Lib.ru/Классика: Херасков Михаил Матвеевич. Гонимые

РОССІЙСКІЙ
ѲЕАТРЪ
или
Полное собраніе всѣхъ
россійскихъ Ѳеатральныхъ сочиненій.

Часть VIII.

ВЪ САНКТПЕТЕРБУРГѢ,
при Императорской Академіи Наукъ,
1787 года.

ГОНИМЫЯ

СЛЕЗНАЯ ДРАМА.

МИХАЙЛА ХЕРАСКОВА.

Представлена въ первый разъ на Московскомъ театрѣ 1775 года, Генваря 11 дня.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

ДОНЪ ГАСТОНЪ, пустынникъ.

ЗЕИЛА, дочь ГАСТОНОВА.

ДОНЪ РЕНОДЪ, вельможа Гишпанской.

ДОНЪ АЛФОНСЪ, сынъ Ренодовъ.

АРНОЛІЙ, служитель Донъ Гастоновъ.

ПОСЛАННЫЙ КОРОЛЕВСКІЙ.

Корабельщики.

Служители ДОНЪ РЕНОДОВЫ.

Дѣйствіе на Пустомъ островѣ.

ДѢЙСТВІЕ I.

ЯВЛЕНІЕ I.

Театръ представляетъ на морскомъ берегѣ, посреди лѣса пещеру; въ волнахъ видны остатки разбитаго корабля.

ГАСТОНЪ.
[лежащій на камени, близъ пещеры.]

О! праведное небо, едва душа моя ко спокойствію возвратилась и чувства мои многими злоключеніями отягченныя отъ бремени печалей свобождаться начали; новыя рай мы отворяются въ сердцѣ моемъ. Долгое время лежащій на семъ хладномъ камени, часто самъ я неодушевленному сему веществу уподобляюся; былъ недвижимъ и мои горести въ душѣ моей стали окамененны. Боже мой! иногда рука твоя уязвляетъ насъ для нашего исцѣленія; къ тебѣ сквозь безчисленные міры и дальныя небеса достигъ плачевный мой голосъ; ты позналъ мою неповинность, и вдохнулъ во внутренность мою сладкое на тебя упованіе. О! Ренодъ, Ренодъ! коль много слезъ я отъ тебя пролилъ! тобою гонимый и ввергаемый изъ одного злоключенія въ другое едва не погрузился въ отчаяніе; но душа ноя больше не страждетъ, и я прощаю тебя, какъ слабаго и ложнымъ сіяніемъ фортуны ослѣпленнаго человѣка. Уже предавалъ я забвенію потеряніе моихъ ближнихъ, измѣны друзей, супругу и дочь мою!... Но сей юноша занесенный по разбитіи корабля бурнымъ моремъ, сей напоминаетъ мнѣ прежняя мои горести: онъ соотечественникъ мой; онъ жалуется на нещастія; видъ его, обстоятельства, стенанія душу мою растрогали, а я не знаю, за что его люблю. Увы! онъ мнѣ братъ по своимъ гоненіямъ, другъ по его злосчастію, сынъ по сиротству его въ семъ и обитаемомъ жилищѣ. Ахъ! всѣ злополучные люди, должны составлять единое семейство и называться братіями; другихъ благоденствіе, а ихъ горести совокупляютъ. ...Но пришелъ ли онъ опять въ себя? Пойду довершить его успокоеніе. Арнолій! не меня ли ты ищешь?

ЯВЛЕНІЕ II.

Д. ГАСТОНЪ и АРНОЛІЙ.

АРНОЛІЙ.

Что мы будемъ дѣлать съ симъ нещастнымъ юношею, которому ты жизнь возвратилъ, изверженному изъ морскихъ волнъ? онъ жить не хочетъ! очувствовался, и началъ ввергатися въ неограниченное отчаяніе, ищетъ смертныхъ орудій; слёзы его не текутъ; но страшные взоры бросаетъ онъ къ небесамъ; приноситъ имъ пени; жалуется на насъ и на самое небо; рвется изъ рукъ нашихъ; бѣжитъ къ морю; ищетъ утопшія своея любовницы; ищетъ отца; ищетъ тебя, и хочетъ только умереть у ногъ твоихъ. Ахъ! какъ онъ кажется добродѣтеленъ, прекрасенъ и злополученъ; мы окружая его плаченъ!

Д. ГАСТОНЪ.

Плачу и я, о его и о моихъ злополучіяхъ; онъ своими нещастіями возобновилъ мои горести; но онъ невиненъ, Мои бѣдствія всюду, за мною слѣдуютъ, и души моей въ покоѣ не осщавляющъ; но я жить хочу еще для него.

АРНОЛІЙ.

А мы соучастники твоихъ нещастій; твои служители, не отжененные твоими отъ злодѣевъ гоненіями; не наскучившіе слѣдовать за тобою въ сію пустыню; любящіе твои добродѣтели и утѣшаемые твоими собственными въ терпѣніи примѣрами; мы всѣ тебя просимъ! Возврати! какъ жизнь ты возвратилъ, возврати успокоеніе сему нещастному пришельцу; онъ будетъ тебѣ вмѣсто сына, намъ частію замѣнитъ любезное твое семейство, котораго ты къ общей твоей и нашей горести лишился.

Д. ГАСТОНЪ.

Не вспоминай, мой другъ, прошедшаго нашего благоденствія; оно во вѣки къ намъ не возвратится; станемъ раздѣлять нещастія наши, и будемъ достойными имени честнаго человѣка, забывъ названіе человѣка щастливаго; приведите ко мнѣ сего неизвѣстнаго юношу; но се онъ идетъ! оставь Арнолій меня съ нимъ. Боже мой! сколько горестей на лицѣ его написано! какая смертная блѣдность! ахъ! онъ ужё полумертвъ! удержимъ вылетающее его дыханіе. Другъ мой! успокойся! и живи!

ЯВЛЕНІЕ III.

Д. ГАСТОНЪ, и Д. АЛФОНСЪ.

Д. АЛФОНСЪ.

Нѣтъ! смерть, а не жизнь, мнѣ нужна! не могу успокоишься! не хочу живъ быть. Прости! я иду.

ГАСТОНЪ.

Мысли его востревожены... Нещастный! куда идешь?

АЛФОНСЪ.

Къ симъ ужаснымъ берегамъ; взойду на нихъ и повергнусь въ море!

ГАСТОНЪ.

Отчаянный! воспомни твои цвѣтущія лѣта.

АЛФОНСЪ.

Ахъ! они мнѣ въ тягость становятся! покидаю свѣтъ.

ГАСТОНЪ.

Меня за что покидаешь? Постой! вспомни, что ты мною спасенъ!

АЛФОНСЪ.

За то и покидаю тебя. Ахъ! на что жизнь нещастнымъ; на что я тебѣ? на что я свѣту? въ немъ нѣтъ моей любезной и теперь ни я людямъ, ни они они не нужны. Пойду повергнусь въ сіи волны, которыя всю мою жизнь поглотили...

ГАСТОНЪ.

Малодушный! приди въ себя; внемли моимъ увѣщаніямъ, и знай что я и тебя нещастнѣе.

АЛФОНСЪ.

Ты!... Ахъ! развѣ и ты потерялъ свою любовницу; но нѣтъ, ты живъ! итакъ не потерялъ ты ничего.

ГАСТОНЪ.

Больше потерялъ я, нежели ты, и хочу жить, но только ради тебя, ежели ты моимъ другомъ быть захочешь, и ежели отъ своего отчаянія получишь свободу.

АЛФОНСЪ.

Другомъ! нѣтъ! больше нежели твоимъ другомъ: я хотѣлъ бы твоимъ быть сыномъ; но на что тебѣ такой нещастный сынъ? онъ твое уединеніе возтревожитъ.

ГАСТОНЪ.

Тѣмъ ты мнѣ нужнѣе будешь, что ты нещастенъ: я убѣгаю гордыхъ щастливцовъ и ищу страждущихъ, каковъ ты; чувства твои будутъ равны съ моими и наши взаимныя бѣдствія взаимную любовь нашу составятъ; мы будемъ другъ другу утѣшеніемъ.

АЛФОНСЪ.

Я! я! лишенный моей любезной, я могу утѣшеніе приносить другому? Нѣтъ, государь мой! нещастія мои всѣ презвошли мѣры; сердце мое горестью сжато, и нѣтъ въ немъ мѣста никакому дружеству; мыслимой полны моей погибели, и ни къ какому виду прилѣпиться не могутъ. Желанія мои, ахъ! мои желанія влекутъ меня къ моей смерти и я съ охотою отдаюся ихъ волѣ. Вы отняли мои оружія; сіе море будетъ орудіемъ кончины моей; оно меня соединитъ съ моимъ другомъ, съ невѣстою и съ моимъ утѣшеніемъ. Здѣсь, увы! здѣсь я спустилъ ея съ разрушаемаго корабля въ малое судно; ввѣрилъ надежнымъ пловцамъ, и самъ поспѣшая броситься за нею былъ отторженъ свирѣпою волною. Ахъ! здѣсь она въ очахъ моихъ погибла; слѣдую за нею! Прости!

ГАСТОНЪ.

Не удерживаю тебя: поди! окончивай свой вѣкъ; но въ благодарность за мое о тебѣ попеченіе, подари меня нѣсколькими минутами твоей жизни; выслушай мнѣ во удовольствіе мои нещастія, и ежели они меньше твоихъ, позволяю тебѣ умереть, умри! ежели ты меня нещастливѣе.

АЛФОНСЪ.

И по томъ ты врагъ мой будешь, ежели отъ смерти удерживать меня станешь.

ГАСТОНЪ.

Сядемъ на семъ камнѣ и внимай мнѣ! Я уже отъ тебя слышалъ [оба садятся], что ты потерялъ только невѣсту. Знай же, что жизнь моя есть наизлополучнѣйшее теченіе времени, какое съ рѣдкими людьми встрѣчается. Будучи вѣрный сынъ отечества, былъ я отторженъ отъ его объятій моими ненавистниками; обнесенъ Монарху, котораго сердце мое любило; изгнанъ по наущеніямъ отъ его лица; видѣлъ имѣніе мое до. носителями моими разсхищенно; глава моя въ цѣну была положена моими злодѣями. Но все сіе мало: ахъ! все сіе мало передъ послѣднимъ нещастіемъ! Юноша! знаешь ли, что со мною послѣдовало? увы! еще мои текутъ слезы! Братъ мой, первый мой врагъ! скрылъ отъ меня ною супругу и любезную съ нею дочь. Съ ними послѣднее мое спокойство пропало, и я удалился отъ моихъ гонителей и нещастій въ здѣшній пустый островъ съ малымъ числомъ служителей.

АЛФОНСЪ.

Нещастный! кто ты? и кто твой врагъ?

ГАСТОНЪ.

Ахъ! я чаю ты слыхалъ имя Ренода и Гастона.

АЛФОНСЪ.

Не продолжай! такъ! я теперь узналъ тебя! ну! добродѣтельный Гастонъ, теперь ты меня удерживать не будешь отъ смерти; самъ ты меня къ ней погонишь. Ахъ! отврати отъ меня глаза твои и убивай меня! Я сынъ Ренодовъ!

ГАСТОНЪ.

Сынъ врага моего!... Боже! что я слышу? ты сынъ моего убійцы!

АЛФОНСЪ.

Такъ! его сынъ, и самъ я твой убійца!

ГАСТОНЪ.

Изъяснись нещастный! увы! трепещу!

АЛФОНСЪ.

Да, я убійца твой; сія невѣста моя.

ГАСТОНЪ.

Кто, кто она была? скажи!

АЛФОНСЪ.

Твоя дочь! она погребена въ семъ морѣ.

ГАСТОНЪ.

Вотъ еще громовый ударъ! увы! члены мои не движутся! Ахъ что ты мнѣ сказалъ! но что я мѣшкаю? отмстимъ малую часть моихъ злощастій! Супруга и дочь моя примите сію жертву! [хочетъ его заколоть]. Умри злодѣй! Боже мой! что я дѣлаю!

[остановясь.]

АЛФОНСЪ.

Грудь моя тебѣ отверзта: я врага твоего сынъ; рази меня, что мѣшкаешь? рази! вотъ сердце, гдѣ твоя дочь обитала! поражай его!

ГАСТОНЪ.

Поражай меня и ты ненастный; доверши мое злополучіе; скажи, гдѣ моя супруга?

АЛФОНСЪ.

Приготовся къ новому удару; она въ моихъ объятіяхъ жизнь кончила!

ГАСТОНЪ.

Любезная душа! такъ ты теперь въ Божіихъ объятіяхъ покоится! и теперь ты видишь терзающееся мое сердце! О! нещастный, какія ты мнѣ приносишь вѣсти! но могу ли отъ крови Ренодовой ждать себѣ утѣшенія? повѣдай мнѣ кончину моей супруги.

АЛФОНСЪ.

Гонимая моимъ отцомъ, видящая дочь свою врагомъ твоимъ искушаему, влекому къ послѣднему злополучію, воспоминая съ тобою разлученіе, не вытерпѣла она нападеній шаговаго злощастія и скончалась въ нашемъ домѣ, отдавъ мнѣ руками любезную дочь твою и повелѣвъ мнѣ съ нею бѣжать отъ лица твоего гонителя.

ГАСТОНЪ.

Какъ! она сама тебѣ ввѣрила дочь мою, и Зеила съ тобою убѣжать согласилась?

АЛФОНСЪ.

Такъ: твоя супруга познала ной добродѣтели, а Зеила познала вѣрную и непорочную мою любовь; мы съ нею, съ нею бѣжали отъ моихъ и твоихъ гонителей, ввѣрились морю и море намъ измѣнило, увы! здѣсь ... здѣсь я съ нею растался, и тобою спасенный принесъ новое злополучіе во твой островъ; но еще не умираю! Чего ты мѣшкаешь? или ты малодушенъ, или не любилъ кровныхъ? убей меня! и докажи, что ты добрый супругъ и чувствительный отецъ. Рази!

ГАСТОНЪ.

Ахъ! чувствую, что онъ невиненъ! ... обними Алфонсъ меня, другъ мой! ты мой сынъ! ты, какъ и я, злощастенъ! тебя супруга моя не ненавидѣла, и Зеила могла тебя полюбить. Могу ли я твоимъ быть недругомъ? Нѣтъ, люби и меня, когда ты ихъ любить могъ. Прощаю тебя!

АЛФОНСЪ.

Но дочь твоя!... Гастонъ дочь твоя! посмотри: тѣнь ея выходитъ изъ моря! видишь ли ее? Вотъ она! послушай: она проситъ у тебя отомщенія; видишь ли тѣнь жены твоей? сія страждетъ! Я стражду съ ними и бѣгу соединиться съ любезной!

ГАСТОНЪ.
[удерживая]

Постой!... О! небо... онъ помѣшенъ въ разумѣ; едва и самъ ему не уподоблюсь! Боже! подкрѣпи меня!... Алфонсъ, опомнись!... я тебя ни въ чемъ не виню хочу твоимъ быть другомъ.

АЛФОНСЪ.

Увы! нещастный отецъ! кого ты другомъ своимъ избираешь? злодѣя! но нѣтъ сына злодѣйскаго, и твоего печальнаго семейства обожателя. [бросясь на колѣни] Увы! отецъ мой! ты плачешь! ты блѣднѣешь! [вставъ] Ахъ! примирись съ моею вражескою кровію дозволеніемъ мнѣ ввергнуться въ море, или самъ проливай ея.

ГАСТОНЪ.

Забываю въ тебѣ вражду отца твоего, пріемлю тебя вмѣсто сына и дщери моей; Алфонсъ! мнѣ уже больше терять нѣчего! Увы! я всего лишился; и ежели ты моимъ будешь другомъ, то отецъ твой довольно получитъ отомщенія; ты его оставилъ, и со мною раздѣляешь бѣдность и гонимую добродѣтель.

АЛФОНСЪ.

Сердце мое твоей дочери принадлежало: теперь оно принадлежитъ тебѣ; принадлежитъ, но не надолго. Нѣтъ Гастонъ! безъ твоей Зеилы жить не могу. Въ умѣ! въ душѣ! въ мысляхъ! она и по смерти обитаетъ... Гастонъ! позволь внѣ взойти на высокій берегъ. Ахъ! не увижу ли!... Кого уже увидѣть? Увы! Зеила.

ГАСТОНЪ.

Уступи часть и мнѣ твоей печали; ты съ нею раздѣлялъ чувства; раздѣли теперь со мною горести и бери примѣръ съ меня во твоемъ нещастіи. Я отецъ, а ты любовникъ; ты сынъ моего врага, а я родитель твоей любезной, ты имѣешь отца, а я всего моего семейства твоимъ лишился. Кто изъ насъ злополучнѣе? и кому жить хотѣть меньше должно?

АЛФОНСЪ.

О! почтенный человѣкъ: нѣтъ! безсильно мое сердце тебѣ послѣдовать; хотѣлъ бы я у тебя учишься не желать смерти, и умѣть жить будучи крайнѣ нещастенъ; но сохраняй ты мой животъ, ежели онъ тебѣ надобенъ для твоего утѣшенія и твоей защиты.

ГАСТОНЪ.

Надобенъ онъ мнѣ для оплакиванія Зеилы съ тобою.

ЯВЛЕНІЕ IV.

ТѢЖЪ и АРНОЛІЙ.

АРНОЛІЙ.

Погибли мы Гастонъ! увы, погибли!

ГАСТОНЪ.

Какое нещастіе еще можетъ со мною случишься?

АРНОЛІЙ.

Увы! мы всѣ нещастливы! твой злодѣй! сей варваръ! извергъ рода человѣческаго! лютый Реподъ!

АЛФОНСЪ.

Реподъ! что онъ сдѣлалъ?

АРНОЛІЙ.

Нашелъ наше жилище!

ГАСТОНЪ.

И здѣсь уже онъ!

АРНОЛІЙ.

Ахъ! выслушайте: посланные отъ него искать твоего убѣжища по всей Ишпаніи, достигли здѣшняго обиталища; подкупили одного одного изъ твоихъ служителей, показавшаго имъ сей островъ; объявилъ онъ твое имя. Скройся, государь мой? увы! мы не всѣ подкуплены, и ради пролить за тебя нашу кровь. Ахъ! скройся, уже нѣкоторыя суда вокругъ Острова являются и вѣщаютъ, что санъ Реподъ съ ними.

ГАСТОНЪ.

Такъ ему моя жизнь надобна! пойдемъ!

АЛФОНСЪ.

Постой ... я иду къ нему я смерть твою предупрежду моею!... Такъ, я или умру передъ нимъ, или укрощу его жестокое сердце.

ГАСТОНЪ.

Нещастный! что ты говоришь? увы! онъ во изтупленіи. Арнолій! бѣги собери всѣхъ моихъ служителей; не вели имъ вооружаться и ни съ кѣмъ не входить въ сраженіе, бѣги, я тотъ часъ самъ буду съ хами.

АЛФОНСЪ.

Пусти меня Гастонъ: нѣтъ я не допущу до сего. Какъ? мой отецъ убьетъ моего друга и родителя моей любезной!

ГАСТОНЪ.

Бѣги Арнолій! онъ самъ не понимаетъ словъ своихъ.

ЯВЛЕНІЕ V.

ГАСТОНЪ и АЛФОНСЪ.

АЛФОНСЪ.

Ты меня и способовъ лишаешь, доказать тебѣ дружбу. Ахъ! такъ ли ты меня любишь?

ГАСТОНЪ.

Вотъ лучшей знакъ моей любви: я твою жизнь спасаю. Алфонсъ! теперь весь островъ во тревогѣ; ты по нескромности объявилъ самъ себя; служители мои узнавъ чей ты сынъ, могутъ на тебѣ отомщать злодѣйства отца твоего; сіи люди въ ярости отчаянны и щадить ни достоинствъ, ни добродѣтелей не станутъ. Укройся отъ нихъ, укройся въ моей пещерѣ!

АЛФОНСЪ

Я сію подлость сдѣлаю, и при крайности тебя безъ помощи оставлю? Такой ли благодарности ты ожидаешь отъ меня, я такъ ли я помнить буду любезную Зеилу?

ГАСТОНЪ.

Ея ужё нѣтъ, а я еще живъ; докажи ей свою любовь, повинуясь ея отцу? Войди въ пещеру: тебѣ успокоеніе, а мнѣ осторожность теперь нужна; войди, требую сего отъ тебя, какъ другъ твой; повелѣваю какъ отецъ, и прошу о томъ, какъ нещастный человѣкъ, который тебя однимъ утѣшеніемъ имѣть хочетъ.

АЛФОНСЪ.

Ахъ! Жестокій другъ, коль сильны твои требованія и сколь твои слова убѣдительны! но нѣтъ, лучше возьми меня съ собою; я увижу отца моего, предстану ему въ моемъ отчаяніи, брошусь къ его ногамъ, возопію изъ глубины сердца: родитель мой! не губи Гастона! я въ рукахъ у него былъ, а онъ не отомстилъ мнѣ за твои злодѣянія; сохранилъ мою жизнь, сохрани и ты его, и будь, какъ онъ, великодушенъ!

ГАСТОНЪ.

Яростный отецъ твой не будетъ внимать твоему стону; онъ на тебя за побѣгъ твой и за похищеніе моей дочери озлобленъ, и мстя два твои преступленія, свирѣпѣе поступитъ съ тобою и со мною, когда увидитъ насъ вмѣстѣ. Нѣтъ! оставайся! а я смерти не боюсь.

АЛФОНСЪ.

И я не боюсь ее, я ея ищу; но хочу умереть съ тобою. Не покидай меня!

ГАСТОНЪ.

Не разрушай моего намѣренія; дай мнѣ увидѣться съ троимъ отцомъ.

АЛФОНЗЪ.

Какоежъ ты утѣшеніе въ семъ кроткомъ поступкѣ находишь?

ГАСТОНЪ.

Развѣ мало сего утѣшенія, что небо при нещастіи моемъ подало мнѣ случай воздать за зло благомъ. Я приведу твоего отца къ сей пещерѣ; выведу оттолѣ тебя, скажу ему: вотъ сынъ твой; я узнавъ его, сохранилъ его жизнь; смотри какъ мало я злопамятенъ, и какъ надлежитъ отомщать за причиняемыя обиды. Поди, я слышу шумъ вкругъ береговъ. Поди! прости!

[Уходитъ.]

АЛФОНСЪ.

Затворюся, тебя и дочь твою оплакивать! Тѣнь, любезная! тѣнь вездѣ мнѣ встрѣчающаяся! слѣдуй за мною и ты въ пещеру.

Конецъ перваго дѣйствія.

ДѢЙСТВІЕ II.

ЯВЛЕНІЕ I.

Театръ предстаеляетъ ночь; въ морѣ появляется небольшое морское судно, наполненное плавателями освѣщающимися небольшимъ фонаремъ.

Судно остановляется.

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Земля! друзья мои, земля! мы достигли къ неизвѣстному пристанищу.

2. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Здѣсь успокоится сія нещастная наша спутница, и мы слёзы наши отереть можемъ.

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Опомнись, прекрасная Зеила! выступи на сей берегъ и успокой разстроенныя твои чувства. [Они ея поднимаютъ и выводятъ и на берегъ.]

ЗЕИЛА.
[держимая пловцами понемногу приходитъ въ себя и вездѣ осматриваясь.]

Гдѣ я!... Кто со мною?... Вездѣ тьма!.. Ахъ! нещастная!...

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.
[освѣщающій ея фонаремъ и видя лѣсъ и пещеру.]

Мы на спокойный сошли берегъ! мы съ тобою твои сопутники, слуги твои, и вѣрные друзья твоего Алфонса.

ЗЕИЛА.

Ахъ! ужи его нѣтъ на свѣтѣ. О! бѣдная Зеила! Нещастные! на что вы жизнь мою спасли, почто отъ волнъ меня удалили? Они ближе меня съ моимъ любезнымъ соединяли: не хочу жить пустите меня! ,

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Нѣтъ, мы тебя до отчаянія не допустимъ, умремъ у ногъ твоихъ, и кто бы ни сталъ твое нарушать спокойство, жизнію нашею тебя защищать буденъ. Но здѣсь нѣкакій шумъ слышенъ. [Пловцамъ] Спрячте огонь и сохраняйте Зеилу.

ЗЕИЛА.
[Они всѣ ее окружаютъ.]

Нѣтъ, не хочу, ни отъ васъ, ни отъ самаго неба спасенія! умертвите меня!

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Друзья мои! вооружайтесь, здѣсь все подозрительно.

ЯВЛЕНІЕ II.

ТѢЖЪ и Д. АЛФОНСЪ
[изходящій изъ пещеры.]

Д. АЛФОНСЪ.
[ни кого не видя, тихо]

Необычайный слышу вопль! конечно отца моего служители ищутъ здѣсь Гастона. Обману ихъ, и жизнь за Гастона кончу. [вслухъ] Самъ нападу на нихъ!

ПЛОВЦЫ.
[въ слухъ].

Здѣсь опасность есть! вооружимся!

АЛФОНСЪ.

Слышу ясно людскіе голоса, слышу стукъ оружій... Кто они! пойдемъ... Злодѣи! кого вы ищете? Я вашъ врагъ!

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ
[вооружаясь.]

Кто ты?

АЛФОНСЪ
[прибѣгая къ нимъ.]

Я вашъ врагъ, я!

ЗЕИЛА.

Чей голосъ я слышу! О! небо! ето онъ!

АЛФОНСЪ.

Чей голосъ я слышу! Ахъ! Зеила!

ЗЕИЛА
[приходитъ въ безпамятство, пловцы открываютъ фонарь]

Алфонсъ!

АЛФОНСЪ
[упадая къ ногамъ Зеилы]

Любезная моя! ты еще жива! Ахъ! ты ли это? опомнись Зеила, опомнись! увы! друзья мои, вы ли ето? и Зеилу ли я объемлю?

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Ахъ! благодѣтель нашъ! ето Зеила, спасенная самимъ тобою; ето мы, мы твои вѣрные друзья, мы хранящіе паче своей жизни твою любезную; но не тревожтесь: оба вы спаслись отъ погибели, но спаслись не ради отчаянія и слезъ.

АЛФОНСЪ.

Ахъ! друзья мои, помогайте ей, и ея жизнію спасайте мою. Вы все мое щастіе сохранили отъ потопленія; сохраняйте и теперь.... Зеила!.. увы!... Зеила... ничего не чувствуетъ... опомнись!

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Дайте ей успокоиться: мы двои сутки по морю странствовали и не могли добиться твердой земли; взятою съ нами пищею подкрѣплялись... но твоя Зеила ничего не хотѣла вкушать; она кликала тебя по всему морю, рвала свои одежды, вопіяла къ небесамъ, требовала тебя отъ насъ, твое имя непрестанно твердила и хотѣла съ онымъ въ волны броситься. Слезами, убѣжденіями и неволею удержали мы ея отъ самоубійства; будто чувствовали, что ты еще на свѣтѣ!

АЛФОНСЪ.

Ахъ! Зеила, такъ ты меня и послѣ мнимой моей смерти любила? Не уступилъ и я тебѣ. А! мои вѣрные друзья, спасенный однимъ благодѣтелемъ, хотѣлъ и я жизнь кончить; но онъ удержалъ меня. Ахъ! любите его... любите! какъ моего избавителя, и защищайте его: онъ теперь въ опасности. Мой отецъ сюда пришелъ; и я принялъ васъ за его сообщниковъ; [обнимая всѣхъ] сохранимъ нещастнаго, онъ мнѣ отецъ. Но вотъ и онъ!

ЯВЛЕНІЕ III.

ТѢЖЪ и Д. ГАСТОНЪ
[входящій во время послѣднихъ рѣчей на театръ и держащій одной рукѣ пламенникъ, а въ другой шлагу.]

Ахъ! что я вижу!... Алфонсъ злодѣевъ моихъ объемлетъ [Бросясь на него] бейся со мною измѣнникъ! шпага изъ рукъ выпадаетъ!

АЛФОНСЪ
[удержавъ пловцовъ]

Посшойте! [Гастону] рази своего друга! умертви меня лучше, нежели меня подозрѣвай. Гастонъ ето мои и твои друзья; вотъ мои сопутники.

ГАСТОНЪ.

Что я слышу! и какое ето зрѣлище? Кто сія дѣвица?

АЛФОНСЪ.

Другъ мой! ето дочь твоя! ето Зеила!

ГАСТОНЪ.

Какъ, ето дочь моя!... увы! она бездыханна волнами на мой берегъ извержена! море ея мертву мнѣ возвратило. Ахъ! Зеила! [бросается къ ней, обнимаетъ]

ЗЕИЛА
[пришедъ въ себя.]

Боже мой! въ чьихъ я объятіяхъ? Алфонсъ! Алфонсъ! избавь меня.

АЛФОНСЪ
[бросясь къ ея ногамъ.]

Зеила! ты щастлива; здѣсь нѣтъ твоихъ враговъ.

ГАСТОНЪ.

Она имѣетъ голосъ! она жива! она чувствуетъ. Ахъ! что я вижу нещастная, знаешь ли ты меня?

ЗЕИЛА
[смотря на Гастона.J

Нѣтъ!... Кто ты?... Алфонсъ! гдѣ мы?... Кто со мною?

ГАСТОНЪ.

Друзья твои! обними меня! Ахъ! нещастная. Я отецъ твой! я Гастонъ!

ЗЕИЛА
[бросясь въ его объятія.J

Кого я вижу!... Боже ной! не сонъ ли ето!... Батюшка! ты! ето ты! А сего не почувствовала. О! сердце вѣроломное; ты довольно передъ родителемъ виновато, чтобъ не узнать его, будучи въ его объятіяхъ.

ГАСТОНЪ.

Сердце твое непорочно; я оправдаю его.

ЗЕИЛА.

Нѣтъ родитель мой! оно порочно, оно врага твоего полюбило.

ГАСТОНЪ.

Сей врагъ сдѣлался моимъ другомъ; я самъ его люблю, и тебя не отнимаю у него.

АЛФОНСЪ.

Зеила! укрѣпися, и умножъ твоимъ спокойствомъ наше благоденствіе.

ЗЕИЛА.

Укрѣпилась я, мой другъ! и сердце мое симъ свиданіемъ излѣченно. [воздѣвъ руки на небо.] Праведное небо! коль непостижимы твои судьбы! изъ смерти прехожу къ жизни, изъ нещастія во благоденствіе; нахожу отца, котораго смерть оплакивала; и вижу, что онъ еще меня любитъ; потерявъ любезнаго его обрѣтаю, и любить его, ни страха, ни угрызенія совѣсти не имѣю. Могу ли послѣ сего чувствовать какое огорченіе, и не называться щастливою?

АЛФОНСЪ.

Я щастливѣе тебя: я изъ устъ самой смерти исторженъ помощію твоего родителя; нашелъ въ немъ нѣжнаго друга и добродѣтельнаго отца, какого я не имѣлъ по нещастію до нынѣ.

ГАСТОНЪ.

Я всѣхъ благополучнѣе, по тому что я всѣхъ васъ долѣ былъ нещастливъ; отчаялся въ жизни имѣть утѣшеніе, - - и Васъ теперь обнимаю! Столь я теперь обрадованъ, что на сію минуту забылъ прошедшія мои горести.

ЗЕИЛА.

Ахъ! родитель мой; но мать моя, а твоя супруга! ее одной не досшаетъ ... увы! ежели бы она была съ нами здѣсь!

ГАСТОНЪ.

Она теперь въ небесахъ, по многимъ страданіямъ сладкимъ сномъ покоится; оставимъ ея тамо, доколѣ сами съ нею со временемъ соединимся. Теперь намъ должно подкрѣплять другъ друга! о многомъ изъясниться надобно, а паче всего надлежитъ остеречься отъ находящаго нещастія. Зеила! тебѣ всѣхъ больше успокоеніе нужно; войдемъ въ пещеру.

ЗЕИЛА.

Какое можетъ случишься еще нещастіе, когда я съ вами.

ГАСТОНЪ
[тихо Алфонсу]

Повели твоимъ служителямъ отсюда не отлучаться и быть готовымъ къ защищенію нашему... Не вели именовать Зеилы. Пойдемъ, дочь моя.

АЛФОНСЪ
[учиня приказъ пловцамъ].

Я первый готовъ къ вашему защищенію.

[Уходитъ.]

ЯВЛЕНІЕ IV.

ПЛАВАТЕЛИ.

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Очевидное мы имѣемъ свидѣтельство, что добродѣтели безъ награжденія не остаются. Кто бы думалъ, что бы мы, по разбитіи корабля, Алфонса жива увидѣли? Ждалъ ли онъ толь скораго свиданія съ невѣстою своею? Мыслила ли она, обнявъ своего возлюбленнаго, найти отца въ такомъ неизвѣстномъ жилищѣ? Надѣялись ли мы быть обрадованы такою нечаянною и радостною встрѣчею. О! мои друзья, вѣрьте мнѣ, что бесѣдуя съ честными людьми рѣдко мы не благополучны бываемъ, и спокойство всегда не далеко отъ добрыхъ сердецъ обитаетъ. Я люблю Алфонса и его утѣшеніемъ восхищенный забываю теперь всѣ мои труды и опасности.

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Мы всѣ щастливы, когда нашъ покровитель щастливъ; его прекрасныя свойства, его тихая и мирная душа, его ласковое обращеніе, всякую дикую пустыню раемъ превратить могутъ; и мы ради съ нимъ въ семъ островѣ жизнь нашу кончить.

I. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Коль нещастливъ отецъ, что не умѣлъ прилѣпить къ себѣ сердца толь добродѣтельнаго сына, и что сей достойный любви всего свѣта человѣкъ, гонимый своимъ родителемъ, принужденъ былъ въ насъ, во своихъ слабыхъ пріятеляхъ, искать тѣхъ доказательствъ дружбы, каковыя во своемъ семѣйствѣ каждый достойный родственникъ обрѣтаетъ; но мы не должны позабывать его повелѣній, намъ надобно быть осторожнымъ и къ его оборонѣ готовымъ. Вы слышали, что отецъ его и здѣсь сію печальную семью гонитъ; конечно за похищеніе Прекрасной Зеилы онъ чрезъ моря и горы мщеніе на него простираетъ. Нѣтъ, не оставимъ Алфонса.

2. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Жизнь мы за него, и за его Зеилу положить готовы. Реподъ! ты не отецъ Алфонсу, когда его гонишь, и мы учинимся твоими врагами, когда Зеила отъ тебя страждетъ: они, а не ты, души и сердца наши занимаютъ.

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ.

Но все тихо; отдохнемъ, друзья мои. [они всѣ садятся.] Начинаетъ разсвѣтать, и ни какихъ сомнѣній не остается... Но ето какіе неизвѣстные люди!

ЯВЛЕНІЕ V.

ТѢЖЪ и АРНОДІЙ.
[Провождаемый другими служителями, ее стремленіемъ встаетъ на театръ и увидя неизвѣстныхъ людей вскричалъ.]

Здѣсь! здѣсь еще остатки нашихъ злодѣевъ! [бросясь на нихъ] Умирайте разбойники.

1. КОРАБЕЛЬЩИКЪ,

Друзья мои! это враги Гастоновы, и наши злодѣи! Умирайте. [Происходитъ сраженіе и крикъ отъ обѣихъ сторонъ; въ сіе время пещера отворяется, всѣ изъ нее выбѣгаютъ.]

ЯВЛЕНІЕ VI.

Д. ГАСТОНЪ, Д. АЛФОНСЪ, ЗЕИЛА, и ПРЕЖНІЕ.

ГАСТОНЪ

Какой шумъ! что вы дѣлаете? [разнимая ихъ и схватя руку Арноліеву] ето не враги ваши; уймитесь!

АЛФОНСЪ
[удерживая своихъ]

Постойте! нещастные постойте! вы должны быть друзьями; за что вы другъ друга умерщвляете?

ЗЕИЛА.

Боже, мой! какія странныя приключенія! Ахъ! я въ отчаяніи!

ГАСТОНЪ.
[держа за руку Арнолія.]

За что ты вооружился противу сихъ добродѣтельныхъ людей, спасшихъ дочь мою отъ потопленія, охраняющихъ здѣсь мое спокойство? Нещастный! такъ ли ты мнѣ служишь обязался?

АРНОЛІЙ.
[бросясь на колѣни.]

О! Гастонъ! такъ я, спасая тебя, раздражилъ моего любезнаго господина? прости моему неосторожному усердію. Нѣтъ, я не твоихъ друзей, но враговъ твоихъ истреблять чаялъ, и учинился невиннымъ злодѣемъ. Простите всѣ мнѣ сію неосторожность.

ГАСТОНЪ
[поднявъ его.]

Какихъ враговъ ты въ нихъ вообразилъ себѣ?

АРНОЛІЙ.

Государь мой! время терять не надобно... Ахъ! остерегайтесь: знайте, что нечестивый Реподъ отсюду близко; мы увидѣли его. людей, изходящихъ на берегъ. Между ими узнали его самого, напали общими силами на твоихъ непріятелей, разогнали ихъ; они разсыпались по всему острову; и Рено да искавъ, мы съ сими людьми встрѣтились; неизвѣстность насъ обманула. Пойдемъ-те искать Ренода!

ЗЕИЛА.

Ренодъ здѣсь! все погибло, кровь во мнѣ застываетъ!

АЛФОНСЪ.

Любезная! не опасайся ничего; мы съ тобою и Реподъ не ужасенъ.

ГАСТОНЪ.

Пойдемъ его встрѣтишь. Алфонсъ, соедини своихъ людей со мною, предупредивъ нашу погибель. (Къ дочери.) Нещастная Зеила... Прости! Арнолій останься съ нею, и защищай сію печальную жертву злополучій.

ЗЕИЛА.

Какъ! я безъ васъ останусь? нѣтъ, родитель мой! хочу умереть съ тобою. Ахъ! Алфонсъ! Батюшка! не покидайте меня, жить не хочу безъ васъ.

АЛФОНСЪ.

Любезная! твое присудствіе опасно между людей бѣгущихъ на сраженіе... увы! останься! Жизнію тебѣ отвѣчаю, что мы безвредны возвратимся. Прости.

ЗЕИЛА.

Нѣтъ! я бѣгу за вами. Ахъ! вездѣ Ренода ужасаюсь!

АЛФОНСЪ.

Прости.

ГАСТОНЪ
[Арнолію, которой пресѣкаетъ путь Зеилѣ].

Сохраняй ее.

ЯВЛЕНІЕ VII.

ЗЕИЛА и АРНОЛІЙ.

ЗЕИЛА.

Ты удерживаешь меня! Жестокій! ты меня съ отцемъ и съ любезнымъ моимъ разлучаешь!

АРНОЛІЙ.

Повинуюсь въ томъ волѣ моего благодѣтеля; ты его дочь и тѣмъ больше остерегать тебя я обязанъ.

ЗЕИЛА
[бросясь на колѣни.]

Ахъ! сжалься надо мною и пусти меня за ними!

АРНОЛІЙ
[удерживая ее.]

Прекрасная Зеила, что ты дѣлаешь? Встань, встань и не проси меня.

ЗЕИЛА.

Такъ ты надо мною не сжалишся? Бѣдная Зеила! море, воздухъ и земля, все тебя съ любезнымъ твоимъ и съ отцомъ твоимъ разлучаетъ! Сжалься [къ Арнолію] не удерживай меня!

АРНОЛІЙ.

Какъ! ты сія Зеила, ты сія нѣжная дочь, ты дѣва примѣрная въ добродѣтеляхъ, ты повелѣніямъ отца твоего не повинуешся?

ЗЕИЛА.

Нѣтъ! я имъ повинуюсь; но сердце мое, замирающее во груди моей, духъ мой грустію упоенный, мысли мои разными мечтаніями разбитыя, все мнѣ вѣщаетъ нѣчто горестное, отчаянное и душу мою смертной тоской убивающее! Ахъ! конечно ни отца, ни Алфонса я больше не увижу. Пусти меня! пусть я умру съ ними.

АРНОЛІЙ.

Не унывай! отецъ твой много при себѣ вооруженныхъ людей имѣетъ; а жестокій Ренодъ съ малымъ числомъ служителей на берегъ выступилъ: ихъ мы разбили и самъ Ренодъ утекъ отъ насъ.

ЗЕИЛА.

Такъ пойдемъ взглянуть на торжество любезныхъ мнѣ людей. Увы! самое сіе торжество новыя печали мнѣ приключить можетъ. Знаешь ли ты сына Ренодова?

АРНОЛІЙ.

Сына его? нѣтъ, гдѣ онъ?

ЗЕИЛА.

Сынъ его здѣсь; пойдемъ, я тебѣ его покажу: узнай его; пойдемъ.

АРНОЛІЙ
[къ сторонѣ.]

Такъ еще не всѣхъ нашихъ злодѣевъ я видѣлъ? надобно найти и сего, конечно онъ не скроется. Ежели ты на себя пріимешь мою вину и передъ отцемъ меня оправдаешь, показавъ мнѣ Ренодова сына, иду съ тобою.

ЗЕИЛА.

Пойдемъ скорѣе; вопль по всему лѣсу раздается! увы! можетъ быть... Ахъ! можетъ быть отецъ мой погибаетъ; смотри, тамъ сынъ Ренодовъ между древесами странствуетъ, пойдемъ скорѣе къ нимъ.

АРНОЛІЙ.

Пойдемъ на избавленіе твоего отца и для пораженія твоихъ злодѣевъ.

ЗЕИЛА.

Всѣ они тамъ: ахъ! поспѣшимъ скорѣе.

Конецъ втораго дѣйствія.

ДѢЙСТВІЕ III.

ЯВЛЕНІЕ I.

ЗЕИЛА и РЕНОДЪ.

ЗЕИЛА
[съ распущенными волосами и съ блѣднымъ лицемъ, выбѣгаетъ послѣдуема Ренодомъ.]

Боже мой! куда я сокроюсь! Ахъ! разверзись земля подо мною!...

РЕНОДЪ
[схвативъ ея.]

Постой! не убѣгай отъ меня; постой Зеила!

ЗЕИЛА
[вырываясь.]

Пусти меня варваръ! видъ твой мнѣ ужасенъ. Ахъ! Гастонъ, гдѣ ты родитель ной?

РЕНОДЪ.

Твой родитель живъ остается; а я, о! нещастный, я не нахожу моего сына; гдѣ онъ? Зеила ты его отняла у меня, отдай мнѣ его!

ЗЕИЛА.

Нечувствительный человѣкъ! ты всего лишилъ меня; отца, матери, имѣнія, спокойства и чести, а отъ меня требуешь чистосердечія и сына. Ахъ! злодѣй! ежелибъ я могла быть тебѣ подобна, умертвила бы тебя своими руками.

РЕНОДЪ
[схвативъ ея руку.]

Ты и такъ меня умерщвляешь увы! прекрасная Зеила, ты не знаешь, за чѣмъ я пришелъ сюда. Зёила! я у ногъ твоихъ лежу; злодѣйской ли ето поступокъ? Ахъ! Но гдѣ мой сынъ?

ЗЕИЛА.

Нещастный! ласки твои, униженія и самыя клятвы пуще меня раздражаютъ. Ты страшенъ мнѣ! пусти меня варваръ, не прикасайся мнѣ.

РЕНОДЪ
[удерживая ея.]

Отдай мнѣ сына и тогда ненавидь меня, ежели достоинъ буду ненависти...

ЗЕИЛА.

Ты давно ея достоинъ; но что за крикъ я слышу? Увы! встаньте!

[За кулисами слышенъ голосъ: умирай за отца твоего. И послѣ Алфонсъ: отстаньте отъ меня, я не врагъ вашъ.]

ЗЕИЛА.

Ахъ! нечувствительный отецъ! бѣги, спасай твоего сына, это его голосъ. Онъ умираетъ; бѣги!

РЕНОДЪ.

Что я слышу! сынъ мой живъ и въ опасности. О! злополучіе, пойду и умру самъ за него. [Уходитъ.]

ЯВЛЕНІЕ II.

ЗЕИЛА,

Сама я Алфонса погубила! пойду спасать его. [Слышенъ голосъ за кулисами: Зеила, Зеила гдѣ ты] Кто меня кличетъ? Ахъ! это батюшка! любовь уступаетъ природѣ; не въ опасности ли онъ? увы!

ЯВЛЕНІЕ III.

ЗЕИЛА и ГАСТОНЪ
[со стремленіемъ входитъ. Зеила бросается въ его объятія.]

ЗЕИЛА.

Ахъ, батюшка!

ГАСТОНЪ.

Любезная дочь! ты еще жива? но ты вся трепещешь, рыдаешь, увы! что съ тобой сдѣлалось? Я живъ и не вредимъ. Ахъ! не Ренодъ ли!.. увы!. не можетъ промолвишь ни слова!... Дочь ноя, ты умираешь!

ЗЕИЛА
[упавъ къ его ногамъ.]

Алфонсъ умираетъ!

ГАСТОНЪ.

Какъ? Алфонсъ умираетъ! гдѣ онъ, скажи, гдѣ онъ умираетъ?

ЗЕИЛА.

Такъ батюшка, можетъ быть его нѣтъ уже на свѣтѣ! Я видѣла нападающихъ на него нашихъ людей; я слышала его голосъ, онъ былъ умирающій! Ахъ! не ты ли? увы! Ренодъ отъ меня полетѣлъ къ его защищенію.

ГАСТОНЪ.

И я бѣгу туда доказать, сколь мало я ищу за обиды... Но у меня оружія нѣтъ... На что оно? довольно одного великодушія, для обузданія непріятельской злобы. Встань Зеила, отецъ твой добродѣтеленъ; не подозрѣвай его; прости. Я бѣгу спасать Алфонса и побѣждать Ренода.

ЗЕИЛА.
[вставъ]

Батюшка! не ходи туда, тамъ всѣ въ бѣшеномъ отчаяніи сражаются.

ГАСТОНЪ.

Я въ свѣжей памяти; и за тѣмъ иду къ нимъ. Прости!

ЯВЛЕНІЕ IV.

ЗЕИЛА.

Здѣшняя пустыня теперь мнѣ кажется еще ужаснѣе! Солнце здѣсь тускнѣетъ!... Удалюсь отсюда и прибѣгну во средину сраженія искать или смерти, или слезами укрощать озлобленныхъ непріятелей: уже ли надо мною не сжалятся! Пойду! Но мои ноги трепещутъ! зрѣніе темнѣетъ! сердце движенія лишается!.... Вопль умножается.... не могу итти! Бѣдная Зеила! Ахъ! кто мнѣ теперь поможетъ!... Вся каменѣю! Гастонъ! Ахъ! Гдѣ всѣ они?

ЯВЛЕНІЕ V.

ЗЕИЛА и АЛФОНСЪ
[имѣя волосы склочены склочены, въ крайнемъ отчаяніи].

ЗЕИЛА.
[бросясь къ нему.]

Алфонсъ! ето ты! ты ли это, другъ мой? но лице твое мертвѣетъ! зрѣніе потухаетъ! трепещетъ! Ахъ, ты раненъ! умираешь! отвѣтствуй мнѣ Алфонсъ.

АЛФОНСЪ,

Скоро умру! но я не раненъ, а убіенъ смертнымъ отчаяніемъ.

ЗЕИЛА.

Что сдѣлалось.... Боже мой! какое еще несчастіе?

АЛФОНСЪ.

Зеила! я пришелъ на вѣкъ съ тобою проститься, и проститься какъ твой злодѣй.

ЗЕИЛА.

Ахъ! понимаю... Не досказывай! ты убилъ отца моего! увы! злодѣй, что ты сдѣлалъ?

АЛФОНСЪ.

Нѣтъ! отецъ твой живъ; но мой умираетъ! прости Зеила!

ЗЕИЛА.

Постой! Алфонсъ, постой! отецъ твой умираетъ? Кто его убійца?

АЛФОНСЪ.

Твой отецъ! и ты моего врага дочерію учинилась.

ЗЕИЛА.

Нѣтъ, я этому не вѣрю!... Какъ, отецъ мой умертвилъ твоего отца? ... Онъ пошелъ его и тебя спасать отъ смерти.

АЛФОНСЪ.

Такъ, онъ прибѣжалъ во смутномъ видѣ къ мѣсту нашего сраженія; увидя моего отца, меня защищающа отъ людей вашихъ, бросился ко мнѣ; вырвалъ изъ рукъ у меня шпагу; обратился на моего, и вскричалъ мнѣ: удались Алфонсъ и поди къ моей Зеилѣ, она умираетъ. Я кинулся разнять хотящихъ сражаться, но мой отецъ вопіялъ мнѣ: поди Алфонсъ и не препятствуй нашему намѣренію; все сіе въ едино мгновеніе совершалось... Я услышалъ твой вопль, чаялъ тебя въ опасности, и не зналъ. куда обратишься; любовь влекла сюда, а честь, должность и дружба тамъ остановляла. Наконецъ мои глаза затьмились, и что я услышалъ! Боже мой! твой отецъ вскричалъ: отмщеніе учинено! Я охладѣлъ, и не знаю, какъ сюда могъ достигнуть!... Прости, Зеила! и прости на вѣки!

ЗЕИЛА.

Несчастный! я ли причина такому злополучію? за что меня покидаешь? Когда твой отецъ безвинно отнялъ моего у меня, убилъ мать мою, похитилъ имѣнія и нашу славу; я съ тобою чрезъ горы и моря слѣдовала; а ты, лишенный по его достоинству твоего отца, который всякое мщеніе отъ моего заслуживалъ, ты меня покидаешь!

АЛФОНСЪ.

Знать небо велитъ намъ быть злодѣями, а не друзьями; знать оно такъ велитъ, учиня родителей нашихъ врагами, а наконецъ и убійцами! Ахъ! Зеила, я люблю тебя и въ сію минуту еще больше люблю; но для того на вѣки съ тобою и разлучаюсь.

ЗЕИЛА.

Жестокій! мой отецъ твоего умертвилъ, а ты меня умертвишь хочешь; убей меня сей разлукой, и докажи, что злоба отца твоего еще жива во твоемъ сердцѣ. Вотъ награжденіе за всю мою горячность!

АЛФОНСЪ.

Такъ ты хочешь Зеила, чтобъ я видѣлъ, непрестанно живучи съ Вами, отца моего убійцу; чтобъ его кровавая тѣнь въ сей пустынѣ водворилась, и стенаніемъ своимъ, напоминая мнѣ мою неблагодарность, совѣсть вашу угрызала; достоинъ ли я тогда любви твоей буду и могу ли тебя любить, не имѣя къ самому себѣ отвращенія? Нѣтъ, Зеила! скроюсь отъ тебя, скроюсь отъ всего свѣта, погребусь во мрачной пещерѣ, буду оплакивать тебя, отца моего и злую мою судьбину.

ЗЕИЛА.

А я нещастная! куда сокроюсь, гдѣ бы тебя выгнать изъ мыслей умѣла? Нѣтъ въ мірѣ такого мѣста! Ты будешь вездѣ со мною, по тому что все мое сердце ты одинъ занимаешь! Ахъ! Алфонсъ, не покидай меня!

АЛФОНСЪ.

Любезная!... Я хочу... и не могу съ тобою остаться! Прости!

ЗЕИЛА.

Ты бѣжишь отъ меня! Жестокій! Постой! увы! я умираю! [приходитъ въ безпамятство]

АЛФОНСЪ [бросясь къ ея ногамъ.]

Зеила! любезная Зеила! ахъ! она вся хладѣетъ! Боже мой! что мнѣ дѣлать!

ЯВЛЕНІЕ VI.

ТѢЖЪ И ГАСТОНЪ

[влагая шпагу въ ножны]

ГАСТОНЪ.

Такъ да умираетъ каждый нарушитель общаго спокойствія.

АЛФОНСЪ.

Убилъ ты его!

ГАСТОНЪ.

Онъ теперь во своей крови плаваетъ, и все успокоилось.

АЛФОНСЪ [указавъ на Зеилу.]

Убійца! смотри на плоды твоей свирѣпости; а мнѣ взоръ твой страшенъ; бѣгу отъ него.

ГАСТОНЪ.

Боже мой, Зеила умираетъ!... Алфонсъ! постой, мой другъ!

АЛФОНСЪ.

Не хочу твоимъ другомъ быть! Прости!

ЗЕИЛА
[Говоря въ безпамятствѣ]

Алфонсъ! Алфонсъ! всегда ли будемъ мы нещастны!

ГАСТОНЪ.

Слушай! постой! она тебя зоветъ; возвратись! куда уходишь?

АЛФОНСЪ.

Умирать, лишась Зеилы!

ГАСТОНЪ
[удержавъ его.]

Изъяснись нещастный, что съ вами сдѣлалось? Ахъ Зеила! [упадаетъ подлѣ нея, приводя ея въ въ чувство.]

АЛФОНСЪ.

Или мало тебѣ изъясненія, что твоя дочь умираетъ, а я бѣгу отъ лица твоего. Ахъ! ты весь орошенъ неоцѣненной мнѣ кровію. Бѣгу!.. Но чей голосъ я слышу! Кто ето! Ахъ! кого я вижу? Ренодъ!...

ЯВЛЕНІЕ VII.

ТѢЖЪ и Д. РЕНОДЪ.

РЕНОДЪ
[не видя Гастона]

Сынъ мой! тебя ли я обнимаю?

АЛФОНСЪ.

Батюшка! ты живъ? и ты меня добываешь ... Ахъ! что я здѣлалъ!

РЕНОДЪ.

Я живъ, я великодушіемъ Гастоновымъ отъ смерти избавленъ; онъ покололъ не меня, но своего слугу, хотящаго меня умертвить; сей слуга только раненъ и моимъ стараніемъ приведенъ въ чувство; онъ будетъ живъ; но гдѣ сей великій человѣкъ при которомъ свѣтъ видѣть я стыжуся?

АЛФОНСЪ.

Вотъ сія нещастная семья, которая любить ни тебя, ни меня отнынѣ не должна во вѣки.

РЕНОДЪ
[бросясь ко востающему Гастону]

О! великодушный недругъ, ты меня кротостію больше побѣдилъ, нежели бы могъ побѣдить мщеніемъ и оружіемъ. Вижу въ тебѣ, каковъ долженъ быть человѣкъ; чувствую, что я передъ тобою малъ, и сіе почтенное титло теряю! Но гдѣ дочь твоя? .... Не она ли это?... Ахъ! Зеила! я твоя убійца!... Жива ли она?... Боже мой! ... я въ отчаяніи. Зеила!

ЗЕИЛА
[приходя себя]

Не удаляйся отъ меня ... Алфонсъ! подай мнѣ свою руку...

РЕНОДЪ.

Увы! она въ безпамятствѣ!

ЗЕИЛА

Гдѣ я! и кто со мною? ахъ! Ренодъ! Поди отъ глазъ моихъ; но нѣтъ уже его на свѣтѣ и тѣнь его мнѣ не даетъ покоя. Батюшка, гдѣ ты?

ГАСТОНЪ.

Здѣсь я! я съ. тобою! Ренода, я отъ смерти избавилъ, и ты безопасна!

ЗЕИЛА

Батюшка! ты сверьхъ мѣры великодушенъ, но Алфонсъ меня покинулъ; увы! онъ меня уже не любитъ!

АЛФОНСЪ.
[бросясь къ ея ногамъ].

Я не люблю тебя? ахъ! Зеила, ежели я твоего сердца стою, то я щастливѣйшій въ въ мірѣ человѣкъ; прости моей невинной суровости! прости Гастонъ меня за причиненныя скорьби твоей дочери; ахъ! я въ томъ невиненъ; бѣгущій сюда, увидѣлъ твоихъ служителей; они вскричали вотъ сынъ Ренодовъ! бросились на меня и не хотѣли слушать моихъ изъясненій.Я сражался, доколѣ отецъ мой, а по томъ и ты, прибѣгъ и отнялъ у меня оружіе; омраченный своею горестію, пришедъ сюда, я увѣрилъ ея, что ты не слугу закололъ, а отца моего, и обманутое мое воображеніе охладивъ сердце и любовь ною, нудило меня съ нею на вѣкъ разстаться; я съ нею yже разлучался и сіе виною было ея отчаянія и безпамятства; но виненъ ли я, что не умѣю быть отца моего ненавистникомъ?

РЕНОДЪ.

О! милосердое небо, благодарю тебя, что сынъ мой, толь гнусныя имѣя примѣры въ поступкахъ отца своего, и рожденный отъ такой, какъ моя, нечестивой крови, добродѣтельнымъ человѣкомъ учинился; удостоился овладѣть сердцемъ не оцѣненныя Зеилы, и учиниться другомъ наилучшаго человѣка, которому я гонителемъ былъ и тѣмъ вдвое передъ Богомъ и родомъ человѣческимъ виновенъ.

ГАСТОНЪ.

Сынъ твой недостоинъ былъ бы моей дружбы, за то, что о ней у сумниться могъ; а я узнавъ еще прежде его имя, спасъ его жизнь; обрѣтенную мою дочь возвратилъ его сердцу; узнавъ твое сюда пришествіе, наблюдалъ его отчаяніе, удерживалъ отъ запрещеннаго дерзновенія; спасъ тебя отъ смерти; Алфонса люблю, и тебя не ненавижу. Вотъ мое за гоненія отомщеніе, и вотъ какъ плачу за мои слезы.

[Всѣ трое, упавъ къ его ногамъ.]

РЕНОДЪ.

Ты выше человѣка, и я ноги твои обнимать не стыжуся.

АЛФОНСЪ.
[обнявъ его колѣна.]

Ты отецъ Зеилинъ, и можешь ли ты быть недобродѣтеленъ!

ЗЕИЛА.

Батюшка! какъ я щастлива, что такого почтеннаго отца имѣю, и что ты меня дочерью твоею называть не гнушаешся!

ГАСТОНЪ.

Встаньте! и не стыдите меня! О! друзья мои, всѣ люди таковы быти должны; и я только тѣмъ передъ вами выигрываю, что, умѣя равнодушно сносить злополучіе, нахожу мое счастіе не въ наружныхъ видахъ, но во внутренности моего сердца. Ренодъ! твой сынъ меня уже любитъ, перестань и ты меня ненавидѣть!

РЕНОДЪ.

Ахъ! етого уже много, и ты Гастонъ съ лишкомъ меня обязываешь, чтобы я не краснѣясь на тебя взирати могъ. Но знай же великодушный страдалецъ, что ты не вовсе меня злодѣемъ почитати можешь; знай, что моего гоненія была причиною любовь ко твоей дочери, которая меня ненавидѣла и которую ты не захотѣлъ выдать за меня. А моимъ орудіемъ были ненавистники твоихъ ихъ добродѣтелей; зналъ я, что они не терпѣли въ тебѣ любителя истинны, вѣрнаго сына отечества и престола, защитника утѣсненныхъ и предстателя ими гонимыхъ людей; ихъ вооружилъ я противу тебя! они помрачили твою добрую славу, оклеветали тебя, лишили монаршей милости, и жаждущіе имѣній расхитили твои сокровища; я я ослѣпленный пагубною мнѣ любовію, разлучилъ тебя съ твоей супругой и съ твоею, Зеилою.

ГАСТОНЪ.

Ты больше всѣхъ у меня отнялъ, нечувствительный мой гонитель! тѣ мои сокровища, а ты.сердце, душу, и честь ною разграбилъ. Увы! сколь всѣ имѣнія тлѣнны передъ нѣжнымъ супружествомъ, дружбою и родственною любовію!

РЕНОДЪ.

Позналъ я сіе вскорѣ; рвеніе твоей супруги, отчаяніе твоей дочери, любовь моего къ ней сына, увѣрили меня, что я похитилъ у тебя неполезное мнѣ богатство; наконецъ смерть первой и сокрытіе обѣихъ нашихъ дѣтей, довершили мое злополучіе; и безчестныя мои дѣла въ казнь мнѣ обратились: ежеминутно тѣнь твоей жены взору моему встрѣчалась, стонъ ея вездѣ мнѣ слышался, страданіе твое мнѣ явно казалось, плачущая Зеила всемѣстно воображалась, бѣгущій отъ меня сынъ тяжкіе удары оставилъ въ сердцѣ моемъ. Не вытерпѣлъ я таковыхъ пораженій: влекомъ печалію, раскаяніемъ, угрызеніемъ совѣсти, бросился къ ногамъ монаршинъ; обнявъ его колѣна, пролилъ источники слезъ; признался ему во всемъ ноемъ противу тебя злодѣйствѣ и въ ложномъ оклеветаніи моихъ сообщниковъ.

ГАСТОНЪ.

И сей добрый отецъ вѣрныхъ сыновъ отечества конечно сокрушался, что его окружаютъ недостойные люди?

РЕНОДЪ.

Онъ плакалъ внимая мои слова, и сказалъ: "такъ обманываютъ Государя, когда санъ не разбирая подданныхъ, на чужихъ словахъ онъ утверждается." Сердце его разтрогалось; онъ погналъ меня отъ лица своего, лишилъ милости твоихъ гонителей; а я болѣзнующій о единомъ тебѣ и моемъ сынѣ, искалъ вездѣ твоего жилища; нашелъ его к объявилъ черезъ другихъ о томъ двору. Я хотѣлъ повергнувшись ко стопамъ твоимъ, просить за всѣ мои злодѣйства у тебя прощеніи, оно мнѣ дороже монаршаго; онъ иною только оскорбленъ, а ты мною лишился семейства, добраго имени и сталъ всѣхъ людей нещастнѣе; но твои люди меня какъ злодѣя встрѣтили.

ГАСТОНЪ.

Ихъ усердіе все благополучіе мое составляло. Прости ихъ.

АЛФОНСЪ.

Никто не учинитъ Гастона нещастнымъ, душа его возлетаетъ выше всякаго злополучія.

ГАСТОНЪ.

И выше всякаго оскорбленія! я помню, Что мы всѣ люди и всѣхъ извиняю. Но еще новый шумъ!

ЯВЛЕНІЕ VIII.

ТѢЖЪ и оставшіеся служители и плаватели.
[приводятъ посланнаго.]

АРНОЛІЙ.

Всѣ они здѣсь: ты Гастона и Ренода видишь; простите вы и насъ за дерзновенное наше усердіе.

ГАСТОНЪ.

Вы прощены, ибо и мы вражду оставили. [посланному] Но чего ты отъ насъ требуешь, и какую вѣсть намъ приносишь?

ПОСЛАННЫЙ [вручая письмо.]

Милость монаршую. О! почтенный Гастонъ, прими его писаніе и успокойся. [Гастонъ читаетъ] Любезный Гастонъ! я узналъ твою невинность и надѣюсь, что ты меня простишь за то, что я какъ человѣкъ былъ обманутъ; но теперь, какъ твой Государь, зову тебя въ мои объятія; возвращаю тебѣ твои достоинства и твои иждивенія; увѣряю при томъ, что ты больше враговъ не имѣешь и имѣть ихъ не будешь. Во удовлетвореніе твое, казнь злому Реноду отдаю во твою волю; спѣши ко мнѣ, и опредѣляй ему смерть, или ссылку. [прочитавъ, Реноду] Дружбу тебѣ опредѣляю; обними меня.

РЕНОДЪ.

Нѣтъ, я сего недостоинъ, и самъ опредѣляю себѣ ссылку въ сей дикой пустынѣ.

ГАСТОНЪ.

Не отнимай ея у меня мой другъ! упавъ къ ноганъ монаршимъ, и представя дѣтей нашихъ, возвращуся Сюда; въ городѣ я потерялъ милость монаршую и мое семейство, а здѣсь возвратилъ то и другое, и любить долженъ сію пещеру. За Сіе отдаю Зеилу Алфонсу.

ЗЕИЛА.

Отлучусь ли я отъ тебя? нѣтъ! тебя никто замѣнить мнѣ не можетъ.

АЛФОНСЪ.

Съ вами жизнь я раздѣлялъ, съ вами и окончить ее желаю.

ГАСТОНЪ.

Отправимся всѣ вмѣстѣ и ты Ренодъ соединись съ нами. Я хочу передъ своимъ Государемъ съ тобою такъ чистосердечно примириться, какъ въ сей пустынѣ примирился, и просить о возвращеніи тебѣ его милости; вотъ какого награжденія отъ него потребую. По томъ оставя нашихъ дѣтей за насъ дослуживать, водворимся въ семъ островѣ, преобратя сіе необитаемое мѣсто во спокойное, приятное и безмятежное жилище.

ПОСЛАННЫЙ.

Поспѣшайте почтенные люди, корабль уже готовъ, и всѣ добродѣтельные сыны отечества во приятныхъ слезахъ вашего прибытія ожидаютъ.

ГАСТОНЪ.

Мы всѣ къ отъѣзду готовы; намъ кронѣ добрыхъ сердецъ съ собою везти нѣчего.

ПОСЛАННЫЙ.

Все вы имѣете! есть еще честные люди въ мірѣ! они при моемъ отправленіи все то въ корабль прислали, что въ путешествіи для васъ нужно и все то приготовили, что при твоемъ пріѣздѣ тебѣ потребно будетъ.

ГАСТОНЪ.

Радостныя слезы у меня проливаются, слыша что человѣколюбіе еще не совсѣвъ изчезло. О! друзья мои, будьте увѣрены, что добродѣтель рано или поздно награжденіе свое получаетъ; и что гонимыхъ людей, въ обличеніе злыхъ и неправедныхъ, рука Божія нечаяннымъ благоденствіенъ увѣнчиваетъ.

КОНЕЦЪ.

Оставить комментарий Херасков Михаил Матвеевич (bmn@lib.ru) Год: 1775 Обновлено: 12/01/2021. 70k. Статистика. Пьеса: Драматургия Драматургия	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Слезная драма.

Херасков Михаил Матвеевич Гонимые

ГОНИМЫЯ

ДѢЙСТВІЕ I.

ДѢЙСТВІЕ II.

ДѢЙСТВІЕ III.

Херасков Михаил Матвеевич
Гонимые