Мопассан Ги_де
В гостях у приятеля

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Chez un ami.
    Перевод Е. В. Александровой (1950).

Ги де Мопассан.
В гостях у приятеля

   Всю неделю Патиссо рассказывал о своем приключении, поэтически описывая места, которые он посетил, и возмущался, что встречает вокруг себя так мало энтузиазма. Только старый, вечно хмурый экспедитор, г-н Буавен, по прозвищу Буало, слушал его с неизменным вниманием. Он жил за городом и имел маленький садик, который старательно обрабатывал; по общему мнению, он довольствовался малым и был вполне счастлив. Патиссо теперь понимал его вкусы; общность интересов сблизила их. Чтобы закрепить эту зарождающуюся симпатию, дядюшка Буавен пригласил Патиссо позавтракать в следующее воскресенье в свой маленький домик в Коломб.
   Патиссо выехал с восьмичасовым поездом и после долгих поисков обнаружил наконец в самом центре города узкий тупик, настоящую сточную канаву между двух высоких стен, и в самом конце ее -- полусгнившую калитку, с веревкой, накрученной на два гвоздя, вместо запора. Открыв калитку, он очутился лицом к лицу с неописуемым существом, которое, по-видимому, все же было женщиной. Грудь ее была обмотана грязным тряпьем, юбка клочьями свисала с бедер, в растрепанных волосах трепетали голубиные перья. Она разъяренно уставилась на гостя маленькими серыми глазками и, помолчав с минуту, спросила!
   -- Чего вам?
   -- Господин Буавен живет здесь?
   -- Здесь. А на что он вам, господин Буавен?
   Патиссо растерялся:
   -- Да... он меня ждет.
   Вид у нее стал еще более свирепый.
   -- А, так это вы явились завтракать?
   Дрожащим голосом он прошептал: "Да". Повернувшись к дому, она яростно крикнула:
   -- Буавен, вот твой гость!
   Коротышка Буавен тотчас же появился на пороге какого-то оштукатуренного сарая, крытого жестью, одноэтажного, похожего на грелку для ног. Он был в белых нанковых штанах с пятнами от кофе и в засаленной панаме. Пожав Патиссо обе руки, он увел его в свой так называемый сад: это был клочок земли величиной с носовой платок, в конце другого грязного прохода, окруженный такими высокими домами, что солнце заглядывало сюда не более чем на два-три часа в день. Анютины глазки, гвоздики, желтофиоли и несколько розовых кустов чахли на дне этого колодца; здесь совершенно не было воздуха, но стояла жара, как в печи, от раскаленных солнцем крыш.
   -- Деревьев у меня нет, -- говорил Буавен, -- но их заменяют соседские стены; тенисто, как в лесу.
   Он взял Патиссо за пуговицу:
   -- Окажите мне услугу. Вы видели хозяйку; она не больно-то приветлива, не правда ли? Но это еще что, подождите завтрака! Представьте себе, она отнимает у меня служебный костюм, чтобы я сидел дома, и дает мне такое тряпье, в котором невозможно показаться в городе. Сегодня-то я еще одет прилично: предупредил ее, что мы с вами пообедаем вместе. Это дело решенное. Но я не могу полить цветы -- боюсь испачкать брюки. А уж если испачкаю, все погибло! Вот я и надеялся на вас. Хорошо?
   Патиссо согласился, снял сюртук, засучил рукава и принялся изо всех сил качать ручку насоса. Тот свистел, пыхтел, хрипел, как чахоточный, "о выпускал всего лишь тоненькую струйку воды, точь-в-точь как в фонтанчике Уоллеса. Ушло десять минут на то, чтобы наполнить лейку. Патиссо обливался потом. Дядюшка Буавен руководил им:
   -- Сюда, вот на этот цветок... еще немножко... Достаточно... Теперь сюда...
   Дырявая лейка протекала, и на ноги Патиссо лилось больше воды, чем на цветы; брюки его намокли снизу и пропитались грязью. Двадцать раз подряд начинал он сызнова, снова обливал ноги, снова потел, скрипя рукояткой насоса, а когда, выбившись из сил, остановился, дядюшка Буавен умоляюще потянул его за руку:
   -- Ну, еще одну лейку... только одну, и довольно.
   В благодарность он поднес Патиссо розу, но настолько уже распустившуюся, что, коснувшись сюртука, она осыпалась, оставив в петлице некое подобие зеленоватой груши, чем Патиссо был крайне удивлен. Из деликатности он ничего не сказал, а Буавен сделал вид, что ничего не заметил.
   Но вот издали послышался голос г-жи Буавен:
   -- Идете вы наконец? Говорят вам, что готово.
   И они направились к грелке, трепеща, как преступники.
   Сад был в тени, но дом зато находился на самом солнцепеке; никакая жаркая баня не могла сравниться с его комнатами.
   Три тарелки с плохо вымытыми оловянными приборами по бокам стояли на сосновом столе, липком от застарелого сала; в глиняном горшке с разогретой бурдой плавали остатки вчерашней говядины и картошка, покрытая пятнами.
   Сели. Принялись за еду.
   Большой графин с водой, чуть подкрашенной вином, обратил на себя внимание Патиссо. Смущенный Буавен обратился к жене:
   -- Послушай, душенька, не дашь ли ты нам ради такого случая неразбавленного вина?
   Она яростно уставилась на него:
   -- Чтобы вы оба нализались, не так ли? И чтобы горланили у меня целый день? Спасибо за такой случай!
   Он замолчал. После рагу она принесла блюдо картошки, приправленной совершенно прогорклым свиным салом. Когда и это кушанье было съедено в том же молчании, она объявила:
   -- Все. Можете отправляться.
   Буавен был ошеломлен:
   -- А голубь? А как же голубь, которого ты ощипывала утром?
   Она уперлась руками в бока:
   -- Вам этого, быть может, мало? Если приводишь гостей, так это еще не основание, чтобы сожрать все, что есть в доме. А что же, по-твоему, я буду есть вечером, а?
   Мужчины встали, вышли за дверь, и дядюшка Буавен, по прозвищу Буало, шепнул Патиссо:
   -- Обождите минутку, сейчас мы удерем.
   Он прошел в соседнюю комнату, чтобы закончить свой туалет, и Патиссо услышал следующий диалог:
   -- Душенька, дай мне двадцать су.
   -- На что тебе двадцать су?
   -- Ну, мало ли что может случиться; всегда хорошо иметь при себе деньги.
   Она завопила так, чтобы ее слышно было снаружи:
   -- Нет, денег я тебе не дам. Раз этот человек завтракал у тебя, так пусть хоть оплатит твои сегодняшние расходы.
   Дядюшка Буавен вернулся к Патиссо, и тот стал вежливо раскланиваться с хозяйкой:
   -- Сударыня... разрешите поблагодарить... ваш любезный прием...
   Она ответила:
   -- Ладно! Смотрите только, не приводите его пьяным, а то будете иметь дело со мной. Понятно?
   И они ушли.
   Они выбрались на берег Сены, напротив островка, поросшего тополями. Буавен, нежно поглядывая на реку, сжал руку соседа:
   -- Каково, господин Патиссо? Еще неделька, и мы с вами отправимся.
   -- Куда, господин Буавен?
   -- Да на рыбную ловлю: ведь она открывается пятнадцатого.
   Патиссо ощутил легкий трепет, как при первой встрече с женщиной, которая сразу овладевает вашей, душой.
   -- А! Так вы рыболов, господин Буавен? -- спросил он.
   -- Рыболов ли я! Да рыбная ловля -- моя страсть!
   Патиссо принялся расспрашивать его с глубоким интересом. Буавен назвал ему всех рыб, плавающих в этой черной воде... Патиссо казалось, что он видит их. Буавен перечислил ему все крючки, приманки, места и время лова каждой рыбы. И Патиссо чувствовал, что становится еще более страстным рыболовом, чем сам Буавен. Они условились в следующее же воскресенье отправиться вместе на открытие сезона; там будет начато обучение Патиссо, который поздравлял себя с тем, что нашел такого опытного руководителя.
   Пообедать они зашли в какой-то мрачный притон, где собирались лодочники и разный окрестный сброд. У входа дядюшка Буавен счел нужным предупредить:
   -- Здесь неказисто, но очень уютно.
   Сели за столик. Уже после второго стакана аржантейля Патиссо понял, почему г-жа Буавен угощает мужа лишь подкрашенной водицей: коротышка сразу потерял голову, пустился в разглагольствования, вскочил, стал показывать свою силу, ввязался как миротворец в ссору двух подравшихся пьяниц; не вступись хозяин, его, наверное, пришибли бы вместе с Патиссо. За кофе он был уже так пьян, что не стоял на ногах, хотя друг его и пришагал все усилия, чтобы не дать ему напиться; когда они вышли, Патиссо вынужден был вести его под руку.
   Они углубились в ночную тьму, нависшую над равниной, сбились с дороги, плутали долгое время и вдруг очутились среди целого леса кольев, доходивших им до самого носа. Это был виноградник с подвязанными лозами. Они долго бродили по нему, испуганные, сбитые с толку, возвращаясь по своим следам и не находя выхода. Наконец дядюшка Буавен, по прозвищу Буало, упал на кол и разодрал себе физиономию; нимало этим не смущаясь, он остался сидеть на земле, вопя во всю глотку с упорством пьяного, выкрикивая громкие и протяжные "ла-и-ту", в то время как перепуганный Патиссо взывал во все стороны:
   -- Эй, кто там! Эй, кто там!
   Какой-то запоздалый крестьянин пришел к ним на помощь и вывел их на дорогу.
   Приближаясь к дому Буавенов, Патиссо чувствовал, что его охватывает ужас. Наконец они добрались до калитки. Она внезапно распахнулась, и перед ними, подобно древней фурии, предстала г-жа Буавен со свечою в руке. Окинув взглядом мужа, она ринулась на Патиссо с воплем:
   -- Ах, каналья! Я так и знала, что вы его напоите!
   Бедняга, обезумев от страха, выпустил своего приятеля, рухнувшего в жирную грязь тупика, и со всех ног бросился бежать на вокзал.

Примечания

   Фонтанчик Уоллеса -- так назывались маленькие фонтанчики с питьевой водой на улицах Парижа.

-------------------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Ги де Мопассан. Полное собрание сочинений в 12 тт. Том 1. Библиотека "Огонек", Изд. "Правда", М.: 1958. Перевод Е. В. Александровой. Примечания Ю. Данилина.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru