Ла-Порт Жозеф
Всемирный путешествователь, или Познание Стараго и Новаго света... Том третий

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Le voyageur françois, ou la connoissance de l`ancien et du nouveau monde.
    Перевод Якова Булгакова.
    29. Ормус, Диу и Сурат
    30. Империя Могольская
    31. Продолжение Империи Могольской
    32. Продолжение Империи Могольской
    33. Продолжение Империи Могольской
    34. Продолжение Империи Могольской
    35. Голконда.

   

ВСЕМИРНЫЙ
ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ,
или
ПОЗНАНІЕ
СТАРАГО и НОВАГО СВѢТА,
то есть:

ОПИСАНІЕ
всѣхъ по сіе время извѣстныхъ земель въ четырехъ частяхъ свѣта,
содержащее:
каждыя страны краткую исторію, положеніе, города, рѣки, горы, правленіе, законы, военную силу, доходы вѣру, ея жителей, нравы, обычаи, обряды, науки, художествы, рукодѣлія, торговлю, одежду, обхожденіе, народныя увеселенія, доможитіе, произрастенія, отмѣнныхъ животныхъ, звѣрей, птицъ, и рыбъ, древности, знатныя зданіи, всякія особливости примѣчанія достойныя, и пр.

изданное
Господиномъ Аббатомъ де да Портъ,

а на Россійской языкъ
переведенное съ французскаго.

   

ТОМЪ ТРЕТІЙ

ТРЕТІЕ ИЗДАНІЕ.

Въ Санктпетербургѣ,
Съ дозволенія Ценсуры, печатано у I. К. Шнора
1799 года.

   

ОГЛАВЛЕНІЕ
Писемъ содержащихся въ семъ Третьемъ Томѣ.

   29. Ормусъ, Діу и Суратъ
   30. Имперія Могольская
   31. Продолженіе Имперіи Могольской
   32. Продолженіе Имперіи Могольской
   33. Продолженіе Имперіи Могольской
   34. Продолженіе Имперіи Могольской
   35. Голконда
   36. Коромандель, или берегъ Коромандельской
   37. Цейланъ
   38. Продолженіе Цейлана
   39. Малдивскіе острова
   40. Малабаръ, или берегъ Малабарской
   

ПИСЬМО XXIX.

Ормусъ, Діу и Суратъ.

   Не удивляйтесь, Государыня моя! что получите сіе письмо, шесть мѣсяцовъ послѣ моего послѣдняго. Въ сіе время переѣхалъ я многія пространныя области, а отъ великаго Каира до Сурата есть множество вещей, любопытства достойныхъ.
   Въ Египтѣ свѣдалъ я, что въ скоромъ времени отправляется изъ Свеца одинъ Ачинскій корабль въ Ормусъ, а оттуда въ Великую Индію. Изъ Каира въ Свецъ дорога не далека, но столь пуста, что нѣтъ по ней ни деревень, ни домовъ, и ничего нужнаго для жизни. Мы принуждены были запастись всемъ, и навьючили верблюда съѣстными припасами, какъ то дѣлаютъ всѣ здѣсь путешествующіе,
   Я имѣлъ довольно времени высмотрѣть Свецъ, въ ожиданіи отъѣзда нашего корабля. Сей городъ лежитъ въ сторонѣ столь безплодной, что не родится тамъ ниже простой травы, а воду пьютъ изъ болотъ, или изъ колодезей весьма отдаленныхъ. Гавань лежитъ на краю Аравійскаго залива, инако Чермнымъ или Краснымъ моремъ называемагоЗащищается оная небольшею крѣпостью, въ которой караулъ состоитъ изъ нѣсколькихъ Турецкихъ солдатъ. Свецъ въ старину бывалъ великій городъ, и разными назывался именами, какъ то: Городомъ Героевъ, Герополисомъ, Клеопатрою и Арсиноею. Сказываютъ, что Амра, покорившій Е;ипегль Дамасскому Халифу, прокопалъ отъ моря до Нила каналъ, по которому можно было ходишь судами, во время разлитія сей рѣки; но когда Магометане разорили Свецъ, каналъ засорился, и не осталось ни малѣйшаго оному слѣда. Утверждаютъ, что Сезострисъ, Царь Египетскій, Дарій, Царь Персидскій и напослѣдокъ Птололіей, предпринимали соединить Чермное море съ Средиземнымъ, чрезъ сообщеніе Нила съ Свецкою гаванью. Сіе намѣреніе не исполнено по тому, что боялись, какъ сказываютъ, совсемъ потопить Египетъ; ибо оной ниже нѣсколькими локтями Аравійскаго залива. Какъ бы то ни было, нынѣ Свецъ, есть весьма малой городокъ, ничего примѣчанія достойнаго не имѣющій. Но нельзя сего сказать объ его окружностяхъ, въ которыхъ произошло чудо избавленія Евреевъ, то есть, славное ихъ прохожденіе чрезъ Чермное море. По преданіямъ здѣшней земли, учинилось оное между Свецомъ и городомъ Торомъ. Сіе мнѣніе показалось мнѣ тѣмъ вѣроятнѣе, что ежели бы Израильтяне перешли море въ Свецѣ, какъ иные думаютъ, то бы конница Египетская не была принуждена, преслѣдуя имъ, входить въ заливъ, и легко бы могла ихъ догнать, объѣхавъ оный. Сказываютъ, что Клеопатра, Египетская Царица, хотѣла здѣсь сухимъ путемъ переносить свои корабли, дабы уйти въ Индію, по разбитіи Марка Антонія; но сія Государыня, которая не почитала ничего невозможнымъ въ любви, нашла препятствія ко исполненію таковаго намѣренія.
   Въ пятьнадцати верстахъ отсюда, показали намъ одинъ источникъ, при которомъ Еврейскій законодатель раздѣлилъ на двое посохомъ морскія воды. Сіе мѣсто называется Моисеевъ колодези. Тутъ же видѣли мы древніе остатки, почитаемые за развалины великаго города, коего ни кто не могъ намъ сказать имени. Я ходилъ по берегамъ сего славнаго моря, имѣя всегда мысли наполненныя великими произшествіями, случившимися въ сей части свѣта.
   Въ Свецѣ нашелъ я одного Португальскаго Іезуита, который три раза Ѣздилъ изъ Каира въ Гоу, и совершенно зналъ дорогу, по коей намъ ѣхать надлежало. Онъ былъ человѣкъ разумный, знающій восточные языки, и пріятнаго сообщества. Онъ меня поЛюбилъ, и обѣщался Ѣхать со мною до владѣній Великаго Могола, откуда надобно было ему отправиться въ Сіамъ, въ качествѣ Миссіонера. Онъ называется отецъ Силвѳира, и имѣетъ около пятидесяти лѣтъ отъ роду. Въ Агрѣ у него есть знакомые; а какъ мы становиться станемъ въ одномъ домѣ: то онъ мнѣ очень будетъ полезенъ. Я и окружности Свеца и Чермное море съ нимъ осматривалъ, по тому, что шкиперъ нашего корабля, быль ему другъ, и останавливался нарочно для насъ въ разныхъ пристаняхъ.
   Изъ Свеца приѣхали мы въ городъ Торъ. Во время пути нашего, много мы претерпѣли днемъ отъ великихъ жаровъ, а ночью отъ чрезмѣрной стужи, которую приписываютъ властвующимъ въ сей странѣ сѣвернымъ вѣтрамъ. Торъ не великъ, но положеніе его пріятно. Жители въ немъ Христіане. Мы видѣли тутъ одинъ Греческій монастырь, въ которомъ особливо почитается Святая Екатерина. Близъ лежащія горы наполнены пустынниками.
   Когда мы вошли въ самое широкое мѣсто залива, тогда прибыло у насъ больше бодрости, нежели имѣли мы при берегахъ, кои наполнены подводными каменьями и песочными косами, отъ которыхъ мореплаваніе чинится столь опаснымъ, что въ ночи всегда должно держаться середины моря, а днемъ матросы прилѣжно высматривали безвредныхъ проходовъ. Они давали намъ знать безпрестанными криками, куда надлежало держаться. На семъ морѣ находится два рода кормчихъ: одни, для ѣзды по срединѣ моря, а другіе для провожденія корабля между песочными косами.
   Мц усмотрѣли множество мѣлкихъ острововъ; но ни одинъ изъ нихъ не заслуживалъ особливаго примѣчанія. Приставали такъ же въ разнымъ гаванямъ, изъ коихъ главнѣйшія, суть: Алкоссиръ, Свакенъ, Массуа и проч. Въ старину Свакенъ, былъ городъ богатый и славный по своему положенію и славной торговлѣ, и теперь еще сохраняетъ нѣкоторые остатки прежняго состоянія; но торговля чрезмѣрно уменьшилась. Ллкоссиръ и Массуа мало значатъ, и вообще путь нашъ по Чермному морю, не представлялъ намъ ничего важнаго. Примѣтнѣе всего на немъ есть знойный и палящій вѣтръ, который принудилъ насъ сидѣть нѣсколько дней въ заперти. Иногда оный дуетъ очень долго на семь морѣ, и производитъ удивительныя дѣйствія: отнимаетъ дыханіе, и распаляетъ внутреннія такъ, что ничто ихъ охолодить не можетъ. По счастію, мы избавились отъ сей опасности нѣсколько дней прежде, нежели проѣхали Бабельмандельской заливъ, инако Мекскимъ называемый, имѣющій около тридцати верстъ въ ширину, и наполненный каменьемъ и мѣлкими островами, отъ коихъ въ семъ мѣстѣ проѣздъ очень опасенъ.
   Мы направили путь нашъ на островъ Сокотру, который имѣетъ въ длину сто, а въ ширину сорокъ пять верстъ, и есть самый большій при устьѣ залива. Жители тутъ очень грубы, хотя и Христіане. Они не смотря на то, что носятъ на шеѣ и на платьѣ кресты, обрѣзываются. Мужчины берутъ имя котораго нибудь Апостола, и суть тихи и благонравны; но женщины, кои всѣ называются Маріями, горды и отважны. Прежде хаживали онѣ на войну, какъ Амазонки, и такъ же приласкивали чужестранныхъ, приѣзжающихъ на ихъ Островъ, дабы имѣть отъ нихъ дѣтей. Сказываютъ, что для сего употребляли онѣ колдовство, что не дѣлаетъ похвалы красотѣ ихъ, когда принуждены онѣ были прибѣгать къ подобнымъ средствамъ.
   Платье у сего народа изъ сукна, или изъ кожи; жилигца, погреба; оружіе, дубины или каменья. Бывъ покорены Аравлянами, не имѣли они прежде ни Царей, ни властелиновъ, ни поповъ, которыхъ бы власть признавали. Между собою жили безъ всякаго рода судовъ, и не имѣли ни городовъ, ни деревень; питались рыбою, молокомъ и финиками, изъ которыхъ дѣлали хлѣбъ. Земля ихъ гориста, неплодородна, и не производитъ ничего, кромѣ пшена. Алое растетъ изобильно, и почитается наилучшимъ. На горахъ находится такъ же много лѣкарственныхъ произрастеній и благовонныхъ травъ. Народъ живетъ въ нѣкоторомъ невольничествѣ, подъ властію одного Арабскаго Князя, пребывающаго въ Тамеринѣ, столицѣ острова. Дворецъ его построенъ изъ тесанаго камня, и походитъ на крѣпость. Есть у нихъ Архіепископъ, котораго ставитъ живущій въ Балдакѣ Патріархъ.
   Главный у нихъ товаръ алое, сокотрина дѣлающаяся изъ соку сего произрастенія, и драконова кровь. На берегахъ находятъ много сѣрой амбры, которая, говорятъ, родится въ брюхѣ у китовъ, а по другимъ, дѣлается изъ земляной смолы, выплывающей со дна моря, и сгущающейся на воздухѣ.
   Съ острова Сокотры, отправились мы въ Ормусской заливъ. "Прежде нежели открытъ быль путь мимо, мыса, Доброй Надеящы, говорилъ отецъ Силвеира, указывая на стѣны Ормуса, гавань его была наиглавнѣйшимъ торжищемъ въ Левантѣ, для пряныхъ кореньевъ и другихъ Индейскихъ товаровъ. Она снабжала всю Персію, и западные народы приѣзжали въ нее чрезъ Чермное море. Изъ Ормуса, Индейскія произведенія перевозились Персидскимъ заливомъ въ Базрагъ, а оттуда съ караванами отправляли ихъ въ Арменію, въ Требизонтъ, Дамаскъ, Аленъ и проч. Венеціане и Генуесцы приѣзжали за ними въ гавани Сиріи. То, что привозилось Чермнымъ моремъ, нагружаемо было на суда въ Торѣ и Свецѣ, оттуда отсылалось караванами въ Каиръ, а изъ него Ниломъ въ Александрійскую гавань. Вы видите, продолжалъ Іезуитъ, показывая мнѣ положеніе Ормуса, что сей городъ построенъ на острову въ устьѣ Персидскаго залива. Островъ, называется Ерунъ, имѣетъ двадцать, или двадцать пять верстъ въ окружности, и отъ земли отстоитъ верстъ на десять. Земля на немъ такъ безплодна, что кромѣ соли и сѣры ничего не приноситъ, да и воды нѣтъ, а надобно за нею ѣздить на матерую землю. Не смотря на сію скудость и чрезвычайные жары, кои дѣлаютъ его подобнымъ горящей печи, гавань здѣсь такъ выгодна, что въ пословицу вошло между Арабами: что ежели бы міръ былъ перстень, тогда Ормусъ занималъ бы въ немъ мѣсто алмаза...
   "Ормусъ въ старину былъ, столица королевства, и лежалъ на матерой землѣ. Одинъ изъ его Государей вымогъ у сосѣдняго Князя островъ Ерунъ, какъ мѣсто ничего незначущее, и укрѣпись въ ономъ, выгналъ своего благодѣтеля изъ собственнаго его владѣнія. Онъ построилъ на немъ городъ, и назвалъ его Ормусъ, по имени прежней своей столицы. Меньше двухъ сотъ лѣтъ оный пришелъ въ такое состояніе, что распространилъ владычество свое надъ частію Аравіи и надъ всемъ Персидскимъ заливомъ. Славный Алфонсъ Алдуукеркъ, Португальскій Адмиралъ, напалъ на сей городъ въ началѣ шестагонадесять вѣка, покорилъ его власти своего Государя, и построилъ крѣпость. Тогда Ормусъ сдѣлался наибогатѣйшимъ, послѣ Гои, Португальскимъ селеніемъ въ Индіи и городомъ, наилучшую торговлю отправляющимъ въ Азіи. Стекалось въ него великое множество купцовъ съ сокровищами изъ Китая, Молукскихъ острововъ, изо всей Восточной Индіи, изъ Персіи, изъ Аравіи и Арменіи. По сему и не должны вы удивляться, говорилъ Іезуитъ, что Губернаторы Ормусскіе, при концѣ своего правленія, которое продолжалось только три года, наживали многіе миліоны. Но вотъ чему должно дивишься! Съ того времени, какъ Шахъ Персидскій съ помощію Агличанъ, завладѣлъ имъ и отнялъ его у Португальцевъ въ 1622 году, произошла ужасная перемѣна. Онъ велѣлъ разорить стѣны, и перенесть матеріалы и торговлю въ Гомронъ, сосѣднюю пристань, которая и начала процвѣтать съ того времени. Знатность сего послѣдняго города умножилась еще и тѣмъ, что въ заливѣ его ловится множество жемчугу, которой крупнѣе, чище и лучше всѣхъ жемчуговъ на свѣтѣ."
   "Въ день, когда должна начаться сія ловля, дается о томъ знать выстрѣломъ изъ пушки. Тогда всѣ суда выѣзжаютъ, и пускаются въ море, а передъ ними отправляются двѣ превеликія шлюпки, изъ которыхъ одна становится въ правѣ, а другая въ лѣвѣ, для показанія разстоянія, или границъ ловли. Послѣ чего водолазы бросаются въ воду, въ такихъ мѣстахъ, гдѣ она не глубже трехъ, четырехъ, и пяти саженей. На каждомъ суднѣ находится ихъ по нѣскольку, и они опускаются въ воду по очередѣ. Сколь скоро одинъ показывается изъ подъ воды, другой туда идетъ, а всѣ они привязаны на веревкахъ къ райнѣ судна. Оная же такъ придѣлана, что матросы свободно могутъ, помощію блока, поднимать и опускать ее, по требованію водолаза, у сего послѣдняго привязанъ къ ногѣ большой камень, дабы скорѣе на низъ опуститься, а на поясѣ повѣшенъ мѣшокъ въ которой кладетъ онъ поднимаемыя имъ раковины. Сколь скоро дойдетъ онъ до дна моря, то кладетъ въ мѣшокъ съ поспѣшностію, что ему въ руки ни попадется; а ежели найдетъ больше раковинъ, нежели унести можетъ, сгребаетъ ихъ въ кучу, поднимается въ верьхъ, дабы перевести одышку, и опять опускается, или посылаетъ за ними своего товарища; а дабы подняться на верьхъ, дергаетъ за веревочку, привязанную къ нему съ верьху той, на которой самъ опускается. Оную держитъ рукою за конецъ одинъ матросъ, для примѣчанія ея движенія, даетъ тотчасъ знакъ другимъ, и тогда въ минуту вытаскиваютъ водолаза, которой, чтобъ скорѣе изъ воды выдти, сбрасываетъ съ ноги камень. Суда стоятъ столь близко одно отъ другаго, что подъ водою часто случается драка у водолазовъ, за пучу раковинъ... Отеръ Силвеира сказалъ мнѣ тому и примѣръ. "Одинъ водолазъ видя, что товарищъ его нѣсколько разъ уже кралъ собранныя имъ съ не малымъ трудомъ раковины, наказалъ его наижесточайшимъ образомъ. Давъ ему опуститься напередъ, и бросясь за нимъ, зарѣзалъ его подъ водою ножемь. Сіе смертоубивство не прежде примѣчено, какъ когда уже вытянули несчастнаго безъ жизни и безъ дыханія. Наибольшая опасность въ сей ловлѣ причиняется отъ Рекиновъ {Рекины, суть морскіе звѣри, и наибольшіе изъ всѣхъ родовъ морскихъ собакъ.}. Попадаются изъ нихъ столь сильные и страшные, что уносятъ и водолаза и раковины, объ коихъ потомъ и слуху нѣтъ. Чтожъ касается до масла, которое будто водолазы берутъ въ ротъ, или до стекляныхъ колоколовъ, въ кои садятся для нырянія подъ водою; то все оное, суть сущія басни. Жители сей стороны съ робячества привыкаютъ нырять, переводя одышку, и становятся въ томъ весьма искусными; да и платятъ имъ, смотря по ихъ проворству. Со всемъ тѣмъ сіе ремесло такъ трудно, что не могутъ они опуститься въ день больше семи или осьми разъ. Самые сильные ослабѣваютъ скоро. Есть однакожъ между ими такіе. которые выдерживаютъ больше, но число ихъ очень мало; а весьма часто случается, что погибаютъ водолазы въ первыхъ опытахъ. Я видалъ, кои съ такимъ жаромъ бросались набрать раковинъ больше другихъ, что лишились дыханія и памяти, и не помышляя датъ знакъ веревкою, задушились бы конечно, естьлибъ не прилагали старанія вытаскивать ихъ судя только по тому, что они долго подъ водою. Сія работа продолжается до полудни; а послѣ всякой возвращается домой...
   "Сколь скоро всѣ приѣдутъ, хозяинъ судна велитъ переносить въ нарочно загороженное мѣсто всѣ принадлежащія себѣ раковины, и оставляетъ ихъ тамъ, два и три дни, чтобъ онѣ сами открылись, и чтобъ достать изъ нихъ жемчугъ. Потомъ ихъ моютъ. Для сего подѣланы мѣдные тазы съ дырами, на подобіе решетъ. Числомъ ихъ бываетъ пять и шесть, но расположены они такъ одинъ надъ другимъ, что оставлено нѣкоторое между иліи разстояніе. Дыры въ каждомъ тазѣ просверлены различной величины, Второй имѣетъ оныя мѣльче перваго, третій мѣльче втораго, и такъ далѣе. Въ первой кладется весь вообще жемчугъ и крупной и мѣлкой, послѣ того, какъ его вымоютъ. Естьли найдется такой, которой не пройдетъ совсемъ въ дыру, тотъ почитается за первой сортъ; остающіеся во второмъ тазу, второй, и такъ далѣе до послѣдняго таза, на которомъ нѣтъ уже дыръ, и жемчугъ въ него падающій, называется жемчужное сѣмя."
   "Сіи разные сорты дѣлаютъ разность рѣпы, развѣ округлость и вода умножить или уменьшитъ оную. Жемчугъ находится въ раковинахъ только случайно, а не во всѣхъ: то всегда надежно, что получить награжденіе за понесенной трудъ отъ однихъ уже раковинъ, кои называются Перламутами; ибо съѣшь изъ него устрицу, а самыя раковины служатъ украшеніемъ въ кабинетахъ и не дешево продаются."
   "Во время ловли, мучатъ обыкновенно на здѣшнемъ берегу опасныя болѣзни; или по тому что сбирается на нихъ множество народа, и живутъ тѣсно; или что большая часть кормится устрицами, которыхъ не варитъ желудокъ; или наконецъ отъ зараженія воздуха, по причинѣ догнивающихъ устрицъ, коихъ духъ одинъ уже столь тяжелъ, что можетъ причинять болѣзни."
   Приѣхавъ въ Ормусъ, свѣдали мы, что дней чрезъ десять, отправляется корабль въ Суратъ. Часть сего времени употребили мы на осмотрѣніе порта и города Гомрона, которой прежде, нежели брошенъ Ормусъ, былъ небольшая деревня, состоящая изъ нѣсколькихъ хижинъ. Персіане познали выгоду его положенія и гавани, и сдѣлали изъ него купечественной городъ. Въ немъ построены два замка, одинъ прошивъ другаго, оберегающіе входъ въ заливъ, и снабженные довольною артиллеріею. Лучшіе домы сушь Губернаторской, Аглинской и Голландской; ибо сіи народы отправляютъ здѣсь наиглавнѣйшую торговлю. Въ низу подѣланы кухни и магазейны; первой ярусъ служитъ для житья, и столь возвышенъ, что можетъ получить со всѣхъ сторонъ вѣтръ въ знойное время; ибо жары здѣсь чрезвычайны. Каменья, изъ которыхъ строятъ домы, суть смѣсь глины, песку, рѣзаной соломы и лошадинаго кала. Каменьщики мѣшаютъ все оное вмѣстѣ, и кладутъ слой, а на сей стелютъ слой хворосту, и такъ далѣе до шести или до семи футовъ вышины. Послѣ подкладываютъ огонь, и симъ образомъ обжигаютъ сію смѣсь, которая становится тверда какъ камень. Подлость живетъ въ шалашахъ, сдѣланныхъ изъ финиковыхъ сучьевъ и листьевъ. Сіе дерево есть одно, которое здѣсь приноситъ плодъ, и годно къ строенію.
   Улицы въ Гомронѣ узки, не чисты и не прямы. Воздухъ очень нездоровъ, какъ по причинѣ великихъ жаровъ, такъ и по безпрестанной перемѣнѣ вѣтровъ на здѣшнемъ берегу. Не рѣдко случается прожить цѣлый годъ, какъ мнѣ сказывали, не видавъ дождя: по чему нѣтъ во всей окружности ни признаку травы. Жители привозятъ для себя овощи съ острова Кисмиша, лежащаго въ пятнадцати верстахъ отъ города, на которомъ ростутъ они изобильно и изряднаго вкуса. Въ оныхъ состоитъ обыкновенная ихъ пища. Кормятся они такъ же рыбою изъ сосѣдняго моря, которую находятъ здоровѣе и пріятнѣе, нежели мясо, хотя и не имѣютъ въ семъ послѣднемъ недостатка. Есть у нихъ быки, коровы, овцы, а особливо множество козъ. Пьютъ они одну воду, и нѣкоторое вино, дѣлаемое изъ финиковъ или пшена. Виноградное очень дорого, а воду привозятъ верстъ за десять, и по тому она рѣдка.
   Знатные люди одѣты по Персидски, а чернь ходитъ почти нагая. Женщины носятъ на рукахъ, на ногахъ, въ ушахъ и въ ноздряхъ Золотыя, серебреныя и желѣзныя кольцы, каждая по своему достатку. Сіи украшенія столь тяжелы, что ежелибъ не привязывали ихъ къ головѣ, тобъ вырвали оныя у нихъ и ноздри и уши.
   Съ Октября по Май, жары бываютъ больше сносны въ Гомронѣ, и въ сіи-то шесть мѣсяцевъ производится вся торговля. Тогда приѣзжаютъ купцы изо всѣхъ земель, Персіяне, Аравляне, Индейцы, Армяне, Турки, Татары, Голландцы и Агличане. Шахи Персидскіе, желая отплатить послѣднимъ, за оказанныя ими услуги, при взяткѣ Ормуса, не только освободили ихъ совсемъ отъ податей или пошлинъ, но отдали имъ и половину тѣхъ, кои сбираются съ другихъ купцовъ; что однако не вѣрно исполняется съ стороны Персіанъ, всегда готовыхъ обманывать Агличанъ. Едва они получаютъ десятую часть. Между прочими преимуществами, имѣютъ они такъ же право вывозить изъ Персіи всякой годъ по двенадцати лошадей; а Голландцы платятъ по меньшей мѣрѣ пятьдесятъ талеровъ пошлины за каждую лошадь. Сіи послѣдніе продаютъ имъ сукно, олово и сталь изъ своей земли; а индиго, шелковые товары, бумажное полотно изъ Индіи; которое тоне, крѣпче и цвѣтнѣе, нежели дѣлаемое въ Персіи. Они берутъ въ промѣнъ золотыя и серебреныя парчи, ковры, шелкъ, сырецъ, ревень, шафранъ и розовую или гуляфную воду. Сія вода есть наилучшій товаръ для Индіи, гдѣ опрыскиваютъ ею покои, и употребляютъ въ составляемыхъ тамъ благовоніяхъ. Сверьхъ сей мѣны, Агличане и Голландцы привозятъ такъ же и наилучшія деньги. Послѣдніе снабжаютъ почти всю Персію пряными кореньями, и за оные пошлины не платятъ, въ силу одной старинной привиллегіи, которую стараются они сильно сохранить въ цѣлости, способомъ подарковъ. Однихъ Португальцевъ не терпятъ въ Гомронѣ и Ормусѣ; и они съ самаго взятья послѣдняго города, всегда ведутъ открытую войну съ Персіянами. Иногда фрегаты ихъ подходятъ очень близко къ симъ двумъ крѣпостямъ, грабятъ жителей на близъ лежащихъ островахъ, и дѣлаютъ множество другихъ насильствій.
   Прежде, нежели прибыли мы въ Суратъ, остановились въ приставѣ славнаго города Діу, которой учинятъ выдержанныя имъ осады, во вѣки достойнымъ памяти въ Азіатскихъ лѣтописяхъ. Онъ принадлежалъ Королю Камбайскому, когда Португальцы выпросили позволеніе построить тутъ крѣносшь. Вскорѣ учинились они властителями; и дабы свергнуть съ себя иго сихъ чужестранцевъ, Король Камбайской просилъ помочи у Турковъ. Солиманъ, Паша Египетскій, командовала флотомъ, посланнымъ отъ Султана въ Индію противъ Португальцевъ. Онъ засталъ уяю Діу въ осадѣ, и сильно подкрѣплялъ оную. Португальцы дрались, претерпѣвая свыше всѣхъ силъ человѣческаго состоянія. Отецъ Силвеира разсказывалъ намъ, Государыня моя! нѣсколько примѣровъ храбрости вашего пола, которыя достойны того, чтобъ объ нихъ упомянуть. "Изабелла де Вега, не меньше прекрасная какъ добродѣтельная женщина, тщетно склоняема была мужемъ своимъ Васконцелосомъ, переѣхать въ Гоу, въ домъ отца ея, на время осады. Ни что не могло обязать ее оставить супруга, котораго страстно любила, и видя, что употребляютъ для работъ многое число людей, нужныхъ для сраженія, вздумала она, что женщины могутъ заступить ихъ мѣсто; сообщила намѣреніе свое женѣ одного Доктора, называемой Аннъ Фернандецъ: и сіи двѣ женщины, собравъ всѣхъ прочихъ, уговорили ихъ отправлять работу мужей и сыновей, которая приличнѣе была ихъ полу. Всѣ принялись съ великимъ жаромъ, и наперерывъ старались одна другую превзойти въ трудахъ. Таковой примѣръ ободрялъ отвагу въ мужьяхъ, и давалъ имъ всю свободность, дѣйствовать оружіемъ. Анна и Изабелла ходили по ночамъ осматривать разные посты. Ихъ видали такъ же и при самыхъ приступахъ, старающихся, увѣщаніями своими, распалить храбрость въ сражающихся. Анна Фернандецъ лишилась сына, которой палъ подлѣ нее мертвъ на землю; но сіе не принудило ее оставить своего мѣста, и она не прежде, какъ уже по Сраженіи, сошла съ него искать тѣла сыновня, и предать его землѣ своими собственными руками. "
   "Чего же должно было ожидать, прибавилъ отецъ Силвеира, отъ мужей, коихъ жены давали примѣры столь героической храбрости? Дѣйствительно единоземцы наши никогда не оказали толикой отваги и мужества. Я вамъ скажу нѣсколько примѣровъ. Одинъ, называемой Патеко, былъ опасно раненъ, и началъ только лѣчиться, какъ шумъ происходящій отъ новаго нападенія, поразилъ его слухъ. Онъ вырвался у лѣкарей, и побѣжалъ на сраженіе, въ которомъ получилъ новую рану. Съ нимъ сіе случилось до трехъ разъ: и когда непріятель отступилъ, то и онъ далъ пользовать всѣ свои раны вдругъ. Одинъ солдатъ, не имѣя больше пуль, заряжалъ ружье своими зубами. Другой схватилъ боченокъ съ порохомъ, и крича товарищамъ. посторонись, я несу мою смерть и непріятелеву, бросился въ кучу непріятелей, и зажегъ порохъ фитилемъ. Боченокъ взорвало и не причиня ни малаго вреда носителю, побило больше ста Турокъ. Я бы не окончилъ, естьлибъ захотѣлъ вычислять всѣ мужественные подвиги, оказанные при семъ случаѣ Португальцами. Довольно того, что Солиманъ принужденъ былъ снять осаду, продолжавшуюся болѣе двухъ мѣсяцовъ, умножившую не мало славу нашу во всей Индіи. Всѣ помянутыя доказательства невѣроятной силы, отваги и храбрости въ обоихъ полахъ, возобновлены были, нѣсколько лѣтъ спустя, съ равнымъ же успѣхомъ, и въ такихъ же обстоятельствахъ. Король Камбайской вдругорядь предпріялъ осаду города Діу. Мужчины и женщины отличились въ ней такими дѣйствіями, которыхъ повѣствованія и самые исторіописатели почитали невѣроятнымъ и невозможнымъ. Оными заслужилъ Жанъ де Кастро, защищавшій городъ, тріумфъ подобной древнему Римскому, улицы Гои, въ которую онъ въѣзжалъ, послѣ сего славнаго дѣла, устланы и увѣшаны были богатыми обоями. Женщины бросали цвѣты, и опрыскивали пахучими водами его дорогу. Всѣ обстоятельства сего торжества, столь были великолѣпны, что Португальская Королева, читая описаніе сраженія и тріумфа Кастрова, сказала, что онъ побѣдилъ какъ Христіанинъ, а торжествовалъ какъ язычникъ. Онъ просилъ у жителей Гои не малую сумму въ заемъ денегъ, для починки замка Діу, и послалъ къ нимъ въ закладъ свои усы. Они отправили ихъ къ нему назадъ, съ великимъ почтеніемъ, и прислали вмѣстѣ съ усами требуемыя имъ деньги. Женщины и въ томъ такъ же участвовали. Онѣ распродали свои каменья, ожерелья, поручни, и удвоили сею чивостію подмогу, въ которой имѣлъ онъ нужду."
   Толикіе примѣры великости духа, возбуждали во мнѣ сильное желаніе увидѣть городъ, которой въ прочемъ не имѣлъ ничего, примѣчанія достойнаго. Суратъ, знатной во владѣніяхъ Великаго Могола городъ, въ которой приѣхали мы, проживъ нѣсколько дней въ Діу, представитъ вамъ предметы больше достойные вашего любопытства. Лежитъ онъ въ пятьнадцати, или двадцати верстахъ отъ моря, на рѣкѣ Таити, которая составляетъ гавань, куда корабли могутъ свободно входить; но оная есть не настоящій портъ Суратской, которой отъ города, въ двадцати верстахъ, находится при деревнѣ Сугали, гдѣ мы и вышли на берегъ. Въ семъ мѣстѣ Европейскіе корабли сгружаютъ и нагружаютъ свои товары, а оные хранятся на дворахъ и въ магазейнахъ, изъ которыхъ перевозятъ ихъ землею въ Суратъ, факторы французскіе, Аглинскіе и Голландскіе имѣютъ конторы свои, верстахъ въ трехъ отъ моря, въ нѣкоторомъ между собою разстояніи. Входъ въ рейду не широкъ, и заливъ такъ же не весьма пространенъ; но отъ всѣхъ вѣтровъ они закрыты, кромѣ одного западнаго, принуждающаго удаляться отъ здѣшняго берега, въ нѣкоторыя времена. Поднимается однажды въ году преужасная буря, и принуждаетъ купцовъ перетаскивать, съ не малымъ иждивеніемъ, всѣ вещи и товары въ городъ. Она продолжается иногда двенадцать и пятьнадцать дней, съ такимъ страшнымъ дѣйствіемъ, что живущіе по морскому берегу, ищутъ спасенія въ стѣнахъ Суратскихъ.
   Сей городъ есть четвероугольной, но съ стороны рѣки, которая течетъ излучиною, походитъ онъ на полумѣсяцъ. Всѣ домы плоски, какъ въ Персіи, и по большой части имѣютъ сады. Главная площадь окружена изряднымъ строеніемъ, и замокъ, которой занимаетъ одинъ бокъ, не малое составляетъ украшеніе. Рѣка служитъ ему рвомъ, и течетъ подъ самыми бастіонами, дѣлая приступъ къ нему весьма труднымъ. Домы съ наружи не меньше убраны столярною работою, какъ у насъ покои въ нутри: а въ самыхъ домахъ повсюду видно великолѣпіе. Стѣны, потолоки, полы покрыты фарфоровыми плитками. Великое множество такихъ же сосудовъ придаютъ покоямъ видъ величества, богатства, чистоты и прохладности. Онны сдѣланы не изъ стеколъ, какъ въ Европѣ, а изъ чешуи и крокодиловъ, изъ черепахи, изъ перламута, или жемчужныхъ раковинъ, коихъ различность въ цвѣтахъ производитъ свѣтъ весьма пріятной. На площадкахъ сверьхъ домовъ, сидять для прохлады по вечерамъ. Хозяева взносятъ на нихъ свои постели, и тамъ снятъ, избѣгая духоты, коею покои днемъ наполняются.
   Сверьхъ народныхъ зданій, каковы суть домъ Губернаторской, таможня и базары, есть другіе построенные купцами разныхъ земель на наилучшихъ мѣстахъ въ городѣ. Конторы французская, Аглинская и Голландская, наибольше между ими отличаются своею красотою. Сверьхъ того, онѣ такъ укрѣплены, что не боятся никакого нападенія. Сіи три народа имѣютъ свои домы, которые называютъ они ложами, и которые пространны, хорошо построены, и состоятъ изъ великолѣпныхъ покоевъ. Занимаемой Агличанами принадлежитъ Великому Моголу, и есть наилучшій въ городѣ. Императоръ, у котораго безпосредственно Агличане нанимаютъ оной, рѣдко получаетъ деньги за наемъ. Онъ позволяетъ имъ употреблять оные на починку и украшеніе зданія. Въ немъ подѣланы погреба, магазейны и водохранилища. Президентъ Аглинской торговли въ сѣверныхъ частяхъ Индіи, живетъ въ семъ домѣ. Я жилъ у одного Голландскаго купца, пріятеля отцу Силвеирѣ, съ которымъ не хотѣлось мнѣ разстаться, хотя и были у меня письма къ французскимъ купцамъ. Я часто съ ними видался, во время моего пребыванія въ Суратѣ, и свѣдалъ отъ нихъ множество подробностей, касающихся до сего города.
   Въ немъ считается жителей около четырехъ сотъ тысячъ, управляемыхъ двумя Губернаторами. Одинъ изъ нихъ совсемъ военной, и всегда живетъ въ замкѣ, не признаетъ городскаго, и имѣетъ свою собственную расправу, или судъ. Гражданскому Губернатору ввѣрено правленіе народныхъ дѣлъ, правосудіе, полиція и сборъ входящей и исходящей пошлины. Онъ рѣдко отдаляется отъ своего дома, и всегда готовъ принимать просьбы отъ купцовъ, и кончить дѣла требующія неотложнаго исполненія. При немъ находится пѣхотной и конной караулъ, для безпечности его особы, и для исполненія его приказаній; но когда ѣдетъ гулять, часто бываетъ съ нимъ только два невольника: одинъ ведетъ слона, на которомъ онъ сидитъ, а другой обмахиваетъ его конскимъ хвостомъ, привязаннымъ къ палкѣ. Въ важныхъ дѣлахъ обязанъ онъ спрашивать мнѣнія у трехъ чиновниковъ, кои отдаютъ Двору отчетъ во всемъ, что ни случится примѣчанія достойнаго. Они имѣютъ каждой свою должность. Одинъ, какъ человѣкъ знающій законы, раздѣляетъ съ Губернаторомъ верьховную власть во всемъ касающемся до гражданскихъ обыкновеній въ государствѣ. Другой держитъ записку всему ежедневно случающемуся. Третій обязанъ предъупреждать, отвращать и наказывать всякіе-безпорядки. Всякую ночь ходитъ онъ трижды дозоромъ по городу, въ девять часовъ, въ полночь, и въ три часа по полуночи. За нимъ слѣдуютъ слуги его и вооруженные солдаты. Вины наказываются заключеніемъ въ тюрьму на нѣсколько дней; а ежели онѣ явятся поважнѣе, то и битіемъ палками. Ежели покрадутъ кого внѣ города, зато отвѣчаетъ особой чиновникъ, имѣющій команду подобную нашимъ разъѣздамъ, и безпрестанно ѣздящій по большимъ дорогамъ и деревнямъ, для сыску воровъ.
   Сверьхъ вышепомянутыхъ, находится въ Суратѣ Штатской Секретарь, котораго назначаетъ самъ Великій Моголъ, для смотрѣнія за поведеніемъ Губернаторовъ, и для удержанія ихъ отъ взятковъ. Ему повѣрено давать жалованье войску, посылаемому въ здѣшнюю провинцію, надсматривать надъ судами, и отдавать Двору отчетъ о грузѣ кораблей, всякой годъ отправляющихся въ Мекку. Государь получаетъ съ сихъ каравановъ дохода, около миліона рублей. Въ городѣ Суратѣ находится больше, нежели въ какомъ либо другомъ, жителей разныхъ земель и законовъ, кои всѣ пользуются свободнымъ отправленіемъ своихъ вѣръ. Главнѣйше населенъ онъ Моголцами, Баніанами, Индейцами, слѣдующими Пифагоровой сектѣ; Аравлянами, Персіанами, Армянами, Турками, Жидами, французами и Голландцами. Первые наибольше почитаются, какъ по причинѣ вѣры, коей держится самъ Великій Моголъ и главные вельможи, такъ и по тому, что они военные люди. Они имѣютъ отвращеніе къ рукомесламъ и къ самой торговлѣ, и предпочитаютъ лучше кому служить, нежели приняться за честное какое ремесло. Баніаны напротивъ любятъ работать, и живутъ уединенно. Но нѣтъ чужестранныхъ, кои бы имѣли лучшія заведенія въ Суратѣ, какъ Агличане и Голландцы. Они изъ него сдѣлали наицвѣтущій торговлею городъ во всемъ востокѣ. Агличане особливо избрали его, средоточіемъ всего своего купечества въ Индіи" Они имѣютъ Президента, коему приказщики другихъ конторъ обязаны давать отчетъ, и для сей причины, всякой годъ приѣзжать въ Суратъ. На семъ мѣстѣ можно приобрѣсть великіе богатства; ибо, сверьхъ жалованья и прибыли получаемой съ кораблей, онъ имѣетъ право торговать на свой счетъ во всей Азіи. При немъ находятся подчиненные, которые составляютъ его Совѣтъ. Президентъ имѣетъ два голоса, и судитъ всѣ дѣла, касающіеся до Индейской компаніи, и людей находящихся въ ея службѣ. Она содержитъ секретаря, священника, факторовъ, писарей, учениковъ, кои всѣ живутъ въ Президентскомъ домѣ, на ея содержаніи, и могутъ такъ же, какъ и Президентъ, торговать на свой счетъ. Ни кто изъ нихъ не можетъ проводить ночь внѣ дома, безъ его позволенія. Всякой день бываетъ столъ общій, за которой садятся по старшинству. На немъ ставится, что есть наирѣдчайшаго въ Европѣ и Азіи. Нѣтъ другаго подобнаго стола въ Суратѣ, даже и у самыхъ знатныхъ господъ: столь онъ хорошъ и изобиленъ. Мнѣ нѣсколько разъ дѣлали честь, звали за оной обѣдать. Въ одинъ день, между прочимъ видѣлъ я смѣхъ произшедшій отъ одного простодушнаго Индейца, которой пришелъ посмотрѣть, какъ мы обѣдаемъ. Онъ очень удивился, при откупариваніи бутылки, что вино съ стремленіемъ изъ оной ударило въ верьхъ. У него спросили о причинѣ сего изумленія. "Мнѣ не то дивно, отвѣчалъ онъ, что вино вонъ бѣжитъ изъ бутылки; но то, какъ могли его влить въ бутылку."
   Въ Суратѣ мало чужестранныхъ, а особливо Европейцевъ, которые бы не бывали на обѣдѣ у Агличанъ. Для удовольствія вкуса каждаго, они держатъ нарочно трехъ поваровъ изъ разныхъ земель, которые готовятъ кушанье по своему обычаю; но не подаютъ никогда французскихъ соусовъ, что мало меня безпокоило: ибо я уже привыкъ безъ нихъ обходиться. Въ праздничные или торжественные дни, Президентъ зоветъ всѣхъ чиновныхъ компаній обѣдать въ какой нибудь садъ, за городъ, и въ сихъ гульбищахъ подражаетъ, а иногда и превосходитъ пышность Губернаторовъ. Его несутъ тогда четыре человѣка въ паланкинѣ: шествіе начинается двумя знаменами, за коими ведутъ верьховыхъ лошадей, великой цѣны и въ богатыхъ уборахъ. Чиновные слѣдуютъ за Президентомъ верьхами такъ же на хорошихъ лошадяхъ; потомъ идутъ служители. Послѣ сего перваго отдѣленія, Ѣдетъ Совѣтъ въ большой открытой, раззолоченой и разсеребреной каретѣ, въ которую запряжены быки. Достальные факторы такъ же ѣдутъ въ каретахъ, или верьхами. Весь сей кортеже, проѣзжая черезъ городъ, вселяетъ больше почтенія въ народѣ къ Аглинскому Президенту, нежели къ Губернатору, коего величественность помрачается пышностію сихъ купцовъ, равно какъ французское дворянство, затмѣвается наглымъ расточеніемъ откупщиковъ.
   По долгому моему знакомству съ сими любителями счетовъ, позналъ я мѣры, вѣсы, и деньги Суратскія. Аршинъ имѣетъ 27 дюймовъ. Здѣсь на вѣсъ продается, что у насъ мѣряютъ четвериками, фунтъ содержитъ 131 унцій. Деньги считаются рупіями, явками, куру, паданами и нилами. Рупій составляетъ около сорока копѣекъ. Въ Ленѣ ихъ сто тысячь падановъ. Всякой годъ дѣлаютъ новые Рупіи. Нынѣшняго года Рупіи стоятъ больше, нежели прошлогодніе, ибо думаютъ, что отъ употребленія и тренія убыло въ старыхъ вѣсу. Есть полу-рупій, четверть рупій. Въ Суратѣ попадаются чужестранныя деньги, но въ маломъ числѣ и мѣдныя, коихъ шестьдесятъ дѣлаютъ одинъ рупій. Есть еще здѣсь монета и той хуже, то есть Горькой миндаль, которыхъ шестьдесятъ составляютъ одну мѣдную монету. Сей миндаль привозится изъ Персіи, и есть плодъ дерева растущаго въ ущелинахъ каменныхъ горъ. Золото Суратское такъ чисто, что перевозя его въ Европу, можно барыша получить двенадцать и четырнадцать на сто. Серебро во всѣхъ владѣніяхъ Великаго Могола такъ же чище, нежели въ другихъ мѣстахъ, по тому что всякой чужестранной, приѣхавшій въ Имперію, обязанъ промѣнить все свое серебро на здѣшнія деньги. Оное тотчасъ сплавливается, вычищается, и дѣлаютъ изъ него рупіи. Чужестранныя деньги платятъ два съ половиною на сто пошлины, когда сюда привозятся.
   Во все время пребыванія моего въ Суратѣ, не имѣлъ я несчастія, быть подверженъ ни малѣйшей болѣзни, отъ которыхъ съ трудомъ Европейцы спасаются. Обыкновенныя суть разныхъ родовъ лихорадки, по большой части смертельныя, особливо для тѣхъ, кои съ лишкомъ любятъ вино и столъ. Есть между оными одна весьма опасная. Сія начинается сильною рвотою и поносомъ; таковыхъ больныхъ вылѣчиваютъ прикладываніемъ горячаго желѣза къ пятамъ. Тѣ, кои выходятъ на открытой воздухъ ночью, когда туманъ опускается, или поднимается, получаютъ параличь, лишающій ихъ движенія и употребленія членовъ. Частыя бани, суть наилучшее противъ онаго лѣкарство.
   Здоровье, коимъ пользовался я въ Суратѣ, было причиною, что время провождалъ пріятно. Въ окружностяхъ города находится, по обѣимъ берегамъ рѣки, множество прелестныхъ гульбищъ, разсѣянныхъ по землѣ весьма плодоносной; и я не урѣжалъ ихъ посѣщать. Во многихъ садахъ построены преизрядные домы, кои бывъ такъ бѣлы, что ослѣпляютъ взоръ, (ибо Индейцы любятъ сей цвѣтъ), и стоя посреди зелени, дѣлаютъ восхитительное зрѣлище. Зной воздуха умѣревается въ нихъ тѣнію многочисленныхъ деревьевъ, и близостію воды; но всѣ окружности Сурата ничего почти такого не имѣютъ, по чему бы могли сравниться съ однимъ монастыремъ факировъ, кои все стараніе употребили, дабы сдѣлать свое жилище и выгоднымъ и пріятнымъ. Онъ стоитъ близъ рѣки, и все то, что можетъ изобрѣсть искуство, для приведенія въ совершенство природы, соединилось къ украшенію сего убѣжища. По чему живущіе въ немъ факиры гораздо спесивѣе всѣхъ прочихъ монастырей. Вы, Государыня моя! знаете безъ сумнѣнія, что факиры, суть родъ монаховъ сбирающихъ милостыню, умножающую ихъ доходы; но здѣшніе столь горды, по причинѣ великолѣпія монастыря своего, что ихъ сбиратель милостивы, встрѣтившися со мною однажды, отважился попросить у меня двадцати рупій. Я ему, смѣючись, отвѣчалъ: не довольно ли съ него будетъ девятьнадцати? Онъ ихъ не принялъ, воображая, что унизитъ свое достоинство, ежели уменьшитъ что либо изъ перваго своего требованія.
   Есть еще одно гульбище близъ города, называемое Царицынъ садъ, по тому, что принадлежалъ одной сестрѣ Императорской. Состоитъ онъ изъ дорогъ, разнаго рода деревьевъ и прудовъ, изъ коихъ вода течетъ по главнымъ аллеямъ. Мы ходили смотрѣть находящееся въ нѣкоторомъ разстояніи отъ сада водохранилище, почитаемое здѣсь за вещь любопытства достойную, и работу сравниваемую съ наилучшими Римскими зданіями, для пользы народной сооруженными. Оное имѣетъ шестьнадцать угловъ, а каждой бокъ между двухъ угловъ во сто шаговъ; вымощено же большими гладкими каменьями, а кругомъ подѣланы ступеньки, на подобіе амфитеатра, съ самыхъ краевъ до дна. Оставлены на немъ три спуска гладкіе, для поенія скотины, а посреди воды возвышается строеніе, къ которому безъ лодки достигнуть не можно: Ѣздятъ же туда для прохлажденія. Сіе великое водохранилище наполняется дождевою водою, да прежде въ Суратѣ иной и не пивали; но послѣ уже нашли колодези, изъ которыхъ теперь снабжается весь городъ.
   Между лучшими украшеніями Суратскихъ окружностей, почитается Аглинское и Голландское кладбище. И тѣ и другіе наперерывъ стараются превзойти великолѣпными гробницами. Между прочими видѣлъ я могилу одного Голландца, которой приказалъ сдѣлать надъ собою три великія чаши, для напамятованія своимъ друзьямъ удовольствія, съ каковымъ пивалъ онъ съ ними. Но вотъ, что покажется вамъ, чудно: есть здѣсь больница для коровъ, лошадей, козъ, собакъ и другихъ животныхъ, изъувѣченныхъ или не могущихъ отъ старости служить. Содержится она Баніанами, вѣрующими преселенію душъ. Всякой изъ нихъ мнитъ, что видитъ сродственника своего въ собакѣ, или въ лошади; а по сей причинѣ и бываютъ они столь жалостливы ко всѣмъ животнымъ. И такъ, когда кто не можетъ уже имѣть пользы отъ своей коровы, или быка, а для избѣжанія убытка, причиняемаго кормомъ, сбирается ее убить для употребленія въ пищу; всегда найдется Баніанъ, которой ее покупаетъ, и иногда не очень дешево, и даетъ для пропитанія ея вкладу въ помянутую больницу, гдѣ за нею съ прилѣжаніемъ ходятъ, и кормятъ по самую ея естественную смерть.
   Подлѣ сего строенія стоитъ другое для блохъ, вшей, клоповъ и другихъ насѣкомыхъ питающихся кровію человѣческою. Дабы ихъ угостить пищею имъ сродною, нанимаютъ нищаго, проводить ночь на постелѣ въ сей больницѣ, но опасаясь, чтобъ онъ не помѣшалъ имъ въ пиру, сгоняя руками, или, чтобъ отъ боли не ушелъ прежде, нежели они наѣдятся, привязываютъ его такъ крѣпко, что ни что воспрепятствовать имъ не можетъ, себя удовольствовать. Помянутые Баніаны, суть наибогатѣйшіе купцы въ Суратъ; иные между ими имѣютъ по пяти сотъ тысячъ, а иные по два и по три миліона рублей.
   Почтеніе, оказываемое къ животнымъ, простирается иногда и къ деревьямъ. Есть одно изъ таковыхъ особливо, которое признаютъ они священнымъ, стараются украшать, и иногда строютъ при немъ и капище. Оное дерево называется Варъ или Беръ, дерево Баніанское, или дерево коренное. Сіе послѣднее имя даютъ ему по тому, что вѣтви его легко пускаютъ отростки, и производятъ другія вѣтви. Случается иногда, что одно дерево, которому дали волю разшириться, занимаетъ не малое пространство земли. Я видѣлъ одно тридцати саженъ въ поперешникѣ, считая разширеніе его вѣтвей, и оно составляло само собою цѣлое гульбище.
   Земля около Сурата съ природы такъ плодоносна, что нѣтъ нужды ее навозить. Климатъ очень жаркой; но чрезвычайной зной охлаждается благотворительными дождями и вѣтрами, дующими в*ь извѣстные мѣсяцы. Сіе смѣшеніе жара и мокроты, дѣлаетъ землю плодородною изъ такой, которая по свойству своему была бы суха и необитаема. Хлѣбъ нужной, для пропитанія столь многолюднаго города, родится изобильно, равно какъ и все то, что служитъ къ нѣжной пищѣ. Хлѣбъ сѣютъ тотчасъ, по прошествіи дождевой погоды; въ которое время земля становится удобною къ паханію. Никогда ее не поливаютъ, по тому, что ежедневно падающей росы къ тому довольно. Пшено и сахарныя трости всегда растутъ удачливо, и вотъ какъ садятъ послѣднія: дѣлаютъ широкія борозды, въ которыя валятъ, для утучненія, небольшихъ рыбокъ, называемыхъ во Франціи goujons (родъ пескарей), а на нихъ кладутъ отростки, одинъ подлѣ другаго, и изъ каждаго колѣна трости, выходитъ стебель приносящій сахаръ.
   Пальмовыя деревья всякаго рода и плоды во всякой части года, производятъ смѣшеніе полезнаго съ пріятнымъ. Вкусъ винограда однако противенъ. Онъ бѣлъ и довольно крупенъ, но вино изъ него бываетъ кисло, и пить его совсемъ не льзя, естьли не подсластить сахаромъ. Прочія питьи такъ же не лучше вина. Обыкновенное дѣлается изъ сахара и корня дерева Бабулъ, настояннаго въ водѣ и передвоеннаго. Дѣлаютъ такъ же водку, называемую Тары, которая довольно пріятна, и гонится изъ Пальмы и Кокосова дерева.
   Суратъ и округъ его есть, безъ прекословія, наилучшая часть провинціи Гузаратской, а сія провинція наипрекраснѣйшая во всемъ Индостанѣ. Она была прежде особое Государство, которое Великій Моголъ покорилъ подъ свою державу, и называлась тогда Королевствомъ Каміайскимъ. Сею частію Имперіи Могольской начнемъ мы сухопутное странствованіе наше по Индіи, пользуясь отъѣздомъ одного каравана, идущаго съ пряными кореньями и серебромъ въ Амадабатъ.
   Я есмь. и пр.
   

ПИСЬМО XXX.

Имперія Моголская.

   Президентъ Аглинской въ Суратѣ компаніи назначилъ четырехъ купцовъ, восемь Басіановъ, двенадцать Аглинскихъ солдатъ, и столько же Индейцовъ, для провожанія и защищенія отъ воровъ, нашего каравана. Мы отправились по дорогѣ, ведущей въ Броищу, и часто выходили изъ коляски стрѣлять по дикимъ уткамъ и другимъ рѣчнымъ птицамъ, коихъ тамъ великое множество. Попадалось намъ такъ же столько оленей и кабановъ, что мы ни мало не пеклись о нашемъ ужинѣ; ибо Агличане и Голландцы не Ѣздятъ въ дорогу безъ поваровъ, которые готовятъ дичину, убитую своими господами.
   Броища, лежащая въ шестидесяти верстахъ отъ Сурата, построена на горѣ, имѣетъ изрядныя стѣны, которыя и дѣлаютъ ее крѣпкимъ городомъ. Она довольно многолюдна, но большая часть жителей суть Ткачи, наилучшаго бумажнаго полотна, во всей провинціи. Изъ близъ находящихся горъ достаютъ драгоцѣнной Агатъ, изъ коего дѣлаютъ черенья къ ножамъ, и весьма хорошія чашки.
   Въ двухъ дняхъ отъ Броищи, видѣли мы на дорогѣ могилу одного Магометанскаго святаго, къ которому чернь имѣетъ великое почтеніе. Ходящіе къ нему на поклоненіе, наблюдаютъ, во всю дорогу, строгое молчаніе. Иные кладутъ себѣ на ротъ замокъ, дабы не проговориться, снимаютъ оной только, когда ѣдятъ. Сія могила находится близъ Бродры, гдѣ Агличане имѣютъ контору, угостивъ насъ очень хорошо, позвали они Баніанскихъ женщинъ, кои хотѣли раздѣться до нага, и оказывали готовость свою ко всему тому, чего пожелать только можно въ подобномъ случаѣ отъ женщинъ ихъ ремесла. Отказъ нашъ, казалось, ихъ озлобилъ и онѣ пошли вонъ съ неудовольствіемъ.
   Городъ Бродра, такъ какъ и Броища, населенъ почти одними мастеровыми бумажныхъ полотенъ. Одна деревня, лежащая отъ него въ нѣсколькихъ верстахъ, приноситъ всякой годъ больше двадцати пяти тысячъ фунтовъ Лаку, которой есть смола, доставаемая изъ дерева подобнаго на сливное, и растущаго въ великомъ изобиліи въ Гузаратской провинціи. Сія смола рыжеватаго цвѣта сбивающагося на сѣрой: но когда высушишь ее и истолчешь, принимаетъ она цвѣтъ, какой угодно: черной, красной, желтой, зеленой и пр. Индейцы дѣлаютъ изъ него палочки, коими печатаютъ письма, или употребляютъ на украшеніе мебелей, давая ему лоскъ, котораго не могутъ перенять въ Европѣ. Большая продажа лака отправляется въ Амадазанѣ, столицѣ провинціи, куда прибыли мы, по нѣсколькихъ дняхъ пути. Разсказываютъ, что сей городъ былъ созданъ однимъ тамошнимъ Королемъ, называемымъ Ахмедѣ, которой и имя ему далъ; что другой Государь, называемой Магмудъ, построилъ въ нѣкоторомъ отъ онаго разстояніи другой городъ, подъ именемъ Магмудабадѣ; и что оба города размножаяся, соединились и составили одинъ, отправляющій нынѣ нарочитую торговлю. Мы пристали у директора, которой въ самой перьвой день, послѣ ужина, велѣлъ кликнуть танцовщицъ. Оныя не лучше были приняты отъ насъ какъ и Бродрскія Баніанки, и не меньше тому удивились: ибо въ здѣшнихъ краяхъ нѣтъ обыкновенія призывать ихъ безъ дѣла.
   На другой день, Директоръ посадилъ меня въ свою карету, дабы показать мнѣ часть города. Сія колесница, на Индейской манеръ, была вся вызолочена, покрыта многими богатыми Персидскими коврами, и запряжена двумя бѣлыми быками, которые не меньше имѣли силы и огня, какъ наилучшія лошади. Сперьва привезли меня на главную площадь, называемую Царской рынокъ. Оная имѣетъ тысячу шесть сотъ футовъ въ длину и восемь сотъ въ ширину, и украшена съ двухъ боковъ двойнымъ рядомъ пальмовыхъ и тамариновыхъ деревьевъ, между коими перемѣшаны лимонные и померанцевые. Большая часть улицъ такъ же ими осажена: что сверхъ пріятнаго зрѣлища, производитъ холодомъ и запахъ прелестной, и изъ дали даетъ сему великому городу видъ рощи изпещренной загородными домами. Дворцы древнихъ Королей Камбайскихъ доказываютъ еще своими развалинами бывшее ихъ великолѣпіе. Капище Баніановъ, есть огромное зданіе, не уступающее никакому другому въ городѣ. Мы въ немъ видѣли жреца, упражняющагося въ приниманіи подарковъ отъ приходящихъ на поклоненіе. Оные состояли въ цвѣтахъ для идоловъ, въ маслѣ для лампадъ, въ соли, въ хлѣбѣ и въ деньгахъ для жрецовъ. Между тѣмъ, какъ украшалъ онъ цвѣтами истукановъ, имѣлъ ротъ и носъ покрытой полотномъ, дабы дыханіе его не осквернило таинства. Почасту подходилъ онъ къ лампадѣ, бармоталъ нѣкакія слова, мялъ себѣ руки надъ огнемъ, какъ бы мылъ ихъ въ дыму, и обтиралъ ими лице, дабы очиститься.
   Мы оставили его возбуждать къ благоговѣнію, или веселить съ своими кривляньями народъ, и продолжали осматривать городъ. Оной и великъ и многолюденъ; улицы въ немъ широкія, и строеніе великолѣпное. Полагаютъ, что въ окружности имѣетъ онъ тридцать пять верстъ, считая и предмѣстія, кои безмѣрно обширны. Гарнизонъ въ немъ довольно многочисленъ, для обузданія нѣкоторыхъ разбойниковъ, которые не признавая власти Великаго Могола, дѣлаютъ безпрестанно набѣги въ окружностяхъ.
   Нѣтъ ни народа, ни товаровъ во всей Азіи, которыхъ бы не льзя было найти въ Амадабатѣ. Главной его торгъ состоитъ въ шелковыхъ и бумажныхъ дѣлающихся въ немъ тканіяхъ. Рѣдко употребляется на нихъ домашнихъ шелкъ, которой посредственной доброты, но выписывается изъ Китая и Бенгала. Прочіе товары суть: сахаръ, леденецъ и всякаго рода заѣдки, тминъ, медъ, лакъ, опій, которой есть минеральная соль, употребляемая для паянія; инбирь, селитра, нашатырь, и особливо индиго, растуш,ій здѣсь въ великомъ изобиліи. Но всего здѣсь способнѣе переводъ денегъ. Баніаны принимаютъ и переводятъ оныя во всѣ части Азіи, и даже въ Царьградъ. Сіе тѣмъ выгоднѣе для купцовъ, что воры и разбойники, о коихъ я упомянулъ выше, дѣлаютъ дороги ненадежными, хотя и содержитъ Императоръ особое войско, для безопасности оныхъ. Чаешь доходовъ Амадабатскихъ опредѣлена на жалованье симъ солдатамъ: доходы же простираются, миліоновъ до четырехъ рублей, по тому, что городъ имѣетъ на своей землѣ двадцать пять мѣстечекъ, или селъ, и около трехъ тысячъ деревень, отъ него зависящихъ. Губернаторъ, которому поручены сіи деньги для платежа войску, бываетъ иногда самъ защитникомъ разбойниковъ, и дѣлить съ ними плоды ихъ грабежа. Онъ беретъ наименованіе Хана или Раія, которое значитъ Князь, имѣетъ несчетныя сокровища. Дворъ его составленъ больше, нежели изъ пяти сотъ человѣкъ чиновныхъ, а караулъ изъ двухъ сотъ. Дома онъ обыкновенно одѣтъ въ простомъ бумажномъ полукафтанѣ; выѣзжаетъ же съ великолѣпіемъ, сидитъ на слонѣ, на нѣкоторомъ родѣ трона. Многочисленная гвардія его окружаетъ. Передъ нимъ несутъ разныхъ цвѣтовъ знамена, а за нимъ ведутъ невольники Персидскихъ верьховыхъ лошадей. При немъ, какъ и въ Суратѣ, находятся многіе чиновники, отъ Императора присылаемые, смотрѣть за его поведеніемъ, чинить правосудіе народу, и наблюдать порядокъ въ городѣ. Но со всемъ тѣмъ, власть его не меньше совершенна, какъ то доказываетъ слѣдующая исторія.
   Одинъ изъ послѣднихъ Губернаторовъ сей провинціи, приказалъ привести шайку непотребныхъ женщинъ, дабы онѣ повеселили его послѣ ужина, танцуя нагія, какъ то обычай во всей Имперіи. Ему пришли сказать, что онѣ больны, и не могутъ того дня предъ него предстать. Онъ велѣлъ привести ихъ предъ себя, въ какомъ бы онѣ состояніи ни были: и какъ люди его сдѣлали ему тотъ же отвѣтъ; то онъ на нихъ обратилъ свой гнѣвъ. Тогда сіи бѣдные, боясь палокъ, бросились къ ногамъ его, и признались, что помянутыя женщины не больны, но позваны въ другое мѣсто, гдѣ доставая деньги инымъ танцованіемъ, не хотѣли идти; ибо знали, что онъ имъ не заплатитъ. Онъ тому засмѣялся, но послалъ своихъ караульныхъ привесть изъ нихъ восемь, и сколь скоро вошли онѣ въ залу, велѣлъ имъ отрубить головы. Онѣ просили жизни съ ужаснымъ крикомъ, а онъ хотѣлъ конечно, чтобъ повелѣніе его было исполнено: сіе и учинено такъ, что ни кто изъ предстоящихъ не отважился замолвить за сихъ бѣдныхъ. Какое противоположеніе таковаго безчеловѣчія съ милосердіемъ нашего правленія! У насъ комедіантка, танцовщица пренебрегаетъ ненаказанно народнымъ собраніемъ, подъ наималѣйшимъ предлогомъ болѣзни, а иногда не почитаетъ за нужно и причины объявить, за чѣмъ играть не хочетъ. Какъ сіе ужасное зрѣлище привело въ изумленіе случившихся тутъ чужестранцовъ; Губернаторъ началъ смѣяться и сказалъ имъ: ежели бы я инаково поступалъ; вскорѣ бы лишился всей власти, и вы бы увидѣли, прибавилъ онъ, указывая на предстоящихъ, что сіи непотребные сдѣлались бы тогда господами, и меня бы выгнали изъ города.
   Главное великолѣпіе Амадабата и его окружностей состоитъ въ гробницахъ, кои суть превеликія и прекрасныя зданіи, посреди садовъ, въ которые всякому входъ отворенъ. Зиркѣева гробница, построена, верстахъ въ шести отъ города, однимъ Королемъ Гузаратскимъ, въ честь своему учителю, которой прославился, сказываютъ, чудесами. Я въ ней насчиталъ до четырехъ сотъ мраморныхъ столбовъ, вышиною въ тридцать футовъ. Сіе зданіе служитъ такъ же гробницею тремъ Королямъ Камбайскимъ, которые приказали тутъ положить себя и класть весь свой родъ.
   Я ѣздилъ смотрѣть другую гробницу не далеко отъ города. Въ оной похороненъ одинъ богатой купецъ Мавръ, о которомъ разсказываютъ слѣдующую повѣсть: "Онъ влюбился въ свою дочь, и желая покрыть кровосмѣшеніе, говорилъ духовному судьѣ такимъ образомъ: будучи молодъ, насадилъ я садъ, за которымъ ходилъ съ удовольствіемъ, и въ которомъ выросли плоды, коихъ хочется моимъ сосѣдямъ. Всякой день они меня безпокоятъ; но не хотя оставить столь милаго себѣ добра, намѣренъ я самъ имъ воспользоваться, естьли ты согласишься утвердить мое намѣреніе на письмѣ?" По сему представленію судья, которой, можетъ быть, не хотѣлъ, или не умѣлъ проникнуть хитрости, отвѣчалъ ему, что не сдѣлаетъ въ томъ ни малѣйшаго затрудненія, и далъ ему требуемое писменное объявленіе. Онъ его показалъ дочери; и какъ ни отцовская власть, ни позволеніе судьи, не могли ее преодолѣть; онъ насильственно съ нею поступилъ. Дочь пожаловалась матери, которая такой шумъ завела, что преступленіе мужа дошло до самаго Государя. Сей велѣлъ отрубить голову виновному отцу, и позволилъ изъ имѣнія его построить зданіе, предающее вѣчной памяти грѣхъ его и наказаніе. Называютъ сію гробницу: открытой стыдѣ дѣвицы.
   Есть великое множество садовъ въ окружностяхъ Амадабата, на осмотрѣніе которыхъ употребили мы нѣсколько дней. Наилучшій изъ оныхъ называется Царской садъ. Въ немъ стоитъ удивительное зданіе, котораго рвы полны воды, а покои чрезвычайно украшены. Другой, называемой Бисеръ, имѣетъ большое водохранилище. Рѣдко такъ удастся быть, чтобъ не застать купающихся молодыхъ женщинъ. Онѣ не терпятъ, чтобъ видѣли ихъ Индейцы, но съ Агличанами поступаютъ благосклоннѣе; ибо позволили Директору и мнѣ подойти къ себѣ, и разговаривать.
   Сверьхъ сихъ садовъ, которые производятъ весьма пріятной видъ, большія дороги осажены двумя рядами кокосовыхъ и другихъ деревьевъ, на которыхъ живетъ и питается множество обезьянъ, и укрываются всякаго рода птицы, а особливо попугаи. Между обезьянами есть величиною съ борзую собаку, и такія сильныя, что нападаютъ на людей; хотя сіе рѣдко случается, и не инако, какъ когда ихъ раздразнишь. Цвѣтомъ онѣ сѣрозеленыя, бороду и брови имѣютъ долгія и бѣлыя, и плодятся чрезвычайно, по тому что Баніаны, по вѣрѣ своей о преселеніи душъ, и будучи многочисленнѣе въ сей землѣ, нежели Магометане, не терпятъ, чтобъ ихъ убивали. Они говорятъ, что самыя лучшія и самыя веселыя души избираютъ сихъ животныхъ себѣ въ жилище: по чему городъ ими наполненъ, и онѣ такъ ручны, что входятъ въ домы, во всякое время, со всею вольностію, и такимъ великимъ числомъ, что купцы торгующіе плодами и конфектами, до которыхъ онѣ очень падки, не малой имѣютъ трудъ, ихъ выгонять. Я часто забавлялся тѣмъ, что собиралъ ихъ около себя, бросая имъ миндальные орѣхи. Онѣ брали у меня ихъ изъ рукъ, и такія кривляньи дѣлали, что, казалось, старались отплатить мое къ себѣ снисхожденіе, веселя меня такимъ образомъ.
   Попугаевъ здѣсь такъ много, и они столь ручны, что дѣлаютъ гнѣзды въ городахъ, на кровляхъ домовъ, какъ у насъ ласточки. Здѣшніе суть большаго рода, и называются Индейскія вороны. Иныя изъ нихъ бѣлыя, иныя сѣрыя, и на головѣ имѣютъ красной хохолъ. Имя имъ Какату, слово, которое они произносятъ ясно въ своемъ крикѣ. Другія поменьше, и въ большемъ почтеніи, по причинѣ красоты перьевъ и различности цвѣта; вьютъ гнѣзда въ лѣсахъ. Они прицепляютъ ихъ къ концамъ вѣтвей, и симъ образомъ вѣшаютъ, чтобъ змѣи не поѣли дѣтей. Сіи птицы причиняютъ ужасное опустошеніе по полямъ, гдѣ онѣ ѣдятъ зерны и плоды, къ не малому раззоренію земледѣлателей, которые всѣ, слѣдуя заповѣди вѣры, не смѣютъ ни бить ихъ, ни отгонять. Они съ таковымъ же почтеніемъ поступаютъ и съ дикими утками, цаплями, рыболовами, коими рѣка покрыта, Рыболовъ, есть та птица, которую испытатели естества называютъ onocrotalus, по причинѣ шума причиняемаго имъ, когда спустя носъ въ воду, кричитъ онъ изо всей силы, и голосъ его походитъ на ослиной. Онъ удивительнымъ образомъ вынимаетъ изъ раковинъ мясо. Сперьва глотаетъ раковину, и до тѣхъ поръ держитъ ее въ желудкѣ, пока отъ внутренняго жару оная не раскроется: тогда выбрасываетъ вонъ раковину, и ѣстъ устрицу.
   Козы, сарны, дикіе ослы, кабаны и зайцы, суть обыкновенная дичина въ Гузаратской провинціи; а буйволы, быки, коровы и овцы, домовая скотина. Лѣса наполнены львами, леопардами и слонами, какъ и въ другихъ областяхъ Индіи. Рѣки такъ изобильны рыбою, что нѣтъ на свѣтѣ мѣста, гдѣ бы пріятнѣе жить было можно. Правда, что нѣтъ здѣсь вина, но вмѣсто его пьютъ тари, которой очень хорошъ. Изъ пшена, изъ финиковъ, и изъ сахара гонятъ водку, которая и крѣпче и пріятнѣе нашей Европейской.
   Здѣсь нѣтъ рѣки, въ которой бы не водилось крокодиловъ. Сіи животные причиняютъ ужасныя опустошенія людямъ и скоту. Они прячутся въ травѣ, или въ тростникѣ дабы схватить идущихъ по воду, купающихся, или прохожихъ, кои держутся береговъ. Человѣкъ съ трудомъ уйти отъ нихъ можетъ, хотя сворачивая съ прямой дороги, и дѣлая излучины можно иногда избавиться: ибо крокодилъ, не имѣя позвонковъ ни въ шеѣ, ни въ спинѣ, не имѣетъ проворства ни способности оборачиваться: по чему чаще хватаетъ онъ людей незапно и невзначай, нежели ихъ догоняетъ. Онъ водѣ даетъ себя нести, какъ чурбанъ, и ищетъ глазами, не попадется ли ему на встрѣчу человѣкъ, или какой звѣрь. Часто самая жадность его погубляетъ: ибо хватается за уду, и чинится добычею тѣхъ, кого хотѣлъ поглотить. Баніане вѣрующіе, что души преселившіяся въ крокодила, идутъ прямо въ небо, никогда ихъ не умерщвляютъ. Меня увѣряли, что виданы такіе крокодилы, которые имѣютъ сто футовъ въ длину: по здѣшніе не больше десяти и двенадцати. Они очень падки на человѣческое тѣло. Одинъ, сказываютъ, такой нашелся, что проглотилъ женщину и съ платьемъ. Кожа у нихъ на спинѣ столь крѣпка, что пулею изъ ружья не прострѣлишь, и дабы его убитъ, надобно цѣлить въ бокъ и въ брюхо: но они почти никогда не выставливаютъ сихъ слабыхъ мѣстъ. Вообще, они суть очень робки, а особливо на сухомъ пути, убѣгаютъ отъ тѣхъ, кто на нихъ нападаетъ, и отважны только съ тѣми, кто отъ нихъ убѣгаетъ. Когда снесутъ всѣ свои яйцы, то есть, отъ двадцати осьми до тридцати, то покрываютъ ихъ пескомъ, въ первой четверти мѣсяца и оставляютъ до послѣдней четверти слѣдующаго. Разгребая, убиваютъ многихъ дѣтей, что и препятствуетъ сильному ихъ размноженію. Цвѣтъ крокодила темносѣрой, голова у него плоска и остроконечна, глаза небольшіе и тусклые, пасть широкая, и продолжается отъ одного уха до другаго, со многими рядами зубовъ, разнаго вида и величины, но всѣ они острые. Ноги короткія и вооруженныя загнувшимися кохтями. Ими онъ хватаетъ и раздираетъ свою добычу. Главная его сила состоитъ въ хвостѣ, которой столь же дологъ, какъ и все туловище. Кожа покрыта чешуею, и со всѣхъ сторонъ множество иголъ. Изъ оной дѣлаютъ шапки столь крѣпкія, что топоромъ не можно разрубить. Обыкновенная пища крокодилова есть, рыба, которой онъ безпрестанно ищетъ на днѣ рѣки. Сіе животное выпускаетъ запахъ мусковой, и заражаетъ имъ воду, гдѣ живетъ. Есть люди, кои ѣдятъ его мясо.
   Я видѣлъ крокодиловъ въ рѣкѣ Мансѣ, текущей подъ стѣнами Каждая. Сей городъ, въ которой я Ѣздилъ изъ Амадабата, отстоитъ отъ онаго, верстъ на семьдесять, и есть наилучшій и наивеличайшій въ Индостанѣ. По его имени прежде называлась вся провинція Гузаратская, и заливъ, надъ которымъ оная лежитъ. Въ немъ отправляется знатной торгъ пряными кореньми, слоновыми зубами, шелковыми и бумажными тканьями и другими, со всѣхъ сторонъ привозимыми товарами. Обнесенъ онъ хорошею стѣною изъ тесанаго камня, въ которой двенадцать воротъ; домы имѣетъ большіе, улицы прямыя и широкія, кои на ночь запираютъ. Камбай мнѣ показался больше, нежели Суратъ, столь же купечествомъ цвѣтущъ, какъ Амадабатъ, а въ окружности своей имѣющій около десяти верстъ. Въ немъ три пространные рынка, четыре народные водохранилища, могущіе удовольствовать всѣхъ жителей водою. Обширные сады и великолѣпныя гробницы украшаютъ его наружности. Я не учиню онымъ особаго описанія; ибо вы уже имѣете объ нихъ понятіе, судя по Амадабатскимъ. Я ходилъ къ Камбайскому Губернатору, которой оставилъ меня у себя обѣдать. Послѣ стола, вошли танцовщицы, и начали пѣть и плясать нагія, съ большимъ искуствомъ, и проворствомъ, нежели наши ходуны по веревкамъ. Онѣ имѣли при себѣ небольшіе обручи, сквозь кои лазили съ удивительнымъ умѣніемъ, и перемѣняли положеніе тѣла разными образами въ тактъ, при звукѣ музыки, составленной изъ гобоевъ и небольшихъ барабановъ.
   Политическое, гражданское и полицейское правленіе въ Камбаи почти то же, что въ Амадабатѣ; слѣдовательно и объ ономъ излишно говорить. Возвращаясь назадъ въ сей послѣдній городъ, другою дорогою, нежели я Ѣхалъ въ Камбай, видѣлъ я садъ, почитаемой наилучшимъ во всей Индіи. Оной началомъ своимъ долженъ побѣдѣ, одержанной Великимъ Моголомъ надъ послѣднимъ Королемъ Гузаратскимъ, и по тому называется садъ завоеванія. При немъ построены огромные зданіи, а въ саду растутъ въ великомъ изобиліи всѣ плоды родящіеся въ здѣшнихъ странахъ.
   Оставалось мнѣ осмотрѣть нѣкоторые другіе города, которые и имѣлъ я случай видѣть, во время нашего здѣсь пребыванія. Бизангатанъ, лежащій въ срединѣ провинціи, есть наивеличайшій въ Индостанѣ. Прежде была тутъ только деревня; но доброта земли привлекла столько жителей, что теперь находится въ немъ больше пятнадцати тысячь домовъ; скота чрезвычайное множество; а поля приносятъ пшено, рожь и хлопчатую бумагу.
   Петень имѣлъ въ старину около тридцати верстъ въ окружности; но теперь состоитъ въ развалинахъ нѣкоторыхъ зданій, кои служили, сказываютъ, капищами язычникамъ и жилищемъ Губернаторамъ.
   По окончаніи всѣхъ сихъ путешествій, нашелъ я караванъ, состоящій изо ста купцовъ Аглинскихъ и Баніанскихъ, вскорѣ отправляющійся въ Агру, которая чрезъ долгое время была столицею всѣхъ Могольскихъ владѣній. Я отдохнулъ нѣсколько дней, и употребилъ сіе время на приобрѣтеніе точнѣйшихъ свѣденій о нравахъ и обыкновеніяхъ въ провинціи Гузаратской, которая имѣетъ въ длину около четырехъ сотъ верстъ, и почти то же въ ширину. Въ ней находится всякаго рода лѣсъ годной къ строенію домовъ и кораблей, а полотняныя ея фабрики и весьма уважаются.
   Я вамъ доносилъ, Государыня моя! о чрезмѣрной власти Губернатора Амадабатскаго, о его богатствѣ и о чиновникахъ, коихъ онъ имѣетъ въ своихъ повелѣніяхъ. Чрезъ нихъ судятся главные преступленіи, и почти нѣтъ такого, въ которомъ бы не можно было откупиться отъ казни деньгами. Наистрожае наказывается смертоубивство и прелюбодѣяніе. Вольные, или попросту сказать, блудничьи домы, не только позволены, но и присвояется нѣкоторая честь, въ нихъ ходить.
   Большая часть жителей Гузаратскихъ есть Индейскаго произхожденія. Вѣра ихъ идолопоклонство; ибо Магометовъ законъ вошелъ къ нимъ, съ оружіемъ Тамерлана и другихъ чужестранцевъ, поселившихся чрезъ завоеваніе у нихъ областей. Земля населена такъ же Моголцами, Персіанами, Аравлянами, Армянами и Европейцами. Вообще, Индейцы сего округа смуглы, мужчины сильны и стройны, лице у нихъ широкое, глаза черные, брѣютъ голову и бороду, но оставляютъ усы, подобно какъ Персіяне, и одѣваются такъ же какъ исповѣдующіе Магометову вѣру; но инако обвиваютъ чалму, и оставляютъ концы кушака висячіе, а Персіяне оные затыкаютъ. Жители Гузаратскіе продѣваютъ въ кушакъ кинжалъ, длиною въ одинъ футъ, и шире къ ручкѣ, нежели къ концу. Иные носятъ сабли, а солдаты всѣ вооружены копьями и саблями.
   Женщины, ростомъ малы, но стройны, чисты, щеголихи и великолѣпно одѣваются. Волосы распущаютъ по плечамъ, а голову покрываютъ небольшею шапочкою, или крепомъ отороченнымъ золотомъ, коего концы висятъ до самыхъ колѣнъ. Знатные носятъ драгоцѣнные каменья или жемчугъ на шеѣ, въ ушахъ и въ ноздряхъ. Подъ платьемъ, которое идетъ немного пониже икры, надѣваютъ онѣ рубашку только до бедры, легкую юпочку и преширокіе штаны, завязанные на брюхѣ золотымъ или шелковымъ снуркомъ, коего концы такъ же висятъ до самыхъ ногъ. Грудь почти наружѣ, а руки до локтей, но унизаны поручнями. Башмаки у нихъ дѣлаются обыкновенно изъ краснаго сафьяна, съ остроконечными носками и съ зади плоски.
   Баніанскія женщины инаково одѣваются. Онѣ не покрываютъ лица, какъ Магометанки; но убираютъ голову, руки, голени, ноги каменьемъ и жемчугомъ. Одежда ихъ изъ тонкаго бумажнаго полотна идетъ до половины икры. Сверьхъ оной надѣваютъ короткой кафтанъ, и подпоясываются на брюхѣ. Какъ въ верьху онъ ни мало не стянутъ, то женщины кажутся почти нагія съ самой груди до пояса. Кусокъ рѣдкой шелковой ткани, которой идетъ ниже колѣна, служишь у нихъ вмѣсто штановъ. Лѣтомъ носятъ деревянные башмаки вылакированные, и привязываютъ ихъ ремнями, а зимою туфли бархатные или парчевые, обшитые позолоченою кожею, съ весьма низкимъ каблукомъ. Мужчины имѣютъ долгія платья, подобныя Моголскимъ, цвѣтомъ бѣлыя, и сшитыя изъ тонкаго бумажнаго полотна, изъ котораго дѣлаютъ они такъ же и чалмы свои, немного поменьше Магометанскихъ. Головъ не брѣютъ, но волосы стригутъ коротко.
   Какъ я часто буду имѣть случай говорить о Баніанахъ, то почитаю за нужно сдѣлать объ нихъ объясненіе. Они составляютъ не только главнѣйшую часть идолопоклонниковъ Гузаратской провинціи; но и первыя мѣста послѣ Моголцовъ занимаютъ въ Имперіи. Начало ихъ чрезвычайно древнее, и чрезъ цѣлыя четыре тысячи лѣтъ, сей народъ предъохранялъ себя отъ всякаго съ другими смѣшенія. Онъ такъ привязанъ къ своей вѣрѣ, что никогда ни Магометане, ни Христіяне не смѣли ихъ принятіемъ оной безпокоить; и по сю пору со тщаніемъ, сохраняетъ свой обычай, законы и нравы.
   Сей народъ думаетъ, что есть Богъ; но почитаетъ такъ же демона, которому, по ихъ словамъ, ввѣрено правленіе свѣта, и власть дѣлать зло людямъ. По сей причинѣ, капища ихъ наполнены истуканами и изображеніями сего злотворительнаго существа: и образъ, подъ которымъ его представляютъ, ужасенъ. На головѣ у него четыре рога, и тройная корона, на подобіе Папской; лице страшнымъ образомъ безобразно; два зуба, какъ клыки у кабана, торчатъ изо рта; превеликая борода; двѣ титьки висятъ до пояса: а другая голова, страшнѣе первой, занимаетъ мѣсто дѣтородныхъ частей. Вмѣсто ногъ, имѣетъ онъ лапы, назади коровій хвостъ. Наконецъ, образъ обожаемаго ими діявола не уступаетъ гнусностію тому, подъ которымъ представляютъ его и въ тѣхъ вѣрахъ, въ коихъ наибольше діявола имѣютъ въ отвращеніи. Они ставятъ сего урода на каменной столъ, служащій вмѣсто жертвенника. Съ одной стороны находится вода, для очищенія почитателей, а съ другой, кружка для вмѣщенія приношеній. Жрецъ, сидящій у ногъ Кумира, читаетъ молитвы, и потомъ беретъ изъ одного сосуда воды, цвѣтомъ желтой, въ которой намочено сандальное дерево, и въ оной раздавляетъ нѣсколько крупинокъ пшена, для мазанія лбовъ молельщикамъ.
   Баніаны имѣютъ капища въ городахъ, въ деревняхъ, по большимъ дорогамъ, въ лѣсахъ, на горахъ. Въ оныхъ нѣтъ инаго украшенія, кромѣ діавольскихъ изображеній, намазанныхъ неискусными живописцами по стѣнамъ, ни инаго свѣта, кромѣ лампадъ, безпрестанно горящихъ.
   Сей народъ чрезвычайно чистоплотенъ. Многіе изъ нихъ почитаютъ за долгъ вѣры омовеніе тѣла, и не пропускаютъ безъ того ни одного дня. Живущіе на берегахъ какой рѣки, всякой день по утру въ ней купаются, входя по поясъ въ воду, и держа въ рукѣ соломенку, которую получаютъ отъ своихъ жрецовъ, и которой приписываютъ даръ прогонять діаволовъ. Покамѣстъ они моются, одинъ Браминъ даетъ имъ благословеніе, и проповѣдуетъ свое ученіе.
   Помянутые Брамины, такъ названные отъ имени Брамы, коего признаютъ Божіимъ намѣстникомъ, пользуются великимъ почтеніемъ, не только по причинѣ строгой жизни и безпрестанныхъ постовъ, но и по тому, что имѣютъ въ рукахъ правленіе всѣхъ до вѣры касающихся дѣлъ, и попеченіе о школахъ. Они толкуютъ предсказаніи, о которыхъ всегда ихъ спрашиваютъ; ибо Баніане не начинаютъ никакого дѣла, не потребуй напередъ совѣта у своихъ жрецовъ. Сіи же питаютъ суевѣріе народа, разсказывая имъ тысячи ложныхъ оракуловъ. Они въ нѣкоторыхъ сектахъ въ такомъ почтеніи, что не совершается безъ того свадьба, чтобъ не посвятить первоначатковъ молодой Брамину, и чтобъ не привести ее къ нему, для сего дѣйствія. Думаютъ, что безъ сего обряда и супружество ничто. По такой причинѣ, сіи жрецы заставляютъ себя часто просить; и ежели сродники богаты, то платятъ имъ, какъ бы дань какую. Когда мужу надобно ѣхать въ дорогу, онъ проситъ Брамина, принять жену въ свое попеченіе, и отправлять съ нею долгъ супружества.
   Баніаны вѣрятъ безсмертію души, но вѣрятъ и тому, что преходитъ она чрезъ тѣла разныхъ животныхъ прежде, нежели станетъ наслаждаться блаженствомъ, единственно душевнымъ. Отсюда и происходитъ въ нихъ то попеченіе о сохраненіи скотовь, о построеніи для нихъ больницъ, о которомъ я упомянулъ уже выше. Отсюда происходитъ тотъ страхъ, зажечь ночью свѣчу, дабы мухи и бабочки не ожгли себѣ крыльевъ. Они не смѣютъ и урины изпустить на землю, опасаясь, чтобъ не потопить блохи или другаго насѣкомаго, могущаго тутъ случиться. Иные покрываютъ себѣ ротъ полотномъ, чтобъ не влетѣла какъ въ него муха. Другіе носятъ всегда въ рукѣ вѣничекъ, для обмахиванія стульевъ, или подметанія половъ, чтобъ, ходя или садясь, не раздавить какого насѣкомаго. Есть и такіе между ими, кои совсемъ дровъ не жгутъ, чтобъ не сожечь червей, могущихъ случиться въ деревѣ. На каминахъ употребляютъ коровій калъ, смѣшанной съ соломою и высушенной на солнцѣ, которой рѣжутъ они пластинками, какъ турфъ. Сіе чрезвычайное суевѣріе производитъ въ нихъ отвращеніе къ войнѣ, и ко всему тому, что довести можетъ до пролитія крови. По чему Моголской Императоръ не взыскиваетъ на нихъ никакой военной службы; а сіе изключеніе дѣлаетъ ихъ столь же презрительными въ глазахъ Магометанъ, какъ и ихъ идолопоклонство. Поступаютъ съ ними какъ съ невольниками. Имѣютъ они однакожъ право отказывать имѣніе свое наслѣдникамъ мужескаго пола, съ тѣмъ договоромъ, чтобъ они матерей своихъ содержали до смерти, а сестеръ, пока не выйдутъ замужъ.
   Другое общее суевѣріе у Баніанъ есть нырять въ воду, во время затмѣній. Они поднимаютъ глаза и руки къ небу, киваютъ головою, машутъ руками, изъ рѣдка бросаютъ воду противъ солнца, и дѣлаютъ тысячу кривляній, для отвращенія несчастій, коими, по мнѣнію ихъ, угрожаются. Малолѣтные ребята, мальчики и дѣвочки наги; а возмужалые имѣютъ только кушакъ около поясницы. Замужнія женщины и дѣвки покрыты однимъ полотномъ. Онѣ не выходятъ изъ воды, пока затмѣніе не кончится, произнося между тѣмъ молитвы съ великимъ благоговѣніемъ. Послѣ чего бросаютъ серебреныя деньги въ рѣку и раздаютъ милостыню Браминамъ. На берегу дожидаетъ ихъ совсемъ новое платье, и набожныя отдаютъ старое жрецамъ. Сіи жрецы отличаются отъ прочихъ Баніановъ головнымъ уборомъ, состоящимъ въ кускѣ простаго бѣлаго полотна, которымъ обвертываютъ они нѣсколько разъ голову, для завязанія волосовъ, коихъ никогда не стригутъ. На тѣлѣ носятъ три сѣтки, которыя идутъ, наподобіе перевязей, двѣ съ плечъ до лядвей, а третья прямо на брюхо, и служатъ знакомъ ихъ ремесла, котораго не снимаютъ они, хотя бы то стоило жизни.
   Вѣра Баніанская заключаетъ въ себѣ столь много сектъ, что не возможно обстоятельно описать всѣхъ ея обрядовъ и ученія. Считается оныхъ до восьмидесяти, и каждая изъ нихъ имѣетъ своихъ особыхъ боговъ; но согласуютъ они между собою въ нѣкоторыхъ вещахъ, какъ напримѣръ: въ безсмертіи, и преселеніи душъ, въ тѣлесныхъ очищеніяхъ, и въ воздержаніи отъ мяса всякихъ животныхъ. Сіи секты можно сократить въ четыре главнѣйшія, то есть: Еуровсутовъ, Самаратовъ, Бизнауксовъ и Гонгизовъ. Первые имѣютъ непокровенную голову и босыя ноги, и носятъ въ рукѣ бѣлой посохъ отличающій ихъ отъ другихъ сектъ. Одѣяніе ихъ, есть кусокъ полотна, висящій съ брюха до колѣнъ; остатокъ тѣла покрытъ суконнымъ лоскутомъ. Они не вѣрятъ ни провидѣнію, ни раю, ни аду; но вѣрятъ однако, что душа безсмертна, и что переходитъ въ разныя піѣла людей и скотовъ, по мѣрѣ зла, или добра, ею учиненнаго. Въ капищахъ своихъ, между прочими идолами, имѣютъ особые каменные, деревянные и изъ картузной бумаги сдѣланные изображеніи, представляющіе славныхъ мужей ихъ секты. Главнѣйшіе моленіи бываютъ у нихъ въ мѣсяцѣ Августѣ; при чемъ наблюдается строгое умерщвленіе плоти. Есть такіе между идолопоклонниками, кои весь мѣсяцъ, а иногда и долѣе, провождаютъ, не принимая иной пищи, кромѣ воды, въ которой наскребено нѣкоторое горькое дерево. Вдовы не сожигаютъ себя, по смерти мужей, какъ въ другихъ сектахъ; но отрицаются только идти опять замужъ. Еуроваты всѣ могутъ быть допущены въ жрецы, даже и самыя женщины и дѣти не выключаются. Будучи же того удостоены, дѣлаютъ обѣтъ непорочной и холостой жизни; да и въ самыхъ супружествахъ, мужъ имѣетъ власть войти въ число жрецовъ, и принудишь жену наблюдать воздержаніе во всю свою жизнь; что разумѣется равнымъ образомъ и о женѣ. Всѣ прочіе Баніаны презираютъ сію секту, и не хотятъ съ ними ни Ѣсть ни пить; не входятъ въ ихъ домы; и естьли случится до нихъ дотронуться, хотя бы ненарокомъ, то почитаютъ себя обязанными очиститься какимъ всенароднымъ покаяніемъ.
   Вторая Секта, то есть, Салаваты, состоящая изъ солдатъ, купцовъ, писарей и мастеровыхъ, составляетъ класъ людей, гораздо многочисленнѣйшій. Они вѣрятъ, что міръ сотворенъ Вышнимъ Существомъ, управляющимъ и сохраняющимъ все чрезъ непремѣняющуюся и неограниченную власть. Называютъ его Висну, и даютъ ему трехъ намѣстниковъ Бра.ліу. Буффину и Маиса. Первой распоряжаетъ преселеніемъ душъ. Второй учитъ людей жить по законамъ, предписаннымъ отъ божества. Третій разсматриваетъ добрые и злые ихъ дѣла по смерти, и доноситъ о томъ Висну; а сей опредѣляетъ казни, или награжденіи, по мѣрѣ ихъ заслугъ. Души, вселяющіяся въ норову, вскорѣ очищаются, по тому, что они сему животному приписываютъ нѣчто божественнаго. Тѣже напротивъ, кои входятъ въ слона, верблюда, буйвола, козла, осла, леопарда, свинью, змѣю, или какое нечистое животное, почитаются за несчастливыхъ, по тому, что надлежитъ имъ проходишь чрезъ многихъ другихъ животныхъ, дабы совсемъ очиститься. Маисъ послѣ того ихъ представляетъ Висну, которой наконецъ и принимаетъ въ свой рай.
   Наибольше Самараты отличаются тѣмъ, что жены сожигаютъ себя на кострѣ своихъ мужей, дабы почтить ихъ память, будучи увѣрены, что жизнь сія есть только дорога къ счастію, въ семь разь большему, нежели то, коимъ могли онѣ наслаждаться на землѣ. Есть такъ же обычай въ сей сектѣ, класть передъ ребенка, сколь скоро онъ родится, чернильницу, бумагу и перья, въ томъ видѣ, чтобы обязать Буффину начертать въ сердцѣ его законъ Виснуевъ. Предъ мальчикомъ кладутъ сверьхъ того, лукъ и стрѣлы, чтобъ онъ счастливъ былъ на войнѣ, естьли примется за сіе ремесло.
   Главное набожество Виснауксовъ, третьей Баніанской секты, состоитъ въ пѣніи гимновъ, въ честь ихъ Бога, котораго называютъ они Рамрамъ, и которому даютъ подругу. Представляютъ ихъ обѣихъ подъ разными образами, и убираютъ истуканы ихъ богатыми и драгоцѣнными украшеніями. Сей Богъ, не имѣя подчиненныхъ, дѣйствуетъ самъ собою. Обычай имѣютъ Биснауксы при омовеніяхъ, совсемъ погружаться въ воду; потомъ Браминъ натираетъ имъ носъ, лобъ и уши нѣкоторою благовонною мазью, и за труды получаетъ отъ нихъ нѣсколько хлѣба, пшена и овощей. Биснауксы не позволяютъ женамъ сожигаться съ мужьями, но оныя обязаны быть вѣчно вдовами; хотя бы мужъ умеръ. и прежде совершенія супружескаго долга. Баніаны сей секты упражняются въ торговлѣ; и какъ они въ купечествѣ искусны, то обыкновенно Европейцы и Моголцы берутъ ихъ въ свои маклеры и переводчики.
   Четвертая секта, то есть, Гонгисовъ и Факировъ, есть смѣсь монаховъ, пустынниковъ, Миссіонеровъ, или людей особливо посвящающихся Богу и презирающихъ имѣніе и утѣхи сей жизни. Одни живутъ въ монастыряхъ подъ смотрѣніемъ начальника, которому въ повиновеніи чинятъ клятву. Другіе ведутъ жизнь уединенную въ поляхъ и въ деревняхъ; скрываются въ хижинахъ, вертепахъ, и питаются кореньями и дикими плодами. Они почитаютъ себя счастливыми, когда могутъ сію пищу мѣшать съ коровьимъ каломъ, принимая оной за вещь священную. Отрицаются отъ сообщества съ женщинами, и за грѣхъ ставятъ до нихъ прикоснуться. Не упражняются ни въ торговлѣ, ни въ другомъ какомъ ремеслѣ, а препровождаютъ жизнь въ молитвѣ, въ размышленіи и въ умерщвленіи плоти. Ничего не просятъ, но принимаютъ, что имъ дадутъ, и народъ охотно снабжаетъ ихъ всемъ нужнымъ. Не имѣютъ ни мечетей, ни другихъ особыхъ мѣстъ, гдѣ бы могли собираться. Не входятъ въ капища другихъ Баніановъ, развѣ только для того, чтобъ тамъ ночь препроводить; ибо не имѣютъ своихъ домовъ, и не могутъ ни чѣмъ владѣть. Ходятъ почти нагіе, закрывъ только кускомъ полотна нижнюю часть брюха до колѣнъ. Тѣло натираютъ золою, и гдѣ бы ни были, всегда оную съ собою носятъ, и кладутъ ее въ волосы, намочивъ ихъ прежде, что весьма ихъ безобразитъ. Не стыдятся показываться въ семъ образѣ предъ народомъ. Я видѣлъ ихъ ходящихъ по деревнямъ, и принимающихъ милостыню приносимую къ нимъ набожными женщинами. Волосы у нихъ бьюшся по пяінамъ, а у иныхъ закручены и привязаны около головы. Иные носятъ дубины въ рукахъ; другіе сухія тигровыя кожи на плечахъ. Иные держатъ безпрестанно руки надъ головою и отращиваютъ ногти длиною съ мизинецъ. Руки у нихъ сухи и тонки, по тому, что въ семь положеніи не доходятъ до нихъ питательные соки. Столь принужденное вытяженіе отнимаетъ въ нервахъ силу движенія, а у рукъ способность опускаться, и что либо брать. Находящіеся въ искусѣ молодые люди, принуждены прислуживать симъ немощнымъ факирамъ, и исполняютъ сію должность съ ревностію и почтеніемъ. Многіе изъ нихъ ходятъ, изъ набожества, очень далеко нагіе и обремененные цѣпями; другіе, такъ же по обѣщанію, которое покажется вамъ странно, стоятъ неподвижно по цѣлымъ недѣлямъ, и присланиваются только ночью, на короткое время къ натянутой веревкѣ. Иные чрезъ довольно долгое время, стоятъ на рукахъ головою въ низъ, а ногами въ верьхъ, и во многихъ положеніяхъ столь трудныхъ, что наши прыгуны на ярманкахъ не въ состояніи того сдѣлать. Есть такъ же и женщины, ведущія таковую жизнь. Бѣдные отдаютъ факирамъ на руки своихъ дѣтей, дабы приучась къ терпѣнію, могли они слѣдовать ихъ ремеслу, естьли не найдутъ другимъ способомъ пропитанія.
   Гонгисы никогда не говорятъ съ прохожими, не кланяются, не отвѣчаютъ тѣмъ, кто начнетъ съ ними говорить, боясь чрезъ то прогнѣвить Бога своего Бруина, и себя симъ сообщеніемъ осквернить. Когда приходятъ въ городъ, не останавливаются въ немъ, и идутъ вонъ прямо по улицѣ, ни мало не сворачиваясь. Не вѣрятъ преселенію душъ, выходя изъ тѣла, идетъ прямо въ нѣдро божества наслаждаться вѣчнымъ. блаженствомъ.
   Не смотря на сіи разные мнѣніи, составляющіе между Баніанами толикое число различныхъ сектъ, имѣютъ они общія книги, кои суть основаніемъ ихъ вѣры, и у нихъ въ великомъ почтеніи. Такъ же всѣ они почти чрезмѣрно суевѣрны. Ежели выходя изъ дома, встрѣтятъ что либо значущее худо, тотчасъ возвращаются,-- и въ тотъ день ничего не дѣлаютъ. За худой знакъ почитаютъ, естьли встрѣтится пустая телега, оселъ, собака, коза, олень, золотарь, плотникъ, слѣсарь, цирюльникъ, портной, вдова, похороны, или кто идетъ съ похоронъ, мужикъ или баба съ молокомъ, масломъ, лимонами, яблоками какимъ оружіемъ и пр. Напротивъ почитаютъ за хорошій знакъ, слона, верблюда, лошадь, быка, корову, буйвола, пѣтуха, зайца и пр.
   Когда Магометанинъ принимаетъ ихъ вѣру, вотъ какъ принуждаютъ они его жить: Для возобновленія тѣла, которое почитаютъ оскверненнымъ, по тому, что онъ ѣлъ мясо, мѣшаютъ, чрезъ цѣлые шесть мѣсяцовъ, въ пищу его фунтъ коровьяго нала; ибо сія скотина, по ихъ мнѣнію, имѣетъ нѣчто божественнаго, и слѣдовательно ни что такъ очистить не можетъ тѣло, какъ таковая пища, По прошествіи трехъ мѣсяцовъ, начинаютъ мало по малу уменьшать количество. Они приневоливаютъ такъ же къ сему свою братью, естьли которой былъ плѣннымъ у Христіанъ и покусился ѣсть мясо, или пить вино, безъ чего и сообщенія съ ними имѣть не будутъ.
   Баніаны имѣютъ такъ же, какъ и мы, своихъ учителей и мудрецовъ. Городъ Бенарецъ, есть ихъ общее училище. Въ него собираются всѣ, кто хочетъ дойти до славы въ наукахъ. Нѣтъ у нихъ раздѣленія въ класахь, какъ въ Европѣ; и симъ больше насъ подобны они Грекамъ въ способѣ ученія, учители разсѣяны по городу, и ученики проводятъ лѣтъ по двенадцати, слушая ихъ науки. Первая самая касается до Ганскрита, (или Санскрита, какъ иные называютъ) языка разнящагося съ простонароднымъ Индейскимъ, и знаемаго только учеными, какъ у насъ Латинской, Греческой и Еврейской. Они думаютъ, что на семъ языкѣ Брама предалъ имъ четыре книги, почитаемыя отъ нихъ за божественныя. Хранятъ ихъ, съ великою тайностію, боясь, чтобъ Магометане не выкрали и не сожгли. Выуча языкъ, на которомъ оныя писаны, учатъ самыя книги. Потомъ принимаются за философію; и какъ сія наука раздѣляется на разныя мнѣнія, то производитъ споры и зависть, отъ которыхъ раждаются злоба, распри, ненависть, какъ и между нашими Европейскими философами. Сіи споры предметовъ имѣютъ начало и причины всего, что существуетъ; но все оное замыкается въ темныхъ понятіяхъ, о коихъ отъ меня не ожидайте, Государыня моя! никакихъ объясненій.
   Врачебныя книги заключаютъ только разные способы лѣченія и рецепты. Самая древняя писана стихами. Что касается до практики, она весьма разнствуетъ съ нашею, а особливо касательно до пусканія крови, котораго, сколь возможно, убѣгаютъ. Когда оное необходимо нужно, доктора такъ много выпускаютъ крови, что вылѣчиваютъ, или морятъ больнаго: умѣренность въ пищѣ есть у нихъ наибольшее лѣкарство.
   Трусость Баніановъ, при затмѣніяхъ, не доказываетъ, чтобъ были они великіе астрономы. Заблужденіе ихъ въ сей наукѣ неограниченное. То же можно сказать и о знаніи въ Географіи, о которой не имѣютъ они ни малѣйшаго понятія.
   Воспитаніе дѣтей у нихъ разнствуетъ съ Моголскимъ. Мальчики съ малолѣтства учатся писать и ариѳметикѣ, а потомъ ремеслу своихъ отцовъ; ибо рѣдко случается, чтобъ сынъ оставилъ состояніе, въ которомъ родился. Обыкновеніе есть сговаривать ихъ на четвертомъ и пятомъ году, и женить на десятомъ и двенадцатомъ. Обряды при Свадьбѣ различны по разнымъ округамъ; но то всегда въ обычаѣ, чтобъ инако не отдавать невѣсты, какъ за нѣкоторое число денегъ, или за подарокъ. Между самыми богатыми рѣдко случается, чтобъ молодая приносила другое приданое, кромѣ своего платья и домовыхъ уборовъ. Ежели не будетъ у нее дѣтей, мужъ можетъ взять другую и третью тепу. Вдова напротивъ не можешь выдти замужъ. и принуждена терпѣть, когда снимутъ съ нее уборы, и обрѣжутъ ей волосы. Не принуждаютъ ее сожечься съ мужемъ: но не препятствуютъ, естьли сама того похочетъ. Ежели не можетъ пробыть во вдовахъ, дѣлается народною танцовщицею, что и обыкновенно случается. Въ день свадьбы, обѣ семьи, пройдя по главнымъ улицамъ города,, садятся на рогожкахъ близъ огня, около котораго молодыхъ водятъ два или три раза. Браминъ бормочетъ надъ ними нѣсколько словъ, а во многихъ мѣстахъ мужъ и жена въ залогъ союза, даютъ другъ другу взаимно кокосовой орѣхъ, между тѣмъ, какъ Браминъ читаетъ свои молитвы. Свадебной пиръ бываетъ, смотря по богатству родственниковъ.
   Женщины Баніанскія лицемъ не дурны: долгіе, черные и кудреватые волосы связываютъ онѣ на затылкѣ лентою. Жаль, что отъ бетеля, которой безпрестанно жуютъ, десны и зубы у нихъ чернѣютъ; но онѣ до того дошли, что и мужчинъ увѣрили, и сами увѣрились, что черные зубы красивѣе бѣлыхъ, и смѣются надъ Европейцами, что у нихъ зубы бѣлы, какъ у собакъ и обезьянъ.
   Баніаны въ домахъ своихъ очень опрятны. Полъ покрытъ рогожками, хорошо выработанными, на коихъ садятся, поджавъ ноги. Они тихи, скромны, учтивы, нѣжны, остроумны и не обманываютъ чужестранныхъ. Находятся между ими люди ученые, и просвѣщенные въ разныхъ знаніяхъ; банкиры, золотари, писари, маклеры, купцы торгующіе хлѣбомъ, бумажнымъ полотномъ, шелковыми тканьями и всякими Индейскими товарами. Лавки у нихъ прекрасныя, и магазейны всемъ снабжены; но непродаютъ они ни мяса, ни рыбы и никакой живности, слѣдуя въ томъ заповѣди своей вѣры. Иные отправляютъ купечество на морѣ, и я зналъ въ Суратѣ такихъ, рои имѣютъ несчетные богатства; живутъ великолѣпно. Домы у нихъ велики, выгодны и убраны богато. Они подсудны Моголцамъ, что касается до гражданскихъ порядковъ. Для сохраненія свободы въ отправленіи вѣры, платятъ не малыя подати Императору, и Суммы денегъ Губернаторамъ. Симъ способомъ избѣгаютъ ложныхъ на себя доносовъ, и лишенія имѣній, подъ какою либо придиркою. Чернь составлена изъ мастеровыхъ, питающихся трудами рукъ своихъ; особливо есть между ими много ткачей, и отъ нихъ то выходятъ тѣ тонкія полотна, тѣ Индейскія ткани, коимъ удивляемся мы въ Европѣ. Они дѣлаютъ ковры и всякія бумажныя и шелковыя ткани совершенной красоты. Сія прилѣжность къ труду, сіе тщаніе равно въ обоихъ полахъ.
   Нужно было, Государыня моя. описать вамъ сей народъ, которой составляетъ столь великую честь провинціи Гузаратской; теперь осталось мнѣ досказать еще нѣкоторыя подробности о семъ краѣ. Зима здѣсь начинается въ концѣ Іюня, и продолжается до Сентября. Дождь идетъ по перерывкамъ, и особливо при новомъ и полномъ мѣсяцѣ. Полуночной вѣтръ дуетъ цѣлые шесть мѣсяцевъ. а полуденной другіе шесть. Большіе жары бываютъ въ Апрѣлѣ, въ Маіѣ, и Іюнѣ. Ихъ вытерпѣть не льзя бы было, естьлибъ не поднимались изъ рѣдка вѣтры, охлаждающіе то безпокойство, что отъ пыли солнца невидать.
   Лучшій Индиго въ свѣтѣ родится близъ Амадабата. Трава, изъ которой его дѣлаютъ, походитъ на морковныя листья, но горька и короче. Въ доброй годъ поднимается она до семи футовъ; цвѣтъ на ней, какъ на репейникѣ; сѣютъ ее въ Іюнѣ, а трава сбирается въ Ноябрѣ и Декабрѣ. Въ первой годъ рѣжутъ ее въ полъаршина отъ земли; листья сушатъ на солнцѣ, и мочатъ нѣсколько дней въ каменномъ корытѣ, наполненномъ водою. Отъ времени до времени мѣшаютъ воду до того, пока вберетъ она въ себя цвѣтъ и силу травы, и переливаютъ въ другое корыто, гдѣ она устаивается одну ночь. На другой день выливаютъ ее вонъ, а что на днѣ осталось, цѣдятъ чрезъ толстое полотно. Сіи дрожжи, или гуща сушится на солнцѣ, и дѣлается превосходнымъ Индигомъ. Мужики его поддѣлываютъ, прибавляя земли того же цвѣта. А какъ о добротѣ Индиго судится по его легкости, то мѣшаютъ въ него деревянное масло, чтобъ онъ плавалъ поверьхъ воды. Во второй годъ стебель выпускаетъ новые листья, кои хуже первыхъ; но однако предпочитается Гингеи, или дикому Индиго. Наичаще пускаютъ ихъ расти, чтобъ собрать сѣмя. Въ третій годъ листья, будучи совсемъ негодны, чужестранные купцы ихъ не покупаютъ, а тамошніе жители употребляютъ для крашенія полотенъ. Лучшій Индиго имѣетъ цвѣтъ и запахъ фіалковой, ежели его зажжешь.
   Рожь здѣсь бѣлѣе и крупнѣе нашей. Дѣлаютъ изъ нее преизрядной хлѣбъ, которой не въ печи печется какъ въ Европѣ, но на желѣзныхъ листахъ, на подобіе калачей. Бобы и горохъ здѣсь, нашихъ мѣлче, но вкуснѣе, особливо послѣдній, которымъ кормятъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ лошадей и быковъ вмѣсто овса, коего совсемъ не знаютъ въ Индіи. Сѣно такъ же не въ употребленіи, а ежели и косятъ траву, то даютъ ее скоту сырую. Большая часть цвѣтовъ, плодовъ и овощей у насъ растущихъ, здѣсь извѣстны. Сверьхъ того, есть кокосы и ананасы. Что до цвѣтовъ принадлежитъ, Индейцы уважаютъ ихъ больше для вида, нежели для запаха. Быки Гузаратскіе, походятъ на нашихъ, съ тою разностію, что между плечами имѣютъ горбъ, Ѣдятъ ихъ одни только бѣдные люди; ибо зажиточные любятъ козлятъ, которыхъ цѣлыми жарятъ, и чинятъ пшеномъ, миндалемъ и изюмомъ и перцомъ. Я уже говорилъ, что живность, рыба, птицы находятся въ великомъ изобиліи въ сей прекрасной странѣ. Отецъ Силвеира съ прискорбностію взиралъ, что земля, столь плодоносная и столь торговлею цвѣтущая, похищена была, такъ сказать, у Португальцовъ. "Мы имѣли, говорилъ онъ мнѣ, одни и долгое время всѣ торги здѣшней земли, которую доставили въ свои руки, помощію построенныхъ нами крѣпостей. Мы привозили сюда всѣ товары, получаемые изъ Европы, Китая и Индіи, и корабли наши возвращались въ Гоу или въ Лиссабонъ съ шелковыми и бумажнымъ тканьями, индигомъ, селитрою, лакомъ, сахаромъ, Мираболанами, кои суть родъ сливъ, заѣдками и пр. Мы покупали такъ же опій, гиминъ, хлопчатую бумагу и пряжу, которыя отсылали въ Япоі-то и Китай, гдѣ въ торгахъ часто выигрывали двѣсти на сто барыша: но съ того времени, какъ Агличане и Голландцы поселились въ сей провинціи, принуждены мы были бросить часть сего торга, и довольствоваться однимъ только тѣмъ, которой производимъ въ Гоѣ."
   Я есмь, и пр.
   

ПИСЬМО XXXI.

Продолженіе Имперіи Моголской.

   Я уже доносилъ вамъ, Государыня моя! въ предъидущемъ письмѣ о скоромъ нашемъ отъѣздѣ изъ Амадабата съ купеческимъ караваномъ. Аглинской Президентъ и Губернаторъ просилъ объ насъ начальниковъ онаго, и мы дѣйствительно видѣли отъ нихъ всѣ возможныя учтивости и одолженія. Погода и дорога были очень хороши, но не видали мы чрезъ нѣсколько дней ни города ни деревни. Герноатъ, которой отстоитъ отъ Амадабата, верстахъ въ двухъ стахъ пятидесяти, былъ первой городъ на нашемъ пути, но онъ не великъ и не имѣетъ ни стѣнъ, ни воротъ. Тамерсанъ разорилъ оныя равно какъ и замокъ, коего видѣли мы нѣкоторые остатки на одной высокой горѣ. Между Герибатомъ и Дамтигомъ, другимъ городомъ, лежащимъ отъ перваго такъ же верстахъ въ двухъ стахъ пятидесяти, едва не напали на насъ Разбуты. По счастію были мы въ осторожности, и отдѣлались нѣсколькими быками, коихъ они у насъ отняли. Должно вамъ изъяснить о сихъ честныхъ людяхъ, коихъ единственно ремесло состоитъ въ грабежѣ, и которыхъ всѣ ѣздящіе во владѣніяхъ Моголскихъ смертельно боятся.
   Можно положить Разбутовъ въ числѣ разныхъ сектъ Баніанскихъ. Они вѣрятъ какъ и тѣ, преселенію душъ, и большую часть обычаевъ ихъ имѣютъ; но свойство ихъ нрава совсемъ противное. Они отважны, горячи и суровы; ни въ чемъ, кромѣ войны, не упражняются; презираютъ смерть, и не робѣютъ никогда. Щадятъ только животныхъ, а особливо птицъ, коихъ съ прилѣжаніемъ кормятъ, будучи увѣрены, что ихъ души, по особливому предъопредѣленію, должны въ свое время войти въ сіи маленькія тѣла. Храбрость ихъ столь славна по всей Индіи, что Великой Моголъ и многіе другіе владѣльцы обыкновенно употребляютъ ихъ въ своихъ войскахъ. Въ прочемъ они составляютъ особой народъ, не признающій надъ собою никакой власти; живутъ въ горахъ, гдѣ у нихъ и убѣжище, и защищаются противъ Моголскаго Императора. Оттуда чинятъ набѣги, отъ коихъ большія дороги бываютъ опасны, сколь ни много издерживаетъ сей Государь на содержаніе солдатъ, опредѣленныхъ къ ихъ истребленію. Вы видѣли уже, что часть доходовъ Гузаратской провинціи отложена на сіе употребленіе. Жены Разбутовъ жгутся съ тѣлами своихъ мужей, развѣ въ свадебномъ контрактѣ точно изъяснено, что ихъ къ тому не принудятъ. Сія предосторожность не наноситъ имъ безчестія.
   Есть еще другая секта идолопоклонниковъ Индейскихъ, которые сильно расплодились въ провинціи Гузаратской, вышедши изъ Персіи, прежняго своего отечества. Называютъ ихъ Г ауры или Парсы, и вотъ ихъ начало! Въ седьмомъ вѣкѣ Христіанство, когда Халивъ Абубекеръ разорилъ Персію, и ввелъ въ нее Магометову вѣру: царствующій въ то время владѣлецъ, не бывъ столь силенъ, чтобъ ему воспротивиться, сѣлъ на корабли съ семнадцатью тысячами подданныхъ въ Ормусѣ, и убѣжалъ въ Индостанъ. Король Камбайскій бывъ также идолопоклонникъ, какъ и онъ, принялъ его, и позволилъ ему жить въ своей землѣ. Другіе Персіане послѣдовали примѣру своихъ земляковъ, и сохранили съ вѣрою и образъ прежней жизни. Ежели они не обожаютъ огня, какъ въ старину; то имѣютъ по меньшей мѣрѣ почтеніе къ сей стихіи; хранятъ ее въ своихъ домахъ и за грѣхъ почитаютъ загасить свѣчу, или лампаду; не смѣютъ употреблять воды въ пожарахъ, но землю, стараясь оною закидывать огонь. Наибольшее насчастіе, какое только случиться съ ними можетъ, есть то, ежели огонь въ домѣ такъ погаснетъ, что раздуть его не льзя, и должно за нимъ идти къ сосѣду.
   Хотя сіи народы признаютъ первое существо; призываютъ однакожъ и подчиненныхъ духовъ, съ коими, по ихъ мнѣнію, Богъ раздѣляетъ попеченіе о управленіи міромъ, и коихъ они почитаютъ сильными при немъ ходатаями. Они не дѣлаютъ общихъ сборищъ для отправленія вѣры; но имѣютъ въ домахъ небольшія часовни, въ коихъ безпрестанно горитъ огонь, и въ коихъ они молятся, стоя, безъ всякаго наклоненія тѣла. Дни набоженства у нихъ суть первой и двадцатой луны. Въ нѣкоторыхъ праздникахъ сбираются между собою: каждой приноситъ свое кушанье, и дѣлится взаимно съ другими. Нищихъ у нихъ нѣтъ; ибо они помогаютъ другъ другу съ великою охотою. Жрецы не отличаются отъ прочихъ особою одеждою; но чрезъ сіе не уменьшается къ нимъ ни народное почтеніе, ни щедрости; ибо они все нужное отъ народа получаютъ съ изобиліемъ.
   Парсы ѣдятъ всякое мясо, кромѣ коровьяго и свинаго; да и отъ сихъ удерживаются, изъ уваженія къ Индейцамъ и Магометанамъ, за правило имѣя, поступать согласно со всемъ свѣтомъ. Отмѣняются они отъ другихъ идолопоклонниковъ здѣшней земли снуромъ, которымъ опоясываютъ тѣло, нѣсколко разъ, и завязываютъ назади. Оной служитъ отличительнымъ знакомъ ихъ вѣры; и ежели случится имъ потерять его или засунуть, то не можно ни пить, ни ѣсть, ни говорить, ни сойти съ того мѣста, пока не принесутъ имъ другаго. Вы догадаетесь сами, что таковые снурки продаютъ жрецы всему народу. Женщины начинаютъ его носить, когда минетъ двенадцать лѣтъ отъ роду. Замуя^ъ выдаютъ ихъ очень молодыхъ; но онѣ не прежде покидаютъ отца и мать, какъ пришедъ уже въ состояніе жить съ мужемъ. Вообще, онѣ бѣлѣе и пригожѣе всѣхъ здѣшнихъ женщинъ. Мужчины остригаютъ бороду въ кружокъ, какъ во Франціи носили ее, во время Геприка IV. Иные брѣютъ волосы на головѣ, другіе даютъ имъ рости. Тѣ, которые стригутъ, оставляютъ на темѣ хохолъ величиною съ палецъ. Домы ихъ малы, темны и худо убраны. Они любятъ жить всѣ въ кучѣ, и избираютъ между собою тѣхъ, кто познатнѣе, для разобранія ссоръ, а никогда предъ судьею тяжебъ не заводятъ. Пьютъ вино, по водка имъ запрещена, а еще и того строжае заказано, до пьяна напиваться. Сіе почитается за грѣхъ, отъ котораго не можно очиститься инаково, какъ весьма строгимъ покаяніемъ.
   Гауры весьма падки къ барышу и сильно скупы; и хотя вообще имѣютъ омерзеніе въ воровству; однакожъ великіе обманщики и плуты въ торгахъ. Они прилѣжатъ особливо къ произращенію табаку и къ торгу Тори, или пальмоваго вина. Самые богатые дѣлаются банкирами. Чернь упражняется во всѣхъ рукомеслахъ, кромѣ слесарскаго и кузнечьяго, думая, что нѣтъ такова случая, въ которомъ бы позволено залить огонь.
   Обряды наблюдаемые Гаурами, при похоронахъ, имѣютъ нѣчто особливаго. Когда больной при смерти, вынимаютъ его изъ постели на дерновую лавку, на которой онъ и умираетъ. Пять или шесть гробокопателей кладутъ мертвеца на желѣзную решетку, и несутъ въ городъ въ то мѣсто, гдѣ его хоронить. Родня и пріятели слѣдуютъ за нимъ, препровождая ужаснымъ крикомъ и рыданіемъ, и останавливаются шаговъ за пять сотъ отъ могилы; а между тѣмъ читаются молитвы за упокой души умершаго. Кладбищи разгорожены на три части, окруженныя стѣнами, одна служитъ для мужчинъ, другая для женщинъ, третья для ребятъ. Надъ каждою могилою кладутъ рычаги, и на нихъ оставляютъ трупъ, которой долженъ служить пищею хищнымъ птицамъ до тѣхъ поръ, пока кости сами не упадутъ въ яму. По прошествіи шести недѣль, относятъ туда землю, на которой покойникъ умеръ, покрываютъ ею остатокъ трупа, и наполняютъ могилу. Сіи народы такое омерзеніе имѣютъ къ трупамъ, что ежели случится имъ нечаянно до мертваго дотронуться, или только руку нанести на кости какой мертвой скотины, почитаютъ себя оскверненными и обязанными бросишь платье, вымыться и разстаться на цѣлые девять дней съ женою и дѣтьми. Они признаютъ за весьма несчастливаго въ будущей жизни того, котораго кости упадутъ въ воду, или въ рѣку.
   Изо всего того, что я вамъ доносилъ о разныхъ идолопоклонническихъ сектахъ, населяющихъ Гузаратскую провинцію, вы усмотрѣть могли, что Разбуты, суть изъ нихъ и злѣе и опаснѣе прочихъ. Мы предъуспѣли однакожъ къ счастію нашему, избѣжать въ дорогѣ отъ ихъ рукъ, какъ великимъ числомъ людей составлявшихъ караванъ, такъ и добрымъ порядкомъ, съ которымъ путь продолжали. Я умолчу о всѣхъ онаго мѣлкостяхъ, хотя былъ онъ и дологъ и опасенъ, да и не представлялъ ничего, примѣчанія достойнаго, до самой Агры, Въ сію вторую Индостанскую столицу прибыли мы, имѣя рекомендательныя письма, съ помощію которыхъ тотчасъ познакомились. Пристали мы у Езуитовъ, кои здѣсь въ не маломъ почтеніи. Отецъ Силвеира имѣетъ между ими пріятелей, которые охотно со мною ходятъ и показываютъ предметы, любопытство заслуживающіе.
   Сія пространная и прекрасная страна занимаетъ Индію, собственно такъ называемую. Двѣ превеликія рѣки ограничиваютъ ея предѣлы, Тъгесъ на востокъ, а Индъ на западъ. Къ полудню обтекаетъ ее море, а съ сѣвера лежитъ Татарія. Вся же она составляетъ четвероугольникъ отъ двухъ тысячъ пяти сотъ до трехъ тысячъ верстъ. Большая и изобильнѣйшая часть сей земли принадлежитъ Великому Моголу, достальная нѣкоторымъ Азіатскимъ Владѣльцамъ, Французы, Португальцы, Агличане и Голландцы имѣютъ здѣсь также свои земли.
   Происхожденіе жителей Могольскихъ приписывается Ноевымъ потомкамъ. но какъ бы оно ни старо было, увѣряютъ, что названіе получила здѣшняя земля отъ имени одного изъ своихъ Государей, называемаго Мунглъ, изъ котораго составили Моголъ. По перемѣнкамъ покланялись здѣсь то истинному Богу, то идоламъ. Правленіе принадлежало также иногда природнымъ Государямъ, иногда Татарамъ, коимъ удавалось завоевать сію страну. Потомки древнихъ повелителей предъуспѣли наконецъ освободить отечество свое отъ посторонняго ига; но повѣствованіе о царствованіи ихъ праотцевъ, преисполнено баснями и покрыто темнотою. Едва со временъ Чингис-Хана, жившаго въ половинѣ двенадцатаго вѣка, можно опредѣлить нѣчто точнаго въ лѣтописяхъ здѣшней Монархіи. Сей побѣдитель распространилъ славу имени своего и завоеваній, во всѣхъ частяхъ знаемаго нами свѣта. Тамерланъ одинъ изъ его преемниковъ не меньше его прославился звукомъ оружія и своимъ царствованіемъ. Исторія его извѣстна въ Европѣ. Онъ умеръ въ началѣ пятагонадесять вѣка, когда свергнувъ съ престола Баязета, Турецкаго Султана, приуготовлялся перенести войну въ Китай. По немъ царствовали наслѣдники его; изъ коихъ наиславнѣйшій былъ Ауренгъ-Зебъ, скончавшій жизнь свою въ началѣ нынѣшняго вѣка. Ссоры Магмуда-Шаха съ Тахмасъ-Кулы-Ханомъ и произшедшія отъ того несчастій, суть изъ числа тѣхъ произшествій, каковымъ мало находится примѣровъ, даже и въ древности.
   Моголъ, то есть, Имперія Моголская, составлялась предъ паденіемъ своимъ изъ тридцати четырехъ провинцій. Агра, прозвана отъ имени города, бывшаго столицею всей Имперіи. Она безъ сомнѣнія есть наилучшій городъ въ Индостанѣ: лежитъ на берегу рѣки Геменена на ровной долинѣ {Какъ мы не имѣемъ на нашемъ языкѣ исторіи Моголской, то я надѣюсь удовольствіе сдѣлать читателямъ, сообща здѣсь сокращеніе оной, выбранное мною изъ наивѣрнѣйшихѣ писателей.
   По смерти Ауренг-Зеба, Князья почитающіе себя наслѣдниками, вооружились одинъ противъ другаго, пренебрегая распоряженія, учиненныя симъ самодержавнымъ побѣдителемъ. Набобы, пользуясь всеобщимъ замѣшательствомъ, взбунтовались, учинились независимыми, отяготили народѣ податьми и перестали данъ посылать въ Императорскую казну. Въ семъ состояніи пребывало Моголское Государство до самаго нападенія отъ Тахмасъ-Кулы-Хана, случившагося въ 17З8 году при Ханѣ Магмудѣ. Сіе произшествіе описано ниже. Махмудѣ будучи въ презрѣніи у побѣдителя, а еще больше, по его отшествіи, у своихъ подданныхъ, лишился и достальныхъ провинцій, въ коихъ Набобы учинились самовластными, и отреклись ему повиноваться даже до того, что война между Государемъ и подданными не почиталась болѣе за бунтъ. Каждый усилившійся вельможа, призывалъ иностранныхъ на помощь, и съ ними разорялъ отечество; земля опустѣвала, ни кто не прилѣжалъ къ хлѣбопашеству; труды рукѣ обитателей похищались чужестранными грабителями; бѣдность и голодѣ повсюду угнѣтали.
   Во время сихъ злоключеній Шахъ-Надиръ умерщвленъ въ Персіи. Ахметъ Абдалла, которой дошелъ до чина Хазанжи или великаго Казначея, воспользовавшись всеобщимъ уныніемъ, увезъ 3000 верблюдовъ съ разными драгоцѣнными вещами въ Амгистанскія горы; набралъ войско, завладѣлъ Хоросанскими, инако Гератомъ, называемыми горами и провинціями, Тахмасъ-Килы-Хану уступленными, слабымъ Индейскимъ Императоромъ; и симъ образомъ составилъ себѣ особое государство. Не довольствуясь тѣмъ, и полагаясь на слабость Моголскаго правленія, отправился онъ съ 50 тысячами конницы къ столицѣ Индіи. Жители оныя пришли въ крайнее отчаяніе; въ Императорскомъ Совѣтѣ царствовало несогласіе; самъ Государь былъ болѣнъ. Ахметъ сынѣ его и Везирь выступили на встрѣчу Абдаллѣ съ 80 тысячами конницы, сошлись; но цѣлой мѣсяцѣ препроводили въ пересылкахъ, переговорахъ и небольшихъ сшибкахъ, на коихъ Везирь приобрѣтшій почтеніе и довѣренность въ войскѣ, былъ убитъ ядромъ въ то самое время, какъ отправлялъ молитву. Ахмешъ, опасаясь возмущенія въ войскѣ, посадилъ его мертваго на слона, началѣ сраженіе и преодолѣлѣ уже Персіанъ; но по несчастію въ самой часѣ побѣды, одинъ вождь Моголскій, человѣкѣ съ природы трусливый, приближась къ Везирю, для испрошенія повелѣній, примѣтилъ, что онѣ былъ мершвъ, обратился въ бѣгѣ съ 20 тысячами, а за нимъ послѣдовали и достальные. Абдалла вошелъ въ городѣ, разорялѣ жителей, и привелѣ до такого отчаянія, что они вооружились. Тогда повелѣлъ онѣ всѣхъ предавать мечу. Смертоубійство продолжалось въ Дели у дней, и смрадѣ отъ труповъ, единой принудилъ ихъ выдти изъ города. Многое число домовъ пожжено: нѣсколько тысячъ людей спасшихся отъ Персидской ярости, погибло отъ глада, подѣ развалинами своихъ жилищъ. Симъ образомъ столичный градѣ Имперіи,-- въ коемъ считалось до 2 миліоновъ жителей, учинился въ короткое время, кучею развалинѣ. Бѣдствія обывателей злосчастныхъ еще тѣмъ не окончились. Мараты приближались для раздѣленія добычи со Абдаллою, и завладѣли окружностями города; но Персіяне вошли, и ихъ побили. Въ сіе время дошло извѣстіе, что идетъ новое войско Маратовъ изъ Декана, состоящее изъ ста тысячъ конныхъ, для возстановленія прежняго правленія въ Индостанѣ.
   Всѣ Моголцы Магометанской вѣры, приняли сторону Абдаллы: разные взбунтовавшіеся въ провинціяхъ начальники, отправились также съ не малыми силами къ Дели, такъ, что Маратовъ набралось тогда 200000, а у Абдаллы около полутораста. Вся Индія съ нетерпѣніемъ ожидала произшествія, имѣющаго рѣшить жребій между Магометанами и язычниками. Абдалла выступилъ изъ города, а Мараты тотчасъ оной заняли, поступая безъ всякаго милосердія съ жителями, и грабя ихъ до того, что снимали съ нихъ платье. Смерть была тогда для нихъ легчайшимъ зломъ. Голодъ принуждалъ другъ друга ѣстъ, матери пожирали дѣтей.
   Гази, видя, что Абдалла склоннѣе былъ къ его непріятелямъ, сдѣлалъ Маратамъ предложенія, коихъ они не приняли. Онѣ обратился въ Раѣ Ятовъ, обязалъ его отъ нихъ отстать, и самъ съ нимъ уѣхалъ.
   Мараты вошедъ въ Дели, схватили Шаха Іегана, и возвели на его мѣсто, дѣлая угодность Омрамѣ Іегана Бухту, сына Алли-Гогарова.
   Абдалла, увѣдомясъ о обезсиленіи Маратовъ, чрезъ отдѣленіе Раи Ятскаго, пошелъ противъ нихъ и принудилъ съ собою вступить въ сраженіе, побѣдилъ, прогналъ, и воителѣ въ столицу, гдѣ утвердилѣ на престолѣ Бухту, давъ ему Опекуна и наложивъ подать, отправился въ Кабулъ.
   Въ 1762 году Мараты вновь осадили столицу Моголскую, но оная подкупивъ ихъ начальника, спаслась отъ сей новой бѣды, и помирилась съ ними. Послѣ того частые были на нее нападеніи отъ Ятовъ и Сеиковъ, народовъ живущихѣ на западѣ и востокѣ.
   Отецъ нынѣшняго Императора Алли-Товарѣ царствуетъ, подѣ именемъ Императора Шахъ Аллума, въ небольшой Аллагабатской провинціи и есть тотъ самой, котораго Агличане сдѣлали въ послѣднихъ годахъ Императоромъ Моголскимъ.
   Сіе отступленіе, которое уже и такъ долго, кончу я изложеніемъ нынѣшняго состоянія Индіи.
   Сія Имперія пала больше отъ внутреннихъ раздоровъ, нежели отъ постороннихъ непріятелей. Несчастной Магмудъ имѣлъ искусныхъ Министровъ, равно какъ и Ахмедъ и молодой Гази, правившій Государствомъ при Аллумгиръ, далъ опыты великаго и предприимчиваго духа; но добродѣтелей не было ниже тѣни Имперіи; честность, честь и любовь къ отечеству, совсемъ были незнаемы; великіе дарованіи, производили только великіе преступленіи; всякъ искалъ собственной корысти въ разстройствѣ и изнуреніи всеобщаго добра.
   На развалинахъ сей пространной Имперіи, возвысились многіе-независимые правленія; провинціи Кандагарѣ, Кабулѣ, Гизни, Пазгавирѣ, часть Мултана и Синда, повинуются Ахмету Абдаллѣ, которой сверьхъ того владѣетъ съ Персидской стороны большею частію Хароссана и Сенстана и областію Балка, лежащею къ Татаріи, уповательно, что нынѣшній Ханъ Керимъ, владѣющій западною частію Персіи, распространитъ завоеванія свои на востокѣ, и принудитъ Абдаллу подвинуться въ Индію, хотя теперь и живетъ съ нимъ въ мирѣ, коимъ пользуясь Абдалла, ходилъ вновь въ 1767 году подѣ Дели, и домогался отъ всѣхъ Индейскихъ владѣтелей себѣ титула Царя Царей и Подати.
   Секки, народѣ живущій на востокѣ Абдаллова владѣнія, и составляющій родѣ республики, владѣютъ провинціею Пуніабъ, частію провинціи Мултана и Синда, обоими берегами Инда отъ Кашемира до Татты и всею страною отъ Лагора до Сиргинда.
   На востокѣ отъ республики Секковѣ находятся Авганскіе Рогаллы, народѣ могущій вывесть въ поле больше ста тысячъ конницы и такое же число пѣхоты. На востокѣ отъ нихъ обрѣтается небольшое владѣніе Пашанцовъ; ихъ столица Ферохабадъ на берегу Гангеса. Городѣ Агра съ не малымъ округомъ состоитъ во владѣніи народа Индейскаго называемаго Яты.
   Мараты суть нынѣ народъ наизнатнѣйшій въ Индіи. Столица ихъ есть Суттарагъ, а иногда Пуна. Они владѣютъ теперь половиною Гузарата и всею землею между сею провинціею и Деканскою, а Орикса была ими же уступлена Аглинской компаніи. Симъ образомъ владѣніи Маратовъ простираются по всей широтѣ полуострова отъ Бенгалскаго залива до Камбайскаго.
   Дабы сократить сіе отступленіе, не войду я въ подробности о прочихъ провинціяхъ, а скажу только оконченая сіе, что сія сильная и пространная Имперія, до того теперь дошла, что іо тысячъ Европейскаго войска присоединивъ къ себѣ нѣсколько тамошней конницы, не только можетъ завоевать всю Индію, но и на вѣки тамъ сохранить господствованіе Европейцовъ. Абдалла воспользовавшися случаемъ, возвратился на мѣсто сраженія, и ударилъ на Моголцовъ. Онъ былъ вновь прогоняемъ и вновь нападалъ; но наконецъ, умножа сбираемыми съ Моголскихъ областей поборами свое войско, и сдѣлавъ не малой округъ, дабы избѣжать встрѣчу войска пустился прямо на столицу Имперіи. Выслано было противъ него войско, а онѣ не находя полезнымъ сраженіе, обратился къ Лагору, и тѣмъ удачнѣе сіе исполнилъ, что Ахметъ не былъ въ состояніи самъ учинитъ за нимъ погони; ибо отецъ его въ то самое время скончался сидя на тронѣ, а отправилъ за нимъ сына, умершаго Везиря МееръМуну, обѣщавѣ ему въ награжденіе Лагорскую губернію.
   Послѣ Магмута взошелъ на престолѣ помянутой Ахметъ Шахѣ сынѣ его. Между тѣмъ, посланной за Абдаллою Меерѣ-Муну упалъ съ лошади, и умеръ въ 1754 году, выгнавъ его изъ Лагора; но Абдалла опять усилился, и возвратилъ все потерянное. Императоръ Моголской, опасаясь дальнѣйшихъ слѣдствій, отправилъ противъ него старшаго своего сына и Везира Гази, кои ничего не учинивъ, возирятилися въ Дели. Сей Везирь, коего злодѣйствамъ нѣтъ примѣра, заключилъ въ темницу Императора, и лишилъ его зрѣнія; но какъ для исполненія злыхъ его намѣреній, имѣлъ онъ нужду въ новомъ Императорѣ, то и возвелъ на престолѣ заключеннаго Князя Фаз-уль-Діена, подѣ именемъ Аллумгара; но не надѣясь и на сего, и опасаясь, чтобъ Императорѣ не усилился противъ его, заперъ его въ крѣпость, и похитилъ правленіе. Аллумгаръ прибѣгнулъ тогда къ послѣдней крайности. Онъ призвалъ на помощь вышепомянутаго Абдаллу. Везирь, видя себя оставленна отъ своихъ, предался въ волю пришельца, которой утвердилъ его въ прежней должности, и принялъ самъ правленіе въ столицѣ, гдѣ Персіане пробыли два мѣсяца, сбирая поборы безъ всякой пощады. Въ сіе время Абдалла получивъ извѣстіе, что на его собственныя области учинили нападеніе Персіане, туда отправился, а Гази, приобрѣвъ было силу въ свои руки, заперъ въ тюрму Императора и его сына, изъ которыхъ послѣдній, нашедъ случай уйти, набралъ нѣсколько войска, соединился съ Мараттами, и разорялѣ окружности Дели.
   Между тѣмъ Абдалла, успокоивъ свои области, возвратился подѣ Моголскую столицу; гдѣ несчастливой Аллумгаръ опятъ прибѣгнулъ къ его покровительству; но Везирь о томъ свѣдавъ, и видя себя въ опасности, отрубилъ ему голову въ 1760 году, и возвелъ на его мѣсто другаго Князя Императорскаго поколѣнія, подѣ именемъ Шаха Іегана.}.
   Судите, Государыня моя! сами о величинѣ ея, когда вамъ донесу, что я насилу на лошади, въ день объѣхалъ ее кругомъ. Правда, что домы отдалены одинъ отъ другаго, и что большіе господа и богатые жители имѣютъ при своихъ обширные сады. Сіи домы, стоя посреди деревьевъ, всегда зеленѣющихся и украшающихъ дворы и сады, производятъ прелестной видъ, и пріятное прохлажденіе съ столъ знойной и сухой землѣ. Главныя улицы въ городѣ широки и изрядно выстроены. Есть по нимъ лавки со всякими товарами и мастеровыми. Прочія же улицы большею частію узки, не прямы и излучисты. Въ Агрѣ считаютъ пятьнадцать базаровъ, или большихъ рынковъ, изъ которыхъ перьвой составляетъ передній двовръ замка,и уставленъ многими пушками. При входѣ виденъ превысокой шестъ, въ которой придворные господа, а иногда и самъ Императоръ имѣлъ обыкновеніе стрѣлять для забавы изъ лука.
   Императоры часто перемѣняли свое пребываніе, и по сей причинѣ нѣтъ въ Имперіи города, хотя нѣсколько величиною отмѣннаго, гдѣ бы не было дворца. Чаще живали они въ полѣ подъ палатками; ибо мало городовъ могущихъ вмѣстить весь ихъ дворъ, и они любили стоять лагеремъ, лѣтомъ въ прохладныхъ мѣстахъ, а зимою въ тѣхъ странахъ, гдѣ воздухъ бываетъ теплѣе. Когда обыкновенное жилище ихъ было въ Агрѣ, они выѣзжали изъ нее всегда въ концѣ Апрѣля, въ сѣверныя провинціи, а оттуда возвращались, въ началѣ Сентября опять въ столицу: но съ давнаго уже времени предпочтенъ городъ Делли. Я нѣсколько дней употребилъ на осмотрѣніе мечетей. Ихъ здѣсь семдесять, а между ими отличаются шесть, въ коихъ всякой день народъ собирается на молитву. Въ одной изъ нихъ стоитъ гробница одного Магометанскаго святаго, называемаго Скандеръ, изъ потомства Аліева. Въ другой виденъ гробъ въ тридцать, а шириною въ шестьнадцать футовъ; и сказываютъ, что лежитъ въ немъ одинъ исполинъ. При сей мечетѣ кормятъ великое число нищихъ, милостынями подаваемыми отъ молельщиковъ. Дворы, ее окружающіе, служатъ убѣжищемъ злодѣямъ и задолжавшимъ: и сіи убѣжища здѣсь такъ почитаются, что ниже самъ Императоръ не имѣешь власти, взять изъ нихъ скрывшагося преступника.
   Есть здѣсь около восьми сотъ народныхъ бань, отъ которыхъ Государь ежегодно получаетъ великіе доходы. Считается также больше восмидесяти караванъ-сераевъ, гдѣ приѣзжіе живутъ безъ всякой платы. Большая часть сихъ постоялыхъ дворовъ о трехъ ярусахъ, имѣютъ кладовыя со сводами, конюшни, пространныя галлереи и долгія для сообщенія между покоями, переходы. Надзиратели, получающіе плату отъ основателей таковыхъ гостеприимницъ, обязаны оберегать товары, и стараться о безопасности приѣзжихъ, коимъ они же достаютъ и съѣстные припасы.
   Зданіи, достойнѣйшія примѣчанія въ Агрѣ, суть дворецъ Императорской и нѣсколько гробницъ великой красоты. Гемене омываетъ стѣны дворца, и течетъ по разнымъ его дворамъ, на коихъ подѣланы великолѣпные портики; а весь дворецъ обнесенъ двойною стѣною съ нѣсколькими изъ рѣдка насыпями или площадками, на коихъ построены домики, для жилища придворныхъ служителей. Укрѣпленіи же состоятъ въ превеликомъ рвѣ и подъемныхъ мостахъ, у каждыхъ воротъ. Перьвые, служащіе домомъ Губернатору, суть долгой и темной сводъ, ведущій на одинъ дворъ. Галлерея, лежащая напротивъ воротъ, поддерживается тройнымъ рядомъ столбовъ. Посреди сдѣлано въ стѣнѣ мѣсто, куда Императоръ, когда жилъ въ Агрѣ, приходилъ небольшею потаенною лѣстницею. Его видно было только по поясъ, коіда онъ сидѣлъ, и не было при немъ ни одного тѣлохранителя, по тому что ни откуда къ сему мѣсту доступить не льзя, а бывалъ съ нимъ только евнухъ, или одинъ изъ сыновъ его, которой его обмахивалъ. Придворные господа стояли въ большой галлереѣ, побочные же галлереи гораздо уже и ниже. Въ нихъ подѣланы покои для караульныхъ. Послѣ всего сего, представляется диванъ, то есть, мѣсто, въ которомъ судятъ. Подлѣ онаго другая зала, гдѣ перьвой Министръ печаталъ указы, и посылалъ оные, куда надлежитъ, а копіи съ нихъ въ ней оставались. Императорскіе покои находятся на другомъ дворѣ, къ воротамъ котораго такое почтеніе имѣютъ, что изключая Князей крови, всѣ вельможи должны слѣзть съ лошади, и взойти на дворъ пѣшкомъ. Въ семъ мѣстѣ жили пѣвицы и танцовщицы Императорскія. Покои внутренніе блистали золотомъ и каменьями. Государь, всякое утро, выходилъ въ Кюскъ, лежащій на рѣку, для поздравленія солнца, а ему на семъ же мѣстѣ всѣ вельможи отдавали свое почтеніе. Изъ сей же самой бесѣдки смотрѣлъ онъ битвы слоновъ, дикихъ воловъ, львовъ и другихъ звѣрей: чѣмъ забавлялся всякой день, кромѣ пятницы, опредѣленной у Магометанъ на молитву. Нарочно при водѣ избрали сіе мѣсто, ибо трудно правишь побѣдившимъ слоновъ, ежелибъ не употребляли хитрости, для вогнанія его въ рѣку, гдѣ тотчасъ бѣшенство его проходитъ, сколь скоро вступитъ онъ въ воду фута на три.
   Другія ворота приводятъ въ караульню, а изъ нее на намощеной дворъ, въ нушри котораго при задней стѣнѣ стоитъ серебреная загородка, къ которой не позволено народу приближаться. Чрезъ сіе мѣсто входятъ въ залу трона, надъ коимъ находится галлерея, и изъ сей Императоръ слушивалъ жалобы обиженныхъ. Они звонили въ золотой колокольчикъ, дабы дать знать о себѣ Императору: но должно было имѣть весьма ясныя доказательства въ претерпѣнной обидѣ, ибо въ противномъ случаѣ запрещено дотрогиваться до колокольчика, подъ потеряніемъ жизни.
   Большая часть знатныхъ господъ здѣсь, по спеси своей велятъ себя хоронить великолѣпно; а сей обычай умножаетъ чрезвычайно число гробницъ и мовзолеевъ. Въ городѣ и въ окружностяхъ, оныя обыкновенно суть, насыпное возвышеніе, имѣющее на всѣхъ четырехъ углахъ по одной палаткѣ. Между ими отличается особливо гробница одной Императрицы, построенная на большомъ базарѣ, гдѣ собираются чужестранные, а помянутой рынокъ окруженъ шестью обширными дворами съ великолѣпными воротами, надъ коими подѣланы лавки торгующихъ полотнами. Гробница стоитъ въ доль по рѣкѣ, на мѣстѣ раздѣленномъ на многія части и окруженномъ стѣнами, при коихъ подѣланы галлереи. Она выстлана бѣлымъ и чернымъ мраморомъ, а входъ въ нее составляетъ прекрасной портикъ. Въ одной галлереѣ на лѣвой рукѣ въ стѣнѣ подѣланы часовни. Посреди мѣста стоятъ три плоскія возвышенія, расположенныя по ярусно, и каждыя имѣютъ по четыре башни. Надъ ними же возвышается куполъ, убранной въ нугири и съ наружи бѣлымъ мраморомъ. Подъ симъ куполомъ стоитъ гробница Императрицы; но тѣло ея положено въ погребу, находящемся подъ перьвымъ возвышеніемъ. Тутъ всегда видно нѣсколько поповъ молящихся, иногда въ погребу, иногда подъ куполомъ, а иногда въ галлереѣ. Двадцать тысячь человѣкъ работали двадцать два года надъ симъ огромнымъ зданіемъ. Одни подмостки стоили столько же денегъ, сколько все строеніе. Въ такой Землѣ, гдѣ нѣтъ лѣсу, принуждены дѣлать вмѣсто ихъ кирпичные своды, что умножаетъ чрезмѣрно и расходы у работы. Двѣ тысячи человѣкъ, коими повелѣваетъ одинъ евнухъ, безпрестанно стрегутъ сію гробницу.
   Большая часть жителей Агры слѣдуетъ Магометову закону; прочія вѣры здѣсь также терпимы. Городъ такъ великъ, такъ люденъ, что можетъ поставить больше двухъ сотъ тысячъ человѣкъ, способныхъ дѣйствовать оружіемъ. Власть его, или правленіе простирается надъ сорока другими городами и надъ четырьмя тысячами деревень въ окружности шести сотъ верстъ. Земля хороша и плодоносна. На ней родится Индиго, хлопчатая бумага, селитра и другія произрастеніи, коими жители производятъ не малую торговлю. Индиго собирается особливо въ Біанесѣ, въ двухъ дняхъ ѣзды отъ столицы.
   Имѣвъ намѣреніе, пожить нѣсколько въ Агрѣ я, по обыкновенію, часто выѣзжалъ въ сосѣднія провинціи: началъ же съ провинціи Делли, недалеко отъ нее лежащей. Называютъ ее, по городу сего имени, и столицею всего Индостана. Я избавлю васъ, Государыня моя! какъ и прежде чинилъ, отъ чтенія, какія принималъ я предосторожности для сихъ путешествій. Въ нѣсколькихъ миляхъ отъ Агры, видѣли мы наивеличайшее въ Индіи капище, и при немъ больницу для Обезьянъ. Въ старину оное было въ большемъ почтеніи, нежели нынѣ; а причина тому та, что Гемене, которая прежде омывала его стѣны, взяла другое теченіе, и отняла у Баніановъ способность къ омовенію, чинимому ими прежде вступленія въ капище. Городъ Делли весьма древенъ. Иные думаютъ, что онъ былъ столицею Порова Царства. Гробницы Царскія и развалины дворцовъ, доказываютъ по меньшей мѣрѣ), что онъ есть столица великаго государства. Императоры Моголскіе оставляли его чрезъ нѣсколько вѣковъ; но одинъ изъ нихъ возлюбя сіе мѣсто, построилъ новой городъ, которой отъ стараго отдѣленъ одною стѣною, и назвалъ его Іеган-набатъ, или Іегановъ городъ. Самые Государи Моголскіе, основавшіе пребываніе свое въ Агрѣ, не оставляли бывать иногда въ Делли, а особливо въ большіе жары, по тому, что климатъ въ немъ умѣреннѣе.
   Со времени построенія новаго города, старой почти развалился, и населенъ одними бѣдными жителями. Многіе знатные господа, когда дворъ бываетъ въ Іеганнабашѣ, занимаютъ въ немъ пустыри и живутъ подъ палатками. Сіи два города, равно какъ и ихъ провинція, лежатъ почти въ срединѣ Имперіи, близь источника рѣки Гелене, чрезъ нихъ протекающей. Въ новой городъ, которой очень хорошъ, въѣзжаютъ со стороны стараго, по одной долгой и широкой улицѣ, застроенной портиками, у коихъ верьхи сдѣланы площадками.и тутъ живутъ самые богатые купцы. Помянутая улица ведетъ на большую площадь, гдѣ стоитъ Императорскій дворецъ, больше двухъ верстъ въ окружности имѣющій. Стѣны его сдѣланы изъ тесаннаго камня съ зубцами, башнями и широкимъ рвомъ, которой одѣтъ камнемъ, и полонъ воды. Ворота и перьвой дворъ, не представляютъ ничего примѣчанія достойнаго: господа могутъ на него въѣзжать на своихъ слонахъ, оттуда входятъ на площадь, больше долгую нежели широкую, имѣющую по бокамъ портики съ небольшими покоями, для конной гвардіи. Полъ въ оныхъ портикахъ поднятъ на два фута, а на краю онаго подѣланы корыты, изъ коихъ ѣдятъ лошади привязанные съ наружи къ желѣзнымъ кольцамъ. По срединѣ проведенъ каналъ воды, и мѣстами, будучи сдѣланъ округло, составляетъ водоемы.
   Потомъ слѣдуетъ другой дворъ, окруженной жилыми покоями, въ коихъ придворные господа сами отправляютъ караулъ. За симъ третій, въ концѣ котораго находится зала дивана. Она возвышена надъ мостовою, на четыре фута, и открыта съ трехъ сторонъ. Сводъ лежитъ на тридцати двухъ мраморныхъ пилястрахъ; въ нушри стѣны и сводъ росписанъ золотыми и лазоревыми травами. Посреди залы ставится тронъ, когда Императоръ даетъ аудіенціи. Оной походитъ на кровать съ столбами, осыпанъ дорогими каменьями, а покрывается богатымъ ковромъ, предъ Императоровымъ приходомъ. Всходитъ же онъ на него по тремъ небольшимъ ступенькамъ, длиною въ два фута. На одной сторонѣ становятъ подсолнечникъ взоткнутой на копье, а къ столбамъ трона привѣшиваютъ Государево оружіе: какъ саблю, лукъ, калчанъ и стрѣлы. На краю того же двора, съ стороны дивана оставлено мѣсто четвероугольное, футовъ въ двадцать въ каждомъ боку, и окруженное серебреными перилами. На четырехъ онаго углахъ, стоятъ Статскіе Секретари, а въ срединѣ придворные господа и музыканты, которые безпрестанно даже и въ самую аудіенцію играютъ; но такъ тихо, что сей шумъ не перерываетъ и самыхъ важнѣйшихъ и требующихъ крайняго вниманія, дѣлъ.
   Когда Великій Моголъ сидитъ на тронѣ, всегда имѣетъ при себѣ нѣсколько вельможей своего двора или своихъ дѣтей. Между одиннадцатымъ часомъ и полуднемъ, перьвой Везирь приходитъ къ нему, и отдаетъ отчетъ, что произошло въ его засѣданіи, а по окончаніи доношенія, Императоръ встаетъ и отходитъ къ себѣ; но пока онъ сидитъ на тронѣ, никому не позволяется удаляться изъ дворца. Въ нѣкоторомъ разстояніи отъ загороженнаго мѣста, о которомъ я упомянулъ, есть, почти посреди самаго двора, ручей, и за онымъ всѣ тѣ, кои хотятъ просить Императора, должны дожидаться, пока позволятъ имъ идти далѣе. Самые Послы не могутъ преступить сей границы, естьли ихъ не позовутъ. Когда они приближатся къ ручью, вводитель Пословъ, обратясь въ ту сторону, гдѣ тронъ, кричитъ, что Министръ, такой-то Державы желаетъ говорить съ Его Величествомъ. Тогда одинъ изъ Статскихъ Секретарей доноситъ о томъ Императору, а сей иногда притворяется, что не слышитъ. Но спустя минуту, обращаетъ глаза на Посла, и повелѣваетъ, чтобъ допустили его приближиться.
   Сераль находится на томъ же дворѣ, гдѣ тронъ. Въ семъ же крылѣ видна небольшая мечеть, изрядно построенная, и коей куполъ покрытой свинцомъ, такъ хорошо вызолоченъ, что можно его почесть за сдѣланной изъ чистаго золота. Въ нее ходитъ Императоръ всякой день на молитву, кромѣ пятницы; ибо тогда бываетъ въ большой мечети. Правой бокъ двора украшенъ портиками, ведущими въ конюшни, гдѣ стоятъ слоны и лучшія лошади Индейскаго Монарха. Я видѣлъ между ими такихъ, за которыхъ заплачено по шести тысячъ. Самыя худыя, стоили не меньше тысячи осьми сотъ рублей. По причинѣ недостатка въ сѣнѣ, кормятъ ихъ здѣсь тѣстомъ, составленнымъ изъ муки и масла. Дѣлаютъ изъ него небольшіе хлѣбцы, величиною съ копѣешную булку, и всякой день даютъ каждой лошади по три. Къ сей пищѣ приучаютъ ихъ не безъ труда. Конюхъ держитъ лошади языкъ одною рукою, а другою суетъ въ ротъ помянутое тѣсто. По вечерамъ даютъ имъ мѣрку гороху молотаго, или раздавленнаго между двумя каменьями, и водою намоченнаго. Даютъ имъ также просо и сахарныя трости, въ то время, когда оныя поспѣваютъ. Постилка для нихъ дѣлается изъ нуѣ же калу, которой переминаютъ высуша на солнцѣ. Передъ дверью каждой конюшни, повѣшены рогожки, которыя поднимаются и опускаются, по востребованію нужды, и которыя препятствуютъ мухамъ кусать лошадей. Въ прочемъ каждая лошадь имѣетъ своего конюха, и онъ безпрестанно ее обмахиваетъ.
   Между наилучшими зданіями новой Делли, отличается мечеть стоящая посреди города. Она построена на каменной горѣ, которую должно было уравнивать, и окружена площадью, одинакой съ нею высоты, и на оную проведены четыре улицы, соотвѣтствующія четыремъ главнымъ бокамъ мечети. Ходъ въ оную состоитъ изъ двадцати пяти или тридцати ступеней, ведущихъ около всего зданія, кромѣ одной стороны, которая одѣта тесанымъ камнемъ, дабы скрыть неправильность горы. Всѣ три входа весьма великолѣпны. Въ нихъ все сдѣлано изъ мрамора, а двери обиты мѣдными преизрядной работы листами. Главной входъ украшенъ небольшими изъ бѣлаго мрамора башенками, придающими ему не малую красу. Позади мечети, возвышаются три великіе купола изъ такого же мрамора, и средній между ими выше другихъ. Остатокъ зданія не имѣетъ кровли, по причинѣ великихъ жаровъ. Мостовая сдѣлана изъ четвероугольныхъ мраморныхъ плитъ. Весь сей храмъ, изключая башенки и куполовъ, построенъ изъ краснаго, весьма непрочнаго камня.
   Въ сію мечеть Ѣздитъ Императоръ на молитву всякую пятницу. Въ сіи дни, въ низу лѣстницы, растягиваютъ превеликую сѣтку, чтобъ слоны не приближались и не осквернили мечети. Прежде, нежели Императоръ выѣдетъ изъ дворца, поливаютъ всѣ улицы, чтобъ не было пыли, и чтобъ воздухъ сталъ свѣжѣе. Двѣсти или триста человѣкъ гвардіи становятся рядомъ, и его ожидаютъ; а другіе въ толикомъ же числѣ располагаются по обѣимъ сторонамъ большой примыкающейся къ мечети улицы. Верьховые на прекрасныхъ лошадяхъ скачутъ предъ нимъ, дабы растолкать народъ, но въ весьма далекомъ отъ него разстояніи, чтобъ не поднять пыли. Императоръ сидитъ на слонѣ, богато убранномъ, подъ великолѣпнымъ балдахиномъ; а иногда носятъ его на тронѣ, блистающемъ золотомъ и лазорью, поставленномъ на носилкахъ, восемь человѣкъ отобранныхъ и богато одѣтыхъ. Множество вельможъ и придворныхъ господъ, изъ коихъ иные верьхомъ, иные въ каретахъ, придаютъ сему шествію видъ пышной и соотвѣствующій Царскому Величеству.
   Когда Великій Моголъ ѣздитъ гулять за городъ, или на охоту, беретъ съ собою десять тысячъ человѣкъ, предъ коими ведутъ сто слоновъ. Сіи животные покрыты богатыми попонами изъ краснаго бархата или изорбата. Перьвые восемь несутъ на себѣ по одному литаврщику; напротивъ сидятъ по два человѣка, изъ коихъ одинъ правитъ слономъ, вертя у него на лбу желѣзной крюкъ, а другой держитъ шелковое знамя, вышитое серебромъ и золотомъ. Императоръ Ѣдетъ или въ каретѣ, запряженной двумя быками, или верьхомъ на прекрасной Персидской лошади, или несутъ люди его въ паланкинѣ. Чиновники слѣдуютъ за нимъ, а за сими пять или шесть сотъ слоновъ, верблюдовъ и телегъ, съ разнымъ богажемъ.
   Я вскорѣ, по приѣздѣ моемъ въ Делли, видѣлъ такое гулянье. Дворъ тогда здѣсь находился, но оной несравненно убавилъ пышности и великолѣпія, послѣ славнаго посѣщенія Тахмасъ-Кулы-Хана. Печаль еще видна на лицахъ, и приводитъ на память ужасное опустошеніе, причиненное въ семъ несчастномъ городѣ, войскомъ Персидскаго Шаха. Хотя я и не сумнѣваюсь, что вы конечно читали какое нибудь объ ономъ описаніе; но здѣсь объ немъ разсказываютъ съ такою жалостію, и такъ часто, что я крайне тронутъ, и не моіу не сообщить вамъ нѣкоторыхъ сего злополучія подробностей.
   Когда Шахъ Персидскій завладѣвъ Кандагаромъ, вступилъ въ Индію съ своимъ войскомъ, то нападали на него Моголцы между Лагоромъ и Делли; но онъ ихъ побилъ, и принудилъ непріятеля своего Магмуда просить о мирѣ. При чемъ онъ такъ хитро поступилъ, что залучилъ его въ свои руки, и вошелъ въ его столицу. Жители города Делли, между коими пронесся ложной слухъ о его смерти, вооружились въ скорости и безпорядочно напали на Персіянъ, съ коими встрѣтились, и побили ихъ великое множество. Позорище умерщвленныхъ подданныхъ въ такую привело ярость побѣдоноснаго Монарха, что онъ повелѣлъ тотчасъ всѣхъ Моголцовъ истребить. Воины его немедлѣнно начали кровопролитіе въ главнѣйшихъ частяхъ города, выбивая двери, грабя домы, и не щадя ни кого, кто бы ни попался. Они даровали жизнь однимъ только пригожимъ дѣвицамъ; но и сіи отъ смерти избавились единственно для того, чтобы удовольствовать скотскую похоть сихъ варваровъ. Во время грабежа, солдаты наиболѣе старались о золотѣ, серебрѣ и другихъ каменьяхъ. Домы зажигали, отъ чего многія части города выгорѣли. Меня увѣряли, что въ семъ ужасномъ побоищѣ погибло больше двухъ сотъ тысячъ человѣкъ. Тѣ, кои могли спастись отъ меча, предались бѣгу. Когда побѣдитель насытилъ мщеніе свое, захватилъ всѣ сокровища Великаго Могола, кои цѣнили больше трехъ сотъ миліоновъ рублей, не считая дорогихъ вещей и богатства всякаго рода, отправленныхъ имъ уже прежде того въ свою землю. Удовольствовавшись своими успѣхами, началъ онъ прнуготовляться къ возвратному пути въ Персію. Онъ собралъ во дворецъ всѣхъ Моголскихъ вельможъ, и объявилъ имъ, что возвращаетъ Магмуду его владѣніи, далъ ему многіе совѣты, касательно до правленія, и обратясь къ придворнымъ, сказалъ имъ повелительнымъ голосомъ: "Я соглашаюсь оставишь васъ въ живыхъ, хотя вы того недостойны; но ежели узнаю, что впредь станете бунтовать и возмущать народъ, я вамъ покажу, какъ бы самъ ни былъ далеко: каково меня разсердить и переказню васъ всѣхъ безъ милости." На другой день выѣхалъ онъ, оставя землю въ уныніи, а Государя подъ опекою одного Министра, преданнаго Персіи.
   Вотъ каково было тогда, и каково почти и нынѣ состояніе Моголскаго двора. Всѣ богатства, приводившія Имперію въ цвѣтущее состояніе, и о которыхъ большая часть путешествователей говорили бъ такимъ восторгомъ, совсемъ изчезли. Въ Делли едва остались слѣды древняго великолѣпія; но великіе государственные доходы скоро бы привели его въ прежнее состояніе, естьлибъ новыя несчастій не угрожали ему конечнымъ паденіемъ.
   Годовыхъ доходовъ считалось здѣсь около ста шестидесяти миліоновъ рублей съ однихъ земель принадлежищихъ Государю. Онъ еще больше получалъ податей, платимыхъ поголовно всѣми Индейсяими идолопоклонниками; пошлинъ по пяти на сто со всѣхъ товаровъ продаваемыхъ въ Имперіи, и отъ которыхъ уволены одни Магометане; отъ бѣленія полотенъ; отъ откупа алмазныхъ минъ; отъ пошлинъ съ приморскихъ городовъ; съ наслѣдства Министровъ, Вицероевъ, Губернаторовъ по городамъ; Генераловъ, Офицеровъ, и всѣхъ тѣхъ, кто служитъ, получая жалованье. И такимъ образомъ доходы Великаго Могола простирались до пяти сотъ миліоновъ рублей, а онъ самъ почесться можетъ за наибогапіѣйшаго Монарха въ свѣтѣ. Всѣ Азіатскія и Европейскія Державы наперерывъ старались посылать сюда своихъ купцовъ, а съ ними и несчетное множество денегъ, кои навсегда оставались въ Индіи, и иногда отсюда не вывозились. Правда, что сія земля получаетъ изъ Азіи и Европы товары; но обыкновенно въ промѣнъ на индиго, на хлопчатую бумагу, и на полотны, а денегъ за нихъ не платитъ. Не смотря на всѣ таковые выигрыши, обращеніе денегъ здѣсь посредственное. Всякой копитъ и скрываетъ богатство, дабы не покусился на нихъ кто нибудь изъ чиновныхъ. Императоры такъ же съ своей стороны копили, когда могли, сокровища, заключали ихъ въ подземныхъ погребахъ. Отъ сего-то накопилось великое множество золота и серебра, найденнаго Тахмасъ-Кулы-Ханомъ въ Делли, и которое было плодомъ собиранія Моголскихъ Государей.
   Многочисленныя арміи, кои сіи Государи содержали на своемъ коштѣ, дѣлали ихъ, безъ всякаго сомнѣнія, сильными владѣтелями въ Индіи: а какъ я уже зачалъ говорить о сей матеріи, то и войду въ нѣкоторыя подробности о минувшей силѣ и военномъ правленіи сей обширной и могущественной Монархіи. Въ какомъ бы мѣстѣ ни находился Императоръ, онъ всегда имѣлъ на караулѣ пятьдесятъ тысячъ человѣкъ конныхъ и столько же пѣшихъ. Сіе множество солдатъ вездѣ за нимъ слѣдовало, и содержало караулъ около дворца, то въ Делли, то въ Агрѣ, въ двухъ обыкновенныхъ мѣстахъ его пребыванія. Когда выѣзжалъ онъ изъ Делли, отъ отсутствія его, Городъ становился весьма пустъ, и выключая купеческія улицы, въ которыхъ живутъ Баніаны, походилъ тогда на оставленной лагерь. Въ дорогѣ помянутая армія становилась лагеремъ около Государевыхъ шатровъ, а занимаемое ею мѣсто превосходило въ пространствѣ наиобширнѣйшіе Европейскіе города. Улицы дѣлались, и палатки ставились по веревкѣ. Находились тутъ маркитанты и всякіе мѣлочные купцы. Лавки располагались такъ порядочно, что всякой тотчасъ можетъ достать все нужное. Шатры Императорскіе разбивались въ срединѣ. Ни кто къ нимъ не могъ подойти ближе ружейнаго выстрѣла. Они составляли нѣкоторой родъ огромнаго дворца, посреди коего площадь, и на ней ставили Императорской тронъ подъ балдахиномъ. Палатки главнѣйшихъ придворныхъ бывали разныхъ видовъ и цвѣтовъ, изъ коихъ иныя, пространствомъ и уборомъ, походили на наилучшіе домы.
   Главнѣйшій корпусъ солдатъ составляющихъ караулъ при Государѣ, есть тотъ, коихъ называютъ, Императорскіе невольники. Онъ состоитъ изъ четырехъ тысячъ человѣкъ. Командуетъ ими весьма знатной вельможа, коему иногда цѣлыя арміи ввѣряются. Всѣ солдаты сего корпуса имѣютъ клеймы на лбу. Изъ нихъ берутся иные въ офицеры, и производятся въ большіе чины, соотвѣтствующіе нашимъ Генераламъ. Другіе три корпуса отборныхъ солдатъ, имѣющіе такъ же на лбу различные клеймы, суть хранители золотой, серебреной и желѣзной булавы. Плата имъ идетъ больше, или меньше, смотря на металлъ, изъ коего сдѣлана ихъ булава, и по сей платѣ считается старщинртво въ чинахъ. Кому тысяча двѣсти рублей жалованья на мѣсяцъ, то беретъ наименованіе Олры, что почти соотвѣтствуетъ нашему Генералъ-Порутчику. Онъ обязанъ содержать для воинской службы одного слона и двѣсти пятьдесятъ конныхъ солдатъ; но какъ жалованья стать не можетъ на сей расходъ, по тому что каждой солдатъ долженъ имѣть по меньшей мѣрѣ двухъ лошадей. Императоръ даетъ ему сверьхъ того, деревню изъ своихъ маетностей. Дабы дойти до штатскихъ чиновъ, неотмѣнно должно служить и отличиться въ которомъ нибудь изъ сихъ четырехъ корпусовъ: ибо природа здѣсь, какъ у Персіянъ и у Турковъ, не даетъ ни чина, ни отмѣны, а одни добрыя качества и заслуги ведутъ къ онымъ. Часто сынъ Омры служитъ простымъ солдатомъ. Здѣсь ни кого не признаютъ благороднымъ или дворяниномъ, кромѣ Князей крови, и нѣкоторыхъ происходящихъ отъ поколѣнія Магометова, коимъ воздается еще нѣкоторая часть.
   Сверьхъ упомянутыхъ войскъ. Императоръ содержалъ въ провинціяхъ корпусы конницы, коей число покажется вамъ невѣроятнымъ; ибо считали оныхъ больше трехъ сотъ тысячъ человѣкъ, дѣйствительно на лицѣ находившихся, а пѣхоты до шести сотъ тысячъ. Здѣсь всегда должно быть ей въ два раза люднѣе противъ конницы. Въ чрезвычайныхъ случаяхъ, сверьхъ войскъ, присылаемыхъ владѣльцами, данниками Великаго Могола, каждая провинція не только удвояла, но и утроила число своихъ рекрутъ. Вся конница раздѣлена была на многіе корпусы, не равнаго числа. Самые большіе имѣли отъ двенадцати до пятьнадцати тысячь, и командовались Князьями крови, или какимъ знатнымъ господиномъ. Роты составлены отъ трехъ тысячь до трехъ сотъ человѣкъ. Лошадей они получаютъ, по большой части изъ Аравіи, Персіи, и особливо изъ Татаріи: ибо Моголскія упрямы, пужливы и безсильны. Лучшія избираются для службы Императорской, а прочія продаются тѣмъ, кои по чину своему, обязаны содержать конницу. Конные вооружены лукомъ, калчаномъ съ стрѣлами, копьемъ, саблею и кинжаломъ. Имѣютъ небольшой щитъ, которой носятъ всегда на шеѣ, а огнестрѣльнаго оружія не употребляютъ. Пѣхота имѣетъ ружьи, а иногда дѣйствуешь лукомъ, стрѣлою и копьемъ, длиною отъ десяти до двенадцяпш футовъ. Она славится храбростію, какъ конница. Каждой начальникъ одѣваетъ и вооружаетъ своихъ солдатъ; отъ чего въ полкахъ происходитъ великая пестрота. Жалованье солдата зависитъ отъ Капитана, и по скупости командировъ происходятъ великія несправедливости. Скрываютъ, какъ можно, таковые нападки, по тому что собираемые ими богатства, идутъ по смерти ихъ, въ Государеву казну.
   Артиллерія здѣсь многочисленна, а пушки очень стары, и каждая называется своимъ именемъ. Императоръ имѣетъ свой особенной и весьма великолѣпной арсеналъ. Копьи, сабли, луки, палчаны расположены въ немъ въ наилучшемъ поряднѣ. Повсюду сіяетъ золото, алмазы и драгоцѣнные каменья. Монархъ бываетъ въ немъ иногда на молитвѣ, для испрошенія у Бога войны, побѣды надъ непріятелями.
   Изъ всего вышеписаннаго мною, вы видите, что все войско Моголское можно раздѣлить на три класса. Перьвой составляетъ армію всегда наличную, которая бываетъ на караулѣ у Императора; второй состоитъ изъ войскъ находящихся въ провинціяхъ; въ третіемъ полагаются вспомогательныя войска, присылаемые владѣльцами, платящими дань Великому Моголу.
   Во время пребыванія моего въ Делли, видѣлъ я чудной праздникъ, которой въ великомъ почтеніи у Моголцовъ. Отправляютъ его цѣлые десять дней послѣ новой луны мѣсяца Іюля, а посвященъ онъ на оплакиваніе смерти двухъ знаменитыхъ Мусульманокъ. Разсказываютъ здѣсь, что два брата ревностные послѣдователи Аліевы, пошли проповѣдывать Алкоранъ на Коромандельскіе берега, гдѣ напали на нихъ идолопоклонники. Угнѣтаемы будучи многочисліемъ, и защищавшись нѣсколько времени, погибли они сражаясь, за вѣру. Въ память симъ святымъ особамъ, носятъ по городу гробы, покрытые лунами, стрѣлами и оружіемъ всякаго рода, за коими народъ слѣдуя, плачетъ и воетъ. Одни пляшутъ, другіе бьются обнаженными мечами, а иные такъ царапаютъ себѣ лице и руки, что кровь течетъ повсюду. Въ вечеру ставятъ, посреди большой площади, соломенные изображеніи, представляющіе убійцевъ помянутыхъ святыхъ, и выстрѣливъ въ нихъ множество стрѣлъ, сожигаютъ оные. Все сіе происходитъ съ такимъ сердцемъ и яростію, что язычники, ежели бы случились въ сіе время на улицѣ, были бы въ опасности жизни; но они обыкновенно запираются тогда въ своихъ домахъ.
   Я есмь, и пр.
   

ПИСЬМО XXXII.

Продолженіе Имперіи Моголской.

   Предъ возвращеніемъ моимъ въ Агру, захотѣлось мнѣ побывать въ Лагорѣ, вмѣстѣ съ дворомъ, куда онъ ѣздилъ на охоту. Самъ Императоръ тамъ присутствовалъ, и ничего не щадили, для учиненія сего увеселенія, сколь возможно, пышнымъ и великолѣпнымъ. Отъ Лагора до Агры находится прямая дорога, осаженная финиковыми, пальмовыми и кокосовыми деревьями. Длины она имѣетъ около пяти сотъ верстъ, и тѣнію своею охраняетъ путешествующихъ отъ солнечнаго зноя. Начинается же отъ Агры и идетъ до самыхъ Ангорскихъ воротъ, проходя такъ близко мимо Делли, что мы въ короткое время на оную выѣхали. Прекрасные по обѣимъ сторонамъ домы, павлины, обезьяны, попугаи и всякія другія птицы, много насъ веселили.
   Окружность Лагора, есть наиплодоноснѣйшая земля въ сей Имперіи. Городъ лежитъ на рѣкѣ Рави, не очень широкой, но имѣющей нужду въ дѣланныхъ берегахъ, кои бы удерживали ее въ своихъ предѣлахъ, по тому что въ водопольи перемѣняетъ часто свое теченіе. Положеніе Лагора весьма выгодно; округъ его наполненъ прекрасными садами, а особливо съ стороны рѣки. Дворецъ и многіе домы украшаютъ его въ нутри. Часто случается, что Императоръ со всемъ дворомъ приѣзжаетъ въ него жить. А какъ онъ населенъ по большой части Магометанами, то находится въ немъ множество мечетей и бань, кои нужны для обыкновенныхъ ихъ омовеній. Бани построены, по Персидскому обычаю, равно какъ и употребленіе оныхъ точно такое же, и столько же несносно, какъ и то, о коемъ я уже вамъ доносилъ, бывши въ Испаганѣ.
   Въ Лагорѣ видѣлъ я Индейской фейерверкъ въ перьвой разъ, съ прибытія моего въ сію землю. Всѣ окпы на большой площади унизаны были плошками, предъ коими стояли стекляные карафины, наполненные водою разныхъ цвѣтовъ, и составляли наипріятнѣйшую иллюминацію, фейерверкъ состоялъ изъ ракетъ разныхъ родовъ; было множество колесъ обвѣшеныхъ плошками; по кои казалась неподвижны; хотя колеса вертѣлись безпрестанно и съ великою скоростію.
   Ежели судить о всѣхъ Лагорскихъ женщинахъ, по встрѣчающимся на улицѣ, или въ лавкахъ; то полъ ихъ долженъ быть здѣсь очень пригожъ. Онѣ весьма стройны, тонки, высоки, и наилучшія изъ чернобровыхъ женщинъ въ Индіи.
   Охота, о коей я упоминалъ, и которая побѣдила меня Ѣхать въ Лагоръ, назначена была въ двадцатой день, послѣ приѣзда нашего въ сей городъ. Обер-егер-мейсшеръ или великій ловчій, бывъ тамъ за мѣсяцъ прежде насъ, для нужнаго распоряженія, собравъ всѣхъ охотниковъ, назначилъ всякому мѣто, и послалъ оныя замѣтить. Потомъ нарядилъ командировъ разныхъ воинскихъ корпусовъ, слѣдующихъ за Императоромъ, какъ я уже сказалъ, приказавъ имъ ѣхать за охотниками, и занять свои мѣста. Сколь скоро разведены солдаты, ставятъ ихъ въ одну, а иногда и въ двѣ шеренги около всего круга, назначеннаго распоряжающими ловлю. Подъ смертною казнію, запрещено выпускать звѣрей изъ Нерки, такъ называютъ Моголцы мѣсто захваченное для травли. Оное занимало ужасное пространство, превеликіе лѣса, и имѣло около двухъ тысячь верстъ въ окружности. Срединою сему кругу назначена была долина, въ которую со всѣхъ сторонъ приказано сгонять звѣрей. Подчиненные тотчасъ отправили куріеровъ къ великому ловчему съ извѣстіемъ, что все готово, и для испрошенія приказанія къ выступленію въ походъ. Сей послѣдній донесъ Императору, и ожидалъ его повелѣнія, которое и послалъ къ нимъ съ куріерами, а они сообщили предводителямъ войскъ.
   Вскорѣ литавры, трубы и волторы возвѣстили повсюду вступленіе въ походъ. Начался оной въ одно время, со всѣхъ сторонъ и одинаковымъ образомъ, то есть, что солдаты шли къ срединѣ, сближаясь отъ часу больше, и гоня передъ собою звѣрей. Позади ихъ надсматривали надъ ними Офицеры; и хотя были они вооружены какъ на войнѣ; но заказано имъ было бить и ранить звѣрей, не смотря и на то, ежелибъ и видѣли отъ нихъ нападеніе; а позволялось только кричать, сколько силы станетъ, для устрашенія ихъ и воспрепятствованія уйти изъ округа. Сей походъ продолжался безъ становочно нѣсколько недѣль; но былъ прерванъ рѣкою со стороны Делли, которой войска не могли перейти въ бродъ. Должно было остановиться и дать знать другимъ, дабы сохранить равенство въ шествіи; но напослѣдокъ пришедшіе къ рѣкѣ, перегнали черезъ нее звѣрей, а потомъ сами переправились на превеликихъ круглыхъ и легкихъ кожахъ, связанныхъ веревками, и послѣ никакой уже остановки не было; а все шло равно.
   Какъ кругъ отъ часу больше уменьшался, звѣри стали казаться чаще; и какъ бы разумѣя, что хотятъ ихъ загнать, одни бѣжали на горы, другіе бросались по долинамъ, гдѣ видѣли рощи. Иные, оставя обыкновенную дорогу, скрывались въ лѣсахъ; но вскорѣ, почувствовавъ приближеніе охотниковъ, оставляли свои убѣжища, и искали новыхъ. Тщетно скрывались они въ ущелинахъ и ямахъ. Всѣ сіи пещеры были разрываны лопатками, и звѣрей изъ нихъ выгоняли, даже до послѣдняго зайца. Наконецъ, когда уже мѣсто стало гораздо узко и звѣри разныхъ родовъ смѣшались, то нѣкоторые изъ нихъ пришли въ бѣшенство, и не мало причиняли труда. Насилу принудили ихъ, съ помощію инструментовъ, и крикомъ солдатъ, да и то съ великимъ стараніемъ далѣе бѣжать. Въ горы посланы охотники, для выгнанія на нихъ скрывшихся; и сіе не безъ опасности было исполнено. Другіе войска спускались въ самыя пропасти, въ коихъ спрятались дикіе звѣри, и сихъ еще труднѣе было выгнать. Между тѣмъ, куріеры скакали безпрестанно со всѣхъ сторонъ, для донесенія Императору о движеніи звѣрей, и о случающихся трудностяхъ. Онъ часто самъ ѣзжалъ осматривать, всѣ ли его повелѣніи точно исполняемы были.
   Округъ, заключающій толикое множество звѣрей, становился часъ отъ часу меньше, и звѣри не могши удалиться, нападали и терзали сильные слабыхъ. Но бѣшенство ихъ не продолжалась; ибо, когда уже согнали ихъ очень близко, великій ловчій велѣлъ бить въ барабаны и литавры, и играть во всякіе инструменты. Сей звукъ соединясь съ крикомъ охотниковъ и солдатъ, произвелъ такой страхъ въ звѣряхъ, что они присмирѣли: львы и тигры утихли, а кабаны уподобились ягнятамъ.
   Когда Императоръ увидѣлъ, что уже всѣ они находятся въ назначенномъ округѣ, повелѣлъ готовиться вступить въ оной. Онъ перьвой въ него въѣхалъ, при звукѣ инструментовъ, держа въ одной рукѣ голой мечь, а въ другой лукъ и имѣя на плечахъ калчанъ, набитой стрѣлами. Отъ руки его пало множество звѣрей. Иные остервенись, сильно защищались. Послѣ сего Великій Моголъ поднялся на одинъ холмъ; сѣлъ на поставленной тамъ тронъ, и смотрѣлъ на придворныхъ, кои ободряемы будучи его присутствіемъ, нападали на наисвирѣпѣйшихъ звѣрей. Изтребя оныхъ не малое число, знатнѣйшіе изъ нихъ приближились къ трону и просили Монарха, даровать жизнь и вольность звѣрямъ, оставшимся въ неркѣ. Онъ снизшелъ на ихъ просьбы, похвалилъ отваги войскъ и распустилъ ихъ. А звѣри спасшіесь отъ сабли и стрѣлы, видя, что ни кто за ними не гонится, и не окружаетъ, ударились бѣжать всякой въ свою сторону. Вотъ какова была охота, во время пребыванія Императорова въ Лагорѣ, продолжавшаяся цѣлые четыре мѣсяца, считая отъ перьвыхъ приуготовленій, до возвращенія его въ столицу.
   Сверьхъ сей всеобщей охоты бывающей только разъ въ годъ, дѣлаются еще, для упражненія и содержанія войскъ, въ движеніи особенныя для Императора. Оныя происходятъ въ окружностяхъ Агры, Делли и Лагоры, гдѣ нарочно стрегутъ, въ великомъ числѣ дикихъ звѣрей. За зайцами, перепелками и мѣлкою дичиною всякому позволяется ходить; а ловятъ ихъ обыкновенно сѣтьми. Охота Газелей, всѣхъ веселѣе. Сіи животные бѣгаютъ небольшими стадами, изъ пяти или шести самокъ состоящими, имѣя въ переди самца, котораго узнать можно по шерсти. Ловятъ ихъ приученными Хеолардалш, коихъ возятъ скованыхъ въ небольшихъ телегахъ. На глаза имъ привязываютъ маску, на подобіе очковъ, чтобъ они ничего не видали. Когда появится стадо газелей, снимаютъ съ леопарда помянутую маску, и его развязываютъ. Онъ ихъ стережетъ, нѣкоторое время, дѣлаетъ разные притворства, и нечувствительно приближается къ добычѣ. Сколь скоро подойдетъ такъ близко, что можетъ схватить, бросается и душитъ козу; а ежели ему не удастся, что иногда случается, онъ не дѣлаетъ ни малѣйшаго движенія, чтобы за нею гнаться; ибо газели бѣгутъ и скорѣе и долѣе леопарда; тигровъ также приучаетъ къ ловлѣ; но въ большемъ обыкновеніи употреблять къ тому гончихъ собакъ, кои меньше нашихъ.
   Журавлей ловятъ хищными птицами, нарочно къ тому приученными. Они храбро защищаются; но какъ не могутъ оборачиваться, рѣдко противятся множеству и силѣ. Для рѣчныхъ птицъ, употребляютъ другую хитрость. Набиваютъ выпотрошенную утку сѣномъ, и одинъ искусной водолазъ пускаетъ ее изъ подъ воды въ стадо утокъ, и послѣ хватаетъ живыхъ за ноги, и уноситъ.
   Наилюбопытнѣйшая охота есть, ловля Львовъ. Когда объищутъ его пещеру, привязываютъ близъ оной осла, котораго левъ тотчасъ пожираетъ, потомъ идетъ пить, и возвращается въ свое жилище, откуда не выходитъ уже до слѣдующаго дня. Къ нему приводятъ такимъ образомъ другихъ ословъ, одного послѣ другаго, а послѣдняго кормятъ опіемъ, дабы мясо его усыпило льва. Когда же сей заснетъ, охотники закидываютъ сѣти около его пещеры, и сближаютъ ихъ отъ часу больше. Обыкновенно оставляютъ Императору честь убить его. Онъ садится на слона, покрытаго желѣзною збруею; около его идетъ гвардія вооруженная копьями; и симъ образомъ стрѣляетъ изъ лука сверьхъ тенетъ во льва, пока не ранитъ его смертельно. За доброй знакъ почитается, ежели Императоръ убьетъ льва, а за худой, ежели ему не удается: по чему побѣда бываетъ послѣдуема великимъ веселіемъ, отправляющимся со многими обрядами. Собираютъ всѣхъ придворныхъ вельможъ, и приносятъ предъ нихъ убитаго звѣря. Тутъ его разсматриваютъ, мѣряютъ, записываютъ въ архивахъ Имперіи: что въ такой-то день Императоръ убилъ льва, такой-то величины и шерсти, и не забываютъ ни малѣйшаго обстоятельства сего великаго произшествія.
   При самомъ моемъ отъѣздѣ изъ Лагора, отправлялся одинъ Моголской чиновникъ, для вступленія въ должность Губернатора въ Кизмирѣ, которой мы называемъ Кашемиромъ. Мнѣ захотѣлось увидѣть сію сторону, и я воспользовался случаемъ. Кашемиръ, есть провинція Моголской Имперіи, лежащая на сѣверъ, при подошвѣ горы Каваазы. Сираканаръ, столица оной, построена посреди прекрасной равнины, распещренной множествомъ небольшихъ холмовъ, а въ дали видны горы съ деревьями и лугами, и наполненныя скотомъ и дичиною всякаго рода. За горами возвышаются другіе, коихъ вершины покрыты снѣгомъ. Изъ нихъ истекаетъ премножество ручьевъ, которые жители производятъ съ не малымъ искуствомъ не только на поля, но и на холмы, посредствомъ земляныхъ насыпей. Сіи ручьи, извиваясь многообразно, и составляя пріятные водопады, наконецъ соединяются въ не малую рѣку, которая протекаетъ чрезъ столицу, напояетъ провинцію, принимаетъ въ себя многія рѣчки и впадаетъ наконецъ въ Индъ. Таковое изобиліе хорошей воды, соединяясь съ умѣреннымъ климатомъ, производитъ воздухъ свѣжій и удивительное плодородіе, Приѣхавъ въ сію прелестную страну, я думалъ, что вижу пространной садъ испещренной деревьями зеленѣющимися лугами, каналами, и представляющій виды наипріятнѣйшіе. Моголцы называютъ ее земнымъ раемъ Индейскимъ.-- Нѣтъ въ ней ни змѣй, ни медвѣдей, ни тигровъ, ни львовъ. Вмѣсто ядовитыхъ и хищныхъ звѣрей, водятся здѣсь пчелы, перепелки, газели, и не большое число животныхъ, порождающихъ мускъ. Я повсюду видѣлъ здѣсь травы, плоды, цвѣты Европейскіе. Правда, что они мнѣ не столь хороши показалисьь, какъ у насъ; но сіе можешь быть отъ того происходитъ, что наши садовники лучше здѣшнихъ. По древнему преданію, вся сія страна въ старину была озеро. Ежели сіе правда, то конечно не по молитвамъ одного святаго стекли воды, какъ разсказываютъ набожные люди здѣшняго края; какъ кажется, утверждаетъ гробъ помянутаго святаго, къ которому приходятъ на поклоненіе со всѣхъ сторонъ; но произошло оное, можетъ быть, отъ землетрясеній, чему бываютъ часто подвержены здѣшнія страны.
   Столица Кашемирская, есть превеликой городъ, лежащій на берегу одного озера, имѣющаго около двадцати верстъ въ окружности, и наполненнаго небольшими островами. Дерева всегда зеленѣющіяся, уподобляютъ ихъ садамъ пріятнаго вида. Рѣка раздѣляетъ городъ на двѣ части, сообщающіяся между собою, посредствомъ деревянныхъ мостовъ. Большая часть домовъ также деревянные; хотя и нѣтъ здѣсь недостатка въ тесаномъ камнѣ, и хотя видны многіе древніе капища, и другіе остатки старыхъ зданій изъ помянутаго камня. Сіи домы имѣютъ по два и но три этажа, и по небольшему саду, въ концѣ котораго находится каналъ, въ озеро впадающій, и на немъ лодка для гулянья. Окружности Сираканара представляютъ взору множество увеселительныхъ домовъ. Наипріятнѣйшій есть тотъ, которой называется здѣсь Царскимъ садомъ. Приѣзжаютъ въ него по большому каналу, длиною въ пять или шесть сотъ шаговъ, у котораго берега одѣты дерномъ, и осажены деревомъ, тополью. Ведетъ онъ прямо къ бесѣдкѣ посреди самаго сада; а оттуда зачинается другой каналъ, прекраснѣе перьваго, и идетъ до садовой ограды. Берега его сдѣланы косогоромъ, и одѣты камнемъ; да и самое дно также вымощено. По срединѣ выведены, въ нѣкоторомъ между собою разстояніи и въ прямой линіи водометы, а по сторонамъ многіе круглые водоемы, изъ коихъ также бьетъ вода, и производитъ удивительное въ глазахъ дѣйствіе. При концѣ большаго канала, стоитъ вторая бесѣдка. Онѣ почти всѣ сдѣланы куполомъ, съ галлереею вокругъ и четырмя дверями, однѣ противъ другихъ. Не малая зала посреди и четыре покоя по угламъ, составляющіе помянутыя бесѣдки, которыя въ нутри расписаны, раззолочены, и испещрены стихами Персидскими. у наружныхъ дверей употреблены столбы, взятые изъ древнихъ капищъ идолопоклонническихъ. Я не могъ дойти, изъ какого они камня; но показалось мнѣ, что превосходитъ оной, крѣпостію и мраморъ и порфиръ.
   Я еще не видывалъ, сударыня! земли, которая бы въ столь умѣренной обширности заключала толико природныхъ красотъ, какъ провинція Кашемирская. Въ старину была она Королевство, управляемое своими собственными Государями, у коихъ Моголской Императоръ ее отнялъ. Жители сей завидной страны почитаются за остроумнѣйшихъ во всемъ Индостанѣ. Похваляется въ нихъ дарованіе стихотворства, и они со склонностію къ наукамъ, соединяютъ великую охоту къ трудамъ и работѣ. Въ столярномъ дѣлѣ весьма искусны; золотятъ и лакъ наводятъ съ особливою хитростію. Но главной предметъ ихъ торговли, есть нѣкоторой родъ весьма легкаго штофа, дѣлаемаго изъ шерсти, или козьихъ волосовъ, превосходящихъ тонкостію бобра. Всякая штука имѣетъ въ длину около трехъ, а въ ширину около двухъ аршинъ. Для тканія оныхъ, употребляютъ они и самыхъ дѣтей. Индейцы обоего пола, зимою носятъ ихъ на головѣ, и распущаютъ на лѣвое плечо, на подобіе плаща. Всѣ прочіе Индейскіе ткачи не умѣютъ дѣлать ихъ ни столь мягкими, ни столь ровными, какъ Кашемирскіе; а по сей причинѣ и предпочитаются послѣдніе во всей Имперіи.
   Кашемирцы пригожи и стройны, а женщины прелестны; онѣ не уступаютъ и Лагорскимъ, а напротивъ имѣютъ передъ ними еще нѣчто больше привлекающаго. Чужестранцы, приѣзжающіе въ Индостанъ, всячески стараются ихъ достать; а приманить ихъ можно помощію небольшихъ подарковъ, деньгами или заѣдками.
   Имѣя случай осматривать всю сію провинцію, примѣтилъ я нѣкоторую особливость, которой еще ни гдѣ не видалъ. Въ нѣсколькихъ дняхъ ѣзды, отъ столицы находится источникъ. Во время таянія снѣговъ, случающееся въ мѣсяцѣ Маіѣ, оной течетъ и останавливается обыкновенно три раза на день, поутру, въ полдень и въ вечеру. Сія чрезвычайность продолжается цѣлые пятьнадцать дней. Послѣ вода въ немъ уменьшается, теченіе становится безпорядочнѣе и наконецъ совсемъ онъ изчезаетъ, до будущаго года.
   Оставя сіе мѣсто, своротилъ я съ моей дороги, для осмотрѣнія одного увеселительнаго дома старыхъ Королей Кашемирскихъ. Главная его красота состоитъ въ источникѣ ключевой воды, которой обтекаетъ дворецъ кругомъ, и составляетъ множество каналовъ проведенныхъ по саду. Онъ бьетъ съ самаго дна одного колодезя, съ чрезвычайною силою и шумомъ. Вода въ немъ чрезмѣрно свѣтла и такъ холодна, что руки въ ней почти держать не льзя. Садъ наполненъ превеликими аллеями, водометами, водопадами и водоемами. Я не оставилъ въ другой разъ свернуть съ моей дороги для другаго Королевскаго сада, гдѣ между прочими такогожъ рода пріятностями, видѣлъ каналъ наполненной рыбами, которыя повинуются голосу, и приплываютъ, когда ихъ кликнешь. Иныя изъ нихъ въ ноздряхъ имѣютъ золотыя кольцы съ надписями, показующими ихъ лѣта и имя того, кто надѣлъ кольцо.
   По возвращеніи моемъ въ Кашемирскуго столицу, услышалъ я, что есть недалеко гробъ одного святаго, отъ котораго безпрестанно происходятъ чудеса, и исцѣляются больные. Мнѣ хотѣлось посмотрѣть, и я поѣхалъ на Барамулъ, имя горы, гдѣ стоитъ помянутой гробъ. Въ мечетѣ нашелъ я камень, которой едва въ силахъ человѣкъ поворотить, и меня увѣряли, что тамошніе попы, помолясь святому, поднимаютъ его какъ соломинку однимъ концомъ пальца. Въ самомъ дѣлѣ стало ихъ съ двенадцать около камня: но они такъ тѣсно сжались, и платье ихъ было такъ долго, что хотя и дѣйствительно подняли камень, но не могъ я видѣть, какъ его держали. Множество молельщиковъ, коими окружена была мечеть, сказывались больными, и ожидали исцѣленія отъ сего чуда, или, яснѣе сказать, отъ поварни съ превеликими котлами наполненными мясомъ, и заведенными отъ набожныхъ душъ, для пищи приходящимъ на поклоненіе святому. Съ другой стороны видѣлъ я садъ и домъ сихъ поповъ, живущихъ въ блаженномъ изобиліи, подъ тѣнію святаго, коего превозносятъ они чудеса.
   Какъ находился я не въ дальнемъ разстояніи отъ провинціи Кабульской, то и принялъ намѣреніе, чрезъ нее Ѣхать въ Мултанъ, оттуда въ Лагоръ, и наконецъ по большой аллеѣ возвратиться въ Агру. Я не имѣлъ причины быть весьма доволенъ симъ путешествіемъ; ибо ничего не нашелъ, примѣчанія достойнаго. Кабулъ былъ въ числѣ провинцій уступленныхъ Тахмасу-Кулы-Хану. Индейцы почитаютъ его за древнюю область своихъ владѣній, и въ старину такое къ ней имѣли уваженіе, что не признавали своихъ Государей, ежели они тамъ не были коронованы. Сія провинція получила имя свое отъ столицы, которая есть городъ, изрядно построенной, и укрѣпленной двумя замками. Татары пригоняютъ въ него всякой годъ на продажу больше шестидесяти тысячь лошадей, а изъ Персіи получается множество рогатой скотины. Пропитаніе здѣсь весьма не дорого. Въ сей дорогѣ примѣтилъ я нѣкоторой странной обычай между народомъ, называемымъ Авганцы, которыхъ въ окружности очень боятся, по причинѣ чинимыхъ отъ нихъ грабежей. Всякое утро, скоблятъ они себѣ языкъ нѣкакимъ корнемъ, какъ то дѣлаютъ и другіе Индейцы. Но вотъ что особливаго! Они не блюютъ, какъ прочіе, послѣ сего дѣйствія; но садясь обѣдать, лишь положатъ въ ротъ кусокъ или два, то желудокъ извергаетъ все, что можетъ имъ вредить: послѣ чего ѣдятъ уже они съ великою алчностію. Они говорятъ, что ежелибъ не наблюдали сего обыкновенія, не дожили бы до тридцати лѣтъ, и всѣ бы впали въ водяную болѣзнь.
   Городъ Мултанъ, по которому называется и провинція его, славенъ своимъ пространствомъ, мануфактурами и торговлею. Защигцается онъ изрядною крѣпостію, а въ окружностяхъ лежатъ многіе обширные сады и великолѣпные палаты. Баніаны, кои составляютъ, большую часть его жителей, ѣздятъ въ Персію, и отправляютъ тамъ нарочитую торговлю; но почитаются не меньше ростовщиками, какъ у насъ Жиды. У нихъ есть законъ, повелѣвающій многимъ братьямъ имѣть общую жену, а дѣти принадлежатъ старшему. Не смотря на то, что вѣрою запрещено употребленіе мяса, есть изключеніе для курицъ, кои позволяется имъ ѣсть, нѣкоторые дни въ году. Женщины сей провинціи отважны, дѣйствуютъ оружіемъ, и ѣздятъ верьхомъ, какъ мужчины. Мултанъ ставитъ въ Моголъ и въ Персію шутовъ и скомороховъ обоего пола. Между прочимъ проворствомъ, кои я видѣлъ, разжигаютъ они на огнѣ желѣзныя цѣпи, и обвиваютъ ими себя по нагому тѣлу, не чувствуя ни малѣйшаго боля. Втыкаютъ въ землю палочку, и разрѣзавъ себѣ подъ мышкою тѣло, мажутъ ее кровью; изъ палочки тотчасъ выходитъ деревцо, которое во мгновеніе ока вырастаетъ и распускаетъ вѣтви; и всѣ сіи хитрости дѣлаются съ великою скоростію.
   Въ самой тотъ день, какъ возвратился я въ Лагоръ, отрубили руку одному человѣку, дѣлавшему воровскія деньги. Симъ преступникамъ нѣтъ иной казни во всемъ Индостанѣ. Правда, что мало людей мѣшается въ сіе опасное ремесло, и рѣдко случается видать подложныя деньги; но находятъ средство портить насшоягція, обрѣзывая кругомъ монету, ежели она тонка, или просверливая дыру, ежели толста. Воровство дѣлается съ такимъ искуствомъ, что вынявъ изъ монеты нѣсколько металла, закрываютъ совершенно дыру, бія по ней небольшимъ молоткомъ. Одни только мѣновщики не могутъ симъ образомъ быть обмануты, и сіе самое чинитъ ихъ необходимо нужными въ землѣ; число ихъ такъ велико, что есть они и по деревнямъ. При большихъ платежахъ, призываютъ оныхъ къ себѣ въ домъ для осматриванія денегъ и за то имъ платятъ по шестьнадцати на сто. Они употребляютъ оселокъ для пробы денегъ; а дабы не потерять частицъ золота и серебра, пристающихъ къ камню, снимаютъ ихъ восковымъ шаромъ и собираютъ симъ способомъ металлъ, въ воску остающійся. Всѣ деньги, приносимыя въ Государственную казну, бросаются на горящіе уголья и когда они покраснѣютъ, загашаютъ огонь, и пересматриваютъ монету одну послѣ другой. Ежели найдется какой примѣсъ, тутъ же ихъ ломаютъ. Всякой разъ, когда добрыя деньги взносятся въ казну, накалываютъ ихъ поверхности. На иныхъ видно по семи и по восьми ямочекъ; а сіе доказываетъ, что монета была семь или восемь разъ въ казнѣ.
   Я не останавливался почти въ Лагорѣ, ѣдучи въ Делли. Прежде моего отъѣзда въ полуденныя провинціи, старался я наипаче спознать нравы и обычаи народа Моголскаго. Я быль на двухъ праздникахъ, отправляющихся всякой годъ, изъ которыхъ одинъ есть, рожденія Императора, а второй торжество перваго дня въ году.
   Въ день рожденія, Императоръ убравшись въ самое богатое платье, садится на тронѣ, при коемъ стоятъ всѣ придворные господа на особливомъ возвышеніи, окруженномъ богатыми балясами. Показавшись такимъ образомъ въ великолѣпно-убранной залѣ, входитъ онъ въ пребогатой шатеръ, гдѣ приготовлены золотые вѣсы съ драгоцѣнными каменьями, и тутъ его вѣсятъ. Въ одну чашу онъ садится на колѣнахъ, какъ женщина, а въ другую кладутъ золото, серебро, дорогіе каменья, связки разныхъ шелковыхъ штофовъ, бумажныя полотна, перецъ, гвоздику, мушкатной орѣхъ, корицу, хлѣбные зерны, овощи огородные и травы. Разности въ вѣсу съ прошлымъ годомъ держатъ вѣрную записку. Ежели найдется, что Императоръ сталъ тяжелѣе передъ прежнимъ, нѣсколькими фунтами: всякой оказываетъ радость, и чинятся восклицаніи.
   Сей обычай, которой наблюдается и ме_жду простыми людьми, выдуманъ для опшущенія грѣховъ Индейскими монахами; они за таковое разрѣшеніе берутъ золото, серебро, и все, что служило вмѣсто гирь. Чѣмъ люди становятся толще, тѣмъ больше попы отпускаютъ грѣховъ.
   Послѣ сего обряда, Императоръ раздаетъ самъ нищимъ золотыя и серебреныя деньги, а прочіе Баніанамъ. Потомъ ставятъ передъ него превеликія блюды съ орѣхами, писташами, миндалемъ, и всякаго рода плодами, сдѣланными изъ золота и серебра, и онъ бросаеть ихъ на своихъ придворныхъ. Самые ближніе ползутъ по землѣ и ихъ поднимаютъ. Помянутые плоды такъ легки, что тысяча насилу стоитъ сорока рублей. и не больше ихъ расходится, какъ рублей сотъ на девять. Вельможи обязаны съ своей стороны, дарить Императора каждой, смотря по своему богатству. Одни приносятъ къ нему сосудъ съ дорогими каменьями, другіе жемчугъ алмазы или кошельки набитые деньгами. Праздникъ кончится превеликимъ пиромъ, на которомъ проводятъ всю ночь въ пьянствѣ.
   Для торжествованія перьваго дни въ году; дѣлается передъ дворцомъ амвонъ, вышиною въ пятьнадцать футовъ, и длиною въ шестьдесять; обносится балясами, и покрывается богатыми коврами. Подлѣ него строится другое деревянное возвышеніе, которое расписываютъ и украшаютъ жемчужными раковинами и на немъ собираются придворные господа. Императоръ приходитъ въ препровожденіи Министровъ на амвонъ, садится на бархатныхъ, шитыхъ золотомъ и жемчугомъ подушкахъ, и ожидаетъ подарковъ, кои къ нему приносятся. Сей обрядъ продолжается осмнадцать дней; потомъ онъ самъ раздаетъ вельможамъ и народу милости, состоящія въ чинахъ и достоинствахъ, для тѣхъ, кои наибольше ему подарили. Раи, или перьвые въ Государствѣ люди, столь великое имѣютъ почтеніе къ Императору, что съ большимъ подобострастіемъ и покорностію говорятъ передъ нимъ, нежелибъ только передъ самимъ Богомъ. При каждомъ почти словѣ не обходится безъ поклона, а при отпускѣ кланяются весьма низко; подносятъ руку къ глазамъ, потомъ кладутъ на брюхо и опускаютъ до самой земли, въ доказательство, что они передъ нимъ, одна только грязь и пыль. Желаютъ ему всякаго рода благополучіи и отходятъ пятясь задомъ.
   Часто, во время сихъ праздниковъ, бываетъ особливое увеселеніе въ сералѣ, то есть, ярмонка, отправляемая наипрекраснѣйшими придворными женщинами. Онѣ раскладываютъ куски парчей и штофовъ, разное шитье, богатыя чалмы и всякіе другіе товары. Императоръ ходитъ по всѣмъ лавкамъ, и торгуетъ, что ему взглянется, какъ бываетъ между простыми людьми. О цѣнѣ спорятъ съ одной и другой стороны, а часто доходитъ и до брани. Иногда допущаются въ сію ярмонку танцовщицы, то есть, дѣвки вольной жизни, а между ими есть и такія, на коихъ бываетъ не меньше алмазовъ, какъ и на Парижскихъ, то есть, тысячь на десять и на двадцать рублей. Большая часть изъ нихъ пригожи и стройны, безъ сихъ двухъ качествъ, рѣдко принимаютъ ихъ въ общество танцовщицъ. Главное ихъ упражненіе состоитъ въ томъ, чтобъ ходить танцовать по домамъ. Онѣ водятъ съ собою мужчинъ, которые играютъ на флейтахъ, гобояхъ и барабанѣ. Пѣсни ихъ и танцы пріятны, но похотливы; а сами онѣ ведутъ жизнь съ лишкомъ вольную. Господа веселятся ими, но поступаютъ гордо и сурово. Свидѣтель тому Амадабапіской Губернаторъ, которой, какъ я вамъ доносилъ въ свое время, велѣлъ отрубить головы семи или восьми изъ нихъ, за одно только непослушаніе. Слѣдующая повѣсть, хотя и не столь безчеловѣчная, равнымъ образомъ доказываетъ жалостное состояніе сихъ прелестницъ, которыя во Франціи наслаждаются счастливѣйшею участью.
   Одинъ Императоръ имѣлъ любимца, которой остротою разума и веселыми разговорами, въ такую пришелъ у Монарха милость, что призывалъ онъ его къ себѣ всякой день. Однажды принялъ онъ лѣкарство: Императоръ послалъ къ нему цѣлую шайку танцовщицъ, и велѣлъ имъ поднять подолы предъ своимъ любимцомъ. Сей услыша отъ нихъ повелѣніе Монаршее, вздумалъ перевернуть шутку, для увеселенія своего Государя, и спросилъ у нихъ, не приказалъ ли Императоръ съ ними чего больше? Танцовщицы отвѣчали, что не имѣютъ никакого другаго повелѣнія, и начали приготовляться къ исполненію воли Государской. Исполняйте ее точно, сказалъ имъ больной любимецъ; но берегитесь, чтобъ не превзойти того, что вамъ велѣно. Ежели вы урину испустите, я велю васъ пересѣчь до крови. Послѣ сего объявленія, не было изъ нихъ ни одной, которая бы отважилась подвергнуться сей опасности. И такъ возвратились онѣ ко двору, и донесли Монарху объ отвѣтѣ его любимца. Онъ весьма тому смѣялся, и цѣлой день былъ уже веселъ.
   Отецъ Силвеира разсказывалъ мнѣ объ одномъ поступкѣ сего же самаго Императора, которой дастъ вамъ понятіе о нѣкоторомъ родѣ позорища, на коемъ и сами мы были, нѣсколько дней назадъ, то есть, бой звѣрей, отправляющійся здѣсь съ великою пышностію, и сильно любимой во всей Моголской землѣ. "Помянутой Императоръ, говорилъ онъ, любилъ смотрѣть сраженіе слоновъ, дикихъ быковъ, леопардовъ, львовъ и тигровъ; а иногда доходилъ и до того безчеловѣчія, что заставлялъ людей биться съ сими дикими звѣрями. Однажды, какъ давалъ онъ народу сіе кровопролитное увеселеніе, всталъ одинъ офицеръ изъ зрителей съ своего мѣста, и предлагалъ имянемъ Императора награжденіе, ежели кто захочетъ сразиться съ однимъ изъ звѣрей; но съ тѣмъ условіемъ, что не употребитъ другаго оружія, кромѣ сабли. Награжденіе за побѣду состояло въ Ханскомъ чинѣ. Между зрителями нашлись трое, кои приняли предложеніе, и выступили на площадь. Имъ въ другорядь напомнили, что соизволеніе Монарха было не употреблять инаго оруягія, кромѣ сабли; и что въ противномъ случаѣ, подвергнутъ они себя его гнѣву. Выпустили потомъ самаго сердитаго льва, которой пустился прямо на бойца. Индеецъ храбро защищался; но видя, что звѣрь къ нему сильно приступаетъ, выхватилъ кинжалъ, которой у него былъ спрятанъ въ кушакѣ, воткнулъ онъ въ горло льву, продолжалъ за нимъ гнаться съ саблею и повергъ его на землю. Зрители начали кричать и выхвалять побѣдителя, но какъ шумъ утишился, Великій Моголъ велѣлъ его "передъ себя привесть, и говорилъ: Должно "признаться, что ты сражался отважно; но употребилъ въ противность моего запрещенія кинжалъ. Ты умертвилъ непріятеля своего, какъ убіймца, и тѣмъ заслуживаешь смерть. Послѣ чего приказалъ ему разрѣзать брюхо, что тотчасъ и было исполнено. Второй "представшій сражаться, ни мало сей казни не устрашился. Онъ гордо выступилъ противъ выпущеннаго на себя тигра; но звѣрь вскочилъ къ нему на шею, задавилъ и растерзалъ его въ куски. Третій вышелъ на площадь съ веселымъ видомъ и напалъ на того же самаго тигра, разъяреннаго еще прежнею побѣдою. Оной и на него было бросился, ища его повалить, но Индеецъ отрубилъ ему саблею обѣ переднія лапы; и сбивъ его такимъ образомъ съ ногъ, отнялъ потомъ у него жизнь. Императоръ призвалъ сего человѣка передъ себя, и спрося его объ имяни и состояніи, наградилъ его подарками и похвалами, и далъ ему заслуженое имъ Ханское достоинство."
   Въ прочемъ, таковыя сраженіи у людей со звѣрями бываютъ очень рѣдко въ Моголѣ, и всегда Индейцы предпринимаютъ оныя изъ доброй воли, а не изъ принужденія. Сіи великіе позорища представляются на иждивеніи Императора, и въ его присутствіи, на нарочно сдѣланной для нихъ площади. Въ звѣринцахъ его для сего кормится множество дикихъ звѣрей. Хотя употребляются иногда и слоны; но употребленіе оныхъ благороднѣе, какъ я вамъ то донесу.
   Сіи звѣри составляютъ главнѣйшую силу въ Моголскихъ войскахъ. Ихъ считается больше четырнадцати тысячь, изъ коихъ иные содержатся въ Императорскихъ конюшняхъ, иные въ домахъ знатныхъ господъ; нѣтъ ни одного, котораго бы содержаніе не становилось больше шести рублей на день. Кормятъ ихъ хлѣбомъ, то есть, зернами, коровьимъ масломъ, водкою и сахаромъ. При всякомъ служатъ по меньшей мѣрѣ десять невольниковъ: одни изъ нихъ его усмиряютъ и приучаютъ къ огню, зажигая передъ нимъ фейерверки, и спуская его драться со львами и тиграми. Другіе учатъ ихъ проламывать городскіе вороты, и носить на спинѣ ужасныя тяжести; учреждать свои движеніи въ воинскихъ походахъ и въ гуляньѣ Великаго Могола. Иные употребляются для оковыванія его цѣпями, для караула, для поливанія его водою, и для отмахиванія мухъ. Иные готовятъ ему пищу и постилку, и всякой имѣетъ назначенное время для своей должности около сего животнаго. Слонъ, на которомъ Ѣздитъ Императоръ, покрытъ бываетъ золотомъ и дорогими каменьями: на спинѣ у него ставятъ великолѣпной тронъ, на коемъ Монархъ садится: прочіе придворные слоны имѣютъ также весьма богатые уборы. Губернаторы въ провинціяхъ стараются подражать пышности Государя; Ѣздятъ обыкновенно на слонахъ. Въ гулянье сидитъ одинъ человѣкъ у него на шеѣ безъ всякаго сѣдла; а въ дорогахъ трое, одинъ на хребтѣ, другой на шеѣ, а посреди садится господинъ на покойномъ сѣдалищѣ. Для влѣзанія приставляется лестница, или ставятъ слона на колѣни, которой наклоняясь, протягаетъ ногу и по ней всходятъ ему на брюхо, и наконецъ на спину. Слонъ не поднимается прежде нежели господинъ его совсемъ усядется. Для управленія его употребляется желѣзной крючокъ, и по немъ онъ разумѣетъ всѣ повелѣніи. Шагъ его больше лошадинаго. Онъ не скачетъ, но весьма спорую рысь имѣетъ. Моголцы употребляютъ ихъ вмѣсто окоповъ въ перьвыхъ отъ непріятеля нападеніяхъ. Всякой слонъ имѣетъ на спинѣ деревянную башню съ превеликими пищалями и съ людьми; но часто случается, что громъ сихъ оружіи и ракеты, употребляемыя непріятелями, для устрашенія слоновъ, приводятъ ихъ въ такой безпорядокъ, что они дѣлаютъ больше зла своимъ господамъ, нежели тѣмъ, противъ которыхъ выведены.
   Вы не повѣрите, сударыня! чтобъ звѣри столь тяжелые и столь огромные, привыкали съ такою удобностію ко всѣмъ играмъ, коимъ ихъ объучаютъ. Въ конюшняхъ Великаго Могола, видалъ я слоновъ, повинующихся наималѣйшимъ хотѣніямъ вожатаго. Онъ заставлялъ ихъ кричать какъ тигры, ржать по лошадиному, передражнивать въ пѣніи птицъ, и подражать звуку трубы; повелѣвалъ кланяться стоя на колѣнахъ, ложиться на бокъ, потомъ на другой, и вставать. Все сіе исполняли они по простому словесному повелѣнію: чтобы лечь, протягиваютъ они переднія ноги, потомъ заднія, и послѣ ложатся на брюхо. Иногда употребляютъ, слоновъ для смертной казни. Они на двое человѣка раздѣляютъ рвутъ въ куски, и разбрасываютъ члены. На зубы имъ тогда накладываютъ обвостренное желѣзо съ тремя лезвеями, по тому что ученыхъ слоновъ зубы срѣзываются въ концѣ, дабы росли лучше.
   Вамъ, надѣюсь, непротивно будетъ, ежели разскажу я, какъ ловятъ этихъ звѣрей въ Индіи и какъ ихъ приучаютъ. Я всѣ сіи обстоятельства знаю отъ отца Силвеиры, которой увѣрялъ меня, что часто бывалъ на ловлѣ слоновъ въ Сіамѣ. "Въ тотъ лѣсъ, гдѣ они обыкновенно бываютъ, водятъ нѣсколько стадъ ученыхъ слоновъ, а каждое состоитъ изъ тридцати или сорока, и десяти или двенадцати вожатыхъ. Когда вожатые увидятъ дикихъ слоновъ, они приказываютъ слонихамъ окружить ихъ (должно при семъ знать, что онѣ разумѣютъ слова проводниковъ). Когда въ слѣдствіе того слонихи ихъ обойдутъ. вожатые сидящіе на слонахъ, къ нимъ приближаются, и принуждаютъ идти дикихъ въ круги слонихъ находящихся. Въ нѣкоторомъ разстояніи отъ лѣсу приготовлена засѣка, изъ деревьевъ, которыя дикіе слоны почитая за тотъ же настоящій лѣсъ, идутъ туда съ прочими одинъ по одному; а какъ скоро вступятъ, то посреди и съ зади закладывается дорога приуготовленными для того бревнами, и они запираются какъ въ клеткѣ, не могши поворотиться ни въ которую сторону. Бревны къ сему употребляемые, такъ толсты, какъ мачты, и могутъ выдержать всѣ усиленія звѣря. Послѣ связываютъ имъ ноги канатами, но такъ что могутъ они ступать только, а уйти не могутъ; и ведутъ ихъ въ одинъ покрытой домъ, посреди котораго поставлена толстая мачта, саженъ въ шесть вышины. Сквозь оную въ верьху идетъ перекладъ вертящійся какъ воротъ на кораблѣ. Къ сему перекладу привѣшиваютъ канатами подъ брюхо пойманныхъ слоновъ, но такъ, что ногами достаютъ они до земли. Симъ образомъ не могутъ они инаково ворочаться, какъ вмѣстѣ съ воротомъ. Оставляютъ ихъ въ семь положеніи два или три дни, въ которые стрегутъ ихъ два слона и двѣ слонихи, а ѣсть имъ не даютъ. По прошествіи сего времяни, снимаютъ ихъ съ ворота, и связываютъ съ учеными слонами, съ коими и ходятъ они, пока не усмирѣютъ сами собою. Тогда даютъ имъ своихъ вожатыхъ, и поступаютъ съ ними, какъ съ прочими. Иногда "запираютъ ихъ на особливой дворъ, не которомъ построены двѣ четвереугольныя клетки, обтыканныя полисадникомъ какъ, чтобы между онымъ могъ пройти человѣкъ. Изъ за оныхъ люди выходятъ, дразнятъ слоновъ, и убѣгая за полисадникъ, спасаются отъ погони сихъ опасныхъ непріятелей."
   "Когда умучатъ такимъ образомъ слона, вгоняютъ его тогда въ одну клетку, сдѣланную изъ толстыхъ бревенъ, и привязываютъ за ноги къ другимъ ученымъ слонамъ, и оставляютъ въ семъ состояніи до того времяни, пока примѣръ и голодъ не сдѣлаетъ его смирнѣе."
   "Есть еще иной способъ ловить ихъ въ лѣсахъ и по полямъ. Посылаютъ къ нимъ ученаго слона, на котораго они тотчасъ нападаютъ, а покамѣстъ бьются, связываютъ имъ заднія ноги, такъ что не могши стоять, принуждены они бываютъ дать себя вести: но сіе не можетъ дѣлаться безъ великой опасности."
   "Въ сихъ ловляхъ попадаются иногда бѣлые слоны, коихъ родъ очень рѣдокъ, и къ коимъ Индейцы имѣютъ великое почтеніе. Они называютъ ихъ царями прочихъ слоновъ; ставятъ ихъ для житья въ палаты, даютъ ѣсть на золотой посудѣ; водятъ подъ балдахиномъ; опредѣляютъ къ нимъ чиновныхъ, слугъ, и цѣлую княжескую свиту; говорятъ съ почтеніемъ, служатъ съ церемоніею, и произносятъ передъ ними привѣтствіи и рѣчи. Таковая наружная пышность утѣшаетъ слоновъ въ ихъ неволѣ. Когда они въ чемъ проступятся, обыкновенно наказываютъ ихъ тѣмъ, что отнимаютъ слугъ, выгоняютъ изъ палатъ и запираютъ въ клеткахъ не столь спокойныхъ. Наказаніе крайне ихъ печалитъ и приводитъ иногда въ бѣшенство. Случалось, что очень сильные Государи начинали между собою кровопролитную войну, для того только, чтобъ отнять другъ у друга бѣлаго слона. Побѣдитель почитаетъ себя наисчастливѣйшимъ Монархомъ въ свѣтѣ, и думаетъ, что называясь Царемъ бѣлаго слона, имѣетъ верхъ надъ всѣми своими сосѣдами; въ чемъ рѣдко ему и спорятъ."
   Есть слоны ужасной величины; меня увѣряли, что видѣли такіе клыки слоновьи, кои имѣли девять футовъ въ длину, толщиною были въ человѣчью бедру, и вѣсили до она двадцати пяти фунтовъ. Нѣкоторые думаютъ, что слонъ не можетъ гнуть колѣнъ, и что спитъ стоя, по тому что легши однажды, не можетъ встать; но сильно въ томъ ошибаются. Они ходятъ, ложатся, и встаютъ какъ прочіе четвероногіе; а по сему и то не правда, какъ иные увѣряютъ, что для пойманія слона, должно только подрубить дерево, немного повыше корня, и что слонъ прислонясь къ дереву, опрокидаетъ его, самъ съ нимъ падаетъ, и не можетъ потомъ встать.
   Сколь ни дики по природѣ своей слоны, они никакого зла не дѣлаютъ, естьли ихъ не раздразнишь; но ежели кто ихъ разсердитъ, защищаются хоботомъ, которой протягиваютъ и сбираютъ по своему желанію. Они схватываютъ имъ человѣка, и бросаютъ отъ себя шаговъ за сто. Бѣгомъ отъ нихъ спастися не льзя; ибо они сами удивительно скоро бѣгаютъ; и чемъ моложе, тѣмъ опаснѣе: обыкновенной ихъ шагъ равняется съ походкою самаго легкаго человѣка, а бѣгъ несравненно превосходитъ, хотя и рѣдко они бѣгаютъ. Когда не стараются ловить ихъ живыхъ, а только доставать, чтобы выявить зубы, то роютъ превеликія ямы, и покрываютъ хворостомъ и листьемъ; а когда онъ упадаетъ, убиваютъ его стрѣлами. Иные собираются во многомъ числѣ, и найдя на слѣдъ звѣря, ждутъ его. Скоро можно узнать, когда онъ идетъ, ибо ломаетъ сучья. Услыша трескъ, гонятся за нимъ въ слѣдъ, и стрѣляютъ въ него изъ луковъ до тѣхъ поръ, пока узнаютъ по истекающей крови и уменьшенію скорости въ ходьбѣ, что онъ обезсилѣлъ. Иногда слонъ уходитъ, не смотря на всѣ полученныя имъ раны; но въ таковомъ случаѣ умираетъ онъ, нѣсколько дней спустя, на томъ мѣстѣ, гдѣ совершенно силъ лишится. По сей причинѣ довольно часто находятъ въ лѣсахъ слоновые зубы; мясо же ѣдятъ другіе звѣри, кости гніютъ, а зубы пропадаютъ самые послѣдніе. Но ежели полежатъ долго на воздухѣ, то портятся и много теряютъ своей цѣны.
   Въ иныхъ земляхъ употребляютъ другія хитрости для битья слоновъ. Когда идутъ они стадомъ, охотникъ намазываетъ все себѣ тѣло ихъ каломъ, ползетъ къ нимъ съ копьемъ, старается подойти подъ брюхо, и наровитъ ранить подъ самымъ ухомъ, ибо сіе мѣсто у нихъ всѣхъ нѣжнѣе. Сколь скоро ударитъ, удаляется отъ слона прежде, нежели онъ его увидитъ. Вонь отъ кала обманываетъ прочихъ слоновъ, которые продолжаютъ идти своею дорогою, оставляя товарища въ добычу охотнику. Ежели раненой, не смотря на боль, имѣетъ еще столько силы, что можетъ защищаться, или напасть на своего непріятеля; въ такомъ случаѣ одно остается ему спасеніе, бѣжать виляя изъ стороны въ сторону, въ ожиданіи, пока слонъ ослабѣетъ отъ истекающей крови.
   Есть еще иной способъ не столь трудной, и не столь опасной. Слоны обыкновенно къ рѣкамъ ходятъ стадами, веревкою одинъ за другимъ; и слѣдовательно удобно можно примѣтить ихъ слѣды. На дорогѣ копаютъ яму футовъ въ семь или восемь глубины, и около четырехъ въ поперешникѣ, а въ срединѣ оной вбиваютъ преострой колъ. Яму покрываютъ хворостомъ, сучьями, травою и землею, такъ что и человѣкъ могъ бы обмануться. Слонъ, идущій безъ всякаго опасенія, ступаетъ на нее передними ногами, и въ паденіи попадаетъ на колъ, которой пропарываетъ ему шею или грудь; а охотники уже и убиваютъ его шутъ до смерти.
   Въ иныхъ земляхъ ѣдятъ слоновое мясо, но оно твердо и непріятнаго вкуса; однакожъ сказываютъ, что ежели хорошо приготвлено и полежало нѣсколько времени, многіе его любятъ. Варятъ его въ водѣ, и готовятъ съ разными соусами. Жаркое не столь хорошо. Хоботъ почитается за наилучшій кусокъ. Въ четырехъ или пяти быкахъ меньше мяса, нежели въ обыкновенномъ слонѣ, которой имѣетъ девять или десять футовъ въ длину, и одиннадцать или двенадцать въ ширину. Слоны, живущіе въ гористыхъ и пустыхъ округахъ, дичаѣ и проворнѣе другихъ; ибо имѣютъ часто случаи употреблять свою силу со львами, тиграми и другими подобными звѣрями; а тѣ, кои водятся по полямъ, бываютъ смирнѣе, ибо часто видятъ людей.
   Хотя львы и слоны смертельно себя ненавидятъ, и хотя разсказываютъ о смыслѣ сихъ послѣднихъ великія чудеса; не отважусь я однако выдать вамъ за сущую истинну слѣдующіе примѣры: говорятъ, что одинъ слонъ поймавъ льва, отнесъ его въ лѣсъ, раскололъ дерево, ущемилъ въ него голову своего непріятеля, и оставилъ его издыхать; другой отнесъ льва въ болото, и всунулъ его головою въ грязь, чтобъ задушить. Отецъ Силвеира сказывалъ мнѣ, что Португальцы имѣютъ нѣкоторую дорогую соль, употребляемую противъ дѣйствія яда, которой силу узнали они отъ слоновъ. Они ее называютъ Нонская соль, по имяни одной Африканской рѣки, гдѣ она родится. Нѣкоторые, бывъ на слоновой охотѣ, стрѣляли въ нихъ напоенными ядомъ стрѣлами, но съ удивленіемъ видѣли, что слоны ходили и ѣли по прежнему, не чувствуя ранъ своихъ. Они старались узнать причину сей чрезвычайности, и примѣтили, что слоны ходятъ на рѣку, берутъ изъ нея нѣчто хоботомъ и съ жадностію ѣдятъ. Разсматривая, что бы то могло быть, нашли бѣлую соль похожую вкусомъ на квасцы. Португальцы безпрестанно боясь отравы, дѣлали многіе опыты, и увидѣли, что оная соль есть наилучшее лѣкарство противъ яда изо всѣхъ по нынѣ найденныхъ.
   Слоны питаются травою; а ежели въ ней недостатокъ, листьями, вѣтвями деревьевъ, тростникомъ и пр. Передними ногами наклоняютъ они вѣтви, а ежели дерево очень высоко, до тѣхъ поръ качаютъ его плечомъ, пока не сломятъ; или пригибаютъ ихъ клыками, чтобы достать до листьевъ. Въ крайней нуждѣ гложутъ они землю и каменье; но отъ сей пищи скоро умираютъ. Правда, что голодъ могутъ вытерпѣть долгое время и проводятъ не ѣвши дней по десяти; но по сейу заключить не можно, чтобъ ѣли они мало, когда находятъ довольную пищу. Одинъ слонъ съѣстъ въ день столько, чего бы стало на недѣлю тридцати человѣкамъ. На поляхъ наѣдается онъ до пьяна табакомъ, а иногда тутъ и засыпаетъ. Когда идетъ пить на рѣку, всегда мутитъ прежде воду ногами.
   На хвостѣ имѣютъ они нѣкоторой родъ шерсти, или толстой и яснящейся черной щетины: толщина ея и красота умножается съ лѣтами звѣря. Мнѣ сказывали, что въ Африкѣ помянутая щетина превосходитъ иногда цѣну четырехъ невольниковъ, по тому что тамошніе знатные женщины за велико се ставятъ, и страстно любятъ сіе украшеніе. Никакой человѣкъ не можетъ ее переломить. Дабы достать сію столь уважаемую щетину, Арапы стерегутъ изъ далека слона, и какъ увидятъ, что онъ зашелъ въ какое нибудь тѣсное мѣсто, гдѣ ни оборотиться, ни хоботомъ дѣйствовать не можетъ, то нападаютъ на него и отрѣзываютъ хвостъ. Другіе будучи смѣлѣе, избираютъ время, когда онъ ѣстъ, и опасаются отъ его бѣшенства, бѣгая кругомъ; ибо слонъ по тяжелинѣ своей и по неспособности къ обращенію, не можетъ вертеться съ такою скоростію.
   Слоны мало безпокоятся о своей безопасности, ибо надѣются на силу; но какъ съ одной стороны ничего не боятся, такъ и съ другой не ищутъ причинять вреда. Они подходятъ близко къ домамъ, не производя ни какого безпорядка, а часто и не уважаютъ, естьли попадается имъ человѣкъ. Иногда поднимаютъ его хоботомъ и держатъ нѣсколько времяни на воздухѣ; но послѣ потихоньку опускаютъ на землю. Правда, что ежели охотникъ его ранитъ, онъ всѣ способы употребляетъ убить своего непріятеля; но по учиненіи отомщенія, не ругается надъ тѣломъ, а напротивъ, первое его тогда попеченіе, вырыть землю клыками, чтобъ приуготовить ему могилу, въ которую кладетъ его весьма опрятно, и загребаетъ пескомъ и листьями. Наконецъ, сіи животные имѣютъ нѣжное чувствованіе, любятъ своихъ господъ, весьма поводливы, и нѣкоторымъ образомъ стыдливы. Они никогда не совокупляются иначѣ какъ въ лѣсахъ, да и тамъ въ самыхъ захолустьяхъ. Не соглашаются о времени, сногь долго слониха дѣтей носитъ; одни говорятъ двенадцать, другіе семнадцать мѣсяцевъ. Утверждаютъ, что сила въ нихъ прирастаетъ отъ самаго рожденія до сорока лѣтъ, и что обыкновенно живутъ они по двѣсти, ученые слоны никогда не сходятся и дѣтей не родятъ.
   Въ семъ мѣстѣ письма моего, помѣшалъ мнѣ звукъ нѣкоторыхъ инструментовъ, что и подало мнѣ случай, предъ окончаніемъ его, сказать вамъ нѣсколько словъ о музыкѣ Моголской. Она вообще очень громка, по тому что инструменты ихъ суть наиболѣе, гобои или рожки, длиною въ девять футовъ, и въ двенадцать дюймовъ въ отверстіи, и звукомъ походятъ на трубы. Съ оными вмѣстѣ и бьютъ въ превеликія мѣдныя или желѣзныя литавры, имѣющія около шести футовъ въ поперешникѣ. Императорская музыка состоитъ изъ двенадцати помянутыхъ рожковъ, и толикагожъ числа литавръ. Играютъ въ нихъ въ опредѣленные часы днемъ и ночью съ такимъ шумомъ, что я сперва было испужался; но послѣ не только привыкъ, да еще и съ удовольствіемъ слушалъ, особливо въ нѣкоторомъ разстояніи. Сія музыка имѣетъ свои начала въ мелодіи, состоящія въ томъ, чтобъ уменьшить грубой звукъ употребляемыхъ въ ней инструментовъ.

Я есмь, и пр.

   

ПИСЬМО XXXIII.

Продолженіе Моголской Имперіи.

   Я пишу къ вамъ, Государыня моя! послѣднее письмо изъ Делли. Чрезъ нѣсколько дней выѣду я отсюда съ корпусомъ войскъ, посылаемыхъ отъ Императора въ Бенгалъ. Я познакомился съ командиромъ, а для насъ сіе не дурно; ибо симъ способомъ достанемъ мы надежныхъ провожатыхъ. Во ожиданіи отъѣзда, донесу я вамъ о нѣкоторыхъ подробностяхъ, касающихся до разныхъ провинцій сей Имперіи, но все утверждаясь на словахъ отца Силвеиры. Въ Награкуйской провинціи находится капище, привлекающее великое множество молельщиковъ, изъ которыхъ иные, сказываютъ, отрѣзываютъ у себя часть языка, для принесенія на жертву идолу. утверждаютъ, что потолокъ и полъ капища обитъ золотыми листами. Каналшка, городъ той же провинціи, есть другое сборное мѣсто для молельщиковъ, въ которое Индейцы приходятъ на поклоненіе пламяни извергаемому изъ огнедышущей горы. Въ небольшой деревнѣ близъ Камбай, но чрезъ которую мы сами не Ѣхали по причинѣ отдаленія ея отъ нашей дороги, находится капище славное по ot облизости чинимыхъ въ немъ набоженствъ. Большая часть Индейскихъ прелюбодѣйницъ носятъ въ него дары. Онъ наполненъ обнаженными изображеніями, между коими особливо отличается превеликая статуя мужчины, въ весьма непристойномъ положеніи, которая Имперія Моголская. іЗі въ наибольшемъ почтеніи у престарѣлыхъ женщинъ сего рода жизни. Тѣ изъ нихъ, кои въ цвѣтущихъ лѣтахъ накопили денегъ, покупаютъ на оныя маленькихъ дѣвочекъ, и учатъ ихъ всѣмъ упражненіямъ своего ремесла; Сіи молодыя невольницы, будучи приведены въ капище отъ мастерицъ своихъ на одиннадцатомъ и двенадцатомъ году, почитаютъ за счастіе быть посвящены идолу; и обѣщаютъ ему, по наступленіи своей старости, учить и воспитывать на свое мѣсто молодыхъ, дабы ими продолжить его богочтеніе.
   Шиторская провинція была въ старину особое Королевство. Она наименованіе свое беретъ отъ главнаго города, которой, сказываютъ, имѣлъ тридцать верстъ въ окружности; но нынѣ такъ разоренъ, послѣ взятья его однимъ Императоромъ Моголскимъ, что представляетъ только нѣкоторые остатки своихъ огромныхъ мечетей и великихъ палатъ. Нынѣшній Императоръ и предки его, разорили всѣ старинные города, и запретили ихъ вновь строить; по видимому въ томъ намѣреніи, чтобъ изкоренить память всего, что было больше, и древнѣе ихъ поколѣнія въ Индіи.
   Городъ Годдахъ. лежащій въ наипрелестнѣйшей странѣ, былъ наипрекраснѣйшій и наилучше выстроенной во всемъ Моголѣ. Онъ окруженъ стѣнами, а домы большею частію въ два жилья, что рѣдко бываетъ въ другихъ городахъ. Многія улицы состоятъ изъ лавокъ съ самыми богатыми товарами. Можно видѣть, что народныя зданіи были въ немъ великолѣпны; а на главныхъ площадяхъ и понынѣ остались водохранилищи, окруженныя галлереями, изъ коихъ подѣланы въ нихъ сходы для черпанія воды и для прохлажденія. Положеніе Годдаха превосходитъ и самую красоту города: онъ стоитъ на обширномъ полѣ, украшенномъ многочисленными и порядочными селеніями, и весьма плодоносномъ хлѣбомъ, хлопчатою бумагою, и превосходными паствами. Повсюду видны небольшія божницы, которыя Иидейцы называютъ пагодами, и которыя окружены банями, прудами бесѣдками и деревьями разнаго рода, безпорядочно посаженными. Таковое смѣшеніе производитъ весьма пріятное позорище; но городъ находился несравненно въ лучшемъ состояніи, когда принадлежалъ Князю изъ Разбутской породы.
   Каллеадъ, небольшой городокъ въ Мандойской провинціи, славится по приключенію одного своего Короля. Сей Государь упалъ въ рѣку, что увидѣвъ одинъ невольникъ, бросился вплавь въ воду, и вытащилъ его схватя за волосы. Король пришедши въ себя, хотѣлъ знать, кому онъ обязанъ столь важною услугою; но свѣдавъ, что избавитель его былъ невольникъ, спросилъ у него, какъ онъ отважился наложить руку на голову своего Государя, и тотчасъ велѣлъ его предать смерти. Спустя нѣсколько времяни, сидѣлъ онъ пьяной на краю судна съ своею любовницею, и вдругорядь упалъ въ воду. Помянутая женщина могла его. спасти: но вспомнивъ о приключеніи невольника, предпочла дать ему погибнуть, нежели быть подверженной таковой же участи.
   Въ Городѣ Серангѣ отправляется великой торгъ писанымъ полотномъ, называемымъ сицъ, которымъ въ Персіи и Турціи любятъ одѣваться. Дѣлаютъ его и въ другихъ мѣстахъ по какъ вода тамъ употребляемая хуже, то цвѣты бываютъ не столь живы, и линяютъ скорѣе въ мытьѣ. Въ Сер.ангі напротивъ того чѣмъ больше моются, тѣмъ становятся лучше. Помянутая вода, даюгцая живость въ краскахъ, есть рѣчная, и имѣетъ удивительное свойство, что чѣмъ мутнѣе, тѣмъ краски бываютъ живѣе и прочнѣе; и для сей причины фабриканты нарочно избираютъ дни послѣ большихъ дождей, для приуготовленія красокъ. Въ томъ же городѣ дѣлаютъ родъ флера, или полотна столь тоннаго, что сквозь его тѣло кажется совсемъ нагое. Купцамъ запрещено его вывозить, а беретъ ихъ всѣ Губернаторъ на Императорской сераль. Султанши носятъ изъ него рубашки и платья; ибо Государь, по вкусу Азіатскому, весьма любитъ видѣть ихъ одѣтыхъ въ семъ полотнѣ, и наслаждается всею утѣхою, происходящею отъ наготы, хотя оная и покрыта одеждою.
   Я уже сказалъ, что страны, точно подчиненныя здѣшней Монархіи, раздѣляются на тридцать четыре провинціи; изъ коихъ многія предъ симъ составляли особыя Королевства. Главнѣйшія изъ нихъ, послѣ вычисленныхъ много, суть на востокъ Іезуатъ; гдѣ Французы имѣютъ кантору; Гуалоръ наилучшее укрѣпленное мѣсто въ Индіи, и въ которомъ построенъ замокъ, для содержанія въ тюрмѣ государственныхъ Моголскихъ колодниковъ. Посылаютъ туда тѣхъ господъ, коихъ опасаются силы или неспокойства нрава; многіе Князья нашли тамъ и смерть. Въ немъ видна такъ же гробница одного брата Ауренгзебова, отравленнаго ядомъ отъ сего Монарха.
   Патна, названная по имяни своей столицы, славна торгомь горючей сѣры. Городъ въ длину имѣетъ около шести верстъ, одна большая улица наполненная лавками, идетъ чрезъ нее съ конца до конца; домы покрыты соломою и досками; есть однако недурныя капищи, нѣсколько палатъ, и нарочитой замокъ; Голландцы имѣютъ купеческой домъ.
   На полдень провинція Кандисгъ, въ которой столицею Брамлуръ, отправляетъ не малой торгъ чрезвычайно тонкою кисеею, дѣлаемою по поламъ изъ хлопчатой бумаги и золота. Соретъ, небольшой, богатой и многолюдной округъ, лежитъ на западъ равно какъ Гаяканъ и Кандагаръ: сіи послѣдніе были завоеваны и уступлены Тахмасъ-Кулы-Хану. Сѣверныя провинціи суть Емба или Іемба, славная своимъ капищемъ, въ которое Баніаны ходятъ молиться. Сиба, гдѣ рѣка Тангесъ вытекаетъ изъ каменной горы, которую жители находятъ похожею на голову коровы, животнаго весьма почитаемаго Баніанами; а сіе и привлекаетъ туда купаться великое множество Индейцовъ. Можетъ быть отъ того произходитъ и причина почтенія, кое здѣшніе народы воздаютъ водѣ сей рѣки, во всемъ ея теченіи.
   Великій Моголъ имѣетъ надъ сими провинціями, равно какъ и надъ столицею, неограниченную власть деспотизма. Онъ раздѣляетъ ее съ нѣсколькими Министрами, управляющими Имперіею подъ его имянемъ. Но достоинство, соотвѣтствующее чину Верховнаго Везиря, часто бываетъ только пустое имя, даемое одному изъ Князей крови, или отцу которой нибудь Султанши. Правда, что получаетъ онъ и доходы, кои нарочито велики, но не позволяютъ ему отправлять своей должности. Прочіе государственные чины суть: великій Казначей, который раздаетъ жалованье короннымъ чиновникамъ, войску, и платитъ государственные долги; главной сборщикъ, который есть начальникомъ надъ сборами податей,.даней и обыкновенныхъ доходовъ съ Императорскихъ волостей; начальникъ евнуховъ, котораго можно уподобить Гофъ-маршалу; слоновой Генералъ, или главной Конюшій; Хранитель уборовъ, шатровъ и драгоцѣнныхъ каменьевъ и пр. и пр. Есть еще чиновникъ, но не столь знатной, коему поручено сбирать на Государя наслѣдство послѣ умершихъ въ службѣ: ибо, какъ всѣ живутъ изъ милости Монарха, то и имѣніе ихъ почитается ему принадлежащимъ. Почти то же дѣлается и въ Оттоманской Имперіи.
   Въ городахъ, гдѣ обыкновенно живетъ Великій Моголъ, онъ иногда самъ судитъ своею особою: допускаетъ передъ себя всякаго, въ одной большой залѣ, гдѣ принимаетъ подаваемыя челобитныя и просьбы; а иногда оставляетъ сіе попеченіе Министрамъ. Вицерои провинцій, Губернаторы городовъ, начальники простыхъ селеній, каждой въ своемъ округѣ дѣлаютъ то, что Императоръ въ столицѣ, и власть ихъ столько же неограниченна. Все то, что я вамъ доносилъ по поводу справедливости и полиціи въ Гузаратской провинціи, наблюдается равнымъ образомъ почти во всѣхъ прочихъ Моголскихь краяхъ. Главная должность градодержателей состоитъ въ томъ, чтобъ объуздывать пьянство, изтреблять корчмы, не допускать до ссоръ, препятствовать ночнымъ собраніямъ, и бдѣть о сохраненіи порядка. Они держать во всѣхъ околодкахь лазутчиковъ: наиопаснѣйшіе изъ оныхъ суть нѣкоторой родъ слугъ, или сторожей народныхъ, употребляемыхъ для выметанія домовъ, и которые чрезъ самую свою работу, могутъ знать о всемъ происходящемъ. Другіе властелины, называемые Кадя присутствуютъ при свадебныхъ записяхъ, дѣлаютъ разводы, рѣшатъ споры, касающіеся до вѣры. Всякому жителю вольно идти мимо сихъ частныхъ судей, прямо къ Губернатору города, къ Вицерою провинціи, иди и къ самому Императору.
   Право осуждать на смерть, принадлежитъ однимъ перьвымъ судьямъ; а они должны подписать приговоръ три раза, въ три разные дни, безъ чего онъ исполненъ быть не можетъ. Но сіе не препятствуетъ имъ быть чрезвычайно строгимъ въ своихъ судахъ. Мнѣ случалось, ѣздя по здѣшнему краго, видѣть по сту казненныхъ разбойниковъ въ одномъ округѣ. Недавно одна дѣвка, которую застали въ объятіяхъ евнуха, казнена слѣдующимъ образомъ: закопали ее живую по самые пахи, руки привязали къ столбу, и въ семъ состояніи должна она была пробыть трои сутки; ни ѣсть, ни пить ей не давали, голову, плеча и грудь жгло ей солнцемъ. Она вскорѣ умерла; а евнухъ былъ разорванъ на части слонами.
   Самые идолопоклонники Индейскіе, подвластны Моголскимъ и Магометанскимъ судьямъ. Долговремянная привычка къ невольничеству, дѣлаетъ ихъ столь покорными, что не жалуются они ни на сей законъ, ни на строгость суда.
   Христіанская вѣра терпима въ Моголскомъ государствѣ. Были Императоры, которые, какъ казалось, хотѣли ее принять, и одинъ между прочими, называемой Екбаръ. Вотъ что объ немъ сказывалъ мнѣ отецъ Силвеира, человѣкъ весьма знающій лѣтописи своего ордена "Сей Государь призвалъ изъ Гои Іезуитовъ, и обязалъ ихъ написать книгу, утверждающую ихъ законъ. Онъ ночи препровождалъ въ читаніи сего сочиненія, и наконецъ позволилъ Іезуитамъ строить церкви, проповѣдывать, учить и обращать. При его наслѣдникѣ были Князья Моголскіе, воспитанные въ Христіанской вѣрѣ." Отецъ Силвеира думаетъ, что Императоръ, сынъ и наслѣдникъ Екбаровъ, желая имѣть въ своемъ сералѣ Португальскихъ женщинъ, воспользовался симъ случаемъ, чтобъ обязать Іезуитовъ достать ему оныхъ. Онъ требовалъ у нихъ подъ видомъ, что хочетъ на нихъ женить Князей Могольскихъ; но Іезуиты проникнувъ истинное его намѣреніе, не разсудили за благо его удовольствовать. Монархъ сильно за то озлобился; молодые Хнязья сдѣлались по старому Магометанами, и надежда Миссіонеровъ изчезла.
   Отецъ Силвеира разсказывалъ мнѣ также по поводу книги, сочиненной для Екбара: "что одинъ Персидской попъ написалъ на нее возраженіе; а на оное отвѣчалъ Іезуитъ, и что сей отвѣтъ былъ напечатанъ въ Римѣ. Онъ начинался преужаснымъ ругательствомъ противъ Магомета. Сочинителю дали примѣтить, что симъ образомъ сдѣлаетъ онъ книгу безполезною для тѣхъ, для кого она сочинена, по тому что ругательства возпрепятствуютъ имъ читать ее. И такъ напечаталъ онъ другое изданіе, въ которомъ уже столь хорошо говорилъ о Магометѣ, что начальники его учинили ему за то строгой выговоръ."
   По всему сказанному, вы можете заключить, что въ Моголѣ мало настоящихъ Христіанъ, и изключая нѣсколько бѣдняковъ, живущихъ подаяніемъ Іезуитовъ, не думаю я, чтобы былъ одинъ Моголецъ исповѣдующій нашу вѣру; да Іезуиты, зная непостоянство сего обманчиваго народа, начинаютъ воздерживаться отъ безполезныхъ расходовъ.
   Моголцы слѣдуютъ, какъ Персіане, Аліевой сектѣ, съ нѣкоторою разностію въ толкованіи Алкорана. Во время рамазана, продолжающагося цѣлой мѣсяцъ, строго постятся, Молитву отправляютъ пять разъ въ день, вѣрно дѣлаютъ повелѣнныя омовеніи, святятъ пятницу, и наблюдаютъ всѣ обряды Мусулманскихъ сектъ. Мечети ихъ суть четверогольныя и довольно низвія зданіи, имѣющія плоскую кровлю и стѣны чрезвычайно бѣлыя. Я, кажется, уже говорилъ, что сей цвѣтъ любятъ сильно Моголцы. Мечети окружены залами, и имѣютъ иногда домы къ нимъ принадлежащіе, которые отдаются въ наемъ, или въ которыхъ живутъ Иманъ и Мулагъ. Перьвой есть приходской попъ, а другой его викарій. Нѣсколько каменныхъ городовъ, и весьма низкая катедра для проповѣдника, составляютъ всѣ украшеніи сихъ храмовъ. Ибо Моголскіе Магометане, какъ и Турецкіе, не терпятъ ни статуй, ни живописи. Подлѣ мечети находится водобой, изъ котораго Мусульмане моютъ себѣ руки и ноги, прежде нежели войдутъ въ мечеть. Здѣсь также наблюдается, какъ вы то видѣли прежде у Турковъ, обычай призывать на молитву съ башни, по пятницамъ ходить въ главную мечеть, для слушанія Алкорана и пр.
   Мулаги не имѣютъ опредѣленнаго дохода, а живутъ произвольнымъ подаяніемъ, или отъ своихъ школъ. Большая изъ нихъ часть ведетъ примѣрную жизнь. Иногда попадаются между ими ученые люди: многіе посвящаютъ себя на объученіе юношества, иные совсемъ не женятся, предаются уединенію, провождаютъ дни въ молитвѣ и размышленіяхъ.
   Они бываютъ съ Кадіемъ при свадебныхъ обрядахъ у Индейскихъ Магометанъ. Здѣсь довольно въ обыкновеніи сговаривать дѣвокъ въ самомъ младенчествѣ; но онѣ не прежде съ мужьями жить начинаютъ, какъ пришедъ въ совершенной возрастъ, и получа позволеніе отъ отца и матери. Когда родители согласны съ обѣихъ сторонъ, и день для свадьбы назначенъ, приводится къ жениховымъ дверямъ лошадь убранная цвѣтками, на которой ѣдетъ онъ по главнымъ улицамъ города, въ провожаніи своихъ сродниковъ, пріятелей, будучи окруженъ музыкантами, шутами и людьми несущими надъ ними зонтики. Онъ останавливается предъ домомъ невѣсты, и забавляетъ ее. потомъ самъ къ ней входитъ. Сажаютъ его на коврахъ, нарочно разостланныхъ для сего обряда. Невѣста, бывшая передъ тѣмъ въ банѣ, приводится сродницами, убранная въ цвѣтахъ, напрысканная благовонными духами, и садится подлѣ жениха. Въ томъ же покоѣ находится Иманъ и мирской судья. Перьвой читаетъ нѣкоторыя молитвы изъ алкорана: и приведши къ присягѣ жениха, что въ случаѣ развода онъ опредѣлитъ ей содержаніе, даетъ имъ свое благословеніе и уходитъ. Судья, которой до того былъ тутъ какъ простой свидѣтель, записываетъ бракосочетаніе въ книгу и можетъ остаться, еягели хочетъ, на пиру, послѣдующемъ за вѣнчаніемъ.
   Оной бываетъ весьма великолѣпенъ; Моголцы ничего на него не жалѣютъ. Случается иногда однакожъ, что все празднество состоитъ въ одномъ ужинѣ; а иногда сродники и пріятели продолжаютъ пиршество чрезъ нѣсколько дней, и особливо въ такомъ случаѣ, когда окажутся знаки совершенія брака. Ежелижъ мужъ найдетъ дорогу пробитую, не дѣлаетъ затрудненія бросить жену. Когда самъ пропуститъ три или четыре дни, не давъ женѣ доказательствъ о своей способности, а она въ томъ откроется пріятельницамъ; тогда одна изъ ея сродницъ, посылаетъ къ нему въ насмѣшку пряслицу, какъ бы ища, чрезъ то ему дать знать, что понеже онъ не годится для исправленія должности мужчины, долженъ лучше приняться за женскую работу.
   Браки Магометанъ въ Моголѣ могутъ и разрушиться; мужчины вносятъ точно въ контрактъ, что вольно имъ отпустить жену, не только по причинѣ прелюбодѣйства, или неплодородія, какъ въ Турціи, но и самаго малѣйшаго отвращенія, назначая имъ однако довольное содержаніе; приданаго назадъ не отдаютъ, по тому что онѣ не приносятъ за собою ничего, кромѣ платья и каменьевъ, естьли имѣютъ оные, выходя замужъ.
   Одинъ мужчина можетъ жениться на многихъ женщинахъ. Я зналъ купцовъ, кои имѣютъ серали въ главныхъ городахъ, куда дѣла ихъ призываютъ. Они всегда вѣрны, что будутъ приняты хорошо; по тому что въ каждомъ домѣ стараются привлечь ихъ и долѣе удержать ласкою. Женщина не можетъ въ судѣ выпросить развода инако, какъ доказавъ, что мужъ ее билъ, или что не даетъ чѣмъ кормиться. Естьли разводъ воспослѣдуетъ, онѣ берутъ дочерей съ собою, а сыновьевъ оставляютъ мужьямъ. Моголцы воспитываютъ дѣтей съ великимъ стараніемъ, а сіи горячо любятъ родителей. Они лишаютъ себя и самой пищи, чтобы быть въ состояніи удовольствовать нужды тѣхъ, ожіъ коихъ жизнь получили.
   Не смотря на великую подвластность женъ, и строгость брачныхъ законовъ, часто производятъ они безпорядки въ домахъ, и даже въ Императорскомъ сералѣ. Мнѣ сказывали, что во время Ауренгзебово, нашли двухъ мужчинъ, кроющихся въ дворцовыхъ садахъ; а введены они туда были любимою Султаншею. Продержавъ ихъ тайно нѣсколько дней, и истощивъ ихъ силы, приказала она выпроводить ихъ женщинамъ, участвовавшимъ въ семъ дѣлѣ; но оныя, или думай что ихъ примѣтили, или просто чего испужавшись, ушли, и оставили заключенныхъ однихъ, не могущихъ найти выхода изъ сераля. Они были взяты и приведены предъ Императора, которой между прочимъ спросилъ у одною: какъ онъ вошелъ? но не могши другаго отвѣта добиться, какъ только что перелѣзъ чрезъ стѣну, приказалъ выслать его тою же дорогою; и евнухи исполняя повелѣніе, сбросили его съ стѣны. Другой просто признался, что вошелъ въ вороты. Ну! такъ сказалъ Императоръ безъ гнѣва: "выведите же его въ "вороты;" но вымѣстилъ онъ сердце свое на евнухахъ, стрегущихъ дворецъ.
   Серали богатыхъ людей, Вицероевъ и Губернаторовъ въ большихъ городахъ, доставлены изъ многихъ женщинъ, имѣющихъ каждая особые покои, особыхъ невольницъ и всѣ желаемыя выгоды. Вы съ трудомъ тому повѣрите, чтобъ частные люди могли выдержать подобные расходы, ежели не представите себѣ, что здѣсь всѣ богатствы заключены въ небольшемъ числѣ сильныхъ фамилій, и что главная часть слугъ не требуетъ иной награды, кромѣ содержанія, которое едва составитъ на годъ десять или двенадцать рублей; ибо они ѣдятъ одно пшено вареное въ водѣ.
   Женщины Моголскія, когда выходятъ изъ дома, что рѣдко случается, ѣздятъ, ежели богаты, въ открытой каретѣ, или носятъ ихъ въ паланкинѣ; иныя ѣздятъ верьхомъ съ закрытымь лицемъ. Однѣ только бѣдныя и народныя прелюбодѣйницы ходятъ пѣшкомъ и лица не закрываютъ. Паланкины, суть родъ качалокъ, длиною отъ шести до семи футовъ, а шириною въ три, съ небольшими вокругъ балясами. Они придѣланы къ долгому шесту; а носимы бываютъ, смотря по долготѣ дороги, четырмя, шестью и осмью человѣками, идущими гусемъ, половина съ переди, а другая съ зади. Въ нихъ могутъ не только сидѣть, но и лежать нѣсколько человѣкъ. Носильщики идутъ босикомъ и перемѣняются. Музыканты, сторожи, повара, тѣ, кои несутъ палатки, съѣстные припасы и рухлядь, идутъ также пѣшкомъ около качалки; ибо кормъ скота такъ дорогъ, что одни только Князья и самые богатые люди могутъ имѣть за собою лошадей, быковъ или верблюдовъ.
   Палеки, другой родъ здѣшнихъ колясокъ, суть превеликіе крытые возки, на двухъ колесахъ; въ кои запряжены быки, а верьхъ походитъ на покатую кровлю. Иные изъ нихъ съ окошками и съ занавѣсками, кои можно опущать и поднимать, а иные съ решетками изъ тростника. Въ сихъ возкахъ ѣздятъ въ дальнія дороги, взявъ съ собою не малое число людей для охраненія, и довольно съѣстныхъ припасовъ; ибо постоялые дворы здѣсь рѣдки и дурны. Главныя надобности путешествующаго въ Индіи состоять въ палаткѣ, въ коврѣ, войлокѣ, подушкѣ, двухъ одѣялахъ, изъ которыхъ одно служитъ вмѣсто тюфяка; въ кожѣ, на которой ѣдятъ, нѣсколькихъ утиральникахъ, поваренной посудѣ и блюдахъ, во пшенѣ, водѣ и лимонахъ. Вотъ, сударыня! въ чемъ съ даннаго времяни состоитъ мое походное имущество. Въ одномъ чемоданѣ лежитъ все мое бѣлье, платье и другія вещи. Тѣ, кои не принимаютъ таковыхъ предосторожностей, подвержены бываютъ разнымъ болѣзнямъ. Есть особливо одна, отъ коей безъ великаго труда спастись не можно: въ ногахъ зараждаются черви, причиняющіе опасное запаленіе. Обыкновенно они сами выходятъ по окончаніи пути, но иные не скоро иногда покидаютъ. Они такъ долги и тонки, что можно ихъ почесть за самыя тонкія жилки. Избавляются иногда отъ нихъ тѣмъ, что наматываютъ ихъ какъ нитку около палки, и тянутъ весьма осторожно, чтобъ онъ не перервался. Сказываютъ, что въ нѣкоторыхъ мѣстахъ въ Россіи водятся сіи или подобные имъ черви, и тамъ ихъ называютъ волосатиками.
   Я уже сказалъ, кажется, что Императоръ путешествуетъ съ чрезвычайною пышностію и великолѣпіемъ. Онъ всегда имѣетъ двойные татры и палатки, изъ коихъ одни посылаются въ передъ, дабы приѣхавъ, было все въ готовности. Возятъ ихъ со всемъ къ нимъ принадлежащимъ на слонахъ, верблюдахъ, лошакахъ и на невольникахъ. Все, что ни есть драгоцѣннаго въ уборахъ, посудѣ и украшеніяхъ, входитъ въ дорожной снарядъ. Берутъ въ таковые поводы даже и звѣрей изъ Императорскаго звѣринца: ибо сіи сластолюбивые Монархи, не обходятся и въ дорогѣ безъ всѣхъ тѣхъ выгодъ и удовольствій, коими пользуются посреди городовъ. Сего еще не довольно: они требуютъ, чтобы лагери ихъ походили сколь возможно больше, на ихъ дворцы. Маршалъ двора выбираетъ мѣсто и назначаетъ; лопатники оное чистятъ, сравниваютъ, раздѣляютъ на разныя части, соображаясь моделѣ, на которую смотрятъ, и на разные покои, кои въ нутри всегда богато убираются. Для женщинъ и для придворныхъ ставятся особые. Съ наружи палатки росписаны кистью; а весь округъ обносится заборомъ изъ толстаго холста, подбитаго другимъ тонкимъ полотномъ.
   Когда Императоръ въ дорогѣ, носятъ передъ нимъ многія серебреныя фигуры, представляющія животныхъ, руки, вѣсы и другія разныя вещи, придѣланныя къ долгимъ шестамъ. Султанши Ѣдутъ въ каретахъ, запряженныхъ малыми слонами, верблюдами или быками. Послѣдніе служатъ и для верьховой Ѣзды въ дорогѣ. Шагъ ихъ покоенъ, управляютъ ими свободно безъ всякой узды, а продѣтъ только въ ноздри снурокъ. На ровныхъ мѣстахъ ихъ не куютъ, а только въ каменистыхъ и трудныхъ. Сильные идутъ, сказываютъ, два мѣсяца, верстъ по семидесяти на всякой день. Пища ихъ состоитъ въ трехъ комахъ муки, замѣшанной на коровьемъ маслѣ и сахарномъ пескѣ по утру; а въ мѣркѣ растолченнаго и моченаго гороха, по вечерамъ.
   Въ Моголѣ довольно въ обыкновеніи отдавать въ наемъ быковъ, водить ихъ, перевозить на нихъ всячину изъ мѣста въ мѣсто; словомъ, быть извозщикомъ. Въ Индіи есть цѣлыя касты или колѣны, которые не имѣютъ другаго ремесла, Одни возятъ хлѣбъ, другіе пшено, иные огородные овощи, иные соль. Перьвые имѣютъ на лбу красной знакъ шириною въ палецъ и полосу въ доль носа, на которой наклеиваютъ нѣсколько зеренъ хлѣба; вторые означены жожнымъ, и наклеиваютъ на носъ пшено; третьи имѣютъ знакъ сѣрой и просовьге зерны; у четвертыхъ всегда виситъ на шеѣ мѣшокъ съ солью. Ни одни изъ нихъ не имѣютъ постояннаго жилища, а жьвутъ въ палаткахъ. Жены и дѣти слѣдуютъ за ними по дорогамъ. Какъ они всегда Ѣздятъ караванами, то съ собою возятъ и жрецовъ своихъ и идоловъ. Быкъ везущій ихъ божество, въ великомъ у нихъ почтеніи. Извозщики каждаго колѣна имѣютъ своего начальника, которому даютъ великую надъ собою власть, и котораго узнать можно по жемчужной ниткѣ. Женщины снимаютъ и связываютъ палатки, я Мужчины вьючатъ скотовъ. Онѣ на себѣ имѣютъ одинъ только лоскутъ полотна, которымъ обвиваются отъ пояса до ногъ; прочее все наго, и кожа на тѣлѣ росписана цвѣтами.
   Въ Индіи часто попадаются таковые караваны, и иногда такъ случается тѣсно на дорогѣ, что принужденъ бываешь остановиться, пока они не очистятъ проѣзда, что продолжается часто по цѣлому дню, а особливо на такихъ узкихъ дорогахъ, каковы суть въ Моголѣ. Не рѣдко бываетъ, что увидишь вдругъ тысячь двенадцать быковъ, коихъ ведутъ половина мужчинъ, половина женщинъ, кои нагружены пшеномъ, или солью, перевозимою изъ одной провинціи въ другую. Ежели одна каста съ хлѣбомъ, а другая съ овощами, ѣдутъ по той же дорогѣ, и отъ того учинится остановка, то доходитъ между ими до кровопролитной ссоры, кому ѣхать прежде; ибо имѣютъ они ужасную одна къ другой зависть и ненависть, производящую всегдашній споръ. Счастіе еще, что начальники могутъ имъ приказывать, а между сими Императоръ учредилъ, совершенное равенство, пожаловавъ имъ жемчужныя нитки; по чему они взаимно сами себя почитаютъ. Караваны, изъ возовъ состоящіе, не столь многочисленны, какъ изъ вьючнаго скота. Рѣдко встрѣтишь ихъ больше двухъ сотъ вдругъ. Возы тянутъ десять и двенадцать быковъ и при всякомъ по четыре человѣка, идущіе по два на каждой сторонѣ телеги: они держутъ каждой за конецъ двѣ веверевки, коею телега поперегъ связана, дабы поддержать, ежели станетъ валиться на бокъ.....
   Отецъ Силвеира пришелъ ко мнѣ, и зоветъ съ собою на похороны, куда онъ приглашенъ. Сей обрядъ такъ, какъ онъ отправляется у Моголскихъ Магометанъ, есть членъ ихъ вѣры, о которой я еще вамъ не доносилъ; но вскорѣ буду въ состояніи то исполнить.
   Нѣтъ ничего печальнѣе и ничего благопристойнѣе зрѣлища, на которомъ я былъ. Оно обыкновенно бываетъ преслѣдуемо плачемъ и рыданіемъ, продолжающимся цѣлые три дни. Жены, дѣти, сродники и сосѣди воютъ. Потомъ омываютъ тѣло, натираютъ его разными благовоніями, и завертываютъ въ крѣпкое полотно, зашивая его толстыми нитками. Попы ходятъ нѣсколько разъ кругъ мертвеца, и читаютъ молитвы изъ алкорана. Восемь или десять человѣкъ въ бѣломъ одѣяніи, кладутъ его во гробъ, и несутъ въ могилу. Сродники и друзья также въ бѣломъ: (ибо сей цвѣтъ здѣсь траурной) идутъ по два въ рядъ, съ великимъ порядкомъ и благочиніемъ. Тѣло кладутъ въ могилу на правой бокъ, ногами къ полдню, а лицемъ къ востоку, въ сторону Мекки. Покрываютъ его досками, и бросаютъ на нихъ землю; потомъ всѣ присутствующіе идутъ мыть руки въ близъ лежащее водохранилище, нарочно для сего употребленія сдѣланное; оттуда возвращаются они съ попами къ могилѣ, читаютъ небольшую молитву, съ откровенною главою, сжавъ руки, и поднявъ очи къ небу, становятся въ прежній порядокъ, и провожаютъ сродниковъ до самаго покойникова дома, откуда всѣ расходятся съ важнымъ и скромнымъ видомъ.
   Болѣзни, отъ которыхъ здѣсь наибольше умираютъ, суть кровавые поносы и горячки. Нѣтъ здѣсь недостатка въ докторахъ, а еще меньше въ лѣкаряхъ, кои за одно почитаются съ цирюльниками. Они умѣютъ кровь пускать и горшки накидывать, въ чемъ и состоитъ все ихъ знаніе. Моголцы живутъ однако не совсемъ въ крайнемъ невѣжествѣ: сверхъ духовныхъ книгъ и своихъ собственныхъ философическихъ сочиненій, имѣютъ они на Арабскомъ языкѣ Аристотеля, знаютъ Лвиценновы, книги; и хотя нѣтъ у нихъ нарочныхъ писателей, какъ у насъ, но хранятъ они въ архивахъ записку всему произшедшему и примѣчанія достойному въ Имперіи. Бывшіе при дѣлахъ. по большой части оставляютъ частныя записки кои служить могутъ ко всеобщей исторіи. Образъ ихъ писанія, хоть не столь цвѣтистъ и силенъ, какъ у Арабовъ и Персіанъ, не имѣетъ однако недостатка въ краснорѣчіи. Языкъ ихъ раздѣляется на многія нарѣчіи, но когда одинъ твердо знаешь, другіе скоро будешь понимать, и чужестранцы безъ труда имъ объучаются. Въ прочемъ нѣтъ человѣка между знатными, которой бы не говорилъ по Персидски и по Арабски. Я не имѣлъ трудности дать себя выразумѣть, и съ самаго начала, когда учился еще Моголскому языку. Правда, что здѣсь не насмѣхаются, какъ у насъ надъ чужестранцемъ, которому случится сдѣлать погрѣшность въ языкѣ; а напротивъ въ большихъ городахъ, такъ учтиво въ сихъ случаяхъ поступаютъ, что не только не смѣются худо произнесенному слову, но напротивъ и не заставляютъ вдругорядъ переговорить то, что худо выразумѣли; зная, что чужестранной не въ состояніи лучше изъясниться.
   По сему вы можете судить, сударыня! о нравѣ Моголцовъ. Они имѣютъ благородную душу, тихой нравъ, учтивые пріемы, разумной и пріятной разговоръ. Хотя деспотизмъ ихъ изнурилъ, но они сохранили еще нѣсколько той храбрости, которую получили отъ Татаръ, своихъ предковъ; и Тамерланова слава оживотворяетъ въ сердцахъ ихъ остатки древняго мужества, чрезъ которое учинились они наистрастнѣйшимъ народовъ въ Азіи. Народы здѣшніе вообще имѣютъ стройное тѣло, ростомъ высоки, сложеніемъ сильны, великолѣпны въ одеждѣ, въ убранствѣ домовъ, въ пирахъ-и праздникахъ; но о наружномъ украшеніи домовъ своихъ нерадятъ. Изключая нѣсколько палашъ, о коихъ я вамъ доносилъ, домы самыхъ большихъ господъ построены изъ глины смѣшанной съ простою землею и связанной известью, въ которую кладутъ коровій калъ, дабы не завелись насѣкомые; бѣлятъ ихъ составомъ изъ травы, молока, сахару и нѣкоторой смолы, отъ чего домы очень свѣтятся. Въ прочемъ они пространны и раздѣлены на большія и покойныя горницы. Къ сему прибавить должно хорошіе сады, цвѣтники, прекрасныя алеи, рощицы, пруды, бесѣдки изъ деревьевъ сплетенныя, портики, бани, пирамиды, и все то, что можетъ служить къ наружному украшенію зданія. При входѣ дома, а особливо у купцовъ, строится родъ сарая, или сѣней, въ которыхъ раскладываютъ товары, и принимаютъ гостей. То же почти видно и предъ Губернаторскими домами: превеликой навѣсъ на четырехъ столбахъ, представляетъ залу, гдѣ они допускаютъ къ себѣ просителей; въ торжественные дни убираютъ ихъ великолѣпно и въ вечеру освѣщаютъ множествомъ свѣчъ; въ прочіе же дни можно ихъ уподобить рыношнымъ лавкамъ. У простыхъ людей домы построены изъ земли и соломы, и обмазаны коровьимъ каломъ, кровли плоскія, низкія и покрыты тростникомъ. Нѣтъ въ нихъ ни погребовъ, ни высокихъ свѣтлицъ, а у дверей ни замковъ, ни засовокъ, ниже оконъ на улицу, отъ чего всѣ они невеселы и темны; продушины по бокамъ сдѣланныя не имѣютъ оконницъ. Вы уже видѣли, что ежели Моголцы не пышны въ украшеніи домовъ съ наружи, то напротивъ убираютъ ихъ въ нутри съ великимъ вкусомъ и великолѣпіемъ: повсюду видны богатые ковры, драгоцѣнной лакъ, насѣчки, или лучше, наклейки фарфоровыя и перламутовыя, золотая и серебреная посуда, и все то, что роскошь и нѣга Азіатская, могутъ вымыслить рѣдкаго и великолѣпнаго.
   Въ одеждѣ ихъ есть нѣчто благороднаго, но оная различествуетъ по провинціямъ: въ тѣхъ, кои лежатъ больше на востокъ, мужчины носятъ платья до половины икры съ завязками съ верьху до низу. Подъ симъ перьвымъ имѣютъ они камзолъ полотняной, или шелковой, которой служитъ вмѣсто рубашки, и покрываетъ бедры; портки широкіе съ верьху, а узкіе въ низу набранные на ногахъ, и спадающіе по самыя лодыжки, съ ихъ башмаками, составляютъ единственную обувь; башмаки сдѣланы изъ красной позолоченой кожи, широки, не привязаны, дабы легче ихъ снимать; что Моголы и дѣлаютъ прежде нежели войдутъ въ покой, дабы не замарать ковра. Въ странахъ сосѣднихъ съ Персіею, платье у нихъ открыто съ переди, но они его запахиваютъ подъ лѣвую руку, а кушакъ завязанъ съ переди и концы его висятъ. Сіи послѣдніе обыкновенно бываютъ красные шелковые съ бѣлыми полосами и золотомъ. За него затыкаютъ они кинжалъ, у котораго ручка сдѣлана или изъ какого дорогаго металла, или изъ рѣдкаго камня; ножны также богатыя. Чалмы свиваются изъ долгаго куска кисеи, которыми опутываютъ голову нѣсколько разъ. Чернь одѣта простѣе, но благопристойно. Попы носятъ широкія бѣлыя рясы изъ бумажнаго полотна.
   Юпка у женщинъ состоитъ изъ куска кисеи, которой обвертываютъ онѣ три или четыре раза около себя, отъ самаго пояса до ногъ. Подъ нимъ носятъ портки, похожіе на мужскіе. Такъ бываютъ онѣ одѣты дома, гдѣ ничего не носятъ на головѣ, ни на ногахъ, имѣя нагое тѣло до пояса. Когда же выходятъ, надѣваютъ платье, подпоясываются кушакомъ, и берутъ покрывало; но все сіе такъ тонко и широко, что часто видны у нихъ плеча и груди наружи. Я не упоминаю объ ожерельяхъ, перстняхъ, кольцахъ, жемчугѣ, о золотыхъ, серебреныхъ, хрустальныхъ, лаковыхъ, костяныхъ обручахъ, которыми украшаютъ онѣ шею, уши, пальцы, руки, ноги и ноздри; ибо помнится, сказалъ уже, сколько Азіатскія женщины страстны къ симъ нарядамъ. Моголки вяжутъ волосы кудрями, и распущаютъ ихъ по плечамъ.
   Хотя музыка не учинила великихъ успѣховъ у сихъ народовъ, любятъ они ее однако всѣ вообще; страстно же привязаны къ игрѣ, и особливо въ шашки. Законъ, запрещающій употребленіе вина, чернью свято наблюдается, за пьянство наказываютъ строго, и рѣдко виноватой избавляется отъ плети; у Князей же Моголскихъ оное есть обыкновеннымъ упражненіемъ. Пришло мнѣ теперь, по случаю сего, на мысль одно приключеніе, которое я вамъ опишу: одинъ Императоръ позвалъ къ себѣ ужинать Португальскаго Посла, съ главнѣйшими вельможами своего Двора, и пиръ продолжался до самой глубокой ночи. Государь напился пьянъ прежде всѣхъ, и позволилъ сотрапезникамъ слѣдовать своему примѣру. На другой день, нѣкто не подумавши, сказалъ, что многіе изъ придворныхъ пили вино. Монархъ, которой въ пьянствѣ позабылъ о своемъ повелѣніи, хотѣлъ знать, кто принесъ оное. Онъ свѣдалъ, что подавалъ его подчашій, но ни кто не осмѣлился примолвить, что самъ Государь позволилъ пить. Тогда велѣлъ призвать виноватыхъ, осудилъ однихъ на денежной штрафъ, а другимъ велѣлъ дать по тридцати ударовъ плетью; не удовольствуясь симъ, приказалъ онъ топтать ихъ, и далъ знакъ придверникамъ, чтобъ они изломали объ нихъ палки. По окончаніи сего безчеловѣчнаго наказанія, отнесли ихъ всѣхъ избитыхъ изо дворца, и одинъ изъ нихъ тутъ же умеръ. Моголцы оказываютъ великое отвращеніе къ грубымъ порокамъ, но долга предаются пьянству и самымъ безчеловѣчнымъ распутностямъ.
   Я пишу то, что случится при моихъ глазахъ, не наблюдая порядка. По сей причинѣ и донесу вамъ теперь, о пріемѣ Посла Турецкаго, недавно прибывшаго въ сію столицу. Онъ сдѣлалъ въѣздъ съ многочисленною свитою, состоящею по большой части изъ Моголцовъ, посланныхъ къ нему для почести съ придворною музыкою и ста слонами. Самъ онъ имѣлъ множество лошадей богато убранныхъ; а багажъ его везли шестьдесятъ человѣкъ. Онъ былъ введенъ въ покой на переднемъ дворѣ, а оттуда въ залу аудіенціи. При перьвыхъ перилахъ учинилъ онъ унижающій обрядъ сицеды, которой въ томъ состоитъ, чтобъ пасть ницъ, и бить нѣсколько разъ лбомъ въ землю. Подалъ потомъ грамату своего Государя, и Великій Моголъ принялъ оную, уклоняясь нѣсколько, и спрашивая, какъ находится Императоръ его братъ? По короткомъ отвѣтѣ, котораго я не слыхалъ, ибо стоялъ далеко, посадили Посла на седьмомъ ряду, противъ дверей; ибо вышнія мѣста заняты были вельможами. Мнѣ не жаль было, что поступали съ нимъ такъ съ малою отличностію; ибо признаюсь, что съ негодованіемъ видѣлъ я Министра, присланнаго отъ столь Великаго Государя, согласившагося подлымъ образомъ на исполненіе обряда сицеды, отъ котораго большая часть прежде бывшихъ Турецкихъ Пословъ умѣли отговоришься. Великій Моголъ по обыкновенію подарилъ ему кафтанъ и кушакъ, а Посолъ благодарилъ сицедою, или земнымъ поклономъ. Съ своей стороны подводилъ онъ Императору трижды въ различное время, двадцать семь Персидскихъ и.Арабскихъ лошадей: всякой разъ приводили ихъ по девяти, по тому что сіе число есть таинственное у Турковъ; за оными слѣдовали девять лошаковъ и девять верблюдовъ навьюченныхъ богатыми штофами, оружіемъ, уборами домовыми, и пр. Сіи подарки не были на перьвой аудіенціи; но Посолъ подалъ имъ реэстръ, а отнесены были они къ Императору, нѣсколько дней спустя.
   Мнѣ пришли сказать сію минуту, что отправленіе войскъ посылаемыхъ въ Бенгалъ, назначено черезъ недѣлю, мнѣ едва станетъ времяни на мои прнуготовлепіи; ибо какъ мы поѣдемъ тихо, то должно и больше заготовить съѣстныхъ припасовъ.

Я есмь, и пр.

   

ПИСЬМО XXXIV.

Продолженіе Имперіи Моголской.

   Наконецъ, Государыня моя! по долговремянномъ путешествіи, приѣхали мы въ Бенгалъ, котораго видъ заставилъ отца Силвеиру пролить слезы. Я у него спросилъ о причинѣ его печали, и свѣдалъ, что близъ сего города одинъ молодой человѣкъ, а ему съ материной стороны сродственникъ, былъ жертвою безчеловѣчій учиненныхъ въ Индіи Португальцами. Спасшись отъ преужасной бури съ нѣсколькими товарищами, своими земляками, пристали они въ шлюпкѣ къ здѣшнему берегу. Жители, раздраженные претерпѣнными насильствіями, учинили обѣтъ приносишь на жертву своимъ идоламъ наипрекраснѣйшаго изо всѣхъ могущихъ попасться имъ въ руки Португальцевъ. Сіе нещастіе имѣлъ дѣдъ отца Силвеиры по матери, которой съ прелестнымъ видомъ былъ тогда въ цвѣтущихъ лѣтахъ, и на котораго палъ жребій. Сіе произшествіе, коего память сохраняется въ его родѣ, живо представилося ему въ памяти при видѣ мѣста, гдѣ совершилось.
   Прежде нежели опишу вамъ сей славной городъ, въ которомъ трудолюбіе, мануфактуры, торговля жителей производятъ изобиліе и роскошь во всякомъ состояніи людей, долженъ я, дабы ничего не оставить назади, упомянуть о нѣкоторыхъ обстоятельствахъ нашего пути: мы почти не отдалялись отъ береговъ рѣки Гемене, отъ самой Агры до ея устья; оттуда ѣхали мы въ доль Гангеса, надъ которымъ лежитъ городъ Бенарецъ илъ Бекару, гдѣ, говоря о наукахъ Баніановъ, упомянулъ я, что сіи Индейцы имѣютъ главныя свои школы. Домы въ немъ почти всѣ изъ кирпича, или тесанаго камня, и выше нежели въ другихъ Индейскихъ городахъ, а улицы уже. Я тутъ видѣлъ караванъ-серай, примѣчанія достойной своею огромностію и красотою строенія. Дворъ раздѣленъ двумя переходами, въ которыхъ продаютъ полотны, шелковые и другіе товары дѣлающіеся въ здѣшнемъ краю. Покупаютъ ихъ отъ самихъ мастеровъ; но прежде нежели начнутъ они продавать, должны, подъ великимъ наказаніемъ, заклеймить ихъ Государевымъ клеймомъ у начальника откупа.
   Сверьхъ школъ и торговли, городъ Бенарецъ славится своими идолами. Баніаны имѣютъ въ немъ главное свое капище, которое осмотрѣлъ я съ прилѣжностію. Оно построено крестомъ, какъ и всѣ храмы Индейскіе, всѣ четыре конца ровны. Въ срединѣ возвышается куполъ, на подобіе башни, а каждой конецъ креста кончится также башенкою служащею вмѣсто лѣстницы. На верьху подѣланы въ разныхъ етажахъ балконы для прохлажденія. Съ наружи украшено капище выпуклыми изображеніями всякихъ животныхъ весьма дурно сдѣланными. Подъ большимъ куполомъ въ срединѣ капища, стоитъ продолговатой столъ, которой накрываютъ, соображаясь празднику дня; но всегда употребляемые на оной штофы или полотны бываютъ дорогой цѣны. Когда стоишь внѣ капища, представляется оно взору со всѣми поставленными на немъ идолами: ибо какъ женщинамъ и дѣвкамъ; да и нѣкоторымъ колѣнамъ входъ туда запрещенъ, то должны они бываютъ молиться внѣ онаго.
   Между идолами, поставленными на помянутомъ столѣ, одинъ величиною больше другихъ, и представляетъ одного стараго мужа, прославившагося своими добродѣтелями, называютъ его Баинмалу, и Баніаны рѣдко спускаютъ съ языка сіе имя. Подлѣ него стоитъ изображеніе его лошади, или большее чудовище, называемое переворотень, на которомъ онъ ѣздилъ. Оное представляетъ отъ части слона, лошадь и лошачиху. Мнѣ оно показалось изъ литаго золота. Недалеко отъ капища находится преизрядное училище основанное однимъ Княземъ идолопоклонникомъ, для наставленія юношества. Ходятъ въ него чрезъ широкой дворъ, окруженной двойною галлереею. На лѣвой сторонѣ стоитъ капище училища; а какъ главной въ немъ идолъ представляетъ женщину, то и призывается она нгаибольше отъ женскаго пола, какъ его заступница. Насъ увѣряли, что основатель, дабы вынести ее изъ большаго капища, гдѣ она прежде стояла, и поставить въ своемъ, долженъ былъ заплатить Браминамъ около ста шестидесяти тысячь рублей. Онъ ей вставилъ два алмазныя зрачка посреди глазъ, надѣлъ жемчужное ожерелье на шею, и сдѣлалъ балдахинъ надъ головою, на четырехъ серебреныхъ столбахъ.
   Есть другія богатыя капища и нѣсколько изрядныхъ мечетей въ семъ округѣ, орошаемомъ водами Гангеса, къ которому, какъ вамъ извѣстно, Баніаны имѣютъ свое почтеніе. Я не стану ихъ описывать, дабы не наскучить подробностями почти повсюду одинаковыми; но не долженъ скрыть удивленія моего при видѣ сей славной рѣки, которая за нѣсколько миль выше Бенареца, не шире Москвы рѣки. Воды въ ней столь мало бываетъ, что прежде обыкновеннаго времяни дождей, не льзя по ней Ѣхать въ верьхъ на судахъ. Прибывъ къ берегу, хотѣлъ я изъ нее напиться, но отецъ Силвеира, зная ея свойство, не допустилъ меня, увѣряя, что она производитъ ужасной рѣзъ, прежде нежели привыкнешь. Чужестранные, имѣющіе канторы на берегахъ сея рѣки, отвариваютъ воду: что и отнимаетъ у нее сіе опасное качество. Привычка дѣлаетъ ее столь здоровою для жителей, что самъ Императоръ и весь Дворъ не употребляютъ другой воды; не малое число верблюдовъ опредѣлено къ ея воженію и никакой другой работы не отправляютъ. Великолѣпныя капигца украшающія берега сей рѣки, суть плодъ щедраго суевѣрія Индейцовъ, которые воображаютъ, что чемъ богатѣе приносятъ дары богамъ, тѣмъ больше оказываютъ имъ почтенія. Можно судить о доходахъ ихъ по великому числу каравановъ, которые безпрерывно ходятъ круглой годъ. Въ нѣкоторые праздники, продолжающіеся нѣсколько дней, видали вдругъ по сту тысячь человѣкъ купающихся въ рѣкѣ; но главная сила Гангеса, и единая могущая привесть ее въ почтеніе, есть та, что несетъ онъ золотой песокъ, выбрасываетъ его на берега, и произращаетъ драгоцѣнные каменья. Слѣдуя въ низъ по теченію сей рѣки, проѣзжали мы многіе города, смотрѣли многія капища, мечети, гробницы, дворцы, сады, отъ описанія которыхъ вы меня уволите.
   Въ нѣсколькихъ дняхъ отъ города Монгера, попалась намъ ватага Магометанскихъ Дервишей, похожихъ въ нѣкоторыхъ вещахъ на Баніанскихъ факировъ, о коихъ я прежде говорилъ, а въ нѣкоторыхъ совсемъ съ ними разнящихся. Сіи Дервиши шествовали караваномъ, и напереди имѣли своего начальника, къ которому оказывали великое почтеніе. Одѣяніе его состояло аршинахъ въ десяти полотна, котораго одинъ конецъ былъ протянутъ между ногъ на спину, и закрывалъ его наготу; а остаткомъ обвито было тѣло, какъ кушакомъ. На плечахъ лежала тигровая кожа привязанная подъ бородою. Прочіе Дервиши подпоясаны были только простою веревкою, не имѣя другаго покрывала на той части тѣла, которую стыдъ требуетъ не показывать, кромѣ лоскута холсша, или шелковой матеріи, ни другой шапки, кромѣ волосъ связанныхъ около головы, на подобіе чалмы. Они были вооружены луками и стрѣлами, и нѣкоторымъ родомъ орудія, о которомъ я никогда не слыхивалъ, то есть обручами, или кругами желѣзными, острыми и похожими на край блюда, у котораго середка вырѣзана. Они имѣютъ ихъ по восьми и по десяти на шеѣ какъ брыжи, и снимая, когда придетъ нужда, бросаютъ съ такою силою (какъ обыкновенно бросаются тарелки) что на двое человѣка перерѣзываютъ. Есть у нихъ еще другое орудіе, для дороги, сдѣлано оно на подобіе Каменщиковой лопатки. Они употребляютъ его для скребенія и чищенія земли, гдѣ захотятъ остановиться. Землю собираютъ въ кучу, и ложатся на нее какъ на пуховикѣ, чтобъ хотя нѣсколько спать помягче. Имѣютъ они обыкновеніе въ походахъ своихъ посылать въ города и деревни нѣсколькихъ товарищей, для собиранія милостыни. Оная дѣлится между всѣми, а ежели что останется, тѣмъ пользуются нищіе; ибо правило имъ запрещаетъ оставлять что либо до другаго дни.
   По прибытіи нашемъ въ Монгеръ, видѣли мы другаго рода позорище, въ коемъ не было людей убѣгающихъ отъ подобныхъ себѣ, и живущихъ по полямъ и лѣсамъ, какъ дикіе звѣри; но были дикіе и кровожаждущіе звѣри львы, однимъ словомъ, коихъ усмиряли и приучали къ людямъ. Привели ихъ пятерыхъ на одну большую площадь, и привязали за заднія ноги каждаго къ особому столбу; на шеѣ была у нихъ веревка, которую учитель держалъ рукою за конецъ. Столбы врыты были рядомъ, шагахъ въ десяти одинъ отъ другаго; веревка привязанная къ ногамъ, позволяла имъ бросаться на пятнадцать или двадцать шаговъ на людей, кои ихъ дразнили. Учитель притягивалъ ихъ назадъ къ столбу, помощію веревки, которую держалъ въ рукахъ. Львы, будучи такимъ образомъ часто разсержаемы, и испытывая безполезность своихъ усиленій, нечувствительно становятся смирнѣе и даютъ себя водить какъ овцы. Народь стекается на сіе позорище толпами, привыкнетъ къ нему и смотритъ безъ страха; но меня дрожь проняла, когда я его увидѣлъ.
   Изъ Монгера ѣхали мы, ни гдѣ не останавливаясь, до самаго Рагимогола, и всегда по берегу Гангеса. Я не знаю, почитать ли мнѣ за щастіе, что вступили мы въ сей городъ въ такой день, въ которой хотѣли жечь одну Баніанскую женщину съ тѣломъ ея мужа. Я еще не видалъ сего обряда; и признаюсь, что не смотря на отвращеніе, кое имѣемъ мы при погибели человѣка, предался любопытству, и хотѣлъ быть зрителемъ сего позорища. Великій Моголъ, Вицерой, Губернаторы, исповѣдующіе Магометовъ законъ, стараются сколько можно, искоренить въ Индіи сіе языческое и варварское обыкновеніе; но предразсужденіе столь сильно овладѣло нѣкоторыми Баніанскими сектами, что очень часто еще видимы бываютъ тому примѣры. Многія женщины скорѣе соглашаются удалиться въ другую землю, гдѣ вѣра идолопоклонническая свободнѣе отправляется, нежели отречись отъ сего жертвованія. Естьли онѣ не послѣдуютъ сему безчеловѣчному обыкновенію, бываютъ подвержены тысячамъ поруганій: должно имъ остричь себѣ волосы, что почитается за наибезчетнѣйшее наказаніе; должно отправлять самыя подлыя работы; должно одѣться въ красное платье особливаіо покроя, и вымышленное нарочно для посмѣянія.
   Многіе приписываютъ начало сего обыкновенія одному закону, которой, дабы воспрепятствовать женамъ окармливать ядомъ мужей, повелѣлъ имъ сожигаться съ ихъ тѣлами. Другіе утверждаютъ, что жены Брамы, столь были опечалены его лишеніемъ, что не хотѣли послѣ него жить. Брамины объявили тогда, что духи сихъ героинь, окончили тѣмъ свои опыты, или мученіи. Всѣ женщины приняли намѣреніе имъ послѣдовать, и болѣзнь вскорѣ всѣми овладѣла. Героической поступокъ превратился въ обычай: попы сдѣлали изъ него догматъ вѣры, и выдумали обрядъ. Одна женщина, завидующая таковому щастію, испросила за немалыя деньги, у Рагимоголскаго Губернатора позволеніе, сгорѣть съ тѣломъ своего мужа, за нѣсколько дней умершаго. Она была изъ самаго знатнаго рода въ сей землѣ; сродственники ничего не щадили, чтобъ ее отвратить; но ни что поколебать ее не могло. Когда описывали ей ужасъ избраннаго ею рода смерти, она, дабы доказать свое презрѣніе, положила въ огонь палецъ, и долго его держала; потомъ наклала раскаленныхъ угольевъ на руку, бросила на нихъ ладану, и кадила ею Браминовъ. Представляли ей бѣдное состояніе, оставляемыхъ ею въ сиротствѣ дѣтей; она отвѣчала, что тотъ, кто ихъ сотворилъ, будешь объ нихъ и пещися.
   На другой день, рано но утру, тѣло покойника перенесено было на берегъ рѣки, гдѣ построили изъ дровъ и соломы четвероугольную хижину въ шесть футовъ во всякую сторону; въ нутри оной складенъ былъ костеръ, вышиною въ обыкновенной стулъ. Между тѣмъ, какъ разсматривалъ я сіи приуготовленіи, приближилась жена умершаго, лѣтъ двадцати осми, покрытая полотномъ. Передъ нею шла музыка состоящая изъ гобоевъ и литавръ, а за нею великое множество народа. Дѣвки и бабы пѣли и плясали передъ вдовою, которая убрана была въ наилучшее свое платье, а на пальцахъ, у рукъ и ногъ имѣла перстни, кольцы, запястьи и другія драгоцѣнныя украшеніи. Когда была она за сто шаговъ отъ мѣста, гдѣ я стоялъ, вошла въ воду со многими своими сродницами и пріятельницами; тутъ онѣ молились, что вдругорядь повторили въ пятидесяти шагахъ оттуда. Какъ скоро начала она приблняіашься къ тѣлу мужа, подняли его и понесли на костеръ, надъ которымъ была сдѣлана, какъ я уже сказалъ, хижина покрытая сухими вѣтвями. Въ сіе время вдова вошла въ воду въ третій разъ, и пробыла въ ней долѣе двухъ первыхъ; потомъ приближилась къ хижинѣ, и обошла ее кругомъ три раза. Сродницы и пріятельницы ее обняли, поздравили и простились, а она имъ раздала всѣ свои драгоцѣнные уборы. Тогда вдругъ появился одинъ мальчикъ лѣтъ двенадцати, вошорой бросясь къ ногамъ, изъявлялъ слезами и рыданіемъ, сколь горестно ему лишиться на одномъ кострѣ двухъ особъ, кои дали ему жизнь, и кои были ему милѣе всего на свѣтѣ. Но мать пребыла непоколебимою, и не показывая ни малѣйшей жалости, вошла въ хижину, сѣла, и положила тѣло мужа своего къ себѣ на колѣни. Послѣ сего подали ей факалъ, и она приняла его, дабы самой костеръ зажечь. Брамины пали ницъ передъ нею, она ихъ благословила, и они отошли проливая слезы. Тогда она взошла по двумъ ступенькамъ на верьхъ, поклонилась мужу, и сѣла у него въ головахъ. Посмотри на него пристально съ минуту, зажгла въ трехъ разныхъ мѣстахъ костеръ; но примѣтя, что вѣтеръ быль противной, перенесла факалъ на другую сторону, зажгла и сѣла опять на прежнее мѣсто. Я не могу вамъ, государыня моя! описать важной видъ и твердость духа, съ каковою зажгла она въ другой разъ. Входъ въ хижину былъ тотъ часъ закладецъ дровами и соломой; а потомъ предстали восемь или десять человѣкъ почти нагіе, сквернѣе видомъ, нежели угольники или кузнецы, и подложили съ наружи огонь со всѣхъ сторонъ, дабы способствовать внутреннему. Они лили туда деревянное масло, и ревѣли ужаснымъ образомъ, дабы по видимому не допустить предстоящихъ слышать женщины, ежели бы страданіе принудило ее кричать. Я вамъ признаюсь, что сіе позорище привело меня въ такой ужасъ, что возобновляется оной во мнѣ всякой разъ, когда о томъ помышляю. Я очень дорого плачу за мое любопытство.
   Короткое время, препровожденное нами въ Рагилоголѣ, было употреблено на разсмотрѣніе укрѣпленій, капищъ, а особливо дворца, въ старину великолѣпнаго; но нынѣ запущеннаго. Видъ его есть совершенной четвероугольникъ, въ длину съ каждой стороны около пяти сотъ шаговъ. Онъ раздѣляется на пять корпусовъ и въ каждомъ изъ нихъ покои были пространные, своды и дуги изящной работы писаные, золоченые, или украшенные рѣзьбою, и утвержденные на деревянныхъ, каменныхъ и мѣдныхъ столбахъ. Каждыя палаты имѣли свой садъ, съ мраморными водометами, изъ которыхъ вода била чрезъ многія трубки, и пресѣкалась пріятнымъ образомъ. Въ семъ городѣ плавятъ серебро Бенгальское и бьютъ Руціи.
   Намѣреніе мое было отстать въ Рагимоголѣ отъ военнаго каравана, и взять въ право на полдень дорогу, ведущую къ Судмельяурской минѣ, почитаемой за древнѣйшую изо всѣхъ алмазныхъ минъ; но мнѣ отсовѣтовали, увѣривъ, что оная очень опасна, и что нѣтъ по ней инаго, кромѣ лѣсовъ, наполненныхъ ворами, кои зная, что ни кто не ѣздитъ туда безъ денегъ, стерегутъ и рѣжутъ проѣзжихъ. Въ прочемъ, какъ мнѣ должно было ѣхать въ Голконду, то сдѣлали мнѣ примѣчаніе, что удовольствую я и тамъ любопытство, какъ въ краю изобилующемъ подобными минами. И такъ перемѣнилъ я намѣреніе, и не оставлялъ я ни войска, ни Гангеса до самаго Бенгала, лежащаго на берегу оной рѣки.
   Сей городъ весьма знатенъ по тому, что даетъ имя наивеличайшему въ Азіи заливу, раздѣляющему два Индейскіе полуострова. На зависящей отъ Бенгала землѣ, Гангесъ раздѣляется на многіе протоки, и впадаетъ въ заливъ четырмя устьями. Провинція Бенгальская, есть безъ противорѣчія, самая богатая страна въ Индіи, и прежде присоединенія своего къ Моголу, составляла нарочитое Королевство. Климатъ въ ней пріятной и умѣренной; дожди падаютъ часто, дѣлаютъ землю плодоносною, и наполняютъ ее столь сильно, что жители бываютъ принуждены ѣздить на лодкахъ, когда хотятъ идти со двора. Шелкъ, хлопчатая бумага, пшено, сахаръ, перецъ и опій, суть главнѣйшія въ ней произрастаніи. Полотны ткутъ здѣсь столь тонкіе, что кусокъ въ сорокъ четыре аршина, можно держать въ рукѣ, и продѣть сквозь кольцо. Здѣшніе Индейцы великіе мастера вышивать и росписывать сіи полотны. Они знаютъ искуство печатать золотомъ и красками на стеклѣ; не худо также приуготовляютъ киноварь и ртуть, и раздробляютъ свойство металловъ всякаго рода. Сверьхъ обыкновенной извести, которую употребляютъ на строеніе, дѣлаютъ они изъ раковинъ пережженыхъ особливой составъ для бѣленія стѣнъ. Самыя лучшія получаемыя въ Европѣ трости вывозятся отсюда. Растетъ здѣсь нѣкоторой родъ тростника весьма гибкаго, изъ коего жители плетутъ посуду, и изъ нутри покрываютъ лакомъ. Въ оныхъ держатся разныя питья столь же хорошо, какъ въ серебреныхъ, или стекляныхъ сосудахъ.
   Торжища Бенгальскія не уступаютъ никакимъ въ Индіи, а многихъ и превышаютъ великимъ стеченіемъ людей изо всѣхъ странъ. Ни гдѣ нѣтъ такихъ богатыхъ магазейновъ: привозится сюда съ острововъ и изъ городовъ все, что имѣютъ они драгоцѣннаго. Лакъ самъ собою, или доски имъ покрытыя, муръ, всякія благовоніи, мускъ, сѣра, камаринская амира и пр. Здѣсь находится прекрасная Индейская кисея, богатые ковры, шитыя одѣялы и канифасы, шитые круглымъ шелкомъ, коихъ рисунку, чистотѣ и живости цвѣтовъ столь несовершенно подражаютъ въ Европѣ. Дѣлаютъ изъ него обои, подушки, камзолы, колпаки, корсеты и пр. по присылаемымъ образцамъ къ Баніанамъ, кои управляютъ сими мануфактурами. Есть также въ Бенгалѣ полотно чуднаго рода, изъ котораго дѣлаются ковры и одѣялы, и которое есть ни шелковое, ни нитяное, ни шерстяное, ни бумажное. Называютъ его просто трава: матерія, изъ которой оно составляется, родится на одномъ произрастѣніи. Оное выпускаетъ сперьва довольно высокой стебель толщиною въ палецъ, потомъ листья, а сверьхъ оныхъ шишку, на подобіе хохла, и его-то прядутъ женщины. Холстъ можно почесть за шелковой, но онъ ломается въ складкахъ.
   Баніаны отправляютъ наибольшую торговлю въ нутри сей провинціи. Главнѣйшія дѣла Европейцевъ идутъ чрезъ ихъ руки. Директоръ Голландской въ Бенгалѣ живетъ и почитается какъ Король, получаетъ отъ торгу, какъ для компаніи, такъ и для себя, неисчетныя богатства. Изъ одной Ботавіи каждой годъ присылается сюда больше пятьнадцати кораблей съ полнымъ грузомъ, и рѣдко бываетъ, чтобъ не возвращались они назадъ въ толикомъ же числѣ. Сколь скоро бросятъ они якорь передъ Голландскимъ домомъ, посылается тотчасъ фискалъ, съ нѣсколкими депутатами, осмотрѣть ихъ; дабы не допустить потаенной продажи. Запрещается всенароднымъ объявленіемъ морскимъ офицерамъ и матросамъ, перевозить на землю, или на корабль тюки, ящики, связки, принадлежащія частнымъ людямъ, подъ опасеніемъ отнятія товаровъ и другихъ наказаній. Но сколь скоро фискалъ сошелъ съ корабля, Капитанъ, кормчій, писарь, главной купецъ и всѣ прочіе служители, посылаютъ вещи свои въ нанятые ими домы, и весь день торгуютъ съ жителями. Нѣсколько рупій розданныхъ караульнымъ въ портѣ, а можетъ быть и нарочитая сумма обѣщанная фискалу, имѣютъ даръ заслѣплять имъ глаза, такъ что они совсемъ не видятъ сего запрещеннаго торгу. Случается иногда и то, какъ мнѣ сказывали, что прежде объявленія запрещенія, фискалъ запирается въ каюту съ главными на кораблѣ, и выпивъ здоровье щастливаго успѣха въ тайномъ торгу, разсуждаютъ вмѣстѣ съ ними о способѣ, перевезти изъ корабля товары частныхъ людей. Вы можете судить о прибыли отъ сего запрещеннаго торгу по одному опію, которой въ Бенгалѣ покупается за семдесять или за семдесять пять, а въ Батавіи продается за двѣсти двадцать, и за двѣсти двадцать пять рупій.
   Голландцы имѣютъ семь или восемь канторъ въ одной Бенгальской провинціи, изъ которыхъ главнѣйшая находится въ Угли. Компанія французская имѣетъ также свою кантору, и чрезъ нее получаетъ разныхъ родовъ кисею, употребляемое во Франціи прекрасное шитье золотомъ, серебромъ и шелками, привозится изъ Даки, лежащей въ здѣшней же провинціи. Шандер-Нагоуръ и Шинкора, недалеко отъ Угли, торговлею также знатны, и большая часть Европейскихъ народовъ имѣютъ въ нихъ канторы, равно какъ въ Шишигауѣ, въ Монгеуѣ, въ Филипатанѣ и другихъ тортовыхъ городахъ Бенгалскихь.
   Я нашелъ жителей здѣшнихъ весьма услужливыми для чужестранныхъ; правда, что и дорого они заставляютъ за то себѣ платитъ. Воровство, которое они весьма проворно и искусно отправляютъ, также умножаетъ ихъ приходъ. Меня не мало удивила строгость, съ каковою наказываютъ они за прелюбодѣйство, хотя въ прочемъ и очень мало ревнуютъ. Они не сердятся, ежели чужестранцы берутъ при нихъ нѣкоторыя вольности съ ихъ женами; но ежели доведется на жену невѣрность, то рѣжутъ носъ и ей и тому, съ кѣмъ согрѣшила.
   Богатые имѣютъ множество невольниковъ, коихъ не купя продавать могутъ, по тому что оные не иное что сушь, какъ бѣдные уступившіе имъ, входя въ службу, надъ собою и над,ъ своею жизнію всевозможное право. По истиннѣ съ того времяни, какъ сіе Королевство учинилось Моголскою провинціею, Губернаторы, будучи Магометанской вѣры, сопротивляются сему ненавистному тиранству, и не позволяютъ даже и того, чтобъ таковые невольники продавали своихъ женъ и дѣтей, какъ то прежде въ обыкновеніи было: иные нанимаютъ ихъ за тридцать копѣекъ на мѣсяцъ. За сно толь умѣренную цѣну, чужестранной можетъ взять Индейскую женщину, которая служитъ ему вмѣсто жены и служанки, и за щастіе почитаетъ родить ему дѣтей. Сказываютъ, въ родахъ онѣ такъ мало терпятъ, что четверть часа спустя, работаютъ какъ бы ни въ чемъ не бывали.
   Въ Бенгалѣ разсказывали мнѣ о славномъ капищѣ Ярганатскомъ въ провинціи Ориксѣ. Въ немъ почитаются четыре идола, изъ которыхъ перьвой представляетъ Бога Резору, а прочіе его жену, брата и сестру. Кумиръ Резоровъ весь золотой и осыпанъ каменьями; жены его золотой безъ всякаго украшенія; а остальные два изъ сандалнаго дерева. Меня увѣряли, что капище имѣетъ столько дохода, что можетъ прокормить двадцать тысячь человѣкъ. Провинція Орикса смежная съ Бенгальскою, была часто причиною войны между Великимъ Моголомъ и Королемъ Голкондскимъ. Нынѣ Государемъ ея есть перьвой изъ нихъ, хотя и оставляетъ ее подъ правленіемъ одного Раія. Въ ней отправляется великій торгъ алмазами и дорогими каменьями.
   Сандалъ, о которомъ я упомянулъ, есть дерево похожее на сосну; пень его прямъ и гладокъ, но не очень толстъ; дерево крѣпко, тяжело и красновато, особливо къ сердцу. Плодъ его довольно походитъ на вишни, но становится черенъ, и никакого вкуса не имѣетъ. Сіе дерево уважается въ Индіи, его мелютъ или толкутъ съ водою, чтобъ сдѣлалось тѣстомъ, а симъ натираютъ себѣ тѣло. Въ иныхъ мѣстахъ дѣлаютъ изъ него мазь съ пальмовымъ масломъ, которое, сказываютъ, весьма полезно въ оспѣ. Португальцы настаиваютъ его въ уксусѣ, и трутся имъ вмѣсто ртути въ венерическихъ болѣзняхъ. употребляютъ его также въ зубныхъ болѣзняхъ, брося на уголья, и сидя надъ дымомъ; сердце и внутреннія части дерева одни только берутся для составленія лѣкарствъ. Считается три рода сандала: красной, желтой и бѣлой; послѣдніе два предпочитаются перьвому. Изъ нихъ дѣлаютъ благовонной порошокъ; жгутъ его также небольшими кусочками въ покояхъ, какъ весьма здоровую вещь. Индейцы не уважаютъ краснаго сандала, по тому что въ немъ меньше силы; но возятъ въ другіе земли, гдѣ употребляется онъ въ медицинѣ.
   Невѣроятно, сколь много находится во владѣніяхъ Великаго Могола деревьевъ, произрастѣній, цвѣтовъ и плодовъ всякаго рода. Деревцо, приносящее хлопчатую бумагу, которое по получаемой отъ нею пользѣ, должно занимать первое мѣсто: вырастаетъ оно величиною съ розовой кустъ, и любитъ высокія мѣста, кои могутъ его спасти отъ наводненія. Кора на немъ тонка, часта и сѣроватаго цвѣта; вѣтви прямыя, а листья мягкіе, волосастые, и раздѣленные на пять частей какъ виноградные, но гораздо меньше; цвѣты выходятъ почками, какъ розовые. Когда цвѣтъ опадетъ, то начинаетъ расти шишка, лопается и оказываетъ бумагу. Смотря по качеству земли и добротѣ дерева, спѣютъ они въ четыре и пять мѣсяцевъ, по прошествіи коихъ надуваются больше прежняго и лопаются, имѣя маленькія зерны. Ежелибъ во время спѣлости не смотрѣли за ними прилѣжно, все бы пропало. Плодъ его есть зерно величиною съ горошинку, но поверьхность имѣетъ неровную: каждая шишка приноситъ пять или шесть зеренъ, отъ которыхъ, когда посадишь, родятся новыя деревья, могущія принести плодъ черезъ годъ или черезъ пятьнадцать мѣсяцовъ. Для отдѣленія бумаги отъ сѣмяни, одни употребляютъ нарочно для того сдѣланныя махины; а другіе исправляютъ сію работу простыми руками; и она оставлена старанію женщинъ и ребятъ. Хлопчатая бумага привозимая въ Европу уже пряденая, не есть самая лучшая. Отсюда въ ниткахъ отправляется почти только та, изъ которой дѣлаютъ свѣтильны и чулки, или которую можно мѣшать въ основу шелковыхъ штофовъ. Самая тонкая и хорошая бумага въ нашихъ климатахъ ни на что бы не годилась.
   Въ Моголѣ также дѣлаются самые лучшіе шелковые товары. Кажется, что жители сей пространной Имперіи предпочтительно одарены способностію и охотою къ труду. Одна деревня въ Бенгалѣ Казам-Базамъ, ставитъ всякой годъ до двадцати двухъ тысячь кипъ толку, вѣсомъ каждая" во сто фунтовъ. Сей толкъ желтоватъ, но жители умѣютъ его бѣлить щолокомъ, и дѣлать похожимъ на Палестинской, единой въ свѣтѣ, какъ сказываютъ, которой родится самъ собою бѣлъ.
   Въ Бенгалѣ и во многихъ другихъ провинціяхъ, находится нѣкоторая секта людей, о коей я еще ничего не упоминалъ. Называютъ ихъ Тееры. Они ни Язычники, ни Жиды, ни Христіане, ни Магометане, ни Пифагорцы. У нихъ непримѣтно никакой вѣры, а составляютъ они между собою сообщество, которое почитается за проклятой и изгнанной родъ. Упражненіе ихъ повсюду, гдѣ они поселились, есть чистить колодези, нужники, стоки, каналы; обдирать надую скотину, которую они ѣдятъ; водить осужденныхъ на казнь, а иногда заставляютъ ихъ и казнить. Ежели случится Индейцу до нихъ дотронуться, онъ почитаетъ за долгъ очиститься съ головы до ногъ. Жить имъ не позволяютъ въ городахъ, а выгоняютъ на самой край предмѣстья, и удаляютъ отъ всякаго сообщества съ другими людьми.
   Жители Бенгала и округовъ, лежащихъ по берегамъ Гангеса, такую имѣютъ вѣру къ ея водѣ, что цѣлыми семьями купаются въ ней разъ по шести на день, будучи увѣрены, что она очищаетъ тѣло и душу: и большая часть изъ нихъ приказываютъ бросать себя въ нее по смерти.
   Въ Бенгалѣ дожди бываютъ чаще и сильнѣе, нежели въ другихъ провинціяхъ Имперіи. Вообще во всемъ Моголѣ дуетъ сѣверной вѣтръ цѣлые шесть мѣсяцовъ, а другіе шесть полуденной Самые жаркіе мѣсяцы суть Апрѣль, Май и Іюнь; и зной бы былъ нестерпимъ, ежелибъ безпрестанной вѣтръ не охлаждалъ воздуха, хотя оной въ прочемъ и не весьма самъ пріятенъ; ибо поднимаетъ такую пыль, что затмѣваетъ солнце. Дожди начинаются и кончатся ужасными бурями; но громъ бываетъ рѣдко. Сколь скоро пройдетъ дождливое время, воядухъ становится такъ чистъ, небо такъ ясно, что цѣлые девять мѣсяцовъ не видно ни одного облака. При концѣ сего долгаго и прекраснаго времяни, изсохшая земля повсюду разсѣдается и походитъ на дикую степь. Но лишь только пять дней дождь пойдетъ, то покрывается зеленью, и получаетъ прежнюю красу. Хлѣбъ сѣютъ въ Маіѣ или Іюнѣ, собираютъ въ Ноябрѣ или Декабрѣ, въ два наиумѣреннѣйшіе мѣсяца въ году. Земля приноситъ все нужное для жизни, выключая сѣверныя провинціи, гдѣ она не столь награждаетъ труды земледѣлателей.
   Кажется, говорилъ я уже о всѣхъ странахъ, составляющихъ Моголскую Имперію. Въ великомъ числѣ ея провинцій, находятся такія, кои не совсемъ зависятъ отъ Императора; но жители оныхъ сочиняютъ особыя владѣніи, и живутъ подъ управленіемъ Князей, называемыхъ Раія, или подъ нѣкоторымъ родомъ республиканскаго правительства. И тѣ и другіе суть просто подданные, или данники Моголскіе. Со времянъ Пора, царствовало въ сихъ провинціяхъ великое число Королей въ мирѣ и со славою на тронѣ своихъ родителей, хотя и зависѣли они нѣсколько отъ вышняго Монарха, которой былъ больше ихъ покровитель, нежели Государь; но послѣ Татарскаго нападенія, Великій Моголъ всѣ захватилъ: и чѣмъ кто сильнѣе былъ въ его Имперіи, тѣмъ большую возбуждалъ въ немъ зависть, ненависть и жадность.
   Теперь уже не можно познать здѣсь тѣхъ прекрасныхъ странъ, покоренныхъ Греками, сражавшимися подъ знаменами Александра: все перемѣнило образъ; вѣра, правленіе, даже и города и рѣки приняли другія имяна. Я спрашивалъ, гдѣ были Царства Пора, Таксиловъ, мнѣ отвѣчали Калтдуломъ, Буккеромъ, Татою, Соретолѣ, и другими столь же варварскими имянами. На мѣсто Гидаспа, явилася Шантру, на мѣсто Аказины., Рави, на мѣсто Гифаса, Шаулъ и пр. Какъ Александръ не простеръ завоеваній своихъ далѣе сей рѣки; то Греки, и послѣ нихъ Римляне имѣли только темное понятіе о той странѣ, которую мы нынѣ называемъ Моголскою Имперіею. Около двухъ вѣковъ назадъ, Португальцы, Гишпанцы, Голландцы, Агличане и французы начали много по ней странствовать. Каждой изъ сихъ народовъ открылъ особливыя подробности. Теперь она весьма знаема Европейцами, и посѣщаема тѣми, кои по старанію о прибыли, или по любопытству, преодолѣваютъ скуку, труды и опасности долгаго пути. Богатства привлекаютъ нашихъ купцовъ, ученые ищутъ въ ней произрастѣній, дабы въ нихъ удивляться особливостямъ естества, гораздо изобильнѣйшаго и больше различествующаго, нежели въ нашихъ климатахъ. Здѣшними сокровищами украшаютъ жилища нашихъ Царей, и ихъ Діадимы.
   Я есмь, я пр.
   

ПИСЬМО XXXV.

Голконда.

   Способность сѣсть на корабль въ Бенгальскомъ заливѣ, побудила меня предпріять путешествіе въ Голкондское Королевство. Отецъ Силвеира разстался со мною, уже тому нѣсколько времяни, и поѣхалъ, куда призывала его должность. Я отправился на одномъ французскомъ кораблѣ, котораго Капитанъ, имѣя наложенное на себя нѣкоторое важное для компаніи французской дѣло, оказывалъ ко мнѣ всякое уваженіе; и зналъ сверьхъ того обстоятельно всѣ случавшіяся на Индейскомъ полуостровѣ произшествіи. Во время пути нашего изъ Бенгала до Мазули-латана, разсказалъ онъ мнѣ, какимъ ооразомъ Королевство Голкондское досталось въ началѣ прошедшаго вѣка, въ руки Арабскихъ Князей. Сіе Государство составилось изъ разрушенной Имперіи Деканской, которая занимала большую часть полуострова. Какъ послѣдній Императоръ умеръ бездѣтенъ, то четверо изъ большихъ господъ, имѣющихъ каждой въ своихъ повелѣніяхъ особое войско, раздѣлили между собою Царство, на подобіе наслѣдниковъ Александровыхъ. Одинъ взялъ область составляющую нынѣ Голкондскую губернію, а прочіе сдѣлали себѣ по Королевству изъ сосѣднихъ къ ней земель. Сіи три владѣнія были разрушены скорѣе ста лѣтъ, могуществомъ Моголцовъ; да и Голкондской Корой" только тѣмъ удержался, что согласился платить имъ дань.
   Преемники его владѣли около ста лѣтъ. Послѣдній изъ нихъ Абдулъ, не имѣя дѣтей мужеска пола, выдалъ одну изъ дочерей своихъ за нѣкоего знатнаго Араба, называемаго Абдалла. Чтобы узнать исторію его въ короткихъ словахъ, говорилъ Капитанъ: прочтите сами въ той книгѣ мѣсто, гдѣ объ немъ упоминается. Она разгонитъ скуку вашу. Онъ мнѣ дѣйствительно далъ книгу привезенную имъ изъ Франціи, и изъ которой выписалъ я для васъ слѣдующее:
   "Одинъ Арабъ знатной породы, будучи лишенъ въ своей землѣ имѣнія, соотвѣтствующаго его происхожденію, приѣхалъ искать щастія при Голкондскомъ Дворѣ. Абдулъ, примѣтя въ немъ отмѣнныя качества, возвелъ его по малу до самыхъ первыхъ достоинствъ въ государствѣ; но хотя былъ доволенъ услугами его, не преминулъ однако по смерти его, воспользоваться правомъ, по которому Голкондскіе Короли наслѣдники въ имѣніи всего дворянства. Забравъ богатство своего любимца, опредѣлилъ онъ сыну его Абдаллѣ умѣренное жалованье, и совсемъ объ немъ позабылъ. Король намѣрялся тогда отдать дочь свою за одного знатнаго, которой былъ ненавидимъ его Министрами. Сіи послѣдніе, стараясь помѣшать въ бракѣ, привели онаго Королю въ подозрѣніе, и совѣтовали подумать объ Абдаллѣ, выхваляя добрые его качества и достоинства. Абдулъ согласился и велѣлъ его привести въ такое мѣсто, гдѣ могъ его видѣть, и самъ не быть познанъ. Сперьва видъ его не полюбился Королю, которой далъ выразумѣть, что желаетъ избрать зятя попригожее Абдалла. Министры отвѣтствовали, что по истиннѣ нещастіе обезобразило его нѣсколько, и красота его пострадала отъ бѣдности; но что, давъ ему чѣмъ жить, соотвѣтственно его природѣ, онъ конечно придетъ въ прежнее состояніе, и пригожство его вскорѣ поправится. Абдулъ вошелъ въ ихъ разсужденіи и согласился на сей второй опытъ. Придворнымъ банкирамъ повелѣно было идти тайно къ молодому Арабу, и дать ему не малыя суммы, не открывая о источникѣ сей щедрости. Абдалла съ начала не хотѣлъ принять, опасаясь не безъ справедливости, что не будетъ въ состояніи заплатить, и тѣмъ въ хуждшее еще придти положеніе. Они возобновили свои просьбы, и наконецъ уговорили его принять три тысячи Пагодовъ, кои онъ употребилъ на приобрѣтеніе хорошаго дома, слугъ, лошадей и другихъ нужныхъ вещей. Довольство, въ которомъ началъ жить, произвело скорую перемѣну въ его лицѣ. Тогда показали его Королю въ другой разъ. Онъ его полюбилъ, и вознамѣрился выдать за него дочь свою. Въ одинъ день какъ Абдалла веселился съ своими пріятелями, пришли ему сказать, что у двора его стоятъ нѣсколько дворцовыхъ чиновниковъ и конная гвардія. Сія вѣсть привела его въ смущеніе; онъ отпустилъ тотчасъ друзей и танцовщицъ чрезъ однѣ потаенныя двери, и вышелъ къ Омрамъ, коимъ говорилъ дрожащимъ голосомъ, что онъ ни чѣмъ не огорчилъ Государя; и ежели преступленіе его въ томъ состоитъ, что живетъ онъ великолѣпнѣе, нежели позволяетъ ему имѣніе; то готовъ отдать отчетъ о тайныхъ и невинныхъ способахъ имъ къ тому найденныхъ. Омры не отвѣчая ни слова, надѣли на него пребогатой кафтанъ, и дѣлали ему пренизкіе поклоны. Наконецъ одинъ изъ нихъ, прервавъ молчаніе, увѣрялъ его, что онъ не услышитъ никакихъ непріятностей; а напротивъ получитъ наивеличайшую честь, о какой только подданной помыслить можетъ. Посадили его на пребогатоубранную лошадь, и повезли во дворецъ, гдѣ Король тотчасъ обвѣнчалъ его съ своею дочерью, а потомъ и наслѣдникомъ своимъ объявилъ."
   Симъ образомъ престолъ Голкондскій перешелъ въ Арабское поколѣніе. Славной Ауренгъ Зебъ, завладѣлъ имъ, равно какъ и Королевствами Визапурскимъ и Карнатскимъ, и составилъ изъ нихъ Губерніи, которыя роздалъ своимъ придворнымъ. Тридцать лѣтъ спустя по смерти его, то есть въ 17З7 году, Низал-ел-Мулукъ, великій Канцлеръ Моголской Имперіи, сдѣлался чрезъ бракъ съ Императорскою дочерью, Субъ или Вицерой всего Декана, въ которомъ заключаются сіи три Королевства, и большая часть полуострова по ту сторону Гангеса. Со времяни Персидскаго нападенія при Тахмасъ-Кули-Ханѣ, Субы удерживаютъ въ своемъ правленіи, противъ воли Императора. Они по своей собственной власти надѣлали Набабовъ, названіе значущее почти то же, что Суба; а иные Набабы остались Вицероями, не смотря ни на Императора, ни на Субу. И тѣ и другіе назначили сами себѣ преемниковъ, кои по смерти ихъ вступили въ правленіе, столь мало видя сопротивленія, какъ бы были дѣйствительные наслѣдники по Государѣ.
   Мы пристали въ Мазулипатанѣ, главномъ въ старину приморскомъ городѣ Голкондскаго Королевства. Онъ достался недавно во власть Великому Мололу; но какъ выгодной его портъ привлекъ множество купцовъ изо всѣхъ частей Европы; то онъ меньше принадлежитъ сему Монарху, нежели французамъ, Голландцамъ и другимъ Европейцамъ, кои предписываютъ законъ природнымъ жителямъ. Они вывозятъ отсюда ситцы, наилучшіе изо всѣхъ дѣлаемыхъ въ Индіи. Сколь ни велики отправляются торги, городъ по нынѣ посредственной, но очень людной. Щастіе наше было, что мы не въ Маіѣ сюда приѣхали; ибо жары тогда такъ чрезвычайны, что вы не повѣрите всему объ нихъ разсказываемому, утверждаютъ, что всякой годъ въ семъ мѣсяцѣ западной вѣтеръ, дующій семъ или восемь дней, разжигаетъ больше воздухъ, нежели самое палящее солнце, и до наступленія ночи вспотѣть нельзя, а ночью напротивъ потъ бываетъ пресильной. Днемъ ни кто не выходитъ изъ дому; ибо задохнуться можно. Наконецъ, ежели правду намъ сказывали, человѣка со всѣхъ сторонъ, кажется, огонь окружаетъ и дышетъ онъ распаленнымъ воздухомъ. Горницы наилучшія закутанныя не могутъ сохранить ни половъ, ни уборовъ, кои такъ разгорячаются, что принуждены безпрестанно ихъ поливать, дабы не вспыхнули. Отваживающіеся пуститься въ дорогу, бываютъ задушаемы въ паланкинахъ. Правда, что таковой жаръ продолжается только отъ девяти часовъ утра, до четырехъ по полудни, и тогда воздухъ охлаждается сырымъ вѣтромъ. За жарами слѣдуютъ дожди, и причиняющіе наводненіи, отъ коихъ земля, какъ отъ Ниловыхъ, бываетъ плодородна. Сѣютъ здѣсь пшено и другой хлѣбъ, и собираютъ жатвы раза по два и по три въ годъ. Таковое изобиліе и суевѣріе Индейцовъ, воспящающее имъ ѣсть мясо, причиняютъ великую дешевизну въ живности. Баранъ продается въ городѣ по десяти и по двенадцати копѣекъ, а въ деревняхъ и того дешевлѣ.
   Вообще славятъ много плодородіе въ Голкондскомъ Королевствѣ. Въ немъ находится великое число озеръ и прудовъ, изъ коихъ иные выкопаны Индейцами. Нѣкоторые изъ нихъ находятся на возвышенныхъ мѣстахъ, гдѣ навалены со стороны долинъ плотины для удержанія водъ. Слюзы, отпираемые во время суши, напояютъ и плодоносными чинятъ поля, деревья всегда зелены, и приносятъ плоды во всѣ годичные времяна.
   Я употребилъ не малое время на посѣщеніе французовъ, живущихъ въ Мазулипатанѣ, коихъ число очень велико; но сколь скоро отъ оныхъ освободился, то старался увидѣть все заслуживающее здѣсь примѣчаніе. Началъ я столицею, называемою отъ Европейцевъ Голконда; хотя настоящее ея имя есть Багъ-Нагаръ. Сей городъ съ начала былъ только увеселительной садъ, лежащій на томъ мѣстѣ, гдѣ первой Голкондской Король построилъ крѣпость. Онъ послѣ основалъ тутъ городъ, назвавъ его по имяни одной изъ женъ своихъ, которую любилъ страстно. Имя ей было Наганъ, а багъ значитъ садъ; и такъ сіи два слова соединенныя вмѣстѣ, знаменуютъ Нагарины сады, Широкая рѣка омываетъ стѣны города, и впадаетъ въ Бенгальской заливъ близъ Мазулипатана. Чрезъ нее въ Ба.гъ-Н агарѣ сдѣланъ каменной мостъ не уступающій самымъ большимъ и великолѣпнымъ въ Европѣ. Столица изрядно выстроена и можешь сравняться съ Французскими городами втораго степени. улицы большія и широкія, но будучи худо вымощены, всегда наполнены пылью. Передъ городомъ лежитъ предмѣстье, которое показалось мнѣ длиною версты натри. Жители въ немъ суть купцы, мастеровые и маклеры. Ни кто изъ нихъ не можетъ жить въ городѣ, а только приходить для своихъ дѣлъ днемъ, и выдти предъ захожденіемъ солнца. Городъ населенъ одними почти чиновными, придворными, военными и статскими людьми. Въ вышепомянутомъ предмѣстьи находятся многіе изрядные храмы, или мечети; служащія вмѣсто постоялыхъ дворовъ проѣзжимъ.
   Въ пяти верстахъ отъ Багъ-Нагара видна крѣпость, называемая Голконда: симъ имянемъ Европейцы назвали столицу и все Королевство. Въ ней обыкновенно живетъ Вицерой, и ни что сравниться не можетъ въ великолѣпіи съ его дворцомъ. Крѣпость сія почесться можетъ за большой городъ, ибо имѣетъ около пяти верстъ въ окружности. Не одинъ Суда занимаетъ все сіе пространство; вельможи его двора имѣютъ въ ней свои домы, попы мечети; чужестранные караванъ-сераи, прежніе Короли гробницы, и всѣ привязанные ко двору свои жилища. Изъ Багъ-Нагара въѣзжаютъ въ нее по одной великой улицѣ ведущей на площадь, гдѣ стоитъ дворецъ Вицероевъ. Все то, что въ другихъ мѣстахъ дѣлано изъ желѣза, въ семъ замкѣ золотое или позолоченное, и богатствомъ онъ превосходитъ наилучшіе восточные замки. На площадкахъ, служащихъ кровлями домамъ, видны здѣсь превеликія деревья уподобляющія оныя тѣмъ садамъ, каковы описываютъ намъ Семирамидины. Посреди фасады дворца сдѣланъ балконъ, съ котораго Суба даетъ аудіенціи, судитъ и чинитъ осмотръ войску. Тѣ, коихъ привлекаетъ любопытство, становятся противъ балкона въ нѣкоторомъ разстояніи отъ стѣнъ дворца: ибо тутъ набиты три ряда кольевъ и перепутаны веревками, за которые никто ходить безъ позволенія не можетъ. Они простираются во всю широту площади, а противъ балкона въ срединѣ сдѣлано отверстіе, у онаго приставлены два человѣка, держащіе веревку, и опускающіе ее для тѣхъ, кого позовутъ предъ Субу. Секретарь, стоящій подъ балкономъ, принимаетъ челобитныя, а какъ наберетъ ихъ довольное число, кладетъ въ мѣшокъ привязанной къ снурку спущенному съ балкона. Евнухъ, находящійся при Вицероѣ, тянетъ къ себѣ помянутой мѣшокъ, и подаетъ ему бумаги,
   Мнѣ показывали въ одномъ мѣстѣ въ городѣ капище, заложенное лѣтъ сто назадъ, и которое, по видимому, никогда не совершится. Примѣчанія достойно въ немъ только то, что захвачено преобширное мѣсто, и что каменья, употребляемые на строеніе, чрезмѣрной величины. Камень молитвы, есть цѣлая гора; для вынятія его изъ ломки и привезенія къ капищу, употреблено было больше шести сотъ человѣкъ и тысяча четыре ста быковъ. Ежели сіе зданіе окончится, будетъ оно наичудеснѣйшее во всей Азіи.
   На другой сторонѣ города видѣли мы великіе пруды и весьма украшенныя шлюпки, на коихъ Суба ѣздитъ гулять. Знатные господа имѣютъ тутъ свои загородные домы, составляющіе весьма пріятной видъ. Въ пятьнадцати верстахъ отъ столицы находится мечеть съ нѣсколькими гробами Голкондскихъ Королей. Въ ней раздаютъ всякой день нѣкоторое количество хлѣба и пшена всѣмъ приходящимъ нищимъ.
   Земли сего Королевства раздѣлены на Губерніи. Губернаторы нанимаютъ ихъ отъ двора, и сами отдаютъ другимъ по контрактамъ; а сіи послѣдніе, раздробляя на малыя части, пускаютъ ихъ другимъ въ наемъ, и таковыми раздѣленіями доходятъ земли до самыхъ простыхъ мужиковъ. Ежели Губернаторъ, или кто изъ нижнихъ наемщиковъ не заплатитъ денегъ на срокъ, наказывается палочными ударами, и семья его за долгъ отвѣчаетъ. Одинъ Мазулипатанской Губернаторъ, не имѣя чѣмъ заплатить, умеръ подъ палками. Контракты возобновляются всякой годъ въ Іюлѣ мѣсяцѣ: а какъ Губерніи продаются способомъ аукціона, и. отдаются тому, кто дастъ больше; то, и нѣтъ въ свѣтѣ придирокъ и насильствія, котораго бы Губернаторы не употребляли, въ теченіе сего времяни, для умноженія своихъ доходовъ.
   Индейцы Пифагоровой Секты, составляютъ наилюднѣйшую часть жителей Королевства Голкондскаго; но въ большіе чины придворные, военные и статскіе допускаются одни Магометане исповѣдующіе вѣру своего Государя. Одни изъ нихъ происходятъ отъ Арабовъ, завоевавшихъ Индію, или привлеченныхъ Королями Голкондскими; другіе отъ Моголцовъ основавшихъ Имперію въ Делли.
   Индейцы раздѣлены на безчисленное множество кастъ или колѣнъ, по коимъ учреждаются степени и предсѣданіи. Первое есть колѣно Браминовъ, кои суть какъ и въ Моголѣ, попы и ученые о званіи ихъ и о святости высокія здѣсь имѣютъ мысли. Они хвалятся, что изъ колѣна ихъ были два Короля: одинъ въ Каликутѣ, другой въ Кохин-Хинѣ. Другой родъ поповъ ниже перьваго, называемыхъ Фрамгамы, составляетъ второй степень, и отмѣняются строгою ихъ жизнію; питаются они однимъ молокомъ и зеленью, и скорѣе согласятся умереть, нежели наѣсться мяса. Третье колѣно Суть купцы, торгующіе оптомъ, банкиры и мѣновщики. Сіи послѣдніе столь искусны, что, посмотри только на деньги, узнаютъ, какъ въ томъ жители увѣряютъ, внутреннюю ея цѣну; четвертое состоитъ изъ солдатъ и земледѣлателей. Пятое изъ женщинъ непотребной жизни. Сіе ремесло, почитаемое ими не безъ причины за самое безчестное, отправляется безъ всякаго зазора въ землѣ, гдѣ женщинъ воспитываютъ для одной только утѣхи нашего пола. Однѣ изъ нихъ удѣляютъ свои благосклонности мужчинамъ вышнихъ колѣнъ; другія ни кому не отказываютъ: дурныя выходить замужъ въ своемъ колѣнѣ, надѣясь народить дочерей, кои наградятъ ихъ нещастіе: учатъ ихъ пѣть, танцовать и всему тому что можетъ сдѣлать тѣло гибкимъ. Я видѣлъ между ими такихъ, которыя, стоя на одной ногѣ, поднимали другую выше головы и держали такъ прямо, какъ бы другой поднялъ руку. Женщины сего колѣна не платятъ никакой подати, а обязаны только приходить всякую пятницу въ нѣкоторомъ числѣ на площадь передъ дворецъ, и плясать предъ Вицероемъ, когда онъ явится на балконѣ; а ежели онъ не выйдетъ, то евнухъ даетъ имъ знать рукою, что могутъ онѣ идти по домамъ. Въ вечеру стоятъ онѣ передъ своими домами, а при наступленіи ночи, зажигають плошку или свѣчу, которая служитъ знакомъ зова: тогда отпираются всѣ лавки съ тари, которую съ ними пьютъ, и которой расходится чрезвычайно много. Пошлина, налагаемая на сіе питье, приноситъ Государю не малой доходъ; и для сей самой причины терпитъ онъ въ своихъ владѣніяхъ толикое множество непотребныхъ женщинъ. Въ однихъ городахъ Голкондѣ и Багъ-Нагарѣ съ предмѣстіями считается ихъ больше двадцати тысячь.
   Вотъ одно произшествіе, которое вамъ окажетъ, сколь проворны сіи женщины. Мнѣ разсказывалъ оное французъ, бывшій тому самовидцемъ. Одинъ Король, изъ бывшихъ передъ Субами, сбирался ѣхать въ Мазулипатанъ: девять помянутыхъ женщинъ вздумали его везти на себѣ: онѣ сдѣлали изъ тѣлъ своихъ слона; четыре составляли ноги, четыре туловище, а послѣдняя хоботъ. Король сидя на сей смѣшной и непристойной громадѣ, какъ на тронѣ, учинилъ свой въѣздъ въ городъ.
   Сверьхъ пяти упомянутыхъ мною колѣнъ, считается оныхъ въ семъ государствѣ столько, сколько есть разныхъ художествъ и ремеслъ. Мѣлочные купцы, золотари, плотники, каменьщики, и пр. Мастеровые одного города, хотя и разнаго ремесла, работаютъ всѣ за одинаковую цѣну. Золотарь не больше выработываетъ кузнеца; столяръ не больше плотника, Всѣ они получаютъ въ день одну плату, а она не превосходитъ пяти или шести копѣекъ. Чужестраннымъ служатъ здѣшніе слуги за умѣренную цѣну. Я своему даю всего навсе на мѣсяцъ пятьдесятъ копѣекъ, на которыя долженъ онъ и кормиться, но я плачу еще дорого. Сію дешевизну приписать можно природной трезвости жителей и изобилію въ съѣстныхъ припасахъ.
   Самое послѣднее изо всѣхъ колѣно составляютъ кожевники, сапожники, бочары и купорщики. Оно въ такомъ презрѣніи, что не позволяется имъ и жить въ городахъ, а на самыхъ краяхъ въ предмѣстіяхъ, какъ Моголскіе Тееры, о коихъ я вамъ доносилъ. Не смотря на таковое ненавистное различеніе, всѣ колѣны имѣютъ одну вѣру, одни храмы, и наблюдаютъ почти одни обыкновеніи въ своихъ обрядахъ; мертвыхъ вольно жечь или погребать: въ перьвомъ случаѣ пепелъ бросается въ рѣку, а въ другомъ покойники хоронятся поджавши ноги, какъ они сиживали живые.
   Набожность, фанатизмъ, или лучше, безумное, тщеславіе вперяетъ въ сіи народы вещи невѣроятныя, о коихъ я по тому только доношу, что слышалъ отъ людей надежныхъ и самовидцовъ. Индеецъ клянется у ногъ своего идола, что дастъ себѣ разрѣзать на плечахъ ножемъ въ двухъ мѣстахъ кожу, и пропустить въ оныя два желѣзные крюка. Сіи крючья придѣланы къ концу переклада положеннаго на одну ось вертящуюся на двухъ колесахъ такъ, что бревно имѣетъ свое движеніе; Индеецъ держитъ въ одной рукѣ саблю, въ другой кинжалъ; поднимаютъ его на воздухъ, и въ семъ состояніи везутъ съ версту, а онъ вися, дѣлаетъ безчисленныя и смѣшныя кривляньи съ своими двумя оружіями. Тотъ, кто мнѣ сіе разсказывалъ, видѣлъ ихъ четырнадцать съ ряду прицепленныхъ такимъ образомъ крючьями къ перекладу, и ни одинъ изъ нихъ не сдѣлалъ знака, что ему больно. Послѣ перевязываютъ имъ раны, и они идутъ домой, надувшись отъ похвалы зрителей.
   Свадебные обряды мало рознятся отъ тѣхъ, кои въ употребленіи у Моголскихъ Индейцовъ. Въ Голкондѣ возятъ жениха и невѣсту въ паланкинѣ, по большимъ улицамъ и площадямъ; потомъ Браминъ разстилаетъ сукно, подъ которое женихъ кладетъ босую ногу, и дотрогивается до невѣстиной ноги такъ же разутой. Природа столь въ сихъ климатахъ скоро дѣйствуетъ, что не рѣдко случается видать матерьми дѣвочекъ, коимъ самимъ нѣтъ еще десяти лѣтъ отъ роду. По смерти мужа не позволяется имъ посягать въ другой разъ, и онѣ возвращаются въ домъ къ отцу, и тамъ сидятъ въ заверти, употребляютъ ихъ въ самыя трудныя работы, и лишаютъ всѣхъ удовольствій, утѣхъ и нарядовъ. Многія, дабы избавиться отъ таковой неволи, убѣгаютъ изъ дома. Правда, что должны онѣ бываютъ удалиться и изъ земли; ибо не могутъ оставаясь въ ней, спастись отъ мщенія родительскаго, въ которомъ наислабѣйшее наказаніе бываетъ ядъ. Законъ не позволяетъ имъ, какъ было прежде, сожигаться съ тѣлами мужей, чтобы иныя предпочли ужасному своему вдовству.
   Здѣсь каждой женится въ своемъ колѣнѣ, а чаще въ своемъ родѣ. Имена младенцамъ даютъ тотчасъ по рожденіи; а берутъ ихъ изъ какого нибудь порока на его тѣлѣ, или присвояютъ имя какого знатнаго человѣка въ ихъ колѣнѣ. Родины не трудны: въ третій день женщина встаетъ, а иныя и тотчасъ по разрѣшеніи. Ребяты ходятъ нагіе до семи лѣтъ. Я видалъ, что они катаются по землѣ, ползаютъ и лазятъ, и всякой день ихъ моютъ. Сказываютъ, что чрезъ сей способъ бываютъ они стройны, сильны и здоровы.
   Индейцы здѣшніе ростомъ высоки, цвѣтомъ больше оливковы, нежели черны; нравомъ тихи и обходительны, слѣпо привязаны къ суевѣрію и своимъ обычаямъ; трезвы и очень боязливы. Одежда ихъ состоитъ въ передникѣ бумажнаго полотна, покрывающаго тѣло отъ поясницы до колѣнъ, и другомъ кускѣ, которой носятъ они на плечахъ и на крестцѣ. Волосовъ не стригутъ, а зачесываютъ; на шеѣ носятъ жемчужныя ожерельи, а въ ушахъ золотыя кольцы. Солдаты, вмѣсто одежды, имѣютъ нѣсколько аршинъ холста, которымъ покрываютъ себя съ зади и съ переди. Волосы у нихъ собраны На темѣ и привязаны подъ лоскутомъ холстины о трехъ углахъ, изъ которыхъ одинъ лежитъ на лбу, а другіе два подвязаны подъ бородою; предолгая сабля виситъ на поясѣ, а на плечахъ держатъ ружье, у котораго стволъ толще нашихъ.
   Въ Голкондѣ, какъ и въ другихъ Азіатскихъ земляхъ, не признаютъ благородства, какъ только въ тѣхъ, кто имѣетъ большой военной или гражданской чинъ. Гвардію у Государя составляютъ самые знатные господа, и живутъ они около его дворца. Они въ своихъ повелѣніяхъ имѣютъ корпусы войскъ, больше или меньше людные, смотря, по чину. Въ праздничные дни сбираются на дворѣ во дворцѣ, предслѣдуемы будучи множествомъ людей, слоновъ, верблюдовъ и танцовщицъ, передъ ними прыгающихъ. Конница и пѣхота замыкаетъ таковое шествіе, которое часто видѣть можно въ Багъ-Нагарѣ.
   Прочіе главные города Королевства Голкондскаго, суть Текама, Маделоллонъ, Насціалоръ, Визигапатанъ и Бимилипатанъ; не считая множества крѣпостей, лежащихъ по большой части на неприступныхъ горахъ. Показывать оныя запрещено весьма строго, не только чужестраннымъ, но и жителямъ, безъ особаго позволенія отъ Субы, а онъ почти никогда его не даетъ. Въ городѣ Тенарѣ отмѣннаго есть только четыре караванъ-серая, изъ коихъ наибольшій оставляется для двора. Они всѣ имѣютъ свои сады, и составлены изъ большихъ галлерей, изъ пространныхъ залъ и другихъ выгодныхъ и пріятныхъ покоевъ. Предъ каждымъ находится великая площадь, и около ее построены не большія хижины, въ коихъ живутъ приѣзжіе. Имъ безъ платы дается хлѣбъ, пшено и зелень; и сіи убѣжища оттворены для всякаго.
   Королевство Голкондское наибольше отличается отъ прочихъ Азіатскихъ странъ своими богатыми алмазными минами. Будучи равно любопытенъ, увидѣть мѣсто, въ коемъ родятся алмазы, и порядокъ въ немъ наблюдаемой, пустился я въ сей путь тѣмъ охотнѣе, что не весьма отдалялся отъ столицы; ибо мина, находящаяся въ кулурѣ, отстоитъ отъ нее только на нѣсколко дней ѣзды. Обрѣтеніе ея приписываютъ нечаянному случаю. Имѣющій надъ нею надзираніе, разсказывалъ намъ, что одинъ пастухъ гоня стадо, увидѣлъ свѣтящійся камень. Онъ его поднялъ, и продалъ за малое количество пшена такому человѣку, которой самъ не лучше зналъ его цѣну. Симъ образомъ переходилъ камень въ разныя руки, и наконецъ достался одному знающему купцу, которой получилъ отъ него не малой прибытокъ. Находка сія повсюду разгласилась; и каждой началъ рыть въ томъ мѣстѣ, гдѣ найденъ алмазъ. Изъисканія были не безплодны, ибо найдены изобильныя мины, учинившіяся потомъ источникомъ богатствъ и главнѣйшею отраслью доходовъ государственныхъ. Мы приѣхали къ нимъ чрезъ дикую, пустую и наполненную каменными горами землю. Самое сухое и ни къ чему не способное мѣсто было то, въ которомъ природа произвела наивеличайшія сокровища. Алмазы ищутся въ жилахъ помянутыхъ горъ, гдѣ они смѣшаны съ песчаною землею, обыкновенно красною, имѣющею бѣлыя и желтыя тѣни. Когда таковая жила изчезаетъ, то ломаютъ гору ломами и ищутъ ея слѣдовъ: но иногда портятъ тѣмъ алмазы.
   Число работниковъ, употребляемыхъ въ минѣ, простирается тысячь до тридцати человѣкъ. Осмотра мѣсто, гдѣ находятся алмазы, ровняютъ подлѣ почти такой же округъ земли, и обносятъ его каменною стѣною, вышиною въ два фута. Въ основаніи стѣны дѣлаютъ небольшія дыры для спущенія воды; но не прежде ихъ открываютъ, какъ когда надобно водѣ течь. Потомъ всѣ работники собираются съ своимъ хозяиномъ, его родственниками и пріятелями. Онъ приноситъ съ собою идола, которому каждой покланяется по три раза, а между тѣмъ попъ читаетъ молитвы. По окончаніи сего обряда всѣ моются и зачинается пиръ. Послѣ обѣда принимаются за работу: одни роютъ землю, другіе кладутъ ее въ бочки, носятъ въ приуготовленную загородку, отпираютъ дыры для спущенія воды, съ которою сбѣгаетъ земля или грязь, а остается одинъ песокъ. Они его разравниваютъ, толщиною въ нѣсколько дюймовъ и сушатъ на солнцѣ; а ежели осталось въ немъ еще земли, перетираютъ его руками или толкутъ деревянными пестами, а очистивъ такимъ образомъ отъ пыли, вѣютъ его какъ хлѣбъ: тогда земля отдѣляется, а въ остаткахъ ищутъ алмазовъ. Прежде, вмѣсто пестовъ, для битья земли, употребляли большіе кремни, откуда и произходило, что въ каменьяхъ дѣлались щербины. Знатоки по виду и запаху отгадываютъ мѣста, въ коихъ больше надежды. Въ иныхъ только скоблятъ немного землю, не разбивая глыбъ, ни кремней; въ другихъ копаютъ до десяти и двенадцати саженъ. Голкондскія мины отдаются на откупъ сообществамъ, или богатымъ людямъ, и Король получаетъ отъ того не малые доходы, сверьхъ того, что выговариваетъ для себя всѣ камни превосходящія вѣсъ десяти кратъ. Откупщики раздѣляютъ землю на многія четвероугольныя части, и отдаютъ ихъ на откупъ другимъ. И хотя положено весьма жестокое наказаніе на тѣхъ, кто бы покусился украсть заповѣдной камень; но сей страхъ не препятствуетъ утаивать весьма хорошіе алмазы. Копатели ихъ глотаютъ, не имѣя инаго способа спрятать, по тому что они почти наги, и продаютъ очень дорого, не уважая опасности, коей подвергаются, показывая ихъ другимъ.
   Когда найдутъ чистой камень, то слегка только гранятъ на колесѣ, не стараясь дать ему совершенной видъ; ибо опасаются уменьшить его вѣсъ. Ежелижъ алмазъ имѣетъ какой порокъ, то прилагаютъ попеченіе скрыть оной при граненіи. Есть два способа гранить алмазы: или дѣлаютъ на немъ множество угловъ и боковъ, конча ихъ небольшою плоскою поверхностію; и тогда называютъ ихъ бриліанты; или даютъ ему видъ почти розоваго цвѣтка, пока онъ еще не распустился, и въ семъ случаѣ зовутъ ихъ розами. Качество, отличающее хорошій алмазъ, есть, когда походитъ онъ на каплю самой чистой воды, и ежели камень порядочной формы, не имѣетъ ни пятенъ, ни жилъ, ни щербинъ, ни другихъ сего рода недостатковъ, то можетъ изъ него выдти самой совершенной алмазъ. Ежели напротивъ онъ желтоватъ, зеленоватъ, голубоватъ, или красноватъ, и ежели сей цвѣтъ нѣсколько густъ; то считается во вторыхъ; наконецъ, ежели цвѣтъ блѣденъ, то меньше стоитъ и сего послѣдняго. Говорится объ алмазѣ, что онъ перьвой воды, когда камень во всемъ совершенствѣ; ежели же не достаетъ въ немъ чего къ помянутому совершенству, то называется второй или третьей воды, до тѣхъ поръ, пока назвать его можно цвѣтнымъ. Большіе каменья рѣдко бываютъ чисты; и обыкновенно взаимствуютъ отъ качества грунта. Ежели онъ мокръ и болотистъ, алмазы больше бываютъ черны, а по свойству земли, красны, желты, зелены и пр. На поверхности ихъ виденъ нѣкоторой родъ жирности, которую безпрестанно надобно отирать. Небесной воды каменья почитаются всѣхъ хуже. Индейцы смотрятъ на граненые каменья при лампадѣ, а наши гранильщики не могутъ узнавать ихъ хорошо, какъ только днемъ.
   Въ Голкондскихъ минахъ, то есть, въ Каолконді и Кулурѣ отправляется великой торгъ алмазами. Купцы туда приѣзжаіоть изо всѣхъ частей Индіи, и образъ ихъ торга заслуживаетъ, чтобъ я его описалъ. Дѣло отправляется съ самымъ глубокимъ молчаніемъ. Купецъ и продавецъ сидятъ другъ противъ друга на пятахъ, одинъ изъ нихъ развязываетъ свой кушакъ, продавецъ беретъ правую руку у купца и покрываетъ вмѣстѣ съ своею концомъ кушака. Ежели онъ возметъ всю руку, означаетъ тысячу, и сколько разъ ее пожметъ, столько должно разумѣть тысячъ рупій, продавецъ жметъ руку десять разъ; но ежели возметъ только пять пальцовъ у купца: сіе значитъ пять сотъ; половина пальца стоитъ пятьдесятъ и пр. Симъ способомъ договаривающіеся не изъясняются ни языкомъ, ни глазами, а только рунами: и случается часто, что въ томъ же мѣстѣ и въ присутствіи множества свидѣтелей, одинъ алмазъ бываетъ проданъ нѣсколько разъ; а ни кто кромѣ продавца, и купца сказать не можетъ, за какую цѣну.
   Когда торгъ дѣлается открытымъ образомъ, то всегда находится при немъ для отвращенія обмана въ вѣсу, одинъ Королёвской надзиратель, которой не беретъ ничего за труды отъ торгующихъ. Должность его вѣсить всѣ алмазы, и купцы обязаны въ томъ полагаться на его слово. Индейцы имѣютъ правило мало извѣстное въ Европѣ, дабы точно узнать цѣну всякаго камня. Сперьва они вѣсятъ, потомъ смотрятъ, совершенной ли онъ доброты. Я уже сказалъ, что здѣсь разумѣется чрезъ совершенство; на примѣръ: алмазъ сего рода имѣющій вѣсу одну крату, стоитъ тридцати рублей; а вы желаете знать, чего бы онъ стоилъ, ежелибъ вѣсилъ двенадцать кратъ: должно умножать и будетъ 144, потомъ умножить 144 цѣною кратнаго камня, что составитъ сумму четыре тысячи триста двадцать рублей.
   Но не довольно знать цѣну совершеннаго алмаза: нужно быть свѣдущимъ также и въ цѣнѣ прочихъ каменьевъ. Что дѣлается тѣмъ же правиломъ, начиная цѣною кратнаго камня. Бозмите алмазъ несовершенной доброты въ пятьнадцать кратъ, и положите перьвую крату въ двенадцать или наибольшіе въ двадцать рублей, смотря на степень его доброты. Умножте вѣсъ его пятьнадцатью, а произшедшее изъ того число цѣною одной красны. Сіе умноженіе даетъ вамъ цѣну алмаза въ пятьнадцать кратъ несовершенной доброты.
   Слѣдуя сему правилу, вы можете легко узнать, чего стоютъ два наилучшіе изо всѣхъ знаемыхъ алмазовъ, одинъ въ Азіи, а другой въ Европѣ. Перьвой былъ въ сокровищахъ Великаго Могола, и думаютъ, что перешелъ къ Тахмасъ-Кулы-Хану. Онъ вѣсилъ двѣсти восемдесятъ кратъ, былъ совершенно хорошей воды, и имѣлъ небольшую щербину, безъ которой можно бы перьвую крату положить въ тридцать два рубли; но полагая въ тридцать рублей, долженъ стоить два миліона триста пятьдесятъ двѣ тысячи. Второй принадлежитъ Великому Герцогу Тосканскому, вѣситъ сто тридцать девять кратъ, и оцѣненъ въ пять сотъ двадцать одну тысячу шесть сотъ шестьдесятъ семь рублей. Онъ чистъ и хорошей формы, ограненъ со всѣхъ сторонъ фацетами; но какъ вода его сдается на лимонной цвѣтъ, то крату полагаютъ въ двадцать семь рублей.
   Я много разспрашивалъ у здѣшнихъ купцовъ о Бенгалской минѣ, не могши самъ въ ней быть. Каменья ея находятся въ рѣкѣ Гуелѣ. Послѣ разлитія водъ, которыя несутъ много съ собою песку, рѣка становится чиста и во многихъ мѣстахъ оставляетъ песокъ наружѣ. Оные мѣста окружаются фашинами и землею, воду выливаютъ, и ихъ совсемъ осушаютъ. Помянутой песокъ, котораго никогда больше двухъ фунтовь не снимаютъ, переносится на одно мѣсто ровное и окруженное стѣною, какъ въ Голкондѣ, и тамъ съ нимъ поступаютъ, какъ я уже выше описалъ. Изъ сей же рѣки Гуеля получаются тѣ прекрасные каменья, коихъ называютъ Поатъ-Наивъ. {Сіе имя даютъ ювелиры нѣкоторымъ неограненнымъ и необычайнаго вида алмазамъ, наибольше находящимся въ рѣкѣ Гуелъ въ Бенгалѣ.}
   Сверьхъ алмазовъ, составляющихъ главное богатство Королевства Голкондскаго, родится много въ немъ хрусталей и другихъ прозрачныхъ каменьевъ, какъ гренаты, сафиры, аметисты, топазы и агаты. Особливо въ здѣшнихъ краяхъ находятъ наилучшій безоаръ. Вы знаете, сударыня! что сіе превосходное лѣкарство противъ яду, ни что иное есть, какъ камень, родящійся во многихъ мѣстахъ въ Азіи, въ нѣкоторыхъ животныхъ, какъ въ коровахъ, козахъ и обезьянахъ особливаго рода. Находимой въ коровахъ вѣситъ до семнадцати унцій, но не уважается; и шесть скрупуловъ обыкновеннаго безоара, произведетъ больше дѣйствія, нежели тридцать коровьяго. Тотъ напротивъ, которой родится въ обезьянахъ, въ трое сильнѣе козьяго обыкновенно употребляемаго; но онъ рѣдокъ, по рѣдкости породы обезъянъ, въ которыхъ его находятъ. Сіи безоары невелики и продолговаты, но бываютъ разныхъ фигуръ и цвѣта; есть черные, сѣрые, желтоватые; но обыкновенно томносѣрые или темнозеленые. Камень состоитъ изъ рядовъ или пленокъ гладкихъ и свѣтящихся, лежащихъ одни на другихъ какъ въ луковицахъ, и кончащихся ямкою, въ которой находятъ нѣсколько порошка изъ той же матеріи что и камень; а иногда соломинки, кусочки травы, зерны, щепки и маленькіе кремешки, кои служатъ сердцемъ безоару: то есть, что они подали мѣсто къ произрастенію камня, и служили ему основаніемъ.
   Есть люди имѣющіе увеличивать безоаръ съ помощію тѣста, составленнаго изъ смолы и другой нѣкакой матеріи, похожей цвѣтомъ на сіе драгоцѣнное лѣкарство: они даютъ ему то же число пленокъ, какое отъ природы долженъ онъ имѣть. Можно узнать обманъ, взвѣсивъ камень и положа его въ воду: ежели вода перемѣнитъ цвѣтъ, и въ камнѣ тяжести убудетъ, то онъ поддѣланной. Другіе употребляютъ острое и раскаленое желѣзо, которымъ колютъ безоаръ: ежели желѣзо войдетъ и камень зашипитъ, то сіе значитъ что онъ не самородной, а мѣшаной. Сіи опыты тѣмъ нужнѣе, что и въ самой Индіи продаютъ премножество ложныхъ безоаровъ. Король Голкондской получаетъ отъ него не малой доходъ въ своей землѣ. Животное, въ которомъ онъ здѣсь родится, называется Пазанъ, и есть родъ козла или возы водящагося въ горахъ къ границѣ Оривсы. Жители узнаютъ щупая козла, сколько въ немъ безоаровъ, и продаютъ его смотря на число каменьевъ. Они подложивъ ему подъ брюхо руки, толкаютъ его по бокамъ, и всѣ безоары спадаютъ на средину, гдѣ они сквозь кожу ихъ считаютъ. Что касается до цѣны камня, то оной какъ и въ алмазахъ умножается по величинѣ. Шесть безоаровъ, кои всѣ не больше унціи вѣсятъ, продаются за четыре рубли, а одинъ въ томъ же вѣсѣ стоитъ двадцать рублей, у Португальцевъ въ Гоѣ, кои безпрестанно опасаются быть отравлены, въ великомъ употребленіи сей камень.
   Я есмь, и пр.
   

ПИСЬМО XXXVI.

Коромандель
или
Берегъ Коромандельской.

   Уголъ Индейскаго полуострова, отъ самаго Голкондскаго Королевства, до Комаринскаго мыса, составитъ содержаніе нѣсколькихъ отъ меня къ вамъ писемъ. Я начинаю Коромандельскимъ берегомъ. Доброта гаваней побудила Европейскихъ купцовъ прибрать его въ свои руки, и Индейцы не имѣютъ на немъ ни малой власти. Здѣсь однако всѣ приходящіе изъ Бенгала, Китая, Японіи, съ острововъ Борико, Суматры, Явы, Цейлона и пр. для торгу съ Голкондою, Карнатою, Визапуромъ и Моголомъ корабли, становятся на якорѣ, и слѣдовательно находятся здѣсь товары всякаго рода.
   По осмотрѣніи алмазныхъ минъ, бывшіе со мною тамъ французы, привезли меня назадъ въ Мазулипатанъ, и дожидались отправленія одного корабля компаніи въ Пондишери. Во время пребыванія моего, дали они мнѣ нѣсколько праздниковъ, въ садахъ внѣ города лежащихъ; остальное время употреблено было на ѣзду по Королевству Карнатскому, въ коемъ Бисангаръ есть столица: она построена на вершинѣ высокой горы, и обнесена тройною стѣною, коя въ округѣ своемъ захватываетъ верстъ пятнадцать. Въ ней живетъ главной Суба (ибо ихъ много въ сей землѣ) въ пространномъ и великолѣпно украшенномъ дворцѣ. Сей владѣлецъ въ старину присвоялъ себѣ наименованіе Короля Королей и мужа тысячи женъ, и имѣлъ войны, защищая сіи странные титулы. Европейцы старались снискать его дружбу, дабы получить свободу торговать въ его землѣ, приносящей золото, серебро и драгоцѣнные каменья. Онъ позволяетъ имъ жить въ ней по нѣскольку дней, какъ просто проѣзжимъ; но предписалъ себѣ законъ не допускать ихъ селиться. Въ крѣпость ни кому не вольно войти, безъ особливаго отъ него позволенія. Онъ имѣетъ много укрѣпленныхъ городовъ, и можетъ вывесть въ поле сто тысячь конницы, и семь или восемь сотъ слоновъ. Народы почитаютъ его какъ бога. Выхваляется особливо исправность, съ каковою дѣлается правосудіе въ его владѣніяхъ. Вѣра здѣсь есть идолопоклонническая, а божество солнце.
   Въ нутри государства находили мы множество городовъ, и наскоро ихъ осмотрѣли. Гандикотъ, Безоаръ и Трипети славятся числомъ, странностію и великолѣпіемъ капищъ. Перьвой есть крѣпость въ Королевствѣ, лежитъ онъ на самой вершинѣ высокой горы, и входъ въ него идетъ по весьма трудной дорогѣ, съ которой видны только пропасти. Главное капище въ Безоарѣ украшено обронными изображеніями ужасныхъ дьяволовъ и страшныхъ животныхъ. Индейцы, приходящіе имъ молиться, складываютъ руки вмѣстѣ, вступая въ капище, и подносятъ ихъ ко лбу. Потомъ приближаясь къ идолу, нѣсколько разъ повторяютъ Рамъ-Рамъ, то есть Богъ-Богъ. Приступивъ къ идолу, звонятъ три раза въ колокольчикъ на немъ повѣшенной; прежде еще расписываютъ себѣ нѣкоторыя части лица и тѣла разными малеваніями, или намазываются масломъ и благовоніями. Тутъ дѣлаютъ ему приношеніи деньгами, пшеномъ, сахаромъ и другими припасами. Для служенія сему идолу находится шестьдесятъ жрецовъ, кои живутъ поминутными подаяніями съ женами и дѣтьми; обязаны однакожъ оставлять ихъ передъ идоломъ цѣлые два дни; ибо не позволено имъ уносить приношеніе прежде третьяго. Просящій божество о исцѣленіи какой болѣзни, долженъ посвятить ему изображеніе больнаго члена золотаго, серебренаго или мѣднаго по своему достатку.
   Чѣмъ сквернѣе идолъ, тѣмъ больше его почитаютъ, и больше дѣлаютъ приношеній. Молельщики приходятъ изъ весьма дальнихъ мѣстъ. Бѣдныхъ кормятъ жрецы изъ подаянія чинимаго богатыми. Мы видѣли одну женщину, у которой умеръ мужъ: она цѣлые шри дни спрашивала у Рамъ-Рама, какъ ей вскормить и воспитать дѣтей своихъ? Богъ при насъ ничего не отвѣчалъ. Мы спросили у одного жреца о причинѣ его молчанія. Божеской отвѣтъ, сказалъ онъ намъ, стоитъ того, чтобъ его подождать. Думая, что есть тутъ обманъ отъ сихъ господъ, вошелъ я въ капище, когда они разошлись, и за статуею увидѣлъ скважину, въ которую человѣкъ можетъ помѣститься, и изъ которой заставляютъ они говорить идола, языкомъ его служителей. Между тѣмъ, какъ я разсматривалъ, пришелъ туда жрецъ и укорялъ меня, что я осквернилъ святость мѣста; но не трудно мнѣ было его успокоить, положивъ ему нѣсколько рупій въ руку.
   Трипетское капище въ такомъ же у идолопоклонниковъ почтеніи, какъ Мекка у Магометанъ. Въ немъ ежегодно отправляется праздникъ въ Сентябрѣ мѣсяцѣ, привлекающій великое число молельщиковъ, коихъ дары умножаютъ доходы Набаба. Позволено однимъ только идолопоклонникамъ всходить на мѣсто, гдѣ стоитъ капище.
   Мадуре, есть одинъ изъ главнѣйшихъ округовъ древняго Королевства Карнатскаго; Тишералали его столица, не имѣетъ ничего примѣчанія достойнаго: дворецъ владѣтеля гораздо хуже Мадурскаго, гдѣ жилъ Король, и отъ котораго провинція получила свое имя. Прочіе въ ней города суть Алкатилъ, Тарколанъ и проч. Богочтеніе жителей Алкатилскихъ есть верьхъ срамоты. Жрецы ихъ торжественно боготворятъ Пріапа, называя его Аинганъ. Представленъ онъ подъ изображеніемъ дѣтородныхъ частей мужескихъ, или обоего пола соединенныхъ вмѣстѣ. Сіе странное божество имѣетъ много послѣдователей въ Индіи. Они его почитаютъ, какъ источникъ рожденія живущихъ существъ, и носятъ на шеѣ его изображеніе, называя оное тѣмъ же самымъ имянемъ, и принося ему повсядневную жертву.
   Въ Алкатилѣ нашли мы одного французскаго Іезуита, Миссіонера Мадурскаго. Онъ сильно старался обратить одного здѣшняго учителя, приобрѣтшаго немалую славу, и котораго примѣръ могъ бы многихъ привлечь къ Христіанской вѣрѣ. Сей идолопоклонникъ, человѣкъ разумной, и больше другихъ Индейскихъ наставниковъ ученой, говорилъ съ похвалою о нашемъ законѣ. "Для чего же, увѣщавалъ его Миссіонеръ, не пособляете вы мнѣ втолковать познаніе Вышняго Существа вашимъ одноземцамъ!" "Нашъ трудъ былъ бы безполезенъ, отвѣтствовалъ онъ; разумъ въ здѣшнемъ народѣ весьма ограниченъ, онъ не въ состояніи понять вещь столь тонкую." Іезуитъ возражалъ: "Богъ подобенъ морю, хотя не видно все его пространство, и неизвѣстна вся его глубина; однакожъ знаютъ оныхъ столько, чтобъ предпринимать долгія путешествіи, и переѣзжать въ мѣста, куда кто желаетъ. Равнымъ образомъ, хотя Вышнее Существо есть и непонимаемое; но нѣтъ ни кого, кто бы не могъ его познатъ столько, сколько нужно для своего спасенія." Сіе сравненіе полюбилось учителю, но не могло его склонить къ принятію ученія, имъ самимъ почитаемаго. Превеликой линганъ, котораго носилъ онъ на шеѣ, былъ такъ сказать, печатію его отриновенія. Въ силу одного закона, установленнаго жрецами, молодыя дѣвки посвящаютъ имъ свои первоначатки.
   Мы пробыли два дни въ Алкатилѣ, большемъ и людномъ, но нечистомъ и худо построенномъ городѣ, каковы суть и всѣ почти Индейскіе города. Жители по большей части Линганисты, и тѣмъ малую подаютъ для Миссіонеровъ надежду. Жизнь, препровождаемая сими монахами, для обращенія душъ, можетъ привести васъ въ благоговѣніе. Они будучи увѣрены, что ни что такой силы для склоненія невѣрныхъ не имѣетъ, какъ строгое и постное житіе, вздумали надѣть на себя платье браминовъ саніасовъ, и слѣдовать сей Индейской сектѣ кающихся монаховъ, то есть, принять на себя страшное обязательство; ибо сверьхъ воздержанія отъ мяса, рыбы и яицъ, помянутые идолопоклонническіе монахи имѣютъ тягостные обряды. Они моются всякой день въ одномъ всенародномъ прудѣ, не смотря ни на стужу, ни на жаръ, и повторяютъ купанье предъ обѣдомъ, а Ѣдяшь одинъ разъ на день. По должности обязаны пребывать въ наивеличайшемъ уединеніи все то время, которое не употребляютъ на услуги ближнему. Пища ихъ состоитъ въ зелени и небольшемъ количествѣ пшена варенаго въ водѣ. Индейцы за правило имѣютъ, что тотъ, кто думаетъ ихъ сдѣлать лучшими или разумнѣйшими, долженъ вести жизнь согласную съ своими наставленіями, что Миссіонеры строго и наблюдаютъ; они не сами своею властію одѣлись Браминами; одинъ начальникъ сей Миссіи, размышляя о привязанности Индейцовъ къ своимъ жрецамъ и монахамъ, думалъ, что возложивъ ихъ платье, и живучи по ихъ обычаю, можетъ скорѣе снискать у нихъ довѣренность. Сіе намѣреніе было представлено Папѣ, которой повелѣлъ ею разсмотрѣть Консисторіи о размноженіи вѣры. Тамъ истолковано было, что брамины все платье есть больше знакъ дворянства, нежели Вѣры; и въ слѣдствіе того, позволено Миссіонерамъ испытать сей способъ обращенія, которой и дѣйствительно имъ удался. Съ того времяни начали они съ непокрытою головою и босыми ногами ходить по разженному отъ солнца песку, подвергать себя безпрестанно солнечному зною, препровождать нѣсколько дней не вкушая пищи, и дожидаясь на дорогѣ или подъ деревомъ, чтобъ какой идолопоклонникъ, тронутой таковымъ терпѣніемъ, пришелъ слушать ихъ проповѣдей.
   Мы ѣхали съ Французскимъ Іезуитомъ до самой Тарколаны, нарочитаго въ старину, но нынѣ весьма упадшаго и въ величествѣ и въ богатствѣ города. По баснословнымъ идолопоклонническимъ преданіямъ, онъ такъ былъ хорошъ въ старину, что боги здѣшней земли въ немъ держали свои совѣты, когда сходили на землю. Отъ Королей Голкондскихъ перешелъ онъ къ Великому Моголу; но какъ пространство земель, не позволяло ему содержать гарнизоны Магометанскіе, во всѣхъ завоеванныхъ городахъ; онъ ввѣрилъ ихъ стражу идолопоклонникамъ, кои сдѣлались въ нихъ Государями: отъ сего-то источника произошло столько Королей въ Индіи, хотя управляющихъ весьма малыми округами земли.
   Повсюду, гдѣ мы проѣзжали съ Миссіонеромъ, народъ собирался смотрѣть Христіанскаго Соніаса, такъ его называли добросердечные жители. Къ нему приходили многія Браминовы жены, которыя между прочимъ спрашивали у него, возвратятся ли благополучно ихъ мужья, предпріявшіе дальныя путешествіи? Іезуитъ отвѣчалъ имъ, что онъ не пришелъ ихъ обманывать, какъ ихъ учители, но наставить ихъ на истинный путь къ небу. Онѣ слушали его со вниманіемъ, и простясь съ нимъ учтиво, ушли. Другія вняли его наставленіямъ и крестились. Мы его оставили въ семъ упражненіи и приближаясь къ берегу, приѣхали въ Паліакатъ. Голландцы, завладѣвшіе симъ городомъ, имѣютъ въ немъ кантору, и крѣпостцу о четырехъ бастіонахъ, называющуюся Гелдрская крѣпость. Между ею и городомъ, лежитъ ровное мѣсто, а въ крѣпости содержится небольшой гарнизонъ. Голландцы привлекли въ Паліакатъ множество мастеровыхъ, отъ коихъ фабрики ихъ находятся въ цвѣтущемъ состояніи. Положеніе его пріятно, домы хорошо выстроены, и почти всѣ улицы осажены двойнымъ рядомъ деревьевъ, кои и охлаждаютъ и составляютъ пріятныя гульбища.
   Мы недолго останавливались въ семъ городѣ, и поѣхали въ Мадрасъ, славное Аглинское селеніе, составленное изъ остатковъ селенія Св. Фолѣь, лежащаго отсюда въ нѣсколькихъ миляхъ. Мадрасъ раздѣляется на два города какъ Лондонъ, Бѣлой, которой довольно хорошо выстроенъ; и Черной, въ коемъ большая часть домовъ есть не что иное какъ хижины, сдѣланныя изъ глины и покрытыя соломою. Перьвой населенъ Европейцами, второй Индейцами, коихъ цвѣтъ даетъ имена городамъ. Въ домахъ ихъ нѣтъ оконъ ни другихъ мебелей, кромѣ рогожекъ, служащихъ для сидѣнья и спанья. Семь или восемь человѣкъ спятъ на одной рогожкѣ; а бываетъ ихъ по тридцати въ каждомъ жилищѣ, хотя оное низко и тѣсно. Домы самыхъ богатыхъ купцовъ, вмѣсто окна имѣютъ дыру, и въ той нѣтъ оконницы. Черной городъ больше и люднѣе Бѣлаго; ибо сверьхъ Индейцовъ, находятся въ немъ Португальцы, Армяне, Арабы и Жиды пользующіеся великою вольностію. Каждая вѣра имѣетъ свой храмъ или капище. Индейцы сохранили свои старинныя Пагоды или божницы, въ коихъ прислуживаютъ Брамины и молодыя дѣвицы; а должность ихъ состоитъ въ томъ, чтобъ пѣть хвалы богамъ, и предавать себя всѣмъ приходящимъ, не различая земли. Мадрасскіе Губернаторы прежде содержали на своемъ жалованъѣ не малое число пѣвицъ, кои ходили передъ ними, когда они показывались предъ народомъ. Сіе обыкновеніе уничтожено.
   Считаютъ въ Мадрасѣ больше ста тысячъ жителей. Торги его въ такомъ цвѣтущемъ состояніи, что мало городовъ, гдѣ бы было столько богатства и денегъ. Крѣпость Св. Георгія находится въ Бѣломъ городѣ, гдѣ стоятъ также и Губернаторскія палаты. Сіе зданіе огромно и богато. Оно служитъ также жилищемъ директору Аглинской компаніи и другимъ чиновнымъ. Португальцы имѣютъ въ немъ церкви, равно какъ и Агличане, на другой сторонѣ, гдѣ очи собираются два раза въ день при восхожденіи и захожденіи солнца. Они должны тогда одѣты быть въ благопристойномъ платьѣ, что ни мало непріятно въ жаркомъ краю, гдѣ одѣваются очень легко. Сверьхъ народныхъ зданій, каковы казармы, больница, оружейница и пр. есть здѣсь денежной дворъ, на которомъ Агличане бьютъ золотыя и серебреныя рупіи, подъ чеканомъ Великаго Могола. Голландцы, дѣлаютъ также деньги въ Паліакатѣ, Португальцы, въ Гоѣ, французы въ Пондишери, а Датчане въ Транкебарѣ. Укрѣпленіи въ Мадрасѣ были посредственныя; но какъ французы въ 1746 году завладѣли городомъ съ малымъ числомъ людей, и не потерявъ ни человѣка, то Агличане привели ею въ такое состояніе обороны, что перьвые принуждены были снять осаду въ послѣднюю войну. Съ гарнизонными солдатами поступаютъ весьма Строго, и за малую проступку наказываютъ немилосердно. Тѣхъ, кои вздумаютъ заводить бунтъ, запираютъ въ темныя и жаркія тюрмы, и не даютъ имъ ничего, кромѣ пшена и воды: ни кто не можетъ ихъ видѣть, ни помочь имъ: и сіе заключеніе кажется имъ несноснѣе самой смерти. Въ прочемъ, плата имъ идетъ великая и многіе изъ нихъ въ состояніи нанимать слуту изъ здѣшнихъ жителей. Мадрасскіе Индейцы бываютъ довольны, когда дѣти ихъ служатъ нѣкоторое время въ Аглинскомъ войскѣ, для объученія языка и торга сего народа. Въ городѣ есть народное училище, гдѣ учатъ всѣхъ приходящихъ молодыхъ людей, читать, писать и считать. Въ больницахъ за немощными ходятъ радѣтельно и бѣдные получаютъ чѣмъ себя содержать, изъ особо опредѣленныхъ на то денегъ. Управляющимъ оными, ввѣрена опека надъ сиротами богатыхъ людей, коихъ имѣніе стараются они сберечь и умножать до времяни совершеннаго ихъ возраста.
   Губернаторъ Мадрасской, Директоры торговли, ЧиновникиСовѣта и всѣ употребляемые въ службѣ компаніи при умѣренномъ жалованьѣ, имѣютъ столько случаевъ обогащаться торгомъ, что сихъ мѣстъ всегда ищутъ; даже и самые священники при церквахъ, не смѣя явно торговать, находятъ тайные способы собирать нарочитыя суммы, на кои покупаютъ они потомъ въ Англіи Епископскія мѣста, приносящія право засѣданія между Перами. Мадрасской Губернаторъ, есть глава Вышняго Совѣта, имѣетъ правленіе всей компаніи, раздаетъ всѣ чины, и судитъ рѣшительно всѣ гражданскія и уголовныя, касающіяся до Европейцевъ дѣла. Въ Черномъ городѣ есть особые судьи для Индейцовъ.
   Частые разговоры съ Мадрасскими Агличанами о ихъ торгахъ, доставили мнѣ нѣкоторыя понятіи о компаніи ихъ въ Восточной Индіи, въ наилучшемъ состояніи находящейся изо всѣхъ Европейскихъ тамъ учрежденныхъ для сего предмета. Не всегда она имѣла одинаковое щастіе: съ начала седмнадцатаго вѣка, когда зачала посылать корабли въ Индію, возрастала безпрерывно цѣлыя шестьдесятъ лѣтъ; но возгорѣвшаяся между Агличанами и Голландцами война, нанесла ей не малой вредъ. Голландцы разграбили и сожгли многія у нее конторы, и акціи ея сильно уменьшились. Потомъ Агличане поссорились съ Моголомъ, и были выгнаны изъ Сурата; а Франція, которая чрезъ нѣсколько лѣтъ занимала всѣ ихъ морскія силы, разорила многія у нихъ селеніи. Въ то время Аглниская компанія въ такое пришла истощеніе, что казалась быть на краю своего паденія. Послѣ Ризвикскаго мира, Агличане для возстановленія торговли, составили новую компанію, и соединили ее съ старою. Сіе предпріятіе имѣло успѣхъ свыше ихъ надежды, и компанія получила новыя силы, кои учинили ее и богатѣе и славнѣе прежняго. Въ обыкновенной годъ посылала она въ Индію въ началѣ сего вѣка миліонъ фунтовъ стерлинговъ (больше пяти миліоновъ рублей) деньгами и слитками, и содержала конторы во всѣхъ торговыхъ городахъ Азіи. Она имѣетъ тамъ многіе собственно ей принадлежащіе города: но главнѣйшее селеніе есть Мадрасъ, которой также ей принадлежитъ, и въ которомъ содержитъ она отъ семи до восми сотъ человѣкъ горнизона. Въ немъ они собираютъ весь грузъ отправляемой въ Европу. Всякой годъ посылаются корабли въ Англію и въ разныя мѣста въ Индіи. Есть время, въ которое всѣ корабли собираются въ Мадрасѣ, и вселяютъ въ Агличанъ здѣсь не меньше гордости, какъ Голландцы имѣютъ въ Батавіи. Сіи два народа только тѣмъ разнятся, что Голландская компанія предъоставила себѣ изключительное право всей своей торговли, а у Агличанъ принимаетъ она только малое участіе въ торгахъ, производимыхъ у одной Индіи съ другою; а наибольшее имѣютъ частные люди. Но оба сіи народа отправляютъ торги съ такою привязанностію, или лучше алчностію, что желали бы удалить отъ нихъ всѣ прочія Европейскія державы. Купцы Аглинской компаніи привозятъ въ Индію свои домашнія сукны, свинецъ, олово, зеркалы, клинки, ножи, сученое золото и серебро, чужестранныя вины, водку и пр. а вывозятъ въ обмѣнъ алмазы и другіе драгоцѣнные каменья, перецъ, селитру, индиго, лѣкарственныя произрастеніи и множество кисеи и полотенъ.
   Меліопуръ, было перьвое мѣсто, въ которомъ мы остановились, оставя Мадрасъ. Сей городъ былъ столицею Коромандельскаго Королевства, когда Португальцы имъ завладѣли подъ предводительствомъ Гамы. Они удивились, что нашли тутъ Христіанъ почитающихъ себя произшедтими отъ тѣхъ, коихъ обратилъ Св. Фома. Построили въ близи другой городъ, дали ему имя сего Апостола, и назвали его на своемъ языкѣ Сан-Томе. Преданіе въ самомъ дѣлѣ утверждаетъ, что сей Апостолъ проповѣдывалъ здѣсь Евангеліе, и запечатлѣлъ оное пролитіемъ своея крови. Щастіе и властелины сего города часто перемѣнялись. Владѣли имъ Французы; потомъ Король Голкондской разорилъ крѣпость, и остатки ея употреблены на построеніе Мадраса. Со временемъ Сан-Томе распространился до самаго Меліопура, и нечувствительно привыкли почитать оба сіи города за одинъ, Европейцы и не знаютъ его инако, какъ подъ именемъ послѣдняго. Въ прочемъ нынѣ онъ есть только куча развалинъ, посреди коихъ видно нѣсколько жилищъ. Торги его изчезли, обыватели состоятъ въ небольшемъ числѣ Индейцовъ, держащихся въ Меліопурѣ, и Португалцовъ, живущихъ въ Сан-Томѣ подъ властію здѣшняго Государя.
   Я продолжалъ путь мой до Пондишери, городъ больше знаемой французами, нежели провинціи собственнаго ихъ Государства. Во время переѣзда моего по морю, прочелъ я исторію французской Индейской компаніи, въ нѣкоторой книгѣ данной мнѣ однимъ морскимъ офицеромъ. Я вознамѣрился сдѣлать изъ нее выписку, ибо увѣрили меня, что она сочинена изъ записокъ сообщенныхъ самою компаніею; слѣдовательно я не могъ избрать вождя ни вѣрнѣйшаго, ни точнѣйшаго въ описаніи сей славной компаніи, которая основала въ Пондишери свою столицу. Я иногда буду употреблять точные выраженіи сочинителя.
   Получаемыя изъ Восточной Индіи Португальцами, Агличанами и Голландцами безчисленныя богатства, возбудили въ французахъ желаніе, слѣдовать за ними въ сіи отдаленныя и незнаемыя страны; но плоды изъ того были столь посредственны въ теченіе первыхъ шестидесяти лѣтъ, что предпріявшіе сей торгъ, нашли въ немъ разореніе, вмѣсто ожидаемыхъ сокровищъ. Тщетно Францискъ I увѣщевалъ подданныхъ своихъ предпринимать таковыя долговремянныя путешествіи; тщетно наслѣдники его возобновляли стараніи о поощреніи ихъ къ тому. Должно было рѣшишься Государству, употребить самому на нихъ часть нужныхъ денегъ; но междуусобныя войны истощали и малые доходы, коими наполнялася тогда казна Королевская.
   Первая мысль о французской компаніи для торгу въ Восточную Индію, родилась при Генрикѣ IV. Жерардъ Леруа, фламандской мореплаватель, учинившій нѣсколько путешествій въ Азію на Голландскихъ корабляхъ, представилъ свои услуги въ качествѣ штурмана собирающейся во Франціи компаніи. Король пожаловалъ ему и его сообщникамъ свободной портъ или вольненіе отъ пошлинъ, двѣ пушки, изключительное право на пятьнадцать лѣтъ, и многія другія милости; но все сіе не приведено ко исполненію. Нѣсколько лѣтъ спустя, тотъ же самой Жерардъ собралъ новое сообщество въ началѣ владѣнія Людовика XIII. и получилъ новую привилегію на двенадцать лѣтъ. По прошествіи четырехъ лѣтъ, въ кои помянутое сообщество ничего не произвело въ дѣло, нѣкоторые Руанскіе купцы просили объ отдачѣ имъ сей привиллегіи, и обѣщались отправить корабли еще въ 1615 году.
   Сообщники Жерардовы тому воспротивились; и Король, дабы согласить, соединилъ ихъ вмѣстѣ, и далъ имъ весьма выгодныя привиллегіи. Неизвѣстно, были ль они въ Индіи, а только то вѣрно, что приобрѣли они Мадагаскаръ, и другіе къ нему принадлежащіе острова.
   Въ 1642 году собралась, подъ покровительствомъ Кардинала Ришелѣе, новая торговая компанія, которая имѣла нѣкоторой успѣхъ въ сихъ островахъ; но тѣмъ кончилось дѣло, что не получила ни малѣйшаго выигрыша изъ своихъ чрезвычайно великихъ издержекъ. Плачевное состояніе сего селенія Вселило въ Г. Колберта мысль о новомъ сообществѣ, не только для возстановленія Мадагаскарскихъ дѣлъ, но и для распространенія торговли французской до самой Индіи. Нужно было при семъ благоразуміе и попеченіе сего великаго Министра, дабы обязать французовъ вступить въ новыя предпріятіи. Девяти человѣкамъ изъ лучшихъ купцовъ, подъ надзираніемъ одного Секретаря Совѣта, поручена управленіе сей компаніи въ Парижѣ. Въ провинціяхъ были опредѣлены другіе общіе и частные синдики или стряпчіе. Король въ указѣ установленія данномъ въ Августѣ 1664, обязался ссудить имъ три миліона ливровъ, шесть сотъ тысячь рублей, безъ процентовъ: не требуя ниже части въ ихъ барышѣ чрезъ цѣлыя десять лѣтъ, и взялъ на себя убытки, могущіе случиться въ помянутое время. Но требовалъ онъ, чтобъ каждой изъ участвующихъ положилъ по крайней мѣрѣ двѣсти рублей; а дабы принудить Директоровъ прилѣжнѣе наблюдать свою должность, повелѣлъ Парижскимъ, по меньшей мѣрѣ взнести по четыре тысячи, а прочихъ городовъ по двѣ тысячи рублей.
   Въ первые годы компанія ограничивалась торгомъ въ одномъ Мадагаскарѣ, которой былъ названъ Дофиновымъ островомъ, и въ Маскаренѣ въ близи отъ него лежащемъ, книгѣ Бурбонскимъ называемомъ,
   Суратъ былъ перьвое становище у французовъ въ Индіи. Они въ то же время, то есть, около 1668 года основами другія факторіи, какъ то въ Бенгалской провинціи, въ Кананорской землѣ, въ Каликутѣ, въ Голкондѣ, и наконецъ въ Пондишери; сіе послѣднее лежащее на Коромандельскомъ берегу, учреждено въ 1670, спустя два года. Адмиралъ Делаге взялъ приступомъ городъ Сан-Томе, принадлежавшій тогда Королю Голкондскому; но не долго сохранили его французы въ своихъ рукахъ; ибо Могольцы отняли сей городъ, съ помощію Голландцовъ въ 1674. Таковая потеря, побудила компанію обратить всю свою надежду на Пондишери, дабы въ немъ учредить главной складъ Индейской коммерціи. Тамошній Губернаторъ уступилъ имъ нужную близъ моря обширность земли, гдѣ они сперва построили не малой домъ, которой служилъ имъ вмѣсто конторы, а два года спустя, позволилъ онъ имъ и укрѣпишься, и прислалъ нѣсколько войска въ умноженіе ихъ малочисленнаго гарнизона.
   Таковы были начала сего славнаго селенія: они конечно стоили немного, ибо на первые укрѣпленіи употреблено только четыреста двадцать рублей. Нечувствительно ихъ увеличивали; всякой годъ захватывали больше мѣста, строили новые домы, выводили стѣны съ башнями, ставили на нихъ пушки, и наконецъ приводили себя въ состояніе обороны, ежелибъ кто напалъ, что и случилось вскорѣ. Голландцы осадили французовъ съ сухаго пути и съ моря съ превосходною силою, и принудили сдашься. Компанія вступила снова въ свои владѣніи при Ризвикскомъ мирѣ, и нашла, что укрѣпленіи ея умножены были седмью бастіонами, сдѣланными отъ Голландцовъ. Имъ заплачено было за сей убытокъ шестнадцать тысячь золотыхъ Пагодовъ. Я долженъ здѣсь сказать мимоходомъ, что Пагодъ есть древняя Индейская золотая монета, сдѣланная точно какъ камзольная пуговица, и стоющая рубль семдесять копѣекъ: низъ у нее плоской, и представленъ на немъ идолъ, а верьхъ круглой и съ небольшими шипами, какъ дѣлаются иногда запонки.
   Для приведенія конторы въ Пондишери въ безопасность отъ всякихъ нападеній, начали умножать укрѣпленіи; гарнизонъ также отъ часу становился больше; а когда городъ населился и распространился, основали въ немъ Вышній Совѣтъ. И тогда Пондишери началъ быть важнымъ мѣстомъ. Компанія ввѣрила правленіе надъ нимъ Г. Мартину, которой много способствовалъ въ его увеличеніи. Но съ 1700 года до времяни Правителя, торгъ компаніи Индейской чрезмѣрно упалъ. Въ 1686 главные откупщики сдѣлали то, что наложена необычайная пошлина на полотны и другіе Индейскіе товары привозимые въ Королевство. За аршинъ золотой и серебреной парчи брали четыре рубли, а за прочіе по сравненію. Потомъ и продажа сихъ товаровъ запрещена во Франціи, а на нѣкоторое время и совсемъ было заказано ввозишь кисею.
   Съ другой стороны Министерство позволило многимъ купцамъ торговать въ Индіи, на корабляхъ компаніи, платя ей весьма умѣренной наемъ. Наконецъ торговля ея стала болѣе угнѣтаема и отъ Адмиралтейства, чрезъ требованіе отъ ея повѣренныхъ зависимости и повиновенія, отъ коихъ Г. Колбертъ ихъ было освободилъ. Все предсказывало, какъ казалось, близкое ея разрушеніе, когда присоединили къ ней другія торговыя въ Королевствѣ сообществы, составившія съ нею одну компанію. Сіе соединеніе воспослѣдовало въ 1719 году, въ слѣдующій Индейская компанія отправила три корабля съ богатымъ грузомъ. Директоры въ Пондишери сильно удивились, когда по столь долговременномъ изнеможеніи торговли, получили великое множество военныхъ припасовъ и товаровъ, съ не малыми числомъ золотыхъ и серебреныхъ денегъ, часть оныхъ употреблена была для оплаты долговъ, нажитыхъ старою компаніею въ Суратѣ, въ Камбаѣ, въ Бенгалѣ и въ другихъ краяхъ Индіи.
   Слѣдствіи системы Г. Лава изтребили сіи первыя наружности благосостоянія. Въ 1721 и 1722 годахъ не были уже въ состояніи чинить отправленіи; однако же число жителей и домовъ въ Пондишери сильно умножилось. Тогда начали обносить городъ каменными стѣнами, на кои компанія дала половину, а въ остальномъ способствовали обыватели. Въ 1734 торговля Индейская получила новыя силы и успѣхи оной ясно оказались подъ управленіемъ Г. Орри. Г. Дюлнасъ, опредѣленный Губернаторомъ въ Пондишери, въ 17З5 выходилъ отъ Великаго Могола позволеніе, дѣлать въ семъ городѣ деньги, что принесло компаніи восемьдесять тысячь рублей ежегоднаго прибытка. Она всякой годъ бьетъ пять или шесть миліоновъ рупій. Въ 1740 году отдалъ ей Король Танжаурской, безъ всякой заплаты, крѣпость Карканжели и городъ Карикалъ; коихъ земли и пошлины отдаются на откупъ за двадцать тысячь рублей на годъ. Карикалъ, есть старинной городъ, въ немъ считается пять мечетей, четырнадцать капищъ, отъ пяти до шести тысячь жителей. Лежитъ онъ въ Танжаурскомъ удѣлѣ, верстахъ во стѣ отъ Пондишери.
   Такимъ образомъ возрастала честь и господствованіе французовъ въ Индіи, когда наступила наивеличайшая и наипагубнѣйшая перемѣна, которую съ давняго времени можно было предвидѣть на полуостровѣ лежащемъ по сю сторону Гангеса. Нападеніе варваровъ угрожало разрушеніемъ и истребленіемъ всего. Благоразуміе Г. Дюліаса остановило ихъ наглость, предъохранило отъ меча тѣхъ, кои учинились было жертвою, и должно надѣяться, что прогонитъ тучу; ибо я нахожусь посреди сего волнованія; что по видимому, удержитъ меня еще нѣкоторое время въ Пондишери. Можетъ быть вы будете довольны, ежели узнаете обстоятельства произшествія причиняющаго толикое замѣшательство въ сей странѣ.
   Послѣ нашествія Taxмасъ-Кулы-Хана на Моголскую Имперію, многіе Губернаторы или Вицерои, на Индейскомъ полуостровѣ, возмнили, что нашли способной случай сдѣлаться Государями. Аркатской Набабъ, старинной французамъ союзникъ, льстилъ себя надеждою, составить два Королевства одно для своего сына, другое для зятя. Онъ собравъ многочисленное войско, поручилъ имъ самимъ надъ нимъ команду, и они опустошили многія небольшія Королевства, коими владѣютъ идолопоклонническіе Князья, платящіе дань Великому Моголу. Они осадили и взяли городъ Тишеропали, вступили во владѣніи Танжаурскаго Короля, и завладѣли Мадуромъ, Траванкуромъ и сосѣдними округами. Устрашась плановыхъ завоеваній, идолопоклонническіе Государи просили помощи у Короля Маратскаго. Сей Король слѣдуешь той же вѣрѣ, что и они, и владѣетъ великимъ пространствомъ земли. Часто выводилъ онъ въ поле по двѣсти и по триста тысячь человѣкъ, и разорялъ съ ними Моголскія владѣніи, собирая съ. нихъ неисчисленныя контрибуціи: Маратты, чрезъ долгое время бывъ разсѣяны, поселились наконецъ въ нѣкоторыхъ областяхъ Индостана. Императоръ Ауренг-Зебъ цѣлыя двадцать лѣтъ, старался стѣснить ихъ въ Деканскія горы, но не имѣлъ успѣха. Маратты съ того времени имѣли безпрестанныя войны со всѣми своими сосѣдями, и заключили съ ними многіе мирные трактаты: но которые не долѣе наблюдали, какъ пока въ томъ находили свою прибыль; и, что покажется всего страннѣе, теперь ими управляютъ Брамины, къ коимъ они смертельное имѣютъ отвращеніе, но служатъ однакожъ имъ за весьма умѣренную плату. Жилище Брамина, ихъ Государя, есть Паона; а титулъ ему даемой, Нанна. Сіе доказываетъ, что сей народъ прежде былъ весьма силенъ въ Моголѣ; да хотя теперь и несогласны они между собою, но имъ понынѣ платятъ въ дань Раи или Губернаторы, четвертую часть своихъ доходовъ. Маратты берутъ оную со всѣхъ провинцій наличными деньгами, и оставляютъ умышленно небольшія недоимки, дабы имѣть причину дѣлать на нихъ набѣги, когда войскамъ ихъ нѣтъ другаго упражненія.
   Сей народъ не задолго передъ симъ временемъ, составлялъ только шайку Флибустіеровъ, {Флибустіеры, суть морскіе разбойники, съ Американскихъ острововъ, кои собираяся, грабятъ около береговъ Америки, и безпрестанно дерутся съ Гишпанцами; а имя свое, можетъ быть, получили отъ флиботовъ, легкихъ судовъ, на коихъ больше ста бочекъ груза положить не льзя.} и нанимался у тѣхъ, кто ему больше платилъ. Маратты не имѣли ни постояннаго жилища, ни другаго ремесла, кромѣ военнаго, и учинились страшными Моголыщмъ, гоняя ихъ вездѣ, и моря съ голода и нужды; не смотря на выводимыя ими въ поле многочисленныя арміи. Сіи грабители безпрестанно въ движеніи: а какъ не возятъ съ собою ни припасовъ, ни багажей, то и трудно ихъ догнать; ибо они тотчасъ убѣгаютъ въ свои степи. Лошадей имѣютъ сильныхъ и приобыклыхъ къ труду, а кормятъ ихъ хлѣбомъ, которой имъ попадается подъ ногами. Сіи всадники ужасны съ бѣлымъ оружіемъ, рѣдко войско можетъ уйти отъ ихъ сабли, ежели однажды предъуспѣютъ они его разстроить. Злость сего народа и дружба равно опасна. Непріятелей разоряютъ они причиненіемъ опустошенія на ихъ землѣ; а союзниковъ требованіемъ отъ нихъ чрезвычайнаго множества денегъ, у Моголцовъ нѣтъ большихъ враговъ, какъ они; и безъ нихъ давно бы уже они завладѣли всемъ Индейскимъ полуостровомъ.
   Таковъ есть народъ, призванной идолопоклонниками на помочь противъ Аркатскаго Набаба. Склонность къ грабежу, и желаніе защитить идолопоклонническую землю отъ Магометанскаго нападенія, побудило Начальника Мараттовъ отправить туда сына своего съ шестьюдесятью тысячами конницы и полутораста тысячами пѣхоты. Набабъ Аркатской увѣдомясь о ихъ приближеніи, учинилъ распоряженіи, дабы не впустить ихъ въ свои владѣніи; но принужденъ былъ уступить побѣдителю, и погибъ въ сраженіи. Слухъ о семъ разбитіи вселилъ страхъ въ жителей. Въ Пондишери не хотѣли тому вѣрить прежде, пока не увидѣли прибѣгающихъ толпами искать въ немъ спасенія. Число гонимыхъ столь умножалось, что принуждены были запереть городскія вороты. Въ сихъ самыхъ обстоятельствахъ, прибыла туда жена убитаго Набаба съ своими дѣтьми. Г. Дюмасъ принялъ ее съ уваженіемъ, должнымъ ея достоинству, нещастному состоянію и дружбѣ, которую Набабъ всегда оказывалъ къ французамъ. Сіе великодушіе можетъ навлечь на нихъ непріятную войну; ибо говорятъ здѣсь, что Маратской Генералъ, злобясь за данное убѣжище сей жалкой фамиліи, угрожаетъ приведеніемъ войска на Пондишери. Вдовствующая Набабова жена, чувствуя всѣ почести и доказательства дружбы отъ го" сподина и госпожи Дюмасовъ, извѣстила о томъ своего сына. Сей Князь, равно будучи тронутъ пріемомъ, писалъ къ нимъ съ великою благодарностію, а мать увѣдомилъ, что онъ заключилъ миръ съ Мараттами. Она звала его къ себѣ, для уменьшенія горести, причиненной смертію Мужа. Въ Пондишери извѣстно было, что онъ сбирался приѣхать со всемъ своимъ дворомъ. Г. Дюмасъ велѣлъ разбить шатеръ передъ главными городскими воротами, для принятія его, и послалъ къ нему на встрѣчу до самой границы двухъ чиновныхъ изъ компаніи, со множествомъ музыкантовъ и танцовщицъ, какъ то здѣсь въ обыкновеніи. Набабъ прибылъ около шести часовъ вечера. Г. Дюмасъ въ препровожденіи своей гвардіи, и всѣхъ служащихъ въ городѣ, встрѣтилъ его, когда выходилъ онъ изъ паланкина. Они обнялись при пушечной пальбѣ, съ великими доказательствами дружбы. Потомъ Губернаторъ взялъ Набаба за руку, и повелъ въ шатеръ убранной и освѣщенной множествомъ восковыхъ свѣчь. Весь гарнизонъ стоялъ въ ружьѣ съ примкнутыми штыками при воротахъ и по стѣнамъ. Пробывъ короткое время въ шатрѣ, Набабъ отведенъ былъ въ садъ компаніи, гдѣ жила его мать и сестры. Губернаторъ принявъ его въ своемъ домѣ, поднесъ ему бетелю и розовой воды. Здѣсь обыкновеніе лишь ее на голову и на платье тѣхъ, кого хотятъ особливо почтить. Наконецъ далъ ему также, именемъ компаніи, обыкновенные подарки; ибо здѣсь равнымъ образомъ въ употребленіе введено, дариться взаимно въ посѣщеніяхъ. Того же вечера Князь засвидѣтельствовалъ Г. Дюмасу свою благодарность, прислалъ къ нему наилучшаго изъ своихъ слоновъ: пода: рокъ, какого у Восточныхъ не посылаютъ ни въ кому, кромѣ самыхъ почтенныхъ Государей; а сіе доказываетъ, что Аркатской Набабъ полагалъ Г. Дюмаса въ числѣ пользующихся симъ высокимъ достоинствомъ. Вотъ, сударыня! положеніе, въ какомъ теперь находятся здѣсь дѣла! {Послѣ того времяни въ 174.8 приступали къ Пондишери Агличане, соединенные съ Индейцами и Маврами; а въ 1761 Аглинской полковникѣ Котъ съ войскомъ одного Набаба, осадя городъ, принудилъ его къ сдачѣ, вошелъ въ него, и до подошвы разорилъ. Послѣднимъ трактатомъ заключеннымъ въ 176З году, отданъ онъ назадъ французамъ въ семъ бѣдномъ состояніи. Обстоятельная Исторія сего города напечатана на нашемъ языкѣ, въ Ежемѣсячномъ Сочиненіи 1761 года, въ мѣсяцахъ Сентябрѣ, стран. 262 и далѣе; въ Октябрѣ, стран. 353 и далѣе.}
   Въ Пондишери считается больше ста тысячь жителей, Христіанъ, Магометанъ и Идолопоклонниковъ. Видъ его четвероугольной, и имѣетъ верстъ пять въ окружности. Хотя былъ онъ строенъ въ разныя времена, но расположеніе соблюдено такъ порядочно, что кажется, сдѣланъ вдругъ; а симъ доказывается ирилѣжность Губернаторовъ въ назначеніи земли каждому обывателью и въ управленіи его строеніемъ, улицы всѣ прямыя, главная имѣетъ больше двухъ верстъ въ длину, и всѣ онѣ широки. Домы между собою соединены, и всѣ въ одно жилье. У Европейцовъ построены изъ кирпича, а у прочихъ изъ глины и обмазаны известью, составленною изъ пережженыхъ раковинъ. Обыкновенная ихъ длина восемь, а ширина шесть саженъ, и живутъ въ нихъ человѣкъ по двадцати. Дворы усажены деревьями, подъ тѣнію которыхъ ткачи ткутъ прекрасныя полотны, получаемыя всякой годъ изъ сихъ мѣстъ Индейскою Компаніею. На сихъ же дворахъ, или на площадкахъ домовъ, кои служатъ имъ вмѣсто кровли, Индейцы проводить ночь, и спятъ на простои рогожкѣ почти нагіе. Ибо Пондишери лежитъ подъ жаркимъ поясомъ, и бываетъ въ немъ не только жарко, но и дождь не идетъ больше семи или восьми дней во всемъ году, что обыкновенно случается къ концу Октября.
   Главной домъ въ Пондишери есть Губернаторской, на другой сторонѣ стоитъ огромное и богато убранное зданіе, для чужестранныхъ Князей и Пословъ. При немъ находится прекрасной садъ, коего алеи служатъ нероднымъ гульбищемъ. Іезуиты имѣютъ домъ, въ которомъ живутъ десять или двадцать монаховъ, учащіе читать, писать и Математикѣ; но по Латинѣ не объучаютъ. Монахи чужестранныхъ Миссій, и Капуцины имѣютъ также свои жилища.
   Идолопоклонники имѣютъ въ городѣ два капища, въ коихъ позволяется имъ свободно отправлять свои обряды; ибо Короли здѣшніе соглашайся на селеніе Компаніи, имянно того требовали. Оные идолопоклонники весьма бѣдны; но упражняясь безпрерывно въ работѣ, обогащаютъ сію сторону. Лучшій ремесленникъ не выработываетъ больше двухъ копѣекъ на день; и сей умѣренной платы довольно ему, чтобъ прожить съ женою и съ дѣтьми, кои ѣдятъ, равно какъ и онъ, одно пшено сваренное въ простой водѣ. Хлѣбъ ихъ есть сайка испеченная въ пеплѣ и безъ дрожжей; да и тотъ рѣдко они имѣютъ, хотя и въ Пондишери можно достать хлѣба столь же хорошаго, какъ въ Европѣ. Пшено здѣсь родится изобильно, чѣмъ также обязаны трудолюбію помянутыхъ Индейцовъ. Пшено растешь въ водѣ, и для сей причины роютъ они по полямъ колодези въ десять или двенадцать футовъ глубины, и на краю ставятъ родъ коромысла, привязывая на одинъ конецъ ведро, а на другой тяжесть. Человѣкъ стоитъ въ срединѣ, и опускаетъ коромысло, ступая на него ногою, дабы ведромъ зачерпнуть воды. Сколь скоро одинъ колодезь вычерпается, то идетъ къ другому, и такъ далѣе. Народъ здѣшній весьма искусенъ въ сбереженіи и раздѣленіи воды, которую сохраняютъ они послѣ дождя, или разлитія рѣкъ, не только въ колодезяхъ и водохранилищахъ, но даже въ озерахъ и прудахъ, выкопанныхъ собственными ихъ руками.
   Сверхъ Компаніи и Губернатора, многіе частные люди имѣютъ изрядные домы. Есть также пространные магазейны, шестеры въ городѣ вороты, нарочитая крѣпость, тринадцать небольшихъ крѣпостей или бастіоновъ, съ премногочисленною артиллеріею, состоящею изъ четырехъ сотъ пушекъ. Сожалительно, что сей городъ не имѣетъ порта, а только рейду, въ которую корабли ходить не могутъ; ибо море не приливаетъ больше двухъ футовъ въ семъ мѣстѣ. Должно возить товары въ шлюпкахъ на корабли около пяти верстъ. Въ прочемъ нѣтъ никакого недостатка въ нужныхъ вещахъ для спокойной и пріятной жизни. Ѣдятъ здѣсь очень хорошо: мясо, дичина, живность, рыба дешева. Правда, что поваренныя травы растутъ съ трудомъ, да и вкусомъ совсемъ на наши не походятъ. Что касается до плодовъ, ежели нѣтъ у нихъ всѣхъ тѣхъ, какіе въ Европѣ, то родятся по меньшей мѣрѣ такіе. которые, можетъ быть, сшоютъ лучше.
   Губернаторъ въ Пондишери имѣетъ конную гвардію, состоящую въ двенадцати человѣкахъ, и триста пѣхоты, коихъ называютъ Піоны. Въ праздничные дни носятъ его шесть человѣкъ въ паланкинѣ, въ которомъ подушки и верьхъ вышиты золотомъ, и украшены такими же кистьми, дабы чрезъ то уподобиться пышностію Восточнымъ, кои и о могуществѣ народа судятъ по великолѣпію тѣхъ, кто его представляетъ, уваженіемъ, коимъ пользуются здѣсь французы, по большой части обязаны Г. Дюмасу, пожалованному Губернаторомъ въ 1735 году. Благоразумное его поведеніе доставило Компаніи не малыя отъ Индейскихъ Государей привиллегіи, отличности и почести, могущія польстить Французовъ, путешествующихъ въ сихъ странахъ. Я пользуюсь теперь всемъ симъ, равно какъ и тѣмъ, что съ нимъ познакомился, и дружбѣ его приписываю удобность съѣздить на островъ Цейланъ; ибо онъ мнѣ даетъ туда письмы.
   Я есмь, и пр.
   

ПИСЬМО XXXVII.

Цейланъ.

   Ѣдучи въ Цейланъ въ долъ по Коромандельскому берегу, остановлялись мы въ Транкебарѣ потомъ въ Негапатанъ. Перьвой принадлежитъ Датчанамъ, кои его и основали. Они въ немъ построили крѣпость отмѣнную своею величиною и защищеніями. Датская Компанія содержитъ въ ней около пяти сотъ человѣкъ гарнизона, половину изъ Индейцовъ, половину изъ Сѣропейцовъ. Голландцы по зависти, старались всячески мѣшать имъ въ торговлѣ, и подъустили подъ рукою тамошнихъ владѣльцовъ возстать противъ ихъ селенія. Агличане изъ Мадрасса пришли на помочь къ Транкебару и освободили городъ, которой Танжаурской Раія, съ помощію Голландской Компаніи, держалъ уже въ осадѣ. Сей городъ великъ и хорошо построенъ, въ немъ находится одна Католицкая и три Протестантскихъ церкви, одна мечеть и пять капищъ. Чрезъ сіе даю я вамъ знать, что есть здѣсь жители всѣхъ вѣръ. Король Датской содержитъ въ немъ пасторовъ, проповѣдывающихъ Евангеліе по правиламъ принятымъ Протестантами; похваляютъ какъ ихъ ревность, такъ и прилѣжаніе. Они выписали изъ Европы типографію, и начали печатать небольшія молитвенники, переведя на Малабарской и Португальской языкъ: а потомъ выдали на сихъ двухъ языкахъ переводъ Стараго и Новаго Завѣта.
   Когда Португальцы основались въ Индіи, Негапатанъ была деревня. Они ее окружили стѣнами и широкимъ рвомъ, и сдѣлали изъ нее городъ, построили церкви, и домъ для Іезуитовъ. По пятидесяти-лѣтнемъ спокойномь владѣніи, Голландцы отняли у нихъ сіе мѣсто, ввели въ него свой гарнизонъ, и сдѣлали въ немъ главную свою контору. Съ того времени видны въ немъ Магометане, Индейцы, Баніаны отправляющіе во всей свободѣ подъ ихъ покровительствомъ и обряды вѣры и торговлю; что Португальцы за невозможное почитали позволить, по своей ко всѣмъ прочимъ законамъ ненависти. Негапатанъ имя свое получилъ отъ множества змей, находящихся въ окружностяхъ. Попадаются оныя весьма большія, но родъ ихъ не опасенъ, и жители такъ мало ихъ боятся, что приманиваютъ ихъ въ домы и кормятъ молокомъ и пшеномъ.
   Негапатанскіе Голландцы торгуютъ много съ Цейланскими. Я имѣлъ писмы отъ Г. Дюмаса къ разнымъ купцамъ сего острова, и они меня приняли ласково. Мы пристали въ Яфнапатанскомъ портѣ, гдѣ Голландская Компанія также поселилася на развалинахъ Португальскихъ. Сіи послѣдніе владѣли частію береговъ Цейланскихъ, откуда ѣздили до самой столицы. Они учинились столь сильны, что принудили Короля платить себѣ годовую дань; но онъ наконецъ прибѣгнулъ къ Голландцамъ, находящимся въ Батавіи, которые соединя свои съ его войскомъ, побили. Португальцевъ, выгнали отвсюду, гдѣ они укрѣпились, и сами поселились на ихъ мѣстахъ.
   Островъ Цейланъ раздѣленъ на провинціи, а провинціи на уѣзды, называемые Колъра. Въ ширину двѣсти пятьдесятъ, а въ округѣ близъ тысячи верстъ; видъ его походитъ на грушу. Онъ раздѣленъ на двѣ державы: Голландцы владѣютъ берегами; а Король Кандійской внутренними землями. Первые имѣютъ Яфнапатанъ, островъ Менааръ, Калпентину, Негамбо, Коломбо, Пуанъ ле Галъ, Батикалонъ и Тринкемалъ. Я упоминаю о всѣхъ сихъ городахъ въ томъ порядкѣ, въ которомъ самъ ихъ видѣлъ: ибо мнѣ хотѣлось объѣхать островъ кругомъ; а когда случалось далеко отъ береговъ отдалиться, возвращался я всегда въ самой ближній портъ отъ того мѣста, гдѣ сперва вышелъ на землю. Повсюду находилъ я съ стороны Голландцевъ, одинаковую учтивость. Набережные ихъ города не имѣютъ ничего отмѣннаго отъ прочихъ ихъ селеній въ Индіи. Коломбо, прежняя столица Португальская въ Цейланѣ, занимаетъ нынѣ первое мѣсто въ Голландскимъ селеніяхъ на семъ островѣ. Построена она надъ однимъ заливомъ, составляющимъ безопасной портъ. Голландцы уменьшили его пространство, но умножили укрѣпленіи. Палаты Губернаторскія составляютъ великое и преизрядное зданіе, арсеналъ и магазейны его также примѣчанія достойны. Какъ здѣсь находится главная контора Компаніи, то начальной Губернаторъ и Вышній Совѣтъ живетъ въ семъ городѣ. Въ другихъ заведены магазейны для товаровъ, получаемыхъ изъ нутри острова, и отправляемыхъ потомъ въ надлежащія мѣста.
   Чѣмъ далѣе ѣздилъ я въ островъ, тѣмъ больше находилъ предметовъ достойныхъ вниманія. По щастію приѣхалъ я въ хорошее время: Голландцы жили въ великой дружбѣ съ Королемъ Кандійскимъ, безъ чего не бывать бы мнѣ далеко въ такой странѣ, откуда съ трудомъ назадъ выпускаютъ. Сіи народы великую имѣютъ недовѣренность къ бѣлымъ: они за ними примѣчаютъ, разспрашиваютъ, и ежели найдутся недовольны Отвѣтами, задерживаютъ ихъ какъ бѣглыхъ. Трудно ихъ обмануть; да хотя бы и удалось выкрасться, тогда надобно имѣть щастіе добраться до морскаго порта, и застать корабль готовой къ отъѣзду, безъ чего можно умереть съ голоду въ лѣсу.
   Въ Королевствѣ Кандійскомъ или Канди находится только пять городовъ нѣсколько отмѣнныхъ; столица дающая ему имя, имѣетъ то преимущество, что лежитъ посреди острова, и удобно можно со всѣхъ сторонъ къ ней приѣхать. Вида она треугольнаго, дворецъ Королевской занимаетъ уголъ на востокъ. Всѣ дороги въ городъ, верстъ за пять, заперты терновыми рогатками и безпрестанно караулятся. Превеликая и прекрасная рѣка, называемая Мавелагонга, течетъ отъ него въ верстѣ, и прошедъ весь островъ, впадаетъ въ море при Тринкемалѣ. По множеству камней, сквозь кои она пробирается, къ хожденію судовъ мало способна, и быстрота ея не позволяетъ строить мостовъ. Въ прочемъ, жители заключаютъ въ томъ, пользу, что не легко можно къ городу подъѣхать. Канди въ старину былъ большой городъ, гдѣ Государи острова имѣли свое пребываніе; но какъ Португальцы его разорили, во время первыхъ своихъ завоеваній, то Короли перенесли въ другое мѣсто столицу, а въ него приѣзжають только на время.
   Прочіе нѣсколько отмѣнные четыре города суть Неллемби, Аллутъ, Бадула и Диглиги. Въ Аллутѣ содержатся запасные, на время войны, великіе хлѣбные и соляные магазейны. Въ окружностяхъ Бадулы родится наилучшій Цейланскій табакъ. Они еще ту имѣютъ чрезвычайность, что всѣ животные въ нихъ вскормленные не могутъ долго жить, ежели перевезутся въ другую провинцію. Король часто живетъ въ Диглиги, какъ въ надежномъ мѣстѣ, по причинѣ близъ лежащей высокой горы, въ которую на всякой случай уйти можетъ. Оная окружена такимъ множествомъ каменныхъ горъ, лѣсовъ и пропастей, что горсть людей можетъ остановить великую армію. Дворецъ обнесенъ валомъ; а въ срединѣ построены безпорядочныя зданіи, по большой части низкія, покрытыя соломою, а иныя черепицею. Послѣдніе о двухъ етажахъ, и имѣютъ открытыя галлереи, для пропущенія воздуха, съ балясами изъ эбеноваго дерева, или инаго какого, но выкрашеннаго. На верьху каждаго зданія стоятъ глиняные сосуды, а окны обиты серебреными бляхами; двери, замки, задвижки рѣзныя и позолоченыя, но безъ вкусу. Виденъ однако въ сихъ домахъ нѣкоторой родъ великолѣпія.
   Знатные люди имѣютъ довольно хорошіе и спокойные домы. Оные обыкновенно состоятъ изъ двухъ строеній, одно противъ другаго, соединенныхъ стѣною, что составляетъ четвероугольной дворъ; стѣны обмазаны коровьимъ каломъ, которой не допускаетъ дождю ихъ пробивать. Обыкновенные домы жителей малы, низки, покрыты соломою, и построены изъ шестовъ, кои иногда обмазываютъ глиною. Есть законъ на островѣ Цейланѣ, запрещающій бѣлить всякое строеніе, кромѣ капищъ боговъ, и дворцовъ Королей.
   Сверхъ упомянутыхъ городовъ, есть множество въ Королевствѣ пригородковъ и деревень; но сіи не заслуживаютъ примѣчанія путешествующаго. Жители не стараются ни улицъ прямыхъ дѣлать, ни порядочно строить домы. Каждая семья живетъ въ особомъ зданіи, окруженномъ плетнемъ и рвомъ; и они его оставляютъ, ежели примѣтятъ, что въ деревнѣ случится капая нибудь болѣзнь, что не рѣдко бываетъ, тогда думаютъ, что діяволъ въ ней поселился, и ищутъ другой щастливѣе. Никогда не селятся на большой дорогѣ, бояся, чтобъ не подвергнуться любопытству проѣзжихъ.
   Лѣса и горы, коими сія страна наполнена, раздѣляютъ вольры или уѣзды, одни отъ другихъ, и служатъ имъ вмѣсто крѣпостей, по чему и не позволено ихъ прочищать. Приступъ къ горамъ очень труденъ: дороги на нихъ столь узки, что скорѣе почесть ихъ можно за тропины или ущелины, нежели за проѣзжія дороги; но и тѣ запираются рогатками, и стерегутся мужиками сосѣднихъ деревень.
   Сіи рогатки на всѣхъ дорогахъ удвояются при приближеніи войны, не только при въѣздахъ въ горы, но и въ городахъ, деревняхъ и на проселочныхъ дорогахъ; дѣлаютъ ихъ изъ деревца особаго рода, котораго вѣтви имѣютъ иглы отъ трехъ до четырехъ дюймовъ длиною, и крѣпостію похожи на желѣзные гвозди. Сіи вѣтви согнуты одна къ другой и привязаны къ тремъ или четыремъ вол мъ такъ искусно, что можно ихъ поднимать и опускать для прохода. На всѣхъ ко двору идущихъ дорогахъ стоитъ карауль, и ни кого не пропускаетъ безъ знака даемаго надзирателями нарочно къ тому опредѣленными. Сіи знаки различествуютъ по знатности того, кто ихъ потребуетъ. Солдатской представляетъ человѣка вооруженнаго, мужичій мужика несущаго два мѣшка привязанные на концахъ палки. Мнѣ, какъ Европейцу, дали вмѣсто пашпорта, изображеніе человѣка при шпагѣ и съ шляпою на головѣ.
   Самая высокая гора на островѣ есть, которую Португальцы назвали Пик-д-Адамъ, (Адамова гора), и которую видно съ моря верстъ за сто. Изъ нее выходитъ камень, и поднимается на версту въ видѣ пирамиды, но столь утесистой, что не можно на него взойти безъ помощи желѣзной цѣпи, укрѣпленной на вершинѣ и спущенной до низу. Отъ подошвы горы до спица камня, считается около десяти верстъ дороги столь трудной, что употребляютъ на нее больше восьми часовъ. Хотя вершина кажется съ низу остроконечною, есть на ней однако площадка, имѣющая больше двухъ сотъ шаговъ въ поперешникѣ, а посреди ея озеро весьма глубокое и вода въ немъ наилучшая въ свѣтѣ для питья. Изъ него текутъ съ стремленіемъ по горѣ многіе ручьи, и соединясь составляютъ три не малыя рѣчки, орошающія и дѣ лающія плодоносною лежащую при подошвѣ горы долину: близъ озера лежитъ широкой камень, имѣющій напечатлѣніе человѣческой ноги, но въ двое больше обыкновенной, и столь хорошо вырѣзанной, что на воску лучше сдѣлать не льзя. Жители, будучи увѣрены, что оная есть знакъ ноги нашего праотца, имѣютъ къ ней великое благоговѣніе, и почитаютъ за дѣло богоугодное ходить туда молиться, особливо въ первой день года, которой бываетъ у нихъ въ Мартѣ; тогда видно на горѣ премножество мужчинъ, женщинъ и робятъ. Около камня посажено нѣсколько деревьевъ, а подалѣе построены домы для молельщиковъ, и капище для жреца, принимающаго приношеніи, и разсказывающаго имъ тысячи небывалыхъ чудесъ, учиненныхъ силою сего камня.
   Кажется, что природа особливо старалась обогатить островъ Цейланъ наирѣдчайшими земными сокровищами; она поставила его подъ наищастливѣйшимъ климатомъ въ свѣтѣ. Горы ея покрыты деревьями, долины орошены, источниками; но вотъ что всего удивительнѣе! Когда дуютъ западные вѣтры, во всѣхъ западныхъ частяхъ острова идетъ дождь. Въ сіе время пашутъ землю, а восточная сторона пользуется сухимъ воздухомъ и яснымъ небомъ и на ней собирается хлѣбъ. Когда же напротивъ, восточные вѣтры начинаются, они приносятъ въ восточную сторону и дожди, и способное время для земледѣлія; а между тѣмъ западная наслаждается пріятностями хорошей погоды, хлѣбъ въ ней созрѣваетъ и собирается. Дожди съ одной стороны, засуха съ другой, раздѣляется обыкновенно на самой срединѣ острова, и гора, лежащая на оной, бываетъ суха съ одного боку, а мокра съ другаго. Оставя однажды мѣсто совсемъ омоченное дождемъ, вдругъ очутился я на горящей землѣ; а между ими разстоянія не было больше ста шаговъ.
   Округи Уданурской, которой значитъ Наивысочайшій городъ, и Таттанурской, гдѣ лежитъ Канди, суть наилучшіе, наиплодоноснѣйшіе, и самые люднѣйшіе на всемъ островѣ, по чему жители и почитаются главными или первыми подданными; и въ Цейланѣ въ пословицу вошло, что ежелибъ Королевская порода кончилась, то можно взять перваго, кто попадется въ сихъ двухъ округахъ; отнять его отъ сохи, вымыть, и что онъ будетъ такой Король, въ коемъ не недостанетъ ни природы, ни добрыхъ качествъ. Между прочими преимуществами, имѣютъ они и то, что не можно имъ дашь Губернаторомъ, какъ человѣка родившагося въ ихъ округѣ.
   Королевство Кандійское укрѣплено, такъ сказать, самою природою. Сколь скоро въ него въѣдешь, то дорога все идетъ въ гору. Сіе положеніе даетъ Государю имя Короля на высотѣ горъ. Слѣды многіе разоренныхъ городовъ доказываютъ, что Цейланъ былъ больше населенъ прежде, нежели ныгіѣ. Ничего нѣтъ славнѣе въ лѣтописяхъ Королевства, какъ сіи остатки прежняго его великолѣпія; но трудно положишь Имъ начало. Древняя исторія Цейлана, представляетъ чудныя повѣствованіи и множество темныхъ басенъ, касательно до здѣшнихъ Героевъ и Боговъ. Таковыя басенныя сновидѣніи внесены въ книги, почитаемыя священными и составляющія законное писаніе у Шпигуловъ. Жрецы, имѣющіе надъ ними стражу, скрываютъ ихъ прилѣжно предъ народомъ, сообщая только небольшое число членовъ, коимъ учатъ дѣтей, и кои поются въ капищахъ.
   Одинъ ученой Голланецъ, съ коимъ часто я разговаривалъ, думаетъ, что древніе знали Сей островъ подъ именемъ Тапробаны, и что онъ богатствами своими учинился наизнатнѣйшею страною въ Индіи. Золото, драгоцѣнные каменья и пряныя произрастеніи, коими изобилуетъ, привлекали въ него чужестранныхъ: а когда они привозили свои товары, островскіе жители окружали ихъ корабли, брали все, что почитали полезнымъ, и отдавали въ обмѣнъ свои произрастеніи.
   Отъ того же самаго Голландца свѣдалъ я объ одномъ древнемъ обычаѣ въ Цейланѣ, заслуживающемъ, чтобъ и вамъ донести. Когда Король умиралъ, клали тѣло его на возъ такъ, что лежалъ онъ на спинѣ, а голова свѣшена была почти до земли. За нимъ ходила женщина, и держа въ рукѣ метелку, бросала ею на голову Королевскую пыль. Въ то же самое время, одинъ чиновникъ кричалъ во весь голосъ: "Народы! вотъ Король, которой вчерась былъ вашимъ повелителемъ; но власть его надъ вами изчезла, и онъ пришелъ въ состояніе, въ которомъ его теперь видите; и такъ послѣ сего не полагайтесь на неизвѣстную надежду жизни." Сіи слова повторялись цѣлые три дни. Послѣ тѣло балсамировали, сожигали и бросали пепелъ на воздухъ. Престолъ былъ избирательной, не всходили на него, какъ въ зрѣломъ вѣкѣ и по всеобщему засвидѣтельствованію о безпримѣрной кротости. Государь не долженъ былъ имѣть дѣтей, а ежели послѣ избранія родились оные, обязанъ былъ отдать народу корону, по втраху, дабы не учинилась она наслѣдною. Ни кому не позволялось имѣть невольниковъ, или слугъ: каждой самъ себѣ служилъ, для избѣжанія нѣги и лѣности. Для той же причины запрещено было спать, когда солнце на горизонтѣ. Король былъ судимъ наровнѣ съ подданными. Когда дѣлалъ онъ какое знатное преступленіе, осуждали его на смерть, не подвергая однако никакой тѣлесной казни; а все наказаніе состояло въ томъ, что подданные его оставляли и отвергали, какъ изключеннаго изъ общества. За преступленіе почиталось съ нимъ говорить: ни кто не хотѣлъ подать ему ни малѣйшаго утѣшенія, и въ самыхъ нужнѣйшихъ вещахъ для жизни отказывали.
   Хотя образъ вещей премѣнился, можно сказать однакожъ, что правленіе сего Королевства имѣетъ еще законы и правила, могущія учинить жителей щастливыми, естьлибъ Государь не употреблялъ во зло своей власти и въ нарушеніе законовъ и правилъ оныхъ. Владѣніи его теперь наслѣдные; но Король наслѣдника избираетъ по своей волѣ между дѣтьми, или дѣлитъ между ими земли. Правленіе государства находится въ рукахъ двухъ главныхъ Министровъ, называемыхъ Адигарды, и коимъ поручены гражданскія и военныя дѣла. Они рѣшительно вершатъ дѣла, перенесенныя къ нимъ челобитчиками, недовольными рѣшеніемъ меньшихъ Губернаторовъ. Имѣютъ подъ собою чиновниковъ, носящихъ для отмѣнности своего чина, палку съ крючкомъ, которая не меньше въ почтеніи и самой печати двухъ Адигардовъ. Правленіе провинціи обязываетъ Губернаторовъ жить при дворѣ, гдѣ ихъ должность состоитъ смотрѣть или караулить Короля, а въ провинціяхъ представляютъ ихъ другіе чиновники. Приказы правосудія, составлены изъ главныхъ жителей каждаго пригородка. Изъ сихъ приказовъ дѣла переносятъ, естьли кто рѣшеніемъ недоволенъ, къ Губернатору, а отъ него къ первымъ Министрамъ, а отъ сихъ къ самому Королю. Когда выѣзжаетъ онъ изо дворца, всѣ челобитчики падаютъ ницъ предъ нимъ. Но сей способъ не всегда служитъ противъ несправедливости; ибо Король приказываетъ иногда бить и запереть просителя за то, что онъ не во время его обезпокоилъ; а дѣло тянется цѣлые годы.
   Въ выборѣ чиновниковъ Король больше смотритъ на породу, нежели на достоинство; и жители склоннѣе бываютъ къ чиновному человѣку дворянину, нежели возведенному на степень свой изъ подлости. Король, давая чинъ благородному, дабы придать ему большее почтеніе, всегда препровождаетъ его какимъ ниесть знакомъ своего благоволенія или милости. Даритъ его, умножаетъ его доходы землею, которую крестьяне должны на него пахать. Когда сіи первостатейные чиновники идутъ пѣшкомъ, опираются на руку одного служителя. Адигарды, сверхъ сей отмѣнности, имѣютъ передъ собою человѣка съ кнутомъ для отогнанія народа. Но посреди сихъ знаковъ чести, бываютъ они подвержены нещастіямъ, для коихъ пожалованіе имъ не дѣлаетъ зависти. При наималѣйшемъ неудовольствіи, по самому простому подозрѣнію, а часто и по одному своенравію, куютъ ихъ въ цѣпи, запираютъ въ темную тюрму, сажаютъ на колъ, предаютъ на разтерзаніе звѣрямъ, изтребляютъ ихъ отцовъ, дѣтей и женъ; и тотъ обыкновенно, кому поручается взять ихъ подъ караулъ, получаетъ ихъ чины и имѣніе.
   По сему вы судить можете, что деспотизмъ здѣсь царствуетъ во всемъ пространствѣ. Дворецъ больше на крѣпость, нежели на Царской домъ похожій, окруженъ множествомъ солдатъ; въ нутри стрежется также строго; каждой стоитъ на своемъ мѣстѣ въ молчаніи. Король часто перемѣняетъ свое жилище, чтобы ни кто не зналъ, гдѣ точно онъ спитъ. Не можно сравнить подозрѣній сего Государя, ни съ чемъ лучше, какъ съ недовѣренностію Тирскаго Царя, того страшнаго Пигмаліона, коего видѣли вы столь живо изображеннаго въ Телемакѣ. Кандійской Король ѣстъ всегда одинъ, сидя за небольшимъ столикомъ. У служащихъ ему, ротъ завѣшенъ платкомъ, дабы дыханіе ихъ не осквернило кушанья, ему подаваемаго. Всѣ должности покупаются при семъ испорченномъ дворѣ. Кто больше даетъ, тотъ и надежнѣе въ полученіи. Самъ Король иногда дѣлаетъ сей безчестной торгъ.
   Войско Короля Кандійскаго составлено изъ его гвардіи, которая поперемѣнно ходить на карауль; и изъ солдатъ съ земли, разсѣянныхъ по всему острову. Гвардейцы бываютъ сынъ послѣ отца, и вмѣсто жалованья пользуются нѣкоторыми землями, кои у нихъ отнимаются, ежели не исполнятъ Они своей должности. Вольно имъ оставлять службу, когда хотятъ; но въ такомъ случаѣ и землю должны они отдать приходящимъ на ихъ мѣста. Сила государства больше состоитъ въ числѣ сей гвардіи, въ природномъ укрѣпленіи земли и въ хитростяхъ, нежели въ храбрости солдатъ. Войско никогда не сражается на чистомъ полѣ, никогда не бьется по правиламъ воинской науки. Искуство ихъ состоитъ дѣлать засады, закидывать дороги, прятаться между горами и деревьями, изъ за коихъ стрѣльба ихъ бываетъ опасна; валять на непріятеля большія деревья, подрубая ихъ нарочно, и пускать въ нихъ тучи стрѣлъ и пуль, когда приведутъ ихъ въ замѣшательство.
   Прежде нежели опишу прочіе степени гражданъ Кандійскаго владѣнія, упомяну я напередъ нѣчто объ общемъ свойствѣ жителей: они тихи, разумны, трудолюбивы, чисты Въ одеждѣ, учтивы въ обхожденіи, и ничего варварскаго не имѣютъ, ни въ склонностяхъ, ни въ обычаяхъ: они и, е только стройны, какъ всѣ Индейскіе народы, но великорослы и лицы имѣютъ пріятные, что рѣдко примѣчается въ здѣшнихъ краяхъ. Похваляютъ ихъ отвагу и трезвость, а особливо отвращеніе къ воровству: но сіи добродѣтели затмѣваются смѣшеніемъ многихъ пороковъ. Они лгуны, обманщики, вѣроломцы, невѣрны въ торговлѣ, тщетны и спесивы. Вообще сумнѣваются, чтобъ Шингулы были первоначальные жители Пейзана. Одни выводятъ ихъ изъ Китая, другіе съ матерой земли изъ Индіи. Я бы согласился на послѣднее, ибо нахожу у нихъ много Индейскихъ обычаевъ: они веселы, поютъ лишь проснутся, и до тѣхъ поръ, покамѣстъ опять спать не лягутъ; да и ночью, когда имъ не заснется, также поютъ. Поздравленіе дѣлаютъ непринужденнымъ и свободнымъ образомъ. Оное состоитъ въ поднятіи рукъ, выверня ладони наружу, и въ небольшомъ наклоненіи тѣла. Знатной для меньшаго поднимаетъ одну руку; а ежели кто породою гораздо его выше, то киваетъ немного головою. Женщины кланяются, приложи обѣ руки ко лбу, и привѣтствіе у нихъ то же, что во Франціи: Какъ вы обрѣтаетесь? другая отвѣчаетъ: очень хорошо. Во всѣхъ ихъ разговорахъ видны скромность и учтивство.
   Обыкновенное платье ихъ кусокъ полотна, обверченой около поясницы, и душегрѣйка изъ холстины же съ рукавами, застегнуты на кистяхъ и собраны на плечахъ, какъ рубашка. Голова покрыта шапкою, на подобіе Архіерейской и съ ушами; на лѣвомъ боку носятъ родъ кортика и ноя?ъ за пазухою съ той же стороны. Женщины имѣютъ долгое платье изъ полотна съ красными и голубыми цвѣтками, покрывающее все тѣло; кусокъ шелковаго штофа на головѣ, серги въ ушахъ, и другія украшеніи на шеѣ, на рукахъ и на поясу, составляютъ ихъ убранство. Обыкновеніе даетъ имъ не малую вольность: могутъ онѣ принимать гостей, говорить съ мужчинами, не опасаясь присутствія своихъ мужей. Онѣ видомъ не противны, благочинны, и умѣютъ заставлять себя почитать. Хотя для услуженія есть у нихъ невольницы, но онѣ не ставятъ въ безчестіе, прилѣжать сами къ домашнимъ работамъ, и работать своими руками. Мужчины и женщины чисты въ своихъ домахъ и платьѣ. Знатные любятъ щеголять, и въ ихъ уборы входятъ каменья и другія драгоцѣнныя вещи. Женщины мажутъ волосы кокосовымъ масломъ, чтобы они лоснились. Мужчины имѣютъ волосы долгіе и распускаютъ по плечамъ, но въ упражненіяхъ своихъ завязываютъ оные назади. Ни тѣ, ни другія, не носятъ ни чулковъ, ни башмаковъ. Сія честь оставлена одному Монарху.
   Такова вообще есть одежда Шингуловъ: но знатность рода вводитъ въ оную нѣкоторую перемѣну: платье женское, на примѣръ, бываетъ долѣе или короче, смотря по отличенію ихъ больше или меньше отъ подлости. То же самое наблюдается и у мужчинъ. Подлая женщина нага съ головы до пояса, юпка ея идетъ долѣе колѣнъ. Мужчина такого же состоянія, не долженъ носить платья ниже половины икры; но когда становится холодно, всякой имѣетъ право одѣваться какъ хочетъ, извиняясь въ томъ только передъ знатными встрѣчающимися на улицѣ), или гдѣ бы они ни попались.
   Не въ описаніи ли обычаевъ Цейланснихъ сочинитель Телемака почерпнулъ мысль о различеніи разныхъ классовъ жителей, разностію въ одеждѣ? но какъ бы то ни было, не можно согласиться, чтобъ сіи разности не означали разумной полиціи, и чтобъ Королевство Кандійское не было единственная страна, подающая намъ примѣръ столь совершеннаго подчиненія во всѣхъ частяхъ общества. Богатствы не приносятъ здѣсь ни чиновъ, ни степеней отличности: они наслѣдные, ибо получаются рожденіемъ; по чему рѣдко, чтобы благородной унизилъ себя вступленіемъ въ союзъ съ подлымъ, или что бы ѣлъ съ человѣкомъ ниже себя. Благородная дѣвица, попустившая прельстить себя простому человѣку, лишается жизни отъ рукъ своихъ родныхъ, кои омываютъ въ крови ея обезчестившее ихъ пятно; Съ мужчиною петанъ строго поступаютъ: ему прощается любовное знакомство съ подлою женщиною, лишь бы онъ не Ѣлъ и не пилъ съ нею, а особливо чтобы не женился; ибо ежели до того забудется, наказывается денежнымъ штрафомъ, или тюрмою, и включается въ классъ своей жены.
   Первому дворянству даютъ наименованіе Гондреу, то есть: Величественные. И ихъ раздѣляютъ на два рощ: на бѣлыхъ и черныхъ. Всѣ бѣлые почтены за знатныхъ единственно по тому, что они чужестранцы, объ коихъ думаютъ здѣсь, что должны быть знатные; уменьшается однако къ нимъ почтеніе для двухъ вещей: первое, что Ѣдятъ они говядину, а природные жители до нее не касаются; второе, что не моютъ рукъ по исправленіи естественныхъ нуждъ, а сіе принимается за вещь самую проклятую.
   Послѣ дворянства, есть еще разныя степени гражданъ у Шингуловъ: первые суть кузнецы, вторые бородобреи, третьи горшечники; потомъ портомойники, за ними ткачи, и наконецъ поденьщики, солдаты и нищіе. Первые много потеряли прежней своей отличности съ того времяни, какъ нѣкоторые Гондреу пришедши къ нимъ для починки своихъ орудій, принуягдены были дожидаться кузнеца въ лавкѣ, ибо онъ обѣдалъ: негодуя на нанесенное поруганіе, они тотчасъ оттуда вышли, чтобы пожаловаться; въ слѣдствіе чего приказано лишить людей сего ремесла, чести впредь Ѣсть вмѣстѣ съ Гондреу; но они не сбавили своей спеси, а особливо тѣ, которые работаютъ для двора. Когда въ таковомъ кузнецѣ нужда, надобно приносить къ нему уголье и желѣзо: онъ сидитъ степенно, имѣя передъ собою наковальню, въ правой рукѣ держа молотокъ, а на лѣвой сторонѣ стоитъ очагъ, на которомъ должно дуть огонь и ковать большимъ молотомъ, между тѣмъ какъ онъ довольствуется изрѣдка бишь по желѣзу своимъ молоткомъ, дабы дать ему надлежащій видъ. Въ заплату получаетъ онъ нѣсколько жита. Новыя орудіи платятъ особо, и за нихъ всегда дарятъ пшеномъ, живностію и другими припасами. Я позабылъ сказать, что золотари, плотники и живописцы въ равенствѣ съ кузнецами, и малую имѣютъ разность въ платьѣ съ дворянствомъ. Цирюльники могутъ носить камзолы, но не имѣютъ права садиться на стульяхъ. Кафтаны горшечниковъ не должны покрывать колѣнъ; и хотя вышніе степени не ѣдятъ съ ними, имѣютъ они однакожъ по тому что дѣлаютъ глиняную посуду, право, естьли случится быть у дворянина, пить изъ его горшка по обычаю земли, то есть, лить въ ротъ воду, не касаясь губами до сосуда. Портомои моютъ только для вышнихъ степеней: различеніе ихъ состоитъ въ лоскутѣ, которое и мужики и бабы всегда носятъ на плечѣ. Вмѣсто золы употребляютъ они нѣкоторой родъ гущи, коей паръ входитъ въ бѣлье: послѣ мочутъ его въ рѣкѣ, и не стирая, бьютъ бѣлье объ каменную гору, и совершенно чистымъ дѣлаютъ.
   Ткачи къ труду своего ремесла присоединяютъ знаніе Астрологіи. Они здѣсь предсказываютъ затмѣнія, перемѣны годичныхъ временъ, щастливые и нещастливые дни, и все принадлежащее къ будущему. Можно ихъ также почесть за здѣшнихъ музыкантовъ: играютъ они на инструментахъ, пляшутъ въ храмахъ, и имѣютъ долю во всѣхъ мясахъ, приносимыхъ идоламъ. Плетущимъ коробы и рогожки, слоновымъ сторожамъ, дѣлающимъ сахаръ мужчинамъ и женщинамъ, запрещено покрывать себѣ головы. Никогда ремесленники не перемѣняютъ своего ремесла. Сынъ учится тому, что имѣлъ его отецъ; дочь выходитъ замужъ за человѣка того же ремесла.
   Тѣ, коихъ въ Цейланѣ называютъ нищими, доказываютъ, такъ же, сколь особенность свойственна сему острову: они суть такая порода людей, коихъ отцы, худымъ поведеніемъ, дошли до послѣдняго степени презрѣнія и отвращенія. Сказываютъ, что предки ихъ были охотники, доставлявшіе дичину на Королевской столъ; но что однажды вмѣсто звѣрины, накормили его человѣчьимъ мясомъ. Оно ему полюбилось, и приказано было еще онаго изготовишь; но когда свѣдалъ онъ, изъ чего блюдо состояло, содрогнулся, и гнѣвъ его столь былъ великъ, что онъ не почель довольнымъ наказаніемъ одну смерть преступникамъ, а велѣлъ всенароднымъ указомъ объявишь, что всѣ сего ремесла люди не могутъ впредь пользоваться никакимъ имѣніемъ, ни учиться какому либо рукомеслу, доставляющему пропитаніе; что какъ они ужасно погрѣшили противъ человѣчества, не должны имѣть сообщенія съ другими людьми; а быть почитаемы за безчестныхъ отъ рода въ родъ, во всѣхъ частяхъ государства, и въ сообществахъ за мерзкихъ людей. Съ того времени сей осужденной родъ въ такомъ проклятіи, что не позволяютъ имъ ниже воды черпать изъ колодезей, и они принуждены пить изъ рѣки. Просятъ они милостыни станицами, мужчины, женщины и робята, такъ Цыгане. Женщины пляшутъ и коверкаются, а мужчины бьютъ между тѣмъ въ барабанъ, и вертятъ на пальцахъ мѣдные тазы. Они умѣютъ бросать девять пуль на воздухъ, и ловить ихъ одну послѣ другой, такъ что на воздухѣ всегда находится оныхъ семь. Они обязаны всѣхъ жителей величать именами, какіе сіи послѣдніе даютъ Королю и господамъ, и оказывать имъ такое же почтеніе. Какъ ни кому не позволено ихъ бить, дабы не оскверниться прикосновеніемъ до проклятой породы; то они просятъ милостыню съ такимъ упрямствомъ, что нѣтъ способа отказать. При таковомъ подаяніи, не терпятъ они нужды еще и по той причинѣ, что не платятъ ни податей, ни налоговъ, и не обязаны служить. Не знаютъ они ни союза крови, ни законовъ сродства: отцы спятъ безъ всякаго угрызенія совѣсти съ дочерями, сыновья съ матерями. Когда знатной господинъ заслужитъ какимъ преступленіемъ смертную казнь, Король приказавъ умертвить его, иногда отдаетъ жену его симъ бродягамъ; и таковое наказаніе поставляется хуже самой смерти. По чему многія изъ нихъ предпочитаютъ лучше броситься въ рѣку, нежели быть въ семъ скверномъ и ненавистномъ обществѣ.
   Король Кандійской, присвояющій себѣ самовольную власть надъ всѣми помянутыми степенями государства, запретилъ подъ смертною казнію, искать топазовъ, яхонтовъ, сафировъ, гренадъ, кои всѣ находятся въ горахъ, и ими торговать. Не позволено поднимать и оставляемые ручьями или рѣками, по слитіи водъ, набольшихъ дорогахъ, развѣ для того только, чтобъ тотчасъ отнесть къ надзирателямъ, приставленнымъ для приниманія оныхъ. Король имѣетъ толикое множество сихъ каменьевъ, что не хочешь позволить искать новыхъ. Въ мѣстахъ, гдѣ они находятся, велѣлъ онъ вкопать обвостренные колья, угрожая приближающихся туда, на оные посадить. Придворные даютъ ему наименованіи сравнивающія его съ богами; а говорятъ съ униженіемъ отнимающимъ и мысль, что они люди, ставя на свое мѣсто самыхъ презрительныхъ животныхъ, на примѣръ, вмѣсто я сдѣлало, говорятъ они: членъ сосГаки сдѣлалъ то и то. Сіи безумные не чувствуютъ, что лишая себя качества человѣка, унижаютъ они Монарха, котораго хотятъ почтить, и которой тѣмъ и великъ, что повелѣваетъ надъ людьми.
   Послѣ Королевской наипочтеннѣйшая власть въ Канди есть власть духовенства. Признаются здѣсь три степени боговъ, коимъ служатъ жрецы трехъ разныхъ раздѣленій, и коихъ почитаютъ въ трехъ родахъ капищъ: различеніе, какого я ни гдѣ еще не видалъ: жрецы первой степени принимаются за хранителей знаній божескихъ, и должность ихъ состоитъ наставлять народъ, имѣющій къ нимъ великое почтеніе, и кланяющійся имъ низко, а они ни кому не откланиваются. Куда они ни придутъ, стелютъ тонкую рогожку, или бѣлое полотно подъ ихъ стулъ. Честь равная съ отдаваемою Королю; а для сей причины и должны они быть всѣ знатной природы, и изъ самаго лучшаго дворянства. Они имѣютъ капища дивной работы, и съ безчисленнымъ доходомъ; а все сіе по щедрости Королей, и духовенство здѣсь больше имѣетъ богатства, нежели Корона. Сіе имущество употребляется на содержаніе жрецовъ, бѣдныхъ, и на нужные припасы для жертвоприношеній. Въ прочемъ капищи имѣютъ своихъ служителей чиновныхъ, какъ и дворъ Королевской. Въ нихъ кормятъ даже слоновъ, изъ одной только пышности, которая вездѣ во всѣхъ земляхъ и во всѣхъ вѣрахъ примѣчается. Одѣяніе жрецовъ есть желтой казакинъ съ борами на поясницѣ, и нитяной кушакъ, волосы у нихъ обриты, голова гола, а въ рукѣ носятъ круглое опахало отъ солнца. Они требуютъ себѣ почтеніяотъ Короля, вельможъ и народа, и показываютъ себя урожденными начальниками всѣхъ прочихъ жрецовъ острова. Хотя и обязываются не имѣть женъ, пока пребудутъ въ священствѣ; но вольно имъ жениться, выходя изъ сего сана. Тогда бросаютъ они платья въ рѣку, моютъ себѣ голову и тѣло, и чрезъ сіе становятся миранями.
   Вторая степень жрецовъ опредѣлена для службы боговъ второй степени. Капищи ихъ не великолѣпны и малые имѣютъ доходы. Платье ихъ не рознится съ одеждою народа, и въ то время, когда они въ служеніи; а обязаны они только мыться и чистое бѣлье надѣвать прежде обряда, которой состоитъ въ приношеніи идоламъ варенаго пшена и другихь съѣстныхъ припасовъ. Они пашутъ землю, и не освобождены ни отъ какихъ налоговъ передъ простымъ народомъ.
   Жрецы послѣдней степени употреблены на службу духовъ или демоновъ. Набожной Шингулъ строитъ на своемъ иждивеніи капище, и становится вдругъ и основателемъ его и жрецомъ, приноситъ жертвы демону не изъ почитанія, но для отвращенія зла, кое онъ причинить можетъ. И жрецъ и капище мало почтены: а одного идола чернь боится. Сіи набожности невѣроятнымъ образомъ умножили въ Цейлапѣ число капищъ, идоловъ и жрецовъ. Въ нихъ видны уродливые истуканы, серебреные, мѣдные и изъ другихъ металловъ. Середа и субота суть дни моленія.
   Отправляется здѣсь праздникъ всякой годъ въ новомѣсячіе Іюня и Іюля, продолжающійся до полной луны. Состоитъ онъ главнѣйше въ воженіи по улицамъ многихъ слоновъ, навьюченныхъ идолами и убранныхъ колокольчиками. Народъ слѣдуетъ за ними въ уборѣ великановъ, кои были, сказываютъ, первые жители острова. Къ нимъ присоединяются музыканты, комедіанты и шуты, раздѣленные на нѣсколько ватагъ; за сими слѣдуютъ три слона рядомъ, покрытые великолѣпными уборами, на середнемъ сидятъ два жреца, одинъ передъ другимъ: передней держитъ на плечѣ крашеную палку съ значками, а задній подсолнечникъ надъ переднимъ. На боковыхъ слонахъ сидятъ также по жрецу, и всѣ они представляютъ разныхъ боговъ. Потомъ видны Шингульскія женщины, идущія по три въ рядъ съ великимъ благоговѣніемъ. Шествіе замыкается военными людми, придворными и Министрами. Въ каждой праздникъ бываютъ два хода, одинъ ночью, другой днемъ, улицы набросаны цвѣтами и пахучими травами; домы украшены значками, вѣтвями и плошками. Трудиться запрещено въ сіи святые дни, коихъ часть проходитъ въ молитвахъ по капищамъ, а другая въ пирахъ и веселіи. Въ году ходятъ нѣсколько разъ молишься въ мѣста, гдѣ видно множество часовенъ вырытыхъ въ горахъ, и нѣсколько развалившихся капищъ, но коихъ работа столь превосходитъ знаніе нынѣшнихъ жителей, что народъ увѣренъ о построеніи ихъ Исполинами.
   Шингулы, равно какъ и прочіе Индейцы, вѣрятъ преселенію душъ, и во всемъ пространствѣ Голландскихъ владѣній, не запрещена только сія вѣра, Магометанская и Калвинская. Католицкая заказана подъ строгимъ наказаніемъ. Голландцы ввели свою чрезъ стараніе пасторовъ, обратившихъ не малое число жителей. Они основали училище для наставленія юношества. Сказываютъ, что прежде были на островѣ церкви въ цвѣтущемъ состояніи, основанныя первыми учениками Апостоловъ, и разоренныя Магометанами. Португальскіе миссіонеры, старались возобновишь Христіанское имя, когда Протестанты пришли благовѣстить Калвиново Евангеліе въ тѣхъ самыхъ мѣстахъ, гдѣ Святый Ксаверій оказалъ уже свою ревность къ вѣрѣ.
   Я оставляю до слѣдующаго писма нѣкоторыя наблюденіи, принужденъ бывъ окончить сіе въ Коломбѣ, и выѣхать завтре, дабы опять приняться за перо въ Тринкемалѣ. Коломбо съ начала была простая ложа, (острогъ) обнесенная полисадникомъ. Въ слѣдующія времена мало по малу ее разширили: построили небольшую крѣпостцу, и наконецъ сдѣлали изъ нее пріятной, хорошій и правильно укрѣпленный городъ. Небольшое озеро окружаетъ съ сухопутной стороны треть города. Лежитъ онъ на весьма дурномъ грунтѣ; заливъ малъ, не можетъ вмѣщать большихъ кораблей, и подверженъ сильно вѣтрамъ. Не смотря на всѣ сіи невыгоды, Коломбо есть первой Голландской городъ на островѣ Цейланѣ; ибо лежитъ въ округѣ, гдѣ растетъ наилучшая корица.
   Я есмь, и пр.
   

ПИСЬМО XXXVIII.

Продолженіе Цейлана.

   Я кругомъ объѣхалъ Цейланъ, и готовлюсь, оставя сію землю, отправиться на Малдивскіе острова, а потомъ на Коморгінской мысъ, оттуда побываю на Малабарскомъ берегу; но имѣю еще для сообщенія вамъ, нѣкоторыя наблюденіи о Цейланѣ.
   Шингулы живутъ въ наивеличайшемъ невѣжествѣ. Правда, что учатся читать и писать, да хотя бы и не имѣли ни того, ни другаго, больше бы не могли заслужить къ себѣ презрѣнія. Жрецы первой степени мѣшаются немного въ Астрономію, но календари дѣлаются ткачами. Прочіе у нихъ книги, говорятъ, только о врачевствѣ и вѣрѣ. День они раздѣляютъ н~ тридцать часовъ, и на столько же ночь, но судятъ о теченіи времени по догадкамъ, не имѣя никакихъ часовъ, ниже солнечныхъ. Есть у нихъ вѣсы, мѣры и деньги. Послѣднихъ три рода: одни были сдѣланы Португальцами, другіе, кои всякой можетъ быть съ позволеніемъ отъ Короля, походятъ на крючокъ, какимъ рыбу ловятъ; третьи Королевскія, и сіи заказано дѣлать подъ смертною казнію. Вообще, серебра и золота мало въ Кандійскомъ Королевствѣ. Все покупается и продается способомъ промѣна. Жителей наибольше упражняетъ земледѣліе. Знатные не презираютъ сей работы, лишь бы дѣло шло о паханіи своей собственной земли; ибо были бы обезчесчены, ежелибъ работали для другаго или за какую заплату. Земли достаются послѣ отцовъ дѣтямъ, какъ наслѣдственное имѣніе, и раздѣлъ зависитъ отъ отца; но ежели кто изъ дѣтей получить одинъ всѣ себѣ въ наслѣдство, тотъ долженъ бываетъ содержать мать, братьевъ и сестеръ, до тѣхъ поръ, пока они инаго не приобрѣтутъ пропитанія.
   Кто занимаетъ хлѣбъ для своего пропитанія, долженъ во время жатвы отдать полторы мѣрки за одну взятую. Ежели заемъ тянется два года, платежъ удвояется; послѣ чего нѣтъ больше процентовъ. Заимодавецъ можетъ, въ заплату захватить все имѣніе у должника; а ежели у него ничего нѣтъ, его самаго взять въ невольники. Иногда ходитъ онъ къ должнику съ ядовитою травою, и стращаетъ его окормиться, естьли не заплатитъ. Отъ сей угрозы должникъ въ такую боязнь приходитъ, что дѣтей продаетъ, когда не можетъ инако заплатить, ибо въ таковомъ случаѣ почелся бы виноватымъ въ его смерти, и былъ бы принужденъ откупать жизнь свою деньгами. По всему острову не знаютъ ни ярмонокъ, ни рынковъ; а есть нѣсколько лавокъ, въ коихъ за весьма низкую цѣну продаются съѣстные припасы и другіе товары.
   Я еще не видалъ въ Индіи такой страны, гдѣ бы разумѣли Шингульской языкъ. Оной показался мнѣ пріятенъ и изобиленъ, многіе слова означаютъ одну вещь. Какъ народъ любитъ льстить другихъ, и слышать привѣтствіи и пышныя наименованіи: то языкъ ихъ набитъ израженіями почтенными и вѣжливыми, что не меньше у нихъ свойственно подлости какъ и знатнымъ.
   Шингулы страстно любятъ играть: пѣтухи и шашки составляютъ ихъ обыкновенное упражненіе. Пѣтухи ихъ больше и сильнѣе нашихъ, они къ ногамъ ихъ привязываютъ острые желѣзы, и спускаютъ драться; бьются объ закладъ; хозяинъ побѣдившаго пѣтуха выигрываетъ оной. Когда нечего имъ больше проиграть, закладываются о своихъ собственныхъ членахъ, проигравшій кладетъ руку на камень и ему отсѣкаютъ конецъ пальца; послѣ чего онъ опускаетъ его тотчасъ въ кипящее масло, нарочно приготовленное для прижигу раны. Сіе жестокое дѣйствіе не унимаетъ ихъ отъ игры. Есть такіе задорные, что не оставятъ играть прежде, нежели лишатся всѣхъ пальцовъ на рукѣ.
   Законы о бракѣ мало имѣютъ силы въ Кандійскомъ Королевствѣ. Мужъ съ женою живетъ до тѣхъ поръ вмѣстѣ, пока они согласны. Мужъ долженъ отдать приданое, состоящее въ однихъ подаркахъ; а жена не можетъ выдти за другаго, пока первой мужъ вновь не женится. Мужчины и женщины посягаютъ до пяти разъ, прежде нежели совокупятся твердымъ образомъ. Рѣдко, чтобы мужчина имѣлъ больше одной жены; но у женщины бываетъ иногда по два мужа: ибо обыкновеніе дозволяетъ двумъ братьямъ вмѣстѣ имѣть одну жену, и дѣти, раждающіяся отъ сихъ братьевъ, называютъ ихъ обоихъ отцами. На невѣрности мало смотрятъ, лишь бы женщина зналась съ мужчиною равнаго себѣ, или вышшаго состоянія; но за наималѣйшее почитается безчестіе, для нее и для мужа, естьли она благосклонность покажешь кому изъ простаго народа. Здѣсь великое снисхожденіе имѣютъ къ женскому полу, и сіе простирается до самыхъ животныхъ. уставленъ законъ, которому можетъ быть нѣтъ примѣра, что не только земли, достающіяся въ наслѣдство женщинѣ, освобождены отъ всякой подати, но не платятъ пошлинъ и за то, что везется на животномъ женскаго рода. Не смотря однако на столь вѣжливой обычай, дабы сохранить преимущество нашему полу, запрещено женщинамъ садиться при мужчинѣ.
   Отцы надъ дѣтьми имѣютъ неограниченную власть: имъ вольно отдавать ихъ убивать, когда возненавидятъ, или когда великое число приводитъ отца въ несостояніе всѣхъ ихъ прокормить, умерщвляютъ они обыкновенно тѣхъ, кои родились подъ нещастнымъ созвѣздіемъ, дабы не питать, говорятъ, дьявола въ дому; иногда отдаютъ другимъ, и сіи ихъ присвояютъ за дѣтей, думая, что таковая перемѣна можетъ отвратить злое изліяніе: съ первородными однако не поступаютъ симъ образомъ, а прибѣгаютъ къ безчеловѣчію, за которое и закономъ не предписано казни, только въ такомъ случаѣ, когда уже сѣмья ихъ сильно расплодилась.
   Къ дому, въ которомъ есть мертвецъ, боятся подходить чрезъ нѣсколько дней дабы не оскверниться. Ежели умеръ знатной человѣкъ, тотчасъ его обмываютъ, покрываютъ простынею и сожигаютъ. Иногда берутъ дерево, долбятъ его, и кладутъ въ него тѣло, наполняя оставшуюся пустоту перцомъ, и въ семъ положеніи оставляютъ мертвеца въ домѣ до тѣхъ поръ, пока Король не прикажетъ вынесть и сожечь; ибо безъ его повелѣнія того бы не учинили, а особливо ежели умершій служитъ при дворѣ. Какъ иногда повелѣніе не скоро приходитъ, дѣлается въ ожиданіи яма, и ставится въ нее гробъ. По полученіи же онаго, кладутъ его на носилки, и люди переносятъ до мѣста костра. Ставятъ его на кучу дровъ, съ верху закидываютъ также дровами, и все сіе покрывается особливаго рода балдахиномъ, сдѣланнымъ изъ вѣтвей и крашеной холстины, а послѣ подкладываютъ огонь. Когда все сгоритъ, сгребаютъ золу на подобіе пирамиды, окружаютъ ее плетнемъ или полисадникомъ, и сѣютъ траву, которая со временемъ дѣлаетъ изъ нее подобіе могилы, возвышенной и покрытой дерномъ. Ежели умершій очень знатенъ, жгутъ его просто съ гробомъ; а естьли простой человѣкъ, зарываютъ въ лѣсу. Трауръ, которой, жены изъ благопристойности должны носить, состоитъ только въ томъ, чтобъ на нѣсколько дней растрепать волосы, и воздавать похвалу покойному, крича и разсказывая его добродѣтели. Послѣ чего вольно имъ тотчасъ утѣшенія искать въ новомъ бракѣ.
   Жители сего острова не имѣютъ ни докторомъ, ни лѣкарей, и примѣтно, что живутъ они долго. Въ корѣ и листьяхъ деревьевъ находятъ лѣкарства, избавляющія и предъохраняющія отъ болѣзней. Трезвость ихъ также много способствуетъ къ сохраненію здравія. Обыкновенная ихъ пища состоитъ во пшенѣ; мяса ѣдятъ мало, рѣдко рыбу, а говядины и совсемъ не вкушаютъ. Прочія у нихъ ѣствы суть огородные овощи, плоды, пирожное и заѣдки. Питіе обыкновенное чистая вода. Передъ обѣдомъ пьютъ они водку особаго рода возбуждающую охоту къ ѣденію. Посуда ихъ мѣдная, или глиняная, похожая на фарфоръ.
   Сверхъ островскихъ жителей занимающихъ внутреннія земли, и Голландцевъ, имѣющихъ въ своемъ владѣніи всѣ приморскіе города, есть еще одинъ народъ, извѣстной подъ имянемъ Беловъ или Беласовъ, независящій отъ сихъ двухъ державъ, и занимающій полуночную страну. Онъ раздѣленъ на многія поколѣніи, изъ коихъ каждое имѣетъ въ собственности округъ, и начальника имъ управляющаго. Другой власти они не признаютъ, и живутъ въ великомъ между собою согласіи. Всѣ ссоры рѣшатъ дружески, а естьли кто изъ постороннихъ на нихъ нападаетъ, соединяются всѣ вмѣстѣ противъ общаго непріятеля. Каждой округъ имѣетъ военныхъ людей стрегущихъ свое селеніе, и не впускающихъ безъ позволенія начальника ни одного чужестранца. Путешествующимъ дозволяютъ проѣзжать, но смотрятъ за ними съ великимъ раченіемъ, и караулъ впустившій его, провожаетъ до ближняго округа. Сіи жители храбры, великодушны, человѣколюбивы, но такъ ревнивы въ женамъ и дочерямъ, что убьютъ человѣка, осмѣлившагося къ онымъ прикоснуться. Говорятъ мало, ходятъ почти нагіе; женщины имѣютъ только передникъ отъ брюха до колѣнъ, а мужчины лоскутъ полотна. Ростомъ малы, толсты и сильны. Оружіе ихъ суть стрѣлы и предолгой лукъ, съ желѣзнымъ прутомъ, которой втыкается въ землю, когда они стрѣляютъ. Питаются ловлею и собираемыми плодами, живутъ на берегахъ рѣкъ, и ночуютъ подъ первымъ деревомъ, которое попадется; изъ предъосторожности бросаютъ около себя нѣсколько наломанныхъ сучьевъ, чтобъ завремянно узнать о приближеніи дикихъ звѣрей, когда они идучи листьями зашумятъ. Сія странствующая жизнь не совсемъ однако ихъ лишаетъ сообщенія съ сосѣдями: они имъ продаютъ медъ, доски, кожи, хрусталь и родящіеся у нихъ плоды. Въ обмѣнъ берутъ толстыя ткани, мѣдныя кольцы, стекляныя зарукавьи, соль и пр. Ежели одинъ другаго обидитъ, обиженной идетъ къ начальнику округа, садится подъ деревомъ прошивъ его жилища, ничего не говоря и держа въ рукѣ зеленую вѣтвь. Симъ образомъ ждетъ онъ пять или шесть дней, пока начальникъ его не спроситъ, и не дастъ ему управы. Ежели же не получитъ никакого удовольствія, втыкаетъ вѣтвь въ землю, и отходитъ или искать своего недруга, или совсемъ оставляетъ округъ.
   Я возвращаюсь, сударыня! къ Шингульскому народу, или больше къ произрастеніямъ земли, ими и другими острова жителями, дѣлаемой. Вообще стараются они садить только деревья, полезныя и могущія во время недорода принести имъ нужную пищу. Король Кандійской почитаетъ принадлежащими себѣ всѣ плоды растущіе въ его владѣніяхъ; и когда служащіе ему увидятъ дерево обремененное оными, присвояютъ его, и вѣшаютъ на немъ знакъ, тогда не можно до него касаться, не подвергнувъ себя жестокому мученію.
   Я упомянулъ, что наибольше родится здѣсь пшена: оно разнаго рода, каждой называется особымъ именемъ по времени, въ которое спѣетъ. Самое поздное растетъ семь мѣсяцовъ, а раннее поспѣваетъ въ три. Послѣднее лучше, но не столь прибыльно. Вода необходимо нужна для рощенія пшена всѣхъ родовъ. Оно требуетъ быть ею покрыто; а сіе причиняетъ невѣроятную работу земледѣльцамъ, кои должны ее приводить способомъ рвовъ и всегда сохранять. Они таскаютъ ее изъ рѣкъ и прудовъ съ не малымъ искустивомъ, и также распредѣляютъ поля, гдѣ хотятъ вырастить посѣвъ, чтобы они всегда были наводнены. Уравниваютъ нѣкоторымъ образомъ холмы, раздѣляя ихъ на поперечныя полосы, и насыпая такъ, что одна лежитъ надъ другою, на подобіе амфитеатра. На высотахъ дѣлаютъ водохранилищи, изъ коихъ спускаютъ воду съ полосы на полосу, орошая ихъ симъ образомъ до самой низшей. По количеству воды, судятъ объ родѣ пшена, какое сѣять; ибо время нужное для его зрѣлости, точно соотвѣтствовать должно времени, до котораго вода простоитъ на землѣ. Въ мѣстахъ, гдѣ мало ключей, а рѣкъ совсемъ нѣтъ, довольствуются дождевою водою, сберегая ее въ возвышенныхъ водохранилищахъ, изъ коихъ пускаютъ на пашни. Но сей родъ пшена разнствуетъ отъ прочихъ вкусомъ и запахомъ, и не за столь хорошій почитается. Какъ земли часто бываютъ общія, то цѣлой городъ или деревня работаетъ вмѣстѣ для пользы всѣхъ. Прежде не сѣютъ, пока два раза не вспашутъ; и не копаютъ земли, пока ее не смочутъ, дабы легче работать. Когда стебель выйдетъ на четыре или пять палицовъ, начинаютъ поливать, и отворяютъ водохранилищи. Жатва дѣлается какъ въ Европѣ, но вмѣсто молотьбы топчутъ хлѣбъ скотиною, что и способнѣе и скорѣе.
   Долины и холмы въ Цейланѣ во всякое время покрыты дикими, но пахучими цвѣтами; ибо ходить за ними не стараются Молодые люди нарвавъ ихъ, вплетаютъ въ волосы, чтобъ отъ нихъ пахло. Цвѣты называемые ими синддрималъ, достойны примѣчанія: бываютъ они красные и бѣлые. Отворяются около четырехъ часовъ по полудни, и стоятъ всю ночь, а по утру опять сжимаются до четырехъ же часовъ: словомъ, служатъ вмѣсто часовъ, когда солнца не видно. Есть другой бѣлой цвѣтокъ, имѣющій запахъ ясмина, и предъоставленной одному Королю. Всякое утро приносятъ къ нему пучекъ сихъ цвѣтовъ, завязанной въ бѣломъ полотнѣ, и повѣшенной на палкѣ. Кто ему на встрѣчу попадется, долженъ отворотиться изъ почтенія.
   Плоды лучше въ Цейланѣ, нежели въ другихъ мѣстахъ Индіи; но жители того только ищутъ, что можетъ утолить ихъ голодъ, не чувствуя пріятности вкуса; почему и ѣдятъ ихъ почти всегда зеленые. Отсюда происходитъ, что сажаютъ одни тѣ деревья, на коихъ плоды сытнѣе. Приносящіе же нѣжные плоды, растутъ сами, какъ на примѣръ, померанцы, наилучшіе, можетъ быть, въ свѣтѣ. Всего больше уважаютъ они орѣхъ, Ареки, которой употребляютъ много, и которымъ производятъ великой торгъ. Сей орѣхъ жуютъ вмѣстѣ съ бетелемъ, а родится онъ на деревѣ, вышиною и видомъ довольно похожемъ на кокосовое, но пень его тоне и листья короче. Плодъ растетъ, какъ абрикосы, продолговатъ, величиною съ сливу, бѣловатъ и лоснится. Кожа на немъ дѣлается крѣпка и красновата; тѣло въ нутри мягко; въ косточкѣ имѣетъ бѣлое зерно, которое Индейцы приготовляютъ съ бетелемъ.
   Теперь мѣсто описать вамъ сію послѣднюю траву, которую здѣшніе жители безпрестанно жуютъ, у насъ хлѣбъ не въ такомъ употребленіи, какъ бетель въ Индіи. Она есть родъ травы, віющейся какъ горохъ и хмѣль. Стебель ея танъ слабъ, что надобно поддерживать его тычинкою. Сажаютъ ее около ареки, по которому она и вьется какъ плющъ. Листъ ея походитъ на лимонной, но долѣе, и высыхая, краснѣетъ. Сверхъ орѣха, съ которымъ ее приуготовляютъ, мѣшаютъ также въ нее немного извести, сдѣланной изъ раковинъ. Рѣдко сами частные люди готовятъ бетель. Большіе господа всегда имѣютъ для сего при себѣ слугъ, а прочіе покупаютъ совсемъ готовую. Можно ее найти въ лавкахъ, на углу всякой улицы, и даже на большихъ дорогахъ. Листья приправленные продаются пучками, по дюжинамъ и за весьма умѣренную цѣну. Индейцы всякаго возраста, всякаго состоянія ѣдятъ ее вездѣ, всегда и чаще, нежели мы нюхаемъ тобакъ. Ихъ почти не увидишь безъ бетеля въ роту. Сколь скоро войдешь въ домъ для дѣла, или только посидѣть, тотчасъ приносятъ бетель и потчиваютъ гостей. Сказываютъ, что онъ дыханіе дѣлаетъ пріятнымъ, утверждаетъ десны, чиститъ и укрѣпляетъ желудокъ. Шингулы приписываютъ ему свое доброе здоровье, и долгую жизнь. То вѣрно, что онъ возбуждаетъ слюну и зубы дѣлаетъ черными. Безъ сомнѣнія для сей послѣдней причины мало бываетъ Европейцовъ, кои бы могли, или хотѣли къ нему привыкнуть. Многимъ отъ него тошнится, другіе дѣлаются пьяны, но на короткое время. Индейскія женщины, кои суть сложенія весьма склоннаго къ любви, побуждаютъ ихъ употреблять бетель; а дабы къ тому обязать, ѣдятъ сами передъ ними безъ мѣры. Рѣдко выдерживаютъ мужчины, чтобъ не склониться на просьбу, а особливо, когда женщины пригожи; и онѣ пользуются тѣмъ временемъ, пока человѣкъ пьянъ, для удовольствованія склонности своей къ утѣхѣ.
   На островѣ Цейланѣ растутъ три дерева, съ коихъ хотя не Ѣдятъ плодовъ, но они примѣчанія достойны по происходящей отъ нихъ пользѣ: Талипотъ, Кеттуль и Коришневое. Талилотъ поднимается до шестидесяти и семидесяти футовъ въ тридцать лѣтъ, не принося ни цвѣтовъ, ни плодовъ; въ концѣ сего времени изъ вершины его выходишь новой стебель, который скорѣе четырехъ мѣсяцовъ, вырастаетъ около тридцати футовъ; тогда всѣ листья опадаютъ и дерево походитъ на мачту. По прошествіи трехъ мѣсяцовъ, помянутой стебель испускаетъ множество вѣтвей, кои цвѣтутъ три или четыре недѣли. Цвѣты его желты и чрезвычайно воняютъ, они превращаются въ плоды созрѣвающіе полгода, но въ такомъ множествѣ, что одного дерева довольно для цѣлой провинціи. Послѣ сею стебель сохнетъ, и дерево умираетъ. Плодъ его величиною съ вишню. Дѣвки дѣлаютъ изъ нихъ зарукавьи и ожерелки; но всего удивительнѣе листья Талипотовы: одинъ листъ можетъ покрыть пятнадцать или двадцать человѣкъ, и предъохранить ихъ отъ дождя или солнца. Когда листья высохли, становятся крѣпки и мягки, могутъ сжиматься и распускаться какъ опахало, и свернутые будучи не толще руки, а при томъ и легки, можно ихъ носишь въ рукѣ безъ труда. Они круглы, но Шингулы рѣжутъ ихъ треугольниками и держатъ передъ собою впередъ для разведенія вѣтвей въ кустахъ, идучи по лѣсу. Солдаты дѣлаютъ изъ нихъ палатки, но какъ они зубчаты и почти разрѣзаны, то по краямъ ихъ сшиваютъ. Кроютъ ими домы, употребляютъ для писма, ибо они похожи на нашъ пергаминъ: пишутъ по немъ желѣзнымъ гвоздемъ. Ежели кто захочетъ сдѣлать книгу, рѣжутъ ихъ на куски ровной величины, длиною иногда въ одинъ, иногда въ полтора фута, но ширина не бываетъ больше трехъ пальцовъ. Пишутъ въ сихъ книгахъ съ лѣвой руки, на правую; а когда вся исписана, привязываютъ ихъ къ двумъ дощечкамъ съ обѣихъ сторонъ снуркомъ, идущимъ сквозь листья составляющіе книгу. Когда надобно читать, поднимаютъ первую дощечку, и потомъ листъ по листу, но они всѣ отдаются, какъ были привязаны, или нанизаны на снуркѣ. Для простыхъ писемъ или неважныхъ дѣлъ, употребляется другой родъ листьевъ, на коихъ способнѣе писать: но книгъ изъ нихъ дѣлать не льзя. Сердце сего дерева мѣлется въ муку, и дѣлаютъ изъ него сайки, имѣющія вкусъ хлѣба, увѣряютъ также, что ежели его положить на брюхо беременной женщинѣ, она тотчасъ родитъ; а ежели долго подержать, то робенокъ разшевелится и выпадетъ по частямъ.
   Кеттулъ примѣчанія достоинъ по истекающему изъ него соку, такъ какъ Талипотъ по своимъ листьямъ. Сей сладокъ и пріятенъ, и не крѣпче простой воды; отъ варенія онъ густѣетъ. Можно его сдѣлать бѣлымъ, и тогда превращается онъ въ сахаръ столь же хорошій, какъ и обыкновенной. Посредственное дерево испускаетъ соку около двенадцати бутылокъ въ день. Кора его наполнена жилами столь твердыми, какъ проволока, и изъ нее дѣлаютъ веревки.
   Третье дерево, которое приноситъ Корицу, есть наивеличайшее сокровище у Шингуловъ; оно растетъ во многихъ мѣстахъ на Свѣтѣ, но ни гдѣ не родится такъ хорошо и ни гдѣ нѣтъ столь превосходнаго, какъ въ Цейланѣ; сего дерева здѣсь такъ много, что сто фунтовъ стоитъ только сорокъ копѣекъ и оно такъ пахуче, что благовоніе слышно нѣсколько миль въ округѣ. Оно средней вышины; листы походятъ на лавровые, цвѣтомъ и толщиною. Когда они распускаются, бываютъ алы, а ежели потрешь рукою, пахнутъ больше гвоздикою, нежели корицею. Дерево носитъ плодъ похожій на небольшой жолудь, или оливку. При вареніи его выходитъ масло, которое на волѣ плаваетъ, густѣетъ, и доставляетъ родъ бѣлаго воска. Португальцы дѣлали изъ него свѣчи для большихъ праздниковъ, и запахъ отъ нихъ такъ пріятенъ, что не уступаетъ наилучшимъ благовоніямъ, въ куреніи употребляемымъ. Они посылали ихъ въ Лиссабону для Королевской церкви. Но кора сего дерева есть вещь наидрагоцѣннѣйшая; сія самая кора есть наша корица. Она бываетъ бѣла, когда сбирается, а становится красновата, когда положатъ ее на солнце для сушенія, и сама свертывается въ трубки. Наилучшая находится между Пуанть-де-Галльи Негомбо, гдѣ есть рощи верстъ по пятидесяти, и столь часпіы, что съ трудомъ въ нихъ пройти можно. Жаръ климата и влажность земли причиною, что сколь скоро упадетъ сѣмя, тотчасъ принимается. Сіе дерево растетъ танъ легко и скоро, что нужно было постановить законъ, которой бы принуждалъ жителей очищать отъ него дороги. Естьли бы запустили чинить по немъ исполненіе нѣсколько лѣтъ съ ряду, то густота лѣсовъ пресѣкла бы все сообщеніе. Кору дерутъ съ дерева чрезъ три года: въ первой, по снятіи оной, дерево кажется засохлымъ; потомъ нечувствительно покрывается новою, и получаетъ прежнюю свою силу.
   Есть въ Цейланѣ одно дерево, никакого плода не приносящее, но примѣтное по суевѣрію жителей. Они его признаютъ священнымъ, и молятся ему, отъ чего и прозвано оно Богъ дерево. Во всѣхъ частяхъ острова растетъ его много. Шингулы почитаютъ за доброе дѣло садить его, ставятъ подъ нимъ образа и зажигаютъ лампады.
   Я сказалъ уже, что нѣтъ здѣсь ни докторовъ, ни лѣкарей, но чрезвычайное множество произрастеній и травъ цѣлительныхъ. Лѣса служатъ аптеками: въ нихъ составляются лѣкарствы и пластыри изъ листьевъ и коры. Приѣхавъ сюда, удивился я, что нахожу капусту, морковь, рѣдьку, огурцы, горохъ, бобы, и даже травы, изъ коихъ мы дѣлаемъ салатъ. Правда, что все сіе не мало собою выросло, но привезено было Португальцами и Голландцами. Островъ имѣетъ также свои собственные и преизрядные овощи, какихъ нѣтъ въ другихъ мѣстахъ, и коихъ исчисленіе было бы и долго и невесело. Водится здѣсь вся та скотина, которая и у насъ, какъ свиньи, козы, лошади, ослы и пр. но не видно овецъ. Дикіе звѣри тѣ же, что и въ простой Индіи. Живность, дичина и рыба всякаго рода въ великомъ изобиліи. И я не знаю другаго мѣста, въ которомъ бы можно было найти больше и дешевлѣ все то, что ни родится въ Европѣ и въ Азіи наилучшаго для стола. О слонахъ я говорить не буду. Всѣмъ извѣстно, что Цейланскіе предпочитающей всѣмъ прочимъ, не только по чрезмѣрному ихъ великотѣлесію и красотѣ зубовъ, но особливо для ихъ проворства. Говорятъ, будто другихъ краевъ слоны распознаютъ здѣшнихъ и имъ кланяются. Здѣсь ихъ употребляютъ для поднятія и перевоза грузовъ. Слонъ беретъ веревку хоботомъ и зубами, тянетъ, опутываетъ, бросаетъ ношу себѣ на спину и идетъ. Сторожи ихъ часто меня увеселяли. Они приказывали слону набрать воды, въ хоботъ, и окатить, кого укажутъ. Онъ тотчасъ повинуется, насасываетъ цѣлое ведро воды, и пускаетъ такъ сильно, что человѣкъ насилу можетъ на ногахъ устоять. Есть время, въ которое слоны имѣютъ болѣзнь, приводящую ихъ въ бѣшенство. Ни кто управлять ими тогда не можетъ, но предъузнать ее можно; ибо начинаетъ у него изъ щеки показываться родъ масла, и тогда привязываютъ ихъ за ноги къ толстымъ деревьямъ. Цейланскихъ слоновъ продаютъ въ четверо дороже слоновъ другихъ земель; и сіи послѣдніе, какъ я уже сказалъ, признаютъ кажется ихъ превосходство, и оказываютъ тпо наружнымъ знакомъ.
   Обезьяны, коими лѣса здѣсь наполнены, и удивительны и многочисленны. Есть между ими особливая порода, называемая дикіе люди, по тому что имѣютъ они ростъ и видъ человѣческой, и кажется нѣсколько одарены его понятіемъ. Шерстью покрыты только на спинѣ и на поясницѣ. Они увертливы, сильны и отважны, съ охотниками дерутся, и такъ страстны къ женщинамъ, что но можно безъ опасности симъ послѣднимъ ходить по лѣсамъ, гдѣ они водятся. Приучаютъ ихъ скоро; учатъ ходить на заднихъ лапахъ, а передними мыть стаканы, наливать пить, обращать вертело, и дѣлать другія неважныя услуги. Есть изъ нихъ имѣющія сѣрую шерсть, черное лицо и долгія бѣлыя бороды отъ одною уха до другаго, по коимъ можно ихъ почесть за стариковъ; другія съ бородою, съ бѣлымъ лицемъ и тѣломъ; иныя съ бѣлымъ лицемъ безъ бороды, но съ долгими волосами на головѣ какъ у человѣка.
   Насѣкомыя почти тѣ же, что и въ Индіи. Я видѣлъ муравьевъ бѣлыхъ съ красною головою. Въ необитаемыхъ мѣстахъ, наносятъ они кучи, футовъ въ пять или шесть вышины, земля въ нихъ бываетъ такъ чиста, что народъ дѣлаетъ изъ нея идоловъ, и такъ связана плотно, что съ трудомъ можно разрыть ихъ жилище. Нутръ весь изрытъ дорогами, гдѣ живутъ муравьи, у нихъ выходятъ крыльи, и тогда поднимаются они на воздухъ къ западу въ такомъ множествѣ, что затмѣваютъ солнце, и вскорѣ пропадаютъ изъ глазъ, ибо до тѣхъ поръ летаютъ, пока не попадаютъ мертвые.
   Я не могу себѣ представить безъ страха паука Цейланскаго, которой скрывается въ дуплахъ деревьевъ и въ другихъ норахъ. Нѣтъ ничего ядовитѣе сего насѣкомаго, уязвленіе его не смертельно, но отъ яда его мѣшается разумъ и человѣкъ бѣсится.
   Сей островъ наполненъ также множествомъ змей, разныхъ родовъ; но самые опасные рѣдки. Они угрызеніемъ наводятъ глубокой сонъ, и человѣкъ вскорѣ умираетъ, другіе приводятъ въ бѣшенство, за коимъ слѣдуетъ смерть. Но ужаснѣе всѣхъ есть тотъ, у котораго ядъ такъ силенъ, что сколь скоро уязвитъ человѣка, кровь у него выступаетъ по всему тѣлу, и нѣтъ уже средства его спасти. Сей змей не толще скрыпичной струны, и вырываетъ, сказываютъ, глаза изъ головы у тѣхъ, на кого нападаетъ.
   Есть еще одинъ родъ сихъ пресмыкающихся; вамъ покажется невѣроятнымъ, что я объ немъ донесу. Онъ взлазитъ на древо и бросается на животнаго идущаго мимо; и гдѣ только дотронется, мясо падаетъ кусками, а уязвленная скотина стоитъ неподвижна, ибо ядъ дѣйствуетъ въ нутри, а съ наружи ничего примѣтить не льзя. Нѣкоторые любопытствующіе открывали звѣрей убитыхъ симъ змеемъ, нашли все мясо какъ изрубленное и согнившее, хотя ножа казалась совсемъ цѣла. Есть также змеи толщиною въ человѣка, а длиною по сравненію. Тяжесть препятствуетъ ему ползать скоро; но онъ прячется по тропинкамъ, и остановляетъ козъ и коровъ жаломъ, которое имѣетъ на концѣ хвоста. Брюхо у него такъ велико, что пожираетъ иногда цѣлую козу и съ рогами, кои часто прокалываютъ брюхо и змея умерщвляютъ.
   Здѣсь сильно боятся одного земноводнаго звѣря, обыкновенно живущаго на суши, и идущаго мертвыя тѣла. Языкъ у него синій и развилистой, а на концѣ имѣетъ жало. Онъ страшенъ, когда высунетъ его для свистанія или зѣванія. Ежели собаки къ нему подойдутъ лаять или кусать; онъ ихъ такъ сильно бьетъ хвостомъ, похожимъ на кнутъ, аршина въ полтора длиною, что они убѣгаютъ съ визгомъ.
   Птицы въ Цейланѣ не столько опасны, какъ непріятны. Когда дождь идетъ, поля ими покрыты, и чѣмъ онѣ меньше, тѣмъ больше должно ихъ бояться. Въ лѣсу не льзя шага ступить, чтобъ не имѣть отъ нихъ нападенія; они лазятъ на ноги, и впиваются такъ крѣпко, что не льзя ихъ отнять, пока не насосутся крови. Случается иногда ночью, что впиваются въ лицо, и сосутъ даже самыя десны.
   Вотъ все, что я нашелъ примѣчанія достойнаго въ семъ славномъ островѣ, почитаемомъ за тотъ самой, которой Жиды первѣйшихъ временъ знали подъ имянемъ Офира и Тарсиса, изъ котораго Соломоновы флоты вывозили толикія богатства. По сему нѣкоторые заключаютъ, что жители знали вѣру Жидовскую, и что наставляли ихъ въ оной сами Жиды. Въ самомъ дѣлѣ, Цейланцы воображаютъ, что въ старину островъ ихъ былъ часть земнаго рая, и что первой человѣкъ, коего знаютъ они подъ именемъ Адама, сотворенъ на самой вышшей ихъ горѣ; что озеро находящееся на вершинѣ Пика Адамова, составилось изъ слезъ Еввы, пролитыхъ по причинѣ Абелевой смерти; и сіи преданіи были здѣсь извѣстны лѣтъ за пять сотъ прежде пришествія Іисуса Христа.
   Я есмь, и пр.
   

ПИСЬМО XXXIX.

Малдивскіе Острова.

   Короткое разстояніе между Цейланомъ и Малдивскими островами, побудило насъ побывать на нихъ. Сіи острова лежатъ въ доль Малабарскаго берега, на прямой чертѣ съ полудня на полночь. Числомъ начесть ихъ можно больше тысячи пяти сотъ, одинъ подлѣ другаго; а раздѣлены они на тринадцать округовъ, но на большей части не видно ничего, кромѣ песку и каменныхъ горъ. Другіе такъ низки и мѣлки, что часто покрываются моремъ; жилыхъ очень мало. Каждой округъ отдѣленъ отъ другаго протокомъ или каналомъ, столь иногда мѣлкимъ, что можно перейти не находя воды больше трехъ футовъ; между другими же проходятъ и корабли. Самой широкой проливъ имѣетъ около ста верстъ. Каждой помянутой округъ сихъ мѣлкихъ острововъ, отъ другаго проливомъ отдѣленной, названъ Провинціею или Аталлономъ. Видъ ихъ или совсемъ круглой или продолговатой. Самой большой не имѣетъ полутораста верстъ въ окружности; а всѣ вмѣстѣ составляютъ цѣпь больше пяти сотъ верстъ въ длину, и покорены одному Государю. Имя получили они отъ Малъ, своей столицы, и слова Дивъ, значащаго островъ: и изъ сихъ двухъ словъ составлено Малдивы, или Малдивскіе. Думаютъ, что въ старину всѣ они составляли одинъ островъ, которой отъ натренія волнъ, или чрезъ сильные удары въ землетрясеніяхъ раздѣлился на многія части. Неизвѣстно, когда и кто были первые на нихъ жители; но какъ слѣдуютъ въ нихъ Магометовой вѣрѣ, то и догадываются, что Малдивцы суть поселеніе Аравлянь, основавшихся на сихъ островахъ, во время ихъ набѣговъ въ Индіи. Португальцы ворвались на острова, въ началѣ шестагонадесять вѣка, неся въ рукѣ крестъ и мечь. Они съ собою привезли иго господствованія, а Миссіонеры Евангеліе. Король, коему даютъ наименованіе Раскана: принялъ Христіанскую вѣру, и лишенъ своихъ владѣній. Португальцы уговорили его оставить Королевство, и ѣхать въ Кохинъ креститься; а подъ предлогомъ защищенія его отъ подданныхъ, нехотѣвшихъ слѣдовать его примѣру, удержали его въ чужой землѣ, и завладѣли собственнымъ его государствомъ. Малдивцы, вспомоществуемые нѣсколькими Малабарскими морскими разбойниками, свергли иго господствованія Португальскаго, и избрали новаго Короля, которой согласился по благосклонности своей давать предмѣстнику жалованье, но сей и то раздѣлилъ съ Португальцами. Онъ конечно обязанъ былъ дать имъ сей слабой знакъ благодарности; ибо хотя пребывая постоянно въ ихъ повелѣніяхъ, и лишился временной и тлѣнной Короны, но приобрѣлъ другую въ тысячу разъ драгоцѣннѣе прежней, стараніемъ ихъ Миссіонеровъ.
   Малдивцы претерпѣли другую перемѣну въ началѣ прошедшаго вѣка: Бенгальскіе морскіе разбойники вышли на острова, ограбили, убили Раскана, и оставили сіе Королевство въ наиужаснѣйшемъ разореніи и уныніи. Междуусобныя войны о наслѣдствѣ Короны, причинили новыя замѣшательства, укротившіяся наконецъ избраніемъ новаго Раскана. Нынѣ царствуетъ на сихъ островахъ тишина. Король называется обладателемъ тринадцати провинцій и двенадцати тысячь острововъ. Живетъ въ Малѣ, которая, какъ я уже сказалъ, есть столица. Она не обнесена стѣнами; но укрѣплена съ природы окружающими каменными горами и мѣлями препятствующими кораблямъ къ ней приближаться. Прочіе атоллоны имѣютъ всѣ таковыя же укрѣпленіи. Островъ Маль, которой одинъ я и осматривалъ, будетъ, кажется, въ окружности верстъ пяти, домы въ немъ отъ части раздѣлены между собою улицами, отъ части разбросаны, какъ то случилось; обывательскіе или простаго народа построены изъ кокосоваго дерева и покрыты листьями; господскіе всѣ каменные, а дворецъ имѣетъ пространные покои, дворы и сады. Стѣны въ нихъ обиты Бенгальскими обоями, полы устланы преизрядными рогожками; и для столь отвсюду отдаленной и уединенной страны, кажется, видно здѣсь довольно великолѣпія.
   Земля всѣхъ сихъ острововъ неплодоносна и не производитъ почти ничего, кромѣ травы; но много кокосовыхъ деревьевъ, изъ коихъ жители не даютъ пропадать ни чему могущему служить для пищи, питья, одежды, строенія домовъ, судовъ и проч: пшено, кое ѣдятъ, получаютъ изъ Бенгала, но мало его употребляютъ; ибо находящаяся у нихъ въ великомъ изобиліи рыба, служитъ главною пищею. Есть также превеликіе морскіе раки и родь птицъ называемыхъ Пенгуины, похожихъ на гусей, съ черною спиною и бѣлою грудью, и коихъ мясо пріятнаго вкуса, хотя жители его и не уважаютъ. Они лучше любятъ нѣкоторой корень, толщиною въ ногу, приуготовляя его разнымъ образомъ. Прочіе произрастеніи на островѣ суть гренаты и отмѣнная Смоковница, коей листья похожи на листья Грецкихъ орѣховъ. Изъ плода достается черное масло, употребляемое для мазанія судовъ вмѣсто смолы.
   Я здѣсь видѣлъ два особливыя произрастенія: одно называется Солнечной цвітпокъ, другой Печальная трава; первой растворяется, когда солнце всходитъ, а сжимается, когда заходитъ. Вторая напротивъ распущается по захожденіи солнца, а при восходѣ листья ея сжимаются. Изъ нее течетъ цѣлительная вода для глазной болѣзни, и восточные Государи великое изъ нее дѣлаютъ употребленіе. Португальцамъ служитъ цвѣтъ ея вмѣсто шафрана. Они также уважаютъ одинъ родъ орѣховъ, величиною съ голову, находящихся по берегамъ Океана, называютъ ихъ Малдивскимъ кокосомъ, и хвалятъ силу ихъ въ лѣкарствахъ. Малдивцы имѣютъ также весьма легкое дерево, называемое Канду, коимъ вытаскиваютъ они изъ моря превеликіе каменья на строеніе домовъ. Къ камню привязываютъ одно или многія бревны, смотря по величинѣ его. Канду будучи весьма легко, силится выплыть на верхъ воды, и камень тянетъ; между тѣмъ Малдивцы мужчины, умѣя нырять и плавать совершенно, приподнимаютъ камень, толкаютъ и выводятъ его такимъ образомъ на берегъ. Они сей же способъ употребляютъ съ погрузшими пушками и якорями. Другое свойство дерева панду есть, что оно загарается, ежели потереть одинъ кусокъ объ другой. Жители не имѣя ни огнива, ни свѣтиленъ, не употребляютъ инаго способа, когда имъ нужда достать огня.
   Другое произрастеніе Малдивское есть небольшая бѣлая и гладкая Раковинка, собираемая жителями на берегу морскомъ за нѣсколько дней прежде и послѣ новой луны. Всякой годъ нагружаютъ ими тридцать или сорокъ кораблей въ Бенгалъ, въ Сіамъ и въ другія мѣста, гдѣ они употребляются вмѣсто денегъ. Стараніе о собираніи ихъ принадлежитъ особливо до женщинъ, кои входятъ въ воду по поясъ, и ищутъ ихъ въ пескѣ. Продаются они связками по двенадцати тысячъ раковинъ, кои кладутъ въ кузовы изъ кокосовыхъ листьевъ; всякая связка стоитъ серебреной Ларинъ: а Ларинъ есть монета копеекъ въ двенадцать; и такъ за копейку можно ихъ имѣть около тысячи. Въ островахъ сіи деньги не имѣютъ хода, но скупаютъ ихъ купцы, для отвезенія въ другія мѣста.
   Прочіе товары, продаваемые жителями чужестраннымъ, суть папусы и корабельныя веревки, дѣлаемыя изъ кокосовъ; тростяныя рогожки, раскрашанныя разнымъ образомъ, и наилучшія во всемъ востокѣ; сухая рыба, черепаха, масло, медъ, кокосы, сѣрая амвра, корольки, и пр. Въ промѣнъ они берутъ шолкъ и хлопчатую бумагу, изъ коихъ дѣлаютъ прекрасныя платья; пшено, благовонныя воды, желѣзо, пряные кореньи и всѣ нужныя вещи, какихъ у нихъ въ землѣ не родится.
   Хотя сіи острова лежатъ близко къ екватору, жары однакожъ въ нихъ не можно почесть нестерпимыми. Ночи равны со днями, холодны, и падающія предъ восхожденіемъ солнца изобильныя росы, способствуютъ къ умѣренію жара; но свойство воздуха нездорово, особливо для чужестранныхъ. Между опасными болѣзнями бываетъ здѣсь заразительная лихорадка, знаемая въ Индіи подъ именемъ Мальдивской, и причиняющая великія опустошеніи. Оспа не чаще появляется, какъ одинъ разъ въ десять лѣтъ; но такъ дурна, что моритъ много людей. Что касается до нечистой болѣзни, узнали ее съ того времени, какъ Португальцы начали сообщеніе имѣть съ жителями; но удивительно то, что ее называютъ здѣсь своимъ именемъ, то есть, французскою. Раздѣленіе годичныхъ временъ почти то же, что и на Малабарскомъ берегу. Зима начинается въ Маіѣ, кончится въ Октябрѣ. Въ прочемъ, кажется, я уже доносилъ вамъ, что зима въ Индіи столь же жарка, какъ у насъ лѣто; а называютъ ее зимою для того, что въ сіе время идутъ превеликіе дожди.
   Я вамъ доносилъ также, сударыня! что жители сихъ острововъ слѣдуютъ Магометову закону, да сію одну вѣру только тамъ и знаютъ; имѣютъ однако небольшія суевѣріи, коимъ прочіе Магометане не слѣдуютъ: на примѣръ, животное, которое хотятъ ѣсть, должно быть зарѣзано въ извѣстномъ мѣстѣ горла, кое имъ показано; а убивающій его, былъ бы человѣкъ искусившійся, и имѣлъ бы дѣтей. Не станутъ готовить живности прежде, нежели сдернутъ съ нее кожу, отрѣжутъ шею, и выпотрошатъ. Тѣ, кои были въ Меккѣ или Мединѣ, сколь бы они ни изъ подлаго произходили рода, получаютъ нѣкоторые почетные знаки: называютъ ихъ Агисы, то есть, святые; а дабы ихъ разпознавали: носятъ они понявы и круглыя шапки изъ бѣлой хлопчатой бумаги и чотки на поясѣ. Вотъ другія обыкновеніи, но которыя не суевѣрны: когда родится робенокъ, моютъ его по шести разъ на день въ холодной водѣ, потомъ натираютъ масломъ; и сіе продолжается довольно долгое время. Мать обязана его кормить своимъ собственнымъ молокомъ, и сама Королева не освобождается отъ наблюденія. сего общаго закона. Дѣтей въ пеленки не обвиваютъ. Они лежатъ нагіе и на волѣ въ небольшихъ постеляхъ, сдѣланныхъ изъ веревокъ, и повѣшенныхъ на воздухѣ, въ коихъ качаютъ ихъ невольницы, или матери, а на десятомъ или двенадцатомъ мѣсяцѣ начинаютъ уже ходить. Имя имѣютъ одно собственное, къ которому отцовскаго не прикладываютъ, а прибавляютъ послѣ для различенія, названіе ремесла, за которое они возмутся, ежели мастеровыми будутъ; или острововъ ихъ владѣнія, естьли люди богатые; или чиновъ, ежели дослужатся до достоинствъ. дѣвки до осмьнадцати лѣтъ не одѣты, а носятъ поняву, или кусокъ полотна съ переди; мальчики начинаютъ одѣваться послѣ обрѣзанія, то есть, на восьмомъ, или девятомъ году. Тогда учатъ ихъ читать или писать, и толкуютъ имъ Алкоранъ; для писма имѣютъ три рода буквъ: Арабскіе, Малдивскіе и употребляемые на Цейланѣ и въ Индіи.
   Ежели человѣкъ человѣка убьетъ, то въ судѣ на него просятъ дѣти, а не жена. Естьли же дѣти малолѣтны, то ждутъ, пока выростутъ; а убійца долженъ ихъ кормить во все малолѣтство, кончащееся въ шестьнадцать лѣтъ. Ежели они захотятъ послѣ сего, что бы онъ былъ наказанъ, судъ разсматриваетъ дѣло. Такимъ образомъ въ силу одного особеннаго закона, наказаніе за наиважнѣйшія обиды, зависитъ единственно отъ обиженнаго. Кровосмѣшеніе и мужеложство, хотя и часто случаются въ такой землѣ, гдѣ развратность обычайно въ обоихъ полахъ, наказываются только плетью. Ворамъ рубятъ руки, а женщинамъ прелюбодѣйницамъ стригутъ волосы; что у нихъ почитается за великое безчестіе; ибо онѣ страстно ихъ любятъ, и поставляютъ за наилучшее украшеніе своего пола. Онѣ ихъ ростятъ, а что бы показать, что имѣютъ долгіе волосы, мѣшаютъ въ нихъ мужскіе. Мужчины же напротивъ, изключая благородныхъ и военныхъ людей, стригутъ ихъ совсемъ. Женщины распускаютъ волосы, схватываютъ ихъ назади кольцомъ, напрыскиваютъ духами, и убираютъ цвѣтками. Онѣ имѣютъ въ прочемъ довольно пріятности, одѣты благопристойно, равно какъ мужчины, и всѣ Индейскіе Магометане; и стараются одинъ другаго превзойти учтивостію. Я говорю о живущихъ на полночь, ибо прочіе мужчины гораздо грубѣе и ходятъ нагіе, да и женщины покрываютъ только передъ полотномъ. Мужчины съ природы косматы, но въ разныхъ мѣстахъ брѣютъ узоромъ волосы, и по сей причинѣ изъ дали тѣло ихъ походитъ на вырѣзанную ткань.
   Благородные, служители вѣры и посѣщавшіе Магометовъ гробъ, запускаютъ бороды, брѣя оную только около губъ: прочіе ноіятъ маленькую острую бородку, и то около подбородка, на подобіе Жидовъ. Обыкновеніе имѣютъ стричь бороду при дверяхъ мечети, и относишь на кладбищи отрѣзанные волосы и ногти, какъ часть самихъ себя, которую не должно лишать чести погребенія. Какъ на островахъ нѣтъ цирюльниковъ, они сами брѣютъ другъ друга. Короля и Вельможъ брѣютъ знатные господа, и почитаютъ за честь сію должность, какъ во Франціи править искусно лошадьми. Жители роста средняго, лице имѣютъ оливковое, и вообще не столь черны, какъ прочіе Индейцы, Я видалъ женщинъ столь же бѣлыхъ, какъ въ Европѣ, у всѣхъ волосы черные, и сей цвѣтъ почитается за красоту, которая не столько отъ природы имъ дается, сколько произходитъ отъ старанія ихъ, брить дѣтей при самомъ рожденіи и продолжать сіе всякіе семь или восемь дней, пока они не выростутъ. Дѣвочкамъ, для различенія отъ мальчиковъ, оставляютъ кругомъ головы волосы, на подобіе каймы.
   Сей народъ любитъ порядокъ и устройство, не имѣетъ недостатка въ склонности къ наукамъ, и любитъ Астрономію; повинуется Государю, коего власть неограничена, и жрецамъ, коимъ онъ ввѣряетъ всю свою силу: они называются Наибы, и соединяютъ должность священства съ отправленіемъ свѣтскаго начальства, будучи вмѣстѣ статскіе Министры, Губернаторы провинцій, учители закона и судьи гражданскихъ и уголовныхъ дѣлъ. Подъ собою имѣютъ чиновниковъ, сдѣланныхъ изъ ихъ же сана, кои судятъ на островахъ каждаго атоллона. Челобитчики сами изъясняютъ свои дѣла. Ежели рѣчь идетъ о насиліи, представляютъ трехъ свидѣтелей, безъ чего вѣрятъ присягѣ обвиняемаго. Невольникъ въ свидѣтели не допускается. Доносъ трехъ женщинъ равенъ доносу одного мужчины. Судьямъ запрещено брать взятки даже подъ именемъ подарковъ; но отправляющіе должность сыщиковъ, получаютъ двенадцатую часть изъ спорнаго имѣнія. Наибъ пребывающій въ столицѣ, имѣетъ нѣкоторое надзираніе надъ всѣми прочими. Называютъ его Пандіаръ; онъ и главной Первосвященникъ и первой судья народной. При немъ находится Совѣтъ, котораго онъ обязанъ слушать въ важныхъ дѣлахъ, и котораго члены имѣютъ первые чины въ Государствѣ, какъ Канцлера, великаго Казначея, надзирателя доходовъ, Капитана гвардіи и проч. Всѣ они получаютъ отъ Короля нѣсколько пшена для своей пищи, и пользуются доходами съ нѣкоторыхъ принадлежащихъ ему острововъ. Здѣсь честь замыкается въ томъ, чтобъ ѣсть пшено жалованное Королемъ; и самыхъ дворянъ мало почитаютъ, естьли лишены они сей отличности.
   Въ противность обыкновеніямъ земель, держащихся Магометанской вѣры, на Малдивскихъ островахъ признаются разные степени дворянства. Получается оное или рожденіемъ, или чинами, или жалованною отъ Короля граматою: и такъ находятся здѣсь, какъ во Франціи, и старые и новые дворяне. Дворяне природные, суть въ наибольшемъ почтеніи: награждаются большими отличностями, и спесивѣе, то есть, глупѣе другихъ. Есть такіе, что по гордости, выводятъ свое начало отъ баснословныхъ временъ, и хотя не сочиняютъ, какъ у насъ, смѣха достойныхъ родословныхъ, притязаніи ихъ не меньше нашихъ смѣшны. Когда Король пожалуетъ кого въ дворяне, сія милость извѣщается въ столицѣ при битіи въ мѣдную доску молоткомъ; и съ того часа любимецъ начинаетъ пользоваться всѣми преимуществами своего степени. Простые люди не могутъ при немъ сидѣть, а ежели встрѣтятся, должны остановиться и ждать, пока онъ пройдетъ; ежели несутъ при немъ какую тяжесть, складываютъ ее на землю. Благородная женщина, хотя бы и вышла за простолюдима, не теряетъ дворянства, и даетъ оное дѣтямъ; но мужъ въ немъ не участвуетъ. То же самое разумѣется и объ дворянинѣ женившемся на простолюдимкѣ: жена навсегда остается подлою, а дѣти бываютъ дворяне.
   Всѣ дворяне, находящіеся въ столицѣ, должны быть при дворѣ всякой день въ полдень для Королевской почести. Ежели онъ не выйдетъ, то ему докладываютъ, что они прошли его поздравить, и ожидаютъ повелѣній; тогда онъ приказываетъ сдѣлать имъ учтивой отвѣтъ, а иногда посылаетъ бетеля и плодовъ. Въ тѣ дни, когда хочетъ принимать подданныхъ, вводятъ ихъ въ залу аудіенціи. Король сидитъ подъ балдахиномъ, положа ноги на рогожку крестъ на крестъ; и придворные садятся около его. Сей Государь имѣетъ маетности, состоящіе изъ многихъ острововъ, коихъ доходы принадлежатъ ему собственно. Сверхъ того получаетъ онъ пятую долю изо всѣхъ собираемыхъ въ Королевствѣ плодовъ; беретъ пошлины съ разныхъ товаровъ. Все, что извергаетъ море, какъ янтарь, корольки и пр. принадлежитъ ему; и наконецъ главной предметъ, составляющій его доходы, есть торговля, отправляемая имъ на свой счетъ съ чужестранными.
   Семь или восемь сотъ человѣкъ, раздѣленныхъ на семь или восемь ротъ, составляютъ обыкновенной караулъ Короля Малдивскаго. Онъ имѣетъ и другіе войски, кои ходятъ съ ними на войну, и въ кои самые богатые люди стараются войти по причинѣ преимуществъ, привязанныхъ къ сей службѣ; но милость сія дѣлается по особливому позволенію отъ Короля, и платятъ за нее очень дорого.
   Король Малдивской, будучи суевѣренъ, какъ всѣ Магометане, ничего не предпринимаетъ, не посовѣтовавъ съ звѣздочетами. Онъ ихъ содержитъ при дворѣ въ великомъ множествѣ, и часто слѣдуетъ ихъ разсказамъ. Никогда не ѣсть съ подданными; ибо обыкновеніе здѣсь запрещаетъ ѣсть съ неравными себѣ: а какъ трудно установить сіе равенство во всякомъ степени жителей, то и рѣдко Малдивцы зовутъ другихъ къ себѣ обѣдать. Есть однако способъ угощать друзей: ставятъ на столъ покрытой тонкою скатертью, а иногда фатою, разное кушанье, кокосовое вино, медъ вареной, и другое питье, похожее на шербетъ, и посылаютъ его къ тому, кого намѣрены потчивать.
   Нѣтъ закона, которой бы запрещалъ Малдивцамъ простое прелюбодѣяніе, и женщины предаются оному съ тою же вольностію какъ мужчины: днемъ сидятъ онѣ дома, а ходятъ ночью на таковыя посѣщеніи. Выходя въ вечеру, всегда должны онѣ имѣть съ собою мужчину, которой провожаетъ ихъ до дому, гдѣ ихъ ждутъ, и гдѣ никогда двери не заперты. Онѣ пришедши, кашляютъ, и сей знакъ увѣдомляетъ любовника о приближеніи его щастія.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО XL.

Малабаръ
ИЛИ
Берегъ Малабарской.

   Королевство Траванкррское., была первая земля, на которую мы сошли съ корабля, оставя Малдивскіе острова. Крайняя его граница отъ Коморинскаго носа тянется въ верхъ къ сѣверу далѣе Комлана; что и составитъ около семидесяти верстъ по берегу. Король Койланской есть самодержавной, но подчиненной и данникъ Траванкурскаго. Голландцы, основали тамъ контору, и построили небольшую крѣпость. Анинга (Еніенга) есть другая провинція, гдѣ одинъ изъ предмѣстниковъ нынѣшняго Короля, уступилъ Агличанамъ нѣсколько земли. Положеніе селенія ихъ пріятное: построили они между морскимъ берегомъ и текущею въ равномъ отъ него отстояніи немалою рѣкою, крѣпостцу во сто пятидесяти саженяхъ отъ сей рѣки; надъ воротами, къ морю лежащими, сдѣлана зала съ боковою горницею, гдѣ Губернаторъ засѣдаетъ, пишетъ, выслушиваешь приходящихъ, и примѣчаетъ корабли безпрестанно плывущіе въ долъ берега. Надъ рѣкою построена также зала и заведенъ садъ. Домы селенія Аглинскаго занимаютъ обѣ стороны долгой, широкой, прямой и отѣненной кокосовыми и другими деревьями улицы: примыкается оная къ большей церквѣ, при которой сгноятъ палаты Португальскаго Епископа и домъ Іезуита, Миссіонера той же земли. Небольшая крѣпостца защищаетъ церковь, другая входъ въ рѣку; и повсюду примѣтна великая соразмѣрность, чистота и порядокъ.
   Остатокъ Королевства раздѣленъ на разныя провинціи, въ коихъ включены владѣніи многихъ мѣлкихъ Королей, зависящихъ отъ Траванкурскаго. Всѣ Малабарскіе Государи единогласно даютъ сему послѣднему названіе Великаго Короля, по тому что у него больше земли, нежели у нихъ, и что онъ въ числѣ подданныхъ своихъ считаетъ многихъ Раіевъ, Князей и господъ. Королевство его чрезвычайно населено, изъ нуждѣ можетъ поставить пятьдесятъ тысячъ вооруженныхъ людей; а сіе и дѣлаетъ его сильною державою въ разсужденіи сосѣднихъ народовъ: но ни таковое множество людей, ни употребляемыя ими оружіи, не могли бы долго постоять противъ Европейскаго войска, предводимаго благоразумнымъ начальникомъ, хотя и въ числѣ гораздо меньшемъ.
   Въ странѣ сей обитаютъ многіе, но большею частію бѣдные Христіане, коихъ предки обращены были въ вѣру святымъ Францискомъ Ксаверіемъ. Короли и вѣра дѣлятъ между собою неограниченное почтеніе народовъ сего Королевства, и почти всего Малабара. Любовь и преданность, оказываемая ими къ Государю, основана и на свойствѣ самодержавія издревле пребывающаго въ родахъ большей части нынѣ сидящихъ на престолѣ Королей, и на милосердіи ихъ правленія. Хотя законы полагаютъ казни за разныя преступленіи: рѣдко однако проливается здѣсь кровь. Король нынѣ державствующій въ Ванкуртѣ, будучи не столь слабъ, или, можетъ быть, проницательнѣе сосѣднихъ, меньше милостивъ, нежели они. По увѣренію, что ненаказанное преступленіе пораждаетъ злодѣйства и возмущаетъ общество, бываетъ онъ неумолимъ, когда рѣчь идетъ о наказаніи винныхъ, но въ разсужденіи вѣры, предается суевѣріямъ самой заблужденной черни; съ малолѣтства наблюдаетъ столь же строго постъ, какъ и самые отшельники. Никогда ничего не вкушалъ имѣющаго жизнь, а питается одними кореньями, зеленью, молокомъ и плодами. Обо всемъ спрашиваетъ совѣта у гадателей; и рѣшится на предпріятіи по ихъ отвѣтамъ.
   Строгой постъ Траванкурскаго Короля, наблюдается отъ наибольшей части Браминовъ, кои не могутъ отмѣнить онаго, не подвергнувъ себя безчестію, и не лишась преимуществъ и власти приобрѣтаемой таковымъ родомъ жизни. Чрезвычайное набожевство, покаяніе, умерщвленіе плоти, готовость умереть, несравненно сильнѣе дѣйствуютъ въ Малабарской вѣрѣ, нежели въ какой либо другой въ свѣтѣ; но они суть только обряды вещественные, коими никакое нравственное начало не управляетъ. Индейцы дивятся Христіанскому умствованію, и особливо нашему Евангельскому смиренію и отпущенію обидъ.
   Сіи народы знаютъ Астрономическія вычисленіи, и считаютъ обращеніе свѣтилъ и затмѣній; но все сіе дѣлается по привычкѣ безъ доказательства и свѣденія. Докторы ихъ разумѣютъ нѣсколько анатомію, знаютъ силу произрастеній, и употребляютъ ихъ. съ успѣхомъ въ простыхъ и общихъ болѣзняхъ; но не можно ихъ назвать ни испытателями естества, ни химистами. Аптекарское искусство замыкается въ небольшомъ числѣ введенныхъ рецептовъ, а лѣкарское состоитъ въ самыхъ простыхъ и неважныхъ дѣйствіяхъ. Имѣютъ они таинственныя и сокрытыхъ смысловъ стихотвореніи, кои весьма уважаютъ. Я спрашивалъ изъясненія оныхъ у нѣсколькихъ Браминовъ: они мнѣ отвѣчали, что мало такихъ людей, кои ихъ разумѣютъ, и что переводъ сдѣлалъ бы ихъ еще темнѣе; по тому что весь ихъ разумъ, тонкость и изящество состоитъ въ обоюдномъ знаменованіи словъ и языка; въ метафорахъ, относящихся ко нравамъ, обычаямъ, или исторіи здѣшней страны, кои всѣ надлежало бы знать совершенно, дабы понять стихи.
   Художества лучше сохранены въ Индіи, нежели высокія науки. Во многихъ мѣстахъ видны капищи, кои можно почесть за диво въ архитектурѣ по ихъ пространству, возвышенію, расположенію, непонятной величинѣ камней, по способу, какимъ образомъ таковыя громады поднимаемы были на самую вершину зданій, особливости ихъ вида и рѣзьбы, и по прочности строенія Ничто сравниться не можетъ съ совершенствомъ фабрикъ хлопчатой бумаги, заведенныхъ съ древнихъ лѣтъ, какъ въ тонкости полотенъ и кисеи, такъ и въ скрытомъ умѣній ихъ красить. Я всего больше удивился простотѣ и малому числу орудій, употребляемыхъ работающими. Повѣритъ ли тому Французской купецъ, что Малабарецъ того же ремесла, имѣя одного только малолѣтнаго ученика, носитъ изъ деревни въ деревню, все то, что нужно ему, наковальню, молотокъ, мѣхъ и пр. и что становитъ кузницу скорѣе часа, во всякомъ мѣстѣ, куда придетъ? Можно ли втолковать Парижскому сапожнику или кожевнику, что Малабарецъ обдеретъ козу, и принесетъ чрезъ сутки башмаки, сдѣланные изъ ее кожи? Послѣднимъ примѣромъ проворства сихъ народовъ приведу я способъ ихъ бить деньги. Извѣстно, изъ коликихъ частей состоитъ сія работа: здѣсь растопленіе, испытаніе, чищеніе, смѣшеніе, приведеніе въ надлежащую пробу, и чеканеніе дѣлаются самыми простыми, легкими и короткими способами съ малымъ числомъ людей и расходовъ, а со всею однако возможною точностію.
   Но сколь ни трудолюбны Малабарцы, уступаютъ они Коромандельскимъ жителямъ, хотя въ прочемъ составляютъ съ ними и одинъ народъ, имѣютъ одно начало и одну вѣру. Я думаю, что сія разность происходитъ отъ разности правленія. Я уже говорилъ, кажется, что когда славной Ауренг-Зебъ завоевалъ Королевства Деканское, Голкондское Карнатское, Визапурское и пр. онъ и его наслѣдники роздали подъ условіемъ годовой дани, Магометанскимъ знатнымъ людямъ, придавъ имъ наименованіе Набабовъ, разныя провинціи сихъ Королевствъ. Сіи же Набабы, или дабы укрѣпиться самимъ въ независимости отъ Могольскихъ Императоровъ; или дабы удержать народы, надъ коими присвоили себѣ неправедное господствованіе; или наконецъ, дабы внести частыя войны, возжигаемыя между ими завистію и гордостію, всегда имѣли въ готовности столько войска, сколько могли прокормить; и для сей причины налагали великія подати на страны имъ повинующіяся. Индейцы Коромандельскаго берега, будучи въ такомъ угнѣшеніи, находяся подъ правленіемъ отнимающимъ у нихъ все имущество, не предъусматривали инаго спасенія, не ожидали иной помочи, какъ отъ земледѣльствъ и ремеслъ. Брамины по воспитанію своему имѣющіе больше свѣденія, больше искуства, лишены будучи при томъ участія въ министерствѣ и народныхъ дѣлахъ, коими управляли при прежнихъ Государяхъ, прилѣпились къ торговлѣ, которую Европейскія селеніи, привели въ послѣдующіе времена въ цвѣтущее состояніе.
   Малабарской берегъ представляетъ позорище весьма съ предъидущимъ разнствующее. Жители всегда управляемы были своими природными Государями. Наиры, кои по Браминахъ, суть многочисленнѣйшее и почтеннѣйшее колѣно, упражняются въ воинскомъ ремеслѣ, и ни о чемъ кромѣ своего дворянства и храбрости не помышляютъ. Наиръ весь нагъ, кромѣ поясницы, опоясанной лоскутомъ полотна, покрывающимъ передъ его до самыхъ колѣнъ, имѣя волосы связанные на темѣ. на подобіе дѣтскаго кружка, саблю въ рукѣ, ружье въ другой, проводитъ р. ю жизнь въ семъ состояніи, и хвастаетъ своею праздностію, по тому что наималѣйшая работа изключила бы его изъ его касты или колѣна.
   Одни Наиры имѣютъ право носить оружіе, и пренебрегаютъ всякимъ другимъ упражненіемъ или должностію. Многіе изъ нихъ записываются въ тѣлохранители Королей, Князей, Губернаторовъ, и другихъ людей, живущихъ или проѣзжающихъ чрезъ ихъ страну; нанимаются они такожъ провождашь путешествующихъ: а сіи не. должны пренебрегать таковую предосторожность; ибо инако были бы подвержены нахальству всякаго рода и наглостямъ отъ людей сего колѣна. Какъ они получаютъ частію и пропитаніе отъ подаваемой чужестраннымъ помощи, то и думаютъ, что право имѣютъ обкрадывать и убивать тѣхъ, кои не захотятъ ихъ употребить. Правда, что вѣрность ихъ непоколебима ни чѣмъ, и что скорѣе дадутъ они себя на части разигерзать нежели попустятъ причинить обиду тѣмъ, кого провожаютъ. Сіи Наиры идучи на войну, не берутъ съ собою никогда съѣстныхъ и военныхъ припасовъ больше нежели на два дни; а дабы не претерпѣть въ оныхъ недостатка, посылаютъ всегда въ стороны нѣсколько отрядовъ; отъ чего четвертая часть войска обыкновенно бываетъ въ разъѣздѣ. Въ сраженіи каждой въ передъ идетъ и назадъ подается по мѣрѣ своей храбрости. Они перескакиваютъ отъ куста до куста, стрѣляя изъ ружья; а когда должны выдержать нападеніи въ своихъ окопахъ, сражаются до послѣдней минуты съ такою отвагою, что не просятъ никогда пощады.
   Столь упорная непоколебимость, войну дѣлаешь для Европейцевъ ищущихъ ворваться въ ихъ землю весьма трудною и кровопролитною. Война часто возчинающаяся между Малабарскими Королями, питаетъ Наировъ, какъ платою отъ Владѣльцовъ, коимъ служатъ, такъ и отдачею въ наемъ земель Тивамъ, кои суть колѣно имъ подчиненное. Сіи послѣдніе выработываютъ землю Пуліатами, колѣномъ самымъ нижнимъ, рабствующимъ, и столь презрѣннымъ, что Наиръ, хотящій испытать доброту ружья, стрѣляетъ безъ жалости перваго Пуліата, которой попадется въ глаза, убиваетъ его или уродитъ, не опасаясь наказанія. Сколь скоро появится таковой бѣднякъ, дѣлаютъ ему знакъ удалиться въ сторону; и ежели тотъ часъ не повинуется, имѣютъ право по немъ стрѣлять. Они же съ другой стороны обязаны безпрестанно кричать, идучи по дорогѣ, дабы встрѣчные предъупреждали ихъ взаимнымъ крикомъ о своемъ приближеніи, и давали имъ время отойти въ сторону.
   Пуліаты ходятъ почти нагіе, не имѣютъ постоянныхъ жилищъ, бродятъ по полямъ и лѣсамъ, скрываются въ дуплахъ деревьевъ, въ пещерахъ и въ шалашахъ, кои наскоро дѣлаютъ изъ сучьевъ. Сія нещастная часть рода человѣческаго питается всякими нечистыми вещами, попадающимися по дорогѣ, не изключая и падалицы. По сей причинѣ тотъ, кто до нихъ прикоснется, почитается безчестнымъ; да ежели случится быть съ ними и въ двадцати шагахъ, должно очиститься непремѣнно по установленному къ тому обряду. Имъ запрещено входить въ капищи, и къ нимъ приближаться; но жрецы до того простираютъ къ нимъ снисхожденіе, что принимаютъ ихъ приношеніи, лишь бы состояли они въ золотѣ и серебрѣ, и были положены въ нѣкоторомъ разстояніи отъ капища. Браминъ, идущій взять жертву, ожидаетъ, пока Пуліатъ уйдетъ, моетъ ее прежде приношенія идолу, да и самъ для сего служенія очищается.
   Въ сравненіи праздной жизни большей части народовъ Малабарскихъ, съ трудолюбіемъ Коромандельскихъ жителей, вы видите, сударыня! великую разность въ нравахъ, обычаяхъ и упражненіяхъ на томъ же самомъ кряжѣ земли, раздѣленномъ только цѣпью горъ, не препятствующихъ однако сообщенію, которое между ими непрерывно и свободно; но изъ сею общаго наблюденія должно изключишь Траванкурское Королевство, въ которомъ нынѣшній Государь, не смотря на застарѣлость прежнихъ обыкновеній, избираетъ въ обычаяхъ разныхъ народовъ все то, что кажется ему лучшимъ и заставляетъ слѣдовать своихъ подданныхъ. Нагота всеобщая въ Малабарѣ, можетъ служить тому примѣромъ. Сей Король отмѣнилъ ее: онъ носитъ платье. Вельможи и всѣ ближніе одѣваются по его примѣру. Онъ одѣлъ также солдатъ по Европейски, далъ имъ портки, камзолъ, и превысокую шапку, похожую на сахарную голову, сдѣланную изъ полосатой голубой и бѣлой холстины. Мы видѣли ихъ около тридцати. учащихся кидать ружьемъ по Нѣмецки, сохраняющихъ съ точностію время въ движеніяхъ, и дѣлающихъ оные съ гордою осанкою.
   Природа положила между Коромандельскимъ и Малабарскимъ берегами, еще большую разность, нежели примѣтна оная въ разумѣ жителей, удивительно, что два края столь сосѣдніе, такъ мало имѣютъ сходства въ качествѣ воздуха, въ ясности неба и въ изліяніи отъ стихій проистекающемъ. Когда въ Малабарѣ зима, и по всему берегу продолжаются сильные дожди и бури; въ то время въ Короманделѣ наслаждаются тихимъ временемъ и всѣми пріятностями лѣта. Примѣтить при семъ должно, что оба берега лежатъ на одной высотѣ, и раздѣлены только Татскими горами, протягающимися отъ сѣвера къ полудню. Когда взойдешь на ихъ вершину, стоитъ только ступить шагъ, чтобъ перейти изъ лѣта въ зиму, или изъ зимы въ лѣто. Я доносилъ, что на Цейланѣ равная же разность годичныхъ временъ чувствуется также въ маломъ разстояніи.
   Зима начинается въ Малабарѣ около первыхъ чиселъ Іюня, и кончится въ Октябрѣ. Въ сіе время, не только не можно по мерю ѣздить, но мало и портовъ такихъ, гдѣ бы корабли могли быть въ безопасности отъ бурь, грома и молніи. Тучи находятъ съ полудня, вѣтръ несетъ ихъ съ стремленіемъ къ Татскимъ горамъ, о кои онѣ разбиваются, и спадаютъ дождемъ. Сія вода составляетъ ручьи, поля напояющіе. Въ прочемъ зима здѣсь не имѣетъ ничего жестокаго, ни холода заслуживающаго имя зимы; а напротивъ въ сіе время приходитъ въ зрѣлость большая часть плодовъ, цвѣты произрастеній получаютъ лучшую свою красу. Лѣто начинается въ Октябрѣ. Во все оное едва можно примѣтить на небѣ подобіе облака, и не смотря на ужасные жары, моимъ земля подвержена бываешь днемъ, ночи здѣсь не только не теплы, но могутъ почесться и за холодныя, особливо въ первые три мѣсяца. Наконецъ, берегъ Малабарской кажется мнѣ наипріятнѣйшимъ климатомъ въ Индіи. Весь кражъ низокъ, земля поднимается какъ по ступенькамъ, и съ моря видна часть сокровищъ сей прелестной страны. Города и селеніи построенные на самомъ берегу, кокосовые и пальмовые всегда зеленѣющіеся лѣса, пріятные луга, пространныя долины, рѣки, источники, озера и тысячи разнообразныхъ предметовъ составляютъ предивное позорище. Я имъ былъ приводимъ въ восхищеніе, отъ Траванкурскаго Королевства, лежащаго на самомъ мысу, до самой Гои.
   Продолжая путь нашъ къ сѣверу, вышли мы на берегъ въ Кохинскомъ портѣ. Кохинъ, есть столица небольшаго Королевства того же имени, коего Государь подчиненъ Каликутскому Королю; а еще больше зависитъ отъ Голландцовъ владѣющихъ помянутымъ городомъ. Они въ немъ великой торгъ отправляютъ перцомъ, почитаемымъ за наилучшій, равно какъ и Каликутской. Кохинъ былъ большой городъ; Португальцы его распространили и украсили во времена своей славы и завоеваній. Тогда находились въ немъ огромныя палаты, обширные сады, множество народныхъ зданій, и особливо великое число церквей и монастырей. Голландцы взявъ его, разорили палаты, церкви, монастыри, а на мѣсто ихъ построили сильныя укрѣпленіи; сохранили однако соборную колокольню, и выставили на ней свой флагъ, придѣланный къ мачтѣ, который видно съ моря верстъ за пятьдесятъ... Ничего чаще не случается въ Индіи, таковыхъ превращеній церквей и монастырей къ бастіоны и крѣпости, и повсюду видны дѣла Португальскаго благочестія, послужившіе знаками гордости Аглинской или Голландской. Городъ Кранганоръ, между Кохиномъ и Каликутомъ, претерпѣлъ таковую же перемѣну; церковь, училище и книгохранительница Іезуитская, служатъ нынѣ у Голландцевъ вмѣсто арсенала, или магазейна для перца. Каликутъ, есть пеу портъ въ восточной Индіи, гдѣ Португальцы вышли на сушь въ 1498 году подъ предводительствомъ Тамы. Тогда былъ онъ наиславнѣйшимъ торжищемъ алмазами, пряными кореньями, шелкомъ, полотнами, золотомъ и серебромъ. Португальцевъ изгнали изъ него не Голландцы и не Агличане: они были приняты благосклонно; но поссорилися съ здѣшнимъ Государемъ, попустившимъ сперва взять надъ собою лишнюю власть, которую употребили они во зло, и были побиты въ теченіе начатой для сего жестокой войны, и выгнаны вонъ.
   Мы прожили нѣсколько дней въ Каликутѣ, и я, взявъ одного Наира, осмотрѣлъ окружности города. Со мною былъ одинъ Протестантской пастора, посланной изъ Коломба въ Суратъ, чтобъ тамъ быть начальникомъ Голландской церкви, и оказывалъ не меньше меня любопытства къ познанію земли. Онъ много читалъ повѣствованій о путешествіяхъ, и при всякомъ примѣчанія достойномъ мѣстѣ, имѣлъ что разсказать. Вотъ что говорилъ онъ мнѣ, увидя одно Малабарское капище, куда насъ велъ нашъ Наиръ, и которое видѣли Португальцы, бывшіе подъ предводительствомъ Гамы, въ окружи стахъ Каликута: "Храмъ въ нутри былъ наполненъ изображеніями, по коимъ Гама почелъ его за Христіанскую церковь. Онъ въ немъ засталъ людей нагихъ до пояса, покрытыхъ отъ поясницы до колѣнъ каликою, и имѣвшихъ полотно съ лѣваго плеча, на подобіе шарфа. Сіи люди кропили водою приходящихъ, отрясая надъ ними губку омоченную въ водоемѣ, и давали имъ золу, для посыпанія на голову. Португальцы принимая ихъ за Христіанъ, приняли отъ нихъ и воду и золу; но посмотря на изображеніи писанныя на стѣнахъ, увидѣли, что одни имѣли ужасные клыки, высунувшіеся изо рта; другіе по четыре руки и страшныя лицы. Сіе произвело нѣкоторое сомнѣніе въ Португальцахъ: воистинну ли были они съ Христіанами; утвердились они однако, услыша Малабарскихъ жрецовъ произносящихъ имя Маріи предъ изображеніемъ, стоящимъ въ одномъ темномъ мѣстѣ, и къ которому изъявляли они великое почтеніе. Гама и бывшіе съ нимъ, принявъ оное за образъ Пресвятыя Дѣвы, начали предъ нимъ молиться; но одинъ Португалецъ меньше прочихъ въ томъ увѣренной, сказалъ становясь на колѣни: Ежели сіе изображеніе представляетъ чорта, я напередъ сказываю, что не ему покланяюсь, но Богу. Слова его привели въ смѣхъ и Гаму и товарищей, а бѣдныхъ Малабарскихъ жрецовъ въ соблазнъ."
   Во время краткихъ нашихъ выѣздовъ изъ города, вывѣдывали мы отъ Наира о здѣшнихъ обычаяхъ. Мы у него спрашивали: правда ли то, что ежели заимодавецъ очертитъ своего должника, сей не смѣетъ выдти изъ круга, подъ смертною казнію, не заплатя долгу, или не давъ по себѣ порукъ? "Недавно еще, отвѣчалъ Наиръ, сей обычай здѣсь наблюдался; и я отъ моего отца слыхалъ, что онъ видѣлъ самого Короля, ѣдущаго на лошади очерченнаго такимъ образомъ отъ одного купца, котораго отсылалъ онъ ото дня въ день. Король до тѣхъ поръ не съѣхалъ съ мѣста, пока не удовольствовалъ заимодавца; и симъ примѣромъ правосудія, возбудилъ въ народѣ радость и похвалу."
   Мы взяли съ собою нѣсколько бутылокъ вина, и хотѣли потчивать нашего провожатаго; но онъ отказался пить, говоря: "Законъ здѣшній запрещаетъ жителямъ употреблятъ сіе питіе; а кто его нарушаетъ, тотъ не можетъ служить свидѣтелемъ въ дѣлахъ." Спросили мы у него, сколько имѣетъ онъ дѣтей? "Двухъ, отвѣчалъ Наиръ, мальчика и дѣвочку; но они уже не мои." Для выразумѣнія отвѣта его, должно знать, что когда дѣти достигнутъ до тринадцати лѣтъ, отцы ихъ оставляютъ собственному ихъ поведенію. Ежели они такой природы, что могутъ вступить въ купечество, даютъ имъ небольшое число денегъ, коими они торгуютъ, и отъ коихъ питаются. Торгъ сего возраста состоитъ, искать во время ловли, въ пристаняхъ, случая покупать жемчугъ, дабы что нибудь выиграть, продавая его купцамъ, коихъ тогдашній жаръ удерживаетъ дома.
   Мы примѣтили, что нашъ Наиръ не касался лѣвою рукою до кушанья, ибо она опредѣлена служить къ отиранію и другимъ подобнымъ вещамъ. Для питья имѣлъ онъ свой собственной сосудъ, изъ котораго не позволялъ другимъ пить, какъ и самъ ни за что бы не сталъ пить изъ нашихъ: онъ и пія не касался до него губами, а держа въ верху лилъ изъ него себѣ въ ротъ. Какъ чужестранцы не могутъ употреблять ихъ посуды, то наливаютъ имъ питье на руку, ежели не имѣютъ они при себѣ стакана. Провожатой нашъ слѣдовалъ симъ обычаямъ съ великою точностію: онъ, казалось, также былъ привязанъ къ своей вѣрѣ, и разсказывалъ намъ, что одинъ изъ его предковъ, былъ принесенъ на жертву идолу. Въ самомъ дѣлѣ было здѣсь старинное обыкновеніе осуждать извѣстныхъ людей, на подобные приношеніи. Сіи нещастныя жертвы закаляли сами себя, поражая двенадцать разъ, двенадцатью разными ножами въ разныя части тѣла. При всякомъ ударѣ должны они были произносить сіи слова: Я самъ себя убиваю, въ честь такого-то идола. Послѣдній ударъ былъ въ сердце, потомъ жертва была сожигаема сродниками.
   Мѣста, по коимъ водилъ насъ Наиръ, казались намъ одною деревнею, по тому что мы повсюду видали разсѣянные домы: каждой имѣлъ свою загородку и колодезь, а особливо естьли лежалъ въ нѣкоторомъ отъ рѣки отдаленіи. Не позволено Малабарцамъ употреблять воды своего сосѣда ни для питья, ни для омовенія, ежели онъ другаго колѣна.
   На берегу семъ почитается за красоту у мужчинъ и женщинъ, имѣть чрезмѣрно долгія уши. Нашъ Наиръ тѣмъ гордился; дѣтямъ съ малолѣтства стараются прокалывать ихъ, и класть въ диру свернутой сухой пальмовой листъ, которой по упругости своей, стремится развернуться, разширяетъ нечувствительно диру, и дѣлаетъ ухо столь долгимъ, что иные висятъ на плечахъ, и чрезъ отверстіе можно просунуть кулакъ. Богатые продѣваютъ въ нихъ золотыя кольцы, вѣсомъ до четырехъ унцій. Бѣдные носятъ мѣдныя, желѣзныя и стекляныя.
   По многихъ странствованіяхъ, къ коихъ видѣли мы также много разныхъ обычаевъ, возвратились мы въ Каликутъ. Сей городъ имѣетъ около пятьнадцаши верстъ въ окружности, и стѣнами не обнесенъ; считаютъ въ немъ шесть тысячь домовъ, по большой части особнякомъ построенныхъ, съ садомъ при каждомъ. Въ высоту не имѣютъ они больше осми футовъ и смазаны изъ глины: по чему, самые лучшіе не стоютъ больше двенадцати рублей, а простые есть и въ два рубли.
   Король Каликутской беретъ наименованіе Самарина, которое значитъ Императорѣ. Присвоиваетъ онъ его по нѣкоему древнему учрежденію, одного здѣшняго Короля, называемаго Перумалъ, которой отдалился въ Мекку для окончанія тамъ своей жизни. Вотъ какъ мнѣ разсказывалъ о семъ вышеупомянутой Голландской пасторъ. "Въ то время, какъ Аравляне въ первой разъ вошли въ Индію, Перумаль, единый Государь во всемъ Малабаръ, такую возъимѣлъ склонность къ вѣрѣ сихъ чужестранцевъ, что не только ее принялъ, но и вознамѣрился прожить остатокъ дней своихъ въ Меккѣ. Прежде, нежели оставилъ владѣніи, раздѣлилъ ихъ между своими сродниками и друзьями, а себѣ оставилъ только земли на шестьдесятъ верстъ, но и ту отдалъ одному изъ своихъ любимцовъ, человѣку еще молодому, приказавъ ему дѣлать оную землю, и населить ее. Въ то же время отдалъ онъ ему свой мечь и въ Царскій вѣнецъ, и назвалъ его Самориномъ воспоминовеніе сей щедрости, оной молодой человѣкъ, построилъ городъ на самомъ томъ мѣстѣ, при которомъ Король сѣлъ на корабль, а жители новаго селенія назвали его Каликутомъ. Перумаль почитается почти богомъ во всемъ краю; а можетъ быть, изъ сего самаго почтенія и наблюдается во многихъ Малабарскихъ округахъ, одинъ странной законъ, коего онъ признается за основателя. Когда Король умираетъ, не дѣти его бываютъ наслѣдниками: но возводится на тронъ сынъ его сестры; ибо Брамины получаютъ первоначатки Королевы, и живутъ всегда при ней; а по тому и заключаешься, что дѣти ею раздаемые, скорѣе быть могутъ ихъ дѣтьми, нежели Королевскими; а что племяники его суть сущіе отрасли крови Королевской."
   "Увѣряютъ, что Король при бракосочетаніи своемъ, охотно уступаетъ жену свою одному Брамину, и даетъ ему сумму денегъ для переспанія первой ночи съ нею, дабы чрезъ него избавиться труда, которому повсюду мужья завидуютъ, и льстятся найти. Сказываютъ также, что дворяне имѣютъ обыкновеніи мѣняться женами между собою; что жены ихъ могутъ имѣть вдругъ до семи мужей; и что ежели родятъ, вольно имъ отдать младенца на воспитаніе тому мужу, которому захотятъ, и онъ отказать въ томъ не смѣетъ. Женщины знатной природы, сверхъ того держатъ всегда при себѣ или Брамина, или какого мужчину изъ благороднаго колѣна, которой также почитается за мужа. Но сіе явное супружество не препятствуетъ имъ выбирать между пригожими мужчинами такихъ, отъ которыхъ надѣются онѣ имѣть здоровыхъ и стройныхъ дѣтей, такъ что настоящій мужъ не имѣетъ и права ревновать, или укорять во множествѣ помощниковъ ему избираемыхъ, и часто оставляемыхъ."
   Утверждаютъ, что мужъ изъ числа помянутыхъ, приходя тайно посѣтить жену, оставляетъ у дверей или оружіе свое, или другой какой знакъ для предъостереженія, чтобъ прочіе соперники туда не входили. Они оказываютъ уваженіе къ его утѣхамъ, надѣясь, что когда сами будутъ оными въ свою очередь наслаждаться, онъ имъ не помѣшаетъ. Я не отвѣчаю вамъ за сіе. Можетъ быть, оно и увеличено, развѣ не принимается ли здѣсь за брачное сочетаніе то, что только есть любовное обхожденіе; и въ семъ случаѣ, Малабарскіе нравы довольно близки къ обычаямъ нѣкоторыхъ извѣстныхъ улицъ въ Парижѣ. Въ прочемъ могло подать причину (ему преданію и свойство бракомъ на семъ берегу. Они не заключаются въ неразрушимыя узы, и продолжаются, пока взаимно обѣимъ особамъ не наскучатъ. Разводъ позволенъ и женщинамъ также какъ и мужчинамъ, и бываетъ часто, но чинится дружески безъ всякой жалобы и посредства судебнаго мѣста. Женщина, будучи обыкновенно непостоянна, разводится пять и шесть разъ въ своей молодости, другая, не разводясь съ мужемъ, живетъ въ одно время со многими любовниками. Я и въ семъ послѣднемъ нахожу также мало разности у нѣкоторыхъ Французскихъ госпожъ, съ Малабарскими Каликутскими.
   Мнѣ весьма бы хотѣлось долѣе пожить въ семъ городѣ, въ которомъ, какъ въ наиглавнѣйшемъ по всему берегу, было бы больше способовъ познать нравы и обычаи земли. По щастію, корабль нашъ былъ принужденъ остановиться недѣли на двѣ въ Кананорѣ, недалеко отъ Каликута лежащемъ; и я имѣлъ случай ѣздить по странѣ сей, для моего наученія и вашего увеселенія.
   Малабаръ собственно кончится въ Кананорѣ, когда ѣдешь отъ Коморинскаго мыса, или начинается, ежели въѣзжаешь въ него чрезъ Суратъ. Сія земля, какъ и весь остальной берегъ, раздѣленъ на многія небольшія Королевства, а главная торговля находится въ рукахъ у Голландцевъ, отнявшихъ ее у Португальцевъ. Послѣдніе во второмъ своемъ путешествіи въ Индію, увѣрили Кананорскаго Державца, что Король Португальскій прислалъ ихъ съ края вселенной, просишь у него дружбы. Онъ обрадовавшись столь лестному привѣтствію, сдѣлалъ съ ними союзъ, отправилъ Пословъ въ Лиссабонъ, плавателей одарилъ, позволилъ имъ построить крѣпость на своей землѣ, соединился съ ними крѣпчайшимъ союзомъ, и заключилъ трактаты, кои Португальцы потомъ нарушили. Оттуда выникли войны долговремянныя, жестокія и славныя по истиннѣ для сего народа, но ни малыя пользы не приносящія его торговлѣ. Голландцы пришли на помощь къ Кананорскому Королю, изгнали Португальцовъ, и основались на ихъ гибели. Кажется, Португальцы для того только и упражнялись въ строеніи прекрасныхъ городовъ, чтобы предать ихъ Голландцамъ, а сіи на нихъ и положили основаніе нынѣшняго своею могущества. Не знаю, имѣютъ ли здѣшніе урожденцы причину, быть довольнѣе одними, нежели другими; ибо власть ихъ сносятъ съ нетерпѣніемъ, коимъ хотѣлось мнѣ воспользоваться. Голландской пасторъ, съ которымъ я подружился, (ибо ни гдѣ такъ скоро подружиться не льзя, какъ въ дорогѣ, познакомилъ меня съ своими земляками, а изъ нихъ нѣкоторые, бывъ больше другихъ праздны, ѣзжали со мною около Кананора. Проводникомъ и охранителемъ имѣли мы одного только двенадцатилѣтняго Наира, съ коимъ, какъ меня въ томъ увѣрили, были мы въ большей безопасности, нежели со многими солдатами сего колѣна; ибо здѣшніе воры за правило имѣютъ нападать на вооруженныхъ проѣзжихъ, и не прикасаться ни подъ какимъ видомъ, къ слабымъ и малолѣтнымъ. Молодой Наиръ, не достигшій еще до возраста, позволяющаго ему носишь оружіе, имѣетъ въ рукѣ въ знакъ небольшую дубину. Наиръ, провожающій чужестранца, получаетъ на день по полу-фарону. Фараонъ есть небольшая золотая монета, которую можно сравнить съ нашимъ гривенникомъ. Малабарсвіе Государи не дѣлаютъ изъ сего металла другой монеты; но всѣ чужестранныя деньги, лишь бы были золотыя и серебреныя, у нихъ ходятъ безпрепятственно.
   Предъ вступленіемь нашимъ въ Кананоръ, видѣли мы примѣръ строгости, съ каковою наказывается непозволенное сообщеніе, между двумя особами разныхъ колѣнъ: одна молодая ѣраминка поймана была съ мужчиною касты земледѣлателей; сего послѣдняго тутъ же на мѣстѣ закололъ кинжаломъ дядя дѣвки, а ее осудили на смерть; но потомъ перемѣнили сію казнь на вѣчное невольничество. Виноватую продали одному Голландцу, которой ее тотчасъ окрестилъ, и сдѣлалъ своею любовницею. Онъ намъ сказывалъ, что купилъ ее единственно для отвращенія многодневнаго побоища. Въ самомъ дѣлѣ, ежелябъ сія молодая Браминка была наказана смертію, на которую осуждалъ ее законъ; за то бы всѣ мужчины ея колѣна имѣли право убивать чрезъ цѣлыя трои сутки на томъ мѣстѣ, гдѣ совершилось преступленіе, всѣхъ людей колѣна заколотаго земледѣльца. Наиры исполняютъ сей жестокой законъ съ безчеловѣчіемъ, приводящимъ въ ужасъ. Для избѣжанія таковыхъ кровопролитій, виноватаго хранятъ нѣсколько дней, дабы дать время ближнимъ его скрыться; и они не прежде показываются, какъ по истеченіи срока отмщенію, то есть, три дни спустя послѣ казни.
   Когда два Державца здѣшнихъ краевъ ведутъ между собою войну, и сами предводительствуютъ войсками, то не стрѣляютъ въ ставку Короля противной стороны, ни въ то мѣсто, гдѣ поставленъ его подсолнечникъ, которой служитъ знакомъ Королевскимъ; а сіе для того, чтобы Короля не убить; ибо сверхъ того, что было бы оное великимъ преступленіемъ, убійца подвергается неизбѣжимымъ опасностямъ. Все Королевство убитаго или раненаго Державца, обязано мстить за Государя своего смертію непріятелей, хотя бы то стоило пролитія крови всего Государства. Время мщенія сравнивается съ величествомъ и могуществомъ Монарха, лишеннаго жизни: иногда продолжается оно три дни, иногда гари недѣли, три мѣсяца, годъ и проч.
   Изо всѣхъ злодѣйствъ наибольше ужасаются Малабарцы воровства и строжае за оное наказываютъ. Ежели доказательство не довольно, дабы осудить обвиняемаго, дается ему изъ милости испытаніе огня, отправляющееся слѣдующимъ порядкомъ: куютъ его въ желѣзы, гдѣ застанутъ; ибо тюремъ здѣсь не знаютъ: и продержавъ подъ присмотромъ нѣсколько дней, ведутъ къ Государю, единому судіи гражданскихъ и уголовныхъ дѣлъ. Передъ нимъ раскаливаютъ топоръ и приложивъ виноватому къ рукѣ, покрытой Банановымъ листомъ, держатъ до тѣхъ поръ, пока онъ простынетъ. Портомои Королевскія, при томъ находящіяся, обвертываютъ руку мокрымъ полотномъ, опутываютъ снуркомъ, которой самъ Король завязываетъ, и прикладываетъ свою печать. Въ семъ состояніи оставляютъ его цѣлую недѣлю, а по прошествіи оной обнажаютъ руку всенародно. Ежели она здорова и не видно на ней прижиги, объявляютъ его невиннымъ, и отпускаютъ; ежелижъ знакъ желѣза примѣтенъ, Король осуждаетъ его на смерть и бѣднаго тотчасъ ведутъ на мѣсто казни. Тѣло ему прободаютъ насквозь копьями, и рубятъ въ куски саблями. Должность палачей отправляютъ Наиры, и почитаютъ за честь быть исполнителями Королевскихъ повелѣній. Когда преступленіе столь велико, что обезчеститъ всю родню, сами сродники бываютъ палачами, и спѣшатъ омыть въ крови виноватаго, стыдъ своего колѣна. Растерзавъ на куски тѣло, привязываютъ члены къ пнямъ деревьевъ, и иногда таковая казнь заслуживается кражею нѣсколькихъ горстей перца.
   Въ Малабарѣ наиболѣе примѣтны всѣ сіи раздѣленіи колѣнъ и кастовъ, составляющихъ въ одномъ Государствѣ толикое число степеней между жителями. Княжеское есть первое, и объ немъ только одномъ буду я говорить. Жрецы, дворянство, земледѣлатели, мастеровые, солдаты и пр. дѣлаютъ каждые особое колѣно; о коихъ я уже вамъ доносилъ, и кои управляются также какъ и въ другихъ частяхъ Индіи. Повсюду одинаковое отвращеніе отъ неравныхъ союзовъ, одинаковое презрѣніе нижшихъ, и одинаковое омерзеніе къ обхожденію съ оными.
   Королевское колѣно состоитъ изъ многихъ Княжескихъ фамилій. По смерти Короля, старшій изъ нихъ объявляется наслѣдникомъ. Онъ назначаетъ перваго Министра, или Намѣстника Королевства, на котораго возлагаетъ все попеченіе въ правленіи, и не помышляетъ больше, какъ пользоваться въ роскошахъ утѣхами, приносимыми своимъ достоинствомъ. Обыкновенно сіе мѣсто поручается тому, кто дастъ больше; и получающій его, есть первой человѣкъ послѣ Короля во всемъ Государствѣ. Вся власть въ его рукахъ: онъ раздаетъ чины, предводительствуетъ войскомъ, отправляетъ повелѣніи отъ двора, и едва отдаетъ ли отчетъ Государю въ своихъ распоряженьяхъ: но ежели во зло употребитъ оную власть, лишается мѣста, и не можетъ потребовать возвращенія себѣ денежныхъ суммъ, употребленныхъ на приобрѣтеніе своего чина. Сколь онъ ни великъ, не вольно ему садиться при Государѣ, а должно стоять, закрывъ ротъ обѣими руками, какъ самой послѣдній подданной.
   Хотя Малабарскіе господа выѣзжаютъ изъ домовъ своихъ не меньше пышно, какъ другіе Индейцы, и хотя окружены они многимъ числомъ тѣлохранителей, чиновниковъ, танцовщицъ, невольниковъ и слоновъ; но въ домахъ не пекутся о великолѣпіи. Вельможи, и сами Короли не имѣютъ ни золотой посуды, ни богатыхъ уборовъ. Корзины сплетенныя изъ тростника, глиняныя или мѣдныя блюды, ковры и рогожки, масло или свѣчи сальныя вмѣсто восковыхъ; кровати изъ простыхъ досокъ и деревянной чурбанъ вмѣсто изголовья, составляютъ всю наружность домовой роскоши у Малабарцовъ; пшено, молоко и зелень есть ихъ обыкновенная пища. Пышность ихъ оказывается только въ капищахъ, гдѣ золота, серебра и драгоцѣнныхъ камней не щадятъ. Сіи божницы по большей части богато одарены, и доходовъ ихъ не только становится на содержаніе Браминовъ, но еще и на пропитаніе всѣхъ бѣдныхъ, въ окружности находящихся. Въ такой землѣ, гдѣ духовенство пользуется наивеличайшимъ почтеніемъ, гдѣ составляетъ первую степень гражданъ, всѣ богатства Государства текутъ во храмы.
   Знатные господа кончатъ свои ссоры, какъ французское дворянство свои въ старину рѣшило, то есть, особными воинами, позволенными отъ Государя. Каждой собираетъ преданныхъ себѣ людей; соглашаются о днѣ и о мѣстѣ сраженія, которое произходитъ въ присутствіи самого Короля, и побѣда даетъ справедливость побѣдителю. Бьются съ такимъ остервененіемъ, что и побѣдители покрытые смертельными ранами, мало пользуются приобрѣтенною славою, и рѣдко живутъ по смерти побѣжденныхъ. Начальники обѣихъ сторонъ не сражаются; довольствуясь выведеніемъ на побоище своихъ подчиненныхъ, кои не имѣютъ другаго оружія кромѣ ножей. По семъ кровопролитномъ убійствѣ, главные непріятели мирятся, за ничто почитая смерть многихъ храбрыхъ людей, погибшихъ за ихъ ссору.
   Люди, кои по природѣ своей должны быть военными, съ малолѣтства учатся дѣйствовать оружіемъ. Дѣтямъ, едва только ходить могущимъ, даютъ въ руки небольшіе луки и стрѣлы, коими стараются они мѣтить въ птицъ. По десятому или двенадцатому году посылаютъ сихъ въ училищи народныя, гдѣ ихъ содержатъ и объучаютъ безденежно, Король часто присутствуетъ при ихъ упражненіяхъ, кои не всегда кончатся безъ пролитія крови. Я самъ видѣлъ въ.Кананорѣ таковыя сраженіи, ободряемые присутствіемъ Государя, и на которыхъ молодые люди бились съ великимъ проворствомъ и искуствомъ.
   Другое позорище, не мало меня увеселившее въ томъ же городѣ, была ссора начавшаяся между двумя Наирами, которые оба обнажили свои оружіи, но кончили ее кулаками. Они начали бранью, потомъ разгорячаясь отъ часу больше, приблизились одинъ къ другому, чтобъ подраться. Одинъ положилъ на землю свою саблю и щитъ, другой ружье и ножъ, и зачали бороться такъ, что ни одному не пришло на мысль приняться за оружіе, кое подняли они, когда уже укротились, и кончили ссору. Вообще здѣшніе народы тихи и терпѣлевы, не любятъ спорить, не скоро горячатся и никогда не мстятъ предательствомъ или непозволеннымъ какимъ образомъ,
   Малабарцы раздѣляются на Идолопоклонниковъ и Магометанъ: первые имѣютъ почти ту же вѣру, что и Баніаны, но боготворятъ идоловъ, кои въ большемъ числѣ и сквернѣйшіе, нежели въ другихъ мѣстахъ. Между предметами богочтенія ихъ, есть изображеніе того, что благопристойность побуждаетъ закрывать во всѣхъ частяхъ свѣта; но вы уже видѣли, что неодни они оказываютъ къ нему почтеніе. Магометанскіе Малабарцы упражняются почти всѣ въ торговлѣ, или въ морскомъ разбойничествѣ. Увѣряютъ, что спуская новой корабль на воду, окропляютъ они его кровію Христіанскаго плѣнника, дабы мореплаваніе учинить щастливымъ. Отъ Идолопоклонниковъ отличаются они бородою, которую не брѣютъ, и платьемъ покрывающимъ у нихъ все тѣло; ибо первые обѣихъ половъ ходятъ почти нагіе.
   Какъ нѣтъ мѣстъ, гдѣ бы кокосовыя деревья росли въ большемъ множествѣ; то я и почитаю за нужно сдѣлать здѣсь сему удивительному произведенію природы точное описаніе. Коко, которой иные называютъ Индейскою пальмою, есть дерево объ одномъ пнѣ или стеблѣ, никогда больше двенадцати дюймовъ въ поперешникѣ не имѣющемъ. Онъ выбѣгаетъ до пятидесяти футовъ въ вышину все прямо и подчищается самъ собою. Изъ вершины его выходитъ нѣсколько тонкихъ вѣтвей, имѣющихъ листья иногда въ десять футовъ длины и въ полтора ширины, и кои отъ собственной своей тяжести нагибаются. Они составляютъ пріятную опушку, съ природы круглую, какъ бы нарочно остриженную, употребляютъ ихъ высушивъ и свивъ для покрытія домовъ, и они выдерживаютъ нѣсколько лѣтъ дожди и непогоду. Изъ тонкихъ жилъ дѣлаются преизрядныя рогожки, отвозимыя во всю Индію; а изъ толстыхъ метлы, остатокъ же служитъ вмѣсто дровъ. Пень Кокосовой имѣетъ бѣлое сердце или мозгъ, похожій на творогъ, весьма нѣжной, пріятнаго вкуса, и котораго можно не опасаясь ѣсть сколько угодно; ибо онъ не дѣлаетъ ни малаго вреда. Тогда дерево бываетъ ноздревато, и удобно рубится. Индейцы, не опасаясь его испортить, дѣлаютъ по немъ мѣстами зарубки, по которымъ лазятъ на самую верхушку съ удивительною скоростію. На маковкѣ между листьями растутъ весьма мягкія шишки, толщиною въ руку, и имѣютъ двѣ и три коры, кои трескаются, когда плодъ въ нихъ становится великъ. Послѣ показывается кисть, подобно какъ у каштановъ, съ восмьюдесятью или сто небольшими кокосовыми орѣхами, изъ коихъ поспѣваетъ только четырнадцать или пятнадцать, но Индейцы не ждутъ ихъ зрѣлости. Сей плодъ имѣетъ свою пользу и силу, когда бы онъ ни былъ сорванъ. Когда его разрѣжутъ еще несозрѣлой, то течетъ изъ него бѣлая жидкость, которую собираютъ въ горшки, привязывая къ каждому особливой, и замазываютъ оные, дабы воздухъ туда не входилъ. По наполненіи горшка, варятъ оную жидкость, и она отъ огня приобрѣтаетъ качество вина, хотя съ начала и походила на сыворотку. Въ Малабарѣ какъ и въ другихъ частяхъ Индіи, называютъ оное Тари. Оно не имѣетъ пріятности вина, но напиваются имъ до пьяна. Свѣжее съ лишкомъ сладко, а спустя нѣсколько часовъ становится пріятнѣе и острѣе: въ совершенствѣ бываетъ только отъ утра до вечера, послѣ чего начинаетъ окисать. Когда Индейцы хотятъ достать хорошаго уксуса, они ставятъ на солнце сіе вино, а водку изъ него дѣлаютъ, перегоняя черезъ кубикъ. Составляютъ они также изъ него сахаръ, варя его долгое время; во сей сахаръ не столь хорошъ и не столь бѣлъ какъ тростяной. Подлой народъ употребляетъ его на вареніе заѣдокъ.
   Деревья, изъ которыхъ берутъ жидкость для вина, никогда плодовъ не приносятъ; ибо оныя произрастаютъ отъ сей жидкости; но ежели дать кокосамъ созрѣть, вынимается изъ орѣховъ весьма сладкое масло, которое за ничто продается; ибо бываетъ его много, и употребляется на всѣ нужды вообще. Чернь кормитъ имъ живность и свиней; а во время голода бѣдные сами питаются выжимками остающимися послѣ выдавленія масла. Орѣхъ, изъ коего достаютъ масло, бываетъ округловатой, величиною съ дыню, имѣетъ тройную корну. Наружная сѣра и гладка; вторая, когда высохнетъ, походитъ на клубокъ пряжи. Изъ самой тонкой дѣлается полотно, которое называется Кора, и изъ котораго при возятъ къ намъ платки: достальная употребляется на веревки и корабельные канаты; третья есть кожица очень тонкая, которую бѣлить можно, и изъ которой дѣлаются колпаки. Поверхность первой коры сперва бываетъ зелена и мягка: она содержитъ жидкость прозрачную, здоровую, пріятную и охлаждающую. Тѣло, находящееся подъ нею, ѣдятъ съ великимъ удовольствіемъ; вкусомъ оно походитъ на артишоки; но по мѣрѣ созрѣванія кокосова, часть сей воды превращается въ бѣлое и мягкое тѣсто, которое ѣдятъ ложкою, какъ творогъ. Оно нечувствительно твердѣетъ, сперва становится гуще, перемѣняетъ цвѣтъ, и принимаетъ вкусъ молодыхъ Грецкихъ орѣховъ; потомъ походитъ на ядро орѣховое или миндальное, но пріятнѣе оныхъ. Индейцы трутъ его и мѣшаютъ со пшеномъ, а когда прибавятъ еще сахару и корицы, то сіе кушанье бываетъ преизрядное.
   Когда Кокосовой орѣхъ совсемъ поспѣетъ, и скорлупа его высохнетъ, дѣлаютъ изъ него стаканы, сосуды и друія вещи великой цѣны, по нарисованнымъ на нихъ изображеніямъ, кои Иидейцы умѣютъ дѣлать съ удивительнымъ искуствомъ; и по богатой оправѣ, въ которую ихъ обдѣлываютъ, можетъ быть, вы ихъ сами гдѣ нибудь видали.
   Дерево выпускаетъ новыя почки и даетъ новые плоды до трехъ разъ въ году; но что еще умножаетъ цѣну сего дерева, наиполезнѣйшаго и наиудивительнѣйшаго произведенія природы; оно приноситъ еще большую пользу, когда срублено бываетъ. Годно къ жженію, на мачты, на доски, на дышлы, на сабли и на стрѣлы. Веревки и парусы дѣлаются изъ его жилъ, кои тоне; работается также и нѣкоторой родъ ткани, и бумага для писанія. Листья полезны и не меньше удивительно сотворены, какъ и прочія части дерева. Мнѣ сказывали, что видали оные въ двадцать футовъ длины. Видомъ они похожи на перо, которымъ пишутъ. Индейцы умѣютъ ихъ готовить и дѣлать мягкими, какъ полотно. Иные употребляютъ ихъ на платье. Купцы завертываютъ въ нихъ товары; мореходцы дѣлаютъ парусы для своихъ лодокъ. Такимъ образомъ, сего одного дерева довольно для всѣхъ нуждъ человѣческихъ: сердце его, сокъ и плодъ служатъ для пигци; кора для одежды; дерево для строенія домовъ; листья для покрытія оныхъ и пр. Мнѣ нѣсколько разъ случалось бывать въ избахъ, построенныхъ изъ части только одного дерева, и снабженныхъ плодами, масломъ, виномъ, медомъ, сахаромъ, уксосомъ, дровами, тканью и угольями; а все сіе было изъ него. Когда Индейцы видятъ трудолюбиваго человѣка, говорятъ, что онъ стоитъ Кокосоваго дерева; его такъ много во многихъ краяхъ Индіи, что видны цѣлые лѣса.
   Есть другое благовонное произрастеніе, называемое Кардамонѣ, и находящееся въ одномъ Королевствѣ Кананорскомъ. Оно приноситъ въ небольшихъ мѣшечкахъ родъ перца, которой много употребляется восточными народами въ кушаньѣ. Возятъ его во всѣ части Азіи, въ Персію, въ Аравію, въ Турцію; но въ Европѣ употребляется только почти на лѣкарство. Сіе произрастеніе имѣетъ ту особливость, что не надобно его сѣять, ни пахать для него земли, а жгутъ только траву выросшую во время дождей. Зола ея утучняетъ землю и приуготовляетъ къ произрастенію Кардамона.
   Во множествѣ животныхъ, водящихся на Малабарскомъ берегу, ни что меня такъ не удивило, какъ ужасное множество Попугаевъ, и великое различеніе родовъ ихъ. Ловятъ ихъ въ одинъ разъ сѣтью до ста. Павлиновъ почти столько же много, изъ ихъ перьевъ дѣлаются подсолнечники, опахалы и другія работы такого же рода.
   Земля наполнена тиграми разной величины. Самые малые будутъ съ кошку, и сильные непріятели дворовымъ птицамъ. Самые же большіе, коихъ Португальцы называютъ Королевскими тиграми, величиною не уступаютъ лошади, середніе не больше овцы. Они причиняютъ великое опустошеніе во всемъ Малабарѣ; и по жадности къ крови, нападаютъ безъ разбора и на людей и на скотину. Дабы поймать молодыхъ, охотники стерегутъ, когда мать пойдетъ искать дѣтямъ пищи, и ихъ уносятъ. Она не находя ихъ по возвращеніи своемъ, начинаетъ бѣситься, узнаетъ по духу слѣды воровъ, и съ невѣроятною скоростію до тѣхъ поръ бѣжитъ, пока не догонитъ Индейцовъ, спасающихся на самыхъ быстрыхъ лошадяхъ. Когда уже она близко, охотники бросаютъ одного изъ ея дѣтей, котораго беретъ она въ зубы, и относитъ въ свое логовище. Надежда достать и прочихъ такимъ же образомъ умножаетъ въ ней жаръ, и она скорѣе еще прежняго возвращается; но охотники, имѣя готовыя лодки на берегу рѣки, спасаются симъ способомъ отъ ея ярости. Они вскармливаютъ тигренковъ и приучаютъ ихъ къ охотѣ. Въ Малабарѣ объявлена навсегда война симъ звѣрямъ, но сколь ни стараются ихъ изтреблять, ихъ здѣсь больше, нежели во всѣхъ другихъ мѣстахъ. Короли поощряютъ къ сей ловлѣ различными награжденіями. Кто убьетъ тигра саблею или стрѣлою, получаетъ золотое зарукавье, что между ими почитается за знакъ чести столь отличной, какъ у насъ кавалерія: ежели кто убилъ звѣря съ помощникомъ или ружьемъ, награжденіе чинится только деньгами. Однажды случилось мнѣ видѣть тигра бѣгущаго во стѣ шагахъ отъ меня; первое мое движеніе было взяться за пистолетъ, чтобъ его убить. Со мною были тогда два Голландца, и они схватили меня за руку, говоря, что лучше выстрѣлить на воздухъ, ежели я не увѣренъ убить до смерти звѣря; звукъ приводитъ его въ удивленіе и прогоняетъ, а естьли онъ раненъ, то напротивъ отъ боля становится несравненно опаснѣе.
   Якоръ, Португальцами Адивою называемой, есть другой звѣрь, опустошающій Малабаръ. Онъ имѣетъ хвостъ лисицы, рыло волка, а туловищемъ походитъ на собаку. Отъ свѣта убѣгаетъ и выходитъ только ночью. Нападаетъ на собакъ, на дворовыхъ птицъ и иногда на робятъ, и не рѣдко на людей взрослыхъ. Сіи звѣри обыкновенно ходятъ станицею; крикъ ихъ жалостенъ и похожъ на голосъ плачущаго робенка; часто ходитъ онъ вмѣстѣ съ тигромъ на промыселъ. Адива крикомъ своимъ привлекаетъ къ себѣ изъ домовъ собакъ, и сею хитростію готовить добычу своему товарищу. Индейцы узнаютъ, идетъ ли за нимъ тигръ, по тому, что слышатъ одинъ голосъ; а ежели многіе вдругъ закричатъ, то опасность почитаютъ не столь великою, и предосторожности берутъ въ слѣдствіе страха. Никогда не могли сдѣлать ручнымъ Адива. Ловятъ его, копая диру въ его пещерѣ, и сожигая въ ней листья или солому, отъ дыму коей онъ задыхается. Иногда находятъ ихъ по десяти и по двенадцати задохлыхъ въ одномъ мѣстѣ.
   Сколь на опасны змеи и ужи на семъ берегу, Индейцы Малабарсніе не меньше ихъ отъ того почитаютъ, и посвящаютъ идоловъ и капищи. Сверхъ жертвъ приносимыхъ въ послѣднихъ, носятъ они имъ молоко и другую пищу на поля и въ лѣса. Въ нѣсколькихъ верстахъ отъ Кананора видѣлъ я Индейца, заклинающаго змея выдти изъ избы, и не смѣющаго выгнать его силою; видя просьбу безполезну, старался онъ вывести его вонъ, подставляя ему чашку съ молокомъ: но какъ змей упрямился, Индеецъ пошелъ звать Брамина въ сосѣдствѣ живущаго, и просилъ его помочь ему въ умоленіи змея. Между тѣмъ я убилъ его и выбросилъ вонъ.
   Не проходитъ дня безъ опасности быть уязвлену смертельно, даже и въ самой поспіелѣ, естьли не осматривать прилѣжно весь домъ. Между змеями, есть такіе великотѣлесные, что могутъ проглотить человѣка. Одинъ Агличанинъ разсказывалъ мнѣ въ Каликутѣ, что нѣкоторой деревенской житель вошедши на поле, работать съ женою, оставилъ дома больнаго сына, которой вытедъ, летъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ избы на пальмовыхъ листьяхъ и заснулъ. Отецъ возвращаясь, услышалъ стонъ человѣка, котоpаго давятъ, и приближася увидѣлъ, что пожиралъ его превеликой змей. Замѣшательство отца и матери не уступало ихъ страху: не смѣли они коснуться до змея, дабы онъ зубами не разрѣзалъ его на двое, или чтобъ совсемъ его не проглотилъ. Наконецъ изъ многихъ способовъ предпочли слѣдующій: то есть, перерубить по поламъ змея, что и исполнено было помощію острой сабли; но какъ змей не вдругъ издохъ, то сжалъ, хотя и перерубленной зубами, тѣло сына и такъ его напоилъ ядомъ, что онъ вскорѣ послѣ того умеръ.
   Помянутые змей меньше другихъ, однако опасны, потому что изъ далека ихъ увидѣть и удалиться можно. Длиною они отъ пятьнадцати до двадцати футовъ, голова ихъ видомъ и величиною походитъ на кабанью, большія наводненіи морятъ ихъ много. и разносятъ по полю. Я сперва видя ихъ лежащихъ, почиталъ за высохшій отрубокъ дерева. Опаснѣйшій родъ зміевъ есть небольшой зеленой Ужъ, которой кроется въ травѣ и между листьевъ на кустьяхъ, гдѣ, по причинѣ цвѣта, разглядѣть его никакъ не льзя. Они бросаются на прохожихъ, и такъ часто попадаются, что въ узкихъ дорогахъ всегда въ передъ посылается невольникъ, которой бьетъ по обѣимъ сторонамъ, чтобъ ихъ отдалить. уязвленіе ихъ всегда смертельно. Невредной, а напротивъ полезной родъ змей есть тотъ, коихъ называютъ мышеловами, по тому что въ домахъ отправляютъ они должность кошекъ. Они держатся на кровляхъ, входятъ въ покои, ложатся на стулья и постели, и иногда ползаютъ по лицу и по тѣлу соннаго человѣка, не причиняя ему ни малѣйшаго вреда.
   При выѣздѣ изъ Кананора положено у насъ было, не останавливаться ни въ Мангалорѣ, ни въ Кареѣ, другія двѣ небольшія Державы на Малабарскомъ берегѣ, гдѣ Португальцы имѣютъ повѣренныхъ, а Агличане контору. Въ прочемъ сіи двѣ земли не имѣютъ ничего примѣчательнаго передъ вышеписанными, а желаніе наше прибыть въ Визапуръ, дабы оттуда пробраться въ Гоу, не привлекало насъ въ мѣста, въ коихъ нечего было новаго видѣть.
   Во второй день по выѣздѣ, я немного занемогъ; по чему принужденъ былъ велѣть нести себя въ сѣтяхъ, кои въ употребленіи только внѣ городовъ. Такъ называется здѣсь сѣть изъ веревокъ, связанная по концамъ и несомая на плечахъ двумя или четырмя человѣками, какъ паланкинъ, на палкѣ, къ которой привязана за концы; длиною она въ человѣческой ростъ, но такъ широка, что раздвинувъ въ срединѣ, можно спокойно протянуться, положивъ подушку подъ голову, хотя и должно нѣсколько согнуться; то есть, что голова и ноги будутъ выше, а средина тѣла ниже. Для защищенія отъ дождя, покрываются они небольшою сухою рогожкою изъ пальмовыхъ листьевъ, которую носители придѣлываютъ къ палкѣ. Она съ обѣихъ сторонъ поднимается помощію рамъ, когда захочется посмотрѣть или не быть въ заперти.
   Я не стану называть городовъ, пригородковъ и деревень, чрезъ которые Ѣхали мы въ Визапууѣ, давшій имя свое древнему Царству Деканскому, коего онъ есть столицею. Сей городъ почитается между наивеличайшими въ Азіи, имѣетъ около двадцати пяти верстъ въ окружности, считая вмѣстѣ и всѣ его пять предмѣстій. Стѣны его высоки, построены изъ тесаннаго камня, окружены рвомъ, и укрѣплены бастіонами, на коихъ поставлены пушки всякой величины. Посреди города стоитъ дворецъ Королевской, также обнесенной стѣнами и рвомъ, и въ нутри весьма простой и не представляющій ничего примѣчанія достойнаго. Домы повсюду построены изъ дерева, глины, или соломы; двери такъ низки, что входя, надобно согнуться. Хотя Государь Магометанинъ, но жители, кои всѣ или ткачи или золотари, слѣдуютъ идолопоклонству. Въ старину Визапурскіе Короли были вольны и независимы; но Могольскіе Императоры принудили ихъ признаться данниками Имперіи; а подъ предлогомъ сей дани, народъ безпрестанными и тягостными трудами едва можетъ выработать, чѣмъ заплатить разныя налагаемыя на него подати. Торги повсюду довольно великіе отправляются, но ни кто не богатѣетъ. Голландцы получаютъ отсюду множество перца, въ изобиліи здѣсь родящагося, и сами ласково принимаются. Я нашелъ многихъ, коихъ видѣлъ въ Цейланѣ, и съ которыми ѣздилъ къ Гатскимъ горамъ недалеко лежащимъ отъ Бизапура. Съ удовольствіемъ припоминаю разговоръ нашъ съ однимъ Браминомъ, небольшаго капища лежащаго у подошвы одной изъ помянутыхъ горъ. Онъ былъ человѣкъ почтенія достойной, много обращавшійся съ Европейцами, и бывшій при многихъ дворахъ въ Индіи, философическія мысли; мало примѣтныя въ сихъ идолопоклонникахъ, произвели въ немъ отвращеніе къ свѣту, и любовь вольности побудила его избрать убѣжище въ народѣ гордомъ и независящемъ. Намъ часто упоминали въ Визапурѣ о сей почтенной особѣ. Прибытіе наше къ нему, кажется, его не удивило. Принялъ онъ насъ съ такою благородною простотою, которую производитъ престарѣлый вѣкъ, соединенной съ познаніемъ людей и съ добродѣтелію. Онъ оставилъ насъ отъобѣдать у себя, но не съ собою; ибо вамъ извѣстно, что вѣра сихъ народовъ, не позволяетъ ни пить, ни Ѣсть съ чужестранными; да имъ также запрещено употреблять и посуду служившую пришельцамъ. Для сей причины велѣлъ онъ положить передъ нами, вмѣсто блюдъ и тарелокъ, большіе листья, на коихъ насыпали пшена варенаго въ водѣ съ солью: поставили также коробочку изъ пальмоваго листа съ преизряднымъ коровьимъ масломъ; принесли потомъ на такихъ же листахъ плодовъ и сахарныхъ заѣдокъ: не доставало хлѣба, по тому что его здѣсь не ѣдятъ, а заступаетъ его мѣсто пшено. Когда мы отъобѣдали; то увидя, что многое было цѣло, роздали оное нашимъ Христіанскимъ невольникамъ; ибо вѣра запрещала имъ до нихъ касаться, или сберегать; а когда мы сошли съ мѣста, тотчасъ оное выскоблили и натерли его коровьимъ каломъ, нарочно для того приготовленнымъ: ибо симъ образомъ очищаютъ они мѣста, гдѣ сидѣлъ чужестранецъ, или Индеецъ другой секты. Самые набожные до того простираютъ суевѣріе, что увидя умирающаго человѣка, коего почитаютъ нечистымъ, не приближашся къ нему для поданія помочи; но нашъ Браминъ наблюдалъ только тѣ обряды, отъ коихъ не могъ уклониться, дабы не соблазнить народъ. Казалось, что съ нами, какъ съ чужестранными, и еще съ Европейцами, коихъ любилъ, былъ онъ безъ дальняго принужденія, и пожелалъ идти на вершину горъ, откуда, увѣрялъ, видны наипрелестнѣйшія въ природѣ мѣста. Я еще больше пользы нашелъ въ разговорѣ сего человѣка, свѣдомаго о нравахъ и обычаяхъ земли.
   По нѣсколькихъ разговорахъ мало значущихъ, и общественныхъ разсужденіяхъ о путешествіяхъ, о свойствѣ и нравѣ народовъ; о установленіи Имперій и разныхъ правленій, "здѣсь только, сказалъ онъ намъ, увидите людей истинно свободныхъ; по всѣмъ другимъ мѣстамъ не нашелъ я ни кого кромѣ невольниковъ. Осмотрите сіи горы, преходящія Карнатское и Визапурское Королевства, и раздѣляющія Индостанской полуостровъ во всей его длинѣ съ сѣвера на полдень. Они наше убѣжище; мы его обрѣли во времена набѣговъ побѣдителей нашихъ Могольцовъ; бывъ принуждены оставить имъ плодоносныя поля, на коихъ пребывали, удалились въ сіи пустыя горы, гдѣ живемъ бѣдно, но въ независимости утѣшающей насъ о лишеніи прочихъ благъ. Любостяжаніе, вѣра и общее нещастіе гнѣвными соединяютъ узами всѣхъ нашихъ Государей, не престающихъ продолжать войны съ старинными угнѣтателями нашей вольности. Они нападаютъ на земли Великаго Могола, которой со всемъ своимъ могуществомъ не могъ насъ покорить. Магометане почитаютъ насъ за варваровъ и разбойниковъ; но тѣ, кои лучше насъ знаютъ, хвалятся и тихостію нашею и доброю вѣрою. Я осмѣлюсь утвердить, что между нами только и царствуютъ во всей невинности древніе обычаи, законы и превосходные нравы нашихъ предковъ. Живемъ мы въ совершенномъ согласіи, любимъ начальниковъ, больше почитая ихъ отцами многочисленныхъ сѣмействъ, нежели Государями. Каждой въ покоѣ слѣдуетъ вѣрѣ исповѣдуемой его колѣномъ, и не осуждаетъ вѣры другихъ колѣнъ. Различныя секты, раздѣляющія наше богочтеніе, такъ мало помышляютъ о склоненіи къ себѣ людей, что желающій оставить свою секту, не бываетъ принятъ въ другую. Въ одеждахъ и жилищахъ нашихъ смотримъ мы на единую нужду, ѣдимъ самую простую пищу: пшено, молоко, плоды и коренья, и готовимъ ихъ всегда одинакимъ образомъ. Вода есть единственное питіе у людей, нѣсколько отличныхъ; чернь пьетъ иногда аракъ, но никогда не напивается онымъ до пьяна. Сей порокъ у насъ въ омерзеніи. Таковое же отвращеніе имѣемъ мы къ ссорамъ, бранямъ, богохуленіямъ, а по тому и нравы наши разнствуютъ съ нравами прочихъ людей; ибо мы думаемъ, что всѣ земные народы вообще сушь злы и жестокосерды."
   Тщетно я старался изировертушь предразсужденіе, сильно по нещастію вкорененное разореніями Аравлянъ, Могольцовъ и Португальцевъ. Но хотя и не удалось мнѣ вывести изъ заблужденія, по крайней мѣрѣ имѣлъ онъ снисхожденіе отвѣтствовать на всѣ вопросы, чинимые мною о нравахъ жителей, коихъ столь высоко онъ описалъ. Отъ него свѣдалъ я, что въ обыкновеніе у нихъ вошло не дѣйствовать инымъ оружіемъ, кромѣ того, которымъ управлять привыкли они въ малолѣтствѣ. Одни сражаются однимъ мечемъ и щитомъ, иные копьемъ, иные наконецъ стрѣлами и луномъ. Привычка дѣлаетъ ихъ опасными.
   Способъ наставленія дѣтей въ училищахъ, онъ же мнѣ объяснилъ. По возвращеніи нашемъ съ горы, указалъ онъ мнѣ четверыхъ или пятерыхъ находящихся при входѣ капища, и у одного учителя бывшихъ. Дабы не позабыть урока, одинъ изъ нихъ прочетши строку съ нѣкоторымъ напѣвомъ, тотчасъ писалъ ее на полу по песку, гдѣ они сидѣли кружкомъ. Когда первой написалъ строку, другіе ее повторяли, и всѣ также вдругъ писали. Потомъ начинали другую строку, и повторяли также, перемѣняясь, до самаго конца урока. Какъ уже не было мѣста на полу, они сглаживали его рукою и посыпали новымъ пескомъ; естьли была нужда, вновь по немъ писали, продолжая все время данное имъ на выученіе урока. Симъ образомъ дѣти учатся читать и писать безъ книги, безъ бумаги, безъ пера и безъ чернилъ.
   Обыкновеніе натирать полы и стѣны коровьимъ каломъ, ни гдѣ такъ обшественно не наблюдается, какъ между Индійцами Гатскихъ горъ. Я приписывалъ его суевѣрному обряду ихъ закона; но Браминъ мнѣ сказалъ, что горные жители не помышляютъ въ ономъ, кромѣ какъ о прочности, украшеніи и чистотѣ своихъ домовъ. Какъ они не дѣлаютъ толстыхъ половъ, на подобіе нашихъ, но столь тонкіе, что, дабы учинить ихъ прочными и гладкими, натираютъ каломъ размѣшаннымъ въ водѣ, естьли онъ сухъ, а не моча, ежели свѣжій: намазывая рукою, или лопаткою, дѣлаютъ они жилища прочными, свѣтящимися, и зеленоватаго цвѣта, ибо коровы здѣшнія ничего, кромѣ травы, не Ѣдятъ. Сія подмазка тѣмъ хороша, что тотчасъ сохнетъ, и можно по ней ходить, сколь скоро работа окончена. Правда, что надобно возобновлять ее почти всякую недѣлю; но сіе стоитъ малаго труда и иждивенія: сверхъ того, что таковые полы имѣютъ силу предъохранять отъ моровой язвы.
   Время било прекрасное, когда простились мы съ Браминомъ; и хотя солнце уже закачивалось, мы шли еще около четырехъ часовъ до небольшаго селенія, гдѣ прежде жили. Спустя нѣсколько дней, по возвращеніи въ Визапуръ, оставили мы его снова, и отправились осмотрѣть нѣкоторые другіе города сего Королевства.
   Граенъ раздѣляется на двѣ части большою рѣкою, и каждая изъ оныхъ могла бы составишь нарочитой городъ. Визапурской Король былъ тогда въ немъ на охотѣ, на которой и мы находились. Тутъ узналъ я, что почтеніе Индейцовъ къ своему Государю не позволяетъ имъ прикасаться до чего либо въ одно съ нимъ время. Ежели подаютъ ему саблю или копіе, надобно его выпустить изъ руки, прежде нежели онъ возметъ. При мнѣ такимъ образомъ подавали Королю ружье; прикладомъ поставили оное очень близко его на землю, и толкнули тихонько стволъ въ руку Монарху, которой держалъ ее уже наготовѣ, для принятія ружья.
   Миссія, городъ лежащій верстахъ въ тридцати отъ Граена, очень великъ, но худо населенъ. Мы въ немъ видѣли двѣ славныя гробницы, предметъ почтенія жителей. Я тутъ былъ при принятіи одного Индейскаго монаха въ чиновные, коего вели многіе Идолопоклонническіе монахи по городу, передъ ними, около ихъ и за ними шли танцовщицы, солдаты и музыканты. Принимаемой былъ одѣтъ въ бѣломъ и сидѣлъ въ паланкинѣ о двухъ подсолнечникахъ. Главная танцовщица всегда къ нему обращалась, и прыгала съ великимъ проворствомъ. Набожные бросались ницъ на землю передъ монахами слѣдующими за паланкиномъ; но какъ ихъ было очень много, и требовалось не малое время, дабы перецѣловать имъ всѣмъ ноги: то они останавливались съ важнымъ видомъ для доставленія народу свободности исполнить сей обрядъ. Они стояли надувшись, и притворяясь, какъ бы были въ восхищеніи. Симъ образомъ учинили они нѣсколько отдыховъ до дому новоизбираемаго, и передъ онымъ продолжалась пляска, послѣ чего распустилъ онъ своихъ собратій.
   Ауренгабадъ, есть городъ нарочито торго вой, но стѣнъ не имѣетъ. Между хорошими зданіями примѣтна особливо одна мечеть, которую построилъ Могольской Императоръ Ауренг-Зебъ, для положенія въ ней одной изъ своихъ женъ въ семъ городѣ умершей. Торги привлекаютъ въ него множество чужестранныхъ купцовъ. Мы весьма учтиво были приняты Агличанами: они продержали насъ нѣсколько дней, старался всячески веселишь Ç'' призвали одну танцовщицу бывшую тогда въ великой славѣ. Сія женщина сидя на одной ногъ, на другой вертѣла съ непостижимою скоростію и довольно долгое время, обручъ поставленной на большомъ пальцѣ, отъ котораго онъ и движеніе получалъ. Во время сего дѣйствія ногою, бросала она на воздухъ два мѣдные дутые шара и ловила ихъ одинъ послѣ другаго, не уронивъ ни однажды. Все сіе дѣлалось въ такту при звукѣ инструментовъ. Покамѣстъ показывала она свое умѣніе, одинъ старикъ стоя подлѣ нее, пѣлъ также въ такту Индейскія слова, значущія: не бойся, не бойся. Послѣ пришла цѣлая станица танцовщицъ съ ихъ мужьями, кои зачали передъ нами плясать по своему обыкновенію: одѣты онѣ были въ богатомъ шитомъ платьѣ, и имѣли щелкушки. Балъ открылся плавною пляскою, потомъ движеніе умножаясь отъ часу больше, учинилось бѣшенствомъ, и представляло различныя страсти. Мы въ немъ видѣли изображеніе сраженія, въ которомъ схватились съ такою остервенѣлостію, что походило больше на истинну, нежели на представленіе. Начальникъ ихъ, имѣя въ рукѣ кинжалъ, подражалъ въ пляскѣ солдату, убивающему другаго въ схваткѣ. Мало было городовъ въ Визапурскомъ Королевствѣ, въ коихъ бы мы не видали какого нибудь позорища, или особливаго увеселенія; наичаще же случающіеся суть ходы и другіе обряды идолопоклонническіе. Здѣшніе край примѣтны особливо множествомъ капищъ, въ коихъ видны изображеніи или уродливые, или похотливые. Въ Бедирѣ, которой почесть можно за театръ безчисленныхъ суевѣрій, видѣлъ я въ одной божницѣ статую женщины, поднимающей подолъ передъ народомъ, а другую, представляющую мужчину съ женщиною обнимающихся въ самомъ непристойномъ положеніи. Наконецъ ничего чаще въ Индіи не попадается таковыхъ изображеній о коихъ вы мнѣ позволите впредь уже не упоминать. Я выброшу также всѣ ходы, суевѣрные обряды, приношеніи жертвъ, чинимыхъ ежедневно въ нѣкоторыхъ мѣстахъ населенныхъ сими идолопоклонниками, а опишу только нѣкоторой праздникъ, на которой водилъ меня одинъ Браминъ. Состоялъ оной изъ хоровода молодыхъ дѣвицъ, чисто по ихъ одѣтыхъ, то есть, покрытыхъ кускомъ травчатаго полотна отъ пояса до пятъ, а другой такой же опутывалъ плеча. Головы были убраны бѣлыми и желтыми цвѣтками, на подобіе драгоцѣнныхъ каменьевъ, и придающими не малую красу симъ молодымъ Нимфамъ. Въ рукахъ онѣ держали по палочкѣ и ударяли одною объ другую, согласно съ барабанами и другими инструментами. Одна только изъ всего хоровода пѣла пѣсню, а конецъ каждаго стиха повторяемъ былъ всѣми разъ до семи. Въ семъ порядкѣ шли онѣ до капища, въ препровожденіи своихъ матерей и старыхъ сродницъ, кои не выпускали ихъ изъ глазъ. Проплясавъ еще разъ предъ капищемъ въ честь богини почитаемой здѣсь женскимъ поломъ за покровительницу, пошли онѣ въ одинъ народной садъ, куда и мы также за ними слѣдовали. Тутъ раздѣлились на разные хороводы, и начали плясать. Пляска ихъ состояла въ плавномъ, вертеньѣ, не оставляя ударять палочками и въ присѣданіи, какъ бы сѣсть хотѣли, при безпрестанномъ пѣніи однихъ словъ. Каждой хороводъ потомъ выбралъ себѣ мѣсто для ужина. Онѣ насъ всѣхъ позвали не ѣсть съ собою, потому что чужестранныхъ не пускаютъ къ себѣ за столъ, но брать что намъ полюбится изъ ихъ кушанья. Таковыя зрѣлища, часто возобновляемы были въ моихъ глазахъ, въ теченіи моего путешествія. Почти все богослуженіе сихъ народовъ состоитъ въ музыкѣ, въ ходахъ, въ пирахъ, въ пѣсняхъ и пляскѣ. Они богамъ подносятъ ѣсть, моютъ ихъ, курятъ, потчиваютъ бетелемъ, убираютъ ихъ сандальнымъ деревомъ, носятъ гулять: и хотя всѣ упражняются съ великимъ усердіемъ въ таковыхъ обрядахъ благоговѣнія, однакожъ главное оныхъ украшеніе составляютъ (танцовщицы.
   Я есмь и пр.

Конецъ Третьяго Тома.

   

РЕЭСТРЪ
собственныхъ имянъ и вещей примѣчанія достойныхъ, содержащихся въ семъ третьемъ томѣ.

   Абдулла 177
   Абдуллъ 177
   Авель 272
   Агатъ 31
   Агисы 279
   Агличане 20. 21. 286
   Агра городъ 69. 80
             Бани 81
             Гробницы 78. 79. 81. 82
             Дворецъ 78
             Жители 82
             Караван-сераи 79
             Мечети 78
   Агра провинція 69. 71
   Адамова гора 234
   Адамъ 272
   Адива. звѣрь З18
   Адигарды 2З9
   Албукеркъ. Алфонсъ 8
   Александръ Великій 174
   Алкатилъ 20З
   Алкоссиръ 5
   Аллутъ 227
   Алмазныя мины. или ямы 191
   Алмазъ Великаго Могола 196
   Герцога Тосканскаго 196
   Алмазы. доброта ихъ 196
             Какъ ихъ ищутъ 192
             Гранатъ 19З
             Торгъ ими 194
             Правило знать и цѣну 195
   Алое 6
   Амадабатъ городъ 32
             Гробницы 37
             Губернаторъ 35
             Самовластіе его 36. 37
             Гульбищи 38
             Дороги 35. 38
             Доходы 35
             Животные 29. 40
             Рынокъ 33
             Строеніи 34
             Торги 34. 35
   Амбра сѣрая 7
   Анинга 286
   Арека. дерево 263
   Аркатской набабъ 219
   Арсиноа 2
   Атоллоны 27З
   Ауренгъ-Абадъ 351
   Ауренг-Зебѣ 71. 351
   Ахмедъ З2
   Бабель-Мандельской заливъ 5
   Бабулъ. дерево 30
   Баг-нагаръ 181
   Бадула 2З2
   Базрагъ 7
   Баинмаду 157
   Балдакѣ 6
   Баніаны 29. 46. 110
             Воспитаніе 58
             Вѣра и идолы 47. 49. 52
             Доможительство 60
             Женщины 59
             Жгутся съ мужьями 53
             Жрецы 53
             Капищи 48. 49
             Нравы 49. 50. 53
             Одежда 50
             Почтеніе къ животнымъ 49. 50
             Произхожденіе 47
             Свадьбы 58
             Секты 50. 52
             Суевѣріи 49. 50. 51-56
             Торги 59
             Ученые 57. 58
             Училища 5?
   Ватикалонъ 2З0
   Бедасы см. Беды 269
   Бедиръ 353
   Бѣды 2З0
             Обычаи 281
             Ревность 2З1
   Безоаръ. городъ 201
             Капище 202
   Безоаръ камень 197
   Бенарецъ 57
   Бенару 156
   Бенгальская алмазная мина іб5
   Бенгальская провинція 165
   Бенгалъ 156. 165
             Климатъ 165
             Нравы 169
             Особливая трава 167
             Произрастеніи 165
             Торги 166
             Шелковые товары 156
   Беръ дерево 29
   Бетель 26З
   Бизангатанъ 4З
   Биснагаръ 200
   Богъ дерево 268
   Бороды 313
   Брама 48. 52
   Брамины 50. 185. 220. 288
   Бриліанты 19З
   Бродра 32
   Броища 31
             Могила святаго 32
   Бурбонской островъ 215
   Варъ дерево 29
   Васконцелосъ 15
   Вега. изабелладе 15
   Визапуръ 179. 322
             Богочтеніе З22
             Домы 322
             Обрядъ вѣры 32З
             Описаніе 322
             Почтеніе къ Королямъ 315. 328
             Суевѣріе З24
             Торжество 330. 331
             Ходы З29. 331
   Визигапатанъ 190
   Волосатики 144
   Вороны Индейскіе З9
   Гама 298
   Гангесъ. рѣка 69. 158
             Свойство воды ея 158
   Гандикотъ 201
   Гатскія горы 298
             Воспитаніе 326
             Вѣра 324
             Жители 325
             Нравы 324
             Обычаи 324
             Пища 325
             Употребленіе коровьяго кала З27
   Гелдрская крѣпость 207
   Генрикъ IV. 213
   Герополисъ 2
   Голконда 176
             Алмазныя мины 191. 192
             Войско 195
             Воспитаніе 189
             Вѣра 182
             Дворецъ 185
             Жары 181
             Женщины вольныя 185
             Жители 182
             Жрецы 185
             Капище 183
             Колѣны 185
             Крѣпость 182
             Одежда 290
             Плодородіе 181
             Произхожденіе нынѣшнихъ Королей 177. 179
             Раздѣленіе земель 184
             Свадьбы 188
             Столица 181
             Фанатизмъ 188
   Голконда городъ 182
             Крѣпость 182
   Голкондская Индейская Восточная компанія 180
   Голландцы 14. 168. 231. 286
   Гомронъ 8. 12
             Жители 13
             Одежда 13. 14
             Строеніе 12
             Торговля 14. 15
   Гондреу 244
   Городѣ Героевъ 2
   Граенъ З28
   Гуелъ рѣка 197
             Вѣра 44
             Жители 44
             Звѣри 62
             Климатъ 60
             Нравы и обычаи 59
             Одежда 44. 48
             Произрастеніи 60. 61
   Даки 168
   Дарій 2
   Датчане 209
   Датская Индейская компанія 226
   Деканское Царство 176. З22
   Делли 82
             Дворецъ. 83. 84
             Мечети 88. 89
             Описаніе города 83. 84
             Праздникъ двухъ братовъ 96
             Разореніе Тахмасомъ Кули-Ханомъ 91
             Сераль 88
   Дервиши Магометанскіе 159
             Оружіе ихъ 160
   Диглиги 232
   Дикіе люди звѣрь 269
   Діу 1. 15
             Осады его 15
             Отвага женщинъ 26
             Храбрость мужчинъ 17
   Дофиновъ островѣ 215
   Дю-масъ 218
   Евва 272
   Екатерина св. 4
   Еніенга 286
   Ерунъ 7. 8
   Жемчугъ 8
             Ловля его 8. 9. 10
             Раковины 9
   Жемчужное сѣмя 11
   Женщины Моголскія см. Моголъ
   Жженіе женъ съ мужьями 161.. 162
   Зиркеева гробница 37
   Змей 229. 270. 322
   Золото 25
   Императоръ Могольскій см. Моголъ
   Индія. см. Моголъ
   Іезуиты 1З7
   Казамъ-базаръ 172
   Каликутъ 185. 298
   Калпентина 230
   Камбайское королевство 30
   Камбая 42
             Правленіе 431
             Строеніе 42
             Торги 42
   Карнатское королевство 290
   Канди 231
             Города 231. 232
             Дворецъ 231
             Положеніе 232
   Канду дерево 276
   Каол-конда 194
   Карва 343
   Кардамонъ 316
   Карикалъ 218
   Карканжери 218
   Карнашъ 179. 200
   Кастро. жуанъ де 17
   Касты 145. 185
   Кашемиръ 104
             Гробница чудотворная 108
             Женщины 107
             Жители 106
             3агородные домы 108
             Перемѣны 104. 105. 106
             Положеніе 103. 104
             Ремеслы 107
             Рыбы 1088
             Чудной источникѣ 107
   Кеттулъ дерево 264
   Кисмишъ 13
   Клеопатра 3
   Клеопатра городѣ 2
   Койланъ 286
   Кокосъ дѣрево 275. 312
   Кокосъ Малдивской 276
   Колбертъ 214
   Коломбо 230. 252
   Колвра 230
   Кора 314
   Коромандель 200
             Исторія его 218. 219. 220. 221. 222
   Корица дерево 382
   Кохинъ 185. 297
   Канганоръ 298
   Красное море 2
   Крокодилы 40. 41. 51
   Ксаверій св. Францискъ 252. 287
   Кулуръ 191. 194
   Куру 25
   Лавъ 218
   Лакъ 32
   Ларинъ деньги 277
   Львы 103. 160
   Леки 25
   Лероа 213
   Линганисты 204
   Линганѣ 203
   Лихорадка Малдивская 278
   Ложи 20
   Людовикъ XIII. 214
   Мавелагонга 2З1
   Магмудъ 32. 71.
   Магмудъ-абадъ 34
   Мадагаскаръ 214
   Мадеполлонъ 190
   Мадрасъ 207
             Аглинская компанія 208
             Описаніе 208. 210
             Правленіе 209
   Мадуре 203
   Мазулипатанъ 166. 180
   Мансъ рѣка 42
   Малабаръ 286
             Браки 303. З04
             Военные люди 310
             Войны 305
             Воспитаніе 303
             Вѣра 302. 311
             Границы 303
             Деньги 290. 306
             Долгіе уши 301
             Домы 301
             Женщины 310
             Жертвоприношеніи 319
             Животные 316
             Законы 307
             Зданіи 102
             Испытаніе огня 308
             Казни 306
             Капищи 288. 121
             Климатъ 295
             Князья 308
             Науки 288
             Обычаи 295. 300. 301
             Первой Министръ 330
             Произрастеніи 291. 312
             Разбойничество 311
             Раздѣленіе колѣнъ 308
             Ссоръ окончаніе 310
             Торговля 303. 311
             Фабрики полотняныя 289
             Художествы 288
   Малдивскіе острова 273
             Болѣзни 278
             Вольность женщинъ 185
             Воспитаніе 279. 280
             Вѣра 274. 279
             Дворянство 281
             Домы 276
             Женщины 280
             Жители 281. 282
             Звѣздочеты 282
             Имя 279
             Климатъ 278
             Одежда 279
             Перемѣны 275
             Положеніе и описаніе 273
             Правленіе 281
             Преступники 279
             Произхожденіи 274
             Произрастеніи 276. 277
             Товары 278
             Угощеніе 284
   Малдивскій Король 284
             Гвардія 284
             Доходы 284
             Образъ жизни 284. 285
   Маль, островъ и городъ 273
   Мангалоръ 321
   Мараты 266
             Свойство сего народа 220. 221
             Король 220
   Маркъ Антоній 3
   Мартинъ 217
   Маскаренъ 215
   Массуа 5
   Меккской заливъ 5
   Меліапуръ 212
   Менаарѣ островъ 230
   Миндаль горькой 25
   Мирсія З28
   Миссіонеры 203
   Могольская Имперія 31. 56. 64
             Артиллерія 95
             Болѣзни 144. 148
             Везирь 135
             Войско 94
             Вѣра 13 8
             Деньги 111. 164
             Домы 150
             Извозщики 146
             Капищи 158
             Кареты 90
             Мечети 88. 89. 90. 138
             Многоженство 140
             Моленіе прелюбодѣйницѣ 131
             Музыка 114. 129
             Наказаніи 120. 136
             Науки 145
             Нравы 146
             Одежда 147. 148
             Отвращеніе отъ пьянства 149
             Охотничьи ловли 98
             Похороны 144
             Правленіе 135. 136
             Праздники ежегодные 112
             Провинціи 130
             Разводы 140
             Раздѣленіе 95
             Раздѣленіе на провинціи 134
             Свадьбы 189
             Серали 85. 123
             Солдаты разныхъ булавѣ 93
             Сраженіе людей съ звѣрями 115. 116
             Трауръ 148
             Увеселеніи 98. 103.114
             Фейерверки 98
             Языкѣ 149
             Ѣзда по дорогамъ 65
   Могольскій Императоръ см. Моголъ 70
             Арсеналъ его 95
             Аудіенція 85. 153
             Богатствы 92
             Власть 135
             Вѣсится какимъ образомъ 113
             Дворцы 83. 98
             Доходы 93
             Караулъ 84. 93
             Конюшни 86
             Лагерь 94
             Обрядъ ѣздить въ мечеть 89
             Охота 90. 91. 98
             Почтеніе 114
             Праздники 112
             Прогуливанье 90
             Путешествіи 144
             Слоны 90. 117. 118
             Суды 135
             Султанши 1З2
             Тронъ 84
             Ярмонка въ сералъ 115
   Могольскія женщины 98. 142
             Жгутся съ мужьями 162
             Одежда 152
   Маисеевъ колодезь 3
   Монгеръ 160. 171
   Мултанъ 110
             Женщины 111
             Скоморохи и шуты 111
   Муравьи бѣлые 270
   Мышеловы, змеи 343
   Мѣновщики 111. 185
   Набабы 179. 290
   Нагаръ 181
   Наибы 282
   Наиры 291
             Обычаи 291. 292
             Одежда 291
             Провожаютъ проѣзжихъ 291
             Способъ ихъ воевать 292
             Ссоры какъ кончатъ 311
   Наина 220
   Насціапоръ 190
   Негамбо 2З0
   Негапатанъ 229
   Неллемби 2З2
   Низамъ-Ел-Мулукъ 179
   Нилы, деньги 25
   Нищіе 113
   Новой годъ 20. 113
   Обезьяны 83. 269
   Орикса провинція 170
   Ормусъ 1
   Ормусъ городъ 7. 8
             Заливъ 6
             Перемѣны 7. 8
             Положеніе 7
             Торгъ 8
   Орри 218
   Офиръ 272
   Павлины З89
   Пагодъ, монета 186. 216
   Паданы 70
   Паліакатъ 207
   Пальма Индейская 312
   Пандіаръ 283
   Паона 220
   Парсы 65
             Вѣра 65
             Женщины 66
             Исторія 65
             Обычаи 67
             Одежда 66
             Похороны 67. 68
   Пауки 270
   Пашеко 17
   Пенгуинъ, птица 276
   Перламуты 12
   Перумаль З02
   Петень 44
   Пигмаліонъ 240
   Пиѳагорова секта 185
   Піяицы 272
   Поаншъ де Галь 230
   Поантъ Наивъ, камни 225
   Пондишери 213
   Попугаи З9. З17
   Португальцы 209
   Поръ 83. 176
   Прелюбодѣйницы 14З
   Птоломей 2
   Пуліанты 293
             Обычаи 293
             Состояніе 293
   Пшено 261
   Пѣтухи 256
   Рагимоголь 164
   Раія 35. 114. 174
   Раковины Малдивскія 277
   Расканъ 274
   Резора 170
   Рекины 10
   Ришелье 213
   Рогатки 234
   Розовая вода 14
   Розы 194
   Рупіи, монета г5
   Рыболовы, шпица 39
   Саморинъ 3о2
   Сандалъ дерево 170
   Саніасы 205
   Сан-Томе 212
   Сахаръ 314
   Свакенъ 5
   Свецъ 1
   Сезострисъ 2
   Серебро 25
   Синдрималь 262
   Сиранакаръ 104
   Сицеда 154
   Сицы 133. 180
   Слоны 118. 268
             Бѣлые слоны 122
             Ловля 122. 124. 125
             Нравъ 119. 123. 124. 137
             Пища 118. 126
             Ученіе 118. 121
             Хитрости 122. 123
   Смоковница 276
   Сокатра, островъ 5
             Нравы жителей 5
             Произрастеніи 6. 7
             Храбрость женщинѣ 6
   Сокотрины 7
   Соломонъ 272
   Субы 179
   Сугаль 18
   Суратъ 1. 18. 215
             Болѣзни 25. 26
             Больница для скотовъ 28
             Бури 19
             Гробница 28
             Гульбищи 24. 26. 27
             Деньги 24
             Домы 19. 20
             Жители 20. 22
             Кладбищи 28
             Монастырь факировъ 26. 27
             Мѣры, вѣсы и деньги 24
             Положеніе 18. 19
             Правленіе 20. 21
             Произрастеніи 39
             Строеніи 19. 20. 27
             Сѣти 321
   Табакъ 232
   Талипотъ 264
   Тахмасъ-Кулы-Ханъ 71
   Тамерланъ 45. 64. 70
   Тамеринъ б
   Танцовщицы 43. 136
   Тапробаны 237
   Тапти 19
   Тари 40. 68. 186. 314
   Тарколана 206
   Тарколанъ 203
   Тарсисъ 272
   Таттануръ 236
   Тееры, секта 172
   Тигры 317
   Тигры Королевскіе 317
   Тишерапали 203. 219
   Ткачи 31
   Торъ 3. 4
   Траванкурское Королевство 286
             Войско 287
             Вѣра 287. 288
             Король 286. 288
             Наказаніи 288
   Трава печальная 276
   Транкебаръ 208. 228
   Тринкемаль 2З0
   Трипети 201
   Удануръ 236
   Ужи З19
   Факиры 54
   Форонъ, деньги 286
   Фернандецъ, енка 16
   Филипатанъ 168
   Флибустіеры 220
   Фрамгамы 185
   Францискъ 1. 213
             Восточная компанія 168
   Французы 182. 208
   Хлопчатая бумага, деревцо 171
   Цвѣтокъ солнечной 276
   Цейланскій Король 2З2
             Власть 2З8
             Образѣ жизни 240
             Плоды и каменья ему принадлежать 248. 260
             Почтеніе 240. 264
   Цайланъ островъ 230. 254
             Власть надъ дѣтьми 257
             Войско 241
             Вѣра 249. 252
             Горы 234
             Деньги 159
             Деревья 233
             Домы 232. 233
             Древности 236. 237
             Женщины 243
             Жители 241
             Жрецы. 236
             Защищеніе 236
             Звѣри и гады 268. 270
             Караулъ и пашпорты 240
             Климатъ 235
             Лѣченіе 258
             Наказаніи 240
             Наслѣдство 244. 255
             Невѣжество 271
             Нищіе 246
             Нравы 233. 243
             Одежда 242
             Пища 258
             Плоды 260. 262. 268
             Похороны 237. 267
             Правленіе 238
             Произрастеніи 237. 260. 268
             Раздѣленіе 2З0
             Свадьбы 256. 267
             Скотина 268
             Сраженіи 241
             Страсть къ игрѣ 256
             Цвѣты 262
             Чиновники 2З9
             Языкъ 256
   Чермное море 2
   Шандернагоръ 168
   Шантгоръ 169
   Шингулы 217
   Шинкора 168
   Якаръ звѣрь 318
   Яргана 383
   Яфнапатанъ 229
   Ѳома Апостолъ 212
   Ѳома св. крѣпость 207
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru