Ла-Порт Жозеф
Всемирный путешествователь, или Познание Стараго и Новаго света... Том двадцать седьмой

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Le voyageur françois, ou la connoissance de l`ancien et du nouveau monde.
    Перевод Якова Булгакова.
    Письмо 351--352. Сицилия.
    353. Остров Мальта.
    355--358. Тоскания.
    359--360. Сардиния и Корсика.
    361. Генуя.

   

ВСЕМИРНЫЙ
ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ,
или
ПОЗНАНІЕ
СТАРАГО и НОВАГО СВѢТА,
то есть:

ОПИСАНІЕ
всѣхъ по сіе время извѣстныхъ земель въ четырехъ частяхъ свѣта,
содержащее:
каждой страны краткую исторію, положеніе, города, рѣки, горы; правленіе, законы, военную силу, доходы, вѣру ея жителей, нравы, обычаи, обряды, науки, художества, рукодѣлія, торговлю, одежду, обхожденіе, народныя увеселенія, доможитіе, произрастенія, отмѣнныхъ животныхъ, звѣрей, птицъ, и рыбъ, древности, знатныя зданія, всякія особливости примѣчанія достойныя, и пр.

изданное
Господиномъ Аббатомъ де ла Портъ,
a
на Россійскій языкъ
переведенное съ Французскаго.

ТОМЪ ДВАДЕСЯТЬ СЕДЬМОЙ.

   

ИЗДАНІЕ ТРЕТІЕ.
ВЪ САНКТПЕТЕРБУРГѢ.
Въ Типографіи Ивана Глазунова.
1816 года.

   
   Вновь напечатано со втораго изданія, по одобренію прежде-бывшей Санктпетербугской Цензуры, данному Октября 16 дня 1798 года.
   

ОГЛАВЛЕНІЕ
писемъ, содержащихся въ семъ двадесять седьмомъ Томѣ.

   351. Сицилія.
   352. Продолженіе Сициліи.
   353. Островъ Мальта.
   354. Конецъ Сициліи.
   255. Тосканія.
   356. Продолженіе.
   357. Продолженіе.
   358. Конецъ.
   359. Сардинія и Корсика
   360. Прибавленіе о Корсикѣ.
   361. Генуа.
   

ВСЕМІРНЫЙ ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ.

ПИСМО CCCLI.

Сицилія.

   Всегда ли Сицилія была островъ, или съ начала составляла часть твердой земли? Сей вопросъ много былъ разбираемъ отъ древнихъ. Ежели положиться на стихотворцевъ, въ томъ нѣтъ сумнѣнія: они точно уложили, что Сицилія отдѣлена землетрясеніемъ. Но одно свидѣтельство стихотворцевъ съ лишкомъ подозрительно, ежели не подкрѣпляютъ его другія важнѣйшія. Многіе Греческіе писатели держатся сего мнѣнія; другіе, какъ Діодоръ и Юстинъ, его оспориваютъ, утверждая, что не имѣетъ оно инаго основанія, кромѣ сумнительнаго преданія. Нѣкоторые новѣйшіе сочинители говорятъ, что не можно его не принять, основываясь сами на совершенномъ соотвѣтствіи между слоями земли, противолежащими въ Калабріи и Сициліи. Фазель и Лефевръ, отважнѣе другихъ, полагаютъ даже и время сему раздѣленію.
   Видъ Сициліи треугольной, и отъ сего происходитъ имя Тринакрія, данное ей Греками. Три ея угла вершатъ три главные мыса, далеко въ море выдающіеся, а имянно: мысъ Фаро, старинной Пелоръ, къ Италіи; мысъ Пасcapo, Пашинской къ Мореѣ, и мысъ Боейской, или Лилибейской къ Африкѣ. Берегъ отъ мыса Фаро до Боейскаго называется Сѣверной; отъ Боейскаго мыса до Пассаро Полуденной; а отъ Пассаро до Фаро Восточной. Сицилія есть наивеличайшій островъ Средиземнаго моря. Окружность ея считаютъ въ четыре ста пятьдесятъ миль, не включая излучинъ заливовъ, могущихъ умножить оную пятьюдесятью милями, что составить около 850 верстъ берега. Простирается она съ востока на западъ на три ста, а съ сѣвера на полдень на двѣсти верстъ. Положеніе ея между 36 и 38 градусомъ сѣверной ширины подвергаетъ ее лѣтомъ сильнымъ жарамъ, отъ коихъ задыхаются когда дуетъ Сироко, или Африканской вѣтръ. Сіе неудобство случается часто, и чинитъ здѣшній климатъ, преудивительной впрочемъ для всѣхъ другихъ причинъ, нѣсколько Несноснымъ, даже и для природныхъ жителей, а еще и того болѣе для чужестранцевъ.
   Природа, кажется, положила раздѣленіе сего острова на три части тремя рѣками и тремя цѣпями горъ. Первая изъ рѣкъ есть Большая рѣка, въ старину Полуночная Гимера, впадающая въ Тосканское море, вторая Соленая рѣка, Полуденная Гимера, текущая въ Ливійское или Африканское море; и третья рѣка Жаретта, древній Симетусъ, идущая въ Іоническое, или Сицильское море, между Катаною и Ленщини. Сіе раздѣленіе означено также свойствомъ и различностію произрастѣній. Сверхъ того каждая часть имѣетъ свой мысъ и берега двухъ окружающихъ ее морей. Первые просвѣщенные, обитавшіе въ Сициліи народы. Слѣдовали границамъ сего раздѣленія. Потомъ Сарацины означили ихъ точнѣе, въ чемъ имъ послѣдовали Нормандцы, и онѣ донынѣ сохранились подъ именемъ долины Мазарской, на концѣ которой лежитъ Боейской мысъ, долины ди Homo, кончащейся мысомъ Пассаро, и долины Діявольской (val di Dimona), гдѣ находится мысъ Фаро.
   Сверхъ имени Тринакрія, кое носила Сицилія, древнія давали ей многія другія: называли они ее землею Циклоповъ, областію Лестригоновъ, островомъ Этны, по причинѣ славной ОгнеДышущей горы; островомъ Солнца, по причинѣ великаго плодородія; Сиканіею, по Сиканцамъ, Сициліею, по Сикуламъ или Сицилійцамъ. Именовали они ее также землею Грековъ, и она составляла часть Великой Греціи. Было бы трудно, да впрочемъ и безполезно, искать начала первыхъ народовъ, заведшихъ селенія на семъ островѣ. "На языкѣ стихотворцевъ, говоритъ одинъ ученой, суть они Гиганты, лестригоны, Циклопы, Феаціане, Лотофаги и проч.; то дѣти боговъ, то дѣти земли, вышедшія, можетъ быть, всѣ изъ Гомерова мозга, какъ думаетъ Филостратъ, не имѣющія иныхъ жилищъ, кромѣ ущелей и пещеръ Этны, роста и силы чрезвычайныхъ, трусливости безпримѣрной, звѣрства наижесточайшаго, безчеловѣчія неслыханнаго, живущія сырымъ мясомъ, ядящія чужестранныхъ и самихъ себя, не знающія художествъ; представляются однако они отъ части проворными морскими, иногда сухопутными, и всегда въ дѣлѣ, разбойниками, иногда также знающими и искусными ремеслениками, наконецъ людьми чрезвычайными, годными больше для сказокъ, нежели для Исторіи."
   Симъ однако людямъ приписуется слава всѣхъ почти изобрѣтеній. Ежели вѣрить писателямъ древности, боги, науки, художества, особливо земледѣліе, взяли начало свое въ Сициліи. По поводу сего, вотъ примѣтная статья изъ Діодора, находящаяся въ началѣ пятой книги всеобщей его исторіи: "Историки, говоритъ онъ, почитаемые за наивѣрнѣйшихъ, повѣствуютъ, что въ Сициліи Церера и Прозерпина явились людямъ въ первой разъ, и что сей островъ есть первое мѣсто въ свѣтѣ, гдѣ родился хлѣбъ. Наиславнѣйшій стихотворецъ послѣдовалъ сему преданно, сказавъ о Сициліи: безо сохи, безъ посѣва земля выпускаетъ изъ нѣдръ своихъ всѣ дары, кои тотчасъ съ неба орошаются. Въ самомъ дѣлѣ въ Леонтинѣ и въ другихъ мѣстахъ Сициліи родится еще сама собою дикая пшеница. Свойственно было приписать землѣ столь превосходной начало хлѣба, и впрочемъ видно, что богини, показавшія намъ его употребленіе, находятся тамъ въ особомъ почтеніи. Тамъ полагаютъ похищеніе Прозерпины, ибо сіи богини, любящія единственно сіе жилище, основали въ ней свое пребываніе. Тамъ, на Эннскихъ лугахъ Плутонъ похитилъ Прозерпину. Оные луга, лежащіе близь города сего, имени, достойны любопытства по віолеткамъ и всякаго рода цвѣтамъ, на нихъ ростущимъ, и воздухъ наполняющимъ такимъ благовоніемъ, что собаки теряютъ слѣдъ звѣрей, за коими гонятся. Поверхность земли, которая ровна въ срединѣ и пресѣкается множествомъ рѣчекъ, возвышается по краямъ, округленнымъ пропастьми: думаютъ, что сіе поле "составляетъ точно средину острова. Недалеко оттуда видны поля, сады болота; наплодится наконецъ великая пещера, въ котоярой есть подземное отверстіе, обращенное на сѣверъ. Всѣ растѣнія, покрывающія сіе поле, цвѣтутъ во весь годъ, и чинятъ его прелестнымъ для глазъ и обонянія. Впрочемъ жители Сициліи, въ память минувшаго между ими пребыванія Цереры и Прозерпины, установили въ честь имъ праздники, отправляемые съ пышностію и великолѣпіемъ; но во всемъ прочемъ собранной народъ держится, простоты перваго вѣка. Въ обычаѣ такожъ, во время десяти дней сего праздника, мѣшать въ разговорахъ нѣсколько словъ вольныхъ и непристойныхъ; ибо таковыми разсмѣшена была Церера, опечаленная потерею своей дочери".
   Сія статья довольно ясно доказываетъ природной вкусъ, которой жители Сициліи всегда имѣли къ земледѣльству, доведенному ими до совершенства. Многіе между ими, какъ Гіеронъ, Епихармъ, Филопаторъ, Атталъ, написали о земледѣліи достойныя книги, о коихъ Колумелла говоритъ съ похвалою. Другіе Сициліане не меньше пріобрѣли славы изобрѣтеніемъ многихъ полезныхъ, или пріятныхъ художествъ. Первыя желѣзныя снадобья сдѣланы, говоритъ Плиній, въ Сициліи. Ксенагоръ построилъ первое судно о шести рядахъ веселъ; Скопасъ поставилъ первой указателя на солнечныхъ часахъ, и первые таковые часы, появившіеся, въ Римѣ, привезены изъ города Катаны; Ибикъ изобрѣлъ Самбукъ, родъ арфы, а пастухъ Ибисъ флейту. Сициліи обязаны мы такожъ разными музыкальными инструментами, какъ: форминскъ, родъ гитары, цимбалы, родъ барабанчика. Андронъ научилъ искуству пѣть и плясать при звукѣ флейты. Нѣкоторой Метеллъ обучалъ музыкѣ Платона, а Демофилъ живописи Зевксиса. Орцидамъ постановилъ законы для борцовъ. Самой Фаларисъ, то кровожаждущее чудовище, извѣстное по мѣдному быку, въ коемъ несчастныя жертвы его звѣрства, сожигаемыя огнемъ, подъ нимъ разложеннымъ, испускали стонъ, похожій на ревъ сего животнаго, Фаларисъ изобрѣлъ балистъ для бросанія огня, весьма полезной въ осадахъ и сраженіяхъ. Что мнѣ сказать объ Архимедѣ, свѣтъ удивившемъ остротою своего разума и чудесными изобрѣтеніями? Теокритъ, пріятностію выраженій, изобиліемъ и различностію описаній, сладостію мыслей, довелъ до совершенства Буколическое стихотвореніе, коего первое начало приписывается пастуху Дафнису, другому Сициліянину. Мосховы Идилліи и понынѣ занимаютъ первое мѣсто въ семъ родѣ стихотворства. Емпедоклъ, Діодоръ прославились. Одинъ въ философіи, другой въ способѣ писанія Исторіи. Наконецъ, пускай разсмотрятъ, какъ говоритъ Солинъ, все то, что производитъ Сицилія, плодородіе земли и свойство жителей; то найдутъ, что все оно подходитъ близко къ вещамъ, почитаемымъ за наилучшія.
   Успѣхи въ просвѣщеніи Сициліянъ шли наровнѣ со всѣми другими народами. Сперва жили они въ шалашахъ, потомъ въ деревняхъ, наконецъ построили города. Каждой тогда имѣлъ своего Короля, или своего тирана, какъ то говорятъ Юстинъ и Денисъ Галикарнасской; почему Сицилія и почиталась матерію тирановъ. Ни одна земля въ свѣтѣ не произвела толикаго оныхъ числа. По свидѣтельству Плинія, Фаларисѣ былъ первой, изобрѣтшій имя и вещь въ городѣ Агріентѣ. Онъ былъ и достоенъ таковаго изобрѣтенія. Выдумчивой его разумъ влекъ его только къ тому, что могло вредить смертнымъ. Примѣчается еще, что съ самыхъ отдаленныхъ временъ Сицилія имѣла храмы, посвященные.Церерѣ, Венерѣ, Аполлону, Діанѣ, и множество заведеній, портивъ, мысовъ и проч. подъ именемъ Геркулесовыхъ. Таковыя понятія, до вѣры относящіяся, заставляютъ предполагать, что общество уже довольно процвѣтало на семъ островѣ.
   Всѣ выгоды, на немъ соединяющіяся, способны были къ возбужденію любопытства, или лучше жадности въ первыхъ мореплавателяхъ свѣта, то есть Финикіянахъ. Они сдѣлали на немъ заведенія, и нѣсколько лѣтъ ими владѣли. Прибыли потомъ и повсюду распространились первыя Греческія колоніи. Трояне, прежде и послѣ взятія Трои, также на немъ селились. Имъ наслѣдовали Карѳагеняне. Владѣніе землею столь плодородною, столь близкою отъ столицы ихъ Государства, было нужно для корыстолюбивыхъ видовъ торговли, и они не упустили употребить всѣхъ способовъ къ завладѣнію ею. Сициліане вооружились на защищеніе своей вольности. Производилось между ими кровавыя войны. Въ. то время начали являться люди знаменитые во всѣхъ родахъ кои, заступая мѣсто одинъ другаго чрезъ многіе вѣки, вознесли славу Сициліи до равенства наиболѣе цвѣтущихъ Государствъ Греціи. Но усиленія ихъ были недостаточны для перевѣшенія Карѳагенскаго могущества. Карѳагеняне распространили свои завоеванія, и чрезъ участіе въ дѣлахъ были около трехъ сотъ лѣтъ почти одни владѣтели цѣлаго острова.
   Наконецъ Римляне проникли въ Сицилію. Все имъ уступило. Сирак.цза даже, защищенная многочисленнымъ гарнизономъ, и еще больше плодовитымъ разумомъ Архимеда, которой безпрестанно доставлялъ своимъ землякамъ махины всегда новыя, чѣмъ воспротивиться непріятельскимъ нападеніямъ, Сиракуза, столь богатой, столь славной городъ, учинилася добычею жадности побѣдителя. Тогда Сицилія превращена въ Римскую провинцію, въ 520 году Рима. Сей жребій испытала она первая; но послѣ почти всѣ страны свѣта съ нею его раздѣлили. Завоеваніе сего острова навлекло на Римлянъ достойное наказаніе за ихъ высокомѣріе. Неизчислимая добыча, коею обогатились они при взятіи Сиракузы и многихъ другихъ городовъ острова, была первая причина зараженія, уподлившаго самихъ ихъ нѣсколько времени спустя.
   Войны между Карѳагенянами и Римлянами опустошили Сицилію; налюдненіе въ ней весьма уменьшилось. Титъ Дикій говоритъ, что послѣ второй Пунической войны не считалось уже въ ней больше сорока городовъ; но было оныхъ конечно больше, ибо въ позднѣйшія времена находилось еще семдесятъ, а по Діодору шестьдесятъ восемь большихъ городовъ. Но Страбонъ повѣствуетъ, что въ томъ вѣкѣ, какъ онъ жилъ, города прежде процвѣтавшіе, были только развалины. Мессина, Тауроманіумъ, Катана, Сиракуза, Накса, Мегара, изчезли отъ побѣга жителей. Славной округъ Леонтиновъ то же претерпѣлъ несчастіе. Берегъ отъ Пашинскаго мыса до Лилибенскаго быдлъ пустъ: представлялись на немъ одни слѣды Камарены, Агригента, Аилибеи. Внутрь земли большая часть старинныхъ городовъ не были уже обитаемы, или населились одними пастухами. Гимера, Гела, Галлиполисъ, Селимонтъ, Эвбея и многіе другіе совсѣмъ были оставлены.
   Старой Катонъ и Цицеронъ, удивляясь непонятному плодородію Сициліи, называли ее житницею Рима, кормилицею Римскаго народа, хотя сіе плодородіе не таково уже было, какъ въ старину. Въ Цицероново время земляне приносила больше восьми или десяти зеренъ на одно; а при Гіеронахъ получали, отъ нея сто на одно. Причина сего упадка ощутительна. Римскіе вельможи, по завоеваніи острова, раздѣлили его между собою, работать въ немъ и пасти стада заставили невольниковъ. Какимъ образомъ несчастные, не возбуждаемые никакою личною выгодою, могутъ стараться рачительно о дѣланіи земли? Не должно дивиться, ежели Сицилія лишилась тогда своего плодородія.
   Состояніе ея учинилось еще хуже при паденіи Римской Имперіи. Тщетно Константинопольскіе Императоры усилились сохранять оставшіяся у нихъ въ Сициліи заведенія. Съ девятаго вѣка неоднократно Сарацины чинили тамъ нападенія, и почти совсѣмъ завладѣли островомъ. Тогда онъ сдѣлался тѣмъ, что былъ во время Циклоповъ и Лестригоновъ. Всѣ художества упали. Народъ, стеня подъ игомъ невольничества, терпѣлъ отъ притѣснителей своихъ наижесточайшія муки. Церкви были изпровержены, монастыри разграблены, Христіане удручены податьми; все возвѣщало скорое разрушеніе вѣры. Зло доходило до конца, когда Нормандцы, владѣя уже Пулліею и Калабріею, обратили свои виды на Сицилію. Успѣхи превзошли ихъ надѣяніе: они основали въ ней заведенія столь прочныя, что въ скоромъ времени нашлись во силахъ предписывать законы Сарацинамъ, и даже выгнать ихъ изъ новаго ихъ владѣнія.
   Рожеръ, братъ Роберта Гвискарда, получилъ званіе Сицильскаго Графа. Въ благодарность за усердіе, оказанное имъ для пользы вѣры, Папа Урбинъ II далъ ему буллою, подтвержденною потомъ отъ Адріана II, расправу совершенную и независимую въ гражданскихъ и духовныхъ дѣлахъ, и объявилъ его и наслѣдниковъ его урожденными Легатами Св. Престола. Таково есть начало того славнаго Трибунала Монархіи, которой, въ силу правъ Принадлежащихъ Сицильскому Королю, можетъ проклинать, наказывать, осуждать и разрѣшать всѣхъ духовныхъ сего острова, отъ простаго попа до Епископовъ, Архіепископовъ и Кардиналовъ. Сверхъ того онъ есть обыкновенной судія всѣхъ тяжебъ игуменствъ, раздаваемыхъ Королемъ, и церквей не зависящихъ Отъ Епископовъ. Онъ вѣдаетъ, чрезъ способъ аппелkяціи, всѣми приговорами прочихъ духовныхъ трибуналовъ. Сія привиллегія, единая между Государями, и доставляющая Сицильскому званіе Biatissimo Padre, Пресвятѣйшій отецъ, была сильно оспориваема даже въ наше время отъ многихъ Папъ, подъ видомъ, что булла Урбина II есть подложная; но Сицильскіе Короли доказали Св. Престолу противное, и всегда удерживались въ своихъ правахъ, кои чинятся для нихъ тѣмъ важнѣе, что служатъ къ перевѣсу власти, которую Папы ищутъ присвоить себѣ въ Неаполитанскомъ Королевствѣ въ качествѣ властителей. Въ прочемъ сей Трибуналъ Монархіи, коего сѣдалище находится въ Палермѣ, составленъ изъ одного духовнаго Министра, Доктора каноническаго права, коего величаютъ Monsignor della Monarchia, изъ одного Стряпчаго-Фискала и изъ одного Прокурора. Расправа его простирается на весь островъ, и даже на островъ Мальту.
   Нормандцы, владѣя Сициліею, ввели въ ней феодальное правленіе, продолжающееся и понынѣ во всей его силѣ. Сколъ ни порочно само собою сіе правленіе, тогда оно почиталось за наи величайшее изъ всѣхъ въ свѣтѣ благополучіе. Оно возстановило порядокъ въ такой землѣ, гдѣ съ давняго времени не знали ничего, кромѣ анархіи и изтекающаго изъ нея зла. Думаютъ, что Графъ Рожеръ раздѣлилъ маетности на три равныя части: одну оставилъ коронѣ, другую отдалъ духовенству, а третью Баронамъ, помогавшимъ ему въ завоеваніи, Часть военныхъ была роздана ленами, съ обязательствомъ подкрѣплять Государя, въ случаѣ нужды, нѣкоторымъ числомъ пѣшихъ и конныхъ войскъ. Сіи три стана или статьи, называемые Браччи, составляютъ Сицильской Парламентъ. Коронныя маетности состоятъ изъ сорока трехъ Королевскихъ городовъ, несравненно лучшихъ, нежели Баронскіе. Духовной станъ, въ коемъ Предсѣдателемъ Палермской Архіепископъ, замыкаетъ въ себѣ всѣхъ Архіепископовъ, Епископовъ, Аббатовъ, Пріоровъ и имѣющихъ бенефиціи Королевской раздачи. Въ военномъ станѣ заключаются всѣ Бароны, владѣющіе большими ленами; Предсѣдателемъ у нихъ Князь Баттера, первой Баронъ всего Королевства. Созываніе Парламента чинится отъ Короля, когда онъ заблагоразсудитъ. Не могущіе на ономъ присутствовать посылаютъ на свои мѣста другихъ, кои ихъ представляютъ и носятъ званіе Прокуроровъ. Города назначаютъ депутатовъ, кромѣ Палермы и Катаны, кои отправляютъ Пословъ. Открытіе Парламента чинится чрезъ Вицероя; онъ предлагаетъ требованія Государя. Сіи требованія и разложеніе податей составляютъ предметы разсужденій трехъ становъ, на коихъ Вицерой не присутствуетъ, но коими управляетъ согласно съ видами Двора. Прежде конца засѣданій, выбираетъ онъ двѣнадцать человѣкъ, называемыхъ здѣсь. Властелинами депутаціи Королевства. Имъ ввѣряются дѣла народа; они суть повѣренные и защитники его. Власть ихъ продолжается до созванія новаго Парламента.
   Подобное правленіе, отъ котораго Сицилія можетъ получать, когда захочетъ, наивеличайшую пользу, предполагаетъ въ учредившемъ его Графѣ Рожерѣ виды благонамѣренныя для благополучія подданныхъ. Въ самомъ дѣлѣ они имъ наслаждались при его довольно долгомъ правленіи. Сынъ его Рожеръ II оказалъ дарованія великаго человѣка и героя. Онъ къ Сицильскому владѣнію присоединивъ другія, составляющія нынѣ Неаполитанское Королевство, принялъ званіе Короля, и короновался въ Палермѣ, городѣ избранномъ отъ него въ столицу всѣхъ странъ, подчиненныхъ его владѣнію, и донынѣ пользующимся симъ преимуществомъ, хотя Неаполь учинился потомъ Королевскимъ пребываніемъ. Вильгельмѣ худой, сынъ и наслѣдникъ Рожера II, не долго правилъ, и оставилъ корону Вильгельму доброму, умершему также скоро безъ дѣтей. Толь богатое Нормандское наслѣдство, пріобрѣтенное толикими трудами и славными подвигами, досталось Констанціи, дочери отъ втораго ложа Рожера II которая, чрезъ супружество съ Императоромъ Генрикомъ, перенесла еговъ Швабской Домъ; но ссоры, произшедшія между Князьями сего Дома, и Папами, не оставили ихъ надолго въ спокойномъ владѣніи. Папы отдали его Карлу Графу д' Анжу и Прованса,
   Знатная побѣда, одержанная имъ надъ похитителемъ Манфредолѣ, послужила больше въ утвержденію его на престолѣ обѣихъ Сицилій, нежели всѣ странныя притязанія Римскаго Двора. Счастіе помогло ему также захватить въ свои руки Конрадина, прибывшаго въ Италію защищать законное свое право на владѣнія, наслѣдованныя отъ родителей. Карлъ безчеловѣчно отрубилъ ему голову, а сей звѣрской поступокъ. возмутилъ всѣхъ его подданныхъ. Сициліане особливо изъявили свое негодованіе. Къ таковому первому поводу неудовольствія присоединились другіе, и довели его до такой степени ярости, что мало тому примѣровъ въ Исторіи. Они будучи отягчены новыми податьми, лишены нѣкоторыхъ ихъ пріятныхъ преимуществъ, еще болѣе раздражились тѣмъ, что Карлъ для жилища своего предпочелъ Неаполь Палермѣ, объявленной издавна столицею всей Монархіи. Но еще и того больше разгорячило ихъ своеволіе Французовъ, бывшихъ съ Графомъ д'Анжу при завоеваніи, Люди, ослѣпляемые крайнею ревностію, не могли смотрѣть безъ бѣснованія на учтивости, на волокитство и часто на самыя грубости, коимъ жены ихъ и дочери были подвержены. Вскорѣ перестали они полагать границы своему ожесточенію.
   По несчастію случился тогда на островѣ человѣкъ, которой скрытными происками старался оное воспалить еще больше, дабы тѣмъ достигнуть до цѣли, имъ помышляемой. Сей человѣкъ назывался Іоаннъ Прохита. При Манфредѣ имѣлъ онъ немалую силу и власть въ Сициліи, а Карлъ д'Анжу отнялъ у него и имѣніе и Чины. Возбуждаемъ будучи мщеніемъ, обошелъ онъ всю Сицилію въ монашеской одеждѣ, и вездѣ разгорячалъ духи. Когда примѣтилъ, что доведены оные до той степени, коей желалъ, сдѣлалъ онъ наиужаснѣйшій заговоръ. Было положено, чтобы на другой день Пасхи 1282, при первомъ ударѣ въ колоколъ къ вечернѣ, изрубить всѣхъ Французовъ. Нѣкоторые Историки повѣствуютъ, Что побоище, воспослѣдовавшее въ сей день, произошло отъ нахальства Француза, по имени Дрогета, учиненнаго одной Палермской женщинѣ въ самое то время, когда шли къ вечернѣ. Раздраженной народъ хватается за оружіе, нападаетъ на Французовъ, рѣжетъ ихъ немилосердо, не различая ни возраста, ни пола, ни состоянія. Спасся одинъ только Провансальской дворянинъ Депорселе, коего уважили сія бѣснующіеся, не почитающіе самыхъ священнѣйшихъ правъ природы. Въ жару ненависти, попы и монахи обагряли руки свои кровію Сицильскихъ женщинъ, коихъ почитали беременными отъ Французовъ. Весь островъ участвовалъ въ семъ безчеловѣчіи. Французы были побиты или выгнаны отовсюду; но сіе произошло не въ одинъ часъ и не въ-одинъ день, какъ то утверждали. Находившіеся въ Мессинѣ были выгнаны въ слѣдующій годъ.
   Вся польза отъ сего проклятаго предпріятья, извѣстнаго подъ именемъ Сицильской вечерни, обратилась въ прибыль Петру третьему, Аррагонскому Королю. Съ давняго времени помышлялъ онъ завладѣть Сициліею, на которую, по мнѣнію своему, имѣлъ право, въ слѣдствіе брака съ Констанціею, получившею отъ отца своего, Манфреда, сей островъ въ приданое. Таковое право, хотя въ началѣ своемъ, можетъ быть, и сумнительное, показалось ему неоспоримымъ, когда Конрадинъ, умирая, сдѣлалъ ему уступку своихъ владѣній въ Италіи. Поносили его, что былъ онъ главной побудитель случившагося смертоубивства, а сіи первыя подозрѣнія обратились и въ нѣкоторую истинну, потому что находясь тогда съ немалымъ флотомъ, которой приготовилъ онъ съ давняго времени подъ видомъ нѣкотораго предпріятія, прибылъ онъ подъ Палерму со всею своею силою, сколь скоро узналъ о произшедшемъ, и тамъ короновался при восклицаніи всѣхъ жителей. Потомъ онъ вышелъ противъ флота Карла д' Анжу, его разбилъ, и не находя нигдѣ сопротивленія, заставилъ всю Сицилію признать свою власть, не уважая проклятій, налагаемыхъ на него отъ Папы Мартина V, родомъ Француза. Тогда сей островъ составилъ особое Государство отъ Неаполитанскаго Королевства, и былъ управляемъ Князьями Аррагоискаго она, до соединенія, учиненнаго Фердинандомѣ Католицкимъ въ 1505. Въ теченіе сею времени былъ онъ довольно спокоенъ. Жители довольствовались повиноваться Государю, обыкновенно между ими живущему.
   Противное тому произошло, когда Фердинадъ ввелъ обыкновеніе посылать на него нарочныхъ Вицероевъ, обыкновеніе, безпрерывно наблюденное всѣми Гишпанскими Королями, его наслѣдниками, пока владѣли они островомъ. Оные Вйцерои несказаннымъ образомъ обращали во зло свою власть; отягчали народъ податьми, грабили безчеловѣчно для обогащенія себя и своихъ любимцевъ, отлучали отъ гражданскихъ и военныхъ должностей природныхъ жителей, дабы дать ихъ своимъ землякамъ, пренебрегали стараніе о земледѣліи, о художествахъ и наукахъ до того, что нѣкоторые изъ нихъ, въ слѣдствіе проклятой политики, внушающей, что дабы быть господиномъ надъ Сициліанами, надобно ихъ держать въ невѣжествѣ, не устыдились наказать примѣрнымъ образомъ учителей, обучающихъ Математикѣ молодыхъ господъ. Способы, употребленые Гишпанскимъ Дворомъ для изкорененія зла, на которое приносились безпрестанныя жалобы, служили еще больше къ отягченію жребія жителей. Всякія шесть лѣтъ посылался въ Сицилію надзиратель, для изслѣдованія грабительствъ и обидъ, въ коихъ уличали Вицероя военные, приказные и служители Королевскихъ маетностей; но не трудно было закупитъ сего надзирателя, падкаго къ нажитку. Возвратясь въ Гишпанію, всегда онъ доносилъ, что все идетъ совершенно хорошо, а ненаказанность грабителей умножала еще больше ихъ грабежи.
   Народъ, съ природы горячей и чувствительной, не могъ терпѣливо сносить таковаго надъ собою поведенія. Онъ нерѣдко входилъ въ бунты. Первой изъ оныхъ оказался въ 1516, при Карлѣ пятомъ, противъ Вицероя Гуга Ліонкады, человѣка столь суроваго, что все дворянство было имъ огорчено. Король позвалъ его предъ свой судъ, и назначилъ Іоанна Луну въ Предсѣдатели сего Королевства. Спокойствіе скоро возстановлено, но tie продолжилось. Замѣшательства начались вновь, и Карлъ пятой для окончанія ихъ принужденъ былъ послать въ 1518 войска во всѣ укрѣпленные города Сициліи, забрать главныхъ начальниковъ бунта, наказать ихъ смертію, и разорить ихъ домы. Сіи примѣры строгости, данные въ Палермѣ, въ Мессинѣ, въ Рандацѣ, въ Катанѣ устрашили прочіе города, кои просили прощенія, и даже дали денежной платежъ. Необходимо было уступить силѣ и подвергнуться всѣмъ беззаконнымъ притѣсненіямъ Вицероевъ и ихъ помощниковъ. Тиранство и сребролюбіе ихъ отъ часу больше возрастало, и наконецъ учинилось такъ несноснымъ, что въ 164? народъ взбунтовался. Сей годъ былъ примѣтенъ возмущеніями въ Неаполѣ и въ Палермѣ, произшедшими въ одно время. Въ послѣднемъ городѣ чернь избрала себѣ въ начальники мѣдника Алексѣя, и попустилась на крайнія безчеловѣчія противъ дворянства и сборщиковъ доходовъ; зажгла дворецъ. Лосъ Велецъ, Вицерой Сицильской, умножилъ дерзость въ бунтовщикахъ, показавъ, что ихъ боится; онъ сѣлъ на галеры, гдѣ умеръ со стыда и отчаянія.
   Возмущеніе учинилось всеобщимъ въ Сициліи. Одинъ городъ Мессина не принялъ въ немъ участія; но нѣсколько лѣтъ спустя, сей городъ, дотолѣ столь вѣрной въ смутныя времена, въ 1674 первой открылъ бунтъ, избравъ въ начальники Маркиза Трекастаня, и отдавшись подъ покровительство Франціи. Раздѣлился онъ однакожъ на двѣ стороны. Партія, извѣстная подъ именемъ Мерліевъ, хотѣла, чтобы воспользовались предложеніями Гишпаніи. Партія Мальвеціевъ взяла верхъ, отдала городъ Французамъ, и провозгласила въ слѣдующемъ году Сицилійскимъ Королемъ Лудовико XIV. Онъ бы дѣйствительно таковымъ былъ, ежелибъ Французская армія лучше содѣйствовала добрымъ Сициліанъ расположеніямъ. Тщетно Сія армія одерживала немалые выигрыши; тщетно славной Абрагамъ Дюкенъ разбилъ на Палермской радѣ флоты Гишпанской и Голландской, подъ командою храбраго Рюйтера, умершаго отъ ранъ: всѣ сіи выигрыши учинились безполезными отъ нерадѣнія и неповоротливости Маршала Вивона, Французскаго Генерала. Французы оставили совсѣмъ Сицилію въ 1678 и предали ее мщенію Гишпанцовъ, кои продолжали въ ней ненаказанно свои притѣсненія и грабежи.
   Ко злу столь уже чувствительному присоединились другія, довершившія несчастіе жителей. Сицилія весьма подвержена землетрясеніямъ, наистрашнѣйшимъ изъ бываемыхъ во всей Европѣ. Едва проходитъ годъ, въ которой бы не чувствовали оныхъ или по всему острову, или въ нѣкоторыхъ только мѣстахъ. Часто причиняютъ они вѣлинія разоренія; но изо всѣхъ-претерпѣнныхъ не было, можетъ, бѣдственнѣе воспослѣдовавшаго съ 9 до 20 Генвара года. Въ сіе время шестнадцать городовъ и восемнадцать господскихъ помѣстьевъ были совсѣмъ поглощены и съ жителями. Еще большее число городовъ, селъ и деревень танъ поколебались, что потомъ попадали, одни совсѣмъ, другіе частію. Девять сотъ семдесятъ двѣ церкви обвалились. Больше пятидесяти тысячъ человѣкъ погибло въ семъ бѣдствіи; нѣкоторые писатели умножаютъ сіе число до девяноста трехъ тысячъ.
   Война, объявшая большую частъ Европы, по причинѣ наслѣдства Филиппа на Гишпанской престолъ, не распространилась до Сициліи. Не смотря на примѣръ Неаполитанскаго Королевства, пребыла она вѣрна своему законному Государю, которой, Утрехтскимъ трактатомъ въ 17і3, принужденъ былъ однако уступить ее Савойскому Герцогу; но сей не долго ею владѣлъ, и самъ принужденъ былъ также ее уступить, въ промѣнъ соотвѣтственной въ Миланѣ, въ 1716 Императору, которой вновь соединилъ ее съ Неаполитанскимъ Королевствомъ. Кардиналъ Алберони, сей чрезвычайной Человѣкъ, которой своими дарованіями и происками изъ самаго подлаго состоянія дошелъ до мѣста перваго Министра Филипа V, выдумалъ въ 1718 отважное покушеніе отдать Сицилію прежнимъ ея повелителямъ. Онъ вооружилъ знатной флотъ и поручилъ его Маркизу Лейдѣ, для нападенія на сей островъ, которой, не имѣя довольныхъ для защищенія силъ, вскорѣ бы перешелъ подъ власть Гишпаніи, тѣмъ паче, что въ сихъ обстоятельствахъ желаніе жителей ее призывало, ежелибъ Агличане, завиствуя Гишпанской морской силѣ, не выслали многочисленнаго флота. Адмиралъ Бингъ, командующій онымъ, высадилъ въ Сициліи двадцать тысячъ Нѣмцевъ, напалъ на Гишпанской флотъ на высотѣ Сиракузы, и взялъ двадцать три корабля, бомбарду и проч. Гишпанцы потеряли на сраженіи шесть тысячь человѣкъ. Сія неудача не воспрепятствовала Кардиналу Алберонію продолжать съ жаромъ своего предпріятія. Онъ далъ повелѣніе Маркизу Лейду спѣшить завоеваніемъ Сициліи. 15 Октября того же года, Гишпанцы, съ помощію жителей, разбили корпусъ восьми тысячъ Нѣмцевъ, подъ командою Генерала Ветеранія, и его самаго взяли въ полонъ. Въ слѣдующій годъ сами были побиты Генераломъ Мерсіемѣ, а между тѣмъ Кардиналъ Алберони, начальникъ сего предпріятія, впалъ въ несчастіе, и Мадридской дворъ отозвалъ изъ Сициліи всѣ свои войска.
   Не смотря на все сіе, Филипъ V имѣлъ тайные виды на сей островъ, какъ и на Неаполитанское Королевство, и ожидалъ только способнаго случая, для произведенія ихъ въ дѣйствіе съ успѣхомъ. Случай представился въ 1734. Сей Монархъ уступилъ свои права на оба оныя Государства сыну своему Инфанту Дону Карлосу, котораго побѣда, одержанная въ Битонтѣ Дюкомъ Монтемаромъ, вскорѣ возвела на Неапольской престолъ. Оттуда оной Генералъ переправился въ Сицилію, и также скоро ее завоевалъ; въ Палермѣ принудилъ признать Государемъ молодаго Королевича, и выгналъ Нѣмцевъ изо всѣхъ мѣстъ. Мессина противилась нѣсколько долѣе, но сдалась въ слѣдующій годъ, Филипъ V подтвердилъ вновь дипломомъ сыну своему титулъ Сицильскаго Короля Спокойное владѣніе острова и Неаполитанскаго Королевства убезпечено сему Государю Вѣнскимъ трактатомъ въ 1736 году.
   Я есмь, и проч.
   

ПИСМО CCCLII.

Продолженіе Сициліи.

   Я часто имѣлъ случай, Государыня моя, говорить вамъ о прекрасныхъ видахъ, меня восхищавшихъ, когда я объѣзжалъ Неаполитанское Королевство; но красота всѣхъ оныхъ видовъ затмѣвается Мессинскими. Природа, кажется, говоритъ одинъ писатель, хотѣла доказать искуству, что все ею производные есть несравненно совершеннѣе, несравненно величественнѣе, нежели все то, что оно съ крайнимъ трудомъ и прилежаніемъ произвести можетъ, узкая часть земли, вдающаяся въ море, начертала въ немъ наилучшій во всемъ знаемомъ свѣтѣ портѣ, въ коемъ больше тысячи кораблей стоять могутъ безопасно отъ всѣхъ вѣтровъ во всякое время, и подходить къ самымъ домамъ купцовъ. Видъ порта есть круглой. или больше походящій на косу; почему въ старину и называли его Занкле, кое имя носилъ и самой городъ, прежде нежели былъ возобновленъ Мессеніанами, назвавшими его Viessana или Мессина На оной узкой части земли лежитъ надежная крѣпость. построенная для содержанія города послѣ бунта 1674, по повелѣнію Гишпанскаго Короля Карла II. Самой ея конецъ на морѣ защищается крѣпостцею Св. Спасителя, командующею входъ въ заливъ, и поставленъ тамъ фонарь, для извѣщенія кораблей объ опасностяхъ Харибды, равно какъ стоящій на мысѣ Фаро остерегаетъ ихъ отъ камня Сциллы. Вѣроятно, что сіи фонари, по Гречески называемые Фаросъ, дали всему сему мѣсту общее имя Мессинскаго Фара.
   Городъ, построенной на морскомъ берегу, внутри не имѣетъ ничего примѣтнаго; но домы въ четыре жилья вдоль порта, въ коихь наблюдены одинаковые размѣры архитектуры, составляютъ видъ преудивительной и единственной. Мессинцы называютъ его театромѣ и имѣютъ причину, Выбъ приняли его за преогромной дворецъ, коего фасада тянется на цѣлую милю. Восемнадцать улицѣ, кончащихся въ равномъ размѣрѣ въ портѣ, походятъ на восемнацать воротъ, ведущихъ въ сіе безконечное зданіе. Предмѣстіе, съ стороны Таормина, удивляетъ васъ длиною улицы, которая одна въ немъ только и есть: она имѣетъ больше трехъ миль, и домы перерѣзываются садами въ нѣкоторыхъ разстояніяхъ. Гульбища веселы и въ великомъ числѣ:всегда въ нихъ тѣнь, безцѣнная выгода въ землѣ столь жаркой; нѣкоторыя идутъ до самаго моря, гдѣ безпрестанно охлаждаетъ вѣтръ изъ^пролива. Воздухъ впрочемъ въ Мессинѣ очень здоровъ и благовоненъ, что происходитъ, безъ сумнѣнія, отъ множества различныхъ растѣній, травъ, кустовъ, наполняющихъ всѣ окружности. Съѣстные припасы дешевы, хороши и изобильны; рыба особливо почитается за лучшую во всемъ Средиземномъ морѣ.
   Что мнѣ сказать объ окружностяхъ? Представьте вы себѣ страну, наполненную прелестными долинами и холмами, покрытую садами, огородами, полями, изпещренными всякимъ родомъ растѣній. Тутъ видите вы виноградъ, высоко віющійся около деревьевъ; тамъ многіе ряды шелковичныхъ деревьевъ; далѣе оливныя, померанцовыя, лимонныя деревья, Индѣйскія фиги, алое и проч. кои всѣ удаются здѣсь совершенно. Зрѣлище и того прелестнѣе представляется съ вершины холмовъ. Видно все пространство пролива. Онъ подобенъ рѣкѣ величественной и гордой, плывущей тихо и нечувствительно разширяющейся до самаго мѣста, гдѣ съ моремъ мѣшается и изчезаетъ. Повсюду, посреди плодородныхъ полей, возвышаются города, села, деревни, церкви, и видъ пресѣкается дремучими лѣсами. Пріятныя, всѣмъ симъ возбуждаемыя чувствованія, умножаются еще деревенскими праздниками Нерѣдко случается видать деревенскихъ молодыхъ людей и дѣвокъ, кои по большой части недурны, пляшущихъ до самаго захожденія солнца. Пѣсни ихъ пріятны, пляска легка, все дышитъ радостію и заставляетъ думать, что вы перенесены во времена Теокрита, остаи вшаго намъ столь прелестныя описанія Сицильскихъ утѣхъ.
   Послѣ сего всего вы конечно подумаете, что Мессина должна быть наицвѣтущій городъ въ свѣтѣ, увы! была она однако таковымъ чрезъ нѣсколько вѣковъ. Находясь вѣрною пріятельницею Римлянъ, помогла она имъ своимъ оружіемъ и сокровищами завоевать Сицилію. Послѣ ту же услугу оказала Графу Рожеру, и оттуда происходитъ, что по всему острову оказывается нѣкоторой родъ почитанія къ сему городу, въ старину столь сильному, и рѣшеніями своими влекшему за собою всѣ прочіе Сицильскіе города. Торговля, способствуемая наисчастливѣйшимъ въ свѣтѣ положеніемъ, доставила ему неизчисленныя богатства. Долгое время имѣлъ онъ до восьмидесяти большихъ кораблей, и дѣлилъ съ Венеціанцами всю прибыль торговъ въ Восточной Индіи. Нынѣ слава его, сила, налюдненіе, все испытало преплачевной упадокъ, и остались только тщетныя званія, каково, на примѣръ, столицы или. головы Королевства (Capo del regno): преимущество, подтверждаемое всѣми Королями, въ коемъ споритъ онъ всегда съ соперницею своею, Палермою, и кое не дозирляетъ ему посылать въ нее Пословъ, когда тамъ собирается Парламентъ; она даетъ отъ себя полную мочь какому дрхгому городу.
   Первыя нессастія Мессины должны относиться къ славному бунту іб74Будучи предана мщенію Гишпанцовъ, была она обременена налогами, и лишилась своихъ преимуществъ. Въ то время около восемнацати тысячъ жителей оставили городъ, и пошли искать убѣжища въ другихъ странахъ Италіи. Художества, трудолюбіе, торговля упали съ уменьшеніемъ обывателей, коихъ не осталось больше девяноста тысячь. Держалась однакожъ она еще въ семъ положеніи до І?43 года, когда моровая язва появилась въ ней съ такою свирѣпостію, что въ одинъ день померло тридцать тысячь душъ. За симъ бѣдствіемъ послѣдовала оспа, которая цѣлыя шесть лѣтъ истребляла почти всѣхъ младенцевъ и дѣтей. Городъ не могъ уже больше поправиться. Нынѣ считается въ немъ до сорока тысячь жителей, а иные сіе число полагаютъ только до двадцати пяти тысячь, включая въ него даже монаховъ и монахинь, коихъ наберется больше десяти тысячь. Впрочемъ страхъ язвы такъ испужалъ, что для предупрежденія заразы, запретили не только сему городу, но и всей Сициліи, всю безпосредственную торговлю съ Левантомъ. Почему всѣ товары отправляются и получаются чрезъ Мальту и Ливорну.
   Сей способъ конечно есть кратчайшій и надежнѣйшій для избѣжанія язвы; но не трудно видѣть, сколько онъ предосудителенъ торговлѣ. Мессинская почти совсѣмъ упала. Масло досталось въ руки Генуезцамъ. На фабрикахъ нѣтъ ни мастеровыхъ, ни продажи; нынѣ дѣлаются только шелковые платки, везеные чулки и нѣкоторыя одноцвѣтныя ткани. Сіе не отъ того происходитъ, чтобъ не было шелка; его много и добраго качества, но Правительство наложило на него пошлины шестнадцать на сто, а сіе много препятствуетъ его вывозу. Хотѣло оно оживотворить торговлю здѣшняго города заведеніемъ Левантской компаніи. Правда, что изключительныя данныя ей привиллегіи сперва польстили всѣхъ. Не было въ Сициліи никого, кто бы не спѣшилъ отдавать свои деньги въ сіе новое общество, ожидая отъ него великихъ прибылей; но вскорѣ узнали, сколь было порочно отправленіе въ немъ дѣлъ. Вмѣсто того, чтобы слѣдовать примѣру старинныхъ жителей, кои, зная лучше землю и свойство ея торговли, торговали промѣномъ, и отдавали Сицильскія произведенія, а Греческіе брали, сія компанія посылала наличныя деньги въ Грецію, и съ потерею продавала товары, купленные дорогою цѣною. Симъ образомъ капиталы ея скоро изтощились, и все Королевство могло быть совсѣмъ разорено, ежелибъ не поспѣшили уничтожить компаніи.
   Не буду я говорить о древностяхъ МесСины Въ ней нынѣ нѣтъ ни одного стариннаго зданія, но есть нѣсколько разбросанныхъ остатковъ и много цѣлыхъ и ломанныхъ столбовъ, между коими находятся многіе изъ Египетскаго гранита. Новыя зданія не имѣютъ ничего примѣтнаго. Въ церквяхъ видѣнъ Неапольской вкусъ, то есть, что осыпаны позолотою и работою изъ разноцвѣтнаго мр мора. Въ нѣкоторыхъ находятся картины лучшихъ Сицильскихъ живописцовъ, между коими отличаются Гѳаліаты, Мореалезе, и Кавалеръ Мессинезе, котораго можно назвать Сицильскимъ Албаніемъ. О совершенствѣ его можно судить по плафону писанной имъ галлереи въ домѣ Князя Скалетты, имѣющаго немалое собраніе картинъ. Статцй въ семъ городѣ премножество. Нѣтъ площади., гдѣ бы не стояла статуя какого Государя здѣшняго острова, вонная или пѣшая; но всѣ онѣ худаго вкуса. Жители хвалятся, яко совершенною работою и произведеніемъ школы Мишеля Анжа, статуею изъ бѣлаго мрамора, представляющею Нептуна, налагающаго цѣпи на Сциллу и Харибду, и поставленною вдоль порта со многими другими подобными работами; а въ самомъ дѣлѣ превышаетъ она прочія только посредственностію.
   Мессина находится въ числѣ трехъ городовъ Сициліи, почтенныхъ званіемъ Архіепископства. Сверхъ того есть въ ней Сенатъ, лишенной многихъ преимуществъ послѣ бунта, и между Сенаторами одинъ долженъ быть военной. Два трибунала, одинъ называемой Королевской Дворъ, другой Аппелляція, судятъ въ первой инстанціи; но можно чинить изъ нихъ переносъ въ Палермскіе трибуналы. По примѣру сего послѣдняго города, Мессина освѣщена всякую ночь, и сіи два города только во всей Сициліи пользуются подобною выгодою.
   Будучи на отъѣздѣ изъ Мессины, для продолженія пути моего по Сициліи, почелъ я за нужно взять проводника, какъ для показанія дороги, такъ и для защищенія моего отъ разбойниковъ, о коихъ разсказываютъ странныя повѣсти. Сіи разбойники, говорятъ, весьма отважны и разсыпаны по всему острову; но въ воровствѣ и смертоубивствѣ поступаютъ иногда такъ честно, что того надѣяться бы отъ нихъ было не можно. Они почли бы себя обезчещенными, естьли бы употребили мошенническіе способы противъ тѣхъ, на кого нападаютъ: они грабятъ, убиваютъ, но всегда честнымъ образомъ, какъ сами говорятъ. Составляютъ они родъ общества, учинившагося страшнымъ для самаго Правительства, которое не только ихъ не преслѣдуетъ, но даже беретъ подъ свое покровительство. По сему можно судить, въ какомъ страхѣ содержатъ они жителей, кои ѣздятъ въ дороги съ великими предосторожностями: господа съ многочисленнымъ конвоемъ своихъ вассаловъ, вооруженныхъ съ ногъ до головы; мѣщане съ пѣшими людьми, имѣя ружья на лукѣ сѣдла, и всегда готовыя ко употребленію при первой подозрительной встрѣчѣ.
   Я почти готовъ вѣрить, что оныя предосторожности нынѣ здѣсь не такъ нужны, какъ въ Неаполитанскомъ Королевствѣ. Король Викторъ Амедей II Савойской, котораго правленіе продолжалось не больше пяти лѣтъ, навсегда будетъ казаться безцѣннымъ здѣшнему острову по мудрому правительству. Онъ выдалъ законъ, въ силу коего каждой Губернаторъ провинціи, называемой Капитанѣ Кюстиціере, (Капитанъ Исправникъ) обязанъ отвѣтствовать своимъ имѣніемъ за всѣ покражи, чинящіяся по дорогамъ его уѣзда. Сей законъ, наблюдаемой во всей силѣ, утвердилъ народную безопасность, и ежели случаются грабежи и смертоубивства, случаются они не чаще, какъ и въ наилучше устроенныхъ Государствахъ Европы. Впрочемъ Правительство учредило для охраненія дорогъ разъѣздъ, составленной по истинѣ большею частію изъ сихъ самыхъ разбойниковъ; но можно ему себя ввѣрить, и опасаться нечего, когда поручено имъ провожать проѣзжаго. Я взялъ съ собою одного изъ таковыхъ разъѣздщиковъ, и имѣлъ причину быть имъ доволенъ. Довольствуясь небольшою суммою, въ которой я съ нимъ договорился, то есть, около шестидесяти копѣекъ на день, повсюду онъ меня предупреждалъ, доставалъ мнѣ квартиру и пищу, соглашался о цѣнѣ въ трактирахъ, и приводилъ въ разсудокъ хозяевъ, трудности заводящихъ, когда счастіе позволяло намъ доѣхать до постоялаго двора ибо надлежитъ признаться, что они весьма рѣдки въ Сициліи, да и то не иное что суть, какъ скверныя избы, гдѣ должно быть вмѣстѣ съ скотиною, и предашь себя на пищу всѣмъ родамъ несѣкомыхъ. Къ сему присовокупить надобно преужасныя и во многихъ мѣстахъ непроѣздныя дороги да почти и совсѣмъ дорогъ нѣтъ, а проложены только тропины по доламъ, по холмамъ, по утесистымъ горамъ. Возомъ никакъ проѣхать ре можно, а принужденъ всякой ѣхать верхомъ или въ качалкѣ, быть подверженъ всему солнечному зною, или пресильнымъ дождямъ, отъ коихъ нѣтъ способа беречься.
   Сицилія представляетъ однако путешествователямъ выгоды почти неизвѣстныя въ земляхъ, гдѣ думаютъ намѣстить деньгами многія добродѣтели; а имянно, то великодушное гостепріимство во всѣхъ жителяхъ, почтенной остатокъ старинныхъ нравовъ, которое составляло неразрушимыя и священныя узы между людьми всѣхъ земель. Я самъ оное испытывалъ, Имѣя при себѣ письма изъ Мессины, нашелъ я пріятелей во всѣхъ городахъ, гдѣ остановлялся. Я былъ принятъ, угощенъ, уподчивань; оказывали мнѣ всякія-услуги отъ добраго сердца, съ учтивостію, которая наполняла меня благодарностію, и заставляла забывать всѣ мои труды и усталости. Впрочемъ сколько любопытныхъ предметовъ, сколько прелестныхъ повсюду видовъ, а особливо на во точномъ и западномъ берегу! Не можноли съ ними забвенію предать всѣ труды, предпріятые для осмотрѣнія ихъ?
   Я былъ изумленъ красотою сихъ видовъ, ѣдучи изъ Мессины въ Таормину. Окружности Сего послѣдняго города прелестны; почему и неудивительно, что распаляли онѣ воображеніе стихотворцевъ, оставившихъ столь хорошія описанія Сициліи. Поля обработаны съ раченіемъ, и приносятъ превосходное вино, масло и шелкъ. Всѣ пахатныя поля осажены толстымъ Американскимъ алоемъ, имѣющимъ въ вышину иногда по тридцати футовъ. Отрасли его свершаются цвѣтами, и возобновляются всякія пять или шесть лѣтъ, хотя нѣкоторые Ботанисты увѣряютъ, что выходятъ онѣ однажды во сто лѣтъ, утверждаютъ, что находятъ здѣсь, какъ и во всѣхъ пересженныхъ земляхъ въ окружностяхъ Этны, корицу и перецъ, хотя не столь сильные, какъ, на Молукскихъ островахъ, но кои, будучи съ оными перемѣшаны, продаются по всей Европѣ.
   Городъ Таормина лежитъ на утесистой горѣ, двѣ мили выше моря. Внизу ея находится рейда, называемая і Giardini (сады). Нынѣшній городъ не представляетъ ничего примѣтнаго; но въ древнемъ, носившемъ имя Taurominium, находятся еще остатки довольно цѣлые и подающіе немалую мысль о ея великолѣпіи. Рѣдчайшій и любопытнѣйшій есть театръ. Сцена, моей не достаетъ во всѣхъ другихъ, въ здѣшнемъ совсѣмъ не повреждена. Не знаю я, чему дать преимущество, прекрасному ли его положенію, или щегольскому строенію. Онъ лежитъ на холмѣ на востокъ города, откуда видъ наипрелестнѣйшій въ свѣтѣ. Представляется Этна во всей ея высотѣ, и сѣдалища зрителей обращены всѣ къ сей горѣ, которая, безъ сумнѣнія, часто мѣшала имъ смотрѣть прилежно позорища. Видъ простирается направо и налѣво къ Мессинѣ и въ Катацѣ, а ниже показывается море, стѣсненное между пріятными берегами Калабріи и Сициліи,
   Великая обширность сего театра, наивеличайшаго изо всѣхъ знаемыхъ театровъ, меня удивила. Я бы никогда не могъ понять, какъ актеровъ могли слышать неизчисленное множество зрителей, вмѣщающихся въ немъ, ежелибъ учиненной мною опытъ совершенно, меня въ томъ не увѣрилъ. Я ставилъ моего проводника въ разныхъ мѣстахъ и велѣлъ ему говорить. Повсюду слышалъ я очень ясно всѣ его слова, даже и тѣ, ной онъ выговаривалъ тихо. Нужно однако примѣтить что нигдѣ не видно слѣдовъ тѣхъ мѣдныхъ сосудовъ, о коихъ говоритъ Витрувій, и кои имѣли свойство усилить голосъ актеровъ; нѣтъ ниже знаковъ мѣстъ, гдѣ они были поставлены. Сіе удивительное дѣйствіе должно слѣдовательно происходить отъ образа, коимъ зданіе было состроено, и по моему мнѣнію оно несравнено удивительнѣе Денисова уха въ Сиракузѣ, о коемъ буду я говорить послѣ; обо нимало не мудрено, что наималѣйшій звукъ входитъ въ трубу составляющую оную пещеру. Но что бы на открытомъ воздухѣ, и во всей окружности обширнаго полуциркуля голосъ былъ слышимъ равно хорошо во всѣхъ линіяхъ его движенія, вотъ что мнѣ кажется подлинно удивительнымъ, и и тѣ что доказываетъ искусство Архитектора и глубокаго его знанія пропорцій сихъ самыхъ линій! Другой памятникъ, не миньте примѣчательной въ Таорминѣ есть наумахія, или можетъ быть народныя бани, съ пятью водохранилищами, похожими между собою видомъ и архитектурою, но разной величины. Сколько трудностей надлежало преодолѣть для сдѣланія подобной работы въ мѣстахъ столь гористыхъ!
   Изъ Таормины отправился я въ Катану. Какъ не хотѣлъ пропустить ничего могущаго удовольствовать мое любопытство, то оставилъ дорогу, ведущую прямо въ оной городъ, и поворотилъ направо, для осмотрѣнія округа, называемаго обработаннымъ поясомъ Этны. Здѣсь-то начинаютъ видѣть лаву сей страшной огнедышущей горы которая въ разныя времена покрыла почти весь сей поясъ, которая протекла въ самое море на милю разстоянія, и которая произвела въ немъ широкіе и великой глубины мысы. Можно сказать, что весь сей берегъ составленъ изъ лавы. Очень примѣтно, что города и деревни построены на превеликихъ каменьяхъ сей матеріи, въ началѣ горѣвшей, и покрывающихъ одинъ другаго. Сколь древни должны быть изверженія, выбросившія ихъ изъ нѣдръ горы? Но сіе еще не все: въ нѣкоторыхъ мѣстахъ рыли, и нашли слои лавы, изъ коихъ каждая въ старину была пахана и покрылась потомъ другою лавою, которая равномѣрно была пахана, и равномѣрно покрыта новымъ изверженіемъ волкана. Прокопавъ всю ихъ глубину, начислено, что превосходитъ она восемдесятъ Сицильскихъ тростей, то есть, около ста восьми геометрическихъ шаговъ. Симъ наблюденіемъ обязаны Канонику Рекуперо, искусному Катанскому Натуралисту.
   Я уже доносилъ вамъ, Государыня моя, говоря о Везувіи, что лава между прочимъ имѣетъ свойство превращаться со временемъ въ плодородную зелілю. Здѣсь плодородіе ея доходитъ до чрезвычайной степени, а сіе и привязываетъ къ ней, безъ сумнѣнія, жителей, несмотря на угрожающія имъ ежечасно новыя изверженія. Наивеличайщее доказательство неслыханной силы въ растѣній Суть каштановыя деревья, кои видны съ моря за восемь миль близь деревни, называемой Масколи. Есть особливо одно, которое справедливо почитаютъ главою лѣсовъ Этны. Жители даютъ ему имя стоконнаго (il Castagne di Cente Cavalii). Окружность его имѣетъ около двухъ сотъ футовъ, и дерево можетъ быть есть наитолстѣйшее во всемъ свѣтѣ; но высота его не соотвѣтствуетъ толщинѣ; вѣтьви его очень низки. Не трудно вѣрить, что оно весьма старо; ибо внутри совсѣмъ пусто, и кора его, чрезъ которую съ небольшимъ количествомъ дерева, или тѣла, идетъ сокъ во всѣ вѣтьви, раздѣлено на пять частей разщелинами. Въ дуплѣ сдѣланъ небольшой домикъ, въ которомъ собирающіе каштаны находятъ убѣжище отъ худой погоды и ночью отъ воздуха. Видны многія другія деревья того же рода, примѣтныя по ихъ толщинѣ; одно, называемое по виду своему корабль, имѣетъ полтораста футовъ въ окружности. Другія семь, одинаковой толщины и стоящія на прямой линіи, носятъ имя семи братьевъ. Впрочемъ всѣ сіи деревья, составляющія предметъ естественнаго любопытства, по истиннѣ достойнаго удивленія, принадлежатъ Св. Агафъѣ, славной покровительницѣ города Катаны.
   Я находился очень близко отъ горы Этны, и думалъ въ короткое время до нея доѣхать; но узналъ, что съ сей стороны дорога непроѣздна, и былъ принужденъ воротиться на идущую къ Катанѣ. Мимоѣздомъ видѣлъ я прелестную деревню Яга, гдѣ Полифемъ пожертвовалъ ревности своей пастуха Ациса, любовника Галатеи, и превратилъ его въ рѣку, носящую еще его имя, Fiume Асъ Сія рѣпа, или справедливѣе ручей, есть изъ славнѣйшихъ въ стихотворныхъ лѣтописяхъ; онъ течетъ изъ Этны въ море. При устьѣ его лежитъ деревня на возвышенной равнинѣ, и съ моремъ сообщеніе имѣетъ помощію отлогаго схода, высѣченнаго въ камнѣ на подобіе лѣсницы. Немного далѣе усмотрѣлъ я въ Триццѣ три камня, выдающіеся изъ моря похожіе на преогромныя башни, повелѣвающія сею гордою стихіею. Называютъ ихъ Фарражіони, и говорятъ, чти Циклопы, подъ предводительствомъ Полифема, отломили сіи страшные куски отъ горы Этны, и бросили ихъ на Улиссовъ флотъ, въ семъ мѣстѣ приставшій. Страна здѣшняя есть страна баснословія. Каждой шагъ приводить на память какую баснь, украшенную пылкимъ воображеніемъ Стихотворца.
   Приѣхалъ я наконецъ въ Катану, городъ славной, полагаемой между наидревнѣйшими въ свѣтѣ, построенной Циклопами при подошвѣ горы Этны, по которой дано ему и имя Катъ-Этна. или Этнинъ городъ. Окружности его ознаменнованы плачевными слѣдами опустошенія и запустѣнія. Всѣ поля покрыты лавою, пепломъ и чернымъ пескомъ волкана. Лава иногда текла далеко въ море, и составила въ шестнацатомъ вѣкѣ покойной и безопасной портъ, въ коемъ Катана всегда имѣла нужду, и котораго состроеніе превзошло бы всю человѣчесную силу. Въ изверженіе 1669 она почти совсѣмъ портъ осушила, подошла къ стѣнамъ, окружила замокъ, наполнила большую часть города и совсѣмъ его истребила. Жители прибѣгнули къ покрывалу Св. Агафьи и къ образамъ, кои вынесли на стѣны. Лава продолжала течь съ прежнею яростію, пожрала и стѣны и образа. Сіе средство явилось также недостаточно во время страшнаго землетрясенія въ 1693 изпровергшаго большую часть сего города гдѣ погибло двадцать тысячъ душъ. Не смотря на сіе, жители имѣютъ всякую надежду на своихъ святыхъ, и особливо на св. Агафью, которая для нихъ есть то же, что Св. Іаннурій для Неаполитанцовъ. Они увѣрены, что сія сильная покровительница предохранитъ ихъ отъ конечнаго разрушенія города; а сіе и заставляетъ ихъ починивать всегда съ новымъ жаромъ частыя его разоренія.
   Я не дивлюсь ихъ постоянству. Катана лежитъ въ наипріятнѣйшей странѣ свѣта. Посреди сихъ рѣпъ охладѣвшей лавы видите вы дѣйствіе чрезвычайнаго растѣнія. Хлѣбъ, вино плоды, овощи, все въ великомъ изобиліи и самаго добраго вкуса. Произрастѣнія не заражаются вкусомъ сѣры, какъ въ окружностяхъ Везувія; ибо въ Этнѣ мало сѣрныхъ матерій. Всѣ бѣдствія, причиненныя землетрясеніемъ 1693 не только уже исправлены, но доставили даже случай сдѣлать изъ Катаны прекраснѣйшій въ Королевствѣ городъ. Что касается до населенія, она издавна почиталась третьимъ, а нынѣ есть вторымъ городомъ съ того времени, какъ Мессина разорилась отъ язвы. Считается въ ней около сорока тысячь жителей. Домы построены почти всѣ въ одно жилье, дабы могли лучше устоять отъ землетрясеній; но улицы широки и величественны, площади казисты, и многія народныя зданія хорошей архитектуры.
   Соборѣ есть самая большая церковь во всей Сициліи, да сверхъ того и самая правильнѣйшая; ибо не отяготили ее тѣмъ множествомъ украшеній, кои худой вкусъ ввелъ въ. другихъ. Церковь и обитель Іезуитовъ удивляютъ-Богатствомъ украшеній; но нѣтъ въ нихъ той изящности, какъ въ соборѣ. Въ великолѣпіи верьхъ надъ всѣми беретъ Бенедиктинской монастырь Св. Николая Азенскаго: онъ бы былъ достоинъ и Царской пышности. Представьте себѣ четвероугольное преогромное зданіе, и-его фасада сравнивается съ Версальскою. Мраморная бѣлая лѣсница ведетъ въ пространные покои, гдѣ спокойно опочиваютъ люди, отрекшіеся міра, его суетъ, тщетностей и затрудненіи за триста пятьдесятъ тысячь годоваго дохода. Церковь, построенная на подобіе ареста, была бы наилучпіая въ Европѣ, но не окончана. Или строеніе ведено худо, или фундаментъ положенъ на ноздреваной и ломкой лавѣ, одинъ сводъ уже упалъ, прежде, нежели она была покрыта. Окончанъ одинъ западной бокъ. Находятся въ ней органы, сдѣланные однимъ Катанскимъ художникомъ, совершенной работы, имѣющіе больше ста реэстровъ, и я думаю, что превосходятъ они и Гарлемскіе, столь слявящіеся. Сады пространны и хорошо содержаны. Подъ густыми крытыми дорогами, и мѣлкимь камнемъ намощенными, прохлаждаетъ васъ пріятной вѣтерокъ. Наиболѣе заслуживаетъ примѣчанія въ монастырѣ Музей. Между любопытными вещьми находится въ немъ больше трехъ сотъ глиняныхъ сосудовъ, найденныхъ въ Сициліи, превеликой красоты какъ ихъ формою, такъ и рисункомъ изображеній: нѣтъ въ нихъ ничего посредственнаго. Въ кабинетѣ медалей собраны всѣ Сицильскія медали. множество большей и собственно называемой Греціи.
   Но сколь ни хорошъ сей Музей, не подходитъ однако къ Музею Князя Бискари, наиполнѣйшему во всей Италіи, и можетъ быть въ цѣломъ свѣтѣ. Статуи цѣлыя, поясныя, выпуклы изображенія, сосуды, мѣди, камаіо, рѣдкія медали, безчисленное собраніе естественной исторіи, другое разныхъ механическихъ инструментовъ; все въ немъ есть, все въ великомъ числѣ, хорошаго выбора и прекрасно. Попеченія Князя не въ немъ одномъ замыкаются. Вкусъ его охватываетъ всѣ художества и всѣ науки. Онъ въ домѣ своемъ завелъ Академію называемую Этнейская, коей цѣль есть наблюдать всѣ явленія горы Этны Труды сей Академіи не могутъ не быть важны для физики и естественной исторіи. Канникъ Рекуперо есть въ ней изъ лучшихъ членовъ: прозорливость его, просвѣщеніе должны наблюденія и обрѣтенія его чинить драгоцѣнными. Оному же Князю Бискари обязаны правильнымъ планомъ, по коему построены и будутъ строишься здѣшнія улицы, Онъ обрѣлъ старинной городъ Катану, находящійся ниже грунта, на коемъ опоитъ нынѣшній, разоренной изверженіями Этны и трясеніями земли. Я читалъ, не помню гдѣ, по поводу расходовъ и чрезвычайнаго труда въ копаніи развалинъ, что надлежало рыть въ обывательскихъ домахъ, и что у иныхъ выбирали фундаменты, а домы между тѣмъ повѣшены были на веревкахъ
   Вы подадите вѣру, или нѣтъ, к "къ вамъ то угодно, но легко вообразите, что большая часть памятниковъ сего древняго города должна была погибнуть. Осталось однако нѣсколько, кои доказываютъ великолѣпіе и богатство города. Главные суть: большой и малой театръ, амфитеатръ и теплицы Большой театрѣ чрезвычайно великъ, и превосходитъ Марцелловъ въ Римѣ. Онъ имѣетъ въ Поперечникѣ четыре ста пальмъ, мѣряя отъ одного конца ступеней до другаго. Три свода, одинъ надъ другимъ, составляли три жилья, считая поземное. Все было обнесено аттикомъ, коего остались нѣкоторые слѣды. Великое множество мрамора, вынятаго изъ сего театра, заставляетъ думать, что вся сцена имъ была одѣта. Графъ Рожеръ употребилъ немалую часть сихъ матеріаловъ на построеніе и украшеніе соборной церкви, коей входъ составленъ изъ шести гранитныхъ столбовъ, взятыхъ изъ сего же театра. Малой, которой называли Оде, соединялся съ большимъ театромъ сводомъ, гдѣ находилася широкая и покойная лѣстница; ибо онъ былъ построенъ выше, и подъ его наровнѣ находился со вторымъ жильемъ большаго театра. Сіе соединеніе заслуживаетъ быть примѣчено. Не думаю я, чтобъ былъ тому гдѣ другой примѣръ, и чтобъ какой писатель о томъ упоминалъ. Внутри имѣетъ онъ въ поперечникѣ двенадцать пальмъ отъ конца ступеней до другаго. Архитектура въ немъ странная: простой аттикъ, имѣющій одинъ только рядъ сѣдалищъ, лежащій во всей вышинѣ своей на отлогомъ сводѣ. Сіе круглое зданіе, изрядно сохранившееся, опредѣлено было, по видимому, для какого особаго позорища; но служило такожъ для говоренія народу, ежели судить по изреченію Алцибіада, Аѳинскаго полководца, которой испросивъ позволеніе у Катанскихъ жителей говорить рѣчь въ одѣ, такъ ихъ своимъ краснорѣчіемъ прельстилъ, что они не примѣтили, какъ его войска вошли въ городъ и имъ завладѣли. Амфитеатръ совсѣмъ цѣлъ подъ землею, и чрезвычайно пространенъ. Найденъ въ немъ проходъ внутри и четыре дуги наружныя. Теплицы не представляютъ ничего любопытнаго, кромѣ нѣсколькихъ фигуръ изъ штука, видимыхъ съ одной и другой стороны на трехъ связяхъ, составленныхъ девятью дугами.
   Князь Бискари собирается выдать сочиненіе о всѣхъ Катанскихъ древностяхъ. Онъ велѣлъ ихъ вымѣрять и нарисовать при своихъ глазахъ съ великою исправностію, и сія книга конечно будетъ любопытна Но вы, Государыня моя, вы думаете основательно, что несравнено полезнѣе познавать людей, нежели зданія, сколько бы они ни прекрасны были, и потому съ удовольствіемъ найдете здѣсь портретъ сего Князя и его фамиліи. Я видѣлъ его одинъ только разъ въ бытность мою въ Катанѣ, и боялся бы ослабить понятіе, какое о немъ имѣть должно, ежелибъ взялся самъ его описывать. Почему занимаю точныя слова одного писателя, въ короткой связи съ нимъ находящагося.
   "Князь Бискари есть изъ тѣхъ рѣдкихъ людей, думающихъ, что природа, богатства, знанія даны имъ для пользы и удовольствія ихъ ближнихъ, а не единственно для нихъ самихъ. Разговоръ его пріятенъ и наставителенъ. Пріемъ его угрюмъ, но не сухъ. Онъ рѣшитъ основательно, хотя, кажется, сказываетъ только свое мнѣніе; никогда не гордится своею поверхностію во многомъ, и чтитъ достоинства въ другихъ гдѣ бы ихъ ни встрѣтилъ. Съ служителями своими чевѣколюбивъ, вассаламъ своимъ отецъ, ищетъ имъ помогать, пособлять умножать ихъ число; благосостояніе ихъ есть цѣль его желаній и главной предметъ его попеченія. Княгиня, супруга его есть предостойная женщина, и во всей Сициліи почтеннѣйшая. Она смотритъ за воспитаніемъ дѣтей, правитъ домомъ, составляетъ счастіе своего супруга; вотъ ея любимыя и всегдашнія упражненія! Ни живой ея нравъ, ни суеты большаго свѣта, ничто, словомъ, не могло ее отвлечь отъ наблюденія сихъ драгоцѣнныхъ должностей, а еще меньше ихъ пренебречь. Сія почтенная чета наслаждается тѣмъ счастіемъ, что собираетъ сладкіе плоды чувствованій, ее оживляющихъ. Имѣетъ она двухъ сыновей и одну дочь, кои воспитываются хорошо и нрава любезнаго. Всѣ они раздѣляютъ время между ученіемъ и стараніемъ угождать родителямъ, весьма учтивы, знающи, хорошо говорятъ по Французски, пренаполнены дарованіями въ музыкѣ и другихъ художествахъ, горячо любитъ одинъ другаго, и ничего между собою скрытнаго не имѣютъ. Весь сей домъ можетъ служить образцемъ счастливой фамиліи, надъ коею текутъ всѣ роды благодатей. Вся Катана ихъ обожаетъ. Бѣдные находятъ въ нихъ, утѣшеніе и подпору, богатые пріятное, общество, и, когда явятся достойны, совершенныхъ друзей. Сія одна фамилія заслуживаетъ того, чтобъ ѣхать въ Сицилію и ее, познать, и доказываетъ, что можно найти людей истинно почтенныхъ во всѣхъ частяхъ земли".
   Для описанія вамъ Катаны, остается мнѣ только сказать о ея Университетѣ и привиллегіяхъ. Сей университетъ есть одинъ на островѣ, и ученіе въ немъ довольно въ цвѣтущемъ состояніи, утверждаютъ, что оной былъ уже до Римлянъ, конечно не въ нынѣшнемъ видѣ, выдуманномъ въ варварскія времена; но былъ онъ славная школа изъ которой вышли многіе великіе люди, какъ Хорондасъ, Пиѳагоровъ ученикъ и законодатель Турія, выстроеннаго Сибаритянами. Городскія привиллегіи въ томъ состоятъ, что не можетъ имъ никто управлять, кромѣ его Сената и собственныхъ чиновниковъ, въ военныхъ и гражданскихъ дѣлахъ, и что не имѣетъ онъ ни Губернатора, ни гарнизона. Жители никогда ихъ не принимали, и ни одинъ Сицильской Государь принудить ихъ къ тому не могъ.
   Изъ Натаны отправился я съ моимъ провожатымъ 23 Октября къ горѣ Этнѣ, которую здѣшніе жители называютъ Монте-Жибелло. Меня увѣряли, что не могу я никакъ дойти до самой ея вершины, по причинѣ льда и снѣга, ее окружающаго во весь годъ, кромѣ двухъ мѣсяцовъ. Но мнѣ хотѣлось сдѣлать всѣ попытки, дабы изблизи видѣть явленія сего въ старину и въ наши времена славнаго волкана. Вамъ извѣстно, что древніе почитали его за самое большое отверстіе ада. Стихотворцы выдумали тысячу басней, однѣ другихъ чуднѣе, и оставили намъ описанія, ужасъ вселяющія. Пиндаръ называетъ Этну небеснымъ столбомъ. Другой Стихотворецъ говоритъ, что Девкаліонъ и Пирра скрылись въ нее, яко въ убѣжище, до котораго воды потопа не могли подняться. Всѣ сіи вымыслы направлены были только для поданія понятія о высотѣ сей горы. Въ самомъ дѣлѣ она есть самая высокая и большая въ Европѣ. По самовѣрнѣйшимъ измѣреніямъ признано, что окружность ея подошвы имѣетъ около ста восмидесяти миль, разстояніе отъ подошвы до вершины тридцать миль, а перпендикулярная высота отъ двухъ до трехъ миль.
   Отъ самой Катаны начинаютъ подниматься, но по весьма отлогому мѣсту Дорога прелестна до Николози, деревни отстоящей отъ сего города въ двѣнадцати миляхъ. Округъ проѣзжаемой есть нижній, поясъ Этны. Поля покрыты жатвами виноградомъ и всякими плодоносными деревьями. Не чувствуютъ на нихъ мучительнаго зноя, какъ во всей Сициліи. Климатъ несвязанно тихъ, и все въ немъ предвѣщаетъ безпрерывную весну. Въ Николози началъ я чувствовать, что воздухъ становится холоднѣе, и что многія произрастѣнія, украшающія здѣшнія поля, не могутъ тамъ рости. Видны только дубы, и каштаны. Окружной грунтъ покрытъ пескомъ, выброшеннымъ изъ волкана въ разныя времена. Я изъ предосторожности взялъ въ Николози одного изъ мужиковъ, привыкшихъ водить чужестранныхъ на Этну, и коимъ все по дорогѣ знакомо. Сія предосторожность была нужна. Безъ нея можно было безпрестанно заблудиться по труднымъ, худымъ и мало извѣстнымъ дорогамъ. Я скоро то испыталъ, проѣзжая съ немалымъ трудомъ и на немаломъ разстояніи превеликія кучи простынувшей лавы, которую Сициліяне называютъ шяра (Sciarra). упоминаемая мною произошла отъ славнаго въ 1669 году изверженія, протекшаго до самаго моря съ стороны Катаны. Я проѣхалъ очень близко горы, изъ которой учинилось сіе изверженіе; ибо не должно думать, что лава всегда выходитъ изъ большаго жерла волкана: она пробивается въ бокахъ Этны, и сіе самое составило во всѣхъ ея окружностяхъ горы, коихъ число простирается нынѣ до сотни и изъ коихъ нѣкоторыя такъ велики, что осмотрѣнная мною одна не уступаетъ величиною цѣлому Везувію. Капая же величина Должна бытъ главной горы? Какое ужасное количество огнистыхъ матеріаловъ въ ней заключается, для произведенія изверженій, коихъ дѣйствія столь непостижимы? Нѣкто сдѣлалъ примѣчаніе, что Везувій со всѣми своими изверженіями походитъ на дѣтскую игрушку въ сравненіи съ Этною, или на тихое озеро въ разсужденіи бурнаго моря. Впрочемъ всѣ сіи горы имѣютъ конической видъ, и каждая свое жерло; но одна на другую не походитъ. Новѣйшія покрыты только пепломъ, предъидущія травою и растѣніями, а самыя древнія, кои безсумнѣнно должны быть старѣе самыхъ первыхъ исторій, упоминающихъ о семъ волканѣ, заросли великими деревьями.
   Высвободившись изъ сего обширнаго лабиринта песка, пепла и кучь лавы, представляющаго повсюду мерзость запустѣнія, съ удивленіемъ увидѣлъ я возраждающуюся природу во второмъ поясѣ, называемомъ Selvosa, лѣсистой. Роща дубовъ, каштановъ, сосенъ, наипрекраснѣйшихъ въ свѣтѣ, опоясываетъ кругомъ средину Этны. Сія роща славилась еще во время Сиракузскихъ тирановъ, и доставляетъ понынѣ нужной лѣсъ въ Адмиралтейства Неаполитанскаго Короля. Земля покрыта зеленью, орошается множествомъ ручьевъ. Видны многочисленныя стада рогатаго скота, которой крупенъ, здоровъ, лучшій въ Италіи, и рога его вдвое больше, нежели у скотины во всѣхъ другихъ мѣстахъ.
   Чѣмъ далѣе, тѣмъ чувствительнѣе становится уменьшеніе растѣнія, начиная отъ самыхъ большихъ деревьевъ до самыхъ малыхъ кустовъ и травъ сѣверныхъ странъ. Наконецъ представляется третій поясъ, выше прочихъ двухъ, называемой облачной (nevosa), или поясъ. снѣга и льда. Въ самомъ дѣлѣ инаго типъ не видно. Не трудно понять, что тонкость воздуха чинитъ земледѣліе невозможнымъ, хотя и есть тутъ равнина около трехъ миль окружности, коей дали имя Piano di froineitlo (пшеничное поле) не смотря на то, что отъ сотворенія міра не выросло на ней ни одного зерна. Съ великимъ трудомъ встащился я пѣшкомъ на сію часть горы крайне крутой, и покрытой скользкимъ и замерзлымъ снѣгомъ; но сіе еще ничто въ сравненіи того, что терпѣть должно отъ дующаго въ лице сѣвернаго вѣтра. Я и товарищи мои почти замерзли; ночь приближалась, и далѣе идти было не льзя. Мой Николозской мужикъ нашелъ по счастію пещеру, въ которую спрятались мы на ночь. Я въ жизни моей не проводилъ хуже сей ночи. Стужа была такъ чувствительна, что сравнилась съ Генварскою стужею на самыхъ высокихъ горахъ Франціи.
   Оставалось еще двѣ мили до Философской башни (Torre del Filosofo). Такъ называется одна круглая бутка, построенная изъ камня и извести отъ Эмпедокла, какъ увѣряютъ, близь самой вершины Этны, дабы изъ нея примѣчать свойство и причины явленій сего вулкана, въ которой наконецъ бросился онъ съ досады, что не могъ ничего понять. Есть люди, сумнѣвающіеся о семъ дѣлѣ равно какъ и о построеніи башни Эмпедокломъ.Они думаютъ, что ее построили Нормандцы, дабы видѣть всѣ берега Сициліи. Другіе утверждаютъ, что она была Капище Вулканово, и сіе больше походитъ на правду. Не смотря на все мое желаніе, на всѣ мои усиленія, не могъ я туда дойти. Пустился я въ путь до восхожденія солнца. Вѣтръ дулъ безпрестанно съ великою силою, и учинился такъ порывистъ, какъ то случется почти всякой день въ нынѣшнее время, что я ежеминутно боялся быть имъ унесенъ. Съ другой стороны крутизна, которую ледъ чинилъ склизкою, представляла непреодолимое препятствіе. Провожатой и Николозской мужикъ, не могшіе уже вытерпѣть стужи, объявили мнѣ на прямикъ, что пойдутъ назадъ и меня оставятъ, ежели я поупрямлюсь продолжать дѣло невозможное. Принужденъ я былъ съ ними согласиться. Разсудите о моей печали когда увидѣлъ я, что не могу дойти до вершины славнаго Вулкана, такъ давно возбуждающаго во мнѣ любопытство. Сію потерю наградилъ я чтеніемъ повѣствованій, оставленныхъ учеными людьми, кои счастливѣе меня были. Я посылаю къ вамъ одно изъ таковыхъ описаній, которое конечно васъ удовольствуетъ. Сочинитель не пощадилъ въ немъ сокровищъ воображенія {Баронъ Ридезель въ путешествіи своемъ по Сициліи и Великой Греціи.}.
   "Здѣсь то (у Философовой башни) есть собственно вершина всей Этны. Сія вершина имѣетъ шесть миль въ окружности, а въ срединѣ сей равнины находится жерло, или воронка пропасти, изъ которой безпрестанно поднимается черной и густой дымъ. Оное жерло, составленное изъ чернаго песка, изъ пепла и ноздреватаго камня, имѣетъ двѣ мили вышины. Труднѣе всего для меня было туда всходить; ибо ноги уходятъ въ песокъ по колѣна, а я уже и безъ того утомился отъ дороги. Дошелъ я наконецъ до сей макушки, самой возвышенной на волканѣ, и чрезмѣрно удивился, когда увидѣлъ на краю сей неизмѣримой бездны, что онъ будучи довольно широкъ, позволялъ мнѣ обойтить жерло кругомъ, хотя я думалъ найти его узкимъ, какъ на Везувіи. Я бросалъ камень и песокъ въ жерло, но ни малаго стука не слыхалъ, и пропасть показалась мнѣ бездонною. Густой дымъ выходилъ изъ нея безпрерывно, а не по перемѣнкамъ, какъ въ Везувіи. Слышанъ былъ глухой шумъ, подобной производимому морскими волнами, когда дѣйствуетъ надъ нимъ буря, или печью, въ которой растапливаются металлы. Жерло не совсѣмъ кругло. На востокъ, со стороны Катаны, вдается оно внутрь и представляетъ на семъ мѣстѣ обвалъ, или лучше проломъ, по которому можно судить, что текла тутъ лава. Трудно съ сей стороны взойти къ жерлу, какъ по причинѣ крутости, такъ и дыма, стремящагося къ самому нижнему отверстію.
   "Здѣсь, на вершинѣ наивысочайшей горы въ свѣтѣ, наслаждался я наипространнѣйшимъ, наипрекраснѣйшимъ зрѣлищемъ. Сперва видѣлъ я солнце, выходящее изъ Аппеннинскихъ горъ въ Калабріи, величественно возвышающееся, позлащающее лучами своими весь восточной берегъ Сициліи и море, раздѣляющее ее отъ сей самой Калабріи. Сія прекрасная провинція, весь берегъ до Тарентскаго залива ясно видѣнъ. Катана, Августа, Сиракуза на право, Таормина, окружности Мессины на лѣво, кажутся у васъ подъ ногами, Различныя изверженія вулкана, лѣса, великолѣпныя поля, острова столь плодоносные, великое множество городовъ и деревень, озеро Лентини (Leontium) представляютъ взору наипрелестнѣйшую пестроту. Вы видите подъ ногами облаки; вы видите солнце, производящее помощію ихъ удивительныя тѣни. Кажется, что вы повелѣваете природою; думаете о себѣ, что вы больше, нежели смертной, видя себя превыше вѣхъ дыханій. Бѣдные смертные, подобные муравьямъ! Вы бьетесь на кучѣ грязи за соломенку! Что значитъ цѣлое Королевство въ разсужденіи всей земли? Что значитъ вся земля въ разсужденіи неизмѣримости морей? Что значатъ всѣ моря въ разсужденіи всей системы моря? Счастливъ только тотъ, кто свободенъ и независящъ, можетъ по хотѣнію своему избрать для жилища мѣсто на землѣ, наслаждаться имъ безъ приневоленія и опасности, между тѣмъ, какъ толикое число презрѣнныхъ людей цѣлуютъ, яко подлые невольники, позлащенныя цѣпи, кои осуждены носить всю свою жизнь! Обратясь на другую сторону, увидѣлъ я берега всего острова, страну, проѣханную мною отъ, самой Палермы, и весь берегъ между ею и Мессиною. Наконецъ взоръ мой владычествовалъ надъ всѣми горами Сициліи. Оныя горы частію обработаны, частію покрыты лѣсомъ, а другія представляютъ камень совсѣмъ голой. Не могъ я смотрѣть на всѣ сіи предметы, не вздохнувъ о нынѣшней острова учащеніи, въ сравненіи съ тѣмъ, что быль онъ прежде. Въ самомъ дѣлѣ, можно ли видѣть "безъ сожалѣнія толико городовъ, толико народовъ, толико богатствъ изчезшихъ; Сицилію, едва имѣющую столько жителей, сколько въ старину считала одна Сиракуза, то есть, милліонъ двѣсти тысячь душъ; толико прекрасныхъ округовъ, покрытыхъ прежде великими произрастѣніями, а нынѣ обращенныхъ въ степи, за неимѣніемъ земледѣлателей; толико портовъ, столь обширныхъ, столь выгодныхъ, въ коихъ нѣтъ судовъ, ибо нѣтъ торговли; толико наконецъ людей, не имѣющихъ хлѣба, ибо дворяне и монахи захватили въ свои руки всю землю"?
   Таковъ есть, Государыня моя, видъ съ вершины Этны; таковы суть философическія разсужденія, производимыя имъ о нынѣшнемъ состояніи Сициліи; но явленія, сею горою представляемыя заслуживаютъ вниманіе и того больше. Надлежитъ ее видѣть во время возгорѣнія, когда матеріи, раскаленныя до степени жара, изгоняющаго ихъ изъ пропастей, въ коихъ были заключены, отворяютъ себѣ путь съ ужаснымъ стукомъ, и повсюду несутъ страхъ, опустошеніе и смерть. Не походитъ ли сіе на самой адъ въ его ярости, или не ищетъ ли, даже и посреди сего видимаго разстройства, благотворительная природа наградить свои потери, вновь утучнить изтощившіяся поля, дары свои учинить изобильнѣйшими? Колико великихъ красотъ посреди ужаса, тогда ее окружающаго!
   Древняя Исторія не сохранила намъ числа сихъ изверженій. Съ 1252 года только имѣемъ мы вѣрную записку, то есть съ того времени, какъ въ Катанѣ выставили противъ лавы покрывало Св. Агафьи, и начали въ книгу вносить чудеса, имъ дѣйствуемыя. По оной видно, что донынѣ было двадцать девять изверженій, и что они также безпорядочны и непредвидимы, какъ Везувскіе. Послѣднее было въ 1755 {Послѣ сего времени были еще два нарочитыя; въ 1763, наистрашнѣйшее, по той причинѣ, что выбросило крайне высоко матерію, которая, сказываютъ, была выше самыхъ большихъ палатъ въ Римѣ, почему и теченіе ея не пошло далеко; и въ 1766, которое началось, гдѣ прежнее кончилось, и шло тою же дорогою.}. Страшная рѣка кипящей воды со множествомъ лавы выброшена была изъ челюстей волкана. По счастію сія рѣка взяла теченіе по необитаемой части горы. Въ большихъ изверженіяхъ часто примѣчаемо было, что показывались молніи и огненныя змѣйки въ дыму, выходящемъ изъ жерла. Сенека, во второй книгѣ естественныхъ вопросовъ, о томъ говоритъ. Нынѣ извѣстно, что сей огонь есть не что иное, какъ электрическая матерія, находящаяся въ великомъ количествѣ въ окружностяхъ огнедышущихъ горъ. Другое, не меньше важное наблюденіе: магнитная стрѣлка крайне трясется на вершинѣ горы, всегда однако склоняется на сѣверъ, хотя для сего и больше надобно ей времени, нежели внизу Этны. Примѣчается еще, что ртуть въ барометрѣ опадаетъ почти на десять градусовъ ниже на вершинѣ, нежели у подошвы горы. Такимъ образомъ, въ слѣдствіе опыта, учиненнаго съ великою точностію, найдено, что у подошвы горы Этны барометръ былъ на 27 гр. 4 линіяхъ, а на другой день на самой возвышенной части волкана на 18 гр. 10 линіяхъ, хотя время совсѣмъ не перемѣнилось, и было ясно и хорошо въ оба дни. Сіе доказываетъ во первыхъ ужасную вышину Этны, во вторыхъ, сколько воздухъ рѣдокъ и чистъ на ея вершинѣ. Иные думаютъ, что не могли тамъ дыхать, независимо даже и отъ сѣрныхъ паровъ; но сіе приключеніе не всѣмъ обще, и можетъ происходить отъ сложенія груди и легкаго въ каждомъ чинящемъ сей опытъ.
   Матерія, извергаемая Этною нѣсколько различна отъ Везувской, хотя дѣйствія природы одинаковы на той и на другой горѣ. Тучи сѣрной матеріи на первой выбрасываются безпрестанно, какъ я уже сказалъ изъ разныхъ отверстій большаго жерла. Сей дымъ, вмѣсто того, чтобъ подниматься, спускается обыкновено на низъ горы какъ рѣка, пока не дойдетъ до той части атмосферы, которая единой къ нимъ тяжелины. Тогда онъ начинаетъ распускаться горизонтально, и составляетъ на Воздухѣ предолгой хвостъ, слѣдуя вѣтру. Лава вообще черна и ноздреватѣе Везувской. Набрали ея до сорока разныхъ родовъ изъ Везувія, а здѣсь Князь Бискари едва собрать могъ двенадцать изъ Этны, да и тѣ мало между собою рознятся. Сіе, сказываютъ, происходитъ отъ того, что послѣдній волканъ заключаетъ въ себѣ только желѣзо и аммоніаческую соль, съ весьма малымъ количествомъ сѣры, песка и матерій превращающихся въ стекло; вмѣсто того, что прекрасную и многочисленную различность лавы Везувія имянно должно приписывать онымъ послѣднимъ матеріямъ и разному ихъ смѣшенію. Но теченіе одной и другой различно. Самое дальнее Везувія не превосходитъ семи миль въ длину, а въ Этнѣ лава обыкновенно простирается на пятнадцать и двадцать миль въ длину, на шесть или семь въ ширину, и на пятьдесятъ футовъ и больше въ толщину. Она сохраняеть теплоту цѣлые мѣсяцы и даже годы. Ежели уважить въ самомъ дѣлѣ, что тепло слѣдуетъ сношенію между собою громадъ, то можно видѣть для чего оно такъ долго сохраняется въ великой толщинѣ сей лавы. Теченіе ея еще тише, нежели Везувской, и легко можно спастись отъ ужаснаго ея дѣйствія. Нѣкоторые думаютъ, что возможно отвратить, ея теченіе, и что даже въ томъ иногда предуспѣвали. Ежели сіе правда, то Катана имѣетъ меньше опасности въ своемъ разореніи.
   Этна изобилуетъ, какъ Везувій, пиритами, кристаллизаціями, или справедливѣе витрификаціями. Сѣры нынѣ въ ней гораздо меньше, нежели въ Везувіи; но сіе обстоятельство перемѣняется по степени внутренняго кипѣнія. Напротивъ того аммоніаческой соли много, и даже сбирать ее можно въ жерлахъ нѣкоторыхъ изверженій совсѣмъ чистую и отдѣленную отъ всякой другой инородной матеріи. Этна изрыгаетъ огонь, пепелъ, песокъ, желѣзистой и ноздреватой камень, и куски каменьевъ несравненно больше Везувскихъ. Тѣже самыя явленія бывали и въ старину. Страбонъ говоритъ, что прежде выбрасывались изъ горы огненныя рѣки, иногда раскаленные камни, но наичаще дымъ, смѣшанной съ пламенемъ. Тотъ же писатель прибавляетъ, что, по учиненнымъ наблюденіямъ, вершина сей ужасной горы перенесла разныя перемѣны; что то цѣлое жерло обваливалось во внутрь ея, то появлялось изъ пропасти новое жерло, которое потомъ равномѣрно падало въ гору и уступало мѣсто другому.
   Возвращаясь въ Катану испыталъ я въ одинъ день всѣ перемѣны четырехъ временъ года. По утру на высотѣ, до которой дошелъ, чувствовалъ я всю стужу сильной зимы; въ среднемъ поясѣ воздухъ былъ умѣренной; а чѣмъ сходилъ ниже, тѣмъ жаръ умножался; у подошвы же былъ и гораздо великъ, хотя находились мы тогда въ Октябрѣ мѣсяцѣ. На возвратномъ пути я примѣтилъ еще больше плодородныя мѣста Этны. Въ старину попадались въ лѣсной части медвѣди и олени, но они давно истреблены. Нынѣ видны только кабаны, дикія козы, коршуны, орлы, но въ маломъ числѣ. Ежелибы жители были многочисленнѣе, трудолюбивѣе, и особливо рачительнѣе, тобы могли, слѣдуя разнымъ возвышеніямъ горы, разводишь съ великимъ успѣхомъ разные роды произрастѣній, кои сами собою ростутъ. Правда, что поля не представляютъ той пріятной зелени, какова видна въ окружностяхъ Везувія. Винограды здѣсь низки и не переплетаются съ деревьями, какъ на сей послѣдней горѣ. Не смотря на сіе все, что Этна ни производитъ, имѣетъ больше различія, рѣдкости и странности. Всѣ роды плодовъ совершенно удаются и созрѣваютъ. Даже финики хороши и въ великомъ количествѣ: они растутъ на подобіе виноградной кисти, по десяти и по двенадцати вмѣстѣ, цвѣтутъ въ февралѣ, а поспѣваютъ въ началѣ Сентября. Находится еще здѣсь дерево, котораго нигдѣ нѣтъ, а имянно Теда, понынѣ сохранившее имя, данное ему Овидіемъ, когда описываешь онъ Цереру ищущую дочь свою Прозерпину, похищенную Плутономъ, держа два такихъ дерева въ рукахъ, кои вырвала на горѣ, и кои служили ей вмѣсто факеловъ. Какъ течетъ изъ него много особливой смолы, то станется, что богиня набрала оной для сдѣланія факеловъ. Сію смолу называютъ Каталанскою, и почитаютъ ее лѣкарствомъ для вередовъ. По свидѣтельству Ботанистовъ, находятся на Этнѣ коричневое и кофейное деревья въ дикомъ ихъ состояніи, и требуютъ только за собою хожденія. Роспіешъ также сампарель, сассафрасъ, шафранъ, родъ ревеня, словомъ самыя рѣдкія ароматическія расшѣнія; но никто не помышляетъ ихъ собирать, а еще меньше прилагать руки о ихъ разведеніи.
   Есть однако на сей горѣ одно произведеніе природы, ежели можно его такъ незвать, которое возбуждаетъ охоту во всѣхъ, и даже приноситъ немалую прибыль, по той причинѣ, что нужно всѣмъ Сициліанцамъ, а имянно снѣгѣ. Никто на островѣ не можетъ безъ него обойтися лѣтомъ для охлажденія питья. Самому бѣдному онъ столь же необходимъ, какъ самому богатому. Почему всегда въ сіе время просятъ у васъ милостины на снѣгъ, какъ въ другихъ мѣстахъ на хлѣбъ, и сей товаръ есть первой. Катанской Епископъ, владѣлецъ всей Этны, получаетъ около тысячъ рублей на годъ отъ продажи снѣга, находящагося въ Бдномъ небольшомъ сѣверномъ округѣ. Собираютъ его жители {Путешествователь не описалъ нравовъ сихъ жителей. Надлежитъ признаться, что и трудно имѣть справедливое о нихъ понятіе, прочитавъ повѣствованія тѣхъ, кои ихъ знали. Бритонъ такъ объ нихъ изъясняется: "мы нашли въ жителяхъ сей горы нравъ дикой и звѣрской, какого и нигдѣ не примѣтилъ. Сіе приводитъ мнѣ на память наблюденіе, которое отецъ де ла Toppe, Исторіографъ Везувія, часто дѣлалъ въ Неаполитанскомъ Королевствѣ. Повсюду, гдѣ воздухъ сильно наполненъ сѣрою и огнистыми испареніями, люди весьма злы и порочны. Справедливо, или нѣтъ сіе наблюденіе, но обыватели окружностей Николозы, кажется, то подтверждаютъ.
   Баронъ Родезель, въ путешествіи своемъ, говоритъ напротивъ того, что жители Этны не таковы, какъ ихъ описываетъ Фазелли, грубы и дики, honidi aspestii. Я нашелъ здѣсь, прибавляетъ онъ, какъ и во всѣхъ мѣстахъ, мало посѣщаемыхъ чужестранными, и гдѣ люди не могли быть развращены другими людьми, родъ человѣческой. въ естественномъ состояніи, людей добрыхъ, людей искреннихъ, привѣтливыхъ и услужливыхъ. Они, видомъ стройны; чистой и здоровой воздухѣ горы чинитъ ихъ поворотливыми, веселыми. Женщины очень пригожи, Бѣлотѣлы и имѣютъ острые глаза. Мущины загорѣли отъ солнца, но велики, здоровы, учтивы, чистосердечны, услужливы. Однимъ словомъ посреди сихъ деревень, кои очень людны, находитесь вы между добрыми людьми."
   Кому вѣрить изъ сихъ двухъ путешествователей? Бридонъ имѣетъ жаркое воображеніе, что доказываетъ его книга. Многіе думаютъ, что есть много стихотворнаго увеличенія въ описаніяхъ его Сицилія и особливо горы Этны.} ближайшихъ къ вершинѣ горы деревень, хранятъ все лѣто въ пещерахъ, коихъ великое множество во всей ея.высотѣ; и кои суть лучшіе ледовники въ свѣтѣ; воздухъ въ нихъ такъ холоденъ, что не возможно его перенесть нѣсколько минутъ. Когда имѣютъ нужду въ снѣгѣ, свозятъ его на ослѣ или на лошакѣ подъ гору, въ Катану и въ Рипостё, небольшую на морскомъ берегу деревню, откуда барки, приѣзжающія съ острова Мальты, берутъ его для употребленія жителей, коимъ не меньше онъ нуженъ, какъ и Сициліанамъ, Съ давняго времяни учреждено, что островъ Мальта платитъ ежегодно извѣстную сумму за положенное количество снѣга, равно какъ онъ покупаетъ въ Сициліи, также по цѣнѣ, никогда не перемѣняющейся, опредѣленное количество хлѣба, не платя никаковыхъ накладовъ, ниже пошлины за вывозъ.
   Въ старину находились въ окружностяхъ Этны многіе немалые города, но нынѣ совсѣмъ они разорены. Таковъ былъ Гибла-Маіоръ большая Гибла), опустошенной уже въ Павзаніево время, а теперь и слѣдовъ его не видать. Славился онъ изобильными жатвами и превосходнымъ медомъ, которой древніе сравнивали съ медомъ горы Гимепіты въ Аттикѣ. Виренеій его похваляетъ: Hyblaeis ар bus Hörern depasta Salicti. Нѣкоторые писатели утверждаютъ по истиннѣ, что сіе произведеніе надлежитъ приписывать малой Гиблѣ, и кажется тѣмъ основательнѣе ихъ мнѣніе, что всѣ окружности послѣдняго города и всѣ поля покрыты во всякое время пахучими растѣніямки и цвѣтами, съ коихъ пчеды и понынѣ собираютъ прехорошій медъ. Какъ бы то ни было, ибо въ таковыхъ разбирательствахъ запутываются и самыя ученыя головы, но единое мѣсто, заслуживающее примѣчаніе въ сей сторонѣ, есть Центорби, лежащее на Зюд-уэстъ Этны, въ тридцати миляхъ отъ Катаны. Я не видалъ сего города, но читалъ въ одномъ путешествователѣ, что онъ стоитъ на горѣ, и построенъ страннымъ образомъ. Можно его назвать соединеніемъ пяти городковъ, сдѣланныхъ въ пяти ямахъ или пещерахъ, коими гора изрыта съ верьху донизу. Вершина находится въ самой срединѣ, и ежелибъ не мѣшала соборная церковь, закрывающая часть всей окружности, можно бы видѣть вдругъ всѣ пять городовъ, а теперь видны только три. Сіе зрѣлище однако пріятно, Напрасно искать въ семъ городѣ, въ старину столь Знатномъ (Цицеронъ называетъ его maxima et locupletistima, превеликимъ и пребогатымъ), слѣдовъ его древности. Видны только погреба, коихъ употребленіе отгадать трудно, и кои не только не доказываютъ стариннаго его блеска, а питаютъ нынѣ суевѣріе жителей. Многіе изъ нихъ были нарочно засыпаны, чтобъ діяволъ ими не завладѣлъ, или можетъ быть думали, что онъ уже въ нихъ поселился. Сей вопросъ, прибавляй етъ тотъ же писатель, ничего не значитъ для человѣка, имѣющаго наималѣйшія начала разсудка, но весьма важенъ для здѣшняго народа въ несчастномъ и сродномъ ему состояніи легковѣрія.
   Дорога изъ Катаны въ Сиракузы перестаетъ уже представлять виды столь пріятные, каковыми наслаждался я донынѣ: берегъ низокъ, и нѣтъ ничего на немъ любопытнаго, ученой путешествователь вкушаетъ однако немалую утѣху, читая прекрасное оному описаніе, сочиненное Виргиліемъ въ третьей книгѣ Энеиды. Представленіе Всѣхъ сихъ мѣстъ, въ старину столь славныхъ, нынѣ перемѣнившихся, разоренныхъ, истребленныхъ рукою времени и варваровъ, производитъ еще въ душѣ немалое движеніе. Я переправился чрезъ Жіаретту, древній, стихотворцами воспѣтой Симетъ. Сія рѣка есть одна въ Сициліи судоходная; вершина ея находится близь Этны, а впаденіе въ море близь развалинъ древняго Морганціумъ. При устьѣ ея находятъ множество хорошаго янтаря, которой мужики носятъ въ Катану, гдѣ изъ него дѣлаютъ четки, кресты и другія вещи, изрядно выработанныя. Недалеко отъ устья Симета лежатъ два самыя большія въ Сициліи озера, Пентана и Вивери; послѣднее особливо очень рыбно и наполнено водяными птицами. Дентинскія поля древняго Леонтиніумъ, стариннаго и знатнѣйшаго города въ Сициліи, произведшаго на свѣтъ многихъ великихъ мужей, сіи поля столь славившіяся невѣроятнымъ плодородіемъ хлѣба, нынѣ меньше другихъ изобильны. Августа, обширной, прекрасной портъ, укрѣпленной городъ, могущій имѣть до девяти тысячь жителей, лежитъ на небольшемъ острову, которой въ старину соединенъ былъ съ землею. Близь сего города находится мѣсто, называемое Мерилли, гдѣ видны немалыя насажденія сахарныхъ тростей, но жители сахара не дѣлаютъ, а продаютъ трости въ Аволу, гдѣ есть фабрики. Отъ Августы до Сиракузы вся земля покрыта оливными, весьма крупными деревьями, приносящими превосходное масло, и виноградами крайне мѣлкими, изъ коихъ дѣлаются вины славные во всей Европѣ, двенатцати разныхъ родовъ. На правой рукѣ видна цѣпь горѣ, нечувствительно уменьшающихся и смѣшивающихся съ землею. Наконецъ приѣзжаете вы къ заставѣ изъ утесистыхъ камней, которой окружность составляла въ старину границы древней Сиракузы.
   Ахъ, Государыня моя! Какія мысли печальныя васъ объемлютъ при видѣ остатковъ сего города! Сиракуза, столь въ старину славная въ Исторіи своимъ богатствомъ, великолѣпіемъ, числомъ жителей, коихъ было больше милліона двухъ сотъ тысячь; Сиракуза, которая водки своей славы не единожды сопротивлялась наимногочисленнѣйшимъ флотамъ Карѳагенскимъ, Аѳинскимъ, и ополченіямъ, изъ двухъ сотъ тысячъ человѣкъ составленнымъ; Сиракуза, которая въ стѣнахъ своихъ содержала то, чего не видано нигдѣ въ другомъ мѣстѣ, флоты и войска, могущія принудить чтить ея могущество даже въ отдаленныхъ странахъ; Сиракуза, отечество толикихъ великихъ мужей, но убѣжище тираніи, театръ злоупотребленія ненавистной власти Денисовѣ и безпримѣрной умѣренности Гіероновъ и Тимолеоновъ, смѣшеніе всѣхъ добродѣтелей и всѣхъ пороковъ, Неограниченнаго невольничества и гордости подлинно республиканской, духа завести, ненависти, мщенія, порождающаго раздоры между гражданами, и великодушнаго жертвованія для общаго блага; Сиракуза, наконецъ, сей повелительной и гордой градъ, соперница Рима, падшая отъ его ударовъ, но стоившая ему дорого, нынѣ есть только небольшой городокъ, едва имѣющій четырнадцать тысячь жителей, крайне бѣдныхъ, не смотря на то, что освобождены они отъ всякой подати даже на владѣнія, коими пользуются внѣ зависимостей города. Сія привиллегія, которую Государи принуждены были имъ дать, можетъ ли ихъ предохранить отъ потерь, терпимыхъ ими всякой разъ, когда война переносится въ Сицилію; ибо непріятельскія войска стараются прежде всего овладѣть Сиракузою, по причинѣ какъ доброты ея порта, такъ пропитанія, кое столь удобно получать изъ ея окружностей?
   Изъ пяти городовъ, давшихъ Сиракузѣ имя Пентаполя, кои соединенные вмѣстѣ составляли двадцать четыре мило въ окружности, и кои всѣ обнесены были высокими и крѣпкими стѣнами, страшными башнями, осталась одна Ортигія, самой меньшій, но двѣ мили кругомъ имѣющій. Въ старину былъ онъ островъ, какъ показуетъ его имя Ortygia insula, и построена была на немъ крѣпость, для защищенія порта. Каналы, будучи занесены землею, составляла она долгое время полуостровъ; но нынѣшній Король привелъ ее въ прежнее состояніе, прокопавъ съ немалымъ иждивеніемъ перешеекъ, соединяющій ее съ твердою землею, и окружа городъ двойнымъ рвомъ, на коемъ подѣланы мосты, для сообщенія съ островомъ. Съ сей стороны укрѣпленія нарочиты и чинятъ городъ, кажется, неприступнымъ. Со стороны моря значатъ они мало. Новыя строенія не заслуживаютъ примѣчанія. Въ прочемъ все почти древность, но изломанная и испорченная худымъ вкусомъ. Соборная церковь Св. Луціи служитъ тому доказательствомъ. Она почитается за капище Минервы, столь славившееся въ семъ городѣ. Зданіе безъ всякаго сумнѣнія есть древнее, и составлено изъ тридцати четырехъ столбовъ древняго Дорическаго ордена такого же рода, какъ въ Пестѣ, Средина изрядно сохранилась; но вздумали стѣны вырубить пиластрами и соединить столбы портика одинъ съ другимъ стѣною, дабы имѣть отдѣленіе, и сіе зданіе превратилось тогда въ самое варварское. Близь церкви видѣнъ остатокъ меридіана, протянутаго отсюда на три мили до мѣста, гдѣ стоялъ храмъ Діаны, за Сиракузскимъ портомъ.
   Въ Ортигіи текла и течетъ еще та знаменитая рѣчка Аретуза, столь прославленная стихотворцами, и почитаемая за Біимфу покровительницу Сиракузянъ. При вершинѣ своей выходитъ она изъ подъ земли во всей ея величинѣ и тотчасъ впадаетъ въ море, находящееся въ самой близи. Вотъ все то, что нынѣ представляетъ она дивнаго, ибо въ прочемъ есть нечистая портомойня, гдѣ Сиракузскія прачки моютъ бѣлье жителей, и далеко отъ того, чтобъ сіи Нимфы походили на ту,-- которая начальствовала надъ источникомъ и заслужила божескія почести. Вода имѣетъ дурной вкусъ, доказывающій, что перемѣшана съ морскою, и нѣтъ уже въ ней того невѣроятнаго числа рыбъ, о коемъ говоритъ Цицеронъ въ описаніи Сиракузы. Недалеко отъ Аретузы находится другой немалой ключъ прѣсной воды, біющей со дна моря, и не смѣшивающійся съ нимъ до самой поверхности. Называютъ его глазъ Зилики (occhіо di Zilica). Стихотворцы выдумали, что то Алфей, гнавшійся за Аретузою подъ Средиземнымъ моремъ до самой Сициліи. Вамъ довольно извѣстны всѣ сіи басни, и мнѣ нѣтъ нужды ихъ повторять. Впрочемъ найдете вы наипрекраснѣйшее объ нихъ описаніе въ Овидіевыхъ превращеніяхъ.
   На Зюдъ-Уэстовой сторонѣ Ортигіи находился большой портѣ, которой и понынѣ жители называютъ тѣмъ же именемъ, Porto Maggiore. Онъ есть наилучшій; наипрекраснѣйшій, наипространнѣйшій въ Сициліи, имѣя въ окружности около шести миль. Входъ въ него, шириною въ треть мили, находится между нынѣшнею Сиракузою и древнею Племмиріумъ. Сіе послѣднее мѣсто служило съ Ортигіею къ защищенію входа въ сей великой портъ, укрѣпленія въ немъ были хороши, и Римскіе флоты никогда не могли въ него ворваться. Другой портъ, Portus Minor, Porto Piccolo, лежитъ на Норд-Естъ отъ Ортигіи. Въ немъ держались флотъ и всѣ морскія силы Республики. Денисѣ отстроилъ его съ крайнимъ великолѣпіемъ, одѣлъ и вымостилъ мраморомъ, и кругомъ украсилъ мраморными статуями. Оттуда произошло его старинное имя, мраморной, и нынѣшнее, Матіогео. Примѣтить надлежитъ, что всѣ почти сіи мѣста, какъ и множество другихъ по сему берегу, сохранили прежнія званія, перемѣни только окончаніе на Италіянское, и сіе самое чинитъ важнѣе описанія, оставленныя намъ древними.
   Малой портъ находился между Оргингіею и Аркадиною на право. Она была второй городъ Сиракузы; морская часть та самая, къ которой подступалъ Марцеллѣ съ толикимъ жаромъ и храбростію, и которую защищалъ съ толикими изобрѣтеніями и иснуствомъ Архимедѣ, коего разумъ былъ полезнѣе землякамъ его, Сиракузянамъ, нежели ихъ соединенныя силы. Показываютъ еще мѣсто его дома и башню, съ которой онъ, съ помощію своихъ зеркалъ, зажегъ Римскія галеры, стоявшія въ маломъ портѣ. Третій городъ была Тиха, а четвертой Епиполе, и тотъ и другой на Сѣверъ, и оба со стороны горы. Нѣкоторые писатели дѣлаютъ однако изъ нихъ одинъ околотокъ, а потому и считаютъ въ Сиракузѣ только четыре города. Старинная дорога, высѣченная въ каменной горѣ, ведущая въ Тиху, обстроена еще съ обѣихъ сторонъ гробницаліи, между коими есть много красивыхъ; но. тщетно тутъ искать Архимедовой, на которой, по желанію его, представлено было изображеніе сферы, начертанной въ цилиндрѣ. Прежде еще, нежели Цицеронъ былъ Квесторомъ въ Сициліи, Сиракузяне такъ уже пренебрегали сей памятникъ, что не знали, гдѣ его найти. Цеи великой мужъ употребилъ немалыя старанія отыскать его, и, какъ самъ говоритъ, Сиракуза, наизнаменитѣйшій Греціи городъ, въ старину столь ученой, не знала бы, что существуетъ подобной, воздвиженной во славу найискуснѣйшаго ея жителя, памятникъ, ежелибъ того не свѣдала отъ Арпинскаго уроженца.
   Послѣдній городъ на полдень былъ Неаполисъ (Новгородъ), такъ названной потому, что построенъ послѣ всѣхъ, лучше всѣхъ и обширнѣе всѣхъ во всей Сиракузѣ. Славной ручей влюбленной Ціаны выходитъ въ сосѣдствѣ, и течетъ въ рѣку Анапу, а сія въ море, въ большомъ портѣ, близь города Олимпщмѣ лежавшаго въ старину напротивъ Ортигіи, съ другой стороны порта. Вся земля, занимаемая Неаполисомъ, нынѣ покрыта Виноградными садами и оливными деревьями. Видны однакожъ еще нѣкоторыя остатки древности, а имянно: Латолни, Денисово ухо, театръ и амфитеатръ. Латоміи не иное что были, какъ Сиракузскія темницы. Діодоръ и другіе древніе писатели ясно то утверждаютъ. Тираны здѣшняго города вырубили ихъ въ каменной горѣ, не уступающей твердостію мрамору. Сія работа составляетъ нынѣ большею частію превеликой подземельной садѣ,-- футовъ на сто ниже поверхности земной. Видъ его таковъ, что представить себѣ того не можно. Вы въ крайнее удивленіе приходите, находя въ такой глубинѣ оливныя, померанцевыя, фиговыя, гранатовыя, яблонныя и другія деревья, приносящія множество плодовъ превосходнаго качества. Какая странная перемѣна! Сіи ненавистные тираны, Заключавшіе часто въ сіе жилище слезъ и отчаянія несчастныхъ жертвъ ихъ подозрѣнія, неправосудія и безчеловѣчія, могли ли предвидѣть, что природа превратитъ его въ мѣсто утѣхъ, и изберетъ его нарочно служить доказательствомъ чрезвычайнаго растѣнія?
   Въ одной изъ сихъ Латоміи совсѣмъ еще цѣло славное Денисово ухо, l'orecchio di Dionisio. Оно есть превеликая пещера, высѣченная Въ горѣ, имѣющая восемьдесятъ футовъ перпендикулярной высоты, и по меньшей мѣрѣ сто двадцать въ длину. Дѣйствительно походитъ она на человѣческое ухо. Тиранъ такъ ее распорядилъ, что всѣ звуки, въ-ней чинимыя, собирались и соединялись въ одной точкѣ, которая называлась Тимпанъ. Тамъ была небольшая скважина, имѣющая сообщеніе съ палатою, въ которой обыкновенно онъ прятался, и которая недавно учинилась неприступною. Онъ прикладывалъ ухо къ дирѣ и ясно слышалъ все, что говорили люди, заключенные отъ него въ пещеру, способомъ эха, столь чистаго и столь хорошо повторяющаго тотъ же звукъ, что когда листъ бумаги раздирали, слышно было то съ одного конца до другаго. Симъ образомъ доходилъ онъ до опознанія наитайнѣйшихъ мыслей своихъ колодниковъ; поступокъ, доказывающій послѣднюю степень тиранства; а какъ ему легко было обращать въ доводъ преступленія жалобы, печалію и страданіемъ изъ сихъ несчастныхъ вынуждаемыя, то тотчасъ и почиталъ уже онъ ихъ достойными смерти. Мало случалось такихъ, коихъ признавалъ невинными и выпускалъ на волю. Видны еще въ сей пещерѣ диры, высѣченныя въ горѣ, въ коихъ, кажется, прикрѣплены были цѣпи. Преданіе утверждаетъ, что когда работа окончилась, Денисъ умертвилъ всѣхъ мастеровъ, дабы тайна его. не вышла наружу. Когда подумаешь, что нашлись люди, учинившіе столь проклятое злоупотребленіе своего могущества, и что таковые люди не были рѣдки во всякое время и у всѣхъ народовъ, не знаешь, чему больше удивляться, терпѣнію ли, или глупости рода человѣческаго.
   Въ нѣкоторомъ разстояніи выше Латоміи находится театръ древней Сиракузы, высѣченный въ каменной горѣ. Большая часть ступеней, или сѣдалищъ спаслися отъ опустошенія времени; но сцена совсѣмъ разорена. Не можно не дивиться малости сего театра, сравнивая его съ Таорминскимъ; ибо сей городъ конечно былъ меньше Сиракузы. Отъ амфитеатра осталось весьма мало. Видъ его, кажется, былъ овальной. Пещеры болѣе заслуживаютъ любопытство путешествующаго. Онѣ превосходятъ величиною Римскія и спорить могутъ даже съ Неапольскими. Нынѣ повсюду увѣрены, что нигдѣ Христіане ихъ не рыли для того, чтобъ укрыться отъ гоненія язычниковъ. Не можно ли принять ихъ за работу первыхъ обывателей, кои жили на подобіе дикихъ? Они нашли образецъ подземельной архитектуры, дочери нужды, въ природныхъ пещерахъ, и сія архитектура долженствовала предшествовать архитектурѣ искуства, произведенной разсужденіемъ и разумомъ.
   Вотъ, Государыня моя, въ чемъ нынѣ замыкаются всѣ древности города, наиболѣе процвѣтавшаго въ свѣтѣ, убѣжища художествъ, средоточія толикихъ богатствъ. Нѣтъ въ немъ ни статуй, ни выпуклыхъ изображеній, ни другаго какого памятника, доказывающаго то рѣдкое искуство, коему удивляемся мы въ старинныхъ художникахъ. Сіе ни мало не мудрено, когда вы приведете себѣ на память осады и сраженія, вынесенныя Сиранузою, когда вы вспомните, сколько вывезли изъ нея Римляне, и особливо Верресъ, совсѣмъ ее ограбившій, какъ въ томъ упрекаетъ его Цицеронъ въ краснорѣчивыхъ рѣчахъ, сочиненныхъ противъ сего бездѣльнаго разбойника. Одна вещь только осталась, и находятъ ее еще, какъ въ городѣ, такъ въ окружностяхъ, медали. Число ихъ невѣроятно, и онѣ по большой части серебряныя.
   Я оставилъ Сиракузу и сожалѣнія достойныя развалины, и отправился въ Атолу, гдѣ видѣлъ насажденія сахарныхъ тростей и фабрики. Пріятно находить въ Европѣ сіе чужестранное произраспіѣніе; но жители не дошли еще до того, чтобъ сахару своему давать качество Американскаго, или по малому ихъ о томъ старанію, или потому, что трости не созрѣваютъ. Правленіе чинитъ всевозможныя усиленія о его продажѣ, налагая немалую пошлину на Американской; но не смотря на то Сициліяне предпочитаютъ своему сей послѣдній, которой и со всѣми пошлинами обходится дешевлѣ. Здѣсь прервалъ я путешествіе мое по берегу, и пробрался прямо съ восточнаго берега на полуденной. На лѣвой рукѣ оставилъ я мысъ Пассаро, древній Promontorium Pachinum, одинъ изъ трехъ угловъ Сициліи, и сожалѣлъ о томъ тѣмъ меньше, что вся сія сторона необитаема, по причинъ наѣздовъ Варварскихъ разбойниковъ, сильно обезпокоивающихъ сей берегъ. Правда, что претерпѣлъ я много въ пути моемъ отъ худой дороги, отъ недостатка пищи, отъ неимѣнія выгодъ и трактировъ; но все забылъ, и могу сказать, щедро былъ награжденъ, увидя плодородныя поля, пахучіе пригорки и прелестные луга въ Нортѣ, Рагузѣ, Модикѣ и Витторіи. Городъ Нота далъ свое имя одной изъ трехъ провинцій здѣшняго острова. Онъ великъ, изрядно выстроенъ, и заступилъ мѣсто одного стариннаго города, разореннаго въ 1663 году землетрясеніемъ. Изъ Витторіи поѣхалъ я въ Аликату или Ликату, построенную, по мнѣнію нѣкоторыхъ, на развалинахъ славнаго города Велы, такъ названнаго отъ рѣки того же имени, которую нынѣ зовутъ Fiume Salso, Соленая рѣка, по причинѣ соленой въ ней воды. Окружныя поля также плодородны, капъ были въ старину. Изъ сѣемаго на нихъ хлѣба дѣлается самая мѣлкая и бѣлая мука, а изъ нея разное тѣсню, савящееся не только на островѣ, но и въ Неаполитанскомъ Королевствѣ. Городъ выстроенъ изрядно, и можетъ имѣть до двенадцати тысячь жителей. На рейдѣ обыкновенно случается много Мальтійскихъ судовъ, на коихъ весьма способно переѣхать отсюда въ Мальту. Называютъ ихъ спераноры. Они не велики, очень узки, очень плоски, и имѣютъ только шесть веселъ, такъ что едва умѣщаются на нихъ на зади два или три человѣка, а весь экипажъ состоитъ изъ шести гребцовъ и кормчаго. Съ вида ничего нѣтъ опаснѣе сихъ судовъ. При наималѣйщемъ колебаніи моря, кажется, они опрокинутся, но въ самомъ дѣлѣ нѣтъ ничего вѣрнѣе для плаванія по Средиземному морю. Отъ погони разбойниковъ спасаются они своею скоростію, а отъ волнъ своею легкостію. Какъ не могъ бы я найти удобнѣйшаго случая побывать въ Мальтѣ, то и воспользовался представляющимся. Я нанялъ одно таковое суденышко, и ежели не перемѣнится вѣтръ, считаю завтрѣ пуститься въ путь.
   Я есмь, и проч.
   

ПИСМО CCCLIII.

Островъ Мальта.

   Переѣздъ мой изъ Сициліи въ Мальту былъ очень счастливъ, хотя въ нынѣшнее осеннее время бури бываютъ часты. Отправился я съ Аликатской рейды въ вечеру 4 Ноября. Вѣтеръ былъ попутной, море тихо, небо блистало всемъ своимъ столь величественнымъ блескомъ, луна освѣщала лучами своими поверхность моря. Я видѣлъ Этну, фонарь здѣшнихъ морей, изрыгающую пламенныя тучи. Зрѣлище, коимъ я наслаждался, производило во мнѣ пріятныя чувствованія, умножившіяся еще отъ стиховъ Богородицѣ, кои гребцы спераноры имѣютъ въ обычаѣ пѣть всякое утро и вечеръ. Голосъ ихъ былъ набоженъ, трогающъ, согласенъ. Мѣру они били правильно своими веслами. Я находился въ безпокойствѣ только на одну минуту. При видѣ показавшагося подозрительнымъ одного корабля; но тотчасъ удостовѣрился въ легкости моего судна. Гребцы съ такимъ усердіемъ работали, и кормчій такъ искусно правилъ, что удалились мы отъ корабля во мгновеніе ока, и нечего было бояться. Меньше сутокъ перебѣжали мы Мальтійской каналъ, имѣющій въ ширину до 9 миль, и 15, послѣ полудня, прибыли къ порту Валетты, столичнаго города.
   Входъ въ сей портъ узокъ и защищается замкомъ ее, Елма, построеннымъ на концѣ полуострова, гдѣ лежитъ городъ. Каменныя горы, природою удивительно расположенныя, составляютъ изъ сего порта пять бухтъ надежныхъ, покойныхъ, отвсюду окруженныхъ укрѣпленіями и батареями. Всѣ сіи работы, какъ по смѣлости предпріятія, такъ по искуству исполненія, могутъ почесться за чудо, достойное удивленія. Величина, множество крѣпостей, башенъ, бастіоновъ, равелиновъ, батарей приводятъ въ изумленіе: всѣ берега острова оными покрыты, по меньшей мѣрѣ тлѣ, къ поимъ подойти можно со стороны Нордъ-уэста. Со стороны же Зюдъ-Еста, или отъ Варваріи, подходъ неприступенъ. На нѣсколько миль возвышается гора каменная, превысокая и совершенно перпендикулярная къ морю. Такимъ образомъ природа и искуство содѣйствовали въ приведеніи сего острова въ оборонительное состояніе. Онъ огражденъ отъ всякихъ непріятельскихъ покушеній. Туркамъ ни единожды не было удачи, когда хотѣли они мстить за честь полумѣсяца, напрягая всѣ свои силы на сію ограду Христіянства. Я увѣренъ, что и нынѣ равномѣрно имъ не удастся, ежелибъ они вздумали возобновить сію попытку.
   Вамъ извѣстно, что Мальтійскіе Кавалеры, коимъ принадлежитъ сей островъ, находятся по должности но всегдашней войнѣ съ оными врагами Христіанскаго имени; но можетъ быть неизвѣстно вамъ то, что нынѣшняя ихъ конституція совсѣмъ противна первоначальному основанію, замыкающемуся въ благотвореніи и человѣколюбіи. Вотъ что подало поводъ къ ихъ заведенію. Около половины одинадцатаго вѣка Амалфійскіе купцы изъ Неаполитанскаго Королевства, торгующіе въ Сиріи, получили отъ Египетскаго Халифа позволеніе завести въ Іерусалимѣ монастырь Латинскаго исповѣданія, въ которомъ поселили Бенедиктинъ, вывезенныхъ изъ Италіи. Подлѣ сего монастыря, названнаго Св. Марія Латинская, построили для бѣдныхъ и больныхъ богомольцевъ больницу, въ коей часовню посвятили сперва Св. Іоанну милостивому, а потомъ Св. Іоанну Крестителю. Многіе частные люди, воспаляемые духомъ ревности и милосердія, взялись услуживать больнымъ. Приняты они въ качествѣ облатовъ, или мірскихъ братій, подчинены монахамъ, и дано имъ отмѣнное платье, состоящее въ черной епанчѣ съ бѣлымъ крестомъ. Между тѣмъ Арабы опустошали дороги, обдирали богомольцевъ, идущихъ въ Святую землю изо всѣхъ частей Европы. Игуменъ почелъ за нужно, для защищенія сихъ благочестивыхъ, путешествователей, вооружить мірскихъ братьевъ своего монастыря, а они избирали между собою начальника, для предводительствованія ими въ походѣ. Вскорѣ нажили они великую славу своею храбростію и воинскими подвигами. Щедрости богомольцевъ обогатили монастырь; число братій или защитниковъ умножилось, и способы ихъ учинились сильны. Нечувствительно перестали они признавать власть монаховъ, совсѣмъ отъ нихъ отдѣлились, и на мѣсто правила Св. Бенедикта, коему слѣдовали, приняли правило Св. Августина, и составили особой корпусъ. Герардъ Томъ или Тунгъ почитается за перваго Гросмейстера сего ордена, знаемаго тогда подъ именемъ Св. Іоанна Іерусалимскаго,
   Во все время крестовыхъ или крыжацкихъ походовъ сей орденъ отличался знаменитыми услугами, и учинился, вмѣстѣ съ орденомъ храмовыхъ, не меньше почтеннымъ убѣжищемъ наилучшаго Европейскаго дворянства. Но подвиги сихъ знаменитыхъ рыцарей худо были вспомоществуемы безчисленными ополченіями всѣхъ оныхъ крыжаковъ, кои, казалось, долженствовали всемъ овладѣть, и кои конечно поги, бали отъ неустройства, роспусты и несогласія. Египетскіе Суданы сдѣлали великія завоеванія въ Сиріи, и учинились въ ней совсѣмъ господами. Тогда Кавалеры Св. Іоанна переселись на островъ Кипръ, около 1291 года, а въ 1310 завладѣли, подъ начальствомъ Великаго Магистра Фулка Вилларета, островомъ Родомъ или Родосомъ, которой учинился столицею ордена и далъ ему имя. Обогатясь благотвореніями, кои умножало тогдашнее благочестіе, а еще больше добычею храмовыхъ, своихъ соперниковъ, коихъ Филиппъ прекрасной принесъ на жертву своему гнѣву, чинили они богатству своему злоупотребленіе сходное ихъ ремеслу. Они помышляли только о приведеніи себя еще въ страшнѣйшее невѣрнымъ состояніе, и о укрѣпленіи острова, съ котораго насмѣхались всему ихъ могуществу. Никто въ томъ не предуспѣлъ болѣе Петра Обюссона, избраннаго въ Великіе Магистры въ 1476. Узнавъ, что Турецкой Императоръ Магометѣ II угрожалъ Родосу, заперъ онъ портъ толстою цѣпью, построилъ башни и крѣпостцы, и все приготовилъ для отраженія его усиленій. Въ самомъ дѣлѣ флотъ Турецкой появился предъ островомъ въ 1480 году, въ числѣ ста шестидесяти судовъ и ста тысячъ войска. Славнѣе сей осады нѣтъ въ новѣйшей Исторіи. Вся Азія боролась съ Европою; но безсмертною славою покрыло Кавалеровъ то, что неизчисленныя силы, выведенныя первою, разрушены были горстію людей, въ коихъ храбрость дополняла число. Неустрашимость, отвага, чудесные подвиги, особливо просвѣщенное поведеніе Великаго Магистра, получившаго пять ранъ, принудили наконецъ Турковъ, послѣ двумѣсячной осады, снять оную, оставляя девять тысячь убитыхъ, и увозя пятнадцать тысячъ раненыхъ.
   Орденъ послѣ того владѣлъ еще больше сорока лѣтъ островомъ; но Турки не перемѣнили намѣренія похитить его, во что бы то ни стало. Солиманъ II отправилъ осадить его двѣсти тысячъ человѣкъ въ і$22 году. Вилліеръ дел-иль-Адамъ, выбранной въ Великіе Магистры въ предъидущемъ году, воспротивился съ храбрыми своими рыцарями усиленію сей многочисленной толпы. Солиманъ разъярясь, что вся таковая сила чинится безполезною, приѣхалъ самъ предводительствовать войсками, и возобновилъ осаду съ такимъ жаромъ, что Великой Магистръ, коему впрочемъ измѣнялъ Амаралѣ, Канцлеръ ордена, былъ принужденъ сдаться 20 Декабря. Повѣствуютъ, что побѣдитель, уважая побѣжденнаго, чинилъ ему лестныя предложенія, дабы онъ при немъ остался; но Лиль Адамъ предпочелъ своему счастію пользу ордена. Сей великой человѣкъ съ остальными рыцарями переѣхалъ въ Кандію, потомъ въ Мессину, и другіе города. Наконецъ, странствуя восемь лѣтъ, не имѣя вѣрнаго пристанища, получилъ въ 1530 отъ Карла пятаго острова Мальту и Гозу и городъ Триполи въ Варваріи, подъ обязательствомъ для себя и для всѣхъ будущихъ Великихъ Магистровъ, присылать ежегодно сокола къ Сицильскому Королю или его Вицерою, чинишь ему присягу вѣрности послѣ своего избранія, и получать изъ его рукъ инвеституру на свои владѣнія. Вилліеръ дел-иль-Адамъ вступилъ въ оное владѣніе, именемъ ордена, 20 Октября 1530. Съ сего времени Кавалеры Св. Іоанна Іерусалимскаго названы Мальтійскими Кавалерами. Въ 1551 году потеряли они городъ Триполъ, но удержались понынѣ на островахъ Мальтѣ и Гозѣ, не смотря на сильныя нападенія Турковъ, неоднократно покушавшихся оными завладѣть.
   Я самымъ краткимъ образомъ представилъ вамъ историческую картину сего знаменитаго ордена. Ежели вы желаете имѣть большія подробности, найдете ихъ въ Исторіи Аббата Верто. Можно назвать ее истинною лѣтописью новѣйшей храбрости, представленной въ прекрасномъ слогѣ, которой его вмѣщаетъ въ число первѣйшихъ писателей нашего Государства. Вы увидите въ ней также подробно конституціи сего ордена, о коихъ не могу я здѣсь упомянуть пространно.
   Мальтійской орденъ, которой называютъ также вѣрою (la religion), есть подлинно монашеской чинъ. Члены его дѣлаютъ обѣты бѣдности, цѣломудрія и униженности. Между собою не называются инако, какъ братьями. Онъ есть единое монашеское общество, въ которое вступаютъ такъ скоро, а обѣтъ дѣлаютъ такъ поздо. Принимаются въ него, носятъ крестъ еще въ пеленкахъ, а присягаютъ въ возмужаломъ возрастѣ, то есть, когда удостовѣрятся въ полученіи Коммандорства. Надлежитъ доказать дворянство, дабы въ него быть допущену; а сіе служить великимъ пособіемъ для меньшихъ дѣтей хорошихъ фамилій почти во всей Европѣ; ибо даетъ надежду дождаться богатаго владѣнія, привязаннаго къ сему ордену. Кавалеры, обязанные доказывать дворянство, называются Кавалеры правосудія (de justice). Есть другіе, коихъ отъ того увольняютъ для постороннихъ причинъ, и сихъ называютъ Кавалеры милости (de grâce). По кореннымъ законамъ ордена, всякой Кавалеръ правосудія долженъ выслужить на галерахъ вѣры три похода противъ невѣрныхъ: сіе называется сдѣлать караваны. Сверьхъ того обязанъ онъ пробыть извѣстное число лѣтъ въ Мальтѣ, гдѣ имѣетъ жилище и столъ на иждивеніи ордена. Независимо отъ сихъ Кавалеровъ, доходящихъ до всѣхъ достоинствъ, отличаются еще братья Капелланы, и братья служащіе для оружія. Сіи не только не доказываютъ дворянства, а напротивъ того требуется отъ нихъ доводовъ, что они простолюдимы, хотя обыкновенно избираются изъ. хорошаго мѣщанства. Призываются они однако для выбора Великаго Магистра, и изъ Капеллановъ выбирается Епископъ Мальты и Пріоръ церкви Св. Іоанна, кои послѣ Великаго Магистра, или въ отсутствіи его послѣ его намѣстника, занимаютъ первыя мѣста въ Совѣтѣ. Сія церковная власть есть не одна, имѣющая участіе въ Мальтѣ. Папа почитается за перваго настоятеля ордена, и не упускаетъ пользоваться своимъ правомъ; а трибуналъ Инквизиціи, заведенной на островѣ, не забываетъ также своихъ. Наконецъ Палермской Архіепископъ, Гишпанской и Неапольской Нунціи чинятъ такожъ притязанія на расправу {Несогласіе, говоритъ одинъ писатель, въ правленіи есть дѣйствіе множества сихъ властей. Оно произвело возмущеніе въ 1775. Уваженіе, вселяемое къ духовенству немалыми его привиллегіями, привело одежду его въ почтеніе, учинившееся почти всеобщимъ. Сей сильной корпусъ (a) поднялъ первой оружіе подъ опасными знаменами мнѣнія и худо толкуемаго усердія. Самыя горячія головы присоединились явно къ Епископу, для защищенія силою преимуществъ, коихъ уничиженія требовали власть Великаго Магистра и доброй порядокъ. Маліаринъ, человѣкъ дотолѣ мало знаемой, принялъ на себя званіе начальника бунтовщиковъ, завладѣлъ крѣпостію Св. Елма, весьма выгоднымъ положеніемъ (b), и съ горстью людей встревожилъ весь городѣ. Успокоили сіе замѣшательство съ великимъ трудомъ и съ договорами унизительными для Правительства. Мамарині сдался, но получа обѣщаніе, что злодѣйство его не будетъ наказано смертію. Онъ еще живъ, содержится въ тюрьмѣ въ крѣпости Эммануель, къ великому стыду Кавалеровъ и въ доказательство порочности и слабости здѣшняго Правленія. Писма о Сициліи, и проч.
   (a) Сей корпусѣ былъ бы подозрителенъ и во всякомъ просвѣщенномъ Правленіи. Великой Магистеръ Ксименесъ учинился жертвою слѣпой своей довѣренности. Онъ былъ превосходной человѣкъ, но слабой Государь.
   (b) Городъ, подверженной пушкамъ сей крѣпости, основательно боялся огня бунтовщиковъ.}.
   Довольно трудно описать правленіе сего ордена. Оно соединяетъ, кажется, двѣ вещи крайне противныя, аристократію и деспотизмъ. Съ одной стороны генеральнія капитула имѣетъ право постановлять закону и исправлять злоупотребленія. Она выіираетъ, три дня спустя по смерти Великаго Магистра, преемника его, которой есть только первой между братьями, Primus inter pares и которой во всѣхъ дѣлахъ ордена обязагъ сообразоваться мнѣніямъ Капитулы и Совѣта. Но съ другой стороны великой Магттеръ есть независимой во всѣхъ внутреннихъ дѣлахъ островъ, и въ сей части правленія имѣетъ больше силы, нежели многіе самодержавные Государи. Впрочемъ, какъ онъ самъ предсѣдательствуетъ въ Совѣтѣ, какъ имѣетъ два голоса, какъ раздаетъ всѣ нажиточныя должности, какъ назначаетъ въ двадцать одно Коммандорство и въ одно Пріорство всякія пять лѣтъ, какъ слѣдовательно всякому нужно его льстить, за нимъ ходить; то весьма ему легко быть господиномъ во всѣхъ разсужденіяхъ и приговорахъ, что и случается почти ежедневно. Даютъ ему званіе Altesse eminentijsime. Церемоніальное его платье есть родъ рясы, но за городомъ носитъ онъ шпагу. Дворъ его великолѣпенъ. Сто пятьдесятъ человѣкъ составляютъ его гвардію, и все возвѣщаемъ въ немъ Государя.
   Послѣ Великаго Магистра идутъ Байллифы обители (Baillis conventuels), кои составляютъ Непрерывной совѣтъ. Числомъ ихъ восемь; они суть главы восьми языковъ, кои чинятъ главное раздѣленіе въ орденѣ. Сихъ языковъ считается три во Франціи, два въ Гишпаніи, единъ въ Италіи, одинъ въ Нѣмецкой землѣ и одинъ въ Англіи. Къ языкамъ присоединены восемь великихъ достоинстыъ, составляющія званіе восьми Байллифовъ обители, а имянно: достоинство Великаго Коммандора для Прованскаго языка; достоинство Великаго Маршала для Овернскаго языка; достоинство Великаго Гостепріимца и Великаго Казначея для Французскаго языка; достоинство Адмирала для Италіянскаго языка; достоинство Великаго Блюстителя, называннаго въ старину le Drapier, для Аррагонскаго языка; достоинство Великаго Канцлера для Кастальскаго языка; достоинство Великаго Байллифа для Нѣмецкаго языка, и достоинство Туркополіера, или Генерала конницы, для Англійскаго языка; но со времени перемѣны вѣры въ Англіи, гдѣ имѣніе Кавалеровъ отнято Генрикомъ VIII, сіе достоинство представляется Сенешаломъ Великаго Магистра.
   Въ каждомъ изъ сихъ языковъ есть большіе Пріорства и Баліажи. Послѣднихъ считается тринадцать, включая Негрепонтской, общій Кастильскому и Аррагонскому языку, и Соннебергской, которой зависитъ отъ большаго Нѣмецкаго Пріорства, равно какъ Пріорства Венгерскія и Богемскія; но нынѣ онъ находится въ рукахъ у Лютеранъ, коихъ орденъ не признаетъ. Великія Пріорства. въ числѣ двадцати пяти, суть мѣста знаменитыя сами по себѣ и по привиллегіямъ, привязаннымъ къ нѣкоторымъ изъ нихъ. Пріорство Франціи замыкается въ околоткѣ, называемомъ le temple (храмъ), ибо въ старину принадлежало ордену храмовыхъ Кавалеровъ. Владѣли имъ всегда знатные люди и даже Князья Французскаго Королевскаго Дома. Великой Пріоръ Нѣмецкой объявленъ въ 1546 Княземъ Имперіи отъ Императора Карла пятаго. Всѣ Великіе Пріоры владѣютъ въ границахъ своей расправы нѣкоторымъ числомъ маетностей ордена, называемыхъ коммандеріи. Съ начала сіи маетности упрвлялись прикащиками, но потомъ найдено сходнѣе ввѣрить ихъ Кавалерамъ, кои пользуются доходомъ, плата ордену небольшой поборъ, называемой responsion. Таковые Кавалеры берутъ наименованіе Коммандоровъ, и утверждаютъ, что наберется ихъ до пяти сотъ, и что нѣкоторыя коммандеріи приносятъ до десяти тысячь рублей дохода.
   Я уже сказалъ, что Ківалеры, обязанные жить въ Мальтѣ, во время ихъ каравановъ содержатся орденомъ. Для сего употребленія есть здѣсь семь домовъ, называемые трактирами. Въ каждомъ начальствуетъ одинъ изъ чиновъ ордена, подъ именемъ pilier (столбъ). Какъ изъ казны дается ему извѣстная сумма на пищу Кавалеровъ, и какъ оной недовольно, то обязанъ онъ прибавлять много своего, и обыкновенно годъ ему стоитъ отъ шести до восьми тысячь рублей. Но награждается онъ тѣмъ правомъ, что можетъ искать перваго въ языкѣ достоинства. Почему за мѣстомъ симъ, хотя оно и тягостно, всѣ ходятъ, не смотря на условія, предписываемыя искателямъ, какъ на примѣръ: надлежитъ прожить въ Мальтѣ десять лѣтъ, не быть должну ордену, и проч. Исполняющій нынѣ сію должность для Прованскаго языка, есть Кавалеръ М... котораго мы съ вами коротко знали въ Марселіи. Я весьма радъ былъ, что нашелъ здѣсь друга, съ коимъ препроводилъ молодыя мои лѣта. Онъ самъ даетъ мнѣ доказательства пріязни, которую и долгая разлука не могла уменьшишь, и старается пребываніе мое учинить пріятнымъ; онъ взялся быть моимъ про, водникомъ въ осмотрѣніи любопытнаго на островѣ.
   Первой мой взоръ обратился на столицу, называемую Citta nuova (новой городъ), а обыкновеннѣе Cilla Valetta, отъ имени Іоана Фридерика де ла Валеттъ, Великаго Магистра ордена, которой ее воздвигнулъ въ 1566. Она выстроена очень хорошо и весьма правильно для неровной и гористой земли. Считается въ ней до двадцати тысячь жителей. Главныя зданія суть: церковь Св. Іоанна, дворецъ Великаго Магистра, арсеналъ, оружейная палата и водоводъ Виньякуръ, получившій имя отъ основателя своего, Великаго Магистра Виньякура. Первыя два заслуживаютъ особливо вниманіе путешествующаго. Въ церивѣ Св. Іоанна, покровителя вѣры, находился потолокъ Калабреза, на коемъ написалъ онъ въ разныхъ отдѣленіяхъ наиславнѣйшіе подвиги Мальтійскаго ордена съ великимъ жаромъ и выраженіемъ; но рисунокъ неправиленъ: обыкновенной порокъ сего живописца. Полъ такъ прекрасенъ, что трудно найти лучше, составленъ изъ мрамора, порфира, лаписъ-лазули, и другихъ дорогихъ каменьевъ, кои всѣ соединеныудивительнымъ образомъ, и представляютъ мозаикъ, на коемъ изображены гербы и трофеи знаменитѣйшихъ Кавалеровъ. Между гробницами отличается Коттонерова. Онъ управлялъ большею частію укрѣпленій, и понынѣ называемыхъ ла Коттонера. Гробница сдѣлана изъ чернаго и бѣлаго мрамора, но посредственна, хотя и превосходнѣе прочихъ.
   Дворецъ Великаго Магистра прельщаетъ своею благородною простотою. Мало въ Европѣ Государей, кои бы жили столь покойно и пріятно. Нынѣшній Великой Магистръ называется Эммануель Пинто Фонсека. Онъ родомъ Португалецъ, и выбранъ въ 1741. Кавалеръ М. меня ему представилъ, и я былъ принятъ учтиво. Онъ старъ, ростомъ не великъ, преисполненъ жара, разума и здраваго разсудка; правитъ малымъ своимъ владѣніемъ съ немалою мудростію, не имѣетъ Министра, все ведетъ самъ собою, и освѣдомляется о самыхъ мѣлкихъ дѣлахъ. Крѣпкое сложеніе и трезвая жизнь обѣщаютъ ему долгіе дни {Онъ имѣлъ преемникомъ Великаго Магистра Ксименеса, а сей послѣдній нынѣшняго Рогана Полдукса.}.
   Вы легко себѣ представите, Государыня моя, что монашеской чинъ, въ началѣ своемъ опредѣленной служить больнымъ, не позабылъ совсѣмъ главной цѣли своего заведенія. Хотя члены его съ давняго времени не мѣшаются въ сіи трогающія и столь достойныя человѣколюбія должности, хотя они слагаютъ ихъ на подчиненныхъ или на наемниковъ, но стараются по меньшей мѣрѣ наградить то пышностію, изобиліемъ и многоразличіемъ помочи. Мальтійская больница безпримѣрно великолѣпна. Больные ѣдятъ на серебрѣ. Я понынѣ думалъ, что перемѣня духъ мира въ своемъ заведеніи на звукъ оружія, сіи воины содержатъ силы соразмѣрныя съ великимъ ихъ богатствомъ; но, признаюсь вамъ, удивленъ былъ, увидя, что всѣ сухопутныя силы состоятъ только въ пяти стахъ человѣкахъ регулярнаго войска, принадлежащаго военнымъ кораблямъ, и въ нѣкоторомъ числѣ земскихъ войскъ, сколько найдется на острову людей, могущихъ дѣйствовать ружьемъ. Сихъ силъ не довольно для защищенія крѣпости и укрѣпленій, кои всѣ требуютъ не меньше шестидесяти тысячь солдатъ. Число кораблей ордена, стоящихъ въ особливомъ портѣ, также весьма мало. Все сіе замыкается въ двухъ корабляхъ о 60 пушкахъ, въ одномъ фрегатѣ о 36, четырехъ галерахъ, трехъ галіотахъ и нѣсколькихъ легкихъ судахъ, называемыхъ Скампа-вія. Надлежитъ однако согласиться, что сіи суда такъ хорошо вооружены, такъ хорошо дѣйствуютъ, Кавалеры, на нихъ находящіеся, такъ храбры, такъ неустрашимы, что варварамъ причиняютъ больше страха и вреда, нежели всѣ Италіянскія державы вмѣстѣ. Я долженъ еще нѣчто прибавить къ ихъ похвалѣ: сіи Кавалеры, столь опасные на морѣ, суть весьма человѣколюбивы на островѣ къ невольникамъ, коихъ забираютъ въ своихъ разъѣздахъ, усердіе ихъ къ вѣрѣ содержится въ надлежащихъ границахъ, и не ведетъ ихъ ни къ суевѣрію, ни къ нетерпимости, ни фанатизму. Недавно построили они мечеть, въ которой сіи несчастные могутъ спокойно отправлять службу своей вѣры.
   Проходя по одной улицѣ въ городѣ, Съ удивленіемъ увидѣлъ я крестовъ съ двадцать, написанныхъ на домахъ, и спросилъ тому причину у моего пріятеля. Онъ мнѣ отвѣчалъ, что сія улица предоставлена для поединковъ; что желающіе биться должны приходить въ нее для окончанія своихъ ссоръ; что ежели отважутся учинить то въ другомъ какомъ мѣстѣ, наказываются со всею строгостію закона, и что кресты, кои я вижу, написаны на стѣнѣ напротивъ того мѣста, гдѣ одинъ изъ поединщиковъ убитъ, въ память его смерти. Какъ! вскричалъ я, не ужьли поединки позволены въ Мальтѣ? Конечно, отвѣчалъ онъ, позволяютъ ихъ; и сіе позволеніе не только точное, но здѣсь даже отрекающихся драться наказываютъ съ тою же строгостію, какъ въ другомъ мѣстѣ вызывающихъ на поединокъ, но независимо отъ сказаннаго мною, есть еще другія условія, коимъ подвержены подъ весьма суровымъ наказаніемъ, а имянно, положишь оружіе, когда женщина, попъ или Кавалерь то прикажутъ. Симъ способомъ поединки рѣдко бываютъ смертельны, и вы сами можете о томъ судить по малому числу крестовъ на стѣнахъ улицы, хотя обыкновеніе малевать ихъ ввелось съ давняго времени. Впрочемъ, позволеніе, даемое омыть въ крови недруга своего обиду, отъ него полученную, и наказанія, чинимыя отрицающимся биться, должны, кажется, мнѣ больше способствовать ко изкорененію варварскаго обычая поединковъ, нежели строгость, съ каковою ихъ запрещаютъ въ другихъ краяхъ. Страхъ смерти не дѣйствуетъ ни мало надъ тѣмъ, кто славу свою полагаетъ въ ея презрѣніи; и сія слава, сколь она ни ложная и сама собою презрительная, можетъ и должна производить много подражателей для самыхъ мѣлкихъ и ни мало не основательныхъ причинъ. Вмѣсто того здѣсь вызывая на поединокъ, выводятъ Себя на позорище. Произшествіе подобнаго рода привлекаетъ глаза всѣхъ Кавалеровъ добрыхъ судей чести. Ежели побужденіе покажется легко, ежели оно происходитъ отъ своенравія, вертопрашества, наглости, грубыхъ нравовъ, то навѣрно вызыватель подвергается всеобщей хулѣ. Что можетъ быть важнѣе рѣшеній подобнаго трибунала! Что можетъ лучше удержать всякаго въ правилахъ учтивости должной отъ одного другому! Кто отважится ихъ нарушить, не подвергаясь учиниться предметомъ отвращенія и презрѣнія всего свѣта? И не долженъ ли онъ ожидать заплатить скоро, или поздо своею кровію за народную ненависть? Я часто слыхалъ отъ нашихъ Кавалеровъ самыхъ разсудительныхъ, что мы сему закону, позволяющему поединки, столь странному въ наружности, но столь мудрому въ самой истинѣ, обязаны тѣмъ спокойствіемъ, пюю тишиною, которая примѣчается во многочисленной толпѣ молодыхъ людей, перемѣняющихся здѣсь ежегодно и проѣзжающихъ изо всѣхъ частей Европы. Отъ сего рождается сообщеніе, дружеское обхожденіе, разсѣвающее мало помалу предразсужденія каждаго народа; отъ сего происходятъ учтивости, привѣтливости, обращеніе большаго свѣта, чинящее здѣсь общества пріятными.
   Я представляю вамъ вѣрно разсужденія Кавалера, и не стану ихъ разбирать; но думаю, что они справедливы до нѣкоторой степени, и что можно въ доказательство ихъ привести опытность, по коей видно, что, когда поединки въ старину были позволены закономъ, были несравненно рѣже, нежели съ того времени, какъ ихъ запретили подъ наказаніемъ столь суровымъ и столь явно презираемымъ. Мы сдѣлали кругъ по острову, отъ древнихъ называемому Мелитою. Въ самомъ дѣлѣ есть онъ камень, имѣющій въ окружности до шестидесяти миль, но камень распаленной подъ жаркимъ климатомъ Африки, отъ которой, кажется, оторванъ какимъ сильнымъ землетрясеніемъ, ежели судить по громадамъ камней противолежащихъ и соотвѣтствующихъ. Земля, сей камень покрывающая, не возвышается болѣе пяти или шести дюймовъ, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ и совсѣмъ ея нѣтъ; но тщаніе, съ каковымъ обращаютъ ея на пользу, подлинно удивительно. Привозятъ землю изъ Сициліи, а ежели не имѣютъ довольнаго оной количества, снимаютъ желѣзными инструментами первую корку камня, толкутъ ее, разводятъ водою, превращаютъ въ землю и съ невѣроятнымъ трудомъ предуспѣваютъ наконецъ въ работѣ, ничего впустѣ не оставляя. Собираемаго хлѣба становится поистиннѣ почти къ прокормленію всѣхъ-жителей мѣсяца на четыре или на пять въ году; но изобиліе хлопчатой бумаги, изъ коей дѣлаютъ они разныя хорошія ткани, апельсины, столь вкусные и столь любимые во всей Европѣ, доставляютъ имъ недостающіе припасы, и даже много наличныхъ денегъ.
   Малтійцы считаютъ семь городовъ на своемъ острову, но два только заслуживаютъ сіе званіе: Новой городъ или городъ Валетта, которой больше другаго, и (тарой городъ, или Мелита, называемая также Мединою отъ имени Мединатѣ, кое давали ей Арабы. Онъ лежитъ близьсредины острова, и утверждаютъ, что оттуда видѣнъ не только онъ весь, но въ чистую погоду усмотрѣть можно даже берега Африки и Сициліи. Сей городъ изрядно укрѣпленъ, и Губернаторѣ его называется Гагемъ (le Hahem). Онъ есть также сѣдалище Епископа Мальтійскаго. Соборная церковь Св. Павла, изрядно построена: архитектура ея прекрасна и правильна. Въ окружностяхъ города видна небольшая церковь, посвященная такожъ сему Святому Апостолу, и близь ея его статуя, поставленная, сказываютъ, на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ находился домъ, въ которомъ укрылся онъ послѣ кораблекрушенія, и стрясъ съ руки своей змѣю, обвившуюся около нея безъ причиненія наималѣйшаго вреда. Тогда,-- то онъ, по словамъ жителей, проклялъ всѣхъ ядовитыхъ животныхъ на островѣ, и изгналъ ихъ съ онаго на вѣки вѣковъ. То правда, что нѣтъ ихъ на немъ никакихъ, и когда привозятъ змѣй изъ Сициліи, онѣ издыхаютъ, сколь скоро пустятъ ихъ на земно.
   Показываютъ также въ сосѣдствѣ пещеру, въ коей Св. Павелъ заключенъ былъ въ темницу. Между чудотворными, приписываемыми ей свойствами, надлежитъ отличить бѣловатой порошокъ, почитаемой за великое лѣкарство отъ многихъ болѣзней, особливо отъ оспы. Сей порошокъ никогда не изтощается, хотя отъ нѣсколькихъ вѣковъ ежегодно берутъ его непонятное количество. Не только нѣтъ на островѣ живаго человѣка, которой бы имъ не запасался, но всякой годъ отправляются немалые ящики въ чужія земли, и даже въ Левантъ и Восточную Индію. Сказываютъ, что когда кто приметъ онаго ложку, то часъ спустя наступаетъ пресильной потъ, которой всегда бываетъ здоровъ. Я имѣю причину думать, что порошокъ по меньшей мѣрѣ не можетъ причинить вреда.
   Загородной домъ Великаго Магистра, называемой ла Боскетта, лежащій близь Стараго города, примѣтенъ только по саду, въ которомъ считаютъ до десяти тысячь померанцовыхъ деревьевъ. Но больше вниманія заслуживаютъ пещеры, находящіяся близь онаго города. увѣряютъ, что онѣ простираются подъ землею на пятнадцать миль, и дѣлятся на множество отраслей. Я не почуствовалъ въ себѣ покушенія освидѣтельствовать сіе дѣло, боясь заблудиться въ семъ пространномъ лабиринтѣ, какъ то случилось съ другими, кои по несчастію въ нихъ погибли, зашедъ далеко. Все правда, что таковыя ископанія въ камнѣ, столь твердомъ удивительны; но сіе утверждаетъ меня во мнѣніи, что сдѣланы они для убѣжища жителямъ, не имѣвшимъ другаго пристанища.
   Весь островъ внутри покрытъ деревнями, называемыми Казали и весьма людными. Оныя построены изъ самаго того бѣлаго камня, изъ котораго составляется весь грунтъ. Въ каждой деревнѣ есть церковь изрядная и украшенная мраморными статуями, хорошими обоями и множествомъ серебряной утвари. Я не видалъ прекраснѣе церквей деревенскихъ. Жители весьма сильны. Не рѣдко случается видѣть, что они гребутъ десять и двенадцать часовъ безъ отдышки, и кажется не устали. Другіе всегда на работѣ, съ утра до вечера, а дѣланіе земли, по причинѣ трудности и несносныхъ жаровъ, здѣсь несравненно тягостнѣе, нежели повсюду индѣ.
   Налюдненіе острова, включая Гозу, полагаютъ больше ста тысячъ душъ. Женщины мѣлки, но стройны, имѣютъ прекраснѣйшія руки, прекраснѣйшія въ свѣтѣ: ноги, черные, острые и живые глаза. Бѣлизна ихъ въ удивленіе приводитъ, и превосходитъ несравненно бѣлизну Сицильскихъ женщинъ. Правда что и стараются онѣ сильно о сохраненіи тѣни; но безобразитъ ихъ нѣсколько раздавленной носъ и вывороченныя губы: сіи черты возвѣщаютъ сосѣдство Африки. Впрочемъ имѣютъ онѣ много огня, живости, точности въ разумѣ: были бы онѣ наипрелестнѣйшія женщины, ежелибъ могли привязываться; но упрекаютъ ихъ въ подлой падкости къ нажитку, когда счастливыми чинятъ любовниковъ, кои не должны ни мало помышлять о вселеніи въ нихъ сильной страсти и нѣжныхъ чувствованій. Дѣйствіе Африканскаго климата примѣтнѣе еще у мущинъ. Они малы, но сольны: имѣютъ носы широкіе и раздавленные, толстыя губы, млсисшой подбородокъ и курчеватые волосы. Чернь ходитъ босикомъ и зимою и лѣтомъ; шляпы никогда не носитъ, а опутываетъ колпакъ платкомъ. Почти всѣ превосходные матросы. Будучи принуждены оставлять островъ, для доставанія множества вещей необходимыхъ для жизни, привыкли они презирать опасности и исполнять самые трудные на водѣ маневры. Они на мачту лазятъ несравненно легче Англичанъ и Голандцовъ. Трезвость ихъ удивительна: большая часть живетъ сырымъ чеснокомъ и лукомъ съ малымъ количествомъ хлѣба. Пьяной человѣкъ есть здѣсь неслыханная рѣдкость.
   Языкъ Мальтійскихъ жителей вообще есть Арабской. Каноникъ Ажіо, человѣкъ наиученѣйшій на всемъ островѣ, и Библіотекарь народной ордена библіотеки, сочинилъ грамматику Мальтійскаго языка, въ которой доказываетъ, что всѣ его корни происходятъ дѣйствительно изъ Арабскаго; но и того больше сіе доказывается еще тѣмъ, что жители Африканскаго берега, не выключая и Египетскихъ, другъ друга хорошо разумѣютъ. Нѣкоторые думаютъ, что нашли въ семъ Мальтійскомъ языкѣ многія слова стариннаго Карѳагенскаго, которой, по догадкамъ, былъ только испорченной Финикійской По меньшей мѣрѣ вѣрнымъ кажется то, что ввели свой языкъ на островѣ Карѳагеняне, ежели судить по множеству найденныхъ на немъ каменныхъ урнъ, заключающихъ въ себѣ кости, и въ коихъ надписи вырѣзаны внутри по большей части Пуническими буквами.
   Что касается до нравовъ жителей, не льзя не признаться, чтобъ, будучи подданные ордена, составленнаго изъ членовъ разныхъ народовъ, не потеряли они своего первоначальнаго свойства, и не приняли нечувствительно новаго, смѣшаннаго изъ свойствъ всѣхъ сихъ разныхъ народовъ. Не смотря на сіе, вліяніе климата таково, что трудно найти гдѣ въ другомъ мѣстѣ народъ тише, терпѣливѣе и спокойнѣе. Онъ работаетъ безпрерывно, живешь въ недостаткѣ, принужденъ многаго лишаться, вытерпитъ всѣ несправедливости, а никогда не станетъ роптать противъ правленія. упрекаютъ его въ сребролюбіи. Нужда и частой приѣздъ чужестранныхъ вселили въ него сильную любовь къ деньгамъ. Падкость и скупость въ нѣкоторыхъ отцахъ и мужьяхъ, сказываютъ, такова, хотя они и крайне ревнивы, что понуждаетъ ихъ предавать, однихъ своихъ дочерей, другихъ своихъ женъ тѣмъ, кто похочетъ купить утѣху. Есть въ семъ числѣ, говорятъ, и нѣкоторые Кавалеры. Я не искалъ развѣдать, подлинно ли сіи холостые люди строго наблюдаютъ обѣтъ цѣломудрія; а знаю гію, что находятъ они легко утѣхи въ одной только столицѣ. Деревенскіе жители и морскіе, кои шутить не любятъ, не весьма бы ласково ихъ приняли, увѣряютъ, что они могутъ пропасть и бытъ безъ милосердія зарѣзаны, ежели сіи грубіяны примѣтятъ какое въ нихъ покушеніе подговаривать ихъ женъ, или дочерей. Старинные островскіе дворяне не учтивѣе обходятся въ подобномъ случаѣ. Сіи люди, или дабы предохраниться отъ общаго разврата города, или дабы избѣжать презрѣнія, съ каковымъ орденъ съ ними поступаетъ сидятъ запершись съ своими семьями въ домахъ, кои особливо неприступны для всякаго Кавалера.
   Я долѣе пробылъ въ Мальтѣ, нежели полагалъ: не могъ отговоришься отъ прозьбы пріятеля моего, Кавалера М...; но наконецъ должно было разстаться, давъ слово свидѣться скоро въ Марселіи, я, совершивъ путешествіе по Италіи, а онъ, оконча нѣкоторыя дѣла ордена, удерживающія его въ Мальтѣ. Я сѣлъ на мою сперонару и отправился въ Сицилію. Мимоѣздомъ видѣлъ я небольшой островъ Коммино, принадлежащій Вѣрѣ, и островъ Гозе или Гоззу, лежащій на Нордъ-уэстъ Мальты, въ четырехъ или въ пяти миляхь разстоянія. Вѣтръ меня гналъ къ Гозѣ, и я принужденъ былъ къ нему пристать, и воспользовался симъ неспособнымъ временемъ для осмотрѣнія острова, или справедливѣе камня, на которой съ трудомъ взлезъ. Берега покрыты башнями, редутами, укрѣпленіями всякаго рода! Отличается особливо крѣпость Шамбре, новой работы. При первомъ взглядѣ островъ кажется совсѣмъ не обработанъ; но съ удивленіемъ находите вы вскорѣ повсюду слѣды невѣроятнаго плодородія. Сверхъ общихъ съ Мальтою произрастѣній, есть на немъ сахарныя трости. Островяне умѣютъ особливо получать всю прибыль отъ хлопчатой бумаги, изобильно у нихъ растущей. Женщины дѣлаютъ изъ нея родъ ковровъ, подходящихъ къ Турецкимъ, и не дешево продаваемыхъ. Налюдненіе столь велико, какъ того желать можно, и жители разсѣяны въ небольшомъ городкѣ и во многихъ деревняхъ хорошо построенныхъ и весьма чистыхъ. Островъ носитъ званіе Маркизатства. Вообще думаютъ, что онъ есть Славной Каллипсинъ островъ; но или онъ сильно переродился, или Гомеръ и Фенелонъ, столь красно его описующіе, безъ пощады воспользовались позволеніемъ, даннымъ Стихотворцамъ украшать все, что хотятъ. Не видно уже въ немъ ни пещеры богини, въ камнѣ изсѣченной, со сводомъ наполненнымъ раковинами, ни ручейковѣ, текущихъ съ пріятнымѣ журчаніемъ по лугамъ, изпещреннымъ амарантами и віолетами, и составляющихъ во многихъ мѣстахъ бани для купанія, столъ чистыя, столь ясныя. какъ хрусталь, ни острововъ, осажденныхъ цвѣтущими липами и высокими раями, возносящими гордыя свои головы, до самыхъ облаковъ. Вѣтръ учинился благополучной; я пустился въ море, и вскорѣ увидѣлъ Сицильскіе берега. Я велѣлъ пристать въ Агригентской портъ, откуда сбираюсь отправиться въ Палерму.
   Я есмь, и проч.
   

ПИСМО CCCLIV.

Конецъ Сициліи.

   Когда за нѣсколько миль видите вы съ моря городъ Агригентъ, нынѣ называемой Гирженти, онъ представляется весьма казистымъ образомъ, лежитъ на вершинѣ горы, въ четырехъ миляхъ отъ порта и около нее футовъ выше моря; а выстроенъ и стѣнами обнесенъ въ концѣ двенадцатаго вѣка, на томъ же мѣстѣ, кое занимала крѣпость древняго Агригента, отъ Королевы Констанціи, матери Фредерика II Швабскаго. Домы, расположенные амфитеатромъ, не закрываютъ одинъ другаго; ничто не мѣшаетъ видѣть всѣхъ частей города. Ведущая въ него дорога осажена съ обѣихъ сторонъ алоемъ, вышиною отъ 20 до 30 футовъ, покрытымъ цвѣтами съ низу доверьха. Но прибывъ въ городъ, находите вы съ удивленіемъ, что внутренность его не соотвѣтствуетъ пріятному издали виду: онъ худо выстроенъ, домы низки, улицы нечисты, узки и кривы: наконецъ нѣтъ въ немъ ничего примѣтнаго, кромѣ хорошаго вида съ самаго высокаго въ немъ мѣста.
   Я туда ходилъ на другой день моего приѣзда. Какое прелестное глазамъ моимъ представилось зрѣлище! Великолѣпныя окружности, нечувствительно унижающіяся, на разстояніи четырехъ миль въ длину и шести, или семи въ ширину. Сіе мѣсто покрыто виноградомъ, оливами, лимонами, померанцами, всѣми произрастѣніями, кои только могутъ быть на землѣ, и кои будучи посажены перемѣщанно, представляютъ пріятную пестроту. Посреди всѣхъ сихъ предметовъ находятся почтенные памятники древности, великолѣпные храмы, изъ коихъ нѣкоторые изрядно сохранились. Неизмѣримость моря, кончащаго горизонтъ; чистой и ясной воздухъ горъ содержатъ духъ по всегдашней веселости; пріятное благовоніе со всѣхъ сторонъ. Можно ли найти лучшее положеніе? Есть ли способнѣйшее къ произведенію нѣжныхъ чувствованій? Я не дивлюсь, что Агригентъ въ старину учинился столь богатымъ и столь сильнымъ; не дивлюсь, что чужестранцы, привлекаемые тихостію климата, плодородіемъ земли, выгодами торговли, переселялись въ него жить, и что число жителей простиралось до восьми сотъ тысячь душъ. По Сиракузѣ былъ онъ наивеличайшій городъ въ Сициліи.
   Историки повѣствуютъ намъ многое о роскоши и великолѣпіи сихъ жителей. Діодоръ говоритъ, что изобиліе всѣхъ вещей ввергло Агригентинцовъ въ такое излишество нѣги, что когда городъ осажденъ былъ за 406 лѣтъ до P. X. отъ Карѳагенянъ, надлежало выдать повелѣніе, коимъ запрещалось всякому гражданину, отправляющему по очереди караулъ въ крѣпости, имѣть съ собою больше одного пуховика, одного одѣяла, однаго изголовья и двухъ подушекъ. Можно судить по сему, какую они вели жизнь въ мирное время. Оное было раздѣлено между столомъ и утѣхами. Повара ихъ были наиславнѣйшее во всей Сициліи, гдѣ изящность столовъ подала поводъ къ перловицѣ: Coquus Siculus, inensa Sicula. Еліанъ сохранилъ намъ Платоновы слова, доказующія, до коликой степени пышность въ домахъ и столахъ простиралась у Агригентинцовъ:, они строятся, говоритъ онъ, какъ бы никогда не должны были умереть, а ѣдятъ, какъ бы осталось имъ жить одинъ только день. Ристаніе лошадей составляло также одно изъ ихъ увеселеленій. Они имѣли превосходныхъ, уважаемыхъ во всей Греціи, для одержанія награжденія на Олимпическихъ играхъ, и Діодоръ повѣствуетъ по сему случаю, что одинъ Агригентской гражданинъ, возвращаясь побѣдителемъ съ оныхъ игръ, въѣхалъ въ городъ въ препровожденіи трехъ сотъ колесницъ, запряженныхъ каждая четырьмя бѣлыми, богато убранными лошадьми.
   Сія склонность къ пышности и роскоши не вселяла однако въ Агригентинцовъ того презрительнаго самолюбія которымъ ослѣплены, кажется, всѣ богатые люди. Они напротивъ того истощали сокровища свои на чиненіе добра, наперерывъ старались о гостепріимствѣ; что доставляло имъ верьхъ надъ всѣми жителями Сициліи. Между повѣстьми, сохраненными Исторіею о сей древней добродѣтели, столь мало нынѣ знаемой въ просвѣщенныхъ народахъ, достойна примѣчанія разсказываемая объ одномъ Агригентскомъ гражданинѣ, по имени Геліасъ. Онъ принималъ у себя всѣхъ чужестранныхъ, какъ изъ окружностей, такъ изъ дальнихъ земель, угощалъ ихъ совершенно, и ни одного не отпускалъ безъ подарки. Всякой день посылалъ нѣсколько слугъ къ городскимъ воротамъ, звать проѣзжающихъ жить въ его домѣ. Однажды принялъ онъ сто воиновъ изъ города Гелы, коихъ буря выбросила на Агригентскіе берега, и далъ платье тѣмъ, кои его не имѣли. Въ другомъ случаѣ угостилъ сто конныхъ всадниковъ, изъ того же города Гелы, великолѣпнымъ ужиномъ, и на другой день каждому далъ по платью. Сей благотворительной человѣкъ не забывалъ, также своихъ согражданъ; давалъ тайно милостивы всѣмъ бѣднымъ, выдавалъ за мужъ дѣвицъ, и не упущалъ никогда спѣшить на помощь претерпѣвшимъ какое либо несчастіе. Часто увеселялъ онъ огромными пирами и позорищами, приглашая на оные всѣхъ жителей. Наконецъ построилъ на своемъ иждивеніи великолѣпныя народныя зданія, и не щадилъ богатства своего для пользы и украшенія города.
   Таковому примѣру послѣдовали многіе другіе Агригентскіе жители. Они старались особливо сдѣлать городъ свой наипрекраснѣйшимъ въ свѣтѣ. Оной построенъ былъ на отлогости горы Аграгаса, отъ коей получилъ и имя, или можетъ быть отъ рѣки Аграгаса, текущей подъ его стѣною съ полуденной стороны, и соединяющейся съ Гипсою, прежде впаденія въ море. Были въ немъ, сказываютъ, подземельные своды, для сообщенія между городомъ и крѣпостію, и водоводы, называемые Феакинскіе отъ Феакса, ихъ построившаго, снабжавшіе водою всѣ части города. Сдѣлано даже озеро, доставлявшее съ изобиліемъ рыбу жителямъ, когда они того желали. Нѣкоторые остатки стѣнъ, окружавшихъ городъ, доказываютъ великую его обширность; но и того больше подаютъ мысли о великолѣпіи его зданій храмы., понынѣ еще существующіе.
   Храмъ согласія. уцѣлѣлъ болѣе всѣхъ прочихъ. Онъ ни мало не разрушенъ, и превращенъ въ церковь. Колонада, въ видѣ продолговатаго четвероугольника, идетъ около часовни, подъ коею находятся погреба, гдѣ держались, по видимому, жрецы капища. Столбы суть древняго Дорическаго ордена, то есть, безъ основанія и не надуты въ срединѣ; уменьшеніе ихъ начинается отъ самаго низа и идетъ до капители; а сіе даешь имъ видъ отрубленнаго вонуса. Не смотря на сіе, говоритъ одинъ любитель древности, сіе зданіе приводитъ зрителя въ состояніе судить о хорошемъ дѣйствіи благородной простоты и умѣренности въ украшеніяхъ. Нѣтъ ни одного храма средней величины, могущаго съ симъ сравниться въ красотѣ. Глазъ восхищается, усматривая сношеніе, съ каковымъ части, въ маломъ числѣ, но преисполненныя благородности и согласія, содѣйствуютъ къ усовершенію всего. Онъ возвышается на трехъ ступеняхъ: подъ церковь взята только средина.
   Второй храмъ есть Юноны Луцины, богини присутствующей при родахъ. Соразмѣры въ немъ тѣ же, что и въ первомъ: онъ той же величины, и съ начала имѣлъ то же число столбовъ, то есть тридцать четыре въ округѣ, но нынѣ только одна сторона цѣла. Третій храмъ есть Геркулесовъ, нынѣ онъ разваливается, а въ старину былъ очень славенъ статуею сего бога, почитаемою за совершенную работу, и картиною, въ которой Зевксисъ написалъ Геркулеса въ колыбели, убивающаго двухъ зміевъ. Страхъ и изумленіе Амфитріона и Алкмены, входящихъ въ его покой, изображены были удивительнымъ образомъ. Плиній повѣствуетъ, что художникъ не хотѣлъ ее продать, не надѣясь получишь цѣну, въ каковую ее ставилъ, и предпочелъ подарить ее городу Агригенту, для поставленія въ Геркулесовомъ храмѣ. Близко отъ онаго видны развалины четвертаго храма, Юпитера Олимпійскаго, которой стоялъ, сказываютъ, до 1100 года, но послѣ сталъ разваливаться, танъ что вскорѣ узнать его не льзя будетъ. Сей былъ наиславнѣйтій изо всѣхъ, и утверждаютъ, что во всемъ язычествѣ не было пространнѣйшаго. Дабы дать вамъ объ немъ понятіе, не могу я лучше того исполнить, какъ представя описаніе, учиненное Діодоромъ.
   "Волны, возобновляемыя до совершеннаго разоренія сего города, препятствовали всегда свершить Юпитерово капище. Оно имѣетъ 340 футовъ въ длину, 60 въ ширину и 120 въ вышину до того мѣста, гдѣ начинается сводъ, и есть наивеличайшее изо всѣхъ "капищъ въ Сициліи. Можно его съ сей стороны сравнить съ наипрекраснѣйшими во всей землѣ; ибо хотя еще и не окончано, но весь его рисунокъ уже видѣнъ. Вмѣсто того, что другіе храмы поддерживаются только или стѣнами или столбами, въ семъ употреблены вмѣстѣ оба сіи способа архитектуры, поставя въ надлежащихъ разстояніяхъ въ стѣнахъ столбы, выходящіе наружу, на подобіе четвероугольныхъ пиластровъ. Снаружи столбы имѣютъ двадцать футовъ окружности, а какъ они ложчатые, то человѣкъ можетъ уставиться въ лощинѣ. Внутренніе пилястры имѣютъ двенадцать футовъ ширины. Двери невѣроятно велики и прекрасны. На восточной фасадѣ представлено рѣзною работою сраженіе Гигантовъ, которое удивительно красою и величиною фигуръ; на западной взятіе Трои, гдѣ можно различить всѣхъ Героевъ по ихъ одеждѣ и оружію".
   Сіе описаніе, отъ многихъ почитаемое баснословнымъ, основательно, кромѣ длины и ширины храма, кои не вездѣ справедливы; а сіе заставляетъ подозрѣвать, что переписывавшій книгу сочинителя ошибся. Жители даютъ сему кашицу имя Petri Giganti, великанскіе камни; ибо не могутъ увѣриться, чтобы обыкновенные люди были въ силахъ положить въ строеніи столь страшныя громады. Вѣроятнѣе, что сіе имя, уже древнее, производится отъ фигуръ Гигантовъ, представленныхъ на восточной фасадѣ, какъ то говоритъ Діодоръ. Видны также развалины многихъ другихъ Храмовѣ, какъ: Вулкана, Кастора и Поллукса, Цереры и Прозерпины, Юпитера Полилея, обращеннаго нынѣ въ церковь, Ескуланія, Стыдливости, и даже Обжорства, божества бывшаго въ великомъ почтеніи у Агригентинцовъ. Всѣ оные храмы были хорошо украшены, и не было ни одного, въ которомъ бы не находилось какой совершенной работы. Такова была оная славная Зевксисова картина, представляющая Венеру, или по другимъ Елену, и находившаяся, ежели не ошибаюсь, въ храмѣ Юноны. Она почитается за совершеннѣйшую, писанную симъ живописцемъ. Древніе объ ней говорятъ съ восхищеніемъ. Сказываютъ, что онъ упросилъ паи прекраснѣйшихъ Агригентскихъ женщинъ передъ нимъ раздѣться, что выбралъ изъ нихъ пять, и что соединяя пріятности и прелести и каждой, начерталъ наипрекраснѣйшую особу въ свѣтѣ и удивительнѣйшимъ образомъ. Въ Ескулапіевомъ храмѣ стояла Аполлонова статуя великой красоты. Когда Амилкаръ, Карѳагенской полководецъ, завладѣлъ Агригентомъ, то сію статую отправилъ въ Карѳагену со многими другими рѣдкостями, и между прочимъ Фаларисова быка, котораго почитали безцѣнною работою. Но Сципіонъ, взявъ вскорѣ Карѳагену, возвратилъ Агригентинцамъ все, чего время не изтребило, и особливо онаго быка, которой былъ еще цѣлъ въ Діодорово время, и Аполлонову статую, перевезенную потомъ, по неосновательному мнѣнію многихъ писателей, въ Римъ, гдѣ ей удивляются подъ именемъ Белведерскаго Аполлона.
   Нынѣшній городъ Агригентъ владѣетъ еще въ наши дни памятникомъ, найденнымъ во рвахъ древняго, то есть, погребальною урною, служащею теперь вмѣсто купели въ соборной церкви. Нѣкоторые ученые познаютъ въ ней кабанову ловлю. Первая часть, говорятъ они, представляетъ приуготовленія ловли; вторая самую ловлю; третья смерть Короля, упадшаго съ лошади; четвертая отчаяніе Королевы и придворныхъ, по полученіи сей вѣсти. Другіе утверждаютъ, что представлена на ней исторія Гектора, влачимаго Ахиллесомъ около Троянскихъ стѣнъ. Третьи, напослѣдокъ, думаютъ, и кажется вѣрооодобнѣе, что изображеніе означаетъ басню Гипполита. Въ семъ случаѣ, говоритъ одинъ изъ послѣднихъ ученыхъ, передняя часть представляетъ въ главной фигурѣ прекраснаго молодаго человѣка и старой женщины, предстоящей ему въ видѣ просительницы Гипполита, уговариваемаго кормилицею. Часть сторонняя представляетъ отчаяніе Федры, получа извѣстіе объ отказѣ или о смерти Гипполита; задняя часть Молодаго Героя на охотѣ, а четвертая плачевной его конецъ, причиненной разбитіемъ лошадей, испужаныхъ летучимъ змѣемъ, вышедшимъ изъ моря. Что бы то ни было, сіе выпуклое изображеніе на бѣломъ мраморѣ есть наипревосходнѣйшее, и можетъ быть наипрекраснѣйшее изо всѣхъ остающихся у насъ отъ древности. Нѣжность и совершенство работы удивительны. Природа въ ней въ дѣйствіи, и иСкуство подражаетъ ей во всей чистотѣ.
   Вотъ, Государыня моя, главныя рѣдкости Агригента. Могъ бы я упомянутъ и о многихъ другихъ; могъ бы я говорить о гробницахъ, высѣченныхъ въ каменной горѣ, коихъ толикое здѣсь множество. Въ старину составляли онѣ предметъ расточивости въ здѣшнемъ краю; нынѣ не представляютъ ничего чрезвычайнаго, кромѣ гробницы Терона, втораго Агригентинскаго тирана, которая вся цѣла, хотя и построена больше двухъ тысячъ лѣтъ. Видъ ея есть пирамидальной четверосторонникъ прекрасной простоты. Могъ бы я прибавить, что было въ обычаѣ строить гробницы лошадямъ, долго служившимъ; но подробности всѣхъ сихъ древностей нанесли бы вамъ наконецъ скуку. Скажу я одно еще слово о семъ городѣ. Тираны имъ завладѣли, какъ и всѣми главными городами Сициліи. Фаларисъ особливо далъ опыты своего безчеловѣчія, чинящаго память его достойною вѣчнаго проклятія. Потомъ взяли его Карѳагеняне и совсѣмъ почти разорили. Вскорѣ послѣ опять онъ выстроенъ, но вновь разграбленъ и изтребленъ отъ Римлянъ, въ концѣ первой Пунической войны. Они продали съ аукціона больше тридцати тысячь гражданъ. Агригентъ опять исправился, и былъ разоряемъ въ разныя времена, сперва тѣми же Римлянами, потомъ варварами. Нынѣ производится въ немъ нарочитая торговля хлѣбомъ. Портъ, отдѣланной нынѣшнимъ Королемъ, есть въ числѣ семи, въ коихъ позволено въ Сициліи нагружать хлѣбъ для вывоза. Онаго всегда берегутъ въ магазейнахъ больше восьмидесяти тысячь салмъ, а салма составляетъ годовое пропитаніе человѣка. Не смотря на сіе хлѣбопашцы и деревенскіе жители находятся въ самомъ бѣдномъ состояніи, потому что помѣщики и монахи всѣми землями владѣютъ; но ежели доброе правленіе установитъ порядокъ, правосудіе и равенство, то не можно сумнѣваться, чтобы сей округъ не былъ наисчастливѣйшій на землѣ. Городскіе жители сохраняютъ еще учтивство, привѣтство и ласковой пріемъ къ чужестраннымъ, толико отличавшіе ихъ предковъ. Они имѣютъ много разума и добраго разсудка; могутъ съ успѣхомъ вдаваться въ склонность свою къ наукамъ въ двухъ народныхъ библіотекахъ, изъ которыхъ одна заведена нынѣшнимъ Епископомъ. Женщины нынѣшнія не меньше славятся своею красотою, какъ и въ старину. Но мнѣ о томъ судить было не можно, ибо діаволъ ревности такъ овладѣлъ мущинами, что они всегда ихъ держатъ въ заперти.
   Будучи въ Гирженти, наслушался я объ одномъ солончакѣ подъ землею, миляхъ въ пяти отъ города, и любопытство побудило меня его осмотрѣть. Аристотель, Плиній и многіе другіе испытатели природы говорятъ объ немъ, какъ о вещи примѣчанія достойной. Соль, изъ него выбираемая, тотчасъ таетъ при огнѣ, а въ водѣ ломается и никогда не распускается. Видѣлъ я также въ окружностяхъ сего города источникъ, содержащій немалое количество масленой матеріи, употребляемой для лампадъ, и горящей также хорошо, какъ деревянное масло; но сіе находится и во многихъ другихъ земляхъ.
   Продолжая путь къ Палермѣ, пріѣхалъ я въ одинъ день изъ Гирженти въ Шіяку, знаемую въ древнія времена подъ именемъ Селинуитскихъ теплицъ. Сей городъ, лежащей на прекрасномъ мѣстѣ, и бани его, почитаемыя работою Дедала, были въ старину славны. Въ немъ родился Агаѳоклъ, которой изъ простаго горшечника дошелъ до достоинства Сиракузскаго Короля своими дарованіями, и особливо превосходною политикою. Не далеко оттуда находится гора Санкалогеро, примѣтная по пространнымъ на вершинѣ ея пещерамѣ и теплицамъ. Въ семъ городѣ, наиглавнѣйшей въ Сициліи житницѣ, есть много писташныхъ деревьевъ, кои имѣютъ свойство похожее на финиково и не приносятъ плода, ежели дерево не стоитъ подлѣ другаго дерева мужескаго рода, и которое бываетъ безплодно. Проѣхалъ я потомъ Мемфи и прекрасныя мѣста, приносящія съ изобиліемъ вино и масло наилучшей доброты, и простирающіяся до самаго Кастель-Ветерано, Епископскаго города, принадлежащаго Дюку Монте-Леонскому, равно какъ и его уѣздъ. Въ осми миляхъ далѣе сего города находятся на морскомъ берегу развалины трехъ капищѣ, остатки древняго и великолѣпнаго Селинунта или Силина, построеннаго Сиракузянами. Жители называютъ развалины столбами Кастель-Ветеранскими. Послѣ хрома Юпитера Олимпійскаго въ Агригентѣ, сіи суть наиогромнѣйшія древнія зданія, коихъ знаемъ мы остатки столь хорошо сохранившіеся. Хотя они совсѣмъ разломаны, но легко можно разсмотрѣть архитектуру, величину и размѣры сихъ великихъ громадъ. Одинъ изъ оныхъ храмовъ имѣетъ сто шестьдесятъ шаговъ въ длину, сорокъ въ ширину. Время пощадило-нѣсколько столбовъ, возвышающихся на подобіе башенъ. Я вымѣрялъ одинъ и нашелъ что имѣетъ больше пятнадцати футовъ въ поперечникѣ. Примѣчанія достоинъ способъ, коимъ древніе поднимали большіе каменья, употребленные въ таковыхъ зданіяхъ. Видны по обѣимъ бокамъ нарубки на подобіе эллипса: въ нихъ проходилъ канатъ, помощію коего камень поднимался блоками. Въ шести миляхъ отсюда, въ одномъ мѣстѣ, называемомъ Кампобелло, находятся ломни, изъ коихъ брали оные ужасные каменья, и можно еще узнать, какимъ образомъ древніе принимались за сію работу. Видны тамъ капители и части столбовъ, до половины изсѣченныхъ и выставившихся изъ горы, а достальное въ ней держится.
   Мазара лежитъ въ двенадцащи миляхъ отъ развалинъ оныхъ трехъ капищъ, и жители неосновательно думаютъ, что городъ ихъ построенъ на самомъ томъ мѣстѣ, которое занималъ древній Селинунтъ, но могутъ въ томъ споришь, что портъ ихъ служилъ складомъ для товаровъ Селинтинскихъ. Сей городъ учинился столь великъ, столь богатъ, что далъ имя свое трети всей Сициліи, называющейся еще val di Mazara, Мазарская долина. Она была жилищемъ Сарацинскихъ Королей и Графа Рожера; нынѣ мало значитъ. Въ окружностяхъ родится много хлопчатой бумаги, и она составляетъ наилучшій доходъ. Какъ жители много подвержены наѣздамъ разбойниковъ изъ Туниса, лежащаго отсюда только во стѣ миляхъ, и какъ между ими много такихъ, кои неоднократно находились у нихъ въ невольничествѣ; то завелось въ Мазарѣ, для искупленія сихъ несчастныхъ, одно почтенія достойное братство, коему подражаютъ и другіе Сицильскіе города. Члены сего братства складываются по своему достатку, и въ случаѣ, ежели не станетъ капитала, отвѣчаютъ сами своими особами за освобожденіе земляковъ.
   Изъ Мазары ѣздятъ чрезъ безплодной край въ Марсалу, имя Сарацинское, значущее: Божій портѣ. Она есть древняя Лилибея, разоренная Готами. Мало въ ней видно слѣдовъ древности. Пещера, надъ которою построена церковь Св. Іоанна, почитается за жилище Сивиллы. Карлѣ V приказалъ засыпать портъ, ибо Варварскимъ разбойникамъ удобно было въ него приѣзжать. Боейской, въ старину Лилибейской мысъ, одинъ изъ трехъ угловъ Сициліи, не далеко оттуда лежитъ. Онъ не такъ высокъ, какъ бываютъ обыкновенно мысы, а есть только кусокъ земли, вдающійся въ море, и наровнѣ съ прочимъ грунтомъ лежитъ противъ Африканскаго мыса, во стѣ двадцати миляхъ отъ Карѳагены, находящейся внутри залива, составляющаго сей мысъ. Плиній повѣствуетъ, что нѣкоторой Страбонѣ имѣлъ глаза столъ острые, что съ Лилибейскаго мыса видѣлъ, въ первую Пудтческую войну, Карѳагенской флотъ, выходящій изъ порта, и перечелъ корабли.
   Дрепанумъ, нынѣ Трепани, есть одинъ изъ лучшихъ и люднѣйшихъ городовъ въ Сициліи: въ немъ много дворянства. Главная улица, очень долгая и довольно широкая, называемая Loggia или Curso, обстроена по обѣимъ сторонамъ хорошими домами и нѣсколькими украшенными церквями. Жители, трудолюбивы, дѣлаютъ разныя работы изъ слоновой кости, и особливо изъ корольковъ, коихъ собираютъ по берегу. Прилежатъ они также съ успѣхомъ въ свободнымъ художествамъ, живописи, рѣзьбѣ и архитектурѣ. Матросы, суть наилучшіе въ Королевствѣ. Здѣсь производится самая большая ловля тона. Контора Палавичиніевъ въ Генуѣ, которая ее откупила, получаетъ съ нея въ хорошіе годы до двадцати тысячь рублей. Но всего болѣе заслуживаютъ любопытсшо превеликія болота соляныя, гдѣ морская вода, будучи впущена, испаряется отъ солнечнаго жара и оставляешь чистую соль. Оная складывается въ кучи, кои своимъ множествомъ производятъ пріятное зрѣлище. Сія соль потомъ вычищается, бѣла и лучшая въ Сициліи. Въ старину не въ одномъ семъ мѣстѣ находилась хорошая соль. Древніе Писатели говорятъ о копняхъ столь чистой и твердой соли, что рѣзщики предпочитали ее для статуй мрамору, и дѣлали изъ нея разныя работы.
   Читалъ я въ одномъ Писателѣ, не мало уважаемомъ, повѣсть, которая докажетъ вамъ, до какой степени Сициліане мстительны, и какіе сильные слѣды оставилъ между ими старинной Республиканской духъ. Во время Карла V составилося въ Трапани братство, подъ именемъ Св. Павла, коего обѣтъ и заведеніе замыкалось въ томъ, чтобъ судить дѣла и поведеніе ихъ властелиновъ, согражданъ и каждаго городскаго обывателя. Кого все собраніе осудило, тотъ пропалъ навсегда, и членъ братства, коему поручалась ненавистная должность убійцы, принужденъ былъ повиноваться безъ отговорки, и управить тайно онаго человѣка, также тайно осужденнаго симъ проклятымъ трибуналомъ.
   Почти прямо противъ Трапани, на западъ, лежатъ острова, въ старину именованные Егады. Они въ Исторіи извѣстны только по морской побѣдѣ, одержанной Консуломъ Лутаціемъ Катулломъ, надъ Карѳагенянами, кои принуждены были просить мира: произшествіе, положившее конецъ послѣдней Пунической войнѣ. Гора, лежащая въ шести миляхъ отъ города, и послѣ Этны самая высокая въ Сициліи, славнѣе острововъ. Въ старину называли ее Ериксъ, и на вершинѣ ея построили городъ Ерикъ и славной храмѣ Ерицинской Венеры, По свидѣтельству Страбона, сей храмъ всегда бывалъ наполненъ женщинами, наблюдающими со всею точностію обряды, требуемые служеніемъ богини; но нынѣ, прибавляетъ онъ, и городъ и храмъ частію оставлены. Видны еще нѣкоторые слѣды, состоящіе въ обломкахъ гранитныхъ столбовъ и въ глубокомъ ручьѣ, почитаемомъ за тотъ самой, которой былъ столь знатенъ въ храмѣ Ерицинской Венеры.
   Мысль воздавать служеніе Венерѣ лучше на сей горѣ, нежели гдѣ индѣ, говоритъ тотъ же упомянутой мною писатель, могла очень взять начало свое отъ красоты здѣшнихъ женщинъ, равно какъ въ Греціи для той же причины Гнида почиталась любимымъ жилищемъ сея богини. Въ самомъ дѣлѣ городъ Трапани заключаетъ въ себѣ донынѣ наипрекраснѣйшихъ женщинъ въ Сициліи. Случается часто, что красота чинитъ ихъ счастливыми, доставляя имъ весьма выгодныя замужства. Онѣ бѣлы, какъ Нѣмки или Агличанки, и сверхъ прекрасныхъ чертъ имѣютъ большіе черные глаза, преисполненные жаромъ и живостію, лице Греческое и весьма правильное. По видимому, причину столь счастливаго составленія надлежитъ приписывать чистому, тонкому и ясному воздуху.
   Оставилъ я прелестные Трапанскіе берега, кои Виргиліевы стихи чинятъ безсмертными описаніемъ, столь трогающимъ, Енеева сожалѣнія, когда умеръ на нихъ отецъ его, Анхизъ. Нѣсколько миль далѣе видны развалины древней Ееесты, основанной, сказываютъ, тѣмъ же самымъ Енеелсъ, и разоренной Карѳагенянами. Остался одинъ а рамѣ довольно сохранившійся, которой почитаютъ посвященнымъ Церерѣ. Весь сей край представляетъ страшное запустѣніе. Окружности Алкаліа, небольшаго сосѣдняго городка, примѣтны только по изобилію манны. Для проѣханія въ Палерму надлежитъ перебираться чрезъ высокія горы, карабкаться на утесистые камни,. спускаться въ глубокіе, но плодородные и пріятные долы. Наконецъ пріѣхалъ я въ Монтреалъ, городокъ на горѣ лежащій, изъ котораго наслаждаетесь вы прелестнымъ зрѣлищемъ. Видъ простирается до самой столицы, отдаленной въ четырехъ миляхъ, до моря и до ближнихъ острововъ. Здѣсь есть сѣдалище самаго богатаго, не только къ Сициліи, но во всей Италіи, Архіепископа. Теперь помышляютъ его уничтожитъ {Сіе намѣреніе уже исполнено.}, и употребить доходы его на умноженіе морской силы двумя новыми шебеками, для защищенія береговъ отъ разбойническихъ нападеній. Позволите ли вы мнѣ донести вамъ государыня моя, размышленія одного разумнаго писателя по сему случаю? "Разсматривая склонность, почти всеобщую Католицкихъ Государей, дать другой образъ многимъ богатымъ бенефиціямъ въ ихъ владѣніяхъ, не предприниму я разважать причины, къ тому ихъ побуждающія; но чувствую, что не могу привести иныхъ, кромѣ наивеличайшей пользы подданныхъ: чего, кажется мнѣ, таковыя перемѣны произвести не могутъ. Сіи богатства, скопившіяся надъ одною духовною головою, въ прежнемъ своемъ видѣ возвращались къ своему источнику чрезъ употребленіе и даже злоупотребленіе, чинимое онымъ въ краю. Множество сѣмей вспомогаемыхъ, множество полезныхъ зданій, сооруженныхъ для потомства, хотя бы то было и для единаго хвастовства, не допущаютъ насъ сумнѣваться о сей истиннѣ. Переходя подъ власть Государя, сіи имѣнія перемѣняющія свойство, текутъ въ бездонной Океянъ: они забываютъ свое отечество, и съ помощію слѣпаго счастія идутъ часто обогащать чужестранныя и безплодныя земли".
   Соборъ Монтреальской довольно красивъ. Находятся въ немъ двѣ порфировыя погребальныя урны, очень великія и хорошо выработанныя, въ коихъ положены пеплы Вильгельма добраго и Вильгельма худаго, Сицильскихъ Королей. Хранятся также въ сей церкви мощи, или остатки ее. Лудовика, коего тѣло привезено сюда въ 1270; кости потомъ отосланы были во Францію, Сей соборъ есть единой въ Италіи, оставшійся въ рукахъ у Бенедиктиновъ. Капитула составлена изъ монаховъ, и начальникомъ имѣетъ монаха съ именемъ Игумна, хотя онъ только Пріоръ. Собственно говоря, настоящій его Игуменъ есть Архіепископъ. По косогору сдѣлана хорошая и покойная дорога, ведущая въ Палерму. Съ обѣихъ сторонъ до нѣкоторой вышины обстроена она прелестными загородными домами. Сею великолѣпною дорогою обязаны нынѣшнему Архіепископу Тестѣ, которой сдѣлалъ ее на своемъ собственномъ иждивеніи.
   Палерма, столица Сициліи, основана была финикіянами. Нѣсколько вѣковъ назадъ найдены, да и понынѣ еще находятъ въ окружностяхъ ея Халдейскія надписи, по коимъ добираются, что построена она во время первыхъ Патріарховъ. Потомъ она имѣла званіе Римской колоніи, и объявлена отъ Римлянъ вольною и свободною отъ податей. Имя Panortnus, кое носила въ старину, значитъ на Халдейскомъ и Еврейскомъ языкѣ, paradis, рай, прелестной садъ, а придатокъ къ оному всегда былъ felix, счастливой. Ничего не можетъ быть въ самомъ дѣлѣ пріятнѣе ея положенья. Стоитъ она на прелестной долинѣ, которую нынѣшніе стихотворцы называютъ Conca d'oro, aurea valle (золотая раковина, золотая долина), составленной превысокими горами. Изъ оныхъ выше и ближе гора Палегрино. Таковое положеніе должно по истиннѣ подвергать городъ великимъ жарамъ въ лѣтнее время, и оные бываютъ иногда несносны. Вѣтеръ Сироко, тягостнѣйшій здѣсь другихъ мѣстъ, приводитъ особливо въ такую слабость, что ежелибъ продолжился, никакая тварь не могла бы перенести страшныхъ его дѣйствій. По счастію не дуетъ онъ больше тридцати шести, или сорока часовъ. Обыкновенно слѣдуютъ за нимъ охладительные вѣтры, и возвращаютъ тѣламъ силу и упругость. Сіи вѣтры бываютъ иногда несносно холодные, изъ одинъ день принуждаютъ вмѣсто легкаго платья надѣвать теплое. Таковое неудобство случается также почти вся, кую ночь лѣтомъ, и принуждаетъ вдругъ покрываться одѣялами.
   Порто, въ старину бывшій пространнѣе нынѣшняго, есть однако довольно великъ и безопасенъ. Король сдѣлалъ въ немъ въ 1738 немалыя починки; но далеко отъ того, чтобъ морская сила была въ томъ почтенномъ состояніи, какъ находилась при Филиппѣ II. Сей Государь построилъ въ Палермѣ преогромной штапель, которой нынѣ совсѣмъ брошенъ. Тогда было тридцать три корабля, вооруженныхъ на защищеніе Сициліи; теперь только три галеры и три или четыре шебеки. Входъ въ портъ есть прекрасное зрѣлище: на правой рукѣ видна насыпь и прелестной берегъ; на лѣвой земля, вдающаяся въ море и насажденная деревьями, сквозь коихъ видны многія строенія. Потомъ представляется цитадель. Положеніе ея весьма хорошо для учиненія отпора, но нѣтъ на ней ни бастіоновъ, ни довольной артиллеріи. По сей причинѣ, кто завладѣетъ портомъ, что весьма легко, пютъ овладѣетъ и городомъ.
   Городъ есть изъ самыхъ правильныхъ, какого я еще не видалъ. Раздѣленъ на четыре части двумя главными улицами, называемыми Каксеро и Македа, пересѣкающими одна другую, и имѣющими въ срединѣ великолѣпную площадь, и кончащимися у четырехъ воротъ, не мало украшенныхъ. Разстояніе отъ однихъ до другихъ воротъ будетъ около полумили, а весь городъ въ длину не имѣетъ больше мили. Сіе доказываетъ, что онъ не великъ, и что налюденіе его не такъ многочисленно, какъ думаютъ. Число жителей полагаютъ въ немъ до ста пятидесяти тысячь; а я думаю, что едва наберется ли сто двадцать. Надлежитъ однако признаться, что въ удивленіе приводитъ почти ежечасное стеченіе народа: "Это туча черни, сказалъ нѣкто, которая, оставляя деревни пусты, набивается въ городъ. Находясь близь нерадиваго изобилія, умножается она, какъ тѣ насѣкомые, о коихъ мы не знаемъ видовъ природы, и кои, кажется, произведены для того только, чтобы ѣсть. Дѣйствительно собирается она и шумитъ кучами на рынкахъ около съѣстныхъ припасовъ".
   Малыя улицы почти всѣ параллельны съ большими; а сіе составляетъ удивительную симетрію при первомъ взглядѣ; по единообразное онаго дѣйствіе не поправляется архитектурою домовъ: они не казисты, по меньшей мѣрѣ въ сравненіи съ Италіянскими. улицы вообще нечисты, хотя и опредѣлена сумма на ихъ содержаніе; но съ нѣкотораго времени начали ихъ освѣщать по ночамъ. Кажется, что все великолѣпіе предоставлено было для народныхъ зданій, и для двухъ главныхъ улицъ. По истиннѣ удивляютъ онѣ своею длиною и шириною, и рѣдко можно найти лучше украшенныхъ. Видны на нихъ прекрасныя церкви и монастыри женскіе и мужскіе. Вы удивитесь, что верхнія жилья женскихъ обителей, обитаемы посторонними людьми. Площадь среди города окружена четырьмя огромными зданіями, коихъ фасады украшены столбами, и имѣютъ посреди четыре статуи: Карла V, Филиппа II, Филиппа III, и Филиппа IV, Гишпанскихъ Королей и Сицильскихъ Государей. Ниже сихъ статуй стоятъ другія, представляющія четыре времени года, и четыре водобоя. Я примѣтилъ, что водою городъ крайне изобиленъ Почти во всѣхъ домахъ есть водобои, кои сильно полезны, особливо лѣтомъ. Воду изъ нихъ употребляютъ на поливаніе покоевъ и для содержанія въ нихъ воздуха сколь можно свѣжѣе.
   Подлѣ Кассара находится другая площадь съ водобоемъ изъ Карарскаго мрамора. Рисунокъ онаго былъ сдѣланъ Мишель Анжемъ для сада Боболи во Флоренціи. Около его стоятъ статуи вольныя и непристойныя; а какъ все сіе находится напротивъ одного женскаго мостыря, то одинъ Преторъ изъ фамиліи Каетановъ, коего отрасль поселилась въ Сициліи, обнесъ ихъ желѣзною рѣшеткою. Всѣ статуи имѣютъ придѣланные носы, и вотъ тому причина: Палерминіанцы, сдѣлали ругательство Мессинцамъ, отбили три пальца, середней и два меньшіе, у одной статуи въ Мессинѣ, какъ бы для показанія двумя остальными, что они всѣ рогоносцы. Мессинцы отомстились, отбивъ носы у статуй водобоя. На другихъ площадяхъ видны статуи многихъ Государей. Послѣдняя представляетъ дона Карлоса, Короля обѣихъ Сициліи, коему дали здѣсь названіе завоевателя. Статуя его стоитъ на площади Св. Анны. Прикованы къ ней четыре другія, означающія невольниковъ. Сія мысль похожа на статую Лудовика XIV, на площади побѣдъ въ Парижѣ. Та же самая выдумка сдѣлана на мѣди на Вицеройской площади съ четырьмя Турецкими невольниками, прикованными къ статуѣ того же Короля.
   Вицеройскія палаты, на концѣ одной изъ двухъ главныхъ улицъ, не имѣютъ ничего примѣтнаго. Они суть старое Готическое зданіе, гдѣ видны только портреты всѣхъ Сицильскихъ Королей, начиная отъ Рожера до Фердинанда II, и всѣхъ Вицероевъ. Примѣтны особливо портреты Конрадина, которому отрублена голова въ Неаполѣ, по повелѣнію Карла д' Анжу, и Петра Аррагонскаго, давшаго законы и привиллегіи Сициліи, кои ничего почти общаго съ Неаполитанскими не имѣютъ, хотя оба сіи Королевства подчинены одному Государю. Двѣ мѣдныя козы въ сихъ палатахъ также заслуживаютъ вниманіе; онѣ выработаны очень хорошо, и увѣряютъ, что были въ Сиракузѣ еще въ Денисово время. Король Викторъ Амедей Савойской увезъ двѣ подобныя въ Туринъ, можетъ быть въ память своего правленія въ Сициліи, продолжавшагося только пять лѣтъ, въ кои сдѣлалъ онъ учрежденія столь мудрыя, что сей островъ конечно бы достигъ до старинной своей славы, ежелибъ пользовался долѣе таковымъ благотворительнымъ правленіемъ.
   Число церквей и часовень въ Палермѣ велико. Считается въ ней тридцать приходовъ, восемь аббатствъ роздано Королевской, сорокъ шесть мужескихъ, двадцать пять женскихъ монастырей, двадцать одно братство, восемнадцать Консерваторій для дѣвицъ, двѣ для мальчиковъ и восемь больницъ. Большая часть церквей почти также отягчены украшеніями какъ въ Неаполѣ. Соборѣ есть пространное готическое зданіе, поддерживаемое внутри восмьюдесятью столбами изъ восточнаго гранита. На хорахъ стоятъ статуи двенадцати Апостоловъ изъ бѣлаго мрамора, работы Важина, котораго называютъ Сицильскимъ Мишель-Анжемъ; но онъ далеко отсталъ отъ сего великаго художника. Статуи его коротки, и положеніе ихъ принужденно. Четыре погребальныя урны, служащія мавзолеями четыремъ Сицильскимъ Королямъ, изъ самаго лучшаго порфира, хотя не въ совершенномъ Греческомъ вкусѣ, но сдѣланы хорошо, и можетъ быть слишкомъ хорошо для тогдашняго времени, то есть двенадцатаго и тринадцатаго вѣка: а сіе самоё заставляетъ думать знатоковъ, что урны взяты изъ какихъ старинныхъ Римскихъ гробницъ для нынѣшняго ихъ употребленія Напротивъ урнъ находится ковчегѣ изъ лаписъ-лазули, вышиною въ семнадцать футовъ, Многіе придѣлы въ сей церкви хорошо украшены, но ни одинъ не подходитъ къ часовнѣ Св. Розаліи, покровительницы Палермы, къ коей жители имѣютъ столько же почтенія, макъ Неаполитанцы къ Св. Іаннуарію. Мощи ея, хранящіеся въ серебреной ракѣ, хорошо выработанной и алмазами осыпанной, почитаются сильными прошивъ моровой язвы. Здѣсь крѣпко увѣрены, что она предохранила отъ сего зла, причинившаго толикое разореніе въ Мессинѣ нѣсколько лѣтъ назадъ, и воспрепятствовала ему дойти до Палермы. Въ благодарность осыпали святую дорогими дарами, между коими отличается крестъ изъ крупныхъ бриліянтовъ, данной нынѣшнимъ Неаполитанскимъ Королемъ.
   Праздникѣ ея отправляется 12 Іюля съ чрезвычайною пышностію, и продолжается нѣсколько дней. Какъ я его не видалъ, то и не могу ничего вѣрнаго сказать; но судя по тому, что слышалъ и что читалъ, думаю, что не можно выдумать ничего великолѣпнѣе. Двѣ большія улицы, раздѣляющія городъ, освѣщены великимъ множествомъ плошекъ, равно какъ и четверы вороты, къ коимъ оныя примыкаются. Марино, прелестное гульбище, убрано и украшено. Строятся два великіе театра для фейерверковъ, одинъ напротивъ Вицеройскихъ палатъ, почти во всю ихъ ширину, другой на сваяхъ, противъ большаго оркестра, которой находится посреди Марина. Иллюминація собора крайне великолѣпна. Множество паникадилъ съ восковыми свѣчами, отбрасываютъ свѣтъ на зеркала, перемѣшанныя съ золотою и серебреною бумагою и поддѣланными цвѣтками, коими сводъ и стѣны почти всѣ покрыты. Торжественная колесница Св. Розаліи везется въ ходѣ. по всему городу, начиная отъ Марина до новаго порта. Вотъ описаніе, сочиненное однимъ путешествователемъ, случившимся въ Палермѣ во время сего праздника:
   "Торжественная колесница предшествуема была отрядомъ конницы съ трубами, и всѣми "городскими чиновниками въ мундирѣ. Оная есть преогромная махина, имѣющая семьдесятъ футовъ въ длину, тридцать въ ширину, и больше восьмидесяти въ вышину, и гораздо выше многихъ домовъ въ Палермѣ. Видъ нижней части походить на Римскую галеру: но идучи въ верхъ, она увеличивается, и передъ овальной представляешь амфитеатръ, на которомъ подѣланы мѣста для оркестра, какъ на театрѣ, наполненнаго немалымъ числомъ музыкантовъ, посаженныхъ рядомъ, одинъ выше другаго. Выше и позади оркестра великой куполъ поддерживается шестью столбами Коринѳскаго ордена, и украшенной статуями Святыхъ и Ангеловъ, а на макушкѣ купола видна превеликая серебреная статуя Св. Розаліи. Вся махина убрана померанцовыми деревьями, горшками цвѣтовъ и крупными деревьями, сдѣланными изъ корольковъ. Колесница останавливалась на всякихъ сто шагахъ, и тогда оркестръ игралъ штуку музыки съ пѣніемъ въ честь Святой. Она походила на движущійся замокъ, занимала всю улицу съ одного бока до другаго, и для движенія не имѣла мѣста соразмѣрнаго съ своею величиною. Сіе огромное зданіе тащили тридцать шесть сильныхъ лошаковъ, убранные страннымъ образомъ, запряженные въ два ряда, а на нихъ посажены были двадцать восемь почталіоновъ въ золотыхъ и серебреныхъ платьяхъ, съ большимъ перомъ на шляпѣ. Окна и балконы по обѣимъ сторожамъ улицы наполнены были хорошо убранными зрителями. За колесницею слѣдовали тысячи народа. Сраженія на морѣ, бѣганье, на лошадяхъ, концерты, иллюминаціи, фейерверки продолжаются до двухъ часовъ утра всякой день во время праздника, которой можно почесть за наипримѣтнѣйшій въ Европѣ. Не трудно понять, какое сильное дѣйствіе долженъ онъ производить въ народѣ живомъ, чувствительномъ и страстномъ къ позорищамъ".
   Послѣ собора примѣчанія заслуживающія въ Палермѣ церкви суть: отцевъ Ораторіи, театиновъ и іезуитовъ, въ коихъ видны великія богатства. Первая лучше всѣхъ по правильности архитектуры. Что касается до живописи, попадаются иногда хорошія картины въ нѣкоторыхъ церквяхъ, а особливо работы Мореалеза, которой достоинъ быть названъ Рафаеломъ Сициліи, Зоппа Ганжи и Паладина, двухъ другихъ также Сицильскихъ живописцевъ. Правда, что слава ихъ не перешла за здѣшнія границы, и работы безъ сумнѣнія сравнишься не могутъ съ работами великихъ мастеровъ, но не можно отнять у нихъ чести въ выраженіи. Есть особливо много картинѣ сихъ мастеровъ въ Бенедиктинскомъ монастырѣ Св. Мартина, въ шести миляхъ отъ города, весьма старомъ и богатомъ, имѣющемъ такожъ другіе предметы достойные любопытства, какъ то: библіотеку, изрядно составленную, и Музей, въ которомъ собрано немало древнихъ вазовъ. Начинаютъ въ немъ дѣлать собраніе Естественной Исторіи и физическихъ инструментовъ; но все сіе далеко отстало отъ таковаго же кабинета въ Коллегіи Палермскихъ Іезуитовъ, которой лучше и полнѣе всѣхъ находящихся въ Сициліи, изключая Катанской Князя Бискари. Недостаетъ въ немъ только того, чтобъ быть приведену въ порядокъ. Важныя штуки покрыты, такъ сказать, кучею мілкихъ бездѣлицъ.
   Гульбища въ-Палермѣ лучше Неапольскихъ. Я уже упомянулъ о Марино, наилучшемъ изо всѣхъ. Оно съ одной стороны примыкается къ городовой стѣнѣ, съ другой къ морю, съ котораго лѣтомъ всегда дуетъ прохладительной вѣтръ. Весь свѣтъ, мущины, женщины собираются на него по вечерамъ, одни пѣшкомь, другіе въ каретахъ. Полиція запрещаетъ имѣть факелы, и гаситъ ихъ у счастливыхъ воротѣ, въ которые ѣдутъ на гульбище. Можно ли выдумать законъ больше способствующій любовнымъ волокитствамъ. Въ самомъ дѣлѣ слухъ носится, что оныя часты въ сихъ ночныхъ собраніяхъ, гдѣ царствуетъ превеликая темнота. Сверхъ того женщины изъ предосторожности закутываются въ большія черныя покрывала, подъ коими совсѣмъ ихъ не видно; старинное одѣяніе, остатокъ Гишпанскаго обычая, присвоеннаго особливо мѣщанками здѣшняго города, равно какъ и во всемъ Королевствѣ. Въ полночь начинается симфонія отъ музыкантовъ, собранныхъ въ нѣкоторомъ родѣ храма, недавно построеннаго посреди Марина; оная продолжается до двухъ часовъ, и тогда всѣ расходится по домамъ.
   День, начинающійся поздо, ибо ночь превратили въ день, занятъ другими утѣхами. Столы между оными не сушь лучшая; Сициліянцы вообще въ пирахъ своихъ трезвы; но со всемъ тѣмъ поварня ихъ. смѣсь Французской и Гишпанской, несравненно превосходнѣе Неаполитанской. Роскошь зажиточныхъ людей оказуется особливо въ дессертахъ и въ мороженомъ, кои здѣсь пріятнѣе всѣхъ мѣстъ. Подчиваютъ ими всегда въ конверсаціяхъ, или собраніяхъ, бываемыхъ въ частныхъ домахъ по случаю какого произшествія, а особливо родинъ. Въ семъ счастливомъ климатѣ, какъ въ Неаполѣ, родильница принимаетъ въ самой первой день всѣхъ посѣщающихъ у себя въ спальнѣ, и сама угощаетъ. Дворянство способомъ подписки содержитъ общую Конверсацію, начинающуюся всякой день при захожденіи солнца и кончащуюся въ полночь. Мнѣ случилось быть на сихъ собраніяхъ, и признаюсь, что они мнѣ полюбились гораздо больше всѣхъ Италіянскихъ. Они суть не только простое сходбище для игры, яденія сластей и мороженнаго; но на нихъ дѣйствительно разговариваютъ: а какъ Сициліанцы разумны, въ разговорахъ жарки, то часто случается слышать острыя и пріятныя рѣчи.
   Спектакли также умножаютъ различность утѣхъ. Не мало издержали здѣсь на заведеніе хорошей оперы и выписаніе изъ Италіи лучшихъ пѣвцовъ. Сожалѣтельно, что театръ не соотвѣтствуетъ ихъ дарованіямъ: онъ бѣденъ и не дѣлаетъ чести столицѣ. Но все превосходятъ осеннія забавы. Дворяне и зажиточные люди, имѣютъ загородные домы въ окружностяхъ города, особливо въ Колли, въ Баваріи и къ сторонѣ Монтреала. Представьте себѣ въ Колли долину, окруженную высокими горами, гдѣ воздухъ превосходной; въ Баваріи прелестную равнину, увѣнчанную пригорками, нечувствительно уменьшающимися къ морю, повсюду домы хорошо построенные и хорошо убранные, а иногда и великолѣпныя палаты; тысячи ручейковъ, извивающихся по ровному мѣсту; сады въ хорошемъ порядкѣ; плодоносныя деревья всякаго рода; веселость, оживляющую всѣхъ жителей; пріятности общества, соединенныя вмѣстѣ; великолѣпные праздники, превосходные концерты, хорошіе фейерверки. Но посреди всѣхъ сихъ обвороженныхъ предметовъ, что это за зданіе, возвышающееся въ дали памятникъ сумасшествія, странное смѣшеніе всѣхъ красотъ и всѣхъ сумазбродствъ, кои только можетъ породить воображеніе. Читалиль вы сказки волшебницъ, рыцарскіе романы, въ коихъ сочинители наперерывъ выдумываютъ химеры, разсказываютъ вещи одну другой невѣроятнѣе? Такъ знайте, что находится здѣсь одинъ человѣкъ, Князь Палагоніа, которой произвелъ въ дѣйствіе всѣ сіи сумазбродства въ преогромномъ своемъ домѣ въ Баваріи. Я читалъ нѣкоторыя сочиненныя объ немъ описанія, и не могъ вѣрить, чтобъ оныя были справедливы; но долженъ признаться, что въ нихъ ничего не умножено. Я къ вамъ посылаю таковое описаніе, сдѣланное однимъ Италіянцомъ; ибо оно и коротко и вѣрно.
   "Представьте себѣ на минуту сны самые чрезвычайные. Возмите царство животныхъ, и передѣлывая его по вашей волѣ, выдумайте новыя существа: пускай у четвероногаго будутъ крылья; пускай птица покроется чешуею; пускай рыба ходитъ на ногахъ. Когда вы, надѣлаете нѣсколько тысячь подобныхъ уродовъ, разставьте ихъ по двумъ паралельнымъ стѣнамъ: вы будете имѣть дорогу статуй. Корпусъ зданія построенъ не симъ Княземъ, но по сей причинѣ не меньше страненъ. Разумъ его изобрѣлъ только украшенія. Между всѣми чудными фигурами, кои онъ уже нашелъ, предпочтительно оживилъ онъ пирамидальную. Онъ выдумалъ необычайной родъ меблей и повсюду ими наполнилъ. Изъ тысячи разныхъ фарфоровыхъ сервизовъ взялъ по одной штукѣ, поклалъ одну на другую на отдѣленныхъ піедесталахъ, кои чѣмъ идутъ выше, тѣмъ больше съужаются. Въ домовой церкви веревки, на которыхъ висятъ лампады, убраны съ верьху до низу святыми, изъ коихъ первой, составляющій основаніе всей махины, виситъ надъ самымъ пламемъ непристойнымъ образомъ, и кажется, что тотчасъ загорится. Столы, стулья, потолки, а иногда стѣны оклеилъ зеркалами и стекломъ. Сіи стекла между прочимъ покрываютъ всю стѣну одной прелестной залы, которую убралъ онъ наилучшимъ здѣшнимъ мраморомъ, употребя неполированной мраморъ, дабы все достоинство глянца и блеска принадлежало его стеклу. По видимому хотѣлъ онъ возвысить цѣну сего украшенія непрочностію, ему данною. Палаты снаружи украшены выпуклыми изображеніями. Какъ сіи послѣднія окружаютъ низъ стѣны, вышиною по грудь, то подѣлалъ подъ ними лавки, не могущія служить къ употребленію; ибо высунувшіеся углы рѣзьбы принуждаютъ сидящаго сгорбиться такъ, что грудь должна лежать на, колѣняхъ. Вы безъ труда вообразите себѣ, что въ расположеніи сихъ рѣзьбъ не слѣдовано ни порядку времени, ни соображенію предметовъ. Подлѣ святой сдѣланъ сатиръ, или Венера; суровость кающагося поставлена подлѣ Бакхантки. Кажется, что онъ нарочно соединилъ такимъ образомъ съ сими святыми особами покушенія, мучившія ихъ во время ихъ жизни,.
   Домъ Князя Палагорія въ Палермѣ также страненъ, или лучше сказать, также смѣха достоинъ, какъ и загородной. Всѣ сіи дурачества стоятъ ему больше ста тысячь рублей. Какъ онъ чрезвычайно богатъ, то и въ состояніи дѣлать подобныя издержки. Правленіе помышляло разорить до основанія сію кучу дурачествъ и непристойностей, но не исполнило намѣренія своего, дабы не причинить смерти сему Князю, которой въ прочемъ человѣколюбивъ, не дѣлаетъ никому зла, съ людьми своими обходится хорошо, даетъ чѣмъ жить множеству ремеслениковъ, и довольно здраво разсуждаетъ о многихъ вещахъ. Онъ можетъ льститься тою славою, что вѣроятно есть одинъ въ цѣломъ свѣтѣ, имѣющій подобной вкусъ; по меньшей мѣрѣ Палермскіе дворяне, коихъ число велико, на него не походятъ. Они на другое употребляютъ свои богатства: стараются жить пышно, какъ въ Неаполѣ, держать ста-до слугъ, имѣть великолѣпныя кареты, лошадей дорогой цѣны. Роскошь въ семъ послѣднемъ предметѣ до того доходила, что Король Викторъ Амедей принужденъ былъ выдашь законъ, и понынѣ силу имѣющій, коимъ позволяется одному только Вицерою ѣздить цугомъ, а Архіепископу, Претору города, и Президенту Парламента четверкою; всѣмъ прочимъ дворянамъ парою. Сей законъ касается только до Палермы: во всякомъ другомъ мѣстѣ могутъ они ѣздить, какъ имъ вздумается. Въ прочемъ въ столицѣ вымѣщаютъ они за таковое принужденіе числомъ экипажей. Имѣютъ оные разнаго рода для себя, для женъ, для дѣтей; почитаютъ ихъ такъ нужными для своего достоинства, что подверглись бы насмѣшкамъ и даже безчестію, ежели бъ пошли по улицѣ пѣшкомъ.
   Не меньше они чванятся своими званіями. Здѣсь все набито (позвольте мнѣ употребить сіе слово) Князьями, Дюками, Графами, Маркизами. Истинное ихъ преимущество состоитъ однако въ томъ, чтобъ быть Барономъ Королевства, а сіе достоинство даетъ имъ входъ въ Парламентъ. Считается оныхъ три ста шестьдесятъ восемь, установленныхъ Графомъ Рожеромъ, которой первой положилъ на здѣшнемъ островѣ основаніе феодальству; и оно до нынѣ существуетъ во всей силѣ. Сіи Бароны хвалятся тѣмъ, что умѣли его сохранить лучше, нежели во всей Европѣ. Я уже объяснилъ вамъ, говоря о Баронахъ Неаполитанскихъ, злоупотребленія феодальной системы: она почти таковажъ въ Сициліи. Здѣшніе Бароны пользуются столь же неограниченными преимуществами, имѣютъ равномѣрно право жизни и смерти, надъ своими подданными, работою ихъ пріобрѣтаютъ себѣ сокровища, и многіе чрезвычайно богаты. Они могутъ покушаться на притѣсненія тѣмъ свободнѣе, что будучи удалены отъ Государя, больше имѣютъ способа содержать ихъ въ тайнѣ. Трудно допустить о ихъ извѣстіе до Министерства, доказать ихъ отдаленнымъ судіямъ, и получить въ нихъ правосудіе. Не знаю, есть ли между ими такіе, кои бы подавали къ жалобамъ основательной поводъ; но знаю то, что привиллегіи ихъ опустошаютъ островъ, изкореняютъ трудолюбіе и охоту жителей, и желательно бы было, чтобы правленіе положило предѣлы слишкомъ обширной ихъ власти и самовольной расправѣ. Долженъ я однако сказать, въ похвалу многихъ здѣшнихъ господъ, что они удалены отъ тиранскихъ злоупотребленій, и будучи великодушны и чувствительны, смертельно ненавидятъ притѣсненія и насилія. Воспитаніе помогаетъ таковымъ счастливымъ расположеніямъ. То правда, что между здѣшними дворянами оное несравненно лучше, нежели въ Италіи. Нравы ихъ гораздо тише, учтивѣе, и общество ихъ пріятнѣе. Имѣютъ они свѣденіе въ разныхъ родахъ, но превосходятъ особливо въ словесныхъ наукахъ. Вотъ тому причина:
   Всякой Сициліанецъ есть стихотворецъ, потому что всякой Сициліанецъ влюбленъ, что имѣетъ воображеніе живое и великую чувствительность, что живетъ въ сторонѣ прелестной, безпрестанно распаляющей сіи два сильныя побужденія къ стихотворству предметами, крайне къ тому влекущими. Большой господинъ и простой обыватель, богатой и убогой, мѣщанинъ и крестьянинъ, всѣ воспѣваютъ Деревенскія красоты и божественныя прелести своихъ любовницъ. Ночью ходятъ подъ окна изъяснять восторги въ стихахъ, наичаще тутъ же сочиняемыхъ, и играть на цитрѣ или на мандолинѣ. Случается слышать еще, какъ то было во время Дафнисовъ или Теопришовъ, пастуховъ спорящихъ въ пѣніи, и дающихъ посохъ или корзинку побѣдителю.. Сей вкусъ, чинящій Сициліанъ столь чувствительными къ прелестямъ стихотворства, есть не новой. Исторія насъ научаетъ, что въ неудачномъ походѣ Аѳинянъ на Сиракузу плѣнные находили утѣшеніе своему несчастію, поя Еврипидовы стихи. Сиракузяне такъ прельстились красотою оныхъ стиховъ, что бросали все, ихъ слушали, и даже дали свободу многимъ изъ плѣнныхъ. Никогда не торжествовало толико стихотворсто. Не хочу я увѣритъ, чтобъ ньШѣ произвело оно то же дѣйствіе. Слѣпая страсть къ стихамъ, сумасшедшая склонность къ соннеталіѣ, всѣми обладавшая, причиною, что слышны только пренегодные стихи. Природа не наблюдаетъ здѣсь той истинной средины, которая управляетъ воображеніемъ. Всѣ головы повреждены. Всякой хочетъ выдумать новое, и впадаетъ въ безуміе; прилѣпляется къ игрѣ словъ, къ острымъ рѣчамъ, къ ложнымъ мыслямъ. И видѣлъ многія сочиненія стихотворцевъ, много о себѣ думающихъ, и нашелъ, что они набиты оными пороками; но долженъ признаться такожъ, что въ одномъ засѣданіи заведенной въ Палермѣ Академіи словесныхъ наукъ слышалъ стихи прелестные, наполненные остротою и тонкостію особливо деревенскія описанія, коихъ бы не устыдился и самъ Теокритъ.
   Одежда Палермскаго дворянства для обоего пола есть та же, что и во всей Европѣ, то есть, что подражаютъ Французскимъ модамъ. Народъ имѣетъ особливую, свойственную всей Сициліи. Мущины не носятъ никогда шляпъ, но цвѣтные колпаки, и капоты (родъ короткаго крестьянскаго кафтана) съ капишономъ, какъ Капуцины. Сей обычай кажется сперва глупымъ въ землѣ столь жаркой; но какъ перемѣны въ воздухѣ случаются безпрестанно, какъ переходятъ вдругъ изъ тепла въ холодъ, изъ холода въ тепло; то попеченіе кутаться весьма основательно. Не смотря на сіи предосторожности, часто бываютъ подвержены худымъ слѣдствіямъ, скорому ознобу и плерезіи, столь обыкновеной въ Сициліи. Деревенскія женщины сохраняютъ еще нѣчто изъ Греческой одежды: носятъ на головѣ покрывало, и подпоясываются широкимъ поясомъ. Сходство между древними и нынѣшними Сициліянками весьма велико. Вдоль береговъ, особливо восточнаго и полуночнаго, попадаются Греческія лица, а сіе доказываетъ вамъ ихъ красоту. Много хвалятъ постоянство и искренность ихъ въ любви. Я увѣренъ, что въ климатѣ столь жаркомъ, должны онѣ любить страстно. Ревность мущинъ не мучитъ ихъ уже такъ, какъ въ старину, особливо между дворянствомъ. Палермскія и большихъ городовъ госпожи пользуются всею вольностію. какъ повсюду въ Европѣ; не боятся чужестранныхъ принимать въ домахъ, и сами мужья усиляются, кажется, изтреблять мысли, кои имѣли о ихъ ревности.
   Изъ сего произошло, что излишности, до коихъ доводила въ Утарину Сициліанцовъ сія пагубная страсть, нынѣ стали гораздо рѣже. Не слышно уже такъ часто о смертоубійствахъ, и я не думаю, чтобы можно было найти теперь, какъ въ старину, убійцъ, коихъ ремесло состояло въ томъ, чтобъ за нѣсколько рублей отправить человѣка на тотъ свѣтъ. Сущность Гишпанскаго правленія и жестокость Инквизиціи способствовали много ко вселенію недовѣрѣнности въ народѣ и ко умноженію сихъ проклятыхъ злодѣйствъ; но съ того времени, какъ онъ освободился отъ одного, и положилъ предѣлы расправѣ другой, духи весьма смягчились; грубость, даже звѣрство, въ коемъ укоряли жителей, становятся отчасу меньше чувствительны; и хотя видны еще слѣды въ , черни, но всѣ степени выше оной совсѣмъ почти отъ нихъ освободились. Такъ называемыя здѣсь, какъ и въ Неаполѣ, Civilita, то есть, мѣщанство, отличается, подражая дворянству, учтивостію и пріятнымъ обхожденіемъ.
   Надлежитъ однакожъ признаться, что насильствіе и скоропостижность составляютъ основаніе свойства Сициліянцовъ. Острая или кислая соль, говоритъ одинъ писатель хорошо ихъ знающій, дѣйствуетъ безпрестанно въ ихъ сухихъ жилахъ, и ничего нѣтъ въ Сициліи чаще болѣзни, называемой Uinori Saisi, соленые соки. Сіе въ прочемъ можетъ только быть слѣдствіе образа ихъ жизни и великаго употребленія сахарныхъ закусокъ. Какъ бы то ни было, оная острота соковъ чинитъ ихъ безпокойными, нетерпѣливыми, а сіе расположеніе, соединяясь со внутреннимъ ихъ необычайнымъ жаромъ, изъявляется часто самыми насильственными поступками. Въ первомъ задорѣ особливо они страшны, и на все готовы. Всегда опасно имъ противорѣчишь, а еще больше ихъ раздражать. Я видѣлъ одного степеннаго человѣка, чинящаго увѣщанія по истинѣ нѣсколько острыя молодому человѣку. Злость была начертана на лицѣ сего послѣдняго. Перестаньте, говорилъ онъ, можетъ быть недостанетъ у меня къ вамъ почтенія. Я спросилъ у другаго, что сіи слова значатъ? Отвѣчали мнѣ: сей молодой человѣкъ легко можетъ дать увѣщателю нѣсколько ударовъ ножомъ, упрекаютъ также Сициліянъ, что они склонны къ лѣности, къ нѣгѣ, къ роспустѣ, къ той хитрости и обману, которые становятся тѣмъ чувствительнѣе, чѣмъ далѣе ѣдете вы на полдень. Сіи пороки произвели пословицу, повторяемую всѣми Италіанцами: Omnes insulani mali, Siculi auteni pessimi, всякой островянинъ золъ, а Сициліанецъ всѣхъ хуже. Должно однако примѣтить, что соперничество, ревность, ненависть могутъ слишкомъ увеличивать сіи пороки, особливо со стороны Неаполитанцевъ, кои терпѣть не могутъ Сициліанцовъ; но и сіи такожъ ихъ не терпятъ. Они бы должны отдать справедливость своимъ качествамъ. Не можно не признаться, чтобы сіи островяне не имѣли превосходныхъ. Они трезвы, великодушны, готовы исполнять должность гостепріимства въ разсужденіи чужестранныхъ. Жаркое сложеніе, влекущее ко чрезвычайностямъ вреднымъ обществу, дѣлаетъ ихъ такожъ твердыми, постоянными, вѣрными. Сіи добродѣтели перешли къ Сициліянцамъ отъ Грековъ и Римлянъ. Повѣствованіе о нихъ покажется невѣроятнымъ народу, униженному рабствомъ. Я бы могъ сказать много примѣровъ, но приведу только слѣдующій, читанной мною въ одномъ нынѣшнемъ Писателѣ: прекрасной примѣръ истинной любви, подверженной сильному опыту.
   "Одинъ Князь, изъ первыхъ Палермскихъ фамилій, жилъ съ нѣкотораго времени въ тайной и крайней связи съ одною дѣвицею себѣ равною. Сіе кончилось свадьбою, но нѣсколько поздо, ибо два мѣсяца спустя родила она сына. Стыдъ въ таковой землѣ, гдѣ мнѣніе о чести столь сильно, желаніе укрыться отъ разговоровъ, кои подобное произшествіе могло распространить по всему городу, надежда, наконецъ, видѣть вскорѣ другихъ дѣтей, принудили супруговъ скрыть его и ввѣрить новорожденнаго попеченію одного крестьянина. Дѣло сохранялось тайно до самаго того времени, какъ мать, будучи при смерти, почла за долгъ совѣсти, все открыть. Тотчасъ привезли изъ деревни сына, которой больше удивился, нежели обрадовался перемѣнѣ своего состоянія, и объявилъ, что онаго не приметъ инако, какъ подъ условіемъ, чтобъ позволено ему было жениться на одной крестьянской дѣвкѣ, которую онъ любилъ. Въ семъ требованіи не могли его удовольствовать, а онъ отрекся отъ всѣхъ преимуществъ въ пользу своего брата, возвратился съ радостію въ состояніе, въ коемъ былъ воспитанъ, и жилъ доволенъ съ предметомъ своей нѣжности въ незавидной, но счастливой посредственности".
   Упрекаютъ Сициліанцовъ, что они крайне суевѣрны, но сіе излишество, касающееся до вѣры, къ коей они весьма ревностны, есть для нихъ общее со всѣми Италіянцами, какъ и множество поповъ, монаховъ и старицъ, коихъ считается у нихъ до восьмидесяти тысячъ. Сіе число конечно велико для такой земли, гдѣ всѣхъ жителей не будетъ больше милліона двухъ сотъ тысячь душъ; но многія причины стекаются ко умноженію ведущихъ холостую жизнь. Во первыхъ лѣность жителей: они освобождаются отъ работы, вступая въ духовной чинъ. Во вторыхъ наданныя имъ привилегіи: они освобождены отъ пошлинъ на товары и произрастѣнія, привозимыя изъ ихъ деревень. Таковое изключеніе касается по истиннѣ только до тѣхъ, кои не имѣютъ чѣмъ жить и кормить свои семьи; но мало такихъ, кои бы не сказывали себя бѣдными. Почему нѣтъ почти семьи, въ которой бы не было попа, дабы пользоваться оною привилегіею; а семьи, не имѣющія попа, покупаютъ ее отъ поповъ, у коихъ нѣтъ родственниковъ. Число таковыхъ велико, по причинѣ множества побочныхъ дѣтей, находящихся по всему острову. Большая часть сихъ дѣтей идутъ въ попы или въ монахи, и легко получаютъ на то разрѣшеніе. Въ третьихъ, феодальные законы, отдающіе все старшему, принуждаютъ меньшихъ братьевъ и сестеръ, не могущихъ ожидать ни малаго наслѣдства, искать награды въ духовныхъ имѣніяхъ за таковое варварское изключеніе. Оттуда происходитъ, что монастыри, а особливо Театинскіе и Іезуитскіе, наполнены знатными людьми. Наконецъ великія богатства духовенства суть сильная приманка для множества людей, утверждаютъ, что оно владѣетъ третьею долею земель острова. Правда, что оныя неравно раздѣлены. Мірское духовенство имѣетъ меньшую часть. Здѣсь только три Архіепископа и восемь Епископовъ, а сего не много для земли, толико наполненной городами. Прочія бенефиціи сушь посредственнаго дохода и въ маломъ числѣ, а искателей очень много. По сей причинѣ мірскіе попы живутъ въ крайней бѣдности и ни мало не уважаются. Все почтеніе предоставлено монахамъ, кои владѣютъ великими деревнями, ежедневно ихъ умножаютъ, повелѣваютъ всемъ свѣтомъ и происками своими, и прислуживаясь всякому. Церкви ихъ наполнены богомольцами; они одни проповѣдуютъ, исповѣдуютъ и всѣ духовныя помочи даютъ; они почти одни доходятъ до большихъ мѣстъ. Король даетъ имъ Епископства, Аббатства, Пріорства и другія мѣста, зависящія отъ его раздачи: и сія то есть причина, для которой толико людей бросаются въ сіи убѣжища, способныя къ питанію лѣности и праздности.
   По мнѣнію многихъ разумныхъ людей, безчисленная толпа приказныхъ на здѣшнемъ островѣ есть также немалая для него язва. Феодальные законы порождаютъ безконечныя тяжбы, а какъ народъ любитъ я бѣду, то Стряпчіе и Прокуроры не упускаютъ пользоваться сею общею склонностію, разоряя челобитчиковъ и обогащаясь на ихъ щетъ. Въ Палермѣ заведено множество Трибуналовъ, Вицерой предсѣдательствуетъ во всѣхъ, жалуетъ во всѣ городовые и воинскіе чины, и командуетъ въ качествѣ Генералъ-Капитана всѣми сухопутными и морскими войсками. Помочникомъ имѣетъ онъ одного Министра, называемаго Консульторомъ, которой долженъ быть Юрисконсультъ, ибо находится по праву во всѣхъ приказахъ, и особливо вѣдаетъ дѣлами, въ качествѣ защитника и покровителя Королевской казны. Трибуналъ большаго Королевскаго двора есть изо всѣхъ первой. Онъ вѣдаетъ, въ послѣдней инстанціи, всѣми гражданскими и уголовными дѣлами, и составленъ изъ одного неперемѣняемаго Предсѣдателя, изъ одного Стряпчаго Фискала, и изъ шести Судей, перемѣняющихся всякіе два года. Королевская палата управляетъ всѣми Королевскими доходами. Трибуналъ Жюнты имѣетъ въ Мессинѣ ту же расправу, что Королевская палата въ Палермѣ: рѣшитъ онъ также споры между церковными трибуналами. Консисторія судитъ дѣла, вносимыя въ нее апелляціею или пересмотромъ изъ первыхъ двухъ трибуналовъ. Я уже упоминалъ о Трибуналѣ Монархіи, въ коемъ чиновники Короля, въ его качествѣ урожденнаго Легата Св. Престола, рѣшатъ всѣ церковныя дѣла. Наконецъ есть Трибуналъ Крестоваго похода, заведенной для собранія денегъ, получаемыхъ Королемъ за позволеніе даемое имъ ѣсть молоко и яица въ великой постъ, въ силу Папскихъ буллъ. Палермской Архіепископъ есть главной Коммиссаръ сего Трибунала, отъ котораго зависятъ подчиненные Трибуналы всѣхъ городовъ острова, и даже Малыпы. Сіе позволеніе приноситъ ежегодно больше ста тысячь рублей, назначенныхъ на содержаніе галеръ и шебекъ, для охраненія береговъ и защищенія ихъ отъ морскихъ разбойниковъ.
   Городъ Палерма имѣетъ особыхъ властелиновъ. Капитанѣ Исправникѣ, глава дворянства, чинитъ правосудіе въ уголовныхъ дѣлахъ. Сколь сія должность ни важна, уступаетъ однако Претору, коему препоручено надзираніе надъ городомъ и надъ съѣстными припасами. Онъ есть Депутатъ Королевства, и пользуется всѣми преимуществами Вицероя въ его отсутствіе. На сіе весьма завидное мѣсто Король ежегодно назначаетъ. Капитанской и Прешорской приказъ, составленной изъ трехъ Судей, Палермскихъ гражданъ, есть совѣтъ Капитана Исправника и Претора по ихъ дѣламъ. Въ Сенатѣ наиглавнѣйше занимаются всемъ касающимся до хлѣба и запасовъ. Предсѣдательствуетъ въ немъ Преторъ, а Трибуналъ составленъ изъ шести приказныхъ, коихъ Король перемѣняетъ ежегодно.
   Законы Сицильскіе состоятъ по большой части въ распоряженіяхъ, кои Парламентъ предлагаетъ, и кои, получа Королевское подтвержденіе, почитаются за коренные законы Государства. Называютъ ихъ Конституціями и Капиталами Королевства. Сверхъ того имѣются также Римское право, Королевскіе законы и обыкновенія городовъ, кои служатъ правиломъ въ тяжбахъ. Всѣ оные законы соединены въ превеликихъ книгахъ. Касающіеся до преступниковъ не заключаютъ въ себѣ того варварства, въ коемъ упрекаются земли, и больше Сициліи просвѣщенныя. Всякому позволено видѣть ихъ въ тюрьмахъ. Посаженные за долги могутъ каждой вечеръ ходить домой. Жены провождаютъ ночь съ мужьями, кои для важнѣйшихъ преступленій не выпускаются изъ тюрьмы. Ежелибъ тюрьмы здѣшняго острова не показались непримѣтною точкою шара для Г. Монтескіу, онъ бы конечно не упустилъ таковаго обычая приписать климату, чинящему Сициліянъ весьма влюбленными. Преступники, осужденные на Смерть, не страшатся обыкновенно казни, умираютъ съ Римскою твердостію, и говорятъ рѣчи къ народу. Палачь, одѣтой пополамъ въ зеленомъ и въ желтомъ, обязанъ казнить ихъ до захожденія солнца. Ежели исправитъ скоро свою должность, народъ его хвалитъ, бія въ ладоши.
   Войскъ сухопутныхъ, какъ конныхъ, такъ пѣшихъ, обыкновенное число состоитъ изъ десяти тысячь человѣкъ; но въ случаѣ нужды можно ихъ умножить до двадцати двухъ тысячъ. Доходы не превосходящіе двухъ милліоновъ рублей, и состоятъ въ накладкахъ на земли, въ обыкновенныхъ и чрезвычайныхъ дарахъ, въ трехъ старинныхъ дарахъ, или добровольныхъ платежахъ, въ подати на соль, и въ пошлинѣ. Большая оныхъ часть употребляется на платежъ трибуналовъ, на содержаніе Вицероя, крѣпостей, гарнизоновъ и проч. Выключа всѣ сіи расходы изъ суммы, остатокъ, входящій въ Королевскую казну, долженъ быть очень малъ. Но легко бы было, содѣйствуя даже благу Государства, умножить оные доходы. Стоитъ только возбудить трудолюбіе въ жителяхъ, дабы получить больше пользы отъ сокровищъ, коими щедрая природа одарила здѣшнюю землю. Я не стану здѣсь повторять сказаннаго мною о изобильныхъ жатвахъ, по коимъ Сицилія справедливо отъ Римлянъ называлась житницею Рима; о чрезвычайной различности плодовъ, превосходныхъ винахъ, маслѣ, сахарныхъ тростяхъ, шелковичныхъ деревьяхъ для кормленія червей, маннѣ, шафранѣ, наконецъ о самыхъ рѣдкихъ лѣкарственныхъ травахъ; а прибавлю, что наилучшія въ свѣтѣ паствы орошаются множествомъ ручьевъ, между коими есть минеральные и цѣлительные отъ разныхъ болѣзней; что скотина рогатая, и приносящая шерсть такъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ жирѣетъ, что принуждены пускать ей кровь, дабы не задохлась; что лошади, въ старину столь славныя, и понынѣ хорошей породы; что горы заключаютъ въ себѣ свинецъ, желѣзо, мѣдь, можетъ быть серебро и золото; что есть ломни мрамора разныхъ видовъ, множество порфировъ, яшмы, берила, изумрудовъ, агатовъ и другихъ дорогихъ каменьевъ; что островъ изобилуетъ квасцами, витріолемъ, сѣрою, селитрою; что моря весьма рыбны, и что рыбы разныхъ родовъ и превосходнаго вкуса, какъ то Императоръ, или Спада, тонъ, угри, ной особливо вкусны около Фара.
   Но посреди таковаго изобилія всѣхъ вещей народъ находится въ бѣдности. Торговля, которая бы могла господствовать надъ всемъ Левантомъ, почти не значитъ ничего, выключая хлѣбъ, коего ежегодно вывозится триста тысячь салмовъ; да и отъ того прибыль посредствевна для землепашца, не имѣющаго права самому его продавать, а онъ долженъ отдавать его помѣщику по установленной цѣнѣ. Помѣщики съ своей стороны обязаны возить его въ житницы, называемыя Goricatori, кои всѣ находятся на морскомъ берегу. Считается пять таковыхъ Королевскихъ ліаеазейновѣ: Гирженти, Счача, Аликата, Іермини и КастельАмаре. Хлѣбъ въ нихъ принимается и сберегается Королевскими людьми, кои напередъ берутъ немалую пошлину, а имянно: два салма на сто салмовъ, но отвѣчаютъ за доброту хлѣба, вмѣсто того, что въ другихъ двухъ магазейнахъ, кои не сушь Королевскіе, Сикуліана и Терра-Нуова, гдѣ берутъ только два малые салма, то есть, десятою частію меньше, бываетъ не безъ обмана. Надлежитъ также примѣтить, что, какъ въ Сициліи нѣтъ дѣланныхъ дорогъ, и все перевозится вьюкомъ на лошакахъ, то перевозъ хлѣба становится дорогъ, а сіе, соединясь съ другими трудностями, коимъ подверженъ землепашецъ, въ омерзѣніе приводитъ ему работу, и не дозволяетъ собирать хлѣба вдвое или втрое больше, нежели онъ собираетъ.
   Палерма, которая съ Мессиною есть складъ всей внѣшней Сицильской торговли, мало имѣетъ своихъ природныхъ крупныхъ купцовъ. Захватили ее почти всю Геницесцы. коихъ флагъ наиболѣе знакомъ въ портѣ. Они вывозятъ всѣ здѣшнія произрастѣніа и привозятъ всѣ чужестранные товары. Такимъ образомъ Сициліанецъ видитъ собственныя свои богатства переходящія въ чужія руки, пребываетъ въ нерадѣніи, и нечувствительно самъ себя губитъ. Налюдненіе, въ старину столь великое, съ давняго времени день ото дня уменьшается. По картѣ Сициліи, сдѣланной въ 1714 и передѣланной въ 1744 которая означаетъ точно число жителей во всякомъ мѣстѣ, видно, что въ послѣднемъ изъ оныхъ годовъ было только 208,163 дыма или дома, кои почитаются здѣсь семьями. Полагая на каждой дымъ по четыре души, все оныхъ число составитъ только 1,122,163 жителя. Природа способствуетъ однако чрезвычайнымъ образомъ распложенію въ здѣшней землѣ. Нерѣдко случается видѣть, особливо въ Палермѣ, женщинъ имѣющихъ до двадцати восьми дѣтей. Чему же приписать здѣсь упадокъ рода человѣческаго? Порочной конституціи Государства, феодальнымъ законамъ, неравному раздѣлу имѣній) изъ коихъ большею частію владѣютъ господа и монахи, великому множеству людей, погребающихъ въ. монастыряхъ будущіе роды, вліянію Гишпанскаго правленія, отъ котораго все онѣмѣло. Пускай дадутъ хорошіе законы Сициліи; тотчасъ увидятъ, что сія прекрасная, столь обширная, столь плодородная земля вскорѣ достигнетъ до богатствъ, силы, славы, коими блистала въ старину. Кажется, что она ожидаетъ только законодателя.
   Въ Палермѣ окончилъ я путешествіе мое по Сициліи. Я не видалъ достальную чаешь сѣвернаго берега до Фары. Всѣ мои знакомые увѣрили меня, что на немъ нѣтъ ничего примѣтнаго; земледѣліе запущено, и не сохранился ни одинъ памятникъ древности; городовъ мало, да и лучшіе, какъ Цефалу, Патти, Милаццо и Терліини, не заслуживаютъ вниманія. Я бы предпочелъ лучше побывать въ срединѣ острова, но признаюсь, что устрашили меня худыя дороги, кои, сказываютъ, непроѣздны, особливо въ нынѣшнее зимнее время. Ежели вѣришь одному путешествователю, знающему сіи мѣста, то въ срединѣ острова "не столько изкоренилось старинное состояніе, какъ на берегахъ, и напротивъ того лучше оно еще стало, нежели было въ Страбоновы времена. Войны, толико опустошавшія берега, пощадили средину. Непріятели, всегда нападали на береговые города; а когда сіи были разорены и покорены, внутренніе поддавались новымъ повелителямъ, не подвергаясь злу войны; ибо города зависящіе принимаютъ безъ сопротивленія Государей, коихъ приняли столицы, послѣ того, какъ онѣ разорились, защищаясь противъ оныхъ. Сверхъ того, во время оныхъ войнъ, множество жителей спасалось бѣгствомъ въ средину острова и въ горы, тамъ лежащія. Симъ образомъ налюдненіе тамъ подкрѣплялось въ то самое время, какъ изкоренялось на берегахъ моря. Также Бароны, имѣющіе маетности въ срединѣ острова, превращали ихъ въ убѣжище всѣмъ смертоубійцамъ набережныхъ городовъ, гдѣ происходило, какъ всегда бываетъ, больше злодѣйствъ, нежели въ деревняхъ. Наконецъ, множество жителей, кои послѣ войны, послѣ податей, послѣ жестокостей всякаго новаго Государя, не могли вынести роскоши и другихъ неудобствъ большихъ городовъ, выѣхали въ малые, въ селы, и въ деревни лежащія посреди острова. Есть множество помѣщичьихъ земель, гдѣ считается отъ двенадцати до пятидесяти тысячь душъ. Городъ Никозія, лежащій въ горахъ Демонской долины" заключаетъ въ себѣ слишкомъ двадцать тысячъ, а Мессина, столица сей провинціи, едва имѣетъ столько, не смотря на красоту своего положенія и на выгодность порта. Городъ Піацца, въ долинѣ Ното, имѣетъ восемнадцать тысячь жителей, и слѣдовательно превосходитъ числомъ оныхъ Катану, главной городъ сей долины. Тоже можно сказать и о многихъ другихъ."
   Одинъ Англинской корабль, стоящій на Палермской рейдѣ, немедленно отправляется въ Цивитта-Векхію. Капитанъ учинилъ предложеніе свезти меня туда, и я оное съ охотою принялъ; ибо оттуда легко могу осмотрѣть всю Тоскану.
   Я есмь, и проч.
   

ПИСМО CCCLV.

Тосканія.

   Четырехъ дней мореплаванія довольно мнѣ было для переѣзда изъ Палермы въ Чивитта-Векхію. Сей Епископской городъ, лежащій надъ Тосканскимъ моремъ, принадлежитъ Папѣ. Прежде Траяна стоялъ на семъ мѣстѣ, которое называлось Centum c'ellae, великолѣпной замокъ съ прекрасными окружностями; но оной Императоръ сдѣлалъ плотины и насыпи для удержанія моря, и для заведенія порта, которой нынѣ наилучшій въ Церковной Области, и съ 1741 года вольной. Обыкновенно держатся въ немъ Папскія галеры. Городъ изрядно укрѣпленъ, но худо населенъ, по причинѣ нездороваго воздуха. Я его оставилъ пробираясь на большую дорогу, ведущую изъ Рима во Флоренцію. Витерба былъ первой на пути моемъ городъ; онъ также принадлежитъ Папѣ, и есть столица провинціи, называемой Наслѣдство святаго Петра. Хорошо построенные домы, улицы, намощенныя каменными плитами, соборъ, въ которомъ погребены шесть Папъ, дворецъ, ратуша, площадь и водобои, украшенные со вкусомъ, все чинитъ сей городъ однимъ изъ пріятнѣйшимъ и красивѣйшихъ во всей Церковной Области. Лежитъ онъ при подошвѣ древней горы Циминуса, коей далъ имя, и состроенъ изъ развалинъ старинныхъ Етрурскихъ городовъ, Ломбардами разоренныхъ. Окружности покрыты прекрасными загородными домами, принадлежащими Кардиналамъ и первымъ фамиліямъ Римскимъ.
   Монте-Фіасконе, столица древнихъ Фалисковѣ, лежащая на высокой горѣ, славится своими мушкатными винами и надгробною надписью одного Нѣмецкаго Прелата, изъ фамиліи Фугееровъ въ Аугсбургѣ, которую здѣсь перекрестили въ Фцкри. Когда онъ ѣзжалъ, обыкновенно посылалъ напередъ слугу отвѣдывать вино въ кабакахъ оной на дверяхъ того, въ коемъ нашелъ лучшее, писалъ слово: есть. Монтефіасконское вино такъ ему полюбилося, что онъ написалъ три раза есть большими буквами на двери шинка, гдѣ остановился. Господинъ нашелся одного вкуса со слугою, итакъ много выпилъ вина, что умеръ на мѣстѣ. Погребли его въ старинной церкви св. Фларіана, и слуга вырѣзалъ на гробѣ слѣдующія слова: Est, est, est. Propter nimiuni est, Johannes de Fucris, Dominus meus, mortuus est. Онъ также посвятилъ пожитки своего господина на годовое заведеніе двухъ бочекъ вина, кои выливали на гробъ всякой вторникъ послѣ Троицына дня. Сей обычай долго держался; но Кардиналъ Барбериго, Епископъ здѣшняго города, обратилъ въ нынѣшнемъ вѣкѣ цѣну вина на покупку хлѣба для бѣдныхъ. Впрочемъ шинокъ, гдѣ произошло сіе приключеніе, еще здравствуетъ, и на вывѣскѣ его представленъ толстой человѣкъ, сидящій за столомъ съ надписью: есть, есть, есть. Дали имя Есть здѣшняго округа вину, котораго излишество было столь пагубно Нѣмецкому Прелату.
   Городъ Волсена, почти совсѣмъ разоренной, и изъ котораго Епископской престолъ перенесенъ въ Орвіето, примѣтенъ только по чуду окровавленнаго Капрала при переломленіи Гостіи, для увѣреніи одного попа, сумнѣвавшагося о истинномъ присутствіи I. X. въ Евхаристіи. По случаю сего произшествія Папа Урбанъ IV, бывшій тому очевидцемъ, учредилъ праздникѣ Божія тѣла (fête Dieu), которой съ того времени отправляется ежегодно. Болсена построена на берегу весьма рыбнаго озера того же имени, имѣющаго около пятнадцати верстъ въ поперечникѣ, и на коемъ видны два небольшіе обитаемые острова, Мартина и Бизентина. Славная Королева Амалазонта, мать Готскаго Короля Аталарика, была заключена на первомъ, и потомъ жизни лишена, по повелѣнію Геодата. Аквапенденте получила свое имя отъ природнаго водопада, стремящагося съ каменной горы, на которой построенъ сей малой городокъ провинціи Орвіето, одной изъ тринадцати Церковной Области. Радикофани долго принадлежалъ Папамъ: нынѣ есть граничной городъ Тосканскаго владѣнія. Въ немъ все состоитъ въ замкѣ, котораго положеніе на высокой горѣ больше защищаетъ его отъ нападенія, нежели разваливающіяся укрѣпленія. До сего мѣста дорога, идущая большею частью по горамъ Аппеннина, ѣдучи изъ Рима, можетъ только занимать испытателя природы. На сихъ горахъ находятся многіе погасшіе волканы, лава, остеклѣвшія вещества, ноздреватой камень, и другіе признаки бытія огнедышущихъ горъ. Самая гора, на которой стоитъ замокъ Радикофани, есть волканъ возвышенной, уединенной, окруженной со всѣхъ сторонъ маркою, и составленной изъ разныхъ родовъ лавы. Монтепульчамо отъ него недалекъ. Сей Епископской городъ, построенной близь рѣки Кіаны. древняго Clanis, славится хорошими винами. Въ немъ родился Ангелъ Полиціанъ, одинъ изъ ученыхъ, наиболѣе сочиненіями своими способствовавшихъ къ возстановленію наукъ въ Европѣ, и славной Кардиналъ Белларминъ, племянникъ по матери его Папы Марцелла II. Отсюда до Сіенны, переѣздъ невеликъ.
   Окружности сего города плодородны и хорошо обработаны, поля пріятны, жители живы и веселы. Городъ, лежащій въ горахъ Апеннина есть изъ главнѣйшихъ въ Тоскаши. По общему мнѣнію, обязанъ онъ своимъ началомъ Сеноненскимъ Галламъ, когда прорвались они въ Италію, подъ предводительствомъ Бренна. Какъ бы то ни было, онъ долженствовалъ быть въ старину великъ, ибо Етрурцы считали его въ числѣ двенадцати своихъ главныхъ городовъ. Римляне послали въ него въ Августово время колонію, подъ именемъ Sena-Julia. По паденіи Римской Имперіи, разные тираны имъ завладѣли, но онъ разорвалъ ихъ оковы, и сдѣлался вольною и независимою республикою, которая противилась силамъ Флоренціи и Пизы. Тогда сей городъ учинился славенъ числомъ своихъ жителей, трудолюбіемъ, торговлею и богатствами. Но страсть вводить новости въ правленіе поколебала ихъ вольность. Въ 1200 учредили они совѣтъ девяти, которой вскорѣ былъ уничтоженъ. Происки нѣсколькихъ обывателей, спустя нѣсколько лѣтъ, опять его возстановили. Между ими нашелся человѣкъ высокомѣрной и проворной, которой овладѣлъ всѣми дѣлами: онъ назывался Пандольфо Петруччи. Похитя вольность отечества, оставилъ сей родъ самодержавія своимъ наслѣдникамъ, кои пользовались имъ до тѣхъ поръ, пока были въ состояніи утушать раздоры между дворянствомъ и народомъ. Оные дошли до того наконецъ, что недовольные призвали чужестранныхъ Государей для подкрѣпленія своихъ притязаній. Сперва завладѣли имъ Гишпанцы, потомъ Французы подъ командою Монлука, которой вскорѣ осажденъ въ немъ былъ многочисленнымъ войскомъ. Онъ защищался десять мѣсяцовъ съ великою храбростію, хотя имѣлъ мало людей, и то по большой части чужестранныхъ, мало съѣстныхъ и военныхъ припасовъ, и сдался на самую безопасную для гарнизона и жителей капитуляцію. Онъ требовалъ также выйти вольно безъ подписанія трактата, не хотя, говорилъ онъ, чтобъ когда нибудь видѣли въ капитуляціи имя Монлука. Филипп123; II, Гишпанской Король, будучи спокойнымъ владѣтелемъ Сіенны, уступилъ ее и съ ея зависимостями въ 1557 Козмѣ I де Медицисъ, Великому Тосканскому Герцогу, подъ условіемъ, что онъ пользоваться ею будетъ въ качествѣ лена, отъ него полученнаго. Сколь ни хорошо было правленіе Князей дома Медицисъ, Сіенна мало по малу опустѣла, лишась своей вольности. Раздоры кончились, но нерачивость заступила мѣсто любви отечества. Считалось въ ней больше ста тысячъ жителей, нынѣ нѣтъ двадцати тысячь. Хотя она подвластна Великимъ Герцогамъ Тосканскимъ, но оставлена ей тѣнь республиканскихъ ея правъ. Она сохранила Сенаторовъ, Капитана народа и особыхъ судей.
   Сіенна построена на отлогости одной горы, въ которой выкопаны подземные ходы, достойные любопытства. Многіе домы съ садами примкнуты къ горѣ, что чинитъ видъ весьма пріятнымъ. Но сіе положеніе дѣлаетъ улицы въ городѣ неравными и кривыми; а какъ оныя намощены кирпичемъ, то часто бываютъ нечисты. Большая ихъ часть идетъ на площадь посреди города, которая о хна и есть. Называютъ ее площадь дел-Кампо. Она окружена отъ части крытыми портиками, палатами господства, или ратушею, въ коей много хорошихъ картинъ, и другими главными зданіями. Внутренній ея видъ походитъ на раковину. Кругомъ сдѣлана довольно широкая терасса для проѣзда каретъ, и на которой народъ можетъ собираться какъ на амфитеатрѣ, когда даютъ какое позорище на площади. Наичаще бываютъ бѣганіе и кулачной бой. Сія шутка заставляетъ часто слабыхъ идти домой съ подбитыми глазами и съ синевами на лицѣ. Площадь наполняютъ, когда захотятъ, помощію одного водобоя, одѣтаго мраморомъ, украшеннаго статуями, и стоящаго на концѣ ея. Не смотря на старину города, нѣтъ въ немъ древностей. Многія зданія, одѣтыя мраморомъ, оказываютъ нѣкоторое великолѣпіе, но въ Готическомъ вкусѣ, и они не подходятъ къ строеніямъ Флоренціи.
   Наилучшее, безъ прекословія, и одно истинно прекрасное есть соборѣ). Послѣ Римскаго св. Петра, сіе зданіе можно почесть за достойнѣйшее зрѣнія; хотя оно и Готическое, но величественно. Начато оно въ тринадцатомъ вѣкѣ Жіованіемъ да Пиза, а окончено въ 1.333 Агостиномъ и Агналомъ, искусными Сіеннскими архитекторами. Я бы никогда не кончилъ, ежели бы принялся дѣлать ему описаніе. Довольно сказать, что сія церковь одѣта внутри и снаружи бѣлымъ и чернымъ мраморомъ; что для входа сдѣланы трои двери, рядъ колоннъ, благоразумно расположенныхъ, и въ верхней части множество статуй, спицовъ или Готическихъ башенокъ, арабесковъ, и другихъ сего рода украшеній, изъ коихъ многія были позолочены; что сводъ внутри небеснаго цвѣта; что при каждомъ столбѣ поставлены статуи Апостоловъ и Папъ, родомъ изъ Сіенны, изъ бѣлаго мрамора, больше природной величины; что куполъ поддерживается мраморными столбами, главной престолъ сдѣланъ изъ разныхъ родовъ мрамора весьма хорошею работою, равно какъ мѣдной позолоченной кивотъ, и большіе подсвѣчники. Всего страннѣе есть собраніе поясныхъ статей, изъ обозженной глины, Папъ и Анти-Папъ, разставленныхъ кругомъ около церкви въ галлереѣ. Число ихъ сто семьдесятъ, и кончится Александромъ III. Часовня Хижи такъ великолѣпна, что ни съ чѣмъ ее сравнишь не можно. Она построена по повелѣнію Папы Александра VII, убрана большою частію лапислазуліемъ, съ мѣдными позолочеными украшеніями, по рисункамъ Кавалера Бернина. Куполъ утвержденъ на столбахъ изъ зеленаго мрамора, а въ четырехъ нишахъ поставлены статуи бѣлыя мраморныя, изъ коихъ двѣ очень хороши, Магдалена и св. Іепонимъ, того же Бернина. Въ сей часовнѣ находятся еще двѣ хорошія картины Карла Маратта, бѣгъ во Египетъ и посѣщеніе. Но наипаче удивленіе въ соборѣ возбуждаетъ мозаической полъ, представляющій знатнѣйшія произшествія ветхаго и новаго завѣта, Пророковъ, Сивиллъ, Апостоловъ, и другіе историческіе предметы. Жертвоприношеніе Авраама, проходъ чрезъ Чермное море и исторія Моисеева, представленныя на полу хора, нарисованы были Векафуміемъ, а работа соотвѣтствуетъ красотѣ рисунка, и они столь же хороши, какъ лучшія Рафаеловы картины. Часть сей работы сдѣлана была въ 1424, а другая въ 1521. Прекрасныя живописи и рѣзьбы умножаютъ рѣдкости сей церкви. Есть въ ней картины Перужина, Рафаела, Пинтуриккія, Калабреза и проч. и драгоцѣнныя статуи Мишель-Анжа, Донателлія, Маццуолія. Въ большой залѣ, называемой библіотекою, подлѣ окна, на лѣвой рукѣ, видны три Граціи, найденныя, сказываютъ, въ развалинахъ Аѳинской крѣпости, и приписываемыя рѣзщику Софраниску, отцу Сократа. Сія древность, истинная или ложная, не приноситъ славы мастеру.
   Могъ бы я упомянуть еще о многихъ другихъ Сіеннскихъ церквяхъ, украшенныхъ картинами и статуями лучшихъ мастеровъ. Наипримѣтнѣйшая есть картина у Доминикановъ; она писана по дереву Гюіемъ Сіеннскимъ въ 1221, какъ то показываетъ находящаяся въ низу надпись, и представляетъ Богородицу, держащую Іисуса Христа. Рисунокъ изряденъ, и краска еще свѣжа. Сіеннцы утверждаютъ, что сей Гюй есть возобновитель живописи, и оспориваютъ сію честь Циліабуе, приписываемую ему отъ земляковъ его, Флорентинцевъ и ото всей Европы. Правда, что Цимабуе родился въ 1240, слѣдовательно послѣ Гюя Сіеннскаго, которой написалъ только случайно одну картину, а Цимабуе многія, принесшія ему въ его время великую похвалу и ту славу, что онъ почитается первымъ возобновителемъ живописи въ Италіи. Читалъ я однако въ Verona illustrata, Маркиза Маффея, мѣсто, доказующее, мажется, убѣдительнымъ образомъ, что живопись, и даже живопись на маслѣ, были работаны въ Италіи не только прежде Цимабуя, но и прежде Гюя Сіеннскаго. Сей писатель говоритъ, что находятся въ Веронѣ картины двенадцатаго и тринадцатаго вѣка, писанныя изрядно и на маслѣ. Онъ беретъ изъ того поводъ опорочивать Тосканскихъ писателей, кои, въ намѣреніи вознести свое отечество и присвоить ему возобновленіе всѣхъ художествъ, уклонялись съ пристрастіемъ отъ упоминанія удачныхъ покушеній, чиненныхъ на тотъ же конецъ въ другихъ земляхъ. Можно ему отвѣчать, что несчастіе для народовъ не имѣть подобныхъ же писателей, ибо отъ нихъ зависитъ нѣкоторымъ образомъ слава. Въ прочемъ Тосканцы, видя сильное покровительства живописи отъ своихъ Государей, подражаніе, возбуждаемое между художниками, начала и правила, ими выдуманныя или въ большее совершенство приведенныя, совершенныя работы, изъ ихъ рукъ вышедшія, не имѣлиль причины почитать ихъ возобновителями сего прелестнаго художества?
   Вы можете себѣ представить, Государыня моя, что находясь въ Сіеннѣ, не преминулъ я видѣть дома, въ коемъ обитала Св. Катерина, толико прославившая сей городъ, и которая сама не меньше славна въ гражданской исторіи, какъ и въ церковной. Она родилась въ 1347 отъ красильщика, называемаго Іяковъ Бенинказа, и вступила въ младыхъ лѣтахъ въ чинъ сестеръ покаянія Св. Доминика. Слухъ о святости ея вскорѣ распространился. Избрали ее ѣхать въ Авиньонъ, мирить Флоренпіинцовъ съ Папою Григоріемъ XI, и увѣряютъ, что она склонила онаго Папу оставишь сей городъ и основать/ свое пребываніе въ Римѣ. Она писала противъ большаго раскола, которой начиналъ показываться, и умерла въ Римѣ въ 1380, имѣя отъ роду только тридцать три года. Папа Пій II призналъ ее святою въ 1461; домъ ея въ Сіеннѣ превращенъ въ часовню. Самой большой покой наполненъ великими картинами, представляющими главныя обстоятельства ея жизни и наизнатнѣйшія ея чудеса. Подлѣ находится небольшой покой, Гдѣ Іисусъ Христосъ ей являлся, а позади кабинетецъ, гдѣ она спала на полу. Кирпичи, на коихъ клала голову, обдѣлали въ серебро. Въ молитвенномъ мѣстѣ хранится картина Распятія, которое сдѣлало раны Св. Катеринѣ. Городскіе властелины держатъ ее за замкомъ, и безъ ихъ позволенія видѣть ее не можно. Оныя явленія I. X. Святой были часты. Онъ самъ ее наставлялъ, а она разсказывала разговоры свои съ нимъ духовнику своему Раймонду, Капуанскому Доминикану, бывшему потомъ Генераломъ въ своемъ чинѣ. Чрезвычайныя слышанныя имъ вещи вселили въ него подозрѣніе; онъ не полагался на воображеніе дѣвицы, которую суровости могли еще больше воспалить. Но въ одинъ день, какъ находился съ нею наединѣ, вдругъ усмотрѣлъ, что лице Катерины превратилось въ лице человѣка средняго вѣка, съ посредственною бородою, и коего взглядъ былъ сталь величественъ, что не могло оно быть иное, какъ нашего Спасителя. Тогда не льзя уже было сумнѣваться болѣе духовнику: онъ повѣрилъ всѣмъ откровеніямъ Своей духовной дочери, и потомъ написалъ ея житіе.
   Больница Св. Маріи делла Скалла есть зданіе пространное, хорошо построенное и украшенное изрядною живописью. Принимаютъ въ нее больныхъ, богомольцевъ и подкидышей. Городъ Сіенна есть сѣдалище Архіепископства, заведеннаго въ 1469 Папою Піемъ II, Енеасомъ-Силвіемъ Пикколомини, которой былъ изъ него родомъ. Имѣетъ онъ такожъ университетъ, основанной въ 1357, въ которомъ есть народная библіотека. Вкусъ знаній и словесныхъ наукъ столь общъ въ Сіеннѣ, что завелись многія Академіи всякаго рода и. подъ именами, кои покажутся вамъ странны и даже смѣшны. Академія пораженныхъ громомъ, или тупыхъ, Академія degli introftati, которая была одна изъ первыхъ въ Италіи, и которая соединяетъ съ ученостію нравоученіе; Академія грубіяновъ, Academia degli Rossi, упражняющаяся въ граматическомъ стихотворствѣ; Академія безъимянныхъ, Academia 'degli innominati, имѣющая предметомъ также словесныя науки; Академія наукъ. Academia physicocritica, выдавшая записки весьма уважаемыя; Академія Ботаники, Academia degli ardenti. Наконецъ Богословы, Медики, Юрисконсульты держатъ собранія, кои суть также родъ Академій. Всѣ здѣсь сошли съ ума на томъ, чтобы принадлежать къ какому ученому корпусу, какъ бы науки много выигрывали отъ таковыхъ обществъ: всякой выдаетъ себя за ученаго, разумнаго, знающаго, или желаетъ по меньшей мѣрѣ, чтобъ таковымъ его почитали. Но всѣхъ больше господствуютъ Импровизаторы, poeti improvisatori.
   Знаете ли вы, Государыня моя, что значитъ тварь сего рода? Представьте себѣ человѣка, въ котораго вселился бѣсъ стихотворства, которой одаренъ несчастною удобностію, говорить стихами тотчасъ и обо всѣхъ предметахъ, важныхъ, смѣшныхъ, героическихъ. Гдѣ бы онъ ни находился, на улицѣ, на гульбищѣ, подъ маскою, вызываетъ соперника, болтаетъ страницы стиховъ, слушаетъ въ свою очередь, отвѣчаетъ до тѣхъ поръ, какъ оба устанутъ и разойдутся съ похвалою или хулою слушателей. Ежели случится, что нѣтъ соперника, для возбужденія его къ бою, или соперники недостойные его, сіе ничего не значитъ: онъ предается одинъ своему яростному восхищенію и говоритъ стихи. Первой встрѣчной предложитъ ему какую ни есть матерію; онъ тотчасъ прокричитъ триста или четыреста стиховъ. Стихотворное бѣснованіе приводитъ его внѣ себя; онъ потѣетъ, задыхается, падаетъ иногда въ обморокъ отъ усталости; на нѣсколько дней теряетъ и сонъ и имѣетъ нужду въ сильныхъ крѣпительныхъ, для возстановленія спокойствія въ волнующихся его чувствіяхъ. Вы согласитесь, что Аполлонъ заставляешь его дорого платить за свои милости. Сей родъ ходячихъ стихотворныхъ фабрикъ сильно размножился въ Тосканіи, особливо въ Сіеннѣ. Хвалятъ здѣсь много одного Кавалера Бернардина Перфетти, которой такую славу приобрѣлъ въ семъ стихотворствѣ, poesia extemporanea, что не только одобренъ въ своемъ отечествѣ и Академіею degli intronati, но даже въ Римѣ получилъ въ Капитоліи лавровой вѣнецъ въ 1725. Въ Сіеннскомъ соборѣ поставленъ ему во славу памятникъ.
   Высокія Италіянцовъ мысли о дарованіи Импровизаторовъ не препятствуютъ стихамъ, наскоро выдуманнымъ, быть по большей части прескверными. Въ самое то время, когда они говорятъ стихи, могутъ оные понравитися; но ежелибъ ихъ писали, то бы они нашлись конечно нескладны, глупы, смѣшны, гадки и самаго дурнаго вкуса. Разумъ ходитъ совсѣмъ другою дорогою: онъ съ трудомъ бываетъ доволенъ, поправляетъ, чернитъ, пока не дойдетъ до совершенно хорошаго, истиннаго, природнаго; а сіе не легко найти. Горацій понималъ, сколь трудно до того достигнуть: онъ не таилъ, сколько ему стоило дѣлать стихи; но съ какою же тонкостію и насмѣхается онъ надъ таковыми Импровизаторами своего времени, кои вызывали его, кто скорѣе сочинитъ, и кои хвастались сдѣлать сто стиховъ, стоя на одной ногѣ, Stans pede in uno. По счастію для города Сіенны, онъ можетъ похвастать, что родились въ немъ люди достойнѣе всѣхъ Импровизаторовъ, коими онъ набитъ. Я не положу въ число знаменитыхъ его жителей Фауста Социна, начальника секты Социніанъ, отвергающихъ божество Іисуса Христа, и пр. но сей городъ произвелъ семь Папѣ, между коими двое наиболѣе способствовали ко умноженію величества и мірской силы Св. Престола, Григорій VII и Александръ III. Произвелъ онъ такожъ знаменитыхъ мужей во многихъ родахъ, ученыхъ, живописцовъ, архитекторовъ. Нынѣ еще находится въ немъ немалое число людей съ истиннымъ достоинствомъ. Дворянство отличается во всей Италіи. Жители ласковы, учтивы, разговорчивы, пріятны въ обществѣ. Женщины прелестны: съ бѣлизною тѣла соединяется въ нихъ прекрасной румянецъ. Онѣ наслаждаются большею вольностію, нежели въ другихъ мѣстахъ Италіи. Произношеніе языка мило, складно, и говорятъ имъ весьма правильно. Здѣсь-то, по исгоиннѣ, можно сказать со всею справедливостію: lingua Toscana in Восса Romana; а сіе значитъ, что жители имѣютъ чистоту слога Флорентинскаго и пріятность произношенія Римскаго. Всѣ сіи выгоды, соединенныя съ красотою климата, съ чистотою воздуха, съ здоровою водою, со изобиліемъ всего нужнаго для жизни, привлекаютъ множество чужестранныхъ въ Сіенну, гдѣ совѣтуютъ имъ пробыть какъ наидолѣе, для обученія Италіянскаго языка. Ихъ принимаютъ хорошо, и они не могутъ нахвалишься пріятностями, кои находятъ въ обществахъ.
   Сіенна есть столица области, называемой ле Сіенноа или новой, которую раздѣляютъ на верхнюю и нижнюю провинцію. Сей городъ лежитъ въ верхней. Считается въ ней такожь Казале, небольшой красивой городъ въ округѣ весьма плодородномъ; Піенца, названная по Папѣ Піѣ II, которой въ ней родился, и сдѣлалъ ее Епископствомъ, зависящимъ отъ Св. Престола; Кіюзи, старинной Clusiuin, славной при Етрускахъ, отечество Порсенны, знаменитаго какъ величествомъ души, такъ отвагою Горація Коклеса и Муція Стеволы, противъ него сражавшихся, и безсмертію предавшихъ первые начатки Рима. Нынѣ сей городъ въ бѣдномъ состояніи, по причинѣ сосѣдняго болота, заражающаго въ немъ воздухъ. Нижняя провинція почти вся составлена изъ округа, называемаго Марамма, занимающаго верстъ семдесятъ вдоль моря, весьма болотнаго и нездороваго {Нынѣшній Великій Герцогъ старается осушить сіи болота, и округъ начинаетъ пользоваться плодами его благотворенія. Воздухѣ уже здоровѣе и земля населеннѣе. управленіе работою поручено было Аббату Хименесу, Іезуиту, искусному Математику, которой велѣлъ прокопать каналы для стока стоящихъ водъ, вывелъ плотины, и надѣлалъ множество прочныхъ работѣ. Для умноженія, или справедливѣе для возобновленія налюдненія въ Мараммѣ, Великой Герцогѣ обѣщалъ приходящимъ туда селиться, дать имъ пахотныя земли, лѣсъ для строенія домовъ, и свободу отъ податей на двадцать лѣтъ.}. Лучшіе тамъ города суть: Гроссето, Епископство, и Масса, другое Епископство, гдѣ воздухъ такъ нездоровъ, что есть пословица: Massa; guarda е passa. Вотъ Массавзгляни и скорѣе убирайся. Всѣ сіи мѣста очень пусты. На Зюдъ-уэстъ отъ Мараммы лежитъ Stato degli preside, или пресидіи (гарнизоны), небольшая область, принадлежавшая Гишпаніи по 17о7 годъ, въ которомъ она взята Имперцами. Трактатомъ 173б уступлена она Неаполитанскому Королю, которой содержитъ въ ней корпусъ войскъ, и потому-то называется она гарнизонною, а составлена только изъ уѣзда города Орбителло, довольно крѣпкаго, посреди озера, и имѣющаго въѣздъ сухимъ путемъ съ одной стороны. Островъ Эльба лежитъ выше Мараммы. Онъ также принадлежалъ Гишпанцамъ, кои уступили его Князю Піомбино, оставя для себя Порто-Лонгоне, городъ, въ которомъ Неаполитанской Король содержитъ гарнизонъ послѣ мира 1736. Порто-Ферраіо принадлежитъ Великимъ Герцогамъ Тосканскимъ. Козма I, опекунъ Князя Піомбино, выпросилъ себѣ въ 1537 году сей городъ съ округомъ на милю разстоянія, построилъ крѣпость, которая, съ прибавленными послѣ работами, есть наилучшая въ Италіи. Осгирлвь Эльба имѣетъ изобильныя желѣзныя руды, кои на немъ идутъ не жилами, но кучами въ одной гранитной горѣ, гдѣ всегда работаютъ полтораста человѣкъ.
   Независимо отъ сего острова, котораго большая часть принадлежитъ Князю Піомбино, владѣетъ онъ также напротивъ его на матерой землѣ Княжествомъ сего имени, бывшимъ прежде подъ Гишпанскою властію, и которое переходя чрезъ разныя руки, принадлежитъ нынѣ Дюку де Соріа, изъ дома Буонкомпаніо въ Неаполѣ. Государь его, подъ покровительствомъ котораго онъ имъ владѣетъ, содержитъ гарнизонъ въ городѣ, также Піомбино называемомъ, Гдѣ есть сѣдалище Епископа. Оной не малъ, но въ худомъ состояніи.
   Дорога изъ Сіенны во Флоренцію, лежащую отъ нея только верстахъ въ шестидесяти, есть наилучшая въ Тосканіи. Правда, что безпрестанно надлежитъ подниматься и спускаться по безконечнымъ пригоркамъ; но край изобиленъ и хорошо обработанъ; смѣшеніе винограда, оливъ, пахатной земли, всякаго рода деревьевъ и пріятныхъ загородныхъ домовъ, представляетъ веселые и пестрые виды. Признаюсь вамъ, что приближаюсь ко Флоренціи, не могъ я защититься отъ движенія, производимаго мыслію о величественномъ и хорошемъ. Сей городъ есть новые Аѳины. Онъ содержитъ въ себѣ наидрагоцѣннѣйшія работы въ архитектурѣ, въ живописи, въ рѣзьбѣ, произвелъ на свѣтъ великихъ мужей во всякомъ родѣ, служить отечествомъ наукамъ и художествамъ, и больше всѣхъ вспомоществовалъ ихъ возрожденію. Я не знаю въ новѣйшей Исторіи города, заслуживающаго больше любопытство. Самой Римъ ему обязанъ отъ части нынѣшнею своею славою. Леонъ X, и Клементій VII, наслѣдовавшіе просвѣщеніе Медицисовъ, отъ коихъ произошли, суть два Папы, съ наибольшимъ успѣхомъ старавшіеся возобновить, украсить сію столицу міра, возродить въ ней вкусъ къ художествамъ, забытымъ толикое время въ вѣкахъ варварства.
   Флоренція, по Италіянски Firenze, построена надъ Арноліѣ, раздѣляющимъ ее на двѣ неравныя части, и имѣющимъ четыре моста. Положеніе ея великолѣпно. Городъ окруженъ горами и пригорками, кои усыпаны деревнями, загородными домами, полями, насажденными оливными и всякими другими плодородными деревьями. Онъ въ окружности имѣетъ больше десяти верстъ, и раздѣленъ на четыре главные околотка, или части, знаемыя подъ именами Св. Креста, Св. Іоанна, Св. Маріи новой и Св. Духа. Три лежатъ на правой рукѣ Арна, четвертая на лѣвой. Домы хорошо выстроены, улицы казисты и пространны, намощены широкимъ камнемъ, и весьма чисто содержатся. Считается въ немъ семь воротѣ, семнадцать площадей, десять водобоевъ, двѣ пирамиды, сто шестьдесятъ народныхъ статуй, сто пятьдесятъ церквей, изъ которыхъ сорокъ восемь приходскихъ, шестьдесятъ дѣвичьихъ монастырей, двадцать восемь мужескихъ, больше ста братствъ, многія консерваторіи для бѣдныхъ дѣтей и для нищихъ, разныя больницы для немощныхъ богомольцевъ. Налгодненіе полагается отъ семидесяти шести до восмидесяти тысячь жителей. Въ старину было оно многочисленнѣе: ибо, сказываютъ, когда Медицисы имъ завладѣли, было оно втрое больше; но тогда производилась въ немъ немалая торговля. Сей городъ есть также сѣдалище Архіепископства, цвѣтущаго университета, пребываніе Великихъ Герцоговъ, столица Тосканіи. Наконецъ съ которой стороны ни посмотрѣть, справедливо называютъ его пригожая Флоренція, и можетъ быть тотъ Гишпанецъ, которой, дабы дать понятіе о ея красотѣ, сказалъ, что надлежало бы показывать ее только по воскресеньямъ, не употребилъ метафоры, съ лишкомъ увеличенной.
   Ежели вѣрить нѣкоторымъ писателямъ, то Флоренція основана Либійскимъ Геркулесомъ. Другіе утверждаютъ, что была она старинной городъ Етрусковъ или Тпрренейцовъ, раздѣленныхъ на двенадцать народовъ, кои жили въ двенадцати главныхъ городахъ, на разстояніи земли несравненно большемъ, нежели нынѣшняя Тосканія; ибо Етруріа простиралась отъ Лигуріи до области Сабиновъ и до Лаціумъ, отъ котораго отдѣлялась Тибромъ. Етруски, коихъ Римляне назвали Тосканцами, имѣли довольно глубокія знанія въ художествахъ. Идолы, орудія жертвоприношеній, статуи, сохранившіеся до нашего времени, достаточно то доказываютъ; а особливо сіе доказательство видимо въ Етрускихъ вазахъ, коихъ имѣемъ столь прекрасныя вырѣзанныя на мѣди изображенія, коихъ видъ толикой красоты, и въ коихъ осталось только желать, чтобъ фигуры были нарисованы правильнѣе. Тосканской орденъ въ архитектурѣ сему также народу обязанъ своимъ началомъ. Онъ крайне прилежалъ къ служенію боговъ, но, по свидѣтельству Плутархову, былъ наисуевѣрнѣйнѣйшій изо всѣхъ людей. Отъ него Римляне получили не только науку Аугуровъ, Ауспицій и всѣ обряды своей вѣры, но даже одежду Королей, властелиновъ, первосвященниковъ и жрецовъ. Сіи Римляне были слишкомъ близкіе сосѣди Етрускамъ, дабы не почесть ихъ за первой предметъ своего высокомѣрія и завоеваній: они вскорѣ ихъ покорили, и составили съ ними конфедерацію, въ которой поступали съ ними больше яко съ побѣжденными, нежели яко съ союзниками.
   Столь отдаленную древность оспориваютъ Флоренціи другіе ученые. Они утверждаютъ, что первымъ своимъ заведеніемъ обязана она солдатамъ Силлы, кои построили ее на берегу Арна, и назвали Fluentia, какъ бы для означенія положенія ея, ad Arni Fluentia. Сіе имя перемѣнено потомъ во Флоренцію, въ 645 году Рима. Какъ бы то ни было, вѣрно то, что не упоминается почти въ Исторіи о семъ городѣ прежде Тріумвировъ, Августа, Антонія и Лепида, пославшихъ въ него колонію, составленную изъ лучшихъ Цесаревыхъ воиновъ. Онъ учинился немалымъ городомъ въ Италіи, былъ бранъ и отбиранъ по перемѣнкамъ Готами, Греками и Ломбардами, потомъ совсѣмъ разоренъ, и жители его разсыпаны. Сіе продолжалось до Карла Великаго, которой вновь его выстроилъ и населилъ около 781 года. По примѣру другихъ главныхъ Тосканскихъ городовъ, Флоренція имѣла особенныхъ владѣльцовъ, взявшихъ званіе сперва Графовъ, потомъ Маркизовъ, наконецъ Герцоеовъ. Славная Графиня Матилда находится въ числѣ послѣднихъ, кои предуспѣли распространить свое господствованіе на всю Тосканію. Послѣ ея смерти, воспослѣдовавшей въ 1115, города сдѣлались вольными. Флоренція, превратясь въ республику, ввѣрила правленіе дѣлъ своихъ Консуламъ, имѣла частыя ссоры съ сосѣдями, Лукою, Пизою и Сіенною; часто бывала несчастна, а иногда и поражаема отъ непріятелей; но всегда кончила тѣмъ, что брала верхъ. и завоевала многіе города и замки въ окружностяхъ.
   Была она та кожъ раздираема внутренними раздорами. Дворянство, ею управлявшее, раздѣлилось на двѣ партіи, бѣлыхъ и черныхъ, кои завели наижесточайшія во всей Италіи замѣшательства. За ними послѣдовали Гелфы и Жибелины. Войны, ими воспаленныя, были страшны., опустошенія ужасны. Городъ Флоренція старался освободишься отъ ига дворянъ; выбралъ сперва тридцать шесть старшинъ, имѣвшихъ начальникомъ надъ собою одного Капитана и одного Подестата. Потомъ на мѣсто ихъ сдѣлалъ двенадцать начальниковъ, подъ именемъ добрыхъ людей, а сихъ намѣстилъ Пріорами. Наконецъ простолюдимы, захвати власть, выбрали только между собою Пріоровъ, въ числѣ девяти,, кои присвоили себѣ званіе господъ. Они учредили также властелиновъ, называемыхъ Губернаторами, которые имѣли годовую власть, и Гонфалоніера, которой перемѣнялся всякіе два мѣсяца. Дабы дойти до сихъ должностей, надлежало быть причислену въ которое ни есть общество, или цѣхъ художниковъ, или мастеровыхъ, на кой раздѣленъ былъ городъ. Сіе было причиною, что дворяне вписывались въ оные цѣхи, дабы имѣть участіе въ правленіи.
   Шерстяной цѣхъ былъ богатѣе, сильнѣе прочихъ, главнымъ источникомъ могущества Флоренціи и всѣхъ великихъ и знатныхъ предпріятыхъ ею дѣлъ. Купцы, фабриканты построили тогда великолѣпныя зданія, и понынѣ существующія, умножили владѣнія республики и овладѣли большею частію Тосканіи. Валлани, одинъ изъ первыхъ Историковъ Флоренціи, описываетъ слѣдующимъ образомъ сихъ людей, кои съ тринадцатаго и четырнадцатаго вѣка привлекали уже на себя вниманіе всей Европы своими предпріятіями и богатствомъ, отъ торговли получаемымъ. "Самаго простаго и самаго дурнаго мяса, говоритъ онъ, было довольно для трезвой ихъ жизни. Ткани, употребляемыя на одежду обѣихъ половъ, были, какъ ихъ нравы, просты и грубы. Овчины и кожи заступали по большей части мѣсто тканей на одежду; изъ нихъ дѣлали они также себѣ и обувь. Богатство, прибавляетъ онъ, и роскошь, царствующая въ наши дни, не произвели ничего могущаго сравнишься съ тѣмъ, что предки наши, съ бѣдною и грубою ихъ жизнію, учинили великаго и достойнаго потомства".
   Домъ Медицисовъ былъ одинъ изъ отличившихся наиболѣе шерстянымъ торгомъ. Онъ уже основался въ 1250 во Флоренціи, гдѣ дано право мѣщанства Филипу Медицису. Силвестръ, отъ него произшедшій, и привлекшій къ себѣ любовь и довѣренность народа высокимъ разумомъ, великодушнымъ нравомъ, сдѣланъ Гонфалоніеромъ въ 1378. Іоаннѣ Медицисъ имѣлъ тѣ же качества и отправлялъ ту же должность: онъ умеръ въ 1428. Козма Великій, или Козма старой, сынъ его, къ качествамъ предковъ присоединялъ наирѣдчайшія дарованія. Владѣя безчисленнымъ имѣніемъ, будучи знаемъ во всѣхъ частяхъ свѣта, гдѣ производилъ торговлю, воспользовался онъ довѣренностію народа, для захваченія власти, и имѣлъ всю власть Государя; недоставало ему только званія; но употребилъ онъ ее на единое привлеченіе сердецъ благодѣяніями. Одинъ изъ лучшихъ нашихъ писателей, Г. Волтеръ, говоритъ по случаю сего, что "вещь не меньше удивительная, сколь чуждая нашимъ нравамъ, видѣть сего гражданина, которой не прерывалъ своего торга, продающаго одною рукою Левантскія произведенія, и поддерживающаго другою бремя Республики; держащаго прикащиковъ, и принимающаго Пословъ; противляющагося Папѣ, производящаго войну, заключающаго миръ; служащаго оракуломъ Государямъ, прилежащаго къ словеснымъ наукамъ, дающаго позорища народу, и пріемлющаго всѣхъ Греческихъ ученыхъ, коихъ варварство Турковъ принуждало удаляться изъ Константинополя".
   Непріятели, завиствующіе славѣ Козмы Медициса, или, можетъ быть, сыны, любящіе отечество и возбуждаемые желаніемъ сохранишь вольность республики, предуспѣли его изгнать. Онъ отъѣхалъ въ Венецію, откуда чрезъ годъ, будучи назадъ призванъ, возвратился во Флоренцію наслаждаться своею властію, имѣніемъ, славою и любовію согражданъ, умеръ онъ въ 1464 и погребенъ въ церкви Св. Лаврентія, гдѣ Республика вырѣзала на гробницѣ его сію короткую, но прекрасную надпись: Cosmus Mediceus, decreto publico pater pairiæ, Козла Медицисъ, по народному приговору отецъ отечества. Петро Медицисъ, сынъ его, страдающій подагрою и лишенной всего, кромѣ свободы языка, имѣлъ ту же поверхность въ Государственныхъ дѣлахъ до самой смерти, воспослѣдовавшей въ 1472. Онъ оставилъ двухъ сыновей, Лаврентія и Іюліана, коихъ республика присвоила себѣ за дѣтей. Вы найдете, Государыня моя, въ исторіи перемѣнъ Флорентинскихъ подробности весьма трогающія о заговорѣ Пацціевъ, другой знатной фамиліи сего города, противъ сихъ двухъ братьевъ. Я удовольствуюсь сказать вамъ, что Лаврентій женился на Кларисѣ Дезурсинъ, имѣлъ отъ нея сына, крестилъ его съ великою пышностію, по обычаю Флоренціи; что при семъ случаѣ былъ карусель, на которомъ Іюліанъ Медицисъ и Францискъ Пацци выѣхали съ немалымъ великолѣпіемъ. Камилла Каффіери составляла наибольшее украшеніе торжества. Оба рыцаря въ нее влюбились, но Іюліанъ былъ предпочтенъ: онъ женился тайно на Камиллѣ, и имѣлъ отъ нея сына, бывшаго Папою подъ именемъ Клементія N11. Пацци, раздраженной таковымъ предпочтеніемъ, возбудилъ всю свою фамилію, и не имѣлъ большаго труда какъ съ нею, такъ и со многими другими дворянами, по причинѣ ихъ зависти. Положено было умертвить обѣихъ братьевъ въ одно время. Случай ко исполненію злодѣйскаго намѣренія представился въ обѣдню въ воскресенье, 26 Апрѣля 1478. Для знака взято domine non sum dignus. Пацци напалъ тогда на соперника своего Іюліана, закололъ его кинжаломъ, и сбросилъ его съ хора въ церковь. Лаврентій былъ счастливѣе, и отдѣлался нѣсколькими ранами. Схватили тотчасъ Пацція и многихъ другихъ заговорщиковъ, между коими находился Салвіати, Архіепископъ Пизанской; повѣсили ихъ безъ всякаго суда въ окнахъ дворца. Опасность, коей былъ подверженъ Лаврентій, умножила къ нему любовь въ народѣ. Онъ объявленъ Княземъ Республики, и учинился достойнымъ таковаго званія великими своими качествами и особливо благороднымъ употребленіемъ своего богатства, по коему прозванъ великолѣпнымъ. Именовали его также отцемъ Музъ, по причинѣ просвѣщеннаго его ученымъ покровительства. Онъ принималъ спасающихся отъ ярости Турковъ, собиралъ отвсюду рукописи, завелъ Академію и предуготовилъ возрожденіе наукъ и знаній, съ толикою славою и пользою возстановившихся нѣсколько лѣтъ спустя. Онъ умеръ въ 1492, оставилъ двухъ сыновъ, Петра II, изгнаннаго въ 1494 и умершаго въ 1504, и Іоанна Медициса, которой былъ Папою подъ именемъ Леона X, и которой дому своему принесъ толикую честь своимъ Папствомъ, разумомъ и участіемъ въ Европейскихъ дѣлахъ.
   Папа Клементій VII еще больше содѣйствовалъ ко умноженію блеска фамиліи своей, отдавъ въ замужство племянницу свою Катерину Медицисъ за втораго сына Франциска I, которой не могъ отказать неоднократнымъ прозьбамъ Папы. Равномѣрно былъ онъ счастливъ съ Карломъ пятымъ, которой выдалъ одну изъ своихъ побочныхъ дочерей за Александра, побочнаго сына Лаврентія II Медициса, Герцога Урбинскаго, и для сего брака объявилъ его Государемъ и Герцогомъ Флоренціи въ 1531. Сей новой Государь, ослѣпленной столь скорымъ счастіемъ, помышлялъ только о удовлетвореніи своихъ страстей: онъ былъ убитъ въ 1537 двоюроднымъ братомъ Лавренциномъ, заманившимъ его къ себѣ подъ видомъ утѣхи. Наслѣдовалъ по немъ Козма I, изъ младшей отрасли Медицисовъ. Побѣдя всѣхъ своихъ соперниковъ и особливо Строцціевъ, коимъ далъ послѣдній ударъ Маронскимъ сраженіемъ, взялъ онъ сторону Гишпанцовъ противъ Французовъ. Филиппъ II, Гишпанской Король, въ награжденіе за то, присоединилъ въ Тосканскому Герцогству область Сіеннскую и многія другія маетности. Духъ высокомѣрія, но также и благоразумія, заставилъ Козму I принять наилучшія мѣры къ большему прославленію своего дома и къ доставленію ему новаго какого достоинства. Въ 1569 выпросилъ онъ у Папы Пія V званіе Великаго Герцога, званіе, сперва оспориваемое, ибо св. отецъ не согласился со Священною Коллегіею, ни съ Европейскими державами, но потомъ подтвержденное. Козма I пользовался имъ до своей смерти въ 1574. Онъ былъ наивеличайшій человѣкъ того вѣка, ученые и художники не имѣли никогда ревностнѣйшаго покровителя: онъ ихъ любилъ, призывалъ къ себѣ и сдѣлалъ наилучшія въ ихъ пользу заведенія.
   Потомство его владѣло въ Тосканіи до Іоанна Гастона, седьмаго великаго Герцога и послѣдняго изъ дома Медицисовъ. Склонность по всякимъ роспустамъ, оказавшаяся съ самыхъ молодыхъ лѣтъ, учинила его неспособнымъ къ произведенію дѣтей: онъ умеръ 9 Іюля 1737. Владѣніемъ его распоряжено уже было за нѣсколько лѣтъ до смерти. Въ силу Лондонскаго трактата, заключеннаго въ 1718. Инфантъ Донѣ Карлосъ, сынъ Филиппа V, Гишпанскаго Короля, назначенъ былъ въ Великіе Герцоги Тосканскіе, яко ближайшій наслѣдникъ по матери своей изъ фамиліи Фарнесовъ. Онъ принудилъ Флорентинцевъ въ 1732 учинить себѣ присягу подданства; но когда завладѣлъ Неаполитанскимъ и Сицильскимъ Королевствами, и когда сіе владѣніе убезпечено ему мирнымъ трактатомъ 173б, то отрекся отъ всѣхъ правъ на Тосканію въ пользу Франциска, Герцога Лотарингскаго, бывшаго потомъ Императоромъ, которому сія земля уступлена въ награду за Лотарингское Герцогство, данное имъ Франціи. Смерть Іоанна Гастона учинила Лотарингскаго Герцога спокойнымъ владѣтелемъ Тосканіи. Сей Государь учредилъ во Флоренціи для дѣлъ совѣтъ правительства, въ воемъ предсѣдательствуетъ фельдмаршалъ, Маркизъ Вотта, Генералъ-Губернаторъ Великаго Герцогства {Императоръ Францискъ I уступилъ Тосканію въ 1765 второму своему сыну, Эрцгерцогу Леопольду. Счастлива сія земля, что имѣетъ особаго Государя въ ней пребывающаго! Счастливѣе еще, что въ нынѣшнемъ Государѣ нашла мудрость началѣ, любовь должностей, соединенныя съ привѣтливостію, съ добротою, съ самыми полезнѣйшими и многоразличными знаніями! Всему свѣту извѣстны удивительныя распоряженія, Аои онъ сдѣлалъ и продолжаетѣ ежедневно дѣлать для блага Государства. для размноженія художествѣ, особливо земледѣлія, для поправленія законовъ и нравовъ,}.
   Оканчивая сію картину главныхъ произшествій Тосканіи, позвольте мнѣ, Государыня моя, прибавить о Медицисахъ нѣкоторыя разсужденія, кои занимаю я у одного писателя. Сей домъ столь былъ славенъ, столь важенъ для любителей наукъ и художествъ, что мило говорить о немъ частно. "Медицисы владѣли больше двухъ вѣковъ, и хотя Флорентинцы не забывали никогда своей вольности, но не могли ихъ не любить, не могли къ нимъ не быть привязаны. Сія Республика будучи, разбираема безпрестанными заговорами, имѣла, нужду въ ревностныхъ защитникахъ, кои бы спасали ее отъ бѣдствій, причиняемыхъ возмутителями. Правда, что домъ Медицисовъ, коего знала она издавна здравую политику, могъ защитить ее лучше всякой другой державы; и ежелибы онъ удовольствовался быть только ея покровителемъ, и оставить сему отечеству, которому Медицисы часто были отцы, званіе Республики и вольность, были бы они наивеличайшіе люди, будучи не меньше Государями, Флорентинцы, теряя свою "вольность, имѣли счастіе видѣть надъ собою Государями такихъ Князей, кои искали только доставить имъ благоденствіе. Фамилія Медицисовъ поступала благоразумно; она правила какъ благодѣяніями, такъ блескомъ богатствъ и власти; искусно скрывала всегда подъ цвѣтами оковы, наложенные на отечество; всегда покровительствовала наукамъ и прилѣжа къ нимъ, вознесла до себя художниковъ, коихъ польза заставила прославлять и приводить ее въ любовь у всѣхъ. Сей склонности къ наукамъ и художествамъ облизаны мы тѣмъ великолѣпнымъ собраніямъ драгоцѣнностей, заключающихся во Флорентинской галлереѣ",.
   Я есмь, и проч.
   

ПИСМО CCCLVI.

Продолженіе Тосканіи.

   Всякой чужестранной, проѣзжающій во Флоренцію, горитъ нетерпѣніемъ видѣть ту славную галлерею, въ которой собраны толикія драгоцѣнности во всѣхъ родахъ. Я также обратилъ къ ней первой мой взоръ, первые мои шаги. Не ожидайте, Государыня моя, чтобъ я вошелъ въ подробное описаніе всѣхъ содержащихся въ ней диковинокъ. Оныя составляютъ уже одинадцать томовъ въ листъ, подъ званіемъ флорентинскаго музея, а еще не все кончено. Впрочемъ сіи диковинки, столь способныя возбудить любопытство и восхищеніе охотника, ихъ разсматривающаго, не представляютъ въ описаніи того же поощренія. Какъ можно держать долго читателя во вниманіи? Мѣлочи, въ кои непремѣнно надлежитъ входишь, не могутъ быть инаковы, какъ весьма сухи, а будучи умножены, вскорѣ нагонятъ скуку своимъ единообразіемъ. И такъ остановлюсь я только при предметахъ наиболѣе примѣтныхъ.
   Галлерея Великаго Гёрцога, которую называютъ здѣсь Gallerea Medicea, построена по повелѣнію Козмы I. Онъ поручилъ управлять ею Вазарію, которой не имѣлъ счастія видѣть ее приведенною къ концу. Рисунокъ верхней галлереи, гдѣ находится упоминаемое богатое собраніе, сдѣланъ не имъ. Сіе зданіе служитъ нѣкоторымъ образомъ соединеніемъ между двумя дворцами, называемыми одинъ старой дворецъ, другой дворецъ Патти. Козьма I перешелъ жить въ первой, но оной будучи тѣсенъ, какъ для народнаго употребленія, такъ для помѣщенія многочисленной его фамиліи, построилъ онъ галлерею, въ которой хотѣлъ особливо соединить разные трибуналы, называемые здѣсь gli uffizi, разсыпанные до того по разнымъ частямъ города, и примкнулъ ее къ старому дворцу портикомъ, благоразумно выдуманнымъ, дабы не пресѣчь городскаго проѣзда. Нѣсколько времени спустя, Великая Герцогиня Елеонора купила палаты, принадлежащія дому Питти, и Козма I перенесъ въ нихъ свое пребываніе, въ коихъ послѣ того жили всѣ Тосканскіе Государи. Надлежало имѣть другое сообщеніе между симъ дворцомъ и галлереею, и оное сдѣлалъ Вазари съ помощію покрытаго прохода, длиною шаговъ въ тысячу. Симъ образомъ хотя два дворца и далеко лежатъ одинъ отъ другаго, но соединены галлереею и, кажется, составляютъ одинъ.
   Зданіе галлереи составлено изъ двухъ флигелей, одинъ на востокъ, другой на западъ, и изъ одного корпуса на полдень, напротивъ Арна. Спереди находится большой дворъ, или лучше улица, длиною саженъ во сто, украшенная съ обѣихъ сторонъ единообразными строеніями и портиками. Въ сію улицу входятъ съ большой площади стараго дворца, и тутъ вамъ представляется вдругъ все сіе огромное зданіе, коего архитектура вообще хорошаго вкуса, хотя, по словамъ знатоковъ, не совсѣмъ избавилась отъ опорочиванія. Поземное жилье занято по большей части трибуналами, gli uffijzi, а первое художниками, работающими на Великаго Герцога, какъ въ Луврскихъ галлереяхъ въ Парижѣ. Надъ симъ первымъ жильемъ находится та славная галлерея, въ которой Козма I поставилъ сперва всѣ диковинки разныхъ художествъ, собранныя отъ предковъ его съ великимъ иждивеніемъ, и нарочито умноженныя отъ потомковъ его, особливо отъ Кардинала Леопольда Медициса, сына Козмы II и брата Фердинандова, родившагося въ 1617, а умершаго въ 1678.
   Сѣни предъ галлереею украшены великимъ числомъ статуй во весь ростъ и поясныхъ, выпуклыхъ изображеній, урнъ, гробницъ, и другихъ разныхъ памятниковъ Етрускихъ, Греческихъ и Римскихъ. Примѣтны особливо двѣ древнія собаки, два трофея, сдѣланные Мишель Анжемъ, древній Гладіаторъ, держащій одною рукою мечь, другою щитъ. Изъ сѣней входятъ въ галлерею, раздѣленную на два крыла, какъ я уже сказалъ. Восточное имѣетъ около четырехъ сотъ шестидесяти футовъ въ длину, западное нѣсколько меньше, по причинѣ сѣней, находящихся съ сей стороны. Переходы, соединяющіе ихъ съ полуденной стороны, могутъ имѣть сто футовъ. Ширина сихъ залъ двадцать одинъ футъ, вышина около двадцати. Потолки писаны алъ-фреско съ раздѣленіями, и представляютъ присвоенія наукъ и художествъ, гражданскія и воинскія добродѣтели, портреты Флорентинцевъ, прославившихъ отечество своими дарованіями въ послѣдніе четыре віка въ церкви, въ войнѣ, въ политикѣ, въ философіи, въ медицинѣ, въ правознаніи и въ свободныхъ художествахъ: а сіе составляетъ полную исторію Флоренціи всего онаго времени. Видны также портреты всѣхъ Князей дома Медицисъ и многихъ другихъ знаменитыхъ особъ. Между окнами-и вдоль по стѣнамъ разставлены, сколь было можно порядочнѣе, древнія пятьдесятъ восемь цѣлыхъ и восемьдесятъ девять поясныхъ статуй: онѣ всѣ почти мраморныя и составляютъ полной порядокъ Императоровъ, отъ Іюлія Цесаря до Александра Севера. Присовокуплены къ нимъ ихъ соперники и похитители, равно какъ многія головы женъ и дочерей оныхъ же Императоровъ. Отъ Александра Севера до Константина собраніе не такъ полно. Между сими поясными статуями находятся и другія разныхъ знаменитыхъ особь Греціи и Рима.
   Не смотря на мое почтеніе къ древности, признаюсь, что сіе собраніе, столь выхваляемое, не произвело во мнѣ восхищенія, какого Я ожидалѣл Я имѣлъ причину удостовѣриться, что произведенія великихъ дарованіи рѣдки, и что въ самое цвѣтущее время художества число посредственныхъ статуйщиковъ весьма превышало имѣющихъ отмѣнныя дарованія. Я наименую только статуи, цѣлыя и поясныя или грудныя, кои наиболѣе отличаются искуствомъ. Цѣлыя суть: задумавшійся Меркурій, Леда, Аполлонъ играющій на лирѣ, Нарциссъ, Парисъ, Сатиръ Марсіасъ, сидящая Агриппина, Весталь, боецъ побѣдитель, держащій сосудъ, небольшой Бахусъ Бендинеллія, новѣйшаго художника. Между грудными статуями отличаются: Геліогабалъ, Гета, младенецъ, Антиной, Маркъ Аврелій, Коммрдъ, Агриппина, Сенека, Софоклъ, Цицеронъ, Калигула, Гальба, Брутъ, Александръ умирающій, работа совершенная, по силѣ израженія и по величественному хариктеру; Першинаксъ, Луцій Веръ ТЛишелъ-Анжа; онъ уже оживотворенъ, хотя еще и не окончанъ. Видны такожь въ семъ собраніи нѣсколькія группы, какъ: сидящая Венера съ Купидономъ, Бахусъ съ Сатиромъ, Бахусъ съ Фауномъ, Геркулесъ, поражающій Центавра Несса, древняя статуя, и копія Лаокоона, сдѣланная Бандинелліемъ.
   Къ галлереѣ примыкаются двенадцать комнатъ или большихъ кабинетовъ. Какъ они строены были въ разныя времена и разными художниками, то и не наблюдено4 въ нихъ ни одинаковой величины, ни одинаковаго расположенія; но нѣтъ ни одного, въ которомъ бы не находилось вещей весьма любопытныхъ. Первой, по порядку ихъ положенія, есть кабинетъ живописцевъ, заключающій въ себѣ портреты наиславнѣйшихъ живописцевъ Италіи, Франціи, Фландріи и Нѣмецкой земли, писанные ими самими. Сіе собраніе, толико чести приносящее живописи, тѣмъ драгоцѣннѣе, что единое достоинство даетъ право быть въ кабинетъ припишу. Можно его почитать, говоритъ одинъ писатель, за живую исторію живописцевъ: онъ показываетъ также ихъ дарованіе, работу, и черты лица. Кардиналъ Леопольдъ Медицисъ пригласилъ наизнатнѣйшихъ живописцевъ, кои тогда жили, прислать свои портреты. Они то поставили себѣ за честь, а другіе продолжали присылать послѣ. Число ихъ простирается до двухъ сотъ, и многіе великой красоты. Статуя Кардинала Леопольда, изъ бѣлаго мрамора, стоитъ посреди залы. Онъ сидитъ и держитъ въ рукѣ разныя бумаги, для показанія склонности его къ наукамъ и художествамъ. Надпись, находящаяся на подножіи, научаетъ, что Козма III, Великій Герцогъ, поставилъ сей памятникъ во славу своего дяди и свободныхъ художествъ.
   Второй кабинетъ, называемой фарфоровой, содержитъ рѣдкіе, дорогіе, старинные Японскіе и Китайскіе фарфоры всякой величины и вида. Сохраняется въ немъ также много Етрускихъ и глиняныхъ Египетскихъ вазовъ. Изъ сего покоя идутъ въ переходы, чинящіе сообщеніе съ дворцомъ Питти. Въ третьемъ, имянуемомъ идоловъ, видно многочисленное собраніе древнихъ божествъ изъ мѣди, Египетскихъ, Греческихъ и Римскихъ, талисмановъ, лампадъ, треногъ, меблей и орудіи жертвоприношенія. Послѣ музея Неаполитанскаго Короля въ Портичи, здѣшній кабинетъ есть паи прекраснѣйшій въ семъ родѣ во всей Италіи. По двумъ карнизамъ, идущимъ вокругъ кабинета, разставлены три ста мѣдныхъ древностей, между коими есть головы природной величины. Тиберіева, Антиноева и Фаустинина тѣмъ болѣе уважаются, что имѣютъ совершенное сходство съ медалями. Есть въ сей залѣ также нѣсколько картинѣ великихъ мастеровъ и много миніатуръ. Подлѣ дверей стоитъ извитой столбъ изъ восточнаго алебастра, вышиною въ семь футовъ три дюйма, хорошо отдѣланной изъ одного куска. На него поставили древнюю мраморную Діану, величиною фута въ два. Четвертой кабинетъ, имянуемой художествѣ, содержитъ многіе шкапы клееной работы, а въ. нихъ безчисленное множество работъ изъ слоновой кости, точеныхъ и рѣзныхъ, но коихъ все достоинство замыкается въ крайней нѣжно, ети работы. Вещь несравненно страннѣе и произведенная еще страннѣйшимъ воображеніемъ, есть одинъ ящикъ, въ которомъ нѣкто Гаетано Зумно. Сициліанецъ, жившій въ послѣднемъ вѣкѣ, представилъ изъ цвѣтнаго воска могилу, наполненную трупами, во всякомъ состояніи, въ какомъ могутъ они находишься съ самаго часа смерти по самое конечное ихъ разрушеніе, или истлѣніе. Нѣкоторые съѣдены черьвями. Въ другомъ ящикѣ представилъ онъ въ самой сущей, но отвратительной истиннѣ, многихъ зараженныхъ язвою, умершихъ, или умирающихъ. Сей самой кабинетъ украшенъ картинами старинныхъ живописцевъ, между коими находятся многія прекрасныя. Пятой, которому даютъ здѣсь званіе Фламандскаго, весь занятъ работами Фламандскихъ живописцевъ. Въ немъ находится сто пятьдесятъ картинъ Рубенса, Вандика, Метиса, Патернефа, Вандернефа, Брейгеля, Міериса, Герарда Дова и проч. Способъ малеванія сихъ художниковъ извѣстенъ. Пятой кабинетъ, математической, наполненъ разными инструментами математики, физики и астрономіи, между прочимъ двумя глобусами, земнымъ и небеснымъ, имѣющими два фута въ поперечникѣ, и зажигательнымъ зеркаломъ, коимъ можно дѣлать сильные опыты.
   Наконецъ вхожу я въ седьмой кабинетъ, имянуемой Трибунѣ, въ которомъ живопись и рѣзьба спорятъ, кажется, которая изъ нихъ больше прельститъ зрителя. Взоръ привлекается шестью древними статуями первой красоты, поставленными на подножіяхъ въ нѣкоторомъ разстояніи отъ стѣны; но тотчасъ останавливается на Славной Венериной статуѣ, извѣстной подъ именемъ Venus de Medicis, стоящей въ концѣ трибуна, насупротивъ дверей. Она вся нага, изъ тонкаго и бѣлаго мрамора, коего цвѣтъ такъ прекрасенъ, такъ чистъ, что кажется прозраченъ. Вышина ея съ небольшимъ въ пять футовъ, что есть лучшій соразмѣрь женскаго стана. Она бы была еще нѣсколько выше безъ оборота, какой далъ ей художникъ, согнувъ впередъ правое колѣно и наклонивъ все тѣло, которое нѣсколько сгорбилось. Вы конечно видѣли столько копій сей. безцѣнной работы, что я не стану больше ее описывать. Въ прочемъ ежели хотите имѣть истинное объ ней понятіе, прочтите, что говорить Луціанъ о Гнидейской Венерѣ въ разговорѣ любви. Всѣ его подробности могутъ совершенно присвоиться Медицисовой Венерѣ; тѣ же образности, тѣ же полуотворенныя уста, та же прелестная усмѣшка, то же положеніе рукъ, та же красота соразмѣреній, піѣ же пріятности въ округлостяхъ. Не можно однако увѣрить, чтобъ сія Венера была Гнидейская, сдѣланная Праксителемъ; имя художника ея неизвѣстно. Хотя на подножіи читается, что сдѣлана она Клеоменомъ, сыномъ Аполлодора Аѳинейца; но сумнѣваются о истиннѣ сей надписи, которая вырѣзана послѣ на мраморѣ, придѣланномъ къ подножію. Сія статуя найдена въ Тиволи, въ Villa Adriani, но разбитая въ пяти мѣстахъ, сложена и починена какъ можно было лучше. Знатоки находятъ, что рамена не соотвѣтствуютъ красотѣ, всей фигуры, а сіе заставляетъ ихъ подозрѣвать, что руки поддѣланы. Во Флоренціи увѣряютъ, что онѣ древнія.
   Подлѣ Медицисовой Венеры стоитъ другая Венерина статуя, называемая небесная, или стыдливая. На лицѣ ея изображенъ видъ важной и божеская скромность. Она держитъ правую руку надъ челомъ и, кажется, касается ею до кудрей. Лѣвою поддерживаетъ платье, покрывающее ее ниже пояса. Достальная часть тѣла нага. Сія фигура чрезвычайной красоты. Третья Венера, называемая побѣдительница, venus Victrïx, по причинѣ яблока, которое держитъ въ рукѣ, больше природной ветчины. Сосѣдство двухъ другихъ дѣлаетъ ей вредъ. Совсѣмъ нагой Фаунъ играющій, на цимбалахъ, и стоящій ногою на Скабиліи, родѣ мѣха, производящаго звукъ подобнъ мѣху, поддѣлываемому подъ деревянными птицами, коими забавляются дѣти, есть наилучшая древняя статуя, до нашихъ временъ сохранившаяся. Изображеніе движенія въ ней удивительно. Голова и руки поддѣланы МишельАнжемъ, но такъ, что соотвѣтствуютъ красотѣ всего тѣла. Борцы составляютъ превосходные группу, найденную въ Римѣ въ концѣ тринадцатаго вѣка. Сколь ни трудна работа, нѣтъ въ ней слабыхъ частей. Другая, не меньше примѣтная, есть шпіонъ или точильщикъ, arrotino, rotatore. Она представляетъ человѣка совсѣмъ нагаго, въ принужденномъ положеніи, согнувшагося, точащаго ножъ, во подслушивающаго заговоръ, которой подалъ поводъ ко многимъ разсужденіямъ; но не могли еще изтолковать, какой былъ заговоръ, о которомъ точильщикъ донесъ Римскому Сенату. Что бы то ни было, сія фигура преисполнена израженія, природнаго движенія. Голова особливо чрезвычайно хороша.
   Позади сихъ статуй разставлены около стѣны многія мѣлкія древности, кои прекрасны, но не первой доброты, какъ статуи. Картины на той же стѣнѣ безцѣнныя. Можно сказать, что тутъ живопись показываетъ свои совершенныя работы. Стоятъ двѣ Тиціановы Венеры. Та, у коей собачка лежитъ въ ногахъ, есть наипрекраснѣйшая вещь въ Италіи. Другая Венера не такъ совершенна: цвѣтъ ея сѣроватъ, и выборъ природы не столь пріятенъ. Тутъ видѣнъ также удивительной Рафаелево Св. Іоаннъ Предтеча, двѣ Богородицы его же, одна Богородица Гвидова, одна Коррежіева, одна Тиціанова, одна Андрея Дел-Сарто, сатиръ, подносящій корзину цвѣтовъ Нимфѣ, Аннибала Карраша; Іисусъ Христосъ, говорящій Фарисеямъ: Воздадите Кесарево Кесарю, Мишель-Анжа-Караважа; Святая фамилія, Пармезанова. Всѣ сіи картины и многія другія, кои принужденъ я пропустить, достойны великаго удивленія, и ежели можно ихъ похулить, я то оставляю знатокамъ, больше меня разумѣющимъ.
   Трибунъ заключаетъ еще другіе предметы немалой цѣны, какъ: два шкапа, наполненные всякими сосудами и вещьми изъ восточнаго хрусталя, лаписъ-лазули и другихъ дорогихъ матерій, совершенно выработанными. Другой шкапъ украшенъ топазами, рубинами и проч. и множествомъ изображеній изъ чистаго золота. Посреди поставленъ большой осмиугольной столѣ мозаической работы изъ дерева, подражающій цвѣты и плоды, сдѣланные такъ хорошо, что желать лучше не льзя. Сія зала имѣетъ осмиугольной видъ, построена по рисункамъ Буонталентія, свѣтъ получаетъ чрезъ восемь оконъ, сдѣланныхъ въ сводѣ, и въ коихъ стекла изъ хрусталя. Потолокъ, въ видѣ купола, убранъ жемчужными раковинами; полъ мраморной и рисункомъ соотвѣтствующій потолку. Стѣны обиты малиновымъ бархатомъ. Наконецъ все отвѣтствуетъ опредѣленію сей залы, и я не боюсь сказать, что одно драгоцѣнное собраніе, въ ней замыкающееся, заслуживаетъ съѣздить нарочно въ Италію.
   Восьмой кабинетъ, Гермафродита, получилъ имя отъ славной двухъ половъ статуи, въ ней хранимой. Сія прекрасная древность сдѣлана изъ бѣлаго мрамора. Гермафродитъ представленъ лежащій на львиной кожѣ. Въ томъ же кабинетѣ показываютъ множество рисунковъ великихъ мастеровъ, особливо Мишель Анжа и Рафаела, и шкапъ, наполненной тремя или четырьмя стами хорошихъ миніатюрныхъ картинъ, кои Кардиналъ Леопольдъ Медицисъ перевозилъ въ Римъ, для украшенія своей кельи во время конклава. Подлѣ дверей стоитъ Пріапъ чрезвычайной величины, фигура непристойная и покрываемая бумажною розмалеванною львиною головою, дабы скромныя особы не могли ее видѣть.
   Девятой кабинетъ, медалей, содержитъ самое богатое въ Италіи собраніе медалей. Считается въ немъ оныхъ около двенадцати тысячъ, между коими много Греческихъ мѣдныхъ, и все весьма рѣдкихъ. Число камеевъ и вырѣзанныхъ камней простирается до трехъ тысячъ. Знатоки уважаютъ только тридцать. Стѣны сего покоя покрыты картинами лучшихъ новѣйшихъ мастеровъ, какъ; Албана, Суттермана, Веласна, Петра Кортомы, и проч.
   Десятой кабинетъ, Арсеналѣ, содержитъ, такъ сказать, все выброшенное изъ прочихъ, то есть, что поставлены въ немъ вещи, почитаемыя недостойными занимать въ нихъ мѣсто. Есть однако въ семъ кабинетѣ множество драгоцѣнныхъ вещей, какъ напримѣръ, сто двадцать порфелей, наполненныхъ рисунками и эстампами наилучшихъ Европейскихъ художниковъ Подлѣ его находится небольшой покой со многими большими Етрускими вазами выпуклыми изображеніями, и проч.
   Одиннадцатой кабинетъ носитъ имя Табернакля (кивотъ), по причинѣ кивота и престола, назначенныхъ для великолѣпной часовни Св. Лаврентія. Работа сихъ двухъ штукъ, кои не кончены, и повидимому никогда кончены не будутъ, весьма уважается: они осыпаны рѣдкими драгоцѣнными каменьями.
   Наконецъ двенадцатой и послѣдній кабинетъ, оружейная палата, наполненъ бронями, шишаками, оружіемъ всякаго рода и всѣхъ народовъ, и разными воинскими инструментами.
   Я уже сказалъ, что мастеровые, работающіе на Великаго Герцога, живутъ въ первомъ ярусѣ галлереи. Въ немъ видны мозаическія картины, но хуже дѣлаемыхъ въ Римѣ. Въ томъ же самомъ ярусѣ помѣщены Академія живописи, рѣзьбы и архитектуры, сколь въ старину славная, столь нынѣ бѣдная въ искусныхъ художникахъ, и Маліабекіева библіотека, получившая имя отъ прежняго своего господина. Въ ней есть рукописи и книги весьма рѣдкія. Отворяютъ ее по три раза на недѣлю. Вотъ, Государыня моя, главные любопытные предметы, коимъ проѣзжаютъ удивляться въ славной Флорентинской галлереѣ. Я показалъ вамъ только самую слабую часть сего безконечнаго собранія, на разсмотрѣніе котораго не можно употребить довольно времени и прилежанія, ежели кто хочетъ видѣть всѣ красоты.
   Вы спросите, можетъ быть, можно ли послѣ всего сего найти во Флоренціи зданія способныя удовольствовать любопытство чужестранца? Я буду отвѣтствовать, что есть многія другія достойныя его зрѣнія и даже удивленія. Дворцы и церкви ни въ чемъ не уступаютъ наилучшимъ въ Италіи. Но прежде, нежели войду я въ подробности объ нихъ, позвольте мнѣ представить здѣсь разсужденія одного искуснаго знатока въ художествахъ, и самаго въ нихъ съ похвалою упражняющагося (Г. Кошеня), о вкусѣ архитектуры, господствующей въ семъ городѣ. "Архитектура во Флоренціи, говоритъ онъ, вообще добраго вкуса; а сіе тѣмъ примѣчанія достойнѣе, что почти, во всѣхъ прочихъ городахъ Италіи вкусъ чрезвычайно испорченъ. Ища всегда новаго, потеряли совсѣмъ мнѣніе о красотѣ; самыя сумазбродныя выдумки учинились въ ней модною и хвалимою архитектурою. Надлежитъ однако изъ сего числа изключить нѣсколькихъ художниковъ, или любителей, которые смѣются надъ сими новостями, какъ мы хулимъ худой вкусъ нашихъ послѣднихъ временъ во Франціи; но напослѣдокъ мы видимъ уже конецъ оныхъ худыхъ модъ, а въ Италіи еще жалуются знающіе люди, не имѣя и надежды о поправленіи. Можетъ быть доброй вкусъ, господствующій въ большой части старинныхъ зданій во Флоренціи, удержалъ своимъ противоположеніемъ нечувствительную перемѣну, ведущую къ мѣлочнымъ украшеніямъ и къ худому вкусу; но то правда, что и новыя строенія сего города держатся еще добраго. Есть, какъ между старинными, такъ и между новыми домами, многіе удивительной красоты, особливо въ разсужденіи воротъ и оконъ; но есть также многіе изъ сихъ самыхъ домовъ архитектуры съ лишкомъ деревенской. Сія укоризна конечно слаба въ сравненіи съ тѣми, кои можно дѣлать другимъ городамъ Италіи, и кои должны мы самимъ себѣ чинить."
   Дворецъ Питти, гдѣ Великіе Герцоги Тосканскіе живутъ обыкновенно, заслуживаетъ во многомъ похвалы, приписуемыя главнымъ зданіямъ Флоренціи. Онъ сохранилъ имя Луки Питти, гражданина зажиточнаго и знатнаго сего города, начавшаго строить его по рисункамъ Брунелескія въ 1460. Упадокъ фамилій его принудилъ одного изъ наслѣдниковъ его продать оной Герцогинѣ Елеонорѣ, супругѣ Козмы I, которой прибавилъ къ нему два крыла. Покои въ немъ чрезвычайно великолѣпны, убраны позолоченными панелями, паникадилами, урнами, столами, наклеенными лапис-лазуліемъ, дорогими каменьями, и пр. Но наибольшіе въ немъ прельщаютъ картины великихъ мастеровъ, между коими отличается Рафаелова Богородица, называемая la Maвona della Sedia. Она есть изъ лучшихъ сего великаго человѣкѣ, и не возбуждаетъ въ зрителѣ инаго чувствованій, кромѣ удивленія. Библіотека многочисленна, и составлена изъ хорошихъ книгъ. Мало въ ней рукописей древнихъ и на чужестранныхъ языкахъ, ибо онѣ перенесены въ великолѣпную библіотеку См. Лаврентія; но есть много новыхъ рѣдкихъ, особливо одна, содержащая повѣствованіе путешествія Козмы III во Францію, въ Англію, въ Голландію, въ Гишпанію и въ Италію, съ вѣрными видами всѣхъ мѣстъ, гдѣ онъ останавливался. Садъ дворцовой называется Боболи. Онъ имѣетъ болѣе пяти сотъ саженъ въ длину на неровной землѣ, которую употребили въ пользу. Полевые лужки, партеры цвѣтовъ, большія дороги, мѣлинькія рощицы, гроты, вода, фонтаны, статуи, составляютъ въ немъ пріятное зрѣлище. Между статуями примѣчаются четыре Мишель-Анжа, назначенныя для гробницы Папы Іюлія II. Онѣ только обдѣланы, а не кончены, но уже прекрасны.
   Старой дворецъ, Palazzo Vecchio, былъ прежде главное мѣсто, гдѣ Флорентинская Республика держала свои собранія. Потомъ жили въ немъ Медицисы, когда завладѣли верховною властію. Онъ построенъ въ тринадцатомъ вѣкѣ по повелѣнію Сената, поручившаго сіе дѣло славному архитектору Арнолфу, и хотя онъ старинной, нѣтъ въ немъ недостатка въ величественности и въ благородствѣ: особливо былъ онъ хорошъ для употребленія, на которое построенъ. Передъ нимъ лежитъ площадь со многими статуями: одна конная Козліы I, работы Іоанна Болонскаго; двенадцать другихъ мѣдныхъ его же, представляющихъ Нимфъ и Тритоновъ, разставленныхъ около бассейна, наполняемаго водобоемъ, посреди котораго возвышается превеликая статуя Нептуна, везомаго въ раковинѣ четырьмя морскими конями, и послѣдуемаго тремя Тритонами. Внутри дворца наиболѣе удивляетъ большая зала, имѣющая въ длину сто шестьдесять два" а въ ширину семьд сятъ четыре фута. Стѣны росписаны алфреско Вазаріе.въ и представляютъ главныя произшествія Республики. Сія зала украшена сверхъ того хорошими картинами и прекрасными статуями, особливо одною, представляющею побѣду, держащую у ногъ скованнаго плѣнника, работы Мишель-Анжа. Кладовая для меблей Великаго Герцога находится въ верхнемъ жильѣ сего дворца. Я не побоюсь сказать, что ей цѣны положить не можно. Сокровища, въ ней хранимыя, разложены въ шкапахъ. Наибогатѣйшій предметъ есть передъ одного престола изъ чистаго золота, въ шесть футовъ длины, осыпаннаго драгоцѣнными каменьями. Цѣнятъ его въ четыреста тысячь рублей, не считая работы. Козма II обѣщался дать его, вкладу въ церковь Іезуитовъ въ Гоѣ, ежели сынъ его вылѣчится отъ болѣзни; но какъ сей послѣдній умеръ, то не безъ причины почли за справедливо не посылать туда престола. Въ одной золотой коробкѣ хранится опредѣленіе Флорентинскаго собора, держаннаго при Папѣ Евгеній IV, для соединенія Греческой церкви съ Латинскою, а въ другой Списокъ Іюстиніановыхъ пандектовъ въ двухъ томахъ въ листъ, писанной на пергаминѣ Четкимъ письмомъ. Флорентинцы, съ давняго времени имѣющіе великое почтеніе къ сей рукописи, извѣстной подъ именемъ Флорентискихъ Пандектовъ, утверждаютъ, что оная есть подлинникъ, принадлежавшій Іюстиніану. По меньшей мѣрѣ кажется за подлинно, что онъ того времени, когда сей Императоръ приводилъ въ порядокъ свои указы и рѣшенія Юрисконсультовъ. Портикъ, находящійся противъ сего дворца и примыкающійся къ концу галлереи; называется ложа, loggia. Въ ней видно нѣсколько хорошихъ статуй; Юдиѳа, Донателлія; похищеніе Сабинокъ, Іоанна Болонскаго; Персей, Целлинія; Давидъ, побѣждающій Голіаѳа, Мишель-Анніа, Геркулесъ, поборающій Накуса, Бандинеллія.
   Старинныя и знатныя Флорентинскія фамиліи имѣютъ домы, кои почти всѣ построены единообразно, то есть во вкусѣ простомъ, прочномъ, но нѣсколько деревенскомъ, Тосканскаго ордена, которой взявъ здѣсь начало, не удивительно, что удерживается, да еще и усилился съ пятнадцатаго вѣка: рѣдко чтобъ отъ него отдалялись. Сверхъ архитектуры, многія изъ сихъ домовъ заключаютъ въ себѣ диковинки примѣчанія достойныя. Таковъ есть домъ Рикарди, построенной Козлюю старымъ, Его во Флоренціи называютъ убѣжищемъ и колыбелью наукъ. Онъ тѣмъ въ самомъ дѣлѣ былъ. Какой человѣкъ, чувствующій дарованія разума, можетъ смотрѣть на сіи палаты безъ удовольствія и почтенія? Во множествѣ превосходныхъ въ нихъ картинъ находится одна странная Іякова Бассана. Она представляетъ нагаго купидона въ лавкѣ кошельнаго мастера. Работникъ гонитъ его цонъ лозами, а жена котельника подходитъ, чтобъ ударить его рукою по лядвеѣ. Сей способъ представлять любовь конечно неблагороденъ; но кто знаетъ, не изображаетъ ли онъ какого славнаго въ сіе время приключенія? Чтобъ то ни было, картина есть наилучшая сего живописца въ разсужденіи краски. Библіотека, наилучше выбранная во Флоренціи, имѣетъ старинной списокъ естественной исторіи Плинія, весьма знаемый учеными. Почитаютъ его писаннымъ въ девятомъ вѣкѣ; но онъ не полонъ.
   Домы Строцци, Корсики, Салвіати, Жерини, Арнальди и проч. имѣютъ также дорогія собранія сшатуй, картинъ, рисунковъ, мѣдныхъ представленій; ибо здѣсь всѣ знатные люди стараются о такихъ собраніяхъ, почитая ихъ въ случаѣ нужды за вѣрной капиталъ. По сей причинѣ сберегаютъ ихъ рачительно и не продаютъ, какъ въ самой крайности. Могу я упомянуть еще о другихъ зданіяхъ, не меньше достойныхъ любопытства. Домъ Буонароттія, гдѣ жилъ Мишель-Анжъ, и гдѣ хранятся картины, представляющія главныя произшествія жизни сего художника, перваго въ Италіи, и можетъ быть во всемъ свѣтѣ. Академія, или школа для верховой ѣзды, въ которой манежъ хорошей архитектуры. Звѣриной дворъ, окруженной покрытою галлереею, изъ которой смотрѣли битвы дикихъ звѣрей, даванныя Медицисами. Садъ лѣкарственныхъ травъ, хорошо содержимой, и имѣющій покои, гдѣ Ботаническая Академія держитъ свои засѣданія. Четыре моста на Арнѣ, особливо Троицкой, прекраснѣйшій изо всѣхъ. Площади, украшенныя водобоями, статуями, пирамидами, изъ коихъ стоящая ни Троицкой площади сдѣлана изъ одного куска гранита д., орическаго ордена, и находилась прежде въ Римѣ въ Антониновыхъ теплицахъ. Больница Св. Маріи новой, коей общирныя строенія и церковь съ хорошими картинами заслуживаютъ вниманіе. Многія другія заведенія милосердія, кои съ великимъ стараніемъ содержатся. Но время показать рамъ другіе памятники достойнѣйшіе еще примѣчанія. Я начну соборною церковію, носящею имя Санта Марія дель Фіоре.
   Она есть прсьбширное зданіе, имѣющее 426 футовъ въ длину и 363 въ вышину считая до маковки креста. Начата строить въ 1296, когда еще господствовалъ повсюду Готической вкусъ; но честь дѣлаетъ городу Флоренціи то, что сіе зданіе, сооруженное прежде возрожденія художествъ, не есть въ ономъ варварскомъ вкусѣ, а видны напротивъ того въ немъ добрыя правила архитектуры, коимъ слѣдовали въ хорошія времена Греціи и Рима. Планъ сочиненъ и частію выстроенъ нѣкоимъ Арнолфомъ, ученикомъ Чимабуя. Брунелески, наиискуснѣйшій въ его время архитекторъ, вывелъ посреди церкви куполъ осьмиугольной, имѣющій восемьдесятъ восемь футовъ вышины, и сто сорокъ въ поперечникѣ. Онъ сдѣланъ столь совершенно, что по словамъ самаго Мишель Анжа, весьма трудно сдѣлать подобной, и совсѣмъ не возможно его превзойти. Цуккеро и Вазари написали въ ремъ страшной судъ. Снаружи вся церковь одѣта бѣлымъ и чернымъ мраморомъ. Полъ также мраморной и намощенъ съ немалымъ искуствомъ. Съ двухъ боковъ поставлены статуи и портреты великихъ людей, прославившихъ Флорентинскую Республику, Хоръ, находящійся подъ куполомъ, составленъ изъ бѣдой мраморной колонады Іоническаго ордена, свершенной карнизомъ и небольшою галлереею, съ выпуклыми изображеніями и статуями, между коими есть прекрасныя. Находится въ сей церкви также меридіанъ, начерченной на полу въ 1478 отъ Тосканеллія, Астронома Козмы стараго, и возобновленной въ наше время отъ отца Хименеса, которой пространно его описалъ. Онъ есть наивеличайшій изо всѣхъ знаемыхъ астрономическихъ инструментовъ. Флорентинсная церковь, воздвиженная въ Архіепископство въ 1420, славна также вселенскимъ соборомъ, держаннымъ въ ней въ 1530. На немъ находились Папа Евгеній, IV, Императоръ Палеологъ, и Константинопольскій Патріархъ, и совершено соединеніе Греческой церкви съ Латинскою, какъ то ноказуетъ надпись на мраморѣ близь ризницы. по несчастію сіе соединеніе было недолговременно; но тогда возстановило тишину въ церкви.
   Колокольня, Campanile, построенная подлѣ самаго собора, есть башня Готической архитектуры, рисунка Жіотта, вышиною въ 252 фута, шириною въ 43 фута въ каждомъ боку, и убрана мраморомъ разныхъ цвѣтовъ. Лѣстница, на нее ведущая, имѣетъ 406 ступенекъ, а съ верха ея видѣнъ весь городъ Флоренція, и окружность его, представляющая великолѣпное зрѣлище своимъ пространствомъ и пестротою. Напротивъ собора стоитъ осмиугольная церковь, называемая ле Батистеръ, и которая, сказываютъ, была Марсово капище. Она одѣта полированнымъ мраморомъ, и украшена шестнадцатью толстыми гранитными столбами; но больше еще примѣчанія достойна по тремъ мѣднымъ вратамъ, изъ коихъ особливо одни показались Мишель-Анжу столь прекрасны, что заслуживаютъ, говорилъ онъ, служить въ раю вратами. Они сдѣланы Пизанцомъ Андреемъ Уголини, а прочіе двои Лоренцомъ Гибертіемъ. Всѣ трои украшены преизящными выпуклыми изображеніями. Августниская церковь Св. Духа примѣтна по красотѣ архитектуры, по великолѣпной, часовнѣ Св. Причастія и по большому престолу, стоящему подъ балдахиномъ, утвержденнымъ на прекрасныхъ столбахъ.
   Св. Маркъ есть церковь Доминикановъ знатная, какъ и ихъ монастырь. Въ немъ жилъ славной Іеронимъ Сованаролъ, созженной на площади стараго дворца въ 1498, за поношеніе Римскаго Двора, и особливо Александра VI. Вы знаете, что въ спорѣ съ Францисканами вызывалъ онъ въ полномъ Сенатѣ соперника своего, монаха онаго чина, пройти съ нимъ чрезъ зазженой костеръ, для испытанія воли Божіей, который изъ нихъ говоритъ правду. Я читалъ въ одномъ мѣстѣ: "что Іоаннъ Кануччи, одинъ изъ Сенаторовъ, далъ голосъ, что лучше учинить сей опытъ въ кадкѣ, наполненной водою; что онъ будетъ меньше опасенъ, а чудо не меньше дивно въ пользу того, кто выдетъ не обмочась." Въ церкви Св. Марка находится много хорошихъ картинъ. Примѣтны въ ней особливо часовня Св. Антонина, Епископа здѣшняго города, съ прекраснымъ куполомъ, рисунка Іоанна Болонскаго; гробница Ангела Полиціана, умершаго въ 1494 и другая Пика де ла Мирандолы, которой въ восемнадцать лѣтъ зналъ двадцать два языка, которой въ двадцать четыре года защищалъ въ Римѣ тезы о всѣхъ наукахъ, de omni Seibili, которой оставилъ Княжество, дабы съ большимъ раченіемъ прилѣпиться къ ученію, и которой уѣхавъ во Флоренцію, умеръ въ 1494, тридцати шести лѣтъ.
   Въ церкви Св. Креста, прекраснѣйшей во Флоренціи, и принадлежащей Францисканамъ, видны гробницы двухъ славнѣйшихъ мужей: одна Мишель Анжа, коего грудная статуя увѣнчана тройнымъ вѣнцомъ, съ сими словами изъ Горація: Ter geminis tollit honorihus. Вотъ переводъ надгробной надписи, вырѣзанной внизу гробницы сего великаго человѣка: "въ память Мишель-Анжу Буонароттію, изъ старинной фамиліи Симоновъ, рѣзщику, живописцу и архитектору, знаемому всѣмъ свѣтомъ по его славѣ, Леонардъ, по требованію яснѣйшаго Князя Козмы Медициса, поставилъ сей памятникъ, въ честь любезнаго дяди, коему онъ много былъ одолженъ, перевезя кости его изъ Рима, и положа ихъ въ сей гробницѣ его предковъ въ 157о. Онъ жилъ восемдесятъ восемь лѣтъ, Другая гробница есть Галилея, того безсмертнаго философа, коему обязаны мы толикими въ Астрономіи и физикѣ открытіями. Вивіани, одинъ изъ знатнѣйшихъ его воспитанниковъ, имѣлъ намѣреніе воздвигнуть сей памятникъ во славу учителя своего, умершаго въ 1642, но не исполнилъ, а учинила то въ 1737 фамилія Нелли, наслѣдовавшая его имѣніемъ и дарованіями. Странно покажется видѣть прахъ Галилея, въ толикой ссорѣ находившагося съ Инквизиціею, лежащій въ церкви, коей монахи носятъ званіе Инквизиторовъ во всей Тосканіи, съ выключеніемъ Доминикановъ, кои онымъ пользуются во всѣхъ другихъ земляхъ. Въ прочемъ Трибуналъ Инквизиціи въ здѣшней ненавистнаго имѣетъ одного только имя. Нѣтъ у него ни темницъ, ни фамиліаровъ, и когда захочетъ взять кого подъ стражу, принужденъ просить о томъ Государя, а сей назначаетъ трехъ Коммисаровъ, для присутствованія въ немъ во все время суда. Ежели они примѣтятъ наималѣйшее пристрастіе, выходятъ, и тѣмъ все разрываютъ.
   Церковь Благовѣщенія и монастырь Сервитовъ, отъ коихъ онъ зависитъ, наполнены превосходными живописями. Въ однимъ монастырѣ видна славная картина Андрея Сарто, извѣстная подъ именемъ: Madona del Sacco, которое получила, сказываютъ, отъ того, что Св. Іосифъ облокотился въ ней на мѣшокъ, или отъ того, что художникъ написалъ картину за мѣшокъ муки, имѣя въ ней нужду въ голодное время. Сія картина почитается за лучшую его работу. Преданіе повѣствуетъ, что Мишель-Анжъ и Тиціанъ не могли довольно на нее насмотрѣться и довольно ее выхвалить. Тотъ же Андрей Сарто написалъ въ другомъ монастырѣ жизнь Св. Филиппа Бенниція, родомъ изъ Флоренціи, основателя чина Сереитосъ около 1232. Церковь внутри поддерживается плоскими столбами, одѣтыми мраморомъ разныхъ цвѣтовъ, а потолокъ отдѣланъ бѣлою штукатурою съ золотыми раздѣленіями. Въ придѣлѣ Благовѣщенія хранится картина, написанная, сказываютъ, Ангелами, вотъ при какомъ случаѣ: живописецъ не зналъ, какъ дать Богородицѣ видъ небесной, о которомъ думалъ, и занимаясь сею мыслію, заснулъ. Пробудясь, съ удивленіемъ видитъ голову, которая кажется ему такъ прекрасна, что онъ ни мало не сумнѣвается, что во время сна Ангелы его кистью и красками оную изобразили. Онъ проповѣдуетъ чудо, и весь свѣтъ ему вѣритъ. Всѣ стараются наперерывъ украшать придѣлъ, которой въ самомъ дѣлѣ прекрасенъ выпуклыми изображеніями Іоанна Болонскаго; престолъ, ступеньки, кивотъ, подсвѣчники, лампады, тысячи обѣтовъ или вкладовъ, осыпаны каменьями.
   Такое богатство, собранное въ одной церкви, васъ удивитъ. Вы съ трудомъ повѣрите, чтобъ можно было найти оныхъ столько въ другой. Слѣдуйте за мною въ церковь Св. Лаврентія, то увидите, до какой степени Италіянская набожность простираетъ щедро шь и пышность. Оставимъ на сторонѣ архитектуру, которую одни хвалятъ, другіе порочатъ, хотя она Брунелескіева рисунка; но примѣтьте гробницу Козмы стараго, съ прекрасною надписью, о которой я уже упоминалъ: Козма Медицисъ, по народному приговору, отецъ отечества, Примѣтьте еще въ другомъ придѣлѣ картину Андрея Сарто, коей мысль странна, но красота красокъ и способъ малеванія сего великаго живописца заставляютъ все прочее ему простить. Представляетъ она Превѣчнаго Отца, пригвожденнаго на крестѣ, съ котораго толкуетъ Адаму и Евѣ таинство воплощенія своего сына и искупленія людей. Войдемъ въ ризницу, называемую здѣсь Княжескою часовнею. О Мишель-Анжъ! Какъ разумъ твой кажется высокъ! До какого совершенства довелъ ты въ семъ памятникѣ архитектуру и рѣзьбу! Колико удивительны сіи двѣ статуи дня и ночи при гробницѣ Іюліана Медициса, Герцога Немурскаго и брата Леона X! Какое благородство, какое выраженіе въ статуѣ ночи! Нѣтъ, это не холодная и не неоживленная статуя, а женщина, погруженная въ сладкомъ снѣ, дышущая и живущая. На другой грибницѣ. Лаврентія Герцога Урбинскаго, отца Катерины Медицисъ, находятся другія двѣ статуи, сумерки и утренняя заря. Въ сихъ четырехъ статуяхъ видѣнъ жаръ сочиненія, величавой способъ работы, прекрасныя округлости; и хотя нѣкоторыя части не окончаны, но статуи, не смотря на сіе, восхищаютъ художниковъ и знатоковъ.
   Но сіе еще не все. Пойдемъ въ часовню Медицисовъ, зависящую отъ церкви (в. Лаврентія. Богатство матерій, величество рисунка и красота подробностей не дозволяютъ сумнѣваться, чтобъ не была она наипрекраснѣйшая вещь не только въ Италіи, но и во всемъ свѣтѣ. Сія часовня, видомъ осьмиугольная, начата въ 1604 отъ Фердинанда I. Онъ хотѣлъ поставить въ ней св. гробъ Іерусалимской, помышляя оной достать, и также опредѣлитъ ее для погребанія всѣхъ Князей своего дома. Съ того времени не переставали въ ней работать, и ежегодно употреблять немалыя суммы. Она однакожъ еще не окончена, и по видимому окончена никогда не будетъ. Плоскіе столбы, поддерживающіе карнизъ, одѣты всѣ яшмою, восточнымъ агатомъ, халкедономъ, лаписъ лазуліемъ и другими цѣнными каменьями; капители сдѣланы изъ позолоченной мѣди. Между всѣми сими украшеніями изображены гербы всѣхъ Тосканскихъ городовъ, щиты, короны и поддержки сдѣланы мозаическою работою изъ самыхъ рѣдкихъ камней; полъ фигурной изъ отмѣнныхъ мраморовъ. Одна часть восьмиугольника назначена подъ престолъ, которой хранится въ галлереѣ. Главныя двери или рѣшетка, долженствующая соотвѣтствовать хору церкви Св. Лаврентія, поставится въ противолежащей части. Достальныя шесть заняты шестью великими гробницами, сдѣланными по рисункамъ Мишель Анжа: четыре изъ Египетскаго, а двѣ изъ восточнаго гранита. На каждой лежитъ подушка изъ кровавой яшмы, съ Герцогскою короною изъ чистаго золота, та и другая осыпана яхонтами, топазами и другими каменьями. Въ стѣнѣ подѣланы ниши, одѣтыя чернымъ мраморомъ, и въ нихъ поставлены мѣдныя позолоченныя статуи Козмы I, Фердинанда I, и Козмы II, съ надписьми изъ халдекона, врѣзаннаго въ порфировыхъ рамахъ. Статуи Фердинанда II и Козмы III еще не поставлены. Въ прочемъ изъ оныхъ гробницъ совсѣмъ окончены только двѣ. Г. Кошенъ объявляетъ, что нельзя найти ничего совершеннѣе, въ разсужденіи ихъ красоты и высокаго вкуса.
   Библіотека Св. Лаврентія, столь извѣстная въ ученомъ свѣтѣ подъ именемъ: Bibliotheca Mediceo-Lauientiana, находится надъ монастыремъ сей церкви. Галлерея, гдѣ она расположена, построена Мишелъ-Анжемъ. Въ ней то хранится около трехъ тысячъ рукописей, собранныхъ съ толикимъ трудомъ и иждивеніемъ отъ Козмы стараго, Лаврентія, его брата, Петра, сына Козмы. и Лаврентія великолѣпнаго. Великій Герцогъ Козма I не хотѣлъ одинъ пользоваться сокровищемъ столь драгоцѣннымъ, родителями его приобрѣтеннымъ: онъ сдѣлалъ его всеобщимъ, и опредѣлилъ библіотекаря, которой понынѣ всегда имѣлъ себѣ преемника. Хранятся въ ней рукописи на всѣхъ языкахъ, на Еврейскомъ, Греческомъ, Латинскомъ, Китайскомъ, Арабскомъ, Халдейскомъ, Сиріацкомъ, Славянскомъ Прованскомъ, старомъ Французскомъ, Италіянскомъ и проч. Нѣтъ ученаго, которой бы не зналъ важности многихъ изъ сихъ рукописей, коими столь удачно воспользовались для поправленія изданій старинныхъ писателей. Наидрагоцѣннѣйшія суть: Бирсилій, Тацитъ, Боккацій, и одна Сиріацная рукопись, почитаемая напдревнѣйшею изо всѣхъ. Во всю длину библіотеки поснаставлены налои, на коихъ многіе переплетенныя рукописи прикрѣплены цѣпями, а противъ каждаго налоя лавка для выгоды тѣхъ, кто хочетъ справляться съ книгою.
   Имѣю еще многое сказать о любопытностяхъ Флоренціи. Многія, на примѣръ, церкви, о которыхъ здѣсь не упоминаю, имѣютъ чѣмъ удовольствовать вкусъ самыхъ разборчивыхъ знатоковъ, какъ въ архитектурѣ, такъ въ живописи и рѣзьбѣ; а больше всего, по моему мнѣнію, можетъ удивить то, что видно въ нихъ, какъ доброй вкусъ старается свергнуть съ себя узы худаго, и какъ первыя усиленія разума не уступаютъ послѣднимъ. Вотъ чѣмъ Флоренція отличается отъ всѣхъ Италіянскихъ городовъ. Она имѣла ту славу, что высвободила художества изъ нѣдръ варварства, и вскорѣ ихъ довела до вершины совершенства.
   Зданія, находящіяся въ окружностяхъ, не подходятъ къ великолѣпію городскихъ. Есть однако между ими достойныя привлечь вниманіе странствующихъ. Увеселительные домы, разсыпанные въ великомъ числѣ по пріятнымъ и плодороднымъ полямъ, составляютъ прелестное зрѣлище. Примѣтенъ особливо одинъ, принадлежащій фамиліи Миккелоци, въ коемъ славной Гишардинъ писалъ свою исторію: онъ лежитъ на холмѣ, называемомъ Bello Sguardo, потому что съ него городъ и окружности представляются въ весьма хорошемъ видѣ. Великіе Герцоги Тосканскіе имѣютъ многіе загородные дворцы; да и мало въ Европѣ Государей, кои бы имѣли оныхъ столько. О богатствѣ Медицисовъ должно подавать высокія мысли то, что они купили, или построили всѣ домы прежде, нежели приобрѣли самодержавіе во Флоренціи. Главныхъ считается девять: Пожжіо Имнеріале, Пратолино, Ламброджана, Кастелло, Петраіо, Карежжи, Лапежжи, Аргаиминіо и Пожжіо а Каяно Въ послѣднемъ дворцѣ, которой въ пятнадцати верстахъ отъ Флоренціи, славной Андрей Сарто написалъ, подъ разными аллегоріями, исторію дома Медицисовъ. Пожжіо-Имперіале, верстахъ въ трехъ отъ города, есть наипримѣтнѣйшій изо всѣхъ оныхъ увеселительныхъ дворцовъ. Приѣзжаютъ въ него по превеликой дорогѣ, осаженной кипарисами и дубомъ. Зданіе стоитъ на отлогой высотѣ; снаружи оно не великолѣпно, но пространно и хорошо расположено. Покои наполнены дорогими меблями, мозаикомъ, восточнымъ хрусталемъ, лаписъ-лазуліемъ, яшмою, восточнымъ агатомъ, и пр. Есть также многочисленное собраніе картинъ, но по большой части нерѣдкихъ, а достойныхъ уваженія найдется только семь или восемь. Наиболѣе всего примѣтилъ и Адонисову статую Мишель-Анжа, ибо нашелъ въ ней, работу нѣсколько отличную отъ обыкновенной сего художника.
   Пратолино есть другой загородной дворецъ Великаго Герцога, въ десяти верстахъ отъ Флоренціи, къ сторонѣ Болоній, на холмахъ, соединяющихъ горы Аппенина, построенной въ 1575 отъ Великаго Герцога Франциска, сына Козмы I. Зданіе не представляетъ ничего примѣтнаго, но мѣсто лѣтомъ весьма пріятно. Превеликія аллеи изъ деревьевъ всегда зеленыхъ, террасы, амфитеатры, гроты, водобои, бассейны, гидраулическія махины, помощію которыхъ играютъ органы и движутся статуи; все, что только выдумать можно пріятнаго и хитро сдѣланнаго для украшенія садовъ, соединено въ Пратолинскомъ; но всего страннѣе огромная статуя Апеннина, вышиною въ шестьдесятъ футовъ, стоящая на концѣ партеры, насупротивъ дворцоваго крыльца. Она сдѣлана изъ превеликихъ кусковъ камня, положенныхъ одинъ на другой и соединенныхъ такъ искусно, что въ нѣкоторомъ разстояніи статуя кажется довольно соразмѣрна; но чѣмъ ближе вы подходите, черты увеличиваются и наконецъ изчезаютъ, и вблизи находите вы только безобразную кучу каменьевъ. Внутри ея сдѣлана пещера, наполненная раковинами и водобоями. Позади летучій змѣй, изъ котораго течетъ вода въ.немаломъ количествѣ. Сія странная статуя приписуется Іоанну Болонскому.
   Въ двухъ миляхъ отъ Флоренціи находятся Фіезольскія развалины, довольно важныя для любителя древности. Фіезоли былъ одинъ изъ двенадцати главныхъ городовъ Етрускихъ. Въ нѣкоторыхъ оставшихся стѣнахъ видны камни непонятной величины, положенные или просто одинъ на другомъ, или связанные небольшимъ слоемъ извести. "Симъ городомъ, говоритъ одинъ писатель, Флорентинцы завладѣли непростительною измѣнною. Послѣ частыхъ войнъ, оба народа жили, "казалось, въ совершенномъ мирѣ, какъ 6 Іюля 1010, въ день праздника Св.-Ромула, Флорентинцы, подъ видомъ онаго, пришли и разсыпались по городу, спрятавъ подъ платьемъ оружіе. Они перерѣзали большую часть жителей, ограбили домы, и причинили такое разореніе, что ничего не осталось на своемъ мѣстѣ, кромѣ древнихъ зданій, понынѣ видимыхъ. Крѣпость однако воспротивилась, и сдалась уже по долговременной осадѣ. Сіе завоеваніе много обогатило Флоренцію." Она принудила жителей перейти къ себѣ на поселеніе. Изъ сего числа были Пацци, Стронци, Гваданы, Канижани, Ферруччо, и проч. кои потомъ надѣлали столько шума въ столицѣ. Все оставшееся на основаніи въ Фіезоли состоитъ нынѣ въ соборѣ старинной Готической архитектуры, построенномъ на горѣ, въ Семинаріи, въ домѣ для Канониковъ, въ Францисканскомъ монастырѣ, и въ нѣсколькихъ обывательскихъ домахъ. Епископѣ, сохранившій свою расправу, преимущества и доходы, живетъ, даже и во Флоренціи, въ домѣ принадлежащемъ его епархіи.
   Есть также въ окружностяхъ Флоренціи нѣсколько церквей, замыкающихъ въ себѣ предметы Любопытства. Сан-Франческо ал-Монте, построенъ на холмѣ, съ котораго представляется прелестной видъ. Церковь Сан-Миніата, воздвиженная въ 1013, имѣетъ хоръ, по образцу хоровъ первоначальной церкви, изъ разныхъ кусковъ мрамора и порфира. Въ самой почти срединѣ зданія сдѣланы двѣ мраморныя лѣстницы, кои не мало служатъ къ его украшенію. Подлѣ самыхъ городскихъ сшѣнъ находится монастырь съ церковію, называемою la pace (миръ), построенною отъ Великой Герцогини Христины для Фельяновъ, выписанныхъ ею изъ Франціи, и подчиненныхъ подъ безпосредственное покровительство Государей, кои взяли на себя ихъ содержать.
   Въ пяти стахъ шагахъ за воротами Сан-Галло, въ вой приѣзжаютъ изъ Болоній во Флоренцію, стоятъ тріумфальные ворота, воздвиженные въ честь Императора Франциска I, когда онъ, 30 Генваря 1739" учинилъ въѣздъ въ сей послѣдній городъ съ супругою своею Маріею Терезіею Австрійскою, оказавшею потомъ на престолѣ столь рѣдкое соединеніе всѣхъ добродѣтелей. По словамъ знатоковъ, сіи вороты слишкомъ отягчены украшеніями и посредственными фигурами; но прочностію своею могутъ бороться долго со временемъ, все истребляющимъ. Конная Императорова статуя, поставленная на фронтонѣ, сдѣлана изъ мѣди, какъ и другія симболическія фигуры и выпуклыя украшенія. Около подѣланы крытыя дороги, на подобіе гусиной ноги, составляющія во Флоренціи Гульбище, наиболѣе наполненное каретами и пѣшими людьми въ праздничные дни.
   Я есмь, и проч.
   

ПИСМО CCCLVII.

Продолженіе Тосканіи.

   Начавшійся во Флоренціи карнавалѣ подаетъ мнѣ способъ дѣлать разныя примѣчанія о семъ городѣ. Карнавалъ представляетъ здѣсь зрѣлище, почти единственное въ Италіи. Въ сіе время женщины, даже и почитаемыя за самыхъ честныхъ, ходятъ однѣ подъ маскою по улицамъ, по гульбищамъ, по театрамъ, по ложамъ, искать особъ, съ которыми хотятъ видѣться. Во всѣхъ прочихъ городахъ Италіи сіе показалось бы столь странно, что привлекли бы онѣ за собою толпы мущинъ, и подверглись даже наглости и нахальству; но Флорентинцы учтивы: они оказываютъ великое почтеніе къ женщинамъ, да даже и ко всему свѣту вообще. Въ самомъ дѣлѣ, скажу я мимоходомъ, въ Тосканіи ѣздятъ въ большей безпечности, нежели во всей Италіи: нѣтъ въ ней ни воровъ, ни смертоубійцъ. Вы можете судить, Государыня моя, съ какою нетерпѣливостію женщины ждутъ здѣсь карнавала, и сколь онъ долженъ быть пріятенъ. Правда, что и въ достальное время года мужья, по меньшей мѣрѣ нѣсколько знатные, не много ихъ мучатъ своею ревностію, которая нынѣ во всей Италіи оставлена одной подлости, не разумѣющей еще по поводу ея шутокъ. Но всѣ тѣ, кои думаютъ, что умѣютъ жить въ свѣтѣ, не меньше снисходительны, какъ и во всей Европѣ. Наибольшую прелесть Флорентинскимъ женщинамъ доставляетъ то, что онѣ освобождаются въ сіе время отъ своихъ Сичизбеевъ. Вамъ довольно уже извѣстенъ сей родъ домашнихъ друзей. Съ начала усиливаются они нравиться, послѣ присвояютъ себѣ тиранскія права, и кончатъ тѣмъ, что становятся самыми скучными, несносными и ненавистными тварями. Сказываютъ, что сичизбейство въ старину основало здѣсь свое владѣніе; нынѣ упадаетъ оно чувстительнымъ образомъ. Можно уже во Флоренціи наслаждаться обществомъ женщинъ, и надлежитъ признаться, что онѣ много выигрываютъ, когда ихъ коротко знаешь. Онѣ живы, веселы, разумны, очень учтивы, особливо съ чужестранными, и, что васъ удивитъ въ сравненіи съ обычаями Франціи, онѣ такъ учтивы, что уступаютъ мущинамъ, почитая то за должность привѣтливости, первое мѣсто въ каретахъ и въ спектакляхъ. Онѣ не столько отличаются красотою, сколько искуствомь нравиться, и имѣютъ оное въ наивысшей степени, особливо языкомъ. Италіанской языкъ, столь уже пріятной, столь согласной самъ собою, въ устахъ ихъ приобрѣтаетъ несказанную сладость. Въ самомъ дѣлѣ онѣ говорятъ несравненно лучше мущинъ. Я не понимаю, для чего послѣдніе вздумали, что крѣпкое и даже суровое произношеніе, о чемъ они стараются чувствительнымъ образомъ, кажется имъ лучше, громогласнѣе и величественнѣе. Чужестранцы, да даже и другіе Италіянцы, не могутъ къ нему привыкнуть. Кажется, что пріятность языка совсѣмъ пропала, когда говоритъ Тосканецъ. Не можно познать большой части словъ, по причинѣ горломъ произносимыхъ, и частыхъ остановокъ. Сколько онъ ни старается говорить правильно, сколько ни силится въ разговорѣ, или въ сочиненіяхъ, наблюдать чистоту языка, и въ томъ превзойти всѣхъ Италіянцовъ; но принужденъ бываетъ, когда выѣзжаетъ изъ. Своей земли, оставлять свое произношеніе, дабы его разумѣли, особливо въ собраніяхъ. Отъ сего произошла та пословица: Lingua Toscana in Восса Romana, Тосканскимъ языкомъ долженъ говорить Римлянинъ; ибо въ самомъ дѣлѣ Римское произнощеніе есть наилучшее.
   Агличане предпочитаютъ Флоренцію большей части Италіянскихъ городовъ. Нерѣдко случается видѣть между ими такихъ, кои въ ней прожили нѣсколько лѣтъ сряду. Они въ него привлекаются или здравымъ воздухомъ, тихостію климата, или находимыми въ немъ пріятностями. Чужестранные другихъ земель не такъ хорошо принимаются, ибо вообще не могутъ бросать столько денегъ; Агличане ихъ не щадятъ. Ежели деньги суть первой и наилучшій способъ быть хорошо приняту въ Италіи, то они должны дѣйствовать еще сильнѣе во Флоренціи, гдѣ корыстолюбіе владычествуетъ, какъ сказываютъ, съ большею силою, нежели въ другихъ мѣстахъ. Не потому ли, что Флорентинцы бѣднѣе своихъ сосѣдей, выключая Римлянъ, кои нищи и голодны? Я тому не вѣрю. Хотя здѣсь нѣтъ милліонщиковъ, надъ въ другихъ Европейскихъ земляхъ, но цвѣтущее состояніе города и большей части Тисканы доказываешь, что жители довольно достаточны. Жадность, отличающую ихъ, можно справедливѣе приписать врожденной къ золоту страсти. Повѣрить не можно, до какой степени тонкой и коварной ихъ разумъ доставляетъ имъ способы удовлетворять желанія ихъ по сему предмету. Вотъ приключеніе, cote.ршенно меня въ томъ удостовѣрившее: былъ я на сихъ дняхъ въ Боттегонѣ. большомъ кофейномъ домѣ на площади предъ соборомъ, въ которой сходятся почти всѣ мущины въ ожиданіи спектакля. Я ѣлъ мороженое, и выходя, хотѣлъ заплатить; но хозяинъ сказалъ мнѣ, что все уже заплачено господиномъ А.... Разсудите о моемъ удивленіи: я никогда его видалъ, и не понималъ, какъ можно быть незнакомому столь щедру. Не пришло мнѣ на мысль, что могло быть въ томъ какое скрытное побужденіе. Но едва вышелъ я изъ кофейнаго дома, какъ узналъ все. Угоститель мой подошелъ ко мнѣ на поворотѣ улицы, и говорилъ, что онъ осмѣлился заплатить за мороженое, дабы тѣмъ снискать случай дать себя знать; что онъ бѣдной дворянинъ, что разстройство его дѣлъ.... Я не допустилъ его окончить рѣчи, и поспѣшилъ засвидѣтельствовать ему мою благодарность. Могъ бы я насказать вамъ множество другихъ способовъ, употребляемыхъ здѣсь для выманиванія денегъ.
   Уваженіе, оказываемое во Флоренціи Агличанамъ, производитъ, что скоро перенимаютъ ихъ обычаи и моды. Почти всѣ знатныя женщины одѣты по Аглински. Мѣщанки сохраняютъ старинное природное одѣяніе. Оно весьма пристало стройнымъ, и состоитъ въ корсетѣ, стягивающемъ станъ, и застегнутомъ отъ самаго подбородка до пояса. Не можно его сравнить лучше, какъ съ Амазонскимъ, платьемъ. Иногда носятъ онѣ платье, также застегнутое, съ рукавами, у коихъ нѣтъ обшлаговъ. Головной уборъ замужнихъ женщинъ состоитъ въ высокомъ и остроконечномъ по бокамъ корнетѣ. Дѣвицы, а особливо невѣсты, не кажутся никогда безъ убора изъ чернаго прозрачнаго флера, которой покрываетъ имъ все лице. Одежда крестьянокъ еще пріятнѣе. Обыкновенныя юбки, синія или красныя, корсеты безъ рукавовъ, наплечники изъ долгихъ лентъ, кои развѣваютъ, волосы, косами связанныя кружномъ на подзатылкѣ, цвѣты въ волосахъ, маленькія соломенныя шляпы также съ цвѣтами, все сіе составляетъ наипрекраснѣйшую въ свѣтѣ уборку, и даетъ крестьянкамъ видъ кокетокъ, умножаемой еще больше свѣжимъ цвѣтомъ ихъ лица и природными ихъ пріятностями. Я весьма увѣренъ, что однѣ сіи женщины были бы въ состояніи отвратить Флорентинцевъ отъ сквернаго вкуса, коимъ ихъ упрекаютъ, и о которомъ упоминается въ Дантовой надгробной надписи въ Равеннѣ: Pravi Florentia mater amoris.
   Собранія и спектакли раздѣляютъ здѣсь время знатныхъ особъ, какъ и во всей Италіи. Ничего нѣтъ огромнѣе такъ называемыхъ конверсацій, особливо въ хорошихъ домахъ: онѣ мнѣ здѣсь больше полюбились, нежели повсюду въ другихъ мѣстахъ. увеселенія на нихъ различны, и въ особахъ, ихъ составляющихъ, познается поведеніе большаго свѣта. Надлежитъ признаться, что вообще всѣ общества во Флоренціи пріятны. Въ нихъ царствуетъ веселость, живость, шутки, эпиграммы, остроумныя рѣчи; но сіи можно лучше назвать игрою разума, нежели произведеніемъ злости, учтивство есть свойство, отличающее Флорентинцевъ; да и во всей Италіи нѣтъ города, гдѣ бы нравы были тише, сговорчивѣе и дружественнѣе, какъ здѣсь. Театры не представляютъ ничего примѣчательнаго, ни въ постройкѣ, ни въ величинѣ зданій. Есть здѣсь два {Нынѣшній Великій Герцогъ позволилъ, нѣсколько лѣтъ назадъ, строить во Флоренціи столько театровъ, сколько угодно. Остается предпринимающимъ разсматривать, сходна ли сія неограниченная свобода съ ихъ прибылью. Подобное учрежденіе способно къ возбужденію подражанія между актерами, а зрители конечно тѣмъ выиграютъ.} театра, большой и малой, на которыхъ играютъ оперы, комедіи, во весь годъ, кромѣ Рожественскаго и великаго поста, и пятницъ всякой недѣли. Спектакли великолѣпны, по-причинѣ великаго числа госпожъ, на нихъ съѣзжающихся и одѣвающихся съ немалымъ вкусомъ. Но здѣсь то же дѣлается, какъ и во всей Италіи. Слушаютъ со вниманіемъ, когда піеса хороша. Ежели есть въ чей слабыя мѣста, то разговариваютъ, играютъ, ходятъ по ложамъ. Число комедіантовъ бываетъ достаточно; но ежели случится праздной роль, то городской житель, родившись съ дарованіемъ къ театру, не дѣлаетъ затрудненія взять оной на себя, и выходитъ на театръ, не опасаясь ни малѣйшаго порицанія отъ своихъ согражданъ. Я видѣлъ одного честнаго и уважаемаго за доброе поведеніе золотаря, играющаго роль арлекина весьма смѣшнымъ образомъ.
   Наивеликолѣпнѣйшее во Флоренціи позорище есть конское ристаніе, бывающее около Иванова дня. Мѣсто имѣетъ 1694 сажени въ длину, отъ луговыхъ до крестовыхъ воротъ. Лошади обучаются съ великимъ стараніемъ, и есть столь скорыя, что перебѣгаютъ сіе разстояніе въ четыре минуты. На нихъ нѣтъ жокеевъ (мальчиковъ), какъ въ Англіи, а пускаютъ ихъ однихъ; и ничего нѣтъ любопытнѣе, какъ видѣть ихъ живость, жаръ и странные способы, употребляемые ими для оспориванія и одержанія побѣды, День сихъ ристаній есть подлинно день праздника для Флоренціи: въ нее съѣзжаются изо всѣхъ сосѣднихъ городовъ. Окна и улицы наполнены великимъ множествомъ зрителей. Богатые показываютъ себя во всей пышности, какъ въ платьѣ, такъ и въ каретахъ, и все содѣйствуетъ въ составленію веселаго и разновиднаго позорища. Тоже должно сказать и о бѣганіи колесницъ, бывающемъ около того же времени на площади Святой Маріи новой.
   Тихость правленія питаетъ, какъ во Флорентинскихъ, такъ и во всѣхъ Тосканскихъ жителяхъ, ту склонность пользоваться народными праздниками, ту радость, то удовольствіе, кои толико между ими примѣчаются. Хотя Великой Герцогъ есть самодержавной Монархъ, но онъ власть свою обращаетъ только на блаженство подданныхъ. Я уже сдѣлалъ примѣчаніе, что Медицисы употребляли хитрость, покрывать цвѣтами власть, ими похищенную надъ своими согражданами; и надлежитъ признаться, что тихость ихъ господствованія наиболѣе помогла привести въ забвеніе потерю вольности. Монтескіу говоритъ въ своихъ писмахъ, что проѣзжая чрезъ Флоренціи;, видѣлъ онъ главнаго Министра Великаго Герцога, безъ пышности, безъ свиты сидящаго передъ своими дверями, съ соломенною на головѣ шляпою, спокойно для своей прохлады. Счастливъ, прибавляетъ онъ, народъ, у котораго подобная особа имѣетъ, кажется, такъ мало работы! Наслѣдники Медицисовъ послѣдовали ихъ правиламъ: они старались привязать сердца благодѣяніями, и въ томъ предуспѣли. Не льзя однако сказать, чтобъ правительство не оказывало всей строгости для содержанія порядка во всѣхъ частяхъ. Есть здѣсь тридцать шесть Коллегій, въ коихъ замыкается верховная власть, и кои всѣ находятся во Флоренціи. Первая есть Статской Совѣтъ, раздѣленной на четыре департамента, то есть, внутреннихъ дѣлъ, чужестранныхъ дѣлъ, доходовъ, и военной. Правители каждаго изъ сихъ департаментовъ слушаютъ всѣхъ просителей въ положенные дни въ недѣлѣ. Королевская Консулта есть законной совѣтъ Государя для дѣлъ милости и правосудія. Въ отсутствіи его предсѣдательствуетъ въ немъ Генералъ-Губернаторъ Тосканской. Верховнымъ Магистратомъ называется трибуналъ, составленной изъ пяти Сенаторовь, перемѣняющихся всякіе четыре мѣсяца, и коимъ поручено особливо чинить правосудіе людямъ, привязаннымъ ко Двору. Что касается до уголовнаго правосудія, оное исправляется трибуналомъ, называемымъ office de huit de garde balie (урядъ восми гард-баліевъ), отъ котораго зависятъ всѣ сего рода Дѣла, выключая Сіенну, Пистоію и Понтремоли. Совѣтѣ двухъ сотъ, составленной изъ начальниковъ Флорентинскихъ фамилій, собирается только шесть разъ въ году, и есть остатокъ древняго республиканскаго правленія. Нынѣ всѣ дѣла, вѣдомыя симъ совѣтомъ, сильно подчинены власти Государя. Между достальными трибуналами отличаются Аннона, или Совѣтъ съѣстныхъ припасовъ, Палата торговли, художествъ и мануфактуръ, Проурядъ Консульской, имѣющій надзираніе надъ Судьями, Стряпчими, Прокурорами, Нотаріусами и всѣми писменными людьми. Во всемъ Великомъ Герцогствѣ есть нижнія расправы, зависящія отъ Коллегій. Оныя состоятъ въ сорока одномъ Викарствахъ, большихъ и малыхъ, а сіи подѣлены на Подестеріи или Бальяжи. Викаріи имѣютъ право чинить вмѣстѣ и уголовное правосудіе, а Подестаты только гражданское и смѣшанное {Нынѣшній Великій Герцогъ сдѣлалъ въ 1772 г. великія перемѣны въ управленіи правосудія. Судьи, прежде избирательные, нынѣ назначаются во всѣхъ дѣлахъ первой и второй инстанціи. Суды, не превосходящіе десяти талеровъ, рѣшатся словесно. Одного судьи довольно для такихъ, кои не превышаютъ трехъ тысячь талеровъ, а для такихъ, кои больше сей суммы, берется трое судей изъ другихъ трибуналовъ. Обязаны кончить въ полгода дѣло первой инстанціи, а въ четыре мѣсяца второй и слѣдующихъ. Бѣднымъ ничего не становится полученіе правосудія: они даже въ Канцеляріяхъ не платятъ. Преступники неимущіе защищаются отъ Стряпчихъ даромъ. Принимаются всѣ возможныя предосторожности, дабы невинной не былъ смѣшанъ съ виноватымъ Послѣ приговора Королевская Консулта пересматриваетъ судопроизводство; разсуждаетъ, можно ли простить, или наказаніе перемѣнить. Человѣколюбіе бываетъ всегда выслушиваемо судіями. Всѣ сіи законы чинятъ похвалу нынѣшняго Правленія.}.
   Великой Герцогъ жалуетъ всѣхъ Архіепископовъ и Епископовъ въ своихъ владѣніяхъ. Первыхъ считается три, а послѣднихъ пятнадцать; къ чему надлежитъ приложить четыре Прелатуры, пользующіяся Епископскимъ правомъ, а именно: Игуменство Баніо. Игуменство Сент-Еллеро, Игуменство трехъ ручьевъ и Архисвященничество Сестина. Съ 1750 учинены многія перемѣны во всемъ касающемся до церковныхъ дѣлъ. Правленіе не престаетъ принимать всякія предосторожности, для воспрепятствованія духовенству чинить новыя приобрѣтенія имѣнія. Точно запрещено закономъ распоряжать въ пользу мертвыхъ рукъ суммою свыше пяти сотъ ливровъ, да и въ семъ случаѣ, чтобъ сія сумма не превосходила двадцатой части наслѣдства завѣщателя. Что касается до обрядовъ вѣры, которая, по законамъ Государства, не можетъ быть иная, какъ Католицкая, удобно усмотрѣть, что народъ здѣсь не ослѣпленъ тою суевѣрною набожностію, въ которой погружена Италія. Не думаю я однако, чтобъ онъ лучше былъ обученъ; а болѣе нерачителенъ о многихъ вещахъ, ной въ другихъ мѣстахъ толико лежатъ на сердцѣ. Одного только обыкновенія держатся еще, кажется, Тосканцы, то есть, что освѣщаютъ по ночамъ Мадонѣ: обыкновеніе больше полезное, нежели какъ о томъ думаютъ; ибо сіи произвольныя освященія, чинимыя хозяевами почти всѣхъ домовъ, освобождаютъ городъ отъ убытка, которой бы непремѣнно долженъ онъ былъ сносить для освѣщенія улицъ. Духовныхъ и монаховъ здѣсь очень много; но вообще мало они почитаютсь, выключая такихъ, кои занимаютъ первыя мѣста своими знаніями, богатствами или прерогативами. Какъ раздѣленіе имѣнія въ духовенствѣ здѣсь не ровнѣе другихъ Католицкихъ земель; то происходитъ изъ сего, по причинѣ великаго множества духовныхъ, что многіе живутъ въ пребѣдномъ состояніи, и нѣкоторые принуждены бываютъ приниматься за ремесла, мало пристойныя ихъ сану. Случается видать, что одни обучаютъ биться на шпагахъ, другіе берутъ на откупъ театры, третьи.... Но есть и такіе, кои состоянію своему приносятъ честь добродѣтелями, и кои вѣру чинятъ почтенною своимъ усердіемъ и трудами.
   Доходы Государя возвышаются до 2,500,000 талеровъ; но выключить изъ нихъ надлежитъ проценты, платимые горамъ милосердія, кои суть родъ банка, съ давняго времени давшія въ заемъ немалыя суммы Великимъ Герцогамъ, Сіи доходы составляются изъ такъ называемыхъ Велико-Герцогскихѣ десятинѣ, то есть пошлины на цѣну деревенскихъ произрастѣній; изъ Тестатика, то есть поголовнаго побора по 60 копѣекъ съ каждаго крестьянина; съ соли, табаку, таможенъ, мы шовъ, гербовой бумаги, молотья хлѣба, церковныхъ десятинъ, пошлины на карты. на сахаръ, на кофе, на какао, на мясо, на вино, наконецъ на все съѣстное, привозимое въ города. Независимо отъ сихъ доходовъ, Великой Герцогъ имѣетъ знатныя наслѣдныя маетности. Всѣ сіи предметы, управляемые съ великимъ порядкомъ и бережливостію, приводятъ сего Государя въ состояніе держать великолѣпной дворѣ. Онъ имѣетъ при своей особѣ конную гвардію изъ дворянъ и корпусъ конныхъ егерей. Сухопутныя войска состоятъ въ шести тысячахъ человѣкъ, включая инвалидовъ, и всѣ составляютъ одинъ только полкъ, раздѣленной на разные баталіоны; но въ случаѣ нужды, можно ихъ умножить до тридцати тысячь человѣкъ. Расположено оное войско во Флоренціи, въ Ливорнѣ и въ Порто-Ферраіо, а инвалиды по крѣпостямъ и по башнямъ, находящимся вдоль морскаго берега. Военная больница находится въ Прато, и имѣетъ начальника съ именемъ Комменданта.
   Я уже говорилъ о безчисленныхъ сокровищахъ, кои въ старину Тосканіи доставляла торговля. По письменной Хроникѣ, находящейся въ Маліабекіевой библіотекѣ, было во Флоренціи въ пятнадцатомъ вѣкѣ двѣсти шерстяныхъ фабрикъ, кои ставили товаровъ на четыреста тысячь золотыхъ талеровъ, а изъ нихъ половина была чистая прибыль для фабрикантовъ. Нынѣ всѣ сіи столь славныя шерстяныя фабрики такъ упали, что принуждены здѣсь выписывать тонкія сукна изъ Франціи, Голландіи и Англіи; а дѣлаются только толстыя для черни. Въ награжденіе за сію потерю шелковыя фабрики находятся въ цвѣтущемъ состояніи. Дѣлается много атласа, тафты, бархата и шелковыхъ чулковъ. Работаютъ также золотыя и серебреныя парчи; но все сіе, хотя и уважается для прочности, не имѣетъ того пріятнаго вкуса, коимъ отличается дѣлаемое во Франціи, да оно же И стоитъ здѣсь дороже, а по сей причинѣ продажа день ото дня уменьшается. Выключу я изъ сего числа черныя матеріи. Онѣ весьма другимъ, предпочитаются; ибо нигдѣ такъ хорошо не красятъ чернаго цвѣта, какъ въ Тосканіи, и особливо во Флоренціи. Полотняныя и салфеточныя фабрики составляютъ немалой предметъ. На нихъ превеликой расходъ въ Италіи. Щепетинной товаръ, глиняная посуда, фарфоръ, мозаическая работа, дѣлаемая во Флоренціи, также безостановочно продается; но надъ всѣмъ верхъ берутъ соломянныя шляпы всякихъ видовъ и цвѣтовъ. Здѣсь превосходно ихъ дѣлаютъ, и есть такія, кои стоятъ до десяти рублей. Вывозятъ ихъ много въ Нѣмецкую землю и въ Англію. Тщаніе до того доведено, что изъ соломы дѣлаютъ платье.
   Земныя произрастанія день ото дня умножаются, потому что земледѣліе чинитъ безпрестанно приращенія. Процвѣтать оно начало въ Тосканіи при правленіи Медицисовъ: до того времени пренебрегали его, дабы вдаваться въ торговлю. При смерти Козмы I, три четверти Великаго Герцогства покрыты еще были лѣсомъ. Нынѣ больше половины обработано, и оно раздѣлено на двадцать четыре тысячи частей, или наслѣдствъ, занимаемыхъ таковымъ же числомъ семей. Видѣть всѣ сіи части обработанныя есть для путешествующаго зрѣлище подлинно прелестное. Въ той же и одной части соединяется хлѣбъ, виноградъ, оливы, плоды, овощи и всѣ нужныя для жизни произрастѣнія. Грунтъ вообще хорошъ, хотя двѣ трети онаго гористы. Въ мѣстахъ съ природы меньше плодородныхъ дополняютъ то трудомъ и прилежаніемъ. Повсюду примѣтно проворство жителей. По сей причинѣ нѣтъ въ Италіи области, гдѣ бы земледѣліе было лучше, а по особливому отъ Государя покровительству вскорѣ доведено оно будетъ до самаго совершенства. Желательно только, чтобъ было больше луговъ для размноженія скотины. Въ прочемъ хлѣбъ совершенно удается. Сѣется обыкновенно отъ восми до десяти сотъ тысячь мѣръ зеренъ, а собирается Четыре, пять и шесть милліоновъ. Вины не меньше изобильны, и нѣкоторые уважаются Чужестранными. Деревянное масло составляетъ также отрасль нарочитой торговли, и находится не уступающее въ добротѣ Прованскому. Что касается до шелковыхъ червей, водъ ихъ можно почесть истиннымъ источникомъ богатствъ. утверждаютъ, что сборъ шелка въ обыкновенной годъ простирается до 194,000 фунтовъ. Ежели прибавить къ сему шафранъ и ленъ, которой сѣется наиболѣе въ уѣздѣ Флоренціи; великое множество каштановъ, служащихъ пищею большой части горныхъ жителей, и вывозимыхъ сверхъ того на продажу за границу; эссенціи розы померанцовыхъ и другихъ цвѣтовъ; разные роды водокъ; цитроны и лимоны, превосходные вкусомъ и въ великомъ изобиліи; лѣса, земляное уголье, ломни камня и мрамора, соленые, рудокопные заводы, теплыя воды, многія судоходныя рѣки, порты въ Ливорнѣ и въ Портоферраіо, столь счастливо лежащіе для продажи всѣхъ земныхъ произрастѣній, особливо, когда Средиземное море бываетъ театромъ войны; то надлежитъ признаться, что Тосканія есть область наибогатѣйшая, наисчасгиливѣйшая изо всей Италіи, и что сіе Государство, не имѣющее больше двухъ сотъ двадцати пяти верстъ въ длину, и полутора ста въ ширину, беретъ верхъ надъ другими обширнѣйшими. Худой воздухъ въ нѣкоторыхъ околоткахъ, и разливаніе нѣкоторыхъ рѣкъ, сходящихъ съ Аппеннина, суть единыя въ ней терпимыя неудобства; но худыя оныхъ слѣдствія день ото дня становятся меньше чувствительны чрезъ осушеніе болотъ, чрезъ спускъ стоячихъ водъ, и чрезъ работы, производимыя по рѣкамъ, для содержанія ихъ въ предѣлахъ. Отецъ Хаменесъ, Іезуитъ, сдѣлалъ оныя на Омбронѣ столь прочныя, что не боятся больше ея наводненій, Кіана и Арно причиняютъ еще по истиннѣ разоренія на около лежащихъ грунтахъ, а Арно особлийо заливаетъ иногда берега и улицы Флоренціи; но по большей части сіе продолжается Не болѣе нѣсколькихъ часовъ, ибо дошли уже до того,Что дали сей рѣкѣ порядочное теченіе.
   По всѣмъ симъ, доставляемымъ мною вамъ о нынѣшнемъ состояніи Тосканіи, свѣденіямъ, не удивитесь вы, что она столь людно населена, къ разсужденіи своей величины. Въ самомъ дѣлѣ въ ней больше жителей, нежели въ другихъ земляхъ, тѣмъ славящихся, увѣряютъ, что въ старину была она еще люднѣе: я съ трудомъ тому вѣрю, ибо двѣ трети Великаго Герцогства, макъ я уже примѣтилъ, были тогда покрыты лѣсомъ; а сіе предполагаетъ слабое населеніе. Говорятъ такъ много о уѣздѣ Флоренціи; но сіе можетъ служить только ему въ доказательство, утверждаютъ, что въ 1299 могли Вооружить въ немъ до ста тысячъ человѣкъ, тридцать тысячь въ городѣ, а семдесять въ Графствѣ. Изъ сего можно только то заключить, ежели не ошибаюсь, Что торговля привлекла въ него великое множество жителей, природныхъ или чужестранныхъ, но съ ущербомъ достальной области. Какъ бы то ни было, по списку о нынѣшнемъ Налюдненіи Тосканіи, которой имѣю я предъ собою, число жителей, раздѣленныхъ на двѣ тысячи пять сотъ пятьдесятъ девять приходовъ, простирается до 945,063, включая 5549 монаховъ, 144 пустынника, 9349 монахинь, 8355 мірскихъ поповъ и 3529 другихъ членовъ духовенства.
   Блаженная живость разума, скорое и легкое понятіе, превосходное, но не столь пылкое, какъ въ полуденныхъ частяхъ Италіи, воображеніе, чинятъ сихъ жителей способными йо всѣмъ художествамъ и ко всѣмъ наукамъ; Тосканія можетъ похвалиться, что была отечествомъ первыхъ онымъ возстановителей, и и вотъ что паче всего составляетъ ея славу; вотъ что учинитъ имя ея милымъ и драгоцѣннымъ для ученыхъ во всѣхъ вѣкахъ. Какихъ великихъ мужей произвела она во всѣхъ родахъ! Дантъ, Петрархъ и Боккацій были творцы Италіянскаго стихотворства. Проза не меньше обязана тому же самому Боккацію, которой довелъ ее, кажется, до совершенства; Махіавелъ часто заблуждался въ политикѣ; но никто не объяснилъ лучше его глубину сей науки. Гишардинъ вознесся до всего величества Исторіи. Галилей справедливо почитается отцемъ Геометріи и новой физики. Торичеллію обязаны изобрѣтеніемъ барометра, Салвину очками; Ажжюнти, Вивіана были славные Математики; Америкъ Веспуцій безсмертнымъ учинилъ свое имя, давъ оное новому свѣту. Первыя обрѣтенія въ рѣзьбѣ въ 1460 приписуются Марсо-Финневеррѣ, которой по меньшей мѣрѣ много совершенства придалъ сему художеству, ежели совсѣмъ его не выдумалъ. Мишель-Анжъ есть первой Скульпторъ въ свѣтѣ: по его слѣдамъ идетъ Донателло. Живопись должна возрожденіемъ своимъ въ Европѣ Цимабую и Жіотту. Наконецъ Аулла имѣетъ ту славу, что первой далъ почувствовать прелести музыки во Франціи.
   Упоминаю я только объ именахъ всѣхъ сихъ славныхъ людей, родившихся въ Тосканіи, да и принужденъ еще многихъ опустить. Вы найдете во множествѣ книгъ обстоятельныя подробности о ученой Исторіи сей земли, которая составляетъ наипрекраснѣйшій и наиважнѣйшій памятникъ для человѣческаго разума. Я удовольствуюсь сказать вамъ, что усиленія всѣхъ оныхъ великихъ мужей были вспомоществуемы Академіями, тогда полезными, потому что труды ихъ раздѣлялись между многими, что онѣ служили сообщеніемъ взаимному просвѣщенію, и что посредственное дарованіе не имѣло никакого повода докучать быть въ нихъ приняту. При Козмѣ старомъ, отцѣ отечества, была уже основана въ 1469 Платоническая Академія, Внукъ его, Лаврентій великолѣпной, привелъ ее въ лучшее положеніе. Главной ея предметъ былъ толковать и объяснять Платона, къ которому имѣли наиглубочайшее почтеніе, и котораго почитали за наивеличайшаго философа отъ начала свѣта. Разсуждали въ ней такожъ о правилахъ Италіянскаго языка, о причинахъ его порчи, о средствахъ его исправленія, и по сему образцу составились потомъ Академіи словесныхъ наукъ. Замѣшательства, воспослѣдовавшія во Флоренціи, и стоившія жизни нѣсколькимъ членамъ Платонической Академіи, разсыпали ее въ 1521; она опять возстановлена въ 1600, но приближалось время, въ которое мысленная философія долженствовала уступишь мѣсто истинной физикѣ, изысканіямъ и наблюденіямъ, къ коимъ Галилей вселилъ склонность. Таково было начало славной Академіи дель Чименто (испытанія), первой въ Европѣ, въ коей начали упражняться о изысканіи способа философствовать наисвойственнѣйшаго, наиполезнѣйшаго, и въ ономъ толико предуспѣли. Великой Герцогъ Фердинандѣ II положилъ первое основаніе сей Академіи въ 1631 году; но истинную твердость получила она уже въ 1657, при Кардиналѣ Леопольдѣ, его братѣ, покровителѣ столь просвѣщенномъ наукъ и художествъ. Члены, почти всѣ отличные своими дарованіями и знаніями, собирались въ его дворцѣ. Таковъ былъ Вивіани, первой Математикъ Великаго Герцога Тосканскаго, коего слава, разпространившаяся въ чужестранныхъ земляхъ, доставила ему въ 1664 пенсію отъ Лудовика XIV. Онъ, въ доказательство благодарности своей, построилъ домѣ съ надписью; Aedes a Deo datae, домъ Богомъ данной, чиня тѣмъ присвоеніе имени Dieu-donné (Богдана), кое сему Монарху дано при его рожденіи. Вивіани управлялъ долго трудами Академіи дель-Чименто, въ которой былъ начальникомъ при Кардиналѣ Леопольдѣ, а Графъ Лаврентій Малаготти Секретаремъ, и сей послѣдній выдалъ собраніе испытаній. Павелъ дель Буоно извѣстенъ по выдуманнымъ отъ него инструментамъ, для познанія нестѣснимости воды и для сравненія между собою тяжестей текомыхъ. Онъ первой выдумалъ въ Европѣ высиживать цыплятѣ по примѣру Египтянъ. Довольно назвать Бореллія, Профессора Математики во Флоренціи и въ Пизѣ, дабы дать понятіе о его достоинствѣ. Онъ издалъ трактатъ о движеніи животныхъ, de motu Ammalium, и другой о силѣ ударенія, de vi percussionis, въ коихъ читаются любопытныя и новыя наблюденія. Сей Писатель, умножившій долгой списокъ тѣхъ ученыхъ, кои были умнѣе, нежели богатѣе, и умершій въ нищетѣ въ Римѣ, куда его призвала Королева Христина, изобрѣлъ многія махины для Академіи дель Чименто. Оныя находятся, равно какъ опыты и диссертаціи другихъ членовъ, въ собраніи изданномъ въ 1667, гдѣ говорится о давленіи, воздуха, о сдавленіи воды, о стужѣ, о теплѣ, о льдѣ, о магнитѣ, о электрической силѣ, о запахахъ, о звукѣ, о движеніи, о свѣтѣ и проч. Съ того времени не выходило другихъ сочиненій, да и Академія давно уже не существуетъ. Городъ Флоренція довольствуется нынѣ двумя Академіями. Anapucmoeô и делла Круски. Первая, собственно говоря, есть словесныхъ наукъ; она отъ времени до времени собирается въ залѣ университета, и всякой въ нее допускается читать свои сочиненія, на какомъ бы то языкѣ ни было. Имя ея происходитъ отъ одного Греческаго слова, значущаго безъ страсти. Конечно хотѣли чрезъ то дать разумѣть, что она все принимаетъ безъ пристрастія. Таковое качество драгоцѣнно и важно во всякомъ ученомъ обществѣ. Я надѣюсь, что Апаристы поддерживаютъ сіе прекрасное званіе другими качествами, требующимися въ Академикахъ; но надлежитъ признаться, что не дошли они еще до славы, коею пользуются составляющіе Академію делла Круска. Она еще Царица и правительница Итальянскаго языка: вотъ ея званіе, усовершеніе языка, стихотворство и краснорѣчіе; вотъ предметы ея трудовъ. Они велики и достойны занимать разумныхъ людей; но можетъ быть и найдете вы съ лишкомъ мѣлкими и даже странными аллегоріи, подъ которыми выдаются сіи труды. Имя Круска (отруби) произходитъ отъ отрубей и рѣшета, взятыхъ Академіею вмѣсто герба съ сею надписью: il pui bel fior he coglie. Въ залѣ все эмблематическое: катедра представляетъ ковшъ; ступеньки сдѣланы на подобіе жерновъ; Директоръ сидитъ также на жерновомъ камнѣ; стулья другихъ членовъ походятъ на кузова: спинка у нихъ лопата, на которой хлѣбъ сажаютъ въ печь, равно какъ и рамы у портретовъ Академиковъ; столъ, похожій на такой, на коемъ мѣсятъ хлѣбъ; сочиненія, имѣющія быть питаны, кладутся въ ковшъ, а читающій сидитъ до половины тѣла въ волосяномъ мѣшкѣ. Не знаю, могли ли всѣ сіи мебли быть великими предметами къ поощренію; но то правда, что сія Академія труди? лась наиболѣе между тремя или четырьмя стами ученыхъ собраній, разсѣянныхъ по лицу Италіи. Она выдала Словарь Италіянскаго языка, въ шести превеликихъ томахъ въ листъ. Онъ конечно есть драгоцѣнная житница сего языка, и долженъ его навсегда учреждать; но, не избѣжалъ критики, коей подвергаются всѣ словари, прошедшіе и будущіе. Жалуются, что онъ не полонъ, изобилуетъ погрѣшностями, и требуетъ великихъ перемѣнъ и прибавокъ.
   Академики сами подвержены еще сильнѣйшимъ критикамъ здравыхъ головъ, утверждаютъ, что они въ сочиненіяхъ своихъ прилежатъ только къ исправности и чистотѣ слога; стараніе тягостное, и часто перерождающееся въ педантизмъ: а что касается до мыслей, оныя весьма нуспіы. Флорентинская проза, на примѣръ, состоящая въ рѣчахъ, въ похвальныхъ и въ надгробныхъ словахъ знатнѣйшимъ членамъ Академіи делла Бруска, не имѣетъ ни мыслей, ни великихъ движеній краснорѣчія. Сіе не потому, чтобъ во Флоренціи не было способа представлять въ цвѣтущемъ видѣ словесность: не можно конечно не признавать въ жителяхъ разума и природныхъ расположеній. Между ими царствуетъ такая свобода, въ мысляхъ, каковой нигдѣ въ Италіи не находится. Они могутъ трудиться во всѣхъ матеріяхъ непротивныхъ вѣрѣ или правленію, и монахи, на коихъ повсюду толико жалуются, не держатъ ихъ въ порабощеніи предразсужденій. Но по одной изъ столь часто въ наукахъ случающихся перемѣнъ, произошло, что онѣ нынѣ едва дышатъ въ той землѣ, гдѣ прежде толико блистали. Не можно въ томъ обвинять, какъ нѣкоторые говорятъ, недѣйствіе, производимое климатомъ; ибо оной не былъ препятствіемъ тамъ для великихъ дѣлъ въ послѣднихъ вѣкахъ. Вѣроятнѣе приписать нынѣшнее одеревенѣніе Правительству, которое не довольно поощряетъ, а еще больше вкусу общества, волокитства, увеселеній и праздниковъ, отъ коихъ ослабѣли любовь къ ученію, любопытство и дарованія. Нынѣ весьма рѣдко случается'"видѣть хорошія сочиненія, выданныя Флорентинцами, Я между ими знаю только трехъ или четырехъ писателей, заслуживающихъ упоминаніе. Докторъ Лами имѣетъ многоразличныя свѣденія: онъ выдаетъ еженедѣльно листокъ ученыхъ новостей, въ коихъ есть вкусъ, прозорливость, критика. Записки его о древностяхъ Флоренціи и Тосканіи, доказываютъ великую ученость, но сушь только ученость; много въ нихъ пустоши и многословія. Докторъ Кокки,-- Профессоръ Анатоміи, почти одинъ достойной врачъ въ землѣ, ими набитой, какъ и вся Италія. Танжіони выдалъ Естественную Исторію и описаніе Тосканіи: сочиненіе, приносящее честь его просвѣщенію, и точности. Что касается до высокихъ наукъ, находится только отецъ Леснаръ Хименесъ, Іезуитъ, знаемой во всей Европѣ за великаго Астронома, и коего дарованія въ инженерствѣ чинятъ его столь полезнымъ Тосканіи. Нѣкоторые другіе писатели выдаютъ повременно небольшія диссертаціи и сочиненія, наполненныя здравымъ разсудкомъ и твердыми знаніями; но сожалѣтельно, что Ограничиваются они въ столь мѣлкихъ произведеніяхъ, коихъ не довольно для того, чтобы можно было судить о всемъ пространствѣ ихъ дарованія. Не говорю я ни о толпѣ стихотворцевъ ни о творцахъ соннетовъ и сладостныхъ стиховъ, ни объ Импровизаторахъ, кои здѣсь также расплодились, какъ и въ Сіеннѣ. Человѣку, имѣющему вкусъ, не можно перенести чтенія сихъ сочиненій, по большой части сумасбродныхъ и негодныхъ. Я хотѣлъ читать стихотворенія одной славной Импровизаторки Кориллы, которая выдала въ печать между прочивъ одну поэму, приписанную Императрицѣ Королевѣ; но признаюсь, что не могъ видѣть безъ удивленія, какъ она пользуется толикою славою и даже до того, что многіе выдаютъ ее за чудо Италіи. Она въ самой крайности есть не что иное какъ нынѣшняя Флорентинская Сивилла, въ коей безпорядокъ мыслей не меньше чувствителенъ, какъ былъ въ старину въ листахъ Куменской Сивиллы.
   Нынѣшнее состояніе художествѣ во Флоренціи, во всей Тосканіи, не болѣе процвѣтаетъ, какъ, науки и ученость. Изключая рѣзьбу, которая съ недавняго времени начинаетъ выходить изъ посредственности, въ коей была погружена, не видно здѣсь ни великихъ живописцевъ, ни великихъ скулпторовъ. Все достоинство нынѣшнихъ художниковъ состоитъ въ томъ, чтобъ списывать довольно похоже прекрасные подлинники своихъ предшественниковъ, здѣсь находящіеся. Не надлежитъ однако думать, чтобъ работы великихъ людей, прославившихъ Флорентинскую школу, были всѣ достойны того безпредѣльнаго удивленія, столь рѣдко позволяемаго просвѣщеннымъ вкусомъ. Г. Кошенъ, котораго мнѣнія охотно я держусь, когда рѣчь идетъ о художествахъ, имѣетъ, кажется, по сему предмету виды столь основательные и столь справедливые, что я не могу лучше сдѣлать, какъ представить вамъ ихъ, оканчивая сіе писмо. Вотъ какъ онъ говоритъ:
   "Старинная Флорентинская школа произвела множество нехудыхъ живописцевъ, но мало такихъ, кои бы нажили славу. Церкви наполнены картинами многихъ мастеровъ; но оныя кажутся всѣ одной руки, такъ онѣ походятъ одна на другую вкусомъ, рисункомъ, способомъ одѣванія и цвѣтомъ. Краска слаба и очень сѣровата; рисунокъ величественъ, но узоренъ, во вкусѣ Мишель-Анжа Буонаротія, которой былъ главою сей школы. Округлости фигуръ такъ гибки, что покушеніе беретъ почесть ихъ невозможными; вывороты столь увеличены, что, кажется, крутятъ члены; пріятности, слишкомъ умноженныя, имѣютъ нѣчто величественнаго, но представляютъ понятіе о выдуманной природѣ. Не видно между ими отличающихся краскою, ни живописцевъ, наполненныхъ жанромъ, кои отваживаются прибѣгать къ неправильностямъ, дабы произвесть красоты, платящія за то изобильно, и составляющія прелесть живописи. Флорентинская школа поручила весь свой блескъ отъ славныхъ своихъ скульпторовъ; а изъ сего произошло то, что наиглавнѣйше и почти единственно прилѣплялись къ рисунку, къ правильности и величественности формъ, превращающихся легко въ способъ. Сколько ни говорятъ, что оной величественъ, но великой способъ, не приближающійся къ природѣ, не лучше стоитъ малаго, равномѣрно отъ нея удаляющагося. Истинна есть цѣль; не дойти до нея тѣмъ или другимъ образомъ, есть почти одно.
   "Изъ сего образа ученія, представляемаго въ школѣ, почти совсѣмъ управляемой скульпторами, слѣдуетъ также, что рисуютъ долго, прежде нежели отваживаются малевать; привязываются къ округлостямъ, къ расположенію внутренности съ точностію, не смотря природы съ стороны дѣйствій свѣта и красокъ, что есть существенная часть живописи. Можно въ томъ удостовѣриться, разсматривая рисунки Флорентинцкихъ мастеровъ, кои весьма окончены и стѣснены мѣлкими насѣчками, показывающими точность и порабощеніе.
   "Но можно также сказать, къ славѣ Флорентинской школы, что она произвела наипревосходнѣйшихъ скульпторовъ и въ большемъ числѣ, нежели всѣ прочіе Италіянскіе города, противно городу Венеціи, изъ котораго вышло столько великихъ живописцовъ, а ни одного скульптора. Правда, что сіи Флорентинскіе скульпторы узорны, ибо больше подражали Мишель-Анжу, нежели природѣ и древнимъ образцамъ; но они учены, правильны и великаго вкуса."
   Я есмь, и проч.
   

ПИСМО CCCLVIII.

Конецъ Тосканіи.

   Я объѣхалъ почти все Великое Герцогство Тосканское, желая видѣть самъ собою страну столь удивительную; Но избавлю васъ отъ скуки слушать мѣлкія подробности, а стану только говорить о мѣстахъ самыхъ примѣтныхъ. Первой городъ на пути моемъ на востокъ отъ Флоренціи былъ Аррецо, древній Arctium, лежащій отъ нея въ до верстахъ. Положеніе его на небольшомъ холмѣ, посреди равнины, изобилующей хлѣбомъ, виноградами и оливами, весьма пріятно. Расположеніе строеній, правильныхъ и хорошо намощенныхъ улицъ, умножаетъ его красоту. Площадь украшена зданіемъ, называемымъ Ложи, Loggie, гдѣ находятся таможня, театръ и Портикъ изъ восемнадцати дугъ, длиною въ четыре ста футовъ, для гулянья. Сіе зданіе величественно* построено Вазаріемъ, начато имъ въ х573. Но наиболѣе отличаетъ городъ заведеніе, приносящее честь человѣколюбію. Съ 1262 года составилось въ немъ братство, (fraterrtifa), имѣющее около двадцати тысячь рублей дохода, которой употребляется на выдаваніе за мужъ дѣвицъ, на доставленіе хлѣба бѣднымъ и на другія милосердыя дѣла. Ареццо есть сѣдалище Епископства, по доходу своему наиважнѣйшаго въ Тосканіи. Епископъ, носитъ званіе Князя Имперіи. Въ городѣ считаютъ около двенадцати тысячь жителей, а управляется онъ Магистратомъ, выбираемымъ изъ мѣщанства, въ коемъ главою Гонфалоніеръ, йоторой всегда изъ дворянъ; но ничто не дѣлается безъ участія Губернаторѣ, называемаго тамъ Королевскиліѣ Коммисаромъ, и коего Великой Герцогъ перемѣняетъ всякіе три года.
   Сей городъ былъ одинъ изъ двенадцати главныхъ въ Етруріи; думаютъ, что онъ получилъ имя свое Агеінил отъ Ареціи, прозвища Весты, жены Янусовой. Разорилъ его Силла за то, что онъ принялъ противную Риму сторону въ гражданской войнѣ Будучи вскорѣ послѣ того выстроенъ, считалъ онъ въ числѣ наизнаменитѣйшихъ своихъ гражданъ Мецена, Августова любимца и покровителя ученыхъ Римскихъ людей. При упадкѣ Имперіи, Ареццо подвергнулся жребію прочихъ городовъ Италіи. Готы и Ломбарды причинили въ немъ великія опустошенія. Въ четырнадцатомъ вѣкѣ похитилъ въ немъ власть Епископъ его, Гвидо Петра-Мала, правилъ имъ тирански, но многія ему оказалъ услуги. Онъ укрѣпилъ городъ, сравнялъ улицы, и велъ съ успѣхомъ войну противъ Папы Іоанна XII. Аретийцы были подвержены чрезъ долгое время преслѣдованію Гелфовъ и Жибелиновъ, но находились однакожъ въ силахъ стоять противъ флорентинцовъ, даже ихъ побѣждали, и свергли иго, кое они на нихъ наложили, купя ихъ городъ отъ Лудовика, Герцога д'Анжу, имъ завладѣвшаго. Наконецъ были они принуждены покориться Карлу пятому, которой всю ихъ землю отдалъ Александру Медицису. Сверхъ Мецена, сей городъ славится тѣмъ, что родился немъ Гюй д'Ареццо, Бенедиктинской монахъ, около 1021. Онъ былъ изобрѣтатель музыкальныхъ для пѣнія нотъ, и ввелъ, вмѣсто Римской азбуки, до того употребляемой, слоги: утъ, ре, ми, фа, соль, ля, взявъ ихъ изъ трехъ первыхъ стиховъ гимна Св. Іоанна, ut queant Iaxis etc. Я не знаю, хвалятся ли здѣшніе жители порожденіемъ между ими безславнаго Сатирика, Петра д'Ареццо, больше знаемаго подъ именемъ Аретино, родившагося въ 1462 и умершаго въ 1557. Скотская смѣлость, съ каковою онъ ругалъ Владѣльцовъ, дала ему званіе бича Государей. Францискѣ I и Карлъ пятой заставили его молчать деньгами, и посылали къ нему подарки, кои, вмѣсто уменьшенія, злость его умножали. Италіянскіе владѣльцы не такъ были снисходительны; они затворяли ему ротъ палкою, и Сей способъ сильно дѣйствовалъ. Скверныя сочиненія, въ коихъ обнажается мерзость мерзостей и безвѣрія, заставили почитать его за самаго проклятаго человѣка въ свѣтѣ. Было время, въ которое славной Яончино Кончики, Марійалъ д'Анкръ, родомъ изъ Окружностей Арецца, имѣлъ во Франціи славу, можетъ быть, и того безчестнѣе. Милость Маріи Медицисъ и Лудовика XIII возбудила противъ него народную ненависть, попустившуюся на всѣ крайности. Потомство, больше справедливое, не признаетъ въ немъ другихъ преступленій, кромѣ высокомѣрія, умѣющаго пользоваться обстоятельствами для своего возвышенія. Многочисліе сихъ людей во всѣхъ вѣкахъ долженствовало бы уже, кажется, научить, что предпріятія ихъ не заключаютъ ничего чрезвычайнаго.
   Кортона, другой Епископской городъ далѣе Арецца, близь Римской дороги, лежитъ на высокой горѣ и можетъ имѣть до четырехъ тысячь жителей. Нѣкоторые писатели почитаютъ ее за древній Coryfus, основанной гораздо прежде Трои. Сумнѣваться не льзя, чтобъ не была она въ числѣ двѣнадцати главныхъ городовъ Етрусковъ, союзница Римлянъ, и послѣ ихъ колонія. Варвары почти совсѣмъ разорили ее въ пятомъ вѣкѣ, но она возставилась столь хорошо, что пришла въ славу своею торговлею и налюдненіемъ. участіе, принятое ею за Жибелиновъ, причинившихъ Италіи толикія бѣдствія ссорою съ Гелфами, дали ей званіе гнѣзда Жибелиновъ. Пользовавшись долгое время вольностію, перешла она въ 1325 подъ власть одного изъ своихъ гражданъ, называемаго Рамери Казали, имѣвшаго шесть преемниковъ. Аадиславъ. Неаполитанской Король, покоривъ ее въ 140g, продалъ Флорентинцамъ, кои и понынѣ ею владѣютъ. Городскія стѣны доказываютъ давнюю ея древность. Онѣ складены изъ ужасныхъ камней, положенныхъ одинъ на другомъ безъ извести и безъ всякой подмазки. Видны такожъ развалины одного Бахусова храма и бань. Лучшія новѣйшія зданія суть: соборъ, народной домъ, домы Епископа, Губернатора, въ коемъ находятся театръ и зала Акаделни. Послѣдняя есть наиславнѣйшая во всей Италіи. Основана она въ 1726, подъ именемъ Акаделни Етрускихъ древностей, отъ Марцелла Ридольфина и Филиппа Венутія, дворянъ сего города; обязана скорою своею славою Аббату Валделлію, ихъ дядѣ, которой подарилъ ей кабинетъ древностей, чрезвычайно послѣ умноженной. Въ 1750 выдано собраніе его съ эстампами, подъ именемъ Museum Cortonense. Академія напечатала такожъ семь томовъ диссертацій о тѣхъ же предметахъ, заслужившихъ уваженіе отъ всѣхъ ученыхъ.
   Выѣзжая изъ Кортоны, попался я въ горы Апеннинано дорога въ нихъ такъ худа, что я торопился приѣхать въ Сан-Жіовани, главное обиталище округа, гдѣ великое множество земляной смолы и землянаго уголья доказываетъ, что въ старину дѣйствовалъ въ ней огонь. Нынѣ онъ весьма люденъ, и родитися въ немъ много хлѣба, винограда и овощей. Въ недалекомъ разстояніи отъ Сан-Жіовани видѣнъ примѣтной мостъ, построенной не діаволомъ, какъ говорятъ жители, но Римлянами, коимъ самыя дерзкія предпріятія ничего не стоили, когда предусматривали они какую пользу. Называютъ его il ponte à gli Strolli. Онъ составленъ изъ одной дуги, великъ, и лежитъ надъ протокомъ. Съ одной стороны утверждается на горѣ, обрубленной въ утесъ, съ другой на преужасномъ четвероугольномъ столбѣ, похожемъ на башню. Славное Игуменство Валломброза находится въ нѣсколькихъ миляхъ отъ Сан-Жіовани. Въ сіе мѣсто, покрытое елью и другими деревьями, наполненное разбойниками, уединился Св. Гуалбертъ, и положилъ начало чина своего въ въ 1030. Примѣчаютъ, что сей основатель монашескаго чина былъ первой, принимавшій мірскихъ братьевъ, отличающихся отъ чорныхъ монаховъ. Впрочемъ правило, коему слѣдуютъ въ Валломброзѣ, почти то же, что и Св. Бенедикта; но сверхъ Игуменствъ есть пустыни для желающихъ жить отшельниками. Камалдулы, заведенные въ 1059 Св. Ромуалдомъ, имѣютъ то же преимущество. Главное пристанище ихъ чина находится въ Камалдоли, отъ котораго они и имя получили. Обиталище ихъ весьма способно для отшельниковъ. Окружности, покрытыя еловымъ лѣсомъ, представляютъ дикой видъ., и святой ужасъ обнимаетъ, когда въ него входятъ. Обитель велика. На вершинѣ одной ближней горы построено шестьдесятъ пустынь. Нынѣ чинъ Камалдуловъ раздѣленъ на пять Конгрегацій, изъ коихъ каждая имѣетъ своего Генерала.
   Прато лежитъ на дорогѣ, ведущей изъ Флоренціи въ Лукку. Сей довольно великой городъ построенъ на плодородной и прекрасной равнинѣ. Въ ней видны хорошія стѣны, многіе большіе домы и прекрасныя церкви, особливо соборъ, одѣтой мраморомъ. Есть также пять больницъ, въ одной изъ которыхъ принимаются подкидыши, и двѣ кружки, изъ коихъ деньги употребляются на милостину и на приданое молодымъ дѣвицамъ. Жители, коихъ число простирается до двенадцати тысячь, весьма трудолюбивы: торговля въ немъ процвѣтаетъ больше всѣхъ Тосканскихъ городовъ. Дѣлается много сукна, шляпъ, холста, мѣдныхъ сосудовъ и проч. Флорентинцы завладѣли симъ городомъ въ 1353 и лишили его вольности. Въ знакъ подданства посылаетъ онъ ежегодно къ Великому Герцогу, на канунѣ Иванова дня, двухъ Пословъ, кои подносятъ ему положенное число жирныхъ куропатокъ, пѣтуховъ, гусей, цыплятъ, и подводя тѣ одну телицу, которая и ихъ всѣхъ жирнѣе.
   Пистоія, Епископство, не меньше примѣтно пріятностію положенія при подошвѣ Апеннина, на мѣстѣ, начинающемъ возвышаться и господствующемъ надъ обширною и плодородною равниною. Улицы, площади, домы, церкви имѣютъ, можетъ быть, тотъ порокъ, что отягчены украшеніями. Мраморъ въ нихъ употребленъ безъ пощады. Число жителей не простирается далѣе девяти или десяти тысячь; что весьма мало въ разсужденіи обширности города, имѣющаго двѣ мили съ половиною въ окружности. Дѣлается въ немъ много ружей и пистолетовъ, и вообще желѣзо хорошо выработывается. Въ сосѣдствѣ находятся мѣльницы для тянутія, проволоки.
   Я столько слыхалъ о безпрерывномъ огнѣ, выходящемъ изъ подъ земли близь деревни Петра-Мала, что не могъ удержаться, не освидѣтельствовать сего любопытнаго явленія самимъ собою. Сіе мѣсто лежитъ не далеко отъ Фіоренццоли, а отъ Флоренціи въ пятидесяти верстахъ, на Болонской дорогѣ. Земля, изъ которой выходитъ оной безпрерывной огонь, можетъ имѣть отъ десяти до двенадцати футовъ вдоль и поперегъ, и лежитъ на косогорѣ одной горы. Не видно въ ней ни разщелины, ни разсѣлины, но покрыта она кремнемъ и совсѣмъ безплодна, хотя въ маломъ отъ нея разстояніи хлѣбъ, простыя травы, и все ростетъ хорошо. Пламя бываетъ живѣе во время дождя и бури, нежели въ ясное. Стужа и снѣгъ его не останавливаютъ. Сильной вѣтръ его задуваетъ, или по меньшей мѣрѣ останавливаетъ его дѣйствіе. Когда копаютъ землю, оно выходитъ съ большею силою, имѣетъ немалой жаръ, жжетъ дерево, бумагу и другія вещи, легко загорающіяся. Ни мало не мудрено, что простои народъ почитаетъ сіе безпрерывное пламя въ числѣ чрезъестественныхъ дѣйствій. Испытатели натуры не столь ослѣплены, но не нашли еще до нынѣ удовольствительнаго оному изтолкованія {Г. де ла Ландъ, Ферберъ, Баронъ Дигирихъ, въ примѣчаніяхъ своихъ на сочиненіе Фербера, не говорятъ ничего точнаго о семъ явленіи по послѣдній, возобнови въ Парижѣ опыты Г. Вольты (о загорающемся воздухѣ болотъ) продолжалъ разсматривать сію Часть науки о газѣ. Пламя Петра-Малы производится загорающимся газомъ; каковой находится почти во всѣхъ и стахъ, гдѣ случится стоячая вода, и даже на берегу рѣкъ. Части сего загорѣвшагося газа отъ деревенскихъ жителей называются esprits folets. Производится весьма хорошо сіе дѣйствіе природы, положа извѣстное количество витріольнаго масла, воды и желѣзныхъ опилковъ нѣстеклянной пузырекъ, и заткнувъ его на нѣсколько минутъ. Воздухъ, изъ сей смѣси исходящій, можетъ загорѣться и лопаетъ, ежели пузырекъ откроется надъ горящею свѣчею. Ментель, сравненная Географія.}. Одни почитаютъ сей огонь за остатки волкана, давно погасшаго, и приводятъ въ доказательство камни, превратившіеся въ известь, въ стекло, въ желѣзные обгарки, и пр. находимые въ окружностяхъ.. Другіе думаютъ, что оно предвѣщаетъ волканъ, которой учинится страшенъ, когда желѣзо встрѣтится въ довольномъ количествѣ съ сѣрою; и уже чувствуются иногда землетрясенія, доходящія даже до Флоренціи. Въ двухъ мѣстахъ того же округа, видны подобные огни, а на одномъ лугу въ полумилѣ отъ Петра-Малы находится ключь, котораго вода, называемая aqua buia, хотя и холодная, загорается, какъ спиртъ.
   Близость Лукки (Lucca или Luca) поманила меня оставить Тосканію, для осмотрѣнія сего города, которой есть столица небольшой Республики, коей земля не простирается вдоль и поперегъ больше сорока верстъ, но которая мудростію своей политики и правленія предуспѣла сохранишь вольность и изобиліе въ своихъ нѣдрахъ. Округъ, ей подчиненной, удивительнымъ образомъ плодороденъ; но надлежитъ признаться, что и обработывается весьма хорошо. Жители умѣютъ получать прибыль отъ самаго малаго куска земли. Деревянное масло и шелкъ удаются и составляютъ главной предметъ торговли, обогащающей Республику. Внутрц, ея находятся горы, покрытыя до самой вершены виноградомъ, оливами, каштанами и шелковицею. Въ части къ морю лежатъ луга, на коихъ пасется превеликое множество скота. Налюдненіе такъ сильно, что въ семъ уголку, имѣющемъ одинъ только городъ и полтораста деревень, считается больше ста двадцати тысячь жителей, изъ коихъ двадцать или тридцать тысячь годны подъ ружье. Сравнивая населеніе съ пространствомъ земли, каждая квадратная миля (5 верстъ) имѣетъ 1863 души, то есть вдвое болѣе, нежели во Франціи. Подати не простираются далѣе 120.000 рублей. Правленіе въ ней аристократическое. Двѣсти сорокъ или двѣсти пятьдесятъ дворянъ, или Ноблей составляютъ по перемѣнкамъ всякіе два года Сенатъ, въ коемъ замыкается верховная законодательная власть. Надобно имѣть двадцать пять лѣтъ, чтобъ въ него быть допущену. Начальствуютъ въ немъ Гонфалоніеръ и девять Совѣтниковъ, называемые Anziani, старшины, перемѣняющіеся всякіе два мѣсяца, и кои во время своего правленія содержатся во дворцѣ на государственномъ иждивеніи; но они имѣютъ только право предлагать Сенату предметы на разсужденіе. Гонфалоніеръ носитъ званіе Князя Республики, и пользуется всѣми почестьми Государя. Отправленіе правосудія ввѣрено пяти судіямъ или Аудиторамъ, кои не могутъ никогда быть родомъ изъ Лукки. Одинъ изъ нихъ, имянуемой Подестатъ, рѣшитъ уголовныя дѣла, кои однако долженъ пересматривать Сенатъ, особливо когда дѣло идетъ о смертной казни. Весьма строго наблюдается все касающееся до полиціи, и не справедливости укрощаются съ великою суровостію. Ношеніе оружія природными жителями наказуется галерою; но ничего не пренебрегаютъ для доставленія народу изобилія, безпечности и особливо для вселенія въ него духа вольности. Каждой годъ, въ Ѳомино Воскресенье, дѣлается ходъ для принесенія Богу благодаренія за возвращеніе свободы Республикѣ. Сенатъ печется съ великимъ раченіемъ о всѣхъ частяхъ народнаго блага. Никогда не бываетъ недостатка въ пропитаніи; на случай нужды заготовлены магазейны. Ежели случатся по деревнямъ прилипчивыя болѣзни, Правительство посылаетъ Докторовъ на своемъ иждивеніи. Повсюду царствуетъ республиканская равность. Нобли находятся въ счастливой невозможности вредишь. Не знаютъ здѣсь ни Герцоговъ, ни Графовъ, ни Маркизовъ; нѣтъ частной роскоши: одна общая только позволена. Не терпятъ ни нищихъ, ни праздныхъ, ни бѣдныхъ, ни шатающихся. Законы объ оныхъ весьма строги, Не заключите ли вы, Государыня моя, что сія маленькая Республика есть образецъ превосходнаго правленія, и что жители должны въ ней находить свое блаженство?
   Городъ Лукка, сѣдалище сей Республики, лежитъ на равнинѣ, окруженной горами, и покрытой деревнями и загородными домами. Онъ правильно укрѣпленъ, и можетъ имѣть около трехъ миль въ окружности. Валъ и бастіоны осажены прекрасными деревьями и составляютъ Пріятное гульбище, улицы широки, намощены крупными каменьями, а домы хорошо построены; но нѣтъ важныхъ зданій. Дворецъ Республики примѣтенъ только по своему пространству. Въ немъ находится арсеналъ съ оружіемъ для двадцати тысячь человѣкъ. Соборъ, посвященной Св. Мартину, есть Готической архитектуры самаго худаго; вкуса, особливо снаружи. Въ одной часовнѣ примѣтенъ крестѣ изъ кедроваго дерева, худо выработанной, хотя Лунанцы утверждаютъ, что голова у Распятія сдѣлана Ангеломъ; почему и называютъ его Volto Santo, святое лице. Оно имѣетъ вѣнецъ изъ дорогихъ каменьевъ, и туфли изъ малиноваго бархата; открываютъ его только трижды въ годъ, или въ крайнихъ нуждахъ Республики. Преданіе говоритъ, что сіе Распятіе само перешло изъ церкви Св. Фердинанда въ церковь Св. Мартина, и въ память сего перехода дѣлается ежегодно торжественной ходъ. Сорокъ шесть большихъ серебряныхъ лампадъ горятъ днемъ и ночью въ сей часовнѣ, наполненной вкладами и доказательствами всеобщаго почитанія. Епископство, зависѣвшее безпосредственно отъ Папы, возвышено въ 1726 въ Архіепископство. Мало въ Луккѣ находится вещей съ стороны свободныхъ художествъ; кромѣ нѣсколькихъ изрядныхъ картинъ по церквямъ, прочее все посредственно. Главные городскіе вороты, имѣютъ вмѣсто надписи сіе одно слово золотыми буквами: Libertas, вольность. Оно также служитъ и въ вербѣ Республики. Всѣ остатки древности замыкаются въ амфитеатрѣ. Сомнѣваться не можно, чтобъ Лукка не была весьма старинной городъ; даже и начало его не извѣстно. Она считалась между главными Етрускими городами, и потомъ учинилась Римскою колоніею. Во время Готовъ и Ломбардовъ претерпѣла тѣ же перемѣны, что и Тосканія. По смерти Графини Матильды, въ 1115, превратилась въ Республику, и брала сторону то Гелфовъ, то Жибелиновъ. Каструччіо Кастракани. знатной воинъ, присвоилъ въ ней себѣ верховную власть въ 1316. Но Императоры возвратили ей вольность, которую она и сохраняетъ съ 1430. И хотя Императоръ признаетъ ее за ленъ Имперіи, она не меньше Венеціи независима. Луканцы всегда однако старались о покровительствѣ какого знатнаго Государства. Не должно мнѣ забыть сказать вамъ, что сія Республика для торговли своей имѣетъ небольшой портъ Віа-Режжіо, въ воемъ есть нѣсколько домовъ и укрѣпленная башня.
   Возвращаясь назадъ, дабы ѣхать въ Ливорну, и тамъ сѣсть на корабль, въ короткое время прибылъ я изъ Лукки въ Пизу. Сей послѣдній городъ, столица Пизанской области, лежитъ на равнинѣ, покрытой превеликими лугами и довольно изобильной хлѣбомъ, плодами и овощьми по мѣстамъ, гдѣ можно ее пахать, но подверженной частымъ наводненіямъ Арна, чрезъ нее протекающаго. Въ старину оныя наводненія причиняли немалые убытки, и долина Пизы была необитаема; но когда областію завладѣли Медицисы, то не преставали дѣлать каналовъ и плотины -- для воспрепятствованія разлитію Арна. Не смотря однако на всѣ сіи старанія, остаются еще болота, заражающія воздухъ въ нѣкоторыхъ округахъ.
   Городъ Пиза служитъ въ наши времена наиплачевнѣйшимъ доказательствомъ перемѣнъ человѣческихъ. Была она примѣтна по своей древности, почтена званіемъ Римской колоніи, и подвержена тому же жребію, что и вся Италія, въ нападеніе отъ варваровъ; но такъ скоро исправилась, что съ одиннадцатаго вѣка учинилась весьма сильна на морѣ, и имѣла больше двухъ сотъ галеръ. Жители ея отняли, у Сарацинъ островъ Сардинію, Палерму въ Сициліи, городъ Брону въ Африкѣ и Балеарскіе острова. "Они ѣздили, говоритъ одинъ новѣйшій писатель, со сто двадцатью галерами въ походъ Святой земли, и много отличились при осадахъ Антіохіи и Іерусалима. Сей походъ отворилъ Пизанцамъ путь, къ господствованію на наиотдаленнѣйшихъ моряхъ и къ обширной торговлѣ... И между тѣмъ, какъ крестовые походы приводили въ нищету прочихъ Христіанскихъ Государей, Пизанцы отъ нихъ получали пользу и великія богатства. Сія держава держалась во всемъ своемъ блескѣ до 1284, время, въ которое Генуезцы, въ одномъ морскомъ сраженіи, отняли у нея сорокъ девять галеръ, и взяли около десяти тысячъ плѣнныхъ. Сіе разбитіе и разореніе Пизанскаго порта, тѣми же Генуезцами учиненное въ слѣдующемъ и въ 1290 году, были началомъ упадка Пизанской Республики. Она еще больше ослабѣла отъ войны своей противъ Гелфовъ, то есть Генуезцовъ, Луканцовъ и Флорентинцевъ, и отъ высокомѣрія собственныхъ своихъ гражданъ, хотѣвшихъ поработить свое отечество, какъ то учинили Графъ Уголинъ, Петръ Гамбакорта, Іоаннъ дель-Аньело, Iяковъ Аппіано и сынъ его Жерардъ, которой въ 1398 продалъ Пизу съ уѣздомъ Галеасу Висконтію, Миланскому Герцогу, за сорокъ тысячь рублей. Галеасъ ее уступилъ за ту же сумму Флорентинцамъ, а сіи завладѣли ею оружіемъ въ 1406; и хотя Пизанцы, ободренные присутствіемъ Карла VIII, Французскаго Короля, получили свою вольность въ 1499, но вновь были покорены Флорентинцами въ 1509. Съ того времени городъ Пиза не возвращался уже въ прежнее свое состояніе вольности, и претерпѣлъ ту же участь, что и вся Тосканія."
   Не смотря на свое упадающее состояніе, Пиза считается еще вторымъ городомъ въ Тосканіи. Она имѣетъ до двадцати тысячъ душъ, но по величинѣ своей могла бы имѣть втрое больше, утверждаютъ, что въ одиннадцатомъ вѣкѣ считалось въ ней до полутораста тысячь. Арно раздѣляетъ ее на двое, и украшена хорошими берегами и строеніями наилучшей архитектуры. Чрезъ сію рѣку лежатъ три моста, производящіе пріятной Видъ: средній сдѣланъ изъ мрамору. улицы широки, прямы, и намощены большими плитами, какъ во Флоренціи; но не достаетъ не нихъ наиглавнѣйшаго украшенія, множества и движенія прохожихъ, отъ чего происходитъ, что на многихъ растетъ трава. Чрезъ одинъ водоводъ течетъ въ городъ преизрядная вода, и раздѣлена она на четырнадцать народныхъ и больше ста двадцати частныхъ водотековъ. Съ того времени, какъ производится на ближнихъ поляхъ работа для очищенія воздуха, оной въ Пизѣ хорошъ, даже и лѣтомъ. Впрочемъ климатъ такъ тихъ, что зима почти непримѣтна.
   Соборъ, посвященной успенію, есть старинное, но величественное зданіе. Онъ начатъ въ 1063, окончанъ въ 1092 по рисункамъ Брускетта, въ шестнадцатомъ вѣкѣ почти совсѣмъ сгорѣлъ, но починенъ Великими Герцогами. Трои мѣдныя двери показались въ немъ нѣкоторымъ особамъ такъ хороши, что онѣ въ восхищеніи своемъ назвали ихъ вратами Іерусалимскаго храма, хотя изображенія на нихъ почти всѣ дурны и полуготическіе. Внутри церковь представляетъ важнѣйшіе предметы. Пизанцы употребили въ нее богатыя добычи, отнятыя у Сарацинокъ, когда выгнали ихъ изъ Палермы. Прекрасная средина и двойные бока поддерживаются четырьмя рядами огромныхъ столбовъ, въ числѣ семидесяти четырехъ, изъ коихъ шестьдесятъ два изъ восточнаго гранита, а двенадцать изъ хорошаго мрамора. Удивляютъ особливо два столба изъ древняго зеленаго мрамора преужасной толщины, и одинъ изъ восточнаго брокателля почитаемой за безцѣнной въ семъ родѣ. Сводъ вызолоченъ и росписанъ; полъ подъ куполомъ старинной мозаической работы. Многія картины великихъ мастеровъ и гробницы съ статуями, хорошо сдѣланными, также умножаютъ красу сей церкви.
   Баптистеръ (купель) лежитъ отъ нея не далеко. Онъ есть другая съ куполомъ церковь, въ которой изключительно крестятъ всѣхъ младенцевъ въ городѣ. Она вся изъ мрамора и прекрасной архитектуры, хотя Готической. Сводъ производитъ эхо, такъ чисто повторяющее голосъ, что слышно на одной сторонѣ стѣны говоримое тихо на другой, и ежели ударить о полъ палкою, звукъ продолжается такъ долго, какъ въ колоколѣ. Сіе дѣйствіе производятъ всѣ эллиптическіе своды. Въ церкви видна величественная катедра, построенная Николаемъ Пизаномъ, фигуры на ней изъ нѣкотораго рода восточнаго алебастра и представляютъ страшной судъ: онѣ утверждаются перпендикулярно на семи небольшихъ столбахъ, изъ коихъ одни изъ во, сточнаго гранита, другіе изъ порфира, найденнаго въ Пизанскихъ горахъ, а иные изъ брокателля. Три столба утверждены на львахъ изъ лучшаго мрамора. Campo santo, городское кладбище, есть дворъ въ четыреста пятьдесятъ футовъ длины, около котораго идетъ широкой портокъ съ шестьюдесятью окнами или дугами, вымощенной мраморомъ и росписанной Цимабцемъ, Жіоттомъ Органомъ и другими старинными живописцами: живописи безцѣнныя по ихъ древности и по мысли, даемой ими о первыхъ попыткахъ художества и нечувствительныхъ его успѣхахъ. Видны тутъ также надписи и старинныя, мало примѣчанія достойныя гробницы, выключая одну, которой архитектура высокаго вкуса, и на, которой представлена изрядная лежащая фигура. Собственно такъ называемое Campo Santo, святое поле, имѣетъ въ срединѣ двора футовъ на девять земли, привезенной Пизанцами изъ Іерусалима въ тринадцатомъ вѣкѣ, утверждаютъ, что тѣла, въ нее кладомыя, совсѣмъ истлѣваютъ въ двои сутки.
   Кривая колокольня, il campanile torto, называемая также висящею башнею, Torre pendente, есть изо всѣхъ въ Пизѣ зданій, можетъ быть, любопытнѣйшее, а по меньшей мѣрѣ страннѣйшее. Сія башня, начатая въ 1174, по рисунку Вильгельма Алмона, окончанная Бонауномъ Буоччіемъ и Томасоліѣ Пизанскимъ, имѣетъ около 188 футовъ въ вышину, и лѣстницу изо ста девяноста трехъ ступенекъ, весьма покойную и свѣтлую. Фигура ея есть цилиндръ, окруженной восемью рядами мраморныхъ столбовъ, поставленными одинъ надъ другимъ. Когда взойдете вы на верхъ, окружности представляютъ со всѣхъ сторонъ великолѣпное зрѣлище. Но ежели посмотрите на ту сторону, на которую башня наклонилась, и ежели спустите на низъ кусокъ свинца на снуркѣ перпендикулярно, то удивитесь увидя, что оной у земли удаляется отъ основанія башни на пятнадцать футовъ. "По мнѣнію Вазарія, сія башня наклонилась потому, что основаніе ея, не бывъ хорошо убезпечено на мягкомъ грунтѣ, она осѣлась, и что круглость ея, соединяясь съ связью каменьевъ, чинитъ ее прочною. Другіе думамаютъ, что когда первые четыре ряда были уже постановлены, то примѣтили ея осядлость; что архитекторъ не хотѣлъ разломать сдѣланнаго, а твердилъ фундаментъ, и выдумалъ вывести башню до назначенной ему высоты, дѣлая столбы трехъ послѣднихъ рядовъ долѣе съ стороны, на которую она наклонилась, нежели съ противной, что даетъ всей громадѣ точку опиранія, и представляетъ въ самое то же время странное зданіе. Но сіе мнѣніе, кажется, уничтожается обращеніемъ противоположеннымъ наклоненію. Какъ бы то ни было, башня не меньше отъ того тверда; ибо стоитъ больше шести сотъ лѣтъ".
   Церковь Св. Стефана, у которой фасада изъ бѣлаго Каррарскаго мрамора, а внутри украшена она порфировыми столбами, хорошими картинами множествомъ знаменъ, бунчуковъ и другихъ добычь отнятыхъ у Турновъ, принадлежитъ Кавалерамъ Св. Стефана, который есть первой Тосканской Орденѣ. Великой Герцогъ Колма I учредилъ его въ 1561 въ Честь Св. Стефана, Папы и мученика и въ память побѣды, одержанной 6 Августа, то есть, въ день его праздника. Главной предметъ его заведенія былъ защищать Тосканскіе берега отъ нападеній морскихъ разбойниковъ. Кавалеры, кои въ силу буллы Пія V, выданной въ 1572, пользуются тѣми же преимуществами, какъ и Малтійскіе, обязаны были служить три года на галерахъ прежде безвозвратнаго своего принятія въ Орденъ; но съ давняго времени не ѣздятъ уже въ походы, да и галеръ совсѣмъ нѣтъ для ихъ службы. Орденъ пользуется однакожъ великимъ уваженіемъ. Дабы быть въ него допущену, надлежитъ доказать дворянство четырехъ поколѣній съ стороны какъ отца, такъ и матери, и считая себя самаго. Есть многія Камандеріи отъ восьми сотъ до тысячи двухъ сотъ рублей дохода. Великой Пріоръ живетъ въ Пизѣ, главномъ мѣстѣ Ордена. Намѣреніе основателя было населишь сей городъ, принуждая Кавалеровъ, не находящихся въ караванѣ, проводить въ немъ два года. Они могутъ жениться, но холостые должны жить въ домѣ Ордена, гдѣ они имѣютъ преизрядные покои. Главные чиновники, послѣ великаго Магистра, котораго достоинство привязано къ Тосканскому Государю, суть Великой Пріоръ, Великой Коннетабль, В6ликой Казначей, Великой канцлеръ и Великой Блюститель. Главная Капитула держится всякіе три года, и на ней должны находиться всѣ чиновники, ежели не воспрепятствуетъ тому какая законная причина. Одежда Кавалеровъ есть мундиръ бѣлой съ красными отворотами, красной осмиконечной крестъ, носимой на лѣвой сторонѣ, но обыкновенно носятъ они маленькой золотой крестъ на лентѣ огненнаго цвѣта.
   Козма I не удовольствовался симъ учрежденіемъ для возстановленія налюдненія въ Пизѣ: онъ всѣ старанія употребилъ о приведеніи въ совершенство университета, основаннаго въ ІЗ4З" и обезпечилъ ему двадцать тысячъ рублей годоваго дохода, которой берется изъ церковныхъ Тосканскихъ десятинъ. Всѣ науки преподаются въ немъ Профессорами, коихъ число простирается до сорока. Великой Пріоръ Съ. Стефана есть въ немъ Генералъ-Проведиторъ, и бдитъ о наблюденіи учрежденій. Ученые самые достойные прославили сей университетъ. Таковы были Аккурсъ, Бартоль, Цезалпинъ, Алціадъ и многіе другіе, отличившіеся въ разныхъ родахъ; но ни одинъ не принесъ ему больше чести, какъ Галилей, родившійся въ Пизѣ. Находятся еще и нынѣ люди отличныхъ дарованіи. Вкусъ хорошаго ученія въ немъ удерживается, и мало въ Италіи городовъ, гдѣ бы оное было лучше сего Университета. Отъ него зависятъ многія Коллегіи, и во всѣхъ есть мѣста для учениковъ на содержаніи Великихъ Герцоговъ, или разныхъ Тосканскихъ городовъ, имѣющихъ право оные раздавать. Имѣетъ онъ сверхъ того Ботанической садъ, кабинетъ Естественной Исторіи, обсерваторію, въ которой находятся цѣнные инструменты, и многочисленную библіотеку для употребленія Профессоровъ.
   Всѣ сіи заведенія и трехмѣсячное каждой годъ пребываніе Двора въ Пизѣ наиболѣе способствуютъ къ пропитанію жителей. Торговля въ немъ совсѣмъ упала, а сіе чинитъ безполезнымъ превеликое мраморное зданіе, называемое Loggia di mercanli, или баржа. Правленіе старается теперь ввести въ сей городъ нѣкоторыя новыя художества. Счастливо оно будетъ, ежели предуспѣетъ возбудить въ жителяхъ старинное трудолюбіе! Я молчанію предаю нѣкоторыя другія зданія, коихъ описанія довольно безплодно увеличиваютъ повѣствованія другихъ путешествователей. Не говорю я о тринадцати мужескихъ монастыряхъ, находящихся въ городѣ, а довольствуюсь сказать, что держаны въ Пизѣ два знатные собора. На одномъ въ 1134, проклятъ Антипапа Анаклетъ; въ другомъ въ 14.09. свержены два Антипапы, и выбранъ Александрѣ V. Епископское сѣдалище, почти столь же древнее, какъ Христіанская вѣра, одаренное отъ Императоровъ, Тосканскихъ Графовъ и Маркизовъ, и особливо отъ Графини Матильды, великими преимуществами, было воздвигнуто въ въ Архіепископство и въ Приматство Сардиніи и Корсики. Долженъ я также прибавить, во славу сего города, что одному изъ жителей его, Леонарду Фибоначчію, обязаны мы Арабскою цыфирью, провезенною имъ изъ Леванта.
   Въ четырехъ миляхъ отъ Пизы, на дорогѣ къ Луккѣ, находятся славныя еще со времени Плинія бани, знаемыя подъ именемъ банъ Пизанской горы, Bagni del monte Pisano, или de! monte di S. Guili то. Дорога, къ нимъ ведущая, есціь гульбище наипріятнѣйшее въ свѣтѣ. Можно туда ѣхать также водою. Число бань простирается до двенадцати, и каждая носитъ имя какого баснословнаго божества, какъ: Юпитера, Юноны, и проч. Теплота воды не повсюду одинакова: самая горячая есть 32 градуса по Ребмюрову термометру, а наименьше теплая нѣсколько выше двадцать четвертаго градуса. "Всѣ сіи воды суть одного своинства, прѣсны, умѣренны и годны къ питію. Онѣ содержатъ въ себѣ землю алвалическую, соль, воздухъ, огонь, минеральныя испаренія, нѣсколько похожія на сѣру; но въ маломъ количествѣ всякой изъ сихъ матерій. Употребленіе ихъ полезно для опухолей, вередовъ, антонова огня, переломовъ, лихорадокъ, хроническихъ и составныхъ болѣзней, ипохондріи и проч." Въ баняхъ дѣланы часто и немалыя починки. Императоръ Францискъ I, будучи Тосканскимъ Великимъ Герцогомъ, привелъ ихъ особливо разными работами въ совершенство. Нынѣ есть въ нихъ пристойныя и покойныя строенія. Бани учинились прелестнымъ пребываніемъ. Со всѣхъ сторонъ съѣзжаются въ нихъ особы всякаго состоянія и всякихъ земель. Красота положенія, пріятность мѣста, соединеніе всѣхъ утѣхъ, призываютъ употреблять ихъ и безъ всякой болѣзни.
   Отъ Пизы до Ливорны считается не больше двадцати верстъ, и можно туда ѣхать и сухимъ путемъ и водою. Ливорна въ старину была простая деревня, и знатнымъ мѣстомъ учинилась съ того времени, какъ Флорентинцы, въ концѣ пятнадцатаго вѣка, дали ей немалыя преимущества, дабы привлечь туда купцовъ. Въ самомъ дѣлѣ торговля привела сей городъ въ цвѣтущее состояніе: онъ хорошо выстроенъ, улицы широки, изрядно вымощены и такъ прямы, что съ большой площади видны обои городскіе вороты. Одна часть прокопана каналами, и по сей причинѣ Ливорну называютъ новою Венеціею. Число жителей доходитъ до сорока тысячь, и между ими считается десять тысячь Жидовъ, кои имѣютъ особый околотокъ и хорошую синагогу. Они здѣсь пользуются большимъ числомъ привилегій, нежели въ какомъ другомъ мѣстѣ Италіи: да и пословица есть: sarebbe meglio battere il Gran Dura, che un Ebrio, легче побитъ Великаго Герцога, нежели Жида. Всѣ секты равно терпимы въ Ливорнѣ: никого въ ней не безпокоятъ по поводу вѣры, и Инквизиція власть имѣетъ только надъ одними Католиками, да и то съ великою умѣренностію. Между главными зданіями отличается домъ, церковь Готической архитектуры, съ прекраснымъ сводомъ; Герцогской дворецъ, въ которомъ живетъ Государь, когда приѣзжаетъ въ Ливорну; соленой анбаръ, табашные и масленые магазейны, арсеналъ, лазаретъ, превеликое зданіе, въ коемъ запираютъ на ночь невольниковъ, и фабрика для корольковъ, кои большею частію получаются съ береговъ Сардиніи и Корсики и изъ окружностей Бизерты въ Африкѣ, близь Туниса. Повѣритъ трудно, чрезъ сколько рукъ Оные проходятъ, прежде нежели получаютъ видъ, которой имѣть должны; съ какимъ стараніемъ выбираются четырнадцать оттѣней, и по коимъ разнится ихъ цѣна.
   Портъ не имѣетъ двадцати саженъ глубины и скоро бы засорился, ежелибъ не прилагали раченія его чистить. Онъ защищенъ насыпью, выдающеюся въ море на цѣлую милю, и двумя небольшими крѣпостцами, на концѣ оной насыпи. Военные корабли не могутъ въ него входить, а бросаютъ якорь на берегу, служащемъ вмѣсто рейды. Дарса или Дерсина почитается за второй портъ, или справедливѣе есть часть большаго, больше вдающаяся въ городъ, и запираемая цѣпью. Въ семъ мѣстѣ строятся корабли и галеры, и находится народной водобой съ мраморною статуею Великаго Герцога Фердинанда I, къ подножію которой прикованы четыре мѣдные Турецкіе невольника. Я читалъ, что сія статуя служила образцомъ для статуи Генриха IV, стоящей на новомъ мосту въ Парижѣ, и что обѣ онѣ сдѣланы однимъ мастеромъ; но странное съ ними случилось: что худо въ одной, то точно лучше всего въ другой. Статуя Генрика IV почитается прекрасною. а Фердинандова посредственною. Напротивъ того четыре невольника послѣдней заслуживаютъ вниманіе знатоковъ, а невольники статуи Генриха IV не стоятъ и того, чтобы на нихъ смотрѣть!
   Множество кораблей, приходящихъ въ Ливорнской портъ, производитъ пріятное зрѣлище" Обыкновенно считаютъ ихъ отъ тысячи двухъ сотъ до полуторы тысячи. Армяне и Жиды служатъ маклерами всѣмъ народамъ, изъ коихъ многіе содержатъ Консуловъ, не мало въ городѣ уважаемыхъ. Самая главная торговля состоитъ въ товарахъ всякаго рода кои складываются въ магазейны, и потомъ разсылаются во всѣ части свѣта, а Главные предметы суть: пряденая и непряденая бумага, кофе, сахаръ, пряности, сѣра, квасцы, лакъ, какао, Римской анисъ, лавровыя ягоды, и всякая соленая рыба. Производится такожъ нарочитой торгъ произрастѣніями Тосканіи. Англичане и Голландцы много посѣщаютъ сей портъ; Французы посылали въ него прежде много суконъ, а нынѣ посылаютъ Ліонскіе штофы, щепетинной товаръ, моды, табакъ, вино. водки и проч. Таможенная пошлина можетъ приносить на годъ до шестидесяти тысячъ рублей.
   Теперь я нахожусь на отъѣздѣ въ Сардинію, откуда сбираюсь побывать въ Корсикѣ. Здѣсь нашелъ я корабль, приуготовляющійся на сихъ дняхъ итти въ Цервой изъ сихъ двухъ острововъ. Я не хотѣлъ потерять случая, объѣзжая другіе здѣшніе города; да впрочемъ увѣрили мёня, что они того и не заслуживаютъ, кромѣ, можетъ быть, Волтерры, лежащей на довольно высокой горѣ и имѣюфей Епископство. Сей городъ есть старинной и былъ знатенъ между двѣнадцатью главными Етрусними городами. Стѣны его, коихъ видны еще остатки, складены были изъ превеликихъ тесаныхъ камней безъ всякой смазки. Сказываютъ, что въ старину было въ Волтеррѣ до ста тысячь жителей: нынѣ едва наберется четыре тысячи. Моровая язва въ 1550, въ 1630 и въ 1633 совсѣмъ его опустошила. Въ сосѣдствѣ находятся соляные заводы, снабжающіе солью большую часть Тосканіи. Жилы лежатъ подъ слоями алебастра, а подъ сими текутъ ручьи воды, изъ которыхъ соль достается обыкновеннымъ образомъ,-- то есть, варя воду въ котлахъ. Одинъ изъ сихъ ручьевъ, Св. Іюста, даетъ на сто фунтовъ воды тридцать шесть фунтовъ соли, что гораздо больше, нежели во Франціи, гдѣ изъ такого же количества воды не получается соли больше шестнадцати фунтовъ. Впрочемъ утверждаютъ, что Волтеррская соль, которая очень бѣла и чиста, наполнена известною и алкальскою землею. Фунтъ ея продается по двѣ и по три копѣйки. Всѣхъ ключей считается тринадцать; ихъ называютъ здѣсь Moiя, но выработываются только четыре. Одинъ принадлежитъ Великому Герцогу, которой отдаетъ его на откупъ, а прочіе жителямъ Волтерры.
   Я есмь, и проч.
   

ПИСМО CCCLIX,

Сардинія и Корсика.

   Переѣздъ изъ Ливорны въ Сардинію такъ коротокъ, и вѣтеръ для меня былъ столь благополученъ, что я скоро прибылъ на сей островъ. Признаюсь вамъ, Государыня моя, что при первомъ взглядѣ и" могъ я удержаться отъ удивленія. Я не надѣялся его найти столь прекраснымъ, столь плодороднымъ, столь въ порядкѣ, какъ онъ есть нынѣ. Кажется, что его не знаютъ, или что весьма ложное понятіе о немъ имѣютъ въ Европѣ; и я не сумнѣваюсь, что со временемъ обогатитъ онъ своего Государя, и будетъ считаться между важными владѣніями.
   Островъ Сардинія, отъ нѣсколькихъ вѣковъ носящій званіе Королевства, есть послѣ Сициліи наивеличайшій изъ острововъ Средиземнаго моря. Онъ имѣетъ больше двухъ сотъ пятидесяти верстъ въ длину и полтораста въ ширину. Морской проливъ, переѣзжаемой скорѣе часа, когда время тихо, отдѣляетъ его при мысѣ Бонифачіо отъ Корсики, съ которою, кажется, въ сінарину былъ онъ соединенъ. Онъ перерѣзывается рѣками, ручьями, горами и холмами, не меньше плодородными, какъ долины и равнины. Кругомъ всего острова находятся многіе порты, изъ коихъ безопаснѣйшіе суть: Порто Конде, Порто Toppe, Порто Скцзо и Порто Каліари, бывшій въ старину въ славѣ. Сверхъ сихъ портовъ Сардинія обезпечивается отъ варварскихъ наѣздовъ многими башнями, построенными по разнымъ островамъ, около ея лежащимъ. Пожигающіе полуденные вѣтры умѣряются дующими съ сѣвера, такъ что климатъ весьма пріятенъ. Положеніе сего острова учинило бы его наисчастливѣйшимъ на землѣ пребываніемъ, ежелибы не препятствовалъ тому дурной воздцхъ, продолжающійся два или три мѣсяца въ году. Оному наиболѣе подвержены чужестранные. Какъ они привыкли ничего подобнаго не бояться, то и не берутъ никакихъ предосторожностей; прогуливаются во всякое время днемъ и ночью, и рѣдко избавляются отъ бѣды, имѣющей, наипагубнѣйшія слѣдствія. Впрочемъ сей худой воздухъ не равно чувствуется во всѣхъ провинціяхъ. Въ Kаліарской и Сассарской мало предосторожности нужны: труднѣе избѣжать его слѣдствій въ Ористанской и Алгіерской.
   Въ Сардиніи находится съ изобиліемъ все то, что можетъ нужно быть для жизни: живность, дичина, дикіе звѣри, плоды, пріятныя: дыни, овощи всякаго рода,хлѣбы также хорошіе, какъ и на Африканскомъ берегѣ, превосходное деревянное масло, различныя вина, изъ которыхъ самыя худыя годились бы для обыкновеннаго питья, ежелибъ не столько были пьяны; но дѣлаются довольно нѣжные, и могущіе сравниться съ Сиракузскими. Скотина доставляетъ много шерсти и кожъ, кои по добротѣ ихъ уважаются у чужестранныхъ. Лошади и того еще лучше: онѣ стройны, крупнѣе Варварскихъ, но имѣютъ тотъ же оборотъ, живость и другія доброты. Недавно были онѣ почти всѣ дикія, ходили по полямъ, и принуждены были употреблять тенеты для ихъ ловленія: нынѣ учреждены, и съ великимъ стараніемъ содержатся конные заводы. Сомнѣваться не льзя, чтобы не вышла изъ того нарочитая отрасль торговли Собаки наилучшей породы; случается видать могущихъ сравниться съ Англинскими. Отъ жителей зависитъ завести, когда хотятъ, цвѣтущую морскую силу. У нихъ на островѣ есть превосходной лѣсъ для мачтъ и строенія кораблей; но до нынѣ они упражнялись только въ рыбной ловлѣ. которая по истиннѣ и весьма изобильна на берегахъ. Сардины, получившіе имя отъ сего острова, въ великомъ множествѣ; ловится также не мало тона и корольковѣ. Сей послѣдній предметъ могъ бы учиниться несравненно прибыльнѣе нынѣшняго, ежелибъ умѣли его работать, и думаю, что теперь заводятся фабрики сего рода, дабы богатства, переходившія прежде въ чужія руки отъ недостатка тщанія, оставались въ землѣ. Надлежитъ признаться, что образумились уже здѣсь по многимъ предметамъ, кэковы, на примѣръ, соль, сѣра, квасцы, находящіеся на островѣ въ великомъ количествѣ, и которыми начали производишь немалой торгъ. Въ горахъ находятся также рудники золотые, серебреные, желѣзные, мѣдные, и домни многихъ родовъ мрамора.
   Первые жители Сардиніи называлися Іолеане, Ѳенеціане, и послѣ ихъ Карѳагеняне въ ней поселясь, производили торговлю. Отъ Карѳагенянъ перешла она къ Римлянамъ, и съ Корсикою составляла одну провинцію. Воздухъ тогда былъ такъ нездоровъ, что посылали въ нее въ ссылку преступниковъ, не находя большаго для нихъ наказанія. Вандалы завладѣли ею въ пятомъ вѣкѣ. Велизарій отнялъ ее у нихъ и покорилъ власти восточныхъ Императоровъ, отъ коихъ зависѣла она до самаго того времяни, какъ Сарацины, завладѣвъ Сициліею въ 669, распространили вскорѣ потомъ завоеванія свои и на Сардинію. Нѣкоторые историки утверждаютъ, что Императоръ Лудовикъ I подарилъ сей островъ Св. Престолу. О сей уступкѣ не были вопрошены Сарацины, и владѣли имъ, пока Папы не пришли въ силу выгнать ихъ изъ него сами собою. Іоаннъ XVIII взялъ другую дорогу, и буллою 1004 года подарилъ Сардинію тому, кому удастся ею завладѣть. "Пизанцы, говоритъ одинъ новѣйшій писатель, покусились, и дошли до того съ помощію Генуезцовъ, что въ 1016 всею завладѣли. При нихъ островъ раздѣленъ на четыре провинціи или Княжества, кои названы Каліари, Ористани, Toppe и Галлури, каждая провинція подчинена была Судьѣ или Князю, котораго иногда называли Королемъ,-- и сіе достоинство доставалось иногда женскому колѣну по смерти онаго Судьи. Князя или Короля. Какъ Папа косо смотрѣлъ на самодержавіе Пизанцевъ, и какъ оное для нихъ было предметомъ спора съ Генуезцами; то каждой Судья видѣлъ себя почти независимымъ въ своей провинціи, и подлинно въ ней походилъ на Короля. Въ самомъ дѣлѣ Императоръ Фредерикъ далъ въ Павіи имя, короля Баризону, Судьѣ Ориспіанскому, въ 1164 году; но достальные Судьи соединились и опустошили его землю. Съ другой стороны воспротивились всѣми силами Пизанцы таковой новизнѣ, и съ помощію денегъ склонили Императора въ 1166 рѣшить дѣло въ ихъ пользу, и дать имъ инвеституру Сардиніи. Сіе не воспрепятствовало Папамъ Иннокентію III и Гонорію ІІІ стараться подчинить ее подъ власть Св. Престола, усиленія ихъ увѣнчаны были успѣхомъ; ибо не только Пизанцы принуждены двоекратно сдѣлать уступку острова Римскому Двору; но и Судьи приневолены брать инвеституру изъ рукъ Папъ и платить имъ дань. Самодержавіе Св. Престола было однако оспориваемо со многихъ сторонъ; Пизанцы вновь завладѣли островомъ въ 1267, а Папа Бонифацій VIII отдалъ ее, равно какъ Корсику, Іакову, Королю Аррагонскому, съ договоромъ, чтобъ онъ платилъ годовую дань. Аррагонцы начали спокойно имъ владѣть не прежде, какъ въ 1324, по долгой войнѣ съ Пизанцами и Генуезцами. Сардинія учинилась потомъ частію Гишпанской Монархіи, которая содержала въ ней Вицероя, и она была къ ней присоединена до 1708, въ которое время заняли ее Англичане для Карла III, бывшаго послѣ Императоромъ подъ именемъ Карла VI, коему владѣніе ея убезпечено Утрехтскимъ миромъ. Въ 1717 взята она Гишпанцами. Въ 1718 Императоръ уступилъ ее Герцогу Савойскому, въ промѣнъ за Сицилію, и сей Князь началъ ею владѣть въ 1720".
   Сколь скоро Викторъ Амедей получилъ ее въ свои руки, началъ стараться о всѣхъ способахъ, могущихъ счастливыми учинить новыхъ подданныхъ, да и нуженъ былъ разумъ подобнаго Государя, дабы въ томъ предуспѣть. Когда островъ находился подъ Гишпансною властію, то могъ почитаться за страну, дикими обитаемую. Воровство, смертоубивство, намвеличайшія злодѣйства случались на немъ, какъ въ Корсикѣ. Вицерои, присылаемые для правительства, не столько пеклись о высвобожденіи сей прекрасной земли изъ варварства, въ коемъ она утопала, какъ о своемъ обогащеніи. Всѣ, учинившіе какое либо преступленіе, находили вѣрное убѣжище въ горахъ и пещерахъ. Осталось еще много и понынѣ сохъ людей, коихъ называютъ разбойниками. Они выходятъ изъ пристанищъ своихъ, и силою отнимаютъ нужное для жизни; но число ихъ гораздо противъ прежняго уменьшилось. Въ 1718 году считалось ихъ до восьмнадцати тысячь; нынѣ не наберется двухъ. Жители городовъ находили у Вгщероевъ за деньги, равно какъ господа у судей всю защиту, въ коей имѣли нужду. Невозможнымъ почиталось, чтобъ частной человѣкъ, имѣя только справедливость на своей сторонѣ, могъ получить правосудіе. Ненаказанность простиралась до крайности. Всѣ сіи безпорядки теперь пресѣклись. Викторъ Амедей назначаетъ въ Вицерои такихъ людей, на коихъ твердость и честность можетъ положиться: въ каждой провинціи опредѣлилъ Инденданта, верховной совѣтѣ, и частныхъ судей въ каждомъ уѣздѣ. Стоило конечно многаго труда для укрощенія народа, не знавшаго ни законовъ, ни Государя. Строгость не меньше была нужна благоразумія и осторожности. Вотъ одинъ случай, слышанной мною отъ одного Француза, котораго нашелъ я въ Каліари, гдѣ онъ живетъ отъ нѣсколькихъ лѣтъ, и которой сообщилъ мнѣ многія другія подробности о здѣшней землѣ.
   "Многіе Вицерои, сказалъ онъ мнѣ, старались уменьшить смертоубивства; но въ 1728 Графъ Апремонтъ показалъ примѣръ строгости и правосудія. Одна изъ первыхъ госпожъ въ Каліари ужинала спокойно съ своимъ мужемъ, которой былъ совершенно здоровъ, но по утру найденъ мертвой въ постели безъ всякаго признака яда, раны и синева. Сіе возбудило въ Вицероѣ вниманіе. На госпожу упадало подозрѣніе тѣмъ паче, что было извѣстно знакомство ея съ однимъ Офицеромъ, которой въ сіе время находился въ отсутствіи. Графъ Апремонтъ принялъ всѣ нужныя предосторожности для осмотрѣнія тѣла и изысканія причины скоропостижной смерти. Здѣшніе лѣкари его увѣрили, что не могутъ ничего признать; но онъ приказалъ своему собственному учинитъ осмотръ. Сему послѣднему показалось, что сердце мужа проколото булавкою, которая по причинѣ толстоты покойника, могла и не оставить никакого по себѣ видимаго слѣда. Госпожа взята тотчасъ подъ караулъ, и у нея найдена большая золотая булавка, которую употребляла она для закалыванія волосовъ. Она призналась, что ею умертвила мужа въ первомъ снѣ, надѣясь избѣжать наказанія помощію денегъ, какъ то дѣлывалось прежде; и по сей, самой причинѣ призналась въ преступленіи. Вицерой велѣлъ ее повѣситъ на другой день, не смотря на прозьбы и крикъ всего Каліарскаго дворянства." Вы найдете, можетъ быть, сей приговоръ слишкомъ суровымъ и скоропостижнымъ: можетъ быть смерть мужа была естественная. Сколько людей находятъ въ постелѣ мертвыми отъ обыкновенныхъ припадковъ! Признаніе жены не было доказательствомъ противъ нея. Страхъ, робость, ужаса, ея положенія могли оное отъ нея вынудить. Вы конечно неоднократно слыхали подобныя басни, и всегда находили, что основывались онѣ на народной молвѣ. Какъ бы то ни было, утверждаютъ, что сей примѣръ суровости произвелъ великое дѣйствіе, и что съ того времени число смертоубивствъ нечувствительно уменьшилось.
   Второй предметъ, не меньше, занимавшій Виктора Амедея, когда онъ вступилъ во владѣніе Сардиніи, былъ тотъ, чтобъ ей дать прочную и постоянную форму правленія, для обезпеченія своей власти отправилъ онъ туда сперва нѣсколько полковъ пѣхоты, и приказалъ набрать одинъ конной полкъ, подъ именемъ Сардинскихъ драгуновъ. Офицеры, составлявшіе его, приняты съ условіемъ всегда жить на островѣ, для избѣжанія убытка и хлопотъ въ частомъ перевозѣ конницы. Бережливость была тогда необходимо нужна. Доходы Королевскіе не были еще учреждены, и въ первой годъ принужденъ онъ былъ взять изъ собственной Своей казны на содержаніе сего новаго правленія; но распоряженія его явились столь мудры, что во второй годъ получена съ Сардиніи Сумма уже довольная для заплаты войска, чиновниковъ, распредѣленныхъ по разнымъ городамъ въ качествѣ Губернаторовъ, Коммендантовъ и проч. и властелиновъ, назначенныхъ для правосудія, которое, несмотря на все сіе, начало быть чинимо во всѣхъ уѣздахъ Королевства не прежде, какъ спустя двадцать лѣтъ. Нынѣ оно такъ исправно, что Сардинской Король не имѣетъ владѣнія, которое бы было спокойнѣе и послушнѣе здѣшняго. Я долженъ къ сему прибавить, что все въ такомъ порядкѣ, что бѣдному легко, какъ и во всѣхъ другихъ земляхъ тогоже Монарха, прибѣгнуть отъ нижнихъ къ вышнимъ судьямъ, и даже принести жалобу самому Государю. Происки, милость, корыстолюбіе рѣдко участвуютъ въ рѣшеніи дѣлъ. Законъ такъ ясенъ, что всякой знаетъ чего держаться, не выходя изъ предѣловъ, себѣ предписанныхъ, и заведенія столь тверды, что не терпятъ никогда ни малой перемѣны.
   Сіе благодѣяніе тишины и внутренней Спокойности есть не единое учиненное Савойскимъ Домомъ жителямъ здѣшняго острова. Нравы несказанно смягчились. Дворянство, привлекаемое частыми поѣздками на матерую землю, по причинѣ нуждъ его при Туринскомъ Дворѣ, потеряло грубость, отличающую островянъ: нынѣ оно отмѣняется одною привѣтливостію и ласковымъ обхожденіемъ. Всѣ состоянія общества равномѣрно воспользовались таковою счастливою перемѣною. Съ другой стороны науки и ученіе не мало тому споспѣшествовали. Ничего не пренебрежено для приведенія ихъ въ цвѣтущее состояніе. Съ великимъ раченіемъ пекутся о воспитаніи юношества. Сдѣланы мудрыя учрежденія для поправленія ученія и для заведенія хорошихъ учителей въ народныхъ школахъ. Все сіе не осталось безплодно. Сардинія имѣетъ уже ученыхъ отмѣннаго достоинства; я многихъ зналъ въ Каліари и въ Сассари, коихъ знаніямъ удивился. Нѣкоторые изъ нихъ выдали сочиненія, наполненныя хорошею и основательною ученостію. Знатоки, можетъ быть, пожелаютъ въ оныхъ больше вкуса, которымъ приобрѣтается похвала отъ всѣхъ народовъ и во всѣ времена. Печатаніе книгъ доведено въ Каліари до такого совершенства, что можетъ она спорить съ лучшими Европейскими типографіями. Я видѣлъ книги, напечатанныя въ семъ городѣ, въ коихъ не остается ничего желать, въ разсужденіи красоты буквъ и бумаги.
   Женщины, кои повсюду столь сильно дѣйствуютъ надъ нравами, присоединяютъ къ природнымъ пріятностямъ ту чувствительность, то желаніе нравиться, ту милую тихость, кои толико умножаютъ оныхъ цѣну. Не видно уже, по меньшей мѣрѣ въ женщинахъ состоянія нѣсколько отличнаго, грубыхъ ухватокъ, суровости нрава, не полагавшаго между ими и мущинами никакого различія. Языкъ ежедневно вычищается. Прежде былъ онъ испорченная смѣсь Гишпанскаго и Италіянскаго, и сія употребляется еще въ народѣ, но какъ не говорятъ уже его ни въ школахъ, ни на катедрахъ, ни въ приказахъ, то вѣроятно, что будущее поколѣніе не будетъ имѣть другаго языка, кромѣ Италіянскаго. При Гишпанскомъ правленіи, одежда Сардинцевъ походила на ихъ языкъ: половина была Гишпанская, половина Итальянская. Нынѣ въ большихъ городахъ одѣваются какъ и вездѣ въ Европѣ. Много мужиковъ, и особливо разбойниковъ, одѣты еще, какъ представляютъ Робинзона Крузое на пустомъ его островѣ. Кафтанъ изъ овчины, душегрѣйка безъ рукавовъ, шапка, сабля, или лучше особое здѣшнее оружіе, короче сабли, но опаснѣе тѣмъ, что къ острею присовокупленъ долгой конецъ, вотъ что составляетъ ихъ странное и страшное одѣяніе!
   Не могу я ничего точнаго сказать о налюдненіи Сардиніи. Читалъ, не помню гдѣ, что простирается оное до милліона, но почти увѣренъ, что число сіе увеличено. Судя однако по множеству городовъ и деревень, земля должна быть людна, и не смотря на мнѣніе о худомъ воздухѣ, многіе живутъ до глубокой старости. Обыкновенна Сардинію раздѣляютъ на двѣ части, въ коихъ лежатъ два главные мыса: Каліари на полдень, и Сассари или Лонгодори на сѣверѣ. Нѣкоторые писатели дѣлятъ ее на четыре части, то есть: мысъ Каліари, Арборею, или лѣсную, получившую имя отъ большихъ лѣсовъ; Лонгодори и Галлури. Я буду держаться нынѣшняго раздѣленія на восемь провинцій, кои суть: Каліари, Вилла ди Глезіазъ, Ористано или Ористани, Алгіери, Боза, Сассари, Кастель-Аррагонезе и Терра нова. Имена симъ провинціямъ дали главные ихъ города. Считается три Архіепископства въ Каліари, Ористано и Сассари, и пять Епископствъ въ Вилла-ди-Глезіазъ, гдѣ Каліарской Суфраганъ, въ Алесѣ Суфраганъ Ористанской, въ Алгіерй, Ампуріасѣ и Бозѣ Сассарскіе Суфраганы. Въ старину было до восемнадцати Епископскихъ городовъ; но почтено за нужно многіе соединить, какъ по причинѣ малостей Епархій, такъ и для умѣренности доходовъ. Между укрѣпленными городами Каліари, Сассарй и Касшель-Аррагонезе почитаются лучшими.
   Каліари есть столица Королевства. Она лежитъ на пригоркѣ съ стороны моря, а на сѣверъ большаго залива, носящаго тоже имя, имѣетъ выгодной и покойной портъ. Величина ея нарочита. Раздѣляютъ ее на верхней и нижній городъ. Въ верхнемъ находятся изрядныя зданія, особливо церковь, вся одѣтая мраморомъ. Нижній городъ, на морскомъ берегу, не такъ пріятенъ, нечистъ и худо выстроенъ. Сверхъ собора, считается въ ней пять церквей приходскихъ, изъ коихъ три коллегіальныя, двадцать восемь монастырей мужескихъ, пять женскихъ, и университетъ, изрядной съ того времени, какъ его поправили. Вицерой живетъ полгода въ Каліари. а другіе въ въ Сасслри. Канцлеръ Королевства пребываетъ также въ первомъ изъ сихъ двухъ городовъ. Онъ носитъ званіе Королевскаго и Апостолическаго Судьи, и рѣшитъ въ споры между гражданскою и духовною расправою. Королевская Аудіенція составлена изъ Предсѣдателя, называемаго Регентомъ, изъ четырехъ Судей для гражданскихъ дѣлъ, изъ четырехъ для уголовныхъ, изъ одного Стряпчаго-Фискала, изъ одного Субститута, изъ одного Стряпчаго бѣдныхъ, изъ одного Прокурора Фискала, изъ двухъ Секретарей, и изъ одного Прокурора бѣдныхъ. Всѣ прочіе трибуналы острова зависятъ отъ нея, и "во многихъ случаяхъ тяжущіеся могутъ въ нее переносить свои дѣла, а изъ, нея въ Королевской Сардинской Совѣтъ, учрежденной въ Туринѣ и составленной изъ Предсѣдателя, штатскаго Регента, военнаго Регента, двухъ Статскихъ Совѣтниковъ, Стряпчаго, Фискала и Прокурора.
   Между прочими городами, кои видѣлъ я, ѣдучи изъ Каліари въ Сассари, нѣтъ такихъ, которые бы заслуживали вниманіе. Алгіери однако довольно пріятенъ. Сказываютъ, что Императоръ Карлъ пятый не могъ его оставить, когда остановился въ немъ, возвращаясь изъ Туниса въ Италію. Портъ его очень хорошъ. корольки, собираемые наберегу, почитаются за лучшіе на Средиземномъ морѣ, и можетъ быть по сей причинѣ и города, въ старину назывался Corax. Сассари есть второй городъ Королевства, лежитъ на рѣкѣ Торресъ, не далеко отъ моря, и далъ имя мысу. Равнина, его окружающая, во всякое и чти время покрытая цвѣтами и зеленью, производитъ все для жизни нужное. Кормится на ней великое множество скотины. Городъ довольно великъ, и какъ внутри, такъ внѣ стѣнъ, считается въ немъ тринадцать мужескихъ, три дѣвичьихъ монастырей. Церкви, какъ и во всей Сардиніи, особливо Іезуитскія, великолѣпны; но господствуетъ въ нихъ Гишпанской вкусъ: а сіе значитъ, что украшенія превосходятъ благородную и прекрасную простоту, которая должна бы составлять главную ихъ красоту. Между любопытными вещьми въ Сассарѣ показываютъ водобой Розелло. Жители, не видавъ никогда лучше, поставляютъ его выше самыхъ прекраснѣйшихъ въ Римѣ, и говорятъ съ восторгомъ: Chi non Vede Rosselo, non vide monde, кто не видалъ Розелла, не видалъ свѣта. Въ Сассари находится трибуналъ, гдѣ рѣшатся многія дѣла. Онъ составленъ изъ Судьи Гражданскаго, Судьи Уголовнаго, Прокурора-Фискала, Стряпчаго, Прокурора бѣдныхъ, и двухъ Секретарей. Малое число людей, опредѣленныхъ для правленія въ Семъ Королевства, меня удивило, особливо зная, какъ число ихъ велико въ другихъ земляхъ, почитаемыхъ просвѣщеннѣе здѣшней; но Сардинскіе Короли стараются всегда выбирать начальниковъ правосудія изъ людей ученыхъ, правдивымъ, трудолюбивыхъ. Равномѣрно въ Прелаты производятъ они особъ, коихъ знаніе и нравы способны къ наставленію и къ примѣру народа, понынѣ жившаго въ самомъ глубокомъ невѣжествѣ. Наконецъ Вицерои, Губернаторы провинцій, Комменданты, кажется, понынѣ дѣйствуютъ согласно съ добрыми намѣреніями Государя.
   Я не помышляю увѣрить васъ, Государыня моя, что Сардинія дошла уже до той степени силы, богатства и просвѣщенія, до которой дойти можетъ: много сдѣлано, но много еще остается сдѣлать. Многіе мѣлкіе острова обработаны. Главные изъ нихъ суть: Азинарія, Бусина, Сан-Антіого, Сан-Петро, и проч. Можно еще больше получить отъ нихъ пользы, какъ земледѣльствомъ, такъ торговлею. Все обѣщаетъ великіе успѣхи. Все предвѣщаетъ въ семъ Королевствѣ блаженное возрожденіе, коего слѣдствія со временемъ будутъ чувствительнѣе.
   Я уже сказалъ, что когда вѣтеръ способенъ, не надобно часа времени для переѣзда пролива Санъ-Бонифачо, раздѣляющаго Сардинію отъ Корсики. Я не больше сего времени употребилъ на мой путь. Прибывъ на островъ, нашелъ я все въ огнѣ войны и раздора. Большая часть жителей, воспаляясь любовію вольности, находится подъ оружіемъ, защищаясь противъ Генуезцовъ, кои называютъ себя ихъ Государями; а послѣдніе ничего не щадятъ для удержанія острова подъ своею властію; но ненависть Корсиканцевъ такъ велика, что конечно произведетъ великую на островѣ перемѣну. Они напрягутъ всѣ свои силы для сверженія, какъ говорятъ, тиранскаго ига, или въ отчаяніи своемъ отдадутся какой сильной державѣ, которая навсегда ихъ освободитъ отъ ненавистной власти.
   Я есмь, и проч.
   

ПИСМО CCCLX.

Прибавленіе о Корсикѣ.

   Здѣсь прерывается повѣствованіе путешествователя. Съ того времени, какъ былъ онъ въ Корсикѣ, произошли въ ней столь знатныя перемѣны, что необходимо нужно прибѣгнуть къ новѣйшимъ извѣстіямъ, для поданія истиннаго понятія о сей землѣ. Вышло много оныхъ на свѣтъ, послѣ пюго какъ уступлена она Франціи. Объѣхали ее люди разумные, сдѣлали съ раченіемъ наблюденія точнѣйшія о климатѣ, о грунтѣ, о произрастѣніяхъ, о нравахъ и обычаяхъ ея жителей. Дабы представить справедливыя свѣденія о семъ островѣ, котораго владѣніе можетъ принести Франціи великую пользу, употребится здѣсь превосходной опытъ о Корсикѣ Г. Поммереля, внесенной въ Библіотеку Государственнаго человѣка и гражданина.
   Островъ Корсика, лежащій противъ матерой земли Генуезской Республики, между Гечуезснимъ заливомъ и островомъ Сардиніею, имѣетъ двѣсти или двѣсти пять верстъ въ длину, семдесять пять или восемьдесять въ самой большей ширинѣ. Поверхность его замыкаетъ четыреста, или четыреста двадцать квадратныхъ Французскихъ миль. Цѣпь горѣ пресѣкаетъ его во всей длинѣ отъ Корсиканскаго мыса до Бонифачіо. Сія цѣпь прерывается другою выше первой, идущею изъ окружности Кадви до Порто Веккіо. Сія вторая цѣпь составляетъ по сю и по ту сторону горъ раздѣленіе, называемое въ старину внутреннею и внѣшнею полосою. Но общее раздѣленіе острова есть то, коимъ разбивается онъ Піевы, то есть уѣзды, составленные изъ нѣкотораго неопредѣленнаго точно числа приходовъ, подчиненныхъ духовной расправѣ одного вышняго священника, котораго по сей причинѣ и называютъ Піеваномъ. Дѣлать также Корсику на провинціи и расправы. Французы составили оныхъ девять, кои по видимому и пребудутъ всегда въ употребленіи. Главнѣйшія, и почти единыя, заслуживающія сіе имя, равнины простираются отъ Бастіи до окружностей Порто-Веккіа, на западномъ берегу. Онѣ необитаемы, и сказываютъ, обитаемыми быть не могутъ, по причинѣ худаго на нихъ воздуха, продолжающагося чаешь года. Сія страна есть прекраснѣйшая и плодороднѣйшая изо всего острова: на ней охотно живали Римляне; но стоячія воды, кои, по видимому, они старались спускать, нынѣ заражаютъ воздухъ.
   Въ старину считалось, сказываютъ, въ Корсикѣ тридцать три города. Сіе число, кажется, увеличено. Видны развалины только двухъ или трехъ, а главные, нынѣ находящіеся, имѣютъ не весьма старое начало. Римляне почитали Корсику за ссылочную землю, и философъ Сенека изгнанъ въ нее былъ на семь или десять лѣтъ, и запертъ въ башнѣ, которая еще стоитъ на Корсиканскомъ мысѣ. Описаніе его мѣста ссылки и жителей доказываетъ, что не былъ онъ доволенъ ни однимъ, ни другими; но сердитой его нравъ увеличилъ нѣсколько истинну, и она далеко отъ того, чтобъ ей можно подавать вѣру, увѣряютъ впрочемъ, что въ сей ссылкѣ сочинилъ онъ книги свои о утѣшеніи, приписанныя матери его Гелвіи и Полибію.
   Сей островъ пользуется одинаковымъ воздухомъ съ Провансомъ. Надлежало бы ему быть гораздо жарчае; но берега его охлаждаются вѣтрами, а высокія горы способствуютъ къ умѣренію внутри земли лѣтнихъ зноевъ. Корсика имѣетъ много портовъ годныхъ для торговыхъ судовъ. Порто Веккіо больше и надежнѣе прочихъ: онъ входишь далеко въ землю, и съ небольшимъ трудомъ могъ бы учиниться складомъ Левантской торговли, и вмѣщать въ случаѣ нужды военные корабли, а будучи объявленъ вольнымъ, повредилъ бы сильно Ливорнѣ. раздѣляя съ нею торговлю. Порты Калей, Изола-Госса, Аяччіо, лежатъ также выгодно для торга съ фракціею, какъ Бонифачіо. Бастіа, Мачинаіо суть полезны для оной съ Сардиніею и Италіею. Заливъ Санфіоренцо чрезвычайно великъ: портъ сего имени можно бы сдѣлать выгоднымъ и полезнымъ, осуша сосѣднія болота. На восточномъ берегу находятся соляныя озера, или ямы, кои море наполняетъ, въ извѣстное время, и солнце дѣлаетъ въ нихъ соль, для употребленія острова. Главныя рѣки суть Голо и Тавиньано. Прочія заслуживаютъ только имя ручьевъ, кои при таяніи снѣга, или въ дождливое время скоропостижно и сильно надуваются. Есть въ нихъ много форелей и угрей, кои весьма хороши. Минеральныя воды суть и должны быть въ немаломъ количествѣ. Во многихъ Піевахъ находятся ключи горячей воды, и нѣтъ сумнѣнія, чтобъ врачи при изслѣдованіи ихъ свойства, не признали въ нихъ хорошихъ качествъ.
   Ловля тона и сардинъ, кои по берегамъ острова изобильны, корольки, коихъ находится здѣсь три рода, бѣлые, красные и черные, представляютъ двѣ отрасли торговли, могущія учиниться важными, ежели будутъ ободрены. На островѣ родится довольно хлѣба, и родиться можетъ втрое больше, нежели нужно для прокормленія жителей. Хлѣбъ казистъ и хорошъ, но трудно его беречь, можетъ быть, но нестаранію и пренебреженію нужныхъ предосторожностей. Всякія сѣмена родятся хорошо, кромѣ овса котораго не сѣютъ и которой не любитъ теплыхъ земель. Вмѣсто его употребляютъ ячмень, и лошади весьма его любятъ. Паствъ почти совсѣмъ нѣтъ: Французы однако посѣяли сѣно на ровнинахъ Алеріи, и косили онаго много и добраго. Меду изобильно; сожалительно, что онъ нѣсколько горекъ, а сіе приписывается буксбауму, и другимъ покрывающимъ островъ крѣпкимъ деревьямъ и произрастѣніямъ, съ коихъ пчелы собираютъ соки; но выхвалить довольно не можно доброту и твердость воска. Ежели бы хожденіе за пчелами было ободрено, какъ бы дешево могли мы доставать воскъ, получаемой нынѣ по чрезвычайной цѣнѣ изъ чужихъ земель!
   Деревья, наиболѣе растущія въ Корсикѣ, суть зеленой дубъ, вязъ, оба годные для каретниковъ; сосны, изъ коихъ можно дѣлать мачты; ели, изъ коихъ течетъ смола; превосходные каштаны, для столярной работы, Сего дерева много, и оно можетъ полезно быть и въ другихъ мѣстахъ, но въ Корсикѣ опасно. Оно питаетъ лѣность жителей, у нихъ оно занимаетъ мѣсто всякой пищи: сушатъ, мѣлютъ каштаны, пекутъ изъ нихъ хлѣбъ; даже лошадей ими кормятъ; а земля совсѣмъ брошена, потому что каштановой лѣсъ не требуетъ никакой работы, а собираніе плодовъ его достаточно для нужды трезваго народа. Есть также много оливныхъ деревьевъ, особливо въ Баланской провинціи, и въ нѣкоторыхъ округахъ, совсѣмъ ими покрытыхъ. Хотя и не ходятъ за ними, но они гораздо толще и выше. нежели въ Провансѣ и Лангедокѣ. Масло есть главное богатство Корсики, и можно вывозить онаго великое количество. Ежели бы мы умѣли пользоваться нашими завоеваніями, то бы цѣна масла должна у насъ уменьшишься, а потому и цѣна мыла. Шелковицы совсѣмъ не знаютъ; французы посадили оную, и она выросла во мгновеніе ока. Померанцовыя, лимонныя, цитроновыя, миндальныя, фиговыя и прочія деревья растутъ въ великомъ числѣ. Что касается до вина, было бы оно хорошо. ежели бы дѣлали его рачительно. Не льзя найти винограда пріятнѣе на вкусъ растущаго на Корсиканскомъ мысѣ, и трудно найти его крупнѣе.
   Не льзя сумнѣваться, чтобы не было на островѣ рудниковъ. Есть желѣзныя, мѣдныя, даже серебряныя, квасцовыя, сѣрныя; попадается изрядной гранитъ, яшма и разные мраморы. Всего примѣтнѣе аміантъ, или несгараемой ленъ, находящійся на нѣкоторыхъ горахъ; но способъ дѣлать изъ него полотно, говорятъ, потерянъ, хотя то и неправда. Корсиканцы приписали силу одному странному камню, кубическаго почти вида, и потому квадратнымъ названному. Онъ цвѣта сѣроватаго и весьма тяжелъ. Когда его жгутъ, можно чувствовать, что заключается въ немъ много сѣры. Находятъ его во многихъ округахъ острова, и нѣкоторые слабоумные Корсиканцы берутъ его домой, почитая за сильной талисманъ.
   Всѣ четвероногіе въ Корсикѣ суть вообще мѣльче Французскихъ. Быки, коровы, лошади, ослы, лошаки, такъ худо кормятся, что имѣютъ только кожу и кости. Нѣтъ у нихъ убѣжища ни отъ холода ночей, ни отъ ненастья зимы. Жители знаютъ m льно козье мол""ко, изъ котораго въ горахъ дѣлаютъ с/ръ. Едва можно увидѣть одну бѣлую овцу въ самыхъ многочисленныхъ стадахъ: всѣ они имѣютъ шесть черную, долгую и грубую, какъ щетину. У нѣкоторыхъ есть по четыре и даже по шести роговъ. Волки и кролики, вредной родъ, совсѣмъ неизвѣстны. Дичины много, и будетъ еще больше, по причинѣ учиненнаго жителямъ подъ смертною казнію запрещенія носить и хранить у себя огнестрѣльное оружіе. Сказываютъ, что нѣтъ ядовитыхъ животныхъ; но скорпіоновъ однако много.
   Налюдненіе Корсики полагаютъ во сто двадцать двѣ тысячи жителей. Басшія, Аяччіо, Бонифачіо, Калви, Корте, Саи Фіоренцо, суть главные города, да и между сими многіе не заслуживаютъ сего имени. Корте, на примѣръ, имѣетъ только три ста девять домовъ и тысячу три ста тридцать два жителя. Есть деревни гораздо его больше но лежитъ онъ въ самой срединѣ острова, есть важное мѣсто, пребываніе Генерала, гарнизона, Епископа, Расправы; вотъ почему называется городомъ. Французы дѣлаютъ укрѣпленія въ Кортѣ, и дабы спокойнѣе владѣть Корсикою, намѣряются построить крѣпость въ Каррежіи, блязь Кампо Лоро. Симъ образомъ имѣютъ они въ рукахъ Бастію и Сан-Фіоренцо, на двухъ концахъ мыса, Корте въ срединѣ острова Бонифачіо на другомъ концѣ самаго большаго, а Калви и Каррежіо на двухъ концахъ самаго меньшаго ея поперечника. Съ помощію сихъ шести мѣстъ защиты трудно Корсику у нихъ отнять. Дорогъ и повозокъ совсѣмъ на островѣ не знали: все перевозилась вьюками на лошадяхъ. Французы сдѣлали большія дороги повсюду, дабы обезпечить и свободными учинить сообщенія. Когда оныя окончатся, будутъ составлять предметъ любопытства. Прорыли горы, и уже видна вся польза, хотя еще работа и далека отъ того, чтобъ почитать ее близкою къ концу.
   Считается въ Корсикѣ пять Епископствѣ, коихъ Митрополіи суть: Пиза и Генуя. Оныя Епископства находятся въ Маріанѣ, Алеріи, Неббіѣ, Сагонѣ, и Аяччѣ. Епископъ послѣдняго города есть одинъ живущій въ мѣстѣ, носящемъ званіе Епископства; прочіе пребываютъ въ разныхъ городахъ: Маріанской въ Бастіи, Алерійской въ Кортѣ, Неббіанской въ Сан-Фіоренцѣ, Сагонской въ Калви. Алерійской имѣетъ наиболѣе, а Неббіанской наименѣе дохода. Не можно себѣ представить невѣжества и грубости духовенства здѣшней земли. Сіе примѣчаніе требуешь однако изключенія, и попадаются иногда духовные довольно просвѣщенные. Но неустройство отъ пятидесяти лѣтъ развратило нравы здѣшнихъ поповъ еще больше, нежели прочихъ жителей. Надобно смотрѣть за ними из6лизи, надобно ихъ укрощать и учить. Сего ожидаютъ отъ новыхъ Епископовъ, назначаемыхъ отъ Короля для заступленія порожнихъ мѣстъ, съ того времени, какъ досталась ему Корсика. Нравы и просвѣщеніе ихъ могутъ произвести столь нужную перемѣну, но оная не можетъ быть усовершена, какъ единымъ только временемъ и постояннымъ усердіемъ. Монаховъ чрезвычайно много, и съ трудомъ повѣрить можно, что одинъ чинъ Св. Франциска имѣетъ въ Коронкѣ пятьдесятъ семь людныхъ и хорошо построенныхъ монастырей. Въ послѣднее время состояніе монаха было здѣсь тоже, какъ во Франціи въ двенадцатомъ вѣкѣ; великая сила надъ разумомъ, худо просвѣщеннымъ, народа, лучшая одежда, лучшее жилище, вѣрная и лучше приготовленная пища, нежели ихъ земляковъ, больше вольности въ избранномъ ихъ убѣжище, вѣрность, что его почтутъ всѣ партіи, опустошающія землю, и удовольствіе жить спокойно посреди бури, вотъ довольное побужденіе къ предпочтенію сего рода жизни всѣмъ прочимъ. Чрезвычайнымъ должно показаться, что на всемъ островѣ находится только три дѣвичья монастыря, и всѣ три въ Бастіи.
   Что касается до нравовъ Корсиканцевъ, должно думать, что оныя перемѣнятся; безъ чего были бы они самой варварской народъ въ Европѣ. Женщины перестанутъ мало по малу быть невольницами, и власть будутъ дѣлить съ мужьями. Мщеніе, которое родилось, кажется, съ Корсиканцемъ, можетъ быть, успокоится, чувствуя, что трибуналъ отомститъ за него лучше, нежели онъ самъ. Ежели примѣчено съ основаніемъ, что изъ нѣдръ гражданскихъ раздоровъ рождались великіе люди во всякомъ родѣ, и ежели Корсика похочетъ наслаждаться миромъ, даннымъ ей отъ Франціи; то надлежитъ ожидать, что выйдутъ изъ сего острова, какъ великіе разумы, такъ и великіе Генералы. Послѣ временъ кипѣнія, должно сіять для нея время прославленія, и несчастія ея долженствовали предуготовить ей путь ко славѣ.
   По сему краткому описанію Корсики можно видѣть, колико заслуживаетъ она, чтобы какой ученой осмотрѣлъ ее прилежно, и колико можетъ она представить новыхъ откровеній въ Естественной Исторіи. Море, лѣса, каменныя горы, земныя нѣдра, все въ сей землѣ скрываетъ сокровища для знающаго и отважнаго наблюдателя: ибо надлежитъ имѣть отвагу, чтобы дерзнуть ѣздить по землѣ почти дикой, по землѣ; представляющей взору однѣ только развалины и памятники нищеты и невѣжества.
   Касательно до перемѣнъ, воспослѣдовавшихъ въ Корсикѣ не можно здѣсь представить, какъ только краткое оныхъ начертаніе; но можно найти во многихъ сочиненіяхъ, выданныхъ въ свѣтъ въ сихъ годахъ, всѣ подробности объ Исторіи сей земли. Вѣроятно, кажется, что Корсиканцы обязаны своимъ началомъ Финикіанамъ, кои основали колонію на островѣ. Греки, познавъ ее, дали ей имя Кирносъ, которое потомъ перемѣнила она въ Корсику. Карѳагеняне завоевали ее около 3623 года; вскорѣ Римляне ихъ выгнали, и спокойно владѣли ею до нападенія Вандаловъ и Готовъ, разорившихъ Корсику. Ломбарды, а послѣ ихъ Сарацины. сдѣлали въ ней заведенія. Карлъ Мартелъ и Карлъ Великій принудили послѣднихъ оставить островъ, на которой вскорѣ Папы изъявили свое право, признавая его феудомъ или леномъ церкви. Генуезцы также притязанія свои ведутъ съ девятаго вѣка Съ ними спорили о Корсикѣ Пизанцы; но побѣда, одержанная надъ ними въ 1289, дала первымъ всю свободу укрѣпить за собою владѣніе острова. Аррагонскіе Короли, подкрѣпляемые Папами, старались въ четырнадцатомъ и пятнадцатомъ вѣкахъ присвоить его себѣ; но никогда не были на немъ довольно сильны. Власть Генуезцовъ всегда брала верхъ; но какъ примѣтили они, что духъ независимости чинилъ день ото дня новыя приращенія между островянами, то приняли всѣ возможныя мѣры для удержанія ихъ въ повиновеніи, и дабы скорѣе достигнуть до деспотизма, преслѣдовали и старались истребить однихъ чрезъ другихъ, всѣхъ Бароновъ, или феодальныхъ господъ острова. Они прибѣгли даже къ неслыханнымъ безчеловѣчіямъ. Историки повѣствуютъ, что одинъ Генуезсной Губернаторъ, позвавъ немалое число сихъ Бароновъ на пиръ, ввелъ при концѣ стола солдатъ, или справедливѣе, палачей, кои всѣхъ ихъ перерѣзали безъ пощады.
   Сіе одно можетъ узаконить вматерѣлую ненависть Корсиканцовъ къ Генуезцамъ. Другіе несправедливые поступки, и особливо умноженіе податей, произвели сперва въ нихъ роптаніе, а потомъ явной бунтъ. Въ 1553 призвали они къ себѣ на помощь Французовъ, кои подъ предводительствомъ Павла Барта, Маркиза де Темъ, бывшаго послѣ Французскимъ фельдмаршаломъ, завладѣли почти всѣмъ островомъ, и оной объявленъ провинціею Франціи, но возвращенъ Генуезской Республикѣ въ 1559 Шато-Камбрезискимъ трактатомъ. Тогда Корсиканцы, не имѣющіе подпоры, учинились добычею Генуезскихъ тирановъ, и чрезъ цѣлый вѣкъ. Исторія ихъ была Исторіею мучительства и угнѣтенія. Въ 1676 толпа Грековъ, спасшихся изъ Мореи, просила у Генуи позволенія поселиться въ Корсикѣ. Республика отвела имъ три необработанные округа въ Піевѣ Вико, то есть Паомію, Ревиду и Салоню. Было ихъ сначала пять сотъ пятьдесятъ; но сіе число гораздо потомъ умножилось. Воспослѣдовавшіе въ Корсикѣ безпокойства принудили ихъ перемѣнить первыя свои селенія, и теперь они живутъ въ окружностяхъ Аячча.
   Между тѣмъ притѣсненія отъ Генуезцовъ продолжались въ Корсикѣ,-- и были доводимы до крайности. Съ дворянами поступали они съ великою суровостію, и отнимали у нихъ ихъ нрава. Природные жители изключены были изо всѣхъ должностей духовныхъ и военныхъ; не позволялось имъ производить никакой торговли. Произрастѣнія земли ихъ покупались самою низкою цѣною, а нужное имъ продавалось весьма дорого. Содержали ихъ въ невѣжествѣ и въ лѣности, оставляли безъ наказанія частыя смертоубивства, коимъ островъ ихъ служилъ театромъ, и коихъ ежегодно случалось до девяти сотъ. При наималѣйшемъ знакѣ неудовольствія, цѣлые округи предавались огню и мечу: нещастные жители стенали подъ наижесточайшими наказаніями, обременены были податьми, и хотя, по исключеніи всѣхъ расходовъ, Республика не получала съ Корсики больше семидесяти тысячь ливровъ, сія малая сумма обращалась однако для нихъ въ несносную тягость, потому что у нихъ съ давняго времени обобраны были всѣ деньги, кои не возвращались болѣе на ихъ островъ, и они не могли уже больше находить ихъ и для самьисъ крайнихъ нуждъ. Толико соединившихся золъ произвели наконецъ въ 1720 году бунтъ, не долго, по истиннѣ, продолжавшійся; но въ 1729 Корсиканцы, кои согласились на новую подать, и кои тщетно требовали у Губернатора Пинелія позволенія дѣлать самимъ соль, которую Генуезцы дорого имъ продавали, выдали манифесты, въ коихъ описали неправосудіе Республики; потомъ они вооружились и никогда не хотѣли слушать Генуезскихъ предложеній. Нѣкоторыя чужестранныя державы прислали къ нимъ подъ рукою помощь. Генуя просила объ оной Императора, и получила отъ него въ 1731 и 1732 войско, способствовавшее ей успокоишь замѣшательства. Генуезцы учинили даже нѣкоторыя уступки Корсиканцамъ въ 1733. Но едва Цесарскія войска отправились съ острова, бунтъ возгорѣлся въ томъ же году. Недовольные сдѣлали въ 1735 новой планъ правленія, независимой отъ Генуи.
   Въ слѣдующемъ году одинъ бродяга игралъ на семъ островѣ роль, привлекавшій нѣкоторое время вниманіе Европы, но кончившейся посмѣяніемъ. Рѣчь идетъ о Теодорѣ Баронѣ де Нейгофъ, родомъ изъ Графства Мархіи въ Вестфаліи. Его выбрали Корсиканскимъ Королемъ 15 Апрѣля 1736 въ общемъ народномъ собраніи въ Казинкѣ Новой Король не могъ дать Корсиканцамъ сильной помощи, хотя обѣщалъ великую, ни воспрепятствовать Графу Боассіе, Генералу Французскихъ войскъ, выпрошенныхъ Короля. Республикою у Французскаго высадить ихъ въ Корсикѣ, въ 1738, а Маркизу Малльбоа, застудившему въ слѣдующемъ февралѣ мѣсто умершаго Графа Боассіе покорить острова въ три мѣсяца, за что онъ произведенъ былъ въ фельдмаршалы. Отбытіе Французскихъ войскъ въ 1741 вновь воспалило пламя несогласія. Замѣшательства поколебали Корсику въ 174З и умножились возвращеніемъ Короля Теодора и помощію Англіи. Но сей Государь, котораго справедливо назвать можно театральнымъ Королемъ, вскорѣ островъ оставилъ и больше уже на немъ не являлся, а поѣхалъ въ Лондонъ кончить дни свои въ тюрьмѣ, въ которую посаженъ былъ за долги. Недовольные, имѣя предводителемъ Ривароля, завладѣли Бастіею, которая вскорѣ у нихъ отнята. Маркизъ Курсе, посланной отъ Французскаго Двора въ Корсику съ двумя тысячами человѣкъ, возстановилъ на островѣ порядокъ и спокойствіе. Правленіе сего Генерала памятно будетъ навсегда Корсиканцамъ при немъ повсюду наблюдалась справедливость, сдѣланы порты, починены мосты, воспитывалось юношество, заведена Академія и не пренебрежено ничего такого, что разумной Государь можетъ учинишь для благоденствія народа, которой любитъ,.
   Французы выѣхали еще разъ изъ Корсики, оставя въ ссорѣ жителей съ Генуезцами. Въ сихъ обстоятельствахъ славной Паскаль Паоли, уединившійся въ Неаполь, провозглашенъ Генераломъ Корсиканцовъ, 6 Іюля 1755, въ общемъ народномъ собраніи, и учинился ихъ идоломъ. Онъ воспалилъ всѣ головы любовію вольности, и ничего такъ не желали, какъ приближенія часа, въ которой избавятся навсегда отъ Генуезцовъ. Въ 1761 держанъ новой общій совѣтъ въ Казинкѣ, гдѣ между прочимъ положено единогласно не слушать никакого примиренія съ Генуезцами прежде, пока они не выйдутъ совсѣмъ изъ острова, и не признаютъ торжественно независимости и Совершенной вольности народа, не отрекаясь Впрочемъ наградить имъ денежной убытокъ, которой претерпятъ они оставленіемъ острова. Съ сего времени Корсиканцы начали почитать себя совсѣмъ вольными, и отправили въ 1763 депутатовъ къ Папѣ, въ Вѣну и въ Туринъ съ грамотами, на подобіе манифеста, въ коемъ объявляли, что какъ Генуезская Республика нарушила договоры, то они имѣли право учинить себя совершенно вольными. Въ сихъ обстоятельствахъ Генуезцы просили опять у Французскаго Двора новыхъ войскъ, кои и прибыли въ Корсику, но не имѣли инаго вида, какъ стеречь четыре года крѣпости, оставшіяся у Республики на островѣ; Дѣла вскорѣ видъ перемѣнили. Французской Король, желая успокоить замѣшательства между Генуезцами и Корсиканцами, спросилъ у послѣднихъ, на чемъ они помирятся. Паоли уговорилъ созванное на сей конецъ народное собраніе держаться рѣшенія, принятаго въ Казинкѣ въ 17б0. Республика, которой сей отвѣтъ былъ сообщенъ, предпочла лучше уступить Корсику Франціи. Трактатъ уступки заключенъ и подписанъ въ Версаліи 15 Іюня 1768, на условіи, что Генуезцамъ отдается во владѣніе островъ Капраія, захваченной недовольными; и сіе условіе вскорѣ было исполнено.
   Не упомянется здѣсь о мѣлкихъ произшествіяхъ сей короткой войны, въ коей Генералъ Паоли хотѣлъ бороться и спорить со Франціею о Корсикѣ. Довольно сказать, что первая кампанія была не очень удачна для Французовъ, коихъ побили въ Казинкѣ и въ Боргр; но въ 1769 покорили они весь островъ, какъ хорошими распоряженіями Графа де Во, ихъ предводителя, какъ побѣгомъ и сдачею великаго числа Корсиканцевъ. Паоли спасся на одномъ суднѣ, которое отвезло его въ Ливорну. откуда поѣхалъ онъ во Флоренцію, потомъ въ Англію, гдѣ живешь понынѣ. Графъ де Во заставилъ всѣ Піевы признать власть французскаго Короля: онъ созвалъ въ Корте всѣхъ начальниковъ и Подестатовъ, для возобновленія на общемъ собраніи присяги вѣрности, которую учинили уже они каждой особо. "Такимъ образомъ, говорилъ Г. Поммерель, Корсика, пришла во владѣніе Франціи въ самое то время, какъ думала учиниться знатнымъ Государствомъ и играть роль равной съ Соединенными Провинціями, по сверженіи ими Гишпанскаго ига. Желательно, чтобъ Французское правленіе возстановило порядокъ, правосудіе, торговлю, художества въ землѣ, служившей долгое время сѣдалищемъ безпорядкамъ, неустройству, бѣдности и злодѣйствамъ всякго рода, и чтобы доставила она Корсиканцамъ всѣ выгоды, всѣ пользы добраго правленія, на мѣсто вольности, которую у нихъ похитила."
   Со времени сего произшествія, Франція занимается законоданіемъ и полиціею острова. Есть уже цѣлая книга указовъ, объявленіи, кои составляютъ Корсиканское уложеніе въ 3 томахъ въ 4, на Французскомъ и Италіянскомъ языкахъ. Но всего лучше, что Графъ Марбефъ, повелѣвающій на островѣ, умѣлъ смягчить иго жителей, обращающихъ еще взоръ къ вольности. Благоразуміе его, тихость, привѣтливость, добротвореніе приобрѣли ему почтеніе, уваженіе и любовь отъ всѣхъ Корсиканцевъ.
   Города Корсики не заслуживаютъ долгаго описанія. Батія, столица острова и жилище Генерала Комменданша, лежитъ и: восточномъ берегу на отлогости одной горы. Нѣкоторые люди думаютъ, что она есть древній городъ Mantinum или Mantenorum Oppidum, и можетъ имѣть нынѣ отъ пяти до шести тысячь жителей. улицы дурны, и выключая Іезуитскую Коллегію, которая изрядна, прочія зданія не имѣютъ ничего примѣтнаго. Соборная церковь находится въ крѣпости, которая сама ни мало неважна. Портъ малъ, и проѣзжаютъ въ него только суда средней величины. Санфіоринцо, небольшой городъ, лежащій въ пятнадцати верстахъ отъ отъ Бастіи, на заливѣ, составляющемъ изрядной портъ, не имѣетъ почти инаго защищенія, кромѣ одной укрѣпленной башни. Калви, также малой городокъ на языкѣ земли, въ заливѣ, имѣетъ выгодную рейду. Замокъ его есть лучшая на острову крѣпость. Корте и Алерія не заслуживаютъ почти быть упомянуты. Они суть села, худо построенныя, коимъ, неизвѣстно по какой причинѣ, дано имя городовъ. Что принадлежитъ до Аіаччіо, онъ есть городъ наикрасивѣйшій и наилучше лежащій во всей Корсикѣ, построенъ на берегу залива, въ коемъ находится надежной портъ для самыхъ большихъ кораблей. улицы почти всѣ прямы, широки, и домы красивы. Соборъ, Іезуитская Коллегія. дворецъ, въ коемъ поселены правительство правосудія и архивы, суть главныя въ немъ зданія. Въ старину городъ лежалъ пять верстъ далѣе на заливѣ; но 1435 построенъ онъ на нынѣшнемъ мѣстѣ, и спустя 118 лѣтъ, украшенъ Французами, приѣхавшими завоевать Корсику. Маркизъ де Термъ построилъ въ немъ крѣпость.
   

ПИСМО CCCLXI.

Генуя.

   Побѣда, одержанная недавно Корснкаицами, привела въ движеніе весь городъ Геную. Женщины особливо ввержены въ великую печаль. Сіи Королевы Корсики, какъ онѣ себя величаютъ, не могутъ утѣшиться о потерѣ Королевства, которому не въ состояніи уже предписывать законовъ. Онѣ кричатъ, чтобъ какъ наискорѣе исправили сіе нещастіе, чтобъ послали на островъ довольныя силы для обузданія мятежниковъ; просятъ, чтобъ призвали на помощь весь свѣтъ, и чтобы не пощадили ничего для удовлетворенія ихъ чванства, и для возвращенія имъ столь лестнаго наименованія Королевъ, котораго онѣ никогда не забудутъ.
   Съ давняго времени городъ Генуя играетъ немалую роль въ Исторіи. Начало ея весьма древнее. Ежели повѣрить нѣкоторымъ писателямъ, построена она отъ Януса, отъ чего и Латинское свое имя, Genua, получила. Она учинилась столицею Лигуріи и важнымъ для торговли мѣстомъ. Портъ ея посѣщался купцами всѣхъ земель. Карѳагеняне завладѣли и разорили ее; Римляне выстроили; потомъ досталась она во владѣніе варварамъ, часто ее опустошавшимъ. Ломбарды не оставили въ ней камня на камнѣ. Возстановленіемъ своимъ обязана она Карлу Великому; наслѣдники его опредѣлили въ нее Графовъ для управленія. Торговля учинила Генуезцовъ столь сильными, что съ одинадцатаго вѣка свергли они иго Графовъ, и не хотѣли быть правимы, какъ чрезъ властелиновъ, самими ими избираемыхъ. Въ сіе то время учинились они плавны наиславнѣйшими походами. Они съ блескомъ участвовали въ крестовыхъ походахъ; завладѣли Савоною, Винтимилліею и многими другими сосѣдними городами; распространили свои завоеванія на Корсику, Сардинію, Минорку, Маіорку, Мальту, Сиракузу и даже на Крымъ, гдѣ завладѣли всѣми портами, равно какъ и всѣми лежащими на Черномъ морѣ; одержали побѣды надъ Сарацынами, Пизанами, Гишпанцами и Турками, и спорили въ обладаніи моря Съ Венеціянами, съ прими долговременную войну кончили миромъ. заключеннымъ въ 1381. Чрезвычайнымъ должно показаться то, что въ сіе время величественности и славы для Генуезцовъ раздираемы они были внутренними несогласіями, кои принуждали ихъ дѣлать безпрестанныя перемѣны въ правленіи. Для отдаленія духа зависти выбрали они сперва чужестраннаго Подестата: сей образъ правленія не долго держался. Выбрали потомъ Губернаторовъ, за коими послѣдовали Герцоги. Сіи мѣсто уступили Дожамъ, и спокойствіе начало возстановляться, какъ сей непостоянной народъ вдругъ отдался Французамъ, и вступилъ подъ покровительство Карла VI. Вскорѣ, свернувъ сіе новое иго, перерѣзалъ онъ Французской гарнизонъ, и просилъ о помощи у Монферратскаго Маркиза; выбралъ, спустя четыре года, Дожа, отдался подъ Владѣніе Миланскаго Герцога, возстановилъ Дожей, опять покорился Французамъ, возвратился вновь къ Дожамъ, предложилъ наконецъ отдаться Лудовику XI, которой велѣлъ ему отвѣчать, что ежели городъ Генуя отдается ему, онъ его отдаетъ всѣмъ діяволамъ.
   Не одни сіи безпокойства колебали городъ. Онъ въ нѣдрахъ своихъ видѣлъ все буйство партій, извѣстныхъ подъ именемъ Гелфовъ и Жибелиновъ. Высокомѣріе первыхъ его Дожей навлекло преужасные раздоры, а высокомѣріе Адорновъ и Фрегозовъ поставило его на край гибели. Онъ получалъ законы отъ Французовъ отъ Императора, отъ Миланскихъ Герцоговъ, кои повелѣвали въ немъ одни послѣ другихъ. Генуя погибала безвозвратно, когда славной Андрей Доріа остановилъ въ 1528 теченіе сихъ перемѣнъ, возвратилъ ей всю вольность, и соорудилъ на непоколебимомъ основаніи форму правленія, которую сохраняетъ она до нашихъ дней. Сей великой человѣкъ, предпочтившій званіе отца отечества званію Государя, ввелъ Геную въ партію Гишпаніи, къ службѣ которой пребылъ онъ вѣрно привязаннымъ, оставя французскую. Таковая привязанность къ первой изъ двухъ державъ долго держалась въ семъ городѣ. Жители дошли даже до того, что тронули гордость Лудовика XIV. "Хотя были въ союзѣ съ Франціею, но имѣли, говоритъ Президентъ Гено, сношеніе съ Гишпаніею и даже съ Алжирцами, коихъ прикрывали разбои. г. Сен-Олонъ, потребовалъ отъ нихъ удовольствія; они отказали. Король приказалъ Маркизу дю-Кеню бомбардировать Геную въ Маіѣ 1684. Министръ морскихъ силъ, Г. Сейнелей, находился во флотѣ. Папа, упоминаетъ тотъ же писатель, въ 1685 году заступаетъ за Генуезцовъ. Король обѣщаетъ ему не брать города и никакого не чинить завоеванія, ежели онъ сдѣлаетъ ему желаемое удовлетвореніе. Въ слѣдствіе чего Дожъ, по имени Франческо Марія Имперіали, съ четырьмя Сенаторами, приѣхалъ и учинилъ покорность Королю 15 Маія. Онъ покрылся на аудіенціи, которую имѣлъ въ галлереѣ, гдѣ принялъ его Король съ великою пышностію. Генуезской законъ гласитъ, что Дожъ теряетъ свое достоинство и званіе, сколь скоро выѣдетъ изъ города; но Король потребовалъ, чтобъ онъ сохранилъ все; безъ чего былъ бы онъ, предъ него представши, простой Генуезецъ, Всякому извѣстно, что Лудовикъ XIV, учинишій ему впрочемъ отмѣнной пріемъ, спросилъ у него, что онъ находитъ любопытнѣе всего въ Версаліи? Видѣть меня здѣсь, отвѣчалъ Дожъ. Надлежитъ еще прибавить, что сей Монархъ предписалъ также нѣкоторыя условія Республикѣ. Главное изъ оныхъ было, чтобъ обезоружила она всѣ свои галеры, и обѣщала не вооружать новыхъ безъ Королевскаго позволенія.
   "Ежели Генуезцы, говоритъ тотъ же Президентъ Рено, почувствовали тогда дѣйствіе милости Королевской, то видѣли еще больше дѣйствія покровительства Лудовика XV, когда въ 1746 Венгерская Королева, въ слѣдствіе предпріятія, не меньше несправедливаго, сколь сурово окончаннаго, завладѣла Генуею, и вывезла ея сокровища. Тщетно сіи Республиканцы выгоняли непріятеля изъ своего города: надлежало имъ погибнуть подъ сильною державою, которую храбрость ихъ только бы раздражила, ежелибъ не помогъ имъ Лудовикъ XV, отправивъ имъ Дюка Буфлера, которой, тамъ умеръ, и Дюка, бывшаго потомъ Маршаломъ Ришелье. Онъ еще больше сдѣлалъ: остановясь посреди своихъ побѣдъ, занимался онъ, при заключеніи мира въ Ахенѣ, пользою, и спасеніемъ своихъ союзниковъ, возвратилъ Генуѣ всѣ ея владѣнія, и почиталъ за великій выигрышъ, когда покажетъ Европѣ, что правосудіе и умѣренность сравнивались съ его храбростію и могуществомъ." Съ того времени Генуя не имѣла другой войны, кромѣ съ бунтующими Корсиканцами.
   Прежде, нежели стану я говоритъ о формѣ правленія сей Республики, позвольте мнѣ, Государыня моя, сказать слово о Генмезскомъ дворянствѣ. Оно раздѣляется на старинное и новое.. Старинное составлено изъ двадцати восьми фамилій, кои единыя Андрей Доріа объявилъ въ 1528 способными къ занятію должностей правительства и къ достиженію до достоинства Дожа. Сіи двадцать восемь фамилій были по порядку ихъ алфавита: Калви, Каттанеи, Центуріоне, Цибо, Цигола, Доріа, Фіески, Форнари, Франки, Женшили, Жюстиніани, Грилли, Грималди, Имперіали, Интеріани, Лоркари, Ломеллини, Марини, Негри, Негрони, Паллавичини, Пинелли, Промонтори, Салваги, Саули, Спинола, Вивалли, Везодимари. Прочія всѣ фамиліи включены въ степень народа. Находились однако между ими богатыя и знатныя, кои изъявили свое негодованіе ра столь несправедливое изключеніе. Для удовольствованія ихъ, прибавили ихъ, такъ сказать, къ онымъ двадцати осьми, принудя взять имя которой нибудь изъ оныхъ; а потомъ, для сохраненія мира, должны были позволить имъ употреблять опять свои истинные гербы и имена, и сотворить такимъ образомъ новое дворянство, замыкающееся въ пяти стахъ фамиліяхъ, въ коихъ главною находится Жюстиніани, хотя она и изъ стариннаго дворянства. Въ послѣднемъ считается четыре главныя фамиліи, а имянно: Доріа, Грималди, Спиноли и Фіески, которая дала церкви двухъ Папъ и тридцать два Кардинала. Нынѣ все различіе между стариннымъ и новымъ дворянствомъ изчезло. Члены и того и другаго имѣютъ право доходить равно до Государственныхъ должностей. Требуется только доказательства о дворянствѣ четырехъ лѣтъ, дабы быть допущену въ Большой Совѣтъ, шести, въ Малой, десяти, въ Сенаторы или Прокураторы, и пятнадцати, въ Дожи. Всѣ дворянскія фамиліи вписаны въ золотую книгу, какъ въ Венеціи. Дворянинъ не безчеститъ себя, ежели упражняется въ торгу; ибо торговля почитается душею Государства, а всякой дворянинъ, ее ведущій, его подпорою, упоминаютъ о письмѣ одного Гамбургскаго купца къ Генуезскому Дожу, на которомъ была слѣдующая надпись: Господину Николаю..... купцу желѣзныхъ товаровъ и Генуезскому Дожу. Одни Доріи и Спинозы не торгуютъ. Прочіе, дворяне заводятъ бархатныя, шелковыя и суконныя фабрики, берутъ на откупъ подати, или управленіе оными, принимаютъ участіе въ купеческихъ судахъ, держатъ банки; и таковы суть Камбіази, коихъ можно теперь почесть за самыхъ богатыхъ купцовъ въ Генуѣ. Изъ всего вышло, что барышъ, полученной въ торгу дворянами, привелъ ихъ въ состояніе купить въ разныхъ областяхъ Италіи, и особливо въ Королевствахъ Неапольскомъ и Сицилійскомъ, великія земли съ званіями, какъ Княжества, Маркизатства, Графства, Баронства. Помѣщики оныхъ суть обыкновенно самые богатые тамъ люди, хотя меньшія дѣти фамилій, живущихъ въ Генуѣ.
   Форма Правленія есть аристократическая. На челѣ Республики, которая беретъ званіе наияснѣишая Генуеская Республика, есть Дожъ, достоинство, до коего не можно дойти моложе пятидесяти лѣтъ отъ роду. Выборъ дѣлается всякіе два года, и вдругорядъ не льзя выбрану быть, какъ по прошествіи пяти лѣтъ. Въ день узаконенія Дожа, надѣваютъ ему на голову корону, а въ руку даютъ скипетръ, по причинѣ самодержавія Республики надъ Корсиканскимъ Королевствомъ. Въ первые два дни носитъ онъ Герцогскую одежду, а потомъ долгую Сенаторскую епанчу, которая есть красная. Дворецъ Республики служитъ ему жилищемъ съ его фамиліею; а гвардія его составлена изъ двухъ сотъ Нѣмцовъ. Даютъ ему званіе Sérénité, Яснѣйшество; но когда выходитъ онъ изъ должности, беретъ Превосходительство, какъ всѣ Сенаторы; имѣетъ однако ту отличность во всю свою жизнь, что бываетъ Прокураторъ, и получаетъ пять сотъ талеровъ жалованья. Вотъ въ чемъ замыкается его власть: ничего не можно предпріять безъ его согласія, и онъ долженъ подтверждать всѣ Сенатскія опредѣленія; онъ предлагаетъ на разсужденіе всѣ важныя дѣла, даетъ аудіенціи Посламъ, созываетъ собранія; всѣ повелѣнія выдаются подъ его именемъ. Не знаю я однако, пріятно ли сіе столь почетное достоинство тому, кто его имѣетъ: онъ почти запертъ въ своемъ дворцѣ, и не можетъ изъ него выйти безъ позволенія Малаго Совѣта.
   Послѣ Дожа, Коллегіи Губернаторовъ и Прокуроровъ занимаютъ первое мѣсто. Первая составлена изъ двѣнадцати членовъ, кои сочиняютъ вмѣстѣ съ Дожемъ Штатской Совѣтъ, называемой la Signoria. Вторая изъ восьми членовъ, не считая тѣхъ, кои, бывъ Дожами, остаются вовсю жизнь Прокураторами. Они допускаются, какъ и Губернаторы, въ важныя разсужденія большаго Совѣта, и суть также Интенданты казны и разныхъ доходовъ. Губернаторы выбираются жеребьями, положенными въ сосудъ, въ числѣ сто двадцати именъ. Всякіе полгода вынимаются изъ онаго пять; и сіе подало начало Генуезской лотереѣ, по образцу которой заведено оныхъ столько во всей Европѣ, а особливо Французская Королевская лотерея. Генуезская основана въ 1620; называютъ ее il Seminario, по той причинѣ, что имена, въ ней употребляемыя, суть Сенаторскія, кои вынимаются изъ ящика, когда выбираютъ по жеребью Губернаторовъ. Большой Совѣтъ составленъ изъ четырехъ сотъ особъ, а Малой, Consiglieito, изо ста. Оба возобновляются каждой годъ чрезъ выборъ, чинимой въ концѣ Декабря. Все, что относится до законовъ, до сборовъ, до податей, до накладовъ и проч. производится въ первомъ; а дѣла, касающіяся до мира, до войны, до союзовъ, рѣшатся вмѣстѣ со вторымъ. Пять верховныхъ Синдиковъ, коихъ инако называютъ Supremi, разсматриваютъ поведеніе Дожей, Губернаторовъ, Прокураторовъ, когда время правленія ихъ кончится. Три Консерватора мира и Консерваторы, или блюстители законовъ, кои выбираются изъ мѣщанства, учреждены для смотрѣнія, чтобъ все происходило въ порядкѣ, предписанномъ законами, и для удержанія ихъ въ силѣ. Пять Ценсоровъ имѣютъ надзираніе надъ фабриками, товарами, вѣсами, торговлею и проч. Дѣла частныхъ людей взносятся въ гражданскую Роту, составленную изъ пяти Докторовъ права, кои должны быть чужестранные и отправлять сію должность только два года. Въ уголовной Ротѣ есть отдѣленіе, коему поручено защищать дѣла людей, посаженныхъ въ тюрьмы. Должно отдать ту справедливость Ишаліянцамъ, что у нихъ повсюду занимаются нещастными, и сіе есть не изъ послѣднихъ похвалъ, ими заслуживаемыхъ.
   Доходы Республики не простираются далѣе милліона рублей, и недостаточны для всѣхъ нужныхъ издержекъ. Почему принуждена она прибѣгать къ частымъ займамъ, и сіе подало поводъ въ 1407 въ заведенію славнаго банка Св. Георгія, Compera di San Giorgio, взявшаго имя отъ церкви сего Святаго, гдѣ онъ прежде собирался. Богатство его не мало: цѣлые города и деревни ему принадлежатъ. Онъ пользуется разными важными преимуществами, между прочимъ особенною расправою, которая освобождаетъ его отъ всякой зависимости. Можно сказать, что онъ есть другое Государство въ Государствѣ. Сіе общество ссужаетъ деньгами не одну только Республику, но даетъ немалыя суммы чужестраннымъ, и особливо Франціи, въ разныхъ случаяхъ. Онъ принялъ всѣ возможныя предосторожности, дабы брать только самые прочные заклады. Не смотря на сіе, непріятныя обстоятельства, разточительныя войны, трудность получать платежи, часто доводили его до немалыхъ потерь. Впрочемъ всѣ дѣла дѣлаются въ Генуѣ билетами сего банка, и увѣряютъ, что онъ захватываетъ двѣ трети доходовъ Республики.
   Сухопутныя войска въ мирное время замыкаются въ двухъ тысячахъ пяти стахъ человѣкахъ; но въ случаѣ нужды могутъ умножены быть до двадцати тысячь; ибо тогда всякой становится солдатомъ, какъ то случилось въ 1717, когда и монаховъ принудили ходить на караулъ. Въ другихъ обстоятельствахъ Государство не можетъ поставить столько солдатъ. Считается въ немъ однако около милліона четырехъ сотъ тысячь душъ, включая городъ Геную, въ которомъ налюдненіе простирается до ста сорока тысячь жителей. Что касается до морской силы, оная состоитъ нынѣ въ шести галерахъ и въ нѣсколькихъ большихъ баркахъ, служащихъ только, какъ нѣкоторые путешествователи примѣтили, къ перевозу хлѣба и вина, и къ прогуливанію лѣтомъ Генуезскихъ госпожъ. Какую плачевную перемѣну претерпѣла сія столь цвѣтущая въ старину морская сила! Не надлежитъ однако думать, чтобъ и торговля также упала. Она держится еще въ довольно хорошемъ состояніи масломъ, плодами, винами, золотыми и серебряными парчами, бархатами, штофами, атласами и всякими другими шелковыми товарами. Республика сдѣлала въ 1751 году оборотъ, много послужившій къ ободренію ея торговли: она объявила вольнымъ Генуезской портъ, такъ что всякой купецъ, живущій въ околоткѣ порта, можетъ имѣть магазейнъ и товары, не платя пошлины. Сдѣланы однако нѣкоторыя изключенія, нѣсколько уменьшающія пользу, каковой можно было ожидать отъ сей вольности торговли; надлежитъ, чтобъ товары привезены были моремъ, и вывезены въ другія мѣста также моремъ.
   Италіянцы имѣютъ пословицу, говоря о Генуезцахъ: Homini senza fide, donne senza vergogna, mare senza pesca, въ мущинахъ нѣтъ доброй вѣры, въ женщинахъ стыда, въ морѣ рыбъ. Послѣднее ложно; въ Генуѣ ѣдятъ прехорошую рыбу, и море ею наполнено. Можетъ быть и первые два также несправедливы. По истиннѣ Генуезецъ тонокъ и хитръ, но нынѣ трудно ему кого либо обмануть, и истинна Исторіи только то можетъ противъ него сказать, что онъ больше непостояненъ, нежели невѣренъ. Что касается до женщинъ, онѣ не больше вдаются въ любовныя дѣла,-- какъ и въ другихъ Италіянскихъ городахъ. Могло поводомъ служишь къ нареканію Генуезкихъ госпожъ то, что были онѣ безпрестанно окружены своими Cavaliere Serventi, и что Сичизбейство долѣе здѣсь удерживалось, нежели въ другихъ мѣстахъ. Но съ того времени, какъ въ здѣшнемъ городѣ пожили Французы въ 1747 и 1748 годахъ, всесильно перемѣнилось. Можно сказать, что и общество между знатными много поправилось. Мнѣ случилось бывать на сихъ собраніяхъ, называемыхъ quaranta vigiliae, держащихся по три раза въ недѣлю въ сорокѣ домахъ по очереди. Нечего въ нихъ больше пожелать въ разсужденіи угощенія, освѣщенія и пріятностей разговора. Игра иногда бываетъ нѣсколько дорога. Время совершитъ сію перемѣну и въ состояніяхъ, кои ниже дворянства. Чужестранцы, коимъ трудно разумѣть здѣшнее Италіянское нарѣчіе, совсѣмъ не похожее на Тосканское, принимаются въ нихъ съ великою учтивостію, но съ малою дружбою: и вообще всѣ почти въ сихъ собраніяхъ угрюмы. Сіе заставило сказать одного Человѣка, что въ здѣшнемъ городѣ оживотворенною есть одна только статуя Св. Севастіана, Пужетовой работы, безпримѣрная израженіемъ, находящаяся въ Кариньянской церкви, къ которой ведетъ прекрасной мостъ между двумя горами, имѣющій двѣ дуги чрезмѣрно высокія. Но сіе приводитъ мнѣ на память, что долженъ и что нибудь сказать о зданіяхъ гордой или великолѣпной, la superba, Генуи. Я не долго симъ займусь. Когда кто находится при концѣ путешествія по Италіи, то уже наскучилъ симъ родомъ любопытностей и ихъ описаніемъ; да можетъ быть и вы сами уже скучились также ихъ читать.
   Генуя, построенная на отлогости горы, возвышается амфитеатромъ, въ длину на тысячу восемь сотъ саженъ около порта, которой идетъ полукругомъ, и имѣетъ больше тысячи саженъ въ поперечникѣ. Сіе положеніе представляетъ взору наивеликолѣпнѣйшее зрѣлище въ свѣтѣ, изключая одинъ Неаполь. Вся красота видна, особливо когда вы находитесь на морѣ, на милю отъ порта. Городскія стѣны замыкаютъ больше пространства, нежели часть обитаемая, имѣютъ двадцать верстъ въ окружности, выдаются на норд-эстъ, и составляютъ уголъ. Съ стороны запада касаются онѣ предмѣстія Св. Петри Аренскаго. Укрѣпленія немалы и снабжены двумя стами пятьюдесятью пушками. Портъ составляется двумя насыпями; при входѣ стоитъ фаръ или фонарь, вышиною въ триста шестьдесятъ шесть футовъ. Отъ наружной красоты терпитъ внутренность Генуи. Цлицы. неровны, горбаты, узки, выключая двухъ, Новой и Балби, кои широки, проведены прямо, и съ обѣихъ сторонъ обстроены великолѣпными палатами., Можетъ быть во всей Европѣ нѣтъ ничего сравнивающагося съ сими улицами въ красѣ и великолѣпіи. Большая часть домовъ, какъ въ нихъ, такъ и въ другихъ улицахъ, огромны, хорошо украшены, и многіе богаты картинами и дорогими меблями. Столбы, карнизы, перилы, стѣны, полы, все здѣсь мраморное. Оной танъ не пощаженъ, что сперва приводить въ изумленіе, въ удивленіе, и потомъ въ скуку. Наипримѣтнѣйшіе домы суть: Доріи, Бриньо, ла Балбія, Дурацца, Паллавичинія и Дожевъ дворецъ, котораго наружность не весьма казиспіа, но внутри онъ чрезвычайно убранъ. Въ Палатѣ Совѣта видны семь мраморныхъ великихъ статуй, поставленныхъ во славу защитниковъ и благодѣтелей отечества. Всякой Французъ съ удовольствіемъ видитъ между ими статую Дюка Ришелье, съ надписью столь для него славною: Ludovico Francisco-Armando Plessio, Duci Richeliensi, quod Imperatoris Max. Civq. opt. officio difficill. temporibus erga Retnpub. perfunctus, inter Patricias cum agnatis posterisq. indicem in Comitio collocandum Senatus decrevit, anno СІСІСССXLVII.
   Церкви Генуезскія довольно хороши, особливо Кариньянъ и Сан-Циро. Считается въ городѣ тридцать два прихода, сорокъ четыре мужескихъ, двадцать четыре дѣвичьихъ монастырей, не включая находящихся за стѣнами, двадцать одно братство, хорошая больница и Академія живописи, рѣзьбы, и архитектуры гражданской и военной, заведенная въ 1751, подъ покровительствомъ Сената. Сей городъ есть также сѣдалище Архіепископа и трибунала Инквизиціи, которой оставляетъ въ покоѣ Протестантовъ, поселившихся въ великомъ числѣ на земляхъ Республики. Принята даже та предосторожность, что Инквизиторъ, которой есть Доминиканецъ, подчиненъ двумъ Сенаторамъ, безъ коихъ не можетъ ничего дѣлать. Почему власть его не опасна и никого не страшитъ.
   Страну подвластную Генуезской Республикѣ составляетъ, такъ сказать, только берегъ вдоль по морю, на полдень отъ Піемонта и Монферрата. Сей берегъ идетъ около превеликаго залива, называвшагося въ старину Mare Ligu.sticum. Онъ имѣетъ въ длину отъ востока на западъ по меньшей мѣрѣ пять сотъ верстъ; но съ полудня на сѣверъ не больше сорока или пятидесяти, а во многихъ мѣстахъ. и того меньше. По сей причинѣ названа вся сія земля, лежащая только на берегахъ моря, Генуезскою рѣкою, которую раздѣляютъ на западную и на восточную. Генуя заключается въ послѣдней, которая простирается отъ города до Княжества Массы.. Часть сего берега, отъ Лаваны до Порто-Венере, есть цѣпь каменистыхъ безплодныхъ горъ, круто возвышающихся и съ стороны земли и съ стороны моря. По симъ горамъ идетъ большая дорога, или лучше узкая тропина, висящая между двумя ужасными пропастьми. Не можно на нихъ смотрѣть безъ содроганія, когда особливо подумаешь, что жизнь зависитъ, ежели однажды оступится лошакъ. Прекрасной мраморъ, носящей имя Каррарскаго, берется изъ сихъ окружностей. Города, лежащіе по сему берегу, весьма неважны, и даже имени сего не заслуживаютъ. Они суть только села, но людныя. Порто Венере или Венеринъ портъ, близь мыса того же имени, лежитъ на возвышенномъ мѣстѣ, имѣетъ замокъ еще выше съ западной стороны входа порта, на берегу залива Спецціи. Видъ залива награждаетъ за дикое зрѣлище окружностей. Онъ обстроенъ замками, деревнями, изъ коихъ главнѣйшая есть Спецція, и холмами, засаженными оливнымъ деревомъ. Леричи, напротивъ Порто-Венере, есть портъ довольно посѣщаемой. Сарзана, небольшой Епископской городокъ, защищается замкомъ, построеннымъ на горѣ.
   Дабы имѣть понятіе о трудолюбіи Генуезцовъ, надлежитъ ѣздить по симъ округамъ, у нихъ нѣтъ ни лѣсовъ, ни луговъ, ни почти полей. Едва могутъ они дѣлать довольно вина для домашняго расхода. Прочія произрастанія, замыкаются въ оливкахъ, лимонахъ, фигахъ, миндалѣ, и въ нѣкоторыхъ мѣстахъ въ шелковицѣ. Они принуждены привозить изъ за границы большую часть нужнаго для своего пропитанія, и первыя матеріи для фабрикъ, не говоря уже о сукнахъ и холстѣ, которые выписываютъ изъ Франціи, Англіи, Голландіи и Швейцаріи. Есть однако между ими весьма богатые люди; ибо они изо всего умѣютъ сдѣлать прибыль, обращаютъ въ пользу самые неплодные грунты, горы, даже камни, лишь бы нѣсколько были оные способны къ земледѣлію, и тѣмъ намѣщаютъ недостатки торговли, которая есть душа Государства и неизчерпаемой источникъ богатствъ.
   Сіе примѣчаніе служитъ также и для Западной Рѣки, хотя она нѣсколько плодороднѣе восточной. Она еще пространнѣе оной, и есть на ней нѣсколько нарочитыхъ городовъ. Нови есть село, имѣющее непріятное положеніе, ибо видъ изъ него пресѣкается высокою горою, но Генуезсвое дворянство имѣетъ въ немъ загородные домы, не уступающіе великолѣпіемъ городскимъ. По обыкновенно наблюдаемому здѣсь, большая часть оныхъ выкрашена снаружи красною или зеленою краскою. Въ Нови держатся четыре раза въ году славныя ярмонки, кои суть родъ банка. Недалеко оттуда, на дорогѣ къ Генуѣ, находиться ущелина, называемая la hochelta, по которой едва три человѣка въ рядъ пройти могутъ. Почитается она ключемъ Генуи. Въ 1746 овладѣли ею Австрійцы, и тѣмъ отворили себѣ путь къ городу. Для защищенія ея поставлена батарея съ тремя пушками. Савона есть Епископской городъ, и второй во владѣніяхъ Генуезскихъ. Онъ великъ, хорошо укрѣпленъ, защищенъ цитаделью, построенною на высокой каменной горѣ. Сардинской Король завладѣлъ ею въ 1747. Портъ не можетъ уже вмѣщать крупныхъ кораблей съ того времени, какъ въ 1528 частію засыпали его Генуезцы. Ноли, портъ и Епископство лишилось совсѣмъ прежняго своего блеска и богатствъ. Городъ Финале его больше, и есть столица Маркизатства люднаго и плодороднаго, которое Республика отняла въ 1314 у Георгія Каретія, Маркиза де Финаль. Потомки его отобрали оное назадъ, но не могли никогда владѣть спокойно. Республика продала его Гишпаніи, которая имѣла его яко ленъ Имперіи до начала нынѣшняго вѣка; Французы завоевали его и отдали Императору, а сей въ 1713 продалъ Генуезцамъ за три ста тысячь талеровъ, но подъ условіями, ограничивающими ихъ самодержавіе Вормскимъ трактатомъ 1743. Венгерская Королева уступила всѣ свои, на сіе Маркизатство права Сардинскому Королю, которой, въ силу сего условія, потребовалъ у Республики, чтобъ она отдала ему его во владѣніе. Республика отказала, и сіе подало причину къ войнѣ 1745 года. Сардинской Король завоевалъ все Маркизатство, но оно отдано опять въ 1748 Ахенскимъ трактатомъ. Албинга и Винтимилле суть два Епископскіе городка. Послѣдній, защищаемой крѣпкимъ замкомъ, былъ взяцгь въ 1746 Сардинскимъ Королемъ, а у него назадъ отобранъ Французами и Генуезцами въ 1747. Онъ имѣетъ званіе Графства и лена Имперіи,
   Городъ Санъ-Ремо знатенъ по меньшей мѣрѣ расправою своею надъ землею, простирающеюся вдоль Средиземнаго моря на десять миль, а внутрь земли на одиннадцать или двенадцать. Онъ есть ленъ Имперіи, и случались въ немъ немалыя перемѣны. Въ старину Парламентъ, составленной изо ста Человѣкъ изъ лучшихъ его фамилій, имѣлъ верховную власть. Въ 1350 Генуезцы купили у фамилій Дорія и Мари права ихъ на сію землю, нечувствительно отняли у жителей преимущества, ими себѣ предоставленныя, и построили цитадель для обузданія города Санъ-Ремо. Оной лежитъ на отлогости одного холма на морскомъ берегу, и раздѣляется на старой и новой городъ. Въ портъ не могутъ входить крупные корабли, но видно въ немъ множество мѣлкихъ судовъ, служащихъ для торговли, въ которой жители крайне проворны. Въ землѣ родится великое множество лимоновъ и оливокъ, изъ которыхъ дѣлается большая часть масла, продаваемаго за Прованское. Трудно повѣрить, чтобъ сіи произрастѣнія могли приносить столь великіе доходы; но здѣсь почитается за вѣрное, что помѣщикъ небольшаго куска грунта выигрываетъ въ хорошій годъ, чѣмъ прожить десять лѣтъ неурожая.
   На концѣ Генуезскаго берега, въ западу, лежитъ Княжество Монако, имѣющее только четыре или пять миль въ окружности. Оно зависѣло отъ Имперіи, и дано въ 920 въ награжденіе Гримальдію I, Генералу Отона I, съ правомъ самодержавія. Одинъ изъ его потомковъ, Гримальди IV, былъ Адмиралъ флота крыжаковъ, кои въ 1213 завладѣли портомъ Дамміеты. Князья Ліовако находились двѣсти лѣтъ подъ покровительствомъ Гипшаніи; но Гонорій II, или мстя за смерть отца своего Геркулеса, или надѣясь большей себѣ пользы отъ Французскаго покровительства, заключилъ въ 1641 трактатъ съ Лудовикомъ XIII, и принялъ Французской гарнизонъ въ городъ Монако. Симъ поступкомъ лишился онъ немалыхъ земель въ Гишпаніи; а Король Французской, дабы ему наградить потерянное, далъ ему Герцогство Валентинское и Баронство Бюй въ Дофине, Маркизатство Бо и владѣніе Сенъ-Реми въ Провансѣ, Баронство Калвинешъ въ Оверніи, и Графство Кардалецъ въ Ліонне; сверхъ того сдѣлалъ его Дюкомъ и Перомъ. Съ того времени Монако всегда былъ преданъ Франціи, которая содержитъ въ немъ гарнизонъ. Главная отрасль фамиліи Гримальди пресѣклась въ 1731 въ особѣ Антонія Гримальди; и тогда старшая его дочь, которая еще въ 1715 объявлена была наслѣдницею Княжества Монако, перенесла сіе заводное наслѣдство въ домъ, Машиньоновъ, вышедъ за Франциска Леонора Графа Ториньи, сына Маркиза Машиньона, Французскаго Маршала, увѣряютъ, что доходы сего Княжества не простираются до сорока тысячь рублей. Князь его есть самодержавной, не зависящій въ своихъ владѣніяхъ, и имѣетъ право дѣлать въ нихъ деньги. Въ области собирается много оливокъ, лимоновъ и померанцовъ, коими производится прибыточной торгъ. Городъ Монако, столица, лежитъ на каменной горѣ, выдавшейся въ море. Онъ невеликъ, и не имѣетъ больше осьми или девяти сотъ жителей, кромѣ гарнизона, состоящаго изъ двухъ баталіоновъ. Дворецъ Князя построенъ на самомъ углу горы, великъ и видѣнъ. Портъ, занимающій конецъ небольшаго залива, безпеченъ но недовольно глубокъ для большихъ кораблей. Приходящія суда принуждены платить поборъ, отъ котораго освобождены только Англичане и Французы. Мантонъ и Рокебрюнъ есть другіе два городка сего Княжества. Первой лежащій на пріятной равнинѣ, покрытой лимонными деревьями, есть однако больше и люднѣе Монако. Производится въ немъ довольная торговля, и дѣлаются разные духи, кои повсюду въ уваженіи.
   Теперь я приближаюсь, Государыня моя, къ концу моего странствованія. Я сбираюсь ѣхать моремъ въ Марселію. Вы сами можете судить. съ какою нетерпѣливостію желаю видѣть сей городъ, которой оставилъ я больше двадцато пяти лѣтъ назадъ, для удовольствованія моего любопытства. Возвращаюсь я наслаждаться при васъ покоемъ, имѣя въ немъ великую нужду по толикимъ трудахъ и путешествіяхъ во всѣхъ частяхъ свѣта. Сей путь будетъ для меня пріятнѣе всѣхъ прочихъ; ибо несравненно милѣе собственная своя земля, нежели такія страны, съ коими мы находимся ніолько въ отдаленномъ сношеніи.
   Я есмь, и проч.
   

КОНЕЦЪ
двадцать седьмаго и послѣдняго тома.

РЕЭСTРЪ
собственныхъ именъ и вещей примѣчанія достойныхъ, содержащихся въ семъ двадцать седмомъ и послѣднемъ Томѣ.

   Августа, городъ
   Агафоклъ, Король
   Агафья Св.
             Покрывало
   Англичане
   Агнало, ученой
   Агостинъ
   Аграгасъ, гора
             Рѣка
   Агригентъ, городъ древн.
             Водоводы
             Гостепріимство
             Жизнь
             Жители
             Имя
             Исторія
             Лошади
             Нѣга
             Роскошь
             Своды
             Статуя
             Храмы
   Агригентъ см. Гирженти.
   Адорны, фамилія
   Ажіо, учен.
   Ажжюнти
   Азинарія, островъ
   Академіи
   Аквапенденте, городъ
   Акаччіо
   Аккурсъ учен.
   Алберони, Кардиналъ
   Албинга, городъ
   Алгіери
   Акексій, бунтовщ.
   Алерія, городъ
   Аликата
             Мука
             Рейда
   Алкамъ, городъ
             Манна
   Алое Американское
   Алфей, рѣка
   Алціадъ, учен.
   Алцибіадъ, Полков.
   Амалазонта, Королева.
   Амаралъ, измѣн.
   Америкъ Веспуціи
   Аміантъ, камень
   Аммонъ, архит.
   Апалъ, рѣка
   Ангелъ Полиціанъ
             Гробница
   Аньело, учен.
   Апаристы, Академія
   Апеннинъ, гора
       ;      Статуя
   Аппіано, учен.
   Арабская цыфирь
   Арбореа, провинція
   Аретинъ, учен.
   Aretiuro, городъ
   Аретуза, рѣка
   Ареццо, городъ
             Братство
             Гонфалоніеръ
             Епископъ
             Жители
             Имя
             Исторія
             Коммисаръ
             Ложи
             Меценъ
             Ученые
   Аркадина, городъ
   Арно, рѣка
   Арнолфъ, Арх.
   Аррагонцы, народъ
   Архимедъ, учен.
             Башня
             Гробница
             Домъ
   Атола, городъ
             Сахарная фабрика
   Атталъ, учен.
   Ацисъ, рѣка
             Пастухъ
   Аяччіо, городъ
             Портъ
             Багарія
             Домъ
             Палагонія
   Балдолли учен.
   Балеарскіе остр.
   Бандинелли, рѣщ.
   Баніо, игуменство
   Барометръ
   Бартоль учен.
   Бассанъ, живопис.
   Бастія, город
             Портъ 2
   Баттера, Князь
   Бевери, озеро
   Бекафуми, живоп.
   Велизарій, полков.
   Белларминъ, Кардиналъ
   Bello Sguardo
   Бениказа. учен.
   Бенници Св.
             Чинъ
   Бернинъ, арх.
   Bibliotheca Medicea Laurentiana
   Бивери, озеро
   Бизентена. остр.
   Бингъ, Адмиралъ
   Бискари, Князь
             Академія
             Музей
             Похвала
             Сочиненія
             Фамилія
   Боболи, садъ
   Боейской, мысъ
   Божіе тѣло, праздникъ
   Боза, провинція
   Бокетта, проходъ
   Бокацій, писатель
   Болсена, городъ
             Озеро
             Острова
             Праздникъ
   Большая, рѣка
   Бона, городъ
   Бонифаччіо, портъ
   Борелли, учен.
   Ботта, Генералъ
   Братство Св. Павла
   Бридонъ, писат.
   Брунелески, ар.
   Брускеттти
   Буонъ-Компанія, фам.
   Буоно, учен.
   Буонталенти, арх.
   Буоччи
   Бучина, островъ
   Важимо, рыц.
   Вазари, арх.
   Вазаро, жив.
   Валлета, городъ.
             Водоводъ
             Жители
             Зданія
   Коттонера
   Валламброза, Игуменство
   Вандалы, народъ
   Велецъ, Вицер.
   Venus de Мedicis
   Венути, дворян.
   Верресъ, Консулъ
   Вершо, писат.
   Ветерани, Генер.
   Віа-Режжіо, портъ
   Вивіани, учен.
             Домъ
   Вивонъ, Генералъ
   Вилла ди Глезіасъ провинція
   Виллани, писат.
   Вилларетъ Магистеръ
   Вилліеръ
   Винтимилле, гор.
   Виньяняуръ, Маг.
   Виргилій
   Висконти, Герцогъ
   Витерба, городъ
   Витторія
   Водоводы
   Феакинскіе
   Волтерра, городъ
             Жители.
             Моія
             Соленые заводы
   Гагемъ Губерн.
   Галатея, Пастушка
   Галилей, учен.
             Гробница
   Gallerea Мedicaea
   Галлерея Флорентинская
   Галлиполисъ, городъ
   Галлура провинц.
   Гамбакорта, двор.
   Гвадани, фамил.
   Гваліати, живоп.
   Гела, городъ
   Геліасъ, Агрнг.
   Гелла, городъ
   Гелфы
   Генуя, городъ
             Академія
             Архіепископъ
             Банкъ
             Больница
             Дворецъ
             Дворянство
             Дожъ
             Домы
             Женщины
             Жители
             Загородные домы
             Зданія
             Имя
             Инквизиція
             Исторія
             Лотерея
             Монастыри
             Начало
             Положеніе
             Портъ
             Предмѣстіе
             Статуя
             Улицы
             Фабрики
             Церкви
   Генуезская рѣка!
   Генуезская Республика
             Банкъ
             Величина
             Войска
             Герцоги
             Города
             Графы
             Губернаторы
             Дворянство
             Дожи
             Доходы
             Званіе
             Исторія
             Коллегій
             Консерваторы
             Морская сила
             Мраморъ
             Налюдненіе
             Перемѣны
             Побѣды
             Подестаты
             Правленіе
             Произрастѣнія
             Прокураторы
             Роты
             Рѣка
             Seminario, il
             Signoria, la
             Синдики
             Совѣтъ Большой
                       Малой
             Торговля
             Ценсоры
   Генуез.
             Женщины
             Общество'
             Свойства
             Трудолюбіе
   Герардъ Томъ Магистеръ
   Геркулесъ, статуя
   Гиберти, рѣзщикъ
   Гибла
             Маіоръ
             Медъ
             Малая
   Гимера, городъ
             Рѣка
   Гипса
   Гирженти, городъ
             Гробницы
             Древности
             Женщины
             Жители
             Исторія
             Окружности
             Описаніе
             Портъ!
             Рѣдкости
             Солончакъ
             Урна
             Храмы
   Гишардинъ, п.
   Гишпанцы
   Гіеронъ, писатель
             Тиранъ
   Глазъ Зилики
   Гозе, островъ
             Бумага хлопчатая
             Калипсо!
             Ковры
             Налюдненіе
             Сахаръ
   Голо, рѣка
   Гомеръ, стих.
   Горацій, Греки
   Гримальди, Генер.
   Гроссета, городъ
   Гуалбертъ. Св.
   Гюй Ареццо, жив.
   Гюй Сіенскій
   Дантъ, стих.
   Девкаліонъ
   Дедалъ
   Денисово ухо
   Денисы, тираны
   Депорселе, Фран.
   Діавольская долина
   Діодоръ, пис.
   Донателло, рѣщ.
   Доріа, Дожъ
   Дрепанумъ, городъ
   Дрогентъ, Фран.
   Дюкень, Адмиралъ
   Евбея, городъ
   Еврипидъ стих.
   Егадскіе острова
   Егеста, городъ
             Храмъ
   Елба, островъ
             Руды
   Еліанъ, писат.
   Елма Св. замокъ
   Еммануель, крѣп.
   Емпедоклъ, фил.
   Еней. Троянинъ
   Еннскіе луга
   Едиполе, городъ
   Епихармъ, учен.
   Ериксъ, городъ
                       Гора
   Ерицинская Венера
   Етна, гора
             Академія
             Величина
             Вершина
             Виды
             Возгорѣнія
             Вулканово капище
             Вышина
             Города
             Горы
             Деревья
             Доходы
             Дымъ
             Жители
             Звѣри
             Изверженія
             Имя
             Исторія
             Климатъ
             Лава
             Лѣса
             Матерія
             Наблюденія
             Описаніе
             Островъ
             Пещера
             Плоды
             Поясы: лѣсистой
                       Нижней
                       Облачной
             Произведенія
             Пшеничное поле.
             Растѣнія
             Смола
             Снѣгъ
             Философова баш.
             Финики
   Етнейская Академія
   Етруски, народъ
   Етрускихъ древностей Акад.
   Жаретта, рѣка
             Янтарь
   Жерардъ Аппіано, учен.
   Жибелины
   Жобелло, гора
   Живописцы
             Портретъ
   Жиды
   Жіовани ли Пиза, Архит.
   Жіотти, Арх.
   Жіотто, жив.
   Занкле, портъ
   Зевксисъ, жив.
             Картины
   Земля Грековъ
             Циклоповъ
   Зоппа Ганжи, живопис.
   Зумно, худож.
   Изола-Росса, портъ
   Императоры:
             Генрикъ
             Карлъ Великій
             Карлъ V.
                       VI.
             Лудовикъ I.
             Палеологъ
             Портреты
             Францискъ I.
   Имперіали, Дожъ
   Импровизаторы
   Іоанна Іерус. Кавалеры
   Іоаннъ Болонской, рѣзщ.
   Іолеане, народъ
   Іюстиніановы пандекты
   Кавалеры, см. Іоанна Іерус. см. Малта
   Казали, гражд.
   Казоле. городъ
   Калабрезъ, жив.
   Калви, городъ портъ
   Каллипсинъ островъ
   Калліари, городъ
             Аудіенція
             Вицерой
             Зданія
             Канцлеръ
             Мысъ
             Портъ
             Университетъ
             Церкви
   Камалдоли, городъ
   Камалдулы, монахи
   Конгрегаціи
   Каліари, мысъ
             Провинціи
   Камарина, городъ
   Кампо-Лоро
   Кандія, островъ
   Канижани, фам.
   Капраія, островъ
   Кануччи, Сенаторъ
   Карфагеняне
   Кастель Ветерано, городъ
   Кастракани, властел.
   Каталана, смола
   Катана городъ
             Амфитеатръ
             Дорога
             Древности
             Жители
             Землетрясеніе
             Имя
             Іезуиты
             Медали
             Монастырь
             Музей
             Оде
             Описаніе
             Органы
             Планъ
             Плодородіе
             Портъ
             Сады
             Соборъ
             Театръ большой
                       Малой
             Теплицы
             Университетъ
   Катерина Св.
             Домъ
             Явленія
   Катъ Етна
             Аатонъ
   Кафіери, женщина
   Каштаны
             Корабль
             Семь братьевъ
             Стоконный
   Квадратной камень
   Кирносъ, имя
   Корсики
   Кіана, рѣка
   Кивотъ
   Кіюзи, городъ
   Clanis, рѣка
   Clusium, городъ
   Кокки, учен.
   Колли
   Колумелла, учен.
   Коммино, островъ
   Констанція, Королева
   Кончини, Марш.
   Corax, городъ 2
   Корилла, стих.
   Короли:
             Амедей II.
             Баризонъ
             Викторъ Амедей
             Вильгельмъ доброй
             Худой
             Генрикъ IV.
                       VIII.
             Донъ Карлосъ
             Іаковъ Аррагонской
             Карлъ II.
                       VIII.
             Конрадинъ
             Ладиславъ
             Людовикъ Св.мощи
                       XIV.
             Манфредъ
             Петрѣ III.
             Порсенна
             Рожеръ II.
             Фердинандъ Катол.
             Филиппъ II.
                       V.
   Корольки
   Коррежіа, городъ
   Корсика, островъ
             Академія
             Величина
             Воскъ
             Города
             Горы
             Деревья
             Дороги
             Доходы
             Духовенство
             Епископства
             Животныя
             Имя
             Исторія
             Климатъ
             Короли
             Корольки
             Масло
             Медъ
             Минеральныя воды
             Монастыри
             Монахи
             Налюдненіе
             Начало
             Нравы
             Описаніе
             Піевы
             Плодородіе
             Порты
             Раздѣленіе
             Рудники
             Рыбы
             Рѣки
             Соленыя озера
             Столица
   Корше, городъ
   Кортона
             Академія
             Бани
             Древность
             Зданія
             Музей
   Кошень жив. 177.
   Круска, Акад. делла
             Имя
             Исторія
             Мебли
             Словарь
             Труды
   Крымъ, полуостпровъ
   Ксименесъ, Маг.
   Кулачной бой
   Лава
   Лаврентія Св. церковь
             Библіотека
             Гробницы
             Престолъ
             Рукописи
             Статуи
             Часовня
             Медиц.
   Лами, учен.
   Латоміи
   Лейда Маркизъ де
   Лентинскія поля
   Леонтины, народъ
   Leontium, городъ
   Леопольдъ В. Герцогъ
   Леричи, городъ
   Листригоны, народъ
   Ливорна, городъ
             Водобой
             Дарса
             Дворецъ
             Домъ
             Жиды
             Жители
             Зданія
             Инквизиція
             Исторія
             Каналы
             Консулы
             Корабли
             Корольки
             Портъ
             Торговля
   Лилибей гор.
             Мысъ
   Лонгодори
   Лошади
   Лукіанъ, писат.
   Лунка, городъ
             Амфитеатръ
             Арсеналъ
             Вороты
             Гербъ
             Дворецъ
             Епископство
             Зданія
             Исторія
             Крестъ
             Соборъ
             Ходъ
   Лукна, Республика
             Величина
             Гонфалоніеръ
             Горы
             Деревни
             Жители
             Законы
             Князь
             Нобли
             Подати
             Подестатъ
             Портъ
             Правленіе
             Правосудіе
             Сенатъ
             Старшины
             Столица
             Торговли
   Лулли, музык.
   Луна, Вицерой.
   Лутацій, Конс.
   Магометъ II.
   Мазара, городъ
             Братство
   Мазарская, долина
   Малаготти, учен.
   Маліабекіева, библіотека
   Мальта, островъ
             Байлифы
             Больница
             Боскетта
             Бунты
             Бухты
             Величина
             Войско
             Вѣра
             Города
             Епископъ
             Женщины
             Жители
             Зданія
             Земля
             Змѣя
             Инквизиція
             Исторія
             Кавалеры
             Казали
             Корабли
             Магистраты
             Мелита
             Морская сила
             Налюдненіи
             Нравы
             Нунцій
             Орденъ
             Папа
             Пещеры
             Пища
             Поединки
             Порошокъ
             Правленіе
             Пріоръ
             Сила
             Снѣгъ
             Столица
             Трактиры
             Укрѣпленій
             Хлѣбъ
             Языкъ
   Малтійскія Кавалеры
             Адмиралъ
             Байлифъ Вел.
             Бальяжи
             Блюститель
             Братья
             Вѣра
             Гостепріимецъ
             Достоинства
             Завоеванія
             Имя
             Исторія
             Кавалеры
             Милости
             Правосудія
             Казначей
             Кандія
             Канцлеръ
             Капелланы
             Караваны
             Коммандеріи
             Коммандоръ вел.
             Коммандоры
             Магистры вел.
             Маршалъ
             Мессина
             Начало
             Орденъ
             Piler
             Правленіе
             Пріорства
             Responsion
             Родосъ
             Сенешалъ
             Трактиры
             Туркополіеръ
             Уставы
             Чины
             Языки
   Малтійской Вел. Магистеръ
             Боскета
             Власть
             Дворецъ
             Званіе
             Сенешалъ
   Мамаринъ бунт.
   Mantinum, городъ
   Мантонъ
   Марамма, уѣздъ
   Маратъ, живоп.
   Mare Ligusticuin
   Моронская баталія
   Морсала, городъ
             Пещера
   Мартино, островъ
   Марцеллъ, Римл.
   Масколи, деревня
   Масса. Княж.
   Матильда, Граф.
   Маффей, учен.
   Махіавель
   Маццуоли, рѣщ.
   Мачинаіо, портъ
   Магара, городъ
   Медина
             Губернаторъ
             Церковь
   Медицисы, фам.
             Александрѣ
             Гастонъ
             Елеонора
             Исторія
             Іоаннъ
             Іюліанъ
                       Убивство
             Катерина
             Козма великій
                       Гробница
             Козма I.
             Козма II.
                       III.
             Старой
             Конецъ
             Лаврентій I.
                       II.
             Лавренцинъ
             Леопольдъ
             Начало
             Петрѣ I.
                       II.
             Портреты
             Разсужденіе
             Селвестръ
             Фердинандъ I.
                       II.
             Филиппъ
   Мелита, островъ
             Городъ
   Мемфи
   Мерси, Генералъ
   Мессена, городъ
   Мессеніане, народъ
   Мессина, городъ
             Архіепископство
             Бунты
             Воспа
             Гульбища
             Древности
             Жители
             Зданія
             Землетрясенія
             Имена
             Исторія
             Крѣпость
             Малвеціи
             Мерли
             Нещастія
             Окружности
             Описаніе
             Положеніе
             Портъ
             Правосудіе
             Проливъ
             Сенатъ
             Статуи
             Театръ
             Торговля
             Улицы
             Упадокъ
             Фабрики
             Фонарь
             Язва
   Мессинезъ, жив.
   Меценъ, Римл.
   Миккелоцци, фам.
   Милаццо, городъ
   Мишель-Анжъ, рѣзщикъ
             Гробница
             Домъ
   Модика, городъ
   Монако, Княж.
             Города
             Исторія
             Описаніе
             Портъ
             Столица
   Монкада, Вицер.
   Монте Жибелло
   Монтемаръ, Дюкъ де
   Монтепульчано, городъ
             Вино
   Монтефіасконе, городъ
             Вино
             Надпись
   Монт-лукъ, Ген.
   Монт-реалъ, гор.
             Дорога
             Соборъ
             Урны
   Морганціумъ, гор.
   Мосхусъ, сти.
   Мраморъ Каррарской
   Musaeuin Corboniense
   Музыкальныя ноты
   Мѣдной быкъ
   Накса, городъ
   Наслѣдство Св. Петра
             Столица
   Неаполисъ, городъ
   Нелли, фам.
   Николай Азенской, Св.
   Николизи, деревня
   Нови, городъ
   Ноли
   Нормандцы, нар.
   Нота, городъ
   Нота, долина
   Область Лестригоновъ
   Обюссонъ, Магист.
   Овидій, стих.
   Овцы
   Олимпіумъ, городъ
   Омброна, рѣка
   Орбителло, гор.
   Орвіетто
             Провинція
   Органо, живоп.
   Орденъ Св. Стефана
             Командеріи
             Мундиръ
             Преимущества
             Чиновники
   Ористано, пров.
   Ортигія, городъ
   Островъ Етны
             Солнца
   Очки
   Павелъ Апост.
             Змѣя
             Пещера
             Порошокъ
             Статуя
   Палагонія, Князь
             Домъ
             Описаніе
             Сумазбродство
   Паладино, живоп.
   Палагрино, гора
   Палерма
             Академія
             Архіепископѣ
             Бароны
             Болѣзни
             Волокитство
             Вороты счастія
             Вѣтръ
             Гульбища
             Дарованія
             Дворяне
             Домы
             Женщины
             Жизнь
             Жители
             Знаніе
             Имя
             Исторія
             Капитанъ Исправ.
             Картины
             Кассеро
             Ковчегъ
             Македа
             Марино
             Монастыри
             Музей
             Надписи
             Нравы
             Одежда
             Палаты
             Площади
             Положеніе
             Пороки
             Портъ
             Правленіе
             Преторъ
             Пышность
             Розалія Св.
             Ревность
             Соборъ
             Соннеты
             Спектакли
             Статуи
             Стихотворцы
             Торговля
             Урны
             Церкви
             Цитадель
   Panormus, городъ
   Паоли, Корсик.
   Папы:
             Адріанѣ VI.
             Александрѣ III.
                       V.
                       VII.
             Анаклетъ
             Бонифацій VIII.
             Гонорій III.
             Григорій VII.
                       XI.
             Евгеній IV.
             Иннокентій II.
             Іоаннъ XII.
                       XVIII.
             Клементій VII.
             Леонѣ X.
             Мартинѣ V.
             Марцеллъ
             Пій II.
                       V.
             Урбанѣ II.
             Урбанѣ IV.
   Пасваро, мысъ
   Патти, городъ
   Пахинской, мысъ
   Пацци, фам.
   Пелоръ, мысъ
   Пентано, озеро
   Пентаполь, городъ
   Перужино, живоп.
   Петра-Пала, Епископ.
             Огонь
   Петрархъ, стих.
   Петруччи, бунт.
   Перфетти, стих.
   Пиза, городъ
             Бани
             Баптистеръ
             Биржа
             Владѣнія
             Водоводъ
             Войны
             Епископъ
             Жители
             Исторія
             Кладбище
             Колокольня
             Монастыри
             Мосты
             Орденъ
             Походы
             Приматство
             Соборъ
             Соборы
             Торговля
             Улицы
             Университетъ
             Ученые
             Художества
             Церкви
   Пизанскія бани
   Пизанцы
   Пикъ Мирандола
             Гробница
   Пиндаръ, стих.
   Пинто, Маг.
   Пинтуриккіо
   Пирра Пистати
   Пистоя, городъ
             Епископъ
             Жители
             Обширность
             Пистолеты
             Ружья
   Питти, фам.
             Библіотека
             Имя
             Садъ
   Піеванъ
   Піенца, городъ
   Піомбино, Князь
             Городъ
   Платоническая, Академія
   Plemirium, городъ
   Плиній
   Подземной огонь
   Поединки
   Полифемъ, цикл.
   Поммерель, писатель
   Порошокъ Малтійской
   Порто-Веккіо
             Венере
             Каліари
             Конде
             Лонгоне
             Скузо
             Toppe
             Ферраіо
   Прато, городъ
             Жители
             Торговля
   Президіи
   Прозерпина, бог.
   Прохита, бунтов.
   Рагуза, городъ
   Радинофани, гор.
   Волканы
             Разбойники
   Рафаель, ж.
   Риварола, Корсик,
   Ридезель, писатель
   Ридолфинъ, двор.
   Рикарди, фамил.
             Библіотека
   Римляне
   Ришелье, Дюкъ де
             Статуя
   Родосъ, островъ
   Рожеръ, Графъ
   Розалія Св.
             Колесница
             Мощи
             Праздникъ
             Часовня
   Розелло, водобой
   Рокебрюнъ, городъ
   Рокуперо, учен.
   Ромуалдъ Св.
   Рѣзьба
   Рюйтеръ, Адмир.
   Саванароль, мон.
   Савона, городъ
   Салвинъ, учен.
   Самбукъ Сан-Антіого, островъ
             Педро
   Сан-Бонифачіо, проливъ
   Сан-Жіовани, городъ
    ;         Мостъ
   Сан-Калогеро, гора
             Пещеры
             Теплицы
   Сан-Ремо, городъ
             Портъ
   Сан-Фіоренцо, городъ
             Заливъ
   Сарацины
   Сардинія, остр.
             Архіепископъ
             Аудіенціи
             Башня
             Величина
             Верховной Совѣтъ
             Вины
             Вицерой
             Воздухъ
             Войска
             Города
             Доходы
             Епископы
             Женщины
             Жители
             Зданія
             Интендантъ
             Исторія
             Казни
             Канцлеръ
             Климатъ
             Королевской Сов.
             Корольки
             Короли
             Король
             Крѣпости
             Лошади
             Мысы
             Налюдненіе
             Науки
             Нравы
             Одежда
             Описаніе
             Острова
             Положеніе
             Порты
             Правленіе
             Правосудіе
             Приматство
             Провинціи
             Произрастанія
             Разбойники
             Раздѣленіе
             Рудники
             Сардины
             Собаки
             Состояніе
             Столица
             Судьи
             Типографія
             Ученые 2
             Языкъ
   Сардины, рыба
   Сарзана, городъ
   Сарто, жив.
   Сассари, мысъ
             Провинція
             Трибуналъ
   Селинонтъ, городъ
   Селинъ
   Селинунтскія теплицы
   Селинунтъ, городъ
             Бани
             Капища
             Писташи
   Sena Iulia, городъ
   Сенека, филос.
   Сент-Еллеро, игумен.
   Сервиты, монахи
   Сестино, игумен.
   Сивилла
   Сиканія
   Сиканцы
   Сикулы
   Силла, Диктат.
   Симетусъ, рѣка
   Сиракуза, городъ
             Амфитеатръ
             Архимедъ
             Гробницы
             Денисово ухо
             Древности
             Жители
             Имя
             Исторія
             Капище
             Латоміи
             Медали
             Меридіанъ
             Описаніе
             Пещеры
             Подземной садъ
             Портъ большой
                       Малой
                       Мраморной
             Театръ
             Тимпанъ
   Сироко, вѣтръ
   Сицилія, островъ
             Архіепископства
             Архіепископъ
             Бароны
             Браччи
             Бунты
             Величина
             Вечерня
             Видъ
             Вицерои
             Властелины
             Внутренность
             Войска
             Города
             Горы
             Гостепріимство
             Графы
             Дороги
             Доходы
             Духовенство
             Етна
             Женщины
             Живописцы
             Жители
             Жюнта
             Законы
             Званіе
             Землетрясенія
             Изобиліе
             Изобрѣтенія
             Имя
             Имена
             Исторія
             Казни
             Капитанъ Исп.
             Консисторія
             Консультаторъ
             Короли
             Король
             Корсеры
             Магазейны
             Медъ
             Монахи
             Мысы
             Налюдненіе
             Народы
             Озера
             Парламентъ
             Переѣздъ
             Плодородіе
             Положеніе
             Постоялые дворы
             Правленіе
             Проливъ
             Разбойники
             Раздѣленіе
             Рѣка
             Сахарныя трости
             Слава
             Снѣгъ
             Столица
             Торговля
             Трибуналъ
             Трибуналы
             Тюрьмы
             Феодальное правл.
             Художества
             Янтарь
   Сициліяне
             Братство
             Великодушіе
             Добродѣтели
             Жизнь
             Мстительность
             Одежда
             Пороки
             Ревность
             Суевѣріе
   Сицильская вечерня
   Сичизбеи
   Сіенна, городъ
             Академія
             Архіепископъ
             Библіотеки
             Больница
             Женщины
             Жители
             Импровизаторы
             Исторія
             Картины
             Кулачной бой
             Мозаикъ
             Начало
             Область
             Описаніе
             Папы
             Площадь
             Положеніе
             Соборъ
             Статуи
             Университетъ
             Ученые
             Языкъ
   Скабиліи
   Свампавія, судно
   Соленые заводы
   Солиманъ II.
   Солнечные часы
   Соломенныя шляпы
   Соріа, Дюкъ де
   Софронискъ, рѣзщ.
   Социнъ, учен.
   Сперанора, судно
   Спеція, городъ
   Страбонъ, писат.
   Строцци, фамилія.
   Сцилла, пучина
   Сципіонъ, Римл.
   Тавиньяно, рѣка
   Танжіони, учен.
   Таормина, городъ
             Древности
             Наумахія
             Окружности
             Положеніе
             Рейда
             Театръ
   Taurominium, городъ
   Тацитъ, писат.
   Теда, дерево
   Temple
   Теодоръ, Король Корсик.
   Теокритъ, стих.
   Термины, городъ
   Термъ, Марки де
   Теронъ, тир.
   Терранова, пров.
   Тимолеонъ, тир.
   Тирренейцы, нар.
             Архитектура
             Вазы
             Званія
             Суевѣріе
   Тиха, городъ
   Тиціанъ, жив.
   Томасъ Архит.
   Торичелли, учен.
   Торресъ, рѣка
   Тосканія, Герцогство
             Академіи
             Архитектура
             Архіепископъ
             Больница
             Великой Герцогъ
             Величина
             Викарства
             Войска
             Вѣра
             Гербы
             Герцогская десятина
             Города
             Горы милосердія
             Дороги
             Доходы
             Духовенство
             Епископы
             Земледѣліе
             Импровизаторы
             Инквизиція
             Населеніе
             Наука
             Орденъ
             Подестеріи
             Правленіе
             Правосудіе
             Прелатуры
             Произрастѣнія
             Рѣки
             Стихотворцы
             Столица
             Тестатика
             Торговля
             Ученые
             Фабрики
             Художества
             Шелкъ
             Языкъ
   Тосканелли, Арх.
   Тосканское море
   Трекастаня, бунт.
   Трепани, городъ
             Болота соленыя
             Братство
             Гора
             Жители
             Curso
             Loggia
             Ловля
             Матросы
             Тонъ
   Тринакрія
   Триручья, игум.
   Трицца, деревня
   Трояне
   Тунгъ, Магист.
   Турки, народъ
   Туріумъ, городъ
   Уголинъ, Графъ
             Рѣзщикъ
   Фазелли, учен.
   Фаларисовъ быкъ
   Фаларисъ, тир.
   Фалиски, народъ
   Фарнезы, фамил.
   Фаросъ, камень
   Фаро, мысъ
   Фарражіони
   Фенелонъ, писатель
   Феникіяне, нар.
   Феруччи, фамил.
   Филопаторъ, учен.
   Финагверра
   Финики
   Финобаччи, гражд.
   Фіезоли, городъ
   Firenze
   Фіоренцуола, гор.
   Флорентинскіе
             Пандекты
   Флорентинцы
             Вкусъ
             Женщины
             Конверсаціи
             Нравы
             Одежда
             Похвала
             Сичизбеи
             Собранія
             Языкъ
   Флоренція, городъ
             Академіи
                       Апаристовъ
                       Ботаники
                       Дела Круска
                       Живописи
                       Платоническ.
                       Чименто
             Аннойа
             Баптистеръ
             Библіотека
             Больница
             Боттегона
             Бѣлые
             Величина
             Владѣльцы
             Вороты
                       Тріумфальн.
             Галлерея
             Гвардія
             Гелфы
             Герцоги
             Гонфалоніеръ
             Господа
             Графы
             Губернаторы
             Дворецъ
             Дворцы загор.
             Дворъ
             Дворянство
             Добрые люди
             Домы
             Женщины
             Жибелины
             Живописцы
             Жители
             Звѣриной дворъ
             Зданіе
             Имя
             Инквизиція
             Исторія
             Карнавалъ
             Кладовая
             Князь
             Колесницы
             Коллегіи
             Колокольни
             Конское ристаніе
             Консулы
             Королевская Консульта
             Ложа
             Магистратъ
             Мадоны
             Манежъ
             Маркизы
             Меридіанъ
             Мосты
             Общества
             Окружности
             Описаніе
             Пандекты
             Пирамиды
             Питти
             Площади
             Подестатъ
             Пожжіо
             Пратолино
             Престолъ
             Пріоры
             Республика
             Рѣзьба
             Сичизбеи
             Соборы
             Старшины
             Статской совѣтъ
             Статуи
             Театры
             Улицы
             Художества
             Церкви
             Цехи
             Часовня
             Черные
             Чименто
             Школа
   Флоренская галлерея
             Вазы
             Величина
             Живописи
             Идолы
             Имя
             Кабинеты
             Арсеналъ
             Гермафродитовъ
             Живописцевъ
             Идоловъ
             Математическ.
             Медалей
             Оружейной
             Табернакль
             Трибунъ
             Фарфоровой
             Фламандской
             Художествъ
             Картины
             Музей
             Описаніе
             Портреты
             Сосуды
             Статуи
             Столъ
             Сѣни
             Флорентинская школа
             Fluentina, городъ
             Французы
             Фрегозы, фамил.
             Фугіеры
             Фукри
             Халдейскія надписи
             Харибда, пучина
             Хименесъ, учен.
             Хирондасъ
             Хлѣбъ
             Храмы, Геркулеса
                       Согласія
                       Юноны
                       Юпитера
   Христина, Корол.
   Цезалпинъ, учен.
   Центорби, городъ
             Погреба
   Centum Cellae, городъ
   Церера, богиня
   Цефала, городъ
   Циклопы
   Цимабуе
   Циминусъ, гора
   Цицеронъ, рѣка
   Ціана, живоп.
   Цуккеро
   Цыплята
   Цыфирь Арабская
   Чивитта Векхія
   Портъ
   Чименто, Академ. дель
             Исторія
   Шамбре, крѣп.
   Шіана, городъ
   Ячи, деревня

KОHЕЦЪ ВСЕМІРНАГО ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЯ.

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru