Гольцев Виктор Александрович
Не в очередь

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Не въ очередь.

   Въ ноябрьской книжкѣ Міра Божія за прошлый годъ появилась статья г. Иванова: Подозрительная слава. Написана она по поводу Семьи Поланецкихъ, но даетъ общую характеристику таланта и міропониманія Сенкевича. Какъ показываетъ самое заглавіе статьи, критикъ относится къ польскому писателю съ неодобреніемъ. Въ виду того, что русская Мысль постоянно старается знакомить читателей съ романами и повѣстями Сенкевича, намъ и въ интересахъ истины, и pro domo sua приходится выступить съ нѣсколькими возраженіями противъ статьи г. Иванова. Это облегчается тѣмъ обстоятельствомъ, что съ авторомъ Подозрительной славы, сотрудникомъ и Русской Мысли,-- у насъ нѣтъ, повидимому, разногласій принципіальнаго свойства.
   "Русская критика,-- говоритъ г. Ивановъ,-- по крайней мѣрѣ въ лицѣ талантливѣйшихъ, интеллигентнѣйшихъ и честнѣйшихъ своихъ представителей, всегда придавала и продолжаетъ придавать большое значеніе смыслу искусства, его культурному и общественному вліянію на дѣйствительность". Съ этой точки зрѣнія критикъ Міра Божія ставитъ Геприка Сенкевича очень низко. "Г. Сенкевичъ,-- говоритъ г. Ивановъ,-- по своему нравственному міросозерцанію и общей умственной дѣятельности, человѣкъ толпы. Онъ по своимъ идеаламъ не стоитъ выше будничной изображаемой имъ среды".
   Когда Пушкинъ въ Повѣстяхъ Бѣлкина, съ полнѣйшею симпатіею изображалъ простыхъ и добрыхъ заурядныхъ людей,-- неужели онъ, тѣмъ не менѣе, не стоялъ высоко надъ толпою? Неужели г. Ивановъ по замѣчаетъ въ романахъ и разсказахъ Сенкевича -- и большого ума, и широкой, разносторонней образованности?
   Существованіе шляхетскихъ чувствъ у Сенкевича, въ особенности въ его историческихъ романахъ, мы давно уже признавали; но мы утверждаемъ, что многихъ произведеній знаменитаго польскаго писателя чувства эти вовсе не коснулись и что во многихъ изъ своихъ сочиненій онъ обнаружилъ необыкновенно яркій талантъ. Наше мнѣніе не одиноко, но это, разумѣется, не составляетъ аргумента противъ г. Иванова {Въ ноябрьской книжкѣ Новаго Слова напечатана статья г-жи Николаевой; Поиски сггасающаго догмата. Авторъ указываетъ на великое жизненное значеніе вопросовъ, подымаемыхъ Сенкевичемъ въ романахъ Безъ догмата и Семья Поланецкихъ, и на силу и яркость таланта Сенкевича. Что касается идей, проникающихъ его творчество, то г-жа Николаева ставитъ ихъ не высоко, и по отношенію къ Семьѣ Поланецкихъ я не могу не согласиться съ критикомъ Новаго Слова. Большая статья о Семьѣ Поланецкихъ въ чешской Politik (15 December 1895) называетъ Сенкевича геніальнымъ писателемъ.}.
   Критикъ Міра Божія утверждаетъ, что Безъ догмата, въ основной части, рабская копія съ Героя нашего времени. Въ доказательство приводится нѣсколько фразъ, сходныхъ по мысли и по выраженіямъ. Такой пріемъ нѣтъ никакой возможности признать правильнымъ. При помощи подобныхъ иллюстрацій можно утверждать, что Чацкій -- рабская копія съ Альцеста, что Печоринъ -- рабская копія съ Евгенія Онѣгина, и т. д. "Психологическое содержаніе романа Безъ догмата, полагаетъ г. Ивановъ, можетъ казаться новостью развѣ только публикѣ, знающей одного г. Сенкевича. Для насъ это перепѣвъ стараго геніальнаго произведенія, и еще хорошо было бы, еслибъ только перепѣвъ. Но г. Сенкевичъ внесъ и нѣчто другое въ психологію своего героя. Это другое столь же неоригинально и заимствовано изъ источника гораздо менѣе совершеннаго".
   Подъ послѣднимъ г. Ивановъ разумѣетъ романы Бурже.
   Замѣтимъ прежде всего, что и Героя нашею времени, въ основной части, съ не меньшимъ основаніемъ можно назвать перепѣвомъ, что не мѣшаетъ ему, по утвержденію г. Иванова, быть даже геніальнымъ произведеніемъ. Главная ошибка критика Міра Божія состоитъ въ томъ, что онъ судитъ Сенкевича и его произведенія, не обращая ни малѣйшаго вниманія на условія времени, на національныя особенности того общества, въ которомъ живетъ Сенкевичъ. Такой пріемъ нѣсколько напоминаетъ мнѣ разносъ Писаревымъ Пушкина.
   Польское общество переживаетъ въ настоящее время, насколько я могу судить со стороны и не зная польскаго языка, значительный нравственный кризисъ,-- въ особенности шляхетское польское общество. По моему мнѣнію, въ романѣ Безъ догмата, который блещетъ остроуміемъ и глубокими замѣчаніями, Сенкевичъ превосходно изобразилъ смятенную душу Плошовскаго. Вопреки утвержденію г. Иванова, я думаю, что Сенкевичъ ничего не заимствовалъ и изъ другого источника, о которомъ говоритъ г. Ивановъ: въ обществѣ, какъ польское, глубоко проникнутомъ католицизмомъ, романы Бурже не могутъ быть источникомъ настроенія. Мнѣ, наоборотъ, представляется мастерскимъ изображеніе той психической амальгамы, которую даетъ намъ Сенкевичъ въ славянской душѣ, подъ вліяніемъ утонченнаго скептицизма и глубоко запавшей въ природу именно католической вѣры.
   Перейду къ другимъ пунктамъ обвиненія. Бартекъ-побѣдитель, по мнѣнію критика,-- "козелъ отпущенія не демократическихъ, а обще-польскихъ (курсивъ г. Иванова) идей автора, т.-е., въ сущности, тѣхъ же шляхетскихъ" (курсивъ мой).
   На чемъ же основывается утвержденіе, что общепольскія, т.-е. національныя, идеи въ сущности -- шляхетскія? Рѣшительно ни на чемъ. Бартекъ-побѣдитель, появившійся у насъ въ первый разъ въ Отечествен. Запискахъ, производитъ глубокое и гуманное впечатлѣніе,-- я охотно сказалъ бы: именно демократическое. Правда, въ разсказѣ чувствуется полякъ-патріотъ; но какой же у Сенкевича можетъ быть патріотизмъ, кромѣ польскаго? Подобный же патріотизмъ, вполнѣ соединимый съ лучшими общечеловѣческими стремленіями и идеями, мы находимъ и въ произведеніяхъ г-жи Ожешковой, которыми такъ справедливо восхищается г. Ивановъ.
   Критикъ Міра Божія признаетъ, что у Сенкевича есть наклонность къ чувствительнымъ ощущеніямъ, доходящимъ нерѣдко до мелодрамы (Марися и Янко-музыкантъ), попадаются у него блестки юмора (Та третья) и человѣчнаго теплаго чувства (Фанарщикъ на маякѣ), но это не измѣняетъ общаго суроваго приговора.
   Намъ перечисленныя сейчасъ произведенія доставили глубокое нравственно-эстетическое наслажденіе. Создать ихъ могъ только большой художникъ, съ тонкимъ умомъ, съ благороднымъ отзывчивымъ сердцемъ, и нельзя пренебрежительно отбрасывать такія произведенія, когда дѣло идетъ о характеристикѣ писателя вообще. Дешевое изданіе Янко-музыкантъ, напечатанное Русскою Мыслью, пошло въ народъ, и, по многочисленнымъ отзывамъ, очень нравится дѣтямъ. А за каплю крови, общую съ народомъ, многое прощается...
   Приходится мнѣ сдѣлать нѣсколько возраженій и другому "изъ своихъ",-- г. Струве, статья котораго напечатана въ этой книгѣ Русской Мысли. Я называю г. Струве нашимъ, несмотря на то, что мы признаемъ теорію экономическаго матеріализма одностороннею, несмотря и на то, что авторъ Критическихъ замѣтокъ предлагалъ русскому народу пойти на выучку къ капитализму. Эту послѣднюю фразу мы считаемъ неосторожною, но не имѣемъ ни малѣйшаго основанія считать г. Струве сторонникомъ капитализма, какъ такового.
   Редакція Русской Мысли охотно дала мѣсто возраженію г. Струве противъ г. Оболенскаго. Это возраженіе разъясняетъ нѣкоторые пункты въ той теоріи историческаго развитія, которую защищаетъ авторъ, и поможетъ читателю самостоятельно отнестись къ ней. Мнѣ хотѣлось по поводу статьи г. Струве еще разъ подчеркнуть возрастающую роль сознанія и идей въ исторіи. Г. Струве говоритъ, что "устраненіе капитализма, съ точки зрѣнія матеріалистическаго пониманія исторіи, возможно только на извѣстной ступени развитія производительныхъ силъ и производственныхъ отношеній". Съ нашей же точки зрѣнія роковой связи между производственными отношеніями и распредѣленіемъ не существуетъ съ того момента, когда сознаніе цѣлей и средствъ общественной жизни проникаетъ въ культурное общество. Желѣзныя дороги, напримѣръ, по производственнымъ отношеніямъ, дѣйствительно, должны быть въ рукахъ капитализма, крупныхъ акціонерныхъ компаній; по государство какъ въ Германіи, такъ отчасти и у насъ, можетъ, въ интересахъ справедливости и общенароднаго блага, взять рельсовые пути въ свои руки. Что же касается роста самого сознанія, то его нѣтъ никакой возможности ставить въ исключительную и даже тѣсную связь съ производственными отношеніями. Печатный станокъ разноситъ и укрѣпляетъ это сознаніе при разныхъ производительныхъ отношеніяхъ и при разныхъ препятствіяхъ для распространенія здравыхъ нравственно-общественныхъ идей. Но, разумѣется, и эти отношенія, и эти препятствія задерживаютъ многое изъ того, что должно осуществить въ общественной жизни. Жаль, что г. Струве и его единомышленники мало обращаютъ вниманія именно въ сторону названныхъ препятствій.
   Въ настоящее время въ русскомъ обществѣ замѣчается небывалый интересъ къ народному образованію. Интересъ этотъ, по моему мнѣнію, вызванъ въ значительной степени, если не главнымъ образомъ, слѣдующими основаніями. Наши "народники" утверждали, что общинный и артельный духъ необычайно силенъ въ русскомъ народѣ, что у народа надо учиться, такъ называемой, интеллигенціи справедливымъ общественнымъ распорядкамъ и доброму житію вообще. Событія очень быстро опровергли эти утвержденія, капитализмъ у насъ преспокойно ѣлъ курчонка, когда сантиментальный и склонный къ поученіямъ поваръ-народникъ пространно доказывалъ ему, что этотъ котъ-васька -- язва, чума и порча здѣшнихъ мѣстъ. Общество наконецъ встрепенулось. Оно признало пагубнымъ заблужденіемъ одностороннюю народническую теорію и съ удивительною энергіей принялось будить народнаго богатыря, вносить свѣтъ знанія и сознанія туда, гдѣ дремали и пропадали духовныя силы русскаго народа. Не измѣненіе производственныхъ отношеній вызвало эти усиленныя и благородныя стремленія внести образованіе въ убогую крестьянскую избу, и было бы, по моему мнѣнію, огромною ошибкой не придавать историческаго плодотворнаго значенія этой работѣ интеллигенціи.
   Результаты такой работы уже сказываются. Запросъ на хорошее чтеніе растетъ, мысль нашего народа подымается. Вотъ что пишетъ безпристрастный наблюдатель и, очевидно, вовсе не либералъ, а земскій начальникъ, въ Петербургскихъ Вѣдомостяхъ. "Нѣтъ никакого сомнѣнія, что крестьяне весьма сочувственно отнесутся ко всякой затратѣ на ихъ образованіе, если сумѣть имъ ясно изложить всю пользу предполагаемаго вами дѣла. Мой участокъ не составляетъ какого-либо особенно счастливаго оазиса или исключенія изъ общаго правила, а между тѣмъ въ продолженіе двухъ съ половиною мѣсяцевъ во всѣхъ селахъ (четырехъ) были постановлены приговоры объ открытіи народно-школьныхъ библіотекъ-читаленъ и объ устройствѣ народныхъ чтеній съ волшебнымъ фонаремъ, причемъ не только на пріобрѣтеніе книгъ для библіотеки и фонаря для чтеній, но и на поддержаніе того и другого были ассигнованы приличныя суммы. Насколько сочувствіе народа было искренно и неподдѣльно, доказываютъ ихъ частныя, индивидуальныя жертвы на пріобрѣтеніе книгъ для библіотеки. Въ день постановленія приговора объ открытіи библіотеки, мною, въ нѣкоторыхъ селахъ, сдѣлано было предложеніе присутствовавшимъ на сходѣ, не пожелаетъ ли кто что-либо пожертвовать на доброе дѣло. И вотъ сыпались пятачки, гривенники, и даже рубли (нѣсколько крестьянъ пожертвовали по два рубля, а одинъ даже пять рублей), результатомъ чего было въ одномъ селѣ 27 рублей, а въ другомъ 58 рублей, и это за какой-нибудь одинъ часъ! Я едва успѣвалъ записывать имена жертвователей" {Петербургскія Вѣдомости, 17 января.}.
   Удивительный земскій начальникъ Петербургскихъ Вѣдомостей,-- антиподъ "нормальнаго" земскаго начальника по Гражданину, говоритъ далѣе, что онъ не видалъ болѣе внимательной аудиторіи, чѣмъ крестьяне на сходѣ, несмотря на многочисленность толпы (болѣе шестисотъ человѣкъ). "И все это, прибавляетъ онъ, можно получить, не прибѣгая къ замѣчаніямъ, а тѣмъ болѣе угрозамъ или къ примѣненію пресловутой и никому ненужной 61 ст. Полож. о зем. нач.".
   Одна ласточка весны не дѣлаетъ.
   Такой земскій начальникъ могъ бы быть такимъ же мировымъ судьею или членомъ земской управы. Ради столь исключительныхъ людей нѣтъ основанія жертвовать земскимъ началомъ и принципомъ отдѣленія судебной власти отъ административной, потому что для подобныхъ почтенныхъ дѣятелей такое пожертвованіе не нужно, для дѣятелей же иного типа оно служитъ источникомъ систематическихъ злоупотребленій. Учрежденія безъ добрыхъ людей тщетны,-- сказалъ одинъ изъ замѣчательнѣйшихъ нашихъ государственныхъ людей,-- но и люди безъ добрыхъ учрежденій мало добраго произвести могутъ.
   Возвращаюсь къ вопросу о народномъ образованіи. Въ No 26 Русскихъ Вѣдомостей я прочелъ слѣдующія строки: "Намъ сообщаютъ, что московскій комитетъ грамотности въ нынѣшнемъ году испытываетъ недостатокъ средствъ. Публичныя лекціи, доходъ съ которыхъ шелъ на покупку и разсылку народныхъ изданій, не могли состояться. Между тѣмъ запросы изъ деревень и селъ все возрастаютъ. Сотнями и тысячами поступаютъ въ комитетъ просьбы о присылкѣ книгъ для чтенія и учебниковъ. Всякое пожертвованіе деньгами или книгами будетъ при такихъ условіяхъ по-истинѣ добрымъ дѣломъ, каждый рубль и каждая хорошая книжка примутся съ глубокою благодарностью. Обращаться слѣдуетъ въ Москву, въ комитетъ грамотности (Смоленскій бульваръ, въ зданіи Земледѣльческой школы)".
   Перепечатываемъ эти строки въ надеждѣ, что добрые люди, которые прочтутъ ихъ, откликнутся на призывъ.

-----

   Въ январѣ нынѣшняго года минуло полвѣка съ появленія Бѣдныхъ людей Достоевскаго. Извѣстно, въ какой восторгъ отъ чтенія рукописи пришелъ Некрасовъ, съ какимъ сочувствіемъ встрѣтилъ первое произведеніе молодого писателя геніальный Бѣлинскій. Въ Воспоминаніяхъ Анненкова приведенъ отзывъ знаменитаго критика, сказавшаго Анненкову, что Бѣдные люди -- первая попытка у насъ соціальнаго романа. Въ статьѣ, напечатанной въ Отечественныхъ Запискахъ 1846 г., Бѣлинскій писалъ слѣдующее: "Нельзя не согласиться, что для перваго дебюта Бѣдные люди и, непосредственно за ними, Двойникъ -- произведенія необыкновеннаго размѣра и что такъ еще никто не начиналъ изъ русскихъ писателей {Напомню, что Достоевскому было двадцать четыре года, когда появились въ печати Бѣдные люди.}. Конечно, это доказываетъ совсѣмъ не то, чтобъ г. Достоевскій по таланту былъ выше своихъ предшественниковъ (мы далеки отъ подобной нелѣпой мысли), но только то, что онъ имѣлъ передъ ними выгоду явиться послѣ нихъ; однако, со всѣмъ тѣмъ, подобный дебютъ ясно указываетъ на мѣсто, которое со временемъ займетъ г. Достоевскій въ русской литературѣ, и на то, что если бы онъ и не сталъ рядомъ со своими предшественниками, какъ равный съ равными, то долго еще ждать намъ таланта, который бы сталъ къ нимъ ближе его".
   Указавъ на гуманную мысль, которая лежитъ въ основѣ Бѣдныхъ людей, Бѣлинскій прибавляетъ: "Честь и слава молодому поэту, муза котораго любитъ людей на чердакахъ и въ подвалахъ и говоритъ о нихъ обитателямъ раззолоченныхъ палатъ: вѣдь, это тоже люди, ваши братья!" "Огромное вліяніе Достоевскаго,-- писалъ впослѣдствіи H. Н. Страховъ, скончавшійся 24 января наступившаго года,-- нужно причислить, конечно, къ самымъ отраднымъ явленіямъ, и въ немъ есть одна черта, заслуживающая величайшаго вниманія. Эта черта -- отсутствіе злобы въ постановкѣ нашей великой распри между западною и русскою идеею. Эта черта поразила всѣхъ въ пушкинской рѣчи Достоевскаго; но она не характеризуетъ собою и его Дневникъ, и его романы. При всей рѣзкости, съ какою онъ писалъ, при всей вспыльчивости его слога и мысли, нельзя было не чувствовать, что онъ стремится найти выходъ и примиреніе для самыхъ крайнихъ заблужденій, противъ которыхъ ратуетъ".
   Покойный Страховъ, видя въ Достоевскомъ примѣръ и поученіе для всѣхъ нашихъ партій, писалъ въ этой же статьѣ (Взглядъ на текущую литературу) такія хорошія слова: "Противъ чего бы мы ни боролись и какъ бы горячо мы ни возставали, намъ нужно не коснѣть въ одной враждѣ и злобѣ, а стремиться къ пониманію своихъ противниковъ и отыскивать ту болѣе высокую сферу, въ которую мы могли бы вывести ихъ изъ ихъ мрака и духовнаго извращенія. Прежде всего и больше всего нужно искать свѣта, потому что,
   
   "Увидя свѣтъ, ужъ никому
   Назадъ не хочется во тьму".
   
   Къ сожалѣнію, современные единомышленники Страхова и понятія не имѣютъ о такомъ требованіи. Они не отыскиваютъ болѣе высокую сферу, о которой говоритъ Страховъ, а нашли ее, и притомъ весьма просто: стоило имъ только перевернуть душу, какъ въ монетѣ орла на рѣшотку,-- и противоположное тому, что они горячо защищали, получило, по ихъ мнѣнію, значеніе единой и для всѣхъ обязательной истины...
   Николай Николаевичъ Страховъ скончался въ преклонныхъ уже годахъ (онъ родился въ 1828 году) и принадлежалъ, безспорно, къ образованнѣйшимъ русскимъ людямъ. Здѣсь нѣтъ ни возможности, ни надобности давать характеристику этого литературнаго критика, философа и публициста. Никакой самобытной русской философіи онъ не создалъ, но въ его сочиненіяхъ видны и большое знаніе, и большая вдумчивость, и значительная сила мысли. По направленію мы почти по всѣмъ вопросамъ принадлежимъ къ числу противниковъ покойнаго писателя, но это не мѣшаетъ намъ, разумѣется, отдать должную справедливость и его дарованіямъ, и его неустанному труду.
   Московскія Вѣдомости и другіе органы того же направленія спѣшатъ сопричислить Страхова къ сонму своихъ. Не безполезно поэтому представить имъ двѣ-три справки. Пусть они прочтутъ (или перечтутъ) статью Страхова Нѣчто о "Русскомъ Вѣстникѣ". Тамъ они найдутъ не мало язвительныхъ и мѣткихъ замѣчаній объ этомъ журналѣ, во главѣ котораго стоялъ верховный авторитетъ и для нынѣшнихъ Московск. Вѣдомостей -- Катковъ. Интересно затѣмъ сопоставить понятія о государствѣ и объ обрусѣти, которыми характеризуются наши "охранители", со взглядами на эти вопросы Страхова (напримѣръ, въ статьѣ "День" о преобразованіяхъ въ Польшѣ). Немного тутъ Московскія Вѣдомости найдутъ "своего". Страховъ говорилъ въ этой послѣдней статьѣ, что съ И. С. Аксаковымъ "согласится всякій, кто только повѣритъ, что самая крѣпкая сила въ мірѣ есть сила нравственная, что нѣтъ въ мірѣ прочной побѣды, кромѣ побѣды нравственной, что всякія соображенія государственной пользы поведутъ только ко вреду, если они основываются не на возвышеніи и укрѣпленіи нравственнаго достоинства подданныхъ, а на его извращеніи". Согласны ли единомышленники Страхова изъ патентованныхъ охранителей съ подобнымъ взглядомъ на нравственныя обязанности государства?
   Недурно будетъ, если нынѣшніе руководители Московск. Вѣдомостей познакомятся и со статьей Страхова Споръ объ общемъ образованіи. Тамъ приведены любопытные примѣры промаховъ и нелѣпостей, которые надѣлали прежнія Московскія Вѣдомости, защищая классическую систему общаго образованія.
   Я упомянулъ выше о томъ, что Страховъ во многомъ раздѣлялъ взгляды И. С. Аксакова. Какъ быстро мчится время! 27 января нынѣшняго года исполнилось уже десять лѣтъ со дня кончины этого знаменитаго славянофила. По этому поводу я приведу, вмѣсто того, чтобы повторять много разъ сказанное объ Аксаковѣ, конецъ его стихотворенія, написаннаго въ 1850 году:
   
   "Отважныхъ силъ не нужно въ наши дни!
   И юности лукавые порывы
   Опасны намъ,-- затѣмъ, что всѣ они
   Такъ хороши, такъ ярки, такъ красивы.
   
   Есть путь иной, гдѣ вѣра не легка:
   Сгораетъ въ немъ порыва скорый пламень;
   Есть долгій трудъ, есть подвигъ червяка:
   Онъ точитъ дубъ!... Долбитъ и капля камень.
   
   Невзрачный путь! Тебѣ я вѣренъ былъ!
   Лишенъ ты всей отрады упоенья,
   И дерзко я на сердце наложилъ
   Тяжелый гнетъ упорнаго терпѣнья!...
   
   Но слышно мнѣ, порой, въ тиши работъ,
   Что бурныхъ силъ не укротило время.
   Когда же власть, скажи, твоя пройдетъ,
   О молодость, о тягостное бремя?..."
   
   Да, такими публицистами, какъ И. С. Аксаковъ, могутъ гордиться и его сторонники, и его противники,-- всѣ люди, для которыхъ истинно дороги интересы русскаго народа и независимой, неподкупной мысли...

В. Гольцевъ.

"Русская Мысль", кн.II, 1896

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru