Lib.ru/Классика: Ливингстон Давид. Путешествие Ливингстона к восточному берегу

Путешествіе Ливингстона къ восточному берегу.

3-го Ноября многочисленный и пестрый караванъ, сопровождаемый княземъ и многими изъ макалоловъ, выступилъ наконецъ изъ города Линіанти. Слоновую кость, которую онъ бралъ съ собой, несло 114 человѣкъ. Экспедиція подвигалась сначала сухимъ путемъ до Сешеке, гдѣ часть путешественниковъ сѣла на лодки, а другая половина и скотъ направилась по берегу. Здѣсь, до водопадовъ, Замбези образуетъ много острововъ, пользовавшихся до прибытія Себитуане очень дурной славой, потому что прежніе князья-батоки сдѣлали ихъ настоящимъ разбойничьимъ гнѣздомъ, и ничего неподозрѣвавшихъ проѣзжихъ ожидала здѣсь или вѣрная смерть или потеря всего имущества. Но покоривъ съ небольшою горстью воиновъ, живущихъ на сѣверъ отъ Замбези, батоновъ, Себитуане, однимъ рѣшительнымъ ударомъ, выгналъ этихъ островныхъ пиратовъ изъ ихъ притона и положилъ конецъ ихъ безчеловѣчному промыслу. Батоки племя не развитое и можетъ быть вполнѣ заслужило свою участь, подпавъ подъ чуждое иго, потому что прежнее устройство ихъ должно было быть ужасно. Главное удовольствіе ихъ князей, повидимому, состояло въ украшсніи своихъ деревень человѣческими черепами, насаженными на шесты, и каждый старался превзойти въ этомъ отношеніи своего сосѣда. Пріютомъ имъ было все равно, откуда брались эти трофеи, и, чтобы втереться вь особенную милость начальниковъ, стоило только подстеречь иностранца и преподнести его голову въ коллекцію князя. Такую еще вполнѣ сохранившуюся деревню череповъ видѣлъ Ливингстонъ, который замѣчаетъ, что начальникъ ея смотрѣлъ на эти украшенія, какъ на самое драгоцѣнное наслѣдіе, завѣщанное ему отцами. У батоновъ существуетъ странный обычай, при наступленіи совершеннолѣтія, вырывать верхніе передніе зубы; не дѣлающій этого считается очень безобразнымъ, и никакія наказанія Себитуане не могли положить конца этимъ нелѣпостямъ, хотя они сами не знаютъ, за чѣмъ они это дѣлаютъ. Мѣста погребенія старыхъ князей часто огораживаются заборомъ изъ слоновыхъ клыковъ. Въ одной могилѣ докторъ насчиталъ до 70 такихъ уже полусгнившихъ штукъ.

20 ноября Секелету простился съ своимъ гостемъ въ томъ мѣстѣ, гдѣ предположено было оставить на нѣкоторое время рѣку въ сторонѣ и взятъ на сѣверъ. Путь этотъ выбранъ былъ во первыхъ по причинѣ водопадовъ, а во вторыхъ, чтобы обойти, по возможности, область цеце. За водопадами, Замбези сама поворачиваетъ на сѣверъ и получаетъ оттуда нѣсколько притоковъ, однимъ изъ которыхъ караванъ намѣревался воспользоваться, чтобы опять попасть въ нее. Передъ отъѣздомъ докторъ предпринялъ еще маленькую экскурсію съ цѣлію осмотрѣть недалеко лежащіе водопады, о которыхъ еще Себитуане разсказывалъ ему, какъ о чудѣ, и которые внушаютъ туземцамъ такой страхъ, что они не рѣшаются приблизиться къ нимъ и называютъ ихъ "гремящимъ дымомъ". Докторъ замѣчаетъ по этому поводу, что названіе это, какъ нельзя болѣе характеристично потому, что, дѣйствительно, первое что видишь еще на разстояніи 2 часовъ, это гигантскіе столбы дыма, явленіе, довольно часто встрѣчаемое въ Африкѣ и происходящее отъ сжиганія сухихъ травъ. Столбы эти, числомъ 5, внизу свѣтлые, наверху темнѣе, волнуются, колеблются вѣтромъ и, повидимому, сливаясь съ облаками, являются въ самомъ дѣлѣ, какъ бы воплощеннымъ дымомъ. Мѣстность выше ихъ, развернувшаяся теперь въ первый разъ вередъ европейскимъ глазомъ, въ высшей степени живописна. Берега рѣки и многочисленные, разсыпанные по ней острова были покрыты превосходными, большею частію, цвѣтущими деревьями самыхъ разнообразныхъ породъ: исполинскіе баобабы, стройныя высокія пальмы и другіе извѣстные виды чередовались съ новыми формами, напоминающими то кедръ, то дубъ, то орѣшникъ и представляли богатое поле для изслѣдованія, обѣщая какому нибудь, можетъ быть, недалекому счастливцу ботанику роскошную научную жатву. Низкое стояніе воды позволило доктору, хотя и не безъ опасности, переправиться на крошечной лодкѣ черезъ быстрины на маленькій островокъ, лежащій среди рѣки, у самаго утесистаго гребня, черезъ который низвергается потокъ. "Стоя на этомъ мѣстѣ, говоритъ Ливингстонъ, нельзя положительно понять, куда дѣвается вся эта масса воды: рѣка, повидимому, изчезаетъ въ какое то подземное царство, потому что цѣпь холмовъ, тянущихся по обоимъ ея берегамъ, связываются пересѣкающей ее, поперечной грядой, а противоположный край пропасти, гдѣ изчезаетъ вода, отстоитъ всего на 80 футовъ. Докторъ подползъ какъ можно ближе къ водопаду и такимъ образомъ разсмотрѣлъ это мѣсто довольно хорошо. По его мнѣнію, вся эта удивительная игра природы есть результатъ поднятія почвы, вслѣдствіе котораго въ нижележащемъ, твердомъ базальтовомъ утесѣ образовался глубокій разрывъ, перерѣзывающій рѣку и простирающійся на 7--10 нѣмецкихъ миль по холмистой береговой странѣ. Въ эту пропасть падаетъ рѣка на протяженіи, по крайней мѣрѣ, 1000 шаговъ и съ высоты 100 футовъ, затѣмъ съуживается до 15--20 шаговъ и, бѣшенію бушуя и клокоча, перемѣняетъ направленіе и съ страшнымъ ревомъ несется по глубокому скалистому руслу, сверкая вдали, какъ бѣлая лента. Благодаря грозному паденію, вода обращается въ пыль и, поднявшись на высоту 200--300 футовъ, падаетъ оттуда вѣчнымъ дождемъ. Прелесть этого дивнаго зрѣлища увеличивалась въ то время еще двойной радугой, называемой у батоновъ "божественнымъ посохомъ".

Такъ прекрасна эта картина при низкомъ стояніи воды; во время же прилива она еще величественнѣе; тогда рѣка поднимается на нѣсколько футовъ выше и къ водопадамъ приблизиться больше нельзя. По увѣренію туземцевъ, вода въ это время до такой степени бурна, что съ острова Калай, лежащаго на 2 ¹/₂ нѣмецкихъ миль выше, можно видѣть водяныя колонны и слышать грохотъ паденія. Ливингстонъ, не имѣвшій вообще дурного обыкновенія англійскихъ путешественниковъ крестить каждый клочекъ земли по имени какого-нибудь англичанина, сдѣлалъ здѣсь исключеніе и назвалъ свое открытіе въ честь королевы -- водопадами Викторіи. Съ болѣе подробнымъ описаніемъ ихъ мы встрѣтимся нѣсколько позже.

Отъ Замбези караванъ, какъ уже было сказано, повернулъ на сѣверовостокъ и вступилъ въ прекрасную страну, обитаемую батоками, но, благодаря живущей здѣсь цеце, ѣхалъ сначала только ночью. Область эта чрезвычайно богата всевозможными питательными плодами, и одинъ изъ спутниковъ Ливингстона замѣтилъ, что здѣсь никто еще не умиралъ съ голоду. Странные плоды манеко, которыхъ Ливингстону преподнесли цѣлыя корзины въ подарокъ, состоятъ изъ 5 частей, снабженныхъ роговой скорлупой и состоящихъ изъ клейкой массы, сладкой, какъ сахаръ; зернышки, покрытыя желтымъ шелковистымъ пухомъ, не употребляются въ пищу. Весь плодъ величиною съ грецкій орѣхъ. Между тѣмъ мѣстность все подымалась и подымалась, растительность принимала другой характеръ и, наконецъ, наши путешественники достигли высокаго плоскогорья, раскинувшагося на вершинѣ хребта, опоясывающаго центральную Африку съ востока. Эта возвышенная страна покрыта была въ перемежку лѣсами и прекрасными пастбищами и во многомъ напоминала высокія плоскогорья Анголы и Лонды: такъ многія видѣнныя тамъ породы деревьевъ появились снова и здѣсь; точно также здѣшніе батоки были такого же млечно-кофейного цвѣта, между тѣмъ какъ соотечественники ихъ, въ долинѣ рѣки, совершенно черны. Основываясь на многочисленныхъ своихъ наблюденіяхъ, Ливингстонъ думаетъ, что цвѣтъ кожи зависитъ не собственно отъ жара, а отъ жара и сырости вмѣстѣ, но этому взгляду противорѣчитъ много фактовъ. Черезъ нѣсколько времени лѣса изчезли и караванъ поднялся въ холмистыя возвышенности, покрытыя травой и одиночными группами деревьевъ и считающіяся у макололовъ раемъ. Эти то возвышенности съ ихъ прекрасными пастбищами и отличнымъ здоровымъ воздухомъ Себитуане выбралъ сначала своимъ мѣстопребываніемъ но такъ какъ они совершенно лишены средствъ къ оборонѣ, то онъ и не могъ отстоять ихъ отъ матебеловъ. Здѣсь наконецъ докторъ нашелъ то, что напрасно такъ долго искалъ, а именно, здоровую мѣстность и возлагалъ на нее большія надежды, потому что она во всѣхъ отношеніяхъ какъ нельзя болѣе пригодна для жизни европейскихъ миссіонеровъ и купцовъ. Несмотря на то, что дождей здѣсь бываетъ очень мало, а источниковъ нѣтъ, растительность этой страны свѣжая и прелестная, а животныхъ очень много, и не тревожимые никѣмъ слоны, буйволы, а также лоси, гну и антилопы, спокойно паслись всюду. Постоянныя войны между макололами и матебелами вытѣснили первобытныхъ жителей въ болѣе отдаленныя холмистыя области и караванъ вездѣ натыкался на покинутыя жилища.

Живущіе здѣсь батоки, благодаря страсти курить ленъ (дурной обычай, встрѣчающійся вездѣ въ Африкѣ), чрезвычайно упали и умственно и физически. Ленъ, употребляющійся для этой цѣли и называемый ими "мутокване" очень обыкновенная у насъ порода, (cannabis sativa) та же самая, изъ которой и турки приготовляютъ свой хашишъ. Наркотическое дѣйствіе его на людей различно и зависитъ отъ натуры и настроенія. Нѣкоторымъ опьяненнымъ, напримѣръ, все является въ чудовищныхъ размѣрахъ, и, чтобы перешагнуть черезъ соломинку, они разбѣгаются, какъ будто у нихъ на дорогѣ лежитъ цѣлое дерево. Курящіе имѣютъ притомъ обыкновеніе набирать въ ротъ воды, которую потомъ выпрыскиваютъ, произнося въ то же время разныя безсвязныя рѣчи, большею частію, въ похвалу себѣ. Куреніе сопровождается всегда сильнымъ и непріятнымъ кашлемъ. Воины Себитуане, чтобы набраться храбрости, часто опьяняли себя такимъ образомъ передъ нападеніемъ на непріятеля. У португальцевъ въ Анголѣ куренье матакване весьма строго запрещено рабамъ.

Проѣздъ по этимъ открытымъ прохладнымъ высотамъ, послѣ вѣчнаго пробиванья черезъ густые лѣса и ползанья подъ сырыми деревьями въ низменностяхъ, былъ чрезвычайно пріятенъ нашимъ путешественникамъ. Одно только мѣшало Ливингстону, сдѣлавшемуся, благодаря постоянной неотвязчивой лихорадкѣ, страшно раздражительнымъ, это оглушительное, неумолкаемое трещаніе цикадъ и сверчковъ. Онъ сравниваетъ крикъ сѣраго сверчка съ звукомъ шоттландской волынки и не понимаетъ, какъ такое маленькое созданіе можетъ производить такой сильный шумъ, что отъ него чуть не дрожитъ земля. Еще прекраснѣе и богаче сдѣлалась страна, когда въ ноябрѣ они стали спускаться по восточному склону хребта, гдѣ дожди бываютъ чаще. За то теперь они вступили въ землю батоновъ, не хотѣвшихъ ничего знать о верховной власти макололовъ и считавшихъ этихъ послѣднихъ бунтовщиками, и Ливингстонъ и его спутники серьезно задумывались о пріемѣ, ожидающемъ ихъ у этого враждебнаго племени. Опасенія эти были не безъ основанія. Начальникъ первой деревни оказался, правда, миролюбивымъ и ласковымъ, но изъ окрестныхъ мѣстъ сюда нашло множество народа, слова и обращеніе котораго отличались крайнею непріязнью. Какой-то изступленный или, можетъ быть, опьяненный льномъ, напримѣръ, яростно злѣзъ съ топоромъ на доктора, и ясно было, что ночь не пройдетъ покойно, а вѣроятно произойдетъ нападеніе. Однако его не послѣдовало, а на другой день дружелюбный начальникъ побѣжаъ впередъ каравана къ толпамъ, собравшимся въ лѣсу, по которому должны были проходить путешественники, и уговорилъ ихъ пропустить чужестранцевъ. Впрочемъ, враждебное настроеніе преобладало только въ пограничныхъ мѣстечкахъ и вскорѣ совсѣмъ изчезло. Чѣмъ дальше, тѣмъ жители становились добрѣе и тише; они цѣлыми толпами стекались изъ окрестностей и приносили чужеземнымъ гостямъ въ подарокъ маисъ и разные плоды. Всѣ были внѣ себя отъ радости, при видѣ перваго бѣлаго человѣка, особенно, когда имъ сказали, что благодаря его сгараніямъ, макололы будутъ жить съ ними въ мирѣ. "Дай намъ миръ, кричали они, намъ надоѣло вѣчное бѣгство". И дѣйствительно на нихъ нападали не только Себитуане и Мозиликатси, но и множество другихъ воинственныхъ авантюристовъ постоянно вторгалось въ ихъ землю и уводило ихъ скотъ. Теперь они держатъ только козъ и куръ и усердно занимаются земледѣліемъ.

Привѣтствіе въ этой странѣ выражается самымъ страннымъ и неудобнымъ способомъ, который гдѣ либо существуетъ; онъ состоитъ въ томъ, что здоровающійся бросается навзничь, катается по полу и изъ всѣхъ силъ колотитъ себя по бедрамъ, вскрикивая при этомъ свое привѣтствіе "кина бомба". Доктору эти церемоніи были крайне непріятны, но просьбы его прекратить ихъ только усиливали ихъ рвеніе. Впрочемъ, всѣ эти люди оказались очень добрыми; они радушно встрѣчали путешественниковъ, приносили имъ множество съѣстныхъ припасовъ и вообще облегчили проѣздъ по ихъ области.

Между тѣмъ еще идя по вышеописаннымъ высотамъ, Ливингстонъ видѣлъ вдали, на юговостокѣ, гряду холмовъ, сопровождающихъ Замбези, а теперь спустившись въ глубокую страну, перерѣзанную романтическими долинами и рѣками, обиловавшими слонами и буйволами, они достигли наконецъ, изливающейся въ Замбези, рѣки Кафуи, имѣющей 250 шаговъ ширины и кишѣвшей бегемотами. Живущія по ту сторону Кафуи племена считаютъ себя въ безопасности отъ непріятельскихъ нападеній и потому засѣваютъ хлѣбомъ всѣ пространства между холмами, которыми изрыта ихъ страна. Переправившись черезъ рѣку, караванъ опять началъ взбираться на крутыя возвышенности, откуда онъ съ радостію привѣтствовалъ снова показавшуюся вдали Замбези. Здѣсь, у подошвы холмовъ изъ слюды и глинистаго сланца, находится огромный окаменѣлый лѣсъ, который, будучи, вѣроятно, вырванъ поднятіемъ почвы, образовавшей холмы, поваленъ въ направленіи къ рѣкѣ. Разсмотрѣвъ его ближе, Ливингстонъ нашелъ, что онъ состоялъ изъ хвойныхъ породъ, принадлежащихъ къ типу араукарій. Нѣсколько дальше, на небольшой рѣчкѣ, онъ увидѣлъ еще отдѣльно разбросанныя окаменѣлыя деревья; изъ нихъ нѣкоторыя лежали горизонтально, другія стояли прямо или наклонно и были растепаны на множество кусковъ. Низменная страна, лежащая при сліяніи обѣихъ рѣкъ, обиловала всевозможными крупными животными, не выражавшими ни малѣйшаго страха передъ людьми. Подобнаго богатства докторъ не видѣлъ еще нигдѣ. Казалось, онъ вдругъ перенесся въ первобытный міръ до сотворенія человѣка. Нужно было просто закричать на слона, чтобы онъ посторонился и далъ дорогу. Точно также безстрашны были буйволы; они подходили, останавливались и съ удивленіемъ осматривали ручной рогатый скотъ, и прогонять ихъ приходилось выстрѣлами. Здѣсь опять начались проливные дожди, но, къ счастію нашихъ друзей, лихорадка пощадила ихъ на этотъ разъ. Послѣ каждаго ливня караванъ разводилъ огромный костеръ, чтобы высушиться и предохраниться отъ простуды. Одну ночь ночевали въ старой, но очень гостепріимной гостинницѣ; это былъ громадный баобабъ, въ дуплѣ котораго удобно помѣщалось 20 человѣкъ.

Потомъ они направились по лѣвому берегу Замбези, принимающей здѣсь значительное число притоковъ и дѣлающейся гораздо шире и быстрѣе, чѣмъ выше водопадовъ, Долина ея въ этомъ мѣстѣ довольно широка, а окаймляющіе ее холмы отступаютъ далеко вглубь. На лѣвой сторонѣ ея живутъ батоки, на правой -- баніаи. Сама рѣка усѣяна островами. Обитатели холмистыхъ частей занимаются очень выгодной охотой на слоновъ, которыхъ убиваютъ или знакомымъ уже намъ приборомъ, состоящимъ изъ падающихъ бревенъ, снабженныхъ отравленными желѣзками, или устроиваютъ на толстыхъ крѣпкихъ деревьяхъ маленькія хижинки и оттуда стрѣляютъ въ нихъ копьями съ широкими клинками; въ послѣднемъ случаѣ раненое животное истекаетъ кровью. Племена, живущія въ долинѣ Замбези, очень ревностно занимаются земледѣліемъ и садоводствомъ и оказались гостепріимнымъ и добрымъ народомъ.

Роскошная тропическая растительность, покрывающая низменности рѣки, скоро дала себя знать и чрезвычайно затруднила путь каравану. Но, къ счастію, на дорогѣ оказалось множество протоптанныхъ животными тропинокъ, а миролюбивое населеніе давало съ величайшею готовностію людей, провожавшихъ путешественниковъ отъ деревни до деревни. Сами жители поддерживаютъ между собой сношенія посредствомъ лодокъ.

По Замбези также женщины имѣютъ обычай обезображивать себя, но другимъ способомъ, а именно, они дѣлаютъ въ верхней губѣ разрѣзъ и увеличиваютъ его до тѣхъ поръ, пока туда не взойдетъ цѣлая раковина. Такимъ образомъ образуется что-то въ родѣ утинаго носа, и улыбка дѣлается навсегда невозможной для нихъ.

Путешествіе въ этихъ частяхъ Замбези можно сравнительно назвать комфортабельнымъ. Дичи все время было много, а ласковые жители лежащихъ близъ дороги мѣстностей приносили въ подарокъ множество съѣстныхъ припасовъ. Но въ первыхъ числахъ января караванъ совершенно неожиданно натолкнулся на деревню, начальникъ и жители которой выказывали не только боязнь и недовѣріе, по положительную вражду, стоившую Ливингстону не мало труда, чтобы ихъ успокоить. Впослѣдствіи оказалось, что это былъ послѣдній пунктъ, до котораго нѣсколько лѣтъ тому назадъ проникъ съ востока смѣлый европеецъ, занимавшійся торговлей невольниками, который женился на дочери одного туземнаго князя, но былъ убитъ по приказанію своего тестя, заподозрившаго его въ желаніи занять его мѣсто. То же самое повторялось теперь въ каждой слѣдующей деревнѣ. Какъ только показывался караванъ, женщины и дѣти бросались бѣжать, а мужчины брались за оружіе и выходили на встрѣчу многочисленными толпами. Нѣсколько разъ они пытались разъединить путешественниковъ или задержать ихъ, что было чрезвычайно непріятно, потому что они находились въ то время въ области ядовитой цеце; быки каждый день подвергались укушенію и Ливингстонъ жилъ въ постоянномъ страхѣ, что не сегодня, то завтра весь скотъ его падетъ. 14 января онъ достигъ до впадающей въ Замбези рѣки Луангуа и переправился черезъ нее при огромномъ стеченіи вооруженныхъ дикарей, обступившихъ оба берега рѣки. Очевидно Ливингстона принимали за бацунга или моцунга (португальца); и не трудно было догадаться, что племена эти находились въ враждебныхъ отношеніяхъ съ португальской колоніей.

При сліяніи Луангуа и Замбези путешественники наткнулись на остатки стараго португальскаго селенія, которое, какъ они узнали послѣ, называлось Цумбо. Это были обросшія деревьями развалины каменныхъ домовъ и обрушившейся церкви, гдѣ лежалъ еще разбитый колоколъ съ іезуитскимъ клеймомъ. На противоположномъ высокомъ берегу Замбези виднѣлись уцѣлѣвшія еще стѣны маленькаго форта.

Эта очень выгодная въ торговомъ отношеніи мѣстность представляетъ великолѣпное зрѣлище двухъ сливающихся рѣкъ и вообще чрезвычайно романтична. Между обѣими рѣками, на крутомъ мысѣ, возвышалась когда то церковь; сзади поднимались высокія, покрытыя темными лѣсами, горы, а по обѣ стороны разстилалась прекрасная страна, усѣянная живописными холмами. Зачѣмъ португальцы бросили это мѣстечко, туземцы не могли или не хотѣли объяснить.

"Живописное Обозрѣніе", No 51, 1873

Дальше докторъ узналъ, что сосѣди португальской колоніи Тете уже два года ведутъ съ ней войну, но что, можетъ быть, ему удастся пробраться туда, если только онъ не попадется страшному начальнику Мпенде. Между тѣмъ начальникъ этотъ жилъ какъ разъ на той рѣкѣ, къ которой направлялся караванъ, и такъ какъ прибрежные жители, дрожавшіе передъ Мпенде, ни за что не рѣшались дать лодокъ для переѣзда, то волей неволей надо было идти прямо въ зубы льву. Къ довершенію горя наши бѣдные путешественники едва едва, съ величайшимъ трудомъ, могли пробиваться между колючими кустарниками вдоль берега, потому что эта въ высшей степени плодородная долина воздѣлана только въ очень немногихъ мѣстахъ, а деревни и сады устроены на островахъ. Наконецъ дошли и до деревни грознаго Мпенде и остановились, выжидая, какое дѣйствіе произведетъ отправленное впередъ посольство. Посольство это сначала не вызвало никакого отвѣта, замѣтно было только какое то необычайное движеніе: явилось множество дикарей, которые разложили огромный костеръ и, вѣроятно, чтобы уничтожить и обезсилить пришельцевъ, принялись выполнятъ всеможныя церемоніи, сопровождаемыя страшнымъ крикомъ и гиканьемъ. При этомъ вооруженные люди постоянно мелькали между деревьями и кустами даже ночью. Видно было, что князь собирался съ силами и созывали свое племя. Стало быть кровавой стычки не миновать, и спутники доктора, выросшіе съ дѣтства въ войнахъ и набѣгахъ, ликовали въ надеждѣ на неминуемую схватку. Ты видѣлъ, говорили они, какъ мы управляемся съ слонами, теперь посмотри, какъ мы справимся съ людьми. Въ случаѣ побѣды, они получали не только новыя платья на мѣсто ихъ изорванныхъ и сгнившихъ отъ дождя лохмотьевъ, но разсчитывали на плѣнниковъ, отъ которыхъ намѣревались вытребовать слоновой кости, и наконецъ въ глубинѣ души считали уже женъ начальника своей собственностью.

Къ счастію и это столкновеніе кончилось лучше, чѣмъ можно было ожидать. Отъ Мпенде явилось наконецъ двое депутатовъ, которыхъ спутникамъ Ливингстона не трудно было убѣдить, что онъ не португалецъ. Имени англичанинъ (лекоа) они не знали, но спросили: не изъ того ли ты бѣлаго племени, которое любитъ и жалѣетъ черныхъ? Утвердительный отвѣть разрѣшилъ всѣ сомнѣнія, такъ какъ имъ было извѣстно, что одинъ бѣлый народъ старается уничтожить торгъ невольниками. Оба посла принадлежали къ совѣту князя, пользовались его довѣріемъ и скоро склонили его на сторону пришельцевъ, особенно когда Секвебу, описавъ съ необыкновеннымъ жаромъ, образъ мыслей и намѣренія доктора, прибавилъ: "если бы вы знали его такъ хорошо, какъ мы, а мы вѣдь мы жили съ нимъ, то вы убѣдились бы, что онъ въ высшей степени достоинъ вашей дружбы". Послѣ этого Мпенде не только не притѣснялъ своихъ гостей, но сдѣлалъ все, что могъ, чтобы помочь имъ, и прощанье совершилось на столько дружески и ласково, на сколько мрачна и грозна была встрѣча. Такъ какъ дорога въ Тете по южному берегу рѣки была короче и удобнѣе, то Мпенде велѣлъ перевезти ихъ пату сторону.

Этотъ счастливый исходъ дѣла произвелъ хорошее дѣйствіе на племена, живущія дальше но дорогѣ, потому что вообще всѣ они сообразуютъ свои поступки другъ съ другомъ, и путешественниковъ вездѣ ожидалъ хорошій пріемъ. Такимъ образомъ слава Ливингстона, какъ англичанина и противника рабства, возрастала со дня на день, а туземцы, хотя и сами продавали своихъ соотечественниковъ португальцамъ, но объявили, что они понимаютъ, какъ нечестію было со стороны португальцевъ вовлечь ихъ въ такой торгъ. "Неволѣники въ Тете, говорили они, наши братья и дѣти; португальцы выстроили городъ нашими руками".

Всѣ береговыя племена занимаются земледѣліемъ, живутъ въ изобиліи и съ величайшей готовностью дѣлились съ путешественниками съѣстными припасами. Въ обширной равнинѣ, куда теперь прибылъ караванъ, слѣдуя руслу рѣки, хижины, вѣроятно для безопасности отъ гіенъ, львовъ и слоновъ, выстроены часто на сваяхъ. Слоны здѣсь уже не тѣ тихіе, смирные, лѣсные жители, какъ во внутренней Африки, они выучились жить съ людьми и на перекоръ имъ. Они съ большою ловкостію перебираются черезъ Замбези, переплываютъ отъ одного острова на другой, истребляютъ сады и не обращаютъ особеннаго вниманія на принимаемыя противъ нихъ мѣры.

Племена, на сѣверъ отъ Замбези, находятся почти въ постоянной войнѣ съ португальцами. Между ними базенды извѣстны за хорошихъ кузнецовъ, чему способствовала вѣроятно ихъ область, изобилующая отличной желѣзной рудой. Другое племя "маравы" воздѣлываютъ неимовѣрной величины сладкій картофель (convolvulus batata); странно, что посаженный на другомъ, т. е. южномъ берегу, онъ вырождается. Такъ какъ плодъ этотъ не можетъ пролежать больше 3-хъ дней, то туземцы рѣжутъ его на тонкіе ломтики, сушатъ на солнцѣ, осыпаютъ золой и зарываютъ въ землѣ, гдѣ онъ можетъ въ такомъ видѣ сохраняться цѣлые мѣсяцы.

Между тѣмъ постоянные дожди и разлитія многихъ рѣкъ, впадающихъ въ Замбези, заставили наконецъ Ливингстона оставить рѣку влѣво и взять на юговостокъ: На это рѣшеніе, между прочимъ, повліяло то обстоятельство, что, какъ онъ узналъ, внизъ по рѣкѣ живетъ еще нѣсколько начальниковъ, имѣющихъ, обычай требовать съ проѣзжихъ дань. Скоро они вступили въ непроходимую чащу, но на этотъ разъ не надолго: чаща оказалась небольшой и они опять отдохнули на открытыхъ равнинахъ, усаженныхъ деревьями мопане, и въ прекрасныхъ лѣсахъ, покрытыхъ, какъ всегда, послѣ дождей, безчисленными насѣкомыми съ зелеными, золотыми, хрустальнопрозрачными, яркокрасными и черными крыльями. Между ними были и тысяченоски (myriapoda) съ яркокраснымъ туловищемъ и голубыми ногами. Деревни встрѣчались довольно рѣдко, и жители ихъ дружелюбны; но вообще, чѣмъ ближе къ берегу, тѣмъ требовательнѣе и настойчивѣе были начальники. Это, впрочемъ, совершенно понятно, потому что здѣсь дѣйствовали тѣ же причины, какъ и на границѣ Анголы и, конечно, вызвали тѣ же слѣдствія. Двигался караванъ чрезвычайно медленно, такъ что находился въ пути не болѣе 2-хъ часовъ въ день. Жара была невыносимая и носильщики, измученные и усталые, то и дѣло складывали свои ноши и гнались за медососами, или коліосами, чтобы по слѣдамъ ихъ вынуть изъ дупла пчелиный сотъ или добыть особенную жирную птицу -- красноносаго рогоноса taccus erythrorhynchus), называемаго у туземцевъ "корис". Образъ жизни этой птицы представляетъ слѣдующую особенность. Какъ только самка совьетъ въ дуплѣ дерева гнѣздо изъ своихъ собственныхъ перьевъ и нанесетъ яицъ, самецъ замуравливаетъ дупло, залѣпляетъ его глиной и оставляетъ только маленькое отверстіе для ея головы, чтобы давать ей пищу. Во время этого заключенія, продолжающагося до тѣхъ поръ, пока птенцы не оперятся, слѣдовательно 2--3 мѣсяца, самка чрезвычайно жирѣетъ и считается дикарями за лакомство. Туземцы собираютъ также много дикаго меду, но воскъ бросаютъ безъ употребленія. Наконецъ и португальскія поселенія были уже не далеко, а огромное количество слоновъ и другихъ крупныхъ животныхъ не уменьшалось, потому что стрѣлы туземцевъ не могутъ сдѣлать между ними большихъ пробѣловъ, тѣмъ болѣе, что на львовъ и гіенъ они даже совсѣмъ не ходятъ и вѣруютъ, что души ихъ умершихъ начальниковъ переселяются въ этихъ звѣрей. У нихъ существуетъ также убѣжденіе, что и при жизни князь можетъ на время принять видъ льва и растерзать человѣка, котораго не любитъ, поэтому, когда показывается левъ, они встрѣчаютъ его рукоплесканіями.

Такъ какъ области различныхъ начальниковъ здѣсь довольно точно разграничены, большею частію, маленькими рѣчками, изливающимися во множествѣ въ Замбези, то здѣсь установилось извѣстное, опредѣленное право охоты, соблюдаемое очень строго. Если, напримѣръ, слонъ, раненый въ одной области, дойдетъ до другой, то начальникъ послѣдней получаетъ право на заднюю половину убитаго животнаго, охотникъ обязанъ тотчасъ извѣстить о томъ владѣльца и не смѣетъ тронуть своей добычи, пока тотъ не пришлетъ уполномоченнаго для присутствія при дѣлежѣ. За несоблюденіе этого постановленія онъ теряетъ право на зубы и на мясо. Отъ буйвола владѣльцу мѣстности, на которой онъ пасся, отдается задняя нога, отъ лоси еще большая часть, такъ какъ она считается вездѣ, но преимуществу, княжеской дичью. За рѣкой Цумбо, внутри Африки, принято, что первый, нанесшій хотя бы самую незначительную рану животному, считается собственникомъ его; слѣдующій получаетъ заднюю четверть, третій переднюю ногу и пр. Но князья и здѣсь имѣютъ право на какую-нибудь часть; въ одномъ мѣстѣ на грудь, въ другомъ на ребра или переднюю ногу и т. д.

Баніаи имѣютъ еще многія другія особенности, хотя вообще по учрежденіямъ, нравамъ и суевѣрію вполнѣ принадлежатъ къ великой среднеафриканской черной семьѣ. Достоинство князя у нихъ почти никогда не достается ближайшему наслѣднику, но всегда переходитъ, по выбору всѣхъ свободныхъ людей, къ какому-нибудь, члену боковой линіи. Когда избранный начальникъ, поломавшись, по обыкновенію, подъ предлогомъ несовершеннолетія, соглашается наконецъ принять предлагаемый ему санъ, къ нему переходитъ и жена его предшественника, и дѣти его, и имущество. При этомъ бываетъ, что эти послѣдніе начинаютъ тяготиться подобной зависимостью и переселяются въ другія деревни. Тогда новый начальникъ посылаетъ къ нимъ посольство, и если они не примутъ его, въ знакъ покорности, по искони заведенному тамъ обычаю рукоплесканіями, то посланные, ни мало не задумываясь, поджигаютъ деревню. Точно также здѣсь существуетъ обычай, чтобы отъ 12 до 15 лѣтъ сыновья свободныхъ людей жили при какомъ-нибудь начальникѣ въ качествѣ пажей или оруженосцевъ, и такимъ образомъ подъ его надзоромъ научились всему, что требуется отъ настоящаго баніая, почему и отношеніе это называется "баніаи". Они остаются при начальникѣ своемъ и не женятся до тѣхъ поръ, пока другіе юноши не явятся на смѣну имъ. Содержатъ ихъ въ это время родители, дающіе имъ рабовъ, которые обработываютъ ихъ поля и вообще доставляютъ имъ необходимое. По возвращеніи домой; имъ, въ видѣ испытанія, предлагаютъ нѣсколько вопросовъ; при удачныхъ отвѣтахъ родители приходятъ въ величайшій восторгъ. Другая особенность ихъ быта собственно не представляетъ ничего необычайнаго и служитъ только подтвержденіемъ той аксіомы, что люди вездѣ одинаковы. Говорятъ, что у баніаевъ повелѣваютъ женщины, а мужчины должны повиноваться. Дѣйствительно, путешественникамъ не разъ случалось встрѣчать баніаевъ, не соглашавшихся наниматься у нихъ, не спросись жены. Но подобная зависимость существуетъ только тогда, когда мужчина бѣденъ и не можетъ купить себѣ жены или, какъ говорятъ, купить у родителей ихъ правъ на нее. Такой человѣкъ обязанъ переселиться въ деревню тестя, въ его домъ, и не только повинуется женѣ, но долженъ еще оказывать извѣстное почтеніе тещѣ. Когда такая жизнь ому надоѣдаетъ, онъ можетъ уйти, но дѣти остаются у жены, потому что, какъ вездѣ, гдѣ нѣтъ недостатка въ пищѣ, дѣти считаются здѣсь благословеніемъ божіимъ, на нихъ основывается процвѣтаніе и благоденствіе деревень. Жены, на которыхъ лежитъ обязанность прокармливать мужей, очень дорожатъ своей репутаціей; при малѣйшемъ подозрѣніи, что одна изъ нихъ околдовала ихъ общаго супруга, онѣ добровольно подвергаются особенному испытанію "муави", очень напоминающему наши средневѣковыя ордаліи. Для этого сначала призывается колдунъ, умѣющій приготовлять изъ растенія "г-охо" особенный настой. Затѣмъ всѣ жены вмѣстѣ отправляются на поле и, пропостившись нѣсколько времени, пьютъ, по очереди, этотъ напитокъ, поднимая руки къ небу въ свидѣтельство своей невинности. Тѣ, которыхъ вырветъ при этомъ, объявляются невинными, другія же считаются виновными и приговариваются къ смерти на кострѣ. Послѣ этого первыя возвращаются домой и, въ благодарность за спасеніе, приносятъ своимъ хранительнымъ божествамъ въ жертву пѣтуха. Говорятъ, что этотъ обычай существуетъ у всѣхъ племенъ, живущихъ на сѣверъ отъ Замбези. Баніаи очень красивые люди; между ними также встрѣчается молочно-кофейный цвѣтъ кожи, считающійся вездѣ признакомъ знатности и аристократіи. Желая избавиться отъ ожидавшихъ его на пути различныхъ требованій и притязаній, Ливингстонъ теперь устроилъ такъ, что караванъ его не останавливался болѣе въ деревняхъ, а обходилъ ихъ, дѣлая иногда порядочные крюки. Этотъ способъ путешествія былъ тѣмъ удобнѣе, что лѣса и кусты доставляли ему необходимую пищу: медъ, разныя клубневыя растенія, большіе, очень вкусные грибы и дикіе плоды. Такимъ образомъ они надѣялись, что всѣ опасныя мѣста уже остались позади и спокойно подвигались дальше, какъ вдругъ, передъ самымъ концомъ, ихъ остановила толпа людей, грозившихъ донести князю, что они безъ его позволенія проходятъ по его области. На этотъ разъ путешественники не стали сопротивляться; цѣль путешествія была почти подъ руками, спорить не стоило, и чтобы отвязаться отъ несносныхъ дикарей, они дали имъ два небольшихъ слоновыхъ зуба. Теперь отъ Тете ихъ отдѣляла только небольшая песчаная и каменистая степь. Но въ двухъ часахъ отъ этого мѣстечка доктору вдругъ сдѣлалось такъ дурно, что, не будучи въ состояніи сдѣлать ни шагу далѣе, онъ легъ отдохнуть и послалъ въ городъ рекомендательныя письма его лоандскихъ друзей.

На другое утро 3 марта, къ величайшему ужасу спутниковъ Ливингстона, вообразившихъ себя уже плѣнными, къ нему явилось 2 офицера и рота солдатъ, высланныхъ ему навстрѣчу. Они ласково привѣтствовали бѣднаго, измученнаго больного и приготовили ему изъ принесенныхъ припасовъ "цивилизованный завтракъ" среди дикой пустыни Завтракъ этотъ, послѣ столькихъ мѣсяцевъ бродячей жизни, показался ему манной небесной. Коммендантъ Тете принялъ Ливингстона и его людей, какъ нельзя лучше, и уговорилъ его подождать у него до слѣдующаго мѣсяца, говоря, что путешествіе къ берегу по низменности рѣки въ это время очень нездорово.

Городъ Тете состоитъ изъ 40 европейскихъ домовъ, выстроенныхъ изъ неотесаннаго камня и покрытыхъ тростникомъ, и около 1200 африканскихъ хижинъ. Лежитъ онъ на утесѣ высокаго, скалистаго берега рѣки; маленькій фортъ его спускается къ самой водѣ. Лучшая часть города окружена стѣной въ 12 фут. вышины. За исключеніемъ гарнизона, Тете едва насчитываетъ 20 португальцевъ и, подобно всѣмъ португальскимъ владѣніямъ на восточномъ берегу, приходитъ все болѣе и болѣе въ упадокъ. Засѣвъ и вывозъ пшена, проса, маиса, кофе, сахара, масла, индиго, а также промываніе золота, встрѣчающагося въ нѣкоторыхъ рѣкахъ, прекратилось единственно потому, что съ здѣшними торговцами повторилась исторія курицы съ золотымъ яйцомъ: желая какъ можно скорѣе разбогатѣть, они распродали своихъ черныхъ невольниковъ въ Бразилію и лишили себя рабочихъ рукъ. Постоянныя войны и стычки съ окрестными племенами, съ которыми только недавно передъ тѣмъ былъ заключенъ миръ, также не мало содѣйствовали упадку колоніи. Тогдашній коммендантъ назывался у сосѣднихъ народцевъ "человѣкъ съ добрымъ сердцемъ" и одного его присутствія было достаточно, чтобы подержать тишину и согласіе.

Одинъ изъ живущихъ въ Тете португальцевъ, синьоръ Кандидо сообщилъ Ливингстону интересное для него; извѣстіе что въ 45 дняхъ пути на сѣверозападъ оттуда, онъ посѣтилъ одно озеро, которое докторъ считалъ за называемое географами Марави. Тамошніе жители (на южномъ берегу шивы, на сѣверномъ муйао) называютъ его Ніанье т. е. большая вода. По разсказамъ того же Кандидо, среди озера поднимается высокая гора Муромбо или Маромбола, населенная народомъ, который держитъ очень много скота. Переѣздъ въ одномъ узкомъ мѣстѣ продолжался 36 часовъ. Изъ южной оконечности его вытекаетъ 2 рѣки; одна изъ нихъ носитъ то же имя, какъ озеро, другая называется Шире или Ширва. Послѣдняя до такой степени заросла водяной травой, называемой португальцами альфацинія (pistia stratiotes), что плаваніе по ней невозможно. Изъ того же самаго источника, т. е. отъ синьора Кандидо, знавшаго языкъ туземцевъ и не разъ бывшаго посредникомъ въ ихъ ссорахъ, Ливингстонъ узналъ, что всѣ племена этой страны имѣютъ совершенно опредѣленное представленіе о высшемъ существѣ, создателѣ и управителѣ всего, называемомъ, смотря по діалектамъ, Моримо, Млунго, Реца, Мпамбе, у баротсе Ніампи, у балондовъ Цамби. Кромѣ того, они вѣрятъ, что душа живетъ и послѣ смерти тѣла, и уставляютъ могилы близкихъ и родственниковъ жертвенными дарами, въ видѣ съѣстныхъ припасовъ, пива и пр. Избавившись отъ опасности или выздоровѣвъ отъ болѣзни, они приносятъ въ жертву овцу или пищу, а изъ крови этихъ животныхъ совершаютъ возліянія за упокой души кого нибудь изъ близкихъ.

Дожидаясь въ Тете болѣе благопріятнаго времени для дальнѣйшаго путешествія, Ливингстонъ воспользовался своимъ досугомъ, чтобы осмотрѣть окрестности города и изслѣдовать сколько нибудь богатыя средства страны, имѣющей большую прелесть для предпріимчивыхъ людей. Онъ осмотрѣлъ залежи каменнаго угля, выходившаго наружу во многихъ мѣстахъ по берегамъ рѣки, и предполагаетъ, что тамъ находится не только громадная масса каменноугольныхъ пластовъ, но что, судя по встрѣчающемуся въ рѣкахъ золоту, пласты эти должны быть окружены золотыми розсыпями. Все это, а также множество дровъ, желѣзныхъ рудъ, водяные пути и обиліе жизненныхъ припасовъ представляетъ такое соединеніе всевозможныхъ богатствъ, которое встрѣчается чрезвычайно рѣдко. Лихорадки въ Тете не такъ опасны, какъ ниже на морскомъ берегу, потому докторъ скоро оправился отъ повторившагося было припадка. Но заботливый и осторожный коммендантъ все-таки уложилъ его на довольно долгое время въ постель, а докторъ, съ своей стороны, старался сколько могъ отблагодарить его за его безпредѣльное гостепріимство.

Здѣсь упомянемъ еще одно растеніе, по имени буаце, волокна котораго употребляются вмѣсто льна и о которомъ Ливингстонъ думаетъ, что оно еще не извѣстно ботаникамъ. Въ области Марави туземцы приготовляютъ изъ него нитки для нанизыванія бусъ. На ощупь нитки эти похожи на кишечныя струны и необыкновенно крѣпки.

Не нуждаясь болѣе въ своихъ спутникахъ, докторъ оставилъ большую часть изъ нихъ, до своего возвращенія въ Тете, позаботясь предварительно не только о томъ, чтобы обезпечить ихъ жизнь, по постарался также дать имъ возможность принести что нибудь на родину. При этомъ добрый коммендантъ снабдилъ ихъ платьемъ и пищей и отвелъ земли для посѣва; но большею частью они предались не земледѣлію, а сдѣлались смѣлыми охотниками на слоновъ, что тамъ очень выгодно, остальные нанялись въ лодочники.

Полный сердечной благодарности за ласки и радушный пріемъ, Ливингстонъ 22 апрѣля оставилъ Тете и, сѣвъ на лодки, быстро поплылъ внизъ по теченію къ восточному берегу въ Килимапе. Не смотря на то, что португальцы поселились первые въ Африкѣ, они однако не имѣли никакого понятія о верхнихъ частяхъ Замбези; земли за Цумбо были для нихъ terra incognita. Черезъ нѣсколько дней докторъ достигъ лежащей на правомъ берегу станціи Сенны. Здѣсь упадокъ португальскаго могущества представился ему во всей наготѣ. Сенна почти не заслуживаетъ названія даже деревни: находящаяся тамъ церковь разрушена, дома похожи на развалины, маленькій фортъ изъ кирпичей, служащій мѣстомъ жительства комменданта, фортъ только по имени и не представляетъ никакой безопасности. Самъ коммендантъ не имѣетъ никакого значенія; его не слушаются даже его туземные солдаты, которые, при первомъ нападеніи непріятеля, всѣ разбѣгаются и оставляютъ Сенну на произволъ судьбы. Мародерствующія сосѣднія кафрскія племена, называемыя здѣсь ландинами, господствуютъ во всей этой области, на югъ отъ рѣки, до самаго моря и ни во что не ставятъ португальцевъ. Вообще у туземцевъ составилось убѣжденіе, что португальцы народъ подвластный другому.

Поднимающіяся по обѣимъ сторонамъ рѣки горы и высоты доходятъ до Сенны и представляютъ здоровыя и густо населенныя неграми мѣстности. Дальше къ озеру тянется равнина, покрытая лѣсомъ. Сама рѣка очень извилиста и такъ широка, что, плывя по ней, иногда не видишь ни того, ни другого берега, но она усѣяна островами, которые до войны всѣ были обитаемы и тщательно обработываемы.

Въ трехъ дняхъ пути, на сѣверозападъ отъ горъ Горойго, лежитъ Maника, главная золотоносная область восточной Африки. Португальцы, основываясь на томъ, что у сосѣдней гавани Софалы найдено нѣсколько золотыхъ вещей, считаютъ ее за древній Офиръ. Ливингстонъ слышалъ также отъ туземцевъ, что тамъ находили выложенные камнемъ подвалы и строенія изъ неотесаннаго камня, приписываемые ими ихъ предкамъ. Кромѣ того, можетъ служить новыхъ подтвержденіемъ вышеприведеннаго мнѣнія и то, что по разсказамъ португальцевъ, тамъ живетъ маленькое арабское племя, которое до такой степени выродилось, что теперь ничѣмъ не отличается отъ природныхъ африканцевъ. Но не смотря на все это, едва ли не вѣрнѣе искать Офиръ въ Суматрѣ.

Наконецъ маленькая флотилія подплыла къ дельтѣ, т. е. къ тому мѣсту, гдѣ Замбези раздѣляется на нѣсколько рукавовъ. Изъ нихъ главныхъ пять: южный Люаба, самый многоводный, къ несчастію, загороженъ песчаною мелью; впрочемъ, повидимому, это не представляетъ большого неудобства, потому что, по свидѣтельству англійскихъ матросовъ, даже при самой низкой водѣ, въ него легко могутъ входить небольшіе пароходы и плоскодонныя суда, тѣмъ болѣе, что высокое стояніе воды въ Замбези держится по крайней мѣрѣ пять мѣсяцевъ въ году. Не смотря на это Ливингстонъ не выбралъ его своимъ путемъ, потому что единственная станція Килимане лежитъ при впаденіи въ океанъ маленькой рѣчки, текущей совсѣмъ особнякомъ отъ Замбези. Прежде между ними существовало сообщеніе, которое наши путешественники теперь едва едва могли розыскать, да и то оно такъ было завалено, что лодки пришлось бросить и 15 миль тащиться съ багажемъ, пѣшкомъ, по тростнику и болотамъ въ душной и жаркой низменности, гдѣ къ бѣдному доктору опять привязалась лихорадка. Дальше въ высохнувшую рѣку впадало два притока, текущіе съ сѣвера, и она опять дѣлалась судоходной. Благодаря обязательности одного португальскаго сеньора, давшаго Ливингстону большой челнъ съ каютой, этотъ послѣдній совершилъ свое путешествіе довольно покойно, имѣлъ возможность отдохнуть и укрыться отъ несносныхъ москитовъ, преслѣдовавшихъ его въ низменностяхъ. Такимъ образомъ добрался онъ наконецъ до Килимане, куда прибылъ 20 мая 1856 года.

Въ Килимане доктора опять ожидалъ самый дружескій пріемъ. Мѣстечко это чисто, выстроено изъ кирпича и лежитъ на 12 англ. миль выше впаденія рѣки или точнѣе, выше загораживающаго ея устья песчанаго вала. Построено оно на большой илистой мели, гдѣ, на глубинѣ 2--3 футовъ, вездѣ наталкиваешься на воду, а окрестности его состоятъ изъ рыхлыхъ болотистыхъ равнинъ и рисовыхъ полей. Вслѣдствіе этого климатъ тамъ чрезвычайно нездоровый, особенно для европейцевъ, которые потому стараются не оставаться тамъ долго; но такъ какъ у вышеназванной мели то и дѣло происходятъ кораблекрушенія, то многимъ поневолѣ приходится гостить въ этомъ городѣ. Эти невольные гости, если они очень полпокровны, непремѣнно вызываютъ со стороны туземцевъ слѣдующее предсказаніе: "ну онѣ не долго погуляетъ". Но Ливингстонъ теперь такъ закалился во время своихъ продолжительныхъ странствованій, что не обращалъ никакого вниманія на легкіе пароксизмы и въ Килимане также оправился отъ послѣдняго труднаго припадка. Нѣсколько разъ, въ видѣ опыта, онъ приглашалъ туземныхъ врачей и подвергался ихъ банямъ, окуриваніямъ и заклинаніямъ, но, конечно, нашелъ, что европейская медицина гораздо дѣйствительнѣе и убѣдился, что хининъ и слабительное самыя полезныя средства какъ европейцамъ, такъ и туземцамъ. Къ счастію природа одарила эту нездоровую часть восточной Африки цѣлебнымъ средствомъ, а именно, Ливингстонъ говоритъ, что кора одного дерева, похожаго на хинное и встрѣчающагося цѣлыми лѣсами, очень хороша противъ лихорадки.

Въ Килимане Ливингстонъ узналъ, что капское правительство постоянно присылало справляться, не получено-ли о немъ какихъ извѣстій. Это вниманіе тронуло Ливингстона и внушило ему убѣжденіе, что и впослѣдствіи его не забудутъ. Успокоенный и довольный, онъ терпѣливо ждалъ въ этомъ непріятномъ мѣстѣ, и прожилъ здѣсь цѣлыхъ 6 недѣль. Наконецъ, къ несказанной его радости, передъ мелью показался англійскій бриггъ "Frolic", съ которымъ миссіонерское общество присылало ему чрезвычайно щедро денегъ и все необходимое для возвращенія на родину. Начальникъ бригга предложилъ ему перевезти его на славящійся своимъ прекраснымъ климатомъ островъ Маврикій, и 12 іюля докторъ простился съ своимъ любезнымъ хозяиномъ, а черезъ 4 недѣли высадился на роскошномъ островѣ, гдѣ, окруженный всѣмъ комфортомъ англійской жизни, онъ скоро выздоровѣлъ отъ всѣхъ прошлыхъ болѣзней и набрался силъ для возвращенія на родину.

Цѣлыхъ 4 года прошло съ тѣхъ поръ, какъ онъ выѣхалъ въ послѣдній разъ изъ Капштадта на свое великое путешествіе по неизвѣстной внутренней Африкѣ. Онъ самъ почти обратился въ африканца и такъ отвыкъ отъ родного языка, что сначала, хотя и понималъ, что говорили на кораблѣ, но самъ связно говорить не могъ: множество словъ совсѣмъ изчезло изъ его памяти.

Передъ отъѣздомъ изъ Африки, докторъ хотѣлъ еще принять разныя необходимыя мѣры для обезпеченія пришедшихъ съ нимъ изъ внутреннихъ странъ спутниковъ. Хотя нѣкоторые изъ нихъ и принадлежали къ самымъ низкостоящимъ племенамъ, но они чрезвычайно привязались къ нему, полюбили, какъ отца, и даже такъ и называли его. Всѣмъ имъ очень хотѣлось поѣхать съ нимъ въ Англію, чего также желалъ и Секелету, и 8 изъ нихъ сопровождали доктора до Килимане, говоря, что хоть посмотрятъ на море; но въ сущности они надѣялись, что. можетъ быть, онъ возметъ ихъ съ собой, и Ливингстону стоило большихъ трудовъ объяснить какимъ опасностямъ они подверглись бы въ такомъ холодномъ климатѣ, среди совершенно чуждаго образа жизни. Особенно одинъ изъ нихъ ни за что не хотѣлъ разстаться съ Ливингстономъ. "Да вѣдь, ты умрешь въ такой холодной странѣ" сказалъ ему докторъ. Ну что же, отвѣчалъ онъ, за то умру у твоихъ ногъ. Но средства миссіонера были больше чѣмъ ограниченны, онъ могъ взять съ собой только одного и выборъ его палъ на умнаго, дѣльнаго Секвебу, необыкновенный тактъ котораго и его знаніе языковъ оказали такія услуги каравану во время его путешествія; ему Ливингстонъ желалъ дать возможность посмотрѣть, какъ живутъ въ образованныхъ земляхъ. Другимъ своимъ товарищамъ онъ обѣщалъ вернуться и отвезти ихъ на родину, говоря, что только одна смерть можетъ помѣшать ему исполнить это обѣщаніе. Они дали ему слово терпѣливо ждать въ Тете его возвращенія. Часть слоновой кости, взятой у Секелету, онъ продалъ и купилъ имъ одежду, а остальные 20 зубовъ оставилъ у друзей въ Килимане, поручивъ имъ, въ случаѣ его смерти, продать ихъ и выдать деньги подданнымъ Секелету. Взять ихъ съ собой онъ боялся, потому что, если бы что-нибудь заставило его остаться въ Англіи, то на него могло пасть подозрѣніе, что онъ надулъ Секелету и воспользовался его добромъ. "Хорошія же и полезныя вещи", которыя тотъ желалъ пріобрѣсти: сахарную мельницу, лошадей и пр. можно было купить въ долгъ и заплатить послѣ.

Но доброму Секвебу не суждено боле видѣть ни Англіи, ни родины. Не имѣя никакого понятія о морѣ, онъ очутился на немъ въ первый разъ съ такую бурю, что и опытные моряки съ ужасомъ думали о своей судьбѣ. Лодку, которая должна была перевезти Ливингстона и его на корабль, то взбрасывало на косматые гребни грозныхъ волнъ, то бросало въ образовавшіяся между ними пропасти; на смѣну однихъ валовъ летѣли другіе, грозя все похоронить въ клокочущей пучинѣ; ведра работали безустанно, но почти безъ успѣха. Секвебу, внѣ себя отъ страха, постоянно вскрикивалъ: "какъ мы доѣдемъ"? Наконецъ они благополучно прибыли къ кораблю. Здѣсь Секвебу окружили новыя непонятныя для него чудеса. Но онъ скоро оглядѣлся, привыкъ къ новой обстановкѣ и подружился съ соотечественниками Ливингстона, которые очень полюбили его. Во время переѣзда на ос. Маврикія, онъ даже началъ немного говорить по-англійски и скоро сдѣлался общимъ любимцемъ. На островѣ къ другимъ невиданнымъ чудесамъ присоединилось новое, а именно пароходъ, ввезшій бриггъ въ гавань. Но такая быстрая смѣна сильныхъ впечатлѣній, боязнь, волненіе, удивленіе, все это такъ потрясло его мозгъ, что скоро у него начали показываться признаки сумасшествія. Онъ не хотѣлъ сойти на сушу, и въ одинъ изъ такихъ припадковъ бросился въ море, гдѣ ему нельзя было не только помочь, но даже не возможно было отыскать его трупъ. Что касается до Ливингстона, то достаточно сказать, что въ ноябрѣ онъ въѣхалъ въ Красное море, а 12 декабря 1856 года снова увидѣлъ свою родину, съ которою распростился было навсегда, потому что оставилъ Англію съ намѣреніемъ посвятить всю свою жизнь на распространеніе Евангелія въ Африкѣ. Впрочемъ, привело его сюда опять таки великое избранное имъ дѣло, онъ прибылъ сюда, чтобы собрать средства и возбудить участіе къ дальнѣйшей дѣятельности на благо африканскихъ народовъ. Подробности этой новой экспедиціи онъ описалъ во второй своей книгѣ, которой мы опять воспользуемся для разсказа въ журналѣ слѣдующаго 1874 года. Замѣтимъ здѣсь, что если Ливингстону не удалось осуществить, въ странахъ по Замбези, его человѣколюбивыхъ плановъ, то тѣмъ не менѣе труды и соединенныя съ ними опасности его не остались безплодными. Онъ оказалъ напротивъ громадную услугу географіи, проливъ совершенно новый свѣтъ на природу, познакомивъ насъ съ жителями значительнаго и до сихъ поръ совершенно неизвѣстнаго намъ обширнаго отечества чернаго негритянскаго племени.

"Живописное Обозрѣніе", No 52, 1873

Оставить комментарий Ливингстон Давид (yes@lib.ru) Год: 1873 Обновлено: 03/04/2025. 52k. Статистика. Статья: Переводы, Путешествия Описания путешествий	Скачать FB2 Ваша оценка:

Ливингстон Давид Путешествие Ливингстона к восточному берегу

Путешествіе Ливингстона къ восточному берегу.

Ливингстон Давид
Путешествие Ливингстона к восточному берегу