Гербановский Михаил Митрофанович
Избранные поэтические переводы

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Адам Аснык.
              "Не говори, хотя б изнемогал ты в ранах..."
              Тантал ("Когда-то я в невыносимой муке...)
    Виктор Гомулицкий.
              "Страдаешь? К славе путь ты потерял? В трясину..."
              "И жаворонков звон, и в церковке звонят..."
    Казимеж Пшерва-Тетмайер.
              Весталка -- Аполлону ("Полюбила я в тебе на горе...)
    Генри Уодсворт Лонгфелло.
              В бурю ("Ночь. Бури гневные порывы...)

Михаил Гербаневский.
Избранные поэтические переводы

Адам Аснык
(1838-1897)

                  * * *
   
   Не говори, хотя б изнемогал ты в ранах,
   Что высохла вода, что нет нигде ключей, --
   Источник ты искал среди равнин песчаных,
   А в роще проглядел струившийся ручей.
   
   Не говори, хотя б ты изнывал в печали,
   Что правды чистой здесь не встретил на земле, --
   Звезда ее тебе сияла в темной дали,
   Когда на огонек ты шел в полночной мгле.
   
   Не говори, что всё, чего ты так напрасно
   Искал и не нашел, -- безумно лгавший сон...
   Не ты - другой найдет ключ радости прекрасной
   И жажду утолит отрадной влагой он.
   
   
                  Тантал
   
   Когда-то я в невыносимой муке,
   Томимый жаждой, корчась, как в огне,
   Напрасно вверх вздымал с тоскою руки
   К плодам румяным, никнувшим ко мне,
   Когда-то я ловил, нетерпеливый,
   Струи прохладной призрак вечно-лживый.
   
   Ад клокотал во мне и вкруг меня,
   Спускалась ночь на дол покровом мглистым,
   А Эвмениды, яростно казня,
   Язвили грудь мою бичом змеистым,
   И не могли ни скорбный вопль, ни гнев
   Остановить рассвирепевших дев.
   
   Я, как вулкан, кипящий гневно лавой,
   Грозил богам и рвался на простор,
   Истерзанный безжалостной забавой,
   Я всё сносил -- судьбе наперекор;
   Зато душа титанов мощь таила:
   В душе росла, скоплялась, крепла сила!
   
   Хоть я молил пощады у богов,
   В моей мольбе звучало эхо грома,
   Сражаться я с богами был готов,
   Душе была тревога незнакома,
   Я чувствовал, что в гневе наяву
   Оковы, точно нити, разорву.
   
   Теперь мольбам нежданно вняли боги
   И прекратили пытку навсегда...
   Остыла грудь... Ни муки, ни тревоги...
   От бесконечной жажды - ни следа...
   Своей судьбе безропотно-послушный,
   На всё вокруг гляжу я, равнодушный.
   
   Ничьих очей несчастной жертвы вид
   Не тешит безутешностью удела:
   Замолк навеки хохот Эвменид,
   Змеистый бич не рвет на части тела,
   Утихли стоны, гнев богов утих -
   Вокруг простор невозмутимо тих.
   
   Я жизнь влачу в глухом оцепененьи...
   Не облегчает больше гневный крик
   Болящей груди в злобном исступленьи -
   Что день, то иссякает сил родник...
   Минувших мук невольно я жалею:
   Я чувствую, как с каждым днем слабею.
   
   Верните мне, о боги, прошлый ад
   Бессонных мук, томительных страданий,
   Верните мне Эриний мрачный взгляд
   И смену возникающих желаний...
   Пускай Титан, склонившись на гранит,
   Страдает, рвется, жаждет, но -- грозит!

Виктор Гомулицкий
(1851-1919)

                  * * *
   
   Страдаешь? К славе путь ты потерял? В трясину
   Завел тебя любви болотный огонек?
   Надежды отцвели иль беспощадный рок
   Обрушил на тебя нежданных бед лавину?
   Коль дорог для тебя грядущих дней покой,
   Откуда б ни пришло, ты горе в сердце скрой.
   
   Но если счастлив ты -- святое умиленье
   Таи в своей груди, как драгоценный клад,
   Не то начнет пятнать его корыстный взгляд
   Завистливых друзей, их рук прикосновенье
   Оставит грязный след -- утратишь счастье ты
   Иль проклянут его, постылое, мечты.
   
   
                  * * *
   
   И жаворонков звон, и в церковке звонят...
   О, как в родном селе отрадно ранним летом,
   Когда раины лип едва покрылись цветом
   И тучами хрущи над липами гудят.
   
   И благовест в селе, и птички зауряд
   Поют хвалу Тому, Кто мудро правит светом:
   Он здесь пленяет взор пестреющим букетом,
   А там вселяет страх громов Его раскат.
   
   Вот брызнул свет зари пурпурными лучами...
   Народ спешит во храм и жаждет он во храме
   Молитвой скорбь унять и обрести покой...
   
   Старушка в стороне плетется по дороге,
   Бормочет: "Ишь, лежит - забыл, поди, о Боге"...
   Неправда: я молюсь восторженной душой!
   

Казимеж Пшерва-Тетмайер
(1865-1940)

                  Весталка -- Аполлону
   
   Полюбила я в тебе на горе
   Вдохновений пламенный родник,
   Песнь твою, бессмертных мыслей зори,
   То, что бог ты и что ты велик.
   
   Полюбила, радость небосвода,
   Семицветный след могучих ног,
   То, что ты божественного рода
   И что ты бессмертен, солнца бог.
   
   И мечтала, сладко замирая
   В ожиданьи чистом и святом,
   Не блеснет ли мне в пределах рая
   Колесница огненным щитом.
   
   Ты пришел, когда спала я ночью,
   Ты вошел в мой дом -- девичий храм,
   Чтобы телом тешиться воочью,
   Положить предел блаженным снам.
   
   Ты приник к девичьей груди смело,
   Но не бог - постыдной страсти раб,
   Осквернил, сгубил навеки тело,
   Точно смертный немощен и слаб!
   
   О, зачем нанес ты в сердце рану?
   Но скажи, предчувствовал ли ты,
   Что тебя любить я перестану,
   Что ты в грязь низринешь с высоты?
   
   Что погаснет нежных грез сиянье,
   Отлетит счастливых мыслей рой
   И твое затмится обаянье
   В миг паденья, в миг любви земной?
   
   Я теперь не чту тебя, не верю,
   Ненавистен мне твой светлый лик --
   Ты позволил в сердце ожить зверю,
   А мечтала я, что ты велик!
   

Генри Уодсворт Лонгфелло
(1807-1882)

                  В бурю
   
   Ночь. Бури гневные порывы
   Торопят пенистый прибой...
   Белеют волн седые гривы,
   Как крылья чаек над водой.
   
          Мерцает свет в рыбачьей хате...
          Стоит ребенок у окна --
          Лишь ночь встречает взор дитяти,
          И непогодна, и темна.
   
   Ребенок ждет в немой тревоге
   С надеждой тайною - вот-вот,
   Весь в мокрой пене, по дороге
   Знакомый облик подойдет.
   
          В окне встревоженною тенью
          Мелькает женский силуэт --
          Скользнет подобно привиденью
          И снова выступит на свет.
   
   Что говорят ребенку море
   И ветер в сумраке ночном,
   Когда, метаясь на просторе,
   Он глухо стонет под окном?
   
          И отчего, когда победно
          Бушует на море прилив,
          Лицо у матери так бледно,
          А взор ребенка так пуглив?

-----------------------------------------------------------------

   Источник текста: сайт "Век перевода".
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru