Lib.ru/Классика: Хэлибёртон Томас-Чэндлер. Часовщик,

ЧАСОВЩИКЪ,
ИЛИ СЛОВА И ДѢЛА САМЮЭЛЯ СЛИККА, ИЗЪ СЛИКЪВИЛЛЯ.

ОЧЕРКИ АМЕРИКАНСКИХЪ НРАВОВЪ.

АЛИБУРТОНА.

Письмо Сликка,

(Когда эти очерки были отпечатаны и приготовлены къ изданію, мы послали ихъ въ корректурѣ мистеру Сликку; вскорѣ потомъ мы получили отъ него слѣдующее письмо, которое передаемъ, какъ характеристическое, въ полномъ составѣ.)

(Издатель),

Мистеру Гоу.

Сэръ, я получилъ ваше письмо, вмѣстѣ съ статьею, его сопровождавшею. Долженъ вамъ замѣтить, что я вовсе не въ восторгѣ ни отъ того, ни отъ другой; я полагаю даже, что я осмѣянъ; это вѣрно какъ день, несомнѣнно какъ фактъ. Не джентльменская штука была выпытывать у меня пятое-десятое и потомъ выводить меня на свѣжую воду, выставить на показъ, размазать въ печати. Это было дрянное, жалкое дѣло, и я не чувствую ни къ вамъ, ни къ сквайру ни малѣйшей благодарности за подобную выходку. Теперь конецъ моей торговлѣ часами, конецъ тѣмъ округленнымъ барышамъ, которые я добывалъ честнымъ трудомъ -- не такъ ли? я не хочу болѣе и слышать обо всемъ этомъ, и что же я скажу, когда возвращусь въ Штаты! Я готовъ побожиться, что я никогда не говорилъ и половины того, что тутъ вздумали нагородить; что же касается всей этой дребедени насчетъ мистера Ивретта, Гоббля и министра, то въ ней нѣтъ ни слова правды отъ начала до конца. Если мнѣ доведется когда нибудь столкнуться съ вами, то я дамъ вамъ понять -- впрочемъ къ чему все это? лучше не буду вовсе говорить о такомъ непріятномъ предметѣ. Теперь, тутъ есть еще обстоятельство, котораго я не сознаю вполнѣ ясно. Если эта книга имѣетъ предметомъ мои Слова и Дѣла, то какимъ образомъ сдѣлалась она вашимъ достояніемъ или достояніемъ какого нибудь сквайра? Если мои мысли и сужденія принадлежатъ лично мнѣ, то какими судьбами они вдругъ становятся собственностію всякаго? Сколько могу понять вещи, вы имѣете такое же право присвоить себѣ эту собственность вашего покорнаго слуги, какъ набрать у меня часовъ, не заплативъ за нихъ. Человѣкъ, который дозволяетъ себѣ подобный поступокъ, не джентльменъ, вы вѣрно въ томъ со мной согласитесь. Не знаю, былъ ли я еще когда нибудь такъ взбѣшенъ. Почему же было не выставить имени настоящаго автора, а непремѣнно мое? Если на какомъ нибудь издѣліи не видно имени мастера, если нѣтъ на немъ ярлыка, то оно считается поддѣльнымъ, и всякій благомыслящій человѣкъ постыдятся его себѣ присвоить. Если имя мое выставлено за книгѣ, то мнѣ придется отдуваться за книгу -- спрашиваю -- по какимъ резонамъ? Теперь изволите видѣть: говорятъ, что вы человѣкъ благородный, что вы ведете дѣла на чистоту, не кидаете словъ на вѣтеръ, что вы... впрочемъ сила не въ комплиментахъ; повторяю вамъ, что я наслышался объ васъ всего хорошаго. Вотъ это-то я и люблю; люблю вести дѣла съ такимъ народомъ. Теперь вообразите, что вы дѣлаете мнѣ предложеніе. Вы не найдете во мнѣ слишкомъ упрямаго человѣка; со мною еще можно ладить. Я увѣренъ въ томъ, что я успѣлъ бы сбыть немедленно цѣлую половину книгъ, которыя бы были у меня на рукахъ. Я объясню вамъ сейчасъ, какъ бы я поступилъ въ подобномъ случаѣ. Я бы сказалъ: "Вотъ книга, которую назвали, въ честь меня, Самюель Сликкъ, часовщикъ; но на самомъ дѣлѣ книга эта вовсе не мод и едва ли кто съумѣетъ доказать, чья именно эта книга. Одаи утверждаютъ, что это произведете генерала, другіе, что это твореніе епископа, третьи приписываютъ ее самому Гоу; но я рѣшительно теряюсь въ догадкахъ, кому она подлинно принадлежитъ. Во всякомъ случаѣ, она умное дитя, и хорошо знаетъ своего папеньку. Она порядочно подсмѣивается надъ Сизыми-носами {Подъ именемъ Сизыхъ-носовъ мистеръ Сликкъ разумѣетъ ново-шотландмовъ. Прим. пер.}, не щадить въ свою очередь и Янковъ; но за всѣмъ тѣмъ нельзя не огласиться, что это одна изъ лучшихъ книгъ, когда либо напечатанныхъ въ государствѣ. Хотя и нельзя, можетъ быть, поручиться за справедливость того, что въ ней написано; но несомнѣнно, что въ ней есть нѣкоторыя житейскія, домашнія истины -- это фактъ. Кто бы ни написалъ ее, долженъ быть веселымъ малымъ -- это вѣрно; потому что въ ней есть курьёзныя исторіи, отъ которыхъ хоть кто угодно такъ разхохочется. Это чуть ли не самая остроумная конга, какую мнѣ когда либо случалось видѣть. Она почти уже вся распродана, но я оставилъ нѣсколько экземпляровъ для моихъ старинныхъ друзей. Цѣна ея собственно пять шиллинговъ шесть пенсовъ, но я уступаю вамъ ее за пять шиллинговъ, надѣясь, что вы непремѣнно воспользуетесь этимъ случаемъ получить подобную книгу. Должно всегда запрашивать шестью пенсами свыше настоящей цѣны, а потомъ сбавить эти шесть пенсовъ, и когда Сизый-носъ услышитъ про подобную уступку, то вообразитъ, что напалъ на находку и тотчасъ клюнетъ удочку. Я еще не встрѣчалъ ни одного изъ нихъ, который бы прямо не ввалился въ подобную западню. Да, сдѣлайте-ка мнѣ предложеніе, и мы съ вами, вѣроятно, сойдемся. На всякая шутка хороша лишь на своемъ мѣстѣ, а я долженъ вамъ признаться, что отъ вашей шутки я очень мрачно настроенъ. Вы оба некрасиво поступили со мною, и я рѣшительно не могу убѣдиться въ томъ, чтобы мнѣ непремѣнно слѣдовало играть роль дурака въ этой книгѣ, потѣшать честную публику и, затѣмъ, сойдти съ доски долой. Если бы я и дѣйствительно былъ шутомъ, то все-таки, увѣряю васъ, можно было представить меня менѣе обиднымъ образомъ. Я точно также никому не мѣшаю какъ старая перчатка, но и старую перчатку нечего надѣвать вмѣсто башмака и топтать ногами. Надѣясь получить отъ васъ скорый отвѣтъ, остаюсь вашимъ покорнымъ слугою.

"Самюэль Сликкъ."

Гостинница Пегноза, Рейверъ-Фалинъ, 25 декабря 1836 года.

P. S. Я прочиталъ на послѣдней страницѣ, что сквайръ намѣренъ предпринять вторичное путешествіе по Берегу и возвратиться въ Галифаксъ на слѣдующую весну. Я соглашусь, пожалуй, сдѣлать съ нимъ эту прогулку, и не безпокойтесь, мы съ нимъ поймемъ другъ друга прежде, нежели возвратимся во свояси.

ГЛАВА I.
РЫСАКЪ.

Я всегда хорошо ѣздилъ; я охотникъ до лошадей я всегда гордился тѣмъ, что у меня самый рѣзвый рысакъ въ цѣлой провинціи. Я никогда не отличался блестящими успѣхами въ свѣтѣ; тѣмъ съ большимъ удовольствіемъ я сознаю, что меня никто не обгонитъ въ чистомъ полѣ. Я никогда не чувствую себя такъ хорошо, никогда не наслаждаюсь такъ, какъ сидя на спинѣ у лошади, потому что въ быстромъ движеніи есть дѣйствительно что-то упоительное; будучи уже человѣкомъ въ лѣтахъ, я нахожу особенное удовольствіе заставить какого нибудь встрѣчнаго-поперечнаго пустить лошадь въ полный галопъ, чтобы ѣхать на ряду съ моимъ рысакомъ. Бѣдный Эѳіопъ! вы конечно помните, какъ онъ любилъ закидывать назадъ уши, класть ихъ на свою лебединую шею, и какъ затѣмъ онъ пускался точно изъ лука стрѣла бѣжать безъ-оглядки. Тебя уже нѣтъ, бѣдный товарищъ! Шпатъ поубавилъ у тебя прыти, и ты бродишь теперь на подножномъ корму у моей фермы въ Труро. Могаукъ тоже никогда не попадалъ въ просакъ до нынѣшняго лѣта.

Я горжусь (вы, можетъ быть, станете смѣяться надъ этою ребяческою слабостію человѣка моихъ лѣтъ), надо въ томъ признаться, горжусь тѣмъ, что пускаю пыль въ глаза франтамъ, которыхъ встрѣчаю на дорогѣ, восхищаюсь тѣмъ, что обгоняю дураковъ, которые своими глупыми рѣчами могли бы нарушить мои отвлеченныя думы.

Во время послѣдняго путешествія моего къ Форту Лоренсу, лишь только прелестный видъ Кольчстера открылся передо мною, и я сталъ разсматривать этотъ роскошный и изящный ландшафтъ, какой-то высокій, худощавый господинъ, со впалыми щеками и блестящими черными глазами, господинъ на доброй гнѣдой лошади, подъѣхалъ ко мнѣ и, приподнявшись на сѣдлѣ, сказалъ:

-- Я полагаю, что вы раненько встали сегодня, сэръ?

-- Раненько, сэръ, отвѣчалъ я.

-- Вы, должно быть, изъ Галифакса, сэръ, не такъ ли? продолжалъ тощій господинъ на такомъ звучномъ діалектѣ, который не позволялъ не признать въ немъ чистѣйшаго Янки.-- А по какой дорогѣ, смѣю спросить, намѣрены вы ѣхать?

-- Къ форту Лоренсу.

-- А! значить намъ по пути; это какъ разъ въ моемъ округѣ.

Слово округъ произнесено было имъ такимъ оффиціальнымъ тономъ, что я пристально взглянулъ на незнакомца, желая припомнить, не видалъ ли я его прежде или по крайней мѣрѣ убѣдиться, что я встрѣтился съ однимъ изъ тѣхъ безъ именныхъ, но многочисленныхъ представителей закона, которые процвѣтаютъ теперь въ каждомъ уголкѣ провинціи. Въ глазахъ его замѣтна была хитрость, на лицѣ выражалась проницательность, говорившія въ пользу моего предположенія, что это оффиціальная особа; но костюмъ и пріемы этого человѣка, казалось, противорѣчили подобной догадкѣ. Сюртукъ его не показывалъ въ немъ человѣка, который въ состояніи носить лишь дрянь и старье; но съ другой стороны онъ не отличался и тѣмъ франтовскимъ покроемъ, который отличаетъ деревенскихъ казуистовъ отъ деревенскихъ олуховъ. Платье его было недурно сшито, и притомъ изъ хорошихъ матеріаловъ; но, смотря на это платье, можно было подумать, что носящій его значительно похудѣлъ и съежился съ тѣхъ поръ, какъ въ первый разъ надѣлъ его; платье висѣло на немъ широкими складками. Большая булавка и нѣсколько совершенно безполезныхъ ключиковъ и печатей, украшавшія его внѣшность, напоминали, ни дать ни взять, Новую Англію. И посѣщеніе Соединенныхъ Штатовъ, думалъ я, превратило можетъ бытъ этого кольчестерскаго красавчика въ американскаго разгильдяя." Однако, что мнѣ было за дѣло до того, кто этотъ господинъ? ни въ какомъ случаѣ мнѣ не приходилось имѣть съ нимъ ничего общаго, я не желалъ даже свести съ нимъ знакомство, не искалъ его сообщества, а между тѣмъ не переставалъ задавать себѣ вопросъ о томъ, что это за человѣкъ.

-- Я не знаю хорошенько, сказалъ я: -- есть ли теперь засѣданіе Суда въ Кумбирлэндѣ, сказалъ я.

-- И я также не знаю, отвѣчалъ мой пріятель. Впрочемъ, какое до того дѣло моему округу?

Мнѣ пришло въ голову, не методистъ ли онъ. Я снова посмотрѣлъ на незнакомца, но наружность его снова сбила меня съ толку. Его манеры еще поддавались бы этому предположенію, цвѣтъ лица и платья еще туда-сюда, широкіе поля шляпы пожалуй приходились кстати; но во взглядѣ не было, того одеревенѣнія, въ фигурѣ не было той изъисканности, не было однимъ словомъ, во всей личности, того отличительнаго характера неподвижности, которая составляетъ принадлежность методистовъ.

Я не могъ отдать себѣ отчета въ моемъ странномъ любопытствѣ, любопытствѣ, которое минуту назадъ тому я замѣтилъ въ немъ съ недовѣрчивостію и неудовольстіемъ; но между тѣмъ это было такъ, я чувствовалъ необыкновенное желаніе узнать, чѣмъ же онъ могъ быть, если онъ не казуистъ, а между тѣмъ толкуетъ о своемъ округѣ въ такою важностію. "Какъ это смѣшно, впрочемъ!-- думалъ я про себя -- постараюсь отъ него отдѣлаться." Обратившись къ нему, я сказалъ, что боюсь опоздать Ккъ завтраку и что потому долженъ пожелать ему добраго утра. Могаукъ почувствовалъ давленіе моихъ колѣнъ и мы пустились довольно быстрою рысью. Я внутренно хвалилъ себя за то, что успѣлъ преодолѣть собственное любопытство и избѣгнуть пытливыхъ вопросовъ моего спутника. "Вотъ -- сказалъ я самому себѣ -- вотъ достоинство доброй лошади"; я погладилъ ее по шеѣ, я гордился ею въ эту минуту, но вдругъ я услыхалъ конскій топотъ позади себя, топотъ этотъ все болѣе и болѣе становился слышнымъ и явственнымъ. "А, любезный другъ -- подумалъ я -- этому не бывать: тебѣ надо вылѣзть изъ кожи, если ты хочешь поспѣть за мною." И я погонялъ Могаука шибче, шибче и шибче, какъ только могъ. Онъ превзошелъ себя; никогда еще онъ не бѣжалъ такъ красиво, такъ свободно, такъ зло.

-- А признаюсь, это задорная лошаденка, сказалъ незнакомецъ, подъѣзжая ко мнѣ и укорачивая поводья съ видимою цѣлію не позволить своему коню опередить меня: -- того и гляди, что такого рысака не найдется у меня во всемъ округѣ.

Округъ или неокругъ, одна мысль только засѣла у меня въ головѣ, именно, что пріятель мой Янки, и притомъ еще очень наглый Янки. Я чувствовалъ себя униженнымъ самолюбіе мое было оскорблено, и Могаукъ побѣжденъ окончательно. Продолжать этотъ бѣгъ рысью было бы не совмѣстно съ моимъ достоинствомъ; потому я уступилъ, пока еще побѣда моего врага не была довольно ощутительна, и состроилъ очень любезную гримасу.

-- Да, продолжалъ онъ: -- лошаденка съ порядочной побѣжкой, прозрачный рысачишка; чортъ меня возьми, если это не такъ.

Гордость рано или поздно низвергается во прахъ. Мое высокомѣріе было совершенно ниспровергнуто въ ту минуту. Слова незнакомца щемили мнѣ самыя чувствительныя добры сердца. "Какъ! Неужели дѣло доходитъ до того, бѣдный Могаукъ, что ты, удивленіе всѣхъ людей, исключая завистниковъ, великій Могаукъ, мѣрило, по которому опредѣляются достоинства всѣхъ остальныхъ лошадей -- "бѣжитъ чуть чуть не такъ какъ Могаукъ, уступитъ развѣ лишь Morayку, подходитъ не много къ Могауку" -- говорятъ, бывало охотники, разбирая кровныхъ лошадей -- и теперь, послѣ всего этого, ты не болѣе чѣмъ "порядочная лошаденка, рысачишка, по отзыву какого-то дерзкаго Янки!"

-- Если бы онъ былъ выѣзженъ какъ должно, то конечно побѣжалъ бы еще лучше. Извините меня, но позвольте замѣтить, что если вы раздѣлите свою тяжесть между колѣнами и стременами, приналяжете поболѣе на колѣни и подвинетесь на сѣдлѣ нѣсколько впередъ, такъ, чтобы оставить за собою маленькій промежутокъ, то не приведи меня Богъ еще проѣхать по этому округу, если вы не будете тогда дѣлать на своемъ рысакѣ въ часъ одной милей больше.

"Какъ -- ворчалъ я мысленно -- еще недовольно того, что моя лошадь побѣждена, осмѣяна; мнѣ еще должно выслушивать замѣчанія, что будто я не умѣю ѣздить, и отъ кого же? отъ какого нибудь Янки, но въ томъ-то и дѣло, Янки ли это! можетъ быть, онъ какой нибудь мѣшаной породы, можетъ быть онъ вполовину Янки и вполовину Сизый-носъ. Такъ какъ уже не было возможности избавиться отъ моего собесѣдника, то я рѣшился, по крайней мѣрѣ, заставить моего наставника въ верховой ѣздѣ проговориться."

-- Вашъ округъ, началъ я, выражая во взорѣ своемъ столько удивленія, сколько было въ моей власти: -- вашъ округѣ скажите пожалуйста, что бы это могъ быть за округъ?

-- О, отвѣчалъ онъ:-- восточный округъ, я въ восточномъ округѣ, сэръ.

-- Я слышалъ, продолжалъ я, убѣдившись, что имѣю дѣло съ какимъ нибудь казуистомъ:-- я слышалъ, что въ этомъ округѣ пропасть дѣла, ну что же, случаются важные вопросы, капитальныя распоряженія?

-- Дѣлишки таки есть,-- порядочно,-- по крайней мѣрѣ было прежде; но важныхъ случаевъ почти не встрѣчается, интересныхъ дѣлъ мало, мы не получаемъ отъ нихъ значительныхъ выгодъ; правда, обработываемъ-то мы ихъ безъ большихъ хлопотъ, но за то они и доставляютъ намъ самые пустые барыши,

"Экая дрянь -- подумалъ я -- ну не жалкая ли та страна, гдѣ играетъ роль такой плутъ, и еще жокей въ добавокъ, не правда ли, какая замѣчательная личность! Пощупаю-ка его хорошенько въ отрасли его общественной дѣятельности."

-- А вѣдь у васъ отличный конь -- сказалъ я:-- мнѣ рѣдко случалось встрѣчать лошадь, которая могла бы гоняться съ моею.

-- Да, отвѣчалъ онъ холодно: -- очень порядочный бѣгунъ, въ особенности, славная грудь, какъ изволите замѣтить.

Я остановился. Человѣкъ, который съ такою наглостію говоритъ объ обработываніи дѣлишекъ и добываніи отъ нихъ барышей, не можетъ обидѣться вопросомъ, который я намѣренъ ему предложить, да, попытаю его еще съ этой стороны.

-- А вы не расположены разстаться съ своимъ конемъ?

-- Я никогда не разстаюсь съ лошадьми, которыхъ завелъ; я не люблю, изволите видѣть, задыхаться отъ пыли, какую вздумаетъ пустить мнѣ въ глаза всякій встрѣчный ѣздокъ; признаюсь вамъ, что я позволяю обгонять себя только тому, кому мнѣ вздумается.

"Возможно ли,-- подумалъ я -- что онъ меня знаетъ? неужели онъ слыхалъ о моей слабости, и теперь рѣшился дразнить меня или у меня эта страстишка общая съ нимъ?"

-- Но, продолжалъ я:-- но вы можете достать себѣ другую лошадь.

-- Только не въ этомъ округѣ и не въ Кампбелльскомъ округѣ.

-- Кампбелльскій округъ? а что это такое, смѣю спросить, сэръ?

-- Это западный округъ, а Ламптонъ придерживается береговаго округа. Про этотъ береговой народецъ я долженъ вамъ замѣтить, что онъ большой знатокъ въ лошадяхъ: Ламптонъ мнѣ разсказывалъ, что какой-то господинъ изъ Эйльсфорда продалъ тамъ безрогаго вола, которому обрѣзалъ хвостъ и опуталъ конской гривой, продалъ за коня голіаѳовой крови.

-- Я полагаю, замѣнилъ я: -- что мистеру Ламптону лафа посреди такихъ кліентовъ.

-- Кліентовъ, сэръ! воскликнулъ мой новый пріятель:-- да вѣдь мистеръ Ламптонъ не какой нибудь адвокатъ.

-- Прошу извиненія, но вѣдь вы же сами сказали, что онъ придерживается какого-то округа.

-- Да, мы называемъ это округами, отвѣчалъ незнакомецъ, по видимому, вовсе не польщенный моимъ quiproquo въ отношеніи къ мистеру Ламптону:-- мы дѣлимъ провинцію, такъ же, какъ и въ календаряхъ, на округи, изъ которыхъ въ каждомъ мы отдѣльно занимаемся дѣломъ приготовленія и продажи часовъ. Увѣряю васъ, что мало людей, продолжалъ часовщикъ: -- которые бы такъ удалялись работы въ кредитъ какъ мы, которые бы такъ рѣдко, какъ мы, имѣли дѣло съ стряпчими и сутягами. Если бы казуисты, также, какъ мы, въ дѣлахъ своей практики умѣли завести человѣка, послѣ того, какъ пружины его интересовъ сбѣжали, увѣряю васъ, что они были бы самымъ безвреднымъ народомъ.

Это объясненіе возвратило ко мнѣ веселое расположеніе духа, и такъ какъ я не могъ оставить моего спутника, а онъ не былъ расположенъ уѣхать отъ меня впередъ, то я и рѣшился уже сопутствовать ему на дорогѣ къ Форту-Лоренсу, границѣ его округа.

ГЛАВА II.
ЧАСОВЩИКЪ.

Я еще прежде слыхалъ о Янки-разнощикахъ, продающихъ часы и олово, особенно объ одномъ изъ нихъ, который распродавалъ подобныхъ товарцовъ на сумму шестнадцати тысячъ фунтовъ. Домъ всякаго добропорядочнаго мызника отличается двумя существенными украшеніями, деревянными часами и оловяннымъ телескопомъ. Отчего же происходить, что американецъ успѣваетъ продавать свои товары, за какую цѣну ему вздумается, тамъ, гдѣ сизый-носъ, не съумѣлъ бы продать ничего? Я спрошу у часовщика о тайной причинѣ его успѣховъ.

-- Какъ жаль, мистеръ Сликкъ (это было его имя), какъ жалъ, что вы, такъ успѣшно вселяя въ народъ понятіе о цѣнности часовъ, не можете научить его знать цѣну времени.

-- Это оттого, что мы считаемъ часы и минуты единицами и сотнями доллеровъ, а здѣшній народъ ничего не дѣлаетъ для собственной пользы, только ѣстъ, пьетъ,-- куритъ, спитъ, шляется и рыщетъ, шатается по тавернамъ и толкуетъ о народномъ собраніи. Если человѣкъ лѣнится вспахать свою борозду и потомъ полѣнится убрать и тотъ дрянной хлѣбъ, который у него родится, то онъ оправдывается тѣмъ, что много долженъ въ банкъ; если же, запутавшись въ долгахъ, онъ получаетъ приглашеніе явиться въ судъ къ отвѣту, то начинаетъ увѣрять, что адвокаты и присяжные настоящіе бичи его отечества. Они всѣ здѣсь, изволите видѣть, сэръ, лѣнтяи, ротозеи, олухи, увѣряю васъ.

-- Но какъ же случается, сказалъ я что вы успѣваете продавать такое множество часовъ (которые все-таки нельзя же назвать предметомъ первой потребности) народу почти постоянно нуждающемуся въ деньгахъ?

Мистеръ Сликкъ остановился, какъ бы размышляя, въ какомъ родѣ приличнѣе отвѣчать на подобный вопросъ, и смотря маѣ въ лицо, сказалъ мнѣ конфиденціальнымъ тономъ:

-- Не знаю, я думаю, что мнѣ можно объяснить вамъ это, потому что потребность края удовлетворена, и я намѣренъ оставить этотъ округъ. Успѣхъ, изволите видѣть, достигается умѣньемъ пріятно говорить и глубокимъ изученіемъ человѣческой природы. Но здѣсь есть пасторъ Флинтъ, продолжалъ онъ: -- а у меня какъ разъ остались еще одни часы; потому я ему и сбуду ихъ.

У воротъ очень удобнаго на видъ домика, похожаго на мызу, стоялъ пасторъ Флинтъ, почтенный старичекъ, который понималъ цѣну времени лучше большей части своихъ сосѣдей, если позволительно было судить по предметамъ, которые его окружали. Послѣ обычныхъ привѣтствій и приглашенія на верхъ, мистеръ Сликкъ сошелъ съ лошади, сказалъ, что желаетъ проститься съ мистриссъ Флинтъ, передъ отъѣздомъ своимъ изъ Кольчстера.

Лишь только мы вошли въ домъ, какъ часовщикъ указавъ на ландшафтъ, открывавшійся изъ окна, и обращаясь ко мнѣ произнесъ:

-- Если бы я вздумалъ разсказывать въ Коннектикутѣ, что такая ферма есть далѣе къ востоку въ Новой Шотландіи, мнѣ бы не повѣрили, стали бы утверждать, что подобной мѣстности лѣтъ во всей Новой Англіи. У пастора здѣсь сто десятинъ.

-- Семьдесятъ, перебилъ пасторъ: -- только семьдесятъ.

-- Хорошо, семьдесятъ, но тутъ у васъ прекрасная глубокая долина, изъ которой можно извлекать баснословныя выгоды.

-- Мы зовемъ это Гривой, замѣтилъ пасторъ, который хотя и былъ доволенъ похвалами собственнымъ владѣніямъ, но, по видимому, желалъ, чтобы гость немедленно приступилъ къ исчисленію ожидаемыхъ выгодъ.

-- Ну, пожалуй, грива, если вамъ угодно (хотя профессоръ Елеазеръ Кемстиккъ, въ своемъ сочиненіи объ Огдо, зоветъ подобныя мѣстности долинами). Дѣло нее въ томъ, что тутъ за 3,000 или 4,000 доллеровъ можно извлекать такіе барыши, которые какъ разъ превзойдутъ вдвое операціи губернатора Косса, стоившія ему до 15,000 доллеровъ. Я удивляюсь, пасторъ, что вы не поставите здѣсь чесальную машину: она же приводила бы у васъ въ движеніе токарный станокъ, лѣсопильню, круглую пилу, крупчатую мельницу, и...

-- Я уже слишкомъ старъ, замѣтилъ пасторъ: -- я слишкомъ старъ, чтобы заниматься подобными спекуляціями.

-- Стары! повторилъ часовщикъ: -- можетъ быть, кто нибудь старъ, да только не вы; да вы стоите полдюжины молодыхъ людей, которыхъ мы видимъ въ нынѣшнее время; вы еще, доложу вамъ, довольно молоды, чтобы....

Тутъ онъ произнесъ что-то, понизивъ голосъ, такъ-что я не могъ разслушать, но, какъ бы то ни было, пасторъ остался доволенъ, улыбнулся и отвѣчалъ, что онъ уже не думаетъ теперь о такихъ вещахъ.-- Но ваши лошади, мои милые, ихъ пора поставить, пора дать имъ корму.

Сказавъ это, пасторъ вышелъ и распорядился поставить лошадей въ стойла.

Когда старый джентльменъ затворилъ за собою дверь, мистеръ Сликкъ подошелъ ко мнѣ и шепнулъ мнѣ.

-- Вотъ что я называю пріятно говорить. Англичанинъ не посмотрѣлъ бы на этого человѣка; или, продолжалъ онъ съ нѣкоторою усмѣшкою: -- или, если бы англичанинъ сидѣлъ за какой нибудь рѣзвой лошадкѣ, то непременно постарался бы ускакать, если бы только могъ. Теперь, я вамъ скажу...

Тутъ его разсужденіе объ искусствѣ пріятно говорить, было прервано приходомъ мистриссъ Флинтъ.

-- Мое почтеніе, мистриссъ Флинтъ; нарочно пріѣхалъ, чтобы проститься съ вами.

-- Какъ, вы продали всѣ ваши часы?

-- Да, и очень дешево, потому что денегъ вездѣ очень не густо; а мнѣ уже хотѣлось поскорѣе свалить эту обузу. Впрочемъ, что я говорю! не всѣ часы проданы; осталась еще одна штука. Жена сосѣда Стиля просила приберечь для нея такіе часики, но мнѣ кажется, что я не продамъ ихъ: у меня только и было двое такихъ часовъ, эти да пара къ нимъ, что проданы губернатору Линкольну. Генералъ Гринъ, статсъ-секретарь въ Мэнѣ, говорилъ, что онъ далъ бы за эти часы пятьдесятъ долларовъ; въ нихъ вѣдь сложныя колеса и патентовыя оси, превосходная отдѣлка, вещь высокаго разбора, безъ обмана, мастерская работа; но я думаю, что я не отдамъ ихъ ему; притомъ же сквайръ Гокъ подумаетъ пожалуй, что я нарочно припряталъ отъ него такую дорогую вещь.

-- Ахъ, милый мой, сказала мистриссъ Флинтъ:-- я бы желала посмотрѣть на эти часы; гдѣ они?

-- Они уложены въ сундукъ и стоятъ въ лавкѣ Тома Тэпа, недалеко отсюда. Я полагаю, что онъ скоро отправитъ ихъ.

-- Это очень хорошій человѣкъ, замѣтила мистриссъ Флинтъ:-- нельзя ли теперь же послать къ нему?

Мистеръ Сликкъ, настроенный къ самой изысканной угодливости согласился, и скоро часы были принесены. Это была мишурная, размалеванная и подозрительная на взглядъ исторія.

Мистеръ Сликкъ поставилъ часы на каминъ, гдѣ всѣ достоинства ихъ были должнымъ образомъ разобраны и оцѣнены мистриссъ Флинтъ. Удивленіе ея готово уже было обратиться въ вызовъ купить ихъ, когда мистеръ Флинтъ воротился, отдавъ нужныя приказанія насчетъ ухода за лошадьми. Пасторъ похвалилъ часы; они также показались ему чрезвычайно хорошими; но пасторъ былъ человѣкъ благоразумный, у него уже были карманные часы, онъ выразилъ сожалѣніе, но ему не къ чему были стѣнные часы. -- Напрасно безпокоитесь, пасторъ, эти часы не продажные, возразилъ мистеръ Сликкъ: -- да если бы они и были продажные, то ужь я никому не уступилъ бы ихъ, кромѣ жены сосѣда Стиля, потому что она и такъ не даетъ мнѣ покою изъ-за этихъ часовъ.

Мистриссъ Флинтъ замѣтила, что мистеру Стилю, бѣдняжкѣ, и безъ того нужно много трудиться, чтобы заплатить лишь проценты, и что ему вовсе не до покупки часовъ по прихоти жены.

-- Это ужь не мое дѣло, сказалъ мистеръ Слаккъ: -- пока онъ платитъ, я ему продаю, но мнѣ вовсе не хочется теперь продавать эти часы, тѣмъ болѣе, что они мнѣ пришлись самому довольно дорого; такихъ часовъ въ Родъ-Эйландѣ нельзя сдѣлать менѣе, чѣмъ за сорокъ доллеровъ. Какъ! продолжалъ часовщикъ, съ видимымъ изумленіемъ, взглянувъ на свои карманные часы: -- если у меня не двоитъ только въ глазахъ, то теперь ужь четыре; не пробудь я битыхъ два чадд здѣсь, я поспѣлъ бы засвѣтло въ Ройдеръ-Филжнъ. Я вотъ что скажу вамъ, мистриссъ Флинтъ я оставлю часы у васъ на сохраненіи впредь до возвращенія моего изъ поѣздки въ Штаты; я заведу ихъ и поставлю какъ должно, минута въ минуту.

Лишь только эта операція была окончена, онъ отдалъ ключъ пастору съ нѣкотораго рода серьёзно комическимъ наставленіемъ заводить часы по вечерамъ каждую субботу. Мистриссъ Флинтъ отвѣчала на это, что она принимаетъ часы подъ свое особенное покровительство, и обѣщала напоминать своему супругу о часахъ въ случаѣ, если бы онъ по забылъ исполнить наставленіе мистера Сдикка.

-- Это, сказалъ часовщикъ: лишь только мы сѣли съ нимъ на нашихъ лошадей -- это то самое, что я называю человѣческою природою. Теперь часы проданы за сорокъ доллеровъ, тогда какъ они мнѣ стоятъ ровнехонько шесть съ половиною доллеровъ. Мистриссъ Флинтъ ни за что не допуститъ мистриссъ Стиль перебить у нея вещь, и пасторъ убѣдится, когда я потребую часы къ себѣ назадъ, что позволивъ себѣ разъ какое либо излишество, трудно потомъ себѣ, отказывать въ немъ. Мы можемъ обойдтись безъ какого бы то ни было предмета роскоши, которымъ никогда не владѣли, но лишь только мы пріобрѣтаемъ подобный предметъ, какъ уже не въ человѣческой природѣ разстаться съ нимъ добровольно. Изъ пятнадцати тысячъ часовъ, проданныхъ мною и моими товарищами въ провинціи, двѣнадцать тысячъ были сбыты такимъ образомъ, и за исключеніемъ десяти часовъ, которые были возвращены, остальные всегда покупались тѣми, у кого находились на сохраненіи. Мы втираемъ часы при помощи искусства пріятно говорить и слишкомъ хорошо понимаемъ человѣческую природу, чтобы знать, что часы никогда не возвратятся къ намъ изъ дома, въ которомъ побывали.

ГЛАВА III.
МОЛЧАЛИВЫЯ ДѢВИЦЫ.

-- Посмотрите, вѣдь это ласточки; какъ онѣ низко летаютъ! сказалъ часовщикъ.-- Да, я полагаю, что скоро пойдетъ дождь; вонъ какъ чайки шумно носятся въ воздухѣ, какъ близко спускаются онѣ къ водѣ и Шёбнакэди; это вѣрный признакъ. Если мы хорошенько изучимъ природу, то намъ не нужно будетъ термометра. Но я полагаю, что мы успѣемъ еще стать подъ крышу, на тесовомъ заводѣ, который теперь отъ насъ всего миляхъ въ трехъ.

Мы достигли уединенной хижины тесовщика, именно въ то время, когда дождь полилъ какъ изъ ведра.

-- Я увѣренъ, сказалъ часовщикъ, усѣвшись на груду тесу: -- я увѣренъ, что здѣсь самыя дрянныя гостинницы. Здѣсь когда какой нибудь дровосѣкъ слишкомъ облѣнится для своей работы, то намалюетъ у себя надъ дверьми свое имя и называетъ домъ свей таверной; вскорѣ мало по малу и сосѣди слѣдуютъ его примѣру, дѣлаются такими же лѣнтяями, какъ онъ самъ; потому-то найдти хорошую гостинницу въ Галифаксѣ -- такъ же трудно, какъ отыскать мягкое руно на спинѣ у козла. Гостинница, чтобы быть порядочною, въ полномъ смыслѣ слова, должна быть построена согласно своему назначенію; нельзя же сдѣлать хорошую таверну изъ перваго попавшагося на глаза жалкого строенія, это не менѣе трудно, чѣмъ сшить хорошій сюртукъ изъ старыхъ лоскутьевъ. Вы не можете себѣ представитъ, какіе лѣнтяи весь этотъ народъ, а между тѣмъ здѣсь бы можно сдѣлать превосходную спекуляцію построеніемъ хорошей гостинницы. Мало было предпріятій болѣе выгодныхъ, чѣмъ построеніе гостинницъ, прежде нежели желѣзныя дороги пошли въ ходъ, прежде нежели пары поглотили всеобщее вниманіе.

-- Повѣрьте мнѣ, сэръ, продолжалъ онъ, съ философскою важностію:-- Повѣрьте мнѣ, что эта провинція отстала отъ вѣка въ умственномъ отношеніи. Но если она дѣйствительно въ этомъ случаѣ позади васъ, то за то она значительно oneредила васъ во многомъ другомъ. Я никогда не видалъ страны, никогда не слыхалъ о странѣ, которая бы имѣла столько естественныхъ преимуществъ, какъ эта. Вспомните только, что здѣсь вдвое болѣе гаваней, вдвое болѣе водяныхъ двигателей, нежели на всемъ пространствѣ отъ Истпорта къ Новому Орлеану. У здѣшняго края есть все, что ему нужно для разработки; у него несравненно болѣе всѣхъ угодій, чѣмъ онъ по справедливости заслуживаетъ. Здѣсь есть желѣзо, каменный уголь, аспидъ, оселокъ, известь, кремень, алебастръ, булыжникъ; и если бы перечислять всѣ главныя мѣстныя произведенія, то пришлось бы составить такой же длинный списокъ, какъ списокъ аукціонера. Но на все это здѣшній народъ смотритъ слипающимися отъ лѣни глазами, съ равнодушіемъ чисто-каменнымъ. Воды края изобилуютъ рыбой, равнины покрыты лѣсами. Теперь взгляните на ихъ чищобы. Если бы вы стали разсказывать нашимъ гражданамъ, что на этихъ чищобахъ можно сѣять хлѣбъ въ теченіе ста лѣтъ безъ удобренія, то они стали бы увѣрять, что вы идете по слѣдамъ полковника Крокетта, величайшаго лжеца въ цѣлой націи. Вы, вѣроятно, слыхали о господинѣ, который не могъ разсмотрѣть Лондона изъ-за домовъ; такъ увѣряю же васъ, что владѣй мы этою страною, и тогда гаваней не было бы видно изъ-за кораблей. Тутъ былъ бы такой же наплывъ народа, какъ въ нашихъ гостинницахъ въ обѣденный часъ, когда всѣ разомъ бросаются къ столу, давятъ другъ друга и чуть не ходятъ по головамъ. Маленькій негръ въ Нью-Йоркѣ нашелъ алмазъ, который стоилъ девять тысячъ доллеровъ; хорошо, за что же продалъ онъ его часовому мастеру? за полъ-доллера: онъ не могъ вообразить себѣ болѣе значительной суммы, вашъ народъ ни датъ, ни взятъ какъ этотъ маленькій негръ: онъ не знаетъ цѣны своему алмазу.

Негры цѣлый день говорятъ, ихъ примѣру слѣдуютъ и Сизые-носы Новой Шотландіи, имъ бы только ворочать губами, да отдыхать, теперь, посмотрите, у насъ повсюду работа и вовсе нѣтъ болтовни на нашихъ верфяхъ, нашихъ мануфактурахъ, на нашихъ мельницахъ и самыхъ корабляхъ не услышите пустыхъ разговоровъ; Человѣкъ не можетъ работать и говорить въ одно и то же время. Я увѣренъ, что если бы вы побывали на мануфактурахъ въ Лауэлѣ, то мы бы вамъ показали вещь, которая бы не мало удивила васъ: это пятьсотъ дѣвушекъ, сидящихъ вмѣстѣ за работою и сохраняющихъ самое глубокое молчаніе. Я не думаю, чтобы ваше великое государство обладало еще такою замѣчательною рѣдкостью, какъ эта: я полагаю, что въ цѣломъ свѣтѣ не найдется ничего подобнаго; потому что женскій язычекъ вообще очень подвиженъ; безъ дѣйствія воды и паровъ, онъ такъ свободно вертится на шалнерахъ своихъ, что мудрено придумать зацѣпку, которая бы его останавливала.

Я не могу утверждать, чтобы эти дѣвушки никогда уже не отступали отъ принятаго правила, особенно въ промежутки между работою и въ свободные часы, но когда онѣ за дѣломъ, то вы не услышите празднаго слова. Вы, конечно, видали, какъ мальчики выходятъ гурьбою изъ школы. Боже мой! это не дастъ вамъ ни малѣйшаго понятія о выходѣ фабричныхъ дѣвчонокъ; школьники передъ ними не болѣе какъ стадо гусей; тѣ похожи лишь на смирненькихъ клеперовъ, а это настоящія кровныя лошади. За всѣмъ тѣмъ за работѣ онѣ всѣ точно спятъ, только вы не услышите при этомъ и признаковъ храпѣнья. Я думаю, что мы имѣемъ полное право хвастаться подобнымъ явленіемъ, мы вышколили этихъ маленькихъ созданій, точно какіе нибудь часы, и потому они не смѣютъ бить минуты и секунды медленнѣе чѣмъ должно. Между тѣмъ народъ въ Галифаксѣ только и дѣлаетъ, что говоритъ, говоритъ о пароходахъ, о китоловномъ промыслѣ, о желѣзныхъ дорогахъ; но эти разговоры оканчиваются все тѣмъ же, чѣмъ начались, то есть пустословіемъ. Я думаю, что я не выйду изъ предѣловъ вѣроятія, если скажу, что они въ этомъ случаѣ мыслятъ какъ женщины. Послушайте, одинъ изъ нихъ скажетъ вамъ: "я говорю, что нужно бы отправиться въ Англію", другой объявитъ: "я разсуждаю о томъ, какъ бы собраться въ деревню", наконецъ третій: "я говорю, не пора ли бы и соснуть". Между тѣмъ, если намъ случится коснуться подобныхъ предметовъ, мы говоримъ: "я ѣду на востокъ", или "я пускаюсь на югъ", и въ ту же минуту мы уже несемся какъ стрѣла, какъ молнія. Когда намъ нужны бываютъ люди для разговора, мы имъ платимъ даже за это; таковы наши министры, адвокаты, члены конгресса; тогда именно мы ожидаемъ отъ нихъ работы языкомъ, а не руками; когда же, напротивъ, мы нанимаемъ людей для производительнаго труда, то и ожидаемъ отъ него дѣйствія руками, а не языкомъ. Я полагаю, что работа не по природѣ населенію здѣшней провинціи точно такъ же, какъ не годится она для слишкомъ раскормленной лошади. Мнѣ кажется, здѣшній народъ убѣжденъ, что въ немъ слишкомъ много крови для того, чтобы работать; онъ почти также гордъ и самолюбивъ, какъ и лѣнивъ.

ГЛАВА IV.
РАЗГОВОРЪ ВЪ РЕЙБЕРЪ-ФИЛИПЪ.

Было уже поздно, когда мы прибыли въ пегнозову гостинницу; вечеръ былъ холодноватъ, и потому огонь въ каминѣ произвелъ на насъ самое пріятное, умиряющее дѣйствіе.

Мистеръ Сликкъ отказался раздѣлить со мною бутылку вина; сказавъ, что онъ страдаетъ неправильнымъ пищевареніемъ. Вскорѣ одинъ или два стакана убѣдили меня, что на меня вино производитъ какое-то непріятное дѣйствіе, которое хуже диспепсіи. Я велѣлъ убрать вино и мы подсѣли къ огню.

Вынувъ маленькій перочинный ножикъ изъ кармана, мастеръ Сликкъ началъ строгать тоненькую деревянную палочку изъ сухого полѣна, положилъ ее на рѣшетку камина и, подумавши нѣсколько минутъ, сказалъ:

-- Вы должно быть никогда не бывали въ Штатахъ.

Я отвѣчалъ, что никогда не бывалъ, но что до возвращенія моего въ Англію я намѣренъ посѣтить ту страну.

-- Въ такомъ случаѣ, замѣтилъ онъ: -- вы увидите знаменитаго Даніэля Вебстера, онъ великій человѣкъ, говорю объ этомъ съ убѣжденіемъ; Цицеронъ, повѣрьте, не годился бы ему и въ подметки, какъ ораторъ: Вебстеръ забросалъ бы его словами въ какіе нибудь полчаса. Если бы онъ былъ у васъ въ Нижнемъ Парламентѣ, то бьюсь объ закладъ, что онъ выставилъ бы многихъ изъ вашихъ великихъ людей шутами гороховыми; это истинный патріотѣ и государственный человѣкъ; онъ первый дѣятель въ нашемъ отечествѣ въ отношеніи административномъ и притомъ очень остроумный адвокатъ.

Видите, жилъ-былъ одинъ квакеръ, тоже порядочный пройдоха, у него было дѣло въ Родъ-Эйландѣ. Вотъ онъ и явился къ Даніэлю, чтобы попросить его ходатайствовать по дѣлу.

"-- Ну, а что же вы возьмете за это, адвокатъ Вебстеръ? Спросилъ онъ въ заключеніе.

"-- Позвольте, отвѣчалъ Даніэль: -- дайте подумать; мнѣ нужно сначала ѣхать на югъ, въ Вашингтонъ, чтобы ходатайствовать по иску объ обезпеченіи дѣлъ Гартфордской компаніи, потомъ надо побывать въ Цинциннати для присутствованія на конвентѣ, и я рѣшительно не вижу, поспѣю ли я въ Родъ-Эйландъ безъ значительной потери времени и большого утомленія; пожалуй ходатайство мое обойдется вамъ дороже, нежели вы намѣрены дать.

"Квакеръ поблѣднѣлъ какъ муха отъ подобнаго предисловія, потому что онъ не могъ дѣйствовать мимо адвоката, а между тѣмъ предвидѣлъ съ его стороны самыя непріятныя для себя требованія; наконецъ думая, что хуже не будетъ, сдѣлалъ надъ собою усиліе и спросилъ, что же онъ намѣренъ взять?

"-- А вотъ что, отвѣчалъ Даніэль: -- я всегда любилъ квакеровъ, они смирный народъ и никогда не сутяжничаютъ если не вынуждаются къ тому необходимостью. Для нашего отечества послужило бы большимъ благодѣяніемъ, если бы у насъ было погуще такого народа. Я никогда не видалъ въ нихъ, не слыхалъ о нихъ ничего предосудительнаго, кромѣ того развѣ, что они возкуряютъ ѳиміамъ генералу Джаксону да этому негодяю, Ванъ Буреву; да, я люблю квакеровъ, я надѣюсь, что и они поддержать при случаѣ Вебстера, потому и сбавлю вамъ цѣны на столько, на сколько могу, именно спущусь до 1,000 доллеровъ.

"Квакеръ чуть не лишился чувствъ, услыхавъ это; но онъ былъ себѣ на умѣ и отвѣчалъ:

"-- Адвокатъ, это большія деньги 1,000 доллеровъ, но у меня зато есть другія дѣла, кромѣ дѣла, о которомъ я говорилъ; если я заплачу вамъ 1,000 доллеровъ, станете ли вы хлопотать по другимъ дѣламъ, какія бы я вздумалъ вамъ поручить?

"-- Да, отвѣчалъ Даніель: -- съ полною готовностью и по мѣрѣ моихъ ограниченныхъ способностей.

Такимъ образомъ они отправились въ Родъ-Эйландъ; Даніэль взялся за дѣло квакера и выигралъ его. Хорошо, теперь квакеръ начинаетъ слоняться къ людямъ, у которыхъ есть тяжбы по судамъ и спрашиваетъ то у того, то у другаго.

"-- А что дадите, если я уговорю великаго Даніэля ходатайствовать по вашему дѣлу? Его рѣчи обошлись мнѣ въ 1000 доллеровъ, но зато теперь мы съ нимъ на пріятельской ногѣ, и такъ какъ онъ теперь здѣсь, то я успѣю сладить дѣло за бездѣлицу.

Этимъ путемъ квакеръ взялъ триста доллеровъ съ одного, двѣсти съ другаго и такъ далѣе, пока не набралъ тысячи ста доллеровъ, какъ разъ сотней доллеровъ больше, чѣмъ самъ заплатилъ.

Даніэль пришелъ въ сильное бѣшенство, когда услыхалъ объ этомъ.

"-- Какъ, сказалъ онъ: -- неужели вы думаете, что я позволяю вамъ выручать эти деньги черезъ мою спину? я не ломовая лошадь.

"-- Другъ Даніэль, отвѣчалъ квакеръ: -- не согласился ли ты самъ вести дѣла, которыя я хотѣлъ тебѣ передать? Если ты не исполнишь твоего обязательства, то я не исполню моего.

"Даніэль хохоталъ до тѣхъ поръ, что чуть не надсѣлся отъ хохота. Вслѣдъ затѣмъ онъ отправился хлопотать по дѣламъ съ веселымъ духомъ и дѣйствительно хлопоталъ по всѣмъ..

-- Этотъ лѣнтяй, Пегнозъ, продолжалъ часовщикъ: -- Пегнозъ, что содержитъ гостинницу, кажется намѣренъ продать ее и отправиться въ Штаты. Онъ увѣряетъ, что здѣсь очень тяжело вести дѣла, что здѣшніе рынки очень пусты, зимы слишкомъ долги. Онъ думаетъ, что ему тамъ будетъ привольнѣе, но я увѣренъ, что онъ разочаруется въ непродолжительномъ времени. Дѣло въ томъ, что наше государство нельзя сравнить съ здѣшнимъ, ни въ какомъ отношеніи; наше государство не старалось сдѣлать изъ насъ тотъ великій народъ, какимъ мы считаемся теперь; напротивъ того мы создали репутацію нашего государства. Какимъ способомъ могли бы мы, если бы были также безтолковы, такъ же лѣнивы, какъ старый Пегнозъ, какъ могли бы мы заставитъ тощій грунтъ Новой Англіи производить то, что онъ теперь производитъ. Именно, сэръ, страна между Бостономъ Салемомъ уморила бы съ голоду и стадо гусей; а теперь взгляните на Салемъ, у него болѣе денегъ чѣмъ нужно, чтобы купить у короля Новую Шотландію. Мы встаемъ рано, живемъ умѣренно, и работаемъ по долгу: все, что мы пріобрѣтаемъ, пріобрѣтаемъ съ разсужденіемъ. Ко всему этому мы присоединяемъ предпріимчивость и проницательность; тунеядецъ, который увѣряетъ, что здѣсь тяжело жить, пусть лучше и не показываетъ носа въ Штаты. Я встрѣтилъ на прошлой недѣлѣ ирландца Патъ-Ланнигана, который только-что воротился изъ Штатовъ.

-- Что, Патъ, отчего это вы вздумали такъ скоро вернуться? каково идутъ ваши дѣла? спросилъ я его.

"-- Да что! прахъ ихъ возьми совсѣмъ, отвѣчалъ Патъ:-- я раззорился въ пухъ.

"-- Что вы заработываете въ день въ Новой Шотландіи? спросилъ меня судья Белеръ.

"-- Четыре шиллинга, отвѣчалъ я.

"-- Въ такомъ случаѣ я предложу вамъ за день столько, сколько вы получаете въ два дня; я дамъ вамъ восемь шиллинговъ.

"-- Дай Богъ вамъ добраго здоровья, отвѣчалъ я.

"На слѣдующій день я отправился съ артелью рыть каналъ и если этотъ день не былъ жарокъ, то я не могу называться Патъ-Ланниганъ. Я началъ присматриваться за рабочими, трудился, не разгибая спины и совершенно умаялся".

"-- Миккъ, мнѣ ужасно жарко, сказалъ я своему товарищу:-- смерть хочется пить.

"-- Мы не позволяемъ говорить на работѣ о постороннемъ, замѣтилъ мнѣ на это приставленный смотритель.

"Въ самомъ дѣлѣ, я скоро убѣдился, что я тутъ, за плату, равнявшуюся двухъдневной, долженъ былъ сдѣлать въ одинъ день то, что по настоящему слѣдовало бы разложить на два дня, что за недѣльное содержаніе рабочихъ мнѣ приходилось платить сумму, какой прежде хватало на двѣ недѣли, такъ-что къ концу мѣсяца я нашелъ свои карманы въ такомъ же печальномъ положеніи, какъ и въ Новой Шотландіи. Притомъ же ни одна косточка въ моемъ тѣлѣ не осталась цѣлой, всѣ онѣ дьявольски ныли, и что касается моего носа, то изъ его текла кровь денно и нощно. Клянусь вамъ жизнію, мистеръ Сликкъ, сказалъ онъ въ заключеніе, что бѣдный земледѣлецъ не долго пропеншитъ въ вашемъ отечествѣ; все это въ соединеніи съ злымъ ромомъ, тяжелымъ трудомъ жаркой погодой поведетъ къ тому, что вы увидите по обѣимъ сторонамъ каналовъ ряды могилъ ирландцевъ.

Это, продолжалъ часовщикъ, страна тяжкаго труда. У насъ два рода невольниковъ, негры и бѣлые. Всѣ земледѣльцы изъ европейцевъ и негры, которые попадаютъ къ намъ въ руки, исполняютъ за насъ всю черную физическую работу, въ то время, какъ мы направляемъ труды ихъ къ прибыльному результату; у насъ ни богатый, ни бѣдный, и знатный, ни безпріютный не ѣстъ хлѣба даромъ. Всѣ наши капиталы заключаются въ дѣятельныхъ предпріятіяхъ, все наше населеніе находится въ постоянныхъ трудахъ. Лѣнтяй, подобный Пегнозу, который вздумаетъ искать счастья у васъ запрягается нами въ хомутъ прежде, чѣмъ успѣетъ образумиться сажается за работу; подобно лошади которая упрямится везти, его ставятъ на своего рода коноводную машину. Лошадь видитъ и передъ собою и за собою лошадей которыя везутъ изо всѣхъ силъ, и потому и ей самой остается или везти или быть раздавленною -- такъ будетъ и съ Пегнозомъ.

ГЛАВА V.
СУДЪ ПЕТТИФОГА.

Утромъ, часовщикъ сказалъ мнѣ, что въ гостинницѣ Пегноза будетъ производиться судебное разбирательство, почему онъ и предполагалъ, что предстоитъ возможность устроить нѣсколько дѣлишекъ съ помѣщиками и сельскими жителями, которые соберутся при этомъ случаѣ. Нѣкоторые изъ нихъ, по его словамъ, должны еще ему за часы, и такимъ образамъ онъ избавится за одно отъ труда ѣздить изъ угла въ уголъ и собирать констаблей для привлеченія должниковъ къ платежу.

-- Я увѣренъ, продолжалъ онъ:-- что еслибы генералъ Кэмпбеллъ зналъ, что за человѣкъ здѣшній констабль, то непремѣнно выгналъ бы его изъ службы; это настоящая піявка, совершенная заноза для всего края. Попробуй-ка онъ обступать такимъ образомъ въ Кентукки, и тогда въ одно прекрасное утро ему подадутъ такой сытный завтракъ, что пожалуй желудокъ его вовсе и не переваритъ этого завтрака. Говорятъ, что онъ выпускаетъ до трехъ-сотъ предписаній ежегодно, и что эти предписанія доставляютъ ему не много не мало три тысячи доллеровъ. Если бы онъ попался въ руки къ Даніэлю Вебстеру, то бьюсь объ закладъ, что онъ выворотилъ бы его утробу на изнанку, какъ старый чулокъ.

Народъ началъ скоро собираться; одни приходили пѣшкомъ, другіе пріѣзжали верхомъ или въ экипажахъ. Таверна Пегноза скоро представляла сцену суеты и смятенія; просители, адвокаты, свидѣтели -- всѣ въ одинъ голосъ говорили, ссорились, требовали объясненій, не выслушивая ихъ, и пили съ образцовымъ единодушіемъ.

-- Вотъ ѣдетъ сквайръ, сказалъ кто-то изъ присутствующихъ.

-- А вѣдь, если разобрать, такъ пожалуй, что лошадь-то его везетъ теперь больше крючкотворства и плутней, чѣмъ справедливости, замѣтилъ другой.

-- Видно не хватило дерева на выдѣлку хорошаго законника, если выбрали такую кривую корягу.

-- Однако въ немъ довольно соку на то, чтобы поставить за своемъ, когда какая нибудь кутерьма залѣзетъ ему въ голову, сказалъ какой-то высокій фермеръ.

-- Можетъ быть, что сокъ-то и есть, только душа-то его также черства, какъ сердцевина еловаго полѣна.

-- Да неужели же колымага его не догадается когда нибудь разсѣсться на части и придавить его половчѣе!

Много сдѣлано было еще подобныхъ же замѣчаній, много выражено подобныхъ же желаній, касающихся личности сквайра; но всѣ они выражали въ одинаковой степени горечь, злобу и презрѣніе.

Онъ везъ съ собою въ кабріолетѣ двѣ большія книги и обширный свертокъ бумагъ. Лишь только предупредительный мастеръ Пегнозъ увидалъ его передъ крыльцомъ, какъ прибѣжалъ помочь ему подняться съ экипажа и взойдти на лѣстницу, потомъ увелъ его въ "лучшую комнату", и выразилъ желаніе, чтобы констабль встрѣтилъ сквайра. Толпа хлынула вслѣдъ за ними, и констабль открылъ засѣданіе со всѣми приличными обрядами и съ строгими убѣжденіями сохранять глубокое молчаніе.

Взявъ длинный перечень судныхъ дѣлъ, мистеръ Петтифогъ началъ перебирать имена тяжущихся:

-- Джемсъ Шарпъ противъ Джона Слега; улики на Джона Слега. Джонъ Слегъ былъ надлежащимъ образомъ призываемъ къ отвѣту и, не явившись, обвиняется.

Такимъ путемъ онъ обвинилъ двадцать или тридцать человѣкъ.

Наконецъ онъ дошелъ до дѣла: "Виліямъ Гэръ противъ Денниса О'Бріена -- Денисъ О'Бріенъ вызывается къ отвѣту."

-- Здѣсь! вскричалъ, звучный голосъ изъ другой комнаты: -- я здѣсь: кто вздумалъ говорить, противъ Денниса О'Бріена?

-- Не шумите такъ, сэръ, отвѣчало правосудіе: -- или я прикажу взять васъ подъ стражу,

-- Взять меня подъ стражу? отвѣчалъ Деннисъ: -- берегись, сквайръ, чтобы вамъ самимъ не попасться.

-- Вильямъ Гэръ требуетъ съ васъ три фунта, мѣсячную плату за столъ и квартиру, что вы скажете на это?

-- Что я скажу? отвѣчалъ Деннисъ: -- слыхали ли вы, что сказалъ Тимъ Дойль, когда его вели на висѣлицу за кражу поросенка? онъ сказалъ, что если бы поросенокъ не завизжалъ, то кража ни за что не открылась бы. Я вижу въ судьбѣ Тима Дойля полезный для себя урокъ; я ничего не скажу пока, пусть противникъ мой уличаетъ меня.

Тутъ призвали мистера Гэра для изложенія своихъ обвиненій; но онъ въ полномъ убѣжденіи, что дѣло его рѣшится подобно прочимъ, безъ особеннаго разбирательства, и что за тѣмъ оправданіе его несомнѣнно, вовсе не приготовилъ никакихъ доказательствъ.

-- Въ такомъ случаѣ, я требую прекращенія иска, возражалъ Деннисъ.

Тутъ произошло маленькое совѣщаніе между правосудіемъ и истцомъ; наконецъ правосудіе объявило, что оно не намѣрено прекратить искъ, а находитъ нужнымъ протянуть его.

-- Какъ? отложить его до слѣдующаго засѣданія, да это все равно, что вытянуть изъ меня всю душу! вскричалъ Деннисъ.-- Гдѣ же мнѣ, бѣдному человѣку, шататься сюда такъ часто! Можетъ быть это полезно для Пегноза и его кошелька; но моихъ финансовъ это нисколько не поправитъ. Я скорѣе соглашусь признать себя неправымъ, нежели идти опять сюда.

-- Итакъ, вы признаетесь, что вы должны ему три фунта,-- свое содержаніе въ продолженіе мѣсяца?

-- Въ этомъ не могу признаться; могу только сказать, что я жилъ у него мѣсяцъ, и что къ концу мѣсяца я исхудалъ хуже чумной коровы.

Призвали сосѣда, который подтверждалъ, что три фунта самая обыкновенная плата за квартиру со столомъ.

-- А знаете ли вы, что я училъ дѣтей его писать, приготовлялъ ихъ въ школу? сказалъ Деннисъ.

-- Можетъ быть.

-- Чего это стоитъ?

-- Не знаю.

-- Вы не знаете?... впрочемъ, вы совершенно справедливы, потому что если эти дѣти будутъ въ половину такими сорванцами какъ ихъ отецъ, то имъ писанье не пойдетъ въ прокъ, и они навѣрное будутъ повѣшены.

Тутъ Деннисъ представилъ счетъ, изъ котораго оказалось, что онъ училъ пятерыхъ дѣтей Гэра въ продолженіе шести мѣсяцевъ, по девяти шиллинговъ за три мѣсяца съ каждаго, что составляло четыре фунта десять шиллинговъ.

-- Мнѣ очень жаль, мистеръ Бріенъ, отвѣчало правосудіе: -- очень жаль; но вы не можете теперь быть оправданы, потому что сумма, указанная вами, слишкомъ значительна для одного судьи; всякая сумма свыше трехъ фунтовъ присуждается двумя членами присутствія.

-- Но я не хочу получить больше того, сколько съ меня требуютъ за квартиру; остальное я уступаю.

-- Дѣло не можетъ быть ведено такимъ путемъ, отвѣчалъ судья: -- я посовѣтуюсь съ моимъ собратомъ и сосѣдомъ мистеромъ Дулиттлемъ, и если мистеръ Гэръ не согласится разсчитаться съ вами полюбовно, то ваши доводы будутъ приняты къ соображенію.

-- Хорошо, сказалъ Деннисъ: -- все, что мнѣ остается объяснить, это то, что вдоль по цѣлой рѣкѣ не найдется такой бестія, такого мошенника какъ Гэръ, кромѣ развѣ одного плута, объ имени котораго я долженъ умолчать.

И съ этими словами Деннисъ сдѣлалъ многозначительный и низкій поклонъ правосудію.

Тутъ по всей судейской комнатѣ раздался хохотъ; Деннисъ вышелъ въ сосѣдній покой, чтобы успокоиться отъ волненія, вознаградить себя стаканомъ грогу и дать полную волю своему негодованію противъ Гэра и судьи.

Насмотрѣвшись на грубое и наглое пристрастіе правосудія, я также оставилъ судейскую комнату, совершенно раздѣляя мнѣнія, высказанныя Деннисомъ, хотя, можетъ быть, и не вполнѣ одобряя нѣкоторыя изъ его рѣзкихъ выраженій.

Петтифогъ обязанъ былъ своимъ званіемъ интригамъ за выборахъ. Должно надѣяться, что послѣдующія заслуги его также будутъ надлежащимъ образомъ вознаграждены, и что онъ по справедливости будетъ выгнанъ изъ судейской комнаты, которую унижаетъ своимъ присутствіемъ.

ГЛАВА VI.
АНЕКДОТЫ.

Когда мы снова сѣли на лошадей и отправились въ Эмгерстъ, группы поселянъ стояли еще около гостинницы Пегноза и разсуждали о происшествіяхъ того утра, тогда какъ другіе изъ посѣтителей расходились постепенно по домамъ.

-- А вѣдь первостатейная, отъявленная каналья этотъ Петтифогъ, сказалъ часовщикъ: -- они съ констаблемъ такъ паристы, такъ давно ѣздили въ одномъ хомутѣ за однимъ дышломъ, что составляютъ отличный мошенническій выѣздъ, какой не вдругъ встрѣтишь на дорогѣ. Ихъ можно также плотно сложить другъ съ другомъ, какъ два обломка одного и того же камня. Этотъ констабль былъ однажды въ такой передѣлкѣ, что чуть не задохнулся; дыхательное горло напружилось тогда у него какъ пузырь. Здѣсь есть, изволите видѣть, отчаянный негодяй, одинъ изъ нашихъ кентуккскихъ бездомниковъ, Билль Смитъ, сорванецъ, который не боится ничего на свѣтѣ. Шерифъ и констабль оказываются совершенно безсильными предъ нимъ, они не знаютъ, какъ и взяться за него; если имъ и случится иногда захватить его, то онъ ускользаетъ потомъ какъ ртуть; притомъ же онъ ходитъ вооруженный, и умѣетъ въ пятидесяти шагахъ попадать бѣлкѣ прямо въ глазъ, однимъ словомъ, это самый непріятный для властей господинъ.

Хорошо, вотъ однажды Ноббъ, констабль, получилъ предписаніе поймать его во что бы то ни стало, и началъ разсчитывать надосугѣ, какъ бы похитрѣе поддѣть негодяя; наконецъ онъ выдумалъ планъ, который, по его мнѣнію, былъ чудомъ проницательности, и искалъ случая примѣнить этотъ планъ къ дѣлу. Онъ слышалъ, что Билль будетъ въ гостинницѣ Пегноза, по поводу какихъ-то дѣлишекъ, и что останется тамъ на всю ночь. Ноббъ выжидаетъ, пока порядкомъ стемнѣетъ, и потомъ садится на лошадь, ѣдетъ къ трактиру и тамъ прячетъ коня за стогомъ сѣна. Потомъ онъ крадется къ окну и смотритъ внутрь комнаты Билля, выжидая, пока тотъ пойдетъ спать, такъ какъ жертву свою онъ считалъ болѣе удобнымъ и благоразумнымъ изловить во время сна. Однако Ноббъ продержалъ констабля на стражѣ такъ долго, не переставая все время болтать и пѣть, что констабль самъ чуть не заснулъ прежде. Наконецъ Билль началъ собираться ложиться. Во первыхъ, онъ вынулъ изъ кармана пистолетъ, осмотрѣлъ замокъ и дуло, положилъ пистолетъ на столъ у своего изголовья, а затѣмъ уже легъ въ постель.

Предварительныя мѣры предосторожности со стороны Билля непріятно подѣйствовали на констабля; онъ почувствовалъ странную дрожь въ тѣлѣ и сильное біеніе пульса; но когда онъ замѣтилъ, что жертва его растянулась на постели и захрапѣла такъ, какъ храпятъ поросята, когда ихъ везутъ на рынокъ, то получилъ снова болѣе отрадное расположеніе духа и сталъ соображать, что теперь всего вѣрнѣе воспользоваться обстоятельствами, отворить тихонько дверь въ комнату Билля и потомъ прыгнуть на него, пока еще онъ не успѣетъ очнуться. Вслѣдствіе этихъ соображеній онъ обходитъ домъ кругомъ, повертываетъ ручку у двери Билля такъ тихо, какъ будто смазалъ ее масломъ, и потомъ бросается на лежащаго въ постели плута.

"-- Кажется, что я поймалъ тебя этотъ разъ, сказалъ Ноббъ.

"-- Мнѣ тоже кажется, отвѣчалъ Билль: -- но я бы желалъ, чтобы вы не налегали на меня такъ тяжело, нельзя ли вамъ немножко привстать, а?

Съ этими словами Билль кладетъ на констабля руку, желая приподнять его и продолжая между тѣмъ увѣрять, что онъ совсѣмъ раздавилъ его, какъ какую нибудь оладью.

Прежде чѣмъ Ноббъ успѣлъ сообразить свое положеніе, Билль уже перевернулъ его на спину и сѣлъ въ свою очередь на него. Потомъ онъ схватилъ его за горло и сталъ душить до тѣхъ поръ, что глаза его сдѣлались по доброму огурцу и языкъ вытянулся вершка на четыре; въ то же время Ноббъ строилъ изъ своей рожи презатѣйливыя гримасы, ни дать, ни взять, какъ разбойникъ, который былъ повѣшенъ въ Бостонѣ на Монументномъ холмѣ. Ноббу приходилось ужь окончательно протянуть ноги, когда онъ вспомнилъ, что у него на сапогахъ есть шпоры; тутъ онъ тотчасъ же загнулъ ноги вверхъ и изо всѣхъ силъ впустилъ шпоры въ тѣло своего противника. Ударъ пришелся въ самое чувствительное мѣсто, и такъ какъ Билль былъ раздѣтъ, то констабль могъ дѣйствовать на него съ полнымъ удобствомъ. Наконецъ Билль не могъ долѣе выдерживать; онъ выпустилъ свою жертву, проревѣлъ какъ быкъ и хлопая себя руками по поясницѣ, выскочилъ за дверь, какъ стрѣла. Не случись тутъ шпоръ на сапогахъ констабля, я полагаю, что Билль избавилъ бы одного изъ палачей отъ труда повѣсить современемъ Нобба.

Часовщикъ былъ человѣкъ Наблюдательный и вмѣстѣ словоохотливый. Ничто не ускользало отъ его вниманія; онъ зналъ чью угодно родословную, чью угодно исторію и средства, и подобно кучеру англійскихъ почтовыхъ каретъ, особенно любилъ дѣлиться своими свѣдѣніями.

-- Видите тамъ этотъ уютный домикъ, съ полисадникомъ? сказалъ онъ между прочимъ:-- домикъ этотъ принадлежитъ старшему Томсону. У этого человѣка препрочные кулаки и онъ порядочный кулакъ въ отношеніи всего, что попадаетъ ему въ руки. Онъ человѣкъ справедливый и очень добродѣтельный. Но одинъ изъ моихъ пріятелей въ Коннектикутѣ, старый флотскій капитанъ, говаривалъ обыкновенно: "дружище Самъ, смерть не люблю, братецъ, этихъ народовъ, провалъ ихъ побери, которые ужь не кстати очень добры". Въ этомъ изреченіи есть много правды; разумѣется, что фраза моего пріятеля нисколько не потеряла бы, если бы онъ далъ ей менѣе рѣзкій оборотъ; но должно замѣтить, что пріятель мой вообще охотникъ до сильныхъ выраженій. Какъ бы то ни было, но объ этомъ старшемъ Томсонѣ я знаю исторію, которая, по всей вѣроятности, займетъ васъ.

Однажды, какой-то престарѣлый пасторъ пріѣхалъ къ нему въ домъ на митингъ; хорошо, вотъ по окончаніи митинга, старшій Томсонъ пригласилъ пастора осмотрѣть свою ферму, которая, надо правду сказать, очень хороша. Показалъ онъ ему и племяннаго быка и огромную жирную свинью, которая вѣсила сотни фунтовъ, показалъ все, чѣмъ былъ въ состояніи похвалиться, а между тѣмъ не предложилъ пастору ничего ни выпить, ни закусить. Пасторъ очень утомился всѣмъ этимъ и, не видя даже впереди возможности утолить голодъ и жажду и получить приглашеніе къ семейному столу, онъ попросилъ одного изъ слугъ вывести себѣ лошадь изъ сарая. Когда онъ прощался съ хозяиномъ дома -- кругомъ было много народа -- то сказалъ ему: "Старшій Томсонъ, у васъ прекрасная ферма, славная ферма въ сакомъ дѣлѣ; у васъ и большой быкъ, очень большой быкъ; и я думаю, продолжалъ онъ, смотря Томсону прямо въ лицо (потому что онъ хотѣлъ его порядкомъ отдѣлать), я думаю даже, что я видѣлъ сегодня самого крупнаго борова, какого мнѣ когда либо удавалось видѣть." Сосѣди порядкомъ посмѣялись, а Томсонъ повѣсилъ носъ и захлопалъ ушами. Я увѣренъ, что онъ отдалъ бы теперь съ радостью и свинью и быка, лишь бы только исторія эта не ходила по свѣту.

ГЛАВА VII.
ДВИЖЕНІЕ ВПЕРЕДЪ.

Когда мы окончили нашъ разговоръ, часовщикъ сказалъ: Я полагаю, что мы самая великая нація на всей землѣ, и притомъ самая просвѣщенная.

Эта фраза была слишкомъ самонадѣянна, чтобы остаться безъ отвѣта, а я готовъ былъ вырявить ту мысль, что по крайней мѣрѣ его манія едва ли самая скромная, какъ онѣ продолжалъ:

-- Мы идемъ передомъ, а Новая Шотландія задомъ. Наши корабли идутъ впереди противъ кораблей другихъ націй, наши пароходы превосходятъ быстротою даже британскіе, таковы же и наши почтовые дилижансы, а я увѣренъ, что настоящій мью-йорскій рысакъ заткнетъ за поясъ бѣгуна какой угодно крови. Но съ тѣхъ поръ, какъ мы ввели у себя желѣзныя дороги, намъ стыдно уже не идти передомъ. До тѣхъ воръ мы хорошенько не знали, что значитъ нестись во всю прыть; мы должны были пробивать себѣ дорогу сами, а это вовсе не легко, увѣряю васъ. Если бы здѣшній народъ имѣлъ еще какое нибудь понятіе о воспитаніи, то и онъ, можетъ быть, послѣдовалъ бы нашему примѣру; а то онъ и не слыхалъ, кажется, что такое образованіе.

-- Вы ужь слишкомъ унижаете здѣшнихъ жителей, сказалъ я: -- у нихъ есть тоже коллегіи и академіи; у нихъ есть и элементарныя школы, заведенія для перваго возраста; я думаю, что между ними мало найдется такихъ, которые не умѣли бы читать и писать.

-- Все это ровно ничего не значитъ. Что касается до греческаго и латинскаго языковъ, мы цѣнимъ ихъ меньше гроша; мы учимся этимъ языкамъ, какъ учимся живописи и музыкѣ, потому что это въ обычаѣ у англичанъ, а мы стараемся быть у нихъ впереди даже въ подобныхъ пустякахъ; что касается чтенія, то оно полезно лишь людямъ, которымъ нечего дѣлать; а писанье пожалуй отворитъ двери въ государственную тюрьму, особенно при сходствѣ подписей какихъ нибудь господъ и могущихъ отъ того произойдти ошибокъ. Счетоводство только и можно назвать настоящимъ дѣломъ: если человѣкъ умѣетъ считать, то онъ можетъ надѣяться разбогатѣть. Мы народъ "расчитывающій", мы всѣ ведемъ тѣ или другіе счеты.... Лошадь, которая не привыкла бѣжать впередъ, очень способна подвигаться назадъ, и чѣмъ болѣе вы будете ее хлыстать, тѣмъ энергичнѣе она будетъ пятиться задомъ. Это случилось съ ново-шетландцами; они бѣжали назадъ въ послѣднее время съ такою быстротою, что наткнулись на свой Банки {Въ англійскомъ здѣсь игра словъ, которую нельзя передать на русскомъ: Banks значитъ Банка, а также валы, насыпи, дѣлаемые на мѣстахъ жокейскихъ скачекъ. Пр. пер.} и чуть не переломили себѣ шей; теперь они только что приподнимаются на ноги, потряхиваютъ головами и увѣряютъ, что обязаны своимъ грязнымъ платьемъ и разбитыми носами исключительно Банкамъ. Я полагаю однако, что теперь, если они и не привыкли смотрѣть впередъ за свое будущее, то научалась смотрѣть навадъ и въ состоянія подмѣтить, нѣтъ ли у нихъ какой нибудь кочки подъ ногами... Медвѣдь начинаетъ ломать дерево съ большою предусмотрительностію. Онъ хитрое, осторожное животное, онъ знаетъ всѣ условія для того, чтобы поднять на себѣ большую тяжесть, и какъ ни крѣпка его спина, онъ не слишкомъ довѣряетъ ея прочности, боясь ошибиться въ разсчетѣ и потомъ полетѣть вверхъ ногами; потому онъ пристально обозрѣваетъ основаніе дерева и держитъ голову такъ, чтобы легче избѣжать возможнаго удара. Я бы желалъ, чтобы Сизые-носы находили хотя подобное оправданіе въ своемъ движеніи назадъ. Но медвѣдь расчитываетъ; онъ знаетъ, сколько фунтовъ въ состояніи вынести его ноги, и предвидитъ всѣ случаи неудачнаго пріема.... Если бы эта провинція была въ нашихъ рукахъ, мы начали бы тотчасъ же разсчитывать и работать на-пропалую. Галифаксъ безъ рѣкъ или внутреннихъ земель своихъ ничего не стоитъ; приложите нуль къ нулю и вы получите тотъ же нуль, приложите желѣзную дорогу къ Фундійскому заливу, и что же у васъ выйдетъ? Нужно разсчесть: это потребуетъ 800,000 доллеровъ или 75,000 фунтовъ на ваши деньги, положите и непредвидимый случай и ошибки въ исчисленіяхъ треть всей суммы составитъ 100,000 фунтовъ.... Проценты по пяти составляютъ 5,000 фунтовъ ежегодно; теперь сочтите издержки на перевозку матеріяловъ: онѣ превысятъ 25,000 фунтовъ въ годъ. Если бы вы были у меня въ конторѣ, я показалъ бы вамъ самые счеты. Теперь начинается вычитаніе: исключите расходы на пріобрѣтеніе машинъ, починку ихъ, назначьте сумму за непредвидимыя издержки и выведите круглое число 5,000 фунтовъ ежегодно -- количество слѣдующихъ процентовъ. Что же получилось у васъ въ результатѣ? предпріятіе, которое въ состояніи лишь уплачивать проценты на употребленный капиталъ. Но предположите, что оно и доставляло бы около 2% процентовъ (для этого нужно, повѣрьте мнѣ, очень хорошо разсчитывать; а мудрено ожидать здраваго разсчета отъ людей, которые охотнѣе ползутъ назадъ нежели идутъ впередъ), что же тогда въ состояніи сказать самый умный, самый опытный человѣкъ?... Вы умѣете считать въ головѣ?

-- Не совсѣмъ хорошо.

-- Жаль, очень жаль, а то я показалъ бы вамъ цифирство Янковъ. Какъ вы думаете, чего стоитъ Галифаксъ со всѣми его угодьями?

-- Рѣшительно не могу вамъ сказать.

-- Вижу, отвѣчалъ онъ: -- что вы не мастеръ вычислять; греки и римляне тоже были несильны въ разсчетахъ; это понятно впрочемъ: у нихъ не было желѣзныхъ дорогъ. Подумайте-ка хорошенько, опредѣлите стоимость владѣній и потомъ прибавьте пять процентовъ, и если вы не получите суммы нужной на желѣзную дорогу, то я позволю не называть себя Самъ Сликкъ. Хорошо, страна между Галифаксомъ и Ардоизомъ стоитъ нуля, разсчитайте на эту сумму пять процентовъ, и потомъ пошлите въ любой коллегій опредѣлить барыши, какіе можно получить отъ этого капитала. Но если вы попадете въ Гантское графство, то я увѣренъ, что вы не пожалѣете о сдѣланномъ переѣздѣ отъ Бостона съ тѣмъ, чтобы посмотрѣть только на этотъ край. У его королевскаго величества, я думаю, не найдется лучшихъ владѣній. Хорошо; теперь приложите 15 процентовъ на земли, которыя лежатъ но Виндзорскому бассейну, и 5 процентовъ на тѣ земли, которыя сопредѣльны майнзскому, и тогда что вы получаете? Очень значительную сумму, увѣряю насъ, но, впрочемъ, зачѣмъ затруднять васъ такимъ длиннымъ рядомъ цифръ, если нельзя доказать правильности вычисленій надѣлѣ?... Теперь мы отложимъ въ сторону ариѳметику и возьмемся за другую книгу не менѣе дѣльную и полезную, хотя здѣшній народъ и смѣется на ея счетъ,-- я разумѣю человѣческую природу.

-- Ахъ, отвѣчалъ я: -- знаніе этого рода было очень полезно для васъ при продажѣ часовъ старому пастору, посмотримъ, какъ употребите вы его въ настоящемъ случаѣ.

-- Что нужно дѣлать съ часами, у которыхъ спустилась цѣпочка?

-- Нужно опять завести ихъ, отвѣчалъ я.

-- Вы угадали. Народъ въ Галифаксѣ опустился какъ гиря у часовъ и онъ никогда не пойдетъ впередъ, если его не завести; эти часы сдѣланы старательно и изъ хорошаго матеріала, колеса въ нихъ прилажены вѣрно, но имъ нуженъ непремѣнно ключикъ. Приведите въ дѣйствіе желѣзную дорогу и живость, которую она сообщитъ дѣламъ, одушевленіе, которое распространитъ во всемъ краѣ, удивятъ васъ. Это все равно, что поднять барахтающагося на полу ребенка и поставить его на ноги: посмотрите, какъ малютка побѣжитъ впередъ и какъ будетъ доволенъ своими успѣхами. Если посѣять четверть ржи, она дастъ нѣсколько четвертей; при посѣвѣ этихъ нѣсколько четвертей урожай еще возрастетъ. Однажды 4--4, а четырежды 25 составляютъ 100 (вы видите, что всякій порядочный человѣкъ считаетъ, исключая Сизыхъ-носовъ). Именно, если здѣшняя желѣзная дорога и не породитъ другихъ желѣзныхъ дорогъ, то она разовьетъ духъ предпріимчивости, который въ свою очередь разовьетъ много другихъ полезныхъ предпріятій. Она расширитъ средства для производства торговли, откроетъ новые источники для выгодныхъ сдѣлокъ, разовьетъ вообще коммерческія силы и, что всего важнѣе, породитъ повсемѣстное движеніе. Она научитъ народъ, что стыдно пятиться назадъ и стоять за мѣстѣ подобно Бостонской думѣ, (хотя и говорятъ, что фундаментъ ея нѣсколько осѣлъ въ теченіе нынѣшняго лѣта), что мало того, чтобы идти впередъ: нужно поглощатъ время и растояніе.

Тутъ его лошадь (которая, чувствуя одушевленіе своего сѣдока, въ послѣднее время начинала волноваться) пустилась самою быстрою рысью. Часовщикъ довольно долго не могъ удержать ее. Когда я снова сравнялся съ нимъ, онъ сказалъ: -- Эта старая американская лошадь, какъ изволите видѣть, понимаетъ наше выраженіе "идти впередъ"лучше нежели Сизые-носы.-- Что же, продолжалъ онъ: -- что же сковываетъ ноги этому молодому государству и точно котомка давитъ его шею? что замедляетъ разработку его земель, успѣхи его рыбныхъ ловлей? дороговизна труда, увѣряю васъ. Хорошо; теперь: что такое желѣзная дорога? Замѣна человѣческаго или скотскаго труда механическимъ, только замѣна въ такихъ обширныхъ размѣрахъ, какъ обширно наше государство. Трудъ дорогъ въ Америкѣ и дешевъ въ Европѣ. Потому желѣзная дорога сравнительно не такъ полезна европейцамъ, какъ полезна намъ; тамъ она удивляетъ, здѣсь она производитъ чудеса. Тамъ она дѣлаетъ старика молодымъ, здѣсь изъ ребенка дѣлаетъ великана. Для насъ все равно важно: рѣка, мостъ, дорога, каналъ. Все это сберегаетъ намъ то, что вы насъ всего нужнѣе, сберегаетъ людей, лошадей, суда, сокращаетъ тяжести и, главное, сберегаетъ время. Съ самаго созданія вселенной, я думаю, это величайшее изъ сдѣланныхъ изобрѣтеній. Вотъ что я называю "разчитывать" сообразно съ достоинствомъ человѣка и его значеніемъ въ дѣлѣ труда. Ничто такъ не необходимо какъ вычисленіе для успѣшнаго хода "впередъ".

ГЛАВА VIII.
ОРАТОРЪ, КОТОРЫЙ УДАЛИЛСЯ ОТЪ ПРЕДМЕТА СВОЕЙ РѢЧИ.

Мы знаемъ о Новой Шотландіи, я полагаю больше чѣмъ сами Сизые-носы. Янки видятъ впередъ дальше, чѣмъ большая часть другихъ націй; они нерѣдко замѣчаютъ въ предметѣ такую сторону, о которой другіе и не помышляютъ; вслѣдствіе этого зрѣніе многихъ изъ нихъ сильно пострадало, и я думаю, что чуть ли не во этой причинѣ они носятъ очки. Первый, отъ котораго я слышалъ разсказы о Кумберлэндѣ, былъ мистеръ Ивиреттъ, членъ конгресса; онъ знаетъ этотъ край такъ хорошо, какъ будто вѣкъ жилъ здѣсь и, можетъ быть, знаетъ больше, чѣмъ здѣшніе старожилы. Это человѣкъ съ блестящими способностями, котораго мы ставимъ подъ No 1, буквою А. Однажды мнѣ случилось зайдти въ таверну генерала Пипа въ Бостонѣ, и кого же я тамъ засталъ? великаго мистера Ивиретта, который разсматривалъ карту провинціи Новой Шотландіи.

"-- Возможно ли, сказалъ я: -- если это не профессоръ Ивиретть, то я не хочу быть живъ! Ну, что,-- какъ поживаете, профессоръ?

"-- Очень хорошо, благодарю васъ, отвѣчалъ онъ.-- Какъ вы можете? Я уже не профессоръ: порѣшалъ съ этимъ дѣломъ, пересталъ читать ученыя рѣчи и принялся за политику.

"-- Можетъ ли быть! спросилъ я снова: -- что же это? какая земная сила могла побудить васъ къ такой перемѣнѣ?

"-- А вотъ что, мистеръ Сликкъ, посмотрите сюда. Какая польза читать поученія мудреца вашимъ свободомыслящимъ и образованнымъ согражданамъ, когда эти сограждане столько же знаютъ, сколько и самъ мудрецъ? Человѣкъ, сказавшій, что нѣтъ ничего новаго подъ луною, немножко поторопился въ своихъ сужденіяхъ; онъ не выразилъ бы этого убѣжденія, если бы посмотрѣлъ на наши пароходы, желѣзныя дороги и каучуковыя калоши -- три изобрѣтенія, которыя нельзя сбить въ одну кучу съ прочими.

"-- Все это можетъ бытъ справедливо, замѣтилъ я: -- но такъ или иначе, а мнѣ кажется, что ваши теологическія рѣчи доставили бы вамъ, въ общей сложности, болѣе выгодъ, потому что унитаріи платятъ щедрѣе, чѣмъ дядя Самъ (мы называемъ, прибавилъ часовщикъ, американскую публику дядей Самомъ, точно также, какъ британскую зовемъ Джономъ Буллемъ).

Это замѣчаніе, по видимому, нѣсколько укололо его; онъ какъ будто почувствовалъ нѣкоторую неловкость и прошелся два раза по комнатѣ. Наконецъ онъ остановился и спросилъ:

"-- Куда вы намѣрены отправиться отсюда, мистеръ Сликкъ.

"-- Да что! я ѣздилъ на югъ, велъ кой-какія дѣлишки по торговлѣ мускатными орѣхами.

"-- Я надѣюсь, продолжалъ профессоръ: -- что орѣхи эти лучшаго качества, что они оказывались товаромъ, соотвѣтствующимъ назначенію.

"-- Безъ сомнѣнія, отвѣчалъ я:-- безъ сомнѣнія, профессоръ; всѣ они были самого лучшаго достоинства и притомъ продавались по самой сходной цѣнѣ. Но позвольте узнать, для чего вы дѣлаете мнѣ подобный вопросъ.

"-- А вотъ видите ли: извѣстный мошенникъ капитанъ Джонъ Олспейсъ, изъ Наганта, имѣлъ обыкновеніе торговать съ Чарльстономъ и однажды онъ привезъ туда грузъ изъ пятидесяти бочекъ мускатныхъ орѣховъ; хорошо, теперь онъ положилъ по нѣскольку пригоршней хорошихъ орѣховъ въ каждую бочку съ краевъ, а все остальное пространство забилъ негодными, жесткими или гнилыми орѣхами, такъ-что разницу между обоими сортами мржцо было замѣтить лишь попробовавъ орѣхи на зубъ. О этакой продѣлкѣ поговоримх съ вами и впослѣдствіи.

Въ другой разъ, это было въ Вашингтонѣ, отъявленный дуэлистъ Виргиніи, генералъ Кеффи, находившійся въ числѣ сенаторовъ, въ домѣ президента сказалъ мнѣ:

"-- Ивиреттъ, я, какъ ввмъ извѣстно, былъ, самымъ непримиримымъ врагомъ вашего билля о тарифѣ; но я совершенно перемѣнилъ свои убѣжденія съ тѣхъ поръ, какъ выслушалъ вашу прекрасную рѣчь объ этомъ предметѣ. Теперь, я подамъ голосъ въ пользу этого билля.

"-- Позвольте мнѣ вашу руку, генералъ Коффи. отвѣчалъ я: -- бостонцы будутъ въ восторгѣ, когда услышатъ, что человѣкъ съ такими блестящими дарованіями на нашей сторонѣ; я думаю, что теперь дѣло пойдетъ, мы его подвинемъ.

"-- Да, замѣтилъ онъ:-- ваши юго-восточныя мануфактуры пошибутъ хоть какія угодно. Онѣ стоятъ далеко впереди противу англійскихъ.

Вы можете себѣ представить, что мнѣ пріятно было слышать отъ жителя Новой Англіи такой отзывъ; повѣрьте, что въ ту минуту я ощущалъ чувство національной гордости.

" -- Въ особенности, продолжалъ онъ, есть мануфактура, которая можетъ-заманить всю Европу къ подобной же производительности.

"-- Что же это такое? спросилъ я съ обязательною улыбкою и съ признаками пріятно затронутаго самолюбія на лицѣ.

"-- Это приготовленіе деревянныхъ орѣховъ совершенно американское изобрѣтеніе, одна изъ привилегій, присвоенныхъ янкамъ.

При этихъ словахъ всѣ присутствовавшіе джентльмены разразились такимъ громкимъ хохотомъ, который, вѣрно слышенъ былъ до самаго Песочнаго Крюка.

"-- Я вотъ вамъ что скажу, мистеръ Сликкъ, замѣтилъ профессоръ взаключеніе: -- я бы желалъ отъ всего сердца, чтобы эти мускатные орѣхи лежали теперь на днѣ моря.

Это была первая грозная фраза, которую я слышалъ изъ его устъ: но она и нѣкоторыя другія, слѣдовавшія за нею, были составлены очень энергично, такъ-что мнѣ стало страшно: вообще, когда слышишь, что такой благоразумный и смирный человѣкъ начинаетъ горячиться, то становится какъ-то неловко, особенно когда прежде слыхалъ отъ него только степенныя разсужденія и цитаты изъ твореній ученыхъ.

"-- Вотъ, замѣтилъ я мистеру Ивиретту: -- вотъ плоды, которые принесла вамъ политика; что касается до меня, я право не знаю, приносилъ ли даже лучшій отростокъ ея что-нибудь пріятное для вкуса и удобоваримое для желудка.

Но обратимся опять къ прежнему предмету нашего разговора, что это за карта, за которою я засталъ васъ, профессоръ, когда вошелъ сюда?

"-- Это карта Новой Шотландіи. Новая Шотландія богатая провинція, населенная народомъ даровитымъ; мы правда не очень ее долюбливаемъ, но нельзя не сознаться, что она, пожалуй, станетъ намъ поперекъ дороги.

"-- Пошлите за Самомъ Патчемъ, профессоръ, сказалъ я. (Надо вамъ замѣтить, прибавилъ часовщикъ: что этотъ человѣкъ, былъ необыкновеннымъ водолазомъ и послѣдній опытъ нырянья, который онъ сдѣлалъ, имѣлъ мѣстомъ водопадъ Ніагары. Когда онъ ушелъ въ воду, то о немъ не было ни слуха., на духа до слѣдующаго дня, когда капитанъ Энохъ Вентвортъ увидалъ его въ южномъ морѣ. "Какже это, Самъ, спросилъ его капитанъ: -- какже вы прошли здѣсь къ землѣ? Я думалъ, что вы опустились въ воду около канадскихъ береговъ". "Въ томъ-то и дѣло, отвѣчалъ Патчъ, что я прошелъ сюда нe по землѣ, а сквозь землю. Около самаго Ніагрскаго водопада вѣдь очень глубоко и я опустился внизъ именно на столько, на сколько нужно было, чтобы проплыть подъ землею на ту сторону; вотъ какъ я очутился въ здѣшнихъ мѣстахъ. И если я не доставлю вамъ самаго подробнаго описанія морскаго змѣя по возвращеніи моемъ въ Бостонъ, то я не хочу именоваться Самомъ Патчемъ.") Да, профессоръ, продолжалъ я: -- пошлите за Самомъ Патчемъ, водолазомъ, заставьте его нырнуть въ воду, подвести мину подъ утробу провинціи и потомъ взорвать ее на воздухъ; или если это не удастся, то велите какому-нибудь изъ пароходовъ нашихъ восточныхъ городовъ опутать провинцію сѣтями и насильно вытащить ее въ застоявшейся воды; вы знаете, что вашъ народъ на все способенъ, лишь бы только принялся за дѣло какъ слѣдуетъ.

Слова мои, продолжалъ часовщикъ, заставили его засмѣяться; онъ, по видимому, забылъ о мускатныхъ орѣхахъ.

"-- Это чудесная выдумка, сказалъ онъ: -- только она не удастся; мы сами когда-нибудь почувствуемъ нужду пріобрѣсти провинцію и конечно купимъ ее у короля Вильяма; говорятъ, что онъ по уши въ долгахъ, что онъ долженъ девятьсотъ милліоновъ фунтовъ стерлинговъ; мы купимъ ее какъ купили Флориду. Въ такомъ случаѣ намъ нужно будетъ пріобрѣсти весь каналъ отъ Фундійскаго до Вартскаго заливовъ чрезъ Кумберлэндъ и Шиттіакъ съ тѣмъ, чтобы рыболовныя суда наши ходили въ Лабрадоръ. Я именно разсчитывалъ это въ ту минуту, когда вы вошли сюда. Я думаю, что мы не будемъ долго колебаться или разсуждать въ подобномъ случаѣ, а примемся за дѣло разомъ и окончимъ его; это путь, указываемый самою необходимостію. Я слышалъ однажды, что президентъ судебной палаты въ Бальтиморѣ сказалъ: "Если въ какомъ нибудь государствѣ большія дороги дѣлаются опасными для проѣзжихъ, то всегда есть средство проѣхать по полямъ какъ по пути, представляемому самою необходимостію". Мы должны слѣдовать этому примѣру, потому что дорога вокругъ Песочнаго острова дѣйствительно опасна. Я удивляюсь, что ново-шотландцы не придутъ къ этой мысли сами собою.

Я отвѣчалъ, что это была бы вовсе не дурная спекуляція.

"-- Наши братья не умѣютъ придумать лучшей, замѣтилъ онъ.

"-- Хорошо, сказалъ я: но отчего же они-то, сенъ-джонскій народъ, не могутъ придти къ подобной мысли? а вѣдь, кажется, люди со смысломъ.

"-- Вы мнѣ напомнили о Джимѣ Беллингсѣ, сказалъ профессоръ.-- Вы вѣдь знали Джима Беллингса, мистеръ Сликкъ; не правда ли?

"-- О, да, отвѣчалъ я: -- я зналъ его. Вѣдь это онъ надѣлалъ такого шума корабельными одѣялами, которыя отправлялъ въ Вестъ-Индію.

"-- Тотъ самый. Вотъ однажды я вошелъ навѣстить его въ квартирѣ мистриссъ Лекенъ. "У васъ, говорю, Беллингсъ, здѣсь славное помѣщеніе".-- "Да к несчастію ужь слишкомъ славное. Госпожа Лекенъ до такой степени прожужжала мнѣ уши о своихъ коврахъ, что я всегда долженъ пройдти по этому длинному корридору и двумъ лѣстницамъ къ уличной двери, чтобы плюнуть; всѣ остальные джентльмены, которые живутъ здѣсь, дѣлаютъ то же самое, такъ-что весь день только и видишь людей, взадъ и впередъ бѣгающихъ съ цѣлію плевать. У меня было чуть не вышло исторіи съ однимъ нью-йоркцемъ нынѣшнее утро, Я, по обыкновенію, сбѣжалъ къ наружной двери и прежде чѣмъ замѣтилъ, что кто-то идетъ, -- плюнулъ. Случилось такъ, что а попалъ прямо, на бѣлый жилетъ какому-то господину, который въ это время входилъ на крыльцо. Онъ бросается за меня, я затворяю ему дверь подъ самымъ кулакомъ его, запираю ее цѣпью, оставляю тамъ моего противника, а самъ мчусь какъ стрѣла въ спальню госпожи Лекенъ и прячусь тамъ за занавѣсомъ кровати. Противникъ мой реветъ какъ быкъ, пока черномазая Лукреція, одна изъ домашнихъ служанокъ, не вводитъ его. Они осматриваютъ всѣ джентльменскія комнаты и не находятъ никого; такимъ образомъ я избавляюсь отъ этой передряги. Вслѣдствіе этого, вслѣдствіе ковровъ мистриссъ Лекенъ и жилетовъ уличныхъ господъ, квартира моя кажется мнѣ ужь слишкомъ изящною, и я намѣренъ завтра же навострить лыжи?

"Теперь, изволите видѣть, продолжалъ профессоръ, сентъ-джонцы ни дать ни взять этотъ Беллингсъ. За вздорную сумму онъ могъ бы купить себѣ плевальницу и избавить себя отъ безпрерывныхъ странствованій къ уличной двери; точно такъ каналъ къ Вартскому заливу избавилъ бы сенъ-джонцевъ отъ необходимости огибать кругомъ Новую Шотландію. а то какже? для того, чтобы попасть въ свои же собственныя владѣнія они должны дѣлать переѣздъ чуть ли не такой, какой нужно для того, чтобы пріѣхать въ Европу. Если бы эта страна была въ нашихъ рукахъ, мы вырыли бы тамъ судоходный каналъ и по обѣимъ сторонамъ этого канала устроили бы по городу по крайней мѣрѣ такой величины какъ Портландъ. Намъ все толкуютъ о мудрости древнихъ философовъ, продолжалъ профессоръ, но древніе философы со всею своею мудростію не были и вполовину такъ умны, какъ настоящіе американскіе граждане.

" -- Все не такъ, профессоръ, сказалъ я: мы самый образованный народъ -- этому я повѣрю; но я удивляюсь что вы уважаете древнихъ мудрецовъ; потому что хотя бы они были такъ умны какъ дядя Самъ, но зато (подойдя ближе къ профессору и говоря ему шопотомъ на ухо изъ боязни, чтобы кто не услыхалъ меня изъ сосѣдней комнаты), зато съ вѣроятностію можно предположить, что они были по крайней мѣрѣ такъ же честны и правдивы, какъ мы.

"-- Мистеръ Сликкъ, замѣтилъ онъ мнѣ на это: -- есть, изволите видѣть, люди, которые много думаютъ, но мало говорятъ; ихъ мы называемъ умными людьми; есть наобротъ того и такіе, которые болтаютъ на вѣтеръ, что имъ придетъ въ голову, и по моему мнѣнію это первостепенные, первостатейные и самые утонченные глупцы.

Съ этими словами онъ повернулся на каблукахъ и снова сѣлъ за свою карту; онъ уже не издалъ болѣе ни звука смотрѣлъ пристально за одинъ и тотъ же пунктъ все время, какъ я тутъ пробылъ.

ГЛАВА IX.
ПРЕСЫЩЕННЫЙ ЯНКИ И РАСКОРМЛЕННАЯ ЛОШАДЬ.

-- Слыхали ла вы когда нибудь о британскомъ докторѣ Эбернети? спросилъ часовщикъ.

-- Очень часто, отвѣчалъ я.-- Онъ былъ человѣкъ очень замѣчательный и имѣлъ большую практику.

-- Да именно; только онъ былъ такъ простъ, что лечилъ и неважныхъ людей. Ольденъ Гоббль, секретарь нашего посольства въ Лондонѣ, однажды сильно захворалъ отправился къ нему просить совѣта,.-- Увѣряю васъ, что если бы онъ поступилъ со мною такъ какъ съ нимъ, то я пустилъ бы въ него чѣмъ попало, и заставилъ бы его дѣлать такіе же прыжки, какіе дѣлаетъ боровъ, когда, собака гонитъ его изъ огорода. Ужь конечно онъ нашелъ бы дверь и проскочилъ въ нее скорѣе, нежели сколько я употребилъ времени на то, чтобъ придти къ нему.

Конечно его пріемы, отвѣчалъ я: отличались иногда уже слишкомъ большею непринужденностью; но вмѣстѣ съ тѣмъ онъ былъ такой честный и открытый человѣкъ, что я думаю никто еще не бывалъ имъ обиженъ серьёзно. Всѣ его поступки были слѣдствіемъ усвоенной имъ манеры держать себя.

-- Въ такомъ случаѣ, долженъ вамъ замѣтить, что эта манера отличалась такою шероховатостію, что не худо было бы, если бы онъ нѣсколько поковалъ и пошлифовалъ ее. Ее слѣдовало распластать и раздавить какъ какую нибудь камбалу.

-- Въ чемъ же заключалась его невѣжливость? спросилъ я.

-- Вы можете сами судить, въ какой степени она требовала возмездія.

Почтенный Ольденъ Гоббль страдалъ диспепсіей и потому чувствовалъ себя очень дурно послѣ всякаго обѣда; вслѣдствіе этого онъ пошелъ къ Эбернети за совѣтомъ.

"-- Что съ вами? спросилъ докторъ, именно такимъ тономъ, какъ я теперь говорю, не обмѣнявшись даже съ нимъ обычными привѣтствіями.-- Что же съ вами? повторилъ онъ.

"-- Мнѣ кажется, что у меня диспепсія, отвѣчалъ Ольденъ.

"-- А! понимаю, вскричалъ тогда докторъ: -- Янки проглотилъ доллеровъ больше, нежели желудокъ въ состояніи переварить.

"-- Я американскій гражданинъ, замѣтилъ Ольденъ, съ достоинствомъ; я секретарь нашего посольства при Сенъ-Джемскомъ дворѣ.

"-- Чѣмъ чортъ не шутитъ! отвѣчалъ Эбернети: -- въ такомъ случаѣ вы скоро избавитесь отъ своей диспепсіи.

" -- Я не вижу никакой связи между этими понятіями о моей болѣзни и о моей обязанности, сказалъ Ольденъ: -- изъ того, что вы изволили отвѣтить мнѣ, трудно вывести какое нибудь заключеніе: мудрено понять, отчего человѣкъ можетъ выздоровѣть потому только, что онъ призванъ независимымъ и просвѣщеннымъ народомъ исполнять значительную должность. (Дѣло въ томъ, что Ольдена также мудрено было забросать словами, какъ поймать индѣйца въ чистомъ полѣ. Онъ тотчасъ замѣчалъ слѣды, оставляемые другими людьми, но самъ не дѣлалъ ихъ вовсе; онъ былъ настоящій дипломатъ; а наши дипломаты, сколько мнѣ кажется, едва ли не изъ лучшихъ въ цѣломъ свѣтѣ).

"-- Я вамъ сейчасъ скажу, какое заключеніе можно вывести изъ моихъ словъ: въ томъ обществѣ, въ которомъ вы будете находиться по обязанности службы, вы будете кушать по человѣчески.

Ольденъ имѣлъ терпѣніе ему противорѣчить, и докторъ разразился цѣлымъ потокомъ самыхъ энергическихъ словъ.

"-- Я хочу быть повѣшеннымъ, сказалъ онъ: -- если я видалъ хоть одного янки, который бы не пожиралъ пищи такъ же алчно, какъ какой нибудь Boa Constrictor. Какого же чорта вы хотите переварить пищу, которую вы не даете себѣ труда ни разрѣзать, ни пережевать? Не мудрено, что вы теряете зубы, потому что никогда не употребляете ихъ въ дѣло; не мудрено, что вы теряете способность пищеваренія, потому что вы обременяете пищепріемные органы; не мудрено, что вы теряете слюну, потому что вы тратите ее, плюя безпрестанно на ковры, вмѣсто того, чтобы обращать ее въ помощь пищеваренію. Это отвратительно, недостойно человѣка. Вы, Янки, набиваете свои желудки, какъ какой нибудь девонширецъ нагружаетъ свою телѣгу, до тѣхъ поръ, пока она въ состояніи держать, и такъ скоро, какъ только можно при помощи какой нибудь грязной вилы; послѣ этого вы жалуетесь еще, что такой балластъ слишкомъ тяжелъ для васъ. Диспепсія! Я вотъ что вамъ скажу, г. секретарь посольства: употребляйте на ѣду половину того времени, какое вы тратите на то, чтобы мямлить ваши цвѣтистыя фразы, жуйте вашу пищу хотя вполовину того, какъ вы жуете дрянной табачище, и вы будете совершенно здоровы въ какой нибудь мѣсяцъ.

"-- Я не понимаю вашихъ словъ, сэръ, сказалъ Ольденъ: -- я пришелъ сюда, чтобы посовѣтоваться съ вами какъ съ докторомъ, услышать что-нибудь полезное для себя, а не для того, чтобы....

"-- Вы не поняли меня! вскричалъ докторъ, странно! а между тѣмъ я вѣдь говорилъ на чистомъ англійскомъ языкѣ; но вотъ возьмите, почитайте мою книгу.

Съ этими словами онъ сунулъ ему книгу и тотчасъ же оставилъ его, отойдя на середину комнаты.

Если бы уважаемый Ольденъ Гоббль тотчасъ же уѣхалъ и потребовалъ свои паспорты, если бы онъ возвратился съ посольствомъ, на одномъ изъ нашихъ первоклассныхъ фрегатовъ, въ Вашингтонъ, то я увѣренъ, продолжалъ часовщикъ, что президентъ и народъ поддержали бы его въ этомъ дѣлѣ и потребовали бы удовлетворенія за оскорбленіе чести націи. Если бы это было со мною, сказалъ мистеръ Сликкъ въ заключеніе, я приперъ бы доктора къ стѣнѣ прежде, чѣмъ онъ успѣлъ бы улизнуть, я забилъ бы его куда нибудь въ уголъ и заставилъ бы его глотать его фразы такъ же скоро, какъ онъ ихъ произносилъ, потому что я не видалъ англичанина, который бы не рубилъ словъ такъ же коротко, какъ хвостъ у своей лошади, то есть вплоть къ самому корню.

-- Конечно, манеры доктора были грубы и площадны, сказалъ я, и я думаю, что вашъ секретарь имѣлъ достаточный поводъ быть обиженнымъ такимъ неджентльменскимъ обращеніемъ, хотя онъ и показалъ много благородства, отплативъ доктору презрѣніемъ, котораго тотъ заслуживалъ.

Часовщикъ былъ замѣтно взволнованъ разсказанною имъ исторіею, и чтобы вознаградить себя за замѣчанія, сдѣланныя насчетъ его соотечественниковъ, онъ рѣшился хоть немного потѣшиться надъ ново-шотландцами.

-- Посмотрите на эти стада жеребятъ, сказалъ онъ (въ то время, какъ мы проходили по одному изъ прелестныхъ луговъ, дѣлающихъ долины Новой Шотландіи такими цвѣтущими и плодоносными): -- мнѣ кажется, что объ этихъ жеребятахъ слишкомъ высоко думаютъ и кормятъ ихъ больше, нежели они стоятъ. Я слышалъ однажды, какъ индѣецъ спрашивалъ, у хозяина таверны рому.-- "Да мнѣ кажется, Джо Споудикъ, отвѣчалъ трактирщикъ: -- что ты ужь и такъ довольно выпилъ".-- "Слишкомъ много другой какой нибудь вещи -- не хорошо, но слишкомъ много рому будетъ въ самую пору".

Я увѣренъ, что Сизые-носы точно также думаютъ о своихъ лошадяхъ; они кормятъ ихъ напропалую и дома и въ ѣздѣ, но лошади отъ этого не дѣлаются лучше. Они стараются воспитать ихъ и хорошими верховыми лошадьми и хорошими возовиками; и разумѣется, что не достигаютъ ни того, ни другого. Они въ этомъ случаѣ похожи на нашихъ коннектикутцевъ. Во время жатвы они пьютъ обыкновенно солодъ съ водою -- гадкую смѣсь, годную только для приманки мухъ, и такимъ обратомъ портятъ только воду, не приготовляя порядочнаго пива.

Неудивительно послѣ этого, что народъ бѣденъ. Посмотритѣ на ихъ обширныя чищобы! онѣ всѣ назначаются подъ пастьбу лошадей, взгляните на ихъ поля, что тамъ на возвышенной мѣстности, и поля эти засѣяны овсомъ только для норма лошадямъ, а между тѣмъ хлѣбъ для себя они покупаютъ у насъ. Изъ этого и выходитъ, что мы кормимъ ословъ, а они кормятъ лошадей. Если бы эти жеребята принадлежали мнѣ или если бы они паслись за моей землѣ, я перестрѣлялъ бы ихъ одного за другимъ,-- этихъ мохнатыхъ, дряблыхъ, большеголовыхъ, вислоухихъ, вислозадыхъ, кривоногихъ, узкогрудыхъ, ни на что не годныхъ животныхъ; Они, по моему мнѣнію, не стоять, чтобы ихъ кормить одну зиму. Увѣряю васъ, я отъ души желалъ бы, чтобы одинъ изъ этихъ Сизыхъ-носовъ, въ платьѣ, въ которомъ онъ ходитъ, по обыкновенію, на митинги, съ полами сюртука, завороченными назадъ, съ старыми шпорами на сапогахъ и чубукомъ, заткнутымъ за ленту на шляпѣ, чтобы такой герой на одной изъ своихъ разжирѣвшиохъ клячъ, которая перебираетъ ногами точно курица на нашести, чтобы такой герой явился вдругъ посреди одной изъ лучшихъ нью-йоркскихъ улицъ. Боже! мнѣ кажется, что я слышу уже, какъ уличные мальчишки поднимаютъ его на смѣхъ.

"-- Бьюсь объ закладъ, что онъ явился сюда изъ какого нибудь захолустья Снѣжныхъ горъ.

"-- Нѣтъ, это холерный доктор изъ Канады, даже едва ли изъ Канады, потому что, взглянувъ на него, можно подумать, что онъ провелъ всю жизнь между какими-то лѣшими.

"-- Жаль будетъ, если надъ нимъ не сыграютъ какой нибудь штуки.

Если бы они держали менѣе лошадей и поболѣе овецъ, то у нихъ были бы и пища и платье готовыя, а то теперь они принуждены покупать и то и другое. Признаюсь вамъ, что я чуть не надорвался отъ смѣха, глядя, какъ одинъ изъ этихъ народовъ пытался поймать лошадь. Я думаю, что онъ избѣгалъ при этомъ пространство въ двѣ или три мили. Вотъ онъ вышелъ сначала на чищобу съ недоуздкомъ въ одной рукѣ и какой-то старой плошкой, наполненной овсомъ, въ другой, съ тѣмъ, чтобы поймать своего коня. Сначала онъ подходитъ къ одной кучкѣ лошадей, потомъ къ другой, желая замѣтить ту лошадь, которую ему нужно. Наконецъ онъ замѣчаетъ ее и тихонько подходитъ къ ней, пересыпая въ горсти овесъ и чмокая губами, и лишь только готовится наложить руку на свою добычу, какъ та бросается бѣжать и въ хвостъ и въ голову; за этою лошадью бросается все стадо, за имъ другое, и такъ далѣе всѣ, мимо которыхъ имъ приходится проскакать, пока наконецъ не соберется табунъ лошадей въ двѣсти или триста. Такимъ образомъ, молодецъ тронетъ ихъ вдоль всего Тантрамерскаго болота, добрыхъ семь миль, чрезъ рвы, лужи, грязь и тину; потомъ все стадо мгновенно поворачиваетъ и стремглавъ несется еще на протяженіи семи миль. Въ это время и самъ охотникъ и дичь его успѣваютъ порядкомъ нагрѣться, и Сизый-носъ собираетъ весь народъ по сосѣдству, съ тѣмъ, чтобы поймать своего рѣзваго бѣгуна; его ловятъ какъ дикаго лося уже тогда, когда онъ выбьется изъ силъ. Такимъ образомъ для того, чтобы проѣхать дрянною рысью двѣ мили, Сизый-носъ дѣлаетъ пѣшкомъ четырнадцать миль, несясь самымъ быстрымъ бѣгомъ, потому что ему время дорого, онъ спѣшитъ куда-то. Это все равно, что ѣсть супъ вилкой въ то время, когда вы торопитесь отобѣдать поскорѣе. Были люди, которые увѣряли, что лучшій способъ ловить птицъ, состоитъ въ томъ, чтобы посыпать имъ на хвосты соли; вѣроятно, Сизые-носы употребляютъ такіе же дѣйствительные способы въ отношеніи своихъ лошадей, потому что изъ полудюжины или даже дюжины этихъ одровъ имъ удается поймать не болѣе одной. Притомъ, у той лошади свалились копыта, у другой совершенно разбиты ноги, у третьей весь задъ въ ранахъ, у четвертой постоянный мытъ, и пятая наконецъ такъ рѣзва и неукротима, что населеніе всего Кумберлэнда не успѣло бы поймать ее никогда, если бы зимнее время не принуждало ее возвращаться въ родныя конюшни на подножный кормъ.

Посреди многихъ изъ здѣшнихъ чищобъ лежатъ болота, въ которыхъ есть такъ называемые медовые горшки -- это глубокія ямы, полныя жидкой, едва застывшей сверху тины, въ которой невозможно добраться до твердаго дна. Потому случается, что когда отъ времени до времени какой нибудь олухъ выйдетъ въ луга полюбоваться на лошадку свою, то онъ усматриваетъ только конецъ хвоста ея, который торчитъ изъ одного изъ этихъ медовыхъ горшковъ и качается точно петля трубочиста; иногда онъ имѣетъ удовольствіе видѣть двухъ или трехъ лошадей, попавшихъ въ эту западню, уже совершенно утомленныхъ, выбившихся изъ силъ и плавающихъ и барахтающихся въ этой трясинѣ, точно крысы въ кадкѣ капусты. Когда Сизому-носу случится увидать подобную банку съ новаго рода пикулями, онъ отправляется за веревкой, навязываетъ лошадь за шею и съ опасностію совершенно задушить ее, вытаскиваетъ ее кое-какъ на твердую почву. Можете себѣ представить, какъ красивы бываютъ несчастныя клячи, когда онѣ выходятъ изъ подобной продѣлки. Онѣ напоминаютъ тогда мокрыхъ поджарыхъ котятъ -- шерсть на нихъ прилипаетъ къ тѣлу и ерошится чудовищными сосками, длинный хвостъ торчитъ точно швабра, обмакнутая въ смолу.-- По зимамъ здѣсь кормятъ лошадей горячимъ мѣсивомъ, держатъ ихъ очень тепло, и потому, когда наступаетъ весна, онѣ обыкновенно или околѣваютъ или начинаютъ чахнуть. Я бы желалъ отъ всей души, чтобы половина лошадей здѣшняго края попадали въ "медовые горшки"; остальной половины было бы слишкомъ достаточно для пользы страны. Посмотрите только на здѣшнія левады по лѣтамъ, вы увидите на нихъ полдюжину облѣзлыхъ и тощихъ жеребятъ въ изодранныхъ попонахъ и полдюжину никуда не годныхъ старыхъ клячъ; коровъ же и овецъ не найдется ни за что.

Можно ли же послѣ этого удивляться, что народъ, который какъ нелѣпо ведетъ свои хозяйственныя дѣла, сводитъ ихъ, что называется, на банный уголъ.

ГЛАВА X.
ПУТЬ КЪ ЖЕНСКОМУ СЕРДЦУ -- РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ.

Когда мы начали приближаться къ гостинницѣ въ Эмгертѣ, часовщикъ сталъ приходить въ дурное расположеніе духа.

-- Вотъ теперь вѣдь прекрасный вечеръ, сказалъ онъ: -- но у Мармъ Пегвашъ такой же измѣнчивый характеръ, какъ апрѣльская погода; она или сіяетъ какъ лучезарное солнце, или закрывается самымъ густымъ, непроницаемымъ мракомъ и тутъ она то и дѣло вытягиваетъ шею и шипитъ ни дать, ни взять гусыня со стадомъ гусятъ. Я удивляюсь, о чемъ думалъ только Пегвашъ, когда онъ подписывалъ кондиціи сожительства съ такою женщиной; впрочемъ, она не очень безобразна на взглядъ, бабенка хотъ куда; жаль только, что у такой ловкой особы такая толстая верхняя губа. Мистриссъ Пегвашъ напоминаетъ мнѣ всегда яблоки нашего прежняго пастора, Іошуа Гопвелля. У нашего пастора былъ садъ, приносившій особенно хорошіе плоды, потому что хозяинъ былъ большой мастеръ въ дѣлѣ приготовленія грунта, колировки деревьевъ, и всего такого: садъ -- бывшій съ южной стороны дома -- тянулся до самой дороги. Нѣкоторыя деревья клонились даже на заборъ, выходили вонъ изъ сада. Я никогда не видывалъ такой силы: яблоки висѣли гроздіями, и что это были за яблоки! За всѣмъ тѣмъ никто не трогалъ яблоковъ пастора и когда всѣ другіе садоводы терпѣли отъ прожорливости мальчишекъ, эти яблоки торчали тамъ точно на показъ, точно на искушеніе любителямъ, а между тѣмъ ни одинъ удалецъ не рѣшался запустить въ нихъ зубы.

Вотъ, однажды, я и говорю ему -- "пасторъ, говорю, какъ ухитряетесь вы сберегать эти яблоки, тогда какъ никто другой не можетъ уберечь своего сада?

"-- Да, отвѣчалъ онъ: -- это канальски хорошія яблоки, не правда ли?

"-- Совершенная правда; такихъ яблоковъ пожалуй что не найдешь во всемъ Коннектикутѣ.

"-- Хорошо, продолжалъ онъ:-- я открою вамъ секретъ, но съ условіемъ, чтобы вы о томъ -- ни-гугу.

"Вотъ этотъ первый рядъ яблонь, что къ забору,-- я вѣдь прививалъ ихъ самъ, и чего мнѣ стоило, чтобы достать черѣнковъ подходящей породы! Ужь я посылалъ во всѣ концы и въ Роксъ-Берри и въ Скво-некъ-Крикъ,

-- Я боялся, замѣтилъ часовщикъ: -- что онъ начнетъ мнѣ высчитывать дни и часы каждой колировки, потому что онъ былъ охотникъ сильно размазывать, когда начиналъ говорить какую нибудь исторію.

"-- Всему этому я конечно вѣрю, пасторъ, отвѣчалъ я:-- но какимъ же образомъ сохраняете вы яблоки, вотъ въ чемъ дѣло?

" -- Ну, вотъ, я именно объ этомъ-то и хотѣлъ сказать вамъ, когда вы меня прервали.... Этотъ крайній рядокъ, какъ я уже вамъ докладывалъ, былъ привитъ моими руками, и притомъ самыми отборными черенками, успѣхъ былъ полный. Эти яблоки изволите замѣтить, очень красивы на видъ, но за то она такая злѣйшая кислятина, что, ни одна живая душа не въ состояніи укусятъ ихъ. Хорошо, теперь мальчишки думаютъ, что колировка ихъ мастера удалась въ ровной степени и надъ другими яблонями, какъ надъ первымъ рядомъ, и они не пускаются уже въ дальнѣйшія изслѣдованія. Они трунятъ надъ моимъ садомъ, а я смѣюсь, себѣ въ рукавъ, надъ ихъ проницательностью.

Теперь, Мармъ Пегвашъ ни дать ни взять какъ яблоки пастора: очень аппетитна на видъ, но кисла до невѣроятія. Если, можетъ быть, у нея и были прежде свѣженькія губки, то теперь уже онѣ покрылись морщинами! Впрочемъ, если она вздумаетъ вздорить, то и пущу въ дѣло свое искусство "пріятно говорить" я конечно успѣю разгладить морщины на ея физіономіи, сдѣлавъ ея циферблатъ такимъ же гладкимъ, какъ эмалевая поверхность любыхъ изъ моихъ часовъ. Жаль, въ самомъ дѣлѣ, что она такъ несносно безтолкова, потому что въ ней есть порядочныя статьи -- недурные глаза и ноги -- довольно складныя икры, хорошенькая шея, маленькія руки и изящная походка.-- Но вотъ мы пріѣхали; вы увидите, какой успѣхъ будетъ имѣть мое искусство "пріятно говорить".

Когда мы вошли въ домъ, комната часовщика утопала въсовершенной темнотѣ, и въ открытую дверь, выходившую въ гостиную, на противоположной сторонѣ мы увидали представительницу женской половины семейства, гасящую огонь предъ наступленіемъ ночи. Мистриссъ Пегвашъ держала въ рукѣ вѣникъ и предавалась послѣднему изъ ежедневныхъ занятій хозяйки -- тушенію очага. Ярко вспыхивающій оговь, который отражался на высокую фигуру и красивое лицо женщины, выказывалъ въ ней особу совершенно соотвѣтствовавшую описаніямъ, сдѣланнымъ часовщикомъ.

-- Добрый вечеръ, Мартъ, сказалъ мистеръ Сликкъ какъ поживаете вы, какъ здоровье мистера Пегваша?

-- Онъ уже легъ, отвѣчала она: -- я надѣюсь, что вы хоть теперь-то оставите его въ покоѣ.

-- О, конечно, сказалъ мистеръ Сликкъ; -- Да конечно; мнѣ очень жаль даже, что я обезпокоилъ васъ, но, насъ задержали долѣе, чѣмъ мы ожидали; мнѣ чрезвычайно досадно, что....

-- Мнѣ тоже досадно, отвѣчала она; -- но если уже мистеръ Пегвашъ взялся содержать гостинницу, то его семьѣ нѣкогда нѣжиться.

Тутъ часовщикъ, видя, что буря собирается, тотчасъ же постарался перемѣнить разговоръ, привсталъ, развелъ руками и вскричалъ:

-- Ну какже, неужели это еще не хорошенькій ребенокъ! подойди сюда, малютка, пожмемъ другъ другу руку; говорю во всеуслышаніе, что это первый красавчикъ, котораго мнѣ удается видѣть.... просто херувимчикъ.... еще не започивалъ, душенька? азъ, ты дурнушка; гдѣ досталъ такія розовыя щочки? взялъ у мамаши, что ли? Дорого бы далъ, чтобы моя старушка-мать посмотрѣла на этого миленка. Въ нашей сторонѣ, продолжалъ онъ, обратившись ко мнѣ: -- въ нашей сторонѣ дѣти блѣдны и тощи, или желты какъ апельсинъ. Боже мой, да этакая игрушечка была бы просто находкой для нашей стороны.... поди ко мнѣ, крошка.

Искусство "пріятно говорить" начало производить свое дѣйствіе.

Мистриссъ Пегвашъ сказала болѣе кроткимъ голосомъ, чѣмъ прежде:

-- Ступай, душечма, къ джентльмену.... ступай къ нему, милочка.

Мистеръ Сликкъ поцаловалъ его, спросилъ, поѣдетъ ли онъ его провожать въ Штаты, разсказалъ ему о всѣхъ маленькихъ, хорошенькихъ дѣвочкахъ, которыя влюбятся въ него, потому что имъ не удастся еще увидать такого красавчика, даже въ Свѣтлое Воскресенье,

-- Черненькіе глазки.... дай-ка посмотрѣть... ну, да, маменькины глазки, и волосенки черненькіе тоже; тотчасъ видно чей сынокъ, вылитый портретъ мамашинъ.

-- Не присядете ли, джентльмены, сказала мистриссъ Пегвашъ: -- Солли, разведи-ка огонь къ сосѣдней комнатѣ.

-- Мамаша, я думаю, гордится вами, душенька, продолжалъ между тѣмъ часовщикъ.-- Постойте, вотъ если будемъ живы, да я возвращусь сюда, я велю написать ваше личико, и стану выставлять его за часахъ; тогда у меня начнутъ брать часы наразхватъ, собственно для вашего личика. Видали ли вы когда нибудь, сказалъ онъ, опять обратившись ко мнѣ: -- видали ли вы когда нибудь такое сходство между двумя особами, какъ между этимъ хорошенькимъ мальчикомъ и его маменькой?

-- Я увѣрена, что вы еще не ужинали, сказала мистристь Пегвашъ, относясь ко мнѣ: -- вы, я думаю, и голодны и устали порядкомъ.

-- Мнѣ очень совѣстно, что мы такъ безпокоивъ васъ, сказалъ я.

-- Помилуйте, какое же безпокойство! отвѣчала мистриссъ Пегвашъ: -- это, напротивъ, для меня удовольствіе.

Вслѣдъ затѣмъ мы вошли въ сосѣднюю комнату, гдѣ огонь уже ярко пылалъ; но мистеръ Сликкъ не могъ и тутъ разстаться съ мальчикомъ; онъ спрашивалъ его, который ему годъ, и нѣтъ ли у него тетеньки, которая такъ же была бы похожа на мама, какъ онъ.

Когда дверь затворилась, мистеръ Сликкъ сказалъ:

-- Жаль, что они не умѣютъ уживаться другъ съ другомъ. Главное затрудненіе съ людьми съ такимъ норовомъ, это сдвинуть ихъ съ мѣста; а тамъ ужь съ ними можно ладить, если вы не поведете дѣла слишкомъ круто. Поспѣшите, сдѣлайте промахъ, и они снова остановятся, будутъ пятиться взадъ, упрямиться, уже тогда самъ Старый Наккъ не съумѣстъ съ ними справиться. Пегвашъ именно не разумѣетъ искусства прилаживаться къ строгому норову супруги; потому у нихъ и происходитъ такая разладица. Когда я вижу ребенка, продолжалъ часовщикъ: -- я заранѣе увѣренъ, что успѣю заслужить расположеніе бабья; я убѣждался постоянно, что дорога къ сердцу женщины лежитъ какъ разъ черезъ ребенка.

-- Вы, какъ кажется, очень хорошо понимаете женское сердце, замѣтилъ я; -- и потому я не сомнѣваюсь, что вы общій любимецъ прекраснаго пола.

-- Умѣйте только къ нимъ приноровиться. Робкихъ и застенчивыхъ ободряйте, съ вздорными и взбалмочными будьте кротки и умѣренны, мрачныхъ и неподвижныхъ старайтесь разшевелить, и тогда онѣ будутъ къ вамъ благосклонны. Люди постоянно говорятъ вздоръ о женщинахъ и едва ли придется одинъ на тысячу человѣкъ, который бы хоть на волосъ зналъ ихъ. Вы часто услышите отзывы въ родѣ этого: "о, этотъ человѣкъ настоящій извергъ, онъ совершенно разобьетъ сердце своей жены"; какъ будто въ самомъ дѣлѣ женское сердце такъ же хрупко, какъ хрустальный стаканъ! Сердце женщины, скажу вамъ въ свою очередь, по опыту, очень похоже на каучукъ; вы можете тянуть и растягивать его до тѣхъ поръ пока онъ не вытянется въ ярдъ длины, потомъ пустите его на свободу и онъ снова приметъ прежніе размѣры.

Я только зналъ одинъ примѣръ разбитаго сердца и то въ другомъ родѣ. Жилъ былъ нѣкто Вашингтонъ Банксъ, большой охотникъ и мастеръ чихать. Представьте себѣ мужчину, который могъ бы плевать на головы нашимъ гренадерамъ, у котораго хватило бы роста на то, чтобы пройдти въ бродъ Чарльстонъ-Рейверъ. Это былъ мужчина въ полномъ смыслѣ слова, кровь съ молокомъ; увидавъ его, вы никогда бы его не забыли. Зато народъ сбѣгался смотрѣть на него, когда онъ появлялся на фабрикѣ. Я полагаю, что на Лоуэльскихъ мануфактурахъ не нашлось бы ни одной женщины, которая не была бы влюблена въ него. Иногда, по окончаніи работы по субботамъ, когда онѣ толпами выходили съ фабрикъ и брели къ домамъ своимъ (любопытно видѣть, скажу мимоходомъ, какія пестрыя группы составляютъ эти фабричныя дѣвушки), Банксъ говорилъ имъ обыкновенно: "Признаюсь вамъ, красавицы, что я желалъ бы имѣть теперь пятьсотъ рукъ, чтобы привѣтствовать васъ должнымъ образомъ; зато сердце мое довольно обширно для всѣхъ васъ; вы сами, можете судить о его наружныхъ размѣрахъ, и всякая жилка, всякій кусочекъ его будетъ въ полномъ вашемъ распоряженія".-- "Посмотримъ, посмотримъ, мистеръ Банксъ", кричали, визжали и жужжали тогда полтысячи голосовъ въ одно время и хорошенькіе глазки блестѣли и искрились, точно звѣзды въ морозную зимнюю ночь.

Хорошо, теперь, когда я увидалъ его въ послѣдній разъ, отъ него остались кожа да кости; онъ похожъ былъ на ободранную лошадь. Онъ совершенно спалъ съ тѣла, былъ ходячій скелетъ.

"-- Мнѣ очень жаль, сказалъ я: -- что я вяжу васъ, Банксъ, такимъ изношеннымъ; вы теперь ни дать ни взять мокрая курица на нашести; что могло съ вами случаться?

"-- Я умираю отъ разбитаго сердца, отвѣчалъ онъ.

"-- Да развѣ фабричныя дѣвушки только кокетничали съ вами?

"-- Э, нѣтъ, отвѣчалъ онъ: -- подобные вздоры мало меня занимали и прежде.

"-- Такъ что же? вы не имѣли успѣха въ спекуляціяхъ?

"-- Нѣтъ, сказалъ онъ, покачавъ головой: -- я слишкомъ хорошо знаю толкъ въ мукѣ, чтобы ошибиться на отрубяхъ.

"-- Да что же наконецъ съ вами было?

"-- А вотъ видите ли, сказалъ онъ взаключеніе: -- въ началѣ лѣта я держалъ пари съ лейтенантомъ Обеемъ Ноульзомъ, что я подниму носовой якорь его фрегата. Я дѣйствительно выигралъ пари, но якорь былъ такъ тяжелъ, что разбилъ мнѣ сердце.

Вскорѣ послѣ нашего свиданія, Банксъ умеръ, и вотъ единственный случай, когда я видѣлъ примѣръ разбитаго сердца.

ГЛАВА XI.
КАМБЕРЛЕНДСКІЯ УСТРИЦЫ РОЖДАЮТЪ ГРУСТНЫЯ ПРЕДЧУВСТВІЯ.

"Пріятный разговоръ" часовщика произвелъ замѣтное дѣйствіе на эмгерстскую красавицу, нашу почтенную хозяйку гостинницы Пегваша; такимъ образомъ я самъ склоняюсь къ убѣжденіямъ мистера Сликка, что "дорога къ сердцу женщины лежитъ чрезъ ея дитя": я былъ самъ очевидцемъ впечатлѣнія, оставленнаго въ ней похвалами, которыя расточались ея маленькому сыну.

Я размышлялъ объ этой женской воспріимчивости ко всякаго рода лести, когда мистриссъ Пегвашъ вошла, украшенная самою пріятною улыбкою и самымъ лучшимъ чепцемъ -- вспомогательныя средства совершенно необходимыя для красоты ея рода, которая подобна итальянскому небу, не застилаясь облаками, не встрѣчаетъ себѣ равной нигдѣ.

Подойдя ко мнѣ, она сказала обворожительно улыбаясь: -- Неугодно ли вамъ мистеръ...

(Тутъ произошла пауза, hiatus, которые восполнить, по всей вѣроятности, слѣдовало мнѣ, сказавъ мое имя. Но имени моего никто не знаетъ и я не желалъ бы, чтобы кто нибудь узналъ его. Въ Медлей-отелѣ, въ Галифаксѣ, я былъ извѣстенъ какъ иностранецъ No 1. Вниманіе, которое это инкогнито возбуждало ко мнѣ, важность, которую оно мнѣ придавало въ глазахъ хозяина дома, его жильцовъ и прислуги, невообразимы. Только значительные люди путешествуютъ инкогнито. Путешествовать, разсказывая о своемъ имени и общественномъ положеніи, тяжело и скучно; постоянное вліяніе формъ и этикета уничтожаетъ душевную бодрость и настраиваетъ очень непріятно. Напротивъ того, сколько прелести въ странствованіи, если вы ходите никѣмъ незамѣченный, если вы останавливаетесь когда и гдѣ вамъ вздумается, если вы почти не выходите изъ широкаго пальто или коротенькой жакетки! Кромѣ того, гдѣ таинственность, тамъ и значительность; пользуясь правомъ скрываться въ тѣни, я тѣмъ не менѣе ясно вижу и свободно наблюдаю предметы. Но открой я только свѣту мое темное имя, мое ничтожное общественное положеніе, и я немедленно опущусь до того уровня, на которомъ мнѣ слѣдовало бы стоять по моему плебейскому происхожденію и болѣе чѣмъ скромному имени; тогда и моя прелестная хозяйка, и мой склонный къ пытливости другъ, часовщикъ, величающій меня "сквайромъ", разгласятъ мою тайну и лишатъ меня вскхъ преммушествъ представляемыхъ неизвѣстностью.)

.... Не угодно ли вамъ, мистеръ?...

-- Очень угодно, мистриссъ Пегвашъ, сказалъ я: -- прошу присѣсть и объяснить мнѣ, въ чемъ дѣло.

-- Неугодно ли вамъ будетъ самыхъ лучшихъ шиттіачекъ къ ужину?

-- Очень угодно, повторилъ я улыбаясь: -- но скажите пожалуста, что это за блюдо?

-- Боже, воскликнула она съ удивленнымъ, взглядомъ: -- да гдѣ же вы до сихъ поръ странствовали, если не слыхали о нашихъ шиттіаккскихъ устрицахъ? А я полагала, что они извѣстны всякому.

-- Прошу извиненія, отвѣчалъ я: -- но бывши въ Галифаксѣ, я слышалъ, что устрицы здѣсь только и водятся по берегамъ острова принца Эдуарда.

-- О нѣтъ, вовсе нѣтъ, возразила хозяйка: -- устрицы ловятся по всему берегу отъ Шиттіака чрезъ Вартскій заливъ до Рамшая. Послѣднихъ мы рѣдко достаемъ, за то онѣ лучшія. Ихъ не подвозятъ регулярными транспортами и если намъ случается получить ихъ, то большею частію безъ раковинъ и сложенными въ кадки безъ порядка. Въ эти два года я немогла достать хорошихъ рамшайскихъ устрицъ, съ тѣхъ поръ какъ губернаторъ былъ у насъ въ домѣ; онъ чудо какъ любилъ ихъ, а адвокатъ Толкемдэфъ нарочно послалъ на мѣсто свой экипажъ, чтобы достать самыхъ свѣжихъ устрицъ. Теперь уже мы рѣшительно не видимъ ихъ, зато шитгіаккскія устрицы у насъ отборныя. Скажите только слово, и вамъ подадутъ ихъ немедленно.

Хорошее блюдо и притомъ неожиданное блюдо чрезвычайно пріятно; потому мой американскій другъ и я самъ отдали самую высокую честь устрицамъ, которыя хотя и не отличались классическимъ именемъ въ области гастрономіи, но тѣмъ не менѣе были также вкусны и ароматичны, какъ лучшіе изъ представителей устричной породы. Мистеръ Сликкъ ѣлъ отъ души, такъ что когда онъ вздумалъ возобновятъ разговоръ, слова его отзывались уже какими-то грустными предчувствіями.

-- Слыхали вы что нибудь о клочкахъ хлопчатой бумаги, обмокнутыхъ въ терпентинъ и о ихъ воспалительномъ свойствѣ? Слыхали? Ну такъ я вамъ скажу, что начала самосгаранія распространены и между нами въ довольно значительной степени; когда только искрѣ случится вспыхнуть посреди насъ, вы убѣдитесь, что человѣческая кровь кипитъ ужаснѣе, чѣмъ лава какой нибудь Этны. Я не ошибаюсь въ этомъ случаѣ; я предчувствую, что негры перерѣжутъ все бѣлое племя южныхъ провинцій, и что сѣверные жители въ свою очередь обратятся на негровъ и истребятъ ихъ. Вѣдь эти убійства, висѣлицы, истязанія, поджоги -- будутъ утѣшать нашъ народъ какъ кусокъ сырого мяса утѣшаетъ сабаку, и при этой-то мысли мнѣ становится больно, невыносимо тяжело.

-- Если печальная картина, которую вы только что нарисовали, дѣйствительно вѣрна природѣ, сказалъ я: -- то какъ же послѣ этого, она можетъ представлять для иныхъ столько прелестей и привлекать такую значительную часть нашего населенія?

-- Въ ней есть своего рода притягательная сила, отвѣчалъ часовщикъ: -- она отличается всѣми свойствами всасывающаго болота; это огромная пучина, водоворотъ; она втягиваетъ въ себя и хлопья соломы, и вѣтви деревьевъ, и морскую траву, и палки, и бревна, и все вертитъ до тѣхъ поръ, пока не скроетъ въ своихъ нѣдрахъ. Маленькія суда и лодочки, падая туда, кружатся съ невѣроятною быстротою, какъ бѣлки запертыя въ клѣтки, и уже никогда не выйдутъ они изъ этихъ омутовъ. Болѣе сильные корабли еще въ состояніи кое-какъ противиться порывамъ теченія и успѣваютъ обойти опасное мѣсто, безъ поврежденій.

-- Вы чрезвычайно удивляете меня, сказалъ я: -- оба наши предъидущіе разговора и единогласныя увѣренія моихъ друзей, которымъ случалось посѣщать Штаты, представляютъ тамошній край въ совершенно другомъ свѣтѣ.

-- Ваши друзья! отвѣчалъ часовщикъ, тономъ такого явнаго пренебреженія, что я почувствовалъ сильное желаніе пришибить его за подобную дерзость: -- ваши друзья! Какіе нибудь юнкера или лейтенанты изъ британскихъ маршевыхъ колоніальныхъ полковъ, которые перешагали пять тысячъ миль въ пять недѣль, и смотрятъ потомъ такими же бывалыми и умными, какъ обезьяны, которымъ случается объѣхать кругомъ свѣта въ клѣткѣ звѣринца. Когда такимъ господамъ, какъ друзья ваши, случится возвратиться на родину, то они до такой степени переполняются глубокими свѣдѣніями о Янкахъ, что свѣдѣнія и наблюденія текутъ у нихъ черезъ край, точно молодое, закупоренное въ бочку вино, которое бродитъ, пѣнится и выходитъ изъ щелей, въ видѣ бѣловатыхъ пузырьковъ. Шлепанье по колѣни въ грязи они называютъ путешествіемъ, безграмотную переписку съ лавочниками и маркитантами считаютъ дневниками, походными журналами, дѣловою корреспонденціей; но все это не болѣе какъ мутная водица, на которую поймаешь развѣ только мухъ да таракановъ.

Это напоминаетъ мнѣ мой французскій языкъ. Я учился по французски зимою въ одной изъ вечернихъ школъ у нашего пастора Іошуа Голвелля (пасторъ былъ ученѣйшій человѣкъ своего времени; онъ самъ учился всевозможнымъ языкамъ въ Европѣ). Вотъ хорошо, -- на слѣдующую весну, отправляюсь я въ Бостонъ, встрѣчаюсь тамъ съ однимъ французомъ и начинаю болтать съ нимъ по французски.

"-- Polly woes à Trench shay" говорю я ему.

"-- Я не понимаю по американски, отвѣчаетъ онъ мнѣ.

"-- Вы не понимаете! вскричалъ я тогда, съ изумленіемъ: -- да вѣдь я говорю по французски. Я увѣренъ, что вы не ожидали услыхать здѣсь такой чистый парижскій выговоръ, не правда ли, что не ожидали? Но мы дѣйствительно вообще хорошо говоримъ; напримѣръ, по англійски мы выражаемся, по общему отзыву, чище чѣмъ сами британцы.

"-- О, отвѣчалъ онъ: -- да вы пресмѣшной Янки послѣ этого, да это презабавно, сэръ: вы говорите по индѣйски и называете этотъ языкъ французскимъ.

-- Но, возразилъ я: -- мистеръ, Mountsbear, это чистѣйшій французскій языкъ, увѣряю васъ; самый употребительный, общепринятый языкъ, безъ сучка и задоринки; имъ можно говорить и быть понятнымъ на любомъ рынкѣ, въ любой гостиной.

"-- Очень можетъ быть, охотно вамъ вѣрю, повторялъ онъ, кланяясь также учтиво какъ кланяются слуги; негры въ Новомъ Орлеанѣ: -- охотно вамъ вѣрю -- только право мнѣ не случалось слышать такого языка: о, очень изящный, чистый французскій языкъ, понятный до невѣроятія, но я не возьму его въ толкъ, это уже моя вина, сэръ, что прикажете дѣлать! Пасторъ, изволите видѣть, зналъ такъ много языковъ, что не успѣвалъ подраздѣлять эти знанія на категоріи; онъ не отмѣчалъ свѣдѣнія каждаго отдѣла особыми знаками или ерлыками, и потому они перебились и перемѣшались. Вѣроятно и я сталъ дѣйствовать на француза снадобьями не подлежащаго сорта, такъ что онъ рѣшительно осовѣлъ передъ моею обширною ученостію. Впрочемъ, я думаю, что благоразумнѣе было бы мнѣ разстаться со всею обильною жатвою моихъ свѣдѣній, нежели начинать выпалывать дурную и безполезную траву; потому что какъ ни дергай куколь, онъ все таки будетъ рости на томъ же мѣстѣ, если хоть малѣйшая часть корешка осталась въ землѣ. Слѣдовательно не выполовши добромъ поля, мнѣ пришлось бы помять безъ нужды и весь хлѣбъ.

Нѣтъ другаго средства хорошо выучиться по французски, какъ живя между французами; и если вы желаете понимать насъ, вы должны пожить между нами; ваши Голзы, Гамильтоны, и другіе подобные имъ болваны, что они могутъ знать о нашемъ братѣ? Можетъ ли живописецъ снять съ васъ портретъ, если вы пронесетесь только мимо, его въ вагонѣ желѣзной дороги? Въ такомъ случаѣ, онъ не успѣетъ даже разсмотрѣть хорошенько черты вашего лица. Старый адмиралъ Ансонъ спросилъ одного изъ нашихъ, еще до революціи (если бы британцы знали насъ тогда хоть на волосъ лучше, то конечно они не позволили бы поколотить себя, какъ это случалось); и такъ онъ спросилъ его, откуда онъ пріѣхалъ.

"Изъ Чезапика, отвѣчалъ онъ.

"Ай, ай, сказалъ адмиралъ: -- значитъ изъ Вестъ-Индіи.

"По всему видно, замѣтилъ мой землякъ: -- что вы ѣздили кругомъ свѣта, адмиралъ, а мало заглядывали внутрь, иначе вы знали бы нѣсколько поболѣе на этотъ счетъ.

Я застрѣлилъ у Рейверъ-Филипа дикаго гуся, у котораго былъ еще свѣжій виргинскій рисъ въ зобу: онъ, кажется, набирался, походя, всякой всячины, подобно другаго рода гусямъ, британскимъ туристамъ. Кто изъ нихъ разсмотрѣлъ хорошо страну, по которой проѣхалъ? Можетъ быть, что на шесть человѣкъ выдавался одинъ повнимательнѣе и видѣлъ хоть что-нибудь; во всякомъ случаѣ, два съ темной водой глаза, немногимъ лучше одного съ бѣльмомъ.

Нѣтъ, если вамъ нужно узнать всю подноготную о васъ и о Сизыхъ-Носахъ (въ нихъ также есть примѣсь крови янки, увѣряю васъ), то распросите меня хорошенько, и я готовъ подѣлиться съ вами моими свѣдѣніями. Я не изъ числа такихъ людей, которые не видятъ въ своемъ сосѣдѣ ни одного хорошаго качества, въ себѣ же самихъ не замѣчаютъ ни малѣйшей предосудительной черты; я слишкомъ много видѣлъ свѣта для того, чтобы впадать въ подобную односторонность. Вообще я имѣю обыкновеніемъ скорѣе хвалить чужую лошадь, нежели распространяться о достоинствахъ моего собственнаго коня. Если я, встрѣтясь съ Сизымъ-Носомъ, ѣдущимъ верхомъ, скажу ему: "А вѣдь у васъ лихая лошаденька, попробуйте-ка пустить ее", то я увѣренъ, что онъ тотчасъ же понесется, какъ сумасшедшій. Онъ горячо начнетъ работать шпорами, лошадь будетъ лѣзть изъ кожи, а я между тѣмъ пролечу, какъ стрѣла мимо изумленнаго наѣздника. Простофиля совершенно осовѣетъ, видя быстроту моего коня. "У васъ настоящій, -- какъ быть, скакунъ, право", скажетъ онъ поглядывая на мою лошадь. "Такъ себѣ" отвѣчу я (совершенно холодно и безстрастно, какъ будто я слыхалъ подобные отзывы не одну тысячу разъ), "такъ себѣ, для меня живетъ, бѣжитъ порядочно, но хвалиться имъ не приходится". Такъ должно поступать всегда въ подобныхъ случаяхъ; при этомъ не худо имѣть въ виду примѣръ фанфароновъ и хвастуновъ. Никогда не говорите людямъ, что вы идете у нихъ впереди, но доказывайте это прямо на дѣлѣ; подобные пріемы устраняютъ много пустыхъ разговоровъ, не производятъ въ соперникахъ вашихъ одышки и позволяютъ имъ пользоваться всею пропорціей дыханія, необходимой для того, чтобы простудить бульонъ за обѣдомъ.

Если вы хотите знать внѣшность и внутренность Янки, то я долженъ вамъ замѣтить, что я изучилъ ихъ вдоль и поперекъ, съ лица и съ изнанки; я знаю всѣ стороны ихъ характера, знаю ихъ манеры, поступки, способы; я слѣдилъ за ними при всякомъ удобномъ случаѣ, подмѣчалъ, гдѣ имъ везетъ, и гдѣ, напротивъ, они терпятъ неудачу. Мои земляки имѣютъ много своихъ недостатковъ и я знаю ихъ (я вѣдь не родился слѣпымъ), но ваши пріятели-туристы, кажется, ужь слишкомъ строги къ намъ. Наша старая служанка-негритянка была матерью нѣсколькихъ грязныхъ и безобразныхъ дѣтей; это однако не мѣшало ей оказывать самое нѣжное вниманіе къ чумазымъ негодяямъ. Она обыкновенно говоривала, въ припадкѣ материнской предупредительности: "Юнона, по моему ужь лучше вовсе не утирать ребенку носа, нежели, чего добраго, вывихнуть или отвертѣть ему носъ".

ГЛАВА XII.
АМЕРИКАНСКІЙ ОРЕЛЪ.

-- Посмотрите пожалуста въ дверь, посмотрите какая прекрасная ночь, какъ тихо, какъ спокойно, какъ свѣтло; не правда ли, что любо взглянуть! Я часто засматриваюсь на звѣзды, когда мнѣ случится выходить изъ дома: онѣ напоминаютъ мнѣ о нашемъ національномъ флагѣ, который теперь, по общему отзыву, одинъ изъ первыхъ въ цѣломъ свѣтѣ. Британскій флагъ хвастаетъ, что можетъ пошибить какой угодно; но мы, кажется, пошибемъ и британскій. Лучшее зрѣлище, какое я могу себѣ представить, это нашъ первоклассный фрегатъ, наполненный искусными и опытными моряками, готовыми отплыть въ море: онъ похожъ бываетъ въ эту минуту на большаго американскаго орла, сидящаго на гибкой вѣтви, которая колеблется на голубомъ небесномъ фонѣ; орелъ не страшится ничего и смотритъ на все съ гордымъ сознаніемъ собственнаго могущества. Не правда ли, что мы избрали удачную эмблему?

-- Конечно, отвѣчалъ я: -- эмблема избрана удачно. Но чѣмъ я особенно восхищался, такъ это девизомъ вашего морскаго флага въ послѣднюю войну -- орелъ держащій въ когтяхъ якорь. Эта идея очень естественна и заимствована изъ обычнаго порядка вещей: птица, которая крадетъ у фрегата якорь, какъ будто это какой нибудь необходимый предметъ для пропитанія ея дѣтей. Эмблема очень счастливая и доказывающая въ художникѣ много вкуса и соображенія. Эмблема эта, по моему мнѣнію, болѣе примѣнима къ вамъ, нежели вы сами сознаете: девизъ хвастовства тѣмъ, чего вы не можете совершить, желанія завладѣть тѣмъ, чего вамъ никогда не получить, олицетвореніе самонадѣянности и безсилія, худо направленнаго честолюбія и пошлой притязательности.

-- У нашихъ моряковъ, замѣтилъ онъ, не безъ негодованія: -- у нашихъ моряковъ есть бранная поговорка, "чтобы ихъ раснесли отъ кормы до носу"; я думаю, что вы съ удовольствіемъ усвоили бы себѣ эту фразу; говоря о нашемъ флотѣ; я понимаю даже, что вы будете правы, выражая подобное желаніе. Впрочемъ, нашъ разговоръ принялъ самое непріятное направленіе и я вообще раскаяваюсь, что завелъ съ вами рѣчь о подобномъ предметѣ. Хорошо, когда собака лежитъ смирно, но еще лучше, если мы привяжемъ ее на цѣпь.

Часовщикъ былъ, замѣтно, оскорбленъ, а съ свойственною ему ловкостію далъ волю своимъ ощущеніямъ, посмѣиваясь надъ Сизыми-Носами, которые, прибавилъ онъ, "ничто иное, какъ помѣсь изъ англичанъ и янки и потому приходятся намъ обоимъ двоюродными братьями." Можетъ быть, продолжалъ онъ, приличнѣе было бы изобразить орла сидящимъ на якорѣ, нежели держащимъ его въ своихъ когтяхъ и я увѣренъ, что только какой нибудь иностранный художникъ могъ сдѣлать подобный промахъ. Если орелъ силится достигнуть того, чего не въ состояніи сдѣлать, то это во всякомъ случаѣ благородное стремленіе, во всякомъ случаѣ это лучше, чѣмъ поступаютъ Сизые-Носы, которые не принимаются даже за то, что въ состояніи сдѣлать! Эмблемой ихъ дѣятельности, девизомъ ихъ слѣдовало набрать Сову: она спитъ въ продолженіе всѣхъ дней своей жизни. Вся эта страна ни дать, ни взять настоящая ночь: прекрасная навзглядъ, не безмолвная, какъ могила; она холодна, какъ гробовая доска, сонлива, неподвижна.

-- Если бы море было всегда тихо, замѣтилъ часовщикъ: -- оно отравило бы всю вселенную; накто не былъ бы въ состояніи дышать тогда въ зараженномъ воздухѣ. Стоячая вода вообще непріятна, но соленая вода, если она испорчена, убиваетъ все существующее. Между тѣмъ движеніе дѣлаетъ ее здоровою и сообщаетъ ей жизненность -- и это, говоря словами нашего пастора, есть "одно изъ чудесъ морской бездны".

Эта провинція находится въ совершенномъ застоѣ; въ ней заключаются зародыши порчи и распаденія, точно въ стоячей водѣ; въ ней незамѣтно ни движенія, ни звука, ни жизни. Если вамъ случалось бывать въ морѣ во время штиля, то вы конечно знаете, какой это бичь для человѣка, который спѣшитъ скорѣе достигнуть назначеннаго мѣста.т= Но вотъ вы замѣчаете легкое колебаніе парусовъ, висѣвшихъ прежде неподвижно на мачтахъ, вы слышите скрипъ, вы замѣчаете нѣкоторую дѣятельность въ самыхъ матросахъ, которые лежали до тѣхъ поръ дюжинами на палубѣ и не знали какъ убить время,-- и вотъ море начинаетъ воздыматься, рости, точно грудь какого нибудь громаднаго чудовища, погруженнаго въ сонъ, но уже готоваго къ пробужденію.

Путешественникъ удивляется, почему экипажъ выходитъ изъ апатичнаго состоянія, -- и онъ идетъ смотрѣть на горизонтъ, нѣтъ ли надежды на вѣтерокъ съ востока или запада, нѣтъ ли надежды услыхать плескъ волнъ, который въ подобную минуту показался бы ему самою усладительною музыкой. Но какъ поражаетъ его при этомъ случаѣ пароходъ, который какъ бѣшеный пронесется мимо; матросы, группируясь около паровой трубы, подшучиваютъ надъ медленностію паруснаго корабля, и просятъ у его экипажа порученій; просятъ вѣсточки домой, къ землякамъ, къ роднымъ....

Тоже самое случается съ здѣшнимъ краемъ. Провинція находится въ застоѣ, она сознаетъ, что мы уходимъ отъ нея впередъ, что она теряетъ насъ изъ виду, и между тѣмъ она не собралась завести у себя ни пароходовъ, ни желѣзныхъ дорогъ; я даже убѣжденъ, что половина здѣшнихъ жителей едва ли слыхали о пароходахъ и желѣзныхъ дорогахъ. Я еще никогда не видалъ подобнаго народа, кромѣ индѣйцевъ: у нихъ нѣтъ ни малѣйшей частицы любопытства или любознательности. Теперь, изволите видѣть, въ этикъ Сизыхъ-Hocахъ, какъ уже сказано, нѣтъ ни малѣйшаго признака движенія, ни малѣйшей предпріимчивости или бодрости душевной, и если кто нибудь изъ и ихъ проявитъ въ себѣ хотя зародышъ дѣятельности, то объ немъ начинаютъ говорить, какъ о человѣкѣ опрометчивомъ, безразсудномъ, какъ о спекуляторѣ, афферистѣ, однимъ словомъ, негодяѣ во всѣхъ отношеніяхъ. Они растутъ какъ какая нибудь трава въ душной теплицѣ, вытягиваются вверхъ, не утвердившись хорошенько на корнѣ, переполняются дурными соками, истощаются и умираютъ.

Къ одному изъ нашихъ пасторовъ пришла дѣвушка, чтобы наняться въ домоправительницы..

"-- Я полагаю, пасторъ, сказала она, что вамъ ненужно ли молодой женщины для того, чтобы держать въ порядкѣ комнаты и разводить червей, не такъ ли?"

-- Она разумѣла, прибавилъ часовщикъ, -- воспитаніе шелковичныхъ червей.

"-- Скажите мнѣ прежде, отвѣчалъ пасторъ: -- гдѣ вы воспитывались?

"-- Воспитывалась! Да я вовсе не воспитывалась, я такъ выросла, и больше ничего.

"-- Передъ какой каѳедрой, продолжалъ пасторъ (онъ былъ убѣжденъ, что всякая изъ служанокъ должна была посѣщать его митинги), передъ какой каѳедрой провели вы нѣжныя лѣта дѣтства?

"-- Передъ каѳедрой! вскричала служанка, поднявъ голову и настороживъ, уши точно молодой жеребенокъ, къ которому въ первый разъ подходятъ съ недоуздкомъ, -- да мнѣ кажется что вовсе не передъ каѳедрой, а просто, въ очень порядочномъ домѣ.

"-- Вы выразились очень удачно, отвѣчалъ пасторъ, нѣсколько обиженный,-- вы выразились очень удачно, моя милая, сказавъ, что вы только выросли, потому что вы выросли въ совершенномъ невѣжествѣ.

"-- Въ такомъ случаѣ, желаю вамъ найти служанку, которая бы знала все лучше меня -- попробуйте, поищите.

Съ этими словами она вышла изъ комнаты, хлопнувъ дверью и смотря такъ презрительно, какъ какая нибудь лондонская лэди, -- а бѣдный оасторъ все стоялъ на одномъ мѣстѣ, едва шевеля губами отъ удивленія.

Теперь, Сизые-Носы ни дать ни взять какъ эта домоправительница; они выросли, и притомъ выросли въ совершенномъ невѣдѣніи тѣхъ вещей, которыя не представлялись имъ существенно необходимыми на первый же случай; а учить взрослый народъ такъ же трудно, какъ выѣздить шестилѣтнюю лошадь; порядочный человѣкъ не въ состояніи смотрѣть на нихъ равнодушно и подчасъ они до того съѣзжаютъ вкривь и вкось, что у меня чешутся руки, чтобы разбить имъ затылки.

-- Но какое же, въ самомъ дѣлѣ, средство противъ подобной неподвижности, какимъ образомъ можно пробудить этотъ народъ отъ его невѣжественной сонливости и заставить его быть хоть сколько нибудь дѣятельнымъ? спросилъ я.

-- Средство это, отвѣчалъ мистеръ Сликкъ, готово; нужно только умѣючи его примѣнить. Они должны подобно индѣйцамъ отступить предъ нашими просвѣщенными гражданами; мы ихъ купимъ и тогда они дадутъ у себя мѣсто болѣе разумному и дѣятельному народу. Пока ихъ нужно будетъ перевести на земли Лабрадора или отослать въ Канаду; пусть ихъ тамъ подержатся нѣсколько годовъ, а между тѣмъ потокъ просвѣщенія достигнетъ и до нихъ, и тогда они опять перекочуютъ къ нашимъ предѣламъ, какъ это дѣлаютъ дикіе. Это предположеніе въ ходу. Конгрессъ предоставитъ въ ихъ пользованіе нужное количество земли и избавитъ ихъ за первое время отъ всякихъ повинностей. Мы и такъ не знаемъ куда дѣвать излишки государственныхъ доходовъ.

ГЛАВА XIII.
МНѢНІЕ ЧАСОВЩИКА О ГАЛИФАКСѢ.

Слѣдующее утро было теплѣе нежели всѣ предшествовавшія. Это былъ одинъ изъ тѣхъ необыкновенно ясныхъ дней, которыми отличается американская осень.

-- Нынѣшняя погода, сказалъ мистеръ Сликкъ, ни дать ни взять зажигательное стекло, на которое положенъ кусокъ льда: прикоснувшись къ стеклу, вы чувствуете и жаръ и прохладу; денекъ славный, увѣряю васъ; я люблю такіе дни.

Всѣ согласные въ томъ, что въ Америкѣ бываетъ самая благорастворенная погода, какой не найдешь на всемъ земномъ шарѣ въ другомъ мѣстѣ, какъ ни ищи.

Вслѣдъ за тѣмъ, онъ закурилъ сигару и откинувшись на спинку стула, выставилъ обѣ ноги за окно и сложилъ руки за груди, представляя самое живое изображеніе совершеннаго благополучія.

-- Вы, какъ кажется, замѣтилъ я, -- изъѣздили всю здѣшнюю провинцію и изучали страну и народъ съ большимъ вниманіемъ; скажите же мнѣ пожалуста, какого мнѣнія вы на счетъ нынѣшняго положенія и будущей судьбы Галифакса?

-- Если вы мнѣ скажете, отвѣчалъ онъ, когда тамошній народъ проснется, то я готовъ буду удовлетворить вашей любознательности; но они тамъ постоянно спятъ, или если не спятъ, то дремлютъ. Что касается до провинціи, то это великолѣпная провинція, которой суждено идти далеко передъ: она выростетъ также скоро, какъ виргинская дѣвушка, а виргинскія дѣвушки растутъ до того быстро, что если вы обнимете которую нибудь изъ нихъ, съ тѣмъ, чтобы поцаловать ее, она успѣетъ уже въ это время созрѣть совершенно и сдѣлаться вполнѣ развитою женщиной. Это прекрасная промоція, доложу вамъ -- она хороша сверху и еще лучше снизу: поверхность ея покрыта пажитями, лугами, лѣсами, воды представляются здѣсь въ самыхъ разнообразныхъ формахъ, а нѣдра земли изобильно наполнены минералами;-- она напоминаетъ мнѣ супъ въ Тримонтской гостинницѣ.

Однажды я прохаживался въ Моллѣ и повстрѣчался съ маіоромъ Брадфордомъ, коннектикутскомъ джентльменомъ, который торговалъ телятами и свиными тушами на бостонскомъ рынкѣ.

"-- Сликкъ, гдѣ вы принимаете сегодня пищу? спросилъ онъ меня.

"-- Въ тавернѣ генерала Пина, отвѣчалъ я.

"-- Только и годна, что для негровъ; отчего вы не зайдете въ Тримонтскую гостинницу? что, по общему отзыву, самое блестящее и комфортабельное заведеніе въ цѣломъ свѣтѣ.

"-- Можетъ быть, замѣтилъ я, но дѣло въ томъ, что оно мнѣ не по карману -- черезчуръ дорого для моихъ маленькихъ средствъ.

-- Прекрасно, продолжалъ онъ.-- Тамъ все дорого, въ одномъ отношеніи, но зато дешевле пареной рѣпы въ другомъ: тамъ обширное поле для спекуляціи; туда съѣзжаются многіе изъ южныхъ плантаторовъ и иностранцевъ, у которыхъ гораздо болѣе денегъ въ кошелькахъ, нежели въ головѣ мозгу, потому вамъ представляется тутъ случай обдѣлать дѣльце другое, не выходя за дверь. Сегодня утромъ, напримѣръ, я пріобрѣлъ двѣсти доллеровъ, менѣе чѣмъ въ полминуты. Тамъ былъ адвокатъ изъ Каролины, богатый какъ какой нибудь банкъ. Вотъ онъ мнѣ и говоритъ послѣ завтрака: "гдѣ бы, говоритъ, маіоръ, достать мнѣ такого рысака, который бы могъ-пробѣжать милю, какъ стрѣла, пробѣжать молодецки, злодѣйски, съ запалу".

"-- Милордъ, отвѣчалъ я (надо вамъ замѣтить, что онъ называетъ себя ближайшимъ наслѣдникомъ какого-то дряннаго шотландскаго пера) -- милордъ, у меня есть лихой бѣгунъ, рысакъ, который, пожалуй, не отстанетъ отъ паровой локомотивы, такой отчаянный конь, что будетъ тягаться съ пулей, пущенной изъ любаго карабина, а ни за что не сорветъ въ галопъ.

"-- Маіоръ, замѣтилъ онъ, я бы вовсе не желалъ, чтобы вы меня величали лордомъ (хотя при словѣ, милордъ негодяй осклаблялся чрезвычайно самодовольно).

"-- Какъ вамъ угодно, милордъ, отвѣчалъ я: -- не позволяю себѣ судить объ этомъ; но не могу также не придти къ мысли, что если вы имѣете всѣ права на высшее званіе, то странно было бы отказываться отъ этихъ правъ.

"-- Ну, хорошо, проговорилъ онъ: -- лордъ или не лордъ, а лошадку не мѣшало бы посмотрѣть.

Вотъ я и отправился къ конному двору Джо-Броуна, на другой конецъ города, и велѣлъ вывести лучшаго рысака, въ которомъ, впрочемъ, можно было находить порядочныя статьи, лишь скрѣпя сердце.

"-- Что вы просите за лошадку, Джо-Броунъ? спросилъ я.

"-- Двѣсти доллеровъ, отвѣчалъ онъ.

"-- Хорошо, я возьму рысачка, попробую его, и если онъ мнѣ полюбится, то я его куплю.

Такимъ образомъ, я показалъ лошадь королинскому лорду и когда онъ взгромоздился на нее, я сказалъ ему тономъ благоразумія и неисходной мудрости:

"-- Смотрите же, не пускайте рысака-то во всю прыть, берегите его удаль на черный день; если здѣшніе охотники замѣтятъ, съ какою дьявольскою побѣжкой эта лошадь, они, пожалуй, набьютъ цѣну.

Когда онъ возвратился, то сказалъ мнѣ, что чрезвычайно доволенъ лошадью и спросилъ о цѣнѣ.

"-- Четыреста доллеровъ, отвѣчалъ я: хорошую вещи нельзя имѣть за безцѣнокъ; въ мѣдной оправѣ вы никогда не найдете порядочныхъ часовъ.

"-- Знаю, знаю, отвѣчалъ онъ, нечего и толковать: лошадка моя.

Разумѣется, мы разстались очень довольные другъ другомъ.

"-- Да, я хотѣлъ вамъ сказать на счетъ супа,-- произнесъ маіоръ въ заключеніе; теперь какъ разъ обѣденное время, зайдите сами и взгляните -- какъ понравится вамъ помѣщеніе.

Тамъ было видимо-невидимо джентльменовъ и лэди, которые тѣснились въ общей столовой (мнѣ еще никогда не случалось встрѣчать такого множества); всѣ они готовы была броситься къ съѣстному, и лишь только звонокъ прозвучалъ, мы запрыгали и засуетились точно стадо овецъ. Можете себѣ представить, какая возня сопровождала подобное стремленіе. Я получалъ отовсюду толчки, чувствовалъ, какъ платье мое теряло пуговицы и распадалось клочьями; наконецъ отъ какого-то особенно ловкаго удара, я уже готовъ былъ полетѣть вверхъ ногами: по чувству самосохраненія, я раставилъ руки и схватился за первый встрѣтившійся мнѣ предметъ, а что же это могло быть какъ не женское платье. Вотъ, какъ теперь помню, лифъ затрещалъ и лопнулъ, юбка оборвалась и упала на полъ, и пока я барахтался, обрывая и послѣдніе лоскутья, остававшіеся еще на жертвѣ моей ловкости, она стояла въ грустномъ сознаніи своей потери; стояла едва придерживая руками остатки платья. Что она пищала и визжала, это очень понятно; но дѣло въ томъ, что чѣмъ живѣе выражала она свое отчаяніе, тѣмъ громче хохотала публика; никто не имѣлъ силы преодолѣть свой хохотъ, и это длилось до тѣхъ поръ, пока слуги не догадались завернуть несчастную въ скатерти.

-- Какой же вы рохля, Сликкъ, повторялъ маіоръ, когда мы усѣлись съ нимъ за столомъ; по крайней мѣрѣ, теперь не промахнитесь, не пронесите мимо рта и не ударьте себя лицемъ въ грязь.

Я, какъ выше мною замѣчено, сѣлъ позади маіора. Предо мною стояла китайскаго фарфора миска съ двумя ручками, наполненная супомъ -- миска колоссальныхъ размѣровъ съ большою серебряною ложкою внутри, которая была чуть не съ ковшъ, употребляемый при выдѣлкѣ сахара въ котлахъ. Я сбирался было уже нацѣдить себѣ жижицы въ тарелку, когда маіоръ остановилъ меня.

"Берите со дна, Сликкъ, берите, не плошайте, все крошево, какъ есть, -- на днѣ". Съ этими словами, онъ переворотилъ глубину суповой чашки и на верху немедленно показались куски жирной черепахи, отстой крѣпкаго бульону вмѣстѣ съ кореньями и катышки фаршу величиною съ орѣхъ. Никакое перо не въ состояніи описать, до какой степени все это было вкусно: супъ напоминалъ своимъ общимъ видомъ завѣтную прадѣдовскую яблоновку, которая оказываетъ за человѣка самое усладительное дѣйствіе, начиная отъ маковки головы до кончика большаго пальца за ногѣ.

-- Теперь, я дамъ вамъ, Сликкъ, полезный совѣтъ, сказалъ маіоръ,-- совѣть, который возвыситъ васъ въ собственномъ мнѣніи и во мнѣніи другихъ людей. Здѣшній народъ недалекъ, довѣрчивъ, не смотря на то, что садится за тримонтскій столъ. Обѣдайте всякій день въ тавернѣ Пина -- это ничего; но отобѣдавши тамъ, бѣгите по-скорѣе въ Тримонтскую гостинницу, остановитесь на крыльцѣ предъ уличною дверью и начинайте работать зубочисткою; тогда толпа повѣритъ, что вы обѣдаете здѣсь. Я самъ часто поступаю такимъ же образомъ и это мнѣ сберегаетъ по два доллера въ день.

Здѣшняя провинція ни дать-ни-взять этотъ трактирный супъ: она привлекательна и казиста снаружи, но раскопайте ее хорошенько и вы найдете въ ней настоящія сокровища: каменноугольныя копи, желѣзную руду, гипсъ и что угодно. Что же касается до Галифакса, то онъ довольно благовидѣнъ, хотя въ немъ и немного большихъ и замѣчательныхъ зданій. Вы увидите тамъ большой домъ и кругомъ его непремѣно нѣсколько лачужекъ, такъ что группа эта напоминаетъ насѣдку съ своими цыплятами; но народъ тамъ чудакъ -- только хлопаетъ глазами, да дремлетъ. Онъ дремлетъ походя и ходятъ въ дремотѣ, онъ говоритъ сквозь сонъ, и что скажетъ ныньче, забываетъ на другой же день, увѣряя, что онъ бредилъ. Вѣдь вы знаете, гдѣ живетъ губернаторъ Кампбелль -- въ большомъ каменномъ домѣ, съ высокою стѣною кругомъ, въ домѣ похожемъ на государственную тюрьму: вблизи отъ этого дома лежитъ тамъ смрадное, страшное на видъ кладбище, наполненное огромными могильными крысами, величиною съ добрую кошку. Ручьи мутной зловонной воды протекаютъ тамъ въ разныхъ направленіяхъ, всасываются въ землю чрезъ трещины и порядкомъ отравляютъ честной людъ -- это замѣчательное въ своемъ родѣ мѣстечко, увѣряю васъ. Я удивляюсь только тому, какъ отъ вліянія подобной атмосферы все серебро, какое есть въ домѣ генерала, не потускнѣть и не позеленѣетъ какъ мѣдь, (а серебра этого набралось бы воза четыре); такимъ образомъ резиденція именитаго сановника грязна и отвратительна какъ корабль наполненный неграми. Теперь попробуйте-ка пойти на это кладбище и разбудить мертвецовъ, которые заключены въ истлѣвшіе гробы; вы не разбудите ихъ ни за что, какъ ни ухитряйтесь: а между ними и народомъ Галифакса очень немного разницы -- только тѣ лежатъ смирно и безмолвно, не шатаются и не говорятъ сквозь сонъ какъ ихъ потомки, разсхаживающіе на поверхности земли. Галифаксъ кормится изъ чужихъ гаваней и самый процессъ питанія доставляетъ ему, по его мнѣнію, довольно много хлопотъ. У гражданъ его нѣтъ рѣки, нѣтъ хорошо воздѣланныхъ полей; но заставьте ихъ проложить дорогу къ Мейназскому бассейну, и тогда откуда ни возьмутся у нихъ руки способныя снискивать пропитаніе. Если они не исполнятъ этого и притомъ не исполнятъ скоро, то я убѣжденъ, что они придутъ въ упадокъ, и тогда никакія человѣческія усилія не будутъ въ состояніи поднять ихъ. Они уже и теперь порядкомъ тощи; вы можете съ полнымъ удобствомъ пересчитать у нихъ ребра, безъ помощи пальцевъ. Единственная вещь, которая могла бы сдѣлать что нибудь порядочное изъ Галифакса, которая могла бы поднять его изъ ничтожества -- это желѣзная дорога чрезъ всю страну до Ѳундійскаго залива.

"Нужно будетъ потолковать объ этомъ" говоритъ одинъ; "вы увидите у насъ современемъ желѣзную дорогу" говоритъ другой.

"Да, говорить третій, желѣзная дорога придетъ сама собою; но теперь мы еще слишкомъ молоды для нея".

У нашего стараго пастора была хорошенькая, быстроглазая дочка, къ которой сватались два или три очень порядочные жениха; но пасторъ обыкновенно говорилъ своей дочери: "Феба ты еще слишкомъ молода, мой другъ; -- время придетъ -- но теперь ты еще слишкомъ молода, милочка." При всѣмъ тѣмъ, Феба не раздѣляла подобныхъ убѣжденій; она считала тебя довольно свѣдущею по части сердечныхъ склонностей и при первомъ новомъ сватовствѣ, боясь потерять удобный случай, она убѣжала въ Родъ-Эйландъ и вышла типъ замужъ. "Батюшка слишкомъ старъ, что бы знать толкъ въ подобныхъ дѣлахъ" говорила она обыкновенно въ свое оправданіе. Тоже самое случается и съ Галифаксомъ

Тамошніе старики увѣряютъ, что государство ихъ слишкомъ молодо, что для него придетъ еще время, и тому подобное; тогда какъ молодежь не хочетъ дожидаться: она спасается бѣгствомъ въ Штаты, гдѣ господствующее правило то, что молодость есть самое удобное время для дѣятельности и улучшеній: новое государство никогда не бываетъ слишкомъ молодо для предпріятій -- поднимайся на-ноги -- работай что есть силъ -- лети впередъ.

ГЛАВА XIV.
МНѢНІЕ МИСТЕРА СЛИККА О БРИТАНЦАХЪ.

-- Успѣшно ли удавалась вамъ, спросилъ я, сбывать часы шотландцамъ въ восточной части провенціи? Такъ ли же on простоваты какъ Свзые-носы?

-- Какъ же! произнесъ онъ съ неудовольствіемъ: -- вы конечно слыхали, что Янки никогда не отвѣчаетъ на вопросъ, не сдѣлавъ другаго вопроса -- неправда ли что слыхали? Теперь, видали ли вы какъ кланяется кучеръ англійской почтовой кареты? Если вы этого не замѣчали, то я вамъ могу, помочь, на основаніи моихъ личныхъ наблюденій. Онъ поднимаетъ правую руку, проводитъ ее по срединѣ лица и потомъ проѣзжаетъ мимо васъ, съ легкимъ движеніемъ головою, какъ будто говоря: "какъ вы поживаете? очень радъ васъ видѣть; только смотрите, у меня не задѣвать за колеса, а то я, будьте покойны, разобью всѣ зубы у вашей лошади". Въ эту минуту онъ похожъ бываетъ на медвѣдя, который старается снять у себя больницу съ морды. Я почти такимъ же образомъ поступаю съ голоногими шотландцами. Боже мой -- если-бы имъ пришлось жить на здѣшнихъ кумберландскихъ болотахъ: вотъ мухи-то и комары заѣли бы ихъ тогда! Они стали бы чесать себѣ ноги какъ ирландецъ чешетъ голову, когда сбирается солгать. Нѣтъ, для янки небольшая находка быть между ними, все равно какъ жиду въ Новой-Англіи: чѣмъ скорѣе онъ дастъ тягу, тѣмъ лучше. Ихъ также мудрено заманить за какую нибудь покупку какъ продолбить тиковое полѣно {Тикъ -- остъ-индское дерево.}; долото выскакиваетъ изъ рукоятки прежде чѣмъ вы успѣете сдѣлать малѣйшій рубецъ. Если бы Сизые-носы также какъ они знали цѣну деньгамъ, то конечно у нихъ были бы болѣе полные кошельки и менѣе встрѣтили бы вы у нихъ часовъ и оловянныхъ рефлекторовъ, я въ томъ увѣренъ.

Ирландцы опять совершенно въ другомъ родѣ; они потому не носятъ съ собою кошелька, что имъ нечего туда класть. Они постоянно или влюблены или пьяны, или мечутся, Богъ вѣсть почему, изъ угла въ уголъ. Это самые безпокойные, верченые сорванцы, какихъ я когда либо видалъ. Судья Билеръ, вы вѣрно слыхали о немъ -- онъ забавникъ и острякъ большой руки -- повѣсилъ надъ дверьми у своей конторы въ Лоуеллѣ слѣдующую надпись: "Сигары и ирландцы нетерпимы внутри этихъ стѣнъ," потому, какъ объяснялъ онъ, что "первые сожгутъ у меня бумагу, а вторые собьютъ съ пантолыку моихъ фабричныхъ дѣвчонокъ. Я вовсе не желаю имѣть вокругъ себя такихъ скоровоспалительныхъ и опасныхъ господъ." Когда британцы заискивали въ насъ, чтобы заключить общій трактатъ на счетъ прекращенія торговли неграми, я помню, какъ старый Джонъ Адамъ говорилъ, что мы должны выражать имъ свою признательность, потому что они избавляютъ насъ, по его словамъ отъ большихъ затрудній, отправляя къ намъ цѣлые транспорты ирландцевъ. "Ирландцы, замѣчалъ онъ, работаютъ лучше, работаютъ дешевле и не такъ долго живутъ. Негры, когда они выбиваются изъ силъ и перестаютъ работать, еще цѣлые годы только сбираются умирать, и составляютъ въ это время прямой убытокъ для хозяина, между тѣмъ какъ жары и злодѣйскій ромъ скоро свертываютъ шею ирландцамъ а вызываютъ новые транспорты ихъ земляковъ."

Англичане, ведя свои торговыя дѣла, являются иногда настоящими ребятами; они шелушатъ свои кошельки какъ какіе нибудь колосья пшеницы: зерна такъ и сыплются, куда ни попало, на грязный полъ. Но зато изъ этихъ зеренъ приготовляютъ они самый кислый, самый грубый хлѣбъ, годный только развѣ для скотины. Кто далъ имъ прозваніе Джонъ-Булль, былъ видно себѣ на умѣ; они въ самомъ дѣлѣ люди съ бычачьими шеями и головами, увѣряю васъ {Bull по-аглійски значитъ быкъ.}. Они желчны, раздражительны, капризны, ворчатъ и бранятся по цѣлымъ днямъ и надежны только до тѣхъ поръ, пока за ними присматриваешь. Они вообще упрямы какъ лошаки и пусты и тщеславны какъ павлины.

Удивленіе, съ которымъ я выслушалъ эту тираду противъ моихъ соотечественниковъ, совершенно подавило во мнѣ негодованіе. Я съ изумленіемъ прислушивался къ тону, какимъ онъ произносилъ эти слова. Онъ какъ будто сообщилъ одну изъ тѣхъ очевидныхъ истинъ, которыя не требуютъ ни доказательствъ, ни оправданій, и которыя приняты всѣмъ человѣчествомъ какъ что-то общеизвѣстное и непреложное.

-- По моему, нѣтъ великолѣпнѣе зрѣлища какъ, смотрѣть когда кто нибудь изъ нихъ пріѣдетъ въ первый разъ въ одинъ изъ вашихъ большихъ городовъ. Онъ надувается и жилится, точно желаетъ превратиться въ пузырь, кожа на немъ такъ и хочетъ лопнуть и разлетѣться въ прахъ -- ни дать ни взять на аэростатѣ, наполненномъ газомъ; онъ прыгаетъ по мостовой, точно медвѣдь на раскаленной плитѣ -- такой же неотесанный чурбанъ (потому что ихъ въ самомъ дѣлѣ нельзя сравнить съ французами по изяществу манеръ); онъ улыбается въ глаза каждому встрѣчному, такъ и хочетъ сказать вамъ: "Посмотрите на меня, Іанаѳанъ, посмотрите на меня внимательно: я англичанинъ, я человѣкъ, въ которомъ кровь такъ же чиста и благородна какъ въ жилахъ норманнскаго пирата, въ которомъ соединяются досужества двухъ племенъ, двухъ націй: похвальныхъ качествъ у меня полны карманы, полонъ ротъ -- не проворотишь. Неправда ли, что я дьявольски милъ!" И тутъ онъ дѣлается гордымъ и свирѣпымъ какъ тигръ, такъ и хочетъ окрыситься на васъ, оскалить зубы и произнести съ нахальною отвагою: "попробуй-ка подступись, гусь лапчатый!"

Нѣтъ, скажу вамъ откровенно, что, по моему мнѣнію, мы рѣшительно способны затушевать чуть не всю вселенную. Ищите "хоть днемъ съ огнемъ", "глядите въ оба", а вамъ не найти человѣка, который бы, при подробномъ изслѣдованіи вдоль и поперекъ, оказался ровнымъ достоинствами съ вашими просвѣщенными гражданами. Это люди, въ которыхъ есть смѣтка, проворство, душа и сердце; это чистая крупка безъ отрубей и шелухи, это имбирь, который бросится въ носъ кому угодно, заставитъ встрепенуться умирающаго, но народъ съ широкой костью, а не мозглякъ, не дряблая кляча. Всѣ согласны въ томъ, что такого отродья поискать, да и поискать -- а найти, все-таки не найдешь. Хитеръ какъ лиса, увертливъ какъ вьюнъ, вкрадчивъ какъ кошка. Хотя бы можетъ быть не слѣдовало говорить этого, но не могу не выразить убѣжденія, что народъ нашъ составляетъ цвѣтъ творенія, лучшій капиталъ вселенной.

Онъ смотрѣлъ въ эту минуту какъ человѣкъ, который убѣжденъ, что онъ выражается до того основательно и удачно, что всякое лишнее слово только ослабляло бы достоинства его рѣчи. Потому онъ немедленно перемѣнилъ разговоръ, указавъ на дерево, которое росло въ небольшомъ разстояніи отъ дома и замѣтивъ, что это сахарный кленъ.

-- Это славное дерево, сказалъ онъ; оно способно еще долго рости и выпускать сокъ, пока не истощится совершенно и не изсохнетъ.

Эта провинція ни дать ни взять какъ дерево, которое вы видите передъ собою; оно сочится до тѣхъ поръ, пока не начнетъ постепенно умирать съ верхушки, и если прорѣзанное въ немъ отверстіе не задѣлать клинышкомъ, оно невремѣнно погибаетъ. Всѣ деньги, какія выработываются здѣсь, всѣ проценты, которые на нихъ пріобрѣтаются, даже значительная часть биржевыхъ оборотовъ -- все это идетъ за границу, обращается въ пользу постороннихъ людей; только весьма немногое оставляется для покупки у насъ хлѣба.

Провинція высохла какъ какое нибудь болото; ока открыла на вѣтеръ свои нѣдра, выставила ихъ напоказъ и потому нѣтъ ничего удивительнаго, что нашлось люди, которые подрываютъ основу ея благосостоянія. Теперь, вѣдь всякое болото, всякую лужу, можно совершенно высушить; можно извлечь изъ нихъ сырость до такой степени, что самая тина превратится въ пыль и поднимется на воздухъ. Англійскіе фонды и ваши банки, желѣзныя дороги и каналы,-- все это какъ губка вбираетъ въ себя ваши капиталы и пожираетъ ихъ оо мѣрѣ того, какъ вы успѣваете пріобрѣтать ихъ. Самый мостъ въ Виндзорѣ, напримѣръ, мостъ, о которомъ мы такъ много слышали, одолженъ своимъ существованіемъ Новому Брауншвейгу и будетъ платить этой провинціи пошлину. Капиталисты Новой Шотландіи поступаютъ съ нимъ какъ съ наемнымъ домомъ: они не хотятъ его чинить, не хотятъ его красить съ цѣлію предохранить перила отъ порчи, не задѣлываютъ дыръ, которыя пропускаютъ сырость и заставляютъ дерево гнить; они нарочно ведутъ его къ тому, чтобы онъ разрушился скорѣе чѣмъ можно вбить въ доску гвоздь, или вставить стекло въ оконную раму. Здѣсь незамѣтно въ народѣ ни бодрости душевной, ни предпріимчивости, ни патріотизма; весь край погруженъ въ апатію, точно медвѣдь по зимамъ, лежа въ своей берлогѣ.

Здѣшній житель переворачивается себѣ съ боку на бокъ цѣлые дни и ночи, да только думаетъ про себя: "вѣдь экій я, право, несчастный -- что ты будешь дѣлать! Есть кажется на мнѣ теплая шкура, не хуже тѣхъ, какія удается видѣть на джентльменахъ гуляющихъ но лѣсу; но нѣтъ у меня сапоговъ для ногъ, и потому, чтобы согрѣть ноги, я долженъ дуть на нихъ поперемѣнно и поджимать ихъ подъ себя. Если бы не это, я заставилъ бы всѣхъ тѣхъ, у кого на ногахъ копыты и рога за головѣ, я заставилъ бы ихъ держать ухо востро. Неправда ли досадно, что я не могу теоерь этого исполнить? Будь у меня только какія нибудь средства, я бы показалъ имъ себя на чистоту, я заставилъ бы ихъ чесать себѣ голову со всѣхъ четырехъ сторонъ".

Мнѣ случилось идти внизъ къ Матанзасу на Фультоносскомъ пароходѣ. Это былъ первый пароходъ, который они увидали. Дѣло не обошлось безъ испуга, когда пронесся мимо ихъ этотъ корабль безъ парусовъ и веселъ, идущій прямо какъ стрѣла и дѣлающій по девяти узловъ въ часъ; какъ метеоръ мелькнулъ онъ у нихъ въ глазахъ, и полоса дыма тянулась точно хвостъ кометы. Вы могли бы тогда полюбоваться занимательнымъ зрѣлищемъ, какъ негры собирались оттолкнуть этотъ пароходъ отъ берега, къ случаѣ нападенія, и какъ самыя войска пришли въ сильнѣйшій азардъ, думая, что угрожаетъ опасность всему краю. Между тѣмъ, какой-то приземистый, тощій, съ лицомъ апельсиннаго цвѣта, испанскій офицеръ одѣтый въ мундиръ, похожій на ливрею, вздумалъ даже выѣхать къ намъ на маленькой лодчонкѣ, въ которой сидѣло кромѣ его два человѣка..

Мы кричали ему раза два, чтобы онъ остерегся столкнуться съ пароходомъ; но онъ ѣхалъ прямо на наши колеса. Одно изъ этихъ колесъ такъ сильно ударило въ носъ лодки, что она прыгнула однимъ концемъ вверхъ, точно положенная на палку доска, на которой качаются мальчишки, -- и выбросила офицера, какъ разъ, къ намъ на палубу. Мнѣ еще никогда не случалось видѣть человѣка въ такой крайней степени изумленія, какимъ казался въ то время испанецъ. Онъ бормоталъ что-то на ломаномъ англійскомъ языкѣ, вида, что мы его окружили, и когда совершенно образумѣлся, то сказалъ съ чувствомъ задѣтаго самолюбія: "провалъ побери всѣ эти выдумки -- гдѣ вотъ теперь моя лодка?" и онъ оглянулся, какъ будто полагая, что лодка вслѣдъ за нимъ прыгнула къ намъ на палубу.

"-- Ваша лодка, отвѣчалъ капитанъ методически, -- вѣроятно пошла ко дну, а люди ваши должно быть отправились присматривать за нею, потому что мы не видали и не слыхали ихъ, послѣ того, какъ лодка столкнулась съ пароходомъ."

Да, я именно желалъ бы протрясти здѣшнихъ лѣнтяевъ, вотъ такъ, какъ этого испанскаго офицера, я заставилъ бы ихъ выпучить глаза такъ, какъ будто имъ въ чудо, что у нихъ не слипаются вѣки, какъ будто имъ въ первый разъ приходится смотрѣть на свѣтъ. Губернаторъ Кампбелль не ожидалъ, я думаю, найдти такую сторонку, когда сюда пріѣхалъ, -- ужь вѣрно не ожидалъ.

Когда я еще былъ маленькимъ мальчишкой, ростомъ не болѣе, какъ до колѣнка, и жилъ въ Коннектикутѣ, матушка говаривала мнѣ обыкновенно "Слушай, Самъ, если ты у меня не перестанешь чесаться точно старый Скратчъ, я пошлю тебя въ Новую Шотландію, какъ Богъ святъ, пошлю."

О! какъ пугала меня тогда подобная угроза; волосенки на головѣ у меня поднимались дыбомъ, точно у разсерженной кошки, и морозъ пробѣгалъ по всѣмъ членамъ, начиная отъ темени до пятокъ и отъ кончика носа до пальцевъ на ногахъ и рукахъ. Дочь нашего сосѣда Дирборна выходила замужъ за Ярмутскаго джентльмена, который занимался какими-то спекуляціями, по части контробанды. Когда она отправлялась совсѣмъ, чтобы плыть въ Новую Шотлаидію, родные и знакомые провожали ее точно на похоронахъ; они увѣряли, что она хочетъ погребенія за живо".

"-- Дочь моя, говорилъ старый полковникъ, ея отецъ, я скорѣе согласился бы опустить тебя въ могилу,-- тамъ ты избѣгла бы всѣхъ безпокойствъ и страданій, -- нежели видѣть тебя отправляющеюся въ эту дрянную страну, гдѣ только и есть, что льдяныя горы, да болота. И при этомъ старикъ вылъ такимъ пронзительнымъ голосомъ, какимъ воетъ ирландецъ, когда пробуетъ разбудить умершую жену свою. Конечно мы имѣемъ самыя уродливыя, нелѣпыя понятія объ этомъ краѣ, то правда; но если провинція сама по себѣ не такъ дрянна, какъ обыкновенно объ ней думаютъ, зато народъ въ тысячу разъ хуже, чѣмъ онъ можетъ представиться человѣку съ самымъ мрачнымъ воображеніемъ.

Вы, конечно, видали, какъ въ морозное осеннее утро стая куропатокъ выбирается изъ тѣнистаго мѣста на солнышко и грѣется тамъ нахохлившись и лѣниво потягиваясь: Сизые-носы половину своего времени проводятъ такъ, какъ куропатки -- грѣются на солнышкѣ, и больше ничего. Гдѣ же причина этому? Причина заключается въ законодательствѣ. Законы не поощряютъ тамъ усовершенствованій въ порядкѣ внутренняго управленія, не способствуетъ полезному употребленію капиталовъ, а послѣдствіемъ всего этого -- апатія, бездѣйствіе, бѣдность. Они проводятъ во три мѣсяца въ году въ Галифаксѣ. Но что же они тамъ дѣлаютъ?

Отецъ далъ мнѣ однажды доллеръ съ тѣмъ, чтобы я отправился на ярмарку въ Гартфордъ. Когда я воротился, отецъ спросилъ меня: "ну что, Самъ, много ли видѣлъ ты, много ли пыли пустилъ въ глаза, что пріобрѣлъ на данный тебѣ доллеръ?"

Такъ и теперь, я спросилъ бы ихъ, что они видятъ, что достаютъ себѣ путнаго, сидя тамъ по три мѣсяца? Они обманываютъ только и смущаютъ народъ; увѣряютъ его, чти единственная цѣль собраній состоитъ въ томъ, чтобы облаять адвокатовъ, судей, банкировъ и всю подобную сволочь, и воспрепятствовать имъ отростить слишкомъ большіе зобы; а на дѣлѣ выходитъ, что зоркость самихъ надзирателей становится гораздо дороже, чѣмъ бы стоило прокормить всю остальную братію законниковъ, хотя бы у нихъ былъ самый чудовищный аппетитъ. Если я вижу, что ферма развалилась, я говорю, что въ ней худой порядокъ, худое управленія; если же я вижу провинцію, которая подобно этой, обладая большими естественными средствами, несмотря на то, поражена нищетою, я говорю, что у нея негодное законодательство.

-- Нѣтъ, сказалъ онъ взаключеніе такимъ серьёзнымъ тономъ, какого я не замѣчалъ въ немъ прежде), очень жаль, что отложивъ въ сторону мелочные интересы и личное самолюбіе, они не соединятся общими стремленіями и не обратятся съ рвеніемъ къ дѣлу внутренняго усовершенствованія и развитія естественныхъ богатствъ этой прекрасной провинціи. Достоинство ея совершенно неизвѣстны ни центральному, ни мѣстному правительству, и единственные люди, которые могутъ оцѣнить здѣшній край, -- это Янки.

ГЛАВА XV.
ПРИЛАЖИВАНІЕ РУКОЯТКИ КЪ ГАЛИФАКССКОМУ КЛИНКУ.

Я встрѣтилъ сегодня утромъ какого-то господина изъ Галифакса, ужаснаго фанфарона и чудака, у котораго все дѣлается не спроста, а на показъ. Взглянувъ на него, можно было подумать, что онъ заимствовалъ свои мамеры у какого-нибудь армейскаго офицера, когда тотъ уже износилъ ихъ, какъ старый сюртукъ, и бросилъ. Манеры эти казались на немъ дурно сшитымъ платьемъ, которое не впору, но къ лицу. Онъ былъ недуренъ собой, но важничалъ и очень напоминалъ милиціоннаго капитана, который надѣваетъ на себя мундиръ и выходить на какую нибудь сцену домашняго театра въ роли солдата; онъ воображаетъ, что онъ чрезвычайно красивъ и что весь свѣтъ не можетъ имъ довольно налюбоваться. Итакъ галифакскій джентльменъ ходилъ взадъ и, впередъ по улицѣ, точно павлинъ, таращился въ ширину и вытягивался вверхъ до невозможности. Въ рукѣ у него былъ хлыстикъ, которымъ онъ билъ себя отъ времени до времени по икрамъ, какъ будто желая этимъ сказать: "Не правда ли, что ножки хоть куда, мускулисты, красивы! А сапоги? Боже, что за сапоги! Ужь конечно весь эмгерстскій народъ удивится, посмотрѣвъ на меня." "Красивъ-то ты красивъ, подумалъ я, да только надо бы тебя прошколить порядкомъ, надо придѣлать къ тебѣ, какъ къ какому нибудь клинку, надежную рукоятку". Когда я проходилъ мимо его, онъ держалъ голову такъ высоко, какъ высока труба пороховаго завода, стоялъ упершись кулаками въ бока и обозрѣвалъ меня съ головы до ногъ, точь-въ-точь какъ квакеръ посматриваетъ неа модную городскую леди; онъ такъ и хотѣлъ сказать мнѣ: "Какой же вы странный, право; мнѣ еще не удавалось встрѣчать такихъ чудаковъ; вы вѣрно не въ своемъ разумѣ, вѣрно помѣшаны, бьюсъ объ закладъ, -- помѣшаны".

"-- Хорошенькій денекъ, сэръ, сказалъ онъ, обратившись ко мнѣ съ такимъ видомъ, какъ будто клалъ въ эту минуту сотню доллеровъ въ шапку нищаго: -- хорошенькій денекъ.

-- Вы дѣйствительно такого мнѣнія? спросилъ я,-- мямля слова чисто по коннектикутски.

"-- Разумѣется, сказалъ онъ отрывисто: -- иначе я не говорилъ бы.

"-- Не знаю, какъ вы, замѣтилъ я, въ свою очередь: -- но если бы я былъ такого мнѣнія, я бы не сталъ о томъ разсказывать.

"-- Отчего же нѣтъ?

"-- Потому, что всякій дуракъ, точно такъ же, какъ и я, можетъ понять, что погода хороша.

И вмѣстѣ съ этимъ я устремилъ на него глаза, стараясь показать ему, что если ты дескать желаешь, то я готовъ потягаться съ тобою, чѣмъ и когда хочешь. Но онъ подумалъ, подумалъ, да и повернулся на каблукахъ, насвистывая пѣсенку про Янки Дудля. Онъ походилъ въ эту минуту на человѣка, для котораго насвистываніе кажется гораздо болѣе пріятнымъ и легкимъ занятіемъ, чѣмъ мышленіе.

Вслѣдъ за тѣмъ я услыхалъ, какъ онъ спрашивалъ у грума:

"-- Кто этотъ странный и дерзкій Янки?

"-- Это: отвѣчалъ грумъ: -- да какже, это самъ мистеръ Сликкъ!

"-- Тш! что ты орешь! Какъ -- Сликкъ часовщикъ, можетъ ли быть! Жаль, что я не зналъ этого прежде, потому что мнѣ давно хотѣлось его видѣть; онъ, говорятъ, презабавный малый.

Онъ тотчасъ же воротился и не спускалъ съ меня глазъ, точно съ какого нибудь пугала; потомъ сталъ кружиться около меня, ни-дать-ни-взять боровъ около огорода, въ которомъ поспѣлъ картофель и въ который ему хочется отыскать лазейку. "Ну, подумалъ я самъ съ собою, нужно же поговорить съ нимъ что-нибудь; пусть его поразскажетъ потомъ добрымъ людямъ, когда возвратится къ себѣ въ городъ.

"-- Что, каково идутъ дѣла въ Галифаксѣ, сэръ? спросилъ я.

"-- Хорошо, отвѣчалъ онъ: -- гораздо лучше: дѣла ведутся на болѣе надежныхъ началахъ, чѣмъ прежде, и всѣ предпріятія выясниваются.

"-- Ни-дать-ни-взять, какъ свѣчка передъ тѣмъ, какъ ей погаснуть; она ярко, очень ярко вспыхиваетъ да потомъ ужь разомъ и потухла, и остается отъ нея только сажа да отвратительный чадъ. По моему мнѣнію, вашъ народъ не умѣетъ подливать масла въ лампу, а пустая она не прогоритъ долго. Нѣтъ, сэръ, пройдетъ для Галифакса масляница, настанетъ и великій постъ, и въ этомъ будутъ виноваты сами его жители. Если человѣкъ сидитъ у дверей своего дома и видитъ, какъ скотъ бродитъ у него по полямъ и поѣдаетъ хлѣбъ и какъ сосѣди свозятъ у него снопы, и если замѣчая все это, онъ не соберется привстать и прогнать ихъ, то по дѣломъ вору и мука.

"-- Я хорошенько не понимаю этого, сэръ, сказалъ онъ.

"Было бы странно, подумалъ я про себя, было бы странно, если бы ты понялъ, потому что я не видалъ изъ вашего брата ни одного, который бы умѣлъ отличить кукушку отъ ястреба.

"-- Ну такъ я вамъ объясню, сказалъ я ему, въ отвѣть: -- слушайте, въ чемъ дѣло: проведите линію отъ Песочнаго мыса къ Канзойскому мысу, поперекъ всей провинціи; провинція раздѣлится тогда на двѣ половины такъ же ровно, какъ разрѣзанное по-поламъ яблоко; теперь, изволите видѣть,-- худшая половина, гнилая половина -- принадлежитъ Галифаксу, а другая, здоровая половина, Сентъ-Джону. Ваша половина провинціи по морскому берегу вся камениста: я еще никогда не видалъ такихъ тощихъ, голыхъ скалъ; тутъ и кроликъ умретъ съ голода. Между тѣмъ другая сторона отъ Фундійскаго залива превосходный, благодатный край, какого не найдешь нигдѣ. Теперь -- все населеніе, которое живетъ во заливу, -- какая нелегкая понесетъ его въ Галифаксъ, когда съ меньшими вдвое затрудненіями оно можетъ пріѣзжать въ Сентъ-Джонъ? Сентъ-Джонѣ есть настоящая столица Фундійскаго края и сдѣлается со временемъ самымъ значительнымъ послѣ Нью-Йорка городомъ въ цѣлой Америкѣ. У него есть пажити такія же пространныя какъ въ Великобританіи, есть судоходная рѣка; народъ его смѣтливъ, проницателенъ и проворенъ, какъ янки, дѣла тамъ могутъ идти блистательнымъ образомъ. Жители извлекаютъ всевозможныя произведенія изъ береговъ залива, требованіе и потребленіе совершаются въ надлежащей соразмѣрности; на этомъ сосредоточивается вся торговля провинціи. Ваши богачи скоро поймутъ, что они обожгли себѣ пальцы, что они сѣли какъ ракъ на мѣли -- да ужь будетъ поздно. Дома безъ жильцовъ, гавани безъ кораблей, городъ безъ горожанъ, какое славное положеніе!!! Если у васъ есть свободные доллеры, пускайте ихъ подъ вѣрный залогъ въ оборотъ на полезныя предпріятія. Вамъ прежде всего нужно устроить гавань и для этого берегъ представляетъ неисчислимыя удобства..... У васъ мало сосноваго и еловаго лѣсу, нѣтъ порядочныхъ бревенъ или досокъ; у васъ не родится порядкомъ ни пшеница, ни овесъ, нѣтъ у васъ и сѣнныхъ покосовъ, ни сѣнокоса, и никогда не будетъ ничего; вы не думаете заводить и житницъ, магазиновъ, кромѣ развѣ тѣхъ, которые служатъ для складки Брейдвельскихъ замковъ; вы посѣяли гордость и собираете нищету: берегитесь за свой насущный хлѣбъ -- и его нельзя добывать даромъ. У васъ нѣтъ ни рѣки, ни производительной почвы, какую же послѣ этого торговлю думаете вы вести?..

"-- Но, отвѣчалъ онъ (и при этомъ распялилъ бѣлки глазъ точно жеребецъ): -- но какъ же, мистеръ Сликкъ, Галифаксъ все-таки растетъ, развивается; развѣ онъ не пріобрѣтаетъ теперь того, что получалъ прежде, развѣ онъ сталъ хоть на волосъ хуже чѣмъ былъ?

"-- Дѣйствительно, еще земля терпитъ васъ до времени; но если вы понадѣетесь на нее, то скоро гдѣ нибудь обломаете себѣ ноги -- этому не миновать. Вы нѣкогда вели торговлю со всей провинціей, держали эту торговлю въ своихъ рукахъ; но сенть-джонцы стали вамъ поперекъ дороги и перебили у васъ всѣ порядочныя дѣла, вы потеряла все, исключая жалкаго торгашества ягодами и кроликами съ неграми Гаммондской равнины. Вы потеряли навсегда своихъ покупщиковъ, ваши соперники обладаютъ нвсравненно лучшими способностями для дѣлъ -- они утвердились на перекресткѣ, четыре дороги сходятся тамъ къ одному центру, а рынокъ рукою подать оттуда. Собесѣдникъ мой немножко осовѣлъ.

"-- Можетъ быть, что вы говорите и правду, отвѣчалъ онъ: -- но мнѣ никогда не случалось объ этомъ думать ("Да никто и не ожидалъ, чтобы ты былъ способенъ думать" сказалъ я самому себѣ): -- многіе изъ нашихъ великихъ людей, увѣряютъ, продолжалъ онъ: -- что вашъ народъ, чрезъ продажу часовъ вытянулъ у насъ огромное количества денегъ.

"-- Можетъ быть, замѣтилъ я: -- но часы, вмѣстѣ съ шпильками и булавками, составляютъ такую домашнюю принадлежность, которая не въ состояніи разорить; есть вещи цѣннѣе этого, накладнѣе, убыточнѣе для народа.

"-- Да, я слыхалъ, что это банки.

"-- Вы можетъ быть также слыхали, что если смазать у телѣги оси, то ее труднѣе будетъ вести? Слыхали что ли? А въ этомъ сужденіи столько же здраваго смысла, сколько и въ первомъ.

"-- Есть также люди, продолжалъ онъ: -- которые говорятъ, что мы обѣдняли отъ того, что въ нынѣшнемъ году покупали все дешевле нежели въ прошлые годы, не такъ ли? Да, вашъ народъ чрезвычайно догадливъ, право; онъ удивилъ бы любаго филадельфійскаго адвоката обширностію своихъ знаній.

"-- Ахъ, произнесъ онъ, потирая руки и улыбаясь съ такимъ самодовольствіемъ, съ какимъ улыбается молодой докторъ, только что получившій перваго паціента: -- ахъ, если бы только пошлина на лѣсъ измѣнилась -- Сентъ-Джонъ пропалъ бы весь цѣликомъ, отъ головы до пятокъ: онъ построенъ на зыбкомъ основаніи, въ немъ все дѣлалось и дѣлается для наружности, народъ тамъ спекулируетъ до безумія, они разорятся непремѣнно.

"-- Ну, если вы будете дожидаться ихъ смерти, чтобы устроить вашу карьеру, то вамъ придется довольно много терять времени. Жутко сидѣть безъ сапоговъ, въ ожиданіи наслѣдства отъ человѣка, который еще живехонекъ. Предположите, что какой нибудь восьмидесятидѣтній старикъ сталъ бы говорить вамъ: "Когда вотъ эта молодежь примретъ -- я получу послѣ нихъ наслѣдство", чтобы вы сказали о немъ? Вы конечно сказали бы, что это старый дуракъ. Нѣтъ, сэръ, если англичане не нуждаются въ лѣсѣ, то мы все-таки нуждаемся: мы уничтожили уже всѣ наши лѣса и теперь у насъ почти не остается ни прута. Если британцы не вызовутся поставить нужное количество, то мы возьмемся за это и Сентъ-Джонъ, какъ хорошенькая и молоденькая вдовушка, утретъ себѣ глазки и начнетъ снова беззаботно и весело бѣгать и рѣзвиться."

"Въ настоящее время нѣтъ страны, которая бы представляла болѣе выгодъ для торговыхъ сношеній, чѣмъ Сентъ-Джонъ; потому что, кромѣ другихъ преимуществъ, онъ дѣлается соперникомъ Галифакса, а Галифаксъ, точно послѣ пріема опіума, храпитъ на-всю-ивановскую и деревянѣетъ точно пьяный, упавшій на снѣгъ въ холодную зимнюю ночь. Онъ такъ долго спалъ, что я думаю никогда ужь не проснется. Впрочемъ, это довольно легкая смерть, и если вы станете будить его, то поступите очень неблагоразумно; я на вашемъ мѣстѣ оставилъ бы его въ покоѣ. Я однажды спасъ человѣка, который тонулъ; на другую же ночь онъ напился пьянъ и оставилъ меня въ то время, какъ я самъ не могъ выходить изъ комнаты. Повстрѣчавшись послѣ съ нимъ, я сказалъ ему наотрѣзъ: "Я попробовалъ васъ спасти въ первый разъ въ жизни, и даю слово, что впередъ не сдѣлаю подобной глупости, если такимъ образомъ платится за услугу". Нѣтъ, сэръ, Галифаксъ окончательно лишился своихъ кліентовъ. Съ кѣмъ торгуетъ Ярмутъ? Съ Сентъ-Джономъ. Съ кѣмъ ведетъ дѣла графство Аннаполисъ? Съ Сентъ-Джономъ. Съ кѣмъ торгуютъ всѣ жители Майнзскаго бассейна и береговъ залива? Съ Сентъ-Джономъ. Съ кѣмъ Кумберлендъ въ постоянныхъ коммерческихъ сношеніяхъ? Съ Сентъ-Джономъ. Да, у Галифакса остались только обсѣвки, оборъ, шелуха. Вы только и продаете; что тощихъ свиней, дряхлыхъ гусей не менѣе дряхлую длинноногую птицу, голодныхъ борововъ и быковъ, которыхъ мясо такъ же твердо, какъ камень; все это вы мѣняете, какъ ни попало, на чай, сахаръ или другія съѣстныя вещи, способныя интересовать лишь старыхъ бабъ. Между тѣмъ желѣзныя дороги каналы Сентъ-Джона перебиваютъ у васъ всю береговую торговлю. Мухи живутъ по лѣтамъ и умираютъ на зиму; вы суетитесь такъ же, какъ лѣтомъ мухи, но отъ васъ не услышишь порядочной пѣсни даже въ лѣтнюю пору. Нѣтъ, не быть уже празднику на вашей улицѣ; пора вамъ образумиться и посбавить спѣси. Вашъ городъ похожъ на бальную залу по окончаніи танцевъ. Публика наѣлась, напилась, навеселилась и оставила чуждый для нея домъ; лампы и жирандоли еще горятъ, но нѣтъ ни души живой въ комнатѣ...

"-- Неужели противъ этого нѣтъ никакихъ средствъ! сказалъ онъ, и смотрѣлъ въ эту минуту какъ черокійскій индѣецъ.

"Ну -- подумалъ я -- теперь, кажется, рукоятка насаживается какъ должно".-- "Какъ же, сказалъ я громко: -- когда человѣку холодно, онъ долженъ сначала осмотрѣться кругомъ, нѣтъ ни средствъ избѣжать когтей мороза; если же онъ не приметъ мѣръ предосторожности, то разумѣется немедленно окоченѣетъ. Есть средство и вамъ помочь, если вы только приметесь за дѣло благовременно: проведите желѣзную дорогу къ Майнзскому бассейну и тогда у васъ будетъ порядочный путь сообщенія съ вашими кліентами,-- обоюдная вывода и для нихъ и для васъ. Когда я былъ въ послѣдній разъ въ Нью-Йоркѣ, одинъ изъ моихъ двоюродныхъ братьевъ Гезекіагъ Сликкъ сказалъ мнѣ: "Я, кажется, совершенно раззорюсь, Самъ, я потерялъ всѣхъ своихъ покупателей; теперь всѣ принялись за разширеніе и улучшеніе улицъ, которыя до того загромождены народомъ и телѣгами, что къ моей лавкѣ невозможно подойдти. Что я теперь буду дѣлать? а между тѣмъ нужно платить страшные проценты". "Погоди, Ки, отвѣчалъ я ему: -- когда передѣлки на улицѣ окончатся и все будетъ прибрано и выметено, покупатели явятся къ тебѣ опять цѣлою гурьбою; ихъ наберется больше, чѣмъ было прежде; ты начнешь продавать вдвое успѣшнее съ будущаго года, можешь быть въ этомъ увѣренъ". Такъ и случилось, и теперь у брата моего денегъ куры не клюютъ. Желѣзная дорога возвратитъ вамъ вашихъ прежнихъ кліентовъ, если будетъ готова во-время; но промедлите, пока торговля изберетъ для себя новые пути и освоится съ этими путями, и тогда вамъ ни за что въ свѣтѣ не удастся вышибить ее изъ этой колеи. Когда дѣтина дождется пока дѣвушка выйдетъ замужъ, тогда уже поздно просить ея руки и сердца".

"Сентъ-Джонъ долженъ идти впередъ во всякомъ случаѣ; вы можете подвинуться, но предваряю васъ, что для этого вамъ нужно трудиться, работать. Если у человѣка одна нога, а гулять хочется, онъ придѣлываетъ себѣ фальшивую ногу. Если у васъ нѣтъ рѣки, проведите желѣзную дорогу; она замѣнитъ вамъ рѣку".

-- Но, мистеръ Сликкъ, замѣтилъ онъ: -- у насъ опытные люди говорятъ, что дорога никогда не окупится, что это такой же безумный планъ, какъ планъ проводить каналъ".

"-- Въ самомх дѣлѣ, они такого мнѣнія! сказалъ я; въ такомъ случаѣ, пришлите ихъ ко мнѣ, и я приверну на нихъ рукоятку какъ должно. Я вамъ говорю, что дорога окупится и лучшимъ доказательствомъ этому можетъ служить то, что мои земляки, возьмутъ на себя третью часть первоначальныхъ издержекъ. Слыхали ли вы, хоть отъ кого нибудь, даже изъ своихъ опытныхъ людей, декретъ о томъ, окупится ли лекарство, когда оно дается съ тѣмъ, чтобы спасти жизнь больному? Если длинный Эрійскій каналъ въ состояніи упрочить для Нью-Йорка торговлю этихъ отдаленныхъ странъ -- чуть не на другомъ краю свѣта,-- то конечно желѣзная дорога въ сорокъ-пять миль доставитъ вами, торговлю Фундійскаго залива. Желѣзная дорога пойдетъ отъ Галифакса къ Виндзору и соединитъ ихъ въ одинъ городъ, такъ что перевозить товары изъ одного въ другой будетъ легче, чѣмъ переносить вещи отъ губернатора Кемпбела къ адмиралу Кокбёрну. Мостъ создаетъ городъ, рѣка родить городъ, каналъ строитъ городъ, а желѣзная дорога соединяетъ въ себѣ все, -- и мостъ, и рѣку и каналъ. И что за городъ вышелъ бы тогда у насъ, просто чудо! Онъ былъ бы настоящимъ дэнди въ числѣ другихъ городовъ. Нѣтъ! когда вы воротитесь во свояси, выберите потемнѣе ночь, возьмите кусокъ мѣлу и напишите на каждой уличной двери въ Галифаксѣ крупными буквами: желѣзная дорога; и если все они не поймутъ, что значитъ это слово, скажите что это самое употребительное слово у яппи; "если вы молъ пойдете къ Саму Сликку, часовщику (человѣку, который приладилъ къ галифакскому клинку рукоятку янки, -- и я при этомъ далъ ему легонькій толчекъ ногою, желая скорѣе вразумить его), если вы пойдете къ нему и купите у него часы, то онъ разскажетъ вамъ всю подноготную о желѣзныхъ дорогахъ".

ГЛАВА XVI.
ЧАСОВЩИКЪ ШКОЛИТЪ СИЗАГО-НОСА.

Праправнучки Евы худо воспользовались ея примѣромъ. Любопытство прекраснаго пола попрежнему ненасытно, и, такъ какъ оно нерѣдко бываетъ худо направлено, то и ведетъ къ заблужденіямъ и ошибкамъ. Для человѣка, который странствуетъ по внутреннимъ землямъ провинціи, эта наклонность женщинъ чрезвычайно безпокойна, и потому, во избѣжаніе непріятностей и излишнихъ распросовъ, путешественникъ хорошо сдѣлаетъ, если заранѣе объявитъ, при въѣздѣ въ Кумберлэндскую гостинницу, о своемъ имени, занятіяхъ, мѣстѣ постояннаго жительства и продолжительности предпринятой поѣздки.

Наша прекрасная хозяйка, мистриссъ Пегвашъ, сѣвъ за завтракъ сегодня утромъ, показала на себѣ живой примѣръ любопытства, и навела насъ на подобныя размышленія. Она пришла въ ужасъ отъ нашего разговора, изъ котораго она слышала только конецъ, да и тотъ растолковала совершенно въ другую сторону.

"-- Президентъ совершенно загонялъ ее -- сказалъ я,-- такъ что необходимо было дать ей, хотя маленькій, роздыхъ. Гулярдцы обнажили ее, потому что она совершенно разбилась.

"-- Обнажили, кого? вскричала мистриссъ Пегвашъ, выронивъ отъ ужаса изъ рукъ чайникъ: -- кого обнажили? ради самого неба, кого?-- скажите скорѣе.

"-- Лэди Огль, отвѣчалъ я.

"-- Леди Огль? повторила наша хозяйка;-- это ужасно!

"-- Два ребра у нея были совершенно сломлены, такъ что понадобилось вставить новыя.

"-- Два новыя ребра! Да я сколько лѣтъ живу на свѣтѣ, а не слыхала ничего подобнаго. Бѣдняжка -- какъ, я думаю, она страдала!

" -- Разсматривая ее снизу, найми....

" -- Разсматривая снизу! повторила мистриссъ Пегвашъ, все съ болѣе и болѣе возраставшимъ ужасомъ (чувство собственнаго достоинства задѣто было въ ней за-живое, при мысли о подобномъ обращеніи), да что же послѣ этого адмиралъ-то? Неужели онъ равнодушно глядѣлъ на ихъ поступки?

"-- Адмиралу, сударыня, не до того, отвѣчалъ я, чтобы заниматься такими мелочами. Притомъ же, при осмотрѣ оказалось, что она значительно повреждена и изъѣдена червями.

"-- Изъѣдена червями! продолжала впечатлительная мистриссъ Пегвашъ, какъ это ужасно! Навѣрное, -- грязные матросы занесли сюда подобную гадину; говорятъ, что червей этихъ въ Вестъ-Индіи пропасть; у Джо Кроу они завелись-было въ ногѣ и онъ, бѣдный, долженъ былъ отрѣзать себѣ два пальца. Изъѣдена червями! Ахъ, бѣдная, ахъ, милая! Но все-таки, это скорѣе можно перенести, нежели дозволить -- дозволить раздѣть себя, взрослымъ мужчинамъ. Скажу вамъ откровенно, что еслибы гулярдцы только подумали... я бы показала имъ, какъ должно обращаться съ порядочною женщиною, я бы скорѣе умерла, нежели позволила поступать съ собою такимъ образомъ. Я правда и прежде слыхала, что знатныя англійскія лэди очень смѣлы и отважны, но никогда не предполагала ничего подобнаго.

-- Да объ чемъ вы такъ безпокоитесь? сказалъ мистеръ Сликкъ.-- Я еще никогда не видалъ васъ въ припадкѣ такой заботливости, никогда не видалъ, мадамъ, увѣряю васъ. говорили о починкѣ яхты: что же за дикая идея пришла и забилась въ вашу красивую головку?

Мистриссъ Пегвашъ была совершенно пристыжена и обижена послѣдствіями своего легкомыслія и неумѣстнаго любопытства, и скоро вышла изъ комнаты.

-- Я чуть не фыркнулъ раза два или три, слушая ея соболѣзнованія, продолжалъ часовщикъ; я ужь сжималъ и собиралъ губы, какъ какой нибудь шелковый кошелекъ и едва не расхохотался ей прямо въ лицо,-- до такой степени казалась она мнѣ забавною. За то, я думаю, впередъ она не будетъ завираться и голосить безъ толку.

Это былъ послѣдній нашъ завтракъ въ Эмгерстѣ.

Ранній морозъ прошелъ уже по полямъ засѣяннымъ картофелемъ, и превратилъ прекрасный зеленый цвѣтъ индѣйской ржи въ желтый и темно-коричневый цвѣта, напоминая о скоромъ наступленіи осени, поры короткихъ дней и дурныхъ дорогъ. Я рѣшился ѣхать въ Парреборо, дотуда чрезъ Виндзоръ и Кеннвалль въ Аннаполисъ, Ярмутъ и Шильбурнъ и возвратиться береговою дорогою чрезъ Ливерпуль и Люненбургъ въ Галифаксъ. Потому я долженъ былъ проститься (хотя и не безъ сожалѣній) съ часовщикомъ, который намѣревался ѣхать въ Фортъ-Лоренсъ.

-- Нечего дѣлать, сказалъ онъ,-- а мнѣ жаль разстаться съ вами; продолжительное путешествіе вмѣстѣ съ кѣмъ нибудь, -- подобно вашему теперешнему странствованію -- напоминаетъ тѣ впечатлѣнія, которыя испытываешь, засидѣвшись поздно въ сообществѣ хорошенькихъ дѣвушекъ: чувствуешь, что пора бы и на боковую, что время идетъ уже къ утру, а между тѣмъ ложиться не хочется, потому что тутъ только и становишься словоохотливымъ и развязнымъ.

-- У меня вертится въ головѣ одинъ планъ, сказалъ онъ,-- который, кажется, будетъ соотвѣтствовать нашимъ общимъ намѣреніямъ. У меня здѣсь есть кое-какіе должки за проданные часы; теперь, предположите, что вы оставили здѣсь вашу лошадь: она растолстѣетъ у васъ такъ, что черезъ мѣсяцъ едва будетъ смотрѣть заплывшими отъ жира глазами; а я запрягу Стараго Клея, я запрягу его въ вагонъ, который у меня здѣсь есть, и провезу васъ по всему берегу.

Это было слишкомъ любезное приглашеніе, чтобы отказаться отъ него. Подножный кормъ для моей лошади, покойный и удобный вагонъ, и такой оригинальный и занимательный спутникъ какъ мастеръ Сликкъ -- было довольно сильными доводами для выраженія съ моей стороны полнаго согласія.

Лишь только мы сѣли въ вагонъ, какъ часовщикъ замѣтилъ:

-- Теперь мы славно поѣдемъ; это такая лошадь, которая не знаетъ тихой ѣзды; она два раза чуть не сожгла у меня осей. Вы увидите, какой это ретивый конь, даже и упряжкѣ. Онъ попалъ ко мнѣ, когда ему было всего два года; въ то время ноги и хвостъ его равнялись толщиною въ гвоздемъ, и я велѣлъ объѣздить его старому негру моего отца, Джануари Сноу. Лошадь моя знаетъ прекрасно англичанъ и все, что до нихъ касается; не умѣетъ только говорить по англійски. Она помогла мнѣ однажды задать порядочную трепку Сизому-носу.

-- Я думаю, къ самомъ дѣлѣ, несчастный провелъ время непріятно, если его въ одно время били и человѣкъ, и лошадь.

-- Э! не въ томъ дѣло: Боже! да если бы только Старый Клей вздумалъ бить Сизаго-носа, онъ его расколотилъ бы на тысячи малѣйшихъ частей, какъ вамъ привелось расколотить соусникъ въ гостинницѣ Пегноза.-- Я сейчасъ разскажу вамъ, какъ это было.

Я отправился къ Труро, въ гостинницу Эзры Гитера. Тамъ было судебное разбирательство между двумя законниками, Текстомъ и Фэтфулемъ. Народу собралось очень много, потому что казалось всѣмъ любопытнымъ видѣть, какъ два умные человѣка будутъ стараться привѣсить другъ другу ослиныя уши.

У меня тогда были тамъ въ околодкѣ кой-какія дѣлишки, и я только что отправился къ рѣкѣ верхомъ на моемъ Старомъ Клеѣ, выпивъ предварительно у Эзры стаканчикъ превосходнаго ямайскаго рому. Я ѣхалъ очень крупной рысью, и наѣхалъ какъ разъ на Тима Брадлея. Это грубый, безобразный болванъ, особенно когда не побрѣется, вы я думаю, видали его.

Я тотчасъ же остановился и говорю ему: "я надѣюсь, что вы не разсердитесь, мистеръ Брадлей; мнѣ очень жаль, что я наѣхалъ на васъ; увѣряю васъ, что мнѣ самому это болѣе непріятно чѣмъ вамъ". Онъ назвалъ меня безпутнымъ Янки, бродягой, деревянной кобылой и другими подобными же именами.

Толпа, которая окружала насъ, кричала: "Такъ его и надо,-- этого негоднаго Янки,-- задай ему трезвону, проучи то хорошенько, Тимъ" -- и возгласы все становились гуще и неистовѣе. Я между тѣмъ принялъ оборонительную позицію, видя, что надо держать ухо востро. "Погоди же, голубчикъ, говорилъ я самъ съ собою, -- я тебя прошколю такъ, какъ тебѣ во снѣ не снилось".

"-- Что ужь, сказалъ я ему, -- что ужь, мистеръ Брадлей, пустите лучше меня; вы знаете, что я владѣю оружіемъ не искуснѣе коровы: а къ дракѣ на кулачкахъ я не пріученъ, да и не люблю вовсе этого занятія.

"-- Оборви его хорошенько, негоднаго труса; поколоти его порядкомъ, докажи ему дружбу!" кричала толпа, возбуждая Брадлея къ насилію въ отношеніи къ моей особѣ.

Тутъ онъ беретъ меня за-воротъ и даетъ мнѣ толчокъ; я какъ будто теряю равновѣсіе и сбираюсь упасть, а между тѣмъ пришпориваю лошадь и кричу: "валяй, Клей!" Конь мой бросается какъ стрѣла. "Теперь, я надѣюсь, мистеръ Брадлей, говорю я тогда моему сопернику, который ѣдетъ за мною,-- теперь я надѣюсь, что вы совершенно удовлетворены, поступивши такъ грубо со мною." Онъ хочетъ нанести мнѣ еще ударъ, но я отклоняю его. "Прошу не прогнѣваться, продолжаю я, но я вамъ не позволю поступать со мною, какъ съ собакой, ни за-что ни про-что; я поѣду своею дорогой, и заранѣе говорю вамъ, что нисколько васъ не боюсъ." Онъ опять пробуетъ ударить меня въ плечо.-- "Нѣтъ, говорю я ему тогда на отрѣзъ: -- я не намѣренъ терпѣть отъ васъ подобныя грубости; это мнѣ и такъ ужь надоѣло и я вамъ сейчасъ постараюсь доказать это на дѣлѣ." Тутъ я пускаю свою лошадь во весь духъ, а онъ гонится за мною (я сдѣлалъ это съ тѣмъ, чтобы оставить за собою поскорѣе толпу народа и расправиться съ моимъ соперникомъ на свободѣ). Я скоро уѣхалъ, отъ него впередъ и могъ уже раздѣлаться съ нимъ одинъ-на-одинъ. Съ этою цѣлію, я пріостановилъ лошадь и когда онъ подъѣхалъ ко мнѣ вплоть, такъ что могъ положить мнѣ руку на плечо, я схватилъ его поперекъ, подбросилъ на воздухъ и ударилъ о землю, такъ, что онъ ткнулся прямо носомъ. "Теперь, сказалъ я ему, позвольте мнѣ отретироваться, потому что мнѣ некогда, и я усталъ, какъ ломовая лошадь; вамъ въ свою очередь также не мѣшало бы заняться своею внѣшностію и умыть, напримѣръ, себѣ лицо, которое, къ крайнему моему сожалѣнію, кажется разбито въ кровь." Это совершенно взбѣсило его; онъ приподнялся какъ разъяренный быкъ и бросился на меня съ необычайнымъ звѣрствомъ. Я выждалъ его нападенія -- и потомъ -- разъ-два-три, далъ ему три хорошія затрещины справа, слѣва и опять справа. Эти мѣры сопровождались самыми удовлетворительными результатами, продолжалъ часовщикъ (и онъ показалъ мнѣ жестами, какъ поступилъ съ своимъ врагомъ); лучшій пріемъ въ подобномъ случаѣ, это подбить одинъ глазъ, подбить другой и въ заключеніе выбить зубы. Скулы звучатъ тогда точно кошелекъ съ мелкой монетой. Такимъ образомъ, я поставилъ мистеру Брадлею по синяку подъ каждымъ глазомъ и выдернулъ ему три зуба гораздо скорѣе нежели это удавалось какому либо дентисту. "Теперь, другъ мой, когда вы порядкомъ будете смотрѣть своими опухшими глазами, я увѣренъ, что вы увидите свою ошибку -- я старый воробей и обмануть меня на мякинѣ трудно. Со временемъ, Богъ дастъ, когда вы будете чувствовать себя въ болѣе пріятномъ расположеніи духа, милости просимъ ко мнѣ, и разыграю съ вами вторую часть пантомимы на тотъ же ладъ."

Отдохнувъ нѣсколько, я свистнулъ Старому Клею, чтобы онъ прибавилъ рыси, потому, что толпа приближалась. Народъ, казалось, удивлялся, что въ такое короткое время и на такомъ маленькомъ пространствѣ случилось такое важное происшествіе. Да, да, продолжалъ часовщикъ: "Старый Клей" конь бывалый и составившій себѣ репутацію; онъ живъ и игривъ какъ жеребенокъ, чистъ статьями и мускулистъ до безконечности; когда я смотрю на него, мнѣ всегда приходить въ голову порода кентуккскихъ лошадей, которыя кажутся помѣсью съ аллигаторомъ и у которыхъ на спинахъ и бокахъ бываютъ признаки волканическихъ переворотовъ.

Я рѣшительно считалъ бы себя въ накладѣ, если бы взялъ за него восемьсотъ доллеровъ. Ступай, ступай, мой коренастый старикашка, -- покажи джентльмену, какъ быстро ты умѣешь бѣжать, говорилъ часовщикъ, обращаясь къ лошади. Покажи намъ настоящую кентуккскую гоньбу. Вотъ такимъ образомъ только и слѣдовало бы перевозить депеши президента изъ Вашингтона въ Нью-Йоркъ, -- такимъ образомъ нужно везти дѣвушку изъ Бостона въ Родъ-Эйландъ, съ тѣмъ, чтобы выдать ее тамъ замужъ, прежде нежели отецъ сберегся встать съ постели въ лѣтнее утро. Ну не красавчикъ ли онъ? не кукалка ли настоящая? Не чета кумберлендскимъ клячамъ, которыхъ чѣмъ болѣе школишь, тѣмъ тише идутъ онѣ; нѣтъ, это такой конь, который побѣжитъ какъ должно безъ напоминаній и поощреній, побѣжитъ даромъ, бетъ корыстныхъ побужденій -- полѣзетъ и въ хвостъ въ голову добровольно. Да, лошадка, подобная "Старому Клею" стоятъ всего поколѣнія эмгертскихъ лошадей, взятыхъ вмѣстѣ, съ костями, мясомъ и шкурами. Это конь въ полномъ смыслѣ слова; что ни жилка, что ни волосокъ въ немъ, все это золото, капиталъ, банковый билетъ, пущенный въ оборотъ; вотъ каковъ мой "Старый Клей".

ГЛАВА XVII.
СТРАСТИШКА СЕСТРЫ СОЛЛИ.

-- На этомъ мосту всегда ужасныя прорѣхи: онѣ не лучше капкановъ, которые предназначаются для волчьихъ, или,-- пожалуй, человѣчьихъ ногъ -- сказалъ часовщикъ. Дыры этѣ напоминаютъ мнѣ капканъ, въ который попалъ Джимъ Менро однажды ночью, и который вытянулъ ему одну ногу на ярдъ длиннѣе другой. Мнѣ кажется, что я вамъ разсказывалъ о немъ -- о негодяѣ, что пришелъ изъ Оніонского графства въ Коннектикутъ. Ему вздумалось вдругъ ухаживать за сестрою Солли. Солли была миловидная дѣвушка; трудно было найдти такую красотку въ цѣлой окружности: головка самая изящная -- признаки даровитости во всей особѣ, бездна лукавства, игривости и безпечности ни дать ни взять хорошеньній котенокъ. Вотъ, онъ возьми, да и вскружи ей голову. Чѣмъ болѣе мы уговаривали ее не обращать на него вниманія, не думать о немъ, тѣмъ упрямѣе становилась она въ твоей сердечной склонности, а это сильно начинало безпокоить насъ потому, что его характеръ былъ не изъ отличныхъ. Онъ однако вообще нравился молодымъ дѣвушкамъ, хотя и поступалъ иногда съ ними очень некрасиво: забывалъ жениться, давши на это обѣщаніе и имѣя въ виду достаточныя причины не забывать подобныхъ обѣщаній. Какъ бы то ни было, а онъ все-таки отличался постоянными успѣхами въ любви, умѣлъ уговорить и убѣдить въ чемъ угодно въ какія нибудь двѣ минуты, и Солли, подобно многимъ другимъ дѣвушкамъ, скоро сдѣлалась къ нему очень неравно душной.

Наконецъ однажды вечеромъ, когда онъ пришелъ съ твердымъ намѣреніемъ разсыпаться въ любезностяхъ, отецъ мой сказалъ ему на прямки: "Вы не доведете себя до добра, если будете поступать такъ, какъ поступали до сихъ поръ. Вы вообще не таковъ малый, чтобы васъ можно было терпѣть въ порядочномъ домѣ, и ваше отсутствіе было бы для насъ вдесятеро пріятнѣе вашего сообщества, говорю вамъ откровенно. Я вовсе не желаю, чтобы Солли осталась въ дурахъ, и чтобы примѣръ Полли Броунъ и Нанси Гейтъ....

"-- Полноте, полноте, дядюшка Самъ, отвѣчалъ онъ, переставьте говорить объ этомъ; еслибы вы знали дѣло въ подробности, вы не стали бы увѣрять, что я виноватъ въ этомъ случаѣ. Кромѣ того, я теперь совершенно остепенился, попалъ на прямую колею и намѣренъ завестись фермой.

"-- Хорошо, хорошо, и дѣло это можетъ пойти у васъ,-- можетъ порядочно пойти, хотя вы и пользуетесь довольно грязненькою репутаціей,-- замѣтилъ отецъ. Я зналъ вашего батюшку; онъ служилъ у насъ сержантомъ; умный, славный былъ старикъ, -- это одинъ изъ героевъ нашей революціи. Я чрезвычайно уважалъ его, и мнѣ очень больно за его доброе имя, что вы такъ дурно себя ведете. Но во всякомъ случаѣ, говорю вамъ на-отрѣзъ, что вы должны однажды навсегда отказаться и отъ мысли о Солли.

Когда Солли услыхала объ этомъ, она начала кричать, визжать и плакать точно сумасшедшая. Она попробовала сперва подавить въ себѣ горе и старалась казаться равнодушною; но потомъ стала краснѣть и блѣднѣть, цвѣтъ лица ея то потухалъ, то доходилъ до самыхъ яркихъ оттѣнковъ; наконецъ она сдѣлалась блѣдною какъ мѣлъ и вдругъ упала безъ чувствъ со стула на полъ.

"-- Теперь я вижу, повторялъ отецъ, теперь я вижу въ чемъ дѣло; ахъ, ты негодяй, вотъ, я тебя, извергъ" -- и отецъ мой бросился къ старомодному палашу, который у насъ висѣлъ надъ каминомъ (мы называли этотъ палашъ Старымъ Бенкеромъ, потому что разсказывая свои исторіи, въ которыхъ это ржавое оружіе играло значительную роль, отецъ начиналъ всегда словами: "вотъ, какъ теперь помню -- когда я былъ у Бенкеръ-Гилля"!; итакъ отецъ мой схватился за палашъ, вынулъ его изъ ноженъ и устремился на Джима, ни-дать ни-взять какъ какой нибудь фермеръ наступаетъ на крысу съ вилой или граблями. Но Джимъ выскочилъ за дверь какъ молнія, и затворилъ дверь за собою, а отецъ мой съ-розмаху всадилъ конецъ Стараго Бенкера въ косякъ. "Я изкрошу, изомну тебя, негодяя, повторялъ отецъ,-- изувѣчу тебя, если мнѣ удастся только гдѣ нибудь поймать тебя въ удобномъ мѣстечкѣ. Вспомяни мое слово -- ты еще поплатишься у меня за это висѣлицей."

Послѣ этого Джимъ сдѣлался толковымъ; онъ уже не смѣлъ переступить порогъ нашего дома и мнѣ казалось, что онъ оставилъ всѣ виды на Солли, равно, и Солли постепенно забывала его. Но вотъ однажды ночью, когда на дворѣ не видно было ни эти, я возвращаюсь домой отъ сосѣда Дирборна и слышу, что подъ окномъ Солли кто-то разговариваетъ. Хорошо -- я останавливаюсь и прислушиваюсь. То былъ голосъ Джима, который говорилъ, спрятавшись за близь растущую рябину; Джимъ Менро убѣждалъ Солли бѣжать съ нимъ и выйти за него за-мужъ въ Родъ-Эйлондѣ. По его словамъ, все уже было готово; онъ придетъ съ лошадью къ самымъ воротамъ, и поможетъ тогда сестрѣ выпрыгнуть изъ окна; все это должно послѣдовать ровно въ девять часовъ, когда она имѣла обыкновеніе ложиться спать. Потомъ онъ начинаетъ просить, чтобы сестра протянула ему руку, которую ему хотѣлось поцаловать (онъ былъ любезникъ въ полномъ смыслѣ слова и умѣлъ точить лясы); она даетъ ему руку и онъ цадуетъ ее. "Скоро я назову тебя своею, говорить негодяй, гладя ея руку, и потомъ легонько щиплетъ ее; эта неожиданная любезность заставляетъ сестру вскрикнуть, а онъ бросается стремглавъ къ забору и перепрыгиваетъ его.

Всю эту ночь я занимался самыми точными и глубокими вычисленіями; я разсчитывалъ, какъ лучше было заплатить за всѣ эти дерзкія выходки; наконецъ я напалъ на одинъ планъ. Я повторялъ слова отца, сказанныя имъ при разставаньи съ Джимомъ: "Вспомяни мое слово, что ты еще не уйдешь за это отъ висѣлицы", -- и думалъ про себя: "хорошо, пріятель Джимъ, я употреблю всѣ усилія, чтобы угроза отца не прошла тебѣ даромъ."

На слѣдующую ночь, когда уже порядкомъ стемнѣло, я даю локтемъ толчекъ Джануари Сноу, старому негру, и когда онъ просыпается, продираетъ глаза, я дѣлаю ему знакъ, чтобы онъ шелъ за мною.

"-- Джануари, говорю я ему, умѣешь ли ты держать языкъ за зубами, -- умѣешь-ли, старый хрычъ?

"-- А что, масса, для чего вы меня спрашиваете объ этомъ? Дурно же вы знаете старика Сноу, если сомнѣваетесь въ моей скромности. Языкъ мой переболтался уже и лежитъ себѣ спокойно позади выпавшихъ зубовъ; не бойтесь ничего.

"-- Хорошо, говорю я ему, наклони тихонько эту рябину, но только не смѣй дѣлать ни малѣйшаго шума. Дерево было скоро нагнуто и притянуто къ землѣ веревкой, задѣтой за колъ, на которомъ сдѣлана была зарубка; сверху же спущенъ ходячій узелъ на ту самую тропинку, которая отъ воротъ вела къ дому.

"-- Ну, вотъ, масса, теперь --

"-- Молчи, старый пострѣлъ, замѣчаю я ему -- или я пошлю твой языкъ гулять по свѣту, вслѣдъ за зубами; молчи, и ступай за мною.

Лишь только пробило девять часовъ, я говорю Солли: "подержи пожалуста съ минуту этотъ пучекъ веревокъ, пока я смотаю съ него, сколько мнѣ нужно; веревки славныя, и мнѣ не хочется ихъ спутать." Она поправила огонь на свѣчкѣ, а я надѣлъ ей на руку мотокъ веревокъ, и сталъ мотать такъ медленно и такъ лѣниво, что клубокъ у меня то и дѣло валился изъ рукъ.

"-- Самъ, сказала наконецъ сестра,-- я надѣюсь, что ты не будешь мотать эти воревки всю ночь; поручи лучше это Джануари; я совершенно утомилась и до смерти хочу спать.

"-- У этого стараго хрыча руки какъ крюки, отвѣчалъ я; онъ все перепортитъ. Но постой.... что это? мнѣ кажется, что-то возится за деревомъ -- ты нечего не слышишь, Солли?

"-- Я слышу, что тамъ гуси, говоритъ она, -- только и всего; они всегда приходятъ по ночамъ ко мнѣ подъ окно.

Въ это время она начинала уже замѣтно тревожиться.

"-- Я рѣшительно говорю тебѣ, что я устала; я не могу же цѣлый вѣкъ держать такъ руки", -- и она бросила мотокъ на полъ.

"-- Хорошо, душенька, отвѣчалъ я; подожди минуту, я только спосылаю старика Джануари посмотрѣть нѣтъ ли тамъ въ самомъ дѣлѣ кого нибудь; можетъ быть скотина сосѣда Дирборна пришла къ намъ въ садъ и топчетъ гряды.

Джануари отправился, хотя Солли продолжала увѣрять, что поиски совершенно напрасны, что она знаетъ, что въ саду шумятъ гуси, которые всегда приходятъ на ночь ближе къ дому, избѣгая насѣкомыхъ.

Въ эту самую минуту, вбѣгаетъ къ нашъ въ комнату старый Сноу, съ волосами, стоящими дыбомъ точно иглы ежа, съ бѣлками глазъ, распяленными до того, что они казались величиною съ тарелку.

"-- Охъ, Горъ-Ормити, повторялъ онъ,-- охъ, масса, охъ, миссъ Солли, охъ, охъ!....

"-- Что съ тобою, скажи ради Бога? говоритъ Солли; ты меня пугаешь; не съ ума ли ты сошелъ?

-- Ахъ, Горъ мой, отвѣчаетъ негръ, ахъ, масса -- вѣдь Джимъ Менро повѣсился, повѣсился на деревѣ, что подъ окномъ у миссъ Солли -- охъ, Горъ мой, ой, ой!!!

Эта новость пришлась бѣдной Солли не въ бровь, а прямо въ глазъ; она зашаталась, затряслась всѣмъ тѣломъ и упала въ обморокъ. Юнона, жена стараго Сноу, вынесла ее и положила на кровать. Сестра чувствовала себя, бѣдняжка, надо думать, не совсѣмъ хорошо.

Отецъ, когда услыхалъ объ этой новости, также едва не лишился чувствъ, только съ радости.

"-- Ахъ, милый, милый, повторялъ онъ; не ожидалъ я, что это такъ скоро случится, а ужь зналъ, что сбудется рано или поздно. Я вѣдь, помнишь, говорилъ Джиму, какъ видѣлъ его въ послѣдній разъ: "Джимъ, говорилъ, ты еще будешь болтаться на веревкѣ." Дай-ка мнѣ мечь, который я носилъ, когда былъ подъ Бенкеромъ; можетъ быть въ злодеѣ есть еще живье,-- такъ надо пришибить.

Скоро зажженъ былъ фонарь и мы отправились къ рябинѣ.

"-- Доконай меня скорѣе, Самъ, сдѣлай дружбу, -- говорилъ Джимъ, обращаясь къ отцу моему, -- вся кровь изъ моего тѣла прилила мнѣ въ голову и идетъ носомъ; я совсѣмъ задыхаюсь -- пришиби скорѣе -- будь другъ,-- да проворнѣй!

" -- Боже мой! воскликнулъ отецъ, -- несчастный еще не умеръ. Какъ? можетъ ли быть?-- продолжалъ онъ, всматриваясь ближе и ближе въ позицію висѣльника -- какъ, да это ни на что не похоже!-- онъ вѣдь повѣсился за ногу и болтается точно кроликъ за спиной у охотника. Вотъ ужь по пословицѣ, "умираетъ, а ногой дрягаетъ", Самъ -- не такъ ли? Только знаешь, дружище, -- вѣдь это должны быть твои продѣлки -- оно, конечно, штучка затѣйливая, планъ обдуманный, но забава вообще немножко опасная.

"-- Да полноте тутъ разсуждать-то да охать всю ночь, взываетъ между тѣмъ Джимъ -- пришибите меня скорѣе, говорю вамъ, или зарѣжьте по крайней мѣрѣ, потому что кровь меня душитъ.

-- Подними-ка этотъ узелъ, Сноу, сказалъ я: -- а я между тѣмъ постараюсь снять петлю и высвободить ногу; вотъ такъ.

Несчастный былъ скоро вынутъ изъ силковъ, но не могъ сдѣлать и шагу; лодыжка вздулась у него, въ величину слоновой ноги, и онъ увѣрялъ, что одна нога у него теперь длиннѣе, чѣмъ другая.

"-- Джимъ Менро, сказалъ тогда мой отецъ: -- не ожидалъ я тебя когда нибудь видѣть въ моемъ домѣ; но теперь прошу пожаловать ко мнѣ; мы обязываемся въ отношеніи къ тебѣ долгомъ гостепріимства.

Вотъ, чтобы много не распространяться, сказалъ часовщикъ въ заключеніе: -- вотъ вамъ конецъ, исторіи; Джимъ съ тѣхъ поръ такъ присмирѣлъ и такъ прикусилъ себѣ язычекъ, что только просилъ Христомъ да Богомъ, чтобы эта исторія осталась въ тайнѣ; "если же она разгласится, повторялъ онъ, мнѣ нельзя будетъ здѣсь остаться, и я принужденъ буду шататься по свѣту".

"-- Отъ тебя будетъ зависѣть, дружище, отвѣчалъ мой отецъ: -- отъ тебя будетъ зависѣть остаться здѣсь или искать въ другомъ мѣстѣ счастья; но если ты мнѣ дашь руку, Джимъ, и поклянешься честнымъ словомъ, что выкинешь изъ головы всю прежнюю дурь, то я не только сохраню все дѣло втайнѣ, но даже предложу тебѣ гостепріимство въ домѣ стараго Сама Сликка, ради дружбы моей съ твоимъ родителемъ -- храбрый былъ человѣкъ -- одинъ изъ Бенкерскихъ героевъ -- служилъ у насъ сержантомъ.

"-- Онъ обѣщаетъ, батюшка, прервалъ я тогда начинавшуюся исторію (потому что я замѣтилъ уже, что старикъ выставилъ впередъ правую ногу -- поза, въ которой онъ разсказывалъ всегда о давнопрошедшей войнѣ; а такъ какъ Джимъ не могъ въ это время двинуться съ мѣста, то онъ и представлялся ему самымъ благосклоннымъ слутателемъ, способнымъ благодушно принять разсказы о ходѣ всей революціи отъ генерала Гэджа до возстановленія независимости): -- онъ обѣщаетъ, батюшка, сказалъ я.

Все дѣло устроилось, пришло въ обычный порядокъ жизнь наша потекла такъ же гладко, какъ гладка поверхность двухдневнаго молока въ кринкѣ. Прошелъ годъ,-- Джимъ сдѣлался такимъ же степеннымъ человѣкомъ, какъ нашъ пасторъ Іошуа Гопвель, и женился на Солли. О силкѣ, въ который попался когда-то Джимъ, не было и рѣчи до дня бракосочетанія. Когда пасторъ благословилъ молодую чету, отелъ мой подошелъ къ Джиму.

"-- Джимъ, сказалъ онъ ему, ударивъ его но плечу, съ такимъ чувствомъ, что тотъ поперхнулся и закашлялся (батюшка былъ здоровъ, ай-ай здоровъ, Богъ съ нимъ!) Джимъ, дружокъ, теперь ты надѣлъ силокъ себѣ на шею, вмѣсто ноги; рябина была для тебя родною матерью, вынянчила изъ тебя порядочнаго малаго: бери же съ нея примѣръ, и принеси намъ хорошенькихъ румяныхъ малютокъ.

Мы всѣ разумѣется поняли глубокій смыслъ этихъ словъ, исключая пастора, который пребылъ чуждымъ этой загадкѣ. За то отецъ, сжалившись надъ нимъ, отвелъ его въ уголъ и прочелъ ему цѣлую главу изъ исторіи войны за независимость. Сколько разъ ни пробовалъ я подходить къ нимъ, только и слышалъ: "Бенкеръ-Гилль", "хлѣбная водка", "Клинтонъ", "Городскія ворота", и т. д. Уже начало смеркаться, когда мы разстались, и послѣдній; кто ушелъ отъ насъ, былъ несчастный пасторъ. Отецъ слѣдовалъ за нимъ до самыхъ воротъ и сказалъ ему на прощанье:

"Теперь, конечно, намъ не удалось, пасторъ, развить хорошенько эту матерію; иначе я вамъ разсказалъ бы все съ начала до конца объ освобожденіи Нью-Йорка; впрочемъ, мы потолкуемъ объ этомъ при первой встрѣчѣ."

ГЛАВА XVIII.
ЛЕКАРСТВО ОТЪ САМОЛЮБІЯ.

-- Странная и непонятная вещь, а между тѣмъ это такъ, сказалъ часовщикъ: -- Сизые-Носы воображаютъ, что они знаютъ все на свѣтѣ; попробуйте же разобрать ихъ хорошенько, и вы не найдете ни одной живой души въ цѣлой Новой-Шотландіи, которая бы порядочно понимала свои собственныя дѣла; фермеры и рыбаки, адвокаты и доктора здѣсь одинаково мало смыслятъ. Одинъ фермеръ сказалъ мнѣ разъ, когда я былъ въ гостинницѣ Пегноза:

-- Здѣсь, говоритъ, мистеръ Сликкъ, не хлѣбородная сторона, увѣряю васъ; я намѣренъ продать свой домъ со всѣми заведеніями и уѣхать въ Штаты.

"-- Если уже это не хлѣбородная сторона, отвѣчалъ я ему: -- то значитъ такихъ сторонъ не найдти нигдѣ. Послѣ того можно пожалуй сказать, что этотъ край не охотникъ до часовъ, тогда какъ я подлинно знаю, что у здѣшнихъ жителей часовъ въ домахъ больше, чѣмъ на дворахъ скотины. Вы вѣрно хотите, чтобы вамъ подавали хлѣбецъ совсѣмъ готовый, совсѣмъ испеченый, подносили прямо ко рту, не такъ ли? Нѣтъ, батенька, только единственный классъ нашихъ просвѣщенныхъ гражданъ въ состояніи этого достигнуть, только мои земляки имѣли удовольствіе родиться съ серебряными ложками во ртахъ. Жаль, что вы прежде не убѣдились въ этой истинѣ и хлопотали по пустому; а я такъ посовѣтовалъ бы вамъ не искать журавля въ небѣ, а сидѣть въ своей мурьѣ пока сидится".

Рыбаки у нихъ въ этомъ же родѣ. Попробуйте выйти на рыбный рынокъ въ Галифаксѣ и спросите любаго изъ самыхъ опытныхъ и пожилыхъ торговцевъ "сколько молъ у трески перьевъ"; бьюсь объ закладъ, что каждый изъ нихъ разинетъ на васъ ротъ и промолчитъ точно такъ же краснорѣчиво, какъ треска. Когда я ѣздилъ вдоль по берегу и продавалъ часы окрестнымъ жителямъ, то лишь только бывало начнутъ они упрямиться да важничать, я тотчасъ къ нимъ съ вопросомъ: "а сколько у трески перьевъ, скажите-ка поскорѣе". Ни одинъ не умѣлъ отвѣтить порядочно и потому я тотчасъ же читалъ имъ нравоученіе: "Узнайте -- говорилъ я имъ -- узнайте порядкомъ то, что у васъ подъ носомъ, а потомъ ужь и беритесь наставлять другихъ людей да находить въ нихъ недостатки".

Какая разница -- мои земляки! Если уже они не умѣютъ отвѣтить прямо на вопросъ, то какъ мастерски лавируютъ они въ такомъ случаѣ! Ничто не можетъ поставить ихъ втупикъ. У меня было два брата, Джозіа и Эльдадъ, одинъ адвокатъ, другой докторъ. Однажды они разсуждали о разныхъ болѣе или менѣе серьёзныхъ предметахъ.

"-- Когда мнѣ дѣлали испытаніе для принятія меня на службу, сказалъ Джозіа: -- то судья спросилъ меня между прочимъ: что такое деньги въ истинномъ смыслѣ этого слова?

"-- О, господинъ судья, отвѣчалъ я ему: деньги вещь совершенно условная и опредѣленіе ихъ измѣняется смотря по существу дѣла. Въ случаѣ обыкновеннаго иска, я называю деньгами шесть доллеровъ; но напримѣръ адвокатъ Уэбстеръ получилъ недавно, какъ я слышалъ, тысячу долларовъ за дѣльце; это уже, по моему, деньги да и деньги.

Судья хохоталъ до тѣхъ поръ, что чуть не надсѣлся отъ хохота. ("Смотри -- думалъ я между тѣмъ, любуясь его непринужденною веселостью -- смотри старый хрычъ, чтобъ тебѣ не лопнуть" какъ лопается паровой котелъ, у котораго испорченъ клапанъ".)

"-- Прекрасно, воскликнулъ судья, нѣсколько угомонившись; прекрасно, мастерски сказано, я готовъ подписать вамъ свидѣтельство обѣими руками. Будьте покойны: съ вашими способностями вы выйдете счастливо изъ всякой передряги.

"-- Экое диво! сказалъ тогда Эльдадъ: -- да я хочу быть повѣшеннымъ, если мнѣ не предлагали вопросовъ вдвое труднѣе. Вопросовъ этихъ было сдѣлано мнѣ тьма-тьмущая; на нѣкоторые я отвѣчалъ тотчасъ же, для разрѣшенія другихъ я сдѣлалъ кой-какія вычисленьица.

"-- Ну, а какъ бы вы произвели въ больномъ испарину, спросилъ меня наконецъ какой-то господинъ, -- какъ произвели бы вы испарину, если бы обыкновенныя средства оказывались недѣйствительными?

"-- Я бы поступилъ, отвѣчалъ я: -- какъ поступилъ докторъ Комфортъ Пэйнъ съ моимъ отцомъ.

"-- А какъ онъ съ намъ поступилъ?

"-- Онъ произвелъ въ немъ такую испарину, какой мнѣ не случалось видѣть ни прежде, ни послѣ того, и достигнулъ этого самымъ простымъ средствомъ: онъ заставилъ его прочитать съ-запалу свою докторскую диссертацію. Доза оказалась болѣе нежели достаточною и представляла всѣ признаки активныхъ свойствъ.

"-- Видно, что у этого молодца не сѣнная труха въ головенкѣ, сказалъ тогда президентъ, съ милостивою улыбкою; дайте о немъ самую удовлетворительную аттестацію.

Впрочемъ, оба брата мои знали свое дѣло прекрасно, замѣтилъ часовщикъ, а если они давали такіе шутовскіе отвѣты, то это чисто изъ проказъ, потому что семья Сликковъ, надо вамъ сказать, всегда была бойка на языкъ и ужь такая охотница поврать, какъ не надо больше. Въ послѣднюю войну нашу съ Англіей, одинъ изъ британскихъ кораблей взялъ какое-то бостонское судно и послалъ команду, чтобъ забрать съ него все, что было по лучше. Экипажъ перешелъ на непріятельскій корабль, живность и ромъ были перенесены, а судно пущено на произволъ судьбы. Вотъ на другой день подходитъ къ этому судну еще фрегатъ (ихъ было въ то время около нашихъ береговъ какъ нерѣзаныхъ собакъ) и дѣлаетъ ему сигналъ, чтобы оно сдавалось. Отвѣта разумѣется не послѣдовало, потому что на всемъ суднѣ не оставалось живой души, кромѣ развѣ крысъ; фрегатъ дѣлаетъ новый выстрѣлъ; опять никакого отвѣта.

"-- Что же это значитъ, говорилъ тогда капитанъ, -- что, языкъ что ли у нихъ прилипъ тамъ вмѣстѣ съ гусемъ воткнутымъ на вертѣлъ (такимъ образомъ представлялъ себѣ капитанъ нашъ морской флагъ)?

"-- А я полагаю, замѣтилъ лейтенантъ: -- что они всѣ примерли: испугались, сердечные, выстрѣла.

"-- Они боятся показать носъ, перебилъ другой: -- знаютъ, что перемрутъ какъ мухи отъ нашихъ ядеръ.

"-- Они вѣрно теперь всѣ внизу, разсчитываютъ и вычисляютъ, выгоднѣе ли сдаться безъ выстрѣла или подержаться съ полчасика.

"-- Всѣ вы врете, возразилъ капитанъ: -- тутъ какая нибудь штука, какая нибудь уловка со стороны плутоватыхъ Янки; вѣрно на-суднѣ гдѣ нибудь кроется потайная ракета, брандеръ или другая какая нибудь западня. Оставимъ лучше его, дѣло будетъ вѣрнѣе.

И дѣйствительно, на другое утро судно было прибито къ берегу самимъ моремъ.

Сизые-Носы отъ частыхъ сношеній и рукопожатій съ британцами заразились отъ нихъ склонностью къ резонерству и сужденіямъ невпопадъ. Резонерство и самолюбіе сдѣлались здѣсь, какъ говоритъ докторъ Рёшъ (вы, конечно, слыхали о немъ; онъ человѣкъ извѣстный и, по отзыву нашихъ докторовъ, едва ли не первый врачъ въ свѣтѣ), сдѣлались принадлежностью климата, составною частью атмосферы; они получили въ этомъ краѣ всѣ права гражданства и теперь трудно съ ними ладить. Я встрѣтилъ недавно на бѣгу въ Галифаксѣ одного изъ первыхъ тамошнихъ конскихъ охотниковъ, который, однако, столько же смыслитъ въ лошадяхъ, сколько чиктоускій индѣецъ въ желѣзныхъ дорогахъ. Онъ то и дѣло хвалился своею лошадью, показывалъ всѣмъ ея статьи я кокетничалъ ею точно пожилая дѣва своими перезрѣвшими прелестями. "Лошадь моя происходитъ,-- повторялъ онъ,-- отъ Ронсеваля, перваго коня въ подлуномъ мірѣ", потому, изволите видѣть, что онъ стоялъ когда-то въ Англіи на конюшнѣ герцога. "Только человѣкъ, въ которомъ течетъ кровь лорда,.-- продолжалъ краснорѣчивый конскій охотникъ, -- только такой человѣкъ въ состояніи оцѣнить и отличить кровную лошадь".

Капитанъ Коррикамбъ, одинъ изъ галифакскихъ офицеровъ, увидалъ эту лошадь и похвалилъ ее; разумѣется такой отзывъ наддалъ еще спѣси ея хозяину и возвысилъ въ его глазахъ цѣнность скакуна. Слова офицера замѣняли въ этомъ случаѣ подпись президента, которая сообщаетъ простому бланкетному листу значеніе банковаго билета.

"-- Ну вотъ, во мнѣ, сказалъ я ему тогда на прямикъ:-- во мнѣ нѣтъ и капли высокородной крови, а между тѣмъ я тотчасъ же разцѣню лошадь, лишь только взгляну на нее по внимательнѣе; признаюсь вамъ откровенно, что смотря на вашу, я не могу отыскать въ ней очень задорныхъ статей; такъ себѣ лошадка, и больше ничего. Давайте, продолжалъ я, запустимъ кончикъ съ моимъ Старымъ Клеемъ:-- сколько вы держите и великъ ли будетъ конецъ?

"-- На милю -- двадцать доллеровъ". Хорошо, -- мы поскакали, и Старый Клей обогналъ его лошадь половиной шеи.

"-- Вотъ и прекрасно, сказалъ я: -- мнѣ только это и было нужно; гнать слишкомъ не зачѣмъ, особенно такого пожилаго коня, какъ мой.

"-- Удвоимте-ка кушъ и разстояніе, сказалъ мой соперникъ, разгорячившись: -- посмотримъ, чья тогда возьметъ.

"-- Конечно, выигравши пари, мнѣ не слѣдовало бы лишать васъ возможности воротить проигрышъ; во съ другой стороны, неблагоразумно бы было мучить еще разъ мою престарѣлую лошадку.

Когда деньги были имъ отсчитаны, а мною получены, я сказалъ ему, желая его подразнить:

"-- Что? ужь лучше не пробовать, а то у вашей лошади такая широкая грудь, что пожалуй она уйдетъ у меня изъ виду.

"-- Да не безпокойтесь, во всякомъ случаѣ, она васъ загоняетъ, особенно на большомъ разстояніи, отвѣчалъ онъ, улыбаясь.

"-- Непремѣнно уйдетъ изъ виду -- ни за что не поспѣетъ за моимъ бѣгуномъ -- куда ей поспѣть за Старымъ Клеемъ!

А въ самомъ дѣлѣ конь, мой скакалъ въ тотъ день великолѣпно и, по окончаніи потѣхи, отошелъ отъ своего соперника, съ такимъ же гордымъ видомъ, какъ пароходъ канцлера Ливингстона выступаетъ по сѣверной рѣкѣ.

"-- Вѣдь вотъ, я говорю вамъ, что вашъ бѣгунъ уйдетъ у меня изъ виду, такъ вы не хотите вѣрить; повѣрьте по крайней мѣрѣ тому, что я сейчасъ скажу вамъ, послушайтесь моего совѣта. Лошадь ваша заставитъ васъ просорить денегъ въ Галифаксѣ гораздо болѣе, чѣмъ вы ожидаете, потому что нѣтъ такой клячи, которая, постарайся только, не обскакала бы ее; вы можете сказать это отъ меня самому британскому капитану.

"Возьмите-ка лучше свою лошадку домой, продайте ее и купите на эти деньги пару воловъ съ упряжью; они пойдутъ у васъ такъ быстро, какъ только нужно для фермера, предоставьте держать кровныхъ лошадей тѣмъ, у кого есть большія средства, предоставьте пари и заклады тѣмъ, у кого кошельки туже, нежели головы, кого выигрышъ можетъ утѣшать и радовать, но кому и проигрышъ совершенно нечувствителенъ.

"-- Если бы я нуждался въ вашихъ совѣтахъ, произнесъ онъ съ мрачнымъ и недовольнымъ видомъ: -- если бы я нуждался въ вашихъ наставленіяхъ, я попросилъ бы ихъ у васъ.

"-- Тѣмъ лучше для васъ,-- вы получаете совѣты прежде, чѣмъ они вамъ понадобились; теперь уже отъ васъ будетъ зависѣть слѣдовать или не слѣдовать имъ. Но позвольте, продолжалъ онъ,-- прежде, чѣмъ мы разстанемся, нужно повѣрить, все ли въ порядкѣ.

Вслѣдъ за тѣмъ я сталъ считать и пересчитывать полученныя деньги, перебирая монеты какъ можно медленнѣе и любуясь ими, чтобы его порядкомъ подразнить. Потомъ я сѣлъ опять на Стараго Клея и сказалъ моему пріятелю:

"-- А вѣдь вы вмѣете теперь важное преимущество предо мною, другъ мой, какъ вы говорите.

"-- А именно? спросилъ онъ съ недовѣрчивостію.

"-- Какъ же! вы вернетесь домой съ гораздо менѣе тяжелыми карманами!

Я сдѣлалъ ему ври этомъ выразительную гримасу, значительно кивнулъ головою, желая этимъ сказать: "взялъ ли въ толкъ, голубчикъ?" и отъѣхалъ отъ него, пока онъ стоялъ, повѣся голову и хлопая глазами, точно человѣкъ, который сбился съ дороги.

Зато, если этотъ господинъ не родился совершеннымъ болваномъ, и если недугъ самолюлія и спѣси не слишкомъ укоренился въ немъ, то я бьюсь объ закладъ, что лекарство кое было дѣйствительно.

ГЛАВА ХІХ.
ВРЕМЯ РОЗДЫХА.

Длинное разсужденіе часовщика о самолюбіи, которое я только что выслушалъ, невольно напомнило мнѣ знаменитое изреченіе γνῶϑι σεωυτὸν, (познай самого себя), которое, по древности о глубокому смыслу своему, приписывалось многими оракулу.

При всей своей проницательности въ открытіи слабостей другихъ людей, при всей способности представлять ихъ въ смѣшномъ видѣ, мистеръ Сликкъ былъ слѣпъ въ отношеніи ко многимъ недостаткамъ своего, собственнаго характера, и въ то самое время, какъ онъ прописывалъ лекарство отъ самолюбія, во всѣхъ словахъ и поступкахъ своихъ онъ обнаруживалъ самое крайнее самолюбіе. Онъ никогда не говорилъ о своихъ землякахъ иначе, какъ называя ихъ: "самыми просвѣщенными гражданами на всей землѣ", или "людьми, способными затушевать, затмить всѣ другія націи". Родину свою онъ считалъ свою лучшею страною между обоими полюсами и называлъ ее "самою благодатною землею во всей поднебесной". Онъ смотрѣлъ на Янки (употребляя его выраженія), какъ на "коноводовъ, руководителей просвѣщенія между американцами" и хвалился тѣмъ, что они не только ушли впередъ отъ прочихъ народовъ, но даже дошли до nec plus ultra развитія "опередивъ самихъ себя". Однимъ словомъ, онъ хотѣлъ убѣдить всѣхъ, что Сликквилль есть самое прекрасное мѣсто посреди превосходнѣйшей страны въ цѣломъ свѣтѣ, а семья Сликкъ мудрѣейшая изъ всѣхъ человѣческихъ семей.

Я только что сбирался обратить его вниманіе на эту національную особенность, когда замѣтилъ, что онъ прячетъ вожжи себѣ подъ ноги (исключительно свойственная ему манера править, когда онъ желаетъ сберечь время, которое иначе, отъ напрасной остановки, пропало бы) и снявъ шляпу, которая подобно чемоданчику мелочнаго разнощика, заключала въ себѣ всѣ необходимыя для обихода вещи, выбираетъ изъ числа объемистыхъ сигаръ, тамъ лежавшихъ, одну, которая, по его словамъ, должна была "идти". Зажегши эту сигару фосфорной спичкой, и удостовѣрившись, что сигара дѣйствительно "пошла", онъ снова взялъ вожжи въ руки замѣтилъ:

-- Эта страна, безъ сомнѣнія, навсегда останется самою прекрасною, благодатною страною, несмотря на то, что у народа ея нѣтъ другой заботы, кромѣ какъ разъѣзжать и толковать о политикѣ. Зимой, когда земля покрывается снѣгомъ, здѣшніе жители катаются на конькахъ съ своими дѣвушками по замерзшимъ болотамъ, играютъ въ мячъ по льду, или отправляются любезничать по домамъ въ длинные зимніе вечера, и потомъ возвращаются во свояси въ лунныя ночи съ такой быстротой, какъ сумасшедшіе. Сама природа какъ будто назначила. это время года для того, чтобы мужчинѣ ухаживать за женщинами. Возьмите только: -- маленькая востроглазая, бойкая лошадка, съ ожерельемъ бубенчиковъ кругомъ шеи, съ лентами и бантиками на хвостѣ, со взглядомъ, который такъ и хочетъ съѣсть все, что ни попадется на пути; милая сердцу вашему особа, которая сидитъ съ вами рядомъ, сидитъ, вся закутанная, исключая глазъ и ротика,-- глазъ, которые смотрятъ прямо за васъ, и ротика, который говоритъ только съ вами; неужели этого недовольно, чтобы съ удовольствіемъ, съ восторгомъ перепрыгивать ни ухаба въ ухабъ, скакать чрезъ кочки, рытвины, перелетать чрезъ горы и овраги? И при этомъ миленькія созданія упомянутъ, какъ будто невзначай, что, при звонѣ бубенчиковъ, разговора почти не слышно; за то, приложивъ свои муфты вплоть къ раскраснѣвшимся личикамъ, ужь онѣ говорятъ, говорятъ вамъ надъ самымъ ухомъ, и какъ звонко, какъ игриво раздается ихъ чистосердечный смѣхъ; невольно засмотришься на свою спутницу, невольно забудешь и о лошади, и объ ухабахъ, и объ оврагѣ, въ который чуть-чуть не пришлось полетѣть и съ лошадью и съ экипажемъ! А какъ мила бываетъ ваша спутница, когда испугавшись на минут, избавившись отъ опасности опрокинуться или высвободившись изъ ухаба, въ который засѣли сани, она снова разцвѣтетъ отъ удовольствія, снова зальется своимъ беззаботнымъ смѣхомъ и защебечетъ точно канарейка!...

Вотъ при какихъ обстоятельствахъ Сизый-носъ превращается обыкновенно въ довольно жаркаго поклонника дѣвушки, съ которою потомъ судьба соединяетъ его болѣе прочными узами.

Но когда ему случается вступить въ законный бракъ, взглядъ его на вещи совершенно измѣняется; онъ получаетъ болѣе ясное понятіе о предметахъ и не увлекается уже мечтами. Жена учитъ его, какъ дѣлать уксусъ, и говоритъ ему докторальнымъ тономъ:

"Положи прежде въ воду побольше сахару, душенька, если ты хочешь, чтобы уксусъ былъ остеръ."

Терерь улыбка только насильственно, конвульсивно растягиваетъ его губы; когда ему случится править лошадью, онъ не несется какъ угорѣлый, не позволяетъ себѣ проказъ; онъ правитъ благоразумно, но за то вяло, боязливо. Глаза его спутницы уже не смотрятъ на него болѣе и язычекъ ея не щебечетъ, какъ въ былое время; теперь большой неуклюжій капоръ покрываетъ ея голову, огромная муфта заслоняетъ ея лицо отъ вѣтра и вся фигура ея похожа на ворохъ грязнаго бѣлья, которое только что несутъ въ прачешную. Когда супругамъ случается выходить изъ дому пѣшкомъ, они не спѣшатъ уже взять другъ друга подъ руку, а бредутъ какъ лошадь и корова къ водопою, каждый самъ по себѣ. Разница между пожилою женой и молоденькой невѣстой такъ же велика, какъ между молодою и старою яблоновкой: отъ одной не отстанешь, лишь только прикоснулся къ ней губами, отъ другой при каждомъ глоткѣ начинаешь дѣлать ужасныя рожи. Всѣ эти соображенія производятъ во мнѣ такую дрожь, что я рѣшительно боюсь подумать о супружествѣ. Брачный союзъ иногда точно также натираетъ шею человѣку, какъ вязовый хомутъ волу, когда онъ дурно прилаженъ. Вамъ, вѣроятно, случалось видать двухъ несъѣзженныхъ воловъ, которыхъ запрягутъ вмѣстѣ; они всѣ свои усилія употребляютъ на то, чтобы толкать и брыкать другъ друга, и вовсе забываютъ, что имъ нужно везти грузъ. Такого рода разладица бываетъ во всѣхъ супружествахъ, которыя устроиваются во время катаній, пикниковъ, прогулокъ и т. д., когда молодой человѣкъ отыскиваетъ дѣвушку посреди многочисленнаго общества, вмѣсто того, чтобы узнать ее посреди ея хозяйственныхъ занятій -- въ молочной, ткацкой комнатѣ или на сырной фермѣ.

Сизые-Носы чрезвычайно хлопочутъ, рыщутъ и суетятся по зимамъ. Молодежь возитъ дѣвицъ кататься, любезничаетъ съ ними и говоритъ имъ вещи слаще самыхъ лучшихъ конфетъ. Старики находятъ болѣе удобнымъ оставлять старухъ по домамъ, боясь чтобы онѣ, при встрѣчѣ другъ съ другомъ, не повздорили; такимъ образомъ мужская половина пожилаго поколѣнія отправляется толковать между собою объ общественныхъ собраніяхъ, а мальчики и нанятая прислуга вторятъ имъ въ это время хоромъ. Когда наступаетъ весна и поля достаточно обсохнутъ для того, чтобы начинать посѣвъ, Сизые-Носы увѣряютъ, что пахать нельзя, потому что земля слишкомъ размокла отъ дождей. Между тѣмъ, плуги и сошники отдаются въ починку и натачиваются потому, что нужно заблаговременно приготовить то, что можетъ понадобиться. Такимъ образомъ, хлѣбъ всходитъ очень поздно и на него нападаетъ ржавчина; но чья же это вина? Это, изволите видѣть, отъ вліянія дурнало климата, потому что Новая Шотландія вовсе не хлѣбородная страна.

Когда человѣкъ готовится бѣжать что есть силы и на большое разстояніе, то онъ долженъ остановиться и собраться съ духомъ; если онъ этого не сдѣлаетъ, то задохнется и упадетъ. То же самое бываетъ съ лошадью: заставьте ее скоро пробѣжать милю, и бока ея раздуются точно кузнечные мѣхи; вы должны тогда отпустить вожжи и дать лошади вздохнуть, иначе она затянется и упадетъ на мѣстѣ. Такимъ образомъ въ разнаго рода дѣлахъ оказывается одно и то же явленіе. Между началомъ и концомъ каждаго дѣла непремѣнно должно быть время роздыха. Народныя собранія, законодательныя засѣданія, дѣла милиціонныя, конскія скачки -- много еще подобныхъ катаній, прогулокъ и перекладываній изъ пустаго въ порожнее, которымъ предаются Сизые-Носы, въ теченіе большей части года -- все это ни дать ни взять какъ время роздыха. А тамъ приходитъ жатва, болѣе серьёзная и тяжелая работа,-- кошеніе и уберка сѣна, сушка и молотьба хлѣба и вырываніе картофеля. Огіо есть единственная страна, которая, сколько мнѣ извѣстно, избавлена отъ этихъ хлопотъ: тамъ полая вода приходить какъ разъ во время, и убираетъ съ полей весь хлѣбъ, складывая его кучами; такъ что жителямъ остается потомъ только перевести эти клади поближе къ своимъ дворамъ. Тутъ случается нерѣдко, что иному достается хлѣба несравненно болѣе, нежели можно было ожидать отъ посѣва; скерды составляются у него сами собою, хотя разумѣется, они не отличаются особенною сухостію. Но вѣдь не всѣ страны таковы какъ Огіо. Итакъ, вмѣстѣ съ жатвой дѣла оканчиваются, и потомъ опять слѣдуетъ роздыхъ до самой весны. Теперь, какъ же Сизымъ-Носамъ не грѣхъ жаловаться на свой край, когда они работаютъ только одну треть года, а двѣ трети его употребляютъ на "роздыхъ".

Когда я жилъ на фермѣ съ отцомъ моимъ, онъ чисто говаривалъ мнѣ: "я бы желалъ, Самъ, чтобы въ году было четыреста дней, потому что теперь годъ мнѣ кажется дьявольски короткимъ. У меня есть довольно работы для всѣхъ нашихъ рукъ за 365 дней, да еще нашлось бы дѣла на 35 дней, если бы они были въ вашей власти. Намъ невозможно терять ни минуты; мы должны молотить и провѣивать рожь, сушить ее, если въ ней есть хотя малѣйшій признакъ сырости, иначе -- мы пропадемъ, раззоримся, какъ Богъ святъ." Можете себѣ представить, послѣ этого, что у насъ было очень мало такъ называемаго "роздыха". Мы надсѣдались надъ плугами и боронами, корпѣли надъ вѣялками и рѣшетами; по зимамъ мы также работали, не поднимая головы, дѣлали земледѣльческія орудія, ѣздили на рынки и мельницы. Лишь только проходили морозы, у насъ начинался посѣвъ, высаживаніе растеній, прививка фруктовыхъ деревьевъ, сѣнокосъ, тамъ жнитво, уборка хлѣба, молотьба -- тамъ опять посѣвъ, и такъ круглый годъ какъ заведенная машина. Жизнь наша шла точно колесо, которое не знаетъ остановки и которое обращается такъ быстро, что въ немъ нельзя вовсе разсмотрѣть спицъ; хлопотъ было столько, что некогда было образумиться, оглянуться назадъ. Вмѣсто того, чтобы шататься по околодку, какъ дѣлаютъ это молодые доктора, у которыхъ нѣтъ вовсе практики, но которые желаютъ показать, что они заняты,-- вмѣсто того, чтобы шататься по цѣлымъ недѣлямъ подобно Сизымъ-Носамъ, и потомъ "отдыхать" по мѣсяцамъ -- мы не знали, что такое сдѣлать шагъ за ворота отцовскаго дома, даромъ, безъ существенной необходимости въ виду.

Въ этомъ краѣ жители покупаютъ больше, нежели сколько продаютъ и съѣдаютъ больше, нежели производятъ. Не правда ли, что славный порядокъ вещей? Если бы эти олухи умѣли хоть сколько нибудь считать, они бы скоро убѣдились, что суммы располагаемыя въ этой системѣ всегда ведутъ къ нулю въ результатѣ. Я никогда не ошибался въ подобныхъ разсчетахъ, и въ этомъ случаѣ я не позволю учить себя никакому школьному учителю или алгебраисту. Когда я еще былъ мальчикомъ, Сликвилльскій банкъ лопнулъ, и такъ какъ онъ произвелъ чрезъ то всеобщее разстройство въ дѣлахъ, то понятно, что. нѣкоторое время только и рѣчи было, что о банкѣ. Я долго размышлялъ объ этомъ предметѣ, но никакъ не могъ порядкомъ взять его въ толкъ.

"-- Какъ это, батюшка, сказалъ я наконецъ отцу, потерявъ всякое терпѣніе надъ разрѣшеніемъ такого труднаго вопроса: -- какъ это банкъ-то лопнулъ; развѣ онъ былъ такъ дурно построенъ?

Я думалъ, что гранитъ до того проченъ, что никакая сила не могла бы сокрушить его.

"-- Ахъ, ты глупенькій, отвѣчалъ мои отецъ: -- да вѣдь не самое зданіе развалилось, а денежныя дѣла-то его, обороты-то сошли на банный уголъ.

"-- Все это такъ, отвѣчалъ я: -- я самъ думалъ объ этомъ, но что же значитъ "сошли на банный уголъ"?

Отецъ расхохотался такъ, что удержу не было; я думалъ, что онъ никогда не перестанетъ смѣяться, даже сестра Солли встала съ мѣста и вышла изъ комнаты, фыркая и кашляя, какъ сапожникъ.

" -- Ахъ, Самъ, какой же ты еще дурашка, право.

Когда отецъ пересталъ наконецъ смѣяться успѣлъ устроить на себѣ серьёзную физіономію, то сказалъ мнѣ: "Ну, слушай же, Самъ, я тебѣ разскажу путемъ, какъ это случилось. Они, изволишь ты видѣть, все считали да считали денежки, да и просчитали ихъ, такъ-что въ остаткѣ не оказалось ничего.

"-- Можетъ ли быть! сказалъ я съ удивленіемъ -- а я все думалъ, что конца не будетъ ихъ шкатулкамъ. Я думалъ, что банкъ все равно, что дуло у ружья дяди Нелега,-- что ему конца нѣтъ, вѣкъ не найдешь конца.

"-- Видишь ли, этотъ банкъ выдалъ и истратилъ денегъ больше, чѣмъ получилъ, а когда дѣло доходитъ до этого, то банкъ наконецъ лопается, если бы даже его кошелекъ вмѣщалъ въ себѣ всѣ національныя богатства дяди Сама.

Здѣшняя провинція точь-въ-точь, какъ этотъ банкъ, -- она идетъ по той же дорогѣ, и, конечно, раззорится прежде, нежели ей случится подумать серьёзно о своихъ финансахъ.

Если бы здѣшній народъ окончилъ поскорѣе свои вѣчные, толки объ общественныхъ собраніяхъ и совѣтахъ и занялся своими фермами, это было бы для него во сто разъ полезнѣе, безъ всякаго сомнѣнія. Что всѣ эти собранія и совѣты? своего рода рестораціи -- небольше. Они столько же похожи на настоящіе конгрессы и парламенты, сколько гостинница Пегвашъ похожа на нашу государственную залу. Конгрессъ объявляетъ войну и заключаетъ миръ, принимаетъ участіе во всѣхъ трактатахъ, утверждаетъ всѣ дѣлаемыя президентамъ назначенія въ должности, даетъ устройство арміи и флоту, управляетъ двадцатью-четырьмя независимыми штатами и смотритъ на всѣ европейскія государства съ чувствомъ собственнаго достоинства.

"Я неменьше тебя", говоритъ Конгрессъ, обращаясь къ той ли другой націи: если въ тебѣ шесть футовъ роста, то во мнѣ будетъ шестью-шесть; британцы хвастаютъ передъ всѣми своимъ могуществомъ, но мы и ихъ заткнемъ за поясъ." Но что же въ сущности это Общественное Собраніе, о которомъ здѣшній народъ такъ много толкуетъ? Сюда приходятъ люди разсуждать о грошевыхъ суммахъ, о построеніи дрянныхъ деревянныхъ мостовъ, о необходимости снять тину и илъ съ большихъ дорогъ, и за тѣмъ всѣ возвращаются по домамъ, пользуясь, временемъ роздыха". Чѣмъ мельче народъ, тѣмъ онъ задорнѣе за словахъ. Маленькій человѣчекъ непремѣнно носитъ сапоги съ высокими каблуками и большую шляпу; онъ готовъ отвѣчать на всякую обиду самымъ отчаяннымъ вызовомъ, лишь бы показать себя вполнѣ неустрашимымъ.

Я встрѣтилъ одного изъ этихъ членовъ, который толковалъ такъ же неистово какъ дядя Пелегъ. Онъ смотрѣлъ такъ, какъ будто его имя и общественное положеніе означены были на всѣхъ стѣнахъ и на углахъ всѣхъ улицъ. Онъ употреблялъ въ разговорѣ какія-то особыя, только ему свойственныя слова, о которыя всякій другой переломалъ бы себѣ челюсти. Онъ напоминалъ мнѣ бѣлку, которую я убилъ однажды въ лѣсу. Бѣдняжка только что взяла передъ тѣмъ орѣхъ себѣ въ ротъ; она находила его слишкомъ жесткимъ для того, чтобы его разгрысть, и слишкомъ крупнымъ, чтобы проглотить., выплюнуть же не хотѣла ни за что въ свѣтѣ. Одинъ изъ этихъ мелкотравчатыхъ депутатовъ вообразилъ, что у него бычачій ростъ и бычачьи легкія, -- ни дать, ни взять какъ лягушка въ баснѣ; -- вслѣдствіе этого онъ невѣроятно раздувалъ щеки, ревѣлъ какъ громъ, надсѣдался отъ крику и наконецъ совершенно охрипъ. Если я увижу этою зимою предсѣдателя нижняго парламента,-- то непремѣнно скажу ему: "если молъ кто нибудь изъ вашихъ, засѣдающихъ въ собраніи -- начнетъ не въ мѣру шириться и надуваться, предостерегите его заблаговременно.-- Если съ вами есть предохранительный клапанъ, скажите ему, то я вамъ совѣтую выпустить изъ себя немного пару, а то васъ непремѣнно разорветъ; вспомните только слова Часовщика на счетъ "времени роздыха."

ГЛАВА XX.
СРЕДСТВО ИСПРАВЛЯТЬ ЗЛУЮ ЖЕНЩИНУ.

Дорога отъ Эмгерста къ Паррсборо скучна и однообразна. Мѣстами она до того пряма, что вамъ видно ее впередъ на нѣсколько миль, что и придаетъ ей характеръ безконечной длины; между тѣмъ низменная растительность представляющая только ели и беревы, свидѣтельствуетъ о тощемъ, черствомъ грунтѣ земли и придаетъ всей окрестности печальный характеръ безплодія. Отъ времени до времена, встрѣчаются однако небольшія долины, съ извивающимися по нимъ потоками, съ зелеными и плодоносными полосами почвы, -- долины, которыя, хотя и не представляютъ никакихъ особенностей въ сравненіе съ мѣстностями подобнаго же рода, тѣмъ не менѣе поражаютъ путешественника контрастомъ со всею прилежащею окрестностію. Одно изъ этихъ уединенныхъ мѣстечекъ привлекло мое вниманіе группой миловидныхъ домиковъ, выстроенныхъ владѣльцемъ для кожевеннаго производства. Мистеръ Сликкъ сказалъ, что онъ знаетъ хозяина этого завода и выразилъ сожалѣніе, что заводчикъ не умѣетъ держать свою жену въ такомъ же порядкѣ, въ какомъ держитъ заводъ.

-- Въ супружествѣ они ничто иное, какъ пара худо съѣзженныхъ лошадей. Мужъ состоитъ подъ башмакомъ своей половины; онъ не смѣетъ ничего назвать своею собственностію, и ведетъ собачью жизнь въ полномъ смыслѣ слова; едва ли вамъ случалось встрѣчать что нибудь подобное. Кстати, видали ли вы когда нибудь какъ пѣтухъ сидитъ на яйцахъ?

-- Не помню, кажется, что не случалось видѣть, отвѣчалъ я.

-- А я такъ видѣлъ, замѣтилъ часовщикъ -- и чортъ меня возьми, если пѣтухъ въ эти минуты не бываетъ до того смѣшонъ, что трудно удержаться отъ хохота, смотря на него. Нашъ старый негръ, Джануари Сноу, чрезвычайно сердился на одного изъ отцовскихъ пѣтуховъ за то, что тотъ былъ трусливъ и не хотѣлъ драться. Своу прозвалъ его Дирборномъ, въ честь нашего генерала, который такъ дрянно велъ дѣла въ Канадѣ. "Постой же, сказалъ негръ однажды ненавистному пѣтуху: ты, негодяй, хуже мокрой курицы, пользы отъ тебя нѣтъ ни на-волосъ, такъ по крайней мѣрѣ я сдѣлаю изъ тебя потѣху для всего курятника; я выкину съ тобою штуку, которой ты вѣкъ у меня не забудешь". Твердо рѣшившись одурачить бѣднаго Дирборна, негръ хватаетъ его и выщипываетъ у него всѣ перья на груди, такъ что кожа остается у него обнаженною, начиная отъ зоба вплоть до хвоста; потомъ онъ беретъ цѣлый пучекъ крапивы третъ ею эту кожу до тѣхъ поръ, пока несчастный пѣтухъ, послѣ многихъ самыхъ отчаянныхъ прыжковъ, не впадаетъ въ совершенное изступленіе; за тѣмъ Сноу нагрѣваетъ нѣсколько яицъ, кладетъ ихъ въ нарочно устроенное гнѣздо, и сажаетъ пѣтуха какъ разъ на эти яйца. Теплота, издаваемая яйцами, производила самое пріятное дѣйствіе за животъ пѣтуха, и унимала зудъ, оставленный въ тѣлѣ его крапивой; онъ съ особеннымъ наслажденіемъ разыгрывалъ роль насѣдки, зная, что лишь только сойдетъ съ своего мѣста, какъ холодъ опять пройметъ его. Онъ пробовалъ не разъ убѣгать изъ своего нагрѣтаго мѣстечка, но опять долженъ былъ немедленно возвращаться, чтобы избавиться отъ холода. Этимъ путемъ, въ самое короткое время, онъ изучилъ ремесло насѣдки до совершенства.

Теперь, этотъ Джонъ Портеръ, подобно старому Дирборну, способенъ только на то, чтобы высиживать цыплятъ.

Когда мы подъѣхали къ мосту, бывшему передъ заводомъ, мистеръ Сликкъ остановилъ свою лошадь чтобы пожать руку Портеру, въ которомъ онъ узналъ стараго знакомаго и обычнаго покупщика. Онъ спросилъ его на счетъ дубильной мельницы, которую тайкомъ привезъ для него изъ Штатовъ, и сталъ распространяться въ похвалахъ этой машинѣ и остроумію своихъ соотечественниковъ, изобрѣтающихъ такія полезныя вещи; часовщикъ, не умолкая ни за минуту, сталъ-было еще разсуждать о новомъ способѣ кожевеннаго производства, когда изъ дома раздался громкій женскій голосъ, повторявшій: "Джонъ Портеръ, поди сюда, поди же сюда, сію минуту".

"-- Иду, иду, моя милая", отозвался съ своей стороны супругъ.

"-- Иди же, иди, говорю тебѣ, -- проворнѣе; нечего тамъ стоять-то да растабарывать съ этимъ болтливымъ Янки." Бѣдный мужъ повѣсилъ голову, взглянулъ очень грустно, и простившись съ нами, тихонько побрелъ къ дому. Пока мы продолжали между тѣмъ дорогу, мистеръ Сликкъ сказалъ:

-- А вѣдь это я сдѣлалъ.

-- Что сдѣлали? спросилъ я.

-- Я отозвалъ его отъ насъ; вѣдь я позвалъ его въ домъ, а вовсе не жена его. У меня талантъ на подобныя штуки развился съ самаго дѣтства, и теперь я самый опытный, самый искусный чревовѣщатель. Я могу перенять чей угодно голосъ, лишь бы только я прослушалъ человѣка нѣсколько минутъ. Если бы существовалъ законъ противъ подлога этого рода, какъ существуетъ законъ противъ подлога почерка, я давнымъ давно кончилъ бы висѣлицей. Мнѣ часто приходитъ въ голову потѣшиться подобными штуками; но онѣ все-таки болѣе или менѣе опасны, и я только изрѣдка позволяю себѣ практиковаться въ моемъ искусствѣ.

У меня разъ была презанимательная исторія съ женой вотъ этого самаго господина, и я чуть совсѣмъ не направилъ ее на путь истинный; она сдѣлалась ручною и послушною какъ лошадь акробата въ циркѣ; но мужъ опять допустилъ ее закусить удила, и теперь она по прежнему стала бабой съ порокомъ.

Я разскажу вамъ мои продѣлки съ нею.

Я пріѣхалъ на островъ для продажи часовъ, и разумѣется, встрѣтился съ Джономъ Портеромъ; при этомъ удобномъ случаѣ, я завелъ съ нимъ торгъ, частію на чистыя деньги, частію же предлагалъ ему мѣну; между прочимъ, втеръ ему дубильную мельницу, о которой,-- какъ вы слышали, я его спрашивалъ; -- когда мы покончили свои сдѣлки, уже порядочно стемнѣло. Я отправился домой вмѣстѣ съ нимъ; возлѣ насъ ѣхалъ вагонъ съ часами, которые я ему продалъ которые я нарочно теперь везъ, чтобы показать ему, какъ ихъ поставить и держать въ порядкѣ. По мѣрѣ того, какъ мы приближались къ дому, покупщикъ мой становился все болѣе и болѣе безпокойнымъ и чувствовалъ какую-то неловкость.

"-- Я надѣюсь, что Джэнъ еще не легла въ постель, если же легла уже, то дѣло плохо; она будетъ очень сердиться, -- навѣрное будетъ сердиться.

Я еще прежде слыхалъ много о дорогой половинѣ Джона Портера; я зналъ, что она женщина съ сильнымъ характеромъ, и что часто метла рѣшаетъ возникающіе между супругами споры.

"-- Что вамъ за охота возиться и хлопотать такъ съ нею! сказалъ я своему спутнику; я, на вашемъ мѣстѣ, раздѣлилъ бы съ нею домъ, если бы онъ принадлежал мнѣ, взялъ бы себѣ внутренность дома, а ей предоставилъ бы наружную сторону его, и немедленно отвелъ бы ей апартаментъ за уличною дверью.

Когда мы пришли къ дому, въ немъ не было ни одного огонька, и бѣдный Джонъ Портеръ стоялъ какъ опущенный въ воду; онъ такъ боязливо посматривалъ на окна, что мнѣ стало истинно жаль его.

Когда мы постучались въ дверь, жена откликнулась: "кто тамъ?"

"-- Это я, душенька, отвѣчалъ Портеръ.

"-- Это ты, -- возразила тогда нѣжная супруга -- ну, такъ стой же, гдѣ стоишь; кто тебя кормилъ ужиномъ, могъ бы постлать тебѣ гдѣ соснуть, вмѣсто того, чтобы заставлять тебя шататься по ночамъ и колесить около дома, точно какого ни будь вора.

"-- Послушай, Джонъ Портеръ, сказалъ я ему тогда шопотомъ: предоставь ужь жену моимъ попеченіямъ, а самъ возьми-ка лошадей, да отведи ихъ въ сарай; я тебѣ отлично вышколю твою половину, пережгу ее какъ леденецъ -- не бойся."

-- Вы видите, продолжалъ часовщикъ, что къ востоку отъ дома, тутъ есть большой, просторный сарай?

Лишь только олухъ отошелъ отъ меня на порядочное разстояніе, такъ, что не могъ меня слышать, я, мастерски подражая его голосу -- и говорю женѣ:

"-- Пусти меня, Джонъ, пусти же, душенька; я вѣдь принесъ тебѣ миленькую вещицу, которую ты очень любишь, знаю что любишь."

Надо вамъ замѣтить, что эта фурія, была дьявольски ревнива и потому она не скоро подалась на мой любезный вызовъ.

"-- Береги эту вещицу для той, у кого сидѣлъ весь вечеръ; я не нуждаюсь въ твоихъ гостинцахъ, да нисколько не желала бы видѣть и тебя самого: чѣмъ будешь дальше отъ меня, тѣмъ лучше.

Сказавши ей нѣсколько ласковыхъ словъ и комплиментовъ, и видя, что ни то, ни другое не дѣйствуетъ, я рѣшился употребить мѣры другаго рода и сталъ пробовать ломать дверь.

"-- Ахъ, ты старя, безобразная корта; ахъ, ты прокислый уксусъ! у меня сію минуту отворить дверь, а то я изломаю ее въ куски."

Это совершенно взбѣсило ее, потому что, ничто не сердитъ такъ женщину, какъ невыгодный отзывъ о ея наружности; тогда женщина, какъ кошка при приближеніи чужой собаки, фыркаетъ, расправляетъ когти и всякую минуту готова вцѣпиться въ своего врага.

За тѣмъ я услышалъ, какъ Дженъ сползла съ кровати, и подошла къ двери, какъ была, неодѣтая, и отперла мнѣ. Но лишь только я вошелъ, какъ она направила мнѣ въ щоку кулакъ и заставила скулы мои прозвучать довольно музыкально. Мнѣ только и нужно было дождаться такой рѣзкой выходки съ ея стороны. Я затворилъ за собою дверь и схвативъ супругу Портера одною рукой, другою сталъ дѣйствовать на нее хлыстомъ, который пришелся мнѣ очень кстати. Въ первое время она рычала и ревѣла какъ безумная.

"-- Клянусь тебѣ всѣмъ, что есть святого, что я отплачу тебѣ, негодяю, вдесятеро за подобный поступокъ; ахъ, ты! чудовище, -- бить женщину, да гдѣ это видано! Да какъ ты! смѣлъ тольк, Джонъ Портеръ, какъ ты смѣлъ поднять дерзкую руку на законную жену!" Въ этомъ тонѣ выражалась сначала жертва моего правосудія, а между тѣмъ она бѣгала кругомъ, прыгала и лягалась точно жеребенокъ, котораго въ первый разъ гоняютъ на кордѣ. Мало по малу однако она стала сбавлять норову. "Прости, прости меня, я готова просить у тебя прощенія на колѣняхъ; пощади меня, ради самаго неба, не убивай своей жены, Джонъ Портеръ, своей бѣдной жены; я буду слушаться тебя, буду исполнять твои приказанія, буду вести себя порядочно, божусь тебѣ, непремѣнно -- ой! милый Джонъ -- ой, ой! прости меня, дружокъ, пожалуете.... ой! прости мёня, миленокъ!"

Когда я убѣдился, что порядкомъ пронялъ ее, тѣмъ болѣе, что на ней надѣтъ былъ только легонькій чехолъ и удары мои приходились очень плотно и звучали совершенно удовлетворительно для моего самолюбія;-- когда я убѣдился, что вышколилъ ее окончательно, то сказалъ ей грознымъ голосомъ:

"-- Вотъ тебѣ на первый разъ легонькій урокъ, а коли не уймешься, такъ я тебя высварю не эдакъ. Теперь ступай-ка, одѣнься какъ-должно, и приготовь ужинать мнѣ и гостю, котораго я привезъ съ собой,-- только проворнѣе, потому что я хочу быть полнымъ хозяиномъ въ моемъ домѣ."

Она визжала какъ собака, въ которую пустили камнемъ, вполовину злобнымъ, вполовину жалобнымъ голосомъ:

"-- Ахъ, милый, милый, повторяла она: -- я думаю, я теперь вся въ рубцахъ, непремѣнно вся въ рубцахъ, шириною въ палецъ, я думаю, на мнѣ нѣтъ вовсе кожи."

И вслѣдъ за тѣмъ она стала изслѣдсвать поверхность своего тѣла.

"-- Ну что же, что въ рубцахъ! отвѣчалъ я хладнокровно: -- рубцы эти на такомъ мѣстѣ, которое не показывается людямъ, -- да я думаю, ты и вообще не расположена хвастаться ими передъ всякимъ встрѣчнымъ. Ну, поворачивайся же однако, продолжалъ я: -- будь по проворнѣе, а то я опять начну тебя учить по своему, вытяну тебя въ струнку."

Когда я пришелъ въ сарай, то сказалъ Джону Портеру:

"-- Вотъ видишь ли другъ мой, лишь только я отворилъ дверь твоего дома, жена твоя, думая что это ты, наскочила на меня точно воронъ, такъ что я долженъ былъ порядкомъ похлыстать ее, чтобы научить уму-разуму. Попытка моя удалась, какъ нельзя лучше, леченіе оказалось самымъ успѣшнымъ, и тебѣ теперь остается только слѣдовать той же методѣ, чтобы быть настоящимъ хозяиномъ въ домѣ. Жена твоя теперь смирна и послушна какъ молодая пансіонерка, умѣй удержать ее въ этомъ положеніи."

Когда мы возвращались, то увидали въ столовой огонь; очагъ пылалъ ярко, мармъ Портеръ хлопотала и суетилась какъ самая заботливая хозяйка, хотя и сохраняла глубокое молчаніе, и ужинъ скоро былъ готовъ. Но лишь только она сѣла на стулъ, чтобы вступить съ нами въ разговоръ, какъ немедленно вскочила, точно дотронувшись до груды горячихъ углей, и вся перемѣнилась въ лицѣ, а за тѣмъ слезы выступили у нея изъ глазъ.

"Ну, думаю я себѣ -- видно, что я начерталъ для нея этотъ урокъ довольно крупными буквами; я въ состояніи читать свое писанье, не останавливаясь за складахъ и не дѣлая ошибокъ."

Джэнъ Портеръ однако не удовольствовалась первой попыткой, попробовала снова сѣсть, но уже съ большею осторожностію; сначала прикоснулась къ стулу одною ногою, потовъ другою, наконецъ опустилась на середину подушки, кряхтя и вздыхая по тихоньку, подобно человѣку, который цѣлый день ѣздилъ на дурномъ сѣдлѣ и натеръ себѣ кожу, если бы вы только видѣли, какъ глядѣла она все это время на Портера, вы просмѣялись бы цѣлый день. Она немогла вѣрить своимъ глазамъ, мужъ не былъ пьянъ, и ни въ одной чертѣ лица его не выражалось ни звѣрства, ни отваги, которыя бы объясняли его ночные подвиги. Она не могла убѣдить себя, что онъ дѣйствительно осмѣлился возмутиться противъ ея власти.

На другой день, сбираясь отправиться далѣе, я убѣждалъ Джона Портера держать себя какъ подобаетъ мужчинѣ и употребить заранѣе всѣ предохранительныя мѣры противъ перевѣса вліянія жены; но несчастный выдержалъ характеръ только въ теченіе одного или двухъ дней; жена скоро взяла надъ нимъ рѣшительный верхъ, заставила его во всемъ признаться, и съ этихъ поръ онъ, бѣдный, сталъ вести еще болѣе жалкую жизнь чѣмъ прежде. Я нарочно выкинулъ съ нимъ послѣднюю штуку, которой вы были свидѣтелемъ, съ тою цѣлію, чтобы испытать его, и вижу, что плохо его дѣло, что жена скоро начнетъ его кликать на свистокъ, точно собаку. Я часто думаю о тѣхъ антраша, которыя она выдѣлывала тамъ, въ темнотѣ, подъ удары моего хлыста и могу васъ увѣрить, выдѣлывала не безъ замѣчательнаго искусства. Эта сцена стоила любой старой боурійской пьесы. Вы можете послѣ этого убѣдиться, сквайръ, что единственное средство унять взбалмочную женщину, это поколачивать ее. Дѣдушка мой Сликкъ любилъ повторять старинную пословицу, которая, какъ разъ, подходитъ къ настоящему предмету нашего разсужденія:

"Женщина, собака и хлопчатая бумага похожи другъ на друга тѣмъ, что чѣмъ больше ихъ колотишь, тѣмъ они становится лучше."

ГЛАВА XXI.
ПОЖАРЪ ВЪ МОЛОЧНОЙ.

Когда мы подъѣхали къ Паррсборо миль на пятнадцать или на двадцать, то при внезапномъ поворотѣ дороги, скоро увидѣли себя какъ разъ предъ лицомъ большаго деревяннаго дома, состоящаго изъ двухъ этажей и огромной крыти; высота этого дома увеличивалась еще каменнымъ фундаментомъ, который поднимался отъ земли на нѣсколько футовъ,

-- Ну видали ли вы когда нибудь этакого урода, разгильдяя въ семьѣ домовъ, какъ этотъ домъ? Выстроить подобную неуклюжую махину, по моему мнѣнію, также полезно какъ придѣлать къ этому вагону пятое колесо. Сизый-Носъ всегда лѣзетъ изъ кожи, чтобы имѣть большой домъ, потому что это, дескать, принадлежность большаго человѣка, который выгодно обставленъ и который долженъ имѣть успѣхъ въ свѣтѣ. Эти ново-шотландцы вздираютъ свои сизые носы, какъ морскія свиньи поднимаютъ свои морды, и сопятъ и фыркаютъ какъ свиньи, при видѣ маленькаго дома. Если сосѣдъ Карритъ выстроитъ себѣ домъ, весь обтянутый паутиной, подобно Песочному маяку, то сосѣдъ Паренинъ непремѣнно вытянетъ свой домъ фута на два выше и на нѣсколько футовъ длинное, лишь бы уйти впередъ отъ своего ближняго; такимъ образомъ эти самолюбивые джентльмены всѣ тянутся къ облакамъ, сколько есть мочи, и стараются сколько можно отдалиться отъ своихъ приземистыхъ фермъ. Въ Новой-Англіи принято за правило строить маленькій домъ и по возможности пространные житницу и клѣва; здѣшній же народъ поступаетъ иначе: у него крошечныя хозяйственныя заведенія, клѣва и стойла величиною съ медвѣжью берлогу, а жилыя людскія строенія такія же громадныя, какъ Ноевъ ковчегъ. За то, посмотрите только, какую картину представляетъ подобный домъ. Въ одно изъ разбитыхъ оконъ воткнута старая шапка, въ другое изодранная фланелевая фуфайка, пожелтѣвшая точно отъ дѣйствія желчи -- вотъ украшешенія лицевой стороны дома; съ боку видны развѣвающіее ветхіе кафтаны, перетертые воловьи хомуты на шестахъ, а заднія сторона вся закрыта, заколочена и законопачена для защиты отъ вѣтра. Когда пойдетъ дождь, то дай только Богъ здоровья обитателямъ подобнаго дома,-- скажутся какъ зовутъ: изъ этой комнаты кровать перетаскивается въ ту, во избѣжаніе капели съ потолка; за то дождевой воды вдоволь и ее собираютъ жолебами по всѣмъ комнатамъ, для мытья бѣлья; вода потихоньку стекаетъ съ потолковъ и карнизовъ -- капъ-капъ-капъ,-- напоминая ни дать ни взять работу дѣвушекъ треплющихъ пеньку и ленъ, а ставни и двери такъ и пляшутъ, такъ и вздрагиваютъ, подъ эту музыку. Единственный сухой пунктъ въ домѣ, это мѣсто вокругъ очага, и сюда-то собирается честной людъ, точно старая насѣдка съ своими цыплятами подъ навѣсъ, въ сырую погоду. Теперь, въ этомъ огромномъ домѣ внизу всего двѣ комнаты, да и тѣ совершенно завалены и перковерканы съ полу до потолка; все остальное пространство занято грязными темными корридорами и клѣтушками, которыя были похожи на ящики, нежели на комнаты порядочнаго дома. Впрочемъ и въ верхнемъ этажѣ порядку небольше; здѣсь безконечное множество боченковъ и кадокъ, мучныхъ кулей початыхъ и продырившихся, ящиковъ съ платьемъ и старою сбруей; ларей съ овечьими шкурами, кожами, шерстью, яблоками перегнившими и передавленными; -- груды покоробленныхъ и расколотыхъ досокъ, разбросанныхъ по полу; тутъ же гребля, валы и лопаты, безъ ручекъ и зубцовъ, перемѣшаны съ другими земледѣльческими орудіями, въ самомъ живописномъ безпорядкѣ. Когда что-нибудь понадобится, то начинается перерыванье всего этого вороха, и вотъ всѣ разнохарактерные припасы и орудія, вся эта истлѣвшая и перетертая рухлядь перебрасывается изъ угла въ уголъ, изъ одной груды въ другую, пока нужная вещь случайно не попадется на глаза; вслѣдъ затѣмъ, при новыхъ поискахъ, опять происходитъ перерыванье, перебрасыванье изъ конца въ конецъ, взаимное перепрыгиванье вещей другъ черезъ друга, по примѣру овецъ, припертыхъ куда-нибудь къ углу, гдѣ нѣтъ прямого выхода на волю; разумѣется, что отъ этихъ частыхъ переборовъ, количество снарядовъ не только не уменьшается, но даже прибываетъ, потому что почти каждая вещь рано или поздно разламывается, переламывается, колется на составныя часты, или разлетается въ пыль и прахъ, значительно увеличивая численность хозяйственныхъ принадлежностей дома. Когда мнѣ случается видѣть такой несуразный домъ со шляпою, торчащею въ одномъ изъ его оконъ и нечесанною головою, просунутою въ эту шляпу, то мнѣ всегда приходитъ въ голову, что подобное жилище вовсе не создано для того, чтобы имѣть порядочные деревянные часы, что ни одна изъ потребностей или привычекъ лондонскаго жителя не въ состояніи привиться къ здѣшнему народу,-- и въ этомъ случаѣ я, кажется, не ошибаюсь. Когда вамъ придется подъѣхать къ такому барскому жилищу, какъ это, то будьте увѣрены, сквайръ, что ферма, къ нему принадлежащая, вся поросла крапивой и репейникомъ, что лопушнику и дикому кустарнику тамъ раздолье, что скотинѣ тамъ лафа, потому что на разгуливаетъ по полямъ, засѣяннымъ хлѣбомъ, и по лугамъ, еще нескошеннымъ, а свиньи на свободѣ роются тамъ въ грядахъ картофеля. Новая съ иголочки одноколка у дверей дома, сіяющая точно виндзорская тина, высушенная солнцемъ, и развалившаяся сѣнокосная телѣга съ косою, воткнутою между перекладинъ и торчащею сзади на подобіе свинаго хвоста, -- все это служитъ доказательствомъ присутствія большаго человѣка. Онъ слишкомъ благородно созданъ, чтобы думать о работахъ на фермѣ; его болѣе занимаетъ новая одноколка, а нанятая прислуга его болѣе интересуется картами, нежели хозяйствомъ. По пробуйте-ка заставить такого малаго, особенно когда онъ надѣлъ праздничное платье, въ которомъ ходитъ на митингъ, попробуйте-ка заставить его смазать оси у телѣги, попробуйте-ка пристращать его какъ негра; да онъ вамъ насмѣется въ глаза, подниметъ васъ самихъ на зубокъ, такъ что не рады будете жизни.

Въ послѣдній разъ, когда я былъ здѣсь, это было немного спустя послѣ солнечнаго заката, дождь лилъ какъ изъ ведра и темень стояла такая, что хоть глазъ выколи; "зайду, думаю я себѣ, зайду хоть погрѣться къ сквайру Билль Блэку." Хорошо, стучусь въ переднюю дверь, до тѣхъ поръ, что чуть не раскололъ ее на двое; но послѣ продолжительнаго обшариванья и ожиданья, видя, что никто не выходитъ, я огибаю домъ и отправляюсь къ задней двери. Стучусь снова; изнутри раздается голосъ: "ступай!"

"Какъ понять это слово"? думаю я самъ съ собою; значить ли это "ступай въ комнату", или "ступай прочь"; впрочемъ долго разсуждать мнѣ не хотѣлось; пошаривъ еще около двери, я ощупалъ наконецъ веревку отъ задвижки, потявулъ ее и, отворивъ дверь, вошелъ въ комнату. Въ комнатѣ сидѣла старая Мармъ Блэкъ, пріютившись около камина и таясь на креслѣ, поставленномъ на полукруглыя полозья; и другомъ углу молодая служанка изъ негритянокъ, лежала въ просонкахъ на грудѣ золы и сору.

" -- Кто вы такой, спросила Мармъ Блэкъ; я вѣдь ничего не вижу.

"-- Незнакомый вамъ, отвѣчалъ я.

"-- Беккъ, сказала тогда престарѣлая хозяйка дома, обращалась къ черной служанкѣ, бывшей въ углу, Беккъ, повторяла она, возвыся голосъ -- ты, кажется, оглохла, точно пѣнь, за, возьми кочергу, да перемѣшай угли, чтобы я могла разглядѣть господина.

Когда угли были промѣшаны и начали издавать пламя, старая лэди принялась меня разсматривать съ головы до ногъ, спросила о моемъ имени, о томъ, откуда я прибылъ, куда отправляюсь, и по какимъ дѣламъ попалъ въ эту сторону.

"Я полагаю, црибавила она, что вы порядкомъ промокли; сядьте къ огню и просушитесь хорошенько, а то, пожалуй, заболѣете, чего добраго."

Я сѣлъ возлѣ моей привѣтливой хозяйки, и мы скоро познакомились съ нею, и сдѣлались оба очень словоохотливы; и особенности, ея языкъ, точно сорвавшись съ привязи, началъ работать, какъ мельничное колесо, когда вода пущена въ коузы. Впрочемъ мнѣ не долго пришлось говорить на свободѣ, потому что я скоро потерялъ изъ виду мою собесѣдницу и сталъ задыхаться въ облакахъ пыли, поднятой стараніями маленькой Беккъ, которая стала усердно дѣйствовать метлой, не позволяя мнѣ открывать глаза и ротъ и переводить дыханіе. Наконецъ когда все было приведено въ порядокъ и огонь на очагѣ потушенъ, старая лэди начала извиняться, что у ней въ настоящую минуту нѣтъ свѣчь; она прибавила, что наканунѣ у нея былъ вечеръ, въ продолженіе котораго истощены всѣ освѣтительные запасы, а равно и вся провизія; кромѣ того, почтенный сожитель ея что-то не хорошо себя чувствовалъ и теперь легъ уже въ постель. "Жаль, сказала она, что вы не пожаловали къ намъ вчера; у насъ вѣдь былъ самый лакомый ужинъ: фруктовые мармелады и марципаны изъ сдобнаго тѣста, яблочныя оладьи, жареный гусь, начиненный индѣйскимъ пуддингомъ, свиная нога съ дыней и лукомъ, и еще не знаю какія другія приправы, -- много кой-чего было, да ныньче ребята и послѣднее пріѣли. Мнѣ теперь рѣшительно нечего предложить вамъ изъ съѣстнаго; но я вамъ сдѣлаю чаю, а послѣ того, продолжала она, перемѣнивъ тонъ, а послѣ того вы, можетъ быть, согласитесь прочитать мнѣ что-нибудь изъ Священнаго Писанія; мнѣ давно уже не приводилось слышать ничего въ этомъ родѣ. Я помню, какъ мы полезно проводили время, когда этотъ добрый Джудасъ Огльторпъ проѣзжалъ по здѣшней дорогѣ...." и вслѣдъ за тѣмъ она издала стонъ, поникла головою и посмотрѣла въ уголъ, какъ бы желая убѣдиться, что тамъ все въ порядкѣ. Чайникъ былъ поставленъ на канфорку, и кусокъ сала топился въ ночникѣ, готовясь при помощи клочка хлопчатой бумаги, величиною въ вершокъ, замѣнить свѣчку.

Хорошо, послѣ того мы сѣли и стали болтать о большомъ свѣтѣ, о рынкахъ, нравоучительныхъ матеріяхъ, скандальныхъ происшествіяхъ и прочихъ болѣе или менѣе интересныхъ предметахъ, когда въ комнату вбѣжала дѣвочка негритянка, крича, что было силы:

"-- О Боже мой! О, Боже! на молочной пожаръ, пожаръ на молочной!

"-- Я задамъ вамъ за это, сказала старая лэди, я заданъ вамъ за это, негодныя твари, вотъ какъ вы заботитесь о порядкѣ!-- ступай скорѣе и потуши огонь; какими судьбами могло тамъ загорѣться? Этакъ, пожалуй, мое вчерашнее молоко пойдетъ къ праху; бѣги скорѣе, туши огонь и спасай молоко.

Я чрезвычайно боюсь огня; я боялся его еще бывши мальчишкой, и видя,-- что негритянка растерявшись схватилась за метлу, я тоже взялъ чайникъ и послѣдовалъ за нею. Въ дверяхъ мы столкнулись и чуть не сшибли другъ друга съ ногъ; негритянка напомнила мнѣ, что направо дверь въ погребъ, что налѣво нужно наклониться, а то разшибешь голову; но я не былъ въ состояніи ничего сообразить и шелъ напрямикъ. Ноги мои наталкивались то на то, то на другое, голова стукалась всѣми сторонами по очереди, но я не отставалъ отъ черной невольницы; наконецъ что-то такъ сильно ткнуло меня въ лобъ, въ ту самую минуту, какъ я шелъ возлѣ моей спутницы, что мы оба полетѣли съ нею вверхъ ногами. Я услышалъ плескъ, паденіе, стонъ, почувствовалъ запахъ гарью, но не могъ ничего разсмотрѣть, наконецъ я нашелъ негритянку лежащею и приподнялъ ее; она не имѣла силъ кричать, а только издавала родъ глухихъ стенаній. Въ это время явилась мармъ Блэкъ со свѣчкой. Бѣдная Беккъ не была даже теперь способна испугаться своей госпожи, потому что и безъ того едва не умерла отъ страха; голова ея попала въ трубу куба, а кипятокъ изъ чайника весь вылился къ ней на ноги. Она прыгала теперь кругомъ, какъ сумашедшая, стонала и визжала, что было силы, терла и гладила голову со всѣхъ сторонъ и старалась освободить свои волосы отъ жира и накипи, которые туда набились.

Я долго удерживался отъ смѣха, думая, что лопну наконецъ отъ усилія, потому что мудрено было не расхохотаться при видѣ подобной сцены.

"-- Ахъ, ты негодная, ахъ ты неспособная, глупая дѣвчонка!-- повторяла старая лэди, накинувшись на бѣдную Беккъ; по дѣломъ тебѣ, гадкой; я тебя сгоню, тебѣ нечего здѣсь болѣе оставаться.

"-- Но, сказалъ я, желая хоть какъ-нибудь замять этотъ разговоръ, чрезвычайно непріятный для негритянки:-- но, добрѣйшая и снисходительная мармъ, вы, кажется, забыли о пожарѣ?

"-- Нѣтъ, я вижу его, отвѣчала она, и замѣтивъ метлу, которая упала изъ рукъ негритянки, снова вскричала:

"-- Я вижу его, негодный пострѣлъ, заскорблая тварь, я вижу его" -- и начала немилосердо колотить какую-то голодную собачонку, которая прибѣжала на крыльцо, услыхавъ шумъ и суматоху.

"-- Я научу тебя, продолжала разъяренная мармъ:-- я научу тебя, какъ лакать молоко; я научу тебя, какъ обнюхивать, да облизывать молочную."

Несчастная собачонка завизжала и завыла общимъ хоромъ съ Беккъ; обѣ стонали и охали наперерывъ, и скоро подняли весь домъ на ноги.

Въ эту самую минуту старый сквайръ Блэкъ просунулъ голову въ отворенную дверь, и протирая глаза и куксясь на пропалую, спросилъ заспаннымъ голосомъ:

"-- Что за чортъ тутъ дѣлается, жена, а?

" -- Ничего, отвѣчала она: -- только пожаръ въ молочной, да Беккъ попала въ кубовую трубу, только и всего.

"-- Стоило дѣлать такую кутерьму изъ за пустяковъ, проговорилъ сквайръ, захлопнулъ дверь, и снова отправился почивать.

Когда мы воротились въ пріемную, старая лэди разсказала мнѣ, что со временъ ея прадѣда, маіора Дональда Фразера, у нихъ постоянно бывала собака, которую называли "Огнемъ", и "что очень забавно, прибавила она,-- каждая изъ этихъ собакъ лизала и нюхала молоко вездѣ, гдѣ только удавалось."

Въ это время дождь пересталъ идти и мѣсяцъ началъ свѣтить такъ ясно, что я почелъ за лучшее распрощаться съ хозяйкой и отправиться въ путь. Положивъ въ руку бѣдной негритянки нѣсколько мелкихъ монетъ, я раскланялся старой лэди большаго дома.

Послѣ этого, сквайръ, припоминая себѣ физіономію большаго дома вообще, я не могу удержаться отъ улыбки, при мысли о пожарѣ въ молочной.

ГЛАВА XXII.
ТѢЛО БЕЗЪ ГОЛОВЫ.

-- Я полагаю, что вамъ нужно будетъ посѣтить наше великое отечество, сквайръ, прежде нежели вы совершенно разстанетесь съ этими краями. Мнѣ кажется, что вы все еще не довольно хорошо понимаете насъ. Самая великолѣпная страна между полюсами есть Соединенные Штаты и самый знаменитый изъ живыхъ людей есть генералъ Джаксонъ, герой нынѣшняго вѣка, человѣкъ, который разомъ отшибъ у британцевъ всѣ семь чувствъ. Кромѣ того есть еще великій Даніель Вебстеръ, по общему отзыву, самый даровитый ораторъ въ въ свѣтѣ, потомъ мистеръ Ванъ-Буренъ, мистеръ Клей, Амосъ Киндль, судья Гейтъ, и весь сонмъ государственныхъ людей, способныхъ на что угодно и вполнѣ искусившихся въ дѣлахъ политики; такихъ разумниковъ и докъ Вы не отыщете нигдѣ, смѣю васъ увѣрить. Если бы вы послушали ихъ, вы услыхали бы самый чистый англійскій языкъ, потому что мы, по общему мнѣнію, говоримъ по англійски лучше самихъ британцевъ. Здѣсь, по выговору, меня тотчасъ прнимаютъ за американскаго гражданина, потому что народъ Новой-Англіи извѣстенъ своимъ изящнымъ образомъ выраженія.

Да, если вы желаете видѣть независимый народъ, издающій законы, сообразно своимъ понятіямъ и воззрѣніямъ на предметы, ступайте въ Штаты. Въ самомъ, дѣлѣ, если разобрать хорошенько тамошній людъ, то можно даже найдти его нѣсколько своевольнымъ. Наша братья слишкомъ увлекается на выборахъ понятіями о независимости мнѣній и свободѣ книгопечатанія; все, изволите видѣть, что развивается не въ мѣру, составляетъ тягостное излишество. Слишкомъ борзая лошадь и слишкомъ горячій наѣздникъ уходятся всегда до того, что собьютъ съ себя тѣло. Въ этомъ случаѣ, не мѣшало-бы иногда употребить, въ наученіе моихъ земляковъ, хлыстикъ, чтобы заставить ихъ ровно вытягивать постромки, а не горячиться по пустому и не лѣзть врознь. Впрочемъ должно наблюдать и за тѣмъ, чтобы, махая хлыстикомъ, не отмотать себѣ руки и не сдѣлаться безполезнымъ членомъ общества. Мнѣ часто приходитъ въ голову урокъ, данный мною Джегіелю Квирку, въ доказательство того, что не должно давать языку слишкомъ много воли и позволять ему переступать границы благоразумія.

Однажды лѣтомъ я отправился въ Родъ-Эйландъ учиться золоченью и бронзированію, съ тѣмъ, чтобы придавать окончательную отдѣлку моимъ часамъ. Вотъ, хорошо, -- тамошній народъ, а во главѣ его мистеръ Джэгіель, тонкій плутъ и законникъ,-- чтобы посмѣяться надо мною, выбралъ меня блюстителемъ свиныхъ стадъ. Однажды, когда жители собрались въ ратушу и должны уже были читаться рѣчи, имѣвшія предметомъ наше освобожденіе, -- въ ту самую минуту, когда ораторъ хотѣлъ начинать говорить, въ залу вбѣгаетъ впопыхахъ Джэгіель и говоритъ обращаясь ко мнѣ: "я удивляюсь, говоритъ, что свиной попечитель здѣсь, тогда какъ, но видимому, существо его обязанности не требовало бы присутствія его въ этой залѣ. Да, продолжалъ онъ, посматривая на меня свысока и пища своимъ пронзительнымъ голосомъ, -- да, мистеръ Сликкъ, если не ошибаюсь, здѣшнее собраніе не подлежитъ вашему попечительному наблюденію."

Публика зафыркала и расхохоталась, а я почувствовалъ, какъ вся кровь прилила у меня въ голову и чуть не задушила меня; впрочемъ я перевелъ дыханіе и отвѣчалъ довольно спокойнымъ голосомъ.

"-- Очень можетъ быть, сказалъ я; но каждый долженъ исполнять свою обязанность, какъ бы ни была она непріятна и тягостна. Я сейчасъ размышлялъ о томъ, какое вознагражденіе должно быть выдаваемо лицу, которое потерпитъ отъ нападенія свиньи на его владѣнія, и какія предупредительныя мѣры могутъ быть приняты вообще противъ необузданнаго праздношатательства свиней, ускользающихъ отъ бдительнаго надзору власти. Обсудивъ достаточно этотъ предметъ, и убѣдившись, что вы самый крупный боровъ въ цѣломъ Родъ-Эйландѣ, я хватаю васъ за носъ и верчу его направо и налѣво, съ цѣлію предотвратить на будущее время всякое съ вашей стороны намѣреніе соваться съ этимъ носомъ куда не слѣдуетъ" и, говоря это, я въ самомъ дѣлѣ ухватилъ его за носъ, и моталъ его до тѣхъ поръ, что чуть совсѣмъ не вывернулъ съ корнемъ эту несчастную жертву моего мщенія. За то вамъ, я думаю, никогда не случалось слыхать такихъ восторженныхъ кликовъ, такихъ рукоплесканій и одобрительныхъ отзывовъ, которые раздались тогда въ залѣ ратуши.

" -- Ай да Джэніель Квиркъ, -- повторялъ я между тѣмъ, какой же вы проказникъ, право -- вотъ ужъ насмѣшили честной народъ! Да вы такой забавникъ, какого мнѣ не случалось видать и во снѣ. Впрочемъ, я рѣшительно не повѣрю, чтобы эффектъ настоящей выходки не былъ вами заранѣе разсчитанъ, и чтобы вся выгодная обстановка и случайности вашихъ дѣйствій не были, вами зрѣло обсуждены."

-- Я полагалъ, замѣтилъ я, что у вашихъ республиканцевъ не существуетъ настоящей постепенности въ общественныхъ должностяхъ, -- что, напримѣръ, свиной блюстятель у васъ немногимъ ниже губернатора, что судья и полицейскій сторожъ, господинъ и слуга пользуются у васъ одинакими правами, и что хотя, по естественному порядку вещей одно лицо соединяетъ въ себѣ болѣе власти, нежели другое, но званія ихъ, покрайней-мѣрѣ, должны считаться равными.

-- Да, отвѣчалъ онъ, все это принимается по теоріи, но не всегда соблюдается въ практикѣ; если же вамъ и случается придать этимъ убѣжденіямъ болѣе практическій характеръ, то они какъ-то плохо вяжутся со всѣмъ существующимъ и представляютъ въ себѣ бездну противорѣчій.

Когда я былъ въ послѣдній разъ въ Бальтиморѣ, тамъ составилось собраніе по судебному дѣлу, и старшій юстицъ-маршалъ отправился туда для исполненія своей обязанности. Теперь,-- у насъ въ Новой Англіи шерифъ обыкновенно встрѣчаетъ и провожаетъ судью. Вотъ я и попробовалъ замѣтить тамошнему шерифу: "Что это, говорю, вы не проводите почтеннаго судью въ присутственную комнату; это человѣкъ, который пользуется народнымъ довѣріемъ -- это первая спица въ вашей колесницѣ; вся сущность дѣла заключается въ немъ; безъ него, быть можетъ, богатые люди только бы и знали, что терпѣть пожары да грабежи; удивляюсь, что вы не хотите показать ему должнаго знака уваженія, -- полагаю, что отъ этого васъ бы не убыло ни на-волосъ."

"-- Вотъ охота! отвѣчалъ шерифъ, наглымъ тономъ: -- да что, развѣ онъ не знаетъ, также какъ и я, дорогу въ присутствіе, зачѣмъ пойду я ему указывать? Да если бы и думалъ, что онъ точно не знаетъ дороги, я послалъ бы негра показать ему. Не знаю ужь, кто у него прежде служилъ лакеемъ, если, мнѣ теперь приходится быть у него на посылкахъ!"

Ужь конечно, подобная выходка не могла бы случиться вежду нашими свободными и просвѣщенными гражданами, -- смѣю васъ въ томъ увѣрить; такой поступокъ слишкомъ отзывается англійскими нравами, слишкомъ чуждъ нашимъ превосходнымъ учрежденіямъ.

Я разсказалъ всю эту исторію нашему пастору мистеру Госвеллю.

"Самъ, сказалъ онъ мнѣ въ отвѣтъ, выходка шерифа не отзывалась желаемымъ благоприличіемъ, (многозначительная и энергическая фраза, въ устахъ нашего почтеннаго наставника). Не шейте своего кафтана по выкройкѣ шерифа, Самъ, иначе онъ будетъ къ вамъ идти какъ къ коровѣ сѣдло. Мы слишкомъ просвѣщенцы для того, чтобы безусловно уважать вашихъ соотечественниковъ, какъ это дѣлали древніе; но, при всемъ томъ, мы должны же оказывать высокое уваженіе добродѣтели и выспреннимъ дарованіямъ людей, во время ихъ жизни; по смерти же ихъ, мы воздвигаемъ имъ статуи, въ поученіе будущихъ поколѣній и установляемъ въ память ихъ общественныя празднества. Говоря вообще, Самъ, сказалъ пасторъ въ заключеніе, (и при этомъ выдержалъ довольно длинную паузу, какъ будто размышляя, слѣдуетъ ли ему говорить то, что онъ задумалъ, или нѣтъ); говоря вообще,-- пусть только останется это между нами -- какой нибудь полуярдъ голубой ленточки не слишкомъ существенная награда за заслуги; но, хотя мы и трунимъ подчасъ надъ англичанами, у которыхъ такія награды въ ходу, (люди вообще склонны смѣяться надъ тѣмъ, чего у нихъ нѣтъ и чего они не въ состояніи достигнуть), титулы и повышенія все-таки представляютъ свою выгодную сторону, какъ двигатели для честолюбія." Потомъ, потрепавъ меня по плечу и улыбнувшись, -- что онъ дѣлалъ всегда, когда его посѣщала счастливая идея -- "Сэръ Самюэль Сликкъ -- звучитъ довольно пріятно", проговорилъ онъ, "не правдали, что пріятно, Самъ?" "Когда я смотрю на англійскій Верхній Парламентъ, продолжалъ пасторъ, когда вижу сосредоточеніе въ одномъ мѣстѣ такой учености, такихъ добродѣтелей, дарованій, почестей, наружнаго изящества, -- то я спрашиваю себя, можетъ ли представлять недостатки система, создающая и поддерживающая сонмъ такихъ отборныхъ личностей? Конечно, отвѣчаю себѣ, конечно, недостатки есть и въ этой системѣ, потому что они есть во всѣхъ человѣческихъ учрежденіяхъ; но во всякомъ случаѣ, эта система одна изъ лучшихъ. Она не принялась бы теперь здѣсь, Самъ, можетъ быть не примется еще въ продолженіе столѣтія; но рано или поздно привьется къ намъ, хотя съ нѣкоторыми измѣненіями. Ньютоунскіе ранеты, пересаженные въ Англію, не приносятъ такихъ плодовъ, какіе мы видимъ въ Лонгъ-Эйландѣ; съ другой стороны, англійскіе плоды теряютъ здѣсь свой натуральный цвѣтъ и вкусъ; нужно всегда помнить о различіяхъ почвъ и климатовъ. ("Боже! подумалъ я, если онъ заведетъ матерію о садахъ, то я пропалъ." Я уже ломалъ себѣ голову, какъ бы избавиться отъ удовольствія выслушать любимый трактатъ пастора; но дѣло впрочемъ обошлось благополучно). Тоже самое примѣняется и къ общественнымъ учрежденіямъ: наши учрежденія постепенно будутъ приближаться къ вашимъ, ваши -- къ нашимъ. Я боюсь только, что мы перенесемъ при этомъ лихорадку, спазмы, колики и долго будемъ чувствовать желудочные завалы; вы, Самъ, и я вѣрно не доживемъ до этого, но наши потомки конечно доживутъ."

-- Я не соглашаюсь вполнѣ съ мнѣніемъ нашего пастора, сказалъ часовщикъ: -- но раздѣляю это мнѣніе отчасти. Въ нашихъ дѣловыхъ отношеніяхъ мы нарушаемъ политическія убѣжденія: мы говоримъ, напримѣръ, что всѣ члены союза равны и должны имѣть одинакія права въ дѣлѣ управленія; а между тѣмъ въ нашихъ банкахъ, компаніяхъ желѣзныхъ дорогъ, на нашихъ мануфактурахъ, и т. д. права и голосъ каждаго человѣка опредѣляются массою и пропорціей капитала, и, если бы этого мѣрила не было, то, конечно, никто не взялся бы ни за какую спекуляцію, или отрасль общественнаго управленія. Сама природа опредѣлила такъ: отецъ семейства есть глава его и имѣетъ главный надзоръ въ домашнемъ хозяйствѣ; его старшіе сынъ и дочь представляютъ какъ бы помощниковъ его, лейтенантовъ; затѣмъ есть еще надзиратель за неграми; нельзя же всѣмъ этимъ лицамъ быть равными между собою. Такъ и во вселенной: она управляется однимъ верховнымъ существомъ, и если бы всѣ творенія имѣли ровный голосъ въ управленіи, то я полагаю....

Долго, долго говорилъ послѣ того мой добрый спутникъ, и, если я въ продолженіе этого разговора часто выражалъ знаки совершеннаго согласія съ нимъ, то это именно оттого, что монотонность его рѣчи наводила на меня дремоту; никогда еще мнѣ не случалось слышать отъ него такихъ длинныхъ повѣствованій, какъ теперь, -- никогда, съ тѣхъ поръ, какъ мы встрѣтились на Кольчстерской дорогѣ. Я вообще не люблю выбирать политику предметомъ разговора; это слишкомъ обширное поле для софизмовъ, противорѣчій, возраженій и ведетъ нерѣдко къ непріятнымъ спорамъ. Сколько именно времени тянулась отвлеченная рѣчь часовщика, не могу сказать хорошенько, но, судя потому, что окрестность, раскрывшаяся предо мною, совершенно перемѣнила характеръ, полагаю, что я дремалъ около часа.

Наконецъ я очнулся отъ выстрѣла изъ винтовки, сдѣланнаго часовщикомъ въ окно вагона. Послѣднія слова, сказанныя имъ, касались, сколько помню, участія твореній въ управленіи вселенною,-- предметъ, который превышалъ моя ограниченныя способности. Пожалуй, я слыхалъ, какъ горячо и увлекательно толкуютъ даже американскія лэди о дѣлахъ политики, а одна изъ нихъ очень серьезно увѣряла, что уничтожитъ кабинетъ генерала Джаксона; но что же изъ этого? Первыя слова, долетѣвшія до моего слуха, при пробужденіи моемъ, были: "Не хочу быть живъ, если это не мастерской выстрѣлъ; нужно только припомнить, какъ бѣдняжка подпрыгивала и суетилась все это время; а между тѣмъ пуля попала въ самую грудь,-- и головы какъ не бывало. Да что и говорить! развѣ кентуккская винтовка когда нибудь даетъ промахъ"?

-- Чья голова, чья голова? спросилъ, я съ безпокойствомъ: -- чья голова, мистеръ Сликкъ? ради Бога, скажите, что вы сейчасъ сдѣлали? (мнѣ мерещились въ глазахъ въ это время американскія дамы, толкующія о политикѣ).

-- Рѣчь идетъ о головѣ куропатки, отвѣчалъ онъ,-- посмотрите, какъ глубокомысленно смотритъ она, мотаясь на остаткахъ шеи!

-- Дѣйствительно, замѣтилъ я, протирая глаза и открывая ихъ съ тѣмъ, чтобы хорошенько разсмотрѣть послѣднія судорожныя движенія обезглавленнаго тѣла: -- въ самомъ дѣлѣ, мистеръ Сликкъ, это очень счастливое разъясненіе нашего бывшаго разговора -- тѣло безъ головы.

ГЛАВА XXIII.
СЛИШКОМЪ МНОГО УТЮГОВЪ ВЪ ОГНѢ.

Мы сдѣлали очень пріятную поѣздку водою отъ Даррсборуга къ Виндзору. Направленіе поѣздовъ условливается въ этомъ мѣстѣ приливомъ и отливомъ, и солнце уже сѣло, когда мы достигли удобной гостинницы мистриссъ Вилькоксъ. Здѣсь, какъ и во многихъ другихъ мѣстностяхъ, мистеръ Сликкъ велъ себя совершенно какъ дома и указывалъ на стѣнные часы, какъ на доказательство обширности своей торговли и неотразимаго вліянія своего искусства "пріятно говорить" и глубокаго познанія "человѣческой природы". Вынувъ изъ кармана перочинный ножичекъ, отколовъ отъ полѣна дровъ лучинку, и качаясь на одной ножкѣ своего стула, онъ началъ свое любимое занятіе, строганье, наполнявшее съ свободныя минуты, проводимыя имъ въ молчаніи. Въ самомъ дѣлѣ, это занятіе становилось для него какъ бы необходимымъ аккомпанементомъ размышленія.

Онъ сидѣлъ такимъ образомъ, погруженный въ свои отвлеченныя думы, пока не истесалъ лучинки на самыя тоненькія стружки; тогда онъ рѣшился, по видимому, принять болѣе ловкое и безопасное положеніе и поставилъ свой стулъ на двѣ ножки, вмѣсто одной, положивъ между тѣмъ обѣ собственныя ноги на рѣшотку камина. Потомъ, зажегши сигару, онъ сказалъ, свойственнымъ ему невозмутимымъ тономъ:

Въ этихъ старинныхъ пословицахъ тьма самой наглядной правды. Это дистиллированные факты, осѣвшіеся въ видѣ самой существенной матеріи. Пословицы эти все тоже, что превращенный въ порошокъ супъ: въ нихъ такое же богатство содержанія, при маленькомъ объемѣ. Онѣ отличаются тѣмъ, что я особенно цѣню -- запасомъ опытовъ. Отецъ мой говаривалъ обыкновенно: "Кто захочетъ сдѣлаться ученымъ, можетъ образовать себя и дома лучше чѣмъ въ какомъ нибудь коллегіумѣ въ Филадельфіи или Нью-Йоркѣ, потому что самые знаменитые профессоры, если чему нибудь научаются, то научаются изъ опыта, а не изъ книгъ; опытъ соединяетъ въ себѣ всѣ стороны вѣдѣнія: слухъ, зрѣніе, осязаніе, и -- и послѣ всего этого, только болванъ въ состояніи пребыть невѣждою. Другая прелесть старинныхъ пословицъ -- это то, что онѣ правильны какъ линія изгиба пера и также миньятюрны и усладительны какъ карамели. Теперь, когда вы пересмотрите и изслѣдуете все, что есть любопытнаго въ здѣшней странѣ; вы убѣдитесь въ томъ, что человѣкъ, который кладетъ слишкомъ много утюговъ въ огонъ, того и гляди, что пережжетъ нѣкоторые изъ нихъ.

Я вѣдь вамъ показывалъ въ Паррсборо дерево, которое все покрыто было черными наростами, точно, бородавка, потертая ляписомъ. Теперь, сливныя деревья нѣсколько лѣтъ тому назадъ тоже стали подвергаться этому недугу и умираютъ, вишневыя деревья, я полагаю, скоро испытаютъ ту же самую участь. Фермы здѣсь всѣ покрыты точно такими же черными наростами и смотрятъ точно больные чесоткой. Если вы видите какую нибудь усадьбу въ безпорядкѣ и разрушеніи, то можете быть увѣрены, что она представлена куда нибудь въ залогъ. Черные наросты въ такомъ случаѣ неизбѣжны. Мой планъ, какъ вамъ извѣстно, состоитъ въ томъ, чтобы втереть часы хозяину дома и оставить ихъ у него, впредь до моего возвращенія. Я никогда не говорю ни слова насчетъ продажи или покупки, потому что увѣренъ, что когда возвращусь, люди, пользовавшіеся моими часами, не захотятъ уже съ ними разстаться. Теперь, когда я въ первый разъ пріѣхалъ сюда, я не зналъ вѣдь ни одного изъ этихъ господъ, и долженъ былъ распрашивать, порядочный ли, и въ какой степени, тотъ или другой человѣкъ, прежде, чѣмъ отпускалъ ему часы во временное владѣніе; такимъ образокъ, развѣдывая тамъ и сямъ, я обошелъ всѣхъ обывателей, живущихъ при дорогѣ.

"-- Кто живетъ тамъ, въ большомъ-то домѣ? спрашивалъ я: -- славное помѣщеніе, и какъ все мило устроено!"

"-- А какъ же, сэръ, это вѣдь домъ А. Б.; онъ нѣкогда пускалъ сильную пыль въ глаза, былъ однимъ изъ первыхъ аристократовъ, носилъ длиннополый сюртукъ и рубашку съ брызжами; но слишкомъ много сталъ вдаваться въ кораблестроеніе, и потому все состояніе его пошло къ праху.

"-- О, отвѣчалъ я: -- слишкомъ много утюговъ положено въ огонь. Ну, а ближняя ферма чья -- гдѣ еще свиньи бродятъ по картофельнымъ грядамъ, чья она?

"-- Ахъ, сэръ, это ферма В. Г.; онъ также былъ когда-то зажиточнымъ фермеромъ, однимъ изъ первыхъ въ нашей сторонѣ; но нелегкая попутала его добиваться почестей въ народномъ собраніи; онъ открылъ общественный магазинъ, дѣла пошли изъ кулька въ рогожку и удачи ему не было. Говорятъ, что вся усадьба теперь заложена и что владѣльца таскаютъ по судамъ.

"-- Значитъ, на немъ черные наросты, замѣтилъ я.

"-- Черные... что такое, сэръ? спрашиваетъ Сизый-Носъ.

"-- Ничего, отвѣчаю я.-- Ну, а кто рядомъ съ нимъ?

"-- Это усадьба Д. Е.; онъ былъ однимъ изъ первыхъ фермеровъ здѣсь въ сторонѣ, также изъ знатныхъ аристократовъ; скотины у него водилось гибель, -- такъ нѣтъ, взялся, видите, за поставку быковъ для арміи, ну и прогорѣлъ до тла. Теперь у него все заложено до послѣдней нитки.

"-- Опять слишкомъ много утюговъ, замѣчаю я.-- Ну а кто вонъ тамъ, полѣвѣе, кто тамъ живетъ? Тамъ живописная долинка и большой садъ; это хорошій признакъ.

"-- Хорошо и тамъ жилось, сэръ, нѣсколько годовъ назадъ; но владѣлецъ вздумалъ выстроить машину для валки, и машину для расчесыванія суконъ, да завелъ кладовыя и магазины, да началъ торговать вестъ-индскою шерстью; а машины между тѣмъ снесло водою, кладовыя и магазины безъ поддержки развалились, и самъ хозяинъ не выдержалъ, повалился вслѣдъ за ними. Онъ теперь живетъ взаперти, не показывается никому вотъ ужь два года; ферма его въ упадкѣ и дѣла сошли на банный уголъ.

"-- О, отвѣчаю я: -- теперь понимаю, мой милый, у стахъ людей слишкомъ много утюговъ въ огнѣ, и потому нѣкоторые изъ утюговъ перекалились, перегорѣли.

"-- Никогда не доводилось слыхать объ этомъ, возражаетъ Сизый-Носъ: -- можетъ быть, но не слыхалъ, ничего, не слыхалъ; и онъ поникаетъ головою и показываетъ всѣ признаки того, что ему хотѣлось бы понять смыслъ моихъ словъ, а между тѣмъ лѣнь распросить меня хорошенько.

Послѣ этого я не задавалъ болѣе никакихъ вопросовъ; я узнавалъ уже самъ заложенную ферму съ перваго взгляда; между подобными фермами есть какое-то фамильное сходство,-- тѣ же уродливые размѣры, тотъ же видъ распаденія и ветхости. "Черные наросты" здѣсь очень замѣтны; тутъ невозможно ошибиться: раскачавшіяся съ отбитыми петлями двери, заборы, разломанные для топки печей, стекла, выбитыя изъ рамъ, бѣловатый колосъ у хлѣба, когда ему слѣдовало бы зеленѣть, множество куколю, ни полѣна дровъ, ни бревна строеваго лѣса, заросшій крапивой садъ, отсутствіе малѣйшихъ хозяйственныхъ запасовъ, мохъ, поросва цвѣточныхъ грядахъ и фруктовыхъ деревьяхъ, репейникъ на полевыхъ десятинахъ, небреженіе и безпечность повсюду. Фермы и поля при такихъ обстоятельствахъ облупливаются своими же владѣльцами; всякій день оттуда свозятъ вещь за вещью, не привозя въ замѣнъ того ни прута: все готово для того, чтобы быть распроданнымъ и размотаннымъ, такъ-что въ запасѣ не остается ничего. Наступило время всеобщаго перелета: прочь все, что можетъ быть вырыто съ корнемъ; что можетъ быть сдвинуто, свезено съ своего мѣста. Посмотрите на рѣку, по которой мы поднимаемся теперь, посмотрите, какія прелестныя фермы у ней по обѣимъ сторонамъ, любо взглянуть! Наши земляки и понятія не имѣютъ, что далеко къ востоку лежитъ такая благодатная страна, какъ Новая Шотландія. Если бы я вздумалъ написать объ ней статью для Сликквилльской газеты, то развѣ немногіе повѣрили бы моему отзыву; другіе стали бы предполагать, что у меня на умѣ какая нибудь спекуляція, какая нибудь уловка, что я расписываю и расхваливаю съ извѣстною личною цѣлію. Непремѣнно подумали бы это. Между тѣмъ, скажу вамъ прямо, что, не дай мнѣ Богъ смотрѣть на свѣтъ вотъ этими глазами, если у всей вашей великой націи есть такая мѣстность, какова окрестность Виндзора. Но вотъ, я живо себѣ представляю, что какой нибудь хватъ изъ числа Сизыхъ-Носовъ, видѣвшій, стоя въ своемъ полѣ, какъ мы летѣли на полныхъ парусахъ и играли флагами съ вѣтромъ, отправляется къ себѣ домой и говоритъ женѣ: "Ну посмотри пожалуйста сюда, посмотри только, какъ этотъ народъ отчаянно валяетъ: капитану ровно нечего дѣлать, кромѣ какъ сидѣть у руля, распяливъ ноги, и отдавать приказанія матросамъ, или болтать, на правахъ джентльмена, съ пассажирами; онъ также располагаетъ своимъ временемъ, имѣетъ столько же досуга, какъ Эми Кёттль, съ тѣхъ поръ, какъ онъ принялся за торговлю мѣхами и ловлю кроликовъ. Мнѣ кажется, что я тоже куплю себѣ корабликъ и оставлю ребятъ управляться съ сохой да бороной; они ужь порядочные болваны, пусть ихъ узнаютъ, каково добывать хлѣбъ". Сказано, сдѣлано: Сизый-Носъ отправляется въ припрыжку (я знаю этихъ людей лучше, нежели знаютъ они сами себя), отправляется въ припрыжку покупать какой нибудь развалившійся и сгнившій корабль, набираетъ дрянныхъ, узловатыхъ снастей, и чтобы заплатить за все это, закладываетъ свою ферму. Корабль скоро заставляетъ своего хозяина выть отъ безпрестанныхъ починокъ и необходимости ремонта; и шерифъ немедленно является къ Сизому-Носу съ визитомъ, (а это очень неутомимый посѣтитель; если онъ уже разъ пришелъ къ вамъ засвидѣтельствовать свое почтеніе, то дѣлается затѣмъ до того нецеремоннымъ гостемъ, что приходитъ, не звоня у двери, является и скрывается во всякій часъ, и становится милымъ и предупредительнымъ,. смотря по суммѣ, условливающей его порывы сблизиться съ своимъ кліентомъ). Страдая отъ вліянія волнъ и отъ посѣщеній шерифа, корабль скоро выжимаетъ изъ Сизаго-Носа весь сокъ. Пока капитанъ Кедди въ морѣ и пачкается въ дегтю, хватаясь за снасти, ферма его приходить въ совершенное запустѣніе. По полямъ разстилается у него крапива, по лугамъ разгуливаетъ скотъ, проценты на долги возрастаютъ быстро, сроки залога тянутся въ безконечность. И когда ему случится стать на улицѣ близь. таверны майора Пейна, гь руками вложенными въ карманы панталонъ, гдѣ онъ пробуетъ отыскать какой нибудь завалящій шиллингъ, чтобы перехватить потомъ на скорую руку кусокъ за обѣдомъ, не бываетъ ли онъ похожъ въ подобную минуту на какого-то разсѣяннаго, потеряннаго человѣка? Онъ мѣняется въ лицѣ и блѣднѣетъ, какъ случилось это со мною, когда я ѣхалъ по Сентъ-Джонской рѣкѣ. Я былъ тогда въ Фредериктонѣ, ведя кое-какія дѣлишки по закупкѣ разнаго хлама, и возвращался домой по льду на одной изъ лошадей стараго Бентина; вдругъ лошадь моя изъ-подъ меня ускользнула, мигомъ ушла подъ ледъ, и я остался наверху одинъ, хлопая глазами на просторѣ. "Что же -- подумалъ я тогда -- что же сдѣлалось съ моею лошадью и чемоданомъ? вѣдь это пренелѣпая исторія; какъ тутъ быть?" Такъ-то размышляетъ и фермеръ, сдѣлавшійся ни съ того, ни съ сего, капитаномъ; дѣла его свихнулись такъ быстро, что онъ спрашиваетъ съ удивленіемъ: "да неужели я потерялъ и ферму и корабль? должно быть потерялъ, потому что не вижу ни того, ни другой. Впрочемъ, Эстпортъ хоть кого обработаетъ и вытянетъ въ ниточку; ужь таковъ мальчикъ."

Я былъ въ Эстпортѣ прошлою осенью, и разумѣется, встрѣтилъ тамъ Томаса Ригбея, изъ Виндзора. Онъ узналъ меня съ перваго взгляда, потому что лѣтомъ я только что продалъ ему часы (я, впрочемъ, тогда же сорвалъ съ него денежки, потому что предчувствовалъ, что у него будетъ слишкомъ много утюговъ въ огнѣ, и что нѣкоторые изъ ввхъ перегорятъ).

"-- Возможно ли, говорю я ему: -- это вы, мистеръ Ригбей? не хочу быть живъ, если это. не старый знакомый, какъ живете, можете?

"-- Благодарю васъ, -- какъ васъ Богъ милуетъ?

"-- Такъ себѣ, ничего, очень вамъ благодаренъ, отвѣчаю я въ свою очередь.-- Но скажите, какими судьбами попали вы въ эти страны?

"-- Да что, мистеръ Сликкъ, не могъ иначе обернуться; настали ныньче дурныя времена для залива: ничего тамъ нѣтъ, никакія дѣла не вяжутся, да едва ли и впередъ что нибудь выйдетъ. Ни одна живая душа не въ состояніи пропеньшить въ Новой-Шотландіи.

"-- Развѣ вы совсѣмъ уже раззорились, потерпѣли совершенное крушеніе?

"-- Нѣтъ, не то; я было еще оставилъ двѣсти фунтовъ для поправленія дѣлъ; но моя ферма, деньги, хозяйственныя орудія, молодыя кровныя лошади, новый корабль, который я строилъ,.-- все пошло къ. праху, все поминай какъ звали; Шаркъ и компанія облупили меня, какъ липку.

"-- Прекрасно, говорю я, но знаете ли вы причину этого несчастія?

"-- О, отвѣчаетъ онъ, всякій дуракъ знаетъ это; дѣйствительно, худыя времена, -- всѣ и все возстало противъ нашего брата; банки, разумѣется, хорошая вещь, отъ нихъ можно ожидать большой пользы, но....

"-- Все это отъ того, говорю я ему, что у васъ слишкомъ много утюговъ въ огнѣ. Вамъ не слѣдовало бы хвататься за постройку кораблей, потому что вы ничего не смыслите въ этомъ дѣлѣ; вамъ нужно было придерживаться своей фермы, и тогда ферма поддержала бы васъ въ свою очередь. Ступайте-ка во свояси, прежде, нежели вы не истеряли и послѣднія деньжонки, ступайте къ Дугласу, и вы купите на двѣсти фунтовъ такую же ферму, какую промотали; только ужь не спускайте глазъ съ этой фермы, занимайтесь ею одною и больше ничѣмъ, и тогда будете богаты.

Банки могутъ принести вредъ государству, только подвергаясь банкротству, а вашему банку, кажется, нечего бояться подобной прорухи; что же касается адвокатовъ и законниковъ, этихъ возницъ при колесницахъ правосудія, то уступайте имъ дорогу, а если они вздумаютъ давить вамъ ноги, то заводите съ ними кляузы, какъ съ людьми обыкновенными.

Сосредоточенное, непрерывное вниманіе, обращенное на одинъ и тотъ же предметъ, девяносто-девять разъ изо ста сопровождается желаемымъ успѣхомъ; но вспомните, что есть поговорка не суй много утюговъ въ огонь, -- перегорятъ".

"-- Ну, мистеръ Ригбей, сказать я ему потомъ, который же теперь часъ?

"-- Да часовъ семь или около этого. Я думаю, пора и отправляться.

"-- Постойте, постойте, возражаю я. Пойдемте со мною: я намѣренъ вамъ показать такую вещь, о которой вамъ не снилось, чтобы можно было увидѣть ее въ Новой-Шотландіи.

Мы поили по направленію къ берегу.

"Посмотрите, говорю я ему, цосмотрите на этого человѣка, старика Лунара, взгляните за его сына: они пилятъ доски при лунномъ свѣтѣ; у этакихъ людей скорѣе выстроится корабль, чѣмъ у насъ съ вами, выстроится на чистыя денежки. За то, не угодно ли пожаловать сюда завтра съ разсвѣтомъ, прежде нежели глазъ начнетъ различать предметы на разстояніи ярда,-- и вы найдете уже этихъ людей за работой. Ну, можно прозакладывать что угодно, что корабль не раззорилъ бы ихъ, не заставилъ бы ихъ положить зубы на полку. А все это оттого, что они знаютъ свое дѣло и корпятъ надъ нимъ."

Хорошо, мой Ригбей пошелъ отъ меня, насупившись (онъ понялъ, что самъ былъ причиной своего раззоренія и что тутъ нечего сваливать вину на галифаксскій народъ); однако видно, что онъ намоталъ мои слова на усъ, потому что немедленно отправился въ свою сторону и купилъ себѣ въ Сонакѣ ферму лучше той, какая была у него прежде.

Я помню, у моей матери жила въ служанкахъ дѣвушка, ирландка; у насъ была въ то время корова, большая озорница. Вотъ бывало, когда корова запрыгаетъ и разольетъ молоко, пока доятъ ее,-- Дора прибѣжитъ къ матушкѣ и начнетъ увѣрять, что это сдѣлалъ домовой. Такъ и бѣдный Ригбей: онъ ничего не хочетъ отнести къ ближайшей, естественной причинѣ, а сваливаетъ все зло на политику. Сказавъ о Дорѣ, я припоминаю сдѣланныя мною наблюденія надъ дѣвушками вообще. Дора была очень недурна собою: какіе славные глазки! а что за ножка, прелесть! Я отчасти это знаю, потому что однажды подсаживалъ ее, когда она поднималась на сѣнницу, чтобы достать оттуда яицъ. Но не знаю, почему, когда она воротилась и принесла яйца матушкѣ, матушка покачала головою и замѣтила, что опасно взбираться на сѣнницу, что оттуда легко упасть и ушибиться; съ тѣхъ поръ, за подобнымъ порученіемъ всегда былъ посылаемъ старый Сноу. У этой женщины, у моей матери, была голова съ мозгомъ; замѣтно было, что она родилась не вчера и не на скорую руку; она таки хорошо разумѣла вещи.... Итакъ, вотъ какого рода истины добылъ я въ отношеніи дѣвушекъ. Когда вы видите, что около которой-нибудь изъ нихъ увивается цѣлая стая поклонниковъ, то это вѣрный признакъ, что она не выйдетъ замужъ ни за одного изъ нихъ. Сначала одинъ охладѣетъ, потомъ другой охладѣетъ, и прежде, нежели она приведетъ котораго-нибудь изъ нихъ въ надлежащую температуру, угли перегорятъ и огонь совсѣмъ потухветъ. Тогда пусть ее дуетъ, сколько душѣ угодно,-- подниметъ только пыль, а не добудетъ огня ни за какіе пряники. Когда я вижу, что подобная невзгода угрожаетъ какой-нибудь дѣвушкѣ, мнѣ всегда хочется шепнуть ей на ушко: "Смотрите -- у васъ кажется слишкомъ много утюговъ въ огнѣ; одни изъ нихъ не успѣютъ нагрѣться, а другіе совсѣмъ перегорятъ; такъ вы не вынете, пожалуй, ни одного годнаго.

ГЛАВА XXIV.
ВИНДЗОРЪ И ДАЛЬНІЙ ЗАПАДЪ.

На слѣдующее утро часовщикъ предложилъ мнѣ сдѣлать прогулку по окрестности.

-- Вамъ нечего очень спѣшить, сказалъ онъ, а между-тѣмъ, необходимо посмотрѣть на эти мѣстности: такихъ, пожалуй, что нигдѣ не найдешь больше.

Пока слуги запрягали Стараго Клея, мы пошли посмотрѣть на новый мостъ, который былъ недавно выстроенъ на рѣкѣ Авонѣ.

-- Вотъ, сказалъ мой спутникъ, рекомендую вамъ: славная вещица; вещицу эту вытянулъ Нью-Йоркъ, а сентъ-джонцы поплатились за нее изъ своихъ кармановъ.

-- Вы хотите сказать -- галифаксскіе жители; вѣдь Сентъ-Джонъ въ другой провинціи.

-- Я хочу то сказать, что говорю, отвѣчалъ онъ. Нѣтъ, сэръ, галифаксскій народъ никогда не изучалъ страны не принималъ близко къ сердцу ея интересовъ, -- онъ не взялся бы ни за какое предпріятіе, сопряженное съ издержками, и если бы начать наводить его на подобную мысль, то прошло бы довольно времени, прежде нежели онъ рѣшился бы выстроить мостъ, -- увѣряю васъ. У него нѣтъ столько духа, у него слишкомъ мало сочувствія къ выгодамъ страны, и я сейчасъ объясню вамъ причину этого. Тамъ очень много порядочныхъ людей, но людей пришлыхъ изъ другихъ мѣстъ; они являются туда съ тѣмъ, чтобы зашибить деньгу, и ни для чего больше; они не зовутъ Галифакса роднымъ краемъ, не чувствуютъ къ нему родственной привязанности и стараются поскорѣе удрать оттуда, лишь только успѣли достаточно понаклеваться около Сизыхъ-Носовъ. У нихъ столько же искренней любви къ странѣ, сколько у мелочнаго торговца, который бродитъ тамъ съ чемоданомъ за плечами. Онъ ходитъ, потому что со временемъ надѣется имѣть; онъ вѣритъ, потому что надѣется вытеребитъ у васъ деньги; онъ смѣется, потому что увѣренъ, что надуетъ васъ. Галифаксъ постоянно наполняется бродячими бѣдняками и бродячими спекулянтами; они ворчатъ и бормочутъ по цѣлымъ днямъ, точно медвѣди, у которыхъ на мордахъ больницы, -- ворчатъ за все. и про все, и за всякаго встрѣчнаго. Они едва въ состояніи сказать два-три порядочныя слова, потому что то и дѣло возятся съ вашими деньгами, перетираютъ, переминаютъ ихъ въ рукахъ, и, того и смотрятъ, нельзя ли поддѣть какого нибудь олуха. Эти люди не понимаютъ другаго интереса, кромѣ интереса, опредѣляемаго количествомъ процентовъ; они умерщвляютъ общественный духъ, не пріобрѣтаютъ сами ничего солиднаго и только скалятъ зубы на чужую нищету. Теперь, если къ этой стаѣ скаредовъ присоединить людей робкихъ, запуганныхъ, невѣждъ и прохвостовъ, которыхъ вы разумѣется найдете гдѣ угодно, -- то нѣсколько порядочныхъ личностей, которыя останутся за тѣмъ въ итогѣ, разумѣется, не въ состояніи ничего сдѣлать; потому-то ничего и не выходитъ путнаго. Мнѣ кажется, что будь я Сизымъ-Носомъ, то.... но, слава Богу, я не принадлежу къ этой нелѣпой семьѣ, потому и не хочу распростаняться о подобной матеріи; впрочемъ, что все идетъ не путемъ въ этой странѣ,-- въ томъ нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія.

За всѣмъ тѣмъ, что за земля по берегамъ этого залива! Посмотрите, не правда ли, что прелестная мѣстность? Всѣ согласны въ томъ, что нѣтъ ничего въ свѣтѣ лучше страны, которая лежитъ отъ насъ къ западу. Что ни посадите, ни посѣйте тамъ, все взойдетъ и будетъ расти прекрасно, а всѣ припасы и вообще содержаніе себя тамъ такъ дешево, что вы можете жить, не тратя ничего. Но все это неподходящее для насъ ново-англичанъ; мы не можемъ тамъ похвалиться здоровьишкомъ, а кой чортъ ужь въ дешевой пищѣ, если у васъ вѣчная диспепсія, если вы постоянно страдаете несвареніемъ желудка! Тамъ нашъ братъ едва, въ состояніи пережить отъ весны до весны, какъ разъ превратится въ желтый осенній листъ. Тамъ случается съ нами то же самое, что съ нашими кораблями, построенными въ Мэнѣ изъ самыхъ лучшихъ брусьесъ, или даже изъ настоящаго американскаго дуба, (а кажется дознано, что это отличнѣйшее дерево для кораблестроенія); пошлите такой корабль въ Остъ-Индію и продержите его тамъ малую-толику; черви разомъ изъѣдятъ вамъ его какъ рѣшето, набуравятъ такъ, что въ каждую дыру хоть гусь такъ пролетитъ, не помявъ крыльевъ. Таковъ въ своемъ родѣ и западный климатъ.

Жаръ сушитъ тамъ суставы колѣнъ и локтей, ослабляетъ шалнеры всѣхъ членовъ тѣла и придаетъ вамъ болѣзненный, старческій видъ. Теперь, кто же захочетъ подвергать свою жену или дочерей своихъ, кто же захочетъ самъ подвергаться неудобствамъ подобнаго климата, изъ-за того только, чтобы получать съ десятины тридцать четвериковъ пшеницы вмѣсто пятнадцати? Въ груди нашей, при мысли объ этомъ, что-то начинаетъ шевелиться, и мы не соглашаемся жертвовать судьбою существъ близкихъ вашему сердцу. Отдайте мнѣ берегъ, а сами возьмите дальній западъ и ступайте туда, если вамъ угодно.

Эта мѣстность также плодоносна какъ Илланой или Огіо, также здорова по своему климату, какъ любой край во вселенной; соленой воды, къ которой мы, ново-англичане, такъ привыкли, здѣсь вдоволь; но здѣшнему народу недостаетъ трехъ вещей: промышленности, предпріимчивости, экономіи; вѣдь эти Сизые-Носы рѣшительно не умѣютъ цѣнить подобной мѣстности. Посмотрите только на нее, посмотрите, какое здѣсь раздолье для всякаго рода дѣлъ и предпріятій -- здѣсь центръ провинціи, естественная столица Майнзскаго бассейна земель при Фундійскомъ заливѣ -- здѣсь распутіе Сентъ-Джона, Канады и Соединенныхъ Штатовъ, неистощимый запасъ смолы, гипсу, булыжнаго камня, оселка -- а чищобы -- да что объ этомъ говорить! Я бы желалъ только, чтобы всѣ подобныя преимущества существовали у насъ, болѣе ничего не могу сказать объ этомъ. Нашъ народъ очень похожъ на горный кленъ: приткните его какъ ни попало, хоть вершиной внизъ, и онъ пуститъ корни и будетъ рости; но посадите его на землю, въ самомъ дѣлѣ плодородную, подобно здѣшней, дайте ему всѣ средства къ развитію, и тогда онъ такъ и потянется вверхъ, такъ и полѣзетъ врознь; -- тогда ужь пожалуй и не сладишь съ нимъ. Если бы мѣсто это было въ нашихъ рукахъ, мы бы сдѣлали изъ его что нибудь болѣе порядочное нежели каково оно теперь. Въ одинъ годъ у насъ поспѣла бы желѣзная дорога въ Галифаксъ, которая подняла бы оба пункта, ею соединяемые. Я часто говорю объ этомъ здѣшнимъ олухамъ, но они отвѣчаютъ всегда одно и тоже: "ахъ, говорятъ они, -- хорошо бы, да мы слишкомъ бѣдны, слишкомъ молоды!" "Вы мнѣ напоминаете, отвѣчаю я имъ обыкновенно, -- вы мнѣ напоминаете длинноногаго и длиннохвостаго жеребенка, который былъ нѣкогда у моего отца. Этотъ жеребенокъ сохранилъ названіе "жеребенка" до самой смерти, а прожилъ онъ, надо вамъ сказать, аридовы вѣки, и, хотя его кормили на убой, онъ былъ всегда худъ и жидокъ какъ плеть. Онъ всю свою жизнь пробылъ жеребенкомъ -- до конца остался молодымъ и бѣднымъ; такъ и вы пробудете молодыми и бѣдными до конца вашихъ дней."

По возвращеніи нашемъ въ гостинницу, погода, которая давно уже хмурилась, сдѣлалась очень бурйою. Дождь лилъ непрерывно въ продолженіе трехъ дней и дороги сдѣлались совершенно непроѣзжими; продолжать мое путешествіе было рѣшительно невозможно. Потому я расположился взять мѣсто въ почтовомъ дилижансѣ, ѣхавшемъ въ Галифаксъ, и довершить остальную часть моей поѣздки и слѣдующемъ году. Мистеръ Сликкъ далъ мнѣ слово встрѣтить меня здѣсь въ іюнѣ мѣсяцѣ, и точно также сопровождать меня въ моихъ странствованіяхъ, какъ онъ это дѣлалъ изъ Эмгерста. Я съ особеннымъ удовольствіемъ помышляю о нашемъ будущемъ свиданіи. Пріемы часовщика и его манера говорить представляли мнѣ много новаго и занимательнаго; тогда какъ его здравый умъ, наблюдательность и неподдѣльный юморъ дѣлали его бесѣду и пріятною, и наставительною. Во многихъ случаяхъ я, разумѣется, не раздѣляю его мнѣній; но я все таки чрезвычайно люблю выслушивать его замѣчанія объ обществѣ и обычаяхъ Галифакса, объ организаціи мѣстнаго управленія -- предметы, о которыхъ мой спутникъ высказывалъ самыя оригинальныя и вмѣстѣ справедливыя мнѣнія.

Когда я занялъ мѣсто въ дилижансѣ, то, прощаясь со мною, мой бывшій спутникъ шепнулъ мнѣ: "смотрите, въ вашемъ плащѣ вы найдете завернутый ящикъ; въ немъ тысяча настоящихъ гаваннскихъ сигаръ перваго сорта -- безъ обману -- вещь высокаго разбора. Когда вы будете курить ихъ, то вспоминайте изрѣдка о вашемъ старомъ товарищѣ, Самѣ Сликкѣ, Часовщикѣ."

ГЛАВА XXV.
ВСТРѢЧА.

Кто удостоилъ прочитать предъидущія главы "Часовщика", кто познакомился уже съ "Словами и Дѣлами мистера Самюэля Сликка", тотъ вспомнитъ конечно, что наше путешествіе во Новой Шотландіи, окончившееся у Виндзора осенью, было пріостановлено вслѣдствіе худой погоды и дурныхъ дорогъ, и что мы оба съ моимъ товарищемъ условились возобновить наше странствованіе съ будущей весны. Но увы! весна не приходила. Люди зовутъ еще извѣстное время года этимъ привлекательнымъ именемъ, но это пустое названіе. Vox et praeterea nihil! Небольшой промежутокъ, отдѣляющій конецъ зимы отъ начала лѣта, по настоящему не заслуживаетъ названія весны. Растительность здѣсь такъ могуча, что долины часто покрываются зеленью прежде, нежели снѣгъ растаялъ въ лѣсахъ. Здѣсь замѣтно разительное сходство между туземцемъ и климатомъ, въ которомъ онъ живетъ: одинъ не знаетъ юности, другой не видитъ весны, и оба терпятъ отъ недостатка этой приготовительной поры. Всему недостаетъ обработки. Ни умъ, ни грунтъ земли здѣсь не приготовлены, въ собственномъ смыслѣ слова, здѣсь недостаетъ времени. Фермеръ долженъ чрезвычайно спѣшить всѣми полевыми работами, чтобы бросить зерно въ землю довольно рано для обезпеченія будущаго урожая. Разумѣется, при этомъ опускается много такого, что должно бы быть непремѣнно сдѣлано; остальное исполняется небрежно, поконецъ-рукъ. Таже самая поспѣшность замѣчается и въ воспитаніи и сопровождается подобными же результатами; мальчишку прямо изъ пеленокъ толкаютъ въ школу, изъ школы по-скорѣе сажаютъ за ремесло, искусство или другую профессію, и за тѣмъ суютъ его въ свѣтъ, прежде нежели умъ его порядочно направленъ и достаточно обработанъ.

Когда я нашелъ мистера Сликка въ Виндзорѣ, то выразятъ ему сожалѣніе, что не встрѣтилъ его въ болѣе раннюю пору года.

-- Право, мнѣ кажется, сказалъ я, что здѣсь вовсе не бываетъ весны.

-- Не знаю хорошенько, отвѣчалъ онъ:-- не случалось мнѣ порядочно подумать объ этомъ; впрочемъ я всегда былъ того мнѣнія, что мы въ состояніи втоптать въ грязь всевозможные климаты; всѣ согласны въ томъ, что нашъ американскій климатъ первый на бѣломъ свѣтѣ. Можетъ быть, что весна у насъ и коротенька, но за то она переходитъ на другой конецъ лѣта и составляетъ продолжительную и самую пріятную осень.

-- Это, замѣтилъ я, значитъ уклоняться отъ прямаго отвѣта; я говорилъ о краткости весны, а не о сравнительныхъ достоинствахъ вашей осени, которая, готовъ этому повѣрить, очень привлекательная часть американскаго года. Я буду у васъ просить одной милости, въ продолженіе нынѣшняго путешествія,-- избѣгать той привычки, которой вы особенно предавались въ прошломъ году -- привычки превозносить все американское и унижать все британское. Эта привычка очень заразительна и она оказываетъ уже замѣтное вліяніе за вашъ національный характеръ. Я полагаю, что самъ я, болѣе чѣмъ кто нибудь, чуждъ такъ называемыхъ національныхъ предразсудковъ, и потому имѣю право осуждать другихъ за подобные предразсудки. Я не дѣлаю никакихъ возраженій противъ восторженныхъ похвалъ, которыя вы расточаете вашей родинѣ, вашимъ учрежденіемъ, или самому народу, но съ условіемъ впрочемъ, чтобы вы не требовали прямаго согласія съ моей стороны, и чтобы не отзывались неуважительно объ англичанахъ.

-- Хорошо, хорошо, посмотримъ, подумаемъ, отвѣчалъ онъ.-- Вы говорите, что у васъ нѣтъ предразсудковъ, а сами не можете слышать, когда говорятъ про нашу великую націю, про нашихъ свободныхъ и просвѣщенныхъ гражданъ. Капитанъ Ауль, какъ онъ называлъ себя, вмѣсто Голль, -- потому что я рѣшительно не встрѣчалъ англичанина который бы порядочно говорилъ по англійски,-- такъ же увѣрялъ, что у него нѣтъ ни росинки, ни маковаго зернышка изъ числа предразсудковъ, а между тѣмъ во всѣхъ трехъ томахъ своихъ путешествій по Соединеннымъ Штатамъ (могущественнѣйшей, по общему отзыву, странѣ между полюсами) нашелъ только два случая похвалить нашу братью; онъ хвалитъ лишь обходительность нашего народа въ отношеніи къ нему, да хвалитъ наши государственныя тюрьмы. Никто такъ не слѣпъ какъ тотъ, кто не хочетъ видѣть; а вашъ народъ поневолѣ не хочетъ видѣть, потому что знаетъ, что не выдержитъ.

-- Не выдержитъ -- чего? спросилъ я.

-- Не выдержитъ соперничества съ американцами, не перенесетъ превосходства ихъ надъ собою, отвѣчалъ онъ. Нечего сказать, этотъ предметъ приходится вашимъ землякамъ не по-нутру,-- желудокъ британскій не можетъ переварить этого убѣжденія; оно становится вашему брату поперекъ горла. Но ужь, какъ ни виляйте, а солнце ваше сѣло за тучи; не блестѣть уже ему по прежнему на горизонтѣ. Народу вашему скоро придется вычеркнуть свое имя изъ списка первостепенныхъ націй. Его слава скрылась на другой берегъ Атлантическаго океана и избрала своимъ постояннымъ мѣстопребываніемъ Соединенные Штаты. Какъ ни берите: -- человѣкъ за человѣка, армія на армію, корабль на корабль, на сушѣ и на морѣ, въ открытомъ полѣ или въ засадѣ, въ счастливый часъ или въ пору невзгоды, -- мы важно пошибали вашъ народъ; это фактъ -- пусть опровергаетъ его кто хочетъ, а мы будемъ тянуть васъ за нитку до скончанія вѣка. Всякій согласится, что въ насъ болѣе физическихъ, нравственныхъ и умственныхъ силъ нежели у какого бы то ни было народа за земномъ шарѣ; мы люди съ прямымъ, строгимъ, здоровымъ, возвышеннымъ умомъ -- и чортъ мы возьми, если я говорю неправду. На пресной или соленой водѣ, на океанѣ или озерѣ, вездѣ красный крестъ опускается и звѣзды возвышаются на небѣ. Отъ Бенкеръ Гилля вплоть до Новаго Орлеана земля наша пышетъ славою своихъ героевъ. Да, наша молодая республика есть уже великанъ, стоящій одною ногою на Атлантическомъ, а другою на Тихомъ океанѣ; голова его превышаетъ верхи горъ, а въ рукѣ его....

-- Ружье, стрѣляющее въ бѣлокъ -- не такъ ли? сказалъ я, прерывая часовщика: -- очень приличное занятіе для такого долговязаго, длинноногаго болвана.

-- Хорошо, хорошо, отвѣчалъ мистеръ Сликкъ, съ свойственнымъ ему хладнокровіемъ и добродушіемъ, которое отличало его при самыхъ горячихъ спорахъ:-- хорошо, но дайте хоть такое ружье ему въ руки; и конечно вы увидите, что онъ порядочно стрѣляетъ. Однако, мнѣ нужно взглянуть на Стараго Клея и приготовить его для нашего путешествія, которое, говорю вамъ заранѣе, будетъ довольно продолжительно;-- взявъ шляпу, онъ отправился къ стойлу.

-- Да что -- этотъ господинъ -- сумасшедшій что ли онъ, или выпилъ лишнее? спросилъ меня какой-то незнакомецъ, пріѣхавшій со мною изъ Галифакса въ одномъ дилижансѣ.-- Мнѣ еще никогда не случалось встрѣчать такого празднаго болтуна; у меня сильно чесались руки -- не уберись онъ самъ заблаговременно, -- сильно чесались руки показать ему двери. Можно ли быть до такой степени самолюбивымъ и тщеславнымъ: онъ рѣшительно несносенъ!

-- Жаль, что вы не узнали его поближе, отвѣчалъ я.-- Могу васъ увѣрить, что онъ въ полномъ умѣ и вовсе не пьянъ; это очень даровитый и разсудительный человѣкъ. Я встрѣтился съ нимъ случайно въ прошломъ году, когда путешествовалъ по восточной части провинціи; и хотя мнѣ непонравилась сначала слишкомъ нецеремонная манера, съ которою онъ навязался ко мнѣ на знакомство, но я скоро убѣдился, что его основательныя свѣдѣнія о провинціи, ея населеніи и образѣ правленія могутъ быть мнѣ особенно полезны. Онъ отъ природы обладаетъ юморомъ, знаетъ множество анекдотовъ, очень оригиналенъ;однимъ словомъ, это личность типическая. Я просилъ его проводить меня отсюда до Шельберна, и оттуда вдоль по атлантическому берегу до Галифакса. Если мой товарищъ по путешествію можетъ служить мнѣ вмѣстѣ и руководителемъ, то я не знаю, какого еще выбора желать. Онъ даетъ мнѣ случай изучить характеръ янковъ, которыхъ типическій образецъ онъ представляетъ въ самомъ себѣ, даетъ возможность узнать ихъ привычки, обычаи, извѣдать ихъ образъ мыслей. Онъ теперь какъ разъ показалъ вамъ экстрактъ ихъ національнаго тщеславія; тщеславіе это можетъ бытъ немногимъ превышаетъ тщеславіе французовъ, но здѣсь оно рѣзче и грубѣе обозначается. Онъ очень хорошо знакомъ со всѣмъ, что относится до организаціи американскаго правительства,-- предметъ для меня чрезвычайно любопытный. Объясненія, которыя я получаю отъ него, даютъ мнѣ возможность сравнивать формы этого правленія съ британскими и колоніальными учрежденіями, и проливаютъ яркій свѣтъ на умозрительные проэкты вашихъ нововводителей. Я старался изобразить его во всевозможныхъ позахъ и при самой разнообразной обстановкѣ; я тщательно отмѣчалъ всѣ наши разговоры, такъ что я льщу себя надеждою, что когда окончу это путешествіе, то буду столько же знать объ Америкѣ и американцахъ, сколько люди, писавшіе цѣлые томы объ этомъ предметѣ.

ГЛАВА XXVI.
ПУТЕШЕСТВІЕ ПО АМЕРИКѢ.

-- Пивали ли вы когда нибудь, сквайръ, воду изъ Темзы? спросилъ меня часовщикъ: -- я вамъ скажу, это одна изъ величайшихъ диковинокъ въ свѣтѣ. Возвратясь изъ Польши, куда я ѣздилъ для закупки волоса, я отправился изъ Лондона на кораблѣ и поневолѣ долженъ былъ попробовать этой водицы. "Послушайте, сказалъ я однажды капитану корабля, -- мнѣ кажется, что вы хотите отравить насъ этой грязной, отвратительной, ужасной водой. Какимъ образомъ пришло вамъ въ голову взять на корабль такую дрянь?"

"-- Извините, мистеръ Сликкъ, отвѣчалъ капитанъ: -- вы еще не знаете,-- такой воды вамъ не найдти зато въ цѣломъ мірѣ; изъ нея приготовляется превосходнѣйшій портеръ; она усиливаетъ броженіе, отдѣляетъ пѣну, очищаетъ дрожжи, и портеръ, наконецъ, дѣйствуетъ, на славу; вы не смотрите, что въ Темзу, чрезъ сточныя трубы, сливается всякая нечистота помой, -- это ровно ничего."

-- Такъ, изволите видѣть, сквайръ, и наша великая страна ни-дать-ни-взять какъ вода Темзы: она принимаетъ гь себя всякаго рода людей, но, несмотря на то, когда вся эта дрянь выбродятъ, какъ слѣдуетъ, и наконецъ дастъ осадокъ, то выйдетъ изъ нея свѣтлый потокъ! Какъ бы я желалъ, чтобы вы сами поѣхали и посмотрѣли на нашу сторону! Я готовъ быть вашимъ провожатымъ, безъ всякихъ съ вашей стороны издержекъ. Я бы составилъ проэктъ новаго сочиненія и собралъ бы подписчиковъ; взялъ бы образчики съ лоуельскихъ факторій на случай заказовъ, короче, сталъ бы спекулировать, на сколько бы требовали того мои путевые расходы.

Вы непремѣнно должны видѣть все сами, -- изъ книгъ вы ничему не научитесь. Я перечиталъ всѣ путешествія но Америкѣ, но дѣльнаго въ нихъ не нашелъ ни на грошъ. Господа туристы не понимаютъ насъ. Они напоминаютъ мнѣ одного адвоката, допрашивавшаго преступника; адвокатъ не добивался отъ него истины, а хотѣлъ узнать дѣло на столько, сколько было нужно для оправданія обвиненнаго; предлагалъ ему лукавые вопросы, съ цѣлью получить такой отвѣтъ, какого самъ желалъ; останавливалъ подсудимаго, когда тотъ спѣшилъ говорить, торопилъ и понукалъ его, когда тотъ мѣшкалъ, выхвалялъ до небесъ показанія его защитниковъ и порицалъ обвинителей, называя ихъ лжецами, кляузниками и бездѣльниками.. Тоже самое можно сказать и объ англійскихъ путешественникахъ; вмѣсто того, чтобъ оглядѣться кругомъ и прежде всего всмотрѣться въ предметы, а потомъ уже придти къ какому нибудь мнѣнію или заключенію, они съ самаго начала рѣшаютъ, какъ дѣлу быть, а затѣмъ отыскиваютъ факты, которые бы могли служить опорой ихъ убѣжденіямъ. Пріѣзжаетъ къ намъ, напримѣръ, вельможный тори, и республика такъ непріятно поражаетъ его обоняніе, что онъ путешествуетъ, вздернувши носъ, словно моська крупной породы. Пріѣзжаетъ какой нибудь радикалъ (а, я вамъ скажу, англійскіе радикалы самыя презрѣнныя созданія -- это фактъ), кислый какъ уксусъ, съ такой сердитой и голодной рожей, какъ у медвѣдя, который только что покинулъ берлогу,-- и тотчасъ же начинаетъ увѣрять, что у насъ нѣтъ свободы мнѣнія, что наши министры не одарены нравственной энергіей, что наши большіе города въ рукахъ богачей. Такимъ людямъ ничто не нравится. Наконецъ являются оптимисты,-- разрядъ людей, которые оглушатъ васъ своими пылкими разсужденіями о совершенствѣ человѣческой природы; эти люди все видятъ сквозь призму радужнаго цвѣта, они готовы обратить все и всѣхъ въ прекрасныя созданія съ крыльями золотистыхъ бабочекъ; въ ихъ глазахъ наша великая страна есть настоящій рай и наши люди какъ будто только сейчасъ сбросили съ себя земную оболочку и превратились въ нѣчто неземное.

Я рѣдко, или, вѣрнѣе сказать, никогда, не говорю съ ними, развѣ только когда захочется потѣшить ихъ. Они считаютъ себя всезнайками; главная цѣль ихъ путешествія состоитъ въ томъ, чтобъ стрѣлой пролетѣть по Гудсону, пронестись водъ всѣми парусами по озерамъ, оттуда пройти въ Миссиссипи до Новаго Орлеана, потомъ въ Нью-Йоркъ и вверхъ по Киллоку, наконецъ возвратиться домой на военномъ кораблѣ и написать книгу. Они привозятъ съ собой огромнѣйшій запасъ замѣтокъ, въ родѣ слѣдующихъ: "плюются.... таращатъ глаза.... казнь безъ суда.... сожиганіе живыхъ... взрывы пароходовъ.... страшные пни по рѣкамъ... невольники.... воровство.... Техасъ.... тюрьмы.... мужчины говорятъ протяжно... Женщины говорятъ громко... тѣ и другія ходятъ чрезвычайно быстро... болтовня безъ умолка на пароходахъ и въ омнибусахъ.... анекдоты", и т. д. Изъ всего этого выходитъ книга. Если ее пишетъ тори, то въ журналахъ торіевъ заговорятъ, что болѣе удовлетворительнаго описанія еще никогда не выходило; разсказъ дескать живой, интересный, умный; если авторъ ея радикалъ, то газеты его партіи зашумятъ, что это сочиненіе въ высшей степени философское (и дѣйствительно, когда у писателя зайдетъ умъ за разумъ, и онъ напишетъ страшную чушь, тогда смѣло можно сказать, что его сочиненіе проникнуто философіей), что въ этомъ сочиненія видѣнъ взглядъ государственнаго человѣка, -- твореніе неподражаемое, бросающее сильный свѣтъ на современныя политическія. событія. А я такъ за всѣ эти книги не далъ бы щепотки табаку.

Мои земляки поступаютъ съ ними такъ, какъ индѣйцы поступали нѣкогда съ чайками. Эти лукавые охотники натягивали особаго устройства сѣть, клали на нее пойманныхъ сельдей, треску или какую нибудь другую рыбу и потомъ подползали подъ сѣть; лишь только чайки опускались на рыбу, какъ ихъ хватали снизу за ноги и такимъ образомъ онѣ попадали въ руки охотниковъ. Вслѣдствіе этого, если какой нибудь простофиля поддается обману, у васъ говорятъ обыкновенно, что онъ "втюрился какъ чайка". Если земляки мои не всегда ловятъ въ такую западню британскихъ путешественниковъ, то это крайне жаль. Впрочемъ они таки не теряютъ удобнаго случая подурачить ихъ; это фактъ.

Третьяго года я встрѣтилъ на пароходѣ одну путешественницу; она носила французское имя, которое вотъ такъ и вертится на языкѣ, а вспомнить не могу; впрочемъ, вѣроятно, вы догадаетесь о комъ я говорю? она много писала объ экономіи, не о домашней экономіи, о которой бы слѣдовало писать дамамъ, о политической, въ которой дамы ровно ничего не смыслятъ. Въ одной рукѣ госпожа эта держала трубу. Вотъ гляжу я на нее да и думаю: "кого это она намѣрена окликать въ трубу? не хочетъ ли она узнать, какъ далеко эхо раздается по рѣкѣ?" Я долго смотрѣлъ на нее наконецъ узналъ, что это была слуховая трубка.

"-- Ну, сказалъ я тогда самому себѣ: -- эта дама не похожа на англійскихъ путешественниковъ; тѣ, говоря вообще, носятъ при себѣ увеличительныя стекла и до такой степени утрируютъ въ своихъ описаніяхъ всѣ предметы, что, прочитавъ ихъ книгу, вы ни за что въ мірѣ не узнаете этихъ предметовъ въ натуральной ихъ величинѣ -- та же дама., напротивъ, не слыхала и половины того, о чемъ собиралась писать, и слѣдовательно, при изданіи книги, наврала бы только вполовину противъ своего желанія.

Чудная страна, мистеръ Сликкъ, произнесла она, обращаясь ко мнѣ.-- Я въ восторгѣ отъ нея. Роскошная, очаровательная страна!

-- Да, отвѣчалъ я:-- безъ сомнѣнія очаровательная страна. Такихъ мѣстъ вы нигдѣ не найдете.

-- О! какіе виды, какая зелень, какіе лѣса, какая рѣка! какъ бы я желала полетѣть, вонъ съ тѣмъ орломъ, подъ голубой небесный сводъ и оттуда любоваться всѣми красотами этого края, какъ на ландкартѣ! Какое наслажденіе!-- здѣсь каждый предметъ представляется какъ будто въ увеличенномъ и вмѣстѣ съ тѣмъ въ величавомъ видѣ.

"-- Видали ли вы кентуккійцевъ? спросилъ я."

"-- Нѣтъ еще.

"-- Такъ подождите восхищаться, пока не увидите ихъ. Вотъ, ихъ величина такъ ужь навѣрное понравится вамъ; и вамъ скажу, это настоящія страшилища, по своимъ размѣрамъ; соединеніе формъ лошади и аллигатора, и въ добавокъ, что за разрушительная сила -- ужасъ!

"-- Но вѣдь я не говорю о людяхъ, возразила она: -- я только любуюсь красотами природы.

"-- Правда, правда, отвѣчалъ я: -- и я когда-то любовался красотами природы, но къ счастію излечился отъ этого недуга..

"-- Присядьте, пожалуста, на эту скамейку," сказала тогда дама: -- разскажите мнѣ, какъ это случилось; подобныя исторіи могутъ служить прекраснымъ руководителемъ къ познанію человѣческихъ ощущеній".

"Ну -- подумалъ я -- дѣло не обойдется безъ философствованія. Ужь если на то пошло, такъ никто и ничто не могло бы повести къ вѣрнѣйшему и точнѣйшему познанію человѣческихъ ощущеній, какъ наши москитосы въ лѣтнія ночи. Вотъ ужь самые вѣрные руководители въ этомъ случаѣ!"

"-- Извольте, сказалъ я, обращаясь къ моей собесѣдницѣ.-- Надобно ващь замѣтить, что первые мои опыты по части часовыхъ спекуляцій производились въ Канадѣ, и что въ первый разъ мнѣ привелось проѣхаться съ запасомъ часовъ по Гурону. По прибытіи въ нашъ фортъ, въ Гратіотѣ, я совершенно неожиданно нашелъ тамъ, въ качествѣ отряднаго командира, сына стариннаго американскаго героя, и именно сына одного сержанта, участвовавшаго въ Бенкергильскомъ сраженіи. Я самъ былъ сыномъ стараго ветерана, и это обстоятельство какъ-то особенно сблизило васъ. Онъ купилъ у меня часы и предложилъ остаться погостить у него до прибытія Мичиганскаго пакебота. Прекрасно. Я остался, и однажды вечеромъ, съ джентльменомъ, жившимъ по близости форта, пилъ чай на открытомъ воздухѣ; чайный приборъ былъ вынесенъ въ бесѣдку, отѣненную жимолостью, дикимъ виноградомъ и разной разностью въ растительномъ родѣ; изъ бесѣдки виднѣлись, фортъ, великолѣпное озеро и безконечный лѣсъ; мѣстность очаровательная -- это фактъ; птицы стадами вились вокругъ нашихъ головъ, опускались на насъ и пѣли восхитительно; мнѣ казалось, что это была самая романическая сцена, какую только я видывалъ съ тѣхъ поръ, какъ считаюсь заблудшимъ грѣшникомъ. Я сказалъ объ этомъ женѣ моего пріятеля (нѣмкѣ, прибывшей на кораблѣ съ эмигрантами), и прибавилъ, что хоръ этихъ воздушныхъ пѣвчихъ предпочитаю лучшему нью-йоркскому оркестру музыкантовъ; это натуральная музыка, прибавилъ я:-- она плѣнительна, восхитительна.

-- Да, отвѣчала жена моего новаго пріятеля: -- но я больше люблю слушать этихъ музыкантовъ издали, нежели вблизи; такія гадкія, грязныя твари: пачкаютъ и подносъ и сахаръ; посмотрите сюда -- я вотъ третій разъ мою эти чашки!

"-- Вѣрите ли, я заболѣлъ отъ подобнаго зрѣлища! и послѣ того ни въ чемъ уже не находилъ и капли романтичности.

Выслушавъ мой разсказъ, англичанка встала съ мѣста и посмотрѣла на меня очень строго.

"-- Вы, кажется, любите шутить, мистеръ Сликкъ, сказала она: -- вы очень похожи на ирландца, вы очень живо напоминаете мнѣ этихъ простодушныхъ, простосердечныхъ, говорливыхъ людей.

"-- Благодарю васъ, мармъ, за этотъ комплиментъ, отвѣчалъ я: -- дѣйствительно мы очень похожи другъ на друга какъ по физіономіи, такъ и по костюму; зато, при высадкѣ ирландцевъ за нашъ берегъ, отъ этого сходства происходятъ весьма частыя недоразумѣнія."

Разговаривая такимъ образомъ, мы незамѣтно коснулись догматовъ религіи и разумѣется другъ передъ другомъ старались доказать преимущества обрядовъ нашихъ церквей. Диспуты по этому предмету заключились со стороны моей спутницы словами, что у насъ, въ дѣлѣ религіи, будто бы болѣе стараются дѣйствовать на нервы, нежели на разсудокъ.

"-- Извините, отвѣчалъ я: -- этотъ образъ мнѣ не нравится. Я помню одну леди, на нервы которой, въ самомъ дѣлѣ, такъ сильно подѣйствовали, что она совершенно переродилась.

"-- Какъ это было? спросила моя спутница: -- подобная исторія всего лучше объяснитъ мнѣ ваши убѣжденія.

"Послушайте: жила-была одна дама, сказалъ я (я не думалъ, что разскажу ей исторійку, которая какъ пазъ придется для ея книги), -- дама, которая, хотѣла управлять своимъ мужемъ болѣе круто, чѣмъ требовала того гармонія супружеской жизни.; -- жена вмѣшивалась въ дѣла, совершенно для нея недоступныя, и требовала первенства своимъ мнѣніямъ въ политикѣ, религіи и во всемъ другомъ., Такое поведеніе жены приходилось мужу не понутру. Вотъ, онъ всталъ однажды очень рано, когда жена еще спала, вышелъ изъ дому и привелъ портнаго прямо въ спальню супруга, лежавшей въ постели; -- "сними съ этой женщины мѣрку для панталонъ, сказалъ онъ: она рѣшилась носить ихъ, такъ пусть же узнаетъ объ этомъ весь городъ"; и съ этими словами, онъ поднялъ надъ головой портнаго добрую плеть, въ знакъ того, что требуетъ повиновенія. Такой поступокъ совершенно излечилъ его дражайшую половину: она просила прощенія, молила о пощадѣ, рыдала, и наконецъ дала обѣщаніе повиноваться во всемъ своему мужу. Мужъ пощадилъ ее, но его выходка произвела на долго спасительное дѣйствіе. Вотъ, что я называю: дѣйствовать на нервы. Воображаю, какъ бы она стала визжать, и коверкаться, еслибъ портной..."

"-- Прекрасно, прекрасно, сказала путешественница, отодвигаясь отъ меня на нѣсколько шаговъ, чтобъ не слышать моихъ комментаріевъ -- да, это очень поучительная исторія."

Вотъ въ томъ-то и дѣло. Въ иныхъ случаяхъ вы настоящіе китайцы: у нихъ два языка, письменный и разговорный. Иностранцы умѣли изучить только одинъ разговорный; но всѣ тайны китайской религіи и правительственной системы облечены въ непостижимыя фермы письменами языка, которыя еще до сихъ поръ не разоблачились вполнѣ предъ европейцами. Тоже самое можно примѣнить и къ намъ; у насъ также два языка: одинъ для иностранцевъ, другой собственно для домашняго обихода. Иностранецъ непремѣнно долженъ знать и тотъ и другой, иначе онъ не пойметъ васъ. Мы, подобно другимъ народамъ, подвергались своего рода испытаніямъ, заблужденіямъ, хлопотамъ и ошибкамъ, -- да и странно бы было утверждать противное; но кто же изъ насъ захочетъ распускать ихъ въ огласку по бѣлому свѣту? Загляните въ прошлогодній отчетъ нашего президента: "Мы, говорилъ онъ, можемъ считать себя счастливѣйшимъ народомъ на всемъ земномъ шарѣ; миръ и изобиліе господствуютъ у насъ по всей странѣ; -- денегъ столько, что не знаешь на что ихъ употребить;" а на дѣлѣ выходитъ, что финансовое состояніе нашего государства было тогда очень незавидно. "Страшный пожаръ въ Нью-Йоркѣ, продолжалъ президентъ, не причинилъ ни одного банкрутства." Въ этомъ случаѣ президентъ былъ совершенно правъ; а отчего? оттого, что всѣ наши магазины были наполнены въ то время товарами, купленными у насъ для лондонскихъ и ліонскихъ фабрикъ; само собою разумѣется, послѣ этого, что банкрутства произошли не у насъ, а въ Лондонѣ и Ліонѣ. Президентъ совѣтовалъ намъ долѣе держаться золотаго правила: "не обижай другихъ, и самъ не будешъ обиженъ" Прекрасно сказано; но только въ то самое время, какъ это говорилось, нашъ главнокомандующій вступалъ форсированнымъ маршемъ въ Мехиканскія владѣнія, южные жители угощали штыками Техасъ, а наши войска на сѣверовостокѣ хотѣли оказать точно такую же пріятельскую услугу Канадѣ, и ждали только того, когда Папино отзовется, что "все готово." Президентъ нашъ хвастался, что у насъ будто бы нѣтъ государственнаго долга, -- а между тѣмъ огромный излишекъ звонкой монеты національнаго банка далеко не покрывалъ національныхъ долговъ каждаго отдѣльнаго штата.-- Мы не взваливаемъ, какъ это дѣлаютъ англичане, на чужія плечи нашихъ затруднительныхъ обстоятельствъ; считая подобный поступокъ неприличнымъ, даже въ высшей степени неблаговиднымъ, мы говоримъ про наши домашніе недуги особымъ языкомъ, говоримъ про себя. Если не вѣрите мнѣ на слово, такъ спросите британца, бывшаго повѣреннымъ въ дѣлахъ при мистерѣ Мадисонѣ, въ то время когда вспыхнула послѣдняя наша война; этотъ британецъ былъ единственнымъ человѣкомъ въ Вашингтонѣ, который ровно нечего не зналъ о войнѣ, а не зналъ потому, что не понималъ нашего таинственнаго языка."

"-- Не лучше ли бы вамъ отправиться теперь домой, уложить свои вещи и ѣхать ко дворамъ?", сказалъ мистеръ Мадисонъ этому британцу, когда тотъ явился на оффиціальный балъ.

"-- Ѣхать домой! произнесъ англичанинъ, вздернувъ брови и наморщивъ лобъ, какъ будто онъ хотѣлъ сказать: "не съ ума ли вы сошли, милостивый государь!"

"-- Да, да; домой, ко дворамъ, отвѣчалъ Мадисонъ.

"-- Зачѣмъ?

"-- А за тѣмъ, что мы объявили вамъ войну.

"-- Войну! возразилъ англичанинъ: -- вы шутите, вы смѣетесь! я не могу вамъ повѣрить; въ моихъ депешахъ объ этомъ ничего не сказано.

"-- Можетъ быть, отвѣчалъ президентъ очень хладнокровно, (впрочемъ легкое движеніе его рта показывало, что онъ хотѣлъ зѣвнуть, но удержался, вѣроятно, потому, что это было бы неприлично),-- можетъ быть; но сколько могу понять вещи, мнѣ кажется, что вчера я объявилъ вамъ войну, какъ разъ въ то самое время, когда вы играли съ мистриссъ Мадисонъ въ шахматы."

Говорятъ, что въ эту минуту многіе пожалѣли несчастнаго британца: такъ онъ былъ убитъ этимъ извѣстіемъ, такъ неожиданно и глубоко униженъ. Вотъ то-то и есть, сквайръ; когда я говорю, что вамъ нельзя понять насъ, вы всегда смѣетесь надо мной; а я таки опять вамъ скажу; что безъ толмача вамъ никогда не раскусить нашего брата; это ясно. Мы говоримъ по англійски, говоримъ и по американски и вамъ непремѣнно нужно научиться говоритъ по американски, если вы хотите понимать американцевъ.

ГЛАВА XXVII.
РАЗГОВОРЪ ПО ЛАТЫНИ.

-- Видали ли вы нашихъ деревенскихъ барышень? сказалъ мистеръ Сликкъ: -- видали ли вы, когда онѣ разодѣнутся въ шелкъ, разукрасятся кружевами, лентами, и пойдутъ по улицамъ, съ зонтиками въ рукахъ, какъ будто опасаясь, что солнце растопятъ ихъ какъ восковыя куклы, или что оно сгонятъ румянецъ съ ихъ щекъ, какъ сгоняетъ краски съ ситцевыхъ шторъ? Это настоящее раззореніе для нашей страны. Не нищеты должны бояться каши Сизые-Носы, потому что они никогда не знавали ея, да можетъ быть никогда съ ней и не познакомятся, нѣтъ! они должны страшиться подражанія знати, или такъ называемому джентльменству и бѣгать его какъ чумы. Повѣрьте мнѣ, что это подражаніе губитъ ихъ на-чисто. Они не хотятъ казаться тѣмъ, что есть на самомъ дѣлѣ, но тѣмъ, чѣмъ они никогда не бывали не могутъ быть; они живутъ слишкомъ роскошно, одѣваются еще роскошнѣе, а, между тѣмъ не умѣютъ удовлетворять этой потребности и боятся труда. Загляните на любой ихъ митингъ; вотъ мѣсто, гдѣ кажется нельзя бы было ожидать увидѣть ничего, кромѣ грубаго деревенскаго сукна, домашняго приготовленія тканей и полотняныхъ шляпокъ; а между тѣмъ вы найдете тамъ такую богатую выставку тончайшихъ суконъ, шелковыхъ матерій, дорогихъ платковъ, мериносовыхъ и газовыхъ тканей, кружевъ и блондъ, что, право, на всѣ эти тряпки можно бы купить прекрасную ферму въ колоніи. А что всего хуже въ этомъ обыкновеніи: погубятъ молодыхъ людей, которые становятся такими же болванами, каками видятъ пожилыхъ; все это происходитъ отъ пустаго самолюбія, суетности и ложнаго воспитанія. Помню, однажды я ѣхалъ по этой самой дорогѣ въ Нью-Канаанъ, но неожиданно нагналъ Набала Грина, который тащился по дорогѣ, въ своемъ вагонѣ, до половины нагруженномъ разными покупками изъ мелочныхъ лавочекъ, сплошь и рядомъ попадающихся на перекресткахъ дорогъ.

"-- Что это значитъ, Набалъ, спросилъ я: -- ты кажется хочешь сдѣлаться купцомъ: я вижу, ты везешь съ собой множество товаровъ; ты пожалуй прослывешь эдакъ страшнымъ богачомъ. Ужь не получилъ ли ты наслѣдства?

"-- Ахъ! дружище Сликкъ, отозвался онъ:-- ну, какъ ты поживаешь? вотъ ужь не думалъ-то встрѣтиться съ тобой на этой дорогѣ! Дѣло вотъ въ чемъ: моя старуха намѣрена дать вечеринку, по случаю пріѣзда нашей Арабеллы, которую только что выпустили имъ пансіона. Мы пригласили самыхъ почетныхъ изъ нашихъ сосѣдей, -- и доктора, и адвоката и пастора; словомъ сказать, пригласили не какія нибудь подонки, а самую, что называется, пѣночку нашего общества, не снятое молоко, а настоящія сливки. Вотъ по этому-то Руѳь и хочетъ, чтобъ все было пристойно, благоприлично. Она говоритъ, что вѣдь такія пирушки у насъ дѣлаются рѣдко, но ужь если положено сдѣлать, то не ударить же себя въ грязь лицомъ, нужно, чтобъ все было на джентльменскій ладъ. Было, бы крайне жаль и обидно, еслибъ она не поставила на столъ и каленыхъ орѣшковъ, и вареньица, и яблочнаго пуддинга, и пирожковъ, и сосисокъ; всѣмъ, братецъ мой, дана теперь у насъ работа; вотъ ужь лучшая часть недѣли проведена въ приготовленіяхъ. Я не жалуюсь на это; но вѣришь ли, весь домъ повернули вверхъ дномъ: то надобно прибрать въ одной комнатѣ получше, то изъ другой комнаты нужно перетащить что-нибудь въ третью, словомъ, идетъ такая суматоха, что я былъ радъ-радешенекъ, когда мнѣ дали порученіе, которое удалило меня отъ дому на нѣсколько миль. Не заѣдешь ли и ты къ намъ сегодня, мистеръ Сликкъ? всѣ будутъ рады видѣть тебя, а я съ своей стороны покажу тебѣ такихъ красавицъ изъ нашей колоніи, какихъ ты только и можешь встрѣтить въ одномъ Коннектикутѣ.

"-- Хорошо, отвѣчалъ я: -- пожалуй заѣду; не могу не сознаться при этомъ, что первое удовольствіе для меня -- это быть въ кругу хорошенькихъ рѣзвушекъ."

Вечеромъ я пріѣзжаю къ Набалу; ставлю въ стойло моего Стараго Клея, вхожу въ домъ, и, дѣйствительно, попадаю въ такое собраніе, какого еще никогда не видывалъ. Прекрасный полъ сидѣлъ съ одной стороны, а мужчины размѣстились около дверей, и съ большимъ одушевленіемъ говорили о чемъ-то въ полголоса. Одинъ изъ нихъ, молодой малый, разсуждалъ о политикѣ; это былъ торгашъ, поставленный на ноги какимъ-то купцомъ изъ Галифакса,-- для того, чтобы ослѣплять и раззорять колонію блескомъ мишуры никуда негодной, и въ которой никто не нуждался; онъ говорилъ съ такимъ жаромъ и увлеченіемъ, что мало по малу отдѣлился отъ кружка и выставилъ себя на показъ всей публики.

Этотъ мистеръ Боббинъ былъ дэнди большой руки; казалось, что онъ только что вышелъ изъ рукъ портнаго: съ вытянутыми впередъ губами и нахмуренными бровями, онъ какъ будто размышлялъ о чемъ-то серьёзномъ; покачивалъ толовой, и безпрестанно мигая, онъ, по видимому, зналъ очень многое, но только не хотѣлъ дѣлиться своими свѣдѣніями съ другими; онъ отзывался о достоинствахъ людей всколзь и съ нѣкоторымъ пренебреженіемъ, какъ будто всѣ поди были въ его глазахъ кускомъ дрянной матеріи, къ которой онъ не хотѣлъ даже прикоснуться своими ножницами; за то и ученъ былъ мистеръ Боббинъ; говорилъ, какъ по писанному, и всегда употреблялъ слова самаго большаго калибра. Я не возлюбилъ этого человѣка, и при каждомъ удобномъ случаѣ старался дать ему щелчка. На митингахъ онъ былъ первымъ краснобаемъ, ораторомъ, у котораго однако только простофили учились говорить; а ближе всего его можно было сравнить съ грязной лужей, въ которой молодые утята пробовали плавать. Онъ, какъ нельзя лучше, могъ читать лекціи о просвѣщеніи въ желѣзныхъ балаганахъ и разсуждать о политикѣ за прилавкомъ. Росту былъ онъ немалаго, говорилъ всегда громко, и, вообще, въ собственныхъ своихъ глазахъ былъ великій человѣкъ. Онъ дѣйствовалъ въ духѣ преобразованія. Въ его лавкѣ каждый гвоздь и винтъ носили свой девизъ, выражавшій явное пренебреженіе къ обыкновенному порядку вещей.

"-- Извините, сэръ, говорилъ онъ кому-то изъ мужчинъ, къ то время какъ я вошелъ въ комнату;-- но эта страна разлагается въ пухъ и прахъ отъ вліянія аристократіи, гордой, надменной аристократіи; безнравственной, одеревенѣвшей и окаменѣвшей аристократіи: заверните эту аристократію въ бумагу, прикройте ее размалеванными гербами, завяжите ливрейнымъ галуномъ, бросьте на вѣсы, и вы увидите, что она не перетянетъ другой чашки. Вы не найдете въ ней честности ни на фунтъ, ни на унцъ, ни даже на золотникъ. Этой странѣ чего-то недостаетъ, но чего именно,-- того вы не отыщете въ каталогѣ аристократическихъ качествъ.

"-- Но, вотъ честности нѣтъ, напримѣръ, на вашихъ рынкахъ, сказалъ я:-- почему вы не выпишете ее сюда, и не распространите въ народѣ? вы бы извлекли изъ этой спекуляція значительный барышъ, и оказали бы услугу отечеству: это было бы дѣло чистаго патріотизма. Мнѣ пріятно видѣть, продолжалъ я: -- что честный человѣкъ съ такимъ жаромъ разсуждаетъ о политикѣ. Впрочемъ, долго странствуя по свѣту толкаясь между людьми, я сдѣлалъ слѣдующее замѣчаніе: когда кто нибудь начинаетъ подозрѣвать, что весь міръ состоитъ изъ бездѣльниковъ и что онъ только одинъ порядочный человѣкъ, то подобный господинъ, навѣрное, самъ величайшій.... ("плутъ и мошенникъ", прошепталъ кто-то изъ окружающихъ, но прошепталъ такъ громко, что каждый могъ слышать; все общество едва-едва удержалось отъ смѣха).... отличный экспертъ въ этомъ дѣлѣ, докончилъ я свою фразу.-- Пожалуста, если вы достанете этого вожделѣннаго качества, дайте намъ знать, какъ будете вы продавать его: на аршины ли, на четверти или на фунты? этого товара я не встрѣчалъ ни въ какомъ тарифѣ, и не знаю какъ онъ измѣряется -- въ длину, въ ширину, по объему или на вѣсъ.

"-- Хорошо, хорошо, проговорилъ онъ, стараясь улыбнуться и наказать, что не понялъ моего намека: -- непремѣнно дамъ вамъ знать, Тѣмъ болѣе, что подобное свѣдѣніе можетъ пригодиться вамъ при продажѣ часовъ. Пожалуй, что въ числѣ аристократовъ и вы будете моимъ покупателемъ. Ну, а въ какомъ положеніи ваши часовыя дѣла въ настоящее время? продолжалъ онъ, толкая локтемъ твоего сосѣда, какъ бы желая этапъ сказать; "теперь моя очередь":--каково идутъ ваши часы?"

"-- А ни дать ни взять, какъ деревенскіе торгаши, которыхъ мнѣ случалось встрѣчать на своемъ вѣку, отвѣчалъ я -- идутъ, пока не ослабнетъ пружина или не спустятся гири; а тогда заведешь, и они снова пойдутъ. Часы, точно также какъ и торгаши, идутъ хорошо, пока стоятъ на своемъ мѣстѣ; но лишь только перенесешь ихъ съ этого мѣста -- и они начинаютъ непростительно врать."

"Мотай себѣ на усъ, молодой человѣкъ -- подумалъ я про себя -- итакъ, всѣ говорятъ, что у насъ дескать въ Новой Шотландіи слишкомъ мало часовщиковъ изъ Янковъ; некому вишь проучивать такихъ грубіяновъ, какъ этотъ раздушенный франтъ."

"-- Вы сегодня какъ-то особенно расположены острить, сказалъ онъ: -- вѣрно вы приняли горчичныя пилюли?

"-- Да, я люблю горчицу съ дѣтства; впрочемъ и Сизымъ-носамъ прямо не мѣшало бы глотать ея побольше: это, можетъ быть, помогало бы имъ переверстать свои шуточки.

"-- Что вы, что вы, сказалъ онъ на это:-- увѣряю васъ, что у меня и въ мысли не было васъ обидѣть.

"-- Я также вовсе не желаю оскорблять васъ, отвѣчалъ я въ свою очередь.-- Однако, послушайте, Боббинъ; все это время вы отзывались обо мнѣ довольно рѣзко; вы выставляли всѣхъ янковъ такими же низкими людьми, какъ велики, по вашимъ понятіямъ, всѣ ваши великіе люди. Я не обращалъ на это вниманія, я только сказалъ самому себѣ: "пусть его вретъ; его разговоръ напоминаетъ мнѣ мистриссъ сквайръ Ичобадъ Бэрчъ."

"-- Разскажите, разскажите, что это такое? вскричали въ одинъ голосъ всѣ члены общества.

"-- А вотъ что, началъ я: -- мистриссъ Бэрчь однажды рано поутру спустилась съ лѣстницы, и вдругъ увидала, что въ углу корридора кучеръ ея цалуетъ кухарку; разумѣется, она крайне этимъ оскорбилась.

"-- Ахъ ты негодная! ахъ ты неряха! вскричала мистриссъ Бэрчь: -- вонъ изъ моего дома сію минуту; я не хочу, чтобъ у меня происходили такія безчинства. Съ глазъ моихъ долой, чудовище! и ты тоже, сказала она ирландцу-кучеру: -- чтобы я тебя не видала, чтобъ духу твоего здѣсь не было. Ахъ вы безстыдники! да какъ вы не сгорите отъ стыда, вонъ, вонъ отсюда.

"-- Хи, хи! произнесъ въ эту минуту сквайръ, спускаясь съ лѣстницы, въ халатѣ и туфляхъ.-- Эй! что тутъ случилось?

"-- Да ничего, отвѣчаетъ Патъ, почесывая въ затылкѣ:-- ничего, ровно ничего, только госпожа сказала, что въ этомъ домѣ ей одной можно цаловаться, а болѣе никому. Кухарка спрятала къ себѣ въ карманъ мой складной ножикъ, и не хотѣла отдать его мнѣ. Она бросилась изъ кухни, я за ней. и вотъ здѣсь поймалъ ее. Я засунулъ руку къ ней въ карманъ, нашелъ тамъ свои ножикъ, и въ наказаніе хотѣлъ поцаловать ее -- только и всего. Но вотъ на бѣду пришла госпожа, поймала насъ и изволила разгнѣваться; кромѣ меня, говорятъ, никто не смѣй этого дѣлать.

"-- Тс! тс! сказалъ тогда сквайръ: -- ступайте по мѣстамъ и чтобъ впредь этого не было.

"-- Вотъ и вы, мистеръ Боббинъ, ни дать ни взять какъ мистриссъ Бэрчь: вы полагаете, что кромѣ васъ никто не имѣетъ права быть честнымъ человѣкомъ; но, смѣю васъ увѣрить, что въ этомъ случаѣ вы сильно ошибаетесь."

Почувствовавъ руку у себя за плечѣ, я обернулся и, къ крайнему моему изумленію, встрѣтился лицомъ къ лицу съ мармъ Гринъ.

"-- Скажите на милость, неужели это вы, мистеръ Сликкъ, вскричала она. А я такъ давно-давно желала видѣть васъ! Здоровы ли вы? Надѣюсь, что все у васъ благополучно.

"-- Я веселъ, какъ водка, мармъ, отвѣчалъ я: -- хотя и не такъ крѣпокъ, какъ водка; но еще веселѣе дѣлаюсь отъ удовольствія видѣть васъ. Какъ вы поживаете?

"-- Да понемножку, все суечусь да хлопочу; кое-какъ еще держусь на ногахъ; впрочемъ, скоро хочу передать всѣ хлопоты моей Арабеллѣ; вы еще не видали ея?

"-- Нѣтъ, отвѣчаю я: -- не имѣлъ еще этого удовольствія; слышалъ только, что изъ нея вышла прелестная дѣвушка.

"-- Постойте же, сказала мармъ, взявъ меня за руку: -- я васъ представлю ей. Прелестная дѣвушка, мистеръ Сликкъ, вы правы; и хотя мнѣ не слѣдовало бы черезчуръ хвалить ее, но все-таки скажу, что она красавица и отлично образована Изъ здѣшнихъ ни одну нельзя сравнить съ ней дочь нашего пастора, которая пробыла цѣлую зиму въ сентъ-джонскомъ пансіонѣ, не съумѣетъ подержать свѣчи для моей Арабеллы.

"-- Неужели? сказалъ я.

"-- Рѣшительно не съумѣетъ, просто самонадѣянная дѣвчонка, и еще поднимаетъ носъ туда же. Одинъ джентльменъ, чудесный музыкантъ, котораго вы вѣрно слышали въ звѣринцѣ, говоритъ мнѣ: "ну, говоритъ, мармъ Гринъ, ваша дочь прелесть, что такое! какой у нея прекрасный тушъ, удивленье да и только! всѣ дѣвицы умѣютъ кое-какъ бренчать, но ваша дочь въ этомъ отношеніи чудо совершенства." И разумѣется, она должна быть чудомъ совершенства, прибавила маменька въ видѣ сентенціи: -- вѣдь изъ пансіона вышла первая.

"-- Вѣрно, вы поторопились пріѣхать за ней.

"-- Ахъ, мистеръ Сликкъ, вы все шутите! Она вышла первая по наукамъ.

"-- По наукамъ! о, это другое дѣло.

"-- Да, да. по наукамъ! Впрочемъ, по моему мнѣнію, науки еще не такъ важны, а напримѣръ, живопись, а?... я была бы въ отчаяніи, если бы дочь моя не умѣла рисовать, и не звала бы, какъ теперь, употребленія красокъ!

"-- Употребленія красокъ, произнесъ я съ изумленіемъ:-- гм! А я такъ всегда былъ такого мнѣнія, что натуральная краска всего лучше. Я бы даже ни за что въ мірѣ не поцаловалъ ту дѣвушку, которая любила бы краситься. Покойница матушка говорила, что кто румянится и бѣлится, тотъ ходитъ подъ чужимъ флагомъ; послѣ этого, право было бы удивительно, еслибъ вы позволили своей дочери слишкомъ много заниматься красками, теперь еще едва ли ей это необходимо.

"-- Какой вы несносный! вскричала мармъ Гринъ!-- я говорю совсѣмъ не о бѣлилахъ и румянахъ, я говорю о картинкахъ Арабеллы.

"-- О картинкахъ! а, теперь я понимаю; такъ вотъ какъ, она рисуетъ! Да, эту способность вы не часто встрѣтите въ прекрасномъ полѣ.

"-- Я дала ей полную свободу развить эту способность. Послушай, Арабелла, моя милая, поди сюда, душа моя, и принеси мистеру Сликку твою картинку, ту самую, гдѣ за рѣкѣ представлены два корабля, шлюпъ капитана Ноя Оака и шкуна Петра Цинка.

"-- Ахъ, мама, отвѣчала миссъ Арабелла, поднявъ свою хорошенькую головку: -- вы хотите, чтобъ я показала картинку мистеру Сликку? да онъ будетъ смѣяться надъ ней; вѣдь онъ смѣется надо всѣмъ, что не сдѣлано руками янковъ.

"-- Смѣяться! вскричалъ я: -- извините, я не позволилъ бы себѣ поступить такъ неприлично, особенно въ отношеніи къ такой молоденькой леди, какъ вы. Какъ это можно!

"-- Разумѣется, замѣтила мать:-- принеси же Белла, моя милая; мистеръ Сликкъ проститъ тебѣ маленькіе недостатки; не правда ли, мистеръ Сликкъ?

"-- Въ этомъ вы можете быть увѣрены, отвѣчалъ я.

Послѣ нѣсколькихъ довольно удачныхъ попытокъ выказать притворную скромность, миссъ Арабелла исчезаетъ и вскорѣ возвращается съ огромнымъ акварельнымъ рисункомъ, способнымъ замѣнить оконную ставню. Она несетъ его, прижавъ къ лицу, точь въ точь какъ бодливыя коровы носятъ надъ глазами доски, которыя не позволяютъ имъ бросаться на людей.

"-- Каково? сказала мать, съ такимъ самодовольствіемъ, съ какимъ павлинъ распускаетъ свои перья.-- Каково, мистеръ Сликкъ? вѣдь вы большой знатокъ въ живописи; я сама видѣла, какъ вы искусно золотите я бронзируете; не правда ли, что это великолѣпно?..

"-- Великолѣпно! воскликнулъ я.-- Ч полагаю, во всѣхъ штатахъ не отыщется соперницы вашей дочери; вы сами, я думаю, ничего подобнаго не видали въ вашей провинціи.

"-- Не только, что въ нашей, но и во всѣхъ сосѣднихъ.

"-- Это верхъ совершенства, сказалъ я.

И дѣйствительно, сквайръ, взглянувъ на это произведеніе, вы бы умерли отъ смѣха. Представьте себѣ два корабля, поставленные одинъ надъ другимъ; наверху огромное черное облако, а подъ днищемъ шкуны церковный шпицъ.

"-- Прекрасно, повторялъ я: -- удивительно хорошо, это фактъ! Но гдѣ же вода-то, миссъ? Вы вѣрно еще не сдѣлали ея? вотъ, когда вы нарисуете воду, то ваша картина будетъ совершенствомъ въ своемъ родѣ.

"-- Да я еще не кончила ея, сказала миссъ Арабелла.-- Знаете, впрочемъ, что представлять воду вѣдь очень трудно!

"-- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ я: -- дѣйствительно трудно?

"-- Да, отвѣчала она: -- это одна изъ труднѣйшихъ вещей для подражанія; я не могу сдѣлать ее сразу, и боюсь не попасть на настоящій цвѣтъ. Мистеръ Акръ, нашъ учитель, говорилъ, что воду нужно дѣлать прямыми штрихами, иначе она выйдетъ ненатуральною и непріятною для глаза; но и корабли рисовать также очень трудно; если вы сдѣлаете ихъ только подъ снастями, то рисунокъ покажется сухимъ, рѣзкимъ, а если представите корабли подъ парусами, то при этомъ надобно знать все, что касается до постановки парусовъ при различныхъ вѣтрахъ; если не выполните этого условія, контуры выйдутъ тяжелы.

"-- Неужели это такъ? спросилъ я.

"-- Непремѣнно такъ, отвѣчала она: -- совладѣть съ вѣтромъ и водой, это еще ничего, но соблюсти въ картинѣ настоящій эффектъ, вотъ задача; для этого нужна продолжительная практика."

Мнѣ стало досадно, при видѣ такой самоувѣренности въ молоденькой дѣвушкѣ, которая бралась разсуждать о дѣлѣ, совершенно ей незнакомомъ.

"Боже мой! сказалъ я самому себѣ:-- сколько хлопотъ трудовъ принимаютъ за себя люди, чтобъ выдѣлать дураковъ изъ своихъ дѣтей. Вотъ хоть бы теперь, передо мной стоитъ дѣвочка, которая недавно была ребенкомъ; казалось бы, что она должна быть мягка какъ воскъ, что изъ нея можно лѣпить, что хочешь; такъ нѣтъ -- характеръ ея уже отвердѣлъ, онъ постепенно обращается въ твердую массу, изъ которой трудно выработывать что нибудь изящное."

Пока Арабелла уносила свой рисунокъ, ея мать обратилась ко мнѣ и сказала:

"-- Ну, что, мистеръ Сликкъ? вѣдь, кажется, я имѣю нѣкоторое право гордиться своей дочерью; здѣсь, дома, она бы совершенно была заброшена; но я рѣшилась дать ей воспитаніе, и потому отправила ее въ пансіонъ; слѣдствія моей рѣшимости вы видите сами. До отъѣзда своего туда, она три года провела въ школѣ взаимнаго обученія;-- вы знаете, что это такое? вѣдь и у васъ въ Штатахъ тоже есть школы взаимнаго обученія, мистеръ Сликкъ?

"-- Кажется есть, отвѣчалъ я: -- это школы, куда мальчики и дѣвочки ходятъ вмѣстѣ; я самъ ходилъ въ такую школу, и уже въ довольно зрѣлыхъ лѣтахъ. И, Боже мой! какое чудное было то время! Мнѣ кажется, что нѣтъ мѣста, гдѣ бы скорѣе можно было выучить таблицу умноженія. Помню однажды...

"-- Перестаньте, мистеръ Сликкъ, я хочу сказать о пансіонѣ, гдѣ молодые джентльмены и леди обучаютъ другъ друга латыни и англійскому языку.

"-- Обучаютъ латуни! вскричалъ я?-- вы говорите, что они тамъ учатся латуни? Ну, въ этомъ еще есть нѣкоторый смыслъ; впрочемъ, я до сихъ поръ не зналъ, что въ вашихъ краяхъ существуетъ подобное заведеніе. Я самъ умѣю дѣлать латунь: покойный отецъ посылалъ меня для этого въ Нью-Йоркъ въ ученье; смѣшайте извѣстныя пропорціи галмейнаго камня съ красной мѣдью, и выйдетъ такая латунь, что мѣдь будетъ такъ же трудно отличить отъ золота, какъ одну горошину отъ другой; кромѣ того, есть еще другой способъ приготовленія латуни, которою покрываютъ желѣзо; эта латунь очень близко подходитъ къ самому лучшему серебру. Признаюсь вамъ, что умѣнье приготовлять латунь чрезвычайно пригодилось мнѣ въ моемъ ремеслѣ -- это фактъ. Оно помогло мнѣ придавать простой мѣди видъ благородныхъ металловъ, увѣряю васъ.

"-- Скажите, ради Бога, о чемъ вы говорите, сказала мистриссъ Гринъ:-- у меня и въ мысли не было вашей латуни; я заговорила объ латыни, которой учатъ во всѣхъ пансіонахъ.

"-- Ну этого я не знаю, отвѣчалъ я:-- другаго рода латуни я нетолько не видывалъ, но и не слыхалъ о ней. Какая же она? позвольте васъ спросить; похожа на....

"-- Къ чему притворяться?-- вы знаете ее очень хорошо; вы только показываете видъ, что незнаете, и показываете для того, чтобъ посмѣяться надо мной. Клянусь честью, вы не пропускали теперь ни одного удобнаго случая потрунить на на мой счетъ.

"-- Пусть меня убьютъ на повалъ, если это правда, сказалъ я;-- сдѣлайте милость объясните, что это за латунь,-- къ чему можно примѣнить ее къ шелковымъ ли тканямъ, къ выдѣлкѣ ли цыновокъ, или къ тонкой пряжѣ изъ хлопчатой бумаги?

"-- Ваша голова, замѣтила она, -- какъ ни кружится, а все таки остановится на какой нибудь фабрикѣ. Латынь есть.... Набалъ, скажи мнѣ пожалуста, что такое латынь?

"-- Латынь, отозвался Набалъ: -- Латынь есть.... гмъ! есть.... есть то, чему учатъ въ школахъ взаимнаго обученія.

"-- Да мы лучше тебя знаемъ, что ей учатъ въ школахъ, мистеръ умница. А ты скажи намъ, что такое латынь! Арабелла, другъ мой, поди сюда и скажи намъ, что это такое.

"-- Что такое латынь.... а вотъ что: am-о я люблю; am-at онъ любитъ, am-amus мы любимъ, вотъ это и значитъ латынь.

"-- Чортъ возьми! сказалъ я:-- да на повѣрку это выходитъ очень привлекательная вещь: но только, если латынь означаетъ любовь, а любовь латынь -- то я полагаю, вамъ не было особенной необходимости -- (при этомъ я привсталъ, и взялъ ручку маленькой рѣзвушки) не было особенной необходимости посѣщать школу взаимнаго обученія, чтобъ изучить эту науку; сама природа вѣдь учитъ васъ.... (и я прошепталъ ей на ухо окончаніе моей сентенціи); въ эту минуту маменька повернулась ко мнѣ.

"-- Перестаньте, мистеръ Сликкъ, перестаньте; что вы шепчете ей на ухо?

"-- Ахъ мама, отозвалась дочь, отвѣчая на крѣпкое пожатіе моей руки: -- если бы вы знали какъ онъ прекрасно понимаетъ латынь, право, вполнѣ понимаетъ...

-- Такъ садись же на мое мѣсто, сказала мармъ Гринъ -- и говори съ нимъ полатыни; все таки это будетъ служить тебѣ практикой,-- и вмѣстѣ съ этимъ она удалилась въ другой конецъ комнаты, разрѣшивъ васъ говорить по латыни.

Во время нашей бесѣды, въ комнату вошелъ докторъ Ивори Гови ухмыляясь, крякая и потирая руки, какъ будто онъ хотѣлъ сказать что-то чрезвычайно остроумное. Впрочемъ лишь только онъ показался, какъ Арабелла встала и ушла, сказавъ что терпѣть его не можетъ.

"-- Ахъ, мистеръ Сликкъ! началъ докторъ: -- какъ ваше здоровье? какъ поживаете? Скажите, какого вы мнѣнія о текущихъ дѣлахъ вообще? Какъ вы думаете, можно ли встрѣтитъ подобную выставку прелестныхъ дѣвушекъ въ вашемъ Сликвиллѣ? Я полагаю, при этомъ удобномъ случаѣ, (и онъ такъ протянулъ слово полагаю, что всѣ окружавшіе насъ расхохотались), вы не упустите избрать себѣ подругу жизни.

"-- Да, отвѣчалъ я: -- ваша правда, красавицъ здѣсь много, только онѣ не удостоятъ вѣдь меня своимъ вниманіемъ; другое дѣло вы....

"-- Я, возразилъ онъ, отступая назадъ, и принимая величавую позу;-- я! и онъ вздернулъ носъ, какъ лягавая собака, вспугнувшая птицу. Если я удостою кого нибудь изъ прекраснаго пола своимъ выборомъ, то эта особа непремѣнно должна быть леди.

"Ну, хорошъ же ты гусь, подумалъ я; скажите, и въ немъ бездна высокомѣрія!.. постой, пріятель, я отплачу тебѣ той же самой монетой.

"-- Знаете что, докторъ?-- говорю я ему: -- вы мнѣ напомнили теперь собаку адвоката Эндикота.

"-- Какую собаку? какъ, что такое? раскажите, раскажите! раздалось со всѣхъ сторонъ; замѣтно было, что этого доктора никто терпѣть не могъ.

"-- Извольте, началъ я:-- у этого адвоката была огромная собака, которую онъ вздумалъ таскать за собой повсюду, даже въ засѣданія. Эта собака въ особенности не жаловала судей, и при всякомъ удобномъ случаѣ бросалась на нихъ и обрывала имъ платье. Судьи то и дѣло говорили адвокату, чтобы онъ гонялъ собаку изъ присутствія, или держалъ ее впередъ дома. Наконецъ, старый судья Порсонъ, выйдя изъ терпѣнія, сказалъ однажды констаблю: "выгони вонъ эту тварь!" и при этомъ далъ собакѣ такого пинка, что она съ воемъ и визгомъ отлетѣла въ другой конецъ комнаты. Разумѣется, продѣлка эта показалась адвокату очень обидною, и потому онъ счелъ нужнымъ объясниться съ своею собакой. "Помпей," сказалъ онъ, "поди сюда!" Собака, поджавъ хвостъ, подошла къ нему. "Сколько разъ я говорилъ тебѣ, что ты не долженъ показываться въ дурное общество! Вотъ тебѣ за это, вотъ тебѣ!" и онъ началъ угощать собаку страшными пинками. "Впередъ прошу вести знакомство только съ джентльменами!" Собака разумѣется выбѣжала вонъ какъ одурѣлая.

"Что вы хотите сказать этою исторіей? произнесъ Гови, оскаливъ зубы точно бульдогъ.

"-- Ничего! отвѣчалъ я:-- одно только развѣ, что собака иногда по ошибкѣ попадаетъ въ общество, въ которомъ ей не слѣдовало бы быть; не если, попавъ туда, она начинаетъ забываться, то ее безъ дальнѣйшихъ разсужденій гонятъ вонъ пинками"; вслѣдъ затѣмъ я всталъ я перешелъ на другую сторону комнаты.

Съ тѣхъ поръ, доктора Гови прозвали Эндикотовой собакой. Я очень этому рядъ; по дѣломъ ему, вислоухому ослу! Были, конечно, и такіе, которые, выслушавъ меня, бормотали, что этимъ анекдотомъ часовщикъ, дескать, поясняетъ свое собственное положеніе; но избѣгая ссоръ и непріятностей, я дѣлалъ видъ, что ничего не слышу. Въ другомъ концѣ, у самаго стола, я неожиданно встрѣтился съ мистеромъ Боббитомъ; онъ держалъ въ рукахъ стаканъ грогу, казался чрезвычайно гнѣвнымъ, и до такой степени, какъ говорится, заливалъ за галстухъ, что началъ размышлять вслухъ. "Опять идетъ этотъ.... это чучело... обшмыганная метла.... янки.... деревянный мускатъ.... такъ и хочется дать ему пинка. Арабелла, да и та носъ вздернула... негодная дѣвчонка.... зазналась.... рожица порядояная.... въ головѣ вѣтеръ.... точь въ-точь, какъ часы Сликка.... выкрашены и позолочены снаружи.... а внутри гнилое дерево. Она какъ разъ подъ масть Ивори Гови.... одной породы..., огромная голова.... длинныя уши.... выйдетъ чудесная пара ословъ!-- Ну! тащится этотъ старый пѣтухъ.... проповѣдуетъ о воздержаніи?... увѣряетъ, что вода лучше джину.... убраться лучше отъ него подальше."

"Да, подумалъ я: на дворѣ ужь чуть не утро; дай-ка и и отправлюсь; пойду осѣдлаю Стараго Клея, и поѣду домой."

Только что я вышелъ на дворъ, какъ услыхалъ, что кто-то такъ и хлещетъ бичемъ и кричитъ благимъ матомъ. Я осмотрѣлся во всѣ стороны, и увидалъ, что Боббинъ сидитъ въ своей телѣжкѣ и что есть силы погоняетъ частоколъ. На свѣжемъ воздухѣ онъ окончательно одурѣлъ. Вообразилъ себѣ, что частоколъ повезетъ его телѣжку.

"-- Кто тутъ? вскричалъ онъ, услыхавъ мои шаги.

"-- Часовщикъ, отвѣчалъ я.

"-- Сдѣлайте милость, поверните мою лошадь, выведите ее на дорогу. Не хочетъ идти, да и только.

"-- Нѣтъ, не выведу, отвѣчалъ я:-- этимъ испортишь хорошую лошадь, все будетъ надѣяться, что ее станутъ выводить. Хорошенько ее бичемъ-то,-- бичемъ-то; вотъ такъ! вѣдь у нея бока не то, что у моей клячи: выдержатъ! вотъ такъ!"

"И я уѣхалъ, оставивъ Боббина хлестать частоколъ не наживотъ, а за смерть. "Вотъ, думаю, оселъ, такъ оселъ; ужь нечего сказать, отличный!"

На другой день я встрѣтилъ Набала.

"-- Ну что, мистеръ Сликкъ? какъ поживаешь? Ты-таки славно отдѣлалъ нашего торгаша! ничего! по дѣломъ ему, впередъ будете умнѣе, ужь слишкомъ зазнался! Онъ насъ ни во что не ставитъ, хочетъ, чтобы всѣ были ниже его, потому что самъ не можетъ стать выше другихъ: зналъ бы себя, да не совался туда, гдѣ его не спрашиваютъ, такъ дѣло-то вышло бы лучше; чаще бы мѣрилъ на свой аршинъ, да рѣже болталъ языкомъ.-- Между нами, мистеръ Сликкъ, я вотъ что хочу сказать тебѣ по секрету, вѣдь ты никому не передашь; я замѣчаю, что моя старуха рѣшительно хочетъ окружить голову Арабеллѣ. Вся эта живопись, пѣніе и латынь полезны, я не спорю; но полезны тѣмъ, у кого много лишняго времени, кому нечего дѣлать дома; лучше заниматься хоть чѣмъ-нибудь, нежели сидѣть, сложа руки; нашему же брату нужно присмотрѣть и за полями, и за птицей, и за сотней овецъ, такъ ужь вздоръ-то можно бы и въ сторону. Будь такъ добръ, дружище, скажи, какъ ты думаешь объ этомъ? я всегда любилъ выслушивать твои мнѣнія; ты такъ здраво судишь, ты больше моего знаешь свѣтъ.,

"-- Ты спрашиваешь моего совѣта, другъ Набалъ, сказалъ я:-- изволь я тебѣ дамъ совѣтъ; хотя и не берусь быть хорошимъ судьей въ дѣлахъ, въ которыя замѣшана женщина. Женщина во всякомъ случаѣ женщина, это фактъ; и знаешь, если кто ее раздразнитъ,-- ну, тотъ можетъ быть увѣренъ, что она его ужалитъ. Впрочемъ я долженъ. сказать тебѣ, что ты вполовину правъ. Самая лучшая музыка для дома фермера, это самопрялка, самая лучшая живопись, умѣнье красить пряжу, а тамбуринъ, это ткацкій станокъ. Учи Арабеллу трудиться, быть благородной, умной, скромной и бережливой. Она у тебя славная дѣвочка; только смотри, теперь не избалуй ее, и не позволяй закружиться, а то все дѣло выйдетъ дрянь. Замѣть, что самая вѣрная аксіома въ жизни фермера есть слѣдующая: изъ доброй дочери и хорошей хозяйки всегда выйдетъ хорошая жена и добрая мать.

ГЛАВА XXVII.
СНѢЖНЫЙ СУГРОБЪ.

Кто читалъ исторію Новой Шотландіи. (Алибуртона сочиненіе, которое вмѣстѣ съ исторіей Куттиганка мистера Джоза Сликка, представляетъ самое интересное описаніе самыхъ интересныхъ предметовъ), тотъ, вѣроятно, припомнитъ, что добрый городъ Аннаполисъ древнѣйшій городъ въ сѣверной Америкѣ. Но авторъ опустилъ одинъ замѣчательный фактъ, если я осмѣлюсь сообщить читателямъ, въ добавокъ, что кромѣ своей древности, этотъ городъ притомъ и самый вѣрноподданный на всемъ западномъ полушаріи, то авторъ, конечно, не сочтетъ это за дерзкую выходку и посягательство на его права. Аннаполисъ съ самаго своего основанія сохранялъ этотъ характеръ, а потому аттрибутъ Royal, какъ знакъ особенной милости, постоянно прибавлялся къ его названію, каждымъ изъ правительствъ, подъ властію которыхъ онъ находился. Во время владычества французовъ, городъ этотъ былъ въ большой милости и назывался Портъ-Ройяль; но добрая королева Анна, удостоивъ принять ее подъ свое покровительство, дала ему имя Аннаполисъ Роійяль.

-- Вѣроятно, мистеръ Сликкъ, сказалъ я: -- здѣсь-то и было снесено яйцо тою удивительною птицей, которой потомство распространилось по всему лицу этого огромнаго материка.

-- Именно здѣсь; -- и неправда ли, что это прекрасная птица! Какія перья, какой ростъ! при красотѣ павлина, у нея орлиный полетъ, орлиное мужество! Какая величавая поступь, я какой зоркій глазъ! Свѣтъ никогда еще не видывалъ ничего подобнаго, -- это фактъ. Воображаю я, какое зло разбираетъ англичанъ, когда они подумаютъ только, что эта птица сидѣла у нихъ нѣкогда въ клѣткѣ и что они не съумѣли удержать ее; впрочемъ они вообще народъ завистливый.

-- Ну, нѣтъ; этого нельзя сказать, отвѣчалъ я: -- увѣряю васъ, между ними почти не найдется человѣка, который бы не отдалъ справедливости всему, что вы избрали своею національною эмблемой: и фантастически гордой поступи павлина, и мелодически насмѣшливымъ звукамъ его голоса, и пышному наряду его, и наклонности къ роскоши и блеску, которыми онъ гордится передъ свѣтомъ; кокетливо расправляя свой хвостъ, усыпанный звѣздами, и доброму характеру птицы, который обнаруживается въ ея благосклонности ко всѣмъ юнымъ и слабымъ птенцамъ другихъ породъ, -- неподвижному....

-- Я самъ былъ того же мнѣнія, прервалъ мистеръ Сликкъ: -- но не говорилъ вамъ прежде объ этомъ, потому что боялся, что вы станете смѣяться; къ тому же я не зналъ, позволено ли будетъ толковать о предметѣ, который въ нѣкоторомъ отношеніи можетъ задѣть вашу національную гордость.-- Однако не правда ли, сквайръ, что ныньче чрезвычайно жаркій день? Мнѣ кажется, что такіе дни хоть для Вестъ-Индіи такъ въ пору. Я готовъ для прохлады спустить съ себя все мясо и остаться на время при однѣхъ костяхъ; право, такого знойнаго дня мнѣ не случалось испытывать въ теченіе многихъ лѣтъ. Не дурно бы сдѣлать легонькій лимонадъ: у мармъ Бэйли вѣрно можно достать матеріалы для этого напитка; она постоянно ихъ держитъ для членовъ Общества Трезвости.

Надобно вамъ замѣтить, что климатъ въ Новой Шотландіи часто переходитъ въ крайности: я переживалъ здѣсь и самую жаркую и самую суровую погоду. Никогда не забуду одной ночи, которую, я провелъ здѣсь, зимы три тому назадъ. Чуть-чуть не замерзъ, право. Сколько помнится, это было въ концѣ февраля; мнѣ хотѣлось переѣхать отсюда черезъ заливъ въ Сентъ-Джонъ; гололедица была страшная и стужа такая, какой я не испытывалъ во всю свою жизнь.

Были уже поздніе сумерки, когда я пришелъ сюда.

"-- Ахъ, мистеръ Сликкъ, говоритъ мнѣ мармъ Бэйли: -- я не могу придумать, что мнѣ дѣлать съ вами, гдѣ мнѣ васъ пріютить: у меня всѣ уголки заняты пріѣзжими изъ Галифакса; рѣшительно весь домъ биткомъ набить.

"-- Ничего, отвѣчаю я: -- не безпокойтесь; мнѣ вѣдь немного нужно мѣста, я гдѣ нибудь прикурну, и кончено; да вотъ, напримѣръ, лягу здѣсь передъ каминомъ; тутъ будетъ и покойно и тепло; признаюсь вамъ, я продрогъ до костей и мнѣ страшно спать хочется; разумѣется, отъ стариннаго правила вамъ не резонъ отступать: кто первый занялъ мѣсто, тотъ и хозяинъ. Да, да; я подстелю вотъ этотъ коверъ и лгу тутъ.

"-- О нѣтъ, мистеръ Сликкъ: -- какъ это можно! позвольте, позвольте, у вдовы мистриссъ Фернзъ, отсюда всего черезъ улицу, есть лишняя комнатка съ постелью; она иногда отдаетъ ее: такъ я пошлю сказать, чтобъ она приготовила ее для васъ, а завтра всѣ мои гости уѣдутъ и тогда вы можете занять свою всегдашнюю квартиру.

Такимъ образомъ, послѣ ужина, старая служанка изъ англичанокъ, Джонни Форкваръ, проводила меня до дома вдовы. Мистриссъ Фернзъ была уже въ очень зрѣлыхъ лѣтахъ, но все еще сохраняла веселость характера и миловидную наружность; у нея была дочь, такая прелестная дѣвочка, какой мнѣ не удавалось видѣть даже во снѣ. Не знаю, что за причина была тому, -- но она замѣтно страдала меланхоліей; она была прелестна собою, но на лицѣ ея отражалась грусть; при высокомъ и стройномъ станѣ, она отличалась прекрасными черными волосами; но зато какъ блѣдно было ея лицо! единственная краска, которая оставалась еще на матовой поверхности его, это -- блѣдно-розовая полоска, обозначавшая губы. Миссъ Фэрнзъ одѣта была въ черное, что еще болѣе придавало блѣдности ея лицу. Было ли это въ ней природное расположеніе, было ли это слѣдствіемъ чахоточнаго состоянія или испытаннаго обмана въ любви, я не могъ угадать съ перваго раза; но въ тоже время, не могъ отвести глазъ отъ прелестной дѣвушки.

Я принялъ въ ней живое участіе; мнѣ казалось, я съ особеннымъ удовольствіемъ выслушалъ бы ея исторію; исторія страданій дѣвическаго сердца всегда бываетъ интересна, а что эта дѣвица страдала, въ томъ не было никакого сомнѣнія. Миссъ Фернзъ ни разу не улыбнулась, и смотрѣла на меня такъ грустно, такъ уныло, съ такимъ равнодушіемъ и апатіей, что мнѣ даже становилость страшно. Ея голосъ до такой степени былъ нѣженъ и вмѣстѣ съ тѣмъ такъ печаленъ, что каждый звукъ его, каждый тонъ -- все больше и больше подстрекали мое любопытство.

"Впрочемъ нечего отчаиваться -- думалъ я про себя -- завтра же я все узнаю о ней; у здѣшнихъ сосѣдей удивительно какъ тонокъ слухъ; ни одинъ сладкій поцалуй въ Аннаполисѣ не обойдется безъ того, чтобъ не огласиться по всему городу; есть даже такія уши, которыя слышатъ эти поцалуи раньше, чѣмъ они даются и получаются. Какъ во всякомъ небольшомъ городкѣ новости разносятся въ Аннаполисѣ чрезвычайно быстро".

Между тѣмъ, въ ожиданіи разрѣшенія моихъ сомнѣній, я старался шутить и острить, разсказывалъ смѣшные анекдоты и всякій вздоръ, чтобы только развеселить дѣвушку; но не тутъ-то было: она говорила, слушала, какъ будто не замѣчая ничего особеннаго, и по прежнему слишкомъ далека была отъ улыбки; лицо ея оставалось холоднымъ, яснымъ и свѣтлымъ, какъ ледяная поверхность озера; оно было такъ прозрачно, что обозначало самую тонкую фибру, каждую едва замѣтную для глаза жилку. Спустя немного, старушка леди проводила меня въ комнату, гдѣ въ каминѣ горѣлъ огонекъ; но если бы вы знали какъ холодна была эта комната! При входѣ въ нее я испыталъ тоже, что испытываешь, спускаясь въ знойный лѣтній день въ колодезь; даже теперь застываетъ во мнѣ кровь, при мысли объ этомъ ночлегѣ.

-- Вы вѣдь кончили свой стаканъ, сквайръ; налейте другой -- этотъ напитокъ славно освѣжаетъ.

Я подсѣлъ къ камину и чтобъ хорошенько растопить его (потому что сырыя дрова ни подъ какимъ видомъ не хотѣли разгараться), подбросилъ въ него кой-какія щепки и обгорѣлые куски дерева. Потомъ я раздѣлся, сдѣлалъ отчаянный прыжокъ въ холодную постель и завернулся во все, что лежало за ней; но и этого было очень недостаточно для поддержанія теплоты. Ну, право, я такъ и думалъ что умру. Морозъ забрался, по видимому, подо всѣ простыни; дыханіе вылетало изъ груди моей, какъ паръ отъ кипятка и, разстилаясь по одѣялу, превращалось въ бѣлый иней. Гвозди въ домѣ хлопали, какъ выстрѣлы изъ пушекъ съ мокрымъ пыжомъ; съ оглушительнымъ трескомъ они вылетали изъ своихъ гнѣздъ; отъ времени до времени я слышалъ, какъ мимо дома проходилъ кто-то такъ быстро, какъ будто боялся показать морозу свой носъ, даже на одну секунду; снѣгъ хрустѣлъ и скрипѣлъ подъ ногами пѣшехода, какъ новый башмакъ съ жесткой подошвой.

"Конечно -- думалъ я -- придется мнѣ неизбѣжно замерзнуть".

Огонь въ каминѣ потухъ и только испускалъ синеватый дыкъ; стекла въ окнахъ покрылись точно какимъ-то мхомъ.

"Замерзну -- думаю я -- рѣшительно замерзну. Если я только засну, то навѣрное засну безпробудно".

Я слыхалъ, что когда человѣкъ замерзаетъ, то его сильно клонить ко сну; такъ-что, не успѣвая совладѣть съ собою, онъ засыпаетъ на вѣки; мнѣ вовсе этого не хотѣлось. Я рѣшился не спать и не спалъ почти всю ночь, дрожа всѣмъ тѣломъ, какъ въ лихорадкѣ. Зубы у меня стучали безъ умолку; сначала я старался согрѣться, потирая одну ногу о другую; потокъ съежился въ комокъ и началъ тереть все тѣло обѣими руками. Положеніе мое было очень непріятно! Наконецъ я началъ дремать и заснулъ. Вижу во снѣ, что мимо меня идетъ будто бы стадо овецъ; вотъ я и началъ считать жъ, одну за другой, и никакъ не могъ досчитаться; вдругъ откуда ни возьмись, огромный волкъ, и прямо на меня; отъ испуга я проснулся и потомъ снова задремалъ. Я чувствовалъ, что скоро все для меня кончится, несмотря на всѣ мои старанія поддержать въ себѣ остатокъ жизни. "Хоть бы свѣтъ-то скорѣе показался, все же было бы полегче. Нѣтъ, думаю, во что бы то ни стало, а я не засну до разсвѣта..." Но сонъ пересилилъ меня.

Лишь только закрылъ я глаза и началъ засыпать, какъ вдругъ слышу тихій стонъ и плачь; я всталъ, началъ вслушиваться, но все по прежнему было безмолвно.

"Вѣрно эти несносные гвозди пугаютъ меня -- подумалъ я -- да къ тому же, можетъ статься, поднимается вѣтеръ; а это к къ лучшему, вѣрно будетъ перемѣна погоды".

Но вотъ я слышу въ корридорѣ легкіе шаги, дверь въ мою комнату тихо отворяется и въ нее на цыпочкахъ входитъ дочь вдовы, въ бѣломъ длинномъ капотѣ. Посмотрѣвъ на меня, чтобъ убѣдиться, сплю ли я, она подходитъ къ камину, садится подлѣ него, подкладываетъ угля, разводитъ огонь и пристально въ него смотритъ. О! какою грустною, какою печальною казалась она въ эту минуту; вѣрите ли, страшно было смотрѣть на нее.

"Чтобы могло -- говорю я про себя -- чтобы могло привести ее сюда, одну, въ ночную пору и въ такую ужасную стужу. Не думаетъ ли она, что я замерзну до смерти? Можетъ быть, не лунатикъ ли она?

Между тѣмъ дѣвушка продолжаетъ сидѣть у камина; она похожа скорѣе на призракъ, нежели на живое существо. Сначала она погрѣла одну ногу, потомъ другую, потомъ подержала надъ огнемъ обѣ руки и жалобно простонала.

"Боже мой! Боже мой!-- подумалъ я -- и это бѣдное созданіе замерзнетъ также какъ я; вѣрно наступаетъ конецъ міру и мы всѣ должны умереть отъ холода."

Отъ страха я задрожалъ всѣмъ тѣломъ. Въ то же мгновеніе дѣвушка встала съ мѣста, и я увидѣлъ ея лицо,.одна часть котораго закрывалась ея длинными черными волосами, а другая была такъ блѣдна и такъ холодна, что мнѣ самому сдѣлалось холоднѣе прежняго; мнѣ послышалось, что шаги ея раздавались громче; я взглянулъ ей на ноги, и воображенію моему представилось, что онѣ у нея совершенно окоченѣли. Она подошла къ моей постели, и, глядя на меня, стояла нѣсколько времени безъ всякаго движенія, потомъ горько заплакала:

"-- И онъ, и онъ тоже обреченъ неизбѣжной гибели! сказала она: -- онъ спитъ теперь сномъ смерти и спитъ такъ далеко отъ своей родины и отъ всѣхъ своихъ друзей!

"-- О нѣтъ, милое созданіе, отвѣчалъ я: -- успокойся, я еще не умираю; но ты, ты скоро замерзнешь, если не ляжешь въ постель; ради самого неба, воротись въ свою комнату; иначе ты погибнешь.

"-- Въ ней страшный холодъ, сказала она: -- въ ней холодъ смерти; моя постель -- глыба снѣгу, моя подушка -- кусокъ льду, мое одѣяло -- ледяная кора; холодъ проникъ въ мое сердце и кровъ перестала во мнѣ обращаться. Я обречена смерти, и о! какъ страшна, какъ холодна эта смерть!

Каково было мое положеніе! я рѣшительно не зналъ, что дѣлать. Представьте себѣ несчастную дѣвушку, которая, какъ сумасшедшая, предается отчаянію въ моей комнатѣ, въ глубокую полночь; я такъ и положилъ, что она безумная или лунатикъ. "Чѣмъ -- думаю -- все это должно кончиться?" я никакъ не могъ себѣ этого представить.

"-- Кэти, сказалъ я: -- я встану и уступлю вамъ мою постель, если вы озябли; я разведу большой огонь и позову вашу мать; она осмотритъ васъ и дастъ вамъ чего нибудь горячаго; вѣдь надобно же что нибудь сдѣлать, я не могу долѣе видѣть васъ въ этомъ положеніи.

"-- О нѣтъ, отвѣчала она: -- ни за что въ мірѣ; что скажетъ моя мать, мистеръ Сликкъ, когда увидитъ меня здѣсь, въ вашей комнатѣ и въ одномъ этомъ капотѣ; нѣтъ, теперь ужь поздно; для меня все кончено!"

И съ этими словами, она лишилась чувствъ и упала ко мнѣ на постель. О, какъ она была холодна! Ея холодъ какъ будто переливался въ меня; я чувствовалъ это; одной мысли о томъ достаточно было, чтобъ произвести во мнѣ лихорадочную дрожь. Вы знаете, сквайръ, я человѣкъ строгихъ правилъ; я былъ скромнымъ съ дѣтства; но теперь не къ чему да и некогда было церемониться; за моей постели лежала умирающая дѣвушка, я взялъ ее къ себѣ подъ одѣяло, и, въ надеждѣ отогрѣть ее, обнялъ ее обѣими руками; но, увы! въ моихъ объятіяхъ лежала уже смерть.

Я дышалъ на ея ледяныя губы; я крѣпче и крѣпче сживалъ ее руками, но жизнь, по видимому, совершенно потухла въ ней, и я откинулся отъ нея и прижался спиной къ холодной штукатурной стѣнѣ. Сжатый съ одной стороны окоченѣвшимъ трупомъ, а съ другой -- оледенѣвшей стѣной, я чувствовалъ, что лежу уже въ гробу, -- такъ жестко, такъ холодно, такъ сыро было мое ложе; я чувствовалъ, что и во мнѣ потухали послѣднія искры жизни.

"Несчастное созданіе!-- подумалъ я -- неужели ее привело сюда безпокойство о моемъ положеніи? Еще разъ прижму ее къ моему сердцу; можетъ быть, небольшой жаръ, остающійся въ немъ оживитъ ее, хотя въ тоже время и ускоритъ мою смерть немногими минутами."

Это было послѣднее, но спасительное усиліе; мнѣ показалось, что бѣдная Кэти начала дышать.... я заговорилъ съ ней, но вмѣсто отвѣта, она зарыдала и слезы ея ручьемъ полились ко мнѣ на грудь; между тѣмъ я самъ готовъ былъ упасть въ обморокъ, я чувствовалъ, что конецъ мой приближается. Горькія и грустныя мысли цѣлымъ роемъ толпились въ моей головѣ, и какъ молнія смѣняли одна другую.

"Боже мой!-- думалъ я -- и послѣ этого вѣрьте мнѣнію свѣта! Съ наступленіемъ утра, насъ обоихъ найдутъ здѣсь мертвыми, и что тогда заговорятъ объ этой прекрасной дѣвушкѣ, что тогда скажутъ объ одномъ изъ вашихъ свободныхъ и просвѣщенныхъ гражданъ? Люди не брезгуютъ ни какой пошлостію, если только можно приложить къ ней язычекъ, если только это вѣрный путь къ злословію. Никто изъ нихъ не посовѣстится сказать: "Янки бездѣльникъ, часовщикъ обманщикъ, обольститель" и проч., и проч."

Мысль эта сообщила моимъ чувствамъ такой сильный, такой рѣзкій, такой ощутительный толчекъ, что я проснулся, и увидалъ... увидалъ, что обнимаю снѣжный сугробъ который нанесло въ отверстіе въ потолкѣ, прямо надъ коей постелью; часть этого сугроба растаяла и капала ко мнѣ на грудь; другая часть примерзла къ одѣялу и заставляла меня испытывать нестерпимый холодъ. Я проснулся, радуясь отъ чистаго сердца, что это былъ сонъ. Впрочемъ, ночь та не обошлась мнѣ даромъ; летучій ревматизмъ задержалъ меня тамъ на цѣлыя три недѣли, -- это фактъ.

-- Но ваша блѣдная красавица, спросилъ я:-- вы видѣли ее на другой день? Пожалуйста, скажите, что съ ней сдѣлалось?

-- Повѣрите ли вы? отвѣчалъ мистеръ Сликкъ.

На другое утро, когда я спустился внизъ, сидѣвшая тамъ у камина Кети казалась пышною какъ роза, и веселою какъ канарейка; дѣло въ томъ, что наканунѣ я прозябъ и такъ сильно мнѣ хотѣлось спать, что каждый предметъ и каждое живое созданіе казались мнѣ перезябшими и мрачными.

"-- Съ добрымъ утромъ, сэръ, сказала Кети, когда я вошелъ въ пріемную комнату: -- съ добрымъ утромъ, мистеръ Сликкъ, какъ вы провели прошедшую ночь? Я боюсь, что комната, въ которой вы ночевали, показалась вамъ ужасно холодною: вѣдь маленькая Бини, чтобъ лучше растопить каминъ и вытянуть дымъ, открыла окно надъ самой вашей кроватью, и забыла закрыть его; того и гляди, что оно оставалось открытымъ во всю ночь. Я вспоминала объ этомъ уже въ постели и чуть не умерла отъ смѣху.

"-- Благодарю васъ за участіе, отвѣчалъ я: -- но вы забыли вѣрно, что приходили ко мнѣ въ комнату и сами затворяли это окно.

"-- Я! возразила она: -- я приходила въ вашу комнату! Да какъ это можно! Вотъ еще что вздумали, чтобъ я пришла одна въ комнату джентльмена, ни за что на свѣтѣ!

"-- Еслибъ я только озябъ, отвѣчалъ я,-- такъ это еще не бѣда бы; а то меня чуть-чуть не скрючило, вотъ какъ ту кочергу; да къ тому же я едва не умеръ отъ страха: ночью я видѣлъ васъ или вашъ призракъ, такъ ясно, какъ вижу васъ теперь; это фактъ.

"-- Мой призракъ! воскликнула она: -- какъ это! разскажете, мистеръ Сликкъ.

"-- А вотъ какъ!

И я разсказалъ ей все, что было, съ начала до конца. При началѣ моего разсказа о томъ, какъ холодно было въ комнатѣ и какъ я боялся лечь въ постель, она смѣялась отъ души; въ потомъ, когда и началъ разсказывать о ея появленія, она раскраснѣлась, а не зная, что будетъ дальше, начала обнаруживать испугъ; наконецъ, когда услышала о своемъ обморокѣ, и потомъ о превращеніи въ снѣжный сугробъ, то снова и еще сильнѣе прежняго расхохоталась. Я такъ и думалъ, что дѣло кончится истерикой.

"-- Не приди я во время въ вашу комнату, сказала она: -- я не разведи огня въ каминѣ, вы бы въ самомъ дѣлѣ замерзли. Я не могу придумать, съ чего это пришла вамъ въ голову подобная идея?

"-- А я тѣмъ менѣе понимаю все это, отвѣчалъ я, схвативъ и крѣпко сжимая ея руку: -- но согласитесь, вѣдь мнѣ не привелось бы испытать такого страшнаго холода, если бы вы....

"-- Замолчите негодный, сказала она съ гнѣвомъ:-- я не хочу больше слушать васъ.... идите завтракать, и потомъ отправляйтесь куда нужно,-- за вами уже присылали съ полчаса тому назадъ.

"-- И это все, за всѣ мои страданія; за то, что ледяныя губки вашего призрака издѣвались надо мной въ теченіе такой ужасной ночи. По крайней мѣрѣ, ваши настоящія хорошенькія губки не поступятъ такъ со мной; я непремѣнно долженъ... и пусть я замерзну на самомъ дѣлѣ, если не....

"-- Не смѣйте, сказала она, принимая величавую позу -- вы дерзкій, вы негодный человѣкъ (и въ эту минуту она была неприступна). Посмотрите, на него я похожа, продолжала она, нѣсколько смягчаясь: -- волосы какъ овинъ и платье какъ половикъ; ради Бога, дайте до прихода маменьки привести все въ порядокъ.

Вмѣстѣ съ этимъ, она сѣла къ зеркалу и стала убирать свои волосы.

"-- Ахъ, оставьте меня, прошептала она, дѣлая видъ, что хочетъ уйдти:-- неужели это по вашему значитъ привести все въ порядокъ? Пожалуйста, не жмите мнѣ руку такъ крѣпко, я закричу!

"-- О, еслибъ вмѣсто призрака, явились ко мнѣ эти губки!...

"-- Оставьте, оставьте; слышите, калитка хлопнула, это маменька, уйдите отсюда; но только ради Бога, никому не говорите о своемъ призракѣ: знаете, у насъ такой народъ, прибавитъ то, о чемъ вы и не думали.

"Хорошо, хорошо -- подумалъ я про себя -- останься ты такой блѣдной, печальной, болѣзненной дѣвушкой, какой казалась мнѣ вчера, я бы всѣмъ разсказалъ, но для такой розовенькой, веселенькой, добренькой красавицы, я промолчу."

-- Тутъ, кажется, есть лимонъ, сквайръ; сдѣлайте еще лимонаду, и выпьемъ за здоровье "старушкиной дочки".

ГЛАВА XXIX.
ТАЛИСМАНЪ.

Мы располагали оставить Аннаполисъ послѣ завтрака, отправиться въ Дигби, небольшую, но прелестную деревушку, при входѣ въ тотъ великолѣпный плесъ, который нѣкогда извѣстенъ былъ подъ названіемъ бассейна Портъ-Ройаль, а впослѣдствіи получилъ болѣе благозвучное имя "Залива". Но передъ тѣмъ, какъ намъ выѣзжать, мистеръ Сликкъ куда-то пропалъ, я не было никакой возможности отыскать его; поэтому я приказалъ поставить лошадь опять на конюшню, к началъ ждать его возвращенія съ геройскимъ терпѣніемъ. Было уже пять часовъ по полудни, когда онъ явился.

-- Очень жаль, что заставилъ васъ ждать, сказалъ онъ: -- сегодня я рѣшительно не виноватъ въ этомъ, можете быть увѣрены. Я разскажу вамъ чудную исторію, надъ которой вы вдоволь посмѣетесь, я это знаю. Какъ вы думаете и какое мѣстечко я попалъ сегодня? Гм! я былъ въ судѣ, увѣряю васъ. Иду я отсюда и вижу толпу народа около дверей суда. "Кой чортъ, думаю, что тутъ происходитъ? дай зайду за минутку и посмотрю."

"-- Что у васъ такое сегодня? спрашиваю одного изъ Сизыхъ-Носовъ: -- праздникъ что ли какой?

"-- Судятъ, говоритъ онъ: -- какого-то Янки.

"-- За что? спрашиваю я.

"-- За воровство.

Янки, сказалъ я про себя: -- это странно; это совсѣмъ сбиваетъ меня съ толку; я не слыхалъ еще, чтобы какой нибудь Янки родился такимъ дуракомъ, чтобы сдѣлаться воромъ. А ужь если явился такой болванъ, такъ висѣлицы ему не миновать, это фактъ. На этотъ промыслъ только и пускаются одни толстоголовые, безмозглые британцы, это по ихъ части; а почему? потому что они не такъ воспитаны, какъ слѣдуетъ, не получили хорошаго образованія; наши въ этомъ отношеніи стоятъ гораздо выше ихъ; наши поступаютъ гораздо лучше; наши при случаѣ рѣшатся, пожалуй, воспользоваться хорошимъ барышемъ, занять денегъ безъ отдачи, придумать выгодную спекуляцію, выгодно промѣнять, иногда погрѣшить немного насчетъ вѣса или мѣры, словомъ сказать, поступить законнымъ образомъ, но воровать -- никогда! я не думаю, чтобъ это былъ Янки. Нѣтъ, разсуждаю я самъ съ собою;-- по рожденію и воспитанію, онъ не долженъ быть американцемъ; мы слишкомъ благовоспитанны, чтобы пуститься на подобный промыселъ. Мы, сквайръ, какъ нельзя болѣе уважаемъ законы; мы выросли въ этомъ убѣжденіи, и каждый изъ насъ всѣми силами старается поддержать достоинство закона. Я помню, однажды, кто-то изъ нашей молодежи, изъ Монгомери, затѣялъ драку съ партіей лодочниковъ, жившихъ на Миссисипи; драка завязалась отчаянная, и трое кентуккійцевъ были убиты на-повалъ, какъ селедки. Разумѣется, похватали кого слѣдуетъ и привели къ судьѣ Коттону. Это былъ одинъ изъ нашихъ старинныхъ ветерановъ, человѣкъ самыхъ строгихъ правилъ, съ лицомъ очень серьезнымъ, словомъ сказать, настоящій Катонъ; онъ, что называется, всѣхъ держалъ въ ежовыхъ рукавицахъ; пощады отъ него не было никому. Бывало сидитъ себѣ въ шляпѣ, куритъ сигару, и скрестивъ руки за груди, и положивъ ноги на каминную рѣшетку, смотритъ такимъ кислымъ, какъ недозрѣлый лимонъ. Какъ теперь помню, велѣлъ онъ привести къ себѣ преступниковъ-драчуновъ.

"-- Вы, говоритъ онъ имъ: -- надѣлали бѣды, скандала; это прилично однимъ только англичанамъ и другимъ иностранцамъ, которые коснѣютъ въ невѣжествѣ, но отнюдь не вѣликодушнымъ и разсудительнымъ американцамъ. Вы -- позорь, говоритъ онъ, нашей великой націи, и я надѣюсь, что впередъ ничего подобнаго я не услышу. Если же узнаю, то поступлю съ вами по всей строгости закона, и пусть дикія кошки съ живого меня сдерутъ кожу, если я не обдеру васъ тогда на обѣ корки."

Чтожь вы думаете! Вѣдь негодяи остались недовольнымъ такимъ приговоровъ! Только-что наступила ночь, какъ они забрались къ судьѣ въ домъ, поблагодарить его по своему. Разумѣется, при этомъ поднялась страшная суматоха: но, какъ вы полагаете, чѣмъ рѣшили это дѣло сосѣди? Они, какъ водится, вбѣжали къ судьѣ, схватили зачинщиковъ и повѣсили ихъ на одной изъ липъ, противъ дверей судейскаго дома.

"Нѣтъ -- повторяю я снова самому себѣ -- воръ не можетъ быть Янки; еслибъ его соблазнила какая нибудь вещь, то какъ опытный человѣкъ, онъ могъ бы пріобрѣсть ее, посредствомъ торговыхъ оборотовъ; но украсть ее,-- нѣтъ, нѣтъ, я никогда этому не повѣрю."

Съ такими убѣжденіями, я вошелъ въ судейскую комнату, гдѣ уже тѣснилась толпа народа, разсуждавшая о чемъ-то въ полголоса (Сизые-Носы любятъ толковать о чемъ ни попало; какъ старыя лошади, они готовы шевелить языкомъ безъ отдыха); вслѣдъ за мной, очень торопливо вошли два молодые адвоката, съ огромными, подъ мышками, кипами книгъ въ сафьянныхъ переплетахъ, и большими связками бумагъ, обтянутыхъ краснымъ снуркомъ; все это положили они вередъ собой за столъ, и приняли величавый видъ, сознавая громадность принесенной съ собою учености.

"Ахъ вы цырульники -- подумалъ я -- еслибъ этой учености было побольше въ вашихъ головахъ, а поменьше подъ мышками, вы бы не стали отъ нечего дѣлать барабанилъ да повертывать пальцами."

Вотъ является мне пара старыхъ адвокатовъ; садятся и благосклонно киваютъ головами то на одну, то на другую сторону, привѣтствуя такимъ обраоомъ членовъ высшаго общества своего округа, котомъ крѣпко жмутъ руки молодымъ адвокатамъ; молодые адвокаты хохочутъ, старые тоже; наконецъ всѣ садятся и снова начинаютъ кивать головами, какъ стадо гусей, проходящихъ въ калитку.

Наконецъ является шерифъ, и громко возглашаетъ: "дорогу, дорогу! судья идетъ!" и судья подходитъ къ мѣсту засѣданія, безпрестанно поглядывая внизъ, чтобъ не наступить кому нибудь на ногу, и подбирая хвостъ своей мантіи изъ опасенія, чтобъ другіе въ свою очередь не наступили на этотъ хвостъ. Достигнувъ своего кресла, судья выпрямляется во весь ростъ, адвокаты тоже выпрямляются, и всѣ устремляютъ на него свои взоры, отъ которыхъ онъ начинаетъ мигать; въ этотъ моментъ какъ судья, такъ и адвокаты медленно, и такъ низко наклоняются впередъ, что носами своими чуть-чуть не касается столовъ; потомъ всѣ садятся, и судья бросаетъ бѣглый взглядъ на всѣхъ его окружающихъ, какъ будто этимъ взглядомъ онъ обозрѣваетъ все вообще, и ничего въ особенности. Признаюсь вамъ, что я никогда не видалъ ничего смѣшнѣе этой картины; эта сцена напомнила мнѣ китайцевъ, разница только въ томъ, то китайцы преклоняютъ свои лбы до самаго пола.

-- Прикажете! спросилъ шерифъ.

"-- О, да! о да! его величества, (т. е. ея величества) присутствіе открыто. Да продлитъ Богъ дни его величества (т. е. ея величества) на многія лѣта!"

Странно мнѣ показалось, что при этомъ возгласѣ, не раздалось въ народѣ всеобщаго хохота, тогда какъ прежде я замѣчалъ, что достаточно было самаго пошлаго фарса, чтобы разсмѣшить эту толпу. Этотъ народъ любить посмѣяться, даже ни надъ чѣмъ. "Молчаніе!" вскричалъ шерифъ, и все сдѣлалось безмолвно, какъ лунная ночь. Страннымъ находилъ я то, что весь этотъ судейскій сонмъ, въ своихъ черныхъ мантіяхъ съ бѣлыми воротничками, напоминалъ костюмами своимим духовныхъ особъ, а между тѣмъ судьи дѣйствовали скорѣе какъ актеры, нежели пасторы.

-- Однако, возразилъ я часовщику: -- развѣ у васъ не принято въ Соединенныхъ Штатахъ, чтобы судьи и адвокаты надѣвали во время засѣданія особую одежду, развѣ оффиціальныя лица не должны соблюдать тѣхъ правилъ вѣжливости, которыя требуются даже въ обыкновенной жизни, развѣ эти знаки взаимнаго уваженія другъ къ другу, не считаются у васъ обязанностію благовоспитаннаго человѣка?

-- Что же, неужели черная мантія прибавитъ человѣку ума? Пускай въ Европѣ придумываютъ какіе угодно парадные костюмы, но эти костюмы ни подъ какимъ видомъ не приметъ наша свободная и цивилизованная нація, они не будутъ ей впору. Это слишкомъ чуждо васъ, слишкомъ безразсудно, слишкомъ феодально; вся эта мишура казалась бы намъ остаткомъ предразсудковъ темнаго времени. Нѣтъ, сэръ; наши адвокаты менѣе стѣснены въ своихъ привычкахъ. Нѣкоторые изъ нихъ одѣваются въ черныя, другіе въ бѣлыя мантіи; одни носятъ трости, другіе зонтики; одни опускаютъ ноги подъ конторки, а другіе кладутъ на конторки, какъ кому удобнѣе. Словомъ сказать, они сидятъ какъ имъ вздумается, одѣваются какъ заблагоразсудится и говорятъ какъ хотятъ. Мнѣ кажется, еслибъ судья вздумалъ приказать адвокатамъ явиться всѣмъ въ черномъ, они бы непремѣнно спросили его: кто избралъ его оберъ-церемонимейстеромъ, и откуда онъ заимствовалъ такую непосредственную власть повелѣвать людьми, которые сами имѣютъ за это полное право.:

Однако я стану продолжать свой разсказъ объ утреннемъ приключеніи. Послѣ обычныхъ приказныхъ вступленій, предположеній и распоряженій, привели преступника. Народъ смотрѣлъ на него, разинувъ рты, какъ будто это была какая нибудь диковинка, такая диковинка, что когда приказано было выбрать присяжныхъ, никто не нашелся отвѣтить.

"Ступай хоть ты за мѣсто присяжныхъ; сказалъ шерифъ, обращаясь ко мнѣ: -- эй ты, въ синей курткѣ!"

"-- Вы мнѣ это говорите? спросилъ я.

"-- Да, вамъ; извольте идти на мѣсто.

"-- Вы мнѣ это приказываете, сэръ? спросилъ я.

"-- Да, вамъ; садитесь на мѣсто.

"-- Премного вамъ благодаренъ, сэръ; я ужь лучше постою вотъ здѣсь; мнѣ нѣтъ необходимости садиться, тѣмъ болѣе, что я сію минуту намѣренъ уйдти отсюда.

"Садись на мѣсто присяжныхъ! проревѣлъ онъ громовымъ голосомъ.

"-- Да, сказалъ судья, взглянувъ на меня съ нѣжной улыбкой, и говоря такъ мягко, какъ будто масло таяло у вето гь это время во рту; -- да, милостивый государь, вамъ нужно присѣсть.

"-- Чтобъ сдѣлать вамъ одолженіе, сэръ, извольте я сяду.

"-- Вы сами должны быть благодарны за такую честь, возразилъ судья:-- васъ выбрали изъ цѣлаго общества, какъ какой нибудь талисманъ; извольте же садиться и молчать.

"-- Ужь если нужно присѣсть, отвѣчалъ я, такъ нечего дѣлать сяду; только мнѣ крайне не нравится эта обязанность, да къ тому же при мнѣ нѣтъ ничего такого, чѣмъ бы я могъ дѣлать необходимые отмѣтки; впрочемъ, если у васъ есть кусочекъ мѣлу или негоднаго карандаша, вы вѣроятно одолжите ихъ мнѣ; я одинаково буду дѣйствовать тѣмъ или другимъ, къ полному вашему удовольствію, милордъ.

"-- О чемъ вы это говорите, сэръ? спросилъ судья: -- что вы хотите сказать этимъ вздоромъ?"

"-- А вотъ что, милордъ: -- извольте видѣть, мнѣ сказывали, что въ здѣшнихъ краяхъ,-- впрочемъ это обыкновеніе водится и въ нашихъ -- обязанность присяжнаго состоитъ въ томъ, чтобы мѣлитъ, то есть, записывать кто какой голосъ подаетъ въ пользу подсудимаго: одинъ напишетъ на стѣнѣ десять фунтовъ стерлинговъ, другой двадцать, третій тридцать, четвертый пять и т..д.; потомъ присяжные возьмутъ сумму всѣхъ этихъ чиселъ, раздѣлятъ на двѣнадцать {Присяжныхъ должно быть не менѣе 12 при всякомъ засѣданіи. Прим. перев.} и изъ этого выходитъ приговоръ. Если въ числѣ присяжныхъ я талисманъ, такъ я беру на себя сдѣлать разсчетъ, и повѣрьте сдѣлаю его какъ нельзя справедливѣе.

Судья откинулся къ спинкѣ своего кресла, и обратясь и шерифу сказалъ:

"-- Возможно ли, мистеръ шерифъ, чтобъ такое гнусное обыкновеніе существовало въ этой странѣ? вѣроятно ли, чтобы присяжные, обязанные торжественною клятвою, могли вести себя такъ легкомысленно, могли основывать приговоръ на произволѣ случая, а не на указаніи разсудка?

"-- Еслибъ я зналъ хоть объ одномъ примѣрѣ подобнаго рода, отвѣчалъ шерифъ, (и на лицѣ его отражалась громъ и молнія), я бы не только подвергнулъ присяжныхъ денежному штрафу, но я засадилъ бы ихъ въ тюрьму и разумѣется (при этомъ, уголъ его рта скосился на столько, чтобъ спустить съ языка крѣпкое словечко), разумѣется я бы сдѣлалъ это съ общаго согласія моихъ сослуживцевъ.

Я подозрѣваю, прибавилъ часовщикъ, что судья уже слыхалъ и прежде объ этомъ обыкновеніи, и только ждалъ первой жалобы, чтобъ его обнаружить вѣдь эти старые судьи хитрѣе лисицы. Только если тотъ судья слыхалъ уже о подобныхъ злоупотребленіяхъ, то, надо отдать ему справедливость, онъ въ первую минуту мастерски выразилъ свое изумленіе: показаніе мое, повидимому, такъ поразило его, что онъ похежъ былъ за корабль, на который внезапно налетѣлъ съ носу шквалъ и понесъ его задомъ на передъ.

-- "Кто этотъ человѣкъ"? спросилъ онъ.

"-- Я часовщикъ, сэръ, отвѣчалъ я.

"-- Я не спрашиваю насъ о вашихъ занятіяхъ, сказалъ онъ, покраснѣвъ отъ гнѣва: я спрашиваю васъ о вашемъ имени.

"-- Я мистеръ Самюэлъ Сликкъ, изъ Сликквиля, отвѣчалъ я:-- часовщикъ изъ округа Оманъ, что въ Коннектикутѣ, въ Соединенныхъ Штатахъ.

"-- Вы можете удалиться отсюда.

"-- Давно бы такъ, думалъ я: -- въ другой разъ, если понадобится талисманъ, такъ ищи его между своими."

Взглянувъ на подсудимаго, я узналъ въ немъ нашего гражданина, по имени Экспекгедъ Торнъ, изъ нашего города, -- отъявленнаго плута, который раза три уже сидѣлъ въ нашихъ тюрьмахъ. Обвиненіе было самое простое. Капитанъ Билли Слокумъ вынулъ изъ кармана часы, и сказалъ, что они его собственные. Уходя со двора, продолжалъ онъ -- я повѣсилъ эти часы надъ каминомъ, и когда воротился къ чаю домой, то ихъ не оказалось на мѣстѣ; наконецъ я узналъ, что ихъ стянулъ Экспектедъ Торнъ. Еще не начиналось судебнаго разбирательства, а я уже убѣдился, что землякъ мой былъ кругомъ виноватъ. Повѣрьте, сквайръ, что всѣ негодяи имѣютъ свои условные знаки и взгляды, по которымъ узнаютъ другъ друга; они умѣютъ отличать свою братію по наружности, по одеждѣ, по разговору, и это обстоятельство помогаетъ имъ выпутываться иногда изъ самыхъ затруднительныхъ обстоятельствъ. Экспектедъ слишкомъ много шатался по бѣлому свѣту, чтобы не знать этого. Онъ сразу смекнулъ, какъ ему нужно дѣйствовать,-- и въ силу этой сметки расчесалъ себѣ волосы совершенно прямо, какъ конскую гриву: небольшой тонкій бѣлый платокъ, завязанный простымъ, но очень приличнымъ узломъ, обхватывалъ его шею; стоячій воротникъ на курткѣ придавалъ ей порядочный видъ, золоченыя пуговки, обтянутыя сукномъ, скрывали это украшеніе, необходимое въ одеждѣ суетнаго человѣка. Лицо его носило какое-то въ высокой степени плачевное выраженіе: -- оконечности рта изгибались книзу, и какъ-то уродливо вытягивали основаніе носа; бѣлки глазъ были на выкатѣ, какъ будто самые зрачки скрылись подъ нижнія вѣки, потому собственно, что они привыкли наблюдать душу человѣка, постоянно напоминать ему объ испытаніи совѣсти и упрекать сію послѣднюю. Въ эту минуту онъ казался человѣкомъ, который обреченъ невинно на смерть, и который готовъ простить враговъ своихъ, при послѣднемъ вздохѣ.

"-- Джентльмены, сказалъ Экспектедъ,-- я чужеземецъ и временной гость въ этой странѣ, но пріобрѣлъ здѣсь друзей, которые обласкали и пріютили меня, и я благодарю премудрое провидѣніе за всѣ ихъ благодѣянія ко мнѣ грѣшному; увѣренъ, однако, что хотя я и чужой, но, милордъ судья, руководимый указаніями премудраго промысла, явитъ въ отношеніи ко мнѣ должную справедливость. Бывъ въ домѣ капитана Билли, я увидалъ его часы; они были испорчены, и я взялъ ихъ къ себѣ вычистить и поправить, безъ всякаго возмездія.-- Справедливости этого показанія я не могу подтвердить положительнымъ фактомъ; но я могу доказать другое, и это доказательство, надѣюсь, заслуживаетъ вниманія, именно: -- когда джентльменъ констабль пришелъ ко мнѣ и сказалъ, что пришелъ за часами, я нисколько не медля отвѣчалъ ему:-- "Они вычищены, но ихъ нужно вывѣрить; если капитанъ Билли не очень нуждается въ часахъ, то пусть лучше оставитъ ихъ еще денька на три." И, какъ человѣкъ совершенно непричастный тому преступленію, въ которомъ меня обвиняютъ, я не подумалъ даже увѣрять, что у меня нѣтъ часовъ. Милордъ и джентльмены присяжные! Я очень хорошо понимаю, какой ужасный отвѣтъ и долженъ отдать въ день Страшнаго Суда, за всѣ свои дѣянія во плоти, потому не рѣшусь погубить безсмертной души своей поступками, унижающими самое достоинство человѣка!" и вмѣстѣ съ этимъ онъ скрестилъ на груди руки, поднялъ зрачки кверху, сдѣлалъ такіе глаза, какіе мы видимъ на мраморныхъ бюстахъ, и началъ шевелить губами, какъ будто въ эту минуту онъ въ душѣ молился.

Констабль подтвердилъ показаніе преступника изъ слова въ слово, и вслѣдствіе того судья объявилъ, что повидимому тутъ произошло нѣкоторое недоразумѣніе; что, во всякомъ случаѣ, въ поступкѣ подсудимаго не скрывается преступнаго умысла, и что потому онъ объявляется невиннымъ. Лишь только это было произнесено, Экспектедъ подошедъ ко мнѣ, какъ ни въ чемъ не было, оказалъ: "съ добрымъ утромъ, Сликкъ, какъ ты поживаешь?" -- А потомъ шепнулъ мнѣ наухо: "каково я ихъ одурачилъ? а! Ужь равняйте! мы коннектикутцы не ударимъ себя въ грязь лицомъ. Едва только увидѣлъ я констебля, какъ сразу догадался, зачѣмъ онъ идетъ, и въ мгновеніе ока придумалъ исторію, которую ты слышалъ."

"-- Ну, жаль, отвѣчалъ я: -- очень жаль, что тебя не повѣсили: такія созданія, какъ ты, унижаютъ національный характеръ нашихъ свободныхъ и просвѣщенныхъ гражданъ, и ставятъ ихъ въ предосудительномъ свѣтѣ передъ глазами иностранцевъ.

"-- Передъ глазами иностранцевъ! провались они! сказалъ онъ.-- Пускай, что хотятъ, то и думаютъ, а что касается до этихъ Сизыхъ-Носовъ, такъ они вовсе и не умѣютъ думать; это такіе глупые, пустоголовые ослы, что имъ не счесть своихъ пальцевъ.

"-- Конечно, они не такой просвѣщенный народъ, какъ мы, но все это нисколько тебя не оправдываетъ; ты во всякомъ случаѣ не долженъ былъ воровать часовъ: это низко, подло. Ты могъ бы вступить съ капитаномъ въ переговоры и получить часы за полцѣны; могъ бы приторговать ихъ и сдѣлаться несостоятельнымъ, какъ поступаютъ многіе изъ нашихъ купцовъ съ мѣднолобыми британцами; вымѣнялъ бы ихъ на негодную вещь; купилъ бы ихъ и далъ вексель, а передъ срокомъ платежа обанкрутился. Короче, есть тысячи другихъ путей, дѣйствуя по которымъ, вовсе не нужно прибѣгать къ воровству, какъ это дѣлаютъ иностранцы. Мы народъ нравственный, религіозный, благомыслящій и великодушный; съ помощію милліона умныхъ увертокъ, принятыхъ въ торговлѣ, мы можемъ дѣлать все, что намъ угодно; но воровать -- я презираю этотъ способъ: это грязно, безчестно, и опять таки повторяю, что ты своимъ поступкомъ опозорилъ нашу великую націю. Гражданинъ Америки никогда не воруетъ: онъ только пользуется выгодами случая.

ГЛАВА XXX.
ИТАЛЬЯНСКАЯ ЖИВОПИСЬ.

На другое утро мы отправились въ путь. Миновавъ округъ Клементсъ, и переправясь черезъ Оленью и Медвѣжью рѣки, вы прибыли въ Дигби довольно рано. Дорога была самая пріятная. При выѣздѣ нашемъ изъ Аннаполиса, туманъ, медленно поднимавшійся съ низменныхъ раввинъ, собирался еще надъ вершинами окрестныхъ горъ, чтобъ летѣть оттуда въ верхніе слои атмосферы; уносясь, онъ открывалъ одинъ за другимъ хребты гринвильскихъ горъ, и наконецъ разоблачилъ вредъ нами всю роскошную картину широкаго и обильнаго бассейна, простиравшагося отъ Аннаполиса до Дигби.

Я теперь слишкомъ старъ для сочувствія красотамъ природы, и что еще хуже, я слишкомъ тяжелъ на подъемъ. Я нахожу, что съ увеличеніемъ объема моего тѣла, воображеніе мое замѣтно охлаждается. Да и нельзя, впрочемъ, въ одно и то же время служить двумъ господамъ. Я бы желалъ, напримѣръ, взобраться на горный пикъ, постоять на токъ мѣстѣ, гдѣ стоялъ Чампленъ, перенестись въ то время, когда онъ прозрѣвалъ будущія судьбы этой страны; желалъ бы посѣтить священный колодезь, въ которомъ впервые совершилось здѣсь таинство крещенія; осмотрѣть развалены древнихъ укрѣпленій и поле первой битвы. Но увы! для меня не существуетъ уже подобное наслажденіе. Я долженъ предоставить его другимъ соискателямъ, которые моложе и сильнѣе меня. Я только и могу тѣшить свой взоръ, подвигаясь по торной дорогѣ; я, не смѣю свернуть съ нея въ сторону. Натуральный ледяной домъ, каскадъ, горное озеро, бобровую плотину, желѣзные рудники, индѣйскія древности, короче всѣ диковинки и любопытные предметы, требующіе для своего осмотра тѣлесныхъ усилій, я оставляю путешественникамъ, которые заступятъ мое мѣсто. Я описываю людей, а не мѣстности. Увы! пришла и моя очередь состарѣться! Дѣлать нечего: пользуясь привилегіею старости, я начинаю болтать.

Въ недальнемъ разстояніи отъ Аннаполиса, мы проѣхали мимо суда, въ которомъ наканунѣ произошла сцена съ мистеромъ Сликкомъ, и увидали тамъ около дверей толпу простаго народа. Болѣе сотни лошадей стояли привязанными къ забору по обѣимъ сторонамъ дороги; группы тунеядцевъ разсыпались по лугу, разсуждая о прошедшемъ засѣданіи, или выражали догадки, кого выберутъ въ присяжные для нынѣшняго дѣла.

-- Я думаю, сказалъ мистеръ Сликкъ: -- мы имѣемъ право похвастаться судопроизводствомъ нашихъ двухъ великихъ націй; вѣдь и ваша -- тоже великая нація, это фактъ: еслибъ всѣ ваши колоніи взять вмѣстѣ, и присоединить къ Старушкѣ-Англіи, то вышла бы такая же великая нація, какъ и наша.

-- Вы имѣете полное право гордиться своимъ судопроизводствомъ, сказалъ я: -- если глубокая ученость, высокія дарованія и непоколебимая правота въ состояніи заслужить извѣстному учрежденію всеобщее уваженіе, то въ Верховномъ Судѣ Соединенныхъ Штатовъ сосредоточены всѣ эти качества; я слыхалъ отъ людей, заслуживающихъ полнаго довѣрія, что ваши судьи замѣчательны не только своими служебными способностями, не только полезны въ общественномъ быту, но отличаются добродѣтелями и въ частной жизни. Меня это радуетъ, потому что, по моему мнѣнію, судопроизводство въ Америкѣ составляетъ основу ея благоденствія. Между безпрерывными перемѣнами людей и преобразованіями въ разныхъ отрасляхъ администраціи, только эта часть и составляетъ единственное исключеніе.

-- Справедливо, замѣтилъ мистеръ Сликкъ: -- только я скажу вамъ на это вотъ что: по моему мнѣнію, и ваше и наше судопроизводство, должно быть, смазываются одной и той же мазилкой: то и другое идетъ слишкомъ медленно. Я помню, это было въ Кентукки. Судья, приговоривъ къ смерти одного преступника, за убійство, сказалъ: "Рано или поздно, но правосудіе непремѣнно покараетъ виновнаго. Законъ идетъ медленно, но вѣрно. Правосудіе изображаютъ со свинцовыми ногами, по поводу его величавой и ровной поступи; но оно имѣетъ желѣзную руку, которой ударъ есть смерть". Многіе находили въ этомъ изреченіи глубокій смыслъ, и кого бы вы ни спросили, всякій отвѣчалъ бы мнѣ: "не правда ли, что сказано очень мѣтко? такая идея пожалуй не пришла бы въ голову ни Мансфильду, ни Элленбору." "Да, замѣчалъ я обыкновенно на подобныя восторженныя похвалы -- идея хороша, только съ ней недалеко уйдешь. Красива должна быть эта фигура правосудія; если у него свицовыя ноги, то всякій значитъ можетъ убѣжать отъ него; если его желѣзная рука отъ тяжести своей поражаетъ такъ же медленно, то всегда можно увернуться отъ нея. "Вотъ, французское судопроизводство,-- такъ мнѣ очень нравится. Я имѣлъ дѣло въ Марсели, и вѣрите ли, не успѣлъ я мигнуть, какъ уже оно было кончено, -- удивительно скоро. Но мнѣ кажется, не мѣшаетъ прежде разсказать, какимъ образомъ я попалъ туда.

Кажется, это было, если память не измѣняетъ мнѣ, въ послѣдней половинѣ двадцать восьмаго года. Я сидѣлъ въ моей маленькой мастерской въ Сликквиллѣ, безъ куртки, въ фартукѣ, съ засученными рукавами, и дѣятельно занимался бронзировкой и золоченьемъ часоваго футляра, когда старикъ Сноу, мой слуга изъ негровъ, просунулъ голову въ дверь, и въ страшномъ испугѣ сказалъ:

"Посмотрите, мастеръ, у нашихъ дверей стоятъ губернаторъ и судьи! что имъ прикажете сказать?"

"-- Ну, думаю, застали они меня въ расплохъ, одѣваться тутъ нѣкогда! Нечего дѣлать, отвѣчаю я:-- проси! Съ добрымъ утромъ, джентльмены, говорю: какъ ваше здоровье? Очень жаль, продолжаю, что не зналъ о вашемъ посѣщеніи заранѣе; потому и ни могу принять васъ съ должнымъ почетомъ. Вы застали меня въ расплохъ, это фактъ; и что еще хуже, я не могу ни кому изъ васъ пожать руки: одна рука, какъ изволите видѣть, запачкана въ мѣлу, а другая въ бронзѣ.

"-- Пожалуста, не безпокойтесь, мистеръ Сликкъ, сказалъ губернаторъ: -- прошу васъ; изящныя искусства рѣдко обходятся безъ пачкотни; поэтому нечего съ васъ взыскивать.

"-- А! да вы дѣлаете премиленькую вещицу! замѣтилъ потомъ губернаторъ: -- могу ли я просить васъ объяснить мнѣ, что она изображаетъ?

"-- Почему же нельзя, отвѣчалъ я:-- вотъ, изволите видѣть, ландшафтъ направо, съ огромнымъ двухъэтажнымъ домомъ, подлѣ котораго стоитъ бочка съ яблоновкою, и телѣга съ сладкими пирогами, а надъ домомъ золотыя буквы З. Р., изображаетъ этотъ блаженный край, нашу великую Америку: подъ золотыми буквами должно подразумѣвать слова: Земной Рай.

"-- А что же означаетъ Б. Э. на лѣвой рукѣ?

"-- Извините, пожалуста; не подумайте, что этими двумя буквами я хотѣлъ сдѣлать подражаніе бараньему голосу; я теперь вижу, что это надобно перемѣнить. Вотъ эта высокая граціозная фигура съ крыльями, съ длиннымъ мечемъ въ правой рукѣ, и группой маленькихъ фигуръ позади, съ карабинами на плечахъ, представляетъ духовъ, переселяющихся съ неба на нашу землю. Буквы Б и Э означаютъ: Благоразумные эмигранты.

"-- Значитъ это аллегорія; и я вамъ скажу,-- прекраснаяаллегорія, могущая дать иностранцамъ вѣрное понятіе о нашей юной, возрастающей, но великой республикѣ. Превосходная мысль. Это ни въ чемъ не уступитъ европейскимъ произведеніямъ. Сколько жизни въ этой картинѣ, какъ внятно говоритъ она уму и воображенію, сколько, струнъ затрогиваетъ она въ сердцѣ. Удивительно, великолѣпно?

"Кой чортъ! говорю я про себя, что все это значить?"Послѣднія слова заставили меня на него посмотрѣть.

"Ты что-то ужь больно сладко говоришь, думалъ я, что-то изъ этого выйдетъ, дѣйствительно ли ты восхищаешься моимъ произведеніемъ, или это только для того, чтобы, при подачѣ голосовъ, я былъ на твоей сторонѣ?"

"-- Мистеръ Сликкъ, продолжалъ губернаторъ: -- мы пришли съ вами посовѣтоваться насчетъ картинъ. Ваше произведеніе приводитъ меня въ восторгъ; но мои служебныя занятія не даютъ мнѣ времени налюбоваться вашей кистью вдоволь. Я самъ шесть недѣль рисовалъ кисть винограда, и все еще не кончилъ. Отдѣленіе живописи въ нашемъ Атенеѣ, въ нашемъ возрастающемъ и процвѣтающемъ городѣ Сликквилѣ, поручено наблюденію господина судьи и моему; убѣдясь на дѣлѣ, что вы одарены природными артистическими дарованиями и пріобрѣли по части художествъ болѣе практическихъ свѣдѣній, чѣмъ кто либо изъ нашихъ гражданъ, мы рѣшились отправить васъ въ Италію за покупкою нѣкоторыхъ оригинальныхъ картинъ для нашей галлереи. Всѣ издержки по этому предмету мы беремъ на свой счетъ, и сверхъ того, выдадимъ вамъ по осьми доллеровъ на день, до вашего возвращенія въ отечество. Объ одномъ только просимъ васъ, -- пожалуста, не привозите такихъ картинъ, которыя въ состояніи вызвать румянецъ на лицо цѣломудренной женщины и заставить невинность стоять съ потупленными глазами или бросать взоры негодованія. Выписанныя въ прошломъ году статуи, какъ женскія, такъ и мужскія, мы принуждены были одѣть съ головы до ногъ, потому что онѣ сдѣланы совершенно нагими и представлены въ высшей степени въ неприличномъ видѣ. Съ одной изъ моихъ знакомыхъ лэди сдѣлалась дурнота и продолжалась цѣлый часъ: она приняла статую Юпитера за настоящаго человѣка и вообразила, что по ошибкѣ зашла въ мужскія бани. Бѣдненькая! ея нервы сильно пострадали отъ этого; она говорила, что подобнаго казуса не случалось съ ней, съ тѣхъ поръ, какъ себя помнитъ. Такъ сдѣлайте одолженіе, не привозите сюда ни женъ Пентефрія, ни Сусаннъ, ни спящихъ Венеръ: такіе картины неприличны и вредны для безукоризненной нравственности здѣшняго народа."

О, Боже мой! я чуть не лопнулъ отъ смѣха; я не смѣлъ взглянуть губернатору въ глаза, опасаясь разразиться хохотомъ, при одной мысли о томъ, съ какимъ состраданіемъ онъ разсказывалъ о припадкѣ своей знакомой.

"Вотъ ужь, думалъ я: чувствительная-то дама! Если отъ мраморной статуи ей сдѣлалось дурно, то что же было бы, еслибъ она..."

И при этомъ мистеръ Сликкъ разхохотался такъ неумѣренно, что прошло нѣсколько времени прежде, чѣмъ онъ снова могъ спокойно продолжать свой разсказъ.

-- Чего я терпѣть, не могу въ нашемъ народѣ, продолжалъ мистеръ Сликкъ, такъ это притворной скромности въ дѣвицахъ и женщинахъ: всякая изъ нихъ на каждомъ шагу старается показать видъ, что она ничего еще не знаетъ, что она самое невинное созданіе. А это-то самое и доказываетъ, что онѣ знаютъ очень многое.

"-- Короче сказать, продолжалъ губернаторъ: -- картины, которыя вы имѣете купить, не должны обнаруживать нагого тѣла болѣе того, что полагается для лица и рукъ. Вы, я думаю, понимаете меня? Аллегорія, которую вы показали мнѣ, обнаруживаетъ вкусъ, художническій тактъ и совершенное знаніе искусства. Уже одно такое произведеніе въ достаточной степени доказываетъ, что вы художникъ на дѣлѣ и поэтъ въ душѣ, потому, что поэзія, музыка и живопись соединены между собою неразрывными узами. Поэзія есть музыка словъ, музыка есть поэзія звуковъ, а живопись есть поэзія красокъ; какое плѣнительное, занимательное семейство составится изъ нихъ у насъ въ Сликквиллѣ, не правда ли? Мы должны пріютить у себя это семейство, пріучить его и нашему климату, сродниться съ нимъ. Считая себя, въ качествѣ губернатора независимаго и просвѣщеннаго народа, наравнѣ съ наслѣдными принцами, я приготовилъ для васъ рекомендательныя письма къ итальянскимъ принцамъ и папѣ; въ этихъ письмахъ я поручаю васъ ихъ вниманію и выражаю надежду, что они сами встрѣтятъ такое же вниманіе при посѣщеніи Сликквилля. Прощайте, мой другъ, прощайте: Надѣюсь, что вы съумѣете поддержать достоинство нашей великой націи и за границей, прощайте."

-- Добрѣйшій человѣкъ этотъ губернаторъ и къ тому же истинный патріотъ, сказалъ мистеръ Сликкъ.-- Онъ составилъ себѣ довольно хорошее понятіе о живописи, потому что на первыхъ порахъ своей жизни порядочно писалъ вывѣски; впослѣдствіи же наглядность доставила ему возможность судить объ искусствѣ, если не вполнѣ вѣрно, то по крайней мѣрѣ очень горячо. Я отправился на кораблѣ въ Лекгорнъ, и оставилъ тамъ три тысячи доллеровъ за однѣ картины. Я покупалъ картины, сообразно данной мнѣ инструкціи, и въ числѣ ихъ пріобрѣлъ два женскіе портрета съ грудными ребятами. Это лучшія произведенія изъ всей коллекціи, но только ноги у младенцевъ были до такой степени обнажены, что, въ угожденіе губернатору и нашему прекрасному полу, я долженъ былъ пріискать художника, который надѣлъ на этихъ ребятъ панталоны и полусапожки; теперь картины представляются вполнѣ приличными. Конечно, поступокъ мой очень удивилъ плутовъ-макаронниковъ; но смѣшнѣе всего то, что они, видя во мнѣ иностранца, вздумали, что меня ничего не стоитъ обмануть (такіе мошенники, что не повѣрите! влѣзутъ вамъ въ душу прежде, нежели вы успѣете образумиться). Представьте,-- чѣмъ старѣе и чернѣе картина,-- а другая до такой степени черна, что не возможно различить на ней фигуръ,-- тѣмъ они больше за нее просятъ; и при этомъ пустятся въ безконечное разсужденіе о краскахъ Тиціана и манерѣ Гвидо. "Нѣтъ, думаю себѣ: не на того напали! Мы сами пожалуй научимъ васъ уму-разуму. Подержанная мебель намъ не годится. Намъ нужны картины, а не такія корки, которыми можно закрывать окна вмѣсто ставней"; и вѣрите ли, я заплатилъ за новыя картины почти вполовину дешевле противъ той цѣны, которую они просили за старыя. Наши граждане остались довольны покупкой, а я еще болѣе, потому что по разсчету получилъ почти пятнадцать процентовъ со всего капитала, отданнаго въ мое распоряженіе. Нашъ Атеней стоитъ посмотрѣть; да вы, я знаю, вѣрно не полѣнитесь; ужь подлинно, что стоитъ посмотрѣть.

Но вѣдь я хотѣлъ вамъ разсказать о французскомъ судопроизводствѣ. Лишь только я кончилъ покупку картинъ, и отправилъ ихъ на корабль, какъ встрѣтился съ своимъ землякомъ, который ѣхалъ въ Лондонъ; а мнѣ и самому нужно было побывать тамъ, до возвращенія въ отечество. "Наймемъ, говорю я земляку, мѣсто на кораблѣ, и поѣдемъ до Марселя водой; это будетъ скорѣе и дешевле, чѣмъ ѣхать берегомъ". Прекрасно; мы подговорили одного итальянца, съ тѣмъ, чтобы онъ перевезъ насъ и далъ бы намъ каюты, столъ и вино, и заплатили ему впередъ третью часть всей условленной платы, чтобы дать ему возможность содержать насъ порядочно. Однако нашъ капитанъ оказался ужаснымъ бездѣльняномъ; едва только вышли мы въ море, какъ онъ совершенно позабылъ о нашихъ условіяхъ, и мы чуть-чуть не умерли отъ холода и голода. По прибытіи въ Марсель, я и говорю ему: "ну meo friendo, -- я ужь въ это время -- знаете, началъ не только понимать, но и объясняться по итальянски; ну meo friendo, cumma longo alla courto, то есть, ну, мой другъ" пойдемъ-ка со мной въ судъ, на расправу"; и схвативъ его, безъ воякахъ церемоній, за шиворотъ, притащилъ его въ судъ. "Гдѣ ваши рарріа? то есть, гдѣ ваши документы?" спросилъ французскій судья, дѣлая такія улыбки и гримас, какія строитъ обезьяна, понюхавъ табаку. Я вынулъ изъ кармана требуемые рарріа, подписанные шкиперомъ, и потомъ объяснилъ, какъ было дѣло. Не успѣлъ и выговорить послѣдняго слова, какъ Моушпиръ Бульфрогъ рѣшилъ это дѣло въ вашу пользу, сказалъ итальянцу, что онъ получилъ уже и безъ того слишкомъ много, лишилъ его слѣдующихъ ему двухъ третей платы, и приказалъ заплатить вздержки не дѣлопроизводству. Остальное кончилось своимъ порядкомъ.

"-- Каналья, сказалъ судья капитану: -- въ другой разъ ты будешь умнѣе!" и въ заключеніе всего покачалъ головой и оскалилъ зубы, какъ крокодилъ; словомъ, разинулъ свою пасть до ушей; только и видно было у него на лицѣ, что ротъ да зубы.

Разумѣется послѣ этого я не долго пробылъ въ Марсели. Я поскакалъ въ Британію, не давая ни воды лошадямъ, ни водки извощикамъ: я все боялся, что итальянецъ догонитъ меня и на память, запуститъ свой стилетто въ мои ребра; въ послѣднія минуты нашего свиданія онъ показался, мнѣ такимъ кровожаднымъ, какъ бѣлый медвѣдь передъ завтракомъ.

-- Да, сквайръ, наше судопроизводство идетъ слишкомъ медленно. Это обстоятельство погубило и нашего Экспектедъ Торна. На первыхъ порахъ его взяли и посадили въ тюрьму, между тѣмъ какъ онъ былъ невиннѣе ребенка, но его продержали такъ долго до рѣшенія дѣла, что эта невинность, привела его въ отчаяніе и вредно подѣйствовала на сознаніе въ себѣ собственнаго своего достоинства. Вѣличайшая тайна въ судопроизводствѣ состоитъ въ безотлагательномъ и быстромъ рѣшеніи дѣла. Въ нашихъ судахъ слишкомъ сложенъ механизмъ дѣлопроизводства, и я не знаю, почему мы такъ дорого цѣнимъ нашихъ судей. Половины нашего времени они теряютъ даромъ, а другую половину употребляютъ на свои недоумѣнія.

-- Это правда, сказалъ я:-- но надобно принять въ соображеніе ихъ обязанность охранять права каждаго человѣка; вѣдь они единственные посредники между правительствомъ и народомъ. Исполнители закона не могутъ ни употребить въ дѣло своей власти, безъ точнаго убѣжденія въ необходимости и правотѣ своихъ распоряженій; нельзя же, чтобы поспѣшность и опрометчивость вели къ несправедливости. Бываютъ, конечно, и между судьями люди дурной нравственности; но это, какъ исключеніе, не можетъ испортить цѣлую націю.

-- Разумѣется, я тоже слишкомъ далекъ отъ того, чтобы сказать, что они безполезны; напротивъ, я знаю и понимаю, что въ нѣкоторыхъ случаяхъ они оказываютъ несомнѣнную пользу; я только и замѣчаю въ нихъ одинъ недостатокъ, именно: что медленностію своею, они увеличиваютъ издержки по дѣлопроизводству и отнимаютъ у насъ драгоцѣнное время.

ГЛАВА XXXI.
ШАМПУ.

Дигби очаровательное мѣстечко. Это въ своемъ родѣ Брайтонъ Новой Шотландіи, убѣжище больныхъ Новаго Брауншвейга, которые скрываются здѣсь отъ безпрерывныхъ тумановъ, безплодныхъ полей и известковой воды Сентъ-Джона.

-- Сколько мнѣ извѣстно, началъ часовщикъ: -- это мѣсто очень выгодно для торговли. Дигби можно сказать есть единственная гавань отъ Блоумдоуна до острова Бранаръ. Отъ здѣшнихъ пристаней идетъ безконечно длинная рѣка до самаго Мейнзскаго бассейна,-- а рѣка, сообщающаяся посредствомъ каналовъ со внутренними провинціями. Сухое, красивое и пріятное мѣсто для города, съ хорошей водой, прекраснымъ воздухомъ, и съ лучшею во всей Америкѣ ловлею сельдей; недостаетъ только одного, чтобы дать этому городу прочное начало.

-- Чего же не достаетъ? спросилъ я. Мнѣ кажется, онъ дѣйствительно представляетъ всѣ естественныя удобства, какихъ только можно пожелать.

-- Не достаетъ только одного, и именно преимуществъ порто-франко. Нужно бы послать уполномоченнаго въ Англію, для переговоровъ по этому предмету; но его не посылаютъ, потому что здѣсь не понимаютъ дипломаціи, какъ не понимаютъ ея и въ Англіи. По этой части здѣшнему народу не достаетъ способностей. Наши агенты совсѣмъ другое: они понимаютъ ее въ совершенствѣ. Если ужь возьмутся за какое нибудь дѣло, то непремѣннно его обдѣлаютъ. Какъ сладко умѣютъ они говорить! какъ мягко стлать! Какъ нѣжно ласкаютъ они этого Джонъ-Булля:-- то погладятъ его по спинѣ, то потреплютъ за щеки, то обоймутъ его, то поцалуютъ, -- и все это приправляютъ лестью до тѣхъ поръ, пока не выманятъ отъ него то, что имъ нужно; къ угрозамъ они никогда не прибѣгаютъ, зная что на этомъ не далеко уѣдешь. Напротивъ того, Джонъ Булль какъ разъ дастъ тумака, даетъ скорѣе чѣмъ обыкновенно думаютъ; нѣтъ, они только щекотятъ его, ни дать-ни взять, какъ поступаютъ ребятишки на Анненскомъ мысѣ съ пузыремъ-рыбой. Тамъ, изволите видѣть, во время отлива выбрасываетъ эту рыбу на берегъ; мальчишки наловятъ ее и начинаютъ щекотать, и чѣмъ больше щекотятъ, тѣмъ больше она вбираетъ въ себя воздуха; наконецъ, когда рыба надуется до нельзя, они кладутъ ее на спину, и со всего размаха бьютъ палкой по брюху; брюхо лопается съ сильнымъ трескомъ, и шалуны начинаютъ кричать, прыгать и надрываться отъ смѣха.

Въ цѣломъ мірѣ нѣтъ народа краснорѣчивѣе американцевъ; древнихъ ораторовъ они за поясъ заткнутъ; и когда наши дипломаты вступятъ въ переговоры съ британцами, то тотчасъ поведутъ ихъ за носы такъ мило, что право не налюбуешься вдоволь. "Происходя, говорятъ они, отъ одного племени, говоря однимъ и тѣмъ же языкомъ и сохраняя единство интересовъ, они не могутъ не надѣяться на правосудіе державы, ознаменовавшей все бытіе свое справедливостію и великодушіемъ. Обязанные этой державѣ свободой, которою они наслаждаются, обязанные ей законами, литературой и религіей, они считаютъ себя не только союзниками или друзьями, но и дѣтьми своей метрополіи. Хотя несчастныя обстоятельства разъединили ихъ; но разъединеніе это совершилось съ тѣмъ прямодушіемъ, которое свойственно только храброму и доблестному народу; разрывъ этотъ вѣроятно прощенъ и преданъ забвенію съ той и другой стороны; теперь остается только развивать эти дружественныя, въ настоящее время такъ счастливо развивающіяся отношенія, и еще крѣпче связать тотъ узелъ, который соединяетъ націи, въ существѣ сродныя какъ по обычаямъ, такъ и по чувствамъ. Хотя протекли многіе годы съ тѣхъ поръ, какъ мы оставили отеческій кровъ, говорятъ они, и океанъ раздѣлилъ насъ, но мы всегда оглядываемся назадъ на нашу заморскую отчизну съ признательностію, сожалѣніемъ и уваженіемъ."

-- Вотъ это, по моему, настоящій дипломатическій языкъ; сперва непремѣнно нужно по губамъ помазать и покурить ѳиміамъ. Когда Джонъ Адамсъ былъ посланникомъ при Сентъ-Джемскомъ Дворѣ, то слабость глазъ приходилась ему очень кстати, при произношеніи подобной рѣчи. Бывало, отвернется въ сторону, какъ бы желая скрыть душевное волненіе, и вытащитъ изъ кармана платокъ, чтобъ отереть неподдѣльную слезу. Согласитесь сами, не легко бываетъ иногда устоять противъ женскихъ глазъ, хотя женщины плачутъ какъ дѣти, -- у нихъ и въ ясные дни бываютъ проливные дожди; онѣ рыдаютъ такъ горько, какъ будто внутренняя оболочка ихъ вѣкъ натерта пескомъ; -- но видѣть слезы мужчины, видѣть слезы, вызванныя избыткомъ чувствъ, о, противъ такихъ слезъ невозможно выдержать! А если бы вы знали, какъ эти слезы нравятся Джону-Буллю! Мнѣ кажется, въ эту минуту, я вижу его передъ собой: -- стоитъ, засунувъ руки въ карманы панталонъ, стоитъ такъ величаво, и кажется такимъ кислымъ, какъ яблоновка, которую ставятъ на солнце, чтобы превратить въ уксусъ. Съ начала Джонъ-Булль сохраняетъ угрюмый и недовѣрчивой видъ; но потомъ лицо его постепенно выяснивается и принимаетъ такое благосклонное выраженіе, какъ полная луна, на которую вы можете смотрѣть не мигая. Спустя немного, по физіономіи его можно догадаться, что онъ говоритъ про себя: "наконецъ-то этотъ негодный Янки видитъ свою ошибку; а все отъ того, что я порядочно отдѣлалъ ихъ въ послѣднюю войну:-- ничего, пускай,-- война самый лучшій урокъ націямъ. Однако мое молчаніе я вижу убиваетъ его; -- дай руку, Джонатанъ, произноситъ онъ громко: дай руку, не гляди такимъ унылымъ: -- объясни въ чемъ дѣло?"

"О, помилуйте, я не смѣю безпокоить васъ, отвѣчаетъ нашъ дипломатъ; это совершенные пустяки,-- и онъ старается по возможности казаться безпечнымъ; это такая вещь, на которую, при вашей благосклонности и великодушіи, вы всегда согласитесь: -- ничтожный клочекъ земли, половина грязи, половина болотъ, между Штатомъ Мэнъ и Новымъ Брауншвейгомъ; на ней ровно ничего нѣтъ, кромѣ развѣ лѣсу, воды и змѣй, и величиной-то она не больше Шотландіи." -- "Возьми ее, владѣй на здоровье, и больше чтобы не было объ этомъ помину -- говоритъ Джонъ-Булль: надѣюсь, что это будетъ принято за доказательство моего къ вамъ расположенія; для меня ничего не значитъ подарить половину колоніи." И потомъ, когда нашъ посланникъ воротится домой и явится къ Президенту, то, повѣрьте, онъ непремѣнно скажетъ, какъ сказалъ Экспектедъ Торнъ судьѣ: "Каково я ихъ провелъ? таковскіе, по дѣломъ имъ!"

Съ Франціею опять другая пѣсня. Здѣсь наши дипломаты стараются выразить, отъ лица независимой и просвѣщенной націи, признательность французамъ, своимъ первымъ союзникамъ, своимъ, неоцѣненнымъ друзьямъ, признательность за оказанную намъ помощь, когда мы клали краеугольный камень бытію республики. "Мы, говорятъ тогда посланники, никогда не забудемъ, какъ великодушно, какъ безкорыстно оказано было намъ содѣйствіе во время нашей первой борьбы съ сильными противниками, -- содѣйствіе, доставившее намъ возможность освободиться отъ владычества Англіи, -- которая, проповѣдуя свободу за границей, порабощала своихъ подданныхъ. Этотъ благородный шагъ къ оказанію намъ помощи указанъ былъ Франціи истиннымъ чувствомъ, не зараженнымъ еще завистью англичанъ.

Неправдали?-- вѣдь какъ масло,-- такъ и льется съ языка! И мягко, и сочно, и вкусно!

И если бы вы знали, какъ нашъ французъ припрыгиваетъ, раскланивается и ухмыляется, слушая такія рѣчи!-- Какъ торжественно кладетъ онъ руки на сердце, и дѣлаетъ гримасы, -- точь въ точь какъ обезьяна, которая проглотила неразгрызенный орѣхъ, и у которой сдѣлалась колика въ боку.

Для другихъ націй, не столь сильныхъ, у насъ опять особая пѣсня, впрочемъ очень недлинная: съ ними наши дипломаты не любятъ много разсуждать: объявятъ имъ свои требованія и потребуютъ отвѣта,-- вотъ и вся недолга. Если тѣ на это скажутъ: "позвольте намъ узнать ваши основанія?" -- "О, извольте, отвѣтитъ нашъ дипломатъ, неугодно ли прогуляться со мной"; и вмѣстѣ съ этимъ онъ беретъ посланника подъ руку, идетъ съ нимъ на пристань, сажаетъ его на катеръ и отправляется на одинъ изъ нашихъ маленькихъ стопушечныхъ корабликовъ.

"Премиленькій корабликъ, не правдали? говоритъ дипломатъ.

"-- Очень, очень миленькій, отвѣчаетъ иностранецъ: -- но если это маленькій корабликъ, то что же значитъ по вашему большой корабль?

"-- Вотъ объ этомъ-то я и хотѣлъ вамъ сказать: -- отвѣчаетъ Джонатанъ:-- по нашему, большой корабль -- это настоящій Левіаѳанъ, настоящій Мамонтъ; разбиваетъ на атомы все встрѣчное; это настоящій ураганъ, сопровождаемый милліонами молній; -- и тутъ онъ взглядываетъ на капитана и киваетъ ему головой.

"Послушайте капитанъ, говоритъ онъ: -- вы можете распорядиться вашими пушками; -- и капитанъ распоряжается ими въ одно мгновеніе.

"Вотъ мои основанія, говоритъ Джонатанъ: -- основанія, какъ слышите, довольно уважительныя; это, по моему, называется огрызаться съ достоинствомъ:-- теперь, мистеръ.... все забываю ваше имя,-- чертовски трудное имя, -- неугодно ли объявить мнѣ вашъ отвѣтъ.

"Вы, какъ чужеземецъ, не понимаете насъ: -- у насъ, доложу вамъ, есть вотъ какіе молодцы: стоитъ онъ, напримѣръ, на одной сторонѣ Миссиссипи, а на другой видитъ медвѣдя;-- чихнулъ,-- и медвѣдь убитъ: -- пожалуста не раздражайте насъ; это будетъ для васъ несовсѣмъ здорово, повѣрьте. Британцы умѣютъ общипывать чуть не весь свѣтъ, а мы умѣемъ общипывать британцевъ."

-- "Вѣрю, вѣрю", отвѣчаетъ посланникъ, и немедленно подписываетъ договоръ.

Въ теченіе послѣднихъ лѣтъ, мы придирались такимъ образомъ, подъ тѣмъ или другимъ предлогомъ, къ нашимъ заморскимъ мелкопомѣстнымъ сосѣдямъ, и такъ напугали ихъ, какъ напугала мраморная статуя знакомую даму нашего губернатора. Съ англичанами другое дѣло: -- мы ихъ стараемся умаслить, потому что у нихъ, какъ и у насъ, есть тоже свои маленькіе кораблики, которые не огрызаются, а безъ церемоніи кусаются какъ бульдоги. Мы дѣлаемъ для англичанъ шампу, а вы знаете, сквайръ, что значитъ шампу?

-- Мнѣ кажется, это одинъ изъ восточныхъ обычаевъ, -- отвѣчалъ я: когда-то я слышалъ объ немъ; но теперь не припомню всѣхъ подробностей.

-- А я такъ знаю его вдоль и поперекъ, сказалъ часовщикъ: черезъ него однажды я чуть-чуть не разстался съ бѣлымъ свѣтомъ. Когда мнѣ минуло двадцать лѣтъ, я забралъ себѣ въ голову, что такъ или иначе, а надобно побывать въ морѣ. Отецъ соглашался съ этимъ, нанялъ мнѣ каютку на китоловномъ суднѣ, и мы отправились въ Тихій Океанъ за спермацетомъ. Путешествіе было очень длинное, продолжалось года три. Однажды заходимъ мы на Сандвичевы острова, чтобъ налиться водой.

"-- А что, говоритъ капитанъ:-- не мѣшаетъ представиться намъ королевѣ?

Разумѣется не мѣшаетъ;-- и вотъ вся каютъ-компанія наряжается въ парадныя платья, отправляется на берегъ, и насъ представляютъ молодой королевѣ, женщинѣ очень красивой во всѣхъ отношеніяхъ.

"-- Кто вашъ отецъ? мистеръ Сликкъ, спрашиваетъ она.

"-- Владѣтельный принцъ, мармъ, отвѣчалъ я.

"-- "А вотъ этого урода?" спросила она, указывая на капитана.

"-- Тоже принцъ,-- и все общество офицеровъ -- принцы; наши отцы, что остались дома, все владѣтельныя особы.

"-- Въ такомъ случаѣ, сказала она: -- сегодня вы со мной обѣдаете; мнѣ очень пріятно видѣть принцовъ у себя за столомъ.

Удивляюсь, какимъ образомъ она не приказала вытолкать насъ въ шею, потому что въ половинѣ обѣда уже каждому изъ насъ было море по колѣно; горячій глинтвейнъ заставлялъ меня воображать и держать себя настоящимъ принцемъ; къ тому же мои розовыя щеки и молодость очень ей понравились, такъ что со мной она была особенно любезна, и ни съ кѣмъ больше не говорила, кромѣ меня.

"-- Принцъ Сликкъ, сказала она, взявъ меня за руку: -- не угодно ли вамъ шампу?"

"-- Шампу? о, конечно угодно, премного вамъ благодаренъ.

И я обнялъ ея шею обѣими руками, и прекрѣпко поцаловалъ ее.

"-- Что ты дѣлаешь? вскричалъ капитанъ, и схвативъ меня, оттащилъ въ сторону.-- Глупецъ, ты вѣрно хочешь лишиться головы? продолжалъ онъ:-- ты и безъ того слишкомъ далеко завелъ свою шутку, поѣзжай на корабль!

Къ счастію, что глинтвейнъ и на королеву произвелъ сильное дѣйствіе, потому что послѣ пронзительнаго визга, она едва не лопнула отъ смѣха.

"-- Нѣтъ, не поцалуй, не поцалуй.... шампу само по себѣ, а поцалуй другое дѣло,-- произнесла она, нѣсколько успокоившись.

Поднявшійся шумъ и смѣхъ привлекъ въ комнату служанокъ, и королева сказала имъ, указывая на меня:

"-- Сдѣлайте ему шампу!"

Меня схватили подъ руки, провели въ другую комнату, и не успѣлъ я сказать двухъ словъ, какъ на мнѣ не было и нитки изъ платья, -- и шампу совершалось надо мной самымъ ревностнымъ образомъ. Это дѣлается посредствомъ нѣжнаго нажатія и быстраго тренія всего тѣла рукой; такъ-что, испытывая самыя пріятныя ощущенія, я вскорѣ крѣпко заснулъ.

Хотя я и выпилъ за этимъ замѣчательнымъ обѣдомъ очень порядочное количество вина, но все же зналъ, что мнѣ нужно дѣлать; и когда я проснулся, то вспомнилъ слова капитана, сказанныя имъ на прощанье, шопотомъ:

"Смотри, не зѣвай, Сликкъ, если только хочешь еще разъ увидѣть свою родину."

Вслѣдствіе этого, рано поутру, когда луна еще сіяла въ полномъ блескѣ, я пріѣхалъ на корабль, и капитанъ приказалъ сниматься съ якоря; но снялся, однако же, не прежде, какъ получивъ отъ королевы, на имя принца Сликка, цѣлую лодку поросятъ и пару быковъ.

Такъ точно и наши дипломаты дѣлаютъ шампу англичанамъ и усыпляютъ ихъ. Ахъ, если бы вы знали, какое чудное шампу имъ было сдѣлано во время переговоровъ насчетъ рыбной ловли. Положено было, чтобъ мы занимались рыбной ловлей недалѣе трехъ миль отъ берега.

"-- Но, согласитесь, сказалъ Джонатанъ: -- прѣсная вода и лѣсъ, а также пріютъ во время непогоды, -- должны же принадлежать намъ, по нравамъ гостепріимства. Вы, вѣроятно, не откажете намъ имѣть портъ на случай шторма? вы всегда были великодушны, человѣколюбивы и щедры.

"-- Разумѣется, не откажемъ, отвѣчалъ Джонъ-Булль: -- безчеловѣчно было бы отказать въ пріютѣ, въ прѣсной водѣ и топливѣ.

"-- А если тутъ, поблизости, найдется уютная бухточка, незаселенная, совершенно пустынная, -- вы не запретите намъ сушить въ ней рыбу? вѣдь вы знаете: находясь такъ долго и далеко отъ дома, рыба можетъ испортиться; окажите вамъ еще эту маленькую милость, которая обяжетъ насъ на вѣкъ.

"-- Да, да, отвѣчалъ Джонъ Булль: -- это очень разсудительное требованіе; вы имѣете полное право располагать такой бухтой, мнѣ очень пріятно услужить вамъ.

"Намъ только это и нужно было на первый случай; только этого и недоставало, чтобы положить прочное основаніе такому богатому промыслу; теперь наши рыбаки ѣдутъ, куда вздумается и дѣлаютъ, что хотятъ; словомъ сказать, вся рыбная ловля теперь въ нашихъ рукахъ. Не правда ли, какъ славно обдѣлали мы это дѣльцо?

Ахъ, сквайръ, у вашихъ соотечественниковъ должно быть предоброе сердце; да, я увѣренъ, что предоброе, но что касается до головы, такъ ея у нихъ нѣтъ; это фактъ.

Въ замѣчаніи мистера Сликка было, къ сожалѣнію, много правды. Позволить обмануть себя, и потомъ подвергаться насмѣшкамъ, это, по моему, было прямое наказаніе за безпечность, невѣжество.

-- Если ваши дипломаты, возразилъ я, впрочемъ:-- умѣли въ одномъ или двухъ случаяхъ удачно отступить отъ прямаго и яснаго пути переговоровъ, и прибѣгнуть къ хитрости и лести, то это скорѣе послужитъ имъ во вредъ, нежели въ пользу; возбудивъ подозрѣніе и недовѣрчивость, они будутъ встрѣчать затрудненіе, даже и въ такихъ дѣлахъ, гдѣ справедливость и законность ихъ требованія очевидны. Не забудьте, что потерявъ однажды довѣріе къ себѣ, трудно бываетъ возстановить его.

ГЛАВА XXXII.
ПРИЗНАНІЯ СТАРАГО ПАСТОРА.

Разставшись послѣдній разъ съ вами, сквайръ, въ Виндзорѣ, я съѣздилъ домой. Въ банкахъ нашихъ въ ту пору происходило страшное опустошеніе: одни взлетали на воздухъ, другіе лопались на мѣстѣ, иные вырывались съ корнемъ, какъ торнадо вырываетъ на югѣ вѣковыя сосны. Вскорѣ послѣ того какъ мы разстались, я получилъ отъ мистера Гопвелла письмо, извѣщавшее меня, что и надъ нашимъ банкомъ собирается буря. Мистеръ Гопвеллъ совѣтовалъ мнѣ прибыть какъ можно скорѣе, и позаботиться о моихъ вкладахъ въ Сликвилльскомъ банкѣ, потому что, писалъ онъ, банкиры несутъ слишкомъ много парусовъ, того и смотри,-- налетитъ шквалъ и перевернетъ ихъ.-- Я ѣхалъ днемъ и ночью; чуть не уморилъ Стараго Клея да и себя тоже; однако прибылъ во время, продалъ свои акціи, и обезпечилъ себя въ этомъ отношеніи, въ то самое время, когда банкъ нашъ совершенно лопнулъ, -- онъ не могъ заплатить пяти процентовъ на доллеръ, -- разрушился до основанія. Бѣдный старикъ пасторъ, то есть мистеръ Гопвеллъ, уже былъ безъ службы, состарѣлся и занимался своимъ небольшимъ огородомъ. Мнѣ больно было видѣть его въ такомъ положеніи, потому что это былъ въ строгомъ смыслѣ слова добрый человѣкъ, истинный христіанинъ, и при томъ еще доброй старой школы.

"-- Здраствуй, Самъ, какъ ты поживаешъ?-- Ты доставляешь своимъ приходомъ облегченіе моимъ старымъ и больнымъ глазамъ. Радъ, радъ, что еще разокъ мнѣ пришлось увидѣть тебя. Мнѣ становится отраднѣе; это свиданіе осчастливитъ меня, потому что твое расположеніе ко мнѣ было всегда самое искреннее. Я право не думалъ, что меня еще будетъ что нибудь радовать; ты доставляешь мнѣ пріятный случай поболтать, -- это, если не оживитъ, то покрайней мѣрѣ ободритъ меня. Да пожалуста, Самъ, отопри вонъ тотъ шкафъ, и возьми большой ключъ съ правой стороны -- это ключъ отъ погреба; сходи въ сѣверную кладовую и принеси оттуда бутылку старой, настоящей, неподдѣльной яблоновки, это подкрѣпитъ тебя послѣ усталости; а мнѣ подай трубку и, табакъ, и мы поболтаемъ съ тобой, какъ это дѣлывали въ старину.

"-- Наша болтовня, сказалъ я, откупоривая бутылку: ни къ чему не поведетъ; это обыкновеніе водится только между Сизыми-Носами. Да къ тому же, я думаю, вы теперь готовы нападать на весь міръ,-- а чудесная яблоновка, просто прелесть, пожалуй языкъ проглотишь!

"-- Нѣтъ, Самъ, я только того и жду, что скоро навсегда покину этотъ міръ,-- такъ за чѣмъ же мнѣ нападать на него? Я ужъ почти покинулъ землю; мое тѣло сдѣлалось дряхло, я упалъ духомъ, и ко всему этому я совершенно одинокій человѣкъ. Старики быстро опускаются въ могилу, а молодые люди еще быстрѣе спѣшатъ на отдаленный западъ; для меня Сликквилль уже пересталъ быть такимъ мѣстомъ, какимъ былъ прежде. Мои лѣта тяготятъ меня; моя жизнь заключаетъ въ себѣ значительный періодъ существованія колоній, и весь періодъ существованія республики; мое поприще кончено, свѣточъ жизни моей потухаетъ, и я совсѣмъ готовъ переселиться въ другой міръ. Я часто говорю: "Господи, отпусти нынѣ раба Твоего съ миромъ." Въ будущей день моего рожденія, если Господь сподобитъ меня увидѣть этотъ день, мнѣ исполнится девяносто пятъ лѣтъ."

"-- Вы, значитъ, были свидѣтелемъ великихъ событій нашего отечества, сказалъ я: -- не правда ли, какъ быстро мы двинулись впередъ! Быть можетъ, въ настоящее время, между обоими полюсами не найдется такой великой націи, какъ наша. Мы разрослись почти до Тихаго океана, и все еще разростаемся по здѣшнему пространному материку; нашъ флагъ развѣвается во всѣхъ частяхъ свѣта. Нашъ просвѣщенный народъ представляетъ собою восхитительное зрѣлище."

Старикъ не отвѣтилъ на это ни слова; но, вынувъ изо рта трубку, онъ пустилъ большой клубъ дыму, а потомъ снова взялъ ее въ зубы.

"-- Что же изъ этого слѣдуетъ, Самъ?-- Ровно ничего. По законамъ природы, все то, что быстро вырастаетъ и принимаетъ большіе размѣры, быстро же и разрушается. Я боюсь, что мы сгніемъ, не достигнувъ зрѣлости. Скороспѣлость, въ чемъ бы-то ни было, не есть хорошій признакъ. Мальчикъ, потерявшій во время роста свою силу, рѣдко бываетъ здоровымъ человѣкомъ: старая голова на молодыхъ плечахъ очень скоро усматриваетъ, что плечи становятся дряхлы и слишкомъ слабы для нея. Мишура и латунь не съ умѣютъ увѣрить меня, что онѣ благородный металлъ.

"-- Помилуйте, мистеръ Гопвеллъ, сказалъ я: -- что это вамъ вздумалось сегодня говорить въ такомъ тонѣ!

"-- Ахъ, Самъ, скорбь сокрушила мое сердце! Послѣднее звѣно цѣпи, приковывавшей меня къ этой жизни, уже лопнуло, и я теперь приближаюсь къ могилѣ, обремененный лѣтами и печалью! Я получилъ увольненіе отъ моей должности; старшины объявили мнѣ, что пригласили въ нашу церковь унитарія, и что больше не нуждаются въ моихъ услугахъ. Мои труды, Самъ, оказались безполезными: я теперь старъ, сѣдъ, слабъ и потому не могу служить моему Господу. Теперь самая пора удалиться мнѣ отсюда: Tempus abire tibi est; ты вѣрно, Самъ, не позабылъ еще латыни. Я не виню ихъ за это: но поставить на мою каѳедру унитарія! О, этого мнѣ не пережить!" и онъ заплакалъ какъ ребенокъ.

"Я смотрѣлъ на моихъ прихожанъ, продолжалъ онъ, какъ на собственныхъ дѣтей; любилъ ихъ какъ дѣтей:-- училъ ихъ читать дѣтскія молитвы, велъ ихъ къ алтарю Господню, питалъ ихъ духовною пищею, одобрялъ и поощрялъ ихъ, когда они поступали благородно, упрекалъ ихъ, когда они поступали дурно, слѣдилъ за каждымъ ихъ шагомъ. Гдѣ же теперь мое стадо? и какой отчетъ я отдамъ о трудахъ пастыря? О, Самъ, я бы охотно принесъ жизнь имъ въ жертву, но это не въ моей власти. Мое бѣдное стадо, мои милые дѣти, мои заблудшія овцы! О, зачѣмъ я дожилъ до такого дня!" и онъ закрылъ себѣ лицо, и горько зарыдалъ.

Бѣдный старикъ! ударъ этотъ былъ слишкомъ тяжелъ для него; очевидно, что онъ не только подѣйствовалъ гибельно на его сердце, но и на умъ. А нельзя не сознаться, что лучшей головы и добрѣе его сердца не найдется теперь во всѣхъ Соединенныхъ Штатахъ.

-- Пріятно слышать, сказалъ я: -- что вы отзываетесь о немъ съ такимъ уваженіемъ и любовью. Это доказываетъ, что у васъ въ Сликквиллѣ есть еще добрыя и горячія сердца, кромѣ несчастнаго пастора; однако, неужели вы думаете, что онъ, въ самомъ дѣлѣ, помѣшанъ?

-- Въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія. Еслибъ только вы посмотрѣли на него, да послушали его, вы бы убѣдились въ справедливости моихъ словъ.

Что онъ говорилъ подъ вліяніемъ взволнованныхъ чувствъ, и съ сердцемъ переполненнымъ скорбью и негодованіемъ, то изъ этого еще нельзя заключить, что онъ помѣшанъ; напротивъ, его заключенія поражаютъ меня своею правотою и искренностію. Разсказъ вашъ произвелъ на меня сильное впечатлѣніе, и я долго буду помнить признанія стараго пастора.

ГЛАВА XXXIII.
СРЕДСТВО ПРОТИВЪ КОНТРАБАНДЫ.

-- Человѣкъ преодолѣваетъ всѣ преграды, поставленныя природой, сказалъ часовщикъ.-- Вотъ хоть бы взять, для примѣра, разницу между народомъ, занимающимъ пространство отсюда и до Ливерпуля, и приморскими жителями Фундіііскаго залива. Послѣднимъ природа, можно сказать, подарила самый благодатный край въ цѣломъ свѣтѣ, а отъ здѣшняго мѣста она, какъ будто нарочно, отняла всю плодородную почву, и кромѣ утесовъ да камня ничего не оставила. Тамъ народъ цвѣтетъ, а здѣсь прозябаетъ. Мнѣ завѣрное говорили, что когда основывался Ливерпуль, то поселенцы принуждены были носить съ собою маленькія лѣстницы на плечахъ, чтобы по нимъ перебираться черезъ скалы, а теперь у нихъ и улицы лучше, и домы лучше, и сады лучше и вообще весь городъ лучше, чѣмъ у здѣшнихъ поморцевъ. Послѣднихъ только и поддерживаетъ рыбная ловля, да торговля лѣсомъ.

Никогда я не забуду разговора моего съ здѣшнимъ жителемъ Ичабодомъ Гэйтсомъ, не забуду и нашей продѣлки съ береговымъ таможеннымъ офицеромъ. У Ичабода былъ огромный запасъ товаровъ, и, однажды вечеркомъ, за чашкой чаю, мы разговорились съ нимъ о его торговлѣ и незамѣтно свели рѣчь на контрабанду.

"-- Ваши земляки, мистеръ Сликкъ, сказалъ онъ: -- совсѣмъ подрываютъ нашу торговлю: такъ сильно и такъ удачно они ведутъ контрабанду; я рѣшительно не знаю, когда удастся сбыть мнѣ свой товаръ, который стоитъ мнѣ порядочныхъ денегъ. Какъ жаль, что эта морская нація, вмѣсто того, чтобы вывозить изъ Вестъ-Индіи груды денегъ, не занимается защитой нашего рыбнаго промысла и нашей торговли.

"-- Почему же ты самъ не занимаешься контрабандой, спросилъ я: -- и не столкнешься съ ними на одной и той же дорогѣ? Клинъ выбиваютъ клиномъ, алмазъ гранятъ алмазомъ, контрабандируй самъ и подрывай ихъ: свобода торговли и права моряковъ есть наша общая привилегія.

"-- Я это знаю, отвѣчалъ онъ: -- только дѣйствовать такимъ образомъ не въ моемъ характерѣ, это противъ моей совѣсти, я люблю вести дѣла свои на чистоту.

"-- Конечно, конечно, замѣтилъ я: -- совѣсть дѣло не послѣднее. Но хочешь, я тебѣ дамъ совѣтъ, отъ котораго твоя совѣсть ни на волосъ не пострадаетъ. Дѣло вотъ въ чемъ: ты только показывай видъ, что занимаешься контрабандой и старайся распустить слухъ, что въ этотъ оборотъ ты хочешь пустить столько же товаровъ, сколько ихъ у тебя лежитъ въ кладовой. Это безопасно и доставитъ тебѣ такую же вѣрную прибыль, какъ если бы ты дѣйствительно сталъ заниматься контрабандой, да кромѣ того, ты тутъ ровно ничѣмъ не рискуешь. Когда распространится слухъ, что товаръ твой не очищенъ пошлиной, то всякій будетъ думать, что онъ дешевъ, и ни одна душа не съумѣетъ оцѣнить его настоящимъ образомъ: всѣ бросятся на эту приманку, да еще съ какою жадностью! Для подтвержденія распущенной молвы, всегда разгружай свои корабли по ночамъ, и пусть сосѣди твои слышатъ, какъ телѣга въѣзжаетъ къ тебѣ на дворъ часу въ третьемъ утра; а чтобъ слышали они вѣрнѣе, такъ не смазывай колесъ, дай имъ волю скрипѣть и визжать, какъ визжатъ поросята; самъ же старайся казаться недовѣрчивымъ, скрытнымъ и тревожнымъ. Если тебя спроситъ кто нибудь:

"-- Мнѣ кажется, вы сегодня поздно легли спать?

"То ты отвѣчай на это:

"-- Ужь хоть вы-то не спрашивайте: я вамъ скажу всю истину. Теперь на насъ столько смотритъ глазъ, что того и гляди, что попадешь въ ловушку. Если я поздно сегодня легъ спать, такъ до этого, я думаю, кромѣ меня, никому нѣтъ дѣла; впрочемъ, я надѣюсь, изъ того, что вы видѣли или слышали, вы не выведете дурныхъ заключеніи.

"Послѣ этого ты постой и посмотри на него съ минуту, не говоря ни слова, и показывай видъ, какъ будто ты не знаешь, можно ли положиться на его скромность или нѣтъ; потомъ мигни, приложи палецъ къ носу, и вообще дай замѣтить своему собесѣднику, что ты хочешь открыть ему важную тайну. Возьми свѣчу, зажги ее, вели ему идти за собой и веди его въ погребъ.

"-- Ну, другъ, скажи ему: -- не измѣни мнѣ, умоляю тебя; ради Бога, никому ни слова объ этомъ мѣстѣ: меня никто не подумаетъ подозрѣвать, если ты сохранишь мою тайну. Я покажу тебѣ кой-какія вещицы, но еще разъ умоляю, не допусти меня взлетѣть на воздухъ. Вотъ, напримѣръ, этотъ кусокъ матеріи.

"И ты возьми кусокъ, цѣной въ три фунта стерлинговъ.

"-- Этотъ кусокъ я могу уступить тебѣ за пять фунтовъ, а вотъ этотъ за шесть, но только съ тѣмъ условіемъ, что ты никому, даже женѣ своей, не проронишь словечка, откуда досталась тебѣ эта матерія: обѣщай мнѣ это честнымъ словомъ благороднаго человѣка.

"Повѣрь, что твой пріятель какъ разъ попадетъ въ западню; поклянется тебѣ небомъ и землей, что не обмолвится ни передъ одной живой душой, а между тѣмъ тотчасъ перескажетъ все своей женѣ. По моему мнѣнію, налить воды на известковый камень -- то же, что сказать женщинѣ на ухо завѣтную тайну; вода въ одну минуту пробѣжитъ насквозь; такъ точно и жена твоего пріятеля сейчасъ отправится къ своимъ кумушкамъ и сосѣдкамъ повѣдать имъ о выгодной покупкѣ, возьметъ съ нихъ обѣщаніе хранить это въ секретѣ, а тѣ, въ свою очередь, разнесутъ по всему городу, за тайну, какіе дешевые товары водятся у Ичабода Гэйтса. Разумѣется, слухъ дойдетъ и до акцизныхъ чиновниковъ; они явятся къ тебѣ, обшарятъ всѣ уголки въ твоемъ домѣ и ничего не найдутъ; этотъ-то обыскъ и составитъ твое счастіе; отъ таможенныхъ офицеровъ ты пріобрѣтешь полное довѣріе, а покупатели твои получатъ названіе ложныхъ доносчиковъ.

"Ну, ужь нечего сказать, замѣтилъ Ичабодъ: -- вы, Янки, куда какой смышленый народъ. Я полагаю, во всей Новой Шотландіи не найдется человѣка, который бы придумалъ такой планъ: шутка славная; она не возмущаетъ совѣсти, потому что какъ нельзя больше подходитъ къ правому дѣлу. Попробую, право попробую.

"-- Непремѣнно надобно попробовать, сказалъ я: -- да начни-ка съ нынѣшней ночи; спрячь пачку изъ твоихъ товаровъ въ погребѣ, снеси что нибудь на чердакъ и въ кладовую. Продажу открой съ утра, и все время, пока я останусь въ Ливерпулѣ, я буду вбѣгать въ твой домъ и выбѣгать изъ него; отъ времени до времени стану подходить къ забору, то высуну изъ-за него голову, то опять спрячу ее, какъ будто не хочу, чтобы кто нибудь меня увидѣлъ; иногда покажу видъ, что намѣренъ выдти изъ дому, и только замѣчу кого, какъ сейчасъ же вернусь и спрячусь за дверь: эти продѣлки заставятъ весь городъ быть на сторожѣ; всѣ заговорятъ, что я контрабандирую, а ты только прячешь контрабанду.

Черезъ три дня покупателей явилось пропасть, особливо въ сумерки. То есть, я вамъ скажу, -- преуморительно было смотрѣть, какъ эта продѣлка одурачила всѣхъ.

На пятый день явился таможенный офицеръ.

"-- Мистеръ Сликкъ, сказалъ онъ: -- я получилъ свѣдѣнія....

"-- Пріятно слышать, отвѣчалъ я: -- офицеръ безъ свѣдѣній былъ бы жалкимъ орудіемъ -- это фактъ.

Мои слова заставили его вытянуться во весь ростъ.

"-- Знаете ли, кому вы это говорите? вскричалъ онъ.

"-- Кажется, что знаю, отвѣчалъ я: -- я говорю человѣку со свѣдѣніями, и на этомъ основаніи рѣшаюсь сдѣлать ему вопросъ: вамъ угодно сказать мнѣ что нибудь? если такъ, то говорите поскорѣе, потому что я очень тороплюсь.

"-- Да, угодно. Мнѣ сообщили, что вы скрываете въ этомъ домѣ запрещенные товары.

"-- Ну, такъ позвольте же и мнѣ сказать вамъ напрямикъ: васъ, какъ говорится, чисто-на-чисто надули.

"-- Мистеръ Гэйтсъ, сказалъ онъ: -- дайте мнѣ свѣчку; я долженъ идти въ погребъ.

"-- Извольте, сэръ, отвѣчалъ Ичабодъ: -- вы можете обыскивать гдѣ угодно; я отъ роду не занимался контрабандой. а въ теперешнихъ лѣтахъ моихъ нахожу, что слишкомъ поздно приступать къ этому ремеслу.

Лишь только онъ взялъ свѣчку, и началъ спускаться въ погребъ, я кликнулъ Ичабода.

"-- Ну, Ичь, сказалъ я: -- теперь не зѣвай! бѣги за мной!

И мы со всѣхъ ногъ бросились на верхъ и заперли за собою дверь; обыщикъ, услышавъ это, пустился за нами и началъ выламывать дверь; мы -- въ другую дверь, повернули въ ней ключъ и по задней лѣстницѣ прибѣжали къ тому мѣсту, отъ котораго начался обыскъ. Прошло нѣсколько времени прежде чѣмъ таможенный герой успѣлъ разбить другую дверь, и явиться передъ нами въ чистыхъ дуракахъ.

"-- Я тебѣ заплачу за это! сказалъ онъ мнѣ.

"-- Надѣюсь, отвѣчалъ я: -- не мнѣ одному, но и Ичабоду. Нечего сказать: чудесное время выбрали вы бѣгать, сломя голову, по дому почтеннаго человѣка, и коверкать въ немъ все встрѣчное и поперечное. Повѣрьте, что двери, которыя вы разкололи въ дребезги, даромъ вамъ не обойдутся; шутка шуткой, но ужь вашъ поступокъ не похожъ на шутку.

Послѣ этого, онъ, не теряя времени, обыскалъ погребъ, осмотрѣлъ верхній и нижній этажъ, обшарилъ весь чердакъ, и, разумѣется, ничего не нашелъ.

"-- Любезный другъ, сказалъ я: -- если вы хотите поймать меня въ контрабандѣ, такъ вставайте какъ можно раньше.

Это происшествіе дѣйствительно доставило богатство Ичабоду. Онъ продавалъ контрабанду въ теченіе трехъ лѣтъ, а между тѣмъ его никго не могъ уличить и никто не могъ сказать, гдѣ онъ скрывалъ запрещенные товары. Тайна наконецъ открылась, а чрезъ то прекратилась и контрабанда по всему берегу. За то эта продѣлка и погубила по крайней мѣрѣ двадцать таможенныхъ офицеровъ

Я чрезвычайно люблю смотрѣть, продолжалъ часовщикъ:-- какъ люди иногда сами себя проводятъ за носъ. Не знаю, право, обманулъ ли я въ теченіе всей моей жизни хоть одного человѣка: я люблю дѣлать все на чистоту, но если замѣчу, что кто нибудь хочетъ обмануть себя самого, то непремѣнно постараюсь помочь ему въ этомъ. Помню, однажды, продавая часы въ восточной сторонѣ отъ Галифакса, я купилъ молодую лошадь на время, пока мой Старый Клей отдыхалъ на подножномъ кормѣ. Я дѣлаю это ежегодно, и старикъ мой становится нѣсколькими годами моложе: онъ какъ-то веселѣе принимается послѣ того за работу,-- такъ это его подкрѣпляетъ. Лошадь, которую купилъ я, была хоть куда, но съ адскимъ норовомъ; чтобъ управлять ею, мнѣ приходилось употреблять въ дѣло всѣ мои познанія по конской части. Она лягалась, кусалась, становилась на дыбы, бросалась въ сторону, и чортъ знаетъ, чего только не дѣлала. Несмотря на то, я таки передѣлалъ ее на свой ладъ; право, безъ хвастовства скажу вамъ, что во всемъ округѣ не нашлось бы джентльмена, который съумѣлъ бы съ ней справиться. Понравься же вдругъ эта лошадь одному тамошнему пастору. Каждый разъ, когда я бывало проѣзжалъ мимо его. онъ любовался ею, и всегда былъ отъ нея въ восторгѣ. "Ну, думаю я, этотъ человѣкъ хочетъ обмануть себя, а если такъ, то мнѣ ничего болѣе не остается дѣлать, какъ только дать ему полную на это волю." Однажды, когда я мчался на своемъ конѣ во весь опоръ, пасторъ остановилъ меня.

"-- Эй! мистеръ Сликкъ: -- куда вы такъ спѣшите? Я хочу сказать вамъ пару словъ.

Я остановился.

"-- Съ добрымъ утромъ, сэръ, сказалъ я:-- какъ вы поживаете?

"-- У васъ очень умная лошадь, не правда ли?

"-- Посредственнаго ума, отвѣчалъ я: -- для меня годится, но со Старымъ Клеемъ ее сравнить нельзя; да и не знаю, можно ли сравнить съ нимъ какую бы то ни было изъ сизоносыхъ лошадей.

"-- Славная осанка у этой лошади, повторялъ онъ.

"-- Да, многіе того же мнѣнія, отвѣчалъ я: -- только это качество еще болѣе дорого для нея самой, нежели для меня: оно доставляетъ ей возможность бѣжать очень быстро.

"-- А сколько миль пробѣжитъ она въ часъ?

"-- Если захочетъ, да если кто съумѣетъ справиться съ ней, такъ миль пятнадцать сдѣлаетъ.

"-- Не продадите ли вы ее мнѣ?

"-- Продать я охотно готовъ, но только не вамъ; сказать правду, она вамъ не годится.

"-- О! возразилъ онъ: -- мнѣ такую-то лошадь и нужно; мнѣ она давно нравится; что вы возьмете за нее?

"-- Пятьдесятъ фунтовъ со всякаго другаго, а съ васъ пятьдесятъ-пять; откровенно вамъ скажу, мнѣ бы совсѣмъ не хотѣлось продать ее вамъ. Если она окажется для васъ негодною, такъ другіе, пожалуй, начнутъ еще увѣрять, что я обманулъ васъ, а по моему мнѣнію, обмануть уважаемую особу -- величайшая дерзость. Всѣ будутъ укорять меня, что я продалъ вамъ дрянную лошадь, и я не осмѣлюсь возразить имъ на это.

"-- Да скажите, какіе же за ней пороки? спросилъ онъ.

"-- Всѣ, какіе вамъ угодно, отвѣчалъ я, едва удерживаясь отъ смѣха.

"-- Не можетъ быть: я своими глазами видѣлъ, какъ прекрасно ходитъ она подъ вами, и лучшей лошади я бы не желалъ имѣть.

"-- Она, сказалъ я: -- при первой возможности понесетъ васъ, куда ей вздумается.

"-- Я буду управлять ею мундштукомъ.

"-- Она лягается.

"-- Я буду накидывать петлю на заднія ноги.

"-- Она станетъ пятиться быстрѣе, чѣмъ вы думаете.

"-- Для этого есть бичъ.

"-- Она совсѣмъ не пойдетъ.

"Ну, ужь это мое дѣло; только сбавьте пять фунтовъ, и получайте деньги.

"-- Послушайте, сэръ, сказалъ я: -- я не желаю продать вамъ эту лошадь -- это фактъ; но если вы ужь непремѣнно хотите имѣть ее, такъ извольте, я скидываю пять фунтовъ, только съ условіемъ, что если эта кляча окажется негодною, то вы не будете говорить, что я вамъ навязывалъ ее; а напротивъ, что вы сами хотѣли ее купить, что я выставлялъ ее передъ вами въ самомъ дурномъ видѣ и заранѣе выказалъ вамъ всѣ ея пороки.

"-- Хорошо, сказалъ онъ: -- лошадь моя, и я обѣщаю оградить васъ отъ всякаго нареканія."

Пасторъ взялъ лошадь и выхвалялъ ее елико возможно. Онъ говорилъ, что не возьметъ за нее ста фунтовъ; что онъ давно хотѣлъ купить лошадь отъ Янки, потому что всѣ Янки славные знатоки въ этомъ дѣлѣ, и едва ли изъ нихъ найдется хотя одинъ, у котораго была бы дурная лошадь; что онъ убѣдился, что покупаетъ прекраснаго коня, лишь только замѣтилъ мое нерасположеніе продать его, и что онъ не видывалъ еще человѣка, который бы такъ тяжело разставался съ животнымъ. О, если бы вы знали, какъ я смѣялся въ душѣ, слушая такую чепуху!

"Ну -- думалъ я -- пусть подождетъ немного; тогда узнаетъ такія вещи, какихъ ему въ жизнь не вычитать изъ своей латыни."

По прошествіи нѣсколькихъ дней, лошадь начала догадываться, что попала въ новыя руки. "Дай-ка, сказала она сама себѣ, дай-ка попробую, каковъ мой новый хозяинъ!" Вслѣдствіе этого, въ одно прекрасное утро, лошадка закусила удила и понесла пастора, разбила въ дребезги кабріолетъ и чуть не убила своего новаго господина; потомъ, воспользовавшись первой удачей, она принялась за всѣ свои забытыя до того продѣлки и сдѣлалась хуже прежняго. Пасторъ рѣшительно не могъ съ ней справиться, даже слуги были напуганы до смерти; никто изъ нихъ не рѣшался подойти къ ея стойлу.

Вотъ однажды пасторъ приходитъ ко мнѣ съ очень грустнымъ лицомъ и говоритъ:

"-- Мистеръ Сликкъ, Лошадь, которую я купилъ у васъ, настоящій дьяволъ: -- во всю жизнь я не видывалъ такой твари; не годится ни подъ сѣдло, ни въ упряжь. Дѣлаетъ съ нами, что хочетъ, такъ что мы рѣшительно не можемъ съ ней справиться. По своимъ порокамъ, она превосходитъ всѣхъ животныхъ изъ этой породы.

"-- А что же я вамъ говорилъ! отвѣчалъ я: -- я вовсе не хотѣлъ продать ее; но вамъ самимъ угодно было поставить на своемъ.

"-- Не спорю; вы дѣйствительно говорили, но говорили со смѣхомъ, и я полагалъ, что вы шутите: я отнюдь не думалъ, что вы говорили серьёзно, напротивъ мнѣ казалось, что вы не желали продать ее, и, чтобы отклонить меня отъ покупки, стращали меня въ шутку: я бы не далъ за нее и десяти фунтовъ.

"-- Я бы тоже не далъ, отвѣчалъ я: -- и, еслибъ за такой подарокъ обязали меня смотрѣть за ней, я бы не взялъ ее даромъ.

"-- Какимъ же образомъ достало у васъ духа, чтобъ запросить съ меня пятьдесятъ фунтовъ и положить ихъ въ карманъ такъ хладнокровно?

"-- Все это было сдѣлано съ цѣлію отклонить васъ отъ подобной покупки. Я сдѣлалъ для васъ все, что могъ; я выказалъ вамъ всѣ пороки лошади, чего же больше? Она вамъ понравилась и слова мои оставлены были безъ вниманія.

"-- Однако, замѣтьте, мистеръ Сликкъ: -- вѣдь можно говорить двоякимъ образомъ: серьёзно и въ шутку. Вы говорили, какъ будто шутите, и ваши слова я принялъ за шутку; вы можете называть это, какъ вамъ угодно, но, по моему мнѣнію, это чистый обманъ.

"-- Послушайте, сэръ,-- можно ли говорить двоякимъ образомъ, этого я не знаю, потому что всегда говорю одинаково и одну истину; и на этотъ разъ я тоже сказалъ истину, но вы не повѣрили ей. Мнѣ очень жаль васъ, признаюсь откровенно; впрочемъ, я научу васъ, какъ отдѣлаться отъ такой неудачи. Назадъ взять лошадь я не могу, иначе скажутъ, что не вы обманули самаго себя, а я васъ. Разсказавъ всѣ ея пороки, вы здѣсь никогда не продадите се выгодно; мало того, никто не возьметъ ее даромъ, потому что вамъ повѣрятъ, хотя для часовщика не всегда дѣлается такое снисхожденіе. Отправьте-ка ее въ Вестъ-Индію и продайте тамъ съ аукціона. Она выручитъ хорошія деньги, и если попадется въ добрыя руки, то изъ нея выйдетъ еще препорядочная лошаденка.

Пасторъ не сказалъ на это ни слова, но только покачалъ головой.

"-- Вотъ, прибавилъ я: -- еще совѣтъ, который могу подать вамъ безъ всякаго возмездія: никогда не покупайте лошадь, основываясь на отзывѣ барышника о ея хорошихъ качествахъ, -- онъ обманетъ васъ при первой возможности; никогда не покупайте лошадь, по собственному своему выбору -- иначе вы навѣрное обманете самого себя.

"-- Слѣдовательно, сказалъ онъ, смѣясь: -- человѣкъ поддается обману въ томъ и другомъ случаѣ: какимъ же образомъ можно предохранить себя отъ этого?

"-- Вы спрашиваете, какимъ образомъ избѣгнуть обмана при покупкѣ лошадей? Вотъ какъ: ни подъ какимъ видомъ не покупайте лошади у человѣка совершенно вамъ незнакомаго; никогда не покупайте лошади у джентльмена, ибо....

"-- Помилуйте, сказалъ пасторъ: -- да я скорѣе всего куплю у такого человѣка.

"-- А я такъ напротивъ: въ этомъ случаѣ вы заранѣе убѣждены въ его безукоризненной честности, и готовы вѣрить ему на слово, а потому какъ разъ обманетесь. Никогда не покупайте старой лошади, отъ нея нельзя ожидать многаго. Никогда не покупайте молодой, потому что мудрено опредѣлить, что изъ нея выйдетъ впослѣдствіи. Слишкомъ долго было бы перебирать теперь всѣ подробности; мнѣ кажется, скорѣе бы можно научить васъ часовому искусству. Если вы станете покупать лошадь у человѣка, совсѣмъ несвѣдущаго по этой части, онъ не въ состояніи будетъ сказать вамъ, хороша ли она, или нѣтъ; вы по необходимости обратитесь за совѣтомъ къ пріятелю, который знаетъ въ этомъ толкъ. Не покупайте лошади у знатока, или вѣрнѣе, у барышника, особенно если этотъ барышникъ плутоватъ; тогда лучше не связываться съ нимъ. Но, разумѣется, если въ немъ есть совѣсть, то можете вполнѣ и совершенно положиться на него; онъ васъ не обманетъ, ошибки съ вашей стороны не будетъ; онъ обдѣлаетъ дѣло джентльменски. Еслибъ вы чистосердечно спросили меня объ лошади, которую я вамъ продалъ....

Но пасторъ не далъ мнѣ досказать моей мысли: онъ гнѣвно посмотрѣлъ на меня, сжавъ губы отъ досады, быстро повернулся и ушелъ. Мнѣ дѣйствительно было жаль его; но если человѣкъ, наперекоръ вашимъ добрымъ намѣреніямъ, хочетъ обмануть себя, такъ-что тутъ прикажете дѣлать? Одно только -- дать ему полную свободу. Не правда ли, сквайръ?

ГЛАВА XXXIV.
ПОРТРЕТНАЯ ЖИВОПИСЬ.

Мало, сквайръ, найдется въ свѣтѣ мѣстъ, которыя обладали бы такимъ множествомъ водяныхъ двигателей, какъ здѣшній край; но, къ сожалѣнію, жители не умѣютъ воспользоваться ими, хотя матеріалы для мануфактуръ разсѣяны въ изобіи повсюду. Гдѣ, въ цѣломъ мірѣ, найдется такое мѣсто для фабрики, какъ Ніагарскій водопадъ; какія чудовищныя машины онъ могъ бы приводить въ дѣйствіе! Въ одной фабрикѣ вмѣстился бы цѣлый Бирмингамъ.

"-- Самъ, сказалъ мнѣ нашъ старый пасторъ, когда я прибылъ домой, посѣтивъ въ первый разъ тамошній округъ: -- видѣлъ ли ты Ніагарскій водопадъ?

"-- Видѣлъ, сэръ, отвѣчалъ я.

"-- Не правда ли, что онъ представляетъ величественное зрѣлище?

"-- Да, отвѣчалъ я: -- зрѣлище потрясающее душу; но что главнѣе, такъ это-то, что водопадъ могъ бы доставить громадныя выгоды хорошей торговой компаніи; такого мѣста, для основанія фабрикъ, не найдешь между обоими полюсами. Боже мой! страхъ беретъ при одной мысли о шерстяныхъ, суконныхъ, бумагопрядильныхъ, бумажныхъ, желѣзныхъ и безконечномъ множествѣ другихъ фабрикъ! Всѣ эти фабрики можно бы основать тамъ; въ водѣ никогда бы не было недостатка; какое хотите, такое и давайте ей паденіе; какую хотите, такую и употребляйте силу; а между тѣмъ до сихъ поръ, все это пропадаетъ по пустому. Согласитесь, вѣдь это страхъ какъ жалко!

"-- О, Самъ, сказалъ пасторъ, и при этомъ припрыгнулъ, какъ будто его ужалила змѣя въ самую пятку: -- ради Бога не говори такъ легкомысленно; въ твоихъ словахъ проглядываетъ матеріализмъ. Подобныя идеи, хотя онѣ и суть слѣдствіе минутнаго увлеченія, ясно показываютъ, до какой степени жажда пріобрѣтенія поглощаетъ собою всѣ другія чувства нашего народа. Я говорю, что Ніагарскій водопадъ есть зрѣлище въ высшей степени величественное; это голосъ природы въ пустынѣ, голосъ -- провозвѣщающій необразованнымъ, дикимъ племенамъ силу, славу и величіе Бога. Это мѣсто носитъ на себѣ видимый отпечатокъ невидимаго Творца. Это мѣсто освящено присутствіемъ Создателя Вселенной -- это есть храмъ, воздвигнутый не человѣческими руками, но духомъ и велѣніемъ Творца. Оно провозглашаетъ человѣку, какъ Моисей провозглашалъ израильскому народу: "Не подходи сюда близко; сними обувь твою, ибо мѣсто, на которомъ ты стоишь, мѣсто святое". Тотъ, Который явился въ кустѣ, объятомъ пламенемъ, пламенемъ, отъ котораго не сгоралъ самый кустъ, является и въ грозномъ паденіи воды, паденіи, отъ котораго вода въ теченіе тысячелѣтій не убываетъ! Не говори мнѣ ни о фабрикахъ, ни о факторіяхъ, ни о машинахъ, не говори мнѣ о введеніи фарисеевъ въ храмъ Господень!

"-- Напрасно вы обо мнѣ такъ думаете, отвѣчалъ я: -- увѣряю васъ, что у меня и въ мысли не было вызвать васъ на подобныя замѣчанія. Послѣ вашихъ словъ, водопадъ этотъ представляется мнѣ еще величественнѣе: огромное озеро, изъ котораго онъ вытекаетъ, является передо мною нескончаемымъ молочнымъ кувшиномъ, черезъ край котораго льется этотъ водопадъ, льется пѣной и брызгами, какъ напитокъ Феба; но все же, взглянувъ на него окомъ практическаго человѣка, никто не оторвется отъ него, не подумавъ о бумагопрядильной фабрикѣ.

"-- Ну, хорошо, хорошо, сказалъ пасторъ: -- только мнѣ не говори объ этомъ.

И затѣмъ, махнувъ рукой, старикъ вышелъ въ своей кабинетъ и заперъ за собою дверь.

"Я вамъ скажу, этотъ человѣкъ не былъ похожъ на обыкновенныхъ людей. Причудъ въ немъ была тьма. Видъ моря, сильная буря, звѣздное небо, или даже полевой цвѣтокъ, заставляли его уноситься въ область мышленій съ такимъ увлеченіемъ, съ такой быстротой и такъ неожиданно, что вы себѣ и представить не можете; а между тѣмъ я не видывалъ человѣка одушевленнѣе и веселѣе нашего пастора; что онъ особенно любилъ -- это смотрѣть на молодыхъ людей, играющихъ въ лапту. Онъ обыкновенно говаривалъ, что юность, невинность и безпечность составляютъ то, что у насъ называется тремя граціями. Какъ хотите, сквайръ, но онъ составилъ себѣ престранное понятіе объ этомъ водопадѣ. Между нами будь сказано, это ни больше, ни меньше, какъ рѣка, встрѣтившая за пути своемъ гряду обрывистыхъ гранитныхъ скалъ; но я въ жизнь свою не слыхивалъ такой чепухи, какую насказалъ объ этой рѣкѣ и этихъ скалахъ почтенный старецъ.

Наши факторіи въ Новой Англіи можно назвать лучшими плодами послѣдней войны: онѣ стоятъ того, чтобъ посмотрѣть ихъ. Я имѣю свои причины отзываться объ нихъ съ отличной стороны; онѣ мнѣ дали первый толчекъ въ жизни, толчекъ довольно полезный и выгодный. Я провелъ почти годъ на нихъ, между молодыми дѣвицами, снимая съ нихъ портреты; и по этому случаю скопилъ тогда триста фунтовъ стерлинговъ: не правда ли, вѣдь довольно кругленькая сумма?

Когда я учился въ Родъ-Эйландѣ бронзировкѣ, золоченью и живописи для часоваго мастерства, я расписывалъ иногда высокопочтенному Эли-Воду сидѣнья для стульевъ и креселъ.

-- Одни только сидѣнья?

-- Да, онъ не дѣлалъ ни ножекъ ни ручекъ, и продавалъ эти сидѣнья для окончательной отдѣлки мебельнымъ мастерамъ. Онъ дѣлалъ ихъ удивительно какъ скоро и чисто, и составилъ себѣ капиталъ, разсылая свои произведенія по всѣмъ штатамъ.

"-- Послушай, Сликкъ, сказалъ онъ однажды: -- у тебя преразмашистая кисть; тебѣ бы хорошо отправиться въ Лоуель и снимать портреты съ тамошнихъ дѣвицъ: вѣдь ты знаешь, что такое женщины -- страхъ какъ любятъ видѣть лицо свое или въ зеркалѣ или на портретѣ. Все искусство портретиста, продолжалъ онъ, -- заключается, сколько я замѣчалъ, въ томъ, чтобы подмѣтить въ лицѣ характерическія или рѣзкія черты. Схвативъ это, нужно дать хорошій размѣръ; ты понимаешь меня?

"-- Нѣтъ, отвѣчалъ я: -- не понимаю ни слова.

"-- Ну такъ я тебѣ разскажу: -- прежде всего вглядись, какая черта въ лицѣ представляетъ несоразмѣрность съ другими его частями, увеличь эту несоразмѣрность и ты достигнешь поразительнаго сходства. Если напримѣръ увидишь, что носъ великъ, ты сдѣлай его побольше. Если замѣтишь въ глазахъ небольшую косоватость, то напиши одинъ глазъ совершенно косымъ; замѣтишь рѣзкую черту въ лицѣ, усиль ее; большому рту прикинь еще величины; при улыбкѣ, раскрой немножко ротъ, покажи зубы, и прищурь глаза; угловатости челюстей очерти какъ можно сильнѣе; остальныя части лица, по возможности, отдѣлай глаже,-- и портретъ готовъ.-- Увѣряю тебя, неудачи тутъ быть не можетъ. Сильные колера да лакъ сдѣлаютъ свое дѣло какъ нельзя лучше; а шесть доллеровъ за портретъ -- цѣна, какъ говорится, красная. Я отвѣчаю головою, если ты не успѣешь. Ты самъ услышишь, какъ онѣ заговорятъ: -- "Посмотрите, носъ, какъ вылитой, глаза, какъ двѣ капли воды, а ротъ-то, ротъ-то! ну ея, да и только; за улыбку, хоть сейчасъ къ присягѣ, удивительное сходство! Вотъ портретъ, такъ портретъ! глядишь какъ на живую." Ты можешь дѣлать портретъ въ одинъ сеансъ, или шесть портретовъ въ недѣлю, и притомъ такъ легко, какъ только позволительно желать; ты увидишь, что капиталъ твой будетъ расти съ неимовѣрной быстротой. Одно только, Самъ, сказалъ онъ, положивъ руку ко мнѣ на плечо, и посмотрѣвъ мнѣ пристально въ лицо: -- не зѣвай, не запутайся въ тинѣ до такой степени, чтобы не мочь вырвать потомъ ни руки, ни ноги. Тамъ встрѣтятся тебѣ прехорошенькія дѣвушки, и, пожалуй, еще съ порядочнымъ состояніемъ; только ты, себѣ на умѣ, держи себя подальше отъ нихъ, не поддавайся имъ. Молодые джентльменты очень рѣдки въ Новой Англіи, а когда на такого молодца устремится до пятисотъ юныхъ, но пламенныхъ взоровъ, то надобно держать ухо востро. Жениться тебѣ еще рано, мой другъ; посмотри прежде на свѣтъ, да сдѣлай для будущаго что нибудь дѣльное. Жениться на деньгахъ -- низко; жениться безъ нихъ -- безразсудно; жениться въ молодыхъ лѣтахъ изъ бѣдности -- чистое сумасбродство; помни одно правило: влюбляйся и люби всѣхъ вообще, но никого въ особенности. Если почувствуешь зазнобу въ сердцѣ, то прямо бросай кисти, краски и палитру для портретовъ, и начинай писать водопады, скалы и т. п.; перемѣни мѣстность и климатъ,-- это лучшее лекарство противъ любви, чахотки, сухотки и другихъ недуговъ; только должно принять эти мѣры заблаговременно; въ противномъ случаѣ хорошаго нельзя ожидать. Болѣзнь, какъ говорится, входитъ пудами, а выходитъ золотниками. Помни, также, что женатымъ ты будешь прикованъ за ногу, какъ это дѣлаютъ съ военными дезертирами; на ногѣ твоей будетъ висѣть цѣпь съ тяжелымъ ядромъ, которая не дастъ тебѣ двинуться съ мѣста: нельзя ее ни утащить съ собой, ни сбросить съ себя, словомъ ничего нельзя сдѣлать съ нею по своему желанію. Если ты можешь поручиться за себя, то съ Богомъ! поѣзжай; а если нѣтъ, то оставайся на прежнемъ мѣстѣ. Еще надобно сказать тебѣ, Самъ, что для тебя тамъ будетъ славная школа: оставивъ Лоуель, ты будешь имѣть нѣкоторое понятіе о человѣческой натурѣ; Лоуельскія красавицы выучатъ тебя, какъ прорѣзать себѣ глазные зубы; ты вполнѣ тогда узнаешь что такое женщина -- за это я ручаюсь головой.

Прекрасно; я рѣшился отправиться въ Лоуель, и спустя дня два, проведенные въ осмотрѣ фабрики и въ рекомендаціяхъ тамошнему прекрасному полу, нанялъ комнату, поставилъ мольбертъ, и получилъ столько заказовъ, что не зналъ какъ распорядиться временемъ. Почти всѣ фабричныя дѣвицы захотѣли вдругъ имѣть свои портре.ы: однѣ, чтобы послать домой, другія, чтобъ подарить своимъ возлюбленнымъ, а нѣкоторыя для того, чтобы имѣть возможность любоваться своимъ личикомъ безъ помощи зеркала. Всего удивительнѣе мнѣ показалось, что каждая изъ нихъ представляла причину, по которой очутилась на фабрикѣ. Всѣ онѣ считали свое положеніе унизительнымъ, едва лишь повыше положенія простыхъ работницъ. Одна говорила, что поступила собственно за тѣмъ, чтобъ слушать лекціи общеполезныхъ свѣдѣній; другая для того, чтобы дать возможность младшей сестрѣ своей посѣщать танцъ-классы; третья, чтобъ имѣть возможность увеличить своей лептой сумму, собираемую въ пользу отдаленныхъ миссій, и такъ далѣе; но ни одна изъ нихъ, -- для того, чтобы работать. Нѣкоторыя изъ нихъ жили въ огромныхъ зданіяхъ, принадлежащихъ фабрикамъ, другія въ маленькихъ домикахъ, по три и по четыре въ домикѣ.

Помню, что спустя дня три послѣ пріѣзда, я пошелъ съ визитомъ къ миссъ Нэйлоръ, которую знавалъ еще въ Сквептумѣ. Она пригласила меня къ себѣ на чай, вмѣстѣ съ двумя дѣвицами, занимавшими одинъ и тотъ же домикъ. Я надѣлъ праздничное платье и вечеркомъ отправился.

"-- Рекомендую вамъ, сказала она, обращаясь къ подругамъ: -- это мистеръ Сликкъ, артистъ въ душѣ, человѣкъ съ большими талантами, и при томъ еще самоучка. Онъ пріѣхалъ снимать съ насъ портреты; а вотъ это миссъ Джемима Потсъ изъ Милдама, что въ Умбагогѣ; а это миссъ Бина Дули, изъ Скалпъ-Вермонта.

"-- Вашъ покорнѣйшій слуга, отвѣчалъ я, дѣлая всѣмъ дамамъ по поклону: -- надѣюсь, что вы обрѣтаетесь въ добромъ здоровья. Здѣсь прекрасная фабрика, она ни въ чемъ не уступитъ англійскимъ; наши свободные и просвѣщенные граждане выказали столько искусства, а наши умныя и предпріимчивыя лэди (и при этомъ я сдѣлалъ еще по поклону) столько познанія и вкуса, что лоуельскія факторіи можно назвать единственными въ мірѣ.

"-- Да, дѣйствительно, это одно изъ чудесъ свѣта, сказала миссъ Джемима Потсъ: -- и какъ завидуютъ намъ англичане! отъ зависти они не могутъ похвалить нашихъ фабрикъ. Не дальше какъ сегодня проходилъ одинъ изъ нихъ по большой бумагопрядильной факторіи, вмѣстѣ съ судьею Велеромъ. Вотъ судья и говоритъ ему;

"-- Скажите, неужели это васъ не удивляетъ? не превышаетъ ли эта факторія ту идею, которую вы составили о ней? вы должны допустить, что ничего подобнаго нѣтъ въ Европѣ; а между тѣмъ эта фабрика еще во младенчествѣ -- ей только что положено начало. Признайтесь, что солнце Англіи скрылось на всегда подъ горизонтъ, что ея слава отошла отъ нея, съ тѣмъ, чтобъ утвердить свое знамя въ Новомъ Свѣтѣ? отвѣчайте же откровенно; мнѣ очень бы хотѣлось узнать ваше мнѣніе.

"-- Да, конечно, отвѣчалъ онъ, для молодой страны съ бѣднымъ населеніемъ и ограниченными средствами, и подобная попытка не бездѣлица; она дѣлаетъ честь искусству и предпріимчивости Новой Англіи; но что касается до соперничества, то объ этомъ не стоитъ и говорить.

И онъ показался въ эту минуту такимъ взбѣшеннымъ, какъ будто живьемъ проглотилъ дикую кошку.

"-- Ну хорошо, хорошо, сказалъ судья, смѣясь; онъ у насъ добрый, кроткій и очень учтивый человѣкъ: конечно съ моей стороны быть можетъ нескромно предлагать вамъ вопросы, оскорбляющіе вашу національную гордость, вопросы непріятные для всякаго англичанина: но я бы желалъ представить себѣ, до какой степени вы поражены были при въѣздѣ въ городъ его громадными средствами -- его обширными размѣрами и всѣмъ, что говоритъ о его блестящей будущности. Всѣ, кто видѣлъ этотъ городъ, откровенно признавались, что въ цѣломъ свѣтѣ не встрѣчали ничего подобнаго."

"-- Но на что это вы такъ пристально смотрите, мистеръ Сликкъ? сказала вдругъ миссъ Джемима: неужели вы замѣчаете у меня на щекѣ что нибудь особенное?

"-- Я думалъ о томъ отвѣчалъ я: какъ трудно было бы перенести на портретъ такой чудный цвѣтъ лица, и сообщить ему нѣжность и роскошь натуральнаго румянца; я боюсь даже, что это было бы сверхъ моихъ силъ.

"-- О, вы артисты всегда любите льстить, сказала она: -- впрочемъ лесть, по моему мнѣнію, составляетъ часть вашей профессіи; а я все таки увѣрена, что у меня на лицѣ что нибудь да есть.

И она встала и посмотрѣлась въ зеркало. Ахъ, сквайръ, еслибъ вы видѣли, какъ она осталась послѣ этого довольна!

"-- Сколько портретовъ написали вы? спросила миссъ Дули.

"-- Еще только три, отвѣчалъ я: но я получилъ уже тридцать заказовъ. Въ какомъ видѣ желали бы вы изобразить себя, миссъ?

"-- На бѣлой лошади, провожающею моего отца, генерала, на парадъ.

"-- А вы, миссъ Нэйлоръ?

"-- Въ кабинетѣ моего дядюшки, судьи Нэйлора, за его минералогической коллекціей.

"-- А меня изобразите на кораблѣ моего брата, сказала миссъ Джемима.

"-- Кто же такой вашъ братъ? спросилъ я: вѣдь и его надобно представить въ надлежащей формѣ.

"-- Кто мой братъ? сказала она: -- онъ.... онъ.... и миссъ Джемима вспыхнула и опустила глазки: -- онъ служитъ офицеромъ на одномъ изъ нашихъ кораблей.

"-- Такъ точно, миссъ, это я знаю: но всѣ офицеры имѣютъ форму, присвоенную чину или должности, которую они занимаютъ. Намъ нужно безошибочно представить эту форму. Какого онъ чина?

Другія двѣ подруги отвернулись въ сторону и смѣялись, а миссъ Джемима опустила головку и не знала, что сказать.

"-- Почему же ты не отвѣчаешь, душа моя? сказала миссъ Нэйлоръ.

"-- Я не хочу;-- скажи ты.

"-- И я не хочу; вѣдь онъ не мой братъ; ты должна лучше знать, кто онъ и что такое.

"-- Вы сами знаете, мистеръ Сликкъ, кто онъ; но только показываете видъ, что не знаете, для того, чтобъ посмѣяться надо мной и принудить меня сказать.

"-- Хоть убейте, такъ не знаю, отвѣчалъ я: -- я никогда не слыхалъ о немъ, и если онъ служитъ офицеромъ въ нашемъ флотѣ, то я могу вамъ одно сказать, что вы не должны стыдиться, называя одного изъ нашихъ героевъ своимъ братомъ; не должны стыдиться также назвать его чинъ, потому что въ государственной службѣ нѣтъ ни одной должности, которая была бы унизительна и безславна.

"Ну хорошо, сказала она, потупивъ взоры и перебирая уголки носоваго платка, какъ будто желая удостовѣриться по мѣткамъ, дѣйствительно ли онъ ей принадлежитъ: -- ужь если я должна сказать, то я скажу; но прежде всего отвернитесь отъ меня.

И вмѣстѣ съ этимъ она встала и обѣими руками повернула мою голову къ стѣнѣ, между тѣмъ какъ двѣ ея подруги убѣжали приготовлять чай.

"-- Готовы ли вы, миссъ? спросилъ я.

"-- Да, готова; -- мой братъ коксвейнъ; вы очень жестокій человѣкъ, мистеръ Сликкъ: заставили меня цѣлый вечеръ краснѣть; вотъ вамъ за это!", и слегка похлопавъ меня по щекѣ, она убѣжала.

Признаюсь вамъ, я едва удержался отъ смѣха, узнавъ наконецъ, что изъ за какого-то коксвейна она столько жеманиласъ; впрочемъ мнѣ стало жаль ее, вопервыхъ потому, что я принуждалъ ее признаться, а во вторыхъ, что самое названіе должности ея брата, дѣйствительно, слишкомъ неблагозвучно отзывалось для женскаго слуха, и въ нѣкоторой степени возмущало ея стыдливость. Я помню, что наши дамы послѣ войны точно такъ же затруднялись назвать по имени офицера, который овладѣлъ Вашингтономъ; онѣ обыкновенно называли его "Британскимъ адмираломъ," и во всѣхъ штатахъ не было ни одной лэди, которая рѣшилась бы назвать его по имени.

Въ домикѣ, позади пріемной комнаты, находилось еще двѣ, одна служила столовой, а другая кухней. Въ послѣднюю-то изъ этихъ комнатъ и убѣжали барышни приготовить чай; вскорѣ онѣ явились оттуда съ чайнымъ приборомъ, поставили его на столъ, и бесѣда наша пошла прежнимъ чередомъ. Только что начался разговоръ, какъ миссъ Джемима сказала, что она сходитъ за молочникомъ. Въ одинъ моментъ я соскакиваю съ мѣста, и прошу у нея позволенія быть ея провожатымъ.

"-- Лэди нейдетъ самой услуживаетъ другимъ, когда при ней есть джентльменъ -- неправдали?-- Почему вы мнѣ не приказали?

Я настигъ ее на порогѣ кухонныхъ дверей.

"-- Какая узенькая эта дверь, сказалъ я.-- Въ нее съ трудомъ могутъ пройти двое, не коснувшись другъ друга губами.

"-- Какъ вамъ не стыдно! сказала она: -- вы кажется сломали мнѣ гребень.... пожалуста, не дѣлайте этого въ другой разъ, прошу васъ, прибавила она шопогбмъ: -- миссъ Дули услышитъ, и разскажетъ всей факторіи -- она преревнивая, ...дайте же мнѣ пройти."

"-- Еще одинъ поцалуй, и мы разойдемся друзьями.

"-- Тс! пустите меня..." всунувъ мнѣ въ руку молочникъ, она взяла тарелку, и мы какъ ни въ чемъ не бывали, вошли въ комнату.

"-- Позвольте сообщить вамъ, миледи, слѣдующее, сказалъ я, занимая свой стулъ:-- я правда могу прибавить къ вашимъ портретамъ занавѣсъ или полку съ книгами, но если исполнить всѣ ваши желанія, то это отниметъ много времени и будетъ стоить дорого; да къ тому же, продолжалъ я: кто обратитъ вниманіе на аксессуары, если лица будутъ выполнены хорошо? а я вамъ скажу, что такихъ три миленькихъ личика никогда еще не красовалось на полотнѣ.

"-- Вы все шутите, мистеръ Сликкъ, не стыдно ли вамъ?

"-- Клянусь честью, миледи, я говорю истину,-- это фактъ. Если вы позволите мнѣ выразить свои предположенія, то высокая прическа и большой черепаховый гребень, съ цвѣтами на верху, какъ нельзя болѣе будутъ идти къ миссъ Нэйлоръ, какъ нельзя рельефнѣе выставятъ черты ея прекраснаго греческаго лица. Модная шляпка съ розовымъ подбоемъ, по которому набросаны голубые бантики, пойдетъ къ вашему портрету, миссъ Дули, и какъ нельзя лучше обозначитъ вашъ очаровательный римскій профиль.

"-- А ко мнѣ что идетъ? спросила миссъ Джемима.

"-- Я бы посовѣтовалъ вамъ вынуть гребень; ростъ вашъ довольно высокъ; къ тому же, можетъ быть, гребень догадается самъ изломаться (и я пожалъ ей ногу подъ столомъ своей ногой); тогда бы я распустилъ ваши волосы въ локоны, оставилъ бы значительную часть шеи и плечъ совершенно открытыми, для того, чтобы дать мѣсто жемчужному ожерелью, или коралловымъ бусамъ, или какому нибудь другому украшенію въ этомъ родѣ.

Эта идея привела миссъ Джемиму въ такой восторгъ, что она соскочила со стула и вскричала:

"-- Ахъ, Боже мой! я забыла щипцы. Сейчасъ сбѣгаю и принесу ихъ!

"-- Позвольте, я принесу, сказалъ я, слѣдуя за ней. Въ противномъ случаѣ, намъ вторично придется столкнуться въ узенькой двери!

"-- Пожалуста останьтесь, посмотрите -- вы и такъ ужь сбили мнѣ всю прическу; я лучше не выйду отсюда.

"-- Тогда и я останусь здѣсь; пусть подруги ваши идутъ сами за тѣмъ, что имъ нужно.

"-- Такъ вы не хотите представить меня въ кабинетѣ моего дядюшки, сказалъ миссъ Нэйлоръ.-- Какъ жаль! а у моего дядюшки прекрасная коллекція. Когда онъ принадлежалъ къ цеху каменьщиковъ и былъ главнымъ мастеромъ, то ему поручена была постройка общественнаго городскаго зданія въ Самъ-Патчвилѣ; это удивительное зданіе, мистеръ Сликкъ, всѣ вообще признаютъ его превосходнѣйшимъ архитектурнымъ произведеніемъ въ мірѣ. Дядя отламывалъ кусочекъ отъ каждаго камня, употребленнаго на сооруженіе этого зданія, и такимъ образомъ составилась чудная коллекція. Я бы какъ нельзя болѣе была довольна, еслибъ меня изобразили за столомъ, на которомъ я изучаю и сортирую главныя и второстепенныя формаціи.

"-- Я съ своей стороны постараюсь сдѣлать все, чтобъ угодить вамъ; я самъ не могу слышать или подумать о второстепенныхъ формаціяхъ безъ особеннаго удовольствія -- это фактъ. Вамъ извѣстно, что и женщины принадлежатъ къ второстепеннымъ формаціямъ, потому что онѣ созданы послѣ мужчины. Однако, если не ошибаюсь, ужь бьетъ девять часовъ! скажите, какъ незамѣтно летитъ время! Пора домой, уже поздно: но во всякомъ случаѣ я долженъ признаться, что во всю мою жизнь не проводилъ такого пріятнаго вечера, какъ нынѣшній. Да и то сказать, когда мужчина находится въ кругу милыхъ и, образованныхъ лэди, то время летитъ незамѣтно и быстро. Теперь, сударыни, извините меня, если я на минуту обращусь къ своему дѣлу: я долженъ сказать вамъ, что имѣю обыкновеніе брать за портретъ половину платы впередъ; впрочемъ, въ отношеніи къ прекрасному полу, я могу отступить отъ этого правила, но только съ условіемъ: въ задатокъ я долженъ получить поцалуй.

"-- Ахъ, мистеръ Сликкъ, какъ можно!

"-- Безъ поцалуя, не будетъ и портрета.

"-- Неужели это такое неизмѣнное правило? сказали онѣ въ одинъ голосъ.

"-- Во всю мою жизнь, я не отступалъ отъ этого правила, особливо, когда лэди бывали такъ прекрасны, какъ лэди, съ которыми я имѣлъ удовольствіе провести сегодняшній вечеръ.

Ну, вотъ такъ, благодарю васъ, прелестная миссъ Нэйлоръ!

"-- Въ самомъ дѣлѣ....

"-- И васъ также, милая миссъ Дули.

"-- Фи! какой стыдъ!

"-- Я не откажусь получить всю плату этой монетой.

"Ну, ужь отъ меня вы не получите подобнаго задатка, сказала миссъ Джемима, и стрѣлой бросилась изъ комнаты; разумѣется и я за нею.

"-- Эта узенькая дверь какъ-будто нарочно сдѣлана для того, чтобъ вы не имѣли возможности отказаться отъ задатка, сказалъ я.... Спокойной ночи, миссъ.

"-- Спокойной ночи, мистеръ Сликкъ, не забудьте навѣстить насъ завтра въ промежутокъ между рабочимъ временемъ.

"-- И если вы не получите лучшаго приглашенія, сказала миссъ Джемима, провожая меня до воротъ, -- намъ будетъ пріятно видѣть васъ опять за чайнымъ столомъ.

"-- А мнѣ еще пріятнѣе, миссъ, отвѣчалъ я: -- только я боюсь наскучить вамъ своими посѣщеніями; но, ахъ, Боже мой! я совсѣмъ было забылъ спросить....

"-- Вы можетъ быть забыли что нибудь въ маленькихъ и узенькихъ дверяхъ, сказала она, захохотавъ и отступая назадъ съ вытянутыми впередъ руками, чтобъ защитить себя отъ моего нападенія.

"Что же вы забыли? повторила она и посмотрѣла на меня чрезвычайно лукаво и наивно

"-- Я совсѣмъ забылъ это страшное, ужасное имя, которымъ вы называете своего брата.

"-- Какой вы негодный, безсовѣстный, безстыдный человѣкъ.... вотъ вамъ за это.... прощайте. Впрочемъ, постойте.... дайте вашу руку на прощанье, разстанемся друзьями.

И она протянула мнѣ руку. Но въ ту минуту, когда я хотѣлъ взять ее, она какъ молнія промелькнула мимо, сбила съ головы моей шляпу, и когда я обернулся и хотѣлъ поднять ее, Джемима подбросила ее своей маленькой ножкой прямо ко мнѣ въ руки. Все это было сдѣлано въ мгновеніе ока.

"-- Теперь мы квитъ, сказала она: -- и остаемся, по прежнему, друзьями.

"-- Хорошо, сказалъ я: -- согласенъ.

"-- Но, смотрите, ни гу-гу: у этой твари кротиныя уши и рысьи глаза.

"-- У какой твари? спросилъ я.

"-- Ну вотъ у этой страшной, отвратительной вѣдьмы, Бины Дули.... да вотъ она и сама идетъ сюда.... несносная дѣвчонка! Приходите же скорѣе, пожалуста.... Прощайте, прощайте! и она побѣжала отъ меня такъ скромно, какъ будто ничего не бывало.

Да, сквайръ; высокопочтенный Эли Водъ былъ правъ, говоря мнѣ, что я хоть немного, но постигну человѣческую натуру, пробывъ нѣсколько времени на факторіяхъ въ кругу прекраснаго пола. Я теперь смѣло могу сказать, что женщина мудреное созданіе. И вотъ первый урокъ, который я заучилъ тамъ: у женщины въ обращеніи, какъ и во всемъ другомъ, крайности встрѣчаются.

ГЛАВА XXXV.
ШКОЛЬНЫЙ УЧИТЕЛЬ НА ЧУЖБИНѢ.

Дорогу изъ Честера въ Галифаксъ можно назвать самою худшею во всемъ округѣ. Дневной свѣтъ началъ уже меркнуть, прежде чѣмъ кончилась половина нашего пути, и мы принуждены были провести ночь въ небольшомъ домикѣ, служившемъ пристанищемъ для рыбаковъ и прибрежныхъ жителей. Въ этомъ домѣ, кромѣ кухни и спальни, была еще комната, довольно чистая, правда, но сильно пропитанная запахомъ копченой лососины, которая была развѣшена по потолочнымъ балкамъ. На одной сторонѣ стѣны висѣли пара ружей и тяжелая американская винтовка; лыжи, удочки, сѣти и длинные рябиновые прутья прикрѣплялись желѣзными крючьями къ другой сторонѣ. Все это вмѣстѣ невольнымъ образомъ наводило на мысль, что обитатель и обладатель дома принадлежитъ къ числу земноводныхъ животныхъ, которому одинаково привольно и въ водѣ и на сушѣ; замѣтно было, что хозяинъ предпочитаетъ удовольствія звѣриной охоты и рыбной ловли болѣе тяжелому, хотя и выгодному труду -- воздѣлывать землю. Нѣсколько предметовъ роскоши изъ цѣнныхъ матеріаловъ и превосходной работы, украшавшихъ каминную полку и открытый большой шкапъ (вѣроятно подарки отъ джентльменовъ галифаксскаго Гарнизона) показывали, что, кромѣ обычныхъ посѣтителей, здѣсь бывали и другіе люди. Такъ какъ домъ былъ въ совершенно уединенномъ мѣстѣ и стоялъ въ самомъ концѣ глубокой и совершенно закрытой отъ бурь бухты, то нѣтъ никакого сомнѣнія, что контрабанда доставляла владѣтелю его нѣкоторыя выгоды и разнообразила его занятія. По приходѣ нашемъ, хозяинъ намъ не показался. По словамъ жены, онъ уѣхалъ на своей лодкѣ въ заливъ Маргариты, миль за восемь, за солью, чтобъ посолить рыбу, и по всей вѣроятности воротится не ранѣе утра.

-- Я бывалъ уже здѣсь, сквайръ, сказалъ мистеръ

Сликкъ, указывая на деревянные часы въ углу комнаты: -- здѣшній народъ страхъ какъ любитъ наблюдать время, и тотъ, кто выпиваетъ стаканъ грогу въ полдень, считается здѣсь аккуратнѣйшимъ человѣкомъ въ мірѣ; сказать правду, самый напитокъ становится какъ-то особенно вкуснымъ и пріобрѣтаетъ право на нѣкоторое уваженіе, когда прибѣгаютъ къ нему регулярно въ одинъ и тотъ же часъ. Но, это кого Богъ даетъ?

При этихъ словахъ въ комнату вошелъ мужчина съ узелкомъ въ рукѣ, завязаннымъ въ грязный шелковый носовой платокъ. На немъ надѣта была старая пара чернаго платья, давнымъ лавно отжившая свой вѣкъ. Его лицо носило слѣды невоздержанія; а самъ онъ казался чрезвычайно утомленнымъ отъ путешествія, которое онъ совершилъ одинъ и пѣшкомъ.

"-- Надѣюсь, джентльмены, что я не безпокою васъ, сказалъ онъ: -- впрочемъ, вы сами видите, что у бѣдняги Дулганти всего только одна комната, а нищета заставляетъ его принимать къ себѣ на ночлегъ людей всѣхъ состояній.-- Рому, моя милая, да воды похолоднѣе; почерпни ее изъ сѣверной стороны колодца, да попроворнѣй.... я задохся отъ пыли. Джентльмены, не угодно ли и вамъ по стаканчику грогу? У Дулганти всегда бываетъ порядочный ромъ, не то, что вашъ персиковый спиртъ, которымъ можно отравить любую лошадь; нѣтъ это настоящая ямайка, или, пожалуй, коньякъ.

"-- Почему же и нѣтъ; я не откажусь, сказалъ мистеръ Сликкъ.-- Начните-ка сами. Вотъ такъ; теперь потрудитесь передать мнѣ воду.

"-- Ваше здоровье, джентльмены, сказалъ незнакомецъ.-- Славный ромъ; совѣтую вамъ повторить, пока еще не согрѣлась вода.

И для подкрѣпленія совѣта онъ налилъ себѣ другой стаканъ. Потомъ, пристально посмотрѣвъ на часовщика и на меня, онъ замѣтилъ мистеру Сликку, что, сколько ему помнится, онъ видѣлъ его прежде.

"-- Ничего нѣтъ удивительнаго; гдѣ же?

"-- Вотъ въ томъ-то и вопросъ, сэръ; съ разу не могу припомнить.

"-- И я тоже не помню.

"-- Куда же вы пробираетесь? На востокъ, я полагаю?

"-- А откуда вы сами прибыли сюда? Я полагаю съ юга?

Путешественникъ еще разъ прибѣгнулъ къ бутылкѣ.

"-- Гм! значитъ вы изъ Люненбурга.

"-- Да, пожалй хоть изъ Люненбурга.

"-- Гм! славное мѣстечко этотъ Люненбургъ: только одно не хорошо; тамъ всѣ до одного говорятъ по голландски, а я терпѣть не могу голландскаго языка; въ свѣтѣ нѣтъ языка лучше англійскаго. Такъ значитъ вы отправляетесь въ Галифаксъ?

"-- Можетъ статься, побываемъ и тамъ

"-- Гм! чудесный городъ Галифаксъ; отличный рыбный рынокъ; по все же здѣсь не найдешь такой рыбы, какъ въ Англіи. Здѣшняя камбола не замѣнитъ англійскаго палтуса. Такъ, какъ же вы сказали, откуда вы родомъ?

"-- Кажется, я вовсе не говорилъ, откуда я родомъ; не сказалъ даже, куда я отправляюсь.

"-- Гм! ваше здоровье, сэръ; должно быть вы, милостивый государь, какъ и я, чужеземецъ, и не имѣете здѣсь дома; а не правда ли, что лучшаго пріюта нигдѣ нельзя найти чѣмъ въ Англіи? Скажите, пожалуста, въ какой сторонѣ Англіи вы живете?

"-- Должно вамъ сказать, что я вовсе не изъ Англіи.

"-- Въ такомъ случаѣ, мнѣ васъ очень жаль; по, кои чортъ, откуда же вы наконецъ?

"-- Изъ Штатовъ, какъ у насъ говорится.

"-- Провались они сквозь землю! Еслибъ меня вздумалъ кто нибудь оскорбить названіемъ Янки, я бы задушилъ того. Еслибъ я менѣе обращалъ вниманія на грогъ, а болѣе на ваши отвѣты, то давно бы узналъ въ васъ Янки, по вашимъ дерзкимъ уверткамъ. Эти Янки никогда не дадутъ прямого отвѣта, -- впрочемъ, въ нихъ нѣтъ ничего прямого, кромѣ длинной спины.

И вмѣстѣ съ этимъ онъ заснулъ въ своемъ креслѣ, побѣжденный соединенными силами лѣтняго зноя, рома и усталости.

-- Это одинъ изъ школьныхъ учителей у Сизыхъ-Носовъ, сказалъ мистеръ Сликкъ.-- Я увѣренъ, что онъ англичанинъ и вѣроятно видѣлъ на своемъ вѣку лучшіе дни, но раззорился отъ пьянства. Когда онъ бываетъ въ полпьяна, то становится страшнымъ забіякой, невыносимо грубитъ; потому-то мнѣ и не хотѣлось сказать, откуда я: онъ ненавидитъ насъ какъ какое нибудь зелье. Впрочемъ, такихъ созданій здѣсь немного: англичане не любятъ эмигрировать сюда въ большомъ числѣ; они предпочитаютъ Канаду и Штаты и странно право, не понимаю, почему это такъ? Вѣрно еще никто изъ нихъ не знаетъ, что лучшая мѣстность во всей Америкѣ -- Новая Шотландія. Со временемъ она будетъ имѣть обширнѣйшую торговлю, величайшее населеніе, лучшія фабрики и несмѣтное богатство. Взять только въ соображеніе средства, естественныя преимущества и политическое положеніе этой страны, и я не знаю, найдется ли во всей вселенной страна, ей подобная.

-- Какъ! Новая Шотландія? сказалъ я: -- это бѣдная колонія! да можно ли ожидать, что изъ нея выйдетъ что нибудь порядочное?

-- Рѣшительно все можетъ выйдти, сказалъ мистеръ Сликкъ: -- все, что условливаетъ величіе края. Я бы желалъ, чтобъ она была наша; да подождите, впрочемъ, если ваши земляки не станутъ держать ухо востро, то она и будетъ наша. Послушайте: во первыхъ здѣсь вдвое болѣе обширныхъ гаваней, способныхъ содержать въ себѣ весь флотъ, магазиновъ, верфей и арсеналовъ вдвое болѣе, чѣмъ у насъ отъ Мэна до Мехико, не считая безчисленнаго множества небольшихъ заливовъ, бухтъ и безопасныхъ рейдовъ; не забудьте, что это все находится на одномъ островѣ, и что значительная часть гаваней не замерзаетъ круглый годъ. Вся эта страна не запирается, подобно Канадѣ, на цѣлую зиму,-- напротивъ, вы можете приходить и уходить, когда вамъ угодно; вся страна изрѣзана рѣками и озерами, такъ-что безводныя мѣста отстоятъ не далѣе двадцати миль отъ рѣчнаго сообщенія съ моремъ; наконецъ, она есть самый ближайшій пунктъ нашего материка къ Европѣ.

-- Все это совершенно справедливо, сказалъ я: -- но хорошія гавани хотя и необходимы для торговли, однако, они не составляютъ еще первостатейнаго преимущества.

-- Теперь возьмите въ расчетъ рыбныя ловли, сквайръ; да гдѣ въ мірѣ вы найдете что нибудь подобное? Въ рѣкахъ здѣсь водятся лососи, форель, семга и сельди; у береговъ макрель и треска; а на мѣляхъ! а у Лабрадора! О, Боже мой! да это просто золотое дно! Англичане не знаютъ, что дѣлать съ нимъ и отдаютъ его намъ, Они, кажется, думаютъ, что это мѣсто не стоитъ того, чтобы правительство обращало на него вниманіе. Посмотрите, какая это чудная школа для моряковъ! Теперь, загляните во внутренность земли: подумайте только о каменномъ углѣ! Всѣ воображаютъ, что его здѣсь находится не болѣе того, сколько нужно для нашего потребленія; нѣтъ, извините, они сильно ошибаются. Онъ простирается отъ Фундійскаго залива до Пикту, по всей провинціи, и оттуда проходитъ подъ весь островъ Капъ-Бретонъ; нѣкоторыя полосы должны быть обширнѣе, толще и глубже всѣхъ до нынѣ открытыхъ. И какой прекрасный уголь! Далѣе, природа забросила сюда обильный запасъ желѣзной руды. Вы ее найдете повсюду, какъ найдете лѣсъ и уголь. Возьмите же все это вмѣстѣ, прибавьте еще могущественнѣйшіе водяные двигатели и потомъ скажите мнѣ, не положено ли здѣсь самимъ Провидѣніемъ основаніе для великой промышленной націи! Но это еще не все. Посмотрите, какія громадныя глыбы гипса встрѣчаются здѣсь повсюду. Мы уже употребляемъ его для удобренія полей, но употребляемъ по сту-пятидесяти тысячъ тоннъ въ годъ, а его потребуется въ десять разъ болѣе, -- мы не можемъ жить безъ него; онъ оказалъ намъ пользы болѣе, чѣмъ паръ; онъ оплодотворилъ у насъ самыя тощія поля, и заселилъ самыя безлюдныя мѣста, мѣста, которыхъ акръ не стоилъ сотой доли доллера. Онъ пойдетъ отсюда въ Южную Америку и Вестъ-Индію: это нашъ магическій жезлъ, это нашъ философскій камень; отъ одного прикосновенія къ нему, все обращается въ золото. Подумайте только, какое огромное количество кораблей онъ требуетъ для своей перевозки, какому множеству людей онъ доставляетъ работу и насущный хлѣбъ, какую толпу опытныхъ моряковъ приготовляетъ онъ для Старой Англіи Впрочемъ, Старая Англія слѣпа, какъ летучая мышь, а Сизые-Носы все равно, что семидневные щенки: ничего не видятъ. Еслибъ этимъ созданіямъ обкарнали, какъ слѣдуетъ, уши, да подрѣзали языкъ и потомъ хорошенько выдрессировали ихъ, то изъ нихъ вышла бы еще сносная порода, потому что старушку-Англію можно назвать доброй нянькой, и она ихъ кормитъ какъ на убой. Теперь, возьмите въ расчетъ, сколько здѣсь свинцу, мѣди, аспида, гранита, плиты, извести, магнезіи, соли, сѣры. Короче, у туземцевъ все есть подъ рукой и всего вдоволь, нѣтъ только предпріимчивости. А какая почва, сквайръ! вы нигдѣ ничего подобнаго не найдете. Правда, значительная часть земли вдоль берега безплодна; но вѣдь эту часть занимаютъ рыболовы, слѣдовательно, бѣда не велика; за то остальная часть въ состояніи производить что вамъ угодно: сѣно и хлѣбъ родятся на ней изъ году въ годъ, въ теченіе столѣтія, безъ всякаго удобренія, и я увѣренъ, что это будетъ продолжаться отъ наступающаго іюля и до скончанія вѣка. Для возвышенныхъ, а слѣдовательно и болѣе подверженныхъ засухѣ мѣстъ, природа сама даетъ морской илъ, песокъ съ соляными частицами, морской тростникъ и рѣчную типу, такъ-что все это замѣняетъ самые лучшіе туки для почвы.

-- Если этотъ край, сказалъ я: -- дѣйствительно представляетъ такія преимущества, то нѣтъ никакого сомнѣнія, что со временемъ онъ будетъ и многолюднымъ и богатымъ; но все же, мнѣ кажется, его ни подъ какимъ видомъ нельзя сравнить съ округомъ Миссисипи.

-- Да, сквайръ, еслибъ вы хоть разъ побывали въ Новомъ Орлеанѣ, то, я увѣренъ, вы бы этого не сказали. Тотъ край обширенъ, безъ сомнѣнія, слишкомъ обширенъ для сравненія съ этой незначительной провинціей; въ немъ есть множество естественныхъ произведеній, -- большая рѣка, плодородная почва, развитая торговля; но климатъ тамъ убійственный, и поселенцы нисколько не лучше климата. Жители Новаго Орлеана напоминаютъ мнѣ дѣтей, играющихъ на кладбищѣ: они прыгаютъ черезъ могилы, прячутся за надгробными памятниками, смѣются надъ эмблемами смертности и надъ печальными эпитафіями; они полны жизни и радости, они безпечны, а между тѣмъ подъ ногами ихъ скрывается огромный домъ, набитый костями, саванами, скелетами и цѣлыми поколѣніями отшедшихъ гражданъ. Новый Орлеанъ построенъ на мѣлкомъ мѣстѣ рѣки,-- на наносныхъ корняхъ, сучьяхъ и пняхъ, покрытыхъ наноснымъ же иломъ и пескомъ. Такъ точно образовалось тамъ, и народонаселеніе. Приливы и отливы промышленности всей страны сосредоточиваются тамъ; подонки и помои всякаго общества находятъ себѣ мѣсто въ Новомъ Орлеанѣ. Онъ биткомъ набитъ народомъ всякаго рода: черными, бѣлыми, индѣйцами и ихъ различными оттѣнками, французами, испанцами, португальцами и голландцами, англичанами, ирландцами, шотландцами, и наконецъ жителями каждаго штата. Послѣдніе имѣютъ свои особенныя прозванія. Тамъ есть вязальщики изъ Индіаны, сосуны изъ Иллиноя, рвотное изъ Миссури, деревяшки изъ Огіо, рыжія клячи изъ Кентукки, пустоголовые изъ Тенесса, россомахи изъ Мичигана, угри изъ Новой Англіи, коршуны изъ Виргиніи. Всѣ эти люди, со множествомъ другихъ, составляютъ городское населеніе. Это, можно сказать, огромный каравансерай, наполненный чужестранцами, развратными до такой степени, что при разсказахъ о нихъ волоса становятся дыбомъ; пьютъ съ утра и до вечера, играютъ въ карты съ вечера и до утра, и дерутся день и ночь. Смерть проникаетъ тамъ всю природу: она дышетъ въ воздухѣ, плаваетъ въ водѣ, поднимается въ испареніяхъ и носится на крыльяхъ вѣтра: она одинаково дѣйствуетъ и въ ведро и въ ненастье. Вверху, внизу, внутри, снаружи, повсюду смерть; но кто знаетъ, к то обратитъ вниманіе на пришлеца, и кто станетъ оплакивать чужаго человѣка? Заройте его въ могилу или бросьте въ воду, черви источутъ его гробъ и крокодилы пожрутъ его трупъ. У насъ въ Родъ-Эйландѣ есть пильные заводы съ круглыми пилами для приготовленія овальныхъ ящиковъ. На одномъ изъ этихъ заводовъ даютъ ящикамъ видъ гроба, такъ-что они могутъ служить съ двоякою цѣлью; потомъ отправляютъ ихъ въ Новый Орлеанъ, а оттуда они уже идутъ въ могилы.

Новому Орлеану положили основаніе струи пресной воды и удивительно что тѣ же самыя струи не уносятъ его въ море. Впрочемъ, того и гляди, что это со временемъ сбудется; онъ сольется когда нибудь съ водами, которыя его возвеличили; быть можетъ, отъ него останется одно только мѣсто, на которое съ пароходовъ будутъ указывать и говорить, что тамъ нѣкогда стоялъ огромный городъ, что тамъ происходила кровопролитная битва, въ которой геній и храбрость Новаго Свѣта восторжествовали надъ лучшими европейскими войсками и полководцами. Тотъ край похожъ на парникъ, а жители на растенія этого парника. Тамъ богатѣютъ быстро; но за то бродятъ какъ тѣни, человѣческаго лица ни на комъ не увидишь. Это не то, что здѣшній чудный край; но Сизые-Носы рѣшительно не умѣютъ цѣнить его, сквайръ,-- это фактъ!

-- Про какой чудный край вы говорите? спросилъ школьный учитель, проснувшись.

-- Про Новую Шотландію, отвѣчалъ мистеръ Сликкъ.-- Я сейчасъ разсказывалъ сквайру, что Новая Шотландія превосходнѣйшее мѣсто во всей Америкѣ.

-- Мѣсто.... мѣсто; я ненавижу это слово; по англійски такъ не говорится; лучше англійскаго языка нѣтъ въ свѣтѣ. Эй, милая, дай-ка еще бутылочку и водицы, да пожалуста, похолоднѣе, съ самаго дна почерпни, слышишь ли? выбери въ колодцѣ самое холодное мѣстечко; да поскорѣе, я сгорѣлъ отъ сегодняшней жары. Ну, кто со мной выпьетъ стаканчикъ? Не угодно ли, джентльмены! славно! чудный ромъ! Ну, что, мистеръ Янки? вы хотите промочить себѣ горлышко? Промочите! Я пожалуй выпью еще стаканчикъ для скрѣпленія нашего знакомства.... не хотите, ну, какъ угодно, я за васъ выпью.... ваше здоровье! Небойсь не хотѣлъ сказать мнѣ, откуда онъ родомъ.

-- Я не считалъ за нужное говорить объ этомъ.

-- Ну да, я знаю это; знаю также, что вы -- Самъ Сликкъ, часовщикъ. Ну такъ что же? вы находите, что здѣшній край -- прекрасный край? Правда ваша; дѣйствительно, онъ прекрасенъ для чванства и нищеты, для невѣжества и надменности, для безумства и порока. Чтобъ ему ни дна, ни покрышки! кромѣ Старой Англіи во всемъ свѣтѣ нѣтъ лучше края. Здѣшній край хорошъ для бѣднаго человѣка, но отнюдь не для богатаго и не для джентльмена. Здѣсь нѣтъ ничего такого, что соотвѣтствовало бы званію и прозванію благороднаго человѣка. Здѣсь нѣтъ ни чувствъ, ни понятій, ни воспитанія; въ этомъ здѣсь никто ничего не смыслитъ. Здѣшніе жители заимствовали слабое подражаніе благовоспитанности съ жалкихъ образцовъ, закинутыхъ сюда нуждой. Правда, я бѣденъ, униженъ, ничтоженъ, но я видалъ и лучшіе дни, и не всегда былъ бездомнымъ скитальцемъ, какимъ вы меня находите теперь. Повѣрьте, я знаю что говорю. Выше обыкновенной посредственности здѣсь нѣтъ ничего, и ничего не можетъ быть, потому что нѣтъ для этого матеріаловъ; человѣку нечѣмъ здѣсь поддержать болѣе высокое значеніе въ обществѣ. Пожалуста, душа моя, дай похолоднѣе водицы; эта слишкомъ тепла, чтобъ потушить пламя въ груди Это, милостивый государь, самый жалкій край, въ немъ нѣтъ поприща для честолюбія, нѣтъ разгула для талантовъ, нѣтъ награды за особенное рвеніе на пользу общую. Край этотъ богатъ для бѣднаго человѣка, и бѣденъ для богатаго. Въ немъ нѣтъ высшаго слоя общества; впрочемъ, его не водится во всей Америкѣ. Въ немъ есть богатые, ученые, пріятные, свободомыслящіе и добрые люди, но очень мало людей благовоспитанныхъ. Нѣтъ въ немъ чистой породы; здѣшняя порода не дошла еще до такой степени совершенствованія, не носитъ еще на себѣ отличительныхъ примѣтъ, по которымъ бы можно было назвать ее кровною. Впрочемъ, все это сухая матерія для разговора... ваше здоровье, джентльмены!... славный малый этотъ Дулганти.... не выпить ли намъ за его здоровье? у него всегда отличный ромъ... выпей его хоть цѣлый галлонъ, голова ни за что не разболится.... О чемъ бишь я говорилъ съ вами?... Да! теперь вспомнилъ.... о здѣшнемъ краѣ.... Вмѣсто того, чтобъ привозить сюда изъ Англіи лошадей для улучшенія породы, имъ бы слѣдовало вывозить оттуда джентльменовъ; здѣшній народъ нуждается самъ въ улучшеніи своей породы, нуждается въ чистой крови.

-- Правда, сказалъ часовщикъ, (котораго я никогда прежде не замѣчалъ сохранявшимъ столь продолжительное молчаніе).

-- Ну, что правда! вскричалъ незнакомецъ: -- что ты смыслишь въ этомъ? ты столько же понимаешь въ дѣлѣ благовоспитанности, сколько кошка въ музыкѣ. Если ты еще разъ перервешь меня, то изъ двухъ твоихъ глазъ я сдѣлаю одинъ, пустоголовый часовщикъ, американскій плутъ, всесвѣтный бродяга. Чахлое подражаніе джентльменству въ здѣшнемъ краѣ, увядшій цвѣтокъ благовоспитанности, пошлыя притязанія на изящныя манеры, отвратительная борьба за первенство въ обществѣ, -- невольнымъ образомъ заставляютъ посмотрѣть за Атлантическій океанъ и обновиться духомъ, который слабѣетъ отъ одного взгляда на жизнь въ здѣшнемъ краѣ, на эту нелѣпую жизнь. Вся Сѣверная Америка жалкая страна съ жалкимъ климатомъ. Я бы не отдалъ за нее Ирландію. Правда, Новая Шотландія лучшая часть Америки; она извлекаетъ у себя дома средства для упроченія своего благосостоянія, по въ ней нѣтъ простора для человѣка съ талантами и воспитаніемъ. Въ маленькомъ пруду не можетъ жить большая рыба -- тамъ ничего не водится, кромѣ головастиковъ, таракановъ и каракатицъ. Посмотрите на нихъ, когда они плаваютъ въ своей маленькой грязной лужѣ, слѣдуя за какимъ нибудь насѣкомымъ, коноводомъ всего роя, которое считаетъ себя за кита, и если вы не отвернетесь съ презрѣніемъ, при видѣ ихъ усилія подражать большимъ рыбамъ, то по крайней мѣрѣ посмѣетесь ихъ глупости. Подите и загляните въ любое изъ здѣшнихъ административныхъ мѣстъ, начиная самимъ конгрессомъ, до послѣдней полицейской управы въ Галифаксѣ, и послушайте, что и какъ гамъ говорятъ. Зайдите въ любую типографію, и посмотрите, что тамъ печатаютъ; зайдите въ хижины здѣшнихъ жителей и посмотрите, какъ они проводятъ время, и тогда скажите мнѣ, что этотъ край стоитъ выше посредственности.

-- Что же васъ удерживаетъ здѣсь? спросилъ мистеръ Сликкъ: -- зачѣмъ вы остаетесь въ такой жалкой странѣ, какою вы ее намъ представляете?

-- А вотъ зачѣмъ, отвѣчалъ онъ, осушая остатки рому, какъ будто для того, чтобъ подкрѣпить себя на совершеніе предстоящаго подвига: -- вотъ что меня держитъ здѣсь.... и положивъ руки на колѣни, онъ до тѣхъ поръ пристально смотрѣлъ на часовщика, пока всѣ мускулы на его лицѣ не пришли въ движеніе; -- я разскажу вамъ, сэръ, если хотите, мои несчастіи.

Напряженіе умственныхъ силъ и ромъ взяли верхъ надъ нимъ; онъ свалился со стула; мы снесли его на постель, развязали ему галстухъ, и оставили его покоиться.

-- Ну, я вамъ скажу, произнесъ часовщикъ со вздохомъ: -- я считаю за большое наказаніе сидѣть молча и слушать этого набитаго осла. Не будь васъ со мной, я бы проучилъ его, я бы изъ его куртки сдѣлалъ дубленый полушубокъ, я бы заставилъ его носить въ своей пустой головѣ учтивый языкъ; отвратительная пьяная скотина! Руки у меня такъ и порывались дать ему хорошую затрещину; впрочемъ, не стоитъ говорить объ немъ. Да, сквайръ, я не спорю, Новый Орлеанъ -- обширный край, удивительный край, но въ немъ далеко не найдется тѣхъ источниковъ къ упроченію народнаго благосостоянія, какіе встрѣчаются здѣсь; а про климатъ нечего и говорить: пріятнѣе и здоровѣе здѣшняго климата нигдѣ не отыщешь. Не знаю, чего же еще можно требовать? почти весь островъ иззубренъ гаванями, вокругъ которыхъ превосходнѣйшія рыбныя ловли. Рѣка св. Лаврентія, Фундійскій заливъ и Вестъ-Индія, лучшая почва, огромный минеральный пластъ снизу, а главное -- воздухъ умѣренный, упоительный, здоровый. Если уже всего этого мало, то извините, зазнались!

ГЛАВА XXXVI.
КОМНАТА ЗАБЛУЖДЕНІЯ.

На слѣдующее утро дождь полилъ ливьмя и было уже девять часовъ, когда мы увидѣли хотя малѣйшую возможность продолжать наше путешествіе.

-- Я очень радъ, сказалъ мистеръ Сликкъ: -- что это животное -- школьный учитель, еще не всталъ. Я боялся, что онъ поднимется до пѣтуховъ и мнѣ придется съ нимъ опять возиться, тогда какъ и отъ вчерашняго разговора его я чувствую сильную тягость на желудкѣ. Подобныхъ рѣчей натура моя рѣшительно не перевариваетъ -- увѣряю васъ, и ничто меня такъ не бѣситъ, какъ необходимость слушать неотесаннаго, невѣжественнаго и ограниченнаго во всѣхъ отношеніяхъ иностранца, который вдругъ осмѣливается унижать нашихъ свободныхъ и просвѣщенныхъ гражданъ.-- Однако, посмотрите-ка, сквайръ, продолжалъ онъ: -- вотъ первый индѣйскій таборъ, который мы встрѣчаемъ во время нашего путешествія. Счастливые люди эти индѣйцы, не правдали? Они не знаютъ другихъ потребностей и заботъ, кромѣ того, чтобъ было что ѣсть и во что одѣваться; а рыбная ловля и звѣриная охота вполнѣ удовлетворяютъ этимъ потребностямъ.

Но здѣсь однако мы въ концѣ нашего путешествія, и я долженъ призваться, что говорю объ этомъ съ сожалѣніемъ, потому что хотя странствованіе наше и было продолжительно, по вмѣстѣ съ тѣмъ представляло много привлекательнаго.

Когда мы возвратились въ Галифаксъ, то отправились на квартиру къ мистриссъ Спейсеръ, гдѣ я заранѣе нанялъ себѣ комнату, еще до выѣзда изъ города. Пока слуги приготовляли мой аппартаментъ, мы пошли въ гостиную мистриссъ Спенсеръ. Она была молода, очень недурна собою и притомъ вдова. Изъ дѣтей у нея была только дочь шести лѣтъ, которая, подобно всѣмъ единственнымъ дѣтищамъ, была очень изнѣжена и избалована. Сначала она казалась застѣнчивою, потомъ сдѣлалась очень смѣлою, потомъ начала держать себя ужь слишкомъ непринужденно и говорить грубости. Она очень забавляла мать, подражая выговору мистера Сликка и сама занималась тѣмъ, что играла его шляпой какъ мячикомъ.

-- Не правда ли, что это несносно? сказалъ часовщикъ, когда насъ провели въ отведенные намъ покои. Что всего хуже въ женщинахъ, продолжалъ онъ, -- это то, что онѣ вѣчно души не слышатъ въ своихъ дѣтяхъ, возятся и няньчатся съ ними и всѣми мѣрами стараются какъ можно болѣе избаловать ихъ и сдѣлать невыносимыми для людей постороннихъ. Какого болвана можетъ занять то, что это маленькая козявка пропищитъ въ вершокъ стихи изъ дрянной книженки. Я увѣренъ, что никого не займетъ. Достопочтенный Эли Водъ былъ совершенно правъ, говоря, что разкусить женскую натуру нелегко. Я съ моей стороны всегда боялся пуститься на супружество и полагаю, что никогда не предприму спекуляціи въ этомъ родѣ. Супружество не находится по плечу такому непосѣдливому человѣку какъ я. Супружескій союзъ -- важный союзъ; жена не лошадь, которую, если она не понравилась вамъ, вы продаете, проматываете, промѣниваете, однимъ словомъ сбываете съ рукъ какъ вамъ заблагоразсудится; нѣтъ,-- съ супружескимъ бременемъ вы, рады не рады, а должны носиться до конца вашихъ дней. А между тѣмъ трудно сыскать существо подходящихъ для васъ свойствъ, трудно найти женщину съ характеромъ и вмѣстѣ кроткую, -- еще труднѣе чѣмъ отыскать лошадь, которая не была бы крѣпкоузда, ступала бы вѣрно и проворно, не спотыкалась бы, не лягалась, не била, не носила, не упрямилась, не пятилась задомъ, которая при всемъ этомъ была бы чиста статьями и доброѣзжа. Найдти подобную лошадь и найдти подобную женщину, по моему мнѣнію, самыя трудныя задачи, какія только я могу себѣ представить. Наши большіе города суть единственныя мѣста союза, гдѣ человѣкъ можетъ жениться съ комфортомъ, съ настоящимъ, существеннымъ комфортомъ, а не очертя голову и не по-конецъ-рукъ. Хорошо уже то, что живя въ гостинницѣ, вы не обязаны имѣть свое хозяйство; попробуйте же сами вести домъ и тогда у васъ конца не будетъ издержкамъ, а людямъ вашимъ вѣкъ не избавиться хлопотъ. Между тѣмъ, при теперешнемъ порядкѣ вещей, вамъ нечего заботиться о составленіи запасовъ, не за чѣмъ наблюдать особенно тщательно, и, кромѣ того, вы никогда не бываете одни какъ въ обыкновенномъ частномъ домѣ. Вѣдь женщинамъ нечего больше дѣлать цѣлый день, кромѣ какъ сидѣть за туалетомъ, болтать, гулять, рыскать по магазинамъ или лавкамъ и при нимагь у себя гостей. По крайней мѣрѣ большая часть времени проходитъ у нихъ въ этомъ, будьте увѣрены. Если у васъ есть дѣти, вы можете гонять ихъ съ глазъ долой, подъ надзоромъ какихъ нибудь слугъ, пока они не выростутъ довольно для того, чтобы можно было посылать ихъ въ школу. Тогда они не составятъ вамъ и половины тѣхъ неудобствъ, которыя бы вы испытывали отъ нихъ, живя въ частномъ домѣ. Но лучшее, что представляетъ подобный образъ жизни, это то, что вы не обязываетесь сидѣть по вечерамъ дома, чтобы держать компанію съ женой, потому что она можетъ всегда найти для себя кружокъ въ общихъ комнатахъ, если ей это вздумается, а мужъ можетъ между тѣмъ отправиться въ клубъ или кофейный домъ, можетъ заниматься политикой, разсуждать о національныхъ стремленіяхъ и о занятіяхъ конгресса. Вѣдь эти интересы требуютъ для себя значительнаго времени и человѣкъ не можетъ исполнить свой долгъ въ отношеніи къ родному штату или цѣлому союзу, если онъ будетъ привязанъ къ юбкѣ своей жены. Вы можете говорить мнѣ, сквайръ, о значеніи домашняго очага, объ удовольствіяхъ семейной жизни, о кружкѣ близкихъ родныхъ: все это пробуждаетъ въ насъ симпатію, звучитъ для уха очень пріятно; но къ чему же все это наконецъ приведетъ насъ? Къ тому, что ваша жена будетъ вѣчно не-въ-духѣ; будетъ сидѣть передъ вами въ стоптанныхъ башмакахъ, покачиваясь на обмятомъ и потертомъ креслѣ,-- съ головою или вовсе нечесанною, или покрытою папильотками, которыя топырятся и смотрятъ врознь, точно ежевыя иглы: по всей этой сценѣ дымъ и чадъ изъ камина; крикъ дѣтей оглушающій васъ до одурѣнія; лѣнивая и корыстолюбивая прислуга, которая всѣми силами старается опустошить ваши карманы -- однимъ словомъ обстановка, могущая совершенно вывести васъ изъ терпѣнія. Да, для женатаго человѣка не найдешь ничего лучше большой гостинницы; подобная жизнь стоитъ бездѣлицу въ сравненіи съ тѣмъ, во что обходится собственное хозяйство; притомъ же тутъ вы все время въ обществѣ и жоны никогда не видятъ себя въ одиночествѣ тогда, когда мужей ихъ нѣтъ дома. Единственное правило котораго должно держаться въ такомъ случаѣ это хорошенько изучить географію дома и твердо знать свой нумеръ. Если вы не станете соблюдать этого правила, то можете попасть въ такую западню, изъ которой потомъ не легко уже будетъ выбраться. Я какъ теперь помню, съ одной супружеской четой случилась разъ презабавная исторія потому только, что супруги не вполнѣ хорошо изучили топографію корридоровъ и нумеровъ.

Я отправился разъ въ Бостонъ, чтобы провести тамъ 4-е іюля, нашу достопамятную годовщину. Это великій день, сквайръ; это большое національное торжество: великолѣпное зрѣлище: пятнадцать милліоновъ независимыхъ гражданъ и три милліона невольниковъ празднуютъ тутъ день своего освобожденія; наслаждаются плодами своей силы, самобытности и просвѣщенія. Можетъ быть, ни солнце, ни мѣсяцъ, ни звѣзды никогда не озаряли подобнаго зрѣлища, потому что вся звѣздная система едва ли будетъ такъ совершенна, какъ совершенна наша политическая система. Солнце изображаетъ блескъ нашей славы; мѣсяцъ своими перемѣнами намекаетъ на наши административные перевороты и смѣны президентовъ, а звѣзды, которыхъ изображенія рисуются на нашихъ флагахъ, составляютъ эмблемы нашихъ штатовъ. На всемъ пространствѣ союза, во всѣхъ городахъ и деревняхъ, безъ исключенія, произносятся тогда рѣчи, изъ которыхъ каждая представляется образцомъ колкости и остроумія, и не въ бровь, а прямо въ глазъ задѣваетъ англичанъ. Тутъ вы вновь видите передъ собою наши національныя битвы, вы видите какъ британцы, точно молнія, бѣгутъ предъ нашими отрядами, униженно кладутъ передъ нами оружіе, или, взятые въ плѣнъ, ведутся точно негры, связанные другъ съ другомъ по-двое. А вотъ и Вашингтонъ, на своемъ величавомъ боевомъ конѣ, выступаетъ впереди нашихъ побѣдоносныхъ полчищъ; гордые британскіе офицеры, отложа въ сторону обычное высокомѣріе, падаютъ передъ нимъ на колѣни, отдаютъ сабли и молятъ о пощадѣ. За тѣмъ, вы непремѣнно увидите связаннымъ презрѣннаго шпіона Андре; вы увидите, съ какимъ негодованіемъ наши герои мечутъ въ грязь деньги, предложенныя имъ за свое освобожденіе; вы услышите, какъ онъ, подобно какому нибудь индѣйцу, умоляетъ, чтобы его застрѣлили какъ джентльмена, а не вѣщали бы какъ вора; вы услышите благородный и незабвѣнный отвѣтъ Вашингтона: "Пожалуй подумаютъ, что мы испугались, если мы отступимъ отъ своего намѣренія." Вы кажется слышите своими ушами, какъ плотники строятъ висѣлицу, и конвульсіи осужденнаго, который вздернутъ кверху точно собака, обвиненная въ кражѣ овецъ, представляются вашему воображенію очень живо. Признаюсь вамъ, что я люблю слушать подобныя торжественныя рѣчи, люблю слушать о подвигахъ нашихъ героевъ на сушѣ и моряхъ. Это блестящая страница въ нашей исторіи. Все это поучительно для молодаго поколѣнія: оно содрогается при мысли о бѣдствіяхъ, которымъ подвергались его предки; это заставляетъ нашу молодежь проворнѣе чистить свои винтовки и загонять въ стволы пули. Все это приготовляетъ ее къ тому великому дню,-- тому вождѣлѣнному и уже не очень далекому отъ насъ дню, когда Британія сдѣлается колоніей нашей могущественной націи и когда ея колоніи обратятся въ штаты нашего Союза.

Много споровъ, и очень жаркихъ споровъ, происходило у насъ съ нашимъ пасторомъ по поводу этихъ рѣчей. Онъ никогда не соглашался вполнѣ съ нашими ораторами; онъ увѣрялъ, что у нихъ вовсе неприличный тонъ (многозначительная фраза въ устахъ нашего кроткаго наставника, котораго сердце всегда тоскливо билось при воспоминаніи о прошломъ):

"Неприличный тонъ, Самъ, явный недостатокъ вкуса. Ихъ рѣчи отзываются хвастовствомъ, недостаткомъ джентльменскаго лоску, а что всего хуже,-- отсутствіемъ христіанскихъ убѣжденій."

Но нашъ пасторъ не очень отчетливо зналъ свѣтъ; онъ не изслѣдовалъ всѣхъ извилинъ и перекрестковъ, которыми проходитъ человѣкъ на пути жизни -- это фактъ.

Однако, я вѣдь хотѣлъ разсказать вамъ, что случилось въ тотъ день. Я, изволите видѣть, остановился въ гостинницѣ генерала Пипа, въ Бостонѣ, чтобы присутствовать на годичномъ торжествѣ. Тамъ собралась огромная публика: домъ былъ набитъ пріѣзжими. Между прочимъ, тамъ находились преинтересные джентльменъ и лэди, майоръ Эбенезеръ Спроуль и жена его съ ребенкомъ, такимъ крикуномъ, какого мнѣ еще не удавалось встрѣчать съ роду. Онъ ревѣлъ на пролетъ цѣлыя ночи и всѣ жильцы стали требовать, чтобы его сослали въ людскую, потому что онъ не даетъ имъ сомкнуть глаза. Ребенка дѣйствительно снесли куда-то на чердакъ, и вотъ однажды ночью чадолюбивая мистриссъ Спроуль отправилась туда, чтобы угомонить свое милое дитя, которое ни отъ кого, кромѣ матери, не хотѣло принять убаюкиванья. Въ эту ночь маленькій негодяй визжалъ и ревѣлъ съ невѣроятнымъ постоянствомъ; такимъ образомъ мистриссъ Спроуль встала, накинула на себя капотъ и пошла наверхъ по лѣстницѣ, оставивъ дверь въ свою комнату отпертою, чтобы своимъ приходомъ потомъ не обезпокоить мужа. По возвращеніи она тихонько отворила дверь и легла въ постель.

"-- Теперь онъ заснулъ, сказала она: -- и вѣрно болѣе меня не потревожитъ.

"-- Накакъ нѣтъ, я не сплю, милостивый государь, незнакомецъ, отозвался старый Цвиккеръ, голландскій купецъ изъ Альбани (потому что мистриссъ Спроуль вошла въ неподлежащую комнату и легла на постель голландца по ошибкѣ): -- и я вовсе не благодарю ни васъ, ни генерала Пипа за приходъ вашъ ко мнѣ на постель, безъ моего приглашенія, согласія и безъ всякаго уважительнаго повода. Я считаю занятое вами теперь, мѣсто гораздо болѣе полезнымъ для себя, нежели ваше сообщество. Какъ жаль, что со мной нѣтъ бурава!

Между тѣмъ мистриссъ Спроуль кричала, визжала и каталась по постели, точно сумасшедшая.

"-- Кой чортъ, говоритъ старый Цвиккеръ: -- да что же тутъ происходитъ съ этимъ господиномъ, заколдованъ что ли онъ, или одержимъ бѣсомъ.

"-- Рѣжутъ, рѣжутъ! кричала между тѣмъ мистриссъ Спроуль, кричала во все горло и всѣми силами своихъ мощныхъ легкихъ: -- рѣжутъ, рѣжутъ!

Тутъ Цвиккеръ опрометью соскочилъ съ постели, въ совершенномъ испугѣ, и схватилъ въ-попыхахъ капотъ мистриссъ Спроуль, вмѣсто собственныхъ панталонъ; онъ вздѣлъ кое-какъ въ рукава свои длинныя ноги и сбирался бѣжать вонъ изъ комнаты, придерживая руками вокругъ таліи остальную часть капота, когда я вошелъ въ комнату со свѣчой.

"-- Должно быть, чортъ забрался въ этого господина и въ мои панталоны, потому что они съежились, а сюртукъ ни съ того, ни съ сего выросъ и спустился мнѣ до пятъ. Не знаю, что это вдругъ за напасть.

"-- Постойте, постойте, мистеръ Цвиккеръ, сказалъ я, и за конецъ капота снова втянулъ его въ комнату (я чуть-чуть не надорвался отъ смѣха, видя его въ красномъ колпакѣ -- съ глазами, готовыми выскочить вонъ отъ ужаса обуявшаго все существо голландца, и въ этихъ коротконогихъ панталонахъ, потому что рукава капота не могли войти на него долѣе колѣнъ, отъ которыхъ тянулся позади длинный шлейфъ.) -- Постойте, повторилъ я: -- и объясните намъ, что это за кутерьма: кто рѣзалъ, кого зарѣзали и кто долженъ отвѣчать въ этомъ дѣлѣ?

Все это время мистриссъ Спроуль лежала, свернувшись въ комокъ, точно кошка, и покрывшись простыней, выла и голосила какъ безумная. Скоро весь домъ поднялся на ноги: одни вовсе неодѣтые, другіе полуодѣтые, кто съ палкой или кочерьгой, а кто и со шпагой.

"-- Да что же наконецъ, произнесъ я, возвыся голосъ: -- что за причина всей этой суматохи?

-- Ахъ, Goten Hymel, возразилъ голландецъ: -- да кто же можетъ отвѣчать на это положительно; я думаю, это самъ старый Сейдонъ; онъ подошелъ къ двери и потомъ -- прыгъ въ кровать, а тамъ началъ такъ кричать, что совсѣмъ оглушилъ было меня; схватите его за козлиныя-то ноги да придушите хорошенько! Со мной нѣтъ теперь бурава; онъ вѣрно зналъ это; вотъ и причина, -- другой быть не можетъ

Сбѣжавшіеся зрители схватились за простыни, которыми покрылась мистриссъ Спроуль, стали сбрасывать и срывать съ нея все, что она успѣла навалить на себя, и наконецъ голова ея показалась изъ-подъ послѣдней простыни

"-- Ахъ, Боже мой, Боже мой, ахъ, милая, ахъ, джентльмены, сказалъ тогда майоръ Эбенезеръ Спроуль: -- да если это не жена моя, не мистриссъ Спроуль, то я не хочу быть живъ! Ахъ, милая, что васъ привлекало сюда? что вы могли дѣлать здѣсь, въ комнатѣ мистера Цвиккера?

"-- Могу васъ увѣрить, началъ Цвиккеръ: -- могу васъ увѣрить, что она пришла сюда, по собственному своему усмотрѣнію, и затѣмъ такъ же быстро начала порываться бѣжать отсюда, какъ быстро пришла, если еще не быстрѣе.

"-- Какъ же, какъ же! сказала въ одинъ голосъ собравшаяся публика: -- да кто этому повѣритъ? Такой разбитной джентльменъ, какъ мистеръ Цвиккеръ, и молоденькая мармъ Спроуль, -- только подумайте! Это ужасно!

"-- Плутовка! повторяли служанки:,-- а славно же она попалась; какъ-то теперь выберется изъ западни!

"-- Пятьдесятъ доллеровъ прозакладывалъ бы, что этого не случится, повторялъ майоръ, ходя взадъ и впередъ, потирая руки и смотря довольно грустно: -- что я говорю! сотню доллеровъ поставилъ бы противъ одного, что не случится.

"-- Да, что такое случилось? возразилъ Цвиккеръ.-- Увѣряю васъ жизнью, честію, чѣмъ угодно, что ничего не случилось; только что не случилось при мнѣ бурава,-- вотъ вся и причина.

"-- Я ходила посмотрѣть на нашего малютку, сказала мистриссъ Спроуль, рыдая такъ неистово, что чуть не надсѣлась до смерти, бѣдняжка, и....

"-- Да къ чему же это? возразилъ Цвиккеръ: -- вѣдь мнѣ, кажется, не нужно ни няньки, ни кормилицы.

"-- ... И я ошиблась дверью и вошла сюда, думая, что это наша комната.

"-- Можетъ ли это быть, чтобы принять меня за ребенка, продолжалъ Цвиккеръ: -- принять за ребенка, когда у меня самаго есть уже ребяты!-- все это было направлено къ тому, чтобы повредить моему доброму имени, чтобы осмѣять, опозорить меня. Ахъ, Goten Hymel! что скажетъ теперь госпожа Цвиккеръ, услыша объ этой бабьей сказкѣ! Но вѣдь она знала впрочемъ, что со мной нѣтъ бурава.... конечно знала.

Собравшаяся толпа острила и хохотала довольно долго; наконецъ, наскучивъ этимъ, стала рѣдѣть и разошлась по своимъ покоямъ, чтобъ провести остатокъ ночи въ постели. Исторія объ этомъ происшествіи разнеслась по Бостону точно пламя пожара; нѣкоторое время ни объ чемъ болѣе не было и рѣчи, и подобно всѣмъ исторіямъ, она со всякимъ днемъ болѣе и болѣе искажалась, представлялась все въ болѣе и болѣе превратномъ видѣ. Цвиккеръ на другое же утро возвратился въ Альбани и съ тѣхъ поръ его уже ни разу не видали въ Бостонѣ; а Спроули заперлись дома и никуда не показывалась, а потомъ уѣхали въ западныя провинціи. Я увѣренъ, что они перемѣнили теперь имя, потому что я еще ни отъ кого не слыхалъ, чтобъ ихъ гдѣ-нибудь встрѣчали.

"-- Мистеръ Сликкъ, сказалъ Цвиккеръ, утромъ, когда вторично всталъ съ постели: -- у меня есть маленькій буравчикъ; я всегда путешествую съ маленькимъ буравчикомъ, беру его съ собой, куда бы ни ѣхалъ, и когда ложусь спать, то ввертываю его подъ двернымъ замкомъ; отъ этого дверь запирается и предохраняетъ меня отъ посягательствъ убійцъ, и воровъ. Нынѣшній разъ я какъ нарочно оставилъ его дома у моей супруги; потому-то со мной и не было бурава, и потому же вышла вся эта суматоха, шумъ и насильственное нападеніе на мою комнату. Эхъ! продолжалъ онъ, со вздохомъ: -- что ужь тутъ и говорить, мистеръ Сликкъ; чего ожидать добраго, когда въ дѣло вмѣшается женщина, а между тѣмъ нѣтъ бурава на готовѣ!

-- Да, сказалъ часовщикъ въ заключеніе: -- если кто уже не въ состояніи заучить нумеръ своей квартиры, то пусть лучше вовсе не живетъ въ гостинницѣ; напротивъ того, маленькое лишь вниманіе устраняетъ всѣ неудобства. Мы всѣ, жители штатовъ, вѣчно спѣшимъ, торопимся: торопимся ѣсть, торопимся пить и спимъ на скорую руку. Мы идемъ впередъ такъ быстро, что намъ невозможно сообразоваться съ привычками другихъ націй, а между тѣмъ, кто хочетъ опередить даже пѣшехода, тому необходимо прибавить шагу. Теперь, нельзя не согласиться, что въ гостинницѣ то важное удобство, что вы получаете обѣдъ черезъ минуту -- особенно, когда вы спѣшите куда нибудь; но при этомъ вамъ нужно только караулить каждый кусокъ, потому что иначе вы не донесете до рта ни малѣйшей крупицы. Тутъ продовольственные запасы исчезаютъ въ одно мгновеніе ока. Я помню, когда за столомъ только что начали появляться рябчики, въ гостинницѣ Пипа былъ какой-то престарелый господинъ, который принялъ за правило хватать цѣлое блюдо и пожирать его съ прожорливостью коршуна и всѣми ужимками индѣйскаго пѣтуха; затѣмъ, никто уже изъ сидящихъ за столомъ не получалъ ровно ничего. Мы всѣ были очень недовольны этимъ, тѣмъ болѣе, что обжора платилъ за обѣдъ столько же, сколько и мы; и съ досады начали называть его "Старымъ рябчикомъ". Это нѣсколько осадило его и онъ сталъ оставлять въ наше распоряженіе по крайней мѣрѣ половину блюда.-- Никакая система не можетъ быть изъятою отъ недостатковъ, сквайръ; смѣшныя приключенія будутъ случаться при самыхъ обдуманныхъ поступкахъ -- даже при такомъ осторожномъ поведеніи, какъ поведеніе мармъ Спроуль и Стараго рябчика; во всякомъ случаѣ, ничто не можетъ сравниться съ удобствами жизни въ гостинницѣ -- нужно только держать ухо востро и не попадать въ комнату заблужденія.

ГЛАВА XXXVII.
О ТОМЪ, ГДѢ ЗИМУЮТЪ РАКИ.

Въ Галифаксѣ, точно такъ же, какъ и въ Лондонѣ, есть свой товеръ; но между этими двумя національными постройками замѣтна та существенная разница, что одна предназначается для защитниковъ отечества, а другая -- для враговъ его, что въ одну точно такъ же трудно попасть, какъ изъ другой трудно выбраться. Болѣе наблюдательный глазъ замѣтитъ, можетъ быть, и другія, менѣе рѣзкія, отличія. Цизатлантическій товеръ представляетъ болѣе аристократическій и исключительный характеръ, нежели его заморскій братъ, и его двери отворяются только для людей въ гвардейскомъ мундирѣ или въ мундирѣ королевскаго штаба, тогда какъ другой напротивъ того принимаетъ въ свои стѣны самый униженный, самый испорченный и площадной классъ человѣчества. Галифаксскій товеръ стоитъ на горѣ, возвышающейся надъ гаванью, на краю моднаго гульбища, которое съ одной стороны опоясывается изгородой изъ густыхъ кустарниковъ, а съ другой граничитъ съ гаванью; первая предпочитается тѣми особами обоего пола, которыя вообще выбираютъ для своихъ бесѣдъ уединенныя, тѣнистыя мѣста, а вторая тѣми, которыя болѣе склонны къ купапью и другимъ упражненіямъ на водѣ. При этихъ привлекательныхъ свойствахъ для всѣхъ любителей природы и чистаго воздуха, мѣсто это, во всякій часъ дня, но въ особенности около сумерекъ, посѣщается людьми слабыми здоровьемъ, престарѣлыми, дряхлыми; въ таинственный же часъ полуночи -- такими, которые довольно молоды, чтобы не бояться сыраго и туманнаго ночнаго воздуха.

Къ послѣднему изъ этихъ двухъ классовъ я давно уже не принадлежу. Состарѣвшись, растолстѣвъ и получивъ всевозможные ревматизмы, я принужденъ чрезвычайно холить мое тѣло, которое, сказать правду, не стоитъ тѣхъ безпокойствъ, которыя оно мнѣ доставляетъ. Я уже не смѣю предаваться сладкой дремотѣ, посѣщающей человѣка подъ утро, предъ его пробужденіемъ. Non sum qualis eram. Я встаю рано и дѣлаю обычную прогулку къ этому товеру. Выйдя нынѣшнимъ утромъ, я не сдѣлалъ еще и половины дороги, какъ встрѣтился съ часовщикомъ, возвращающимся въ городъ.

-- Съ добрымъ утромъ, сквайръ, сказалъ онъ: -- слышали ли вы новость? Пришелъ британскій пакеботъ.

-- Какой пакеботъ? спросилъ я: -- вѣдь ожидали два пакебота, а потомъ распространился слухъ, что одинъ изъ нихъ погибъ.

-- Тѣмъ болѣе шансовъ на повышеніе тому экипажу, который остался въ живыхъ, замѣтилъ часовщикъ: -- нѣтъ худа безъ добра.

-- Боже мой! неужели, мистеръ Сликкъ, отвѣчалъ я: -- неужели вы можете говорить такъ равнодушно о такой ужасной катастрофѣ! Подумайте только, что вслѣдствіе ея большая часть офицеровъ и людей экипажа оставили послѣ себя семейства, которыя ихъ оплакиваютъ. Несчастные, -- какая страшная вѣсть скоро придетъ къ нимъ!

-- Хорошо, хорошо, сказалъ онъ, болѣе серьёзнымъ тономъ: -- я самъ не намѣренъ шутить подобными вещами; но ваши земляки конечно понимаютъ, въ чемъ дѣло; они посылаютъ свои корабли вовсе не спроста и не невзначай. Десять изъ числа ихъ бриговъ уже погибли, и повѣрьте мнѣ, англичане имѣли на это достаточныя причины; они вѣдь продувной народъ, и если когда нибудь выпускаютъ изъ рукъ сардель, то лишь въ твердой увѣренности, что поймаютъ вмѣсто ея семгу; не хочу называться Самомъ Сликкомъ, если это не такъ.

-- Но какая же причина, возразилъ я: -- можетъ ихъ заставить обрекать насильственной смерти и могилѣ въ волнахъ моря такое множество полезныхъ и совершенно невиноватыхъ людей?

-- А я вамъ постараюсь сейчасъ объяснить это, отвѣчалъ часовщикъ: -- если здѣшняго туземца настращать хорошенько, вышибить изъ него всю память и все сознаніе, то онъ больше будетъ сидѣть дома. Если бы здѣшнему народу дагь полную свободу, то эти тори и радикалы изъ среды Сизыхъ-Носовъ одолѣли бы правительство своими требованіями и жалобами. Проголодавшись какъ коршуны, они переѣли бы своихъ должностныхъ особъ, не давъ себѣ труда даже порядкомъ посолить ихъ. Между тѣмъ выше объясненная уловка все-таки удерживаетъ ихъ дома. Вашъ народъ заслуживаетъ похвалы за подобныя уловки, потому что онѣ вполнѣ соотвѣтствуютъ предположенной цѣли. Да, ваша братья-англичане препорядочные надувалы Видно, что вы не вчера только родились на свѣтъ Божій. Вы всегда ищете, гдѣ вода помутнѣе, гдѣ зимуютъ раки. Не послали ли вы въ послѣднюю войну бочекъ и водочистительныхъ машинъ на канадскія озера? не послали вы туда фрегатъ, уже совершенно построенный и разобранный по частямъ, которыя были пересчитаны и перемѣчены, -- съ тѣмъ, чтобы потомъ сложить его какъ должно, потому что въ Америкѣ нѣтъ ни достаточнаго количества лѣсу, ни плотниковъ? Не велѣли ли вы брать плѣнныхъ изъ Янковъ у крѣпости Луисбурга, которая до того чисто была срыта, что народъ не умѣлъ порядкомъ указать, гдѣ она прежде стояла? Не просорили ли вы денегъ на Бермудскихъ островахъ болѣе, нежели чего бы стоила военная дорога отъ Галифакса къ Квебеку, или виндзорская желѣзная дорога, или совершенное окончаніе канала? Не выстроили ли вы тамъ доки, въ которыхъ всѣ суда, снасти и запасы гніютъ также поспѣшно, какъ поспѣшно вы посылаете ихъ туда? и не отправляете ли вы всѣ эти вещи ежегодно въ Галифаксъ, потому что на Бермудахъ недовольно много народу, для того, чтобы произвести возвышеніе цѣнъ. Не посылаете ли вы каждый годъ цѣлую эскадру семидесяти-четырехъ пушечныхъ фрегатовъ и другихъ военныхъ судовъ на зимовье въ Бермуды, потому что тамъ теплѣе, и на лѣто въ Галифаксъ, потому что тамъ прохладнѣе; не вывозите ли вы, въ видѣ груза, дублоны и доллеры изъ Вестъ-Индіи въ Англію, въ то время, когда рыбныя ловли, береговая торговля и доходы съ земляныхъ владѣній оставляются на произволъ судьбы?

Теперь, что же дѣлается съ эгими семидесяти-четырехъ пушечными фрегатами во время мира, когда они остаются на одномъ мѣстѣ? На половину суммы, во что обходится каждое изъ этихъ громадныхъ и прожорливыхъ чудовищъ, можно бы снарядить дюжину добрыхъ катеровъ, подъ командою флотскихъ лейтенантовъ (о которыхъ, хотя они и британцы, нельзя не сказать, что это славный, молодцоватый народъ). Эти семидесяти-четырехъ пушечные фрегаты напоминаютъ мнѣ Чернаго-Сокола, извѣстнаго индѣйскаго князя, который недавно былъ въ Вашингтонѣ. На спинѣ у него на одной лопаткѣ былъ нататуированъ аллигаторъ, а на другой ястребъ: обѣ фигуры были выполнены съ мельчайшими подробностями и такъ близко къ природѣ, какъ только можно требовать. Самъ Черный-Соколъ сознавалъ видно достоинства этихъ рисунковъ, потому что чрезвычайно ими гордился. Вотъ, однажды, президентъ, полная гурьба сенаторовъ и порядочная вереница хорошенькихъ лэди ходили по городу съ индѣйскимъ князькомъ, показывали ему лучшія зданія, торговыя площади, достопримѣчательности, вывѣски магазиновъ, игрушки и т. д.; но Черный-Соколъ не обращалъ ни на что особенно лестнаго вниманія, пока не дошелъ наконецъ до картинъ, представляющихъ нашихъ флотскихъ и армейскихъ героевъ и блестящія побѣды нашихъ свободныхъ и просвѣщенныхъ гражданъ. При видѣ ихъ, индѣецъ остановился; замѣтно было, что онѣ задѣли его за живое.

"-- Нутка, военный человѣкъ, сказалъ тогда президентъ, потирая руки и ухмыляясь: -- что изволите полагать насчеть этого?

"-- Брать, отвѣчалъ Черный-Соколъ: -- да вѣдь онѣ чудо какъ хороши: живутъ, дышатъ, говорятъ -- славныя картины, въ самомъ дѣлѣ; но только у меня есть еще лучше, продолжалъ онъ.

И съ этими словами повернулся и закинулъ свои плащъ на голову.

"-- Посмотри на этого аллигатора, братъ, произнесъ онъ тогда, стараясь хлопнуть себя по спинѣ: -- посмотри и на ястреба; не правда ли, что великолѣпны?

Боже мой! что за крикъ, что за шумъ раздался тогда со всѣхъ сторонъ; мужчины хохотали оглушительно, дамы переконфузились, бѣжали прочь и визжали, точно сумасшедшія....

"-- Скажите, пожалуста, повторяли онѣ: -- вотъ невѣжа-то! кто бы могъ ожидать такого безстыдства! И потомъ начинали визжать и кричать громче прежняго.

Президентъ остановился, какъ вкопанный, и началъ облизываться и кусать себѣ губы, точно голодный котъ.

"-- Ахъ, негодный, сказалъ онъ, въ порывѣ негодованія: -- ужь какъ же у меня чесались руки, чтобы проучить этого бездѣльника. Попробуй онъ только выкинуть еще разъ такую штуку, такъ я дамъ ему знать!

Теперь, почти то же самое случается съ вашими семидесяти-четырехъ пушечными фрегатами. Когда Сизые-Носы ворчали, что мы, Янки, ведемъ контрабанду и присвоили себѣ всѣ рыбныя ловли по берегу, вы прислали къ нимъ семидесяти-четырехъ пушечный Фрегатъ, размалеванный такъ, что онъ невольно бросился имъ въ глаза и заставилъ ихъ разинуть рты, ни дать ни взять, какъ передъ татуированными изображеніями на спинѣ у Чернаго-Сокола. Хочу быть повѣшеннымъ, если это не такъ. Позвольте же....

-- Все это очень можетъ быть, сказалъ я, желая положить предѣлъ его упрекамъ и нареканіямъ на нашъ счетъ, за наши промахи и ошибки: -- но вѣдь правительство прибавило много новыхъ и совершенно исправныхъ, судовъ для пароходнаго сообщенія, и, безъ сомнѣнія, при первой возможности уберетъ всю старую посуду. Всѣ эти перемѣны, впрочемъ, очень дороги и не могутъ быть произведены въ одну минуту.

-- Да, отвѣчалъ онъ: -- я слыхалъ объ этомъ, слыхалъ также и о томъ, что новые корабли не умѣютъ усидѣть на мѣстѣ, а старые не могутъ сдвинуться съ мѣста; не правда ли, что это большія удобства. Охъ, вы, британцы, мудрено васъ провести за носъ и поймать за рога -- народъ бойкій, нельзя этого отвергать.

-- Во всякомъ случаѣ, замѣтилъ я, съ большею горячностію, нежели благоразуміемъ: -- во всякомъ случаѣ народъ этотъ продержится самъ столько, сколько его колоніи. Теперь принято всѣми тори, вигами и радикалами, что недалеко то время, когда провинціи достаточно созрѣютъ для самостоятельнаго бытія и будутъ довольно сильны, чтобы домогаться того. Я съ удовольствіемъ могу признаться, что этому стремленію соотвѣтствуютъ многія изъ нашихъ правительственныхъ распоряженій и что большинство расположено въ ихъ пользу. Вообще подлежитъ еще сомнѣнію, вознаграждаютъ ли выгоды, извлекаемыя нами изъ провинцій, вознаграждаютъ ли онѣ издержки, употребляемыя нами на покровительство этимъ провинціямъ.

-- Подобныя сужденія, сказалъ тогда часовщикъ: -- я называю здравыми, основательными сужденіями; мнѣ пріятно слышать, что вы говорите въ этомъ духѣ, потому что это доказываетъ, что вы идете вслѣдъ за успѣхами образованія. Какъ ни разбирайте дѣло, а несмотря на всѣ издержки, которыя вы произвели на завоеваніе, изслѣдованіе, разрабатываніе, укрѣпленіе этихъ колоній, управленіе ими и покровительство имъ, съ тѣхъ самыхъ поръ, когда онѣ были только тощими, вялыми полями и до настоящаго времени, когда онѣ возросли, укрѣпились и приносятъ существенную пользу; несмотря на всѣ эти издержки,-- забыть о томъ на нѣкоторое время и поощрять народъ къ преобразованіямъ самостоятельнаго бытія, по моему мнѣнію, есть подвигъ истиннаго великодушія и глубокой мудрости. Да, я вижу, что вы наконецъ проснулись. Оставьте колоніи въ покоѣ. Онѣ не могутъ принести вамъ большой пользы. Но за то позвольте, сквайръ, тутъ онъ ударилъ меня по плечу и кивнулъ мнѣ головою: -- позвольте имъ, когда онѣ сдѣлаются независимыми, приготовиться къ визиту съ нашей стороны. Если мы не приберемъ ихъ къ рукамъ, то не я буду. Хотя онѣ недовольно полезны для васъ, но достаточно привлекательны для насъ, и мы обработаемъ ихъ на славу.

Вы напомнили мнѣ объ одномъ изъ членовъ британскаго парламента, путешествовавшемъ когда-то въ штатахъ. Я видѣлъ его на пароходѣ на Огіо (очень большая рѣка, сквайръ; если бы вы вздумали слить вмѣстѣ всѣ англійскія рѣки, то все-таки не составили бы такой огромной рѣки); мы шли такимъ образомъ около семисотъ миль, пока рѣка эта не соединяется съ Миссисипи. Лишь только мы поворотили, какъ британецъ всталъ, вытаращилъ глаза и протянулъ голову точно сумасшедшій.

"-- Очень странно, въ самомъ дѣлѣ очень странно! повторялъ онъ.

"-- Что такое странно? спросилъ я.

Онъ однако не слыхалъ моего вопроса и продолжалъ въ раздумьи:

"-- Это самое необычайное явленіе, какое мнѣ когда либо случалось видать, непостижимый феноменъ природы, одно изъ чудесъ свѣта.

И онъ снова начиналъ прыгать, точно помѣшанный.

"-- Гдѣ же этотъ феноменъ? говорю я ему: -- куда же онъ дѣвался? отчего я его не вижу? Что же наконецъ заставляетъ васъ такъ волноваться, такъ безпокоиться?

"-- Посмотрите только, пожалуста, мистеръ Сликкъ, сказалъ онъ: -- посмотрите. Эта огромная рѣка Огіо, по которой мы плыли въ продолженіе столь многихъ дней, гдѣ она теперь?

"-- Гдѣ она теперь! повторилъ я.-- Да она, могу васъ увѣрить, вливается здѣсь въ Миссисипи; а то гдѣ же ей больше быть? Неужели вы думали, что она, какъ какое нибудь аллегорическое изображеніе змѣи, соприкасается обоими концами и течетъ взадъ и впередъ до безконечности?

"-- Но вѣдь Миссисипи, возразилъ онъ: -- не сдѣлалась ни на вершокъ шире или глубже, принявъ въ себя эту рѣку; она не бурлитъ, не переполняется ни на волосъ болѣе противъ прежняго; это удивительно, не правда ли?

"-- Можетъ быть, отвѣчалъ я: -- но какъ мы до сихъ поръ говорили о колоніяхъ, то позвольте мнѣ разсказать вамъ кстати одну еще гораздо болѣе удивительную штуку.

"Есть, изволите видѣть, началъ я: -- есть Нижняя Канада, есть Новый Брауншвейгъ и Новая Шотландія, есть Капъ-Бретонъ и островъ Принца Эдуарда и Ньюфоундлэндъ,-- и всѣ эти земли принадлежатъ англичанамъ.

"-- Прекрасно, замѣтилъ онъ: -- но вѣдь я все это зналъ не хуже вашего.

"-- Не будьте такъ торопливы и выслушайте меня хорошенько.

"Всѣ эти земли принадлежатъ англичанамъ. Онѣ составляютъ лучшую часть Америки; тамъ болѣе благодарная почва, болѣе благодатный климатъ, чѣмъ даже у насъ; тамъ нѣтъ жолчныхъ лихорадокъ и горячекъ, нѣтъ негровъ-невольниковъ, нѣтъ индѣйцевъ, аллигаторовъ и другихъ гадовъ, и вся торговля этихъ колоній, всѣ запасы мануфактурныхъ издѣлій, привозимыхъ туда, принадлежатъ также англичанамъ; а между тѣмъ ни одинъ порядочный англичанинъ не станетъ увѣрять, что отъ этого торговля его націи расширилась или распухла хотя на дюймъ -- все это капля въ морѣ.

"-- Да, это очень, очень странно, сказалъ онъ: -- по все-таки это доказываетъ обширность англійской торговли.

"-- Да, доказываетъ, замѣтилъ я:-- по доказываетъ также и другое обстоятельство.

"-- Что же такое? спросилъ онъ.

"-- А то, отвѣчалъ я: -- что торговля несравненно глубже и разумнѣе, чѣмъ тѣ люди, которые считаютъ ее своею собственностію. Возьмите-ка лотъ, продолжалъ я; -- и измѣряйте рѣку въ томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ вливается въ нее Огіо; вы увидите, что она не становится тутъ шире и не поднимается вверхъ, за то дѣлается глубже въ сравненіи съ тѣмъ мѣстомъ, которое находится выше сліянія двухъ рѣкъ. Иначе въ природѣ и не можетъ быть. Попробуйте же воротить Огіо и пустить ее хоть къ Бальтимору; тогда вы увидите Миссисипи, эту колоссальную теперь рѣку, вы увидите ее въ совершенно другомъ свѣтѣ. Она уже не будетъ выливаться изъ своихъ береговъ, не будетъ разрывать плотинъ Новаго Орлеана, не будетъ затирать въ своихъ нѣдрахъ огромные стволы деревьевъ или потоплять обширныя болота. Въ жаркую погоду она будетъ казаться пестрою, тщедушною рѣченкою,-- повѣрьте. Тоже самое правило примѣняется къ колоніальной торговлѣ; хотя она незамѣтна въ океанѣ англійской торговли, но ея присутствіе тамъ не подлежитъ сомнѣнію. Попробуйте, отсѣките у себя эту торговлю, и тогда ваши корабли загніютъ въ докахъ и тогда ваши моряки гурьбами начнутъ переселяться къ намъ; посмотрите, какъ позеленѣютъ тогда щеки у Глазго, Гринока, Ливерпуля, Манчестера и Бирмингема. Отнять у васъ колоніи, значитъ то же, что подрубить у дерева корень; можно пари держать, что первый же порывъ вѣтра повалитъ это дерево на землю, а если и нѣтъ, то листья его свернутся, пожелтѣютъ и попадаютъ прежде времени. На слѣдующую весну верхушка дерева уже засохла, концы вѣтвей завяли и листья облетѣли; еще черезъ годъ, если дерево не успѣло пустить новыхъ корней, оно превращается въ безжизненный трупъ, а если и бываетъ способно пустить новые корни, то хотя и оживетъ, но не становится уже похожимъ на себя. Вся жизнь, вся сила уже исчезли, исчезли навсегда.

Вы набираете къ себѣ въ парламентъ такихъ людей, которые съ роду не видали колоній, но которые тѣмъ не менѣе готовы безпрестанно судить и рядить о нихъ; въ эту минуту они кажутся такими же умными, такими же знающими, какъ обезьяна, которой случилось объѣхать кругомъ свѣта.

Въ Америкѣ у всѣхъ почти нашихъ фермъ есть то, что мы называемъ невоздѣланными пастбищами -- это большое необработанное поле, акровъ во сто или около того, близь его лѣса, куда мы загоняемъ молодой рогатый скотъ, кобылицъ, которыя кормятъ жеребятъ, самихъ жеребятъ, яловыхъ коровъ, и тому подобное; тамъ они уже заботятся сами о себѣ, младшіе растутъ и укрѣпляются силами, старшіе жирѣютъ. Это составляетъ большую леваду для фермы, безъ которой ферма была бы чрезвычайно стѣснена. Безъ подобныхъ угодій намъ невозможно обойтись. Теперь, ваши колоніи составляютъ такое же отъѣзжее поле для избытка народонаселенія; это своего рода левада. Спросите итальянцевъ, что заставило ихъ положить зубы на полку? Прекращеніе торговли съ Индіей. Спросите жителей Кадикса, что заставило ихъ вылетѣть въ трубу? Прекращеніе торговли съ Южной Америкой. Если это кажется вамъ слишкомъ отдаленнымъ примѣромъ, спросите бристольцевъ и честерцевъ, что подрѣзало имъ ноги? и они отвѣтятъ вамъ, что, пока они дремали, Ливерпуль ушелъ отъ нихъ впередъ со всею ихъ торговлею. А если наконецъ вамъ некогда дойти и туда, чтобы сдѣлать подобные вопросы, то спросите любаго извошика, который попадется вамъ по пути, спросите его, какихъ онъ мыслей насчетъ желѣзныхъ дорогъ? вы, конечно, услышите отъ него похоронный гимнъ въ честь грунтовыхъ путей и менѣе поспѣшныхъ способовъ сообщенія. Когда я былъ въ послѣдній разъ въ Англіи, я всегда начиналъ подобный разговоръ, особенно если мнѣ приходилось торопиться ѣхать куда нибудь, и этимъ я приводилъ извощика въ такое неистовство, что онъ готовъ былъ заколотить свою лошадь и пускалъ ее и въ хвостъ и въ голову.

"-- Проклятыя желѣзныя дороги, повторялъ онъ обыкновенно: -- чтобъ имъ провалиться; совсѣмъ раззорили нашего брата (ну же вытягивай постромки, негодный Чарли, или я тебя захлещу до смерти!); да, сэръ, намъ теперь хоть удавиться; хоть удавиться, сэръ, такъ въ ту же пору, потому что куда мы годны, теперь съ своими колымагами! (а между тѣмъ хлыстъ въ его рукахъ такъ и работаетъ, такъ и свиститъ, опускаясь на спины лошадей); кто и придумалъ-то эти дороги, тѣхъ бы колесовать, четвертовать. Да что же наконецъ выйдетъ изъ насъ всѣхъ, сэръ?"

"-- Выйдутъ кочегары, отвѣчалъ я: -- будь увѣренъ, что всѣ извощики этимъ окончатъ.

"-- Кочегары, сэръ, возражаетъ онъ (покраснѣвъ такъ, какъ будто онъ сидѣлъ уже передъ печкой локомотивы), что же это такое?"

"-- Кочегары, отвѣчаю я; -- такіе господа, которые ворочаютъ, мѣшаютъ, раздуваютъ угли въ паровыхъ машинахъ.

"-- Да я скорѣе околѣю, сэръ, говоритъ онъ: -- скорѣе соглашусь быть повѣшеннымъ. Подумайте только, что человѣкъ такихъ лѣтъ и такой сложки какъ я, вдругъ сдѣлается кочегаромъ; да на что это похоже, сэръ! Вотъ тебѣ, вотъ тебѣ, вотъ тебѣ, дрянь ты этакая!" продолжаетъ онъ, отмѣривая лошади сильные, энергическіе удары:-- "я тебѣ покажу, какъ надо ѣхать." Само собою разумѣется, что въ продолженіе всего нашего разговора онъ изобьетъ лошадь чуть не до смерти.

-- Нѣтъ, сэръ, если вы лишитесь своихъ колоній, то вы увидите у себя итальянскіе города безъ итальянскаго климата, итальянскихъ лацарони, безъ ихъ добродушія и способности воспѣвать свою бѣдность (потому что англичанинъ такъ же способенъ пѣть, какъ рыба), а въ дѣлахъ политики у васъ начнутся волканическія изверженія, чисто въ итальянскомъ вкусѣ, только безъ величественной и роскошной обстановки. Не обманывайте себя напрасно; если вы обрѣжете у дерева вѣтки, оно погибнетъ, потому что листья вырабатываютъ сокъ, который оживляетъ, питаетъ и поддерживаетъ стволъ. Тутъ нельзя кажется ошибаться: кто увѣряетъ, что колоніи не приносятъ никакой пользы, тотъ или глупъ или не хочетъ сказать правду; если онъ глупъ, то нечего и толковать съ нимъ много, а если притворяется и лицемѣритъ, то нужно его проучить, чтобы онъ не мололъ вздора.

ГЛАВА XXXVIII.
ПРОЩАЛЬНЫЙ СОВѢТЪ ЧАСОВЩИКА.

Грустно подумать о тѣхъ промахахъ и ошибкахъ, которые допускались отъ времени до времени въ управленіи нашими колоніями, о грубомъ невѣжествѣ и совершенномъ невниманіи къ ихъ интересамъ, невниманіи, выказавшемся въ трактатахъ съ иностранными державами. Къ счастію метрополіи, однако, колонисты очень нѣжно привязаны къ ней и къ ея учрежденіямъ и слишкомъ горячо оплакиваютъ разрывъ съ нею, чтобы возбуждать такіе вопросы, -- хотя очень важные, -- которые могли бы ослабить ихъ привязанность, распаляя ихъ страсти. Многое, что въ дѣйствіяхъ и распоряженіяхъ метрополіи могло съ перваго раза быть приписано недостатку тщательныхъ изслѣдованій и неудовлетворительности собранныхъ данныхъ, къ сожалѣнію, было прямымъ слѣдствіемъ совершеннаго непониманія всей важности колоній для метрополіи.

Управленіе колоніями бывало часто ввѣряемо людямъ, которые избирались не столько по способностямъ къ этого рода занятіямъ, сколько въ угоду тѣмъ выгодамъ, которыхъ они ожидали отъ подобныхъ должностей, или въ награду за ихъ заслуги по другимъ отраслямъ администраціи. Разумѣется, отъ людей, избранныхъ такимъ путемъ, нечего было и ожидать тщательныхъ или полезныхъ изслѣдованій и соображеній. Это тѣмъ болѣе жаль, что опредѣленія господствующей партіи въ общественныхъ собраніяхъ и совѣтахъ не всегда были послѣдовательнымъ выраженіемъ господствующаго мнѣнія. Иногда эти постановленія были слѣдствіемъ случайныхъ причинъ, мгновенной раздражительности, еще чаще слѣдствіемъ интригъ и происковъ даровитаго человѣка. Люди, имѣющіе доступъ въ колоніальное управленіе, не всегда бываютъ самыми полезными руководителями или совѣтниками въ дѣлахъ подобнаго рода, и личныя выгоды и предразсудки очень часто нечувствительно оказываютъ вліяніе и на такихъ лицъ, которыхъ искренность и безкорыстіе не подлежатъ никакому сомнѣнію. Какъ средство противъ подобнаго зла, предлагалась та мѣра, чтобы колоніи имѣли своихъ представителей въ парламентѣ; по она встрѣтила столько препятствій и столько затрудненій, лежащихъ въ самомъ существѣ дѣла, что принимается всѣми за неудобоисполнимую. Единственное, сколько нибудь примѣнимое къ дѣлу средство, которое предлагалось также ревнителями политическаго благоденствія колоній, состояло въ томъ, чтобы образовать колоніальный совѣтъ, въ который бы избирались членами уроженцы разныхъ областей, которыхъ они и были бы представителями; эти представители, въ то время, когда составъ министерства мѣняется чуть не каждый день, оставались бы постоянными членами съ тѣмъ, чтобы сообщать нужныя свѣдѣнія, давать совѣты и помогать новому министерскому кабинету.

Никто, кромѣ мѣстныхъ уроженцевъ, не можетъ вполнѣ понять потребности и образъ мыслей колонистовъ. Выгоды, которыхъ бы можно было ожидать отъ подобнаго учрежденія. слишкомъ очевидны, чтобы нужно было распространяться о нихъ, и конечно будутъ понятны всякому, кто хоть сколько нибудь ознакомился съ этимъ предметомъ; извѣстно болѣе или менѣе каждому, что иная переписка начинается при одномъ министрѣ, продолжается при другомъ и оканчивается при третьемъ, -- такъ часто происходятъ перемѣны въ личномъ составѣ этого департамента. Не мое дѣло, разумѣется, предлагать нововведенія (и я очень радъ, что не мог дѣло, потому что я въ душѣ не прожектеръ), я только желаю передать яснѣе и опредѣлительнѣе слова и дѣла эксцентрической личности мистера Самюэля Сликка, къ которому намъ давно пора возвратиться.

Исполнивъ свое обѣщаніе въ отношеніи ко мнѣ, мистеръ Сликкъ сообщилъ мнѣ, что дѣла призываютъ его въ Рейверъ-Филипъ и что такъ какъ ему нельзя болѣе откладывать свою поѣздку, то онъ намѣренъ проститься со мною.

-- Мнѣ очень тяжело разстаться съ вами, сказалъ онъ: -- могу васъ увѣрить; мнѣ кажется, что я останусь въ совершенномъ одиночествѣ. У васъ есть пара пистолетовъ, сквайръ -- такихъ миленькихъ игрушекъ, какихъ мнѣ кажется и не удавалось видать, и...

-- Они ваши, отвѣчалъ я, прерывая его; мнѣ очень пріятно, что они вамъ понравились и я увѣряю васъ, что вы ни чѣмъ не можете доставить мнѣ большаго удовольствія, какъ принявъ ихъ отъ меня въ подарокъ.

-- Я именно это и хотѣлъ выразить, замѣтилъ онъ, и я нарочно принесъ сюда свой штуцеръ, чтобы сдѣлать съ вами мѣну; онъ будетъ напоминать вамъ иногда о Самъ Сликкѣ, часовщикѣ; что касается до пистолетовъ, то они будутъ такими неизмѣнными сообщниками моихъ кармановъ, что не пройдетъ ни одного дня, когда бы я не подумалъ о сквайрѣ.

Вслѣдъ за тѣмъ онъ осмотрѣлъ замокъ штуцера, повернулъ его, взглянулъ внимательно на прикладъ и поднеся его къ своему плечу, сталъ смотрѣть вдоль ствола, какъ будто желая разрядить его своимъ взглядомъ.

-- Прямъ какъ волосокъ, сквайръ, не можетъ быть болѣе вѣрнаго дула; есть и формочка для пуль, которыя приходятся впору какъ двѣ капли воды; вы можете положиться на эту вещь съ полною увѣренностію, она никогда не обманетъ васъ; понадѣявшись на истиннаго, природнаго кентуккца, вы никогда не ошибетесь, увѣряю васъ; но такъ какъ вы не очень привычный стрѣлокъ, то я дамъ вамъ совѣтъ, нѣсколько поднимать штуцеръ надъ истинной линіей зрѣнія и стрѣлять немедленно послѣ того, какъ вы начнете подходить къ этой линіи. Если же вы направите дуло ниже линіи, вмѣсто того чтобы прицѣлиться выше, то оно еще дрогнетъ и опустится у васъ въ рукѣ, и слѣдовательно выстрѣлитъ неправильно. Этой вещицей можно подорожить, увѣряю васъ. Не спѣшите только, поднимайте штуцеръ исподоволь и ровно, чтобы на волосокъ перевысить данную линію, и тогда вы попадете въ доллеръ, на разстояніи семидесяти ярдовъ. Я могу попасть изъ этого штуцер въ глазъ бѣлкѣ также легко, какъ поцѣловать у себя руку. Хорошая мѣна не обманъ, не обида, и я очень буду дорожить вашими пистолетами, сквайръ, -- можете быть въ томъ увѣрены.

Окончивъ это маленькое дѣльцо, мнѣ нужно еще переговорить съ вами кое о чемъ при разставаньи, сэръ, чтобы совершенно узнать обоюдно нашъ образъ мыслей.

-- Что же это такое? спросилъ я.

-- А вотъ видите ли: -- Въ послѣднее время, сквайръ, когда мы съ вами путешествовали, вы описали нашъ товеръ, и въ книгѣ вашей объ этомъ заключались такого рода свѣдѣнія, которыя причиняли мнѣ нѣкотораго рода неловкость. Иныя вещи вы такъ разцвѣтили, что я не узналъ ихъ, увидѣвъ потомъ въ натурѣ; другія вы оставили совершенно въ тѣни, затушевали ихъ; наконецъ многія мелочи, о которыхъ мнѣ прежде не случалось и слышать, представились мнѣ въ первый разъ изъ подъ вашего пера. Когда я воротился домой и пошелъ справляться о капиталѣ, который положенъ у меня въ сликквилльскомъ банкѣ, земляки мои очень сердились на меня и выражали явно свое негодованіе. Они говорили, что порядочному гражданину нейдетъ разглагольствовать о чемъ бы то ни было, что можетъ унизить нашу великую націю въ глазахъ иностранцевъ, или что можетъ поколебать насъ на томъ высокомъ мѣстѣ, которое мы занимаемъ посреди всѣхъ народовъ вселенной. Они увѣряли, что достоинство американскаго народа задѣто за самыя чувствительныя струны и обѣщались объявить англичанамъ войну, если они не выдадутъ нѣкоторыхъ изъ своихъ писателей, для преданія ихъ суду по нашимъ законамъ; а что если бы кто нибудь изъ нашихъ гражданъ пустился на подобную продѣлку и попался бы въ томъ, то на него надѣли бы американскую жакетку, то есть: вымазали бы его съ головы до ногъ дегтемъ и потомъ вываляли бы его въ пуху и облѣпили перьями. Потому-то я не испытываю особенно пріятнаго ощущенія отъ вашей новой книги; я бы желалъ пробѣжать ее прежде, нежели мы разстанемся, съ тѣмъ, чтобы смягчить нѣкоторыя черты, а также хоть сколько нибудь ознакомиться съ нею и быть готовымъ къ отвѣту, когда наши книжные судьи начнутъ разбирать ее по косточкамъ.

Теперь торговля часами кончена для меня въ этой провинціи;-- вы положили послѣднее звѣно этой цѣпи, и теперь ее уже нельзя продолжить вдаль. Мои земляки вовсе не довольны и не восхищаются мною, увѣряю васъ; а Сизые-носы говорятъ, что я поступалъ съ ними очень круто и грубо. Они крайне не благоволятъ ко мнѣ; англичане настроены точно такимъ же образомъ и придерживаются того же мнѣнія обо мнѣ грѣшномъ.

Вообще я не пріобрѣлъ себѣ много друзей, я это знаю. Я надѣюсь, по крайней мѣрѣ, что вы не откажете мнѣ въ одной вещи -- именно показать мнѣ рукопись передъ тѣмъ, какъ вы отдадите ее въ печать.

-- Разумѣется, мистеръ Сликкъ, отвѣчалъ я: -- я съ особеннымъ удовольствіемъ перечту ее съ вами, прежде нежели сдамъ въ типографію, и если въ ней окажется что нибудь такое, что могло бы класть тѣнь на васъ или вашихъ земляковъ, или что оскорбляло бы ваши чувства, я выкину подобное мѣсто или смягчу его, сообразно вашему желанію.

-- Хорошо, отвѣчалъ онъ: -- это прекрасно; теперь я совершенно покоенъ и если вамъ вздумается путешествовать по штатамъ, то я къ вашимъ услугамъ. Пришлите мнѣ только строчку въ Сликквилль, и я готовъ пріѣхать къ вамъ когда, и куда угодно. Я чрезъ мѣсяцъ буду въ Галифаксѣ и постараюсь увидаться съ вами; тогда и книга ваша можетъ быть будетъ уже готова.

Сказавъ это и подавая мнѣ свой штуцеръ, а вмѣстѣ и пряча пистолеты въ карманъ, онъ простился со мною и поѣхалъ отъ меня прочь.

Къ счастію, когда онъ пріѣхалъ ко мнѣ, рукопись моя была уже окончена, и когда я прочиталъ ему мое твореніе, онъ сталъ вертѣть въ раздумьи свою сигару и сложивъ руки и покачиваясь на стулѣ, который онъ поставилъ на двѣ ножки, онъ сказалъ наконецъ:

-- Вы конечно позволите мнѣ сдѣлать вамъ вопросъ: съ какою цѣлію написали вы эту книгу? Вы не любите республикъ, это не подлежитъ никакому сомнѣнію, потому что вы довольно хорошо обрисовали предметъ, чтобы не видѣть, куда вы клоните дѣло. Намѣрены ли вы были написать сатиру на нашу великую націю, на нашихъ независимыхъ и просвѣщенныхъ гражданъ? Если это тамъ, то въ такомъ случаѣ, исключите пожалуста мое имя изъ этой книги. Я бы не желалъ принимать въ ней ни малѣйшаго участія, не желалъ бы имѣть съ нею ни малѣйшаго соотношенія. Это неопрятная птица, которая засариваетъ свое собственное гнѣздо.

-- Я скажу вамъ откровенно, сэръ, отвѣчалъ я: -- съ какою цѣлію я писалъ эту книгу. Въ Канадѣ есть партія, которая склоняется въ пользу республиканскихъ учрежденій и которая расположена очень враждебно ко всему британскому. Поступая такимъ образомъ, приверженцы этой партіи преувеличиваютъ всѣ преимущества республиканскаго образа правленія и унижаютъ все, что есть хорошаго въ правленіи монархическомъ. Къ несчастію, партія эта находитъ въ Англіи очень много защитниковъ, частію вслѣдствіе незнанія существа дѣла, частію вслѣдствіе раздѣляемыхъ съ тою партіею превратныхъ убѣжденій. Очерки, содержащіеся въ этой и предъидущихъ главахъ "Часовщика", прольютъ, -- я надѣюсь, по крайней мѣрѣ, -- хотя нѣкоторый свѣтъ на настоящее положеніе вещей, въ той мѣрѣ, въ какой это положеніе соединено съ намѣреніями враждебной Англіи партіи. Цѣль моя, какъ видите, чисто патріотическая. Прошу васъ быть увѣреннымъ, что у меня нѣтъ и въ умѣ представлять въ смѣшномъ видѣ ваши учрежденія или вашихъ соотечественниковъ; ничто такъ недалеко отъ меня какъ подобная мысль, и мнѣ было бы очень непріятно, очень тяжело, если бы кто нибудь сталъ перетолковывать такимъ образомъ мои поступки. Я люблю ваше отечество и горжусь тѣмъ, что въ числѣ людей, которыхъ я уважаю и къ которымъ искренно привязанъ, есть много гражданъ Соединенныхъ Штатовъ. Не ненависть или противодѣйствіе вашимъ учрежденіямъ, а напротивъ довольство нашими,-- желаю я внушить моимъ соплеменникамъ.

-- Все это совершенно справедливо, отвѣчалъ онъ, вы конечно исполняли свой долгъ, но вѣдь книжка-то все-таки задѣваетъ многое и многихъ -- это фактъ. Въ ней болѣе вымысла нежели во всякой другой, въ ней есть даже такія вещи, о которыхъ я не знаю хорошенько, что и сказать. Я полагаю, что вамъ слѣдовало бы выставить на заглавномъ листкѣ надпись: "твореніе вымысла", тогда бы это сочиненіе имѣло настоящій характеръ; въ противномъ случаѣ, вы непремѣнно должны выставить на немъ ваше имя. Вы не имѣете причины стыдиться признать себя авторомъ этой книги, потому что книжка въ самомъ дѣлѣ лучше многихъ другихъ: она не представляетъ только чисто-мѣстные интересы, а проникаетъ довольно глубоко въ познаніе вещей. Книга эта можетъ составить вашу репутацію, можетъ сдѣлать для васъ блестящую каррьеру, -- увѣряю васъ.

-- Какимъ это образомъ? возразилъ я: -- единственная награда, которой я бы желалъ и ко горой ожидалъ, заключалась бы въ томъ, чтобы эта книга принесла хотя нѣкоторую пользу тѣмъ людямъ, для которыхъ была написана; другихъ видовъ у меня не было и въ мысли.

-- Я вамъ сейчасъ объясню, какъ должно поступить, чтобы достигнуть этого, отвѣчалъ онъ. Напечатайте одинъ экземпляръ ея на самой лучшей бумагѣ, переплетите его въ самый изящный переплетъ, съ богатой позолотой (я готовъ позолотить ее хоть всю самъ, и предоставлю вамъ купить только золотообрѣзной бумаги, а это совершенно ничтожный расходъ, дѣло какихъ нибудь двухъ шиллинговъ шести пенсовъ или около того;) итакъ, переплетите этотъ экземпляръ самымъ великолѣпнымъ образомъ и пошлите его къ министру колоній при письмѣ.

Вы скажете ему: "Вотъ, г. министръ, сочиненіе, которое въ состояніи открыть вамъ глаза; оно сообщитъ вамъ самыя важныя новости объ американскихъ дѣлахъ, а это, я полагаю, такой предметъ, о которомъ никто изъ нашихъ правительственныхъ лицъ не имѣетъ особенно глубокихъ свѣдѣній. Вамъ никогда еще не случалось слышать столько правды, сколько вы узнаете изъ этой книги, никогда не случалось видѣть такого изящнаго изданія какъ это, -- я въ томъ увѣренъ. Книга эта заставляетъ Янковъ чесать у себя за ухомъ и слѣдовательно должна нравиться вамъ; она дѣлаетъ шампу англичанамъ и слѣдовательно должна угодить Янкамъ; она дурачитъ Сизыхъ-Носовъ, слѣдовательно должна пріятно щекотать самолюбіе и англичанъ и Янковъ, -- а это и доказываетъ, что сочиненіе очень далеко отъ пристрастія. Но вѣдь вамъ конечно извѣстно, министръ, продолжаете вы: вамъ конечно извѣстно, что человѣкъ работаетъ всегда изъ-за чего нибудь, а не изъ удовольствія только работать. Писатель не можетъ питаться однимъ воздухомъ, подобно хамелеону, хотя и можетъ мѣнять на себѣ цвѣта, такъ же часто, какъ это маленькое животное. Это сочиненіе принесло уже большую пользу. Оно сообщило людямъ болѣе важныхъ и отчетливыхъ свѣдѣніи о Новой Шотландіи, нежели всѣ прежнія книги, взятыя вмѣстѣ. Оно придало этой странѣ извѣстный характеръ, очертило положеніе ея въ кругу другихъ государствъ и возвысило тамъ значеніе собственности; оно доказало свѣту, что не всѣ же Сизые-Носы олухи, и что между ними есть такой джентльменъ,-- котораго я имени не хочу назвать, -- такой джентльменъ, который годится за всѣ руки. Туземцы очень гордятся имъ, и если вы хотите поступить безошибочно, навсегда привязать къ себѣ новошотландцевъ, передать свое имя славнымъ самому отдаленному потомству и отучитъ тамошнихъ жителей отъ мысли присоединиться къ государству Янковъ (хорошенько упирайте на это обстоятельство; присоединеніе къ нашему союзу -- очень чувствительная струна для вашего правительства, а извѣстно, что острастка лучше дѣйствуетъ нежели униженная просьба и самыя горячія убѣжденія), если вы хотите достигнуть всего этого, то вознаградите его такъ, какъ вы вознаградили графа Мульграва, (хотя его творенія не могутъ сравниться съ Часовщикомъ и не годятся послѣднему въ подметки); вы вѣдь дали ему въ управленіе Ямайку, а потомъ Ирландію. Сочиненія Джона Росселя доставили ему предсѣдательство въ Нижнемъ Парламентѣ. Френсиса Гида, за его труды, вы сдѣлали губернаторомъ Канады. Вальтеру Скотту вы присвоили титулъ баронета. Бульвера вы также вывели въ люди, и много, много людей по ту сторону океана пристроено вами подобнымъ же образомъ. Теперь, изволите видѣть, министръ, скажете вы потомъ: -- хорошо разсуждать вѣдь только на сытый желудокъ; если вы награждали писателей у себя дома губернаторствами, баронетствами и другими не менѣе привлекательными вещами, -- то примѣните этотъ порядокъ поощренія и къ тѣмъ людямъ, которые дѣйствуютъ по сю сторону океана. Не бойтесь, чтобы писатели здѣшняго края слишкомъ часто стали обременять васъ своими просьбами (тутъ онъ конечно разсмѣется, а извѣстно, что шутка есть лучшій проводникъ истины). Колонисты здѣсь совершенно общипаны и голодны, какъ коршуны. Янки, чтобы наградить Вашингтона Ирвинга, сдѣлали его полномочнымъ министромъ; а между тѣмъ Блэквудъ въ своемъ "Магазинѣ", за ноябрь мѣсяцъ, говоритъ, что сочиненія этого господина не имѣютъ права даже лежать возлѣ Часовщика, ибо то, дескать, чистыя ереміады. Потому, хотя Блэквудъ и заслуживалъ бы розогъ за свои политическія умствованія (упомяните объ этомъ, потому что. онъ не очень уважаетъ министерскія распоряженія), но онъ вовсе не дурной судья въ книжномъ дѣлѣ. Итакъ, министръ, продолжаете вы:-- суньте записочку губернатору Новой Шотландіи, прикажите ему розыскать автора Часовщика, и передать этому человѣку, этому даровитому человѣку, что ея величество особенно любитъ награждать заслуги и должнымъ образомъ чтить таланты, и что если онъ, авторъ, воротится домой; то судьба его будетъ устроена наилучшимъ образомъ, въ честь ея царственнаго родителя, который такъ долго жилъ посреди Сизыхъ-Носовъ и оставилъ по себѣ незабвѣнную память." Впрочемъ, не стращайте его много и не слишкомъ приставайте, потому что въ подобныхъ случаяхъ Джонъ Булль, не говоря ни слова, сжимаетъ кулаки и становится въ оборонительную позу. "У меня былъ павлинъ, продолжаете вы, -- славная была птица, съ великолѣпнымъ, блестящимъ и длиннѣйшимъ хвостомъ; теперь, когда я бывало вынесу на птичный дворъ корзину съ мякишемъ, чтобы кормить птицу, негодный павлинъ не подпуститъ никого къ корыту съ кормомъ, пока не наѣстся самъ и не насытить свою возлюбленную паву. Однако одинъ изъ старыхъ селезней находилъ эти поступки павлина крайне предосудительными; онъ обыкновенно шнырялъ около корыта и пробовалъ запустить туда свой носъ, но павлинъ всегда бросался на него съ ужаснымъ азартомъ и отгонялъ его прочь. Что же дѣлаетъ селезень? Онъ подходитъ къ павлину сзади и хватаетъ его за хвостъ, вертитъ и тормошитъ его на-пропалую, валяетъ его по двору и теребитъ до тѣхъ поръ, пока не выщипываетъ у него изъ хвоста всѣ эти прекрасныя длинныя перья, оставляя его совершеннымъ дуракомъ и уродомъ. Зато павлинъ сдѣлался съ тѣхъ поръ чрезвычайно смирнымъ и учтивымъ.-- На будущій годъ, скажете вы потомъ:-- мы намѣрены, вмѣстѣ съ мистеромъ Сликкомъ, отправиться въ Англію и написать книгу о британцахъ, и если мнѣ не позволятъ запустить руку въ корыто съ мякишемъ, если какая нибудь изъ длиннохвостыхъ птицъ начнетъ отгонять меня прочь и поѣдать мои порціи, то ей не сдобровать; Часовщикъ ухватитъ ее за хвостъ, повыдергаетъ у нее всѣ перья и пуститъ ихъ на воздухъ. Шутка шуткой, а между тѣмъ не у всякаго шутка эта переварится въ желудкѣ; для слѣпой лошади затрещина тоже самое, что для зрячей малѣйшее движеніе рукою: обернитесь, господа, да посмотрите на ваши хвосты, а то вѣдь, увѣряю васъ, какъ Богъ святъ, что одному изъ вашей братьи, котораго не хочу назвать, не миновать килеванья."

Послушайтесь меня, сквайръ, поступите такимъ образомъ, и тогда, помяните мое слово, они пошлютъ васъ губернаторомъ въ ту или другую колонію; а если это случится, сдѣлайте меня при себѣ секретаремъ -- не ошибетесь въ выборѣ; тогда мы начнемъ писать съ вами книги и напишемъ ихъ столько, что зароемся въ нихъ съ головами -- напишемъ, чортъ меня возьми! непремѣнно напишемъ!

-- Ахъ, другъ мой, отвѣчалъ я: -- писать книги вовсе не такая рѣдкость въ Англіи, какъ въ Америкѣ, и еслибы всякого писателя дѣлать губернаторомъ, то для нихъ скоро не достало бы колоніи.

-- За всѣмъ тѣмъ, писатели рѣдки въ колоніяхъ, возразилъ онъ: -- и я желаю знать, многіе ли изъ томошнихъ губернаторовъ съумѣли бы написать Часовщика. Рѣшительно, ни одинъ негодяй не могъ бы настрочить ничего даже похожаго.

-- Полноте, полноте, мистеръ Сликкъ, сказалъ я: -- не употребляйте въ дѣло своего искусства пріятно говоритъ. Я готовъ повторять ваши шуточки надъ другими людьми, но самъ не желаю сдѣлаться предметомъ насмѣшекъ. Я вовсе не такой тупица, чтобы не понимать, что человѣкъ, который умѣетъ написать книгу, можетъ быть, вовсе не съумѣетъ быть губернаторомъ.

-- Какую книгу, отвѣчалъ онъ: -- книга книгѣ рознь! Скажу вамъ только одно, что я буду увѣрять передъ кѣмъ угодно, что человѣкъ, который знаетъ все то, о чемъ говорится въ Часовщикѣ, можетъ быть губернаторомъ любой провинціи въ свѣтѣ. Я сомнѣваюсь даже, могъ ли бы самъ Ванъ Буренъ (лучшій писака между полюсами), могъ ли бы онъ создать что нибудь подобное. Позвольте людямъ схватить себя за ноги и протрясти хорошенько, и тогда увидите, сколько изъ васъ выйдетъ всякого добра.

-- Если вы въ самомъ дѣлѣ говорите серьёзно, отвѣчалъ я, то все, что я могу сказать вамъ, -- это то, что вы слишкомъ преувеличиваете достоинства книги. Вы сохраняете о ней такое выгодное мнѣніе потому именно, что вы хорошо расположены къ автору. Все это очень умѣстно, пока дѣло ограничивается шуткой; но увѣряю васъ, что еслибы я вздумалъ послать подобное письмо въ министерство колоній, то конечно, меня не удостоили бы отвѣтомъ: письмо это было бы брошено, какъ образецъ нелѣпости, какъ одно изъ многочисленныхъ доказательствъ тщеславія и безразсудства писателей.

-- Очень жаль, что вы такого мнѣнія, сказалъ онъ:-- и если вы не хотите послать такое письмо, то, чортъ меня возьми, если я не рѣшусь на это; я отправлю посланіе въ этомъ родѣ чрезъ нашего посланника при Сентъ-Джэмскомъ дворѣ Онъ исполнитъ мое порученіе съ величайшимъ удовольствіемъ; онъ будетъ гордиться моимъ посланіемъ, какъ твореніемъ американца, какъ твореніемъ способнымъ стать на ряду съ Пикквиккскимъ клубомъ, какъ твореніемъ американскаго Боца,-- повѣрьте мнѣ, я не ошибаюсь. Я предсказываю вамъ,-- я попалъ на истинную дорогу въ этомъ случаѣ и понялъ, къ чему вы способны -- я предсказываю вамъ, что вы будете со временемъ посланникомъ при Вашингтонскомъ дворѣ. Свѣдѣнія, которыя я сообщилъ вамъ объ Америкѣ, ея политикѣ, характерѣ и образѣ мыслей ея народа, совершенно приготовили васъ къ занятію подобнаго поста. Изъ васъ выйдетъ великолѣпнѣйшій посланникъ, а должность домашняго секретаря точно нарочно сотворена для меня. Я буду находить время писать у васъ подъ диктовку, буду находить время и на спекуляціи хлопчатою бумагой, неграми и табакомъ. Однимъ словомъ, я буду дѣйствовать какъ истинный денди.

И онъ, вскочивъ, щелкнулъ пальцами и запрыгалъ самымъ оригинальнымъ образомъ.

"-- Эй, слуга, пучеглазая твоя харя (мнѣ нужно же будетъ браниться, потому что англичане вообще бранятся, какъ сапожники): -- эй, олухъ, доложи его превосходительству, британскому посланнику при дворѣ американской націи (это, то есть, вы, сквайръ, и онъ шаркнулъ при этомъ ногою):-- доложи, что пришелъ господинъ секретарь Сликкъ. Ну же, поворачивайся, дурачина, сдвинься съ мѣста, увалень, и не забудь титулъ, не забудь же, -- господинъ секретарь Сликкъ.

Имѣю честь пожелать вашему превосходительству, сказалъ онъ въ заключеніе, съ низкимъ поклономъ и крѣпко пожавъ мою руку, имѣю честь пожелать вамъ покойной ночи и проститься съ вами.

"Современникъ", NoNo 2--4, 1855

Оставить комментарий Хэлибёртон Томас-Чэндлер (перевод: Без указания переводчика) (yes@lib.ru) Год: 1835 Обновлено: 20/05/2019. 609k. Статистика. Роман: Переводы Сочинения	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: или Слова и дела Самюэля Сликка, из Сликвилля. ("The clockmaker, or the sayings and doings of Samuel Slick of Slickville"). Очерки американских нравов. Текст издания: журнал "Современникъ", NoNo 2-4, 1855.

Хэлибёртон Томас-Чэндлер Часовщик,

ЧАСОВЩИКЪ,ИЛИ СЛОВА И ДѢЛА САМЮЭЛЯ СЛИККА, ИЗЪ СЛИКЪВИЛЛЯ.

АЛИБУРТОНА.

ГЛАВА I.РЫСАКЪ.

ГЛАВА II.ЧАСОВЩИКЪ.

ГЛАВА III.МОЛЧАЛИВЫЯ ДѢВИЦЫ.

ГЛАВА IV.РАЗГОВОРЪ ВЪ РЕЙБЕРЪ-ФИЛИПЪ.

ГЛАВА V.СУДЪ ПЕТТИФОГА.

ГЛАВА VI.АНЕКДОТЫ.

ГЛАВА VII.ДВИЖЕНІЕ ВПЕРЕДЪ.

ГЛАВА VIII.ОРАТОРЪ, КОТОРЫЙ УДАЛИЛСЯ ОТЪ ПРЕДМЕТА СВОЕЙ РѢЧИ.

ГЛАВА IX.ПРЕСЫЩЕННЫЙ ЯНКИ И РАСКОРМЛЕННАЯ ЛОШАДЬ.

ГЛАВА X.ПУТЬ КЪ ЖЕНСКОМУ СЕРДЦУ -- РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ.

ГЛАВА XI.КАМБЕРЛЕНДСКІЯ УСТРИЦЫ РОЖДАЮТЪ ГРУСТНЫЯ ПРЕДЧУВСТВІЯ.

ГЛАВА XII.АМЕРИКАНСКІЙ ОРЕЛЪ.

ГЛАВА XIII.МНѢНІЕ ЧАСОВЩИКА О ГАЛИФАКСѢ.

ГЛАВА XIV.МНѢНІЕ МИСТЕРА СЛИККА О БРИТАНЦАХЪ.

ГЛАВА XV.ПРИЛАЖИВАНІЕ РУКОЯТКИ КЪ ГАЛИФАКССКОМУ КЛИНКУ.

ГЛАВА XVI.ЧАСОВЩИКЪ ШКОЛИТЪ СИЗАГО-НОСА.

ГЛАВА XVII.СТРАСТИШКА СЕСТРЫ СОЛЛИ.

ГЛАВА XVIII.ЛЕКАРСТВО ОТЪ САМОЛЮБІЯ.

ГЛАВА ХІХ.ВРЕМЯ РОЗДЫХА.

ГЛАВА XX.СРЕДСТВО ИСПРАВЛЯТЬ ЗЛУЮ ЖЕНЩИНУ.

ГЛАВА XXI.ПОЖАРЪ ВЪ МОЛОЧНОЙ.

ГЛАВА XXII.ТѢЛО БЕЗЪ ГОЛОВЫ.

ГЛАВА XXIII.СЛИШКОМЪ МНОГО УТЮГОВЪ ВЪ ОГНѢ.

ГЛАВА XXIV.ВИНДЗОРЪ И ДАЛЬНІЙ ЗАПАДЪ.

ГЛАВА XXV.ВСТРѢЧА.

ГЛАВА XXVI.ПУТЕШЕСТВІЕ ПО АМЕРИКѢ.

ГЛАВА XXVII.РАЗГОВОРЪ ПО ЛАТЫНИ.

ГЛАВА XXVII.СНѢЖНЫЙ СУГРОБЪ.

ГЛАВА XXIX.ТАЛИСМАНЪ.

ГЛАВА XXX.ИТАЛЬЯНСКАЯ ЖИВОПИСЬ.

ГЛАВА XXXI.ШАМПУ.

ГЛАВА XXXII.ПРИЗНАНІЯ СТАРАГО ПАСТОРА.

ГЛАВА XXXIII.СРЕДСТВО ПРОТИВЪ КОНТРАБАНДЫ.

ГЛАВА XXXIV.ПОРТРЕТНАЯ ЖИВОПИСЬ.

ГЛАВА XXXV.ШКОЛЬНЫЙ УЧИТЕЛЬ НА ЧУЖБИНѢ.

ГЛАВА XXXVI.КОМНАТА ЗАБЛУЖДЕНІЯ.

ГЛАВА XXXVII.О ТОМЪ, ГДѢ ЗИМУЮТЪ РАКИ.

ГЛАВА XXXVIII.ПРОЩАЛЬНЫЙ СОВѢТЪ ЧАСОВЩИКА.

Хэлибёртон Томас-Чэндлер
Часовщик,