Гюнтер Г.
Война фашистов с книгами

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: "Литературная газета", No 24, 1933.

Г. Гюнтер.
Война фашистов с книгами

   Очистка библиотек от всех книг, нежелательных теперешним властям Германии, и их публичное уничтожение вызвали, как исключительно яркий пример фашистского культурного варварства, особенно много комментариев и разговоров. Поэтому интересно отметить здесь некоторые детали этой войны с книгами и увековечить позор национал-социалистов.
   В первые два месяца гитлеровской диктатуры истребительный поход на литературу велся более или менее неорганизованно и несистематично; по существу он распадался на ряд ничем друг с другом не связанных, чисто случайных действий. То здесь, то там громились, закрывались или занимались книжные лавки, народные и частные библиотеки и т. д. На какие книги должно было распространяться гонение, какая судьба должна была их постигнуть, зависело исключительно от случайности.
   Так, например: передо мной лежит сообщение из Бреславля от 23 апреля о том, что штурмовой отряд под командой какого-то студента философии конфисковал книги во всех бреславльских книжных лавках. Среди них: все произведения Стефана Цвейга, Я. Вассермана, А. Цвейга, Эриха Кестнера, Л. Фейхтвангера, Курта Тухольского, Томаса и Генриха Манна и книги иностранных писателей, например, Эмиля Золя. Книги были оставлены в лавках, но владельцы их получили строгое предупреждение, что выставка и продажа этих книг повлечет за собой серьезные последствия (!). В других местах книги были растоптаны, растащены для "торжественного" сожжения.
   Мало-помалу война с книгами была систематизирована. Были назначены специальные комиссары для очистки от нежелательных книг, союз немецких народных библиотекарей был вынужден проводить в своей работе общую линию фашистской политики, боевая организация немецкого студенчества "против негерманского духа" начала систематически "обрабатывать" своими отрядами народные библиотеки для чтения, министерство юстиции издало специальные декреты для тюремных библиотек и т. д. Коротко говоря, не был забыт ни один, самый ничтожный уголок книжного дела. Но самым главным фактом является создание единых "черных списков", о которых в указаниях для народных библиотек написано следующее:
   "Мерила для составления черных списков литературно-политического характера. Решающим для них является ответ на основной, необходимый для каждого политического решения предварительный вопрос: кто является врагом? против кого ведется борьба? Борьба ведется против явлений разложения наших старых форм жизни и мышления, т. е. против бульварной литературы, которая пишется, главным образом, против человека больших городов, для того чтобы еще больше укрепить его в его оторванности от окружающего мира, народа и всякого сообщества и окончательно лишить его корней. Эта литература интеллигентского нигилизма. Этот род литературы имеет, главным образом, еврейских представителей".
   По сообщению "Берлинер тагеблат" от 7 мая в этих списках значатся:
   "Все коммунистические книги от Маркса до Ленина и вся советская литература (!). Список художественной литературы начинается с Шолома Аша и заканчивается Стефаном Цвейгом. Из произведений Генриха Манна исключен том рассказов об Италии. Из книг Людвига Ренна исключен его военный роман (!). К авторам-евреям подходят с двух точек зрения: расовой и политической, причем не совсем понятно, какая из этих точек зрения превалирует. Так, все книги Альфреда Доблина должны быть сожжены кроме его "Валленштейна".
   Когда-то столь "демократическая" и "антифашистская" "Берлинер тагеблатт" не нашла никакого возражения против системы черных списков и сожжения книг. Она ограничилась жалобой на маленькую "несправедливость", заключающуюся в том, что в списки занесено имя Курта Пинтуса.
   "Несмотря на то, что в библиотеках находится только "Закат человечества" Пинтуса, антология, в которой представлены Готтфрид Бенн, Гейнике и все павшие в войне немецкие поэты, которые таким образом пострадают не меньше других".
   За исключением "Антологию Пинтуса -- все остальное в полном порядке!"
   Соответственно с этим запрещенные книги распадаются теперь на три группы:
   Первая группа подлежит уничтожению (ауто-да-фе). Например -- Ремарк. Вторая группа сохраняется в шкафу с ядами. Например -- Ленин. Третья группа охватывает со мнительные случаи, которые должны быть тщательно разобраны", затем отнесены к первой или второй группе. Например -- Травен (цитировано из берлинского "Берзен цейтунг").
   Тем временем произошло первое организованное истребление книг: 10 мая большие грузовики разъезжали от одной библиотеки для чтения к другой и собирали "духовный мусор", который затем в количестве 20000 книг был сожжен на берлинской оперной площади, "опираясь на знаменитый средневековый обычай" (!) (цитировано из "Дер ангриф").
   "Опираясь на знаменитый средневековый обычай"! Черные списки, ауто-да-фе и шкафы с ялами! Не излишни ли тут, действительно, всякие комментарии?
   На эти события надо бы написать горькую сатиру.
   Впрочем, об этом уже позаботился один из деятелей нового режима, правительственный комиссар д-р Руст. По сообщению "Берлинер тагеблат" от 21 апреля он заявил в одном интервью, что "великое благо свободы мнений и учений должно остаться неприкосновенным". Как сообщает "Берлинер тагеблат", он заявил даже, "что это само собой понятно и не подлежит оспариванию".
   При публичном сожжении книг произносились следующие "заклинания огня":
   Первый глашатай: Против классовой борьбы и материализма! За единство народа и идеалистическое мировоззрение! Я предаю пламени произведения Маркса и Каутского!
   Второй глашатай: Против упадка морали! За нравственность, семью и государство! Я предаю пламени произведения Генриха Манна, Эрнста Глезера и Эриха Кестнера.
   Третий глашатай: Против распутства мыслей и политического предательства! Я предаю пламени произведения Фридриха-Вильгельма Форстера.
   Четвертый глашатай: Против разрушающей душу переоценки сексуальной жизни! За благородство человеческой души! Я предаю пламени произведения Зигмунда Фрейда.
   Пятый глашатай: Против искажения нашей истории и оклеветания ее великих личностей! За благоговение перед нашим прошлым! Я предаю пламени произведения Эмиля Людвига и Вернера Хегемана!
   Шестой глашатай: Против чужеземного журнализма демократически-еврейского образца! За национальное возрождение! Я предаю пламени произведения Теодора Вольфа и Георга Бернхарда!
   Седьмой глашатай: Против литературного предательства солдат мировой войны! За воспитание народа в духе доблести! Я предаю пламени произведения Эриха-Мариа Ремарка!
   Восьмой глашатай: Против искажения немецкого языка! За культивирование драгоценнейшего достояния нашего народа! Я предаю пламени произведения Альфреда Керра!
   Девятый глашатай: Против дерзости и самомнения! За уважение и благоговение перед бессмертным духом немецкого народа! Пламя! Поглоти произведения Тухольского и Оссиецкого!
   Что можно добавить к этим средневековым заклинаниям?
   Культура -- на костре.

"Литературная газета", No 24, 1933

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru