Доде Альфонс
Маленький приход. Роман Альфонса Доде. Перевод с французского М. Н. Ремезова

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Маленькій приходъ. Романъ Альфонса Доде. Переводъ съ французскаго М. Н. Ремезова. Изданіе редакціи журнала "Русская Мысль". Москва, 1895 г. Цѣна 1 р., съ пер. 1 р. 20 к. Знаменитый французскій романистъ пытается въ своемъ новомъ романѣ найти рѣшеніе вопроса: возможно ли примиреніе мужа съ измѣнившею ему женой? При этомъ авторъ разумѣетъ не прощеніе только, но и возможность прежней обоюдной любви и полнаго супружескаго счастья. Тотъ же самый сюжетъ послужилъ основаніемъ для двухъ романовъ, напечатанныхъ за прошедшій годъ въ журналѣ Русская Мысль: Семейныя бури (La Tourmante) Поля Маргеритъ и Голубой Ибисъ Жана Экаръ. То обстоятельство, что три извѣстныхъ романиста почти одновременно берутся за уясненіе, если не за прямое рѣшеніе, одного и того же вопроса, представляется довольно характернымъ и указываетъ на потребность найти выходъ изъ тяжелаго положенія, въ которое ставитъ семью измѣна жены. Въ рѣшеніи мудренаго вопроса эти три писателя расходятся также точно, какъ расходятся по этому предмету мнѣнія въ обществѣ: Жанъ Экаръ говоритъ, что прощеніе возможно, но немыслимы ни примиреніе, ни возвратъ любви и счастья. Поль Маргеритъ, допуская прощеніе и полное примиреніе, считаетъ невозможными полное забвеніе и обновленное счастье,-- полагаютъ, что только время можетъ ослабить, заглушить нравственныя страданія и дать выдержавшимъ "семейныя бури" покой тихаго "осенняго вечера", грустнаго, полнаго резиньяціи. Альфонсъ Доде съ силою, свойственною его таланту, смѣлѣе и рѣзче рѣшаетъ вопросъ въ положительномъ смыслѣ. Передавать мотивы этихъ трехъ рѣшеній мы считаемъ излишнимъ, такъ какъ содержаніе названныхъ романовъ извѣстно нашимъ читателямъ. Мы отмѣчаемъ лишь появленіе въ отдѣльномъ изданіи произведенія Альфонса Доде, въ высокой степени интереснаго выведенными въ немъ типами, между которыми первое мѣсто, по новизнѣ, занимаетъ юный князь Шарлексисъ, своеобразный представитель молодежи fin de siècle, изжившійся и нравственно "опустошенный" съ дѣтства,-- со дня рожденія и отъ природы, какъ думаетъ самъ, несчастный герой, въ восемнадцать лѣтъ утратившій не только вѣру въ добро, не только пониманіе прекраснаго, но и способность что-либо чувствовать своимъ изсохшимъ сердцемъ и чѣмъ-либо наслаждаться. Въ основныхъ положеніяхъ можно съ авторомъ не соглашаться, и, признаемся, мы во многомъ не согласны, но надо отдать ему полную справедливость въ томъ, что фигура молодого князька написана рукою очень большого мастера и производитъ огромное впечатлѣніе. По силѣ изображенія, по цѣльности и оригинальности характера, не уступаетъ этой фигурѣ и типъ старухи г-жи Фениганъ, крѣпкой, точно изъ одного камня вытесанной, француженки-помѣщицы, вложившей всю свою буржуазную душу въ любовь къ сыну, въ заботы о его счастьи, которое она въ своихъ деревенскихъ понятіяхъ видитъ въ сытости, въ довольствѣ, въ безмятежномъ покоѣ и почетѣ своей крошечной округи. Глубоко трогательно крушеніе всего, съ такимъ упорствомъ созданнаго энергичною женщиной,-- крушеніе, по ея собственной винѣ, счастья сына, его любви и уваженія къ матери, почета, окружавшаго ихъ имя, которымъ она гордилась и которое такъ безпощадно опозорено сначала бѣгствомъ молодой снохи съ любовникомъ-мальчишкой, потомъ заключеніемъ въ тюрьму сына, заподозрѣннаго въ убійствѣ. Почти такъ же типиченъ и оригиналенъ Ричардъ Фениганъ, этотъ истый французъ, страстно любящій свою жену, но любящій какою-то, такъ сказать, внѣшнею любовью за красоту, за тѣло,-- любящій въ ней только женщину, жену, и смертельно страдающій отъ ревности послѣ ея побѣга съ молодымъ княземъ. И ревнуетъ онъ Лидію такъ же, какъ любитъ ее, чуть ли не исключительно физически. Онъ томится не тѣмъ, что бросила его и ушла отъ него нѣжно любимая женщина: его терзаютъ и до бѣшенства доводятъ представленія о томъ, что она въ объятіяхъ другого мужчины. При такой любви и при такой ревности, рѣшеніе поставленныхъ въ основѣ романа вопросовъ значительно упрощается и задерживается лишь тѣмъ, что бывшій любовникъ является постоянно живымъ напоминаніемъ тѣхъ же самыхъ представленій. Перестанетъ существовать этотъ живой укоръ Лидіи, прекратится и ревность, вернется счастье даже въ лучшемъ видѣ, чѣмъ до побѣга жены, такъ какъ, испытавши всю непрочность увлеченія и тяжесть расплаты за него, молодая женщина любитъ мужа со всѣмъ пыломъ такой страсти, вызвать какую онъ не съумѣлъ въ десять лѣтъ супружества. Изъ всѣхъ дѣйствующихъ лицъ наименѣе удалась автору Лидія и вышла какою-то неясною, по меньшей мѣрѣ, не яркою, несмотря на многія и разнообразныя драматическія положенія, въ которыя ставитъ ее авторъ. Мы читаемъ разсказы о ея порывахъ, увлеченіяхъ, разочарованіяхъ, о ея горѣ и отчаяніи, о надеждахъ и любви къ мужу, и не видимъ ея души, того живого человѣка, чьи радости и страданія могли бы насъ тронуть и вызвать въ насъ сердечный откликъ и глубокое сочувствіе къ тому, что она переживаетъ. Чтобы покончить съ дѣйствующими лицами, намъ остается упомянуть о превосходно очерченныхъ типахъ лѣсника Соткёра, прозваннаго Индѣйцемъ, о генералѣ, герцогѣ д'Алькантара, и о старикѣ Мериве, проповѣдникѣ всепрощенія и примиренія во что бы то ни стало. Проскальзывающіе совсѣмъ уже на заднемъ планѣ кузина Элиза, ея обожатель судья, бывшій дворецкій, молодая Соткёръ, горничная Лидіи, два священника, рыболовъ,-- все это -- поразительно живыя лица, несмотря на то, что нѣкоторыя изъ нихъ намѣчены только контурами, такъ сказать, нѣсколькими штрихами, сдѣланными рукою великаго мастера. Таковъ блестящій персоналъ дѣйствующихъ лицъ романа, сведенныхъ авторомъ въ тяжелой семейной драмѣ, разыгравшейся по милости ничѣмъ не стѣсняющейся прихоти бездушнаго мальчишки, представителя выродившейся семьи и угасающей во Франціи аристократіи. Самое же дѣйствіе драмы развивается недостаточно живо, задерживается нѣкоторыми вводными эпизодами и отчасти повтореніями, которыми ослабляется впечатлѣніе. Вообще, чувствуется несвойственное высокому таланту Альфонса Доде уклоненіе въ сторону романтизма и сантиментальности.

"Русская Мысль", кн.III, 1895

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru