Кюхельбекер Вильгельм Карлович
Зоровавель
Lib.ru/Классика:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
]
Оставить комментарий
Кюхельбекер Вильгельм Карлович
(
bmn@lib.ru
)
Год: 1831
Обновлено: 10/06/2017. 53k.
Статистика.
Поэма
:
Поэзия
Поэмы
Скачать
FB2
Ваша оценка:
шедевр
замечательно
очень хорошо
хорошо
нормально
Не читал
терпимо
посредственно
плохо
очень плохо
не читать
Вильгельм Кюхельбекер
ЗОРОВАВЕЛЬ
Оригинал здесь:
"Друзья и Партнеры"
.
1 ЧАСТЬ
Над войском русского царя
В стенах Тавриза покоренных
Бледнеет поздняя заря;
На минаретах позлащенных,
Дрожа, последний луч сверкнул;
Умолк вечерней пушки гул,
Умолк протяжный глас имана,
Зовущий верных чад Курана
Окончить знойный день мольбой.
Но в сизом дыме калиана,
1
Безмолвной окружен толпой,
Сидит рассказчик под стеной
Полуразрушенного хана
2
И говорит: "Да даст Аллах
3
Устам моим благословенье!
Да будет речь моя светла
И стройно слов моих теченье!
О чем же возвещу, друзья?
Нет, Рустма, Зама, Феридуна
4
Не славлю: слаб, бессилен я;
Их славить нужны блеск перуна,
Морей обилье, глас громов. ..
А все ж мое повествованье
Прольется по земле отцов:
Пред вами повторю сказанье
Заката хладного сынов
О Даре, прежних дней светиле,
5
И юных трех его рабах.
В хранимой ангелом могиле
Да спит их безмятежный прах!
Над миром воцарился Дара:
Он тень руки своей благой
Простер над широтой земной,-
И Милосердие и Кара,
Его крылатые рабы,
Стоят пред ним и ждут глагола,
Да сотворят его судьбы;
И се - едва кивнет с престола
Челом могущим пади-ша,
6
Летят быстрей, чем блеск зарницы,
И по делам из их десницы
Приемлет всякая душа,
Безмолвной полная боязни,
То воздаяния, то казни.
Был пир в дому царя царей,
И в дом его благословенный
Толпа сатрапов и вождей
Стеклась со всех концов вселенной.
С пределов Синдовых пришли:
7
Там Митры колыбель святая;
8
Оттоле по лицу земли,
Потоки света изливая,
Он шествует по небесам
И раздирает ткань тумана
И принимает от Ирана
Благоуханный фимиам.
И с фараоновой могилы,
Где, жизнь Месрема, тучный Нил
9
Меж пирамидами почил,
Явились в Сузу мужи силы.
Явился и ливийский вождь:
Там по годам не капнет дождь,
Но страшны там иные тучи,
Но в бурю океан сыпучий
Кружится, катит страх и смерть
И тьмит песка волнами твердь;
10
Там слепы умственные очи,
И, духом дремля, человек
Без дум начнет и кончит век,
И в черный кров угрюмой ночи
Не Ариманали рука
11
И образ смертных облекла?
Примчался парфский воевода,
Носящий за плечами лук;
Из Балка, жительства наук,
Предстали пастыри народа:
С полудня, севера, восхода,
Из Скифии, страны снегов,
С утесов Фракии холодной,
Из Сард, из Сирии безводной,
С Эллинских тучных островов,
Из Лидии, из дому Креза...
На памятный вовеки пир
Мужей, держащих в длани мир,
Созвала царская трапеза.
И два дня верных слуг своих,
Князей войны, князей совета,
Честит властитель Царства света.
На третий, уклонясь от них,
Встает, идет в свою ложницу,
Сложил венец и багряницу
И, мощной утомлен душой,
На одр простерся на покой.
Ложницу Дары ночь одела
И днем прохладной темнотой;
И трое страж царева тела,
Да не проникнет тайный враг,
Хранят его священный праг.
И кто же юные герои?
Родились где? их первый шаг
На поле славы и отваг
Какие увенчали бои?
Что с виду старший из троих,
Румяный, полный и высокий,
Власами русый, светлоокий,
Покинул там богов своих,
Где отразились башни Смирны
В зерцале Средиземных вод,
Гостей сзывает торг всемирный
И в неге ослабел народ.
В садах Ионии цветущих
От братьев и отцов могущих
Наследье греков-лишь язык.
Роскошствуют в златой неволе
Под грозным скипетром владык,
Сидящих на святом престоле,
Который основал Джемшид,
12
С которого, гроза гордыне,
Великий сын Густаспа ныне
13
Хранит бессильных от обид.
Так! упоительной отравы,
Опасной сладости полна
Младого витязя страна;
Но бодрого любимца славы
Отторгла от зараз война.
Его товарищ ниже: жилы,
И грудь, и мышцы кажут в нем
Избыток нерастленной силы;
Он важен и суров лицом,
Владеет легкостию барса;
Как смоль, черна густая бровь;
Питомца гор, прямого парса
В нем неподмешанная кровь.
Отцы и братия героя
Мечтают об одних боях;
Им в неприступных их скалах
Ловитва тень и образ боя.
Им любо с дикого коня
(Конь весь из ветра и огня,
И шумный бег быстрее бури),
Пуская меткую стрелу
За тучи прямо в грудь орлу,
Орла сразить среди лазури.
Сверкнет ли в солнечных лучах
Их легкий дротик - хладный страх
Объемлет серн роговетвистых:
Кидаются с стремнин кремнистых,
Летят - исчезли в облаках.
Их грозного копья в лесах
Трепещут яростные тигры.
Все в них отвага; даже игры
И в лоне мирной тишины
Являют парсу вид войны;
И тот же конь, участник в битве,
Участник в дерзкой их ловитве,
И тут участник: то на нем,
То вдруг под ним, в весельи диком,
Несутся друг за другом с гиком,
Несутся и тупым копьем
Чалму сбивают с непроворных.
Не сходны камни парсов горных
С холмами Греции златой.
И оба стража меж собой,
Эллады сын красноязычный
И парс, едва ли не немой,
Душой и образом различны.
Но третий, младший их клеврет,
Как дева нежный, ростом малый;
Его уста, как роза, алы,
Цветов царица, райский цвет,
Которым до земли одет
Эдема Тузского шиповник,
К которому летит любовник,
Весенний страстный соловей
14
И, сокровен от всех очей,
В душистой тьме поет и стонет
И в море сладкозвучья тонет.
Как дева нежен, ростом мал
Юнейший страж из стражей Дары;
Но отроку Бессмертный дал
Тот взор, пред коим буйство свары
Дрогнет, и вспять за свой рубеж
Подастся трепетный мятеж.
Откуда витязь величавый?
Совета муж или боец,
Сатрап, ревнитель бранной славы,
Счастливца счастливый отец?
Неведомо героя племя;
Склонил же витязь на себя
Цареву благость в оно время,
Когда, карая и губя,
Неукротимый в гневе Дара,
Свергая души гордых в ад,
Брал на копье крамольный град
Раба Персиды, Валтасара:
В тот день неистовый халдей,
Царевых поразив коней,
На самого занес десницу;
Но вдруг с чудесной быстротой
Пронзил крылатою стрелой
Безвестный юноша убийцу.
И Дара юношу того
Взял в стражи тела своего.
Кто он? - не знают. Верить слуху?
И родом не уступит духу,
Живущему в груди его.
"Не у него ль и взор владычный? -
Так шепчет шепот стоязычный. -
Нет, дед его или отец
Носил порфиру и венец".
Почиет в сладостном покое
Властитель Дара; все молчит -
Не брякнет меч, не звукнет щит;
Младые витязи - все трое,
Недвижные средь тишины,
Дыханья, скажешь, лишены;
Узнаешь только из сиянья
Их взоров, что не изваянья,
Что был у них живой отец
И в свет их вызвал не резец,
И в день господня правосудья
Не позовут того на суд,
Чей дерзостный, безумный труд
И богохульные орудья
Им образ дали, но в их грудь
Не возмогли души вдохнуть".
Один из слушателей
Уста кумиров в день конечный,
Когда разгонит ложь и тьму
Святое солнце правды вечной,
Творцу промолвят своему:
"Твои мы, Аллы подражатель!