Гольцев Виктор Александрович
Иностранная библиография

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Деревенское училище во время революции". Альберта Бабо ("L'école de village pendant la révolution". Albert Babeau).- "Россія и русскіе". Виктора Тиссо ("La Russie et les rosses, indiscrétions de voyage". Victor Tissot).

Иностранная библіографія.

"Деревенское училище во время революціи". Альберта Бабо ("L'école de village pendant la révolution". Albert Babeau).-- "Россія и русскіе". Виктора Тиссо ("La Russie et les rosses, indiscrétions de voyage". Victor Tissot).

  

Деревенское училище во время революціи. Альберта Бабо. (L'école de village pendant la révolution. Albert Babeau

   Съ тѣхъ поръ, какъ Франція сбросила съ себя позорное иго второй имперіи, признаки умственнаго и нравственнаго возрожденія все болѣе и болѣе множатся въ этой странѣ. Увлеченіе лживою славой кровавыхъ побѣдъ уступаетъ мѣсто дѣятельной работѣ для внутренняго благосостоянія. Само собою разумѣется, что просвѣщенное правительство республики обратило особенное вниманіе на распространеніе и улучшеніе народнаго образованія. Вмѣстѣ съ тѣмъ оживился интересъ и къ исторіи народной школы во Франціи.
   Въ министерство г. Поля Берта, директоръ первоначальныхъ училищъ, г. Бюиссонъ, представилъ министру докладъ, въ которомъ указывалъ, что одинъ періодъ въ исторіи общественнаго образованія во Франціи до сихъ поръ остается мало изслѣдованнымъ: время съ 1789 года до консульства. Между тѣмъ эта эпоха въ высокой степени важна въ дѣлѣ развитія народнаго просвѣщенія. Г. Бюиссонъ предлагаетъ министру учредить правительственную коммиссію для изданія всѣхъ относящихся къ оффиціальной исторіи образованія документовъ, напоминая о приближающейся столѣтней годовщинѣ великой революціи. Г. Поль Бертъ вполнѣ одобрилъ предложеніе директора начальныхъ училищъ и немедленно учредилъ коммиссію, въ своемъ предсѣдательствѣ. Бице-президентами номмиссіи назначены знаменитые историки -- Луи Бланъ и Анри Мартенъ, и извѣстный своими педагогическими трудами академикъ Греаръ. Занятіи коммиссіи начались въ январѣ нынѣшняго года прекрасною рѣчью бывшаго министра народнаго образованія, въ которой онъ указалъ на долгъ современнаго общества по отношенію къ трудамъ людей, положившихъ прочныя основы новаго политическаго строя.
   Черезъ нѣсколько лѣтъ, слѣдовательно, Франція будетъ имѣть изданіе, достойное страны и людей, такъ много думавшихъ и работавшихъ для народнаго образованія. Но частныя лица уже приступили, вполнѣ самостоятельно, къ изученію состоянія французской школы во время первой революціи. Къ числу работъ подобнаго рода относится сочиненіе Альберта Бабо подъ вышеприведеннымъ заглавіемъ. Г. Бабо пріобрѣлъ извѣстность своими, изслѣдованіями о деревнѣ и городѣ во Франціи стараго порядка. Его новый трудъ представляетъ значительный интересъ.
   Если всѣ согласны,-- говоритъ авторъ,-- въ томъ, что народное образованіе составляетъ одну изъ благороднѣйшихъ заботъ современнаго общества, то въ вопросѣ о средствахъ для достиженія этой высокой цѣли обнаруживается, наоборотъ, большое разногласіе. Причиною такого разногласія служитъ зависимость средствъ отъ принциповъ, которые кладутся въ основаніе народной школы, и здѣсь-то философскій духъ, свобода, религіозное чувство и стремленіе къ власти вступаютъ въ борьбу между собою. Поэтому скромная, повидимому, исторія начальнаго образованія имѣетъ въ дѣйствительности глубокое значеніе.
   До 1789 года элементарное училище зависѣло отъ духовенства, общины, семьи. Революція,-- говоритъ Бабо,-- захотѣла подчинить это училище политическимъ и философскимъ ученіямъ.
   Школы, гдѣ учили читать, писать и считать, были по всей Франціи. Въ нѣкоторыхъ провинціяхъ, какъ Лотарингія, почти въ каждомъ приходѣ находилось училище; въ другихъ, наоборотъ, школъ почти не существовало. Замѣчательно, что наиболѣе невѣжественными были и таковыми (сравнительно) остаются тѣ изъ французскихъ провинцій, кельтское населеніе которыхъ особенно мало смѣшалось съ другими племенами. Такова Бретань, гдѣ охранительный духъ, по формѣ и содержанію, напоминаетъ соотвѣтствующій духъ нашихъ самобытниковъ.
   Французскій крестьянинъ XVIII вѣка все болѣе и болѣе чувствовалъ необходимость образованія. Онъ начинаетъ приносить имущественныя жертвы для того, чтобъ его дѣти посѣщали школу. На встрѣчу этому стремленію изъ глубины народа правительство не шло, и усилія духовенства (не особенно настойчивыя) облегчались только дѣятельностью немногихъ благотворительныхъ обществъ и частныхъ лицъ. Народные учителя были въ большинствѣ случаевъ плохо подготовлены. Ихъ главнѣйшая забота состояла въ томъ, чтобъ угодить приходскому священнику, чтобы жить съ нимъ въ добромъ согласіи. Печальныя послѣдствія такой зависимости сказывались постоянно и возбуждали справедливыя жалобы современниковъ. Съ другой стороны начинаютъ слышаться требованія о томъ, чтобъ уровень народныхъ учителей былъ поднятъ, чтобы съ этою цѣлью были учреждены учительскія семинаріи. Хорошимъ въ старинномъ устройствѣ французскихъ народныхъ училищъ можно признать только избраніе учителей самою общиной (ищущій мѣста долженъ былъ имѣть одобрительное свидѣтельство отъ церковныхъ властей). Государство не вмѣшивалось въ это дѣло. Бургундскій интендантъ писалъ въ 1780 году, что школьные учителя должны зависѣть отъ мѣстныхъ жителей, которые платятъ учителю вознагражденіе.
   Около 1760 года президентъ Ролданъ и многіе другіе выдающіеся люди выступили въ защиту національнаго образованія, которое они справедливо противополагали господствовавшей системѣ, отдавшей школы въ руки католическаго духовенства. Дидеро и другіе энциклопедисты потребовали, чтобы народное образованіе стало дѣломъ правительства, какъ выразился Вольтеръ, чтобъ оно было исключительно гражданскимъ, свѣтскимъ. Философская мысль пробуждала любовь къ ближнему, человѣчность. Провинціальныя академіи предлагаютъ темами для сочиненій на преміи и на другія почетныя награды вопросы о народномъ образованіи. Наказныя тетради, которыя привезли съ собою въ Парижъ депутаты въ генеральные штаты, настойчиво говорятъ о необходимости умноженія и улучшенія школъ. Одна только община (Peipin, въ сенешальствѣ Э) выступила съ чудовищнымъ требованіемъ повсемѣстнаго закрытія училищъ.
   Что же сдѣлала для народнаго образованія революція?
   Національное собраніе, одушевленное самыми высокими намѣреніями, сдѣлало, по мнѣнію Бабо, ошибку, потребовавши присяги отъ священниковъ. Многіе изъ послѣднихъ отказывались исполнить требованіе правительства, учителя приходскихъ школъ ихъ поддерживали -- и народное образованіе было дезорганизовано. Декретъ 15-го апрѣля 1791 года требуетъ гражданской присяги и отъ учителей. Тѣ, которые не подчинялись декрету, лишались мѣста; принявшіе присягу лишались учениковъ, такъ какъ крестьяне, подстрекаемые духовенствомъ, оказывали противодѣйствіе правительственнымъ распоряженіямъ и не пускали своихъ дѣтей въ школу, гдѣ учителемъ былъ неугодный духовенству человѣкъ.
   Конвентъ, несмотря на угрожающія затрудненія, въ которыхъ находилось государство, съ особенною внинател ьностью и любовью занялся вопросомъ объ общественномъ образованіи, въ особенности о начальныхъ народныхъ школахъ. Но предписанія конвента, объявлявшія обученіе свободнымъ, безплатнымъ и обязательнымъ, не могли получить дѣйствительнаго осуществленія въ странѣ, потрясенной изъ конца въ конецъ, раздираемой междуусобіями и принужденной въ то же время защищаться отъ иноземныхъ враговъ. Поэтому революція не могла почти ничего сдѣлать въ области народнаго (начальнаго) образованія, но зато она подготовила основы, на которыхъ консульство и имперія возвели бюрократическую систему образованія, а третья республика, разрушивъ все казарменное и лживое въ этой системѣ, на тѣхъ же основахъ воздвигаетъ величественную систему дѣйствительно народнаго, дѣйствительно свободнаго воспитанія.
   Нѣтъ никакого сомнѣнія, что революціонное правительство Франція совершило не мало ошибокъ. Болѣе того: оно вступало иногда въ противорѣчіе идеямъ, во имя которыхъ велась самая революція, и спускалось до насилій, до преступленій. Но отъ этого, конечно, не уменьшается великое значеніе идей свободы, равенства и братства. Смѣшныя преувеличенія, которыми страдала бурная эпоха, отразились, разумѣется, и въ дѣлѣ народнаго воспитанія. Извѣстно, какое громадное значеніе придавали многіе революціонные дѣятели установленію общественныхъ праздниковъ, которыми думали замѣнить въ душѣ народа праздники католической церкви. Безъ сомнѣнія, общественные праздники, на которыхъ вспоминаются свѣтлые историческіе дни и великіе люди, имѣютъ большое воспитательное значеніе. Но революціонное правительство впало въ этомъ отношеніи въ нелѣпую крайность. М. Ж.. Шенье восклицалъ, что въ нравственномъ воспитаніи первое дѣло заключается въ учрежденіи національныхъ праздниковъ. Воскресенье уничтожается декретомъ, и днемъ отдыха назначается десятый день декады, долженствовавшей замѣнить недѣлю стараго порядка. Дѣти непремѣнно обязаны посѣщать республиканскіе праздники и выслушивать на нихъ длинныя рѣчи политическаго содержанія, и т. д.
   Въ общемъ выводѣ революція, по мнѣнію Бабо, если не просвѣтила, то пробудила крестьянина. Многія идеи и общеполезныя свѣдѣнія получили широкое распространеніе, и это отразилось, конечно, увеличеніемъ числа словъ, т. е. понятій, составляющихъ умственное содержаніе народа. Современныя демократіи,-- такъ кончаетъ свою книгу Бабо,-- часто ищутъ для себя девиза; онѣ взываютъ къ свободѣ, къ равенству. къ братству, которыя могутъ быть политическими и общественными добродѣтелями, но которыхъ недостаточно для правильной жизни государства. Для Бабо девизомъ народа должно быть: уваженіе и свобода. Уваженіе вѣрованій, правъ, личной свободы должно, быть поставлено во главу угла въ каждомъ благоустроенномъ государствѣ.
  

Россія и русскіе. Виктора Тиссо (La Russie et les russes, indiscrétions de voyage. Victor Tiseot. Troisième édition).

   Наше отечество все болѣе и болѣе привлекаетъ въ себѣ вниманіе иностранцевъ. Роль, которую Россія будетъ играть въ европейской исторіи, и событія внутренней жизни государства, поражающія необычайностію и ужасомъ, возбуждаютъ живой интересъ и въ нашихъ друзьяхъ, и въ нашихъ недругахъ. Изслѣдованія о Россіи, ея общественномъ строѣ и литературѣ такихъ писателей, какъ Анатоль Леруа-Больё, Мекензи Уоллесъ, Рамбо и нѣкоторые другіе, имѣютъ большое значеніе даже для русскихъ читателей.
   Книга Тиссо подъ вышеприведеннымъ заглавіемъ не принадлежитъ къ числу подобнаго рода сочиненій. Она написана занимательно, безъ вопіющихъ промаховъ, безъ нелѣпыхъ ошибокъ; но теперь это не составляетъ уже большой заслуги. Неточности встрѣчаются, однако, въ значительномъ количествѣ. Отмѣтимъ нѣкоторыя погрѣшности талантливаго автора "Путешествія въ страну милліардовъ". Г. Тиссо называетъ Жуковскаго -- le célèbre poète Shakosiki, Козьму Минина -- Minime. Нашествіе монголовъ произошло, по мнѣнію легкомысленнаго писателя, въ XII столѣтіи; въ Малороссіи Тисбо открываетъ земельную общину съ ежегоднымъ передѣломъ полей. Священники,-- утверждаетъ нашъ авторъ,-- не посылаютъ дѣтей въ семинаріи, говоря, что мѣста ихъ все равно наслѣдственны; духовенство будто бы не имѣетъ никакой юрисдикціи въ дѣлахъ догматическаго характера, и т. д.
   Тиссо былъ порядочно напуганъ своими друзьями передъ путешествіемъ въ Россію. Но, благодаря разумнымъ предосторожностямъ, въ числѣ которыхъ видное мѣсто занимало почти полное отсутствіе книгъ и газетъ въ его багажѣ, благодаря рекомендаціямъ и, конечно, своей литературной извѣстности, Тиссо путешествовалъ съ большими удобствами. Послѣ живаго описанія грязи и вони Бердичева, авторъ съ особенною любовью останавливается на Малороссіи; Онъ набрасываетъ сравнительную характеристику великороса и малоросса, отчасти всѣмъ извѣстную, отчасти невѣрную, и справедливо восхищается многими прекрасными свойствами южно-руссовъ. Нѣтъ народа,-- говоритъ онъ,-- душа котораго была бы болѣе поэтична, чѣмъ душа малоросса. И иначе быть не можетъ въ присутствіи величественныхъ степей и чуднаго неба. Жаль только, что Тиссо недостаточно внимательно отнесея къ племени, которое возбудило его вполнѣ законныя симпатіи. Иначе онъ не говорилъ бы, напримѣръ, что малорусскій языкъ занимаетъ средину между польскимъ и чешскимъ. Малороссъ, по мнѣнію Тиссо, болѣе живъ и пораженъ, чѣмъ великороссъ (Sveljte et élancé, il est plus souple et plus agile que le Grand-Russien).
   Французскій путешественникъ относится съ сочувствіемъ и къ великорусскому крестьянину, хотя и разсказываетъ про него нелѣпости, или обобщая единичные факты, или повѣривъ на слово своимъ, не всегда, оказывается, надежнымъ, руководителямъ. Какъ торопливый писатель скоръ на выводы, можно судить изъ того, что, осмотрѣвъ одну фабрику въ Кіевѣ, онъ утверждаетъ, что русскій рабочій находится въ лучшемъ матеріальномъ положеніи, чѣмъ нѣмецкій, французскій и англійскій.
   Бѣдный мужикъ, восклицаетъ Тиссо,-- что сталось бы съ святою Русью безъ тебя? Не ты ли представляешь устои громадной и тяжелой имперіи? Не твоя ли грубая и сильная рука сѣетъ хлѣбъ? Не твоя ли кровь орошаетъ поля сраженій? Тебя упрекаютъ въ лѣности, но ты -- сынъ спящей матери-природы. Но твоя весна придетъ и разцвѣтетъ.
   Естественно, что такое сочувствіе русскому народу возбуждаетъ благодарное чувство въ русскомъ читателѣ. Только напрасно Тиссо первымъ дѣломъ пробужденія нашего крестьянина, его появленіемъ въ исторіи, считаетъ побѣдоносную, въ недалекомъ будущемъ, схватку съ германцемъ. Антипатія къ нѣмцамъ проходить замѣтною ниткой въ книгѣ Тиссо.
   Простимъ любознательному, стремительно любознательному французу такое толкованіе пословицы: "гусь свиньѣ не товарищъ", по которому ею характеризуются будто бы отношенія у насъ между мужчиной и женщиной, и скажемъ ему спасибо за теплый все-таки отзывъ о нашемъ крестьянинѣ. Тиссо справедливо указываетъ на вопіющіе недостатки русскаго бюрократическаго строя и на негодность нашей податной системы, видя въ нихъ главную причину упадка благосостоянія, столь замѣтнаго въ Великороссіи.
   За описаніемъ Кіева, послѣ длиннаго отступленія о Демидовыхъ, Тиссо описываетъ Москву, дѣлая при этомъ прогулки въ нашу исторію,-- прогулки, не всегда удачныя. Онъ говоритъ, напримѣръ, о царствованіи Натальи, сестры Петра Великаго, съ чѣмъ мы знакомимся впервые изъ книги любознательнаго путешественника. Но за то гостиницы, трактиры и увеселительныя мѣста самаго разнообразнаго характера описаны авторомъ "Россіи и русскихъ" съ изумительными подробностями, съ богатствомъ красокъ, для русскаго писателя недоступнымъ.
   Въ общемъ книгу Тиссо всего болѣе отличаетъ отъ названныхъ нами серьезныхъ сочиненій серьезныхъ писателей самодовольно-покровительственный тонъ представителя высшей культуры, который одобряетъ,-- и одобряетъ искренне,-- радушіе, встрѣчаемое имъ у русскихъ. Г. Тиссо намѣренъ еще разъ посѣтить Россію и написать сочиненіе о нашихъ религіозныхъ сектахъ. Желаемъ, чтобы въ этой будущей книгѣ обнаружилось болѣе пристальное изученіе русскаго народа, чѣмъ въ первомъ сочиненіи. Намъ не нужны любезности и заискиванія, насъ не введутъ въ заблужденіе двусмысленныя похвалы; но мы скажемъ сердечное спасибо за суровую правду и теплый отзывъ.

В. Гольцевъ.

"Русская Мысль", No 9, 1882

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru