Уиттмен У.
Отрывки, содержащие некоторые любопытные подробности о Турции и Египте

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Из Wittmans Travels).

Отрывки, содержащие некоторые любопытные подробности о Турции и Египте

(Из Wittmans Travels.)

   Турецкие войска состоят из людей всякого цвета, роста и вида: необходимое следствие смешения разных народов! Южные африканцы совершенно черны; северные чрезвычайно смуглы, и вместо волосов имея на голове шерсть, неоспоримо доказывают, что они одинакового происхождения с неграми, хотя прежде и думали, что северные африканцы суть потомки европейских переселенцев. Египтяне, сирияне и диарбекцы также черны, или очень смуглы. В числе же белых, служащих в турецких армиях, находятся европейцы, жители Натолии, армяне, грузины и татары. Между бедуинами встречаются иногда люди совсем черные. Что касается до грузинов, то они справедливо славятся пригожством и отменной живостью цвета лица их.
   В двадцати-тысячной турецкой армии верно найдешь целую половину служителей, купцов, маркитантов и других разночинцев, которые не носят оружия и не отправляют никакой военной должности. Каждый начальник, или паша, окружен всегда многочисленной толпой прислужников, которые не спускают с него глаз, для исполнения приказания по малейшему мановению его. Чем многолюднее свита паши, тем более почитают его и боятся. Однако ж нет ничего в свете столь ненадежного, как его состояние, так что едва ли последний из подчиненных может ему позавидовать. Если удастся ему отличиться каким-нибудь славным подвигом, то часто возбуждает он сам зависть в начальниках своих, которые всячески стараются его погубить и принесть на жертву своей ненависти. Иногда возлагают на него невозможные препоручения, а за неисполнение оных лишают его имения, чинов, нередко и самой жизни. Поелику турки почитают успех в делах, какого бы они рода ни были, за достоверный знак божиего благоволения и покровительства, то часто прикрываются оным мрачнейшие злодеяния.
   Многочисленная сволочь, неразлучная с турецкими войсками, не только много затрудняет их в походах и манёврах, но часто причиняет недостаток в съестных припасах. Сколько прилагают турки старания армий, столько, напротив того, небрегут о запасных магазинах и всех способах к заготовлению провианта. Сия беспечность простирается часто до того, что солдаты терпят долговременный голод. Мы сами были тому свидетелями.
   Всякий паша имеет свой штандарт, или бунчук; каждой дервиш, или поп, имеет свое священное знамя, обыкновенно зеленого цвета. В каждой роте, из тридцати человек состоящей, есть особливое знамя, или значек. У арнаутов оных еще более. Необходимое следствие такого множества знамен есть то, что в шеренгах находится очень много людей, которые не сражаются, и только что мешают манёврам. Турки уверены, что большое число знамен устрашает неприятеля.
   Турецкие лагери освещаются по ночам большими фонарями, из железных обручей составленными. В сии фонари опускают зажженную холстину, напитав ее прежде постным маслом и смолой. Перед ставкой каждого паши находится по нескольку сих фонарей.
   Турки так неосторожны и несведущи в тактике, в расположении лагерей, больших караулов и часовых, что беспрестанно подвержены нечаянным нападениям, которых следствием бывает обыкновенно рассеяние целой армии, потеря обозов и проч.
   Турки до крайности суеверны. Они беспрестанно носят на себе предохранительные талисманы, состоящие обыкновенно из некоторых стихов Алкорана.
   В Турции верят слепо некоторым предсказаниям, говоря, будто найдены они вырезанными, неведомо кем, на гробницах их святых. В сих предсказаниях содержится между прочим, что россияне завоюют Турецкую империю; что в первой раз разобьют они турецкую армию на берегах Днестра, а в другой под Константинополем; что сие последнее сражение решит участь города сего, и султаны перенесут потом столицу свою в Дамаск.
   Чудный корпус войск, называемых янычарами, учрежден султаном Амуратом I. Сей государь приказал похитить пятого из всех пятнадцатилетних мужеска пола христианских детей в Булгарии, Македонии и греческих провинциях. Сих мальчиков воспитали в магометанском законе и заставляли упражняться в тяжелых сельских работах, потом научили их действовать оружием; а чтоб привыкли они к кровопролитию, заставляли их рубить саблями преступников. Слово янычар значит: сын иностранца. Впоследствии, когда перестали брать с христиан дань людьми, и наложили денежную, то и янычаров стали уполночисливать за деньги, так как и прочие войска. Ныне набирают их из самого беднейшего класса народа, и теперь сей корпус гораздо меньше прежнего уважается, хотя и по сие время составляет еще лучшее турецкое войско. Янычары лучше других солдат вооружены и одеты. Они имеют винтовки или штуцеры, без штыков. Оружие сие делается в Дамаске. Стрельба сего войска по необходимости производится весьма медленно по той причине, что много требуется времени заряжать сии штуцеры. Другое оружие янычар состоит из кинжала и пары пистолетов, затыкаемых за пояс. Иногда имеют они и сабли. В некоторых случаях янычары надевают белые шапки, или калпаки, которых длинные тульи закидываются назад; а спереди пришивается к ним кожаная трубка, в которую втыкивают ложку, коею едят они пилав. Панталоны их не так широки и беспокойны, как у других воинов. Летом обнажают они ноги, руки и плечи; носят красные туфли и надевают иногда плащи. В палатках своих сидят и лежат на маленьких турецких коврах; когда же не имеют оных, то употребляют для сего овечьи кожи. В походах носят они воду в небольших кожаных мехах.
   О числе янычар говорят различно. Иные утверждают, что они простираются до ста тысяч; а другие уверяют, что их только 40 тысяч. Каждый оддаг, или полк, имеет знамя с изображением особливого знака. Сии знаки состоят из рыб, птиц, зверей, разного оружия и проч. Сей корпус не очень храбро защищает свои знамена, но гораздо более печется о сохранении котлов, которых всякой полк имеет по два. Сии котлы находятся всегда в средине полку с уполовником и большим ковшем для раздачи пилава. Посуда сия почитается священной, и служит надежным убежищем всем тем, которые к ней приближаются. Во всяком полку содержится она вдвойне, чтоб не могла вся попасть в руки неприятеля, чего янычары более всего страшатся, ибо в таком случае полк распущен будет.
   Янычары отправляют ночную стражу в Константинополе, и вооружаются для сего дубинами. Жалованье их, кроме провианта, состоит почти из пяти шилингов (110 копеек) в месяц. Начальник, или шеф сего войска, есть весьма знатная особа, а именно: трехбунчужный паша, и заседает в диване.
   Выключая аги и полковников, все прочие офицеры янычарского корпуса очень мало уважаются. Как все в Турции покупается за деньги, или получается чрез покровительство, то всякой простолюдин, в каком бы он низком состоянии ни родился, часто вдруг восходит на высшую степень знатности.
   Солдаты, набираемые в Морее, Македонии, Боснии и проч., называются арнаутами. Они вообще склонны к возмущениям. Жители сих стран воспитываются для войны и приуготовляются к оной беспрестанно в мирное время, так что вступают в службу к той из соседственных воюющих держав, которая дает им больше денег. Они очень сильные и здоровые люди, имеют в лице нечто свирепое и почитаются искусными ворами. Хотя обыкновенно служат они пешие, но их употребляют иногда и для конницы. В Египте служили они конные. Одежда их состоит из балахона, или чекменя. Офицеры имеют такого же покроя чекмени, но бархатные и вышитые золотом. Арнауты надевают латы и обертывают ноги листом металла. Они носят сандалии, говоря, что заняли их от древних спартан, и уверяют, что происходят от сего народа, которому стараются подражать в храбрости и нравах. Головы у них гладко острижены, кроме длинного хохла на теме, который загибают они назад. Их содержание обыкновенно очень худо. В продолжительных походах часто терпят они крайний недостаток в одежде и съестных припасах. Они так страстны к игре, что проигрывают друг другу свое оружие, платье и все имущество. Арнауты грабят и опустошают страны, ими проходимые, и так люты и кровожаждущи, что ссоры их с товарищами часто кончатся смертоубийством. Между собой говорят они особливым языком, похожим, по уверению некоторых ученых, на древний иллирический.
   Оружие их состоит из длинного ружья, двух пистолетов, затыкаемых за пояс, и кинжала, или охотничьего ножа. Они никогда не носят солдатской сумы, в которую, правду сказать, нечего им и класть. Арнауты стреляют в цель с отменным искуством.
   В турецкой коннице и пехоте всякий солдат берет такое оружие, какое хочет. Кавалеристы по большей части вооружены пиками и метательными копьями, которые бывают иногда в сажень длиной, с железным острым наконечником, по крайней мере в один фут. Под сим наконечником прикреплен пук перьев, для поддерживания копья в надлежащем направлении. Они очень искусно действуют сим оружием, и бросают его с отменной силой и меткостью. Сверх сего вооружены они еще бердышами, дубинами, саблями и карабинами. -- Турки никогда почти не употребляют штыков. Кавалеристы обыкновенно имеют по два пистолета в арчаке седла и два меха с водою, висящие на луке, также курительную трубку, которая есть для них вещь необходимая.
   Конница составляет большую часть турецких войск. Лошади вообще хороши; всадники управляют ими с удивительным проворством и ловкостью; стремена у них очень коротки.
   Кавалеристы во время сражения не наблюдают никакого порядка в местах, но только не заезжают в чужие эскадроны. Перед начатием баталии призывают они Бога на помощь, крича: Алла! Алла!
   Грузины и черкесы, составляющие легкую турецкую конницу, отличаются храбростью, статностью и чрезвычайной силой. Они привыкают к войне с юнейших лет, имея почти беспрестанные сшибки с соседственными народами. Одеты они почти так, как татары, кроме того, что не бреют головы, и вместо чалмы носят овчиные шапки.
   В числе добровольно-служащих в турецкой армии находится множество ревностных последователей Магомета, которые из отдаленнейших стран Турецкой империи стекаются под знамена Пророка; прочие же все суть грабители, привлекаемые надеждой получить богатую добычу.
   Слово мамелюк значит уроженца дальних стран. Мамелюки суть по большей части грузинские и черкаские невольники, вывезенные в Египет; но в числе их находятся и такие, которых смуглый цвет и черты лица доказывают, что они происходят из Нубии. Никто не может быть произведен в беи, не быв прежде невольником. Достойно примечания, что потомки мамелюков не могут по сие время привыкнуть к египетскому климату. Примечено также, что дети европейцев, рожденные в Египте, редко достигают совершенных лет, и что вообще потомки всех иностранцев недолговечны.
   Предприимчивые и счастливейшие из мамелюков достигали в прежние времена до знатнейших гражданских достоинств в Египте, и некоторые из них были главными правителями сей страны; но сего давно уже не случается. Сии войска вообще отличаются верностью и надежнее всех прочих.
   Арабы, которые нанимаются смотреть за армейскими верблюдами, не имеют палаток, и каждый вечер, как скоро армия остановится, составляют большой круг из седел своих верблюдов. На средине сего круга разводят большие огни из помета сих животных и из сухих трав. Сии арабы отличаются веселонравием; собравшись вокруг огня, забавляются они рассказыванием историй, пением и пляской.
   Пока верблюды навьючены, и арабы почитают себя обязанными отвечать за целость вверенных им товаров, то никогда не случалось еще, чтоб они что-нибудь украли из оных; но как скоро заплатят им деньги и отпустят их,то они опять делаются страшными ворами и всячески стараются что-нибудь похитить у бывших своих хозяев.
   Для рассылки с известиями о важных военных происшествиях употребляются татары. Некоторое число оных, под начальством хана их нации, всегда стоят лагерем неподалеку от ставки верховного визиря, для исполнения его препоручений. Их же обыкновенно отправляют из Константинополя с фирманами, или султанскими указами, во все края империи. Сии татары отличаются благонравием, трезвостью и верностью. Препоручения, на них возлагаемые, выполняют они с удивительной поспешностью, и в дороге почти совсем не спят. Фирман, которой татарин везет, дает ему право брать везде лошадей и все нужное для содержания своего.
   В лагере визирский почетный караул состоит из так называемых бостанжи. Сие слово значит садовника. Войска, носящие сие имя, суть весьма многочисленны в Константинополе. Телохранители султанские суть также бостанжи, и всякий раз, когда двор прогуливается по воде, они управляют султанской шлюпкой. Бостанжи-паша, или начальник сего корпуса, управляет гражданской частью сераля и всех селений, находящихся на обоих берегах Восфора.
   Турки суть неоспоримо храбрый народ. Жаль, что суеверие и большие недостатки правления делают сие драгоценное качество совершенно бесполезным. -- Турки трезвы, терпеливы и отменно честны в торговых делах. Бедные люди ведут жизнь самую строгую, и тем способнее бывают к солдатскому состоянию. Они очень редко едят мясо; сухари, сыр, лук, оливки, и масло из оных составляют почти единственную их пищу. Любимое их блюдо есть пилав, или плов, то есть баранина, или какая нибудь домашняя птица, разваренная со пшеном; но простой солдат редко может снабдить себя сим лакомством: табак и кофе заменяют оное. Кофе пьют они самой крепкий. Женщины курят табак, равно как и мужчины. Обыкновенное питье мусульман есть вода; но когда однажды преодолевают они зазрение совести, препятствующее им пить вино, то напиваются оным допьяна.
   Шахматная игра, которая им дозволена (карты и кости строго запрещены), занимает большую часть их досугов, как в лагере, так и в городах. Они также охотники до музыки, но поют очень грубо и нескладно.
   Турецкий солдат получает в день около трех копеек с денежкой, кроме сухарей и пшена. Сего малого жалованья достает однако же ему на покупку кофе, табаку и сливок.За больными солдатами нет почти никакого присмотра, и они часто умирают безо всякой помощи. Полковые лекари занимаются единственно лечением чиновников.
   Жизнь лагерная и походы не освобождают турков от исполнения обрядов омовения и молитвы, которые Магомет предписал им отправлять по пяти раз в день. Пред каждой молитвой они вымывают себе ноги, руки и лицо; потом расстилают небольшой ковер, и на оном кладут установленное число поклонов. В девять часов поутру, то есть после второй молитвы, они завтракают. При захождении солнца, после вечерней молитвы, едят они в другой раз. Бедные люди вообще едят только по два раза в день.
   Хотя магометанская религия, будучи совершенно исключительной, учиняет большую часть турков грубыми и спесивыми: однакож знатные люди обыкновенно очень вежливы и обходительны.

(Продолжение впредь.)

-----

   Уиттмен У. Отрывки, содержащие некоторыя любопытныя подробности о Турции и Египте: (Из Wittmans Travels) // Вестн. Европы. -- 1804. -- Ч.15, N 10. -- С.131-145.
   

Отрывки, содержащие некоторые любопытные подробности о Турции и Египте

(Продолжение первое.)

   Я условился с несколькими из моих товарищей съездить в Газу, осмотреть пирамиды, из которых три еще довольно крепки. Там есть много других, не столько огромных, и которые находятся одна подле другой, в направлении от востока к западу. Я видел одну, построенную из мягкого известкового камня, которая почти совсем уже развалилась.
   Из трех больших пирамид одна чрезвычайно огромна, так что две другие кажутся в сравнении с нею малыми, хотя в самом деле имеют величину необычайную. Заметно, что самая меньшая из них была строена и отделана с особливым рачением; ибо все окружающие ее пространство покрыто большими пластами порфира и красного гранита. Вероятно, что вся сия пирамида была некогда одета сими прекрасными камнями. На них видны глубокие и правильные следы, показывающие, что сии камни были связаны между собой железными полосами, которые время истребило, и так каменья отваливались по мере разрушения связей.
   Сии чудесные памятники человеческого досужества сооружены все из вещества известкового, но более или менее твердого, смотря по свойству камней. Я с великой удобностью вырезал имя свое на одном камне большой пирамиды, что, может быть, тысяча человек прежде меня сделали. Я вошел в пирамиду, но по узкой стезе далеко не пустился; товарищи мои были отважнее и, по возвращении своем, рассказывали мне многие любопытные подробности.
   Сии пирамиды находятся в десяти милях от Каира, к юго-западу, на почве каменистой и возвышенной; покрытой белым песком. Сия земная возвышенность принадлежит к цепи Ливийских гор, которые на западе ограничивают разлитие Нила. Четыре стороны сих пирамид ответствуют четырем главным точкам или странам света. Много было споров о величине большой пирамиды; как бока ее не все стоят на одинакой плоскости, то трудно было измерить горизонтальное основание. Прежде полагали оное от шести до восьми сот английских футов; но французы измерили недавно с величайшей точностью сию пирамиду, и нашли, что высота ее простирается на 600 английских футов, а основание на 700. Над большой залой, в которой заключается гробница, находится небольшая храмина в 18 футов длины и ширины. Первый сход в пирамиду имеет длины более 100 футов. Сход, ведущий к большой зале, почти равен с первым, а главная галерея имеет длину 170 футов. Один английский инженер дал мне следующую таблицу мерам, ручаясь за исправность оных:
   длина залы

34 фута

4 дюйма

   Ширина

17

9

   Длина гробницы

6

6

   Ширина

2

2

   Глубина

2

8

   Наружная вышина

3

5

   Толщина камня

6

   Большая пирамида, равно как и другие, довершены, кажется, не по тому плану, по которому были начаты. Внутренние части, внизу пирамиды, иссечены из камня, как то весьма ясно можно видеть, идучи по первой галерее. Погода была чрезвычайно жаркая, когда предприняли мы сие путешествие. Я набрал несколько кусков известкового камня, из которого построены пирамиды, и гранитов, рассеянных вокруг оных. Во ста саженях от большой пирамиды, к востоку, виден сфинкс, или, лучше сказать, голова сего чудовища, сделанная из одного камня. Сия голова имеет 25 футов вышины и довольно еще цела, кроме носа, который попорчен, видно с намерением. Прежде думали, что сия огромная голова принадлежит к такому же телу; но французы, в последнюю бытность в Египте, разрывали песок вокруг оной и доказали несправедливость сего мнения. Черты сей исполинской головы представляют женщину нубийскую, или эфиопскую.
   Неподалеку от сих пирамид, нашли мы следы многих древних зданий, которых строительные материалы имели почти невероятную величину. Посреди сих развалин, увидели мы широкий и глубокий колодезь, но совершенно сухой. С великим трудом могли мы найти основание сих развалин, по причине великих груд песка и камней, покрывающих сии места. Для достижения входа в большую пирамиду мы были принуждены взойти на высоту, составленную из отвалившихся камней и песка, нанесенного ветрами. Некоторые из нас всходили на самый верх пирамиды; но это было сопряжено с невероятной трудностью; ибо каждая их двух сот ступеней сей лестницы имеет около трех футов высоты. Сходить с оной еще опаснее.
   В двух милях от пирамид, к северу, приметили мы остатки двух каменных мостов, которых однакож не успели мы осмотреть. Мы увидели также за 12 миль оттуда, близ Саккары, семь других пирамид.
   Я отправился с гг. Кларком и Крипсом, двумя английскими дворянами, которые приехали в Египет из любопытства; мы отправились, говорю, к саккарским пирамидам и также осмотреть поле мумий в Верхнем Египте. Мы сели в шлюпку на так называемом канале князя верных. Проплыв полчаса на веслах, вошли мы в Нил. Тогда матросы наши подняли парусы и, с помощью довольно сильного северного ветра, скоро оставили мы Каир далеко за собой. Через три часа вышли мы на берег в прекрасной деревне шеика Атмана, находящейся в 14 милях от столицы. Мы нашли жителей сей деревни в прелестной пальмовой роще, где праздновали они свадьбу. Один араб взошел, с удивительным проворством, на вершину самой высокой пальмы и нарвал для нас фиников. Ночь уже наступила, но луна освещала сей приятный сельский праздник, который обворожил нас. Тут были поставлены две палатки, где разливали кофе и подавали разные прохлаждения; множество танцовщиц, бывающих обыкновенно при таких случаях, пляской своею увеселяли присутствующих.
   По окончании пляски все разошлись; но из мужчин многие не возвратились в домы свои, и легли на земле, как овцы. Для сего постилают они под себя всю свою одежду и покрываются большим платком, который днем носят на плечах.
   Служители наши развели нам огонь, достали чаю, и проч. Нам было так весело, что мы не прежде, как в час пополуночи, возвратились в шлюпку.
   На рассвете начали мы приготовляться к продолжению нашего путешествия. Восхождение солнца было великолепно; лучи его позлащали вершину горы Мокатама. Мы позавтракали очень приятно и подняли паруса. Последнее разлитие изрыло берег Нила разными кривизнами, по которым принуждены мы были следовать, отчего плавание наше замедлилось. Солнце скрылось за облака, и утро было прекрасное. Мы видели на берегах Нила жителей, занимающихся поливанием тех частей поля, куда наводнение не достигало. Для сего употребляют они кожаные сосуды, привязанные к длинным шестам; на другом конце находится большой камень, для перевесу сосуда, из которого вода выливается в желоб и течет, куда надобно. Тут видели мы индийскую пшеницу и также индиго в полном их росте; они обещали изобильную жатву. Берега Нила представляли удивительную противоположность. Восточный берег есть ничто иное, как пустая степь, где едва приметны небольшие участки обработанной земли, по близости от селений, которые также очень редки. Цепь бесплодных, обнаженных гор, довершает сию дикую картину. На западном же берегу, напротив того, видели мы прекрасные пальмовые рощи, рассеянные по полям, богато возделанным. Яркий золотой цвет фиников, которые тогда почти уже созрели, придавал еще новую прелесть сим бесплодным рощам. Арабы вообще предпочитают как финики, так и другие плоды и огородные овощи неспелые, тем, которые достигли уже совершенной зрелости. Трудно найти причину такой испорченности вкуса.
   Мы вошли в небольшой канал и плыли до селений Меншеи и Дашу, лежащих у подошвы горы, на которой воздвигнуты саккарские пирамиды. Одна из них была совершенно невредима и совсем отличного вида с пирамидами гизескими. Мы плыли по одному из рукавов канала к северу, и вошли в пространное озеро, произошедшее от наводнений. Сие озеро простиралось до Саккары, где видно поле мумий на высоте, которой основание составляет твердый камень.
   Земляная насыпь ведет чрез все озеро, от востока к западу, к селению противолежащему Саккаре, до подошвы пирамид, где находится большой каменный мост о многих сводах. Положение сего места показалось нам совершенно сходным с описанием, которое древние оставили нам о Мемфисе. Озеро служило, видно, жителям для перевозу мертвых тел в поле мумий.
   До прибытия нашего в деревню Базир, наняли мы проводников, для осматривания пирамид и других любопытных предметов. Мы запаслись также факелами, веревочными лестницами и всем, что было нужно для посещения катакомб, или гробниц. Спустясь в колодезь, чрез которой в них входят, были мы несказанно поражены новостью и торжественностью представившегося нам зрелища. Сии гробницы были так часто посещаемы, что остатки мертвых тел лежат там смешенно разбросанные по обширным храминам и под сводами, их скрывающими. Всюду видны кости человеческие и приметны по местам отрывки покрывал мумий, которых любопытные не взяли с собой. Сии покрывала, или обертки, имеют черноватый цвет и походят на некоторое смолянистое вещество. Как все испровергнуто в сих катакомбах и не осталось ничего неповрежденного, то бесполезно было желать найти не только целую мумию, но хотя большой кусок оной. Мы взяли несколько кусков, которые меньше прочих были повреждены, и набрали также смолянистой материи, служившей оберткой. Нам было очень беспокойно в сих катакомбах; ибо, кроме недостатка воздуха и крайней от того духоты, чувствовали мы еще весьма тяжелый запах, происходящий от гниения такого множества тел, потому что воздух не может возобновляться в сих подземельниках; и так мы спешили оттуда выйти, как скоро удовлетворили свое любопытство. Сие посещение сопряжено с некоторой опасностью, ибо должно входить чрез отверстие, имеющее не более 4 футов в поперечник, и спускаться по веревочной лестнице, почти на 16 футов в глубину. Арабы, проводники наши, очистили нам путь от камней, которые обыкновенно лежат грудами, при входе в катакомбы и вокруг оных.
   Осмотрев сие место, пошли мы с проводниками к гробницам птиц, которые находятся в одной миле оттуда. Вход в оные довольно подобен входу к мумиям, но в него несравненно труднее спускаться, потому что круглые камни ускользают ежемгновенно из-под ног и, катясь стремительно вниз, поднимают страшные облака пыли и мелкого песку, так что мы едва не задохлись. Сошед по веревочной нашей лестнице, пролезли мы по такому тесному проходу, в котором человек едва уместиться может. Мы были принуждены ползти чрез галерею в 50 футов длиной. Тут попадались нам многие сосуды с мумиями священных птиц. Сии сосуды сделаны на подобие сахарной головы, или конуса, из обожженной глины. Наконец доползли мы до возвышеннейшего места, где могли уже стать на ноги. Через несколько минут пришли мы в залу мумий, где сосуды в два фута вышиной, также конические, стояли правильными рядами и наполняли всю сию храмину. Мы выбрали для себя несколько лучших из оных. Как не было принимаемо никаких предосторожностей для недопущения любопытных уносить, или разбивать сии сосуды, то вся дорога к ним покрыта черепками, и по них-то должно ползти, входя и выходя. Мы открывали несколько целых сосудов и находили в них птичьи носы, кости и перья, также самое то смолистое вещество, которое служило оберткой мумиям. Таким образом могли мы удостовериться, что ибис древних египтян был действительно та птица, которую путешественник Брюс описал так подробно, и которую арабы называют ныне абу-ганнесом. Сии птицы сделались весьма редки в Нижнем Египте, и я не видал ни одной живой во всю мою там бытность. Одна белая птица, о которой упоминает Савари, и которую называют волопасом, была смешана с ибисом, но она имеет с ним большую разницу как строением носа, так и перьями.
   Как ибис почитался священной птицей у египтян, то не удивительно, что они так старались предохранить ее от согнития. Сия птица была драгоценна для них по некоторому особливому инстинкту, удалявшему от сих стран ужасы голода. Полуденные ветры заносили туда нередко большие тучи саранчи, которая пожирала на полях хлеб и все произрастения. Сии птицы, предуведомляемые инстинктом своим о приближении вредоносных насекомых, слетались большими стадами на путь, по которому надлежало лететь саранче, и всю ее истребляли. Законы египетские осуждали на смерть, без всякой пощады, того, кто убивал ибиса, хотя бы то случилось и без умысла.
   В сих подземельниках чувствовали мы такую же духоту, как и в гробницах мумий; жар там столь несносен, что хотя мы скинули с себя платье, но пот лил с нас ручьями. Мы были очень довольны, вышед оттуда. Сделав договор с арабами в рассуждении доставления вынесенных нами сосудов, занялись мы рассматриванием окрестностей и самого поля мумий. Сие поле находится на вершине каменного холма, покрытого песком. В нем видно множество колодезей, или отверстий, которые ведут в подземельники, иссеченные в горе. Поверхность сего поля усеяна костями и лоскутьями оберток мумий. Оттуда видны, на большое пространство, течение Нила и наводненные сей рекой поля.
   При входе в шлюпку, принесли нам продавать большое собрание разновидных древних египетских идолов, которые в прежние времена погребались с телами. Мы купили несколько оных и получили в подарок от проводников наших антилопу (род дикой козы).
   Шеик, о котором я уже говорил, позвал нас к себе обедать и, в 4 часа пополудни, отправились мы обратно в Каир, утомясь несказанно.

(Продолжение впредь.)

-----

   Уиттмен У. Отрывки, содержащие некоторыя любопытныя подробности о Турции и Египте: (Продолжение первое) // Вестн. Европы. -- 1804. -- Ч.16, N 15. -- С.190-203.
   
   

Отрывки, содержащие некоторые любопытные подробности о Турции, Сирии и Египте

(Продолжение второе.)

   Я приехал в Газу и осмотрел во-первых ту часть города, где живут христиане; ибо они, подобно как и все прочие секты, имеют особенную часть, назначенную им для жительства. Я въехал в город с восточной стороны, чрез самое то место, где, сказывают, находились ворота, которые Самсон унес на плечах. В сем же самом городе подавил он неприятелей своих под развалинами храма.
   Предместия Газы состоят из земляных мазанок; но сам город показался мне лучше всех прочих, виденных мною в Сирии. Я ходил на базар, или рынок, для покупки разных нужных мне вещей, и нашел его не в цветущем состоянии. Я видел множество обломков статуй и мраморных столбов в стенах домов.
   Я осматривал развалины огромной мечети, в долине близ города. Стены сей мечети имеют толщину чрезвычайную. Над дверями приметил турецкую резную работу, в совершенной невредимости. Внутри мечети многие мраморные столпы лежали на полу. Жители Газы имеют предание, что сии столпы были туда принесены Санжиаком в прошедшем столетии. На восточной стороне города видел я развалины многих укреплений, подорванных французами, во время владения их сим городом. Нам сказывали, что в бытность армии погибло тут 500 французов от моровой язвы, и двенадцать тысяч человек из их войск истреблены в Сирии болезнями, мечом и голодом.
   Я был у губернатора, который принял меня весьма учтиво. Он был нездоров, так как и сын его, у которого болели глаза. Сия болезнь очень часто свирепствует в сей стране, и я видел в Газе множество слепых.
   Окрестности города сего весьма приятны, по причине множества пленительных садов, составляющих очаровательный ландшафт. Хлебные поля обещали изобильнейшую жатву, и вид моря, отстоящего не более, как на одну милю, довершал красоту сего бесподобного местоположения.
   Прогуливаясь по прекрасным и обширным садам Газы, нашел я в них множество лучших плодоносных дерев, как-то фиговых, шелковичных, гранатовых, абрикосовых, померанцовых и лимонных. Там сеют также и табак.
   В двух милях от Газы видел я деревню, в которой дома построены с отменным искуством из кирпичей, обожженных на солнце, и покрыты бревнами, которые смазаны между собою глиною. Сии кровли служат жителям огородами, и на них сеют разные поваренные травы. Зелень, покрывающая сии жилища, делает их совсем не похожими на дома, так что путешественнику не пришло бы и в ум, что он подъезжает к селению, естьли бы не удостоверяла его в том колокольня или минарет мечети.
   По возвращении моем в лагерь, сказали мне, что видели большое стадо антилоп на ближней горе. Мы поехали верхом и с ружьями; но сии животные так легки и резвы, что мы не могли ни одного застрелить. Мы видели также множество перепелок и шакалов (род лисиц). Рев сих последних много беспокоил нас в лагере. Вероятно, что сих-то самых животных Самсон употребил на сожжение хлебных полей филистинских.
   По взятии Александрии, сели мы в шлюпку и, после весьма приятного плавания по Абукирскому озеру, увидели в полдень английский лагерь и вышли на берег близ артиллерийского парка.
   Следующий день употребили мы весь на осматривание разных военных постов. Десятого, ездили прогуливаться верхом до Помпеева столпа. Сей памятник, находившийся прежде посреди Александрии, отстоит теперь на милю от города. Новейшие открытия доказали, что сей столп был воздвигнут в честь Домициану. Он коринфского ордена и сооружен из гранита. Шафт его, или стержень имеет 90 футов длины, не считая основания, имеющего пять футов высоты. Сие основание было починено, за несколько лет перед сим, одним александрийским губернатором. Столп сей состоит из трех частей. Обелиск Клеопатрин, недалеко от оного находящийся, состоит из одной части и построен также из красного гранита. Он возвышается на 60 футов сверх земли, в которой большая часть оного скрыта. Другой обелиск, из такого же камня, лежит тут же. Иероглифические письмена были так глубоко вырезаны на сих камнях, что по сие время еще совершенно целы, кроме восточной стороны, где они изгладились от палящих ветров, от которых гранит выкрошился, но с других сторон сохранил он весь лоск свой.
   11-го числа поехали мы в Александрию и, проезжая в ворота со стороны моря, увидели часть колоссальной руки, вырезанной из гранита; от начала пальцев до конца кисти имела она 3 фута длины. Сия рука была привезена французами из Верхнего Египта, и догадываются, что она составляла часть колосса, воздвигнутого в честь Мемнону. Мы видели многие любопытные развалины, особливо гробницы, покрытые иероглифами.
   Великий Каир, столица Египта, которую арабы называют Месром, а природные жители Какирой, лежит на восточном берегу Нила и простирается до подошвы горы Мокатама. Сей город отдален от реки почти на одну английскую милю и обнесен стеной, которая имеет около трех географических миль в окружности. Замок, построенный на самом возвышенном месте города, называется арабским именем Жеббель-Жиржис. Некоторые думают, что он был построен, за семь столетий перед сим, Салагом-Эддимом, султаном египетским; но другие полагают, что он сооружен в цветущие времена Греции и составлял часть древнего египетского Вавилона. Сии здания, заключающие во внутренности своей многие развалины, были прежде обиталищем египетских султанов, и остатки их ручаются за прежнее их великолепие. Прежде вступления французов в Египет, каирский паша имел свое пребывание в старых палатах, находящихся во внутренности крепости; гвардия его, свита, янычары и ассафы имели также особливые жилища.
   Сколь ни страшна кажется сия крепость жителям Каира, но положение ее было бы очень невыгодно, если бы надлежало ей выдержать правильную осаду; ибо гора Мокатам, господствующая над ней, учинила бы долговременное сопротивление невозможным.
   Стены крепости находятся весьма в худом состоянии от небрежения правительства; впрочем они довольно высоки и хорошо построены; во многих местах перекладывали их снова.
   В крепости находится монетный двор, где бьют золотые и серебреные деньги с городским клеймом. Сия монета в Турции и Египте так испорчена, что едва ли не ниже 35-й пробы.
   Улицы в Каире весьма узки и не вымощены, и так затруднительны для иностранцев, что они почти всегда имеют нужду в проводниках. Высота домов и теснота улиц доставляют однако ж тень весьма приятную в сем знойном климате. Сверх того во время сильных жаров рачительно поливают сии улицы, что освежает воздух и отвращает пыль, которая вообще так изобильна и легка, что малейший ветр поднимает вихри оной, и пешеходцы претерпевают от сего крайнее беспокойство. Дома в Каире весьма высоки и покрыты террасами. Нижние этажи обыкновенно из белого тесаного камня, а верхние деревянные; окна все выдались на улицу и снабдены решетками. Дома так сближены вверху, что почти можно подавать друг другу руку через улицу. Комнаты главных домов суть пространны и покойны. Они всегда отверсты с северной стороны, для впущения свежего воздуха. В домах беев и богатых купцов находятся фонтаны, которые умеряют жар. Сии фонтаны почитаются в Египте приятнейшей роскошью. Полы в комнатах выстланы мрамором, а стены украшены изящной мозаической работой. Домашние уборы подобны турецким; их составляют почти одни софы и ковры.
   Знатные и богатые люди проводят целые дни, сидя на софах своих и занимаясь курением табаку, или питьем кофе и шербета. Напротив того простолюдины работают беспрестанно на солнце и, невзирая на то, кажутся быть довольными, хотя пища их очень недостаточна. Вообще можно сказать, что народ в сей стране удивительно ограничен в потребностях своих: нищенское рубище едва прикрывает сих бедняков, и они валяются в нечистоте со скотиной, без малейшего отвращения.
   Палаты беев весьма обширны и обнесены высокими стенами. В нижнем жилье не имеют они окон. Большая часть сих палат были разорены, когда англичане вступили в Каир.
   Мечети в сем городе весьма многочисленны и занимают в нем большое пространство. Минареты в некотором расстоянии делают очень хороший вид, но мечети сами по себе не могут равняться с турецкими.
   Город Каир простирается в длину от севера к югу почти на полторы мили, а в ширину на одну милю. Он имеет многие ворота, из которых главные многие ворота, из которых главные суть северные и называются Бабель-Нассер. Вошед в город чрез сии ворота, увидишь во-первых длинную торговую улицу с лавками по обеим сторонам и весьма многолюдную. Тут находится множество как тамошних, так и европейских товаров. В сей улице и во многих других расставлены большие деревянные подсвечники, служащие к освещению города в торжественные дни.
   Кофейные дома в Каире посещаются импровизаторами, которых любопытные призывают и платят им. Сии импровизаторы часто бывают в беднейшем состоянии; их можно узнать по небольшому соломенному колпаку. Встречаясь на больших дорогах с проезжими, они всегда готовы приветствовать их весьма льстивыми стихами и за труды свои довольствуются самой малой платой.
   Мне невозможно было узнать ничего достоверного о населении Каира. Оно кажется очень велико; но сие происходит, может быть, от того, что улицы весьма тесны и потому всегда наполнены людьми. Внутри сего пространного города находится весьма много пустырей, кроме больших площадей, оставляемых перед мечетями, домами беев и народными зданиями.
   Во всем Каире нет ни одного колодезя пресной воды, кроме находящегося в крепости, который кажется очень древен и построен весьма любопытным образом. Утверждают, что сей колодезь был вырыт по приказанию калифа Саллаг-Эддина, или Иосифа; почему и называют его колодезем Иосифовым. В крепости находится огромное здание, называемое также палатами Иосифовыми, и которое служило жилищем калифу Саллаг-Эддину. В нем видны остатки прежнего великолепия; особливо одна комната украшена отменной мозаической работой. В сей комнате ткут теперь сукна. Подле оной находится другая, в которой потолок расписан фресковой живописью, весьма по видимому древней; но более всего доказывает глубокую древность сего здания то, что на стенах оного начертаны имена прежних царей египетских такими письменами, которые не оставляют ни малого сомнения в том, чтоб не были они изображены во времена сих царей.
   Теперь возвращаюсь к колодезю Иосифову. Он имеет 280 футов глубины и 40 футов окружности. Около него построена галерея, чрез которую люди и животные спускаются до самого дна колодезя. Все сие здания иссечено в камне, который, правда, известковый и довольно мягкий. Вода немного солоновата; ее черпают посредством колес, к которым прикреплены глиняные сосуды; сии колеса приводятся в движение волами и буйволами. Вода выливается в желобы, из которых черпают ее для употребления.
   Город довольствуется по большей части водой Нила. Сию воду привозят в кожаных сосудах и употребляют на сию работу множество людей и животных. Женщины и дети беднейшего класса народа, которые не имеют способов покупать воду, принуждены сами ходить за нею на реку; они носят ее на головах с большой ловкостью и даже с приятностью.
   Жители Великого Каира, так как и большей части других египетских городов, состоят из арабов, египтян, греков, армян, турков и мамелюков. Арабы без сомнения составляют многочисленнейший класс во всем Египте. Число христиан, поселившихся в сей стране, весьма невелико. Арабский язык, который вошел во всеобщее употребление, есть почти единственный в Каире, а египетским более не говорят. Правда, что священники употребляют древние египетские книги во всех духовных обрядах; но многие достойные вероятия особы утверждали мне, что ни один почти из них не знает языка сего.
   Арабы, живущие в Каире, весьма статны и деятельны. Женщины, в простом народе, участвуют во всех работах, требующих силы. Цвет лица их очень смугл и черты неприятны. Они выходят замуж весьма молоды, и очень плодородны; но бедное их состояние подвергает детей многим опасностям. Сии младенцы имеют обыкновенно печальный и унылый вид; они часто подвержены глазным болезням. Вообще оспа похищает их великое множество. Они также подвержены завалам в брыжейке. Дети европейцев, поселившихся в Каире, суть равномерно слабы и хворы; они редко достигают совершенного возраста. Нет сомнения, чтоб сии детские болезни не происходили от недостаточной и худой их пищи, также как и от великой нечистоты жилища простого народа.
   Арабы носят голубые бумажные рубашки и широкий кожаный пояс. Голову обвертывают белой или цветной шалью наподобие чалмы. Ходят босые и без башмаков. Шеики носят голубые и шахматные платки, которые распускают по плечам; обуваются в туфли.
   Одежда женщин сего класса также весьма проста: она состоит из голубой рубашки; они ходят также без чулков и без башмаков; лицо закрывают черным шелковых покрывалом, так что одни глаза у них только видны; брови и ресницы чернят черным приготовленным карандашом, и который называется по тамошнему алквифукс. Они красят себе подбородок голубой краской, а пальцы красной или померанцевой: сии последние краски составляются из листьев генны. Женщины носят браслеты из цветных стекол и широкие кольцы на руках; к серьгам своим часто привешивают они разные монеты.
   Богатые женщины одеваются почти точно так, как турчанки. Они также носят длинное черное покрывало, простирающееся до пят.
   В Каире ткут разные бумажные материи, как белые, так и разноцветные, шали, шелковые и шерстяные платки; делают также разные уборы для лошадей, и весьма искусно вышивают.
   Седла, делаемые в Каире, по большей части покрываются бархатом с богатым золотым шитьем.
   Там находится еще другая весьма деятельная мануфактура, а именно, шелковых шнурков, на которых носят сабли через плечо и пистолеты, привешиваемые за плечами.
   Арабы употребляют также сии шнурки для вздергивания до локтя широких рукавов рубах своих; ибо они обыкновенно обнажают переднюю часть рук.
   Сабли, привозимые из Дамаска и Персии и продаваемые в Каире, очень уважаются; но как они чрезвычайно хрупки, то для владения ими требуется большое искуство и сноровка. Турки и мамелюки весьма разборчивы в рассуждении сабель, но еще более щеголяют они лошадьми, которых великое множество приводят на продажу в Каир. Например, если несколько прядей в гриве у лошади вьются, то цена ее нарочито возвышается.
   В числе товаров, вывозимых из Египта в Европу, надлежит считать пшено, кофе и многие красильные припасы, также лекарственные смолы, шелк-сырец, постные масла, мыло, кожи, финики, миндаль и сухие плоды.
   Главное увеселение каирских жителей составляют танцовщицы, которые пляшут на улицах и площадях. Сии женщины не закрывают лиц своих, что в сей стране и во всем Востоке почитается большой непристойностью. Сии танцовщицы имеют гораздо более легкости и гибкости, нежели приятности; пляска их весьма жива и довольно бесстыдна. Они обыкновенно бьют в кости и пляшут при звуке гобоя и бубнов. За пляской следует варварский концерт, не имеющий никакого согласия.
   Сии зрелища служат во всех городах и селениях Египта не только забавой для простого народа, но даже самые почтеннейшие люди призывают танцовщиц в дома свои, чтоб учить плясать с приятностью жен своих, не опасаясь нимало, чтоб сии презренные создания развратили нравы их.
   Фигляры также много уважаются простым народом в Египте. Они очень искусны и проворны в ремесле своем. Ходят также по улицам каирским прыгуны и балансеры, которых всегда сопровождает шут для увеселения народа.
   Старый Каир лежит к югу на полмили от Великого Каира. Почти все здания оного составляют ничто иное, как кучу развалин; но набережная, к которой пристают суда с хлебом и другими произведениями Верхнего Египта, представляет весьма живое зрелище. Это есть один из главнейших хлебных рынков во всем Египте.
   Булак, находящийся на восточном берегу Нила в полумиле от Великого Каира к северо-западу, служит главной пристанью для торговых судов Нижнего Египта. Там бывает великое множество хлеба и разных товаров. Сей город был прежде в весьма цветущем состоянии, но война разорила его. Лучшие здания уже не существуют. Предместья Каира, или, лучше сказать, деревни, окружающие сей город, также разорены.
   Непосредственно на юге от Каира виден большой водовод, служивший к доставлению вод Нильских в дом паши, находившийся в крепости. Сей водовод имеет триста сводов, но оставлен ныне в небрежении. Французы воспользовались им для защиты Каира; они заклали камнями расстояние между сводами, и таким образом превратили его в большую стену.
   Египетские лошади, которые суть настоящей арабской породы, различаются по свойствам их и по красоте соразмерностей. Мамелюки и другие кавалеристы снабдены лошадьми сего рода. Верблюды и ослы употребляются для перевозки тягостей. В сей стране повозки неизвестны, и знатнейшие жители Каира заставляют носить себя в носилках, которые называются тарталанами. Ослы не в таком здесь пренебрежении, как в Европе; о сих полезных животных имеют великое попечение и от времени до времени стригут их. Вообще они больше и шагистее европейских.
   В здешней столице одни только мамелюки и турки имеют право ездить верхом на лошадях; прочие жители принуждены употреблять для сего лошаков и ослов. Женщины также ездят на сих животных совершенно по-мужскому: седла их весьма высоки и покрыты коврами. Одежда их во всем подобна черной домине.
   В сей стране едят буйволовое мясо, как мы говядину. Сии животные бывают жирны и отменно вкусны весной, когда, по слитии Нила, трава начинает прорастать. Быки и коровы почитаются столь полезными животными, что их не употребляют в пищу. Их обыкновенно назначают к черпанию воды, для напоения полей и садов.
   Египетские козы весьма отличаются как видом своим, так и количеством молока; уши у них чрезвычайно длинны.
   Баранина в известное время бывает чрезвычайно вкусна и дешева, равно как и домашние птицы, гуси, голуби и яйца. Все сие можно удобно достать во всем Египте.
   Плоды изобильны и многоразличны. Есть множество персиков, абрикосов, померанцев, лимонов, фиг, фиников, миндаля и гранат. Персики и абрикосы посредственны, но померанцы и лимоны весьма хороши, так как виноград и арбузы которые в сем знойном климате весьма уважаются по причине их прохладительного свойства.
   Между драгоценными произрастениями сей страны должно полагать лук, славный своей сладостью, также огурцы, тыквы, свеклу, редьку, шпинат, корень, называемый кулькасом, и бизлеам, род растения красного цвета и видом похожего на яйцо.
   Во всех возвышенных местах Египта видны богатые поля пшеницы, называемой усачкой, ячменя, пшена, индийской пшеницы, лупинов, или волчьих бобов, чечевицы, бобов, индига и картана. Хлеб молотят, заставляя топтать его ногами лошаков, ослов и буйволов, и мелют его ручными мельницами. Печеный хлеб весьма хорош и дешев.
   Печи топят соломою индийской пшеницы и картана, или тростником.
   Я был свидетелем одного любопытного священного обряда, которой прежде ежегодно возобновлялся, но, по прибытии французов в Египет, был оставлен: это есть ход, сопровождающий верблюда, везущего священный ковер, который служит к покрыванию Кабы, или дома Божия в Мекке. Сие зрелище весьма занимательно для жителей Каира. Кади и множество дервишей находились при сем. Главные чиновники великого визиря следовали за ними с музыкою и с распущенными знаменами. Наконец Тагер-паша замыкал ход со многочисленным войском. Верблюд, везущий священный ковер, был украшен развевающимися перьями и покрыт попоной из зеленого сукна с богатым золотым шитьем. Народ теснился вокруг его, стараясь прикоснуться к священному ковру. Другие верблюды, покрытые равномерно зеленым сукном, следовали за первым; имамы пели стихи из Алкорана, и вооруженные всадники замыкали шествие.
   Мы отправились из крепости Ибрагима 15-го, рано поутру, в покрытом судне, и плыли на парусах вверх по Нилу до Бедорашена, деревни, лежащей в 14 английских милях от Каира и против Галуана. Оттуда пошли мы пешком в Меттер-Генну, другую весьма бедную деревню, в двух милях от первой находящуюся. Сия деревня заслуживает быть посещаема по причине относящихся к ней преданий. Уверяют, что она построена на самом том месте, где был прежде Мемфис, город, толь славный в истории наук и художеств, и заключавший в себе толикие богатства. Мемфис был основан королем Ухореусом, который назвал его именем своей дочери. Сия вышла за Нила и была матерью Египта, или Египтуса.
   Меттер-Генна отстоит на шесть или семь английских миль от пирамид Саккарских. Там видны многие отломки гранита, покрытые иероглифами и разбросанные по земле. Сии отломки принадлежали к столпам разных орденов архитектуры. На востоке от деревни видны большие кучи развалин в направлении от юга к северу. Надлежит заметить, что во всем Египте такие кучи находятся всюду, где только можно заключать, что был прежде город. По близости от сих развалин нашли мы остатки стены чрезвычайно толстой и, вероятно, весьма древней. Строение оной, кажется, было подобно тем стенам, которых развалины видел я близ Константинополя и Александрии. Полагают, что стена, которой развалины видны еще подле сего последнего города, составляла ограду Птоломеевой библиотеки. Кирпичи расположены в ней параллельными слоями; камни же суть известковой породы и во всем подобны тем, которые составляют массу горы Мокатама. Кирпичи от малейшего усилия рассыпаются как песок, хотя и сохранили вид свой.
   Сии разные следы древнего города заставляют меня заключить, что и действительно Мемфис находился в сем месте. Стена, о которой я теперь говорил, служит сильнейшим доводом в пользу сего предположения. Все те, которые посещали древнейшие памятники, найдут и здесь отличительную и необманчивую печать оных. Обломки столпов, покрытых иероглифами, и груды развалин, собранные в сем месте, служат сильнейшими на то доказательствами. Близость Саккарских пирамид равномерно подтверждает, что Мемфис тут находился.
   После духоты и пыли, беспокоивших нас в Каире, окрестности Меттер-Ганны показались нам прелестными. Там видны высокие пальмовые рощи и богатые хлебные поля. Я купил отломок египетского идола и взял кусок известкового камня, из которого построена упомянутая мною стена, также кусок гранита от столпов.
   По возвращении нашем в Бедерашен, шеик позвал нас к себе и угощал разными закусками и кофеем. Мы приплыли в Касем-Бей не прежде девяти часов вечера, по причине противного ветра.
   На берегах канала, ведущего из Нила в Галуан, приметили мы развалины древнего здания.
   Предлагаю читателям записки, собранные мной в Каире, о приращении и убыли воды в Ниле:
   1801 года июля 16-го, посещал я Мекиас или Нило-мер, находящийся к югу острова Рондага, близ Старого Каира. Араб, делающий наблюдения, сказал мне, что Нил начал прибывать с 28-го или 29-го июня. Вода поднималась так скоро, что надлежало ожидать в сей год большого наводнения. Я списал примечание, начертанное на воротах Мекиаса; оно есть следующее:
   "В 9-й год Французской республики, и в 1215-й год Эгиры, через тридцать месяцев по завоевании Египта Бонапартием, Мену, главнокомандующий генерал, починил Мекиас."
   "Нил во время маловодия стоял на три локтя и десять дюймов столпа, в 10-й день после солнцестояния VIII года."
   "Он начал подниматься, в Каире, в 16-й день после сего солнцестояния. Во 107-й день после оного поднялся он на два локтя и три дюйма, выше шафта столпа."
   "Он начал убывать во 115-й день после сего солнцестояния."
   "Все поля наводнились. Сие чрезвычайное приращение воды, на 14 локтей и 17 дюймов, подает надежду, что жатва в сем году будет весьма изобильна. Шафт столпа имеет 16 локтей высоты."
   "Локоть состоит из 54 сантиметров (новая французская мера, составляющая 4 лин. 43441952), и разделяется на двадцать четыре дюйма."
   Говорят, что Дельта поднялась на 14 локтей, в продолжение трех тысяч двухсот восьмидесяти четырех лет. Савари замечает, что самые изобильнейшие годы в Египте бывают те, в которые вода в Ниле поднимается на 18 локтей.
   23 июля, Нил поднялся на 12 дюймов от 16 числа.
   3 августа, вода поднималась ежедневно на 12 и 13 дюймов, в продолжение многих дней.
   5 августа, вода сделалась чрезвычайно мутна и желтовата, так что не можно было ее пить, не дав отстояться илу. В сей стране делают для сего большие чаши из весьма ноздреватой глины: арабы называют их бирдаками. Беспрестанное выдохновение воды сквозь поры сей глины содержит оную весьма свежею в сих сосудах.
   9 августа, канал князя верных, протекающий через весь Каир, был отперт с обыкновенными обрядами. Вот каким образом сие происходит: губернатор каирский и главные турецкие чиновники, в сопровождении огромной музыки, идут к тому месту канала, где имеет он сообщение с водоводом. Народ забавляют фейерверками и пальбой; потом разоряют плотину, и вода стремительно втекает в канал. На нем появляется множество судов, украшенных богатыми флагами. Магомет паша, сидевший на берегу канала, бросал от времени до времени в воду деньги, которые арабы доставали со дна канала, будучи великие мастера нырять.
   18 августа, Нил поднялся на 16 локтей и 10 дюймов, так что покрыл половину капители столпа. 1-го сентября вода стояла на высоте 17 локтей, то есть, почти совсем покрыла капитель. В течение августа поднялась она почти на 9 футов.
   16 сентября -- 17 локтей 13 дюймов.
   19 Остров Рондаг почти совсем наводнился.
   21 17 локтей 16 дюймов.
   23 17 18.
   25 17 21.
   27 17 23.
   29 18 1.
   2 октября 18 4.
   Такова была самая большая высота Нила в 1801 году. Река начала убывать 8 октября в Каире, а в Розете прежде.
   Жители замечают, что северный ветер поддерживает воду долее на высоте ее, и что поля от сего более напояются и следовательно приносят обильнейшую жатву; если же напротив того ветер будет западный, во время полноводия, то вода скорее стекает, и не довольно напитанная земля не так бывает плодородна.
   Прилагаю таблицу уменьшения вод от 8 октября 1801 года.
   24 октября 

5 дюймов

   9 ноября

1 локоть

8

   13

2

4

   15

2

10

   22

3

15

   30

4

19

   8 декабря

5

6

   14

5

14

   22

6

2

   27

6

6

   1802, 3 января

6

18

   10

7

   17

7

7

   24

7

14

   31

7

20

   7 февраля

8

   14

8

4

   Из вышеприведенных таблиц следует, что в 1801 году Нил поднимался всего на 37 футов и один дюйм, и что до 14 февраля 1802-го он убыл на 15 футов. Около сего времени был я готов отправиться из Каира обратно в Англию.
   Осадок, оставляемый Нилом на поверхности полей, имеет черноватый свинцовый цвет; но высыхая, делается серожелтым. Как сия грязь содержит в себе много глины, то, высыхая, трескается. Я взял несколько сей земли для исследования, и как скоро она будет ко мне доставлена, то не премину сего исполнить с величайшей точностью. Я приметил во многих местах, где земля была ровна, что слой сего ила имел около 9 дюймов толщины; но сухой имеет он не более 5 дюймов. Члены Французского института разлагали химически сию нильскую грязь и нашли в ней следующее:
   100 частей сего вещества содержали:
   11 воды.
   9 чистого угля (carbone).
   6 железной извести, или ржавчины (oxide de fer).
   4 кремня (silex).
   4 магнезиального мелу (carbonate de magnesie).
   18 известковой земли (carbonate calcaire).
   48 квасцовой земли, или чистой глины (alumine.)
   Итого 100 частей.
   Нильская вода, отстоявшаяся в глиняных сосудах, о которых я выше говорил, весьма чиста и доброкачественна. Я хранил оную несколько месяцов в открытых сосудах, и она нимало не потеряла своей доброты.

(Окончание впредь.)

-----

   Уиттмен У. Отрывки, содержащие некоторыя любопытныя подробности о Турции, Сирии и Египте: (Продолжение второе) // Вестн. Европы. -- 1804. -- Ч.16, N 16. -- С.239-267.
   

Отрывки, содержащие некоторые любопытные подробности о Турции, Сирии и Египте

(Окончание.)

   Мы оставили Каир 19 февраля и отправились водой в Розету. В два часа пополудни миновали Булак, а в полночь вошли в канал Менуфский; но как плавание по нем сопряжено с немалой опасностью, то мы остановились и не прежде пустились в путь, как в пятом часу поутру. Течение так быстро, что, невзирая на слабость ветра, плыли мы очень скоро. Сей канал беспрестанно извивается и в самом широком месте не имеет более 40 сажен. Берега его усеяны весьма приятными селениями, которые окружены кедровыми и пальмовыми рощами. Богатейшие хлебные поля придавали сим приятным сельским картинам еще большую прелесть. Поровнявшись с деревней Гайтой, отстоящею на милю от берега, увидели мы, что она была вся обнята пламенем. Нам сказали, что отряд турок ограбил сию деревню и потом зажег оную.
   В 9 часов, с помощью попутного юго-западного ветра, мы приплыли в Менуф, а в одиннадцать часов в деревню Надир, лежащую на восточном берегу канала, в том самом месте, где он соединяется с тем рукавом Нила, которой протекает через Розету. Мы принуждены были остановиться, чтоб дождаться одной из наших барок, которая, часто находя на мели, далеко отстала. Арабы, управлявшие оной, не имели никакого понятия о судоходном искусстве; сие неудивительно, потому что, будучи утесняемы турками в Каире, принуждены они были насильно приняться за сие ремесло.
   21-го подняли мы опять паруса при юго-западном ветре. Многочисленные излучины реки учиняют сие плавание затруднительным и опасным, особливо при нарочито сильном ветре. Сверх того мы были принуждены несколько раз останавливаться и ждать задней нашей барки, по причине совершенного невежества управлявших ею матросов.
   22-го в 9 часов пополудни, приплыли мы в селение Дагрут, лежащее на западном берегу, против местечка Синди-Вуна. Дагрут лучше многих египетских деревень, потому что дома в нем построены из кирпичей и довольно высоки. Однако ж сия деревня мало имеет жителей, и кажется, пришла в упадок.
   В то самое время, как мы приехали, утонул нечаянно шеик сего местечка. Деревенские женщины, собравшись перед домом утопшего, оплакивали смерть его, испуская страшные вопли и рыдания, по восточному обыкновению.
   Базары или рынки дагрутские показались нам очень бедными; кроме фиников и сахарных тростей, не видали мы никаких товаров. В домах нашли мы чрезвычайную неопрятность, а жители были почти нагие. Сия бедность и нечистота египтян может почесться одной из отдаленных причин моровой язвы. К сим причинам можно также присовокупить недостаточную пищу, и то, что бедные люди в сей стране принуждены собирать помет рабочих животных, для употребления оного вместо дров. Жители принесли нам гусей, кур, диких уток, голубей, яиц и хлеба, что все покупали мы у них за умеренную цену.
   В одиннадцать часов пополудни 22-го числа, приплыли мы в Розету. В следующее утро ходил я к комменданту г-ну Барлову, который мне сказал, что один сержант умер от чумы, быв болен только сутки. Как с некоторого времени начало умирать всякой день скоропостижно по нескольку греков и арабов, то полковник Барлов располагался выдти из города для избежания заразы.
   Невзирая на опасность, мы были принуждены остаться на несколько дней в Розете, чтоб запастись барками, удобными для путешествия нашего в Александрию; ибо суда, на которых плавают по Нилу, так устроены, что на море не годятся.
   Песчаная отмель, находящаяся в устье Нила, опасна для всех судов, неимущих некоторой особливой конструкции; но даже и сии не могут проходить через нее, когда море хотя немного волнуется. Сие обстоятельство причиняет большой вред торговле города Розеты. Отмель очень часто переменяет свое положение, и в некоторые времена года плавание чрез сии места бывает весьма опасно. Когда ветер начнет сильно дуть с севера, то делаются новые песчаные мели. Нам сказывали, что в прошлом лете погибло в сем месте более двухсот человек от неосторожности английских матросов. Одни только те, которые сделали долговременную привычку плавать между Розетой и Александрией, могут предпринимать сие путешествие с некоторою безопасностью. Арабы для сего ожидают всегда тишины, или небольшого южного ветра: тогда море бывает неопасно.
   Я осматривал крепость Пулианову, находящуюся почти в двух милях от Розеты. Сей путь весьма приятен по причине пальмовых рощиц и садов, наполненных прекраснейшими плодоносными деревьями, как то бананами, лимонами и померанцами.
   Возвращаясь в Александрию, видел я молодого страуса, который имел три фута с половиной вышины от спины до земли, а от головы семь или восемь футов. Сии птицы бывают удивительной величины, когда достигнут совершенного своего роста. Иногда имеют они до 15 английских футов вышины, считая от головы. Известно, что сии птицы не летают, но, распустя крылья, бегают с такой скоростью, что весьма трудно догонять их без борзых собак; арабы, не имеющие оных, прибегают обыкновенно к хитрости: они подстерегают сих птиц в тех местах, где они чаще бывают, и застреливают их из ружей. Предмет их состоит в том, чтоб снабдить себя прекрасными страусовыми перьями и жиром сих птиц, который употребляется на поварнях. Страусовы яйца составляют всегда часть украшений мечетей и греческих храмов: их привешивают к потолокам церквей.
   Местоположение Розеты весьма приятно: город сей построен на том рукаве Нила, который прежде назывался Болбитиком. От моря находится он в двух милях, от Каира в 45, а от Александрии в 13. Главная его торговля состоит в перевозе европейских товаров, складываемых в Александрии и назначаемых в Каир.
   Дома в Розете построены из обожженных кирпичей, и возвышаются до пяти этажей. Стены выбелены известью, что издали придает им опрятный и даже щеголеватый вид. Хотя улицы узки и нет примечательных зданий, однакож Розета может назваться хорошим городом в такой стране, где видны только дурные мазанки и песчаные степи. Мечети и минареты построены также из кирпичей.
   Египтяне и турки превосходствуют в искустве украшать наружность домов своих. Население Розеты простирается от восьми до десяти тысяч душ. Но судя по числу пустых домов, находящихся в сем городе, могло бы, кажется, поместиться в нем втрое более народу. Когда войска стояли лагерем в окрестностях Розеты, то рынки были изобильно снабдены всякими европейскими съестными припасами; но теперь нет там ничего такого, чего бы не находилось на всех египетских и турецких рынках. Набережная, на которую выгружают товары, имеет почти одну английскую милю длины и снабдена просторными амбарами. Город представляется в весьма выгодном виде путешественникам, приезжающим из Александрии, через степь, которая простирается до самой подошвы городских стен.
   Невероятное множество диких уток и других водяных птиц покрывает Нил. Жители ловят их сетями и продают за весьма низкую цену. В Розете продают также и кроликов, но они там, и во всем Египте, редки. Баранье и буйволово мясо наиболее уважается поcле наводнения. Стада овец очень скоро отъедаются на жирных паствах в пальмовых лесах. Рыбы хотя и много, но она очень мелка, и потому европейцами мало уважается.
   В Розете ткут бумажные материи, шали, платки и проч. как для употребления жителей, так и для продажи в других странах. Там плетутся также из тростника прекрасные рогожки и корзины; первые очень много за красоту свою уважаются во всей Европе. Корзины, называемые по арабски куфа, употребляются для перевозки сарацынского пшена, и также весьма искусно делаются.
   Если бы находилось в Розете поболее христиан, то вероятно, чтоб они предприняли расчистить устье Нила, и чрез то учинили бы плавание во всякое время удобным: сие принесло бы невероятную выгоду торговле города Розеты; но турки, составляющие большую часть жителей, неспособны предприять ничего такого, что требует деятельности и терпения.
   Сады, находящиеся к северу от Розеты, суть весьма обширны и должны нравиться всем любителям сельских красот. В них не видно ни малых следов искусства. Смешение разных прекраснейших дерев представляет очаровательные виды. Огородные овощи разбросаны там в таком же беспорядке, и в промежутках ростет всюду генна, которой листья дают померанцовую краску, весьма уважаемую тамошними женщинами.
   К северу от Розеты находится много болотистых мест, что присовокупясь к водам, оставляемым Нилом, наполняет воздух весьма опасными гнилыми парами. Хотя был я в Розете в феврале месяце, но и тогда уже стоячие воды произвели пагубные следствия. Северные ветры приносили их вредные испарения. От сего-то вероятно моровая язва свирепствует в Розете чаще, нежели в других местах. Равномерно и проказа там очень обыкновенна, особливо между женщинами.
   7-го числа поутру сели мы на суда и близ мели принуждены были дожидаться на якорях света, чтоб пройти ее без опасности. Ветер был северо-восточный и очень умеренный; мы благополучно прошли мель при восхождении солнца. Сия мель имеет вид полумесяца. В час пополудни вышли мы на небольшой полуостров близ Александрии, где долженствовали выдержать карантин, предписанный всем судам, приходящим из тех мест, где часто свирепствует моровое поветрие. Большая часть наших спутников ночевали на судах, ожидая палаток, чтоб выдти на берег.
   8-го числа поутру, дождавшись палаток, расположились мы лагерем вне стен лазарета, хотя и не были освобождены от предписанного карантина. Но как у нас не нашлось ни одного больного, то многие наши знакомые приезжали к нам из Александрии и снабжали нас всем, что только могло облегчить наше невольничество. В лазарете находились многие английские офицеры из Александрии, также и турки, недавно прибывшие из Константинополя; им предписали карантин за то, что они были вместе с зараженными язвой.
   23-го посещал я храм Дианин, катакомбы и Клеопатрины бани, находящиеся в двух английских милях от Александрии к западу. Мы вошли с факелами во храм, который устроен под землей, и весь иссечен из одного камня, или лучше сказать, из каменной горы. Вход в него был прежде очень узок, но потом и в недавном времени расширен, что стоило знатных издержек. Внутри храма находится прекрасный купол. Там видны четверо дверей, из которых одна служит для входа, а три прочие нишами для гробниц. Сии двери были украшены резной работой, которой видны еще остатки. Разные переходы, примечаемые в сем подземельнике и ведущие далее в гору, подают повод заключить, что там находятся еще другие храмы; но трудно в сем удостовериться, потому что они все засыпаны землей. Из храма спускались мы в глубокую пещеру, где думают, что в прежние времена бальзамировали тела. Вероятно, что в старину, кроме нынешней дороги к храму, была еще другая водой. Удивительное сооружение сего храма показывает, что такое предприятие стоило древним египтянам много времени и трудов.
   24-го марта сели мы на греческую корвету, которая однако ж не прежде пошла в путь, как по утру 26-го числа. Три большие турецкие суда проводили нас из пристани. С крепостцы, находящейся на конце полуострова, дали нам пушечным выстрелом знак остановиться для осмотру, и мы немедленно бросили якорь.
   27-го поутру вышли мы из гавани при восточном ветре. Погода продолжалась хорошая, ветер был попутный, и мы 29-го числа увидели остров Кандию, и продолжали путь наш к Родосу.
   30-го в полдень восточный ветер усилился, а к вечеру начал дуть с такою жестокостью, что мы были принуждены подвязать почти все наши парусы. Буря продолжалась во всю ночь, и небольшое наше судно находилось в немалой опасности.
   3-го апреля капитан, увидев ночью огни, удалился от земли в ожидании рассвета, чтоб продолжать плавание без опасности. Он сам не знал достоверно, где мы находились, но полагал, что сия земля была остров Кандия, примеченный нами до бури. На рассвете продолжали мы плыть вдоль берегов, в чаянии найти какую нибудь пристань, и наконец сквозь густой туман увидели высокие Кандийские горы с их снежными вершинами. Под вечер ветер повернул с запада, а ночью сделался совершенно нам противен.
   Целые три дня ветер был нам так неблагоприятен и море так сильно волновалось, что мы, невзирая на все усилия, не могли пристать к острову Кандии, и принуждены были идти к острову Кастель-Россо, находящемуся у берегов малой Азии. Город сего имени есть древняя Цистена. Остров есть ничто иное, как груда каменных гор. Вход в залив прекрасен и живописен! Пристань отменно хороша; улицы города суть узкие и крутые лестницы, иссеченные из камня.
   8-го числа поутру вошли мы в пристань Родосскую после двухсуточного плавания. Мы немедленно явились к губернатору; он отвел нам дом на все то время, которое располагались мы прожить на острове.
   9-го ходил я осматривать город, который очень велик и построен из тесаного камня. Улицы чисты и хорошо вымощены; жители состоят из турков, греков и евреев; и как всякая нация имеет для жительства особенную часть, то можно сказать, что в городе Родосе находятся три города в одном. Население простирается до 15 тысяч человек, из которых большая часть суть греки.
   Улица Кавалеров получила название свое от домов древних кавалеров Св. Иоанна Иерусалимского; дома сии еще в хорошем состоянии, хотя некоторые из них построены в 15 столетии. Стены снаружи были украшены скульптурой; я видел гербы и кресты иерусалимские и родосские в совершенной невредимости. Кавалеры построили весьма хорошие укрепления, которые еще существуют и могли бы легко быть починены.
   Я посещал базары, или рынки, и нашел в них множество товаров. Жители имеют приятный и здоровый вид. Женщины и дети евреев и греков очень хороши собой, но дурно одеваются. Они обертывают себе голову многими платками, что производит весьма неприятное действие.
   Город имеет две пристани: одну для больших кораблей, а другую для мелких судов. Первая есть четвероугольная и довольно пространная, но открыта восточному и северовосточному ветрам. Предание сказует, что Колосс Родосский, столь славный в древности, стоял при входе в большую пристань, и что корабли проходили между его ногами с распущенными парусами. Нам показывали места, на которых стояли его ноги.
   Вход в малую пристань весьма узок; на ней построен арсенал.
   Губернатор снабдил нас лошаками, и мы поехали в северную часть острова осматривать меcто древнего Родоса, отстоящего в 5 или 6 английских милях от нового города, Он находился на вершине горы, на которую поднимались мы полчаса. Отлогости сей горы покрыты соснами, дубами, ясенями и густым кустарником. На вершине нашли мы остатки стен и следы здания, которое, кажется, было монастырь. В углах оставшихся куполов видны еще гербы и кресты иерусалимские.
   Вид с сей высоты весьма приятен и разнообразен: горы живописно перемешаны с долинами; каменистые холмы покрыты иные известковыми камнями, другие песком и небольшими круглыми кусками мрамора, подобными тем, которые находят на морских берегах. Сим мрамором мостят улицы, дворы и полы в комнатах, что делает очень приятный вид.
   Долины тщательно обработываются и дают изобильные жатвы пшеницы и ячменя. Виноградные сады ограждены стенами и высокими фиговыми и оливковыми деревьями. В деревнях дома построены из белого камня; они хотя малы, но очень миловидны и отменно чисты. Весь остров изобилует превосходной водой. Возвышенные места покрыты душистыми растениями, которые испускают изящнейшее благоухание. Есть также сады, в которых воспитываются разные плодоносные деревья.
   Проезжая через одно греческое селение, ходили мы в церковь, где между прочими украшениями заметили резные деревянные изображения, весьма искусно выработанные.
   На острове находится великое множество зайцев, разного рода куликов, куропаток и уток. Лошади малорослы и почти не употребляются: здесь ездят на лошаках и ослах. Коровы невелики; а овцы, козы и свиньи суть одного рода с турецкими.
   Хлеб превосходен, вино довольно хорошо и дешево. Жители составляют из сухих фиг, или винных ягод, напиток, называемый ими ракай; они подмешивают в него анису, померанцовой и лимонной корки, для приятного запаха. Сей-то напиток, с примесью малого количества сиропа, итальянцы называют розолио.
   Можно вообще сказать об острове Родосе, что он плодоносен и приятен. Зимняя стужа и летние жары очень умеренны. Сей остров в особливости понравился нам, которые столько времени не видали почти ничего, кроме весьма неприятных предметов и песчаных степей.
   За шесть лет до пребывания нашего в Родосе, свирепствовала в нем моровая язва. Летом жители бывают подвержены перемежающимся лихорадкам, что я приписываю болоту, находящемуся близ города с северной стороны. Вообще можно однако же сказать, что климат здоров, и многие люди доживают здесь до глубочайшей старости.
   В Родосе строят корабли из соснового леса; материалы достают или в самом острове, или привозят из Карамании. Строители кораблей весьма много с некоторого времени успели в сем искусстве с помощью шведских и английских плотников. Жители острова Родоса не охотники до рыбной ловли, да и рыба в сих местах посредственная.
   Я осматривал многие окрестные селения. Одна из сих деревень, называемая Эзгурал, населена одними турками и обсажена дубами, соснами и масличными деревьями, так что кажется построенной среди леса. Близ сей деревни находятся еще две другие, из коих одна, называемая Кузекинок, населена только греками, а другая, именуемая Коделей, не имеет иных жителей, кроме евреев. Около сих деревень ростет множество пшеницы, и вид их отменно приятен, по причине виноградных садов и померанцовых рощиц, принадлежащих городским жителям, которые удаляются в деревню в сильные летние жары, и в то время, когда язва свирепствует в городе.
   Турецкий праздник Байрам, начавшийся 13-го числа, был возвещен многократными пушечными выстрелами с крепости. Мы пошли к губернатору, который в сей день имеет обыкновение принимать поздравления от всех знатных и чиновных особ. Турки в сем случае показывают много великолепия и пышности. Простолюдины также в сей праздник посещают друг друга.
   Жители вообще кажутся быть в хорошем состоянии. Одежда простого народа в городах и деревнях делается из бумажной ткани; но знатные городские женщины отличаются от прочих красной душегрейкой и юбкой. Они обертывают себе голову красными платками, что очень им не к лицу; украшают грудь тремя большими плоскими розами из металла. Знатные обоего пола греки одеваются почти так, как христиане константинопольских предместий.
   14-го был я в большой греческой деревне, называемой Треандаг, и нашел жителей приготовляющих землю для хлопчатой бумаги, которая родится здесь очень хорошо. В числе разных растений заметил я бобы превосходной доброты, также артишоки, простую и цветную капусту, очень хорошие в своем роде. Вообще обработываемые земли весьма здесь плодоносны.
   17-го предложили мы рейсу или капитану судна, называемому каикой, отвезти нас в Константинополь, за что не хотел он с нас взять менее 850 пиастров. Мы уговорили его однако же остановиться в Архипелагских островах, которые любопытствовали видеть. 11-го поутру сели мы в Каику и отправились в Станко; но ветер был так слаб, что мы были принуждены плыть на веслах, которыми сии каики всегда снабдены, и они необходимо нужны для плавания между островов. Невзирая на сие, мы так мало подавались вперед, что не могли прежде ночи миновать мыса Крио. На рассвете были мы в 15 английских милях от Станко.
   20-го поутру тишина продолжалась, и мы принуждены были опять прибегнуть к веслам; но в полдень поднялся втер, с помощью которого приплыли мы в Станко в два часа пополудни и бросили якорь. Мы вышли на берег, и, отдав почтение губернатору, остановились в доме у одного грека. К вечеру ветер так усилился, что наш рейс, боясь лишиться своей каики, бросил четыре якоря, опасаясь, чтоб ветром не выкинуло ее на берег и не разбило. Как рейс показывал великое нетерпение оставить Станко, и ветер был попутный, то мы обещали ему пуститься в путь, как можно скорее.
   Город Станко защищен замком и окружен укреплениями, которые находятся в худом состоянии. Улицы, узки; но дома, будучи построены из камня и украшены террасами, представляют очень приятную наружность. Рынки изобильно снабдены плодами и травами. Остров производит множество лимонов. Жители в сие время выдавливали из них сок, который разливают они в боченки и отсылают в Константинополь. Вино на сем острове не хорошо. Станко есть Кос древних. Мы купили там семян некоторого рода латука, весьма уважаемого во всей Европе.
   Полагают, что число жителей в Станко простирается до четырех тысяч душ; одну половину составляют турки, а другую евреи и греки. Каждая из сих наций имеет особливую часть города для своего жилища. Губернатор дал нам лошаков, на которых ездили мы во внутренность острова с одним проводником и с тремя обывателями, в числе которых был грек, наш хозяин.
   Город Станко и его окрестности снабжаются водой посредством водовода, имеющего источник свой на ближней горе, куда мы также ездили. Сей источник находится почти в пяти английских милях от города; мы долго не могли до него доехать, потому что дорога очень узка и излучиста. Близ источника построен дом; каменная галерея, во сто футов длиной, ведет к самому тому месту горы, откуда стремительно выходит вода, которая чрез узкий канал течет в Станко.
   Мы возвратились в город по другой дороге и видели поля, покрытые множеством ячменя и пшеницы. Мы заметили также виноградные сады и лимонные рощи, обремененные плодами. Другие плодоносные деревья, как то миндальные, гранатовые, шелковичные и фиговые, придавали еще новую приятность сей богатой картине. Мы видели куропаток необыкновенной величины; они впрочем похожи на тех, которые находятся на берегах Варварии. Мы видели также множество перепелок. Остров сей изобилует дичиной и очень многолюден. Дети поселян имеют весьма приятный и здоровый вид. Пять лет уже не было в Станко морового поветрия.

-----

   Уиттмен У. Отрывки, содержащие некоторыя любопытныя подробности о Турции, Сирии и Египте: (Окончание) // Вестн. Европы. -- 1804. -- Ч.17, N 20. -- С.289-310.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru