Каутский Карл
Табориты

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Перевод Л. Давыдовой.

   

ТАБОРИТЫ.

(По К. Каутскому).

Л. Давыдовой.

I.

   Въ XIV столѣтіи ни одна страна, кромѣ Англіи, не была такъ развита въ экономическомъ отношеніи, какъ Богемія. Въ Англіи быстрый ростъ ея промышленнаго богатства находился въ зависимости отъ ея торговли шерстью и удачныхъ разбойничьихъ набѣговъ во Францію; въ Богеміи же онъ обусловливался открытіемъ серебряныхъ рудниковъ, среди которыхъ особенно славились Куттенбергскіе, бывшіе вплоть до XV вѣка самыми богатыми рудниками въ Европѣ.
   Благодаря этимъ рудникамъ, въ Богеміи развилась промышленность и торговля, науки и искусства. Столица Богеміи Прага называлась тогда "золотой Прагой". Первый университетъ на германской территоріи былъ основанъ въ Прагѣ въ 1348 г. Церковь получала львиную долю изъ всего этого благосостоянія. Церкви и монастыри въ Богеміи обладали огромными богатствами, особенно во время царствованія императора Карла IV, извѣстнаго подъ именемъ "поповскаго императора". Эній Сильвій, впослѣдствіи папа Пій II, человѣкъ, хорошо освѣдомленный относительно церковныхъ имуществъ, писалъ въ своей "Исторіи Богеміи": "Я думаю, что въ наше время ни въ одной странѣ не было такого обилія величественныхъ и богато украшенныхъ церквей, какъ въ Богеміи. Храмы высоко подымались къ небесамъ... Алтари гнулись подъ тяжестью золота и серебра, одѣянія священнослужителей были затканы жемчугомъ, церковная утварь отличалась необыкновенной роскошью. И такія церкви встрѣчались не только въ городахъ, но и въ деревняхъ".
   Развитіе товарнаго производства и торговли должно было и въ Богеміи привести къ такимъ же результатамъ, какъ и вездѣ: на ряду съ антагонизмомъ между католической церковью и массою населенія, возникъ антагонизмъ между торговцами и потребителями, между мастерами-хозяевами и подмастерьями, между капиталистами и ремесленниками. Антагонизмъ между землевладѣльцами и крестьянами имѣлъ особенно острый характеръ. На рубежѣ XIV и XV столѣтій крѣпостное право въ Богеміи фактически уже не существовало, но многіе землевладѣльцы, тѣмъ не менѣе, дѣлали частныя попытки вернуть прежній порядокъ вещей и опять закабалить крестьянъ. Подобныя попытки были одной изъ главныхъ причинъ все растущаго народнаго недовольства.
   Но особенно сильно было недовольство мелкихъ дворянъ, доходы которыхъ немногимъ превышали доходы богатыхъ крестьянъ, и которые не обладали властью крупныхъ бароновъ, дающей этимъ послѣднимъ возможность выжимать соки изъ крестьянъ; между тѣмъ, съ развитіемъ товарнаго производства эти мелкіе дворяне быстро сбросили съ себя свои прежнія скромныя деревенскія привычки и стали подражать образу жизни бароновъ и богатыхъ купцовъ. Къ концу XIV столѣтія большинство ихъ было уже разорено.
   Кромѣ всѣхъ этихъ соціальныхъ антагонизмовъ въ Богеміи существовалъ еще крупный національный антагонизмъ, который, какъ и въ Англіи, сливался съ антагонизмомъ церковнымъ.
   Въ XIII вѣкѣ Богемія была экономически очень отсталою страною. Ея западныя сосѣди -- нѣмцы, далеко обогнали ее въ смыслѣ общественнаго развитія. Блестящій расцвѣтъ промышленности и торговли, наукъ и искусствъ, послѣдовавшій за открытіемъ Куттенбергскихъ рудниковъ, могъ осуществиться только благодаря тому, что Богемія привлекала къ себѣ выходцевъ изъ Германіи. Любимые короли богемскихъ патріотовъ -- Оттокаръ II и Карлъ I болѣе всего сдѣлали въ этомъ отношеніи и всячески притягивали въ Богемію нѣмецкихъ крестьянъ, нѣмецкихъ ремесленниковъ и купцовъ, художниковъ и ученыхъ.
   Куттенбергъ, подобно нѣкоторымъ другимъ горнымъ городамъ, напр.. Иглау, былъ чисто-нѣмецкимъ городомъ. Во многихъ городахъ нѣмецкій элементъ былъ такъ силенъ, что городское управленіе всецѣло сосредоточивалось въ ихъ рукахъ. Они являлись тамъ представителями высшихъ сословій -- купцовъ и богатыхъ ремесленниковъ. Низшіе ремесленники, поденщики и вообще такъ-называемое "простонародье" были чехами.
   Пражскій университетъ также находился въ рукахъ нѣмцевъ. Построенный по парижскому образцу, пражскій университетъ распадался на четыре "націи". Университетъ представлялъ самоуправляющуюся общину, и каждая изъ націй имѣла по одному голосу въ управленіи. Но въ парижскомъ университетѣ французы фактически имѣли три голоса, потому что націи, входившія въ составъ его, были слѣдующія: французская, пикардійская, нормандская и англійская. Между тѣмъ въ пражскомъ университетѣ чехи имѣли только одинъ голосъ: университетъ состоялъ изъ чешской, баварской, саксонской и польской націй, причемъ въ составъ послѣдней тоже входило большинство нѣмцевъ изъ Силезіи и другихъ восточныхъ провинцій. Такимъ образомъ, нѣмцы въ пражскомъ университетѣ играли ту же роль, какъ французы въ парижскомъ. А въ тѣ времена университеты были огромной политической и общественной силой. Въ Прагѣ, какъ и въ Парижѣ, университетскія зданія вмѣстѣ съ помѣщеніями для профессоровъ и студентовъ, занимали цѣлый особый кварталъ, и число учащихся еще въ началѣ XV столѣтія простиралось до многихъ тысячъ.
   Эній Сильвій въ своей "Исторіи Богеміи" сообщаетъ, что въ 1408 г. въ пражскомъ университетѣ было 200 докторовъ и магистровъ, 500 бакалавровъ и 36.000 студентовъ.
   Чешскіе ученые горько жаловались на то, что они принуждены довольствоваться скромными мѣстами сельскихъ учителей, между тѣмъ какъ ихъ нѣмецкіе коллеги забираютъ себѣ лучшія мѣста въ университетѣ. Когда возникали какіе-нибудь конфликты между чехами и нѣмцами, университетъ всегда становился на сторону послѣднихъ.
   Церковь, также какъ и университетъ, находилась въ рукахъ нѣмцевъ. Невыгодныя мѣста сельскихъ священниковъ великодушно предоставлялись чешскому духовенству. Но богатые монастыри и высшія духовныя должности были заняты нѣмцами.
   Такимъ образомъ, большинство народа -- низшіе классы городовъ, низшее духовенство, все деревенское населеніе, включая сюда крестьянъ и крупныхъ землевладѣльцевъ -- постоянно сталкивались съ нѣмцами, или какъ съ эксплуататорами, или какъ съ конкуррентами по эксплуатаціи. Борьба противъ эксплуатаціи церкви съ одной стороны, и борьба за церковныя имущества -- съ другой, сливались воедино въ борьбѣ противъ нѣмцевъ и ихъ преобладанія въ странѣ.
   Въ XIV столѣтіи въ Богеміи пробудилось сознаніе своей національности.
   Въ каждой странѣ это сознаніе, при возникновеніи своемъ, проявляется различно, въ зависимости отъ причинъ, обусловливающихъ его. Въ Италіи и въ Германіи національное чувство возникло изъ стремленія къ государственному единству націи и выразилось въ Италіи въ культѣ папы, въ Гермавіи -- въ мечтѣ о могущественной имперіи, во Франціи и въ Англіи національное чувство вначалѣ выражалось, главнымъ образомъ, въ ненависти къ враждебной націи; въ Богеміи же оно вылилось въ своеобразную форму классовой борьбы.
   На этой почвѣ возникло въ Богеміи враждебное нѣмцамъ и католичеству движеніе, извѣстное въ исторіи подъ именемъ гуситства.
   

II.

   При возникновеніи гуситское ученіе заимствовало главныя положенія свои у Виклефа. Когда ученіе англійскаго реформатора проникло въ. Богемію, оно тотчасъ же было тамъ подхвачено и получило широкое распространеніе. Но нельзя все-таки утверждать, что ученіе Виклефа породило гуситское движеніе. Оно только снабдило это ученіе важнѣйшими аргументами и повліяло на формулировку требованій, выставляемыхъ гуситами, но причины, сила и цѣли этого движенія коренились въ соціальныхъ условіяхъ тогдашней Богеміи.
   Король Карлъ IV, Венцель (1378--1419), по мѣрѣ силъ старался примирить различные враждующіе элементы своей страны. Онъ покровительствовалъ чехамъ, но въ тоже время не могъ не признавать того факта, что въ рукахъ нѣмцевъ ваходилась главная экономическая сила Богеміи и что его собственная власть въ значительной степени опирается на нихъ. Покровительствуя чехамъ, онъ не хотѣлъ также и затрогивать нѣмцевъ и не допускалъ, чтобы ихъ интересы страдали. Этимъ объясняются постоянныя колебанія, характеризовавшія его царствованіе: такъ, напр., въ университетскомъ вопросѣ онъ то становился на сторону чеховъ, то измѣнялъ имъ и отдавалъ преимущество нѣмцамъ.
   Во всякомъ случаѣ, его примирительная политика сдерживала обѣ партіи, и дѣло дошло до взрыва только тогда, когда въ судьбы Богеміи вмѣшались внѣшнія силы.
   Самый выдающійся представитель анти-католической и анти-нѣмецкой партіи, Іоаннъ Гусъ, одинъ изъ профессоровъ пражскаго университета, пользовался благосклонностью короля и былъ даже духовникомъ жены его, королевы Софія. Университетъ, находившійся въ рукахъ нѣмцевъ, первый возсталъ противъ Гуса, проповѣдывавшаго съ каѳедры ученіе Виклефа. Ученіе это было объявлено еретическимъ. Вначалѣ споръ между Гусомъ и остальными представителями университета носилъ отвлеченный, академическій характеръ, но мало-по-малу онъ перешелъ на національную почву. Чехи были на сторонѣ Гуса и требовали церковныхъ реформъ. Наконецъ, въ дѣло вмѣшался король и предоставилъ чехамъ три голоса въ университетскомъ совѣтѣ, а остальнымъ націямъ вмѣстѣ взятымъ -- только одинъ. Тогда большинство нѣмецкихъ профессоровъ и студентовъ покинули Прагу, и перебрались въ Лейпцигъ, гдѣ основали новый университетъ. Такимъ образомъ, побѣда осталась за Гусомъ, который былъ избранъ ректоромъ пражскаго университета.
   Но теперь ему пришлось имѣть дѣло съ пражскимъ архіепископомъ и даже съ самимъ папою. Какъ извѣстно, одно изъ основныхъ положеній ученія Виклефа заключалась въ протестѣ противъ той роскоши, которою окружали себя папа и католическое духовенство. Виклефъ доказывалъ, что служителя церкви должны подражать Христу и жить въ бѣдности, раздавъ свои имѣнія и богатства неимущимъ. Понятно, что такое ученіе не могло нравиться духовенству: борьба между Гусомъ и церковью все болѣе и болѣе разгоралась. Особенно обострилась она въ 1411 году, когда папа Іоаннъ XXIII, нуждаясь въ деньгахъ, устроилъ торгъ индульгенціями. Торгъ этотъ совершался и въ Прагѣ. Гусъ горячо возсталъ противъ этого и съ пламеннымъ краснорѣчіемъ громилъ папу, рѣшившагося, изъ корыстолюбивыхъ видовъ, на такое униженіе религіи. Началась энергичная борьба между чехами -- послѣдователями Гуса, -- сжигавшими папскія буллы, и правовѣрными католиками-нѣмцами.
   Можно было думать, что дѣло уже дойдетъ до открытаго столкновенія. Но вмѣшательство короля опять возстановило миръ. Онъ выслалъ Гуса изъ Праги, но вскорѣ вслѣдъ затѣмъ подвергъ той же участи четырехъ правовѣрныхъ католическихъ теологовъ. Временно все, успокоилось.
   Въ 1414 году въ Констанцѣ собрался вселенскій соборъ, на которомъ, между прочимъ, обсуждалась и "гуситская ересь". Гусъ предсталъ передъ соборомъ, вполнѣ увѣренный въ побѣдѣ. Какъ многіе идеологи до него и послѣ него, онъ видѣлъ только недоразумѣнія и разногласія въ мнѣніяхъ тамъ, гдѣ въ дѣйствительности скрывался глубокій, непреоборимый антагонизмъ. Стоитъ только устранить недоразумѣнія, выяснить ошибочность господствующихъ взглядовъ, и свѣтозарная истина, скрытая въ его рѣчахъ, станетъ для всѣхъ очевидной. Но Гусу не удалось убѣдить благочестивыхъ отцовъ церкви ни въ необходимости апостольской бѣдности для служителей Христа, ни въ томъ, что всякій представитель власти, духовной или свѣтской, король или папа долженъ быть лишенъ этой власти, разъ онъ повиненъ въ какомъ-нибудь смертномъ грѣхѣ.
   Эти демократическія теоріи вызвали сильную оппозицію среди членовъ собора.
   Тотъ фактъ, что чехи, между прочимъ и чешское дворянство, такъ рѣшительно высказывали свое сочувствіе Гусу, дѣлало его крайне опаснымъ человѣкомъ, съ которымъ нужно было поступить по всей строгости. Долгимъ заточеніемъ и всяческими угрозами старались заставить Гуса отречься отъ своихъ заблужденій. Когда же все это не помогло,-- соборъ, осудивъ его и его ученіе, передалъ его въ руки свѣтскаго судьи. Расположенный къ Гусу, король Венцель уже не былъ больше королемъ Богеміи: онъ ранѣе еще былъ лишенъ престола нѣмецкими курфюрстами и мѣсто его занялъ его братъ Сигизмундъ, который былъ очень заинтересованъ въ подавленіи гуситской ереси, такъ какъ, въ случаѣ распространенія ея, Богеміи грозило не только отлученіе отъ церкви, но и отдѣленіе отъ имперіи. Поэтому Сигизмундъ, вопреки данному ранѣе слову, не вступился за Гуса, и Гусъ былъ приговоренъ къ сожженію на кострѣ.
   Теперь Богеміи предстояло только два выхода: или возстаніе, или полное подчиненіе. Она избрала первое.
   Уже во время процесса противъ Гуса наиболѣе рѣшительные изъ его сторонниковъ открыто отдѣлились отъ церкви. Поводомъ къ отдѣленію послужило слѣдующее: въ католической церкви вошло въ обыкновеніе при причастіи, вмѣсто хлѣба и вина, давать только одинъ хлѣбъ; чаша съ виномъ употреблялась только при причащеніи духовныхъ лицъ. Гуситы, возстававшіе противъ привилегій духовенства вообще, должны были возстать и противъ этого внѣшняго знака отличія. Чаша сдѣлалась символомъ гуситовъ. Въ общераспространенныхъ учебникахъ исторіи Гуситскія войны обыкновенно объясняются этой борьбой изъ-за "причастія подъ двумя видами". Въ дѣйствительности же "чаша" играла для гуситовъ такую же роль, какъ разные флаги и цвѣта играютъ въ настоящее время для націй и политическихъ партій: она была знаменемъ, вокругъ котораго они объединялись, но никакъ не объектомъ, не цѣлью ихъ борьбы.
   Казнь Гуса вызвала сильное волненіе въ народѣ. Въ Прагѣ началось возстаніе среди низшихъ классовъ населенія, не ограничившихся уличными манифестаціями, и приступившихъ прямо къ изгнанію священниковъ и монаховъ, къ разоренію церквей. Это движеніе было очень на руку чешскому дворянству. Не даромъ оно было самымъ пламеннымъ сторонникомъ ученія Гуса. Чтобы отомстить за смерть Гуса, они объявили войну церкви, и начали грабить монастырскія и церковныя имущества.
   

III.

   До тѣхъ поръ, пока гуситская ересь считалась въ Богемія запрещеннымъ ученіемъ, всѣ классы населенія были объединены противъ общаго врага -- католической церкви и поддерживавшихъ ее чужестранцевъ-нѣмцевъ. Когда же послѣ смерти Гуса общій врагъ былъ побѣжденъ и восторжествовало "чистое слово Божіе", то очень скоро оказалось, что различные классы населенія съ ихъ различными интересами различнымъ образомъ толкуютъ это "слово Божіе".
   Въ самомъ гуситствѣ скоро обозначилось два главныхъ теченія, и каждое изъ нихъ, также какъ и старокатолическое теченіе, сосредоточивалось въ извѣстномъ городѣ. Центрами религіознаго движенія въ Богеміи были въ то время три города: Прага, Таборъ и Куттенбергъ.
   Нѣмецкіе горнопромышленники Куттенберга, естественно, должны были остаться на сторонѣ католицизма. Никто больше ихъ не могъ бы пострадать отъ побѣды гуситовъ. Поэтому они были фанатическими врагами новаго ученія. Кромѣ Куттенберга, было еще нѣсколько городовъ съ преобладающимъ нѣмецкимъ населеніемъ, которые остались вѣрны католичеству. Во время гуситскихъ войнъ эти города, такъ же какъ и самъ Куттенбергъ, попали въ руки чеховъ, и католическая партія, изгнанная изъ своей прежней твердыни, перенесла свои дѣйствія въ нѣмецкій городокъ Пильзенъ.
   Кромѣ этихъ городовъ, вѣрной католичеству оставалась еще небольшая часть дворянства, отчасти изъ страха передъ демократической окраской гуситства. Но большинство дворянства твердо держалось ученія Гуса. Ихъ идеаломъ была аристократическая республика. Въ центрѣ этого аристократическаго движенія стояла Прага. Но, кромѣ аристократіи, въ Прагѣ группировалась и высшая буржуазія, которая, такъ же какъ и дворянство, получила большую выгоду при расхищеніи церковныхъ имуществъ. Вся эта буржуазія, такъ же какъ и низшіе классы населенія Праги, симпатизировала аристократіи, потому что Прага была по преимуществу городомъ роскоши. Ея промышленность и торговля процвѣтали, благодаря расточительности придворныхъ круговъ. Гуситское дворянство, сосредоточившееся въ Прагѣ, образовало "умѣренную партію" въ средѣ гуситовъ. На ряду съ умѣренной партіей выдѣлялась такъ называемая демократическая партія, сторонниками которой являлись, главнымъ образомъ, крестьяне. Крестьяне составляли самый многочисленный классъ населенія Богеміи. Гуситское движеніе особенно рѣзко обнаружило антагонизмъ, существующій между ними и землевладѣльцами. Для дворянъ конфискованныя церковныя земли не имѣли никакого значенія безъ крестьянъ, которые были прикрѣплены къ этой землѣ. Но крестьяне не для того возстали противъ церкви, чтобы промѣнять одного господина на другого, еще болѣе строгаго. Они хотѣли быть свободными крестьянами, свободными землевладѣльцами. Революція сверху неминуемо должна была вызвать и революцію снизу. Сразу рухнули всѣ преграды, которыя до сихъ поръ отдѣляли враждующіе классы другъ отъ друга. Крестьяне чувствовали, что теперь насталъ моментъ сломить владычество дворянства. Къ крестьянамъ примкнули ремесленники и городской пролетаріатъ. Демократическая партія, составленная изъ всѣхъ этихъ разнообразныхъ элементовъ, называлась партіей таборитовъ, въ честь основаннаго ею коммунистическаго города Табора. Вообще, эта демократическая партія имѣла сильную коммунистическую окраску.
   

IV.

   Въ Богеміи, такъ же какъ и во всѣхъ другихъ странахъ, развитіе товарнаго производства и торговли вызвало появленіе коммунистическихъ идей. Распространеніе шерстяного ткачества въ XIV столѣтіи особенно содѣйствовало укрѣпленію и росту этихъ идей.
   Когда въ Богеміи восторжествовали идеи Гуса и произошелъ открытый разрывъ съ папскою церковью, -- туда отовсюду стали стекаться послѣдователи преслѣдуемыхъ коммунистическихъ сектъ -- вальденцы, пикарды, и др. Въ основныхъ своихъ требованіяхъ эти коммунистическія секты сходились со всѣми остальными ересями: всѣ онѣ проповѣдывали возвращеніе къ первобытному христіанству, возстановленіе ученія Христа въ его первоначальной чистотѣ.
   Казнь Гуса и послѣдовавшія за нею народныя волненія привели къ полному перевороту въ общественныхъ и имущественныхъ отношеніяхъ Богеміи, благодаря конфискаціи церковныхъ имуществъ, перешедшихъ въ новыя руки. Это было самое подходящее время для развитія коммунистическихъ сектъ. До сихъ поръ онѣ скрывались отъ преслѣдованій, и въ неизвѣстности влачили свое существованіе. Теперь же онѣ подняли голову, и тутъ только современники могли убѣдиться, какое широкое распространеніе имѣли эти коммунистическія ереси.
   Въ Прагѣ коммунисты были слабы, или, вѣрнѣе, противники ихъ были слишкомъ сильны. Но иначе обстояло дѣло въ маленькихъ городахъ.
   Наступило царство Христа -- провозглашали коммунистическіе проповѣдники. Прага, подобно Содому, будетъ уничтожена небеснымъ пламенемъ, но истинные христіане найдутъ себѣ прибѣжище въ другихъ городахъ. Туда снизойдетъ Христосъ и оснуетъ новое царство, гдѣ не будетъ ни господъ, ни слугъ, ни нужды, ни грѣха, гдѣ не будетъ никакихъ законовъ, кромѣ законовъ свободнаго духа.
   Въ нѣкоторыхъ городахъ дѣло дошло до организаціи коммунистическихъ общинъ. О коммунистическихъ организаціяхъ въ деревняхъ нѣтъ никакихъ указаній. Повидимому, попытки проведенія въ жизнь коммунистическихъ идей происходили только въ городахъ. Среди этихъ городовъ особенно замѣчательны Пизекъ, Поднянъ и Таборъ. Въ Таборѣ коммунисты достигли полнаго господства.
   Городъ Таборъ былъ основанъ невдалекѣ отъ городка Аусти, на Лужнѣ, извѣстной своими золотоносными жилами. Золотой промыселъ обусловливалъ развитіе промышленности и торговли въ Аусти, и связаннаго съ ними соціальнаго антагонизма. Въ началѣ XV в. тамъ постоянно находили себѣ прибѣжище всевозможные коммунистическіе агитаторы. Но въ Аусти была и сильная католическая партія, и въ 1419 г., въ періодъ временнаго торжества реакціи коммунисты были изгнаны, изъ города. Тогда они всѣ избрали себѣ мѣстожительствомъ одинъ изъ холмовъ на берегу Лужны, выступающій впередъ въ видѣ полуострова съ крутыми, отвѣсными берегами, и построили тамъ свою крѣпость, названную ими Таборомъ. Таборъ сдѣлался теперь центромъ, куда со всѣхъ сторонъ стекались коммунисты.
   Историкъ гуситскихъ войнъ, Палацкій, слѣдующимъ образомъ описываетъ одно изъ собраній коммунистовъ въ Таборѣ, на которое собралось 42.000 человѣкъ изъ разныхъ концовъ Богеміи и Моравіи:
   "Собраніе это, происходившее 22 іюля 1419 г., даже врагами таборитовъ изображается какъ трогательный, возвышающій душу и сердце, идиллически-религіозный народный праздникъ. Все прошло въ полномъ порядкѣ и спокойствіи. Со всѣхъ сторонъ двигались стройныя процессіи пилигримовъ, несущихъ знамена; на горѣ ихъ радостно привѣтствовали устроители праздника и указывали имъ ихъ мѣста. Каждый приходящій былъ "братомъ" и "сестрой". Различія сословій не существовали. Духовныя лица подѣлили между собою работу: одни проповѣдывали въ различныхъ мѣстахъ, отдѣльно мужчинамъ и женщинамъ; другіе исповѣдывали, третьи причащали подъ двумя видами. Такъ шло время до обѣда. Затѣмъ приступили къ общей трапезѣ: подѣлили всѣ припасы, принесенные съ собою гостями, и сообща съѣли; недостатокъ у однихъ восполнялся избыткомъ другихъ; братья и сестры съ горы Таборъ не знали разницы между моимъ и твоимъ. Такъ какъ все собраніе было охвачено глубоко-религіознымъ настроеніемъ, то вездѣ царила тишина; о музыкѣ, танцахъ и играхъ никто и не помышлялъ. Остатокъ дня прошелъ въ бесѣдахъ; строились всевозможные планы относительно того, какъ обезпечить свободу "слову Божьему". Къ вечеру собраніе мирно разошлось".
   Черезъ 8 дней послѣ этого собранія, въ Прагѣ произошло возстаніе: низшіе классы народа, предводительствуемые Яномъ Жижкой, завоевали городъ, а король былъ такъ потрясенъ этимъ событіемъ, что умеръ отъ удара. Пражское возстаніе послужило сигналомъ для гуситскихъ войнъ. Теперь коммунистамъ уже нельзя было ограничиваться простыми демонстраціями и коммунистическими пикниками. Они принялись за дѣло и стали организовывать коммунистическія общины.
   Ученіе таборитовъ заключало въ себѣ 76 пунктовъ, большинство которыхъ, согласно духу времени, носило чисто богословскій характеръ. Но среди нихъ есть два пункта, въ которыхъ ясно обнаруживается коммунистическій характеръ этой ереси. Пункты эти гласятъ:
   "На землѣ не будетъ больше ни короля, ни властителя, всѣ подати будутъ уничтожены, никто не будетъ насиловать другого, всѣ будутъ равными, братьями и сестрами.
   "Въ городѣ Таборъ нѣтъ ни "моего", ни "твоего", а все общее; всякій, кто хранитъ частную собственность, совершаетъ смертный грѣхъ".
   Коммунизмъ таборитовъ воплощался въ слѣдующей организаціи.
   Каждая община имѣла общую кассу, куда каждый вносилъ все, что имѣлъ. Такія кассы существовали въ трехъ городахъ -- въ Таборѣ, Пизекѣ и Роднянѣ. Братья и сестры распродали все свое имущество и отдали деньги въ распоряженіе завѣдующихъ кассою. Но, хотя въ завѣдующіе кассою выбирались самые почтенные и извѣстные своей честностью люди, все-таки такого рода коммунизмъ не могъ долго просуществовать. У таборитовъ онъ еще менѣе былъ осуществимъ, чѣмъ у первыхъ христіанъ, такъ какъ они не были нищими, какъ первые члены христіанской общины, а рабочими, живущими трудами рукъ своихъ. Трудъ тогда находился въ стадіи ремесла и мелкаго крестьянскаго хозяйства, что совершенно исключаетъ всякій коммунизмъ. Всякій работалъ отдѣльно, продавалъ продукты своего труда и отдавалъ деньги въ общую кассу, откуда уже покупались предметы потребленія для всѣхъ. Такимъ образомъ, производство было основано на чисто индивидуалистическихъ началахъ, и коммунизмъ касался только потребленія. На практикѣ скоро убѣдились въ неудобствѣ такого порядка и дѣло свелось къ тому, что каждая семья работала на себя и только излишки отдавала въ общую кассу.
   Это, конечно, вызвало протестъ со стороны наиболѣе крайнихъ послѣдовательныхъ коммунистовъ. Но при тогдашнихъ условіяхъ производства общность имуществъ не могла быть иначе осуществлена. Крайніе коммунисты видѣли главное препятствіе торжеству своихъ идей въ семейномъ строѣ и поэтому требовали уничтоженія семьи. Уничтожить семью можно двояко: или установивъ безбрачіе, или же допустивъ такъ называемую "общность женъ". Строгіе коммунисты среди таборитовъ избрали послѣдній выходъ: у нихъ образовалась секта такъ называемыхъ адамитовъ, которые проповѣдывали возвращеніе къ первобытнымъ нравамъ нашихъ прародителей въ раю. Разсказывали, что на ихъ собраніяхъ, происходившихъ въ особомъ помѣщеніи, называемомъ "раемъ", всѣ являлись въ обнаженномъ видѣ.
   Адамиты возбуждали противъ себя страшное негодованіе остального населенія. Единобрачіе слишкомъ глубоко вкоренилось въ міросозерцаніи народа и слишкомъ соотвѣтствовало его потребностямъ, чтобы можно было разсчитывать на успѣшную борьбу съ нимъ. Уже одно это обстоятельство осуждало коммунизмъ на неминуемую гибель. Огромная масса таборитовъ рѣшительно возстала противъ новой секты. Дѣло вскорѣ дошло до открытаго столкновенія и адамиты были изгнаны изъ Табора. Триста человѣкъ ихъ удалились въ лѣса на берегу Лужны. Тамъ на нихъ напалъ Жижка со своимъ войскомъ и забралъ большую часть ихъ въ плѣнъ. Онъ пробовалъ заставить ихъ отречься отъ своихъ заблужденій, но они упорствовали. Тогда Жижка приговорилъ 50 человѣкъ къ сожженію. Разсказываютъ, что они со смѣхомъ шли на смерть. Нѣкоторымъ адамитамъ удалось скрыться на одномъ изъ острововъ на Лужнѣ, но Жижка и тамъ розыскалъ ихъ и безъ всякой жалости истребилъ всѣхъ безъ остатка: часть была убита въ сраженіи, остальные сожжены.
   Такимъ образомъ, адамиты были побѣждены, и эта попытка строгаго осуществленія коммунистическихъ началъ кончилась ничѣмъ. Болѣе умѣренная форма коммунизма еще довольно долгое время господствовала въ Таборѣ.
   Куда же тратились поступленія въ общественную кассу, или, вѣрнѣе, въ общественную кладовую таборитовъ, такъ какъ платили большею частью натурою?
   Въ первыхъ христіанскихъ общинахъ, служившихъ образцомъ для таборитовъ, избытки однихъ шли на помощь нищетѣ другихъ членовъ. Въ Таборѣ для этого не было никакой надобности. Тамъ господствовало приблизительное равенство въ средствахъ существованія между всѣми членами общины. Равенство это было тѣмъ легче установить, что награбленныя церковныя имущества помогли всѣмъ таборитамъ обзавестись довольно зажиточнымъ хозяйствомъ. На бѣдныхъ таборитамъ нечего было тратить, но они должны были заботиться о своихъ священникахъ. У нихъ не было особаго священническаго сословія.
   Каждый могъ сдѣлаться священникомъ: они избирались общиной, и въ свою очередь, избирали изъ своей среды епископовъ. Ихъ обязанности, какъ и всего средневѣкового духовенства, соотвѣтствовали обязанностямъ нашихъ судей, чиновниковъ и учителей: они судили, закидывали дѣлами общины, вели сношенія съ другими общинами и занимались обученіемъ дѣтей. Табориты придавали большое значеніе хорошей постановкѣ народнаго образованія. Эній Сильвій замѣчаетъ по этому поводу: "Итальянскіе священники должны бы стыдиться: ни одинъ изъ нихъ навѣрное даже не прочелъ цѣликомъ Новаго Завѣта. Между тѣмъ среди таборитовъ не найдешь даже женщины, которая не изучила бы основательно Ветхій и Новый Завѣтъ. Эта вредная порода людей имѣетъ только одно достоинство: они любятъ просвѣщеніе (literas)".
   Заботы таборитовъ о народномъ образованіи какъ будто противорѣчатъ ихъ отрицательному отношенію къ "учености", которое выразилось, между прочимъ, въ томъ, что они заставляли ученыхъ людей, присоединявшихся къ нимъ, избрать себѣ какое-нибудь ремесло. Но это противорѣчіе только кажущееся. Табориты не любили ученыхъ, отдалившихся отъ народа и враждебныхъ къ нему, въ чьихъ рукахъ знаніе являлось орудіемъ для эксплуатаціи низшихъ классовъ. Мелкая промышленность слишкомъ исключительно поглощаетъ всѣ силы рабочаго; поэтому онъ не можетъ пріобрѣсти образованіе безъ того, чтобы не выйти изъ своего класса. Ученые являлись какъ бы нарушителями того равенства, которое предписывалось ученіемъ таборитовъ, между тѣмъ какъ извѣстный минимумъ образованія признавался ими очень желательнымъ.
   Но главная забота таборитовъ заключалась въ ихъ военной организаціи. Эта маленькая община, такъ смѣло выступившая противъ церкви и государства, могла отстаивать свое существованіе только удачными военными дѣйствіями. Имъ приходилось вести вѣчную войну съ врагами, которыхъ они могли разбить, но никогда не могли осилить. Въ концѣ концовъ они все-таки должны были погибнуть, несмотря на всѣ свои побѣды, потоку что ихъ коммунизмъ не соотвѣтствовалъ тогдашнимъ условіямъ производства.
   Но ихъ военная сила все-таки дала имъ возможность продержаться нѣкоторое время. Вся организація ихъ была приноровлена къ войнѣ. Они распадались на двоякаго рода общины: военныя и домашнія. Домашнія общины жили на мѣстѣ и работали на себя и на военныя общины. Послѣднія занимались исключительно войной и всегда были вооружены. Общины постоянно мѣнялись ролями: возвращавшіяся съ поля битвы принимались за хозяйство, а остававшіяся дома шли на войну, вмѣстѣ съ женами и дѣтьми.
   Военная организація таборитовъ была превосходна, и, воодушевленные религіознымъ энтузіазмомъ, они одерживали неслыханныя побѣды надъ своими врагами и заставляли трепетать передъ собою всю страну. Ихъ вождь Жижка былъ, конечно, однимъ изъ величайшихъ военныхъ геніевъ міра, котораго можно поставить наравнѣ съ Кромвелемъ и Наполеономъ.
   

V.

   Послѣ пражскаго возстанія, бывшаго отвѣтомъ народа на казнь Гуса, гуситское дворянство. вступило въ переговоры съ преемникомъ короля Венцеля -- Сигизмундомъ. Они склонялись теперь къ компромиссу, потому что ихъ смущала растущая сила таборитовъ. Если бы дѣло шло, только о причастіи подъ двумя видами, то компромиссъ, вѣроятно, и состоялся бы. По здѣсь былъ замѣшанъ вопросъ о церковныхъ имуществахъ, и на этомъ пунктѣ гуситы никакъ не могли сговориться съ представителями церкви. Церковь и слуга ея Сигизмундъ оказывались такими-же непримиримыми, какъ и табориты. Каликстинцы -- такъ называло себя гуситское дворянство -- принуждены было отказаться отъ мысли о примиреніи, и, скрѣпя сердце, продолжали свой союзъ съ таборитами.
   Здѣсь не мѣсто давать исторію гуситскихъ войнъ. Напомнимъ только, что 1-го марта 1420 г. папа Мартинъ V издалъ буллу, въ которой призывалъ всѣхъ христіанъ къ крестовому походу противъ гуситовъ, и что съ 1420 до 1431 г. было пять крестовыхъ походовъ, кончавшихся полнымъ пораженіемъ крестоносцевъ и торжествомъ гуситовъ. Случалось, что при одномъ извѣстіи о приближеніи гуситовъ, паническій ужасъ охватывалъ арміи крестоносцевъ, и они бросались въ бѣгство, даже и не видѣвши врага. Военная слава таборитовъ росла и внутри государства ихъ противники -- дворяне постепенно утрачивали свою прежнюю позицію. Табориты одерживали побѣды и надъ внѣшними, и надъ внутренними врагами.
   Но тутъ-то и обнаружилось, какъ мало значенія имѣютъ военныя побѣды, если побѣдители ставятъ себѣ задачи, находящіяся въ противорѣчіи съ экономическимъ развитіемъ. За величайшимъ тріумфомъ таборитовъ немедленно послѣдовало ихъ паденіе.
   Побѣды таборитовъ, конечно, ставили въ очень трудное положеніе ихъ противниковъ -- каликстинцевъ, не говоря уже о католикахъ. Папа и король также были ими очень озабочены. Переговоры между ними не прекращались съ самого начала гуситскихъ войнъ, но послѣ послѣдней рѣшительной побѣды таборитовъ при Таусѣ эти переговоры, наконецъ, увѣнчались успѣхомъ. Папа созвалъ въ Базелѣ соборъ (1433 г.), на которомъ было постановлено признать законность конфискаціи церковныхъ имуществъ. Такимъ образомъ, миръ между церковью и каликстинцами былъ заключенъ. Церковь даже послала своимъ новымъ союзникамъ значительную сумму денегъ, чтобы поддержать ихъ въ борьбѣ съ таборитами.
   Въ то время, какъ внѣшніе враги таборитовъ собирались съ силами для борьбы съ ними, въ ихъ средѣ происходили также внутренніе раздоры, которые были для нихъ несравненно опаснѣе.
   Коммунисты изъ Табора всегда составляли лишь незначительную часть демократической партіи, которую называли таборитскою. Правда, она была самой энергичной, неустрашимой и во всѣхъ отношеніяхъ передовой частью ея. Но большинство партіи составляла мелкая городская буржуазія и крестьяне, которые довольно равнодушно относились къ коммунистической программѣ. Долгая война была для нихъ крайне невыгодна. Отъ нея страдала не только торговля, но и ремесло, и земледѣліе. Разорялись не только дворяне и богатые граждане Праги, но и крестьяне, и мелкая буржуазія. Во всей Богеміи чувствовалось глубокое утомленіе войною; такъ какъ непримиримые табориты представлялись единственнымъ препятствіемъ къ заключенію мира, то естественно, что во всѣхъ классахъ населенія росло озлобленіе противъ нихъ. Маленькой горсточкѣ таборитовъ было очень трудно удерживать за собою первенствующее значеніе въ странѣ. Тамъ, гдѣ дворянство возставало противъ таборитовъ, оно въ большинствѣ случаевъ встрѣчало поддержку въ народѣ.
   Судьба Табора представляетъ для насъ величайшій интересъ. Она показываетъ намъ, какая участь постигла бы послѣдователей Ѳомы Мюнцера и анабаптистовъ, если бы они держали военную побѣду надъ своими врагами.
   Причина неудачъ коммунистовъ XV вѣка заключалась въ томъ, что ихъ коммунизмъ основывался на потребностяхъ бѣдняковъ, но не соотвѣтствовалъ тогдашнимъ условіямъ производства. Среди бѣдняковъ развивалось стремленіе къ коммунизму, а условія производства требовали частной собственности. Поэтбму коммунизмъ не могъ сдѣлаться господствующимъ въ обществѣ, и среди бѣдняковъ потребность въ коммунизмѣ должна была исчезнуть, какъ только они перестали быть бѣдняками. Такъ и случилось съ таборитами. Какъ только у нихъ появилось извѣстное благосостояніе,-- ихъ коммунизмъ дѣлался все слабѣе и слабѣе. Прежнее равенство исчезло, въ Таборѣ появились бѣдные и богатые и послѣдніе были все менѣе склонны дѣлиться своими избытками.
   Этому въ значительной степени содѣйствовалъ наплывъ въ Таборъ новыхъ элементовъ. Война, главной своей тяжестью ложившаяся на таборитовъ, сильно ослабила ихъ. численность. Но выбывавшіе изъ строя тотчасъ же замѣнялись новыми пришлецами. Въ Таборъ со всѣхъ сторонъ стекались коммунисты всевозможныхъ оттѣнковъ и легко находили себѣ доступъ въ общину. Кромѣ того, военная слава Табора привлекала къ нему множество искателей приключеній, которые съ полнымъ равнодушіемъ относились къ его коммунистическимъ идеаламъ и искали только возможности поживиться. Военная сила таборитской арміи не особенно страдала отъ наплыва этихъ новыхъ элементовъ, но характеръ ея совершенно измѣнился. Не стало прежняго воодушевленія, прежней неподкупности. Какъ только дворяне поднялись противъ таборитовъ и стали собирать наемное войско для борьбы съ ними, такъ въ рядахъ таборитовъ начались измѣны и предательство.
   30-го мая 1434 г. около деревни Липанъ произошло рѣшительное сраженіе между таборитами и каликстинцами. Численный перевѣсъ былъ на сторонѣ дворянской партіи: она выставила 25.000 вооруженныхъ людей противъ 18-тысячной арміи таборитовъ. Долгое время побѣда склонялась то на одну, то на другую сторону; наконецъ, побѣдили каликстинцы, не столько благодаря своей храбрости и военному искусству, сколько благодаря измѣнѣ одного изъ военачальниковъ таборитовъ, который предалъ ихъ въ руки враговъ. Началась ужаснѣйшая рѣзня: 13.000 таборитскихъ солдатъ (изъ 18.000!) были убиты. Это страшное пораженіе совершенно подломило силу таборитовъ.
   Влыдычество Табора надъ Богеміей прекратилось. Дворянство, въ союзѣ съ пражскою буржуазіей, снова взяло власть въ свои руки. Сигизмундъ былъ признанъ королемъ, а табориты были довольны и тѣмъ, что онъ не тронулъ самостоятельности ихъ города.
   Эній Сильвій, посѣтившій Таборъ въ началѣ 50-хъ годовъ, даетъ слѣдующую картину этого города: "Дома въ Таборѣ,-- говорить онъ,-- построены*изъ дерева: и глины и разбросаны кругомъ безъ всякаго плана. Нѣкоторые жители обладаютъ огромными богатствами, красивыми домами и роскошною утварью. Здѣсь скопилась военная добыча, захваченная во многихъ странахъ. Сначала они хотѣли жить по евангельскому образцу и у нихъ все было общее; они называли другъ друга братьями, и чего не хватало у одного, то доставлялось другимъ. Теперь же всякій живетъ для себя, и одни голодаютъ въ то время, какъ другіе утопаютъ въ роскоши. Любовь къ ближнему, подражаніе жизни апостоловъ длились не долго. Табориты награбили чужого имущества, и то, что каждый захватилъ силою, онъ уже не хотѣлъ дѣлить съ другими. А такъ какъ теперь они уже не могутъ больше грабить, то они опустились и ослабѣли, боятся своихъ сосѣдей и занимаются разными темными дѣлишками. Въ городѣ живутъ 4.000 мужчинъ, которые могли бы быть воинами, но они сдѣлались ремесленниками и въ большинствѣ случаевъ занимаются шерстянымъ ткачествомъ".
   Посѣщеніе Энія Сильвія относится къ 1451 г. Какъ видитъ читатель, къ этому времени въ Таборѣ уже не осталось и слѣда прежняго коммунизма и воинской доблести. Вскорѣ затѣмъ въ Таборъ явился Георгъ Подибрадъ и именемъ короля потребовалъ выдачи таборитскихъ священниковъ въ видахъ окончательнаго пресѣченія таборитской ереси. Таборъ подчинился, и этимъ былъ положенъ конецъ независимому существованію республики таборитовъ.

"Міръ Божій", No 10, 1897

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru