Мольер Жан-Батист
Отрывок из Мизантропа
Lib.ru/Классика:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
]
Оставить комментарий
Мольер Жан-Батист
(
yes@lib.ru
)
Год: 1666
Обновлено: 15/08/2011. 48k.
Статистика.
Пьеса
:
Драматургия
,
Переводы
Пьесы
Скачать
FB2
Ваша оценка:
шедевр
замечательно
очень хорошо
хорошо
нормально
Не читал
терпимо
посредственно
плохо
очень плохо
не читать
Аннотация:
Перевод
Ф. Ф. Кокошкина
(1810).
Отрывокъ изъ Мизантропа,
Мольеровой Комедіи.
(Дѣйствіе I. Явленіе I-е.)
Крутонъ
(Мизантропъ)
и Людмилъ
(его друтъ.)
Людмилъ.
Что сдѣлалось съ тобой?
Крутонъ, (сидя)
Оставь, оствь меня!
Людмилъ.
Что значитъ этотъ гневъ? Скажи, что сдѣлалъ я?
Крутонъ.
Поди, сударь, поди: ты долженъ стѣнъ стыдиться!
Людмилъ.
Да можно выслушать, притомъ и не сердиться.
Крутонъ.
Сержусь, и такъ хочу; -- отъ слушанья уволь.
Люодмилъ.
Что страненъ ты, Крутонъ , сказать себѣ позволь;
Хоть мы съ тобой друзья , но столь обычай вздорной....
Крутонъ.
Кто? я твой другъ? Нѣтъ, нѣтъ, избавь; слуга покорной!
Такъ! другомъ вашимъ быть желалъ до сихъ я поръ;
Но, послѣ мерзостей, которыхъ былъ мой взоръ
Свидѣтелемъ, безъ всѣхъ затѣй вамъ объявляю,
Что дружбу я сердецъ развратныхъ презираю.
Людмилъ.
Я
стало виноватъ! но въ чѣмъ? скажи, когда?
Крутонъ.
Поди, тыбъ умереть былъ долженъ отъ стыда:
Поступковъ извинить ни чѣмъ твоихъ не можно,
Стыдиться за тебя всѣмъ честнымъ людямъ должно.
Ты съ кѣмъ-то встрѣтился, и вдругъ, какъ безъ ума,
На шею прыгъ ему -- и ласковостей тьма ,
И словъ привѣтливыхъ, учтивыхъ предложеній,
И въ дружбѣ клятвенныхъ и шумныхъ увѣреніи....
И словомъ: тожъ да тожъ два битые часа! --
Кто онъ; былъ мой вопросъ. -- А ты едваль въ глаза
Его видалъ; едваль, зовутъ какъ, знаешь;
Лишь только врозь -- прощай! и дружбу забываешь.
Что этаго подлѣй, безчестнѣй можетъ быть,
Какъ то, чего въ душѣ совсемъ нѣтъ, говоришь?
И естьлибъ это я
къ несчастью сдѣлалъ злому,
Ей, ей! повѣсилсябь тотчасъ -- въ примѣръ другому.
Людмилъ.
За уголовную вину мою не чтя,
Прошу изъ милостей, гнѣвъ строгой укротя,
Позволить мнѣ пожить, и хоть изъ сожалѣнья,
Позорнаго меня избавить удавленья.
Крутонъ.
Не кстати шутки здѣсь, оставь ихъ, одолжи.
Людмилъ.
Безъ шутокъ: какъ же намъ вести себя, скажи?
Ты хочешъ, чтобъ ...
Крутонъ.
Хочу,
чтобы, гнушаясь лестью,
Языкъ людей съ душой согласенъ былъ и съ честью.
Людмилъ.
Вѣдь надобножъ, когда въ объятіяхъ насъ жмутъ
И въ дружбѣ честь свою порукою даютъ,
Платить покрайности такою жъ точно сказкой:
За
клятву клятвою, за ласку той же лаской.
Крутонъ.
Нѣтъ! видѣть не могу я подлыхъ тѣхъ льстецовъ,
Тѣхъ жалкихъ свѣтскаго обычая рабомъ,
Которы шарканьемъ, поклонами, кривляньемъ,
Протягиваньемъ рукъ, всѣхъ встрѣчныхъ обниманьемъ,
И точно будто залпъ учтивостей открывъ,
Другъ друга обмануть спѣшатъ на перерывъ,
И душатъ лестію, безъ всякаго разбора ,
Разумнаго, глупца, и честнаго, и вора.
Скажи, пожалуй, мнѣ, какая прибыль въ томъ,
Что въ дружествѣ тебѣ клянётся льстецъ своёмъ
И до небесъ тебя хвалами возвышаетъ ,
Когда онъ первому мерзавцу тожъ читаетъ?
Нѣтъ! честью кто своей хоть мало дорожитъ,
Такія похвалы почтетъ себѣ за стыдъ,
И самъ-бы Государь меня обидѣлъ въ этомъ,
Коль въ милостяхъ меня равнялъ бы съ цѣлымъ свѣтомъ,
Почтенье должно намъ заслугами купить;
А чтить весь міръ, есть тожъ; что никого не чтить,
И естьли вы, сударь, сей подлостью гордитесь,
Прошу не гнѣваться, въ друзья мнѣ не годитесь:
Гнушаюся я тѣмъ почтеньемъ безъ границъ,
Которое у васъ для
всѣхъ пригодно лицъ,
И словомъ, тотъ, кто другъ всего земнаго круга,
Не можетъ отъ меня считаемъ быть за друга.
Людмилъ.
Но въ свѣтѣ живучи, хоть радъ, хотя не радъ,
А долженъ наблюдать учтивостей обрядъ.
Крутонъ.
Наказывать, сударь, тѣхъ должно безъ пощады,
Которы дружбою хоть торговать такъ рады.
Нѣтъ! честной человѣкъ кажися тѣмъ, что есть,
Дѣлами, мыслію, чтобъ управляла честь,
А сердце языкомъ, -- и чтобъ всѣ наши чувства
Гнушались низостью ласкательна искуства!
Людмилъ.
Похвальна искренность! однако же она
Во многихъ случаяхъ былабъ весьма странна,
И часто -- не въ осудъ премудраго столь мнѣнья --
Не худо и скрывать сердечны помышленья.
Прилично ли, судя о слабостяхъ людскихъ ,
Сказать другимъ въ глаза, что думаемъ о нихъ?
Ужель, кого любить и въ правду намъ не можно,
Тому и объявить, что чувствуемъ мы...
Крутонъ.
Должно!
Людмилъ.
Такъ можно
Веткиной
свободно говорить,
Что стыдно въ сорокъ лѣтъ вертушкою ей быть,
И бросивши дѣтей? на
всѣ таскаться балы?
Крутонъ.
Конечно.
Людмилъ.
Чванову
, что
славны
Генералы
Безсовѣстно, какъ онъ; не мучатъ всѣхъ людей
Пустыми баснями о храбрости своей?
Крутонъ.
Да! да!
Людмилъ.
Не шутишь ли?
Крутонъ.
Нимало: будь увѣренъ,
Что въ свѣтѣ никого щадить я не намѣренъ!
Нѣтъ силъ терпѣть, и мнѣ какъ острый въ сердце ножъ,
Когда я посмотрю на городъ, на вельможъ,
На всё! -- И видѣть льзяль спокойно, безъ печали,
Чтобъ люди такъ съ людьми безбожно поступали?
Повсюду нахожу измѣны, плутни , лесть?
Корыстолюбіе , несправедливость, месть.
О! я бѣшусь!... и хоть зови меня уродомъ ,
Я
съ человѣческимъ на вѣкъ поссорюсь родомъ.
Людмилъ.
Но философія твоя мрачна, скучна,
И скорбь, столь чудная, по чести, мнѣ смѣшна.
Не прозвалибъ тебя угрюмымъ Гераклитомъ,
Меняжъ, хоть я не то, но въ пару, Демокритомъ.
Крутонъ.
О Боже мой! оставь нелѣпой этотъ вздоръ.
Людмилъ.
Нѣтъ, право не шутя? брось колкой разговоръ.
Вѣдь бранью ты своей свѣтъ цѣлый не изправишь.
Я
съ откровенностью, которую такъ славишь,
Скажу, что истинно, со всемъ твоимъ умомъ,
Ты дѣлаешь себя комическимъ лицомъ,
Твой слишкомъ строгій судъ безуміемъ почтется,
И такъ ужъ надъ тобой полгорода смѣется.
Крутонъ.
Тѣмъ лучше, чортъ возми! тѣмъ лучше, очень радъ.
Мнѣ такъ противенъ родъ сихъ развращенья чадъ,
Что ежелибъ меня отъ сердца, добровольно,
Считали мудрецомъ -- мнѣ былобъ это больно.
Людмилъ.
Родъ человѣческій весьма тебѣ постылъ.
Крутонъ.
Онъ ненависть къ себѣ мнѣ въ душу поселилъ.
Людмилъ.
Не ужѣли смертные всѣ, всѣ, безъ исключенья,
Достойны твоего быть могутъ омерзенья? --
Не льзяли отличить, по крайности, хоть тѣхъ...
Крутонъ.
Нѣтъ, нѣтъ, я вообще возненавидѣлъ всѣхъ!
Однихъ, сударь, за то, что подлы, хитры, злобны;
Другихъ за то, что злымъ потворствовать способны,
И въ мертвыхъ ихъ душахъ вражды съ порокомъ нѣтъ,
Вражды, которая къ добру есть вѣрный слѣдъ.
По ворѣ потакать готовы какъ по братѣ.
Тому примѣромъ плутъ, съ кѣмъ я сужусь въ палатѣ.
Сквозь всѣ притворства въ немъ видна измѣна, лесть;
Вездѣ извѣстенъ онъ такимъ, каковъ онъ есть,
Его смиренной взоръ, тьма ласковостей внѣшнихъ
Лишь могутъ обмануть пріѣзжихъ, а не здѣшнихъ;
Всѣ знаютъ, что подлецъ -- чтобъ взялъ его пострѣлъ! --
Чрезъ мерзкія дѣла въ чины войти умѣлъ,
Что почести его, которымъ свѣтъ свидѣтель,
Достоинствамъ упрёкъ, въ стыдъ вводятъ добродѣтель.
Ругай его, скажи о нёмъ, Богъ знаетъ что:
Согласенъ всякой въ томъ, не вступится никто --
И всѣ, всѣ подлеца охотно принимаютъ,
Ласкаютъ, шутятъ съ нимъ, какъ угостить не знаютъ.
Да что еще! честныхъ предъ сотнею людей
И въ службѣ мѣста плутъ добьется поскорѣй.
Взбѣситься надобно! Меня съ ума то сводитъ,
Когда я вижу, какъ порокамъ свѣтъ снисходитъ,