Гёте Иоганн Вольфганг Фон
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Чудная ночь
    Посещение
    Блуждающий колокол
    Амур
    Царская молитва
    Купидон
    Песня Клары
    Лиде
    Десять римских элегий
    Перевод Н. В. Гербеля (1870).

ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СТИХОТВОРЕНІЙ
НИКОЛАЯ ГЕРБЕЛЯ

ТОМЪ ВТОРОЙ

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
1882.

http://az.lib.ru

OCR Бычков М. Н.

  

ГЕТЕ.

  
   Чудная ночь
   Посѣщеніе
   Блуждающій колоколъ
   Амуръ
   Царская молитва
   Купидонъ
   Пѣсня Клары
   Лидѣ
   Десять римскихъ элегій
  
                                 ЧУДНАЯ НОЧЬ.
  
             Я съ тоскою покидаю
             Милый сердцу тихій кровъ
             И иду -- зачѣмъ?-- не знаю --
             Въ глубь таинственныхъ лѣсовъ.
             Вѣтеръ бѣгъ свой укрощаетъ,
             Мѣсяцъ свѣтитъ сквозь листву
             И зефиръ съ берёзъ свѣваетъ
             Ѳиміамъ на мураву.
  
             Какъ я радостно и жадно
             Эту нѣгу ночи пью --
             И какъ нѣга та отрадно
             Въ грудь вливается мою!
             Но я тысячи чудесныхъ
             Не возьму такихъ ночей
             За одну съ моей прелестной,
             Съ ненаглядною моей!
  
             1877.
  
                                 ПОСѢЩЕНІЕ.
  
             Подхожу къ дверямъ моей я милой --
             И ихъ крѣпко запертыми вижу;
             Но что въ этомъ: ключъ въ моёмъ карманѣ --
             И я тихо двери отворяю.
  
             Но, вошедши, не нашолъ я милой
             Ни въ знакомой залѣ, ни въ гостиной,
             И, лишь въ третью комнату вступивши,
             Нераздѣтой я её увидѣлъ
             Тихимъ сномъ уснувшей на диванѣ.
  
             Въ молодыхъ рукахъ ея вязанье
             Мирно, вмѣстѣ съ спицами, лежало.
             Я присѣлъ къ ней -- и будить ли, нѣтъ ли
             Началъ думать сномъ ея любуясь.
  
             Я глядѣлъ на свѣтлый обликъ милой
             И не могъ довольно наглядѣться:
             На устахъ ея царила вѣрность,
             На щекахъ -- любовь къ родному крову.
             А невинность сердца молодого
             Въ глубинѣ груди ея таилась.
  
             Умащёнъ божественнымъ бальзамомъ,
             Каждый членъ лежалъ непринуждённо,
             А рука, источникъ ласкъ волшебныхъ,
             Опустясь, покоилась невинно
             На колѣняхъ съ начатой работой.
  
             "О, мой другъ!" подумалъ я: "что, если
             Отъ меня скрываемую тайну
             Обнаружишь вздохомъ ты иль словомъ
             И себѣ, забывшися, измѣнишь?"
  
             Взоръ смежонъ твой -- не горитъ онъ болѣ,
             Нѣтъ огня, сжигавшаго мнѣ сердце,
             И лишь губки тихо шевелятся,
             Вспоминая сладость поцалуевъ;
             Нѣтъ движенья въ сомкнутыхъ объятьяхъ,
             Горячо меня такъ обнимавшихъ,
             И рука, сопутница-шалунья
             Чудныхъ ласкъ, покоится невинно.
  
             Такъ глядѣлъ я на неё -- и сердцемъ
             Ликовалъ, въ груди моей стучавшимъ;
             Но она такъ нравилась мнѣ спящей,
             Что её будить я не рѣшился.
  
             Положивъ два спѣлыхъ померанца
             О двѣ розы пышныя на столикъ,
             Я изъ дому тихо удалился.
  
             И проснётся милая и взглянетъ --
             И увидитъ пёстрый мой подарокъ,
             И, дивяся, спроситъ, какъ попалъ онъ
             Къ ней на столъ сквозь запертыя двери?
  
             Но съ зарёй мы съ ней сойдёмся снова --
             И она вознаградитъ сторицей
             Горечь жертвы, мною принесённой.
  
             1879.
  
  
             БЛУЖДАЮЩІЙ КОЛОКОЛЪ.
  
             Ребёнокъ въ церковь не любилъ
                       Ходить по воскресеньямъ
             И время службы проводилъ
                       Въ прогулкахъ за селеньемъ.
  
             "Къ молитвѣ колоколъ зовётъ",
                       Мать шепчетъ -- рѣчь сурова:
             "Онъ за тобою самъ придётъ.
                       Когда промедлишь снова."
  
             А мальчикъ думаетъ: "виситъ
                       Высоко онъ на башнѣ" --
             И, хохоча, уже бѣжитъ
                       Къ рѣкѣ, лугамъ и пашнѣ.
  
             И что же -- колоколъ молчитъ!
                       Свершилось предсказанье:
             Онъ снялся съ петель и летитъ,
                       Какъ Божье наказанье.
  
             Ребёнокъ видитъ и дрожитъ,
                       Отъ страха сердце ноетъ,
             И что-то сердцу говоритъ:
                       Вотъ колоколъ покроетъ!
  
             Но мигъ -- и мальчикъ побѣжалъ
                       Съ такою быстротою,
             Что чрезъ минуту ужь стоялъ
                       Предъ церковью святою.
  
             И съ той поры, забывъ про лугъ,
                       Онъ въ праздникъ, въ воскресенье,
             Заслыша звона первый звукъ,
                       Ужь шолъ къ богослуженью.
  
             1856.
  
                                           АМУРЪ.
  
             Амуръ, легкомысленный, дерзкій, упрямый и хитрый мальчишка!
             На нѣсколько только часовъ попросилъ у меня ты пріюта,
             А вотъ остаёшься со мною и ночи, и дни неразлучно --
             И сталъ господиномъ моимъ и суровымъ хозяиномъ въ домѣ.
  
             Я изгнанъ тобой съ своего одиноко-просторнаго лога:
             Сижу на холодной землѣ -- и въ мученіяхъ ночи проходятъ;
             Твои своенравныя шутки въ каминѣ огонь раздуваютъ,
             Мой зимній запасъ истощаютъ и гонятъ меня изъ-подъ кровли.
  
             Ты утварь мою перебилъ и привёлъ всё вокругъ въ безпорядокъ --
             Ищу и сыскать не умѣю: ну, точно ослѣпъ, обезумѣлъ.
             Ты такъ необузданно шутишь, что страшно -- душа унесётся,
             Чтобъ скрыться навѣкъ отъ тебя и оставить избушку пустою.
  
             1879.
  
                                 ЦАРСКАЯ МОЛИТВА.
  
             Я царь земли -- меня боготворятъ
             Честнѣйшіе, которые мнѣ служатъ!
             Я царь земли -- я подданныхъ моихъ
             Люблю, во прахъ склонённыхъ предо мною!
             Не попусти жь, Всевышній, мнѣ моимъ
             Могуществомъ и счастьемъ возгордиться!
  
             1878.
  
                       КУПИДОНЪ.
  
             Съ колчаномъ и лукомъ
             Летитъ Купидонъ:
             Ихъ видомъ и звукомъ
             Любуется онъ.
  
             И факелъ пылаетъ
             Въ рукѣ у него --
             И вкругъ освѣщаетъ
             Владѣнья его.
  
             Подъ гнётомъ усилья
             Оружье звенитъ;
             Колеблятся крылья;
             Взоръ гнѣвомъ горитъ.
  
             Всѣ сердцемъ встрѣчаютъ
             Ловца своего --
             И страстно ласкаютъ
             И нѣжатъ его.
  
             А онъ имъ стрѣлами
             Своими грозитъ;
             Но мигъ -- и, мольбами
             Колеблемый, спитъ.
  
             1878.
  
  
             ПѢСНЯ КЛАРЫ.
  
             Гремятъ барабаны
             И флейта свиститъ.
             Надѣть мой желанный
             Свой панцырь спѣшитъ.
  
             Высоко вздымаетъ
             Копьё своё онъ --
             И ратныхъ ровняетъ
             Подъ сѣнью знамёнъ.
  
             Духъ рвётся изъ тѣла,
             А въ сердцѣ -- эдемъ.
             Когда бъ я имѣла
             Рейтузы и шлемъ --
  
             Я бъ смѣло ступала
             За милымъ моимъ
             И вражьи топтала
             Я земли бы съ нимъ.
  
             Враги ужь средь поля --
             И битва кипитъ...
             Завидная доля
             Мужчиною быть!
  
             1878.
  
  
                                           ЛИДѢ.
  
             Лида, кого полюбить одного лишь могло твоё сердце,
             Хочешь присвоить себѣ ты вполнѣ и по праву!
             Но онъ и такъ твой вполнѣ, нераздѣльно и свято!
             Милая, знай: мнѣ вдали отъ тебя всё движенье
             Шумное быстро-стремительной жизни
             Кажется лёгкой тафтой, сквозь которую я
             Вижу твой ликъ непрестанно -- и свѣтитъ
             Мнѣ онъ, привѣтливо-вѣрный, какъ вѣчныя звѣзды,
             Ярко горящія радужнымъ блескомъ изъ мрака.
  
             1877.
  

ИЗЪ "РИМСКИХЪ ЭЛЕГІЙ".

  
                                           1.
  
             Милая, въ томъ ты не кайся, что мнѣ отдалась такъ поспѣшно!
                       Вѣрь, не съ презрѣньемъ въ душѣ думаю я о тебѣ!
             Стрѣлы Эрота бываютъ не равнаго свойства: иныя
                       Въ грудь попадаютъ и ядъ въ ней оставляютъ навѣкъ;
             Есть и другія -- крылатыя, съ тонко-заостреннымъ жаломъ:
                       Эти вонзаются въ мозгъ, кровь источаютъ и жгутъ.
             Въ вѣкъ героическій міра, когда ещё боги любили,
                       Взглядъ вызывалъ въ сердце страсть, страсть вызывала восторгъ.
  
             Думаешь, милая, долго богиня Любви размышляла,
                       Встрѣтивъ Анхиза въ лѣсу? Если бы только луна
             Въ рощѣ успѣла сонливца своимъ наградить поцалуемъ,
                       Тотчасъ Аврора его сжала бъ въ объятьяхъ своихъ.
             Въ полдень встрѣтилась Геро съ Леандромъ, а въ полночь ужь мчался
                       Онъ по волнамъ -- и подъ нимъ грозно шумѣлъ Геллеспонтъ.
             Сильвія Рея, владычица Тибра, пришла лишь напиться
                       На берегъ тихій -- и Марсъ страстью её оковалъ.
             Такъ родились сыновья у него! Близнецовъ тѣхъ вскормила
                       Грудью волчица -- и Римъ міра владыкою сталъ.
  
                                           2.
  
             Другъ мой, когда говоришь, что ты въ дѣтствѣ не нравилась людямъ,
                       Что ненавидѣла мать бѣдную крошку тебя,
             Что ты росла безъ призору, сама развилась и окрѣпла --
                       Вѣрю и радуюсь что ты не похожа на всѣхъ.
             Нѣтъ ни цвѣта, ни вида въ убогомъ цвѣткѣ виноградномъ,
                       Плодъ же впиваютъ его боги и люди съ хвалой.
  
                                           3.
  
             Весело осенью пламя въ каминѣ укромномъ пылаетъ,
                       Блещетъ и громко трещитъ, мчась съ завываньемъ въ трубу.
             Нынче мнѣ весело: прежде чѣмъ эта вязанка подъ пепломъ
                       Тихо истлѣетъ, придётъ дѣвушка-радость ко мнѣ.
             Разомъ тогда и сосна, и берёза, и ель запылаютъ
                       И пробуждённую ночь въ праздникъ любви превратятъ.
             Завтра же утромъ она озабоченно ложе покинетъ
                       И, отыскавши въ золѣ искру, свѣтильникъ зажжотъ.
             Далъ ей, плутовкѣ, Эротъ безцѣнную въ мірѣ способность --
                       Радость въ душѣ возбуждать, словно ту искру въ золѣ.
  
                                           4.
  
             И Александръ, и Цезарь, и Генрихъ, и Фридрихъ Великій
                       Отдали бъ славы своей мнѣ половину сейчасъ,
             Если бъ на ночь лишь одну я имъ могъ уступить своё ложе;
                       Но подъ сырою землёй держитъ ихъ Орка рука.
             Радуйся жь каждый живущій и ней наслажденія чашу,
                       Грозная Лета пока ногъ не смочила твоихъ!
  
                                           5.
  
             Граціи, здѣсь на алтарь вашъ священный поэтъ возлагаетъ
                       Нѣсколько бѣдныхъ листковъ съ горстью распуколокъ-розъ --
             И возлагаетъ съ надеждой. Радостно смотритъ художникъ
                       На мастерскую свою, если она -- Пантеонъ.
             Зевсъ-громовержецъ склоняетъ долу чело, а Юнона
                       Къ небу вздымаетъ его; Фебъ лучезарный идётъ --
             Кудри сбѣгаютъ до плечь; непривѣтливо смотритъ Минерва;
                       Гермеса взглядъ воровской бродитъ лукаво вокругъ.
             Что же до Бахуса, то на нёмъ мягко-сонливомъ Цитера
                       Взоры покоитъ свои, полные влаги съ огнёмъ
             Въ мраморѣ самомъ, и точно -- сгорая -- желаетъ промолвить:
                       "Развѣ не долженъ нашъ сынъ здѣсь между нами стоять? *
  
                                           6.
  
             -- "Мальчикъ, огня поскорѣе!" --"Ещё не стемнѣло. Вы только
                       Масло напрасно и воскъ тратить хотите. Взгляните --
             Ставни закрыты повсюду и солнышко только-что скрылось
                       Не за горой -- за стѣной. Надо ещё подождать."
             -- "Дерзкій, иди и исполни': я дѣвушку жду -- не дождуся!
                       Ты жь меня, лампа, утѣшь, ночи товарищъ и другъ!"
  
                                           7.
             -- "Милый, чего поутру не пришолъ ты ко мнѣ въ виноградникъ?
                       Какъ обѣщала, вверху я поджидала тебя."
             -- "Милая, я приходилъ, да подъ горкою встрѣтился съ дѣдомъ:
                       Что-то работалъ онъ тамъ. Я посмотрѣлъ и ушолъ."
             -- "Какъ ты жестоко ошибся -- ты чучелу принялъ за дѣда.
                       Мы смастерили её изъ лоскутковъ и вѣтвей.
             Стало-быть дѣдушкѣ я на свою же бѣду помогала!"
                       Что жь, старику удалось -- цѣли своей онъ достигъ:
             Самую хищную птицу спугнулъ онъ -- не то бъ обокрала
                       Разомъ сегодня она садикъ и внучку его.
  
                                           8.
  
             Есть непріятные звуки, по мнѣ изъ нихъ всѣхъ непріятнѣй
                       Лай и ворчаніе пса: ухо дерутъ они мнѣ.
             Только одинъ есть во всёмъ около двѣ, чей лай и рычанье
                       Нравятся мнѣ по ночамъ. Пёсъ тотъ въ сосѣдствѣ живётъ.
             Разъ онъ навстрѣчу моей ненаглядной залаялъ въ то время,
                       Какъ она шла -- и едва тайну не выдалъ мою.
             Лишь его лай я услышу -- "идётъ" говорю я невольно,
                       Или хоть вспомню про то. какъ поджидалъ я её
  
                                           9.
  
             Мнѣ непріятно одно, а другое -- противно и гадко,
                       Такъ-что при мысли одной кровь начинаетъ кипѣть.
             Да, хоть и тяжко, а надо сознаться, что какъ ни досадно
                       Ложа съ подругой своей въ мракѣ ночномъ не дѣлить,
             Всё жь непріятнѣй ещё на чудномъ пути наслажденья
                       Змѣй только видѣть и ядъ чувствовать въ запахѣ розъ -
             Видѣть въ то время, когда наслажденію съ ней предаёшься,
                       Думу на миломъ челѣ, грустно склонённомъ въ груди.
             Вотъ почему Фаустина счастливитъ меня: она дѣлитъ
                       Ложе охотно со мной, честь соблюдая мою.
             Юность торопится -- любитъ поспѣшность; я жь наслаждаться
                       Благомъ низпосланнымъ мнѣ долго и мирно люблю.
             Такъ наслаждаемся мы подъ покровомъ таинственной ночи --
                       Грудью прижавшись къ груди, внемлемъ грозѣ и дождю;
             Такъ застаётъ насъ заря -- и часы наслажденья приносятъ
                       Тысячи новыхъ цвѣтовъ, гордость наставшаго дня.
             Будьте же мнѣ благодарны, квириты -- и Богъ да надѣлитъ
                       Всѣхъ, какъ счастливца меня, лучшимъ изъ благъ неземныхъ!
  
                                           10.
  
             Ежели твёрдость и сила достойны почёта въ мужчинѣ,
                       То въ сокровенныхъ дѣлахъ скромность не менѣ важна.
             Міра владычица, милая сердцу богиня Молчанья,
                       Спутница жизни моей, что это сталось со мной?
             Ты отвернулась, а Муза-шалунья съ лукавымъ Амуромъ
                       Мнѣ разрѣшили уста, полныя звуковъ любви.
             Трудно хранить нерушимо въ груди своей царскія тайны!
                       Какъ ни скрывалъ царь Мидасъ длинныя уши свои,
             Всё же ихъ кто-то подмѣтилъ и, мучимый страшною тайной,
                       Долго не зналъ какъ ему съ ней подѣлиться и съ кѣмъ.
             Вотъ онъ къ землѣ припадаетъ и тайну свою ей ввѣряетъ;
                       Но мать сырая земля тайнъ не умѣетъ хранить:
             Мигъ -- и тростникъ выростаетъ и шепчетъ, и вѣтеръ разноситъ:
                       "Ахъ, у Мидаса-царя длинныя уши на лбу!"
             То же теперь и со мной: тяжело мнѣ прекрасную тайну
                       Въ сердцѣ горячемъ хранить, воли устамъ не давать.
             Страшно открыться подругамъ -- разсердятся, станутъ браниться;
                       Страшно повѣдать друзьямъ -- могутъ друзья измѣнить;
             А для того, чтобъ лѣсамъ свои мысли въ тиши повѣрять мнѣ,
                       Я не достаточно юнъ: опытъ мечтать отъучилъ.
             Вамъ я, гекзаметръ съ пентаметромъ, чувства свои повѣряю --
                       Всё, что счастливитъ меня ночью, а днёмъ веселитъ.
             Вы, кого ищутъ мужчины, бѣгите сѣтей, что открыто
                       Ставитъ наглецъ, а хитрецъ тайно подъ ноги кладётъ!
             Мудро межь ними проходитъ она и дорогу находитъ
                       Ту, гдѣ возлюбленный ждётъ съ пламенемъ въ сердцѣ её.
             Мѣсяцъ, затьмись -- то она! Вѣтерокъ, пронесись надъ бесѣдкой,
                       Чтобъ не подслушалъ никто шелеста милыхъ шаговъ!
             Пѣсни любви благодатной, ростите, цвѣтите -- и вѣтеръ
                       Пусть васъ баюкаетъ вкругъ лёгкимъ дыханьемъ своимъ!
             Вы же откройте квиритамъ, подобно болтливымъ тростинкамъ
                       Злого Мидаса-царя, тайну счастливой четы.
  
             1870.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru