Кузмин Михаил Алексеевич
Вторник Мэри

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Представление в трех частях для кукол живых или деревянных.

Михаил Алексеевич Кузмин

Вторник Мэри

Представление в трех частях для кукол живых или деревянных.

I

               Продавец газет: (в уличном шуме)
  
   Стою на своем месте я,
   Кавалеры, дамы.
   Утренние известия,
   Ночные телеграммы!
   Купите, купите
   "Вечерние куранты"!
   Купите, купите,
   Барышни и франты!
   У пятого квартала
   Шайка обокрала
   Игральное зало!
   Министерство пало!
   Во время придворного бала
   Фрейлина упала!
   Арестовали известного нахала!
   Ни одна фирма не покупала
   Так дорого ни рубина, ни опала!
   В Нью-Иорке пожар вокзала!
   Министерство исповеданий пала!
   Землятресение!
   Акций понижение!
   Большое сражение!
   Первое представление!
   Гибель всемирного гения!
   Балет,
   Кабинет,
   Туалет.
   Сигарет,
   Секрет,
   М-ll Анет!..
   Затмение звезд,
   Социалистов съезд,
   Угольный трест!
   Литературный манифест!
   Молодой человек, готовый на все,
   ищет места в отъезд!
   Стою на своем месте я,
   Кавалеры, дамы
   Утренние известия,
   Ночные телеграммы!
  
   (уличный шум).
   . . . . . . естия
   . . . . . . естия
   . . . . . . ало
   . . . . . . ало
   . . . . . . ест
   . . . . . . ест
   . . . . . . ищет места в отъезд!

Дама спит. Сон над ней танцует, прощаясь, и все не может покинуть С улицы военный марш чуть слышен.
Кажется, что за занавеской солнце и легкий ветер.

               Дама (сквозь сон, изредка).
  
   Я добегу до пагоды...
   Мадам я Batterfly!
   Какие красные ягоды!
   Сбирай, сбирай!
   Если бы в эту клетку
   Посадили премьера!
  
   Ха-ха... Я забыла горжетку...
   Не знаю... там... у портьеры!..

Маникюрша, сидя за столиком, напротив дамы, окруженная слоновой, выпачканной румянами, кухней, расставя локти, ласково оперирует над белой, в данную минуту безлюбовной, рукою.

               Маникюрша:
  
   Розовый ноготь --
   Пасты розанней.
   Тот нам желанней,
   Кого не трогать.
  
   Ногти, ногти замшей тру
   Поутру,
   Зорь зеркальных отраженье,
   Чтобы зарумянить в вас
   Пару глаз,
   Побледневших от волненья.
  
   Плечи блещут в ряде лож...
   Где-то ложь,
   У какой-нибудь у двери.
   Гарри дико закричал
   И упал
   На пороге мистрисс Мэри.
  
   Выстрел был не очень тих,
   Словно стих,
   Стих тупой Эмиль Верхарна,
   А зеленая звезда,
   Как всегда,
   Холодна и лучезарна.
  
   Розовый ноготь
   Пасты розанней,
   Тот нам желанней,
   Кого не трогать.

В конторе сидит молодой человек под зеленой лампой. Кругом пишут.

               Молодой человек:
  
   Повышения, понижения, рисконтро, онколь...
   В голове -- тяжелая, тупая боль,
  
   Удастся ли три тысячи к весне скопить,
   Уехать во Флоренцию и там пожить?
  
   Веселые, привольные мечты, мечты!
   Флоренция, Италия -- лишь там, где ты.
  
   Но любишь ли, но любишь ли, не знаю я,
   И в этом вся трагедия, поверь, моя.
  
   Зачем не при посольстве я атташе?
   Тогда бы был уверенней в твоей душе.
  
   Ах, сердце так колотится, так ноет грудь.
   Меня ты поцелуешь ли когда-нибудь?
  
   Повышения, понижения, рисконтро, онколь,
   В голове тяжелая тупая боль!
  

Подходит к телефону. С одной стороны молодой человек в будке
среди тихого шума, щелканья счетов, скрипа конторы, -- с другой -- у лакового
стола, перед букетом -- дама. Между ними, как в кинематографе, оживленная улица.

               Молодой человек:
  
   Сто двадцать три и тридцать пять.
  
               Телефонистка:
  
   Звоню.
  
               Дама:
               Алло, алло!
  
               Молодой человек:
  
                            Вы, Мэри?
   Не помешал ли я вам спать?
   Не разбудил?
  
               Дама:
  
                            В известной мере.
  
               Молодой человек:
  
   Простите.
  
               Дама:
  
                            Полно, я шучу.
  
               Молодой человек:
  
   Вы шутите, а я бледнею.
  
               Телефонистка:
  
   Вы кончили?
  
               Молодой человек:
  
                            Нет, нет... хочу
   Увидеть, Мэри, вас скорее.
  
               Дама:
  
   Когда?
  
               Молодой человек:
  
               Сейчас... сегодня... ну?
  
               Дама:
  
   Я занята, нет ни минуты
  
   Свободной.
  
               Молодой человек:
  
                            Может быть, одну
   Найдете? или вы надуты?
  
               Дама:
  
   Надута?
  
               Молодой человек:
  
                            Мэри, целый день
   Не видеть вас! ну что ж, найдете?
  
               Дама:
  
   Ах, Боже мой, такая лень!
   Сейчас должна быть на полете!
  
               Молодой человек:
  
   Летите, с кем?
  
               Дама:
  
                            Пока секрет.
   Не помешало бы ненастье!
  
               Молодой человек:
  
   Люблю! Вы слышите?
  
               Дама:
  
                            Нет, нет!
   (вешает трубку).
  
               Молодой человек:
  
   На ваше и мое несчастье,
   Алло!
  
               Телефонистка:
  
               Там трубка не висит,
   Иль временное поврежденье.
  
               Молодой человек:
  
   К кому ж, о Боже, долетит
   Моя любовь, мое мученье?
  
               Трубочист:
  
   Я по крышам крысой лажу,
   Трубы чищу, чищу сажу.
   Подо мною грязь и смерть,
   Надо мной сереет твердь.
  
   Чай горячий, свежий бублик
   Мне дороже всех республик,
   Все ведь вылетит в трубу,
   От всего золу сгребу.
  
   На ухо скажу вороне:
   "Что бывало при Нероне,
   Будет через сотню лет, --
   Черной сажи липкий след!"
  
   Я пройдусь по пепелищу,
   Трубы заново прочищу, --
   И мечтает снова печь
   Небо пламенем зажечь.
  

II
День. Ясное осеннее поле.

               Дама:
  
   Вы уверяете: не будет страшен
   И мне полет?
   Летать привыкли выше крыш и башень...
   Ведь вы -- пилот.
  
   А я одни полеты знаю, -- страсти,
   Полет мечты.
   Но отдаюсь сегодня вашей власти:
   Лишь я, да ты!
  
   Пропеллер бабочкою затрепещет,
   Качнемся мы,
   И разрезаемый эфир заблещет,
   Как снег зимы!
  
   Летим скорее, синевой забредим,
   Свод неба чист!
   Так ветренно, любовно так поедем,
   Под нежный свист.
  
               Пилот:
  
   Вы говорите поэтично,
   Мне никогда так не сказать,
   Позвольте руку вам подать,
   Мы покатаемся отлично!

Начинается полет. Уже видны только крыши и трубы, блестящие на солнце. Загород. Луга, пастбища. Все мелко. Доносится песня, еле слышно, так что шум пропеллера в воздухе временами ее заглушает.

               П е с н я:
  
   Пчелка летает
   За сладким медком
   Сердце мечтает,
   Не знаю, о ком.
  
   На косогоре
   Машет крылом.
   Счастье и горе.
   Все об одном.
  
   Желтые зерна,
   Белая мука, --
   Мелькнет проворно
   Твоя рука.
  
   Ветер веет,
   Вода бежит --
   Сердце млеет,
   Млеет, дрожит.

Наконец все -- как раскрашенная географическая карта. Странно, что птицы не крупнее и не видать на солнце рожи. Вот и облако. Опаловая каша, розожёлтые пеленки, летящая вата связывает и лезет в рот.

               Пилот:
  
   Люблю, люблю, люблю!
  
               Дама:
  
                            Я -- ваша, ваша!
  
               Пилот:
  
   О, милая!
  
               Дама:
  
                            Да, да...
  
               Пилот:
  
                            Навек, не так ли?
  
               Дама (как во сне).
  
   Какое облако.

Долгое облако.

               Пилот:
  
                            Прогулка наша
   Кончается.
  
               Дама:
  
                            И вечером в спектакле?
   Мы опускаемся? Уж трубят пастухи.
   Вот написал бы кто про нас стихи!
  

III
 Вечер. Улица у входа в театр.

               Шофёр:
  
   Мимо, мимо! что за дело
   Смел ли он поцеловать?
   Лишь бы тумба не задела,
   А на встречных наплевать!
  
   Ах, луна ли, фонари ли,
   Все один и тот же путь!
   А о чем тут говорили,
   Милый путник, позабудь!
  
   Все завеет нежным снегом,
   Не найдешь весенних ям.
   Не сравняться с ровным бегом
   Легкокрылейшим саням!
  
   Смех веселый, ссоры, слезы,
   Алошелковый платок!
   Разбросал по дверцам розы
   Серебристый холодок.
  
   Мимо, мимо, что за дело,
   Не грешно поцеловать.
   Лишь бы тумбы не задело,
   А на встречных наплевать!

Зрительная зала шумит: фразы,как безголовые птицы, летают без начала, середины и конца. Тепло и духи. Плечи дам мерцают еле видной радугой, как бриллианты под тюлем.

               Обрывки разговоров:
  
   ... Она ответила?.. ха-ха!
   ... Послушайте, слова так грубы...
   ... Ну, кто, мой милый, без греха?
   ... Мне надоели эти клубы!
   ... Мисс Нелли Фай!.. О, Дебюсси!..
   ... Я нахожу, он очень строен,
   ... Но молод!.. Лучше не проси...
   ... Ваш брат, поверьте мне, пристроен
  
  
   ... И выезд, выезд... просто смех!
   ... Она не плакала... да, двести.
   ... Как вы зовете этот мех?
   ... Иди, иди к своей невесте!
  
   ... La-la-la-la... ведь так мотив?
   ... Банально, но ужасно мило!
   ... Находите, что он красив?..
   ... Я ничего не позабыла! --
  
   ... В антракте, да. Уж тушат свет.
   ... Конфеты-вот, но где афиша?
   ... Умру. когда услышу "нет".
   ... Тс... увертюра... тише, тише!

Увертюра начинается, пышная и театральная, как люстра в зеркале, звучит, словно в отдалении. Дама и пилот в ложе. На сцене Пьерро вздыхает в кукольном саду при маленькой луне. Коломбина склоняется к нему и замирает банально, пока не затренькала гитара арлекина. Пьерро забыт и предоставлен старой луне. Арлекин серенадит уверенно и пошло. В ложе разговаривают.

               Пилот:
  
   Мне не забыть, как вы сидели,
   Так близко, так плечо в плечо,
   И светлой, радужной мятели
   Мне было странно горячо.
   В буквальном смысле я спустился,
   С небес на землю...
  
               Дама:
  
                             Вы -- со мной!
  
               Пилот:
  
   И кажется, во сне приснился
   Полет прелестно неземной.
  
               Дама:
  
   Я вас люблю, я вам сказала,
   И не раскаиваюсь в том.
  
               Пилот:
  
   Среди блистательного зала
   Как будто в поле я пустом!
   Я вас люблю!..
  
               Дама:
  
                            Я тоже, тоже!
   Традиционно и старо,
   Что смотрим мы из темной ложи
   На вечно грустного Пьерро.
  
               Пилот:
  
   Я провожу вас.
  
               Дама:
  
                            И зайдёте
   Закусите, чем Бог послал.
   И снова вспомним о полёте
   Средь радужных воздушных скал.

На сцене буфонная кутерьма, с палками. Кто-то лежит убитый, как чучело утопленника. Даме подают письмо.

   П и с ь м о:
  
   Это письмо вы получите,
   Когда меня не будет на свете.
   Совести своей не мучьте, --
   Вы ведь не будете в ответе.
   Разве вы виноваты,
   Что Бог вас создал прекраснее всего, что
                                         есть и было?
   Что при лампе зеленоватой
   Мое сердце по вас изныло?
   Не назову вас даже непостоянной:
   Солнце ветренно ль, светя в Америке?
   Это у меня в мозгу какие то изъяны,
   Что я от всего впадаю в истерику.
   Но я люблю вас невыразимо
   И не могу, не могу, не могу!..
   Я хотел умереть еще прошлую зиму,
   Но лучше лечь на осеннем лугу.
   Ребячество! гимназические драмы!
   Но я, вот я -- уже не живой
   И плачу, взглянув на карточку мамы
   И закат огневой.
   Простите, забудьте... или нет, не забывайте
   Того,
   Кто старых перчаток ваших лайке
   Не предпочел бы в свете ничего.
   так трудно... я не жалею ни души, ни тела...
   Но все же, пускай не так быстро!
   Когда лампочка перегорела,
   Ее бросают и получается, будто выстрел...

На сцене веселый финал. Дама смотрит, будто не понимает.
Пилот улыбается, дама вздрагивает.

               Пилот:
  
   Как арлекин танцует ловко.
  
               Дама:
  
   Мы никогда не знаем, чем кончится день!
  
               Пилот:
  
   Вы делаетесь к вечеру философка?
  
               Дама:
  
   Нет, у меня мигрень!
  
               Шоффер:
  
   В окне карикатуры пар,
   Ночной угар
   Рассеян быстрою ездою.
   В стекле мелькнёт летучий мир, --
   И пассажир
   Разбужен утренней звездою.
  
   Но где проснёшься, легкий друг?
   Какой испуг,
   Какой восторг глаза откроет?
   Где веретена-тополя?
   Река, поля?
   Троянцы пали, пала Троя!
  
   А вдруг на снег и зиму злясь,
   Канала грязь
   Тебя затянет без проклятья?
   В сухой и пудренной крупе
   Тепло купэ,
   Но расторгаются объятья.
  
   Очки вуалят странно даль.
   Кого мне жаль?
   Мне только, чтоб не очень дуло,
   Диван возьмете ль за кровать.
   Иль проклинать,
   В висок уткнув тупое дуло?
  
   Ах, все равно, летим, летим,
   Куда хотим, --
   Ведь цель поставлена не нами!
   Как мерен вверх упор резин!
   Дыми, бензин,
   Отяжеленный облаками!
  
   Над садом, там, видна всегда
   Одна звезда, --
   Мороженый осколок злата
   Вор, кот, иль кукольный кумир,
   Скрипач, банкир,
   Самоубийца ль, -- та же плата!
  
   1921 г.
  
   Источник текста: Михаил Алексеевич Кузмин Театр: в четырех томах ( в 2-х кн.); (том 2, кн.1), Окленд, Калифорния, США, 1994 г.
   Театр: В 4-х т. (В 2-х кн.).
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru