Деларю Михаил Данилович
Песнь об ополчении Игоря, сына Святославова, внука Олегова

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  Деларю М. Д. Песнь об ополчении Игоря, сына Святославова, внука Олегова // Слово о полку Игореве. - Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1967. - С. 137-147.
  http://feb-web.ru/feb/slovo/trans/s67/s67-137-.htm
  
   М. Д. Деларю
  
   5. ПЕСНЬ ОБ ОПОЛЧЕНИИ ИГОРЯ,
   СЫНА СВЯТОСЛАВОВА, ВНУКА ОЛЕГОВА
  
   Или начать нам, друзья, старым складом сказаний воинских
   Песнь о походе Олегова внука, Игоря-князя?
   Песнь же ту нам начать по событиям дней настоящих,
   Но не по замыслам вещим Бояна, - Боян, замышляя
   Витязя славу воспеть, соловьем растекался по древу,
   Серым волком в полях, сизокрылым орлом в поднебесьи.
   Вспомнив сказанья лет прежних о брани, пускал он, бывало,
   Десять с_о_колов быстрых на стаю лебяжью: лишь только
   Сокол на лебедь падет, лебедь песнь запоет - Ярославу ль,
   Храброму ль князю Мстиславу, который пред ратью Касожской
   Смял их вождя, Святослава ли красному сыну Роману.
   Только Боян, о друзья! не десять с_о_колов быстрых
   На лебединую стаю пускал, но на струны живые
   Вещие персты взлагал - а те сами хвалу рокотали.
   Други! начнем же сказанье свое Владимиром древним
   До современного Игоря-князя, который, облекши
   Крепостью ум и мужеством сердца его поощривши,
   Ратного духа исполнился весь и за Русские грани
   Храбрые рати свои навел на Половцев землю.
   Тут князь Игорь на светлое солнце воззрел и, увидев
   Все дружины свои от затменья прикрытые мглою:
   "Братья, - сказал, - и дружина! под саблею смерть краше плена;
   Сядем же, братья, на борзых коней да на Дон синий взглянем!"
   Вспало князю на ум отведать великого Дону,
   И желанье ему заступило весть неба. "Хочу я,
   Молвил, копье притупить о конец Половецкого поля,
   С вами, русины! хочу свою голову здесь положить я
   Или шеломом моим испить великого Дону!"
  
   О Боян, соловей старины! если б эти дружины
   Ты нам воспел, скача соловьем по мысленну древу,
   В небе летая умом, свивая славу времен двух,
   Мчась по Трояна тропе через долы на горы! Воспеть бы
   Было песнь Игорю, внуку Олега: "Не буря загнала
   Со́колов стаю чрез степи широкие; галки стадами
   К Дону несутся великому...", или начать было б песнь ту
   Так, о Боян, соловей старины, внук Ве́лесов вещий:
   Кони ржут за Сулой; гремит слава в Киеве-граде;
   Трубы трубят в Новегороде; стяги взвевают в Путивле;
   Игорь ждет милого брата... И вот Буй-Тур Всеволод молвит:
   "Брат один, один свет светлый, Игорь родимый ты, оба
   Мы сыновья Святослава! Седлай, брат, коней своих борзых;
   Кони ж мои уж готовы, оседланы прежде под Курском.
   А куряне мои - надежный народ; каждый ратник
   П_о_вит под трубами, вск_о_рмлен копьем, взлелеян под шлемом;
   Путь им известен, овраги знакомы; их луки исправны,
   Тулы отворены, сабли нат_о_чены; сами как волки
   По́ полю скачут, ища себе чести, князьям своим - славы".
   Игорь в злат стремень вступил и поехал по чистому полю.
   Солнце ему тьмою путь заслоняло; ночь, застонавши
   Черной грозой, хищных птиц разбудила; в степи́ воют звери...
   Див с верху древа кричит, велит слушать земле неизвестной,
   Волге, Поморью, Сул_е_, Сурож_у_ и Корс_у_ню, а также,
   Тьмутороканский болван, и тебе!.. А меж тем половчане
   По непробитым путям побежали к великому Дону:
   Скрып от телег их в ночи словно крик лебедей распущенных.
   Игорь к Дону войско ведет: уже хищные птицы
   Князя беду сторожат; волки бури ждут по оврагам;
   Клект орлов созывает зверей на кровавые кости;
   Лай лисиц на червленые русских щиты раздается...
   О земля Русская, ты за холмами уж!.. Долго ночь меркнет,
   Свет денницы запал, еще мгла поля покрывает;
   Стих соловей, говор галок проснулся. Русины щитами
   Степь преградили, ища себе чести, князьям своим - славы.
   Утром в пяток потоптали они нечестивые рати
   И, рассыпавшись стрелами по́ полю, в стан свой помчали
   Красных дев половецких, и злато, и ткани, и бархат;
   А епанчами, а шубами, _о_ртмами, всяким нарядом -
   Стали мосты уж мостить по болотам и топким проходам.
   Стяг же червленый, с хоруговью белой, червленая чёлка
   И серебряный дрот - Святославича храброго доля...
   Дремлет в поле Олега гнездо... далек_о_ залетело!
   Не на обиду оно рождено было соколу, кречту,
   Не на обиду тебе, черный вран, половчанин поганый!
   Гзак серым волком бежит; Кончак правит к великому Дону...
   Вот, на другой день, денница кровавая свет возвещает;
   Черные тучи от моря идут, собираясь четыре
   Солнца собою прикрыть; а в них синие молньи трепещут.
   Быть великому грому, идти дождю стрелами с Дону!
   Копьям-то тут поломаться, саблям-то тут пощепаться
   О половчан, на Каяле-реке, у великого Дону!
   О земля Русская, ты за холмами!.. Вот Стрибога внуки,
   Ветры, веют стрелами с моря на Игоря рати!
   Стонет земля, реки мутно текут, пыль поля покрывает,
   Стяги лепечут: половцы идут от Дона, от моря
   И от всех стран... Отступили бесстрашные русские рати.
   Криком - нечистая сила, щитами червлеными - наши
   Степь преградили. Ты, Всеволод Яр-Тур, стоишь впереди всех,
   Прыщешь стрелами, саблей булатной гремишь о шеломы!
   Где только Тур проскакал, золотым своим шлемом блистая,
   Там уж лежат половецкие головы; страшно избиты
   Шлемы оварские, Яр-Тур, саблей каленой твоею!
   Чт_о_ ему раны, друзья, коль и по́честь и жизнь позабыл он,
   И град Чернигов родной, и отцовский престол позлащенный,
   И своей милой любви - красной Глебовны - нрав и обычай?
   Были Трояна века, миновали лет_а_ Ярослава;
   Были Олега полк_и_, Святославова сына Олега.
   Тот мечом распри ковал и стрелы п_о_ полю сеял,
   В стремя златое вступая во граде Тьмуторокани.
   Звук той же славы великий любил Ярослав; а Владимир,
   Сидя в Чернигове, слух от нее отклонял повседневно.
   А Вячеславова храброго юного сына Бориса
   Слава на суд привела и на злачное ложе повергла
   Не за свою, за Олегову честь. И с той же Каялы
   Князь Святополк повелел взять отца среди Угорских к_о_ней
   В Киев, к Софии святой. В этот век Горислава-Олега
   Сеялось всё и росло средь крамол, и жизнь погибала
   Даждь-Бога внука, и в распрях князей век людской сокращался.
   В век тот на Русских полях оратаи редко взывали;
   Но часто враны кричали, трупы деля меж собою;
   Галки свой хор подымали, сбираясь лететь на покормку.
   То было в те битвы, в тех ратях; битвы ж такой и не слышно.
   С _у_тра до вечера, с вечера д_о_ света стрелы летают;
   Сабли о шлемы гремят; трещат булатные копья
   В поле чужом, неизвестном, среди земли Половецкой.
   Черную почву под конским копытом засеяли кости;
   Кровь полил_а_ их: печалью взошли по земле они Русской...
   Что зашумело, что зазвенело пред ранней зарею?
   Игорь ворочает рать: ему жаль брата милого Тура!
   Билися день они, бились другой; на третий к полудню
   Пали знамена у Игоря. Тут, у быстрой Каялы,
   Братья расстались. Вина кровавого тут недостало;
   Тут пир докончили храбрые русы: сватов попоили,
   Сами навек полегли за родимую Русскую землю!
   Никнет от жалости злак; под печалию древо согнулось...
   Тяжкое время настало, друзья! Степи силу прикрыли.
   В силах Даждь-Богова внука восстала обида: вступивши
   Девой на землю Трояна, всплескала крылом лебединым;
   Плещучи н_а_ море синем, у Дону, грозу пробудила.
   Брань у князей на неверных исчезла; стал спорить брат с братом:
   То мое, и это мое! И начали князи
   Важным ничтожное звать и крамолу ковать друг на друга.
   Враг же отвсюду вторгался с победою в Русскую землю.
   О! далек_о_ зашел сокол, преследуя птиц к синю морю;
   Храбрым же Игоря ратям уже не воскреснуть! За ними
   Крикнули Карна и Жля и по Русской земле поскакали,
   В пламенном роге пожар разнося. И русские жены
   Всплакались, так вопия: "Уже нам друзей своих милых
   Мыслью не взмыслить, думой не вздумать, очами не взвидеть;
   Златом же, с_е_ребром тем и подавно уже не бренчать нам!"
   Как восстонал, братья, Киев с печали, Чернигов с напасти!
   Скорбь разлилася по Русской земле; течет средь отчизны
   Морем печаль; а князья друг на друга крамолу ковали!
   Враг, уже сам набегая с победой на Русскую землю,
   Дань брал по белке с двора: Святославовы храбрые дети,
   Игорь и Всеволод, зло разбудили, которое было
   Усыплено отцом их вторым, грозой Святославом,
   Киевским князем великим. Грозен тот был; погромил всё
   Воинством сильным своим и мечами булатными; ставши
   На Половецкую землю, холмы притоптал и овраги;
   Реки, озера взмутил; иссушил и потоки и блата;
   А Кобяка, нечестивого князя, из лукоморья,
   Из середины железных великих полков половецких,
   Вихрю подобно исторг: и пал Кобяк в Киеве-граде,
   В гриднице князя... Тут Немцы, Венедцы, тут Греки, Моравцы
   В честь Святослава поют, корят Игоря-князя, что благо
   Наше в Каяле погр_е_б, засыпав дно золотом русским;
   Тут Игорь-князь пересел из златого седла в седло пленных!
   Стены градские уныли, веселие долу поникло...
   А Святослав смутный сон видел: "Снилося мне, - говорит он, -
   Будто в ночь эту на киевских х_о_лмах меня одевали
   С вечера черным покровом на тисовом ложе, и будто
   Черпали мне вино синее с горечью, сыпля из тощих
   Недр мерзких раковин жемчуг великий на лоно и нежа.
   Будто уж д_о_ски без князя в моем терему златоверхом.
   Бесовы враны кричали всю ночь на болоньи у Пленска,
   Были в Кисановой дебри и не сошли к синю морю".
   - "Князь! - отвечали бояре: - то скорбь уж умом овладела.
   То два сокола с отчих злаченых престолов слетели
   Тьмутороканя искать или шлемом Дону напиться.
   Со́колам тем уже крылья подсекли сабли поганых,
   Их же самих опутали крепко железные путы.
   Было темно в третий день: померкли два солнца; погасли
   Оба багряных столпа; а с ними два месяца юных,
   Князь Святослав со Владимиром-князем, подернулись мглою.
   Тьма свет покрыла на бреге Каялы: по Руси простерлись
   Половцы, словно пардов гнездо, и в бездну напастей
   Ввергли ее и великую дерзость тем придали хану.
   Уж нанеслася хула на хвалу; нужда встала на волю;
   Див уж низвергся на землю! Вот готские красные девы
   На берегу синя моря воспели; звеня русским златом,
   Бусово время поют, лелеют месть Шарокана.
   Мы же, о князь! мы, дружина твоя, уже чужды веселья!"
   Князь Святослав изронил со слезами тут слово златое:
   "О сыновья мои, Игорь и Всеволод! рано вы стали
   Половцев землю мечами губить, а себе искать славы!
   С честью ли вы одолели? с честью ль кровь вражью прол_и_ли?
   Храбрые ваши сердца закалёны в огне и отваге.
   Что вы соделали, дети, моей седине серебристой!
   Власти не вижу уж я богатого, сильного брата;
   Войск Ярослава не зрю из черниговских воев, Могутов,
   Также Татранов, Шельбиров, Топчаков, Ревугов, Ольберов.
   Те, без щитов и оружия, криком полки побеждают,
   В славу предков звоня. Но вы гордо сказали друг другу:
   "Сами мужаемся, сами грядущую славу похитим,
   Сами поделимся прежней!" А диво ли, братья, и старцу
   Вновь поюнеть? Когда сокол, понявшися, перья роняет,
   То высок_о_ птиц взбивает, не даст гнезда он в обиду.
   Горе лишь то, что князья мне не в помочь: лета изменились".
   Чу! у Ромна кричат под саблями половцев наши,
   Стонет Владимир над ранами: скорбь и тоска сыну Глеба!
   Всеволод-князь! не мыслью тебе прилететь издалеча
   Отчий престол золотой поблюсти. Ты веслами можешь
   Волгу всю раскропить, а шлемами вычерпать Дон весь.
   Был бы ты здесь, была бы тогда раба по ногате,
   Раб по р_е_зани б был. Стрелять и на суше живыми
   Ты самострелами можешь - сынами уд_а_лыми Глеба!
   Вы, смелый Рюрик с Давидом! не ваши ли шлемы злаченые
   Плавали в вражьей кров_и_? Не ваши ли храбрые рати
   Турам подобно рыскают, пораненным саблей каленой
   В поле чужом? Вступ_и_те, князья, в стремена золотые
   За оскорбление наших времен, за Русскую землю,
   За Святославича смелого раны, за Игоря-князя!
   Галицкий князь, Осмомысл-Ярослав! высок_о_ восседаешь
   Ты на престоле своем златокованом; подпер хребет ты
   Угорских гор железною ратью своей, заступивши
   Путь королю, затворивши вор_о_та Дунаю, метая
   Тяжкие грузы чрез тучи, суды рядя до Дуная.
   Грозы твои по з_е_млям текут; ты врата отворяешь
   Киеву-граду; с престола отцов золотого стреляешь
   Ты салтанов далеких земель. Стреляй же, властитель!
   Бей Кончака, нечестивца Кощея, за Русскую землю,
   За Святославича смелого раны, за Игоря-князя!
   Ты, князь смелый Роман, со Мстиславом! отважная дума
   Носит на дело ваш ум. Выс_о_ко ты плаваешь в деле,
   Словно сокол на ветрах ширяясь, когда тот стремится
   Птицу в бою одолеть. У ваших под шлемом латинским
   Брони железные есть: от них-то земля потряслася,
   Многие хановы страны погибли. Литва, и Ятвяги,
   И Деремела, и Половцы копья свои побросали,
   Главы свои подклонили под ваши булатные сабли.
   Но уж, князь Игорь! свет солнца уб_ы_л; не добром уже древо
   Листья сронило. По Р_о_си, Сул_е_ города поделили;
   Храбрым же Игоря ратям уже не воскреснуть! Дон кличет,
   Князь правоверный, тебя и зовет всех князей на победу.
   Храброе племя Олега уже подоспело на битву...
   Всеволод, Ингварь и все три птенца из Мстиславова рода,
   Все не худого гнезда шестокрыльцы! Не жребьем ли битвы
   До́были власть вы себе? Начто ж ваши шлемы златые,
   Ляшские копья, щиты вам начто?.. Заградите своими
   Острыми стрелами полю ворота за Русскую землю,
   За Святославича смелого раны, за Игоря-князя!..
   Уж Сул_а_ серебром не струится к Переяславлю,
   И Двина болотом течет, под криком поганых,
   К грозным тем Полочанам... Один Изяслав Василькович
   Острым мечом позвенел о шеломы Литвы, заглушивши
   Славу деда Всеслава; а сам под щитами отчизны
   Лег на кровавой траве, пораженный мечами литовцев.
   Ложем избравши ее, он промолвил: "Твою, князь, дружину
   Птицы крылами одели, а звери кровь полизали".
   Не был тут брат Брячислав, ни Всеволод не был, - единый,
   Душу жемчужную он изронил из храброго тела
   Чрез ожерелье златое. Уныли победные гласы,
   Ратей веселье поникло; трубят городенские трубы...
   О Ярослав и все внуки Всеслава! склоните знамена,
   Скройте мечи вы свои поврежденные! Вы уже чужды
   Дедовской славы! Вы-то своими крамолами стали
   Кликать на Русскую землю, на жизнь Всеслава, поганых...
   Было ль какое насилье дотоль от земли Половецкой!
   В век седьмой от Трояна Всеслав бросил жребий о деве,
   Милой ему. О пределы подпершись клюками, скочил он
   К Киеву-граду и добыл копьем там златого престола.
   Лютым зверем оттоль поскакал из Бел_а_града в полночь,
   Синею мглой обернувшись; а к утру отбил стенобоем
   Новуграду врата, расшиб Ярославову славу,
   Волком помчался к Немиге с Дудуток... Там, на Немиге,
   Стелют снопы головами, молотят цепами стальными,
   Жизнь кладут на току, веют душу от тела. Немигский
   Брег не добром был засеян - засеян костьми сынов русских...
   Князь Всеслав суды людям судил, князьям рядил грады,
   Сам же волком рыскал в ночи; из Киева-града
   До петухов он дорыскивал Тмутороканских владений;
   Хорсу великому путь перерыскивал волком он серым.
   В Полоцке был он, когда позвонили ему рано утром
   В колокола у Софии, а он звон уж в Киеве слышал.
   Хоть и веща душа в ином теле, да часто страдала.
   Вещий Боян наш ему-то разумную молвил припевку,
   Так говоря: "Ни хитр_у_, ни горазду, - летал хоть бы птицей, -
   Не миновать суда божия!" - О, стонать земле Русской,
   Прежнее время и прежних князей поминая! Нельзя же
   Было древнего князя Владимира к киевским высям
   Нам навсегда приковать: ныне стяги его уже стали
   Рюрика-князя одни, а князя Давида - другие.
   Роги носящим хвосты чешут; копья поют на Дунае...
   Слышен глас Ярославны; пустынной кукушкою с _у_тра
   Кличет она: "Полечу, говорит, по Дунаю кукушкой,
   Мой бобровый рукав омочу в каяльские воды,
   Раны кровавые князю на страждущем теле отру им!"
   Плачет на ранней заре Ярославна в Путивле на стенах,
   Так говоря: "О ветр, ветр могучий! к чему, властелин, ты
   Веешь напротив? К чему на свободных крылах своих мчишь ты
   Ханские стрелы на воинов друга? Иль мало под небом
   Гор тебе веять, лелея судов стаи на море синем?
   Чт_о_ же, могучий, веселье мое по ковы́лю развеял?"
   Плачет на ранней заре Ярославна в Путивле на стенах,
   Так говоря: "О Днепр пресловутый! ты каменны горы
   Сквозь Половецкую землю пробил; ты суда Святослава
   До Кобякова войска лелеял; взлелей же, могучий,
   Друга ко мне, чтоб не слала я слез к нему н_а_ море с _у_тра!"
   Плачет на ранней заре Ярославна в Путивле на стенах,
   Так говоря: "Светлое солнце, тресветлое солнце!
   Всем тепл_о_ и красн_о_ ты! К чему ж, властелин, ты простерло
   Луч свой горячий на воинов друга? в поле безводном
   Жаждой им луки свело, печалью им тулы заткало?"
   Прыснуло в п_о_лночи море; идут смерчи синею мглою;
   Князю Игорю бог кажет путь из земли Половецкой
   В Русскую землю, к престолу отцов золотому. Погасли
   Зори вечерние. Игорь-князь спит... Игорь бдит, Игорь мыслью
   Мерит поля до мала Донца от великого Дона.
   Конь о полу́ночи. Свистнул верный Овлур за рекою,
   Князю велит разуметь... Князю Игорю боле не быть там!
   Вскликнуло, стукнуло поле; трава зашумела; подвиглись
   Половцев вежи... А Игорь в тростник поскакал горностаем,
   Н_а_ воду гоголем белым; взлетел на коня удалого,
   И, соскочивши проворно с него, босым волком помчался
   К лугу Донца, и с_о_колом взвился под мглой, избивая
   И лебедей и гусей на завтрак, обед и на ужин.
   Ежели Игорь с_о_колом несся, Овлур мчался волком,
   Труся студеную р_о_су; коней же они надорвали...
   Вот Донец говорит: "Немало тебе, князь, величья,
   А Кончаку, нечестивцу, досады, а Р_у_си веселья!"
   Игорь в ответ: "И тебе, о Донец! немало величья!
   Ты лелеял князя средь волн, расстилал ему зелень
   На серебристых своих берегах, одевал его теплой
   Мглою под сенью зеленого древа; стерег на воде ты
   Гоголем князя, чайкой средь волн, чернетями на ветрах.
   Не такова ль река Стугна? Своею недоброй волною
   Чуждые воды она пожрала и струги разбила!
   Днепр затворил Ростиславу младому темный свой берег:
   Плачется мать Ростислава по юноше князе. Уныли
   С грусти цветы, и древо с печалью к земле приклонилось".
   То не сороки стрекочут, а по следу Игоря ездит
   Гзак с Кончаком. В то время уже не каркали враны,
   Галки замолкли, сороки притихли; одни только дятлы,
   Тихо ползя по ветвям, к реке своим стуком путь кажут
   Да соловьи веселыми песнями свет повещают.
   Гзак говорит Кончаку: "Коли сокол к гнезду путь свой держит,
   Не расстрелять ли злачеными стрелами нам соколенка?"
   Гзаку Кончак говорит: "Коли сокол к гнезду путь свой держит,
   Мы соколенка опутаем лучше д_е_вицей красной".
   Гзак же в ответ Кончаку: "Коль опутаем девицей красной,
   То нам не будет ни соколенка, ни девицы красной
   И станут птицы нас бить посреди Половецкого поля!"
   Рек Боян, певец Ярослава, Олега, Когана,
   На Святослава походы: "Тяжко без плеч голове быть;
   Горе и телу без головы!" - Так без Игоря Руси.
   Солнце светится н_а_ небе; Игорь-князь в милой отчизне.
   Девы поют на Дунае; их песни до Киева вьются.
   Игорь едет через Боричев к деве святой Пирогощей.
   Стр_а_ны рады, грады веселы; пели князьям песнь:
   Прежде старым, потом молодым. Слава Игорю-князю!
   Слава Буй-Туру, слава Владимиру, Игоря сыну!
   Здравье князьям и дружине, нечистую силу разящим
   За христианство! Слава князьям, и дружине их слава!
  
   1839
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru