Мицкевич Адам
Фapыс

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Перевод Л. Боровиковского (1830).

  
                            Фapысъ.
                       Зъ Mицкевичa (*).
  
             Якъ човенъ веселый, видчалывшы въ море,
             По сынимъ крыштали за витромъ летыть
             И весламы воду и пиныть и ope,
             Лебежею шыею въ хвыляхъ шумыть:
             Такъ дыкый Арапъ, поводы видпустывшы
             Коню вороному, въ пустыню бижыть:
             Кинь шыбкый копыты въ писку пошопывшы,
             Якъ крыця гаряча въ води, клекотыть.
             Вже кинь мій по морю сухому ныря
             И хвылю писчану грудьми ростына,
                       Далше -- глыбще, далше -- глыбше;
                       Въ гору курява выхрыть --
                       Далше -- выще, далше -- выще,
                       По-надъ пылью кинь летыть.
  
             Мій кинь вороный такъ якъ хмара лишае,
             И лысина въ лоби -- якъ зъ мисяца ригъ,
             И шовкова грыва по витрови мае,
             Кругомъ блыскавкы роскыдае зъ-пидъ нигъ.
  
                       Мчы литавче билоногый!
                       Лисъ и горы -- причъ зъ дорогы!
                       Дармо мене пальма въ поли
                       Жде зъ шышкамы й холодкомъ --
                       Утикаю я по воли --
                       Пальма скрылася зъ стыдомъ
                       И въ повитри утонула
             И шелестомъ лысця зъ гинця усмихнулась.
  
                       Тамъ скалы -- понура сторожа пустынь --
             Пиддержують неба кинци головою (**)!
             И дражнять що гупа копытамы кинь,
             И сварятця слидомъ за мною:
                       О невигласъ! -- де винъ гопыть,
                       Тамъ видъ сонця весь скыпыть;
                       Де пискамы кинь летыть --
                       Головы тамъ не прыклоныть
                       Пидъ шатеръ середъ пустынь --
                       Небо тамъ шатеръ одынъ.
                       Тилко скалы тамъ ночують,
                       Тилко звизды тамъ кочують.
                       Витеръ свару розимчавъ;
                       Я прйсвыснувъ -- кинь помчавъ.
  
                       Глядь назадъ -- понури скалы,,..
                       Вси видъ мене повтикалы:
                       Довгымъ рядомъ въ степъ бижать, --
                       Слызлы -- слиду ихъ незнать.
  
             Гракъ, почувши що сварятца горы, гадае,
             Що въ пусгаыни коня й бедуина піймае,
             И, росправывшы крыла, погнався гинцемъ --
             Трычи голову чорнымъ обвивъ обручемъ (**):
                       Чую, кракнувъ, запахъ трупій,
                       Самъ ты глупый, кинь твій глупый:
                       Хочъ найты въ пискахъ дорогы,
                       Хоче паши билоногый:
                       Лышня праця: -- хшо зайшовъ --
                       Не выходыть видциль зновъ.
                       Сымъ шляхомъ витры блукаютъ --
                       Слидъ писками замитають.
                       Травъ лука ся не несе --
                       Ся лука гадюкъ пасе.
                       Тилко трупы тутъ кочуютъ --
                       Тутъ тилко гракы кочуютъ. --
  
             И крачачы когти на мене справлявъ;
             Зъ гракомъ мы зиглянулысь око на око --
             Хтожъ злякавсь? -- Гракъ злякавсь и порвався высоко. --
             Я хотивъ накарать и майдайъ напынавсь
             И очыма грака я слидывъ за собою --
             Гракъ мій чорною плямкою въ витри повысъ:
             Показавсь горобцемъ -- и жукомъ -- и бжолою, --
             A дали въ повитри цилкомъ ростопывсь.
                       Мчы, литавче билоногый!
                       Скалы и гракы -- зъ дорогы!
  
             Я оглянувсь -- ажъ зъ Захиду хмара летыть
             На крылахъ шырокыхъ по сыньому склепу:
             Въ неби хмара гинцемъ такъ хотила прослыть,
                       Якъ литавъ воронымъ я по степу, --
                       И завысла надо мною
                       Зъ витромъ свыснула враждою:
                       О невигласъ! -- тамъ тоби
                       Спека груды вси ростопышь;
                       Дощыкъ зъ хмары не окропыть
                       Курявы на голови.
                       Джерело въ писку степовимъ
                       Не озвеця срибнымъ сдовомъ.
                       Росу тамъ -- къ земли не ссяде --
                       Вльотъ голодный витеръ краде.
  
             Дармо, дармо лякае; я мчусь по пискахъ:
             Хмара, мовъ занудывшись, по небу слоняе,
                       Нызче голову склоняе
                       И застряла на горахъ.
  
             Аще разъ якъ хмару очыма я скынувъ --
             Ьии за всимъ небомъ позаду покынувъ:
             Що въ серци ховала -- я бачывъ въ очахъ:
                       Обимлила, счервонила
                       И видъ злосты поблиднила --
             A дали счорнцла якъ трупъ и сховалась въ горахъ.
  
                       Мчы, литавче билоногый!
                       Гракъ и хмары -- причь зъ дорогы!
  
                       Око небо обвело;
                       Я оглянувсь коло себе:
                       Ни въ пустыни, ни на неби
                       Вже никого не було.
                       Мертвый степъ -- и свитъ наставъ --
                       Людськихъ нигъ не циловавъ. --
                       Все тамъ сномъ мертвецькымъ спыть,
                       Якъ звирякъ ватага дыка
                       Не боитця, не бижыть
                       Вперше вздрившы чоловика.
  
             Мій Боже! -- тутъ я вже не першый! -- въ пискахъ
             Чи люды, чи видьмы въ степу бованіють?
             Чи бродять, чи добычи ждуть тамъ въ горахъ?
             Ьиздци вси якъ снигъ и ьихъ коии биліють!
             Прыбигъ -- вси ни-зъ мисця; гукнувъ -- вси мовчать! -- то кисткы:
  
                       Стародавня каравана
                       Витромъ зъ пискивъ выгрибана.
  
             На шкилетахъ верблюжыхъ -- зъ людей маслакы:
                       Въ ямы, де лежалы очи,
                       Въ голи щокы, мижь кистокъ,
                       Буйный вишеръ пискы точыть....
                       И ворожыть той писокъ:
                       Бедуине ошуканыц! --
                       Де лежитъ -- тамъ гураганы!
                       Не боюсь; -- кинь мчышся вскокъ.
                       Мчы, литавче билоногый!
                       Видьмы, гураганъ -- зъ дорогы!
             Гураганъ, старшый братъ зъ Афрыканськыхъ выхривъ
             Середъ степу гуля, середъ жовтыхъ пискивъ:
             Мене зуздривъ здалека -- я ставъ оглядаты,
             Вертячыся на мисти -- соби затумивъ:
             Що-за выхоръ летить?... Зъ моихъ меншыхъ бративъ
             Мабуть вырвавсь, никчемный, писокъ розмитаты...
             Якъ посьмивъ винъ мое дидивське розсыпаты?
             Заревивъ, -- и до мене горою порвавсь,
             Зблидъ, посынивъ, що я не втикавъ, не здякавсь;
                       Землю рывъ, писокъ сыпучый,
                       Всю Арапію измучывъ
             И, якъ грыпъ-птахъ, мене зъ вороного зирвавъ;
                       Виддыхомъ огныстымъ палыть,
                       Крылами куряву палыть,
                       Кыда вверхъ, объ землю бье,
                       Крутыть, рве, писокъ шпуе; --
                       Вырвавсь я " борюся смило,
  
                       Рву, клочкомъ писокъ несу,
                       Роздираю іого птило
                       И зубамы мчу, грызу --.
             Гураганъ зъ моихъ рукъ хотивъ въ небо втекты --
             Та не вырвавсь: въ пив-тила зирвався и рунувъ
             И пищанымъ дощемъ мене зверху облывъ,
             Але лигъ быля нигъ моихъ валомъ -- и лунувъ.
  
             Виддохнувъ я! -- На звизды тоди поглядивъ --
             И все небо якъ-разъ -- золотыми очыма --
                       Зрило все на Бедуина,
             Бо причь мене нихто на земли тамъ не жывъ.
             Якъ-то любо по воли дыхнуты грудьмы! --
                       Виддохнувъ я такъ шыроко,
                       Що повитря въ Арбыстани
                       Ледви на виддышку стане.
  
             Якъ-то любо поглянуть очыма всимы! --
                       Роспистерлось мое око
                       Такъ далеко, такъ шыроко,
                       Що билшъ свита засяга,
                       Нижъ -- якъ небо заляга.
  
             Якъ-то любо розкынутьця середъ степивъ! --
             Я роскынувся тиломъ и рукы рознявъ
             И здаетця свитъ зъ Зходу на Захидъ обнявъ:
             Моя думка въ повитри лишае и рветця
             Выще, выще и выще -- ажъ въ небо несетця:
             Якъ бжола топыть,зъ жаломъ кинецъ животивъ--
             Такъ я -- зъ думкою й душу у небо втопывъ.
                                                                         Л. Боровиковскій.
             Іюля. 1829.
             С. Милютки.
  
  
   (*) Размѣръ: * (*) -- * * -- * * -- * * -- (*), и пр.
   -- *-- * -- * -- * (*) и др. --
   Етотъ размѣръ болѣе приближается къ подлиннику... и; можетъ быть, только етотъ размѣръ...-- Чтожъ дѣлать! -- Мицкевичь неподражаемъ -- тѣмъ болѣе на ограниченномъ нарѣчіи Малороссік. Соч.
   (**) Въ подлинникѣ етотъ стишокъ: "Dziką na beduina poglądają twarzą." Соч.
   (***) Ближе:
   Трычи голову чотшымъ окынувъ винцемъ. Соч.

"Вѣстникъ Европы". No 3, 1830

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru