Lib.ru/Классика: Хангерфорд Маргарет. Заблудился

ЗАБЛУДИЛСЯ.

Разсказъ мистрисъ Гунгерфордъ.

-- Дорогой другъ! Какъ я радъ тебя видѣть! но какъ ты поздно! скоро часъ! Ты, должно быть, прозябъ,-- проговорилъ безъ остановки Освальдъ Траверсъ, спускаясь съ каменныхъ ступенекъ на встрѣчу двоюродному брату.-- Пойди сюда, Гиггинсъ, обратился онъ къ дворецкому,-- возьми вещи капитана Дугдаль. Ну ночь!

-- Не могъ пріѣхать секундой раньше,-- сказалъ Дугдаль, выскакивая изъ догъ-карта и отрясая съ себя снѣгъ,-- до послѣдней минуты я не зналъ, могу ли ѣхать. Но вотъ я тутъ. Сегодня 23-е и...

-- Уже 24-е, мой другъ. Сочельникъ. Но пойдемъ, ты вѣроятно, умираешь съ голоду.

-- Да, я не прочь поѣсть, засмѣялся Дугдаль, слѣдуя за другомъ въ большой старинный залъ, ярко освѣщенный и съ двумя пылающими каминами. Тутъ не были страшны никакіе холода.

-- Сэръ Джорджъ и всѣ почтенные члены дома уже въ постеляхъ, сказалъ Освальдъ, старшій сынъ хозяина дома.-- Болѣе легкомысленная часть общества еще въ бильярдной. Но ты усталъ, и поэтому мы оставимъ ихъ сегодня въ покоѣ; кромѣ того, мнѣ нужно поговорить съ тобою. Отецъ потерялъ надежду видѣть тебя. Пока подаютъ ужинъ, пойдемъ, я покажу тебѣ твою комнату.

-- Какая комната назначена для капитана, Гиггинсъ?

-- Голубая комната, въ восточномъ флигелѣ, сэръ.

-- Хорошо. Полагаю, ты помнишь, старина, что такое сэръ Джорджъ во время Рождества, сказалъ въ видѣ оправданія Освальдъ, останавливаясь на лѣстницѣ и оборачиваясь къ кузену.-- Онъ готовъ пригласить всѣхъ. Вотъ и теперь домъ переполненъ до того, что въ большихъ комнатахъ пришлось поставить по двѣ кровати. Съ тобою помѣстили молодаго Ормсби. Это юноша лѣтъ девятнадцати, тихій, спокойный, ручаюсь, что не кусается, но все же, думаю, тебѣ это не особенно пріятно.

-- Было бы лучше, если бы ты могъ поручиться, что онъ не храпитъ, сказалъ Дугдаль со смѣхомъ.

-- Во всякомъ случаѣ это продолжится не болѣе двухъ или трехъ дней, пока не уѣдутъ Понсонби и Блэки. Мнѣ очень досадно, что нельзя предоставить тебѣ больше удобствъ, но отецъ неисправимъ; онъ до тѣхъ поръ не чувствуетъ себя счастливымъ, пока домъ его не наполнится гостями. Намъ пришлось и барышенъ помѣстить въ одной комнатѣ по двѣ.

-- Но тутъ можетъ помѣститься полдюжины кроватей, замѣтилъ весело Дугдаль, войдя въ голубую комнату и грѣя свои руки у камина. Послѣ того онъ обвелъ глазами комнату, которая, дѣйствительно, была прекрасна и обставлена прелестно и съ комфортомъ. Лишняя кровать съ голубымъ пологомъ, подходящимъ къ остальной меблировкѣ, вдвинута въ уголъ, чтобы не умалять "величія" постоянной кровати, стоящей у средней стѣны.

-- А теперь пойдемъ въ столовую, сказалъ Освальдъ.-- Мнѣ нужно много разсказать тебѣ.

Дѣйствительно, пришлось разсказывать такъ много, что было уже очень поздно, когда онъ кончилъ говорить. То обстоятельство, что онъ недавно обручился "съ прелестнѣйшей дѣвушкой въ мірѣ", не мало способствовало длинѣ его разсказа. Пробило уже три часа, и веселые взрывы смѣха давно уже утихли въ бильярдной, когда Дикъ Дугдаль поднялся, говоря, что у него слипаются глаза.

Это высокій, худощавый, съ военной выправкой молодой человѣкъ лѣтъ двадцати девяти, съ красивымъ лицомъ, загорѣлымъ на индѣйскомъ солнцѣ. Онъ только-что возвратился съ Востока -- наскучивъ немного пребываніемъ тамъ -- и, какъ будущій баронетъ и человѣкъ съ сердцемъ свободнымъ, былъ предметомъ общаго вниманія среди дамъ, собравшихся у Траверса.

-- Надѣюсь, ты помнишь дорогу, сказалъ Освальдъ, желая ему покойной ночи.-- Ты знаешь домъ хорошо.

-- Еще бы, отвѣтилъ смѣясь Дугдаль.

-- Я такъ часто бывалъ тутъ прежде, что нѣсколько лѣтъ отсутствія не могли изгладить его изъ моей памяти.

Онъ медленно направился по корридору, ступая тихо, чтобы не разбудить спавшихъ. Смутное подозрѣніе, что, быть можетъ, онъ не такъ твердо помнитъ дорогу, какъ это ему казалось, и пугало, и забавляло его, такъ что, дойдя до дверей своей комнаты, онъ открылъ ее осторожно и не безъ волненія.

Но все въ порядкѣ! Это та же голубая комната, въ которую его приводилъ Освальдъ и въ которой, несмотря на поздній часъ, горѣлъ еще каминъ. У Траверсовъ всегда прекрасные слуги, но, впрочемъ, быть можетъ, огонь въ каминѣ поддерживался его товарищемъ по комнатѣ. Кстати, каковъ онъ изъ себя?

Бросивъ на стулъ сюртукъ, который онъ только-что снялъ, онъ смотритъ въ уголъ комнаты, гдѣ поставлена кровать, предназначенная для тихаго, спокойнаго юноши, за котораго Освальдъ ручался, что онъ не кусается. Но что это? Кровать пуста. Механически Дугдаль переводитъ взглядъ на свою кровать и видитъ, что она занята!

Вотъ скверный мальчишка! Видѣлъ ли кто подобное сибаритство и подобный эгоизмъ? Однако, сердце Дугдаля смягчается, смотря на то, что видно отъ этого дерзкаго юноши. Какая прелестная головка и какая масса вьющихся волосъ! Это, должно быть, совершенный еще ребенокъ, и въ добавокъ робкій, судя потому, какъ онъ навернулъ на себя одѣяло, боясь, вѣроятно духовъ и полуночныхъ видѣній. Бѣдное дитя, съ такимъ бѣлымъ лбомъ и такимъ тихимъ дыханіемъ, что его можно принять за мертвеца.

За мертвеца! Дугдаль слышалъ о тѣлахъ, находимыхъ въ двуспальныхъ кроватяхъ. Это старая исторія. И къ чему онъ вспомнилъ ее теперь среди ночи? Читать страшныя исторіи -- одно и быть замѣшаннымъ въ нихъ -- совершенно другое.

Взявъ въ руки свѣчу, онъ быстро подходитъ къ кровати и смотритъ на обладателя короткихъ каштановыхъ волосъ.

О, небо! что это? Только благодаря чуду, Дугдаль не уронилъ съ шумомъ подсвѣчника; только благодаря чуду, онъ подавилъ готовое сорваться съ его устъ восклицаніе. Тихій, спокойный юноша Ормсби "съ ручательствомъ, что не кусается", превратился въ дѣвушку!

И прелестную дѣвушку! Вьющіеся каштановые волосы расбросаны въ безпорядкѣ на бѣломъ, какъ мраморъ, лбу; полненькія щечки покрыты нѣжнымъ румянцемъ, маленькій красный ротикъ закрытъ. Дугдалю кажется, что онъ можетъ открыться каждую минуту, и тогда...

Но раскрывается не ротикъ, а раскрываются глаза. Большіе, темные глаза, совершенно сонные, и на мгновеніе устремляются на него со смутнымъ безпокойствомъ. Сказать, что Дугдаль былъ пораженъ,-- это не дастъ понятія объ его чувствахъ; вѣрнѣе будетъ сказать, что онъ былъ перепуганъ до смерти. При видѣ этого полусознательнаго взгляда, онъ моментально тушитъ свѣчу, схватываетъ свой сюртукъ и выбѣгаетъ въ темный корридоръ. Видя въ концѣ его полоску свѣта у двери, онъ въ отчаяніи устремляется туда и, о счастье! попадаетъ въ голубую комнату съ двумя кроватями, на этотъ разъ, безъ сомнѣнія свою.

Бросившись въ кресло, онъ прижимаетъ руку ко лбу и напрягаетъ свой слухъ. Закричитъ ли ока и подниметъ весь домъ, принявъ его за ночнаго вора? Или,-- о, святая надежда -- она была такая сонная, что все это сочла сномъ?

Вздохнувъ съ облегченіемъ при этой мысли, онъ сталъ раздѣваться. На этотъ разъ онъ не ошибся, въ этомъ не можетъ быть никакого сомнѣнія: въ углу комнаты раздается здоровое и громкое храпѣніе. Теперь онъ спокоенъ. Безусловно она сочтетъ все сномъ, не имѣя никакихъ доказательствъ, что въ комнату ея приходили. Запустивъ пальцы въ жилетный карманъ, чтобы вынуть часы, онъ поблѣднѣлъ, и мурашки пробѣжали у него по спинѣ. Часы! Онъ оставилъ ихъ тамъ! И въ эту самую минуту они равнодушно тикаютъ у нея на столѣ, не заботясь о нравственныхъ мукахъ своего хозяина! Его теорія о снѣ рушилась! Сны появляются и исчезаютъ, но не оставляютъ послѣ себя часовъ.

* * *

-- Гдѣ же Лиліана? спрашиваетъ Освальдъ за завтракомъ.

-- Она опоздала. Это не похоже на нее.

-- Нѣтъ, она всегда встаетъ рано, сказала лэди Ратльтонъ, веселая блондинка, осматривая сидѣвшихъ за столомъ.-- Или ей не понравилось, что вы побѣдили ее вчера на бильярдѣ, или первый разъ въ жизни она полѣнилась.

-- Оба ваши предположенія не вѣрны, проговорила лэди Траверсъ, смотря изъ-за серебряной вазы на раскрывшуюся дверь, въ которую вошла небольшаго роста дѣвушка. Она видимо волновалась и то блѣднѣла, то краснѣла.-- Вотъ и ты, Лили!

Сердце Дугдаля сдѣлало прыжокъ. Эта прелестная головка съ каштановыми вьющимися волосами внушаетъ ему ужасъ. Онъ внимательно начинаетъ слушать своего лѣваго сосѣда, пожилаго толстаго господина въ очкахъ. Онъ готовъ на все, лишь бы не встрѣтиться глазами съ вошедшей дѣвушкой.

-- Право, миссъ Энгльторнъ, вы бы должны насъ предупредить о своемъ намѣреніи начать жизнь отшельницы. Страхъ, который мы испытали...

-- Лиль, ты спишь? спросилъ ее братъ, высокій гвардеецъ, занятый своей тарелкой.

-- У нея такой видъ, точно она совсѣмъ не спала, вмѣшался сэръ Джорджъ Траверсъ, гостепріимный хозяинъ, придвигая ея кресло къ своему и дѣлая ей знакъ сѣсть рядомъ съ нимъ.

-- Въ голубой комнатѣ показываются привидѣнія, сказала Августа, старшая дочь хозяина,-- я тебя предупреждала, Лиль. Скажи же намъ, что ты видѣла? Кто являлся къ тебѣ эту ночь? Разскажи намъ всѣ страшныя подробности.

Бѣдная миссъ Энгльторнъ! Сердце Дугдаля сжалось при видѣ ея мгновенно покраснѣвшаго личика.

-- Клянусь Юпитеромъ, вы угадали! воскликнулъ ея братъ, котораго забавляло смущеніе сестры (братья всегда несносны!) -- Разсказывай же, Лили! Особа, видѣвшая духа, во сто кратъ интереснѣе того, кто знакомъ съ видѣвшими духовъ. Это былъ мущина?

Несмотря на страшную блѣдность, миссъ Энгльторнъ храбро выдерживала перекрестный огонь. Что касается Дугдаля, то, смотря на это милое личико, онъ чувствовалъ, что ему слѣдуетъ встать и сказать что-нибудь. Но что сказать? Этотъ вопросъ приводилъ его въ недоумѣніе.

-- А голову свою онъ держалъ въ рукахъ? настаивала лэди Ратльтонъ съ громкимъ смѣхомъ, который, какъ говорятъ, и совершенно основательно, служитъ доказательствомъ пустоты ума.

-- Или, быть можетъ, онъ несъ окровавленный мечъ, продолжалъ гвардеецъ, который въ качествѣ брата не обращалъ вниманія на волненіе сестры.

-- Перестаньте, закричалъ сэръ Джорджъ.-- Довольно этихъ шутокъ. Развѣ вы не видите, что у малютки болитъ голова? Подай ей чашку чая, Освальдъ. Это, надѣюсь, изгонитъ демона! Читали вы, господа, объ убійствѣ въ Уайтчепелѣ? Это позоръ для всего цивилизованнаго міра! Такимъ образомъ добрый, милый, старый хозяинъ старался отвлечь вниманіе отъ миссъ Энгльторнъ.

-- Однако намъ нужно торопиться, чтобы во-время убрать церковь, напомнила Августа Траверсъ, которую считаютъ поклонницей ректора -- человѣка холостаго.-- Мы едва-ли управимся до наступленія сумерекъ.

-- Въ которомъ часу намъ нужно быть въ церкви?

-- Ровно въ половинѣ двѣнадцатаго.

-- Который же часъ теперь? Но что это? спросилъ Освальдъ, взглянувъ на каминные часы, которые показывали четверть третьяго.-- Часы остановились. Дугдаль, ты послѣдній пріѣхалъ съ поля битвы, разскажи намъ новости: который часъ?

-- Что такое? спросилъ Дугдаль, желая выгадать время. Сознаніе, что на него устремлены два большихъ, карихъ глаза, почти лишило его возможности говорить.

-- Милый другъ, ты прямо изъ города, и поэтому твои часы должны быть самые вѣрные.

-- Ты ошибаешься, отвѣтилъ Дугдаль, съ трудомъ сохраняя самообладаніе.-- Дѣло въ томъ, что я забылъ вчера завести часы и сегодня утромъ увидѣлъ, что они предательски остановились. Такая досада!

При видѣ, какое впечатлѣніе это произвело на нее, онъ даже забылъ попросить у неба прощенія за свою ложь. Она видимо удовлетворилась такимъ объясненіемъ. Блѣдное и испуганное ея личико мгновенно успокоилось. Это "увидѣлъ сегодня утромъ" придумано очень хорошо: она вполнѣ этому повѣрила. Она еще робка и нервна, но глаза ея не смотрятъ исключительно въ его сторону: они останавливаются также и на другихъ мущинахъ, сидящихъ за столомъ.

Когда завтракъ окончился, Августа подошла къ Дугдалю.

-- Вы, кажется, одни не знакомы съ миссъ Энгльторнъ, сказала она.-- Это должно повести къ скорѣйшему вашему сближенію, засмѣялась она и представила Дугдаля Лиліанѣ.

-- Пожалуйста только не гуляй полвѣка, обратилась она къ миссъ Энгльторнъ.-- Ты знаешь, какая намъ предстоитъ работа въ церкви. Уговори капитана Дугдаль помочь тебѣ, и ты на вѣки пріобрѣтешь любовь всего прихода.

Миссъ Энгльторнъ сказала по обязанности нѣсколько словъ, на которыя капитанъ Дугдаль отвѣтилъ, а спустя часъ они подъѣзжали на парѣ маленькихъ пони къ церкви, въ которой слышались голоса, обсуждавшіе, какъ лучше отпраздновать предстоящее торжество.

Миссъ Энгльторнъ, отличавшаяся энергическимъ складомъ характера, тотчасъ отошла отъ лѣнивыхъ болтуновъ и присоединилась къ той части общества, которая уже приступила къ работѣ.

Остролистникъ, плющъ и разныя растенія, принесенныя изъ оранжереи, во множествѣ стояли у алтаря. Ректоръ, одѣтый очень изящно, переходилъ съ мѣста на мѣсто, давая различныя указанія.

Спустя часа полтора, миссъ Энгльторнъ, которая сплетала внизу амвона большую гирлянду, оглянулась и увидѣла Дугдаля. Онъ направлялся къ ней и улыбнулся, встрѣтившись съ ея глазами. Но почему она вдругъ смутилась? Дугдаль посмотрѣлъ на себя и увидѣлъ, что онъ безъ сюртука, который снялъ, чтобы удобнѣе было работать. О, Боже! Онъ также былъ безъ сюртука, когда она увидѣла его въ первый разъ! Неужели воспоминаніе о той злосчастной минутѣ пробудилось въ ней? Что, если она такимъ образомъ доберется до истины?

Схвативъ поспѣшно сюртукъ, онъ сердито надѣлъ это безобидное одѣяніе поверхъ рукавовъ-доносчиковъ и обратился къ миссъ Энгльторнъ.

-- Не помочь ли вамъ? сказалъ онъ насколько возможно спокойнѣе, между тѣмъ какъ сердце его усиленно билось.

-- Нѣтъ, благодарю, отвѣтила она холодно, отворачиваясь; затѣмъ, точно устыдившись своей рѣзкости и сознавая, что у нея нѣтъ никакихъ положительныхъ данныхъ сердиться на него, сказала, смотря въ нерѣшительности на свой вѣнокъ:-- Вотъ, не знаю, куда положить это.

-- Я вамъ покажу, отвѣтилъ онъ и почувствовалъ, что у него свалился съ души камень. Быть можетъ, она ничего не подозрѣваетъ. А какое у нея прелестное личико, хотя въ немъ все же замѣтно безпокойство.

И, чтобы разсѣять это безпокойство, онъ употребляетъ всевозможныя усилія въ теченіе цѣлаго получаса и уже поздравляетъ себя съ успѣхомъ, какъ вдругъ вопросъ миссъ Энгльторнъ кидаетъ его въ жаръ.

-- Который часъ? спрашиваетъ она такъ нервно, что нельзя не замѣтить ея волненія. Дугдаль не растерялся однако. Онъ запустилъ пальцы въ карманъ, гдѣ должны находиться эти ужасные часы, точно дѣйствительно былъ увѣренъ, что они тамъ.

-- Клянусь Юпитеромъ, воскликнулъ онъ,-- я и забылъ, что не завелъ ихъ вчера и оставилъ ихъ у себя на столѣ. Я долженъ вамъ сознаться, что принадлежу къ тѣмъ людямъ,-- которые ненавидятъ часы и никогда не носятъ ихъ, если только возможно.

-- Говоря откровенно, я такихъ людей не встрѣчала. Дугдаль чувствуетъ ея глаза на себѣ и, взглянувъ на нее, видитъ, что они полны слезъ! Вся ея душа отразилась въ ея испуганныхъ глазахъ, и онъ инстинктивно понимаетъ, что ее тревожитъ неизвѣстность. При видѣ ея слезъ, онъ приравниваетъ себя къ убійцѣ и сознаетъ, что становится самымъ отъявленнымъ лжецомъ.

-- Одинъ изъ нихъ передъ вами, говоритъ онъ съ ужаснѣйшей беззастѣнчивостью.-- Для меня часы -- это наказаніе. Нельзя отрицать, что иногда они очень полезны, но носить ихъ постоянно! Очень возможно, что вы не увидите меня при часахъ во все время, пока я здѣсь.

-- Какъ жалко! А... ваши часы красивы? спрашиваетъ миссъ Энгльторнъ не безъ лукавства.

-- Вовсе нѣтъ. Ужасно старая вещь, -- серебряные. Мнѣ подарилъ ихъ отецъ, иначе я бы ихъ не носилъ.

О, бѣдный отецъ, подарившій сыну прекрасные золотые часы, вотъ благодарность за твою щедрость!

Но Лиліана (несмотря на недавнее знакомство, онъ уже началъ мысленно называть ее по имени) довольна пока этимъ объясненіемъ, а что значитъ отецъ въ сравненіи съ хорошенькой дѣвушкой? Остальная часть дня прошла благополучно, точно такъ же, какъ и слѣдующій день, о которомъ впослѣдствіи они неоднократно вспоминали. Если по временамъ миссъ Энгльторнъ и чувствовала маленькую тревогу при мысли о часахъ, запрятанныхъ ею въ кружева (она побоялась положить ихъ въ свою коробку съ золотыми вещами, потому что всѣ съѣхавшіяся молодыя дѣвушки обладали какой-то маніей постоянно перерывать ихъ), она старалась не думать о нихъ и наслаждалась настоящимъ. Она знала, что рано или поздно ей придется очутиться лицомъ къ лицу со своимъ ночнымъ посѣтителемъ, придется возвратить часы и придется пережить нѣсколько непріятныхъ минутъ, но пока она рѣшила пользоваться счастьемъ. Она желала только одного: кто бы ни оказался этимъ ночнымъ посѣтителемъ, но только чтобы это не былъ Дугдаль. О, нѣтъ, только не капитанъ Дугдаль, и конечно это не онъ. Онъ почти далъ ей въ этомъ слово. Его часы, которые онъ такъ ненавидитъ -- серебряные, между тѣмъ какъ ея, то-есть его, то-есть тѣ злополучные часы -- золотые! Нѣтъ, капитанъ Дугдаль не обманулъ бы ее преднамѣренно, однако... Да, все же остается непріятное сомнѣніе.

И сомнѣніе это вызывалось самымъ неожиданнымъ образомъ. Человѣческое вмѣшательство тутъ было не при чемъ. Какой-то неосязаемый бѣсенокъ вмѣшался въ это дѣло и находилъ удовольствіе мучить ее. Первое подозрѣніе возникло во время того памятнаго завтрака; второе, когда она увидѣла Дугдаля въ первый разъ (въ первый ли разъ?) безъ сюртука въ церкви; третій -- во время живыхъ картинъ, затѣянныхъ миссъ Траверсъ. Всѣ эти подозрѣнія относятся къ Дугдалю, но кромѣ того ее безпокоятъ и другіе гости въ домѣ. Дугдаль не единственный человѣкъ, у котораго нѣтъ часовъ въ данное время. Досточтимый Берти Ляйтвудъ, близорукій маленькій человѣчекъ, не носитъ часовъ, а Джорджъ Гэрдонъ, рослый драгунъ, говоритъ, что отдалъ свои часы въ починку.

Миссъ Энгльторнъ и Дугдалю пришлось изображать въ живыхъ картинахъ ту сцену изъ Теннисоновской Спящей Красавицы, когда она просыпается отъ поцѣлуя принца. Всѣ картины прошли очень хорошо. Лэди Ратльтонъ имѣла большой успѣхъ въ Діанѣ Вернонъ, точно также аплодировали горячо Освальду Траверсу и его невѣстѣ, хорошенькой дѣвушкѣ съ умными глазками.

Но всѣ ожидали, что Спящая Красавица будетъ самой удачной картиной и, дѣйствительно, когда занавѣсъ медленно поднялся (зацѣпившись всего раза два по дорогѣ), всѣ были поражены. Безъ всякаго сомнѣнія, миссъ Энгльторнъ была красавица! Всѣ мущины и даже нѣкоторыя женщины признали этотъ неоспоримый фактъ.

Въ бѣломъ платьѣ, съ каштановыми локонами, разсыпавшимися по красному бархату подушки, Лиліана Энгльторнъ казалась олицетвореніемъ счастливаго сна. Если та Спящая Красавица стараго времени, воспѣтая поэтами, была хотя вполовину такъ хороша, какъ ея настоящая представительница, не удивительно, что принцъ потерялъ голову, но набрался смѣлости и оживилъ ее поцѣлуемъ.

Такъ думаетъ Дугдаль, нагнувшись надъ нею. Какъ она прелестна, какъ мила. Но вотъ вопросъ, не оттолкнула ли бы она его, если бы знала все? Какъ красиво лежатъ длинныя рѣсницы на хорошенькихъ щечкахъ! О, если бы занавѣсъ не опускался никогда. О, если бы онъ рѣшился по примѣру того принца поцѣловать ее и пробудить для новой жизни, -- для любви къ нему!

Но занавѣсъ, подобно времени, не обращаетъ вниманія ни на кого. Онъ опустился такъ внезапно, что Дугдаль, погруженный въ восхищеніе, забылъ все окружающее. И только, когда темные глаза открылись и встрѣтились съ его страстнымъ взглядомъ, онъ замѣчаетъ, что занавѣсъ опущенъ. Но онъ видитъ еще нѣчто другое. Слегка вскрикнувъ, миссъ Энгльторнъ вскакиваетъ, откидывая красную матерію, отчасти прикрывавшую ее, и блѣдная смотритъ на него съ ужасомъ. Что она думаетъ? Что? Ему кажется, что она знаетъ все! Онъ видитъ себя въ голубой комнатѣ и смотритъ на спящую дѣвушку. Она просыпается. Глаза ея устремляются на него такъ же, какъ и теперь.

Миссъ Энгльторнъ сдѣлала къ нему шагъ и протянула руку, точно собираясь говорить. Въ глубокомъ ея взглядѣ отражается ужасъ. Ротъ ея раскрывается. Но вдругъ она поворачивается, рука ея опускается, и она быстро исчезаетъ черезъ дверь.

Дугдаль поблѣднѣлъ и остался одинъ раскланиваться съ аплодирующимъ обществомъ.

* * *

На слѣдующее утро она не вышла къ завтраку, и сердце Дугдаля упало (если это возможно). Позднѣе, во время пятичасоваго чая, она не появляется также, и Дугдаль, прохаживаясь медленно по библіотекѣ, гдѣ обыкновенно подается чай въ этотъ часъ, начинаетъ предаваться самымъ печальнымъ размышленіямъ Онъ держитъ чашку съ чаемъ, въ которомъ сегодня не находитъ никакого вкуса. Но вотъ открывшаяся сзади его дверь заставляетъ его обернуться.

Да, это она. Но она очень блѣдная и взволнованная. Она, борющаяся, очевидно, съ какими-то призраками, невидимыми для остальнаго общества.

Не прошло и двухъ минутъ съ прихода миссъ Энгльторнъ, какъ лэди Ратльтонъ громко воскликнула:

-- Чьи это часы, господа? И при этомъ она беретъ съ маленькаго столика, на который облокотилась, золотые часы съ цѣпочкой и поднимаетъ ихъ такъ, чтобы всѣ видѣли.

Сердце Дугдаля замерло. Это его часы, въ этомъ не можетъ быть сомнѣнія. Ясно, что, не въ состояніи болѣе выносить мучительную неизвѣстность, считая также невозможнымъ удерживать такую дорогую вещь, она рѣшилась на крайность. Она незамѣтно положила на столъ этотъ мерзкій указатель времени, и теперь, когда всѣ гости въ сборѣ, надѣется узнать правду.

Прекрасно, но во всякомъ случаѣ она не узнаетъ ея отъ него.

-- Прелестная вещь! прелестная вещь! Но чья эта прелестная вещь? громко выкрикиваетъ лэди Ратльтонъ, раскачивая часы на цѣпочкѣ.-- Ваши, Освальдъ? Нѣтъ? Ваши, мистеръ Ляйтвудъ? Ваши, сэръ Джорджъ? обратилась она, наконецъ, къ хозяину.-- Нѣтъ? Это какъ будто вещь наслѣдственная. Не ваша ли, капитанъ Дугдаль?

Мгновеніе Дугдаль колеблется: колебаніе его настолько непродолжительно, что оно не замѣтно никому, но въ безконечно малую часть времени предъ нами можетъ промелькнуть цѣлый рядъ мыслей. Если онъ откажется теперь отъ часовъ, онъ уже никогда не получитъ ихъ, а между тѣмъ это старый другъ, товарищъ его многихъ лѣтъ, къ которому онъ привыкъ и любитъ, насколько можно любить неодушевленную вещь. Но также невозможно и признаться къ нимъ, чувствуя на себѣ большіе испытывающіе глаза, устремленные на него съ другаго конца комнаты и ожидающіе, какъ ему кажется, отвѣта со страхомъ.

-- Мои? Нѣтъ, отвѣчаетъ онъ, покачавъ головою и улыбнувшись.

-- Хозяинъ ихъ отыщется, замѣчаетъ равнодушно Освальдъ, въ то время, какъ лэди Ратльтонъ кладетъ обратно часы на столикъ, на которомъ она ихъ нашла. Дугдаль вздыхаетъ свободнѣе и взглядываетъ въ ту сторону, гдѣ стояла Лиліана.

Она ушла въ амбразуру окна и, сидя тамъ на табуретѣ, весело болтаетъ съ молодымъ человѣкомъ, который держитъ передъ нею чашку чая. Слѣдовательно, она не усумнилась въ правдивости его словъ. Еще разъ онъ избѣжалъ опасности. Конечно, она не могла бы такъ смѣяться, еслибы сомнѣвалась. Но -- странное противорѣчіе -- онъ хотѣлъ, чтобы она подозрѣвала, чтобы она знала все, чтобы все это уже объяснилось и чтобы она простила ему. Злоба на молодаго человѣка, съ которымъ она такъ любезна, въ соединеніи съ недовольствомъ собою, заставили его покинуть веселое общество и направиться безцѣльно въ концертный залъ, прелестное помѣщеніе, отдѣланное свѣтлымъ кретономъ, съ широкими окнами, выходящими на югъ.

Въ этотъ часъ залъ обыкновенно пустъ, и тутъ никто не помѣшаетъ ему подумать на свободѣ. Мрачный и недовольный Дугдаль остановился у окна, но вотъ легкіе и быстрые шаги заставляютъ его повернуться. Кто это можетъ быть?

Онъ почти не узнаетъ ее, когда она останавливается передъ нимъ, тяжело дыша. Ея волненіе такъ велико, что невольно онъ протягиваетъ руку, чтобы поддержать ее, но она уклоняется.

-- Вотъ, говоритъ она, -- возьмите. Вамъ не слѣдуетъ терять ихъ... изъ-за меня!

И она протягиваетъ ему часы. Растерявшись немного -- онъ волнуется теперь не меньше ея -- онъ хочетъ снова отказаться отъ часовъ, но она удерживаетъ его.

-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! восклицаетъ она все съ возрастающей страстностью.-- Не отпирайтесь! Я знаю! Мнѣ кажется, я знала это съ самаго начала.

Она положила часы на диванчикъ и направилась къ двери. Что-то подсказываетъ ему, что если она уйдетъ теперь, онъ потеряетъ ее на всегда. Съ жестомъ отчаянія онъ опережаетъ ее и заступаетъ дорогу.

-- Не уходите такъ, говоритъ онъ, при чемъ лицо его не уступаетъ въ блѣдности лицу ея.-- Выслушайте меня. Послѣ всего, что случилось, дайте мнѣ оправдаться, Лиліана.

Онъ старается схватить ея руки, но рѣзкимъ движеніемъ она отталкиваетъ его, а затѣмъ, вдругъ, закрываетъ лицо руками и начинаетъ отчаянно плакать, не громко, но съ тихими рыданіями, которыя всю потрясаютъ ее. И, отвернувшись отъ него, точно стыдясь этихъ непрошенныхъ слезъ, она прячется за оконную занавѣску и, прислонившись къ дереву, продолжаетъ плакать.

-- Стоитъ ли такъ волноваться? говоритъ Дугдаль въ отчаяніи, слѣдуя за нею въ амбразуру окна.-- Это была ошибка съ моей стороны, ошибка непростительная, но она не стоитъ такихъ горькихъ слезъ. Я даже не понимаю, какъ это случилось, какъ я былъ настолько глупъ...

-- Не напоминайте объ этомъ. Я не могу слышать, говорила она, всхлипывая.

-- Напротивъ, лучше говорить и покончить съ этимъ разъ на всегда, отвѣтилъ Дугдаль.-- Вы сдѣлали изъ мухи слона, и если вы не позволите мнѣ разсказать, какъ это было, вы не перестанете мучить себя.

-- Я лучше буду мучиться, проговорила миссъ Энгльторнъ изъ-подъ носоваго платка; хотя (тяжелый вздохъ) если я буду постоянно такъ мучиться, я скоро умру. Это, по крайней мѣрѣ, утѣшеніе.

-- Но не для меня, отвѣтилъ Дугдаль.-- Вамъ развѣ не жалко меня? Вы думаете, что я не страдалъ также, и что всякій вашъ нервный взглядъ не былъ для меня мученіемъ? И если я заслуживаю наказанія за проступокъ -- который, говоря откровенно, не былъ особенно тяжелымъ,-- то я выстрадалъ уже довольно. Еслибы вы могли простить мнѣ, еслибы...

-- О, еслибы это былъ кто другой, но только не вы! воскликнула она такъ мило, такъ наивно выказывая свои настоящія чувства, что сердце Дугдаля радостно забилось. Ободренный неяснымъ предчувствіемъ, онъ нѣжно обнимаетъ ее и прижимаетъ ея головку къ своему плечу.

-- Это было бы гораздо хуже, отвѣчаетъ онъ.-- Вы и я можемъ сохранить секретъ, не такъ ли? Лиліана, можно мнѣ сказать вамъ теперь то, что вы, конечно, знаете, но что я хочу поскорѣе выразить словами? Я люблю васъ! Милая, милая, не могли бы полюбить меня настолько, чтобы стать моей женою?

-- О, да, еслибы только не это, говоритъ она грустно; но, принимая во вниманіе, что вмѣсто того, чтобы отвернуться при этихъ отнимающихъ надежду словахъ, она поворачиваетъ къ нему свое прелестное личико, Дугдаль не такъ огорченъ ими, какъ бы слѣдовало.

-- А если бы не это, вы могли бы полюбить меня? спросилъ онъ нѣжно.

-- О! къ чему говорить теперь объ этомъ, произнесла она съ глубокимъ вздохомъ.

-- Да, не къ чему! проговорилъ Дугдаль, съ притворной грустью.-- Но все же, отвѣтьте мнѣ, такъ, для примѣра.

-- Да, проговорила она въ раздумьи.

-- Тогда, сказалъ Дугдаль, переходя тотчасъ въ радостное настроеніе,-- я настоятельно прошу васъ полюбить меня теперь, несмотря на тотъ злосчастный...

-- Ахъ, воскликнула она.-- Я не это думала. И, освободивъ одну руку, она зажала ему ротъ.-- Но поговоримъ о другомъ. Какъ вы думаете... можетъ ли одинъ человѣкъ... полюбить другаго, если оба они знакомы не болѣе десяти дней?

-- Если эти "оба" вы и я -- то конечно могутъ! проговорилъ Дугдаль съ глубокимъ убѣжденіемъ.

-- Это очень короткій срокъ, сказала она неувѣренно.

-- Человѣкъ, который можетъ видѣть васъ цѣлыхъ десять дней и не полюбить... Ахъ, не думайте объ немъ; онъ достоинъ презрѣнія, сказалъ Дугдаль.-- Что касается меня, то первый разъ, когда я васъ увидѣлъ...

-- О, молчите! говоритъ она, скрывая свое лицо на его груди.

-- Въ то время, когда насъ представили...

-- Дикъ! если ты будешь продолжать говорить объ этомъ, я... я не выйду за тебя замужъ! воскликнула она съ негодованіемъ.

-- А если я не буду говорить, ты выйдешь?

-- О, ты знаешь это самъ, говоритъ она такъ робко, такъ мило, что онъ чувствуетъ, что земля не можетъ дать ему ничего болѣе.

-- Опять слезы! воскликнулъ онъ послѣ того, какъ они объяснились и обмѣнялись всѣми клятвами, какими съ незапамятныхъ временъ обмѣниваются влюбленные.-- Вотъ мой платокъ, твой совершенно мокрый. Боже, что-за странные люди эти дѣвушки! Но обѣщаю, что ты не прольешь больше слезъ во всю твою жизнь. Однако есть одна вещь, которая смущаетъ меня. Можно мнѣ спросить тебя?

-- Это... объ этомъ?

-- Да. Скажи, пожалуйста, почему обѣ комнаты голубыя?

-- Это все дѣло Августы. Ей дотого нравилась старая комната -- твоя, что она сдѣлала и другую такую -- мою! Лучше бы этого не было.

-- О, я не согласенъ, сказалъ Дугдаль.-- Однимъ изъ пріятнѣйшихъ воспоминаніи моей жизни будетъ прелестная курчавая головка, лежащая...

Тутъ миссъ Энгльторнъ до того отчаянно стала вырываться изъ его объятій, что ему не оставалось ничего болѣе, какъ прекратить свои восторженныя воспоминанія, чтобы удержать ее.

-- Клянусь тебѣ -- не буду! Ни одно слово объ этомъ не сойдетъ съ моихъ устъ до тѣхъ поръ, пока мы оба не превратимся въ такихъ древнихъ Дерби и Джона, что все прошлое будетъ казаться намъ сномъ.

-- Ты обѣщаешь? Помни же. Она замолчала, но видимо до такой степени хотѣла спросить о чемъ-то, что онъ невольно сказалъ:-- Ну, что же?

-- Болѣе всего меня безпокоитъ одно, говоритъ она, понижая голосъ до шопота и нагибая голову такъ, чтобы онъ не смотрѣлъ ей въ глаза.-- Была ли я тогда,-- ты знаешь,-- была я тогда очень растрепана? Была я (нервно теребя его за пуговицу) тогда очень неинтересная?

-- О, моя милая! можешь ли ты быть неинтересной? воскликнулъ онъ, прижимая ее къ сердцу.

"Русскій Вѣстникъ", No 9, 1894

Оставить комментарий Хангерфорд Маргарет (перевод: Без указанию переводчика) (yes@lib.ru) Год: 1894 Обновлено: 07/09/2022. 34k. Статистика. Рассказ: Проза, Переводы Сочинения	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Текст издания: журнал "Русскій Вѣстникъ", No 9, 1894.

Хангерфорд Маргарет Заблудился

ЗАБЛУДИЛСЯ.

Хангерфорд Маргарет
Заблудился