Хетагуров Коста Леванович
Жизнь трагическая и прекрасная

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (К 100-летию со дня рождения Коста Хетагурова).

Жизнь трагическая и прекрасная

(К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ КОСТА ХЕТАГУРОВА)

0x01 graphic

   У истоков культуры почти каждого народа стоит универсальная личность.
   Таким был Коста Хетагуров, классик осетинской литературы. Томик его стихов украсит любую книжную полку. У Коста есть стихотворение о матери голодных детей, которые засыпают, не дождавшись еды:
   
   И легко им стало
   В мире светлых грез...
   Мать лишь не сдержала
   Затаенных слез.
   
   Твердость изменила,
   Страшно стало ей, --
   Ведь она варила
   Камни для детей.
   
   Такие стихи зовут к мужеству. За их суровой, чеканной простотой -- столько боли и гнева, сколько может вместить лишь сердце подлинно народного великого поэта.
   "Пускай не знает покоя творец!" Эти трепетные строки -- его голос... "Ночь близится к концу... повсюду бьют тревогу, уж брезжит луч зари, играя на штыках". Это голос революционера.
   Коста -- трибун и революционер не только в поэзии. Он -- первый публицист и общественный деятель Осетии. Он первый поднял голос в защиту народного образования. Он занимался и устройством концертов, и организацией художественных выставок.
   Жизнь Коста -- преодоление трагедии.
   На него покушалась охранка. Несколько раз его ссылали. В юности он работал на Неве грузчиком, чтобы платить за учебу в Академии художеств. Он постоянно вынужден был бороться за кусок хлеба, и женщина, которую он любил всю жизнь, ответила отказом на его предложение. Он умер сорока семи лет. Судьба его не менее трагична, чем судьба Лермонтова и Полежаева.
   Шестьдесят лет назад Коста жил в Херсоне в ссылке.
   Отсюда он писал письма Ю. Цаликовой. сестре женщины, которую он любил. Писал о слабых и неустойчивых, которые без малейшего сопротивления подчиняются деспотизму случайностей, отдаются во власть этой силы, олицетворяющей "все, что только есть мерзейшего в жизни". Люди же стойкие и сопротивляющиеся "являются обыкновенно выразителями и творцами всевозможных великих нравственных идей и учений... Их зачисляют в разряд революционеров, и кто из зависти. кто из злости, мести и страха потери сокровищ, наполненных вековым рабством, обманом, грабежом и насилием, -- прилагает все старания, чтобы скорее сломать их дерзкое неповиновение".
   Это дерзкое неповиновение давалось нелегкой ценой...
   
   Где личной жизни нет, где гаснет вера в счастье,
   Там горе ближнего, страдания его
   Не встретят отклика, не вызовут участья, --
   Там холодно, темно, там чуждо все всего...
   
   Так он порой писал, а всей жизнью опровергал эти строки. Он мечтал о Кавказе, о встрече с друзьями, думал, что его благонадежное поведение в Херсоне может сократить срок ссылки. Но он не мог заставить себя быть благонадежным. Потому что в это время шел суд над Дрейфусом. А газета "Одесский листок" лживо освещала этот процесс. И вот в маленькой комнате -- десять шагов на восемь --- рождается открытое письмо в редакцию газеты "Юг", в котором, пусть сдержанно, но решительно осуждается деятельность "Одесского листка".
   Когда Коста уже был автором "Осетинской лиры" и сборника стихов на русском языке, когда о нем сложили народную песню, авторы которой были арестованы, когда его имя приобрело всероссийскую известность благодаря опубликованной в Петербурге весной 1899 года знаменитой статье "Неурядицы Северного Кавказа", поэт, больной, без гроша, лежал в Херсоне.
   И здесь появляется один из замечательных документов человеческой несгибаемости:
   "...Я перенес столько моральных и физических страданий, которые могли не только на время, но и навсегда, атрофировать в самой крепкой натуре способность всякой деятельности... Как состоящего под надзором полиции, меня не могут принять ни в какое правительственное учреждение, я не могу заниматься уроками, не могу бывать ни в каких общественных... собраниях... И если... за это время не найду работы -- то придется положить зубы на полку или поступить "казеннокоштным" -- пользоваться арестантским столом... Когда способное к деятельности и мыслящее существо посредством возмутительнейшего насилия и произвола лишается господствующими каннибалами всякой возможности применения разумных сил и энергии, то это хуже всякой пытки, тюрьмы, каторги и, может быть, даже самой смерти на виселице..."
   И в таких условиях Коста создавал новые стихи, боролся, добивался освобождения. Однажды ночью, когда он писал письмо А. Цаликовой, к нему в дверь постучали. Это была весть об окончании его ссылки.
   А назавтра он послал на Кавказ письмо, переполненное радостью: "...я пойду к памятнику Лермонтова и продекламирую то стихотворение, которое я написал на его открытие. Оно не было напечатано..."
   Вот стихотворение, о котором говорит Коста в своем письме:
   
   Торжествуй, дорогая отчизна моя,
   И забудь вековые невзгоды. --
   Воспарит сокровенная дума твоя, --
   Вот предвестник желанной свободы!..
   
   Это письмо было написано в первый день XX века...

"Литературная газета", No 127, 1959

   
   
   
   
   
   
   
   
   

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru