Ла-Порт Жозеф
Всемирный путешествователь, или Познание Стараго и Новаго света... Том четырнадцатый

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Le voyageur françois, ou la connoissance de l`ancien et du nouveau monde.
    Перевод Якова Булгакова.
    Письма 168--181.
    168. Берегъ Слоновой.
    169. Берегъ Малагетта, или Перечной.
    170--173. Сенегалъ.
    174. Канарскіе острова.
    175--181. Португалія.

   

ВСЕМИРНЫЙ
ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ,
или
ПОЗНАНІЕ
СТАРАГО и НОВАГО СВѢТА,
то есть:

ОПИСАНІЕ
всѣхъ по сіе время извѣстныхъ земель въ четырехъ частяхъ свѣта,
содержащее:
каждыя страны краткую исторію, положеніе, города, рѣки, горы, правленіе, законы, военную силу, доходы вѣру, ея жителей, нравы, обычаи, обряды, науки, художествы, рукодѣлія, торговлю, одежду, обхожденіе, народныя увеселенія, доможитіе, произрастенія, отмѣнныхъ животныхъ, звѣрей, птицъ, и рыбъ, древности, знатныя зданіи, всякія особливости примѣчанія достойныя, и пр.

изданное
Господиномъ Аббатомъ де да Портъ,

а
на Россійскій языкъ
переведенное съ Французскаго.

ТОМЪ ЧЕТВЕРТЫЙНАДЕСЯТЬ.

ВЪ САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
Печатано въ Типографіи Ив. Глазунова, 1808 года.

   

Съ дозволенія Санктпетербургскаго Ценсурнаго Комитета.

   

ОГЛАВЛЕНІЕ.

Писемъ содержащихся въ семъ четвертомъ-надесятъ Томѣ.

   168. Берегъ Слоновой.
   169. Берегъ Малагетта, или Перечной.
   170. Сенегалъ.
   171. Продолженіе Сенегала.
   172. Продолженіе Сенегала.
   173. Конецъ Сенегала.
   174. Канарскіе острова.
   175. Португалія.
   176. Продолженіе Португаліи.
   177. Продолженіе Португаліи.
   178. Продолженіе Португаліи.
   179. Продолженіе Португаліи.
   180. Продолженіе Португаліи.
   181. Конецъ Португаліи.
   

ВСЕМИРНЫЙ ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ.

ПИСЬМО CLXVIII.

Берегъ слоновой.

   Сіе имя дано отъ путешествователей той части Гвинеи, которая простирается съ востока на западъ отъ мыса Аполлоніи, до Пальмоваго. Они безъ сомнѣнія такъ его назвали по причинѣ великаго множества кости или слоновыхъ зубовъ, находящихся въ сей странѣ. Мы не останавливались при семъ берегѣ, и все что я могу объ немъ сказать, скажу по наслышкѣ.
   Французскіе Яковитяне, предпріявшіе проповѣдывать тамъ вѣру, приняты благосклонно отъ Иссинскаго Государя. Весь плодъ трудовъ ихъ тѣмъ кончился, что привезли они въ Парижъ одного бродягу, которой подъ именемъ и въ качествѣ Князя Ангары, обманывалъ дворъ Лудовика XIV. Былъ онъ молодой Негръ, и выдавалъ себя за сына и наслѣдника Иссинскаго Короля. Во Францію привезенъ онъ однимъ корабельнымъ Капитаномъ, которой взялъ его вмѣсто слуги; но послѣ подговоренъ онъ другими, нашедшими пользу вынести его въ люди подъ именемъ Князя. Онъ крещенъ въ Парижѣ Г. Боссюетомъ; Король былъ отцемъ крестнымъ; причастилъ его Кардиналъ Ноаль, и онъ при дворѣ столь полюбился, что его Величество велѣлъ его воспитать прилично породѣ его и далъ ему роту конницы. По смерти Иссинскаго Короля разсуждено за благо отослать мнимаго Гвинейскаго Королевича, съ двумя военными кораблями подъ предводительствомъ кавалера д'Аму; но когда вышли они на берегъ, призналъ его невольникомъ своимъ одинъ тамошней житель, въ службу котораго онъ вскорѣ по прибытіи опять вступилъ. Вы видите, что, не смотря ни на глупость приписываемую Неграмъ, ни на проницаніе, коимъ насъ чтятъ, имѣютъ они столько разума, чтобъ насъ обмануть, или яснѣе сказать здѣлать дураками.
   Кавалеръ д'Аму выпросилъ у Иссинскаго Государя мѣсто для построенія крѣпости; оной допустилъ его къ себѣ на торжественную аудіенцію въ столицѣ своей Ассоко. Д'Аму и бывшіе съ нимъ ведены туда при звукѣ, военной музыки, чрезъ три двора, между солдатами вооруженными саблею и ружьемъ. Прибывъ предъ тронъ, Французы спали какъ могли на голой землѣ и на лавкахъ, гдѣ пробыли цѣлой часъ, не говоря ни слова: трубы и барабаны такъ шумѣли громко, что не можно было слышать другъ друга. Зала аудіенціи походила на сарай, построенной изъ тростника и покрытой соломою. Подмостка деревянная составляла тронь поставленной на козлахъ, и обвешенной тигровыми кожами. На всемъ семъ берегу нѣтъ больше великолѣпія; повсюду Короли, едва могутъ сравнены быть съ нашими крестьянами, домы изъ тростника, корабли изъ пня, народъ живущій безъ всякаго раченія, ходящій безъ одежды, говорящій безъ правилъ, торгующій безъ грамоты, обитающій или какъ рыбы въ водѣ, или какъ векши на деревьяхъ, или какъ черви въ ямахъ, и столь же нагой и безмысленной какъ сіи несѣкомые.
   Иссинской Король, свѣся ноги, держа трубку во рту, сидѣлъ на подмосткѣ, имѣя по сторонамъ у себя двухъ женъ, держащихъ на плечѣ по голой саблѣ. Средина тѣла обвязана у нихъ тряпицами. а волосы равно какъ и Монархова борода унизана золотыми звѣздочками. Художники тамошніе наперерывъ стараются оказать искуство свое въ дѣланіи сихъ украшеній. Музыка не прежде перестала, какъ по выкуреніи Государемъ трубки, и его Величество спросилъ у Французовъ о причинѣ ихъ прибытія.
   "Мы пріѣхали гга сей берегъ, отвѣтствовалъ Кавалеръ, для распространенія вѣры на"шей въ вашихъ краяхъ, для заведенія торговли "съ вашими народами; для оказанія вамъ наше"го почтенія." Конецъ рѣчи польстилъ Монарха, и съ сего часа Французы получили позволеніе и помочь для построенія крѣпости. Она поспѣла въ нѣсколько дней: но Голландцы чувствуя, что сіе заведеніе будетъ вредишь ихъ торговлѣ, приступили къ ней съ чешырмя кораблями, и явною бы силою завладѣли, ежелибъ Негры не пособили ихъ отбить. Гарнизонъ сей крѣпости терпѣлъ не мало чрезъ мцогіе годы, ибо не получалъ изъ Европы никакихъ припасовъ. Лудовикъ XIV, будучи тронутъ его состояніемъ приказалъ возвратить его въ отечестыо къ немалой печали Иссинойцовъ, кои всегда оказывали привязанность къ Французамъ.
   Кавалеръ д'Аму снискалъ также милость у Королевы Гіомуейской сосѣдней съ Иссинскимъ Королевствомъ. Она называлась Азамуха. Исторія представляетъ ее шпорою Елисаветою, безпрестанно старающеюся о славѣ своего престола, и о благоденствіи подданныхъ. Всѣхъ ихъ равно она любила, всѣ ее равно обожали, и равно ей повиновались. Когда предпринимала войну, слѣдуя побужденіямъ своей храбрости, они наперерывъ бросались въ сраженіе; благоразуміе ея, подкрѣпляемое щастіемъ, всегда ей доставляло побѣду. Къ добродѣтелямъ, коимъ въ Государяхъ удивляются, присовокупляла она качествы заставляющія любить и частныхъ людей. Острота разума сравнивалась въ ней съ тихостію нрава. Высокая ея душа не позволяла ей ощастливить чернаго Князя; Французъ бы сходнѣе для нее былъ, но не могши учинить его мужемъ, по тому мнѣнію, которое имѣла о нашихъ землякахъ, почла она по меньшей мѣрѣ возможнымъ имѣть его за любовника, а по сей причинѣ и крайне печалилась, когда Иссинскую крѣпость оставили Французы. Увѣряютъ, что сказала она начальнику: "ежелибъ вы Французы, столь вѣрны, были въ держаніи даннаго вами слова, сколь оказываете пріятности и учтивства въ вашемъ поведеніи; весь бы Африканской берегъ былъ въ вашемъ послушаніи: но вы такъ вѣтрены, столь легко нарушаете обязательствы, что даже и пріятели ваши не могутъ на нихъ полагаться."
   Королевство Иссинское орошается наипрекраснѣйшею въ Африкѣ рѣкою. По ней можно бы ходить судамъ, естьли бы не запирала устья песочная отмѣль. Берега покрыты большими деревьями столь порядочно растущими, какъ бы нарочно были насажены. За сорокъ верстъ внутрь земли составляетъ она озеро, посреди коего находится островъ, гдѣ бы можно было завести селеніе. Выше простираются каменныя горы, пересѣкающія теченіе рѣки и превращающія оную въ водопады, коихъ шумъ слышенъ за нѣсколько миль.
   На сей самой рѣкѣ была у Французовъ крѣпость, и лежитъ столица верстахъ въ двадцати, отъ моря. Въ ней двѣсти домовъ и съ лишкомъ тысяча жителей. Я вамъ доносилъ изъ чего состоятъ сіи домы; изъ тростника переплетеннаго и обмазаннаго грязью, а покрытаго древесными листьями. Богатой отличается отъ убогаго одною только величиною строенія. Дворецъ Королевской представляетъ взору пространнѣйшіе дворы, но зданіи не лучше обывательскихъ.
   Сія землица населена двумя родами Негровъ, Иссинонцали и Ветерами. Оба народа живутъ въ совершенномъ согласіи: каждой имѣетъ своего начальника, свои законы, свои обычаи. Во время войны собираются они вмѣстѣ, доставляютъ одинъ народъ, а по окончаніи оной возвращаются опять въ тотъ порядокъ, которой ихъ между собою различаетъ. Иссинойцы владѣютъ берегомъ, и почитаются лучшими солдатами, нежели Ветеры; они упражняются въ торговлѣ, а сіи въ рыбной ловлѣ..Ласковы и учтивы съ Европейцами, а сіи дики и грубы. Носятъ волосы короткіе, а сіи долгіе: запускаютъ бороду, а сіи брѣютъ. Понявы имѣютъ бумажныя, а сіи изъ травы или древесной коры; сабли согнутыя серпомъ, а сіи наподобіе кинжаловъ. Жилища Иссинойцовъ построены на землѣ, а у Ветеровъ на сваяхъ посреди воды. Жены первыхъ покрываютъ половину тѣла, у послѣднихъ ходятъ нагія; но увѣряютъ что ни въ ихъ оборотахъ, ни въ глазахъ мущинъ не примѣтитъ никогда непристойности произхоящей отъ страстолюбія. Съ перваго взгляда видитъ въ нихъ все, что можно только пожелать видѣть; гдѣ нѣтъ новости, тамъ небываетъ любопытсва, а безъ любопытства нѣтъ утѣхи; ибо любопытство намъ дано для того, чтобъ находить утѣху. Ветеры владѣютъ большею частью рѣки Иссини, и отъ нее получаютъ все нужное для своего содержанія. Неводы у нихъ изъ пряденой трапы, а садки для рыбы пространныя загородки изъ тростника, поддерживаемаго тестами, въ мѣстахъ гдѣ вода мѣлка. Оставляютъ отверстіе для впущенія рыбы, и симъ способомъ во всякое время можно имѣть ее свѣжую. Жители посылаютъ оную къ Неграмъ занимающимъ горы, а сіи даютъ имъ въ промѣнъ свои произрастеніи, изъ коихъ они продаютъ часть Иссинойцамъ, которые безъ того померли бы съ голоду. Когда произойдетъ какая ссора между сими двумя народами, Ветеры пресѣкаютъ имъ дорогу, и тѣмъ принуждаютъ Иссинойцовъ согласиться на свои желаніи.
   Ни тѣ, ни другіе не могли бы долго пробыть безъ помощи Компасовъ, Сіи послѣдніе, управляются наподобіе Республики, или лучше Аристократіи; ибо нужды народныя разбираютъ и рѣшатъ большинствомъ голосовъ начальники деревень. Земля ихъ составлена изъ пріятныхъ и плодоносныхъ холмовъ, кои обработываютъ они со тщаніемъ. Въ промѣнъ за свои произрастеніи берутъ понявы, соль, огнестрѣльное оружіе, котораго совсемъ у нихъ нѣтъ; сами же приносятъ между прочимъ золото, получаемое отъ Негровъ, далѣе отъ берега живущихъ. Иссинойцы почитаются наистройнѣйшими людьми по всему берегу. Они рачительно берегутъ зубы, кои у нихъ бѣлѣе слоновой кости. Черноту кожи содержатъ и умножаютъ намазывая ее пальмовымъ масломъ, смѣшавъ съ истолченнымъ углемъ: отъ чего она лоснится, бываетъ гладка и мягка. Волосы убираютъ золотыми крупинками и мѣлкими раковинами. Моются часто, ибо наготу тѣла вообще весь народъ любитъ. Любятъ они также страстно Европейскія шляпы и шапки, и носятъ ихъ въ праздничныя дни, какъ уборъ льстящей ихъ тщеславію.
   Сей народъ подверженъ всѣмъ порокамъ другихъ Негровъ. Мущины крадутъ, и то себѣ ставятъ въ славу; дѣвки предаются любовнымъ дѣламъ, кои безчестія имъ не наносятъ; замужнія жены живутъ въ роспутствѣ, которое есть порокъ общій обоимъ поламъ. Къ сему надлежитъ прибавить обманы, неблагодарность и корыстолюбіе. Болѣзнь, причиняемая невоздержаніемъ столь же часта, сколь опасна: всѣ ею заражены, но склонности къ утѣхамъ она не прерываетъ.
   Набожные увѣрены, что ложно клянущіеся Фетишами, неизбѣжимою наказуются смертію. Негръ, связавшій себя сими узами больше найдетъ довѣренность между ими, нежели Христіанинъ присягающей надъ Евангеліемъ. Имѣютъ они другую присягу, на которую такожъ положиться можно, то есть когда призываютъ небо во свидѣтели. Берутъ песку въ ротъ, и поднявъ глаза и руки, чинятъ слѣдующее заклятіе: "Боже умертви меня симъ пескомъ, ежели сіе дѣло неправда." Проглотить Фетиша, есть на языкѣ ихъ пить воду, въ которую наскоблено нѣсколько частицъ идола.
   Государственныя дѣла учреждаіртся здѣсь въ дружескихъ собраніяхъ, гдѣ большія головы, куря табакъ и разговаривая съ Королемъ, изъясняютъ съ вольностію свои мнѣніи. Сей способъ не препятствуетъ сохраненію тайны. Иссиноецъ скорѣе умретъ, нежели откроетъ, что происходило въ совѣтѣ. Наималѣйшее преступленіе сего рода наказуетея смертію. Большія головы, о коихъ я упомянулъ, то есть, вельможи, не ставятъ въ стыдъ ходишь сами закупать для себя съѣстные припасы, и торгуются какъ послѣдніе невольники.
   Они отличаются наименованіемъ богатыхъ и повелѣвающихъ. На ихъ языкѣ сіе значитъ Кабаширъ. Они пользуются изключительнымъ правомъ торговать съ Европейцами. Всякой другой Негръ, пойманной въ торгу, лишается товаровъ; а по сей причинѣ и набогащаются одни только Кабаширы; прочіе Иссинойцы такъ бѣдны, что есть такіе, кои едва имѣютъ чѣмъ жить. Съ небольшимъ трудомъ могли бы они пріобрѣсть нѣкоторое имущество и качество дворянъ, какъ я разсказывалъ о жителяхъ Золотаго берегу; но обрядъ принятія здѣсь иной; назначается день, въ которой Король и вельможи выходятъ на морской берегъ. Принимаемой платитъ Королевскую подать: потомъ Государь объявляетъ предъ придворными своими, что принимаетъ такого то въ купцы или въ дворяне. Послѣ чего обратясь къ Океану, запрещаетъ морскимъ волнамъ вредить новому дворянину, опрокидывать лодки, топить его товары. Ставленіе кончится тѣмъ, что выливаетъ онъ въ море бутылку водки для учиненія его доброхотнымъ. Тогда новой дворянинъ подходитъ къ Королю, а сей беретъ его за руки, сжимаетъ ихъ вмѣстѣ, разнимаетъ, дуетъ въ нихъ; и говоритъ: Поди съ миромъ.
   Когда Негръ умретъ, жена его, или кто другой идетъ ко дверямъ дома, и кричитъ; во мгновеніе ока весь городъ наполняется плачемъ и воемъ Всякой приходитъ къ покойникову дому, и чинитъ смѣшные вопросы, для чего онъ умеръ? печаль ли его убила? не доѣольно ли было у него золота, женъ, хлѣба, невольниковъ? и проч. Видя, что не отвѣчаетъ, всякой возвращается домой, говоря: Его не стало. Тогда старухи начинаютъ выть и кривляться. Однѣ вооружаясь копьями бѣгаютъ по дому, и вездѣ шарятъ, какъ бы хотѣли копать землю, и искать недостающаго человѣка, призываютъ его по имяни и по качеству. Другія суются, какъ бѣшеныя, по всѣмъ мѣстамъ, гдѣ ходилъ умершій, и плача спрашиваютъ у всѣхъ встрѣчныхъ, не видали-ль его гдѣ? отвѣчаютъ имъ, качая головою: Онъ отошелъ, бѣднякъ отошелъ.
   Ѣдучи по берегу, и поворотя на западъ, встрѣчается народъ Кваквы, такъ названной по той причинѣ, что при приближеніи кораблей безпрестанно кричатъ Кваква. Сіе слово значитъ радость, удовольствіе. Повторяютъ они его также, когда хорошенько наѣдятся, и довольны, что набили брюхо, или когда съ кѣмъ встрѣтятся. Города или лучше деревни ихъ, лежатъ въ долъ по морю, при устьяхъ рѣкъ, коихъ носятъ имя. Земля въ нутри мало знаема; ибо по отдаленіи Французовъ, сіи Негры не позволяютъ никакимъ Европейцамъ заводить тамъ селеній. Вся торговля отправляется на корабляхъ, а рѣдко на берегу. Взаимная нсдовѣренносшь заставляетъ брать чрезвычайныя предосторожности съ той и другой стороны. Жители приносятъ на берегъ слоновой зубъ, золото, съѣстные припасы, приводятъ невольниковъ, а въ промѣнъ берутъ наши товары. Всегда безпечнѣе ихъ ждать; ибо принявъ мѣры къ недопущенію многихъ вдругъ на корабль, не подвергаешься никакой опасности; а на сухомъ пути напротивъ того, они будучи сильнѣе, могутъ покуситься перерѣзатъ купцовъ, и забрать товары. Таковыми ихъ покрайней мѣрѣ намъ представляютъ: но вообще Европейцы наиболѣе противъ нихъ погрѣшаютъ, а потому и говорятъ объ нихъ неосновательно. Они начали оказаніемъ имъ несправедливостей, а кончили оклеветаніемъ.
   Какъ бы то ни было, Кваквы опасаясь безпрестанно, не отваживаются никогда итти на корабль, пока Капитанъ не присягнетъ. Сія присяга въ томъ состоитъ, что онъ долженъ пустить себѣ въ глазъ нѣсколько морской воды; что въ ихъ головахъ идетъ за самое святое обязательство. Они увѣрены, что нарушитель таковой ужасной клятвы, лишится тотчасъ зрѣнія, разума я жизни. Хотя съ своей стороны принимаютъ они на себя тоже обязательство, но не надлежитъ ничего пренебрегать, для предостереженія себя отъ обмана или отъ нечаяннаго какого нападенія. Не смотря на сіе, они столь преданы суевѣрію, что когда хотятъ побожиться, сей же обрядъ наблюдаютъ.
   Въ нѣкоторыхъ округахъ, и особливо около Иссини. довольствуются они только разсматриваніемъ плывущаго корабля, объѣзжаютъ его нѣсколько разъ въ лодкахъ, примѣчаютъ состроеніе его и одежду матросовъ. Ежели покажется имъ, что отвѣчаютъ по Французски, всходятъ на него безъ наималѣйшей недовѣренности. Для корабельныхъ немалое увеселеніе видѣть себя окруженными множествомъ лодокъ наполненныхъ Неграми, кричащими изо всей силы Кваква, Кваква, и тотчасъ отъ корабля удаляющимися. Оскорбленіи претерпѣнные ими отъ Европейцовъ и особливо отъ Агличанъ, которые похищали ихъ въ неволю, вселяютъ въ нихъ безпрестанное подозрѣніе. Рѣдко увидишь, чтобъ взошло ихъ на корабль больше двухъ вдругъ. Первой примѣчаетъ много ли на немъ людей и оружія, подаетъ вѣсть товарищу, и торгъ кончится спокойно. Ежели примѣтятъ какое оружіе, идучи на корабль, возвращаются на берегъ, и никакъ ихъ призвать уже не можно. Наконецъ, безпокойствіе ихъ такъ далеко простирается, что при малѣйшемъ шумѣ, бросаются въ море, плывутъ до своихъ лодокъ, кои нарочно оставляютъ въ небольшемъ отъ онаго разстояніи, дабы въ случаѣ нужды было куда спасшись.
   Ежели вѣрить разнымъ описаніямъ, сей народъ вмѣстѣ безчеловѣченъ и добротворителенъ, человѣколюбивъ и питающійся людскимъ мясомъ. Они пьютъ кровь своихъ непріятелей, и готовы свою собственную пролить за друга. Обычаи ихъ звѣрски, а нравы тихи. Варварскія и окровавленныя ихъ руки раздираютъ тѣло живущаго еще невольника, а чувствительное и состраждущее ихъ сердце смягчается и заставляетъ проливать слезы надъ жребіемъ умершаго человѣка. Матери стенящія о потерѣ рабенка, идутъ на его могилу, воютъ, бьютъ себя въ грудь, орошаютъ ее своимъ молокомъ и слезами.
   Женщины здѣшнія малы, но стройны; черты имѣютъ правильныя, глаза острые, зубы бѣлые и нелишены ничего составляющаго красоту, ежели изключить цвѣтъ ножи. Во всемъ ихъ образѣ примѣтна веселость и жеманство, которымъ соотвѣтствуютъ такожъ нравы ихъ и поведеніе.
   Оба пола страстно любятъ желѣзныя и мѣдныя съ громотушками кольцы, изъ коихъ дѣлаютъ ожерелья, запястья и обувь. Звукъ колокольчиковъ пріятнѣе имъ чинитъ пляску, которую всему въ свѣтѣ предпочитаютъ. Отработавшись, всякой день посвящаютъ на нее часовъ по шести и наши самые лучшіе мастера могли бы у нихъ многое перенять для приведенія въ совершенство балетовъ. Сіи пляски составляютъ часть обрядовъ вѣры, кои у нихъ тѣже, что и на Золотомъ берегу.
   Народъ сей почитаетъ Государей своихъ и жрецовъ, не столь по любви къ порядку, какъ по мнѣнію, кое имѣетъ о сихъ двухъ достоинствахъ. Они думаютъ что волшебство, угадываніи и очарованіи привязаны и къ Королевскому и къ священному сану. Бѣдность сихъ Королей, недостатокъ сихъ жрецовъ, Берегъ Слоновой, принуждаютъ прибѣгать къ таковымъ средствамъ, однихъ для содержанія въ послушаніи, другихъ для подкрѣпленія довѣренности въ народѣ.
   Негры Слоноваго берега почитаются за наивоздержнѣйшихъ въ Гвинеи. Они сосѣдямъ продаютъ пальмовое вино, которое родится у нихъ изобильно, а сами довольствуются нѣкоторымъ родомъ пива, составляемаго почти изъ одной воды. Вообще такое къ пьянству отвращеніе имѣютъ, что закономъ наложены народныя наказаніи на тѣхъ, кои напиваются до потерянія разсудка; а по сей причинѣ и мало смотрятъ на Европейскіе напитки, говоря, что оныя портятъ здоровье и разумъ, убиваютъ человѣка и дѣлаютъ его скотомъ.
   Любимое ихъ кушанье есть пшено съ живностію, козьимъ, и слоновымъ мясомъ, которое имъ больше нравится, когда не много протухнетъ. Все сіе варятъ съ вохрою и пальмовымъ масломъ, и въ пирахъ идетъ за самое нѣжное блюдо. Другое также уважаемое между ими кушанье, есть рыба высушенная на солнцѣ и почти провонялая, которую они жарятъ въ томъ же маслѣ. Черная похлебка есть третіе. Дѣлается она изъ живности съ разными травами, перцомъ и вохрою.
   Въ числѣ рѣкъ орошающихъ сію страну выхваляется особливо рѣка Св. Андрея, приносящая плодородіе своимъ берегамъ. На нихъ видны пальмовые, померанцовые, лимонные, и другихъ плодоносныхъ деревьевъ рощи. Сахарныя трости сами доходятъ до совершенства, бываютъ толще и слаще Американскихъ. Оставляютъ ихъ слонамъ, хотя бы и съ малымъ трудомъ можно было дѣлать сахаръ и румъ. Сказывали мнѣ объ одномъ небольшемъ красномъ плодѣ, называемомъ Ассаяя величиною съ сливу, которой, хотя и невкусенъ самъ собою, имѣетъ то странное качество, что ежели пожуѣшь его, самые кислые лимоны и самой крѣпкой уксусъ покажутся, сладки, какъ сыропъ. Скотъ такъ разплодился въ окружностяхъ сей рѣки; что даютъ лучшаго быка за двукопѣешной ножъ, и такъ далѣе прочее по сравненію. Слоны должны, быть чрезвычайно велики, потому что покупаютъ зубы вѣсомъ до пяти пудъ. Внутреннія области снабжаютъ оными больше нежели берегъ. Сей край такъ наполненъ слонами, что жители обязаны рыть для себя пещеры на самыхъ утесистыхъ горахъ, оставлять въ нихъ весьма узкой проходъ, и всякія употреблять хитрости для выгнанія ихъ съ обработанныхъ полей. Сколь ни полезны они быть могутъ. Негры никогда еще не помышляли ихъ пріучать. Они ставятъ западни, чтобъ достать ихъ мертвыхъ, питаются ихъ мясомъ, зубы продаютъ Европейцамъ, а уши употребляютъ на барабаны.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLXXI.

Берегъ Малагетта,
или
Перечной.

   Мы употребили только три дни для переѣзда до Пальмоваго мыса, гдѣ начинаете" берегъ Малагетта. Называютъ его также Перечнымъ берегомъ, по тому что Малагетта есть родъ продолговатаго перца, изобильно тамъ растущаго. Европейцы ѣздятъ туда чаще и лучше приняты, нежели на Слоновомъ берегу. Мы прожили на немъ по сей причинѣ нѣкоторое время, и первое наше становище было близъ рѣки Сестры, по имяни которой называются двѣ деревни и цѣлое Королевство. Деревни носятъ ніакожъ имя большаго и малаго Парижа, а названы такъ Діепсними купцами, торговавшими въ нихъ перцомъ и слоновою костью. Негры сей страны соблюли нѣсколько Норманддскихъ словъ, и когда увидятъ наши корабли, кричатъ изовсей силы: malaguette tout plein, здѣсь полнехонька Малагетты, изъявляя тѣмъ, что всегда у нихъ можно найти много перцу.
   Одинъ старой Ирландецъ, ѣхавшей съ нами въ Сенегалъ, разсказывалъ, что въ молодости своей былъ онъ съ Капитаномъ Ойломъ при дворѣ Сестрскаго Короля. Смѣшное его описаніе о пріемѣ ихъ заслуживаешь, чтобъ вы его выслушали. "Сей Государь говорилъ онъ, назывался Петромъ, ибо Французы ввели въ семъ народѣ употребленіе носить имяна святыхъ. Какъ всѣ корабли пристающіе въ его владѣніяхъ, по принятому обычаю посылали къ нему подарки, то и мы вознамѣрились съ оными отправить посольство. Кавалеръ Кларкъ, которой служилъ еще тогда порутчикомъ и я, отправляющій должность казначея, къ тому были избраны. Прибывъ въ Королевской городъ, то есть въ деревню состоящую изъ тритцати шалашей, отведены мы во дворецъ, коего великолѣпіе соотвѣтствовало красотѣ города. Ввели насъ въ залу совѣта, и велѣли ждать, пока Ко'роль одѣнется и выдетъ. Въ самомъ дѣлѣ появился онъ спустя часъ времени, со всѣмъ дворянствомъ: передъ нимъ шелъ невольникъ, которой трубя въ рогъ составлялъ весь хоръ музыки его Величества. Всѣ придворные были наги; одинъ Монархъ имѣлъ старую и измаранную рясу изъ шелковой красной ткани, на которой нашито было множество лолоскутьевъ разнаго цвѣта. Хвостъ несъ Негръ, и сей хвостъ былъ также лоскутъ пришитой въ подолу рясы. На головѣ имѣлъ онъ изношеной и отъ давныхъ времянъ нечесаной черной парикъ. Шляпа вдвое меньше, нежели бы надлежало ей быть, надѣтая на затылкѣ, висѣла клочками. Гарусные толстые и замаранные чулки, не были подвязаны, а башмаки безъ пряжекъ; и дабы никакого не являлось недостатка въ семъ убранствѣ, которое дѣлало изъ его Африканскаго Величества сущее пугалище, надѣлъ онъ себѣ на шею латунную цѣпь, вѣсомъ въ полпуда.
   "Мы обрядамъ двора больше были обучены, какъ Король Петръ, искуству убранства, и потому тотчасъ стала на колѣни. Да и не помыслили бы оставишь сіе положеніе, еже.шбь самъ Монархъ намъ о томъ не напомнилъ. Онъ удивясь сказалъ, что сіе въ обычаѣ въ Европѣ, а при дворѣ у него о томъ и не знаютъ.-- Потомъ добираясь до подарковъ, о которыхъ больше мыслилъ, нежели о учтивостяхъ, желалъ ихъ видѣть. Мы поднесли ему ружье, двѣ штуки соленаго мяса, сыръ, бутылку водки, дюжину трубокъ и множество поклоновъ. Король не находя въ оныхъ ничего такого, въ чемъ бы имѣлъ тогда нужду, оказалъ свое неудовольствіе, велѣлъ намъ подарки взять назадъ;.и просилъ, чтобъ мы ему дали наши штаны: увидя же, что мы не торопились исполнить его волю, совѣтовалъ нѣсколько времяни съ своимъ Министерствомъ и рѣшился наконецъ принять подарки. Вскорѣ потомъ отпустилъ, насъ, поподчивавь стаканомъ пальмаваго вина, и учинивъ Аттиго, то есть, родъ поздравленія, переминая пальцы такъ, чтобъ они трещали.
   "Дабы вселить въ него хорошее мнѣніе о нашей учтивости, просили мы представить насъ его сыну, Князю Ѳомѣ. Сей послѣдней принялъ насъ съ великою радостію, пожелалъ проводить до самаго корабля, и велѣлъ принести свою дудочку, и игралъ на ней дорогою разныя пѣсни; а все для того, чтобъ получить подарокъ. Мы ему дали шляпу съ галуномъ, шпагу и парикъ; къ коимъ прибавили большой листъ пергамина, наподобіе диплома; дающаго ему наименованіе Сестрскаго Герцога. Оной подписанъ былъ всѣми на кораблѣ находящимися, а вмѣсто печати приложили таможенной знакъ, срѣзанной съ кадушки, гдѣ лежало коровье масло, и по случаю найденной въ кораблѣ. Сіе игрище весьма полюбилось Королю Петру: и въ первомъ жарѣ благодарности, прислалъ онъ къ намъ двѣ козы съ Іосифомъ вторымъ своимъ сыномъ, которому также пріятно было принять участіе въ нашей щедрости. Мы его вдѣлали Баксоскимъ Княземъ, чемъ не мало угодили его Величеству. Онъ позволилъ намъ ловить рыбу въ рѣкѣ, ѣздишь по его деревнямъ и приказалъ подданнымъ поступать съ нами, какъ съ благодѣтелями своего народа. Мы за долгъ почли принести ему: благодарность нашу, и были у него въ недалекой усадьбѣ, куда онъ переѣхалъ. Дворецъ его гораздо хуже Европейскихъ клѣвовъ: шли мы чрезъ дворъ, на которомъ разбросано нѣсколько скаредныхъ избъ, служащихъ, какъ намъ сказывали, жилищемъ его наложницамъ. Сей Государь, сидѣлъ на подмосткѣ, каковы бываютъ у нашихъ портныхъ съ тремя нагими женщинами, и курилъ съ ними табакъ. Сіе зрѣлище принудило насъ засмѣяться,-- и Король Петръ самъ захохоталъ, насъ увидя. Разговоръ былъ короткой, и разстались мы съ обыкновеннымъ обрядомъ Аттиго."
   Французы, имѣли въ старину селеніе въ сей землѣ; и по нынѣ сохранявшей въ немъ нѣсколько словъ языка ихъ., хотя и весьма испорченныя. Ихъ, выгнали оттуда Португальцы) а сіи были выгнаны въ свою очередь Голландцами и Аудичаналія. удалились они внутрь земли, вступили въ союзъ съ Неграми чрезъ свадьбы, отъ коихъ произошла находящаяся тамъ порода Португальцевъ Мулатровъ. Они любятъ говорить о своихъ предкахъ выхвалять, ихъ силу и храбрость; и всѣ сіи чудесные подвиги но что иное, какъ истребленіе народовъ, опустошеніе наилучшихъ Африканскихъ краевъ. Европейскіе Португальцы, изъ политики или изъ корыстолюбія, называютъ ихъ своими земляками, приписываютъ имъ дворянство, даютъ имъ орденъ Христа, допускаютъ ихъ духовные чины, и, ввѣряютъ имъ правленіе своихъ крѣпостей. Сіи Мулатры учинились весьма сильны во многихъ отдаленныхъ отъ моря округахъ; и уваженіе пріобрѣтенное ими между Неграми, могло бы привести ихъ въ состояніе отправлять нарочитую торговлю, ежелибь исправнѣе получали они товары изъ Португаліи.
   Жители Сестра частыя чинятъ нападеніи на своихъ сосѣдей, и уводятъ ихъ въ плѣнъ: Прежде жили они мирно; но Европейцы съ помощію адской науки, нашли способъ посѣять сѣмя вражды и питать между ими ссоры, для полученія большаго числа невольниковъ. ни люди не имѣя о чемъ спорить въ такой странѣ, гдѣ земля все съ избыткомъ приноситъ безпрестанно нынѣ ищутъ другъ другу вредить, другъ друга гонятъ сами себя искореняютъ въ угожденіе нѣсколькихъ пришельцовъ, безпрестанно опустошаютъ ихъ провинціи. Я видѣлъ сихъ нещастныхъ, проливающихъ слезы, при показаніи намъ своихъ оковъ, и при воспоминаніи блаженной жизни, которую вели ихъ предки. Многіе изъ нихъ были изрублены въ куски, и мясо ихъ лежало въ мясныхъ рядахъ для пищи собакамъ завоевателей.
   Король Сестриной имѣетъ неограниченную власть надъ подданными: но рѣдко наказываешь ихъ смертію, находя больше прибыли продавать колодниковъ въ неволю. Всякой вечеръ, сей Государь, всенародно купается въ рѣкѣ и покланяется идолу, коего жрецы суть ѣрачи сей земли. Жены ихъ отправляютъ аптекарскую должность, покрайней мѣрѣ въ ставленіи влестировъ. Употребляютъ къ сему трубочки изъ рога, чрезъ которыя пущаютъ составъ изо рту такимъ образомъ, что въ пять или въ шесть разъ, весь составъ переходитъ въ тѣло больнаго. Зрителей не удаляютъ, а какъ всѣ они почти наги, то и пріуготовленіи не продолжительны.
   Сей народъ подвержена всѣмъ крайностямъ невоздержности и сластолюбія. Съ Европейцами ни о чемъ больше не разговариваютъ, какъ объ утѣхахъ, кои имѣли съ женщинами. Есть между ими такіе, кои за деньги отдаютъ своихъ женъ, и когда услышатъ нареканіе, отвѣтствуютъ: "намъ честь приноситъ, чтобъ знали всю обширность нашихъ утѣхъ: пріятели бы наши могли тому не повѣрить, ежелибъ сами ихъ не испытали. Мы не думаемъ, чтобъ прелести жонъ нашихъ сотворены были только для насъ однихъ; Природа не такъ помышляетъ: она требуетъ, чтобъ дары ея были всѣмъ общи. Впрочемъ, красота женъ нашихъ, уже такъ намъ наскучила, что прелести ихъ претерпѣли бы отъ сего исключительнаго обладанія, ежелибъ пріятели не помогали намъ возвращать сердцу нашему жаръ, коего оно начало уже лишаться. Впрочемъ, прибавляютъ они; имѣемъ мы иногда и то удовольствіе, что жены наши съ другими перенимаютъ новыя нѣжности и пріемы, до того намъ не извѣстныя, кои намъ приносятъ, и коими мы пользуемся."
   Народъ здѣшней, столь разборчивой въ наукѣ волокитства, перенялъ также отъ Французовъ искуство калить желѣзо и сталь, или лучше довелъ его до совершенства не извѣстнаго въ Европѣ. Оружіе дѣлаютъ они столь твердымъ, что ни что повредить его не можетъ. Купцы, торгующіе на семь берегу, закаливаютъ такимъ же способомъ ножницы, употребляемыя для рѣзанія желѣзныхъ полосъ.
   Земля приноситъ такое великое множество пшена, что фунтъ продается по денежкѣ. Самой большой, корабль можетъ грузъ свой онымъ набрать въ короткое время; но пшено не самаго лучшаго качества. Перецъ равномѣрно такъ дешевъ, что квинталъ покупается дешевле гривны. Сказываютъ, получилъ онъ имя Малагетты отъ одного Африканскаго города. Растѣніе, на которомъ родится, бываетъ, больше или меньше, по добротѣ земли, а поднимается обыкновенно до вышины куста. Часто стелется оно по землѣ, ежели не обовьется около пня какого дерева, служащаго ему подпорою. Плодъ его есть стручекъ, похожей на продолговатую фигу, содержащую великое множество зеренъ треугольныхъ, красноватаго цвѣта, и внутри бѣлыхъ, острокислаго вкуса, но кои не столь крупны и круглы, какъ Индейской перецъ. Португальцы даютъ ему шесть угловъ вмѣсто трехъ; отъ чего и произошло, сказываютъ, имя Секстосъ или Сестосъ, изъ котораго Французы здѣлали Сестръ. Гвинейской перецъ покупается въ Европѣ, когда Индейской по рѣдкости своей становится тамъ дорогъ. Купцы для умноженія барыша мѣшаютъ его съ настоящимъ. Кардамонъ есть другой родъ прянаго зелія, мало разнится отъ Малагетты, и также здѣсь ростетъ, равно какъ Гишпансной перецъ или Пиментъ.
   Сближаясь къ-западу нашли мы мысъ Мезурадо. Негры здѣлали сіе имя изъ слова miséricorde, (помилуй) которое матросы Французскіе безпрестанно произносили, будучи выброшены бурею на берегъ. Дано оно также близъ лежащей округѣ, которая есть Королевство; и протекающей чрезъ него рѣкѣ. Населено народомъ сильнымъ и богатымъ, торгующимъ золотомъ, перцомъ, слоновою костью и невольниками, и составлено изъ многихъ деревень. Въ одной изъ нихъ есть Королевской дворецъ, отличающейся отъ другихъ зданій только залою аудіенціи. Посреди усадьбы виденъ амфитеатръ, покрытой какъ сарай вышиною футовъ въ шестъ, называется оной Калде, что значитъ, мѣсто разговора. Купцы собираются туда говорить о дѣлахъ, лѣнивые курить табакъ, политики и праздные люди разсказывать и слушайте вѣсти.
   Мысъ Монте отстоитъ отъ сего Королевства въ семидесяти верстахъ. Мы въ короткое время переѣхали сіе разстояніе. Главной народъ сего края называется Квоясы. Между качествами, кои имѣютъ они общія съ другими Неграми, наиболѣе отличается склонность ихъ къ невоздержности. Жены употребляютъ разныя травы для возбужденія или возстановленія силъ въ мужьяхъ. Женщина уличенная въ прелюбодѣйствѣ, выводится на площадь, гдѣ судитъ ее собирается совѣтъ. Сперва призываютъ Жананеновъ, то есть, святыхъ или духовъ хранителей народа; потомъ залѣпляютъ ей глаза, чтобъ ихъ не видала и увѣряютъ что они ее унесутъ. Въ страхѣ содержатъ ее нѣсколько времяни: послѣ чего одинъ изъ Судей представляетъ ей преступленіе ея, и угрожаетъ суровымъ наказаніемъ ежели она непридетъ въ себя и неисправитъ ея. Вскорѣ потомъ начинается крикъ многихъ голосовъ, про которой говорятъ ей, что то кричатъ Жананены, прощающіе ей первую погрѣшность. Сіи голоса. налагаютъ на нее покаяніе, и приказываютъ впередъ остерегаться. Ежели вторично упадаетъ она въ погрѣшеніе, великой жрецъ и его сослужители идутъ рано по утру въ ея домъ, производятъ въ великой шумъ трещетками, берутъ ее, приводятъ на площадь, и заставляютъ обойти оную три раза вкругъ при звукѣ того же инструмента. Потомъ не слушая ни жалобъ, ни обѣщаній, ни плача, отводятъ въ священной лѣсъ Жананетовъ и послѣ уже ничего объ ней-не слышно.
   Во многихъ мѣстахъ сего берега есть школы, гдѣ воспитываются дѣти обоего пола. Мальчики учатся рыбу ловить, на охоту ходить, плясать; пѣть, и сражаться. Пѣніе ихъ безпорядочное повтореніе нечистыхъ словъ, препровождаемое движеніями и того непристойнѣйшими. Негръ обученной всему оному, можетъ вступать во всѣ должности: не получившіе же таковаго воспитанія, почитаются за дураковъ, и лишены всякихъ преимуществъ. Помянутыя школы стоятъ посреди лѣса, гдѣ строятъ избы, имѣютъ все нужное для пропитанія учениковъ, живущихъ тамъ по четыре и по пяти лѣтъ. Женщинамъ запрещено приближаться къ сему мѣсту. Дабы отдалить женщинъ, увѣряютъ ихъ со младенчества, что рука духа ихъ убьетъ, ежели онѣ нарушатъ запрещеніе. Другимъ закономъ предписывается ученикамъ не выходить изъ своего околодка, и не говорить съ тѣми, кто не имѣетъ знака школы. Сей знакъ не въ томъ состоитъ, какъ у насъ, чтобъ носить отличное одѣяніе, но въ рубцахъ отъ ранъ, кои дѣлаютъ, имъ отъ самой шеи до плеча. Во время бытности въ школѣ, ходятъ они наги, а по окончаніи воспитанія, отводятъ ихъ въ небольшія избы, гдѣ они учатся мыться, мазать тѣло, одѣваться и наблюдать всѣ обыкновенія общества. Потомъ приводятъ ихъ на площадь Королевскаго города. Гдѣ посреди народа, а особливо въ присутствіи женщинъ, показываютъ они всѣ, чему обучились. Надъ исполняющими неисправно, зрители смѣются, крича: "такой то потерялъ свое время въ ѣдѣ пшена".
   Для дѣвочекъ также есть школа, но воспитаніе ихъ продолжается только четыре мѣсяца. Сперва брѣютъ, имъ голову и снимаютъ одѣяніе, дабы ходили онѣ наги вовремя искуса. Одна престарѣлая, женщина ведетъ ихъ къ ручью, текущему въ оградѣ, моетъ ихъ и обрѣзываетъ. Сіе дѣйствіе весьма болѣзненно; но исцѣляютъ ихъ травами въ двѣ недѣли. Учатъ потомъ пляскѣ и пѣснямъ, содержащимъ непристойные или смѣха достойные предмѣты. Онѣ не видятъ мущинъ; да и женщины къ нимъ приходящія, обязаны раздѣваться у воротъ, и входить къ нимъ нагія. По истеченіи времяни ученія, начальница ведетъ ихъ въ городъ, гдѣ онѣ всенародно показываютъ успѣхи своего воспитанія.
   Между Неграми мало есть народовъ, у коихъ бы обряды больше были въ употребленіи, какъ у Квоясовъ. Самое надежное средство снискать ихъ пріязнь, есть то, чтобъ оказать склонность къ ихъ церемоніямъ. Знатной и лишившейся Королевской милости человѣкъ, даритъ женъ его, и проситъ позволенія упасть къ ногамъ его.
   Ежели оное получитъ, идетъ тихими шагами предъ Государя, кланяется въ поясъ и приближась къ рогожкѣ, на которой отъ сидитъ, становится на одно колѣно, вѣшаетъ голову на правое плечо, съ почтеніемъ произноситъ имя Государя; а сей отвѣчаетъ ему: "благодарю тебя." Потомъ повелѣваетъ ему Сѣсть въ нѣкоторомъ отъ себя разстояніи, въ скамейкѣ или на рогожкѣ. Съ сего часа все ему прощено. Ежелижъ Государь не хочетъ простить, возвращаются ему всѣ подарки, и онъ не смѣетъ показаться, при дворѣ, пока, не будетъ то угодно его Величеству. При наступленіи времяни прощенія, посылаетъ къ нему Король свой щитъ съ двумя барабанщицами, которые бьютъ до тѣхъ поръ, пока онъ не пойдетъ во дворецъ. Въ одной рукѣ несетъ Онъ щитъ, а въ другой подарки. Первой посылается къ нему въ знакъ укоризны и показанія, что не повинуясь законамъ, оказываетъ онъ, что ищетъ быть на мѣстѣ своего Государя, и похитить самодержавную власть.
   Едва мы потеряли изъ глазъ мысъ Монте, какъ престрашная буря отнесла насъ отъ берега верстъ на полтораста, а по восмидневномъ опасномъ плаваніи вошли мы по весьма широкому заливу, въ рѣку Митомбу, инако называемую Сіера-Леона или Тагримъ и во всей Африкѣ наивеличайшую. Сія разность имянъ произходитъ отъ положенія ея устья, имѣющаго около дватцати верстъ въ ширину и раздѣленнаго пескомъ и островами на три канала. На берегу показали намъ ручей превосходной воды, гдѣ Нормандцы имѣли контору. Агличане построили крѣпость на одномъ изъ лежащихъ въ устьѣ острововъ; но въ немъ кромѣ выгоды положенія, ничего примѣчательнаго я не видалъ.
   Между жителями сей страны, есть Христіане, Магометане, Идолопоклонники и неисповѣдующіе никакой вѣры. Негры здѣшніе кажутся мнѣ вообще разумнѣе, просвѣщеннѣе и ученѣе прочихъ сего берега, хотя имѣютъ тѣже законы, обычаи и нравы. Бѣдность, нагота, неопрятность на ихъ тѣлѣ, въ домахъ, въ пирахъ, къ одеждѣ и въ уборахъ, повсюду взору представляется. Города ихъ едва походятъ на наши деревни, Короли чіа патахъ прикащиковъ, дворцы ихъ на наши клѣвы. Имѣютъ они множество боговъ, но не имѣютъ храмовъ, много женъ, но мало браковъ, много пляски, но мало праздниковъ, грубыя ремеслы, уродливыя мнѣніи, безчеловѣчные законы, суровыя испытаніи, Одни ѣдятъ своихъ, плѣнниковъ другіе ихъ продаютъ; вѣрятъ очарованіямъ, и наказываютъ колдуновъ; ревнуютъ къ женамъ, и предаютъ ихъ за водку, за табакъ, за бисеръ, за старую шляпу, за лоскутья и проч. Миссіонеры наши принесли къ нимъ Христову вѣру, а Негры Магометане вѣру своего Пророка. И тѣ и другіе мало нашли послѣдователей; первые потому, чти запрещали многоженство, вторые потому что возбраняли употребленіе вина. Въ одномъ мѣстѣ найдете вы Республики, пользующіяся свободою; отвагою и духомъ правосудія, кои суть слѣдствія вольности; въ другомъ увидите вы Деспотизмъ Государей и жрецовъ, основанной на рабствѣ народовъ; въ третьемъ, людей. независящихъ; живущихъ безъ начальства. безъ законовъ, бежъ правленія; столь же лютыхъ и звѣрскихъ, каковы Ирокойцы. Повсюду найдете вы мнѣніи о долгѣ чести различныя, и слѣдовательно Негровъ безчеловѣчныхъ, Негровъ человѣколюбивыхъ, народы къ воинѣ склонные, народы малодушные и проч.
   Королевство Барре, есть наиважнѣйшее на семъ берегу. Долгое время было оно наслѣднымъ; но восходилъ всегда на престолъ младшій изъ Королевскихъ сыновей, со странными обрядами. Вельможи ходили къ нему на поклонъ не оказывая инаго почтенія какъ простому обывателю. По-нѣкоторомъ времяни, связывали его и вели во дворецъ передъ народъ, которой въ сей день имѣлъ право ругать его, смѣяться надъ нимъ, и даже бить его плетью. Потомъ одѣвали его въ Царскую одежду, и провожали въ особой покой, гдѣ онъ получалъ корону и принималъ присягу отъ народа.
   Обряды, съ каковыми избираются судьи, покажутся вамъ еще смѣшнѣе. Сажаютъ ставленника на скамейку; предсѣдатель бьетъ его по лицу кровавою требухою стараго козла, натираетъ ею все ему тѣло; на голову надѣваетъ красную шапку; и послѣ сего нечистаго обряда, невольники носятъ его нѣсколько разъ по переходамъ окружающимъ дворецъ на помянутой деревянной скамейкѣ. Когда стряпчіе говорятъ, то надѣваютъ на лицо маски, въ руки берутъ щелкушки, а къ ногамъ привязываютъ колокольчики. Тѣло ихъ покрыто казакиномъ, украшеннымъ перьями, и вамъ бы показались они всѣ шутами, бѣгающими въ святки по улицамъ.
   Во всѣхъ краяхъ Гвинеи, не только царствуютъ одинаковые обычаи, нравы, но и природа, производитъ одинаковыя произрастеніи повсюду, одинаковъ климатъ. Годъ раздѣляется на сухое и мокрое время, послѣднее продолжается четыре мѣсяца, то есть отъ начала Іюня, до конца Сентября. Паденіе водъ столь сильно, особливо въ Іюлѣ, бури вѣтры, молнія, громъ столь ужасны, что кажется стихіи во едину превращаются: Грозы предвѣщаются небомъ. Оно становится темно и по мѣрѣ сближенія тучь, показываются изъ нихъ огни, могущія устрашить и самую непоколебимую душу. Молніи такъ скоро, одна за другою, слѣдуютъ, что ночью свѣтлость не прерывается. Отъ грома земля дрожитъ. Въ сіе однако время исправляется полевая работа, и въ три мѣсяца поля вспаханы, засѣяны и сжаты. За собраніемъ хлѣба, наступаетъ сушь, и въ достальное время года едва падаетъ нѣсколько разъ роса.
   Различіе деревъ приводитъ въ удивленіе въ сей части Африки. Я уже говорилъ о величинѣ ихъ и никогда бы не кончилъ ежелибъ захотѣлъ описывать всѣхъ ихъ роды. Вамъ извѣстно употребленіе пальмы, и великая отъ нея польза. Та, изъ которой Негры достаютъ вино, уважается и ростетъ больше другихъ. Вино густотою и цвѣтомъ походитъ на Гишпанское, кипитъ какъ Шампанское, и съ сладостію соединяетъ не большую кислоту, которая дѣлаетъ его весьма пріятнымъ. Я въ другомъ мѣстѣ упоминалъ о способѣ, коимъ достаютъ его изъ дерева. Хлопчатая бумага, индиго, табакъ, бананы, игнамы, пататы, просо, пшено, ростушъ сами собою на сихъ берегахъ, и я въ разное время дѣлалъ описаніи всѣхъ сихъ произрастеній.
   Калебасникъ, о которомъ хотя и говорилъ я, но весьма коротко, требуетъ здѣсь обстоятельнѣйшаго начертанія. Онъ снабжаетъ Негровъ, какъ я уже кажется сказалъ, сосудами; блюдами и другою посудою. Не должно его смѣшивать съ произрастѣніемъ, приносящимъ въ Европѣ калебасы или тыквы. Африканской калебасникъ есть большое дерево, коего извилистой пень покрытъ сѣрою и шероховатою коброю. Вѣтви его долги, густы и гладки; листья узки къ стебелку, ширѣ чемъ идутъ далѣе и на концѣ округлы. Природа произвела ихъ одинъ подлѣ другаго, вдоль по вѣтвѣ въ равномъ почти между собою разстояніи. На мѣстѣ цвѣтовъ, кои бѣловаты и видомъ походятъ на колоколъ, родятся плоды подобныя Европейскимъ калебасамъ въ весьма крѣпкой кожѣ и наполнены тѣломъ съ сѣменами. Зрѣлость ихъ узнаютъ, когда корешокъ, коимъ къ дереву приросли, начинаетъ вянуть и чернѣть: въ то время можно уже ихъ снимать. Бываютъ они всякой величины начиная отъ яйца до кадки. Можно дать имъ видъ, какой угодно, прежде нежели спѣть зачнутъ, жмутъ ихъ крѣпко, и обминаютъ по желанію. Способъ пріуготовлять ихъ тотъ же, какой употребляютъ Американскіе Негры, и о которомъ говорилъ я въ Письмѣ моемъ о Гвіанѣ. Когда вынутъ изъ него всю средину, то сушатъ калебасу, которая становится какъ наша бутылка, годною для всякихъ напитковъ, и не даетъ имъ худаго вкуса. Ежели хотятъ разрѣзать ее на двое, и здѣлать блюды, или чашки, перехватываютъ въ срединѣ веревочкою тотчасъ, какъ сорвутъ. Кожа на ней тогда такъ мягка, что легко разрѣзывается. Калебасникь здѣсь столько же полезенъ, какъ и въ Америкѣ, и нѣтъ усадьбы, въ которой бы, какъ я сказалъ, Негры могли безъ него обойтись. Изъ плода его дѣлаютъ слабительной сиропъ въ медицинѣ употребляемой. Во Франціи лѣчатся имъ отъ грудной болѣзни.
   Имя Сіерры-Леоны, или Лвиной горы, данной Португальцами сей области, произошло отъ множества львовъ, водящихся въ сей части Африки. При семъ случаѣ говорить я буду вамъ, про сихъ четвероногихъ не по моимъ наблюденіямъ, ибо признаюсь, что нигдѣ на дорогѣ съ ними не встрѣчался, но по словамъ Нѣкоторыхъ испытателей естества, писавшихъ ихъ исторію, у коихъ займу я даже и самые слова.
   "Кажется, что Африка есть природная страна сего Царя животныхъ, не по тому только, что пѣснь другихъ извѣстныхъ земель, гдѣ бы львы водились въ такомъ великомъ числѣ, но и по тому что они тамъ крупнѣе и сильнѣе другихъ мѣстъ. Видъ ихъ вселяетъ почтеніе. взглядъ твердой, выступка гордая, голосъ столь ужасной, что когда ночью слышенъ въ лѣсу, походитъ на громъ. Будучи поворотливъ и жилистъ, не отягченъ онъ ни мясомъ, ни жиромъ: неустрашимость его оказывается въ наружности, способностію, скоростію, смѣлостію, стремленіемъ и яростію его движенія. Онъ въ состояніи опрокинуть самаго сильнаго человѣка, когда махнетъ хвостомъ. Грива на немъ встаетъ, когда онъ сердится, а чело наполненное глубокими морщинами еще больше умножаетъ изображеніе его ярости. Острые и блистающіе глаза покрыты густыми бровьми, коими двигаетъ онъ страхъ наводящимъ образомъ.
   Львы водятся въ самыхъ жаркихъ областяхъ Азіи, и Африки; но живутъ они также довольно долго и въ умѣренныхъ климатахъ: сомнительно однакожъ, чтобъ могли тамъ плодиться. Въ любви весьма горячи, и когда самка въ жару, ходятъ за нею по восми и по десяти самцовъ, которые безпрестанно и до тѣхъ поръ дерутся между собою, пока одинъ всѣхъ побѣдя, не останется спокойнымъ обладателемъ. Лвица щенится однажды въ годъ, хотя имѣетъ только двѣ титьки, кидаетъ и кормитъ иногда до шести лвенковъ. Любовь ея къ нимъ чрезмѣрна; не будучи ни столь сильна, ни столь отважна, какъ самецъ, становится она страшною, когда родитъ дѣтей: бросается безъ разбора на людей и на животныхъ, кладетъ на себя добычу, и дѣлишь ее между лвятами, которыхъ съ мала учитъ раздирать мясо и сосать кровь. Ежели кто захочетъ унесть у нее дѣтей, приходитъ въ бѣшенство, и защищаетъ ихъ до послѣдней крайности. Когда Негры найдутъ оныхъ въ какой пещерѣ, тотчасъ несутъ ихъ въ Европейцамъ, кои всегда ихъ покупаютъ. Ежели лвица воротится скоро и за похитителями погонится, бросаютъ ей одного, а покамѣстъ она относитъ его въ пещеру, стараются съ прочими скорѣе удалиться.
   "Въ знойныхъ и степныхъ климатахъ Либіи, гдѣ тщаніе людей непривело въ слабость Силы и не умягчило смѣлости львовъ, сіи звѣри суть еще таковы, какими произвела ихъ природа. Привыкнувъ измѣрять силы свои съ другими животными, и всегда побѣждать, чинятся они неустрашимы, а какъ не знають могущества человѣка и не испытали силы оружія его, то и не боятся людей, да кажется и гордятся еще предъ нимъ. Раны ихъ раздражаютъ, но не устрашаютъ. Одинъ таковой звѣрь обитающій въ пещерахь нападаетъ на цѣлой караванъ, и когда по долгомъ и сильномъ сраженіи чувствуетъ свое ослабленіе; отходитъ, но все сражаясь и не оборачиваясь спиною. Тѣ напротивъ, кои и" пытали храбрость и силу человѣка, теряютъ отвагу и боятся на него нападать, повинуются его голосу, бѣгутъ попуская гнаться за собою даже женщинъ и дѣтей, кои принуждаютъ ихъ бросить добычу, естьли схватили какую скотину.
   Таковая разность въ свойствѣ сихъ четвероногихъ доказываетъ, что можно ихъ пріучить до нѣкотораго степени. Исторія упоминаетъ о львахъ впряженныхъ въ торжественныя колесницы, о львахъ водимыхъ на войну и на охоту, кои будучи вѣрны господамъ своимъ, обращали силу свою на ихъ непріятелей. То вѣрно, что левъ пойманой въ молодости и вскормленной съ домовыми животными, привыкаетъ легко жить и играть съ ними безобидно; что онъ тихъ и даже ласковъ къ тѣми, кто его кормитъ; и что хотя природная звѣрскость иногда въ немъ обнажается, рѣдко онъ ее обращаетъ, на того кто дѣлалъ ему добро. Можно еще сказать вообще, что сей величавой и гордой звѣрь лютъ бываетъ нежели сколько можетъ съѣсть. Сколь скоро сытъ, живетъ въ совершенномъ мирѣ: а тигръ, волкъ и другіе хищные звѣри напротивъ того умерщвляютъ изъ одного того удовольствія, чтобъ умертвить, и стараются кажется больше укротить свою ярость, нежели голодъ.
   Покамѣстъ левъ молодъ и легокъ, живетъ своею ловлею и рѣдко покидаетъ лѣса и степи. Любитъ онъ мясо молодыхъ слоновъ, и удобно ихъ побѣждаетъ, ежели мать не подоспѣетъ-на помочь. Слонъ, единорогъ тигръ и иппопотамъ, суть единые звѣри могущіе противъ него защищаться, когда придетъ онъ во всю свою силу. Когда же начинаетъ тяжелѣть и старѣться, приближается къ мѣстамъ населеннымъ, и тогда наиболѣе опасенъ для человѣка и для скота. Но сколь онъ ни страшенъ, гоняютъ его съ рослыми собаками, конные охотники. Правду сказать, нужно чтобъ и собаки и лошади къ тому приучены были; ибо большая часть животныхъ дрожатъ и предаются бѣгу, послыша только духъ льва. Его почти никогда не убиваютъ однимъ ударомъ или выстрѣломъ. Часто берутъ хитростію, ловятъ ямами, какъ волковъ. Онъ становится тихъ, видя себя поиманна; it ежели кто умѣетъ" пользоваться первыми минутами изумленія его или стыда, мбжетпъ привязать его, надѣть ему на рыло сѣтку и вести куда хочетъ.
   Я говорилъ въ другомъ мѣстѣ о слонахъ о тиграхъ, обезьянахъ и другихъ дикихъ звѣряхъ, кои находятся такожъ въ великомъ числѣ на Африканскихъ берегахъ. Говорилъ я о крокодилахъ, о морскихъ коровахъ, собакахъ, львахъ, населяющихъ моря и рѣки сихъ береговъ. Говорилъ я о струфокамилахъ или струсахъ, о пеликанахъ, о попугаяхъ и другихъ шпицахъ водящихся въ лѣсахъ: говорилъ я наконецъ о хамелеонѣ, о муравьѣ, о москитахъ, и другихъ несѣкомыхъ не меньше докучливыхъ, какъ и повсюду находящихся во всей здѣшней странѣ.
   Я всмъ и проч.
   

ПИСЬМО CLXXI.

Сенегалъ.

   Рѣки текущія между Сіерра-Леоною и Гамброю, имѣютъ на берегахъ своихъ безчисленныя деревни, коихъ жители суть смѣсь Негровъ и Португальцевъ. При каждомъ домѣ находится входъ изрядно украшенной, въ которомъ принимаютъ гостей: ревность не позволяетъ, пускать ихъ далѣе. Жены и наложницы заперты тамъ однимъ ключемъ; но онѣ, столь страшно безобразны, что надобно быть матросомъ, дабы ихъ полюбишь, или Негромъ, дая къ нимъ ревновать.
   Мы ѣздили къ одному Королю сей страны: онъ также былъ изъ числа тѣхъ Государей, которыхъ не захотѣли бы вы имѣть старостою у себя въ деревнѣ. У слыша о прибытіи нашемъ, готовился онъ насъ принять. Аудіенцію давалъ подъ деревомъ прошивъ своей ограды. Одежда его была черная понява по икры, плащь, шляпа и чоботы того же цвѣта; остальная Часть тѣла ничемъ не покрывалась. Даль онъ намъ обѣдъ по обычаю своей земли, на которомъ изобиліе занимало мѣсто нѣжной ѣствы. Чрезъ Королевство его протекаетъ рѣка удобряющая землю. Есть въ немъ воскъ, слоновая кость, хлопчатая бумага, струсовы перья и золото, получаемое иль дальныхъ областей. Приводятъ также невольниковъ; ибо какъ сіи народы любятъ войну, то часто имѣютъ случай брать въ полонъ, а взятой на сраженіи продается въ неволю.
   Оставя въ правѣ Ріо Гранде, бросили мы якорь при Биссайскихъ островахъ. Самой большой даетъ имя всему сему Архиппеллагу, и имѣетъ полтораста или двѣсти верстъ въ окружности. Видъ его пріятенъ, земля возвышается до самой средины острова, а средина занята холмами плодородными, веселыми и составляющими множество долинъ. Воды собирайся въ рѣки и напоя землю, впадаютъ въ море разными устьями. Весь островъ есть не что иное такъ сказать, какъ пространной лугъ, на которомъ разсѣяны рощи палмовыя, померанцовыя, лимонныя и другихъ деревьевъ, приносящихъ тѣнь и прохлажденіе. Нѣтъ такой кучи домовъ, которой бы можно было дать имя деревни. Хижины повсюду разбросаны окружены и плантаціями или насажденіями. Жирная земля приноситъ со изобиліемъ все нужное для жизни и особливо просо и пшено. Быки и коровы чрезвычайно крупны: но не видно ни лошадей, ни овецъ, ни свиней. Негры имѣютъ отвращеніе къ послѣднимъ, но не вѣра тому причиною, ибо они не Жиды и не Магометане. На коровахъ Ѣздятъ верхомъ, прокалываютъ имъ ноздрю и продѣваютъ веревку; что служитъ вмѣсто узды.
   Островъ Биссао раздѣленъ на девять провинцій: Губернаторы величаютъ себя Королями, а Король называется Императоромъ. Онъ имѣетъ надъ народомъ неограниченную власть, и чуднымъ способомъ можетъ легко набогатиться на щетъ подданныхъ. Негръ, недовольной сосѣдомъ, идетъ къ Монарху, и даритъ ему домъ своего недруга. Государь отнимаетъ оной, не ожидая согласія отъ хозяина, а сей чрезъ то принужденъ бываетъ его выкупить или построить другой. Правда что и способъ мщенія также легокъ; ибо равномѣрно можно подарить домъ своего непріятеля, я симъ образомъ Государь, вмѣсто одного получаетъ два. Вы видите, Государыни моя, что сей странной обычай есть сильное средство содержать миръ между островянами. Таковая самопроизвольная власть простирается на всѣхъ живущихъ на островѣ, и Европейцы оказываютъ Монарху столько же почтенія, сколь стараются его улещать. Однажды Императоръ отдалъ подъ смотрѣніе Португальскому караулу одного плѣнника, которой удавился. По справедливости ему бы надлежало снести сію потерю; но онъ не приказалъ трупа поднимать до тѣхъ поръ, пока Португальцы не поставятъ ему другаго невольника: что они и учинили, дабы избавиться отъ смрада.
   Дворецъ лежитъ въ пяти верстахъ отъ порта Биссао. Число избъ составляющихъ оной, даетъ ему видъ деревни. Въ первыхъ воротахъ караулъ держатъ Негры, вооруженные саблями, луками и стрѣлами. Потомъ входитъ въ лабиринтъ банановыхъ деревьевъ между коими разбросаны жилища для женъ, дѣтей, слугъ, и невольниковъ. Посреди находится пространной дворъ, отѣневаемой померанцевымъ деревомъ преужасной толщины. Подъ нимъ его Величество провождаетъ свободные часы, наслаждаясь обоняніемъ цвѣтовъ, хладностію тѣни и лобызаніями своихъ супругъ.
   Когда Императоръ намѣренъ начать войну, бьютъ въ набатъ, называемой Бонбалонъ, то есть, инструментъ изъ весьма легкаго дерева, по которому ударяютъ молоткомъ и котораго звукъ издалеке слышенъ. Таковые бонбалоны по берегу и внутри острова караулятся жителями, кои стучатъ въ нихъ столько разъ, сколько услышатъ, и симъ образомъ извѣщаютъ волю Государя во всемъ пространствѣ его владѣніи. Въ слѣдствіе чего всѣ воины собираются на назначенное имъ мѣсто; а ежели кто не повинуется, бываетъ проданъ въ неволю. Таковое политическое наказаніе содержитъ всѣхъ въ послушаніи; и Государь, коему неповиновеніе полезно, жалуется иногда, что подданные съ лишкомъ усердны къ его службѣ. Рѣдко самъ онъ предводительствуетъ войскомъ, довольствуясь тѣмъ, что вопрошаетъ боговъ: а какъ жрецы держатъ его сторону, иго отвѣты всегда бываютъ согласны съ его желаніемъ. Войски садятся на суда съ надеждою, и походъ такъ разчисленъ, что нападаютъ они всегда почти на непріятельскую землю. Ежели попадется изба гдѣ вдали и безъ защиты, окружаютъ ее, хватаютъ жителей, и уходятъ на суда. При наималѣйшей удачѣ сего рода приписываютъ себѣ побѣду, и возвращаются съ торжествомъ. Половина добычи принадлежитъ Государю, достальное дѣлится между военными. Плѣнники продаются Европейцамъ, а сіи покупаютъ ихъ безъ малѣйшаго угрызенія совѣсти, какъ бы деньги могли дать имъ право держать въ рабствѣ человѣка противъ его воли.
   Кому случится быть въ таковомъ походѣ, хвалится побѣдою по всему острову, кажетъ раны, разсказываетъ о подвигахъ, водитъ за собою плѣнныхъ. Здѣсь нѣтъ обыкновенія мучить ихъ какъ въ Канадѣ, но заставляютъ пѣть похвалы побѣдителямъ. Правда, что ежели при дѣлѣ случилось какое нещастіе, какъ на примѣръ: смерть какого знатнаго въ народѣ человѣка, то плѣнные бываютъ подвержены злой участи. Празнуютъ славу погибающихъ на сраженіи печалными пѣснями и похоронами. Женщины, кои въ семъ случаѣ занимаютъ первое мѣсто, стараются возбудишь сожалѣніе, плачутъ, стенаютъ, воютъ, рвутъ на себѣ волосы, царапаютъ кожу; и когда устанутъ, то даютъ имъ пальмоваго вина, которое доставляетъ имъ новой источникъ слезъ и новую силу къ продолженію кривлянья.
   Биссайское Королевство не наслѣдное. Ищущіе престола, суть Губернаторы провинцій, коихъ достоинство можно сравнишь, хотя и въ маломъ видѣ, съ Нѣмецкими Курфирстами или съ Французскими Перами. Они собравшись становятся въ кружекъ около Монархова гроба, здѣланнаго изъ тростника. Нѣсколько Негровъ поднимаютъ и бросаютъ оной въ верхъ, и тотъ избиратель, на котораго гробъ упадетъ, получаетъ корону.
   Островъ весма люденъ, и былъ бы еще люднѣе, ежелибы Негры матерой земли, не дѣлали на него частыхъ нападеній. Примѣчено, что островяне при малѣйшей печали, топятся, давятся или бросаются въ пропасти. Въ прочемъ они безчеловѣчны, и такъ любятъ водку, что отецъ продаетъ сына сынъ продаетъ отца, лишь бы достать оной. Слабой чинится добычею сильнаго; а пользуются всемъ симъ одни только Европейцы. Португальцы имѣютъ здѣсь крѣпость, нѣсколько солдатъ для ея защищенія, церковь и нѣсколько Капуциновъ для ея службы.
   Прочіе сосѣдніе острова съ Биссаомъ, называются Буламъ Гвинала, Каснабакъ, Гаттина, Кассегутъ Бюсси и пр: Обитаемы они больше или менше по мѣрѣ ихъ плодородія. Отъ Франціи зависитъ завести на нихъ селеніи. Острова не любя Французовъ, много бы тому способствовали. Они съ удовольствіемъ воспоминаютъ опрежнихъ трактатахъ, соединявшихъ съ ними сихъ Европейцевъ, и показывая еще мѣста, гдѣ имѣли они конторы, укоряютъ, что такъ легко оныя бросили.
   На сѣверъ отъ сихъ острововъ, въ нѣсколькихъ миляхъ отъ моря лежитъ городъ Какао, на рѣкѣ сего имяни, на которой Португальцы. построили нѣсколько крѣпостей. Городъ управляется Капитанъ-Маіоромъ, зависящимъ отъ Губернатора острововъ Зеленаго мыса. Гарнизонъ наполняется ежегодно тридцатью рекрутами, кои почти всѣ изгнаны изъ своего отечества за какое ни есть преступленіе. Имъ такъ мало даютъ жалованья, что многіе изъ нихъ крадутъ по ночамъ. Португальской Король содержитъ въ Какао сборщика пошлины, которую платятъ по десяти на ето, пріѣзжающіе и отъѣзжающіе купеческіе корабли. Приходскіе попы столь же бѣдны, сколь невѣжи. Помогаютъ имъ два или три Капуцина, которые не почитаются такожъ за самыхъ ученыхъ въ своемъ чинѣ.
   Домы объ одномъ жилье, покрываются въ дождливые дни листьями деревьевъ хлопчатой бумаги, а въ сухое время холстомъ, для защищенія отъ солнечнаго жара и росы. Жители проводятъ время въ такой праздности, что любятъ лучше обойтись безо всего, нежели принять трудъ достать себѣ нужное. За водою ходятъ съ карауломъ, безъ котораго подверглись бы нападенію черныхъ смертельныхъ своихъ непріятелей. Нѣкоторые иЗъ сихъ послѣднихъ обжились однако съ ними, и поселились въ городѣ. Вѣра ихъ Идолопоклонническая, но что касается до нравовъ, присвоили они Португальскіе; а Португальцы многое у нихъ переняли, а особливо роспусту съ женщинами, которая у обѣихъ народовъ доходитъ до крайности. Мясо ѣдятъ только на обѣдѣ; въ вечеру питаются рыбою, получаемою изъ рѣки, хотя она и наполнена крокодилами. Всѣ у нихъ столы начинаются плодами родящимися безъ всякой работы и старанія.
   Хотя ночью и не льзя почти выйти изъ дома безъ опасности, есть однако бродяги, за удовольствіе почитающіе таскаться въ уборѣ примѣчанія достойномъ. На платьѣ носятъ они короткой коженой передникъ пальца на четыре, ниже пояса, съ подушкою закрывающею панцырь. Въ передникѣ надѣлано множество диръ, въ кои воткнуты пистолеты и кинжалы. На лѣвой рукѣ имѣютъ они щитъ; ниже онаго виситъ предолгая шпага, коей ножны разтворяются съ помощію пружины. Когда идутъ безъ всякаго умысла чтобъ только повеселиться, надѣваютъ сверхъ сего черной плащъ длиною до икры; но ежели имѣютъ какое намѣреніе, то есть, поединокъ по Португальскому обычаю, прибавляютъ ко всему оному вооруженію короткой карабинъ, заряженной дватцатью или тритцатью небольшими пулями и раздвоенную сошку или костыль, чтобъ положить на нее, когда стрѣляютъ. Наконецъ, дабы совершить сей странной уборъ, надѣваютъ на носъ превеликіе очки, привязывая ихъ къ ушамъ, Прибывъ на мѣсто боя, удалецъ устанавливаетъ свой карабинъ, беретъ шпагу, и ожидаетъ отважно человѣка, котораго убить хочетъ. Сколь скоро увидитъ его въ надлежащемъ разстояніи, стрѣляетъ крича, чтобъ онъ остерегся. Трудно ему не попасть, ибо сіе ружье такъ разширяетъ пули, что покрываютъ онѣ цѣлые вороты. Ежели нещастной, въ котораго выстрѣлилъ, еще не умеръ, убійца идетъ къ нему, увѣщеваетъ его произнести имя Іисуса и Маріи, и отнимаетъ остатокъ жизни шпагою или кинжаломъ. Часто случается, что сіи убійцы, напавъ на человѣка не по себѣ, попадаются имъ въ руки, но тогда избавляются тѣмъ, что обманулись, и что въ другой разъ станутъ прилѣжнѣе разглядывать непріятеля. Наконецъ въ Какао весьма опасно ходить ночью, да и во всѣхъ Португальскихъ селеніяхъ не лучше того. Правда, что Капитанъ-Маіоръ посылаетъ дозоръ для возпрепятствованія безпорядковъ: но солдаты его суть воры тѣмъ опаснѣйшіе, что данное упражненіе въ злодѣйствахъ, за кои осужденія на изгнаніе, чинитъ ихъ еще способнѣйшими къ сему ремеслу. Въ домахъ столь же опасно, какъ по улицамъ, потому что легко выломить двери. По сей причинѣ держатъ въ нихъ чрезъ ночь фонари и Европейскихъ собакъ, чтобъ подавали вѣсть лаяніемъ; ибо кажется я сказалъ, что здѣшніе не лаютъ. Ставить также на караулъ слугъ съ повелѣніемъ стрѣлять, кто бы ни появился около дома.
   Мало видно здѣсь сѣмей подлинно Португальскихъ; большая часть изъ смѣшанной породы и столь черныхъ, что едва ихъ распознать можно съ коренными жителями. Женщины живутъ весьма уединенно, а бѣлые не ходятъ даже и молиться, имя домовую церковь, коей попъ отправляетъ вмѣстѣ должности священника, любовника и услуги.
   Черные женщины и Мулатрки могутъ ходить изъ домовъ по подъ покрываломъ. Дочери больше въ томъ свободы имѣютъ матерей своихъ, ибо носятъ только небольшой лоскутъ полотна, для сокрытія главной наготы. Послѣ. свадьбы купаются онѣ больше, ибо больше знаютъ того слѣдствій. Португальцы такъ ревнивы, что пришедъ къ нимъ въ гости,"не должно ниже спрашивать здоровы ли ихъ жены. Вдругъ можно подвергнуть жизнь жены и свою, одну желѣзу, другую яду.
   Кахайское Королевство окружено великимъ множествомъ мѣлкихъ народовъ, кои въ нравахъ, въ законахъ, въ обычаяхъ, въ торговлѣ, въ вѣрѣ, ничего передъ другими Неграми отмѣннаго не имѣютъ: а по сей причинѣ и не разсудили мы за благо ихъ посѣтишь, а предпочли прелестные брега рѣки Тамары, по которой ѣхали вверхъ отъ устья ея больше трехъ сотъ верстъ.
   Португальцы сперьва назвали ее Ріо-Гранде (большая рѣка) по причинѣ ея широты, но вы видѣли, что сіе имя дано потомъ другой рѣкѣ. Считаютъ около тритцати верстъ отъ Птичьяго острова до мыса Св. Маріи, между которыми впадаетъ она въ море. Вошедъ въ рѣку на лѣво видѣли мы куренъ деревьевъ, называемй бесѣдкой Бааррскаго Короля. Сей Государь крайнее прилагаетъ попеченіе садить новыя деревья на мѣсто старыхъ, ежели которое пропадаетъ; требуетъ отъ всѣхъ кораблей поздравленія той бесѣдкѣ, и дѣлаетъ все возможное зло, кто того не учинитъ.
   По обѣимъ берегамъ видѣли мы множество небольшихъ и такихъ Королевствъ, кои въ одинъ день проѣхать можно. Иногда на одномъ часу былъ я на аудіенціи у четырехъ Королей, и повсюду находилъ одинаковыя обычаи. Во Франціи, подъ однимъ Государемъ, каждая провинція имѣетъ разные обыкновеніи; здѣсь подъ разными Государями, вся земля представляетъ одинаковые. Ежели желаете вы знать варварскіе имяна сихъ мѣлкихъ владѣній, то главные называются: Барра, Кантеръ, Тамани, Бадела, Ямарровъ, Куолина, Санясалы, Янина, Ягуа, Бурсалы, Каенъ, Фоніа, Камбо, Вооли, Вани, и пр. Народы населяющіе сей край не видывали еще бѣлыхъ, когда Агличане завели у нихъ торговлю. Женщины такъ ихъ испужались, что спрятались за мужей: но вскорѣ пріучили ихъ подарками. Европейцамъ позволено поселиться, и Негры видя, что начальники полюбили сихъ чужестранцевъ, нечувствительно съ ними попріязнились, нанесли совсѣхъ сторонъ товаровъ и припасовъ, и берега Гамбры стали столь же людны, какъ самыя славныя въ Европѣ ярмонки.
   Упоминаютъ объ одномъ народѣ, которой, до сего еще времяни, долго торговалъ съ Арабами, никогда имъ не показываясь. С"и послѣдніе подобно Тунисцамъ, о коихъ доносилъ я вамъ, клали товары въ извѣстномъ мѣстѣ на берегу, раздѣляя ихъ на кучи, и уходили на нѣсколько миль. Тогда народъ нехотящій показаться, пріѣзжалъ въ большихъ баркахъ, разсматривалъ кучи, клалъ подлѣ каждой столько золота, сколько хотѣлъ дать за товаръ, и тотчасъ удалялся. Арабы возвращались, и будѣ находили свой щетъ, забирали золото, а товары оставляли: въ противномъ же случаѣ, раздѣляли кучи и клали подлѣ золота столько товаровъ, сколько хотѣли за оное дать. Негры послѣ того опять пріѣзжали прибавляли золота, или оставляли товары, и непрежде слѣдующаго года начиная сей торгъ, которой всегда отправлялся не видясь и не говоря.
   Близъ сего нѣмаго и невидимаго народа, лежитъ Королевство Яни, коего жители не могутъ терпѣть Европейцовъ, послѣ приключенія поссорившаго ихъ съ Агличанами. Въ употребленіе у нихъ введено что продавшій какую вещь поутру, можетъ уничтожить договоръ ввечеру, возвращая полученную цѣну, лишь бы сказалъ о томъ прежде захожденія солнца. Одинъ Агличанинъ купилъ корову, которая стоила ему одной только полосы, такъ называется здѣсь извѣстное количество товаровъ, которое въ началѣ своемъ было вѣсомъ или цѣною противъ полосы желѣза. Агличанинъ заплатя за корову, за благо разсудилъ отрубить ей хвостъ; что продавецъ увидя пришелъ ее требовать назадъ, и какъ ее отдавали, изъявилъ удивленіе, говоря что корову подмѣнили; что проданная имъ была съ хвостомъ, и что его обманываютъ. Агличанинъ разсказалъ ему, какъ дѣло было. "Какъ, вскричалъ Негръ, ты отрубилъ хвостъ "моей коровѣ? она стоила съ хвостомъ триста полосъ, и ты долженъ мнѣ ихъ заплатить." Всѣ жители, въ силу обыкновенія, взяли его сторону, и коровей хвостъ стоялъ Агличанину три ста полосъ. Хотя и досадно ему сіе было, но онъ скрылъ сердце, дабы тѣмъ больше отомстить. Въ слѣдующей годъ, вооружилъ онъ шлюпку нѣсколькими пушками, и разславилъ, что опредѣляетъ ее для торговли. Шесть Негровъ въ числѣ которыхъ находился продавецъ коровы, взошли на шлюпку, и посажены тотъ часъ въ цѣпи. Отпущенъ однакожъ одинъ подать вѣсть, что ежели не отдадутъ трехъ соть полосъ, то мщеніе еще и далѣе пойдетъ. Устрашенные жители торопились удовольствовать Агличанъ; по вкоренилась между ими съ того времяни такая ненависть, что терпятъ отъ оной всѣ Европейцы.
   Агличане почти одни отправляютъ всю торговлю на Гамбрѣ. Имѣли они тамъ четырнатцать или пятнатцать конторъ, изъ коихъ лучшая крѣпость Жамесъ; просто называемая Жамсъ-Фортъ. Лежитъ оная на островѣ тогоже имяни, посреди рѣки въ дватцати верстахъ отъ устья. Въ концѣ прошлаго вѣка овладѣли ею Французы, но отдали въ силу Ризвикскаго мира. Послѣ была она взята и отдана неоднократно; а примѣчанія наиболѣе достойна по случившемуся произшествію. Когда морскіе разбойники ограбили ее и раззорили, Аглинская компанія поручила починишь ее Капитану Массею. Сей, имѣя нѣкоторое неудовольствіе, самъ предпочелъ ремесло разбойника, и не малое время въ ономъ упражнялся. На послѣдокъ наскуча таковою жизнію, возвратился въ Англію, писалъ къ Директорамъ компаніи, каялся въ своемъ преступленіи, и самъ себя признавалъ достойнымъ смерти. Вмѣсто отвѣта сказано ему, что онъ заслужилъ быть повѣшенъ, но что судить его не хотятъ изъ милости. Онъ однакожъ не скрылся, нанялъ квартиру посреди Лондона, и на другой день, по прибытіи въ столицу, пошелъ къ судьямъ, и спрашивалъ, не далиль они повелѣнія взять подъ караулъ Капитана Массея, по причинѣ его разбойничества? Какъ судьи незнали ничего о семъ дѣлѣ, онъ имъ объявилъ, что онъ самъ тотъ преступникъ, и сказалъ гдѣ живетъ. Въ слѣдствіе чего взятъ онъ подъ караулъ нѣсколько дней спустя, и осужденъ на смерть:
   Продолжая плыть вверхъ по рѣкѣ, нашли мы контору Жоаръ, которую нѣсколько лѣтъ назадъ ограбилъ Бурсальской Король. Онъ пришедъ туда съ двумя стами человѣкъ, тѣмъ началъ, что у прикащика завладѣлъ постелею, потомъ отнялъ ключъ отъ кладовой, взялъ боченокъ водки, и до тѣхъ поръ былъ пьянъ, пока оной стало. Одинъ изъ его братьевъ не меньше его пьяной, набралъ въ ротъ воды, показывая, что хочетъ пить, и прыснулъ ею въ лице прикащику: Агличанинъ будучи молодъ и горячь, схватилъ кружку и выплеснулъ на Князя оставшуюся въ ней воду. Негръ збѣсился, выхватилъ ножъ, и бростлся на прикащика, чтобъ его зарѣзать, но зрители его удержали, и представя неприличность поступка, въ такой его стыдъ привели, что онъ бросился въ ноги Агличанину, признался что погрѣшилъ противъ него, и не хотѣлъ встать прежде, нежели получитъ прощеніе. Король оставляя контору, взялъ щетные книги, и хотѣлъ продать ихъ одному Марабу: но какъ сему они не служили ни къ какому употребленію, то и отосланы назадъ по повелѣнію его Величебтва.
   Наилюднѣйшій изо всѣхъ поселившихся на рѣкѣ Гамрѣнародовъ, называется Мондингосы. Или Манги признаваемые за просвѣщеннѣйшихъ людей во всемъ здѣшнемъ краю. Они отправляютъ почти весь торгъ, почитаются, за хорошихъ. земледѣлателей и рачительно смотрятъ за скотомъ. Одѣваются и питаются какъ прочіе Негры, нарѣзываютъ себѣ тѣло, голову убираютъ корольками и золотыми блесками, и отдаютъ всѣ сіи украшеніи, хотя и весьма ихъ любятъ, за водку, которую любятъ еще страстнѣе уборовъ.
   Знатные полагаютъ славу свою въ содержаніи великаго числа невольниковъ; поступаютъ съ ними столь милосердно, что не льзя почти разпознать оныхъ съ господами. За грѣхъ почитается продашь невольника, ежели родился онъ въ домѣ, развѣ учинитъ такое преступленіе, за которое продается и свободной человѣкъ. Всѣ прочіе невольники оставили бы столь несправедливаго господина, и ушли въ сосѣдніе Королевствы искать убѣжища, въ которомъ имъ тамо никогда не отказываютъ.
   Въ силу обычая сей страны, должно тряхнуть рукою мущину, кому кланяется; а ежели встрѣтится съ женщиною, поднесть ея руку въ носу три раза, какъ бы хотѣлъ нюхать. По нѣсколькихъ дняхъ отсутствія, честная жена принимаетъ мужа ставъ на колѣни, и въ семъ положеніи обязана ему дать пить, и поднести трубку или табаку. Между тѣмъ какъ онъ провождаетъ время въ праздныхъ разговорахъ, она обгоняетъ около его мухъ, и отслужа со всею скромностію при столѣ, идетъ въ кухню доѣдать остатки. Сія крайняя подчиненность нужна въ такой землѣ, гдѣ многоженство кажется требуетъ, чтобъ онѣ были покорнѣе, нежели въ другихъ мѣстахъ. Сіи обычаи, кои представляются намъ странными, основаны слѣдовательно на нуждѣ и благоразуміи.
   Когда Негръ договорится о цѣнѣ за дѣвку, на которой хочетъ женишься, идетъ ночью къ любовницѣ и похищаешь ее. На крикъ ея стекаются изо всей деревни женщины къ ней на помочь; но какъ сіе есть только обрядъ, въ употребленіе введенной, побѣда всегда остается на сторонѣ похитителя, которой въ ту же минуту отправляетъ долгъ мужа. Хотя Мандинго весьма ревнивы, но за честь почитаютъ, чтобъ бѣлой, нѣсколько знатной, удостоилъ переспать съ ихъ женою, сестрою, матерью или дочерью. Они подчиваютъ ими даже конторщиковъ, а сіи изъ учтивости рѣдко въ томъ и отказываютъ. Женщины сами немалую имѣютъ склонность къ Европейцамъ, и съ радостію пользуются снисхожденіемъ мужей, и учтивостію чужестранцевъ.
   Называютъ здѣсь Гиріотами, родъ шутовъ, стихотворцовъ и музыкантовъ, которые, играя на инструментахъ, поютъ пѣсни, коихъ содержаніе обыкновенно бываетъ древность, благородство, и подвиги ихъ Государей. Они сочиняютъ ихъ на всякой случаи: и надежда получить водки, заставляетъ ихъ дѣлать тысячи таковыхъ пѣсенъ во славу Европейцевъ. Гиріотъ, ничего не получившій отъ того, кого прославлялъ, превращаетъ тотчасъ похвалы въ сатиру, и ходитъ по деревнямъ пѣть, что только можетъ выдумать на его щетъ безчестнаго. Черные господа столь чувствительны къ похваламъ своихъ стихотворцевъ, что изъ благодарности, скидая съ себя платье, отдаютъ симъ подлымъ льстецамъ. Впрочемъ похвалы ихъ состоятъ только въ тысячекратномъ повтореніи, что такой-то человѣкъ великой, господина, великой, человѣкъ сильной, богатой и щедрой, не жалѣющій ни табаку, ни водки. Сіи глупости препровождаются крикомъ, движеніями и смѣшными увертками. Чѣмъ больше оказываютъ въ наружности уваженія къ симъ музыкантамъ, тѣмъ внутренно имѣютъ больше къ нимъ презрѣнія. Поступаютъ съ ними, какъ мы съ комедіантами; въ жизни пользуются они преимуществами общества, допускаются къ столамъ знатныхъ; а по смерти лишены бываютъ погребенія. Не позволяютъ даже бросать труповъ ихъ въ рѣку, боясь чтобъ не заразили воды, xi не поморили рыбы. Жены ихъ лучше одѣты нежели Королевскіе, и жизнь ведутъ безпорядочнѣе, нашихъ театральныхъ дѣвокъ, будучи увѣрены, что не могутъ онѣ довольно наградить развращеніемъ своихъ нравовъ, малое къ нимъ по причинѣ ремесла ихъ оказываемое уваженіе, и что находясь въ такомъ состояніи, которое сотворено для доставленія утѣхъ обществу, не должны онѣ сами убѣгать ни отъ какой утѣхи.
   Мандинги исповѣдуютъ Магометовъ законъ, и весьма къ нему ревностны; но наблюдаютъ его худо, какъ по невѣжеству учителей, такъ и по распутству учениковъ. Попы ихъ, коихъ называютъ они Марату, имѣютъ великую силу надъ ихъ разумомъ и поведеніемъ. Въ каждой деревнѣ есть свой Марабу, которой собираетъ жителей по три раза на день, заставляетъ ихъ молиться и мыться по предписанію Алкорана. Они постятся, обрѣзываются, наблюдаютъ Байрамъ и прочіе по оному обряды. Марабу проводятъ жизнь свою содержа школы, и дѣлая григри, кои суть узкой и долгой кусокъ бумаги, исписанной Арабскими буквами. Каждой григри имѣетъ свою особливую силу, и попы, продавая ихъ, получаютъ немалую прибыль.
   Между Неграми, преданные идолослуженію почитаютъ, подъ именемъ Мумбо-Юмбо, нѣкоторой родъ божества, вымышленнаго болѣе политикою нежели суевѣріемъ. Оной есть пугалище изобрѣтенное для наведенія страха женщинамъ, и для содержанія ихъ въ должности. увѣряютъ ихъ, что Мумбо-Юмбо примѣчаетъ за ихъ поведеніемъ, видитъ ихъ сердца, наказываетъ за наискрытнѣйшіе ихъ проступки, и печется о спокойствіи и чести ихъ мужей. Сія уродливая и страшная харя одѣта въ долгую рясу изъ древесной коры и на головѣ имѣетъ соломенной колпакъ. Негръ, спрятанной въ брюхѣ идола, воетъ нелѣпымъ голосомъ, отъ чего она становится еще страшнѣе: но сіе дѣлается всегда ночью, дабы въ темнотѣ сокрыть обманъ. Въ домашнихъ ссорахъ прибѣгаютъ къ божеству, которое обыкновенно рѣшитъ дѣло въ пользу мужа. Приводятъ жену передъ идола, и она въ присутствіи жрецовъ получаетъ заслуженное наказаніе. Не всѣ Негры извѣстны о мошенничествѣ; тѣ, кои по благоразумію своему или по лѣтамъ удостоились быть сообщниками тайны, обязуются подъ клятвою, ни кому оной не открывать. Они между собою составляютъ родъ общества подобнаго Франк-Масонскому, но тайна лучше между ими сохраняется. Одинъ только былъ, сказываютъ, примѣръ противнаго, и едва она не вышла наружу отъ слабости и нескромности одного ихъ Короля. Онъ не могъ отговориться, чтобъ не удовольствовать любопытства одной изъ женъ своихъ, которую любилъ страстно, а она не умедлила сообщить тотчасъ своимъ подругамъ столь важное открытіе, и вскорѣ бы тайна учинилась всенародною, ежелибъ того не предупредили. Многіе господа, начальники сего братства, немедленно собрались, и видя что трудно имъ будетъ управляться съ женами, ежели онѣ свергнутъ сіе послѣднее, могущее удержать ихъ, обузданіе, вознамѣрились жертвовать Монархомъ и его нескромными наперстницами собственному своему спокойствію. Они пошли къ Государю и гласомъ власти, каковой даетъ вѣра, повелѣли ему предстать предъ идола. Мумбо-Юмбо укорялъ его въ неблагоразуміи, приказалъ привести ему щенъ своихъ, и всѣхъ осудилъ на смерть: рѣшеніе его тотчасъ исполнено. Симъ образомъ тайна осталась сокровенна, и могущество бога учинилось еще сильнѣе. Онъ нынѣ такъ много почитается сими варварами, что повинуются ему слѣпо. Никто не смѣетъ надѣть шапки въ его присутствіи; а имя его употребляется въ самыхъ торжественныхъ присягахъ.
   Въ слѣдствіе сладострастія, неизвѣстнаго въ другихъ земляхъ, Короли Мандингскіе всегда окружены женщинами, кои ихъ царапаютъ и щекотятъ потихоньку, для доставленія имъ утѣхи. Они такъ любятъ сей родъ милованья, что тѣ, кои искуснѣе другихъ, участвуютъ во всѣхъ милостяхъ двора. Когда сіи Государи встрѣтятся съ Марабу, просятъ у него благословенія, и держатъ руки сложа на груди, пока жрецъ читаетъ молитвы о спасеніи ихъ. Въ сіе время всѣ становятся на колѣни; и таковое странное соединеніе набожества и тѣлесности, роскоши и вѣры, никого не удивляетъ и не соблазняетъ.
   Во многихъ Королевствахъ, когда Король хочетъ разсуждать о какомъ важномъ дѣлѣ, собираетъ совѣтъ свой посреди лѣса. Копаютъ яму, около которой садятся совѣтники, и, повѣся голову въ яму, слушаютъ со вниманіемъ предложенія Его Величества. Мнѣнія собираются и рѣшеніе дѣлается въ таковомъ же положеніи. По окончаніи совѣта, сравниваютъ яму для показанія, что все говоренное должно въ ней погребено быть. Наималѣйшая нескромность наказывается смертію; и сей способъ чинитъ наивеличайшія намѣренія непроницаемыми.
   Земли и деревья во всѣхъ сихъ Королевствахъ, принадлежатъ собственно Королямъ. Никто не смѣетъ снять жатвы, ни доставать вина изъ пальмы, безъ позволенія Монарха. Свй же охотно даетъ оное своимъ подданнымъ, ко требуетъ отъ нихъ два дни работы въ недѣлю. Сему подвержены такожъ чужестранцы и Португальцы, даже и родившіеся тамъ, платятъ исправно извѣстное число подати. Корабли получающіе грузъ свой въ портахъ, даютъ сто полосъ, сверхъ подарковъ, коихъ Государь требуетъ по своему хотѣнію.
   Дабы набрать невольниковъ для Европейцевъ, ставятъ сіи владѣльцы караулъ около деревень, съ повелѣніемъ ловить всѣхъ жителей, кого только схватить могутъ. Робятъ завязываютъ въ мѣшки, а взрослымъ кладутъ въ ротъ кляпъ, опасаясь чтобъ крикомъ не привели всей деревни въ тревогу. Ежели посланными. случится быть слабѣе жителей, сіи ихъ ловятъ, водятъ къ Королю, которой обыкновенно отпирается отъ даннаго повелѣнія; а дабы надежда его не была суетна, продаетъ тотчасъ въ неволю виноватыхъ, подъ видомъ, что чинитъ справедливость: но всего страннѣе, что и тѣ, коихъ уже схватили сначала, подвержены одному съ похитителями жребію, какъ бы насиліе имъ причиненное давало право на ихъ вольность. Всѣ сіи нещастные связаны по шеѣ веревкою, шагахъ въ четырехъ одинъ Отъ другаго. Я видалъ ихъ по сороку на одной веревкѣ. Навьючиваютъ ихъ мѣшкомъ съ хлѣбомъ, слоновымъ зубомъ, и коженымъ мѣхомъ воды для ихъ пропитанія.
   Продажа сихъ плѣнныхъ беретъ первое мѣсто въ торговлѣ Мандинговъ. Есть у нихъ также великое множество воска. Они жмутъ его сперва для выдавленія меду, изъ котораго Дѣлаютъ питье похожее на нашъ вареной медъ. Потомъ варятъ воскъ въ водѣ, цѣдятъ его сквозь сито и валяютъ короваи фунтовъ по сту. Ульи дѣлаются изъ соломы и походятъ на Европейскіе.
   Жалофы, или Уалофы, какъ они сами себя зовутъ, есть другой Африканской народъ обитающій на берегахъ Гамбры, и неуступающій Мандингамъ ни въ числѣ, ни въ разумѣ, ни въ храбрости. Они не меньше ихъ черны, распутны, горды, лживы, прожорливы, воры, страстолюбивы. Также какъ они продаютъ дѣтей, родителей, сосѣдей, друзей; и обыкновенно хватаютъ такихъ, кои не могутъ изъясниться съ Европейцами; водятъ ихъ въ конторы подъ видомъ принесенія оттуда тяжести, и отдаютъ Аглинскимъ или Португальскимъ купцамъ, за купленныхъ невольниковъ, такъ что сіи нещастныя жертвы о томъ и не знаютъ, пока не увидятъ себя въ оковахъ. Одинъ старой Негръ, вознамѣрясь продать сына, привелъ его въ контору; но сынъ, догадываясь о его намѣреніи, взялъ прикащика на сторону, и самъ отца своего продалъ. Старикъ видя, что его берутъ, говорилъ что онъ отецъ молодому Негру, а сей утверждалъ противное, и торгъ устоялся по прежнему: но сынъ возвращаясь съ радостію, встрѣтился съ начальникомъ округи, которой отнялъ у него деньги полученные за отца, и его самаго продалъ тому же прикащику.
   Уаловскіе Князья суть наибезстыднѣйшіе во всей Африкѣ. Сперва они начинають у васъ просить о какой-нибудь бездѣлицѣ, и ежели примѣтятъ, что вы ихъ слушаете, чинятся такъ нахалливы, что неотмѣнно должно или ихъ удовольствовать, или прервать съ ними торгъ. Единой способъ отойти отъ нихъ, не давать имъ ничего инако, какъ по долгимъ прозьбамъ. Вообще не надлежитъ и думать, чтобъ алчность ихъ когда нибудь могла бытъ удовольствована. Ежели увидятъ на чужестранцѣ, пришедшемъ къ нимъ, что нибудь такое, что имъ полюбится, какъ плащь, чулки, башмаки, штаны и пр. просятъ чтобъ позволено было примѣрять одно послѣ другаго; и симъ образомъ передѣваютъ на себя мало по малу все одѣяніе.
   Какъ Европейскіе прикащики не бываютъ у сихъ Государей безъ нужды и безъ прозьбы, или безъ жалобы на ихъ чиновниковъ, то и не ходятъ съ пустыми руками. Обыкновенные ихъ подарки десять или двенадцать кружекъ водки. Пока оной станетъ, ихъ Величестны всегда мертвы пьяны, и нѣчего ждать отвѣта прежде, нежели боченокъ опростается. Когда они проспятся, сами дарятъ прикащиковъ при отпускной аудіенціи однимъ или двумя невольниками, схваченными въ какой сосѣдней деревнѣ. Бѣда тому, кто тогда попадется въ руки ихъ караульнымъ; ибо они ловятъ, кто только съ ними встрѣтится.
   Уалофы и Мандинги странной наблюдаютъ обычай, когда приближаются къ Государю, или ходятъ къ нему на поклонъ. Становятся на одно колѣно, подвигаются въ Королю опускаютъ руку до земли, кладутъ ее себѣ на голову, дотрогиваются до ноги Монарха, и сыплютъ себѣ пыли на лобъ. Сіе есть наивеличайшій знакъ почтенія, каковой только можетъ подданной изъявить своему Государю.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLXXI.

Продолженіе Сенегала.

   Осмотря какъ конторы разсѣянныя по берегамъ Гамбры, такъ и близъ лежащіе Королевству, спустились мы по рѣкѣ, и бросили якорь при островахъ Зеленаго мыса. Хотя населены оные Неграми, но покорены Португальской державѣ и исповѣдуютъ Христіанскую вѣру. Считается ихъ до двенадцаши; главной же называется, Сан-Яго, и служитъ пребываніемъ Епископу и Губернатору. Прочіе суть: Соленой, Добровидной, Манской, Св. Филиппа, Св. Іоанна, Св. Николая, Св. Винцентія, Св. Антонія, св. Луціи и пр. Когда въ концѣ пятагонадесять вѣка обрѣли ихъ Португальцы,-назвали вообще островами Зеленаго мыса; ибо лежатъ противъ онаго и не совсѣмъ въ далекомъ разстояніи. Называли они ихъ также Зелеными островами, безъ сумнѣнія по причинѣ травы растущей въ окружностяхъ, и столь густой, что она можетъ остановить корабль, ежели вѣтръ не довольно силенъ для преодолѣнія сего препятствія. Помянутая трава походитъ на крессонъ, а плодъ ея на смородину, и не можно придумать, отъ чего она родится въ такомъ дальнемъ разстояніи отъ Африканскихъ береговъ, и въ такомъ мѣстѣ, гдѣ Онеянъ не имѣетъ дна.
   Я не знаю мѣста, гдѣ бы жаръ былъ больше и воздухъ нездоровѣе острововъ Зеленаго мыса. Какъ дождь идетъ рѣдко, то земля такъ горяча, что не можно ступать, гдѣ солнце обогрѣло лучами. Сѣверовосточный вѣтръ производитъ нечаянной холодъ, коего дѣйствіе смертельно, ежели не остережешся. Жители надѣваютъ тогда шапки, покрывающіе имъ плеча, и бумажное платье. Произрастенія тѣже что на берегу; родятся сахарныя трости; виноградъ, Португальцами насаженной, приноситъ плодъ по два раза на годъ. Козы и лошади чрезвычайно разплодились; что доказываетъ доброту и изобиліе паствъ; но трудно ихъ пріучать. Быки и коровы рѣдки, а ословъ столько, что Агличане покупаютъ ихъ въ великомъ числѣ для Американскихъ своихъ селеній.
   Главное богатство островитянъ составляютъ козлиныя кожи, которыя выдѣлываютъ по Левантскому обычаю; и особливо соль, коею ежегодно могутъ нагружать больше двухъ тысячъ кораблей. Купцы сами принимаютъ оную въ солончакахъ, и переносятъ недалеко на мѣста, гдѣ она можетъ высохнуть. Потомъ жители навьючиваютъ ее на ословъ и отвозятъ на корабли: одинъ Негръ можетъ вести пятнадцать инаковыхъ ословъ съ потами. Сею солью солятъ также черепахъ, которыхъ здѣсь много, и которыхъ посылаютъ въ селеніи, гдѣ исходитъ ихъ не меньше, какъ трески во всей Европѣ.
   Португальской Король роздалъ большую часть острововъ Зеленаго мыса своимъ придворнымъ. оставя для себя одинъ только Сан-Яго, къ которому присоединенъ потомъ островъ Св. Филиппа. Сначала управляемы они были Поручиками, неимѣющими почти никакой власти; ибо оная ввѣрялась Губернатору всѣхъ сихъ острововъ. Въ послѣднія времена, поставленъ тамъ урядникъ съ гражданскою расправою, при которомъ Порутчику осталась одна только военная команда. Портъ Сан-Яго, есть таможня для всѣхъ почти Португальскихъ кораблей, отправляющихъ торговлю въ Гвинеѣ. Содержаніе ея стоитъ мало; ибо сверхъ того что укрѣпленія неважны, защищаются иныя однимъ только земскимъ войскомъ. Сіи солдаты похожи на людей умирающихъ съ голода, да и офицеръ ихъ кажется не лучше разкррмленъ.
   Сан-Яго, наивеличайшій изъ острововъ Зеленаго мыса, имѣетъ болѣе четырехъ сотъ верстъ въ окружности. Первые на немъ жители были изгнанные за преступленія Португальцы, кои смѣшавшись съ черными породами, произвели поколѣніе Мулатровъ. Ежели вы спросите у самаго подлѣйшаго изъ нихъ, кто онъ таковъ и какъ называется; онъ отвѣчаетъ: что происходитъ изъ первыхъ фамилій Португальскихъ; что предки его высланы по несправедливому приговору, и самой скромной выдаетъ себя по меньшей мѣрѣ Полковничьимъ сыномъ. "Не смотря на сію высокую природу, сказывалъ мнѣ нашъ Капитанъ, я совѣтую вамъ быть въ осторожности, ибо здѣшніе дворяне въ состояніи схватить съ васъ шляпу среди дня и уйтить, такъ что вы никогда ихъ не найдете. Двое, или трое стараются завести васъ въ разговоры, а четвертой тащитъ у васъ платокъ, крадетъ шпагу и пр: Они хватаютъ что только могутъ, и надѣются на проворство, имѣя пріученыя къ тому руки и на скорость ногъ своихъ: а притомъ такъ безстыдны, что смотрятъ человѣку прямо въ глаза въ самое то время, какъ рѣжутъ у него полу, или тащатъ кошелекъ." Всѣ они рослы, но нестройны; женщины особливо чрезвычайно гадки, имѣютъ толстыя губы, плоской носъ, и склонности столь же развращенныя, сколь безобразно ихъ лице. Изключая Губернатора, Епископа, и нѣсколькихъ поповъ или монаховъ присланныхъ изъ Европы, прочіе всѣ на одно лице и цвѣтъ. Епископъ, и Канонники должны быть родомъ изъ Португаліи; но на прочихъ островахъ употребляются къ церковной службѣ Мулатры и черные.
   Сверхъ Собора, находится въ городѣ СанЯго, столицѣ острова, называемомъ такожъ Рибеира-Гранде, три монастыря, одинъ Негровъ и два Негрянокъ. Духовенство и монастыри Португальскіе присылаютъ въ Сан-Яго, людей причиняющихъ между ими соблазнъ; и вы сами сдѣлаете заключеніе, что подобные попы суть весьма худые учители для наставленія народа и исправленія нравовъ. Негры, желающіе быть посвящены, воспитываются пристойнымъ сему достоинству образомъ. Хотя и не удается дѣлать ихъ мудрецами, но прилагается по меньшей мѣрѣ стараніе вселять въ нихъ почтеніе къ своему собственному состоянію, и ревность въ исполненію своей должности; и хотя они Негры, но не можно ихъ назвать совсѣмъ невѣжами и самаго развращеннѣйшаго поведенія людьми. Епископъ, которой есть намѣстникъ Лиссабонскаго Архіепископа, считаетъ всѣ острова Зеленаго мыса въ своей Епархіи.
   Островъ Сан-Яго всегда принадлежалъ безпрерывно Португальскому Королю. Губернаторъ, управляющій на немъ именемъ Государя, имѣетъ также въ зависимости своей всѣ его владѣнія въ верхней Гвинеѣ. Безъ его позволенія не можно купить съѣстныхъ припасовъ: одинъ онъ пользуется правомъ продавать скотину и всегда продаетъ ее за наличныя деньги.
   На другой день нашего пріѣзда, берегъ покрылся купцами, которые нанесли намъ апельсиновъ, лимоновъ, кокосовъ и пр: Одинъ держалъ между ногами козу, другой свинью привязанную къ рукѣ, иной обезьяну на колѣняхъ, иной Гвинейскихъ куръ и пр: Матросы наши старались ихъ мѣнять на обноски, ибо здѣсь ничто скорѣе стараго платья съ рукъ не сходитъ. Ветошки сушь ходячей товаръ и жители никогда имъ не скучаютъ. Я самъ видалъ, какъ островяне прибѣгали въ портъ съ плодами, живностію и всемъ, что у нихъ было лучшаго, спорили, кому скорѣе достанутся изношенные до дыръ штаны, и плакали, что получилъ ихъ другой. Весьма смѣшно смотрѣть, съ какою гордостію надѣваютъ они сіи купленные обноски: всякой день сіе зрѣлище возобновляется. Кто можетъ достать старую шляпу съ лентою; изодраной кафтанъ, пару манжетъ, штаны, долгую шпагу, хотя не имѣетъ ни чулковъ ни башмаковъ, выступаетъ надувшись, осматривается, и не промѣнялся бы съ первымъ Лиссабонскимъ вельможею. Одѣяніе ихъ, равно какъ и языкъ, есть худое подобіе Португальскаго. Наималѣйшее слово препровождается такими движеніями и кривляніями, что можно мысль его узнать прежде, нежели онъ рѣчь кончитъ.
   Рибейра-Гранде, инако Сан-Яго называемой, лежитъ между двумя горами, гдѣ течетъ рѣка. На концѣ города, съ сѣверной стороны, долина размѣряется, и наполнена садами съ померанцовыми и лимонными деревьями, съ сахарными тростьми, и разными другими произрастеніями. Сверхъ столицы есть еще на островѣ три или четыре города, и немалое число людныхъ деревень. Здѣсь такъ боятся побѣга жителей на корабли, что не держатъ никакого судна, и ставятъ караулъ, ежели въ порть войдетъ чужестранной корабль.
   Я не много говорить буду о прочихъ островахъ Зеленаго мыса. Майской получилъ сіе имя по тому, что найдемъ въ первой день сего мѣсяца. Славится онъ добротою и, количествомъ соли. Садится оная въ нѣкоторомъ родѣ пруда, въ которой пущаютъ воду изъ моря, помощію каналовъ во время прилива. Всѣ жители черны не изключая и Губернатора: а числомъ ихъ не больше двухъ сотъ. Майской островъ составлялъ часть приданаго Катерины Аррагонской, когда выдана она была за Генриха VIII. Можно догадаться, что Агличане не оставили бы сего острова, ежели бы почли его того стоющимъ.
   Островъ Св. Филиппа, такъ названной по дню прибытія на него Португальцовъ, именуется также Огненнымъ; ибо есть на Немъ гора безпрестанно извергающая пламень, которой ночью издалека виденъ. Она выбрасываетъ каменья преужасной величины и весьма высоко. Стукъ причиняемой паденіемъ ихъ на отлогости горы, слышенъ верстъ за пять.
   На островѣ Св. Іоанна едва естьли двѣсти жителей. Португальцы не удостоиваютъ управлять имъ сами, а позволяютъ Неграмъ брать на себя имя Губернатора. Приходской священникъ также черной, не знаетъ ни слона по Латынѣ, но какъ выучился читать требникъ, то служитъ обѣдню, и исправляетъ всю должность. Губернаторъ судитъ ссоры между обывателями, можетъ виноватыхъ сажать въ тюрьму, которая есть непокрытой острогъ, похожей на дворы, куда въ Европѣ загоняютъ скотину. Они тамъ сидятъ по нѣскольку дней, не помышляя стараться о вольности. По крайней мѣрѣ рѣдко бываетъ, чтобъ кто изъ нихъ взбунтовался; а ежели такой случится, правитель имѣетъ право связать его и держать до тѣхъ поръ, пока онъ не учинитъ удовольствія по суду, и не попроситъ прошенія у общества. Власть его не простирается(.далѣе: въ случаѣ смертоубійства, преступникъ ожидаетъ въ цѣпяхъ приговора Сан-Ягскаго Губернатора или Португальскаго двора. За малыя преступленія, виноватаго запираютъ въ собственной его избѣ, что почитается за великую милость; ибо народная тюрьма стольже страшна въ Св. Іоаннѣ, какъ смертная казнь въ Европѣ.
   Бонависта, или хорошей видъ, названа въ первомъ восторгъ Португальцами, когда они обрѣли сей островъ. Мущинъі тамъ одѣты по Европейски, и платье получаютъ отъ Агличанъ, да и то носятъ только по однимъ праздникамъ; ибо вообще оба пола ходятъ почти наги. Юбки у женщинъ и штаны у мущинъ столь малы и узки, что едва до"таетъ ихъ для сохраненія благопристойности.
   На Соляномъ островѣ жителей нѣтъ, и извѣстенъ онъ только по количеству сего запаса, коимъ снабжаетъ наши корабли. Островъ Св. Николая, наибольшій послѣ Сан-Яго, ничего особливаго не имѣетъ, равно какъ и острова Св. Луція, Св. Винцентія и Св. Антонія. Довольно только упомянуть о ихъ именахъ.
   Съ острова Сан-Яго направили мы паруса на Зеленой мысъ, и бросили якорь въ пяти верстахъ отъ берега. Хотя и спѣшили прибыть въ Сенегалъ, но не могли удержаться, чтобъ не остановиться и изъ близи насмотрѣться удивительному виду, каковой представляетъ сей берегъ. Имя свое получилъ онъ отъ безпрерывной зелени деревьевъ и рощей. Вдали видны два холма, кои Французы назвали грудьми, по причинѣ сходства оныхъ съ женскою грудью. Ширина мыса простирается версты на три, и онъ далеко идетъ въ море, почитается за наивеличайшей въ Африкѣ послѣ мыса Доброй Надежды. Жители, хотя наги, но учтивы и разумны. Мы сѣли въ шлюпку, взявъ Капитана въ проводники; и приставъ къ берегу, увидѣли около ста Негровъ, кои собрались, казалось насъ ждать. Ни съ которой стороны не оказано недовѣренности, и слѣдуя обычаю, предложили мы обезпечиться взаимными залогами. Предложеніе принято, и тотчасъ рѣчь начата о торговлѣ. Мы привезли съ собою шерстяныя ткани, бѣлье, желѣзо, сыръ, и другіе Негры обѣщали дать намъ муску, золота и перцу.
   Будучи восхищены красотою страны, превосходною рейдою, изобиліемъ пропитанія, хотѣлось намъ прожить нѣкоторое время въ такомъ мѣстѣ, гдѣ матросы пріобрѣтаютъ, сказываютъ, силу довольную для перенесенія морскихъ болѣзней: сами Негры разсказывали о того чудеса. Мы показывали, что вѣримъ ихъ словамъ, дабы запастись водою; ибо догадывались, что цѣль сихъ Африканцевъ была та, чтобъ далѣе насъ удержать и изъ того получить себѣ пользу: но со всѣмъ онымъ, отъѣздъ нашъ отложенъ былъ на нѣсколько дней, во удовольствіе матросовъ, надъ коими подѣйствовали подобные разговоры.
   Я воспользовался отсрочкою, и былъ въ Руфиско, такъ названномъ изъ испорченнаго Ріу-Фриско, Португальскаго слова значущаго свѣжая рѣка. Сей городъ, въ которомъ французы, имѣютъ контору, представляетъ глазамъ пріятной видъ и лежитъ на холмѣ усаженномъ деревьями. Небольшой ручей, извиваясь по правую сторону, окружаетъ его на подобіе полуострова; сзади всегда зеленѣющейся лѣсъ возвышаясь, вдали составляетъ амфитеатръ. Домы, хотя и по обычаю черныхъ построены, то есть изъ тростника и пальмовыхъ листьевъ, велики и покойны. Жители почитаемы за лучшихъ въ Африкѣ невольниковъ, носятъ вмѣсто одежды лоскута, ткани покрывающей только мѣсто, котораго не должно никогда имѣть наружѣ; но и тотъ снимаютъ, когда садятся въ лодку. Женщины связываютъ волосы на головѣ, и покрываютъ ихъ дощечкою, для защищенія отъ солнца. Онѣ такъ страстолюбивы, что задираютъ бѣлыхъ даже по улицамъ, и мы на силу отъ нихъ отдѣлались. Мужья сами ихъ предаютъ за бездѣлицу, а часто и даромъ подчиваютъ ими прихожихъ. Впрочемъ народъ сей показался мнѣ трудолюбива... Одни били листья алоевы, дабы отдѣлить волокны; другіе крутили ихъ, и дѣлали сѣти и снурки для рыбной ловли. Осмотря всѣ домы, удивился я, что вхожу въ другой городъ. Оной былъ собраніе избъ меньше обыкновенныхъ, покрытыхъ пескомъ, и кои, походя на Мавзолеи, служили гробницами покойникамъ.
   Руфиско есть главной городъ Королевства Кагора. Королевскіе урядники въ немъ живутъ, какъ для дѣлъ такъ и для собиранія на Государя податей; но можно просить на нихъ Самихъ у главнаго Капитана войскъ, отправляющаго должность перваго Министра.
   Жаръ здѣсь несносной, особливо ближе къ морю, на коемъ тишина такъ велика, что не чувствуетъ ни малѣйшаго вѣтра. Люди и скотъ едва дышать могутъ. Сіе мѣсто еще опаснѣе тѣмъ, что море выбрасываетъ множество мертвой рыбы, которая согнивая заражаетъ воздухъ. Ее оставляютъ нарочно портиться; ибо Негры не ѣдятъ свѣжей. Великое число рыболововъ снабжаютъ ею городъ и сосѣднія деревни.
   Руфиско, которой французы называютъ Руфискъ, лежишь при концѣ залива, именуемаго французскими. Изобиленъ оной рыбою всякаго рода, а окружности скотомъ и живностію, которая продается весьма дешево. Стада столь многочисленны, что видя ихъ идущихъ купаться въ морѣ, усталъ я считаючи. Каждой корабль даетъ Королевскимъ урядникамъ нѣкоторое количество товаровъ, вмѣсто пошлины за дрова и воду. Негры, употребляемые для снабженія, приносятъ оныя на спинѣ до самыхъ шлюпокъ, и почитаютъ себя довольно награжденными, ежели дашь имъ по чаркѣ водки.
   Сереры, разсѣянные около сего рода, и вообще въ окружностяхъ Зеленаго мыса, есть независимой народъ, которой никогда не хотѣлъ признавать Государя; да кажется, что онъ ищетъ сокрыться и отъ людей: ибо селеніи его находятся посреди дремучихъ лѣсовъ. Между собою составляютъ онѣ особыя Республики; но какъ дѣла у всего народа общія, то всѣ оныя Республики соединяются въ одну, когда надлежитъ возпротивиться усиленіямъ непріятеля. Сереры слѣдуютъ только естественнымъ законамъ. Ходятъ наги, не имѣютъ никакого понятія о Вышнемъ Существѣ, ни о будущей жизни. Оставляютъ иногда жилища свои и нападаютъ по дорогамъ на прохожихъ, чтобы отнять у нихъ оружіе. Сосѣди почитаютъ ихъ дикими: и Негръ за обиду поставитъ, ежели назовешь его Сереромъ. Трудолюбивы они однакожъ, тихи, честны, милосердны, великодушны, даже къ чужестраннымъ, дѣлаютъ землю, водятъ стада; а называющіе ихъ варварами, предпочитаютъ лучше жить въ бѣдности и умирать съ голода, нежели работою предохранить себя отъ нужды.
   Прочіе Государствы, окружающіе Зеленой мысъ, сушь Королевсгивы Сннъ, Баолъ и Кагоръ, составлявшія прежде провинціи Малофской Имперіи. Губернаторы взбунтовались, и назвались Королями, такъ что Государь не могъ ихъ привести въ должность.
   Островъ Горей, не далеко лежащей отъ города Руфиска, находится во владѣніи Каіорскаго Короля, которой беретъ наименованіе Далгеля, и Французы имѣютъ тамъ селеніе. Имя сіе дано Голландцами, а они взяли его отъ одного острова въ Зеландіи, съ которымъ нашли въ немъ нѣкоторое сходство, уступленъ онъ имъ былъ однимъ Королемъ Зеленаго мыса. Они построили на немъ крѣпость Нассау, но не находя ее способною защищать рейду, построили другую, и дали ей имя Оранжъ. Агличане ихъ выгнали оттуда; опять они ее у нихъ отняли, умножили укрѣпленіи, и не помышляли ни о чемъ болѣе, какъ чтобы только удержаться въ ней, какъ принудилъ ихъ къ здачѣ Графъ д'Етрей, прибыль съ двенадцатью кораблями, французская Сенегальская компанія вступила во владѣніе и заключила торговой трактатъ съ Руфискимъ Королемъ на тѣхъ же условіяхъ, какъ и Голландцы. Нынѣ сто пушекъ чинятъ сію крѣпость почтенною, и не можно ее инако взять, какъ голодомъ, ежели гарнизонъ остороженъ и станетъ отвращать незапныя нападенія.
   Островъ Горей лежитъ въ пяти верстахъ отъ берега, а въ окружности имѣетъ съ небольшимъ версту. Весьма низкой языкъ земли и небо'льшая крутая гора составляютъ весь островъ; а положеніе, по причинѣ камней, дѣлаетъ его почти неприступнымъ. Въ одномъ только мѣстѣ можно у него пристать, но и то трудно. Хотя лежитъ онъ въ жаркомъ поясѣ, воздухъ на немъ свѣжъ и умѣряется вѣтрами, безпрестанно дующими съ земли и съ морг. Г. Сен-Жанъ, Директоръ Французской конторы, укрѣпилъ и украсилъ его многимъ строеніемъ. Его стараніемъ найдены ключи свѣжей воды, сады наполнены плодоносными деревьями; а доставя всѣ сіи выгоды, сдѣлалъ въ, изъ сухой и безплодной земли, прелестное и надежное жилище.
   Въ Горейской губерніи заключаются Королевствы Каіоръ, Синъ, Баолъ, Салумъ, и пр: даже до рѣки Сіерры-Леоны: что составляетъ около полуторы тысячи верстъ въ окружности. Прочія конторы, отъ нея зависящія и по разнымъ мѣстамъ заведенныя, находятся подъ покровительствомъ и защитою Королей, на землѣ коихъ построены. Они никогда не позволятъ другимъ народамъ торговать въ предосужденіе или противъ воли Французовъ; и ежелибъ кто вздумалъ бросишь, якорь на ихъ рейдѣ, захватили бы тотчасъ корабль. Помянутыя конторы заведены въ лучшихъ деревняхъ, и, для способности торговъ, близко отъ берега. Франція содержитъ тамъ повѣренныхъ, кои съ помощію толмачей отправляютъ торговлю. Жители приносятъ что могутъ для мѣны или продажи; и Губернаторъ имѣетъ власть заводить магазейны, гдѣ только разсудитъ за благо.
   Каіорское Королевство, хотя и ничего не значитъ въ разсужденіи торговли, весыма полезно для пропитанія селенія. Есть въ немъ быки, коровы, куры, дичина и рыба. Торгъ Неграми былъ бы важнѣе въ Баолѣ, ежедибъ въ магазейны наши присылали больше товаровъ. Они такъ бываютъ пусты, что владѣльцы принуждены барышничать съ Мандингами, кои покупаютъ и перепродавываютъ плѣнныхъ Агличанамъ. Король Салумской сильнѣе и богатѣе всѣхъ другихъ по берегу: владѣніе его лежитъ выгоднѣе прочихъ для купечества, но всѣхъ меньше можно на него положиться, потому что онъ и подданные его, безъ нарушенія совѣсти, разрываютъ всѣ обязательства.
   Французская компанія имѣетъ три тарифа съ сими народами: одинъ служитъ правиломъ для торгу съ Королями, другой съ вельможами, третій съ чернью. Главной, то есть, съ Государемъ, касается до продажи невольниковъ Разсматриваютъ ихъ съ великимъ примѣчаніемъ, откидываютъ ихъ для наималѣйшаго недостатка, или уменьшаютъ цѣну. Два робенка берутся за одного, или три за двухъ человѣкъ, смотря по возрасту и силѣ. Въ семъ состоитъ все искустиво прикащика. Товары, отдаваемые въ промѣнъ, различаются подъ разными именами. Большой макатонъ есть серебреная четвероугольная коробка съ кольцами, за кои вѣшаются на снуркѣ или цѣпочкѣ. Негры носятъ сіе украшеніе, какъ перевязь, и кладутъ въ него духи и золото. Короли сами его не надѣваютъ, ибо чинятъ сію честь одному только Алкорану; но даютъ его нести одному придворному, которой ежеминутно готовъ подать чего потребуютъ. Иногда въ макатонѣ лежатъ однѣ зубочистки, а иногда носятъ его только для Показанія. Серебреной рожекъ, есть дѣйствительно рогъ висящей на цѣпочкѣ, и служащей къ томуже употребленію, что и манатомъ: мортодами называются перлы, или пустые серебреные и овальные шарики, изъ которыхъ женщины дѣлаютъ ожерелья и запястья. Бужи суть мѣлкія раковины служащія вмѣсто денегъ, о которыхъ я уже вамъ доносилъ. Вы знаете такожъ, что разумѣется подъ именемъ полосы. Бисеръ бываетъ разноцвѣтной, и продается его здѣсь великое множество. Сіи разныя имена означаютъ разныя цѣны. Большой манатомъ стоитъ невольника; тридцать полосъ равны большому макатону; нѣкоторое число мортодовъ, бужи и бисера составляютъ одну полосу. Прочіе товары, даваемые Европейцами въ промѣнъ на невольниковъ, суть ружья, порохъ, пули, ножи, барабаны, пистолеты, красное суѣно, бумага, водка и проч.
   Французы прослыли тѣмъ, что имѣютъ лучшіе товары, въ торгу не обманываютъ и учтивѣе другихъ народовъ. Негры предпочитаютъ ихъ Агличанамъ, кои вообще проклинаются во всѣхъ Королевствахъ лежащихъ близь Зеленаго мыса. "Желательно, говорилъ мнѣ одинъ изъ Горейскихъ прикащиковъ, чтобы мы для успѣха нашей торговли умѣли лучше пользоваться добрымъ въ разсужденіи насъ разположеніемъ здѣшнихъ народовъ; но составлявшіе до нынѣ селеніе, болѣе пеклись о своей собственной, нежели о Государственной прибыли. Приманка скораго обогащенія занимала все ихъ попеченіе; никто не хотѣлъ ничего дѣлать чрезвычайнаго для чиненія новыхъ обрѣтеній или для новыхъ заведеній. Каждой утопалъ въ утѣхахъ, и лишился здоровья отъ нѣжной жизни. Простые конторщики, съ малымъ жалованьемъ, содержали любовницъ и обогащали наложницъ. Дабы успѣхи были непремѣнны, нужны бдѣніе, исправность, честность, умѣніе, и особливо уваженіе къ Королямъ, кои весьма надобны. Нужны истинные граждане, которые бы довольствуясь жалованьемъ, трудились не для себя, но для блага компаніи, и умѣли обходиться съ Неграми, дабы ихъ къ себѣ привязать. Вотъ что касается до частныхъ людей; чтоже принадлежитъ до селенія вообще, наилучшій способъ вести и умножать его торговлю, есть сохраненіе крѣпостей и содержаніе гарнизоновъ въ такомъ состояніи, чтобъ они не боялись непріятеля въ военное, а разбойниковъ въ мирное время, чтобъ магазейны были наполнены, чтобъ всегда стояли корабли хорошо вооруженные для отдаленія торгующихъ заповѣдными товарами; наконецъ чтобъ всегда мы были въ состояніи содержать Негровъ въ страхѣ и принуждать ихъ къ наблюденію трактатовъ. Надлежитъ особливо питать зависть между здѣшними Королями и не давать имъ накладывать новыя пошлины, умножать цѣны товаровъ, и отнимать т насъ свободу запасаться водою и дровами въ ихъ портахъ...
   Жители острова Гореи и вообще всѣхъ окружностей Руфиска и Зеленаго мыса крайне мучатся отъ несѣкомыхъ, называемыхъ ими вагвагъ. Оныя суть бѣлые муравьи, величиною съ нашихъ, кои вмѣсто того чтобы дѣлать муравейники кочками, уходятъ въ землю, и примѣтить ихъ можно только по круглымъ цилиндрическимъ проходамъ толщиною въ гусиное перо, дѣлаемымъ ими надъ тѣломъ, на которое намѣрены напасть. Они ходятъ по оному какъ по покрытому пути работать, не будучи видимы и въ короткое время пожираютъ все, къ чему привяжутся. Ежели нападутъ на постелю, невозможно почти ихъ выгнать, и когда ввечеру испортишь помянутые ихъ проходы, то прежде. полу ночи подѣлаютъ они новые. Изгрызя простыни и матрацы, немилосердно кусаютъ спящихъ на постелѣ, и причиняютъ жестокую боль.
   Между прочими диковинками, не долженъ я забыть о неизчисленномъ множествѣ рыбъ средней величины, коими изобилуетъ здѣшней берегъ. Море ими наполненно, иногда преслѣдуютъ ихъ большія; часто видишь, что онѣ станицами приближаются и бросаются на мѣди. Есть таковыя мѣди саженъ по пятидесяти, и рыба такъ тѣсно на нихъ жмется, что лежитъ одна на другой, не имѣя способа плавать. Сколь скоро жители увидятъ ихъ близь берега, бросаются въ воду, держа въ рукѣ корзину. Весьма смѣшно видѣть ихъ доходящихъ до средины сего муравейника, опускающихъ въ воду корзину и, поднявъ оную, плывущихъ назадъ съ добычею. Иногда большимъ неводомъ захватываютъ вдругъ сей рыбы до шести тысячъ, а самая малая будетъ величиною съ карпа. Негры берутъ каждой свою ношу, матросы наполняютъ ею шлюпку, а прочее остается на берегу.
   Чернь сушитъ рыбу на кровляхъ домовъ. Видъ и запахъ ея привлекаешь волковъ, львовъ и тигровъ, кои безпрестанно около деревень шатаются. Бѣда робятамъ, да и самымъ взрост дымъ уже людямъ, ежели далеко отъ дому отойдутъ. При семъ случаѣ примѣчено, что волкъ и левъ промышляютъ вмѣстѣ, не боясь и не мѣшая другъ другу. Сіе происходитъ не отъ того, чтобъ ростъ Африканскаго волка, которой гораздо больше нашего, устрашалъ царя животныхъ; но отъ того, что мясо волчье его не приманиваетъ, а нападаетъ онъ на перваго робенка или лошадь, которая попадется. Нѣтъ дня, чтобъ сіи хищные звѣри не похитили у жителей немалаго числа рыбы; а когда у нихъ спросишь, для чего не снимаютъ оной на ночь, отвѣтствуютъ съ холодностію, что надобно жить всѣмъ, и что труднѣе бы въ прочемъ для нихъ было запирать рыбу всякой вечеръ, нежели ловить другую на мѣсто похищенной.
   Случается въ году время, въ которое сія рыба подаетъ поводъ къ опытамъ примѣчанія достойнымъ. Послушайте нашего прикащика, разсказывающаго собственныя свои наблюденія. "Горница моя, говорилъ онъ, заставлена была корытами съ морскою водою, въ которой всегда я держалъ живую рыбу. Оная ночью испущала свѣтъ подобной фосфорамъ. Стаканы наполненные раковинами, да даже и заснувшая рыба, лежащая у меня на столѣ, производила тоже дѣйствіе. Весь сей свѣтъ, соединяясь вмѣстѣ, ударялъ на разныя части покоя, такъ что оной казался въ огнѣ. Я утѣшался симъ зрѣлищемъ; но всего прелестнѣе то, что каждую рыбу разглядѣть можно было по свѣту изъ нея находящему. Тоже самое производило съ раковинами и другими морскими тѣлами, собранными у меня въ покоѣ. Перекладывая ихъ съ мѣста на мѣсто по моему желанію, производилъ я разночисленныя декораціи; да и корыты представлялись горящими печьми. Разъяренное море являло тоже самое, только въ большемъ видѣ. Волны его превращались, казалось въ огненныя горы, и производили зрѣлище, могущее скорѣе причинить удивленіе, нежели страхъ."
   Французъ нашъ, хорошій испытатель и любитель отечества, сообщилъ мнѣ многія примѣчанія, кои должно конечно помѣстить послѣ сказаннаго мною. Онъ упоминалъ о другомъ явленіи, котораго я никогда не видалъ, да не думаю, чтобъ кто нибудь объ немъ упоминалъ. Оное есть, говоритъ онъ, родъ огненнаго столба, подобной столбу дыма, вертящемуся на одномъ мѣстѣ. Основаніе его держалось на водѣ, и восточной вѣтръ прямо несъ его на насъ. Сколь скоро увидѣли сіе Негры, приударили въ веслы, дабы отъ него удалиться. Они знали, что обыкновенно онъ душитъ жаромъ своимъ, кого обхватитъ, а иногда и зажигаешь домы. Они столь были счастливы, что оставили его саженъ за восемнадцать позади шлюпки, и радовались что спаслись отъ сего огненнаго тѣла, которое при дневномъ свѣтѣ казалось только густымъ дымомъ. Жаръ его столь былъ силенъ, что за сто футовъ мы его чувствовали, а послѣ его остался селитряной запахъ, которой дома насъ безпокоилъ и котораго первое дѣйствіе было то, что щекотилъ въ носу и заставилъ однихъ чихать, а у другихъ отнималъ дыханіе.
   "Въ здѣшнемъ краю собираютъ устрицъ съ деревьевъ, какъ въ другихъ мѣстахъ съ камней. На берегахъ рѣкъ, при устьѣ, ростутъ мангліеры, къ корнямъ которыхъ онѣ прилипаютъ, и вода тамъ никогда не теряетъ своей солености. Когда море отольетъ, то устрицы остаются на сушѣ, и Негры рубятъ сучья, на которыхъ онѣ висятъ. На иномъ больше двухъ сотъ ихъ находится; а когда сукъ вѣтвистъ, то составляетъ пукъ устрицъ, коихъ одинъ человѣкъ не въ силахъ снести."
   "Невѣроятное дѣло, какой причиняетъ вредъ саранча по полямъ Зеленаго мыса. Однажды по утру видѣлъ я, что воздухъ потемнѣлъ, какъ отъ тучи: а сіе произошло отъ несказаннаго множества сихъ несѣкомыхъ, кои летѣли саженяхъ въ двадцати пяти отъ земли и покрывали разстояніе нѣсколькихъ верстъ. Сіе облако гналъ вѣтеръ полуденной, и оно проходило чрезъ все утро. Всѣ окружности были саранчею опустошены. Пожравъ траву, листья и плоды на деревьяхъ, напала она даже на кору. Тростникъ, которымъ домы покрыты, хотя и сухой, равномѣрно пощаженъ не былъ. Я поймалъ много сихъ несѣкомыхъ, которые и понынѣ сохраняются въ моемъ кабинетѣ. удивительно, сколь скоро сокъ деревьевъ намѣщаеть причиненную ими потерю. Четыре дни спустя послѣ сего страшнаго произшествія, всѣ деревья покрылись свѣжимъ листомъ. Не можно тому повѣрить, чтобъ столь гадкое животное, какова саранча, могло служить въ пищу человѣку; однакожъ правда, что многіе Африканскіе народы ею питаются, приуготовляя разнымъ образомъ: одни толкутъ и составляютъ мѣшая съ молокомъ, родъ каши, другіе жарятъ у просто на угольяхъ, ѣдятъ и находятъ ихъ весьма вкусными."
   Жители Сенегала такое великое почтеніе имѣютъ къ зміямъ, что попускаютъ имъ рости и множиться даже въ своихъ избахъ: часто сіи гады изтребляютъ живность, и осмѣливаются, такъ сказать, спать съ ними. Однажды сидя на рогожкѣ съ Неграми увидѣлъ я что змѣя обошедъ всѣхъ моихъ товарищей ко мнѣ приближалась. Сіе знакомство мнѣ не полюбилось, и я избѣгая нещастія убилъ ее палкою. Всѣ тотчасъ вскочили, закричали нелѣпымъ голосомъ, и разбѣжались. Какъ дѣло становилось важно, и шумъ разпространялся по всей деревнѣ, не прошло бы для меня безъ хлопотъ, ежелибъ хозяинъ мой, человѣкъ разсудительной и имѣющій власть, не укротилъ волнованія. Негры думаютъ, что змѣи породы той, изъ которой убьешь, мстятъ за смерть ея надъ кѣмъ нибудь изъ сродниковъ убійцы.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLXXII.

Продолженіе Сенегала.

   Наступившее къ мореплаванію неспособное время, принудило насъ ѣхать сухимъ путемъ изъ Руфиска въ крѣпость Св. Лудовика. Французы отворили сію дорогу для выгоды своей торговли между Гамброю и Сенегаломъ, потому что морской путь невѣренъ и дологъ, употребляли на него иногда по цѣлому мѣсяцу, хотя разстоянія вдоль по берегу не будетъ больше двухъ сотъ верстъ: но большая часть года вѣтры и теченіе бываютъ противны плаванію.
   Проѣхавъ около шестидесяти верстъ, остановились мы при озерѣ Сереровъ для отдохновенія. Нашли мы тамъ родъ сокола величиною съ гуся, которой ловитъ рыбу съ удивительнымъ проворствомъ. Онъ садится на дерево, на берегу озера, и когда рыба всплыветъ на верьхъ воды, бросается съ такимъ стремленіемъ, что схватываетъ ее кохтями. Я застрѣлилъ одного въ самое то время, какъ онъ поднимался поймавъ рыбу, вѣсомъ фунта въ четыре. Негры смотрѣли на меня косо, ибо сія птица въ великомъ у нихъ почтеніи. Суевѣріе ихъ такъ далеко простирается, что Они кладутъ ее въ число Марабу, то есть своихъ жрецовъ, а сихъ признаютъ за людей божественныхъ, а можетъ быть и за хищныхъ звѣрей.
   На другой день пріѣхали мы въ деревню Макаю, одну изъ жилищъ Дамеля, тогда въ ней находящагося съ дворомъ своимъ. Въ воротахъ дворца нашли мы сорокъ караульныхъ Негровъ, съ станицею Гиріотовъ, которые увидя насъ начали пѣть намъ похвалы. Встрѣтили насъ два Офицера, и повели на аудіенцію. Неловко намъ было итти въ первыя двери сей Версаліи Каіорскаго Королевства. Онѣ такъ были низки, что мы сгорбились, и такъ узки, что лезли бокомъ. Въ оградѣ находилось множество строеній, посреди коихъ видна была зала со всѣхъ сторонъ открытая. Дамель сидѣлъ, но видя насъ подходящихъ, всталъ, и подавъ руку, обнялъ, благодаря за наше посѣщеніе. Дано повелѣніе содержать насъ на придворномъ коштѣ, и отослать назадъ въ Руфискъ нанятыхъ тамъ нами лошадей и верблюдовъ. Послѣ водили насъ на аудіенцію къ его женамъ. Король имѣлъ четырехъ законныхъ, въ силу Магометова приказанія, по наложницъ было у него много, не смотря на представленія Марабу, кои принимали иногда смѣлость чинишь ему выговоры за его невоздержаніе. "Законъ, отвѣчалъ имъ сей Монархъ, сдѣланъ для васъ и для народа, а мы Государи выше всѣхъ законовъ."
   Хотя у Негровъ сей страны многоженство къ обычаѣ, но не позволяется имъ жениться на двухъ дочеряхъ одного отца. Отъ сего закона Дамель также себя увольняешь, ибо въ числѣ женъ своихъ имѣетъ двухъ сестеръ. Попы ропщутъ, но тайно, потому что сей Государь не слушаетъ никого, когда дѣло идетъ о утѣхахъ. Владѣя двумя Королевствами, почитаетъ онъ себя сильнѣе всѣхъ Европейскихъ Государей. Онъ у меня спрашивалъ, какъ одѣтъ Французской Король; сколько, имѣетъ женъ; какія у него сухопутныя и морскія силы: Сколько тѣлохранителей, дворцовъ, доходовъ? Я не могъ его увѣрить, что у него одной гвардіи двѣнадцать тысячъ человѣкъ; что онъ можетъ вывести въ поле больше трехъ сотъ тысячъ солдатъ; содержать больше ста тысячъ матросовъ, двѣсти военныхъ кораблей, и сорокъ галеръ, не говоря о прочихъ судахъ: что обыкновенной его доходъ, независимо отъ чрезвычайныхъ податей, простирается болѣе шестидесяти миліоновъ рублей. Но всего невѣроятнѣе показалось сему Африканскому владѣльцу, что столь великой Государь имѣетъ одну только жену. "Да чтожъ онъ дѣлаетъ, "спросилъ онъ, когда она больна или беременна? Ждетъ отвѣчалъ я, пока выздоровѣетъ. "Не вѣрю, сказалъ онъ, онъ не такъ глупъ, чтобъ такъ долго терпѣть."
   Дамель подарилъ Руфискому прикащику одну женщину, которой состояніе казалось выше невольничества. Въ самомъ дѣлѣ была она жена одного вельможи. Мужъ, подозрѣвая ее въ невѣрности, могъ бы своими руками учинить себѣ справедливость; но какъ она произходила изъ знатной фамиліи, то предпочелъ принести жалобу Монарху. Государь признавъ ее виноватою, осудилъ на неволю, и отдалъ прикащику. Сродники сей несчастной просили Француза принять на мѣсто ея невольницу гораздо ея моложе, отъ которой получитъ онъ, какъ говорили, больше пользы, и которая доставитъ ему больше утѣхи. Прикащикъ согласился, и помянутая женщина выведена была роднею изъ Дамелевыхъ владѣній. Таковая суровость заставляетъ женъ вельможей, были, цѣломудренными, или по крайней мѣрѣ наноситъ имъ больше хлопотъ въ любовныхъ дѣлахъ. Какъ право продавать ихъ, по уличеніи, принадлежитъ Государю, онѣ всегда вѣрны найти въ немъ неумолимаго судію, которой недовольнымъ и обиженнымъ мужьямь чинитъ скорую справедливость.
   Дабы насъ чѣмъ нибудь повеселить во время пребыванія нашего въ Макаѣ, Король дѣлалъ осмотръ своему войску. Вся армія состояла въ тысячѣ двухъ стахъ человѣкахъ, подъ предводительствомъ Генерала Порутчика. Вооружены они были саблею, лукомъ и стрѣлами, и покрыты нѣкоторымъ родомъ кирасы, состоящей изъ двухъ лоскутовъ ткани. Дно оныхъ бумажное бѣлое, красное, и другихъ цвѣтовъ, изпещренное Арабскими буквами, кои почитаютъ Марабу способными, какъ возбудить страхъ въ непріятелѣ, такъ и предохранить носящаго ихъ отъ ранъ, пзключая получаемыхъ отъ огнестрѣльнаго оружія, потому что изобрѣтеніе онаго воспослѣдовало послѣ Магометовыхъ временъ. Подъ сею кирасою, Негры носятъ множество ладонокъ, съ талисманами и григри; кто больше оными навьюченъ, тотъ долженъ быть другихъ храбрѣе, потому что меньше подверженъ опасностямъ.
   Генералъ ставъ предъ войскомъ, прислалъ сказать Королю; что готовъ его принять. Его Величество сѣлъ на коня, и взявъ копье, дѣлалъ имъ движенія, какъ бы самъ готовился къ сраженію. Полководецъ, увидя его, снявъ чалму, палъ на колѣни, посыпалъ себѣ на голову три раза пыли. Повелѣнія отъ Государя посланы къ нему были чрезъ одного военнаго Тиріота. Онъ принявъ ихъ въ томъ же положеніи, покрылся, и приступилъ ко исполненію. Послѣ опятъ сталъ на колѣни въ ожиданіи новыхъ, въ силу коихъ чинены новые обороты, но такъ безпорядочно, что трудно построить войско, ежели оно однажды разбито. Сіе ученіе продолжалось часа четыре. По окончаніи Король возвратился во дворецъ, при звукѣ барабановъ, имѣя передъ собою толпу стихотворцовъ и музыкантовъ, кои воспѣвали ему похвалы, какъ бы одержалъ онъ какую побѣду.
   Жены Дамелевы прилагали попеченіе о снабженіи насъ припасами на продолженіе пути. Государь самъ входитъ въ сіи мѣлочи, когда въ полномъ разумѣ, но страсть въ водкѣ не позволяетъ ему прожить часа безъ питья оной; то и былъ онъ пьянъ, пока, не вытянулъ двухъ присланныхъ отъ насъ прежде аудіенціи боченковъ.
   На другой день долго мы ѣхали, но по землѣ изрядно обработанной. Видны тамъ цѣлыя поля табакомъ засѣянныя. Сію траву Негры курятъ, а не нюхаютъ и не жуютъ.
   Въ четвертой день прибыли мы въ Гіуртлу, гдѣ живутъ Дамелевы повѣренные для збора пошлинъ и податей. Вся торговля отправляется посредствомъ женщинъ; но оныя, подъ предлогомъ ношенія товаровъ, по большой части приходятъ веселишься съ матросами.
   Изъ порша сего города поѣхали мы на островъ Св. Лудовика (St. Louis), принадлежащаго Французамъ въ устьѣ Сенегала. Какъ вся сія часть Африканскаго берега получила имя отъ самой славной рѣки, то не худо датъ объ ней здѣсь короткое понятіе. Латины называли ее Niger, по причинѣ цвѣта жителей ея береговъ. Новѣйшіе сохранили Латинское имя, которое можно бы перевесть Черною рѣкою, но вообще называютъ ее нынѣ Сенегаломъ: и хотя нѣтъ точнаго свѣдѣнія о всемъ ея теченіи, почитается она однакожъ, согласно всѣми, за одну изъ наивеличайшихъ рѣкъ въ свѣтѣ. Думаютъ, что начало свое беретъ близъ границъ верхней Еѳіопіи, и, протекши часть Нигриціи, разширяется наподобіе озера, изъ коего выходитъ двумя протоками, составляющими, одинъ рѣку Сенегалъ, другой Гамбру, о которой говорилъ я выше. Большая часть городовъ и деревень лежатъ на лѣвомъ берегу; правой мало населенъ, потому что подверженъ набѣгамъ Мавровъ. Марокской владѣлецъ посылаетъ туда войски, кои опустошаютъ землю, и уводятъ жителей въ неволю. Но сія широкая, глубокая и быстрая рѣка служитъ непреодолимою преградою и спасаетъ другой берегъ отъ нападенія.
   Я намѣренъ былъ ѣхать вверхъ по Сенегалу до самыхъ ея первыхъ пороговъ; но перемѣнилъ желаніе увидя сочиненіе, изъ котораго узналъ все то, что самъ хотѣлъ смотрѣть. Оное есть описаніе, сдѣланное человѣкомъ проѣхавшимъ всю сію рѣку. "Теченіе ея, говоритъ онъ, простирается около четырехъ тысячъ пяти сотъ верстъ съ востока на западъ, отъ озера Бурну, гдѣ, сказываютъ, ея вершина до самаго моря, до котораго не дошедъ верстъ за десять обращается она вдругъ на полдень и течешь еще триста верстъ, а потомъ впадаетъ въ Океанъ. Устье ея закрывается отмѣлью изъ песку, которой наносится приливомъ, а относится назадъ отливомъ моря. Сія отмѣль двояко опасна потому, что не глубока, и потому что стремительные валы рѣки, бывающіе во время наводненій, перемѣняютъ часто ея положеніе. Входъ въ Сенегалъ былъ бы неприступенъ, ежелибъ сила быстроты ея не прорвала прохода шириною саженъ въ полтораста и въ двѣ глубиною. Чрезъ оной проходятъ суда о сорокѣ и пятидесяти бочкахъ; а большіе корабли приставать не могутъ до самаго острова Св. Лудовика. Но та самая неудобность, которая имъ препятствуетъ туда доходить, становится охраненіемъ крѣпости, и приноситъ безопасность Французской торговлѣ. Компанія содержитъ лодки и Негровъ проворныхъ и сильныхъ, для разгрузки кораблей. Сіи люди такъ привыкли къ отмѣлѣ, что рѣдко случается на ней нещастіе: но должно наблюдать глубокое молчаніе, дабы не прервать приказовъ, и не отнятъ у нихъ свободы дѣйствовать по своей волѣ, не мѣшаясь давать имъ совѣтовъ.
   "Пройдя сію опасную запруду, вдругъ является рѣка широкая, чистая, гладкая, коей теченіе столь же пріятно, сколь входъ былъ труденъ. Земля по обѣимъ сторожамъ есть подвижной песокъ. Западной берегъ составляетъ языкъ длиною на сто двадцать пять верстъ, а самая его большая ширина верстъ въ десять и въ пятнадцать. Восточная сторона выше; но обѣ они равно неплодородны, или приносятъ растлѣнія весьма низкія. Деревья начинаютъ показываться, десять верстъ выше, да и то только мангліеры, кои одни почти и ростутъ до острова Св. Лудовика, которой называется также Сенегальскимъ. Тутъ сей полуостровъ начинаетъ быть меньше пустъ, и представляетъ взору пастьбы, на коихъ Французская компанія водитъ стада овецъ и козъ, для стереженія которыхъ содержитъ многихъ Негровъ.
   "Прежде впаденія въ море, Сенегалъ раздѣляется на разные протоки, составляющіе множество мѣлкихъ острововъ. Главные называются: Боковъ, Магера, Бифетъ, Доремуръ, Галлетъ, Буксаръ, Гріелъ, Соръ, и пр. Островъ Св. Лудовика лежитъ посреди рѣки, верстахъ въ сорокѣ отъ устья. Въ окружности имѣетъ около пяти верстъ, а ширина его неровна. Онъ есть главное мѣсто компаніи, и на немъ живетъ Генералъ-Директоръ. Не смотря на безплодіе, обитаетъ на семъ острову больше трехъ тысячъ Негровъ, привлеченныхъ Французами, къ службѣ которыхъ оказываютъ они немалое усердіе. Они тамъ построили домы, занимающіе половину земли. Избы похожи на голубятни, коихъ стѣны составлены изъ тростника, а утверждены на столбахъ врытыхъ въ землю. Сіи столбы возвышаются до пяти или шести футовъ, покрыты остроконечною изъ соломы кровлею. Каждой домъ имѣетъ одно жилье, и отъ десяти до пятнадцати шаговъ въ поперечникѣ дверь, которая одно только и есть отверстіе, очень низка, у коей бываетъ порогъ вышиною иногда около фута, такъ что надлежитъ входя наклониться и поднять ногу: на что безъ смѣха смотрѣть не льзя. Часто вся семья спишь на одной постелѣ съ слугами и дѣтьми безъ разбора. Помянутая постеля есть подмостка на козлахъ: въ футъ отъ земли. Рогожки служатъ вмѣсто матраца и по большой части вмѣсто простыни и одѣяла. Что касается до подушекъ, они со, всѣмъ ихъ не знаютъ и всѣ ихъ снадобья замыкаются въ глиняныхъ горшкахъ, калебассахъ и проч.
   "Хотя Негры вообще не наблюдаютъ соразмѣра въ своихъ строеніяхъ, но Сенегальскіе Французы приучили ихъ къ нѣкоторому порядку, отъ котораго произошло то, что селеніе ихъ уподобляется городу съ прямыми улицами, кои хотя и не намощены, но по щастію не имѣютъ въ томъ нужды; ибо въ семъ краю трудно, бы было достать каменьевъ. Жители умѣютъ-употреблять въ пользу песокъ. Оной будучи глубокъ, служитъ имъ вмѣсто стульевъ, софы и канапе. Когда кто упадетъ, не ушибется; сверхъ того, онъ такъ чистъ, даже и по сильномъ дождѣ, что въ часъ времени высыхаетъ. Впрочемъ сей городъ прекраснѣе, пространнѣе и порядочнѣе всѣхъ тамошнихъ городовъ. Въ длину имѣетъ онъ не больше полуторы версты, а въ ширину ровняется съ островомъ, занимая его средину, и раздѣлялся поровну, съ обѣихъ сторонъ крѣпости, его защищающей. Лучшая ея оборона есть положеніе. Артиллерія, состоящая изъ тридцати пушекъ, поставлена на разныхъ батареяхъ. Арсеналъ снабженъ ружьемъ и военными припасами. Что принадлежитъ до гарнизона, оной не можетъ быть люденъ, потому что компанія во всѣхъ селеніяхъ на семъ берегу содержитъ не болѣе двухъ сотъ человѣкъ, кои разпредѣляются по повелѣнію Губернатора.
   "Сѣверная часть острова Св. Лудовика покрыта крупными деревьями, кои даютъ ей видъ лѣса, и посреди моихъ находится прудъ, а къ срединѣ острова если, другой поменьше. Песочной грунтъ не препятствуетъ рости травѣ довольной для прокормленія скота; пруды наполнены свиньями, которыя валяются въ грязи. Въ нѣкоторое въ году время островъ лишенъ воды: принуждены бываютъ рыть колодези въ пескѣ, и доставать протухлую воду, которую употребляютъ пропусти сквозь нѣкоторой ноздреватой камень. Дабы сдѣлать ее холодною, ставятъ въ глиняныхъ горшкахъ на сѣверной вѣтеръ. Удивляются, да и не безъ причины, что въ сихъ колодезяхъ вода становится солона, когда бываетъ пресна въ рѣкѣ; и что равномѣрно рѣка начинаетъ быть солона, когда колодези становятся пресны.
   "Можно судить объ образѣ жизни Губернатора Сенегальскаго острова потому, какъ принималъ онъ Князей и Королей, пріѣзжающихъ къ нему въ гости. Одинъ изъ нихъ называемой Малой Бракъ, прислалъ сказать, что къ нему ѣдетъ, и просилъ выслать къ себѣ на встрѣчу шлюпку. Прибывъ къ воротамъ крѣпости, сѣлъ онъ на песку со всѣми придворными, и дожидался возвращенія своего толмача, которому велѣно привести его въ залу аудіенціи. При немъ находилось тогда только двое придворныхъ и два стихотворца гудошника, кои въ таковыхъ случаяхъ не отстаютъ отъ своего Государя. Директоръ сидѣлъ въ креслахъ, имѣя около себя своихъ чиновныхъ. Черной Государь, вошедъ въ покой, снялъ шапку, приближился къ хозяину, положилъ въ его руку свою, и поднялъ ее три раза до головы, не говоря ни слова. Директоръ тоже повторилъ, но не вставая и не снимая шляпы. Король сѣлъ на табуретѣ, поставя подлѣ себя по бокамъ двухъ придворныхъ, а сзади двухъ Гиріотовъ; молчалъ нѣкоторое время, смотря со вниманіемъ на Директора, и наконецъ началъ говорить слѣдующую рѣчь:
   "Узнавъ о прибытіи вашемъ въ здѣшнюю землю, въ качествѣ Генерала Французской Сенегальской компаніи, и слыша многія похвалы объ особѣ вашей, я за долгъ почелъ предупредить васъ, и предложить вамъ мою дружбу. Я всегда чувствовалъ въ себѣ привязанность къ вашему народу, и дѣлалъ ему всѣ отъ меня зависящія услуги. Обѣщаюсь пребыть въ таковыхъ мысляхъ; а вы Французской Генералъ, вы особливо положиться можете на мою пріязнь; примите теперь чистосердечной тому доводъ, принявъ сію молодую невольницу, которую вамъ дарю."
   "Директоръ вмѣсто отвѣта на привѣтствіе, велѣлъ принесть водки; ибо хотя качество Магометанъ и чинитъ нѣкоторыхъ Негровъ воздержными отъ употребленія сего напитка; но большая часть принимаетъ заповѣдь Алкорана за совѣтъ, которой нарушить можно безъ угрызенія совѣсти. Владѣлецъ со удовольствіемъ взиралъ на приносимую бутылку. Одинъ изъ его придворныхъ налилъ рюмку, отвѣдалъ, и поднесъ съ радостнымъ лицемъ Государю. Сей всталъ, пилъ здоровье Генерала, и отдалъ не допивъ рюмку придворному; что почитается за милость между Неграми. Послѣ первой рюмки, Король разкурилъ свою трубку, а между тѣмъ гудошники пѣли ему похвалы, наигрывая на инструментахъ. Музыка кончилась желаніемъ здравія Государю Онъ хотя уже былъ и довольно старъ, имѣлъ видъ благородной и величественной, лице сухое съ морщинами, глаза острые и голосъ пріятной.
   "Король Ковальской, коего владѣнія занимаютъ сѣверную часть Гвинеи, беретъ также наименованіе Брака, то есть Царя Царей. Сіе имя есть только имя величества, какъ Дамель Короля Каіорскаго, Сиратикь Короля Фулискаго, и какъ встарину Фараонъ и Цесарь значило Царей и Императоровъ Египетскихъ и Римскихъ. Великой Бракъ (ибо такъ онъ различается съ тѣмъ, о которомъ говорено выше) живетъ въ Ингербелѣ, на сѣверъ отъ Сенегала. Директоръ послалъ къ нему переводчика съ нѣсколькими бутылками водки, просить, чтобъ онъ позволилъ ему къ себѣ пріѣхать. Посланной возвратился на другой день съ отвѣтомъ, что Монархъ началъ пить тотчасъ по полученіи подарка, и не въ состояніи принять его прежде двухъ дней. Директоръ далъ ему время проспаться и, пріѣхавъ къ нему, предложилъ возобновишь трактатъ торговли и дружбы, коимъ обязанъ онъ былъ съ компаніею. За симъ предложеніемъ слѣдовали два другихъ: первое, чтобъ его Величество преодолѣлъ удовольствіе напиваться во время переговоровъ, для избѣжанія безпорядковъ, могущихъ вредить ихъ доброму согласію; второе, чтобъ истребовалъ на нынѣшней годъ никакого подарка, потому что въ магазейнахъ находились только товары нужные для торгу. Король обѣщалъ и то и другое; но позабывъ данное слово, на самой конференцій такъ часто просилъ водки, что Директоръ принужденъ былъ приказать принести оной; и въ сіе только время пилъ онъ ее съ умѣренностію. Съ нимъ были одна изъ его женъ и три дочери; онъ сидѣлъ на ящикѣ, положа ногу на колѣни Королевѣ, на томъ же ящикѣ сидящей. Одна дочь сидѣла между его ногъ, и поддерживала ногу рукою. Другія двѣ играли на полу подлѣ матери и кривляясь забавляли его Величество. Положеніе ихъ могло бы составить весьма смѣшную картину.
   "Въ тотъ же день были въ гостяхъ у Губернатора двѣ сестры Королевскія. Одна вышла за чернаго вельможу, а другая была еще невѣста. Обѣ онѣ были стройны и пригожи, каковы почти всѣ Сенегальскія женщины. Между провожатыми ихъ находилось два невольника и Гиріотъ, у которыхъ волосы унизаны были григріями, спрятанными въ серебреныхъ коробочкахъ разной величины. ІДо долгомъ разговорѣ, въ которомъ сіи Княжны оказали немалой разумъ и разсудокъ, пѣли они пѣсню своей земли и заставляли плясать музыканта. Директоръ подарилъ каждой изъ нихъ по зрительной трубкѣ, и при отъѣздѣ велѣлъ выстрѣлить въ честь имъ изъ пушекъ."
   "По прибытіи его, представили ему одну молодую пригожую Негрянку, которая предлагала ему свои услуги, какъ то обыкли онѣ чинить съ Французами. "Я, говорила она, мыла имъ ноги, чесала ихъ, гладила и, когда они возвращались съ работы, служила имъ внутри покоя." Губернаторъ удивляясь нѣгѣ своихъ прикащиковъ, взялъ сію дѣвку для мытья бѣлья, и освободилъ ее отъ прочихъ услугъ; что, кажется, не принесло ей удовольствія.
   "При посѣщеніи учиненномъ Французскому Генералу первою женою Монарха со всѣми придворными госпожами, всѣ онѣ ѣхали на ослахъ, имѣя десять или двенадцать женщинъ пѣшихъ, и столько же мущинъ, между коими находились два музыканта. Директоръ провелъ Султаншу къ свой поной, гдѣ она сѣла на постелю съ тремя госпожами; а прочія помѣстились, какъ которой удалось; Генералу остались креслы. Послѣ первыхъ учтивостей, женщины раздѣлись почти до нага. Сію учтивость дѣлаютъ онѣ знатнымъ людямъ. Султанша была не изъ рѣдкихъ красавицъ, но имѣла лице пріятное и станъ тонкой. Она велѣла принести трубокъ для себя и для своихъ; но видя что Директоръ не куритъ, хотѣла ихъ отослать, ежели табакъ ему вреденъ. Онъ отвѣчалъ, что удерживается отъ того изъ почтенія къ такой великой Государынѣ; и какъ она сильно просила принять трубку, то онъ приказалъ подашь себѣ свою. Разговоръ былъ веселъ; Французу не трудно было отвѣчать на всѣ вопросы, чинимые ему чрезъ его переводчика. Рѣчь шла о женщинахъ его земли, и ихъ красотѣ, одеждѣ, любовныхъ дѣлахъ, и объ образѣ жизни ихъ съ мужьями. Счастіе, что у каждой есть свой, показалось завиднымъ Африканскимъ госпожамъ и объ немъ онѣ наибольше разговаривали.
   "При наступленіи времени къ обѣду, Генералъ, зная что не ѣдятъ онѣ при мущинахъ, оставилъ ихъ однѣхъ, и велѣлъ ихъ потчивать по ихъ обычаю, послалъ къ нимъ нѣсколько блюдъ съ, своего стола, и особливо Французское пирожное. Султанша такъ тѣмъ была довольна, что пила его здоровье, и просила чтобъ онъ пришелъ такъ же выпить. Онъ тотчасъ исполнилъ ея повелѣніе и окончилъ обѣдъ съ ними вмѣстѣ. Подавали имъ кофе, которой показался имъ весьма пріятнымъ. При отъѣздѣ проводилъ онъ Султаншу, и пособилъ ей взлѣсть на осла.
   "Будучи у Великаго Брака на отпускной аудіенціи, нашелъ онъ его судящаго одну тяжбу, которая наносила ему затрудненіе. Одинъ Марабу договорился дашь нѣкоторому черному господину григри, которой долженствовалъ учинишь его неуязвляемымъ на войнѣ, и получилъ за то лошадь рѣдкой красоты: но помянутой господинъ не смотря на талисманъ, убитъ въ началѣ, перваго сраженія. Наслѣдники, зная ихъ торгъ, требовали у Марабу лошади назадъ. Бракъ, видя идущаго Губернатора, спросилъ у него мнѣнія. Сей отвѣчалъ, что какъ григри не имѣлъ силы, то и лошадь должно возвратить, и тѣмъ судъ кончился.
   Во владѣніяхъ Великаго Брака, на правомъ берегу Сенегала, находится округа, называемая Стелъ. Оная есть пространная и безплодная ровнина, ограничиваемая горами краснаго песку, и не имѣющая ни лѣсу, ни зелени, кромѣ нѣсколькихъ кустовъ. Европейскіе прикащики и Мавры отвсюда сбираются туда для торгу гомью. Сей товаръ, хотя въ наружности мало значущей, учинился предметомъ немалой торговли: во первыхъ потому, что здѣсь она продается дешево, а внѣ Африки очень дорого; во вторыхъ, что даетъ работу большей части Европейскихъ фабрикъ и пропитаніе великому числу людей. Называютъ ее Сенегальскою или Аравитскою голью потому, что до заведенія Французами конторъ въ здѣшнемъ краю, вывозили ее только изъ Аравіи; да и понынѣ получается она еще изъ Леванта, и утверждаютъ, что сія послѣдняя лучше Африканской; можетъ были, потому, что дороже; ибо въ существѣ обѣ онѣ одинаковой доброты. Хитрость состоитъ въ томъ, чтобъ особо отбирать лучшую, то есть самую чистую, свѣтлую, сухую, въ большихъ кускахъ, и смѣло, г продавать за настоящую Аравитскую: впрочемъ качество и сила въ нихъ одна, употребляютъ ихъ на одно, и одинаковую отъ обѣихъ получаютъ пользу. Приписываются ей многія преизящныя качества, какъ лѣчить отъ колотья, ежели примешь разведя въ молокѣ, останавливать кровавые поносы, сгущеніе мокротъ, препятствовать имъ мѣшаться съ кровію и пр. Она служитъ тицею Неграмъ, живущимъ по Пигру, и Маврамъ продающимъ ее Европейцамъ. Дорогою ею одною они и живутъ; не берутъ другихъ припасовъ, не по нуждѣ и по недостатку, но по вкусу. Всѣ ѣдятъ съ, удовольствіемъ, грызя какъ сахаръ, или глотая, размочивъ прежде въ водѣ.. Она даетъ имъ силу и здоровье. Самая свѣжая гомь, то есть, недавно собранная, раздѣляется на двое, какъ спѣлой абрикозъ. Внутри мягка, и вкусомъ довольно на него походитъ. Дерево, ее приносящее, есть родъ акаціи, мало и всегда зелено. Сокъ такъ проницателенъ, что проходитъ сквозь кору, густѣетъ отъ солнца, и составляетъ гомь. Собирается оная два раза въ годъ, въ Мартѣ и Декабрѣ. Послѣдняя бываетъ сильнѣе и больше уважается. Снимаютъ ее послѣ дождей. когда дерево наполнено соку, которой отъ солнца созрѣваетъ, не получая чрезвычайной твердости. Чего не бываетъ въ Мартѣ, ибо тогда продолжаются жары, отъ коихъ она сохнетъ. Гомь мѣряется на продажу сосудомъ, въ которой входитъ ее до двухъ сотъ фунтовъ, а каждой стоитъ около рубля. Въ окружностяхъ Сенегала есть три лѣса гомовыхъ деревьевъ, по причинѣ коихъ производится знатной тамъ торгъ.
   "На сѣверъ сей самой рѣки, лежитъ Каіорское озеро въ двухъ стахъ пятидесяти верстахъ отъ острова Св. Лудовика. Ежегодно наполняется оно отъ наводненій, и когда вода стекаетъ, остается большею частію сухо. Мавры и Негры, живущіе на берегахъ его, сѣютъ просо и пшено; жатва всегда бываетъ изобильна; водятъ много скота и ни въ чемъ недостатка не терпятъ. Скотина весьма страдаетъ отъ хищныхъ птицъ, кои вцѣпясь въ спину разклевали бы все мясо, ежелибъ не старались ихъ отъ того избавишь. Каіорское озеро соединяется съ Сенегаломъ чрезъ каналъ весьма глубокой, надъ коимъ лежатъ деревни Ингринъ и Кисда, управляемые черными владѣльцами, Вся сія страна пріятна и обработана. Пшено ростешъ изобильно, равно какъ Комплота, то есть арбузы особаго рода, Французскія и Гишпанскія дыни. Негры собираютъ ихъ сѣмена, жарятъ на желѣзныхъ сковородахъ, и дѣлаютъ кушанье, которое весьма любятъ. Плодородіе земли не отвращаетъ однакожъ часто бывающаго голода; а произходитъ оной какъ отъ лѣности жителей, такъ и отъ саранчи поѣдающей всѣ травы и плоды.
   Я прерываю здѣсь описаніе. Государыня моя, но примусь опять за него въ слѣдующемъ письмѣ.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLXXIII.

Конецъ Сенегала.

   "Озеро и каналъ Каіорской отдѣляютъ владѣнія Сиратика, Короля Фулискаго, отъ земель Великаго Брака, Говальскаго Государя. Губернаторъ острова Св. Лудовика былъ принятъ при дворѣ Сиратика такимъ же образомъ, какъ и у его сосѣдей. Одинъ Князь, сродственникъ его, выѣхала" на встрѣчу съ тридцатью конными, и сколь скоро увидѣлъ, поскакалъ на него, тряся копьемъ какъ бы хотѣлъ сражаться съ Генераломъ, которой учинилъ съ своей стороны соотвѣтствіе, то есть, приложился къ пистолету: но когда съѣхались оба, сошли съ лошадей, обнялись; потомъ опять сѣли, и Князь повезъ его въ нарочно приготовленной ему домъ, ужинъ былъ по тамошнему обычаю, и Губернаторъ изъ учтивости отвѣдывалъ всѣ Африканскіе блюды.
   "Послѣ ужина, пришли сказать, что все готово къ начатію бала, коимъ хотѣли его веселить. Негры называютъ оной Фолгаръ. Собираются молодые люди на площадь, посреди цошорой разводится большой огонь. Старики сидя около ихъ, разговариваютъ, а молодежь между тѣмъ пляшетъ; и сей разговоръ, называемой на ихъ языкѣ Кардеръ, есть наилучшая ихъ забава. Въ сихъ-то бесѣдахъ, въ коихъ изъясняются они отборными и величавыми словами, примѣтить можно красоту ихъ воображенія, обширность ихъ памяти, и какіе бы могли они имѣть успѣхи въ наукахъ, ежели бы природныя дарованія были подкрѣплены ученіемъ: но сіе надлежитъ только разумѣть о людяхъ отмѣнныхъ, каковы господа, офицеры и купцы; ибо мужики, ремесленные и чернь столь же грубы и невѣжи, какъ и въ другихъ странахъ Африки.
   "Но возвращаясь къ Фолгару, скажу я, что юноши и дѣвицы становятся въ два ряда, одинъ противъ другова. Сколь скоро инструменты заиграютъ, всѣ начинаютъ пѣть одну пѣсню, и въ тоже время одинъ плясунъ выступи изъ ряда, идетъ прямо къ Негрянкѣ, стоящей противъ него; останавливается на малое время, оборачивается къ ней спиною, и ожидаетъ знака но барабану. При первомъ ударѣ подходитъ къ дѣвицѣ, и пляшетъ съ нею весьма страстолюбивымъ образомъ. Каждой дѣлаетъ тоже въ свою очередь; а потомъ всѣ соединяются и перемѣшиваются съ таковою же непристойностію и съ таковыми же тѣлодвиженіями.
   "На сіи балы самые знатные пріѣзжаютъ иногда и пляшутъ сидя на лошадяхъ. Ничего нѣтъ веселѣе, какъ видѣть сихъ гордыхъ коней забывающихъ тогда свой жаръ, и соображающихся съ предписаніями праздника. Они поднимаютъ ноги, топаютъ въ землю, но тихо и въ такту. Всѣ движенія ихъ тѣла соотвѣтствуютъ съ удивительною точностію звуку инструментовъ, и ничто совершеннѣе, не походитъ на танецъ порядочно разположенной, какъ ихъ величавая и порядочная выступка. Кажется, что праздникъ для нихъ пріуготовленъ; столь они чувствительны къ похваламъ. Сидящіе на нихъ таножъ не мало умножаютъ пріятность во всѣхъ сихъ играхъ. Они управляютъ лошадьми и представляютъ все что хотятъ, какъ то: сраженія, охоты и проч.
   "Французской Губернаторъ, приближаясь къ Гумелю, гдѣ живетъ Скратинъ, былъ встрѣченъ посланными отъ сего Монарха съ поздравленіемъ. Дворецъ составленъ изъ великаго числа избъ, окруженныхъ оградою изъ тростника и защищаемыхъ заборомъ. Директоръ засталъ Государя сидящаго на постелѣ съ нѣсколькими женами; другія сидѣли также на рогожкахъ на полу. Король всталъ, выступилъ на встрѣчу, и посадилъ его подлѣ себя.
   "Говорено о возобновленіи союза, продолжающагося съ данныхъ временъ между Фулискимъ народомъ и Французскою Сенегальскою компаніею. Директоръ представлялъ о взаимной пользѣ сего союза, и въ заключеніе увѣрялъ Сиратика о своемъ ему почтеніи и усердіи. Между тѣмъ, какъ толмачь переводилъ его рѣчь, Король оказывая радость на лицѣ, бралъ нѣсколько разъ руку Директора и прижималъ ее къ своей груди. Жены его и придворные повторяли съ возхищеніемъ сіи Слова: "Французы добрые люди: они намъ друзья. Я вамъ позволяю, отвѣчалъ Монархъ, имѣть конторы во всѣхъ моихъ владѣніяхъ, строить крѣпости для вашей безопасности, прибѣгать ко мнѣ во всѣхъ случаяхъ, и всегда надѣяться на мое покровительство и дружбу."
   "Дабы познать всю цѣну таковой милости, должно примѣтить, что хотя черные Короли любятъ страстно торговать съ Европейцами, и особливо съ Французами, потому что сіи послѣдніе поступаютъ съ ними учтивѣе и снизходительнѣе, нежели другіе народы; не меньше однакожъ боятся заводимыхъ ими во владѣніяхъ своихъ селеній. Они забыть не могутъ, съ какимъ тиранствомъ поступали съ ними Португальцы и Голландцы; а сія недовѣренность, касающаяся до ихъ вольности, заставляетъ ихъ съ ужасомъ смотрѣть на все то, что походишь на крѣпость. Съ другой стороны Европейцы, кои по долгому обращенію, вызнали корыстолюбіе Африканскихъ владѣльцовъ и злую вѣру жителей, не охотно оставляютъ товары свои въ такомъ положеніи, чтобъ могли оные быть разграблены.
   "Одна изъ Королевъ примѣтила, что Директоръ во время аудіенціи у Сиратика, смотрѣлъ со Вниманіемъ на семнадцатилѣтніою Княжну, вздумала что онъ въ нее влюбился и совѣтовала Королю выдать ее за него: онъ согласился тотчасъ, но Французъ отрекся, говоря, что уже женатъ, и что вѣра его не позволяетъ имѣть многихъ женъ. Сей отвѣтъ произвелъ множество толкованій и разсужденій между черными госпожами о благополучіи Европейскихъ женщинъ. Онѣ спрашивали у Директора, какъ онъ можетъ пробыть такъ долго безъ своей жены; что думаетъ о вѣрности ея въ свое отсутствіе, и Не бываетъ ли онъ самъ въ такихъ обстоятельствахъ, что принужденъ нарушить оную? Онъ удовольствовалъ ихъ отвѣтомъ на всѣ сіи вопросы и особливо на послѣдній, говоря, что случай не всегда такъ опасенъ, какъ тотъ, въ которомъ онъ находится, имѣя счастіе ихъ видѣть. Сія Французская учтивость принесла ему нѣжной взглядъ молодой Княжны, и пріятную усмѣшку всѣхъ придворныхъ госпожъ.
   "Король поѣхалъ въ слѣдующій день со всѣмъ своимъ дворомъ въ другой дворецъ. Директоръ смотрѣлъ сего поѣзда, которой начался сто шестьюдесятью конными. За ними слѣдовали Королевы и Княжны на верблюдахъ, въ превеликихъ изъ лозы сдѣланныхъ крошевняхъ, изъ которыхъ видны были только головы. На каждомъ верблюдѣ было по двѣ женщины, подъ присмотромъ двухъ конюшихъ, которые поддерживали кузовы, чтобъ оные не опрокинулись. Прочія ѣхали на ослахъ подлѣ самыхъ верблюдовъ, для увеселенія ихъ Величествъ разговоромъ, для разкуриванія трубокъ, и для всякихъ другихъ услугъ. Все сіе щегольское собраніе поклонилось Директору весьма учтиво, и желало ему счастливаго пути. За ними вели премножество верблюдовъ, ословъ и быковъ навьюченныхъ дворцовымъ скарбомъ. Триста конныхъ тѣлохранителей замыкали сію первую часть поѣзда. Въ маломъ разстояніи слѣдовали Королевскіе барабанщики, "трубачи и литаврщики, производящіе великой шумъ передъ другимъ отрядомъ конницы. Монархъ ѣхалъ одинъ верьхомъ, въ красномъ сертукѣ, съ Французскою портупеею, шпагою и шляпою. Приближась къ Директору, которой принялъ его съ непокрытою головою, снялъ онъ также шляпу, и, по нѣсколькихъ разговорахъ, они простились. За Королемъ слѣдовало человѣкъ четыре ста или пять сотъ конныхъ, по четыре въ рядъ. Первые ряды составляли главные придворные господа. Сверхъ сабли и копья, каждой изъ нихъ имѣлъ лукъ и колчанъ повѣщенной на спинѣ, съ разноцвѣтнымъ мутакомъ. Все сіе дворянство учтиво поклонилось Директору, которой велѣлъ заиграть своимъ трубачамъ и выстрѣлить изъ ружей. Королевскіе екипажи ѣхали въ хорошемъ порядкѣ, и все шествіе замыкалось стражею состоящею изъ двухъ сотъ человѣкъ конницы.
   "Сиратикъ можетъ вывести въ полѣ многочисленное войско, потому что Губернаторы провинцій обязаны ставить онаго столько, сколько онъ потребуетъ. Для заплаты учиненныхъ ими издержекъ, имѣютъ они право невольниками дѣлать всѣхъ Негровъ, коихъ найдутъ въ своей Губерніи; преимущество, какого не имѣетъ и самъ Король, ибо онъ можетъ въ неволю брать однихъ только приличившихся въ вѣкомъ преступленіи.
   "Въ силу законовъ, введенныхъ въ большой части Африканскихъ Государствъ, корону не наслѣдуетъ сынъ послѣ отца, но братъ; а въ недостаткѣ онаго племянникъ Короля по сестрѣ; ибо женское колѣно почитается здѣсь вѣрнѣйшимъ. Королевы достоинство свое оказываютъ страннымъ образомъ. Въ обычай введено при семъ Африканскомъ дворѣ, что сіи Государыни никогда не оборачиваютъ головы посмотрѣть, что около ихъ дѣлается. Но сія гордость превращается въ дружеское обхожденіе съ Европейцами и въ короткость съ Французами.
   "Королевство Фулиское занимаетъ около тысячи верстъ, отъ востока на западъ по обоимъ берегамъ Сенегала; съ сѣвера на югъ ширина его меньше извѣстна, потому что чужестранцы донынѣ довольствуются торгомъ только по берегамъ рѣки, не стараясь отъ оныхъ отходишь далеко. Страна сія весьма людна, земля плодородна, и ежели бы жители были тщательнѣе, могли бы получаемыми изъ произрастеній своихъ товарами производить весьма выгодную торговлю. Главныя мѣста, ѣдучи вверьхъ по Сенегалу, суть: небольшой островъ Ненажъ, на которомъ Негры, послѣ наводненій, сѣютъ табакъ, пшено, просо, огородныя овощи, родящіяся на немъ изобильно: озеро Паніа-Фули, составляемое, какъ Каіорское, разлитіемъ рѣки; Красной Грунтъ, знатной торгомъ гоми, которая мѣняется какъ на степи; островъ Слоновой кости или Морфилъ, занимающей пространство верстъ на двѣсти, и получившій имя отъ множества слоновыхъ зубовъ, кои Французы тамъ покупаютъ; островъ Билбасъ, которой хотя не меньше Слоноваго, съ коимъ раздѣляется небольшимъ проливомъ Сенегала, походитъ на него грунтомъ, произрастеніями и торгомъ, и наконецъ городъ Аньянъ, обыкновенное жилище Сиратика и столица его Королевства.
   "Отъ Краснаго Грунта до острова Билбаса, оба берега рѣки представляютъ пріятные виды, будучи покрыты большими зеленымы деревьями, и наполнены множествомъ птицъ, обезьянъ, бѣлокъ, коихъ движенія и смѣшныя кривлянья увеселяютъ проѣзжихъ. Птицы избѣгая нападенія отъ обезьянъ, кои боятся воды, дѣлаютъ гнѣзда на концѣ сучьевъ висящихъ надъ рѣкою. Ничего нѣтъ смѣшнѣе сихъ животныхъ, когда онѣ, спускаются съ деревьевъ смотрѣть на плывущія по рѣкѣ суда. Сперва глядятъ со вниманіемъ, разговариваютъ кажется о томъ что видѣли, и уходятъ, уступая мѣсто другимъ. Многія такъ не пужливы, что бросаютъ въ проѣзжихъ сухіе сучья, и получаютъ за то отъ нихъ ружейные выстрѣлы. Иныхъ убиваютъ, другихъ ранятъ; достальныхъ же приводятъ въ крайнее замѣшательство. Однѣ воютъ страшнымъ голосомъ, другіе собирая каменья бросаютъ въ непріятелей; иные испражняются въ лапу, и стараются кидать въ проѣзжихъ. Какъ сіи животные весьма вредны для плантацій, то Негры ведутъ съ ними безпрестанную войну, и понять не могутъ, для чего Европейцы покупаютъ такихъ звѣрей, кои кромѣ зла ни къ чему неспособны. Смотря на сіе многіе изъ нихъ приносили продавать Французамъ мышей, думая, что не Меньше и за нихъ получатъ денегъ, ибо онѣ столь же вредны, какъ обезьяны.
   Губернаторъ не выѣхалъ безъ того изъ Фулискаго Королевства, чтобъ не отдать почтенія Монарху въ его столицѣ. Сей Государь былъ уже не молодъ: разумъ его ослабѣвала. вмѣстѣ съ тѣломъ. Онъ ударился въ набоженство, и для онаго пренебрегъ правленіе Государства, уединился въ жилище Марабу, дабы быть, говорилъ, совершеннѣе въ Магометанскомъ законѣ. Онъ такъ полюбилъ Алкоранъ, что всегда носилъ на шеѣ книгу величиною въ листъ, заключающую оной и съ толкованіемъ; и хотя едва могъ сдержать сіе бремя, но никогда не согласился уменшить его тяжести. Странствованіе въ Мекку почиталъ путемъ къ святости и конецъ жизни его былъ, какъ и всѣхъ слабыхъ и богомольныхъ Государей, царство поповъ, суевѣрія и лицемѣрія.
   "Когда Ситратикъ чинитъ правосудіе своимъ народамъ, имѣетъ при себѣ двенадцать стариковъ, кои слушаютъ, каждой особо, просящихъ, и докладываютъ о выслушанномъ Монарху. Государь, въ слѣдствіе мнѣнія сихъ совѣтниковъ, рѣшитъ дѣло, и опредѣленіе его тотчасъ исполняется. Нѣтъ въ сихъ судахъ ни стряпчихъ, ни прокуроровъ: всякой говоритъ за себя, и въ гражданскихъ тяжбахъ Король беретъ треть изъ проторей и убытковъ. За одни смертоубивства и измѣну наказываютъ смертію. Должникъ, немогущій удовольствовать заимодавца, продается со всею семьею, пока не наберется нужное число для платежа; и Король получаетъ также часть изъ всей цѣны."
   "Фулисы не такъ кожею черны, какъ прочіе Негры; большая изъ нихъ часть смугловаты; что произходитъ отъ частныхъ союзовъ съ Маврами. Они не столь высоки и сильны, какъ уалофы: ростъ ихъ средней, хотя стройной. Землю дѣлаютъ съ раченіемъ, кормятъ великія стада. Козы и овцы ихъ весьма хороши, быки крупны и компанія не получаетъ ни откуда лучшихъ кожъ, ни дешевле, какъ изъ сей страны, которая наполнена всякими родами звѣрей, начиная отъ зайца до слона: почему и народъ весь упражняется въ охотѣ и весьма въ ней искусенъ. Онъ разумомъ острѣе уалофовъ и въ обхожденіи учтивѣе, но не меньше любитъ воровать и мошенничать. По природной ихъ тихости, всѣ сосѣды ихъ любятъ; кто ихъ обидитъ, самъ себѣ безчестіе наноситъ, у нихъ никогда человѣкъ въ нужду не приходитъ: они помогаютъ старикамъ и дряхлымъ. Между собою рѣдко ссорятся; цѣлые годы проходятъ такъ, что не услышишь, чтобы кто кого обидѣлъ. Сія тихость не произходитъ однакожъ отъ недостатка отваги; ибо мало народовъ въ Африкѣ, кои бы были ихъ храбрѣе. Склонность къ пляскѣ въ нихъ столь же сильно дѣйствуетъ, какъ и во всѣхъ Неграхъ. Хотя они Магометане, страстно любятъ водку, и отдадутъ быка за бутылку: но не должно давать имъ неполной бутылки; ибо по простотѣ, по гордости или по суевѣрію, предпочитаютъ они малой сосудъ по полной, боченку, въ которомъ недостанетъ на палецъ напитка. Въ тканяхъ весьма разборчивы; женщины особливо ничего не находятъ слишкомъ хорошаго, когда Французы или Мавры продаютъ имъ полотны. Шелкъ у нихъ еще не введенъ, хотя съ радостію онѣ его принимаютъ. Вообще женщины тихи, учтивы, привѣтливы и не уступятъ никакой женщинѣ въ свѣтѣ, когда дѣло идетъ возпользоваться слабостію мущины.
   "Плывя вверхъ по Сенегалу, и обратясь нѣсколько на востокъ, пріѣзжаютъ въ Королевство Галамъ, граничащее съ Сиратиковыми владѣніями. Французы, слѣдовавшіе по сей дорогѣ, останавливались на нѣкоторое время на границѣ сихъ двухъ Королевствъ, и странной производили торгъ: женщины оныхъ мѣстъ вообразя, что вода выливаемая насосомъ изъ судна, изцѣляетъ отъ всякихъ болѣзней, приносили молоко, и мѣняли на сіе мнимое лѣкарство. Лѣкарь, называемой Феррандъ, былъ сего торга правитель и велъ его столь искусно, что однажды не могши условиться съ женщиною о количествѣ молока, вылилъ съ важнымъ видомъ воду назадъ въ насосъ, какъ бы жаль ему было потерять капли сего драгоцѣннаго напитка. Сей самой человѣкъ привезъ, съ устья Сенегала, мѣлкихъ и плоскихъ раковинокъ, и давалъ Неграмъ вмѣсто награжденія за оказанныя ими услуги. Какъ они ихъ весьма уважали, обрѣзывали въ кружекъ на подобіе медалей, чертили на нихъ буквы и употребляли ихъ вмѣсто григри; то онъ и вознамѣрился подѣлишься барышомъ съ Марабу, и сдѣлалъ изъ нихъ, такъ сказать, святой товаръ, отъ котораго получилъ не малую прибыль,
   "Бетель есть послѣдняя деревня Королевства Фулискаго, а Гилде первой городъ Гадамскаго. Нигдѣ въ Африкѣ нѣтъ столько живности, какъ въ семъ округѣ. Тамошнія куры лучше Европейскихъ каплуновъ; а лучшій каплунъ отдается за листъ бумаги,
   "Противъ Гилда лежитъ городъ Туабо, обыкновенное жилище Короля Галамскаго, славящееся по домнамъ хорошаго мрамора. Между Туабомъ и Драманетомъ, рѣка Фалеле, пройдя разстояніе, которое еще неизвѣстно, впадаетъ въ Сенегала, съ полуденной стороны. Она составляетъ превеличайшій островъ, на которомъ находятся области Бамбукъ, Макона, Яка, Гадда, и многія другія, о коихъ Европейцы свѣдѣнія не имѣютъ.
   Богатства Королевства Бамбукъ съ даннаго времени возбуждали жара, во Французскихъ компаніяхъ. Не было ни одного Генералъ-Директора, которой бы не приказывалъ повѣреннымъ своимъ употребишь все возможное стараніе о найденіи земли, изъ. которой Сиратиковы подданные получали золото. Сіе предпріятіе было нелегко: жители понимали, что невыигрышно для нихъ будетъ ввести туда чужестранцевъ, кои первое попеченіе приложили, къ тому, чтобъ ихъ выгнать изъ ихъ владѣній. Надлежало прежде всего поселиться въ Королевствѣ Галамъ. Французы получили позволеніе построить крѣпость въ Драманетѣ и назвали ее Св. Іосифъ: но по разореніи оной Неграми, построили другую подъ тѣмъ же именемъ въ Манканетѣ, и третью называемую Св. Петръ близъ Канюры, на рѣкѣ Фалемѣ. Послѣдняя тѣмъ важнѣе, что захватываетъ входъ въ Королевство Бамбукъ, столь изобилующее золотыми рудниками.
   "Обрѣтеніемъ сея богатыя страны обязаны Французы одному прикащику, называемому Компаньонъ, которой потомъ былъ Архитекторомъ въ Парижѣ. Онъ первой изъ Европейцевъ туда дошелъ и пріобрѣлъ довольное понятіе о мѣстахъ, въ слѣдствіе котораго неоднократно потомъ туда ѣздилъ. Въ полтора года, употребленные имъ на сіе путешествіе, осмотрѣлъ онъ его со всѣхъ сторонъ, и кажется ни одного не оставилъ мѣста. Наблюденія чинилъ о всѣхъ представлявшихся ему въ дорогѣ предметахъ; какъ для удовольствованія своего любопытства, такъ и для соотвѣтствованія намѣреніямъ компаніи, въ службѣ которой находился.
   "Бамбукское Государство не подчинено никакому Королю, хотя и называютъ его Королевствомъ. Жители управляются старшинами деревень, кои пользуются подъ именемъ фаримъ самодержавною властію. Всѣ сіи начальники одинъ отъ другаго не зависятъ; но долгъ и польза обязываютъ ихъ соединяться для общей защиты. Земля весьма людна, какъ то судить можно по великому числу деревень, лежащихъ на востокъ рѣки. Есть тамъ бѣлые скворцы и зеленые голуби: двѣ любопытныя вещи, свойственныя сей странѣ. Между прочими рѣдкостями, сказываютъ объ одномъ деревѣ, приносящемъ жиръ, называемой Бамбукское масло. Негры употребляютъ оное въ приготовленіи кушанья. Европейцы не находятъ разности между имъ и ветчиннымъ саломъ, кромѣ небольшой остроты, которая такожъ не противна. Плодъ содержащій сей жиръ, круглъ, величиною съ грецкой орѣхъ, покрытъ скорлупою, имѣющею сухую и лоснящуюся кожу. Отдѣляя отъ него часть, имѣющую нѣкоторое свойство сала, достальное толкутъ, кладутъ въ горячую воду, и снимаютъ масло на верхъ выступающее. Считаютъ въ сей землѣ шесть главныхъ рудниковъ, изъ коихъ получается золото. Всѣ ручьи несутъ оное съ пескомъ: оно бы обогатило жителей, ежели бы они были больше тщательны и меньше лѣнивы.
   "Городъ Дуаманетъ, гдѣ Французы построили крѣпость въ Королевствѣ Галамъ, на Сенегалѣ, имѣетъ не меньше четырехъ тысячъ жителей, кои суть самые справедливые и искусные изо всѣхъ знаемыхъ Негровъ купцы. Торги ихъ простираются до самаго ТомсГута, которой по ихъ щеніу лежитъ въ двухъ тысячахъ пяти стахъ верстахъ далѣе внутрь Африки. Получаютъ они оттуда золото и невольниковъ, и торгуютъ съ Сенегальскими Французами; но большую часть товаровъ возятъ къ Агличанамъ на рѣку Гамбру. Всегдашнее ихъ правило есть, установляшь имъ цѣну чрезъ трехъ или четырехъ знатнѣйшихъ своихъ купцовъ; и сей тарифъ дѣлается закономъ для всѣхъ прочихъ. Невольникъ, между осьмнадцатью и тридцатью годами, продавался прежде за четыре рубля, унція золота за два съ полтиною, морфиль по четыре копейки фунтъ. Морфилемъ называютъ слоновьи зубы въ томъ состояти, каковыми получаются они отъ Негровъ Африканскихъ береговъ, то есть, прежде нежели мастеръ ихъ обчиститъ.
   "Величиною Галамское Королевство около двухъ сотъ двадцати пяти верстъ. Кончится оно при Фелускихъ порогахъ, гдѣ Сенегалъ, прорвавшись между двухъ горъ, спадаетъ по каменьямъ съ ужаснымъ шумомъ, внизъ саженъ на сорокъ. Горы, пріуготовляющія сіе паденіе, начинаются верстахъ въ трехъ отъ деревни, и чинятъ сію область почти неприступною. Говинскіе пороги, находящіеся въ двухъ стахъ верстахъ отъ Фелускихъ, и того опаснѣе не по узкости рѣки, но потому, что наполнена она каменьями, сквозь которые вода пробирается, неся съ собою всю землю изъ окружностей. Симъ образомъ стремится она съ великою быстротою по многимъ, ежели можно такъ сказать, желобамъ, изъ которыхъ ни одинъ не способенъ къ судохожденію.
   Жители Галамскіе безпокойны, сварливы и готовы свергнуть Короля своего съ престола, для наималѣйшей причины. Главные вельможи почесться могутъ за мѣлкихъ Государей, не признающихъ иной, кромѣ похищенной ими, власти. На востокъ граничитъ съ сею областію Кассонское Королевство. Государь живетъ на большомъ островѣ, или лучше полуостровѣ, составляемомъ двумя рѣками на сѣверъ Сенегала, и почитается за сильнаго и богатаго Монарха; сосѣди не меньше боятся его подданныхъ. Границы владѣній его мало извѣстны, но увѣряютъ, что Галамской Король его данникъ. Находятся тамъ золотые, серебреные и мѣдные рудники, и сказываютъ, что сіи металлы лежатъ на поверхности земли...
   Симъ кончится сочиненіе, изъ котораго выбралъ я мѣста, показавшіяся мнѣ достойными вашего любопытства. Творецъ онаго, которой самъ не дошелъ до вершинъ Сенегала, думаетъ, что никто изъ Европейцевъ у оныхъ не былъ. Онъ судитъ, что сія рѣка имѣетъ одно свойство съ Ниломъ, то есть, прибываніе и убываніе приносящія землѣ плодородіе; и по другихъ подобнаго рода разсужденіяхъ, говоритъ онъ о разныхъ обычаяхъ, примѣченныхъ имъ во время путешествія, утверждаетъ на примѣръ, что нѣкоторые Магометанскіе Негры, вмѣсто обрѣзанія дѣвицъ, употребляютъ слѣдующей способъ. Когда достигнутъ онѣ до двенадцати лѣтъ, кладутъ имъ палку покрытую муравьями, кои мясо объѣдаютъ; а дабы сіи несѣкомые наѣвшись не оставили работы, перемѣняютъ ихъ нѣсколько разъ: и бѣдныя дѣвочки терпятъ страшное мученіе, пока работа Муравьева не произведетъ ожидаемаго отъ нихъ дѣйствія.
   "Сей народъ признаетъ, подъ именемъ Горея, адской духъ, которой по всей наружности есть ничто иное, какъ Негръ передѣтой отъ Марабу. Ежели вѣрить симъ простымъ людямъ, то при обрядѣ обрѣзанія всегда слышанъ ревъ сего страшнаго демона. Звука, его походитъ на самой низкой человѣческой голосъ, и ничто такъ, молодежи не устрашаетъ. Сколь скоро начинается оной, Негры готовятъ кушанье и носятъ оное въ какую нибудь ближную пещеру: все приносимое тотчасъ пожирается; а когда кушанья не довольно, находитъ онъ способъ красть молодыхъ людей, кои еще не обрѣзаны, и держитъ ихъ до тѣхъ поръ въ брюхѣ, пока не принесутъ ему покой пищи. Жертва пребываешь нѣма, даже по освобожденіи своемъ столько дней, сколько была она въ утробѣ діавола. Я видѣлъ примѣръ сего народнаго предубѣжденія въ одномъ Фулискомъ городѣ. Одинъ молодой Негръ, сказывали, вышелъ изъ Гореева брюха въ предъидущую ночь, и я не могъ заставишь его говорить, хотя и прокладывалъ въ нему стволъ ружья, котораго сей народъ весьма боится. Нѣсколько дней спустя, самъ онъ къ намъ пришелъ и разсказывалъ чудныя дѣла, кои конечно были только въ его воображеніи. Наконецъ всѣ Негры говорятъ съ ужасомъ о семъ чудовищѣ: и въ удивленіе приводитъ ихъ чистосердечность, съ какою увѣряютъ они какъ были похищены и поглощены симъ злымъ и прожорливымъ духомъ.
   "Марабу, питающіе въ нихъ сіи мысли, провождаютъ первые годы священничества во исполненіи невѣроятныхъ суровостей. Правда, что послѣ награждаютъ они за оное, и предаются безъ мѣры всѣмъ распутствамъ. Ходятъ въ рубищахъ, а часто и до половины наги; бѣгаютъ по улицамъ, какъ сумасшедшіе, и обыкновенно встрѣчающіяся съ ними честныя женщины бываютъ жертвою ихъ скотской необузданности. Зрители не только не противятся таковому насилію, но думаютъ еще, что женщина, побывавшая у нихъ въ рукахъ, пріобрѣтаешь святость, и цѣлуютъ ея платье. Мужъ, хотя и очень тѣмъ не доволенъ, долженъ радоваться и дать пиръ Мирабу для возблагодаренія за отличную милость, которой удостоилъ онъ его жену. Сіи попы берутъ женъ всегда изъ духовныхъ семей, и всѣ дѣти мужеска пола назначены вступать въ должности своихъ отцевъ. Главная изъ оныхъ наставлять юношество, и училища ихъ бываютъ иногда многочисленны. Многіе изъ нихъ весьма богаты; ибо сверхъ григри, приносящихъ немалой барышъ, мѣшаются они въ торговлю. Народъ имѣетъ къ нимъ такое великое почтеніе, что грезы ихъ принимаютъ за пророчества, и за откровенія чинимыя Магометомъ, съ коимъ, хвастаютъ сіи обманщики, будто говорятъ въ тайнѣ. Знатные не уступаютъ въ томъ черни. Ежели самые лучшіе изъ нихъ встрѣтятся, съ Марабу, дѣлаютъ около его кругъ, и становятся на колѣни для молитвы и для принятія отъ него благословенія. Тоже дѣлается въ покояхъ Королевскихъ; и вообще жители имѣютъ столь высокое мнѣніе о святости своихъ поповъ, что думаютъ, что обидившій ихъ, не можетъ прожить трехъ дней.
   "Наставленіе дѣтей сими попами дѣлается за часъ или за два до свѣта. Уроки написаны на маленькихъ дощечкахъ, и когда научатся ихъ читать, то выучаютъ на изусть. Не трудно чужестранцу узнать училище по шуму, производимому ими при повтореніи во весь голосъ того, чему учили ихъ мастера. Сіи не только показываютъ науку свою въ школахъ; но ходятъ по деревнямъ, и проповѣдуютъ всѣмъ, кому только досугъ слушать. Вездѣ и все имъ отворено; даже и въ самыхъ кровавыхъ войнахъ имѣютъ они вольность переходить изъ одного Королевства въ другое; но въ дорогѣ никому не докучаютъ; пропитаніе носятъ съ собою, а когда онаго не станетъ, нѣсколько листовъ бумаги доставляютъ имъ пищу чрезъ долгое время. Они дѣлаютъ изъ нея григри, чрезъ которые достаютъ все нужное.
   "Въ части Африки орошаемой Гамброю и Сенегаломъ, главные языки сушь Мандинговъ, Уалофовъ и Фулисовъ. Первой наиболѣе употребляется по Гамбрѣ; и съ нимъ можно ѣздить отъ самаго ея устья до мѣста, гдѣ сія рѣка соединяется съ Нигромъ, ежели то правда, какъ думаютъ, что она составляетъ ея рукавъ. Сверхъ сего общаго языка, Мандинги имѣютъ особой таинственной, совсѣмъ неизвѣстной женщинамъ, и мущинами употребляемой толькъ по случаю Мумбо-Юмбы. Непорченой Португальской языкъ служитъ въ торгахъ между Европейцами и Неграми: можетъ быть въ Лиссабонѣ бы его и не разумѣли, но Агличане легко ему обучаются, и переводчики ихъ никогда другаго не употребляютъ.
   "Сенегальскіе Негры всѣ Магометане, обращенные Маврами; но сія вѣра между ими состоитъ только въ исповѣданіи единаго Бога, и въ нѣкоторыхъ обрядахъ. Признаютъ они посланіе Магомета, не призывая имени сего пророка; имѣютъ также нѣкоторыя темныя преданія о Іисусѣ Христѣ, и говорятъ о немъ какъ о человѣкѣ сотворившемъ великія чудеса. Но повѣствуемое ими о могуществѣ и святости его, не имѣетъ ничего порядочнаго и вѣроподобнаго. Вѣрятъ они предопредѣленію, и приписываютъ всѣ свои нещастія Прови дѣянію. Такъ Богъ захотѣлъ, говорятъ они; мы не можемъ противиться Его волѣ. Ежели что украдутъ, то Богъ послалъ. Ежели лишатся отца, матери, братьевъ, дѣтей; Богъ имѣлъ въ нихъ нужду, и взяла, ихъ изъ сего свѣта. Симъ образомъ мѣшаютъ они Магометовы забобоны съ истиннами Христіанской вѣры. Не имѣютъ ни капищъ, ни мечетей, ни церквей. Духовныя собранія держатъ на полѣ пода, тѣнію нѣкакого большаго дерева. Подлѣ жилища, своихъ чертятъ кругъ, и въ немъ отправляютъ всѣ бѣснованія, кои придутъ имъ въ во обряженіе. Вообще всѣ суевѣрны; когда, сбираются въ дорогу, колютъ цыпленка, и примѣчаютъ по внутренностямъ его, должны ли пуститься въ путь, или отложить оной.
   Сіи Негры называютъ куску обыкновенную свою пищу. Дѣлается она изъ муки слѣдующимъ образомъ: толкутъ зерна и сѣютъ решетомъ для отдѣленія отрубей. Мѣсятъ потомъ изъ муки тесто, и ставятъ оное въ горшкѣ къ огню, безпрестанно мѣшая, чтобъ не испеклось. Отъ сего мѣшанія скатывается оно въ небольшіе сухіе и твердые катышки, какъ горохъ, и долго сбережено быть можетъ, ежели не хватитъ сырость. Когда хотятъ употребить ихъ, кропятъ теплою водою, отъ которой они становятся мягки, и бухнутъ какъ пшено. Сія пища легка, здорова, скоро въ желудкѣ варится, и особливо охладительна. Санглетъ называется крупа похожая на пшеничную.
   "Нигдѣ нѣтъ въ толикомъ числѣ, ни столь прекрасныхъ тамариндовъ, какъ на полуденномъ берегу Сенегала. Всѣ берега Африки усѣяны оными, но родъ ихъ мѣльче и качество хуже Сенегальскихъ. Сіе дерево, коего плодъ всегда выхвалялся во врачебной наукѣ, бываетъ обыкновенно величиною съ дерево грецкаго орѣха, но гуще. Сучья разстилаются ровно на всѣ стороны, и раздѣляются на многія вѣтви съ листьями производящими тѣнь и прохладу. Цвѣты выходятъ пучками длиною отъ пяти до шести дюймовъ, кои содержатъ не больше десяти цвѣтковъ, потому что оные не вмѣстѣ но порознь. Распущаются же на концѣ вѣтвей, и премѣняются въ плоды видомъ и величиною похожіе на бобовые стручья. Въ Европу привозятъ сѣмена, отдѣлившіяся отъ наружной кожи, сдѣлавъ изъ нихъ тѣсто. Африканцы составляютъ изъ того напитокъ, мѣшая съ водою, сахаромъ и медомъ, или варятъ ягодники и берегутъ ихъ для утоленія жажды. Высушеные листы имѣютъ туже силу. Негры кладутъ оные въ пшено, въ куску и во всѣ свои кушанья. Тамариндъ, разведенной въ водѣ, столь же пріятное питье, какъ сдѣланное изъ лимона...
   Сочиненіе, изъ котораго читали вы теперь выписку, избавило меня отъ долгаго пути; и всѣ мои странствованія, во время пребыванія въ крѣпости Св. Лудовина, ограничены были въ окружностяхъ острова. Деревня Соръ есть первая усадьба, представляющаяся на восточномъ берегу рѣки. Островъ, на которомъ она Лежитъ, имѣетъ пять верстъ въ длину и раздѣленъ многими небольшими рѣчками, называемыми Мариготы. Песокъ ихъ, которой впрочемъ плодороденъ, составляетъ въ срединѣ отлогіе холмы покрытые гомовыми или другими иглистыми и неприступными деревьями. Надлежало ѣдучи въ деревню переправляться чрезъ многія рѣки. Когда не были онѣ глубоки, то переносили меня Негры. Я садился на плеча, а какъ одежда ему не мѣшала, то опускался онъ въ воду по груди, и бѣгучи въ минуту ставилъ меня на другой берегъ. Сіи люди привыкли въ водѣ ходитъ, какъ мы по сухому пути, и знаютъ всѣ дороги. У меня не было другой лошади, простите сіе слово, когда надлежало переправляться черезъ рѣку, прудъ или неглубокое озеро.
   Ногами, не смотря на мою осторожность, касался я воды; но скоро онѣ высыхали на горячемъ пескѣ, покрывающемъ здѣшніе берега. Башмаки мои корчились, трескались и обращались въ пыль. Отъ одного отбіенія лучей отъ земли, кожа у меня съ лица слезла. Природа одарила Негровъ такою толстою подошвою, что башмаки имъ не нужны, и они могутъ безъ вреда ходить по самымъ твердымъ тѣламъ.
   Между разными растѣніями, возбудившими во мнѣ вниманіе на берегахъ Сенегала, видѣлъ я родъ тыквъ, свойственныхъ жаркимъ странамъ, называемыхъ жиромонъ. Величиною не уступаютъ онѣ родящимся въ холодныхъ краяхъ; и сахарной ихъ вкусъ, имѣетъ больше нѣжности и пріятности. Находится тамъ такожъ чувствительная трава, которую Негры называютъ Гверакіао, то есть доброй день, ибо когда ее тронешь, или говоришь къ ней близко, наклоняетъ она листья, какъ бы отвѣчала: доброй день, и оказывала свою благодарность за учиненную ей учтивость.
   Я писалъ къ вамъ объ одномъ деревѣ Золотаго берега, коего величина превосходитъ всѣ деревья, кои я въ жизни моей видалъ; но оное и сравниться не можетъ съ называемымъ здѣсь обезьянинъ хлѣбъ. Я мѣрялъ пень его снуркомъ, и нашелъ, что имѣетъ оной въ окружности семдесятъ восемь футовъ, то есть, больше двадцати пяти въ поперешникѣ. Высота его не чрезвычайна, и едва имѣетъ шестьдесятъ футовъ. Съ вершины идутъ многіе сучья и иные изъ нихъ горизонтально, и концами касаются до земли; въ длину же имѣютъ отъ сорока пяти до пятидесяти футовъ, и каждой не уступитъ самому толстому Европейскому дубу. Наконецъ все вмѣстѣ оно составляешь больше рощу, нежели одно дерево. Одинъ корень, которой вымыла вода, показалось мнѣ, имѣлъ больше ста десяти футовъ, не щитая части оставшейся еще въ землѣ. Многіе изъ сихъ деревьевъ носятъ имена Европейцовъ, потому что оныя вырѣзаны на корѣ ихъ. Одно изъ таковыхъ имянъ было вырѣзано въ пятнадцатомъ вѣкѣ, и буквы длиною будутъ въ шесть дюймовъ. Обезьянинъ хлѣбъ есть можетъ быть наидревнѣйшее дерево земнаго шара. Ежели Африка, производя слона и струса, можетъ хвалиться порожденіемъ великановъ между четвероногими и птицами; равномѣрно не отстала она и въ разсужденіи прозябеній, производя изъ нѣдръ своихъ наивеличайшее дерево въ свѣтѣ.
   Струсь или Струфокамилъ, о которомъ упомянулъ я, есть главная здѣшняя птица. Ихъ такъ много, что на берегахъ попадаются цѣлыми стадами. Вышиною бываютъ онѣ обыкновенно отъ семи до восьми футовъ; но тѣло, хотя и огромно, не имѣетъ сравненія съ ихъ величиною. Предолгія ноги, предолгая шея, голова съ лишкомъ малая, и покрытая нѣкоторымъ родомъ пуха. Глаза ихъ походятъ на человѣчьи, носъ короткой и острой; крылья малы для летанія, не помогаютъ имъ бѣгать съ удивительною скоростію, а особливо когда дуетъ вѣтръ сзади; когда же онъ противенъ, то вся ихъ надежда только на ноги. Перья на нихъ мягки, гладки, пушисты и густы. На самцахъ бываютъ оныя бѣлѣе, долѣе и толще, нежели на самкахъ. Сія птица имѣетъ толстыя и мясистыя бедры, покрытыя твердою, толстою и морщиноватою кожею, а ноги подобныя быку: но копыто раздѣляется, и вооружено когтями, коими она поднимаетъ, что захочетъ. Хвостъ круглой, густой, изъ бѣлыхъ перьевъ у самца, а изъ сѣрыхъ у самки. Перья ихъ употребляются для шишаковъ. Ежели кто за нимъ гонится, онъ хватаетъ каменья и бросаетъ ихъ назадъ съ великою силою. Пожираетъ безъ разбора все что ему ни покажутъ, кожу, траву, хлѣбъ, мясо, шерсть и пр. Не варитъ однакожъ желѣза, ни другихъ твердыхъ тѣлъ, а испускаетъ ихъ въ цѣлости. Мѣдь въ желудкѣ его превращается въ ядъ. Случалось открывать желудокъ струса, и находишь въ нихъ до шестидесяти Французскихъ Ліардовъ, кои, треніемъ между собою, уменшились почти до трехъ четвертей: желѣзо, каменья и кости покрыты были ярью.
   Сія птица плодится чрезвычайно, ибо несетъ яицы по нѣскольку разъ въ годъ; и каждой разъ по пятнадцати и по шестнадцати яицъ, кои соразмѣрны величиною птицѣ имѣющей изъ нихъ родиться. Есть такія яицы, въ которыя войдетъ больше бутылки воды; а другія вѣсятъ до пятнадцати фунтовъ, и могутъ насытить человѣкъ восемь. Вкусомъ походятъ онѣ на гусиныя. Скорлупа на нихъ бѣла, гладка и очень тверда, хотя не весьма толста. Турки и Персіане вѣшаютъ ихъ въ своихъ мечетяхъ. Дѣлаются изъ нихъ чашки и украшенія для кабинетовъ любопытныхъ людей. Струсы кладутъ ихъ въ песку, и донынѣ думали, что тамъ ихъ покидаютъ оставляя солнечному жару попеченіе ихъ высидѣть: но нѣтъ уже сомнѣнія, что сами на нихъ сидятъ, только ночью; а сіе и оправдываетъ ихъ отъ всклепанной лжи, будто бы были они нерачительны. И такъ что почиталось въ нихъ за глупость, обращается въ ихъ честь; ибо вмѣсто того, чтобъ безпрестанно сидѣть на яйцахъ, сидятъ они только тогда, когда то нужно. Безполезно старались высидѣть струсовы яицы на одномъ только солнцѣ.
   Ловля сего животнаго есть наилучшее увеселеніе всѣхъ знатныхъ Африканцовъ. Пріѣзжаютъ они на поле верхомъ на лошадяхъ варварскихъ (barbes) поджарыхъ, какъ борзыя собаки, пускаются за струсами, кои бѣгутъ съ непонятною скоростію, стараясь съ помощію крыльевъ добраться до горъ; но обыкновенно такъ ихъ улу чаютъ, чтобъ вѣтеръ былъ имъ противной. Когда начнутъ уставать, охотникъ скачетъ на нихъ во весь опоръ, и убиваетъ стрѣлами и копьемъ. Иногда ловятъ ихъ живыхъ; и пріуча продаютъ купцамъ посылающимъ ихъ въ Европу, гдѣ перья употребляются на балдахины, на шляпы, на шишаки, на кровати, на театральныя одѣянія и проч: готовятъ ихъ, бѣляшъ и красятъ разными цвѣтами.
   Арабы уважаютъ струфокамиловъ не только для перьевъ, кои какъ я сказалъ, есть товаръ не послѣдней, и коимъ отправляютъ они немалой торгъ; но и для мяса, которое сколь ни твердо, почитается у нихъ нѣжнымъ кушаньемъ. Сказываютъ, что у Геліогабала въ одинъ день на столѣ было подано шесть сотъ головъ струсовыхъ, изъ которыхъ ѣли одинъ только мозгъ.
   Въ прѣсной водѣ рѣки Сенегала ловятъ рыбу, которую Французы называютъ трясунъ (Trembleur) по причинѣ страннаго ея качества, возбуждающаго дрожаніе весьма болѣзненное въ членахъ людей, до нея устротвающихся. Сіе дѣйствіе мало разнится съ Електрическимъ ударомъ, и сообщается также и тогда, какъ коснется до нее палкою, столь сильно, что все, чтобы ни держалъ, изъ рукъ выпадетъ. Сія рыба кругловидна безъ чешуи, и склизка какъ угорь, но гораздо толще въ сравненіи съ своею длиною. Тѣло, хотя и довольно вкусно, не для всѣхъ здорово.
   Рекинъ есть другая рыба, водящаяся по здѣшнимъ морскимъ берегамъ и даже въ рѣкахъ Сенегальскихъ. Она есть наивеличайшая и наиопаснѣйшая изо всѣхъ морскихъ собакъ, и самое смѣлое, прожорливое и человѣку непріязненное морское животное. Въ длину имѣетъ оноло двадцати пяти футовъ, въ поперешникѣ четыре. Пасть ея разтворяется до половины шеи, и вооружена на каждой челюсти тройнымъ рядомъ зубовъ, столь частыхъ и твердыхъ, что ничто устоять отъ нихъ не мо тешъ. Случалось находить въ нихъ цѣлыхъ людей; почему съ начала и дали имъ, сказываютъ, Имя Реквіемъ (упокой), а изъ онаго наконецъ сдѣлали рекинъ. Многіе также увѣрены, что онъ есть то самое чудовище, во чревѣ котораго Пророкъ Іона проводилъ три дни и къ сему прибавляютъ, что ежели въ глотку ему поставить кляпъ, собаки лазятъ въ него свободно, и ѣдятъ что найдутъ въ брюхѣ. Челюсти его такъ чудно устроены, что можетъ онъ пасть отворять по величинѣ добычи, дѣлая ее столько широку, сколько надобно. Всякое мясо ему пріятно; но, кажется бѣлой человѣкъ притягиваетъ его меньше, нежели черной, а черной меньше нежели собака.
   Сіе чудовища, произведенное природою только для того, чтобъ пожирать, нападаетъ на все, что встрѣтится; и ежелибъ не имѣлъ онъ трудности съ кусаніи, скоро бы опустошилъ весь Океянъ; но по щастію ненасытная его пасть такъ отдалена отъ конца рыла, что неловко ему хватать добычу. Корабли, плавающіе по здѣшнимъ морямъ, всегда ими окружены; и ежели по нещастію упадетъ матросъ въ воду, тотчасъ пожирается сими страшными животными. Когда опустятъ въ море умершаго человѣка, они въ минуту разрываютъ его на куски, и поддаютъ. Алчность въ нихъ такъ велика, что дерутся между собою какъ отчаянные, и поднимаясь до половины изъ воды, бросаются одни на другихъ съ такимъ стремленіемъ, что удары раздаются по воздуху.
   Ловить ихъ легко. Какъ они весьма прожорливы, то и бросаются на все безъ разбора. Обыкновенно кладутъ ветчиннаго сала на крюкъ, придѣланной къ цѣпи, а сія привязана къ веревкѣ. Когда ренинъ не голоденъ, то приближается къ приманкѣ, осматриваетъ, плаваетъ вкругъ, и кажется ее презираетъ; нѣсколько удаляется, возвращается, показываетъ что хочетъ проглотить, и покидаетъ Когда наскучить всѣмъ симъ, тянутъ за веревку, какъ бы хотѣли вытащишь крюкъ. Тогда голодъ въ немъ возбуждается; и онъ бросается на кусокъ, и его глотаетъ.
   Почувствуя, что пойманъ, приноситъ онъ другую забаву, движеніями, чинимыми чтобъ отъ него освободиться. То старается зубами перекусить цѣпь; то пытается уйти, и скачетъ, чтобъ перервать веревку. Нѣкоторые изъ нихъ усиляются выблевать добычу со всѣми своими черевами; Давъ имъ помучиться такимъ образомъ, тянутъ веревку такъ, чтобъ голова его вышла изъ воды, и другою веревкою съ петлею, стараются перехватить его поперегъ. Тогда удобно встащить его на корабль, гдѣ убиваютъ его уже до смерти. Нѣтъ животнаго у котораго бы труднѣе было отнять жизнь: ибо изрубленное на части тѣло его продолжаетъ еще шевелиться. Когда вытащенъ онъ изъ воды, ни одинъ матросъ не смѣетъ къ нему подойти, не принявъ предосторожностей. Сверьхъ угрызенія, которымъ всегда лишаетъ онъ какого члена, удары хвоста столь сильны, что ломаетъ имъ руки или ноги человѣку.
   Мясо сего животнаго твердо, не жирно, клейко и худо на вкусъ. Одно сносное мѣсто есть брюхо; кладутъ его въ уксусъ на сутки, варятъ въ водѣ, и ѣдятъ съ деревяннымъ масломъ. Ежели поймаютъ самку щенную, вынимаютъ дѣтей, и подержа дни два въ водѣ, ѣдятъ; и мясо ихъ бываетъ тогда довольно вкусно. Матросы наши не брезгуютъ и самымъ рениномъ, а Негры и обыкновенно ихъ ѣдятъ. Берегутъ мясо пока начнетъ вонять, и въ семь состояніи почитается у нихъ за нѣжное кушанье; по сей причинѣ отправляется имъ немалой торгъ въ Гвионеи, и особливо на Золотомъ берегу. Жиръ сего животнаго долго сохраняется, сохнетъ и твердѣетъ какъ ветчинной: но обыкновенно варятъ его чтобъ достать масло. Крупные и гладкіе зубы ренина, обдѣлываютъ въ серебро и даютъ дѣтямъ играть, чтобы помочь прорѣзаться зубамъ. Напослѣдокъ кожу его употребляютъ многіе художники, для лощенія дерева, на футляры и проч. Примѣчено, что сей морской звѣрь всегда окруженъ мѣдною рыбою, которая питается добычею имъ пойманною. Она входитъ въ пасть сему чудовищу, которое, вещь удивительная, выпускаетъ ихъ назадъ, не дѣлая имъ вреда.
   Другая рѣдкость на Сенегалѣ суть Пеликаны, пнако называемые (Большіе зосБы, гуляющіе на водѣ какъ лебеди. Послѣ струсовъ, они тамъ самыя крупныя птицы, И дъ носомъ длиною фута полтора, приросъ у нихъ мѣшокъ, въ которой умѣстится бутылки три воды, и которой употребляютъ они единственно для ловли. Природа симъ ихъ одарила для доставленія способа удовольствовать ненасытность, и не могла дать его животному, которое бы съ большею пользою его употребляло. Можно сказать, что пеликанъ знаетъ рыболовное искуство въ совершенствѣ. Они стадомъ плаваютъ на глубокихъ мѣстахъ составляя кругъ, которой сближаясь уменшаютъ, чтобъ захватить рыбу загоняемую движеніемъ ногъ ихъ въ одно мѣсто. Когда увидятъ что собралось рыбы довольно, опускаютъ въ воду ротъ, разтворя его, и съ невѣроятною скоростію сжимаютъ. Дабы изъ мѣшка воду выпустить, наклоняютъ носъ немного на бокъ, оставляя небольшое отверстіе. Она вытекаетъ, а рыба остается, пеликанъ летитъ на берегъ и оную поядаетъ.
   Я есть и проч.
   

ПИСЬМО CLXXIV.

Канарскіе острова.

   Вы узнаете вдругъ, Государыня моя, и объ отъѣздѣ моемъ изъ Африки и о прибытіи въ Европу. Отъ береговъ Сенегала до рѣки Тага, считаютъ около трехъ тысячъ пяти сотъ верстъ; но по дорогѣ, нами избранной, ѣхали мы почти вдвое. Сперва бросили якорь въ крѣпости Аргуинъ, потомъ останавливались на Канарскихъ островахъ, въ Мадерѣ на Азорскихъ островахъ; и по прошествіи пяти недѣль, прибыли благополучно въ Лиссабонской портъ. Я никогда не видывалъ столько людей страждущихъ морскою болѣзнію, какъ въ семъ послѣднемъ мореплаваніи.
   Вамъ извѣстно, что сія болѣзнь есть нѣкоторой родъ слабости и лишенія силъ, причиняющихъ рвоту чаще или рѣже по различію сложенія. Есть люди, кои никогда ею не страдали: другіе терпятъ только въ первые дни небольшую тягость въ головѣ, у иныхъ оказывается она единственно при волнованіи моря, когда корабль сильно качается; иные наконецъ подвержены ей въ короткихъ переѣздахъ, равномѣрно какъ и въ долгомъ плаваніи, въ тихое время и въ бури. Люди крѣпкаго и слабаго сложенія терпятъ ее одинаково: есть однакожъ сложеніи, въ коихъ не страдаютъ ею, на примѣръ: малолѣтные дѣти и ослабѣвшіе отъ болѣзней. Кто не столь былъ долго на морѣ чтобъ успѣло его вырвать, у того рвота начинается два и три часа спустя, какъ сойдетъ съ корабля. Рѣдко случается, чтобъ сія болѣзнь причиняла лихорадку, но портитъ желудокъ, не отнимая охоты ѣсть. Примѣчено, что женщины крѣпче мущинъ, и что близорукіе, и слабое зрѣніе имѣющіе выдерживаютъ больше тѣхъ, кои видятъ хорошо и далеко. Наконецъ сдѣлано примѣчаніе, что тотъ, кто наиболѣе терпѣлъ на морѣ, гораздо здоровѣе бываетъ на землѣ нежели тотъ, которой былъ здоровъ во время мореплаванія.
   Въ пути часто забавляли насъ летучія рыбы. Море ими, такъ сказать, было покрыто. Перья они имѣютъ длиною почти во все тѣло, и оныя служатъ имъ для летанія надъ водою. Дориды (златабровь) и бониты, другія морскія животныя любятъ ихъ ѣсть, и безпрестанно за ними гоняются: ежеминутно видѣли мы стада рыбъ поднимающихся надъ моремъ, для избѣжанія сихъ жестокихъ гонителей. На воздухѣ держаться онѣ могутъ до тѣхъ поръ, пока крылья пообсохнутъ; почему перелеты ихъ коротки, и тѣ, кои поднимались выше корабля, въ него падали: что доставляло намъ изобильную и нѣжную пищу.
   Ночью имѣли мы другія увеселенія. Сколь скоро по захожденіи солнца наступала темнота. море озаряло насъ своимъ свѣтомъ. Носъ корабля, разсѣкая воду, казалось зажигалъ ее: и симъ образомъ плыли мы въ огненномъ кругѣ, которой продолжался до острова Аргуина.
   Сей островъ дающій имя заливу, въ которомъ лежитъ, не имѣетъ больше двадцати пяти верстъ въокружностію. Вездѣ можно къ нему пристать шлюпкою, но кораблямъ приближаться не льзя, и суда, коимъ нужно отъ десяти до двенадцати футовъ воды, подойти къ нему могутъ только на ружейной выстрѣлъ. Островъ Аргуинъ, которой Арабы называютъ Гиръ, найденъ въ половинѣ пятнадцатаго вѣка Португальцами, кои построили тамъ на рогу одной каменной горы крѣпость, имѣющую около двадцати саженъ въ передней стѣнѣ; а стѣны хотя и кирпичныя, но толщиною въ четыре, вышиною же отъ тридцати до сорока футовъ. Со стороны земли, сдѣланы двѣ башни, соединенныя куртиною, посрединѣ которой вороты. Достальная часть омывается Океаномъ; въ срединѣ находится водохранилище и магазейнъ, могущіе выдержать бомбу.
   Португальцы пользовались сею крѣпостію и окружною торговлею около двухъ сотъ лѣтъ; но Голландцы, видя ихъ слабость, отняли заведеніе, и умножили въ немъ укрѣпленія. Они хранили его больше двадцати лѣтъ, отправляя весьма прибыточную торговлю; а особливо гомью, за которую платили крайне дорого, дабы подорвать наши торги въ Сенегалѣ. Сія причина принудила Французовъ осадить и взять крѣпость; но отдана оная назадъ послѣ Нимегскаго мира; и съ того времени неоднократно была въ рукахъ у Французовъ и Голландцевъ, и на конецъ досталась Индейской компаніи, равно какъ замокъ и контора въ Портендикѣ, лежащемъ на томъ же берегу, на половинѣ дороги отъ Аргуина до Сенегала.
   Объѣхавъ Бѣлой мысъ, пустились мы нигдѣ не останавливаясь къ Канарскимъ островамъ, знаемымъ древними подъ именемъ Счастливыхъ, по причинѣ благораствореннаго воздуха и плодородія земли. Я вспомнилъ, приставая къ желѣзному острову, что Кардиналъ Ришелье, собравъ многихъ Астрономовъ въ Парижской арсеналъ для разсужденія, гдѣ провести первой Меридіанъ, рѣшилъ по ихъ совѣту протянуть оной чрезъ сей островъ, какъ самой западной изъ Канарскихъ. Въ слѣдствіе того Лудовикъ XIII выдалъ указъ, запрещающій Французамъ проводить его во всякомъ другомъ мѣстѣ, и повелѣвающій оттуда считать первой градусъ долготы, идучи на востокъ. Вотъ все то, что-сей уголокъ земли можетъ любопытнаго представить Французу: ибо я за басню почитаю сказыванное мнѣ объ одномъ здѣшнемъ деревѣ, которое будто бы днемъ всегда окружено облаками, а ночью бьетъ воду, какъ родникъ, для нужды людей и скота. Близъ селенія, носящаго одно имя съ островомъ, находится огнедышущая гора, которая иногда чинитъ изверженіями своими немалой вредъ.
   Думаютъ, что острова Канарскіе получили имя свое отъ особливаго рода сахарныхъ тростей, (cannes,) растущихъ въ великомъ числѣ отъ одного корня. Хотя не сильно подавишь ихъ рукою, испускаютъ онѣ сокъ похожей на молоко и почитаемой за весьма сильной ядъ. Кажется, что первые жители сего уединеннаго края были переселенцы изъ Египта, откуда принесли нравы и вѣру, но нечувствительно впали въ ужасное варварство, хотя и, не были столь безчеловѣчны, какъ въ томъ укоряютъ варваровъ. На пролитіе крови, съ отвращеніемъ смотрѣли; ненависть не вселяла въ нихъ противъ Непріятелей инаго мщенія, какъ заставлять оныхъ, пасти и чистить овецъ; ибо сіе упражненіе т читалось у нихъ за самое презрительное. Гуанхи, (такъ тогда назывался сей народъ) были росли, сильны и столь проворны, что сходили съ вершинъ горѣ, перескакивая съ камня на камень. Для сего употребляли они копья длиною отъ девяти до десяти футовъ, опираясь на оные, дабы перескочить съ одного мѣста на другое. Одежда ихъ была козья кожа; пища тѣсто изъ толченаго ячменя, воды и меда. Въ сраженіяхъ употребляли каменья, и бросали оные и мѣтко и сильно. Домы ихъ были пещеры изсѣченныя въ камнѣ, или природою пріуготовленныя. Имѣли они Царей, коимъ были весьма послушны. Женящіеся возобновляли имъ присягу за себя и за дѣтей своихъ, и уступали первое право на дѣвство своихъ женъ. Когда новой Монархъ возходилъ на престолъ, молодые люди имѣли обыкновеніе приносить ему не только вѣрность и услуги, но и самую жизнь: а бывали и такіе, что не довольствовались словами, и исполняли то въ самомъ дѣлѣ. Въ препровожденіи великаго числа людей, шли они на край глубокой пропасти, и, по многихъ обрядахъ, бросались туда въ присутствіи всѣхъ зрителей. Таковое обыкновеніе обязывало Государя оказывать особое уваженіе къ сродникамъ погибшаго, и отличать ихъ почестьми и милостыни.
   Сей народъ признавалъ Вышнее Существо, и приносилъ Ему жертвы; имѣлъ, нѣкоторое понятіе о будущемъ наказаніи за преступленія и огнедышущую гору Тенерифскаго Пика почиталъ адомъ злыхъ. Отъ предковъ своихъ перенялъ онъ тайну балсамировать мертвыхъ, такъ что никогда оные не портились, и клалъ ихъ въ большихъ погребахъ, сдѣланныхъ подъ каменными горами. Понынѣ еще видны таковыя погребальныя пещеры, въ коихъ тѣла совсѣмъ цѣлы, хотя и положены тамъ за нѣсколько вѣковъ. Въ обѣихъ полахъ можно разглядѣть, глаза, у ши, носъ, зубы, бороду, губы, и даже естественныя части.; Однѣ изъ таковыхъ муміи стоятъ на ногахъ, другія положены на кроватяхъ изъ столь твердаго дерева, что нѣтъ желѣза, которымъ бы его разрѣзать было можно. Сіи трупы легки какъ солома; хрящи сухіе, и даже кровяныя жилы видомъ подобны снуркамъ. Ежели вѣришь потомкамъ сихъ древнихъ Гуанховъ; то между предками ихъ было особливое колѣно, которое одно знало способъ балсамировать тѣла, и сохраняло его какъ священную тайну, никогда и никому неоткрываемую. Сіе самое колѣно составляло духовенство, или чинъ жрецовъ, и жрецы не мѣшались чрезъ брачныя союзы съ прочими степенями гражданъ. Но по завоеваніи острововъ большая оныхъ часть истреблена побѣдителями, а съ ними погибла и тайна. Извѣстно только то чрезъ преданія, что входило въ составь ихъ коровье масло, смѣшанное съ медвѣжьимъ саломъ, которое нарочно хранилось въ козьихъ кожахъ. Варили его съ лавендовою травою, растущею между камнями; присовокупляли къ оной дикую шалфею и другія травы, и изъ смѣшенія ихъ составлялся наипреизящнѣйшій балсамъ. Пріуготовя такимъ образомъ составъ, вынимали изъ тѣла всю внутреннюю; мыли его щелокомъ, сдѣланнымъ изъ сосновой на солнцѣ высушенной поры. Перемываніе нѣсколько разъ повторялось; потомъ неоднократно намазывали тѣло внутри и снаружи, и при каждомъ разѣ давали ему сохнуть. Сіе продолжали до тѣхъ поръ, что мазь проницала сквозь весь трупъ, и мясныя части такъ сжимались, что видны были всѣ мышки. Не прежде узнавали, нѣтъ ли недостатка въ работѣ, какъ тѣло совсѣмъ уже становилося легко. Тогда зашивали его въ козьи кожи, и шовъ такъ былъ ровенъ и гладокъ, что и понынѣ удивляются искуству съ каковымъ оной сдѣланъ. Каждая покрышка совершенно соразмѣрна съ величиною покойнаго.
   Канарскіе острова долго были неизвѣстны. Кастиланцы обрѣли ихъ въ концѣ четвертагонадесять вѣка, но на нихъ тогда не поселились. Спустя двадцать лѣтъ, два Французскіе дворянина, называемые Бетанкуры, испросили у Гишпанскаго Короля позволеніе ихъ завоевать. Они покорили себѣ изъ нихъ четыре, и потомъ уступили Португальскому Королю, которой далъ имъ въ промѣнъ нѣсколько земли на островѣ Мадерѣ. Наконецъ всѣ Канарскіе острова присоединены къ Гишпанской коронѣ чрезъ трактатъ, заключенной между Португальцами и Кастиланцами. Первой. полученной Гишпанцами отъ нихъ плодъ, была нѣкоторыя трава, именуемая орхелъ, которую перевезли они въ Кадиксъ для употребленія въ краску. Козьи кожи, сало и сырь, составляли достальные товары. При сихъ началахъ Канарейцы не весьма оказывали себя склонными въ истиннамъ Христіанскаго закона; Миссіонеры доводили ихъ до познанія оныхъ постепенно. Селенія ихъ были простыя деревни безъ укрѣпленій по полямъ) но въ горахъ надлежало оныя Брать настоящею осадою.
   Считается двенадцать Канарскихъ острововъ, но нѣсколько важныхъ только семь, прочіе же можно назвать кучами. Большая Канарія, отъ которой всѣ другіе получили имя, лежитъ посрединѣ и богатѣе прочихъ, хотя и не самой большой: ибо едва имѣетъ двѣсти верстъ въ окружности. Находятся на немъ четыре города, изъ коихъ главной столица, и носитъ одно имя съ островомъ: называютъ его также Палмовымъ городомъ. Домы въ немъ изрядны, о двухъ жильяхъ, съ площадкою на кровлѣ; есть и замокъ, по немогущій противиться нападенію. Палма имѣетъ около двенадцати тысячъ жителей; въ ней пребываетъ верховной Совѣтъ семи острововъ, Инквизиція, Епископъ и Губернаторъ; но послѣдніе два, равно какъ и всѣ благородные люди, больше живутъ на Островѣ Тенерифѣ. Сверхъ Собора, коего капитула составлена изъ восьми чиновныхъ и шестнадцати Канониковъ, есть въ ней Доминиканы, Францисканы, Іезуиты и монахини, слѣдующія правиламъ Св. Бернарда. Французы держатъ тамъ Консула. Прочіе городы суть Тельда, Гольдеръ и Туя, около которыхъ видны многія сахарныя фабрики, могущія почесться за деревни по множеству людей на нихъ работающихъ.
   Тенерифъ, самой большой изъ Канарскихъ острововъ, и также самой плодородной и лучше обработанной, наполненъ и окруженъ неприступными горами. Въ ущелинахъ сихъ горъ находятся лѣса померанцовыхъ, цедратовыхъ, лимонныхъ, смоковныхъ, гранатовыхъ, и другихъ плодоносныхъ деревьевъ. Въ долинахъ родится наилучшій хлѣбъ въ свѣтѣ; косогоры покрыты виноградомъ и приносятъ славное вино, знаемое подъ именемъ Канарскаго и Малвоазіи. Первое дѣлается изъ крупнаго винограда, имѣющаго сокъ крѣпкой и пьяной, но не смотря на оное, сіе вино есть обыкновенное. Второе достаютъ изъ мѣлкихъ ягодъ, кои круглы и сладки, и даютъ прелестной напитокъ, заслуживающій быть отвозимъ во всѣ части свѣта. Обыкновенно качество сихъ винъ приписывается свойству земли, но не меньше принимаетъ въ томъ участія и хожденіе за виноградомъ. Избираются подъ него холмы, лежащіе на полдень; нижняя оныхъ часть употребляется на пашню, а на опредѣленной подъ виноградъ землѣ строятся низкія стѣнки по грудь человѣку, разстояніемъ футовъ по пяти одна отъ другой. Сіи стѣны служатъ ко многому; ибо во первыхъ, поддерживая землю, препятствуютъ корнямъ обнажаться, во вторыхъ удерживаютъ воду, когда дождь идетъ; и наконецъ умножая преломленіе солнечныхъ лучей, доставляютъ лозамъ больше жара. Другая сторона сихъ холмовъ, то есть, лежащая на сѣверъ, суха, необработана, и представляетъ взору цѣпь голыхъ и цвѣтомъ на аспидъ похожихъ камней.
   Посреди острова возвышается гора, коей перпендикулярная высота имѣетъ болѣе пяти верстъ, и столь же удивительна въ близи, какъ издали. Подошва ея простирается почти до самаго моря, откуда до вершины ея считаютъ дороги два дня съ половиною, хотя кажется что кончится она самымъ острымъ шпицомъ, какъ голова сахара, на которую много походитъ, но имѣетъ однако плоскость занимающую больше десятины земли. Средина сей плоскости есть жерло, изъ коего выкидываетъ большіе каменья, огонь и дымъ. Можно ѣхать на нее верстъ тридцать пять на лошакахъ, или на ослахъ; но далѣе путь продолжать должно пѣшкомъ и съ немалою трудностію. Задъ горы, въ первыхъ двадцати верстахъ, наполненъ хорошимъ лѣсомъ, и бьютъ изъ него ручьи, текущіе въ море. Когда пріѣдешь на половину дороги, холодъ становится несносенъ, и кончится въ десяти только верстахъ отъ вершины, гдѣ жаръ не меньше великъ, какъ и на долинѣ. Самое лучшее время для сего пути есть конецъ лѣта, потому что нѣтъ тогда ручьевъ, производимыхъ тающимъ снѣгомъ. На вершинѣ горы дождь не идетъ, небо ясно, и никогда не бываетъ вѣтра. Островъ хотя покрытъ каменными горами, съ верьху сей горы представляется гладкимъ полемъ: но что принимается оттуда за землю, въ самомъ дѣлѣ суть облака, ходящія гораздо ниже мѣста, съ котораго смотришь. Вся верхняя часть горы безплодна; нигдѣ не видно ниже куста. Ежели бросить камень въ жерло, изъ котораго бываетъ изверженіе, оной производитъ стукъ подобной тому, когда бьешь желѣзнымъ молоткомъ о какой мѣдной сосудъ. По сей причинѣ Гишпанцы назвали его Чортовымъ котломъ. Отверстіе его имѣетъ въ поперешникѣ не меньше ста футовъ, и ко дну простирается саженъ на тысячу. Видомъ походитъ на воронку; края его покрыты мѣлкими и мягкими каменьями, перемѣшанными съ пескомъ и сѣрою. Насъ увѣряли, что путешествователи отваживались спускаться до самаго дна пропасти, и нашли тамъ только похожую на соль свѣтлую сѣру. Землю можно мять какъ тѣсто, и ежели ссучить ее на подобіе свѣчи, горитъ она какъ сѣра. Таковъ славной Тенерифской Пикъ, которой по общему мнѣнію признается за наивысочайшую въ свѣтѣ гору, а вершина его есть часть земнаго шара наиболѣе отдаленная отъ его средоточія. Мы начали видѣть ее на морѣ верстъ за сто, а съ вершины ея видны всѣ Канарскіе острова.
   Лагуна, столица острова, построена при подошвѣ горы: имя свое получила отъ озера, на берегу котораго стоишь. Раздѣлена она на два прихода, и имѣетъ нѣсколько мужскихъ и женскихъ монастырей. Большая часть домовъ каменные, и покрыты черепицею; во всѣхъ почти есть площадки и цвѣтники съ лимонными и померанцевыми алеями: но улицы отъ того не правильнѣе. Посреди города большая площадь, окруженная изрядными зданіями. Построенъ на ней водоводъ для снабженія жителей водою, которая очень хороша. Наконецъ, ежели разсматривать въ сей столицѣ положеніе ея, далекость вида съ морской стороны, сады, саженыя дороги, рощи, ровнину, озеро и умѣренность охлаждающихъ ее вѣтровъ, должно почесть ее за прелестное жилище. Прочіе города называются: Санта-Круцъ, Оратава, Ріалео и Гарахчко.
   Благорастиворенная умѣренность климата на Тенерифскомъ островѣ "превосходныя паствы, причиною доброты водящагося на немъ ската. Видны тамъ превеликія стада коровъ и козлятъ, коихъ мясо весьма вкусно; но овецъ не такъ много. Водятъ живность всякаго рода; но дичина, а особливо птицы, рѣдки; и примѣчено, что Канарейки, кои во Франціи становятся бѣлы, здѣсь такъ сѣры, какъ коноплянки: сіе произходитъ безъ сомнѣнія отъ стужи нашего климата. Родящіяся во Францій не имѣетъ столь пріятнаго голоса, ни столь прелестнаго напѣва какъ здѣшнія.
   Дерево, приносящее Драконову кровь, ростетъ также на Тенерифскомъ островѣ. Симъ именемъ называется вещество смолистое, сухое, ломкое, рѣдко прозрачное, цвѣтомъ темнокрасноватое, и неимѣющее ни вкуса ни запаха, ежели его не зажжешь, употребляется оно на лѣкарство, и Аптекари раздѣляютъ его на разные роды. Канарская течетъ изъ дерева ростущаго на высотахъ, коего вѣтви всегда зелены. Пень его шороховатъ, щепляется во многихъ мѣстахъ, и во время каникула напускаетъ жидкость, которая сгущается на подобіе кровяныхъ капель.
   Сей островъ имѣетъ многія пристани: Оратовская прочихъ знатнѣе для торговли. Агличане содержатъ въ ней Консула и многихъ купцовъ. Лучшая вода въ Санта-круцѣ; и корабли посылаютъ туда за оною шлюпки даже изъ Оратавы. Мы забавлялись на рейдѣ ловлею веретеницы. Сей рыбы такъ тамъ много, что кажется собралась она вся изъ около лежащаго моря. Едва бросишь уду, то навѣрно вытянешь рыбу, а часто хватаетъ она и безъ приманки. Когда ночь наступитъ и море утишится, рыболовы берутъ факелы и разъѣзжаютъ на судахъ около рейды, верстъ на пять вкругъ. Прибывъ на мѣста, которыя имъ покажутся рыбнѣе, останавливаются и смотрятъ на собирающихся около огня; закидываютъ неводъ, вынимаютъ изъ него рыбу, кладутъ въ судно, и продолжаютъ сіе до тѣхъ поръ, пока не наловятъ, сколько имъ надобно. Въ продолженіе ловли ежеминутно видишь барки пріѣзжающія съ рыбою, которая продается весьма дешево. Канарской не одного рода съ тѣмъ, которой ѣдятъ въ Европѣ. Онъ уже и меньше, тѣло его было твердо и изряднаго вкуса, хотя и хуже нашихъ.
   Островъ Гомера имѣетъ небольшой городокъ и пристань тогожъ имени. Останавливаются въ оной часто Индѣйскіе корабли для запасенія свѣжими припасами. Принадлежитъ онъ Гомерскому Герцогу: но подданные переносятъ рѣшеніи его въ судъ Королевской, находящійся въ Канаріи.
   Вино Палмское чинитъ извѣстнымъ островъ и городъ тогожъ названія. Изобилуетъ онъ такожъ плодами и скотомъ.
   Ланцерота носитъ титло Графства, и ничего примѣчанія достойнаго впрочемъ не имѣетъ. Фреута-Вентура претерпѣла много отъ огнедышущей горы, отворившейся въ 1730 грду на островѣ сего имени, и задушила немалое число жителей. Ланцерота славится лошадьми; большая Каварія, Палма и Тенерифъ винами; Фуерта-Вентура морскими птицами, а Гомера дикими козами. Сіи острова суть источникъ изобилія и выгоды, но вода на нихъ посредственна.
   Гнушанцы, владѣющіе Канарскими островами, не нашли на ицхъ по прибытіи своемъ ни вина ни хлѣба. Они посѣяли хлѣбъ, насадили виноградъ. Сей былъ присланъ, одни говорятъ, съ береговъ Рейна, другіе съ острова Кандіи, а можетъ быть и изъ обѣихъ мѣстъ, при царствованіи Карла V. Помянутыя лозы будучи такимъ образомъ пересажены, приносятъ въ большемъ количествѣ и лучшее вино, нежели въ самой Кандіи. Увѣряютъ, что въ одинъ годъ выслано онаго до пятнадцати тысячъ бочекъ въ Англію: перевозъ по морю умножаетъ его доброту.
   Я кажется доносилъ уже вамъ о обрѣтеніи острова Мадеры, которой многіе полагаютъ въ числѣ Канарскихъ, хотя и лежитъ оной отъ нихъ въ трехъ стахъ верстахъ. Мы переѣхали сіе разстояніе въ два дни съ половиною. Мадера, которая признается за наипріятнѣйшее пребываніе во всемъ свѣтѣ, приноситъ немалой доходъ Португальскому Королю, Воздухъ на ней весьма тихъ; всѣ Европейскіе плоды ростутъ совершенно, и тамошніе предпочитаются плодамъ того-же рода въ другихъ климатахъ. Однакожъ хотя земля изобильна, не приноситъ довольно хлѣба на пропитаніе своихъ жителей, и они обязаны доставать его изъ другихъ мѣстъ; но сей недостатокъ награждается добротою и количествомъ вина. Мадерское вино имѣетъ то свойство, что отчасу лучше становится, или ежели попортилось, исправляется отъ солнечнаго жара: но для сего бочку надлежитъ ототкнуть, чтобъ входилъ въ нее воздухъ. Доходъ съ винограднаго сада дѣлится равными частями между его хозяиномъ и тѣми, кои за нимъ ходятъ. Іезуиты владѣютъ садами съ лучшимъ виномъ, и различаютъ его на два рода, называя Гинго и Малвоазія. Сказываютъ, что первое получило имя отъ красной краски, которую въ него кладутъ; но они въ томъ запираются, утверждая, что сей цвѣтъ вину сроденъ. Считаютъ, что въ обыкновенной годъ островъ Мадера даетъ вина отъ тридцати до тридцати шести тысячъ бочекъ. Жители выпиваютъ третью часть, а достальное отпускается въ Восточную Индію на острова и въ Европу.
   Когда первые Португальцы обрѣли Мадеру, нашли на ней только дремучей и обширной лѣсъ, которой зажгли, и сказываютъ пожаръ продолжался семь лѣтъ. Потомъ раздѣлили между собою разныя округи острова, принялись разчищать землю, и въ нѣсколько годовъ сдѣлали изъ сего дикаго мѣста прелестной садъ. Въ селеніи было тогда небольше восьми сотъ человѣкъ, кои такъ разплодились, что нынѣ годныхъ служить подъ ружьемъ наберется больше десяти тысячъ, усадьбы превратили они въ города; и Фунталъ, названной по причинѣ ростущаго въ окружности дягиля (Fenouil), сдѣлали столицею. Манхико и Санта-Круцъ суть другіе два города. На всемъ островѣ находится тридцать шесть приходовъ, восемдесятъ двѣ пустыни, четыре больницы, множество замковъ и загородныхъ домовъ.
   Фуншалъ, лежащей весьма близко къ морю, защищается крѣпостью и другими разными укрѣпленіями, улицы непорядочны, домы просты объ одномъ жильѣ, окны безъ стеколъ, и на ночь запираются ставнями. Есть въ немъ Епископъ Намѣстникъ Лиссабонскаго. Соборъ Пресв. Богородицы построенъ въ новомъ вкусѣ: духовенство богато и многочисленно. Прочія церкви также изрядныя и хорошо содержатся, особливо Іезуитская, при которой заведено училище. Жителей считается десять тысячъ, изъ коихъ по крайней мѣрѣ десятая часть монахи и монахини, живущія между собою съ немалою вольностію. Достальные суть смѣсь Португальцевъ, Негровъ и Мулатровъ, но первыхъ всѣхъ меньше. Впрочемъ торговля чинить ихъ всѣхъ равными, и они вступаютъ между собою въ брачные союзы. Одѣты всѣ въ черномъ, и всѣ даже до слугѣ, носятъ шпаги, когда и при столѣ служатъ. Губернаторъ живетъ въ крѣпости.
   Чрезъ городъ течетъ съ горъ великое множество ручьевъ, и съ удивленіемъ видишь, даже и на высокихъ мѣстахъ, плодородіе. оныя неменьше обработываются какъ ровныя поля во Франціи, и хлѣбъ ростетъ скоро. Повсюду видны сады, винограды и пріятные домы. Рощи и дороги померанцовыя наполняютъ воздухъ благовоніемъ, изпещряютъ зрѣлище, и дѣлаютъ видъ веселой. Пѣніе птицъ производитъ всегдашнюю музыку. Море и корабли представляютъ въ отдаленіи другое позорище. На конецъ, куда взоръ ни обратить, повсюду находишь новыя прелести въ многоразличіи окружающихъ предметовъ.
   Лѣтомъ бѣдные не имѣютъ почти другой пищи кромѣ хлѣба и винограда. Ежелибъ не были они столь воздержны, трудно бы имъ было спастись отъ горячки; и утѣхи чувствъ, коимъ предаются безъ всякой мѣры, соединялся съ жаромъ климата, могли бы истощить самое крѣпкое сложеніе. По сей причинѣ Португальцы, даже и богатые, никогда не отступаютъ отъ предписанныхъ себѣ правила.: и сіе воздержаніе такъ далеко идетъ, что ежели что вымочится на улицѣ, тотчасъ назовутъ его пьяницею. На противъ того невоздержаніе отъ женщина., царствуетъ въ Мадерѣ во всѣхъ состояніяхъ, а смертоубивство и въ нѣкоторомъ уваженіи. Дабы пріобрѣсть славу, надлежитъ омочить руки въ крови своего непріятеля. Источника, сего ненавистнаго обычая есть покровительство даемое церквами убійцамъ, которые находятъ ненарушимое убѣжище даже въ наималѣйшей часовни. Лишь бы преступникъ коснулся до угла престола, никакое Правительство взять его не можетъ.
   Еретиковъ лишаютъ здѣсь погребенія, и бросаютъ въ море. Нѣсколько лѣтъ назадъ умеръ одинъ Агличанинъ. Купцы, его одноземцы, хотя погрести покойника благопристойнымъ образомъ, и спасти отъ суровости духовенства, перенесли въ горы, думая что попы тамъ его не найдутъ: но во время шествія ихъ о томъ узнали, и Португальцы собравшись толпою на мѣстѣ погребенія, вырыли тѣло, предали его народному поруганію, и бросили въ Океанъ. По ихъ мнѣнію нѣтъ мѣста столь презрительнаго, которое бы могло служить могилою человѣку, невѣрующему въ ихъ церковь; они боятся, чтобъ тѣло его не заразило всего Католицкаго округа.
   На третій день по выѣздѣ нашемъ изъ Мадеры, увидѣли мы Азорскіе острова, усмотрѣли такожъ возвышенную и черную землю, которую признали за островъ Пиковъ, а послѣ показался островъ Фаяля. Мы пустились къ послѣднему на всѣхъ парусахъ; и я бы желалъ быть въ состояніи описать вамъ прелестной его видъ. Представляется онъ горою, выкопанною въ полкруга и раздѣленною на четыре или пять вершинъ покрытыхъ деревьями, кои по отлогому ихъ скату продолжаются до самаго моря. Городъ, построенной при подошвѣ хоры, объемлетъ весь портъ, и окруженъ садами одинъ надъ другимъ на подобіе амфитеатра, коего и самая неправильность умножаетъ еще пріятности вида. На концѣ рейды стоитъ крѣпость, коей стѣны омываются Океаномъ.
   Въ Фаялѣ считаютъ пять тысячъ жителей, кои всѣ Португальцы, и по большой части попы, монахи и старцы: нигдѣ въ свѣтѣ не увидишь столько монастырей, въ одномъ городѣ. Сверхъ церквей, изрядно построенныхъ, есть многія хорошія зданія, и между прочихъ училище Іезуитовъ, кои суть морскіе помѣщики острова. Обывательскіе домы чисты, всѣ съ понелями и узорными полами: почему можете вы заключить, что дерево здѣсь не рѣдко.
   Островъ Фаяль лежитъ въ прекрасномъ климатѣ: воздухъ превосходной, и зимою такъ умѣренъ, что можно обойться безъ огня. Никто не грѣется, и не увидишь въ домахъ камина. Лѣтомъ безпрестанно охлаждаютъ вѣтры, отъ коихъ и жаръ бываетъ сносенъ: влажность горъ питаетъ плодоносіе. Вершины ихъ покрыты деревьями, кои всегда зелены. Наиболѣе прочихъ ростетъ дерево, коего плодъ подобенъ вишнямъ, которое Португальцы назвали Фаялъ; отъ чего и островъ, получилъ имя. На холмахъ садятъ разныя огородныя овощи, употребляемыя въ пищу служителями. Поля походятъ на сады раздѣленныя невысокими стѣнками, гдѣ ростутъ тѣже плоды, что и въ Европѣ. Отъ жителей зависитъ украсить оныя, потому что въ цвѣтахъ нѣтъ недостатка. Нигдѣ такожъ нѣтъ больше стадъ и живности.
   Самая высокая гора острова Фаяля лежитъ почти посреди онаго верстахъ въ двенадцати отъ города. Прежде выбрасывала она пламень и горящую матерію, и причиняла частыя землетрясенія. Послѣ послѣдняго изверженія осталось превеликое жерло, окруженное высокою стѣною. Оная такъ правильно составилась, что почесться можетъ за дѣло рукъ человѣческихъ, ежелибъ завѣрно не знали, что произведена подземнымъ огнемъ. Дождь наполнилъ сіе мѣсто водою, и составилъ озеро или лучше хранилище наилучшей на островѣ воды, приводящее въ удивленіе путешествующихъ.
   Пиковой островъ лежить верстахъ въ десяти отъ Фаяльскаго порта, и названъ по имени горы, высотою неуступающей почти Тенерифской. Она одна и есть на всемъ островѣ, гдѣ Фаяльскіе жители имѣютъ загородные домы и винограды. Ѣздятъ туда всякой годъ собирать виноградъ; по вины ихъ сколько ни хороши, уступаютъ мѣсто Канарскимъ и Мадерскимъ. Малвоазія ихъ не столь крѣпка, а отъ обыкновеннаго вина болитъ голова. Сколь скоро сіи вины сдѣлаются, перевозятъ ихъ въ Фаяль, гдѣ онѣ и имя его берутъ, хотя на семъ островѣ вина не родится, а все привозится съ Пиковаго.
   Тернера, главнѣйшей изъ Азорскихъ острововъ, окруженъ утесистыми каменными гоми и покойно пристать къ нему инако не льзя, какъ на рейдѣ Ангры, его столицы. Сіе имя Португальское и значитъ мѣсто способное для принятія кораблей. Портъ имѣетъ видъ полумѣсяца, и самъ собою довольно нехорошъ, но защищается тройною батереею, стрѣляющею почти по самой поверхности воды, крѣпостію построенною на камнѣ, и другими укрѣпленіями.
   Въ городѣ Ангрѣ пребываетъ Епископъ, Намѣстникъ Лиссабонскаго, Губернаторъ, верховной Совѣтъ, и Инквизиція, коей власть простирается на всѣ Азорскіе острова. Есть также много въ немъ приходскихъ церквей, а еще больше монастырей; много поповъ, а еще больше монаховъ и монахинь, поглощающихъ небольшія богатства сего острова. Жители почти всѣ убоги, и торгуютъ только хлѣбомъ и малымъ количествомъ вина, которое отправляютъ въ Португалію. Я сдѣлаю примѣчаніе мимоходомъ, что одинъ Португальской Король далъ дворянство многимъ богатымъ мѣщанамъ, дабы привязать ихъ къ себѣ. Оные пренебрегли торговлю и земледѣліе, какъ упражненія новому ихъ достоинству неприличныя, и впали въ бѣдность. Они никогда не посягаютъ въ брачные союзы съ прежними своими собратіями, и когда не могутъ женить дѣтей своихъ соотвѣтственно природѣ, уговариваютъ или принуждаютъ ихъ итти въ монастырь. Но сія бѣдность не возпрепятствовала имъ украсить столицу. Церкви построены во вкусѣ высокой архитектуры, то есть съ балконами, площадками и переходами ведущими къ дверямъ, и предвѣщающими огромное зданіе. Хотя городъ построенъ не во всѣхъ правилахъ соразмѣренія, и улицы кривы, но пріятенъ наружною чистотою домовъ и красотою водобоевъ, подѣланныхъ во всѣхъ его частяхъ На рѣчкѣ, чрезъ него текущей, построены мельницы; и сіе смѣшеніе земли, моря, строеній и зелени, производитъ весьма пріятной видъ.
   Прочіе Азорскіе острова называются: Сен-Мишель, Сент-Марія, Сен-Жоржъ, Пріятной, Флоръ и Корво. Фламандцы похваляются, что они пріѣхали туда первые и завели селенія. Для сохраненія сего истиннаго мнимаго права, означаютъ ихъ въ своихъ картахъ подъ именемъ фламандскихъ острововъ: но Португальцы имѣютъ на оные прочнѣйшее право, потому что владѣютъ ими около трехъ сотъ лѣтъ. Назвали ихъ Азорскими по причинѣ великаго числа коршуновъ, коихъ видѣли, по обрѣтеніи острововъ. Называютъ ихъ также Терцерскими, по имени главнаго острова; а сей названъ потому, что третій на дорогѣ, ѣдучи изъ Португаліи. Островъ Сен-Мишель знатенъ по морскому сраженію выигранному Маркизомъ Санта-Круцемъ у Дона Антонія, которой спорилъ о Португальской коронѣ съ Гишпанскимъ Королемъ.
   Азорскіе острова не имѣли своихъ коренныхъ жителей, когда Португальцы туда пріѣхали. На Фаялѣ нашли они Фламандцовъ, по видимому брошенныхъ туда бурею, или занесенныхъ какимъ другимъ припадкомъ. Сперва Португальцы протянули первой свой Меридіанъ на Флоръ и Корву, примѣтя, какъ сказывали, что магнитная стрѣлка не перемѣняла тамъ склоненія: но нынѣ увѣряютъ, что сіе наблюденіе ложно, и теперь они ведутъ его чрезъ Азорской Пикъ.
   На островѣ Корво найдена конная Статуя, сдѣланная изъ обоженной глины, и поставлена на камнѣ, которой служитъ ей подножіемъ. Всадникъ имѣлъ непокрытую голову, а на плечахъ плащь; лѣвою рукою держалъ поводъ лошади, а правою указывалъ на западъ, какъ бы дая знать, что тамъ обрѣтутъ новыя земли. Внизу камня начертаны были нѣкакія буквы, коихъ никто не разобралъ, и коихъ не принято труда сохранить: но то кажется ясно, что рука указывала на Америку.
   Едва отплыли мы двѣсти верстъ отъ Азорскихъ острововъ, отправясь въ Лиссабонъ, какъ возсталъ на морѣ ужасной юговосточной вѣтръ, и произвелъ бурю, коей описать я не въ состояніи. Подумайте каково было положеніе слабаго судна, подверженнаго служить игралищемъ разъяренному морю: то взносимо оно было наверхъ водяной горы, то низвергаемо въ пропасть: съ боку ударялъ въ него валъ, отягчаемой другимъ валомъ, которой упадая, казалось, совсѣмъ погружалъ его въ водѣ. Вѣтръ учинился порывистъ, неравенъ и безпорядоченъ: мы принуждены были терпѣть всѣ его своевольства. Онъ переходилъ съ румба на румбъ, и обтекалъ столь скоро весь горизонтъ, что дулъ, казалось, со всѣхъ четырехъ сторонъ свѣта; потомъ поднимаясь вихремъ, упадалъ стремительно, какъ бы брошенъ былъ съ неба, и принуждалъ волны унижаться подъ его тяжестію. Минуту спустя поднималъ онъ корабль нашъ на воздухъ, дабы низвергнуть тѣмъ глубже въ бездну. Страдалъ много такожъ корабль отъ сильныхъ ударовъ, будучи внѣ воды, гдѣ вѣтръ производилъ стукъ подобной громовому. Хотя мы близко находились другъ отъ друга, надлежало еще болѣе стѣснишься и кричать изо всѣхъ силъ, чтобъ насъ слышали. Всѣ парусы, кои были натянуты, изорваны; большая мачта переломилась въ трехъ саженяхъ отъ деки, и упала въ воду. Рвеніе моря столь было сильно, что вода лилась на мостъ и втекала въ корабль. Насосы дѣйствовали всѣ безпрерывно, и какъ вода не преставала умножаться, матросы закричали: "погибаемъ, тонемъ, Боже помилуй насъ!" Послѣ сего крика, вся работа брошена; всякъ сталъ на молитву какъ при послѣднемъ часѣ своей жизни. Вѣтры, кои до того боролись между собою, соединясь возносили волны до облаковъ. Отъ сей перемѣны поднялся нѣсколько корабль, и люди ободрились, видя что вода не такъ въ него льетъ сильно. Таково было положеніе наше съ лишкомъ четыре часа. Представьте себѣ наше безпокойствіе, суеты кормчаго, которой тщетно ищетъ пути своего по небу, посреди тумана и волнъ противъ него соединившихся. Въ семъ состояніи прибыли мы почти на самые Португальскіе берега, гдѣ небольшая перемѣшка бури позволила намъ искать убѣжища въ Лиссабонскомъ портѣ.
   Вы безъ сомнѣнія удивитесь, Государыня моя, что пространная часть Африки, которую и проѣхалъ, не представляетъ никакого памятника древности, и что даже мѣста, знаемыя съ самыхъ отдаленныхъ временъ, не имѣютъ ничего могущаго возбудить любопытство въ путешествователѣ. Безъ сомнѣнія надлежитъ приписать таковую потерю гордости Римлянъ. Покоря Африку, сожгли они всѣ книги, изтребили всѣ надписи, дабы потомство говорило объ нихъ только однихъ, и чтобъ въ будущіе вѣки не упоминалось инаго имени, кромѣ Рима. Жители по истинѣ сохранили языкъ своихъ предковъ, но принуждены были писать на немъ Латинскими буквами. Сочиненія Аріянъ такимъ же образомъ погибли. Халифы, учинясь повелителями страны, выискивали всѣ книги содержащія исторію и науки, и продали ихъ огню, опасаясь, что не столь много вѣришь будутъ ихъ Пророку, ежели станутъ читать, кромѣ секты ихъ, другія писанія.
   Древніе Африкане обожали свѣтила, огонь и солнце. Вы видѣли, что Савская Царица, возвратясь изъ Іерусалима, привезла къ нимъ Іудейскую вѣру. Свѣтъ Евангелія Получили они чрезъ евнуха Царицы Кандакійской, которой самъ обращена, былъ Св. Филиппомъ. Они претерпѣли великія гоненія въ царствованіе Императоровъ идоламъ поклонявшихся, и въ господствованіе Вандаловъ. Нынѣ находятся тамъ Жиды, Греки, Католики, Магометане и Идолопоклонники. Сей край, заключающій почти однихъ варваровъ, была, отечествомъ Аннибала, Аздрубала, Терентія, Тертуліана, Св. Кипріяна, Св. Аѳанасія, Св. Августина, Св. Фулгеншія и проч.
   Римляне, по истребленіи Карѳагены, послали въ Африку многихъ переселенцовъ, кои со временемъ смѣшались съ коренными жителями. Вандалы тамъ поселились подъ предводительствомъ Генсерика, и дѣлали неслыханныя безчеловѣчія надъ священниками и православными. Велизарій, полководецъ Юстиніановыхъ войскъ, выгналъ ихъ оттуда, и взялъ въ плѣнъ Царя ихъ Гелимера. Во время царствованія Константина, завладѣли ею Саррацины, Турки завоевали такожъ часть; и изо всѣхъ сихъ народовъ составилось смѣшеніе, въ которомъ едва кто изъ нихъ можетъ найти свое произхожденіе. Самые города, перемѣняя повелителей, перемѣнили имена; древніе разрушены, построены новые; отъ того производитъ замѣшательство и столь частое противорѣчіе въ Географахъ.
   Древніе знали только малую часть Африки, а именно Варварію, Нумидію, Еѳіопію и Египетъ; достальную почитали необитаемою, по причинѣ несноснаго жара. Знатнѣйшія въ ней горы суть: Атласъ, Серреліонъ, Тенерифской Пикъ; знатнѣйшіе мысы: ДосБрой Надежды, Твардафу, Зеленой, знатнѣйшія рѣки: Ингръ, Нилъ, Залибезе, Гамбра и проч.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLXXV.

Португалія.

   Прежде прибытія нашего въ Лиссабонъ, видѣли мы влѣвѣ небольшой городъ Каскаесъ, а потомъ село, монастырь и крѣпость Белемъ, лежащія на берегу Тага.
   Каскаесъ, столица Маркизатства сего имени, принадлежитъ владѣльцамъ, произходящимъ, сказываютъ, отъ одного древняго Кастильскаго Короля. Когда плыветъ корабль мимо сего мѣста, матросы разсказываютъ обыкновенно слѣдующую исторію, случившуюся съ однимъ изъ предковъ нынѣшняго сей земли помѣщика.
   Въ обычай введено при отправленіи дѣйствія вѣры, что знатные господа, въ качествѣ фамиліаровъ Инквизицій, должны провожать до костра несчастныхъ жертвъ сего ужаснаго суда. Они ведутъ ихъ между собою, а между тѣмъ монахи имъ докучаютъ увѣщаніями и молитвами. Прежде нежели придутъ на мѣсто мученія, водятъ ихъ въ церковь Доминикановъ, и тамъ предъ народомъ читаютъ громогласно вынужденное изъ нихъ признаніе о ихъ прегрѣшеніяхъ. Случилося, что одинъ богатой Жидъ, которой имѣлъ загородной домъ въ сосѣдствѣ съ Каскаескимъ Маркизомъ, посаженъ былъ въ Инквизицію. Сей господинъ жилъ въ дружбѣ съ нимъ, и весьма любилъ фиги, ростущія въ саду у Жида. Послѣдней посылалъ къ нему всякое утро полную корзину, нарочно для того сдѣланную: но какъ ненависть сего народа къ Христіанамъ неограниченна, то сей плутъ до того былъ наглъ и злостенъ, что каждую фигу прикладывалъ къ самому нечистому мѣсту своего тѣла. Будучи выданъ своимъ собственнымъ слугою, въ томъ признался, и сіе читано было всенародно. Маркизъ, которой по обыкновенію провожалъ осужденнаго и слушалъ таковое исповѣданіе, толкалъ Жида локтемъ, говоря съ сердцемъ: "правда ли, проклятой, что ты надо мною такъ ругался? Такъ милостивой государь, и какъ вашему превосходительству полюбились первыя посланныя мною фиги съ симъ запахомъ, то я и продолжалъ угождать вашему вкусу." Фиги Каскаескаго Маркиза вошли въ пословицу, и сей господинъ умеръ, сказываютъ, со стыда и печали.
   Сіе Маркизатство, наипріятнѣйшее мѣсто въ Португаліи, лежитъ при подошвѣ высоты, встарину названной мысомъ Луны, а нынѣ горою Цинтрою. На одномъ ея боку стоитъ городокъ тогожъ имени; на вершинѣ видѣнъ монастырь старцовъ Іеронимитянъ, и церковь, въ которую ходятъ часто на моленіе. Зданія вытесаны въ камнѣ равно какъ и постоялой дворъ для молельщиковъ. Сверху горы представляется видъ удивительной: съ одной стороны Океанъ, съ другой Тагъ, а въ окружностяхъ богатыя и прекрасныя поля и деревни. На оной же вершинѣ попадаются кучи кремней, имѣющіе до десяти футовъ въ поперешникѣ, и лежащіе одинъ на другомъ безъ всякой между собою связи. Думаютъ, что служили они основаніемъ одной у Мавровъ крѣпости, которой видны еще нѣкоторые слѣды. Португальцы увѣрены, что приставлены духи къ храненію сокровищъ закопанныхъ въ сихъ развалинахъ, и самой смѣлой изъ нихъ не возмется туда итти, хотя бы ему давали Португальскую корону. Но наилучшій тамъ памятникъ древности, есть водохранилище, длиною въ пятьдесятъ футовъ, глубиною въ десять, въ которомъ вода всегда чиста и ни въ какое время не убываетъ.
   Внизу горы, съ морской стороны, простирается большая и прекрасная долина, снабжающая почти весь городъ Лиссабонъ плодами, хлѣбомъ и превосходнымъ виномъ. Вездѣ по ней ходить можно подъ тѣнію; и когда сядешь отдохнуть подъ деревомъ, тотчасъ цвѣтами бываешь покрытъ. Между сею долиною и вершиною горы, построенъ городъ и замокъ Цинтра. Вода въ немъ изобильна, и по видимому идетъ изъ водохранилища, о которомъ я упоминалъ. Течетъ оная чрезъ каналы во всѣ покои, такъ высоко поднимается и въ такомъ количествѣ, какъ кому надобно. Въ Цинтрѣ лучшей воздухъ изо всего Королевства; прохлажденіе привлекаетъ много людей въ сію веселую страну: но съ того времени, какъ крѣпость служила темницею одному Португальскому Королю, Князья Королевскаго дома не охотно тамъ живутъ. Сей плѣнной Король, по имени Алфонсъ, былъ купно и силенъ и безсиленъ.
   Выше Каскаеса, Тагъ впадаетъ въ океянъ устьемъ шириною верстъ въ пять, раздѣляющимся на два протока подводными камнями. Сіи проходы охраняются двумя крѣпостями, такъ что корабли, бывъ принуждены приближаться къ землѣ, не могутъ ни войти ни вытти, не подойдя подъ пушки. Они не оба равны; сѣверной уже и слѣдовательно опаснѣе. Не можно плыть по нихъ безъ лоцмановъ, кои сами являются, когда корабль придетъ. Крѣпости называются: Сен-Жюліенъ (Св. Юліаны) и Сен-Лоранъ (Св. Лаврентія). Первая построена на камнѣ, вторая на сваяхъ на песочной отмѣли. Одна составлена изъ бастіоновъ одѣтыхъ тесанымъ камнемъ, другая есть родъ плоской батереи посреди моря. Въ послѣдней содержится полтораста человѣкъ гарнизона, а въ первой около трехъ сотъ, и сорока пушекъ. Трудность сего прохода не возпрепятствовала господамъ Форбину и Дюге-Труину предложить Лудовику XIV, что они берутся сожечь дворецъ Короля Португальскаго и Аглинской флотъ, которой почиталъ себя во всякой тамъ безопасности отъ нападеній. Правда, что мало было тогда порядка въ сихъ крѣпостяхъ, и что Коменданты жили обыкновенно въ столицѣ; слѣдовательно можно было ихъ схватишь, прежде нежели бы подумали то предупредить.
   Плывя вверьхъ по Тагу, отъ сихъ двухъ крѣпостей до Лиссабона, первой взору представляющейся предметъ есть замокъ Белемъ. Толстая башня, выдавшаяся въ рѣку, принуждаетъ приходящіе и отходящіе корабли, показывать пашпоршьд и салютовать крѣпость пушечнымъ выстрѣломъ. Нижнее жилье сей башни можетъ служить магазейномъ; въ верхнемъ заключаются, какъ въ Бастиліи, Государственные колодники.
   Монастырь Белемской, монаховъ Св. Іеронима, основанъ Дономъ Емануиломъ для погребенія Португальскихъ Королей. Церковь, посвященная Богородицѣ подъ именемъ Рождества Спасителева, названа Виѳлеемъ, изъ котораго сдѣлали послѣ слово Белемъ, коимъ селеніе и крѣпость называвшей. Церковь и монастырь построены изъ тесаннаго камня, величественны и огромны. Первая есть обширное зданіе; полъ, стѣны и сводъ сдѣланы въ Арабскомъ вкусѣ, изъ прекрасныхъ каменьевъ, похожихъ на мраморъ. Видны въ ней гробы многихъ Князей, стоящіе на слонахъ, съ украшеніями и надписями приличными достоинству и чину особъ въ нихъ положенныхъ.
   Монастырь обширенъ, пространенъ, и можешь вмѣстить до двухъ сотъ монаховъ. Часть велей имѣютъ окя"а на рѣку, прочія въ сады лимонныхъ, померанцовыхъ и другихъ рѣдкихъ и дорогихъ деревьевъ. Покойница походитъ на залу дворца. Доходы соотвѣтствуютъ красотѣ зданій: сады съ плодами и цвѣтами, звѣринецъ наполненной дичиною, пруды рыбою, многочисленныя стада и превеликіе дворы окружали встарину, сказываютъ, сіи огромныя зданія.
   Сказывали мнѣ, что въ томъ же мѣстѣ былъ основанъ домъ для отставныхъ офицеровъ и бѣдныхъ дворянъ. Содержались въ немъ престарѣлые воины, кои проводя молодость и съѣвши имѣніе свое въ службѣ, не имѣли чѣмъ жить при старости: но теперь не остается ниже слѣдовъ сего заведенія.
   Село Белемъ соединяется съ городомъ Лиссабономъ и могло бы нѣкоторымъ образомъ почесться за его предмѣстье. По короткомъ переѣздѣ прибыли мы въ сію столицу, выше которой по Тагу суда ходятъ верстъ семьдесятъ, а въ море она впадаетъ тридцать верстъ ниже; и въ семъ разстояніи видъ возхищаетъ своею пріятностію. Суда безпрестанно чрезъ рѣку переѣзжающія, корабли всякой величины и всякихъ земель, прибытіе или отбытіе Брезильскаго флота, широкое отверстіе рѣки за рейдою, пространная и прекрасная ровнина съ деревнями и селами, Белемской замокъ, и особливо гордой видъ Лиссабона, построеннаго амфитеатромъ на семи холмахъ: всѣ сіи предметы составляютъ зрѣлище удивительное даже изъ самой средины столицы. Оное такъ пріятно, что городъ много бы выигралъ въ мысли тѣхъ, кои не въѣзжая взглянули бы только на него. Я сомнѣваюсь чтобъ гдѣ въ свѣтѣ былъ подобной видъ, изключая можетъ быть одинъ только Царьградъ, со стороны моря.
   По прибытіи въ Лиссабонъ, первое мое попеченіе было о томъ, чтобъ найти жилище, не въ трактирахъ, ибо оные прескверны, но въ какомъ ни есть домѣ, которой по обычаю здѣшнему надлежало мнѣ самому убрать. Я нанялъ оной въ части Св. Павла, главнѣйшей въ городѣ и обитаемой чужестранцами. Въ окнахъ видны лоскутки бумаги, на коихъ написано, что такой-то домъ отдается въ наемъ; и съ помощію нѣсколькихъ меблей, которые всегда найдешь купить, расположился я въ сутки. Сей убытокъ награждается тѣмъ, что издерживается въ трактирѣ: сверьхъ того что жить тамъ дороже, не пріятно еще и то, что должно сносить всѣ глупости одного Французскаго харчевника, плута и вора, которой всегда измѣняетъ своимъ постояльцамъ, дѣлая во вредъ ихъ объясненія о нуждахъ, за коими они пріѣхали. Португальцы не держатъ трактировъ; Голландцы дороги и нечисты; у Французовъ можно бы лучше жить, ежелибъ были они почестнѣе.
   Сколь скоро покои уберутъ, нанимаютъ тогда мальчика родомъ изъ Галиціи, кои служатъ вмѣсто поваренковъ, чистятъ башмаки и за всѣмъ бѣгаютъ на рынокъ. Мнѣ попался одинъ, которой умѣлъ немного варить кушанье, и я имѣлъ удовольствіе жить дома по моей волѣ, не подвергаясь докучливому любопытству моихъ земляковъ, кои, сколь скоро пріѣхалъ чужестранной, повсюду за нимъ ходить, стараются пріобрѣсть его довѣренность, и до тѣхъ поръ не оставятъ, пока не обдерутъ его, или не увидятъ, что онъ въ обманъ имъ не дается. Въ сравненіи съ нѣсколькими богатыми Французами, къ Лиссабонѣ поселившимися, сколько тамъ бродягъ и обманщиковъ, на коихъ ни въ чемъ положиться не льзя, не взявъ предосторожностей. Для пріѣзжаго главное дѣло то, чтобъ хорошо начать. Ежели онъ купецъ, то ходитъ въ лучшіе домы, гдѣ не вдругъ долженъ открывать, чѣмъ торгуетъ. Ежели ѣздитъ, какъ я, изъ любопытства, долженъ сперва думать о домѣ, достать коляску, купить или нанять, муловъ. Въ семъ смиренномъ екипажѣ ѣдетъ онъ къ своему Министру, которой представляетъ его Королю. Чрезъ нѣсколько дней заводитъ знакомствѣ, дружится, и можетъ жить весело, лишь бы старался убѣгать отъ подозрительныхъ домовъ, гдѣ скоро получишь можетъ подарокъ, которой заставитъ его раскаяться въ своемъ неблагоразуміи. Правда, Аскалдаскія бани весьма полезны въ сей болѣзни, которой одной только и опасаться должно въ здѣшней землѣ, и особливо ежели побережешься въ пищѣ, мало станешь пить вина, и совсѣмъ не будешь въ вечеру ѣсть мяса, фигъ и дынь. Сіи плоды тогда очень опасны, но поутру и за обѣдомъ не вредны.
   Уставши отъ долгаго пути, принужденъ я былъ опредѣлишь нѣсколько дней на отдохновеніе, и употребилъ сіе время на читаніе здѣшней исторіи; въ ожиданіи, пока случай допуститъ познать жителей.
   Сіе Королевство, которое древніе называли Лузитаніею, лежитъ на западъ Гишпаніи, имѣетъ пять сотъ верстъ въ длину и около полтораста въ ширину. Прежде раздѣлялось оно на разные народы, кои, подъ разными именами, составляли небольшія республики, зависящія отъ общаго правленія. Карѳагеняне его завоевали. Послѣ перешло оно подъ власть Римлянъ, коимъ непослушностію своею и возмущеніями причиняло немалыя безпокойствія, а совсѣмъ покорено было симъ властителямъ міра уже при Августѣ. Алане завладѣли имъ во время Императора Гонорія; по Аланехъ наступили Свевы, а по Свевахъ Готы, и въ то время Португалія учинилась Гишпанскою провинціею. Потомъ досталась она въ руки Маврамъ. Алфонсъ IV, Кастильской Король, отнявъ его у послѣднихъ, отдалъ съ титломъ Графства Генриху, Князю Бурбонской крови, изъ фамиліи Гуга-Капета. Утверждаютъ, что въ его время Лузитанія перемѣнила имя и названа Португаліею отъ Порто и Калъ, двухъ городовъ, кои Генрихъ построилъ и соединилъ въ одинъ. Примѣтить надлежитъ, что, когда сіе имя распространилось на все Королевство, новой городъ лишился половины своего, и сталъ называться Порто, какъ то продолжается и донынѣ.
   По смерти Генриха, Алфонсъ Генрикецъ, сынъ его вступилъ во владѣніе, подъ опекою своей матери. Сія Государыня вышла за Графа Трастамара, и наполнила государство возмущеніями; но сколь скоро молодой Князь пришелъ въ лѣта самъ править, возстановилъ спокойствіе. Одержа знатную побѣду надъ Маврами, объявленъ отъ войска Королемъ на мѣстѣ сраженія; и съ сего времени Португалія начала быть особымъ въ Гишпаніи Королевствомъ. Прежде была она, какъ я уже сказалъ, Графствомъ зависящимъ отъ Кастильскихъ Королей, а въ скоромъ времени освободилась и отъ присяги имъ чинимой. Въ память побѣды Алфонсовой, и знаменъ пяти Королей, взятыхъ имъ на сраженіи, сей Государь внесъ въ свой гербъ пять щитовъ, кои и понынѣ составляютъ Португальской гербъ.
   Орденъ Христа основанъ Денисомъ Т. въ началѣ XIV вѣка. Король и знатные вельможи его носятъ; но сіе не препятствуетъ давать его и простымъ офицерамъ, купцамъ, прикащикамъ, лѣкарямъ, живописцамъ, какъ по Франціи орденъ Св. Михаила. Король охотно удѣляетъ сію честь для сбытія съ рукъ, просящихъ у него о милостяхъ или награжденіяхъ. Впрочемъ получаетъ онъ немало за дипломы, не убытчась и на сдѣланіе креста, которой обыкновенно дается крестнымъ отцемъ. Кавалеры носятъ его на шеѣ на красной лентѣ, а другой крестъ шитой шелкомъ на кафтанѣ. Денисъ отдалъ имъ земли, принадлежащія Темпліерамъ, вмѣсто платежа пенсій, присоединенныхъ къ чинамъ ордена.
   Во время сына сего Монарха, Алфонса IV. Жила та славная Инесъ де Кастро, коей несчастіи и страсть воспалившаяся къ ней въ домѣ Педрѣ, подали поводъ стихотворцу Малотту къ сочиненію трагедіи.
   Самое важнѣйшее произшествіе царствованія Іоанна I побочнаго сына и наслѣдника Дона Педра, есть обрѣтеніе острова Мадеры. Альфонсъ V, внукъ его, учредилъ орденъ Меча. Онъ слышалъ, что мочь хранимой Маврами въ городѣ Фецѣ. долженъ быть завоеванъ Христіанскимъ Государемъ, фвѣря самъ себя, что сія слава ему предоставлена, сдѣлалъ двадцать семь Кавалеровъ, коихъ число соотвѣтствовало ег лѣтамъ. Сей Государь, предпріявъ крестовой походъ, противъ невѣрныхъ, велѣлъ выбить особливую монету, которой дано имя крузады, для раздачи солдатамъ служившимъ въ сей войнѣ.
   Вѣкъ Еммануила быль названъ златымъ вѣкомъ, по причинѣ богатыхъ обрѣтеній учиненныхъ Португальцами въ восточной Индіи за. концѣ пятнадцатаго и въ началѣ шестнадцатаго вѣка. Сей самой Король выгналъ Жидовъ изъ своихъ владѣній: но сынъ его Іоаннъ III вступившій послѣ его на престолъ, имѣлъ причину разкаяться въ важнѣйшемъ дѣлѣ, а именно въ учрежденіи того кровожаждущаго и нетерпящаго другихъ вѣръ суда, которой Изабелла и Фердинандъ имѣли уже безчеловѣчіе завести во всей Гишпапіи.
   Сіе государствованіе памятно еще по причинѣ одного страшнаго произшествія. Въ 153й году ужасное землетрясеніе опрокинуло городъ Лиссабонъ и погубило больше тридцати тысячъ жителей, задавленныхъ развалинами двухъ тысячъ домовъ. Король, Королева, весь дворъ, едва спасшіеся изъ остатковъ города, искали убѣжища на открытомъ полѣ, и нѣсколько мѣсяцевъ жили въ палаткахъ. Тагъ внезапно поднялся прилитіемъ воды съ морщ и наводнилъ половину Королевства: нещастной погруженной Лиссабонъ уподоблялся острову развалинъ. Чрезвычайные дожди, страшныя наводненія, море оставляющее свои предѣлы, зараженные пары, густые туманы, тлетворные вѣтры, воздымающіе воду на подобіе пыли, подземной и воздушной звукъ, похожей на пушечную пальбу, свистъ, ревъ въ атмосферѣ; огненные метеоры, протекающіе по ней съ неизъяснимымъ стукомъ; рѣки кипящія, вздымающіяся и стремительно опадающія; рѣки совсѣмъ исчезающія, въ короткое время являющіяся, вновь скрывающіяся и опять по перемѣнкамъ называющіяся; рѣки, коихъ половина возвращалась къ вершинѣ своей, другая слѣдовала обыкновенному теченію, оставляя пустое разстояніе, по коему переходить можно было, яко по суху; озера испускающія стонъ, а иныя, безъ всякаго наружнаго вѣтра, вдругъ уходящія въ землю; старые водометы совсѣмъ изчезшіе, и новые изобильно біющіе водою; двери сами собою отворяющіяся; колокола сами собою звонящіе; дремучіе лѣса съ корнемъ вырванные; необъемлемыя горы, потрясенныя даже въ чіхъ основаніи, падающія на деревни, давящія ихъ св. ею тяжестію, засыпающія ихъ своими развалинами; бездны наполненныя, города изтребленные и мѣста ихъ въ озера превращенныя; острова поглощенные и вновь изъ нѣдръ земныхъ оказавшіеся; люди изумленные, незнающіе чему приписать чувствуемое ими качаніе, и мыслящіе что параличъ ихъ поражаетъ; животныя во страхѣ бродящія; вся природа возтревоженная: таковъ былъ образъ ужаса, поразившаго Португальскихъ жителей въ царствованіе Іоанна III около половины шестагонадесять вѣка.
   Внукъ его Донъ Севастіанъ, по немъ вступилъ на престолъ. Безразсудная отвага заставила его перенести войну въ Африку, и онъ, будучи тамъ убитъ отъ Мавровъ, не оставилъ наслѣдниковъ. Здѣсь мѣсто разсказать вамъ, Государыня моя, сложенную о семъ молодомъ Монархѣ повѣсть, которая великой шумъ надѣлала въ Европѣ. Думали, что онъ не убитъ; что видя проигрываемую баталію, поѣхалъ къ морю и вознамѣрился странствовать, по свѣту съ нѣсколькими знатными Португальцами; что наскучивъ странствованіемъ, выбралъ пристанище у одного пустынника; что оттуда переѣхалъ въ Сицилію, съ намѣреніемъ открыть себя Папѣ; но что бывъ обираденъ людьми своими, пришелъ въ Венецію питаясь подаяніемъ. Венеціане, по требованію Гишпанскаго Посла, посадили его въ тюрьму. Тамъ былъ онъ допрашиванъ, и стоялъ въ томъ крѣпко, что онъ истинной Донъ Севастіанъ, Король Португальской. Таковымъ, признали его многіе изъ его подданныхъ, и Республика, не сказавъ ничего рѣшительнаго въ столь важномъ дѣлѣ, дала ему способъ уйти изъ темницы. Онъ отправился во Флоренцію, откуда, будучи у Великаго Герцога, потребованъ по повелѣнію Гишпанскаго Короля, перевезенъ въ Неаполь и заключенъ въ тюрьму. Угрожали его уморить съ голоду, ежели не перестанетъ называться Королемъ. "Дѣлайте изъ меня, отвѣтствовалъ онъ, что хотите; но я Донъ Севастіанъ, Король Португальской, и прошу Бога мнѣ помочь и не допустить, чтобъ страхъ принудила, меня измѣнить истинѣ. Я тотъ самой, которой переправился въ Африку сражаться съ невѣрными, и которой за грѣхи свои проигралъ баталію, причинившую столько перемѣнъ въ Христіанскихъ государствахъ. Сіе есть самая истина, и я клеветать не умѣю. Графъ Лемосъ, Неаполитанской Вицерой, хотѣлъ его видѣть, и приказалъ привести въ свой домъ; а какъ сей вельможа принялъ его безъ шляпы накройтесь, Графъ Лемосъ, снарядъ ему мнимой Монархъ. Какую имѣешь ты власть мнѣ повелѣвать, спросилъ Гишпанецъ? Сія власть, отвѣчалъ онъ, родилась со мною. Для чего вы притворяетесь, что меня не знаете? Вспомните, что Гишпанской Король присылала, васъ ко мнѣ два раза. Потомъ началъ онъ разсказывать о дѣлахъ столь тайныхъ, бывшихъ во время оныхъ двухъ посольствъ, что Вицерой, какъ увѣряютъ, не могъ того изъ головы выбить до самой смерти."
   Донъ Севастіанъ, или лучше сей бродяга, проводилъ годъ въ тюрьмѣ, упражняясь въ постѣ, въ молитвѣ и въ исповѣдяхъ. Гишпанцы между тѣмъ разсуждали объ немъ разнообразно. Одинъ говорилъ, что онъ сынъ одного шинкаря; другіе что монахъ, котораго Португальцы подкупили представлять лице Королевское. Судьи допросили его, и, въ слѣдствіе отвѣтовъ, осудили водить его по улицамъ, и потомъ сослать на галеры. Везли его на ослѣ: предъ нимъ шли три трубача, и крикунъ часто повторяла, во весь голосъ сіи слова: "Сей человѣка, родомъ изъ Калабріи, дерзнувшій называться Дономъ Севастіаномъ, Королемъ Португальскимъ... Я точно Король, говорилъ тогда сей нещастной; теперь нахожусь въ рукахъ моихъ непріятелей; пускай они сдѣлаютъ изъ моего тѣла что хотятъ; а душу препоручаю Богу, Которой ее сотворилъ и Которой знаетъ истину." Посадили его потомъ на Королевскую галеру, одѣвши невольникомъ при всемъ народѣ.
   Галера отправлялась изъ Неаполя въ Барцелону, гдѣ пожелалъ его видѣть Герцогъ. Медина-Сидонія. Онъ спросилъ у Герцога, куда дѣвалась шпага, которую онъ ему далъ предъ отъѣздомъ своимъ въ Африку. Сей вельможа отвѣчалъ ему, что Донъ Севастіанъ въ самомъ дѣлѣ пожаловалъ ему шпагу, и что онъ ее бережетъ. "Покажите мнѣ ее, сказалъ каторжной, я ее помню, хотя тому уже прошло двадцать лѣтъ." Герцогъ велѣлъ ее принести со многими другими, и мнимой Монархъ тотчасъ ее узналъ. Герцогинѣ разсказывалъ онъ, что произходило самымъ сокровеннымъ образомъ, когда видѣлъ ее въ Кадиксѣ, и къ тому пріубавилъ: мнѣ помнится, что я подарилъ вамъ перстень; у васъ ли онъ еще? Герцогиня отвѣчала, что получила перстень отъ Дона Севастіана. "Покажите мнѣ его; въ немъ есть секретъ, котораго вы сами не знаете... Принесли къ нему множество перстней; онъ выбралъ одинъ, и въ доказательство что не ошибся, велите вынять камень, говорилъ, подъ нимъ вырѣзано мое имя." Герцогъ и Герцогиня находились въ великомъ удивленіи, и не могши-скрыть, какъ сказываютъ, своей чувствительности, заплакавъ вышли вонъ. Гишпанцы опасаясь, чтобъ сей человѣкъ не ушелъ изъ ихъ рукъ, заперли его въ замокъ Св. Лукара; и съ того времени пропалъ объ немъ слухъ.
   Кардиналъ Генрихъ, дядя настоящаго Дона Севастіана, вступилъ на Португальской престолъ, не взирая на свою старость, отрицанія, священнической чинъ, и притязанія произшедшія отъ многихъ искателей короны. Генрихъ былъ поперемѣнно Архіепископомъ Брагскимъ, Лиссабонскимъ, Еворскимъ, великимъ Инквизиторомъ, и наконецъ Кардиналомъ. Государствованіе его продолжалось два года; передъ смертію подданные просили его назначить наслѣдника, и онъ избралъ Филиппа II, Короля Гишпанснаго.
   Сей выборъ не полюбился Португальцамъ и они сами избрали Дона Антонія, побочнаго сына одного изъ братьевъ Генриховыхъ. Филиппъ, которому Герцогъ Алба набралъ уже немалое число послѣдователей, склонилъ на свою сторону главныхъ государственныхъ вельможъ, и одержалъ надъ соперникомъ знатную побѣду, которая принудила Антонія уступить ему корону. Сей послѣдній чинилъ покушенія, съ помощію Французовъ и Агдичанъ опять взойти на престолъ; но оныя были безполезны, и онъ пріѣхавъ въ Парижъ умеръ въ 1595 году. Сердце его отвезено въ Аве Марію, а тѣло погребено у Францискановъ.
   Антоній, прежде нежели избралъ Францію убѣжищемъ, отправился на Азорскіе острова съ флотомъ изъ шестидесяти кораблей, которымъ повелѣвать поручилъ Филиппу Строццію, и тамъ въ видѣ острова Сен-Мишель, произходило сраженіе, о которомъ я упомянулъ. Маркизъ Санта-Круцъ, командовавшій Гишпанцами, одержалъ побѣду, которая великую бы честь ему принесла, ежели бы не посрамилъ онъ ее безчеловѣчіемъ неприличнымъ полководцу. Онъ велѣлъ бросить въ море самаго Строцція, получившаго рану въ сраженіи и предать палачамъ всѣхъ Французовъ, въ руки ему попавшихся.
   Мы имѣемъ тайную исторію Дона Антонія Португальскаго, писанную или справедливѣе сказать исправленную Госпожею Сент-Онжъ, которая, какъ сама говоритъ, нашла ее въ бумагахъ своего дѣда. Сей послѣдней назывался Васконцеллосъ, и былъ братъ одному сегожъ имени дворянину, которой по привязанности къ Дону Антонію, принималъ участіе въ его нещастіяхъ, слѣдовалъ за нимъ во Францію, и умеръ близь Лани. Братъ его, Донъ Гомецъ Васконцеллосѣ, имѣя около шестидесяти лѣтъ отъ роду, женился на одной молодой дѣвицѣ, отъ которой имѣлъ дочь, прославившуюся сочиненіемъ многихъ романовъ. Онъ выдалъ ее за Жиллота Бокура; отъ него родилась госпожа де Сенш-Онжъ, не уступающая, со стороны разума и ученыхъ сочиненій, госпожѣ жиллотъ, и оставила комедіи и оперы принесшія ей нѣкоторую славу.
   Но дабы возвратиться къ исторіи Дона Антонія, ею сочиненной, читается въ ней, что Донъ Лудовикъ Португальской Коннетабль, второй сына, Еммануиловъ, имѣлъ въ молодыхъ лѣтахъ любовницу, называемую Віоланта, на которой по страсти своей тайно женился. Она родила ему сына, и спустя малое время, для очищенія совѣсти удалилась въ монастырь окончить дни свои. Донъ Лудовикъ не открывалъ своего брака, младенецъ воспитывался рачительно, какъ побочной его сынъ, въ слѣдствіе той боязни, чтобъ объяви его законнымъ, не причинить замѣшательствъ въ государствѣ; а для большей еще осторожности ввелъ онъ его въ духовной чинъ. Передъ смертію Донъ Лудовикъ объявилъ въ духовной о своемъ бракѣ, но кажется не почли за нужное оное выпустить наружу: ибо Португальцы и понынѣ увѣрены, что Донъ Антоній былъ побочной сынъ. Сей молодой Князь духовной чинъ оставилъ, и оказалъ себя во многихъ походахъ: но проигравъ баталію Филиппу своему сопернику, принужденъ былъ уступить ему и корону.
   Завоеваніе Португаліи, учинило Гишпанскаго Короля совершеннымъ повелителемъ восточной и западной Индіи, отъ коихъ, получилъ онъ неисчетныя богатства; но умѣлъ изтощить оныя въ продолженіе войны съ фракціею, Англіей" и Нидерландами. Одна Голландская война, кончившаяся Министерскимъ трактатомъ, стала ему, сказываютъ, около тысячи пяти сотъ миліоновъ червонныхъ.
   Гишпанцы заняты будучи Европейскими дѣлами, не радѣли о снабженіи войсками Португальскихъ завоеваній въ Азіи, въ Африкѣ и въ Америкѣ. Голландцы отняли у нихъ большую оныхъ часть, и соединеніе двухъ коронъ принесло великой вредъ Гишпаніи.
   Португальцы питали въ себѣ къ Кастиланцамъ столь неумѣренную ненависть, что попы и монахи, проповѣдуя слово Божіе, всенародно ругали и въ церквахъ читали слѣдующую неприличную молитву: "Удостой, Господи! изтребить сей проклятой народъ, и избавить насъ навсегда отъ ненавистнаго его господствованія." Сія ненависть открылась еще больше въ славномъ возмущеніи, которое при Филиппѣ ІІ, возвело на престолъ Браганцкаго Герцога, произходящаго, по женскому колѣну, отъ Короля Еммануила. Вы читали обстоятельства онаго въ исторіи Аббата Вертота. Въ семъ дѣлѣ погибло только два или три человѣка, и скорѣе недѣли все Королевство очищено было отъ Кастиланцовъ. При первомъ взглядѣ, успѣхъ сего предпріятія покажется чудомъ тайны, ежели уважить число особъ, коимъ ввѣряться надлежало; но въ существѣ, было оно естественное слѣдствіе отвращенія, съ давнаго времени питаемаго всякимъ Португальцомъ противъ Гишпанца; а таковое въ нихъ расположеніе родилось съ самаго начала Монархіи, по причинѣ частыхъ войнъ между ими, и подкрѣплялось какъ соперничествомъ въ обрѣтеніи Индій, такъ и частыми ссорами по торговлѣ.
   Помянутой заговоръ предуготовляемой цѣлые три года съ непроницаемою тайною, вдругъ обнажился: Вицерой былъ убитъ, гвардія обезоружена, нерачивой и слишкомъ счастливой Браганцкой Герцогъ провозглашенъ почти прошивъ его воли, возведенъ подъ именемъ Іоанна II, на престолъ своихъ предковъ. Провинціи и всѣ Португальскія въ новомъ и старомъ свѣтѣ селенія, послѣдовали, безъ пролитія крови, примѣру столицы. Одинъ Гишпанецъ, видя радость въ Лиссабонѣ и пріуготовленныя на сей случай торжества, вскричалъ вздыхая: "возможноли, чтобъ стбль прекрасное "Королевство стоило одного только феерверка непріятелю моего Государя!"
   Славится оборотъ, какой далъ сему произшествію Герцогъ Оливарецъ, объявляя о немъ Филиппу IV, и которой доказываетъ, какъ льстятъ Государямъ въ нещастіяхъ, и какъ скрываютъ отъ нихъ истину. "Я принесъ къ вамъ, сказалъ онъ, пріятную вѣсть: Ваше Величество пріобрѣли все имѣніе Герцога Браганцкаго; онъ вздумалъ объявить себя Королемъ, и чрезъ сіе преступленіе далъ вамъ право конфисковать всѣ свои маетности."
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLXXVI.

Продолженіе Португаліи.

   По пріѣздѣ моемъ въ Лиссабонъ, нашелъ я народъ погруженной въ наинеистовѣйшемъ суевѣріи, государство управляемое Азіатскимъ обычаемъ, носящее одно только имя Европейскаго, имѣющаго одну наружность Монархіи, одну тѣнь державы. {Хотя сочинитель былъ въ Португаліи съ небольшимъ двадцать лѣтъ назадъ, но въ примѣчаніи говоритъ самъ, что съ того времени многое тамъ перемѣнилось.} Подданные Аглинскаго Короля владѣютъ Брезильскими золотыми заводами и всѣмъ имуществомъ Королевства Португальцы служатъ только сторожами своего собственнаго добра. Отъ восьмидесяти лѣтъ и болѣе, система Агличанъ, дабы покорить всѣ народы долженствующіе способствовать къ увеличенію ихъ, на томъ основана, чтобъ держать ихъ въ зависимости по физическимъ надобностямъ, изкореняя у нихъ земледѣліе и торговлю, ухватка ихъ для достиженія сего конца въ томъ состоитъ, чтобъ продавать имъ дешевле пропитаніе, нежели становится оно въ ихъ собственной землѣ. Португалія тотчасъ далась въ обманъ; получила хлѣбъ изъ Англіи, и слѣдовательно учинилась ея невольницею; ибо мы всегда зависимъ отъ тѣхъ, кто насъ кормитъ. Съ того времени ежедневно отягчаетъ она свои оковы, уменьшая отъ часу больше хлѣбопашество. Вскорѣ земли стали ничего не значить потому, что не были обработаны: жатвы Португаліи собирались въ Великой Британіи, и всѣ деньги государства туда отвозились.
   Агличане будучи пропитателями Португаліи тѣмъ не довольствуются, а хотятъ быть такожъ и прикащиками. Всѣ дѣла идутъ чрезъ ихъ руки; они все захватили: Португальцы суть только праздные зрители обширной въ Королевствѣ ихъ отправляющейся торговли. Грузъ флотовъ находится въ Англіи; ей принадлежатъ и всѣ ими привозимыя сокровища.
   Таковое нераченіе Португаліи началось гораздо прежде, но также произходитъ отъ Агличанъ. Въ трактатѣ заключенномъ въ Кромвелево время, поставлено было, что Англія снабжать будетъ Порьугальцовъ одеждою, и съ того часа въ сей землѣ перестали помышлять о художествахъ. Нечувствительно старыя фабрики изтребились; прилѣжаніе къ работѣ искоренилось, и совсѣмъ наконецъ исчезло. Агличане держали въ зависимости сію Монархію одеждою и пропитаніемъ, какъ бы бросили два якоря для учиненія ее своею. Сіе государство не имѣетъ теперь голоса, все рѣшится въ Лондонскомъ кабинетѣ: поведеніе Министровъ его при чужестранныхъ дворахъ предписывается нѣкоторымъ образомъ Великою Бриьаніею: не имѣетъ оно ни морскаго ни сухопутнаго войска. "Положитесь на насъ, говорятъ ему Агличане; положитесь на наши морскія силы; не начинайте войны; мы станемъ воевать и за васъ, и за себя. Какая вамъ нужда въ фабрикахъ? Мы вамъ станемъ ставить сдѣланное на нашихъ еще дешевле, нежели сами вы сдѣлать можете у себя."
   Истощеніе доходовъ Португальскихъ есть необходимое слѣдствіе таковаго о себѣ забвенія. Во всемъ Королевствѣ едва найдется ли теперь всего богатства три миліона рублей ходячей монеты; да и сіе число состоитъ въ такихъ серебреныхъ деньгахъ, коихъ, по причинѣ худобы, чужестранцы вывозить не могутъ: безъ чего не осталось бы ни копейки во всемъ пространствѣ Монархіи. Вы конечно не повѣрите, что самъ Король, сей обладатель на и изобильнѣйшихъ золотыхъ рудниковъ, недавно занялъ двѣсти пятьдесятъ тысячъ рублей у одного братства на свои нужды. Исчисленіе сего изтощеніи ясно: золотые рудники приносятъ ежегодно около двенадцати миліоновъ рублей, а государство получаетъ на четырнадцать чужестранныхъ товаровъ; слѣдовательно каждой годъ умножаетъ долгъ свой двумя миліонами. Со времени обрѣтенія рудниковъ, вывезено изъ Брезиліи металла на четыреста восемдесятъ миліоновъ рублей. Весь сей великой капиталъ перешелъ въ Англію; и на семъ новомъ богатствѣ основала она колоссъ своего могущества, нынѣ Европу въ удивленіе приводящаго.
   Я спрашивалъ у одного Агличанина, куда дѣвались такія великія деньги; ибо извѣстно что въ Англіи ихъ нѣтъ. "Точно по той причинѣ, что ихъ нѣтъ, отвѣчалъ онъ, государство наше въ столь цвѣтущемъ состояніи, они доставили намъ средство давать большія вспомогательныя суммы, покупать союзы, содержать многочисленныя войска, составить страшную мореную силу, словомъ играть почти первую роль въ Европѣ."
   Отдохнувъ нѣсколько дней, принялся я осматривать городъ Лиссабонъ, и старался пріобрѣсть нужныя объ немъ свѣдѣнія. Полоненіе его на семи горахъ на берегу Тага, подало поводъ Гишпанскимъ и Португальскимъ писателямъ столь часто уподоблять его Риму. Въ началѣ сего вѣка Лиссабонъ, когда поставленъ былъ въ немъ Патріархъ, раздѣлился на двѣ части, восточную и западную. Первая заключаетъ расправу Архіепископа: вторая безпосредственно зависитъ отъ Патріарха. Съ того времени повелѣно, сказываютъ, означать во всѣхъ записяхъ подъ уничтоженіемъ ихъ, часть города, въ которой онѣ сдѣланы. Купцы означаютъ ее также Въ векселяхъ, и наблюдаютъ сіе даже въ простыхъ письмахъ.
   Престолъ Патріаршій находится въ Королевской церквѣ. Канонники его имѣютъ посохи и шапки, какъ Епископы. Служеніе отправляется съ немалою пышностію и великолѣпіемъ, и Патріархъ во всемъ старается уподобиться Папѣ: однимъ словомъ, онъ истинная обезьяна Папы. Я никогда бы не кончилъ, ежели бы сталъ разсказывать, что покойной Король дѣлала, въ Лиссабонѣ для учрежденія сего новаго сана. Украшенія и утварь серебренная поглотили нѣсколько Бразильскихъ флотовъ: содержаніе его стоитъ уже больше всѣхъ войскъ въ Государствѣ. Однихъ только Кардиналовъ недостаетъ при служеніи сея церкви.
   Патріарха, уничтожилъ часть суевѣрій, отправлявшихся въ Португаліи до его возстановленія, и всѣ ходы сократила, въ одинъ Тѣла Божія, которой, говорятъ, есть наивеликолѣпнѣйшій во всемъ Христіанскомъ свѣтѣ. Улицы увѣшаны бываютъ самыми богатыми парчами; выставливаютъ все, что есть только дорогова; и когда домъ нанимаешь, всегда въ контрактѣ надлежитъ выговорить что въ день Божія Тѣла убирать его станетъ самъ хозяинъ. Сіи самыя улицы покрыты штофомъ для защищенія отъ солнца. Огромная колонада занимаетъ всю площадь передъ дворцомъ: ничто тогда не забыто могущаго умножишь великолѣпіе и. красоту дня, посвященнаго въ честь тѣлу Іисуса Христа.
   Ходъ открывается въ три Часа по утру, при звукѣ придворныхъ литавръ, трубъ и волторнъ, статуею Св. Георгія, посаженною на большомъ бѣломъ иноходцѣ. За Святымъ ведутъ всѣхъ Королевскихъ лошадей богато убранныхъ: идутъ всѣ монахи, соединясь по чинамъ своимъ; всѣ кавалеры орденовъ въ церемоніальномъ платьѣ; всѣ верхніе и нижніе приказы и расправы; напослѣдокъ дворъ и всѣ Государственные вельможи и знатные. Женщины смотрятъ въ окнахъ безъ капора и безъ покрывала, и ничего не забываютъ для привлеченія убранствомъ своимъ взоровъ зрителей. Въ сей день позволяется не возбуждая ревности въ мужьяхъ, и не опасаясь нещастій, смотрѣть на нихъ со вниманіемъ. Монахи особливо много зѣваютъ и отъ другихъ отличаются нескромностію. Женщины покрываютъ ихъ цвѣтами, бросая оные изъ оконъ; а сіе доказываетъ короткое ихъ съ ними знакомство. Мущина долженъ крайне беречься выглянуть въ окошко во время хода, или окутаться такъ, чтобъ его не примѣтили. Обыкновенно бьетъ три часа по полудни, когда всѣ войдутъ въ церковь. Тогда весьма осторожну надобно быть, глядя на женщинъ; ибо мужья тихонько присматриваютъ за всѣми ихъ движеніями, и бѣда тому, кто подастъ причину ко мщенію, въ употребленіе здѣсь введенному, прошивъ подозрѣваемой супруги и нескромнаго любовника. Надлежитъ также остерегаться гулять по улицамъ послѣ хода. Многіе повѣсы стоятъ въ окнахъ съ прыскалками налитыми масломъ, и портятъ платье. Но сіе отступленіе отдалило меня отъ главнаго моего предмета.
   Городъ Лиссабонъ знаменитъ своего величиною, древностію, обширностію порта и красотою зданій. Считаютъ въ немъ около тридцати тысячъ домовъ; сорокъ приходскихъ церквей, кромѣ монастырскихъ; двадцать шесть воротъ отъ рѣки Тага, семнадцать съ сухаго пути; двадцать мужескихъ и восемнадцать женскихъ монастырей, въ коихъ содержится полторы тысячи монаховъ и двѣ тысячи старицъ. Всѣ оные монастыри велики, хорошо построены, богато убраны и заслуживаютъ любопытство.
   Между церквами знатнѣйшія суть: соборная Доминиканская, Лоретской Богородицы, Милосердія, Св. Павла и Св. Рока. Соборъ, стоящей на высотѣ, есть старинное и темное, но великолѣпное зданіе. Въ весьма богатой ракѣ, поставленной подлѣ главнаго престола, почиваютъ мощи Св. Винцентія, но имя котораго и церковь освящена. Сказываютъ, что когда сей Святый былъ мученъ близъ мыса, носящаго его имя, и тѣло его повержено хищнымъ птицамъ, съ запрещеніемъ предавать, его погребенію, то прилетѣли вороны и стерегли его до тѣхъ поръ, пока пришли благочестивые люди и похоронили. По выгнаніи Мавровъ изъ Лиссабона, тѣло открыто, перенесено въ соборную церковь, и въ память услуги показанной воронами всегда кормили двухъ птицъ сего рода въ столицѣ. Онѣ летали по городу, но никогда его не оставляли; и были нарочныя крушки для собиранія милостыни на ихъ содержаніе, но нынѣ сіе изъ употребленія вышло.
   Доминиканская церковь почитается за лучшую въ Лиссабонѣ. Примѣтны въ ней три придѣла, блистающіе позолотою отъ самаго пола до сводовъ. Въ одномъ представлено родословіе Спасителя нашего, выпуклыми изображеніями, въ другомъ родословіи Св. Доминика, а въ середнемъ превеликое распятіе окруженное серебренною решеткою. Рана въ боку открыта, и обыкновенно ставятся въ ней Св. дары. Придѣлъ освѣщается шестью большими бѣлыми свѣчами и множествомъ серебреныхъ лампадъ, никогда неугасающихъ. Надъ дверьми видны имена и головы всѣхъ тѣхъ, кои сожжены по повелѣнію Инквизиціи. Монастырь соотвѣтствуетъ великолѣпію церкви. Монахи имѣютъ покойныя кельи, и живутъ можетъ быть лучше, нежели прилично жить монахамъ.
   Недалеко оттуда стоятъ палаты великаго Инквизитора, въ которыхъ засѣдаетъ Св. судъ. Португальцы называютъ его Св. домомъ; и изъ сего-то страшнаго мѣста выходятъ тѣ грозныя опредѣленія, прогнивъ которыхъ и самая невинность не дерзаетъ вознести гласа. Сей совѣтъ самодержавенъ; и всѣ прочіе приказы Инквизиціи, какъ въ Португаліи, такъ въ Индіахъ, хотя сами имѣютъ верховную власть, должны отдавать ему отчетъ въ своемъ поведеніи, сколь скоро онъ того потребуетъ.
   Португальцы сами несогласны, какимъ образомъ завелся у нихъ сей славной судъ. Я слышалъ, нѣсколько дней назадъ, о томъ споръ между многими учеными, и каждой давалъ ему иное начало; но все сіе замыкалось въ двухъ главныхъ мнѣніяхъ", которыя я отдаю на ваше разсужденіе. Первое показалось мнѣ изъ числа тѣхъ басенъ, кои основываются на людскомъ легковѣріи. Вотъ какъ мнѣ оно толковано. "Одинъ молодой человѣкъ изъ Кордуи, по имени Петръ Сааведра, не только писалъ чисто, но умѣлъ и подписываться подъ всякую руку. Онъ хотѣлъ обратить сіе пагубное дарованіе для умноженія своего имущества, и, почитая за ничто получать отъ него посредственную прибыль, помышлялъ о великихъ предпріятіяхъ. Дѣлая билеты, росписки, ассигнаціи на Королевскую казну, выманилъ онъ оттуда немалыя суммы денегъ, съ помощію которыхъ досталъ орденъ Св. Іакова, и Командорство приносящее три тысячи червонныхъ дохода. Сіи первые успѣхи ободрили его къ начатію еще отважнѣйшихъ попытокъ; и встрѣча съ однимъ духовнымъ, везущимъ Папскую буллу къ Португальскому Королю, ввергла его въ пропасть. Онъ вздумалъ перенять почеркъ, образъ и стиль грамоты, и принять на себя качество Нунціуса, присланнаго въ Португалію для заведенія Инквизиціи. И такъ сочиня посланіе и собравъ деньги накопленныя прежними мошенничествами, въѣхалъ въ Португалію, какъ Легатъ Римскаго двора. Мѣры приняты имъ были столь хорошо, и онъ такъ искусно представлялъ Министра, что былъ принятъ и почтенъ, какъ посолъ Св. отца. Сія комедія продолжалась шесть мѣсяцевъ, въ теченіе которыхъ учредивъ онъ въ Лиссабонѣ судъ Инквизиціи, но какъ все его плутовство открылось, то онъ схваченъ и осужденъ на галеру, но приказъ имъ заведенной оставленъ.
   Вотъ исторія мнимаго начала Инквизиціи, учрежденной Петромъ Сааведрою въ здѣшнемъ Королевствѣ; а поводомъ къ удержанію ея послужила кажется комедія одного придворнаго писателя, называемая ложной Нунціусъ. Оная сдѣлана изъ одной рукописи, находящейся въ Эскуріальской библіотекѣ;, но сія рукопись должна почитаема быть тѣмъ паче за подложное сочиненіе, сказалъ мнѣ одинъ изъ моихъ ученыхъ, что Папскія буллы, присланныя о учрежденіи Инквизиціи, хранятся и понынѣ въ Придворной канцеляріи и въ архивахъ верховной Инквизиціи... Я. вамъ донесу, что тотъ же ученой сказывалъ мнѣ о семъ дѣлѣ, взявъ его съ самаго начала.
   Когда Жиды выгнаны были въ 1482 году изъ Гишпаніи, Португальской Король терпѣлъ ихъ въ своихъ владѣніяхъ: но какъ они исповѣдывали вѣру свою не смотря на запрещеніе отъ двора, Его Величество просилъ Папу прислать къ нему Инквизиторовъ для изысканія и наказанія преступающихъ. Булла о заведеніи Св.суда, прислана изъ Рима въ царствованіе Іоанна III, и Донъ Діегъ де Силва, Францисканъ, Епископъ Цеутской и Духовникъ Королевской, первой получилъ знаменитое мѣсто великаго Инквизитора."
   Церковь Милосердія есть одна изъ наилучшихъ въ сей столицѣ. Содержитъ ее братство тогожъ имени, составленное изъ самыхъ знатныхъ людей въ Лиссабонѣ. Въ оное принимаются всѣ честнаго состоянія жители; и начиная отъ мѣщанина до большаго господина, до Князей и даже до самаго Дороля, никто въ немъ быть не презираешь. Всякой годъ Собратіи избираютъ между собою предсѣдателя, называемаго попечитель, коего должность хотя и тягостна, но всѣ объ ней стараются. Кто ее получитъ, не можетъ обойтись, ежели хочетъ отправлять честно, чтобъ въ годъ своего правленія не положетъ тысячъ двадцати рублей собственныхъ денегъ. Прочіе служители такожъ перемѣняются ежегодно въ день Св. Дѣвы, ихъ праздника. Сіе знаменитое и благочестивое братство единственно печется о помощи несчастнымъ, принимаетъ на себя хожденіе за дѣлами вдовъ и сиротъ, воспитываетъ бѣдныхъ дѣвицъ, на которыхъ многіе хорошіе люди женятся: ибо чрезъ то пріобрѣтаютъ покровителей. Содержатъ сихъ дѣвицъ въ строгости, и ежели примѣтятъ какой непорядокъ во нравахъ, оставляютъ ихъ. Собратіи за долгъ также почитаютъ помогать тюремнымъ и стараются о ихъ свобожденіи; а когда оные осуждены на смерть, провожаютъ ихъ на мѣсто казни, утѣшаютъ, увѣщаваютъ окончить жизнь приличнымъ Христіанину образомъ, и хоронятъ ихъ на своемъ иждивеніи. Милосердіе ихъ простирается даже и на мертвыхъ, коихъ погребаютъ съ открытымъ лицемъ и въ Францисканскомъ платьѣ. Поютъ ежегодно больше десяти тысячъ обѣденъ въ своей церквѣ, за спасеніе или умершихъ собратій, или тѣхъ, о коихъ пеклись во время ихъ жизни и кои жили ихъ подаяніемъ. Сіе полезное учрежденіе завелось такожъ въ другихъ городахъ, и во всѣхъ земляхъ покоренныхъ Португальской коронѣ.
   Небольшая и богатая церковь Св. Антонія Падуанскаго, покровителя Лиссабона, его отечества, стоитъ близъ собора, на самомъ томъ мѣстѣ, гдѣ былъ, сказываютъ, домъ сего Св. старца. Въ церкви Матери Божіей хранится (чѣмъ похваляются тысяча другихъ церквей) истиной Св. Убрусъ, которой показываютъ ежегодно въ Великую Пятницу. Королева, супруга Іоанна V, построила церковь, и велѣла себя въ ней положить, гдѣ и понынѣ видна ея гробница.
   Недалеко оттуда находится церковь монахинь, въ которой недавно случилось произшествіе, доказывающее, сколь философія, разогнавшая мракъ невѣжества въ Европѣ, далека еще отъ того, чтобъ просвѣтить Португалію. Первенство между Св. Іоанномъ Крестителемъ и Св. Іоанномъ-евангелистомъ, производитъ расколъ, раздѣляющій всѣ дѣвичьи монастыри. Ни одной изъ монахинь не позволяется быть неутральною, или равное имѣть почтеніе къ обоимъ Святымъ. Сколь скоро женщину постригутъ, должна она рѣшиться и объявить себя Баптисткою или Евангелисткою. Когда наступаетъ праздникъ того или другаго, тѣ, кои передались на его сторону, отправляютъ оной. со всемъ возможнымъ великолѣпіемъ; музыка, иллюминація, феерверки, ничто забыто не бываетъ. Особливо стараются достать краснорѣчиваго проповѣдника, которой бы умѣлъ пышными словами вознести день Святаго, и точно доказать, колико превосходитъ онъ своего соперника. Противная сторона бережется итти тогда въ церковь, гдѣ праздникъ, и сіе почитается за протестацію всего того, что ни говорится и ни дѣлается во славу празднуемаго Святаго, или въ предосужденіе другаго. Но вотъ нѣчто поважнѣе: монахини монастыря, о которомъ я говорю, споря о достоинствахъ сихъ Святыхъ, поссорились, и отъ словъ дошло до кулаковъ. Сіи героини бились пока стало ихъ силы; и наконецъ какъ ревность Евангелистокъ не была еще совсѣмъ удовольствована, осмѣлились онѣ приступишь и къ самому покровителю противной стороны. Взяли образъ Св. Іоанна Крестителя, дѣлали съ нимъ что хотѣли, и зарыли его въ саду, плясали на томъ мѣстѣ, и кончили сей соблазнъ, поя непристойныя пѣсни.
   Когда послѣ церквей Лиссабонскихъ пойдешь смотрѣть монастырей, Іезуитской привлекаетъ первой вниманіе. Сіи отцы великимъ пользуются уваженіемъ въ Португаліи. Принимаютъ ихъ за Апостоловъ и они со скромностію слушаютъ, когда величаютъ ихъ симъ именемъ и когда воздаютъ имъ почести. СЬпь между ими и ученые люди, хотя въ небольшемъ числѣ: вообще не можно ихъ назвать невѣжами, каковы всѣ здѣсь монахи, отъ коихъ отличаются они такожъ правильною жизнію, благоговѣйнымъ поведеніемъ и непорочными нравами.
   Францисканской монастырь есть огромное зданіе; живетъ въ немъ больше двухъ сотъ монаховъ. Подлѣ Сакристіи находится мраморной придѣлъ, въ которомъ кладутся Лиссабонскіе Архіепископы. Кармы имѣютъ въ своемъ монастырѣ колодезь показываемой за рѣдкую вещь. Камень, окружающей отверстіе, состоитъ изъ одного куска яшмы. Монастыри убраны фаянсомъ, росписаннымъ голубою краскою, и представляющимъ изображенія въ человѣческой ростъ.
   Между прочими зданіями, украшающими сію столицу, Королевской дворецъ представляется взору первой, когда пріѣзжаютъ по рѣкѣ. Главная его фасада занимаетъ бокъ превеликой площади и съ конца его открытъ весь портъ. Король можетъ видѣть изъ своихъ оконъ всѣ входящіе и отправляющіеся корабли; и ничего не можетъ быть прекраснѣе сего великаго множества судовъ безпрестанно движущихся по рѣкѣ. Портъ, которой имѣетъ въ длину больше двадцати верстъ отъ Каскаеса за Лиссабонъ, выгоденъ и безопасенъ; корабли стоятъ на якоряхъ вдоль города, на глубинѣ восьмнадцати саженей, и всегда отъ вѣтра защищены. Съ одной стороны закрываются они горами, на коихъ построенъ городъ, съ другой берегами Тага, которые вездѣ высоки.
   Покои во дворцѣ велики и богато убраны, но зданіе непорядочно и снаружи никакой красы не имѣетъ: видомъ четвероугольно, съ куполомъ, съ четырьмя флигелями, двумя площадками съ перилами, съ двумя галлереями и балконами во всѣхъ окнахъ. Между прочими большими покоями отличается зала гвардіи, гдѣ держится собраніе штатовъ, военной и другіе совѣты.-- Церковь занимаетъ одинъ бокъ дворца; вверху библіотека, составленная изъ отборныхъ книгъ, въ шкапахъ изъ орѣховаго дерева. Она нарочито умножена покойнымъ Королемъ, которой закупалъ въ разныхъ Европейскихъ городахъ многія рѣдкія и дорогія вещи, картины, статуй, книги и рукописи. Но по тогдашнему обо всемъ нерадѣнію, кажется, что сей Государь больше любилъ славу, пріобрѣтенную покупкою, нежели старался о сбереженіи. Мимоходомъ скажу я, что укоряли его въ излишней склонности къ церквѣ и къ женщинамъ; но можно ли повѣрить, какъ о томъ писали, чтобъ онъ за удовольствіе ставилъ пѣть обѣдни? Что принадлежитъ до любовницъ, разсказываютъ, что когда одна изъ нихъ просила у него объ нѣкакой милости, онъ ей отвѣчалъ: "то, чего вы желаете, не зависитъ отъ вашего любовника, а отъ Короля, у котораго любовникъ вашъ не въ великой милости."
   При входѣ во дворецъ видна башня, окруженная портиками, гдѣ выставлены рѣдкія работы всякаго рода, привезенныя изъ чужихъ краевъ. Оттуда входятъ въ покои такъ наполненные меблями, что почтешь ихъ за лавку. Сколь скоро смеркнется, ставятъ во всякой горницѣ большой серебряной подсвѣшникъ съ толстою восковою свѣчою. Залы, имѣющія пятьдесятъ шаговъ въ длину, не инако также освѣщаются; и ничего нѣтъ печальнѣе и темнѣе. Покои могли бы хорошо быть освѣщены за деньги на то употребляемыя; ибо изъ помянутой свѣчи вышло бы ихъ тридцать. Въ день не больше фунта оной сгоритъ; остальное дѣлятъ комнатные служители; поутру приходитъ купецъ и забираетъ огарки, платя наличныя деньги. Сказываютъ, что они не имѣютъ лучшаго и вѣрнѣйшаго жалованія, какъ сіи свѣчи; а потому и не совѣтовалъ бы я никому мыслить объ отвращеніи сего злоупотребленія: они споро бы нашли способъ сбыть съ рукъ таковаго непріятнаго исправителя.
   Таможня не великолѣпна, но выгодно лежитъ на берегу Тага близь дворца. Состоитъ она изъ многихъ кладовыхъ со сводами, куда, заплатя небольшую пошлину, носятъ для клейменія всѣ входящіе и выходящіе товары. Весьма трудно получишь изъ нея отправленіе, столь много письма, и обрядовъ: для купцовъ же выгодно то, что могутъ товары свои оставишь тамъ столь долго, какъ имъ захочется, и брать по мѣрѣ нужды, не обязуясь ничего за то платить; почему большая часть не прежде ихъ требуетъ, какъ по продажѣ. Откупъ сей таможни составляетъ главной доходъ Его Португальскаго Величества. Позолота, галуны, и всѣ вещи изъ сученаго золота и серебра конфискуются, какъ заповѣдные товары. Книги, какого бы рода и на какомъ бы языкѣ ни были, отдаются для разсмотрѣнія въ Инквизицію, и бѣда тѣмъ, кои ей не полюбятся.
   Сверхъ сей таможни есть еще домъ невольниковъ, гдѣ изъ двадцати Негровъ, привозимыхъ изъ Африки, должно отдавать четверыхъ вмѣсто пошлины Его Величеству. Сіи несчастные продаются и покупаются на рынкахъ, какъ лошади и быки. Они всякой день приносятъ прибыли господину своему по два реала, и сверхъ того сами должны питаться. Великое различіе цвѣта на лицахъ, ввело здѣсь въ обычай говоришь просто, дабы означить честную женщину или добраго человѣка: "я бѣла, я бѣлъ... Впрочемъ большая часть Португальцевъ смуглы; что произходитъ отъ климата, а еще больше отъ браковъ съ черными, кои между подлостью весьма часты. Дворянство, будучи не совсѣмъ подвержено сему смѣшенію, сохраняетъ свой цвѣтъ.
   Дабы возвратиться къ народнымъ Лиссабонскимъ зданіямъ, почти всѣ тѣ, кои я упоминалъ, лежатъ или на какой большой площади, или въ виду оной. Дворецъ занимаетъ вдоль по Тагу великое пространство земли, обнесенной стѣною, не выше груди. Съ сего мѣста, всегда людьми наполненнаго, видны съ одной стороны стоящіе на якорѣ корабли, а съ другой дворецъ. На противолежащемъ концѣ представляются зданія не меньше огромныя, а въ дали изрядные домы. На сей площади отправляются прелестныя позорища, дѣйствія вѣры и битва быковъ: тутъ Король изъ оковъ своихъ наслаждается, со всемъ дворомъ, сладостною утѣхою, смотря какъ жгутъ людей и рѣжутъ животныхъ.
   Недалеко оттуда находится рынокъ, называемой рѣка: продаютъ на немъ рыбу, дичину, живность, и всѣ съѣстные припасы кромѣ мяса. Любопытные примѣтили, что ежедневно входитъ, въ одни только ворота Св. Антонія, полторы тысячи вьючныхъ скотовъ съ мукою и плодами, больше тысячи въ ворота Св. Винцентія, тысяча двѣсти въ ворота Надежды, и съ лишкомъ девять сотъ въ ворота Св. Креста.
   Скотобойня лежитъ въ близости. Въ оной ежегодно бьютъ одинадцать тысячъ бы новъ, сто тысячъ барановъ, пятнадцать или двадцать тысячъ козъ и козловъ, коихъ мясо, духъ и вкусъ, любятъ Португальцы. Вся сія скотина ходитъ на откупу, приносящемъ только шестьдесятъ тысячъ рублей въ годъ. Мясо вообще хорошо, но такъ дурно его рубятъ, что омерзительно смотрѣть.
   На одномъ боку Королевской площади стоитъ Ратуша, гдѣ собираются гражданскіе урядники и полицейскіе служители. Тутъ же раздается весь хлѣбъ, которой ѣдятъ въ Лиссабонѣ; и когда его не много, стараются дѣлить по ровну, чтобъ никто не жаловался.
   Есть другія площади въ разныхъ частяхъ города. Самая пространнѣйшая называется Руссіо: на ней построены многіе хорошіе домы въ видѣ амфитеатра. По субботамъ держится на ней ярмонка, и ставятся лавки съ разными товарами.
   Изъ семи холмовъ, на коихъ построенъ Лиссабонъ, главнѣйшіе называются: Сен-Жоржъ и Сент-Катеринъ, прочіе же суть: Св. Винцентій, Св. Андрей, Св. Анна, Св. Рохъ, и Святыя Раны. Св. Георгій выше всѣхъ. На немъ построена крѣпость, обнесенная стѣною, которая дѣлаетъ его почти особливымъ городомъ. Въ немъ есть улицы, сады и сборная площадь. Сей замокъ властвуетъ надъ Лиссабономъ, содержитъ его въ страхѣ, и въ случаѣ бунта можетъ его разстрѣлять. Другихъ укрѣпленій здѣсь нѣтъ. Начали было оное дѣлать, когда боялись нападенія отъ Гишпанцовъ, коихъ свергнули иго; но помирись съ ними, бросили работу. И такъ кромѣ упомянутой мною крѣпости ничего нѣтъ. Городъ обнесенъ старою стѣною, съ семьюдесятью башнями, построенными еще отъ Мавровъ. Позади замка стоитъ Августинская церковь: въ оной примѣчанія достоинъ золотой крестъ осыпанной каменьями, которой носятъ въ ходахъ въ большіе праздники.
   Городъ Лиссабонъ не покоенъ, какъ по причинѣ высотъ и низкостей горъ и доловъ, на коихъ построенъ, такъ и потому, что улицы узки и нечисты: метутъ ихъ почти однажды только для праздника Тѣла Божія. Въ большой части домовъ нѣтъ нужниковъ, а всякое утро Негрянки выносятъ судна, или когда ожидается буря, выливаютъ все въ окна; почему не безъ опасности ходить по улицамъ, особливо ночью: ибо сверхъ той непріятности, что пошлютъ тебѣ подобной даръ, опасно чтобъ не убили и самою посудою, которую часто бросаютъ со всею начинкою. На сихъ дняхъ одинъ Агличанинъ, шедшій поздно изо дворца, былъ уподчиванъ таковымъ благовоніемъ изъ оконъ Королевской приближенной госпожи.
   Климатъ Лиссабонской весьма пріятенъ и умѣренъ; небо ясно и безъ облаковъ; вода преизрядная и вкусна. Обыватели ведутъ здѣсь долгую жизнь и старики сохраняютъ бодрость, каковая мало примѣчается въ другихъ земляхъ, Вообще ѣдятъ хорошо, получая превосходную живность изъ Алментеіо, куропатокъ и зайцовъ изъ Сетубаля, ветчину изъ Ламего, и мясо изъ провинціи Алгарвы, областей славящихся сими произведеніями.
   Дабы окончить сіе письмо, посылаю я къ вамъ содержаніе разговора, которой имѣлъ я севодни поутру съ, однимъ Португальскимъ врачемъ. Хотя въ существѣ и не имѣетъ оной никакого сношенія съ вещьми выше описанными; но я боюсь его позабыть, ежели отложу теперь сообщить. Рѣчь шла о состояніи наукъ въ семъ Королевствѣ; и вотъ что мнѣ о томъ сказывалъ помянутой врачь.
   КоимсБрской Университетъ принесъ много чести нашему народу и снабжалъ профессорами въ богословіи, въ философіи, въ правознаніи, въ медицинѣ, всѣ почти университеты въ свѣтѣ. Правда, что съ давняго уже времени не выходитъ изъ него такихъ славныхъ мужей, каковыхъ прежде Европа призывала, дабы отъ нихъ просвѣтишься. Какъ повсюду новая философія дала смертельные удары суевѣрію и невѣжеству, Коимбрскіе профессоры опасаясь, чтобъ не нанесла она вреда ихъ собственнымъ выгодамъ, усилились оную отдалить. Нѣсколько тому лѣтъ назадъ, одинъ нашъ дворянинъ, называемой Мендоза, одаренной съ природы философическимъ разумомъ, по долгомъ странствованіи и пріобрѣтши немалое просвѣщеніе, возвратился въ Лиссабонъ, но какъ сей ученой человѣкъ вздумалъ опорочивать Аристотеля; то поднялись на него Іезуиты, и старались ославить, что онъ лишился разума."
   "Праву и медицинѣ наиболѣе обучаются Португальцы, по причинѣ прибыльныхъ мѣстъ, которые доставляетъ качество доктора въ обѣихъ сихъ наукахъ; но, между сотнею таковыхъ докторовъ, едва найдутся ли десять, имѣющіе нѣкоторыя знанія; достальные суть невѣжи, у коихъ тщеславіе заступаетъ мѣсто науки и достоинствъ. Часто, какъ они производятъ изъ фамилій имѣющихъ силу, предпочитаютъ сихъ истиннымъ ученымъ, ной видя себя въ бѣдности и безъ подкрѣпленіи, остаются незнаемы. Въ Португаліи всегда въ ученіи права и медицины Жиды, предуспѣваютъ больше Христіанъ; но какъ они не допускаются въ чины судейскіе, то и остаются врачами или стряпчими, и столь превосходны въ обѣихъ сихъ ремеслахъ, что обыкновенно отнимаютъ хлѣбъ у самыхъ искусныхъ Христіанъ. По сей причинѣ въ важныхъ дѣлахъ имѣютъ всю довѣренность Жиды, и вскорѣ набогащаются; но когда нѣсколько разживутся, оставляютъ государство, и переселяются въ Голландію или Англію, наслаждаться спокойно плодомъ своихъ трудовъ. Тѣ, кои для корысти или по любви къ отечеству, остаются въ Португаліи, рано или поздно но конечно чинятся жертвою суевѣрія или фанатизма."
   "Нѣтъ тому тридцати лѣтъ, какъ наши Португальцы прибили бы каменьемъ человѣка, дерзнувшаго доказывать движеніе земли: а еще и того меньше, какъ при объѣздѣ Архіепископовъ для осмотра Епархіи, народъ, собравшейся ихъ встрѣчать, пѣлъ передъ ними стихи, кои кончились симъ припѣвомъ: "благословенна Св. Троица, сестра Дѣвы Маріи."
   "Не можно отнять у земляковъ моихъ дарованія даннаго имх природою, а именно, краснорѣчія. Хотя съ одной стороны имѣемъ мы хорошихъ проповѣдниковъ, но сколько съ другой такихъ, кои безчестятъ катедры страннымъ и смѣшнымъ образомъ, одобряемымъ нашимъ невѣжествомъ? Португалецъ, которому поручается сказать похвальное слово Св. Франциску Ассизкому, обязанъ доказать, что Францискъ больше всѣхъ Святыхъ, что онъ ровняется и даже превышаетъ Іисуса Христа. На сей же самой краснословъ проповѣдуя назавтрѣ въ день Св. Іоанна, ежели не хочетъ, чтобъ освистали его самые вчерашніе слушатели, принужденъ доказать такожъ, что сегодняшней Святой превосходитъ всѣхъ Святыхъ въ раю."
   "Нашъ языкъ имѣетъ много важности самъ собою, а къ историческому роду еще тѣмъ способнѣе, что по изобилію своему доставляетъ много словъ къ повѣствованію великихъ произшествій и рѣдкихъ дѣйствій. Покойнымъ Королемъ основана въ Лиссабонѣ Академія исторіи, но члены ея донынѣ не выпустили еще въ свѣтъ ни одного сочиненія, которое бы извѣстно было внѣ Португаліи. Первые Академики, назначенные Государемъ для исправленія древней и для сочиненія новой нашей исторіи, были конечно люди наиспособнѣйшіе для исполненія надписи: Restituet omnia, данной ей отъ Его Величества; но способъ въ томъ предуспѣть? Они не смѣли явно спорить съ Инквизиторами Академиками, а еще меньше того жертвовать имъ истиною; то общая исторія Королевства нашего и не сочинена до нынѣ, да можетъ быть и никогда въ свѣтъ не выйдетъ."
   "Камоенсова Эпическая поэма, столь извѣстная въ ученомъ свѣтѣ, доказываетъ доброту нашего языка и способность его къ стихотворенію, когда попадется въ искусныя руки. Португальцы съ природы стихотворцы и не могутъ обойтись безъ частныхъ Академій, дабы дать упражненіе своимъ піитическимъ склонностямъ. Понынѣ еще памятны заведенныя въ Лиссабонѣ разными людьми таковыя Академіи: Сингуларссъ (странная,) Генерозосъ (щедрая,) Анонимосъ (безъимянная,) Инстантанеоcъ (временная,) Аппликадосъ (прилѣжная,) Эстудіозосъ (ученая) и множество другихъ, кои всѣ исчезли такъ, что общество не получило отъ нихъ никакой пользы. Члены ихъ въ томъ только упражнялись, что хвалили другъ друга или ругались сатирами."
   "Не смотря на врожденную Португальцевъ склонность къ стихотворству, нѣтъ у нихъ почти театральныхъ сочиненій: и здѣсь по большой части играютъ комедіи, переведенныя съ Гишпанскаго. Драматическіе стихотворцы наши суть только: Мелло, Голіецъ, Maттосъ, Фрагозо и Каудеиро, коихъ мы нѣсколько уважаемъ. Театръ, не будучи ободряемъ, долго изтаявалъ между нами; и недавно только заведена въ Лиссабонѣ опера по повелѣнію Короля. Увѣряютъ, что въ правильности и великолѣпіи не уступаетъ сей театръ наилучшимъ въ Европѣ; но нѣтъ добрыхъ сочиненій, и тѣмъ мы на васъ не походимъ, ибо вы имѣете хорошія сочиненія, но нѣтъ у васъ хорошаго театра. Нашъ почитается отъ всѣхъ за самое большое и прекраснѣйшее зданіе въ семъ родѣ; {Сей театръ совсемъ обвалился въ послѣднее землетрясеніе, о которомъ говорено будетъ ниже.} но играютъ на немъ такъ рѣдко, что сравнивая число представленій съ деньгами, во что онъ сталъ, не было ни одного донынѣ, которое бы не обошлось въ двѣсти тысячъ рублей. Одинъ изъ нашихъ стихотворцовъ, довольно разумѣющій вашъ языкъ, вздумалъ съиграть одну вашу трагедію, взятую изъ Португальской исторіи. Переводя Инесу, перемѣнилъ онъ ея расположеніе и старался подойти больше къ истинѣ произшествій, какъ онѣ находятся въ Лузитанскихъ лѣтописяхъ. Плачевной конецъ Инесы де Кастро, есть мѣсто наиболѣе трогающее въ Португальской исторіи. Вы конечно часто видали у себя на театрѣ сію нещастную любовницу; и можетъ быть полюбопытствуете знать ея приключенія, по крайней мѣрѣ для того, чтобъ сличить, въ чемъ сочинитель Французской удалился въ своей трагедіи отъ исторической истины.
   "Донъ Педръ, Португальской Инфантъ, по смерти Констанціи, см ей первой жены, влюбился въ Инесу, Дочь одного Кастильскаго вельможи, женился на ней тайно и прижилъ многихъ дѣтей. Знатные Португальцы завидуя силѣ, которую сродники Инесины имѣли при дворѣ, представили Королю Алфонсу, отцу Дона Педра, что опасаться надлежитъ, чтобъ сія новая супруга не стала стараться возвести на престолъ дѣтей своихъ къ предосужденію родившихся отъ Констанціи. Въ слѣдствіе сего внушенія, Алфонсъ призвалъ Инфанта, дабы удостовѣриться, подлинно ли онъ женатъ. Инфантъ утверждалъ, что Инеса только любовница его: послѣ чего Король уговаривалъ оставить ее и жениться. Донъ Педръ отрекался подъ разными предлогами. Алфонсъ вознамѣрился по данному себѣ совѣту погубить Инесу. Сія о томъ узнала и льстясь, что плачь дѣтей ея, внучатъ Королевскихъ, можетъ его тронуть, повела ихъ, пала съ ними ему въ ноги, и проливая токи слезъ, просила его сжалиться надъ нею и надъ нещастными плодами ея супружества и любви. Король смягчился; но придворные усилили свои происки, и привели сего слабаго Монарха на иго, что онъ приказалъ ее умертвить. Они сами приняли на себя исполненіе, и закололи Инесу кинжаломъ въ монастырѣ, въ которой она уединилась.
   "Донъ Педръ ожидалъ смерти Дона Алфонса, воспослѣдовавшей по прошествіи пяти лѣтъ, дабы наказать убійцовъ своей любезной Инесы, у Петра Коелло вытащено сердце чрезъ грудь, а у Алвара Гонзалеца чрезъ спину. Донъ Педръ самъ присутствовалъ при сей казни, и ярясь, что мученіе не можетъ вынудишь изъ нихъ ни одного вздоха, взялъ плѣть и билъ ею полицу Коелла. Сей, смотря на Короля съ распаленными отъ сердца глазами, ругалъ его наисуровѣйшимъ образомъ; но Донъ Педръ ослѣпленной мщеніемъ, сказалъ одному изъ служителей своихъ: принеси уксусу и чесноку сему ободранному зайцу...
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLXXVII.

Продолженіе Португаліи.

   Донынѣ описывалъ я, Государыня моя, почти однѣ только Лиссабонскія улицы, до мы, дворцы, площади, церкви и монастыри: надобно поговорить такожъ о законахъ, нравахъ и обычаяхъ жителей сея столицы.
   Судя о нихъ потому, что я успѣлъ примѣтить съ пріѣзда моего, думаю, что они ревнивы, мстительны, притворны, тщеславны, насмѣхатели, и особливо надмѣнны безъ основанія; ибо, изключая только знатныхъ людей, имѣютъ понятія весьма ограниченныя и воспитаніе посредственное. Едва умѣютъ они читать, а всѣ путешествія ихъ тѣмъ кончатся, что ѣздятъ въ Брезилію, въ Африку и въ восточную Индію, откуда возвращаются со нравами еще больше огрубѣлыми, нежели имѣли въ своемъ отечествѣ. Сіи пороки перевѣшиваются нѣкоторыми добрыми качествами. При немалой живости и проницаніи, весьма любятъ они своего Государя, и такъ привязаны къ своимъ обычаямъ, что все то, что не ихъ, кажется имъ дурно и отвратительно. Они вѣрны, скромны, великодушные друзья, трезвы, милосердны, прилѣплены къ обрядамъ вѣры, но больше суевѣрны нежели набожны. Все у нихъ чудо; и небо, по ихъ словамъ, всегда беретъ ихъ сторону явнымъ образомъ. Любятъ они великолѣпно одѣваться, а особливо женщины, изъ коихъ однѣ предпочитаютъ Французской уборъ, другія Амазонской и прочіе щегольскіе образы одѣванія. Изрядство климата и покойная жизнь чинитъ Португальцовъ лѣнивыми. Работаютъ они мало, и довольствуются посредственнымъ имѣніемъ. Я прибавлю, чтобы окончить описаніе, что къ Гишпанцамъ ненависть ихъ была бы непримирима и презрѣніе не имѣло бы предѣловъ, ежели бы двоякой, соединяющій обѣ державы съ лишкомъ пятьдесятъ лѣтъ союзъ, не уменьшалъ нѣсколько и той и другаго.
   Мало есть народовъ, кои бы торговлю довели такъ далеко, и кои бы съ большею славою оную продолжали, какъ Португальцы, учинясь подданными Гишпанскаго Короля, имѣли они въ Голландцахъ опасныхъ непріятелей; ибо сіи послѣдніе старались свергнуть Кастильское иго, когда возложено оно было на Португалію. Вы видѣли, какъ у нихъ отнята Брезилія; какъ лишились они завоеваній своихъ въ восточной Индіи; и какъ по многолѣтномъ рабствѣ вошли опять въ свои права. Но пагубной ударъ торговли ихъ былъ уже данъ; и хотя возвратилась къ нимъ сія часть Америки, но Индейская не могла послѣ поправиться. Производимая нынѣ въ Лиссабонѣ весьма посредственна въ сравненіи съ прежнею, которая была невѣроятно обширна, когда всѣ богатства Персидскаго залива, Аравіи, Моголовыхъ владѣній, Индейскихъ береговъ, Китая, Японіи и пр. собирались въ Гоѣ, оттуда перевозимы были въ Лиссабонъ на многочисленныхъ флотахъ и отсылались во всѣ Европейскія государства. Нынѣ торговля, какъ я уже сказалъ, отправляется почти вся чужестранцами: ибо видишь здѣсь купцовъ Французовъ, Католиковъ и Протестантовъ, Агличанъ и Голландцевъ. Католики живутъ подъ покровительствомъ Франціи; а Калвинисты, Голландіи и Англіи.
   Власть Государя въ Португаліи не ограничена: Король Инквизиціею пользуется, какъ наивѣрнѣйшимъ политики орудіемъ. Сей судъ ничего не дѣлаетъ безъ воли Монарха. Вся его власть въ томъ замыкается, чтобъ унимать богохуленія, многоженство, грѣхъ противъ естества, и особливо чтобъ не давать покоя Жидамъ, дабы больше сдирать съ нихъ денегъ. Покойной Король Іоаннъ V положилъ предѣлы ея могуществу, и сіе поправленіе есть не изъ послѣднихъ славныхъ дѣлъ его государствованія. Память его начертана еще въ сердцѣ народа; и повѣствуемое о правленіи его, можетъ нѣкоторое свѣдѣніе вамъ дать о произходящемъ при Лиссабонскомъ дворѣ.
   Сей Государь ввѣрилъ власть свою Министру, которой подъ именемъ штатскаго Секретаря, давалъ ежедневно аудіенціи приходящимъ. Знатные собирались въ двухъ залахъ предъ его кабинетомъ, гдѣ каждой могъ говорить съ нимъ столь долго, какъ требовало того его дѣло. Отворялись потомъ двери хода ведущаго во дворецъ, и оной весь наполненъ былъ народомъ. Одни удерживали Министра за епанчу, другіе за рукава его платья, иные за шпагу. Онъ всѣмъ отвѣчалъ ласково, предупреждалъ прозьбы знатныхъ, коихъ видѣлъ предъ собою, и, будучи со всѣхъ сторонъ тянутъ, приходилъ наконецъ къ Королю. Сіе тягостное шествіе продолжалось иногда цѣлой часъ и Министръ начиналъ отдыхать не прежде, какъ вступи въ залу дворянъ. Въ семъ мѣстѣ ждало его дворянство, имѣющее до него нужду, стоя на ногахъ, ибо нѣтъ въ покояхъ Его Величества ни стульевъ, ни табуретовъ, ни другихъ какихъ сѣдалищъ. Никто не можетъ въ нихъ сидѣть, ниже самой Штатской Секретарь, которой писалъ на колѣняхъ въ присутствіи. Государя.
   Когда сей Министръ окончилъ свое дѣло, возвращался домой съ тою же толпою, сказывая каждому, что Государь приказалъ по его прозьбѣ. Съ одними говорилъ онъ громогласно, съ другими на единѣ; и какъ не возможно, чтобъ всѣ были довольны, то случалося иногда, что нетерпѣливые и горячіе люди, а особливо неудовольствованныя женщины, ругали его несноснымъ образомъ; да иные и до того неистовство простирали, что грозили его убить. "Не думайте о томъ, говорилъ онъ имъ усмѣхаясь, потому что Король велитъ васъ повѣсить; да и потеряете вы человѣка, которой того только и ищетъ, чтобъ васъ одолжить, когда то отъ-него зависитъ." Сіи самые люди раскаивались и падали къ ногамъ его; а онъ ихъ обнималъ, какъ дѣтей, и испрашивалъ у Государя хотя нѣкоторую часть ихъ желаній.
   Самъ Монархъ допускалъ къ себѣ на аудіенцію три раза въ недѣлю; въ субботу дворянство, которое имѣло тогда честь говорить съ Государемъ стоя; а въ прочіе дни позволялся всякому безъ различія входъ и приступъ къ трону для поданія челобитенъ и для изъясненія нуждъ. Аудіенція начиналась мущинами, а кончилась женщинами. Король сидѣлъ подъ балдахиномъ, опершись о столъ, на которомъ стояла корзинка съ золотыми деньгами для раздачи находящимся въ нуждѣ. Придверникъ впущалъ вдругъ по десяти человѣкъ просящихъ; и Король, желая видѣть скорѣе исполненіе своихъ повелѣній, призывалъ одного изъ государственныхъ вельможъ, и поручалъ ему дѣло. Обыкновенно онъ такъ поступалъ, когда рѣчь шла о наказаніи мужей, на которыхъ жены приходили жаловаться, о унятіи неповинующихся дѣтей, и о предупрежденіи какого зла. Сіи аудіенціи заставляли дрожать развратныхъ мужей, дерзскихъ любовниковъ, неблагодарныхъ сыновъ, страсти предавшихся дочерей, и вообще всѣхъ тѣхъ, кои вели себя непорядочно. Самые Министры не были изключены отъ боязни. Король зная все произходящее въ государствѣ, ибо всякому позволялось доносить ему, содержалъ ихъ въ должности.
   Челобитныя, Монарху подаваемыя, завязывались въ бархатномъ или сафьянномъ мѣшкѣ, которой открывался, когда угодно было Его Величеству повелѣть, разсматривать ихъ въ своемъ присутствіи. Ежели рѣчь шла о какомъ тайномъ дѣлѣ, онъ клалъ бумагу въ карманъ, и читалъ у себя, а потомъ изъявлялъ подателю свою волю.
   Когда госпожи Португальскія ходили на аудіенцію, надѣвали плащъ особливаго рода или домину, подъ которой узнать ихъ было не можно: но пришедь передъ Короля, и ставь почти между колѣнъ его, открывались и обнажали прелести, коихъ цѣны влюбчивой Монархъ не могъ не чувствовать. Сохранялъ онъ однако величественную свою важность, оказывая оную съ милостивымъ лицемъ, отъ чего ободрялась просительница. Чужестранцы, по единому только любопытству видѣть его вблизи, собирались на аудіенціи, въ коихъ говорятъ съ нимъ стоя на колѣняхъ; и хотя большая часть людей не всегда имѣла до него нужду, но также милостиво была принимаема.
   Сказывали мнѣ, но я за истину того не утверждаю, что, ежели какой знатной Португалецъ сдѣлалъ насиліе, (а сіе дворянство часто чинило до нынѣшняго Государя) Король призывалъ его въ свой покой, и повелѣвалъ дашь ему нѣсколько ударовъ палкою. Таковое наказаніе, перенятое у Мавровъ, предупреждало виноватаго, что ежели погрѣшитъ онъ вторично. то долженъ опасаться быть сосланъ въ какой ни есть замокъ на Мозамбическомъ или Гвинейскомъ берегу, въ Восточной Индіи, или въ Брезиліи. Тамъ, сіи господа принуждены бываютъ служишь рядовыми солдатами. Сей способъ почиталъ Государь единственнымъ для унятія отъ дерзостей дворянства. Одни отнимали силою товары у купцовъ и платили имъ палкою или кинжаломъ; другіе похищали у нихъ дочерей и женъ, не взирая ни на благопристойность, ни на священные узы. Нынѣ таковое злоупотребленіе вывелось; заимодавецъ можетъ требовать должнаго себѣ, не опасаясь побоевъ или смерти; дѣвицы живутъ въ большей безопасности, и мужья спятъ спокойно.
   Сей Государь умѣлъ заставить почитать себя вельможъ и былъ любимъ и обожаемъ отъ народа. О первыхъ говаривалъ онъ: "Мой дѣдъ "ихъ боялся, отецъ мой ихъ любилъ, а я ихъ "не боюсь и не люблю." Прежде возшествія его на престолъ, полиція такъ мало была наблюдаема по улицамъ въ Лиссабонѣ, что не можно было по ночамъ ходить, не подвергая жизнь опасности; нынѣ оная уменшилась, и самая большая бѣда бываетъ та, что схватятъ шляпу, которую мошенникъ наутріе продаетъ на площади, нимало не скрываясь.
   Узнавъ, что пріуготовляется торжество Ауто да фе (дѣйствіе вѣры) пошелъ я смотрѣть сего столь пріятнаго Португальцамъ праздника. Въ сей день позволяется женщинамъ, равно какъ и въ праздникъ Тѣла Божія, смотрѣть нарядясь изъ оконъ. Меня пустили въ палаты Св. суда, гдѣ я видѣлъ много вещей, могущихъ исправишь въ чужестранцахъ ложныя мысли о нынѣшнемъ состояніи сего трибунала.
   По прибытіи Королевскомъ, начался ходъ въ церкви Св. Доминика, гдѣ читаютъ опредѣленіе осужденнымъ. Я удивлялся добротѣ Государя, которой удостоилъ говорить съ ними самъ, и увѣщавать ихъ къ покаянію. Между нещастными находился одинъ Брезильской священникъ, которой принялъ Жидовскую вѣру, и обрѣзался въ противность государственныхъ законовъ. Король уговаривалъ его очувствоваться и тѣмъ спасши себя отъ предстоящей смерти. Онъ употреблялъ самыя трогающія выраженія для склоненія сего отщепенца; увѣрялъ его о своемъ покровительствѣ, обѣщалъ ему дать на содержаніе его пенсію, ежели въ себя придетъ и возвратится въ нѣдра церкви. Всѣ слушатели плакали, видя таковое милосердіе Монарха къ сему недостойному человѣку: но онъ предпочелъ лучше сгорѣть, нежели отстать отъ своего заблужденія. Хотя имѣлъ уже больше шестидесяти лѣтъ, не оказалъ однако ни боязни ни слабости, и не удостоилъ отвѣчать ни одного слова на представленія монаховъ кричащихъ ему обратиться. Прежде нежели сожгли его, сорвали у него кожу съ пальцовъ, касавшихся во время служенія до тѣла Христова. Онъ вытерпѣлъ сіе мученіе и огонь, не говоря инаго какъ только то, что стыдно и беззаконно поступать такимъ образомъ съ человѣкомъ умирающимъ за утвержденіе бытія единаго Бога. Сперва казалось, что старался онъ отдалишь отъ себя пламень платкомъ, но когда платокъ загорѣлся, то лишился онъ памяти, и вскорѣ превращенъ въ пепелъ. Жиды хвалились таковымъ постоянствомъ, а Католицкіе попы были уничижены."
   "Король говорилъ съ другими осужденными также милостиво: они признали свое погрѣшеніе, и просили о помилованіи: въ слѣдствіе чего и были отъ него, прощены. Обыкновенно Жиды не прежде виноватыми признаются, какъ при чтеніи, въ церквѣ Св. Доминика, суда ихъ, увидя женъ и дѣтей своихъ въ числѣ признающихся въ отправленіи Жидовской вѣры. Какъ они бывали вмѣстѣ съ ними на непозволенныхъ обрядахъ, то и заключаютъ, что для доказательства ихъ имѣются уже доводы; и тогда испрашиваютъ всенародно прощенія у Св. суда.
   Въ сей день по улицамъ разставлены солдаты, какъ для общей безопасности, такъ и для предупрежденія безпорядковъ, кои могли бы въ городѣ причинить скрывающіеся Жиды. Чужестранцамъ особливо надлежитъ остерегаться, чтобъ не вымолвить слова могущаго коснуться до суевѣрія Португальцевъ, и быть съ людьми, на коихъ положишься могутъ; ибо при видѣ сего торжества, Лиссабонской народъ не меньше воспаленъ ревностію о славѣ Инквизиціи, какъ встарину бывали Баханты о чести своего Бога. Агличанинъ, Голландецъ идущій сквозь толпу, подвергаетъ себя всѣмъ ругательствамъ черни. "Посмотри, говоритъ она, сего невѣрнаго, сего еретика! Онъ стоитъ того, чтобъ и на него надѣть саванъ." Потомъ клянетъ несчастныхъ ведомыхъ на сожженіе, а ежели примѣтитъ у кого изъ зрителей печальное лице, "конечно ты жалѣешь, говоритъ ему, о своемъ братѣ, о пріятелѣ, котораго ведутъ въ огонь, при видѣ же издыхающихъ преступниковъ, восхищаясь усердіемъ, поднимаетъ и руки и глаза къ небу и кричитъ: "Боже! какое милосердіе! Благословенна на вѣки благость Св. суда!" Для избѣжанія наглостей сей сволочи, всего лучше одному стать въ окнѣ и держать въ рукахъ печатной листъ имянъ преступленій, опредѣленій и казни осужденныхъ. Занимайся таковымъ чтеніемъ легко воздержаться отъ нескромности, до которой довести могутъ безполезные или опасные вопросы.
   Наиглавнѣйшее преступленіе, за которое Инквизиція наказываетъ съ большею строгостію, есть отправленіе Жидовской вѣры, запрещенное здѣшними законами. Много однакожъ идовъ въ Португаліи, но живутъ они скрываясь и между собою опознаются вымышленными знаками, какъ у насъ Франк-Масоны.
   Когда говорится, что Инквизиція забираетъ имѣніе тѣхъ, кои по нещастію попадаются въ ея темницы; сіе требуетъ изъясненія, и вотъ какимъ образомъ надлежитъ оное разумѣть. Преступленія, относящіяся до сего суда, суть такожъ нарушеніе коренныхъ государственныхъ законовъ; и человѣкъ въ нихъ обвиняемой, подвергается конфискаціи имѣнія, какъ во Франціи, когда осужденъ бываетъ на главное наказаніе. Конфискованное имѣніе принадлежитъ Королю; но Инквизиція беретъ изъ денегъ часть на содержаніе колодниковъ, часто бывающихъ въ великомъ числѣ, и о коихъ прилагаетъ она крайнее попеченіе. Достальное входитъ въ казну Его Величества, а иногда Король раздаетъ оное своимъ офицерамъ, Министрамъ и любимцамъ.
   Отправленіе дѣйствія вѣры, ходы Тѣла Божія, великопостные маскерады, занимаютъ здѣсь мѣсто карнавала; и въ Лиссабонѣ другаго не знаютъ. Женщинамъ вольно, на страстной недѣлѣ, бѣгать по ночамъ, обернувшись въ черной плащъ, а любовники между тѣмъ одѣвшись въ такое же платье, и въ толпѣ мѣшаясь вмѣстѣ съ ними, мужьямъ причиняютъ великое мученіе. Сіи послѣдніе посылаютъ за женами своими Негрянокъ присматривать за ихъ поведеніемъ: но вѣрность невольницъ подвержена искушенію, и онѣ прежде всѣхъ способствуютъ своимъ госпоніамъ въ ихъ любви, и помогаютъ имъ ходить въ домы къ любовникамъ.
   Обхожденіе съ женщинами въ Португаліи тягостно и трудно. Здѣсь думаютъ, что мущина не можетъ пробыть съ женщиною на единѣ, не причиня ей какого насилія. Дабы допущену быть въ ихъ общество, надлежитъ притвориться, что весьма удаленъ отъ волокитства, и казаться что онѣ тебя не трогаютъ; а когда заслужишь такую себѣ славу и всѣ увѣрятся, что ихъ не любишь и за ними не ходишь, тогда можно уже вступать съ ними въ короткое знакомство. Правда, что платятъ дорого за сіе любопытство, ибо обрядъ, съ коимъ къ нимъ ходятъ, весьма смѣшонъ. Получа позволеніе имѣть доступъ въ ихъ покои, найдешь ихъ сидящихъ на полу на рогожкѣ, отъ которой мущины становятся шагахъ въ пятнадцати и съ ними говорятъ. Одни монахи имѣютъ право садишься подлѣ нихъ на стульяхъ; а свѣтской человѣкъ, человѣкъ честной, не смѣетъ къ нимъ подойти. Часто монахи подъ видомъ исповѣди, входятъ въ домъ своихъ дочерей духовныхъ, и запираются съ ними; съ позволенія мужей, дабы быть въ готовности подать имъ въ случаѣ нужды духовную помочь.
   Какъ согласить таковую крайнюю довѣренность къ монахамъ съ повѣствуемымъ о ихъ невоздержаніи? Лишь бы оставляли они монастырю обыкновенной свой участокъ пищи, Позволяется имъ выходить изъ монастыря, шататься, и даже ночи проводить въ подозрительныхъ домахъ. Сказываютъ, что Донъ Педръ, предмѣстникъ покойнаго Короля, ходя по симъ домамъ, нашелъ въ кучѣ нагихъ Негрянокъ одного монаха, которой почитался за святаго. Монархъ раздраженной видѣніемъ въ таковомъ обществѣ человѣка подобнаго чина, и пользующагося подобною славою, велѣла, отрубить ему носъ и уши, и отослалъ въ монастырь. На другой день поѣхалъ онъ самъ туда, и былъ принять всѣми монахами, ставшими по обычаю въ рядъ. Король по видя между ими святаго, спрашивалъ, объ немъ у игумна выхвалялъ его достоинства и добродѣтель, и оказывалъ великое желаніе его видѣть. Игуменъ извинялъ разнымъ образомъ его отсутствіе; но какъ Король отчасу болѣе настоялъ, надлежало повиноваться. Монахъ предсталъ обезображенной, и Государь насмѣхаясь смущенію его, сдѣлалъ ему строгой выговоръ въ присутствіи всѣхъ его собратій, стоящихъ на колѣняхъ.
   Послѣ дѣйствія вѣры, въ кое Португальцы такъ сильно влюблены, главное ихъ увеселеніе есть doit стыковъ. Мало въ Государствѣ такихъ городовъ, въ которыхъ бы не было площади, опредѣленной на сіе позорище, и нѣтъ человѣка, и между самыми мужиками, кои бьу не утѣшались онымъ даже и по деревнямъ.
   Когда отъ двора назначишся сей праздникъ въ Лиссабонѣ, обнародываютъ его съ пышностію; и съ сего часа весь городъ наполняется веселіемъ. Повсюду слышны концерты; и время сіе такъ посвящено радости, что всѣ предаются дурачествамъ, кои до того простираются, что одни другихъ ругаютъ несноснымъ образомъ: за что въ другомъ случаѣ, кинжалъ былъ бы не безъ дѣла.
   На канунѣ дня столь желаемаго, всѣ гуляютъ на Королевской площади, и смотрятъ на пріуготовленіи сраженія. Фасада дворца задѣлывается амфитеатромъ: наверху строятъ балконы прошивъ каждаго окна, на кои выходятъ изъ покоевъ. Королевской занимаетъ средину, и надъ нимъ ставится богатой балдахинъ; тѣ, коихъ Его Величество желаетъ имѣть около себя, смотрятъ изъ его оконъ. Мѣста на амфитеатрѣ нанимаются весьма дорого, и получаемые за оныя деньги служатъ на издержки праздника. Лиссабонскіе волокиты изъ кожи лезутъ, чтобы достать мѣсто своимъ любовницамъ, и ихъ тамъ подчивать. Кто не имѣетъ дома ни хлѣба, ни денегъ, закладываетъ все, дабы въ сей день удовольствовать свою богиню.
   Сверхъ сихъ первыхъ мѣстъ, видно безчисленное множество людей въ дверяхъ и въ окнахъ домовъ, и на подмосткахъ подѣланныхъ въ близъ лежащихъ улицахъ. Многіе ряды і.злконовъ со всѣхъ сторонъ площадь окружающихъ, обвѣшаны великолѣпными шелковыми штофами, и заняты самымъ знатнымъ Португальскимъ дворянствомъ. По правую руку Королевскаго, помѣщаются члены разныхъ Совѣтовъ; узнать ихъ можно по гербамъ вышитымъ золотомъ на завѣсахъ. Съ драгой стороны видны магистратъ и судьи, каждой по своему чину и достоинству. Посламъ отводится мѣсто противъ Его Величества. Прочія ложи отдаются въ наемъ частнымъ людямъ крайне дорого. Зрѣлище толикаго народа вмѣстѣ собраннаго, а особливо женщинъ покрытыхъ дорогими каменьями, имѣетъ нѣчто чрезвычайное. Какъ онѣ любятъ золото и цвѣты, и всѣ убраны ш. волосахъ, то трудно вообразить что либо богатѣе и щеголеватѣе. Въ сіе время онѣ не закрываются, убираются какъ можно великолѣпнѣе и не забываютъ ничего могущаго придать имъ красы и отличности.
   Сколь скоро Король на балконѣ покажется, и праздникъ откроется, выходятъ на площадь аллебардщики для разогнанія народа, которой помѣщается на построенныхъ примосткахъ, а послѣ становятся они рядомъ подъ Королевскою ложею. Тогда выходятъ два общества молодыхъ людей въ одинаковыхъ платьяхъ изъ красной тафты, съ сосудами наполненными водою, и поливаютъ мѣсто сраженія. Послѣ ихъ являются судьи правосудія съ своими алгвазилами, для отвращенія всякаго непорядка. Послѣдніе становятся рядомъ и весьма тѣсно; ибо нѣтъ съ сей стороны ни перилъ ни подмостокъ, и ежели быкъ пойдетъ на нихъ, не позволяется имъ отступать; все ихъ спасеніе зависитъ отъ аллебарды, на которыя принимаютъ они разъяреннаго животнаго: а ежели убьютъ, получаютъ его себѣ въ добычу.
   Тауреадоры, то есть всадники, долженствующіе сражаться съ быками, выѣзжаютъ послѣдніе при звукѣ военной музыки, и съ людьми въ ихъ ливреѣ, несущими копья. Сіи пѣшіе никогда не отстаютъ отъ своихъ господъ; идутъ по бокамъ, и составляютъ главную ихъ защищу. Они начинаютъ привѣтствіемъ Королю и всему собранію; просятъ о позволеніи сразиться, и получа оное, каждой всадникъ ѣдетъ сдѣлать поклонъ знакомымъ себѣ женщинамъ. Надобно бытъ дворяниномъ, чтобъ имѣть право вступить въ бой съ быкомъ: по крайней мѣрѣ рѣдко сія честь дается неблагороднымъ.
   Иногда праздникъ начинается маскерадомъ, составленнымъ изъ огромныхъ фигуръ, кои пляшутъ непристойнымъ образомъ посреди площади. За ними выходятъ Короли Негры, коихъ многочисленная, свита, состоящая въ мущинахъ и женщинахъ, составляетъ пляску смѣшную и распустную. Послѣ выносятъ куколъ представляющихъ робятъ, кои, когда опрокинутся, сами на ноги встаютъ. Выпускаютъ противъ ихъ бѣшенаго быка, въ которомъ, сердце умножается отъ того, что куклы поднимаются, когда онъ думаетъ, что ихъ сразилъ.
   За симъ явленіемъ слѣдуютъ пирамиды, разставленныя на подобіе цвѣтниковъ, на кои быкъ нападаетъ съ таковою же яростію. Оныя наполнены птицами, зайцами, кошками, кроликами, незнающими куда дѣваться. Быкъ реветъ и бѣсится, что находитъ предметы, которые хотя и недостойны его гнѣва, но уходятъ ежели за ними погонится. Онъ бѣгаетъ, прыгаетъ и изъ ноздрей испускаетъ паръ столбомъ. Слуги свистомъ и крикомъ приводятъ его до крайности, бросая въ него не" большіе копья съ бумажными лоскутьями подобные Бахантскимъ тирсамъ. Многіе изъ сихъ кольевъ набиты порохомъ и лопаются какъ ракеты, сколь скоро коснутся до животнаго: ничто ихъ такъ не мучитъ и не бѣситъ. Всадники дожидаются сей минуты, чтобъ скакать прошивъ быка; но не всѣ вдругъ: биться начинаетъ тотъ, на кого сперва бросится быкъ. Прочіе удаляются въ сторону, не оставляя однако площади, и дожидаются чтобъ звѣрь на нихъ пришелъ. Не должны они употреблять другаго оружія кромѣ копья, и не могутъ вынуть шпаги или сабли, не будучи прежде ранены или сброшены съ лошади, или потерявъ епанчу или шляпу. Тогда обязаны уже мстишь за сіе поруганіе, и имѣютъ власть обнажить шпагу.
   Главное искуство сего поединка состоитъ въ томъ, чтобъ направить копье такъ хитро на быка, дабы желѣзо осталось въ тѣлѣ звѣря, а дерево изъ руки не выпало. Боецъ ударяетъ шпорами лошадь, дабы проскакать далѣе, ибо быкъ никогда назадъ не ворочается, чтобъ за нимъ гнаться. Ежели употребляютъ шпагу въ боѣ, то стараются вонзить ее между рогами: отъ сего удара быкъ падаетъ, а собраніе превозноситъ похвалами побѣдителя, и онъ получаетъ награжденіе. Но все сіе не произходитъ почти безъ того, чтобы не было кого убитаго или раненаго; а самая малая бѣда, могущая случиться, есть потеря лошади.
   Быка тотчасъ увозятъ на лошадяхъ, сколь скоро убивается онъ до смерти, и отдаютъ черни, которая его дѣлитъ между собою. Дабы выпустить другаго изъ ложи, ставятъ за дверью лѣсницу, и человѣкъ отворяющій оную, уходитъ по ней на кровлю, спасая животъ свой; ибо звѣрь по врожденному побужденію, ищетъ его за сею дверью, дабы умертвишь, ежели догнать можетъ. Сей человѣкъ садится потомъ верхомъ; а какъ ему не позволяется защищаться, то все его спасеніе зависитъ отъ скорости лошади.
   Второй выпущенной быкъ избираетъ бойца изъ толпы приготовившихся къ сраженію. Они сначала, такъ сказать, съ нимъ играютъ, выставливая ему полу епанчи, и умѣютъ не сходя почти съ мѣста, уклоняться отъ его ударовъ. Быкъ бьетъ зажмурясь; а боецъ отступаетъ полшага въ сторону, нагибая тѣло; и сіе повторяется разъ до семи. Послѣ, по данному трубами знаку, боецъ покидаетъ копье, вынимаетъ шпагу, и прямо идучи на звѣря, умерщвляетъ его. Тогда трубятъ въ третей разъ. Вводятъ четырехъ убранныхъ лошаковъ, и увозятъ на нихъ быка съ площади. Симъ образомъ умерщвляется въ сей день до тридцати быковъ и многіе изъ нихъ бьются по нѣскольку только минутъ.
   Иногда быкъ скачетъ на амфитеатръ; но занимающіе первые ряды, держа обнаженныя шпаги въ рукахъ, принуждаютъ его возвратишься, и часто бываетъ онъ убитъ прежде, нежели придетъ на площадь. Когда Тауреадоръ находится въ опасности, то прыгаетъ за огороду, съ помощію гибкой доски, которая помогаетъ ему туда вскочить. На звѣря пускаютъ сильныхъ собакъ, которыя впиваются ему въ уши и въ шею; тогда выходятъ изъ амфитеатра многіе помощники со шпагами, и стараются проколоть ему сердце. Имъ никакой опасности нѣтъ, ибо защищаются они отъ роговъ его, выставливая плащъ, противъ котораго обращаетъ онъ всю свою ярость. Въ прочемъ число сихъ людей такъ велико, что скоро они другъ другу помочь могутъ, отвращая на себя звѣря, ежели увидятъ, что товарищу ихъ приходитъ трудно. Гораздо опасх нѣе коннымъ, потому что лошади ихъ весьма горячи, и не даютъ собою управлять по волѣ: слѣдовательно не легко имъ избѣжать встрѣчи звѣря, и всякую минуту подвергались бы они быть сбиты, ежелибъ не помогали имъ пѣшіе.
   Бьются также толстымъ, крѣпкимъ и тяжелымъ копьемъ, коего одинъ конецъ утвержденъ въ землю, а другой наклоненъ прогнивъ двери, изъ которой выходитъ быкъ. Боецъ стоитъ подлѣ или позади копья, и часто подвергается опасности; ибо ежели звѣрь не попадетъ на копье, то боецъ отваживаетъ жизнь свою. Но сіи люди танъ проворны, что рѣдко звѣрь минуетъ желѣза, и напарывается на него шеею или плечами.
   Сіи сраженія, заступающія мѣсто старинныхъ каруселей, суть безъ противорѣчія наипрекраснѣйшее въ свѣтѣ позорище, какъ со стороны одного только зрѣнія, такъ и по участію каждымъ принимаемому и смѣшанному съ радостію и боязнію, кои вселяетъ неустрашимость, отвага, искуство и поворотливость дѣйствующихъ. Португальцы такъ страстны къ саму кровопролитному празднику, что нѣтъ женщины, которая бы не продала посуды, дабы нанять мѣсто въ амфитеатрѣ или на подмосткахъ. Удивительно, что самыя знатныя госпожи, наслаждаютъ сими безчеловѣчными позорищами прекрасныя очи, кои сотворены, кажется, для суровостей несравненно пріятнѣйшихъ.
   Не льзя не признаться, что таковыя сраженія суть еще остатокъ Сарацинскаго или Мавританскаго, а можетъ быть и Римскаго варварства, незаслуживающаго похвалы отъ зрителя, посвящающаго время свое уединенію и ученію, или имѣющаго душу нѣжную и склонную къ сожалѣнію. Папы не могли никогда предуспѣть запретить сего варварскаго увеселенія Португальцамъ и, Гишпанцамъ; а выдумали только способъ дать въ сей день нѣкоторымъ церквамъ власть разрѣшать отъ грѣховъ тѣхъ, кои жизни лишатся въ сей смертоносной праздникъ. "Со всѣмъ тѣмъ, говорилъ мнѣ одинъ Агличанинъ, не должно весьма строго разбирать сей родъ позорищъ, дабы излишняя философія не сдѣлала насъ чрезмѣру малодушными. Есть нѣкоторой степень звѣрства, нужнаго природѣ человѣческой; и ежели необходимо, чтобъ заключалось оное въ надлежащихъ предѣлахъ, то не надлежитъ и совсѣмъ его изкоренять, дабы не лишиться той твердости, которая составляетъ свойство отважнаго человѣка. Сраженія быковъ находятся точно въ требуемомъ мною степени: въ нихъ самыхъ ничего пѣть столь звѣрскаго, что бы принуждало запретить совсѣмъ ихъ употребленіе. Они приводятъ на память подвиги древняго рыцарства; возбуждаютъ души зрителей къ великимъ и хорошимъ дѣламъ; могутъ произвести всѣ добрыя слѣдствія поединковъ, отдаляя тотъ ужасъ, съ коимъ оные производились, и то пролитіе человѣческой крови, коею обагрялось мѣсто боя. Сіе позорище заставляетъ насъ презирать опасность; научаетъ что лучшей способъ преодолѣть ее безъ боязни, итти ей на встрѣчу и взирать на приближеніе ея съ твердостію; научаются въ немъ такожъ подавать скорую помощь тѣмъ, кои ей подвержены, и особою, своею платить, какъ прилично храброму человѣку, дабы ихъ спасти отъ погибели. Однимъ словомъ, хотя сей праздникъ не совсѣмъ соотвѣтствуетъ законамъ природы и человѣчества, можно однакожъ сказать, что требуетъ въ сражающихся качествъ, честь приносящихъ."
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLXXVIII.

Продолженіе Португаліи.

   Я не столь былъ занятъ рѣдкостями столицы, чтобы не объѣздить такожъ и провинцій; и часто путешествія мои простирались до самыхъ границъ. Ѣздилъ я то водою, то сухимъ путемъ, и симъ образомъ осмотрѣлъ главные города въ Португаліи.
   Провинція наиболѣе къ сѣверу лежащая, въ которой находятся Брага и Порто, заключается между двумя рѣками Мино и Дуро. Земля въ ней такъ плодородна, воздухъ столь здоровъ, что жители наслаждаются и совершеннымъ здравіемъ и крайнимъ изобиліемъ. Женщины продолжаютъ тамъ родить до пятидесяти лѣтъ, и нерѣдко увидишь до двадцати пяти человѣкъ дѣтей въ одной семьѣ. По сей причинѣ край очень люденъ, и въ обширности восьмидесяти квадратныхъ верстъ, считается полторы тысячи приходовъ, шесть морскихъ портовъ, сто тридцать монастырей, двѣсти каменныхъ мостовъ, и болѣе пяти тысячъ ручьевъ, никогда не пересыхающихъ. Наиболѣе плодородію способствуетъ великое множество рѣкъ провинцію орошающихъ. Какъ она лежитъ на границѣ Галиціи; то Португальцы оградили ее крѣпостьми для защищенія отъ набѣговъ сосѣдей.
   Одинъ изъ сихъ укрѣпленныхъ городовъ имѣетъ въ гербѣ стѣну, на которомъ сидитъ женщина, и подлѣ ея лежатъ два хлѣба. Разсказываютъ, что будучи осажденъ Гишпанцами, терпѣлъ онъ такой недостатокъ въ пропитаніи, что принялъ уже намѣреніе сдаться; но одна женщина напекла. нѣсколько хлѣбовъ изъ остающейся у осажденныхъ муки, и со стѣнъ бросила оные къ непріятелю, кои заключили, что городъ всѣмъ изобиленъ, и въ слѣдствіе того сняли осаду.
   Древней и славной городъ Порто или Опорто, которой какъ я уже говорилъ, далъ имя всему Королевству, есть по Лиссабонѣ наивеличайшей въ Португаліи. Положеніе его на отлогости горы, у подошвы которой протекаютъ Дуро, заставляетъ ѣхать то на гору то подъ гору. Впрочемъ городъ хорошъ и довольно чистъ противъ обыкновенія здѣшнихъ городовъ, не выключая и столицы, гдѣ сорныя улицы всегда наполнены собаками, кои спятъ внѣ домовъ и ночью лаяніемъ своимъ не даютъ покою. Въ одномъ Лиссабонѣ считается сихъ животныхъ до восмидесяти тысячъ, и сія столица освѣщается одними только лампадами, горящими предъ образами Св. Дѣвы. Домы такожъ нечисты, нспокойны, наполнены комарами, клопами и другими несѣкомыми, родящимися въ грязи и чинящими пребываніе въ городахъ несноснымъ. Тонкія кровли и "стѣны не защищаютъ жителей ни отъ сѣверныхъ вѣтровъ, ни отъ зимней стужи.
   Въ Портѣ пребываетъ приказъ правосудія, первой въ государствѣ послѣ Лиссабонскаго. Составленъ оной изъ предсѣдателя, канцлера, извѣстнаго числа совѣтниковъ и другихъ судей. Сей приказъ есть часть находящагося въ столицѣ, называемаго Дезембарго до Пацо (наблюдателя тишины) отъ котораго и зависитъ. Рѣшенія его подвержены разсмотрѣнію и не всегда вершитъ онъ дѣла окончательно.
   Соборъ имѣетъ капитулу изъ двадцати Канонниковъ, а епархія составлена изъ четырехъ сотъ приходовъ. Отсюда взятъ былъ Донъ Томасъ Алмепда для вступленія на тотъ славной Патріаршій престолъ и для занятія сего знаменитаго къ духовенствѣ сана, о которомъ покойной Король толикое прилагалъ стараніе въ Римѣ; на которой столько издержалъ денегъ; о которомъ такъ просилъ усильно, и которой съ толикимъ выходилъ трудомъ. Онъ отдѣлилъ ему особой уѣздъ, составилъ особое Архіепископство, назначилъ нарочитые доходы, повелѣвъ получать оные изъ Лиссабонской епархіи. Тогда сдѣлались (что противно церковнымъ правиламъ, и что можетъ быть никогда не случалось) двѣ епархіи, независящія одна отъ другой, въ одномъ городѣ. Безъ сомнѣнія нетерпѣливой Монархъ, не хотя ждать ни смерти прежняго Архіепископа, ни отрѣшить его, раздѣлилъ правленіе его на двѣ части, дабы скорѣе наслаждаться желаемымъ учрежденіемъ. Льстились тогда, что отправленіе буллъ будетъ чиниться безъ платежа во уваженіе усердія, оказываемаго Его Португальскимъ Величествомъ по дѣламъ Христіанской вѣры, производя войну съ Турками. Римской дворъ уменшилъ имъ Цѣну, и на сей случай удовольствовался пятнадцатью тысячами рублей. Буллы получены въ Лиссабонѣ съ возхищеніемъ и торжествомъ, продолжавшимся нѣсколько дней.
   Вамъ извѣстно, что имя Патріарха давалось прежде только Епископамъ, занимающимъ главные престолы независящіе отъ Римской церкви, какъ напримѣръ: Константинопольскому, Александрійскому, Антіохійскому и Іерусалимскому. Сіи отцы занимаютъ первыя мѣста въ церковной Гіерархіи; и идучи постепенно вверхъ отъ Епископской до Папской шапки, простой Епископъ первенствовалъ на землѣ своего города, Митрополитъ управлялъ въ провинціи, надъ Митрополитами начальствовалъ Примасъ, а надъ Примасами Патріархъ. Нѣкоторые увѣрены, что таковое различеніе установлено Апостолами; а другіе, что неизвѣстно оно было еще и во время Никейскаго собора. но какъ бы то ни было, власть Патріарховъ возрастала мало по малу, и всѣ важныя дѣла имъ представлялись, а опредѣленія ихъ исполняемы были съ такимъ же подобострастіемъ какъ и Государевы.
   Кажется, что Іоаннъ V. сильно былъ увѣренъ о важности и обширности ихъ расправы; ибо старался вселить въ народѣ почтеніе къ сему знаменитому и верховному сану. Онъ Патріарху велѣлъ сдѣлать великолѣпные екипажи, и желалъ шествіе его уподобишь тріумфу. Крестъ Патріаршій возилъ дворянинъ на богатоубранной лошади. Патріархъ сидѣлъ въ качалкѣ, окруженной двадцатью пѣшими служителями. Потомъ слѣдовали четыре кареты, чрезвычайныя по величинѣ и по богатству, запряженныя шестью лошаками, коихъ вели конюхи въ богатомъ одѣяніи. Первая шла пустая и была почетная карета. Въ прочихъ трехъ ѣхали Патріаршіе чиновники. Канонники, избранные изъ перваго дворянства, и немалые имѣющіе доходы, слѣдовали, въ канадцахъ, имѣя при каждой по шести слугъ. Въ ходахъ Тѣла Божія, дьячекъ несъ передъ ними зеленую шляпу; а одинъ духовной хвостъ ихъ рясы. За ними шелъ Король и Инфанты, потомъ великіе коронные урядники, и шесть сотъ кавалеровъ ордена Христа въ церемоніальномъ платьѣ. Когда Патріархъ служилъ, Его Величество не опускалъ никогда быть у обѣдни, и при семъ случаѣ провожали его до престола семдесяшъ восемь Канонниковъ. Я уже доносилъ вамъ объ одеждѣ Патріарха, которая похожа на Кардинальскую. Сей пастырь пользуется всѣми при дворѣ почестьми, беретъ мѣсто у вельможъ, у Архіепископовъ и даже у Примаса. Передъ послѣднимъ носили въ ходахъ въ Лиссабонѣ Архіепископской крестъ. Новой первосвященникъ началъ оспоривать у него сіе право, равно какъ и многія другія преимущества: отъ чего произошла между ими тяжба, которая, какъ и сомнѣваться не льзя, кончилась въ пользу Патріарха, яко Главы вѣры и человѣка уважаемаго при дворѣ.
   Сіе мѣсто можетъ со временемъ учиниться вредно Папскому престолу, произведя расколъ, которой Агличане подкрѣплять будутъ всѣми своими силами. Въ самомъ дѣлѣ Португальцы тѣмъ основательнѣе обойдутся безъ Папы и Кардиналовъ, что Патріархъ и Канонники его носятъ тоже платье въ служеніи, а посему вскорѣ заключатъ, что имѣютъ тоже достоинство и власть. Тогда должно будетъ опасаться, чтобъ Глава вѣры въ Португаліи не принялъ на себя съ согласія Короля и народа, раздавать всѣ милости, преимущества, позволенія, отпущенія, нынѣ изъ Рима присылаемыя, и приносящія Папѣ великое число денегъ, которое въ таковомъ случаѣ изъ государства уже выходить не будетъ.
   По лѣвой сторонѣ рѣки, сдѣланъ въ Портѣ великолѣпной берегъ, къ коему привязываются корабли, и каждой житель имѣетъ то удовольствіе, что корабль свой видитъ передъ своимъ домомъ. Заведены Академіи, въ коихъ молодые люди обучаются разнымъ упражненіямъ, и арсеналъ, въ которомъ снаряжаются строимые ежегодно корабли. При послѣднемъ Королѣ, Португальское мореходство находилось въ весьма худомъ состояніи. Пять или шесть старыхъ кораблей, толикое же число фрегатовъ безъ офицеровъ, безъ матросовъ, безъ солдатъ, составляли всю морскую силу здѣшняго Королевства. Въ нѣсколько лѣтъ, славной Министръ Севастіанъ Іосифъ Карвало, коего твердой, непоколебимой и строгой духъ оживлялъ всѣ предметы правленія, привелъ мореходство въ такое состояніе, въ какомъ теперь находятся и прочія государства части. Онъ призвалъ чужестранцевъ: Французовъ, Агличанъ, Шведовъ, Голландцевъ, Датчанъ, для обученія Португальцевъ мореплаванію; ибо сіи послѣдніе, кои триста лѣтъ назадъ странствуя по морю, пріобрѣли славу помрачившую Феникіянъ и Карѳагенянъ, едва имѣли при немъ первое понятіе о наукѣ морехожденія.
   Нынѣ морская ихъ сила составляется изъ десяти линейныхъ кораблей, и двадцати фрегатовъ; но купеческихъ почти они не имѣютъ. Морская торговля, не смотря на стараніе Г. Карвала, еще въ рукахъ у Агличанъ. Правда, что отправляется оная компаніями на корабляхъ Его Величества; но Португальцы даютъ только свое имя; да можетъ быть они и предпочитаютъ лучше имѣть дѣло съ чужестранцами. какъ вы о томъ сами судить будете.
   Король далъ одной компаніи изключительное право продавать всѣ вины Порто, почитаемыя за наилучшія въ Португаліи. Сія компанія, желая получать оныя по самой низкой цѣнѣ, не хотѣла покупать ихъ въ надлежащее время, и брала въ долгъ такъ что хозяева будучи лишены способа сбывать вино, которое прежде покупали Агличане и платили наличными деньгами, нашлись не въ состояніи ходить за виноградными садами. Таковой ненавистной откупъ наскучилъ наконецъ жителямъ Порто, и произвелъ бунтъ, которой начался женщинами и робятами. Повсюду слышенъ быль крикъ: "да здравствуетъ Король, да здравствуетъ народъ, да изчезнетъ компанія... ударили тревогу, и чернь тотчасъ бросилась къ Директору компаніи, которой выстрѣлилъ по ней нѣсколько разъ изъ ружей. Сіе еще больше ее огорчило, и она выломала двери у магазейна; и не смотря на прибѣжавшимъ на помочь Сбирровъ, сожгла всѣ снадобьи, изодрала щетныя книги. Губернаторъ собралъ гарнизонъ, но пущенная въ него туча каменьевъ, заставила солдатъ такожъ кричать: "да изчезнетъ компанія... Сіе не утишило бунта. Дабы прервать оной, Францискане сдѣлали ходъ, носили Тѣло Божіе, и все успокоилось. Въ ожиданіи рѣшенія отъ двора, каждой продавалъ вино свое кому хотѣлъ, и кто ему платилъ дороже.
   Цѣль Министра при заведеніи сихъ компаній была та, чтобъ уменшить торговлю, и слѣдовательно силу Агличанъ, возбудишь ревность въ. народѣ, и извлечь его изъ ихъ рабства. О семъ онъ наиболѣе печется съ самаго на свое мѣсто вступленія: но кажется, что народъ имъ спасаемой, не имѣетъ ни ревности, ни поворотливости нужной для содѣйствованія въ похвальныхъ намѣреніяхъ сего любителя отечества. Португальцы добровольнѣе даютъ себя угнѣтать бѣдности, нежели хотятъ вытти изъ состоянія, которое, въ наилучшей землѣ въ свѣтѣ, едва доставляетъ имъ нужныя для жизни вещи, и доводитъ ихъ до голода и болѣзней въ наиздравѣйшемъ и плодоноснѣйшемъ климатѣ вселенной. Поговариваютъ теперь учредить для провинцій Пары и Морагона, компанію изъ однихъ Португальцевъ подъ начальствомъ самаго Министра; но надлежало начать изкорененіемъ лѣности въ народѣ, дабы сему заведенію дать прочное основаніе. Нуженъ цѣлой вѣкъ такого правленія, каково господина Нарвала, для приведенія здѣшняго государства въ силу, которой понынѣ лишается оно по нерадѣнію жителей.
   Между многими хорошими зданіями города Порто, отличается 'церковь и монастырь Канонниковъ Св. Августина. Есть также въ немъ множество мужскихъ и женскихъ монастырей, и между прочйми Бенидиктинокъ, въ коемъ больше ста тридцати монахинь. Здѣсь, какъ и во всей Португаліи, монастыри такъ размножились, что нынѣшнее правленіе помышляетъ уменшить ихъ до половины, соединитъ по два въ одинъ, принудить ихъ къ исполненію суровыхъ правилъ, запретить принимать въ искусъ молодыхъ людей обоего пола, меньше двадцати пяти лѣтъ. Развратность, вкоренившаяся въ монастыряхъ, послужитъ политикѣ поводомъ ко изтребленію ихъ. Увѣряютъ что есть монахини, столь неосторожныя въ любовныхъ дѣлахъ, что Агличане называютъ ихъ постриженными прелюбодѣйницами. Много говорено было о монастырѣ Оливеласъ близь Лиссабона, гдѣ триста монахинь, красавицъ и кокетокъ, составляли сераль покойнаго. Короля, каждая имѣла одного или многихъ любовниковъ, и почитались онѣ за прелестнѣйшихъ любовницъ Португальскаго дворянства. Меня увѣряли, что изъ сего нѣжнаго и сладострастнаго монастыря вышли Португальскія письма, которыя переведены и на Французской языкъ. Сказываютъ, что оныя письма не игра воображенія, какъ мы съ вамй думали; но что сіе сочиненіе, которое наполнено самою горячею и великодушною любовію, которое описываетъ ее во всякомъ состояніи и со всѣми подробностями, въ которомъ находишь ея безпокойствія, возвращеніе, незапныя намѣренія, боязни, жертвованія, писано дѣйствительно одною страстною монахинею къ невѣрному любовнику.
   Опорто, больше природою нежели искусствомъ укрѣпленной, такъ неприступенъ съ морской стороны, что Португальцы не почли за нужно оградить его оттуда. Старыя стѣны съ ничего незначущими башнями и нѣсколькими бастіонами, составляютъ всю его Защиту.
   Въ городѣ Гвимараенсѣ на сѣверовостокъ отъ предыдущаго, долго жили Португальскіе Короли. Онъ почитается колыбелію Монархіи. Сказываютъ, что построенъ лѣтъ за пять сотъ до Рождества Христова, а въ началѣ пятнадцатаго вѣка вдвое увеличенъ. Слава одного Бенидиктинскаго монастыря привлекаетъ въ него множество молельщиковъ: и по сеи причинѣ монахи построили домы для ихъ помѣщенія. Число оныхъ нечувствительно умножалось, и составило большее селеніе, которое потомъ учинилось столь важнымъ городомъ, что жили въ немъ Государи. Они учредили тутъ щетную палату, залу аудіенціи, гтормы и башню, для сохраненія архивъ, перевезенныхъ потомъ въ Лиссабонъ. Всѣ сіи зданія еще въ цѣлости; величина ихъ и другія многія примѣтныя строенія составили изъ стараго и новаго Гвимараенса одинъ изъ первыхъ городивъ въ королевствѣ. Считается въ немъ пять приходовъ, восемь монастырей, пять больницъ, пятнадцать площадей, пятдесятъ семь улицъ, восмеры вороты, четыре моста, и около двухъ тысячъ семей. Монастырь превращенъ въ соборъ, при которомъ службу отправляютъ тридцать Канонниковъ, подъ именемъ Королевской Соборной Богородичной Оливеирской церкви. Ежели вѣрить преданію, то построена она на мѣстѣ одного древняго Церерина капища, разореннаго Апостоломъ Іаковомъ. Сказываютъ что на подножіи богини, поставилъ онъ образъ Богородицы. Сіе повѣствованіе утверждается на одной надписи въ стѣнѣ найденной. Послѣ чего мѣсто посвящено Св. Апостолу, но изображеніе Богородицы оставлено. Дабы сохранить оное отъ неистовства Свевовъ, Алановъ и другихъ варваровъ, одинъ Епископъ скрылъ его въ близь лежащей горѣ, откуда по окончаніи гоненія взято оно опять и поставлено на прежнемъ мѣстѣ. Вторично снято было оно для перенесенія въ церковь, гдѣ и понынѣ обрѣтается. Сія церковь всегда столь была дорога Португальскимъ Королямъ, что они свободили отъ всѣхъ податей не только поповъ, и даже слугъ и жильцовъ нанимающихъ домы у Канонниковъ.
   За нѣсколько лѣтъ до пріѣзда моего къ Гвимараенсъ произошло приключеніе, которой дастъ вамъ понятіе, сколь далеко можетъ простираться ревность Португальцевъ. Одинъ изъ приказныхъ увидя, что женѣ его поклонился посторонней человѣкъ, возвратился домой, взялъ гвоздь и молотокъ, вбилъ оной въ шею женѣ, почитая ее невѣрною, повѣсилъ ее во дверяхъ спальни, и спокойно пошелъ разсказать тестю свой геройской поступокъ, а притомъ отдалъ ему ключь отъ дому, дабы онъ самъ отвязалъ дочь, ежели найдетъ то заблаго, или ежели еще время не прошло. Испужанной отецъ тотчасъ къ ней побѣжалъ. Какъ крови мало у нее вытекло, то началъ онъ ее лѣчишь, и она дѣйствительно выздоровѣла, утверждая, что все ея преступленіе состояло въ томъ, что отвѣтствовала на привѣтствіе человѣка, котораго въ первой разъ видѣла. Отецъ пересказалъ то мужу: а сей размысли о своемъ несправедливомъ и безчеловѣчномъ поступкѣ, признался что она никогда не подала ему подозрѣнія на свою вѣрность; проливалъ слезы, и просилъ прощенія, павъ въ ноги жены: сія же приняла его ласково и отпустила вину. Они съ того времени и понынѣ живутъ согласно.
   Правосудіе мало мѣшается въ дѣла произходящія въ домахъ по поводу ревности. Любовникъ безъ дальнихъ обрядовъ убиваетъ свою любовницу, и никто не думаетъ искать преступника. Онъ такъ же безъ угрызенія совѣсти отправляетъ на тотъ свѣтъ соперника, а особливо чужестранца: подобныя убивства остаются почти всегда безъ наказанія. Для избѣжанія таковыхъ приключеній женщины живутъ въ такомъ строгомъ уединеніи, что въ пословицу вошло: что бываютъ онѣ въ приходѣ своемъ три раза въ жизни, то есть, когда ихъ крестятъ, вѣнчаютъ и погребаютъ. Пронырство доставляетъ имъ довольно способовъ обманывать ревнивыхъ мужей, и платить за неволю, въ которой здѣсь содержится женской полъ. Вообще Португалки разумны и знающи, но кокетки и любятъ любовныя дѣла;
   Когда Свевы завладѣли здѣшнею страною, старинной городъ Брага учинился столицею ихъ Монархіи. Нынѣ живетъ въ немъ Архіепископъ, отъ котораго онъ зависитъ по гражданскимъ и духовнымъ дѣламъ. Для означенія сей двоякой власти, пастырь носить посохъ въ рукѣ и мечь на бедрѣ. Доходы его простираются до ста тысячъ рублей въ годъ, и онъ споритъ съ Толедскимъ Архіепископомъ о достоинствѣ Гишпанскаго Примаса, утверждается онъ на томъ, что когда Толедъ лишился сего достоинства во время нападенія Мавровъ, Приматство было перенесено на Браганцскую церковь. Гишпанцы взяли назадъ Толедъ; но Архіепископъ, хотя вступишь въ свое право, нашелъ затрудненія съ стороны новаго Примаса. Сей споръ часто возобновлялся, и особливо на Тридентинскомъ соборѣ; но Папы не хотѣли его рѣшить и Гишпанскіе Епископы признаютъ Толедскаго Архіепископа, а Португальскіе Браганцскаго.
   Въ сей послѣдней епархіи считается сто четырнадцать пастырей, изъ коихъ многіе извѣстны своимъ достоинствомъ и сочиненіями. Нынѣ занимающій сіе мѣсто, есть одинъ изъ побочныхъ сыновей покойнаго Короля и нѣкоторой монахини упомянутаго мною Олинелласкаго монастыря, откуда вышло много такихъ людей.
   Въ сраженіи случившемся между жителями городовъ Враги и Порто, женщины перваго имѣли немалое участіе въ побѣдѣ. Въ память сего произшествія, побѣдители наложили на обывателей Порта между мирными договорами, что впредь ни одинъ мущина не можетъ вступать въ городовыя должности безъ согласія на то какой ни есть женщины изъ Браги.
   Сія епархія содержитъ тысячу двѣсти приходовъ и около ста пятидесяти монастырей, по большей части достаточныхъ, въ коихъ лѣность и праздность питается подаяніемъ изобильныхъ милостынь. Между прочими есть въ ней девять Бенидиктинскихъ игуменствъ, изъ коихъ главное и первое сего чина въ Португаліи, есть Св. Мартына Тибаенскаго, и лежитъ въ пятнадцати верстахъ отъ города. По неотступной прозбѣ игумна, прожилъ я два дни въ семъ монастырѣ. Показывали мнѣ въ немъ библіотеку довольно многочисленную, въ которой собраны Португальскіе творцы, отличившіеся сочиненіями во всѣхъ родахъ и наукахъ. При началѣ каждаго, приложено описаніе о рожденіи, лѣтахъ, жизни и достоинствѣ сочинителя. Я думалъ, что таковыя отмѣтки могутъ вамъ быть пріятны, тѣмъ болѣе, что изо всѣхъ частей составляющихъ ученую Европу, Португальскія ученыя дѣла меньше прочихъ намъ извѣстны. Дневныя записки, разширяющія крылья летающей славы, не будучи заведены въ здѣшнемъ королевствѣ, не могутъ снабжать насъ таковыми извѣстіями, и Камоенсова Лузіада есть почти одно сочиненіе, которое подаетъ намъ понятіе о Лузитанскомъ стихотворствѣ. Въ разсужденіи ученыхъ дѣлъ, Португалія относительно до насъ, походитъ на тѣ земли, на кои путешествователи довольствовались посмотрѣть издалека, и послѣ бросили. Я не думаю, чтобы вы были столь-же нерачивы узнать Португальскихъ писателей; а по сей причинѣ и упомяну о нѣкоторыхъ изъ разныхъ родовъ, жившихъ по большей части въ шестнадцатомъ и семнадцатомъ вѣкахъ.
   Богословія представляетъ Антонія де Сенну, которому обязаны двумя коментаріями Св. Ѳомы, до того бывшими въ неизвѣстности; одинъ изъ оныхъ на бытіе, другой на Маккавейскія книги: Варѳоломея Квенталя, которой основалъ здѣсь первой домъ монаховъ, называемыхъ Ораторіи; проповѣди его наполнены медоточивымъ слогомъ: Антонія Хагаса, которой ведя распутную жизнь до вступленія въ капуцины, и выдавъ поему весьма вольную прежде духовныхъ сочиненій, оплакивалъ опасность стиховъ своихъ для непорочныхъ читателей, выкупалъ всѣ дабы ихъ сжечь, и обѣщалъ бичевать себя за спасаніе тѣхъ, кои принесутъ къ нему оные: Іоанна де Сент-Тома, Доминиканца, которой бывъ избранъ въ духовники Королевскіе, сказалъ своимъ братіямъ: "сіе бремя превышаетъ мои силы: все для меня кончилось, я уже умеръ." Въ самомъ дѣлѣ оставилъ онъ сей свѣтъ нѣсколько дней спустя. Логика его напечатана въ Римѣ, философія въ Мадридѣ, богословія въ Ліонѣ, изъясненіе на Христіанское ученіе въ Балансѣ, поученіе способствующее умереть правильно, въ Саррагосѣ; сочиненіе о исповѣди въ Лиссабонѣ: Франциска Феруенра, Доминиканца, которой возвратясь изъ Парижа, гдѣ обучался богословіи, былъ учителемъ Инфанта Дона Антонія, потомъ Королевскимъ проповѣдникомъ, наконецъ посланникомъ на Тридентинскомъ соборѣ, въ продолженіе котораго говорилъ тамъ проповѣди всякой четвергъ. Однажды вступя на катедру, спросилъ онъ, на какомъ языкѣ желаютъ слушать казанье: что всѣхъ удивило. Онъ трудился надъ исправленіемъ Римскаго требника, надъ сочиненіемъ соборнаго катихизиса, былъ духовникомъ Св. Карла Барромея, и наконецъ Іоанна III, Португальскаго Короля. Сочиненія его суть: комментарій на Исаію, другой на Іова и Еврейскую библію, Фрадика Есаниноза сочинилъ: "ключь рая и лѣсницу блаженства, составленную изъ трехъ сотъ пятидесяти афоризмовъ, служащихъ ступеньками для достиженія до верха Евангельскаго совершенства." Григорій Коронелъ писалъ о церквѣ противъ Махіавеля о лучшемъ состояніи республики; Францискъ Алленда, сдѣлалъ сочиненіе противъ отца Кеснеля, и другое о церковныхъ обрядахъ. Прочіе богословы и писатели церковныхъ дѣлъ, коими похваляется Португалія, суть Іоаннъ Силвенуа, Григорій Кардозо, Балтазаръ Кисдесъ, Іоаннъ Вникентій и Антоній де Гейсъ, которой перевелъ съ Италіанскаго на Португальской языкъ жизнь Св. Дѣвы во чревѣ матери ея, и жизнь Іисуса Христа во чревѣ Дѣвы. Нынѣ начинаетъ "въ богословіи распространяться свѣтъ ученія и здравой критики. Сія почтенная наука, долгое время заключавшаяся въ школьныхъ сумасбродствахъ, выходитъ наконецъ изъ хаоса, въ которомъ была погружена.
   Правознаніе считаетъ Фердинаида Павца, творца одного любопытнаго сочиненія, въ которомъ разсматривается: "можетъ ли великое число дѣтей освободить отъ народныхъ должностей отца или опекуна? Двухъ Гувеевъ, изъ коихъ одинъ обучалъ праву во многихъ Французскихъ городахъ, а умеръ въ Туринѣ, былъ почтенъ Кунсомъ и оклеветанъ въ неблагочестіи Калвиномъ; другой отправлялъ должность профессора въ Коимбрскомъ университетѣ, и оставилъ сочиненіе доказывающее правильность избранія Іоанна Браганцскаго на Португальской престолъ, и рѣчь, о вѣроломствѣ Нѣмцовъ въ удержаніи Инфанта Дона Едуарда." Антоній Гомемъ былъ профессоромъ въ томъ же университетѣ, гдѣ и понынѣ сочиненія его хранятся рукописныя. Обвинили и доказали, что онъ держится Жидовской вѣры; по чему онъ и осужденъ. Домъ его въ Коимбрѣ, отечествѣ его, гдѣ имѣлъ онъ Канонникатство, разбросанъ; на томъ мѣстѣ поставленъ донынѣ видимой памятникъ съ надписью: несчастной профессоръ. Коста, Барбоза, Веласко, Лопецъ, Мацедо, Корреа, Соаресъ, Наира, Жиль, Абоимъ, Леамъ, Филиппъ, суть также знатныя имена въ Португальскомъ правознаніи. Нынѣ наиболѣе отличаются въ Коимбрскомъ университетѣ г. Скара, Лцеведо и Феррейра, знающіе какъ Римское право, такъ и указы.
   Врачебная наука полагаетъ въ числѣ докторовъ своихъ Франциска Саншеца, которой выдалъ сочиненіе объ анатоміи, о долготѣ жизни человѣческой, и кругъ математики; Филиппа Монталва писавшаго о зрѣніи, о головныхъ болѣзняхъ и о здоровьѣ; феу нанда Мандеца оставившаго уроки врачебной, названной имъ Аполлоновой науки, и изобрѣлъ лѣкарство весьма знаемое подъ именемъ Аглинской воды; Фонсеку Генункеца писавшаго о употребленіи ртути, о коликѣ, о состояніи младенца прежде рожденія и о способѣ воспитать его, о цѣленіи венерическихъ болѣзней; Фердинанда Кордоза, выдавшаго въ Мадридѣ сочиненіе о родинахъ на тринадцатомъ и четырнадцатомъ мѣсяцѣ: сей оставилъ Португалію, и переѣхалъ въ Венецію, дабы тамъ свободнѣе отправлять Жидовскую вѣру; Кассира Сармента члена Королевскаго Лондонскаго собранія, выдавшаго сочиненія о прививаніи воспы, о изкопаемыхъ, о дѣйствіяхъ лѣкарской науки, исторію минеральнаго царства; Ксаверія Лентама, которой семь лѣтъ былъ Іезуитомъ, потомъ женился, имѣлъ восмерыхъ дѣтей, отправлялъ въ Лиссабонѣ докторскую должность съ успѣхомъ, овдовѣвъ постригся въ попы и съ похвалою исполнялъ сію должность; сочиненія его суть: разсужденіе о лихорадкахъ неизвѣстныхъ древнимъ, о болѣзняхъ Государей, о бытіи пеликана, о Семирамидиныхъ садахъ, упоминаются такожъ Генрикецъ, Віейра, Каувалло, Рамирецъ, Фрагозо, и проч. Вообще Португальскіе медики не почитаются за самыхъ ученыхъ въ Европѣ. Анатомія и хирургія, двѣ науки, обязанныя одна другой своимъ совершенствомъ, здѣсь пренебрежены. Есть однако два профессора анатоміи въ Лиссабонѣ и въ Коимбрѣ. Ботаника такъ брошена, что и аптекари имѣютъ только самое слабое знаніе о травахъ и ихъ свойствахъ. Одного только можно привести въ примѣръ, а именно Варѳоломея Фонсеку, у котораго есть травникъ, могущей принести честь и во всякой другой землѣ.
   Новѣйшая философія обязана первымъ своимъ началомъ Португальцамъ, ежели то правда, что Картезій почерпнулъ систему свою о душѣ скотовъ изъ одного сочиненія Іомена Перейры, Коидеиро славной Лиссабонской Іезуитъ былъ такожъ предтечею сего великаго философа, отвращеніемъ своимъ къ перипатетизму, въ которой началъ онъ вмѣшивать новые виды, успѣхи доброй физики оказались гораздо позже. Докторъ Лентао и Александръ Гусманъ, одинъ изъ любимцевъ покойнаго Короля, ввели ее первые въ Португалію. Картезій, Невтонъ и Лейбницъ имѣютъ тамъ нынѣ нѣсколькихъ послѣдователей,.особливо между Театинами и отцами Ораторіи. Похваляются философическія увеселенія отца Алмейды, и физической кабинетъ Канонниковъ Св. Августина. Я не долженъ забыть Г. Вернея, которой издалъ на Латинскомъ языкѣ преизрядную логику для употребленія своихъ единоземцевъ. Онъ обнародовалъ уже кругъ ученія и руководство къ философіи, кои не могутъ не быть приняты хорошо въ училищахъ его земли, какъ употребляются въ Италіи. Лудовикъ Антоній Верней, Архидіаконъ Еворской, поселившійся въ Римѣ, гдѣ отличается своимъ знаніемъ, есть Португальской философъ, коего отсутствіе не препятствуетъ достоинству его обращаться во славу его отечества.
   Мореходство и Географія представляютъ славнаго Магеллана, послѣ котораго остался морской дорожникъ; Гомеца Сент-Естевана, написавшаго путешествія по Европѣ; Франциска Досъ Сантоса, которой сочинилъ науку строить корабли съ изображеніями; Ферреиру Ренмака, творца Индійскаго дорожника весьма уважаемаго; Франциска Алвареца, которому обязаны историческимъ описаніемъ Еѳіопіи; Іоанна Баптиста Лазангу, оставившаго описаніе двадцати двухъ Гишпанскихъ провинцій, и сочиненіе о управленіи кораблей; Карвала да Косту написавшаго Португальскую географію, сокращеніе географіи, астрономической путь, и способъ астрономіи; Гаспарда Барреироса, Францискана, послѣ котораго сбережено разсужденіе о странѣ Офирской, откуда Соломонъ получалъ свои сокровища; Лаврентія Гусмана, которой показалъ разные способы выливать воду изъ кораблей, безъ помощи морскихъ служителей; Мендецо Пинто, которой былъ лакеемъ, матросомъ, купцомъ, миссіонеромъ, женился и умеръ въ Гишпаніи, оставя баснями наполненную исторію своей жизни, переведенную на многіе языки.
   Исторія выхваляетъ Бернарда Брито, Бернардинскаго монаха, которой написалъ чистымъ, короткимъ и благороднымъ слогомъ исторію отечества и чина своего; Іоанна Досъ Сантоса, Доминиканскаго миссіонера, оставившаго изрядную исторію Еѳіопіи; Андрея Резенде, которой въ числѣ пятидесяти сочиненій разнаго рода, много писалъ о древностяхъ своей земли: Іакова Куто, которой продолжалъ исторію Индіи начатую Іоанномъ Барросомъ Португальскимъ Титомъ Ливіемъ; Даміана Гоеца, которой въ многомъ числѣ различныхъ сочиненій, сочинилъ описаніе о посольстивѣ къ священнику Іоанну и объ осадѣ Лувеня; Лопеца Кастангеду, творца описаніе объ обрѣтеніи и завоеваніи Индіи, по которой самъ странствовалъ; и умеръ педалемъ въ Коимбрскомъ университетѣ, Фрейра Маскауенгаса, которой проѣхалъ всѣ земли въ Европѣ и говорилъ всѣми Европейскими языками, былъ членъ всѣхъ Португальскихъ Академій, писалъ о разныхъ произшествіяхъ своего времени, о Ризвивскомъ мирѣ, о наслѣдствѣ Гишпанской короны, о Уденарскомъ сраженіи, о смерти Лудовика XIV. о рожденіи, союзахъ, смерти государей и знаменитыхъ людей, о дѣйствіяхъ, сраженіяхъ, осадахъ, мирныхъ трактатахъ, низверженіяхъ съ престола, убивствахъ, землетрясеніяхъ и проч. Онъ видѣлъ самъ все, о чемъ писалъ и писалъ все что видѣлъ. Онъ первой ввелъ въ Португаліи газеты въ 1715 году; но нынѣ нѣтъ здѣсь никакихъ газетъ...Другой Маскауенгасъ, Епископъ и сынъ Маркиза Монталвы, оставилъ больше сорока письменныхъ сочиненій разнаго содержанія; и особливо о и сто ическихъ и церковныхъ дѣлахъ. Генеалогическая исторія Королевскаго. дома, собранная отцемъ Гаетанолъ Сузою, Театиномъ, сохранена будетъ столь долго, сколь продолжится величество и слава описываемаго въ ней знаменитаго дома.
   Частная исторія представляетъ не одно хорошее сочиненіе, но сія похвала наиболѣе принадлежитъ жизни Инфанта Дона Лудовика, писанная Графомъ Вилгозою, котораго легкой, благородной и нѣжной слоги, получилъ всеобщее отъ всѣхъ одобреніе. Португальцы начинаютъ избѣгать надутыхъ повѣствованій, игры словъ, принужденныхъ сравненій, кои прежде почитались за разумъ и обманывали невѣждъ. Меньше также они держатся странныхъ суевѣрій, и не подаютъ по прежнему вѣры чрезъ естественнымъ произшествіямъ.
   Въ Грамматикѣ славится Іеронимъ Tapдозо, заведшій славную въ Лиссабонѣ школу. Когда онъ ослѣпъ, мѣсто его заступила дочь его и продолжала обучать. Сей грамматикъ выдалъ многія сочиненія о своемъ ремеслѣ, между прочимъ опроверженіе Деспотера, Латинской и Португальской словарь самой первой въ здѣшней землѣ. Говорятъ также объ одномъ Іезуитѣ Алварецѣ, которой трудился надъ грамматикою; но недостатки въ его способѣ возбудили усердіе въ Антоніи Феликсѣ Мендецѣ, занимающемъ первое мѣсто сочиненіями сего рода, Феррейра да Коста отличился Латинскими сочиненіями, равно какъ Іосифъ Кастано, такъ же немалую пріобрѣтшій славу въ семъ родѣ. Конгрегація Ораторіи почитается здѣсь за весьма знающую въ сей наукѣ, о которой издала многія изрядныя сочиненія.
   Свѣтское и священное краснорѣчіе въ Португаліи еще весьма слабо; и не смотря на правила Кипріяна Соареца, ученаго Іезуита, писавшаго о реторикѣ, вкусъ къ метафорамъ, антитезамъ и восточнымъ гиперболамъ продолжаетъ царствовать въ проповѣдяхъ и въ приказахъ. Столица имѣетъ однакожъ нѣсколькихъ хорошихъ творцовъ, кои, подражая Французамъ, научились услаждать и склонять на свои мнѣнія слушателей. Отецъ Каспіанъ Кемской, Пегадо де Силва, отецъ Св. Антоній и Іезуитъ Віеіра, выбрали образцами себѣ вашихъ лучшихъ проповѣдниковъ. Послѣдній издалъ собраніе поучительныхъ словъ на великой постъ, которое сравнить можно съ проповѣдьми Г. Бурдалу. Онъ впрочемъ былъ человѣкъ наиболѣе другихъ знающій Португальской языкъ. Онъ два раза сидѣлъ въ Инквизиціи за то, что вольно говорилъ. Съ похвалою говорятъ о погребальныхъ похвальныхъ словахъ Гамы, и о проповѣдяхъ отца Кенталя, о которомъ я уже упоминалъ.
   Епическое стихотворство честь себѣ дѣлаетъ Лузіадою Камоенса; Улиссеею Перреиры де Кастро, основаніемъ Лиссаьона Антонія Сузы, поемою Макхабея Михаилы Силвеира; поемою Алфонса Ваксонцеллоса; завоеванною Португаліею Дона Менезеса: и Генріадою сына его Графа Ерицеиры. Прочіе стихотворцы какъ Бакцеларъ, Монте-Маіоръ, Рибеиро, Еммануель и Родригъ-Лобо, отличились въ пастушьемъ родѣ. Я недолженъ забыть Сада Миранды, коего еклоги доставили ему имя Португальскаго Виргилія, какъ Родригу Лобо Теокрита. Миранда первой показалъ сатиру своимъ землякамъ, и ввелъ ее при дворѣ подъ одѣяніемъ комедіи. Донъ Фернандъ Сото-Маіоръ, женившійся на внукѣ сего стихотворца, такъ уважалъ его рукописныя сочиненія,-что взялъ ихъ за немалую сумму въ приданое за женою. Іосифъ Фреиръ оставилъ сто епиграмъ; Флавіо Іакобо два тома нравоучительныхъ двустишій; Діегъ Андрадъ поему о побѣдахъ Индейцовъ; Генрихъ Гомецъ героическую поему Самсона; Антоній Рейсъ басню Полифема, и большую часть Овидіевыхъ превращеній, въ смѣшныхъ стихахъ. Сапожникъ Бандора былъ Пострадамомъ и Адамомъ Португальскимъ. Будучи стихотворцомъ и пророкомъ не могъ онъ не учиниться предметомъ вниманія Инквизиціи, и осужденъ ею на сожженіе въ 1641 году; но избавился отъ огня, просидѣвъ нѣсколько мѣсяцовъ въ тюрмѣ. Увѣряютъ что онъ предсказалъ въ стихахъ своихъ перемѣну, которая возвела на престолъ Браганцской домъ. Земля здѣшняя хвалится еще стихотвореніями отца Кастана Лимскаго, Евстахія Алмейды, Переиры да Косты, Феникса Мендеца, Виллара-Маіора, Тексеиры и проч.
   Театръ Португальской полагаетъ въ числѣ драматическихъ своихъ творцовъ Діаза Балтезара, родомъ съ острова Мадеры, которой сочинялъ старинныя драмы называемыя Ауто по большей части духовнаго содержанія, каковы были во Франціи Mysteres (тайны); Генриха Гомеца, творца двадцати двухъ комедій, изъ коихъ нѣкоторыя только извѣстны по страннымъ своимъ названіямъ, какъ напримѣръ слѣдующія: "обмануть дабы царствовать; подозрѣнія не помрачаютъ солнца; что въ полночь дѣлается; солнце оставленное и пр. Жиля Векентія, почитаемаго Португальскимъ Плавтомъ, и послужившаго образцомъ Лопецу Вегѣ и Квеведу. Еразмъ нарочно по Португальски выучился, чтобъ читать его комедіи. Собраны въ четыре тома, и всякойУ день представляются въ Лиссабонѣ, комедіи Антонія Іозефа, которой сожженъ за Жидовство. При третьемъ впаденіи въ сіе преступленіе онъ предпочелъ лучше умереть, нежели ощречись отъ Іудейской вѣры, увѣряютъ, что идучи на казнь, говорилъ онъ Инквизиторамъ: "Я наблюдаю вѣру, которая самому Богу, какъ вамъ извѣстно, была пріятна; думаю, что Богъ еще ее любитъ; вы же думаете, что онъ ее не любитъ; и потому что вы такъ думаете, осуждаете на огонь тѣхъ, кои вѣрятъ, что Богъ всегда любитъ то, что любилъ. Вы укоряете Магометанъ, что они вѣру свою утвердили оружіемъ, вы въ томъ правы; но не утверждайте вашей огнемъ; ибо лишитесь того преимущества, которое имѣете надъ Магометанами. Вы доказываете, что ваша вѣра божественна, говоря что разпространилась она гоненіемъ отъ язычниковъ, и кровію мучениковъ; но нынѣ сами подражаете вы Діоклетіанамъ, а насъ заставляете терпѣть, что сами терпѣли. Вы хотите, чтобъ мы были Христіане, а сами ими быть не хотите. Будьте по крайней мѣрѣ человѣками; и поступайте съ нами такъ какъ бы дѣлали вы тогда, ежелибъ не имѣли вѣры для руководства и откровенія для просвѣщенія вашего. Ежели небо васъ столько любило, чтобъ открыть вамъ истинну; то вы его любимыя дѣти: но должны ли дѣти, получившія отъ родителей наслѣдство, ненавидѣть тѣхъ, кои онаго лишены? Свойство истинны есть иго, чтобъ торжествовать надъ сердцами и разумомъ, а заставлять признавать оную казнями и мученіемъ, не значитъ ли того, что вы признаете сами ея безсиліе? Ежели кто въ будущіе вѣки дерзнетъ сказать, что въ наше время Европейскіе народы были просвѣщены; то тогда вами доказывать будутъ, что были они варвары."
   Библіографія похваляется трудами Кардозы отца да Курца, Баррета, Врита и Фрейтаса, изъ коихъ одни чинили изысканія, другіе оставили записки послужившія ученому Лиссабонцу Діегу Бардозѣ къ сочиненію, въ двухъ или трехъ томахъ въ листъ, исторической, критической и генеалогической библіотеки всѣхъ писателей его земли. Нѣсколько времени назадъ печатанъ былъ въ Лиссабонѣ ученой журналъ во вкусѣ Парижскихъ и Лондонскихъ, но нескромность и явная склонность къ сатирѣ въ сочинителѣ, навлекла на него достойное наказаніе; и привиллегія у него отнята.
   Между учеными Португальцами упоминаются еще Мацеды, Мораесъ, Озоріи, Меллы, Менезезы и проч. Славной Іезуитъ Мацедо, родившійся въ Коимбрѣ, оставилъ общество и вступилъ въ чинъ Св. Антонія, а потомъ сдѣлался Францисканомъ. Онъ ѣздилъ во Францію, въ Италію, въ Англію съ разными послами и умеръ восьмидесяти лѣтъ, оставя во многихъ мѣстахъ Европы, невѣроятное множество сочиненій всякаго рода. Въ Венеціи прѣлся онъ de omni fcibili, говорилъ всѣми древними и нынѣшними языками, былъ стихотворецъ, витія, историкъ, философъ, богословъ: ни одинъ писатель въ Португаліи не заслужилъ подобной ему славы. Онъ въ собраніяхъ сказалъ больше шестидесяти Латинскихъ рѣчей, пятьдесятъ три похвальныя слова, тридцать двѣ погребальныя проповѣди; сочинилъ сорокъ восемь поемъ, сто двадцать три елегіи, сто пятьдесятъ епитафій, двѣсти двенадцать дедикацій и больше двухъ тысячъ епиграмъ. Между прочими сочиненіями, нашелъ я стихотворное описаніе Святаго масла, стиховъ написанныхъ на статуѣ Лудовика XIII. описаніе загороднаго дома Езскаго Архіепископа, трагикомедію Орфей, игранную предъ Лудовикомъ XV. сравненіе Скота и Сен-Томаса, Академическую рѣчь, въ которой разсматривается "кому больше удовольствія принесетъ представленіе театральное, глухому ли, которой ее видитъ или слѣпому, которой ее слышитъ?"
   Имя Мацедовъ щастливо для ученыхъ Португальскихъ дѣлъ; ибо сверхъ того, о которомъ теперь я говорилъ, еще есть ЕдуарДъ и Антоніи, коихъ сочиненія составили бы пространной реестръ. Едуардъ написалъ между другими, на Португальскомъ языкѣ Балзакова Аристина; а Антоній разсматривалъ въ сочиненіи подъ страннымъ наименованіемъ Евы и Аве (Евва и Богородице Дѣво радуйся) два состоянія міра упадшаго въ Евѣ, и возставшаго въ Аве.
   Мораесъ, родившейся въ Брагансѣ въ началѣ шестнадцатаго вѣка, есть творецъ Налъмерина, рыцарскаго романа, о которомъ Церваншесъ упоминаетъ столь похвально, заставляя говорить попа въ Дои-Кишотѣ, что онъ заслуживаетъ быть сберегаемъ съ таковымъ же раченіемъ, каць Дарій хранилъ Гомеровы сочиненія. Мораесъ сочинилъ другой романъ Прималеона сына Палмеринова. Сего творца убили при Еворскихъ воротахъ.
   Іеронимъ Озоріо, названной Португальскимъ Цицерономъ, обучаясь философіи въ Парижѣ, познакомился и подружился съ славнымъ Игнатіемъ Лоіолою, учинившимся потомъ основателемъ Іисусова общества или Іезуитовъ, а нынѣ извѣстнымъ подъ именемъ Св. Игнатія. Уважаются сочиненіе его о гражданскомъ и Христіанскомъ благородствѣ, переведенное на Французской языкъ жилотьеромъ; о славѣ, цошорое написалъ онъ для намѣщенія потерлиПродолженіе Португаліи. 235 наго сочиненія о семъ же предметѣ Римскаго витіи, и въ которомъ Португальской совершенно подражалъ слогу своего образца. Прочія его сочиненія суть: о воспитаніи Государя, Парафразисъ на Іова, исторія Короля Еммануила, разсужденія о справедливости и мудрости, и переводъ Греческими стихами Іереміина плача, сдѣланной имъ еще въ училищѣ.
   Многіе писатели по имени Мелло, занимаютъ отмѣнныя мѣста въ Португальскихъ словесныхъ наукахъ. Еммануилъ, кавалеръ Христа, есть наиплодовитѣйшій въ здѣшней землѣ сочинитель, искусной политикъ, доброй философъ, краснорѣчивой историкъ, остроумной стихотворецъ. Онъ писалъ во всѣхъ родахъ, и оставилъ больше ста сочиненій. Прочимъ предпочитается военная его политика, исторія Каталонскихъ возмущеній, правила для поведенія женатыхъ людей и четыре разговора названные: говорящіе часы, скупая чернильница, посѣщеніе водобоевъ и больница наукъ. Между письменными его книгами находятся; описаніе Брезиліи, подъ именемъ рая Мулатровъ, чистилища бѣлыхъ и ада черныхъ.
   Изъ двухъ Менезесовъ, дѣла и внука Графовъ Ерицейровъ, первой писалъ жизнь Іоанна I. часть исторіи Португальцевъ, Тангера и проч. Второй, котораго дѣдъ обучалъ по Латынѣ, мать по Французски, отецъ по Италіански, бабушка по Гишпански, написалъ болѣе ста сочиненій, между коими считаютъ сорокъ восемь сравненій знатныхъ мужей и двенадцать знатныхъ женщинъ Португальскихъ; записку о цѣнѣ монеты сего государства; собраніе стихотворныхъ сочиненій, и разсужденіе о числѣ 22, по поводу двадцати двухъ Римскихъ монетъ найденныхъ въ Лиссабонѣ 22 Октября и представленныхъ Королю въ день рожденія, когда ему минуло двадцать два года.
   Могли ли вы думать, государыня моя, чтобъ Лузитанскія словесныя науки, кои знаете вы только по одной Камоенсовой поемѣ и по нѣсколькимъ путешествіямъ, были тамъ изобильны въ писателяхъ? Португальцы, находясь въ порабощеніи у Махровъ, долго пребывали въ рабствѣ, невѣжествѣ и варварствѣ. Иго свергли напослѣдокъ своею храбростію, но привыкнувъ дѣйствовать оружіемъ, пріобрѣли они военныя склонности, отъ коихъ покой становился имъ тягостенъ. Они производили войну въ Африкѣ, въ Азіи, въ Америкѣ, и преодолѣвая разстояніе морей, удивили свѣтъ своими обрѣтеніями; по сіи безконечныя путешествія принудили ихъ предать забвенію науки. Мочь блисталъ въ рукахъ у тѣхъ, кои бы могли водить кистью Калліопы, и одинъ Марсъ былъ ихъ Аполлономъ. Наконецъ оказались нѣкоторые лучи свѣта въ Коимбрскомъ университетѣ, и Португалія перемѣнила образъ. Картезіи научилъ ихъ мыслить, и освободилъ отъ узъ, въ коихъ древнія предразсужденія ихъ содержали. Науки уже далеко у нихъ ушли они" своего востока, и изъ подробностей описанныхъ мною о всѣхъ родахъ словесныхъ наукъ, можете имѣть справедливое понятіе о настоящемъ оныхъ состояніи. Нынѣшнее правленіе обѣщаетъ еще больше просвѣщенія. Государь даетъ покровительство наукамъ и свободнымъ художествамъ, возбуждаетъ награжденіями. Наилучшіе между молодыми Фидалгосами, составляютъ между собою небольшія ученыя собранія, въ которыхъ читаются всѣ хорошія сочиненія. Театръ г. Волтера, Генріаду, Разумъ законовъ, военную науку Короля Прусскаго, не выпускаетъ изъ рукъ прилѣпляющееся къ ученію дворянство, которое, дабы лучше понимать и затверживать, переводитъ ихъ паевой языкъ. Оно совокупляетъ военныя упражненія съ упражненіями разума: и я знаю Португальскихъ господъ, кои, отправляя военныя должности, никогда не прерывали обращенія своего съ Музами. Многіе говорятъ чисто по Латынѣ, по Французски, по Италіански, по Аглински, и по Гишпански; знаютъ исторію, математику и физику: даже нѣжность пола и склонность къ утѣхамъ не отнимаютъ у придворныхъ госпожъ части ихъ въ семъ щастливомъ вкусѣ. Я по имени упомяну только о Герцогинѣ Аннѣ Лотарингской, Шшатсдамѣ Королевской, которая знаетъ всѣ языки, и соединяя науки съ художествами, въ живописи такъ совершенна, что заставляетъ себѣ удивляться.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLXXIX.

Продолженіе Португаліи.

   Беирская провинція граничитъ съ тою, о которой я теперь говорилъ. Главные въ ней города Ламего, Авеиро и Конмбръ. Авеиро имѣетъ, сказываютъ, то странное право, что не льзя въ немъ ночевать чужестранцу безъ позволенія начальника. Есть въ немъ женской монастырь, въ которой принимаются однѣ только дѣвицы благородныя и произходящія отъ старыхъ Христіанъ, то есть отъ такихъ, кои не смѣшались ни съ Маврами, ни съ Жидами. Владѣніе Авеирское есть самое пространное въ Португаліи. Послѣ перемѣны возведшей на престолъ Герцога Браганцскаго, сей Государь отнялъ ее у настоящаго владѣльца, ибо оной, будучи преданъ Гишпанскому Королю, не хотѣлъ признавать инаго.
   Коимбръ или Конимбръ, есть довольно великой городъ, лежитъ верстахъ въ тридцати отъ моря, на концѣ ровнины, на высотѣ, которой отлогость простирается до рѣки Мондего. Видъ его веселъ, и издали вселяетъ объ немъ мнѣніе, коего онъ не заслуживаетъ. Можно однако догадаться въѣзжая въ него, что былъ столицею Государей и совсѣмъ брошенъ. Въ небольшемъ числѣ остальныхъ старинныхъ строеній, примѣчается больше Готическаго, нежели Мавританскаго вкуса. Въ Коимбрѣ пребываетъ Епископъ, судъ Инквизиціи, и университетъ встарину славной, колыбель Португальскихъ мудрецовъ, но въ которомъ не знаютъ иной философіи кромѣ Аристотелевой, преисполненной богословскими суеумствованіями, школьными враками и проч. Содержатъ въ немъ шесть профессоровъ богословіи, десять гражданскаго, семь канонническаго права, семь медицины, одного математики, одного музыки, и больше четырехъ тысячъ учениковъ, провождающихъ жизнь въ мотовствѣ и невѣжествѣ. Главное ихъ упражненіе дѣлать зубочистки изъ буковаго дерева. Латинской языкъ, употребляемой во всѣхъ сихъ училищахъ, смѣшанъ съ Португальскимъ и Италіанскимъ. Инквизиція сохранила здѣсь часть своей прежней власти; и служители ея и понынѣ очень сильны, хотя сей судъ нынѣ больше полицейской приказъ, употребляемой политикою, и зависящій отъ правленія, нежели трибуналъ все пожигающій. Я видѣлъ здѣсь лакея имѣющаго пистолетъ и кинжалъ; чего никто въ Лиссабонѣ сдѣлать не отважится. Мнѣ отвѣтствовали на вопросъ мой объ немъ, что слуга великаго Инквизитора можетъ и хуже еще дѣлать, и никто слова не скажетъ; но что не увижу я никого, кто бы подражать ему осмѣлился.
   Городъ Коимбръ получилъ многія права отъ Португальскихъ Королей, изъ которыхъ семеро въ немъ родились, и многіе погребены. Много въ немъ церквей, монастырей и другихъ избыточныхъ зданій, какъ соборъ, превеликой мостъ, и преизрядили водоводъ. Іезуитской монастырь, состоящей изъ шестнадцати особыхъ строеній, есть наилучшій въ ихъ обществѣ. Онъ занимаетъ главную улицу города, и содержитъ до трехъ сотъ монаховъ.
   Показываютъ здѣсь одно старинное зданіе, въ которомъ дѣлали деньги, когда Короли жили въ Коимбрѣ: первыя же въ Португаліи биты были въ Порто, и имѣли на одной сторонѣ гербъ сего города, то есть башни омываемыя рѣкою. Какъ не находили тогда въ Королевствѣ мастеровъ способныхъ къ сей работѣ, призвали оныхъ изъ чужихъ краевъ, и дали имъ не малыя преимущества. Нынѣ монетной дворъ въ Лиссабонѣ, гдѣ управляется приказомъ. Предсѣдательствуетъ въ немъ казначей, имѣя помощниками двухъ вѣсовыхъ судей, двухъ писарей для прихода и разхода, плавильщика, чистильщика, пробирнаго мастера, и множество другихъ служителей имъ назначаемыхъ. Сей приказъ зависитъ отъ казенной палаты; и Ведоръ или управитель, отъ котораго такожъ зависитъ и Индейской департаментъ, имѣетъ право въ немъ предсѣдательствовать, когда случится въ городѣ.
   Трудно назначить съ точностію начало Португальскихъ денегъ и при которомъ Королѣ первыя были сдѣланы. Извѣстно, что встарину считали ливрами и имѣли серебреную и мѣдную весьма мѣлкую монету. Нынѣ Португальцы считаютъ рейсами, кои меньше полушки, и сто восемдесятъ составляютъ ливръ или двадцать копеекъ. Самая старая монета сего Королевства, есть золотая стоющая пять сотъ рейсовъ, и коихъ шестьдесятъ вѣсятъ марку. Она дѣлана въ двенадцатомъ вѣкѣ, и представляетъ съ одной стороны Санха вооруженнаго и на лошади, съ другой крестъ съ четырнадцатью звѣздами, окруженный сею надписью подъ титлами: во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминъ. Сія монета ходила до четырнадцатаго вѣку; а по крайней мѣрѣ неизвѣстно другой отъ Санха I. даже до Алфонса IV.
   Сей послѣдней билъ монету серебреную въ Лиссабонѣ изъ Портѣ; ибо одна назначена буквою L. другая Р. для различенія, въ которомъ городѣ дѣлана. На ней нѣтъ Государева образа, но надъ именемъ его поставлена корона, равно какъ и на другой сторонѣ: Sit nomen Domini benediction, (да будетъ имя Господне благословенно.) Она самая старинная извѣстная въ Португаліи монета; нежели вычислить по нынѣшней, то стоить можетъ сорока рейсовъ.
   Я не имѣю намѣренія описывать вамъ всѣ деньги, битыя при разныхъ Короляхъ; но не опасаюсь повторить, что Алфонсъ V. когда предпріялъ крестовой походъ и обѣщался идти съ войскомъ въ Святую землю, приказалъ сдѣлать изъ самаго чистаго золота особливую монету для Крыжаковъ, въ которую прибавилъ два грана больше нежели имѣли тогда Христіанскіе червонные, дабы оная могла ходить по всей его дорогѣ. Назвали ее крузадо по той причинѣ, что назначена для употребленія Крыжакамъ. На ней представлялся въ одномъ щитѣ крестъ Св. Георгія окруженной буквами значущими: adjutorium noftnim in nomine Domini (помощь наша во имени Господнемъ); а на другомъ увѣнчанной Королевской щитѣ, поставленной на крестѣ съ надписью: Crufatus Alphonft quinti Regis; (Крузадъ Короля Алфонса V.)
   Потомъ биты были серебреные крузады; да и понынѣ сіе имя наиболѣе употребляется въ Португальской монетѣ. Сихъ послѣднихъ крузадовъ нѣтъ меньше цѣною четырехъ сотъ восьмидесяти рейсовъ. Старинная золотая монета состоитъ въ трехъ родахъ денегъ, изъ коихъ самые крупные дѣлаются по двадцати по двѣ съ половиною изъ марки, и стоятъ около четырехъ тысячъ восьми сотъ рейсовъ: прочія суть половина и четверть сей послѣдней. Дѣланы потомъ въ новѣйшія времена другія деньги разныхъ цѣнъ отъ Четырехъ сотъ восьмидесяти, до шести или семи тысячъ рейсовъ. Самые нижніе, то есть, называемые здѣсь крузадами, составляютъ десятую часть старинной золотой монеты. Впрочемъ всякая, безъ, примѣса дѣланная, столь рѣдка въ Португаліи, что самой богатой купецъ не въ состояніи собрать на сто рублей. Вы не станете тому дивишься, когда узнаете, что сія деньги, въ сравненіи съ золотомъ, стоитъ десятою долею на сто меньше, нежели въ другихъ земляхъ, и чужестранные охотно слѣдовательно ихъ вывозятъ, а потому и убываютъ онѣ и.въ обращенія. Правленіе наполняетъ таковой недостатокъ мѣлкою золотою и мѣдною монетою, утверждаютъ, что цѣну золота противъ серебра препятствуетъ здѣсь уравнить, какъ то вездѣ дѣлается, опасность, чтобъ таковая перемѣна не произвела такожъ перемѣны въ цѣнѣ товаровъ и съѣстныхъ припасовъ. Подъ смертною казнію запрещено привозить изъ Брезиліи золотой песокъ; потому что чужестранцы, выкупя оной, лишили бы Короля знатнаго дохода, получаемаго отъ дѣланія денегъ.
   Повѣрите ли вы, Государыня моя, что въ Коимбрь домы такъ дурны для житья, какъ самая негодная деревенская харчевня. Люди пьютъ какъ скотина безъ помощи рукъ. Каждому даютъ участокъего изъ огородныхъ травъ и овощей складенной на тарелкѣ пирамидою; всѣ оную подносятъ ко рту и кушаютъ. Въ нашемъ трактирѣ не было ни ложекъ, ни вилокъ. На всемъ столѣ находился одинъ ножъ, за которымъ наперерывъ бросались, когда въ немъ настояла нужда.
   Въѣзжая въ городъ, видѣлъ я множество женщина, сидящихъ на солнцѣ, и ищущихъ въ головѣ у мужей, положа оную къ себѣ на колѣни. Труды ихъ были не напрасны, и сіи омерзительныя ірвари, въ доказательство любви къ супругамъ, клали на зубъ что ловили, а они съ своей стороны чинили туже услугу своимъ женамъ. Ни тѣ ни другіе нимало не скорбѣли, что головы у нихъ полны. Женской полъ набиваетъ волосы пудромъ, кое служитъ убѣжищемъ и пищею симъ животнымъ: великое однакожъ попеченіе прилагаетъ о волосахъ, и ходитъ всегда съ непокрытою головою, даже по улицамъ. Къ сему пріучаются съ малыхъ лѣтъ; и мущины такъ привыкли, что даже зимою, сколь скоро придутъ домой, скидаютъ парикъ, не надѣваютъ ни шапки ни колпака, и никогда отъ того больны не бываютъ. По видимому причиною тому больше климатъ нежели привычка; ибо сказывала мнѣ одна Француженка, что съ пріѣзда своего въ Лиссабонъ, въ первые годы терпѣла она безпрестанныя простуды; что совѣтовали ей ходить съ открытою головою, и что сей одинъ способъ совсѣмъ ее вылѣчилъ.
   Говоря о нечистотѣ постоялыхъ дворовъ, надобно упомянуть и о томъ, что мясо рубятъ здѣсь на куски прежде нежели положатъ въ котелъ, и на столъ подаютъ какъ какую начинку. Баранину жарятъ безъ сковороды и противня; поливаютъ ее деревяннымъ масломъ, которое, капая въ золу, даетъ мясу вкусъ и запахъ премерзской. Это еще не все: колютъ жареное ножемъ, отъ чего сокъ весь вытекаетъ, и оно становится сухо, какъ подошва. Проѣзжей рѣдко найдетъ постелю въ трактирѣ; даютъ въ нихъ столько машрацовъ, за сколько заплатишь. Прегадкіе поваренки служатъ вамъ за столомъ и въ покояхъ.
   Хозяйка, сколь бы ни мерзка была, рѣдко показывается чужимъ, дабы, не произвести ревности въ мужѣ; но показываться любитъ, ежели найдетъ случай. Португалки вообще довольно дородны, имѣютъ здоровой цвѣтъ, хорошіе глаза, прекрасные волосы, и чистые зубы. Въ одѣваньѣ не умѣютъ наблюдать своихъ выгодъ: груди слишкомъ стягиваютъ и выставливаютъ. Прежде носили онѣ сверхъ платья большую черную юпку и заворачивали ее на голову, такъ что лице и станъ ихъ тѣ только могли видѣть, кому хотѣли онѣ сами дашь сей доводъ дружбы: а дѣлали оное размахивая сей родъ епанчи такъ искусно, какъ бы дѣйствительно хотѣли только попользоваться свѣжимъ воздухомъ. Нѣкоторыя и понынѣ ее употребляютъ, но только для церкви. Мужескіе кафтаны шьются по Европейски, но дурно и нескладно. Носятъ шпаги подъ плащемъ, которымъ закутываются. Придворные почти всѣ въ мундирахъ. Мѣщане и подлость неопрятностію похожи на Жидовъ. Есть нѣсколько женщинъ, кои голову убираютъ по Французски, но обыкновенно всѣ всегда ходятъ въ волосахъ. Башмаки ихъ очень высоки и широки; у всѣхъ ноги велики, ходятъ худо и мало, а все сидятъ поджавъ ноги подъ себя и никогда не прогуливаются. Ихъ такъ въ заперши держатъ, что даже простые купцы имѣютъ у себя въ домѣ церковь, въ которой поется обѣдня, дабы отнять у нихъ и послѣднюю причину выходить на улицу. Самыя бѣдныя не меньше подвержены неволѣ: но сіе не препятствуетъ ни тѣмъ ни другимъ чисто одѣваться.
   Въ нѣсколькихъ верстахъ отъ Коимбры находится чудесной ключъ, которой хотя не глубже, сказываютъ, фута, но поглощаетъ все что-въ него ни бросишь. Португальцы увѣряютъ, что ежели дерево, быкъ лошадь упадаетъ нечаянно, вязнетъ нечувствительно такъ, что ни вытащишь ихъ, ни узнать куда дѣвались не можно: но Португальцы въ повѣствованіяхъ своихъ, равно какъ и въ исторіяхъ, всегда начинены чудесами и хвастовствомъ.
   Другая рѣдкость еще болѣе примѣчанія достойная, и которую я самъ не. упустилъ осмотрѣть, есть славное озеро Стрельской горы. Ежели положиться на Португальцевъ, хотя лежитъ оно отъ моря больше шестидесяти верстъ и на весьма возвышенномъ мѣстѣ, видны на немъ бываютъ временно корабельные обломки: а всегда, когда море волнуется, тоже волнованіе примѣчается и на озерѣ. Жители по простотѣ своей вѣрятъ, что поселились въ немъ черти, и что всякой человѣкъ пребывающій въ смертномъ грѣхѣ, и отважившейся къ оному подойти, бываетъ поглощенъ. Прежде сего испытанія, остановились мы, дабы дать отдохнуть лошадямъ; потомъ ѣхали цѣлой часъ, и увидѣли небольшой крестъ, гдѣ извощики мои поручали душу свою Богу изъ глубины сердца. Земля стучала подъ нашими ногами, какъ бы мы ѣхали по своду. Я приложилъ ухо, и показалось мнѣ, что течетъ ручей съ ужаснымъ шумомъ. Мы дѣлали многіе вопросы проводникамъ; но они заклинали насъ во имя Іисуса Христа и его Святой матери не искушать Бога, подходя близко къ жилищу сатаны.
   Чрезъ три часа прибыли мы на вершину горы, и ѣхавъ долго по находящимся тамъ обширнымъ лугамъ, увидѣли наконецъ берега озера. Въ срединѣ казалось оно трясущимся; и вода не только кипѣла, но сіе не возпрепятствовало одному находящемуся съ нами молодому чужестранцу въ ней выкупаться, удалясь нѣсколько отъ берега, почувствовалъ что вода начала его тащить. Почему можно догадываться, что въ тоже самое время, какъ выходитъ она изъ подъ земли въ одномъ мѣстѣ, уходитъ опять подъ землю въ другомъ. Купальщикъ по видалъ ни одного дьявола, которыми насъ стращали; ни одинъ не вышедъ стащить его въ преисподнюю; и когда проводники увидѣли его цѣла и здрава, начали обнимать, повторяя стократно сіи слова съ восклицаніемъ: Святой! Святой!
   Съ горы мы спустились другого дорогою, и прибыли въ одно мѣсто, гдѣ. накапливаются кучи снѣга, сносимаго вѣтромъ въ низкія мѣста. Покрываютъ ихъ травою и землею, чтобъ отъ солнца не таяли; и Лиссабонъ снабжается льдомъ на лѣто изъ сего мѣста. Перевозятъ его по ночамъ на лошакахъ до берега Тага, а тамъ кладутъ въ суда и доставляютъ въ городъ, гдѣ фунтъ продается отъ двенадцати до пятнадцати копеекъ. Не нашли способнѣйшаго къ тому мѣста для снабженія столицы: а сіе доказываетъ малое раченіе жителей, кои имѣя около Лиссабона горы, гдѣ зимою снѣгъ падаетъ изобильно, не выдумали еще завести своихъ ледниковъ.
   Съ вершины Стрельской горы видно село Кавилаонъ, гдѣ заведены были фабрики суконныя, саржевыя и чулошныя: но нынѣшняя здѣшняя политика учинила ихъ безполезными. Одинъ Португальской дворянинъ разговаривая недавно со мною по поводу оныхъ, сказалъ мнѣ: "Чужестранцы пріѣзжающіе сюда толпами подавать Королю проекты о заведеніи въ Королевствѣ нашемъ земледѣлія и фабрикъ, не знаютъ, что таковыя предпріятія несходны ни съ благомъ государства ни. съ спокойствіемъ жители. Богъ намъ послалъ золото, которое достаемъ мы безъ труда въ Брезиліи; ежелибъ сей металлъ родился въ Португаліи, имѣли бы мы всѣ фабрики, какія заведены во Франціи и въ Англіи, потому что богатство наше привело бы насъ въ состояніе построить крѣпости и содержать для стражи ихъ войска; но какъ все наше золото въ Америкѣ: то отнявъ у насъ одинъ только изъ приморскихъ городовъ, отнимутъ способъ пользоваться нашими сокровищами. Намъ нѣчего бояться до тѣхъ поръ, пока Агличане находить будутъ возможность продавать у насъ произведенія ихъ земли и трудолюбія. Они и защищать насъ станутъ, и прольютъ до послѣдней капли кровь, обороняя отъ непріятелей, кои отвяжутся на насъ напасть. Мы имъ доставляемъ больше прибыли, нежели всѣ прочія земли вмѣстѣ; а они такожъ одни помогаютъ намъ сбывать съ прибылью съ рукъ наши вина и произрастенія. Ежели не вывозятъ они отъ насъ всего золота, то чинятъ сіе по той боязни, чтобъ прочія державы не соединились для отнятія у насъ Брезиліи: одни они не столь сильны, чтобъ насъ это всѣхъ защищать; и Гишпанія не упустила бы воспользоваться случаемъ покоришь насъ.
   "Для сей самой причины не разработываемъ мы серебреныхъ и мѣдныхъ рудниковъ въ сѣверныхъ частяхъ Королевства: мы боимся возбудить зависть въ сосѣдяхъ, которая и безъ того велика по причинѣ нашихъ Брезггльскихъ богатствъ; а доставая изъ земли олово и свинецъ, подорвали бы мы Аглинскую торговлю. Намъ должно сберегать также и Швецію, которая привозитъ сюда мѣдь; да мы ради даже и отъ Голландцовъ, кои были намъ непріятели, покупать разные товары и особливо селитру, хотя бы нечистота и соръ изъ одного Лиссабона могли насъ ею продовольствовать.
   "Мы совершенно чувствуемъ тѣ выгоды, кои могли бы получить изъ предлагаемыхъ намъ проектовъ: ко я повторю, государственныя причины того не позволяютъ; и сила наша такъ мало страшна, что мы принуждены искать жить только въ мирѣ со всѣми землями, или такъ себя вести, чтобъ, ежели однѣ станутъ помышлять о нашей пагубѣ, другія были обязаны своею собственною прибылью стараться о на темъ сохраненіи.
   "На сей то счастливой, разумной и политической системѣ основаны наши спокойствіе, благополучіе и изобиліе въ нужныхъ вещахъ. Агличане привозятъ къ намъ хлѣбъ, соленое мясо, соленую тресну, олово, свинецъ, каменное уголье, сукна, саржи, стамеды, дрогеты, баіеты (ткань дѣлающаяся только у нихъ и которая у насъ въ великомъ употребленіи:) Голландцы тонкія простыя парусныя полотна, пряныя зелья, канатной товаръ, ленъ, пеньку, порохъ, сыръ; даже пиво, хотя оно и запрещено: Италіянцы ленты, шелкъ для шитья, бумагу для писанія и печатанія, Венеціанское и Піемонтское пшено, зеркала и хрустальную посуду: Гамбуржане бѣлое желѣзо, доски для бочекъ, мѣдь, сталь и проч. Шведы строевой и столярной лѣсъ, желѣзо, соль и смолу: Гишпанцы, множество лошаковъ и лошачихъ, шелкъ сырецъ, Гренадскую тафту, шерсть, индиго, шафранъ: французы полотна, чулки, вѣеры, перчатки, колпаки, иглы, булавки и проч. Ввезеніе всѣхъ сихъ товаровъ позволено кромѣ шелковыхъ штофовъ, золотыхъ и серебряныхъ парчей, вина и водки, по причинѣ вольнаго количества родящагося у насъ вина, и потому что наши водки такъ худы въ сравненіи съ вашего, что не могли бы мы ихъ съ рукъ сбыть. Что касается до суконъ, получаемъ мы оныя только изъ Англіи и Голландіи: сіе предпочтеніе произходитъ отъ одного стариннаго трактата, коимъ обѣщано было имъ не впускать оныхъ въ Королевство ни изъ какой другой земли.
   "Торговля нашихъ собственныхъ купцовъ весьма ограничена: ибо они не принимаютъ на себя труда вывозить сами товаровъ изъ мѣстъ, гдѣ оные родятся или дѣлаются, а довольствуются покупать ихъ въ Лиссабонѣ изъ рукъ чужестранцевъ, и продавать въ лавкахъ. По сей причинѣ скорѣе и больше обогащаются у насъ чужестранцы, а особливо Агличане: они не только привозятъ къ намъ двое, но изо всѣхъ частей Европы, а туда наше отвозятъ.
   "Въ старину почти вся здѣшняя торговля была въ рукахъ у Французоіи.; число ихъ домовъ не уступало числу домовъ всѣхъ прочими чужестранныхъ вмѣстѣ; но во время войны за Гишпанское наслѣдство, какъ не льзя было привозить товаровъ безъ всякаго затрудненія, то Агличане и Голландцы начали стараться ввести свои торги. Богатые Брезильскіе рудники, кои тогда найдены, были новымъ для нихъ поощреніемъ, и они имѣли удачу сообразуясь со вкусомъ Вашего народа, которой вообще въ томъ состоитъ, чтобъ имѣть товаръ видной и дешевой, не заботясь о его прочности. Истинная политика требуетъ, что вмѣсто частныхъ привиллегій, даемыхъ нами симъ двумъ народамъ, надлежало бы дать выгоды Французамъ, дабы больше ихъ къ себѣ привлечь, Они почти одни у насъ чужестранцы Католицкой вѣры; сіе единовѣріе заставляетъ ихъ у насъ жениться, населять Королевство и наконецъ превращаться, такъ сказать, въ Португальцовъ: а другіе всѣ напротивъ того, набогатясь уѣзжаютъ со всемъ имѣніемъ въ свои государства.
   "Французская торговля такъ теперь упала, что нѣтъ и денежнаго перевода на Францію; купцы ваши обязаны, для платежа за товары получаемые изъ Парижа, приказывать своимъ повѣреннымъ давать вексели на Амстердамъ; а Голландцы деньги по онымъ берутъ, давая вексели сами на Лиссабонъ, откуда вывозятъ капиталы наличными деньгами. Наконецъ кожами, плодами, красильнымъ деревомъ, получаете вы отъ насъ не больше, сколько намъ даете товаровъ: другіе вге народы отправляютъ преобширную торговлю и умножаютъ ее по мѣрѣ, чѣмъ наши Брезильсніе рудники изобильнѣе. Мы не въ состояніи винами и произрастеніями нашими учинить перевѣсъ привозимому отъ нихъ, и всегда будемъ обязаны платить излишекъ превеликимъ количееппилнъ золотыхъ денегъ. Хотя вывозъ сего металла запрещенъ, но вывозятъ они его не подвергаясь опасности, и посылаютъ одни въ Италію на военныхъ Аглинскихъ корабляхъ, кои часто случаются въ Лиссабонѣ; другіе въ Англію на пакетботахъ, платя весьма мало за перевозъ сего дорогаго металла.
   "Многія Европейскія государства держатъ здѣсь Консуловъ, коихъ главная должность защищать преимущества своего народа. Сверхъ того имѣютъ они такожъ право избирать Португальскаго судью, но избраніе его должно подтверждено быть Королемъ. Мы не можемъ позвать чужестранца, имѣя съ нимъ тяжбу, въ иной судъ какъ къ сему судіѣ, которой одинъ признается свѣдущимъ о ихъ преимуществахъ. Переносъ дѣла отъ него чинится въ верховной приказъ Дезембарго до Пацо, которой здѣсь точно то, что во Франціи Парламентъ. Прочія преимущества ихъ состоятъ въ томъ, что не платятъ они пошлины за служащее къ столу и одеждѣ всей ихъ фамиліи; но желающіе пользоваться сею выгодою, обязаны объявлять при началѣ года о вещахъ, которыя намѣрены вывести. Они освобождены такожъ отъ вспомогательныхъ поборовъ, отъ постоевъ, и могутъ носить трость; что Португальцамъ запрещено.
   "Однимъ Агличанамъ и Голландцамъ дано право заводить конторы въ Бразиліи; но они мало отъ того получаютъ пользы, ибо чужестранцы не могутъ ужиться съ тамошними обывателями, и часто отъ того произходятъ вредныя приключенія. Они предпочитаютъ поручать дѣла свои Португальцамъ, надѣясь что оныя вѣрнѣе въ ихъ рукахъ.
   "Агличане имѣютъ способность посылать пакетботы изъ Фалмута въ Лиссабонъ для перевоженія писемъ. Сіе служитъ поводомъ и средствомъ ввозить запрещенные товары, и получать, не подвергаясь опасности, такіе, нОпхъ вывозъ заказавъ. Помянутые пакетботы суть весьма надежныя суда для мореходства: а какъ они освобождены отъ осмотра, на подобіе военныхъ кораблей; то и возвращаются всегда съ богатымъ грузомъ."
   Португальская Естрамадура, простирается въ длину, отъ сѣвера на югъ, по обоимъ берегамъ Тага: Тамаръ, Сантаренъ, Ленріа, Аланкверъ и Сетубалъ, лучшіе въ ней города послѣ Лиссабона. Первой основанъ однимъ великимъ Магистромъ Темпліеровъ или Храмовыхъ Кавалеровъ, по разрушеніи сихъ монаховъ отданъ Кавалерамъ ордена Христа и служитъ имъ главнымъ сборнымъ мѣстомъ. Они имѣютъ въ немъ огромное зданіе, составленное изъ двенадцати монастырей изрядной архитектуры и многочисленную библіотеку. Въ семъ домѣ живетъ Вице-великой Магисгиръ, прямо зависящій отъ Папскаго престола, и имѣющій Епископскую расправу. Португальской Король носитъ только сей одинъ орденъ; почему и стараются больше получить его, хотя впрочемъ онъ весьма уподленъ. Вельможи по тщеславію имѣютъ лакеями за стульями и за каретами Кавалеровъ сего ордена. Дабы быть приняту, стоитъ только доказать, что служилъ три года волонтеромъ въ. городѣ Мазагінѣ въ Африкѣ, гдѣ Португальцы, содержатъ сильной гарнизонъ, и куда посылаютъ злодѣевъ и преступниковъ.
   По случаю уподленія ордена Христа, скажу я нѣсколько словъ и о Малтійскомъ, которой также имѣетъ здѣсь многія коммандорства. Берутъ крестъ онаго, оставляютъ его, носятъ когда захотятъ, безъ доказательствъ, безъ разсмотрѣнія, и не принадлежа къ ордену: что весьма уменшаетъ почтеніе оказываемое къ нему въ другихъ мѣстахъ.
   Сантаренъ, лежащій ца дорогѣ отъ Томара до Лиссабона, есть старинной городъ, построенной на прекрасномъ мѣстѣ, на высотѣ на берегу Тага. Окружности его изобильны хлѣбомъ, виномъ, плодами, оливками, и земля столь плодородна, что хлѣбъ жнется два мѣсяца спустя послѣ посѣва. Имя Сантаренъ есть испорченное изъ Сент-Ирены, дѣвы и мученицы, коей тѣло найдено въ немъ, сказываютъ, чудеснымъ образомъ. Около сего города ростутъ тѣ прекрасные апельсины, коихъ первые отпрыски привезены Португальцами изъ Китая, и кои чрезъ полтораста лѣтъ такъ размножились, что нынѣ въ Португаліи видны цѣлые лѣса. Плодъ посылается изъ Лиссабона во многія части Европы; и всѣ тѣ апельсины, кои ѣдятъ въ Парижѣ цѣлые четыре мѣсяца, привозятъ почти изъ одной Естрамадурской провинціи.
   Въ пути моемъ изъ Сантарена въ Лиссабонъ, видѣлъ я ѣдущую Патріархову карету, провожаемую только станицею малыхъ робята... Я тѣмъ болѣе удивился, что сей пастырь не путешествуешь безъ великой свиты; но узналъ, что въ каретѣ сидѣла одна дѣвица, похищенная у своихъ родителей, которую везли въ домъ Патріарха для вѣнчанія. Къ сему средству прибѣгаютъ, когда корыстолюбивые или несправедливые родители удерживаютъ въ холостой жизни противъ воли дочерей зрѣлаго вѣка, могущихъ дать свое сердце и руку; ибо законъ позволяетъ имъ выходить по своей склонности даже за людей, кои состояніемъ ихъ ниже: но въ такомъ случаѣ, когда жена имѣетъ титула, выше, сохраняетъ оной; и мужа, одинъ носили. свое имя. Когда сватанье начнется, а родители жениху откажутъ; то она. приноситъ жалобу Епископу, или Патріарху, и представляешь ему письменное обязательство о супружествѣ отъ своей невѣсты. Пастырь посылаетъ за дѣвицею, которую принуждены ему отдать; и ежели она продолжаешь быть въ прежнихъ намѣреніяхъ, вѣнчаетъ ихъ; но родители въ такомъ случаѣ не обязаны ей что либо дашь. Сіе не принадлежитъ до духовной власти. Мужъ можетъ искать въ судѣ какъ хочетъ, но они не могутъ. не пустить его къ себѣ въ домъ съ женою, и не дозволить спокойно совершить брака. Таковыя ссоры обыкновенно кончатся мировою, часто судомъ, а иногда и плачевнымъ концомъ. Когда молодые люди знатные, Король за нихъ вступается, и щедростію своею способствуетъ къ примиренію. Вообще, не смотря на законъ подкрѣпляющей таковые браки, дворянство не женится безъ позволенія Его Величества.
   Какъ случай довелъ меня до сего предмета, я разскажу вамъ, что здѣсь наблюдается, когда кто хочетъ взять законную жену. Я говорю законную, потому что большая часть живетъ супружески гораздо прежде, нежели начнетъ думать о вѣнцѣ. Опасность, которой подвержены молодые люди въ подозрительныхъ домахъ, жаръ климата почти непозволяющей обойтиться безъ жены, принуждаютъ ихъ заблаговременно брать любовницъ. Дѣвка, не видя никого кромѣ любовника, обыкновенно родитъ ему множество дѣтей, прежде нежели виды фамиліи, воля родителей, и состояніе дѣлъ позволятъ ему жениться.
   Когда приходитъ время ко вступленію въ союзъ, первымъ членомъ записи полагается, что любовница пойдетъ въ монастырь, и тамъ конечно пострижется. Опредѣляется ей содержаніе; дѣти остаются въ отцовскомъ домѣ, и въ недостаткѣ законныхъ, ежели дѣло идетъ не о благородныхъ, наслѣдуютъ фамильныя имѣнія, хотя бы были Мулатры. Но въ дворянствѣ инаково сіе учреждается: побочныя дѣти Мулатры не имѣютъ никакого права къ наслѣдству: даже и болѣе требовать онаго не могутъ безъ позволенія двора, которое должно дано быть еще при жизни отца ихъ. Въ Португаліи есть знатные домы произходящіе отъ таковыхъ побочныхъ, и потомство не стыдится признавать ихъ своими предками. Прежде подкидыши принимались за благородныхъ въ томъ предположеніи, что могутъ быть дворянскими дѣтьми, и по тому праву, что въ неизвѣстности добра и худа, добро всегда должно быть предпочтено.
   Въ дворянствѣ старшіе сыновья получаютъ должность отца, когда оная наслѣдственна. Меншіе учатся, дабы служить въ приказахъ или въ духовенствѣ, а между тѣмъ живутъ однимъ жалованьемъ, которое даютъ имъ старшіе братья: ибо всѣ имѣніе имъ.принадлежитъ. Сіи послѣдніе держать ихъ у себя, живутъ съ ними дружно, и даютъ имъ все нужное. Здѣсь меньшіе. братья, набогатясь духовными доходами, должностями или коммандорствами, обыкновенно бываютъ полезны.своимъ фамиліямъ.
   Въ Португаліи неизвѣстно принятіе во Франціи раздѣленіе дворянства на дворянство рясы и меча, или приказное и военное. Дѣти самыхъ большихъ господъ безъ различія вступаютъ въ военную и въ Приказную службу. Дворяне раздѣлены на многіе степени: Герцоги выше Маркизовъ, Маркизы выше Графовъ, Графы выше Бароновъ, Бароны выше простыхъ дворянъ. Сіи титулы не всегда наслѣдные; а получаются отъ Короля, которой даетъ имъ иногда на многія жизни, какъ здѣсь говорятъ, то есть, на многія колѣна. По изтеченіи времени, сынъ такого знатнаго человѣка можетъ превращенъ быть въ простаго дворянина. Живущіе въ Индіи Португальскіе дворяне, имѣютъ обычай дцвать въ приданое за дочерьми, большую часть своего имѣнія, дабы сыновья лишась надежды получишь послѣ отца важное наслѣдство, старались дойти до чиновъ по службѣ.
   Въ обыкновенномъ степени гражданъ, отцы, для обогащенія старшихъ сыновъ, принуждаютъ меньшихъ итти въ монахи; и молодые люди тѣмъ охотнѣе на то соглашаются, что въ семъ состояніи могутъ вести разпушную жизнь. Впрочемъ сынъ, вступившей въ духовенство или въ монахи, служитъ доказательствомъ, что фамилія его не имѣетъ на себѣ подозрѣнія о Жидовствѣ; ибо тѣ, о коихъ сіе думаютъ, навсегда изключены изъ священничества. Отцы употребляютъ таковое принужденіе и съ дочерями, заставляютъ ихъ постригаться, не имѣя съ чѣмъ ихъ выдать, или опасаясь, чтобъ не воспользовались онѣ свободою, которую даетъ имъ законъ ипшги замужъ противъ воли родительской. Какъ монастыри по большой части бѣдны, и не требуютъ великихъ вкладовъ; то дѣвки помирали бы съ голоду, ежелибъ родители не давали имъ небольшаго жалованья, ежелибъ не продавали онѣ своихъ работъ, и ежелибъ не помогали имъ пріятели, съ коими онѣ жизнь ведутъ.
   Я не хотѣлъ оставить Естрамадурской провинціи, не посѣтя славнаго монастыря Маффры, которой есть и монастырь старческой и дворецъ Королевской. Покойной Король будучи отчаянно боленъ, обѣщался построить второй Ескуріалъ, на такомъ мѣстѣ, гдѣ найдется самой бѣдной въ государствѣ мужской монастырь. По точномъ изслѣдованіи явилось, что монастырь Маффра, въ которомъ посреди степи жило нѣсколько капуциновъ въ шалашѣ, былъ отъ заведенія своего самой недостаточной. Тотчасъ дано повелѣніе выписать изъ Италіи планъ, по которому принято намѣреніе построить великолѣпное зданіе, долженствующее вѣчности предать память Монарха. Позади хора сдѣланы кельи для двухъ или трехъ сотъ Францискановъ, опредѣленныхъ для службы храма. Правой и лѣвой бокъ составляютъ преобширной дворецъ для Короля, Королевы, ихъ фамиліи и придворныхъ. Онъ лежитъ къ морю, и служитъ плавающимъ къ обознанію мѣста. Монахи, негодуя, что всегда въ глазахъ у Короля, хотѣли бы лучше бродишь, по прежнему, по деревнямъ и просить пищи, нежели жить въ заключеніи, хотя и во всемъ имѣютъ изобиліе. Нынѣ, когда уже начали чувствовать, сколь безполезно да даже и тягостно кормить толикое число праздныхъ людей, Правленіе намѣрено дать волю сему стаду лѣнивцовъ самому исчезнуть, и употребить доходы ихъ на что нибудь полезное.
   Сетубаль, лежащій на концѣ Естрамадурской провинціи. нечувствительно размножился, по выгодѣ своего порта, произрастеніями земли, изобильною рыбною ловлею, и великимъ числомъ солончаковъ. Дѣлается въ немъ немалое количество бѣлой соли, которая на корабляхъ отпускается въ Сѣверъ: и вообще округъ его превосходитъ многіе другіе, какъ добротою винъ и плодовъ, такъ изобиліемъ хлѣба, стадами, пріятностію климата и плодородіемъ земли. Отсюда, равно какъ и изъ Сантарена вывозятся во всю Европу апельсины, неуступающіе и Малтійскимъ. Земля покрыта цвѣтами во всякое время: пчелы дѣлаютъ весьма пріятной медъ, оливы даютъ хорошее масло, рѣки снабжаютъ рыбою, горы наполнены разными дорогими каменьями; а въ Тагѣ жители могли бы собирать и золото, ежелибъ не было то запрещено: наконецъ наслаждаются здѣсь вѣчною весною.
   Алентеіо, такъ названной по причинѣ положенія своего за Тагомъ, есть пятая провинція Королевства. Мы въѣхали въ нее чрезъ городъ Естремосъ, славной но побѣдѣ, которую Португальцы одержали, подъ предводительствомъ Графа Шомберга, надъ Касшиланцами, коими командовалъ Донъ Жуанъ Австрійской. Послѣ сраженія найденъ, въ ларчикѣ сего Князя, предлинной списокъ войскъ," артиллеріи, военныхъ припасовъ, и вообще всего снаряда Гишпанской арміи, опредѣленной на завоеваніе Португаліи. Я вамъ перескажу шутку одного Штатскаго Секретаря при Лиссабонскомъ дворѣ, которой отсылая сей списокъ въ Мадридъ, приписалъ внизу: "мы свидѣтельствуемъ, что сей вѣрной и исправной списокъ найденъ на мѣстѣ сраженія, по разбитіи Гишпанцовъ въ 8 день Іюня 1663." Сей городъ укрѣпленъ, имѣетъ нарочитую крѣпость на высотѣ, примѣтенъ чистотою своею и пріятностію положенія. Въ немъ дѣлается много фаянсовой посуды.
   На полдень Естремоса лежитъ городъ Ебора, построенной, какъ думаютъ, феникіанами: ибо она былъ уже весьма люденъ за полтораста лѣта, до Рождества Христова. Цесарь далъ ему право Латинскаго города, а Серторій обнесъ его стѣнами. Павелъ III. возвелъ его въ достоинство Метрополіи, и первой его Архіепископъ основалъ въ немъ университетъ.
   Браганцской домъ имѣетъ великолѣпныя палаты въ Виллѣ-Висозѣ, въ той же провинціи, и Короли ѣздятъ туда почти всякой годъ. Въ палатахъ находится нехудая зала съ ихъ портретами: въ десяти верстахъ отъ города сдѣланъ превеликой звѣринецъ, наполненной краснымъ звѣремъ.
   Елвасъ Епископской городъ въ двухъ дняхъ ѣзды отъ Еборы. Я ѣздилъ туда съ однимъ Португальскимъ дворяниномъ, по здѣшнему обычаю. Когда знатной какой человѣкъ находится въ дорогѣ, всегда становится ночевать въ монастыряхъ, гдѣ принимаютъ его ласково. Конюхъ его имѣетъ на чепракѣ своей лошади Королевской гербъ, и сей знакъ вездѣ въ провинціяхъ заставляетъ его почитать. Безъ таковой предосторожности не совѣтую я ни одному чужестранцу съѣзжать съ большой дороги, ибо Португальцу все подозрительно.
   Окружности Елваса плодородны, городъ построенъ на косогорѣ, и наилучше укрѣпленъ во всей Португаліи. Домы бѣлы и чисты. Есть въ немъ также большое водохранилище, могущее жителей продовольствовать цѣлые полгода. Вода въ него идешь по водоводу, которой стоитъ на четырехъ дугахъ, однѣ надъ другими, но впрочемъ ничего нѣтъ удивительнаго въ его состроеніи.
   Алгаврская провинція занимаетъ полуденную часть Королевства. Имя ея произходитъ съ Арабскаго языка и означаетъ ея положеніе. Главные города въ ней Тавила, Фаро, Силва и Лагосъ, кои не имѣютъ ничего особливаго: но можно сказать о сей провинціи, какъ обо всей Португаліи вообще, что земля родитъ почти безъ работы, и награждаетъ всотеро за малые труды, принимаемые для ея дѣланія.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLXXX.

Продолженіе Португаліи.

   Объѣхавъ провинціи, приближился я въ столицѣ и вторично увидѣлъ сей славной городъ, котораго первыя основанія положилъ, сказываютъ, Улиссъ, по разореніи Трои. Латинское его имя Олиссило, кажется, подтверждаетъ сіе мнѣніе, хотя я почитаю его и баснословнымъ. Я въѣхалъ въ него какъ и прежде устьемъ Тага, и благополучно миновалъ узкой и опасной проходъ, составленной изъ камней и песочныхъ мѣлей. Въ крѣпости Св. Юліана не видалъ я пюй пушки, у которой ядра во сто фунтовъ вѣсу, и которая, ежели вѣришь Португальцамъ, найдена въ крѣпости Діу когда отняли ее у Индѣйцевъ; но укрѣпленія и батареи показались мнѣ въ изрядномъ состояніи. Показывали мнѣ издалека Адіюдовы палаты, составляющія часть Белема, гдѣ живетъ Король. Названы онѣ симъ именемъ по церквѣ посвященной Богородицѣ (помочницѣ.) Церковь, О коей говорилъ я уже въ другомъ мѣстѣ, примѣчанія достойна и по вышинѣ своей и по нѣжности разныхъ столбовъ, и совершенно (хорошо построена. Мы остановились, увидя башню вдающуюся въ море, мимо которой корабли проходишь не могутъ, не бывъ осмотрены надзирателями здравія. Чѣмъ далѣе въ верьхъ плывешь по Тагу, тѣмъ становится она ширѣ, и составляетъ подъ Лиссабономъ Портъ въ пятнадцать верстъ обширности, всегда наполненной кораблями.
   Мнѣ почти нѣчего уже сказать вамъ о семъ городѣ, изъ котораго сбираюсь я ѣхать скоро въ Мадридъ. Доносилъ ли я вамъ объ одномъ Капуцинскомъ монастырѣ Бретанской провинціи, и объ одной Французской церквѣ, на содержаніе которой деньги даетъ Король? Одинъ изъ тамошнихъ монаховъ сказывалъ мнѣ, что въ 1641 году многіе Капуцины провинціи его отправясь въ качествѣ миссіонеровъ на Гвинейской берегъ, были первые привезшіе къ Губернатору острова Св. Ѳомы извѣстіе о возшествіи Браганцскаго Герцога на Португальской престолъ. Сей начальникъ позволилъ имъ, за столь хорошую вѣсть, остаться на островѣ, и снабдилъ ихъ, наровнѣ съ жителями, всѣмъ нужнымъ для ихъ поселенія. Какъ сіи монахи имѣли случай оказать важныя услуги, то донесено о томъ было Лиссабонскому двору, и они въ награжденіе получили отъ Короля позволеніе имѣть гостепріимницу въ столицѣ, для способнѣйшаго отправленія миссій въ селеніи. Данъ имъ садъ и нѣкоторое строеніе на берегу Тага, гдѣ нынѣ сооружены монастырь и церковь. но съ давняго времени не позволяется имъ больше посылать Миссіонеровъ въ Португалскія селенія: симъ преимуществомъ пользуются одни только поселившіеся въ столицѣ Италіянскіе Капуцины.
   Была также здѣсь обитель Французскихъ Капуциновъ, основанная лѣтъ сто назадъ Королевою Маріею-Францискою-Елисаветою Савойскою. Сія Государыня взяла изъ монастыря Вандомѣй площади въ Парижѣ четыре старицы, коихъ мѣста заступили потомъ другія Французскія же монахини: но нынѣ осталась одна старуха, и по видимому другою смѣнена не будетъ; ибо фамилій Французскихъ весьма мало въ Португаліи, слѣдовательно и надѣяться не можно, чтобъ явились охотницы на ея мѣсто. Церковь, посвященная Св. Лудовику, очень хороша. Есть при ней жилище для священника, и мѣсто для многихъ постель. Лудовикъ XV. назначилъ ей доходы и велѣлъ содержать при ней лѣкаря.
   Верфть для военныхъ кораблей примкнута почти ко дворцу: работаютъ въ ней безпрестанно. Что касается до купеческихъ, выписываютъ ихъ изъ чужестранныхъ земель; потому что дерево очень рѣдко въ Португаліи; да и для дровъ нѣтъ инаго лѣса кромѣ сосноваго. Корабли старѣе пяти лѣтъ, продаемые въ Лиссабонскомъ портѣ, платятъ двадцать на сто пошлины: а которые новѣе, даютъ только десять на сто, дабы тѣмъ купцовъ обязать покупать хорошіе корабли.
   На одномъ концѣ города стоитъ домъ называемой Галера. Заключаются въ немъ нещастные колодники Инквизиціи, бѣглые невольники заслужившіе наказаніе, и каторжные, коихъ Португальцы въ плѣнъ берутъ у Мавровъ, продолжая безпрерывую съ ними войну. Сіи люди скованы по двое претяжелою цѣпью привязанною къ кушаку, днемъ работаютъ на Королевскихъ корабляхъ, носятъ дрова, воду и проч. въ домы морскихъ служителей. Въ вечеру отводятъ ихъ въ галеру, гдѣ спятъ они на рогожкахъ въ большихъ покояхъ. Даютъ имъ на штаны и шапки голубаго сукна, и лоскутъ сѣрой саржи, служащей днемъ вмѣсто плаща, а ночью вмѣсто одѣяла. Кормятъ ихъ дурно, ежели не случится какого подаянія. Всякой день по утру рано водятъ ихъ на работу, а по воскресеньямъ дѣлаютъ имъ увѣщанія приличныя ихъ состоянію. Въ болѣзняхъ посѣщаютъ ихъ докторы, и въ опасности жизни сподобляютъ ихъ исповѣдью и причастіемъ. За наималѣйшей проступокъ сурово наказываютъ смоляною веревкою, которая вырываетъ у нихъ кожу и съ мясомъ.
   Не упоминаю я ни о гульбищахъ ни о садахъ: потому что нѣтъ оныхъ ни въ городѣ, ни въ окружностяхъ. Видно только нѣсколько загородныхъ домовъ, называемыхъ Португальцами Квинтасъ. Лучшіе принадлежатъ Агличанамъ, которые привлекаютъ въ нихъ и любятъ угощать чужестранцевъ. Я былъ въ одномъ таковомъ домѣ принадлежащемъ купцу, охотнику до Ботаники, и нашелъ въ немъ множество рѣдкихъ произрастеній. Въ сихъ-то Квинтасахъ собираются пріятныя общества, то есть, богатые купцы могущіе дѣлать подобной расходъ и вкушать утѣхи. Могъ бы я намѣкнуть и объ одномъ садѣ въ самомъ Лиссабонѣ; но входъ его запрещенъ женщинамъ, а гуляютъ только мущины.
   Говорилъ я уже о тихомъ здѣшнемъ климатѣ: воздухъ въ большіе жары охлаждается и очищается морскимъ вѣтромъ. Пять мѣсяцевъ въ году дождь льетъ безпрерывно; и тогда по низкимъ улицамъ ходишь не льзя, ибо вода стекаетъ съ высокихъ съ великимъ стремленіемъ. Стужа бываетъ иногда чрезвычайна; но не смотря на то, нигдѣ нѣтъ каминовъ кромѣ кухней; почитаютъ ихъ безъ основанія нездоровыми: употребленіе жаровенъ также рѣдко. Все спасеніе зависятъ отъ плаща, которой носятъ даже и лѣтомъ, дабы защитишься отъ тонкаго воздуха. Во время семи мѣсяцевъ засухи, случаются частыя бури, поднимающія пыль столь густую, что оная затмѣваетъ солнце. Въ сіе время дождь рѣдко идетъ, но сырость ночей не допускаетъ засыхать плодамъ. Въ загородныхъ домаХъ дѣлаютъ водохранилища, проводя въ нихъ небольшіе канальцы, дабы въ водѣ не терпѣть недостатка. Громъ рѣдко слышимъ бываетъ, и проходятъ цѣлые годы безъ всякаго отъ него нещастія.
   Въ землѣ здѣшней родится лучшей хлѣбъ въ Европѣ, но не приноситъ она ниже половины нужнаго количества для продовольствованія жителей. Привозится оной сюда съ Азорскихъ острововъ, изъ Франціи и съ Балтійскаго моря. Въ числѣ разныхъ сему недостатку причинъ моя:но положить великое число земли занятой подъ винограды, и великое число Португальцевъ, кои переѣзжая въ Брезилію отнимаютъ дѣлателей у хлѣбопашества. Размноженіе народа несоравнительно съ половиною земли. Оно бы могло удвоиться не нанеся вреда государству. При Римлянахъ считалось здѣсь жителей пять миліоновъ, а при Королѣ Еммануилѣ, какъ самомъ цвѣтущемъ въ Португаліи времени, только четыре миліона. Нынѣ едва наберется ли полтретья.
   Выключая хлѣбъ и живность, прочіе съѣстные припасы продаются дешево. Похваляется особливо порядокъ наблюдаемой въ мясныхъ рядахъ: внутреннія стѣны обдѣланы фаянсовыми мѣлкими плитками, и обвѣшаны мясомъ на шесть футовъ отъ полу. Купецъ указываетъ часть, которая ему полюбилась, а мясники, стоя на подмосткахъ, снимаютъ ее и спускаютъ къ нему по доскѣ. Посреди сей загороды сидитъ комисаръ съ вѣсами безотлучно для отвращенія безпорядковъ и учиненія справедливости обиженнымъ.
   Рыба не такъ дорога, какъ мясо, и продажа ея тѣмъ легче, что жители, изъ бережливости, ѣдятъ ее и въ скоромные дни. а особливо за ужиномъ. Они питаются только почти Турецкими бобами, соленою трескою и особливо сарделями, которые въ Тагѣ столь столь изобильно водятся, что сотня продается по три и по четыре копейки, а иногда тысяча по десяти и по двенадцати. Случается, что рыбаки такъ много ея ловятъ, что принуждены бросать половину, боясь по напрасну заплатить ввозную пошлину, которая не мала, и послѣ рыбы съ рукъ не сбыть. Солятъ ее здѣсь для провинцій, гдѣ она великую помочь приноситъ недостаточнымъ селянамъ.
   Сей обширной городъ имѣлъ прежде только три водобоя, да и тѣ всѣ были почти въ одной части. Воду возили на ослахъ, и ноша продавалась по три и по четыре копейки. Покойной Король построилъ великолѣпной во? доводъ, изъ коего весь городъ довольствуется. Въ домахъ употребляютъ весьма тонкіе горшки, изъ красной глины, коей много въ Португаліи: въ нихъ вода поставленная на ночь холодѣетъ. Улица сахарниковъ имѣетъ ту чрезвычайность, что хотя лежитъ наровнѣ съ рѣкою, которая всегда солона, и не далѣе трехъ сотъ шаговъ отъ нея, но въ колодезяхъ вода совершенно хороша, и жители другой не употребляютъ.
   Наемъ домовъ, кои вообще красивы, не весьма дорогъ въ Лиссабонѣ: особливо ежели не станешь гоняться за нѣкоторыми околодками, каковъ на примѣръ купецкой. Покои пространны, всегда выбѣлены; каждой убранъ фаянсовыми плитками по ростъ человѣческой; потолки расписаны или выбѣлены, полы покрыты самыми тонкими рогожками; и слѣдовательно ежели выберешь домъ на высокомъ мѣстѣ, и станешь содержать его чисто, о чемъ Португальцы мало пекутся, то можно жить покойно и весело. Безъ обоевъ легко обойтиться, а мебли состоятъ въ нѣсколькихъ стулахъ, столѣ, шкапѣ, соломенномъ мѣшкѣ и въ двухъ матрацахъ, которыя ввечеру стелятъ безъ кровати и занавѣсъ на тростяныхъ рогожкахъ. Домы знатныхъ построены изъ тесаннаго камня, находящагося не далеко отъ города; прочіе изъ кирпича или дерева обмазаннаго алебастромъ. Встарину употребляли мало стекла на оконницы; а имѣли только жалузіи или рѣшетки. Нынѣ когда нанимаешь домъ, надлежитъ запасшись оконничными рамами; а когда переѣзжаешь въ другой, берешь съ собою ихъ, какъ постелю, столъ и проч.
   Остается мнѣ сказать еще нѣсколько словъ о жителяхъ и столицѣ. Вообще дворъ не веселъ, церемоніаленъ; Король угрюмъ, неприступенъ; и изключая нѣсколько праздничныхъ и торжественныхъ дней, всегда запертъ съ своею фамиліею, или ѣздитъ на охоту. Часто бываетъ также въ загородныхъ дворцахъ около Лиссабона. Королева чрезмѣрно его любитъ, вездѣ съ нимъ бываетъ, въ комедіи, на гуляньѣ, на охотѣ, которую страстно любитъ, и во всѣхъ его поѣздкахъ: а по сей причинѣ и весьма смугла. Сія Государыня имѣетъ немалыя знанія, разумна и осторожна. Она еще не можетъ забыть печали, что отослана отъ Французскаго двора, гдѣ съ тѣмъ воспитывалась, чтобъ сидѣть на престолѣ съ Лудовикомъ XV.
   Король препровождаетъ шесть недѣль, или два мѣсяца передъ великимъ постомъ, въ Салватеррѣ, гдѣ содержатся на его иждивеніи всѣ чужестранцы нѣсколько отмѣнные. Тамъ для всѣхъ готова опера, столъ и лошадь для охоты. Бываетъ онъ также нѣкоторое время въ Виллѣ-Висозѣ, въ Пин-Геирѣ и въ Маффрѣ; но живешь тамъ не столь огромно. Прочіе дворцы его находятся въ Пансосѣ, Алмаринѣ, Цинтрѣ, и проч.
   Въ день Св. Іоанна и Св. Петра, Инфантъ Донъ Педръ, братъ Королевской, даетъ Ихъ Величествамъ и Королевской фамиліи, два великолѣпные праздника, въ своемъ домѣ Квелувѣ, верстахъ въ пяти отъ Лиссабона, куда приглашаются всѣ чужестранные Министры. Праздникъ начинается боемъ быковъ, за тѣмъ слѣдуетъ комедія и концертъ, въ которомъ Королева, Брезильская Княгиня и Инфантины удостоиваютъ иногда пѣть; а кончится ужиномъ и фейерверкомъ. Ни вельможи, ни знатныя госпожи не ѣздятъ съ Ихъ Величествами. Квелуской домъ неправильно построенъ, по пріятенъ; у Короля нигдѣ нѣтъ такихъ уборовъ, ни столь прекрасныхъ покоевъ.
   Въ большіе праздники и торжественные дни Короля можно видѣть въ придворной церквѣ, гдѣ всѣ вельможи быть обязаны. Сей Государь стоитъ подъ балдахиномъ подлѣ Патріарха. Въ сіе мѣсто, называемое у Католиковъ хоромъ, могутъ входить только господа, имѣющіе при дворѣ чины; прочіе стоятъ въ церкви, гдѣ Маркизы сидятъ на табуретахъ, а Графы на скамейкахъ. Королева слушаетъ службу въ большомъ открытомъ фонарѣ, съ своими дочерьми и многими придворными госпожами. Въ Великой Четвергъ ходить она пѣшкомъ, какъ всѣ, при наступленіи ночи, по церквамъ. Передъ нею несутъ доски, и перекладываютъ съ мѣста на мѣсто, дабы ногъ не замарала, ибо улицы не чисты. Симъ образомъ настилается полъ съ такимъ порядкомъ и скоростію, что Королева и дворъ идетъ безъ остановки. Карёты слѣдуютъ изъ далека, и назадъ она въ нихъ ѣдешь. Король ходитъ позже, взявъ съ собою нѣсколько придворныхъ, и безъ всякаго оказанія пышности; вельможи же убираются въ праздничные наряды и таскаютъ за собою толпы служителей.
   Наиболѣе великолѣпія при дворѣ оказывается въ день рожденія Короля и Королевы. Послѣ обѣдни, Ихъ Величествы допускаютъ въ покояхъ своихъ къ рукѣ все дворянство и чужестранныхъ, кто того похочетъ. Праздникъ кончится при дворѣ концертомъ ввечеру. Вельможи не бываютъ почти у Короля кромѣ сихъ дней; я не говорю уже объ открытой аудіенціи, которая дается имъ всякую субботу. Послы также ко двору ѣздятъ только въ помянутые дни, ежели не имѣютъ особливой нужды, въ которомъ случаѣ испрашиваютъ нарочныхъ аудіенцій: о женщинахъ, хотя бы и представлены были, должно напередъ всякой разъ докладывать Королевѣ, что онѣ къ ней будутъ. Она назначаетъ день Камареръ-Морѣ, или первой своей Штатсдамѣ, а сія вводитъ ихъ тогда въ покой, гдѣ стоятъ рядомъ Королева, Бразильская Княгиня, и прочія Инфантины. Королева никогда говорить не начинаетъ, а отвѣчаетъ только на то, что ей скажутъ. Никто не сидитъ въ ея присутствіи; и неизвѣстны здѣсь ни употребленіе, ни честь табурета, какъ во Франціи. Ихъ Величествы не кушаютъ предъ дворомъ, но допускаютъ въ присутствіе свое за столомъ нѣкоторыхъ первостепенныхъ, господъ. Королевская фамилія собирается почти всякой день играть музыку или въ фараонъ; а иногда и помянутые господа удостоиваются сей чести. Достальное дворянство, осужденное ползать предъ Министромъ, рѣдко показывается при дворѣ. Оно не имѣетъ ни кредита, ни денегъ, ни власти, ни отличности, и по уши въ долгахъ; ибо думаетъ, какъ и у насъ, что искуство наживать долги и никогда ихъ не платить, есть наука людей жить умѣющихъ.
   Изъ первыхъ трехъ степеней дворянства, Герцоговъ, Маркизовъ и Графовъ, выбираетъ Король способнѣйшихъ для придворныхъ должностей, для военныхъ чиновъ и для правленія селеніями. Они пользуются правомъ вельможъ, и получаютъ жалованье изъ Королевской казны, каждой по своему званію. Что принадлежитъ до простаго, или чиновъ неимѣющаго дворянства, всѣ составляющіе сію степень называются Фидалговъ, или дворянинъ, и получаютъ небольшое жалованье, котораго капиталъ состоитъ изъ четырнадцати тысячъ крузадовъ. Никто не можетъ придать себѣ Донъ безъ позволенія Королевскаго, хотя въ Гишпаніи самой простой мѣщанинъ украшается симъ титуломъ. Военные и приказные чины не продаются, и всякіе три года подтверждаются новыми патентами.
   Женщины, составляющія Королевинъ дворъ, суть сверхъ Камареры-Моры, многія дѣвицы называющіяся Ассафаттасъ, кои передъ Короля никогда не выходятъ. Онѣ служатъ въ самыхъ внутреннихъ покояхъ, и дворъ покидаютъ только въ томъ случаѣ, когда идутъ за мужъ. Нѣтъ здѣсь ни комнатныхъ, ни придворныхъ дамъ. Особы наичаще окружающіе Короля суть: великой Гофмейстеръ, великой Конюшей, Камеръ-юнкеры, называемые Камаристасъ, отправляющіе службу понедѣльно, со многими другими, какъ то метрдотелями, камердинерами, пажами, придверниками и проч. Домъ Королевы и Королевичей составлены изъ мущинъ по сравненію съ Королевскимъ. Сей Государь не имѣетъ постоянной и всегдашней гвардіи, какъ другіе; провожаетъ его отрядъ конницы или пѣхоты, разположенной въ Лиссабонѣ: Королевина составлена изъ нѣсколькихъ алебардщиковъ, на коихъ даже нѣтъ мундира.
   Сколь ни бѣдно дворянство, но держитъ всегда толпу слугъ: правда и то, что пища ихъ умѣренна и содержаніе малаго стоитъ. Есть также родъ дворянъ или пажей, служащихъ за пять копеекъ на день. Всѣ сіи слуги, дворяне и не дворяне, носятъ подъ плащемъ долгую шпагу, а иногда большія четки въ рукахъ, по коимъ всегда бормочатъ, даже посреди дѣлъ и увеселеній. Правда, что большая часть бросила сію наружную набожность, и оная держится только между женщинами и монахами; но не хвастая четками какъ прежде, сохраняютъ еще благочестивое оныхъ употребленіе. Въ восемь часовъ вечера зимою, мѣщане и чернь читаютъ съ напѣвомъ молитву на порогѣ у своихъ дверей. Сей шумъ продолжается болѣе часа, по прошествіи котораго улицы наполняются мокротою изъ уринниковъ, ворами, собаками и, полицейскими крысами. Но нѣтъ здѣсь какъ въ Парижѣ на всякомъ углу дѣвокъ, которыя нарумяня лице, стоя одною ногою въ каналѣ, выпяливъ глаза, предлагаютъ къ вашимъ услугамъ съ солдатскимъ безстыдствомъ утѣхи не меньше грубыя, какъ и непріятныя. Сепиры, коихъ число не мало, ходятъ по пятнадцати и по двадцати въ кучѣ, съ долгими шпагами, обнажаютъ ихъ передъ прохожими, спрашивая голосомъ въ страхъ приводящимъ. Сей полицейской сволочи, воры такъ мало боятся, что Министръ принужденъ посылать дозоръ изъ гарнизона, состоящаго тысячъ изъ пяти человѣкъ. Безпорядки частію произходятъ отъ бѣдности жителей, а еще болѣе отъ полутораста тысячъ Негровъ или Метисовъ, живущихъ въ столицѣ.
   Во всемъ Королевствѣ нѣтъ разсыльныхъ командъ; но какъ Португальцы ѣздятъ мало, то и не слышно о грабежахъ по большимъ дорогамъ. Тюрьмы-суть убѣжище варварства и отчаянія. Дворяне, офицеры, должники, чужестранные, смѣшаны въ нихъ съ самыми злодѣями безъ всякаго различія, и смотря только по тпому, что дадутъ надзирателю: чѣмъ они богатѣе, тѣмъ хуже съ нимъ поступаютъ, дабы вытащить больше денегъ Изъ тюрьмы выходишь человѣкъ голъ, ежели невиненъ; а голъ и прощенъ, лишь бы былъ богатъ, хотя и виноватъ. Бѣдные содержатся тамъ народнымъ подаяніемъ; ибо Король ничего на даетъ на тюремныхъ, а отъ сего произходитъ, что сажаютъ много людей и за ничто. Въ Лиссабонскихъ тюрьмахъ считается больше четырехъ тысячъ колодниковъ.
   Еворской Архіепископъ по мѣсту своему есть глава правосудія во всемъ Королевствѣ. Онъ самой богатой изъ духовныхъ, больше всѣхъ имѣетъ власти и оказываетъ пышности. Дезембарго до Пацо, которой, какъ я неоднократно уже говорилъ, есть первой трибуналъ, заведенъ въ началѣ пятнадцатаго вѣка. Въ немъ сочиняются законы и рѣшатся споры между расправами. Раздѣленъ онъ на двѣ палаты: Палату прозьбы, составленную изъ тридцати девяти судей и Палату гражданскаго правосудія, въ которой оныхъ двадцать четыре. Достальные совѣтники называются Extravagantes, что соотвѣтствуетъ нашимъ титулярнымъ. Право дѣлать Государю представленія на его повелѣнія, здѣсь неизвѣстно, равно какъ и неблагопристойной обычай спорить о пространствѣ и предѣлахъ государской власти. Нѣтъ такожъ называемыхъ у насъ Lettres de cachet; но изустныя повелѣнія не рѣже летаютъ, и можетъ быть опаснѣе.
   Есть въ Лиссабонѣ и другіе приказы, а именно: Воинской совѣтъ, составленной изъ четырехъ Совѣтниковъ и Секретаря, которой обыкновенно бываетъ военной Министръ; Совѣтъ доходовъ, въ которомъ Суперинтендентами трое изъ первыхъ Португальскихъ господъ; Совѣстной совѣтъ для дѣлъ относящихся до Кавалерскихъ орденовъ; Совѣтъ трехъ штатовъ, вѣдающій нѣкоторые доходы, и разпоряжающей провіантомъ и фуражемъ для войска. Сенатъ здѣсь то что въ Парижѣ называется городская канцелярія, съ тою разностію, что отъ него зависятъ всѣ городовыя должности въ государствѣ. Предсѣдатель въ немъ всегда человѣкъ самой знатной породы. Въ провинціяхъ есть Интенданты. Нѣтъ здѣсь Контролера или Ревизіонъ-Коллегіи для доходовъ. Г. Карвало оставилъ сію чаешь для себя. Епископствы, капитанешвы, губерніи, вицеройствы, посольствы, союзы, важные браки, относятся къ департаменту государственнаго Совѣта, составленнаго изъ четырехъ духовныхъ, пяти свѣтскихъ Совѣтниковъ, и одного Секретаря, которой есть тотъ же Г. Карвало. Сей Министръ подноситъ Королю для подписанія всѣ указы во всѣ части правленія, не принимая на себя инаго титула, кромѣ Секретаря награжденіи и милостей. Всѣ, имѣющіе до него дѣло, допускаются къ нему всякой день.
   Я доносилъ вамъ объ Инквизиціи, которая есть уже Королевской судъ, а не духовной. Судитъ онъ однихъ только людей, неимѣющихъ чести, стыда и достойныхъ повсюду тѣлеснаго наказанія, то есть, плетей, которыми одними сія сволочь и наказывается нынѣ. Португальцовъ не будетъ веселить уже болѣе дѣйствіе вѣры, ибо не бываетъ въ ономъ фигуроновъ, такъ называются осужденные на сожженіе. Наиболѣе сожалѣнія достойны нѣкоторые попы, худо говорящіе объ Инквизиціи и осуждаемые на вѣчное заключеніе въ темницахъ своихъ непріятелей, которые, какъ вы то примѣтите, мстятъ за свою собственную обиду.
   Сверхъ сихъ верховныхъ приказовъ, провинція и города управляются Коррежидарами, а симъ подчинены многіе другіе часто не меньше ихъ грубые и корыстолюбивые судьи и урядники. Впрочемъ правосудіе здѣсь идетъ тихо, какъ по причинѣ ябедъ и каверзъ стряпчихъ, многими на одно законами, безконечнымъ письмомъ, такъ нерадѣніемъ, неспособностію и взятками судей. Законъ повелѣваетъ тому, кто билъ челомъ и проигралъ дѣло, платить на Короля десятую часть спорной суммы!
   Судьи въ уголовныхъ дѣлахъ, сверьхъ обыкновенной своей медлительности, весьма снизходительны. Самой строгой ихъ приговоръ въ томъ по большой части заключается, чтобъ отослать преступника на поселеніе въ Индію или въ Африку. Ненаказанность ободряетъ злодѣевъ. Мнѣ сказывали, что одинъ слуга зарѣзалъ товарища своего середи дня, пошелъ съ холоднымъ духомъ, и держа ножъ въ рукѣ, въ тюрьму шелъ смѣючись, и чрезъ нѣсколько мѣсяцевъ изъ оной освободился, сдѣлавшись самъ палачемъ. Ничего нѣтъ легче какъ допустить до Короля таковыя злоупотребленія; ибо онъ даетъ по три раза въ недѣлю аудіенцію всѣмъ своимъ подданнымъ, изъ чего не изключаются даже черные невольники и невольницы. Двѣ первыя учреждены для подлости, а третья для дворянства.
   Нѣтъ другой Католицкой земли, гдѣ бы имѣли столько вѣры къ Святымъ, какъ въ Португаліи. Въ продолженіе войны о Гишпанскомъ наслѣдствѣ, войска державшія Ерц-Герцогову сторону, не зная кого выбрать въ начальники изъ своихъ единоземцевъ, вздумали взять его изъ рая, и жребій палъ на Св. Антонія, Лиссабонскаго покровителя, котораго потомъ почитали они уже всегда своимъ Генераломъ. Король Донъ Педръ подписалъ ему на сей чинъ патентъ, и велѣлъ носить въ пребогатой качалкѣ образъ его по всей арміи, которая отдавала ему почести принадлежащія сему достоинству. Король, по принятому обычаю, бываетъ всякой годъ, на канунѣ праздника Святаго, у вечерни въ его церквѣ, и привозитъ съ собою триста тысячъ рейсовъ, для заплаты eму жалованья.
   Всѣ Католики, или хотящіе таковыми казаться, обязаны приносить послѣ Свѣтлаго Воскресенія къ приходскимъ своимъ попамъ свидѣтельство о исповѣди и причастіи. Сами Жиды стараются наблюдать сіе обязательство, дабы не подозрѣвали ихъ въ Жидовствѣ; но сіе не освобождаетъ ихъ отъ безпокойствія; ибо и тѣ, кои обратились, терпятъ немалое гоненіе. Даютъ имъ обезславляющее названіе новыхъ Христіанъ, кое отнимаетъ у нихъ и надежду, вступать въ союзъ съ старыми Христіанами, и заграждаетъ навсегда имъ самимъ и ихъ потомкамъ путь къ духовнымъ и морскимъ должностямъ. Случаются иногда таковые союзы, но бываетъ то по какому ни есть любовному приключенію, или когда новой Христіанинъ можетъ обогатить бѣдную дѣвицу. Дѣти родящіяся отъ сихъ браковъ, называются новые полухристіане; внуки новые четвертьхристіане, и такъ далѣе, уменшая до тѣхъ поръ, пока не исчезнетъ память о степени ихъ произхожденія. Тогда зовутъ ихъ часть новаго Христіанина, такъ что сіе безчестіе никогда не заглаждается. Есть фамиліи принимающія на себя названіе Puritaines, т. е. чистыя, для показанія что онѣ никогда не мѣшались съ породою Жидовъ или Мавровъ. Онѣ такъ тѣмъ хвастаютъ, что никогда не вступаютъ въ союзы съ другими; и по сей-то причинѣ Португальцы часто женятся на сродницахъ, сколь ни много стоитъ имъ испрошеніе на то позволенія въ Римѣ.
   Меня увѣряли, что Лиссабонскіе Жиды предлагали заплатить два миліона крузадовъ за то только, чтобъ позволено имъ было заселить гору Армаду, лежащую на лѣвомъ берегу Тага, и что имъ въ томъ отказано. Португальцы почувствуютъ со временемъ, сколь было смѣха достойно бояться, и сколь было безчеловѣчно гнать народъ неимѣющій ни начальника, ни гражданскаго установленія, народъ разсыпанный по лицу всея земли, и немоіущій никогда соединиться; народъ не столь людный въ каждой землѣ особо, чтобъ основательно было его опасаться, и особливо народъ немогущій получить ни малѣйшей прибыли отъ того, чтобъ заставить себя бояться. Какъ Жиды не имѣютъ собственнаго своего правленія; то по той самой причинѣ преданнѣе и послушливѣе Государямъ, кои имъ покровительствуютъ; а не имѣя такъ сказать отечества, освобождены отъ того скрытнаго предубѣжденія, которое всякой человѣкъ оставляющій свою родину, питаетъ къ землѣ, гдѣ увидѣлъ свѣтъ. Пускай позволятъ имъ пользоваться правомъ гражданъ, и они конечно имѣть будутъ гражданскую душу.
   Сколь ни преданы Португальскіе Христіане наружнымъ обрядамъ вѣры, не всегда однако съ благопристойностію отправляютъ оные, даже въ такихъ мѣстахъ, гдѣ кажется надлежало бы наиболѣе имѣть почтенія. Обыкновенно въ церквахъ начинаются любовные происки, назначаются свиданія, отдаются письма; знаки и разговоръ пальцами, намѣщаютъ неспособность говорить языкомъ, и все сіе дѣлается столь искусно, столь хитро, что чужестранецъ незнающій обычая, никогда не подумаетъ, что сказано одно слово. Здѣшніе жители такъ къ тому привыкли, что и самые постоянные не" ставятъ того въ соблазнъ.
   Самые почтенные обряды вѣры нашей отправляются однакожъ пышнымъ и важнымъ образомъ. Причастіе къ больнымъ носятъ съ немалымъ величествомъ. Священникъ идетъ подъ балдахиномъ, которой несутъ шесть человѣкъ, выступаетъ степенно; передъ нимъ играютъ трубы, за нимъ слѣдуютъ человѣкъ двадцать собрашій. Сіи всѣ одѣты въ одинакіе красные полукафтанья, держатъ въ рукахъ по свѣчѣ, и всѣ нужныя вещи для отправленія таинства. Я уже доносилъ вамъ, съ какимъ великолѣпіемъ служитъ Патріархъ; хоръ состоящей изъ тридцати духовныхъ особъ, получающихъ отъ мѣстъ своихъ доходы, служащихъ при престолѣ въ Архіерейскихъ шапкахъ, и величающихся титуломъ Mon Seіgneur. подкрѣпляется музыкою по Римскому обычаю, то есть безъ симфоніи; и между голосами есть много хорошихъ, особливо низкихъ. Со времени союза Португальцевъ съ Агличанами, Св. Георгій считается послѣ Св. Антонія первымъ Святымъ во всемъ Королевствѣ.
   По самому большому изчисленію, доходы Короля Португальскаго не превосходятъ двенадцати миліоновъ рублей, полагая въ сіе число даже и конфискованное имѣніе Губернаторовъ и другихъ чиновниковъ, всякіе три года возвращающихся отъ должностей изъ Индіи. Приведите себѣ на память, что я говорилъ о Гойскихъ Вицерояхъ, кои по прибытіи сюда почти никогда не освобождаются отъ уголовнаго суда и счастливыми себя почитаютъ, ежели жизнь или вольность купить могутъ, отступись отъ всего имѣнія. Прочіе доходы собираются съ таможни, со ввозимыхъ и вывозимыхъ товаровъ, съ трехъ орденовъ, въ коихъ Король Гроссмейстеромъ, и съ золотыхъ Брезильскихъ рудниковъ. Корона наслѣдственна и переходитъ на женщинъ, ежели нѣтъ мужскаго поколенія. Государь раздаетъ всѣ прибыльныя духовныя мѣста, а вѣра Католицная есть господствующая и одна позволенная во всемъ государствѣ. Въ важныхъ случаяхъ, прежде былъ обычай собирать Генеральнымъ Штатовъ земли; но нынѣ не думаю я, чтобы кто осмѣлился оное предложить. Таковой сильной трибуналъ, которой имѣетъ власть потребовать отчета, не полюбился бы конечно ни Монарху, ни Министру.
   Португалія не представляетъ ничего особливаго въ естественной исторіи. Самое рѣдкое произрастеніе есть трава родящая мухъ: ежели напередъ не знаешь, то никогда желаніе не придетъ сорвать ея цвѣтка, такъ онъ походитъ на муху. Оныя бываютъ разныхъ цвѣтовъ, и всѣ точно, какъ живыя мухи. Не видывалъ я нигдѣ, чтобъ въ семъ родѣ игра естества была чуднѣе.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLXXXI.

Конецъ Португаліи.

   Говоря о Португальской столицѣ, нарочно описалъ я ее такъ, какъ была она до воспослѣдовавшаго съ нею несчастія, дабы вы зная и сравнивая прежнее ея состояніе съ нынѣшнимъ, могли лучше видѣть, какія претерпѣнное ею бѣдствіе произвело слѣдствія. Въ семъ письмѣ донесу я вамъ какъ о землетрясеніи, такъ и о другихъ случившихся въ Португаліи важныхъ перемѣнахъ, и начну первымъ.
   Перваго Ноября 1*755 года, въ девять часовъ съ половиною поутру небо было ясно, безъ облаковъ: ожидали дня прекраснаго; но вдругъ послышанъ ужасной звукъ, почувствовано страшное колебаніе; многіе домы обвалились, другіе качались какъ корабль на морѣ. Жители, одни ими задавлены; другіе, кои старались жизнь спасти бѣгствомъ, бросаемы были другъ въ друга, или въ стѣну. Скрипъ деревянныхъ связей, паденіе строеній, подземной звукъ, смѣшивался съ плачемъ и рыданіемъ. Церькви, палаты, народныя зданія, домы обывателей составили кучу развалинъ: все пришло въ замѣшательство, отчаяніе и безпорядокъ.
   Стихіи соединяются на пагубу жителей. Вѣтры ревутъ страшнымъ образомъ; воды возносятся вверхъ; огонь выбрасывается со стремленіемъ, земля колебается и угрожаетъ всеобщимъ разрушеніемъ. Смущенное море выходитъ изъ предѣловъ, и готовится поглотить весь шаръ земной. Рѣка воздымается, уноситъ непонятное число народа; корабли между собою ударяются, разбиваются и погибаютъ въ самомъ пристанищѣ.
   Съ яростію воды соединяется ярость пламени; огонь пожираетъ строеніе разливается повсюду, и поселяется въ развалинахъ, и усиляется отъ бури сопровождающей всѣ сіи бѣдствія. Несчастная столица учинилась страшнымъ и обширнымъ пожарищемъ. Разтопленной свинецъ повсюду льется, кровли давятъ потолоки, опрокидываютъ стѣны; старики, дѣти, больные погибаютъ въ постеляхъ или задавленые тяжестію или сожженные пламенемъ; и весь городъ терпя все то, что разгнѣванныя стихіи могутъ только вреднаго причинить, чинится позорищемъ ужаса, опустошенія, разрушенія и смерти.
   Какое страшное зрѣлище, при видѣ находящихъ толпами изъ улицъ и переулковъ, людей нещастныхъ, блѣдныхъ, обезображенныхъ, подобныхъ привидѣніямъ, имѣющихъ начертанной на лицахъ ужасъ смерти, бѣгающихъ всюду, ищущихъ спасенія на площадяхъ и въ поляхъ; нагихъ или только полуодѣтыхъ; влекущихъ издыхающіе уже своей горячности предмѣты, или самихъ тащиться едва могущихъ; ищущихъ, кричащихъ, по имени призывающихъ тѣхъ милыхъ особъ, коихъ въ замѣшательствѣ, смущеніи и всеобщемъ разтройствѣ лишились. Тутъ мать, тамъ дѣти, далѣе супруги, стараются найти другъ друга. Одинъ отъ страха на ногахъ не можетъ держишься; другой падаетъ на землю, и не требуетъ кажется больше ничего, кромѣ могилы: всѣ трогающимъ крикомъ и тяжкими вздохами призываютъ въ помочь небо, и едва дерзаютъ оной ожидать.
   Въ первыя минуты сего прегрознаго произшествія, устрашенные жители, льстясь найти болѣе безопасности въ церьквахъ, бѣгутъ въ оныя толпами: но церькви и огромныя зданія обваливаются съ большимъ громомъ, и нещастные, коихъ туда превлекда набожность или страхъ, погибаютъ пода. ихъ развалинами.
   Хотя ударъ землетрясенія разпростерся повсемственно, но въ однихъ частяхъ города былъ чувствительнѣе, нежели въ другихъ. Наисильнѣе потрясъ она. разстояніе отъ монетнаго двора до висѣлицъ; оттуда поднимаясь къ замку, которой совсѣмъ обрушилъ, потребилъ весь старинной города. Мавровъ, и больше семидесяти лучшихъ улицъ въ Лиссабонѣ. Спасшіеся отъ трясенія не могли спастись отъ пожара. Огонь длился нѣсколько дней, и можетъ быть сіе самое предохранило отъ мороваго повѣтрія, котораго имѣли причину ожидать отъ множества труповъ, воздуха, заражающихъ. Недостатокъ въ жилищахъ и неумѣренность воздуха произвели многія болѣзни. Къ дополненію бѣдствій, города, угрожаемъ была, голодомъ; и посреди сего страшнаго разрушенія, звѣрство людей употребляло всѣ неистовствы. Толпы матросовъ, солдатъ и Негровъ, коимъ бѣдствіе отверзло заклепы темницъ, разбѣжались по улицамъ, рыли развалины, входили въ домы, грабили, врали, убивали; и сей безпорядокъ умножалъ еще страхъ и трепетъ. Каждой день, зажиточные граждане получали безъимянныя письма, въ коихъ угрожали сожечь ихъ, ежели не принесутъ въ назначаемое въ письмѣ мѣсто требуемаго числа денегъ.
   Во многихъ описаніяхъ сказано было, что зажигальщики возпользовались симъ страшнымъ обстоятельствомъ, дабы отмстить за прежнія обиды. Сіе тѣмъ меньше на правду походитъ, что для самыхъ беззаконниковъ бываютъ минуты страха и боязни, принуждающія молчать духъ мстительности. Впрочемъ довольно доказано, что пожаръ произшелъ отъ испроверженныхъ строеній; что огонь разведенной тогда въ домахъ, вкрался въ развалины, попалилъ ихъ, и сообщился съ сосѣдними домами.
   Сего плачевнаго произшествія первое слѣдствіе было удаленіе жителей изъ Лиссабона. Представте вы себѣ цѣлой народъ, отчаянной, въ безпамятствѣ, влачащійся по полямъ, не зная что дѣлаетъ, куда идетъ, гдѣ шатается, за чѣмъ бѣжитъ. Проницаемый горестію, имѣющій глаза слезами покрытые, душу наполненную страхомъ, сердце раздираемое лишеніемъ всего имущества, и потерею ближнихъ, смотритъ онъ еще издалека съ воздыханіемъ и сокрушеніемъ на сей милой и нещастной городъ, учинившійся костромъ и гробницею жителей своихъ; таковое видѣніе удвояетъ его смущеніе, плачь, рыданіе, отчаяніе, и заставляетъ удвоить слабые шаги. Монахи утверждаясь на правилахъ ложныхъ и неблагоразумныхъ, вмѣсто того, чтобъ ободрять, обнадеживать, уговаривать народъ устрашенной, наполняли свои проповѣди ужасами и умножали волнованіе души. Другіе распускали ложныя пророчества, и предвѣщали совершенное паденіе сей второй Нинивіи.
   Дрожащій отъ страха Дворъ цѣлую недѣлю не имѣлъ инаго убѣжища, кромѣ поля и каретъ. По щастію находился онъ тогда въ Белемѣ, гдѣ потомъ и остался жить. Сперва говорить начали о помѣщеніи его въ городѣ Порто, а потомъ хотѣли въ самомъ Белемѣ построить, новой городъ, гдѣ портъ столъ щр хорошъ, и выгоденъ, какъ въ Лиссабонѣ: но все кончилось тѣмъ, что построили пространные сараи и залы, гдѣ Министры имѣли канцеляріи, и Король давалъ аудіенціи.
   Долгое время обезпокоивали сего Государя планами выстройки Лиссабона; присылали оные изо всѣхъ частей Европы; но за продолжающимся землетрясеніемъ откладывали исполненіе. Въ одинъ мѣсяцъ было больше тридцати ударовъ, и нѣсколько весьма сильныхъ. Наконецъ рѣшились держаться прежняго мѣста, починить церкви, палаты, домы, сколь то позволить можетъ новое уравненіе и разширеніе улицъ. Судя пб тому, что понынѣ сдѣлано, кажется что Лиссабонъ не придетъ въ прежнее свое состояніе ниже черезъ сто лѣтъ. Долго сей нещастной городъ походилъ на кучу развалинъ, между коими, разгребая и свозя обломки, подѣлали дороги и проходы. Ходили по мѣстамъ прежнихъ домовъ, лазя между развалинами, кои изключа нѣсколькія зданія изрѣдка построенныя, представляли устрашающее зрѣлище крѣпости взорванной подкопомъ на воздухъ. Теперь почти боятся строить прочные домы; оные по большой части деревянные. Заказали множество таковыхъ домовъ въ Голландіи, откуда привозятъ ихъ на корабляхъ совсѣмъ сдѣланные; остается только ихъ собрать, и обмазать алебастромъ.
   Сія опасность тѣмъ основательнѣе, что не проходитъ года безъ трясенія земли. Густые и липкіе пары поднимающіеся надъ Тагомъ и въ окружностяхъ Лиссабона, показываютъ, что земля внутри наполнена битуминомъ или смолою, коей дѣйствіе безъ сумнѣнія причиняетъ сіи единовременно случающіяся колебанія. Сравнивая послѣднее бѣдствіе, въ которомъ городъ разоренъ, съ землетрясеніемъ бывшимъ больше двухъ сотъ лѣтъ назадъ, Португальцы могли примѣтишь предзнаменованія съ ними случившагося; но не можно понять склонности нѣкоторыхъ народовъ заводить жилища на мѣстахъ прославившихся разореніемъ. Лима три раза вверхъ дномъ оборочена, и три раза вновь была выстроена; не уже ли алчность къ богатству людямъ милѣе жизни? Лиссабонъ два раза погибалъ; а Португальцы опять его строятъ на старомъ мѣстѣ. Прельщаясь. любовію къ отечеству, не могутъ они оставить страны, которая лежа въ климатѣ, цвѣты повсюду производящемъ, пожираетъ такъ сказать своихъ жителей. Ежели по прошедшему можно догадываться о будущемъ; то надлежитъ ожидать, что по изтеченіи нѣкотораго числа лѣтъ и въ томъ же сравненіи вѣковъ, сей великой городъ претерпитъ еще бѣдствіе подобное послѣднему, учинившему изъ него пропасть.
   Представте себѣ, Государыня моя, какое отчаяніе долженъ повсюду произвести городъ угрожающей жителей паденіемъ; и вы тогда разсудите, какую надлежало имѣть твердость душ'й, какой непоколебимой духъ, какой твердой разумъ, для найденія скорой помощи въ толикихъ несчастіяхъ. Удивительныя разпоряженія Его Португальскаго Величества доказываютъ ясно мудрость, чувствительность и любовь его къ подданнымъ. Непонятное число больныхъ и изувѣченныхъ, кои по счастію спасли жизнь при паденіи домовъ, составляло зрѣлище огорчительное для человѣчества; и къ сему предмету обратилъ сей Монархъ первое свое вниманіе. Онъ убавилъ свой столъ, чтобъ имъ доставить пищу. Собирали гдѣ только могли что найти для ихъ изцѣленія: самые знатные господа находились при лѣченіи. Каждой по примѣру Государя старался наперерывъ отличить себя, принимая и угощая нужныхъ. Королева и Инфашпины своими собственными руками шили бѣлье, щипали корпій для уязвленныхъ, и всѣ придворныя госпожи, поощряемыя таковыми образцами, упражнялись въ подобныхъ же работахъ. Всѣ пособія чинились скоро, и не можно довольно повторить, что великое число подданныхъ обязаны Королю и его Высокой фамиліи своею жизнію.
   Въ первомъ движеніи щедрости, Государь повелѣлъ отворить свою казну, для милостынь соравнительныхъ съ великодушіемъ и чувствительностію его сердца. Въ придворныхъ поварняхъ раздавалась пища немалому числу гражданъ, которые не имѣя ничего, приходили туда искать, чѣмъ продолжить жизнь свою. Между сими несчастными были люди знатные, кои изъ нѣдръ богатства во мгновеніе ока пришли до самаго бѣднѣйшаго состоянія и крайняго во всемъ недостатка: но порядокъ такъ х орошо былъ наблюдаемъ, что бѣдные имѣли чѣмъ удовольствовать нужду, не имѣянужды въ другомъ покровительствѣ кромѣ бѣдности. Запрещено было вывозить хлѣбъ, лежащій въ магазейнахъ около Лиссабона, до тѣхъ поръ, пока изобиліе не возвратится въ городъ; и продажа вещей самонужныхъ была ободряема награжденіями.
   Всего скорѣе надлежало доставить жилищи безчисленному народу, неимѣющему покрова. Велѣно привезти воинскія палатки, сохраняемыя въ арсеналахъ ближнихъ городовъ. Съ досокъ и къ строенію годнаго лѣса снята пошлина; запрещено увеличивать цѣну найма въ оставшихся домахъ; изъ развалившихся употреблены матеріалы. Навезено великое количество соломы и сѣна, дабы наградить недостатокъ хижинъ и постель для бѣдныхъ, коимъ влажность земли вредить могла.
   Сей страшный день, день ужаса и бѣдствій, есть наиславнѣйшее время Министерства Г. Карвало, которой назывался потомъ Графъ Осирасъ, а нынѣ именуется Маркизъ Помбалъ. Одинъ онъ, въ семъ всеобщемъ отчаяніи, не лишился бодрости и сохранилъ всю цѣлость разума. Не зналъ сей Министръ покоя, и не имѣлъ инаго жилища, постели, канцеляріи, кромѣ кареты, въ которой переѣзжалъ съ одного краю города на другой: днемъ и ночью, всякой часъ посѣщалъ онъ разныя части Лиссабона. Присутствіе его утѣшало нещастныхъ, разгоняло страхъ, порождало надежду. Онъ составилъ лагерь изъ двенадцати баталіоновъ, и посылалъ изъ онаго дозоры противъ разбойниковъ, нарушающихъ спокойствіе; повсюду поставлены висѣлицы, на коихъ сіи злодѣи тотчасъ получали казнь, заслуженную своими преступленіями. Опредѣлены люди, одни разрывать развалины, дабы собрать поглощенныя имѣнія, другіе принимать оныя; а чтобъ корыстолюбивая или любопытная чернь не препятствовала въ сей работѣ, наряжено восемь полковъ для отдѣленія оной отъ таковыхъ мѣстъ. Съѣстные припасы начали привозить моремъ изъ провинцій: они изгнали голодъ изъ столицы. Повсюду отворены лавки и анбары; и хотя вообще припасы продавались нѣсколько дороже, но цѣна ихъ не была чрезвычайна по мудрымъ распоряженіямъ, оную опредѣлившимъ. Вмѣсто церквей отведены мѣста способныя для Божіей службы. учрежденъ трибуналъ для дѣлъ времени нетерпящихъ, и особливо для относящихся къ морской торговлѣ и отправленію кораблей. Въ теченіи двухъ недѣль выдано больше трехъ сотъ указовъ о предприниманіи предосторожностей, о избѣжаніи нещастій, о исправленіи потерь. Наконецъ г. Помбаль, своимъ примѣромъ, твердостію, проницаніемъ, удержалъ Лиссабонской народъ, собравшейся оставить городъ, въ которой попеченіемъ его возвращены надежда и изобиліе, и возстановлены порядокъ и устройство. Можетъ ли когда быть столь славно основаніе новаго государства, какъ было сохраненіе Королевства, коего скоропостижныя и умноженныя язвы требовали неотлагательныхъ лѣкарствъ? Въ самой вещи сей великій мужъ, въ престарѣломъ уже вѣкѣ, наслаждался наивеличаишею славою, какую можетъ только приобрѣсть честной человѣкъ и пользовался до самой смерти Короля наивеличайшею властію, какову только Государь можешь ввѣришь подданному.
   Іозефъ Севастіанъ Карвалло родился въ Коимбрѣ въ 1699, отъ благородной фамиліи, воспитанъ въ тамошнемъ университетѣ и отличился отмѣннымъ разумомъ и прилѣщаніемъ къ ученію. Сперва вступилъ онъ въ военную службу; все предвѣщало, что для нее онъ сотворенъ былъ: высокой ростъ, чрезвычайная сила, благородный видъ, лице заставляющее повиноваться; но не смотря на всѣ сіи преимущества, молодой воинъ оставилъ службу, и предался министерскимъ дѣламъ. Женился онъ на дѣвицѣ изъ дома Авеирасовъ; сіе супружество не понравилось родителямъ его жены, и болѣе его понудило избрать новое состояніе. Онъ посланъ въ Вѣну въ качествѣ Секретаря посольства. Овдовѣвъ, и будучи назначенъ Посломъ при томъ же самомъ дворѣ, женился онъ на племянницѣ фельдмаршала Дауна. На новомъ мѣстѣ открылись его дарованія; донопгеніями его удивлялся Лиссабонской совѣтъ. Почувствовали тогда, какую пользу принесши можетъ въ министерствѣ человѣкъ подобнаго разума; и не смотря на крикъ зависти, всегда боящейся приступить къ достоинству, призванъ онъ былъ въ Португалію.
   Введенъ будучи въ совѣтъ, былъ онаго оракуломъ, а потомъ учинился главою. Сколь скоро увидѣлъ върукахъ своихъ кормило правленія, не убоялся, дабы приобрѣсть оному больше силы, подвергнуться гнѣву всѣхъ вельможъ. упражняясь во умноженіи власти своего Государя, Покорилъ онъ всѣ разумы, преодолѣлъ всѣ препятствія, заставила, дрожать самыхъ отважныхъ, преклониться самыхъ гордыхъ. Всеобщій его разумъ объялъ всѣ части государства, сразилъ всѣ злоупотребленія, открылъ источникъ зла, позналъ способъ подать тому помощь. Предвидя все, не пренебрегая ничего, присовокупляетъ онъ къ скорымъ и обширнымъ намѣреніямъ науку оподробностяхъ, и одаренъ тѣмъ великимъ духомъ, которой пораждаеnъ предпріятія и тою неослабѣвающею отвагою, которая производитъ оныя въ дѣйствіе. Сей Министръ былъ первой, получившій надежду освободить землю свою отъ Аглинскаго ига въ разсужденіи торговли, и положившій первое основаніе сей благородной независимости.
   Для него недовольно быть великимъ государственнымъ человѣкомъ; имѣетъ онъ даръ писать о всемъ. Многія сочиненія изданныя въ Лиссабонѣ противъ Іезуитовъ, противъ Папы, о земледѣліи, о воспитаніи, суть его труды. Нѣтъ Португальца, которой бы былъ ученѣе его, способнѣе къ великимъ дѣламъ, знающѣе въ политикѣ, краснорѣчивѣе въ народныхъ рѣчахъ, медоточивѣе въ разговорахъ, обходительнѣе въ частныхъ бесѣдахъ, уважаемѣе отъ Государя, любимѣе отъ народа, страшнѣе своимъ врагамъ, ненавистнѣе вельможамъ, учтивѣе къ чужестранцамъ, и которой бы больше его любилъ науки. Онъ ихъ покровительствуетъ и упражняется въ нихъ по склонности. Знаетъ что онѣ составляютъ славу народа, и что сія слава, въ какомъ бы то государствѣ ни было, есть существительное добро, хотя и не всегда польза его бываетъ чувствуема чернію.
   Г. Маркизъ Помбаль будучи увѣренъ, что сохраненіе государства связано нѣкоторымъ образомъ съ его собственною особою, имѣетъ всегда при себѣ сорокъ человѣкъ конной гвардіи, кои ѣздятъ за нимъ съ обнаженными шпагами, хотя самъ Король иногда не беретъ совсѣмъ провожатыхъ, а иногда хранитъ его только отрядъ изъ Лиссабонскаго гарнизона: но конецъ министерства сего великаго мужа, пострадавшаго послѣ смерти Короля, доказываетъ, что добродѣтель, разумъ, и заслуги не всегда преодолѣваютъ зависть и пороки.
   Возвращаюся я къ городу, отъ котораго удалило меня сіе отступленіе. Канъ не было вѣрнаго изчисленія жителей въ Лиссабонѣ, то и неизвѣстно.точно, сколько людей погибло въ бѣдствіи. Долго думали, что пропало пять сотъ тысячъ душъ: но въ 1768 году одинъ Агличанинъ отважился удариться объ закладъ, что не было въ городѣ, и трехъ сотъ тысячъ. Всѣ думали, что Лиссабонской дверь ймѣ"лъ участіе въ семъ закладѣ, и что любопытство сего частнаго человѣка, есть только одинъ предлогъ политики. но какъ бы то ни было, закладъ будучи немалъ, подалъ поводъ сдѣлать изчисленіе по домамъ, и не нашлось, считая и чужестранныхъ, больше двухъ сотъ восмидесяпш тысячъ жителей. Впрочемъ какъ правленіе не входило въ сіе изчисленіе, то и почитается оное за ничто для политическаго состоянія, а легковѣріе черни и понынѣ продолжается.
   Не можно слѣдовательно было узнать точно о числѣ погибшихъ въ землетрясеніе, когда министерство не принудило каждаго хозяина подашь тогда списокъ о умершихъ, ему принадлежавшихъ: а выданію подобнаго повелѣнія противилось благоразуміе. Португалія была уже и безъ того не людна, и сіе новое уменьшеніе подданныхъ, могло бы возбудить сосѣднія державы что либо прошивъ нея предпріять. Слѣдовательно нужно было скрыть число людей, коихъ оно лишилось; а думаютъ что погибло до двадцати тысячъ душъ.
   Самая большая бѣда произошла въ церьквахъ, коихъ своды обрушась передавили всѣхъ молящихся. По счастію случилось сіе не во время большой обѣдни; чѣмъ спаслось много людей; и примѣчено также, по другому обстоятельству, что наиболѣе пострадала чернь; ибо въ обычай введено въ Португаліи, что люди нѣсколько заживные имѣютъ у себя домовыя церкви, въ которыя приходятъ къ обѣдни и сосѣди, кои получше. Наконецъ въ сіе время многіе разъѣхались по деревнямъ, потому что здѣсь Ноябрь соотвѣтствуетъ нашему Маію, и зажиточные Португальцы, удаляясь изъ города, пользуются пріятностями второй весны.
   Но ежели число людей погибшихъ меньше, нежели надлежало опасаться отъ подобнаго злоключенія; то число разрушенныхъ зданій превосходитъ вѣроятность. Изъ двадцати тысячъ домовъ, составлявшихъ сію столицу, едва осталась ли четвертая часть такихъ, въ коихъ можно было жить; ибо хотя они и не всѣ повалились, но основаніе тронулось и наималѣйшее колебаніе могло ихъ опрокинуть. Страхъ и тревога такъ жителями овладѣла, что они сами сламывали верьхи домовъ, дабы не быть задавленымъ. Начтено тридцать два прихода, сверхъ собора, шестьдесятъ малыхъ церквей, сверхъ Патріаршей, пятдесяять три палаты сверхъ Королевскаго дворца, девять народныхъ зданій, между коими находился наипрекраснѣйшій въ Европѣ театръ, тридцать мужскихъ, и двадцать одинъ женскихъ монастырей, кои были совсѣмъ разрушены, или весьма повреждены.
   Полагаютъ сей убытокъ на сорокъ Милюковъ; обывательскихъ домовъ на сто на сорокъ миліоновъ; домовыхъ погорѣвшихъ уборовъ на двѣсти на сорокъ миліоновъ; церковной утвари, украшеній, статуй, картинъ и пр. на шесть миліоновъ четыреста тысячъ рублей. Что касается до денегъ; хотя вообще говоря, Португалія была оными бѣдна, но случилось тогда въ Лиссабонѣ множество Брезильскихъ богачей, коихъ сокровища состояли въ золотѣ. Все оное поглощено землею, или разтоплено огнемъ. Таможенная, Королевская, и чрезвычайная казна тому же подверглась жребію; пропадшіе коронные и частныхъ господъ алмазы, полагаются въ шестнадцать миліоновъ рублей; у Королевы и Королевенъ остались только тѣ, кои онѣ на себѣ тогда имѣли. улицы золотарей и серебрениковъ наиболѣе подвержены были землетрясенію и пожару. Двѣсти лавокъ наполненныхъ дорогими каменьями и вещьми совсѣмъ провалились или сгорѣли. увѣряютъ, что потерянное чужестранцами какъ въ деньгахъ, такъ товарахъ, превосходитъ сорокъ восемь миліоновъ рублей, а именно: Англія лишилась тридцати двухъ, Гамбургъ восьми, Италія пяти, Голландія двухъ миліоновъ, Франція восьми сотъ тысячъ, Швеція шести сотъ, Германія четырехъ сотъ тысячъ рублей. Изъ сего щегла видно, что Агличане и Гамбургцы наиболѣе пострадали, потому что дѣйствительно они больше здѣсь торгуютъ: Голландцы исправляютъ только даваемыя имъ коммисіи.
   Сіе пагубное произшествіе произвело между купцами разныя слѣдствія. Тѣ, кои хотѣли объявить себя банкрутами, лишась книгъ, вдругъ освободились отъ всѣхъ долговъ. Другіе, коихъ все богатство состояло въ бумагахъ, нашлись въ крайней бѣдности. Почему въ описаніяхъ, посланныхъ къ ихъ сотоварищамъ, наблюдали они свою собственную пользу. Одни желая сохранить кредитъ, остерегались устрашать тѣхъ, кои вверили имъ свое имѣніе. Другіе увеличивали зло, дабы возбудить въ своихъ заимодавцахъ сожалѣніе и снизхожденіе. Впрочемъ уныніе, горесть, страхъ, отчаяніе, своеволіе, замѣшательство, воровство, обыкновенно царствующее въ таковые дни ужаса и бѣдствій, отдаляютъ предмѣты утѣшенія, и обращаютъ вниманіе къ тѣмъ, кои наиболѣе свирѣпствуютъ. Можетъ ли что быть страшнѣе какъ Королевство вверхъ дномъ обращаемое, столица покрываемая своими развалинами, миліоны горящихъ домовъ, цѣлой народъ пламенемъ объятый, двадцать тысячъ человѣкъ окруженныхъ огнемъ, погибающее имѣніе двухъ сотъ тысячъ подданныхъ, и потеря четырехъ сотъ тысячъ миліоновъ?
   "Но ежели, говорилъ мнѣ одинъ Французскаго посольства въ Лиссабонѣ Секретарь, посмотрѣть на сіе несчастіе со стороны политики, Португалія ничего не потеряла въ семъ бѣдствіи. Разрушеніе нѣсколькихъ кучъ каменьевъ, нѣсколькихъ зданій, изтребленіе нѣсколькихъ товаровъ, принадлежавшихъ однимъ почти чужестранцамъ, погорѣніе нѣсколькихъ домовыхъ уборовъ, и смерть нѣсколькихъ праздныхъ людей, кои не были ни земледѣльцы, ни художники, не можетъ составить пустоты въ общей ея системѣ. Несчастіе свирѣпствовало только надъ матеріалами, кои не токмо не служатъ причиною величества сей Монархіи, но напротивъ того были источникомъ ея паденія. Чужестранные дворы должны бы были возпользоваться симъ произшествіемъ, для -- освобожденія ея изъ Аглинскихъ рукъ. Великое было бы дѣло политики, ежелибъ показали ей бездну, изъ которой освобождается она другою бездною: но для сего надлежало извлечь ее изъ старинныхъ предразсужденій: безъ чего пагубное произшествіе никакой не принесло пользы ни Португаліи, ни достальной части Европы.
   "Одно таковое предразсужденіе представляло здѣшнему народу оружіе Гніяпанское въ готовности напасть на него, и вторично завладѣть государствомъ: но ежели приписываемое Гишпаніи намѣреніе имѣло хотя малое основаніе, не могло быть способнѣйшаго времени къ произведенію онаго въ дѣйствіе. Въ отчаяніи, въ каковомъ Португалія находилась послѣ землетрясенія, безъ столицы, безъ денегъ, безъ пропитанія, безъ войска, безъ силы; въ сей моментъ, когда неосновательной страхъ овладѣлъ всѣми разумами, когда сердца наполнены были боязнію, когда никто не помышлялъ объ общихъ дѣлахъ, а всякъ своими занимался, стоило Гишпаніи только подвинуть четыре или пять тысячъ человѣкъ, и она бы покорила все Королевство. Мадридской дворъ напротивъ того принялъ участіе въ нещастіи ея, далъ повелѣнія подать помощь сей Монархіи, послалъ ей денегъ, съѣстныхъ припасовъ. Примѣчанія достойная въ Европѣ эпоха, и долженствующая истребишь навсегда принятое вообще въ политикѣ предразсужденіе, что Гишпанцы стерегутъ способнаго часа, чтобъ завладѣть Португаліею.
   "Прочія предубѣжденія, кои Агличапе всячески стараются питать въ народѣ, и кои были ему вреднѣе бѣдствія, претерпѣннаго столицею, суть: что земля здѣшняя, будучи не плодородна, не можетъ прокормить жителей; что земледѣліе ей безполезно, и другія государства обязаны давать ей нужное; что Королевству не надобны ни сухопутныя, ни морскія войска; что польза Европы требуетъ удерживать его къ таковомъ положеніи; что оно нынѣ богатѣе, нежели было до обрѣтенія своихъ рудниковъ; что не имѣетъ нужды въ фабрикахъ, и что съ помощію золота своего, можетъ достать все дѣлаемое на фабрикахъ дешевле, нежели бы дома стало; что когда бы и вздумало дѣлать таковыя заведенія, то не въ его власти оное состоитъ, ибо климатъ тому противенъ; что Португальцы не могутъ обойтиться безъ чужестранныхъ, что сіи послѣдніе ввели у нихъ склонность къ житію общественному и изъ варваровъ учинили ихъ равными просвѣщеннымъ народомъ: наконецъ, что по порядку вещей, надлежитъ пребывать однимъ народамъ въ праздности, а другимъ въ трудахъ.
   "Португалія подверглась игу Агличанъ, потому что слушала съ лишкомъ таковыя начала; а отъ ига Агличанъ совсѣмъ погибла, ежелибъ послѣднее нещастіе не подало ей способа выкупиться изъ сихъ политическихъ безпорядковъ. Прежде онаго всякое о томъ стараніе было бы тзетно: когда правила правленія единожды перепорчены, наилучшіе законы не помогутъ: Надлежитъ все истребить громовымъ ударомъ. Сіе Королевство послѣ нещастія, находилось въ положеніи вновь заводящагося государства. Всеобщее зло сравнило нѣкоторымъ образомъ имѣніе обывателей. Народная напасть обыкновенно соединяетъ сердца и разумъ. Чего тогда не можетъ предпріятіе благоразумной исправитель? Искустиво состоитъ въ томъ, чтобъ возпользоваться способнымъ моментомъ, и винти въ виды сего великаго произшествія...
   Землетрясеніе опровергнувшее Португальскую столицу чувствовано было во всѣхъ частяхъ Королевства. Города Порто, Сантаренъ, Сетубаль, Гвимараенсъ, Браганцъ, Віана, Ламего, Цинтра, Виллареаллъ, Бея, Порталегръ, Елвасъ и проч. представляютъ, каждой особо, плачевные слѣды причиненнаго землетрясеніемъ вреда. Многія горы поколебались весьма сильно, а иныя и отворились. Возвышеніе воды въ Тагѣ, въ Гвадіанѣ, въ Мингѣ и въ Дурѣ, произвело наводненія, прервавшія сообщеніе между разными провинціями.
   Тѣже самыя нещастія претерпѣла и часть Гишпаніи, но не такъ сильно. Въ Мадридѣ убиты были только два робенка каменнымъ крестомъ, упадшимъ съ одной церкви. Въ Севиліи опрокинуло нѣсколько домовъ. Въ Гибралтарѣ часть горы, со стороны порта, разсѣлась, упала на городъ, и причинила нѣкоторой вредъ. Въ Кадийсѣ море вздымалось, и городъ угрожаемъ былъ поглощеніемъ трехъ или четырехъ валовъ, кои поднявшись весьма высоко прямо на него устремились, опрокинули часть стѣны, разлились, но по щастію не далеко дошли, и утопили только нѣсколько человѣкъ. Другіе валы переходили чрезъ плоской и узкой мысъ, ведущей изъ Кадикса на одинъ близъ лежащей островъ, и снесли всѣхъ, кто тамъ случился; больше двухъ сотъ человѣкъ лишились жизни въ семъ случаѣ.
   Изо всѣхъ жертвъ сего непредвидѣннаго наводненія, наиболѣе чувствительна для Французскаго Парнасса потеря молодаго Расина, внука великаго трагическаго стихотворца сего имени и сына творца Поэмы милости. На двадцать второмъ году отъ роду зналъ уже онъ древніе и новѣйшіе языки; имѣлъ разумъ, разсудокъ, вкусъ и дарованіе къ стихотворенія, пріятной образъ, тихой нравъ, и подавалъ надежду, что ежелибъ пошелъ по стезямъ родителей своихъ, приобрѣлъ бы себѣ славу подобную ихъ славѣ; но оставя музъ, дабы искать щастія, промѣнялъ онъ науки на торговлю. Теоріи оной обучался по наилучшимъ въ семъ родѣ книгамъ, а употребленію хотѣлъ научиться въ самомъ торговомъ городѣ въ Европѣ.
   Онъ согласился съ однимъ другомъ обѣдать перваго Ноября у своего товарища живущаго въ деревнѣ на острову, и по нещастію случились они на Плотинѣ, когда море ее покрыло, и оба погибли. Тѣло молодаго Расина найдено на другой день между разными другими, и погребено въ соборной церьквѣ. Всѣ Французы при семъ обрядѣ находились, ибо крайне его любили, хотя онъ и не задолго до нещастія туда пріѣхалъ.
   Африка претерпѣла тѣ же нещастія, что Гишпаніи и Португалія. Двѣ трети домовъ въ Мекинецъ, въ Варварой, опрокинуты, и погибло четыре тысячи Мавровъ и восемь тысячъ Жидовъ. Нѣсколько дней спустя разверзлася земля, и пожрала городъ такъ, что слѣдовъ его не осталось. Въ Марокѣ больше двенадцати тысячъ человѣкъ засыпаны развалинами домовъ; а въ нѣсколькихъ верстахъ пропали такимъ же образомъ два Арабскіе лагери: земля отворилась и поглотила ихъ совсѣмъ. Равное нещастіе претерпѣли шесть тысячъ конницы, разположенныя въ окружностяхъ.
   Проходя всѣ берега Африки, а оттуда обратясь въ Италію, въ Швейцарію, во Францію, въ Нѣмецкую землю, въ Богемію въ Пруссію, въ Швецію, въ Гренландію, на острова Океяна и Америки, не найдешь ни одной земли, которая бы не почувствовала сего всеобщаго колебанія, отъ коего кажется потрясся весь нашъ шаръ, и наполнился ужасомъ и трепетомъ.
   Подобное произшествіе не могло не возбудить изысканія нашихъ физиковъ, и не породить множества системъ и догадокъ, для изтолкованія причинъ, для познанія знаковъ и для предупрежденія опасностей, причиняемыхъ намъ явленіемъ. Одни полагаютъ ему началомъ, что въ нѣдрахъ земли находятся пустоты, и что въ сихъ пустотахъ собирается великое количество сгараемыхъ веществъ, какъ сѣры, селитры, квасцовъ смолы и пр. "Ежели оторвется камень, говорятъ они, отъ свода сихъ глубокихъ пещеръ, и упадая на другой камень, высѣчетъ искру, которая попадетъ на кучу сѣры или смолы; то тотчасъ производится кипѣніе между сѣрными частями, а за симъ слѣдуетъ возгорѣніе. Возгарающіяся корки, коими облѣплена внутренняя поверхность подземныхъ пустотъ, мало по малу занимаются; и ежели огонь не найдетъ для себя отверстія, сіи вещества рѣдѣютъ, воздухъ разширяется, разрываетъ шарики, въ которыхъ сжатъ; и тогда соединенное его дѣйствіе чинится столь страшно, что заставляетъ дрожать землю надъ нимъ лежащую, поднимаетъ непонятныя тяжести, прорываетъ горы, бросаетъ камни, опровергаетъ города, и опровергнулъ бы цѣлые край, ежелибъ не отворялись въ нѣкоторыхъ разстояніяхъ огнедышущія пасти, чрезъ кои изходитъ возпаленіе. И такъ чрезвычайная сила сихъ подземныхъ огней произходитъ, какъ сила огнестрѣльнаго пороха, отъ пружинъ воздуха заключеннаго въ сгараемыхъ тѣлахъ, и служащаго, какъ и въ пушечномъ порохѣ, къ приведенію въ движеніе вдругъ большаго числа пружинъ. Слѣдовательно трясенія земли суть одно изъ главныхъ дѣйствій сихъ самыхъ огней, подобно какъ порокъ зажженной въ подкопахъ поднимаетъ и взбрасываетъ цѣлой бастіонъ...
   Вотъ другое изтолкованіе, мало разнствующее отъ предыдущаго... Извѣстно, что въ землѣ есть вещества могущія возналиться или кипѣть, разположенныя рядами, жилами, змѣйками, кучами, однѣ или перемѣшанныя, въ большемъ или меньшемъ количествѣ, но повсюду разсѣянныя. Они нужны для внутренняго кипѣнія, для всеобщаго коподвиженія, для питанія постояннаго жара нужнаго прозябеніямъ, для содержанія простыхъ источниковъ, и для сохраненія теплыхъ и минеральныхъ ключей, для всѣхъ огненныхъ метеоровъ, и наконецъ для цѣлаго механизма нашего шара. Сіи вещества будучи намочены согрѣваются, кипятъ, а иногда и возпаляются: что доказано всему свѣту извѣстными опытами. Лемера, которой столь искусно умѣлъ подражать природѣ, зарывалъ въ землю пятьдесятъ фунтовъ смѣси, составленной изъ сѣры и желѣзныхъ опилковъ; намачивалъ землю, мало по малу; и чрезъ восемь или девять часовъ, представлялся малой образъ Етны или Везувія; было трясеніе земли, изрыганіе, дымъ и пламень. Мѣста, гдѣ больше таковыхъ веществъ, болѣе подвержены трясеніямъ. Ежели бы всѣ оныя вещества собраны были въ одно мѣсто, запаленіе ихъ могло бы обхватить весь шаръ: можетъ быть таковой ему и конецъ будетъ...
   "Когда бы то и правда была, говорятъ другіе физики, что можно присвоить сіи положенія нѣкоторымъ землетрясеніямъ, свойственнымъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ; но оныя не могутъ никакъ служить ко изъясненію причины поколебавшаго въ 1755 году весь нашъ полушаръ. Ежели дѣйствительно причина его была въ возгорѣніи сѣры и смолы; кто можетъ изчислить количество оныхъ веществъ, которому надлежало возгорѣться? Какова должна была быть пустота сихъ естественныхъ подкоповъ? Самое сильное дѣйствіе дѣланнаго руками подкопа, по всѣмъ правиламъ, и начиненнаго извѣстнымъ количествомъ пороха, не разпространяется больше 60 футовъ: и такъ надлежалобъ предположить такое количество сѣры и смолы, которое бы сравнивалось съ обширностію потрясеній; чего принять не можно. Подобіе содвиженій, ежели можно такъ изъясняться, есть другой камень претыканія, о которой разбивается помянутое мнѣніе. Трясеніе чувствовано было въ одно время въ мѣстахъ весьма между собою отдаленныхъ; сіе дѣйствіе не льзя сообразить съ законами движенія, ни слѣдовательно съ причинами дѣйствующими въ подкопахъ...
   И такъ надлежитъ прибѣгнуть къ другому началу, которое, кажется, находится въ стихійномъ и электрическомъ огнѣ, повсюду существующемъ. Повсюду одинаковая дѣйствительность можетъ преодолѣть упорность всѣхъ тѣлъ, составляетъ бытіе упругости воздуха, даетъ водѣ текущее свойство и разпростираніе, проницаетъ въ самыя твердыя вещества, производитъ источникъ свѣта и огня, которой мы видимъ, и переноситъ ежеминутное размноженіе движенія своего на непонятное разстояніе. Однимъ словомъ, хотятъ электрическую силу почитать за главную причину землетрясеній, какъ и другихъ разныхъ и многихъ явленій. Но сія причина, скажешь кто на сіе, крайне таинственна? Пускай такъ; но она не меньше отъ того существуетъ. Не извѣстно еще текущее свойство магнита, а о дѣйствіяхъ его разсуждать не престаютъ.
   Теперь рѣчь идетъ о томъ, какъ отличить знаки, по коимъ бы можно предузнать землетрясеніе: сіи знаки совокуплены были въ плачевномъ разореніи Лиссабона... Засуха и неурожай приводили до крайности Гишпанію и Португалію. Повѣтріе угрожало всей Европѣ изтребленіемъ рода животныхъ самаго полезнаго и нужнаго; Отъ шести мѣсяцевъ продолжались изироверженія горъ въ Англіи и новыя изверженія изъ волкановъ. Паденіе цѣлаго города Квита; всеобщія наводненія, причиненныя необычайнымъ таяніемъ снѣговъ, непорядочныя движенія, и чувствительная отмѣна въ водахъ, великія колебанія воздуха, странные метеоры, земляные дожди, подобные извергаемымъ изъ огнедышущихъ горъ: все сіе предшествовало Лиссабонскому разоренію. Каждой изъ сихъ знаковъ безъ сомнѣнія обоюденъ, ежели является одинъ; но когда всѣ они и въ одно время соединятся, опасно тогда покоиться съ философскою безпечностію. Всѣ животные обитающіе въ воздухѣ, на землѣ и въ водѣ, могутъ также служить вмѣсто предвѣщанія, своимъ безпокойствомъ, или дать примѣръ своимъ побѣгомъ.
   "Физика представляетъ средство для предупрежденія таковыхъ бѣдствій. Можно дѣлать то, что дѣлалось въ одномъ округѣ Персіи, которой, по положенію и свойству своему, подверженъ былъ частымъ землетрясеніемъ. Приуготовляли отверстія для прохода смоляныхъ веществъ, копая ямы или колодези, коими пресѣкалось ихъ сообщеніе. Сіе тоже значитъ, что отвести подкопъ, или учинить его недѣйствительнымъ, и предупредить подорваніе; словомъ Персіане принимали сію предосторожность всегда съ успѣхомъ. Съ давнаго времени копаютъ у насъ колодези и такъ называемыя кишки въ рудникахъ и въ ломняхъ, какъ для спущенія воды, такъ и для изгнанія худаго воздуха. Ежелибъ Римляне разумѣли науку прерывать и отводить подземные пары, они могли бы возпользоваться ею въ окружностяхъ Везувія; и Геркуланумъ, послѣ котораго осталась намъ только память и нѣсколько обломковъ, можетъ быть по нынѣ бы еще стоялъ. Подобнымъ образомъ Лиссабонъ сохранилъ бы двадцать тысячъ жителей и на четыреста тысячъ миліоновъ богатства. И такъ зависитъ отъ Португальцевъ, отъ Гишпанцовъ, и отъ всѣхъ народовъ угрожаемыхъ землетрясеніями, подражать Персіанамъ, и испытать тѣже средства, кои конечно удадутся, ежели мѣстное положеніе позволитъ, то есть ежели подземельные огни не глубоки и не занимаютъ великаго пространства; ибо въ семъ послѣднемъ случаѣ все человѣческое могущество не въ состояніи обуздать сего ужаснаго явленія...
   Едва Португалія нѣсколько оправилась отъ причиненнаго вышеописаннымъ нещастіемъ зла, новое и не меньше пагубное приключеніе ввергло ее въ другія нещастія: я, пишу о заговорѣ противъ особы и жизни Королевской, въ дѣйствіе произведенномъ въ 1758 году.
   3 Сентября въ одиннадцать часовъ въ вечеру, Король возвращался изъ одного загороднаго двора (а другіе утверждаютъ, отъ молодой Графини Атогвіи) имѣя при себѣ одного камердинера. Коляску его окружили три человѣка верьхами. Одинъ изъ нихъ прицѣлился карабиномъ въ Его Величество (другіе говорятъ въ почталіона): но по щастію замокъ осѣкся; а изпужанной почталіонъ началъ скакать во всю пору. Въ сіе время прочіе два человѣка выстрѣлили сзади по коляскѣ, и пробили у нее спину, сдѣлавъ двѣ круглыя дыры, ибо ружьи заряжены были картечами; сами же, думая что Короля, которой только былъ раненъ, убили, поскакали прочь.
   Привезли Его Величество къ лѣкарю его Антонію Соарецу, воспитаннику славнаго Алліота. Стучатся у дверей: въ домѣ думаютъ, что то воры; встаютъ съ боязнію, выходятъ; устрашеный Соарецъ узнаетъ Короля, видитъ его въ крови, разсматриваетъ раны, кои получилъ онъ въ плечо и въ руку, вынимаетъ изъ нихъ пули, кожу, штофъ и полотно; очищаетъ ихъ, увѣряетъ Государя, что нѣтъ опасности, и перевозитъ его во дворецъ.
   Какая горесть въ Королевской фамиліи! Виновники убивства неизвѣстны; дворъ хочетъ оное скрыть, но черезъ два дни весь городъ тѣмъ наполненъ. Стараются съ нацвеличайшею тайною сыскать заговорщиковъ. Ничто не обнажается: никто изъ Лиссабона не уѣзжалъ; кого подозрѣвать? Впрочемъ Короля ли хотѣли убить, или камердинера, думая что онъ одинъ въ коляскѣ? Мнѣнія о томъ различны. Тѣ, кои наиболѣе были свѣдомы, увѣряютъ, что лапали на самаго Монарха, it приписываютъ сіе злопреступленіе крайней его дружбѣ съ Графинею Атогвіею.
   Въ сихъ обстоятельствахъ обнародывается указъ, обѣщающій наилестнѣйшія награжденія тому, кто объявитъ преступниковъ или ихъ сообщниковъ. Вся торговля по морю и по сухому пути запрещается, пока не объяснится сіе великое дѣло: самые Аглинскіе корабли, стоящіе въ портѣ, обязываются не пускаться въ море безъ позволенія Его Величества. Во всѣхъ домахъ чинится строгой обыскъ;' забираются всѣ случившіеся въ оныхъ ружья; сажаются подъ караулъ разнаго званія люди; городъ наполняется уныніемъ; всякой разсуждаетъ; на всѣхъ лицахъ начертанъ страхъ.
   Наконецъ находятъ начальниковъ заговора; берутъ ихъ и оковываютъ въ цѣпи. Главные суть: Герцогъ Авеиръ, Гофмейстеръ Королевскаго дома, фамилія Таворовъ, Графъ Атогвія и пр. Сіи преступники пытаются лѣкарями Инквизиціи, которые одни здѣсь хорошо пытать умѣютъ. Изъ признанія и учиненнаго надъ ними суда оказалось: 1) что Герцогъ Авеиро возненавидѣлъ Короля съ того времени, какъ онъ не согласился на прозьбу его, присоединить къ наслѣднымъ имѣніямъ многія другія, пожалованныя на время и по смерть только управителямъ оныхъ изъ его фамиліи, и за то, что возпротивился онъ браку Маркиза Гувеа, его сына, съ сестрою Герцога Надавала, коего имѣніе хотѣлось ему присовокупить къ своему дому; 2) что сей же Герцогъ Авеиро, возпаляемой духомъ гордости и высокомѣрія, съ удовольствіемъ слушалъ, когда говорили, что не осталось выше для него мѣста, какъ престолъ; 3) что сей вельможа, будучи всегда въ непріязни съ Іезуитами, пока они хорошо при дворѣ принимались, помирился съ ними, сколь скоро они при ономъ милости лишились; 4) что собирая и выискивая всѣхъ недовольныхъ правленіемъ, держалъ съ ними частые совѣты, въ коихъ всегда одинаковое заключеніе было, что не можно учинить нужной въ правленіи перемѣны инако, какъ чрезъ смерть Королевскую.
   "Вовлекли въ сей проклятой заговоръ старую Маркизу Тавору, не смотря на данное ея къ Герцогу отвращеніе, произходящее отъ того, что домъ его бралъ верхъ надъ ея домомъ. Наиболѣе побудило вмѣшаться сію Маркизу то, что не могла она выпросить для мужа своего титула и достоинства Герцога, о которомъ старалась и неусыпно и весьма гордымъ образомъ. Осердясь на отказъ, помирилась она съ Герцогомъ Авеирою, и пристала къ его умыслу. Въ судѣ сказано, что приготовлялась она ко вступленію въ заговоръ постомъ и уединеніемъ подъ управленіемъ Іезуитовъ, и особливо отца Малагриды, и что съ того времени сдѣлалась главною начальницею сего предпріятія. Не трудно ей было привести къ тому и мужа, которымъ совершенно владѣла, равно какъ и всею фамиліею, то есть сыновьями, дочерями, зятемъ и деверями, коихъ всѣхъ склонила къ заговору. Они сложились и собравъ двѣсти сорокъ рублей отдали тремъ злодѣямъ, имѣющимъ убить Короля. Сами же раздѣлились на двѣ засады, дабы, ежели отъ первой Его Величество спасется, погибъ въ другой. но какъ раны принудили его назадъ возвратиться къ лѣкарю въ домъ, то и избѣжалъ онъ благополучно сіи двѣ шайки заговорщиковъ.
   Какъ успѣхъ не соотвѣтствовалъ ожиданію преступниковъ, Герцогъ Авеира взявъ въ руки карабинъ, которой осѣкся, сказалъ съ сердцемъ: "пускай тебя черти возмутъ, когда ты такъ худо мнѣ служишь;, а когда Маркизъ Тавора оказывалъ сомнѣніе о смерти Королевской, тотъ же Герцогъ сказалъ ему сіи слова: "что нужды; ежели онъ не умеръ, то умретъ...
   Я опущу множество другихъ разныхъ обстоятельствъ упоминаемыхъ въ судѣ, а буду говорить только о казни 13 Генваря 1759, то есть, больше четырехъ мѣсяцевъ послѣ произшествія. По приуготовленіи всего нужнаго на площади, приведены на оную въ восемь часовъ по утру два полка конницы и два пѣхоты, и разставлены по улицѣ, гдѣ надлежало итти преступникамъ. Сперва принесена въ портшезѣ Маркиза Тавора. Она на амвонъ взошла съ спокойнымъ лицемъ, и когда привязали ее къ табурету, палачь отрубилъ ей голову. Два ея сына, Графъ Атогвія, зять ея, и нѣсколько слугъ сперва были задавлены, а потомъ члены ихъ разбиты восмью ударами дубины. Маркизъ Тавора, обвиненной тѣмъ, что вовлекъ дѣтей своихъ въ преступленіе, колесованъ живой, и снесъ мученіе, не произнеся ни слова, ни жалобы, ниже малѣйшаго крика. Герцогъ Авеиро, на таковую же казнь осужденной, пришелъ послѣдней, съ непокрытою головою, съ изнеможеннымъ лицемъ, въ отчаяніи; и, когда его колесовали, кричалъ страшнымъ образомъ. Потомъ привязали къ столбамъ тѣхъ, кои въ Короля стрѣляли, и зажгли около ихъ востеръ, въ которой покидали тѣла всѣхъ казненныхъ; и когда оныя сгорѣли, палачь собралъ пепелъ, и бросилъ его въ море. Маркизъ Гувеа, сынъ Герцога Апеиры, обритъ, и сославъ въ Еворсной монастырь. Молодая Графиня Атогвія заключена по приказу Королевскому также въ монастырь, оплакивать несчастій, ^коихъ была причиною.
   Симъ образомъ изтреблены два наилучшіе въ Португаліи дома. Маркизъ Тавора командовалъ въ Индіи, награжденъ былъ честьми и имѣніями, пожалованъ военнымъ Совѣтникомъ, и начальникомъ конницы. Въ часъ казни его, оба полка оборотились къ нему спиною въ знакъ безславія его, потому что онъ былъ ихъ Генералъ. Король, принужденной наказать толикое число знатныхъ преступниковъ, весьма былъ тѣмъ огорченъ, и проливалъ объ участи ихъ горькія слезы. Королева и Королевны во все время казни плакали и стояли на молитвѣ.
   Іезуиты, участвовавшіе въ семъ неслыханномъ злодѣяніи, лишились уже у двора милости по поводу своихъ миссій въ Парагваѣ. Когда Гишпанія уступила Португаліи городъ Сен-Сакреманъ и его округи, обвиняли ихъ, что они противились сему условію, и взбунтовали усадьбы имѣющія перейти подъ Португальскую Державу. Провинція Св. Николая взбунтовалась въ 1751 году; и, ежели вѣрить нѣкоторымъ повѣствованіямъ, вывела въ поле тринадцать тысячъ человѣкъ, подъ командою двухъ Іезуитовъ. Сіе, соединясь съ другими доносами, принудило Лиссабонской дворъ отказать Іезуитамъ являться при немъ, и сдѣлать строгой выговоръ начальникамъ ордена.
   Папа, извѣстясь о таковыхъ жалобахъ, наименовалъ, опредѣлилъ и постановилъ грамотою своею, выданною въ Апрѣлѣ 1758 года, надзирателемъ и исправителемъ общества Іисусова въ Португаліи, Кардинала Салдану. Сей, въ слѣдствіе данной власти, осмотрѣлъ ихъ обители, и объявилъ Іезуитамъ, чтобъ въ три дни отдали ему ключи отъ всѣхъ своихъ магазейновъ, счетныя книги и переписки, и показали свои товары, векселя, записи, и роспись своему недвижимому имѣнію, доходамъ, процентамъ и проч. Въ самое тоже время, Кардиналъ Патріархъ и Архіепископъ Донъ Іозефъ-Мануель Аталаія отнялъ у нихъ власть проповѣдывать и исповѣдывать, оставя только свободу служить обѣдни. Запрещено имъ также навѣщать колодниковъ, и продавать въ народъ изъ своей аптеки лѣкарства.
   Въ сихъ самыхъ обстоятельствахъ случилось ужасное возстаніе на жизнь Королевскую и было причиною описанныхъ казней, Іезуитовъ подозрѣвали, что они хотѣли тѣмъ за с"ібя мстить, и тотчасъ отцы Малагрида, Матосъ и Александръ взяты подъ караулъ, какъ участники злодѣйства. Они не были однако наказаны съ прочими преступниками, или потому что дѣйствительно не такъ были виноваты какъ о нихъ думали, или потому что Португальцы еще мнили по простотѣ своей, что не льзя монаховъ осудить на смерть безъ позволенія Папы. Римской и Лиссабонской дворы долго объ нихъ ссорились, и доходило до опасности, чтобъ Португальцы не свергли Папскаго, ига, какъ то учинили Агличане: но министерство оказывая не меньше твердости какъ снизхожденія, оставило трехъ Іезуитовъ въ тюрмѣ, а прочихъ выгнало изъ королевства. Наконецъ Король отдалъ Малагриду Инквизиціи, какъ еретика и лжепророка; Іезуитъ въ семъ качествѣ осужденъ на сожженіе, а о заговорѣ на Короля и допрашиванъ не былъ.
   Графъ Оекрасъ употребилъ въ пользу обстоятельство приключенія Королевскаго, для утвержденія престола, для утѣсненія дворянства, для униженія духовенства, для уменшенія силы Агличанъ, и для умноженія войска. Ничего не было хуже Португальской арміи до войны 1762 года: едва считалась въ оной десять тысячъ человѣкъ, да и тѣ были больше мужики, нежели, солдаты, безъ мундире въ, безъ оружія, просящіе милостыню; а офицеры ихъ служили за столомъ своимъ полковникамъ. Нынѣ пѣхота изрядно обучена строю, но для войны мало годна, и составляетъ около двадцати шести тысячъ человѣкъ; кавалерія, состоящая изъ двадцати шести эскадроновъ, или четырехъ тысячъ рядовыхъ, имѣетъ превосходныхъ Андалузскихъ и Беирскихъ лошадей. Я не упоминаю уже о мужикахъ, коихъ будетъ тысячъ до ста, и кои хотя служатъ безъ жалованья, но родъ ихъ войны, засады, нечаянныя нападенія весьма опасны. Прибавьте къ сему четыре эскадрона изрядныхъ кирасиръ, полкъ изъ тысячи двухъ сотъ конныхъ и пѣшихъ волонтеровъ, три баталіона артиллеріи и инженерной корпусъ.
   Португальцы имѣютъ Генералъ-Порутчиковъ, Генералъ-Маіоровъ и проч. но нѣтъ у нихъ ни Интендантовъ, ни Штаба, ни Кригсъ-комисаровъ. Гошпитали не на Королевскомъ содержаніи, но пекутся объ нихъ монахи. Арсеналы вообще снабжены худо, а инженерной корпусъ и того хуже. Графъ де ла Липъ, родомъ изъ Нѣмецкой земли, котораго можно почесть возстановителемъ Португальскаго войска, имѣетъ титулъ Генералъ-Капитана, соотвѣтствующей нашему фельдмаршалу.
   Въ землѣ здѣшней больше укрѣпленныхъ мѣстъ, нежели ей нужно, и онѣ не могутъ быть всѣ заняты войсками. Въ главныхъ есть воинскіе гарнизоны, а прочіе стережетъ мѣщанство. Лиссабонской дозоръ мундира не имѣетъ. Дворянъ мало въ службѣ, ибо не всѣмъ даютъ позволеніе. Какъ прежде тиранство и дерзость простирали они до самаго вышняго степени, то Министръ дозволяетъ служить только тѣмъ, кои ему преданы.
   Попеченіе о правленіи не препятствовали г. Помбалю стараться о выстроеніи столицы. Нынѣ сей городъ, считая предмѣстія, имѣетъ около десяти верстъ въ длину по Тагу; но неравность его чинитъ неспособнымъ къ украшенію. Одно только въ немъ хорошее мѣсто, гдѣ предъ симъ стоялъ дворецъ. Теперь тутъ площадь, на которую ведетъ улица Августа, кончащаяся портикомъ. Хотя она и не додѣлана еще, но съ одной стороны лежатъ таможня и арсеналъ, съ другой биржа, а посрединѣ поставлена Королевская статуя. Достальныя мѣста заняты долгими улицами изрядно намощенными, прямыми, съ хорошимъ строеніемъ и одинаковыми домами. Въ Лиссабонѣ хотятъ завести народной садъ, шторой уже и дѣлается. Говорятъ также о построеніи театровъ: ибо обыкновенно содержатъ оныхъ здѣсь три. На одномъ играютъ смѣшныя Италіянскія оперы, а на прочихъ двухъ Португальскія комедіи, по большой части переведенныя съ Французскаго и Гишпанскаго языка. Славной сочинитель музыки, г. Перецъ, знаемой во всей Европѣ за лучшаго музыканта, живетъ въ Португаліи.
   Дабы намѣстить Іезуитовъ, г. Помбаль завелъ въ монастыряхъ въ Лиссабонѣ благородное училище. Основалъ онъ также въ разныхъ частяхъ города и въ провинціяхъ школы съ профессорами, кои зависятъ отъ общаго директора и обучаютъ безденежно по Латинѣ, по Гречески, словеснымъ наукамъ и реторикѣ. Въ Коимбрскомъ университетѣ, наполненномъ хорошими учителями, учреждены верхніе классы.
   Учрежденія, кои написалъ самъ сей Министръ, удивленія достойны и входятъ во всѣ мѣлкости совершеннаго воспитанія. Онъ желалъ, чтобъ сограждане его были ученые, и чтобъ выходили изъ нихъ отличные писатели, могущіе воскресить въ Португаліи свободныя науки. Онъ ни мало не походитъ на тѣхъ обыкновенныхъ людей, кои видя что ученые мужи, которыхъ они изъ зависти называютъ въ насмѣшку авторами, обращаютъ на себя вниманіе народа и честь дѣлаютъ отечеству, стараются оказывать къ нимъ презрѣніе, и тѣмъ болѣе въ разсужденіи ихъ несправедливы, что симъ самымъ авторамъ обязаны всемъ, ежели имѣютъ нѣсколько разума, вкуса и знанія. Впрочемъ Маркизъ Помбаль зналъ, что ученые люди суть самые спокойные, честные, скромные люди; что имъ государство поручаетъ сыскивать начала и причины всѣхъ добродѣтелей; что родясь для просвѣщенія народа, въ ихъ власти состоитъ разпоряжать обычаями вѣка, полагать цѣну дѣламъ, и назначать мѣста людямъ; что они должны быть тѣмъ отважнѣе, что обязаны бороться и съ презрѣніемъ однихъ, и съ глупостію другихъ; но что истинная слава, помрачая противниковъ ихъ, никогда безъ вѣнца не оставляетъ благородныхъ ихъ усиленій; что въ глазахъ просвѣщеннаго разсудка, дарованія разума превышаютъ богатство, чести, рожденіе; что власть ихъ царствуетъ надъ всѣмъ свѣтомъ, и что слава ихъ, преодолѣвая предѣлы полагаемыя гробницею, не знаетъ иныхъ границъ, кромѣ безсмертія.
   Я есмь и проч.

Конецъ
четвертагонадесять Тома.

   

РЕЭCTРЪ

Собственныхъ имянъ и вещей примѣчанія достойныхъ, содержащихся въ семъ четвертомъ-надесять Томѣ.

   Авеиро, городъ
   Агличане
   Адіудовы палаты
   Азамуха, Королева
   Азорскіе острова
             Жители
             Имя
             Имяна
             Статуя
   Аланкверъ, городъ
   Алгарвъ, провинція
             Города
             Имя
   Алентеіо, провинція
             Города
   Алмейда Томасъ
   Алфонсъ Король
   Алфонсъ IV
             V
             VI
   Алфонсъ Генрикецъ
   Андрея Св. рѣка
   Ачіаба, бродяга
   Ангра, городъ
             Жители
             Описаніе
   Анна Лотарингская
   Антоній Іозефъ писатель
   Антоній Падуанскій
   Антонія Св. островъ
   Аньянъ городъ
   Апельсины
   Аполлонія, мысъ
   Аравитская гомь
   Аргуинской заливъ
   Аргуинъ, островъ
             Крѣпость
             Обрѣтеніе
   Армада, гора
   Аскалдаскія бани
   Азорскіе острова, см. Азорскіе
   Ассафатасъ
   Ассаяя плодъ
   Ассоко, городъ
   Атласъ, гора Аттиго, обрядъ
   Ауто, драмы
   Ауто да фе
             Отправленіе
             Предосторожности
   Африка
             Города
             Горы
             Государства
             Жители
             Мысы
             Примѣчанія
             Рѣки
             Славные люди
   Африканцы
             Вѣра
   Бадела, Королевство
   Балсамированіе
   Бамбукское масло
   Бамбукъ, Королевство
             Золото
             Обрѣтеніе
             Правленіе
             Произрастенія
   Баоль, Королевство
   Барра, Королевство
             Обычаи
             Судьи
   Беирская провинція
             Города
             Озеро
   Белемъ, замокъ
             Имя
             Монастырь
   Белемъ, село
             Описаніе
   Берегѣ перешной
   Берегъ Слоновой см. Слоновой берегъ
   Бетанкуры, франц.
   Бетель, деревня
   Билбасъ, островъ
   Бисеръ
   Биссайскіе острова
             Имяна
   Биссао, островъ
             Дворецъ
             Жители
             Король
             Наслѣдство
             Описаніе
             Правленіе
   Биссао, портъ
   Бифетъ, островъ
   Біурта, городъ
   Бой быковъ
             Описаніе
             Разсужденіе
             Тауреадоры
   Бокосъ, островъ
   Большая Канарія, островѣ
             Вино
             Города
             Жители
   Большая рѣка
   Болѣзнь морская
             Дѣйствіе
             Описаніе
             Бонависта, островъ
   Бонбалонъ, инструм.
   Брага, городѣ.
             Архіепископъ
             Епархія
             Приматство условіе
   Браганцской Герцогъ
   Бракъ, достоинство
             Большой
             Малой
   Бужи
   Буксаръ, островъ
   Буламъ, островъ
   Бурну, озеро
   Бурсалы, Королевство
   Бурсальской Король
   Буря морская
   Быки
   Бѣлой мысъ
   Бюсси, островъ
   Ваг-вагъ, муравьи
   Вандалы, народъ
   Вани, Королевство
   Велизарій
   Великій бракъ
             Правосудіе
             Сестры
             Трактаты
   Ветеры, народѣ
             Обычаи
   Вилла-висоза, городъ
   Винцентій Святой
   Винцентія Св. островъ
   Вооли, Королевство
   Гадда
   Газеты
   Галамъ, Королевство
             Города
             Жители
             Обширность
             Торговля
   Галдеръ, городъ
   Галлетъ, островъ
   Гамбра, рѣка
             Доходы
             Жители
             Королевства
             Короли
             Народы
             Невольники
             Торговля
             Устье
   Гарахико, городѣ
   Гаттина, островѣ
   Гвардафу, мысъ
   Гверакіао, трава
   Гвимараенсъ, городѣ
   Описаніе
   Гвинала, озеро
   Гвинея
             Звѣри
             Климатъ
             Произрастенія
   Генрихъ VIII.
   Генрихъ Кардиналъ
   Генсерикъ, Царь
   Гилде, городъ
   Гиріоты, шуты
   Гиръ, островъ
   Гишпанцы
   Гіомрейская Королева
             Исторія
   Говальской Король
   Говинскіе пороги
   Голландцы
   Гомера, островъ
             Козы
   Гонецъ, стихотвор.
   Гомь
             Аравитская
             Сенегальская
             Дерево
             Собираніе
             Употребленіе
   Гореи, адской духъ
   Горей, островъ
             Воздушныя явленія
             Деньги
             Звѣри
             Имя
             Королевства
             Муравьи
             Опытъ надъ рыбою
             Положеніе
             Рыбы
             Торговля
   Григри
   Гріель, островъ
   Гуанхи, народъ
   Гумель, городъ
   Гуя, городѣ Дамель
   Дезембарго до Пацо
             Совѣтники
   Денисъ I.
   Діегъ де Силва
   Добровидной островъ
   Доброй надежды мысъ
   Донъ
   Донъ Антоній
             Исторія
   Донъ Жуанъ Австрійской
   Донъ Лудовикъ
   Донъ Севастіанъ
             Исторія
   Доремуръ, островъ
   Драконова кровь
             Дерево
   Драманетъ, городъ
             Торги
   Дурэ, рѣка
   Дѣйствіе вѣры
   Ебора, городъ
   Екстраваганты
   Елвасъ, городъ
   Еммануилъ, Король
   Естрамадура, провинція
             Города
             Монастырь
   Естремосъ, городъ
   Жалофы, народъ
   Жамо-фортъ
             Исторія
   Жананены
   Желѣзной островъ
             Дерево
             Меридіанъ
   Жиды
   Жиромонъ, плодъ
   Жоаръ, контора
   Замбеіе, рѣка
   Зеленаго мыса острова
             Климатъ
             Отрѣшеніе
             Произрастенія
             Торговля
             Число
   Зеленой мысъ
             Имя
             Описаніе
   Зеленые острова
   Землетрясенія
             Догадки
             Описаніе
             Предзнаменованія
             Причины
             Размышленія
             Слѣдствія
             Средства
   Змѣи
   Ингербелъ, городъ
   Ингринъ, деревня
   Инесъ де Кастро
             Исторія
             Трагедія
   Инквизиція
             Власть
             Забираніе имѣнія
             Начало
             Палаты
             Первой Инквизиторъ
             Фигуроны
   Ирена Св.
   Искры на морѣ
   Иссини, рѣка
   Иссинойцы, народъ
             Домы
             Клятвы
             Нравы
             Образъ
             Обычаи
             Иссинское Королевство
             Дворяне
             Жители
             Король
             Обычаи
             Описаніе
             Похороны
             Правленіе
             Столица
             Торговля
   Иссинской Король
             Аудіенціи
             Дворецъ
             Жены
             Столица
   Іезуиты
             Изгнаніе
   Іоанна Св. островъ
   Іонаннъ I.
   Іозефа Св. крѣпость
   Іона Пророкъ
   Кавилаонъ, село
             Фабрики
   Каенъ, Королевство
   Каіорское озеро
   Каіорской Король
             Аудіенціи
             Войско
             Дворецъ
             Жены
             Имя
             Могущество
   Каіоръ, королевство
             Деньги
             Описаніе
   Калде
   Калебасникъ, дерево
   Камариспіасъ
   Камбо, Королевство
   Камерера-мора
   Канарейки, птицы
   Канарія большая, островъ
   Канарскіе острова
             Балсамированіе
             Виноградъ
             Вѣра
             Города
             Жители
             Жрецы
             Имя
             Исторія
             Муміи
             Обрѣтеніе
             Произрастѣнія
             Птицы
             Столица
             Число
   Канарское вино
   Кантеръ, Королевство
   Канюра
   Карвало, см. Помбаль
   Кардамонъ
   Кардеръ, собраніе
   Картезій
   Карѳагеняне
   Каскаесъ, городъ
             Маркизатство
             Долина
             Исторія
             Положеніе
   Каснабакъ, островъ
   Кассегутъ, островъ
   Кассонское Королевство!
   Кахаэ, городѣ
             Бродяги
             Женщины
             Жители
             Ревность
             Рѣка
   Кваквы, народъ
             Женщины
             Нравы
             Торговля
   Кведа
   Квелусъ
   Квинтасы
   Квоясы, народъ
             Женщины
             Обряды
             Обычаи
   Кобаширъ
   Коимбра, городъ
             Жители
             Монетной дворъ
             Описаніе
             Нравы
             Университетъ
   Компаньонѣ, франц.
   Компасы, народъ
   Конимбрѣ, городъ
   Константій, Импер.
   Корво, островъ
             Статуя
   Кордеиро, стихотв.
   Коррежидоры:
   Красной грунтъ
   Кропина, Королевство
   Крузада монета
   Куску, пища
   Лагосъ, городъ
   Лагуна, городъ
             Озеро
   Ламего, городъ
   Ламоттъ, стихотв.
   Ланцеропіа, графство
   Львы, звѣри
             Описаніе
   Леирія, городъ
   Летучія рыбы
   Ливры, деньги
   Лиссабонъ, городѣ
             Адмиралтейство
             Академіи
             Братствы
             Видъ
             Водохранилище
             Вороты
             Выстроеніе
             Галера
             Дворецъ
             Домъ невольниковъ
             Дамы
             Жители
             Загородные домы
             Замокъ
             Зданія
             Землетрясенія
             Имена
             Капуцины
             Климатъ
             Крѣпость
             Монастыри
             Мясные ряды
             Наемъ домовъ
             Нечистота
             Описаніе
             Освѣщеніе
             Основаніе
             Патріархъ
             Площади
             Покровитель
             Полиція
             Положеніе
             Портъ
             Празіники
             Приказы
             Пушка
             Разореніе
             Ратуша
             Рынокъ
             Скотобойня
             Таможня
             Трактиры
             Укрѣпленія
             Холмы
             Церкви
   Лошади
   Лудовика Св. островъ
             Городъ
             Губернаторъ
             Жители
             Крѣпость
             Описаніе
   Лузитанія
   Люціи Св. островъ
   Мавры
   Магелланъ
   Магера, островъ
   Мадера, вино
   Мадера, островъ
             Вино
             Города
             Жители
             Обрѣтеніе
             Обычай
             Столица
   Майской островъ
             Соль
   Макатонъ
   Макая, деревня
   Макона, область
   Малагетта, перецъ
             Имя
   Малагетта, берегъ
             Женщины
             Звѣри
             Имя
             Климатъ
             Народы
             Описаніе
             Произрастенія
             Училища
   Малагрида, Іезуитъ
   Малой бракъ
   Малтійскій Орденъ
   Мальвоазія, вино
   Мандинги, народъ
   Мандингосы
             Браки
             Вѣра
             Женщины
             Идолъ
             Король
             Невольники
             Обычаи
             Попы
             Совѣты
             Стихотворцы
             Торговля
   Манканетъ
   Манхико, городъ
   Марабу
             Власть
             Должности
             Принятіе
   Мариготы, рѣки
   Маріи Св. мысъ
   Марокъ
   Маттосъ, стихота.
   Маффра
             Дворецъ
   Монастырь
   Мацедо, писатель
   Мезураду, Королевство
             Мысъ
             Рѣка
   Мекинецъ, городъ
   Мелло, стихотвор.
   Менажъ, островъ
   Меридіанъ
   Мино, рѣка Митомба
   Монахи
   Мондего, рѣка
   Монте, мысъ
   Морская болѣзнь
   Мортодамъ
   Морфиль, кость
             Островъ
   Мулатры
             Начало
   Мумбо-Юмбо, идолъ
             Братство
   Муміи
   Муравьи
   Мысъ Луны
   Нассау, крѣпость
   Нигеръ, рѣка
   Николая Св. островъ
   Нилъ, рѣка
   Новые Христіане
   Обезьянинъ хлѣбъ, дерево
   Обезьяны
   Обрѣзаніе
   Огненной островъ
   Огненной столбъ
   Озеро Серерское
   Оливелласъ, монастырь
   Олиссипо, городъ
   Опорто
   Опыты надъ рыбою
   Оранжъ, крѣпость
   Орашава, городѣ
   Орденъ меча Христа
   Орхелъ, трава
   Островъ Слоновой кости
   Палма, дерево
   Палма, островъ
             Вино
             Городъ
   Палмовой городъ
   Палмовой мысъ
   Палмовое вино
   Паніа Фули, озеро
   Патріархъ Португ.
             Доходы
             Кареты
             Начало
             Одежда
             Почести
             Установленіе
   Пеликанъ, птица
   Первой Меридіанъ
   Перейра, писат.
   Перешной берегъ
   Пиковъ островъ
             Вины
             Гора
   Полоса, цѣна
   Помбаль, Маркизъ
             Исторія
             Похвала
             Сочиненія
   Помпіоны, плодъ
   Пироги Говинскіе
   Портендикъ, замокъ
   Порто, городѣ
             Берегъ
             Бунтъ
             Вины
             Епископъ
             Зданія
             Монастыри
             Описаніе
             Расправы
   Португалія
             Ауто-да-фе
             Богословія
             Бой быковъ
             Виноградъ
             Войско
             Вѣра
             Газеты
             Гербъ
             Города
             Дворянство
             Деньги
             Зависимость отъ Агличанъ
             Заговоръ
             Загородные домы
             Землетрясенія
             Имена
             Исторія
             Карнавалъ
             Климатъ
             Консулы
             Краснорѣчіе
             Крѣпости
             Медицина
             Монастыри
             Монахи
             Монетной дворъ
             Мореходство
             Морская сила
             Наслѣдство
             Науки
             Нынѣшнее состояніе
             Ордены
             Патріархъ
             Писатели
             Портъ
             Правознаніе
             Правосудіе
             Приказы
             Приматство
             Провинціи
             Произрастенія
             Путешествія
             Расправы
             Рудники
             Рыба
             Рѣки
             Сады
             Свадьбы
             Система
             Стихотворство
             Судьи
             Супружество
             Театръ
             Торговля
             Тюрмы
             Университетъ
             Училища
             Фабрики
             Фидалги
             Философія
             Ходы 17
             Число жителей
             Языкъ
   Португалки
             Нравы
             Образъ
             Обхожденіе
             Одежда
             Поведеніе
             Уборы
             Уединеніе
   Португальской Король
             Аудіенціи
             Великолѣпіе
             Власть
             Дворцы
             Дворъ
             Королевинъ
             Доходы
             Королева
             Министръ
             Образъ жизни
   Придворные
   Португальцы
             Бѣдность
             Набожность
             Обряды
             Обычаи
             Одежда
             Пища
             Ревность
             Свойство нрава
             Ученость
   Португальцы Мулатры
             Начало
   Пріятной островъ
   Птичей островъ
   Пуритане
   Расинъ, писатель
   Рейсы, деньги
   Рекинъ, морсхой звѣрь
             Имя
             Ловля
   Рибеира Гранде, городъ
   Римляне
   Ришелье, Кардиналъ
   Ріалео, городъ
   Ріо-гранде, рѣка
   Ріо-фриско, рѣка
   Руссіе, площадь
   Руфиско, городъ
             Женщины
             Жители
             Положеніе
   Рыбы летучія
   Сааведра, Гишп.
   Солва-терра:
   Салумъ, Королевство
             Король
   Санглетъ
   Санжалы, Королевство
   Санта-круцъ, городъ
   Сантаренъ
   Санъ-яго, городъ
             Монастыри
             Положеніе
   Санъ-яго, островъ
             Величина
             Города
             Дворяне
             Жители
             Правленіе
             Столица
             Торговля
   Санъ-яго, портъ
   Саранча
   Сарацины
   Сбіеры
   Свѣжая рѣка
   Севастіанъ Король
   Сенегальская гомь
   Сенегальская компанія
   Сенегальской островъ
   Сенегаль, берегъ
             Вѣра
             Домы
             Жители
             Жрецы
             Звѣри
             Змѣй
             Королевства
             Короли
             Наслѣдство
             Невольники
             Обрѣтеніе
             Обычаи
             Пища
             Произрастенія
             Рѣки
             Трактаты
             Языки
   Сенегалъ, рѣка
             Берега
             Вершина
             Имена
             Описаніе
             Острова
             Пороги
             Теченіе
             Устье
   Сен-жоржъ, островъ
   Сен-жюліень, крѣпость
   Сент-лоранъ
   Сен-мишель, островъ
   Сен-сакреманъ, городъ
   Сент Марія, островъ
   Сент-онжь, писатель
   Серебреной рожекъ
   Серерское озеро
   Сереры народъ
             Независимость
             Нравы
   Сестра, Королевство
             Воины
             Дворецъ
             Женщины
             Жители
             Имя
             Произрастенія
   Селенія
   Столица
   Сестра, рѣка
   Сестрской Король
             Аудіенція
             Власть
             Дворецъ
             Дѣти
             Одежда
   Сетубаль, городъ
   Сильва, городъ:
   Синъ, Королевство
   Сиратинъ
   Сіерра-Леона, рѣка
             Жилища
             Жители'
             Имя
   Слоновой берегъ
             Имя
             Народы
             Обычаи
             Обширность
             Пища
             Рѣки
   Слоны
   Снѣгъ
   Собаки
   Соколы
   Соленой островъ
   Соль
   Соръ, деревня
             Островъ
             Степь
   Стрельская гора
   Стрельское озеро
   Струпы, птицы.
   Струфокамилъ птица
             Ловля
             Мясо
             Описаніе
             Перья
   Счастливые острова
   Тавила, городъ
   Тагримъ, рѣка
   Тагъ, рѣка
   Тамариндъ, дерево
   Тауреадоры
   Телда, городъ
   Тенерифской Пикъ
             Описаніе
   Тенерифъ островъ
             Вино
             Гора
             Города
             Климатъ
             Пристани
             Столица
   Терцера, острова
             Имя
             Столица
   Терцерскіе острова
   Табаенское игуменство
             Библіотека
   Тинто, вино
   Томани, Королевство
   Томаръ, городъ
   Томбутъ
   Трава чудная
   Трастамаръ Графъ
   Трясунъ рыба
   Туабо, городъ
   Турки
   Уалофы, народъ
   Владѣльцы
             Почтеніе
   Устрицы
   Фалеме, рѣка
   Фаримъ
   Фаро, городъ
   Фаяль, дерево
   Фаяль, островъ
             Вино
             Гора
             Жители
             Имя
             Климатъ
   Фелукскіе пороги
   Фениніяне
   Фидалгосъ
   Фигуроны
   Филиппа Св. островъ
             Гора огнедышущая
   Филиппѣ II.
             IV
   Фламандскіе острова
   Фламандцы
   Флоръ, островъ
   Фолгаръ, пляска
   Фоніа. Королевство
   Фрагозо, стихотв.
   Французской заливъ
   Французы
   Фуерта Вентура
             Городъ
             Островъ
             Птицы
   Фулиское Королевство
             Жители
             Обширность
   Фулиской Король
             Аудіенція
             Балъ
             Владѣнія
             Войско
             Выходъ
             Дворецъ
             Наслѣдство
             Образъ жизни
             Правосудіе
             Столица
   Фулисы, народъ
             Нравы
             Образъ
             Упражненія
   Фуншаль, городъ
             Жители
             Описаніе
             Пища
   Цинтра гора
             Городъ
   Черная рѣка
   Чертовъ котелъ
   Чувствительная трава
   Шомбергъ, Графъ
   Ягра, Королевство
   Яка
   Ямарровъ
   Яни
   Янина
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru