Данилевский Григорий Петрович
Сон в майскую ночь

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:


Г. П. Данилевский

Сон в майскую ночь

  
   Источник текста: Г. П. Данилевский - Из Украйны. Сказки и повести (в трех частях). Том 1.
   Типография торгового дома С. Струговщикова, Г. Похитонова, Н. Водова и Ко, Санкт-Петербург, 1860 г.
   OCR, spell check и перевод в современную орфографию: Оскар Уайльд
  
   Три брата, и они же три Кондрата,
   Задумали поехать в степь когда-то,
   Поехать в степь задумали затем,
   Чтоб над рекой, над тощей Балаклейкой,
   Засеять луг арбузною бахчей.
   Поехали, всего набрали вдоволь,
   Пшена, яиц, сметаны, пирогов,
   Капусты, масла, творогу и сердце-
   Беснующего зелья, то есть водки...
  
   Поехали за делом казаки,
   А запаслись еще и тем, что мысли
   В минуты слез и скуки услаждает.
   Один Кондрат взял трубку и кремень,
   Другой Кондрат взял связку табаку,
   А третий и задумал взять огниво,
   Да как-то второпях про то забыл...
   Вспахали казаки лужок до ночи,
   Засеяли арбузами бахчу,
   Сметаною и салом закусили,
   Хлебнули раз-другой по чарке водки
   И вздумали за этим покурить...
   Туда-сюда, табак и трубка есть,
   А вырубить огня для трубки нечем!
   Вот третьему Кондрату два Кондрата
   И говорят: -- А что же, ваша милость,
   Вы, верно, позабыли взять огниво?
   Вон под горой бакшевник Пришибской,
   Подите, попросите огоньку!
   На ласковое слово не откажешь...
  
   Встает Кондрат, приходит к куреню
   И видит: на бревне сидит старик,
   Худой, седой, усатый и чубатый,
   Суровый, злой, нечесаный, горбатый,
   Оборванный и длинный, как верста;
   Сидит старик, насупил грозно брови,
   И молча курит глиняную трубку.
   -- Дай, дядя, огня! -- Дам: расскажи мне сказку!
   -- Я не умею... -- Присказку скажи!
   -- Не смею! -- Ну, так я с твоей спины,
   От головы до пят, на пояс сыну,
   За то тесьму ременную скрою!
   -- Нет стой, почтенный! Так и быть! Я сказку
   Надумал. Только, слушай, -- если ты
   Меня собьешь на слове или скажешь:
   "Соврал, неправда!" -- я с твоей спины
   Уж не одну, а две тесьмы ременных
   Скрою себе на пояс... -- Говори!
   -- Изволь... На ярмарку, за бочкой дёгтю,
   Отец мой на твоем отце верхом
   Приехал!.. -- Врешь, бездельник! -- Вру? Постой же,
   Давай свою мне спину!.. Где мой нож?
   Старик вскочил, заткнул за пояс трубку,
   Надвинул шапку, полы подобрал
   И ну бежать... Кондрат бежит за ним,
   Кричит, ножом размахивает грозно,
   И палкой бьет по пятам старика...
   Как вдруг на всем бегу он поскользнулся,
   И по земле с размаха растянулся...
   Когда ж Кондрат вскочил, старик исчез,
   А нож его воткнулся в кожу дыни,
   Рассек ее с конца в конец, и тут же
   В ее среде янтарно-золотистой
   Невидимо и быстро утонул.
   Жаль казаку ножа. Он огляделся,
   Подумал, погадал, на кочку сел,
   Разулся, шаровары на колени
   Как надо завернул, достал тавлинку,
   Дорожкою насыпал табаку
   Вдоль пальца, к одному концу дорожки
   Приставил нос, раздвинул жадно ноздри
   И всю дорожку разом проглотил
   И ошалел, и крякнул, и отважно
   Полез на дно необозримой дыни...
  
   Полез Кондрат, ступил на дно, глядит,
   Куда засел досадный нож, -- и видит,
   В потемках бродит старый человек.
   -- А! кум Кондрат! -- Здорово, кум Трисошный,
   Куда тебя нелегкая несет?...
   -- Ищу волов; а ты? -- Ищу ножа.
   -- Напрасно, брат, смотри какая темень!
   Ни зги не видно... Подождем зари!
   -- Пусть так! Но где мы ляжем спать с тобою?
   -- А надо, кум, из дыни выйти вон...
   Для этого один из нас нагнется,
   Другой ему на плечи заберется
   И выскочит из дыни, а потом
   В Вербовку сбегает за топором
   И куму дверь прорубит... Мы приляжем,
   Друг другу по забавной сказке скажем,
   И кто сумеет лучше рассказать,
   Тому сперва и можно вылезать...
   -- Согласен, кум, изволь! -- Когда согласен,
   Так слушай же, я стану говорить.
  
                  (Сказка Трисошного)
  
   Жила-была красавица казачка,
   Высокая, степенная, прямая;
   Она смотрела черными глазами,
   Как вольный ястреб смотрит из-под туч.
   Она носила две густые косы,
   Как две тяжелых, вьющихся змеи;
   Она с зарей у печки пряла пряжу;
   В дремучий зной ложилася под тень,
   В кусты смородины, бузка и терна,
   И на ее малиновые губки,
   Как на цветки, жужжа спускались пчелы,
   Звенели и кружилися над ней,
   И улетали будто мед сбирая...
   А под вечер она, у двери хаты,
   На улице садилася и шила,
   И пела долго, долго и вздыхала...
   Допелася до женихов казачка;
   Меж всеми же, меж теми женихами,
   Два более других ей полюбились,
   А именно -- сапожник, да кузнец.
   Кузнец еще и так и сяк, немного...
   Что ж до сапожника, так этот прямо
   Пленил ее, и свадьбу заварил.
   -- Постой же, думает кузнец-бедняга:
   Я проучу тебя, ременный шов!
   Идет он раз с казачкою слободкой
   И видит: из избы в резные окна
   Сапожник пару новых сапогов
   На воздух выставил и салом смазал...
   -- Вот диво, пан кузнец! -- Да, точно, диво?!
   -- А разве что? -- Как что? Да наш сапожник
   Закоренелый турок и безбожник!
   Он по ночам летает из трубы,
   Кричит козлом, смирения не знает,
   Ложится на спину среди избы,
   Из окон обе ноги выставляет
   И так весь день-деньской лежит и спит,
   А на работу вовсе не глядит!
  
   Задумалась красавица-казачка,
   Решается с сапожником покончить,
   Прогнать его и в церковь с кузнецом
   Идти; глаза потупила стыдливо,
   И видит вдруг на ножках у себя
   Сафьянные сапожки с каблуками...
   -- Нет, говорит, сапожник хоть лентяй,
   А все-таки сапожник; я ж не лошадь,
   И мне не нужно мужа кузнеца!
   Загоревал кузнец сильней и высох,
   И одичал, не стал ни есть ни пить,
   Косматым зверем по полям скитался
   И пропадал по суткам из села...
   Так он узнал о свадебном веселье
   Сапожника с казачкой молодой...
  
   Узнал и в кузницу тайком забрался,
   Раздул огонь, засовом запер двери,
   На угольях подкову раскалил,
   Щипцами взял ее, под полу спрятал
   И так пришел к сапожнику на свадьбу,
   И рядом сел с веселым женихом...
   -- Здоровы будьте, сыты и богаты! -
   Сказал и опустил за голенище
   Сапожнику горячую подкову.
   Весь помертвел испуганный жених!
   Железо раскаленное до кости
   Прожгло его колено и ступню,
   До каблука сапог испепелило
   И, зашипев, еще впилося в поле...
   Но не моргнул, не сморщился сапожник!
   Он угадал проделку кузнеца,
   Закрыл полой прожженное колено
   И, стиснув зубы, крякнул, усмехнулся,
   Провел рукою тихо по усам,
   Поцеловал в уста свою невесту,
   Налил вина и стал желать злодею:
   Богатства, правды, счастья у людей,
   Жены красивой, тещи сановитой
   И полон двор веселья и детей;
   И осушил стакан, и до конца
   Веселой свадьбы славил кузнеца.
   И так ему красавица досталась...
   И слобода той свадьбе дивовалась!
  
   Вот, кум Кондрат, и сказка. -- Хороша!
   -- Теперь тебе рассказывать! Высоко
   Стоит на небе месяц; петухи
   Еще молчат, и спит пролетный ветер...
   Что ж ты глядишь?.. Не бойся: это филин
   Кричит в Вербовке! Говори ж? -- Изволь!
  
                  (Сказка Кондрата)
  
   Шли в полдень, степью, двое казаков,
   Отец и сын, и видят: по дороге
   Идет барышник с парою волов
   Откормленных, породистых и сильных.
   -- А хочешь, батюшка, я тех волов
   Украду у барышника? -- Украдешь?
   Ну, где тебе, дурак! С твоим ли духом!
   Теперь не ночь! -- Не ночь? Смотри ж, родимый!
   Скидает сын с одной ноги сапог,
   Оврагами и полем обгоняет
   Барышника, и на пути его
   Кладет сапог, а сам в траву ложится.
  
   Проходит мимо гордый человек
   И, как прямой барышник, смотрит в землю,
   Грызет чубук, едва передвигая
   Столбы своих тяжинных шаровар
   И поводя спесиво рыжим усом...
   Вот, видит он, как раз среди дороги,
   Лежит в пыли новешенький сапог.
   Идет купец своим степенным шагом
   И сапога не хочет он поднять...
  
   Встает опять казак, берет сапог,
   Другой же вновь с своей ноги скидает,
   Барышника полями обгоняет
   И так же на пути его кладет
   Сапог, а сам в траву тайком ложится.
  
   Проходит снова гордый человек,
   Грызет чубук, едва передвигая
   Столбы своих тяжинных шаровар
   И поводя спесиво рыжим усом...
   И видит он, как прежде, на дороге
   Лежит другой новешенький сапог...
   -- Эх! говорит барышник: и другой!..
   Жаль, поленился! Надо воротиться!
   Как ни суди, а пары сапогов
   Не всем сыскать в степи среди дороги!
   И, бросив этот найденный сапог,
   Волов да ко всему еще и трубку,
   Идет назад барышник торопливо;
   И вот уж он за балкою исчез,
   И не слыхать его шагов тяжелых...
   А казаку того и было нужно!
   Не торопясь, берет он свой сапог,
   Берет волов и гонит их пролеском,
   Настиг отца -- и оба казака
   Идут опять своим путем-дорогой;
   Барышник же остался без волов!
  
   -- Вот и моя, товарищ, небылица!
   Теперь решай, кому из нас обоих
   Пришлось красивей сказку рассказать,
   Кому из дыни прежде вылезать?
   Ну, кум Трисошный, что ж ты замолчал?
   Гляди, уж день над степью заиграл...
   Иротру глаза... Я что-то вижу худо...
   Эге! да где же я?.. Вот, право, чудо!
   Ни кума, ни бахчи!.. Кругом кусты
   И солнце греет с горней высоты!..
  
   Глядит Кондрат -- а он лежит под вишней,
   В своем саду. Его родные братья,
   Кондраты, если помните, лежат
   Вблизи его, под яблоней кудрявой;
   Никто из них совсем и не гадал
   О том, чтоб луг арбузами засеять...
   Все трое развалились на траве,
   А из земли встает горячий пар,
   Встает и наполняет казаков
   Отрадою, томленьем и восторгом,
   Любовью ко всему, что есть на свете,
   Молчаньем, ленью, неисходным сном,
   И страстною живительною дрожью...
  
   А солнце светит сквозь живую сеть
   Задумчивых акаций; ветер гонит
   Туман над садом, нега вежды клонит;
   Хотелось бы от счастья умереть!..
  
   Так поутру проснулися когда-то
   Три брата и они же три Кондрата.
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru