Пейн Джеймс
Лечение гидропатией

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: журнал "Русскій Вѣстникъ", No 12, 1889.

   

Изъ разсказовъ Джемса Пэна.

Лѣченіе гидропатіей.

   Человѣкъ, раза четыре въ недѣлю обѣдающій внѣ дома (самъ я никакъ не могу отказать себѣ въ этомъ удовольствіи и всегда принимаю приглашенія на обѣдъ, предоставляя затѣмъ себѣ право безусловно отказываться отъ приглашеній на грустную вечернюю "чашку чая"), не долженъ надѣяться быть вполнѣ здоровымъ къ концу Лондонскаго сезона. Къ этому времени достаточно съѣсть лишній ломтикъ сыра, немного маіонеза, или грушу за дессертомъ, чтобы довершить пагубное для организма вліяніе безчисленнаго множества обѣденныхъ ménus въ теченіе цѣляхъ четырехъ мѣсяцевъ фешенебельнаго сезона. Однажды, на обѣдѣ у полковника Л. почувствовавъ, что кусокъ замороженнаго пуддинга началъ сильно меня донимать, я съ отчаяніемъ прибѣгнулъ къ помощи рюмки сквернаго кюрассо и потомъ тотчасъ же повторилъ это средство. Оказалось, однако, что мой организмъ не выдержалъ, и я сильно занемогъ. Доктора предписали мнѣ строжайшую діэту и совѣтовали отправиться въ деревню или предпринять морское путешествіе, поѣхать въ Шлангенбадъ, въ Баденъ; питаться овсянкою, брать песочныя ванны, попробовать массажъ, совѣтовали даже прибѣгнуть къ операціи, или перестроить вою свою внутренность на искусственныхъ началахъ, пріемами пепсина и проч. Я сдѣлался жертвою всѣхъ этихъ различныхъ панацей, которыя чуть-чуть не свели меня въ могилу, и, наконецъ, я рѣшился испытать гидропатію.
   Несмотря на мои колебанія, нѣкоторые мои земноводные друзья убѣдили таки меня въ томъ, что водолѣченіе будетъ моимъ спасеніемъ; въ душѣ я мало довѣрялъ ихъ доводамъ, но внялъ ихъ мольбамъ о сбереженіи моего драгоцѣннаго здоровья. Я рѣшился. Правда, я гдѣ-то вычиталъ, что изъ всѣхъ родовъ смерти наименѣе непріятная -- смерть отъ утопленія -- и отправился въ Мальвернъ (гидропатическое заведеніе въ Англіи), тая въ душѣ опасеніе, что мокрыя простыни лѣчебницы будутъ моимъ саваномъ.
   Не стану терзать читателя описаніемъ мученій, которымъ меня подвергали во время лѣченія гидропатіей. Можно составить себѣ приблизительное понятіе о нихъ при чтеніи ужасовъ инквизиціи, которая охотно прибѣгала къ холодной водѣ, какъ къ средству пытки. Кто изъ насъ не читалъ, напримѣръ, о плѣшивомъ еретикѣ, которому на голову лили каждую секунду по каплѣ холодной воды до тѣхъ поръ, пока въ черепѣ образовалась щель, или, вѣрнѣе, пока мозгъ его пришелъ въ раздраженное состояніе, и несчастный отрекся отъ своихъ убѣжденій (я забылъ отъ какихъ); но какъ ни ужасна эта пытка, она ничто въ сравненіи съ слѣдующей: васъ раздѣваютъ до-нага и направляютъ на ваше обнаженное тѣло кишку, толщиною въ три дюйма въ діаметрѣ; въ теченіе одной минуты, съ высоты 30-ти футовъ, направленная на васъ кишка бьетъ сильной струей. Эта пытка называется душемъ. Одно ожиданіе жертвы, которая стоитъ, подставляя спину и опираясь руками о колѣни, представляетъ великолѣпную картину, достойную кисти художника. Испытываемая послѣ этой операціи необычайная бодрость духа тоже весьма характерна и зависитъ (по увѣренію доктора, разумѣется!) отъ благодѣтельнаго, для всего организма, толчка, даннаго нервной системѣ, а вовсе не отъ того счастья, которое овладѣваетъ паціентомъ при мысли, что онъ отдѣлался наконецъ отъ этого благодѣтельнаго душа! Разумѣется, я не дерзалъ противорѣчить доктору; да и болѣе смѣлый, нежели я, человѣкъ не рѣшился бы на это. Паціенты, въ присутствіи нашего главнаго доктора (директора водолѣчебницы) дрожали, какъ школьники.
   Я гдѣ-то читалъ, еще раньше моего пребыванія въ школѣ, что угнетенные паціенты Мальвернской лѣчебницы скрывались повременамъ въ окрестныя горы и тамъ на-скоро жарили и втихомолку пожирали куски мяса, пока вѣрная стража высматривала приближеніе непріятеля. Оказалось, что въ этомъ описаніи не было ни малѣйшаго преувеличенія. Я самъ видѣлъ, какъ закаленные въ бою капитаны и другіе, высшіе саны нашей гвардіи, робко оглядывались кругомъ, прежде нежели рѣшались купить въ ближайшей кондитерской сладкихъ пирожковъ на пять-шесть пенсовъ; послѣ этого подвига храбрые воины поднимались на почти недоступный человѣческой ногѣ высоты мѣстныхъ горъ, чтобы тамъ въ безопасности награждаться этимъ запрещеннымъ, строгою діэтою заведенія, плодомъ.
   Директоръ заведенія -- ужасный нашъ докторъ -- имѣлъ однако, своихъ соглядатаевъ повсюду, они слѣдили за нами, притаившись подъ личиною самыхъ безобидныхъ и невинныхъ субъектовъ. Такъ, однажды, когда я совершалъ свою утреннюю прогулку на Мальвернскихъ Гималайяхъ. то единственное живое существо, съ которымъ я повстрѣчался на пути, былъ пастухъ, мирно пасшій свое стадо; тѣмъ не менѣе, однако, когда мы въ тотъ же день собрались къ нашему раннему обѣду, я имѣлъ случай убѣдиться, что мой медицинскій наставникъ уже былъ предувѣдомленъ о маленькомъ грѣхопаденіи, которому я подвергся во время утренней экскурсіи.
   "-- М-ръ Бланктонъ, строго произнесъ докторъ, возвышая голосъ настолько, чтобы его могли услышалъ всѣ двѣсти наличныхъ паціентовъ, собравшихся въ залѣ къ обѣду; сэръ, я вамъ долженъ замѣтить, что вы не въ правѣ ожидать хотя бы малѣйшей пользы отъ лѣченія гидропатіей въ моей лѣчебницѣ, если не оставите своей пагубной привычки курить сигары"... Всѣ глаза присутствующихъ были немедленно, съ укоризною, обращены на меня, какъ будто я утащилъ у кого-нибудь изъ нихъ носовой платокъ изъ кармана, тогда какъ одинъ изъ паціентовъ, прокуроръ (Уайли), котораго я самъ однажды поймалъ съ сигарою во рту, произнесъ, качая головою: "Замѣчаніе нашего добраго доктора совершенно справедливо, м-ръ Бланктонъ; мы должны свято исполнять его приказанія, ради насъ самихъ и ради поддержанія его медицинскаго реноме". На слѣдующее утро меня оштрафовали: я былъ приговоренъ къ принятію ламповой ванны!
   Пусть читатель представитъ себѣ такой ужасъ: васъ раздѣваютъ и сажаютъ на рѣшетчатый, въ родѣ рашпера, стулъ, подъ сидѣньемъ котораго помѣщена ярко-пылающая лампа. Одѣяло, плотно покрывающее ваше туловище, въ то же время скрываетъ отъ взоровъ тѣ страшныя измѣненія, которыя должны, по всей вѣроятности, произойдти въ вашемъ тѣлѣ; за то воображеніе рисуетъ ихъ въ самыхъ мрачныхъ краскахъ подъ вліяніемъ негодованія и страха несчастной жертвы.
   Во время этой процедуры я слезно умолялъ служителя не покидать меня ни на одну секунду и время отъ времени я осыпалъ его вопросами.
   -- Что тутъ горитъ подъ этимъ проклятымъ рашперомъ? Навѣрное это камфинъ!
   -- Нѣтъ, сэръ, отъ камфина вы бы совсѣмъ почернѣли.
   -- Помилуй, братецъ мой, я уже и такъ давно почернѣлъ., я перепрѣлъ, я весь обуглился! Пора меня снять съ жаровни. Неси гасилку, ради самого Бога!
   Но этотъ современный Торквемада былъ неумолимъ.
   Цѣль всѣхъ этихъ безбожныхъ операцій -- вызвать то, что на мѣстномъ, техническомъ нарѣчіи называется "кризисомъ" (по-просту говоря, это самый обыкновенный чирей). Прыщи, различнаго рода сыпи и проч. сами по себѣ считаются предметами вожделѣній паціентовъ, но они еще далеко не достигли цѣли своего лѣченія, пока у нихъ не обнаружился "кризисъ"; (г. е. опять-таки чирей). Поэтому разговоры въ гостинной лѣчебницы неизмѣнно вертятся около этого интереснаго предмета.
   -- Неужели у васъ еще не было кризиса, сударыня?
   -- Можете себѣ представить мое отчаяніе, сэръ,-- нѣтъ и нѣтъ еще! Вчера я питала нѣкоторыя надежды, но тщетно!
   Къ чести лѣчебницы, однако, могу заявить, что послѣ трехъ мѣсяцевъ всевозможныхъ лишеній и пытокъ, которыя я болѣе или менѣе терпѣливо выносилъ ради поправленія моего здоровья, я на столько поправился, что могъ съ полною откровенностью посовѣтовать своему другу Джэку Мельдреку, страдающему модною диспепсіею (послѣ значительнаго проигрыша въ Монте-Карло) предпринять курсъ лѣченія въ Мальвернѣ. Сначала онъ поднялъ га смѣхъ мое предложеніе, однако, остался здѣсь, намѣреваясь, между прочимъ, спасти меня отъ водяныхъ чудовищъ, представлявшихся ему въ образѣ нашего врачебнаго персонала. Джэкъ велъ себя, повидимому, какъ примѣрный паціентъ, подвергаясь всѣмъ строгостямъ, дисциплины, требуемой отъ лѣченія гидропатіей, и чувствуя себя якобы значительно лучше отъ этого лѣченія; однако, на самомъ дѣлѣ, онъ втихомолку не только самъ нарушалъ всѣ правила лѣченія, но служилъ соблазномъ для другихъ. Между прочими погрѣшностями, онъ постоянно носилъ съ собой въ карманѣ бутылочку пикантной сои для приправы нашей неизбѣжной баранины; видалъ я также не разъ, какъ онъ пробирался мимо конюшенъ къ ресторану, чтобы полакомиться рюмочкою водки, или стаканомъ портера. Необходимо также замѣтить, что Джэкъ былъ лакомка и поэтому ярый потребитель патоки, которая составляла одинъ изъ главныхъ ингредіентовъ нашихъ завтраковъ и вечернихъ на питій. Впрочемъ, что меня самого касается, то я долженъ сознаться, что не прочь былъ получать побольше этого вкуснаго прилагательнаго къ нашему гигіенически-черствому хлѣбу. У меня самого былъ прекрасный аппетитъ, когда я ежедневно принимался за ѣду, но мой запасъ аппетита не покидалъ меня и послѣ вставанія изъ-за стола, и я могъ бы еще безъ ущерба поѣсть и въ четвертый разъ въ день, тогда какъ въ лѣчебницѣ собирались для ѣды только три раза. Правда, правила лѣчебницы внушали намъ необходимость отправляться очень рано спать, однако, не настолько рано, чтобы успѣть уснуть еще до появленія сильныхъ симптомовъ голода. Сонъ бѣжалъ съ нашихъ глазъ; мы лежали подъ мокрыми простынями, какъ осужденные на казнь. Въ воображеніи рисовались устрицы, лобстеры, поджаренныя почки и другіе деликатессы, которыми я наслаждался во дни моей свободы. Не желая искушать моего друга описаніемъ мучительной стороны, нашего курса лѣченія, а пока до поры до времени воздерживался отъ описаній моихъ мукъ отъ голоданія; но, когда онъ, повидимому, обжился въ лѣчебницѣ, я однажды описалъ ему тѣ страданія, которыми я былъ одержимъ во время ночнаго бдѣнія.
   -- Все было бы прекрасно,-- увѣрялъ я,-- еслибы только намъ давали ужинъ; что до меня касается, то я могъ бы съѣсть по крайней мѣрѣ полъ-дюжины ломтей хлѣба съ патокой передъ тѣмъ какъ ложиться спать....
   -- Стоить только тебѣ захотѣть, и ты получишь ужинъ, въ видѣ такъ страстно желаемаго тобою хлѣба съ патокой, возразилъ Джэкъ, весело улыбаясь.
   -- Но, гдѣ, голубчикъ, гдѣ? Укажи ты мнѣ, ради Бога, гдѣ можно получить?
   -- Гдѣ? Разумѣется въ столовой, гдѣ и быть подобаетъ. Я тамъ поужиналъ отлично въ самый первый вечеръ моего прибытія въ лѣчебницу. Я пришелъ внизъ въ столовую въ одиннадцать часовъ вечера и нашелъ столъ накрытымъ для всѣхъ тѣхъ, кто только пожелалъ бы закусить чѣмъ-либо, не обременяя желудка. Странно, что никто не является къ этому ужину, кромѣ меня и старика прокурора Уайли, которому я сообщилъ эту пріятную новость. Все устроено очень удобно; присутствіе прислуги не требуется въ этотъ поздній часъ, когда всѣ утомлены послѣ дневнаго труда; каждый самъ ceбѣ прислуживаетъ и уходить, когда ему вздумается въ свою спальню тихо, мирно, никого не тревожа. Я очень удивлялся, что до сихъ поръ не встрѣчалъ тебя въ столовой. Приходи сегодня же вечеромъ, и мы кутнемъ втроемъ на-славу. Ты увидишь, что тамъ цѣлый запасъ патоки -- человѣкъ, по крайней мѣрѣ на пятьдесятъ, и, какъ мнѣ кажется, булки гораздо свѣжѣе вечеромъ, нежели онѣ бываютъ по утру.
   Въ одиннадцать часовъ вечера я съ наслажденіемъ всталъ съ своего ложа, на которое прилегъ полуодѣтый, и крадучись сошелъ съ лѣстницы внизъ. Несмотря на увѣренія моего друга, я никакъ не могъ вполнѣ отдѣлаться отъ мысли, что я, нѣкоторымъ образомъ, нарушаю строгія постановленія лѣчебницы, и поэтому мои движенія были до крайности несмѣлы и робки. Въ столовой уже возсѣдалъ Джэкъ и прокуроръ Уайли съ набитыми хлѣбомъ съ патокою ртами.
   -- Отлично, вскричалъ Джэкь при моемъ появленіи: начинай ка работать, дружище! Надѣюсь, что ты оставилъ въ своей спальнѣ набрюшникъ и компрессъ?
   -- Еще бы! Въ эту минуту я не желалъ бы надѣть компрессъ ни за какія блага въ мірѣ!!
   Я отрѣзалъ себѣ громадный ломоть хлѣба и уже принимался за вторую ложку патоки, когда, о, ужасъ! на мое плечо опустилась тяжелая рука!
   То былъ самъ директоръ, неумолимый нашъ докторъ -- глава нашей лѣчебницы! Въ моихъ глазахъ потемнѣло; вся комната начала ходить ходуномъ... Одно только было вполнѣ ясно моему сознанію -- проклятый прокуроръ и вѣроломный другъ мой Джэкъ пустились въ бѣгство! Они раньше меня услышали приближающіеся шаги и спаслись постыднымъ бѣгствомъ, пока я наслаждался новымъ ломтемъ хлѣба съ патокою. Странное дѣло, но я тутъ только, при появленіи директора, сразу понялъ, какое совершилъ тяжкое, преступленіе: не только, что я нарушилъ правила дисциплинарной системы лѣчебницы, но меня поймали, какъ школьника, обжорливаго воришку!.. Я понялъ сразу, что этот ужинъ не предназначался для моего потребленія...
   -- М-ръ Бланктонъ, сдержанно и строго произнесъ докторъ;-- я простилъ вамъ ваше нарушеніе моихъ правилъ относительно куренія, но подобнаго нарушенія коренныхъ правилъ дисциплины я не въ силахъ оставить безнаказаннымъ. Вотъ уже нѣсколько дней, какъ моя прислуга жалуется мнѣ на то, что по вечерамъ, послѣ того, какъ всѣ расходятся по своимъ комнатамъ, кто-то является сюда въ столовую и пожираетъ утренній завтракъ паціентовъ, приготовляемый всегда съ вечера, дабы избавить прислугу отъ лишнихъ хлопотъ при раннемъ вставаніи больныхъ. Прислугѣ приходится ежедневно убирать нѣсколько грязныхъ тарелокъ, прибавить нѣсколько булокъ и банокъ съ патокою, Я вижу, что вы уже совершили значительный безпорядокъ на столѣ (директоръ указалъ на слѣды крошекъ, оставленныхъ моими друзьями), и я нахожусь вынужденнымъ сказать вамъ, что подобное поведеніе не можетъ быть болѣе терпимо въ моемъ заведеніи. Кушайте, милостивый государь, кушайте, передъ вами достаточно яствъ; вы имѣете полную возможность насытиться сегодня, но завтра я буду имѣть честь проститься съ вами, разъ навсегда! Подобный примѣръ способенъ подорвать мой авторитетъ. Доброй ночи, сэръ; позвольте вамъ пожелать также и хорошаго пищеваренія, хотя, признаюсь откровенно, сомнѣваюсь въ томъ, что потребленная вами въ такомъ количествѣ пища можетъ послужить на пользу вашему желудку и безъ того далеко еще не возстановившемуся отъ диспепсіи и еще не доведенному лѣченіемъ до нормальнаго состоянія.
   Докторъ указалъ на объѣдки пищи на тарелкахъ моихъ отсутствующихъ друзей и удалился изъ столовой, представляя собою нѣчто въ родѣ тѣни Гамлетова отца.
   На другое утро я уѣхалъ изъ лѣчебницы, не выдавъ сообщниковъ преступленія и такъ и не дождавшись благодѣтельнаго "кризиса" въ курсѣ своего лѣченія...

"Русскій Вѣстникъ", No 12, 1889

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru