Костров Ермил Иванович
Два письма

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

H. M. Левина

Два неопубликованных письма Е. И. Кострова

  
   XVIII век. Сборник. Выпуск 3.
   Изд-во АН СССР. М.; Л., 1958.
   Оригинал здесь - http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=6036
  
   Творчество Ермила Ивановича Кострова, которого высоко ценили современники и ближайшие поколения русских читателей, ныне совершенно забыто.
   Современники Кострова видели в нем не только выдающегося переводчика, но и крупного оригинального поэта. Его стихи и переводы издавал Н. И. Новиков, печатал в своих журналах Ф. И. Туманский; в "Зеркале света" и "Российском магазине" Туманского появились первые рецензии на костровские переводы "Илиады" и Оссиана. Произведения Кострова, помимо отдельных изданий, публиковались в "Московских ведомостях", в лучших журналах конца XVIII века ("Собеседнике любителей российского слова", "Аонидах" Карамзина и др.). В 1802 году (через шесть лет после смерти Кострова) в Петербурге вышло "Полное собрание всех сочинений и переводов в стихах г. Кострова", в двух частях.
   Для юного Пушкина имя Кострова стояло в одном ряду с именами Руссо и Камоэнса:
  
   Поэтов -- хвалят все, питают -- лишь журналы;
   Катится мимо их фортуны колесо;
   Родился наг и наг ступает в гроб Руссо;
   Камоэнс с нищими постелю разделяет;
   Костров на чердаке безвестно умирает,
   Руками чуждыми могиле предан он:
   Их жизнь -- ряд горестей, гремяща слава -- сон.1
  
   Рассказывая в "Исторических анекдотах" о том, как Херасков уважал Кострова и предпочитал его талант своему собственному, Пушкин замечает: "Это приносит большую честь и его сердцу и его вкусу".2 О роли Кострова в развитии русского литературного языка Пушкин писал уже в 1836 году в статье "Александр Радищев": "...Радищев писал лучше стихами, нежели прозою. В ней не имел он образца, а Ломоносов, Херасков, Державин и Костров успели уже обработать наш стихотворный язык".3
   В. Г. Белинский с уважением называл имя Кострова среди "тружеников, которые своими сочинениями, каковы бы они ни были, размножали в обществе число грамотных людей, возбуждали в нем любовь к благородным наслаждениям и способствовали к произведению того, что называется "публикою" и без чего невозможна никакая литература".4 В связи с этим Белинский высказывал пожелание среди компактных дешевых изданий "старинных русских писателей, игравших в глазах современников более или менее важную роль",5 видеть также и сочинения Кострова. Под влиянием статьи Белинского было осуществлено смирдинское издание сочинений Кострова 1849 года. Это собрание сочинений Кострова, как и издание 1802 года, неполное. В оба собрания не включены, кроме прозаических переводов, некоторые стихотворные переводы и оригинальные произведения, опубликованные при жизни Кострова. Издание сочинений Кострова В. Г. Белинский считал полезным для "литераторов, которым необходимо знать основательно историю отечественной литературы и родного языка".6
   Однако Костров был забыт. Статьи и заметки о нем в дореволюционных журналах не содержат ни одного достоверного высказывания самого поэта и только повторяют анекдоты, связанные с его именем. В середине XIX века о Кострове судили уже лишь по дошедшим напечатанным произведениям. Один из первых писателей-разночинцев, живший исключительно литературным трудом и в последние годы жизни не имевший даже своего угла, Костров не мог оставить архива. Дошедшие до нас письма Кострова известны наперечет.
   В 1856 году Г. П. Данилевский в "Журнале Министерства народного просвещения" опубликовал сохранившиеся у потомков И. О. Куриса, правителя канцелярии А. В. Суворова, "Суворовские бумаги".7 Среди них находилось письмо Е. И. Кострова к А. В. Суворову от 30 сентября 1792 года. В 1874 году текст этого письма как ненапечатанного "сообщил" в "Русский архив" H. H. Мурзакевич.8
   П. О. Морозов в предисловии к своей монографии о Кострове утверждал, что "ни в имп. Публичной библиотеке, ни в московских книгохранилищах (по уверению лиц, которым они хорошо известны) нет ни строки из бумаг Кострова, нет даже ни одного его автографа".9
   В 1880 году в третьем томе "Русского архива" А. Н. Корсаков поместил обнаруженные им случайно бумаги Платона Петровича Бекетова. Одна из них -- "Цидулка от Ермила Кострова к Иоанну Бекетову".10 Документ не датирован, А. Н. Корсаков его не комментирует, и мы не знаем, чьей рукой написана "цидулка" -- перед post scriptum стоят слова: "Писал по повелению его я, ваш покорный слуга", подписи нет. По содержанию этого письма и тому обстоятельству, что оно адресовано к И. П. Бекетову (см. ниже), проживавшему в Москве, можно предположить, что оно было написано в Петербурге. Где находится "цидулка" в настоящее время -- не известно.
   При подобной скудости рукописных материалов Кострова особый интерес представляют предлагаемые ниже два письма поэта.
   Письмо, хранящееся в Рукописном отделе Пушкинского Дома (шифр ИРЛИ: ф. 357, оп. 2, No 116), куда оно поступило из Библиотеки АН СССР в составе собрания В. И. Яковлева, обращено к "Ивану Петровичу" <Бекетову>, как и "цидулка", найденная А. Н. Корсаковым. Это подтверждается припиской И. И. Дмитриева: "При сем и я вам, любезный братец, свидетельствую мое почтение, с которым на всегда пребуду покорным вашим слугою и братом Иван Дмитриев". Иван Петрович Бекетов (1766--1835) -- двоюродный брат И. И. Дмитриева, дальний родственник H. M. Карамзина, вместе с которым он учился в пансионе Шадена.11 М. А. Дмитриев в "Мелочах из запаса моей памяти" рассказывает: "Костров хаживал к Ив. Петр. Бекетову, двоюродному брату моего дяди... С Бекетовым вместе жил брат его Платон Петрович; у них бывали: мой дядя Ив. Ив. Дмитриев, двоюродный их брат Аполлон Николаевич Бекетов и младший брат H. M. Карамзина Александр Михайлович...".12
   В письме Кострова даты нет. Оно могло быть написано только после 1782 года, так как в стихах Костров говорит о памятнике Петру I Фальконэ. Бумага с водяным знаком: герб, верхняя часть которого срезана, подпись JAN KOOL.
  
   На одной стороне листа -- шутливые стихи Кострова :
  
   Милостивый Государь Иван Петрович!
  
   Без тебя у нас мой свет
   все не так идет:
   Лизонька твоя13 сурова,
   Не промолвила ни слова,
   У Лионьши14 сливок нет
   Кофе в рот без них нейдет.
   Нам остался лишь Матье15
   Будем там иметь питье.
  
   Ваш покорный слуга Ермил Костров.
  
   Не погневайся пожалуй. Стихи самые великопостные и чистопонедельнишные.
  
   Далее следует приписка И. И. Дмитриева, цитированная выше.
   На обороте -- стихи Кострова о Петербурге (без заглавия), не вошедшие в собрания сочинений и, по-видимому, не напечатанные, так как в библиографических указателях сведений о них нет.
   В 1786 и 1787 годах произведения Кострова печатались только в Петербурге, а биографы поэта утверждают, что он никогда не был там. Это мнение опровергает "Цидулка к Иоанну Бекетову". М. И. Пыляев в книге "Старый Петербург", рассказывая о петербургском доме И. И. Шувалова, в числе его постоянных гостей называет Е. И. Кострова.16 Вероятно, это отклик, не вполне достоверный, на кратковременное пребывание Кострова в Петербурге. В эклоге Кострова "Три грации, на рождение великия княжны Александры Павловны" 1783 года Петр I изображен так: "Превознесен на каменной твердыне, / Седящий на коне, простерший длань к пучине". Здесь чувствуется какое-то абстрактное, книжное восприятие создания Фальконэ. Стихотворение по автографу Пушкинского Дома, посвященное памятнику Петра I, гораздо ярче, оно могло быть написано скорее всего под непосредственным впечатлением:
  
   Целую я тебя, о вожделенный град,
   Жилище чистых муз, собрание отрад!
   Петрополь! буди мне благословен навеки,
   И да текут твои спокойно чисты реки,
   И здания твои взнесенны к высоте
   Пребудут на всегда в блестящей красоте.
   Не мог помыслить я, чтоб смертного трудами
   Ты был сооружен, о чудо меж градами!
   Кто сей, я вопрошал, великий человек,
   Который столь тебя величеством облек?
   Но образ зря Петров, в меди изображенный,
   Величествен, высок и славой осененный
   И простирающий свою державну длань
   Да воины текут бестрепетно на брань.
   Под коим гордый конь как будто жив крутится
   И на высокий холм бессмертия стремится,
   Познал я, что его всемощная рука
   Толико в крепости и в бранех высока
   Воздвигнула тебя, да видит вся вселенна,
   Колико в нем душа была неутомленна.
  
   Следует отметить, что приведенное стихотворение написано другим почерком, нежели стихи Кострова "Без тебя у нас мой свет", а также, что подпись Кострова под обоими стихотворениями не одинакова. Поэтому нет полной уверенности, что оно принадлежит Кострову, а не кому-либо из других писателей его времени. Обследование журналов XVIII века и собраний сочинений поэтов тех лет не дало результатов: данного стихотворения там не оказалось. Удивляет, что это прекрасное стихотворение о Петербурге не было напечатано при жизни Кострова, а затем не было включено в "Полное собрание сочинений" 1802 года. Если оно действительно принадлежит Кострову, приходится предположить, что он не печатал ряда своих вполне законченных стихотворений.
   Представляет интерес и второе письмо -- А. А. Майкову17 от 11 декабря 1785 года, сохранившееся в архиве Майковых и в настоящее время находящееся в Отделе рукописей ГПБ (шифр: Отчет ГПБ, 1903, стр. 29, II, а, 1). Вот оно:
  
   Любезный Аполлон Александрович! Я имел честь послать к тебе письмо с Алексеем Дмитриевичем Збоевым; который был некогда моим товарищем в университете; теперь посылаю другое... о чем бы с тобой поговорить? о том, что у нас старой желтой флигиль ломают, теснота в университете чрезвычайная, для сей причины я живу в доме Харитона Андреевича Чеботарева,18 профессора университетского, который мне и благодетель и друг вместе... Хочется тебе переманить меня к себе? Хорошо бы; но благодетели мои и люди благоразумные нежелают этово: и подлинно, разсуди, Аполлонушко, оставить место и ехать искать другое. Стыдно мне будет, ежели я, проездив рублей сто, возвращуся в Москву опять. Лучше, чтоб меня искали, а не я. По крайней мере должен я переписаться с его превосходительством Иваном Ивановичем Шуваловым, дозволит ли он мне сие путешествие и обнадежит ли верным местом, иначе я его привлеку противу себя на гнев, когда оставлю без его дозволения такое место,19 где он главным начальником. Не правда ли? Естьлибы я был богат, то непреминул бы побывать к вам в гости хотя на месяц. Но... Мне весьма хочется увидеть тебя и Федора Ильича Козлятева,20 которому и прошу засвидетельствовать мое искреннейшее почтение и поклон, и поздравить с наступающим новым годом. О как я восхищен был его письмом, которым он изъяснял свое удовольствие в разсуждении благодарственной моей песни.21 Посылаю к вам оду... которую поправил. Послушай дружеского совета, не печатай ее, а читай только своим приятелям, яко первый и незрелый плод своих упражнений, и я тебе искренно говорю, не сочиняй еще так рано од, а что-нибудь полегче. Должно тебе читать еще много книг всякого рода. Знать, хотя несколько философию, и самое богословие. Словом знать должно много... Кланяйся братцу своему Михаиле Александровичу; я удивляюсь, что он в вашем письме не начеркнет мне ни строчки, ни полпоклона. Карабанову23 от меня благословение. Я его помню и люблю; а особливо помню когда бываю в <.......> Прости, любезный мой, и знай что всегда к вам с искренним почтением и дружбою пребуду верным

Ермил Костров.

   Декабря 11. 1785. Москва.
  
   На втором листе -- исправленная ода и приписка:
  
   Вот тебе, Аполлонушко и ода. Узнаешь ли ее в обнове. Она в Московском приехала к тебе платье. Не так правда щеголевата, как ваши Санктпетербургские, ну, да что же делать. Прости.
   Я довольно часто бываю в вашем доме, и имею счастие пользоваться ласкою и приязнию всех.
   P. S. ваше письмо родителями вашими получено 10. декабря, и я к ним поутру пришел 11. с письмом, при котором и ода. Скажи, пожалуй, кто вам соврал, что я умер, или улыбнулся. Я жив и торжествую. Напиши ко мне о сем когда при случае.
  
   Надо полагать, что публикуемыми двумя письмами не исчерпывается эпистолярное наследие Кострова. Следует произвести обследование других архивов СССР, чтобы выяснить, имеются ли в них какие-либо материалы Кострова или о нем.
  
  
   1 А. С. Пушкин. К другу стихотворцу, 1814. Поли. собр. соч., т. I, Изд. АН СССР, М.-Л., 1949, стр. 24.
   2 Там же, т. VIII, стр. 102.
   3 Там же, т. VII, стр. 359.
   4 В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. VI, Изд. АН СССР, М., 1955, стр. 301.
   5 Там же.
   8 Там же.
   7 ЖМНП, 1856, XCII, октябрь, отд. VII, стр. 30--50.
   8 "Русский архив", 1874, т. II, стр. 4--6.
   9 П. О. Морозов. Е. И. Костров, его жизнь и литературная деятельность. Воронеж, 1876, стр. 3.
   10 "Русский архив", 1880, т. III, стр. 402.
   11 Об И. П. Бекетове см.: кн. А. Б. Лобанов-Ростовский. Русская родословная книга, т. I. Изд. 2-е, СПб., 1895, стр. 41 (здесь дата смерти указана с опечаткой); Московский некрополь, т. I, СПб., 1907, стр. 94.
   12 М. А. Дмитриев. Мелочи из запаса моей памяти. М., 1869, стр. 26.
   13 Очевидно, имя знакомой Бекетова. По указанию А. Б. Лобанова-Ростовского (см. прим. 11), И. П. Бекетов умер холостым.
   14 Лионьша -- содержательница кафе в Москве.
   15 Матье -- владелец старинного ресторана в Москве.
   16 М. И. Пыляев. Старый Петербург. Рассказы из былой жизни столицы. СПб., 1887, стр. 162.
   17 А. А. Майков (1761--1838), в конце XVIII века незначительный поэт-дилетант, с 1802 года служил в театральной дирекции в Петербурге, с 1821 по 1825 год был директором императорских театров, напечатал несколько од и комедию ("Неудачный зговор, или помолвил, да не женился", 1794).
   18 X. А. Чеботарев (1746--1815), впоследствии (с 1805 года) ставший ректором Московского университета, к 1785 году был уже автором ряда работ ("Слово о изобретении искусства письма", 1776; "Географическое методическое описание Российской империи", 1776; "О способах и путях, ведущих к просвещению", 1779, и др.). Демократическое происхождение сближало Чеботарева с Костровым -- Чеботарев родился в Вологде, в семье бедного сержанта. После окончания Московского университета он остался там же преподавателем русской словесности и перевода с латинского, французского и немецкого языков, затем издавал "Московские ведомости", а с 1778 года стал ординарным профессором и секретарем университетской конференции (до 1783 года). X. А. Чеботарев был вторым великим надзирателем Московской масонской ложи, он был связан с кругом Н. И. Новикова.
   19 Костров имеет в виду свою должность официального университетского поэта.
   20 И. И. Дмитриев о своем знакомстве с Ф. И. Козлятевым вспоминает так: "...это было эпохою, с которой я начал выбираться на прямой путь словесности" (И. И. Дмитриев, Сочинения, т. 2, СПб., 1893, стр. 30). "Одна беседа с Козлятевым уже была для меня училищем изящного и вкуса" (Там же, стр. 31). Во "Взгляде на мою жизнь" И. И. Дмитриев приводит восторженные отзывы Карамзина и Жуковского о Козлятеве.
   21 Речь идет о "Благодарственной песне ее имп. вел. за оказанные Москве щедроты в бытность в сей столице, читанной в публичном собрании Университета, в день восшествия ее имп. в. на престол, 28 июня 1785 года".
   22 Очевидно, А. А. Майков последовал совету Кострова: первая его ода (по словарю Геннади) напечатана в 1791 году.
   23 Поэт П. И. Карабанов.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru