Эйзенштейн Сергей Михайлович
Рождение актера

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Эйзенштейн С. М. Избранные произведения: В 6 т.
   М.: Искусство, 1968. Т. 5.
   

Рождение актера

   Это не актер Ливанов родился. Так можно было бы писать о юном дебютанте... А Ливанова, народного артиста, орденоносца (и не раз), знают по театру, знают по экрану, любят давно...
   И все же это -- рождение актера.
   И рождение большее, чем если бы родился еще один новый носитель и представитель этой славной в нашем театре профессии. Большее это потому, что родился новый тип актера.
   А может быть, возродился?
   Тип потерянный. Утраченный. Забытый и обойденный.
   Настоящий, долгожданный тип подлинного романтического актера.
   Актера пламенного и захватывающего.
   Актера, влюбляющего в себя, увлекающего и отдающегося зрителю.
   Актера, несущего мысль неотрывно от пламени страсти.
   Эпоха конца прошлого и начала настоящего века.
   Эпоха разговорных пьес. Пьес о неврастениках. О склоненных и надломленных. О толкующих и рассуждающих. Об отвешивающих чувства и отмеривающих страсть. -- Искоренили из обихода театра -- да да, уже не праздника, единственного и неповторимого праздника театра, -- а именно из обихода театра того актера, который способен ежевечерне сжигать себя на подмостках, с тем чтобы, возрождаясь из этого пламени, вечер за вечером, снова и снова гореть перед зрителем. Гореть огнем чистого темперамента, огнем подлинного чувства, а не условного переживания. Гореть той одержимостью, при которой зрителю внезапно становится жутко и страшно этой обнаженной одержимости чувств, ибо не знаешь, куда этот разлив огня может метнуть ее носителя, ее одарителя.
   О таком актере мы мечтаем с первых дней революции. Ибо только такой актер, актер, способный вырвать из груди своей сердце и в безграничной щедрости чувств бросить его восторженному зрителю, лишь такой актер способен до конца излить священный пафос нашей революционной действительности.
   В рождении такого актера мы видели преодоление последнего оплота традиций театра прошлого, победоносно опрокинутых театром будущего -- театром нашей эпохи.
   Когда-то романтик Новалис[i] прекрасно сказал: "L'acte de se dИpasser soi-mЙme est partout l'acte suprЙme, l'origine, la genХse de la vie" {"Умение превзойти себя -- это всегда высшее действие, источник, сущность самой жизни" (франц.).}.
   Этого мы давно уже не видали на сцене. И вдруг 24 февраля -- и эту дату надо запомнить -- мы увидали это в спектакле "Горе от ума" в МХАТ. Мы увидали на сцене, как из странно местами неуверенной фигуры, не везде твердой в рисунке, иногда по-юношески захлебывающейся, обгоняющей самую себя, мокрой от волнения, безнадежно проглатывающей конец целого акта (третьего), внезапно, в последнем монологе, хлынуло подлинно упоительное пламя подлинных чувств. Таких и такого диапазона, что зритель просто остолбенел. Спохватившись, он, зритель, постарался утвердиться в на мгновение утерянном чувстве собственного достоинства. Вспомнив свои права, он властно потребовал двадцать три раза перед уставшим подыматься занавесом потрясшего его актера, актера, которого будет в этой роли любить вся Москва, которым будут бредить, по которому будут терять голову.
   По подлинно романтическому актеру.
   Я не застал плеяды пламенных старцев великой традиции русского театра.
   Но из всего, что мне приходилось видеть, я ни разу не был так взволнован и потрясен фактом и стилем актерской игры, как тем, что я видел в этот памятный вечер в Ливанове -- Чацком.
   Родился актер -- новый тип романтического актера. С ним уже нельзя не считаться. Это факт истории театра. Это замечательный и знаменательный факт. Это следующий, новый этап театра, выход традиции МХАТ на новый путь, на новую фазу развития. И надо изумляться удивительной жизнеспособности этого творческого организма, который на сорок первом году жизни способен внезапно расцвесть новым ростком!
   Ростком, способным чудом одного вечера взять под сомнение устоявшуюся традицию четырех десятилетий практики и, не сметая ее, начертать перед ней неслыханный путь дальнейшего роста и оплодотворения.
   Ибо то, что мы знаем по спектаклям МХАТ -- напр[имер], "Враги" -- и то, что творит на сцене Ливанов, это разные страницы, разные даты, разные тома истории театра.
   Я думаю, что мы себе еще не до конца отдаем отчет в том, что случилось. А надо ухватить это явление. Осмыслить. Понять и... сделать выводы о дальнейших путях.
   Ибо не случаен восторг зрительного зала.
   В его радостях и криках звучало приветствие надвигающейся смене установившемуся театральному канону -- новому театральному стилю.
   Этот вечер надо записать и запомнить.
   Его почти подчеркнутую будничность, несмотря на выходной день. Его внешнюю бесцветность. Случайный состав публики. Неведомый и незнакомый зритель. Не званый и не специально приглашенный. Почему-то среди зрителей Керженцев. Роза Тамаркина и Борис Эрдман. Эмиль Гилельс и Борис Пастернак. По долгу службы -- Сахновский[ii]. И много, много чужих. И мало, мало из тех, кто должен был бы быть здесь. Почему нет Юзовского, Альтмана, Гурвича?[iii]
   Полное отсутствие в воздухе того "чего-то особенного", того "электричества", которым любят постфактум поминать вечера чрезвычайных событий.
   Обыкновенный скромный вечер не совсем уверенного первого ввода "второго состава". С сомнениями дирекции и руководства. "Почти на провал?" С волнением играющих. Неосвоенностью. С Чацким, впервые вышедшим на публику. Софьей и Молчалиным -- тоже.
   "Не ждем ничего исключительного" -- безучастным мазком расписано по лицам зрительного зала...
   И восторженное: "Не ждали", взрывающееся овацией после последнего монолога Чацкого. Незабываемого.
   Почти символично, что он ведет монолог без традиционного "романтического" плаща. Плащ истинного романтизма вьется вокруг его фигуры, мчащей огненные фразы грибоедовского обличения в зрительный зал, полный тех, кто навек порешил со всеми мерзостями былого и ведет беспощадную борьбу с пережитками грибоедовских личин на светлом празднике нашей советской действительности.
   Здесь в слиянии тонкого мастерства режиссеров и великолепного дарования артиста совершен шаг вперед и поставлен новый стандарт театрального стиля. Надо присматриваться и вслушиваться.
   Что может быть радостнее!
   И, конечно, мы были не совсем правы вначале: вместе с новым типом актера родился, конечно, в новом качестве и Ливанов.
   Таким мы его не знавали.
   Эта дата -- поворотная дата и в биографии одного из чудеснейших актеров нашей поры -- первого романтического актера великой эпохи социалистической революции -- Бориса Ливанова!
   Под новым пламенным дыханием актера тронулся лед на путях нового движения театра. Не дискуссии показали путь. Не вычисления и расчеты. И не гадания. Талант актера, помноженный на талант режиссера, произвели этот сдвиг (я пишу "сдвиг", но про себя думаю: переворот!).
   Дальнейшему движению театра широко раскрыты двери.
   Шире дорогу -- новый актер идет.
   Шире дорогу -- новый актер пришел.
   Идите и смотрите!
    

Комментарии

   Публикуется впервые по автографу Эйзенштейна, хранящемуся в его архиве (ЦГАЛИ, ф. 1923, оп. 1, ед. хр. 1214). Написано в феврале 1939 г.
   Статья о Борисе Николаевиче Ливанове (р. 1904), артисте МХАТ, ныне -- народном артисте СССР, о его выступлении в роли Чацкого в спектакле "Горе от ума" (в постановке Вл. И. Немировича-Данченко, 1939).

-----

   [i] Новалис (Фридрих фон Гарденберг) (1772 -- 1801) -- немецкий поэт-романтик.
   [ii] ... среди зрителей Керженцев. Роза Тамаркина и Борис Эрдман. Эмиль Гилельс и Борис Пастернак. По долгу службы -- Сахновский. -- Платон Михайлович Керженцев (1881 -- 1940) -- председатель Комитета по делам искусств; Роза Владимировна Тамаркина (1920 -- 1950) -- пианистка; Борис Робертович Эрдман (1899 -- 1960) -- театральный художник; Эмиль Григорьевич Гилельс (р. 1916) -- пианист; Борис Леонидович Пастернак (1890 -- 1960) -- поэт. Владимир Григорьевич Сахновский (1886 -- 1945) -- режиссер, театровед, с 1937 г. -- заведующий художественной частью МХАТ.
   [iii] Почему нет Юзовского, Альтмана, Гурвича? -- Иосиф Ильич Юзовский (1902 -- 1964), Иоганн Львович Альтман (1900 -- 1955) и Абрам Соломонович Гурвич (1897 -- 1962) -- театральные критики.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru