Мольер Жан-Батист
Дон Жуан

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Don Juan, ou Le festin de pierre
    Перевод О. Бакста, 1884.

  

СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ МОЛЬЕРА

ИЗДАНІЕ О. И. БАКСТА
ВЪ ТРЕХЪ ТОМАХЪ.

ТОМЪ ВТОРОЙ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

Книжный магазинъ О. И. Бакста, Невскій, 28.
1884

ДОНЪ-ЖУАНЪ

(DON JUAN, OU LE FESTIN SE PIERRE).

КОМЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДѢЙСТВІЯХЪ.

Представлена въ первый разъ въ Парижѣ 15 февраля 1665 г.

Переводъ О. Бакста.

  

ДѣЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

                                                           Актеры:
   Донъ-Жуанъ                                        Ла-Гранжъ.
   Сганарель                                         Мольеръ.
   Эльвира, жена Донъ-Жуана                     Г-жа Дю-Паркъ
   Гусманъ, конюшій Эльвиры.
   Донъ-Карлосъ, Донъ-Алонзо, братья Эльвиры.
   Донъ-Люисъ, отецъ Донъ-Жуана          Бежаръ.
   Францискъ, нищій.
   Матюрина,                                        г-жа Де-Бри.
   Шарлотта                                        Г-жа Мольеръ
   крестьянки
   Пьерро, крестьянинъ                               Гюберъ.
   Статуя командора.
   Ла-Віолеттъ, Раготенъ, слуги Донъ-Жуана.
   Г. Диманшъ, купецъ                               Дю-Круази.
   Ла-Раме, бандитъ Де-Бри.
   Привидѣ ніе.

Свита Донъ-Жуана.-- Свита Донъ-Карлоса и Донъ-Алонзо

Дѣ йствіе въ Сициліи.

  

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

(театръ представляетъ замокъ).

  

ЯВЛЕНІЕ I.-- СГАНАРЕЛЬ, ГУСМАНЪ.

  

Сганарель (держа в рукахъ табакерку).

   Что ни говори Аристотель и другіе философы, но нѣ тъ ничего лучше табаку: это страсть всѣ хъ порядочныхъ людей, и кто не употребляетъ его, тотъ не достоинъ жить. Табакъ не только развеселяетъ и очищаетъ людскіе мозги, но и поощряетъ къ добродѣ тели и пріучаетъ къ порядочности. Посуди самъ,-- лишь только его понюхаешь, какъ вдругъ дѣ лаешься привѣ тливымъ со всякимъ и ощущаешь удовольствіе, предлагая его направо и налѣ во. Даже не ведешь, чтобы попросили,-- самъ предупреждаешь; до такой степени табакъ внушаетъ чувства вѣ жливости и добродѣ тели всѣ мъ, кто его нюхаетъ. Впрочемъ, довольно объ этомъ; перейдемъ къ дѣ лу. И такъ, любезный Гусманъ, твоя госпожа, донна Эльвира, пораженная нашимъ внезапнымъ отъѣ здомъ, пустилась за нами въ погоню и, по твоимъ словамъ, до такой степени влюблена въ моего барина, что не можетъ жить безъ него. Сказать ли мнѣ всю правду? Я боюсь, что ея любовь останется безъ отвѣ та, что ея поѣ здка сюда не приведетъ ни къ чему хорошему и что вы сдѣ лали бы гораздо лучше, если бы остались у себя дома.
  

Гусманъ.

   Съ какой стати у тебя, Сганарель, такія дурныя мысли! Развѣ твой баринъ говорилъ тебѣ объ этомъ? Развѣ онъ сказалъ, что охладѣ лъ къ намъ и что именно это заставило его уѣ хать?
  

Сганарель.

   Положимъ, нѣ тъ; но я по опыту знаю толкъ въ такихъ дѣ лахъ, и готовъ биться объ закладъ,-- хотя мнѣ баринъ ничего еще не говорилъ,-- что въ этомъ-то и есть вся суть. Можетъ быть, я и ошибаюсь, но моя опытность все-таки кое-чему научила меня.
  

Гусманъ.

   Неужели причиною этого неожиданнаго отъѣ зда была измѣ на донъ-Жуана? И онъ могъ до такой степени оскорбить чистую любовь донны Эльвиры!
  

Сганарель.

   Нѣ тъ, онъ просто еще молодъ, и у него не хватаетъ рѣ шимости...
  

Гусманъ.

   Человѣ къ съ его званіемъ способенъ рѣ шиться на такое гнусное дѣ ло!
  

Сганарель.

   Да, да!... съ его званіемъ! Нечего сказать, недуренъ резонъ! Какъ будто это можетъ помѣ шать...
  

Гусманъ.

   Однако священные узы брака обязываютъ его...
  

Сганарель.

   Эхъ, милый Гусманъ, повѣ рь мнѣ , ты еще не знаешь, что за человѣ къ донъ-Жуанъ.
  

Гусманъ.

   Да ужъ я, право, не знаю, что онъ можетъ быть за человѣ къ, если онъ дѣ йствительно сдѣ лалъ съ нами такую подлость; я не понимаю, какъ послѣ такой любви, такого нетерпѣ нія и такой настойчивости, послѣ столькихъ обѣ товъ, вздоховъ и слезъ, послѣ всѣ хъ страстныхъ писемъ, пылкихъ увѣ реній и постоянныхъ клятвъ, наконецъ, послѣ такой восторженной страсти, которая довела до того, что онъ похитилъ донну Эльвиру изъ монастыря,-- я не понимаю, какъ могло хватить у него на столько наглости, чтобы измѣ нить своему слову!
  

Сганарель.

   А мнѣ такъ вовсе не трудно понять! Знай ты этого молодца, какъ я,-- дѣ ло вышло бы очень просто! Я не говорю, чтобы онъ измѣ нилъ свои чувства къ доннѣ Эльвирѣ ,-- въ этомъ я еще не вполнѣ увѣ ренъ.-- Ты знаешь, что онъ велѣ лъ мнѣ ѣ хать сюда раньше его; а съ тѣ хъ поръ, какъ онъ пріѣ халъ, онъ со мною еще не говорилъ. Но, изъ предосторожности, я долженъ тебѣ сказать, inter nos, что въ моемъ господинѣ , донъ-Жуанѣ , ты можешь видѣ ть величайшаго негодяя, какой когда либо существовалъ на свѣ тѣ , безумца, собаку, дьявола, турка, еретика, который не вѣ ритъ ни въ Бога, ни въ чорта, который всю свою жизнь проводитъ какъ настоящій скотъ, какъ свинья Эпикура, какъ сущій Сарданапалъ, который затыкаетъ себѣ уши, чуть станешь его укорять, который считаетъ чушью все, во что мы вѣ римъ. Ты говоришь, что онъ женился на твоей госпожѣ ; повѣ рь, что, увлеченный страстью, онъ женился бы и на тебѣ , и на ея собакѣ , и на ея кошкѣ . Ему ровно ничего не значитъ жениться, чтобы поймать женщину въ свои сѣ ти; обѣ щаніе жениться для него первѣ йшее средство, онъ готовъ жениться на комъ угодно, зажмуря глаза. Будь это замужняя женщина, барышня, купчиха, крестьянка,-- ему и горя мало, и еслибъ я сталъ перечислять тебѣ имена всѣ хъ женщинъ, на которыхъ онъ женился въ разныхъ мѣ стахъ, то не окончилъ бы до вечера. Ты удивленъ и блѣ днѣ ешь отъ моихъ словъ; но это еще слабый портретъ моего молодца, а чтобы судить о немъ, надо знать его на чистоту. О, еслибы когда нибудь гнѣ въ Божій разгромилъ его! Для меня было бы лучше закабалить себя чорту, чѣ мъ попасть въ лапы къ своему господину! Я столько насмотрѣ лся ужасовъ, что съ удовольствіемъ желалъ бы ему провалиться сквозь землю.-- Но такой знатный и распутный баринъ -- жестокая штука! Я долженъ потакать ему поневолѣ , страхъ замѣ няетъ мнѣ услужливость, страхъ сковываетъ мои чувства и часто заставляетъ меня хвалить то, что претитъ моей душѣ .-- Однако, разойдемся. Я вижу, что онъ расхаживаетъ здѣ сь по замку... Но, слушай: я говорилъ съ тобою откровенно,-- можетъ быть, я немножко погорячился... если же это дойдетъ до его ушей, то я прямо скажу, что ты навралъ.
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Жуанъ.

   Съ кѣ мъ это ты говорилъ? Кажется съ простакомъ Гусманомъ, конюшимъ донны Эльвиры?
  

Сганарель.

   Да, что-то въ родѣ его.
  

Донъ-Жуанъ.

   Такъ это онъ?
  

Сганарель.

   Онъ самый.
  

Донъ-Жуанъ.

   Когда-же онъ пріѣ халъ сюда?
  

Сганарель.

   Вчера вечеромъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Съ какой стати?
  

Сганарель.

   Вы сами лучше знаете.
  

Донъ-Жуанъ

   По случаю нашего отъѣ зда?
  

Сганарель.

   Да, онъ очень встревоженъ... Онъ спрашивалъ, почему собственно мы уѣ хали.
  

Донъ-Жуанъ.

   Ты что-же отвѣ чалъ?
  

Сганарель.

   Отвѣ чалъ, что ничего не знаю.
  

Донъ-Жуанъ.

   Однако, какъ ты объ этомъ думаешь? Какъ твое мнѣ ніе?
  

Сганарель.

   Мое мнѣ ніе? Я думаю, съ позволенія сказать, что у васъ опять какая нибудь новая интрижка.
  

Донъ-Жуанъ.

   Ты думаешь?
  

Сганарель.

   Да.
  

Донъ-Жуанъ.

   И не ошибаешься! Надо признаться, что образъ другой женщины занялъ мѣ сто Эльвиры въ моемъ сердцѣ .
  

Сганарель.

   Боже ты мой! Вѣ дь я знаю моего господина, донъ-Жуана, какъ свои пять пальцевъ! Я знаю, что ваше сердце, какъ флюгеръ, мечется во всѣ стороны и нигдѣ не можетъ остановиться на мѣ стѣ .
  

Донъ-Жуанъ.

   И ты не находишь, что я правъ?
  

Сганарель.

   Какъ вамъ сказать...
  

Донъ-Жуанъ

   Говори.
  

Сганарель.

   Разумѣ ется, если угодно, вы правы; тутъ и спора нѣ тъ; но еслибы вамъ не было угодно такъ поступать, то, можетъ быть, дѣ ло вышло бы иначе.
  

Донъ-Жуанъ.

   Ну, хорошо, я позволяю тебѣ откровенно высказать все, что у тебя на душѣ .
  

Сганарель.

   Въ такомъ случаѣ , скажу вамъ, сударь, откровенно, что я не одобряю вашихъ поступковъ и считаю позорнымъ заводить любовь направо и налѣ во.
  

Донъ-Жуанъ.

   А! по твоему, разъ связавшись съ первою встрѣ чною, которая понравилась, нужно отречься отъ свѣ та и ни на кого не смотрѣ ть? Удивительная заслуга -- корчить изъ себя вѣ чно влюбленнаго и, въ пылу молодости, оставаться равнодушнымъ при видѣ другихъ женщинъ, плѣ няющихъ красотою! Нѣ тъ, нѣ тъ! Постоянство пристало лишь къ тѣ мъ, кто хочетъ быть смѣ шнымъ; женщины имѣ ютъ полное право прельщать насъ своею красотою, а если одна изъ нихъ произвела впечатлѣ ніе, то изъ этого вовсе еще не слѣ дуетъ, чтобы всѣ другія отказались внушать намъ любовь. Красота приводитъ меня въ восторгъ повсюду, гдѣ я ее вижу, и я легко поддаюсь сладостному насилію, при помощи котораго она меня увлекаетъ. Напрасно восхищаюсь я одною; моя любовь не исключаетъ въ сердцѣ привязанности къ другимъ. У меня на то есть глаза, чтобы цѣ нить ихъ прелести, и каждой изъ нихъ я приношу должную дань. Какъ бы то ни было, но я не могу запретить моему сердцу любить то, что нахожу прелестнымъ. Какъ скоро я заинтересованъ красивымъ личикомъ, я готовъ отдать ему не только мое сердце, но и десять тысячъ сердецъ, еслибы они у меня были! Внезапная склонность имѣ етъ какую-то необъяснимую прелесть, и все наслажденіе любви именно и состоитъ въ перемѣ нѣ . Чувствуешь непостижимое удовольствіе, когда, всевозможными увѣ реніями, покоришь сердце молодой красавицы, когда видишь, что съ каждымъ днемъ, мало по малу, все ближе и ближе достигаешь своей цѣ ли, когда восторгами, слезами и вздохами покоряешь невинную стыдливость, которая не хочетъ сдаться, когда, шагъ за шагомъ, преодолѣ ваешь маленькія преграды, когда побѣ ждаешь мелкую щепетильность, которую многіе считаютъ за добродѣ тель, и когда, наконецъ, приведешь красотку къ заранѣ е предназначенной цѣ ли! Но разъ остался побѣ дителемъ, больше желать нечего; вся прелесть страсти исчезла, и мы засыпаемъ въ спокойствіи такой любви, если новый предметъ не возбудитъ нашихъ желаній и не Представитъ нашему сердцу обольстительной прелести новой побѣ ды. Словомъ, нѣ тъ ничего восхитительнѣ е, какъ восторжествовать надъ сопротивленіемъ красавицы. Тогда я чувствую въ себѣ честолюбіе завоевателей, которые одерживаютъ одну побѣ ду за другой и все-таки остаются недовольными. Ничто не можетъ противиться порывамъ моихъ страстей. У меня сердце, готовое любить весь міръ, и, какъ Александръ, я хотѣ лъ-бы, чтобы существовали другіе міры, гдѣ можно было бы одерживать любовныя побѣ ды!
  

Сганарель.

   Чортъ возьми! вы ловко говорите!.. Какъ по книгѣ , точно наизусть выучили!
  

Донъ-Жуанъ.

   А ты что на это скажешь?
  

Сганарель.

   Право, не знаю что и сказать!.. Вы такъ ловко повернете, что, какъ будто, дѣ йствительно, правда на вашей сторонѣ ; а между тѣ мъ вы совсѣ мъ неправы. Въ головѣ у меня отличные доводы, а чуть вы начнете говорить,-- все и спуталось. Ужъ лучше оставимъ это. Въ слѣ дующій разъ я занесу мои разсужденія въ записную книжку и тогда стану спорить.
  

Донъ-Жуанъ.

   И прекрасно сдѣ лаешь.
  

Сганарель.

   Но, сударь, будетъ-ли это подходить къ данному вами позволенію, если я вамъ скажу, что меня немножко скандализируетъ, какъ вы себя ведете?
  

Донъ-Жуанъ.

   Что такое? какъ я себя веду?
  

Сганарель.

   Положимъ, отлично. Но, если, напримѣ ръ, видишь, что вы чуть-ли не каждый мѣ сяцъ женитесь то на одной, то на другой...
  

Донъ-Жуанъ.

   Можетъ-ли быть что нибудь пріятнѣ е!
  

Сганарель.

   Положимъ, это очень пріятно и доставляетъ много развлеченій; я и самъ съ удовольствіемъ занялся бы этимъ, еслибы тутъ не было ничего дурного... Но, сударь, потѣ шаться такъ надъ таинствомъ брака, и...
  

Донъ-Жуанъ.

   Оставь, оставь! Это дѣ ло между мною и небомъ, и мы разберемъ его безъ тебя.
  

Сганарель.

   Право, сударь, я всегда слышалъ, что съ небомъ шутить нельзя и вольнодумцы никогда не кончаютъ добромъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Ты просто дуракъ! Знаешь, я не терплю нравоученій!
  

Сганарель.

   Боже упаси! Я совсѣ мъ не про васъ говорю. Вы сами знаете, что дѣ лаете, и если вы не вѣ руете, то на это у васъ есть свои причины; но знаете, на свѣ тѣ встрѣ чаются ничтожные фатишки, которые сдѣ лались безбожниками, сами не зная отчего, и выдаютъ себя за вольнодумцевъ, въ чаяніи, что это имъ къ лицу; и еслибъ у меня былъ такой баринъ, то я, глядя ему въ глава, сказалъ-бы напрямки: Какъ смѣ ете вы насмѣ хаться надъ небомъ и но страшитесь шутить съ самыми священными вещами! Ахъ, вы, ничтожный червякъ, мелкая сошка (сказалъ бы я этому моему барину, еслибъ у меня былъ такой), какъ смѣ ете вы насмѣ хаться надъ тѣ мъ, что всѣ уважаютъ! Не думаете-ли вы, сказалъ бы я, что вы удивительно ловки, что все вамъ позволено, что никто не можетъ сказать вамъ правду, потому что вы благороднаго происхожденія, напялили на себя бѣ локурый завитой парикъ, шляпу съ перьями, золоченный камзолъ и пунсовыя ленты? (Я не вамъ это говорю, а другому). Такъ вотъ я, вашъ слуга, скажу вамъ, что небо рано или поздно наказываетъ безбожниковъ, что дурная жизнь ведетъ къ дурной смерти, и что...
  

Донъ-Жуанъ.

   Молчи!
  

Сганарель.

   Что случилось?
  

Донъ-Жуанъ.

   Дѣ ло въ томъ, что я влюбился въ одну красотку и пріѣ халъ сюда нарочно за нею.
  

Сганарель.

   А васъ, сударь, не смущаетъ мысль о командорѣ , котораго вы убили мѣ сяцевъ шесть тому назадъ?
  

Донъ-Жуанъ.

   Съ какой стати мнѣ смущаться? Я убилъ его какъ слѣ дуетъ.
  

Сганарель.

   Совершенно вѣ рно, и съ его стороны было-бы смѣ шно жаловаться.
  

Донъ-Жуанъ.

   Къ тому-же, я былъ помилованъ.
  

Сганарель.

   Да. Но, можетъ быть, это помилованіе не искоренило ненависти къ вамъ его родныхъ и друзей, и...
  

Донъ-Жуанъ.

   Перестань! Не стоитъ думать о непріятностяхъ, какія могутъ насъ ожидать; лучше поговоримъ о возможныхъ наслажденіяхъ. Моя красоточка -- молоденькая невѣ ста, прелестная собою. Ее привезъ сюда ея женихъ; случай доставилъ мнѣ возможность встрѣ титься съ ними дня за три или за четыре до ихъ отъѣ зда. Никогда не видѣ лъ я людей, которые были бы такъ довольны другъ другомъ, которые такъ страстно выражали бы свою любовь! Нѣ га сіяла въ ихъ глазахъ, она привела меня въ волненіе, мое сердце было поражено и любовь моя началась съ ревности. Да, я не могъ видѣ ть ихъ вмѣ стѣ , зависть зажгла во мнѣ желанія, и я живо представилъ себѣ , какое было бы великое счастіе возмутить ихъ нѣ жныя отношенія и нарушить связь, которая какъ бы оскорбляла всю деликатность моихъ чувствъ. До сихъ поръ усилія мои были напрасны; я прибѣ гнулъ къ послѣ днему средству. Этотъ будущій мужъ вздумалъ угостить свою невѣ сту прогулкою по морю. Я ничего тебѣ не говорилъ, но уже все готово для исполненія моей цѣ ли; я нанялъ небольшую лодку и нѣ сколько молодцовъ, при помощи которыхъ мнѣ легко удастся похитить красотку.
  

Сганарель.

   Ну, сударь...
  

Донъ-Жуанъ.

   Что?
  

Сганарель.

   Это отлично, и вы мастеръ своего дѣ ла. Ничего нѣ тъ лучше, какъ быть довольнымъ самимъ собою!
  

Донъ-Жуанъ.

   И такъ, готовься отправиться вмѣ стѣ со мною; захвати оружіе, чтобы... (Увидѣ въ донну Эльвиру) Ахъ, досадная встрѣ ча!.. Мошенникъ, ты мнѣ не сказалъ, что она здѣ сь!
  

Сганарель.

   Вы, сударь, не спрашивали.
  

Донъ-Жуанъ.

   Да что она -- съ ума сошла? даже не перемѣ нила костюма и явилась сюда въ дорожномъ платьѣ !
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- ДОННА ЭЛЬВИРА, ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донна Эльвира.

   Узнаете-ли вы меня, Донъ-Жуанъ? Прошу васъ, говорите со мной откровенно. Могу-ли я, по крайней мѣ рѣ , надѣ яться, что вы взглянете прямо на меня?
  

Донъ-Жуанъ.

   Признаюсь, сударыня, я изумленъ и никакъ не ожидалъ васъ здѣ сь видѣ ть.
  

Донна Эльвира.

   Да, я вижу, что вы меня не ожидали, и очень удивлены, но совсѣ мъ не такъ, какъ я надѣ ялась; вашъ пріемъ вполнѣ подтверждаетъ то, чему я отказывалась вѣ рить. Я удивляюсь моей простотѣ и слабости моего сердца, которое до сихъ поръ не могло убѣ диться въ вашей измѣ нѣ ! Признаюсь, я была на столько добра, или, скорѣ е, на столько глупа, что хотѣ ла обмануть самое себя и отвратить свои глаза и сердце отъ того, что происходитъ. Я искала повода извинить вашу измѣ ну; я нарочно выдумывала тысячу причинъ такого поспѣ шнаго отъѣ зда, съ цѣ лью оправдать вашъ непостижимый поступокъ. Напрасно справедливыя подозрѣ нія гнѣ здились во мнѣ , я отталкивала ихъ и съ наслажденіемъ поддавалась совершенно пустымъ ментамъ, которыя могли-бы объяснить ваши дѣ йствія. Теперь, конецъ обману! вашъ пріемъ убѣ дилъ меня во многомъ, чего я не хотѣ ла-бы знать. Но все-таки мнѣ желательно услышать отъ васъ самихъ, почему вы уѣ хали. Говорите-же, Донъ-Жуанъ, прошу васъ! Посмотримъ, какъ вы будете себя оправдывать.
  

Донъ-Жуанъ.

   Сударыня,-- Сганарель знаетъ причину моего отъѣ зда.
  

Сганарель (тихо Донъ-Жуану).

   Я, сударь, ровно ничего не знаю.
  

Донна Эльвира.

   Сганарель, говорите хоть вы. Мнѣ все равно...
  

Донъ-Жуанъ (дѣ лая знакъ Сганарелю).

   Иди сюда и разскажи.
  

Сганарель (тихо Донъ-Жуану).

   Да что говорить?
  

Донна Эльвира.

   Если онъ приказываетъ,-- подойдите сюда и скажите, отчего онъ такъ скоро уѣ халъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Будешь-ли ты отвѣ чать, или нѣ тъ?
  

Сганарель (тихо донъ-Жуану).

   Мнѣ нечего отвѣ чать. Вы смѣ етесь надъ вашимъ слугою!
  

Донъ-Жуанъ.

   Говорю тебѣ , отвѣ чай!
  

Сганарель.

   Сударыня...
  

Донна Эльвира.

   Что?
  

Сганарель (обращаясь къ Донъ-Жуану).

   Сударь....
  

Донъ-Жуанъ (грозя ему).

   Если...
  

Сганарель.

   Сударыня, Александръ и другіе великіе полководцы -- причина нашего отъѣ зда. Вотъ, сударь, все, что я могу сказать.
  

Донна Эльвира.

   Не угодно-ли вамъ, Донъ-Жуанъ, разъяснить эту странную загадку?
  

Донъ-Жуанъ.

   Говоря отъ чистаго сердца...
  

Донна Эльвира.

   Однако, какъ вы плохо защищаетесь, особенно для такого ловкаго придворнаго господина, которому пора-бы къ этому привыкнуть! Мнѣ жалко смотрѣ ть на васъ,-- до такой степени вы сконфузились! Ужъ лучше прямо выказали-бы чистѣ йшее безстыдство! Лучше поклялись-бы, что любите меня по прежнему, что для васъ нѣ тъ мнѣ равной на свѣ тѣ и ничто, кромѣ смерти, не можетъ насъ разлучить! Отчего вы не скажете, что важныя дѣ ла заставили васъ уѣ хать, не предупредивъ меня; что вы здѣ сь вопреки вашему желанію и мнѣ остается только отправиться домой, въ полной увѣ ренности, что вы послѣ дуете за мною, какъ только вамъ представится удобный случай: что вы горите желаніемъ снова сойтись со мною и въ одиночествѣ страдаете такъ ужасно, какъ страдаетъ тѣ ло, разлученное съ душою!-- Вотъ, какъ слѣ дуетъ оправдываться, а не стоять предо мною нѣ мымъ и растеряннымъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Сударыня, признаюсь вамъ, у меня нѣ тъ способности притворяться. Что я говорю, то говорю отъ чистаго сердца. Не скажу, чтобы я сохранилъ къ вамъ тѣ же чувства, какъ прежде, чтобы я нетерпѣ ливо желалъ увидѣ ть васъ,-- такъ какъ это дѣ ло уже покончено: я убѣ жалъ отъ васъ,-- не вслѣ дствіе тѣ хъ причинъ, какія вы себѣ представляете, а просто потому, что не хочу жить съ вами, изъ боязни предаться грѣ ху. Во мнѣ заговорила совѣ сть и глаза мои открылись. Я вспомнилъ о томъ, что, женившись на васъ, я похитилъ васъ изъ монастыря, что вы нарушили свой обѣ тъ и что небо грозитъ возмездіемъ за такіе грѣ хи. На меня нашло раскаяніе; я убоялся гнѣ ва небесъ. Я подумалъ, что нашъ бракъ -- не что иное, какъ прикрытое незаконное сожительство, что онъ навлечетъ на насъ наказаніе свыше, что, наконецъ, я долженъ стараться васъ забыть и дать вамъ возможность возвратиться къ прежнимъ вашимъ обязанностямъ. Неужели вы захотите, сударыня, противиться такимъ святымъ мыслямъ и, по моей винѣ , навлечь на себя гнѣ въ небесный!.. Неужели, ради меня...
  

Донна Эльвира.

   Злодѣ й! теперь я тебя вполнѣ узнала!.. На горе себѣ , узнала тогда, когда все уже кончено! Отчаяніе терзаетъ мою душу!.. Но знай, твое преступленіе не останется безнаказаннымъ,-- и то небо, надъ которымъ ты смѣ ешься, отомститъ за твою измѣ ну!
  

Донъ-Жуанъ.

   Сганарель, слышишь -- небо!..
  

Сганарель.

   Какъ-бы не такъ! Мы надъ небомъ смѣ емся!
  

Донъ-Жуанъ.

   Сударыня...
  

Донна Эльвира.

   Довольно! болѣ е я не хочу слышать... Даже и этого черезъ-чуръ много, но въ томъ моя вина. Говорить о своемъ заблужденіи -- недостойно порядочной женщины! Въ комъ есть малѣ йшая искра благородства, тотъ долженъ рѣ шиться навсегда. Не думай, чтобы я разразилась упреками и обидными рѣ чами... нѣ тъ! нѣ тъ! Мое сердце не выкажетъ нанесеннаго оскорбленія въ напрасныхъ укорахъ; весь пылъ свой оно сохранитъ для мести. Снова повторяю, небо накажетъ тебя, извергъ, за эту обиду, и если даже ты не боишься неба, то бойся мести оскорбленной женщины! (Уходитъ).
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Сганарель (въ сторону),

   Хоть-бы заговорила въ немъ чуточка совѣ сти!
  

Докъ-Жуанъ (послѣ минутнаго размышленія).

   Ну, теперь подумаемъ, какъ получше устроить наше любовное похожденіе. (Уходитъ).
  

Сганарель (одинъ).

   Ахъ, что за несчастіе быть слугою у такого отъявленнаго... человѣ ка, какъ мой баринъ!
  

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

(театръ представляетъ деревню на берегу моря).

  

ЯВЛЕНІЕ I.-- ШАРЛОТТА, ПЬЕРРО.

  

Шарлотта.

   Ты, однако, во время туда попалъ!
  

Пьерро.

   Еще-бы! Они были на волосокъ отъ смерти: чуть, чуть не утонули.
  

Шарлотта.

   Такъ это утренняя буря опрокинула ихъ лодку?
  

Пьерро.

   Слушай, Шарлотта: я разскажу тебѣ все по порядку, такъ какъ я первый ихъ всѣ хъ увидѣ лъ, я первый. Шелъ я вмѣ стѣ съ Лукой по берегу моря... Забавлялись... Кидали, въ перемежку, другъ въ друга комками грязи... Лука, ты знаешь, пошутить любитъ, да и я весельчакъ не изъ послѣ днихъ. Вотъ такъ-то забавляясь,-- потому ужъ безъ этого нельзя,-- я увидѣ лъ, что что-то такое барахтается въ морѣ и скачками подплываетъ къ намъ. Сперва видѣ лъ я это очень хорошо, а потомъ вижу, что ничего не вижу. Эй, Лука, говорю я, кажись, тамъ люди тонутъ. Экъ тебя, говоритъ, угораздило, ты и кошку, говоритъ, примешь за человѣ ка! у тебя, говоритъ, видно, двоится въ глазахъ! Чортъ тебя побери! говорю я, у меня не двоится въ глазахъ, говорю, я вижу, что это люди. Совсѣ мъ нѣ тъ, говорить, у тебя, говоритъ, двоится въ глазахъ. Хочешь биться объ закладъ, говорю я, что у меня не двоится въ глазахъ и что къ намъ плывутъ два человѣ ка, говорю я? Бьюсь объ закладъ, говоритъ онъ, что нѣ тъ. Ну, говорю я, хочешь держать десять су, что да!-- Хочу, говоритъ, и чтобы доказать тебѣ , говоритъ, вотъ тебѣ и ставка. А я, не будь дуракъ, вынулъ свои денежки,-- смѣ ло, знаешь, точно пропустилъ стаканчикъ вина! Я, вѣ дь, тоже смѣ льчакъ, со мной не шути! Порѣ шили мы со ставкой,-- вдругъ я вижу ясно, что два человѣ ка зовутъ на помощь. Я сейчасъ-же хвать за деньги. Ага, говорю я, видишь, Лука, говорю я, они насъ зовутъ; надо имъ помочь, говорю я. Нѣ тъ, говоритъ онъ, я изъ-за нихъ проигралъ. Ну, туда, сюда, уговорилъ я его, мы вскочили въ лодку, кое-какъ стали грести и, въ концѣ -концовъ, вытащили-таки ихъ изъ воды, привели къ себѣ , посадили у огня, потомъ они раздѣ лись до гола, чтобы высушиться, потомъ пришли двое изъ ихъ-же братьи, что спаслись сами, потомъ пришла Матюрина, и они начали къ ней приставать... Такъ-то и было все дѣ ло, Шарлотта!
  

Шарлотта.

   Ты, кажется, говорилъ мнѣ , Пьерро, что одинъ изъ нихъ красивѣ е другихъ?
  

Пьерро.

   Да, это баринъ. Должно быть, знатный господинъ: все платье у него вышито золотомъ сверху до низу; но и тѣ , что ему прислуживаютъ, тоже похожи на господъ. А все-таки, какой бы онъ тамъ знатный баринъ ни былъ, но захлебнулся бы,-- не будь меня тамъ!
  

Шарлотта.

   Смотрите, пожалуйста!
  

Пьерро.

   Ей-ей, безъ меня -- тутъ бы ему и карачунъ!..
  

Шарлотта.

   А онъ такъ и сидитъ у тебя голый?
  

Пьерро.

   Нѣ тъ, они при насъ его одѣ ли. Вотъ, скажу я тебѣ : никогда не видывалъ я, чтобы кто нибудь такъ одѣ вался! Сколько разныхъ затѣ й у этихъ придворныхъ господъ! Я бы въ нихъ такъ и запутался; я, какъ увидѣ лъ, такъ даже ротъ разинулъ!.. Слушай, Шарлотта: у нихъ и волосы на головѣ сами не держатся, а надѣ ваютъ они ихъ на себя разомъ, точно колпакъ изъ мочалки. У рубашки такіе просторные рукава, что мы оба могли бы въ нихъ влѣ зть. Шаровары такіе широкіе, что хватитъ отсюда до моей избы; вмѣ сто жилета, коротенькая курточка, вмѣ сто воротника, большой сквозной платокъ, съ огромными кистями изъ полотна, которыя болтаются на брюхѣ . На рукахъ у него множество маленькихъ воротничковъ; а на ногахъ сапоги съ большущими раструбами; и на всемъ этомъ столько лентъ и бантовъ, что просто жалость беретъ! Даже сапоги унизаны бантами вдоль и поперегъ!.. И къ тому же, все это такъ прилажено, что и самъ чортъ не разберетъ.
  

Шарлотта.

   Хотѣ лось бы и мнѣ посмотрѣ ть на это, Пьерро!
  

Пьерро.

   Послушай, Шарлотта, мнѣ надо кое о чемъ съ тобой потолковать.
  

Шарлотта.

   О чемъ это?
  

Пьерро.

   Видишь ли: я долженъ, какъ говорится, открыть тебѣ мою душу. Ты знаешь, я тебя люблю и мы должны сдѣ латься мужемъ и женою; но, чортъ меня возьми, я тобою не доволенъ!
  

Шарлотта.

   Это еще что значитъ?
  

Пьерро.

   То значитъ, что ты меня злишь.
  

Шарлотта.

   Какимъ манеромъ?
  

Пьерро.

   А такимъ, что не любишь меня.
  

Шарлотта.

   Только то и было?
  

Пьерро.

   И этого довольно!
  

Шарлотта.

   Ахъ, Боже мой! Ты вѣ чно толкуешь объ одномъ и томъ же!
  

Пьерро.

   Я толкую тебѣ вѣ чно объ одномъ и томъ же, потому что это вѣ чно одно и то же; если бы это не было вѣ чно одно и то же, я не говорилъ бы тебѣ вѣ чно объ одномъ и томъ же.
  

Шарлотта.

   Да чего тебѣ нужно? чего ты хочешь?
  

Пьерро.

   Я хочу, чтобы ты меня любила.
  

Шарлотта.

   Развѣ я тебя не люблю?
  

Пьерро.

   Нѣ тъ, не любишь! А я стараюсь изо всѣ хъ силъ. Не говоря дурного слова, я покупаю для тебя ленты у всѣ хъ разнощиковь, которые здѣ сь проходятъ; чуть не ломаю себѣ шеи, чтобы достать для тебя птичьихъ гнѣ здъ; въ твои имянины -- нанимаю всякаго встрѣ чнаго музыканта съ волынкою,-- а между тѣ мъ все это похоже на то, какъ бы я хотѣ лъ лбомъ пробить стѣ ну. Съ твоей стороны нехорошо и нечестно не любить человѣ ка, который тебя любитъ!
  

Шарлотта.

   Да вѣ дь я тоже тебя люблю.
  

Пьерро.

   Да, ловко ты меня любишь, нечего сказать!
  

Шарлотта.

   Что же нужно для этого дѣ лать?
  

Пьерро.

   Дѣ лать то, что дѣ лаютъ другія, когда любятъ какъ слѣ дуетъ.
  

Шарлотта.

   А развѣ я не люблю тебя какъ слѣ дуетъ?
  

Пьерро.

   Нѣ тъ. Когда любовь есть, то ее видно. Она доказывается тысячью разныхъ маленькихъ нѣ жностей, которыя расточаешь любимому человѣ ку. Посмотри на толстую Томасиху,-- она до глупости влюблена въ молодого Робена, все такъ и вьется около него, вѣ чно его задираетъ, не оставляетъ ни на минуту въ покоѣ . Нѣ тъ, нѣ тъ, да и удеретъ какую-нибудь штуку: или ударитъ его кулакомъ мимоходомъ, или,-- вотъ недавно,-- онъ сидѣ лъ на скамейкѣ , она выдернула ее изъ подъ него, онъ и растянулся во весь ростъ. Вотъ это любовь!.. А ты никогда и слова не скажешь, точно бревно какое!.. Я пройду двадцать разъ мимо тебя, ты не двинешься съ мѣ ста, чтобы хватить меня по спинѣ или сказать ласковое словечко. Какъ хочешь, а это нехорошо! Ты черезъ-чуръ холодна.
  

Шарлотта.

   Тутъ ничего не подѣ лаешь! Такой ужъ у меня нравъ! я не могу перемѣ нить себя!
  

Пьерро.

   Нравъ тутъ не причемъ! Кто съ кѣ мъ друженъ, можетъ доказать это на дѣ лѣ .
  

Шарлотта.

   Словомъ, я люблю тебя, насколько могу. Если ты недоволенъ,-- можешь искать другую.
  

Пьерро.

   Ну, вотъ, и моя правда! Еслибы ты любила меня,-- не сказала бы ты такое слово!
  

Шарлотта.

   А зачѣ мъ ты пристаешь ко мнѣ ?
  

Пьерро.

   Да я ничего дурного не сдѣ лалъ. Я только прошу тебя быть со мною подружнѣ е.
  

Шарлотта.

   Да погоди, и не торопи меня этакъ. Можетъ быть, оно и придетъ само по себѣ .
  

Пьерро.

   И чудесно! Шарлотта, давай руку.
  

Шарлотта (давая руку).

   Бери.
  

Пьерро.

   Обѣ щай же меня побольше любить.
  

Шарлотта.

   Сдѣ лаю, что можно. Но пусть это придетъ само по себѣ ... Послушай, это тотъ господинъ?
  

Пьерро.

   Онъ самый.
  

Шарлотта.

   Ахъ, какой душка!.. Вотъ была бы жалость, если бы утонулъ!..
  

Пьерро.

   Сейчасъ приду, выпью только стаканчикъ винца, чтобъ подбодрить себя послѣ такой возни.
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ, ШАРЛОТТА. (въ глубинѣ сцены).

  

Донъ-Жуанъ.

   Нашъ планъ не удался, Сганарель; неожиданная буря уничтожила его вмѣ стѣ съ нашей лодкой. Но, по правдѣ сказать, крестьяночка, которую я здѣ сь нашелъ, заставила меня забыть объ этой бѣ дѣ ; она такъ прелестна, что все мое горе разсѣ ялось, и я не жалѣ ю болѣ е о печальномъ исходѣ нашего предпріятія. Постараюсь, чтобы она отъ меня не ускользнула, и я повелъ дѣ ло такъ, что мнѣ не долго придется ограничиваться одними вздохами.
  

Сганарель.

   Признаюсь, сударь, вы меня удивляете! Только что удалось намъ спастись отъ такой неминучей бѣ ды, какъ, вмѣ сто того, чтобы благодарить небо за его благодѣ янія, вы опять призываете Божій гнѣ въ на свою голову, предаваясь обычнымъ фантазіямъ и, можно сказать, любви прест... (Донъ-Жуанъ принимаетъ угрожающій видъ) Молчи, болванъ! ты не знаешь, что говоришь, а твой баринъ знаетъ, что дѣ лаетъ. Идемте, сударь!
  

Донъ-Жуанъ (увидѣ въ Шарлотту).

   Ого! откуда явилась эта другая красотка, Сганарель? Видѣ лъ ли ты что либо прелестнѣ е? Не находишь ли ты, что она, пожалуй, не хуже той?
  

Сганарель.

   Точно такъ. (Въ сторону) Новая пѣ сня.
  

Донъ-Жуанъ

   Не можете ли вы объяснить, чему я обязанъ такою неожиданно пріятною встрѣ чей? Какъ въ этихъ пустынныхъ мѣ стахъ, среди этихъ деревьевъ и скалъ можно увидѣ ть такихъ красавицъ, какъ вы?
  

Шарлотта.

   Какъ видите, сударь.
  

Донъ-Жуанъ.

   Вы изъ этой деревни?
  

Шарлотта.

   Да, сударь.
  

Донъ-Жуанъ.

   Вы здѣ сь живете?
  

Шарлотта.

   Да, сударь.
  

Донъ-Жуанъ.

   А какъ васъ зовутъ?
  

Шарлотта.

   Шарлоттой, сударь, къ вашимъ услугамъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Какая красавица, какіе плутовскіе глазки!
  

Шарлотта.

   Мнѣ , сударь, совѣ стно...
  

Донъ-Жуанъ.

   Пожалуйста, не конфузьтесь, когда вамъ говорятъ правду. Ну, что скажешь, Сганарель? Видѣ лъ ли ты что нибудь восхитительнѣ е? Повернитесь-ка немножко въ эту сторону, прошу васъ. Боже, какая прелестная талія! Умоляю васъ, поднимите немножко голову. Какое обворожительное личико! Откройте совсѣ мъ ваши глаза. Что за восторгъ. Позвольте посмотрѣ ть ваши зубы. Точно жемчугъ,-- и какія аппетитныя губки!.. Я въ восхищеніи! Я никогда не видывалъ такой красавицы!
  

Шарлотта.

   Вамъ угодно надо мной смѣ яться, сударь!..
  

Донъ-Жуанъ.

   Смѣ яться надъ вами! Боже меня сохрани! Я влюбился въ васъ по уши, говорю это не шутя.
  

Шарлотта.

   Очень вамъ благодарна, если это правда.
  

Донъ-Жуанъ.

   Я не заслуживаю вашей благодарности, вы обязаны ею только вашей красотѣ .
  

Шарлотта.

   Все это слишкомъ хорошо сказано для меня, я не умѣ ю отвѣ тить...
  

Донъ-Жуанъ.

   Сганарель, взгляни на ея ручки!..
  

Шарлотта.

   Что вы, сударь! Онѣ ужасно загорѣ ли...
  

Донъ-Жуанъ.

   Какъ можно! самыя бѣ ленькія ручки! Позвольте ихъ расцѣ ловать.
  

Шарлотта.

   Слишкомъ много чести, сударь! Еслибы я раньше звала, то навѣ рное вымыла бы ихъ въ отрубяхъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Скажите, прелестная Шарлотта, вы, разумѣ ется, еще не замужемъ?
  

Шарлотта.

   Нѣ тъ еще, сударь, но скоро выйду за Пьерро, сына нашей сосѣ дки Симонетты.
  

Донъ-Жуанъ.

   Какъ! такая красавица,-- и вдругъ сдѣ лается женою простаго крестьянина! Нѣ тъ! нѣ тъ! Это было-бы оскорбленіемъ для такихъ прелестей! Вы не для того рождены, чтобы прозябать въ деревнѣ ! Вамъ, навѣ рное, предстоитъ лучшая участь, и если провидѣ нію угодно было привести меня сюда, то, безъ сомнѣ нія, для того, чтобы помѣ шать вашему выходу замужъ и оцѣ нить вашу красоту. Повѣ рьте, прелестная Шарлотта, я полюбилъ васъ всею душою, и отъ васъ зависитъ оставить эту ничтожную деревушку и достигнуть положенія, котораго вы вполнѣ заслуживаете. Не спорю, такая любовь черезъ-чуръ внезапна: но таково дѣ йствіе вашей красоты, Шарлотта, и въ четверть часа васъ можно полюбить такъ сильно, какъ другую не полюбишь въ теченіе полугода.
  

Шарлотта.

   Ей Богу, я не знаю, сударь, что мнѣ дѣ лать, когда вы говорите! Мнѣ пріятно слышать ваши слова и я готова была бы охотно вамъ вѣ рить, но мнѣ говорили, что господамъ не слѣ дуетъ довѣ ряться, что знатные люди, какъ вы, ухаживаютъ за простыми дѣ вушками, желая только обмануть ихъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Я не изъ числа такихъ людей.
  

Сганарель (въ сторону).

   Вовсе не изъ такихъ!
  

Шарлотта.

   Видите ли, сударь: быть обманутой -- куда какъ не весело! Я бѣ дная крестьянка, но я честная дѣ вушка и хотѣ ла бы скорѣ е лежать въ гробу, чѣ мъ лишиться чести.
  

Донъ-Жуанъ.

   Неужели я буду настолько подлъ, чтобы обмануть такую дѣ вушку, какъ вы! Нѣ тъ, у меня есть совѣ сть. Я васъ люблю, Шарлотта, самою честною и почтительною любовью, и чтобы доказать справедливость моихъ словъ, знайте, что у меня только одно желаніе -- жениться на васъ. Неужели вамъ нужно еще больше доказательствъ? Я готовъ на это, когда вы захотите,-- и вотъ мой слуга пусть будетъ свидѣ телемъ того, что я говорю.
  

Сганарель

   Да! да! не бойтесь,-- онъ женится на васъ, сколько угодно.
  

Донъ-Жуанъ.

   Увы, Шарлотта, я вижу, что вы еще не знаете меня! Напрасно вы судите обо мнѣ , какъ о другихъ! Если есть на свѣ тѣ изверги,-- люди, стремящіеся обманывать честныхъ дѣ вушекъ, то исключите меня изъ ихъ числа и не сомнѣ вайтесь въ моей искренности... Къ тому же ваша красота можетъ служить вамъ порукой. Когда дѣ вушка создана, какъ вы, она не должна поддаваться боязни. Повѣ рьте, вы совсѣ мъ не похожи на такую дѣ вушку, которую можно было бы обмануть; а что касается меня, то я скорѣ е рѣ шился бы пронзить себѣ сердце тысячью ударовъ, чѣ мъ измѣ нить вамъ.
  

Шарлотта.

   Не знаю, вѣ рить вамъ или нѣ тъ. Но вы такъ хорошо говорите, что вѣ ришь поневолѣ !
  

Донъ-Жуанъ.

   Повѣ ривъ мнѣ , вы будете совершенно правы. Снова повторяю свое обѣ щаніе. Неужели вы отвѣ тите отказомъ? Неужели вы не захотите быть моею женой?
  

Шарлотта.

   Я согласна, если только моя тетка не будетъ противъ...
  

Донъ-Жуанъ.

   Вы согласны,-- и да будетъ такъ. Дайте мнѣ вашу ручку.
  

Шарлотта.

   Но, по крайней мѣ рѣ , сударь, вы меня не обманете? Вамъ было бы стыдно! Вы видите, какъ я вамъ вѣ рю...
  

Донъ-Жуанъ.

   Неужели, послѣ всего этого, вы еще сомнѣ ваетесь въ моей любви? Хотите, я дамъ вамъ самую ужасную клятву: пусть небо...
  

Шарлотта.

   Ради Бога, не клянитесь! я вѣ рю вамъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Такъ поцѣ луйте же меня хоть разокъ, въ знакъ вашего согласія.
  

Шарлотта.

   Подождите, пока мы обвѣ нчаемся: потомъ, я расцѣ лую васъ, сколько угодно.
  

Донъ-Жуанъ.

   Прелестная Шарлотта! Я хочу того же, чего и вы хотите. Дайте мнѣ только вашу ручку и позвольте мнѣ тысячами поцѣ луевъ доказать, въ какомъ я восторгѣ !
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ, ПЬЕРРО, ШАРЛОТТА.

  

Пьерро (толкая донъ-Жуана, цѣ лующаго руку Шарлотты).

   Эй, господинъ, потише! Поудержитесь маленько! Слишкомъ вы разгорячились! Этакъ, чего добраго, можно и простудиться!
  

Донъ-Жуанъ (отталкивая съ силою Пьерро).

   Это что за нахалъ?
  

Пьерро (становясь между донъ-Жуаномъ и Шарлоттой).

   Я не хочу, чтобы волочились за моей невѣ стой!
  

Донъ-Жуанъ (снова отталкивая Пьерро).

   Что за шумъ!
  

Пьерро.

   Зачѣ мъ же толкаться?
  

Шарлотта (схватывая Пьерро за руку).

   Оставь его, Пьерро!
  

Пьерро.

   Какъ, оставь его! Да я не позволю...
  

Донъ-Жуанъ.

   Эй, берегись!..
  

Пьерро.

   Чортъ возьми! ради того, что вы баринъ, вы будете волочиться за нашими женами, у насъ подъ носомъ! Нѣ тъ, лучше убирайтесь по добру по здорову къ своимъ...
  

Донъ-Жуанъ.

   Что такое?
  

Пьерро.

   Что такое? (Донъ-Жуанъ дастъ ему пощечину). Ой! не бейте! (Другая пощечина). Ахъ, чортъ возьми! (Еще пощечина). Ай, дьяволъ! (Еще пощечина). Позвольте, позвольте! такъ драться нельзя, особенно, когда, по моей милости, вы вышли сухимъ изъ воды!
  

Шарлотта.

   Пьерро, перестань сердиться!
  

Пьерро.

   Я хочу сердиться. Ты, дрянная дѣ вчонка, позволяешь волочиться за собой!
  

Шарлотта.

   Это совсѣ мъ не то, Пьерро, что ты думаешь. Этотъ господинъ хочетъ жениться на мнѣ , ты не долженъ на него сердиться.
  

Пьерро.

   Вотъ новости! да вѣ дь ты моя невѣ ста!
  

Шарлотта.

   Все равно, Пьерро. Если ты любишь меня, то порадуешься моему счастью, я сдѣ лаюсь барыней.
  

Пьерро.

   Нѣ тъ, чортъ возьми! Лучше тебѣ околѣ ть, чѣ мъ выдти за другого!
  

Шарлотта.

   Прошу тебя, не сердись, Пьерро. Когда я буду барыней, ты тоже что-нибудь заработаешь, ты будешь приносить къ намъ сыръ и масло.
  

Пьерро.

   Честное слово, ничего не принесу, еслибы ты даже платила мнѣ вдвое дороже! А ты такъ-то развѣ сила уши на то, что онъ тебѣ говоритъ?.. Ну, еслибы я зналъ это раньше, не вытащилъ бы его изъ воды, а ловко хватилъ бы весломъ по башкѣ !
  

Донъ-Жуанъ (подходя къ Пьерро, съ намѣ реніемъ его ударитъ).

   Что ты говоришь?
  

Пьерро (становясь позади Шарлотты).

   Я не боюсь никого!
  

Донъ-Жуанъ (идя ту сторону, гдѣ Пьерро).

   Погоди, погоди!..
  

Пьерро (перебѣ гая на другую сторону).

   Плевать мнѣ на всѣ хъ!
  

Донъ-Жуанъ (преслѣ дуя Пьерро).

   Посмотримъ!
  

Пьерро (снова прячась за Шарлотту).

   Я и не такихъ молодцовъ видалъ!
  

Донъ-Жуанъ.

   Берегись!..
  

Сганарель.

   Да оставьте, сударь, этого простака въ покоѣ ! Совѣ стно и бить-то его! (Обращаясь къ Пьерро и становясь между нимъ и донъ-Жуаномъ). Послушай, любезный, убирайся-ка отсюда по добру по здорову!
  

Пьерро (проходя спереди мимо Сганареля и гордо смотря на донъ-Жуана).

   Нѣ тъ, я хочу ему сказать...
  

Донъ-Жуанъ (поднимая руку, чтобы дать пощечину Пьерро).

   Ну, такъ знай...

(Пьерро наклоняетъ голову и Сганарель получаетъ пощечину).

  

Сганарель (смотря вслѣ дъ Пьерро).

   Чтобы нелегкая тебя побрала!..
  

Донъ-Жуанъ (Сганарелю).

   Впередъ не заступайся за другихъ!
  

Пьерро.

   Пойду, разскажу теткѣ обо всѣ хъ проказахъ Шарлотты.

(Уходитъ).

  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, ШАРЛОТТА, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Жуанъ.

   Наконецъ-то я буду счастливѣ йшимъ изъ смертныхъ! Я не промѣ няю моего счастія ни на какія блага въ мірѣ ! Какое наслажденіе, когда вы сдѣ лаетесь моею женою и когда...
  

ЯВЛЕНІЕ V.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, МАТЮРИНА, ШАРЛОТТА, СГАНАРЕЛЬ.

  

Сганарель (замѣ тивъ Матюрину).

   Ай, ай!..
  

Матюрина (донъ-Жуану).

   Позвольте узнать, сударь, чѣ мъ занимаетесь вы здѣ сь съ Шарлоттой? Можетъ быть, и ей вы, точно также, клянетесь въ любви?
  

Донъ-Жуанъ (тихо Матюринѣ ).

   Нисколько! Напротивъ, она говорила о своемъ желаніи быть моею женой, а я ей отвѣ чалъ, что обѣ щалъ жениться на васъ.
  

Шарлотта (донъ-Жуану).

   Чего нужно отъ васъ этой Матюринѣ ?
  

Донъ-Жуанъ (тихо Шарлоттѣ ).

   Она сердится на то, что я говорю съ вами, и хочетъ чтобы я на ней женился. Но я сказалъ, что женюсь только на васъ.
  

Матюрина.

   Какъ, Шарлотта...
  

Донъ-Жуанъ (тихо Матюринѣ ).

   Все, что вы ей скажете, ни къ чему не поведетъ, она вбила себѣ въ голову...
  

Шарлотта.

   Однако, Матюрина...
  

Донъ-Жуанъ (тихо Шарлоттѣ ).

   Напрасно будете съ ней говорить, ея ни въ чемъ не убѣ дите...
  

Матюрина.

   Развѣ ...
  

Донъ-Жуанъ (тихо Матюринѣ ).

   Она не слушаетъ никакихъ доводовъ...
  

Шарлотта.

   Я хотѣ ла бы...
  

Донъ-Жуанъ (тихо Шарлоттѣ ).

   Она упряма, какъ чортъ!
  

Матюрина.

   Все-таки...
  

Донъ-Жуанъ (тихо Матюринѣ; ).

   Не говорите ничего, она съ ума сошла.
  

Шарлотта.

   Я думаю...
  

Донъ-Жуанъ (тихо Шарлоттѣ ).

   Оставьте ее, у ней голова не въ порядкѣ .
  

Матюрина.

   Нѣ тъ, нѣ тъ! Я должна съ ней объясниться!
  

Шарлотта.

   Я хочу послушать, что она скажетъ.
  

Матюрина.

   Какъ?..
  

Донъ-Жуанъ (тихо Матюринѣ ).

   Держу пари, она станетъ увѣ рять, будто я обѣ щалъ на ней жениться.
  

Шарлотта.

   Я...
  

Донъ-Жуанъ (тихо Шарлоттѣ )

   Побьемся объ закладъ, что она думаетъ, будто я далъ слово сдѣ лать ее моею женою.
  

Матюрина.

   Послушай, Шарлотта, вѣ дь не годится отбивать чужихъ жениховъ!
  

Шарлотта.

   Не честно, Матюрина, быть такой ревнивой!
  

Матюрина.

   Онъ меня первую увидѣ лъ.
  

Шарлотта.

   Онъ увидѣ лъ тебя первою, а меня увидѣ лъ второю, и обѣ щалъ на мнѣ жениться.
  

Донъ-Жуанъ (тихо Матюринѣ ).

   А что я вамъ говорилъ?
  

Матюрина (Шарлоттѣ ).

   Нѣ тъ, ужъ извини! Онъ обѣ щалъ жениться не на тебѣ , а на мнѣ .
  

Донъ-Жуанъ (тихо Шарлоттѣ ).

   Развѣ я не угадалъ?
  

Шарлотта.

   Не морочь, пожалуйста! Онъ женится на мнѣ .
  

Матюрина.

   Сдѣ лай милость, не дури! Онъ женится на мнѣ , говорю тебѣ .
  

Шарлотта.

   Спроси у него,-- вѣ дь онъ здѣ сь,-- правду ли я говорю?
  

Матюрина.

   Онъ здѣ сь, и можетъ уличить меня во лжи, если я обманываю.
  

Шарлотта.

   Скажите, сударь, обѣ щали ли вы на ней жениться?
  

Донъ-Жуанъ (тихо Шарлоттѣ ).

   Вы смѣ етесь надо мной!
  

Матюрина.

   Правда ли, сударь, что вы дали слово быть ея мужемъ?
  

Донъ-Жуанъ (тихо Матюринѣ ).

   Можете ли вы это думать?
  

Шарлотта.

   Вы видите, она утверждаетъ!
  

Донъ-Жуанъ (тихо Шарлоттѣ ).

   Оставьте ее въ покоѣ !
  

Матюрина.

   Вы сами свидѣ тель, какъ она увѣ ряетъ...
  

Донъ-Жуанъ (тихо Матюринѣ ).

   Пускай себѣ говоритъ!
  

Шарлотта.

   Нѣ тъ, нѣ тъ! намъ нужно знать правду!
  

Матюрина.

   Надо рѣ шить это дѣ ло.
  

Шарлотта.

   Да, Матюрина, я буду очень рада, когда господинъ наклеитъ тебѣ носъ.
  

Матюрина.

   Да, Шарлотта, я буду очень довольна, когда господинъ оставитъ тебя въ дурахъ.
  

Шарлотта.

   Рѣ шайте, сударь, нашъ споръ.
  

Матюрина.

   Скажите, сударь, кто правъ.
  

Шарлотта (Матюринѣ ).

   Ты увидишь!
  

Матюрина (Шарлоттѣ ).

   Нѣ тъ, ты увидишь!
  

Шарлотта (Донъ-Жуану).

   Скажите-же!
  

Матюрина (Донъ-Жуану).

   Говорите-же!
  

Донъ-Жуанъ.

   Что мнѣ сказать? Вы обѣ утверждаете, что на каждой изъ васъ я обѣ щалъ жениться. Развѣ каждая изъ васъ не знаетъ очень хорошо, въ чемъ дѣ ло, безъ того, чтобы я сталъ объясняться? Та, которую я обѣ щалъ сдѣ лать своею женою, имѣ етъ полное право смѣ яться надъ словами другой, и стоитъ ли ей хлопотать, лишь бы только я въ самомъ дѣ лѣ исполнилъ свое обѣ щаніе. Слова не ведутъ ни къ чему. Надобно дѣ ло дѣ лать, а не болтать языкомъ. Вотъ этимъ-то путемъ я и хочу рѣ шить вашъ споръ, и когда я женюсь, тогда и увидятъ, которой изъ васъ принадлежитъ мое сердце. (Тихо Матюринѣ ), Пусть она воображаетъ что хочетъ! (Тихо Шарлоттѣ ). Пусть она льститъ себя надеждой! (Тихо Матюринѣ ), Я васъ обожаю! (Тихо Шарлоттѣ ). Я весь вашъ! (Тихо Матюринѣ ). Всѣ женщины въ сравненіи съ вами уроды! (Тихо Шарлоттѣ ). Когда васъ видишь, невозможно смотрѣ ть на другихъ! (Громко). Мнѣ необходимо отдать приказанія; я вернусь сюда черезъ четверть часа.
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- ШАРЛОТТА, МАТЮРИНА, СГАНАРЕЛЬ.

  

Шарлотта (Матюринѣ ).

   Онъ любитъ меня.
  

Матюрина (Шарлоттѣ ).

   Онъ женится на мнѣ .
  

Сганарель (останавливая Шарлотту и Матюрину).

   Бѣ дныя дѣ вушки! Я жалѣ ю о вашемъ простодушіи, и не могу видѣ ть хладнокровно, какъ вы сами бросаетесь на встрѣ чу погибели. Повѣ рьте мнѣ обѣ : не поддавайтесь сладкимъ рѣ чамъ и оставайтесь въ деревнѣ .
  

ЯВЛЕНІЕ VII.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, ШАРЛОТТА, МАТЮРИНА, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Жуанъ (въ глубинѣ сцены, про себя).

   Хотѣ лось бы мнѣ знать, отчего Сганарель не пошелъ за мною.
  

Сганарель.

   Мой баринъ негодяй, онъ хочетъ васъ обмануть и обманулъ уже многихъ, онъ обѣ щаетъ жениться на всякой и... (Увидѣ въ Донъ-Жуана). Это ложь, и кто вамъ это скажетъ, отвѣ чайте прямо, что онъ солгалъ. Мой баринъ не обѣ щаетъ жениться на всякой, онъ совсѣ мъ не негодяй, онъ не хочетъ васъ обмануть и никогда не обманывалъ другихъ. А вотъ и онъ! спросите у него самого.
  

Донъ-Жуанъ (подозрительно посматривая на Сганареля).

   Да, да!...
  

Сганарель.

   Такъ какъ на свѣ тѣ , сударь, много клеветниковъ, то я ихъ предупреждаю; я говорю, что если бы кто отзывался о васъ дурно, то чтобы онѣ этому не вѣ рили, а прямо сказали бы, что это вздоръ и клевета.
  

Донъ-Жуанъ.

   Сганарель!
  

Сганарель (Шарлоттѣ и Матюринѣ ).

   Да, мой баринъ честный человѣ къ, я за это ручаюсь.
  

Донъ-Жуанъ.

   Гм!..
  

Сганарель.

   Кто говоритъ противъ него, тотъ наглецъ!
  

ЯВЛЕНІЕ VIII.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, ЛА-РАМЕ, ШАРЛОТТА МАТЮРИНА, СГАНАРЕЛЬ.

  

Ла-Раме (тихо Донъ-Жуану).

   Сударь, я пришелъ васъ предупредить, что вамъ здѣ сь неудобно оставаться.
  

Донъ-Жуанъ.

   А что?
  

Ла-Раме.

   Двѣ надцать человѣ къ верхомъ ищутъ васъ и сейчасъ сюда нагрянутъ. Не знаю, какъ удалось имъ прослѣ дить васъ, но я слышалъ объ этомъ отъ одного крестьянина, котораго они разспрашивали: они описали ему ваши примѣ ты. Время не терпитъ, и самое лучшее, что вы можете сдѣ лать,-- это поскорѣ е убраться отсюда. (Уходить).
  

ЯВЛЕНІЕ IX.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, ШАРЛОТТА, МАТЮРИНА, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Жуанъ (Шарлоттѣ и Матбринѣ ).

   Спѣ шное дѣ ло заставляетъ, меня уѣ хать отсюда, но прошу васъ, не забывайте даннаго мною слова и вѣ рьте, что вы получите обо мнѣ извѣ стіе не позже завтрашняго вечера. (Шарлотта и Матюрина уходятъ).
  

ЯВЛЕНІЕ X.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Жуанъ.

   Шансы неравны, и нужно прибѣ гнуть къ военной хитрости, чтобы избавиться отъ грозящей бѣ ды. Переодѣ вайся-ка, Сганарель, въ мое платье, а я...
  

Сганарель.

   Вы смѣ етесь, сударь, надо мною! Подвергать меня риску быть убитымъ въ вашемъ платьѣ , и...
  

Донъ-Жуанъ.

   Скорѣ е, скорѣ е! Я дѣ лаю тебѣ слишкомъ много чести. Счастливъ тотъ слуга, который можетъ имѣ ть честь умереть за своего господина!
  
   Сганарель.
   Благодарю васъ за такую честь! (Одинъ) О, Боже! если дѣ ло идетъ о смерти, то не допусти, чтобы меня приняли за другого!
  

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

(ТЕАТРЪ ПРЕДСТАВЛЯЕТЪ ЛѣСЪ).

  

ЯВЛЕНІЕ I.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ (переодѣ тый крестьяниномъ), СГАНАРЕЛЬ (въ одеждѣ доктора).

  

Сганарель.

   Согласитесь, сударь, что я былъ правъ, и что мы переодѣ лись на славу. Вашъ прежній планъ былъ совсѣ мъ не кстати, а моя выдумка обманетъ всѣ хъ гораздо лучше.
  

Донъ-Жуанъ.

   Правда, ты одѣ лся хорошо. Не понимаю, откуда ты выкопалъ этотъ шутовской костюмъ.
  

Сганарель.

   Да? Это платье одного стараго доктора, который заложилъ его тамъ, гдѣ я его нашелъ,-- и это стоило мнѣ порядочно денегъ. Но можете себѣ представить, сударь, что этотъ костюмъ вселяетъ ко мнѣ уваженіе: кто ни встрѣ тится со мной, всякій раскланивается и многіе даже обращаются во мнѣ за совѣ томъ, какъ въ искусному врачу.
  

Донъ-Жуанъ.

   Неужели?
  

Сганарель.

   Человѣ къ пять-шесть крестьянъ и крестьянокъ, встрѣ тивъ меня, просили моего совѣ та насчетъ разныхъ болѣ зней.
  

Донъ-Жуанъ.

   Ты, разумѣ ется, отвѣ чалъ, что ничего въ этомъ не смыслишь?
  

Сганарель.

   Напротивъ! я хотѣ лъ поддержать честь моего костюма, разсуждалъ съ больными и каждому прописалъ лекарство.
  

Донъ-Жуанъ.

   Какія-же лекарства?
  

Сганарель.

   Да всякія, какія только могъ добыть; я прописывалъ ихъ на угадъ,-- и было бы очень забавно, если бы мои больные выздоровѣ ли и пришли меня благодарить!
  

Донъ-Жуанъ.

   Отчего же и нѣ тъ? Съ какой стати ты оказался бы хуже другихъ докторовъ? Вѣ дь они не больше твоего дѣ лаютъ для выздоровленія больныхъ. Все ихъ знаніе -- кукольная комедія. Всякій счастливый исходъ доставляетъ имъ почесть и славу,-- и ты, точно также, можешь воспользоваться счастливой судьбой больного, и твоимъ лекарствамъ будутъ приписывать то, что зависитъ отъ простого случая и отъ силъ природы.
  

Сганарель.

   Какъ, сударь! Вы точно также не вѣ рите и въ медицину?
  

Донъ-Жуанъ.

   Вѣ рить въ нее -- значитъ поддаваться одному изъ величайшихъ заблужденій, какія только свойственны людямъ!
  

Сганарель.

   Вы не вѣ рите ни въ александрійскій листъ, ни въ кассію, ни въ рвотный напитокъ? {Въ то время надѣ лало много шуму новое рвотное средство, vin émétique, о которомъ медики вели горячую полемику.}
  

Донъ-Жуанъ.

   Съ какой стати мнѣ въ нихъ вѣ рить?
  

Сганарель.

   Однако у васъ душа совсѣ мъ еретическая! Вы хорошо знаете, какое дѣ йствіе производитъ рвотный напитокъ: его чудесныя свойства убѣ дили самыхъ невѣ рующихъ людей; и я самъ, не далѣ е, какъ три недѣ ли тому назадъ, былъ очевидцемъ его удивительнаго дѣ йствія.
  

Донъ-Жуанъ.

   Какого дѣ йствія?
  

Сганарель.

   Одинъ человѣ къ уже шесть дней былъ при смерти; не знали что ему прописать, никакое лекарство не помогало; наконецъ, рѣ шились дать ему рвотный напитокъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   И что же, онъ выздоровѣ лъ?
  

Сганарель.

   Нѣ тъ, умеръ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Отличное дѣ йствіе!
  

Сганарель.

   Помилуйте! Цѣ лые шесть дней онъ не могъ умереть, а только дали ему это рвотное,-- онъ сейчасъ же умеръ. Развѣ можетъ быть что нибудь лучше?
  

Донъ-Жуанъ.

   Ты правъ.
  

Сганарель.

   Но оставимъ въ покоѣ медицину, въ которую вы не вѣ рите, и поговоримъ о другомъ. Этотъ костюмъ придаетъ мнѣ больше ума, и я чувствую, что теперь могу съ вами поспорить. Вы вѣ дь позволили мнѣ спорить, а запретили только читать нравоученія.
  

Донъ-Жуанъ.

   Ну, говори.
  

Сганарель.

   Мнѣ желательно знать, такъ сказать, суть вашихъ мыслей. Неужели вы совсѣ мъ не вѣ рите въ рай?
  

Донъ-Жуанъ.

   Оставимъ это.
  

Сганарель.

   Значитъ, не вѣ рите. Ну, а въ адъ?
  

Донъ-Жуанъ.

   Гмъ, гмъ!
  

Сганарель.

   Точно также. Ну, а въ чорта, съ позволенія сказать?
  

Донъ-Жуанъ.

   Да, да.
  

Сганарель.

   Тоже, не особенно. И въ будущую жизнь не вѣ рите?
  

Донъ-Жуанъ.

   Ого!
  

Сганарель.

   Вотъ человѣ къ, котораго трудно обратить на путь истины. Ну, а скажите-ка, что вы думаете насчетъ лѣ шаго? А?
  

Донъ-Жуанъ.

   Отстань съ глупостями.
  

Сганарель.

   Нѣ тъ, ужъ за это я постою; потому, нѣ тъ ничего вѣ рнѣ е, какъ лѣ шій. Наконецъ, надо-же во что нибудь вѣ рить! Во что же вы вѣ рите?
  

Донъ-Жуанъ.

   Во что вѣ рю?
  

Сганарель.

   Да.
  

Донъ-Жуанъ.

   Вѣ рю, что дважды два -- четыре, а дважды четыре -- восемь.
  

Сганарель.

   Хороша вѣ ра -- и хороши догматы! Такъ ваша религія, значитъ, ариѳметика? Признаться сказать, странныя сумасбродства приходятъ инымъ людямъ въ голову, и многоученость весьма часто дѣ лаетъ людей еще глупѣ е. Я вотъ, сударь, слава Богу, не учился какъ вы, но своимъ маленькимъ умишкомъ вижу вещи лучше всякихъ книгъ, и понимаю очень хорошо, что свѣ тъ не грибъ и не могъ вырости самъ собою въ одну ночь. Я васъ спрашиваю: кто сдѣ лалъ эти деревья, эти скалы, эту землю, это небо? Или это сдѣ лалось само собою? Да вотъ, напримѣ ръ, хоть вы сами. Что-жъ вы сами себя сдѣ лали, или для этого нужно было соединеніе вашего отца и вашей матери? Можете-ля вы смотрѣ ть на всѣ тонкости человѣ ческой машины и не удивляться тому, какъ это все ловко пригнано одно къ другому? Эти нервы, эти кости, эти вены, эти артеріи, эти... эти тамъ легкія, это сердце, эта печень и всѣ эти принадлежности, которыя... Да возражайте же, пожалуйста! Я не могу спорить, если меня не прерываютъ. А вы нарочно молчите и съ умысломъ даете мнѣ все говорить.
  

Донъ-Жуанъ.

   Я, жду, когда твое разсужденіе кончится.
  

Сганарель.

   Мое разсужденіе таково, что въ человѣ кѣ , что бы вы тамъ ни говорили, есть что-то чудесное, чего не объяснятъ никакіе ученые. Развѣ не удивительно, что я вотъ тутъ стою, а во мнѣ что-то думаетъ сотню разныхъ вещей въ одну минуту и дѣ лаетъ изъ моего тѣ ла все, что хочетъ? Хочу похлопать въ ладоши, поднять руки, поднять глаза къ небу, опустить голову, пошевелить ногами, ходить направо, налѣ во, впередъ, назадъ, кружиться... (кружится и падаетъ).
  

Донъ-Жуанъ.

   Ну, вотъ, и твое разсужденіе съ разбитымъ носомъ.
  

Сганарель.

   А, чортъ возьми! Дуракъ же я, что разсуждаю съ вами! Вѣ рьте во что хотите. Велика мнѣ важность, что попадете въ адъ!
  

Донъ-Жуанъ.

   Но, разсуждая этакъ, мы кажется заблудились. Позови-ка вонъ человѣ ка, чтобы разспросить его о дорогѣ .
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ, НИЩІЙ.

  

Сганарель.

   Эй, человѣ къ! Послушай, куманекъ! На одно слово, дружище. Укажи намъ, пожалуйста, дорогу въ городъ.
  

Нищій.

   Идите, господа, все прямо по этой дорожкѣ , а какъ лѣ съ кончится, поверните направо. Только берегитесь,-- тутъ съ нѣ котораго времени появились разбойники.
  

Донъ-Жуанъ.

   Очень благодаренъ, дружокъ, спасибо!
  

Нищій.

   Не пожалуете-ли мнѣ , сударь, чего нибудь на бѣ дность?
  

Донъ-Жуанъ.

   А, такъ ты, предостерегая насъ, разсчитывалъ на награду!
  

Нищій.

   Я, сударь, бѣ дный человѣ къ, живу вотъ ужъ десять лѣ тъ въ этомъ лѣ су, и буду за васъ Богу молиться.
  

Донъ-Жуанъ.

   Такъ ты и помолись Богу, чтобы Онъ далъ тебѣ платье, а о другихъ не хлопочи.
  

Сганарель.

   Ты, дружище, не знаешь, что это за господинъ, вѣ дь онъ вѣ ритъ только, что дважды два -- четыре, а дважды четыре -- восемь.
  

Донъ-Жуанъ.

   Что же ты тутъ дѣ лаешь въ этомъ лѣ су?
  

Нищій.

   Молюсь Богу за добрыхъ людей, которые даютъ мнѣ что нибудь.
  

Донъ-Жуанъ.

   Такъ тебѣ , стало быть, хорошо?
  

Нищій.

   Ахъ, сударь, я очень нуждаюсь.
  

Донъ-Жуанъ.

   Ты шутишь; человѣ къ, который цѣ лый день молится Богу, не можетъ нуждаться.
  

Нищій.

   Увѣ ряю васъ, сударь, у меня часто нѣ тъ куска хлѣ ба.
  

Донъ-Жуанъ.

   Странно. Плохо, значитъ, вознаграждаются твои хлопоты. Ну, а вотъ я тебѣ дамъ золотой, но съ тѣ мъ, чтобы ты побогохульствовалъ.
  

Нищій.

   Неужто вы, сударь, хотите, чтобы я такъ согрѣ шилъ?
  

Донъ-Жуанъ.

   Твое дѣ ло; хочешь заработать золотой или нѣ тъ? Вотъ золотой. Возьми его, если хочешь побогохульствовать.
  

Нищій.

   Сударь...
  

Донъ-Жуанъ.

   А безъ этого не получишь.
  

Сганарель.

   Ну, немножко побогохульствуй; ничего, большаго грѣ ха не будетъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Да возьми, вотъ онъ, только побогохульствуй.
  

Нищій.

   Нѣ тъ, сударь, лучше я умру съ голоду.
  

Донъ-Жуанъ.

   На, возьми, даю тебѣ его по человѣ колюбію. (Вглядываясь въ лѣ съ). Что я вижу! Трое напали на одного! Такой неравный бой! Я этого не допущу! (Обнажаетъ шпагу и устремляется на мѣ сто свалки).
  

ЯВЛЕНІЕ ІІІ.-- СГАНАРЕЛЬ (одинъ).

   Ну, мой баринъ взбѣ ленился; бросается въ опасность, когда его никто не проситъ!.. Однако, помощь подоспѣ ла кстати, и двое заставили бѣ жать троихъ.
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, ДОНЪ-КАРЛОСЪ, СГАНАРЕЛЬ (въ глубинѣ сцены).

  

Донъ-Карлосъ (вкладывая шпагу въ ножны).

   Разбойники разбѣ жались! Вотъ какую услугу оказала мнѣ ваша шпага! Позвольте мнѣ поблагодарить васъ за великодушную помощь...
  

Донъ-Жуанъ.

   Я сдѣ лалъ то, что и вы сдѣ лали бы на моемъ мѣ стѣ . Наша честь заинтересована въ подобныхъ дѣ дахъ; а нападеніе этихъ негодяевъ было такъ нагло, что оставаться равнодушнымъ могъ только тотъ, кто держалъ бы ихъ сторону. Но какимъ образомъ попались вы къ нимъ въ руки?
  

Донъ-Карлосъ.

   Я нечаянно разъѣ хался съ моимъ братомъ и съ нашей свитой. Разыскивая ихъ, я попался разбойникамъ, которые убили моего коня, а потомъ сдѣ лали бы тоже и со мной, еслибы вы не подоспѣ ли.
  

Донъ-Жуанъ.

   Вы ѣ дете по направленію къ городу?
  

Донъ-Карлосъ.

   Да, по тому направленію, но въ городъ не заѣ ду. Я долженъ, вмѣ стѣ съ братомъ, разъѣ зжать по окрестностямъ, вслѣ дствіе одного изъ тѣ хъ прискорбныхъ обстоятельствъ, которыя заставляютъ дворянина принести въ жертву требованіямъ чести и самаго себя, и свое семейство; самый успѣ хъ въ этихъ случаяхъ всегда гибеленъ: если останешься въ живыхъ, придется оставить родину. Въ этомъ отношеніи, положеніе дворянина самое печальное: никакое благоразуміе и никакая честность его собственнаго поведенія не обезпечиваетъ его, по законамъ чести, отъ распутства другихъ, и его жизнь, спокойствіе и благосостояніе зависятъ отъ прихоти перваго наглеца, осмѣ лившагося нанести ему такую обиду, которую благородный человѣ къ можетъ смыть только кровью.
  

Донъ-Жуанъ.

   По крайней мѣ рѣ , имѣ ешь то преимущество, что подвергаешь такому же риску и такой же опасности и того, кто съ легкимъ сердцемъ вздумалъ нанести намъ обиду. Но позвольте спросить васъ, если это не будетъ нескромностью съ моей стороны, въ чемъ заключается нанесенное вамъ оскорбленіе?
  

Донъ-Карлосъ.

   Дѣ ло это теперь уже не составляетъ тайны, а какъ скоро оскорбленіе сдѣ лалось извѣ стнымъ, наша честь не нуждается въ томъ, чтобы скрывали причиненный ей позоръ, но требуетъ оглашенія нашего стремленія къ удовлетворенію чувства мести. Поэтому я не скрою отъ васъ, что мы обезчещены въ лицѣ нашей сестры, которая была обольщена и похищена изъ монастыря, и что виновникъ этого нѣ кто Донъ-Жуанъ Теноріо, сынъ дона Люиса Теноріо. Вотъ уже нѣ сколько дней, какъ мы вездѣ его ищемъ, и сегодня мы напали на его слѣ дъ, благодаря одному лакею, который сказалъ намъ, что Донъ-Жуанъ, въ сопровожденіи четырехъ или пяти всадниковъ, отправился верхомъ по этой сторонѣ ; однако всѣ наши хлопоты оказались напрасными, и мы не могли узнать, что съ нимъ сталось.
  

Донъ-Жуанъ.

   А знаете ли вы въ лицо этого Донъ-Жуана, о которомъ говорите?
  

Донъ-Карлосъ.

   Нѣ тъ, я собственно его не знаю; я его никогда не видалъ; но мой братъ описалъ мнѣ его. Репутація этого человѣ ка весьма нелестная, и его жизнь...
  

Донъ-Жуанъ.

   Позвольте, сударь! Онъ отчасти принадлежитъ къ числу моихъ друзей, и съ моей стороны было бы неудобно слушать, какъ отзываются о немъ дурно.
  

Донъ-Карлосъ.

   Изъ уваженія къ вамъ, я не скажу о немъ ничего. Послѣ того, какъ вы спасли мнѣ жизнь, это самое меньшее, что я могу сдѣ лать для васъ, и я поневолѣ долженъ молчать о вашемъ другѣ , если не могу сказать о немъ ничего хорошаго. Но я надѣ юсь, что, какъ бы вы ни были съ нимъ дружны, вы не одобрите его образа дѣ йствій и не найдете страннымъ, что мы хотимъ ему отомстить.
  

Донъ-Жуанъ.

   Напротивъ, я даже готовъ вамъ помочь, чтобы избавить васъ отъ излишнихъ хлопотъ. Признаюсь, я другъ Донъ-Жуана, но онъ не долженъ безнаказанно оскорблять благородныхъ людей, и я ручаюсь, что онъ дастъ вамъ полное удовлетвореніе.
  

Донъ-Карлосъ.

   Какое же можетъ быть удовлетвореніе за оскорбленія подобнаго рода!
  

Донъ-Жуанъ.

   Какое вамъ будетъ угодно. Не желая заставлять васъ искать снова Донъ-Жуана, я берусь свести васъ съ нимъ, гдѣ и когда вы захотите.
  

Донъ-Карлосъ.

   Сладкая надежда для оскорбленнаго сердца. Но послѣ того, что вы для меня сдѣ лали, мнѣ было бы очень прискорбно, еслибъ вы приняли участіе въ этомъ поединкѣ .
  

Донъ-Жуанъ.

   Я такъ привязанъ къ Донъ-Жуану, что онъ не можетъ выйдти на поединокъ безъ меня. Словомъ, я отвѣ чаю за него, какъ за самого себя. Вамъ стоитъ только сказать слово, онъ тотчасъ же явится передъ вами и дастъ вамъ удовлетвореніе.
  

Донъ-Карлосъ.

   Что за несчастная моя судьба! Я обязанъ вамъ жизнью, а Донъ-Жуанъ вашъ другъ!
  

ЯВЛЕНІЕ V.-- ДОНЪ-АЛОНЗО, ДОНЪ-КАРЛОСЪ, ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Алонзо (обращаясь къ свитѣ и не видя ни Донъ-Карлоса, ни Донъ-Жуана).

   Напойте лошадей и ведите ихъ за мною. Я хочу пройтись пѣ шкомъ. (Увидя обоихъ) Боже! что я вижу! Какъ! ты, братъ, вмѣ стѣ съ нашимъ злѣ йшимъ врагомъ!
  

Донъ-Карлосъ.

   Злѣ йшимъ врагомъ!?
  

Донъ-Жуанъ (положивъ руку на эфесъ шпаги)

   Да, я Донъ-Жуанъ; сколько бы ни было враговъ, они не заставятъ меня скрывать мое имя.
  

Донъ-Алонзо (обнажая шпагу).

   Злодѣ й! ты долженъ погибнуть!.. (Сганарель прячется).
  

Донъ-Карлосъ.

   Остановись, братъ! Онъ спасъ мнѣ жизнь, безъ его помощи, я бы погибъ отъ руки разбойниковъ.
  

Донъ-Алонзо.

   И ты хочешь, чтобы это удержало насъ отъ мести! Услуга врага не имѣ етъ никакого значенія, не измѣ няетъ чувства мести. Сравнивая услугу съ оскорбленіемъ, я нахожу твое заступничество смѣ шнымъ! Честь настолько дороже жизни, что мы ровно ничѣ мъ не обязаны тому, кто, отнявъ у насъ честь, спасъ намъ жизнь.
  

Данъ-Карлосъ.

   Я знаю разницу между тѣ мъ и другимъ; благодарность за услугу не уничтожаетъ во мнѣ чувства оскорбленной чести. Но дозволь отдать ему то, чѣ мъ онъ меня ссудилъ; дай мнѣ расквитаться съ нимъ за спасенную имъ жизнь, посредствомъ отсрочки нашей мести, и пусть онъ на нѣ сколько дней воспользуется послѣ дствіями своего благодѣ янія!
  

Донъ-Алонзо.

   Нѣ тъ, нѣ тъ! Отсрочить минуту мщенія -- значитъ идти на рискъ. Удобный случай можетъ впередъ не представиться. Небо ниспослало намъ этотъ случай, и мы должны имъ воспользоваться. Когда честь ранена смертельно, всякая умѣ ренность неумѣ стна; если ты не хочешь участвовать въ поединкѣ , то удались и оставь мнѣ одному славу пожертвовать жизнью...
  

Донъ-Карлосъ.

   Братъ, умоляю тебя!
  

Донъ-Алонзо.

   Твои мольбы напрасны, онъ долженъ умереть!
  

Донъ-Карлосъ.

   Братъ, остановись, говорю тебѣ ! Я не потерплю, чтобы кто либо посягнулъ на его жизнь! Клянусь небомъ, я буду защищать его противъ всѣ хъ; жизнь, имъ спасенная, будетъ для всѣ хъ преградою. Рази прежде меня, вели хочешь убить его!
  

Донъ-Алонзо.

   Какъ! ты защищаешь нашего врага! тебя не тревожатъ чувства, какія кипятъ во мнѣ , и тебѣ жаль его?..
  

Донъ-Карлосъ.

   Братъ! будемъ разсудительны въ исполненіи нашего долга и не выкажемъ раздраженія въ дѣ лѣ отомщенія нашей чести. Овладѣ емъ вполнѣ нашимъ сердцемъ, будемъ храбры безъ запальчивости, будемъ повиноваться голосу разсудка, а не слѣ пому увлеченію гнѣ ва! Я не хочу быть обязаннымъ врагу, и прежде всего долженъ отплатить ему услугой за услугу. Мы отдадимъ часъ мщенія,-- но тѣ мъ болѣ е будетъ преимуществъ на нашей сторонѣ . Не воспользоваться имъ теперь,-- значитъ пріобрѣ сти уваженіе въ глазахъ всѣ хъ.
  

Донъ-Алонзо.

   Непостижимая слабость и безмѣ рная слѣ пота! Развѣ можно рисковать интересами чести ради нелѣ пой мысли о какой то призрачной услугѣ !
  

Донъ-Карлосъ.

   Не тревожься, братъ! Если я дѣ лаю ошибку, то я и исправлю ее. Я беру на себя заботу о нашей чести, и знаю, къ чему она обязываетъ насъ; временная отсрочка нашей мести, требуемая моею признательностью, только увеличитъ мою ревность. Вы видите, Донъ-Жуанъ, какъ я старался отплатить вамъ за добро, и прошу вѣ рить, что я точно также отплачу вамъ и за оскорбленіе. Я не хочу васъ стѣ снять, и даю вамъ полную свободу подумать о своемъ рѣ шеніи. Оскорбленіе ужасно; судите-же сами, какого удовлетворенія оно требуетъ. Тутъ возможны два способа: способъ мирный, и способъ насилія и крови. Каковъ бы ни былъ вашъ выборъ, но вы дали мнѣ слово, что Донъ-Жуанъ дастъ намъ удовлетвореніе. Подумайте объ этомъ и помните, что, выйдя отсюда, я буду заботиться только объ охранѣ моей чести.
  

Донъ-Жуанъ.

   Я ничего отъ васъ не требовалъ и сдержу все, что обѣ щалъ.
  

Донъ-Карлосъ.

   Идемъ отсюда! минута снисхожденія не повредитъ неумолимому чувству долга.
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Жуанъ.

   Эй, Сганарель! Гдѣ ты?
  

Сганарель (выходя изъ мѣ ста, куда онъ спрятался).

   Что прикажете?
  

Донъ-Жуанъ.

   Какъ, мошенникъ! ты прячешься, когда на меня нападаютъ?
  

Сганарель.

   Простите, сударь. Я былъ здѣ сь недалеко. Это платье, кажется, производитъ слабительное дѣ йствіе, и, если его надѣ нешь, то все равно, что примешь лекарство.
  

Денъ-Жуанъ.

   Вотъ негодяй! Да прикрой, по крайней мѣ рѣ , поприличнѣ е свою трусость! Знаешь-ли ты, кому я спасъ жизнь?
  

Сганарель.

   Нѣ тъ, не знаю.
  

Донъ-Жуанъ.

   Брату Эльвиры.
  

Сганарель.

   Брату...
  

Донъ-Жуанъ.

   Онъ очень порядочный человѣ къ; ведетъ себя прилично. Досадно, что я съ нимъ въ ссорѣ !
  

Сганарель.

   Вамъ было бы легко помириться.
  

Донъ-Жуанъ.

   Да; но моя страсть къ Эльвирѣ выдохлась, и всякое стѣ сненіе мнѣ не по характеру. Ты знаешь, что въ любви я люблю свободу; я не могъ бы рѣ шиться закабалить мое сердце въ четырехъ стѣ нахъ. Сколько разъ я говорилъ тебѣ , что у меня какое-то невольное стремленіе поддаваться всему, что меня влечетъ. Мое сердце принадлежитъ всѣ мъ женщинамъ, ихъ дѣ ло привлекать его поочередно и хранить, пока можно.-- Но что за великолѣ пное зданіе вижу я среди этихъ деревьевъ!
  

Сганарель.

   Вы не знаете, что это за зданіе?
  

Донъ-Жуанъ.

   Нѣ тъ, не знаю.
  

Сганарель.

   Отлично! Это гробница, которую заказывалъ для себя командоръ, незадолго передъ тѣ мъ, какъ вы его убили.
  

Донъ-Жуанъ.

   Вотъ что! Я и не зналъ, что она здѣ сь, въ этой сторонѣ . О ней разсказываютъ чудеса, точно также, какъ и о статуѣ командора; мнѣ хочется посмотрѣ ть.
  

Сганарель.

   Нѣ тъ, сударь, не ходите туда.
  

Донъ-Жуанъ.

   Отчего?
  

Сганарель.

   Да невѣ жливо идти смотрѣ ть на человѣ ка, котораго убилъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Напротивъ, по долгу вѣ жливости, я обязанъ сдѣ лать ему визитъ, и если онъ порядочный человѣ къ, то приметъ меня самымъ учтивымъ образомъ. Ну, войдемъ туда! (Гробница раскрывается; видна статуя командора).
  

Сганарель.

   Какое великолѣ піе! Что за статуя! Что за мраморъ! Что за колонны! Ахъ, какъ это красиво!.. Что вы скажете, сударь?
  

Донъ-Жуанъ.

   Далѣ е не могло бы идти честолюбіе покойника! Я удивляюсь только тому, что человѣ къ, который всю свою жизнь провелъ въ невзрачномъ жилищѣ , хотѣ лъ устроить для себя такое великолѣ пное зданіе, когда оно ему совсѣ мъ не нужно.
  

Сганарель.

   Вотъ статуя командора.
  

Донъ-Жуанъ.

   Какъ онъ величественъ въ одеждѣ римскаго императора!
  

Сганарель.

   Да, сударь, отлично сдѣ лано! Точно живой,-- и, кажется, вотъ-вотъ заговоритъ! Онъ такъ смотритъ на насъ, что я навѣ рное испугался бы, если бы былъ одинъ. Я думаю, что ему не очень пріятно насъ видѣ ть.
  

Донъ-Жуанъ.

   Онъ былъ бы неправъ; это значило бы платить неучтивостью за оказанную ему честь. Спроси-ка его, не хочетъ ли онъ придти ко мнѣ поужинать.
  

Сганарель.

   Полагаю, теперь ему все равно.
  

Донъ-Жуанъ.

   Все-таки, спроси.
  

Сганарель.

   Вы шутите! Что за дуракъ станетъ говорить со статуей!
  

Донъ-Жуанъ.

   Дѣ лай, что тебѣ велятъ.
  

Сганарель.

   Странная фантазія! Господинъ командоръ... (Въ сторону). Смѣ юсь на свою глупость; но баринъ приказалъ... (Громко). Господинъ командоръ, мой баринъ, Донъ-Жуанъ, проситъ васъ пожаловать къ нему на ужинъ (статуя склоняетъ голову). Ай!..
  

Донъ-Жуанъ.

   Что такое? что съ тобой? Говори! Скажешь ли ты?
  

Сганарель (кивая головою какъ статуя).

   Статуя...
  

Донъ-Жуанъ.

   Ну, говори же, болванъ!
  

Сганарель.

   Говорю вамъ, статуя...
  

Донъ-Жуанъ.

   Такъ что же -- статуя?.. Я отколочу тебя, если не скажешь...
  

Сганарель.

   Статуя сдѣ лала знакъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Чортъ бы тебя побралъ!
  

Сганарель.

   Сдѣ лала знакъ, говорю вамъ... Клянусь Богомъ! Идите сами, поговорите съ нею, вы увидите. Можетъ быть...
  

Донъ-Жуанъ.

   Иди сюда, иди, трусъ! Я хочу, чтобы ты самъ убѣ дился въ своей трусости. Ты смотри у меня! Господинъ командоръ, не угодно ли вамъ придти ко мнѣ поужинать? (Статуя снова склоняетъ голову).
  

Сганарель.

   Невиданное чудо! Ну что, сударь?
  

Донъ-Жуанъ.

   Уйдемъ отсюда! (Уходитъ).
  

Сганарель (одинъ).

   Такъ всегда бываетъ съ вольнодумцами, которые ничему не вѣ рятъ!
  

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

(ТЕАТРЪ ПРЕДСТАВЛЯЕТЪ КОМНАТУ Донъ-Жуана).

  

ЯВЛЕНІЕ I.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ, РАГОТЕНЪ.

  

Донъ-Жуанъ (Сганарелю).

   Что бы тамъ ни было, оставимъ этотъ разговоръ. Это просто пустяки, и мы были обмануты какимъ нибудь особеннымъ мерцаніемъ свѣ та, или какимъ нибудь туманомъ, смутившимъ наше зрѣ ніе.
  

Сганарель.

   Лучше не старайтесь, сударь, опровергать то, что мы видѣ ли собственными глазами. Этотъ знакъ головою -- безспорно былъ на самомъ дѣ лѣ , и я не сомнѣ ваюсь, что небо, возмущенное вашимъ образомъ жизни, явило это чудо съ цѣ лью убѣ дить васъ и спасти отъ...
  

Донъ-Жуанъ.

   Послушай! Если ты еще разъ будешь надоѣ дать мнѣ своими глупыми наставленіями, если ты еще разъ скажешь хоть слово по поводу этого случая,-- я велю кому нибудь принести хлыстъ изъ бычачьихъ жилъ, прикажу держать тебя троимъ или четверымъ молодцамъ и отдую тебя на всѣ четыре стороны. Понялъ?
  

Сганарель.

   Какъ не понять, сударь! Вы говорите вполнѣ ясно. У васъ это и хорошо, что вы не прибѣ гаете къ уверткамъ, а объясняетесь съ удивительной отчетливостью.
  

Донъ-Жуанъ.

   Теперь, скажи, чтобы скорѣ е давали ужинать. Эй, мальчикъ, подай стулъ!
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ, ЛА-ВІОЛЕТТЪ, РАГОТЕНЪ.

  

Ла-Віолеттъ.

   Сударь, вашъ поставщикъ, господинъ Диманшъ, желаетъ васъ видѣ ть.
  

Сганарель.

   Прекрасно! Не доставало еще претензій кредиторовъ! Съ чего онъ вздумалъ приходить за деньгами? Да отчего ты не сказалъ, что барина нѣ тъ дома?
  

Ла-Віолеттъ.

   Вотъ уже три четверти часа, какъ я ему это говорю, да онъ не хочетъ вѣ рить. Онъ тамъ сидитъ и ждетъ.
  

Сганарель.

   Ну, и пусть его ждетъ сколько угодно.
  

Донъ-Жуанъ.

   Напротивъ, пусть идетъ сюда. Ничего нѣ тъ хуже, какъ прятаться отъ кредиторовъ. Имъ надо дать хоть что нибудь, и у меня есть секретъ спроваживать ихъ вполнѣ довольными, не заплативъ ни копѣ йки.
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, Г. ДИМАНШЪ, СГАНАРЕЛЬ, ЛА-ВІОЛЕТЪ, РАГОТЕНЪ.

  

Донъ-Жуанъ.

   А! господинъ Диманшъ, милости просимъ! Очень радъ васъ видѣ ть. Я только что распекъ моихъ людей за то, что они не тотчасъ васъ приняли. Я приказалъ никого не впускать; но это приказаніе до васъ не относится; вы имѣ ете право входить ко мнѣ , когда вамъ угодно.
  

Г. Диманшъ.

   Очень вамъ благодаренъ.
  

Донъ-Жуанъ (обращаясь къ Ла-Віолетту и Раготену).

   Я выучу васъ, канальи, чтобъ вы впередъ не смѣ ли заставлять г. Диманша ждать меня въ передней! я научу васъ различать людей!..
  

Г. Диманшъ.

   Помилуйте, это ничего не значитъ.
  

Донъ-Жуанъ (г. Диманшу).

   Какъ! осмѣ литься сказать, что меня нѣ тъ дома -- господину Диманшу, моему лучшему другу!
  

Г. Диманшъ.

   Слишкомъ много чести, сударь. Я пришелъ...
  

Донъ-Жуанъ.

   Эй, скорѣ е, стулъ г. Диманшу!
  

Г. Диманшъ.

   Зачѣ мъ изволите безпокоиться! Мнѣ и такъ хорошо.
  

Донъ-Жуанъ.

   Нѣ тъ, нѣ тъ! Я хочу, чтобы вы сѣ ли подлѣ меня.
  

Г. Диманшъ.

   Это совершенно лишнее.
  

Донъ-Жуанъ (людямъ).

   Возьмите прочь этотъ стулъ и принесите кресло...
  

Г. Диманшъ.

   Сударь, вы смѣ етесь надо мною...
  

Донъ-Жуанъ.

   Нѣ тъ, нѣ тъ, я знаю, чѣ мъ я вамъ обязанъ, и не хочу, чтобы между нами было какое нибудь различіе.
  

Г. Диманшъ.

   Помилуйте...
  

Донъ-Жуанъ.

   Прошу васъ, садитесь.
  

Г. Диманшъ.

   Это совсѣ мъ не нужно, сударь. Я пришелъ къ вамъ на два слова. Я былъ...
  

Донъ-Жуанъ.

   Сядьте, сдѣ лайте одолженіе...
  

Г. Диманшъ.

   Нѣ тъ, сударь, я постою. Я пришелъ...
  

Донъ-Жуанъ.

   Пока вы не сядете, не стану васъ слушать.
  

Г. Диманшъ.

   Извольте, сударь, если вамъ такъ угодно. Я...
  

Донъ-Жуанъ.

   Прежде всего, г. Диманпгь, позвольте спросить о вашемъ здоровьѣ .
  

Г. Диманшъ

   Покорно васъ благодарю. Я здоровъ. Я хотѣ лъ...
  

Донъ-Жуанъ.

   У васъ должно быть отличное здоровье. Свѣ жія губы, румянецъ на щекахъ и блестящіе, живые глаза!..
  

Г. Диманшъ.

   Мнѣ желательно было-бы...
  

Донъ-Жуанъ.

   А какъ здоровье вашей супруги?
  

Г. Диманшъ.

   Очень хорошо, сударь, слава Богу.
  

Донъ-Жуанъ.

   Она отличная женщина.
  

Г. Диманшъ.

   Къ вашимъ услугамъ, сударь. Я пришелъ...
  

Донъ-Жуанъ.

   А ваша маленькая дочка, Клодина? Какъ она поживаетъ?
  

Г. Диманшъ.

   Прекрасно.
  

Донъ-Жуанъ.

   Что за прелестная дѣ вочка! Она мнѣ ужасно нравится!...
  

Г. Диманшъ.

   Вы слишкомъ добры, сударь. Я вамъ...
  

Донъ-Жуанъ.

   А маленькій Коленъ,-- все по прежнему бьетъ въ барабанъ?
  

Г. Диманшъ.

   Все по прежнему, сударь. Я...
  

Донъ-Жуанъ.

   А ваша маленькая собачка Брюскэ, все такъ же громко лаетъ и хватаетъ за ноги всякаго, кто приходитъ?
  

Г. Диманшъ.

   Еще хуже, сударь, и мы просто не знаемъ, что съ нею дѣ лать.
  

Донъ-Жуанъ.

   Прошу васъ, не удивляйтесь, что мнѣ хочется знать, какъ поживаетъ все ваше семейство,-- я принимаю въ немъ большое участіе.
  

Г. Диманшъ

   Мы чрезвычайно обязаны вамъ, сударь... Я...
  

Донъ-Жуанъ (протягивая руку).

   Позвольте пожать вашу руку, г. Диманшъ. Вѣ дь вы мнѣ другъ?
  

Г. Диманшъ.

   Я весь къ вашимъ услугамъ, сударь.
  

Донъ-Жуанъ.

   Я, право, преданъ вамъ всѣ мъ сердцемъ...
  

Г. Диманшъ.

   Для меня это большая честь. Я...
  

Донъ-Жуанъ.

   Я готовъ для васъ все сдѣ лать.
  

Г. Диманшъ.

   Вы слишкомъ добры.
  

Донъ-Жуанъ.

   И, повѣ рьте, безъ всякаго интереса.
  

Г. Диманшъ.

   Я совсѣ мъ этого не заслужилъ. Но, сударь...
  

Донъ-Жуанъ.

   Между прочимъ, г. Диманшъ, не хотите ли, совершенно за просто, поужинать со мною?
  

Г. Диманшъ.

   Нѣ тъ, сударь, я долженъ сейчасъ же вернуться домой. Я...
  

Донъ-Жуанъ (вставая).

   Эй, скорѣ е возьмите факелы, чтобы проводить г. Диманша, пусть пять-шесть человѣ къ захватятъ мушкетоны и сопутствуютъ ему до дома.
  

Г. Диманшъ (также вставая).

   Это совершенно излишне, сударь, я и одинъ дойду. Но... (Сганарель быстро отставляетъ кресла).
  

Донъ-Жуанъ.

   Нѣ тъ, я хочу, чтобы васъ провожали, я такъ много принимаю въ васъ участія. Я вамъ такъ преданъ, да и къ тому же еще вашъ должникъ...
  

Г. Диманшъ.

   О, сударь...
  

Донъ-Жуанъ.

   Я нисколько этого не скрываю и громко говорю передъ всѣ ми.
  

Г. Диманшъ.

   Если...
  

Донъ-Жуанъ.

   Хотите, чтобы я васъ проводилъ?
  

Г. Диманшъ.

   О, сударь, не безпокойтесь! Я...
  

Донъ-Жуанъ.

   Въ такомъ случаѣ , обнимемтесь на прощанье. Еще разъ прошу васъ быть увѣ реннымъ въ моей привязанности и готовности сдѣ лать для васъ все на свѣ тѣ ! (Уходить),
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- Г. ДИМАНШЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Сганарель.

   Должно сознаться, мой баринъ къ вамъ очень привязанъ.
  

Г. Диманшъ.

   Да, онъ осыпаетъ меня такими учтивостями и комплиментами, что я просто не знаю, какъ получить отъ него свои деньги.
  

Сганарель.

   Увѣ ряю васъ, что для вашей пользы онъ готовъ отдать все, что у него есть. Я хотѣ лъ бы, чтобы съ вами что-нибудь случилось, чтобы, напримѣ ръ, кто-нибудь отдулъ васъ хорошенько палкой, вы посмотрѣ ли-бы, какъ...
  

Г. Диманшъ.

   Вѣ рю, вполнѣ вѣ рю. Но не можете ли хотя вы, Сганарель, замолвить ему словечко о моихъ деньгахъ?
  

Сганарель.

   О, не безпокойтесь! Онъ навѣ рное заплатитъ.
  

Г. Диманшъ.

   Однако и вы, Сганарель, должны мнѣ кое-что, по вашему отдѣ льному счету.
  

Сганарель.

   Фи! Объ этомъ не стоитъ и говорить.
  

Г. Диманшъ.

   Однако, я...
  

Сганарель.

   Развѣ я не знаю, что я вамъ долженъ?
  

Г. Диманшъ.

   Да. Но...
  

Сганарель.

   Идемте, г. Диманшъ, я вамъ посвѣ чу.
  

Г. Диманшъ.

   А мои деньги?
  

Сганарель (взявъ г. Диманшъ за руку).

   Вы шутите...
  

Г. Диманшъ.

   Я хочу...
  

Сганарель (уводя его).

   Да ну-же!...
  

Г. Диманшъ.

   Необходимо...
  

Сганарель (толкая его къ дверямъ).

   Это пустяки!
  

Г. Диманшъ.

   Но...
  

Сганарель (снова толкая его).

   Фи!...
  

Г. Диманшъ.

   Я...
  

Сганарель (выталкивая его за дверь).

   Фи, говорю вамъ!
  

ЯВЛЕНІЕ V.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, ЛА-ВІОЛЕТТЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Ла-Віолеттъ (Донъ-Жуану).

   Сударь, въ вамъ идетъ вашъ батюшка!
  

Донъ-Жуанъ.

   Еще новости! Только этого еще не доставало, чтобы окончательно взбѣ сить меня!
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- ДОНЪ-ЛЮИСЪ, ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Люисъ.

   Мое появленіе смущаетъ васъ, и вы охотно обошлись бы безъ него. Правду сказать, мы оба, страннымъ образомъ, досаждаемъ другъ другу: я -- своимъ присутствіемъ, вы -- своими безобразными поступками. Увы! Какъ мало понимаемъ мы что дѣ лаемъ, когда не предоставляемъ на волю неба заботу о томъ, что намъ нужно, когда мы хотимъ быть умнѣ е неба и надоѣ даемъ ему своими близорукими просьбами и безумными мольбами!... Я страстно желалъ имѣ ть сына; я постоянно и горячо молилъ о томъ небо; и вотъ этотъ сынъ, ниспосланный мнѣ , наконецъ, небомъ, вмѣ сто того, чтобы составлять радость и утѣ шеніе моей жизни, причиняетъ мнѣ только горе и страданія! Какими главами, думаете вы, могу я смотрѣ ть на всю громаду безчестныхъ поступковъ, которыхъ почти невозможно скрыть отъ свѣ та, на эту пучину безсовѣ стныхъ дѣ йствій, которыя чуть ли не каждый день заставляютъ насъ прибѣ гать къ милосердію великодушнаго короля, уставшаго расточать намъ благодѣ янія, несмотря на мои заслуги и на ходатайство друзей?... Какъ низко вы упали! Не бросается ли вамъ въ лицо краска стыда при мысли о томъ, что вы позорите свой родъ? Имѣ ете ли вы право имъ хвалиться? Что сдѣ лали вы хорошаго, чтобы заслужить названіе дворянина? Неужели вы думаете, что для этого довольно имѣ ть имя и носить гербъ? Можемъ ли мы гордиться своимъ происхожденіемъ, если живемъ какъ негодяи? Нѣ тъ, нѣ тъ! Происхожденіе не значитъ ничего, когда нѣ тъ добродѣ тели! Мы можемъ имѣ ть долю въ славѣ нашихъ предковъ только тогда, когда стараемся имъ подражать; извѣ стность ихъ имени, насъ озаряющая, обязываетъ насъ воздавать имъ должную честь, слѣ довать по ихъ стопамъ и не уклоняться отъ правилъ добродѣ тели, если мы хотимъ, чтобы насъ считали ихъ достойными потомками! А ваши предки не признаютъ въ васъ своей крови, и все, что сдѣ лали они хорошаго, не даетъ вамъ никакого преимущества; напротивъ, ихъ слава отражается на васъ къ вашему безчестію, ихъ извѣ стность -- только свѣ точъ, освѣ щающій въ глазахъ каждаго позоръ вашихъ поступковъ. Знайте, наконецъ, что дворянинъ, позорно проводящій время -- чудовище природы; что добродѣ тель -- первый признакъ благородства, что я меньше уважаю имя, которымъ подписываются, чѣ мъ дѣ ла, которыя совершаются, и что я съ большимъ уваженіемъ буду смотрѣ ть на сына носильщика, который былъ бы честнымъ человѣ комъ, чѣ мъ на потомка царственнаго дома, который жилъ бы такъ, какъ вы живете!
  

Донъ-Жуанъ.

   Батюшка, если бы вы присѣ ли, вамъ было бы удобнѣ е говорить.
  

Донъ-Люисъ.

   Нѣ тъ, дерзновенный, я не сяду и не буду больше говорить! Я вижу, что мои слова не трогаютъ твоей души. Но знай, недостойный сынъ, что любовь отца доведена твоими поступками до крайности; что я съумѣ ю скорѣ е, нежели ты думаешь, положить предѣ лъ твоимъ безобразіямъ, и, не дожидаясь гнѣ ва небесъ, я твоимъ наказаніемъ смою позоръ твоего рожденія! (Уходитъ).
  

ЯВЛЕНІЕ VII.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Жуанъ (обращаясь къ уходящему Донъ-Люису).

   Скорѣ е отправлялись бы на тотъ свѣ тъ,-- это самое лучшее, что вы можете сдѣ лать. Всякому свой чередъ, и меня бѣ сятъ отцы, которые живутъ столько же, сколько ихъ дѣ ти! (Садится въ кресло).
  

Сганарель.

   О, вы, сударь, неправы!
  

Донъ-Жуанъ (вставая).

   Я неправъ?
  

Сганарель (дрожа).

   Сударь...
  

Донъ-Жуанъ.

   Я неправъ?
  

Сганарель.

   Да, сударь, вы неправы, что слушали его слова до конца, и не вытолкали его въ шею. Видано ли такое нахальство! Отецъ является и читаетъ наставленія сыну, указываетъ ему, что онъ долженъ измѣ нить родъ жизни, подумать о своемъ происхожденіи, сдѣ латься честнымъ человѣ комъ, и тому подобныя глупости! Можетъ ли это перенести такой человѣ къ, какъ вы, который самъ хорошо знаетъ, какъ себя вести? Удивляюсь вашему терпѣ нію; и будь я на вашемъ мѣ стѣ , я прямо попросилъ бы его прогуляться. (Въ сторону). О, проклятое подобострастіе, до чего ты меня доводишь!
  

Донъ-Жуанъ.

   Что же, скоро подадутъ ужинъ?
  

ЯВЛЕНІЕ VIII.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ, РАГОТЕНЪ.

  

Ричменъ.

   Дама въ вуали желаетъ васъ видѣ ть.
  

Донъ-Жуанъ.

   Кто бы это?
  

Сганарель.

   Посмотримъ.
  

ЯВЛЕНІЕ IX.-- ДОННА ЭЛЬВИРА (въ вуалѣ ), ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донна-Эльвира.

   Не удивляйтесь, Донъ-Жуанъ, что я пришла къ вамъ въ такой часъ и въ такомъ костюмѣ . Настоятельное дѣ ло побудило меня къ этому, и то, что я имѣ ю вамъ сказать, не терпитъ отлагательства. Я прихожу къ вамъ неисполненная гнѣ ва, какъ прежде, но совсѣ мъ преображенная съ сегодняшняго утра. Передъ вами не та донна Эльвира, которая высказывала вамъ проклятія и возмущенная душа которой изливала угрозы и дышала местью. Небо изгнало изъ моего сердца недостойную страсть, всѣ бурные порывы преступной привязанности къ вамъ, всѣ увлеченія земной и грубой любви,-- оставивъ въ немъ лишь чистое пламя, святую нѣ жность, любовь, которая отреклась отъ всего, отъ самой себя, и стремится только къ вашей пользѣ !
  

Донъ-Жуанъ (тихо Сганарелю).

   Ты, кажется, плачешь?
  

Сганарель.

   Простите!
  

Донна-Эльвира.

   Эта чистая и совершенная любовь привела меня къ вамъ для вашего блага, чтобы убѣ дить васъ именемъ неба и спасти васъ отъ той погибели, къ которой вы стремитесь. Да, Донъ-Жуанъ, мнѣ извѣ стны всѣ ваши порочныя дѣ ла; и небо, тронувшее мое сердце, открывшее мнѣ глаза и убѣ дившее меня въ порочности моей жизни, внушило мнѣ мысль придти къ вамъ сказать, что ваши преступленія истощили его милосердіе, что страшный гнѣ въ его готовъ разразиться надъ вами, что отъ васъ зависитъ избѣ жать его силою немедленнаго раскаянія, и что, можетъ быть, не пройдетъ дня, какъ вы уже не будете въ состояніи спастись отъ величайшаго бѣ дствія! Я теперь болѣ е не привязана къ вамъ ничѣ мъ. Благодаря Бога, я покинула всѣ свои безумныя помыслы; мое удаленіе отъ свѣ та рѣ шено, и я прошу небо даровать мнѣ жизнь лишь на столько, чтобы замолить свой грѣ хъ и строгимъ покаяніемъ заслужить прощеніе въ томъ ослѣ пленіи, въ какое ввергли меня увлеченія преступной страсти. Но въ моей отшельнической жизни мнѣ , было бы прискорбно, если бы человѣ къ, котораго я такъ нѣ жно любила, сдѣ лался роковымъ примѣ ромъ небеснаго правосудія; я была бы безконечно счастлива, если бы могла моими убѣ жденіями предотвратить грозящее вамъ наказаніе. Умоляю васъ, Донъ-Жуанъ, доставьте мнѣ , какъ послѣ днюю милость, это сладкое утѣ шеніе; не откажите мнѣ въ вашемъ спасеніи, о которомъ я прошу васъ со слезами!-- Если васъ не трогаетъ ваше собственное благо, то троньтесь моими мольбами, и избавьте меня отъ жестокаго огорченія видѣ ть васъ осужденнымъ на вѣ чныя муки!
  

Сганарель (въ сторону).

   Бѣ дная женщина!
  

Донна-Эльвира.

   Я любила васъ безпредѣ льно, ничто на свѣ тѣ не было для меня дороже васъ, ради васъ я забыла свои обязанности, исполняла все, чего вы требовали, и въ награду за это прошу васъ только объ одномъ: исправьтесь и спасите себя отъ гибели! Спасите себя, заклинаю васъ, или ради любви къ себѣ , или ради любви ко мнѣ ! Еще разъ, Донъ-Жуанъ, съ мольбою и слезами прошу васъ объ этомъ, и если вамъ не довольно слезъ женщины, которую вы любили, то заклинаю васъ всѣ мъ, что для васъ дорого!
  

Сганарель (въ сторону, смотря на Донъ-Жуана).

   У него сердце точно у тигра!
  

Донна-Эльвира.

   Теперь, я ухожу. Вотъ все, что я имѣ ла вамъ сказать.
  

Донъ-Жуанъ.

   Сударыня, ужъ поздно, останьтесь здѣ сь. Я постараюсь, чтобы васъ помѣ стили какъ можно удобнѣ е.
  

Донна-Эльвира.

   Нѣ тъ, Донъ-Жуанъ, не удерживайте меня!
  

Донъ-Жуанъ.

   Увѣ ряю васъ, вы сдѣ лали бы мнѣ большое удовольствіе, если бы остались.
  

Донна-Эльвира.

   Нѣ тъ, говорю вамъ. Не будемъ терять время въ напрасныхъ рѣ чахъ. Я спѣ шу. Не настаивайте провожать меня, думайте только о томъ, какъ воспользоваться моимъ совѣ томъ.
  

ЯВЛЕНІЕ Х.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Жуанъ.

   Знаешь ли,-- я даже почувствовалъ волненіе при видѣ ея, я нашелъ какое то удовольствіе въ этой странной новизнѣ . Ея безъискусственный нарядъ, тонная наружность и слезы пробудили во мнѣ маленькія искорки потухшаго огня!
  

Сганарель.

   То есть, ея слова не произвели на васъ никакого впечатлѣ нія.
  

Донъ-Жуанъ.

   Скорѣ е ужинать!
  

Сганарель.

   Сейчасъ, сударь!
  

ЯВЛЕНІЕ XI.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ, ЛА-ВІОЛЕТТЪ, РАГОТЕНЪ.

  

Донъ-Жуанъ (садясь за столъ).

   Однако, Сганарель, время подумать о томъ, какъ бы исправиться.
  

Сганарель.

   Еще бы!
  

Донъ-Жуанъ.

   Да, надобно покаяться во грѣ хахъ. Вотъ лѣ тъ черезъ двадцать -- тридцать, пора будетъ подумать и о душѣ .
  

Сганарель.

   Ого!
  

Донъ-Жуанъ.

   Что ты говоришь?
  

Сганарель.

   Ничего, сударь. Вотъ и ужинъ! (Беретъ кусокъ съ принесеннаго блюда и кладетъ его себѣ въ ротъ).
  

Донъ-Жуанъ.

   Мнѣ кажется, что у тебя одна щека вздулась. Что это? Говори: что съ тобой?
  

Сганарель.

   Ничего-съ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Покажи-ка. Да у тебя сдѣ лался флюсъ! Эй, дайте сюда скорѣ е ланцетъ! Надо его проколоть! Бѣ дняга еле дышетъ; этотъ нарывъ можетъ его задушить. Подожди. И какой онъ большой! Ага, мошенникъ!...
  

Сганарель.

   Право, сударь, я хотѣ лъ только попробовать, не слишкомъ ли много положилъ поваръ въ кушанье соли или перцу.
  

Донъ-Жуанъ.

   Ну, садись сюда и ѣ шь. Я поговорю съ тобою послѣ ужина. Ты видно, проголодался?
  

Сганарель.

   Еще бы, сударь! я ничего не ѣ лъ съ сегодняшняго утра. Попробуйте-ка вотъ эту штуку: отличнѣ йшая вещь! (Раготену, который, по мѣ рѣ , какъ Сганарель накладываетъ себѣ на тарелку, уноситъ ее прочь, какъ только Сганарель повертываетъ голову въ другую сторону). А гдѣ же моя тарелка? гдѣ тарелка моя? Потише, дружокъ, не будь такой прыткій! Чортъ возьми! ты, видно, любишь мѣ нять чистыя тарелки!... Ну, а ты, мальчуганъ Ла-Віоллеттъ, наливай-ка половчѣ е въ стаканъ! (Въ то время какъ Ла-Віолеттъ наливаетъ вино въ стаканъ Сганареля, Раготенъ снова убираетъ отъ него тарелку).
  

Донъ-Жуанъ.

   Кто здѣ сь такъ стучится?
  

Сганарель.

   Что за чортъ мѣ шаетъ намъ ужинать!
  

Донъ-Жуанъ.

   Я хочу ужинать спокойно, пусть никого не принимаютъ.
  

Сганарель.

   Подождите, я пойду посмотрѣ ть.
  

Донъ-Жуанъ (при видѣ Сганареля, въ ужасѣ ).

   Что такое? что случилось?
  

Сганарель (кивая головой, какъ статуя).

   Этотъ... пришелъ....
  

Донъ-Жуанъ.

   Посмотримъ, что это такое. Я докажу, что ничто не можетъ меня встревожить.
  

Сганарель.

   Бѣ дный Сганарель! куда тебѣ спрятаться?
  

ЯВЛЕНІЕ XII.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СТАТУЯ КОМАНДОРА, СГАНАРЕЛЬ, ЛА-ВІОЛЕТТЪ, РАГОТЕНЪ.

  

Донъ-Жуанъ (слугамъ).

   Кресло и приборъ! Скорѣ е! (Донъ-Жуанъ и Статуя садятся за столъ). (Сганарелю). Садись съ нами.
  

Сганарель.

   Сударь, теперь я ужъ не голоденъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Садись сюда, говорю тебѣ ! Налейте вина. За здоровье Командора! За твое здоровье, Сганарель! Дайте ему вина.
  

Сганарель.

   Сударь, у меня въ горло ничего нейдетъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Пей и спой пѣ сню, чтобы угостить Командора.
  

Сганарель.

   У меня, сударь, насморкъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Все равно, пой! (Людямъ) Эй, вы! подтягивайте хоромъ!
  

Статуя.

   Довольно, донъ-Жуанъ. Приглашаю тебя завтра къ себѣ на ужинъ. Станетъ ли у тебя на столько смѣ лости?
  

Донъ-Жуанъ.

   Приду,-- и вмѣ стѣ съ Сганарелемъ.
  

Сганарель.

   Покорнѣ йше благодарю, завтра постный день.
  

Донъ-Жуанъ (Сганарелю).

   Возьми факелъ.
  

Статуя.

   Не нужно свѣ та тому, кого ведетъ само небо!
  

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

(ТЕАТРЪ ПРЕДСТАВЛЯЕТЪ СЕЛЬСКІЙ ВИДЪ)

  

ЯВЛЕНІЕ І.-- ДОНЪ-ЛЮИСЪ, ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Люисъ.

   Неужели, сынъ мой, благое провидѣ ніе вняло моихъ мольбамъ, и ты говоришь мнѣ правду? Ты не обманываешь меня пустой надеждой? Могу-ли я вѣ рить такой непостижимой перемѣ нѣ ?...
  

Донъ-Жуанъ.

   Да, я отрекся отъ всѣ хъ моихъ заблужденій; я уже не тотъ, что былъ вчера; небо вдругъ произвело во мнѣ такую перемѣ ну, которая удивитъ весь міръ. Благость небесъ коснулась моего сердца и отверзла мои очи! Я съ ужасомъ смотрю на свое прежнее ослѣ пленіе и на преступно безпорядочную жизнь. Въ умѣ моемъ проходятъ всѣ порочныя страсти, и я удивляюсь, какъ долго могло ихъ выносить небо, какъ не поразило оно меня раньше страшнымъ наказаніемъ! Я сознаю его милосердіе въ томъ, что оно снисходило въ моимъ порокамъ; теперь я воспользуюсь этимъ какъ должно, предъ глазами всѣ хъ измѣ ню мою жизнь, заглажу причиненный мною соблазнъ и постараюсь вымолить у неба полное прощеніе. Я буду о томъ заботиться, и прошу васъ, батюшка, содѣ йствовать моему намѣ ренію, помочь мнѣ избрать руководителя, подъ наблюденіемъ котораго я могъ бы идти по избранному мною пути.
  

Донъ-Люисъ.

   О, сынъ мой! какъ легко вновь пріобрѣ сти родительскую любовь! Какъ скоро, при малѣ йшемъ словѣ раскаянія, исчезаютъ оскорбленія! Я уже позабылъ все причиненное мнѣ горе, твои слова -- все изгладили. Сознаюсь, я внѣ себя, я плачу отъ радости, всѣ мои желанія исполнены, мнѣ не о чехъ болѣ е молить небо! Обними меня, сынъ мой! Заклинаю тебя, будь твердъ въ своемъ похвальномъ намѣ реніи!-- Теперь я пойду возвѣ стить о счастливой новости твоей матери, раздѣ лить съ нею мою радость и возблагодарить небо за то, что оно внушило тебѣ такія святыя мысли!
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Сганарель.

   Боже мой! какъ я радъ, сударь, что вы, наконецъ, увѣ ровали! Я этого давно ожидалъ, и вотъ, слава Богу, желаніе мое исполнилось!
  

Донъ-Жуанъ.

   Убирайся, болванъ!
  

Сганарель.

   Какъ, болванъ?
  

Донъ-Жуанъ.

   А ты принимаешь мои слова за чистую монету? Ты думаешь, что я говорилъ отъ души?
  

Сганарель.

   Какъ? Такъ значитъ, это... Вы не... Ваше... (въ сторону) Боже! что за человѣ къ! что за человѣ къ!
  

Донъ-Жуанъ.

   Нѣ тъ, я нисколько не измѣ нился, и мои чувства остались тѣ же, какъ и прежде.
  

Сганарель.

   Вы не поддаетесь вліянію этого непостижимаго чуда, этой движущейся и говорящей статуи?
  

Донъ-Жуанъ.

   Здѣ сь, дѣ йствительно, есть что-то такое, чего я не понимаю; но что-бы это ни было, оно не въ состояніи ни убѣ дить мой разсудокъ, ни поколебать мое сердце. Если я сказалъ, что хочу исправиться и вести примѣ рную жизнь, то это дипломатическая хитрость, полезная уловка, необходимая маска, чтобы умилостивить отца, въ которомъ я нуждаюсь, и избавиться со стороны людей отъ разныхъ непріятностей. Я сознаюсь тебѣ въ этомъ, Сганарель, и очень радъ имѣ ть въ тебѣ свидѣ теля, которому извѣ стны глубина моей души и настоящія побудительныя причины моихъ поступковъ.
  

Сганарехь.

   Какъ, вы ни чему не вѣ рите, а между тѣ мъ хотите прослыть благочестивымъ человѣ комъ?
  

Донъ-Жуанъ.

   А почему же нѣ тъ? Развѣ мало на свѣ тѣ людей, которые дѣ лаютъ тоже, что и я, и надѣ ваютъ на себя маску, чтобы пользоваться довѣ рчивостью ближнихъ?
  

Сганарель (въ сторону).

   Ахъ, что за человѣ къ! что за человѣ къ!
  

Донъ-Жуанъ.

   Этого теперь нечего стыдиться: лицемѣ ріе нынче въ модѣ , а всѣ модные пороки считаются добродѣ телями. Роль добродѣ тельнаго человѣ ка -- самая лучшая изъ всѣ хъ возможныхъ ролей. Въ наше время лицемѣ ріе представляетъ огромныя выгоды. Это искусство, всегда доставляющее обману уваженіе, и если даже его откроютъ, то никто не посмѣ етъ сказать противъ него слова. Всѣ другіе человѣ ческіе пороки подвергаются обсужденію, и всякій имѣ етъ право громко порицать ихъ; но лицемѣ ріе -- порокъ привиллегированный, который зажимаетъ ротъ всѣ мъ и спокойно наслаждается полнѣ йшей безнаказанностью. При помощи извѣ стныхъ ужимокъ вступаешь въ тѣ сный союзъ со всѣ ми лицами партіи. Если кто задѣ нетъ одного человѣ ка этой партіи, то онъ возстановляетъ противъ себя всѣ хъ,-- причемъ люди добросовѣ стные и завѣ домо искренніе дѣ лаются жертвою обмана: они пренаивно идутъ въ сѣ ти лицемѣ ровъ и слѣ по помогаютъ своимъ притворнымъ подражателямъ. Сколькихъ знаю я, которые при помощи такой хитрости ловко прикрыли грѣ хи своей молодости, надѣ ли на себя благочестивую мантію и подъ этимъ священнымъ прикрытіемъ совершаютъ самые гнусные поступки! Даже когда ихъ интриги извѣ стны, когда ихъ лицемѣ ріе открыто, они, тѣ мъ не менѣ е, продолжаютъ пользоваться вѣ сомъ въ обществѣ ; имъ стоитъ только склонить голову, вздохнуть съ сокрушеннымъ видомъ, закатить глаза,-- и все опять улажено. Вотъ подъ какую охрану я хочу укрыться и обезпечить свои дѣ ла. Я не оставлю своихъ милыхъ привычекъ; но я ихъ скрою и буду наслаждаться втихомолку. Если меня и откроютъ, то, безъ всякихъ хлопотъ съ моей стороны, за меня заступится вся шайка и будетъ защищать меня противъ всѣ хъ и каждаго. Однимъ словомъ, это самое вѣ рное средство дѣ лать безнаказанно все, чего хочешь. Я стану строгимъ судьею поступковъ другихъ, буду осуждать всѣ хъ и высказывать хорошее мнѣ ніе только о себѣ . Если кто меня сколько нибудь задѣ нетъ, я никогда не прощу ему и сохраню къ нему непримиримую ненависть. Я сдѣ лаюсь блюстителемъ благочестія, и подъ этимъ благовиднымъ предлогомъ буду преслѣ довать моихъ враговъ, обвиню ихъ въ безбожіи и напущу на нихъ нахальныхъ ревнителей вѣ ры, которые, не вѣ дая причины, поднимутъ противъ нихъ крикъ, осыплютъ ругательствами и публично осудятъ своею властью. Вотъ какъ надо пользоваться людскими слабостями, и какъ умный человѣ къ можетъ примѣ ниться къ порокамъ своего вѣ ка!
  

Сганарель.

   Боже мой! Что я слышу? Только этого вамъ недоставало, чтобы все закончить! Сдѣ латься лицемѣ ромъ! Да это верхъ безобразія! Ваши послѣ днія слова переполнили чашу, и я не могу не высказаться. Дѣ лайте со мною, что хотите: бейте меня, изуродуйте, убейте, если угодно, но я долженъ облегчить свое сердце и сказать вамъ то, что я, какъ вѣ рный слуга, считаю долгомъ вамъ сказать. Знайте, сударь, что когда повадился кувшинъ по воду ходить, такъ тамъ ему и голову сломить; и, какъ совершенно справедливо замѣ чаетъ одинъ писатель, котораго я не имѣ ю чести знать, человѣ къ на этомъ свѣ тѣ все равно, что птица на вѣ ткѣ ; вѣ тка приросла къ дереву; кто приросъ къ дереву, тотъ слѣ дуетъ добрымъ правиламъ; добрыя правила лучше красивыхъ словъ; красивыя слова можно слышать при дворѣ ; при дворѣ бываютъ придворные; придворные слѣ дуютъ законамъ моды; мода рождается отъ прихоти; прихоть есть способность души; душа есть то, что даетъ намъ жизнь; жизнь оканчивается смертью; смерть наводитъ насъ на размышленіе о небѣ ; небо находится надъ землею; а земля вовсе не то, что море; море подвержено бурямъ; бури разбиваютъ корабли; корабли нуждаются въ опытныхъ кормчихъ; опытный кормчій благоразуменъ; благоразуміемъ не отличаются молодые люди; молодые люди должны слушаться старыхъ; старые любятъ богатство; богатство дѣ лаетъ человѣ ка богатымъ; богатые люди не бѣ дны; бѣ дные живутъ въ нуждѣ ; нужда не признаетъ закона; кто не признаетъ закона, тотъ живетъ, какъ дикій ввѣ рь; слѣ довательно -- вы попадете прямо ко всѣ мъ чертямъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Отличное разсужденіе!
  

Сганарель.

   Если и послѣ этого вы не убѣ дитесь, тѣ мъ хуже для васъ.
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- ДОНЪ-КАРЛОСЪ, ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Донъ-Карлосъ.

   Какъ нельзя болѣ е кстати засталъ я васъ, Донъ-Жуанъ, и очень радъ переговорить съ вами здѣ сь, вмѣ сто того, чтобы придти къ вамъ на домъ, узнать, какое вы приняли рѣ шеніе. Вы знаете, что дѣ ло это для меня важно и что я въ вашемъ присутствіи принялъ его на себя. Не скрою отъ васъ, что я былъ бы очень радъ порѣ шить это дѣ ло миромъ и готовъ сдѣ лать все возможное, чтобы направить васъ на этотъ путь и услышать, какъ вы публично назовете мою сестру своею женою.
  

Донъ-Жуанъ (съ лицемѣ рнымъ видомъ).

   Увы! отъ всего сердца хотѣ лъ бы я исполнить ваше желаніе; но небо противится этому; оно внушило душѣ моей намѣ реніе совершенно измѣ нить образъ жизни. Теперь у меня только одна мысль: отречься отъ всѣ хъ мірскихъ узъ, стряхнуть съ себя тщеславные помыслы и примѣ рнымъ поведеніемъ загладить преступныя дѣ ла, совершенныя мною въ пылу слѣ пой юности.
  

Донъ-Карлосъ.

   Ваше намѣ реніе, Донъ-Жуанъ, нисколько не противорѣ читъ моимъ словамъ: законная жена будетъ вамъ наилучшею помощницею для осуществленія тѣ хъ святыхъ мыслей, которыя внушило вамъ небо.
  

Донъ-Жуанъ.

   Къ сожалѣ нію, вы ошибаетесь. Мое намѣ реніе вполнѣ согласно съ желаніемъ вашей сестры; она рѣ шилась идти въ монастырь, и мы оба, въ одно и тоже время, осѣ нены небесною благодатью.
  

Донъ-Карлосъ.

   Ея удаленіе въ монастырь не можетъ насъ удовлетворить, такъ какъ оно можетъ быть истолковано какъ слѣ дствіе вашего пренебреженія къ ней и къ нашему семейству. Наша честь требуетъ, чтобы Эльвира жила съ вами.
  

Донъ-Жуанъ.

   Увѣ ряю васъ, что это невозможно. Я съ величайшею радостью согласился бы на это; я еще и сегодня просилъ у неба совѣ та объ этомъ; но услышалъ голосъ, говорившій, что я не долженъ думать о вашей сестрѣ , и что съ нею я не найду себѣ спасенія.
  

Донъ-Карлосъ.

   Донъ-Жуанъ, неужели вы думаете прельстить насъ такими увѣ реніями?
  

Донъ-Жуанъ.

   Я повинуюсь голосу неба.
  

Донъ-Карлосъ.

   И вы хотите, чтобы я удовлетворился такими рѣ чами?
  

Донъ-Жуанъ.

   Такъ повелѣ ваетъ небо.
  

Донъ-Карлосъ.

   Чтобы вы похитили мою сестру изъ монастыря, а потомъ бросили?
  

Донъ-Жуанъ.

   На то была Божья воля.
  

Донъ-Карлосъ.

   И мы перенесемъ такое безчестье въ нашемъ семействѣ ?
  

Донъ-Жуанъ.

   Пеняйте на небо.
  

Донъ-Карлосъ.

   Все небо и небо!
  

Донъ-Жуанъ.

   Небо того желаетъ!
  

Донъ-Карлосъ.

   Довольно, Донъ-Жуанъ! Я васъ понимаю. Только здѣ сь не мѣ сто для расправы, и я съумѣ ю найти васъ въ скоромъ времени.
  

Донъ-Жуанъ.

   Дѣ лайте что хотите! Вы знаете, что я не трусъ и умѣ ю владѣ ть шпагою, когда нужно. Я удаляюсь въ этотъ пустой переулокъ, ведущій къ монастырю, и заявляю вамъ, что я съ своей стороны не желаю драться: небо запрещаетъ мнѣ даже и мысль о томъ; но если вы меня заставите,-- тогда увидимъ.
  

Донъ-Карлосъ.

   Увидимъ, увидимъ! Это правда! (Уходитъ).
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Сганарель.

   Что это у васъ за тонъ, сударь! Это ужъ хуже всего что было!.. Все-таки прежде вы гораздо больше мнѣ нравились, чѣ мъ теперь. Я все еще вѣ рилъ въ ваше спасеніе, а теперь отчаиваюсь, и думаю, что небо, снисходившее до сихъ поръ къ вашимъ порокамъ, не потерпитъ такого страшнаго кощунства.
  

Донъ-Жуанъ.

   Не безпокойся; небо не такъ строго смотритъ на это, и если бы каждый разъ, когда люди...
  

ЯВЛЕНІЕ V.-- ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ, ПРИВИДѢНІЕ (въ видѣ женщины подъ вуалью).

  

Сганарель (увидя привидѣ ніе).

   Господи! само небо, сударь, глаголетъ вамъ!.. Оно предупреждаетъ!.
  

Донъ-Жуанъ.

   Если небо предупреждаетъ меня и хочетъ, чтобы я ему внялъ, то пусть объясняется понятнѣ е.
  

Привидѣ ніе.

   Донъ-Жуану осталось лишь нѣ сколько минутъ, чтобы воспользоваться небеснымъ милосердіемъ, и если онъ не раскается, то гибель его неизбѣ жна.
  

Сганарель.

   Слышите, сударь?
  

Донъ-Жуанъ.

   Кто смѣ етъ это говорить? Кажется, я узнаю этотъ голосъ.
  

Сганарель.

   Ахъ сударь! это привидѣ ніе,-- я вижу это по походкѣ .
  

Донъ-Жуанъ.

   Привидѣ ніе, призракъ или чортъ,-- но я хочу знать что это такое. (Привидѣ ніе измѣ няется въ формѣ и является въ видѣ времени съ косою въ рукѣ ).
  

Сганарель.

   Боже! Посмотрите, сударь, видѣ ніе какъ измѣ нилось!
  

Донъ-Жуанъ.

   Нѣ тъ, нѣ тъ! Ничто не можетъ испугать меня. Моя шпага узнаетъ: тѣ ло это или духъ! (Въ ту минуту, какъ Донъ-Жуанъ намѣ ревается пронзитъ привидѣ ніе шпагою, оно исчезаетъ).
  

Сганарель.

   Ахъ, сударь, убѣ дитесь-же, наконецъ, этими привидѣ ніями, и изъявите скорое раскаяніе!
  

Донъ-Жуанъ.

   Нѣ тъ, нѣ тъ, что-бы тамъ ни было, никто не скажетъ, что я способенъ на раскаяніе. Пойдемъ, ступай за мной.
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- СТАТУЯ КОМАНДОРА, ДОНЪ-ЖУАНЪ, СГАНАРЕЛЬ.

  

Статуя.

   Остановись, Донъ-Жуанъ! Вчера ты далъ слово придти ко мнѣ на ужинъ.
  

Донъ-Жуанъ.

   Да. Куда же идти?
  

Статуя.

   Дай руку.
  

Донъ-Жуанъ.

   Вотъ она.
  

Статуя.

   Донъ-Жуанъ, закоснѣ лость въ грѣ хахъ ведетъ къ мучительной смерти! Кто отвергнулъ милосердіе неба, тотъ понесетъ весь ужасъ наказанія!
  

Донъ-Жуанъ.

   Боже! что я чувствую!.. Невидимый огонь пожираетъ меня!.. Я не могу выносить!.. Мое тѣ ло какъ-будто обращается въ раскаленный очагъ!.. А!.. (Раздается страшный ударъ грома, и молнія поражаетъ Донъ-Жуана. Земля разверзается и поглощаетъ его. Изъ бездны вырывается большое пламя).
  

ЯВЛЕНІЕ VIII.-- СГАНАРЕЛЬ (одинъ).

   Ахъ! Мое жалованье! Мое жалованье! Его смертью всѣ удовлетворены. Оскорбленное небо, попранные законы, обольщенныя дѣ вушки, обезчещенныя семьи, опозоренные родители, обиженныя женщины, мужья, доведенные до отчаянія,-- всѣ довольны. Только я остаюсь несчастнымъ! Мое жалованье! Мое жалованье!
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru