Ла-Порт Жозеф
Всемирный путешествователь, или Познание Стараго и Новаго света... Том двенадцатый

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Le voyageur françois, ou la connoissance de l`ancien et du nouveau monde.
    Перевод Якова Булгакова.
    Письма 140--142. Парагвай;
    Письма 143--144. Брезилія;
    Письма 145--146. Африканскіе острова;
    Письма 147--149. Абиссинія;
    Письма 150. Нигриція;
    Письма 151. Мономатапа.

ВСЕМИРНЫЙ
ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ,
или
ПОЗНАНІЕ
СТАРАГО и НОВАГО СВѢТА,
то есть:

ОПИСАНІЕ
всѣхъ по сіе время извѣстныхъ земель въ четырехъ частяхъ свѣта,
содержащее:
каждыя страны краткую исторію, положеніе, города, рѣки, горы, правленіе, законы, военную силу, доходы вѣру, ея жителей, нравы, обычаи, обряды, науки, художествы, рукодѣлія, торговлю, одежду, обхожденіе, народныя увеселенія, доможитіе, произрастенія, отмѣнныхъ животныхъ, звѣрей, птицъ, и рыбъ, древности, знатныя зданіи, всякія особливости примѣчанія достойныя, и пр.

изданное
Господиномъ Аббатомъ де да Портъ,

а
на Россійскій языкъ
переведенное съ Французскаго.

ТОМЪ ВТОРЫЙНАДЕСЯТЬ.

Въ Санкт-Петербургѣ,
Въ типографіи И. Глазунова, 1805 года.

   

ОГЛАВЛЕНІЕ
Писемъ, содержащихся въ семъ второмнадесятъ томѣ.

   140. Парагвай.
   141. Продолженіе Парагвая.
   142. Конецъ Парагвая.
   143. Брезилія.
   144. Конецъ Брезиліи.
   145. Африканскіе острова.
   146. Конецъ Африканскихъ острововъ
   147. Абиссинія.
   148. Продолженіе Абиссиніи.
   149. Конецъ Абиссиніи.
   150. Нигриція.
   151. Мономатапа.
   

ВСЕМІРНЫЙ ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ.

ПИСЬМО CXL.

Парагвай.

   Я употребилъ, Государыня моя, первые часы пребыванія моего въ Буеносъ-Айресѣ, на собраніе изъ разныхъ повѣствованій главныхъ обстоятельствъ обрѣтенія Парагвая. Отыскивалъ я особливо старинныя преданія; вопрошалъ древніе памятники; разговаривалъ съ коренными жителями; слушалъ даже басни, коимъ крайнее легковѣріе Гишпанцовъ подаетъ вѣру, и кои не хотѣлъ отвергнуть, ибо всегда мелькаетъ между ними нѣкоторая истинна.
   Діацъ де Солисъ, Кастильской кормчій, приведенъ былъ нечаяннымъ случаемъ къ устью рѣки Де-ла-Платы. Онъ пустился вверьхъ по ней въ шлюбкѣ, и усмотрѣлъ Индѣйцевъ, призывающихъ его къ себѣ. Обманутъ будучи сими неосновательными доказательствами дружбы, присталъ онъ къ берегу съ малымъ числомъ людей, и не примѣтилъ того, что чѣмъ болѣе приближался, тѣмъ варвары скорѣе удалялись. Наконецъ заманили они его въ близь лежащій лѣсъ, въ конторой вошелъ онъ почти одинъ, а они тотчасъ пустя тучу стрѣлъ, положили его мертваго на землю, и побили человѣкъ двенадцать изъ его провожатыхъ. Индѣйцы его раздѣли, развели большой огонь, изжьрили, и съѣли при глазахъ тѣхъ, кои оставались въ шлюбкѣ, или спасая жизнь въ оную возвратились. Симъ послѣднимъ нѣчего было дѣлать, какъ поспѣшать на корабль и возвратиться въ Гишпанію.
   Нѣсколько Португальцевъ, вошедшіе въ Парагвай чрезь Брезилію, не щастливѣе ихъ были; но сіи печальные припадки не воспрепятствовали Себастіану Каботу отправиться десять лѣтъ спустя, съ пятью Гишпанскими кораблями, продолжать сіе открытіе. Онъ вступалъ, какъ Солисъ, по рѣкѣ Платѣ. Мимоходомъ скажу я, что сія рѣка есть наивеличайшая изо всѣхъ извѣстныхъ, и что мало рѣкъ, въ кои бы входъ былъ труднѣе, и въ коихъ бы приключилось больше кораблекрушеній. Но сей причинѣ путешествующіе дали ей имя ада мореплавателей; но въ награжденіе вода въ ней очень хороша и здорова. Сверьхъ того, имѣетъ она, сказываютъ, чудное качество, дѣлать голосъ такъ чистымъ, что тотчасъ можно узнать, кто изъ нея пьетъ; но ежели перестанетъ ее употреблять, то и голосъ мало но малу теряется. Выходитъ она изъ вершины своей не подъ именемъ Дела-Платы, а беретъ начало изъ Ксараискаго озера подъ названіемъ Парагвая; что значитъ увѣнчанная вѣка, какъ бы оное озеро составляло ея вѣнецъ. Ежегодно наполняешь она земли на нѣсколько верстъ: и во время сего разлитія, жители съ имѣніемъ своимъ вбираются въ лодки, и въ нихъ живутъ, пока не возвратится она въ свои предѣлы. Впрочемъ течетъ съ такимъ стремленіемъ, что въ весьма большомъ разстояніи отъ устья вода въ морѣ прѣсна. Ежели и теряетъ имя свое, соединяясь съ ла-Платою, но тѣмъ награждается, что даетъ его великому пространству земли, ограничивающемуся на востокъ Брезиліею, на западъ Хили, на полдень Магелланикою, а на сѣверъ Амазонскою рѣкою.
   Каботъ построилъ двѣ крѣпости въ Парагваѣ, посадилъ въ нихъ нѣсколько Гишпанцовъ, и возвратился въ Европу. Сказывали мнѣ, по поводу одной изъ сихъ крѣпостей, что начальствовавшій въ ней Офицеръ, имѣлъ весьма пригожую жену, по имени Миранду, въ которую одинъ сосѣдній Кацикъ влюбился, и намѣренъ былъ увезть. Онъ выбралъ къ сему время, когда мужа не было дома, и взявъ шайку Индѣйцевъ, напалъ на крѣпость, зажегъ ее, побилъ гарнизонъ, но самъ погибъ въ сраженіи. Въ крѣпости оставалась одна нещастная Миранда, съ четырмя женщинами и нѣсколькими ребятами. Они всѣ были перевязаны и отведены къ Сирипѣ, брату и наслѣднику Кацика. При видѣ прекрасной Гишпанки, Сирипа заразился любовію, которая была столь пагубна его брату. Онъ взялъ себѣ ее одну изо всѣхъ плѣнныхъ, и объявилъ, что съ того времени она будетъ повелительницею въ его домѣ. Миранда отвѣтствовала словами, могущими привести его въ вроешь, надѣясь скорою смертію спасти честь свою и невинность; но въ томъ ошиблась; отказъ ея умножилъ въ Сиринѣ къ ней почтеніе, и еще сильнѣе воспалилъ страсть.
   Между тѣмъ Гишпанской Офицеръ узнавъ, что жена его у Кацика, бросился ее искать. Влюбленный Сирина, увидя милаго мужа, вышелъ изъ себя, велѣлъ его привязать къ дереву и предать смерти стрѣлами. Готовились уже исполнишь его волю, какъ Миранда обливался слезами, бросилась на колѣни передъ варваромъ, и обезоружила сего бѣшенаго и ревниваго любовника. Офицеръ былъ отвязанъ, и получилъ позволеніе видаться изрѣдка съ женою, съ тѣмъ договоромъ только, чтобъ не пользовался правомъ супружества.
   Кацикъ имѣлъ жену, которая влюбилась въ Гишпанца, и которую собственная своя корысть заставляла присматривать за поведеніемъ обоихъ супруговъ. Она ихъ застала однажды спящихъ вмѣстѣ, и тотчасъ дала знать Сирипѣ. Онъ побѣжалъ къ нимъ, и своими глазами въ томъ увѣрился. Въ первомъ движеніи ярости, удовлетворилъ онъ больше ревнивости своей жены, нежели собственной; осудилъ на сожженіе Миранду, а мужа на разстрѣляніе. Они оба испустили духъ смотря другъ на друга, въ чувствованіяхъ достойныхъ ихъ любви и добродѣтели. Хотя сія повѣсть и представлена совершеннымъ романомъ, но увѣряютъ, что со стороны истинны ни мало не теряетъ.
   Гишпанцы, отчаиваясь удержаться въ сей странѣ противъ жителей, коихъ вѣроломство Кастильское чинило непримиримыми ихъ врагами, вознамѣрились ее оставить, и нѣсколько лѣтъ пропустили, не помышляя о новыхъ на Парагвай попыткахъ. Но въ 15З5 году Карлъ V вознамѣрился завести селенія, и повелѣлъ чинить преогромныя пріуготовленія. Донъ Педръ Мендозъ, подчашій его, объявленъ начальникомъ предпріятія. Императоръ наименовалъ его Губернаторомъ и Генералъ-Капитаномъ всѣхъ странъ, кои найдутся до самаго южнаго моря, съ тѣмъ, чтобъ Мендозъ перевезъ туда въ два поѣзда тысячу человѣкъ съ оружіемъ и пропитаніемъ на годъ; чтобъ завелъ селенія въ мѣстахъ, кои почтетъ способными, и чтобъ все сіе исполнилъ на свои деньги. Въ Кадиксѣ вооруженъ флотъ, состоящій изъ четырнадцати судовъ; а таковыя пріуготовленія, соединясь съ разсказами о богатствѣ Парагвая, привлекли туда людей самой высокой породы. Первое вооруженіе, долженствовавшее состоять изъ пяти сотъ человѣкъ, составилось больше нежели изъ тысячи двухъ сотъ, въ числѣ коихъ было тридцать знатныхъ господъ, и между прочими братъ Святой Терезіи: словомъ, никогда предпріятіе на Новой Свѣтъ не сбиралось съ большимъ шумомъ: ни одно Гишпанское селеніе не можетъ похвастать столь великими именами въ числѣ своихъ основателей. Примѣчанія достойно объявленіе, учиненное Императоромъ Мендозѣ, что онъ на совѣсть его складываетъ всѣ тягости и несправедливости, кои будутъ учинены Индѣйцамъ. "Наилучшія дѣйствія побѣдителей Америки, говорилъ онъ, осквернены мучительствомъ. Ежели завоеванія ихъ приводятъ въ удивленіе, то еще больше безчеловѣчія ихъ возбуждаютъ негодованіе. Первыя были чудеса отваги, послѣднія бездна тиранствъ. Обращеніе сихъ новыхъ народовъ наибольше лежитъ у меня на сердцѣ, и я никого не пощажу по сему дѣлу. Я не мечемъ хочу пріобрѣсть подданныхъ, но тихостію и склоненіемъ, какъ, единымъ способомъ, могущимъ загладить, гоненія первыхъ завоевателей Мексики и Перу."
   По многихъ злополучныхъ приключеніяхъ, флотъ Мендозы прибылъ къ островамъ Св. Гавріила, лежащимъ посреди рѣки Де-ла-Платы. Губернаторово мнѣніе было завесть въ семъ краѣ первое селеніе. Онъ послалъ выбрать безопасное и выгодное мѣсто. Нашли оное на мысѣ, выдающемся въ рѣку, на западномъ берегу, верстахъ въ двухъ стахъ пятидесяти отъ устья. Мендозъ тотчасъ начертилъ тамъ планъ города, который названъ Буеносъ-Аиресъ (хорошій воздухъ), по тому что дѣйствительно воздухъ былъ очень здоровъ. Каждой принялся за дѣло, и въ скоромъ времени всѣ имѣли, гдѣ жить. Таково есть начало главнаго города сей страны, хотя столицею въ ней Успѣніе. Сія была заложена, два года спустя, на рѣкѣ Парагваѣ, верстъ тысячу выше Буеносъ-Аиреса. Началась она небольшою крѣпостцою и въ скоромъ времени учинилась большимъ городомъ. Лежитъ въ одинаковомъ разстояніи отъ Перу и отъ Брезиліи; но Буеносъ-Аиресъ служитъ вмѣсто ключа и средоточія торговли, отправляемой въ сихъ странахъ.
   Вскорѣ примѣчено, что природные жители не благосклонно взирали на поселеніе чужестранцевъ у себя въ сосѣдствѣ. Когда хотѣли достать припасовъ, надобно было съ ними воевать, и Гишпанцы не всегда были въ выигрышѣ. Одинъ нарочитой сихъ послѣднихъ отрядъ побитъ со многими знатными людьми, а за симъ послѣдовалъ крайній голодъ въ Буеносъ-Аиресѣ. Какъ опасно было пріучить невѣрныхъ проливать Христіянскую кровь; то Губернаторъ запретилъ подъ смертною казнію выходить изъ города; а опасаясь, чтобъ голодъ не заставилъ нарушить сего закона, разставилъ повсюду караулъ, приказавъ стрѣлять по тѣмъ, кто вздумаетъ пройти. По сему случаю разсказываютъ чудное приключеніе одной Гишпанской женщины, называемой Мальдоната. Я напишу оное по словамъ ея земляковъ, но не могу не показать небольшаго сомнѣнія, хотя оно засвидѣтельствовано и приказнымъ порядкомъ.
   Сія женщина прокралась мимо караульныхъ, и долго шатавшись по полю, увидѣла пещеру, гдѣ хотѣла скрыться. Въ ней нашла она львицу, которой, что походитъ на правду, весьма испужалась: но привелъ ее нѣсколько въ себя ласковой пріемъ звѣря, хотя она по томъ уже и узнала, что чинилось то недаромъ. Львица была брюхата, при самомъ часѣ родинъ, чувствовала крайнюю боль, и не могла разродиться. Мальдоната представила ей тотчасъ свои услуги, и не безъ успѣха. Львица, щастливо отъ бремени освободившаяся, удвоила ласку къ своей благодѣтельницѣ, да и тѣмъ еще не хотѣла окончить благодарности. Она всякой день ходила искать, чѣмъ жить, и всегда клала у ногъ сей женщины дневное пропитаніе. Сіе до тѣхъ поръ продолжалось, пока дѣти ее удерживали въ пещерѣ; сколь же скоро ихъ вывела, Мальдоната принуждена была сама помышлять о исканіи пищи. Она спустя нѣкоторое время, попалась въ руки Гишпанцамъ, кои въ наказаніе за ослушаніе, привязали ее къ дереву и оставили, не сомнѣваясь, что звѣри ее разорвутъ. Два дни спустя пошли смотрѣть, что съ нею сдѣлалось; но удивились, когда увидѣли, что она жива, хотя и окружена титрами, кои не смѣли къ ней приближиться. Львица, узнавшая ее, лежала при ногахъ ея со львятами, и не давала другимъ звѣрямъ дѣлать ей зла. По приближеніи Гишпанцовъ, отошла она на нѣсколько шаговъ, чтобы дать имъ свободу отвязать ея благодѣтельницу. Они примѣтили, что когда хотѣли ее вести съ собою, сіе животное много къ ней ласкалось, и оказывало печаль, что съ нею разстается. Губернаторъ подумалъ, что не у чинясь жесточае и самыхъ львовъ, не можетъ не простить сей женщинѣ. Первой сею приключенія писатель клянется, что слышалъ его это всѣхъ, и отъ самой Мальдонаты.
   Жители Буеносъ-Аирескіе, не будучи въ состояніи заставить сосѣдей себя уважать, принужденными нашлись оставишь на время сей городъ, и убраться въ Успѣніе. По томъ, дабы приласкать Индѣйцовъ и дать имъ высокія мысли о Христіанскомъ законѣ, въ которой старались ихъ обратить, вздумали сдѣлать большой ходъ, при которомъ всѣ Гишпанцы долженствовали присутствовать съ голыми плечами, и имѣть плеть въ рукѣ для бичеванія. Они пригласили къ сему празднику дикихъ сосѣдовъ, коихъ, сказываютъ, пришло до восьми тысячъ. Какъ они нимало Кастиланцовъ не любили, то и собрались въ надеждѣ найти случ. и сбыть съ рукъ сихъ пришельцевъ, которые день ото дня становились имъ несноснѣе. Въ самую ту минуту, какъ ходъ имѣлъ начаться, одна Индіянка, любящая нѣкотораго знатнаго Гишпанца, и знавшая про заговоръ, вошла въ покой къ любовнику, коимъ до того имѣла причину хвалиться Онъ шелъ уже въ убранствѣ бичующагося, и она со слезами говорила ему, что идетъ онъ на свою погибель, и открыла ему заговоръ. Гишпанецъ далъ о томъ знать Губернатору, а сей повелѣлъ тайно всѣмъ жителямъ вооружиться и притворяясь, будто бы свѣдалъ, что Ялиги, общіе Индѣйцамъ и Кастиланцамъ непріятели, шли учинить на нихъ нападеніе, велѣлъ позвать главныхъ начальниковъ заговора къ себѣ, для соглашенія о томъ, что дѣлать въ столь важномъ случаѣ. Они собрались, ни малаго не имѣя подозрѣнія; а какъ скоро входили къ Губернатору, то ихъ вязали и запирали каждаго особо. Когда всѣ были такимъ образомъ перехватаны, объявилъ онъ имъ, что знаетъ о ихъ намѣреніи, и вслѣдъ ихъ повѣсить предъ всею толпою собравшихся около города Индѣйцовъ. Сей народъ, видя Христіянъ вооруженныхъ, не только не отважился волноваться, но и явно признался, что они заслужили смерть. Къ сему прибавили они, что ежели съ ними поступятъ милостиво, то дадутъ женъ Кастиланцамъ, кои оныхъ не имѣютъ; и сіе предложеніе принято. Индіанки были плодущи и сноснаго нрава, а сіе и понудило многихъ Гишпанцовь въ слѣдующія времена вступать въ подобные союзы. Иные женились на Негрянкахъ, отъ чего произошло множество Метифовъ и Мулатровъ, нынѣ населяющихъ всѣ здѣшнія провинціи. Вы уже видѣли, Государыня моя, что любовь всегда помогала Европейцамъ въ ихъ предпріятіяхъ въ Новомъ Свѣтѣ.
   Донъ Педръ Мендозъ, проживъ два года въ Парагваѣ, возвратился въ Гишпанію, ибо тамъ его не любили. Онъ умеръ на дорогѣ, и Императоръ Карлъ V на его мѣсто назначилъ Дона Алвара де Веру, наидобродѣтельнѣйшаго человѣка во всей Кастиліи. Въ наставленіяхъ предписано ему было, не терпѣть, особливо въ провинціи его, стряпчихъ и прокуроровъ; ибо ничто такъ не вредно благоденствію селеній, какъ отродіе сихъ людей. Императоръ повелѣлъ такожь не отнимать ни у кого вольности возвращаться въ Европу, прибѣгать къ его правосудію и писать къ нему. Онъ далъ прощеніе всѣмъ тѣмъ, кои во время Буеносъ-Аирескаго глада ѣли человѣческое мясо, что со многими случилось, и они, избѣгая наказанія, ушли къ дикимъ.
   Новый Губернаторъ тѣмъ началъ, что собралъ въ успѣніе всѣхъ поповъ и монаховъ, и объявилъ имъ Императорскимъ именемъ, что Его Величество возлагаетъ на ихъ совѣсть все относящееся до размноженія Вѣры въ сихъ невѣрныхъ земляхъ; обѣщалъ имъ помогать всею своею властію; и исправя многіе непорядки, вкравшіеся въ поведеніе королевскихъ чиновниковъ, прилѣпился главнѣйше къ приласканію Индѣйцевъ и удержанію ихъ въ союзѣ съ Гишпанцами. Гвараны, обитающіе на восточномъ берегу рѣки Урагиля, были первые и вѣрнѣйшіе подданные сей державы. Они великую помощь подавали Дону Алвару въ разныхъ войнахъ, кои онъ принужденъ былъ начать съ другими исподоль поводливыми народами, и коихъ не могъ покорить безъ оружія. Губернаторъ многихъ обратилъ къ себѣ тихостію и ласковымъ пріемомъ; но между тѣмъ какъ укрощалъ дикое сердце варваровъ, отъ Гишпанцовъ терпѣлъ все, что зависть и ненависть могутъ породишь наижесточайшаго. Королевскіе чиновники, коимъ возпрепятствовалъ онъ быть мучителями, налгали на него Мадритскому Совѣту; и не дождавшись повелѣній отъ Двора, взятъ онъ подъ караулъ и отправленъ въ Европу. Дорогою неоднократно хотѣли опоить его ядомъ, но вся злость враговъ его не могла одержать побѣды надъ его невинностію, которая наконецъ признана Мадритскимъ Дворомъ: въ Парагвай однакожъ опять его не послали, опасаясь, чтобъ присутствіе его не произвело тамъ новыхъ замѣшательствъ.
   Посреди таковыхъ внутреннихъ раздоровъ, жители Успѣнія ревностно однакожь старались о умноженіи своего селенія. Нѣсколько времени спустя основали два новыя заведенія, учинившіяся вскорѣ большими городами. Первое, лежащее на рѣку Паранѣ, названо по имени провинціи, Гваяра, второе, именуемое Санта-Круцъ, заложено въ Тукуманѣ, на Перуанской границѣ. Послѣ перенесли сей послѣдній городъ двѣсти верстъ назадъ, подаявь къ сѣверу. Въ сіе самое время церковь Успѣнія сдѣлана Епископствомъ. Императоръ пожелалъ, чтобъ первой Парагвайской Епископъ вступилъ въ епархію свою приличнымъ достоинству его образомъ. Губернаторъ принялъ его съ великими почестьми, и встрѣтя, сталъ на колѣни для испрошенія благословенія. Архипастырь привезъ съ собою многія учрежденія Его Величества, касающіяся до Коммендъ.
   Сіи Комменды, были способъ выдуманной для награжденія наиболѣе учавствовавшихъ въ заведеніи селенія, и коихъ называли Парагвайскими завоевателями. Онѣ состояли въ нѣкоторомъ числѣ покоренныхъ Индѣйцовъ, кои обязаны были служить тѣмъ, кому давались. Когда не было ихъ столько, чтобъ всѣмъ дать, Губернаторъ, съ согласія Епископа и всѣхъ имѣющихъ голосъ въ Совѣтѣ, составлялъ новыя усадьбы изъ природныхъ жителей, коими распоряжать почиталъ своимъ правомъ. Давали ихъ разнымъ частнымъ людямъ на различное время, смотря по чину и заслугамъ. По изтеченіи сего времени, Комменды принадлежали Императору, и Губернаторъ провинціи употреблялъ Индѣйцевъ, оныя составляющихъ, въ народныя работы, или раздавалъ другимъ частнымъ людямъ, такъ что каждой пользовался сею милостію. Коммендатарь не имѣлъ никакой власти надъ людьми; обязаны они только были работать на него два мѣсяца въ году и платить дань, отъ которой освобождались такіе, коимъ минуло пятьдесятъ или еще не было восемнадцати лѣтъ. Пятая доля сей дани платилась приходскому попу. Приказано было Коммендатарямъ снабжать всѣмъ нужнымъ Индѣйцевъ, пещись, чтобъ обучали ихъ Вѣрѣ, милостиво съ ними поступать, управлять ими какъ дѣтьми; ибо дѣйствительно во многомъ они суть сущіе дѣти во всю свою жизнь. А дабы оградить ихъ отъ всякихъ налоговъ, были постановлены урядники для выслушиванія ихъ жалобъ, со властію отнимать Комменду у тѣхъ, кои уличатся въ злоупотребленіи. Но никогда не было закона хуже исполняемаго; всѣ гоненія, претерпѣнныя Іезуитами, не имѣютъ, по ихъ словамъ, другаго источника, какъ твердость, съ каковою не согласились они на нарушеніе преимуществъ, данныхъ дикимъ.
   Карлъ V ничего строже не приказывалъ Губернаторамъ; посылаемымъ въ Парагвай, какъ брать туда духовныхъ и монаховъ, и способствовать имъ всячески въ отправленіи ихъ должности, Филиппъ II, сынъ его и наслѣдникъ Гишпанскаго престола, не меньше такожь оказывалъ ревности къ благочестію, и Миссіонеры, изъ коихъ первые были чина Св. Франциска, не щадили ничего, чтобъ соотвѣтствовать довѣренности сихъ двухъ Монарховъ. Они много перекрестили Индѣйцевъ; но частые бунты сихъ народовъ, коихъ не всегда умѣли беречь, и внутреннія замѣшательства, колебавшія болѣе шестидесяти лѣтъ сіе селеніе, были великими препятствіями разпространенію Вѣры. Сначала Тукуманъ былъ щастливѣе: едва Кастеланцы начали тамъ селиться f какъ въ Перу стали помышлять объ отправленіи туда Миссіонеровъ. Св. Францискъ Сальской прибылъ съ монашескимъ стадомъ своего чина. Онъ протекъ сію провинцію съ успѣхомъ, коего и ожидать надлежало отъ Святаго, не полагающаго предѣловъ своему усердію, и коего Богъ, ежели вѣрить Гишгіанцамъ, наградилъ даромъ чудотворенія. Отецъ Лудовикъ де Ролано, ученикъ его, основалъ между Гваранамы теплую Вѣру, и управлялъ ими долгое время. Онъ перевелъ Катихизисъ на ихъ языкъ; но когда и тотъ и другой были отозваны своими начальниками, мирское духовенство, имѣя упражненіе въ городахъ, едва могло исправляться въ наложенномъ на себя бремени. Монахи, будучи еще въ меньшемъ числѣ, не могли наставлять всѣхъ Индѣйцовъ, находящихся въ Коммендахъ, и безполезно разрывались удержать ихъ въ Вѣрѣ, противъ которой суровость и худые примѣры господъ ихъ волновали. Наконецъ Успѣнской и Тукуманской Епископы нашлись принужденными дѣлать частыя представленія Двору для полученія Евангельскихъ работниковъ, кои бы помогали имъ въ отправленіи должности.
   Таково было первоначальное состояніе Парагвая, когда послали туда Іезуитовъ. Когда прибыли сіи отцы въ Тукуманъ, Губернаторъ сѣлъ на лошадь со всѣмъ дворянствомъ и офицерами, и выѣхалъ ихъ встрѣчать. При въѣздѣ въ городъ, нашли они улицы усыпанныя цвѣтами, и тріумфальныя вороты. Епископъ, повелѣвшій пѣть благодарные молебны о ихъ благополучномъ прибытіи, повелъ ихъ торжественно въ Соборъ, привѣтствовалъ словами, принудившими ихъ краснѣть, самъ запѣлъ Тебе Бога хвалимъ, просилъ ихъ къ себѣ, и настоялъ, чтобъ они жили въ его домѣ. Симъ образомъ Гишпанцы, кои безъ сомнѣнія о томъ раскаялись, предготовляли Индѣйцевъ почитать монаховъ за людей чрезвычайныхъ, имѣющихъ быть ихъ основателями, законодавцами, первосвященниками и государями.
   Новые проповѣдники нашли поле пространное и предались съ жаромъ своей ревности къ Вѣрѣ. Они почли за нужное начать съ Гишпанцовъ, коихъ примѣръ могъ много способствовать, или принести великое препятствіе ихъ трудамъ между невѣрными. Слушали ихъ съ почтеніемъ; спрашивались съ довѣренностію; повсюду находили они сердца склонныя. По томъ ѣздили они по деревнямъ, благовѣстить Евангеліе Индѣйцамъ, и уже обратили ихъ много, когда узнали, что присылается къ нимъ помочь изъ Брезиліи. Я не войду во всѣ подробности великихъ дѣлъ сихъ Апостоловъ; они умножились по мѣрѣ прибытія''къ нимъ помощниковъ; въ короткое время Іезуиты возымѣли многія заведенія въ Парагваѣ; и вотъ что дѣлаетъ хвалу ихъ политикѣ, человѣколюбію и усердію; они, обращая Вѣру на приведеніе въ неволю людей вольныхъ, на преодолѣніе ихъ предразсужденій, на укрощеніе ихъ страстей, учинили ихъ просвѣщенными, трудолюбивыми и щастливыми. Уподобляясь древнимъ законодателямъ, соединили они въ общества варваровъ, всегда скитающихся, всегда вооруженныхъ, помышляющихъ только о убійствѣ, живущихъ грабежемъ и пролитіемъ крови. Читая стихотворцовъ, видѣли сіи проповѣдники слова Божія, впрочемъ сами люди ученые, что предуспѣлъ Орфей вывести человѣковъ изъ дремучихъ лѣсовъ прелестями Музыки. Они къ тому же способу прибѣгли, дабы смягчить дикіе нравы. Едва Іезуитъ начиналъ пѣть божественную пѣснь, дикіе выходили изъ лѣсовъ и вертеповъ, слѣдуя съ неописанною радостію за тѣмъ, коего голосъ коснулся ихъ слуха. Тогда Миссіонеръ, видя ихъ около себя собравшихся, начиналъ возвѣщать имъ истинны Вѣры. Ежели скука ихъ преодолѣвала, Іезуитъ вновь пѣлъ пѣсни, и смѣшивая такимъ образомъ пѣніе съ наставленіемъ, научалъ ихъ строить не стѣны градовъ, какъ Амфіонъ, но жилища спокойныя и выгодныя, изъ коихъ вскорѣ составили они усадьбы. Названы сіи ученіе или редукціи, кои имена съ того времени остались въ употребленіи для означенія подобныхъ деревень.
   Іезуиты желали имѣть такожь жилища и въ городахъ. Первое изъ оныхъ было въ Успѣніи, столицѣ провинціи. Власти отвели имъ мѣсто подъ домъ и подъ церковь. Тотчасъ работа началась; всѣ желали работать, даже госпожи, кои отличились въ семъ случаѣ своимъ усердіемъ и деньгами. Наиболѣе Гишпанцовъ привязывали къ симъ монахамъ удобность, съ каковою они умѣли обращать на всѣ стороны разумъ Индѣйцевъ, посреди коихъ никто не почиталъ себя безопаснымъ. Дикіе льстились съ своей стороны, что Кастиланцы допустятъ себя уговорить симъ людямъ, къ которымъ оказывали толикое уваженіе, поступать съ ними милосердѣе; но когда показалось, что Миссіонеры слишкомъ горячо вступаются за коренныхъ жителей, то Гишпанцы возымѣли на нихъ подозрѣніе. Явно говорили, что Іезуиты не имѣютъ инаго вида, какъ учиниться повелителями Парагвянъ, и одни пользоваться ихъ Службою; что съ симъ умысломъ единственно склонили они Дворъ выдать повелѣнія для подкрѣпленія вольности сихъ народовъ; и что не оставятъ оными возпользоваться для своего обогащенія, въ предосужденіе подданныхъ Королѣ Гишпанскаго. Тщетно отвѣтствовали сіи Отцы, что до прибытія ихъ въ провинцію Карлъ V выдавалъ уже таковыя повелѣнія: разумы были возтревожены, и не могли слушать извиненій; а таковое на нихъ раздраженіе, разъяряясь отъ часу больше, произвело сильныя ссоры, и худыя слѣдствія для Іезуитовъ.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CXLI.

Продолженіе Парагвая.

   Вы видѣли уже, Государыня моя, въ Парагваѣ два рода Вѣры, Христіанъ и Идолопоклонниковъ; два рода людей, Индѣйцовъ и Гишпанцовъ; два рода жилищъ, города и усадьбы; два рода Государей, Гишпанскаго Короля и Іезуитовъ. Всѣ сіи предметы требуютъ особо и подробнѣе быть описаны.
   Вся сія страна раздѣляется на пять губерній, въ коихъ столицы, Ла-Плата, Санта-Круцъ, Кордуа, Буеносъ-Аиресъ и Успѣніе; послѣдній есть такожь столица всей области. Губернаторы самовластны и независящи въ дѣлахъ политическихъ и военныхъ; а въ нѣкоторыхъ только частныхъ случаяхъ признаютъ верховность Перуанскихъ Вицероевъ. Въ гражданскихъ и уголовныхъ дѣлахъ зависятъ отъ Королевской аудіенціи.
   Ла-Плата, гдѣ пребываетъ сей трибуналъ, основана Капитаномъ Педрою-Анзурецомъ, подъ повелѣніями Франциска Пизарра, и на развалинахъ Индѣйскаго села Хуквисаки; которое имя и понынѣ беретъ. Названіе Серебрянаго города (ciudad de-la-Plata) дано ему по недалеко лежащему руднику сего металла. Городъ расположенъ на небольшой долинѣ, окруженной горами; домы въ немъ каменные, покрытые черепицею. На главной площади построены оные въ два жилья, считая поземельное, велики, хорошо расположены, имѣютъ сады и огороды. Воды мало, но по старанію доставить оную во всѣ части города, достаетъ ея на нужды жителямъ, коихъ считаютъ до двѣнадцати тысячь, какъ Индѣйцовъ, такъ и Гишпанцовъ. Церковь возстановлена въ митрополію, магистратура въ Королевскую аудіенцію, Архіепископъ и оффиціалъ въ духовное правленіе, городскіе урядники въ ратушу, училища въ университетъ. Профессоры Іезуиты, мирскіе и монашескихъ чиновъ священники, кои обучаютъ такожь и въ семинаріи. Не надобно спрашивать, много ли въ немъ монаховъ: они составляютъ самой многочисленной классъ жителей въ большей части городовъ Гишпанской Америки; но суть всѣ Доминиканы, Францисканы, Августины, Отцы искупленія, Іезуиты, а Бенедиктиновъ, Бернардиновъ, Картезіановъ и Капуциновъ, кои столь ревнительны распространяться по поверхности земнаго шара, почти совсѣмъ здѣсь нѣтъ.
   Окружности Ла Платы наполнены загородными домами, вдоль по рѣкѣ Кахимаго, текущей отъ нея въ десяти верстахъ. Другая, называемая Пилко-Маго, протекаетъ въ тридцати, по дорогѣ въ Потози, и снабжаетъ превосходною рыбою. На ея берегахъ живутъ Хиригуаны, непріятели Христіанамъ непримиримые, и безпрестанно съ Гишпанцами воюющіе. Іезуиты ходятъ однакожь въ ихъ землю, имѣя при себѣ для безопасности по нѣскольку Индѣйцовъ случается, что иногда ихъ и обращаютъ. "Мы не знаемъ въ Парагваѣ, говорилъ мнѣ одинъ изъ сихъ отцовъ народа, гордѣе, упрямѣе, непостояннѣе и вѣроломнѣе Хиригуановъ, о коихъ началъ разсказываютъ слѣдующее:
   "Когда Гвараны покорились Евангелію, и будучи собраны первыми Миссіонерами, завели многія усадьбы, нашлось въ числѣ ихъ нѣсколько невѣрныхъ, коихъ не можно было преодолѣть упрямства. Сіи варвары, опасаясь сердца своихъ земляковъ, коихъ примѣру слѣдовать не хотѣли, приняли намѣреніе оставить отеческую землю, и искать убѣжища въ другихъ странахъ. Въ семъ видѣ, перешли они рѣку Парагвай и поселились въ горахъ. Народы, къ коимъ они перебѣжали, начали имѣть къ нимъ подозрѣніе; но судя, что переходя изъ-подъ жаркаго неба, въ край весьма студеной, не будутъ они въ силахъ выдержать суровости климата, и вскорѣ всѣ отъ нужды погибнутъ; Хиригуанъ, говорили они своимъ языкомъ, то есть, стужа, истребитъ ихъ: а оттуда и произошло нынѣшнее ихъ имя. Но они не только не погибли, какъ того ожидали, а напротивъ того такъ расплодились, что чрезъ нѣсколько лѣтъ число ихъ простиралось до тридцати тысячъ. Какъ они съ природы склонны къ войнѣ, то бросились на своихъ сосѣдей, изтребили ихъ мало по малу, и завладѣли ихъ землями."
   Тотъ же Іезуитъ сказывалъ мнѣ, что сіи народы, коихъ называетъ онъ варварами, имѣютъ по одной только женѣ; но изъ плѣнныхъ, получаемыхъ на войнѣ, выбираютъ самыхъ молодыхъ дѣвокъ, и держать ихъ вмѣсто любовницъ. Сей вкусъ не совсѣмъ ясно доказываетъ ихъ варварство. "Странно въ нихъ то, прибавилъ сей монахъ, что они поденно перемѣняются. Севодни весьма разсудительны, обходительны; завтра хуже тигровъ, обитающихъ въ ихъ лѣсахъ. Все отъ нихъ получить, ежели примешься за нихъ со стороны корысти; когда они ничего не надѣются, всякой человѣкъ имъ непріятель. Съ природы веселы, живы, склонны къ насмѣшкамъ; острыя ихъ слова, имѣютъ нѣкоторую соль. Трусы, когда встрѣтятъ отпоръ, а наглы до крайности, какъ то и вездѣ бываетъ, даже и въ просвѣщенныхъ народахъ, ежели примѣтятъ, что ихъ боятся."
   "Усадьбы ихъ расположены кружкомъ, коего средину занимаетъ народная площадь. Обыкновенно ходятъ они нагишемъ; имѣютъ однакожъ штаны, по носятъ ихъ подъ пазухою, какъ Французы шляпу. Когда дѣвка начинаетъ понимать, что можетъ быть бабою, принуждаютъ ее жить три мѣсяца въ своей койкѣ. Старухи приходятъ въ хижину, вооружась палкою, и бія по всему, что попадется, гоняются, говорятъ они, за ужемъ, которой уязвилъ дѣвку до крови. Одна изъ нихъ кончитъ сію комедію, закричавъ, что убила гадину, умирающій судитъ о привязанности своей семьи, по страшному крику и вою, производимому роднею около его постели въ часъ смерти. Не рѣдко таковая ужасная музыка сокращаетъ дни больнаго. Колдуны, обогащающіеся у большой части дикихъ, у Хиригуановъ въ проклятіи: у нихъ жгутъ человѣка по наималѣйшему подозрѣнію въ волшебствѣ. Впрочемъ, какъ имъ не вѣрить колдовству, когда и тѣ народы, кои называютъ себя философами, имѣютъ въ почтеніи книги провидѣніи, богословскіе сочиненія, въ коихъ волшебники занимаютъ не послѣднее мѣсто, и въ увѣнчаніе сумасшествія, законы установленные на чернокнижество? Хиригуаны, какъ и мы, боятся сновъ, означаютъ нещастные дни, не любятъ такого или такого числа, и въ смущеніе приходятъ отъ крика такого или такого животнаго. Мы, можетъ быть, только тѣмъ беремъ верьхъ надъ сими варварами, что у нихъ таковые суевѣрные страхи дѣлаютъ себѣ старухи, кормилицы, робяты, чернь и дураки, а разумные говорятъ объ нихъ для одной шутки."
   "Самые ближніе сосѣди Хиригуанамъ суть Хиквиты, коихъ имя значитъ скорченной человѣкъ. Гишпанцы такъ ихъ назвали по тому, что двери у нихъ въ шалашахъ весьма низки, и что надобно лечь на брюхо, дабы туда вползти. Они дѣлаютъ ихъ такими, чтобъ москиты не могли влетѣть, а оными страна ихъ наполнена, особливо въ дождливое время. Впрочемъ, она весьма гориста, и покрыта безпредѣльными лѣсами. Множество пчелъ разныхъ родовъ, снабжаютъ со изобиліемъ медомъ и воскомъ, кои, равно какъ пшено, просо, хлопчатая бумага, сахаръ, табакъ, пататы и маніокъ, суть обыкновенныя въ ней произрастенія. Съ Декабря по Май мѣсяцъ, поля покрыты водою изъ разливающихся рѣкъ; и между жителями нѣтъ сообщенія. Тогда дѣлаются великія озера, изобилующія рыбою. Хиквиты составляютъ нѣкоторое горькое тѣсто, кое дѣлаетъ ихъ рыбу пьяною, и тогда она плаваетъ поверьхъ воды, и ловится безъ дальнаго труда. Когда вода сойдетъ, дикіе насѣваютъ поля, учинившіяся весьма плодородными. Лѣса наполнены обезьянами, курами, черепахами, буйволами, оленями, козами, медвѣдями, тиграми и ядовитыми гадами."
   "Во нравахъ Хиквиты мало различествуютъ отъ другихъ дикихъ полуденной Америки. Ѣдятъ они не дожидаясь, чтобъ проголодались, не наблюдая учрежденныхъ часовъ, не разбирая пищи, не помышляя о завтрешнемъ днѣ. Живутъ на открытомъ воздухѣ, привыкли ко всѣмъ онаго перемѣнамъ, часто бывая нагіе, и не имѣя другой постели кромѣ земли, шкуры какого звѣря, листьевъ съ дерева, или самой негодной рогожки. Оттуда происходитъ, что они столь сильны и здоровы, а здоровье есть основаніе всему. Врачебная наука, какова она въ нашихъ городахъ, то есть, столь громогласна въ теоріи и столь не соотвѣтствующа въ практикѣ, основанная на системахъ неутвержденныхъ опытами, на разсужденіяхъ безъ доказательствъ, совсѣмъ неизвѣстна Индѣйцамъ. Они поступаютъ со всѣми больными одинаковымъ образомъ; то есть, сосутъ часть тѣла, въ которой чувствуется боль, и сія должность отправляется Кацикомъ, которому великую даетъ она власть въ народѣ. Онъ спрашиваетъ у больнаго; что ты дѣлалъ прежде, нежели занемогъ? Не пролилъ ли ты хику? Не бросилъ ли оленьева или черепахина мяса? Ежели признаешся, вотъ отъ того-то ты и умираешь, говоритъ Эскулапъ: душа животнаго въ тебя вошла, и мститъ за претерпѣнное наруганіе. По томъ Кацикъ сосетъ больное мѣсто; и ежели страждущій умретъ, его и бѣда; ежели вылечится, вся слава врачу."
   "Хиквиты не столь звѣронравны, какъ Хиригуаны, и склоннѣе ихъ къ принятію Евангельскаго Свѣта. Миссіонеры наши завели уже у нихъ Христіанскія усадьбы, и; имѣютъ основательную надежду покорить ихъ всѣхъ со временемъ подъ свое иго: тогда Церковь не будетъ имѣть дѣтей послушнѣйшихъ; Гишпанія подданныхъ вѣрнѣйшихъ; Америка народовъ щастливѣйщихъ; наше общество учениковъ покорнѣйшихъ. Не льзя было и помыслить объ ихъ обращеніи, когда одинъ изъ Отцовъ нашихъ, Іосифъ Ара, возпользовался двумя обстоятельствами, возбудившими въ сихъ народахъ къ нему любовь. Оба они были тогда въ войнѣ; Отецъ краснорѣчіемъ своимъ предуспѣлъ примирить ихъ вражды, и возстановить между ими миръ и согласіе. Въ самое почти то же время, удалось ему выпросить прощеніе одному Хиквиту, осужденному на смерть Санта-Круцкимъ Губернаторомъ. Сіе произвело въ прочихъ дикихъ къ нему благосклонность. Онъ, имѣя свободу ходить по области, имѣлъ удовольствіе примѣтить, что цѣлыя поколѣнія требовали отъ него просвѣщенія. Способъ, какъ они разсуждали, принимать ли Христіанскую Вѣру, заслуживаетъ быть пересказанъ. Назначено всеобщее собраніе, и всѣ пришли на оное ночью. Начали плясать при звукѣ инструментовъ, и во время пляски дѣло предложено и разсматривано. Каждой изъяснялъ свои доказательства, въ такту, и балъ кончился рѣшеніемъ, что должно принять Христіанской законъ во всей землѣ."
   "Не надлежитъ однакожъ думать, чтобъ сей породъ всегда оказывалъ равное послушаніе. Иногда весьма упрямо они противились ученію Миссіонеровъ, или выслушавъ, отвѣтствовали съ холодностію: "Вы говорите, что Богъ вашъ все знаетъ, что онъ во всѣхъ мѣстахъ, и что все произходящее, видитъ: намъ не будетъ милъ такой господинъ, у котораго глаза столь проницательны: мы желаемъ жить по нашей волѣ въ лѣсахъ, не имѣя свидѣтеля и всегдашняго надзирателя за нашими дѣлами." Другой дикой, котораго уговаривали сдѣлаться Христіаниномъ, отвѣчалъ Іезуиту, угрожающему ему адомъ: "тѣмъ лучше, мнѣ не будетъ холодно послѣ смерти." Таковыми отвѣтами часто они приводятъ въ затрудненіе ревностныхъ проповѣдывателей.
   "Миссіонеры начали чинить въ Парагваѣ Евангельскія завоеванія не Хиквитами. Самыя первыя, многочисленныя и теплыя обращенія имѣли мѣсто у Гварановъ. Прежде нежели принесенъ свѣтъ Слова Божія, сія страна, какъ вы видѣли, обитаема была варварами, не имѣющими вѣры, законовъ, постояннаго жилища. Іезуиты проникли мало по малу въ ихъ лѣса, и вооружась терпѣніемъ, тихостію, податливостію, заставили ихъ себя слушать. Народъ составлялъ тогда разсѣянныя семьи; вскорѣ пріучили ихъ къ обществу, заставя знать нужды. Обучили ихъ пахать землю, жечь кирпичъ, обдѣлывать дерево, строить домы. Изъ Буеносъ-Айреса достали скотины, привезенной изъ Европы, которая вскорѣ такъ разплодилась, что могла продовольствовать пищею сихъ новыхъ согражданъ. Миссіонеры сами налагали первые руку на всѣ работы: одинъ велъ плугъ, другой копалъ землю; иные рубили лѣсъ настроеніе; иные гоняли тысячи полторы верстъ лошадей, быковъ, коровъ, козъ, овецъ, въ новыя усадьбы. Сіи самые мужи, кои заставляли удивляться своимъ знаніямъ во многихъ Европейскихъ Университетахъ, очутились вдругъ пастухами, каменьщиками, плотниками, землепашцами и пр., дабы научить дикихъ всѣмъ ремесламъ, и показать имъ нужду къ онымъ прилѣпиться. Таковъ былъ въ недавнемъ времени, ежели позволено сравнивать большое съ малымъ, возобновитель одной великой Имперіи; низшедшій до того, что преобразился въ плотника въ Голландіи, въ купца въ Лондонѣ, въ художника въ Парижѣ, и въ солдата въ своемъ собственномъ отечествѣ, дабы только послужить образцомъ, примѣромъ и правиломъ во всѣхъ сихъ состояніяхъ своему народу.
   "Подумайте, колико стоило трудовъ Миссіонерамъ завести въ самой срединѣ невѣжества, цвѣтущую республику на правилахъ можетъ быть совершеннѣйшихъ, нежели Платоновы. Имъ надлежало вооружиться противъ всѣхъ стихій, протекать области непроходимыя, въ коихъ жители опаснѣе звѣрей, на каждомъ шагу встрѣчающихся. Чего они не претерпѣли и отъ самихъ тѣхъ, кои исповѣдуютъ одинаковую съ ними Вѣру, то есть, отъ Гишпанцовь, не могшихъ никогда имъ простить того, что они изключили изъ-подъ права Комменды Индѣйцевъ, ими покоренныхъ? Безпрестанныя находя препятствія во всемъ, изгоняемы будучи насильственно и съ поруганіемъ изъ своихъ собственныхъ домовъ, влекомы во всѣ расправы яко измѣнники и беззаконники, часто видали они плоды трудовъ своихъ погибающіе, не теряя терпѣнія, не ослабѣвая въ ревности награждать потери, не измѣняясь въ твердости и постоянствѣ, помощію коихъ наконецъ одержали побѣду и торжествовали надъ всѣми сими препятствіями.
   "По мѣрѣ собиранія Парагуанъ сими непоколебимыми мужами, обращали они ихъ мало по малу, и приводили къ признанію себя подданными Гишпанской Державы. Не безъ труда имъ было склонить къ тому варваровъ, привыкшихъ не признавать никакой надъ собою власти. Податливость ихъ была плодъ любви и довѣренности, которую умѣли Отцы наши въ нихъ вселить, овладѣвъ ихъ волею, и при всякомъ случаѣ жертвуя собою, дабы только защитить свою пользу, Филиппъ IV почтилъ Гварановъ наименованіемъ своихъ наивѣрнѣйшихь подданныхъ; онъ ввѣрилъ имъ попеченіе охранять Парагвай со стороны Брезиліи, освободилъ ихъ отъ всякой другой службы, и удовольствовался, за всѣ подати только тѣмъ, что бы одни мущины, отъ восемнадцати до пятидесяти лѣтъ, платили въ казну его но шестидесяти копѣекъ съ головы. Они сами приносятъ деньги въ столицу, и отдаютъ Королевскимъ урядникамъ, получая отъ нихъ росписки. Начальники усадебъ, совокупно съ Миссіонерами, должны стараться, чтобъ подать платилась исправно: а по сей мѣрѣ никогда здѣсь не доходитъ, какъ въ Европѣ, имѣть дѣло съ немилосердыми и въ тысячу разъ ненавистнѣйшими сборщиками, нежели и самая подать, которую сбирать имъ поручено.
   "Получаемое Гишпанскимъ Королемъ съ сихъ Индьйцовъ едва платитъ чинимыя имъ на нихъ издержки; ибо всякой разъ, когда по повелѣнію его посылаются изъ Европы Миссіонеры въ Парагвай, платитъ онъ каждому около двухъ сотъ сорока рублей. Сверьхъ того берется на ихъ содержаніе изъ казны каждой годъ болѣе шести тысячь піястровъ. Его Величество такожь на свой коштъ даетъ вино на обѣдни, и масло въ лампады по церквамъ. Наконецъ сей Государь ежегодно жалуетъ на всякую усадьбу больше ста двадцати рублей на лѣкарства, не считая чрезвычайныхъ подаяній, часто составляющихъ немалыя суммы. Во время Филиппа V много представляемо было, что Парагуане платятъ мало, и что другіе Индѣйцы даютъ впятеро больше податей: но сей Государь запретилъ перемѣнять прежнія учрежденія, и королевскимъ словомъ обѣщался, что навсегда сохранитъ въ семъ положеніи ихъ преимущества.
   "Неосновательно почитаютъ насъ, продолжалъ Іезуитъ, такъ сильными въ сей республикѣ, что будто Гвараны и не признаютъ иной власти кромѣ нашейКому въ самомъ дѣлѣ не извѣстно, съ какою скоростію сіи народы повинуются Вицероямъ, Губернаторамъ, Епископамъ, всѣмъ чиновникамъ Его Величества? При наймалѣйшемъ оказаніи ихъ воли, всѣ поднимаются охотно изъ домовъ, запасаются сами нужнымъ оружіемъ, ходятъ по тысячѣ, по двѣ верстъ работать, Сражаться и умирать, ежели то нужно, въ Королевской службѣ. Въ сихъ случаяхъ не получаютъ они никакого жалованья или награжденія. Какой подданной въ свѣтѣ доказываетъ своему Государю вѣрность подобнымъ образомъ? Какой подданной и кому такъ служитъ? Губернаторы провинціи осматриваютъ иногда сій усадьбы, и находятъ Всегда ихъ послушными своимъ повелѣніямъ. Начальники сихъ усадебъ ежегодно бываютъ у Губернаторовъ для полученія подтвержденія въ своихъ должностяхъ. Правда, что Іезуиты не имѣютъ друзей и учениковъ ревностнѣйшихъ сихъ Своихъ новообращенныхъ; что ежелибъ вздумали перемѣнить правленіе, тотчасъ бы вознослѣдовалъ бунтъ; и что наконецъ сіе правленіе лежитъ совершенно на Миссіонерахъ. Ограниченной разумъ Индѣйцовъ требуетъ, чтобъ сіи монахи входили во всѣ ихъ дѣла, и управляли ими какъ по мирскимъ, такъ и по духовнымъ. Однакожъ каждая усадьба имѣетъ тѣхъ же урядниковъ гражданскихъ и полицейскихъ, какъ и всѣ Гишпанскіе Города: но какъ не льзя положиться на ихъ способность, то и запрещено имъ рѣшить что либо важнаго, или налагать наказанія безъ согласія сихъ пастырей. Оные урядники избираются жителями, подтверждаются приходскими священниками, кои имѣютъ такожъ власть принять и отрѣшить, кого почтутъ способнымъ или нѣтъ къ должности. Одинъ разумной человѣкъ, сравнивая сіе селеніе съ древнимъ Ликедемонскимъ правленіемъ, говорилъ, что существо Парагуанца есть зависать отъ Іезуитовъ, какъ встарину было Спартанина повиноваться Ликурговымъ законамъ. Все общее въ области Миссіонерской, какъ въ Греческой республикѣ. Соперники Аѳнъ изгнали деньги и роскошь. Сосѣди Перу не знаютъ ни золота, ни серебра. Все похоже, съ тою только разницею, что Спартане имѣли невольниковъ, и что жреца въ правленіе не допускались; здѣсь напротивъ того, одни Духовные управляютъ народомъ, и Парагуане суть невольники сихъ духовныхъ. Хотѣли то вмѣнить Іезуитамъ въ преступленіе; но для нихъ всегда послужитъ славою, что они показали народу жестокосердому, и заставили его вкусить сладость Вѣры, совокупленной съ человѣколюбіемъ; что дали ему наши художества, не давъ роскоши, наши нужды не вселивъ нашихъ желаній; и ежели правда, что они накопили сокровища, то по меньшей мѣрѣ накопили дѣлая людей щастливыми; а дѣло весьма похвальное, умѣть сообразовать свою собственную пользу съ народнымъ благоденствіемъ.
   "Въ каждой редукціи или усадьбѣ бываетъ обыкновенно по два Іезуита. Второй почти всегда Миссіонеръ новоприбывшій изъ Европы. Онъ служитъ намѣстникомъ первому, и обучается языку Индѣйцевъ. Главной пользуется у себя всею властію; а какъ всегда имѣетъ шесть мальчиковъ для службы церковной, то домъ его походитъ на небольшую обитель, въ коей все дѣлается по колоколу, и управляется по монастырскому обычаю. Самъ онъ зависитъ отъ начальника Миссіи, которой безпрестанно объѣзжаетъ всѣ приходы.
   "При прибытіи новыхъ Миссіонеровъ, нѣтъ ничего въ свѣтѣ, чего бы не выдумывали сіи добрые люди, для изъявленія своей радости. Праздники не прерываются во всю бытность Іезуитовъ въ усадьбахъ, лежащихъ по дорогѣ, и всегда вмѣшиваются въ оныхъ представленія. Отцы наши съ своей стороны платятъ за оное отеческою горячностію, и прилагаютъ стараніе о наималѣйшихъ ихъ нуждахъ. Осматриваютъ домы, нѣтъ ли въ нихъ какого недостатка; присутствуютъ при битьѣ скотины, дабы раздача мяса дѣлалась справедливо, и чтобы ничего не пропадало.
   "Хотя Парагуане имѣютъ разумъ съ природы весьма ограниченной, примѣчается однакожъ, что успѣваютъ во всѣхъ искуствехъ, коимъ ихъ обучаютъ. Правда, что не умѣютъ ничего изобрѣсти, но умѣютъ въ вышнемъ градусѣ, подражать всему, что увидятъ. Покажите имъ крестъ, подсвѣчникъ, кадило, дайте изъ чего имъ сдѣлать, и вы съ трудомъ разпознаете ихъ работу съ образцомъ. Повсюду есть лавки золотильщиковъ, живописцовъ, рѣщиковъ, часовыхъ мастеровъ, столяровъ и пр. Коль скоро дѣти дойдутъ до такихъ лѣтъ, что могутъ начать работать, отводятъ ихъ къ мастерамъ, и отдаютъ въ такое ремесло, къ которому чувствуютъ они больше склонности. Первые ихъ мастера были братья Іезуиты, привезенные нарочно для того изъ Европы.
   "Долгое время сіи Индѣйцы не имѣли ничего собственнаго; но съ того часа, какъ уже нѣтъ причины опасаться перемѣны жилища, отведенъ каждой семьѣ участокъ земли, могущій принести ей нужное; ибо такъ ихъ воспитываютъ, что излишнее никогда имъ знаемо не будетъ. Сверьхъ сихъ особныхъ участковъ, есть другіе принадлежащіе имъ вообще, и собираемые съ оныхъ плоды складываются въ народныхъ житницахъ, для непредвидимыхъ нуждъ, для содержанія церквей, для немощныхъ, для посылаемыхъ на войну и пр. Излишнее отдается въ торгъ, и изъ онаго платится подать, покупается пропитаніе на войски и пр. Ежели которая усадьба придетъ въ нужду, отъ худаго времени, или отъ тѣхъ припадковъ, чрезъ кои самые рачительные земледѣлатели теряютъ плоды трудовъ своихъ, или наконецъ отъ падежа скота; то сосѣдніе всегда ей помогаютъ, не требуя иной заплаты, кромѣ взаимной помощи въ подобномъ случаѣ.
   "Одежда Парагуанъ состоитъ въ камзолѣ, Гишпанскихъ штанахъ, и сертукѣ изъ бумажнаго полотна по берцы. Одни только урядники и старшины носятъ обувь. Обыкновенное платье всегда бѣлое; цвѣтное надѣваютъ только въ праздники. Женщины имѣютъ рубашку безъ рукавовъ по самыя пяты, поясъ, сарафанъ также долгой, какъ рубашка, но полотно на немъ тонѣе и съ рукавами. Скидаютъ оной, когда идутъ работать на поле: а какъ ихъ черные, долгіе и развевающіе волосы походятъ на покрывало, то издалека кажутся они монахинями въ рубашкахъ, работающими землю По лбу повязываютъ онѣ ленту и прицепляютъ къ оной тяжести, кои лежать у нихъ на плечахъ. Ежели положиться на нихъ въ попеченіи себя одѣвать, они скоро бы начали ходить наги, какъ дикіе. Станы для одежды соединены на одномъ большомъ дворѣ близь дома и подъ глазами Миссіонеровъ. Тутъ находятся разнаго рода работники и особливо ткачи, безпрестанно упражняющіеся въ дѣланіи полотенъ. Содержатся оные на иждивеніи усадьбы, и другаго награжденія не получаютъ."
   "Христіанскія усадьбы, хотя и просто построены, пространны, велики, хорошее положеніе имѣютъ, улицы въ нихъ прямыя, домы одинаковые, изъ тростей, покрыты черепицею, поставлены похоже на рыночныя лавки, объ одномъ только подземельномъ жильѣ, и состоятъ въ четвероугольной избѣ, гдѣ живетъ вся семья. Между народными зданіями бываетъ домъ наказанія для женщинъ, худой жизни. Оной служитъ также убѣжищемъ женщинамъ, не имѣющимъ родителей, или у коихъ мужья въ дорогѣ и на войнѣ. Народная площадь, на коей церковь занимаетъ одинъ бокъ, находится посреди селенія, равно какъ арсеналъ, гдѣ хранятся всѣ оружія и военные припасы. ничто не забыто въ сихъ деревняхъ; есть даже пороховые заводы, и часть онаго откладывается для войска, а другая употребляется на фейерверки, коими торжествуются всѣ церковные и гражданскіе праздники. Ружью обучаются всякую недѣлю; ибо во всякой усадьбѣ есть, двѣ роты земскаго войска, въ которыхъ Офицеры носятъ мундиръ, выложенной золотомъ или серебромъ, по чину; но надѣваютъ только когда идутъ на войну и въ дни парада. Иначе же солдатъ не различается отъ простаго жителя ничѣмъ; и сіи герои, составляющіе безопасность республики, и часто возвращающіеся увѣнчанные лаврами, едва только положатъ ружье, другимъ служатъ примѣромъ благочестія, тихости, скромности и послушанія, и между собою сохраняютъ ту совершенную равность, которая есть наитвердѣйшая подпора согласія и спокойствія гражданъ."
   "Сверьхъ обыкновеннаго ученія, опредѣляются отъ времени до времени награжденія для копейщиковъ, лучниковъ, пращниковъ и стрѣляющихъ въ цѣль. На случай нечаяннаго нападенія, содержится во всякое время корпусъ конницы, которая всегда въ разъѣздѣ и привозитъ извѣстіе о томъ, что узнаетъ. Не для завоеваній и не для обогащенія добычами другихъ народовъ, Гваряне поднимаютъ оружіе, но для защищенія себя отъ предпріятій сосѣдовъ, отъ коихъ не могутъ надѣяться ни мира, ни перемирія, ежели сами не въ состояніи заставишь себя бояться. Когда бы не обуздывалось звѣрство сихъ невѣрныхъ народовъ, сіи варвары, враги мира и покоя, привыкшіе безпрестанно другъ за другомъ гоняться, дабы пожрать, приходили бы въ самыя усадьбы и наполняли ихъ смертоубивствомъ. Ото ста лѣтъ не было въ Парагваѣ отмѣннаго побоища: не одержана ни одна побѣда, въ коей бы сіи Христіанскія усадьбы не имѣли участія, и не дали знаменитыхъ опытовъ мужества и привязанности своей къ службѣ Королевской. Прибавьте къ сему, что они всегда войну ведутъ на своемъ иждивеніи, почитая себя заплаченными уже тою честію, что служатъ Его Величеству. Нужно правда, чтобъ всегда предводительствовали ими Гишпанскіе Офицеры, но тому, что не умѣютъ они ни въ порядокъ построиться сами, ни сохранить онаго. Обычай у нихъ бросаться кучею на непріятеля, производя ужасной крикъ и вой. И такъ на военное время посылаютъ къ нимъ испытанныхъ въ семъ искуствѣ людей, кои обучаютъ ихъ нѣсколько дней прежде, нежели поведутъ на сраженіе.
   "Въ Гишпаніи много негодовали, что позволили имъ огнестрѣльное оружіе, и все употреблено на отмѣненіе сего позволенія, Филиппъ V, будучи увѣренъ, что Миссіонерамъ самимъ нужнѣе всѣхъ воспрепятствовать, чтобъ новообращенные ими не употребили онаго во зло, удовольствовался въ 174З году приказать Провинціалу Іезуитскому, посовѣтоваться съ своими монахами о способахъ предупредить могущія изъ того произойти неудобства. Сіе оружіе не остается въ домахъ обывательскихъ, но складывается въ арсеналѣ, коль скоро въ немъ нѣтъ нужды."
   "Жители усадебъ не имѣютъ многихъ вещей, кои въ землѣ ихъ не родятся, и кои принуждены они доставать торговлею, мѣняя изъ своихъ произрастеній. Посылаютъ они въ Гишпанскіе города остальное свое полотно, табакъ, кожи, Парагвайскую траву и пр. но запасшись оными сами. Все сіе отдается на руки Генералъ-Прокурору Іезуитскому, которой или продаетъ или мѣняетъ, и отдаетъ по томъ счетъ усадьбамъ. Крайняя простота Индѣйцовъ не позволяетъ оставлять имъ самимъ сего торгу: ихъ часто бы обманывали Европейцы; кои не поставляютъ въ грѣхъ пользоваться ихъ глупостію; а часто обманывая, сдѣлали бы ихъ мошенниками и злыми, каковы сами. Тѣмъ, кои возятъ ихъ товары по городамъ, дается нужное на издержки, и поля ихъ обработываются общими трудами извѣстно напередъ, что они должны привезти; ибо цѣна всему положена, и никогда не торгуются."
   "Не смотря на таковыя учрежденія и мѣры принимаемыя, дабы никто не терпѣлъ недостатка въ нужномъ, случается иногда, по лѣности и по непрозорливости сихъ народовъ, что нечѣмъ имъ бываетъ засѣять земли. Тогда дается имъ въ займы нѣкоторое количество зеренъ, кои, по снятіи хлѣба, обязаны они возвратить. Миссіонеры выбираютъ изъ тѣхъ, кои попринѣжнѣе, надзирателей, и приказываютъ имъ осматривать поля, и примѣчать, сѣютъ ли, жнутъ ли въ свое время, принимаютъ ли мѣры, чтобъ хлѣба стало на пропитаніе; наконецъ хорошо ли ходятъ за скотомъ. Лѣнивыхъ сурово наказываютъ; ибо нужно, какъ для общественнаго, такъ и для частнаго блага, чтобъ каждой исправлялъ свою должность, и праздные не жили на счетѣ трудолюбивыхъ. Не наблюдая таковыхъ предосторожностей, часто бы подвергались голоду; ибо здѣшніе обыватели такъ прожорливы, что сначала не льзя было имъ оставишь быковъ, коими пахали землю, дабы ихъ не перебили и не поѣли. Должно признаться, что и самыхъ трогающихъ увѣщаній не довольно было бы къ привлеченію ихъ къ познанію истиннаго Бога, ежелибъ не начинали тѣмъ, что снабжали ихъ пропитаніемъ; ибо когда дѣло шло о заведеніи первыхъ усадебъ, они говорили Миссіонерамъ: "Ежели хотите вы, чтобъ мы съ на"мы жили, давайте намъ хорошенько ѣсть; "мы всегда голодны... Они и понынѣ еще не перемѣнились, и времени къ обѣду положеннаго не имѣютъ, учреждая оное не по часамъ, но по нуждѣ: у нихъ къ столу вмѣсто часовъ бьетъ позывъ на ѣству."
   "Въ сей республикѣ не терпятъ ни одного нищаго, и никого безъ работы въ праздности не оставляютъ. Нѣтъ здѣсь ни тяжебъ, ни ссоръ, по тому что ни у кого своего ничего нѣтъ; ибо можно назвать не своимъ, когда всѣ готовы раздѣлить и малое съ терпящими нужду. Иногда больше затрудняются здѣсь и работаютъ на другихъ, нежели на себя. Работа женщинъ также порядочно разпредѣлена, какъ и мущинъ. Въ началѣ недѣли раздается имъ извѣстное количество шерсти и бумаги, которую должны онѣ отдать въ суботу ввечеру спряденую и совсѣмъ готовую для дѣланія полотенъ и тканей. Всякъ долженъ быть дома въ назначенной часъ. Дозоръ тогда ходить начинаетъ, и ходитъ во всю ночь. Выбираются къ оному люди, на которыхъ положиться можно, и всякіе три часа ихъ смѣняютъ: для выбиранія же людей, коимъ поручается порядокъ и народная безопасность, принимаются тѣ же мѣры, что и при выборѣ чиновниковъ для должностей и для службы церквей."
   "За нужно почтено употребить самыя большія предосторожности для возпрепятствованія, чтобъ Парагуане не имѣли никакого сообщенія съ живущими въ городахъ Гишпанцами, и чтобъ сіи послѣдніе не могли никогда останавливаться въ Іезуитскихъ областяхъ. Ежели случится имъ взять сію дорогу, ѣдучи въ Перу, не могутъ пробыть въ слободѣ больше трехъ дней. Отводятъ имъ домы покойные, но уединенные; не допускаютъ ни въ чемъ терпѣть недостатка, но не говорятъ они ни съ однимъ жителемъ; и хотя одного Государя подданные, поступаютъ съ ними, какъ съ подозрительными или опасными чужестранцами. Опасаются, чтобъ они не развратили нравовъ Индѣйцовъ; и сія причина, толикое безчестіе наносящая, и столь обидная для надмѣннаго народа, каковы Гишпанцы, принята однако Ихъ Католическими Величествами; ибо не могли они видѣть отъ здѣшняго народа никакой службы безъ сего страннаго условія."
   "Парагуане не оставляютъ домовъ своихъ, идучи на войну или на государеву работу, безъ того, чтобъ не было съ ними Миссіонера, служащаго имъ попомъ и толмачемъ: ибо имъ не позволено обучаться Гишпанскому языку. Сіе запрещеніе заставляетъ говорить много кое-чего вреднаго Іезуитамъ; но безъ него сихъ новыхъ Христіянъ, живущихъ въ самой непорочной невинности, и не знающихъ страстей, опустошающихъ землю, вскорѣ бы узнать было не можно. Дабы въ томъ удостовѣриться, надлежитъ только посмотрѣть на разность между сими новообращенными и тѣми, съ коими не взято подобныхъ предосторожностей. Должно признаться: Кастиланскіе нравы развращены по большой части корыстолюбіемъ, роскошью, склонностію къ утѣхамъ; и не смотря на наружность самаго искренняго благочестія, невѣжество, гордость, несправедливость, жажда къ золоту и невоздержаніе, занимаютъ въ сердцахъ ихъ мѣсто Вѣры. Когда говоришь Индѣйцамъ, что законъ Христіанской не позволяетъ имѣть больше одной жены, что учитъ униженію, отрицанію, милосердію; они всегда противополагаютъ тому поведеніе Гишпанцовъ; и отвѣтъ свой сопровождаютъ нѣкоторою презрительною усмѣшкою, могущею обезоружить и самое теплое усердіе. Наконецъ опыты слишкомъ доказали, что не возможно обратить тѣхъ, коимъ положеніе мѣста позволяетъ разбирать вблизи Европейцевъ, и имѣть съ ними сообщеніе...
   

ПИСЬМО CXLII.

Конецъ Парагвая.

   Наиболѣе способствуетъ, Государыня моя, къ содержанію похвальнаго порядка, коему удивляются въ Парагвайской республикѣ, согласіе царствующее въ правленіи, относительно до духовныхъ дѣлъ. Когда Епископъ повѣститъ, что хочетъ осматривать, два или три Іезуита пріѣзжаютъ къ нему въ городъ, съ немалымъ числомъ новообращенныхъ для его провожанія. Другимъ понелѣно ждать на назначенныхъ въ разномъ разстояніи мѣстахъ, для отогнанія непріятелей, ежелибъ случились по дорогѣ, и для заготовленія припасовъ. Когда Архипастырь приближается къ слободѣ, извѣстіе объ немъ принимается тамъ съ возхищеніемъ. Двѣ роты конницы тотчасъ отправляются на встрѣчу, и когда его увидятъ, становятся въ строй, разпускаютъ значки, и дѣлаютъ. въ порядкѣ всѣ свои движенія. Потомъ слѣзаютъ съ лошадей, идутъ пасть къ ногамъ первосвященника; цѣлуютъ съ почтеніемъ руку, и принимаютъ благословеніе.
   Верстахъ въ пяти отъ жилья, урядники и старшины выходятъ также на поклонъ. По томъ показывается пѣхота, построенная въ порядокъ со знаменами Звукъ барабановъ, дудочекъ, гобоевъ, наполняетъ окружныя мѣста. Епископъ проѣзжаетъ сквозь сіе войско, которое бьетъ тогда походъ и вступаетъ въ маршъ. Его Преосвященство въѣзжаетъ въ слободу при народномъ восклицаніи; женщины его ожидаютъ; ибо ни для какой причины не позволяютъ имъ быть вмѣстѣ съ мущинами. Архипастырь также даетъ имъ благословеніе, кое принимаютъ онѣ надъ ницъ и сложа руки. Повсюду гдѣ ѣдетъ, земля усыпана цвѣтами и пахучими травами. Все время осмотра его препровождается въ благочестивыхъ увеселеніяхъ, въ коихъ со удивленіемъ смотришь на вкусъ, на порядокъ, на чистоту, каковыхъ нѣтъ и въ просвѣщенныхъ Европейскихъ городахъ. По окончаніи осмотра, везутъ Епископа въ ближнюю усадьбу съ разнымъ великолѣпіемъ, и онъ напослѣдокъ возвращается въ свой Епископской городъ также, какъ и выѣхалъ. Индѣецъ не знаетъ большаго щастія, какъ видѣть, принять и посмотрѣть на своего Епископа одинъ разъ въ жизни.
   Тѣ же почести отдаются Провинціалу Іезуитовъ. Простой Миссіонеръ, пріѣзжающій въ слободу, принимается съ великою отличностію. Прибытіе его возвѣщается музыкою. Рѣка покрыта судами съ вооруженными Индѣйцами, составляющими водяное сраженіе, и веселящими отца разными играми, борьбою и пляскою. Начальникъ духовной и намѣстникъ ожидаютъ его въ нѣкоторомъ разстояніи, каждой предъ отрядомъ конницы и пѣхоты, учащейся передъ ними. Съ берега провожается Миссіонеръ толпою народа, производящаго крикъ, чрезъ тріумфальные ворота въ церковь, гдѣ старшина Индѣйцевъ поздравляетъ его короткою рѣчью; а между тѣмъ молодыя дѣвицы, одѣтыя въ бѣломъ и убранныя цвѣтами, ожидаютъ его у дверей, дабы при выходѣ поди" сти плодовъ, какіе тогда случатся. Молодые отроки, вооруженные копьями, пляшутъ военную пляску призвукѣ трубъ и гобоевъ. Слѣдуетъ балетъ изъ другихъ молодыхъ Индѣйцовъ, одѣтыхъ матросами, фехтовальными мастерами, художниками, земледѣльцами, а засимъ карусель, иллюминація и фейерверкъ.
   Любопытствуя посмотрѣть самъ одну изъ таковыхъ слободъ, просилъ я Прокурора Буеносъ-Аирескихъ Іезуитовъ свозить меня въ селенія Св. Франциска Ксаверія въ Тукуманѣ. Отправили мы сей путь по обычаю страны -- то есть, въ телегахъ покрытыхъ кожею. Въ господской дѣлается небольшой покой, въ коемъ находится постель и столикъ; прочія служатъ для слугъ и запаса. Каждую телегу везутъ превеликіе быки, а какъ безчисленно много сего скота, то ихъ и не жалѣютъ. Хотя сія повозка кажется не скоро ѣдетъ, но путь однакожь непродолжителенъ. Берутъ съ собою только хлѣбъ, вино и соленое мясо; а въ дичинѣ и свѣжемъ нѣтъ недостатка во дорогѣ. Рогатая скотина пасется тысячами на преобширныхъ долинахъ, и препятствуетъ иногда ѣхать. Куропатки такъ близко къ себѣ подпускаютъ, что можно ихъ бить палкою, но не такъ велики и не столь вкусны, какъ наши.
   Первую ночь проводили мы въ Жакрѣ, принадлежащій одному Гишпанцу. Такъ называются нѣкоторыя земли, коими Король награждаетъ Офицеровъ и солдатъ, отличившихся при завоевиніи сего края. Въ Америкѣ находится множество подобныхъ Жакръ. Во всякой есть небольшая деревенька, состоящая изъ шалашей, въ коихъ живутъ невольники, работающіе землю. На другой день пріѣхали мы въ Санта-фе, небольшой городокъ въ тридцати верстахъ отъ Буеносъ-Айреса, лежащій въ плодородномъ и пріятномъ округѣ, по рѣкѣ впадающей въ Плату. Прибывъ въ Сент Ксавіе, пошли мы прямо въ церковь; и коль скоро Миссіонеры узнали, что тамъ молится чужестранецъ, сошли меня принять. Начальникъ покропилъ меня святою водою, и поздравилъ. Зазвонили въ колокола, и дѣти тотчасъ собравшись, запѣли святую пѣснь Парагуанскую для принесенія благодарности Богу о нашемъ щастливомъ пріѣздѣ. По окончаніи оной, повели меня въ домъ Отцовъ отдохнуть, и дали мнѣ весьма покойную горницу.
   Служба въ церквахъ отправляется въ Парагваѣ одними только Іезуитами. По справедливости попы должны бы назначаемы быть отъ Губернаторовъ, и къ исправленію должностей своихъ допускаемы Епископами: но и тотъ и другой принуждены были уступить свое право Провинціалу Іезуитовъ, которой изъ средины своихъ Миссій, объѣзжаетъ всѣ усадьбы, и посылаетъ въ нихъ своихъ подчиненныхъ. Въ должности помогаютъ ему два подначальника, живущіе, одинъ близь рѣки Параны, другой около рѣки Урагвая. И такъ въ слободахъ нѣтъ ни бѣлыхъ поповъ, ни ставлениковъ, ни монаховъ; а выбираются только изъ самыхъ расторопныхъ жителей пономари, коихъ должность пѣть и прислуживать Миссіонерамъ. Отцы и матери спрашиваютъ у нихъ совѣта, какое дать имя робенку, когда родится. Они думаютъ, что сіи пѣвцы должны знать, котораго Святаго въ тотъ день торжествуется память: но часто случается, что пономарь, не разумѣя по Латынѣ сказываетъ имъ не всегда пристойныя имена, какъ то: Капернаумъ, ежели родится сынъ, и Купель, ежели родится дочь, потому что Слышали сіи слово во время обѣдни. Миссіонеръ приходитъ по томъ крестить, выводитъ наружу простоту пономаря, показавъ ему заблужденіе его, и даетъ робенку имя, какое хочетъ.
   Въ каждой слободѣ отправляется не только служба употребляемая въ благоустроенныхъ Европейскихъ приходахъ, но и другія благочестіемъ введенныя моленія. Выбираютъ людей богомольныхъ, кои между сими Индѣйцами то, что у Римлянъ были Цензоры (нравонаблюдатели:) они должны смотрѣть за поведеніемъ новообращенныхъ. Ежели примѣтятъ кого, что впалъ въ погрѣшеніе, ведутъ его въ церковь въ одеждѣ кающагося, и Миссіонеръ осуждаетъ его на нѣсколько ударовъ посреди народной площади. Преступившій съ униженіемъ цѣлуетъ руку и розги наказавшіе его, говоря: "Богъ насъ наградитъ за избавленіе меня симъ легкимъ наказаніемъ отъ вѣчнаго мнѣ угрожавшаго мученія." Удивительнѣе всего, что люди, тайно согрѣшившіе, приходятъ всенародно въ томъ каяться, и просятъ, чтобъ ихъ наказали: что тотчасъ исполняется, и часто тѣми же розгами.
   Какъ Миссіонеры имѣютъ дѣло съ людьми грубаго понятія, надъ коими меньше дѣйствуютъ самыя нанубѣдительнѣйшія причины, нежели вещественные предметы; то и стараются они представлять воображенію своихъ новообращенныхъ, все могущее умножить почтеніе ихъ къ святымъ вещамъ. Въ слѣдствіе чего желали они, чтобъ домы Божіи были построены и содержаны великолѣпно. Первыя церкви были деревянныя и простой работы, но имѣли уже чѣмъ удивить дикихъ, коихъ глаза не привыкли еще къ подобнымъ предметамъ. Нынѣ многія изъ Нихъ такъ хороши, что и Европейцу понравиться могутъ. Олтари украшены образами, столбами, Статуями и выпуклыми изображеніями; На стѣнахъ видны представленія таинствъ, по коимъ сіи простодушные люди могутъ учишься главнымъ догматамъ Вѣры. Внутри Церковь обвѣшена кругомъ плетенками изъ живыхъ цвѣтковъ; полъ устилаютъ пахучею травою, прыскаютъ пахучими водами; курятъ благовонными духами.
   Для наблюденій порядка во время церковнаго служенія, ставятъ съ одной стороны всѣхъ маленькихъ дѣвочекъ, а съ другой мальчиковъ, близь перилъ около престола. Каждая сторона имѣетъ позади, своего ревностника, то есть, человѣка, держащаго въ рукѣ лозу, коею тотчасъ ударяетъ, естьли кто изъ дѣтей позабудетъ скромность и надлежащее мѣсту почтеніе. Послѣ становятся молодые люди обоего пола также съ своимъ ревностникомъ, которой постарѣе перваго. Третья степень заключаетъ мущинъ и женщинъ всякаго возраста равномѣрно между собою раздѣленныхъ, у сихъ ревностники выбираются изъ стариковъ, и употребляютъ розгу, какъ и съ дѣтьми.
   Всѣ жители слободы должны слушать обѣдню всякой день, развѣ какая законная и извѣстная причина въ томъ возпрепятствуетъ. Потомъ каждой идетъ на свою работу, а ввечеру колоколъ собираетъ опять всѣхъ въ церковь на молитву. Простите мнѣ, Государыня моя, всѣ сіи мѣлкія подробности: онѣ входятъ въ политическое составленіе здѣшняго необыкновеннаго и единственнаго въ свѣтѣ правленія. Сими способами Іезуиты цредуспѣли окорениться и привязать къ себѣ четыре ста тысячъ подданныхъ. Заведеніе здѣшнее началось пятьюдесятью семьями, а нынѣ превосходитъ сто тысячь, кои раздѣлены на тридцать два округа, названныхъ Областію Миссіи, въ каждомъ округѣ находится больше десяти тысячь жителей.
   Въ воскресенье всѣ сбираются въ церковь рано поутру, для вѣнчанія свадебъ, кои нарочно откладываются до сего дня, дабы больше придать торжества празднику. Сей обрядъ кончится обѣднею; по томъ, смотрятъ, не отлучился ли кто, не произошло ли въ усадьбѣ какого безпорядка, которому нужно помочь, и налагаются наказанія на погрѣшившихъ. Оное обыкновенно бываетъ тюрма или постъ; ежели вина важна, всегда наказываютъ плетью. Послѣ обѣда, крестятъ дѣтей и оглашенныхъ, кои всегда бываютъ въ великомъ числѣ. Остатокъ дня провождается въ разныхъ упражненіяхъ; ибо Миссіонеры не допускаютъ никогда тратить время народу въ праздности.
   Другое средство, къ коему прибѣгнулъ они для умноженія и питанія набожности въ Парагуанахъ, было введеніе музыки въ усадьбы: Вы уже видѣли, сколько сіе искуство имѣетъ прелестей для Индѣйца. Часто попадаются и нехудые голоса между ими, и увѣряютъ, что обязаны они тѣмъ здѣшней водѣ. Дѣтей учатъ пѣть и играть на инструментахъ, съ такою же точностію, какъ въ Италіи; и во всякой усадьбѣ завелся хоръ музыки, играющей самыя трудныя штуки, вывозимыя Іезуитами изъ Европы. Органы, лютня, скрипица, клавикорды, віолончель, и другіе ихъ инструменты, дѣлаются почти всегда ими самими.
   Народъ здѣшній не меньше имѣетъ склонности къ торжествованію праздниковъ; но наиболѣе оказываютъ ревности и великолѣпія въ праздники Тѣла Божія и своего прихода. Ставятъ посреди и по концамъ каждой улицы тріумфальныя ворота изъ вѣтвей, украшая ихъ цвѣтами. Бѣшаютъ на оныя оленей, тигровъ, львовъ, и другихъ на охотѣ пойманныхъ звѣрей. Рыбная ловля доставляетъ имъ рыбу; къ чему прибавляютъ такожь всякихъ рѣдкихъ величиною или перьями птицъ. Они стараются наловить ихъ какъ можно больше живыхъ, и собираютъ наиотмѣннѣйшихь красотою цвѣта. Привязываютъ за ногу на долгой веревкѣ, чтобъ перескакивая съ вѣтви на вѣтвь, могли они болѣе показывать пестроту своихъ перьевъ. За самое главное великолѣпіе почитается, разставить по улицамъ живыхъ тигровъ, или другихъ дикихъ звѣрей, пойманныхъ тенета іи, и такъ связанныхъ, чтобъ вредить не могли. Домы украшены почти также) какъ ворота. Женщины между зеленью прокладываютъ пироги и калачики, подъ разнообразными видами. Наперерывъ стараются, кто покажетъ больше богатства и изобилія, больше вкуса и разборчивости: цвѣты, плоды, произрастенія, птицы, рыбы, четвероногія, всѣ твари, кажется, соединились нарочно, чтобъ въ сей день совокупно воздать хвалу Творцу. Въ прекрасныхъ корзинахъ видно просо и другія зерны, коими Индѣйцы должны засѣвать земли, дабы Господь проходя удостоилъ дать свое благословеніе, и умножилъ ихъ по мѣрѣ нужды селенія.
   Набожность Парагуанскихъ Христіанъ не замыкается въ однихъ только сихъ наружныхъ оказаніяхъ. Прилагается стараніе пріучать ихъ къ той существенной части истинной Вѣры, которая состоитъ въ укрощеніи страстей. Невоздержаніе изгнано изъ усадебъ; молодые люди вступаютъ въ супружество заблаговременно, какъ для умноженія рода человѣческаго, такъ и для возпрепятствованія распусты. Ежелибъ случился какой въ семь родѣ соблазнъ, наказаніе слѣдуетъ по стопамъ преступленія. Іезуиты содержатъ тайныхъ вывѣдывальщиковъ, кои тотчасъ увѣдомляютъ ихъ о всемъ требующемъ скораго поправленія. Каждую ночь перемѣняются три раза караульные, кои, кажется, бдятъ только о безопасности, но въ существѣ должность ихъ въ томъ состоитъ, чтобъ присматривать за поведеніемъ и нравами жителей. Отвращеніе къ воровству, смертоубивству и другимъ сего рода беззаконіямъ, во всѣхъ усадьбахъ вкореняется безпрестанными увѣщаніями Миссіонеровъ. Самыя наказанія преслѣдуются словами, кои пріуготовляютъ преступившаго принимать оныя какъ братское исправленіе; а таковая тихость и горячность, спасаютъ священника отъ ненависти и мщенія наказуемаго. По сей причинѣ, сіи простыя души, почитая отцовъ своихъ духовныхъ немогущими погрѣшить или сдѣлать несправедливость, чувствуютъ къ нимъ привязанность и почтеніе, коему есть удивительные примѣры. Нѣсколько лѣтъ назадъ, шайка невѣрныхъ вознамѣрилась лишить жизни отца Рюица. Они готовились сдѣлать пиръ изъ его мяса, думая, найти его весьма вкуснымъ, по тому что во всемъ Парагваѣ соль употребляютъ одни только Іезуиты. Сіи варвары, вошедъ при ночной темнотѣ въ слободу, гдѣ жилъ Іезуитъ, искали его повсюду. Одинъ новообращенный, увидя ихъ, тотчасъ бросился въ домъ пастыря, надѣлъ его рясу и большую шляпу, и вышелъ въ семъ уборѣ къ варварамъ, дабы они, насытя надъ нимъ свою ярость, не тронули Миссіонера. Другой Индѣецъ, человѣкъ уже въ лѣтахъ и важной между своими, будучи при смерти, созвалъ всѣхъ сосѣдей, и заклиналъ, чтобъ они не оставляли отцовъ ни подъ какимъ предлогомъ. "Хотя бы вамъ стоило жизни, говорилъ онъ, вы вѣрны по-крайней мѣрѣ въ томъ, что не умрете безъ причастія." Одинъ Іезуитъ, нашедъ Парагуана сидящаго подъ деревомъ и плачущаго, спросилъ о причинѣ его печали. "Я плачу, отвѣчалъ новокрещенный, видя, что отцы подвергаютъ себя опасностямъ, въ отдаленіи отъ своего отечества для того, чтобъ помочь бѣднымъ Индѣйцамъ."
   Есть ли зрѣлище больше удивленія достойное, Государыня моя, какъ видѣть людей, до того толикихъ варваровъ, превращенныхъ нынѣ въ Христіанъ столь ревностныхъ; видѣть республики, не знающія инаго закона кромѣ Евангельскаго, и гдѣ совершенныя Христіянскія добродѣтели учинились, естьли я смѣю такъ изъясниться, добродѣтелями народа? Впрочемъ Вѣра не одна составляетъ источникъ блаженства Парагуанъ. Порядочно устроенная вольность, изобильное пропитаніе, спокойной домъ, миръ, согласіе, вотъ что чинитъ ихъ совершенно щастливыми. Жители здѣшнихъ селеній суть поистиннѣ подданные Гишпанскаго Короля, и зависятъ отъ управляющихъ провинціями; но тяжесть сей подданности такъ легка, что подъ властію и надзираніемъ Іезуитовъ, живутъ они какъ въ вольной республикѣ. Такимъ образомъ въ древнія времена виданы многочисленные народы, приходящіе подъ послушаніе Римлянъ: въ самое то время, какъ отдавались они въ подданство въ наружности, спасали себя въ самомъ дѣлѣ отъ невольничества, коимъ угрожали имъ народы, ихъ силою превосходившіе.
   Парагвайскія Миссіи окружены Идолопоклонниками, изъ коихъ одни живутъ въ добромъ согласіи съ новообращенными; а другіе безпрестанно угрожаютъ имъ своими набѣгами. Ревность Миссіонеровъ часто водитъ ихъ къ симъ варварамъ, и они всегда обращаютъ изъ нихъ нѣкоторое число. Самые упрямые суть Гуеноасы, не только по распутности своей жизни, но и по тому, что имѣя между собою многихъ Метифовъ, и даже Гишпанцовъ, утопающихъ въ преступленіяхъ, слѣдуютъ ихъ примѣру, которой удаляетъ ихъ отъ слушанія проповѣдуемой истинны. Харуасы, не столь тому сопротивляются, ибо трудолюбивѣе своихъ сосѣдей, и не имѣютъ сообщенія съ бѣглыми Гишпанцами.
   Въ концѣ послѣдняго вѣка считалось уже въ области Моксовъ восемь или девять Христіанскихъ усадебъ, коихъ обращеніе приписывается ревности отца Баразія. Подъ именемъ Моксовъ разумѣется собраніе разныхъ невѣрныхъ народовъ, населяющихъ безпредѣльную страну близь жаркаго пояса. Многіе изъ нихъ не люднѣе трехъ или четырехъ сотъ человѣкъ; и хотя они граничатъ одни съ другими, но каждой говоритъ особливымъ языкомъ, другъ друга не разумѣютъ, сообщенія между собою не имѣютъ, часто воюютъ, и ѣдятъ плѣнныхъ. Отецъ Баразій самъ пригналъ отъ Лимы до новой своей Миссіи немалое стадо коровъ и быковъ, кои по томъ разплодясь, принесли великую въ сей странѣ пользу. Отъ Моксовъ перешелъ онъ къ другимъ дикимъ, и достигъ до земель Бауровъ, гдѣ убитъ посреди Апостольскихъ трудовъ.
   Народъ Манацикасовъ живетъ въ великомъ числѣ деревень довольно людныхъ. Нравы ихъ ни мало не похожи на другихъ Индѣйцевъ; а домы ихъ такъ чисты, и порядочнѣе построены, нежели обыкновенно бываютъ у дикихъ. Въ самомъ большомъ живетъ Кацикъ, имѣющій всю самодержавную власть. Земли его обработываются миромъ; столъ, составляемой изъ всего лучшаго въ области, ничего ему не стоитъ. Никто не можетъ ни рыбы ловить, ни на охоту ходить безъ его позволенія: каждой обыватель платитъ ему десятую часть своего дохода: онъ наказываетъ винныхъ, и не спускаетъ, ежели захочетъ, и невиннымъ; можетъ имѣть многихъ женъ, и отнимаетъ ихъ, ежели заблаго разсудитъ, у своихъ подданныхъ: наконецъ Манацикасы, отвсюду окруженные вольными, но варварскими народами, имѣютъ всѣ свойства, отличающія просвѣщенныхъ.
   Индѣйцы, именуемые Щаросы, имѣютъ только видъ человѣческой. Не надобно другаго доказательства о варварствѣ ихъ, какъ одно ихъ обыкновеніе, наблюдаемое при смерти ближнихъ. Каждой сродникъ покойника, обязанъ обрѣзать у себя концы пальцовъ на рукахъ, или цѣлой палецъ, ежели хочетъ доказать, что печалится. Ежели помретъ столько родни, что нечего уже больше рѣзать на рукахъ, принимаются за ноги, и также рѣжутъ пальцы по мѣрѣ преставленія на тотъ свѣтъ людей. Наиболѣе развращенной, наиболѣе опасной Миссіонерамъ, Христіанамъ, да и самимъ невѣрнымъ, есть народъ Маммелуковъ, такъ названной, кажется, по сходству съ древними Египетскими разбойниками. Вотъ что мнѣ сказывала о семъ вѣроломномъ и кровожаждущемъ народѣ, одинъ житель Буеносъ-Аиреса.
   "Во время завоеванія Брезиліи Португальцами, завели они тамъ разныя селенія, и между прочими Св. Павла, на горѣ весьма утесистой, и окруженной со всѣхъ сторонъ дремучими лѣсами и неприступными горами. Жители, будучи сначала одни только мущины, побрали женъ изъ окружностей, а изъ сего смѣшенія родились дѣти со всѣми пороками своихъ матерей. Они такъ огласились развращенными нравами, что сосѣди за безчестіе поставляли имѣть съ ними сообщеніе; и хотя были они происхожденіемъ Португальцы, почли ихъ недостойными носить сіе имя, и назвали Маммелуками. Бѣглецы изо всѣхъ состояній и изо всѣхъ народовъ, попы, монахи, солдаты, мастеровые, Португальцы, Гишпанцы, Креолы, Метифы, Мулатры, Негры, и пр. убѣгающіе отъ преслѣдованія людей и правосудія, не боящіеся небеснаго гнѣва, находили тамъ убѣжище. Сія республика состояла сначала семей изо ста, составляющихъ человѣкъ до четырехъ сотъ: но въ пятнадцать или двадцать лѣтъ сіе число удесятерилось. Павлисты принимаютъ качество вольнаго народа, и зависимость свою отъ Португальцевъ признаютъ только тѣмъ, что платятъ пятую часть золота, доставаемаго въ сей области. Всякой разъ, когда посылаютъ оное отдавать, приказываютъ объявлять, что ни долгъ, ни страхъ въ томъ не участвуютъ, и что единственное къ тому побужденіе есть старинное чувствованіе почтенія ихъ къ Португальскому Королю. Они столь ревностны о сохраненіи вольности, что не впускаютъ къ себѣ чужестранныхъ, ежели оные не для того пришли, чтобъ поселиться;. тогда подвергаютъ ихъ долгимъ опытамъ. Посылаютъ въ трудныя дороги, изъ которыхъ каждой долженъ привесть двухъ Индѣйцовъ въ неволю, и употребляютъ сихъ послѣднихъ въ горныя работы и въ землепашество. Ежели кто не выдержитъ сихъ опытовъ, или подозрѣвается въ какой измѣнѣ, наказывается смертію безъ пощады.
   Склонность къ разбойничеству, ежедневно возрастая между людьми, пріобыкшими къ беззаконію, наполнила ужасомъ великое пространство земли. Обѣ короны Гишпанская и Португальская, будучи соединены, помышляли очистить ее отъ сихъ злодѣевъ; но какъ города ихъ не льзя было инаково взять, кромѣ голода, надлежало имѣть многочисленное войско, коего Брезилія поставить не могла, и согласіе между двумя народами, которое никогда мѣста не имѣло. Пріятность климата, плодородіе земли приносящей все нужное, побуждаютъ такожь Маммелуковъ къ защищенію независимости, и никакая власть не можетъ ихъ удержать; они разливаются, такъ сказать, какъ рѣка изъ своихъ бреговъ, по всѣмъ Индѣйскимъ землямъ, похищаютъ нещастныхъ, и ввергаютъ въ несносное рабство. Увѣряютъ, что въ полтораста лѣтъ изтребили они, или невольниками сдѣлали больше двухъ миліоновъ, и что опустошили земли больше нежели на пять тысячъ верстъ, по самую Амазонскую рѣку. Ничего однакожъ не было нужнѣе жизни, которую вели они въ сихъ походахъ. Одни погибали великимъ числомъ, другіе по возвращеніи находили, что жены ихъ вышли замужъ; и вскорѣ собственная ихъ земля учинилась бы пустою, ежелибъ отсутствующіе не намѣщались плѣнниками, коихъ приводили изъ походовъ. Но едва сотой изо всѣхъ сихъ новыхъ при тельцовъ, приносилъ имъ пользу. Большая часть помирала отъ недостатка пищи, отъ худаго воздуха въ минахъ, и отъ тяжкаго труда въ" плантаціяхъ. Какъ Маммелуки находили иногда сопротивленіе во многихъ народахъ, то прибѣгли къ хитростямъ; и вотъ въ которой наибольше имѣли успѣха, по крайней мѣрѣ чрезъ нѣкоторое время. Они раздѣлились на небольшіе отряды; начальникъ былъ одѣтъ по-іезуитски, пошли въ тѣ мѣста, гдѣ знали, что Миссіонеры старались обращать. Тамъ водрузили кресты, давали мѣлкіе подарки жителямъ, лѣкарство больнымъ, уговаривали ихъ принять Христіанской законъ, коротко имъ оной толкуя. Такимъ образомъ собравъ ихъ нѣкоторое число, предлагали поселиться въ выгодномъ мѣстѣ, гдѣ увѣряли, что никакого не увидятъ недостатка къ своему благополучію. Многіе давались въ обманъ симъ лжепредателямъ, а они обнажаясь, заключали ихъ въ оковы, и отводили въ свое селеніе. Пока сіе вѣроломство не было познано и открыто, Іезуиты много претерпѣли отъ слѣдствій его; ибо Индѣйцы долго не хотѣли слѣдовать ихъ совѣту, а въ иныхъ мѣстахъ и опасности они подвержены были по Апостольскимъ трудамъ. Таковыя безчеловѣчія побудили наконецъ Гишпанскаго и Португальскаго Королей, позволить Миссіонерамъ вооружить Парагуанъ для защищенія ихъ провинцій. Они всегда готовы итти по первому отъ Губернатора повелѣнію, и сдѣались столь сильны, что Маммелуки не смѣютъ Передъ ними появиться. На сраженіе никогда они не ходятъ, не из прося позволенія и не получа благословенія отъ своего Пастыря, съ которымъ почитаютъ себя непобѣдимыми. Отличились они не одинъ разъ, сражаясь за право Гишпанской короны противъ Португаліи. Въ 1732 году, Іезуиты по просьбѣ Перманскаго Бицероя, составили изъ нихъ войски тысячъ по пяти и по шести, для усмиренія Гишпанскихъ Мегаифовъ въ Парагваѣ, кои взбунтовались и хотѣли сдѣлаться независимыми."
   Вы должны сами заключить, Государыня моя, что въ той обширной области, должна быть великая перемѣна въ климатѣ, и во нравахъ жителей Воздухъ здѣсь вообще влаженъ и умѣренъ, земля плодородна хлѣбомъ, плодами и овощами. Разводятъ особливо много хлопчатой бумаги, изъ которой Индѣйцы дѣлаютъ полотна и ткани. Вообще о жителяхъ можно сказать то, что цвѣтъ они имѣютъ оливковой, ростъ немного побольше середняго, лице плосковатое. Съ природы глупы, дики, лѣнивы, вѣроломны и прожорливы, естьли Вѣра не премѣнила еще или не исправила ихъ свойства.
   Не сомнѣвались нимало, чтобъ въ землѣ столь сосѣдней съ Перу, не было золота и серебра; но по весьма прилежнымъ изысканіямъ, перестали надѣяться на сіи мнимыя сокровища. Все богатство Парагвайское состоитъ въ воскѣ, медѣ, пенькѣ, хлопчатой бумагѣ, быкахъ и дикихъ лошадяхъ. Прежде сихъ животныхъ такъ много было, что за двѣ иглы давали преизрядную лошадь, и ни одинъ корабль не выходилъ изъ Буеносъ-Аиреской гавани, не нагрузя до пятидесяти тысячъ воловыхъ кожъ. Невѣроятно, сколько побиваютъ ихъ на охотѣ, которую называютъ Матанка. Собираются во многомъ числѣ, и ѣдутъ верьхами въ долину, ими покрытую. По томъ раздѣляются; каждый охотникъ вооруженной топоромъ, коего лезвее сдѣлано полумѣсяцомъ, махаетъ на право и на лѣво, дабы подрѣзать заднія ноги у быка. Тогда оной падаетъ, и встать уже не можетъ. Охотникъ покидаетъ его и стремится за другими, утверждаютъ, что одинъ человѣкъ можетъ ихъ повалить такимъ образомъ въ одинъ часъ болѣе осьми сотъ. Страхъ въ нихъ вселяется, они ища спасенія, одинъ другому бѣжать препятствуетъ. А чрезъ то охотники имѣютъ время отдохнуть, и бьютъ безъ всякой опасности быковъ, которыхъ повалили. Содравъ кожу, а иногда взявъ языкъ и сало, оставляютъ они прочее воронамъ, кои стадами на нихъ нападаютъ, и вскорѣ не видно бываетъ ничего кромѣ костей. Вы представите себѣ, Государыня моя, что сіе побоище, повторяемое ежегодно, весьма уменьшило число скотины. Не лучше ли бы было, еслибь старались изтребить безчисленное множество дикихъ собакъ, опустошающихъ сосѣднія Буеносъ-Аирескія поля? Живутъ онѣ въ норахъ, кои узнать можно по костямъ, наваленнымъ кострами около сихъ подземельныхъ убѣжищъ. Опасаться надлежитъ, чтобъ, когда не будетъ доставать сихъ дикихъ быковъ, не стали они бросаться и на людей. Буеносъ-Аиреской Губернаторъ, признавая сей предметъ заслуживающимъ вниманіе, посылалъ солдатъ ихъ стрѣлять; но по возвращеніи робята надъ ними ругались, называя ихъ живодерами собакъ, отъ чего произошло, что солдаты отъ стыда не хотѣли опять итти ихъ истреблять. Трудно понять, какъ быки столь разплодились, зная сколько тамъ водится львовъ, медвѣдей, тигровъ, собакъ и кошекъ дикихъ, кои всѣ имъ непріятели. О числѣ сей скотины можно судить по количеству кожъ, посылаемыхъ въ Европу. Онѣ почти однѣ составляютъ весь здѣшній товаръ, присоедини къ тому Парагвайскую траву. Корабли Гишпанскіе, кои всякіе три года приходятъ въ Буеносъ-Айресъ, вывозятъ оныхъ обыкновенно отъ сорока до пятидесяти тысячь кожъ; а торгующіе заповѣдными товарами, Англичане и Португальцы еще итого больше забираютъ ежегодно. Должно сверьхъ того примѣтить, что берутъ только кожи быковъ, и что сіи должны, дабы годились въ торговлю, быть по закону, то есть, извѣстной величины. Всѣ, ком меньше, отбрасываются. И такъ, дабы отправить въ Европу пятьдесятъ тысячь, должно побить по меньшей мѣрѣ восемдесятъ тысячь быковъ, отъ коихъ берется только, какъ я уже сказалъ, кожа, языкъ и сало, служащее здѣсь вмѣсто деревяннаго и коровьяго масла, и вмѣсто свинаго жира. Толикое множество труповъ, оставляемыхъ на полѣ, могло бы заразить воздухъ, естьлибы тучи вороновъ и другихъ хищныхъ птицъ оныхъ не пожирали.
   Парагвайская трава есть такожь одно изъ великихъ сокровищъ сой области. Во Франціи мало знаютъ сіе столь славное въ полуденной Америкѣ произрастеніе. Она есть листъ одного дерева величиною съ яблоню: вкусомъ походитъ на траву зинзивей, или просвирки, и когда совсѣмъ выростетъ, видомъ подобенъ померанцевому, употребляютъ ее наливъ чашку кипятку, и опустя въ него листъ истолченой въ порошекъ. По томъ цѣдятъ воду сквозь полотно, и давъ отстояться, тянутъ тростинкою. Обыкновенно сахара въ нее не кладутъ, но немного лимоннаго сока, или нѣкоторыхъ лепешечекъ, пріятнаго запаха. Гишпанцы увѣряютъ, что въ сей травѣ имѣютъ лѣкарство цѣлительное и предохранительное отъ всякихъ болѣзней, утверждаютъ, что сначала, когда со излишествомъ кто ее пилъ, причиняла она помѣшательство во всѣхъ чувствахъ на нѣсколько дней; но всего въ ней страннѣе, что часто производитъ она дѣйствія совсѣмъ противныя, какъ сонъ людямъ, онаго неимѣющимъ, такъ и освобожденіе отъ сонной болѣзни и пр. Привычка употреблять ее, дѣлаетъ то, что безъ нея обойтись и умѣренно пить ее не можно. Она пьянымъ дѣлаетъ, естьли съ излишкомъ напьешься, и тѣ же причиняетъ болѣзни, что и крѣпкіе напитки. Большой торгъ сею травою отправляется въ Вилла-Рикъ Сей округъ наилучшій для разведенія дерева, ее приносящаго. Въ одинъ Перу отпускаютъ ее сухую и почти порошкомъ: не даютъ ей долго настаиваться въ водѣ, ибо оная становится какъ чернилы. Сама собой росла она только на Мауакаюсскихъ гоуахъ, верстихъ въ тысячѣ отъ Парагвая. Какъ Индѣйцы теряли много времени въ ѣздѣ за оною, а дорогою много изъ нихъ помирало, то Миссіонеры вывезли молодыхъ отростковъ, которые удались, разрядились и составили главное богатство Нарагуанъ. Продажа сего рода чаю послужила основаніемъ ко многимъ доносамъ на Іезуитовъ.
   Въ Парагваѣ ростутъ всѣ роды деревьевъ знаемыхъ въ Европѣ: иныя тамъ природны, иныя привезены Гишпанцами. Сахарныя трости сами собою ведутся по мокрымъ мѣстамъ; но Индѣйцы употребленія ихъ не знаютъ. Винограда здѣсь очень мало потому, что или земля неспособна, или Миссіонеры, отвращая безпорядки, причиняемые виномъ, препятствуютъ его разводить. Земли, лежащія вдоль рѣкъ, представляютъ взору прекрасныя долины, пріятные косогоры и дремучіе лѣса. Рѣки, коихъ берега покрыты стадами птицъ, изобилуютъ, равно какъ и озера, рыбою, а поля всякою дичиною. Не достаетъ сей странѣ, дабы сравняться съ лучшими Европейскими провинціями, жителей, кои бы меньше ненавидѣли работу. Она даетъ много, а мало требуетъ; но Индѣйцы и того не хотятъ на нее положить. Вкусъ ихъ все простѣе дѣлать, дѣлая изо всего употребленіе.
   Разсказываютъ чудныя вещи о змѣяхъ и ужахъ Парагвайскихъ. Мало мѣстъ въ свѣтѣ, гдѣ бы ихъ было больше и столь великихъ. Бываютъ такіе, что пожираютъ оленей совсѣмъ цѣлыхъ, ежели вѣрить Гишпанцамъ, утверждающимъ, что сами то видѣли. Случается, что не имѣя довольно внутренняго жара для варенія такихъ большихъ кусковъ, принуждены бы они были издохнуть, ежелибы природа не научила ихъ средству, котораго разсудокъ конечно не позволилъ бы имъ употребить, но которой всегда имъ полезенъ. Они ложатся брюхомъ на солнцѣ и ждутъ, чтобъ оно отъ жару загнило; черви тотчасъ родятся, а по томъ стадо птицъ нападая, освобождаетъ ихъ отъ излишка, которой причинилъ бы имъ смерть. Они берутъ свои мѣры для возпрепятствованія, чтобъ птицы не шли далѣе надлежащаго, вскорѣ выздоравливаютъ и приходятъ въ прежнее состояніе. Парагуане вѣрятъ, что самцы любятъ и насильничаютъ женщинъ. Однажды, говорятъ, Миссіонеръ былъ позванъ исповѣдывать Индіанку, которая, моя бѣлье на берегу рѣки, изнасильствована однимъ таковымъ животнымъ. Она умерла, сколь скоро исповѣдь кончилась.
   Въ сихъ самыхъ мѣстахъ находится странное животное, знаемое подъ именемъ Орокома. Оно величиною съ собаку, живетъ въ лѣсахъ. Шерсть на немъ рыжая, морда острая, и зубы весьма рѣзкіе. Когда онъ видитъ человѣка вооруженнаго, спасается бѣгомъ; но ежели найдетъ на безоружнаго, опрокидываетъ его, не дѣлая инаго вреда, лишь бы притворился онъ мертвымъ, и поворочавъ его нѣсколько времени, дабы увѣриться, подлинно ли онъ умеръ, Орокомо довольствуется тѣмъ, что покрываетъ его листьями, и уходитъ въ лѣсъ. Человѣкъ встаетъ, и сколь скоро животное изъ глазъ уйдетъ, ищетъ спасенія въ бѣгѣ, или взлѣзаетъ на дерево, и смотритъ, что дѣлается около. Животное вскорѣ появляется вновь вмѣстѣ съ тигромъ, котораго, кажется, пригласило раздѣлить съ нимъ добычу, но не находя оной, начинаетъ выть ужаснымъ образомъ, и смотря на товарища печальнымъ видомъ, извиняется, что заставилъ его попусту ходить. Впрочемъ дикіе звѣри въ Парагваѣ не нападаютъ почти на людей, ежели на нихъ сперва не нападутъ; а когда не станешь дразнить, то цѣлой день безопасно по лѣсу ходить можно.
   Есть въ сей странѣ много травъ и гадовъ ядовитыхъ, имѣющихъ противныя себѣ лѣкарства; такова напримѣръ, воробьиная трава, ростущая довольно большими кустьями. Вотъ какъ ее узнали и по какой причинѣ дали ей сіе имя. Во множествѣ разныгь родовъ воробьевъ, находящихся въ здѣшнихъ областяхъ, есть одни величиною съ скворца, кои любятъ весьма клевать змѣй. Сколь скоро увидитъ гада, прячетъ голову подъ крыло, и дѣлается шаромъ совершенно круглымъ безъ всякаго движенія. Змѣя къ нему приближается, и тотчасъ получаетъ отъ него клевокъ. Она мститъ ему жаломъ, но воробей, почувствуя рану, тотчасъ летитъ ѣсть своей травы и въ мигъ изцѣляется. Послѣ чего опять возвращается на сраженіе, и всякой разъ, какъ змѣя его уколетъ, прибѣгаетъ къ своему лѣкарѣтву. Сіе продолжается до тѣхъ цоръ какъ змѣя, не имѣющая равнаго средства, изойдетъ кровью, и лишь издохнетъ, воробей ее ѣстъ; а по окончаніи пира, опять принимаетъ вышеупомянутое лѣкарство.
   Не смотря на пріятство, кое нашелъ я въ усадьбѣ См. Ксаверія, не смотря на учтивыя выдумки Іезуитовъ, удержать меня тамъ долѣе, вознамѣрился я возвратиться въ Бу еносъ-Аиресъ. Сказывали мнѣ объодномъ кораблѣ, имѣющемъ итти черезъ мѣсяцъ въ Брезилію; я не хотѣлъ потерять сего случая для осмотрѣнія земли, которой одной только еще не видалъ въ полуденной Америкѣ. Впрочемъ Прокуроръ Миссіи взялся повозить меня по нѣкоторымъ Гишпанскимъ городамъ, въ которыхъ побывать только что станетъ намъ времени. Города Тукуманскіе называютъ Сен-Мишель, Сальта, Кордуа и пр. послѣдній есть столица провинціи и Епископа.
   Лалацъ (миръ) въ Платеііской губерніи, построенъ по повелѣнію предсѣдателя Де да Гаски, которой далъ ему сіе имя, дабы учинить безсмертною честь, пріобрѣтенную имъ при укрощеніи бунта и возстановленіи мира въ Неру, побѣдою и смертію молодаго. Пиззарра. Хотя онъ и въ Плашейской Аудіенціи, но столько же принадлежитъ къ Перу, какъ къ Парагваю. Расправа его недалеко простирается и другаго мѣста кромѣ города не имѣетъ. Рѣка, хотя посредственная, въ большую воду несетъ превеликіе каменья, и золото, которое по слитіи собирается. Въ 17З0 году одинъ Индѣецъ, моя ноги, нашелъ кусокъ, за которой Маркизъ де Кастель Фуерте заплатилъ ему семь тысячь двѣсти рублей, и послалъ къ Гишпанскому Королю, какъ вещь достойную быть въ его кабинетѣ. Въ семидесяти верстахъ отъ Паца, между великимъ числомъ горъ, примѣчается одна весьма высокая, заключающая въ себѣ, сказываютъ, неизчетнья сокровища; громовой ударъ отшибъ отъ ней камень, и найдено тамъ столько золота, что чрезъ нѣкоторое время унція продавалась не дороже пяти рублей.
   Новой Святой Крестъ, или Санта-Круцъ дела Сіерра Нуева, построенной по разореніи стараго, на мксгаѣ гораздо выгоднѣйшемъ, посредственной величины и ничего не имѣетъ такого, чтобы дѣлало его достойнымъ имени города, хотя онъ и столица Губерніи. Нуно де Хавесъ, основатель его, назвалъ Святымъ Крестомъ въ память своей родины, которая есть село сего имени близь Труксилла въ Гишпаніи.
   Селенія, лежащія въ Успѣнской губерніи состоятъ въ городѣ сего имени и въ Вилла-Рикѣ, въ коихъ живутъ Гишпанцы, Мешифы и нѣсколько Индѣйцовъ. Оба они посредственны. Домы раздѣлены садами и деревьями, безъ порядка и соразмѣра. Представьте себѣ нѣсколько деревень, одна подлѣ другой, закрытыхъ рощами такъ, что домовъ не видать; то и будете имѣть понятіе о большой части городовъ сего округа. Часто придешь въ средину, думая, что находишься въ лѣсу. Успѣнской Губернаторъ имѣлъ прежде у себя въ зависимости часть Парагвайскихъ Миссій; ни (Ліыя отняты и присоединены къ Буеносъ-Аиресской Губерній.
   Сей послѣдній городъ, не будучи столицею, есть наибольшій изо всего края. Вы уже видѣли, что первые жители, оставивъ его, перебрались въ Успѣніе. Онъ оставался пустъ больше сорока лѣтъ, и Гишпанцы, казалось, позабыли, что имѣютъ нужду въ убѣжищѣ для кораблей, съ которыхъ получаютъ войска и припасы. Наконець частые кораблекрушенія отворили имъ глаза; они возобновили портъ и городъ. Сіе предпріятіе тѣмъ было удобнѣе, что сначала основанія новыхъ селеній внутри провинцій, можно было отъ него получать великую помочь. Сперва составленъ онъ былъ изъ разныхъ околотковъ, между коими оставлены огороды и поля. Домы по большой части строились изъ глины въ одно жилье и съ однимъ окошкомъ; а въ иные свѣтъ входилъ черезъ дверь. Нѣтъ тому сорока лѣтъ, какъ имѣли еще они сей образъ; но Іезуншы, въ числѣ которыхъ было два Италіанца, вселили въ гражданъ вкусъ къ Европейскимъ строеніямъ; и нынѣ Буеносъ-Аиресъ можетъ Щеголять между лучшими Гишпанскими городами. Впрочемъ, положеніемъ своимъ, здоровымъ воздухомъ, числомъ жителей и обширностію торговли, имѣетъ онъ все, что можетъ учинишь селеніе цвѣтущимъ. Треть мѣста, имъ занимаемаго, лежитъ противъ пространныхъ полей, всегда покрытыхъ прекрасною зеленью. Другія двѣ трети обходитъ рѣка, и къ сѣверу представляется какъ море.
   Нравы народовъ, населяющихъ Гишпанскія заведенія въ Парагваѣ, столь похожи на другія селенія полуденной Америки, что безполезно было бы о томъ здѣсь повторять. Города управляются Коррежидорами, Алкадами и другими обыкновенными властями. Жители составлены изъ Европейцевъ, Креоловъ, Негровъ, Индѣйцовъ и смѣшанныхъ породъ. Много въ нихъ также монаховъ, и во всѣхъ нѣсколько отмѣнныхъ, находятся Епископъ, Капитула, Семинарія, больница и Іезуитское училище. Послѣдніе считаются въ обыкновенномъ классѣ монаховъ; великая ихъ власть, въ коей ихъ укоряютъ, не простирается за границы ихъ усадебъ; и ежели правда, что они употребляютъ оную только для благоденствія своихъ новообращенныхъ, то можно ли вмѣнить то имъ въ преступленіе? Правда, что безъ помощи оружія и силы, и слѣдуя правиламъ совершенно противнымъ тѣмъ, коимъ слѣдовали другіе завоеватели, покорили они народы, зависимости нетерпящіе, укротили нравы самые звѣрскіе, заставили жить въ обществѣ людей бродящихъ, просвѣтили породы самыя дикія. Они уговорили разсыпанныя колѣна соединиться во едино, принять ихъ Вѣру, подвергнуться ихъ правленію; и не только не истребили части жителей, какъ то учинили Гишпанцы, дабы вѣрнымъ быть въ обладаніи остальными, умножили еще число людей по мѣрѣ разширенія своего владѣнія. Съ повиновеніемъ сихъ Индѣйцовъ сравниться можетъ одно только удовольствіе, кое они доставляютъ. Они покореніе свое почитаютъ такимъ долгомъ, которой приносить имъ спокойствіе въ сей жизни, и обѣщаетъ блаженство въ будущей. Сего Іезуиты не престаютъ имъ втолковывать, а дабы дать имъ возчувствовать всю цѣну своего одолженія, сравниваютъ ихъ съ народами, стенящими подъ игомъ Гишпанскимъ разсматривая сіе завоеваніе въ семъ видѣ, принужденъ всякъ признаться, что человѣческое общество одолжено имъ пріобрѣтеніемъ трехъ сотъ тысячь семей благополучныхъ, просвѣщенныхъ, и соединенныхъ въ одинъ народъ вмѣсто небольшаго числа грубыхъ, скитающихся и бѣдныхъ дикихъ. По тѣмъ же самымъ правиламъ, кои изъ Парагуанъ учинили подданныхъ покорныхъ, сдѣлались они и весьма хорошими солдатами: они за должность ставятъ повиноваться и сражаться. Неоднократно настояла нужда въ помощи ихъ противъ Португальцовъ, Маммелуковъ и дикихъ людоѣдовъ. Будучи предводимы Іезуитами, сражались они мужественно и съ успѣхомъ. Слѣдовательно не льзя назвать худою политикою, что сначала попустили Іезуитамъ дойти до таковой власти: произшествія доказали, что они пріобрѣли Гишпанской коронѣ преобширную землю, которую можешь она отъ нихъ отобрать, когда ей угодно. Опасаться только надлежитъ, чтобъ по отнятіи у нихъ правленія провинцій, не подверглись вскорѣ тѣмъ, же налогамъ, тому же мучительству, и слѣдовательно тѣмъ же неудовольствіямъ и опустошеніямъ, какъ и прочія Гишпанскія селенія.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CXLIII.

Брезилія.

   Я могъ отъ устья Де ла Платы проѣхать сухимъ путемъ въ часть Брезиліи, граничащую съ Парагваемъ; но трудность найти вездѣ лошадей и повозки, принудила меня предпочесть морской путь. Я отправился на одномъ кораблѣ селенія Св. Причастія, отъѣзжающемъ въ Сан-Салнадоръ, столицу Португальскихъ селеній, и имѣющемъ плыть мимо мыса Доброй Надежды въ восточную Индію. Путь его согласенъ былъ съ моими распоряженіями, ибо я намѣревался, осмотря Брезильское Королевство, ѣхать на острова Франціи и Бурбона, и возвратиться въ Европу Африканскими берегами.
   Оставя Буеносъ-Айресъ, бросили мы якорь въ портѣ Сантосъ, въ Капитанствѣ Св. Винцентія. Сіе названіе дается здѣсь четырнадцати или пятнадцати провинціямъ, на кои раздѣляются всѣ Португальскія селенія по морскимъ брегамъ Брезиліи, и кои подчиненны одному главному Вицерою. Девять изъ нихъ зависятъ безпосредственно отъ Короны, а прочіе шесть принадлежатъ частнымъ господамъ, которые завоевали ихъ сами оружіемъ. Онѣ всѣ лежатъ по морскому берегу, въ неравномъ, а часто и въ нарочитомъ разстояніи. Многіе вообража" ютъ, что Европейскіе Государи, имѣющіе владѣніе въ Америкѣ, суть совершенные повелители въ нихъ заключающихся областей; но часто занимаютъ оныя только берегъ съ уѣздомъ, которой не всегда бываетъ обширенъ. Земля внутри обитаема народами по большой части неизвѣстными, пользующимися еще всею вольностію, и ничего такъ не опасающимися, какъ принять законы отъ Европейцовъ. Владѣніе Португальское простирается во внутрь земли не далѣе пяти сотъ верстъ; но по берегу считаетъ оное на пять тысячъ отъ устья Де ла Платы до Мараньона, или рѣки Амазонокъ. Вся сія часть изобильна и плодородна; и мало большихъ домовъ въ Португаліи, кои бы не имѣли тамъ владѣній. Удаленіе Европейцевъ селиться далеко отъ береговъ, приписывается войнамъ ихъ почти безпрерывнымъ съ природными жителями.
   Городъ Сантосъ занимаетъ мѣсто близь залива, гдѣ самые большіе корабли могутъ приставать. Въ немъ едва найдется сто домовъ, а жители суть смѣсь Португальцевъ. Сверьхъ приходской церкви, есть еще двѣ, изъ коихъ одна принадлежитъ Бенедиктинамъ, для которыхъ заведенъ монастырь, а другая Іезуитамъ, которые имѣютъ при ней Училище. Сіи два чина, присовокупя къ нимъ Капуциновъ, суть почти одни знаемые въ Португальской Америкѣ, а Гишпанская набита Яковитянами, Августинами, Францисканами, и Отцами искупленія.
   Св. Винцентій почитается за второй городъ своего Капитанства, хотя провинція носитъ его имя. Лежитъ въ небольшомъ заливѣ, составляющемъ портъ неприступной для большихъ кораблей. Семь или восемь Іезуитовъ живутъ въ немъ, стараются о спасеніи душъ дикихъ, разсѣянныхъ по окружнымъ деревнямъ, и часто ходятъ далеко, особливо къ Кауигалѣ, кои суть наипросвѣщеннѣйшіе жители Брезиліи. Сей народъ покрываетъ тѣло звѣриными кожами, и въ бѣлизнѣ не уступаетъ Европейцамъ. Примѣчена въ нихъ всегда добрая вѣра въ торговлѣ; но страхъ невольничества, въ которое иногда Португальцы насильственно ихъ забираютъ, отнимаетъ у нихъ смѣлость подходишь близко къ Св. Винцентію. Примѣчено также, что селенія, сурово поступающіе съ Индѣйцами, уменьшаются день ото дня, а тѣ напротивъ, кои человѣколюбивѣе съ ними обходятся, часъ отъ часу Дольше процвѣтаютъ.
   Находится въ сей странѣ другой народъ, отъ котораго Португальцы много претерпѣли, но всегда почти сами тому были виною. Нѣтъ ни насильствія, ни хитрости, которыхъ бы сіи послѣдніе не употребили для захваченія въ неволю, и даже передѣвались, какъ жители Св. Павла, въ Іезуитское платье, и прятали подъ рясою оружіе. Португальцы Св. Винцентія научились сей проклятой хитрости отъ сосѣдей своихъ Маммелуковъ. Почему дикіе, будучи неукротимы въ своей ненависти, не знали такожь предѣловъ и во мщеніи. Ежели попадался имъ Португалецъ гдѣ на сторонѣ, всегда его умерщвляли, и дѣлали изъ него пиръ, отъ коего содрогается природа. Въ большей части первыхъ путешествій въ Брезилію инаго и нѣтъ примѣчанія достойнаго, кромѣ таковыхъ варварствъ. Но не смотря на подобныя безчеловѣчія, сія пространная область не преставала населяться Европейцами; а плоды трудовъ ихъ возбуждали и другихъ слѣдовать ихъ примѣру. Меньше нежели въ пятьдесятъ лѣтъ населилось, на разстояніи пяти тысячь пяти сотъ верстъ по берегу, больше полутораста городовъ и слободъ, гдѣ новые переселенцы принуждены были безпрестанно раздѣляться между нуждою себя защищать и необходимостію размахивать съ крайнимъ трудомъ землю, поистиннѣ плодородную, но требующую хожденія и старанія для принесенія жителямъ пропитанія.
   Понятіе, данное мнѣ въ Парагваѣ о Мамелукахъ города Св. Павла, не могло возбудить во мнѣ желанія видѣть сію республику воровъ, кои, исповѣдуя Христіянскую Вѣру, отправляли ремесло разбойниковъ. Слышалъ я однакожъ, что нравы ихъ перемѣнились съ того времени, какъ Король Португальской покорилъ ихъ подъ свою безпосредственную власть, и Папа Бенедиктъ XIV городъ ихъ сдѣлалъ Епископствомъ. Нынѣ составляетъ оной часть Капитанства Св. Винцентія, и управляется какъ и прочія области Португальской державы. Есть въ немъ нѣсколько монастырей, и между прочими Бенедиктинское игуменство. Весьма было трудно ввести въ него вновь Іезуитовъ.
   Рысь есть животное, водящееся въ сеи провинціи, гдѣ ея много разныхъ родовъ; однѣ рыжія, другія съ пятнами, но всѣ такъ сердиты, что ничто не можетъ устоять противъ ихъ когтей. Для Брезильца равна слава убить рысь на охотѣ, или непріятеля на войнѣ. Не должно однакожъ вѣрить, какъ то древніе баснословили, чтобъ имѣла она глаза столь острые, что видѣла сквозь всякое твердое тѣло, и чтобъ моча ея превращалась въ драгоцѣнный камень. Сія выдуманная въ древности рысь (lynx) есть басня, и то только съ настоящею рысью имѣетъ сходство, что носите одно имя. Брезильская рысь не видитъ сквозь стѣны, но правда, что глаза имѣетъ острые и свѣтящіеся. Моча ея не порождаетъ драгоцѣнныхъ каменьевъ, но она закидываетъ ее землею, какъ кошка, на которую походитъ видомъ, нравами и чистотою. Величиною онъ обыкновенно съ лисицу, имѣетъ долгую шерсть, большія уши, когти какъ у льва; живетъ ловлею, и гоняется 3а добычею на самую верхушку деревьевъ. Дикія кошки, бѣлки, не могутъ отъ нея уйти. Она хватаетъ птицъ, ожидаетъ оленей, козъ, зайцовъ на проходѣ, и на нихъ бросается, беретъ за горло; и когда овладѣетъ добычею, сосетъ кровь, раздираетъ голову, ѣстъ мозгъ, и по томъ ее оставляетъ, дабы напасть на другую.
   Второе Капитанство, ѣдучи на сѣверъ, есть Ріо-Янеирское, или Генварская ріка, такъ названная по тому, что обрѣтена въ новый годъ, Французы., подъ повелѣніями Кавалера Вилльганьона построили тамъ крѣпость Колиньи. Я, кажется, говорилъ объ ней въ письмахъ моимъ о Гвіанѣ, но не входилъ тогда въ подробность о нещастіи, гнавшемъ ихъ при возвращеніи въ Европу, Брезилія, то есть, о ужасномъ голодѣ, коего описаніе приводитъ въ ужасъ, упомяну я нѣкоторыя только онаго обстоятельства, читанныя мною въ одномъ старинномъ повѣствованіи. "Поѣвши всѣ кожи на кораблѣ нашемъ, даже съ сундуковъ, мы ожидали уже послѣдняго часа жизни: но нужда привела намъ на мысль ловить мышей. Одна изъ нихъ больше нами уважалась быка на сухомъ пути. Варили ихъ въ водѣ съ чередами, кои такожь ѣли. Во Франціи должны мнѣ были пять сотъ рублей, и я бы охотно ихъ уступилъ за копеешной хлѣбъ и рюмку вина. Я скажу мимоходомъ, что не только въ другихъ примѣтилъ, но самъ чувствовалъ во время сего страшнаго голода, что когда чувства разстроятся истощеніемъ жизненныхъ соковъ, сіе состояніе дѣлаетъ человѣка подобнымъ звѣрю даже до того, что ввергаетъ его въ бѣшенство. Мы были такъ сердиты, что едва могли говорить другъ съ другомъ безъ злости, и не бросая, Богъ мнѣ проститъ, ужасныхъ взглядовъ, препровождаемыхъ неистовымъ желаніемъ взаимно себя поѣсть. Я было спряталъ попугая, которой говорилъ такъ чисто, какъ человѣкъ, все, что ни выучилъ по-Французски, или изъ языка, дикихъ: но пожертвовалъ имъ нуждѣ. Я бросилъ только перья, а мясо подкрѣпляло меня съ пріятелями нѣсколько дней. Я тѣмъ больше печалился о его потерѣ, что, спустя два дни, увидѣли мы землю, и что, имѣли отечество наше передъ глазами. Хозяинъ корабля передо всѣми признавался, что ежелибъ положеніе наше продолжилось еще день, онъ намѣренъ былъ, не сказавъ никому, убить кого нибудь изъ насъ на пищу прочимъ."
   Вотъ чѣмъ кончилось, Государыня моя, намѣреніе Вилльганьона, завести Французское селеніе на Ріо-Янеирѣ. Онъ принужденъ былъ оставить Португальцамъ построенную имъ тамъ крѣпость. 3.ливъ, составляющій рѣку, имѣетъ въ длину около шестидесяти верстъ и около сорока въ ширину. Походитъ оной нѣсколько на женевское озеро, но горы его окружающія не столь высоки; а входъ такъ стѣсненъ мѣлкими островами, что для кораблей весьма опасенъ. На лѣвой рукѣ находится гора подобная пирамидѣ, которую по высотѣ ея видно издалека. Она кругла и такъ порядочно со всѣхъ боковъ гладка, что Французы называли ее маслянымъ горшкомъ.
   По ихъ отъѣздѣ, Португальцы построили вдоль залива городъ, которой назвали Сен-Себастіаномъ по имени тогдашняго своего Короля. Въ длину оной тянется версты на три, а ширина домовъ въ десять, и раздѣленъ на три города, вышшій, нижній и середній. Въ первомъ находится Соборъ и великолѣпное Іезуитское училище, основанное, какъ и всѣ сихъ Отцовъ въ Брезиліи, симъ самымъ Государемъ, которой много имъ добра дѣлалъ. Игуменство Бенедиктиновъ занимаетъ средину; Французскіе Капуцины имѣютъ также монастырь. Они употребляются въ Миссіи подъ повелѣніями Іезуитовъ, коимъ ввѣрено правленіе всѣхъ приходовъ Индѣйцовъ, принявшихъ Христіянской законъ. Сей народъ составленъ изъ разныхъ колѣнъ, порабощенныхъ Португальцами, коимъ служатъ съ слѣпымъ повиновеніемъ.
   Сихъ послѣднихъ укоряютъ въ праздной, нужной и распутной жизни. По нерадѣнію своему попустили они мѣшаться въ домашнія ихъ дѣла чернымъ невольникамъ; и увѣряютъ, что попы бѣлые и монахи тѣмъ же подвержены порокамъ. Губернаторъ живетъ въ семъ городѣ, которой съ сухаго пути не укрѣпленъ, но отъ залива защищается четырмя крѣпостцами, которыя не воспрепятствовали однако Французамъ взять его въ началѣ нынѣшняго вѣка: сказываютъ, что сія потеря стоила Португальцамъ до пяти миліоновъ рублей.
   Я не долженъ оставить сей провинціи, не упомянувъ о печальной птицѣ, которая ее предпочитаетъ, кажется, прочимъ областямъ Брезиліи. Величиною она съ голубя, перья на ней сѣропепловатыя. Брезильцы почитаютъ ее по причинѣ печальнаго голоса, которой слышенъ бываетъ только ночью. Они увѣрены, что сія птица присылается къ нимъ отъ ихъ предковъ, и приноситъ вѣсти отъ умершихъ. Разсказываютъ, что во время Вилльганьона, одинъ Французъ, идучи по деревнѣ, едва не потерпѣлъ отъ жителей за то, что смѣялся почтительному ихъ вниманію, съ каковымъ слушали они сію птицу. "Молчи, сказалъ ему весьма сурово одинъ старикъ: не мѣшай слушать, вѣстей, присланныхъ къ намъ отъ отцовъ, нашихъ."
   Въ трехъ стахъ верстахъ къ сѣверу, нашли мы провинцію, или Капитанство Св. Духа, коего выхваляли намъ плодородіе. Водится въ немъ много животныхъ всякаго рода; рѣки доставляютъ невѣроятное количество рыбы, а земли, орошаемыя превосходною водою, не чинятъ работу безуспѣшною. Главной городъ, носящій одно съ провинціею имя, не имѣетъ ни вала, ни стѣнъ, ни рвовъ, и примѣтенъ только по Бенедиктинскому монастырю и по Іезуитскому училищу. Во всей сей области считается не болѣе двухъ сотъ семей Португальскихъ, и около десяти тысячъ крещеныхъ Индѣйцовъ въ окололежащихъ деревняхъ. Встарину ихъ называли Маргажатами, и они были смертельными непріятелями Португальцамъ, но мало помалу привыкнувъ, помирились съ ними; а прочіе Индѣйцы, живущіе далѣе отъ береговъ, и понынѣ не хотятъ слышать о чужестранныхъ.
   Капитанство Порто-Секуро сохранило имя, кое ему дали по причинѣ безопаснаго порта, когда Брезилію обрѣли Португальцы, не помышляя ее искать. Адмиралъ ихъ Кабраль, пройдя острова Зеленаго мыса, ѣдучи на Малабарской берегъ мимо мыса Доброй Надежды, такъ далеко взялъ въ ширину, что увидѣлъ Брезильскую землю въ сторонѣ запада. Изо всѣхъ Американскихъ земель, кажется, надлежало попасть прежде всѣхъ на нее, какъ на ближайшую отъ Африки. Кабраль назвалъ ее Св. Крестъ, по тому, что пріѣхавъ, водрузилъ сей знакъ Вѣры. Послѣ назвали ее Брезиліею, по дереву, ростущему въ ней изобильно, и употребляемому для крашенія. Сіе дерево, вышиною съ дубъ и столь же вѣтвисто, ростетъ между каменьями изъ самой неплодной землѣ, негладко, извиловашо, сучковато; Листья его нѣсколько похожи на буковые, зелены, гладки, крѣпки, сухи, ломки, а цвѣты малы и срослись, но пахучіе и весьма красны. Кора такъ толста, что когда ее сдерешь, дерево теряетъ три четверти толщины. Наилучшее для краски познается по тяжелинѣ. Рубятъ его на куски, и помощію квасцовъ достаютъ изъ него родъ кармина. Дѣлаютъ изъ него также жидкой лакъ для миніатуры. Въ первыхъ годахъ, одинъ старой Индѣецъ видя, что Европейцы много онаго собираютъ, говорилъ имъ: "Для чего пріѣзжаете вы такъ издалека по дрова? Развѣ, у васъ ихъ нѣтъ? У насъ много, отвѣчали они, но нѣтъ такихъ. Мы жжемъ свои для тепла, а ваши служатъ намъ для краски. Да на что вамъ ихъ столько, спросилъ Брезилецъ? Столько надобно, сказано ему. У асъ есть такіе купцы, что одному изъ нихъ не станетъ многихъ кораблей, нагруженныхъ симъ деревомъ, для крашенія тканей, дѣлаемыхъ на его фабрикахъ.-- Но развѣ онъ не умретъ? Или кому достанутся его богатства?-- Дѣтямъ его, а когда ихъ нѣтъ, ближнимъ сродникамъ.-- Теперь я узнаю, что вы чужестранцы, великіе дураки. Вы столько хлопочете и работаете, чтобъ собрать имѣніе тому, кто, будетъ послѣ васъ: какъ бы земля, питающая васъ, не могла пропитать и потомковъ вашихъ."
   Кабраль познавъ, что земли, обрѣтенныя имъ, плодоносны, орошены хорошими рѣками, пересѣкаются множествомъ ручьевъ, и населены равно и людьми и животными, сошелъ съ корабля, дабы взять ихъ во владѣніе, на имя Португалліи. Нѣсколько жителей, привлеченныхъ подарками и обѣщаніями его, не сдѣлали затрудненія принести съѣстныхъ припасовъ на флотъ. Онъ примѣтилъ доброту ихъ свойства, но не находя слѣдовъ Вѣры, возвѣстилъ имъ чрезъ Миссіонеровъ Евангеліе. Трудно понять, какого ожидалъ онъ плода отъ проповѣданіи, котораго они не разумѣли. но какъ бы то ни было, неимѣніе никакого богослуженія, доказываетъ, кажется, что Америка никогда знаема не была отъ стараго Свѣта; конечно не опустили бы насидить какую нибудь Вѣру въ землѣ, столь мало отдаленной отъ Африки; а отъ ней остались бы непремѣнно но меньшей мѣрѣ нѣкоторые. признаки.
   Кабраль поставилъ столбъ съ Португальскимъ гербомъ; какъ бы чрезъ то не могло уже быть по томъ недостатка въ правахъ сей Державы. По томъ отправивъ одинъ изъ своихъ кораблей въ Лиссабонъ, самъ поѣхалъ въ мѣста, куда флотъ его былъ назначенъ. Португальцы не весьма стремились къ заведенію селеній въ Брезиліи, а довольствовались вывозить оттуда красильное дерево, обезьянъ и попугаевъ; товаръ тамъ стоящій только того труда, чтобъ его брать, а въ Европѣ весьма дорого продаваемый.
   Лиссабонской Дворъ повелѣлъ перевесть туда нѣкоторое число преступниковъ и женщинъ худой жизни, отъ коихъ хотѣли очистить Португаллію; а но тому и не жалѣлъ давать превеликія земли тѣмъ, кои брались заводишь Селенія. Многимъ знатнымъ людямъ уступалъ онъ цѣлыя провинціи, въ надеждѣ, что они соберутъ людей. Землю давать тѣмъ стоило меньше, что Государство не тратило денегъ. Наконецъ Брезилія отдана на откупъ за посредственной доходъ; и Монархъ доволенъ будучи, что пріобрѣлъ новое Королевство, остался съ однимъ почти только именемъ Государя. Въ послѣдующія времена Португальской Дворъ призналъ свою ошибку, и Іоаннъ III принялся оную поправить. Онъ отобралъ власть, данную начальникамъ Капитанствъ, и отправилъ туда многочисленой флотъ, съ повелѣніемъ строить города и завести новое правленіе.
   Сей Государь, упражняясь въ обращеніи Брезильцовъ, коихъ почиталъ своими подданными, прибѣгъ къ Св. Игнатію, основателю Іезуитовъ для полученія Миссіонеровъ, и послалъ туда четырехъ съ Генералъ-Губернаторомъ. По прибытіи своемъ, начали они въ заливѣ Всѣхъ Святыхъ, или просто заливомъ именуемомъ, славной городъ Сан-Салвадоръ, учинившійся столицею Брезиліи, Архіепископскимъ престоломъ, мѣстомъ верьховнаго суда и монетнаго двора, жилищемъ Вицероя и всѣхъ чиновниковъ правленія. Защищается онъ тремя замками, и простирается по холму весьма крутому съ морской стороны, которой принуждаетъ употреблять машину, для подниманія и опусканія товаровъ изъ порта въ городъ, и изъ города въ портъ. Земля подъ нимъ такъ впрочемъ неровна, улицы столь узки и искривлены, что вмѣсто возовъ для перевезенія тягостей, должно употреблять невольниковъ, коихъ здѣсь считается больше пятнадцати тысячъ. Знатныхъ людей носятъ въ паланкинахъ; и вообще всѣ жители тщеславны, лѣнивы, ревнивы, роскошны, лукавы, лицемѣры, горды, безчеловѣчны, мстительны и набожны. Будучи похожи на народы большей части полуденныхъ странъ, предпочитаютъ они пышность и великолѣпіе утѣхамъ общества и хорошаго стола.
   Не безъ причины приписывается часть сихъ пороковъ сообщенію ихъ съ Неграми. Оные окружаютъ ихъ безпрестанно, и у многихъ держатся только для умноженія ихъ свиты. Они употребляютъ ихъ какъ орудіе мщенія своего, для смертоубивствъ. Что принадлежитъ до прочихъ подробностей гражданской жизни, приведите себѣ на память сказанное мною о Гойскихъ Португальцахъ; тогда вы о Брезильскихъ будете имѣть довольно справедливое понятіе. Многіе изъ сихъ людей произходятъ отъ Жидовскаго поколѣнія, и сохранили отъ предковъ своихъ способность барышничать, отличающую Іудейской народъ. Главной торгъ состоитъ въ Гвинейскихъ Неграхъ, и прочія Брезильскія провинціи отсюда получаютъ своихъ невольниковъ. Вицерой предсѣдательствуетъ въ гражданскихъ и уголовныхъ расправахъ; но правосудіе такъ изгажено, что наичаще добродѣтель угнетается, а преступленія остаются ненаказаны. Встарину запрещено было судьямъ осуждать на смерть Португальца, а вы не можете не понять, сколько безпорядковъ должно за собою влещи такое преимущество.
   Нещастія и опасности, претерпѣнныя отъ Французовъ и Голландцовь жителями Сан-Салвадора, учинили ихъ весьма осмотрительными въ разсужденіи своей безпечности. Они содержатъ всегда корпусъ войскъ Европейскихъ, изъ коихъ два полка пребываютъ въ столицѣ. Имѣютъ также Индѣйское земское войско, которое къ войнѣ пріучаютъ, и съ крайнимъ Стараніемъ содержатъ укрѣпленія въ порядкѣ. Наконецъ сей городъ великъ, богатъ и люденъ; домы въ немъ высоки и почти всѣ построены изъ тесанаго камня, или кирпича. Церкви, и особливо Соборная, богаты украшеніями и серебряною утварью. Архіепископъ имѣетъ шестерыхъ намѣстниковъ. Что принадлежитъ до монаховъ, они всѣ, какъ я уже сказалъ, суть Бенедиктины, Капуцины, Іезуиты. Есть однакожь монахи и монахини другихъ чиновъ. Капуциновъ выписываютъ изъ Франціи и Италіи; жители лучше ихъ любятъ, нежели изъ другихъ земель.
   Гишпанія хотѣла сначала спорить съ Португальцами о владѣніи Брезиліею; но по многимъ распрямъ, положено наконецъ, что послѣдніе сохранятъ всѣ земли между рѣками Платою и Амазонскою. По признаніи такимъ образомъ ихъ права, Португальскіе Короли, отягченные Азіатскими сокровищами, стали получать дань изъ обѣихъ свѣтовъ. Брезилія доставила имъ, что Мексика и Перу давала Гишпанцамъ, то есть, золото; серебро и дорогія произрастѣнія. Сія страны не имѣетъ провинціи богатѣе и люднѣе, лежащей на заливѣ Всѣхъ Святыхъ, о которомъ я упоминалъ. Земля изобильна просомъ, сахаромъ, табакомъ, пшеномъ, хлопчатою бумагою, маніокомъ, и есть паствы, на коихъ кормится такое множество скотины, что мясо крайне дешево. Между великимъ числомъ рѣкъ, ее орошающихъ, есть превеликія. Берега ихъ усыпаны усадьбами, въ коихъ наслаждаются умѣреннымъ и свѣжимъ воздухомъ, хотя и вблизи отъ Экватора.
   По основаніи столицы, Брезильскіе города начали умножаться. Сперва имѣли простые, но достаточные, для нечаяннаго отъ дикихъ нападенія, укрѣпленія; а когда Европейцы разныхъ Государствъ стали усиливаться на здѣшнихъ моряхъ, надлежало помышлять о предохраненіи себя отъ оныхъ, Французы первые туда проникли. Вы видѣли, какой имѣли они успѣхъ, и Португальцы конечно бы остались спокойными владѣтелями сихъ богатыхъ краевъ, безъ произшествій такого рода, кои въ тяжкомъ положеніи, почти всегда рѣшатъ жребій царствъ. Король ихъ Донъ Севастіанъ убитъ въ походѣ прошивъ Мавровъ, а лишась сего Государя, вольности и земли, учинились подданными Гишпанскаго Короля. Вскорѣ послѣ сего нещастія, жители Нидерландовъ свергли Гишпанское иго, и учинясь непріятелями своимъ прежнимъ повелителямъ, помышляли, какъ бы обогатиться ихъ добычею. Они сначала напали на Португальскія владѣнія, сколь скоро присовокуплены оныя къ Гишпаній. Вы видѣли, какъ они захватили въ восточной Индіи главные города. Они перенесли такожь оружіе свое въ Брезилію, которую нашли безъ защиты, и завладѣли, пользуясь трусостію Губернатора. Сіи провинціи пропали бы невозвратно, ежелибъ Архіепископъ Михаилъ Тексеира, изъ самой знатной Португальской фамиліи, и человѣкъ разума превышающаго и самую его породу, не поставилъ за долгъ жертвовать должностію своего состоянія опасности отечества. Онъ, собравъ духовенство и нѣсколько небольшихъ корпусовъ войска, возпротивился завоеваніямъ Голландіи. Сопротивленіемъ своимъ спасъ онъ семь провинцій, кои и пребывали вѣрны Гишпанцамъ: прочія достались Голландцамъ, и сіи послѣдніе обязаны Князю Маврицію Нассавскому окорененіемъ своимъ въ сей странѣ, и выгоднымъ миромъ, коимъ навѣки оныя имъ утверждены. Но вскорѣ Республика, предводима будучи правилами сребролюбія, и видя, что Маврицій содержитъ больше войскъ, строитъ больше крѣпостей, нежели нужно для защищенія ихъ владѣній, и живетъ роскошнѣе, нежели прилично человѣку, находящемуся въ ея службѣ, принудила его оставишь свое мѣсто, Она тогда распустила часть войска, пренебрегла укрѣпленія городовъ и скаредною скупостію отвратила сердца подданныхъ своихъ въ Брезиліи. Непріятель былъ у ихъ воротъ: границы находились безъ защиты; Португальцы, освобожденные отъ Гишпанскаго ига, возвратили назадъ прежнія свои владѣнія, и остались наконецъ повелителями страны, которая, какъ я уже сказалъ, стоитъ нынѣ Перуанской для сего Государства. Но я принимаюся за продолженіе моего путешествія.
   Изъ Капитанства Порто-Секуро, пріѣхали мы въ Капитанство Илеосъ, или острововъ. Наиболѣе достойно примѣчанія въ немъ одно пресное озеро, верстъ въ сорокъ пять окружности, въ которомъ водятся плакуны, кайманы и рекины ужасной величины. Въ той же провинціи есть деревья, изъ коихъ, при наималѣйшемъ насѣченіи, течетъ бальзамъ, которому приписываютъ чудесную силу лечить отъ многихъ болѣзней. Сія страна была бы лучшая въ Брезиліи, естьлибы не жили въ сосѣдствѣ варварскіе и безчеловѣчные народы, препятствующіе приводить ее въ совершенство. Сказываютъ, что они поѣдаютъ своихъ дѣтей.
   Между Порто-Секуро и заливомъ Всѣхъ Святыхъ находятъ, сказываютъ, по сухимъ мѣстамъ, весьма великое дерево, очень густое; на сучьяхъ его есть глубокія дыры, и въ оныхъ собирается водяная жидкость, которая никогда не уменьшается и не умножается, сколько бы ея ни брали. Какъ подъ сучьями дерева можетъ уставиться человѣкъ до Пяти сотъ, то и служитъ оно убѣжищемъ во время жаровъ; ибо нѣтъ недостатка въ водѣ для питья и омыванія.
   Капитанство Олинда, или Фернанбукъ имѣло первымъ господиномъ Эдуарда Альбукерка; но присоединено къ Коронѣ, когда отняли у Голландцовъ сію страну. Въ немъ считаютъ больше ста сахарныхъ мѣльницъ, изъ которыхъ Португальцы получаютъ ежегодно двадцать тысячь ящиковъ сахару. Въ сей самой провинціи собирается лучшее красильное дерево. Оно принадлежитъ Королю, или тому, кто купитъ право его рубить; и каждой корабль, на которомъ его перевозятъ, долженъ взять извѣстное, по величинѣ своей, количество для Его Величества. Весь сей край весьма пріятенъ по причинѣ зелени и плодородія. Главной городъ называется безъ различія, какъ провинція, Олиндою, или Фернанбукомъ, и прежде разоренія Голландцами былъ великъ и хорошъ. Іезуитское училище, которое стоитъ и понынѣ, стоило построить больше двухъ сотъ сорока тысячъ рублей, и по сію пору почитается за наилучшее сданіе въ Брезиліи. Основано оно Королемъ Д. Севастіаномъ, на косогорѣ одного пріятнаго холма. Пріѣзжающимъ съ моря оно первое представляется, учатъ въ немъ молодыхъ людей наукамъ, а дѣтей грамотѣ. Противъ сего великолѣпнаго сданія, стоитъ униженный монастырь Капуциновъ, всегда готовыхъ идти, куда угодно Іезуитамъ ихъ послать. Бенедиктины имѣютъ въ верхней части города монастырь, отъ природы столь укрѣпленный, что составляетъ главную онаго защиту. Я не говорю ни о церквахъ, ни о мужскихъ и женскихъ монастыряхъ, кои въ великомъ числѣ. Въ Олиндѣ считается двѣ тысячи жителей, невольниковъ и монаховъ.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CXLIV.

Конецъ Брезиліи.

   Прочія Брезильскія провинціи суть Тамарака, Серегиле, Дауаиба, Ріо гранде, Ціара, Пара и Мараньянъ. Первая почитается наистаршимъ Европейскимъ селеніемъ; но по сосѣдству Олинды совсѣмъ забыта. Сказываютъ, сначала владѣли ею Французы, у коихъ отняли ее Португальцы. Есть и понынѣ въ ней портъ, называемой Порто-досъ-францезесъ. Вторая ничего примѣчательнаго не имѣетъ. Третья обязана своимъ началомъ также Французамъ, а именемъ рѣкѣ, въ ней текущей. Другая ея рѣка тѣмъ странна, что ширѣ при вершинѣ, нежели въ устьѣ. Сказываютъ объ одномъ деревѣ, растущемъ противъ сего берега, на островѣ Фернанда Нороны: качество его столь ѣдко, что ежели тронувъ его, нанесешь руку на глаза, то нѣсколько часовъ ничего не видишь; но есть тамъ также и другое дерево, служащее противъ него лѣкарствомъ. Народъ, называемой Малопаки, занимаетъ въ сей провинціи пространную область за рѣкою Параибомъ. Французы сравнивали его ростомъ съ Нѣмцами. Онъ изъ малаго числа тѣхъ народовъ, кои носятъ одежду и отпускаютъ бороду. Нравы ихъ не имѣютъ ничего противнаго природной честности. Имѣютъ они города, окруженные деревянною стѣною, и осыпанные землею. Жены ихъ пригожи, цѣломудренны, разумны, и не терпятъ непристойныхъ шутокъ; что весьма Французамъ не полюбилось. Волосы носятъ долгіе и столь же хорошіе, какъ у Европеянокъ, наиболѣе о томъ старающихся. Во всемъ народѣ учреждены часы для обѣда; онъ любитъ чистоту. Во нравахъ и обычаяхъ не примѣчается варварства, кромѣ гнуснаго вкуса къ человѣческому мясу, отъ котораго еще не отвыкъ. Въ окружностяхъ той же рѣки обитаетъ другой народъ, которой всегда любилъ Французовъ, бывъ съ ними прежде соединенъ трактатами и браками. Воспоминовенія о старыхъ пріятеляхъ, заставляетъ его проклинать своихъ послѣднихъ повелителей, и готовымъ чинитъ къ принятію оружія противъ Португальцевъ.
   Капитанства Ціара и Ріо-гранде не заслуживаютъ вашего вниманія. Въ Капитанствѣ Пара заключаютъ области, лежащія вдоль рѣки Амазонской, или поля, гдѣ Португальцы содержатъ многія Миссіи для обращенія Индѣйцовъ. Столица его Пара, велика и хорошо выстроена; улицы въ ней прямы; домы за нѣсколько лѣтъ предъ симъ Построенные изъ камня, веселы, а церкви огромны. Бенедиктъ XIV основалъ въ ней Епископство, и городъ защищается изрядною крѣпостію. Онъ ведетъ съ Лиссабономъ безпосредственной торгъ, приносящій ему великія выгоды. Какао, которой есть ходячая здѣшняя монета, составляетъ главное богатство жителей; собираютъ они также много табаку и сахару. Португальцы имѣютъ многія крѣпостцы на нравомъ берегу Амазонской рѣки, зависящія отъ Капитанства Пары. Одинъ любопытный человѣкъ, которой ѣздилъ по сей рѣкѣ отъ самаго того мѣста, гдѣ начинаетъ она быть судоходною, по устье ея, сдѣлалъ мнѣ ея описаніе, которое освобождаетъ меня отъ труда самому ее осматривать.
   "Сія рѣка, говоритъ онъ, протекаетъ чрезъ государства обширнѣйшія, раздаетъ больше даровъ, питаетъ больше народовъ, несетъ свою прѣсную воду далѣе въ море, принимаетъ дань изъ большаго числа рѣкъ, нежели Нилъ, Евфратъ и Гангесъ. Ежели сей послѣдній украшаетъ берега свои позлащеннымъ пескомъ, Амазонская устилаетъ свои чистымъ золотомъ. Ежели Нилъ плодородными чинитъ всякой годъ поля, кои наполняетъ; разлитіе Амазонской производитъ то же дѣйствіе, но на многіе годы, и земли ея не имѣютъ нужды въ другомъ приуготовленіи. Вѣчная весна царствуетъ въ сей блаженной странѣ: жаръ климата умѣряется хладностію множества ручьевъ, едва изъ жерлъ своихъ вышедшихъ, и густотою лѣсовъ, отѣняющихъ ея брега. Невѣроятное множество чрезвычайныхъ растѣній и незнакомыхъ намъ цвѣтовъ, представляютъ зрѣлище всегда перемѣнное и всегда новое. Освѣщаются тамъ благовоннымъ деревомъ и смолою; ходятъ по пахучимъ травамъ; попираютъ догами злато и драгоцѣнные каменья. Земля плоды приносятъ во всякое въ году время, и не требуетъ никакого труда для произведенія оныхъ. О! ежели бы люди хотѣли помогать природѣ, вскорѣ бы пространные Мараньонскія области, пріятнѣйшіе Едемскихъ садовъ, блаженнѣйшіе Евфратскихъ береговъ, учинились всѣ гульбищемъ, гдѣ царствуютъ веселіе, изобиліе и здравіе. Всѣ произрастенія разсѣянныя въ разныхъ краяхъ, въ семъ находятся собраны въ одно мѣсто; невѣроятное множество рыбъ въ рѣкахъ, тысячи разныхъ животныхъ по горамъ, безконечное число всякаго рода птицы, въ лѣсахъ, древа всегда отягченныя Плодами, поля всегда покрытыя жатвами; дичина сама навстрѣчу идетъ ловцу; драгіе каменья, богатые металлы ожидаютъ только рукъ, кои бы ихъ взяли. Наконецъ между самыми жителями, не представляются взору, какъ люди струйные, проворные и преисполненные разума для вещей но меньшей мѣрѣ имъ полезныхъ. Они имѣютъ всѣ художества, коихъ требу ютъ истинныя нужды. Никогда оныхъ не умножаютъ, и ни одной безъ удовольствованія не оставляютъ. Любовь, хотя и меньше другихъ терпящая остановки, не больше стоитъ имъ труда удовлетворить, и они не почитаютъ природу удовольствованною, какъ въ то время, когда она ничего уже не требуетъ. Женщины не погребаютъ красотъ, коими отъ нея одарены, и ежели бы ихъ стыдились, то почли бы, что ее обижаютъ. Вольность придаетъ имъ тѣ пріятности, кои отъ приневоливанія показались бы выдуманными. Законъ не препятствуетъ ихъ склонности; ежели предаются оной сокровенно, то чинятъ для умноженія прелестей тайны, прелестями роскоши; и нескромной любовникъ не поднимаетъ завѣсы, коею оную подрываютъ. Утѣхи ихъ живы, но спокойны; лѣкарства столь же просты, какъ болѣзни, или лучше, простота ихъ пищи дѣлаетъ рѣдкимъ употребленіе лѣкарствъ; и сіи народы, коихъ почитаемъ мы столь ограниченными, умѣли найти самую короткую дорогу къ достиженію до блаженства. Наконецъ они ничего не желаютъ, потому что не знаютъ, естьли другое благо, котораго бы пожелать можно, кромѣ того, которымъ уже наслаждаются. Я между ими отдохнулъ отъ жизни, кою велъ съ людьми, и, ежели осмѣлюсь сказать, ни мало не тужилъ о ихъ обществѣ. Проводя многіе годы въ безпрестанномъ волнованіи, въ первой разъ наслаждался я пріятнымъ спокойствіемъ. Воспоминовеніе о моихъ трудахъ, о бѣдствіяхъ, объ опасностяхъ минувшихъ, казалося мнѣ сномъ. Я раздѣлялъ невинныя утѣхи съ моими Индѣйцами; я съ ними купался; я удивлялся ихъ искуству въ звѣриной и рыбной ловлѣ. Они приносили ко мнѣ лучшую рыбу, лучшую дичину. Всѣ исполняли мои повелѣнія: начальствующій надъ ними Кацикъ, былъ наиревностнѣйшимъ мнѣ угождать.
   "Въ семъ народѣ носится всеобщее преданіе, что были между ими истинныя Амазонки, отъ которыхъ рѣка получила первое свое имя. Меня увѣряли, что одна лежащая близь сей рѣки провинція населена была военными женщинами, кои жили и управлялись безъ мущинъ; что въ нѣкоторое время въ году, принимали ихъ у себя, а потомъ оставалися однѣ въ своихъ жилищахъ, гдѣ трудомъ рукъ своихъ доставали все нужное къ содержанію жизни. Когда мущины дѣлали имъ сіи любовныя посѣщенія, ожидали онѣ ихъ вооружась луками и стрѣлами до тѣхъ поръ, пока совершенно не были увѣрены, что пріѣхали они единственно для заплаты годовой дани своей горячности. Сколь скоро ихъ признавали таковыми, шли толпою на суда, привезшія обожателей. Каждая хваталась за первую койку, которая попадется въ руки, и шла повѣсить ее въ своемъ домѣ, дабы въ ней принять лобызанія того, кому принадлежитъ койка. По нѣсколькихъ дняхъ дружески препровожденныхъ, сіи новые гости возвращались въ свои жилища. Всякой годъ не опускали они предпринимать сего путешествія въ то же время, и съ тѣмъ же намѣреніемъ. Родящіяся отъ нихъ дочери воспитывались матерями, кои обучали ихъ работѣ и дѣйствованію оружіемъ. Ежели дѣти были мужеска пола, то одни говорятъ, что въ слѣдующій годъ отдавали ихъ отцамъ; а другіе, что предавали ихъ смерти въ самой часъ рожденія. Сіе повѣствованіе столь часто я слышалъ, и столь одинаково повторяемо мнѣ было, что, ежели, оно не правда, въ такомъ случаѣ наивеличайшая ложь идетъ въ Новомъ Свѣтѣ за вкоренившуюся историческую истинну.
   "Многіе ученые думаютъ, что древнія Амазонки получили рожденіе свое въ мозгу стихотворцовъ, и что все писанное объ нихъ Филостратомъ, Діодоромъ Сицилійскимъ и Юстиномъ, основано на пустыхъ преданіяхъ: жены, кои въ Каппадокіи ходили на войну съ мужьями, подали поводъ вымыслить народъ героинь, не терпящихъ между собою мущинъ, или по меньшей мѣрѣ не допускающихъ взять имъ какую либо надъ собою власть. Дабы могли стрѣлять безъ помѣшательства изъ лука, выдумали, будто бы онѣ прижигали въ дѣтствѣ правую грудь: по чему и названы Амазонками, то есть, лишенными груди. Они питали дочерей, сказываютъ, кобыльимъ молокомъ, а сыновей дѣлали хромоногими, дабы были они, по словамъ однихъ, совсѣмъ неспособны къ военнымъ упражненіямъ; а по увѣренію другихъ, больше имѣли способности къ любовнымъ подвигамъ. Разсказываютъ, что одна Царица Амазонская, имѣя слабость или любопытство согласиться на хотѣнія нѣкотораго Монарха, сказала ему на другой день: ахъ! мы, не стоишь хромоногова.
   "Нужда сохранить въ цѣлости свою Республику, была единственное побужденіе, обязующее сихъ героинь принимать мущинъ, но и то незнакомыхъ, чужестранныхъ, представляющихся имъ случайно въ какомъ уединенномъ мѣстѣ: онѣ не чувствовали къ нимъ послѣ того привязанности, предавали ихъ забвенію. Тѣ, кои утверждаютъ, что были на свѣтѣ подобныя женщины, и что составляли народъ сего пола, основываются на нѣсколькихъ Греческихъ медаляхъ, гдѣ онѣ изображены; но сіи медали доказываютъ только то, что были женщины военныя, какъ Каппадокіянки; о томъ и никто не сумнѣвается. Я нахожу больше вѣроподобія въ сказываемомъ о новыхъ Амазонкахъ, коихъ имя носитъ наивеличайціая рѣка въ свѣтѣ. Ежели когда нибудь могли быть на лицѣ земли подобныя женщины, то были въ Америкѣ, гдѣ бродящая жизнь Индіанокъ, слѣдующихъ за мужьями на войну, и небольше того счастливыхъ, когда онѣ и дома, долженствовала подавать имъ случаи чаще, нежели въ другихъ мѣстахъ, свергнуть иго своихъ мучителей, составя таковую Республику. Но положа, что сіи Американскія героини въ самомъ дѣлѣ были, сомнѣваюсь Чтобъ онѣ существовали еще нынѣ. Вѣроятно, что со временемъ перемѣнились ихъ прежніе обычаи, что онѣ покорены какимъ другимъ народомъ, или что дочери, не столь дикія и разсудительнѣе своихъ матерей, рѣшились помириться съ столь милыми непріятелями, каковы мущины.
   "Тѣ, кои осмотрѣли и съ точностію вымѣряли Амазонскую рѣку, говорятъ, что она беретъ свое начало при подошвѣ горъ Квитскихъ; что протекаетъ больше семи тысячъ верстъ съ запада на востокъ, и впадаетъ въ Сѣверное море, устьемъ шириною въ полтораста верстъ. Обширная орошаемая ею страна, имѣетъ въ окружности больше двадцати тысячь верстъ: и сіе пространство, во время обрѣтенія, было населено сто пятьюдесятью народами, между коими ни у одного не примѣчено порядочнаго правленія. Жилища стояли такъ близко между собою, что изъ одной усадьбы слышно было, какъ рубили дрова въ другой. Сія великая близость не служила имъ къ тому, чтобъ жить въ мирѣ между собою: онѣ раздирались взаимными войнами, въ которыхъ другъ друга убивали или брали въ неволю. Но хотя были храбры между собою, не могли стоять противъ Европейцевъ; по большой части искали спасенія бѣгомъ, бросались въ лодки, приставали къ берегу во многомъ числѣ.
   Вѣра у всѣхъ сихъ народовъ, почти одна. Имѣютъ они идоловъ, сотворенныхъ своими руками, и приписываютъ имъ разныя упражненія. Одни начальствуютъ надъ водою, другіе надъ жатвами и плодами. Они хвалятся, что сіи Боги сошли съ неба жить съ ними, и дѣлать имъ добро; но служеніемъ ихъ не обожаютъ, а хранятъ гдѣ въ углу, или въ кузовѣ, на случай когда придетъ въ нихъ нужда. Такимъ образомъ, собравшись на войну, ставятъ на носѣ лодки идола, отъ котораго ожидаютъ побѣды, а ѣдучи на рыбную ловлю, берутъ начальствующаго надъ рѣками и озерами. Одинъ изъ сихъ варваровъ, которой въ разговорѣ не былъ однако такимъ, удивляясь какъ счастливо преодолѣли мы всѣ препятствія на большой рѣкѣ, принесши намъ съѣстныхъ припасовъ, просилъ, чтобы мы ему дали изъ благодарности одного изъ нашихъ боговъ, которой бы ему также сильно и милостиво помогалъ во всѣхъ предпріятіяхъ. Мы у него спросили, для чего его товарищи побѣжали, увидя нашъ флотъ, а онъ одинъ пришелъ къ намъ безъч робости. Онъ отвѣтствовалъ, что люди, возмогшіе взойти вверьхъ по рѣкѣ, не смотря на толикія препятствія, и не потерпѣвъ ничего, должны быть когда нибудь побѣдителями ея; что онъ не хочетъ жить во всегдашнемъ страхѣ, и трястись отъ боязни въ своемъ домѣ; что предпочелъ заблаговременно поддашься и принять какъ друзей тѣхъ, коимъ прочіе принуждены будутъ служить какъ господамъ.
   Изо всѣхъ народовъ, населяющихъ берега Амазонской рѣки, Омагуасы разсудительнѣе и болѣе просвѣщены прочихъ. Есть у нихъ обычай, прежде нежели сядутъ за столъ подчивать каждаго шприцомъ, какъ во многихъ Европейскихъ городахъ приносятъ воды для мытья рукъ, или кофе послѣ обѣда. Сіе орудіе похоже на пустую грушу, проколотую на мѣстѣ стебелька, въ которую вкладывается дудочка. Наполняютъ его водою, и когда подавишь, она производитъ дѣйствіе обыкновеннаго шприца. Онъ весьма въ чести у сихъ Индѣйцовъ, и предвѣщаетъ доброй обѣдъ, которому надлежитъ опорожнишь мѣсто.
   Португальцы разславили, что Омагуасы разкармливаютъ невольниковъ, дабы ихъ ѣсть. Сія клевета ими выдумана для прикрытія своихъ собственныхъ безчеловѣчій надъ симъ невиннымъ народомъ. Правда, что когда возмушъ они на войнѣ непріятеля, которой прославился отвагою, то убиваютъ его въ своихъ праздникахъ, дабы избавиться причины его оояться; но отрубивъ голову, которую въ знакъ побѣды вѣшаютъ въ домахъ, тѣло бросаютъ въ рѣку. Человѣчьяго мяса никогда не продавали въ рядахъ, какъ то написали Португальцы, кои, подъ видомъ мщенія за таковое варварство, сами поступаютъ безчеловѣчнѣе, принуждая въ неволю народы вольные и независящіе. По сей причинъ съ завоеванія Брезиліи, сіи бѣдные люди, сказываютъ, оставили свою землю, дабы удалишься отъ кровожаждущихъ побѣдителей.
   Нынѣ людоѣдовъ нѣтъ на берегахъ рѣки Мауанъона, но ведутся они еще внутрь земли, особливо къ сѣверу. Португальцы завладѣли почти всею полуденною частію; и завели тамъ многія Миссіи. Близь Святаго Павла начинаются большіе острова, кои вст рину занимали Омагуасы; рѣка такъ тутъ разширяется, что одинъ ея проливъ имѣетъ иногда до девяти сотъ саженъ. Сія ширина даетъ вѣтру чистое поле, и производитъ настоящія бури. Мы вытерпѣли одну таковую, отъ которой не нашли инаго убѣжища, какъ въ устьѣ небольшой рѣчки, единственномъ пристанищѣ въ подобныхъ случаяхъ. По сей причинѣ рѣдко удаляются отъ береговъ рѣки, но опасно также и держаться ихъ близко; ибо главной вредъ въ семъ плаваніи произходитъ отъ деревьевъ съ корнемъ вырванныхъ, кои погружаются въ пескѣ, или илѣ близь берега и покрываются водою. Иногда держась береговъ, случается такожь, что дерево будчи старо, или подмыто, вдругъ падаетъ; и тогда бѣда судну.
   Вмѣсто церквей и домовъ, сдѣланныхъ изъ тростника, начинаются показываться въ Миссіи Святаго Павла часовни и поповскія жилища каменныя. Не меньше удивительно также видѣть, посреди сихъ степей, на всѣхъ Индіянкахъ рубашки изъ Бреианскаго полотна, сундуки съ желѣзными замками и ключами въ ихъ домахъ, иглы, зеркала, ножи, ножницы, гребни и разныя другія Европейскія вещи. Онѣ всякой годъ достаютъ оныя въ Парѣ, отвозя туда какао, которой собираютъ на берегахъ рѣки безъ всякаго за нимъ хожденія.
   Найденіе Мараньона, познаніе мѣстъ, имъ орошаемыхъ, желаніе завести тамъ селенія, способъ имѣть мореплаваніе, долго занимали Гишпанской Дворъ; и вотъ какіе политическіе виды имѣла сія Держава: Французы, Англичане и Голландцы ѣздили по Америкѣ, много ее безпокоя, и возвращались оттуда со славою и богатствомъ. Не льзя было возпротивиться тому при царствованіи Карла V; ибо не всѣ еще берега знали, дабы перемѣнить дорогу его галіоновъ. Изо всѣхъ предложеній, учиненныхъ его наслѣдникамъ, для обмана морскихъ Корсеровъ, не выдумано лучшаго, какъ отворить плаваніе по Амазонской рѣкѣ отъ самой ея вершины до устья. Въ самомъ дѣлѣ, самые большіе корабли могутъ на якорѣ стоять подъ крѣпостію Пара, и слѣдовательно можно бы привозить туда всѣ богатства изъ Перу, изъ Новой Гренады, изъ Твердой Земли, а даже изъ Хили. Квито служило бы складомъ, а Пара сборнымъ мѣстомъ Брезильскому флоту, которой, соединяясь съ галіонами для возвращенія въ Европу, устрашилъ бы разбойниковъ силою и числомъ. Трудность настояла найти истинное устье рѣки, чтобъ взойти по ней до самаго Перу.
   Ореллана взялся первой искать онаго. Онъ ѣхалъ по теченію одной большой рѣки, которую назвалъ Амазонскою, по тому что совѣтовали ему беречься военныхъ женщинъ, живущихъ на ея берегахъ. Оная была та же, которой устье отыскано было уже Гишпанцами, и которая носила имя Мараньону. Ореллана пріѣхалъ въ Европу и получилъ отъ Его Католическаго Величества Губернаторство страны имъ найденной, съ позволеніемъ оную завоевать. Больше пяти сотъ человѣкъ, все почти благородныхъ, сѣли съ нимъ на корабль, но плаваніе ихъ столь было бѣдственно, что наскуча онымъ уже при Канарскихъ островахъ, большая часть оставили начальника и разсѣялись по островамъ. Самъ онъ умеръ отъ болѣзни или отъ печали въ продолженіе пути, не получа другаго плода отъ своихъ трудовъ, кромѣ не весьма основательной славы.
   Сей худой успѣхъ потушилъ жаръ въ Кастилланцахъ къ открытію Мараньона, когда въ половинѣ шестнадцатаго вѣка, одинъ дворянинъ, называемой Орсуа, представилъ услуги свои Перуанскому Вице рою, для произведенія въ дѣйствіе сего предпріятія. Мнѣніе, кое имѣли о его способности, собрало подъ знамена его великое число офицеровъ и старыхъ солдатъ. Между прочими считался молодой человѣкъ, называемой Гусманъ, и другой по имени Лемуръ, оба не весьма порядочнаго поведенія, но люди отважные и по сходству склонностей своихъ, сильно между собою подружившіеся. Сіи два бродяги смертельно влюбились въ жену своего Генерала, которая отважилась за нимъ слѣдовать въ походъ. Высокомѣріе, сопряженное съ любовію, внушило имъ способъ взбунтовать войско противъ Орсуи, и въ семъ смятеніи они его умертвили. По столь беззаконномъ дѣлѣ, измѣнники, способствовавшіе Гусману, избрали его своимъ предводителемъ, и дали ему названіе Короля. Тщеславіе такъ его ослѣпило, что онъ принялъ и то и другое, но мало тѣмъ пользовался; ибо тѣ же самые благодѣтели, вскорѣ его убили. Занялъ его мѣсто Агирръ, и принялъ, какъ и онъ, имя и почести Королевскія. Государствованіе его такъ было кровопролитно, что у Гишпанцовъ въ пословицу и шло для означенія безчеловѣчнаго и мучительнаго правленія. Онъ пустился по Амазонской рѣкѣ, но не могъ преодолѣть стремленія и снесенъ въ большой каналъ, ведущій къ сѣверному мысу. Выплывъ въ море, взялъ онъ путь къ Маргеритѣ, и присталъ къ мѣсту, которое и понынѣ носитъ имя Тирана. Завладѣвъ островомъ, и убивъ Губернатора, разграбилъ его съ неслыханнымъ безчеловѣчіемъ; а оттуда перешедъ въ Куману, наполнилъ ее таковыми же варварствами. Онъ опустошилъ Каракасскіе берега, пробрался въ Новую Гренаду, желая дойти до Квито, и завести войну посреди Перу; но удачно приняты мѣры заградить ему путь, и онъ встрѣтясь съ войскомъ, отъ сраженія съ которымъ не могъ убѣжать, совершенно разбитъ, и обращенъ въ бѣгство. Признавъ гибель свою неизбѣжимою, въ отчаяніи учинилъ дѣло столь варварское, что оному нѣтъ примѣра.
   Агирръ имѣлъ дочь, которую любилъ страстно, и которая слѣдовала за нимъ во всѣхъ походахъ. "Любезная дочь, сказалъ онъ, ей, я надѣялся возвесть тебя на престолъ, но какъ щастіе тому возпротивилось, не хочу, чтобъ ты, оставшись въ жизни, учинилась невольницею моихъ непріятелей, и называлась дочерью измѣнника и тирана. Умри отъ руки отца твоего, ежели не чувствуешь силы умереть отъ своей собственной." Дочь просила нѣсколько часовъ на приготовленіе себя; но онъ видя, что она молится долго, прострѣлилъ ее насквозь, и примѣтя, что еще жива, вонзилъ ей кинжалъ въ сердце. Она, изпуская духъ, вскричала: "Ахъ! батюшка, сего довольно... Нѣсколько дней спустя, схваченъ онъ и отвезенъ на Троицкой островъ. Тамъ судили его со всѣмъ порядкомъ, и рѣшили разтерзать его лошадьми, домъ его срыть до основанія, и землю засыпать солью, дабы оная навсегда пребыла безплодною; что и дѣйствительно изполнено.
   Столь бѣдственныя произшествія, заставили предашь забвенію мысль о дальнѣйшемъ открытіи Мараньона; и сіе забвеніе продолжалось больше сорока лѣтъ. Дѣланы по томъ покушенія, но всегда безплодныя до самаго 1636 года, когда Францискане, отправившись изъ Квито, взяли сей путь. Правда, что большая изъ нихъ часть, не снеся трудовъ, назадъ возвратились, а осталось только двое, Андрей Толедской и Доминикъ Бридской, кои, будучи или ревностнѣе, или любопытнѣе, продолжали идти далѣе и преодолѣвали всѣ опасности. Прибывъ наконецъ къ желаемому берегу, сѣли въ Пирогъ, предались теченію рѣки, и были принесены въ Пару. Португальская корона соединена тогда была съ Гишпанскою, и по сей причинѣ приняты они ласково. Порока, повелѣвающій въ сей странѣ, пользуясь ихъ свѣденіями, вооружилъ подъ командою Капитана Тексеира небольшой флотъ, на которомъ оба монаха и нѣсколько солдатъ отправились вверьхъ по Мараньону. Сія рѣка подобна большому и толстому дереву, питаемому множествомъ кореньевъ, такъ что не льзя разобрать, отъ котораго беретъ свое начало. Вершины ея столь многочисленны, что ихъ столько же почти, сколько есть рѣкъ, изтекающихъ изъ Кордильеровъ, начиная отъ Попаянской Губерніи до окружностей Лимы. Плаваніе Тексеиры было долгое и трудное, но наконецъ прибылъ онъ въ провинцію Квито, со всѣми объясненіями нужными для полученія изъ сего похода всей ожидаемой пользы. Духовныя общества всенародно благодарили небо за открытіе имъ новаго и недѣланнаго вертограда, и всѣ желали съ равнымъ усердіемъ проповѣдывать тамъ Евангеліе. Дѣло предложено на разсужденіе, и Совѣтъ опредѣлилъ послать назадъ тою же дорогою Тексеиру, со всѣми его людьми; дать ему двухъ человѣкъ дознанной способности, которые бы сочинили вѣрное описаніе сего пути, и донесли Гишпанскому Двору о всемъ, что найдутъ примѣчанія достойнымъ. Два Іезуита, отцы Акуна и Артіеда, избраны къ сему великому дѣлу. Они отправились изъ Квито въ 1639 году, сѣвши на судно, прибыли по рѣкѣ въ Пару, а оттуда поѣхали въ Гишпанію обнародовать свое описаніе.
   Осталось мнѣ донести вамъ, Государыня моя, о Капитанствѣ Мараньонскомъ, дабы совсѣмъ окончить описаніе Брезиліи. Мараньонъ есть имя острова, составляющаго особую Губернію, и обитаемаго народомъ называемымъ Толинамбу. Оной взялъ свое начало изъ провинціи Фернанбука. По завоеваніи Брезиліи предпочелъ онъ лучше лишишься своихъ владѣній, нежели покориться Португальцамъ, и добровольно оставилъ отечество. Дошедъ до границъ Перуанскихъ, но будучи притѣсненъ отъ Гишпанцовъ, спустился онъ по Амазонской рѣкѣ, до большаго острова, на которомъ нынѣ живетъ, изтребилъ часть его жителей, а прочихъ принудилъ искать убѣжища въ земляхъ отдаленныхъ.
   Топинамбу славятся народомъ храбрымъ, разумнымъ, склоннымъ къ войнѣ, и преданнымъ Французамъ, съ коими всегда былъ въ связи. Нѣкоторые изъ нихъ пріѣзжали въ Парижъ, и торжественно крещены въ Соборной церкви. Во Франціи помышляли, по просьбѣ ихъ, завести селеніе на ихъ островѣ; и была тамъ построена крѣпость подъ именемъ Святаго Лудовика. Нынѣ оная есть небольшой городокъ, называемой Святыя Филиппъ, сдѣланной Епископствомъ, зависящимъ отъ Сан-Салвадорской Митрополіи. Защищается оной замкомъ, лежащимъ на каменной горѣ близь берега, при коемъ изрядная гавань, приводящая городъ въ состояніе быть торговымъ. На островѣ считается отъ двадцати восьми до тридцати Индѣйскихъ деревень, и семь или восемь сотъ жителей. Миссіонеры, посланные Французскимъ Дворомъ, проповѣдывали тамъ Евангеліе и многіе изъ дикихъ приняли Христіянской законъ; но недолго владѣлъ онъ островомъ, ибо Португальцы принудили его оставить. Наиболѣе всѣхъ въ заведеніи принялъ участія называемой Разильи, которой, прибывъ на островъ Св. Анны, сосѣдній съ Мараньяномъ, послалъ спросить у начальника Топинамбуйцовъ, желаютъ ли они принять Французовъ. Отвѣтъ былъ благопріятенъ, и дикіе приняли его ласково. Построили небольшія жилища для него и людей его, и помогли ему совершить крѣпость, которую онъ назвалъ Св. Лудовикомъ.
   Разильи былъ призванъ въ народное собраніе, въ которомъ начальникъ говорилъ къ нему слѣдующую рѣчь: "Храбрый Капитанъ! Путь тобою предпринятой для насъ полезенъ и честенъ. Ты насъ защитить отъ несправедливаго могущества Португальцовъ. Опасаясь, что не придешь во время къ намъ на помочь, хотѣли было мы оставить сей островъ, и такъ далеко зайти въ землю, что не былибъ больше подвержены ихъ нападеніямъ. Но когда мы вздумали, что уже не увидимъ больше Французовъ, съ которыми привыкли торговать, и получать отъ нихъ ножи, серпы и топоры; когда мы помыслили, что приведены будемъ до крайности, какъ старинные, топинамбу, рубить деревья камнями, то и предпочли лучше не оставлять здѣшнихъ мѣстъ. Да благословитъ Небо твое къ намъ, возвращеніе: ты не только на защиту нашу привелъ къ намъ храбрыхъ солдатъ, но привелъ также и великихъ Пророковъ для наученія насъ закону Божію. Ты оставилъ, отечество и родню свою, чтобы жить съ нами. Чѣмъ мы тебѣ не обязаны? Хотя страна наша не украшена, какъ Франція, хорошими сданіями, но ты можешь жить въ ней съ пріятностію. На островѣ нашемъ родятся изобильно плоды, водится, дичина, рыба, и всякія животныя, годныя, на пищу. Вѣрный нашъ народъ не пожалѣетъ жизни, когда надобно, для учиненія тебя побѣдителемъ надъ твоими непріятелями. Я надѣюсь, что ты, и всѣ твои, будете довольны нашимъ хлѣбомъ. Онъ не уступаетъ вашему; ибо я самъ у васъ его ѣдалъ. Мы надѣемся наконецъ, что наши дѣти, наставленные отъ васъ въ вашей Вѣрѣ, наукахъ и художествахъ, составятъ съ вами одинъ народъ, и что насъ почитать въ свѣтѣ будутъ Французами.
   "Злые Португальцы, чинившіе надъ нами толикія безчеловѣчія, безпрестанно намъ твердятъ, что мы не знаемъ Бога; это не правда. Мы признаемъ одного, конторой сотворилъ всѣ вещи, которой далъ намъ безсмертныя души, и которой весьма милостивъ. Вы и мы были прежде одинъ народъ: Богъ послалъ къ нему своихъ Пророковъ, дабы его позналъ. Они принесли къ нашему праотцу два меча, деревянной и желѣзной: онъ выбралъ деревянной, и сдѣлалъ худо; а отецъ, отъ котораго вы произошли, взялъ желѣзной, и сдѣлалъ хорошо. Послѣ мы всегда были нещастливы, и Пророки, разсердясь на отцовъ нашихъ, не хотящихъ слушать ихъ словъ, взлетѣли на небо. Смѣшеніе языковъ, возпослѣдовавшее между нами, умножило еще наши бѣдствія. Діаволъ надъ нами смѣялся, заставилъ побить и поѣсть нашихъ товарищей. Португальцы къ пущему нашему огорченію, пришли въ нашу землю, выгнали насъ, изтребили большой нашъ народъ, и привели его въ ужасное состояніе, въ которомъ ты насъ видишь на семъ островѣ. Но приѣздъ твои къ намъ разгоняетъ нашу боязнь и возвращаетъ надежду потерянную нами, отличиться еще между другими народами. Доброта твоя, тихость и обращеніе, предвѣщаютъ намъ, что мы будемъ щастливы, имѣя тебя повелителемъ. Топинамбу никогда не повиновались по принужденію; съ того времени, какъ надъ ними власть имѣю, всегда поступалъ я съ ними человѣколюбиво, и мнѣ было хорошо; я надѣюсь, что и ты то же сдѣлаешь. Мы имѣемъ причину того ожидать, судя по пріятному знакомству, которое ведемъ отъ нѣсколькихъ лѣтъ съ Французами. Португальцы жестокосердо съ нами во многомъ поступили; не хотѣли, чтобъ мы имѣли губы Проколотыя, и съ безчестіемъ брили у насъ долгіе наши волосы. Скажи намъ, что велить дѣлать какъ въ разсужденіи сего, такъ и того обычая, которой у насъ введенъ, бить и ѣсть невольниковъ. Мы безъ отвращенія послѣдуемъ твоимъ приказаніямъ, зная что ты уменъ.
   По окончаніи рѣчи Мараньонскаго Кацика, Разильи отвѣтствовалъ слѣдующимъ образомъ: "Великой пріятель Французамъ! Мы чувствуемъ съ благодарностію, что ты радъ нашему на сей островъ пріѣзду. Ты хорошо сдѣлалъ, что удержалъ Тапинамбу, народъ издревле столь военной. Благоразуміе твое заслуживаетъ похвалу, убѣгая изъ сихъ мѣстъ, понесли бы они, двойную потерю. Души ихъ, лишенныя познанія истиннаго Бога, достались бы діаволу, и между вами и Французами прерывалось бы сообщеніе. Король мой, узнавши "о вашихъ бѣдствіяхъ, послалъ насъ къ вамъ "на помощь. Желаніе спасти васъ и души, ваши, побудило насъ къ вамъ пріѣхать. Мы должны избавить васъ и отъ власти демонской, и отъ могущества Португальскаго. Франція безъ всякаго сумнѣнія превосходитъ въ красотѣ всѣ подъ небомъ находящіяся земли; однакожь я ее оставилъ;, оставилъ, какъ ты говоришь, мою родню и другія всякія выгоды; но по отвагѣ моей люблю помогать нещастнымъ, и останусь съ вами до тѣхъ поръ, пока увижу въ вась охоту служить Богу и повиноваться моему Государю Труды, кои приложите вы къ построенію, вмѣстѣ съ нами, крѣпостей на семъ островѣ, послужатъ столько къ вашей собственной безопасности, какъ и, намъ; а дѣти ваши симъ образомъ будутъ имѣть способъ научишься отъ насъ художествамъ и наукамъ, ведущимъ насъ къ чести. Не опасайтесь больше мученія отъ Португальцевъ: я жизнь отдамъ, ежели нужно, чтобъ отъ нихъ васъ защитить. Что, принадлежитъ до вашихъ обычаевъ, убивать и ѣсть невольниковъ, есть дѣло безчеловѣчное; и ежели вы отъ него не отстанете, а жить съ вами не могу. Я похваляю, что вы носите долгіе волосы, и прошу васъ не перемѣнять сего обычая. Оставляю вамъ на волю прокалывать губы, но признаюсь, что больше любить стану тѣхъ между вами, у которыхъ губы не будутъ проколоты".
   Я говорилъ, Государыня моя, о всѣхъ провинціяхъ, составляющихъ обширное Брезильское Государство; но не такъ легко описать вамъ всѣ народы, въ немъ живущіе; столь они различествуютъ именемъ, обычаями, и свойствомъ нрава. Есть однакожъ нѣкоторыя общія черты, подъ коими можно ихъ изобразить. Они не всѣ говорятъ однимъ языкомъ, но есть одинъ всеобщій, которой разумѣютъ Португальцы, и которой употребляютъ Іезуиты въ своихъ Миссіяхъ. Я уже далъ вамъ примѣтить, что вѣра мало занимала мѣста въ понятіяхъ Брезиліянъ, по крайней мѣрѣ до прибытія Португальцовъ. Тогда не знали они никакого божества, и въ языкѣ ихъ нѣтъ слова, оное знаменующаго. Въ басняхъ ихъ не находится ничего относящагося до ихъ начала или до сотворенія міра. Имѣютъ они только нѣкоторыя запутанныя сказки о большомъ потопѣ, въ которомъ погибъ человѣческой родъ, выключая одного брата и сестры, отъ коихъ опять свѣтъ населился. Приписываютъ однакожь они нѣкоторую власть грому, отъ котораго, думаютъ, получили знаніе земледѣльства Не приходитъ имъ на разумъ, чтобъ могла быть другая жизнь, награжденія или наказанія по смерти. Говорятъ они, что отличившіеся знатными и полезными дѣлами, какъ-то побіеніемъ и съѣденіемъ немалаго числа непріятелей, превращаются въ демоновъ, кои время провождаютъ въ пляскѣ, въ скаканьѣ и въ смѣхѣ, на пріятныхъ и плодоносныхъ поляхъ. Имѣютъ они отгадывателей, какъ всѣ варварскіе народы, и также наровнѣ съ просвѣщенными и учеными, обманщиковъ, кои суть ихъ врачи. Сіи носятъ перья на головѣ, поощряютъ народъ къ сраженію, показываютъ имъ новой мѣсяцъ, даютъ имъ травы, отъ коихъ болѣзни ихъ не проходятъ и проч. у просвѣщенныхъ народовъ Вѣра входитъ въ политическую систему правленія, и содержитъ въ порядкѣ разныя отрасли Государства: но у дикихъ нѣтъ ни Государства, ни правленія, ибо нѣтъ ни нуждъ, ни полиціи.
   Вообще Брезильцы имѣютъ многихъ женъ, и также скоро ихъ бросаютъ, какъ берутъ; мущины однакожъ не могутъ жениться, не убивъ напередъ какого народнаго непріятеля, или не укротивъ дикаго звѣря. Любовница столько же уважаетъ проворнаго охотника, какъ искуснаго, воина. Правда, что сей приноситъ женѣ много чести, но тотъ даетъ, что ѣсть; а у дикихъ изобиліе предпочитается славѣ. Молодые люди должны воздерживаться отъ крѣпкихъ напитковъ до самой свадьбы; до сего же времени дѣвки безъ стыда предаются свободнымъ мущинамъ, и родители сами выводятъ ихъ къ тому, кто къ нимъ придетъ. Нѣтъ, можетъ быть, ни одной, которая бы принесла мужу дѣвство; нѣтъ ни одного мужа, которой бы его во что нибудь поставилъ. Но когда уже обяжутся обѣщаніями, то никто ихъ просьбою не безпокоитъ, и сами онѣ перестаютъ слушать докуки мущинъ.
   Брезильцы намазываютъ себѣ тѣло, кромѣ лица, черною краскою, носятъ на шеѣ костяныя ожерелья, прокалываютъ нижнюю губу, и вкладываютъ въ дыру камень длиною въ палецъ, которой умѣютъ удержать, ничѣмъ не привязавши. Почитаютъ также за красоту имѣть плоской носъ, и родители за первой долгъ ставятъ дѣлать сію важную услугу своимъ дѣтямъ. Не могутъ терпѣть волосовъ на тѣлѣ, кромѣ головы. Ножницы и щипчики, служащіе къ вырыванію оныхъ, суть въ числѣ главныхъ предметовъ торговли, производимой ими съ Европейцами. Великаго труда стоило принудить женщинъ одѣваться. Онѣ отговаривались, что имѣютъ привычку купаться, гдѣ только найдутъ воду, и скучно было бы такъ часто раздѣваться. Когда приневоливали ихъ надѣть рубашку, то, чтобъ ее не замарать, завертывали ее на самыя плеча, и оставляли наружи именно все то, что надобно было скрыть. Тѣ, коихъ Европейцы полонили на войнѣ, или покупали для работъ въ крѣпости, раздѣвались, коль скоро ночь наступала, дабы имѣть удовольствіе походить нагишемъ по горницѣ, прежде нежели лягутъ. Ежелибъ плетью не принуждали ихъ одѣваться, онѣ бы предпочли ободрать себѣ руки и плеча, нося тягости, нежели накинуть самое легкое платье. Сіи женщины не уступаютъ однакожь въ красотѣ Европейкамъ, и часто изъ побужденія похоти заставляли ихъ покрывать тѣло.
   Есть цѣлыя области народовъ столь варварскихъ, что Португальцы никогда не могли ихъ склонить, вступить въ порядочную торговлю. Дѣла съ ними дѣлаютъ издали, и всегда имѣя при себѣ ружья, дабы въ страхѣ ихъ содержать; ибо при видѣ бѣлаго мяса Европейцевъ, возбуждается въ нихъ людоѣдская склонность. Промѣнъ дѣлается на разстояніи ста шаговъ; то есть, что съ одной и другой стороны, приносятъ товары на мѣсто равно отдаленное, показываютъ ихъ другъ другу издали, не говоря ни слова и каждой оставляетъ или беретъ, что ему надобно. Сей способъ наблюдается довольно съ доброю вѣрою: но недовѣренность кажется взаимна, и ежели Португальцы боятся быть съѣдены, то и дикіе неменьше опасаются невольничества.
   Образъ поведенія ихъ съ военноплѣнными почти таковъ же, какъ и у Канадянъ. Они ихъ разкармливаютъ, чтобы мясо было вкуснѣе, даютъ имъ женъ на то время, пока ихъ берегутъ на убой, и хозяинъ полоненника охотно ему уступаетъ свощ сестру или дочь. Сія помощница оказываетъ ему всякія услуги до дня пира, которой никогда напередъ не назначается, а зависитъ отъ разжирѣнія плѣнника.
   Я не войду въ подробности варварскихъ обрядовъ, наблюдаемыхъ при его смерти: они тѣ же, что и у Ирокойцивъ. Сколь скоро дадутъ ему послѣдній ударъ, женщина, съ нимъ жившая, спѣшитъ къ нему, бросается на тѣло, и оплакиваетъ его нѣкоторое время. Сіе есть только притворство, непрепятствующее ей также съ прочими наряду нажраться его мяса. Послѣ другія женщины приносятъ теплой воды, и обмываютъ тѣло; рѣжутъ его на куски, и кровію мажутъ дѣтей своихъ, дабы съ малолѣтства пріучить къ безчеловѣчію. Всѣ сіи куски пекутъ, равно какъ и кишки, вымывъ хорошенько. Сію работу отправляютъ старыя бабы, а старики, пожирая тѣло, обязаны увѣщевать молодыхъ людей, стараться быть добрыми воинами, дабы чаще имѣть подобные пиры. Ежели случится, что плѣнникъ прижилъ ребенка съ женщиною, которая его разкармливала, сіи бѣдныя твари пожираемы бываютъ при рожденіи, или когда уже нѣсколько повыростутъ. Старыя бабы такъ страстно любятъ сіе кушанье, что сбираютъ жиръ, капающій съ рѣшотки, на которой жарятъ, и облизываютъ пальцы, дабы ничего не пропало. Здѣсь, когда женщина выкинетъ, то питается своимъ плодомъ, говоря, что онъ не можетъ имѣть лучшей могилы, какъ животъ, которой его носилъ. Брезиліяне также поступаютъ съ тѣлами своихъ друзей, когда оные умрутъ; раздираютъ ихъ на куски и ѣдятъ съ жадностію. Впрочемъ, описываю я здѣшнихъ Индѣйцовъ въ состояніи первобытія, то есть, каковы были они прежде, нежели земледѣліе перемѣнило лице ихъ земли, и введеніе обычаевъ нашихъ поправило ихъ нравы. Тѣ, кои вступили въ нѣкоторое сообщеніе съ Европейцами, отстаютъ постепенно отъ таковаго звѣрства, и потупляютъ глаза съ нѣкоторымъ смущеніемъ, когда ихъ въ томъ укоряютъ. "Были они народы ловлею питающіеся, говоритъ нѣкто, слѣдовательно не всегда имѣли вѣрное пропитаніе; по чему были по неволѣ дики, ведя войну между собою стрѣлами и дубинами за небольшаго звѣря, какъ просвѣщенные варвары стараго Свѣта начинаютъ оную за нѣсколько деревень. Гнѣвъ, возпоминовеніе прежней обиды, ихъ вооружали, какъ то разсказываютъ о первыхъ Грекахъ и Азіатцахъ. Они не приносили на жертву людей, но тому что не имѣя никакого богослуженія, не знали и жертвоприношеній, какъ Мексиканцы; но ѣли своихъ военноплѣнныхъ: управлялись однимъ врожденнымъ побужденіемъ: оное заставляло ихъ идти на охоту, когда чувствовали голодъ, соединяться съ женщинами, когда требовала того нужда, или удовлетворять сію временную нужду съ молодыми людьми, ежели не было женщины".
   Не смотря на сіе древнее варварство, принимали ласково чужестранныхъ. При прибытіи странствующаго, просили его лечь въ койку, и оставляли въ ней нѣсколько времени, не говоря ни слова, дабы успѣть собрать женщинъ, кои садились на пятахъ около его, положа руки на глаза: вскорѣ начинали онѣ плакать отъ радости, и проливая слезы, говорили гостю многія ласковыя слова: "Какой ты доброй человѣкъ! Какой ты принялъ трудъ придти къ "намъ! Какъ ты хорошъ! Какъ ты силенъ! Какъ мы тебѣ обязаны! Какое ты намъ, принесъ удовольствіе!" Ежели пришелецъ хотѣлъ дать о себѣ хорошее мнѣніе, отвѣтствовалъ съ чувствительностію, Французы сами плакивали сильнѣе женщинъ, а кто не могъ плакать, тотъ по крайней мѣрѣ вздыхалъ. Послѣ сего перваго поздравленія, хозяинъ приносилъ воды, а женщины мыли пришельцу ноги. По томъ давали ему ѣсть и пить, и ежели оказывалъ онъ желаніе ночевать, приготовляли новую постелю, и старались отвратить все, могущее нарушишь его покой.
   Нѣкоторые Брезильцы питаются маніокомъ, и дѣлаютъ родъ пьянаго сидра. Другіе живутъ звѣриною и рыбною ловлею, а рѣчная вода служитъ имъ питьемъ. Вообще они здраваго сложенія; и не видно между ими ни горбатыхъ, ни хромоногихъ, ни калекъ, ни уродовъ. Правда, что не слѣдуютъ здѣсь смѣшному обычаю пеленать робятъ, какъ у насъ людей разумныхъ. Они лишь родятся то движутся, а мы ихъ заключаемъ въ узы. Индѣйцы оставляютъ дѣтей безъ связокъ, безъ пеленокъ, безъ повойниковъ, безъ всякаго принужденія; даютъ имъ свободу валяться, оборачиваться, протягивать члены, ползать, однимъ словомъ, быть тѣмъ, чѣмъ природа быть повелѣваетъ. Не препятствуютъ ни дѣйствію машины человѣка, ни разпространенію силъ ея. По сей причинѣ дикой робенокъ скорѣе ходитъ робенка просвѣщенныхъ народовъ.
   Коренные Бразильскіе жители, я говорю о непокоренныхъ Португальскому игу, сохранили свою независимость отъ Европейцевъ; не имѣютъ ни Королей, ни Князей ими управляющихъ; живутъ въ деревняхъ, не подчиненныхъ никакой власти, никакому закону, Въ войнѣ охотно повинуются начальникамъ, въ мирѣ же никого таковымъ не признаютъ. Между собою сохраняютъ великое согласіе, и къ другимъ оказываютъ уваженіе, какого себѣ желаютъ. Кто оное нарушитъ, не останется ненаказанъ; ибо мщеніе есть побужденіе врожденное въ людяхъ, живущихъ въ независимыхъ обществахъ, и дикой, не могущій устрашить подобнаго себѣ ни законами, ни властелиномъ, заставляетъ его дрожать своею яростію.
   Въ болѣзняхъ Брезильцы лечатъ другъ друга съ такою горячностію, что ежели идетъ дѣло о ранѣ, сосѣдъ тотчасъ прибѣгаетъ ее сосать, и всѣ оказанія дружбы дѣлаются съ подобнымъ же усердіемъ. Ежели по изтощеніи всѣхъ лекарствъ, болѣзнь продолжается, разбиваютъ голову немощному, увѣрены будучи, что лучше вдругъ умереть, нежели терпѣть боль. Впрочемъ болѣзни здѣсь рѣдки, особливо въ полуденной части, гдѣ воздухъ весьма здоровъ. Множество Европейскихъ стариковъ пріѣзжаютъ сюда изъ Португалліи для возстановленія своего здоровья, и продолжаютъ дни свои гораздо больше, нежели бы могло то быть въ ихъ отечествѣ.
   Сія страна вообще очень плодородна, и приносила всѣ нужныя для жизни вещи до самаго того времени, какъ нашли золото и алмазы. Отъ сихъ богатствъ обѣднѣли Португальцы. Азіатскія ихъ селенія перевели уже много у нихъ людей; а Бразильскія, полагаясь на новыя сокровища, перестали дѣлать истинныя мины, кои суть хлѣбопашество и мануфактуры. Золото и алмазы едва могутъ заплатить то, чѣмъ снабжаютъ ихъ Англичане; и нынѣ, что касается до ежедневнаго пропитанія, зависятъ они совсѣмъ отъ Европы. Произрастѣнія, продаваемыя ими на сторону, суть сахаръ, табакъ, кожи, индиго, ипекакуана, бальсамъ капауской, и особливо Брезильское дерево. Сія торговля нарочита, и умножается всякой день; ибо Португальцы имѣютъ способность доставать Негровъ дешевле другихъ народовъ. Сосѣдство съ Африкою приноситъ имъ сію выгоду столь существительную въ селеніяхъ, и безъ которой не могли бы они ни сохранить своихъ заведеній, ни размножить своихъ насажденій, ни разработывашь новыхъ минъ. Посредствомъ упомянутыхъ товаровъ, привозятъ они ежегодно въ Брезилію отъ сорока до пятидесяти тысячъ Черныхъ, отъ коихъ сіе владѣніе учинилось наицвѣтущимъ въ Америкѣ. Изъ минъ ихъ вынуто столько почти золота, сколько изъ Мексики серебра. Многіе изъ ихъ алмазовъ не уступаютъ ни вѣсомъ, ни водою, ни чистотою Индѣйскимъ. Правда, что по большой части они желтоваты, но попадаются чрезвычайно великіе. Алмазъ, посланной къ Королю Португальскому, вѣситъ сто шестьдесятъ кратъ, и стоитъ, сказываютъ, нѣсколько миліоновъ.
   Незапнымъ случаемъ найдены всѣ сіи сокровища: Голландцы объ нихъ и понятія не имѣли. Португальцы первые примѣтили, что уды у Индѣйцовъ были золотыя, и разпрося ихъ узнали, что всякой годъ падаетъ съ горъ великое множество сего металла, которой вода сноситъ въ долины. Съ небольшимъ сто лѣтъ, какъ начали возить его въ Европу. Съ того времени сборъ его весьма умножился, и составляетъ главное упражненіе невольниковъ, коихъ Португальцы для того содержатъ. Каждой Негръ обязанъ принести онаго одинъ грань на день господину, а ежели наберетъ больше, то все принадлежитъ ему, и онъ можетъ его употребить по своей волѣ. Обрѣтеніе алмазовъ еще новѣе золота. Нѣтъ тому восмидесяти лѣтъ, какъ первой появился въ Европѣ. Находятъ ихъ въ рѣкахъ и въ промоинахъ въ пескѣ.
   Торговля Португальская производится на томъ же положеніи, какъ и прочихъ Европейскихъ народовъ, а особливо Гишпанцевъ. Всякой годъ отправляются изъ Лиссабона три флота въ разные три порта, то есть, въ Фернанбукъ, въ Ріо-Янеиро и въ Заливъ Всѣхъ Святыхъ. Они привозятъ назадъ грузъ превосходящій и Гишпанскія галіоны. Одного золота бываетъ до восьми миліоновъ рублей. Я говорю только о получаемомъ изъ Америки, ибо Португальцы, торгуя прямо съ Африкою, много достаютъ онаго съ западнаго ея берега. Брезильскія провинціи, наиболѣе золота приносящія, суть Ріо-Янеиро и Всѣхъ Святыхъ. Сахаръ составляетъ главной грузъ фернанбукскаго флота, и увѣряютъ, что оной лучше и чище получаемаго изъ Французскихъ, Англійскихь и Гишпанскихъ селеній. Что принадлежитъ до алмазовъ, Дворъ Лиссабонской ограничилъ число людей для исканія оныхъ, а по тому и не получаетъ больше какъ на шесть сотъ тысячь рублей. Португаллія пятой доли не посылаетъ своихъ собственныхъ товаровъ въ Брезилію на промѣнъ всѣхъ сихъ сокровищъ. Сукна, полотна, шелковыя ткани, кружева, снадобья желѣзныя, мѣдныя, оловянныя и пр. привозятся изъ Англіи, изъ Франціи, изъ Голландіи, изъ Италіи, и изъ Нѣмецкой земли. Гишпанцы ставятъ деревянное масло; Англичане сыръ, коровье масло, муку, рыбу и соленое мясо; Португаллія одно только вино, и нѣкоторые плоды. Такимъ образомъ, хотя сія торговля весьма прибыльна, но прибыльна она не столько Португальцамъ, какъ чужестраннымъ, и особливо Англичанамъ, у коихъ они, такъ сказать, только прикащиками. Правда, что сдѣланъ строгой законъ, запрещающій другимъ народамъ входъ въ Бразильскіе порты, и участіе въ семъ торгу; но самая Брезилія и Португальцы живутъ безпрерывнымъ нарушеніемъ сего закона. Торгъ отправляется подъ ихъ именемъ. Будучи всегда вѣрны своимъ сообщникамъ, обманывая всегда Короля, не, даютъ они чужестраннымъ купцамъ никакого писменнаго вида: добрая вѣра, безъ которой не было бы никогда торга, составляетъ всю онаго безопасность. Они переняли сей обычай у Гишпанцовъ, и таковая вѣрность, приносящая толико чести обѣимъ, ясно доказываетъ, что люди изъ доброй воли повинуются только тѣмъ законамъ, кои клонятся къ ихъ собственной выгодѣ, или къ пользѣ общества, а тѣ, кои основаны на одной волѣ Государя, всегда находятъ сердца непокорныя.
   Но дабы возвратиться къ Брезильскимъ селеніямъ, повторяю еще, что они прилѣпляясь только къ исканію золота, обнищеваютъ столицу. Нѣтъ другихъ настоящихъ богатствъ, какъ одни тѣ, кои зависятъ отъ трудовъ народа, отъ числа его жителей, отъ дѣланія его земель. Португальскія сокровища переходятъ только чрезъ ихъ руки въ чужія. Сіи Европейцы бросаютъ истинныя богатства и гоняются за мнимыми, коимъ убываетъ цѣна по мѣрѣ ихъ умноженія; а между тѣмъ произрастѣнія, которыя они только представляютъ, становягь рѣже, становятся дороже. Приведите себѣ на память, Государыня моя, того безумнаго Царя, которой желалъ, чтобы все, до чего дотронется, превращалось во злато, и которой умеръ въ наиужаснѣйшей нуждѣ. Вотъ образъ Португальцевъ.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CXLV.

Африканскіе острова.

   Я навѣки простился съ Америкою, Государыня моя. Я навсегда оставилъ пространныя владѣнія Гишпаніи и Поршугалліи, гдѣ тысячи народовъ, кои разнятся между собою обычаями, нравами, образомъ, свойствомъ и языкомъ, сходны только въ томъ одномъ, что всѣ равно варвары и безчеловѣчны. Просвѣщенной человѣкъ не уступаетъ въ томъ дикому человѣку, Христіанинъ Идолопоклоннику, Гишпанецъ Американцу, Португалецъ Индѣйцу, Негръ Мулатру. Чѣмъ кто между ими просвѣщеннѣе, тѣмъ тотъ еще выдумчивѣе для гоненія себѣ подобныхъ. Я осмѣлюсь сказать ко стыду Европейцевъ, что они не столько старались снискать дружбу, какъ проливать кровь народовъ Новаго Свѣта. Безчеловѣчіе было первое дѣйствіе ихъ побѣды, и ярость ихъ разпространялась на все поколѣніе побѣжденныхъ. Наконецъ не инако завоевали они сію страну, какъ изтребляя жителей; да и нынѣ, естьли перестаютъ ихъ изкоренять, то для того только, чтобъ учинить ихъ или данниками своими, или невольниками.
   Корабль, отправляемый ежегодно въ Индію, завезъ меня на Бурбонской островъ, лежащій въ полуторѣ тысячѣ верстахъ отъ восточныхъ береговъ Африки. Сперва остановились мы у острова Святыя Елены, а по томъ въ Мадагаскарѣ. Первой былъ пустъ, когда въ 1502 году нашли его Португальцы, въ день, коего носитъ онъ имя. Хотѣли на немъ поселиться Голландцы, но Англичане его отняли у нихъ, и съ тою времени владѣютъ. Мы уже были верстахъ въ двухъ отъ берега, какъ въ небольшомъ заливѣ, представившемся нашему взору, увидѣли крѣпостцу съ Аглинскимъ флагомъ. Мы поздравили ее тремя пушечными выстрѣлами, а она отвѣчала однимъ. Подъѣхала къ намъ на пистолетной выстрѣлъ шлюбка, и спросила на Англійскомъ языкѣ: "Откуда корабль? "Сказано ей, изъ Брезиліи.-- Изъ которой части Брезиліи?-- Изъ Сан-Салвадора.-- Откуда онъ идетъ?-- Изъ Португалліи.-- Кто Капитанъ?-- Альмейда.-- Онъ долженъ сойти и показать свои пашпорты Губернатору.-- Покажите намъ, мѣсто, гдѣ стать на якорѣ. Отвѣчали намъ, что можемъ бросить якорь тутъ, гдѣ стоимъ." Якорь брошенъ на двадцати четырехъ саженяхъ глубины.
   Капитанъ готовился ѣхать въ крѣпость, какъ прибылъ изъ оной одинъ Офицеръ, осмотрѣлъ корабль, и снабдилъ насъ пропитаніемъ. Позволили намъ запастись водою, и мы пошли на поклонъ къ Губернатору, которой представилъ насъ женѣ своей и двумъ дочерямъ, и въ ожиданіи обѣда, подчивалъ водкою. По томъ водилъ насъ смотрѣть ручья, падающаго между двумя камнями близь крѣпости, и самъ принялъ трудъ отворотить теченіе, такъ что оное сдѣлалось трубкою, и мы могли легко наполнить наши бочки. Обѣдъ былъ приготовленъ чисто; а кушанья половина была Англійскаго, половина Португальскаго. Барыни сидѣли также за столомъ, при которомъ не менѣе вольности было, какъ во Франціи. Не полюбилось мнѣ только то, что когда дошло до здоровьевъ, всѣ пили изъ одной рюмки. Отвели намъ, Капитану и мнѣ, лучшій покой въ крѣпости для ночлега. Ходятъ въ нее по крыльцу о шести ступенькахъ, ведущему въ большую и изрядно прибранную оружейную залу. Изъ четырехъ угловъ залы сдѣланы двери въ четыре отдѣленія, состоящія каждое изъ трехъ покоевъ, убранныхъ Индѣйскими тканями, Персидскими коврами, кроватями и стульями изъ чернаго дерева. Тутъ видѣлъ я портреты Англійскихъ Королей, отъ Карла I до нынѣшняго, стоящаго на первомъ мѣстѣ. Кромвелевъ поставленъ за постелью, лицемъ къ обоямъ; ибо политика наблюдается и въ самыхъ отдаленныхъ и уединенныхъ мѣстахъ.
   Крѣпость окружена каменными ужасной высоты горами, выключая морскую сторону. Видомъ она треугольна; на двухъ бастіонахъ поставлены чугунныя пушки, нацѣленныя на воду, а третій могъ бы служить вмѣсто второй крѣпости, ежелибъ непріятель первою овладѣлъ. Двадцать избъ, составляютъ казармы гарнизонныхъ солдатъ, изъ коихъ многіе имѣютъ на островѣ земли, и приходятъ по очереди на караулъ въ крѣпость. Для тяжелыхъ работъ держатъ они Негровъ. Губернаторовы ходятъ за полутораста коровами, а доятъ ихъ и масло дѣлаютъ восемь женщинъ. Я удивлялся множеству гороха, бобовъ, рѣдьки, моркови, капусты, ананасовъ, банановъ, лимоновъ, померанцевъ, гренадъ, дынь, служащихъ пищею жителямъ, сверьхъ скотины и живности. Привезены были такожь и лошади, но сдѣлались такъ дики, что когда догонятъ ихъ до брега, они бросятся скорѣе въ море, нежели дадутъ себя поймать. Куропатки и пинтаты составляютъ увеселеніе здѣшней охоты.
   Таковъ есть, Государыня моя, славной островъ Святый Елены, имѣющій около шестидесяти верстъ въ окружности, и составляющій лучшую часть Клевеландова романа. Вотъ здѣсь, говорилъ я самъ себѣ, приближаясь къ берегамъ, побочной Кромвелевъ сынъ броился въ море, и принятъ ночью въ шлюбку госпожи Эліотъ. Жребій сего нещастнаго бѣглеца привелъ мнѣ на память Леандра, съ тою разностію, что послѣдній лишился и жизни и любовницы, а Клевеландъ нашелъ ихъ столько, сколько было миловидныхъ дѣвушекъ въ семъ прелестномъ убѣжищѣ. Я искалъ глазами мѣста, гдѣ онъ вышелъ на землю съ своею предводительницею; старался по меньшей мѣрѣ увидѣть каменья, закрывающіе проходъ, между коими идетъ путь къ пріятной долинѣ, которую сочинитель романа столь хорошо описалъ. Воображеніе представляло мнѣ тѣ безконечныя алеи, тѣ рощицы, ту пестроту умышленно перемѣшанную луговъ, нивъ, домовъ нарочно разбросанныхъ какъ для утѣхи глазъ, такъ и для выгоды жителей. Мнѣ казалось, что слышу госпожу Эліотъ, говорящую Клевеланду: "Сынъ мой! ты видишь наше и свое жилище. Благость неба опредѣляетъ тебѣ сей щастливой уголокъ земли, въ пристанище. Суди, сколь мы любимъ сіе уединеніе, по старанію, съ каковымъ его украсили. Намъ подмогаетъ природа, и нигдѣ она не бываетъ такъ щедра и плодоносна. Не знаемъ мы здѣсь другаго времени, кромѣ вѣчной весны, сотовариществуемой всегда сокровищами осени. Но сія пустыня, сколь ни одарена небомъ, имѣетъ порокъ противящійся размноженію селенія. Я не хочу сказать, чтобы женщины были здѣсь неплодородны; напротивъ, онѣ всѣ тѣмъ щастливы, но родятъ только дочерей. Правда, "что сіи дочери столь совершенны, что, природа, кажется, сотворяя ихъ, превращаетъ въ прелести все то, что бы могла лишняго употребить для произведенія мужескаго пола. Ты поймешь легко, что большая часть не имѣя мужей, проводитъ жизнь въ тоскѣ, наносящей намъ печаль. Сіи бѣдные дѣти вздыхаютъ день и ночь; не трудно примѣтить, что не достаетъ имъ чего-то...". Но куда занесло меня воображеніе? Простите, Государыня моя, мое заблужденіе. Видъ острова Святыя Елены приводитъ мнѣ на память сей славной романъ, при читаніи котораго проливали мы вмѣстѣ столько слезъ въ нашихъ дѣтскихъ лѣтахъ.
   Мадагаскаръ, наивеличайшій изъ всѣхъ извѣстныхъ острововъ, былъ посѣщаемъ всѣми народами. Жители его назвали Мадекассъ; Греки Менуеіасъ; Римляне Цнуне; Арабы Сарандилъ, Португальцы Сен-Лоранъ; Французы Дофиновъ островъ. Простой путешествователь далъ ему имя Мадагаскара, и сіе имя взяло верьхъ надъ Французскимъ, Португальскимъ, Арабскимъ, Латынскимъ, Греческимъ, и даже тѣмъ, которое дали ему собственные жители. Мнѣ бы нечего было вамъ сказать объ немъ, ежелибъ держался я только однихъ моихъ свѣденій. Мы пробыли на немъ три дни, для запасенія корабля водою и съѣстнымъ. Видѣлъ я горы весьма высокія, поля пространныя, лѣса превеликіе и зеленые, и деревья въ нихъ столь твердыя, что топоръ тупится стъ перваго удара. Лимонныя, померанцовыя, гранатныя ростутъ на немъ кустами, и смѣшеніе оныхъ съ другими производитъ само собою бесѣдки, какихъ и руками не льзя сдѣлать. Сіи прекрасныя мѣста орошаются ручьями и ключами, коими, не смотря на зной климата, всегда содержится прохладность. Вотъ что я видѣлъ, прогуливаясь нѣсколько часовъ по острову Мадагаскару; но повѣствованіе одного Француза, коего родственники поселились на немъ уже больше ста лѣтъ, дополнитъ, чего я самъ не видалъ.
   "Отецъ мой, говорилъ онъ намъ, былъ внукъ Петра Бодона, Прокурора въ Мантѣ. Охота странствовать заставила его выпросить себѣ должность въ Мадагаскарской компаніи, заведенной въ 1642 году, подъ покровительствомъ Кардинала Ришелье. Онъ принять былъ въ корабельные писари, и оставилъ по себѣ сочиненіе своей руки, которое бережется въ нашемъ родѣ, и изъ котораго выбралъ я все то, что вамъ разсказывать стану.
   "Предметъ Французской компаніи, въ заведеніи селенія на семъ островѣ, былъ тотъ, чтобъ свободнѣе ѣздить въ Индію. Сначала имѣла она нѣкоторой успѣхъ; но капиталъ былъ положенъ такъ малъ, что по смерти своего покровителя, упала она отъ собственной слабости. Маршалъ де ла Меиллере вздумалъ поднять для своей личной прибыли сіе худо подкрѣпляемое предпріятіе, и вооружа на свой счетъ нѣсколько кораблей, туда отправилъ. Они прибыли въ Дофинову крѣпости, сдѣланную компаніею на небольшомъ языкѣ земли, чтобъ поселить въ ней правительство. Построили тамъ домъ для Губернатора, церковь для службы Божіей, жилище для Миссіонеровъ, нѣсколько анбаровъ, связь казармъ и небольшое число избъ. Г. Шамаргу, командуя въ ней, покорилъ сосѣднія около крѣпости колѣна, и получалъ отъ нихъ дань. Будучи подкрѣпленъ новою помощію, предпріялъ онъ дѣлать новыя завоеванія, послалъ тридцать человѣкъ на островъ, и черезъ два мѣсяца овладѣли они верстъ на четыреста земли. Другой отрядъ, подъ повелѣніями славнаго Наказа, коего храбрость и понынѣ здѣсь въ чести, прошелъ сѣверную часть. Покоренные народы со всѣхъ сторонъ приходили повиноваться Французамъ: и двѣсти тысячь человѣкъ почитали за милость даже и то, что на ихъ собственномъ островѣ, сто шестьдесятъ бродягъ не лишаютъ ихъ жизни...
   "Сей знаменитый Лаказъ, коего чрезвычайная отвага, послужила великою помощію при заведеніи Мадагаскара, сѣлъ на корабль, гдѣ да Мейллерея, не имѣя другаго желанія, кромѣ того, чтобъ видѣть свѣтъ. По прибытіи находя, что Французы подвержены насильствіямъ своихъ сосѣдей, первой опытъ учинилъ онъ надъ Княземъ Рамаелемъ, котораго убилъ своею рукою, и послѣ на поединкѣ побѣдилъ Князя Далакса. По томъ разбилъ онъ владѣльцовъ Аносскаго, Магафальскаго и Парамбульскаго, увезъ ихъ фамиліи и множество подданныхъ, и прислалъ всѣхъ оныхъ въ Дофинову крѣпость, гдѣ лишили ихъ жизни безчеловѣчнымъ образомъ. Спасены только нѣкоторые Княжескіе дѣти, которые отосланы во Францію къ Маршалу де ла Мейллереѣ. Изъ нихъ одинъ въ Парижѣ женился подъ именемъ Панолы, и былъ дворяниномъ у Герцога Мазарина."
   "Столь частыя и знаменитыя побѣды возбудили зависть въ Губернаторѣ. Онъ не могъ безъ огорченія видѣть, какою отличностію прости бродяга пользуется между островянами. По сей причинѣ принялъ его холодно, и не хотѣлъ больше никогда употреблять. Таковое поведеніе принудило Лаказа оставишь крѣпость, и взять намѣреніе прибѣгнуть къ Амбульскому Кчязю, которой призывалъ его къ своему Двору. Наиболѣе привлекли ею туда прелести Княжны, его дочери, заразившейся тою же къ нему любовію, какою и онъ къ ней пылалъ. Отецъ согласился на ихъ бракъ, и Лаказъ женясь, сдѣлался самодержавнымъ владѣтелемъ. Сіе произшествіе удвоило ненависть къ Шамаргу, которой послалъ наперстниковъ своихъ убитъ его тайно. По щастію Лаказъ былъ въ осторожности, и благоразуміемъ своимъ спасся отъ ярости врага. Потерявъ надежду къ примиренію, замкнулся онъ въ своихъ владѣніяхъ, и спокойно ожидалъ способнѣйшаго времени."
   "Успѣхи Французовъ возстановили тишину въ Дофинской крѣпости. Миссіонеры, думая, что царстіе міра, есть царствіе Евангелія, разсудили, что пришло время помышлять о исполненіи своей должности; но рвеніе худо понимаемаго усердія, учинилось столь же пагубнымъ для Французскаго селенія, сколь было безполезно и для Вѣры. Одинъ Князь сего острова, называемой Діан-Манангъ, носилъ имя въ народѣ человѣка разумнаго, храбраго и знающаго воинское искуство. Сіе мнѣніе, будучи всеобщее, заставило Миссіонеровъ вздумать, что обращеніе подобнаго человѣка послужитъ примѣромъ всѣмъ его подданнымъ. Онъ былъ намъ пріятель и союзникъ, и совершенно разумѣлъ нашъ языкъ. По чему заключили они, что не трудно его наставить,: и не невозможно склонишь на свое желаніе. Губернаторъ одобрилъ таковое намѣреніе, и въ слѣдствіе того позвалъ Князя въ крѣпость, гдѣ отецъ Стефанъ, священникъ Святаго Лазаря Парижскаго приготовлялся первое учинить предложеніе. Діан-Манангъ не умедлилъ туда пріѣхать, и думая, что дѣло идетъ о какомъ военномъ предпріятіи, представлялъ къ услугамъ нашего народа всѣ свои войски. "Севодни не идетъ рѣчь о войнѣ, или о сраженіяхъ, говорилъ ему Миссіонеръ, но объ умноженіи числа учениковъ Іисуса Христа. Мы ваши пріятели, а вы намъ другъ. Мы желаемъ доставить вамъ щастіе, какъ помогали вамъ пріобрѣсть славу, и присоединя къ нашей Вѣрѣ, учинить васъ участникомъ обѣщаваемаго ею, блаженства. Оставьте вашихъ боговъ и женъ: Христіанской Богъ наградитъ васъ за таковое жертвованіе."
   "Сіе предложеніе удивило Князя, которой отвѣчалъ однако съ тихостію, что онъ не отниметъ у людей отъ него зависящихъ, и ниже у дѣтей своихъ, вольности принять Христіанскую Вѣру; но что до него самого принадлежитъ, онъ еще очень молодъ, чтобъ оставить женъ, а очень старъ, чтобъ перемѣнить образъ жизни. Миссіонеръ объявилъ ему, что у Христіанъ нѣтъ большаго врага, врага ихъ Бога; и что ежели онъ его не признаетъ, то Французы не только не желаютъ быть съ нимъ въ союзѣ, но и отнимутъ у него владѣніе и женъ. Діан-Манангъ, поколебанный такою угрозою, просилъ двухъ недѣль на размышленіе, и пріѣхалъ на срокъ въ крѣпость. Миссіонеръ и Губернаторъ возобновили свои требованія; но юнъ отвѣчалъ имъ, какъ человѣкъ неустрашимой, и еще больше прежняго утвердившійся въ своемъ несогласіи. Губернаторъ, разъяренной таковымъ упрямствомъ, отозвалъ на сторону попа, и сказалъ ему, что, имѣя при себѣ пистолетъ, хочетъ застрѣлить упрямца, отрицающагося вѣрить въ Евангеліе. Миссіонеръ похвалилъ ревность, но удержалъ отъ сего намѣренія. Князь, подозрѣвая опасность, перемѣнилъ нечувствительно Голосъ, и показалъ, что мало по малу на предложеніе склоняется. Миссіонеръ почелъ таковую перемѣну за дѣйствіе милости Божіей, а Губернаторъ хвалился, какъ слѣдствіемъ своей умѣренности.
   "Разстались они съ оказаніемъ взаимной искренней дружбы, и назначили день, въ которой крестить Князя, учреждено было отправить сей обрядъ передъ его дворцомъ и въ присутствіи всего его народа. Миссіонеръ прибылъ туда въ предписанное время; благоразуміе уступило мѣсто ревности; онъ взялъ съ собою только дьячька и шесть Негровъ, кои несли священническія одежды. Князь принялъ его учтиво, но далъ ему вы разумѣть, что онъ полагался на пустую надежду. Попъ употреблялъ нѣсколько дней просьбы и увѣщанія, и видя, что все безполезно, такъ возпалился Христіянскимъ милосердіемъ, что объявилъ войну тому, кого хотѣлъ обратишь. Князь, будучи умѣреннѣе, поступилъ снисходительнѣе съ непріятелемъ, и принявъ на себя видъ почтенія и страха, манилъ его еще нѣкоторою надеждою. Отецъ Стефанъ, человѣкъ столько неосторожный въ довѣренности, сколь безразсудный въ угрозахъ, ѣлъ за Княжескимъ столомъ, и нимало не подозрѣвалъ, какое послѣдній его разговоръ возбудилъ въ немъ негодованіе. Вскорѣ увидѣлъ онъ того слѣдствіе: мясо, поставленное передъ него на послѣднемъ блюдѣ, было натравлено такимъ тонкимъ ядомъ, что дьячекъ умеръ черезъ три часа; а Князь видя еще Миссіонера жива, приказалъ его добить дубинами.
   Послѣ сего варварскаго поступка, Князь лишился надежды примириться съ Французами; да и не помышлялъ уже, какъ только окончить сію трагедію изтребленіемъ всѣхъ ихъ. Онъ побилъ отрядъ, изъ сорока человѣкъ состоящій, прежде нежели дошелъ слухъ о его вѣроломствѣ, и съ четырью тысячами воиновъ ожидалъ безъ боязни приближенія непріятеля. Губернаторъ зналъ, что съ малымъ числомъ оставшихся у него солдатъ, не можетъ устоять противъ четырехъ тысячъ человѣкъ, обученныхъ къ войнѣ самими Французами, подъ начальствомъ коихъ часто они сражались; и въ самомъ дѣлѣ принужденъ былъ бѣжать отъ побѣдителя, которой до отчаяніи довелъ гарнизонъ въ крѣпости. Въ таковомъ всеобщемъ уныніи. многіе дерзнули негодовать на память Миссіонера, причитая ему всѣ свои нещистія. Собратъ его и священникъ Маніерь, за долгъ почелъ вступиться за него, и явно утверждать, что остальные Французы обязаны спасеніемъ своимъ однимъ только молитвамъ сего Святаго Мученика. Онъ угрожалъ предать проклятію всѣхъ тѣхъ, кои не станутъ ублажать его имени, а Шамаргу присовокупилъ къ духовному тѣлесное строгое наказаніе...
   "Въ таковой крайности селенія познали, сколь можетъ полезна быть помощь Лаказа, и начали стараться о примиреніи его съ Губернаторомъ. Сей храбрый воинъ, любя всегда свое отечество и негодуя на предосужденіе, причиняемое Французамъ собственными ихъ разпрями, прибылъ въ Дофинову крѣпость, и представилъ услуги свои начальнику. Войски приняли его съ радостными возклицаніями, присутствіе его возбудило въ нихъ отвагу; и Діан-Манангъ вскорѣ узналъ, что найдетъ въ немъ опаснаго непріятеля."
   "Дѣла находились въ семъ положенія, когда дошло извѣстіе, что Маршалъ де ла Мейллере умеръ, и что составилась новая компанія подъ покровительствомъ господина Колберта. Сей Министръ, узнавъ по примѣру сосѣднихъ Государствъ, сколь чужестранная торговля пособляетъ благоденствію народа, испросилъ у Короля указъ о заведеніи Французской компаніи въ восточной Индіи. Сіе было начало той славной Индѣйской компаніи, испытавшей по томъ толико разныхъ перемѣнъ. Она отправила Четыре корабля, изъ коихъ одинъ прибылъ въ Мадагаскаръ, гдѣ господинъ де Босъ, подъ именемъ Предсѣдателя Совѣта восточной Франціи, опредѣленъ былъ правителемъ. Герцогъ Мазаринъ, сынъ и наслѣдникъ Маршала де ла Мейллерея, притязанія свои на сей островъ уступилъ, и Шлмаргу, получившій власть только отъ Маршала, принужденъ былъ признать начальникомъ своимъ Предсѣдателя. Компанія предложила ему сдѣлать его военнымъ начальникомъ и вторымъ Совѣтникомъ въ Верьховномъ Совѣтѣ, учреждаемомъ отъ Короля въ Мадагаскарѣ. Онъ нѣсколько колебался, на наконецъ принялъ обѣ должности, кои, показались ему прочны, и коихь могъ онъ лишиться, откладывая далѣе свой отвѣтъ. И такъ правленіе раздѣлилось между имъ и Предсѣдателемъ де Боссомъ. Послѣдній принялъ въ свое разпоряженіе амбары и торговлю, а онъ войско и все военное. Положено было сочинить реэстръ всему принадлежащему Герцогу Мазарину, коему компанія обязывалась оное заплатить; равно какъ взять въ службу ея старыхъ Мадагаскарскихъ Французовъ съ тѣмъ, чтобъ платили они подать съ земель собственно имъ принадлежащихъ, или перевезти ихъ, ежели захотятъ, во Францію.
   Прибытіе одного корабля, за которымъ вскорѣ имѣли слѣдовать другіе три, учинило покорными многихъ небольшихъ Князьковъ, свергнувшихъ Французское иго послѣ Діан-Манангова бунта. Княгиня Амбульская, жена Лаказова, пріѣхала въ крѣпость съ великимъ дворомъ, какъ показать свои прелести, такъ чтобъ новому Губернатору воздать почтеніе. Несли ее въ паланкинѣ особаго рода на плечахъ, а кругомъ шли двѣнадцать женщинъ и четыреста пѣшихъ Негровъ. Она вышла изъ возка своего за пять сотъ шаговъ отъ крѣпости, разставила войски свои лагеремъ, и съ придворными женщинами пошла пѣшкомъ, имѣя передъ собою двадцать тѣлохранителей и Лаказа, служащаго ей толмачемъ. Предсѣдателю изъявила она. что почитаетъ себя обязанною Французамъ, и просила о продолженіи ихъ дружбы. Женщины ея поднесли двѣнадцать корзинокъ, въ коихъ лежали померанцовые, ясминные и гранатные цвѣтки, шесть золотыхъ запястьевъ, и въ каждомъ по одному драгоцѣнному камню. Вы догадаетесь, что все сіе была выдумка Лаказова. Принесено было также пятьдесятъ кузововъ съ лучшими плодами, и Княгиня возвращаясь, оставила у вопитъ Губернаторскихъ двадцать быковъ. Сіи дары, данные столь пріятельскимъ образомъ, худо отплачены со стороны Французовъ. Поднесли ей бисеру, котораго маловажность узнала она отъ Лаказа, и бывъ весьма недовольна, Авно изъяснилась, что люди, столь худо разумѣющіе щедрость въ разсужденіи владѣтелей, коихъ дружба имъ нужна, малыхъ должны ожидать успѣховъ въ своемъ предпріятіи.
   Та же рукопись, въ которой находятся всѣ сіи подробности, представляетъ намъ въ слѣдующихъ чертахъ, образъ сей Княгини. Діан-Нонгъ, такъ она называлась, была роста выше средняго. Кожу имѣла черную, какъ всѣ жители острова, грудь стройную, хотя родила уже трехъ дѣтей отъ Лаказа. Зубы у ней были прекрасные, глаза крайне бѣлые, а озорочки черные. Вмѣсто одежды носила она корсетъ безъ рукавовъ, и поняву по колѣна изъ шелку, травы и хлопчатой бумаги, весьма искусно выработанной и разцвѣченной. Головной уборъ состоялъ изъ мѣлкахъ косъ, висящихъ до половины корсета по бокамъ, а съ-зади сверченныхъ въ кружокъ. Женщины были ея убраны въ томъ же вкусѣ; уши имѣли просверленныя и въ нихъ продѣтой кусокъ дерева золотомъ обитой. Лаказъ выбралъ прекраснѣйшихъ; и все сіе производило пріятное зрѣлище.
   Діаи Манангъ, учинившійся наижесточайшимъ непріятелемъ Французовъ, хотя былъ и наивѣрнѣйшій имъ совѣтникъ, не безъ страха услышалъ о прибытіи перваго корабля ихъ флота. Оной умножился, когда пристала вся эскадра, а еще больше при славныхъ подвигахъ храбраго Лаказа, которой всякой день пріобрѣталъ побѣдами новые вѣнцы. Милая его Діан-Нонгъ раздѣляла съ нимъ труды и славу, слѣдуя за нимъ въ сраженіяхъ, и когда была еще любовницею, не одинъ разъ спасала ему жизнь. Шамаргу, которой, какъ вы видѣли, искалъ его погубить. подкупилъ Негровъ, чтобъ его убили. Они застали его спящаго въ собственномъ его домѣ безъ стражи; и конечно бы дошли до него, ежели бы любовница, схвативъ копье, ихъ не остановила, и не дала ему времени пробудиться. Избавила она его также въ другомъ случаѣ, гдѣ сама была ранена, сражаясь за спасеніе ему жизни.
   Слава Лаказа заставила компанію помышлять, сколь важно для нея было привязать къ себѣ человѣка, отъ котораго могла надѣяться великихъ услугъ. Она послала къ нему патентъ на чинъ Порутчика, и два дни спустя подарила ему шпагу, съ великими привѣтствіями о его успѣхахъ. Сей воинъ, которой девять уже лѣтъ не видалъ инаго, кромѣ худа, въ награжденіе за толь похвальныя дѣла, прельстился на предлагаемую ему честь. Онъ взялся завоевать островъ, и увѣрялъ, что съ посредственною помощію произведетъ то въ дѣйство: но всегда имѣлъ тайныхъ непріятелей, кои изпровергли его намѣренія.
   За нѣсколько времени до того Предсѣдатель Боссъ умеръ, и Дворъ прислалъ въ Мадагаскаръ Маркиза Мондеверга съ десятью кораблями, на коихъ находилось около двухъ тысячъ человѣкъ. Они крайне удивились, увидя въ плачевномъ состояніи ту славную крѣпость, гдѣ земляки ихъ держались около двадцати пяти лѣтъ. Едва находилось въ ней нѣсколько шалашей для главныхъ офицеровъ, а съ моря были только два развалившіеся бастіона съ девятью чугунными пушками безъ станковъ. Изъ первыхъ ихъ прикащиковъ компаніи, одни померли, другіе уѣхали во Францію. Прочіе разбрѣлись въ другія мѣста. Мондевергъ не нашелъ никакихъ припасовъ въ амбарахъ, по тому что начальники обратили въ свою пользу всѣ прибытки компаніи. Всѣ нанятые для службы, просили о правосудіи на того, которой, взявъ на себя торговлю и пропитаніе, морилъ ихъ съ голоду.
   Мондевергъ старался возстановить порядокъ и доставить изобиліе; но тотъ же духъ раздора, которой препятствовалъ размноженію селенія, произвелъ новыя замѣшательства между начальниками. Многіе вознамѣрились оставить островъ, а по ихъ отбытіи наступило въ Дофиновой крѣпости крайнее уныніе. Съѣстныхъ припасовъ не доставало, по тому что или безпорядочно ихъ раздавали, или крадены оные были людьми, коихъ голодъ доводилъ до отчаянія. Лаказъ, коего ревность не уменьшалась, равно какъ и храбрость, неоднократно пригонялъ тысячами рогатой скотъ, но и онаго также беречь не умѣли. Сей Мадагаскарской герой, находясь всегда въ дѣйствіи, всегда въ походахъ, ежедневно давалъ опыты отваги своей новыми побѣдами; но все сіе и даже примиреніе съ Діан-Манангомъ, которому не говорили уже больше оставить женъ и Вѣру, не послужило въ пользу селенію. Наконецъ правители на силу увѣрились, что Мадагаскаръ могъ быть мѣстомъ отдыха, а не торговли, и что компаніи надлежало искать далѣе выгодъ, коихъ на семъ островѣ не могла найти.
   Съ прибывшимъ вновь кораблемъ, Мондевергъ получилъ повелѣніе отъ Короля, въ силу котораго воленъ былъ остаться въ своей губерніи, или возвратиться ко Двору. Онъ избралъ послѣднее, и мѣсто его заступилъ Г. Де ла Ге, которой, принявъ правленіе, объявилъ, что Король пожаловалъ Шамаргу въ Полицейместеры, а Лаказа въ Маіоры острова. Новому Губернатору скоро мѣсто не полюбилось, такъ какъ и его предмѣстнику, и онъ оставя власть тѣмъ же самымъ, кои пользовались ею прежде, поѣхалъ въ Индію со всѣми офицерами, коихъ привезъ изъ Франціи. Такимъ образомъ Дофиновъ островъ, для котораго столь много начиналось громкихъ предпріятій, былъ совсѣмъ почти брошенъ; а остались только тѣ, кои управляли на немъ подъ повелѣніями, Маршалъ де ла Мейллере, старинные Французы и нѣсколько Миссіонеровъ.
   Нѣкоторое время прошло такъ, что въ Европѣ не слышно было о Мадагаскарѣ. Одинъ Французской корабль, плывъ на Бурбонской островъ, присталъ къ Дофиновой крѣпости. Капитанъ узналъ, что Шамаргу и Ааказъ померли; что Бретешъ, отставной Порутчикъ, женившійся на старшей дочери сего славнаго воина, получилъ чинъ Маіора на островѣ; что Княгиня Діан-Нонгъ тайно вышла за одного Француза, называемаго Томассинъ, и что многіе тѣмъ были недовольны, что Бретешъ соединись съ знатными жителями противъ Діан-Мананга, начавшаго войну, былъ отъ нихъ оставленъ, и что Негры перерѣзали всѣхъ Французовъ, коихъ только могли найти. Осталось нѣсколько семей, въ числѣ которыхъ и моя, говорилъ Г Бодонъ, и мы по той причинѣ, что мой праотецъ былъ родня Лаказу, котораго имя и понынѣ въ почтеніи, пользуемся отмѣнностію и уваженіемъ болѣе ста лѣтъ.
   Вы позволите мнѣ, Государыня моя, прервать сіе повѣствованіе, и отложить его до слѣдующаго письма. Какъ я не хотѣлъ ничего перемѣнить, то писалъ очень скоро, и рука моя проситъ отдыха.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CXLVI.

Конецъ Африканскихъ острововъ.

   Вотъ, Государыня моя, продолженіе повѣсти нашего Мадагаскарскаго Француза., я до сего времени, говорилъ онъ, сохраняю жилище моихъ родителей, въ Анноской провинціи, гдѣ лежитъ Дофинова крѣпость. Мысъ, на которомъ она построена, признается за здоровѣйшій округъ острова. Мало тамъ скота, а отъ того произошли и всѣ несчастія Французовъ, принужденныхъ посылать за онымъ въ другія провинціи. Долгота пути и трудныя дороги, отнимали у островянъ охоту приводить къ нимъ. Въ портѣ могло уставиться пять или шесть кораблей, но надлежало бросить якори подъ крѣпостью; ибо въ заливѣ вѣтры подвергали ихъ опасности. Сверьхъ главнаго мѣста, Французы имѣли другія селенія, но оныя служили только для кормленія скота, коrn-рой похищали они въ своихъ походахъ. Сѣяли однакожь тамъ табакъ; хотя и не бывало сего столько, чтобы продавать. Прочія произрастенія, вырощенныя трудами ихъ, употреблялись на пищу а больше всего получали они прибыли отъ меда. Что касается до заключенныхъ ими трактатовъ съ островскими владѣльцами, оные подавали имъ только мнимую надежду. Наконецъ, ежели отнять чистой воздухъ, мѣсто избранное ими для селенія совсѣмъ негодно.
   Антонжильской заливъ, кажется, былъ бы къ тому способнѣе, ибо корабли могутъ тамъ стоять безопаснѣе. Отверзтіе его имѣетъ въ ширину до тридцати верстъ, и идетъ отчасу шире. По нещастію дожди въ сей части весьма нездоровы. Мы завели тамъ усадьбу и крѣпость Св. Пудовика, но по вышеупомянутой причинѣ бросили. Антонжиль въ состояніи снабдѣвать Дофинову крѣпость пшеномъ, ежелибъ жители всегда полагаться могли на торговлю; но не всякой годъ видя корабли, пріѣзжающіе для покупки Негровъ, не столько сѣяли, сколько могли. Голландцы ежегодно берутъ тамъ грузъ на два корабля, кои присылаютъ съ Мыса Доброй Надежды. Пшено тамошнее есть лучшее не только на островѣ, но можетъ быть и во всемъ свѣтѣ. Въ промѣнъ даютъ они щепетинной товаръ, которой народъ здѣшній весьма любитъ.
   Заливъ Св. Августина, хотя и неспособенъ для кораблей, долго служилъ складомъ Англичанамъ, идущимъ въ Индію. Правда, что принуждены они были укрываться за островъ, лежащій верстахъ въ десяти, гдѣ имѣли крѣпость на самой песчаной землѣ, и наконецъ, поморивъ людей, коихъ тамъ оставили, совсѣмъ бросили заведеніе. Въ семъ заливѣ запасаются водою и дровами, ибо шлюбки входить могутъ въ двѣ рѣки, гдѣ жители мѣняютъ скотъ на соль, которая у нихъ очень рѣдка. Любятъ они особливо порохъ, хотя и не примѣчено у нихъ огнестрѣльнаго оружія. Находятъ также въ сей части черепаховые черепы, раковины и родъ клея похожаго на Драконову кровь, которой употребляютъ на смоленіе лодокъ.
   Сѣверной конецъ Мадагаскара мало извѣстенъ по причинѣ мѣлкихъ острововъ, и песочныхъ отмѣлей; ибо корабли безъ опасности ходить тамъ не могутъ. Сія часть изкривилась къ Индѣйскому морю, и уже полуденной, которая разширяешся къ Мысу Доброй Надежды. На берегахъ и въ срединѣ острова видны города, деревни и селы. Иные города имѣютъ не меньше ста домовъ, и обнесены рвами и полисадникомъ. Впрочемъ домы назвать можно избами: покрыты они листьемъ и такъ низки, что стоять въ нихъ не льзя. Посреди возвышается домъ владѣльца, которой больше и пространнѣе, но также построенъ, какъ и у подданныхъ, то есть, безъ бревенъ, досокъ и листьевъ.
   Число жителей нимало не соотвѣтствуетъ величинѣ острова. Едва есть ли на немъ полтора миліона человѣкъ. Наиболѣе размноженію препятствуетъ обыкновеніе различать щастливые и негцасшливые дни рожденія дѣтей и бросать тѣхъ, кои увидѣли свѣтъ подъ непріятельствующимъ свѣтиломъ. Цвѣтомъ островяне похожи на самой черной уголь. Надлежитъ однако изключить знатныхъ господъ, которые, произшедъ изъ Аравіи, сохранили нѣчто изъ своего цвѣта, но оной нечувствительно чернѣетъ, и въ каждомъ колѣнѣ примѣчается разность. Народъ, раздѣленной на дворянъ и невольниковъ, живетъ подъ властію сихъ вельможъ, послѣ которыхъ переходитъ оная на ихъ потомковъ, и они всегда воюютъ между собою за новыя или старинныя ссоры. Мадагаскарцы вообще велики, стройны, проворны, отважнаго и гордаго вида; языкъ ихъ пріятенъ и громокъ, и они умѣютъ притворяться лучше самыхъ искусныхъ Европейскихъ обманщиковъ. Нѣтъ художества, объ которомъ бы не имѣли они понятія, и котораго бы не умѣли дѣлать. Оружіе ихъ полукопья окованныя желѣзомъ, которое всегда держатъ въ чистотѣ, и бросаютъ съ великимъ проворствомъ.
   Женщины такожь стройны, весьма черны, влюбчивы, нѣжны и постоянны съ любовниками. Одинъ Офицеръ Французской поймалъ жену свою съ Негромъ. Пользуясь двойнымъ качествомъ и огорченнаго мужа и обиженнаго господина, велѣлъ привязать его къ дереву и проколоть копьями. Женщина, не преставшая любить, послала осмотрѣть, умеръ ли любовникъ, и найдя въ немъ знаки жизни, спасла его отъ смерти, леча своею рукою раны. Мущины съ своей стороны такъ угождаютъ женщинамъ, что не показываютъ никогда ни сердца, ни печали въ ихъ присутствіи. Дѣвокъ отдаютъ замужъ по восьмому и девятому году; а въ десятомъ часто онѣ бываютъ матерями и кормилицами. Тѣ, у коихъ груди долги, даютъ ихъ дѣтямъ чрезъ плечо, и сіе не почитается за безобразіе въ Мадагаскарѣ, гдѣ еще не знаютъ искуства уложить и поддерживать грудей. Женятся также безъ обряда, и вѣра не входитъ въ супружеское совокупленіе.
   Народы здѣшніе имѣютъ законы, коихъ не знаютъ ни силы, ни начала, но наблюдаютъ довольно исправно. Вору просверливаютъ руки; убійцѣ рубятъ голову; съ прелюбодѣями поступаютъ снисходительнѣе; и симъ наиболѣе приближаются они къ просвѣщеннымъ народамъ. Вельможи судятъ дѣла гражданскія и уголовныя. Наказаніе преступника не требуетъ издержекъ: награжденными себя почитаютъ уже и тѣмъ, что убылъ беззаконникъ изъ земли. Подданной слѣдуетъ за своимъ начальникомъ на войну, и сражается храбро, ежели видитъ тому примѣръ, или бѣжитъ какъ трусъ, когда бѣгутъ другіе. Всякой вечеръ въ мирное время, сіи люди сбираются около дома своего владѣльца; хвалятъ его доброту и храбрость, крича и поя веселымъ голосомъ. Когда одинъ изъ сихъ Князей ѣдетъ въ гости къ другому, послѣдній всегда ссужается ему женою, и за крайнюю бы почелъ обиду, ежелибъ гость ею не возпользовался.
   Обыкновенныя житейскія упражненія раздѣлены между обоими полами. Мущины стерегутъ стада, женщины дѣлаютъ землю. Понявы и бумажные ковры есть общая всѣхъ работа: молоко, пшено, коренья, служатъ всегдашнею пищею. Мясо ѣдятъ въ праздники и торжественные дни. Жарятъ его съ кожею, вычистя шерсть, какъ свинину. Любимое питье медъ. Самое богатое платье кусокъ полотна, покрывающій плеча, и другой обверченной около поясницы. Простолюдины всегда худо одѣты.
   Островитяне наши никакого духовнаго обряда не наблюдаютъ при погребеніяхъ, и другаго божества у нихъ не примѣчено, кромѣ сверчка, котораго кормятъ въ своихъ избахъ. Они называютъ его Олы, и пляшутъ около его съ жаромъ, уподобляющимъ ихъ сумасшедшимъ.
   Обыкновеніе обрѣзываться, разпространившееся по всему остров), не оставляетъ ни малѣйшаго сомнѣнія, чтобъ Жиды или Магометане не принесли на него какой вѣры, ежели сей обрядъ, родившійся отъ единыхъ физическихъ нуждъ, не самъ собою ввелся, какъ лѣкарство отъ болѣзни, почти общей въ теплыхъ краяхъ. Въ загибахъ зараждается множество маленькихъ червей, отъ коихъ инако не льзя спастись, какъ надрѣзаніемъ той самой части, въ которой они завелись. Ботъ для чего можетъ быть обрѣзаніе, равно какъ и частое омовеніе, вошло не только въ обыкновеніе, но и въ законъ у Восточныхъ народовъ. Вотъ для чего и самые Христіане въ Абиссиніи принуждены были сохранить его и присоединить къ крещенію. У Магометанъ и у Жидовъ, въ умѣренныхъ областяхъ, гдѣ никакая физическая нужда его не требуетъ, продолжается оно по злоупотребленію. Наиболѣе, кажется, подтверждаетъ сіе мнѣніе то, что обрѣзываютъ и женщинъ у многихъ Азіатскихъ и Африканскихъ народовъ, для предохраненія ихъ отъ той же болѣзни.
   Обрядъ обрѣзанія отправляется здѣсь всякіе три года. Въ каждомъ городѣ строится сарай на деревянныхъ сваяхъ, и обносится полисадникомъ. Одинъ изъ вельможъ области зарѣзываетъ быка, и кровь смѣшавъ съ медомъ, кропитъ около сего мѣста. По томъ дѣлаетъ лазею на полисадникѣ, и сажаетъ въ нее банановое дерево съ листьями и плодами. Сіе мѣсто съ того часа почитается освященнымъ и не позволено никому къ нему приближаться, а еще меньше въ него входишь. Дѣтей, готовимыхъ къ обрѣзанію, носятъ по городу на плечахъ отцы, кои обязаны поститься девять дней. Молодые люди, вытерпѣвшіе уже сіе мученіе, слѣдуютъ за ними съ копьями и съ грозными ухватками, какъ бы шли на сраженіе. Они останавливаются предъ отверзтіемъ ограды и бьются притворно до тѣхъ поръ, какъ отъ усталости попадаютъ на нихъ рогожи, нарочно для разостланныя. Жрецъ, коего должность отгонять злыхъ духовъ, бѣгаетъ какъ сумасшедшій по всѣмъ избамъ, грозитъ злымъ духамъ, приказываетъ имъ выходить и прятаться въ цыпленка, котораго раздавивъ бросаетъ у дверей. Отцы и матери являются тогда, имѣя съ собою столько быковъ и черныхъ цыплятъ, сколько у нихъ дѣтей. Обрѣзаніе дѣлается на камнѣ, и каждой отецъ рѣжетъ своего цыпленка, и кровь спускаетъ на рану. Мать обмакиваетъ въ нее хлопчатую бумагу и рану обвертываетъ.
   Басни, разсказываемыя Мадагаскарскими жителями о первомъ человѣкѣ и его грѣхѣ, смѣшны и глупы. По ихъ словамъ Адамъ будучи посаженъ въ раю земномъ, не имѣлъ никакой тѣлесной нужды. Не чувствовалъ онъ ни голода, ни жажды, слѣдовательно не могъ покуситься съѣсть что либо изъ находящагося въ семъ прелестномъ мѣстѣ; а по сему кажется и безполезно было запрещать ему рвать садовые плоды; однакожь дьяволъ не отчаявается ввести его въ грѣхъ; идетъ къ нему, и спрашиваетъ, для чего не отвѣдываетъ онъ сихъ пріятныхъ плодовъ; для чего не пьетъ напитковъ, текущихъ вмѣсто воды? Адамъ сказываетъ ему о запрещеніи, и о томъ, что не чувствуетъ нужды въ пищѣ. Діяволъ опять старается его прельстить, и увѣряетъ, что посланъ отъ Бога объявить ему разрѣшеніе отъ онаго запрещенія, и что позволено уже ему ѣсть и пить все то, что ему полюбится. Адамъ не даетъ себѣ времени на изслѣдованіе, подлинно ли прельститель посланъ отъ Бога, и полагаясь на слова его, ѣстъ и пьетъ. Вскорѣ природа, отягченная таковымъ пиромъ, требуетъ облегченія. Адамъ тому удовлетворяетъ и оскверняетъ святое мѣсто. Торжествующій діяволъ спѣшитъ обвинить его предъ Вѣчнымъ; и первой человѣкъ изгоняется изъ рая. Нѣсколько времени спустя послѣ сего нещастія, нарываетъ у него ногу, которая лопаетъ спустя шесть мѣсяцовъ, и выходитъ изъ нея молодая дѣвица. Удивляясь таковой новости, Адамъ спрашиваетъ у Бога чрезъ Ангела, что ему дѣлать съ сею тварью? Отвѣтствуется ему, чтобъ онъ возпиталъ ее прилежно, и женился на ней, когда она достигнетъ до возраста къ тому нужнаго.
   Нѣтъ земли, гдѣ бы такъ было много быковъ и коровъ, какъ въ Мадагаскарѣ. Сія скотина принадлежитъ тому, кто захочетъ первой ее поймать. Ибо, какъ жители мало ѣдятъ мяса, то и не стараются кормить скота; а по сей причинѣ всѣ они почти дикіе, и не рѣдко попадаются стада ста по четыре. На шеѣ имѣютъ они немалый клубъ жира, но вообще мясо ихъ не столь вкусно и здорово, какъ Европейскихъ. Овцы носятъ по дна, по три и по четыре ягненка вдругъ. Хвостъ ихъ шириною въ полфута; тащится по землѣ, и вѣситъ иногда до двадцати осьми фунтовъ. Португальцы, бывшіе въ пери, и разъ на семъ островѣ, оставили стадо свиней, которыя сильно разплодились. Обезьянъ великое множество и разныхъ родовъ. Куры, куропатки, фазаны, утки, пинтады, лѣсные голуби также не меньше водятся. Есть много хамелеоновъ, ящерицъ чрезвычайно великихъ, и летучихъ мышей Крупнѣе воронъ. Рѣки наполнены рыбою, но опасны но причинѣ крокодиловъ. Пчелы и шелковые червы работаютъ почти на каждомъ деревѣ; первыя въ ульяхъ, кои лѣпятъ на толстыхъ сучьяхъ, а вторые въ своихъ мѣшечкахъ, коими тѣ же сучья наполнены. Островъ изобилуетъ множествомъ другихъ разныхъ животныхъ, земныхъ и водяныхъ, ручныхъ и дикихъ, тихихъ и сердитыхъ, полезныхъ и вредныхъ, насѣкомыхъ, четвероногихъ, пресмыкающихся, пернатыхъ и пр. Раковины видомъ прелестныя, разноцвѣтныя и разнообразныя Находятся также дорогіе каменья какъ-то яхонты, аквамрины, топазы, опалы и аметисты. Я не упоминаю о безчисленныхъ произрастеніяхъ, изпускающихъ пріятной запахъ.
   Языкъ Мадагаскарцовъ весьма изобиленъ, и кажется нѣкоторое сходство имѣетъ съ Восточными Хотя онъ и по всему острову во употребленіи, но въ разныхъ частяхъ разнится произношеніемъ. Оное въ однихъ Провинціяхъ коротко, въ другихъ протяжливо. Буквы употребляются Арабскія, а пишутъ съ правой руки на лѣвую, какъ у Евреевъ. Бумага дѣлается изъ древесной коры и почти также, какъ въ Европѣ, но съ меньшимъ пріуготовленіемъ и снастями. Толкутъ кору въ деревянной ступѣ, дѣлаютъ тѣсто, мочатъ въ чистой водѣ, спускаютъ по жолобу, сдѣланному изъ тростей, льютъ на листъ тростяной, намазанной масломъ, и сушатъ на солнцѣ. Цвѣтомъ сія бумага желтовата, не проходитъ, лишь бы только была вымочена въ пшенной водѣ, и выглажена, когда высохнетъ. Чернилы варятъ изъ дерева, давая имъ стоять нѣкоторое время; а вмѣсто пера употребляютъ трость, очиня и разчепя ее съ одного конца.
   Сими-то самыми перьями, сими чернилами и на сей бумагѣ пишу я всѣ сіи подробности, къ которымъ присовокуплю нѣкоторыя объясненія о островѣ Бурбонѣ. Найденъ онъ въ шесшомнадесять вѣкѣ Португальцами и названъ Маскараньясъ, но заведенія они никакого на немъ тогда не начали. Французы, вступили на него въ 1672 году и перемѣнили прежнее имя на то, кое онъ носитъ нынѣ. Они основали нѣсколько усадебъ, изъ коихъ главныя, Сен-Дени, Сеннолъ и Сент-Сузанъ. Каждая имѣетъ свой приходъ съ священникомъ Лазаристомъ, независима отъ другихъ селеній, гдѣ роститъ кофе, индиго, сахаръ, и другія посылаемыя въ Европу прозябенія. Сей островъ, служащій складомъ для кораблей Индѣйской компаніи, изобилуетъ такожь хлопчатою бумагою, маніокомъ, бѣлымъ перцомъ; рожъ, пшено и всякіе огородные овощи родятся на немъ въ совершенствѣ. Виноградъ, которой посадили вначалѣ, поднялся изрядно, но и" поспѣвалъ, или по мѣрѣ поспѣванія птицы его клевали. Попугаевъ, рогатаго скота, козъ, свиней, кабановъ великое множество, а вредныхъ животныхъ никогда не попадается. Ловля была прежде такъ изобильна, что дичина не только не улетала, но собиралась около стрѣльца, и давала бить себя на выборъ. Повсюду ползали земляныя черепахи, а морскія гуляли по песку, гдѣ легко было ихъ брать. Неосторожные охотники отпужали птицъ ружейными выстрѣлами, и для унятія отъ таковаго злоупотребленія, надлежало прибѣгнуть къ крайней строгости. Въ нѣкоторыхъ округахъ охота запрещена была подъ смертною казнію. Тотъ самой Ла Ге, котораго видѣли вы Губернаторомъ въ Мадагаскарѣ, былъ наисуровѣйшій бдитель о исполненіи законовъ. Поймавши трехъ Французовъ на охотѣ, велѣлъ онъ имъ метать жеребій. Дворянинъ, на котораго оной палъ, былъ привязанъ ко пню для принятія смерти, но солдаты имѣли повелѣніе выстрѣлить вверьхъ, чтобъ только его постращать, однакожъ онъ такъ иснужался, что въ короткое по томъ время умеръ.
   Воздухъ на семъ островѣ здоровъ, хотя весьма жарокъ; но бури столь жестоки, что ломаютъ корабли и вырываютъ съ корнемъ самыя большія деревья. Рѣки наполнены рыбою, и сверьхъ оныхъ многіе ключи и ручьи доставляютъ изрядную воду. Изъ большей части деревьевъ течетъ дорогая смола: а деревья годятся къ строенію домовъ, но тяжелы и тверды для кораблей. Земля пресѣкается высокими горами, между коими есть одна огнедышущая, отъ которой встарину сгорѣла часть острова. Видны еще слѣды огня и знаки бѣдствія, имъ причиненнаго. На берегу собираютъ сѣрую амвру, коралки и прекрасныя раковины.
   Сен-Поль (Святой Павелъ) была первая Французская усадьба; прежній Губернаторъ жилъ въ ней. Лежитъ она близь горы въ десяти верстахъ отъ моря, и сіе мѣсто занимается великою равниною и озеромъ. Полуденная часть острова мало обитаема, и вообще весь островъ едва имѣетъ ли до четырехъ тысячь душъ, изъ коихъ большая половина черные невольники, употребляемые для плантацій. Губернаторъ, Коммендантъ, Верьхній Совѣтъ и Интедантъ пребываютъ въ Сеи Денисѣ, гдѣ заведена также больница для четырехъ или пяти сотъ больныхъ.
   Когда прибылъ я въ сію часть свѣта, всѣ берега отзывались именемъ и похвалами Г. Де ла Бурдонне. Онъ былъ Губернаторомъ, и всякой понынѣ еще прославляетъ его правленіе. Сіе возбудило зависть, и произвело ему множество непріятелей. Вы знаете, дай весь свѣтъ знаетъ гоненіе, имъ претерпѣнное, и славное для него окончаніе всѣхъ раздоровъ. Обстоятельства сего великаго суда объяснены въ напечатанномъ и сюда кипами изъ Парижа присланномъ Меморіалѣ. Мнѣ давали его здѣсь прочесть: изъ него почерпнулъ я все, касающееся до Ильдефранса (Французскаго острова) недалеко лежащаго отъ Бурбона и одну съ нимъ Губернію составляющаго. Теперь самъ Г. Де ла Бурдонне станетъ вамъ, Государыня моя, разсказывать всѣ подробности, которыхъ. ни одинъ изъ соперниковъ его не изпровергалъ, и въ свидѣтельство которымъ могъ бы онъ привесть столько голосовъ, сколько на обоихъ островахъ жителей. Дворъ, ввѣряя ему сіе мѣсто, имѣлъ цѣлью возстановить порядокъ въ такомъ краю, гдѣ царствовало своеволіе, замѣшательство и неповиновеніе.
   Ильдефрансъ, говоритъ Г. Де ла Бурдонне, началъ заселяться въ 1720 году. Жителей на немъ было еще такъ мало, что десять лѣтъ спустя, Индѣйская компанія сама не знала, сохранить ли его, или бросить. Земля, не будучи какъ на Бурбонѣ, годна для разведенія кофе, принудила искать средствъ для разведенія селенія и постановленія онаго въ состояніе доставлять кораблямъ припасы, въ пути ихъ въ Индію и въ Китай. Не выдумали тогда дѣйствительнѣе, какъ ссудить жителей припасами, снадобьемъ и Неграми; но не получено ожидаемаго отъ того плода. Выборъ, людей, коимъ поручили смотрѣніе, такъ неудаченъ былъ, что ввѣрили оное незнающимъ и неспособнымъ, а по тому, вмѣсто помощи, которую компанія льстилась имѣть отъ трудовъ ихъ, нашлась принужденною кормить ихъ сама, и до моего въ 17З5 году пріѣзда, продолжаетъ новой Губернаторъ, островъ былъ въ тягость своимъ владѣльцамъ.
   Всѣ части гражданскаго экономическаго правленія имѣли нужду въ поправленіи. Правосудіе отправлялось двумя Совѣтами, изъ коихъ одинъ зависѣлъ отъ другова. Верьхній Приказъ находился на островѣ Бурбонѣ. Я изпросилъ у Его Величества указъ, коимъ дана такая же незавимость и Совѣту Ильдефранса. Сія перемѣна была тѣмъ полезное,. что прекратила ссоры, раздѣляющія оба Приказа; а стараніемъ моимъ дѣла рѣшишь полюбовно, довелъ я до того, что въ одиннадцатилѣтнее мое правленіе была одна только тяжба. Полиція такожь требовала вниманія. Жили на островѣ Негры Марроны, грабежемъ своимъ заставлявшіе дрлжать ежечасно обывателей. Я предуспѣлъ ихъ изтребить, вооружая черныхъ противъ черныхъ, и составя изъ Мадагаскарцовъ объѣзды, кои наконецъ очистили островъ отъ сихъ разбойниковъ. Такое же попеченіе прилагалъ я о торговлѣ, о коей, до моего прибытія, не помышлялъ ни одинъ человѣкъ. Я первой насадилъ сахарныя трости, завелъ бумажныя фабрики, началъ поощрять ходить за индигомъ. Сахарныя платанціи Ильдефранса, безъ всякихь разходовъ, приносятъ уже компаніи больше двѣнадцати тысяча рублей дохода.
   Земледѣліе равномѣрно забыто было на обоихъ островахъ, и жители отъ лѣности не знали, кому принадлежатъ поля; почему и подвергались частымъ недостаткамъ, и до того было дошли предъ нѣсколькими годами, что принуждены были разсыпать-я по лѣса лъ и питаться ловлею и кореньями. Я столь щастливъ былъ, что вывелъ ихъ изъ сей праздности, и вселилъ въ нихъ охоту къ работѣ. Нынѣ живутъ они въ изобиліи, особливо съ того времени, какъ заставилъ я ихъ ходить за маніокомъ, которой привезъ имъ изъ Брезиліи. Много мнѣ стоило труда пріучить ихъ Надлежало прибѣгнуть ко власти, чтобъ принудишь невольника посадить пять сотъ кореньевъ. Многіе, прилѣплены будучи къ прежнему своему обычаю, старались опорочивать сіе произрастеніе; а иные отважились изтребить новыя плантаціи, поливая ихъ горячею водою. Но опытъ побѣдилъ предразсужденіе, и нынѣ признаютъ они пользу произрастенія, которое спасаешь оба острова отъ голода. Когда бури, или саранча, причиняющія здѣсь великое опустошеніе, изтребятъ ихъ жатвы, находятъ они въ маніокѣ средство наградить свою потерю. Сверьхъ сего корня, два острова, не имѣвшіе хлѣба на пропитаніе, приносятъ нынѣ, всякой годъ отъ пяти до шести сотъ мѣръ самаго лучшаго рода.
   Не довольно того было, чтобъ прилагать стараніе о пропитаніи жителей земледѣліемъ, надлежало еще помышлять и о безопасности страны, въ которой не было ни магазейновъ, ни укрѣпленій, ни больницъ, ни мастеровыхъ, ни войска, ни морскихъ служителей. Меня увѣряли, продолжаетъ Де ла Бурдонне, что найду я тамъ Инженеровъ. Оныхъ и подлинно гауда послали; но между ими и Совѣтомъ зашелъ споръ, и возпослѣдовало несогласіе. Одни возвратились во Францію для принесенія жалобы, другіе перешли жить въ частныя усадьбы. Не имѣя Инженеровъ, не имѣя Архитекторовъ, принужденъ я былъ самъ взять на себя сіи двѣ должности. По щастію умѣлъ я нѣсколько математикѣ, фортификаціи и рисовать; сочинилъ планы, кои компанія одобрила и приняла. Для произведенія оныхъ въ дѣло, надлежало обучать работниковъ. Я собралъ сколько могъ Негровъ, и отдалъ ихъ мастерамъ, коихъ весьма мало у меня было. Разсудите, какія имѣлъ я труды, дабы принудить однихъ показывать, а другихъ перенимать.
   Собираніе матеріаловъ была работа не меньше трудная. Надлежало рубить лѣсъ, ломать каменья, перевозить ихъ, обтесывать; а не было ни дорогъ, ни лошадей, ни повозокъ. И такъ нашелся я въ необходимости проложить дороги, укрощать быковъ, строить телеги людьми, кои тѣмъ больше ненавидѣли сіи предпріятія, что съ природною лѣностію соединялась въ нихъ крайняя нечувствительность къ общему благу. Съ таковою однакожъ слабою помощію, дошелъ я до того, что построилъ немалыя зданія. Когда пріѣхалъ я на Ильдефрансъ, всѣхъ строеній каменныхъ не было больше какъ на триста саженей; столько же оныхъ находилось на островѣ Бурбонѣ, а я въ нѣсколько годовъ застроилъ двѣнадцать тысячъ саженъ. Сіи зданія состоятъ въ магазейнахъ, арсеналахъ, больницахъ, батереяхъ, укрѣпленіяхъ, жилищахъ для Офицеровъ, конторахъ, мельницахъ, водоводахъ и проч. Одинъ каналъ, ведущій прѣсную воду въ портъ и въ больницы, имѣетъ въ длину три тысячи шесть сотъ саженъ.
   Прежде совсѣмъ не знали на Ильдефрансѣ, что такое обивать и конопатить корабль, жители, имѣя суда для рыбной ловли, дожидались кораблей пристающихъ въ ихъ портѣ, для починки оныхъ. Я вздумалъ поощрить ихъ примѣромъ, обязывая подашь мнѣ помощь: велѣлъ сыскать и привезть деревьевъ годныхъ къ судовому строенію, и когда оныя были готовы, началъ строить плоты, для починки, а другіе для разгрузки судовъ; и въ полтора года построилъ бригантину, которая совершенно удалась, въ слѣдующій годъ заложилъ я корабль о пяти стахъ бочкахъ, и нынѣ починиваютъ и строятъ корабли на Ильдефрансѣ также хорошо, какъ въ Оріантѣ Голландцы, кои встарину имъ владѣли, дали ему имя Мавриціева острова (isie de Maurice), въ честь Мавриція Нассавскаго, Князя Оранискаго, своего Адмирала.
   Сверьхъ двухъ упомянутыхъ острововъ, видно множество другихъ, коими Мадагаскаръ окруженъ, какъ Юпитеръ своими Спутниками Одни въ числѣ семи, называются Нумасы или семь сестеръ и принадлежатъ Португальцамъ, но невелики и худо населены. Другіе въ числѣ пяти, именуются по самому изъ нихъ большому Коморы, управляющей мѣлкими владѣльцами, безпрестани.ю войну между собою ведущими, и населены нѣсколькими Неграми, едва пропитаніе имѣющими. Сверьхъ общаго имени, носятъ они каждой особое, и не всѣ одинаково безплодны. Іоганна или Анжуанъ изпещрена долинами и горами. На однихъ есть изрядныя паствы, на другихъ превосходные плоды. Можно бы найти на нихъ всѣ нужныя для жизни вещи, естьлибы приложить руки къ земледѣлію, но жители крайне лѣнивы, и любятъ лучше терпѣть голодъ, нежели приняться за работу. Почитаютъ ихъ произшедшими отъ одного отродія смуглыхъ Арабовъ, смѣшавшагося съ Ееіопскими женщинами. Вѣра у нихъ, естьли только знаютъ они ее, Магометанская, языкъ Арабской, а главное богатство состоитъ въ мѣлкихъ раковинахъ, ходящихъ вмѣсто денегъ, въ разныхъ частяхъ Азіи. Небольшой остатокъ толстой стѣны, построенной по Португальскому обычаю, въ городѣ Демосѣ, доказываетъ, что сей островъ принадлежалъ нѣкогда Португальцамъ. Но любопытство въ чужестранныхъ наиболѣе производитъ одно странное дерево, весьма почитаемое островянами, и коего пень, кажется, составленъ изъ многихъ мѣлкихъ деревьевъ, какъ бы нарочно соединившихся для произведенія одного. Подъ сучьями его кладутъ тѣла преступниковъ, для вселенія ужаса примѣрами казни. Въ сосѣдствѣ нѣтъ народа, болѣе Анжуанцовъ къ войнѣ пріобыклаго. Мущины страстны къ оружію и желѣзу, а жены служатъ имъ невольницами.
   Островъ Мозамбикъ, обитаемой Португальцами, не имѣетъ пятнадцати верстъ въ окружности. Воды на немъ нѣтъ, и должно по оную ѣздить на матерую землю. Воздухъ такъ нездоровъ, что Португальцы, учинившіе преступленіе въ Индіи, вмѣсто смертной казни, ссылаются на него на нѣсколько лѣтъ. Мало возвращается ихъ оттуда. Прожить пять или шесть лѣтъ въ Мозамбикѣ почитается за долгую жизнь. Сіе мѣсто служитъ однакожъ для снабженія свѣжими запасами кораблей идущихъ изъ Лиссабона въ Гою. Обыкновенно стаиваютъ они тутъ тридцать дней, чтобъ дать время солдатамъ и матрозамъ больнымъ и усталымъ, выздоровѣть и отдохнуть. Кислые плоды и кобенья служатъ лѣкарствомъ отъ цынги. Сеи портъ защищается крѣпостью, и Португальцы почитаютъ ее ключемъ своихъ Индѣйскихъ владѣній: она дѣйствительно есть лучшая у нихъ въ сихъ моряхъ, содержится въ ней сильной гарнизонъ. Губернаторъ одинъ пользуется торговлею всего берега, состоящею въ золотѣ и слоновой кости. Онъ содержитъ нѣкоторое число Миссіонеровъ, кои съ помощію своей должности, вкрадываются въ пріязнь у Негровъ и уговариваютъ ихъ отдавать себѣ за безцѣнокъ золото и кость. Было время, въ которое сей народъ, когда ему давали нѣсколько бисера, копалъ ямку, чтобъ оной умѣстился, по томъ насыпалъ оную золотымъ пескомъ, и мѣнялъ на бисеръ.
   Въ Мозамбикѣ считается двѣ тысячи жителей, между коими много монаховъ. Главные суть Доминиканы, Францисканы, и Кармелиты. Водятъ также много скота, а особливо быковъ, козъ и свиней. Деревья ростутъ наиболѣе пальмовыя, померанцовыя, лимонныя, фиговыя. Коренные жители, покоренные Португальцами, суть, какъ и береговые, Негры стройные и рослые, изъ коихъ многіе приняли Христіанской законъ. Сколь скоро дѣти ихъ начнутъ говорить по Португальски, то ихъ крестятъ; и вѣшаютъ имъ на шею крестъ, которой они носятъ съ великимъ почтеніемъ. Многіе изъ нихъ обучаются, и по томъ ставятся въ попы.
   Въ 1608 году Голландцы осадили Мозамбикъ, но по безполезныхъ приступахъ, чрезъ двѣ недѣли сняли осаду. Одинъ изъ солдатъ сихъ ушелъ въ крѣпость, куда посланъ былъ трубачь съ письмомъ назадъ его требовать. Губернаторъ отвѣчалъ, что сей человѣкъ пришелъ къ нему изъ доброй воли, что обѣщано было не выдавать его, и что сдержатъ данное слово. Тогда Голландцы оковали въ цѣпи всѣхъ Португальскихъ плѣнниковъ, привели въ траншею, и кричали непріятелю, что предадутъ ихъ смерти, ежели бѣглецъ тотчасъ не будетъ выданъ. Отвѣтствовано имъ, что они вольны дѣлать, что хотятъ; но хотя бы не тридцать четыре, а сто Португальцевъ было у нихъ въ рукахъ, скорѣе согласятся дать имъ погибнуть, нежели нарушатъ слово. Въ слѣдствіе сего отвѣта, Голландцы поступили съ неслыханнымъ безчеловѣчіемъ и перестрѣляли всѣхъ плѣнныхъ изъ ружей.
   Въ самую ту минуту, какъ я хотѣлъ окончить и запечатать сіе письмо, пришли мнѣ сказать, что прибылъ изъ Лиссабона корабль, съ важными предписаніями нашему Губернатору. Дѣло идетъ о Посольствѣ отъ Португальскаго двора къ нѣкоторымъ Еѳіопскимъ Государямъ, по случаю торговыхъ дѣлъ. Сіе поручено Дону Жуану Гермесу, и я возпользуюсь случаемъ вызнать Абиссинію, прося его взять меня съ собою. Я теперь за симъ иду, и окончу письмо на первомъ берегу, гдѣ мы пристанемъ.
   Секретарь, попъ, переводчикъ, лекарь, дворецкой, двѣнадцать человѣкъ солдатъ, два офицера и двадцать четыре невольника составляли свиту Посла. Я отправился съ нимъ на сѣверной Зангебарской берегъ, оставляя влѣвѣ острова Кверимбу, Киплою, Монфію, Занзибаръ, Пембу, Монбазу, Мелинду, Ламо и Пашу, всѣ лежащіе на восточномъ берегѣ Африки. Одни принадлежатъ Португальцамъ, другіе только дань имъ платятъ. Не могши ни на которомъ самъ быть, спрашивалъ я, не можетъ ли кто изъ корабельныхъ служителей мнѣ объ нихъ разсказать, и по щастію въ переводчикѣ нашелъ я человѣка, коего повѣствованія заняли часть пуши, и разгоняли скуки нашего плаванія.
   "На островѣ Кверимбѣ, говорилъ онъ, находится около тридцати домовъ, порознь разсыпанныхъ, крѣпость, и церковь, въ которой служитъ одинъ Доминиканецъ, зависящій отъ Гойскаго Архіепископа. Сей островъ почитается изобильнымъ въ огородныхъ овощахъ, въ паствахъ и въ дичинѣ. Встарину принадлежалъ онъ Арабамъ; нынѣ причисленъ къ Расправѣ Мозамбикскаго Губернатора.
   "Островъ Квилоа носитъ имя Королевства, а владѣтель его есть данникъ Португальскаго Короля. Столица того же имени была богата по причинѣ торговли съ Софалою, Аравіею и Индіей, и населена частію Абиссинскими Христіанами, частію Магометанами. Флотъ Адмирала Кабраля, идучи въ Каликутъ въ началѣ шестнадцатаго вѣка, останавливался въ Квилоѣ, гдѣ цаствовалъ тогда Князь Ибрагимъ, обожаемой своими подданными. Кабраль послалъ ему сказать, что пріѣхалъ съ граматою отъ Португальскаго Короля и съ товарами, для заключенія съ нимъ трактата пріязни и торговли, и требовалъ съ нимъ свиданія, но на водѣ; ибо ему именно запрещено было сходить на берегъ. Ибрагимъ на то согласился, и въ слѣдующій день сѣлъ въ судно, при звукѣ трубъ и въ препровожденіи множества людей, окружающихъ его въ баркахъ. Грамата Португальскаго Короля прочтена громогласно, и Квилойской владѣлецъ принялъ союзъ. Онъ хотѣлъ видѣть, какія присылаться къ нему будутъ товары, и обѣщался мѣнять оные на золото: но на другой день, какъ прикащики пріѣхали во дворецъ, отрекся отъ обѣщанія, думая, что Адмиралъ пріѣхалъ единственно для завоеванія его земли. Кабраль простоялъ нѣсколько дней, надѣясь, что сіе сомнѣніе пройдетъ; но примѣта; что стараются напротивъ того укрѣпляться, и что угрожается онъ скорымъ нападеніемъ, рѣшился удалиться.
   Васко де Гама пріѣхалъ туда два года спустя съ намѣреніемъ наказать Ибрагима, которой видя бѣду, поспѣшилъ придти посѣтить его на кораблѣ. Сколь скоро Васко увидѣлъ его въ своей власти, пересталъ съ нимъ учтиво обходиться, и угрожалъ потерею вольности, ежели онъ тотчасъ не обяжется платить дань Португальцамъ. Плѣнной Монархъ обѣщалъ все, чего отъ него хотѣли, и далъ въ залогъ одного богатаго Негра, коего ненавидѣлъ смертельно, и котораго сбыть съ рукъ искалъ давно случая. Въ самомъ дѣлѣ сколь скоро возвратился онъ въ столицу, отказалъ исполнить обязательства трактата, не столь для удержанія дани, какъ для возбужденія Дона Васка, погубить его аманата. Но Негръ, услыша о вѣроломствѣ своего Государя, заплатилъ самъ деньги, дабы сохранить жизнь и получить вольность.
   Важныя дѣла призывали въ Каликутъ Дона Васка де Гаму и Ибрагимъ спокойно жилъ до прибытія Франциска Алменды, которой былъ первымъ Вицероемъ въ Восточной Индіи. Онъ, ѣдучи на Губернаторство, и находясь близь Квилои, вознамѣрился отомстить Магометанскому Монарху. Вышелъ на берегъ съ пятью стами человѣками, раздѣлилъ ихъ на два отряда, дабы учинить нападеніе на городъ съ двухъ сторонъ; но пока приближался, Ибрагимъ, забравъ своихъ женъ и сокровища, переѣхалъ на матерую землю. Сей Князь считался сорокъ четвертой Государь острова, но держава его была похищенная. Алменда выбралъ на его мѣсто Магомета Анконія, оказавшаго услуги Португальцамъ, и короновалѣ его съ немалою пышностію. Сей новой Государь былъ сродникъ Ибрагиму. Вступя на престолъ, объявилъ онъ, что не принялъ бы сей чести, ежелибъ Король Альфудаилъ, котораго похититель убилъ, находился еще въ жизни; и назначилъ своимъ наслѣдникомъ (рѣдкой примѣръ умѣренности) сына Альфудаилова, хотя и самъ имѣлъ многихъ дѣтей.
   "Португальцы, построили крѣпость въ Квилоѣ и оставили гарнизонъ, дабы навсегда удержать ее въ зависимости. Сей островъ плодороденъ и изобиленъ плодами и съѣстными припасами. Между жителями, кои всѣ цвѣтомъ бѣлы, есть Магометане и Идолопоклонники. Они одѣваются въ разныя шелковыя и шерстяныя ткани. Домы ихъ деревянные и каменные, изрядно построены; сверьху плоски, и позади имѣютъ сады и огороды. Квилойской Король былъ наисильнѣйшій на семъ берегу; но сосѣдніе народы разорили его владѣнія.
   "На островѣ Монфіа находится нѣсколько деревень, а исторія его ничего примѣчанія достойнаго не представляетъ. Немба и Занзибаръ имѣютъ названіе королевствъ, и платятъ дань Португальцамъ. На сихъ трехъ островахъ много пшена, меду и сахарныхъ тростей. Видны на нихъ лимонные лѣса, а большая часть жителей слѣдуютъ Магометову закону.
   "Монбаза отдѣляется отъ матерой земли заливомъ одной рѣки, впадающей въ море двойнымъ устьемъ. Земля на немъ пріятна, и приноситъ произрастенія всякаго рода; имѣетъ множество садовъ изъ померанцовыхъ, гранатныхъ и лимонныхъ деревьевъ, и великія стада скотины. Вода на немъ превосходная, климатъ умѣренной, воздухъ здоровой; жители живутъ въ домахъ, построенныхъ по-Европейски и весьма изрядно расписанныхъ. Городъ довольно обширенъ, хотя и лежитъ на каменной горѣ, въ которую ударяютъ морскія волны. Торгъ отправляется товарами всякаго рода, и портъ, почитаемой за наилучшій, всегда наполненъ кораблями. Португаллія такожь Вицерою Ллмендѣ обязана завоеваніемъ сего острова. Онъ отправилъ людей вымѣрять отмѣль. Ихъ приняли пушечными выстрѣлами съ батареи, защищающей входъ въ гавань; но Португальская артиллерія была щастливѣе. Одно ядро попало на порохъ непріятельской, и принудило ихъ оставить свои мѣста такъ, что флотъ вошелъ безъ сопротивленія. Вицерой, высадя войски, пошелъ прямо къ городу, а Король между тѣмъ спасался бѣгомъ въ противную сторону. Жители не хотѣли впускать въ свои домы, но не долго могли стоять противъ усиленія Португальцовъ, кои завладѣли островомъ, и держали его до конца семнадцатаго вѣка. По томъ Арабы отняли его безъ великаго труда, но недавно онъ опять покоренъ Португальскимъ Королемъ. Народы на ближнемъ берегу Идолопоклонники, изключая тѣхъ, кои по сосѣдству Европейцовъ обращены въ Христіанской законъ, или кои при владѣніи Арабовъ учинились Магометанами.
   "Увѣряютъ, что Португальцы имѣютъ семнадцать церквей въ городѣ Мелиндѣ, по уступкѣ отъ Короля острова, съ коимъ они въ союзѣ. Когда пріѣхали они туда съ Васко де Гамою, не могли надивиться красотѣ улицъ и порядку домовъ, построенныхъ изъ камня о многихъ жильяхъ съ площадками на кровляхъ. Портъ показался имъ чрезвычайно выгоднымъ, но входъ въ него былъ опасенъ, по причинѣ камней. Городъ лежалъ на самомъ гладкомъ мѣстѣ каменистаго берега, и снаружи обсаженъ былъ плодоносными деревьями, между коими померанцовые отличались толщиною. Просо, пшено, живность и скотъ были въ изобиліи, и продавались за ничто. Городъ населенъ былъ Аравскими Маврами, имѣющими богатыя заведенія. Они щеголяли учшивствомъ и добрымъ обхожденіемъ. Одежда ихъ отъ поясницы до земли дѣлалась изъ шелковой или бумажной ткани. Носили они чалмы златокованныя и кинжалы выработанные со вкусомъ и искуствомъ. Никогда не выходили безъ лука и стрѣлъ; ибо обыкновенное увеселеніе въ томъ состояло, чтобъ стрѣлять. Хвастали также ѣздою на лошадяхъ, хотя и есть пословица, Монбазской конной, Мелиндскал женщина. Въ самомъ дѣлѣ, женщины тамъ прекрасны, одѣты богато, но также какъ мущины, а разнятся только покрываломъ, затканнымъ золотомъ.
   "Границы сего Королевства неизвѣстны; но то извѣстно, что управляется оно однимъ Магометанскимъ Княземъ, съ которымъ Португальцы въ союзѣ отъ двухъ сотъ девяноста лѣтъ. Дворъ его великолѣпнѣе всѣхъ прочихъ по сему берегу. Когда выходитъ онъ изо дворца, несутъ его на плечахъ самые большіе господа, улицы, по коимъ шествуетъ, окуриваются, а ежели входитъ въ какой городъ своего владѣнія, встрѣчаютъ его самыя прекрасныя дѣвицы, бросая передъ нимъ цвѣтки, сожигая благовонія и поя стихи въ его похвалу. Купцы, торгующіе въ Мелиндѣ суть Индѣйцы изъ Камбей и Гузарата. Они привозятъ пряные коренья, медъ, ртуть, и бумажныя полотна, а мѣняютъ оныя на золото, слоновую кость, амвру и воскъ.
   "Гама возрадовался, увидя городъ похожій на Португальской, и бросилъ якорь въ пяти верстахъ; но долго пробылъ, не усматривая никого на берегу. Удерживалъ страхъ Мелиндянъ, кои зная, что Гама Христіянинъ, почитали себя угрожаемыми неволею. Адмиралъ изъявилъ свое намѣреніе, состоящее только въ томъ, чтобъ заключить съ ними союзъ. Предложеніе было принято тат хорошо, что Африканской Монархъ далъ Португальцамъ дары, и отъ нихъ получилъ взаимные въ тотъ же день. Наутріе Мелиндской Король имѣлъ свиданіе съ Гамою и они дали другъ другу доказательства взаимной дружбы. Таково было начало союза, продолжающаго и донынѣ между двумя народами.
   "Мелиндской Король, пребывая твердъ въ своемъ союзѣ, не преставалъ никогда благопріятствовать Португальцамъ. Таковая вѣрность давала ему право полагаться на ихъ помощь, и онъ ввѣрилъ имъ отмстить за себя городу Оѣ, лежащему въ сосѣдствѣ и безпрестанно его огорчающему. Тристанъ де Кунна, отправленной подъ него съ шестью кораблями, послалъ сказать Королю, что имѣетъ сообщить ему о важномъ дѣлѣ. Монархъ отвѣчалъ, что не можетъ имѣть сношенія со врагами своей Вѣры, а по томъ появился на берегу, дабы возпротивиться выгруженію Португальцевъ; но не могши выдержать ихъ усиленія, ударился бѣжать съ великимъ замѣшательствомъ, и былъ прогнанъ до пальмоваго лѣса, гдѣ погибъ посреди своихъ подданныхъ. Сказываютъ, что въ семъ побоищѣ, Георгій Сильвеира, увидя Мавра, убѣгающаго по тропинкѣ съ молодою женщиною рѣдкой красоты, побѣжалъ ихъ задержать. Мавръ не оказалъ ни малѣйшей боязни для самого себя; но оборотясь защититься, далъ знакъ женщинѣ, чтобъ она бѣжала, пока онъ сражаться станетъ. Она же напротивъ того не хотѣла его оставить, увѣряя, что лучше умретъ, или попадетъ въ неволю, нежели спасется одна. Сильвеира, тронутый симъ зрѣлищемъ, далъ имъ волю уйти, говоря слѣдующимъ за собою: да не допуститъ Богъ, чтобъ мечь мой разсѣкъ столь нѣжныя узы!
   "Въ другомъ случаѣ одинъ бѣдной слѣпой, пользуясь замѣшательствомъ, спрятался въ колодезь. Тамъ его нашли нѣсколько времени спустя, и онъ отвѣчалъ вопрошающимъ, какъ могъ туда попасть: слѣпые сидятъ только дорогу вольности. За сіи слова отпустили его на волю.
   "Сей же самой Сильвеира остановилъ одинъ богатой корабль; Капитанъ Мавръ спѣшилъ представить ему письмо, написанное какъ пашпортъ, и полученное имъ отъ одного военноплѣннаго Португальца, которому онъ оказалъ нѣкоторую услугу. Оное содержало на Португальскомъ языкѣ, котораго Мавръ не разумѣлъ, слѣдующія слова:, прошу перваго Капитана изъ моей земли,, которой встрѣтится съ симъ кораблемъ, "имъ овладѣть, по тому что онъ принадлежитъ негодному человѣку." Сильвеира опорочилъ вѣроломство Португальца, притворился, что письмо было точной пашпортъ, и не давъ знать Капитану, что онъ обманутъ, далъ ему волю продолжать свой путь.
   "Города Ламо и Пата перешли подъ власть Магометанскихъ Арабовъ, и нынѣ управляются небольшими Корольками, платящими дань Португальцамъ. Больше объ нихъ нечего знать; а лежатъ сіи два острова на сѣверномъ Зангебарскомъ берегу, которой отъ самаго Мозанбика до мыса Бвардафу, составляющаго восточной уголъ Африки, обитаемъ Арабами; внутри земли живутъ Негры Идолопоклонники, преданные всѣмъ возможнымъ суевѣріямъ. Большая часть сихъ земель низка и подвержена наводненіямъ, а лѣса сколь ни дремучи, не защищаютъ отъ чрезмѣрнаго жара. Стада, плоды и произрастенія соотвѣтствуютъ варварству земли. Набережные и островскіе жители мало знаютъ земледѣліе, и живутъ почти одною охотою. Тѣ же, кои далѣе на матерой землѣ, употребляютъ молоко. Природа, кажется, для того и заключила золото въ сихъ безплодныхъ краяхъ, чтобъ принудишь въ нихъ жить. Сіе одно побужденіе довело туда Арабовъ, основавшихъ тамъ многіе города. По томъ овладѣли они Квилоею, Монбазою, Мелиндою, Пембою, Занзибаромъ, Монфіею, Коморою и пр. Квился учинилась наилучшимъ ихъ селеніемъ, и почти источникомъ, изъ котораго другія произошли.
   "При концѣ сего самаго берега, въ портѣ и подъ стѣнами Бравы, вышли мы, Государыня моя, на берегъ. Сей городъ, кажется, весьма торговой, управляется по Республикански, и находится подъ Португальскимъ покровительствомъ. Я не знаю еще, сколь долго мы здѣсь проживемъ. Путь, продолжающійся на двѣ тысячи верстъ по землѣ, гдѣ нѣтъ почти ни городовъ, ни жилья, ни пропитанія, требуетъ великихъ пріуготовленій, и мы о томъ теперь стараемся. Дадутъ намъ двадцать четыре лошака для нашего скарба, и восемнадцать Арабскихъ лошадей, на которыхъ мы поѣдемъ. Какъ корабль нашъ возвращается въ Мозамбикъ, я отдамъ письмо мое одному морскому служителю, которой перешлетъ его къ вамъ въ Европу. Вы не получите отъ меня извѣстія прежде, нежели возвращусь я изъ Эѳіопіи: но не опущу записывать всякой день, что примѣчанія отмѣннаго во нравахъ, свойствѣ и обычаяхъ народовъ, и что увижу любопытнаго по дорогѣ. Часы моего покоя употреблены будутъ на чтеніе относящагося къ Исторіи сея области, и я пришлю къ вамъ выписку, соображая ее съ здѣшними приданіями. Тѣмъ и начну первое мое письмо о Абиссиніи, присвояя изысканія другихъ, и даже ихъ выраженія, когда самъ не найду чего лучше.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CXLVII.

Абиссинія.

   Такъ называется та пространная область Африки, которую древніе знали подъ именемъ Эѳіопіи. Послѣднее имя получила она отъ Абиссницевъ, Аравійскаго народа, произходящаго, какъ увѣряютъ, отъ одного селенія Сабеянъ, или Савянъ. Точное время сего преселенія неизвѣстно, но вообще почитаютъ его весьма древнимъ, и относятъ даже до Хуса, сына Хамова и внука Ноева, бывшихъ началомъ первыхъ Эѳіопянъ. Арое, одинъ изъ ихъ Царей, обожаемъ ими былъ подъ образомъ змѣя. Ничего также неизвѣстно о преемникахъ его до самой Македы, Княжны, царствовавшей въ Эѳіопіи, когда Соломонъ сидѣлъ на Іерусалимскомъ престолѣ. По словамъ Абиссинцовъ, она-то была та славная Царица Савская, которая, дабы видѣть премудрость сего Монарха, предпріяла путешествіе во Іудею, и возвратилась оттуда матерію сына, названнаго по имени дѣда своего Давидомъ. Въ младости посланъ онъ во Іерусалимъ, гдѣ отецъ его велѣлъ обучать, и онъ въ отечество свое привезъ съ собою великое число Іудеевъ, коихъ самыя знатныя фамиліи въ Абиссиніи признаютъ и понынѣ своими предками. Государи сей Имперіи почитаютъ себя также произшедшими прямо отъ того Давида, сына Соломонова, которому мать уступила престолъ, сколь скоро достигъ онъ до возраста, позволяющаго царствовать. Принимающіе таковое преданіе, основываются на произхожденіи многихъ обычаевъ Іудейскаго народа, донынѣ продолжающихся въ Эѳіопіи. Отъ древнихъ временъ Абиссинцы даютъ сыновьямъ своихъ Государей имена Ізраелитскія. Императоры имѣютъ въ гербѣ льва съ сею надписью: Vicit leo de tribu Juda. Побѣдился левъ изъ колѣна Іудова. Наконецъ примѣчается великое сходство въ политическомъ правленіи сихъ двухъ народовъ.
   Эѳіопскіе лѣтописцы не сохранили намъ ни имянъ Императоровъ, наслѣдовавшихъ сыну Соломонову, ни произшествій, случившихся при ихъ царствованіи, до самаго четвертаго вѣка по рождествѣ Христовѣ, въ которой, увѣряютъ, поселилась вѣра Христіанская въ сей странѣ. Проповѣдана она Св. Фрументіемъ, коего исторія повѣствуется въ церковныхъ писателяхъ слѣдующимъ образомъ: Одинъ Тирской философъ, по имени Меропій, странствуя дабы познать нравы народовъ, прибылъ въ Эѳіопію съ двумя учениками Едесіемъ и Фрументіемъ. Онъ скоро умеръ внезапною смертію, а прочихъ двухъ чужестранцевъ представили Царю, и онъ далъ имъ почетныя должности, кои исправили они такъ хорошо, что по смерти Монарха правленіе Государства ввѣрено Фрументію на время малолѣтства его наслѣдника, Фрументій употребилъ въ пользу власть свою, благопріятствуя Христіанскимъ купцамъ, привлекаемымъ туда торговыми промыслами. Онъ давалъ имъ преимущества, и отводилъ мѣста для явнаго отправленія службы ихъ вѣры. Симъ образомъ пріучилъ онъ Абиссинцовъ видѣть наши обряды, вселилъ въ нихъ желаніе познать наши таинства. Не доставало только проповѣдниковъ для обращенія народа. Когда Царь пришелъ въ совершенныя лѣта, Фрументій испросилъ у него позволеніе побывать въ своемъ отечествѣ, и разсказавъ Св. Аѳанасію о расположеніи Абиссинцовъ, увѣщевалъ его отправишь къ нимъ Епископа. Ревность Аѳанасіева возгорѣлась при сихъ первыхъ предложеніяхъ; будучи увѣренъ, что для столь важной Миссіи не льзя найти священнослужителя достойнѣе самого Фрументія, сказалъ онъ ему, какъ фараонъ Іосифу:, еда обрящемъ человѣка сицеваго, иже имать духа Божія въ себѣ: -- Понеже показа тебѣ Богъ вся сія, нѣсть человѣка мудрѣйша и смысленнѣйша паче тебе." По томъ поставя его въ Епископы, повелѣлъ возвратиться съ милостію Божіею въ мѣсто, откуда пріѣхалъ.
   Сіе произшествіе случилось, сказываютъ, при царствіи двухъ Государей, кои, будучи братья, вмѣстѣ правили. Одинъ Абиссинской стихотворецъ воспѣваетъ хвалу ихъ слѣдующимъ образомъ: "Спасеніе Царямъ Аврааму и Ацбегаму, кои сидѣли на одномъ престолѣ, и жили въ совершенной, дружбѣ, уста ихъ возвѣстили Евангеліе Іисуса Христа древнимъ людямъ, ходившимъ по пути Моисеевыхъ заповѣдей, а руки ихъ соорудили ему храмы." Ежели вѣрить Эѳіопянамъ, Фрументій дѣлалъ чудеса, какъ Апостолы, и обратилъ великое число варваровъ. Церкви Греческая, Латинская и Абиссинская чтутъ его память, празднуютъ его имя и призываютъ его какъ Святаго.
   Династія, основанная въ Эѳіопіи сыномъ Соломоновымъ, царствовала до 960 года, фамилія Заге заступила ея мѣсто, и дала многихъ Царей Абиссиніи въ теченіе трехъ сотъ сорока лѣтъ. Сія премѣна была плодъ преступленія одной прелюбодѣйной Царицы, которая умертвила всѣхъ Князей Царской крови, дабы возвести на престолъ сына, прижитаго ею съ однимъ вельможею. Спасся отъ ярости ея только одинъ изъ нихъ, которой нашелъ убѣжище въ сосѣднемъ Королевствѣ, гдѣ потомство его велось болѣе трехъ сотъ лѣтъ. По окончаніи второй Династіи, первая вновь призвана на престолъ Государственными вельможами. Одинъ изъ сихъ Государей благопріятствовалъ Римской вѣрѣ, и старался ввести ее во всей Имперіи: но новизна произвела такой бунтъ, что онъ принужденъ былъ согласиться на изгнаніе Іезуитовъ, подавшихъ ему сію мысль, и на возстановленіе прежняго богослуженія. Во время его царствованія пріѣхалъ во Францію одинъ бродяга, называемой Зага-Христъ, которой сказывался произшедшимъ отъ крови Абиссинскихъ Императоровъ. Онъ выпросилъ у монаховъ своей земли письма, коими обманутъ былъ Кардиналъ Ришилье и весь дворъ. Лудовикъ XIII далъ ему не малую пенсію, но онъ пустился въ роскошь, и умеръ прежде, нежели познали его мошенничество. Сдѣлана ему надгробная надпись, которую многіе конечно слыхали, не зная содержанія. Ci git du Roi d' Ethiopie l'original ou la copie. (Здѣсь лежитъ Эѳіопскаго Царя либо подлинникъ, либо копія.) Сей человѣкъ слылъ Геркулесомъ въ любовныхъ подвигахъ, а какъ собою былъ очень хорошъ, то, сказываютъ, въ Парижѣ имѣлъ много щастливыхъ приключеній. За увезеніе жены у одного гражданскаго чиновника взятъ онъ и допрашиванъ Полицеймейстеромъ уголовныхъ дѣлъ, которому не хотѣлъ отвѣчать, говоря, что человѣкъ его породы долженъ отдавать отчетъ въ своихъ дѣлахъ одному Богу. Смѣялись его надмѣнности, и онъ бы понесъ можетъ быть строгое наказаніе, ежелибъ не спасла его отъ онаго почти скоропостижная смерть.
   Сказываютъ, что столько входило политики, какъ и ревности въ покровительство данное Эѳіопскими Императорами Католицкой вѣрѣ и Іезуитамъ. Абиссинія, опустошаемая отъ восмидесяти лѣтъ безпрестанными набѣгами отъ Сарацыновъ, доходила до тяжелой крайности. Одинъ изъ Царей ея писалъ къ Папѣ и къ Гишпанскому Королю, прося помощи противъ сихъ варваровъ. Въ той же грамотѣ требовалъ онъ въ супружество за своего сына у Филиппа III Австрійскую Анну, которая будучи назначена въ достойнѣйшій ея союзъ, вышла за Лудовика XIII, Французскаго и Наварскаго Короля.
   Когда разсуждаемо было въ Эѳіопскомъ Совѣтѣ, принять ли Католицкую вѣру, и голоса были раздѣлены, всталъ одинъ вельможа, и говорилъ Монарху: "не ожидайте, чтобъ мнѣнія о подобномъ дѣлѣ были согласны: дѣлайте скорѣе, что вамъ дѣлать надлежитъ, поелику вещь вамъ кажется, справедлива. Ежели Гишпанской Король пришлетъ ожидаемую вами помощь, я вамъ отвѣчаю, что въ одинъ годъ вся Абиссинія приметъ Римскую вѣру." Вмѣсто войска послали къ Абиссинцамъ Миссіонеровъ, коихъ прибытіе умножило замѣшательства, не умножая числа обращенныхъ. Императоръ, видя Государство свое въ огнѣ, согласился наконецъ на просьбы подданныхъ, и возвратилъ и прежніе ихъ обряды и богослуженіе.
   Едва перестали мучить Эѳіопянъ, какъ они сами учинились гонителями. Въ приказѣ законовъ обнесли Іезуитовъ нарушителями народнаго покоя, поселителями бунта въ Имперіи. Большая изъ нихъ часть выгнана изъ Эѳіопіи, а тѣ, кои не могли рѣшишься оставить своего старца, претерпѣли смерть различнаго рода. Попытки послѣ учиненныя ввести Римскую вѣру у Абиссинцовъ такожъ не были щастливѣе: при единомъ имени Іезуитовъ или Миссіонеровъ, народъ, а особливо монахи, всегда готовы взбунтоваться, и нѣтъ ни малой видимой надежды, чтобы когда нибудь могли ихъ привести въ послушаніе Римской церкви, отъ которой отдѣлились они въ половинѣ шестаго вѣка, принявъ Греческую. Сіе было слѣдствіемъ Эвтихіева отступленія; и хотя они не соглашаются признать сего Ереси начальника за основателя своей секты, но также, какъ и онъ, признаютъ единую природу во Іисусѣ Христѣ. Правда, что умягчаютъ и поправляютъ сіе мнѣніе; отъ чего распря могла бы превратишься только въ споръ словъ. Священное писаніе признаютъ они за главное правило своей вѣры и поведенія, и къ Евангелію оказываютъ неограниченное почтеніе. Набожные переписываютъ оное на пергаминовыхъ свиткахъ и носятъ привязавъ къ рукѣ. Первымъ тремъ Вселенскимъ Соборамъ приписываютъ ту же власть,;что и Священному писанію; но проклятію предаютъ Халкидонской, которой самъ проклялъ Эвтихіево ученіе, и проклинаютъ также память Папъ: Леона, Мартіана и Пульхерія, защищающихъ два естества во Іисусѣ Христѣ.
   Вотъ отъ части, что узналъ я чрезъ чтеніе о священной и свѣтской исторіи Эѳіопіи. Къ сему прибавлю нѣкоторыя подробности нашего пути. На правой рукѣ оставили мы берегъ Аляской и Королевство Адельское, инако по имени столицы своей Зеялою называемое, а на лѣвой, городъ Юбо и Маракатовъ. Сіи послѣдніе населяютъ преобширной край, изъ котораго кромѣ невольниковъ ничего не получается. Одинъ изъ нихъ случившійся съ нами, увѣрялъ, что въ землѣ его, сколь скоро родится дѣвочка, зашиваютъ ей естественныя части, кои разшитъ имѣетъ право одинъ только мужъ. Но сіи варвары, столь ревностно пекущіеся о чистотѣ женщинъ, злы, безчеловѣчны, вѣроломны, обманщики. Земля ихъ наполнена львами, тиграми и слонами. Обезьяны такъ велики, какъ люди, а змѣи, какъ обезьяны. Другой невольникъ изъ Моно-Емуги, сосѣдней Маракатовъ области, сказывалъ, что въ его отечествѣ, когда мальчикъ дойдетъ до семи лѣтъ, кладутъ ему на голову землю; на подобіе скуфьи, и по мѣрѣ, какъ она сохнетъ, а мальчикъ ростетъ, накладываютъ новой земли на первую, и сія скуфья вѣситъ иногда до десяти фунтовъ. Не можно ее скидать ни днемъ, ни ночью, пока не убьетъ онъ человѣка на войнѣ или дикаго звѣря на охотѣ. Обычаи столь чрезвычайные, столь невѣроятные, столь глупые, требуютъ засвидѣтельствованія отъ людей достойнѣйшихъ вѣры, нежели невольники; но Португальцы вѣрятъ имъ однакожъ, и разсказываютъ ихъ за истинну.
   Мы въѣхали къ Абиссинцамъ полуденными провинціями, кои носятъ, какъ и всѣ прочія въ Имперіи, названіе Королевствъ, видно по тому, что встарину имѣли своихъ собственныхъ Королей. Симъ точно образомъ Гишпанскія провинціи, хотя и давно покорены подъ одного повелителя, сохранили старинныя свои названія. Въ Эѳіопіи считается ихъ больше тридцати; нѣкоторыя изъ нихъ платятъ дань, а другія совсѣмъ зависятъ отъ Императора. Между послѣдними главныя суть: Амгара, Багемдеръ, Камгіатъ, Дамотъ, Тигме, Дембея, Гоямъ, Ечарея, Семенъ, часть Шевы и нѣкоторыя другія неважныя области. Сіи владѣнія поистиннѣ лучшая часть Абиссиніи; но едва половину составляютъ прежняго ея пространства. Турки и Арабы отняли многія провинціи, одни съ стороны Египта, другіе къ Аравійскому заливу, и послѣдніе завладѣли всѣми портами. Галлы и другіе варвары, похитили области, лежащія на полдень и на западъ. Не смотря на всѣ сіи потери, Эѳіопская Имперія и понынѣ еще вдвое больше Франціи.
   Думаютъ, что Галлы, о коихъ я упомянулъ, начало свое получили на восточныхъ Африканскихъ берегахъ и мѣстахъ лежащихъ близь Индѣйскаго моря. Другіе говорятъ, что произошли они отъ древнихъ Эѳіопскихъ невольниковъ, которые, терпя мученіе отъ господъ, ушли, соединились въ Королевствѣ Бали съ другими бродягами, и завели многія разбойничьи селенія. Опасными они начали быть въ половинѣ шестнадцатаго вѣка. Первые успѣхи вселили въ нихъ смѣлость; они мало по малу завладѣли десятью или двѣнадцатью провинціями, и простерли бы далѣе завоеванія, ежелибъ не остановили оныхъ внутренніе ихъ раздоры. Таковые походы не инако отправлялись, какъ опустошая всѣ мѣста, и побивая безъ пощады и различенія вѣка и пола, всѣхъ попадающихся на пути людей.
   Сей народъ раздѣляется нынѣ на многія колѣна, и составляетъ два главныхъ народа, кои захватили полукругомъ, съ востока на западъ, почти всю полуденную часть Абиссиніи. Всякія восемь лѣтъ выбираютъ они полководца, принимающаго названіе Короля, которому начальники всѣхъ колѣнъ повинуются. Требуется отъ него только, чтобъ онъ собиралъ воиновъ и велъ ихъ противъ Абиссинцовъ, съ коими всегда въ войнѣ. Нынѣшній Императоръ побилъ ихъ на нѣсколькихъ сраженіяхъ. А сіе такъ ихъ перепужало, что лишь покажется въ полѣ Эѳіопское войско, бѣгутъ они въ неприступныя горы, и дорого продаютъ жизнь, кто вздумаетъ на нихъ тамо напасть. Сія война прежде была весьма кровопролитна, и ежегодно погибало на ней великое число храбрыхъ людей, ибо Галлы ядомъ наполнилъ свое оружіе. Но Эѳіопяне, огорченные сими потерями, нашли наконецъ вѣрное лѣкарство на отнятіе ядовитой силы. Они дѣлаютъ изъ песку, размоченнаго уриною, тѣсто, которое, приложено будучи къ язвѣ, высасываетъ ядъ и изцѣляетъ больнаго.
   Въ пирахъ, коими Галлы угощаютъ, Лучшій кусокъ кладется посреди стола, и не можно коснуться до него, не давъ клятвы предпріять какое либо опасное дѣло. Однимъ пюлько храбрецамъ позволяется стричь волосы, а право сіе пріобрѣтается славными и отважными дѣлами. Другаго оружія они не имѣютъ кромѣ метательныхъ копій и дубинъ обожженныхъ на концѣ; щиты ихъ сдѣланы изъ буйловой кожи. Война есть единственное ихъ ремесло, а художествъ ни одного не знаютъ. Презираютъ деревенскую работу, и оставляя впустѣ прекрасныя поля, стараются только разводить стада, отъ коихъ получаютъ пищу и одежду. Ѣдятъ сырое мясо, литья инаго не употребляютъ, кромѣ воды и молока. Когда убьютъ корову, сбираютъ кровь и мажутъ ею себѣ нѣкоторую часть тѣла. Кишки служатъ имъ вмѣсто ожерельевъ и поясовъ, а понося нѣкоторое время, подчиваютъ оными своихъ женъ. Пока они воинами, въ любви не бываютъ разборчивы, довольствуютъ нужды свои съ первымъ предметомъ, которой въ глаза попадется, и бросаютъ, сколь скоро насытятся. Родящіеся отъ нихъ дѣти, еще меньше ихъ занимаютъ; они бросаютъ ихъ по лѣсамъ. Но когда оставятъ службу, прилѣпляются къ женамъ, живутъ съ ними, и воспитываютъ своихъ дѣтей.
   Галлы обрѣзываются, какъ прочіе Эѳіопскіе народы, но не почитаютъ того предметомъ Вѣры; ибо не имѣютъ никакой, хотя и признаютъ Вышнее Существо. Когда хотять что утверждать, и клясться, что обѣщаніе исполнять, приводятъ въ присутствіи свидѣтелей овцу, намазанную масломъ, и присягаютъ надъ ея головою. Увѣряютъ, что они никогда не нарушаютъ слова, даннаго съ симъ обрядомъ.
   Образъ приниманія Гальскимъ Королемъ чужестранныхъ, не можетъ привлекать оныхъ къ его Двору. Обрядоположеніе требуетъ выбить гостя палками, дабы заставить думать, что нѣтъ народа храбрѣе Галловъ, и что всѣ прочіе должны передъ нимъ унижаться. Вотъ какимъ образомъ дѣлается сей милостивый пріемъ. Король сидитъ въ большой избѣ, окруженный своими жецами и скотиною. Придворные, стоящіе вдоль стѣнъ, вооружены палками длинными или короткими, смотря по достоинству и чину чужестранца; и коль скоро оной появится, бросаются на него, и подчиваютъ такъ, что онъ принужденъ кричать ужаснымъ образомъ. Но томъ подходятъ они къ нему съ почтеніемъ и привѣтствуютъ. Я слышалъ сіе отъ одного Миссіонера; онъ по ревности о спасеніи душъ сего народа, которой хотѣлъ обратить, и котораго однако не обратилъ, не поколебался подвергнуть себя сему унижающему обряду.
   Мы проѣхали многія Абиссинскія провинціи, не видавъ ни одного городи; но видѣли много монастырей: ибо я не знаю земли, гдѣбы столько было монаховъ. Оные пришли изъ Египта въ четвертомъ вѣкѣ, итакъ сильно разплодились, что теперь считаютъ ихъ больше ста тысячь, и нѣкоторые изъ нихъ живутъ въ праздности и изобиліи, составляя бремя тѣмъ тягостнѣйшее для Государства, что не платятъ никакой подати, и никогда не ходятъ на войну, развѣ въ такомъ случаѣ, когда фанатизмъ и бунтовщичій ихъ духъ вооружитъ ихъ прошивъ своего Государя. Они великую власть имѣютъ надъ народомъ, и часто во зло ее употребляютъ. Одинъ изъ предшественниковъ нынѣшняго Императора нашелся принужденнымъ, велѣть столкнуть ихъ больше семи тысячь съ одноц, высокой горы. Нѣтъ насильствія, на которое бы они не попустились для возпрепятствованія соединенію своей церкви съ Римскою.
   Нѣсколько дней назадъ, показывали мнѣ въ одномъ монастырѣ Менологіонъ, въ которомъ хранятся имена и чудеса первыхъ отшельниковъ Эѳіопскихъ. Араяви, ученикъ С. Пахомія, занимаетъ первое мѣсто. Онъ молитвами своими умертвилъ престрашнаго дракона, пожиравшаго и людей и скотину. Пантелеймонъ заставилъ говорить мертваго, не воскреся его однакожь. Гарима превратилъ въ спѣлые колосья сѣмена только лишь посѣянныя. Каменныя горы изъ почтенія пятились передъ нимъ, и очищали ему дорогу. Отецъ Евстафій переѣхалъ море на своей епанчѣ. Вассаріонъ ходилъ по волнамъ не омочась. Игуменъ Либаносъ вывелъ воду изъ камня. Самуилъ и Абанка ѣздили верьхомъ на львахъ. Пустынникъ Лука дрался съ дьяволомъ, и однажды ѣлъ въ недѣлю. Другой, по видимому меньше на пищу воздержный, заставлялъ прилетать къ себѣ на столъ куропатокъ совсѣмъ жареныхъ. Всѣ сіи чудеса описаны въ стихахъ, поэмахъ по церквамъ; и набожные Абиссинцы не находятъ въ нихъ ничего страннаго.
   Между Эѳіопскими монахами, одни повинуются общему начальнику, коего должность состоитъ въ томъ, чтобъ посѣщать монастыри, бдѣть о сохраненіи въ нихъ добраго порядка, исправлять непослушныхъ и распутныхъ монаховъ; а другіе составляютъ небольшія Республики, управляемыя каждая особымъ Игумномъ, и между собою никакого сношенія неимѣющія, Всѣ сіи монахи мало походятъ на Европейскихъ. Крестъ и ладонка суть единые знаки, коими отличаются они отъ мирянъ. Монастыри не обнесены, какъ наши, высокими стѣнами, но походятъ больше на приходы и деревни, гдѣ всякой монахъ имѣетъ свою келью, какъ мужикъ избу, въ немаломъ между собою разстояніи. Въ праздники собираются они въ общую церковь, а дома всякой день читаютъ положенные псалмы и молитвы. Вольно имъ впрочемъ выходить безъ позволенія и возвращаться когда угодно, кромѣ часовъ опредѣленныхъ на молитву. Имъ еще не приходило на мысль, какъ нашимъ, покрывать лѣность свою завѣсою униженія, ни за заслугу почитать просить куска хлѣба, которой бы могли достать работою. Каждой воздѣлываетъ отведенной ему участокъ земли, и произрастенія употребляетъ куда хочетъ, не отдавая отчету Игумну. Они не ѣдятъ за общимъ столомъ, а какъ принуждены сами на себя варить, то безъ сомнѣнія на столахъ ихъ нѣтъ излишняго. Нѣсколько плодовъ, зелени, рыбы, которую сами такожь ловятъ, суть лучшее ихъ кушанье, а вода питье: да и сію простую пищу вкушаютъ только однажды въ день, а въ посты, кои весьма долги и часты, нерѣдко провождаютъ сутки безъ пищи.
   Число монастырей такъ велико въ Абиц^ синіи, и они такъ близки между собою, что когда поютъ въ одной церквѣ, голосъ слышенъ въ другой. Правда, что сія музыка производитъ престрашной шумъ. Голоса, инструменты, барабаны отзываются весьма далеко, а предстоящіе, ударяя въ землю по напѣву ногою или дубинами, умножаютъ еще оной больше. Прибавьте къ сему, что каждой монастырь имѣетъ двѣ церкви, для мущинъ, и для женщинъ. Служба въ обоихъ отправляется наровнѣ, кромѣ барабановъ, коихъ нѣтъ въ женской музыкѣ. Есть такіе монастыри, гдѣ принимаютъ женатыхъ мужей, и позволяется имъ воспитывать дѣтей своихъ въ монашеской жизни, раздѣляя съ ними келью и огородъ. Тѣ, кои, избравши холостую жизнь, отрекаются отъ монашества для женитьбы, почитаются за безчестныхъ; и дѣтей ихъ не льзя принять въ духовенство. Монахи могутъ отправлять гражданскія должности, ѣздить послами, и командовать въ городахъ и провинціяхъ.
   Встарину Абиссинскіе монастыри не меньше процвѣтали величиною сданій, какъ и числомъ монаховъ. Отличался особливо монастырь Игумна Евстафія, лежащій въ Королевствѣ Тигре, на горѣ превысокой и окруженной дремучимъ лѣсомъ. Церковь была длиною во сто футовъ, шириною въ семдесятъ. Около ея стояло монашескихъ келій двѣнадцать тысячь, а вдали разсѣяны были другіе монахи еще въ большемъ числѣ, составлявшіе девяносто братствъ, зависящихъ отъ большаго монастыря, подчиненныхъ тому же Игумну, имѣвшихъ каждое свою церкву. Въ немъ жилъ главный начальникъ чина, который въ Государствѣ занималъ одно изъ первыхъ мѣстъ. Когда призывали его дѣла ко Двору, ѣздилъ онъ туда въ препровожденіи полутораста монаховъ, верьхомъ на лошакахъ, и одѣтыхъ въ предлинныя и развѣвающіяся рясы, кои придавали шествію ихъ величественной видъ. Сіе знатное мѣсто больше другихъ претерпѣло напастей отъ ярости Галловъ, причинявшихъ столь жестокія опустошенія въ Эѳіопіи. Изъ великаго числа церквей и келій остались только бѣдныя мазанки, на коихъ не видно и слѣдовъ монашеской пышности.
   Склонность къ уединенной и отшельнической жизни, вселилась вообще во всѣхъ Абиссинцовъ. Здѣсь есть люди, кои почитаются разумными, но удаляются на ужасныя горы, въ пустыя башни, въ ращелины камней, дабы тамъ вести такъ называемую ими умозрительную жизнь. Почтеніе, оказываемое чернію къ симъ страннымъ отшельникамъ, способствуетъ умноженію ихъ числа. Сами Императоры отличали таковыхъ пустынниковъ своимъ посѣщеніемъ, и недавно въ нѣкоторомъ разстояніи отъ древняго города Аксумы, прежде Эѳіопской столицы, а нынѣ простой деревни, показывали еще башню, въ которой Игуменъ Пантелеймонъ запирался, дабы свободнѣе предаваться подаянію и вести жизнь въ размышленіяхъ.
   Вѣра и церковное ученіе въ Абиссиніи тѣ же, что въ Греческой церквѣ. Пріобщаютъ, и вѣрятъ истинному присутствію Іисуса Христа въ Евхаристіи, исповѣдь тайная, но не столь подробная какъ у насъ, да и употребленіе ея не во всей Имперіи введено. Каются вообще въ грѣхахъ, а ежели попъ станетъ разспрашивать обстоятельства, имянуютъ только три главные: смертоубивство, прелюбодѣяніе и воровство. До двадцати пяти лѣтъ почти не ходятъ на исповѣдь, полагая, что до сего времени всякой живетъ въ невинности. Исповѣдь дѣлается иногда и предъ народомъ, хотя въ тайныхъ грѣхахъ, и кающійся наказывается розгами въ церквѣ. Эѳіопскіе попы безъ угрызенія совѣсти объявляютъ ввѣренные имъ грѣхи, но ввѣряютъ имъ только то, что хотятъ въ свѣтъ пустить. Прежде разрѣшенія грѣшника, попъ его ударяетъ, но не больно, тростью, а разрѣшеніе замыкается въ слѣдующихъ словахъ: "Да отпустится прегрѣшеніе твое устами Господа нашего Іисуса Христа, Св. Петра, Св. Павла и трехъ сотъ восемнадцати Отцовъ, никейскаго Собора, кои не заблуждали въ Вѣрѣ." Были Патріархи, старавшіеся уничтожить сіе тайное покаяніе, и ввести другіе способы для примиренія грѣшника съ Богомъ. Страннѣе прочихъ было кадило. Попъ, ходя по церквѣ кадилъ, а народъ кричалъ, согрѣшилъ я, согрѣшилъ. Послѣ чего попъ давалъ разрѣшеніе; чѣмъ все и окончевалось.
   Абиссинцы весьма много молятся Пресвятой Богородицѣ. Когда Португальскіе Іезуиты хотѣли ихъ обратить въ свою Вѣру, они почли ихъ врагами Матери Божіей. Въ честь Ея празднуется тридцать два праздника въ году, и каждой двадцать первой день мѣсяца Ей же посвященъ. Народъ здѣшній молится за умершихъ, но не вѣритъ, что есть чистилище. Признаетъ только два состоянія въ будущей жизни, рай для избранныхъ и Адъ для осужденныхъ; да и въ семъ случаѣ вообще всѣ увѣрены, что праведные не прежде допустятся на небо, какъ по всеобщемъ воскресеніи. Эѳіопяне обрѣзываются наровнѣ съ другими Африканскими народами, но исполняютъ оное не яко церковную заповѣдь, а яко древній обычай, служащій къ здоровью, чистотѣ и размноженію. Обрѣзаніе дѣлается безъ оглашенія и употребляются къ оному женщины. Наблюденіе субботы, воздержаніе отъ мясъ, запрещенныхъ въ Ветхомъ Завѣтѣ, удержаны Абиссинцами, кажется, изъ Жидовскихъ обрядовъ: но суботу почитаютъ они Христіанскимъ праздникомъ, и препровождаютъ ее въ духовныхъ упражненіяхъ, а отъ мясъ воздерживаются болѣе по вкусу, нежели по суевѣрію. "Когда у нихъ спросишь: для чего не ѣдятъ свинины? По тому же отвращенію, отвѣчаютъ они, по которому не ѣдите вы собакъ, кошекъ, ословъ, лошаковъ и, лошадей. Одно только и то же врожденное омерзѣніе насъ отъ оныхъ отвлекаетъ, какъ васъ отъ мышей, коихъ употребленіе никакимъ закономъ вамъ не запрещено."
   Эѳіопская библія заключаетъ въ себѣ тѣ же книги, что и наша, съ небольшою разностію въ разположеніи и имени. Старинное собраніе учрежденій приписываемыхъ Апостоламъ, внесено здѣсь въ число Каноническихъ книгъ. Такъ называемая Вѣра Отцовъ, есть собраніе бесѣдъ Св. Афанасія, Св. Василія, Св. Іоанна Златоустаго и пр. Сверьхъ того есть у нихъ Мученикословъ, Прологи, Таинственныя Словослонія, Катехизисы, Молитвенники и проч. Показывали мнѣ одинъ членъ Эѳіопскаго Катехизиса, касающагося до Святой Троицы, и состоящаго въ слѣдующемъ вопросѣ и отвѣтѣ.
   "Вопросъ. Дай мнѣ какое подобіе, чтобъ я могъ понять бытіе трехъ Ипостасей въ одномъ?
   "Отвѣтъ. Хотя солнце само собою одно, но имѣетъ три свойства, круглоту, свѣтъ и теплоту. Равномѣрно мы вѣримъ также въ одного Бога, и что въ немъ существуютъ Отецъ, Сынъ и Святый Духъ "кои во всемъ равны."
   Абиссинцы имѣютъ правила, кои прибавляютъ къ Никейскому Собору. Наиболѣе между оными достойно примѣчанія не позволяющее имъ имѣть больше одного Епископа, да и тотъ долженъ быть чужестранецъ, избранный и посвященный Александрійскимъ Патріархомъ, отъ коего раболѣпно зависитъ. Сей послѣдній можетъ его низложить, когда заблагоразсудитъ, не осудя прежде чрезъ Консисторію; власть, какой и Папа не имѣетъ надъ Епископами. Власть же Эѳіопскаго Первосвященника такъ ограничена, что не позволяется ему и Епископовъ ставить. Нѣсколько Португальскихъ Іезуитовъ занимали сіе мѣсто одинъ послѣ другова. Называютъ его Абуна, то есть, батюшка, и онъ самъ беретъ названіе и качество Патріарха. Не только не знаетъ своихъ овецъ, и отъ нихъ бываетъ не знаемъ, часто не разумѣетъ языка страны, въ которой пастыремъ, и часто случается быть ему не только неспособнымъ къ наставленію народа, но и должностей сана своего исправлять неумѣющимъ. Случается иногда такожь, что Абуна, присланной отъ Александрійскаго Патріарха къ Абиссинцамъ, не всегда посвященъ. Часто бываетъ простои монахъ, котораго берутъ изъ монастыря и сажаютъ на Патріаршій престолъ. Эѳіопская исторія говоритъ объ одномъ изъ таковыхъ Архіереевъ, что грубостію и невѣжествомъ своимъ пришелъ онъ въ такое презрѣніе, что, будучи согнанъ съ престола, нашелся принужденнымъ молоть хлѣбъ для своего пропитанія, и дѣйствительно изъ Епископа сдѣлался мьлѣникомъ. А какъ вступившій на его мѣсто не меньше былъ глупъ. "Вотъ еще одинъ, говорили придворные, котораго надобно отослать въ мѣльницу." Абуна пользуется многими деревнями, отъ которыхъ получаетъ нарочитой доходъ. Волости освобождены отъ податей, и всякой годъ сбираютъ для него съ мира соль и полотно.
   Первое духовное достоинство въ Эѳіопіи, послѣ Патріарха, есть Комосъ. Сіе имя носитъ священникъ, которому поручается свѣтское правленіе при каждой церкви. Абиссинцы имѣютъ только священниковъ, дьяконовъ и подѣдьяконовъ. Духовенство у нихъ не пользуется никакими преимуществами и не только подвержено свѣтскому суду по всѣмъ гражданскимъ и уголовнымъ дѣламъ; но не рѣдко касались до власти его и по церковнымъ. Нынѣ Императоры присвояютъ себѣ право созывать Синоды, выдавать присяги въ вѣрѣ, и заставлять оныя подписывать. Попы могутъ жениться, но ежели овдовѣютъ, не позволяется имъ брать другой жены. Приходы ихъ достаются дѣтямъ, какъ наслѣдство. Они по большой части бѣдны, а женщины здѣшнія весьма плодородны; то часто бываютъ отягчены великимъ числомъ дѣтей, коихъ доходами своими прокормить не въ состояніи: итакъ принуждены искать помощи въ работѣ рукъ своихъ. Вообще нанимаютъ они земли, и достаютъ пропитаніе ходя за скотомъ. Будучи половина попъ, половина мужикъ, отличаются они только тѣмъ, что даютъ народу цѣловать небольшой крестъ. Впрочемъ не можно ихъ распознать ни по платью, ни по гуменцу, ибо ни того, ни другаго не имѣютъ; посвящаются же только наложеніемъ рукъ и словами, кои Патріархъ произноситъ, самъ ихъ не разумѣя. Почему многіе умные люди сумнѣваются о важности сихъ посвященій. Надъ посвящаемыми въ священники читаетъ онъ начало Евангелія Святаго Іоанна, и даетъ имъ благословеніе крестомъ желѣзнымъ, вѣсящимъ фунтовъ восемь. Что касается до дьяконовъ, довольствуется дать имъ только благословеніе, не читая Евангелія. Бываютъ такія посвященія, что вдругъ ставитъ десять тысячъ священниковъ и шесть тысячъ дьяконовъ. Духовенство бѣлое и монахи составляютъ пятую часть жителей сей обширной Имперіи.
   Ничто сравниться не можетъ съ почтеніемъ здѣшняго народа, воздаваемымъ ихъ церквамъ. Коль скоро ее увидятъ, слѣзаютъ съ лошади, и не прежде опять садятся, какъ потерявъ ее изъ глазъ. За оскверненіе бы храма почлось, ежелибъ кто вошелъ въ церковь въ башмакахъ, или бы плюнулъ на полъ. Входъ въ оные запрещенъ женщинамъ, не только имѣющимъ урочныя свои болѣзни, но и пользовавшимся ночью правомъ супружества. Сіи церкви низки, темны, построены изъ земли и мѣлкихъ каменьевъ, покрыты соломою и тростникомъ, однимъ словомъ весьма бѣдны, и сооружены просто. Молятся стоя и опершись на костыль, которой берутъ входя въ церковь. Кому сей подпоры мало, можетъ сѣсть на полъ, но дабы не употребляли во зло сего позволенія, дьяконъ приказываетъ имъ отъ времени до времени вставать, крича громогласно: "Всѣ сидящіе да встанутъ!" Въ церквахъ не видно никакого изображенія изъ камня или металла, нѣтъ даже и Распятія. Большія церкви, каковы на примѣръ у Грековъ, раздѣляются на три части, на трапезу, которую люди, имѣющіе какое либо препятствіе, приходить не могутъ, на церковь, гдѣ стоятъ миряне, и на олтарь, въ.которой допускается одинъ священный чинъ. Императоръ и вельможи, не любя быть вмѣстѣ съ подлостію, посвящались въ дьяконы или подѣдьяки, чтобъ имѣть входъ въ олтарь. Вотъ по видимому причина, заставившая думать, что Эѳіопскій Государь есть попъ, и назвать его Попъ Иванъ. Другіе утверждаютъ, что сіи Государи названы такъ по произхожденію ихъ изъ Давидова колѣна, и что первой родился отъ Соломона, хотя не былъ ни священникъ, ни Христіанинъ.
   Крестятъ въ Эѳіопіи погруженіемъ, и должно погрузить три раза, чтобъ крещеніе было дѣйствительно: но ежели младенецъ очень слабъ, то довольствуются три раза его окропить. Въ первомъ случаѣ, опускаютъ треть младенца въ воду, говоря: Я тебя крещаю во имя Отца; двѣ три, но имя Сына, всего, но имя Святаго Духа. Тотъ же порядокъ наблюдается и при окропленіи. Ежели мальчикъ, крестятъ его сорокъ дней спустя по рожденіи; ежели дѣвочка, восемдесятъ, и въ то же время ихъ и причащаютъ.
   Что принадлежитъ до возмужавшихъ, коихъ весьма часто случается крестить въ Эѳіопіи, по тому что часто обращаются Идолопоклонники; послѣ нѣкоторыхъ предварительныхъ молитвъ, священникъ помазуетъ ему тѣло въ разныхъ мѣстахъ, и кладетъ ему руку на голову: а онъ протягаетъ правую руку на западъ, и отрицается отъ демонской неволи; по томъ обратясь къ востоку, дѣлаетъ исповѣданіе Вѣры, читая Апостолской Символъ. Помазаніе повторяется; читаются новыя молитвы, и новообращенной погружается три раза въ купель, при произношеніи словъ, употребляемыхъ при крещеніи младенцевъ. По томъ ведутъ его въ церковь, и тамъ онъ причащается. При концѣ сихъ обрядовъ, священникъ даетъ ему молока и меда, и положа руку на голову, говоритъ: "Иди съ миромъ сынъ крещенія!" Абиссинцы присовокупляютъ къ отправленію сего таинства многіе обряды, по коимъ Іезуиты думали, что оно недѣйствительно. Въ слѣдствіе чего приказали принимать его вновь, произнося сіи слова: "Ежели ты не крещенъ, я тебя крещаю." Народъ вознегодовалъ на новость, и сіе негодованіе было отчасти причиною, что ихъ выгнали.
   Но между тѣмъ, какъ Абиссинцы возставали противъ сего крещенія со условіемъ, которое поистиннѣ могло быть и не нужно, вводилось между ими ежегодное крещеніе, котораго трудно не назвать суевѣріемъ. Они отправляютъ его въ день Крещенія Христова, въ память Спасителя нашего. Переводчикъ нашъ видѣлъ сей обрядъ при Дворѣ Императора, куда, скажу я мимоходомъ, пріѣхали мы нѣсколько дней назадъ. Я находясь, говорилъ онъ, при Донѣ Карнеирѣ, Посланникѣ Гойскомъ, былъ у сего Государя, стоявшаго тогда обозомъ въ окружностяхъ стариннаго города Аксумы. Четвертаго Генваря велѣлъ онъ сказать, чтобъ мы перенесли палатки свои на Другое мѣсто, гдѣ по повелѣнію его выкопанъ былъ прудъ для сего обряда. Коль скоро мы перешли, спросили у насъ, хотимъ ли мы крестишься? Мы отвѣчали, что уже крещены, но что въ семъ случаѣ исполнимъ волю Его Величества, ежели то ему будетъ угодно. Сказано намъ, что ежели не захотимъ мы лѣзть въ прудъ, воды принесутъ къ намъ въ палатки. Мы избрали послѣднее. Наканунѣ Абиссинскіе попы собрались въ великомъ множествѣ, и цѣлую ночь пропѣли освящая прудъ. Царь, Царица и Патріархъ пріѣзжали туда ночью и первые были крещены. Поутру стеченіе людей было превеликое. Одинъ старикъ, бывшій учитель Императора, стоя въ водѣ по плечи, окунывалъ приходящихъ и съ головою, говоря: "Я тебя окрещаю во имя Отца, и Сына и Святаго Духа." Всѣ были наги и не имѣли чѣмъ прикрыться. Монархъ спрашивалъ у насъ, что мы думаемъ о семъ обычаѣ? Мы отвѣтствовали, что можно его извинить добрымъ намѣреніемъ; но что Вѣра наша признаетъ одно только крещеніе. Да какъ же, сказалъ Императоръ, примирить съ Богомъ тѣхъ, кои его прогнѣвали? Мы объяснили ему всѣ пользы покаянія, и онъ напослѣдокъ согласился, что сіе принятое имъ крещеніе не столько было таинство, какъ простой обрядъ набожности.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CXLVIII.

Продолженіе Абиссиніи.

   Мы были за четыре дни отъ лагеря, гдѣ находился тогда Императоръ, когда дали ему знать о нашемъ пріѣздѣ. Коль скоро доходитъ до сего Монарха извѣстіе, что ѣдетъ Посолъ, посылаетъ онъ къ нему на встрѣчу тридцать или сорокъ человѣкъ для его обереженія: снимаютъ съ него попеченіе о экипажахъ; служатъ ему Государевы люди; а обозъ поручается первому деревенскому помѣщику, которой случится ближе отъ дороги. Сей перевозитъ его своими людьми до ближняго селенія; что продолжается далѣе до самаго мѣста пребыванія Императорскаго. Аудіенцію у Его Величества имѣли мы 9 Сентября. Пришли за нами въ палатки наши, и повели насъ чрезъ многіе покои до залы, гдѣ монархъ сидѣлъ на тронѣ. Оной былъ родъ софы, покрытой ковромъ изъ штофа съ золотыми цвѣтами, и таковаго же балдахина. Императоръ имѣлъ на себѣ полукафтанье шелковое, шитое золотомъ, и кушакъ весьма богатой. Голова у него была непокрыта, и волосы заплетены въ косы съ довольнымъ вкусомъ. На лбу свѣтился большой изумрудъ, и придавалъ ему видъ величественной. Вельможи стояли по обѣимъ сторонамъ престола сложа руки, и наблюдая молчаніе преисполненное почтенія.
   Посолъ сдѣлалъ три низкіе поклона Императору, а онъ далъ ему поцѣловать руку; честь, чинимая только людямъ, коихъ хочетъ отличить; ибо инаково должно три раза пасть на землю, и поцѣловать ему ноги. Донъ Гермесѣ подалъ ему грамоту своего Государя, и онъ тотчасъ велѣлъ ее себѣ перевесть. По томъ принесли обыкновенные подарки, состоящіе въ хрусталѣ, и другихъ искусно сдѣланныхъ работахъ. Монархъ принялъ оные милостиво, и далъ намъ великолѣпный обѣдъ. Въ слѣдующіе дни Посолъ имѣлъ многіе переговоры съ Министрами, и тайныя свиданія съ Императоромъ"
   Наступалъ Богородицынъ праздникъ. Императоръ хотѣлъ причащаться въ сей день всенародно, и велѣлъ насъ пригласить. Мы пришли въ восемь часовъ поутру, и застали тысячу двѣнадцать человѣкъ въ строю, на большой площади лагеря. Два Князя крови, богато одѣтые, ждали у входа съ великолѣпнымъ балдахиномъ, подъкоимъ Императоръ шелъ. Предъ нимъ трубы и другіе инструменты составляли довольно пріятную музыку, а за нимъ слѣдовали пять первыхъ Министровъ, кои держали другъ друга подъ руку, и каждой имѣлъ по копью. Середній, съ открытою Головою, несъ Императорскую корону, прислоня ее къ груди. Сія корона безъ отверзтій и на верьху придѣланъ На ней крестъ изъ каменьевъ. Посолъ шелъ рядомъ съ Министрами, а за ними чиновники Имперіи, воспѣвавшіе похвалы Государю. Тѣлохранители въ разноцвѣтныхъ, полукафтаньяхъ слѣдовали за симъ шествіемъ, имѣя позади стрѣлковъ, вооруженныхъ луками и стрѣлами; замыкалось же оное заводными лошадьми, кои покрыты были золотыми парчами, а сверьхъ того тигровыми кожами. Патріархъ, облеченный въ Архіерейскую одежду, испещренную золотыми крестами, ожидалъ Государя при церковныхъ вратахъ со ста монахами въ бѣлыхъ ризахъ, державшими по желѣзному кресту въ р къ. Онъ взялъ за руку Монарха и повелъ его къ олтарю сквозь рядъ монаховъ, стоявшихъ со свѣчами. Балдахинъ поставленъ надъ мѣстомъ Его Величества, и онъ стоялъ до самаго времени причащенія, которое принялъ изі рукъ Патріарха. По окончаніи обѣдни выпалено два раза изъ пушки, какъ то учинено было и при началѣ; и Государь тѣмъ же порядкомъ возвратился во Дворецъ.
   Чиновники, находившіеся съ нимъ, называются здѣсь: Генералъ арміи, Повелитель невольниковъ, Ректоръ, или Правитель, Предположенной или Начальникъ и проч. Встарину Абиссинскіе Цари ввѣряли свое moi ущество двумъ любимцамъ, поставляли имъ все попеченіе о Государствѣ, Какъ бы сіи два Министра были двѣ руки Государевы: одинъ назывался любимецъ правой, а другой лѣвой руки. Но когда они во зло употребили свою власть, то и уничтожены ихъ чины, и все могущество досталось въ руки Генералу арміи, отъ котораго зависятъ два повелителя невольниковъ, кои суть два великіе коронные урядники, одинъ изъ нихъ имѣетъ смотрѣніе надъ Вицероями, Губернаторами, высшими и нижнимй судьями, а другой надъ придворными, служителями и невольниками.
   Губернаторы провинцій, коихъ Императоръ поставляетъ и низвергаетъ по своей волѣ, имѣютъ разныя названія. Называютъ Енарейскимъ Королемъ Тигрейскаго Вицероя; другіе же сушь: Баіемдерской Губернаторъ, Анготской Генералъ, Гоямской Реккоръ, Дамотской Предположенной, Балансной Управитель и проч. Абиссинскіе Монархи не уважаютъ того, что служащіе имъ величаютъ себя Королями. Сіе имя умножаетъ блескъ и славу Имперіи, и самимъ имъ даетъ поводъ называться Негусъ, то-есть, Царь Царей. Сверьхъ Губернатора, во всякой провинціи находятся два главные Министра, изъ коихъ одинъ отправляетъ должность Полицеммесшера, а другой собираетъ подати. Каждая деревня имѣетъ такожь Правителя, подчиненнаго сему послѣднему.
   Впрочемъ, деревни суть смѣсь палатокъ и шалашей. Въ Абиссиніи нѣтъ городовъ. Вицерой, Министры, Губернаторы, всѣ знатные, да и самъ Императоръ живетъ въ палаткахъ, кои переносятъ, куда похочется. Императоры держатся уже это ста лѣтъ въ провинціи ДемУе. Сіи лагери, кои захватываютъ очень много земли, раздѣляются на четыре части, и каждая имѣетъ своего начальника. Царской шатеръ становится по срединѣ; около его оставляется пустое мѣсто, отдѣляющее его отъ прочихъ ставокъ. Достальной лагерь занимается придворными, служителями, тѣлохранителями, купцами, художниками, мастеровыми, таскающими съ собою женъ и дѣтей. Одни ставятъ палатки, другіе шалаши изъ тростника, покрытые соломою. Сіе собраніе жилищъ раздѣленныхъ улицами, по концамъ имѣющими площади, представляетъ издали видъ большаго города. Строятъ церкви, въ коихъ жертвенникъ дѣлается на подобіе Ковчега Завѣта, хранившагося встарину въ Іерусалимскомъ храмѣ. Не помню, сказывалъ ли я вамъ: Абиссинцы думаютъ, что оной въ ихъ рукахъ съ того времени, какъ похитили его во время Соломоного. Вотъ какимъ обраомъ повѣствуется сіе произшествіе въ Эѳіопскихъ лѣтописцахъ.
   Младые Израильтяне кои назначены были ѣхать въ Африку съ сыномъ Савской Царицы, вошли во храмъ ночью, положили святой ковчегъ на возъ, и предались бѣгу съ такою скоростію, что Соломонъ не могъ ихъ догнать. Они перебрались чрезъ Чермное море также скоро, не сухими стонами, какъ встарину Израильтяне, но летя по поверхности воды. Царица, узнавъ, что сынъ ея возвращается съ симъ божественнымъ сокровищемъ, выѣхала на встрѣчу съ великимъ множествомъ народа, и поставила его въ наилучшемъ храмѣ своей земли.
   Не вдаваясь въ баснословіе, вотъ какъ я думаю, можно изтолковать сіе повѣствованіе. Соломоновъ сынъ, учинясь Эѳіопскимъ Царемъ, нашелъ не весьма для себя покойно всякой годъ ѣздить въ Іерусалимъ, покланяться истинному Богу, и вздумалъ завести въ своихъ владѣніяхъ службу Божію съ тѣми же обрядами, какъ отправлялась оная у Жидовъ. Нашлись Левиты, кои, дабы угодить ему, сдѣлали тайно ковчегъ, но образу хранящагося въ Іерусалимѣ; а чтобы въ народѣ возбудить къ нему почтеніе, Царь разпустилъ слухъ, что оной былъ точно Еврейской ковчегъ, похищенный чудеснымъ образомъ. Для удержанія черни въ семъ почтеніи, хранили его со всевозможною тайною, и едва показывали Царямъ. Но съ того времени, какъ начали они жить въ палаткахъ, возятъ его со Дворомъ. Четверо духовныхъ, въ Архіерейскихъ одеждахъ, никогда его не оставляютъ, имѣя при себѣ другихъ поповъ, кои безпрестано поютъ. Одинъ изъ нихъ, пятясь назадъ, безпрестанно кадитъ, пока не внесутъ ею въ шатеръ, гдѣ становится Императорская церковь.
   Сей Государь живетъ по три и по четыре года, въ одномъ округѣ, но наичаще, какъ я уже сказалъ, въ Дембейской провиціи. На построеніе сихъ ходячихъ городовъ довольно нѣсколькихъ часовъ; ибо соразмѣръ ихъ всегда одинаковъ, гдѣ бы ихъ ни ставили. Обыкновенно выбираютъ берегъ озера или рѣки, и землю, изобилующую паствами и лѣсомъ. Офицеръ, ведущій переднюю стражу, ставитъ большой шестъ, къ которому привязываетъ царское знамя. Съ сего мѣста прочіе офицеры берутъ свои черты, для назначенія улицъ въ надлежащемъ разстояніи. Всякой знаетъ свое мѣсто, и поселяется на немъ безъ спора и замѣшательствъ. Когда Императоръ хочетъ перемѣнить лагерь, палатки снимаются въ томъ же порядкѣ, и всѣ выступаютъ въ походъ по первому повелѣнію. Не удивительно ли, Государыня моя, что народъ, впрочемъ любящій общество и про(вѣщеннь й, не имѣетъ другаго жилища, и таскается по чистому воздуху, какъ дикіе?
   Императоръ, вышедъ изъ церкви, и вступи въ большую залу., садится на возвышенной тронъ, имѣя около себя дѣтей, а позади ихъ Министровъ. Всѣ стояли въ глубокомъ молчаніи; а когда Его Величество напился меду, и наѣлся померанцовыхъ корокъ, приближились къ престолу, имѣющіе просить о милостяхъ. Одинъ изъ Министровъ принималъ ихъ челобитныя, и читалъ громогласно. Иногда Монархъ самъ трудился, читалъ и тотчасъ давалъ рѣшеніе.
   Въ тотъ день, какъ мы были, обѣдалъ онъ всенародно. Сидѣлъ на постелѣ, а передъ нимъ стоялъ столъ, подлѣ котораго поставлены были другіе ниже, для придворныхъ. Говядина, баранина, живность суть мяса, кои одни ему подаются; дичины въ Эѳіопіи не ѣдятъ. Все оное готовится въ соусахъ, со множествомъ перца и другихъ пряностей, такъ что Европеецъ едва можетъ къ тому привыкнуть. Кушанье подаютъ на фаянсовой посудѣ и по одному блюду. употребленіе скатертей и салфетокъ совсѣмъ неизвѣстно у Африканцевъ; столы покрываются пшеничными или другими весьма тонкими и широкими лепешками, кои служатъ вмѣсто хлѣба, и о которыя отираютъ пальцы. Нѣтъ ни ножей, ни вилокъ, ни ложекъ. Императоръ и вельможи не принимаютъ на себя труда класть въ ротъ куски; пажи и невольники рѣжутъ мѣлко мясо, мѣшаютъ его съ хлѣбомъ, похлебками, зеленью, свертываютъ катышки, и кладутъ въ ротъ господамъ. Сіи люди воображаютъ, что приличнѣе достоинству ихъ пожирать большіе куски, и производить шумъ, когда оные жуютъ. Одни только нищіе, говорятъ они, ѣдятъ изъ нужды помаленьку, и воры, бояся, чтобъ ихъ не услышали.
   Я весьма удивился, когда увидѣлъ, что принесли сырой говядины на Императорской столъ. Пріуготовленіе его еще больше меня удивило: разрѣзавъ на куски, кропятъ его желчію животнаго, и покрываютъ пряностями. Оно мнѣ показалось очень мерзко, хотя здѣсь и почитается вкуснымъ. Въ сей землѣ есть другой способъ приправлять кушанье. Вынимаютъ изъ кишекъ быка траву, которая еще не сварилась, мѣшаютъ съ мясомъ и горчицею; а сіе составляетъ кушанье отвратительнѣе еще и перваго. Мяса отвѣдываютъ, и чиновникъ не подаетъ ихъ безъ того Государю. Императоръ выпилъ сперва водки, поднесенной ему въ хрустальномъ сосудѣ, а въ обѣдъ пилъ только медъ. Ежели онъ слишкомъ ѣстъ, тотчасъ его предостерегаютъ, и онъ немедленно встаетъ изъ-за стола.
   Пиво и медъ сушь обыкновенное питье у Эѳіопянь. Въ посѣщеніяхъ не щадятъ оныхъ; и Абиссинцы за неучтивость бы почли, ежелибъ въ сихъ случаяхъ гостей не напоивали допьяна. Они на цыпкахъ садятся около шалашей; слуга приноситъ братину меду или пива, пьетъ изъ него первой и подаетъ другимъ. Посѣщеніе кончится когда перестанутъ подносить.
   Я сперва дивился, что не вижу вина въ землѣ, гдѣ росшетъ превосходной виноградъ; Но сказали мнѣ, что сберечь его не льзя, по причинѣ чрезвычайныхъ жаровъ. Предпочитается вину напитокъ, дѣлаемой изъ ячменя выросченаго, жаренаго, изтолченаго, и приготовленнаго, какъ кофе. На четыре части воды кладутъ часть меду: и въ десять фунтовъ сей смѣси бросаютъ двѣ или три унціи ячменя. Даютъ всему сему бродить нѣсколько часовъ въ тепломъ мѣстѣ; мѣшаютъ его нѣсколько времени, и въ четыре дни выходитъ медъ чистой, свѣтлой, похожій на Гишпанское вино, изъ котораго дѣлаютъ водку, не уступающую нашей.
   Послѣ обѣда пришли поклониться Императору двѣ Княжны, изъ которыхъ одна была его сестра. Одѣты онѣ были великолѣпно,и покрыты каменьями, которые принялъ я за подставные, ибо алмазовъ въ сей землѣ не родится. Какъ Княжнамъ крови не позволено выходить за чужестранцовъ, то обѣ помянутыя были жены вельможъ. Выѣзжаютъ онѣ изъ домовъ на лошакѣ богато убранномъ, а надъ ними двѣ женщины несутъ балдахинъ; около же нихъ пять или шесть другихъ женщинъ, поютъ похвальные имъ стихи, и играютъ на разныхъ инструментахъ.
   Эѳіопскія Княжны воспитываются въ крайней вольности, и жизнь ведутъ весьма безпорядочную: мужей перемѣняютъ когда захотятъ, ежели не найдутъ для себя сручнѣе отправить ихъ на тотъ свѣтъ ядомъ, или кинжаломъ; ибо и то, и другое имъ не въ диковинку. Говорятъ, что онѣ мѣшаются и въ Министерство; но сіе нещастіе есть общее всѣмъ Дворамъ. Впрочемъ разводъ и своеволіе не у однихъ только знатныхъ въ употребленіи: во всякомъ состояніи, для развода довольно небольшой ссоры, или взаимнаго отвращенія. Мужъ и жена могутъ вступить въ новой союзъ; дѣло тѣмъ кончится, что нѣкоторое время не могутъ они причащаться. Многоженство хотя и запрещено церковными правилами, терпимо у нихъ по гражданскимъ законамъ. Самые Императоры берутъ по нѣскольку женъ, не считая великаго числа наложницъ, какъ бы хотѣла тѣмъ доказать, что произходятъ отъ Сснюмона. Большіе господа, которые также выдаютъ себя за произшедшихъ отъ Іудейскаго поколѣнія, пользуются симъ преимуществомъ безъ всякаго отчета. Одинъ Эѳіопской Князь спрашивалъ у меня, что я думаю о семъ обычаѣ; я ему отвѣчалъ, что многоженство ни человѣку не нужно, ни богу непріятно, потому что сотворилъ онъ одну жену для Адама, и что безъ сумнѣнія по сей самой причинѣ Христосъ сказалъ жидамъ: "Моисей позволилъ вамъ имѣть многихъ женъ по жестокости вашего сердца; но сначала не такъ оное было". Помысля нѣкоторое время, отвѣчалъ мнѣ мой вопрошатель. "Одна нужна необходимо, а прочія служатъ для утѣхи."
   Женщина, обвиненная въ прелюбодѣйствѣ, лишается въ Эѳіопіи своего приданаго, и высылается изъ дома, не имѣя власти ничего съ собою взять. Даютъ ей только иглу, чѣмъ достать пропитаніе. Любовникъ платитъ пеню, которую ѣстъ вмѣстѣ съ обиженнымъ мужемъ, а иногда съ его женою и своею любовницею. Какъ разстаются безъ труда, то и сходятся опять свободно, и у Абиссинцовъ ничего нѣтъ такого, что въ другихъ земляхъ бываетъ противно, безпокойно и омерзительно въ супружествахъ.
   Молодые носятъ недѣлю вѣнецъ, наложенной попомъ во время бракосочетанія. Мальчики посягаютъ двѣнадцати, дѣвки десяти лѣтъ. Послѣ обрученія, которое отправляется такимъ же образомъ, какъ и у насъ, но внѣ церкви, они исповѣдываются. причащаются, и вѣнчаются. Попъ ходить около ихъ съ крестомъ и кадиломъ; а недѣлю спустя, снимаетъ съ нихъ вѣнецъ. Сіе обыкновеніе употребляется только въ законныхъ сватьбахъ; прочія называются бракомъ безъ вѣнца..
   Княжны, о коихъ я говорилъ, имѣютъ дворцы отдѣленные отъ Императорскаго, ежели можно симъ именемъ почтить большіе шалаши, или простыя полатки; ибо Эѳіопяне не строютъ, ни городовъ, ни домовъ, Какъ у насъ. Пещеры въ горахъ кажутся имъ наиспокойнѣйшими жилищами. Они взирали Съ глупымъ удивленіемъ на обширныя сданія, кои строили Іезуиты, и со всѣхъ сторонъ стекалися смотрѣть сего чуда.
   Искуство строить, встарину извѣстное въ Эѳіопіи, какъ то еще видно по древнимъ развалинамъ, совсѣмъ истребилось между Абиссинцами. Я уже говорилъ, что славной ихъ городъ Аксума, прежняя столица Имперіи и жилище Царей, нынѣ есть только простая деревня. Прежде украшена она была великолѣпными сданіями, церковію, обелисками, и проч. И увѣряютъ, что жила въ немъ Савская Царица, и что былъ дворецъ. Находятся тамъ еще надписи валяющіяся и испорченныя на языкѣ, котораго теперь никто не разумѣетъ: а сіе доказываешь ихъ крайнюю древность, упалъ сей городъ отъ того, что Эѳіопскіе Цари, предпочитая лагерь городамъ, оставили столицу. Сверьхъ того разорена она въ продолженіе войны; но остатки доказываютъ, что была пространна. Околичности ея плодоносны, пріятны и достойны окружать Императорской городъ.
   Абиссинцы строютъ шалаши въ мѣстахъ, гдѣ Государь жить намѣревается; и хотя не видно тамъ ни магазейновъ, ни лавокъ, отправляется однакожъ торговля нарочитая. Купцы собираются на площади, говорить о дѣлахъ; каждому отведено мѣсто, и онъ разкладываетъ на рогожкахъ товары. Сей базаръ держится всякой день отъ утра до вечера. Вмѣсто денегъ употребляется золото и соль. Золото не имѣетъ штемпеля, какъ въ Европѣ, а ходитъ слитками, и рѣжутъ его по мѣрѣ нужды, отъ унціи даже до полудрахмы: а дабы доброта его всегда была одинакова, находятся повсюду золотари, кои его испытываютъ. Соль весьма бѣла и крѣпка, какъ камень; достается изъ горъ, гдѣ лежитъ кучами и слоями въ толщину обыкновеннаго кирпича. Поднимаютъ ее легко; ибо въ землѣ она очень мягка, но крѣпнетъ на воздухѣ, и по тому способна бываетъ для перевоза. Возятъ же ее въ Государственные анбары, и тамъ рѣжутъ на дощечки, длиною въ одинъ футъ, шириною въ три дюйма. Одна дощечка значитъ шесть копѣекъ; а ломаютъ ихъ, смотря сколько заплатить надлежитъ; и онѣ служатъ вмѣстѣ и деньгами для торговли, и приправою на столѣ.
   Самыя изобильныя золотыя Эѳіопскія мины находятся въ Королевствахъ Енарейскомъ, Амотскомъ и Гоямскомъ. Онѣ долгое время служили причиною тѣмъ путешествіямъ ТІортугальцовъ, въ коихъ Миссіи, Обращенія, Патріархи, были только предлогомъ. Hj изтощась усиленіями, въ Америкѣ и въ Азіи учиненными, пришли они въ несостояніе что либо иредиріять въ срединѣ Африки. Золото, нынѣ изъ земли вынимаемое, очищается, передѣлывается въ слитки, и относится въ Императорскую казну, откуда выходитъ на платежъ войску и на расходы двора. Серебра совсѣмъ здѣсь не видно, или по тому, что мало его родится, или что Абиссинцы не умѣютъ его отдѣлять отъ земли и чистить. Къ сей работѣ имѣютъ они крайнее отвращеніе, и дурачествомъ называютъ собирать богатство, могущее побудить корыстолюбивыхъ Европейцевъ, Начать съ ними войну. Искуство высѣкать въ горѣ печи и дѣлать подкопы совсѣмъ имъ неизвѣстно, и несогласно съ ихъ лѣностію желѣзо, употребляемое ими, попадается на поверхности земной такъ, что безъ всякаго труда могутъ его доставать.
   Чрезвычайной жаръ климата есть одна изъ причинъ, дѣлающихъ Эѳіопянъ столь празднолюбными. По полямъ и въ долинахъ оной несносенъ, а особливо на берегахъ Чернаго моря, гдѣ отъ него высыхаетъ и лупится кожа, таетъ сургучъ, и песокъ такъ разгорается, что кажется ходишь по раскаленнымъ угольямъ. Воздухъ въ горахъ прохладнѣе, и иногда болѣе Апамъ боятся стужи, нежели тепла; но снѣгъ никогда не падаетъ. Годичныхъ временъ считаютъ только три: весну, которая начинается въ Сентябрѣ, лѣто въ Генварѣ, зима въ Іюнѣ; но въ послѣднюю идетъ одинъ дождь. Сколь скоро солнце сядетъ, падаетъ оной до самаго восхожденія, съ частымъ и ужаснымъ громомъ и молніею. По прошествіи же грозы, тотчасъ небо выясняется, и земля такъ скоропостижно высыхаетъ на высотахъ, что вѣрить не льзя, чтобъ она была смочена. Внизу же дѣлаются ужасные протоки, кои вырываютъ деревья, сносятъ каменья и все, что имъ ни попадется въ теченіи. Поля покрываются водою, и жители принуждены искать убѣжища на возвышенныхъ мѣстахъ, ставить тамъ палатки, или строить шалаши. Землепашцы оставляютъ полевую работу, прячутся въ своихъ жилищахъ, кои всегда разсѣяны по косогорамъ для избѣжанія наводненій. Абиссинія подвержена одному ужасному вѣтру, называемому Зміи, по тому, что производимой имъ вихрь походитъ на пресмыкающагося. Сей вѣтеръ опрокидываетъ домы, дубы, каменныя горы, ломаетъ снасти на корабляхъ, и поднимаетъ мачты на воздухъ съ великимъ стремленіемъ.
   Страна здѣшняя наполнена горами, кои выше Пиринейскихъ и Альпійскихъ, и между коими ниходятся ужасныя пропасти; а иногда и изрядныя долины. Есть между сими горами такія, которыя издали почтешь за городъ: кажется, что видишь стѣны, башни, колокольни, бастіоны, пирамиды и проч. Другія на вершинахъ имѣютъ поля, луга, лѣса, ручьи и озера. Ламальмонъ, Гешенъ и Табатъ-Маріамъ, почитаются за знаменитѣйшія въ Абиссиніи. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ онѣ такъ утесисты, что должно взбираться по лѣстницѣ, и поднимать веревками рабочій скотъ. Ущелины такъ узки, что когда проѣзжіе встрѣтятся, то надлежитъ которому нибудь пятиться съ опасностію назадъ. Эѳіопскіе Монархи ссылали встарину въ Гешень Князей своей крови, какъ Турецкіе Султаны запираютъ нынѣ своихъ братьевъ въ сералѣ. Бѣдныя хижины, построенныя посреди дикихъ кустьевъ, были печальныя жилища сихъ знатныхъ колодниковъ.
   Я мимоходомъ скажу, какимъ образомъ сей обычай былъ введенъ и уничтоженъ. Одинъ Императоръ, умирая, приказалъ сыновьямъ своимъ наслѣдство раздѣлить поровну, и царствовать перемѣняясь погодно. Младшій, желая скорѣе взойти на престолъ, сдѣлалъ заговоръ противъ братьевъ, и вознамѣрился сослать ихъ въ гору, служащую здѣсь тюрьмою Государственнымъ колодникамъ. Умыселъ его открытъ, и онъ самъ претерпѣлъ жребій, которой готовилъ другимъ Князьямъ. Императоръ, видя таковой примѣръ, и боясь, чтобъ высокомѣріе не поссорило симъ образомъ его дѣтей, или бы не вооружило противъ отца, сослалъ ихъ въ оное мѣсто. Преемники его послѣдовали примѣру, и сей обычай учинился Государственнымъ закономъ. Наслѣдникъ престола подверженъ оному былъ наровнѣ съ прочими, и оставлялъ уединеніе тогда, какъ царствовать приходило время. Сей обычай продолжался до конца пятагонадесять вѣка: и вотъ что было причиною его уничтоженія. Императоръ Наодъ имѣлъ сына девяти лѣтъ, котораго любилъ страстно Однажды, когда ласкалъ его въ присутствіи придворныхъ, одинъ изъ нихъ сказалъ: "Государь, Князь становится великъ, Молодой Князь, будучи проницателенъ, понялъ смыслъ сихъ словъ, и, заплакавъ, закричалъ. "Ахъ не уже ли я для того выросъ, чтобъ ѣхать въ Гешенъ? Сія краткая рѣчь такое произвела дѣйствіе надъ сердцемъ отца, что онъ уничтожилъ варварской законъ, и запретилъ впредь запирать Царскихъ дѣтей.
   Вотъ, Государыня моя, другая повѣсть, которая вамъ покажетъ, съ какою суровостію поступали въ заключеніи съ сими жалкими жертвами высокомѣрія и политики. Одинъ изъ таковыхъ Князей сдѣлалъ себѣ платье, отличающее его отъ братьевъ. Стражъ оное отнялъ, и изрѣзалъ въ куски, стращая, что донесетъ Императору. Нѣсколько времени спустя, сей Князь, вступя на престолъ, послалъ привести сего звѣрскаго стража, которой уже думалъ, что часъ смерти его приближается. Но Императоръ принялъ его милостиво, и подаря великолѣпную одежду, сказалъ ему: "Я обязанъ учинить тебѣ сіе награжденіе за стараніе, принятое тобою о моемъ воспитаніи. Продолжай исполнять свою должность, и служи мнѣ съ тою же вѣрностію, съ какою ты служилъ моему отцу.
   Въ Эѳіопіи протекаютъ многія и прекрасныя рѣки. Главная есть Нилъ, коей вершины, столь долю неизвѣстныя, подали поводъ къ толикимъ баснямъ. Да и нынѣ не надежно, чтобъ совершенно ихъ знали, и разность мнѣній утверждаетъ, что вѣрнаго ничего объ нихъ нѣтъ. Въ Гоямскомъ Королевствѣ показывали мнѣ весьма высокую гору, на скатѣ которой находятся два ключа, и ихъ называли вершинами Нила. Одинъ течетъ на Востокъ, другой на Западъ, составляя два ручья, сильно стремящіеся въ землю весьма ноздреватую, покрытую камышемъ и тростями. Сіи ручьи показываются опять въ пятидесяти или шестидесяти верстахъ оттуда и, соединяясь, составляютъ, сказываютъ, рѣку Нилъ, которая въ короткомъ разстояніи увеличивается впаденіемъ въ нее многихъ другихъ рѣкъ. Утверждаютъ, что проходитъ она сквозь Демоеііское озеро, не мѣшаясь съ его водою. Сіе озеро, дающее имя провинціи, имѣетъ пять сотъ йерстъ въ длину, полтораста или двѣсти въ ширину. Вода въ немъ прѣсна, пріятна и легче Нильской. Выхваляютъ пріятность береговъ его и окружностей, равно какъ плодородіе острововъ и великолѣпные дворцы, кои встарину имѣли тамъ Абиссинскіе Монархи. Есть и понынѣ около озера многія церкви, въ которыхъ службу отправляютъ монахи, живущіе братствами.
   Вообще вся Эѳіопія пользуется удивительнымъ изобиліемъ. Поля и даже горы обработаны; земля столь плодоносна, что часто по два раза снимаютъ хлѣбъ въ одно лѣто. Родится пшеница, ячмень, просо, и особливыя зерна, имѣющія запахъ и вкусъ ржи; но такъ мѣлки и круглы, какъ макъ; и Дѣлается изъ нихъ изрядной хлѣбѣ. Овесъ почитается за безполезное произрастеніе. Лошадей кормятъ ячменемъ, а трава, изобильно растущая по лугамъ, освобождаетъ отъ попеченія заготовлять сѣно. Бываетъ однакожъ иногда недостатокъ въ паствахъ, по тому, что саранча всю зелень поѣдаетъ. Жители часто такожь отъ лѣни своей подвергаются крайнему голоду. Обыкновенные плоды С)ть персики, апельсины, лимоны, гранаты и миндаль; нашихъ яблокъ и грушъ тамъ не знаютъ.
   Между прочими Эѳіопскими произрастеніями, находится одно удивительное, называемое Ансетпе или Ансада. Листья такъ велики, что убиваютъ ими горницы, и употребляютъ вмѣсто простынь, скатертей и салфетокъ. Когда высохнутъ, мнутъ ихъ, какъ пеньку, кладутъ въ разныя краски, и дѣлаютъ изрядныя ткани. Стебель и толстыя волокны мелютъ, достаютъ изъ нихъ муку, которая, будучи намочена и сварена съ молокомъ, даетъ пріятное кушанье. Пень и коренья изрубленные въ мѣлкіе куски и такимъ же образомъ сваренные, составляютъ пищу и того питательнѣе. Бѣдные подорожные не берутъ иныхъ припасовъ; По сей причинѣ и называется оно травой отъ голода, деревомъ бѣдныхъ, хотя и богатые ѣдятъ его для вкуса. Ежели срубишь его въ семи или осьми дюймахъ отъ земли, выходитъ множество отростковъ. Абиссинцы думаютъ, что одарено оно нѣкоторымъ чувствованіемъ, и что вздыхаетъ, когда его рубишь. На вершинѣ носитъ долгой стручекъ, съ пятью или шестью стами фигъ посредственнаго качества.
   Доброта паствъ доставляетъ здѣшней землѣ удивительное множествб скота. Быки чрезмѣрно крупны, а разкармливаютъ ихъ однимъ только молокомъ, давая онаго ежедневно отъ трехъ или четырехъ коровъ; отъ чего мясо становится пріятно. Таковой быкъ стоитъ не болѣе сорока алтынъ. Рога у него такъ велики, что можно влить въ нихъ болѣе десяти бутылокъ напитка. Абиссинцы употребляютъ ихъ вмѣсто кружекъ, они стараются особливо вскармливать коровъ, коихъ молоко есть главная ихъ пища, а какъ никогда ихъ не бьютъ, то сія скотина и плодится чрезмѣрно. Житель, имѣющій тысячу коровъ, обязанъ всякой годъ давать всѣмъ своимъ сродникамъ пиръ, и выкупать ихъ въ молокѣ. Ежели имѣетъ двѣ тысячи коровъ, даетъ два пира и двѣ купальни и проч. Когда хотятъ изъяснить чей нибудь зажитокъ, говорятъ, что у него тысяча, двѣ тысячи, три тысячи коровъ, и что онъ купаетъ два, гари, или четыре раза свою родню. Всякіе три года отдаютъ Императору десятую часть сихъ скотинъ, и на оныхъ кладется его клеймо; а сей сборъ составляетъ непослѣдній ему доходъ.
   Уважаются Абиссинскія лошади: онѣ сильны, рослы, стройны и горячи. не пашутъ на нихъ земли, не возятъ тяжестей, а употребляютъ только для войны и ѣзды. Обыкновенно въ дороги ѣздятъ на лошакахъ, особливо но горамъ. Верблюды служатъ на ровныхъ мѣстахъ. Есть другія животныя, похожія на лошаковъ, кои родятся дикіе, но коихъ пріучаютъ. Есть также разные роды львовъ, сильно скотъ истребляющихъ; Нѣтъ животнаго, которое бы не дрожало его увидя; однакожь Абиссинскіе пастухи ежедневно нападаютъ на сихъ жестокихъ стадъ изкоренителей; и не рѣдко съ побѣдою выходятъ изъ сраженія, въ которомъ нужна и отвага, и проворство. Слоновъ и того болѣе. Въ лѣсахъ и по полямъ попадаются они стадами, но зла не причиняютъ, ежели ихъ не тронешь. Никому на мысль не приходило пріучать ихъ, какъ въ Азіи, для войны или другихъ употребленій. Въ нивахъ великой они вредъ наносятъ, опустошаютъ огороды, изтребляютъ сады, ломаютъ молодыя деревья, и портятъ все, что имъ ни попадется. Тигры, пантеры, леопарды, гіены, волки, кабаны, лисицы шакжё великой вредъ повсюду причиняютъ.
   Въ родѣ рыбъ Гиппопотамъ наиболѣе примѣчанія достоинъ. Онъ есть животное земноводное, но больше въ водѣ, нежели на землѣ живущее, и составленное изъ лошади и быка. Часто выходитъ онъ изъ рѣки ѣсть траву на берегъ, а иногда ѣстъ козъ и овецъ тамъ пасущихся. Зубы у него крайне крѣпни; крикъ его похожъ на ржаніе; глаза острые и устрашающіе. Онъ отважнѣе въ водѣ, нежели на сухомъ пути, гдѣ Абиссинцы не робѣютъ на него нападать. Въ рѣкахъ встрѣча его опасна, ибо опрокидываетъ мѣлкія суда. Бьютъ его, чтобъ достать зубы, которые бѣлѣе и не столь скоро желтѣютъ, какъ слоновые; Кожа также уважается: дѣлаютъ изъ нея щиты, выдерживающіе пулю и копье. Эѳіопяне ѣдятъ его мясо, но сказываютъ, оно не хорошо. Ловля Гиппопотамовъ есть увеселеніе, моимъ часто Императоръ забавляется на Дамбейскомъ озерѣ. Когда увидятъ животнаго, гонятся за нимъ съ саблею, и связываютъ ему ноги. Не могши тогда плавать, пристаетъ онъ къ берегу озера, гдѣ изтекаетъ кровью.
   Возвращаясь съ одной изъ таковыхъ ловлей, Его Величество возобновя съ Португальцами старинные торговые трактаты и оконча небольшіе по симъ дѣламъ споры, далъ Послу отпускную аудіенцію. Великій Подскарбій принесъ золотой ручень, которой при звукѣ трубъ Императоръ самъ надѣлъ на руку Посла. Сія честь въ Эѳіопіи отвѣтствуетъ Европейскимъ Кавалерскимъ орденамъ. Онъ прибавилъ къ тому церемоніальную епанчу, приказалъ всѣхъ довольствовать, пока мы пробудемъ въ его земляхъ, и опредѣлилъ офицера со сто человѣками проводить насъ до границы.
   Сіе тѣмъ было нужнѣе, что земля наполнена ворами, увѣряютъ, что они имѣютъ извѣстнаго начальника, которой должность свою получаетъ отъ Императора, и за то платитъ ему дань, чтобъ воровать безъ наказанія. То правда, что они учинились опасны по своему множеству, и что находятъ убѣжище въ горахъ, въ которыя не льзя за ними гоняться.
   Другой родъ людей, обезпокоивающихъ въ дорогахъ, есть толпа нищихъ, коими вся Имперія набита, и кои, какъ числомъ, такъ еще больше докукою несносны. Они во зло употребляютъ, какъ и въ нашихъ городахъ, милосердіе, возбуждаемое бѣдностію ихъ въ душахъ жалостливыхъ, и наглость ихъ такъ велика, что сами приказываютъ прохожимъ, что себѣ дать. Когда не дастъ всего, чего просятъ, безстыдство ихъ до того доходитъ, что не хотятъ даемое принять, а иногда дѣлаютъ и другія грубости.
   Нѣтъ ни объѣздовъ, ни тюремъ, коихъ бы сія сволочь могла бояться; нѣкому ловить воровъ, на заключать преступниковъ. Дабы они не ушли, сковываютъ ихъ цѣпью и надѣваютъ одно кольцо на правую руку, а за другое держитъ лѣвою солдатъ, отвѣчающій за колодниковъ. Казни, наиболѣе употребляемыя сушь: давить, каменьемъ побивать, и рубить голову. Палки и плеть служатъ обыкновеннымъ наказаніемъ злочинцамъ, не заслужившимъ смерти. Иные осуждаются на лишеніе имѣнія, съ запрещеніемъ давать имъ ѣсть и пить, или чѣмъ бы то ни было помогать; отъ чего сіи бѣдняки кричатъ, какъ дикіе звѣри; но Императоръ часто прощаетъ. Знатныхъ ссылаютъ на одинъ островъ Дембейскаго озера, или на неприступныя горы, гдѣ, какъ я вамъ доносилъ, заточаютъ Государственныхъ колодниковъ. Наказаніе убійцы зависитъ отъ сродниковъ убитаго, коимъ онъ предается. Они могутъ его простить за деньги, но ежели осудятъ на смерть, то обыкновенно убивается онъ копьями. Самой ближній умершаго сродникъ даетъ первой ударъ, прочіе ударяютъ по степени родства, а пришедшіе послѣ всѣхъ, омакиваютъ оружіе свое въ крови виноватаго, дабы показать, что и они принимаютъ участіе во мщеніи. Когда произойдетъ смертоубивство, коего виновникъ неизвѣстенъ, всѣ жители осуждаются на денежную пеню; а по сей причинѣ рѣдкой убійца скрывается отъ суда.
   Тяжбы кончатся здѣсь очень скоро. Суціяжатаи избираютъ посредника, а ежели сей способъ мѣста не имѣетъ, Губернаторъ даетъ имъ судью, которой тотчасъ вершитъ. Каждой самъ за себя стряпаетъ и приводитъ свидѣтелей: но какъ легко найти оныхъ за деньги, то невинность весьма страждетъ въ уголовныхъ дѣлахъ, гдѣ выслушиваются одни свидѣтели доносителя. Можно перенесть таковое рѣшеніе въ Царской Приказъ; но рѣдко то дѣлаютъ, или но неспособности дороги, или по боязни раздражить Губернаторовъ, кои таковые переносы почитая предосудительными своей власти, нашли бы всегда способъ отомститься. Удобность подкупить судей, дѣлаетъ столь часто ихъ несправедливыми, что имѣютъ они обыкновеніе, оставляя свое мѣсто, просить у Двора всеобщаго прощенія. Сія несправедливая милость, въ которой почти имъ не отказываютъ, подаетъ поводъ до взяткамъ; но и то правда, что и они не дешево также отдѣлываются.
   Охранителямъ нашимъ, коихъ было сто человѣкъ, велѣно проводить насъ до Свинарскаго Королевства, куда Донъ Жуанъ Гермесъ имѣлъ ѣхать для таковыхъ же дѣлъ, за которымід пріѣзжалъ въ Эѳіопію. но какъ онъ занемогъ, то отъѣздъ нашъ отложенъ на нѣсколько недѣль, кои употребилъ на вызнаніе прочихъ здѣшнихъ обычаевъ.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CXLIX.

Конецъ Абиссиніи.

   Вѣра Христіанская, полагающая предѣлы самовластности Государей, не обуздываетъ нимало въ Эѳіопіи тиранническаго правленія. Государи пользуются тамъ неограниченною властію, и столь безпредѣльно разпоряжаютъ имѣніемъ и вольностію подданныхъ, что могутъ лишать ихъ и того, и другой, когда придетъ имъ на мысль. Народы, пріученные къ таковой зависимости, нимало не ропщутъ, когда отнимаютъ у нихъ собственность; ибо почитаютъ себя наемниками или слугами, коихъ отпускаютъ, когда ими недовольны. По сей причинѣ поля всегда худо обработаны. Земледѣльцы, трудясь не для себя, мало стараются удобрять нивы, кои ежечастно могутъ у нихъ быть похищены. Въ обычаѣ однакожъ здѣсь, когда старшій въ семьѣ умретъ, оставлять наслѣдникамъ двѣ трети его владѣнія, а третью Государь отдаетъ, кому разсудитъ заблаго; и получившій оную, чинится его данникомъ, обязанъ служить ему на войнѣ на своемъ иждивеніи, и ставить войско по мѣрѣ имъ полученнаго. По сей причинѣ Императоръ, имѣя безчисленное множество таковыхъ данниковъ, можетъ вывести войско сильное въ короткое время, и безъ малѣйшихъ издержекъ. Государство снабжаетъ пропитаніемъ войско только въ то время, когда оно въ походѣ: посылаются повелѣнія къ Губернаторамъ, чтобъ во всякомъ округѣ заготовляли для него все нужное. Общества обязаны ставишь исправно все требуемое, и осуждаются въ противномъ случаѣ давать вдвое.
   Во всѣхъ провинціяхъ учреждены Канцелляріи, въ которыхъ держится записка землямъ, возвращающимся въ Государственное владѣніе по смерти помѣщиковъ. Оныя переходятъ по томъ въ другія руки; и вотъ какимъ образомъ ихъ получаютъ. Государь посылаетъ къ тому, кого хочетъ наградить, тафтяную повязку, на которой написаны золотыми буквами слѣдующія слова: "Я есмь, императоръ Эѳіопскій, изъ колѣна Іудова, побѣждавшій всегда своихъ непріятелей." Офицеръ, которому поручено сіе дѣло, повязываетъ на голову сію надпись новому даннику, и отдаетъ ему во владѣніе, имѣя при себѣ солдатъ и военную музыку, пожалованныя деревни. Вы безъ труда поймете, сколь ревностно стараются служить Государю, разпоряжающему симъ образомъ всѣми богатствами Имперіи. Каждой приноситъ ему дары, дабы сохранить за собою данныя себѣ земли, или выпросить другія. Въ раздачѣ сихъ милостей почти всегда предводительствуетъ постыдная продажа. Императоръ заставляетъ своихъ подданныхъ покупать таковыя временныя владѣнія, и даетъ главные Государственные чины тому, кто заплатитъ больше. Министры и Вицерфи, не меньше Государя самовластные въ своихъ Расправахъ, продаютъ, слѣдуя его примѣру, зависящія отъ нихъ должности. По сей причинѣ все предано грабительству въ сей нещастной землѣ, и народъ стонетъ подъ наитягчайшимъ угнетеніемъ.
   Есть однакожъ въ нѣкоторыхъ провинціяхъ благородныя фамиліи, пользующіяся отъ нѣсколькихъ вѣковъ наслѣдственнымъ имѣніемъ, и даже наслѣднымъ правленіемъ. Императоръ имѣетъ только власть подтверждать имъ чинъ, и избирать изъ нихъ достойнѣйшаго. Прочіе его подданные, не стыдятся принимать имя его невольниковъ въ подаваемыхъ ему челобитныхъ, и даже въ получаемыхъ отъ него патентахъ. Вицерой, Министры, Князья крови, и самая Императрица носитъ сіе названіе. Когда Негусъ жалуетъ которой нибудь изъ своихъ женъ честь и качество Императрицы, приводятъ ее во дворецъ: Государь сажаетъ ее подлѣ себя; и одинъ изъ чиновниковъ придворныхъ объявляетъ громогласно, что Императоръ возвысилъ рабу свою въ достоинство Императрицы; но она никогда не допускается къ столу своего супруга. Покорность, оказываемая сему монарху, походитъ на богослуженіе. Не только не позволяется ѣхать верьхомъ мимо Императорскаго шатра, но должно слѣзать съ лошади въ нѣкоторомъ разстояніи, какъ бы былъ оной мѣсто святое.
   Древніе Абиссинскіе Цари рѣдко показывались предъ народомъ, и для сего опредѣлены были особливые дни. Съ трудомъ первой Министръ испрашивалъ у нихъ аудіенціи. Онъ, повѣся голову, и опустя правую руку до самой земли, стоялъ у входа и кричалъ троекратно. "Государь, Государь, Государь! Спрашивали у него: кто ты? Онъ отвѣчалъ: я послѣдній невольникъ двора: должность моя сѣдлать Царю коня, и быть всегда готовымъ къ исполненію его повелѣній." Тогда былъ онъ допущаемъ или отсылаемъ, какъ того хотѣлъ Государь. Нынѣ Абиссинскіе Государи избавились отъ древняго принужденія, заключавшаго ихъ во дворцахъ; выходятъ, когда пожелаютѣ, иногда съ великою пышностію, иногда просто. Въ первомъ случаѣ, Негусъ ѣдетъ на конѣ богато убранномъ, посреди отряда конницы, и имѣя сверхъ того около себя тысячи двѣ тѣлохранителей. Для защищенія отъ солнца, и дабы избавиться отъ труда держать парасоль, я видѣлъ у него на головѣ толстую бумагу нѣсколько согнутую, обшитую богатою парчею, и привязанную подъ бородою. Нынѣшній Государь столь ласковъ и разговорчивъ, что допускаетъ къ себѣ самаго послѣдняго подданнаго. Просящіе о милостяхъ приходятъ на разсвѣтѣ въ Царской лагерь, къ самому его шатру, и кричатъ изо всей силы, чтобъ его разбудить, или заставить себя выслушать. Обыкновенныя слова ихъ суть слѣдующія: "Царь мой, озорочекъ глазъ моихъ, Государь мой, отецъ сиротъ и проч." Императоръ приказываетъ Министрамъ удовольствовать просящихъ, или самъ имъ отвѣчаетъ, ежели дѣло того стоитъ.
   Сей Государь, съ толикимъ милосердіемъ управляющій подданными, на престолъ вступилъ по праву перворожденія. Сіе право не такъ однако твердо въ Эѳіопіи, чтобъ не причиняло иногда великихъ замѣшательствъ въ Царской фамиліи Государи думаютъ, что властны оставить корону тому изъ своихъ дѣтей, котораго почитаютъ достойнѣйшимъ, или котораго больше любятъ. Вельможи присвояютъ такожь себѣ право распоряжать онымъ по своей мысли, лишь бы то было въ пользу котораго нибудь Князя изъ Царской крови. Абиссинцы думаютъ по сему дѣлу, какъ Турки, и не смотря на насильствія, до коихъ доходятъ иногда съ своими Государями, всегда оказываютъ нѣкоторую привязанность къ царствующей фамиліи; хотя побочные изключены отъ престола Государственными законами, но случалось видать ихъ на ономъ въ слѣдствіе происковъ, причиняющихъ здѣсь столь частыя возмущенія.
   Коронованіе Абиссинскихъ Императоровъ встарину отправлялось въ городѣ Аксумѣ. Обрядъ начинается тѣмъ, что подносится новому Государю нѣкотораго рода наставленіе, которое передъ нимъ читаютъ, и которое содержитъ все имѣющее быть наблюдено при семъ случаѣ. Войско, стоящее въ порядкѣ, выступаетъ въ походъ: за нимъ является Императоръ на богато убранномъ конѣ, имѣя передъ собою всѣхъ придворныхъ вельможъ. Прибывъ на мѣсто прежде назначенное, Царь и придворные слѣзаютъ съ лошадей. Тутъ остановляютъ ихъ молодыя дѣвицы, протянувъ черезъ дорогу веревку. Когда Государь хочетъ черезъ сіе перешагнуть, онѣ спрашиваютъ: "Кто ты таковъ? Онъ отвѣчаетъ: Я есмь Царь Израильтянъ. Нѣтъ! говорятъ онѣ, ты не нашъ Царь, Сіи вопросы и отвѣты повторяются, и Царь возвращается назадъ смѣючись. Но когда вопросятъ его въ третій разъ, отвѣчаетъ онъ: Я есмь Царь Сіона, и, вынувъ саблю, перерубаетъ веревку. Тогда всѣ дѣвицы кричать: "Такъ! ты по истиннѣ нашъ Царь." Въ сіе время народъ изпускаетъ радостные крики, къ коимъ присоединяется ружейная пальба и звукъ воинской музыки.
   Патріархъ ведетъ Императора въ церковь, имѣя при себѣ множество поповъ и монаховъ, помазуетъ его посреди храма, и кладетъ ему на голову корону при самомъ престолѣ. Оная есть родъ шапки, покрытой голубымъ атласомъ, съ золотыми цвѣтками и нѣсколькими подложными каменьями. Народъ вѣритъ, что сія шапка чудотворной работы, и принесена Ангелами съ Неба. Государи при возшествіи на престолъ, берутъ особливое имя, присовокупляя оное къ данному при крещеніи, какъ на примѣръ: "почтенный Монархъ, Богомъ любимый, столпъ вѣры, драгій камень и проч." Сіи имена, лестію даемыя, суть похвалы, коихъ они еще не заслужили, и коихъ не всегда ищутъ учиниться достойными.
   Я сказалъ, что наименованіе Негуса, или Царя Царей, принадлежитъ всѣмъ Абиссинскимъ Императорамъ. Вы знаете также, по какой причинѣ дали имъ имя попъ Иванъ, имя тѣмъ смѣха достойнѣе, что сумнѣнію подвержено, былъ ли хотя одинъ изъ нихъ попомъ, а Иваномъ никто изъ нихъ никогда не назывался. Тѣ, кои искали другаго тому начала, приписываютъ оное ошибкѣ Португальцовъ. Они слыхали, что въ Азіи царствуетъ одинъ Государь Христіанской вѣры, весьма сильный, котораго Персіяне называютъ Престер-Хамъ, то есть, Царь обожателей; а въ первыхъ своихъ путешествіяхъ въ Африку, нашедъ Монарха исповѣдующаго Христіанской законъ и обладающаго обширными областями, вздумали они, по невѣдѣнію Географіи, что онъ-то несть тотъ Государь, о которомъ слухъ до нихъ дошелъ, и дали ему то же имя, нц испорти и перемѣня Prester въ Pretre, а Cham въ Jean, такъ что вмѣсто Prester Cham, Престеръ-Хамъ, вышло Pretre Jean, попъ Иванъ.
   Эѳіопской Императоръ имѣетъ всегда двѣ арміи въ готовности, одну на границахъ Енарейскаго Королевства, другую въ Гоямской провинціи; но оныя обѣ не весьма людны. Тѣ, кои наиболѣе число ихъ умножаютъ, говорятъ, что состоятъ онѣ изъ пятидесяти тысячь пѣхоты и десяти тысячъ конницы. Обыкновенное ихъ оружіе есть копье, сабля, щитъ, и дубина изъ весьма тяжелаго и твердаго дерева, употребленіе стрѣлъ имъ неизвѣстно, а ружьемъ дѣйствуютъ они такъ худо, что не приноситъ оно ни малой пользы. Не знаютъ они также искуства становиться въ боевой порядокъ и наступать съ устройствомъ. Образъ сраженія ихъ въ томъ состоитъ, чтобъ вдругъ всѣмъ ударить на непріятеля. Ежели первые ворвутся въ средину, задніе слѣдуютъ, и побѣда выиграна: Ежели ихъ отобьютъ, всѣ бѣгутъ, и всѣ побиваются, и нѣтъ способа вновь ихъ собрать. По недостатку крѣпостей, земля ихъ со всѣхъ сторонъ подвержена набѣгамъ варваровъ. Люди, едва умѣющіе построить домъ, далеки отъ того, чтобъ мыслить о крѣпостяхъ.
   Они почти никакого понятія не имѣютъ о нашихъ полезныхъ художествахъ, а еще и того меньше о пріятныхъ дарованіяхъ. Картины ихъ скаредны, музыка свиной верезгъ; стихотвореніе, худо риѳмованая проза; врачебная наука, несовершенное знаніе нѣкоторыхъ травъ; философія знаніе мрачное и сборище заблужденій и глупостей. Они пишутъ иногда другъ ко другу письма, но никогда сами ихъ не сочиняютъ, а заставляютъ площадныхъ писцовъ. Не имѣютъ никакого понятія о положеніи и движеніи небесныхъ тѣлъ. Вѣрятъ, что солнце входитъ въ землю въ одну дыру, и выходитъ въ другую. Любятъ загадки, и сочиняютъ ихъ глупо. Имѣютъ приговорки, похожія на наши: съ хорошимъ пастухомъ стадо хорошо; кто наступилъ на змію, боится и листа и проч. Антитеза (противоположеніе) и "игра словъ также имъ не незнакомы; желѣзо твердо, но огонь его побѣждаетъ; огонь силенъ, но вода его преодолѣваетъ; вода сильна, но солнце ее изсушаетъ; солнце сильно, но облако его затмѣваетъ; облако сильно, но вѣтръ его разгоняетъ; вѣтръ силенъ, но земля его изнуряетъ; земля сильна, но человѣкъ ее побѣждаетъ; человѣкъ силенъ, но женщина его преодолѣваетъ."
   Рукодѣлія здѣсь переходятъ отъ отца къ сыну, но есть такія, за кои ни отцы, ни дѣти не хотятъ приниматься. Одни Жиды дѣлаютъ желѣзныя снадобья; Христіяне въ омерзѣніи имѣютъ кузнецовъ, и почитаютъ сіе ремесло адскимъ. Округи приписаны къ состояніямъ, какъ въ нашихъ большихъ городахъ, улицы отведены для разныхъ торговъ. Играющіе на дудкахъ и трубахъ, живутъ на одномъ мѣстѣ отъ нѣсколькихъ вѣковъ, и раздѣлены на разныя колѣна.
   Гдѣ нѣтъ работы, тамъ нѣтъ торга. Внѣшняя торговля отправляется Арабами и Турками, внутренняя Армянами, коихъ корыстолюбіе заводитъ на край свѣта. Внѣшніе торги весьма тягостны Абиссинцамъ, кои обязаны платить золотомъ за ткани, пряности, благовонія, и всѣ привозимые къ нимъ товары. Берутъ однакожъ у нихъ воскъ, ножи и слоновую кость. Внутренній торгъ чинится промѣною, хлѣбомъ, скотомъ, холстомъ, плодами и всѣми нужными вещьми.
   Голландцы неоднократно покушались завесть торгъ съ Эѳіопянами, но послѣдніе всегда тому противились, или по разности вѣры или по великому могуществу сихъ Европейцевъ въ Индіи, произведшему въ нихъ зависть. Я часто отъ нихъ слыхалъ, что они не повѣрятъ никогда такимъ Христіанамъ, кои никогда не говѣютъ, не призываютъ Святыхъ и проч.
   Абиссинцы также отвращеніе имѣютъ къ Магометанамъ и Португальцамъ. Вотъ причина сей двойной ненависти. Первые весьма усилились въ здѣшней Имперіи въ началѣ шестагонадесять вѣка, и прибрали къ себѣ въ руки все правленіе. Вельможи, не могши снести ига столь тяжкаго и ненавистнаго, призвали на помощь Португальцовъ, которые были тогда весьма сильны въ Индіи. Сіи новые завоеватели вступили въ Эѳіопію, и по многихъ побѣдахъ возстановили на престолѣ царствующее поколѣніе, и выгнали всѣхъ Магометанъ, услуга ртоль важная, ввела Португальцовъ въ почтеніе при дворѣ, гдѣ многіе изъ нихъ получили первые чины. Число ихъ усилилось; нравы ихъ развратились, и они такъ неосторожно поступали, что Абиссинцы приписали имъ намѣреніе завладѣть Государствомъ, и покорить его Португальской державѣ. Сіе подозрѣніе возмутило народъ; повсюду начали вооружаться, и бить нещадно сихъ Европейцовъ въ самое то время, какъ они думали, что твердо окоренились. Спасшіеся отъ перваго волнованія, получили позволеніе уѣхать. Тогда вышло изъ Абиссиніи семь тысячь Портульскихъ семей, кои разсѣялись по Индіи и по Африканскимъ берегамъ. А осталось ихъ весьма мало, и отъ сихъ-то произошли бѣлые Абиссинцы, кои и теперь еще здѣсь попадаются. Нынѣ терпятъ и Магометанъ, но живутъ они въ отдѣленныхъ околоткахъ. Ееіопы не могутъ съ ними ѣсть, и не примутся за мясо той скотины, которую они убили; не станутъ пить изъ чашки, изъ которой они пили, прежде нежели освятитъ ее монахъ, подувши три раза для изгнанія злаго духа: ежели встрѣтятся съ Магометаниномъ на улицѣ, привѣтствуютъ лѣвою рукою: что здѣсь почитается за поруганіе.
   Въ началѣ нынѣшняго вѣка, Французскіе Іезуиты, вознамѣрясь завести Миссію въ Эѳіопіи, обязали Александрійскаго Патріарха писать въ ихъ пользу къ Папѣ, къ Королю и къ Министру морскихъ дѣлъ. Христіанинъ Маронитъ, которому письма были поручены, представленъ Лудовику XIV, и получилъ обѣщаніе, что Его Величество войдетъ въ виды Патріарха. Сіе дѣло ввѣрено одному Каирскому купцу, по имени Дюрулъ; но оной прежде нежели успѣлъ пріѣхать, убитъ со всѣми своими людьми, а съ нимъ изчезли и всѣ помыслы о учрежденіи Миссій.
   Ежели вы хотите знать, что я о томъ думаю, говорилъ мнѣ на сих.ъ дняхъ нашъ Посолъ, то скажу, что Эѳіопія безполезна намъ и для Вѣры, и для торговли. Португальцы, не смотря на покровительство Негусовъ, не великую получали прибыль и въ самое цвѣтущее для нихъ время. Бѣдность въ послѣднее царствованіе, довела ихъ до того, что они жили Іезуитскою милостынею; да и Іезуиты принуждены были продать сосуды и церковную утварь, чтобъ не умереть съ голода. Мнимыя завоеванія Миссіонеровъ, замыкались только въ приневоленномъ и непрочномъ обращеніи. Въ самомъ дѣлѣ, продолжалъ Донъ Гермесъ, какъ можно ожидать плода между Эѳіопами, коихъ церковь есть отрасль церкви Коптовъ, а сихъ никогда обратишь не могли? Абиссинцы еще больше отъ насъ удалены, и особливо ненавидятъ Европейцевъ, коихъ свергли повелительное иго. Правда, что прежде были Католики между ими; но по сей самой причинѣ и труднѣе возставить у нихъ Христіянскую Вѣру, противъ которой столь сильно они предупреждены.
   Я возвращаюсь къ ихъ нравамъ: народъ здѣшній живетъ въ простотѣ и невѣжествѣ, не далеко отстоящемъ отъ варварства. Тѣ, кои не въ палаткахъ, пребываютъ въ шалашахъ, похожихъ на воронку,-- въ коихъ нѣтъ другихъ уборовъ, кромѣ рогожекъ и глиняныхъ горшковъ. Одежда состоитъ въ нѣкоторомъ родѣ шарфа или перевязки и широкихъ изъ толстаго холста штанахъ. Знатные носятъ шелковыя рясы по икру, и штаны но самыя щиколотки. Дабы волосы лоснились, натираютъ ихъ коровьимъ каломъ, и плетутъ въ косы съ довольнымъ искуствомъ и вкусомъ; и чтобы не испортить уборки, днемъ ничего на голову не надѣваютъ, а ночью кладутъ шею въ вилы, которые служатъ имъ вмѣсто подушки, такъ что волосы висятъ на волѣ. Женщины еще выдумчивѣе въ головныхъ уборахъ, и перемѣняютъ ихъ по своей мысли; но главное украшеніе составляютъ всегда ожерелья и серіи.
   Въ Европѣ долго думали, что Эѳіопскіе народы черны, по тому, что смѣшивали ихъ съ жителями Нубіи, ихъ сосѣдями. Природной въ нихъ цвѣтъ темной и оливковатой, ростъ немалой, тѣло стройное, лице пріятное. Они имѣютъ губы невеликія, зубы бѣлые, большіе глаза на выкатѣ, всѣ черты лица порядочныя; и вообще мущины безъ противорѣчія самые прекрасные и самые cтройные изо всей Африки. Они скоры, проворны, сильны, и въ состояніи перенесть наитягостнѣйшіе труды. Примѣчено, что Абиссинскихъ невольниковъ больше уважаютъ и дороже покупаютъ, нежели изъ другихъ Африканскихъ областей.
   Не можно у Эѳіопянъ отнять похвальныхъ качествъ сердца и разума. Они проницательны, разсудительны, и добрымъ нравомъ отличаются это всѣхъ своиХъ сосѣдей. Царствуетъ между ими учтивость довольно странная, а особливо во взаимныхъ привѣтствіяхъ. Подаютъ другъ другу руку и подносятъ ее ко рту. Берутъ по томъ шарфъ того, съ кѣмъ кланяются; опоясываются имъ, такъ что ежели не имѣетъ онъ одежды, то остается нагъ. Нѣтъ ни одного, ниже подлаго человѣка, которой бы не носилъ кусочка соли въ мѣшечкѣ, повѣшенномъ на поясѣ. Когда встрѣтятся два пріятеля, то вынимаютъ оную изъ мѣшка, и даютъ другъ другу полизать. За великую неучтивость почитается не поднести, а еще и того хуже не пососать соли. Вамъ кажется сей обычай чрезвычайнымъ, говорилъ мнѣ Посолъ; но подумайте, что во Франціи, когда кто встрѣтится, тѣмъ начинаетъ, что сниметъ не шарфъ, ибо его не носятъ, но перчатку и шляпу; беретъ за руку, обнимается, и подчиваетъ также не солью, но табакомъ; а одно другаго конечно стоитъ..
   Абиссинцы рѣдко приходятъ въ церковь безъ того, чтобъ не принесши съ собою хлѣба, масла, ладана, плодовъ, воску, меда варенаго и въ сотахъ, и другихъ подобнаго рода приношеній, кои кладутся при дверяхъ олтаря. Попы берутъ часть, а достальное раздается бѣднымъ, которые послѣ службы, ѣдятъ оное въ самой церкви, какъ то чинилось въ древнихъ Агапіяхъ. Въ праздники, знатные по набожности играютъ на разныхъ инструментахъ, и пляшутъ вмѣстѣ съ подлостію во храмахъ, какъ то дѣлывалъ Давидъ предъ ковчегомъ.
   Хлѣбъ и вино, служащій для Евхаристіи, пріуготовляется съ крайнимъ раченіемъ. Хлѣбъ бываетъ кислой, и напечатывается на ономъ сей знакъ X. Вино дѣлается въ олтарѣ изъ виноградныхъ кистей, которыя мочатъ нѣсколько дней въ водѣ и сушатъ на солнцѣ, а по томъ выжимаютъ. Запрещено употреблять для службы вино, продаваемое шинкарями.
   Наблюденіе поста содержится такъ строго, какъ встарину. Ѣдятъ по однажды въ день, и то по захожденіи солнца. Постовъ четыре: великій, состоящій изъ пятидесяти дней; Петровскій изъ тридцати; третій трехнедѣльный, а самой малой двунедѣльной; сверьхъ того Середы и Пятницы во весь годъ. Въ посты не ѣдятъ ни мяса, ни яицъ, ни сыра, ни коровьяго масла; а какъ оливки не родятся въ Эѳіопіи, то масло достаютъ изъ разныхъ сѣменъ. Никто не освобождается отъ сихъ суровыхъ постовъ; больные, дѣти, старики, дорожные, обязаны наровнѣ оные наблюдать, и к.къ въ выборѣ, такъ и въ пріуготовленіи пищи не уступають здѣсь самому строгому монастырю.
   Впрочемъ сіе есть почти единое неудобство для путешествующихъ, ибо дорога становится здѣсь дешевле другихъ Земель. Когда чужестранной пріѣзжаетъ въ деревню или въ обозъ, даютъ ему мѣсто и кормятъ безъ платежа. Ежелибъ поступили инаково, и проѣзжій сталъ жаловаться, осуждаются они на немалую пеню. Сей обычай такъ твердъ, что чужестранной можетъ войти въ домъ жителя, котораго никогда не видалъ, и приказать себѣ служить, какъ у себя. Ѣстъ, пьетъ спитъ, словомъ, живетъ какъ дома. Правда, что Абиссинцы мало ѣздятъ, и нѣтъ у нихъ ни харчевенъ, ни постоялыхъ дворовъ, ни домовъ подобнаго рода.
   Похороны мало разнствуютъ отъ нашихъ. Собираются плакать, и чѣмъ знатнѣе покойникъ, тѣмъ больше бываетъ духовенства. Случается при погребеніяхъ до шести сотъ монаховъ и шести тысячъ нищихъ. Однимъ даютъ большой обѣдъ, а другимъ немалыя милостыни. Прежде нежели опустятъ тѣло въ могилу, кропятъ его святою водою, кадятъ ладономъ, читаютъ надъ нимъ молитвы, какъ у насъ; но больше нашего Абиссинцы омываютъ покойника, и больше надъ нимъ поютъ Аллилуія. Несутъ его монахи, и идутъ такъ скоро, что едва за ними провожающіе слѣдовать успѣваютъ. Сродники и друзья бьютъ въ барабанчики, коихъ звукъ, соединяясь съ вытьемъ и съ воемъ нанятыхъ плакуновъ, производитъ престрашной шумъ. Когда идутъ мимо церкви, останавливаются, читаютъ молитвы, и послѣ продолжаютъ шествіе до кладбища. Сіи плачевные обряды кончатся всегда долгими и частыми пирами.
   Въ нѣкоторыхъ провинціяхъ, когда слухъ дойдетъ о смерти какой милой особы, бросаются на землю съ такимъ стремленіемъ, что иные отъ того умирали. Иные же бьютъ себя по рукамъ, по тѣлу и по головѣ безчеловѣчнымъ образомъ. Смерть Императора, или наслѣдника престола, обнародывается въ провинціяхъ при звукѣ трубы, а трауръ, отъ котораго никто не освобождается, состоитъ въ томъ, чтобъ выбрить себѣ голову. Во всѣхъ церквахъ отправляется служба; по томъ собираются къ Губернатору, гдѣ офицеры и знатные обоего пола становятся кругомъ въ одной большой залѣ. Другіе съ барабанами, или безъ барабановъ, занимаютъ средину, и начинаютъ въ честь умершаго напѣвать повѣсти такимъ печальнымъ и унывнымъ голосомъ, что всѣхъ, сказываютъ, доводятъ до слезъ. Есть люди, кои для изъявленія печали, царапаютъ себѣ лице, и жгутъ свѣчею виски. Въ помянутую залу входятъ только знатные люди; простой народъ стоитъ и воетъ безмѣрно на дворахъ. Сей обрядъ продолжается три дни. "
   Когда Посолъ выздоровѣлъ, и день къ отъѣзду былъ назначенъ, прислали къ намъ провожатыхъ съ переводчикомъ, знающимъ разные здѣшніе языки. Оные раздѣляются на два главные, старинной и нынѣшній. Первой употребляется только, какъ Латинской во Франціи, въ книгахъ, въ отправленіи Вѣры, въ дипломахъ, въ училищахъ и въ народныхъ записяхъ, имѣетъ нѣкоторое сходство съ Халдейскимъ, и почитается за особое нарѣчіе Еврейскаго, употребляли его въ Эѳіопіи до начала четырнадцатаго вѣка, то есть, до конца Загейскаго поколѣнія. Основатель новой династіи, бывъ воспитанъ въ Амгарическомъ языкѣ, такъ названномъ отъ Королевства Амгары, ввелъ оной въ употребленіе такъ, что учинясь придворнымъ языкомъ, взялъ онъ верьхъ надъ стариннымъ Эѳіопскимъ. Называютъ его также Королевскимъ языкомъ, и онъ такъ нынѣ распространился, что довольно знать его одного по всѣмъ провинціямъ. Здѣсь почитаютъ того ученымъ, кто разумѣетъ и новой и старой языкъ, а они оба грубы и весьма трудны въ произношеніи для чужестранца, ибо имѣютъ буквы, коимъ соотвѣтственныхъ нѣтъ на нашихъ языкахъ. Старинной Эѳіопский языкъ удерживается еще въ Тигрейскомъ Королевствѣ, и въ Абиссиніи считается столько нарѣчій, сколько есть въ ней провинцій; но нѣкоторые раздѣляютъ ихъ на семь или восемь языковъ главныхъ.
   Мы взяли путь нашъ чрезъ Гоямское Королевство, чтобъ пробраться въ Сейнаръ; но совѣтовано намъ не приближаться ни къ области Агавовъ, ни къ Зендеру, коихъ жители почитаются за самыхъ злыхъ людей. Между первыми одни Идолопоклонники, другіе по поверхности только Христіане. Какъ они живутъ близь Нила, то и приносятъ сей рѣкѣ жертвы, закалая великое число животныхъ. Жрецъ, присутствующій при семъ обрядѣ, намазываетъ себѣ тѣло коровьимъ жиромъ, восходитъ на зажженной костеръ, изъ котораго, ежели вѣрить легковѣрнымъ Эѳіопянамъ, пышетъ пламя, вреда ему не наносящее. Сіи народы страшны своимъ числомъ, враги Абиссинскаго господствованія, того только ищутъ, чтобъ Отъ онаго освободиться, и принимаютъ участіе во всѣхъ бунтахъ, опустошающихъ здѣшнюю Имперію. Скрываются они въ пещеры горъ, откуда почти не возможно ихъ выжить.
   Жители Зендера, другой Абиссинцамъ дань платящей области, столь же звѣронравны, какъ Галлы, и вся ихъ вѣра состоитъ въ служеніи діяволу. Когда приходитъ имъ выбирать Короля, Князья владѣющаго дома скрываются въ лѣсу, притворяясь, что убѣгаютъ отъ чести, которой внутренно желаютъ. Избиратели рачительно ищутъ того, кого намѣрены возвесть на престолъ. Онъ отрицается, противится и ранитъ, въ кого попасть можетъ, дабы доказать, что противъ его воли берутъ его въ Короли. Наконецъ избиратели схватываютъ его и уводятъ съ собою. Въ обрядъ коронованія входитъ, что долженъ откусить онъ голову червю, про котораго говорятъ, что вышелъ изъ ноздрей покойнаго Короля. Сей обычай только мерзокъ, но слѣдующій безчеловѣченъ: новой Государь призываетъ главныхъ придворныхъ своего предмѣстника, повелѣваетъ умертвить ихъ въ своемъ присутствіи, приказываетъ имъ идти служить прежнему ихъ Государю на томъ свѣтѣ. Жининро, такъ называется Монархъ, вмѣсто престола, имѣетъ клѣтку, построенную на верьху его шалаша, въ которой даетъ онъ аудіенціи. Когда раненъ въ сраженіи, подданные его убиваютъ, говоря, что не прилично Королю носить постыдные знаки поверхности своихъ непріятелей.
   Мы по счастію нигдѣ не встрѣчались съ сими варварами. Офицеръ, провожавшій насъ, пріѣзжалъ за часъ до нашего прибытія въ мѣста, гдѣ надлежало останавливаться. Онъ присталъ у Губернатора, или старшины деревни, и показывалъ ему повелѣнія отъ двора, кои написаны были на пергаминовомъ свиткѣ. Сей свитокъ запертъ былъ въ коробочкѣ, и висѣлъ у него на шеѣ на шелковыхъ снуркахъ. Сколь скоро онъ появлялся, всѣ главные жители собирались передъ Губернаторскою палаткою; и въ ихъ присутствіи отвязывалъ онъ коробочку, вынималъ пергаминъ, и подавалъ его съ великимъ почтеніемъ старшему въ собраніи, говоря, что ежели не исполнитъ онъ повелѣнія, можетъ потерять голову. Когда въ повелѣніи упоминается смертная казнь, пишутъ его красными буквами. Губернаторъ для изъявленія своего почтенія и послушанія, падалъ и клалъ себѣ на голову пергаминъ, а по томъ разсылалъ приказанія о снабженіи насъ нужнымъ во всей своей губерніи.
   Въ восьмой день нашего пути, увеселяли насъ комедіею и концертами. Комедіанты пѣли стихи въ честь тому, для кого давался праздникъ, и представляли разныя игры. Одни плясали по литаврамъ, и составляли весьма смѣшной пантоминъ. Другіе, держа обнаженную саблю въ рукѣ, а щитъ въ другой, представляли сраженія, и прыгая, показывали свое проворство и гибкость.
   Съ сего мѣста начали отдавать скарбъ нашъ старшинамъ деревень, кои, въ слѣдствіе обыкновенія, о которомъ я уже говорилъ, переносили оной до самой границы. Показывали намъ домъ, высѣченной въ каменной горѣ, гдѣ, сказываютъ, многіе молодые люди, ушедшіе для распусты, были превращены въ камень, увѣряютъ, что сіи гуляки и понынѣ въ томъ же положеніи, въ которомъ находилися, когда окаменѣли. Что до меня принадлежитъ, я, видя ихъ вблизи, примѣтилъ, что были они не что иное, какъ сгустѣнія, каковы природа производитъ иногда въ подземельныхъ мѣстахъ.
   Горы и долины представляли намъ пріятныя зрѣлища. Въ однѣхъ видно было такое множество домовъ, что казались онѣ городами, раздѣляющимися оградами, изъ деревъ всегда зеленѣющихся, и покрытыхъ цвѣтами и плодами, сверьхъ тѣхъ деревьевъ, кои по мѣстамъ, но безъ всякаго порядка были насажены. Вообще всѣ здѣсь таковы города Повсюду видны рынки со множествомъ разнаго рода произрастеній и скота, и повсюду встрѣчается великое множество народа. Долины пресѣкаются безчисленными ручьями и ключами, и покрыты лѣсами лимонныхъ, ясминныхъ, гранатовыхъ и другихъ деревьевъ, кои родятся здѣсь вездѣ и безъ малѣйшаго старанія; а поля тюльпанами, гвоздиками, лилеями, розами и другими цвѣтами, коихъ мы не знаемъ въ Европѣ, но кои ароматятъ воздухъ благовоніемъ несравненно нѣжнѣйшимъ, нежели въ самыхъ лучшихъ мѣстахъ Прованса.
   Мы остановились въ одной долинѣ, наполненной чернымъ деревомъ и тростникомъ бамбу, гдѣ левъ унесъ у насъ лошадь. Сихъ свирѣпыхъ звѣрей такъ много въ Эѳіопіи, что во всю ночь слышенъ ихъ ревъ, и не можно ихъ инако отогнать, какъ разклавъ великой огонь. Въ нѣкоторомъ разстояніи отъ долины, находится монастырь, гдѣ былъ я съ нашимъ священникомъ. Игуменъ принялъ насъ ласково, и хотѣлъ мыть намъ ноги; но мы на то не согласились. Повели насъ съ ходомъ въ церковь, и потомъ въ одинъ покой, куда принесли намъ ѣсть. Весь пиръ состоялъ въ пивѣ и въ хлѣбѣ омоченномъ въ растопленное коровье масло, ибо въ семъ монастырѣ не пьютъ ни вина, ни меду; да вина и не видывали, кромѣ употребляемаго въ службѣ. Игуменъ насъ не покидалъ ни на минуту, но съ нами не ѣлъ.
   Выходя изъ монастыря нашли мы ручеекъ, раздѣляющій Эѳіопію съ Свинарскимъ Королевствомъ, которое древніе называли Нубіею. По томъ, когда разстались мы съ провожатыми нашими, увидѣли вскорѣ Нилъ, протекающій по всей его длинѣ отъ полудня на сѣверъ. Въ него впадаетъ множество рѣкъ, изъ коихъ самая большая называется Бѣлая рѣка. Нилъ приноситъ изобиліе по всѣмъ полямъ, орошая ихъ верстъ по пяти по обоимъ берегамъ. Жители копаютъ въ разныхъ мѣстахъ каналы, и проводятъ воду въ небольшіе пруды, изъ которыхъ поливаютъ землю, съ природы столь сухую и столь песочную, что оная въ нѣкоторомъ разстояніи отъ береговъ ничего не произрастаетъ; а по сей причинѣ большая часть здѣшней обширной области представляетъ взору однѣ непріятныя степи.
   Мы сѣли въ превеликія колоды деревьевъ, выдолбленныя на подобіе лодокъ, кои суть единственныя въ семъ краю суда. По дорогѣ до самаго Сеннара не видали мы ничего достойнаго примѣчанія. Въ семъ городѣ считается до ста тысячь душъ, а въ окружности имѣетъ онъ около семи верстъ. Впрочемъ нечистъ, безъ порядка; домы въ одно жилье, безъ размѣра и безъ вкуса; предмѣстья наполнены бѣдными шалашами. Дворецъ кирпичной, и состоитъ изъ кучи строеній простыхъ и грубой Архитектуры, но богато убранныхъ Левантскими коврами.
   Представили насъ Королю наутріе нашего пріѣзда, и велѣли намъ, идучи къ нему, снять башмаки. Всѣ чужестранные подвержены сему обряду, а подданные должны приходить передъ него и совсѣмъ босы. Вышли мы на превеликой четвероугольной дворъ, намощенной разноцвѣщными фаянсовыми израсцами, и обставленной тѣлохранителями, имѣющими копья. Сколь скоро прошли мы сей дворъ, остановили насъ передъ залою, гдѣ Король даетъ посламъ аудіенціи. Мы поклонились Его Величеству, ставъ на колѣни, и поцѣловавъ, по обрядоположенію сего Мусульманскаго двора, три раза землю. Монархъ имѣлъ около сорока лѣтъ, былъ черенъ, какъ и всѣ жители Нубіи, но строенъ и величественнаго роста. Сидѣлъ онъ на постелѣ, похожей на канапе, сложа ноги, и окруженъ былъ многими стариками, стоящими выше его въ такомъ же положеніи: одежда его состояла въ шелковой рясѣ, шитой золотомъ, въ тонкомъ шелковомъ шарфѣ, и голубой чалмѣ. Старики убраны были почти также. Одинъ изъ нихъ, котораго приняли мы за перваго Министра, стоялъ при входѣ въ залу, говорилъ и отвѣчалъ намъ именемъ Королевскимъ. Мы поклонились Государю въ другой разъ, и поднесли ему нѣкоторыя Европейскія рѣдкости, кои принялъ онъ, кажется, съ удовольствіемъ. Говорилъ онъ съ нами о причинѣ нашего пріѣзда, и примѣтили мы въ немъ малую дружбу и уваженіе къ Португальскому Королю. Спустя три четверти часа, аудіенція кончилась, и мы вышли вонъ, учиня тѣ же поклоны, какъ и прежде. Онъ велѣлъ насъ проводить своимъ тѣлохранителямъ до самаго дома, гдѣ намъ показано было жить, и прислалъ къ намъ превеликіе сосуды съ коровьимъ масломъ, съ медомъ, и другими ѣствами, два быка и восемь овецъ.
   Сеннарской Король ѣздитъ по два раза въ недѣлю въ одинъ увеселительной домъ, лежащій верстахъ въ пяти отъ города; и вотъ порядокъ, наблюдаемой въ семъ шествіи. Сперва ѣдутъ триста человѣкъ конницы на прехорошихъ лошадяхъ. По томъ слѣдуетъ Монархъ, которой никогда передъ народомъ не показывается безъ шелковаго флера на лицѣ, окруженной великимъ числомъ пѣшихъ служителей, и вооруженныхъ солдатъ, кои громогласно поютъ ему похвалы, бія въ барабанчики. Семь или восемь сотъ дѣвокъ и бабъ идутъ перемѣшавшись съ мужчинами, и несутъ на головахъ большія корзины, представляющія разные цвѣты. Въ сихъ корзинахъ спрятаны блюды съ кушаньемъ и плодами, имѣющими служить для Королевскаго двора. Шествіе замыкается тремя стами человѣками конницы, ѣдущими въ томъ же порядкѣ, какъ и первые.
   Король садится за столъ, сколь скоро пріѣдетъ. Обыкновенное его увеселеніе послѣ обѣда, предлагать награжденія придворнымъ, и стрѣлять въ цѣль изъ ружья, которое однакожъ у нихъ еще не въ великомъ употребленіи. Препроводи большую часть дня въ семъ упражненіи, возвращается онъ въ городъ со всѣми своими провожатыми. Сіе только время можно назвать его увеселеніемъ, ибо впрочемъ занятъ онъ бываетъ держаніемъ совѣта, распоряженіемъ Государственныхъ дѣлъ, судомъ подданныхъ и проч. Судныя дѣла кончатся безъ замедленія; сколь скоро преступникъ пойманъ, представляютъ его судьѣ, а сей допрашиваетъ и осуждаетъ на смерть, ежели доведется на него какое важное преступленіе. Приговоръ тотчасъ исполняется; кладутъ на землю злодѣя, и бьютъ палкою по груди, пока не умретъ. По смерти Сеннарскаго Короля, собирается большой совѣтъ, и въ слѣдствіе варварскаго и безразсуднаго обыкновенія, предаетъ смерти братьевъ Князя, которой долженъ вступить на престолъ.
   Всякой день бываетъ здѣсь на большой площади посреди города рынокъ, гдѣ все съѣстное продается по самой низкой цѣнѣ. Быкъ стоитъ полтина, овца семь, курица шесть копѣекъ, и такъ далѣе. Самая малая монета не больше четверти полушки и есть кусокъ желѣза, сдѣланной въ подобіе Фадда, которая привозится изъ Турціи, есть серебряная весьма тонкая монета, цѣною въ двѣ копейки. Ходятъ также Гишпанскіе Реалы и Піастры, и они должны быть круглы, ибо четвероугольные въ торговлѣ не принимаются. Сіи Піастры стоятъ около семидесяти копѣекъ.
   Есть другой рынокъ, на которой выводятъ невольниковъ. Они сидятъ на землѣ, поджавъ ноги, мужчины съ одной, а женщины съ другой стороны. Дорогіе, то есть, самые сильные между мужчинами, и самыя пригожія и стройныя между женщинами, продаются не дороже шести рублей; а по сей причинѣ Египетскіе купцы ежегодно покупаютъ оныхъ великое число. Прочіе товары здѣшней земли суть цивета, тамаринъ, слоновые зубы, табакъ и золотой песокъ.
   Цивета, какъ вамъ извѣстно, есть животное, величиною съ кошку, отъ котораго получается благовоніе, носящее одно съ нимъ имя. Здѣсь много ихъ вскармливаютъ, и есть жители, кои имѣютъ ихъ до четырехъ сотъ. Даютъ имъ сырую говядину, и питье сдѣланное изъ молока. Для полученія благовонія, скребутъ бережно выходящую изъ тѣла ихъ вмѣстѣ съ потомъ жидкость, и кладутъ ее въ бычачьи рога, крѣпко оные закупоривая. Когда она свѣжа, бываетъ бѣла и густа, какъ медъ, но со временемъ желтѣетъ и темнѣетъ. Во всемъ Левантѣ она въ великомъ употребленіи, также и въ Европѣ берутъ ея много на составленіе духовъ. Запахъ циветы хотя и силенъ, пріятнѣе муска, но и тотъ и другая вышли изъ моды, съ того времени, какъ узнали сѣрую амвру, или лучше сказать, какъ научились ее пріуготовлять.
   Въ Сеннарское Королевство привозятъ на продажу бумагу, латунь, желѣзо, щепетинной товаръ, кольцы и бисеръ, красную краску, и особаго рода черную, которою чернятъ себѣ женщины брови и рѣсницы. Купцы здѣшніе отправляютъ немалой торгъ и особливо въ Суратѣ, откуда вывозятъ Индійскіе товары; и обыкновенно на сію дорогу употребляютъ два года.
   Сеннарскіе жители не любятъ пшеничнаго хлѣба, а дѣлаютъ его только для чужестранныхъ: себѣ пекутъ хлѣбъ изъ доры. Симъ именемъ называютъ они мѣлкія круглыя зерна, изъ которыхъ дѣлаютъ также родъ пива густаго и на вкусъ непріятнаго. Хлѣбъ довольно хорошъ когда свѣжъ, но чрезъ день становится противенъ, и ѣсть его тогда почти не льзя. Дѣлаютъ его весьма тонкими лепешками. Что принадлежитъ до пива, пріуготовляется оное слѣдующимъ образомъ: жарятъ зерна Доры; кладутъ въ холодную воду, и сушки спустя оную пьютъ: а какъ сберечь его не льзя, то и принуждены дѣлать всякой часъ. Человѣкъ, имѣющій хлѣбъ изъ доры, и калебасу сего непріятнаго напитка, которымъ онъ упивается допьяна, почитаетъ себя щастливымъ и довольнымъ. Сія столь легкая пища не препятствуетъ жителямъ, быть сильнѣе и здоровѣе Европейцевъ. Водка, вино и медъ имъ запрещены, и пьютъ ихъ потихоньку; употребляютъ также и кофе.
   Ни въ платьѣ, ни въ домахъ, ни въ уборахъ они невеликолѣпны. Знатныя женщины носятъ шелковыя или бумажныя ряски, съ широкими рукавами до самой земли. Волосы переплетены въ косы и унизаны серебряными, мѣдными, стекляными и костяными кольцами. Руки, ноги, уши, ноздря такожь оными покрыты, а на пальцахъ имѣютъ премножество перстней изъ простыхъ каменьевъ. Обувь состоитъ изъ одной подошвы, привязанной къ ногѣ снурками. Бабы и дѣвки простыя покрыты только отъ поясницы по колѣни.
   Жары, кои несносны здѣсь четыре мѣсяца въ году, начинаются въ Генварѣ и кончатся въ Апрѣлѣ. За ними слѣдуютъ дожди, продолжающіеся три мѣсяца и причиняющіе людямъ и скотамъ частыя болѣзни. Правда, что жители сами тому причиною, ибо не прочищаютъ стока водѣ, которая застаивался гніетъ и производитъ вредные пары. Я не имѣю ничего добраго сказать вамъ о свойствѣ сего народа. Онъ обманчивъ, суевѣренъ, и такъ привязанъ къ Магометанскому закону, что когда встрѣтитъ Христіанина на улицѣ, Не пропуститъ, чтобъ не прочитать исповѣданія своей вѣры, состоящаго въ сихъ словахъ: "Богъ на свѣтѣ одинъ, и Магометъ его Пророкъ."
   Пробывъ нѣсколько времени при Дворѣ Сеннарскаго Короля, получили мы отъ Него пашпортъ, коимъ повелѣвалось отвезти и довольствовать насъ всѣмъ до владѣнія Донгальскаго Короля, его данника. По сей дорогѣ мало деревень, но проѣзжимъ даютъ припасы обыватели, живущіе въ палатахъ. Сперва ѣхали мы чрезъ обширныя, плодоносныя и хорошо обработанныя поля, а по томъ вступили въ лѣса Акаціи, въ коихъ деревья покрыты были цвѣтомъ пріятнаго запаха. Сіи лѣса наполнены мѣлкими попугаями, и множествомъ другихъ разноцвѣтныхъ птицъ. Остановились мы при небольшой крѣпостцѣ, коей Губернатору поручено разсматривать идущіе изъ Египта караваны, нѣтъ ли больныхъ воспою; ибо сія болѣзнь не меньше здѣсь опасна, какъ моровая язва въ Европѣ.
   Когда мы были въ виду Донгалы,, провожатой нашъ отправился впередъ, просить у Короля позволенія въ нее въѣхать. Мы остановились въ одной деревнѣ, служащей предмѣстіемъ городу, и переправились черезъ Нилъ на большомъ суднѣ, которое Король содержитъ для народной выгоды. Купцы платятъ за перевозъ, но проѣзжіе отъ того уволены. Городъ Донгала лежитъ на косогорѣ песочнаго и сухаго холма на воссточномъ берегѣ рѣки. Домы построены худо, улицы пусты и наполнены пескомъ, которой наноситъ водою съ горыЗамокъ, стоящій по срединѣ, великъ и пространенъ, но худо укрѣпленъ. Онъ служитъ къ обузданію Арабовъ, живущихъ по полямъ, коихъ терпятъ по причинѣ платимой ими Королю небольшой дани.
   Сей Государь учинилъ намъ честь приглашеніемъ насъ къ своему столу; но ѣли мы каждой за особливымъ. Въ первой аудіенціи имѣлъ полукафтанье зеленое бархатное, которое тащилось по полу. Гвардія его людна. Окружающіе особу его держали передъ собою сабли въ ножнахъ; наружные часовые стояли съ короткими копьями. Онъ приходилъ посѣщать насъ въ нашей палаткѣ, и благосклонно принималъ всѣ требованія, учиненныя ему Посломъ относительно до торговли.
   Всего чрезвычайнѣе здѣсь ядъ, столь сильной, что одно зернышко можетъ, сказываютъ, умертвить человѣка въ минуту; и ежели раздѣлишь оное на десять человѣкъ, то всѣ перемрутъ скорѣе сутокъ. Продаютъ его только чужестраннымъ, и покупающихъ принуждаютъ присягать, что они употребленія ему здѣсь не сдѣлаютъ. Сверьхъ того обязаны они заплатить Королю столько же, сколько продавцу. Рубятъ голову тому, на кого доведутъ, что продалъ яда безъ вѣдома Королевскаго.
   Изъ Донгалы отправились мы въ Суданское Королевство. Нѣсколько лѣтъ назадъ, все разстояніе между сими двумя Государствами опустошено было язвою. Она такъ была сильна, что мы нашли многія деревни безъ жителей, и великія поля, до того плодоносныя, совсѣмъ пустыми. Война также опустошаетъ сію страну. Сіи два Короля никогда не живутъ въ мирѣ, и во всемъ здѣсь примѣтно ихъ несогласіе. Домы земляные, покрыты соломою; платье состоитъ въ замаранномъ камзолѣ безъ рукавовъ, а обувь въ подошвѣ кожаной или деревянной, привязанной ремнями. Простой народъ обвертывается лоскуткомъ холста, обвивая оной различно около тѣла. Мужчины безъ копья никуда не выходятъ, а у которыхъ есть шпага, тѣ носятъ ее, повѣсивъ на лѣвую руку. Брань и богохуленіе въ великомъ употребленіи у сего грубаго народа, у котораго не видно ни вѣры, ни стыда; и хотя онъ слѣдуетъ Магометову закону, не знаетъ ничего кромѣ исповѣданія вѣры, которое безпрестанно твердитъ. Недавно сія страна была въ Христіянствѣ; вѣра погасла по той причинѣ, что не нашлось человѣка усерднаго ее подкрѣпить. По дорогѣ видны еще пустыни и церкви до половины развалившіяся. Денегъ въ семъ Королевствъ не употребляютъ; все продается мѣною, какъ въ первоначальныя времена. Проѣзжіе покупаютъ припасы перцомъ, гвоздикою, тканями и пр. Египетскіе купцы пріѣзжаютъ сюда за невольниками и золотомъ.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CL.

Нигриція.

   Суданъ былъ предѣломъ путешествія Дона Жуана Гермеса. Ему въ немъ надлежало ожидать прибытія Маркиза Сніолы, котораго Лиссабанской Дворъ отправилъ въ таковомъ же намѣреніи, посломъ къ разнымъ Королямъ Нигриціи. Оба сіи Министры должны были сѣсть вмѣстѣ на корабль на Чермномъ морѣ, и ѣхать одинъ въ Гою, въ качествѣ Предсѣдателя Совѣта, а другой въ Мозамбикъ для принятія должности Губернатора. Какъ отъѣздъ нашъ изъ Эѳіопіи продлился по причинѣ болѣзни Дона Жуана, то Маркизъ пріѣхалъ туда прежде насъ, и, не дождавшіяся, отправился внизъ по Нилу до границъ Нубійскаго Королевства. Оттуда переѣхалъ онъ въ Гомоль, на Аравійскомъ заливѣ, и дѣлалъ пріуготовленія къ нашему пути. Онъ въ Суданѣ оставилъ человѣка съ извѣстіемъ о своей дорогѣ, и приказалъ просить насъ, за собою слѣдовать, увѣряя, что все будетъ готово, когда пріѣдемъ въ Гомоль. Слово свое онъ сдержалъ, и мы только что имѣли время сѣсть въ корабль, тамъ насъ ожидавшій. Я плылъ уже въ другой разъ по сему морю, на которомъ не видали мы никакого препятствія. Люди наши, соединясь вмѣстѣ, разсказывали другъ другу обстоятельства своего путешествія; но изо всѣхъ повѣствованій о Нигриціи, буду я держаться словъ Маркиза Столы, кои сообщаю вамъ безъ малѣйшей перемѣны.
   Нигриція есть изъ числа наипространнѣйшихъ областей, и меньше всѣхъ другихъ знаемъ Она граничитъ на востокъ съ Абиссиніею и Нубіею, инако Сеннарскимъ Королевствомъ называемою, а имя свое получила или отъ чернаго цвѣта жителей, или отъ рѣки Нигра, протекающей по ней во всей ея длинѣ, и дѣлающей ее плодородною. Сія страна, отдѣленная отъ прочихъ частей свѣта сухими степями, и утесистыми горами, не была еще извѣстна въ концѣ десятаго вѣка. Одинъ Магометанинъ, случаемъ заведенный въ Варварію, и имѣющій желаніе познать всѣ части Африки, переѣхалъ степи, перебрался черезъ горы, и по любопытству своему, подкрѣпляемому отвагою, преодолѣлъ всѣ препятствія, и прибылъ наконецъ въ Нигрицію, куда прежде его ни одинъ странствующій никогда не достигалъ. Жители, коихъ число невѣроятно, не имѣли ни законовъ, ни нравовъ, ни правленія, ни вѣры. Не было между ими ни Королей, -- Князей, ни судей; жили они въ совершенномъ равенствѣ. Довольствуясь произрастеніями климата, не помышляли о завоеваніяхъ. Одни пахали землю, другіе пасли овецъ. Собирались по десяти и по двѣнадцати человѣкъ мужчинъ и женщинъ въ хижину для препровожденія ночи; каждой бралъ женщину, которая ему полюбилась, ибо всѣ онѣ были общія, равно какъ и дѣти; и весь народъ составлялъ одну семью.
   Одинъ изъ Марокскихъ Королей простеръ завоеванія свои даже до сей области, и покорилъ ее вскорѣ послѣ ея обрѣтенія. По томъ завладѣли ею Либіяне, населили въ ней свою вѣру, то есть, Магометанскую, ввели свои законы, торговлю и языкъ. Негры, не терпя власти сихъ пришельцовъ, вознамѣрились свергнуть иго. Одинъ изъ храбрецовъ Томбутской области набралъ сообщниковъ, и умертвилъ новаго своего Короля. Созвавъ по томъ земляковъ, показалъ имъ кинжалъ, омоченной кровію своего Государя; и злодѣяніе его почтено отъ жителей именемъ подвига героя, достойнаго надъ ними царствовать. Они провозгласили его Томбутскимъ Королемъ, и совокупясь подъ его повелѣніями, вырѣзали или выгнали Либіянъ. Сему примѣру послѣдовали всѣ округи, и всѣ престолы заняты были только Неграми. Они сохранили законы, вѣру, правленіе, заведенное первыми ихъ властителями, и отъ сего разродилось такое множество мѣлкихъ Королевствъ въ Нигриціи, въ коихъ всѣхъ жители слѣдуютъ Магометову закону, увѣряютъ, что многіе изъ сихъ владѣній были завоеваны Марокскимъ Императоромъ, и нынѣ управляются Пашами. но какъ бы то ни было, вотъ что я могъ свѣдать о сихъ разныхъ областяхъ, кои обычай ввелъ въ употребленіе называть Королевствами.
   Гоагою называется небольшая землица, обитаемая варварскимъ народомъ, питающимся въ горѣ отъ стадъ своихъ. По долговременной вольности, покоренъ онъ былъ однимъ изъ его земляковъ. Сей человѣкъ находился въ службѣ у одного Египетскаго купца, и будучи однажды не въ далекомъ разстояніи отъ отечества, зарѣзалъ господина, взялъ его деньги и возвратился доа мойБогатство, злодѣяніемъ пріобрѣтенное, возбудило въ немъ высокомѣріе; накупилъ онъ лошадей и невольниковъ, и началъ дѣлать набѣги на сосѣднія страны. Сражаясь съ людьми слабыми и безоружными, возвращался онъ всегда съ добычею, которую мѣнялъ на невольниковъ и лошадей. Наконецъ число солдатъ его такъ стало велика, что Гоагайцы, видя себя не въ силахъ ему противишься, признали его своимъ Государемъ. Сынъ его наслѣдовалъ по немъ въ отвагѣ и власти, и оставилъ потомкамъ своимъ Королевство, которое они еще больше разпространили.
   Бурнонское изобильно хлѣбомъ и стадами; жители почти всѣ пастухи. Короли содержитъ три тысячи конницы, и еще больше пѣхоты, всегда готовой слѣдовать съ нимъ на войну, коль скоро онъ того захочетъ. Доходы его состоятъ изъ десятины, собираемой съ жатвъ, и изъ пограбленнаго у непріятелей. Лошадей достаетъ онъ изъ Варваріи, и платитъ за нихъ невольниками. Купцы должны ожидать, пока возвратится онъ изъ похода, но все сіе время содержатся на его иждивеніи, увѣряютъ, что онъ безмѣрно богатъ, что стремена, шпоры, оружіе, посуда, удила его лошадей, и даже цѣпи, на которыхъ привязываютъ собакъ, все у него изъ чистаго золота.
   Много сего металла находится также въ одной округѣ Королевства Гвенгарскаго; но какъ туда не дьзя на лошакахъ доѣхать, то товары для промѣны носятъ невольники на спинѣ. Сіи бѣдные, хотя навьючены сверьхъ своихъ силъ; ходятъ на день по тридцати по пяти и по сороку верстъ; а иные доходятъ туда и возвращаются въ одинъ день. Сверьхъ сихъ товаровъ, принуждаютъ ихъ нести такожь пищу для своихъ господъ и для солдатъ, ихъ препровождающихъ.
   Королевства, или, дабы приличнѣе назвать, уѣзды Занфара, Зегзегъ, Козена, составляютъ нынѣ часть владѣнія Томбутскаго, которому теперь платятъ дань такожь Королевства Кано, Агады, Гинея, Мелли, Губеръ, и Гналаша. Королевство Гаго получило свое имя отъ одного города, которой можно назвать сборнымъ мѣстомъ всѣхъ товаровъ полуночной Африки. Доставляются туда изъ Варваріи сукна, невольники всякаго возраста и пола, лошади, шпаги, шпоры, узды и проч. Золота такъ въ немъ много, что все продается вчетверо дороже, нежели въ Европѣ. Сіи мелочные Короли, сколь они ни малы, правятъ своими владѣніями съ неограниченнымъ самовластіемъ; отъ нихъ зависитъ жизнь и вольность подданныхъ; никто не можетъ возпротивишься ихъ волѣ, не подвергая себя тотъ же часъ неизбѣжимой смерти.
   Изо всѣхъ сихъ странъ одному Томбукту можно справедливо дать имя Королевства, по причинѣ его силы и пространства. Въ столицѣ, то же имя носящей, есть множество купцовъ, художниковъ, и фабрикантовъ бумажныхъ полотенъ. Привозятъ туда и изъ Европы сукна, и торговля въ такомъ цвѣтущемъ состояніи, что жители вообще весьма богаты. Но утверждаютъ, что Томбутской Король, которому почти всѣ сосѣди платятъ дань, самъ посылаетъ оную Марокскому Императору. Какъ бы то ни было, дворъ его наивеликолѣпнѣйшій въ Нигриціи. Когда онъ ѣдетъ въ путь или на войну, верблюда его ведутъ самые большіе господа. Народъ не приближается къ нему безъ того, чтобъ не пасть на землю; чужестранные, и даже Послы не освобождаются отъ сего унижающаго обряда. Всѣхъ сихъ Королей можно только тогда видѣть, когда есть до нихъ дѣло; ибо кто пожелаетъ съ ними говорить, долженъ предварять прозьбу подаркомъ; безъ чего почитаютъ они ее за обиду, и не только не получитъ желаемаго, но напротивъ ихъ раздражитъ. Помянутые подарки состоятъ обыкновенно въ водкѣ, въ какомъ нибудь оружіи, кускѣ ткани, и особливо въ Индѣйскихъ платкахъ для ихъ женъ или любовницъ, которыя весьма ихъ любятъ. Тогда принимаютъ они милостиво нашихъ Посланниковъ, изъявляютъ имъ свое удовольствіе, и поставляютъ себѣ за долгъ и честь согласиться на ихъ требованія. Ежели не сдержитъ слова одному изъ нихъ, всѣ они почитаютъ себя обиженными, и безъ угрызенія совѣсти васъ обманываютъ.
   Томбутской Король не терпитъ ни одного Жида въ своемъ государствѣ: ненависть его столь сильна къ симъ людямъ, что ежели кто изъ подданныхъ имѣетъ сообщеніе, все его имѣніе берется въ казну. Знатнѣйшіе въ семъ Королевствѣ, встарину всегда побѣдоносномъ, суть судьи, учители и попы, всѣ такіе люди, какъ вы видите, съ коими Монархъ не одержалъ бы ни одной побѣды, какъ прежде, и не учинилъ бы сосѣдей данниками. Въ награжденіе они показываютъ себя любителями наукъ; я сужу такъ объ нихъ по крайней мѣрѣ по великому числу книгъ и рукописей, привозимыхъ къ нимъ Арабами. Сей товаръ наиболѣе нынѣ уважается, и дороже продается. Ходячая монета состоитъ въ мѣлкихъ раковинахъ, получаемыхъ изъ Персіи: надобно ихъ сорокъ для составленія одного грана золота.
   Увѣряютъ, что сего металла такъ много въ Королевствѣ, что находятъ его вездѣ подъ ногами, лишь только разроютъ землю. Большая часть рѣкъ, текущихъ съ полудня, влекутъ его пескомъ и зернами, а особливо изобильны имъ послѣ сильныхъ дождей и разлитія водъ. Называютъ его рѣчнымъ золотомъ по причинѣ способа, коимъ Негры отдѣляютъ отъ земли. Нѣтъ нужды копать ее глубоко, а только скребутъ поверхность, моютъ въ сосудѣ, и сливаютъ воду наклона, дабы на днѣ порошокъ остался, а часто попадаются тутъ и нарочитыя зерна. Сей способъ доставать металлъ причиною, что находятъ только концы жилъ, а до главной никогда не добираются. Правда и то, что сіи отростки такъ богаты и изъ столь чистаго золота, что не должно его ни толочь, ни топить для употребленія въ дѣло. Земля, приносящая его, не жестка и способна къ рытью; десять человѣкъ могутъ больше въ ней наработать, нежели двѣсти въ самыхъ богатыхъ Перуанскихъ и Брезильскихъ округахъ.
   Негры не знаютъ земли, гдѣ больше или меньше золота, а вѣдаютъ вообще, что находится оное почти повсюду. Когда попадутъ на изобильную жилу, держатся ея, и до тѣхъ поръ разрываютъ, пока перестанетъ она давать золото, или уменшится чувствительнымъ образомъ: тогда ее бросаютъ и ищутъ другой. Они вѣрятъ, что золото переходитъ съ мѣста, прячется, когда придутъ его искать; и въ слѣдствіе сего предразсужденія, ежели не ньйдутъ его въ одномъ Мѣстѣ, говорятъ спокойнымъ духомъ, что оно ушло, и идутъ на другое. Когда безъ большаго труда достаютъ много золота, то копаютъ землю на нѣсколько футовъ и не отстаютъ прежде, нежели жила уменшится, да и признаются сами, что ежелибъ копали глубже, больше бы нашли золота; но лѣность ихъ не допускаетъ продолжать работу, когда оная становится Нѣсколько трудна. Впрочемъ не знаютъ они ни лѣстницъ, ни нужныхъ для разчищенія земли орудій, ни способа возпрепятствовать ей обваливаться.
   Не всѣмъ частнымъ людямъ позволено искать золота, гдѣ и когда захочется. Сіе зависитъ совершенно отъ воли Монарха. По его приказу-объявляется, что въ такой то день и въ такомъ-то мѣстѣ будетъ разрываться мина, и каждой туда идетъ. Одни роютъ, другіе носятъ землю; иные стерегутъ добытое золото, и примѣчаютъ, не украли ли его перемойщики. По окончаніи работы, дѣлятъ золото, но не прежде, какъ когда уже взялъ государь, что ему угодно. Какъ сія страна не приноситъ ничего почти кромѣ золота, то имъ и достаютъ все нужное для жизни, доставляютъ имъ всѣ надобные товары; и симъ образомъ въ самыхъ нѣдрахъ безплодія царствуетъ изобиліе и избытокъ.
   На сѣверѣ Нигриціи лежитъ пространная Сарская степь, которая съ востока на западъ тянется верстъ тысячи на четыре, а съ сѣвера на югъ тысячи на двѣ. Сія страна, которую Латины называли Ливійскою степью, ровна, песочна и безплодна. Проѣзжающіе по ней караваны обязаны управлять путь свой по компасу. Многіе погибли отъ недостатка воды, а иные занесены были пескомъ. Находится однакожь на ней городъ Тагазисъ, которой обнесенъ, сказываютъ, стѣнами, но ни торга, ни полиціи не имѣетъ, увѣряютъ, что верховная власть въ рукахъ женщинъ; а Императоръ Марокской содержитъ въ немъ гарнизонъ и Губернатора, Тагазисъ лежитъ въ западной части степи; жители въ немъ бѣдны; земля приноситъ только просо, финики и нѣсколько оливъ.
   Народы, разсѣянные по Сарской степи, суть смѣшеніе Мавровъ и Арабовъ Первые родомъ изъ Варваріи; другіе произходятъ отъ тѣхъ древнихъ Арабовъ, кои завоевали Африку во время Калифовъ. Всѣхъ сихъ вообще называютъ Маврами, и раздѣляютъ на разныя колѣна, не признающія Государей. Каждое составляетъ небольшую Республику, управляемую начальникомъ, которымъ бываетъ обыкновенно самой богатой человѣкъ въ колѣнѣ. Деревни ихъ не чито иное, какъ собраніе палатокъ, разбитыхъ въ кружокъ, и посреди оныхъ загоняютъ на ночь скотъ. Около лагеря стерегутъ часовые, дабы охранить жилище отъ нечаяннаго непріятельскаго нападенія, отъ воровъ и отъ дикихъ звѣрей. Когда скотина выѣстъ всѣ паствы въ одномъ округѣ, переходятъ въ друдой: женъ и дѣтей сажаютъ въ копіи; и навьючиваютъ оными верблюдовъ; палатки и домовое снадобье несутъ быки, а мужчины ѣдутъ верхами на лошадяхъ. Сія странствующая жизнь имѣетъ свои пріятности. Она безпрестанно доставляетъ имъ новыхъ сосѣдей, новыя выгоды, новые виды. Такъ жили древніе Патріархи; не можно не чувствовать пріятнаго сходства, представляемаго таковыми предметами. Позабываешь свой вѣкъ и своихъ современниковъ, и приводишь себѣ на память тѣ щастливыя времена, времена любви и невинности, когда всѣ люди были чистосердечны, просты, и жили довольны и благополучны.
   Нынѣшніе тамошніе жители слѣдуютъ Магометову закону, но не имѣютъ ни мечетей, ни мѣстъ опредѣленныхъ для отправленія вѣры. Молятся, гдѣ случится, наблюдая предписанные часы. Попы ихъ называются Марабу; но важновидной и скромной ихъ выступкѣ, по рѣчамъ ихъ, кои начинаютъ и кончатъ именемъ божіимъ, вы бы почли ихъ за людей самыхъ набожныхъ; но когда подвергнешь ихъ искушенію, особливо въ торговыхъ дѣлахъ, найдешь только лицемѣріе, корыстолюбіе, безчеловѣчіе, неблагодарность, суевѣріе, невѣжество, безъ всякаго правила и нравственной добродѣтели, и даже врожденной честности. Они суть сущіе фарисеи въ Магометанскомъ законѣ.
   Одежда ихъ мало различается съ одеждою дикихъ. Большая часть носитъ только козью шкуру около поясницы; богатые имѣютъ рубашку и портки до самыхъ пятъ. Сверьхъ всего сего надѣваютъ казакинъ безъ пуговицъ, и опоясываются кушакомъ раза три. Женщины употребляютъ бумажную р) башку, а сверьхъ оной кусокъ полосатой ткани, наподобіе перевязи. Ч. сть волосъ заворочена на головѣ, другая связана сзади, и бьется по поясницѣ. Серьги ихъ бываютъ больше и богатѣе, по достатку каждой. На каждомъ пальцѣ носятъ онѣ перстни, на сгибахъ рукъ поручни, нащиколодкахъ цѣпи и кольцы. Передъ чужестранцемъ прячутъ подъ покрывало руки и лице. Однѣ никогда не выходятъ; мужчины отвращаютъ взоръ, когда съ ними встрѣтятся, и оказываютъ къ нимъ великое почтеніе. Удерживаются особливо выводить ихъ наружу; и всѣ взаимно смотрятъ за ихъ поведеніемъ; никого не пускаютъ въ мѣста, ими обитаемыя, и прилежно стерегутся упоминать объ нихъ* даже и при самыхъ крайнихъ Друзьяхъ, будучи увѣрены, что самая честная жена та, о которой говорятъ меньше.
   Дѣвицы носятъ только лоскутъ полотна на плечахъ, а ниже кожаную юбку, разрѣзанную на полосы, которая довольно ихъ покрываетъ въ тихое гремя или когда онѣ не движутся; но наималѣйшее движеніе, и самой легкой вѣтеръ приводитъ его въ безпорядокъ. Морески или Мавританки цвѣтъ лица имѣютъ темной, но черты порядочныя, большіе, черные и ясные глаза, маленькой ротъ, и зубы чрезвычайно бѣлые. Обыкновенное упражненіе сихъ дѣвокъ и ихъ матерей, прясть шерсть козью и верблюжью, которую съ малолѣтства учатся выработывать, дѣлать ткани, готовить кушанье, заготовлять дрова и воду. Опрятность, которую почитаютъ первою должностію, есть такожь и первое ихъ попеченіе. Природа ихъ тому учитъ, здоровье предписываетъ, законъ повелѣваетъ, собственной ихъ вкусъ къ тому обязываетъ; страхъ въ омерзѣніе придти у мужей, которыхъ онѣ любятъ, и коихъ страшатся холодности, ихъ къ тому влечетъ. Наконецъ онѣ будучи увѣрены, что нѣтъ предмета мерзительнѣе неопрятной женщины, думаютъ, что ту вещь ду рно сдѣлали, которую сдѣлали, нечисто. По сей причинѣ спрашиваютъ, прибывъ въ обозъ, прежде всего воды, дабы омыться. Сей обычай, котораго подлыя женщины не знаютъ еще в* нашихъ городахъ, отъ котораго лѣность или неосновательная стыдливость уклоняютъ нашихъ мѣи^анонъ, которой принятъ только знатными госпожами и прелюбодѣйницами, наблюдается повсюду и безъ всякаго изключенія между степными женами и дѣвицами.
   Мужья съ своей стороны весьма къ нимъ снисходительны. Жертвуютъ уборамъ ихъ почти всѣмъ пріобрѣтаемымъ торговлею и работою. Употребляютъ все приносимое изъ Нигриціи золо на ихъ серги и зарукавья. Какъ любятъ страстно сей металлъ, а природа не произвела онаго въ ихъ землѣ, то охотно предпринимаютъ путь въ Томбутъ; и наималѣишая надежда корысти, заставляетъ ихъ пускаться въ дальній дороги, не смотря на трудъ и опасность. Въ сихъ путешествіяхъ, кажется, принадлежитъ имъ все, что ни найдутъ. Съ пріятелями, съ непріятелями, поступаютъ они какъ истинные разбойники, уподобясь тѣмъ мореплавателямъ, кои вдругъ войну ведутъ и торговлю, они хватаютъ даже и тѣхъ Негровъ, съ коими торгуютъ: и хотя не берегутъ ихъ для своего употребленія, но продаютъ для своей прибыли Европейцамъ, или Фецскимъ и Марокскимъ Маврамъ.
   Маркизъ Стола разсказывалъ много Другихъ подробностей о нравахъ и обычаяхъ сихъ народовъ: они ни въ чемъ почти не разнятся съ тѣми Арабами, о коихъ я такъ много доносилъ вамъ прежде, подъ именемъ Будепновъ. у обоихъ тотъ же способъ становиться обозомъ, путешествовать, кормить скотъ, дѣлать землю, сберегать хлѣбъ, жить семейно, погребать мертвыхъ и пр. То же почтеніе къ жрецамъ, та же любовь къ дѣтямъ, то же попеченіе о лошадяхъ, та же привязанность къ женамъ; тѣ же самые праздники, тѣ же увеселенія, то же суевѣріе и то же невѣжество.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CLI.

Мономотапа.

   Никакая пучина и никакое другое бѣдствіе изъ случающихся на Чермномъ морѣ, о коихъ говорилъ я уже при одномъ случаѣ, не востревожила нашего мореплаванія, ни вниманія, съ коимъ слушали мы Маркизовы повѣствованія. Съ равною спокойностію переплыли мы всю ту часть Океана, которая простирается вдоль Аанскаго и Зангебарскаго берега, и я въ другой разъ увидѣлъ Мозамбикъ.
   Изъ сей крѣпости всякой день отходятъ небольшія суда въ разныя части Африки, гдѣ Португальцы имѣютъ селенія. Наиближыйшее есть Сена, на рѣкѣ Куали или Замбезѣ, которая отворяетъ Европейцамъ входъ въ Мономотапу. Таковая близость доставила мнѣ случай узнать страну, о которой я читалъ и слышалъ вещи чрезвычайныя. Нѣкоторые путешествователи, по видимому, дабы чуднѣе показались ихъ повѣствованія, представили Дворецъ Государя сданіемъ, превышающимъ все то, что имѣемъ наивеликолѣпнѣйшаго и удивительнаго въ семъ родѣ въ Европѣ. По ихъ словамъ переклады и панели, вырѣзаны съ совершеннымъ искуствомъ и покрыты золотыми листьями такожь удивительной работы. Правда, прибавляютъ они, что обои бумажные; но живость цвѣтомъ не уступаетъ блеску золота, украшающаго внутри сіе величественное сданіе. Мебли позлащенныя, расписанныя и выфинифтяныя, шандалы и посуда изъ чистаго золота, множество фарфоровыхъ сосудовъ, обдѣланныхъ золотыми вѣтвями, подобными королкамъ, составляютъ часть украшенія въ покояхъ. Снаружи дворецъ укрѣпленъ башнями, коихъ построеніе и соразмѣръ производятъ удивительное дѣйствіе. Сады, рощи, пріѣзды соотвѣтствуютъ, по ихъ увѣренію, величинѣ сданія и величеству высокаго въ немъ обитающаго Монарха.
   Вотъ вообще, что касается до жилья. Увѣряютъ, что Императоръ издерживаетъ до шести сотъ рублей въ день на куренія, и что всегда окружаютъ его пять сотъ шутовъ. Одежда его изъ золотой парчи съ травами, здѣсь сдѣланной. Имѣетъ онъ девять женъ, почтенныхъ названіемъ Королевъ, и изъ которыхъ каждая держитъ особой дворъ, не уступающій великолѣпію двора Монарха, съ которымъ раздѣляетъ власть. Онѣ должны быть или сестры его, или ближнія сродницы, и пользуются доходами со многихъ провинцій, имъ отдѣленныхъ. Коль скоро одна умретъ изъ сихъ женъ, избирается другая на ея мѣсто. Первая называется всегда Императрицею, и повелѣваетъ надъ прочими. Португальцы зовутъ ее своею матерью, и дарятъ ее много, ибо она старается у двора но ихъ дѣламъ. Императоръ не посылаетъ къ нимъ никогда пословъ безъ того, чтобъ не отправить нѣсколькихъ ея чиновниковъ. По смерти ея, первой Метръ дотель имѣетъ странное право назначать другую на ея мѣсто, лишь бы избралъ только изъ сродницъ Монарха. Тысяча другихъ женщинъ, взятыхъ изъ первыхъ фамилій, служатъ наложницами, или женами второй степени: ихъ можно уподобить придворнымъ госпожамъ девяти Королевъ, а съ симъ достоинствомъ соразмѣрны и ихъ издержки.
   Таковыми описаніями и мнимымъ великолѣпіемъ возбудили во мнѣ любопытство, Которое однакожь худо было удовольствовано. Судите о удивленіи моемъ, когда вмѣсто огромныхъ сданій, нашелъ я деревянные домы, покрытые соломою. Столица, носящая имя двора (Зимбаое) по тому что Государь въ ней живетъ, можетъ имѣть до пяти верстъ въ окружности; но строенія такъ отдалены одни отъ другихъ, что ежелибъ соединить ихъ вмѣстѣ, какъ въ нашихъ городахъ, весьма бы малое заняли они пространство. Дворецъ имѣетъ семь дворовъ, частоколомъ, отыканныхъ, вмѣсто каменныхъ стѣнъ. Я видѣлъ самъ, какъ Его Императорское Величество заставлялъ въ нихъ работать родныхъ своихъ дѣтей; я видѣлъ сихъ высочайшихъ дѣтей, носящихъ солому для крытія дома, которой онъ вновь построилъ. Онъ тогда одѣтъ былъ двумя кусками ткани, изъ которыхъ одинъ составлялъ перевязь, а другой сзади былъ привязанъ какъ мантія и билъ по икрамъ. Обыкновенно носитъ онъ на поясѣ небольшой топоръ, которой можно Назвать также и заступомъ, ибо онъ употребляетъ его, то вмѣсто воинскаго оружія, то вмѣсто земледѣльнаго орудія. Сіе упражненіе онъ такъ не презираетъ, что однажды отпустилъ Посла Португальскаго, дабы не опоздать копать землю. Престолъ его есть порогъ у дверей, гдѣ сидитъ онъ разостлавъ рыболовной неводъ; да и въ чертогахъ нѣтъ другихъ ковровъ. При сей скромной наружности заставляетъ однакожь его черное Величество служить себѣ на колѣняхъ. Когда кашлянетъ, плюнетъ, сморкнетъ, чихнетъ или зѣвнетъ, по всему городу кашляютъ, плюютъ, сморкаютъ, чихаютъ и зѣваютъ; предстоящіе же бьютъ въ ладоши, подражая тому, что сдѣлалъ Монархъ. Другіе, ихъ услыша, имъ слѣдуютъ, и сія комедія сообщаясь отъ одного до другова, играется въ одно почти время во всемъ городѣ. Когда сей Государь выходитъ, держитъ въ рукѣ лукъ, стрѣлы или копіе, и всегда имѣетъ передъ собою человѣка, которой бьетъ въ барабанъ, повѣщая народу, что идетъ Императоръ. При дворѣ его мало великолѣпія, но много церемоній.
   Сей Государь имѣетъ дѣйствительно немалое число женъ, изъ коихъ многія ему сестры или сродницы, но онѣ не прихотливы въ столѣ, и не дорого стоятъ въ содержаніи. Бумажныя покрывала, кои прядутъ и ткутъ сами, нѣсколько зеренъ пшена, которыя садятъ, поливаютъ и готовятъ въ пищу; большая подмостка и рогожки, составляютъ ихъ дворецъ, убранство, одежду и пищу. Благосклонность повелителя не производитъ между ими отличности; въ настояніи нужды беретъ онъ первую, к оторая попадется; по прошествіи же оной, кажется, и не знаетъ ея, развѣ учинится она матерью, и тогда отводится ей особое жилище для родинъ и воспитанія робенка. Красота не имѣетъ ни малѣйшей власти въ такомъ мѣстѣ, гдѣ царствуетъ безобразіе въ высшемъ степени; и при семъ черномъ дворѣ, гдѣ не знаютъ, что такое волокитство, женщины опредѣлены только на удовлетвореніе нужды человѣка, и на доставленіе ему наслѣдниковъ. Сіе равнодушіе къ. полу, повсюду обожаемому, предупреждаетъ происки, отдаляетъ пронырства, причиняющія бѣдствія и замѣшательство въ другихъ сераляхъ. Здѣсь никогда не услышишь, чтобъ женщина взбунтовала Хнычаръ, чтобъ наперстница свергла Визиря; но услышишь, что младая Адди получила двадцать ударовъ за то, что не спряла своей бумаги. О вы, коихъ любовницы въ объятіяхъ осуждаютъ Королей на смерть или ссылку, вы не претерпѣвали бы таковыхъ злоключеній при дворѣ Мономотапскаго Монарха! А вы, высокомѣрныя наперстницы, коихъ сердце стремится не за любовію, но за могуществомъ Государя, едва бы имѣли вы при семъ дворѣ столько власти, чтобъ повелѣть наказать простаго невольника!
   Главные чиновники Императора суть Губернаторъ Королевствъ или первой Министръ; Генералъ-Полковникъ, или Начальникъ войны, и Капитанъ Гвардіи; о первомъ Метръ-дотолѣ я уже упоминалъ. Чины, великаго Капельмейстера, Главы гадателей или колдуновъ, перваго Аптекаря, великаго Придверника и Начальника поварни, даются самымъ знатнымъ господамъ. Нижніе повара также люди благородные. Ни одинъ изо всѣхъ сихъ чиновниковъ не долженъ быть старѣе двадцати лѣтъ отъ рода, но той причинѣ, что до сего вѣка почитаютъ его не имѣвшимъ еще сообщенія съ женщинами, а сіи утверждаютъ Государя въ таковой мысли, и онъ самъ притворяется, что тому вѣритъ, дабы по меньшей мѣрѣ тѣмъ ихъ наградить нѣкоторымъ образомъ въ принужденномъ ихъ воздержаніи. По службѣ сіи молодые люди возвышаются въ верхнія Государственныя достоинства, какъ Ичогланы въ Султанскомъ Сералѣ.
   Начало, наслѣдованіе и число Мономотапскихъ Императоровъ неизвѣстно. Португальцы думаютъ, что сіи Государи были уже во время Савской Царицы, и что отъ нихъ она получила свои сокровища. Другіе производятъ ихъ отъ породы Мокауанговъ, почитаемыхъ за наихрабрѣйшихъ въ народѣ. Подданные ихъ никогда не знали употребленія письма, но имѣютъ преданія, заступающія мѣсто историческихъ памятниковъ. Они вѣрятъ, что Императоры идутъ съ земли прямо на небо, и въ семъ состояніи славы призываютъ ихъ подъ именемъ Музимовъ, какъ Святыхъ. Чтутъ они Бога, но вѣрятъ также и бытію діявола, коему приписываютъ злобу. Не знаютъ ни образовъ, ни истукановъ. За волшебство, воровство, прелюбодѣяніе наказываютъ сурово Имѣютъ по стольку женъ, сколько прокормить могутъ, и почтеніе къ нимъ такъ велико, что ежелибы сынъ Императорской встрѣтилъ женщину, долженъ уступить ей дорогу, и остановиться, пока она пройдетъ. Мѣсяцъ считаютъ отъ новой луны, и раздѣляютъ его на три части, каждую по десяти дней. Четвертой и пятой каждаго отдѣленія суть праздники и дни аудіенціи у Государя. Онъ держитъ въ рукѣ большой колъ, и опершись на оной, стоитъ весь день у дверей своего дворца. Ежели же боленъ, то первой Министръ, или Голова Царства, занимаетъ его мѣсто и отправляетъ должность. Всѣ имѣющіе до него дѣло, должны пришедши пасть ницъ на землю, и въ семъ положеніи ожидать отвѣта отъ Монарха, или отъ его намѣстника.
   Въ день новой луны, Императоръ окруженный придворными, и вооруженный двумя копьями, бѣгаетъ по дворцу, какъ бы хотѣлъ съ кѣмъ биться. По окончаніи бѣганья, приносятъ передъ него сосудъ полной варенаго Индѣйскаго пшена, которой разливаетъ онъ по полу, и повелѣваетъ всѣмъ вельможамъ ѣсть. Сіи бросаются съ великимъ стремленіемъ, и каждой въ угодность отвѣдываетъ, какъ бы оно было самое лучшее кушанье. Но главной изо всѣхъ праздниковъ есть день новолунія Майскаго. Всѣ знатные, коихъ число велико, собираются во дворецъ я и представляютъ предъ Государемъ сраженіе, увеселеніе продолжается весь день. По томъ Императоръ уходитъ, и не показывается недѣлю. Въ сіе время не перестаютъ бить въ барабаны, и праздникъ кончится варварствомъ, ибо въ послѣдній день Монархъ предаетъ смерти вельможъ, коихъ не любитъ, закалая ихъ въ жертву тѣнямъ своихъ предковъ. Тогда барабаны умолкаютъ, и всякъ возвращается домой. Иногда вмѣсто ужаснаго конца, коимъ окровавляется сіе безчеловѣчное торжество, Императоръ довольствуется тѣмъ, что моется въ кадкѣ вина, и заставляетъ выпить оное придворныхъ, дабы соединить ихъ съ собою и показать, что хочетъ имѣть съ ними одно сердце и одну душу. Обрядъ отправляется при звукѣ инструментовъ; а по томъ всѣ разходятся повѣся голову и дрожа ногами.
   Подъ именемъ Мономотапы разумѣется вся часть восточной Африки, простирающаяся отъ рѣки Замбезе до рѣки Маники, или Святаго Духа, около восьми сотъ верстъ отъ полудня къ сѣверу. Но разширяется она вглубь земли, отъ устьевъ до вершинъ сихъ двухъ рѣкъ, кои составляютъ изъ нея полуостровъ. Сія страна, будучи не меньше Франціи, населена Кафрами. Имя ихъ значитъ Люди безъ земли, ругательное прозваніе, данное первыми нашедшими сію область Арабами, всѣмъ народамъ неисповѣдующимъ, какъ они, Магометовой вѣры.
   Замбезе впадаетъ въ море многими устьями; но вершина ея такъ далека, и столь скрыта, что еще и понынѣ ея не обрѣли, Какъ Португальцы обратили все свое вниманіе на торговлю, то и довольствуются носить въ одной рукѣ вѣсы для золота, въ другой аршинъ для сукна; но инструментовъ для познанія теченія рѣкъ никогда съ собою не берушъ, Описуемая мною имѣетъ, какъ Нилъ, пороги, прерывающіе судохожденіе, и разливаясь въ обыкновенныя времена, удобряетъ земли. Называютъ ее Замбезе по имени одной деревни, родъ которою прозтекаетъ и Куама, по имени крѣпости, лежащей на ея берегѣ. Она, равно какъ рѣка Свяшаго Духа и другія въ нихъ впадающія, славны золотымъ пескомъ, которой несутъ ихъ воды. Большая часть сей страны наслаждается довольно умѣреннымъ воздухомъ, и не имѣетъ недостатка, ни въ изобиліи, ни въ выгодахъ. Попадаются привеликія стада овецъ, коихъ овчинами жители одѣваются. Вдоль по Куамѣ, земля гористая, лѣсная, и пресѣкается многими ручьями, отъ чего видъ весьма пріятенъ, да и населена она люднѣе, и Императоръ обыкновенно въ ней живетъ. Наполнена также слонами, коихъ ловля составляетъ всегдашнее увеселеніе Монарха. Вотъ какъ оная чинится.
   Три конныхъ человѣка, на хорошихъ лошадяхъ, пріуготовляются напасть на звѣря: двое изъ нихъ остаются на полѣ, третій смотритъ, когда слонъ пойдетъ пить на рѣку. Коль скоро увидитъ его, ѣдетъ на него прямо, и пока онъ пьетъ, ударяетъ его копьемъ. Раненой слонъ входитъ въ ярость, гонится за охотникомъ, которой скача заманиваетъ его въ поле. Тутъ товарищъ старается его выручить, наскакавъ на слона, и давъ ему другой ударъ копьемъ. Звѣрь позабывая перваго, гонится за вторымъ; но третій еще не утружденной, скачетъ на него и даетъ ему третью рану, которая приводитъ въ забвеніе у слона втораго охотника, и онъ гонится за новымъ; но кровь отъ великаго сердца бьетъ изъ него ручьями. Ежели станетъ у него силы пережить послѣ третьяго нападенія, первой охотникъ повторяетъ ударъ, а другіе два продолжаютъ поперемѣнкамъ колоть до тѣхъ порѣ, какъ звѣрь изнеможетъ и упадетъ.
   Сія охота опасна на неровной землѣ, и я самъ видѣлъ страшной тому примѣръ въ бытность мою въ Сенѣ. Три Португальца, вознамѣрясь убить слона, пренебрегли за метать вырытыя кротами ямы, и сровнять землю. Ловля началась съ великимъ успѣхомъ; но лошадь втораго Охотника ступила въ таковую яму передними ногами, споткнулась, и дала слону время догнать Португальца. Разъяренной звѣрь схватилъ его хоботомъ, бросилъ сколько могъ выше, и принялъ его на клыкъ. Охотникъ, упавъ на него, былъ проколоть, и какъ бы на колъ посаженъ. Слонъ имѣлъ терпѣніе держать его на зубу долгое время, обратясь къ остальнымъ охотникамъ, и какъ бы веселясь страшнымъ крикомъ сего нещастнаго.
   Мономотапа раздѣляется на двадцать на пять провинцій или Королевствъ, кои въ старину принадлежали одному Государю, но многія отошли, а другія платятъ дань. Отъ чего произходитъ, что Короля называютъ Императоромъ; ибо онъ считаетъ многихъ Монарховъ своими подданными, воспитываетъ дѣтей ихъ при своемъ дворѣ, дабы быть безпечну въ ихъ вѣрности, и содержитъ войско, дабы ихъ содержать въ послушаніи.
   Португальцы держали чрезъ долгое время многія конторы въ семъ Государствѣ; да и нынѣ содержатъ, но въ маломъ числѣ, и они одни изъ Европейцевъ здѣсь торгуютъ. Получаютъ золото и слоновой зубъ, и имѣютъ подъ именемъ ярмонокъ, назначенныя мѣста, куда Кафры приходятъ мѣнять свои товары. На всѣхъ сихъ ярмонкахъ были у нихъ селенія, но многія изъ оныхъ изчезли. Въ Луанѣ была церковь, и домъ Доминикановъ, со множествомъ коровъ, живности и пшена. Сія область орошается многими ручьями, производящими изобиліе и охлажденіе. Много золота приносили на ярмонку въ Бокутъ; всегда тамъ можно было найти все нужное къ пропитанію, и былъ монастырь и церковь Яковитянъ.
   Село Массапа, гдѣ держался главной рынокъ Имперіи, есть и понынѣ жилище одного Португальскаго офицера. Посылаетъ его туда Мозамбикской Губернаторъ съ позволенія Императора. Называется онъ Капитанъ дверей, по тому что сіе мѣсто есть дверь, или проходъ къ золотымъ рудникамъ. Государь даетъ сему Офицеру имя своей большей жены; и всѣ подданные Короля Португальскаго; живущіе въ Мономотапѣ, имѣютъ право называться Императорскими женами. Никто не могъ мнѣ объяснить ни произхожденія сихъ смѣшныхъ названій, ни преимуществъ къ тому привязанныхъ.
   Недалеко отъ Массапы находится гора весьма изобильная золотомъ, которую Кафры называютъ А фура или Офуръ, и на которой видны развалины многихъ большихъ сданій. По здѣшнему преданію оныя суть остатки амбаровъ Соломоновыхъ, или Царицы Савской, которые взяли изъ сей горы, сказываютъ, все золото, коимъ обогатили Іерусалимъ. Помянутыя сданія построены были изъ камней, соединенныхъ съ немалымъ искуствомъ. увѣряютъ, что были оныя работа жидовъ, составлявшихъ Офирской флотъ, и что строенія служили имъ жилищемъ. Не прилѣпляясь съ лишкомъ къ сему мнѣнію не совсѣмъ однако безъ основанія можно вѣрить, что Соломонъ разпространилъ свою торговлю до Софальскаго берега. Полагая, что корабли его вышли изъ Чермнаго моря, гдѣ бы могли они ближе отъ Іудеи найти золотыя рудники?
   Городъ Софала, названной по рѣкѣ и острову того же имени, есть столица области, долгое время зависѣвшей отъ Мономотапы. Нынѣшній владѣлецъ платитъ дань Португальскому Королю, и исповѣдуетъ Магометанскую вѣру. Въ началѣ шестнадцатаго вѣка, Португальцы построили на семъ берегу крѣпость, которая будучи понынѣ въ ихъ рукахъ, чинитъ ихъ господами всего торга сей области. Софальскіе жители есть смѣсь Магометанскихъ Арабовъ, Кафровъ Идолопоклонниковъ, и Португальскихъ Христіанъ. Послѣдніе владѣютъ также крѣпостьми Terne, Ингаквеа, и Сена, о которой я уже упоминалъ. Оныя служили вмѣсто конторъ, гдѣ встарину производилась великая торговля всей Африки.
   Часть здѣшнихъ ярмонокъ, равно какъ въ Дамбарарѣ и Лонгое, разорены Кафрами, кои взбунтовавшись въ концѣ прошлаго вѣка, побили великое число Португальцевъ, какъ отмщевая, по ихъ словамъ, за причиненныя несправедливости сими пришельцами Императору, которой любилъ ихъ какъ дѣтей, и за безчеловѣчное поведеніе съ Кафрами, которые жили съ ними какъ съ братьями, такъ и наказывая ихъ за то, что полюбились имъ жены жителей. Ибо хотя они и не очень щекотливы въ любви, но сіе не мѣшаетъ имъ быть ревнивыми. Раздражаетъ иХъ особливо то, что женщины предпочитаютъ Европейцовъ, коихъ цвѣтъ мужьямъ кажется несносенъ. Сохранена рѣчь, которую говорилъ одинъ изъ сихъ Кафровъ своимъ товарищамъ для возбужденія ихъ къ возмущенію. Сей человѣкъ былъ невольникомъ у Португальцовъ, крестился подъ именемъ Моисея, и за важныя своимъ господамъ услуги, получилъ свободу, угнетеніе земляковъ тронуло его сердце. Онъ говорилъ имъ сію рѣчь, которая пройдя чрезъ руки Исторіописателя, можетъ быть больше получила украшеній, нежели имѣла на языкѣ Негра. Дабы истинну учинить пріятнѣе, разцвѣчиваютъ ее иногда и воображеніемъ. Какъ бы то ни было, вотъ она:
   "Сверстники оружія и братія нещастій! Ежелибъ вы терпѣли меньше отъ вашихъ гонителей, я бы могъ наслаждаться спокойно даннымъ мнѣ отдохновеніемъ: но тщетно освободился я отъ невольничества. Не нашелъ я сладости въ свободѣ, по тому что, получа ее, пересталъ раздѣлять съ вами, бѣдность и нужду. Пока былъ я вамъ равенъ, бѣденъ и презрѣнъ съ моими братьями, не могъ я размышлять о нашемъ нещастномъ жребіи, но десятилѣтняя вольность привела меня въ состояніе судить о немъ основательнѣе. Я не употребилъ сего времени, какъ наши гонители, на постыдное и презрительное житье, на роскошь и нѣгу, но употребилъ на изученіе ихъ искуства, дабы вамъ оное пересказать, и самому увѣриться, что не разность въ разумѣ, но воспитаніе и одинъ случай даетъ, бѣлымъ ту поверхность, которую они во зло употребляя, презираютъ и ногами топчутъ черныхъ. Но чтожь то за поверхность, которою хвастаются сіи гордые мучители? Какое имѣютъ они преимущество, выводимое изъ ихъ омерзительной и отвратительной бѣлизны, надъ величественнымъ чернымъ цвѣтомъ, коимъ одарила насъ природа? Ежели нѣжность есть достоинство, наша кожа мягче ихъ бархата. Идетъ ли дѣло точно о мужескихъ качествахъ? Посмотрите на вашъ ростъ и силу: въ чемъ они васъ превосходятъ? Пускай бѣлой выставитъ лице на вѣтръ и на солнце, простоитъ ли онъ такъ долго, какъ нашъ самой слабой робенокъ? Нѣтъ: ему тотчасъ стошнится: онъ жаловаться будетъ, что воздухъ отнимаетъ дыханіе, а солнце его жжетъ."
   "Единственной верьхъ сихъ надмѣнныхъ мучителей надъ нами только тотъ, что они насъ счастливѣе, но по тому, что больше знаютъ художествъ, и больше пронырливы. Они насъ не храбрѣе, но больше знаютъ хитростей. Когда я началъ читать, то нашелъ въ самой святѣйшей ихъ книгѣ, что всѣ люди суть дѣло одного Творца, произошли отъ одного отца, и всѣ родятся съ равною вольностію и равны и правами: но сію самую однакожь вольность, лютые гонители хотятъ у насъ похитить, вводя между нами невольничество, наивеличайшее оскорбленіе, какое только можетъ человѣкъ учинить природѣ. Они оставили отечество свое, чтобъ пріѣхать опустошить наше; а ежели и не отнимаютъ у насъ жизни, то только для того, что для нихъ полезнѣе ввергнуть насъ въ рабство. Едва узнали они дорогу, ведущую въ наши краи, то земля начала быть, такъ сказать, большимъ амбаромъ, гдѣ безчеловѣчные купцы выставили на продажу и самыхъ людей, и завели новую и чудовищную торговлю, мѣняя ихъ на презрительной металлъ. Рабство, какъ огнедышущая гора, изсушило, выжло, поглотило всѣ берега нашей земли; вольность приведетъ съ собою изобиліе и щастіе. Призовите ее сюда, и вы увидите, что вскорѣ наполнятся людьми тѣ безконечныя степи, гдѣ нынѣ мы видимъ только невольниковъ, свирѣпыхъ звѣрей, и Европейцевъ, часто и звѣрей свирѣпствомъ превышающихъ. Человѣкъ рожденъ вольнымъ: онъ человѣкъ, а сего и довольно для доказанія вольности; никто того нарушить не можетъ. Сіе право превышаетъ покушенія силы, и власть безчеловѣчныхъ законовъ, установленныхъ нашими мучителями. Они почитаютъ родъ нашъ хуже своего, но пускай познаютъ, что большая изъ насъ часть, достойна повелѣвать нашими тиранами, и служить образцомъ нашимъ повелителямъ. Я видалъ, что палачи терзали ихъ члены, а они, мужественно пребывая въ страданіи, ниже лица не измѣняли. Проливали они, будучи храбры на войнѣ, кровь за сихъ самыхъ Европейцовъ, кои отягчали ихъ оковами.
   "Читалъ я въ той же книгѣ, которая есть источникъ вѣры бѣлыхъ, что одинъ, народъ, пріятный Вышнему Повелителю, былъ вверженъ въ неволю при гонителяхъ, каковы ваши, неблагодарныхъ, гордыхъ и незнающихъ жалости; и что одинъ человѣкъ, чудесно избранный, отворилъ имъ глаза о ихъ нещастіи, и послужилъ къ ихъ освобожденію. Сей человѣкъ, котораго я взялъ себѣ образцомъ, то же носилъ имя, что и я. Все то, что тираны заставляли васъ терпѣть, все то, что еще вамъ пріуготовляютъ, чувствуетъ мое сердце; и сіе-то наслѣдство оставите вы своимъ, дѣтямъ! Нещастные невинные! для чего радуемся мы при вашемъ рожденіи? Для чего улыбаетесь вы, смотря на отцовъ, вашихъ? Они производятъ васъ въ свѣтъ на бѣдность и нещастія. Отцы, щастливѣйшіе насъ, покидаютъ дѣтямъ своимъ "сокровища, гордость и нѣгу: вотъ наслѣдство нашихъ гонителей: а мы что оставимъ нашему потомству? Стыдъ, что оставили бѣдное отродіе для терпѣнія нашихъ злоключеній. Но перестанемъ думать о томъ, что претерпѣли, помыслимъ о средствахъ, чтобъ долѣе того не терпѣть."
   "Посреди сихъ неприступныхъ горъ, и въ густотѣ дремучихъ лѣсовъ, нечего намъ бояться нашихъ непріятелей, естьли не наскучитъ намъ попеченіе о нашей защитѣ. Не претерпимъ мы недостатка ни въ паствахъ для нашихъ стадъ, ни въ поляхъ, могущихъ доставить намъ пропитаніе, когда огонь обнажитъ поверхность сихъ необработанныхъ мѣстъ. Ежели будутъ у насъ другія нужды, мы знаемъ гдѣ найти дорогу, для чиненія отважныхъ набѣговъ. Мы ударимъ на селенія бѣлыхъ, и возвратимся съ ихъ добычею: но начнемъ тѣмъ, чтобъ охраниться отъ ихъ лютости и злости; не станемъ помышлять объ отмщеніи за прошедшія бѣдствія, но постараемся твердо основать вольность нашу и покой. Корыстолюбіе Европейское не позавидуетъ въ сихъ степяхъ, гдѣ нужно намъ будетъ, для безопасности и содержанія жизни нашей, прибѣгнуть ко всѣмъ художествамъ, коимъ они насъ обучили. Они, для умноженія работы нашей, и для учиненія насъ полезными для своихъ утѣхъ, сообщали намъ сіи знанія, а справедливое и добротворительное небо обратитъ ихъ на наше блаженство. Въ желѣзѣ для оружія недостатка у насъ нѣтъ, но мы достать ихъ можемъ кратчайшею дорогою, то есть, принять такъ хорошо тѣхъ, кои, осмѣлятся напасъ напасть, чтобъ отнять у нихъ способъ спастись бѣгомъ, и что бы все, даже до оружія, которое принесутъ они на изкорененіе наше, учинилось полезнымъ къ нашей оборонѣ."
   "Займем сію обширную землю; пускай она будетъ отъ сего времени нашею; раздѣлимъ ее между собою, не давая никому преимущества, чтобы не возбудить зависти. Расчистимъ свои участки; начнемъ дѣлать ихъ для насъ и нашего потомства. Но сперва помыслимъ о законахъ; справедливое послушаніе должно быть пріятно послѣ несправедливаго тиранства. Ежели непріятели наши покусятся напасть на насъ въ семъ убѣжищѣ, пускай найдутъ насъ всегда готовыми къ отпорлу; ежели оставятъ въ покоѣ, заставимъ ихъ спокойствіемъ нашимъ признаться, что мы столь добры, сколь они были люты, у нихъ нѣтъ скота; мы вскорѣ найдемся въ состояніи доставлять имъ оной, ежели они согласятся давать намъ въ промѣнъ множество вещей, кои сбыть могутъ не учиня себя бѣдными. Польза ихъ принудитъ скорѣе давать намъ изъ доброй воли и ласково, нежели довести насъ до крайности брать силою."
   Кафры по ненависти къ Португальцамъ оставили всѣ берега, кои нынѣ пусты. Они удалились въ глубь, гдѣ, сказываютъ, весьма многочисленны. Продолжаютъ однакожъ торговать съ Европейцами, и всегда торгуютъ произведеніями своей земли, то есть, золотомъ, слоновою костью, янтаремъ и невольниками, мѣняя ихъ на шелковыя ткани и Индѣйскія полотна, изъ коихъ дѣлаютъ себѣ одежду. Земледѣліе и скотоводство составляетъ главное упражненіе у большой части сихъ народовъ; наиболѣе же пекутся они о пшенѣ, овощахъ и пр. Жизнь ведутъ воздержную и простую, кушанье готовятъ и выбираютъ безъ всякаго вкуса, увѣряютъ, что мыши идутъ у нихъ за лучшее блюдо, и предпочтены куропаткамъ и кроликамъ.
   Королевства Монгазъ, Маника, Сабга, и Ингамбана составляли прежде часть Мономотапскаго, коего съ давнихъ временъ свергли иго. Первое отдѣлено уже было, когда пріѣхали сюда Португальцы, Францискъ Бареттпо, отправленный отъ двора для исканія рудниковъ, взялъ сію дорогу ѣдучи въ Бутуа, гдѣ мины, сказывали ему, изобильнѣе. Онъ послалъ къ Мономотапскому Императору Пословъ. Сей Государь, не только не поступилъ съ ними, какъ дѣлаетъ съ послами другихъ Государей, предстающими предъ него на колѣнахъ, и кланяющимися въ землю предъ его престоломъ, но принялъ ихъ напротивъ того съ чрезвычайною отличностію. Помянутое посольство отправлено для испрошенія у него позволенія отмстить за него Мангазскому Королю, противъ него взбунтовавшемуся: но истинная причина была та, чтобъ выходить чрезъ его владѣнія свободной проходъ до рудниковъ. Императоръ согласился, и предложилъ Баррету къ услугамъ войско, которое однакожъ имъ не принято. Португальское состояло изъ пяти или шести сотъ человѣкъ, между коими находилось много дворянства, и во время похода много претерпѣло отъ голода и жажды. Оно застало Монгазскихъ жителей въ ружьѣ, и въ готовности къ принятію. Баррето вывезъ Артиллерію передъ фрунтъ. Непріятель приближился съ небоязливымъ видомъ, построясь полумѣсяцемъ. Одна старуха, славная въ семъ народѣ своимъ волшебствомъ, вышла передъ ряды, и бросила нѣсколько горстей пыли на войско Португальское, увѣряя Кафровъ, что сей порошекъ одинъ отвѣчаетъ имъ за Побѣду. Баррето, зная, сколь много дѣйствуетъ суевѣріе надъ Неграми, велѣлъ канонеру нацѣлить на старуху; приказаніе его столь удачно исполнено, что разорвало ее на куски къ великому изумленію Кафровъ, почитавшихъ ее неуязвляемою. Непріятель продолжалъ приближаться, но безъ всякаго порядка, и пустилъ тучу стрѣлъ и копьевъ. Португальцы ни мало не поколебавшись, отвѣтствовали изъ ружей и пушекъ, и вскорѣ принудили ихъ показать тылъ. Стоило имъ тогда только двухъ человѣкъ, а Негровъ осталось побитыхъ на мѣстѣ сраженія шесть тысячь.
   Монгазской король просилъ мира, и прислалъ къ Баррету Пословъ. Оные, увидя въ Португальскомъ лагерѣ верблюда, оказывали страхъ и удивленіе, ибо до того времени сихъ животныхъ не знали. Генералъ, пользуяся и тѣмъ и другимъ, сказалъ имъ, что у него много сихъ страшныхъ животныхъ что кормитъ ихъ человѣческимъ мясомъ; что пожравъ шесть тысячь Кафровъ побитыхъ на сраженіи, просятъ они его чрезъ сего посланца не заключать мира, дабы не помереть съ голода. Послы, устрашенные таковою рѣчью, просили Баррета уговорить верблюдовъ, чтобъ они довольствовались говядиною, которой обѣщали прислать къ нему довольное количество. Онъ снизшелъ на ихъ прозьбу, и согласился на договоры, возстановившіе спокойствіе въ землѣ.
   Представляютъ намъ часть жителей Мономотапскихъ и сосѣднихъ съ ними Королевствъ, людьми звѣронравными, не имѣющими понятія о истинномъ Богѣ, преданными самому слѣпому суевѣрію, ведущими жизнь дикую и странствующую по пустымъ степямъ, и нолямъ покрытымъ песками. Они цвѣтомъ весьма черны, носъ имѣютъ плоской, большія губы, лице безобразное; говорятъ грубымъ языкомъ, питаются гадами, и часто варварство простираютъ до того, что насыщаются человѣческимъ мясомъ.
   До сихъ поръ не дошли еще до того, чтобъ узнать всѣ народы, живущіе внутри Африки. Есть тамъ области неизмѣримыя, коихъ едва извѣстно имя, а въ другихъ и никогда никто не бывалъ. Звѣронравіе жителей, зной климата, безплодіе степей, сухота полей, трудныя дороги, несчетное множество злыхъ звѣрей, съ яростію на людей нападающихъ, всегда отдаляли отъ оныхъ путешествователей. Они осматривали только берега и теченіе нѣкоторыхъ судоходныхъ рѣкъ Я не почелъ за нужное ѣхать далѣе по сей странѣ; но, опустясь по Замбезу, проѣхавъ около Софальскаго Королевства, и чрезъ часть Кафрской земли, пробрался чрезъ Готтентотскую область на мысъ Доброй Надежды.
   Во все сіе путешествіе чрезвычайнаго было только морское крещеніе, о которомъ, кажется, я вамъ еще не доносилъ. Сей странной обычай завелся съ весьма давнихъ временъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, какъ на примѣръ въ Гибралтирскомъ проливѣ, подъ Экваторомъ и проч. Всѣ чужестранные, плывущіе по онымъ въ первой разъ, обязаны его наблюсти, и вотъ какъ сіе дѣлается: матросы переодѣваются разными образами; одинъ чернитъ себѣ лице, другой обмазываетъ его тѣстомъ; иные вооружаются ружьями, шпагами, аллебардами, кострюльками, вертелами и проч. Кормчій, дабы отличиться, надѣваетъ наизворотъ кафтанъ, или шлафорокъ, и вмѣсто шарфа перевязывается тряпицею. Въ семъ смѣшномъ нарядѣ, садится онъ въ кресла; а передъ него приносятъ кадку воды, кладутъ поперегъ ея палку, которой концы держатъ два матроса. Кормчій, держа въ рукахъ свою тетрадь Географическихъ картъ, призываетъ всѣхъ въ первой разъ ѣдущихъ, и заставляетъ надъ тетрадью присягать, что когда бы они ни ѣхали по сему мѣсту, станутъ принуждать другихъ къ наблюденію обряда. По томъ сажаютъ ихъ на палку, а между тѣмъ подаютъ имъ лахань, въ которую кладутъ они по нѣскольку денегъ. Ежели не станутъ давать сей дани, матросы опускаютъ палку, и роняютъ ихъ въ кадку, въ которой обливаютъ ихъ еще водою; но въ разсужденіи людей знатныхъ, кои покупаютъ свободу небольшимъ подаркомъ, довольствуются написать крестъ на лбу, и попрыскать ихъ нѣсколько водою. Никто не изключается изъ сего обычая, и сказываютъ, что Генрихъ IV, переѣзжая изъ Сен-Мало въ Рошель, не сдѣлалъ затрудненія ему сообразоваться.
   Народы, населяющіе берега Софалы и землю Кафровъ, имѣютъ разныя имена, но почти всѣ одни нравы, обычаи и образъ. Жители области де Наталь (Рождественской) такъ названной по тому, что Васко де Гама, обрѣтшій ее, прчближился къ берегу въ день Рождества Христова, весьма черны; ростъ имѣютъ средній, но стройной; волосы курчеватые, носъ ни плоской, ни вздернутой, зубы очень черные, и лице пріятное. Похваляютъ въ нихъ гибкость и проворство, но плодородіе земли дѣлаетъ ихъ лѣнивцами. Разсказываемое о страсти ихъ къ пляскѣ, почти невѣроятно. Однажды собрались они на берегу, при которомъ стоялъ на якорѣ Англинской корабль. Съ онаго сошелъ матрозъ и началъ бить въ барабанъ. Тогда всѣ Кафры обоего поля пустились плясать, и балъ такъ долго продолжался, что выбившись изъ силъ, просили они барабанщика перестать. Голландцы купили область Нашаль, для разширенія владѣній своихъ на полдень Африки. Жители сей страны ведутъ торгъ съ разбойниками Чермнаго моря, которые привозятъ къ нимъ для промѣна на слоновую кость шелковыя ткани; они же отдаютъ ихъ за разные Европейскіе товары, кораблямъ пристающимъ къ ихъ берегамъ. Берутъ обыкновенно смолу, якори, канаты, коими мѣняются опять съ разбойниками. Шелкъ, котораго Европейцамъ продать не могутъ, носятъ къ Мономотапскимъ Кафрамъ. Многоженство у нихъ въ употребленіи; женщинъ покупаютъ, какъ скотину. Даютъ обыкновенно двѣ коровы за бабу, а иногда достать можно и двѣ бабы за одну корову.
   Идучи далѣе внутрь Африки, встрѣчаются Анз икойцы. Представляютъ сей народъ поворотливымъ, къ войнѣ склоннымъ, сражающимся пѣшкомъ луками, стрѣлами, топорами и серпами. Они дѣлаютъ ткани изъ пальмовыхъ волоконъ, и разныхъ шелковъ. Главной торгъ отправляютъ невольниками, своими земляками, и слоновымъ зубомъ. Сказываютъ, что праводушны и не обманщики; что обрѣзываются, хотя Идолопоклонники; но что ѣдятъ людей и продаютъ, на рынкахъ человѣчье мясо, какъ у насъ продается въ мясныхъ рядахъ телятина или говядина. Плѣнныхъ, взятыхъ на войнѣ, ѣдятъ, и даже своихъ собственныхъ невольниковъ убиваютъ, когда найдутъ ихъ довольно жирными. Бываютъ между ими такіе, которые наскуча жить, или презирая жизнь, добровольно предаютъ себя наровнѣ съ невольниками, на снѣденіе своимъ владѣльцамъ. Чернь ходитъ съ непокрытою головою и босыми ногами, а тѣло только опоясываетъ. Дворяне, ибо сіи Варвары имѣютъ оныхъ, какъ и мы, носятъ шапки и одежду шелковую, или бумажную. Нынѣ называютъ Монзалами народъ Анзикойской, по имени ихъ столицы, лежащей подъ Экваторомъ. Сей городъ, сказывали мнѣ, имѣетъ примѣчательнаго только дворецъ, довольно изрядно построенной, увѣряютъ, что Государь считаетъ между своими подданными тринадцать Королей. Носитъ онъ наименованіе Великаго Mo кока, такъ какъ и его Королевство.
   Ягги, сосѣди Анзикойцамъ, занимаютъ внутри Африки, препространныя области, и составляютъ народъ весьма сильной. Всѣ они черны и крайне безобразны, а рубцы отъ ранъ, кои на лицѣ себѣ дѣлаютъ, еще больше умножаютъ ихъ дурноту. Сверьхъ того привычку имѣютъ выставлять только бѣлки въ глазахъ, когда смотришь на нихъ прямо. Ходятъ совсѣмъ наги, не помышляютъ какъ только о варварствѣ, и предпочитаютъ человѣческое мясо всякой другой пищѣ. Живутъ въ лѣсахъ, скитаясь, какъ Арабы, не садятъ, не сѣютъ, пропитаніе получаютъ отъ грабежа. Обозомъ не становятся безъ того, чтобъ не укрѣпиться, хотя бы и не болѣе одной ночи на томъ мѣстѣ пробыть намѣревались. На сіе употребляютъ деревья, какія найдутъ. Часть войска занимается рубкою, другая переносомъ оныхъ. Укрѣпленіе ихъ есть круглая ограда, съ двѣнадцатью выходами, изъ коихъ каждой ввѣряется стражѣ одного Капитана. Полководецъ живетъ въ самой срединѣ, въ особливой отгородкѣ, и имѣетъ достаточной караулъ. Солдатскіе шалаши сомкнуты одинъ съ другимъ. Оружіе ставятъ они у дверей, такъ что при малѣйшей тревогѣ, находятся въ готовности къ бою. Сей народъ любитъ мѣста, гдѣ ростутъ пальмовыя деревья, по тому что страстенъ къ ихъ плодамъ и къ вину дѣлаемому изъ сего дерева. Для выжатія сока рубятъ дерево при корнѣ, и оставляютъ лежать нѣсколько дней По томъ дѣлаютъ двѣ дыры, одну по срединѣ, а другую въ макушкѣ, изъ коихъ натекаетъ всякой день чрезъ цѣлой мѣсяцъ, около десяти бутылокъ напитка; послѣ чего дерево сохнетъ и пропадаетъ. Во всѣхъ мѣстахъ, гдѣ Ягги намѣреваются прожить долго, рубятъ такимъ образомъ пальмы, чтобы достать вина, и въ короткое время опустошаютъ весь край.
   Женщины курятъ себѣ тѣло мускомъ, и вплетаютъ въ волосы раковины. Руки ноги и шея отягчены у нихъ кольцами, и за красоту почитается не имѣть четырехъ зубовъ, двухъ въ верьху и двухъ внизу. Тѣ, кои не отважатся вырвать, въ такомъ презрѣніи, что никто не хочетъ съ ними ни ѣсть, ни пить. Сіи женщины чрезвычайно плодущи; но когда родятъ въ лагерѣ, мужья рѣжутъ дѣтей, дабы не имѣть труда воспитывать. Въ награжденіе сей потери, бурутъ въ походахъ молодыхъ робятъ, и малолѣтныхъ дѣвочекъ, коихъ почитаютъ за своихъ собственныхъ дѣтей, побивая и поѣдая отцовъ ихъ и матерей. Они таскаютъ сію молодежь за собою, и надѣваютъ на нихъ ожерелье, котораго не позволяется имъ снимать, пока не убьютъ непріятеля, и не принесутъ головы его къ Великому Яггѣ. Тогда перестаютъ они быть невольниками, бросаютъ знакъ рабства, объявляются воинами и членами народа.
   Сей народъ называетъ Государя своего Кассанги. Сіе имя чести сотвѣтствуетъ Великому Государю, которое беретъ Турецкой Монархъ. Зовутъ его также Великимъ Яггою, какъ и того Великимъ Туркомъ, и ежегодно подданные торжествуютъ его родины кровопролитнымъ праздникомъ. Собираются на ровное мѣсто, составляютъ короводы около деревьевъ, и къ одному изъ оныхъ придѣлываютъ возвышеніе. Монархъ на ономъ садится съ главными своего двора вельможами. Ко пню другаго дерева привязываютъ самаго свирѣпаго льва. Сколь скоро Государь усѣлся, народъ начинаетъ кричать; по томъ спускаютъ льва и рубятъ ему хвостъ, чтобъ еще больше его разсердить. Видя столь людное собраніе, сперва онъ реветъ нѣсколько разъ, но не находя способа уйти бросается въ кучу, и терзаетъ кто попадется первой. Народъ вмѣсто того, чтобъ бѣжать, приступаетъ по безъ оружія, бить звѣря, и почитаютъ, за счастіе, погибнуть въ семъ сраженіи при глазахъ Государя. На конецъ левъ уступаетъ многолюдству, и падаетъ. Оставшіеся въ живыхъ ѣдятъ мертвыхъ, и наполняя воздухъ восклицаніями, провожаютъ владѣльца до дворца. Всѣ жители, могущіе снести дорогу, обязаны быть при семъ варварскомъ торжествѣ.
   Полководецъ Ягговъ содержитъ строгой порядокъ въ войскахъ. Кто въ дѣлѣ велъ себя худо, осуждается на смерть, и пожирается товарищами. Всякой день сей владѣлецъ, взошедъ на построенное возвышеніе, говоритъ рѣчь къ подданнымъ для возбужденія въ нихъ храбрости, уборъ его имѣетъ нѣчто страннаго. Въ волосахъ носитъ онъ нѣсколько рядовъ раковинъ, а около поясницы поняву изъ пальмовой ткани, къ которой привѣшены строусовы яица. Чрезъ носъ привязанъ у него кусокъ мѣди длиною въ два дюйма; уши тѣмъ же украшены. На тѣлѣ изображены разныя начертанія, кои всякой день мажутъ жиромъ. Чернота лица скрыта подъ бѣлымъ и краснымъ лакомъ. Окруженъ онъ двадцатью или тридцатью женщинами, кои ему служатъ, и между прочими доказательствами почтенія бросаются на колѣни всякой разъ, когда онъ пьетъ, бьютъ въ ладоши, и поютъ пѣсню.
   Великій Ягга не начинаетъ никакого важнаго дѣла, не спрося своихъ боговъ, коммъ приноситъ, сказываютъ, людей въ жертву. Сіи приношенія отправляетъ онъ при восходѣ солнца, сидя на скамейкѣ, и имѣя на головѣ шайку съ павлиными перьями. При немъ находятся два жреца, почитаемые ворожеями и около пятидесяти женщинъ, съ конскими хвостами, коими махаютъ припѣвая. За ними стоятъ музыканты, и наигрываютъ имъ пѣсни. Посреди круга разводится большой огонь, на которой стоятъ горшокъ съ бѣлымъ порошкомъ. Жрецы употребляютъ оной для мазанія лба, висковъ, и брюха Монарху, и по томъ подаютъ ему топоръ, прося не щадишь непріятелей. Приводятъ мальчика, котораго убиваетъ онъ топоромъ, а по томъ еще четырехъ человѣкъ; и ежели они не умрутъ отъ перваго удара, выводятся за кругъ, и убиваются другими руками. Въ семъ жертвоприношеніи закаляютъ десять коровъ, козъ и собакъ. Огонь орошается ихъ кровью, а мясо пожирается съ радостнымъ крикомъ.
   Похороны у Ягговъ столь же варварски, Какъ жертвоприношенія; ибо погребаютъ съ покойникомъ двухъ изъ его женъ, сажая ихъ подлѣ него съ обѣихъ сторонъ. Завязываютъ ему рачительно волосы, моютъ его, наполняютъ благовоніями, и одѣваютъ въ лучшее платье. Въ могилу кладутъ съ нимъ оружіе его, и всѣ снадобья, служившія къ его употребленію. Всякой мѣсяцъ сродники собираются надъ могилою, и дѣлаютъ припиванія козловою кровію и пальмовымъ виномъ. Сей обрядъ до тѣхъ поръ наблюдается, пока есть кто изъ семьи въ живыхъ.
   Все смазанное мною о Яггахъ слышалъ я отъ людей, кои у нихъ странствовали. На кораблѣ нашемъ находился одинъ Португальской попъ, которому пришло на мысль ихъ обратишь, но рвеніе его не могло устоять противъ чинимыхъ ему озлобленій. Онъ хвалится, что знаетъ всѣ Африканскіе народы, и можетъ различить по цвѣту, больше или меньше черному, по мѣрѣ отдаленія ихъ отъ Экватора.
   Вся часть между двумя тропиками населена черными жителями, получерными и смуглыми, говорилъ онъ намъ. Мнѣнія различествуютъ о причинѣ сей разности. Что до меня принадлежитъ, я приписываю оную климату. Всѣ человѣки произошли отъ одного отца, и сначала были бѣлы. И такъ чернота Негровъ есть качество совершенно случайное, и не имѣющее никакого внутренняго начала. Сіе было первымъ предметомъ, произведшимъ удивленіе въ путешествователяхъ, когда начали оные ѣздить въ здѣшній край. Они сообщили о томъ Европейскимъ ученымъ, и тогда начали родиться догадки и безчисленные споры.
   Одни, для изтолкованія прибѣгли къ питью нѣкоторыхъ водъ, имѣющихъ силу, сказываютъ, производить черной цвѣтъ, на подобіе тѣхъ двухъ въ Беотіи источниковъ, изъ коихъ одинъ дѣлалъ овецъ черными, другой бѣлыми: но сіе мнѣніе само собою изпровергнулось. Другіе думаютъ, что перемѣна въ цвѣтѣ могла произойти отъ самаго воображенія матерей, какъ въ древніе времена стараніемъ Іакова, отцы Лабановы родили ягнятъ разноцвѣтныхъ. Сіе мнѣніе, составляющее общее и не премѣняющееся начало случайной и частной причины, не больше перваго доказать можно.
   Тѣ, кои черноту Негровъ приписываютъ проклятію Хама, также ошибаются, ибо потомство его поселилось въ Сиріи, гдѣ ни одного чернаго нѣтъ. Другіе наконецъ думаютъ, что сіе отродіе произходитъ отъ Каина, и что сей цвѣтъ, будучи знакомъ проклятія, даннаго сему славному братоубійцѣ, продолжился и въ его потомкахъ, кои въ потопъ не погибли. Присвояя нѣкоторую наружность истинны симъ грѣзамъ, надлежитъ спросить, какимъ образомъ дѣйствіе преступленія могло перенесшись на потомство преступниковъ, ежели не предположить, что и ихъ жены сдѣлались также черными? Дѣти ихъ были бы мулатры; а хотя и то положить, что всегда они посягали въ супружество между совою, то и въ такомъ случаѣ произвели бы наконецъ скорѣе бѣлой родъ, нежели черной. Впрочемъ нѣкоторые изъ сихъ мнѣній противны Священному Писанію, которое утвердительно говоритъ, что весь человѣческій родъ произошелъ отъ Ноевыхъ дѣтей. Негры сами знаютъ исторію потопа, и сіе одно изо всѣхъ древнихъ произшествій, между ими сохранилось.
   Ктожь могъ произвести сіи многочисленныя поколѣнія черныхъ людей, населяющихъ почти всю матерую землю Африки? Я еще повторяю, говорилъ Португальской попъ, что произвелъ ихъ климатъ, и солнце, подъ коими Ноевы потомки пришли поселиться. Свойство человѣка не могло перемѣниться столь существенно само собою, безъ помощи физическихъ причинъ. Португальцы, коихъ потомство понынѣ обрѣтается еще въ Африкѣ, начали тамо селиться около половины четвертагонадесять вѣка. Они населили острова, берега моря и рѣкъ, отъ Бѣлаго до Зеленаго мыса; тогда не были они черны, а походили совсѣмъ на своихъ земляковъ. Окоренившіеся на островахъ, гдѣ пребываютъ отъ отца до сына отъ трехъ вѣковъ, не перемѣнились, а только стали смуглѣе; занявшіе же берегъ, будучи ближе къ горячему поясу, подвергнувшись изліяніямъ климата, отбіенію солнца, чрезъ нѣсколько поколѣній, увидѣли себя столь же черными, какъ тамошніе жители, и отличались отъ нихъ только языкомъ, обычаями и вѣрою. Пища и изпаренія земли могутъ также споспѣшествовать къ произведенію сей чрезвычайности. Негры новорожденные, совсѣмъ походятъ на дѣтей бѣлыхъ, изключая черную черту, коею ногти кончатся и небольшаго чернаго же пятна при самомъ нижнемъ проходѣ. Сіи знаки служатъ вѣрнымъ предвѣщаніемъ, что робенокъ будетъ черной; и отцы Негры, подозрѣвающіе женъ въ невѣрности, не имѣютъ нужды въ другихъ доказательствахъ, чтобъ бросить дѣтей какъ имъ не принадлежащихъ, сколь скоро родятся они безъ сихъ знаковъ, у 54ндійцовъ сіе пятно сѣрое, у Мулатровъ красноблѣдноватое. Тѣло робенка у Негровъ бываетъ бѣло первые восемь дней; по томъ кожа начинаетъ темнѣть, и становится наконецъ совсѣмъ черною.
   Но ежели климатъ, скажутъ мнѣ, производитъ столь чудную перемѣну, для чего Негры, перевезенные въ другіе край, сохраняютъ свой цвѣтъ сами и ихъ потомки, когда съ бѣлыми не совокупляются? Я отвѣчаю, что то не правда, что Они черноту теряютъ, и что во второмъ уже поколѣніи, одни имѣютъ каштаной, другіе кофей ой цвѣтъ, по тому что воздухъ надъ ними дѣйствуетъ инако, нежели подъ жаркимъ поясомъ. Правда, и опытами доказано, что дѣти, рожденные отъ черныхъ отцовъ, хотя во Франціи, хотя въ Америкѣ, теряютъ чувствительнымъ образомъ, отъ одного поколѣнія до другаго, большую часть цвѣта своихъ родителей.
   Вы съ удовольствіемъ будете читать, Государыня моя, какимъ образомъ нашъ Португальской попъ былъ принятъ большею частію черныхъ Королей, чрезъ владѣнія которыхъ проходилъ. "Сіи Государи, говорилъ онъ, живутъ не лучше своихъ подданныхъ. Дворы ихъ суть избы изъ тростника и соломы, но число ихъ бываетъ велико. Я проходилъ по семи и по восьми, прежде нежели вступалъ въ ту, гдѣ сидѣлъ Монархъ или Монархиня; ибо здѣсь владѣютъ женщины въ недостаткѣ мужескаго поколѣнія. Я былъ представляемъ имъ Министромъ. Судите, какіе Министры, какіе Государи, что за Государыни, по слѣдующему приключенію. Пришли сказать одному Французскому на Сенегалѣ офицеру, что Каіорская Королева, которая шла пѣшкомъ верстъ десять, дожидается его въ передней... Такъ чтожь? отвѣчалъ Французъ, дайте ей рюмку водки и отпустите."
   "Когда былъ я допущенъ на аудіенцію къ Государю, спрашивали у меня черезъ переводчика о причинѣ моего прохода? Онъ пересказывалъ отвѣтъ мой Министру, а сей Королю. Когда говорить перестали, Государь призывалъ женъ своихъ и представлялъ мнѣ, какъ и весь свой дворъ. Послѣ сѣли мы, наперстница на деревянномъ стулѣ по правую руку Монарха, Министръ по лѣвую, а я напротивъ на такомъ же стулѣ. Переводчикъ стоялъ, придворные помѣщаясь на рогожкахъ, составляли около насъ кругъ. Прочія жены также стояли, и дѣлали второй кружокъ, а знатные чиновники третій. По томъ приносили подарки. Объ оныхъ прежде сказывать надлежало Министру, которой доноситъ Его Величеству. Мои дары состояли въ нѣсколькихъ бутылкахъ водки, которую я отвѣдывалъ первой, въ доказательство всему сему прекрасному собранію, что напитокъ не настоенъ ядомъ. Отвѣдавъ подносилъ я Королю; онъ отдавалъ Министру, а сей прочимъ, такъ что при всякомъ разѣ, когда пилъ Государь, надобно было починать новую бутылку, и отвѣдывать какъ первую. Разговоръ становился веселѣе по мѣрѣ опрастыванія бутылокъ, и Король увѣряя^меня въ дружбѣ, обѣщалъ свое покровительство и стараніе по дѣламъ моихъ земляковъ. Можно было все желаемое подучить, лишь бы было довольно водки для него и для всего его двора. Женщины не любятъ, чтобъ забывали ихъ при подаркахъ, но малымъ удовольствовать ихъ можно: нѣсколько Индѣйскихъ платковъ составляютъ весь убытокъ."
   "Многіе изъ сихъ Африканскихъ владѣльцовъ заводили со мною разговоръ о вѣрѣ; и всегда кончили оной говоря, что ежелибы Христіанской законъ позволялъ имѣть многихъ женъ, они бы не учинили трудности принять его. Сіе одно ихъ удерживаетъ. Я нашелъ и Королевъ, которыя въ томъ не находили инаго препятствія, кромѣ обязательства довольствоваться однимъ мущиною. "А ежели этотъ мущина занеможетъ, говорили онѣ мнѣ; ежели этотъ мущина..... Ахъ! вѣра твоя не предусмотрѣла "всего, и не на все предписала способы, какъ наша."
   Я есмь и проч.

Конецъ
Вторагонадесять тома.

   

PEЭCTРЪ
собственныхъ именъ и вещей примѣчанія достойныхъ, содержащихся въ семъ второмънадесять томѣ.

   Абиссинія
             Вельможи
             Войско
             Воры
             Вѣра
             Города
             Горы
             Государи
             Губернаторы
             Деньги
             Деревни
             Духовенство
             Животныя
             Жители
             Звѣри
             Зданія
             Золото
             Изобиліе
             Исторія
             Климатъ
             Ковчегъ завѣта
             Комедіи
             Монастыри
             Монахи
             Наказанія
             Науки
             Нищіе
             Отшельничество
             Патріархъ
             Перемѣны
             Посты
             Провинціи
             Произрастенія
             Раздача земель
             Расправа
             Ремесла
             Рѣчи
             Святые
             Сраженія
             Столица
             Торговля
             Церкви
             Языки
   Абиссинской Императоръ
             Аудіенціи
             Власть
             Войско
             Выходъ
             Императрица
             Имя
             Княжны
             Князья крови
             Коронованіе
             Лагери
             Наслѣдство
             Обряды
             Одежда
             Повелѣнія
             Праздники
             Столъ
             Царедворцы
             Чиновники
   Абиссинцы народъ
             Браки
             Гостепріимство
             Женщины
             Исповѣдь
             Катехизисъ
             Крещеніе
             Многоженство
             Набожность
             Напитки
             Начало
             Нравы
             Образъ
             Обычай
             Одежда
             Отвращеніе къ Maгометанамъ
             Похороны
   Августина св: заливъ
   Агады, Королевство
   Агавы, народъ
   Аггаръ, Гишпанецъ
             Исторія
   Адель, Королевство
   Адъ мореплавателей
   Акація, дерево
   Аксума, городъ
   Албукеркъ Эдуардъ
   Алмазы
   Альменда, Португ.
   Амазонки
             Древнія
             Имя
             Мнѣнія
             Обычаи
   Амазонская рѣка
             Бури
             Вѣра
             Женщины
             Жители
             Имя
             Народы
             Начало
             Обрѣтеніе
             Описаніе
             Пріятность
             Селенія
             Теченіе
             Устье
   Амбульская Княгиня
             Имя
             Образъ
             Посѣщеніе
   Амбульскій Князь
   Амгара, провинція
   Американцы
             Общее объ нихъ начертаніе
   Англичане
   Анжуанъ, островъ
             Жители
   Анзикойцы, народъ
             Нравы
             Столица
             Торговля
   Анзурецъ, Гиш.
   Анна, св. островъ
   Анноская провин.
   Анносскій владѣл.
   Ансада, растѣніе
   Ансете, растѣніе
   Антонжильской заливъ
   Аре, Царь Абиссинскій
   Аудіенція Королевская
             Правленіе
             Мнѣніе о цвѣтѣ Африканцевъ
   Афура, гора
   Аянской берегъ
   Аѳанасій св.
   Багемберъ, провин.
   Бали, королев.
   Баразій, Іезуитъ
   Барето, Португал.
   Бауры, народъ
   Бедуины, народъ
   Бокутъ, селеніе
   Брака, городъ
   Брезилія
             Алмазы
             Войско
             Вѣра
             Города
             Дерево
             Длина
             Золото
             Имя
             Народы
             Населеніе
             Обрѣтеніе
             Овладѣніе
             Перемѣны
             Провинціи
             Произрастѣнія
             Рѣки
             Столица
             Супружество
             Торговля
   Брезильское дерево
             Краска
             Описаніе
   Брезильцы
             Военноплѣнные
             Воспитаніе
             Гостепріимство
             Женщины
             Леченіе
             Нагота
             Независимость
             Образъ
             Пища
             Похороны
             Правленіе
   Буеносъ-Аиресъ, гор.
             Жители
             Заговоры
             Начало
             Описаніе
             Ходы
   Буеносъ-Аирская Губернія
             Городъ
             Бумага
   Бурбонъ, островъ
             Имя
             Исторія
             Климатъ
             Охота
             Произрастенія
             Селенія
   Бурдонне, Де Ла, Французъ
             Губернаторъ
             Труды
   Бурнонъ, королев.
   Быки
   Бѣлая рѣка
   Васко де Гама
   Великое дерево
   Великій Макокъ
   Вера, донъ Алваръ де
             Нещастія
   Вилла-Рикка, гор.
   Вильганьонъ, Франц.
   Винцентій, св. гор.
   Вицентія Св. капитанство
             Звѣри
             Воробьиная трава
             Свойство
             Гавріила Св. Остр.
   Гаго, королев.
   Галлы, народъ
             Аудіенціи
             Король
             Отрѣзаніе
             Обычаи
   Гвалата, королев.
   Гвараны, народъ
             Довѣренность
             Исторія
             Обращеніе
             Подати
             Правленіе
   Гвардафу, мысъ
   Гваяра, городъ
             Провинція
   Гвенгаръ, королев.
             Невольники --
   Гвенгарская рѣка
   Герпесъ, Донъ Жуанъ
   Гетенъ, гора
   Гвинея, королев.
   Гиппопотамъ, звѣрь
             Ловля
   Гишпанцы
   Гоога, Королевство
   Голландцы
   Гоямъ, провинція
   Губеръ, королев.
   Гуеноасы, народъ 51
   Гусманъ, Гиши.
   Давидъ, Савской Королевичъ
   Далаксъ, Князь
   Дамбяраръ, гор.
   Дамотъ, провин.
   Дембе
   Дембейское озеро
   Дембея, провинція
   Демосъ, городъ
   Дерево великое
             Странное
             Ядовитое
   Дикія собаки
   Діан-Манатъ, Князь
             Исторія
   Діацъ де Солисъ
   Донгала, городъ
   Донгальской Король
   Дора, зерна, 240
   Дофинова крѣпость
   Дофиновъ островъ
   Эвстафія св. монастырь 182
   Эвтихій, Еретикъ
   Едессій, философъ
   Елены св. остр. св. сент. Елень.
   Енароя, провин.
   Эфіонія
   Жанра 42
   Жиды
   Жинжиро
   Зага-Христъ, бродяга
   Заге, царское колѣно
   Заливъ всѣхъ Святыхъ
   Замбезе, рѣка
             Имя
   Зангебарской берегъ
   Занзибаръ, остр.
   Занфара, королев.
   Зегзегъ
   Зеила
             Городъ
   Зендеро, область
             Избраніе Короля
   Зимбаое, городъ
   Змѣи
   Золото
             Собираніе
             Суевѣріе
   Ибрагимъ, Король
   Игнатій Св.
   Илеосъ, капитанство
             Деревья
             Озеро
   Иль-де Франсъ, ос.
             Земледѣліе
             Имя
             Исторія
             Крѣпости
   Ингамбана, королевство
   Ирмасы, острова
   Іезуиты
             Благочиніе
             Власть
             Гоненія
             Исправленіе
             Музыка
             Подозрѣнія
             Почести
             Правленіе
             Предосторожности
             Пріемъ
             Слободы
             Служба
             Способы
             Труды
             Успѣхи
             Училища
             Учрежденія
   Іоанна, островъ
   Іоаннъ
   Каботъ, мореход.
   Кабраль, Адмиралъ
   Казена, королев.
   Какао, плодъ
   Камбатъ, провин.
   Кано, королевство
   Капитанство острововъ
   Капитанства
   Каракасскіе берега
   Кариги, народъ
   Карлъ V
             Рѣчь
   Кананга
   Кафры, народъ
             Имя
             Нравы
             Обычаи
             Ревность
             Рѣчь
   Кахимао, рѣка
   Кверимба, островъ
   Квилоа, крѣпость
             Описаніе
   Квилоа, островъ
             Исторія
   Король8
             Состояніе
   Клевеландъ
   Ковчегъ завѣта
   Кожа
   Колиньи крѣпость
             Голодъ
             Колбертъ
             Комменды
   Коморы, острова
   Комосъ
   Карамбульской владѣлецъ
   Кордуа, городъ
   Королевская Аудіенція
   Креста Св: земля
   Ксаверія Св: усадьба
   Ксарайское озеро
   Куама рѣка
             Крѣпость
   Лаказъ, Французъ
             Жена
             Исторія
             Побѣды
             Поведеніе
             Смерть
   Ламальмонъ, гора
   Ламо, городъ
   Лапацъ, городъ
             Имя
             Золото
   Лаплата, городъ
             Жители
             Имя
             Окружность
             Описаніе
             Рудники
   Лаплата, рѣка
             Имена
             Описаніе
             Острова
             Свойство
   Львица
   Львы
   Ливійская степь
   Лонгое, городъ
   Лошади
   Луана, селеніе
   Лудовика см: крѣпость
   Мавританки
             Опрятность
             Почтеніе
   Мавриціевъ остр.
   Маврицій, Князь Насавскій
   Мавры, народъ
   Магафальскій владѣлецъ
   Мадагассарская компанія
             Исторія
             Чиновники
   Мадагаскары островъ
             Басни
             Браки
             Бумага
             Вѣра
             Женщины
             Животныя
             Жители
             Завоеванія
             Имена
             Исторія
             Крѣпость
             Наказанія
             Населеніе
             Обрѣзаніе
             Обычаи
             Описаніе
             Острова
             Пища
             Побіеніе Француз:
             Провинціи
             Селенія
             Упражненія
             Языкѣ
   Мадекасъ островъ
   Мазаринъ, Герц.
   Македа, Княжна
   Малопаки, народъ
   Мальдоната, женщина
   Маммелуки, народъ
             Нравы
             Перемѣна
             Разбойничество
             Хитрости
   Манацикасы, народъ
   Маника, рѣка
   Маніокъ, корень
   Марабу
   Маракаты, народъ
   Мараньонъ рѣка
             См: Амазонская
             Имя
   Мараньонское Капит:
             Селенія
   Мараньянъ провин:
   Маракаюсскія горы
   Маргажаты, народъ
   Маскараньянъ, ост:
   Массана, селеніе
   Матанкеа, ловля
   Мейллере, Маршалъ
   Мелинда, островъ
   Города
             Женщины
             Жители
             Король
             Описаніе
             Правленіе
             Торговля
   Мелли, королевство
   Мендозъ, донъ Педръ
             Путешествія
   Менуѳіасъ, островъ
   Меропій, философъ
   Миранда, женщина
             Исторія
             Смерть
   Мазамбикъ, островъ
             Жители
             Описаніе
   Мокоранги
   Моксы, народъ
   Монбаза, островъ
             Городъ
             Исторія
             Овладѣніе
   Монгаръ, Королевство
             Король
   Мондевергъ, фран:
   Монзалы, народъ
             Городъ
             Государь
   Моно-емуги, область
   Мономотапа, Королевство
             Басни
             Времясчисленіе
             Дворецъ
             Жители
             Нравы
             Обширность
             Обычаи
             Праздникъ
             Провинціи
             Столица
             Ярмонки
   Мономотапской Императоръ
             Дворецъ
             Жены
             Начало
             Одежда
             Почтеніе
             Правосудіе
             Праздникъ
             Придворные
             Сераль
             Упражненія
   Монфіа, островъ
   Морески
   Морское крещеніе
   Музимы
   Наталь, область
             Жители
   Негусъ
   Нигриція
             Границы
             Исторія
             Королевства
             Нравы
             Описаніе
             Перемѣны
   Нилъ, рѣка
             Вершина
             Описанье
   Норона, Гишп.
   Нороновы острова
             Дерево
   Нубія
   Область Миссій
   Сосѣди
   Обрѣзаніе
             Начало
             Обрядъ
             Польза
   Олинда, городъ
             Капитанство
             Мѣльницы
             Описаніе
             Сахаръ
             Училище
   Олы, божество
   Омагуасы, народъ
   Ореллана
   Орокамъ, звѣрь
   Орсуа, Гишп:
   Офирской флотъ
   Офуръ, гора
   Оя, городъ
   Павла св: Миссія 96
             Жители
             Селеніе
   Павлисты
   Панола, Африканецъ
   Пара, провинція
             Городъ
   Парагвай
             Войско
             Города
             Губернаторъ
             Губерніи
             Деревья
             Домы
             Доходы
             Духовное правленіе
             Епископъ
             Животныя
             Жители
             Іезуиты
             Климатъ
             Народы
             Населеніе
             Нравы
             Обрѣтеніе
             Правленіе
             Произрастѣнія
             Раздѣленіе
             Рѣка
             Селенія
             Слободы
             Служба
             Сопротивленія
             Столицы
             Торговля
             Трава
             Церкви
   Парагвай, городъ
             Рѣка
   Парагвайская трава
             Дѣйствіе
             Торгъ
             Употребленіе
   Парагуане
             Женщины
             Жизнь
             Исправленіе
             Лѣность
             Набожность
             Нищіе
             Обращеніе
             Одежда
             Праздники
             Работы
             Собственность
             Упражненія
             Учрежденія
   Параиба, провинція
   Параиба, рѣка
   Парана
   Пата, городъ
   Пемба
   ПЕТРЪ ВЕЛИКІЙ
   Пизарръ
   Пилко-Maio, рѣка
   Платайская губернія
             Города
             Золото
   Попъ Иванъ
   Португальцы
   Птица печальная
   Рамаель, Князь
   Редукціи
             Описаніе
   Ришилье, кардиналъ де
   Ріо-Гранде, провинція
   Ріо-Янеиро, Капитанство
             Птицы
   Ролано, монахъ
   Рысь, звѣрь
   Сабіа, Королевство
   Савская Царица
             Сынъ
   Сальта, городъ
   Сан-Сальвадовъ, городъ
             Войско
             Жители
             Нравы
             Описаніе
             Торговля
   Санта-круцъ городъ
   Санто-фе, городъ
   Сантосъ
             Портъ
   Сарандинъ, островъ
   Сарская степь
             Вѣра
             Городъ
             Женщины
             Жители
             Обычаи
             Одежда
             Описаніе
             Попы
   Сахаръ
   Св: Дуда, капитанство
             Рѣка
   Семенъ, провинц:
   Семь сестеръ, острова
   Сена, селеніе
   Сен-Денисъ
   Сен-Лоранъ, островъ
   Сеи Мишель, городъ
   Сен-Поль, селеніе
   Сеннарское Королевство
             Аудіенція
             Деньги
             Климатъ
             Король
             Одежда
             Пища
             Правосудіе
             Рынокъ
             Столица
             Торговля
   Сеннаръ, городъ
   Сент-Еленъ, островъ
             Губернаторъ
             Крѣпость
             Обрѣтеніе
   Сент-Сузанъ, селеніе
   Серебряной, городъ
   Серегипе, провинція
             Рѣка
   Сельвеира, португ:
             Исторія
   Сирина, Кацикъ
   Слоны
             Ловля
   Сабаки дикія
   Соль
   Софала, городъ
             Островъ
             Рѣка
   Суданское Королевство
             Вѣра
             Обычаи
             Торговля
   Тагазисъ, городъ
   Табатъ Маріамъ, гора
   Тамарака, провинція
             Портѣ
   Тексеира Архіеп:
   Тигре, Королевство
             Провинція
   Тиранъ, урочище
   Томбушь, Королевство
             Городъ
             Жители --
             Золото
             Книги
             Король
             Монета
   Топинамбу, народъ
             Обращеніе
   Рѣчь
   Склонности
   Трава отъ голода
   Тукуманъ, провин:
             Города
             Столица
   Увѣнчанная рѣка
   Урагвай, рѣка
   Успѣніе, городъ
             Епископъ
             Іезуиты
             Населеніе
             Начало
   Успѣнская, Губернія
             Города
   Фадда, монета
   Фернанбукъ, капитанство
             Городъ
   Филиппъ II
             IV
   Францискъ Сальской
   Французской островъ
   Французы
   Фрументій см:
             Исторія
   Харуасы, народъ
   Хиквиты
             Имя
             Леченіе
             Нравы
             Обращеніе
             Обычаи
   Хиригуаны, народъ
             Жилища
             Имя
             Начало
             Обычаи
   Хуквисаки, село
   Циврета, звѣрь
   Цирне, островъ
   Ціара, провинц:
   Шамаргу Франц:
   Шева, провинц:
   Щаросы, народъ
   Юбо, городъ
   Ягги, народъ
             Войско
             Государь
             Женщины
             Обычаи
             Похороны
             Рожденіе
   Ядовитое дерево
   Ядъ
   Япиги, народъ
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru