Скачков И.
Жизнь и творчество В. В. Крестовского

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 7.72*6  Ваша оценка:

  
   И.Скачков

ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО В. В. КРЕСТОВСКОГО

  
   -----------------------------------------------------------------------------------------
   Крестовский В.В. Петербургские трущобы. Книга о сытых и голодных.
   Роман в шести частях. Части I-IV (главы I-LVIII). ISBN 5-253-00028-3.
   Общ. ред. и вступ. ст. И.В.Скачкова. -- М.: Правда, 1990. -- 736 с.
   OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru, http://zmiy.da.ru), 12.06.2004
   -----------------------------------------------------------------------------------------
  
   "Петербургские трущобы" -- это, пожалуй, главное произведение русского писателя XIX века Всеволода Владимировича Крестовского, которое прославило его имя и благодаря которому он вошел в историю русской литературы. Несмотря на довольно обширное литературное наследие, Крестовский фактически остался автором одного романа -- явление, известное в мировой литературе, -- подобно Д.Свифту, автору приключений Гулливера, Д.Дефо, создателю "Робинзона Крузо", а на русской почве -- А.Радищеву с его "Путешествием..." или А.Грибоедову -- с бессмертной комедией "Горе от ума". Для придирчивого читателя следует оговориться, что речь идет не о сравнении литературных дарований, а лишь о феномене писателя одной книги.
   "Петербургские трущобы" печатались в журнале "Отечественные записки" -- почтенном органе, которым руководили впоследствии Н.А.Некрасов, М.Е.Салтыков-Щедрин и в котором сотрудничал прежде В.Г.Белинский. Успех романа был огромным, и, по свидетельству современника, он "читался тогда нарасхват и добиться его в публичных библиотеках было не легко; нужно было ждать очереди месяц и более"*. Сам автор назвал свое произведение "книгой о сытых и голодных", подчеркивая социальную его направленность. Однако объективности ради следует сказать, что книга эта представляет собой сочетание авантюрного романа с ярко выраженной детективной интригой и произведения остросоциального, показывающего, какая неизмеримая пропасть разделила "верхи" и "низы" русского общества, аристократию и городское "дно". Оба эти обстоятельства и обеспечили успех книги в самых разных общественных слоях.
   ______________
   * Крестовский В.В. Петербургские трущобы. Книга о сытых и голодных: В 3 т. Т. 1. М.; Л., 1953. С. XI -- XII.
  
   Правда, по прошествии времени Крестовского стал стеснять успех его раннего романа. Такое тоже бывает в жизни и объясняется тем, что сам Крестовский эволюционировал от вполне понятного радикализма юности в сторону охранительную, где его ждала карьера государственного чиновника. Превращение это небезынтересно и стоит того, чтобы на нем остановиться подробнее. Для этого следует обратиться к биографии писателя.
  
  

* * *

  
   Будущий писатель происходил из старинного, но разорившегося дворянского рода. Отец, Владимир Васильевич Крестовский, отставной улан, ввиду стесненных материальных обстоятельств отправил жену из Петербурга к ее матери в Киевскую губернию. Тут, в воспетой Гоголем Малороссии, и родился в 1840 году Всеволод Крестовский, тут прошло его детство.
   Мать Всеволода, Мария Осиповна, урожденная Товбич, сама руководила воспитанием сына, хотя для этого были наняты и учителя и гувернантки. Она же подготовила Всеволода и к поступлению в Первую Петербургскую гимназию, закрытое учебное заведение, предназначенное для детей потомственных дворян.
   Гимназия эта, преобразованная из бывшего благородного пансиона при Петербургском университете, была заведением привилегированным, однако в методах обучения мало чем отличалась от других учебных заведений. Например, от московского пансиона, в котором учился другой русский писатель XIX века, Всеволод Соловьев. В младших классах -- розга, гувернеры -- малообразованные иностранцы, с которыми гимназисты были в состоянии перманентной войны. Вот как описывает одного из таких гувернеров-надзирателей Вс.Соловьев в рассказе "Пансион". Один из них, "грязный, глупый и глухой вечно был облеплен пластырями и, страдая хроническим насморком, мыл в классе из графина, над плевательницей, свои носовые платки, а затем сушил их на классных подоконниках... Класс же при нем мог невозбранно всем своим инстинктам"*.
   ______________
   * Соловьев Вс. Полн. собр. соч.: Кн. 41 -- 42. Пг. 1917. С. 119-120.
  
   Петербургские гувернеры считали своей главной задачей искоренять зловредные политические, свободолюбивые идеи. И выполняли эту задачу с особым рвением, пытаясь раздуть всякую шалость до размеров проступка, имеющего политическую окраску. Результатов они добивались прямо противоположных: гимназисты рано знакомились с политическим и религиозным свободомыслием, которое усугублялось, когда они становились студентами университета.
   Не избежал этой общей для тогдашних молодых людей судьбы и Всеволод Крестовский, поступивший после окончания гимназии в 1857 году в Санкт-Петербургский университет, на историко-филологический факультет. Вот каким предстает он в воспоминаниях товарища по университету: "Всеволод Крестовский представлял тогда по облику, образу мыслей и даже юношеской симпатичности нечто приятное, несовместимое с позднейшим Крестовским, когда он писал "Панургово стадо", надел уланский мундир и стал редактировать варшавскую газету. Крестовский был товарищем по университету и, можно сказать, другом Писарева. Писал он не глубокомысленные, но красивые стихи под вкусным либеральным соусом. Например, "Христовы братья", "Весенняя смерть", "Испанские мотивы" были тогда очень популярны и симпатичны для многих читателей. В них чуялся поэт. Стихи его выливались из души"*.
   ______________
   * Фирсов Н. Из воспоминаний шестидесятника // Исторический вестник. 1914. Май. С. 494.
  
   А вот свидетельство другого мемуариста, известного русского литературного критика и историка литературы А.М.Скабичевского: "...был, впрочем, у нас и девятый однокурсник, но он с нами не мог сблизиться, так как почти целый год мы его не видели; он очень редко являлся в университет, чуть не гимназистом еще начавши вращаться в литературных кружках, и только в конце учебного года он выплыл и готовился вместе с нами к экзаменам, а затем опять исчез, как комета. Это был известный автор "Петербургских трущоб" В.В.Крестовский. Он был в то время еще свободомыслен, писал стихи, подражал Некрасову и производил этими стихами большой фурор на студенческих сходках... В короткое время экзаменационной горячки сблизиться с нашим кружком он, конечно, не успел: не до того в это время было. Тем не менее я помню, как во время приготовления не то по богословию, не то по греческому языку он очень горячо и резко старался обратить меня на путь всяческих отрицаний. Таким образом, как это ни странно, но я должен признаться, что первые семена свободомыслия посеял в меня автор "Панургова стада"*.
   ______________
   * Скабичевский А. Литературные воспоминания. М.; Л., 1928, С. 166.
  
   В воспоминаниях мемуаристов студент Вс.Крестовский предстает перед нами как литератор, имя которого становится известным читателю. Но пристрастился к сочинительству он гораздо раньше, еще в гимназии. Вначале он писал стихи по-юношески восторженные, как и полагалось в его возрасте. Но уже в четвертом классе гимназии пробует свои силы и в прозе. Один из рассказов юного гимназиста, "Вдовушка", попал в руки инспектору, был признан скабрезным, вольнодумным и предан сожжению.
   К счастью, помимо инспекторов, были в гимназии и внимательные учителя. Преподаватель русского языка В.И.Водовозов заметил недюжинные способности своего воспитанника и всячески поощрял его к творчеству. Связи между учителем и учеником не порвались и когда гимназист стал студентом. Именно Водовозов летом 1858 года познакомил Всеволода Крестовского с Львом Александровичем Меем, вокруг которого группировался тогда кружок литераторов. Душою этого кружка был Аполлон Александрович Григорьев, известный русский поэт и критик. Состояли в нем также литератор Владимир Рафаилович Зотов, получивший сейчас некоторую известность благодаря историческим романам Юрия Давыдова, где он выведен в качестве действующего лица, и замечательный русский поэт Константин Константинович Случевский. Крестовский появился в этой компании не как ищущее покровительства молодое дарование, а как писатель, уже имеющий литературное имя, -- его стихи и повести печатались во многих периодических изданиях: "Русском слове", "Времени", "Светоче", "Эпохе", "Русском вестнике", "Библиотеке для чтения" и др.
   И Мей и другие участники кружка ценили талант Крестовского, на вечерах он нередко читал свои новые произведения. Благодаря этим чтениям Крестовский выработал в себе талант декламатора и впоследствии нередко выступал как чтец-декламатор в публичных литературных концертах, мастерски копируя голоса разных людей.
   Будучи еще студентом университета, Всеволод знакомится с писателем Михаилом Михайловичем Достоевским, а затем и с его знаменитым братом Федором Михайловичем, получившим помилование и вернувшимся из ссылки. Отныне Всеволод становится почитателем таланта замечательного русского писателя, влияния которого он не избежал в своем творчестве.
   Увлечение литературой у Вс.Крестовского было настолько сильным, что он, проучившись только два года, бросает Петербургский университет и целиком посвящает себя литературной деятельности. Всеволод знакомится с поэтом-сатириком Василием Степановичем Курочкиным, который вместе с карикатуристом Н.А.Степановым начинает издавать еженедельный журнал "Искра". Посещает вечера искровцев у Василия Степановича, читает там свои новые произведения, проникается свободолюбивыми настроениями этого журнала.
   Но было бы неправильно представлять себе Крестовского неким литературным фанатиком. Он был вполне светским молодым человеком, отдавал дань кутежам в модном тогда трактире Еремеева у Аничкова моста, ухаживал за девушками. В это время он познакомился с семейством де Сен-Лорана, одной из дочерей которого увлекся. Об этом вряд ли бы стоило упоминать, если бы не влияние, которое оказало это семейство на молодого либерала. Дело в том, что либеральные идеи в то время, как говорится, носились в воздухе, и потому молодые вольнодумцы презирали всех, кто эти идеи не разделял, особенно "военщину", где по вполне понятным причинам они получили наименьшее распространение.
   Однако, познакомившись поближе с де Сен-Лоранами, среди которых многие были военными, Крестовский попал под влияние этих людей, их взглядов, мировоззрения и изменил свое отношение к военной среде. Впоследствии это повлияло на судьбу Крестовского: он сам стал уланом.
   Но это случится еще не скоро. А пока начинающий литератор пылко влюбляется в дочь актрисы Санкт-Петербургских Императорских театров Е.В.Гриневой -- Варвару Дмитриевну, тоже актрису. Молодые люди -- жениху было 22 года, а невесте 20 лет -- обвенчались и, так как средств у них было немного, поселились на даче Петровского острова. Их богемную, не очень обеспеченную жизнь скрашивали друзья, которые посещали дачу. Среди них были приятель Всеволода граф Кушелев-Безбородко, писатель и общественный деятель А.П.Милюков (не путать с министром иностранных дел Временного правительства, историком и публицистом Павлом Николаевичем Милюковым), скульптор Микешин, художник Маковский.
   Вернувшись в Петербург, когда материальные дела несколько поправились, Всеволод Крестовский пробует себя на артистическом поприще -- играет в благотворительном спектакле роль Молчалина в комедии А.Грибоедова "Горе от ума". Он много печатается, но главное -- продолжает работать над некогда посетившей его идеей написать роман из петербургской жизни.
   Длительное время работает Вс.Крестовский над изучением петербургской жизни разных слоев общества, особенно городского "дна". Об одном из эпизодов этой работы рассказала Войцехович, урожденная де Сен-Лоран: "Однажды зимою 1860 года явился к нам к завтраку Всеволод Владимирович. Он мне показался нечесаным, каким-то измятым, в покрытом пылью сюртуке и нечищеных сапогах.
   -- Откуда это вы в таком виде? -- невольно сорвалось у меня с языка.
   -- Родная моя, да я в части переночевал, -- добродушно смеясь, отвечал Крестовский и тут же подробно рассказал, как он отправился вчера в трактир "Ерши", один из столичных вертепов, изучать нравы, как там произошла между ворами, вероятно из-за дележа, драка с кровопролитием, как нагрянула полиция и, не разбирая, кто прав, кто виноват, препроводила всех посетителей трактира в часть, как утром частный пристав разобрал дело и выпустил его на свободу"*.
   ______________
   * Крестовский Вс. Собр. соч.: В 8 т. Т I. Спб, 1899. С. Х.
  
   В подобных путешествиях в петербургские трущобы, а их было немало, Вс.Крестовского сопровождал будущий начальник сыскной полиции, знаменитый И.Д.Путилин. Петербургские власти также помогали молодому писателю. Светлейший князь Суворов, генерал-губернатор Петербурга, дал распоряжение о свободном посещении писателем тюрем, больниц и о содействии в том полиции. Князь Хованский, прокурор, разрешил ему пользоваться старыми судебными архивами, которые Вс.Крестовский посещал вместе со своими друзьями. Интересен рассказ Н.С.Лескова, посвященный одному из походов в воровские притоны.
   "Это было летом. Мы втроем: Крестовский, я и еще кто-то, кажется, Микешин, впрочем наверно не помню, отправились гулять и встретили знакомого Крестовскому сыщика, который и предложил нам отправиться в "Малинник". Мы, конечно, охотно согласились. Пришли. Внутренность "Малинника" вы вероятно помните по описанию Крестовского. К нам сейчас же подсели местные дамы и потребовали угощения. Они пили водку, а мы ели яйца, единственное кушанье, которое мог рекомендовать нам буфетчик, хорошо знавший сыщика. Подсела к нашей компании и женщина, которую Крестовский назвал Крысой. Она без церемонии влезла на колени к бывшему со мною и Крестовским спутнику. Помню случившийся при этом небольшой, но довольно характерный эпизод: приятель наш сидел с Крысой и держал в руке, откинутой на спинку стула, папиросу. Кругом сидели и ходили самые отвратительные оборванцы. Один из них, проходя мимо нашего стола, преспокойно схватил эту папиросу и начал курить. Спутник наш вскочил и собрался проучить нахала. Однако сыщик удержал его, говоря, что затевать скандал здесь опасно. Когда этот инцидент закончился, нас повели по какому-то длиннейшему коридору смотреть внутренние помещения "Малинника". Шли мы совершенно спокойно, как вдруг где-то сзади послышался сначала сильный шум, точно от падения на пол какого-то большого тела, потом крики: "Помогите, режут, убивают!"
   -- Обыкновенная история, -- заметил сыщик, -- это бывает здесь.
   Он не успел окончить начатой фразы, как крики о помощи сменились другими: "Спасайтесь, полиция". Мы обернулись, и представьте себе наше удивление. Коридора уже не было, мы находились в комнате: сзади нас спустилась сверху стена, и коридор превратился в комнату. Вышли мы из "Малинника" совершенно другим ходом -- нас вывел сыщик"*.
   ______________
   * Крестовский В.В. Указ. соч. С. XI -- XII.
  
   А вот как рассказывает о подобных походах начальник сыскной полиции И.Д.Путилин: "Я сам сопровождал его (Крестовского. -- И.С.) по трущобам, вместе с ним переодеваясь в нищенские костюмы: он вместе со мной присутствовал на облавах в различных притонах; при нем, нарочно при нем, я допрашивал в своем кабинете многих преступников и бродяг, которые попали потом в его роман. Наконец я самолично давал ему для выписок дела сыскного отделения, которыми он широко пользовался, потому что почти все действующие лица его произведения -- живые, существовавшие люди, известные ему так же близко, как и мне, потому что с большинством их я имел возможность его перезнакомить"*.
   ______________
   * Крестовский В.В. Указ. соч. С. XII -- XIII.
  
   И вот итог этой огромной работы по изучению петербургских типов (отдельные очерки и зарисовки Вс.Крестовский публиковал в периодике), нравов, жизни и быта различных сословий общества: в 1864 -- 1867 годах в "Отечественных записках", журнале, который редактировал А.А.Краевский, были напечатаны "Петербургские трущобы". Успех романа превзошел все ожидания, а автор его -- Всеволод Крестовский стал знаменитостью. Многие были увлечены напряженным сюжетом, уголовной интригой, вообще -- авантюрной стороной романа. Крестовского огорчало подобное отношение к его детищу. Сам он ставил перед собой при написании романа гораздо более серьезные задачи.
   "Если мой роман заставит читателя призадуматься о жизни и участи петербургского бедняка и отверженной парии -- трущобной женщины, -- писал Вс.Крестовский, -- если в среде наших филантропов и в сфере административной он возбудит хотя малейшее существенное внимание к изображенной мною жизни, я буду много вознагражден сознанием того, что труд мой, кроме развлечения для читателя, принес еще и частицу существенной пользы..."*
   ______________
   * Крестовский В.В. Указ. соч. С. X.
  
   Зная, как много и напряженно работал Вс.Крестовский над своим романом, сколько душевных сил вложил в него, становятся странными и непонятными печатавшиеся в прессе утверждения, будто "Петербургские трущобы" были написаны его другом Н.Г.Помяловским. Правда, они появились после смерти Крестовского, при жизни, к счастью, он был избавлен от такого рода обвинений. Друзья Крестовского встали на защиту чести писателя и опровергли своими свидетельствами злонамеренную клевету. "С чрезвычайным удивлением прочел я странную полемику по поводу принадлежности моему покойному товарищу знаменитого в свое время романа "Петербургские трущобы", -- писал журналист Ф.Н.Берг, -- далеко не лучшего из произведений этого блестяще талантливого автора. Он и сам не считал его лучшим. Роман этот из главы в главу писан при мне, и, хотя я и не ходил с автором посещать описываемые им трущобы, но знал весь ход его работы. К "Трущобам" покойный Всеволод Владимирович делал сам рисунки, и альбом с этими рисунками вероятно сохранился в его бумагах. Что за странное подозрение? Что общего между манерой и талантом Помяловского и покойного Крестовского? Трудно даже предположить, что такой автор, как Крестовский, воспользовался чужим трудом и многочисленные его издания подписывал бы своим именем"*.
   ______________
   * Крестовский В.В. Указ. соч. С. XIII.
  
   Однако, если о принадлежности романа "Петербургские трущобы" Помяловскому говорили уже после смерти его истинного автора, то о сходстве этого романа с известным, в том числе и в России, произведением французского писателя Эжена Сю "Парижские тайны" писали еще при жизни Вс.Крестовского. Поэт-сатирик Д.Д.Минаев саркастически замечал: "Теперь Крестовский берет из "Парижских тайн" новые лица и, перерядив их по мере возможности, пересылает из Парижа в "Петербургские трущобы". Граф Каллаш есть принц Родольф, обратившийся в фальшивого монетчика; доктор Катцель, его сообщник, напоминает шарлатан" Полидора из "Парижских тайн". Самый рассказ Крестовского принимает колорит более яркий, чем "Парижские тайны", подобно тому как цвет суздальского ситца ярче и крупнее, нежели у французского ситца"*.
   ______________
   * Искра, 1866. С. 83.
  
   Если отбросить свойственное всякому саркастическому пассажу преувеличение, следует признать, что оба эти произведения действительно похожи и по теме -- противопоставлению мира сытых и голодных -- и по построению: и там и тут на передний план выступает авантюрная интрига, и в то же время оба они носят отчетливо выраженную социальную окраску. Нет сомнения, что Вс.Крестовский читал "Парижские тайны", как читало его все тогдашнее русское, и не только русское, общество. Ведь даже К.Маркс и В.Г.Белинский откликнулись на его публикацию. Однако было бы несправедливо и опрометчиво представлять "Петербургские трущобы" как своего рода кальку с французского романа.
   Произведение Вс.Крестовского -- типичный образец либеральной русской литературы 60-х годов прошлого века. Социальная направленность романа очевидна, и сам автор неоднократно подчеркивал это. Говоря о главном герое своего произведения. Bс.Крестовский с пафосом восклицал: "Есть в мире царь -- незримый, неслышимый, но чувствуемый, царь грозный, как едва ли был грозен кто из владык земных. Царь этот стар; годы его считают не десятками и не сотнями, годы его -- тысячелетия. Он столь же стар, сколь старого, что зовут цивилизациею человеческою [...] Он горд и надменен, и гнусно-пресмыкающ в одно и то же время. Он подл и мерзок, как сама мерзость запустения. Его царственные прерогативы -- порок, преступление и рабство -- рабство самое мелкое, но чуть ли не самое подлое и ужасное из всех рабств, когда-либо существовавших на земле. Это склизкость жабы, ненасытная прожорливость гиены и акулы, смрад вонючего трупа, который смердит еще отвратительнее оттого, что часто бывает обильно спрыснут благоухающею амброю. Его дети -- Болезнь и Нечестие. Иуда тоже был его порождением, и сам он -- сын ужасной матери. Отец его -- Дьявол, мать -- Нищета. Имя ему -- Разврат"*.
   ______________
   * Крестовский В.В. Указ. соч. С. XVII -- XVIII.
  
   В "Петербургских трущобах" действуют истинно русские типы, которых автор встречал в жизни, многие из которых были известны всему Петербургу. Командир золотой роты Ковров списан с принимавшегося в светском обществе нувориша, закончившего свою жизнь на каторге. Генеральша фон Шпильце также имеет своим прототипом действительное лицо. Воровской жаргон Вс.Крестовский почерпнул в своих походах в притоны, но в большей мере -- из тетрадки, купленной им у одного оборванца, которую он с увлечением читал вместе с Ап.Григорьевым.
   Узнавали читатели, с одной стороны, пресыщенное барство в лице князей Шадурских, с другой -- разночинцев, типа Бероевых, и бедное, забитое городское мещанство в лице Вересова, Маши Поветиной, являющееся питательной средой петербургского "дна". Причем семья Шадурских -- "сытые" -- рисуется такими уничтожающими красками, что даже консервативный писатель и историк литературы К.Ф.Головин отметил, что роман Крестовского "полон изобличениями ужасающего разврата высших классов"*. И, наоборот, описание "голодных" полно сочувствия. "Надобно отдать ему справедливость, -- писал Н.Соловьев, -- что в местах, выражающих страдание описываемых им пролетариев, язык его достигает иногда замечательной силы"**.
   ______________
   * Головин К. Русский роман и русское общество. Спб. 1904. С. 385.
   ** Всемирный труд. 1867. Кн. 12. С. 51.
  
   Встречаются в романе и такие приметы русской действительности того времени, как описание ареста Бероева. Чтобы отомстить Бероеву, пытающемуся разоблачить подлости молодого князя Шадурского, управляющий князя и нанятые им сыщики подбрасывают в квартиру Бероева прокламации и литографский камень для печатания запрещенной политической литературы. Из-за чего Бероев попадает сначала в "третье отделение", а затем в Петропавловскую крепость.
   Об оригинальности романа Вс.Крестовского можно говорить много. Ясно одно: это произведение -- продукт русского национального духа, созданное русским писателем, произведение о русской жизни, о времени подъема революционно-демократических идей в русском обществе, о расслоении русского общества на богатых и бедных, "сытых" и "голодных" и о масштабах этого расслоения, о которых благонамеренное русское общество даже не подозревало. В романе Вс.Крестовского, писал критик и историк литературы Е.А.Соловьев (Андреевич), "дана полная, сравнительно, и поражающая до ужаса картина жизни петербургской нищеты и петербургских вертепов. Здесь впервые явилась она перед читателем оголенной, ничем не прикрашенной, безнадежной и пугающей. Это настоящий дантовский ад, настоящее позорище, ибо большего падения человеческого невозможно себе и представить"*.
   ______________
   * Соловьев Е. Очерки по истории русской литературы XIX века. Спб., 1907. С. 453.
  
   В романе действуют типично русские народные типы, вроде Фомушки-блаженного, тюремного обитателя, ловко пользующегося религиозным чувством посещающих тюрьму меценаток из аристократического общества. Или заключенного Литовского замка, бывшего крестьянина Рамзи, вступившего в единоборство с общественной неправдой и действующего согласно простому правилу: "Если ты обидчик, лихоимец или теснитель -- повинен есть!" В лице Рамзи Вс.Крестовский рисует нам тип благородного разбойника русского покроя, грозы помещиков и деревенских богатеев, поклонника поэзии Некрасова.
   Так что если и можно говорить о каком-либо влиянии Эжена Сю на Вс.Крестовского, то оно ограничивается лишь заимствованием общего замысла: показать столичное общество в разрезе, снизу доверху, от аристократов до городского дна. А такими заимствованиями полна вся мировая литература.
   Накануне выхода "Петербургских трущоб" произошли события, изменившие течение жизни Всеволода Крестовского. В 1863 году разразилось восстание в Польше, не оставившее равнодушным русское общество, в особенности интеллигенцию, часть которой перешла с либеральных позиций на консервативные. Вс.Крестовский отправляется в охваченную восстанием страну в качестве члена комиссии для исследования подземелий Варшавы, которые использовали повстанцы для укрытия от правительственных войск.
   Была у Крестовского для такой поездки и чисто личная причина. К этому времени семейная жизнь его сильно разладилась, и супруги жили фактически раздельно. Поэтому-то Крестовский с такой охотой принял предложение уехать в Варшаву, а прибыв на место, стал ревностно исполнять свои обязанности.
   В первые же дни при осмотре служб, принадлежащих Королевскому замку, члены комиссии спустились в конюшни Кубанского казачьего дивизиона. Осматривая стены конюшен, они увидели свежую кирпичную кладку, пробили ее и обнаружили подземный ход, ведущий в одну сторону -- к замку, в другую -- к Висле. С риском для жизни Вс.Крестовский прошел весь подземный коридор, до самой реки, обнаружил в нем боковые ответвления. Это путешествие по подземному коридору, где со свечкой, а где и вовсе в потемках, говорит не только о его служебном рвении, но и о большом личном мужестве.
   Пребывание в Варшаве, впечатления от жизни города и характера польского народа позволили ему написать очерки "Катакомбы Фара", "Подземный ход", "Под каштанами Саксонского сада", "Пан Пшепендовский". Здесь же родилась идея большого романа, получившего позже название "Кровавый пуф" и состоящего из двух произведений -- "Две силы" и "Панургово стадо".
   При написании этих романов Вс.Крестовский руководствовался патриотической идеей об исторической роли русского народа, о его непочатых силах. Он вполне разделял мнение Ф.М.Достоевского, который писал, что надо сначала перестать быть международной обшмыгой, стать русскими прежде всего. А "стать русским -- значит перестать презирать народ свой. И, как только европеец увидит, что мы начали уважать народ наш и национальность нашу, так тотчас же начнет и он нас самих уважать"*.
   ______________
   * Достоевский Ф. Полн. собр. соч: В 30 т. Т. 25. Л., 1983. С. 23.
  
   Однако, несмотря на патриотическую идею, произведения эти имели антинигилистическую направленность, и революционно-демократическое крыло русской интеллигенции приняло их в штыки.
   Вернувшись из Польши, Вс.Крестовский вновь окунается в российскую действительность. В 1867 году он предпринимает большое путешествие по Волге, во время которого устраивает в поволжских городах литературно-музыкальные вечера. Поездка эта дала ему богатый материал для очерков провинциальных нравов. Особенно много шума вызвали его публикации о Нижнем Новгороде и о злоупотреблениях на соляных промыслах. Хотя Вс.Крестовский зашифровал наименование Нижнего Новгорода, назвав его Сольгородом, а героя скандала полицмейстера Лаппа-Старженецкого -- Загребистой Лапой, полицмейстер, узнавший себя, подал на автора в суд за распространение порочащих сведений. Дело рассматривалось в петербургском окружном суде. Отказавшись от адвоката, Крестовский остроумно защищался и выиграл процесс.
   И вот новый поворот в судьбе Вс.Крестовского. Будучи человеком уже достаточно зрелого возраста (около 30 лет), он поступает на военную службу юнкером в 14-й Уланский Ямбургский ее императорского величества великой княжны Марии Александровны полк. В Свислочи, где стоял эскадрон, к которому прикомандировали Крестовского, он стал душою общества. Часто пел романсы собственного сочинения, им самим же положенные на музыку и известные в тогдашней России: "Под душистою ветвью сирени", "Когда утром иль позднею ночью", "Дай мне ручку, каждый пальчик", "Трубят голубые уланы и едут из города вон" (перевод из Гейне). Записал и обработал он и сказку "Колобок", и ряд очерков о кавалерийской жизни.
   Вскоре Вс.Крестовский получает офицерский чин поручика. Начинается трудная полоса в его жизни. Во время бракоразводного процесса, так печально закончилось его супружество, присяжный поверенный оскорбил его. Крестовский вызвал чиновника на дуэль, и когда тот отказался драться, ударил его перчаткой по лицу, что вызвало новый судебный процесс, который Всеволод Владимирович выиграл. Но нападки либеральной прессы, последовавшие за процессом, он остро переживал. Тем более что инцидент с присяжным поверенным был только поводом, а причиной -- все те же его антинигилистические романы.
   Лучше складывались дела у Вс.Крестовского на военном поприще. Здесь на него посыпалось одно почетное поручение за другим. По желанию шефа полка великой княжны Марии Александровны он пишет историю Ямбургского полка, за что в качестве награды Александр II переводит его в лейб-гвардии Уланский его величества полк. Генерал-инспектор кавалерии великий князь Николай Николаевич сначала определяет Вс.Крестовского в комиссию по вопросу о преобразованиях в кавалерии, а затем поручает составление боевых летописей русской конницы. Однако император переводит служить Вс.Крестовского в гвардейский полк, шефом которого был он сам, и дает ему новое задание -- написать историю этого полка.
   Работая в архивах, Всеволод Владимирович обнаружил ряд неизвестных ему ранее исторических фактов, которые легли в основу его повести "Деды" -- о царствовании Павла I. В повести автор стремится доказать, что мрачные стороны царствования Павла I как современниками, так и последующими поколениями были сильно преувеличены.
   Между тем началась русско-турецкая война, и Вс.Крестовского командировали в действующую армию корреспондентом "Правительственного вестника" и для редактирования "Военно-летучего листка". Статьи его, изданные затем отдельными книгами, составили два больших тома.
   Однако роль летописца не совсем устраивает Крестовского, и после многочисленных просьб и настояний его прикомандировывают к Траянскому отряду генерала Карцева. Здесь он руководит расчисткой от снега дороги на Траянский перевал, а при штурме последнего в ночном бою находится в цепи 10-го стрелкового батальона.
   После трехнедельного похода отряда генерала Карцева Вс.Крестовского командировали в авангардный отряд генерал-майора Струкова. Рейд этого отряда завершился взятием второй столицы Оттоманской империи -- Андианополя. За турецкую кампанию Вс.Крестовский был награжден орденами Святой Анны 3-й степени с мечами, Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Сербским орденом Такова 4-й степени, румынским орденом Fraceria Dunariu и черногорским орденом князя Даниила 3-й степени.
   По возвращении в Петербург Вс.Крестовский приступает к новому большому литературному труду -- трилогии "Тьма Египетская", "Тамара Бендавид" и "Торжество Ваала". Всеволод Владимирович фундаментально готовился к написанию этого труда. Он изучал древнееврейский язык, делал нужные выписки из старых книг. Публикация первых глав "Тьмы Египетской" в "Русском вестнике" показала антиеврейскую направленность этого романа, так что редактор журнала М.Н.Катков отказался от дальнейшей публикации. И только когда редактором "Русского вестника" стал Ф.Н.Берг, были опубликованы все три романа, причем третий остался незаконченным из-за смерти автора.
   Летом 1880 года Александр II отправляет Вс.Крестовского в новую командировку -- на должность секретаря для военно-сухопутных сношений при главном начальнике русских морских сил в Тихом океане адмирале С.С.Лесовском. Одновременно он должен был вести исторические записки о плавании эскадры и писать корреспонденции в "Правительственный вестник" и "Военный сборник". По пути из Неаполя во Владивосток, куда Вс.Крестовский отправился вместе с адмиралом Лесовским, он побывал в Австрии и Италии.
   Из-за болезни Лесовского, с которым Вс.Крестовский служил на одном корабле, он полгода проводит в Японии. Результат этого -- его двухтомная книга "В дальних водах и странах", а также написанный уже в Петербурге обстоятельный труд этнографически-статистического характера о положении и нуждах Южно-Уссурийского края.
   Не успел Всеволод Владимирович оправиться от одного путешествия, как надо было собираться в новое, не менее далекое и экзотическое: его назначили старшим чиновником особых поручений при генерал-губернаторе Туркестана. Здесь он занимается приведением в порядок Ташкентской казенной библиотеки, раскопками в Афросиабе близ Самарканда, а также участвует в посольстве к эмиру Бухарскому. Последнее произвело на него сильное впечатление, в результате чего и появилась его новая книга "В гостях у эмира Бухарского", представляющая собой живые картины жизни Востока.
   По окончании путешествия в Туркестан, где Всеволод Владимирович находит свое семейное счастье -- женится на 20-летней дочери статского советника Евдокии Степановне Лагоде, его откомандировывают в распоряжение Министерства внутренних дел. Тут он вновь совершает два путешествия, но уже по России: одно по ознакомлению с деятельностью земства, другое -- для осмотра промышленных и торговых центров России. Итогом их были статьи: "Под владычеством земства" и обзор "Промышленные и торговые центры России".
   Однако на должности чиновника особых поручений Министерства внутренних дел он задержался недолго, и в 1887 году беспокойная судьба забросила его в департамент таможенных сборов. И вновь длительные поездки по железной дороге и на лошадях для инспектирования отдаленных бригад пограничной стражи, во время которых он изучал жизнь и быт офицеров и нижних чинов. Это изучение дало ему богатый материал для очерков: "Вдоль австрийской границы", "Русский город под австрийской маркой", "По закавказской границе".
   Служба в департаменте таможенных сборов с длительными поездками в малоосвоенные уголки страны была нелегкой для человека его возраста. Поэтому Вс.Крестовский с удовольствием принимает предложение Варшавского генерал-губернатора занять место редактора газеты "Варшавский дневник". И хотя по прибытии в Варшаву он энергично взялся за новое дело журналиста, работать ему было тяжело. На Крестовского обрушилась заграничная польская печать, не простившая ему "антипольских" романов "Две силы" и "Панургово стадо". Начались трения с цензором, которые угнетали Всеволода Владимировича настолько, что он не раз собирался оставить свой пост.
   Все это не могло не сказаться на здоровье писателя. В 1894 году у него обнаружили болезнь печени и почек. Болезнь, осложненная сильной простудой, прогрессировала, и в январе 1895 года Вс.Крестовский скончался. Его похоронили в Петербурге в Александро-Невской Лавре.
  
  

* * *

  
   Всеволод Владимирович Крестовский занимает скромное место в истории русской литературы XIX века. Он и сам понимал это. В одном из ответов начинающим литераторам он писал: "Надо... чтобы каждый автор, претендующий на внимание к себе читателя, имел что сказать ему свое, и сказал бы это "свое" искренно. В этом -- главное, а остальное есть уже дело большего или меньшего таланта. Но ведь не все же Шекспиры и Гюго, не все же Пушкины и Толстые; читается и наш брат, скромный второстепенный и третьестепенный писатель, если он искренно и честно относится к своему делу"*.
   ______________
   * Крестовский В.В. Указ. соч. С. XLVIII.
  
   Новое издание романа Вс.Крестовского "Петербургские трущобы" выходит в свет в примечательный период нашей жизни, когда в советском обществе повысился интерес к русским писателям XIX века второго и третьего ряда. Они оставили нам замечательные произведения, которыми зачитывались их современники, и которые с удовольствием читает ваше поколение. Да и называем мы их писателями второго ряда не потому, что у них не хватало таланта, а потому, что русская литература богата и более великими именами. Вызывает уважение и восхищение и служит хорошим примером то, как они работали над своими произведениями, сколько сил вкладывали в них. "Так, для "Трущоб", -- пишет Вс.Крестовский, -- я посвятил около девяти месяцев на предварительное знакомство с трущобным миром, посещал камеры следственных приставов, тюрьмы, суды, притоны Сенной площади (дом Вяземского) и проч., и работал благодаря тогдашнему прокурору князю Хованскому и покойному Христиановичу в архивах старых судебных мест Петербурга, откуда и почерпнул многие эпизоды для романа. Чтобы написать "Кровавый Пуф" ("Две силы" и "Панургово стадо". -- И.С.), потребовалось не только теоретическое изучение польского вопроса по источникам, но и непосредственное соприкосновение с ним в самой жизни, что и дала мне моя служба в Западном крае и в Польше. Для "Дедов" пришлось по источникам изучать эпоху последних лет царствования Екатерины II и царствование императора Павла. Наконец, для последней трилогии ("Тьма Египетская", "Тамара Бендавид" и "Торжество Ваала". -- И.С.) ...употреблено до десяти лет на изучение литературы данного вопроса, библии, талмуда и проч., не говоря уже о личном, практическом знакомстве с еврейским миром и бытом... Но при всем этом первенствующее значение я даю никак не теоретической подготовке по источникам, а самой жизни, т.е. тем непосредственным впечатлениям, какие она на меня производит при знакомстве с нею, ее бытом, типами и соотношениями в массе ежедневных соприкосновений моих с нею"*.
   ______________
   * Крестовский В.В. Указ. соч. С. XLVI.
  
   Читающая публика по достоинству оценивала напряженный творческий труд и талант Вс.Крестовского. В Вологде во время проводов его на вокзале было много горожан во главе с местным учителем, который произнес такую речь: "Приветствуем вас, наш дорогой писатель, и подносим вам хлеб-соль в знак нашего уважения к вам, как к исто-русскому писателю. Мы все с особенным удовольствием читаем все, что вы пишете!"*. Подобные чествования были в Белостоке, поволжских городах и др.
   ______________
   * Крестовский В.В. Указ. соч. С. XLIX.
  
   А вот как оценили талант писателя его собратья по перу. Во время похорон Вс.Крестовского прочувствованные слова сказал молодой поэт Аполлон Коринфский: "...Мы все знаем, что хороним русского писателя, откликавшегося на все крупнейшие вопросы русской бытовой народной жизни. Но не все мы знаем, что мы хороним русского поэта, представителя чистой поэзии, проводника русского народного духа. В этом виновата та рознь, которая разделяет литературу наших дней и является виновницею вражды людей, связанных между собою общностью идей художественного единения. Всеволод Крестовский -- явление крайне оригинальное для того, чтобы умолчать о нем представителю современной русской поэзии; поднимая свой скромный голос на могиле поэта, я желаю почтить его память, святую для каждого почитателя русской народной поэзии, и вот за нее, за русскую поэзию, земной поклон тебе, русский народный поэт!"*
   ______________
   * Крестовский В.В. Указ. соч. С. LV.
  
   Мы часто говорим и пишем об остроте сегодняшней литературной борьбы. В России XIX века она была не менее острой. Как же относился к этому Вс.Крестовский, которого критики того времени причисляли к лагерю консерваторов? Критерием ценности того или иного произведения для него была искренность, иными словами, талантливость. "Я признаю всякое "направление" в писателе, если только он искренен. Можете быть мрачнейшим пессимистом или усвоить себе Панглосовское убеждение что "все к лучшему в сем лучшем из миров", -- писал Вс.Крестовский, -- в сущности, это решительно все равно, если только вы искренни"*.
   ______________
   * Крестовский В.В. Указ. соч. С. XLVII.
  
   Эти слова писателя теперь особенно актуальны, ибо он дает нам завидный пример плюрализма в литературе, за который мы так ратуем. Поэтому сегодня надо издавать писателей всех направлений и современных, и, конечно, прошлых веков и десятилетий (разумеется, если их произведения не несут в себе проповедь насилия, войны и др.), для объективного научного, а истинно научное и должно быть объективным, изучения нашей литературы и культуры, а также для того, чтобы читающая публика могла более широко и полно судить о литературной и общественной жизни России того времени.
  
  
  
  
  
Оценка: 7.72*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

регистрация по месту жительства в москве.
Рейтинг@Mail.ru