Буагобей Фортуне
Украденное ожерелье

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: "Газета А. Гатцука", 1881.

   

Приложеніе къ "ГАЗЕТѢ А. ГАТЦУКА".

УКРАДЕННОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ

Романъ Буагобея.

I.

   Домъ Парижѣ, это -- цѣлый міръ. И сколько такихъ домовъ, напоминающихъ собою ульи трулолюбивыхъ пчелъ: въ подвальномъ этажѣ пекутъ хлѣбъ, въ ре-де-шоссе куютъ желѣзо, въ первомъ этажѣ выдѣлываютъ мраморъ, во второмъ шьютъ платья, въ третьемъ рисуютъ вывѣски, а въ мансардѣ, подражая природѣ, дѣлаютъ цвѣты. Но и не считая домовъ, заселенныхъ рабочимъ кланомъ, кого не живетъ и чего не дѣлается въ большихъ домахъ по окраинамъ города, примыкающимъ къ богатымъ кварталамъ. Дома эти молоды: у нихъ нѣтъ еще своей исторіи, своихъ преданій, они не занимаютъ никакого мѣста на столбцахъ газетной хроники, не даютъ пищи любопытству проходящихъ зѣвакъ: но и въ нихъ несомнѣнно происходитъ свои интимныя драмы, не всегда оканчивающіяся, какъ на театральныхъ подмосткахъ, наградой добродѣтели и наказаніемъ порока.
   Приблизительно такъ разсуждали между собою въ одинъ изъ ноябрьскихъ вечеровъ два красивыхъ юноши, проходя по бульвару Гаугнана.
   Было за полночь, погода великолѣпная. Провели вечеръ въ оперѣ, они возвращались пѣшкомъ, съ сигарой во рту, философствуя и разговаривая и о военныхъ дѣйствіяхъ, и о любовныхъ приключеніяхъ, какъ это дѣлали и романической памяти гг. де-Кокона и де-ля-Моль въ Королевѣ Марго. Къ тому же они и походили на героевъ этого романа Дюма-отца. Одинъ изъ нихъ былъ большаго роста и крѣпкаго сложенья, держалъ высоко голову и безпрестанно крутилъ свои длинные усы: Кокона съ черными, густыми волосами. Другой роста средняго, худой, гибкія, элегантный блондинъ, несомнѣнно могъ бы понравиться Маргаритѣ Наварской.
   -- Вотъ мы и у тебя, сказалъ высокій блондинъ, показывая тросточкой на монументальныя ворота одного изъ домовъ. Я проводилъ тебя до дому, и ты бы долженъ былъ теперь довести меня до моего клуба.
   -- Ну-ужъ, нѣтъ, воскликнулъ другой; мы достаточно поболтали и пофилософствовали на сегоднешній вечеръ; ты разсказалъ мнѣ всѣ твои африканскія кампаніи и всѣ парижскія приключенія. Мнѣ хочется спать, и я хочу скорѣе лечь въ постель.
   -- А я нѣтъ. Возвращаться домой къ такой часъ, когда люди умѣющіе жить только выходятъ изъ дому, можетъ развѣ влюбленный, вотъ какъ ты!
   -- Откуда ты взялъ, что я влюбленъ?
   -- Точно это не видно! Въ послѣдніе три мѣсяца тебя узнать нельзя. Кто подмѣнилъ моего Альбера Дутрлеза. Ты все сидишь дома, а когда случайно и вылѣзешь на свѣтъ Божій, то показываешься только въ самыхъ нравственныхъ мѣстахъ.
   -- Какъ напримѣръ, въ оперѣ! воскликнулъ со смѣхомъ блондинъ.
   -- Одинъ разъ ничего не значитъ. Хочешь, я скажу тебѣ, почему ты сегодня попалъ въ оперу... кото ты надѣялся тамъ встрѣтить?
   -- Не трудись, пожалуйста.
   -- И почему ты такъ торопишься теперь вкарабкаться ни твой четвертый этажъ?
   -- Другъ мой Куртомеръ, ты страшно мнѣ надоѣдаешь!
   -- Вотъ какъ -- надоѣдаю? Такъ ты, стало быть, окончательно запрещаешь мнѣ заглядывать въ твою частную жизнь? Хорошо, я молчу. Будемъ говорить о другомъ. Мнѣ еще не хочется спать. О чемъ мы разсуждали передъ этимъ?.. Ахъ, да! Я говорилъ тебѣ, что желалъ бы быть хромымъ бѣсомъ Лесажа, чтобы высмотрѣть все, что происходитъ въ парижскихъ домахъ... начиная съ твоего. Ты долженъ знать, что въ немъ дѣлается, разскажи же мнѣ все поподробнѣе.
   -- Какъ это разсказать?
   -- То есть: назови мнѣ всѣхъ его жильцовъ и опиши ихъ правы и обычаи.
   -- Ты, должно быть, принимаешь меня за агента справочной конторы.
   -- Конторы Трикошь и Кокало! Нѣтъ. Но положимъ, что ты и не агентъ, а навѣрно обладаешь достаточной дозой наблюдательности и можешь представить мнѣ вѣрную фотографію No 319, какъ говорятъ привратники. Кстати начинай именно съ вашего привратника,-- нарисуй мнѣ его портретъ.
   -- Это не трудно. Привратникъ нашъ старь и дуренъ, какъ смертный грѣхъ, читаетъ, только одни радикальные журналы и по моему предположенію занимаетъ высокій постъ въ масонствѣ. У него есть дочка, играющая на фортепьянахъ и готовящая себя для сцены, вотъ и все. Имя его Кириллъ Маршфруа.
   -- А сношенія твои съ нимъ не изъ самыхъ пріятныхъ -- такъ вѣдь?
   -- Совсѣмъ нѣтъ; то есть, нѣтъ ровно никакихъ сношеній, я съ нимъ никогда не говорю, а онъ мнѣ не кланяется.
   -- Теперь все понимаю, онъ тебя терпѣть не можетъ. А затѣмъ, отправляемся въ первый этажъ. Вѣдь, кажется, у васъ въ каждомъ этажѣ по одной квартирѣ, такъ тебѣ не долго придется заниматься ихъ фотографіей.
   -- Согласись, Жакъ, что у меня много терпѣнья, если вмѣсто того, чтобы идти къ себѣ на лѣстницу, я провожаю тебя далѣе.
   -- Нѣтъ, пожалуйста, продолжай: меня это очень интересуетъ, впрочемъ можешь не распространяться. И такъ въ первомъ этажѣ?..
   -- Живетъ самъ домовладѣлецъ, знаменитый Іохимь Матаванъ, собственникъ, какъ говорятъ, ни болѣе, ни менѣе какъ двѣнадцати милліоновъ, пріобрѣтенныхъ имъ въ далекихъ краяхъ торговлей... злые языки увѣряютъ, что будто торговлей неграми.
   -- Я его знаю, видѣлъ, мнѣ его показывали въ Елисейскихъ поляхъ. Типичная голова напоминающая морскаго разбойника. Женатъ онъ?
   -- Нѣтъ: онъ живетъ одиноко съ своимъ камердинеромъ, человѣчкомъ желто-шафраннаго цвѣта, вывезеннымъ имъ изъ Индіи и... съ своей почтенной кассой, наполненной золотомъ и драгоцѣнностями; такъ, по крайней мѣрѣ, гласить молва. Впрочемъ, онъ живетъ въ этой квартирѣ только одинъ мѣсяцъ, съ 15-го октября, прежде онъ занималъ второй этажъ, а г. де-ля-Кальпренедъ жилъ въ первомъ.
   -- Право не знаю. Можетъ быть Кальпренедъ находилъ ту квартиру для себя слишкомъ дорогой.
   -- Да развѣ онъ не богатъ?
   -- Былъ богатъ, да и теперь, вѣроятно, не бѣденъ, хотя въ послѣднее время, онъ видимо сократилъ свои расходы.
   -- У насъ въ клубѣ говорятъ, что сынъ его Жюльенъ порядкомъ порастрясъ родительскій карманъ. Кутитъ онъ на пропалую; и если не остановится, то сестра его, пожалуй, не найдетъ себѣ жениха, по неимѣнію приданаго. А впрочемъ, она такъ хороша, что женихи и безъ приданаго отыщутся... Я, по крайней мѣрѣ, знаю одного...
   -- Такъ, пожалуйста, не бросай камешковъ въ мой огородъ!
   -- А, такъ ты наконецъ признаешься. Я умолкаю и даже по пристрастности отношеній ко второму этажу, позволю тебѣ на немъ не останавливаться и прямо перейдти къ третьему
   -- Третій этажъ совсѣмъ не интересенъ. Семья буржуазная до конца ногтей. Глава семейства Бурлеруа обогатившійся лавочникъ, оставившій торговлю, золъ на правительство, не догадавшееся наградить его орденомъ почетнаго легіона, и готовъ пристать къ непримиримымъ, я наслѣдникъ его уже и присталъ къ нимъ всецѣло. Но Бурлеруа все еще придерживается лѣваго центра, дочь же ихъ пока не имѣетъ политическихъ мнѣній, но охотно примкнула бы къ дворянству, еслибъ нашелся красивый юноша изъ дворянъ, который бы предложилъ ей свое имя. Не хочешь ли ты, любезный другъ, исполнить ея желанье? Мошна у нихъ набита туго, а m-lle Ерминія единственная дочь.
   -- Спасибо, любезный другъ! моя пора еще не настала, лѣтъ черезъ десять, пожалуй! Я вышелъ въ отставку не для того, чтобъ остепениться, и только начинаю изучать Парижъ съ самой его привлекательной стороны.
   -- Я же, напротивъ, уже кончилъ это изученіе, довольно для меня, грустно сказалъ Альберъ.
   -- Это и видно по всему; тебѣ остается одно -- жениться. Но въ такомъ случаѣ я совѣтую -- не мѣшкать, а идти передъ рѣшительнымъ шагомъ, и предлагаю себя въ шаферы, -- вотъ все, что я могу для тебя сдѣлать, если ужъ невозможно удержать тебя на краю супружеской бездны.
   -- Ты съ ума сошелъ, я и не думаю еще о женитьбѣ.
   -- Кто же признается въ своихъ грѣхахъ? Ну, иди, въ свое одинокое гнѣздышко; вѣдь, навѣрно изъ твоей комнаты видны окна твоей красавицы? Любуясь ими, ты можешь утѣшаться въ своей сегоднешней неудачѣ!
   -- Убирайся къ черту съ своими глупостями! закричалъ Дутрлезъ, отталкивая словоохотливаго пріятеля, и тотчасъ же позвонилъ у ворота, своего дома, прислонившись къ которымъ они оканчивали разговоръ.
   -- Именно, убираюсь къ черту, такъ какъ иду играть! Увидимся завтра за завтракомъ?
   -- Не знаю. Прощай!
   -- Кстати, закричалъ неисправимыъ Куртомеръ: правда ли, что мадемуазель де-ля-Кальпреедъ зовутъ Аристой? Прелестное имя!
   Окончательно взбѣшенный его шутками Дутрлезъ поспѣшно захлопнулъ отворившуюся передъ нимъ половинку воротъ.
   Отдѣлавшись отъ товарища, Альберъ неожиданно очутился въ глубочайшей темнотѣ. Обыкновенно портье, погасивъ въ полночь газъ, зажигалъ ночную лампочку и приготовлялъ по свѣчѣ для каждаго изъ жильцовъ Въ этотъ же вечеръ онъ объ этомъ не позаботился. Не желая безпокоить строптиваго старика, Дутрлезъ рѣшился добраться къ себѣ безъ огня. Взявшись за перила рукою, онъ пошелъ вверхъ по хорошо знакомой лѣстницѣ, и тотчасъ же мысль его обратилась на особу, имя которой, къ великой его досадѣ, было упомянуто Жакомъ при прощаньи. Замечтавшись, онъ сначала не замѣчалъ, что кто-то тяжелыми шагами шелъ впереди его по лѣстницѣ, а какъ домъ былъ изъ самыхъ покойныхъ и безопасныхъ, то и не стоило обращать на это вниманія.
   Подвигаясь вверхъ медленными шагами, не слышными при его легкой походкѣ, по мягкому ковру, Альберъ безпрепятственно дошелъ до площадки перваго этажа, но нѣсколько ступенекъ выше онъ наткнулся на что-то живое, и тотчасъ же чья то рука схватила его за локоть, схватила такъ крѣпко, что онъ невольно вскрикнулъ. Хотя Дутрлезъ не былъ трусомъ, но не могъ похвастаться своими нервами, а темнота всегда дѣйствуетъ на людей нервныхъ. Въ первую минуту онъ немного потерялся, и прислонившись къ периламъ, напрасно старался освободиться отъ державшей его руки.
   -- Кто тутъ? что вамъ нужно? закричалъ онъ нервнымъ голосовъ.
   Отвѣта не было. Дутрлезъ сильно ударилъ по державшей его рукѣ и, получивъ свободу, въ свою очередь старался завладѣть дерзкимъ, осмѣлившимся до него до тронуться. Подъ руку ему попался крѣпко чей-то сжатый кулакъ, который тотчасъ же вырвался и у Альбера въ рукахъ осталось что-то въ родѣ толстой цѣпочки, которую, какъ онъ думалъ, онъ оборвалъ въ борьбѣ, и которую въ свою очередь машинально зажалъ въ кулакъ, и отстранился отъ незнакомца.
   Тутъ Альберъ нѣсколько успокоился и сообразилъ, какъ глупо вести въ темнотѣ борьбу съ неизвѣстнымъ лицомъ, повидимому не имѣющимъ никакихъ дурныхъ намѣреній; по крайней мѣрѣ не нападавшихъ болѣе на него, а стоявшимъ покойно и молча, прислонившись къ противоположнымъ периламъ. Быть можетъ, онъ испугался больше самаго Дутрлеза. Всего же вѣроятнѣе, что это былъ одинъ изъ жильцовъ, возвращавшійся домой послѣ плотнаго ужина, но ни въ какомъ случаѣ не воръ, который, услыхавъ шаги Альбера, прежде всего постарался бы спрятаться, что было бы ему очень удобно сдѣлать, забравшись въ уступъ у дверей на первой площадкѣ.
   Разсудивъ такимъ образомъ, Дутрлезъ порѣшилъ не останавливаться долѣе на лѣстницѣ, быстро вбѣжалъ на нѣсколько ступенекъ до площадки втораго этажа, тутъ онъ вновь услыхалъ тяжелые шаги по направленію вверхъ.
   -- Глупъ же я, что занимаюсь этимъ ночнымъ шатуномъ; безъ сомнѣнія, это лакей Бурлеруа возвращается изъ своего кабачка, подумалъ Альберъ и пошелъ далѣе, продолжая однако прислушиваться. Вскорѣ онъ услыхалъ, какъ повернулся ключъ въ замкѣ и затѣмъ отворилась и затворилась дверь.
   -- Теперь понятно, думалъ Альберъ -- это никто иной, какъ Жюльенъ де-ля-Кальпренедъ, и вѣрно пьянъ, по своей хорошей привычкѣ. Какъ хорошо, что я не сталъ кричать. Маршфруа придрался бы къ случаю сдѣлать скандалъ аристократу, онъ терпѣть не можетъ аристократіи и титуловъ, а Кальпренеды графы. Весь кварталъ узналъ бы эту глупую исторію, разсказанную посвоему нашимъ милымъ портье. Однако Жюльенъ очень дурно дѣлаетъ, позволяя себѣ такія шалости, раздумывалъ Дутрлезъ, въ первый разъ, какъ его встрѣчу, позволю себѣ прочитать ему легкую нотацію... она конечно будетъ за это благодарна... Желалъ бы я знать, гдѣ провела она сегодняшній вечеръ. Графъ хотѣлъ везти ее въ Оперу, и однако ихъ тамъ не было. Она спитъ теперь, мнѣ даже не удастся посмотрѣть на спѣтъ въ ея комнатахъ... Ахъ, еслибъ Арлета думала обо мнѣ столько же, сколько я объ ней?... она совсѣмъ бы не спала... вотъ я почти лишился сна, и боюсь, что скоро лишусь и разсудка.. Куртомеръ не ошибается, я люблю ее, какъ безумный, всѣ это замѣчаютъ...
   Разсуждая такимъ образомъ самъ съ собою. Альберъ Дутрлезъ дошелъ до четвертаго этажа, въ которомъ находилась его квартира, слишкомъ дорогая по его средствамъ, да и неподходящая къ его образу жизни и домашнему обиходу. Всей прислуги было у него одна кухарка да камердинеръ, онъ бы могъ довольствоваться тремя комнатами и кухней. Взялъ онъ эту квартиру случайно и не разъ собирался ее оставитъ, удерживало же его только дорогое сосѣдство, предпочитаемое всему на свѣтѣ. Въ домѣ жилъ графъ де-ля-Кальпренетъ, а у графа была дочка. Графъ принималъ Альбера довольно радушно, а мадемуазель Арлета была съ нимъ очень любезна, такъ что сосѣдство легко могло повести къ сватьбѣ.
   Графъ былъ когда-то богатъ, теперь же, какъ говорили, средства его значительно уменьшились, а Дутрлезъ наслѣдовалъ отъ отца тридцать шестъ тысячъ франковъ годоваго дохода съ двухъ помѣстій и жилъ до сихъ поръ акуратно. Правда, передъ его именемъ не стояло частицы de и онъ былъ слишкомъ порядочнымъ человѣкомъ, чтобы присвоить ее себѣ незаконно, какъ это дѣлается многими. Но, если не по рожденью, то по воспитанью и манерамъ, онъ былъ истымъ джентельменомъ, и никто бы не счелъ бракъ съ нимъ дочери графа де-ля-Кальпренедъ неровнымъ бракомъ. Женившись. Альберъ могъ бы даже не перемѣнять квартиры, которой хватило бы на цѣлую семью.
   Домъ богача Матапана строился по его собственному плану и безъ всякихъ разсчетовъ на доходъ съ квартирантовъ. а такъ, чтобы ему самому можно было имѣть въ немь удобное помѣщенье для себя. Онъ и выстроилъ его наподобіе стариннаго замка, съ большимъ дворомъ, по бокамъ котораго тянулись два флигеля одинъ противъ другаго, и въ этихъ флигеляхъ помѣщались всѣ жилыя помѣщенія, а въ переднемъ фасадѣ на улицу выходили только одни парадныя комнаты, всѣ четыре квартиры въ домѣ -- по одной въ каждомъ этажѣ, были совершенно одинаковы какъ по величинѣ, такъ и по расположенію комнатъ.
   Дутрлезъ собственно подъ самого себя занималъ всего одну комнату, прочія служили помѣщеньемъ для его библіотеки, для картинъ и разныхъ рѣдкостей, до которыхъ онъ былъ большой охотникъ. Но свою спальню онъ устроилъ именно въ правомъ флигелѣ, напротивъ комнатъ, въ которыхъ, во второмъ этажѣ, помѣщался графъ де-ля-Кальпренедъ и его дѣти, а камердинера своего отправилъ въ лѣвый флигель, и позволялъ ему дожидаться его по вечерамъ не позднѣе полуночи.
   Въ этотъ вечеръ, собираясь слѣдить за квартирой графа, онъ менѣе чѣмъ когда либо былъ расположенъ потревожить своего камердинера. Странная встрѣча на лѣстницѣ возбудила въ высшей степени его любопытство и онъ непремѣнно хотѣлъ убѣдиться въ своемъ предположеніи о Жюльенѣ де-ля-Кальпренедъ, для чего ему стоило только подойти къ окну и смотрѣть на противоположный флигель не зажигая у себя огня.
   Онъ, зналъ отлично распредѣленіе комнатъ у де-ля Кальпренеда; такъ какъ всѣ комнаты какъ и въ лѣвъмъ флигелѣ, и въ правомъ расположены были анфиладами, въ первой по счету жилъ Жюльенъ, а рядомъ былъ его рабочій кабинетъ, отдѣлявшій его спальню отъ спальни графа, за ней слѣдовали двѣ большія уборныя и наконецъ послѣдняя служила спальней для Арлеты.
   Альберъ ожидалъ, что найдетъ первую комнату освѣщенною, а прочія темными, ибо и графъ и его дочь, когда не выѣзжали вечеромъ изъ дому, ложились обыкновенію рано. И онъ немало удивился, увядавъ, что вся анфилада комнатъ втораго этажа погружена во мракъ.
   Странно, подумалъ онъ. Жюльенъ еще не могъ успѣть раздѣться и лечь въ постель а, пожалуй, онъ настолько пьянъ, что не можетъ сразу попасть къ себѣ въ комнату и лежитъ гдѣ нибудь въ корридорѣ на полу, а не то ищетъ свѣчу и спички. Вотъ я и не пьянъ, а не имѣлъ же иъ. при себѣ, когда онѣ такъ были мнѣ нужны. На темной лѣстницѣ будь моя спичечница при мнѣ, я бы зналъ навѣрное, кто мнѣ встрѣтился... А-ну какъ это воръ распоряжается теперь въ ихъ квартирѣ?.. вздоръ, у вора не могло бы быть ключа отъ парадной двери.
   Размышляя такимъ образомъ, Альберъ не спускалъ глазъ съ оконъ противоположнаго флигеля, ярко освященныхъ полною луною на совершенно безоблачномъ небѣ. Занавѣсы были подняты и вглядѣвшись. Альберъ сталъ ясно различать двигающуюся у оконъ тѣнь.
   -- Такъ, я не ошибся, думалъ онъ теперь, бѣдняга въ такомъ видѣ, что ни какъ не можетъ улечься за. постель и бродить, самъ не зная зачѣмъ... однако это точно не онъ... Жюльенъ ниже ростомъ и худѣе... впрочемъ при этомъ неопредѣленномъ освѣщеніи развѣ можно вѣрно судить о ростѣ... вотъ онъ исчезъ, должно быть улегся, не зажигая огня; пора и мнѣ послѣдовать его примѣру.
   Онъ собирался отойдти отъ окна, когда тѣнь показалась въ слѣдующей комнатѣ.
   -- Нѣтъ, не улегся, а перешелъ въ кабинетъ, опять бродить у оконъ, точно нарочно, чтобы дать мнѣ возможность убѣдиться, что это дѣйствительно онъ... вотъ онъ нагибается, будто становится на колѣни, что же это значить, ровно ничего не понимаю... опять исчезъ... однако довольно, пора спать. Развѣ можно угадать, чего хочетъ человѣкъ послѣ слишкомъ веселаго ужина. Завтра увижу его въ клубѣ и спрошу, что съ нимъ было ночью, чего онъ искалъ у оконъ, на полу.
   Альберъ, озябнувъ въ нетопленной библіотекѣ, рѣшился перейдти къ себѣ въ спальню, которая точно также какъ въ лѣвомъ флигелѣ, спальня Арлеты, была послѣднею въ анфиладѣ. Въ спальнѣ, по обыкновенію, топился каминъ и горѣла лампа, и на столѣ, по разъ данному Дутрлезомъ приказанію, кипѣлъ настоящій русскій самоваръ, и былъ приготовленъ чайный сервизъ.
   -- Ахъ, какъ здѣсь тепло и хорошо, къ черту Жюльена съ его тѣнью, ничего не можетъ быть пріятнѣе въ такую пору, какъ чашка горячаго чаю.
   Подходя къ столу, чтобы взяться за чайницу, Альберъ вспомнилъ, что до сихъ поръ не осмотрѣлъ еще своего трофея, вырванную имъ у ночнаго противника цѣпочку, и вынулъ ее изъ кармана. Осыпанный брилліантами крупный овалъ висѣлъ на оборванной цѣпочкѣ, самой тонкой работы, повидимому составлявшей подвѣску къ цѣнному колье или браслету.
   -- Это что-жь такое?.. опалъ великолѣпный, какой цвѣтъ! какая вода! воромъ-то оказываюсь я самъ, какъ это я, хотя и въ темнотѣ, не ощупалъ камни, а думалъ, что у меня въ рукахъ осталось нѣсколько звеньевъ толстой цѣпи. Да и что за чудо, зачѣмъ понадобилось Жюльену носить cъ собою по ночамъ такую драгоцѣнную вещь. Что это быль Жюльенъ -- въ этомъ теперь нѣтъ сомнѣнья; графъ никогда не возвращается такъ поздно, но откуда могъ взять Жюльенъ этотъ опалъ, зачѣмъ ему самому имѣть такое колье, или браслетъ, а я никогда ни видѣлъ ничего подобнаго на мадемуазель де-дя-Кальпренедъ, да молодыя дѣвушки, сколько я знаю, не носятъ брилліантовъ. Эти, вѣроятно, принадлежали ея матери, но зачѣмъ попали они въ руки Жюльена, зачѣмъ?..
   Новая мысль пришла въ голову Дутрлезу, когда онъ разсматривалъ опалъ, поворачивая его ко всѣ стороны и любуясь его рѣдкой красотой; и лицо его замѣтно омрачилось.
   -- Однимъ только можно объяснить эту страшіую исторію... Жюльенъ шибко играетъ, навѣрно онъ проигралъ большую сумму на честное слово и, не рѣшаясь признаться въ проигрышѣ отцу, вздумалъ заложить это колье, вѣроятно колье,-- опаловъ не оправляютъ въ браслеты. Очень некрасиво все это,-- закладывать семейныя бриліанты; да, некрасиво... жаль мнѣ семью... завтра же пойду къ нему и предложу ему взаймы нужную сумму, надѣюсь онъ не обидится моимъ вмѣшательствомъ. Очень счастливъ, что ему не удалось занять подъ залогъ колье, а должно быть не удалось, если онъ несъ его назадъ домой... надо будетъ завтра его отъисповѣдывать и уговорить бросить игру... Теперь понятно и то, почему онъ не продолжалъ борьбы, не отплатилъ мнѣ за мое достаточно рѣзкое нападенье на него... побоялся шума и скандала съ колье къ рукахъ... но зачѣмъ же держалъ онъ его въ рукахъ, а не положить въ карманъ? зачѣмъ самъ напалъ на меня вначалѣ?.. нѣтъ! ничего не понимаю, авось завтра добьюсь отъ него самого толку!.
   Спрятавъ опалъ въ ящикъ своего письменнаго стола. Дутрлезъ продолжалъ въ волненіи ходить по комнатѣ и опять подошелъ къ окнамъ. Спальня и кабинетъ Жюльена и теперь оставались во мракѣ; слѣдовательно, ясно, что онъ легъ спать безъ огня, побоявшись, вѣроятно, разбудить отца, или, выпивъ съ горя не въ мѣру, не имѣлъ даже силы раздѣться. Такъ ли это или иначе, но теперь Дутрлезъ не сомнѣвался болѣе, что его противникъ быль никто иной, какъ молодой де ля-Кальпренедъ.
   Рѣшивъ окончательно этотъ вопросъ, мысли свои онъ естественно перенесъ отъ брата на сестру и предался своимъ обычнымъ мечтамъ, сожалѣя, что пропустилъ ни этотъ вечеръ случай посмотрѣть на свою путеводную звѣзду, которая свѣтила ему не съ далекаго неба, а изъ комнаты возлюбленной. Онъ обыкновенно дожидался минуты, когда въ спальнѣ Арлеты зажигался огонь и романически наслаждался его свѣтомъ, думая о молодой дѣвушкѣ, хотя не могъ, да и не желалъ ничего видѣть, кромѣ его неяснаго отраженія на всегда опущенныхъ густыхъ драпировкахъ.
   Онъ въ первыи раза, въ жизни серьезно любилъ женщину, достойную любви, и берегъ свое первое чистое чувство, какъ святыню.
   Дутрлезъ въ свое время достаточно пожилъ и пріобрѣлъ опытности,-- заставить его полюбить серьезно было дѣло нелегкое. Но вотъ уже полгода, какъ это совершено было голубыми глазками Арлеты. Вѣтренникъ, онъ всей душой стремился въ брачныя сѣти, оставивъ всѣ свои прежнія знакомства, о которыхъ теперь вспоминалъ не иначе, какъ съ краской стыда на лицѣ. Встрѣтилъ онъ ее совершенно случайно въ одной свѣтской гостинной, гдѣ отставъ совершенно отъ настоящаго свѣта, онъ бывалъ не болѣе двухъ, трехъ разъ въ годъ, и судьба его рѣшилась. Послѣ того, благодаря сосѣдству и желанію Альбера они видались нерѣдко, графъ если и не часто приглашалъ къ себѣ молодаго человѣка, то всегда принималъ его радушно, и любовь Дутрлеза достигла той точки, отъ которой нѣтъ уже поворота. остается одинъ рѣшительный шагъ къ окончательному объясненью; но въ ожиданіи его приходилось довольствоваться церемонной бесѣдой да вечернимъ наслажденьемъ смотрѣть на освѣщенныя окна ея спальни. А въ этотъ день ни то, ни другое не удалось; въ оперѣ ее не было, а путеводная звѣзда его скрылась за горизонтомъ поздняго времени.
   Онъ собрался уже ложиться, какъ вдругъ окно молодой дѣвушки освѣтилось. Противъ обыкновеніи драпировки были подняты, и глазамъ Дутрлеза предсталъ дорогой сялуетъ.
   Откуда пришла она въ этотъ поздній часъ?.. быть можетъ отъ отца, но нѣтъ, въ комнатахъ графа темно... А шалунъ братецъ не осмѣлился бы показаться въ такомъ видѣ сестрѣ. Она становится на колѣни... молиться... вѣроятно за него, за Жюльена...
   Альбера, не ошибся, мадемуазель де-ля-Кальпренедъ молилась, стоя на колѣняхъ, низко опустивъ голову, какъ грѣшница передъ неумолимымъ судьей, и точно неудержимыя рыданья потрясали ея грудь. Но о комъ же она молилась, о чемъ плакала? Въ свѣтѣ она всегда бывала весела, довольна; въ ея лѣта еще не умѣютъ притворяться.
   -- Я вѣрно угадалъ, думалъ Дутрлезъ, она скорбитъ о недостойномъ поведеніи брата, быть можетъ боится чтобы онъ не опозорилъ своего имени... Я долженъ поговорить съ нимъ немѣшкая...
   Горячо молилась Арлета, но недолго, она встала съ колѣнъ и подошла къ окну тутъ и она въ свою очередь увидала Альбера, тяжелыя драпировки немедленно опустились.
   Дутрлезъ вернулся къ своему креслу и долго еще промечталъ объ исчезнувшемъ прелестномъ видѣньи, давая себѣ слово на слѣдующій же день покончить со своими колебаніями и рѣшить дѣло. Конечно, онъ думалъ гораздо болѣе о своея свадьбѣ, чѣмъ о недочетахъ Жюльена, и заснулъ счастливый, совершенно, забывая что опалъ считается камнемъ, приносящимъ несчастье.
   Проснувшись на слѣдующее утро Дутрлезъ нашелъ на своемъ ночномъ столикѣ два письма. Прошло уже то время, когда получаемыя письма его интересовали; онъ вѣдь зналъ, что ни одно изъ нихъ не могло быть отъ Арлеты и не спѣшилъ ихъ распечатывать, продолжая мечтать все о томъ же, по вчерашнему: однако пришлось наконецъ причесть неинтересныя посланья...
   Первое было отъ Куртомера, съ извѣщеніемъ, что онъ опять проигрался и проситъ друга снабдить его новыми зарядами для продолженія борьбы.
   -- Когда же будетъ конецъ глупостямъ и денежнымъ просьбамъ этого повѣсы, я не милліонеръ, и у него есть братъ втрое богаче меня. Правда, братъ женатъ, отецъ семейства и къ тому же занимаетъ не послѣднее мѣсто въ магистратурѣ, онъ ничего не даетъ, кромѣ наставленій, придется помочь пріятелю, но это ужъ въ послѣдній разъ, какъ тамъ онъ хочетъ,тсъ досадой думалъ Дутрлезъ, вскрывая второй конвертъ, надписанный совершено незнакомымъ ему и очень связнымъ почеркомъ. Едва разобралъ онъ слѣдующія строки Жюльена де ля-Кальпренеда, писавшаго къ нему въ первый разъ въ жизни.
   "Будьте такъ добры, любезный Дутрлезъ, не откажите встрѣтиться со мною сегодня утромъ въ одинадцать часовъ, въ кафе Римъ, за завтракомъ. Я буду ждать васъ во второй комнатѣ, у третьяго окна, налѣво отъ двери. У меня есть до васъ просьба".
   -- Конечно просьба денежная, а никакая иная, я угадалъ, стало быть, вѣрно происшествія этой ночи, думалъ Дутрлезъ, поспѣшно принимаясь за свой туалетъ, такъ какъ время приближались къ одиннадцати часамъ, Жюльенъ навѣрно не догадывается, какое удовольствіе доставляетъ онъ мнѣ своею просьбой, надѣюсь, что съ сегоднешняго дня мадемуазель Арлета перестанетъ плакать, только странный онъ человѣкъ, гораздо было проще зайти самому ко мнѣ, вмѣсто того, чтобы вызывать меня въ кафе.
   -- Кто принесъ эту записку? спросилъ онъ своего камердинера, вынимая изъ стола отвоеванный опалъ и тщательно укладывая его въ порть-моне.
   -- Самъ г. Жюльенъ де-ля-Кальпренедъ занесъ ее сегодня гораздо раньше, чѣмъ вы проснулись, былъ отвѣтъ камердинера.
   Стало быть просьба очень спѣшная, если этотъ лѣнивецъ приподнялся такъ рано, а какъ знать, можетъ быть онъ хочетъ только возвратить свой опалъ, такъ чтобы никто не могъ догадаться, какимъ способомъ онъ потерялъ его, продолжалъ думать Дутрлезъ, выходя уже на лѣстницу, на которой ему суждено было имѣть самыя разнообразныя встрѣчи. Едва успѣлъ онъ сойдти на площадку третьяго этажа, какъ ему попался молодой Бурлеруа съ отпечаткомъ на лицѣ и всей растрепапной особѣ бурно проведенной ночи. Отвѣтивъ очень холодно на его поклонъ. Альберъ поспѣшилъ далѣе, и на третьей площадкѣ, у самой квартеры Кальпренедовъ столкнулся лицомъ къ лицу съ хозяиномъ дома, Матапана, очень удивилъ его тѣмъ, что позвонилъ такъ рано къ сосѣдямъ. Сіяющій, особенно тщательно одѣтый богачъ любезно раскланялся съ своимъ жильцомъ и протянулъ Альберу руку, но нѣсколько спѣшное пожатіе его точно говорило: я не имѣю времени останавливаться съ вами.
   -- Что ему такъ рано у нихъ дѣлать, подумалъ Дутрлезъ продолжая свой путь; утромъ графъ принимаетъ только по дѣламъ, вѣдь нейдетъ же онъ самъ получать квартирныя деньги, его конечно не примутъ.
   Однако не успѣлъ Дутрлезъ дойти до нижней площадки, кагь дверь Кальпренедовъ отворилась, начались переговоры, и Матапанъ былъ принять.
   -- Странно, очень странно, что его принимаютъ, и какая цѣль этого ранняго визита; врядъ ли даже были они до сихъ поръ знакомы, а если онъ посѣщаетъ ихъ въ качествѣ сосѣда, то къ чему этотъ изящный туалетъ? Старикашка точно помолодѣлъ сегодня, такъ сіяетъ вся его особа!.. Ахъ, Боже мой, не вздумалъ ли этотъ несчастный Жюльенъ занимать у него деньги, только этого не доставало!.. Надо будетъ хорошенько переговорить съ нимъ, положить этому конецъ. Хотѣлось бы мнѣ знать, однако, зачѣмъ Матапанъ пошелъ къ графу, а впрочемъ, что мнѣ за дѣло, ужъ конечно, посѣщеніе это нисколько не касается ни меня, ни мадемуазель Арлеты.
   Такъ думалъ Альберъ подходя къ ложѣ привратника. Когда же онъ увидалъ Маршфруа на своемъ обычномъ мѣстѣ, мысли его приняли другое направленіе, ему захотѣлось поискуснѣе распросить того о ночномъ событіи.
   -- Знаете, Маршфруа, сказалъ онъ равнодушнымъ голосомъ, что я сегодня ночью едва не сломалъ себѣ шеи по вашей милости: ночная лампочка не была зажжена, и я не нашелъ моего подсвѣчника.
   -- Очень меня это удивляетъ, милостивый государь, отвѣтилъ своимъ грубымъ голосимъ привратникъ, я самъ зажегъ лампочку, прежде чѣмъ легъ спать.
   -- Такъ кто нибудь изъ жильцевъ погасилъ ее.
   -- Вамъ ли отпиралъ я ворота въ половинѣ перваго?
   -- Да, мнѣ.
   -- Въ такомъ случаѣ никто не могъ дотронуться до лампы, я зажегъ ее ровно въ двѣнадцать часокъ, и затѣмъ вы первые позвонили.
   -- Вы ошибаетесь, идя въ темнотѣ по лѣстницѣ, я наткнулся на кого-то шедшаго немного впереди меня.
   -- Еще разъ имѣю честь объяснить, что это невозможно. Я лежалъ въ постели, но не засыпалъ еще, а читалъ газеты и вполнѣ увѣренъ, что не впускалъ никого прежде васъ.
   -- Очень это странно, я же совершенно увѣренъ, что встрѣтилъ какого то господина между первымъ и вторымъ этажемъ... Узнать его въ темнотѣ и конечно не могъ и съ нимъ не говорилъ... но подумалъ, что это г. де-ля-Кальпренедъ.
   -- Графъ весь вечеръ быль дома.
   -- Не самъ графъ, а сынъ его.
   -- Да, сынъ?-- это другое дѣло, этотъ всю ночь пробѣгалъ взадъ и впередъ, два раза звонилъ ко мнѣ. Я ужъ собираюсь пожаловаться на него хозяину, что ни на что не похоже, такъ въ порядочныхъ домахъ не живутъ. Въ два часа утра онъ еще не возвращался. позвонилъ ко мнѣ только въ два съ четвертью, а минуть черезъ двадцать опять кудэ то отправился. Если не вѣрите мнѣ, г. Дутрлезъ, спросите его самаго.
   -- Почему-жь не вѣрить, вѣрю Маршфруа, да къ тому же это и не наше съ вами дѣло, г. Жюльенъ де-ля-Кальпренедъ воленъ возвращаться и выходить, когда ему заблагоразсудится, васъ же я только попрошу не оставлять меня по ночамъ въ темнотѣ.
   Сказавъ это и не желая продолжать разговора съ любопытнымъ портье. Дутрлезъ поспѣшилъ выдти въ ворота. Размышляя о словахъ Маршфруа и дѣйствительно не вполнѣ довѣряя имъ, ибо портье могъ заспаться и машинально отворить Жюльену. Альберъ повернула, къ бульвару Гаусмана, но направленію къ кафе, гдѣ его ждали, и вдругъ новое сомнѣнье посѣтило его самого.
   -- А пожалуй, Маршфруа и правъ, Жюльенъ не могъ войдти прежде меня. Мы съ Куртомеромъ простояли не менѣе десяти минуть у вороть, а его не видали, какъ же бы могъ я встрѣтить его на лѣстницѣ, онъ давно бы успѣлъ войдти къ себѣ.
   Тутъ мысли его перервались, онъ шелъ уже по бульвару и вдругъ увидалъ не много впереди себя двухъ женщинъ, шедшихъ рядомъ: одна ихъ нихъ по росту и походкѣ напоминала ему Арлету, другая же по костюму показалась горничной. Дутрлезъ прибавилъ шагу, чтобы обогнать ихъ, та, которую онъ принималъ за прислугу, обернулась, и онъ дѣйствительно узналъ горничную мадемуазель де-ля-Кальпренедъ.
   -- Куда можетъ она идти такъ рано и въ сопровожденіи прислуги?-- На урокъ музыки или рисованья?-- Но ей уже двадцать лѣтъ и съ прошлаго года, какъ я слышалъ, она перестала брать уроки!
   Почти догнавъ Арлету въ концѣ бульвара. Дутрлезъ не осмѣлился не только заговорить съ нею. но даже подойти ближе, и остановился въ ожиданьи; ему пришлось ждать недолго, поровнявшлсь съ церковью св. Августина обѣ женщины повернули налѣво я вошли въ церковь.
   -- Такъ вотъ куда она шла -- молиться! У бѣдной дѣвушки невесело, должно быть, на душѣ; ахъ если бъ я могъ помочь ея горю, образумивъ Жюльена! И Дутрлезъ, прибавивъ шагу, поспѣшилъ въ кафе.
   Кальпренеда тамъ еще не было, что немало удивило Альбера, хотя вообще ресторанъ наполняется только къ двѣнадцати часамъ, но человѣку нуждающемуся въ услугахъ другаго, естественно придти первому на свиданье. Заказавъ двѣ дюжины устрицъ, Дутрлезъ выбралъ самый отдаленный столикъ, въ противоположномъ углу ресторана и въ ожиданіи Жюльена, сталъ обдумывать предстоящій ему разговоръ. Конечно, онъ начнетъ прямо съ предложенія ему своего кошелька и затѣмъ уже мало по малу перейдетъ къ ночной встрѣчѣ на лѣстницѣ, что даетъ ему возможность выяснить исторію опаловъ и многое другое.
   Она. размышлялъ не менѣе двадцати минутъ, прежде чѣмъ Жюльенъ показался наконецъ на порогѣ ресторана.
   Братъ Арлеты былъ высокій брюнетъ съ неправильными чертами лица и съ очень симпатичной физіономіей, если бы не вѣчно блуждающій, безпокойный взглядъ большихъ черныхъ глазъ и высокомѣрное выраженіе, никогда не покидавшее его подвижное лицо, носившее въ этотъ день ясный отпечатокъ бурно проведенной ночи.
   Увидавъ Дутрлеза, лице его просіяло, и онъ поспѣшно направился въ его сторону.
   -- Мнѣ отдали письмо ваше сегодня утромъ, радушію заговорилъ Альберъ, протягивая ему обѣ руки, и вотъ я здѣсь, весь къ вашимъ услугамъ. Благодарю, что подумали обо мнѣ. Но прежде всего позавтракаемъ, я голоденъ какъ волкъ...
   -- А я совсѣмъ не хочу ѣсть, грустно проговорилъ Жюльенъ.
   -- Понимаю, вы вѣрно хорошо поужинали вчера. Но все-таки вы должны помочь мнѣ уничтожить этихъ устрицъ, да и холодную куропатку въ придачу. А потомъ мы зальемъ ихъ двумя бутылками бордоскаго, и вы увидите, какъ ваши силы возстановятся.
   -- Ни въ чемъ не могу отказать вамъ, любезный Дутрлезъ, вы уже много одолжили меня и тѣмъ, что пришли и сюда.
   -- Какое одолженье, я очень радъ позавтракать съ вами! Но почему вы не зашли сами ко мнѣ?
   -- Я вышелъ изъ дому очень рано и не хотѣлъ будить васъ.
   -- Вы бы меля не разбудили, я спалъ очень мало, и держу пари, что и вы спали не болѣе моего.
   -- Я давно уже не сплю.
   -- Правда, уходя изъ нашего клуба я всегда оставляю васъ тамъ, и вчера, конечно, игра окончилась не ранѣе разсвѣта.
   -- Вѣроятно.
   -- Какъ вѣроятно. Да развѣ васъ тамъ не было?
   -- Былъ вначалѣ, но до конца не оставался.
   -- Стало быть выиграли?
   -- Почему такъ?
   -- Съ проигрышемъ вѣдь никогда не уходятъ, все стараются отыграться.
   -- Такъ это и случилось вчера съ однимъ изъ вашихъ друзей, Куртомеромъ.
   -- А много онъ проигралъ?
   -- Двадцать пять тысячъ франковъ, кажется.
   -- Чортъ возьми, немало! пробормоталъ Дутрлезъ, соображая, что ему придется ссудить пріятеля такой суммой, да пожалуй столько же дать Жюльену.
   -- Куртомеру не везетъ, ему бы давно надо было бросить бакара, пробормоталъ Дутрлезъ. А вы чѣмъ покончили.
   -- Я не игралъ.
   -- Очень благоразумно съ вашей стороны не рисковать въ надеждѣ отыграться
   -- Не смѣю похвалиться благоразуміемъ, вѣроятно я бы рискнулъ, еслибъ не имѣлъ слишкомъ важныхъ причинъ не играть.
   -- Все же воздержались и поступили очень хорошо!
   -- Не хвалите, не узнавъ сперва моихъ причинъ.
   -- Мнѣ и нѣтъ надобности знать ихъ, я опять повторяю, что готовъ помочь вамъ устроитъ ваши дѣла.
   -- Сердечно благодарю, но сперва я долженъ объяснить, въ чемъ дѣло.
   -- Говорите лучше прямо, сколько вамъ нужно?
   -- Къ счастью сумма небольшая. Но я разсчитываю на васъ не для одной только денежной услуги.
   -- Тѣмъ лучше! И кошелекъ моя, и я самъ въ вашемъ распоряженія.
   -- Вотъ мое главное дѣло: меня оскорбили, и я хочу драться.
   -- Очень охотно буду вашимъ секундантомъ.
   -- Я былъ вполнѣ увѣренъ, что не откажетесь. Слушайте далѣе. Меня оскорбилъ именно тотъ, кому я долженъ, я проигралъ ему на честное слово и не. могу вызвать его, прежде чѣмъ расплачусь.
   -- Понятно, но вы можете расплатиться сегодня же, я взялъ съ собою мою чековую книжку. А пока не забывайте вашего стакана.
   -- Еслибъ вы знали, какую огромную услугу мы мнѣ оказываете, тихо проговорилъ Жюльенъ. Благодаря вамъ я могу проучить этого негодяя, какъ онъ того стоитъ.
   -- Но что же онъ вамъ сдѣлалъ? въ чемъ вся суть?
   -- Рѣчь идетъ о моей сестрѣ, и вы понимаете, что дѣло серьезное.
   -- О вашей сестрѣ! воскликнулъ Дутрлезъ, какимъ образомъ имя мадемуазель де-ля Кальпренедъ можетъ быть замѣшано въ такую исторію, которая можетъ кончиться дуэлью?
   -- Обь ней осмѣлились говорить такъ, какъ мнѣ это не нравится, рѣзко отвѣтилъ Жюльенъ.
   -- Въ такомъ случаѣ вы имѣете, полное право на удовлетвореніе. Но кто же позволилъ себѣ?
   -- Кто? Шалопай, вамъ, вѣроятно, нѣсколько знакомый, такъ какъ онъ живетъ въ одномъ домѣ съ нами, Анатоль Бурлеруа.
   -- Этотъ идіотъ, корчащій изъ себя свѣтскаго человѣка, хотя ему подобало бы только стоять за прилавкомъ? Это ужъ слишкомъ, и я самъ охотно бы проучилъ его. Но сколько я знаю, графъ не оказываетъ ему чести принимать его у себя, что же могъ онъ сказать о мадемуазель де-ля Кальпренедъ?
   -- Собственно объ ней, конечно ничего. Еслибъ онъ осмѣлился еще оклеветать ее, я бы тутъ же проучилъ его. Но онъ позволилъ себѣ говорить вещи оскорбительныя для всѣхъ насъ.
   -- И вы въ этомъ увѣрены?
   -- Я самъ ихъ слышалъ. Вчера я пришелъ въ клубъ очень поздно. Ихъ человѣка три, четыре сидѣли у камина въ красной гостинной къ двери спиною и разговаривали. Какъ я вошелъ, они не слыхали, но я тотчасъ же узналъ голосъ Бурлеруа. Онъ разсказывалъ, что отецъ перешелъ въ прошломъ мѣсяцѣ на другую квартиру, потому что разорился и не могъ болѣе платить такой большой цѣны.
   -- Если онъ сказалъ только это, то по моему, не стоитъ подымать такія глупости. Всѣ знаютъ, что это неправда.
   -- Правда, или неправда, мнѣ до этого нѣтъ дѣла. Я не желаю, чтобы этотъ дуракъ занимался моимъ семействомъ. Къ тому же онъ не ограничился только этимъ, а прибавилъ еще, что мы можемъ очень легко избавиться отъ нашихъ затрудненій,-- отдавъ сестру замужъ за богатаго человѣка, настолько влюбленнаго въ ея красоту, чтобы не смотрѣть на приданое, а взять ее безъ ничего, и что такой человѣкъ уже наготовѣ, найденъ нами...
   -- И... онъ назвалъ его? спросилъ Альберъ блѣднѣя.
   -- Назвалъ хозяина нашего дома.
   -- Г-на Матанапа?
   -- Именно его. Что вы скажете о дерзости этого негодяя, утверждающаго, что мой отецъ способенъ продать сестру?... А. вѣдь это было бы ничто иное, какъ продажа... Матапану пятьдесятъ лѣтъ, похожъ онъ на разбойника, явился неизвѣстно откуда, во всякомъ случаѣ происхожденія темнаго, не дворянинъ, а и этого однако достаточно, съ избыткомъ, чтобы отказать ему въ рукѣ сестры...
   Дутрлеза покоробило, вѣдь и онъ не былъ дворяниномъ
   -- Смѣть утверждать, что графъ де-ля-Кальпренедъ продастъ дочь свою за милліоны стараго проходимца жестокое оскорбленіе для всѣхъ насъ, и и его не потерплю.
   -- Однако, вы при этомъ не вступились?
   -- Я уже говорилъ вамъ, что долженъ Бурлеруа шестъ тысячъ франковъ на честное слово, и не могъ тутъ же вызвать его. Я сдержался по неволѣ и ушелъ изъ клуба домой, чтобы все разсказать отцу, но потомъ раздумалъ,-- дѣло это касается меня одного. Я вернулся въ клубъ, въ надеждѣ найти тамъ васъ и занять проигранную сумму, но васъ не было, а Бурлеруа ушелъ. Я прождалъ васъ до четырехъ часовъ, а потомъ вернулся домой и написалъ вамъ.
   -- Прекрасно сдѣлали, я тотчасъ дамъ вамъ добрый совѣтъ.
   -- Какой? спросила, рѣзко Жюльенъ.
   -- Я согласенъ, и вамъ Бурлеруа проучить должно, но слѣдуетъ найдти другой предлогъ для вызова, такъ чтобы не замѣшивать сюда имени мадемуазель Кальпренедъ.
   -- Но какой же предлогъ?
   -- Первый попавшійся, я подумаю и найду, къ чему привязаться... а еслибъ вы согласились особенно одолжить меня и позволить мнѣ самому проучить дерзкаго мальчишку...
   -- Вы забываете, что дѣло совсѣмъ не касается васъ, а меня одного.
   -- Извините, я имѣю честь быть принятъ въ домѣ вашего отца и питаю къ нему и ко всѣмъ членамъ вашего семейства самое глубочайшее уваженіе...
   -- Въ этомъ я не сомнѣваюсь, но вы намъ не родственникъ, ни съ какой стороны не принадлежите къ нашей семьѣ, по какому же праву возьмете вы на себя мщеніе за нашу личную обиду?
   Еслибъ Дутрлезъ могъ высказать откровенно, все, что думалъ и чувствовалъ, ему не трудно бы было доказать свое право на мщенье за семью, членомъ которой онъ горѣлъ желаньемъ сдѣлаться хоть завтра, но сказанное за нѣсколько минуть передъ тѣмъ Жюльеномъ о недворянствѣ Матапана нисколько не поощрило его на откровенность и онъ отвѣтилъ нѣсколько смущеннымъ голосомъ:
   -- Хотя бы по праву друга, если не имѣю инаго болѣе близкаго...
   -- Такого права недостаточно, и я оказался бы недостойнымъ вашей дружбы, еслибъ уступилъ вамъ при такомъ случаѣ мое мѣсто... Я одинъ могу вызвать Бурлеруа, если вы окажете мнѣ услугу, о которой мы сей часъ говорили.
   Дутрлезъ поспѣшилъ вынуть изъ кармана портмоне и сталъ отпирать его.
   -- Нѣтъ, не сейчасъ, здѣсь слишкомъ много народа.
   Дѣйствительно ресторанъ наполнялся, за многими столиками уже завтракали,
   -- Это какъ хотите, отвѣтилъ Альберъ, подливая вина своему собесѣднику, я теперь будемъ говорить, пожалуй, о другомъ...
   -- Готовъ, о чемъ угодно, а лучше всего побесѣдуемъ о хорошенькихъ женщинахъ, такой предметъ всегда интересенъ.
   -- Въ этомъ я не силенъ.
   -- Да, я забылъ, что вы влюблены!...
   -- Кто вамъ это сказалъ? воскликнулъ краснѣя Дутрлезъ.
   -- Всѣ ваши друзья говорятъ, а вы краснѣете, стало быть, это правда.
   -- Это выдумка Куртомера, онъ никакъ не хочетъ понять, что я люблю ложиться рано.
   -- Онъ сказалъ мнѣ сегодня у насъ въ клубѣ, что проводилъ васъ вчера до дому, и вы вернулись въ двѣнадцать часовъ.
   -- Да, нѣсколько минутъ послѣ васъ.
   -- Какъ послѣ меня? Я же вамъ говорилъ, что пришелъ домой въ два часа.
   -- Развѣ въ два?
   -- Въ четверть третьяго, если вы требуете точности.
   -- Странно, а я думалъ...
   -- Что?
   -- Что встрѣтилъ васъ на лѣстницѣ.
   -- Такъ я бы васъ видѣлъ.
   -- Видѣть меня вы не могли, исторія произошла въ темнотѣ.
   -- Исторія?... Какая исторія?
   -- Очень курьезная... слушайте.
   И Дутрлезъ разсказалъ въ подробности свое ночное приключеніе.
   -- Дѣйствительно странная исторія. Въ нашемъ домѣ не мало безпорядковъ, и синьоръ Матапанъ долженъ бы, по настоящему, прогнать своего портье, но никогда этого не сдѣлаетъ; они во всемъ за одно, покрываютъ другъ друга. Однако, я то тутъ причемъ же, неужели вы думали, что это я схватилъ васъ въ темнотѣ.
   -- Признаюсь, думалъ, отвѣчалъ Дутрлезъ, пристально вглядываясь въ Жюльена.
   -- Очень лестно для меня, возразилъ молодой де-ля Кальпренедъ совершенно покойно. Но на какомъ же это основаніи думали вы, что я путешествую ночью по лѣстницамъ съ похвальной цѣлью нападать на добрыхъ людей
   -- А на такомъ основанія, что мой ночной противникъ отперъ двери вашей квартиры и вошелъ въ нее.
   -- Отперъ? чѣмъ? Отмычкой?
   -- Просто ключомъ.
   -- И вы къ этомъ увѣрены?
   -- Вполнѣ, я поднялся нѣсколько ступеней вверхъ и отлично слышалъ, какъ ключъ повернулся въ замкѣ.
   Жюльена, вдругъ сдѣлался серьезенъ, лице его замѣтно омрачилось, онъ умолкъ въ раздумьѣ.
   -- Я естественно подумалъ, что это вы, продолжалъ Дутрлезъ.
   -- А что подумаете вы теперь, заговорилъ, наконецъ послѣ минутнаго молчанія Жюльенъ, когда я скажу вамъ, что уже не въ первый разъ кто-то входитъ въ мои комнаты ночью, въ мое отсутствіе.
   -- Что я подумаю? повторилъ Дутрлезъ, да что же могу я подумать, кромѣ того, что къ вамъ входить воръ.
   Онъ выговорилъ это нѣсколько запинаясь. Странный вопросъ Жюльена невольно привелъ его къ заключенію, что тотъ старается отвести ему глаза на счетъ ночной стычки.
   -- Нѣтъ, это не то, возразилъ де-ля-Кальпренедъ, у меня ничего не пропадало.
   -- И вы увѣрены, что кто-то входить въ ваши комнаты?
   -- Почти увѣренъ, по крайней мѣрѣ, и не разъ находилъ у себя безпорядокъ: вещи переставленнныя съ мѣста на мѣсто, опрокинутые стулья, точно кто-то ходилъ по комнатѣ въ темнотѣ и что-то отыскивалъ.
   -- И должно быть не находилъ, если не уносилъ ни чего... Очень это странно!
   -- Тѣмъ болѣе странно, что это случалось разъ пять или шесть съ тѣхъ поръ, какъ мы перемѣнили квартиру, то есть, съ 15 октября.
   -- Но объяснить это очень легко, какъ мнѣ кажется. Камердинерь графа служитъ, вѣроятно, и вамъ; онъ могъ входить въ ваши комнаты...
   -- Отецъ отпустилъ своего камердинера. Кухарка у насъ не ночуетъ, а горничная сестры не позволитъ себѣ входитъ въ мои комнаты, когда меня нѣтъ дома.
   Слова эти огорчили Дутрлеза. подтвердивъ ходившіе слухи о разореніи де ла-Кальпренедовъ, и онъ ничего не отвѣтилъ.
   -- Притомъ же, продолжалъ Жюльенъ, входили только ко мнѣ, а не далѣе, не въ другіе комнаты. Воры не потрудились должно быть справиться о моихъ привычкахъ, а то бы они знали, что украсть у меня нечего, что я всегда ношу съ собой все, что имѣю.
   -- Почему же вы думаете, что эти люди не входили дальше?
   -- За моими комнатами слѣдуетъ спальня отца, а онъ всегда ночуетъ дома и спитъ очень чутко. Мое помѣщеніе состоитъ изъ двухъ комнатъ и далѣе второй, моего рабочаго кабинета, ночные посѣтители никогда не заходятъ, это вѣрно.
   -- Впрочемъ, я самъ видѣлъ, что этой ночью онъ остановился именно въ кабинетѣ.
   -- Кто онъ?
   -- Тотъ, кто вошелъ къ вамъ въ половина перваго и кого я принялъ за васъ.
   -- Почему вы знаете, гдѣ онъ именно былъ послѣ того, какъ пошелъ въ квартиру?
   -- Встрѣча на лѣстницѣ возбудила мое любопытство, а изъ моихъ оконъ видно въ ваши, я стоялъ у окна и видѣлъ.
   -- Что видѣли?
   -- Тѣнь проходившую мимо оконъ, сперва въ вашей комнатѣ, потомъ въ кабинетѣ, потомъ она нагнулась, точно стала на колѣни.
   -- У окна налѣво?
   -- Да, но почему вы знаете, что у окна?
   -- Въ этомъ углу у меня стоить булевскій шкапчикъ, и я не разъ замѣчалъ, что его сдвигали съ мѣста, а другой разъ даже нашелъ его опрокинутымъ
   -- Но... что же было дальше?
   -- Не знаю; убѣдившись окончательно, что это вы, я пересталъ смотрѣть.
   -- Очень жаль, вы можетъ быть могли бы найдти объясненіе загадки, которое я напрасно ищу цѣлый мѣсяцъ, сказалъ задумчиво Жюльенъ. Отецъ спалъ вѣроятно?
   -- Огня у него небыло.
   -- А у сестры?
   -- У нея горѣла лампа, отвѣчалъ краснѣя Дутрлезъ.
   -- Жюльенъ опять умолкъ, разсѣянно проглотилъ стаканъ вина и, положивъ локти на столь, задумался. Дутрлезъ внимательно слѣдилъ за выраженіемъ его лица; предъидущій разговоръ не измѣнялъ взгляда его на ночное приключеніе, напротивъ, узнавъ о карточномъ долгѣ де-ля-Кальпренеда и о предполагаемой дуэли съ Бурлеруа, онъ еще болѣе утвердился въ своемъ мнѣніи, что Жюльенъ, горя нетерпѣньемъ расплатиться съ своимъ оскорбителемъ рѣшился для этого разстаться съ семейными брилліантами и носилъ ихъ куда-нибудь, чтобы заложить немедленно, ночью же это ему, къ счастью, не удалось.
   -- А теперь я помогу, и надѣюсь, что въ другой разъ онъ скорѣе обратится ко мнѣ, чѣмъ къ ростовщикамъ, хотя причина, заставившая его взяться за брилліанты, самая извинительная изъ всѣхъ, и я почти не смѣю осуждать его, продолжалъ думать Дутрлезъ, пока Жюльенъ, не ѣвшій почти ничего за завтракомъ, все еще сидѣлъ задумавшись и вскорѣ совершенно машинально закурилъ сигару, даже забывъ предложить другую своему амфитріону.
   За десертомъ Дутрлезъ всѣми силами старался развлечь своего собесѣдника, въ то же время усердно подливая ему то одного, то другаго ликера, въ надеждѣ, что подъ ихъ вліяніемъ наступить наконецъ минута полной откровенности, и ему удастся узнать исторію своего ночнаго трофея, который все еще лежалъ въ его карманѣ. Наконецъ-то Жюльенъ разговорился объ обычныхъ посѣтителяхъ ихъ клуба.
   -- Видѣть ихъ каждый вечеръ, сказалъ онъ въ отвѣтъ на юмористическую выходку Дутрлеза, просто убійственно, а платить за-это удовольствіе нѣсколько сотъ франковъ ежедневно уже совсѣмъ глупо, согласенъ съ вами, и очень былъ бы радъ отъ нихъ отдѣлаться.
   -- Да развѣ это трудно, выходите изъ клуба, я выйду вмѣстѣ съ вами, мнѣ игра окончательно надоѣла.
   -- Въ такомъ случаѣ вы очень счастливы, и я вамъ завидую... меня же, къ стыду моему, такъ и ткнетъ къ баккара. не смотря на всѣ горькіе опыты послѣднихъ дней...
   -- Да, признаюсь, должно быть непріятно быть должникомъ Анатолія Бурлеруа! проговорилъ Дутрлезъ.
   -- Такъ непріятно, что мнѣ трудно передать вамъ. Да, тяжелы были для меня эти два дня! Я просто съ ума сходилъ, окончательно терялъ голову, былъ готовь на все, чтобъ только отдѣлаться отъ этого мерзавца. Великое благо для меня ваша помощь. Знаете, что бывали минуты, когда я готовъ былъ, кажется, ограбить перваго встрѣчнаго или, покрайней мѣрѣ, заложить все наше семейное серебро...
   -- Ну, ужъ и заложить серебро: не клевещите на себя: никогда бы вы этого не сдѣлали! Ахъ, кстати, посмотрите мою находку... Подъ залогъ этой вещицы, вѣроятно, дали бы кругленькую сумму.
   Дутрлезъ хотѣлъ этою минутой воспользоваться для окончательнаго нападенья на Жюльена, онъ разсчитывалъ, и съ немалымъ вѣроятіемъ, что смущеніе при видѣ опала непремѣнно выдастъ виновнаго, однако Кальпренедъ очень покойно взялъ въ руки подаваемую ему вещицу и сталъ ее разсматривать.
   -- Великолѣпный камень, сказалъ онъ, какіе переливы! Жаль, что опалъ приноситъ несчастье, а онъ такъ красивъ.
   -- Вы вѣрите этому предразсудку? спросилъ Дутрлезъ. обрадованный спокойствіемъ Жюльена.
   -- Не то, чтобъ вѣрилъ, а меня все это время преслѣдуетъ такое несчастье, что я ни за что не сталъ бы носить этого опала, еслибъ мнѣ его даже подарили. Вотъ посмотрите мою свинку, купилъ этотъ брелокъ за десять золотыхъ, только на прошлой недѣлѣ, и уже проигралъ въ десять разъ больше.
   -- Изъ моего опала нельзя сдѣлать не только брелока, но даже и браслета.
   -- Да, онъ для этого очень великъ, такъ что и не придумаешь, что можно изъ него сдѣлать?
   -- А вы ничего особеннаго въ немъ не видите?
   -- Вода у него великолѣпная... а впрочемъ, постойте... что это висить такое? точно обрывокъ цѣпочки, его къ чему-то прикрѣплявшей и очень недавно оборванной...
   -- Да, очень недавно.
   -- Кѣмъ? Да что же я спрашиваю? вамъ-то почему знать это?
   -- И однако знаю.
   -- Вы стало быть знаете и чей онъ?
   -- Думалъ, что знаю, но теперь готовъ думать, что ошибался.
   -- Признаюсь, любезный Дутрлезъ, я рѣшительно не понимаю васъ. Вы говорите, что знаете, кто оборвалъ эту цѣпочку у камня, и не знаете, кому принадлежитъ камень.
   -- И тѣмъ не менѣе -- это вѣрно.
   -- Въ такомъ случаѣ, если желаете, чтобы я васъ понялъ, то объяснитесь яснѣе.
   -- Пожалуй, цѣпочку эту оборвалъ я.
   -- Но зачѣмъ же?
   -- Совершенно невольно. Я потянулъ и она оборвалась
   -- Теперь еще меньше понимаю.
   -- Послушайте... вы никогда итого камня не видалъ? Онъ ничего вамъ не напоминаетъ?
   -- Ровно ничего.
   -- Странно!
   -- Да что же это значить? засмѣялся Кальпренедъ, ужъ не принимаете ли мы меня за переодѣтаго ювелира?
   -- За ювелира, нѣтъ, но...
   -- Такъ о чемъ же кы меня разспрашиваете, или лучше сказать допрашиваете, точно слѣдователь, а я лицо въ чемъ нибудь заподозрѣнное?
   -- Понимаю, что я долженъ казаться въ высшей степени страннымъ. Пожалуйста извините меня, мнѣ кажется..
   -- Что?
   -- Что это колье принадлежитъ вамъ.
   -- Вы опять свое... рѣшительно вы принимаете меня за торгующаго драгоцѣнными каменьями.
   -- Конечно нѣтъ... но развѣ это колье не могло достаться вамъ но наслѣдству?
   -- Еслибъ оно было мое, повѣрьте, я бы давно спустилъ его.
   -- Даже еслибъ оно было оставлено вамъ матерію?
   -- Въ этомъ случаѣ, я бы устроилъ такъ, чтобы оно досталось сестрѣ. Я такъ и сдѣлалъ съ брилліантами, оставшимися послѣ нашей матери. Мнѣ было десять лѣтъ, когда она скончалась, и брилліанты ея до моего совѣршеннолѣтія оставались на сохраненіи у отца.. Когда мнѣ минуло двадцать одинъ годъ, и онъ сдалъ мнѣ отчетъ по опекѣ, брилліанты были оцѣнены, и мы рѣшили съ общаго согласія, что ихъ возьметъ сестра, а я свою часть получилъ деньгами. Чтобы сталъ я дѣлать съ серьгами да браслетами, а Арлета будетъ носить ихъ, когда выйдетъ замужъ.
   -- Совершенно вѣрно, сказалъ Дутрлезъ краснѣя. Маленькій намекъ на замужество мадемуазель Калтпренедъ неизбѣжно смущалъ его.
   -- Но я совершенно увѣренъ, продолжалъ Жюльенъ, что между вещами матери не было ни одного опала. Да и опалъ такой камень, который давно уже вышелъ изъ моды. Скорѣе надо думать, что этотъ есть часть колье, хранящагося въ какомъ нибудь музеѣ древности. Какая античная, истинно-художественная работа. Послушайте, любезный Дутрлезъ, скажете ли вы мнѣ наконецъ, гдѣ вы нашли его?
   Жюльенъ говорилъ такъ просто, отвѣты его были такъ естественны, что подозрѣнія Дутрлеза окончательно изгладились. довольный и счастливый въ душѣ своею ошибкою. онъ рѣшился сказать Кальпренеду всю правду.
   -- Я не нашелъ мой опалъ, а скорѣе отвоевалъ его.
   -- Вы ужасно таинственны сегодня. Альберъ, повѣдайте. какъ и гдѣ отвоевали?
   -- Неужели вы и теперь не догадываетесь?
   -- Нисколько!
   -- Но вѣдь я разсказы вамъ мое ночное приключеніе.
   -- Какъ? нынѣшнею ночью.
   -- Именно!
   -- Ничего не понимаю! Вы говорили мнѣ, что, возвращаясь домой, наткнулись въ темнотѣ на человѣка...
   -- Ну-да, и отталкивая его. я ухватился за что-то, что было у него въ рукахъ, причемъ оборвалъ какую-то цѣпочку и камень остался у меня.
   -- Дѣйствительно, странное приключеніе! И вы могли подумать, что я брожу по лѣстницамъ съ драгоцѣнными каменьями въ рукахъ? Уже не заподозрили ли вы меня въ воровствѣ?
   -- Хотите, я скажу вамъ, что именно я подумалъ?
   -- Надѣюсь, что вы объясните; мнѣ. наконецъ, необходимо это узнать, сухо отвѣтилъ Жюльенъ.
   -- Я боюсь, что вы разсердитесь,
   -- Я разсержусь только въ такомъ случаѣ, если вы оскорбите меня.
   -- Мнѣ кажется, что вы уже и разсердились, хоти я конечно, нисколько не желаю оскорблять васъ. Послушайте, другъ мой, неужели мы не настолько еще хороши съ вами, что я не могу прямо высказать вамъ мое, хотя бы самое нелѣпое, предположеніе?
   -- Говорите, я жду, еще суше отвѣтилъ Жюльенъ.
   -- Я подумалъ, что это колье принадлежитъ вамъ или кому нибудь изъ вашихъ, и что вы, нуждаясь въ деньгахъ, носили его въ залогъ.
   -- Вы имѣете, обо мнѣ очень жалкое мнѣніе, мосье Дутрлезъ, гордо сказалъ Жюльенъ, вставая со стула. Я нахожу болѣе, чѣмъ страннымъ, что вы приписываете именно мнѣ необычайныя явленія, происходящія въ домѣ, въ которомъ мы оба живемъ
   -- Необычайныя явленья, проговорилъ вдругъ возлѣ нихъ ироническій голосъ. Мнѣ сдается, мосье Кальпренедъ, что вы напрасно клевещете на мою собственность.
   Передъ Дутрлезомъ и Кальпренедомь стоялъ Матапанъ, приближенія котораго молодые люди, занятые своимъ разговоромъ, не замѣтили. Услышавъ голосъ своего домоваго хозяина, Кальпренедъ быстро вскочилъ съ мѣста, взялъ шляпу, рѣзкимъ, почти гнѣвнымъ движеньемъ надвинулъ ее на лобъ и велѣлъ человѣку подать ему пальто
   -- Какъ. Жюльенъ. вы уже уходите? сказалъ удивленно Дутрлезъ.
   -- Видите, что ухожу, сухо и не останавливаясь отвѣчалъ братъ Арлеты.
   -- Подождите, пожалуйста, меня, я иду вслѣдъ за вами... Мнѣ вѣдь еще нужно отдать вамъ...
   -- Мнѣ ничего отъ васъ не нужно, я тороплюсь, рѣзко отвѣтилъ Жюльенъ, надѣвая пальто.
   -- Ужъ не я ли прогоняю васъ, сказалъ съ усмѣшкой Матапанъ, неужели я похожу на статую Командора?
   Но Жюльенъ направился уже къ двери.
   -- Я всегда къ вашимъ услугамъ по тому дѣлу, о которомъ мы говорили, закричалъ ему вслѣдъ Альберъ: вы найдете меня или въ клубѣ, или дома.
   Кальпренедъ ничего не отвѣтилъ ему и спѣшилъ изъ ресторана, будто за нимъ гнались всѣ его кредиторы.
   -- Какой невозможный характеръ у этого Жюльена, думалъ огорченный его поступкомъ Дутрлезъ. Мнѣ то какова удача. Хочу оказать ему услугу, а, кажется, поссорился. Какъ-то онъ выйдетъ изъ своего денежнаго затрудненія? Впрочемъ, все къ лучшему. Теперь ему нельзя будетъ вызвать Бурлеруа на дуэль, и проучить этого негодяя за его оскорбленіе Арлеты выпадетъ на мою долю
   Матапанъ оставался совершенно спокойнымъ при неожиданной выходкѣ Жюльена, только ироническая улыбка его показывала, насколько онъ находитъ ее смѣшною. Милліонеръ выглядѣлъ еще бодрымъ, здоровымъ человѣкомъ, ему было лѣть пятьдесятъ; только густая, жесткая борода его начинала слегка сѣдѣть, волосы же на головѣ были еще совершенно черны; черные, блестящіе глаза изъ подъ густыхъ бровей горѣли яркимъ огнемъ; когда онъ смѣялся, то выказывалъ длинные, острые, какъ у волка, зубы. Черты лица его напоминали маску полишинеля: выпуклый лобъ, большой выдающійся носъ, вдавленный подбородокъ и матовая кожи съ темновато-краснымъ оттѣнкомъ, какъ у матроса, побывавшаго во всѣхъ широтахъ и долготахъ земнаго шара. Впрочемъ, при его высокой и пропорціонально сложенной фигурѣ, рѣзкія, бросающіяся къ глаза черты лица его обращали на себя общее вниманіе и скорѣе привлекали къ себѣ своей добродушной, а подъ часъ иронической веселостью, чѣмъ отталкивали. Послѣ ухода Жюльена онъ продолжалъ стоять на томъ же мѣстѣ и точно намѣревался тотчасъ же уйдти.
   Въ это время Дутрлезъ замѣтилъ, что опалъ лежитъ на скатерти прямо противъ Матапана, и хотѣлъ было прикрыть его салфеткой; но остановился, чтобы своимъ поспѣшнымъ движеньемъ не обратить на это вниманье, подозрительнаго милліонера, не имѣвшаго привычки стѣсняться разспросами о томъ, что его интересовало. Альберъ хотѣлъ занять его разговоромъ, даже, чтобы расположить его въ свою пользу, назвать его барономъ, что тому удавалось слышать очень рѣдко, и когда аристократъ разговорится, ловко положить камень обратно въ карманъ, но не успѣлъ онъ сказать ни одного слова, какъ Матапанъ заговорилъ съ нимъ первый.
   -- Я пришелъ сюда, чтобы видѣть одного знакомаго, началъ онъ, но онъ еще не приходилъ. Позвольте мнѣ, въ ожиданіи его, занять мѣсто де-ля-Кальпрепеда?
   -- Сдѣлайте одолженіе, вѣжливо, хотя далеко неискренно отвѣтилъ Дутрлезъ.
   -- Я не буду долго надоѣдать вамъ и за это могу предложить вамъ такую сигару, какую врядъ ли найдете вы во всемъ Парижѣ. Прошлаго года я нарочно ѣздилъ за ними въ Гаванну.
   -- Благодарю васъ, любезныя баронъ, отвѣчалъ Дутрлезъ, протягивая руку за драгоцѣннымъ подаркомъ и старясь вмѣстѣ съ тѣмъ столкнуть локтемъ опалъ къ себѣ на колѣни. Но эта операція ему не удалась, притомъ ему показалось, что Матапанъ пристально слѣдилъ за всѣми его движеніями, такъ что онъ рѣшился не трогать камни.
   -- Какая муха укусила вашего пріятеля? сказалъ Maтапанъ, усаживаясь въ кресло; я пошутилъ съ нимъ, прикинувшись обиженнымъ домовладѣльцемъ, а онъ вскочилъ и убѣжалъ.
   -- Онъ вообще очень обидчивъ.
   -- Извините, если скажу: глупо обидчивъ, онъ, какъ будто, и на васъ разсердился. Мнѣ показалось, что онъ отвѣчалъ вамъ довольно рѣзко.
   -- Я не обращаю на это вниманія.
   -- И хорошо дѣлаете. Онъ просто взрослый ребенокъ. Кстати о какихъ странныхъ явленіяхъ въ моемъ домѣ говорилъ онъ? я люблю свой домъ, мое созданье и все, что въ немъ происходить, очень меня интересуетъ. Сначала Дутрлезъ хотѣлъ сказать, что Матаванъ ослышался и что ничего особеннаго не произошло въ его домѣ; но потомъ рѣшился сказать правду. Онъ былъ увѣренъ, что встрѣтилъ на лѣстницѣ не Жюльена. стало быть ему нечего было бояться скомпрометировать его разсказомъ; слѣдовало только не высказывать своихъ соображеній, а между тѣмъ отъ Матапана, можетъ быть, можно будетъ кое что узнаетъъ о цѣли ранняго визита богача Кальпренедамъ.
   Не получая отвѣта на свой вопросъ, баронъ продолжалъ улыбаясь:
   -- Если отецъ этого юноши знаетъ, какъ сынокъ его бѣгаетъ по ночамъ, то худо дѣлаетъ, что не положитъ конца его путешествіямъ. Но у этого важнаго барина не достаетъ характера. Я сейчасъ предлагалъ ему очень выгодное дѣло и не могъ добиться положительнаго отвѣта.
   -- Да, и видѣлъ, какъ вы недавно звонили у ихъ дверей, живо возразилъ Альбертъ.
   -- И, какъ видите теперь, оставался у нихъ недолго. Могу сказать навѣрно, что они не очень-то скоро увидать меня у себя, если только увидятъ.
   Влюбленный Дутрлезъ вздохнуть свободнѣе и почувствовалъ расположеніе къ болѣе искренней бесѣдѣ съ этимъ милымъ Матанапомъ. который, вопреки утвержденіямъ Бурлеруа, совсѣмъ не интересуется мадемуазель Кальпренедъ.
   -- Итакъ, любезный Дутрлезъ, продолжалъ милліонеръ, въ моемъ домѣ являются привидѣнья?
   -- Привидѣнья? нѣтъ, любезный баронъ! никакъ ужъ не привидѣнья. а навѣрно такіе же люди, какъ и мы съ вами, путешествуютъ ночью по вашимъ лѣстницамъ.
   -- То есть, мои же жильцы, хотите вы сказать? Что же тутъ удивительнаго, что они пользуются своимъ правомъ возвращаться домой, когда имъ заблагоразсудится? Ужъ не вздумалъ ли портье ворчать на кого нибудь изъ васъ за позднія возвращенья?
   -- Нѣтъ! ворчать онъ не ворчитъ, а случается иногда, что забываетъ зажигать на ночь лампу. Вчера я не нашелъ въ темнотѣ моей свѣчи и оттого наткнулся на приключеніе.
   -- Намылю же я голову этому дураку. Маршфруа: онъ совсѣмъ святилъ съ ума с.ъ тѣхъ поръ, какъ дочь его готовится къ сценѣ. И что же случилось съ вами?..
   Дутрлезъ разсказалъ ему свое приключеніе, не упоминая впрочемъ объ отвоеванномъ опалѣ.
   -- Кто бы былъ этотъ ночной шалунъ, не подающій голоса? сказалъ Матапанъ. Всего скорѣй, чей-нибудь лакей, запоздавшій въ кабачкѣ, быть можетъ, вашъ собственный?
   -- Не думаю!
   -- Нолже ничего не пьеть, кромѣ воды: у Кальпренедовъ мужской прислуги нѣтъ; остается камердинеръ Бурлеруа. Впрочемъ прислуга не ходить по нарядной лѣстницѣ, для нея есть другая.
   -- Я увѣренъ, что это былъ не лакей.
   -- Да вы видѣли, куда онъ пошелъ?
   -- Въ квартиру втораго этажа.
   -- Странно! Значитъ это былъ или самъ графъ Кальпренедъ или его сынъ.
   -- Только никакъ не сынъ; онъ сказалъ, что просидѣлъ вчера въ клубѣ до двухъ часовъ.
   -- Не за то ли онъ и разсердился на васъ, что вы разспрашивали его. Но тогда на меня-то за что посмотрѣлъ онъ такъ грозно? рѣшительно не понимаю!
   -- Онъ просто не въ духѣ оттого, что ему не везетъ къ карты.
   -- Если не везетъ, то врядъ ли онъ платитъ
гдѣ ему взять денегъ?
   -- Это уже насъ не касается, живо возразилъ Дутрлезъ.
   -- Ну, меня-то, пожалуй, и касается! сказалъ Матапанъ какъ бы про себя и продолжалъ: Если случилось то, что вы мнѣ разсказали, то тутъ и ломать головы нечего: ясно, что это быль Жюльенъ и только не пожелалъ передъ вами сознаться, какъ ловко вы приперли его къ стѣнѣ.
   Во время бесѣды Дутрлезъ успѣлъ прикрыть камень салфеткой и теперь хотѣлъ улучить минуту, чтобы спрятать его къ карманъ, изъ опасенія возбудить въ Матапанѣ какія-либо подозрѣнія. Полагая, что Матапанъ не замѣтилъ опала, онъ нашелъ возможнымъ сообщить домохозяину кое-что изъ слышаннаго ямъ отъ Жюльена.
   -- Я увѣренъ, что вы ошибаетесь, сказалъ онъ, я ночью встрѣтилъ не Жюльена.
   -- Кому же другому было войдти къ нимъ въ квартиру?
   -- Не знаю, да и онъ самъ не знаетъ, хотя случалось и прежде, что кто-то по ночамъ входилъ въ его комнаты. Онъ не разъ находилъ мебель свою въ безпорядкѣ. стулья и даже шкапчикъ опрокинутыми...
   -- Остается допустить одно, что къ домѣ моемъ дѣйствительно водится духи. Г. Кальпренеду лучше было быине распускать такихъ глупыхъ росказней если онъ не желаетъ повредить репутаціи своей сестры.
   -- Что мы хотите этимъ сказать, живо проговорилъ Дутрлезъ, нахмуривая брови
   -- Понятно что. Никто же не повѣритъ привидѣніямъ, но найдется немало злыхъ языковъ, готовыхъ, если не повѣрить, то разсказывать, что мадемуазель Кальпренедъ принимаетъ по ночамъ своего возлюбленнаго.
   -- Это было бы въ высшей степени безчестно!
   -- Согласенъ: но какъ ни безчестна клевета, она все-таки мараетъ честныхъ людей. Вотъ еслибы знать, что въ квартирѣ графа случилась покража, я бы самъ устроилъ засаду и выслѣдилъ бы вора.
   -- Я увѣренъ, что у Жюльена что-нибудь украдено, чего онъ еще не замѣтилъ.
   -- Украдено? говорите, вы, что же украдено? и не думаю, чтобы въ квартирѣ графа находились какія нибудь сокровища. Впрочемъ, не украли ли у него ту вещицу, которую вы показывали Жюльену, когда я подошелъ къ вамъ?
   -- Какую вещицу? сказалъ смущенный Дутрлезъ, краснѣя до ушей.
   -- А вотъ ту, которая лежитъ у васъ подъ салфеткой.
   Альберъ понялъ, что долѣе скрывать свою находку нельзя, возбудивъ въ Матапанѣ подозрѣніи.
   -- Вы отгадали, отвѣтилъ онъ, открывая опалъ, я не хотѣлъ было говорить вамъ, чтобы чтобы васъ не потревожить: но человѣкъ, встрѣченный мною сегодня на лѣстницѣ, дѣйствительно. должно быть воръ. Этотъ камень составлялъ часть какого нибудь драгоцѣннаго украшенія, которое онъ держалъ въ рукахъ, и я оборвалъ цѣпочку, стараясь завладѣть его рукою.
   -- Позвольте, пожалуйста, посмотрѣть камень поближе, сказалъ баронъ. протягивая руку. Глаза его блестѣли и руки слегка задрожали, когда, осмотрѣвъ опалъ, онъ положилъ его обратно из столь. Дутрлезу показалось, что лице барона приняло какое-то особенное выраженье
   -- Такъ мы думаете, что опалъ украденъ у графа?
   -- Нѣтъ, ни я, ни Жюльенъ, мы этого не думаемъ, отвѣчалъ Альберъ.
   -- Это, впрочемъ, все равно. У кого-нибудь онъ да украденъ, и я непремѣнно разыщу вора, въ этомъ нашъ общій интересъ. Воръ долженъ быть домашній. Я не прошу васъ отдать мнѣ это вещественное доказательство кражи, но, надѣюсь, вы сохраните его у себя, пока я не выясню этого дѣла.
   -- Можете быть въ томъ совершенно увѣрены.
   -- Въ такомъ случаѣ, и не замедлю отыскать владѣльца украденнаго колье... А послѣ мы увидимъ... Но вотъ ужъ скоро часъ, сказалъ онъ. посмотрѣвъ на часы, а моего знакомаго все нѣтъ, и мнѣ пора... прибавилъ онъ, быстро вставая.
   Дутрлезъ не удерживалъ его, онъ и такъ упрекалъ себя за болтливость и боялся выболтать еще болѣе.
   

II.

   Bъ домашней жизни Кальпренедовъ въ послѣднее время произошло немало перемѣнъ. Сокращены домовые расходы, уменьшена прислуга и экипажи. Со смертью графини все измѣнилось, она точно унесла съ собою въ могилу радость и счастье домашняго очага. Завтракъ уже не собиралъ членовъ семьи за общимъ столомъ. Графъ, падкій на разныя рискованныя предпріятія, отъ которыхъ его удерживала жена, послѣ ея смерти предался спекуляціямъ и почти окончательно разорился. Но несчастія и неудачи при его неумѣніи вести дѣла не измѣнили его гордаго характера, не ослабили въ немъ мужества: онъ все еще держалъ высоко голову, сознавая себя честнымъ человѣкъ, вредившимъ своими спекуляціями только себѣ и своимъ и никому постороннему.
   Покойная графиня не принесла съ собой при замужествѣ большаго приданаго и по смерти оставила дѣтямъ очень немного. Полученное Жюльеномъ при совершеннолѣтіи небольшое наслѣдство было уже прожито имъ, а часть, доставшаяся на долю Арлеты, исчезла въ неудачныхъ предпріятіяхъ графа, который былъ совершенно увѣренъ, что никогда дочь его не потребуетъ отъ него отчета въ ея собственности. Арлета любила отца, и онъ любилъ ее болѣе всего ни свѣтѣ: они никогда не разставались. Тогда какъ Жюльенъ внѣ дома съ ранняго возраста выказывалъ независимость характера, не согласную съ понятіями графа о его отцовскихъ правахъ надъ сыномъ. Однако сынъ любилъ отца, съ которымъ имѣлъ много общаго, къ сожалѣнію, въ однихъ только недостаткахъ, мѣшавшихъ ихъ сближенію. Графъ не вмѣшивался въ жизнь своего сына, хотя и огорчался ею. Арлетѣ, любившей брата, не разъ приходилось оправдывать его поступки передъ отцомъ, извинять его частыя отсутствія за семейной трапезой. Съ нею Жюльенъ былъ гораздо откровеннѣе, чѣмъ съ отцемъ, ничего не скрывая отъ сестры, кромѣ своихъ похожденій, о которыхъ знать молодой дѣвушкѣ и разсказывать было неприлично, отъ сестры онъ готовъ былъ принять всякій добрый совѣтъ, только, къ сожалѣнію, очень рѣдко исполнялъ ихъ.
   Послѣ столь знаменательной въ жизни Альбера Дутрлеза ночи. Жюльенъ искалъ занять денегъ и не явился за семейнымъ завтракомъ и въ то время, когда отецъ и сестра садились за столъ ровно въ двѣнадцать часовъ, онъ сидѣлъ въ кафе. Графъ ничего не измѣнилъ въ своихъ привычкахъ, и хотя расходы его значительно сократились, но этого нельзя было замѣтить по внѣшней обстановкѣ его домашней жизни. Правда, онъ не принималъ болѣе по вечерамъ, не давалъ обѣдовъ, не держалъ ни экипажа, ни камердинера, но помѣщеніе его и вся внутреннія жизнь носила на себѣ все тотъ аристократическій отпечатокъ.
   Графъ вошелъ въ столовую къ болѣе мрачномъ настроеніи, чѣмъ когда либо, и блѣдныя щечки Арлеты, покраснѣвшія отъ слезъ глаза выдавали грустное состояніе ея души.
   -- Ты ходила со двора сегодня? спросилъ отецъ, цѣлуя ее въ лобъ.
   -- Да, папа. я была въ церкви, отвѣтила она съ легкимъ смущеніемъ въ голосѣ, я хотѣла сказать вамъ, что иду, но вы были не одни.
   -- Г. Матапанъ удостоилъ меня своимъ посѣщеніемъ, ты не встрѣтила его?
   -- Нѣтъ, папа.
   -- А Жюльена опять нѣтъ дома? продолжалъ графъ, нахмуривая брови.
   -- Онъ, кажется, пошелъ въ фехтовальную залу, несмѣло проговорила дѣвушка.
   -- Чтобы отдохнуть отъ безсонной ночи, должно быть, иронически сказалъ графъ. Впрочемъ, очень кстати, что его нѣтъ дома, мнѣ надо поговорить съ тобою. Оставьте насъ однихъ, Юлія, обратился онъ, къ горничной.
   Наступило неловкое молчаніе. Наливая себѣ чашку чая, графъ пристально посмотрѣлъ на Арлету, сидѣвшую съ опущенными глазами. Она предчувствовала что-то недоброе.
   -- Знаешь зачѣмъ приходилъ ко мнѣ Матапанъ? наконецъ заговорилъ графъ.
   -- Нѣтъ, папа, не знаю! отвѣчала удивленная его вопросомъ Арлета. Сама она никогда не думала о сосѣдѣ-милліонерѣ, да и рѣдко случалось ей слышать объ немъ отъ отца.
   -- И не догадываешься, о чемъ онъ приходилъ говорить со мною?
   -- Нѣтъ, папа!
   -- Онъ просилъ твоей руки.
   Арлета вздрогнула, на глазахъ у нея показались слезы.
   -- Дерзость этого выскочки переходить всѣ границы. Онъ даже не понимаетъ, что его предложеніе оскорбительно для насъ.
   -- Предложеніе это такъ странно, что я не знаю, чѣмъ объяснить его.
   -- Очень просто: онъ богать, а мы обѣдняли. Онъ и думаетъ, что его милліоны могутъ заполнить собою разстояніе, которое раздѣляетъ насъ въ общестпенномъ положеніи.
   -- Онъ плохо знаетъ васъ, папа.
   -- И еще хуже знаетъ тебя. Ты не была бы моею дочерью, еслибъ не съумѣла пренебречь его милліонами.
   Арлета молчала въ грустномъ раздумьѣ. Предложенье стараго богача оскорбило ее глубже, чѣмъ отца, но она старалась это скрыть.
   -- Что же ты не спросишь, что я этому выскочкѣ отвѣтилъ, продолжалъ графъ. Я сказалъ ему, что дочь моя не рождена носить его смѣшное ими. заимствованное, вѣроятно, въ какомъ нибудь учебникѣ географіи. Какъ видишь, я не подсластилъ моего отказа, но онъ имѣлъ дерзость повторить свое предложеніе и указать на свое баронское достоинство. Ссоры между нами, конечно, не произошло, мы разстались прилично, но все таки съ этой минуты онъ нашъ непримиримый врагь.
   -- Къ счастью, намъ нечего его бояться.
   -- Конечно: онъ не посмѣетъ открыто вредить мнѣ, мое доброе имя не въ его власти, а денегъ я ему не долженъ: къ тому же я думаю положитъ конецъ и послѣднимъ отношеніямъ между нами. Черезъ полгода мы оставимъ эту квартиру.
   -- Какъ, вы хотите разстаться съ этимъ домомъ? воскликнула Арлета.
   -- А тебѣ развѣ жаль его?
   -- Какъ бы вы не поступили, я буду всѣмъ довольна... Только... я къ нему привыкла... въ немъ умерла мама...
   -- Да, и именно въ той квартирѣ, которую занимаетъ теперь этотъ человѣкъ, мрачно сказалъ графъ. Для меня это просто оскверненье моихъ самыхъ священныхъ воспоминаній... О, какъ я жалѣю, что не купилъ этого дома, когда у меня были еще средства, а онъ продавалъ его... покрайней мѣрѣ мнѣ было бы что тебѣ оставить...
   -- Я не боюсь бѣдности...
   -- Знаю, дитя мое, что ты съумѣешь прожить и въ бѣдности, но я еще надѣюсь избавить тебя отъ ней, а главное хочу оградить тебя отъ дерзкихъ притязаній подобныхъ выскочекъ. Настоящее наше положеніе грустно и тяжело, но я надѣюсь, что будущее возвратитъ намъ болѣе, чѣмъ мы потеряли, если на то будетъ воля Божія.
   -- Онъ -- единственная наша надежда.
   -- Молись усерднѣе за Жюльена, дитя мое... Да просвѣтить Господь твоего несчастнаго, заблудшаго брата я уже отказался отъ надежды возвратить его моими увѣщаніями на путь истинный и постоянно дрожу, чтобы онъ не обезчестилъ нашего имени..
   -- Нѣтъ, папа. Жюльенъ можетъ увлекаться, можетъ временно забыть христіанское направленье, данное намъ мамой, но онъ не способенъ себя обезчестить!
   -- Дай Богъ, чтобъ не былъ способенъ!... иначе я убью его своими руками... Но онъ ведетъ такую безобразную жизнь, въ два года истратилъ все свое наслѣдство послѣ матери, и я не понимаю, откуда беретъ онъ теперь средства на игру... Но оставимъ разговоръ объ немъ, поговоримъ лучше о тебѣ, моя дорогая Арлета. Ты у меня красавица, мало ли кто можетъ въ тебя влюбиться и есть одно только средство избавить тебя отъ оскорбительныхъ предложеній разныхъ Матапановъ.
   -- Какое же это, папа?
   -- Средство самое простое и самое вѣрное, дитя мое, отвѣчалъ графъ улыбаясь, стоитъ только тебѣ выдги замужъ... какъ ты думаешь?
   -- Я не желаю никогда разставаться съ вами папа, смущенно возразила Арлета.
   -- Знаю, знаю, вѣчный дѣвичій отвѣть, но я желаю, чтобы ты отвѣчала мнѣ чистосердечно, я не ищу для тебя богатаго мужа, богатство придетъ послѣ, я надѣюсь доставить его вамъ... Теперь же и желаю для тебя человѣка молодаго, образованнаго, красиваго, чтобы ты могла полюбить его, со средствами хотя и небольшими, но достаточными для васъ обоихъ, если не для роскошной, то для безбѣдной жизни... Что ты скажешь, если я нашелъ такого жениха? Отвѣчай откровенно, какъ бы ты приняла его?
   -- Такъ... какъ вы этого пожелаете, папа, отвѣчала Арлета. не безъ шаловливо насмѣшливаго оттѣнка въ голосѣ.
   -- Ты опять уклоняешься отъ прямаго отвѣта на мой вопросъ. Нѣтъ, я серьезно прошу тебя, сказать искренно, кагь бы ты отнеслась гь моему жениху?
   -- По совѣсти, папа, я не могу ничего сказать. пока не узнаю, кто онъ и что за человѣкъ.
   -- Ему тридцать лѣтъ, онъ очень недуренъ собою, съ прекрасными манерами, и я имѣю данныя думать, что у него и душа прекрасная. Я не знаю навѣрно цифру его дохода, но знаю, что она не ниже той, какую я считаю необходимой для вашего благосостоянія. Одно, въ чемъ можно упрекнуть его, это въ праздности, и немного легкомъ образѣ жизни. Но ты исправишь его своимъ вліяніемъ, а а найду ему занятіе, которое обогатитъ насъ всѣхъ. Ты не догадываешься, кого я имѣю въ виду?
   -- Нисколько, папа.
   -- Ну, такъ я помогу тебѣ: знаешь нашего сосѣда, живущаго на верху... Дутрлеза?
   -- Онъ!... воскликнула молодая дѣвушка, дрожащимъ голосомъ, сердце ея забилось такъ сильно, что она едва могла говорить. Такъ вы за него хотите отдать меня... милый папа?
   -- Что? спросилъ графъ, сильно нахмуривая брови, кто хочетъ отдать тебя за какого-то Дутрлеза? Не чего сказать, прекрасное имя для дочери графа де-ля Кальпренеда! Надѣюсь, что ты не. думаешь объ немъ, Арлета!
   -- Нѣтъ, папа... отвѣчала блѣдная какъ полотно молодая дѣвушка, простите... я подумала, мнѣ показалось..
   -- Какъ ты могла думать, чтобы я собирался отдать тебя за человѣка, хотя и принятаго къ нашемъ кругу, но къ нему не принадлежащаго но рожденья. Я заговорилъ объ Дутрлезѣ потому только, что онъ знаетъ моего жениха и даже очень съ нимъ друженъ; ты и теперь не догадываешься7
   -- Нѣтъ, папа.
   -- Помнишь концертъ, на которомъ мы были нынѣшнимъ лѣтомъ въ Елисейскихъ поляхъ?
   -- Да. помню! живо воскликнула Арлета.
   -- А помнишь того молодаго человѣка, который былъ тамъ вмѣстѣ съ Дутрлезомъ. Я еще разговорился съ нимъ, пока ты бесѣдовала о музыкѣ съ нашимъ сосѣдомъ, и другъ его мнѣ очень понравился. Онъ носитъ одно изъ древнѣйшихъ именъ Нормандіи. Куртомеры были извѣстны со временъ Вильгельма Завоевателя.
   -- Теперь припоминаю, грустно сказала Арлета, онъ родственникъ маркизы де Вервень.
   -- Ея родной племянникъ и любимецъ, она мнѣ его очень хвалила, и я не разъ встрѣчалъ его у маркизы, моего стараго друга: мнѣніемъ ея, какъ ты знаешь, и очень дорожу. Жакъ де-Куртомеръ прослужилъ двѣнадцать лѣтъ въ военномъ флотѣ и прослужилъ съ честью. Онъ вышелъ въ отставку, чтобы повеселиться въ Парижѣ, но веселая жизнь холостяка уже начинаетъ надоѣдать ему, какъ сказывала мнѣ маркиза, и еслибъ онъ встрѣтилъ дѣвушку, подходящую ему по своему положенью въ свѣтѣ, которая бы ему понравилась, онъ не прочь жениться. Маркиза же находить, что ты очень подходящая для него партіи.
   -- Но я не могла ему понравиться... онъ совсѣмъ меня не знаетъ, ни разу, кажется, не говорилъ со мной.
   -- Онъ очень застѣнчивъ. Но онъ говорилъ о тебѣ съ маркизой, и мы знаемъ, что ты ему нравишься. Если ты не прочь съ нимъ познакомиться, устроить это будетъ очень легко.
   -- Я во всемъ готова повиноваться вамъ, папа... но..
   -- То есть, ты не желаешь видѣть Куртомера?
   -- Я желаю никогда не разставаться съ вами, очень тихо проговорила Арлета.
   Графъ сдѣлалъ нетерпѣливое движеніе плечами.
   -- Ты отвѣчаешь, какъ ребенокъ, сказалъ онъ, послѣ минутнаго молчанія, а между тѣмъ по годамъ ты уже не дитя. Выслушай же меня со вниманіемъ, и прежде всего пойми, что я не въ какомъ случаѣ не потребую, чтобы ты вышла за того, кто нравится мнѣ, а не тебѣ. Я вмѣшаюсь въ твой выборъ только тогда, если онъ будетъ недостоинъ моей дочери, а этого, конечно, никогда не случится. Ты, я увѣренъ, понимаешь также хорошо какъ и я, что мадемуазель де-ля-Кальпренедъ можетъ выдти замужъ неиначе, какъ за человѣка равнаго себѣ по рожденію, воспитанію и душевнымъ качествамъ. Прибавлю, что я не давалъ слова за тебя и даже не сталъ бы говорить тебѣ о моихъ планахъ, еслибъ оскорбительное предложеніе этого самозваннаго барона не напомнило мнѣ вдругъ, что я могу умереть и оставить тебя и безъ состоянія, и безъ защитника.
   -- Умереть! вы думаете о смерти, папа! воскликнула Арлета, собираясь броситься къ отцу на шею, но графъ ласково остановилъ ее и продолжалъ съ улыбкою.
   -- Успокойся, дитя мое, я совсѣмъ о смерти не думаю и даже надѣюсь прожить столько, чтобы видѣть тебя счастливой, но меня не можетъ не безпокоить мысль о твоемъ безпомощномъ положеніи въ случаѣ моей смерти... На брата твоего, къ несчастію, я не могу положиться. Не защищай его, мое мнѣніе о немъ составлено и никто не можетъ измѣнить его, кромѣ самаго Жюльена. Я и считаю нужнымъ сообщить тебѣ наше настоящее положеніе. Большая часть моего состоянія уже поглощена неудачными предпріятіями, остальная положена въ одно предпріятіе, отъ котораго я ожидаю вѣрнаго обогащенія, но пока оно не приведено къ концу, паши средства болѣе, чѣмъ ограничены, ты сама должна понимать, что по образу жизни, который мы ведемъ въ послѣднее время.
   -- Клянусь вамъ, папа, что я имъ вполнѣ довольна, и не жалуюсь ни него.
   -- Вижу, дитя мое, что ты безропотно переносишь всѣ лишенія и цѣню это; но тѣмъ болѣе желаю избавить тебя отъ нихъ, какъ можно скорѣе, а въ этомъ всего болѣе можетъ помочь мнѣ избранный для тебя женихъ.
   -- Жакъ де Куpтoмеръ?
   -- Да: онъ опытный морякъ, и его познанія должны помочь намъ въ дѣлѣ, отъ котораго зависитъ вся наша будущность. Я не говорилъ еще тебѣ на какое предпріятіе я употребилъ мои послѣдніе капиталы, знай же, что я пріобрѣлъ на нихъ въ собственность затонувшее судно.
   Лице Арлеты выразило недоумѣніе. Какъ ни мало понимала она вообще въ спекуляціяхъ, но эта послѣдняя казалась ей до того странной, что она подумала: не шутить ли отецъ.
   -- Спѣшу прибавить, продолжалъ графъ улыбаясь ея недоумѣнію, что грузъ этого судна состоялъ изъ бочекъ съ золотомъ. Теперь эти бочки по праву мои, надо только извлечь ихъ со дна морскаго, въ этомъ и состоитъ главная суть моего предпріятія, въ виду котораго опытность и спеціальныя познанія моряка особенно драгоцѣнны для меня. Я открылъ тебѣ очень важную тайну, помни, что никто, ни даже брать твой, не долженъ знать о ней. Надѣюсь, что для тебя ясна теперь одна изъ причинъ, почему я желаю твоего брака съ Куртомеромъ.
   Въ этотъ разъ Арлета рѣшилась высказаться откровенно.
   -- Мнѣ кажется, папа, заговорила они довольно твердымъ голосомъ, что мосье де-Куртомеръ можетъ взяться за это важное дѣло и не женясь на мнѣ. Я даже совсѣмъ не понимаю, какая связь можетъ быть между моимъ замужествомъ и...
   -- И подводными работами? я и не говорю, чтобы между ними существовала неразрывная связь. Предлагая Куртомеру принять участіе въ моемъ предпріятіи, я, конечно, не предложу ему въ то же время и твою руку. Но если онъ согласится войти въ часть со мною, онъ долженъ будетъ уѣхать изъ Парижа. Ты понимаешь, что наше сокровище не лежитъ на днѣ Сены, хотя и не особенно далеко отсюда, во всякомъ случаѣ не на краю свѣта. Сдѣлавшись моимъ компаніономъ, Куртомеръ будетъ часто бывать у насъ, и я нерѣдко стану навѣщать его на морскомъ берегу. Когда захочешь, и ты можешь ѣздить со мною, и такимъ образомъ будешь имѣть случай узнать его покороче. Если и тогда онъ тебѣ не понравится, я конечно принуждать тебя не стану.
   Арлета вздохнула свободнѣе. ей не приходилось, покрайней мѣрѣ, рѣшаться тотчасъ же.
   -- Я исполню вашу волю, папа, я мнѣ сдается, что повинуясь вамъ, я не рискую связать себя навсегда, и убѣждена, что мосье де Куртомеръ никогда не обратить на меня вниманья, проговорила молодая дѣвушка съ лукавою улыбкою..
   -- А я убѣжденъ въ противномъ. и время покажетъ, кто изъ насъ правъ... Что вамъ нужно, Жюли, обратился графъ нетерпѣливо къ вошедшей безъ зову горничной.
   -- Г. Матапанъ спрашиваетъ, можетъ ли онъ имѣть честь видѣть ваше сіятельство.
   -- Надѣюсь, вы ему сказали, что меня нѣтъ дома.
   -- Я сказала, что ваше сіятельство сидите за завтракомъ, но онъ настаиваетъ, говоритъ, что ему нужно сдѣлать вамъ очень важное сообщеніе.
   -- Введите его въ. кабинетъ, нетерпѣливо отвѣчалъ графъ, и горничная вышла.
   -- Это уже черезчуръ навязчиво, сказалъ графъ, вставая. Успокойся Арлета, я такъ приму его, что онъ не осмѣлится еще разъ явиться сюда.
   Но Арлета не успокоилась; вторичное посѣщеніе Матапана въ одинъ и тотъ же. день не обѣщало ничего хорошаго.

-----

   Графъ нашелъ Матапана именно въ томъ рабочемъ кабинетѣ Жюльена, который отдѣлялъ его спальню отъ спальни сына, а какъ послѣдній никогда въ немъ не работалъ, то графъ и пользовался этой комнатой для пріема приходившихъ къ нему по дѣламъ, что было очень удобно, ибо дверь въ нее вела изъ корридора, сообщавшагося прямо, помимо всѣхъ прочихъ комнатъ, съ передней. Матапанъ стоялъ у стола, со шляпою въ рукѣ, графъ едва отвѣтилъ на его поклонъ и даже не попросилъ его сѣсть.
   Кажется, я совершенно ясно отвѣтилъ вамъ сего дня утромъ, сухо заговорилъ онъ, облакачиваап. на стулъ, что же угодно вамъ еще сообщить мнѣ?
   -- Дѣло нисколько не относящееся къ тому, о которомъ мы говорили поутру, отвѣчалъ Матапанъ спокойно, не обращая вниманія на сухость пріема; и не дождавшись отвѣта, продолжалъ:
   -- Я вообще не имѣю привычки говорить нѣсколько разъ объ одномъ и томъ же; я пришелъ къ вамъ навести одну справку.
   -- Навести справку у меня? Странно... И какую же справку?
   -- Объ одномъ обстоятельствѣ, касающемся васъ, какъ моего жильца, и меня, какъ домохозяина.
   -- Денежныя дѣла не требуютъ личныхъ свиданій, почти дерзко сказалъ графъ.
   -- Это дѣло не денежное, а очень важное. Когда вы удостоите меня выслушать, вы поймете, что личные переговоры объ немъ гораздо удобнѣе, чѣмъ письменные, по крайней мѣрѣ не останется никакихъ слѣдовъ, если оно устроится къ нашему обоюдному удовольствію.
   Предисловіе это нѣсколько встревожило графа, мысль его невольно остановилась на сынѣ и онъ пристально посмотрѣлъ на своего посѣтителя, стараясь прочесть въ его глазахъ, въ чемъ дѣло, но лицо Матапана осталось непроницаемымъ, самъ же онъ спокойно продолжалъ:
   -- Предупреждаю васъ, что я вынужденъ начать мое сообщеніе нѣкотораго рода допросомъ.
   -- А я увижу, долженъ ли я еще отвѣчать намъ.
   -- Прежде всего, я желаю знать, правда ли, что вы отпустили вашего камердинера.
   -- Это во всякомъ случаѣ не ваше, дѣло, и я нахожу вопросъ вашъ очень дерзкимъ.
   -- Еще разъ прошу васъ, графъ, выслушать меня терпѣливо, я имѣю важную причину предложить вамъ этотъ вопросъ -- въ эту ночь произошло нѣчто необыкновенное, что я имѣю данныя приписать кому-нибудь изъ вашей прислуги.
   -- У меня осталась одна женская прислуга.
   -- Отпущенный вами камердинеръ не могъ ли унести ключъ отъ вашей квартиры?
   -- Я знаю навѣрно, что нѣтъ.
   -- Такъ не осталось ли у него ключа отъ моей, прежде занимаемой вами?
   -- Нѣтъ, нѣтъ, навѣрно нѣтъ; но что хотите вы этимъ сказать?
   -- Прежде всего сообщить вамъ, что нынѣшней ночью кто то входилъ въ вашу квартиру.
   -- Кто?
   -- Этого я не знаю, а хотѣлъ бы узнать.
   Мало по малу, очень послѣдовательно и деликатно, не смотря на нетерпѣливые перерывы де-ля-Кальпренеда, Матапанъ сообщилъ ему все слышанное отъ Дутрлеза и уже извѣстное читателямъ, прибавивъ, что самъ видѣлъ въ рукахъ послѣдняго опалъ, оторванный отъ драгоцѣннаго ожерелья, принадлежащаго ему, Матапану.
   -- Оно исчезло этой ночью, стало быть его у меня украли, и слѣдователь, къ которому мнѣ придется обратиться, конечно, не откажетъ мнѣ въ самомъ строгомъ слѣдствіи.
   -- Да мнѣ какое до этого дѣло? воскликнулъ графъ.
   -- Судья, несомнѣнно, прежде всего спросить меня, не имѣю ли я на кого подозрѣнья.
   -- Вы не осмѣлитесь же сказать, что подозрѣваете кого-нибудь изъ моей семьи или даже моихъ домашнихъ7
   -- Конечно нѣтъ, я даже не позволю себѣ высказать моего личнаго мнѣнія объ этомъ дѣлѣ.
   -- Да что же вы наконецъ объ немъ думаете?!
   -- Этого вы позвольте мнѣ не говорить имъ. Судьѣ же я долженъ буду разсказать всѣ обстоятельства, предшествовавшія кражѣ, равно какъ и послѣдовавшія за ней, долженъ буду заявить, что человѣкъ, укравшій мое ожерелье, вошелъ въ вашу квартиру.
   -- Сказать мало, надо доказать, возразилъ графъ, а исторія эта такъ нелѣпа, что я ни одному слову изъ нея не вѣрю, врядъ ли повѣрить и слѣдователь.
   -- Я долженъ буду сослаться за свидѣтельство Дутрлеза, его призовутъ къ допросу, и тогда...
   -- Гдѣ же этотъ опалъ? вы дѣйствительно видѣли его сами?
   -- Видѣлъ часъ тому назадъ на столѣ въ одномъ ресторанѣ, гдѣ Дутрлезъ завтракалъ съ... съ однимъ изъ своихъ друзей. Когда тотъ ушелъ, онъ разсказалъ мнѣ свое ночное приключеніе. Я не сообщилъ ему, что камень, тотчасъ же мною узнанный, принадлежитъ мнѣ, только попросилъ сохранить его и затѣмъ вернулся домой убѣдиться окончательно въ пропажѣ ожерелья. Когда я былъ у васъ сегодня утромъ, я самъ не зналъ ничего, узнавъ же о воровствѣ, счелъ своимъ долгомъ предупредятъ васъ...
   Все это было сказано не безъ достоинства, поразившаго де-ля-Кальпренеда.
   -- Милостивый государь, заговорилъ графъ, послѣ минутнаго размышленія, я цѣню ваше доброе намѣреніе, но все еще не понимаю цѣли вашего посѣщенія. Что вы стремитесь отыскать вора, это совершенно понятно, и я желаю отъ души, чтобы вы нашли ваши драгоцѣнности. Но что же можете, выдти для меня изъ поданнаго вами въ судъ заявленія о пропажѣ?-- что спросятъ мою прислугу... моихъ дѣтей... меня самого. Давать показанья всегда непріятно, но никто не можетъ этого избѣгнуть. Я покорюсь неизбѣжному.
   -- Итакъ, продолжалъ баронъ, строго обдумывая каждое свое слово, вы смотрите спокойно на послѣдствія моего заявленія о пропажѣ?... Напримѣръ, если полиціи сдѣлаетъ въ вашей квартирѣ обыскъ?
   -- Какъ, обыскъ?!
   -- Конечно, первое къ чему приступить слѣдователь, это къ обыску у васъ, такъ какъ воръ вошелъ въ вашу квартиру и могъ спрятать въ ней ожерелье, а если, къ несчастью, оно будетъ найдено...
   -- Вы знаете очень хорошо, что это невозможно.. Если даже камердинеръ мой и сдѣлалъ покражу и вошелъ потомъ въ мою квартиру, не могъ онъ оставить въ ней украденнаго; это слишкомъ нелѣпо! Да нелѣпо и то, чтобы онъ входилъ ко мнѣ, когда ему такъ легко было выдти на улицу и скрыться...
   -- Съ этимъ, графъ, я вполнѣ согласенъ... вѣроятно вашего камердинера никто обвинять и не станетъ.
   -- Кого же обвинятъ? спросилъ графъ, устремляя на Матапана пристальный взглядъ.
   Матапанъ ничего не отвѣтилъ, но глазъ не опустилъ передъ взглядомъ аристократа.
   -- Говорите же, гнѣвно воскликнулъ де-ля-Кальпренедъ, кого обвинятъ!-- горничную моей дочери?
   -- Нѣтъ, воръ былъ мужчина.
   -- Такъ стало быть меня или моего сына?
   -- Вы, графъ, выше всякаго подозрѣнья.
   -- А сынъ мой можетъ быть заподозрѣнъ? Это ли вы хотите сказать?
   Водворилось молчанье, взволнованный графъ стоялъ въ мрачномъ ожиданіи, а Матапанъ не спѣшилъ отвѣтомъ.
   -- Наши слѣдователи, заговорилъ онъ наконецъ, имѣютъ обыкновеніе. прежде формальнаго слѣдствія, собирать частныя справки объ образѣ жизни лицъ, болѣе или менѣе замѣшанныхъ въ уголовномъ дѣлѣ, и мнѣніе ихъ составляется изъ того, что они узнаютъ. Чтобы возбудить подозрѣніе слѣдственнаго судьи достаточно быть игрокомъ или имѣть долги...
   -- А у моего сына есть долги, и мой сынъ играетъ... Если онъ долженъ вамъ, то я...
   -- Долженъ ли мнѣ или нѣтъ, это до дѣла не касается, но всѣ знаютъ, что у него есть долги, и что онъ тратитъ больше, чѣмъ имѣетъ...
   -- Но это еще не достаточная причина обвинить его въ позорномъ поступкѣ. Если осмѣлятся обвинить его, онъ оправдается, да мы еще увидимъ, осмѣлятся ли? Идите подавать ваше заявленіе, г. Матапанъ. Дѣло это должно разъясниться, и я не боюсь слѣдствія.
   -- Да будетъ воля ваша. Отъ души желаю, графъ, чтобы вы не раскаялись въ вашемъ настоящемъ рѣшеніи. Я шелъ сюда съ надеждой все уладить къ обоюдной выгодѣ, и позвольте сказать вамъ на прощанье, я не обратился бы къ суду, еслибъ вы приняли благосклоннѣе мою утреннюю просьбу.
   -- А такъ вы вотъ куда мѣтите! вскрикнулъ графа, поблѣднѣвъ отъ гнѣва какъ полотно. Я долженъ былъ бы догадаться, что вы возвратились ко мнѣ съ предложеньемъ позорной сдѣлки. презрительно продолжалъ онъ свою болѣе покойную рѣчь, вы надѣетесь напугать меня нелѣпой исторіей воровства, вами самими придуманнаго. Вы меня совсѣмъ не знаете. Я презираю ваши смѣшныя угрозы, и будь онѣ даже серьезны, знайте, что я предпочту видѣть сына моего на скамьѣ подсудимыхъ, чѣмъ дочь вашей женою!
   -- Вы ошиблись, графъ, въ смыслѣ моихъ словъ, я не имѣлъ никакого намѣренія предлагать вамъ сдѣлку: не хотите вы назвать меня своимъ зятемъ, объ этомъ не будетъ болѣе и рѣчи... Я шелъ узнать, не захотите ли вы предупредить опасность, о которой я счелъ своимъ долгомъ извѣстить васъ. Я бы охотно согласился затушить это дѣло, и надѣялся, что вы не откажете мнѣ разспроситъ вашего сына въ моемъ присутствіи. Если онъ невиненъ, онъ бы оправдался, а виновенъ, то возвратилъ бы взятое. И все это произошло бы безъ скандала, никто бы никогда этого не узналъ. Но не смотря на мои добрыя намѣренія, вы такъ приняли меня, что мнѣ остается одно: подать заявленіе въ судъ.
   -- Идите подавать его, сказалъ графъ, показывая на дверь Матапану.
   Тотъ поклонился и вышелъ.
   -- Если съ вами случится несчастье, помните, графъ, что вы сами этого хотѣли, сказалъ онъ на порогѣ.
   Де-ля-Кальпренедъ не удостоилъ его даже отвѣтомъ. Онъ не допускалъ виновности Жюльена, не боялся никакого допроса для него, такъ же какъ и для себя, но проклиналъ этого заблудшаго сына, безпорядочная жизнь котораго подвергала его такого рода позорнымъ подозрѣньямъ. Въ пылу своего негодованія и гнѣва графъ начиналъ думать, что пора положить конецъ всѣмъ этимъ безобразіямъ, или запереть дверь своего честнаго дома недостойному.
   Въ эту минуту незамѣтно вошла Арлета.
   -- Какъ, ты была здѣсь! гнѣвно выговорилъ графъ, я просилъ тебя подождать меня въ столовой.
   -- Ваше свиданіе продолжалось такъ долго, я не вытерпѣла...
   -- Ты угадала, перебилъ ее графъ, рѣчь шла о твоемъ братѣ.
   -- Боже мой! неужели онъ рѣшился занимать у этого человѣка!
   -- Хуже, онъ обокралъ его!
   -- Невозможно, не вѣрю! воскликнула молодая дѣвушка.
   -- Такъ говорить этотъ презрѣнный Матапанъ.
   -- Онъ лжетъ! На чемъ же основываетъ онъ свое обвиненіе?
   -- Въ эту ночь у него украли опаловое ожерелье!...
   -- Но я знаю, что вчера Жюльенъ возвратился гораздо ранѣе, чѣмъ обыкновенно. Я еще не ложилась и слышала. Онъ даже входилъ, должно быть, безъ свѣчи, въ этотъ кабинетъ и уронилъ какую-то мебель.
   -- Очень странно... я думалъ, надѣялся, что онъ по обыкновенію провелъ ночь внѣ дома.
   -- Надѣялись, говорите вы?
   -- Да. надѣялся, въ эту ночь, какъ разсказываютъ, встрѣтили на лѣстницѣ какого-то мужчину съ ключемъ отъ нашей квартиры, которымъ онъ и отперъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ онъ несъ въ рукахъ знаменитое ожерелье и даже встрѣтившій его оторвалъ отъ ожерелья одинъ камень.
   -- И вы думаете?
   -- Ничего не думаю, и ничему не вѣрю. А знаешь, кто разсказалъ Матапану всю эту нелѣпую исторію? Нашъ любезный сосѣдъ Дутрлезъ, онъ, повидимому, состоитъ въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ съ Матапаномъ, довѣряетъ ему всѣ свои тайны. И вотъ, по милости этого милаго господина, къ намъ придутъ съ обыскомъ, съ допросомъ, откроютъ мой письменный столъ, твои комоды, вотъ этотъ шкафчикъ!...
   Говоря это, графъ ходилъ въ волненіи по комнатѣ, пока смущенная еще болѣе именемъ Дутрлеза Арлета стоила съ опущенными глазами. При послѣднихъ словахъ онъ остановился у шкафчика и машинально повернулъ золоченый ключикъ, дверка отворилась сама собою и на одной изъ полочекъ блеснули драгоцѣнные камни. Взявъ ихъ въ руки, графъ увидалъ, что это было опаловое ожерелье. Осмотрѣвъ его, графъ убѣдился, что одна изъ цѣпочекъ была оборвана, и одного камня не доставало.
   Арлета вскрикнула и упала безъ чувствъ на руки отца.
   -- Жюльенъ!... такъ это онъ!... онъ опозорилъ насъ, я его убью своими руками, кричалъ обезумѣвшій графъ отбрасывая въ сторону проклятые камни.
   

III.

   Жакъ де Куртомеръ по характеру былъ прежде всего безпечнымъ фантазеромъ, равнодушнымъ ко всему, кромѣ удовольствій и шалостей низкаго рода. Въ продолженіи двѣнадцати лѣтъ онъ страстно любилъ море и свою службу и вдругъ въ одинъ прекрасный день нашелъ, что и то, и другое ему надоѣло, и явился въ Парижъ проѣдать и проигрывать свое небольшое состояніе, изъ котораго въ эти два года у него осталось всего двѣ трети, а еще черезъ два могло не остаться и ни одной, но онъ весело смотрѣлъ въ глаза такой случайности, и на всѣ увѣщанія своего друга и школьнаго товарища Дутрлеза, отвѣчалъ, что онъ успѣетъ еще остепениться, когда у него не останется на одного сантима и ему поневолѣ придется работать. Къ своему несчастью, онъ, какъ и Дутрлезь осиротѣлъ, очень рано и былъ вполнѣ независимъ, не имѣя другихъ родныхъ кромѣ старшаго брата и тетки, имѣвшей намѣреніе сдѣлать его своимъ наслѣдникомъ. Онъ очень любилъ и того, и другую и никогда не слушалъ ихъ совѣтовъ, только крупный проигрышъ образумливалъ его на нѣкоторое время; онъ называлъ это своими покаянными днями, но продолжались они у него недолго, и онъ опять бросался въ вихрь парижской жизни.
   Такіе дни наступили для него послѣ ночи болѣе или менѣе знаменательной для всѣхъ героевъ этого разсказа: онъ проигрался, и хотя въ первую минуту написалъ было Дутрлезу, прося его помощи и назначая ему свиданіе у себя, но, успокоившись отъ своего проигрыша на слѣдующее утро, онъ созналъ все неразуміе своей просьбы, рѣшился обречь себя на воздержаніе и, чтобы не уступить искушенью, даже ушелъ изъ дому, не дождавшись Дутрлеза.
   Жакъ де-Куртомеръ имѣлъ даровую квартиру въ домѣ своей тетки маркизы де-Верненъ. Несколько небольшихъ и довольно низкихъ комнатъ въ антресолѣ, выходящемъ на дворъ, нельзя было назвать роскошнымъ помѣщеньемъ, но оно было даровое, очень важное обстоятельство для небогатаго кутилы, маркиза же были очень счастлива тѣмъ, что могла пріютить своего любимаго племянника. У нея былъ еще другой, старшій братъ Жака, женатый на богатой дѣвушкѣ, служащій по судебному вѣдомству и уже отецъ семейства. Хотя она не могла не чувствовать къ нему болѣе уваженіи, но вся любовь ея принадлежала шалуну Жаку. Сама женщина очень добродѣтельная. она однако не любила серьезныхъ людей и къ тому же не прощала Адріену де-Куртомеру его многолѣтнюю службу несимпатичному ей правительству и осталась очень довольна отставкой Жака, хотя и боялась, что онъ въ Парижѣ будетъ кутить. Когда у шалуна бывали деньги, онъ рѣдко показывался у тетушки, но каждый большой проигрышъ возвращалъ блуднаго сына въ ей гостинную.
   Маркиза де-Вервень, урожденная де-Куртомеръ, не казалась еще старухою, хотя и была вдовою одного изъ офицеровъ собственнаго конвоя короля Карла X. Увидавъ ее, особенно послушавъ ея всегда живыя, веселыя рѣчи, никто бы не далъ ей и пятидесяти лѣтъ, несмотря на ея семьдесятъ съ хвостикомъ.
   -- Наконецъ то я вижу тебя, шалунъ, воскликнула она съ удовольствіемъ входящему къ ней Жаку, раннимъ еще утромъ послѣ описанной нами знаменательной ночи. Говори, сколько проигралъ?
   -- Такъ много, что собираюсь обѣдать у насъ вплоть до новаго года, если позволите, дорогая тетушка.
   -- Ого, должно быть кругленькая сумма? Тѣмъ лучше, ты стало быть мой надолго, только не на сегодня, я обѣдаю у твоего брата. Не думаю, чтобы ты пожелалъ раздѣлить семейную трапезу.
   -- Конечно нѣтъ, супруга его надуется, если я опоздаю, а онъ навѣрно станетъ читать мнѣ проповѣдь за десертомъ
   -- И какъ всегда будетъ проповѣдывать въ пустынѣ, не правда ли, шалунъ? Такъ и быть, я избавлю тебя отъ его проповѣди съ условіемъ, что ты придешь выслушать мою. въ девять часовъ. Я вернусь къ чаю домой, у меня будетъ одинъ изъ моихъ старинныхъ друзей и я не желаю оставаться съ нимъ съ глазу на глазъ.
   -- Вы считаете это опаснымъ, тетушка?
   -- Ахъ ты, дерзкій юноша воскликнула маркиза, развѣ напоминаютъ женщинѣ о ея годахъ; имѣя въ виду хотя получить отъ нея въ такомъ случаѣ наслѣдство, обыкновенно стараются заслужить ея расположеніе.
   -- Клянусь честью, тетушка, вы меня не поняли! Вы всегда останетесь молоды, а вотъ другъ вашъ навѣрно не изъ молодыхъ!
   -- Старикъ, или молодой, онъ имѣетъ очень дурной вкусъ любить твое общество, и я требую, чтобы ты непремѣнно былъ у меня сегодня вечеромъ. Въ награду за послушаніе я позволю тебѣ курить, да и другъ мой...
   -- Кто онъ, тетушка, этотъ человѣкъ съ такимъ дурнымъ вкусомъ?
   -- Графъ де-ля-Кальпренедъ. Ты не разъ встрѣчалъ его у меня, и навѣрно знаешь сына, такого же безпутнаго шалуна, какъ ты самъ.
   -- Я знаю его очень мало... такъ же какъ и отца, графъ врядъ ли говорилъ со мною три раза, не понимаю, какъ я мои, ему понравиться?
   -- А дочь... что ты про нея скажешь?
   -- О! дочь восхитительна! Это находитъ и другъ мой Дутрлезъ.
   -- Кто это Дутрлезъ?
   -- Какъ, вы его не помните? Я представилъ его вамъ тотчасъ же по пріѣздѣ въ Парижъ, и онъ бываете, на всѣхъ вашихъ балахъ.
   -- Помню, но что это за глупое имя Дутрлезъ! Впрочемъ, не объ немъ дѣло, скажи мнѣ лучше, женился ли бы ты на восхитительной дочери моего друга де-ля Кальпренеда?
   -- Я! воскликнулъ Жакъ, вы желаете, чтобы и женился на мадемуазель де-ля Кальпренедъ?
   -- Дѣло не въ моемъ желаніи, а въ твоемъ, отвѣчай.
   -- Мое мнѣніе объ этомъ предметѣ, тетушка, таково что бракъ созданъ не для меня. или, лучше сказать, я созданъ не для брака.
   -- Глупое мнѣніе, это ты еще измѣнишь.
   -- Можетъ быть, когда мнѣ будетъ пятьдесятъ лѣтъ, а тогда будетъ уже слишкомъ поздно.
   -- Измѣнишь не въ пятьдесятъ лѣтъ, а когда у тебя не останется ни одного су.
   -- И въ такомъ случаѣ будетъ тоже поздно.
   -- Совсѣмъ нѣтъ; ты получишь послѣ меня все мое состояніе, стало быть, въ виду будущаго, женитьба для тебя возможна, но что будешь ты дѣлать до моей смерти, когда прокутишь все? Я намѣрена прожить еще долго, и знай, при жизни, кромѣ стола и квартиры ничего тебѣ не дамъ.
   -- Буду наслаждаться вашимъ обществомъ, тетушка
   -- Отвѣчай серьезно, Жакъ.
   -- Я поступлю въ коммерческій флотъ.
   -- Прекрасное мѣсто для Куртомера!
   -- Вѣдь командовалъ же коммерческимъ судномъ одинъ изъ нашихъ предковъ.
   -- Это было чуть ли не при Францискѣ I, къ тому же и съ ученой цѣлью: онъ открылъ сколько то острововъ.
   -- И я открою, пожалуй.
   -- Если таково твое призванье, оно будетъ очень кстати Кальпренедъ имѣетъ предложить тебѣ нѣчто подобное.
   -- Вотъ не думалъ, что вашъ другъ заинтересованъ современнымъ состояніемъ географіи, мнѣ, напротивъ, казалось, что онъ занимается только улучшеніемъ своего собственнаго состоянія, да и то не совсѣмъ удачно.
   -- Это дѣло не наше. Скажу одно, если мадемуазель Кальпренедъ согласится быть твоей женою, ты будешь не въ потерѣ.
   -- Но она-то, тетушка, ничего не выиграетъ, посмотрите на меня; развѣ я способенъ быть хорошимъ мужемъ? Однако прощайте! уйду, чтобы не соблазниться вашимъ предложеньемъ.
   -- Не удерживаю тебя теперь; но если ты не придешь ко мнѣ вечеромъ, я лишу тебя наслѣдства: помни это, сумасшедшій.
   Угроза не смутила Жака, онъ обнялъ маркизу, поцѣловалъ въ обѣ щеки и буквально выбѣжалъ изъ ея будуара, какъ школьникъ отъ строгаго наставника.
   На улицѣ онъ почувствовалъ, что не дурно было бы и позавтракать, и направился въ одинъ изъ кафе Елисейскихъ полей, именно въ ту минуту, когда Жюльенъ съ Дутрлезомъ въ кафе-Ришъ приступали уже къ ликерамъ и десерту. Въ ресторанѣ онъ нашелъ нѣкоторыхъ членовъ своего клуба, въ томъ числѣ Анатоля Бурлеруа, завтракавшихъ у одного илъ столиковъ. Онъ вообще не любилъ буржуазнаго сосѣда по квартирѣ своего друга Альбера, а въ этотъ день лице Анатоля было для него тѣмъ болѣе непріятно, что напоминало недавній проигрышъ. большая часть котораго попала въ карманъ Бурлеруа. Отдѣлавшись отъ знакомыхъ холоднымъ поклономъ, онъ занялъ мѣсто подальше отъ нихъ.
   -- Еслибъ мой бѣдный Альберъ зналъ, подумалъ онъ, куда мѣтитъ тетушка, какъ бы онъ испугался, но онъ можетъ быть покоенъ, я низачто не соглашусь стать ему поперекъ дороги...
   Вскорѣ его мысли приняли другое направленіе, вниманьемъ его завладѣла типичная фигура мужчины, сидѣвшаго напротивъ его столика, внутри ресторана. Немолодой, средняго роста, широкоплечій съ сильно развитыми мускулами и костлявымъ, продолговатымъ, смуглымъ лицемъ. указывающимъ на южное происхожденіе, онъ смотрѣлъ иностранцемъ. Одежда же его такъ рѣзко отличалась отъ парижскихъ модъ, что невольно обращала на себя вниманіе не одного Куртомера. На старомодномъ жилетѣ иностранца висѣла цѣпь толщиною чуть не въ морской канатъ, а на мускулистыхъ пальцахъ его блестѣло нѣсколько колецъ съ огромными камнями.
   -- Должно быть американецъ изъ южныхъ штатовъ, подумалъ Жакъ, но хотя, что странно, я точно гдѣ-то его видѣлъ. Тутъ онъ замѣтилъ, что и американецъ въ свою очередь смотритъ за него, глаза ихъ встрѣтились. Неужели и онъ меня знаетъ? гдѣ же это мы встрѣчались съ нимъ -- навѣрно только не въ гостинной моей тетушки маркизы или ея знакомыхъ.
   Въ эту минуту смуглый господинъ, поѣдавшій свой завтракъ съ жадностью, напоминавшею голоднаго звѣря, всталъ съ своего мѣста, чтобы достать съ другаго столика кусокъ хлѣба, чѣмъ обратилъ на себя насмѣшливые взгляды своихъ сосѣдей.
   -- Э, да это несомнѣнно морякъ, сказалъ себѣ Куртомеръ, вглядѣвшись въ его развалистую походку съ широко разставленными ногами, онъ идетъ точно по палубѣ въ бурную погоду. Немудрено, что я и встрѣчалъ его въ одномъ изъ южныхъ портовъ, да что мнѣ впрочемъ за дѣло до него.
   Однако знакомое лицо безпрестанно взглядывавшаго на него незнакомца преслѣдовало Жака, не давало ему покоя, пока пискливый голосъ Анатоля Бурлеруа, произносившій имя Жюльена Кальпренеда, не поразилъ его слуха, и хотя онъ не особенно любилъ Жюльена, но въ эту минуту почувствовалъ сильное желаніе проучить Бурлеруа, если тотъ скажетъ что-нибудь рѣзкое: и поэтому онъ поспѣшилъ проглотить свой кофе, чтобы не ввязаться въ исторію. Приготовившись уходятъ, онъ замѣтилъ, что незнакомецъ, расплатившись, надѣваетъ свой плащъ съ капюшономъ, вродѣ матросскаго, и остановился посмотрѣть, что будетъ далѣе.
   Интересно было бы узнать, куда онъ отправится, думалъ опять Куртомеръ, когда морякъ поровнявшись съ нимъ, устремилъ на него пристальный взглядъ. Эге, уши у него, проняты, рѣшительно это матросъ какого нибудь китоловнаго судна, пріѣхавшій истратить свой заработокъ въ Парижѣ. Но, если онъ меня знаетъ, удивительно, что онъ не заговорилъ со мной; онъ не смотритъ застѣнчивымъ. Да что мнѣ за дѣло однако -- знаетъ онъ меня или нѣтъ; съ проигрыша я начиняю чувствовать въ себѣ инстинкты полицейскаго сыщика, а теперь самое время для прогулки, въ такой солнечный день навѣрно всѣ хорошенькія женщины поѣхали кататься въ Булонскій лѣсъ.
   Вышедши изъ ресторана вслѣдъ за незнакомцемъ, Куртомеръ потерялъ его однако изъ виду и вскорѣ забылъ и его существованіи, любуясь роскошными экипажами, сновавшими взадъ и впередъ мимо него, а главное ихъ счастливыми и красивыми обладательницами. Любуясь и наслаждаясь солнечнымъ днемъ Жакъ успѣлъ уже пройдти три раза аллею, соединяющую площадь Согласія съ Булонскимъ лѣсомъ и рѣшилъ, что пора устроиться на отдыхъ. Увидавъ свободную скамейку на очень удобномъ мѣстѣ для созерцанія проѣзжающихъ экипажей, онъ поспѣшилъ занять ее и предался тихому раздумью.
   Не прошло пяти минутъ, какъ кто-то сѣлъ съ пикъ рядомъ. Обернувшись. Куртомеръ не безъ удивленія узналъ незнакомца, обратившаго на себя его вниманіе въ ресторанѣ.
   Что это, думалъ Жакъ, простая случайность, или человѣкъ въ капюшопѣ преслѣдуетъ меня съ намѣреніемъ Послѣднее оказывалось вѣроятнѣе, незнакомецъ и на близкомъ разстояніи, раздѣлявшемъ ихъ теперь, пристально смотрѣлъ на своего сосѣда: смуглое лицо его дышало смущеньемъ человѣка, желавшаго что-то сказать, и не знавшаго, какъ за это приняться. Жакъ взглянулъ на него въ свою очередь такъ, что случайный сосѣдъ навѣрно бы удалился, или покрайней мѣрѣ, сталъ бы смотрѣть въ другую сторону, а незнакомецъ не отвертывался, только смущеніе его явно увеличивалось. Жакъ окончательно разсердился и заговорилъ первый.
   -- Послушайте, сказалъ онъ очень дерзко, возвышая голосъ, не принимаете ли ужъ вы меня за хорошенькую женщину, что такъ пристально меня разсматриваете и въ ресторанѣ, и здѣсь: знаете, что это невѣжливо!
   -- Простите, милостивый государь! отвѣчалъ незнакомецъ самымъ вѣжливымъ образомъ, я нисколько не желаю оскорбить васъ, и былъ бы въ отчаяніи, еслибъ мое сосѣдство васъ безпокоило, но...
   -- Что но? Вы меня, надѣюсь, не знаете, стало быть вамъ нечего сказать мнѣ, и я былъ бы очень доволенъ, еслибъ вы оставили меня въ покоѣ.
   -- Клянусь вамъ, милостивый государь, я бы не позволилъ себѣ подойти къ вамъ, когда бы...
   -- А, такъ вы сознаетесь, что вы съ намѣреніемъ подошли ко мнѣ. По крайней мѣрѣ это откровенно. Говорите скорѣе, чего вамъ отъ меня нужно?
   -- Позвольте спросить, были ли вы когда морскимъ офицеромъ, не плавали ли на фрегатѣ Юнона въ китайскихъ моряхъ?
   -- Быль, но что вамъ до этого за дѣло?
   -- Тамъ я не ошибся. Я тотчасъ же узналъ васъ, хотя этому прошло уже пять лѣтъ.
   -- Вы принадлежали можетъ быть къ экипажу Юноны?
   -- Нѣтъ, капитанъ.
   -- Зачѣмъ называете вы меня капитаномъ, и былъ тогда еще мичманомъ.
   -- Да, но вы командовали въ продолженіе полугода канониркой?
   -- Стоявшей при устьѣ рѣки Сайгона, да, это правда.
   -- Выходили иногда и въ открытое море?
   -- Для преслѣдованія китайскихъ пиратовъ, и многихъ изъ нихъ даже повѣсилъ.
   -- Совершенно подѣломъ! Еслибы не вы, капитанъ, и меня постигла бы та же участь.
   -- Какъ, безъ меня васъ бы повѣсили?
   -- Я хочу сказать, что еслибъ мнѣ привелось имѣть дѣло съ другимъ офицеромъ, это могло бы случиться со мною.
   Куртомеръ смотрѣлъ на него удивленными глазами.
   -- Неужели вы забыли, какъ лѣтомъ 75-го года вы взяли въ плѣнъ китайскую джонку.
   -- Ограбившую два купеческихъ судна и истребившую ихъ экипажи... какъ же, помню, страшные разбойники были эти китайцы.
   -- А не припомните-ли, что у нихъ былъ лоцманъ не изъ желтой расы.
   -- Морякъ, кажется, съ острова Мориса, найденный ими на одномъ изъ истребленныхъ ими судовъ; да и его помню, точно теперь смотрю на его невзрачную рожу.
   -- Вы дѣйствительно видите его передъ собою, капитанъ, сказалъ со смѣхомъ человѣкъ въ капюшонѣ.
   -- Теперь понимаю, почему ваше лицо показалось мнѣ знакомымъ.
   -- Понимаете конечно я то, почему я считаю себя обязаннымъ вамъ жизнію.
   -- Припоминаю, по крайней мѣръ, что мнѣ очень хотѣлось васъ повѣсить, холодно отвѣтилъ Куртомеръ.
   -- Я на васъ не претендую, капитанъ, очень естественно, что вы приняли меня за ихъ добровольнаго сообщника и приказали надѣть на меня кандалы, но когда дѣло объяснилось и я заговорилъ съ вами пофранцузски, вы приняли меня подъ слою защиту передъ военнымъ судомъ, чего я никогда не забуду.
   -- То есть, я сказалъ передъ судомъ, что показанія китайцевъ, будто вы добровольно перешли къ нимъ и даже помогали имъ овладѣть судномъ, на которомъ передъ тѣмъ служили, ничѣмъ не подтвердились, но я не защищалъ васъ... Такъ что же вамъ отъ меня нужно? прибавилъ презрительно Жакъ.
   -- Поблагодарить васъ, капитанъ.
   -- Можете оставить при себѣ вашу благодарность.
   -- Я вамъ ее не навязываю, но понятно...
   -- Да, вы съ тѣхъ поръ разбогатѣли? перебилъ его Куртомеръ.
   -- Благодаря Бога, счастье мнѣ повезло, и я не скрою отъ васъ, что пріѣхалъ въ Парижъ съ единственной цѣлью повеселиться.
   -- Съ чѣмъ васъ и поздравляю, иронически проговорилъ Жакъ и отвернулся въ надеждѣ, что странный собесѣдникъ наконецъ оставитъ его въ покоѣ, но тотъ не сконфузился и хотя послѣ минутнаго молчанья, а заговорилъ опять.
   -- Вамъ, быть можетъ, непріятно мое сосѣдство?
   -- Елисейскія поля принадлежатъ всѣмъ, всякій воленъ садиться на скамейки, почти грубо отвѣтилъ Жакъ.
   -- Извините меня, капитанъ, я человѣкъ не свѣтскій, но мнѣ все-таки не слѣдовало бы забывать, что въ Парижѣ не принято подходить къ человѣку, которому не быль представленъ, но я думалъ, что между моряками...
   Куртомеръ презрительно улыбнулся.
   -- Конечно, я принадлежу не къ военному, а къ купеческому флоту... однако и я могу доказать вамъ, что я совсѣмъ не первый встрѣчный, а имѣю въ Парижѣ друзей, съ извѣстнымъ положеніемъ въ свѣтѣ, которые не откажутъ мнѣ въ своей рекомендаціи... Я назову вамъ только одного барона Матанапа, милліонера, мы если не знаете его лично, то все-гаки слыхали его имя.
   Въ ту минуту, какъ выведенный изъ терпѣнья Куртомеръ, собирался послать къ чарту всѣхъ друзей барона Матанапа и его самого съ ними вмѣстѣ, чья-то рука дотронулась до его плеча. Жакъ живо обернулся.
   -- Ахъ, это ты, Дутрлезъ, воскликнулъ онъ вставая, очень радъ тебѣ, дружище, пойдемъ гулять.
   -- Съ кѣмъ это ты разговаривалъ? спросилъ Альберъ удивленный его поспѣшностью.
   -- Съ другомъ твоего домовладѣльца Матапана.
   -- Что твой собесѣдникъ можетъ быть друженъ съ Матапаномъ, это меня не удивляетъ, они даже съ родни, пожалуй, но ты, Жакъ, какъ знаешь этого урода?
   -- Я, вотъ, видишь, спасъ его когда-то отъ висѣлицы.
   -- Отъ висѣлицы?
   -- Да, разскажу послѣ, какъ и гдѣ, а теперь видишь эту новенькую? Я еще никогда не встрѣчалъ ее здѣсь. Рожица смазливенькая, хотя и въ наемномъ экипажѣ.
   -- Эту брюнетку въ мѣховой шапочкѣ? Лицо знакомое; да, знаю,-- это Лелія, дочь нашего привратника, вотъ не думалъ, чтобы она ѣздила уже въ экипажахъ.
   -- А вотъ навѣрно и ея покровитель! Смотри на толстяка, въ золотыхъ очкахъ, онъ дѣлаетъ ей какіе-то знаки.
   -- Да, и и его знаю, это никто мной, какъ достопочтенный папенька Анатоля Бурлеруа: вотъ какъ узнаются семейныя тайны! Но кажется они оба насъ замѣтили, мадемуазель Лелія отвернулась, а Бурлеруа исчезъ въ толпѣ.
   -- Попробуемъ улизнуть и мы, сказалъ Куртомеръ, увлекая за собою Альбера. Молодые люди замолчали; у каждаго по своимъ причинамъ, было не особенно весело на душѣ. Жакъ никакъ еще не могъ переварить своего проигрыша и ожидавшаго его скучнаго вечеря у тетки, а Дутрлеза безпокоило внезапное исчезновеніе Жюльена, и излишняя, какъ онъ сознавалъ это теперь, откровенность его съ Матапаномъ.
   -- Я заходилъ къ тебѣ, заговорилъ наконецъ, Дутрлезъ, что это значить, что ты меня не дождался?
   -- То, что я рѣшился на этотъ разъ не прибѣгать къ твоему кошельку, а провесть три добродѣтельные мѣсяца въ обществѣ тетушки, и, чтобъ не соблазниться на заемъ, убѣжалъ отъ тебя.
   -- Надолго ли хватитъ твоей добродѣтельной рѣшимости? спросилъ улыбаясь Дутрлезъ.
   Занявшись двигающеюся передъ нимъ толпой, Куртомеръ не отвѣчалъ, и опять водворилось продолжительное молчаніе, снова прерванное Дутрлезомъ.
   -- Не видалъ ли ты сегодня, гдѣ нибудь Жюльена? спросилъ онъ.
   -- Сегодня нѣтъ, да развѣ его видятъ когда по утрамъ иначе какъ въ постелѣ, а я у него не бываю. По правдѣ сказать, потомокъ де-ля-Кальпренедовъ ведетъ жизнь еще болѣе безобразную, чѣмъ я.
   -- Да въ клубѣ-то этой ночью ты его видѣлъ?
   -- Конечно видѣлъ, только я не говорилъ съ нимъ. Я весь былъ занятъ игрой, а онъ за баккара не садился, а бродилъ вокругъ стола, какъ бродитъ голодный человѣкъ кругомъ буфета съ вкусными блюдами. Онъ должно быть сильно запутался въ своихъ дѣлахъ.
   -- Кажется, что такъ. Ты мнѣ вотъ что скажи, засталъ-ли ты его въ клубѣ, когда пришелъ туда, разставшись со мною.
   -- Должно быть его еще не было, по крайней мѣрѣ въ красной гостинной я его не видалъ, а всѣ другія комнаты были пусты. Я замѣтилъ его послѣ двухъ часовъ, когда мы уже сидѣли за баккара, но къ чему тебѣ знать все это?
   -- Бѣдный малый писалъ ко мнѣ, просилъ объ услугѣ.
   -- Конечно денежной.
   -- Безъ сомнѣнья, онъ тоже проигралъ, хотя и меньше тебя, всего шесть тысячъ франковъ, да долженъ-то онъ ихъ Бурлеруа. вотъ что плохо.
   -- Даже и очень плохо, теперь весь клубъ знаетъ, что Жюльенъ не платитъ карточныхъ долговъ. Я встрѣтилъ сегодня Бурлеруа въ ресторанѣ, онъ что-то разсказывалъ своимъ пріятелямъ, сидѣвшимъ съ нимъ за однимъ столомъ, поминая имя Кальпренеда.
   -- Досадно, что меня тамъ не было.
   -- Чтобы проучить его; признаюсь я у меня руки чесались... да и подумалъ, что это было бы просто смѣшно, я даже не знакомъ съ Кальпренедомъ. Но, вѣдь ты даль ему денегъ, стало быть онъ сегодня же расплатятся.
   -- То-то и есть, что онъ денегъ у меня не взялъ, я только что хотѣлъ дать ему чекъ, какъ къ намъ подошелъ Матапанъ, и Жюльенъ убѣжалъ изъ ресторана: и какъ я не искалъ его, я у него былъ, и въ клубѣ, нигдѣ его не встрѣтилъ. Это начинаетъ меня нѣсколько безпокоить.
   -- Что жъ ты думаешь, что онъ съ собою что-нибудь сдѣлалъ, застрѣлился, или утопился? Пустяки, любезный другъ, стрѣляться ему не изъ чего, вотъ еслибъ онъ сдѣлалъ какое нибудь безчестное дѣло, тогда не спорю, человѣкъ съ его именемъ безчестья не переживаетъ.
   Дутрлезъ промолчалъ; исторія опала все еще безпокоила его, ему очень хотѣлось разсказать ее Куртомеру, и спросить его мнѣнія, но совѣсть упрекала его уже за излишнюю откровенность съ Матапаномъ, и хотя Куртомеръ не Матапанъ, а все-таки...
   -- Да. скажи мнѣ пожалуйста, прервалъ его размышленія Куртомеръ, ты очень друженъ съ Жюльеномъ?
   -- Друженъ? Нѣтъ, но...
   -- Такъ стало быть мадемуазель Арлета?..
   -- Я уже просилъ тебя не говорить объ мадемуазель де-ля-Кальпренедъ, она не играетъ тутъ никакой роли...
   -- Сегодня я говорю не спроста, а имѣю важную причину...
   -- Какую? спросилъ удивленный Дутрлезъ.
   -- Ты хочешь знать ее! Изволь... но ты очень удивишься... Тетушка желаетъ, чтобы я женился на мадемуазель Арлетѣ... А, ты позеленѣлъ!.. Стало быть я угадалъ вѣрно: ты ее любишь!
   -- Тебѣ на ней жениться? да ты ее совсѣмъ не знаешь!
   -- Не въ томъ дѣло. Отвѣчай категорически: любишь ты ее, или нѣтъ?
   -- Если я скажу, что нѣтъ, ты на ней женишься?
   -- Если ты скажешь нѣтъ, право не знаю еще, на что я рѣшусь... Но если ты скажешь "да", тогда другое дѣло, я положительно объявлю тетушкѣ, что ничто въ мірѣ не заставитъ меня сдѣлаться помѣхой счастью моего лучшаго друга.
   -- Я рѣшительно запрещаю тебѣ произносить мое имя по поводу этой свадьбы, живо возразилъ Альберъ. Никто не подозрѣваетъ, какое чувство внушила мнѣ мадемуазель де-ля-Кальпренедъ...
   -- А, наконецъ-то ты сознаешься и хорошо дѣлаешь, а то я могъ бы соблазниться и начать ухаживать за мадемуазель Арлетой, она восхитительна!.. Но теперь будь покоенъ, и даже не стану смотрѣть на нее, пока она не сдѣлается мадамъ Дутрлезъ... я непремѣнно хочу, чтобы ты на ней женился... и ты женишься... я помогу тебѣ...
   -- Ты тутъ ровно ничего не можешь!
   -- Какъ знать! Отецъ ея очень друженъ съ тетушкой, маркизой де-Вервень, я буду дѣйствовать черезъ нее...
   -- Нѣтъ, Жакъ, пожалуйста не говори ей обо мнѣ... еще рано... послѣ можетъ быть... а теперь ты можешь только повредить мнѣ... Прощай, мнѣ пора идти...
   -- Куда? Отыскивать твоего будущаго зятя?
   -- Опять. Жакъ!
   -- Молчу... молчу... тѣмъ болѣе... смотря-ка. кто идетъ къ намъ...
   Обернувшись, Дутрлезъ увидалъ графа де-ля-Кальпренеда, направляющагося въ ихъ сторону. Ему пришло сильное желаніе скрыться, но было поздно, графъ ихъ видѣлъ, и Альберъ поневолѣ остался, только высвободилъ руку изъ подъ руки Куртомера. А еслибъ онъ еще зналъ, съ какими чувствами относительно его подходилъ къ нимъ отецъ Арлеты! Пасмурное лицо графа не обѣщало ничего добраго. Едва кивнувъ головой Дутрлезу, онъ протянулъ Жаку руку.
   -- Мнѣ надо сказать вамъ одно слово... наединѣ, началъ онъ, отводя Куртомера въ сторону.
   -- Сынъ мой, кажется, членъ вашего клуба, быстро заговорилъ графъ, пожалуйста, если вы встрѣтите его тамъ сегодня вечеромъ, дайте мнѣ звать. Мнѣ очень нужно его видѣть, какъ можно скорѣе. Отъ девяти до одиннадцати я буду у вашей тетушкѣ, я отъ нея прямо вернусь домой...
   -- Можете разсчитывать на меня, графь, только я самъ обѣщалъ тетушкѣ...
   Онъ не окончилъ своей фразы, какъ графъ уже исчезъ. Повернувъ назадъ къ Дутрлезу, онъ и того не нашелъ на томъ мѣстѣ, гдѣ оставилъ.
   -- Честное слово, они всѣ сошли съ ума! сказалъ себѣ Куртомеръ, я начинаю думать, что Жюльенъ дѣйствительно попался въ какомъ нибудь нехорошемъ дѣлѣ. Тѣмъ хуже для него! А мой бѣдный Альберъ, право, напрасно такъ объ немъ заботится, судя по пріему отца, ему до дочери, какъ до звѣзды небесной, далеко! Не поможетъ тутъ и тетушка.
   

IV.

   Пробило девять на часахъ временъ Людовика XIV, не испортившихъ бы своимъ изяществомъ одинъ изъ Версальскихъ будуаровъ того времени. Аккуратная, какъ самъ великій король, маркиза де-Вервень уже сидѣла на своемъ любимомъ креслѣ, у высокаго камина, гдѣ весело горѣли дрова, а никакъ не современный уголь.
   Все вокругъ маркизы гармонировало съ нею самою, какъ обломкомъ другаго вѣка. Старый лакей, одѣтый весь въ черное, въ чулкахъ и башмакахъ приготовлялъ севрскій чайный приборъ, располагая все на старинный ладъ, безъ вошедшаго недавно въ моду русскаго самовара. Тяжелыя драпировки изъ старинной затканной матеріи, старинная бронзовая люстра, позолоченная мебель, портреты предковъ въ старинныхъ, позолоченныхъ рамахъ, все говорило о временахъ давно минувшихъ, современный Парижъ точно переставалъ существовать на порогѣ этой совсѣмъ несовременной гостинной. Однако никакъ нельзя сказать, чтобы хозяйка ея была бы сама не живою личностью, въ какомъ бы то ни было отношеніи. Ея сѣрые глаза сіяли умомъ и добротою, ея тонкія губы смѣли еще подчасъ улыбаться молодой улыбкою, она все видѣла, все читала, все знала, и все говорила, никѣмъ и ничѣмъ не стѣсняясь.
   -- Племянникъ мой еще не пріѣхалъ, Франсуа? спросила она у стараго слуги.
   -- Нѣтъ еще, ваше сіятельство.
   -- Сегодня вы никого не принимайте. кромѣ его и графа де-ля-Кальпренеда.
   -- Слушаю, ваше сіятельство.
   -- А затопили ли вы каминъ въ библіотекѣ? Мосье Жакъ не можетъ жить безъ сигаръ, а я не хочу, чтобъ онъ отравлялъ воздухъ въ гостинной.
   -- Каминъ затопленъ, а на столикѣ я поставилъ ящикъ съ сигарами.
   -- Прекрасно, теперь можете идти.
   Оставшись одна, маркиза слегка задремала. какъ это было въ ея привычкахъ въ послѣобѣденные часы, но и въ дремотѣ она не переставала думать о своемъ любимомъ племянникѣ, о надеждѣ, женивъ его на Арлетѣ де-ля-Кальпренедъ, исправить его отъ безпутной жизни.
   -- Если я не положу этому конецъ, думала она, закрывая глаза, онъ скоро останется безъ копѣйки. Женитьба лучшее средство его образумить, Арлета такъ мила, хотя нѣсколько сантиментальна. но это не бѣда, такая жена для него самая подходящая... Безумный юноша, что съ нимъ будешь дѣлать, никого не слушается... а я все-таки люблю болѣе такой характеръ, чѣмъ старческое благоразуміе Адріена... Далѣе мысли маркизы окончательно спутались. Пробудилъ ее голосъ Франсуа, докладывавшій о пріѣздѣ графа де-ля Кальпренеда.
   -- Вы пріѣхали очень кстати, другъ мой, сказала г-жа де-Вервень, встрѣчая графа, я совсѣмъ, было, заснула; вотъ что значить старость. Помните ли вы то время, когда я, каждый почти день, вальсировала до разсвѣта? Не помните? да оно и немудрено, въ то время вы сами еще не вальсировали. Я все забываю, что вы на двадцать лѣтъ моложе меня.
   Графъ пожалъ молча протянутую ему маркизой руку, а она воскликнула.
   -- Откуда это взялись у васъ эти противныя англійскія манеры! Рука моя, надѣюсь, еще достаточно бѣла для того, чтобы вы ее поцѣловали!
   Графъ вѣжливо приложился къ протянутой ему рукѣ, но подходящая къ случаю улыбка не показалась на его мрачномъ лицѣ, онъ молча сѣлъ на стоявшее вблизи кресло.
   -- Дорогой мой, начала маркиза, я открыла сегодня кампанію; Жакъ, какъ и должно было этого ожидать, не сдался съ перваго шагу, но если мы поведемъ дѣло ловко, онъ не замедлить сдаться на капитуляцію. Ваша Арлета такъ мила... стоитъ ему познакомиться съ нею... но я не рѣшилась прямо сдѣлать ему формальное предложеніе... онъ бы пожалуй скрылся изъ Парижа, это такой упрямецъ, весь въ своего отца. Надо будетъ устроить ихъ нечаянную встрѣчу. Но гдѣ? вотъ вопросъ, который я не берусь рѣшать. Можно бы въ оперѣ, или въ театрѣ какъ это устраивались въ наши времена... но я уже давно въ театрахъ не бываю, а вы, къ сожалѣнію, прекратили ваши вечерніе пріемы... Кстати скажите, какъ идутъ ваши дѣла?
   -- Все также, мрачно отвѣтилъ графъ.
   -- Ну, не бѣда, устроятся со временемъ, и вы, надѣюсь, бросите навсегда ваши спекуляціи. Мы, мой бѣдный другъ, не сотворены, для коммерческихъ предпріятій. Но я снова возвращаюсь къ нашимъ планамъ. Не дать ли намъ бала? Нѣтъ, и это не годится! У меня давно уже не танцовали,-- Жакъ заподозритъ что нибудь, и пожалуй скажется больнымъ. Всего лучше, устрою у себя музыкальный вечеръ. Музыкальные вечера бывали у меня и въ прошломъ году. Что вы на это скажете?..
   Графъ не отвѣчалъ ни слова: онъ точно и не слушалъ веселой болтовни маркизы.
   -- Вы не отвѣчаете? Рѣшительно, Роберъ, съ вами что нибудь случилось. Вы сами ни себя не похожи. Надѣюсь, вы не имѣете тайнъ отъ такого друга, какъ я. Говорите!
   -- Сейчасъ скажу, съ усиліемъ отвѣчалъ графъ. Я и пріѣхалъ съ тѣмъ, чтобы повѣрять вамъ свое горе... и попросить у васъ совѣта.
   -- Готова всѣмъ служить намъ, мой добрый другъ. Говорите скорѣе, что у васъ случилось?
   Г. де-Кальпренедъ съ минуту колебался, и потомъ быстро заговорилъ, какъ бы желая пресѣчь себѣ путь къ отступленью.
   -- Маркиза, сказалъ онъ, чтобы вы сдѣлали, еслибъ у васъ былъ сынъ, и сынъ бы этотъ оказался воромъ?
   -- Послушайте, дорогой мой.-- живо заговорила маркиза.-- Вы дѣлаете такое нелѣпое предположеніе, что я право не знаю, что вамъ отвѣтить. Еслибъ у меня былъ сынъ, онъ могъ-бы надѣлать глупостей -- какъ мой шалунъ племянникъ.-- но, чтобъ онъ могъ совершить послѣднее дѣло... нѣтъ, нѣтъ тысячу разъ нѣтъ... Я рожденная Куртомеръ, какъ вы де-Кальпренедъ... А тѣ, кто носятъ имена, какъ наше съ вами, тѣ не способны себя обезчестить. Они, подъ часъ разоряются только, прибавила она улыбаясь, и того уже довольно съ насъ.
   -- Да, я разорился,-- горько проговорилъ графъ, сынъ мой пошолъ дальше: онъ меня обезчестилъ.
   -- Жюльенъ?.. Это невозможно!
   -- И однако это случилось. Онъ укралъ.
   -- Несчастный мальчикъ! Я такъ поражена, видите ли, что ничего не понимаю. Какъ же это случилось, наконецъ?.. Какъ хотите, я не могу же повѣрить, чтобы онъ сломалъ замокъ у чьей нибудь кассы, или у чьей нибудь двери! Умоляю васъ, Роберъ, скажите въ чемъ дѣло? я ровно ничего не понимаю!..
   Графъ не отвѣчалъ ни слова, онъ плакалъ.
   -- Скажите: быть можетъ карты? взволнованно продолжала маркиза. Да?., такъ... во время игры, въ безумномъ увлеченьи, онъ... какой ужасъ!... лучше бы, кажется, онъ сталъ грабить на большихъ дорогахъ! Боже, милосердый! вотъ до чего доводятъ нашихъ дѣтей, эти ихъ кабаки, которые они называютъ клубами! А мой Жакъ проводитъ тамъ всю свою жизнь! Нѣтъ, еслиинога его еще разъ будетъ тамъ, клянусь, я лишу его наслѣдства!
   -- Вы ошибаетесь, маркиза, заговорилъ наконецъ графъ, подавляя слезы: Жюльенъ не фальшивый игрокъ, онъ не передернулъ карту въ баккара или въ штоссѣ, онъ просто укралъ, какъ воруютъ тѣ, которыхъ ссылаютъ на галеры. Онъ вошелъ ночью въ чужую квартиру... съ подобранннымъ ключомъ... и унесъ изъ нея очень дорогое ожерелье... Понимаете вы теперь?
   -- Ожерелье! зачѣмъ оно ему?.. А! понимаю, чтобы подарить одной изъ этихъ мерзкихъ женщинъ, отъ которыхъ они съ ума сходятъ. До революціи, когда онѣ губили нашихъ дѣтей, ихъ сажали въ заключенье: а теперь, что мы можемъ сдѣлать?.. Свобода!. Что-жь, свобода вещь прекрасная!..
   -- Вы опять ошибаетесь, его даже нельзя извинить и страстью. Онъ взялъ это ожерелье, чтобы продать, или заложить его. У него были долги и онъ хотѣлъ уплатить ихъ.
   -- Карточные долги? Такъ я и говорила. Должно быть, бѣдный мальчикъ совсѣмъ потерялъ голову. Что онъ не обратился къ моему племяннику? Жакъ далъ бы ему въ займы, сколько бы не потребовалось. Давалъ же онъ другимъ гораздо худшимъ вашего Жюльена!.. Понимаю, вашъ сынъ наслѣдовалъ вашу гордость, онъ не хотѣлъ унижать себя, просить... вотъ безумный-то!...
   -- И предпочелъ украсть! сказалъ несчастный отецъ такимъ голосомъ, что у маркизы замерло сердце.
   -- Укралъ! укралъ! зачѣмъ повторяете вы это ужасное слово, мои бѣдный Роберъ! Чтобы вы тамъ ни говорили, а я не могу, какъ хотите, не могу повѣрите., просто не могу понять, чтобы вашъ сынъ... Нѣтъ, нѣтъ, право онъ до этого никогда не доходилъ! Я, конечно, знаю его мало; онъ рѣдко дѣлалъ мнѣ честь своими посѣщеніями; это и понятно, онъ человѣкъ своего вѣка, а современная молодежь совсѣмъ разучилась вѣжливости, и не считаетъ себя обязанными уважать старшихъ. Но все таки, вы мнѣ его представили, я видала его; онъ пылокъ, необузданъ, легкомысленъ, но не безчестенъ же, не низокъ!..
   -- И я также думалъ до сегодняшняго дня. проговорилъ почти шепотомъ бѣдный отецъ.
   -- И чтожъ, вы имѣете доказательство противнаго? Вы увѣрены въ томъ, что онъ дѣйствительно виноватъ? Знаете: обвинить легко, но надо еще доказать вину! Кстати, кто же его обвиняетъ?
   -- Человѣкъ, котораго я презираю и вмѣстѣ съ тѣмъ ненавижу, хозяинъ дома, гдѣ я живу.
   -- Какъ! этотъ бородастый Полишинель, съ такимъ смѣшнымъ еще прозвищемъ -- фамиліей этого и назвать нельзя; что-то напоминающіе барабань... Ратапланъ кажется.
   -- Онъ называетъ себя барономъ Матапанъ.
   -- Баронство съ Сандвичевыхъ острововъ, или съ огненной земли. И ему принадлежитъ это ожерелье?
   -- Ему.
   -- Онъ, стало быть, женатъ?
   -- Ожерелье это, какъ онъ говоритъ, по крайней мѣрѣ, семейная, наслѣдственная драгоцѣнность.
   -- Семейная, наслѣдственная? Это право забавно! У кого есть дѣйствительно предки, тотъ не называется Матапаномъ.
   -- Онъ очень богатъ и любитъ драгоцѣнные камни.
   -- Положимъ, что и такъ; я допускаю, что ожерелье его, и что оно исчезло, но на какомъ же основаньи обвиняетъ онъ Жюльена?
   -- На основаньи одного обстоятельства, происшедшаго этой ночью въ его домѣ, и сообщеннаго ему однимъ изъ его жильцовъ, нѣкіимъ Дутрлезомъ.
   -- Дутрлезъ? Да, я его знаю... онъ бывалъ у меня; я приглашала его ради племянника моего. Жака, съ которымъ онъ очень друженъ... Жакъ еще сегодня расхваливалъ мнѣ своего друга... Но что же видѣлъ Дутрлезъ?
   -- Онъ ничего не видалъ... Все произошло въ темнотѣ... Онъ слышалъ, какъ какой то мужчина вышелъ изъ квартиры Матапана я вошелъ въ нашу.
   -- И на этомъ только основаньи Матапанъ осмѣливается обвинять де-Кальпренеда? Знаете, что это просто смѣшно!
   -- Я это и сказалъ ему, когда онъ заявилъ свое обвиненье и затѣмъ выгналъ его изъ своей квартиры.
   -- И прекрасно сдѣлали.
   -- Да конечно, я не могъ поступить иначе; онъ имѣлъ дерзость предложить мнѣ заплатить за его молчанье рукою Арлеты.
   -- Арлеты? Это что значитъ?
   -- То, что онъ желаетъ на ней жениться.
   -- Вотъ нелѣпая претензія! Арлета -- баронесса Матапанъ! Мнѣ, право хочется сообщить это Жаку, онъ бы отдѣлалъ на славу барона съ огненной земли.
   -- Но не сдѣлалъ бы того, чтобы сынъ мой оказался не воромъ! проговорилъ графъ съ раздирающей сердце, ироніей.
   -- Опять! Господи Боже мой! Да перестанете ли вы говорить эти ужасныя слова! Вы мнѣ докажите сперва, что Матапанъ вашъ не ошибается. До сихъ поръ, я все-таки этого не вижу.
   -- Сегодня утромъ,-- заговорилъ графъ глухимъ голосомъ,-- послѣ того, какъ я выгналъ Матапана, я самъ нашелъ его ожерелье.
   -- Гдѣ нашли?
   -- Въ кабинетѣ Жюльена.
   -- О, Боже мой! воскликнула маркиза.
   -- Да, несчастный сынъ положилъ его на полочку своего маленькаго шкафа, и даже не вынулъ ключа изъ дверки.
   -- Это ужъ совсѣмъ необъяснимо! Да какъ же вы могли узнать, что это то самое ожерелье, развѣ вы его видали прежде?
   -- Матапанъ описалъ мнѣ его. Я зналъ, что оно изъ очень крупныхъ опаловъ, осыпанныхъ брилліантами.
   -- Изъ опаловъ?-- Странно, ихъ совсѣмъ не носятъ на шеѣ, да они къ тому же, говорятъ, приносятъ несчастье. Но... что же сказалъ вашъ сынъ, когда вы сдѣлали это ужасное открытіе?
   -- Его тутъ не было; была только Арлета.
   -- Бѣдная дѣвочка! Надѣюсь, вы отъ нея скрыли?..
   -- Было уже поздно скрывать: я только что разсказалъ ей... До этой роковой находки я былъ увѣренъ, что Матапанъ оклеветалъ Жюльена... Я хотѣлъ, чтобы Арлета знала, до какой дерзости дошелъ этотъ человѣкъ, просившій ея руки.
   -- Какже перенесла она это ужасное открытіе?
   -- Она лишилась чувствъ, и долго не приходила въ себя... Я и оставилъ ее въ ужасномъ положеньи. Если она умретъ, онъ, этотъ негодяй, будетъ ея убійцей... Я говорю о ея недостойномъ братѣ.
   Наступило молчаніе. Маркиза задумалась.
   -- Другъ мой, заговорила она наконецъ тронутымъ, задушевнымъ голосомъ.-- Я понимаю теперь ваше горе и ваше негодованіе. Сынъ вашъ сдѣлалъ это въ внезапномъ припадкѣ безумія, я въ этомъ убѣждена... Но такого рода припадки излѣчиваются очень сильными средствами. Что же вы думаете дѣлать?
   -- Что вы мнѣ посовѣтуете? Я хочу знать ваше мнѣніе.
   -- Вы очень затрудняете меня вашимъ вопросомъ, но я все же сердечно благодарю васъ за ваше довѣріе ко мнѣ. Вдвоемъ мы что нибудь да придумаемъ. Только... Я право не знаю, съ чего начать... Прежде всего скажите, что же вы сдѣлали съ этимъ проклятымъ ожерельемъ?
   -- Вотъ оно, отвѣтилъ послѣ нѣкотораго колебанья графъ де-Кальпренедъ и положилъ ожерелье на столъ, гдѣ давно уже остывалъ приготовленный чай... Маркиза взяла его въ руки и стала разсматривать съ любопытствомъ, смѣшаннымъ съ отвращеніемъ. Ей казалось, что прикосновеніе къ этимъ украденнымъ камнямъ, точно обжигаетъ ей пальцы.
   -- Странно, заговорила она въ полголоса, разсматривая камни съ удвоеннымъ вниманіемъ, я точно гдѣ-то видѣла это дьявольское ожерелье.
   -- Гдѣ же это? живо спросилъ графъ.
   -- Вы спрашиваете, гдѣ я видѣла это ожерелье?-- медленно отвѣчала маркиза, не теряя въ то же время нить собственныхъ мыслей -- право не знаю... Но видѣла, это вѣрно.-- Должно быть только, очень давно, чуть ли не въ дѣтствѣ, такъ неясно и вмѣстѣ ясно во мнѣ это воспоминанье... Но не въ этомъ дѣло... Подумаемъ лучше о болѣе важномъ въ эту минуту. Вы сказали, что Жюльена не было дома, когда вы нашли эти несчастные камни; но вѣдь вы видѣли же его послѣ сегодняшняго утра?
   -- Не видалъ, взволнованно отвѣтилъ графъ,-- Я вездѣ искалъ его и нигдѣ не встрѣтилъ.
   -- Даже въ ихъ ужасномъ клубѣ, гдѣ они всѣ губятъ свои души?
   -- Я былъ тамъ два раза, но онъ туда не заходилъ.
   -- Да сегодняшней-то ночью онъ былъ тамъ?
   -- Полагаю, что былъ; онъ, спрятавъ ожерелье, вѣроятно отправился туда.
   -- Спряталъ то онъ очень плохо, если забылъ взять съ собою ключь: обратите на это вниманье.
   -- Да! горько сказалъ графъ; видно, что онъ еще не опытный воръ,-- не умѣетъ хоронить концы.
   -- Все воръ, да воръ! я никакъ не могу примириться съ этимъ страшнымъ словомъ. Подумайте, мой милый другъ, развѣ можно окончательно осудить человѣка, не выслушавъ его? Вернется же онъ когда-нибудь домой?
   -- Конечно вернется, чтобы взять ожерелье, и я приказалъ горничной Арлеты тотчасъ же дать мнѣ знать, какъ только онъ будетъ дома: просилъ также вашего племянника извѣстить меня, если онъ покажется вечеромъ въ клубѣ.
   -- Чтобъ только этотъ несчастный юноша въ припадкѣ отчаянія не покончилъ съ собою! вдругъ воскликнула г-жа де Вервень.
   -- Вы слишкомъ хорошаго мнѣнія объ немъ, маркиза; онъ упалъ слишкомъ низко для того, чтобы имѣть мужество избавить себя отъ постыдной жизни. Еслибы онъ дѣйствительно собирался покончить съ собою, онъ прежде всего уничтожилъ бы доказательство своего преступленья.
   -- Съ этимъ я не согласна!
   -- Если онъ спряталъ ожерелье, стало быть, намѣревается извлечь изъ него пользу, поймите это!
   -- Еслибъ онъ собирался продать его, то согласитесь, всего было бы проще унести его съ собою въ карманѣ, возразила г-жа де Вервень, бросая опалы на столъ передъ собою. Я надѣюсь, какъ и вы, что онъ не думаетъ о самоубійствѣ; мнѣ хочется вѣрить, что въ немъ не совсѣмъ еще изсякли христіанскія чувства; а самоубійство, къ тому же, ничему тутъ не поможетъ. Гораздо достойнѣе человѣка искупить свою вину послѣдующею жизнію, чѣмъ... И Жюльенъ искупитъ, и въ этомъ увѣрена... Остается рѣшить, что вы будете съ нимъ дѣлать?
   -- Я бы долженъ былъ убить его собственными руками.
   -- Прекрасное средство помочь горю!... Вы забываете, что у васъ есть дочь. Бѣдная Арлета! Что будетъ съ нею, когда у нея не останется ни отца, ни брата? Вѣдь васъ предадутъ суду присяжныхъ, мой бѣдный другъ. Мы живемъ не въ то время, когда родительская власть давала главѣ семья право жизни и смерти надъ виновными дѣтьми. Но вы сказали это сгоряча. Поищемъ другаго исхода. Надо добиться отъ него, чтобы онъ уѣхалъ изъ Парижа, даже изъ Франціи, и не возвращался бы прежде, чѣмъ не исправится. У Жюльена есть сердце, вы легко его убѣдите. Да не хотите ли, чтобъ я поговорила съ нимъ?
   -- Очень бы желалъ этого, да уже поздно. Матапанъ, вѣроятно, сдѣлалъ уже заявленіе въ полицію о пропажѣ.
   -- Неужели онъ осмѣлился?
   -- Сегодня утромъ онъ угрожалъ мнѣ этажъ, а теперь безъ сомнѣнья уже и исполнилъ свою угрозу.
   -- Такъ что вашъ сынъ можетъ съ минуты на минуту быть арестованъ! Да, положеніе безвыходное! Однако... мнѣ кажется невозможнымъ, чтобы къ человѣку съ безупречнымъ прошлымъ и съ такимъ именемъ, какъ ваше, отнеслись тотчасъ же, какъ къ завѣдомому вору
   -- Имя наше расположить ихъ еще къ большей строгости.
   -- Вы, можетъ быть, и правы, отвѣчала маркиза, вздыхая.-- Наши древнія имена, точно бѣльмы въ ихъ демократическомъ глазу. Но все таки нужно имѣть доказательство... А если противъ него только и есть что болтовня какого-то Дутрлеза.
   -- Доказательство? А вотъ оно, сказалъ графъ, указывая рукою на блестѣвшіе передъ ними всѣми цвѣтами радуги опалы.
   -- Но это доказательство не въ ихъ рукахъ, пока оно находится здѣсь: вѣдь ни придутъ же они отыскивать его у меня. Очень счастливо то, что вы сами нашли его, а не другіе...
   -- Конечно счастливо, я каждую минуту жду у себя полицейскаго обыска.
   Маркизу покоробило отъ этихъ словъ.
   -- Ну чтожъ? придутъ и -- ничего не найдутъ.
   -- И скажутъ, что Жюльенъ спряталъ ожерелье въ другомъ мѣстѣ, а не. въ нашемъ домѣ; всѣ будутъ противъ него. Дутрлезъ конечно не откажется отъ своихъ словъ. Другой жилецъ, разбогатѣвшій лавочникъ Бурлеруа ненавидитъ меня за то, что я не согласился принимать его у себя. Привратникъ у насъ либеральствующій политиканъ, не переноситъ насъ, какъ аристократовъ. Всѣ они будутъ очень рады повредить Жюльену своими показаніями.
   -- Но, если его и заподозрятъ, то все таки не могутъ осудить, пока эта семейная драгоцѣнность г-на Матапана не будетъ въ ихъ рукахъ.
   -- Можетъ быть, но все же онъ будетъ обезчещенъ, а я этого не хочу! мрачно сказалъ графъ. Что же касается ожерелья, маркиза, то развѣ вы возьмете на себя отвѣтственность его храненія въ вашемъ домѣ?
   -- Оставить его у себя? воскликнула маркиза. Признаюсь, мнѣ совсѣмъ бы этого не хотѣлось.
   -- Я я не думалъ оставлять его у васъ, но что же я съ нимъ сдѣлаю?
   Маркиза грустно поникла головою.
   -- Правда, вамъ невозможно хранить его у себя, и объ этомъ и не подумала.
   -- Теперь вы видите ясно, что сынъ мой погибъ, совершенно хладнокровно отвѣтилъ ей г-нъ де-Кальпренедъ.
   -- Совсѣмъ не вижу... устроить это все таки можно. Принадлежащее Матапану должно быть возвращено Матапану, мы и возвратимъ... отъ имени неизвѣстнаго.
   -- А вы думаете, что это легко сдѣлать? по какъ же? Черезъ почту?-- у меня тамъ спросятъ мое имя. Черезъ коммиссіонера, и того подвергнуть допросу; да за всѣми нами, вѣроятно, уже слѣдить. Не могу же я подбросить украденную вещь у двери Матапана, -- все равно угадаютъ, кто это сдѣлалъ...
   -- А что, еслибъ мы прямо отнесли его сами Матапану? возразила задумчиво Маркиза.
   -- И сказалъ бы, что я нашелъ его. Нѣтъ, я не хочу лгать. Еслибъ Матапанъ не оскорбилъ меня своимъ предложеніемъ Арлетѣ. я сказалъ бы ему всю правду. Какія бы ни вышли изъ того послѣдствія, мы бы вмѣстѣ допросили Жюльена, и, быть можетъ, онъ бы оправдался. Но теперь, послѣ угрозъ Матапана это невозможно.
   Маркиза казалась очень смущенной, въ такомъ нерѣшительномъ раздумьѣ, какое съ нею случалось очень рѣдко, обыкновенно она всегда знала что ей дѣлать.
   -- Да почему бы мнѣ и не оставить этихъ опаловъ у себя? заговорила она послѣ продолжительнаго молчанья. Конечно не надолго... пока выяснится окончательно, какое направленіе приметъ эта несчастная исторія.
   -- Неужели вы сдѣлаете это для меня? воскликнулъ тронутый графъ.
   -- Сдѣлаю охотно, покойно отвѣтила маркиза. И ни какой особенной заслуги въ этомъ съ моей стороны не будетъ. Еслибъ даже, противъ всякаго вѣроятія, и нашли опалы у меня, никто, надѣюсь, меня не приметъ за укрывательницу краденыхъ вещей. Совѣсть моя покойна, я оказываю услугу моему лучшему другу, и никому не приношу этимъ вреда. Г. Матапанъ обойдется нѣкоторое время безъ своихъ фамильныхъ драгоцѣнностей, а я, между тѣмъ, имѣя ихь часто передъ глазами, быть можетъ, вспомню, гдѣ я ихъ видала прежде... Я бы дала десять лѣтъ... нѣтъ, слишкомъ много, я, пожалуй столько и не проживу... но годъ жизни дала бы охотно, чтобы убѣдиться въ томъ, что этотъ мошенникъ самъ укралъ ихъ когда то.
   -- Жюльенъ этимъ все равно не оправдался бы грустно возразилъ графъ.
   -- Правда, но пока противъ него нѣтъ никакихъ уликъ: мы одни это знаемъ и ни вы не обязаны доносить ни мнѣ, ни Арлетѣ на брата, стало быть все и останется недоказаннымъ. Когда же придетъ время, и думаю такъ возвратить ожерелье, что Матапану не придетъ въ голову откуда оно явилось... а теперь поговоримъ лучше о самомъ Жюльенѣ... Онъ не можетъ оставаться въ Парижѣ, и какъ вы спрашивали моего мнѣнія...
   Но маркизѣ не удалось и на этотъ разъ высказаться, она стала прислушиваться. Не смотря на ея слишкомъ шестьдесятъ лѣтъ, слухъ у нея былъ еще очень тонокъ, я она тотчасъ же услыхала шумъ въ передней.
   -- Это, должно быть, пріѣхалъ Жакъ, сказала она. Ни слова при немъ объ этомъ дѣлѣ. Чѣмъ меньше лицъ будутъ знать его, тѣмъ лучше...
   -- Онъ, вѣроятно, пріѣхалъ сказать мнѣ, что Жюльенъ появился въ клубѣ. Я пойду къ нему навстрѣчу...
   Дверь отворилась, но Франсуа не явился съ докладомъ о посѣтителѣ. Получивъ приказаніе маркизы, онъ въ этотъ вечеръ, ни о комъ бы не доложилъ ей, кромѣ Жака де Куртомера, а тотъ, кто самовольно прорвался въ гостинную Г-жи де-Вервень, хотя и походилъ нѣсколько на Жака, но былъ гораздо его старше, серьезнѣй; волосы, его, такіе же густые и вьющіеся, какъ и у Жака, начинали уже сѣдѣть.
   -- Какъ это ты, Адріенъ? воскликнула маркиза: какая муха тебя укусила? Едва прошелъ часъ послѣ того, какъ мы разстались... Я ждала Жака, а никакъ не тебя!
   -- И я тетушка, никакъ не думалъ быть сегодня у васъ.
   -- Говори же скорѣе, зачѣмъ ты пріѣхалъ? Надѣюсь, у тебя ничего особеннаго не случилось?
   -- Нѣтъ, тетушка, я пріѣхалъ переговорить съ вами объ... слѣдственный судья остановился.
   Графъ де-Кальпренедъ всталъ со своего мѣста.
   -- Останьтесь, Роберѣ, сказала маркиза, бросая ему многозначительный взглядъ: намъ нужно еще докончить нашъ разговоръ. Я полагаю, что Адріенъ можетъ сказать то, что ему отъ меня нужно и при васъ.
   -- Могу, тетушка, отвѣтилъ послѣ легкаго колебанья Адріенъ. Я желаю знать ваше мнѣнье...
   -- Какъ и тебѣ оно понадобилось! проговорила маркиза. На счетъ чего же это?
   -- На счетъ одного обстоятельства, меня нѣсколько смущающаго... Я былъ бы очень благодаренъ графу, еслибъ и онъ удостоилъ сказать мнѣ свое мнѣнье по этому предмету.
   -- По какому предмету? спросилъ графъ, возвратившійся на свое мѣсто, возлѣ камина, и нѣсколько встревоженный словами Куртомера.
   -- Черезъ четверть часа послѣ вашего отъѣзда, тетушка, началъ Адріенъ, ко мнѣ пріѣхалъ одинъ изъ моихъ товарищей по суду; пріѣхалъ не по дѣлу, а просто провести у насъ вечеръ, и вотъ, разговаривая о томъ о семъ, онъ сказалъ.... совершенно случайно.... что завтра утромъ мнѣ будетъ поручено слѣдствіе по одному дѣлу о кражѣ... Это дѣло...
   -- Что же въ этомъ интереснаго для насъ? прервала маркиза, начиная въ свою очередь волноваться. Я ничего не понимаю въ твоихъ дѣлахъ, какъ ты это хорошо знаетъ, и мой другъ де-Кальпренедъ тоже не слѣдственный судья.
   -- Но я, тетушка -- судья.... и...
   -- Да, къ сожалѣнью, ты судья.. Это впрочемъ дѣло твое и давно между нами поконченное... А теперь пожалуйста, скажи яснѣе, чего тебѣ отъ насъ нужно?
   -- Вы тотчасъ же меня поймете, когда узнаете, что воровство произошло въ одномъ изъ домовъ бульвара Гаусмана, именно въ томъ домѣ, гдѣ живетъ графъ.
   Отецъ несчастнаго Жюльена сильно поблѣднѣлъ при этихъ словахъ слѣдственнаго судьи; но тотъ, смотрѣвшій все время на тетку, не могъ этого замѣтить, а маркиза желая скрыть свое смущеніе, начала мѣшать дрова въ каминѣ.
   -- Неужели? сказала она равнодушнымъ гономъ, хотя сердце ея сильно билось. А домъ этотъ великолѣпный и въ одномъ изъ лучшихъ кварталовъ; но теперь воры ничего и никого не уважаютъ -- имъ бы только поживиться! Вы сдѣлаете, любезный графъ хорошо, устроивъ двойные замки въ вашей квартирѣ... Но у кого же изъ жильцовъ произошло воровство, Адріенъ?
   -- У самого домовладѣльца, г. Матапана, онъ живетъ къ нижнемъ этажѣ.
   -- Что-же у него украли? также равнодушно спросила маркиза. Графъ молчалъ, у него не хватало голоса заговорятъ...
   -- Кажется, брилліанты, но навѣрно не знаю. Товарищъ передавъ мнѣ только поверхностныя свѣденія о дѣлѣ, заявленіе о пропажѣ подано въ слѣдственную камеру часа три-четыре тому назадъ, не болѣе. Говорятъ, что дѣло это будетъ идъ самыхъ интересныхъ. Меня назначаютъ слѣдователемъ, потому именно, что оно требуетъ большой осторожности и такта.
   -- Адріенъ, ты самъ дѣлаешь себѣ комплименты, мой другъ! Не сердись, я пошутила.... я знаю давно, что ты примѣрный слѣдователь... и примѣрный племянникъ, въ этомъ я не сомнѣвалась... Но скажи, пожалуйста, къ чему потребовались твои, изъ ряду вонъ выходящія способности, для допроса... обыкновеннаго воришки?
   -- То-то и есть, что воръ этотъ, какъ говорятъ, не изъ обыкновенныхъ; имѣются какія то данныя къ подозрѣнію одного изъ жильцовъ. Я не получилъ еще предписанья приступить къ слѣдствію и никакихъ подробностей дѣла не знаю, но вѣроятно, придется допрашивать всѣхъ живущихъ въ домѣ и допрашивать мнѣ, если я возьму на себя слѣдствіе по этому дѣлу. Это-то и побудило меня обратиться къ вамъ, милая тетушка. Графъ, я это знаю, вашъ близкій другъ, а я вынужденъ буду вызвать въ свидѣтели и его, но я могу отказаться вести это дѣло... Вотъ я и пріѣхалъ васъ спросить, какъ долженъ я поступитъ?.. А какъ счастливый случай привелъ меня встрѣтить у васъ господина де-Кальпренеда, то и обращаюсь съ моимъ вопросомъ и къ нему.
   Наступило непродолжительное молчаніе; оба, и графъ и маркиза, не рѣшались дать отвѣта не подумавши.
   -- Я не могу сомнѣваться въ томъ, что Адріенъ искрененъ со мною, и устраиваетъ намъ ловушку, думала маркиза; онъ не можетъ не дорожить мною, да и просто на просто меня безъ всякаго разсчета привыкъ любить,-- я это знаю; къ тому же этой не въ его характерѣ -- онъ хитрить не умѣетъ; стало быть онъ дѣйствительно знаетъ только то, что въ домѣ Матапана произошло воровство, но, что подозрѣніе падаетъ на Жюльена, ему еще неизвѣстно. Въ виду этого я должна быть довольна, если онъ, а не другой, поведетъ слѣдствіе. Онъ справедливъ, понимаетъ вещи, и не станетъ нападать чрезъ мѣру на сына моего бѣднаго Робера. Я одного боюсь, чтобъ онъ не отказался изъ деликатности, когда узнаетъ, что подозрѣваютъ человѣка знакомаго мнѣ и ему... Во всякомъ случаѣ, мое дѣло совѣтовать ему не отказываться".
   Не такъ думалъ графъ. Онъ напротинъ былъ увѣренъ, что слѣдственный судья знаетъ, на кого заявлено подозрѣніе, и заранѣе хочетъ выгородить себя передъ теткой, если ему, какъ это несомнѣнно будетъ, придется въ послѣдствіи дѣйствовать противъ Жюльена. Тогда онъ скажетъ, что отказываться уже поздно, и защититъ себя предъ маркизой своимъ судейскимъ долгомъ. Графъ зналъ что между нимъ и старшимъ Куртомеромъ никогда не существовало симпатіи и боялся его проницательности, но все таки не рѣшался просить его отказаться отъ слѣдствія, боясь, во первыхъ, оскорбить его самолюбіе, а потомъ, заранѣе набросить тѣнь подозрѣнія на сына. Онъ собирался предоставить слово маркизѣ: а та, недождавшись отвѣта своего стараго друга, наконецъ заговорила согласно своему собственному взгляду за дѣло.
   -- По моему, дорогой Адріенъ, ты просто дѣлаешь изъ мухи слона, сказала г-жа де-Вервень. Непонимаю, какой можетъ произойти ущербъ для нашего милаго графа, если ты станешь отыскивать вора въ его домѣ; не его же самого будешь ты допрашивать въ качествѣ обвиняемаго. а если ему, или его семейнымъ, придется давать свидѣтельскія показанія передъ слѣдователемъ, порядочнымъ человѣкомъ, какъ ты, онъ этимъ оскорбляться конечно не станетъ. Не правда ли Роберъ?
   Вызванный на отвѣтъ маркизой, графъ, поневолѣ сдѣлалъ головой знакъ согласья.
   -- Если таково ваше мнѣнье, отвѣчалъ старшій Куртомеръ, теперь, я не уклонюсь отъ производства этого слѣдствія. Когда я ѣхалъ къ вамъ, оно нѣсколько тревожило мою совѣсть, теперь же вижу, что я преувеличенно смотрѣлъ на мое положенье въ этомъ дѣлѣ. Излишняя совѣстливость -- мой природныя недостатокъ.
   -- Скажи лучше; качество. Излишней совѣстливости я не признаю, особенно въ томъ, кто взялъ на себя обязанность быть судьею надъ другими, ласково возразила маркиза. Что-же касается этого воровства, мнѣ сдается, что твой господинъ Матапанъ нашумѣлъ изъ пустяковъ. Онъ подалъ заявленіе о пропажѣ, прекрасно; но этого еще не достаточно, надо указать кого онъ подозрѣваетъ.
   -- Товарищъ мой сказалъ, что онъ ни на кого не заявилъ подозрѣнья.
   -- Стало быть, никого и не арестовали?
   -- Нѣтъ, тетушка. Мнѣ одному принадлежитъ право предварительнаго ареста, конечно въ случаѣ сильныхъ данныхъ для подозрѣнья; но сперва я долженъ еще разсмотрѣть дѣло и спросить нѣкоторыхъ свидѣтелей.
   -- Такъ ты одинъ пользуешься правомъ отправлять людей въ тюрьму, тихо проговорила маркиза съ видимымъ удовольствіемъ. Налей-ка намъ чаю, да и самъ выпей кстати.
   -- Благодарю васъ, тетушка: не могу. Я обѣщалъ Терезѣ тотчасъ же вернуться, какъ только переговорю съ вами.
   -- Ну, если жена ждетъ, я не удерживаю. Добрый мужъ никогда не долженъ заставлять жену ждать себя напрасно, сказала маркиза, очень довольная быстрымъ окончаніемъ, тяготившаго ее разговора. Не худо бы твоему безпутному братцу поучиться у тебя акуратности: обѣщалъ быть у меня въ девять часовъ, а вотъ я жди его.
   Куртомеръ всталъ проститься съ теткой; и взглядъ его обратился на ожерелье, забытое маркизой на столѣ при неожиданномъ появленіи племянника. Она сильно смутилась, когда замѣтила, что онъ смотритъ на проклятые камни, но онъ, повидимому, не придалъ имъ никакаго значенья.
   -- Какіе великолѣпные опалы, просто сказала, онъ, подходя къ столу; я никогда не видалъ ихъ у васъ; можетъ быть вы ихъ недавно купили, тетушка?
   -- Какъ! въ мои года покупать ожерелья? это было бы слишкомъ глупо! воскликнула г-жа де Вервень. Мнѣ принесли... показать эти камни, прибавила она, не желая удаляться отъ истины.
   -- И жена бы моя ихъ не купила. Она изъ суевѣрья не любить опаловъ. Однако, тетушка, прощайте? Поцѣловавъ у тетки руку, раскланявшись съ графомъ, онъ оставилъ комнату.
   -- Простите, Роберъ, мнѣ непростительную разсѣянность! заговорила маркиза, какъ только племянникъ ея вышелъ изъ гостинной; я должна бы была спрятать это дьявольское ожерелье.
   -- А я бы долженъ былъ напомнить вамъ объ этомъ. Но мы оба были такъ взволнованы. Видно -- судьба! Теперь все погибло! Принявъ на себя, по вашему совѣту, производство слѣдствія, г. Куртомеръ завтра же узнаетъ, что украдено ничто иное, какъ опаловое ожерелье и...
   -- И что же? Не заподозритъ же онъ, что я унесла его изъ шкатулки Матапана. Самое худшее, что можетъ случиться, это то, что онъ заговоритъ со мною объ этомъ ожерельи, а я съумѣю ему отвѣтить,-- не безпокойтесь.
   -- Что-же вы ему скажете? горестно воскликнулъ бѣдный отецъ. Онъ слишкомъ опытный слѣдователь, чтобы не угадать истины.
   -- Что я ему скажу, я еще не знаю; но даю вамъ слово спасти вашего сына!
   -- Теперь уже, пожалуй, поздно спасать его!
   -- Не поздно! такъ какъ онъ еще не арестованъ.
   -- Почему мы знаемъ?
   -- Да Адріенъ сказалъ же намъ.
   -- Чтобы тамъ ни было, а его навѣрно ищутъ. Не можетъ быть, чтобы Матапанъ не указалъ на него, хотя намекомъ. А если ищутъ, то скоро и найдутъ.
   -- Этому надо помѣшать во чтобы то ни стало, и прислать его какъ можно скорѣе ко мнѣ!
   -- Какъ, вы хотите?...
   -- Скрыть его, конечно... Я оставлю его у себя, пока не устрою дѣла, а на это потребуется времени немного. У меня есть свой планъ. Даете ли вы мнѣ неограниченную свободу дѣйствовать по моему усмотрѣнію?
   -- Даю, мой дорогой другъ... но ожерелье?...
   -- Будетъ храниться у меня, а васъ, мой другъ, я попрошу теперь меня оставить. Я сейчасъ уѣзжаю.
   -- Въ такое позднее время?
   -- Дѣлать нечего? надо: Жакъ вѣрно въ своемъ клубѣ, и я ѣду къ нему туда.
   -- Чтобы все разсказать ему? Ради Бога, маркиза, не дѣлайте этого.
   -- И не думаю! Я просто попрошу его дождаться вашего сына и привезти его ко мнѣ.
   -- Жюльенъ ни за что не согласится ѣхать къ вамъ.
   -- Согласится. Я научу Жака, что надо сказать ему.
   -- А если этотъ несчастный не покажется въ клубѣ... Если онъ вернется дохой... За домомъ. вѣроятно, уже слѣдятъ.
   -- Это вы узнаете по пріѣздѣ домой; я не думаю, чтобъ уже слѣдили. Если Жюльенъ вернется къ вамъ ночью, привезите его тотчасъ же ко мнѣ. Я совсѣмъ не буду ложиться, и прикажу принять васъ, въ какомъ бы часу вы ни пріѣхали. А Жюльена убѣдить будетъ не трудно, когда вы ему скажете, что его уже подозрѣваютъ.
   Графъ собирался возражать, но на нетерпѣливый звонокъ маркизы, вошелъ Франсуа.
   -- Скорѣй заложить мою карету! сказала она такимъ тономъ, которому покорились безъ дальнѣйшихъ распросовъ и удивленный старый слуга и встревоженный старинный другъ.
   

V.

   Неожиданно покинутый Дутрлезомъ среди своей прогулки по Елисейскимъ полямъ. Жакъ грустно вернулся въ городъ, и прямо направился къ своему клубу, удобному прибѣжищу въ обѣденное время для всѣхъ своихъ членовъ въ минуты ихъ карточной невзгоды. Но и въ клубѣ онъ не нашолъ себѣ пріятнаго собесѣдника, зато нашолъ взамѣнъ мягкое, покойное кресло и проспалъ вплоть до обѣда крѣпкимъ сномъ.-- безъ грезъ и сновидѣній. Когда онъ входилъ въ столовую, всѣ мѣста, кромѣ оставленнаго для него кресла были уже заняты, и между присутствующими шелъ оживленный разговоръ объ одномъ богатомъ иностранцѣ, заявившемъ желанье поступить въ члены ихъ клуба.
   -- Этотъ, по крайней мѣрѣ, не оставить послѣ себя долга, у него нѣсколько милліоновъ, говорилъ молодой человѣкъ, поддерживавшій кандидатуру "набоба".
   -- И рекомендуетъ его къ намъ человѣкъ солидный, продолжалъ товарищъ говорившаго; вы всѣ, конечно, знаете Матапана?
   -- Тоже милліонеръ, выросшій внезапно, на подобіе лѣтняго гриба... отозвался кто-то изъ другаго конца длиннаго стола.
   -- И гриба ядовитаго къ тому же, проговорилъ чей-то голосъ по сосѣдству, онъ одинъ только разъ игралъ здѣсь въ клубѣ, и очистилъ всѣ карманы.
   -- Точно онъ не имѣетъ право выигрывать! сказалъ защитникъ набоба.
   -- Да, но только не плутовать!
   -- У кого, какъ у Матапана, нѣсколько домовъ въ Парижѣ, тотъ не плутуетъ, одинъ изъ имхъ, на бульварѣ Гаусмана вы должны знать -- въ немъ живетъ вашъ другъ Дутрлезъ, сказалъ сосѣдъ Куртомера, обращаясь прямо къ нему.
   -- Но Дутрлезъ немного болѣе насъ всѣхъ знаетъ своего домохозяина, отвѣчалъ Жакъ, а въ сущности, что такое этотъ баронъ со страннымъ прозвищемъ Матапана?
   -- А кто его знаетъ. Когда, лѣтъ двѣнадцать тому назадъ, онъ впервые появился въ Парижѣ, разсказывали, что онъ обогатившійся искатель золота, или гуано, что-то въ этомъ родѣ... Теперь объ немъ давно перестали говорить. Оригиналъ онъ во всякомъ случаѣ, нигдѣ онъ не бываетъ, ни въ свѣтѣ, ни въ театрѣ, и у насъ появляется очень рѣдко.
   -- Онъ не женатъ?
   -- Нѣтъ.
   -- Такъ что же онъ дѣлаетъ?
   -- Вѣроятно, копить деньги и занятіе это, должно быть, нравится ему больше всякаго другаго, хотя...
   -- Вы очень ошибаетесь господа, прервалъ разскащика блондинъ пріятной наружности, до сихъ поръ не говорившій ни слова:-- Матапанъ -- философъ, предпочитающій одиночество обществу глупцовъ, но онъ можете, быть пріятнымъ собесѣдникомъ съ тѣми, кто ему нравится.
   -- Вы, вѣроятно, одинъ изъ нихъ, если вы такъ хорошо его знаете. Господа, обращаю ваше вниманіе на особенный талантъ Фальгера дѣлать ручными медвѣдей. Онъ единственный другъ Матапана. Держу пари, что онъ даже бывалъ у него!
   -- Бывалъ и не разъ, отвѣчалъ Фальгера, высокій юноша съ симпатичнымъ лицомъ, человѣкъ со средствами и живописецъ отъ нечего дѣлать. Мы оба любимъ старинныя вещи, у него замѣчательная коллекція, которую онъ очень охотно показываете, любителямъ. Въ его настоящей, равно какъ и прошедшей жизни, увѣряю васъ, ничего нѣтъ таинственнаго. Онъ много путешествовалъ, много видѣлъ и разскащикъ онъ очень пріятный. Въ молодости онъ, кажется, былъ морякомъ, и, надо отдать ему справедливость, не избѣгаетъ своихъ старыхъ товарищей: сегодня я встрѣтилъ его на бульварѣ подъ руку съ кѣмъ то, имѣвшимъ видъ подгулявшаго матроса.
   -- Не было ли на немъ плаща съ капюшономъ? спросилъ Куртомеръ.
   -- Точно, былъ, онъ этимъ плащомъ и обратилъ на себя мое вниманье, пока я здоровался съ Матапаномъ.
   -- Господа, вѣдь онъ то и есть мой набобъ, котораго мы будемъ выбирать въ члены на будущей недѣлѣ, сказалъ господинъ, начавшій этотъ разговоръ.
   -- Я, по крайней мѣрѣ, его выбирать не стану, воскликнулъ Куртомеръ: я знаю, чего стоитъ вашъ набобъ, и выйду самъ изъ клуба, если онъ сдѣлается его членомъ.
   Это заявленіе прекратило разговоръ, и обѣдъ окончился почти при общемъ молчаньи. Куртомеръ ушелъ тотчасъ же въ гостинную выпить чашку кофе, и затѣмъ отправиться, по обѣщанію, къ маркизѣ де Вервень. Вскорѣ къ нему подошелъ Фальгера и безъ всякаго вступленья прямо спросилъ:
   -- Вы очень дружны съ Дутрлезомъ?
   -- Онъ мой лучшій другъ, отвѣтилъ Жакъ, не мяло удивленный этимъ вопросомъ.
   -- А Дутрлезъ находится въ дружескихъ отношеніяхъ съ де-Кальпренедомъ -- сыномъ, не такъ ли?
   -- Не то чтобъ особенно дружескихъ, но, живя въ одномъ домѣ, они часто видаются. Зачѣмъ вы у меня спрашиваете это?
   -- Вотъ видите-ли... Мнѣ сдается, что Дутрлезу было бы полезно узнать о не совсѣмъ благопріятныхъ слухахъ касающихся этого молодаго человѣка. Я же недостаточно знакомъ съ Дутрлезомъ, чтобъ позволить себѣ обратиться къ нему съ совѣтомъ: вы другое дѣло... Мнѣ и хочется сообщить вамъ то, что говорится здѣсь во всеуслышаніе объ Кальпренедѣ, чтобы вы передали это вашему другу. Куртомеръ никакъ не ожидалъ подобнаго сообщенія. Не любя сплетенъ, онъ въ первую минуту готовъ былъ разсердиться, но одумался: Фальгера явно не имѣлъ дурнаго намѣренія, а Дутрлезу, пожалуй, будете, небезъинтересно узнать, что именно говорилось о братѣ мадемуазель де-Кальпренедъ.
   -- Я, вообще, не охотно вмѣшиваюсь въ чужія дѣла, отвѣтилъ онъ, послѣ минутнаго колебанія, но если эти слухи дѣйствительно касаются чести Жюльена, то пожалуй, не худо предупредить объ этомъ Дутрлеза. Что-же говорятъ, наконецъ, что у него есть долги?
   -- Да, карточные долги, и что онъ ихъ не платятъ.
   -- Такіе долги есть у многихъ.
   -- Но, вѣдь онъ можетъ быть исключенъ изъ членовъ нашего клуба, если не заплатитъ въ срокъ за взятые имъ въ кассѣ жетоны.
   -- Это говорить Бурлеруа?
   -- И онъ и другіе, да и не это одно.
   -- Я слышалъ уже раньше, что этотъ малый юноша позволяетъ себѣ всячески злословить сына стариннаго друга моей тетки, и не намѣренъ позволять ему этого удовольствіи въ моемъ присутствіи.
   -- А, вотъ и онъ самъ! воскликнулъ Фальгера, и не одинъ, а со всѣми своими прихлебателями; слышите вы ихъ глупый смѣхъ? ржатъ какъ лошади! Неужели вы встрѣтитесь съ людьми такого сорта!
   -- Нѣтъ, я удаляюсь, чтобы не соблазниться и не проучить ихъ, отвѣтилъ Жакъ допивая кофе. Уже половина девятаго, а я далъ слово быть въ девять у тетушки.
   Въ эту самую минуту полупьяная толпа съ Анатолемъ Бурлеруа во главѣ ввалилась въ гостинную
   -- А вотъ увидите, держу пари, что заставлю ихъ цѣлые два часа играть одну Марсельезу, какъ достойный наслѣдникъ Бурлеруа -- старшаго.
   -- На сколько держишь пари? спросилъ кто-то изъ ввалившейся съ нимъ вмѣстѣ толпы.
   -- Держу... противъ пяти луидоровъ несомнѣннаго чекана всѣ шесть тысячъ франковъ, которыя мнѣ долженъ профершпилившійся графской сынокъ -- Жюльенъ де-Кальпренедъ!
   Куртомеръ вскочилъ со своего мѣста, точно отъ электрическаго удара и бросился на встрѣчу Анатоля.
   -- Запрещаю вамъ злословить г-на де-Кальпренеда! закричалъ онъ самымъ дерзкимъ тономъ. Если вы осмѣлитесь произнести его имя въ моемъ присутствіи, я проучу васъ! Слышите?
   Внезапно отрезвившійся Анатоль опустилъ въ смущеніи голову, бормоча себѣ подъ носъ что-то непонятное, а Куртомеръ презрительно повернувшись къ нему спиною собирался уходить, какъ вдругъ дверь изъ сосѣдней комнаты съ шумомъ отворилась и на порогѣ показался Жюльенъ де-Кальпренетъ.
   Въ этотъ разъ всѣ присутствующіе вскочили съ своихъ мѣстъ, остался за вистомъ одинъ только господинъ, у котораго руки были полны козырей. Всѣ предвидѣли исторію и шепотомъ спрашивали другъ друга: чѣмъ-то она кончится.
   Изъ находившихся въ гостинной, Жакъ де Куртомеръ, болѣе всѣхъ сознавалъ себя въ неловкомъ положеніи благодаря своей излишней горячности: Жюльенъ, по видимому, не зналъ, что за нѣсколько минуть передъ тѣмъ онъ, непрошенный, взялъ на себя право защищать его, и могъ вмѣсто благодарности выразить ему свое неудовольствіе за неумѣстное вмѣшальство въ его дѣла. Жакъ видѣлъ, какъ Бурлеруа обрадовался такъ кстати для него подоспѣвшему Жюльену, ожидая, что тому придется подтвердить при всѣхъ фактъ не заплаченнаго еще ему карточнаго долга. По водворившемуся внезапно молчанію и любопытнымъ взглядамъ, устремленнымъ въ его сторону, Жюльенъ тотчасъ же понялъ, что рѣчь шла объ немъ и поблѣднѣлъ еще болѣе, по нисколько не смутился. Не обращая ни на кого вниманія онъ прямо подошелъ къ Бурлеруа, и вынувъ изъ кармана, подалъ ему небольшую пачку банковыхъ балетовъ.
   --Вотъ деньги, которыя вы выиграли у меня третьяго дня въ экарте.
   При этихъ словахъ настроеніе общества видимо измѣнилось: противники Жюльена перешла на его сторону и къ Куртомеру вернулась его обычная самоувѣренность. Что же касается Анатоля, онъ стоялъ пораженный неожиданностью, колеблясь между радостью отъ получки долга, и страхомъ поплатиться еще разъ за свое злословіе, если Кальпренедъ слышалъ его насмѣшку. Пока онъ усиливался казаться покойнымъ, и только глупо улыбался, сжимая въ рукахъ банковые билеты.
   -- Потрудитесь перечесть, холодно прибавилъ Жюльенъ.
   -- О, я вполнѣ на васъ полагаюсь, и прошу васъ вѣрить, что я нисколько не безпокоился за мои деньги.
   Ложь была такъ очевидна, что между присутствующими послышался ироническій смѣхъ, и Анатоль понялъ что смѣются въ этотъ разъ не надъ его противникомъ.
   Не давъ ему время опомниться, Жюльенъ снова обратился къ нему:
   -- Теперь когда долгъ мой вамъ уплаченъ, сказалъ онъ громкимъ голосомъ, ничто не мѣшаетъ мнѣ назвать васъ негодяемъ!
   -- Милостивый государь, пробормоталъ опѣшившій Анатоль, вы конечно шутите?
   -- Я никогда не шучу съ людьми, подобными вамъ, и повторяю еще разъ, что вы негодяй. Надѣюсь, что этого для васъ достаточно, чтобы прислать мнѣ вашихъ секундантовъ. Если же они завтра утромъ не явятся ко мнѣ, то я пришлю къ вамъ своихъ, и предупреждаю васъ на случай, еслибъ вы отказались принять ихъ, что я перейду отъ словъ къ дѣйствію. Теперь вы меня конечно поняли?
   -- Совсѣмъ нѣтъ... я рѣшительно не понимаю за что всѣ эти угрозы... клянусь, я не думалъ оскорблять васъ...
   -- Ну такъ я объяснюсь еще категоричнѣе. Я буду васъ бить всякій разъ, какъ мы съ вами встрѣтимся, пока вы не дадите мнѣ удовлетворенія за то, что вы позволили себѣ говорить вчера вечеромъ въ этой самой гостинной. Вы не можете отказаться отъ вашихъ словъ, я самъ ихъ слышалъ. Надѣюсь, этого достаточно. Вы теперь знаете за какую обиду я требую у васъ удовлетворенія съ оружіемъ въ рукахъ, и что васъ ожидаетъ, если вы откажитесь дать мнѣ его. Выбирайте... я все сказалъ.
   -- А я ничего... ничего не говорилъ, и не имѣю ничего сказать вамъ, бормоталъ окончательно потерявшійся Анатоль, такимъ жалкимъ голосомъ, что двое изъ его пріятелей менѣе трусливые чѣмъ онъ, отозвали его въ сторону и видимо старались внушитъ ему болѣе мужества; вѣроятно они и подсказали слѣдующую, довольно подходящую рѣчь, которую ему удалось проговорить безъ запинки.
   -- Я къ вашимъ услугамъ, милостивый государь, только я не понимаю, на какія слова мнѣ вы намекаете... и прошу васъ выразиться опредѣлительнѣе.
   Онъ понималъ, что Жюльенъ ни за что не заговорите, объ сестрѣ въ такомъ большомъ обществѣ и разсчитывалъ на то, что благодаря неясности обвиненія, де-Кальпрепедъ покажется другимъ не болѣе какъ придиравшимся къ нему безъ серьезной причины бретеромъ. Но Жюльенъ вывернулся удачно изъ подставленной ему западин.
   -- Мои секунданты завтра выразится опредѣленнѣе передъ вашими. Я же не желаю повторять здѣсь ваши глупыя клеветы, касавшіяся и не меня одного. Я бы заставилъ васъ замолчать еще вчера, еслибъ не былъ намъ долженъ этихъ 6,000 франковъ.
   -- Я у васъ ихъ не спрашивалъ! воскликнулъ Бурлеруа, все еще надѣясь на примиренье: и если они вамъ нужны... для уплаты за взятые въ клубѣ жетоны... я готовь ждать.
   Но онъ тотчасъ же понялъ свою новую неловкость, понялъ, что противникъ принялъ его необдуманное предложеніе за новую обиду.
   -- Вы вмѣшиваетесь въ то, что васъ не касается, сухо возразилъ Жюльенъ. Развѣ на васъ лежитъ обязанность собирать кассовые долги?.. Какое вамъ дѣло?
   -- О, ровно никакого... я даже не участвовалъ въ партіи... я сказалъ это просто.-- съ добрымъ намѣреніемъ...
   -- Оставьте меня въ покоѣ съ вашими добрыми измѣреніями, я не желаю ими пользоваться. Притомъ, скажу вамъ при всѣхъ этихъ господахъ, что счетъ мой съ кассой, на который вы намекаете, уплаченъ мною. И такъ, до завтра, не забудьте!
   Послѣ этого заключенья, подтверждавшаго вызовъ. Жюльенъ де-Кальпренедь вышелъ изъ комнаты, также какъ и вошелъ, никому не поклонившись.
   Онъ оставиль Жака де-Куртомера нѣсколько озадаченнымъ. Послѣ вызова Жюльена, ему, понятно, не подобало возобновлять свою ссору съ Анатолемъ, и оставалось только удалиться вслѣдъ за Кальпренедомъ; кромѣ того, ему хотѣлось еще выразить Кальпрегеду свое сочувствіе и одобреніе за его энергическій образъ дѣйствій, и кстати сообщить, что отецъ ищетъ его. Увидалъ его Жакъ только въ концѣ корридора, такъ быстро шелъ Жюльенъ и долженъ былъ ею окликнуть по имени. Братъ Арлеты обернулся съ замѣтной неохотой, однако отнесся вѣжливо къ Куртомеру, когда тотъ сказалъ ему:
   -- Другъ мой, Дутрлезъ, поручилъ мнѣ сказать вамъ, что ему нужно васъ видѣть и онъ васъ ищетъ, но теперь, кажется, вы съ нимъ уже видѣлись.
   -- Я завтракалъ сегодня съ нимъ въ кафе Рашъ, но послѣ я его не видалъ.
   -- Какъ! а деньги, которыя вы отдали этому негодяю?..
   Жюльенъ вздрогнулъ и едва не разсердился, однако воздержался, а Куртомеръ продолжалъ съ жаромъ:
   -- Пожалуйста, вѣрьте, что я не желалъ оскорбить васъ. Мы знаемъ мало другъ друга, но принадлежимъ къ одному кругу, и у насъ есть одинъ общій другъ. Я могу позволить себѣ сказать вамъ, что я былъ бы очень радъ оказать вамъ услугу. Дутрлезъ не скрылъ отъ меня, что вы нуждаетесь въ деньгахъ. Къ несчастію у меня у самого не было ни копѣйки, но я думалъ, что нашъ общій другъ помогъ вамъ выпутаться.
   Пока онъ говорилъ, одинъ изъ ливрейныхъ лакеевъ клуба подошелъ къ нимъ и почтительно доложилъ:
   -- Господина виконта ожидаютъ въ пріемной.
   -- Кто ожидаетъ меня? рѣзко спросилъ Жюльенъ.
   -- Имя мнѣ не сказали.
   -- Не сказали имени, повторилъ Жюльенъ, пожимая плечами. Такъ подите и скажите ожидающему меня, что я не принимаю неизвѣстныхъ мнѣ лицъ. Да поспѣшите, пожалуйста, я собираюсь уходить, прибавилъ онъ въ слѣдъ удалившемуся лакею.
   -- Я тоже спѣшу къ моей теткѣ, маркизѣ де-Вервень; она уже полчаса ждетъ меня. Кстати, я обѣщалъ ей привезти васъ съ собою...
   -- Мнѣ очень жаль, что никакъ не могу ѣхать съ вами: я должень вернуться домой. Я проучилъ одного презрѣннаго негодяя, но у меня остался еще одинъ неоконченный счетъ.
   -- Надѣюсь, не съ Дутрлезомъ. сказалъ Жакъ, улыбаясь. Нельзя сказать, чтобы вы были очень мягки съ тѣми, кто вамъ не нравится.
   -- Противъ Дутрлеза я ровно ничего не имѣю, но есть на бѣломъ свѣтѣ существо, которое я ненавижу всѣми силами души, хотя этотъ субъектъ оказалъ мнѣ денежную услугу. Я должень ему четыре тысячи франковъ, и спѣшу расплатиться, чтобы потомъ высказать ему то, что и объ немъ думаю.
   -- Вы, стало быть, сегодня расплачиваетесь со всѣми вашими долгами? Какъ это, должно быть, пріятно, и я поздравляю васъ отъ всей души, особеино если вамъ не пришлось прибѣгать дли расплаты къ другому займу.
   -- Нѣтъ, не пришлось, и по очень уважительной причинѣ: мнѣ никто бы не далъ, кромѣ развѣ одного Дутрлеза, а мнѣ бы не хотѣлось стѣснять его... Вмѣстѣ съ тѣмъ, мнѣ была необходима извѣстная сумма: а на лицо всего пятнадцать золотыхъ... Я рискнулъ ими и очень удачно: всего въ 3 часа я выигралъ 16.000 фран.
   -- Гдѣ же это? я бы охотно послѣдовалъ вашему примѣру.
   -- Въ одномъ извѣстномъ мнѣ игорномъ домѣ содержитъ рулетку, конечно, не гласную, одинъ бывшій крупье въ Монако, онъ прожиналъ только временно въ Парижѣ... Подивитесь моей удачѣ; завтра было бы уже поздно... банкометы переѣзжаютъ въ Испанію.
   -- Нельзя не сказать, что въ иныхъ случаяхъ и игорные дома вещь хорошая. Теперь и не удивительно, что вы были необрѣтаемы съ полудня. Вы играли пока всѣ васъ розыскввали
   -- Всѣ?-- вы хотите сказать Дутрлезъ?
   -- И вашъ батюшка тоже. Я встрѣтилъ его утромъ въ Елисейскихъ полахъ, и онъ поручилъ передать вамъ, что ему необходимо васъ видѣть какъ можно скорѣе, и что онъ будетъ отъ девяти до одиннадцати часовъ у моей тетки, маркизы де-Вервень.
   -- Я не могу ѣхать къ ней; отецъ узнаетъ почему, когда вернется домой, гдѣ меня и найдетъ.
   -- Стало быть, вашъ послѣдній кредиторъ живетъ въ одномъ домѣ съ вами?
   -- Да! и я нетерпѣливо желаю съ нимъ раздѣлаться.
   -- Держу пари, что это Матапанъ.
   -- Развѣ мы его знаете? воскликнулъ Жюльенъ.
   Онъ бы, конечно, сталъ распрашивать Жака о его сношеніяхъ съ Матапаномъ, если бы въ эту минуту не подошолъ къ нимъ тотъ же ливрейный лакей, возвратившійся изъ пріемной.
   -- Ну что-же, принесли вы визитную карточку лица, желающаго меня видѣть?
   -- Нѣгь-съ, не принесъ, смущенно отвѣчалъ лакей.
   -- Ну, такъ пошлите его къ чорту!
   -- Этотъ господинъ сказалъ мнѣ...
   -- А, такъ это господинъ, а не госпожа! весело воскликнулъ Куртомеръ. Я думалъ, что васъ спрашиваетъ женщина: мущины обыкновенно не бываютъ такъ таинственны.
   -- Что же онъ сказалъ вамъ, наконецъ? нетерпѣливо спросилъ Жюльенъ.
   -- Онъ назвалъ себя полицейскимъ комиссаромъ, отвѣчалъ лакей, понижая голосъ.
   -- Вы съ ума сошли!
   -- Я видѣлъ его шарфъ...
   -- Къ такомъ случаѣ, тутъ какое нибудь недоразумѣніе, сказалъ Жакъ: ясно, что ему не можетъ быть никакого дѣла до мосье де-Кальпренеда.
   -- Онъ, однако, очень положительно назвалъ г. виконта, и даже прибавилъ, что самъ пойдетъ на верхъ, если г. виконтъ не придетъ въ пріемную.
   -- Это ужъ слишкомъ! гнѣвно воскликнулъ Жюльенъ. Подите, скажите ему, что я сейчасъ иду.
   Лакей опять направился въ пріемную. Лицо Жака омрачилось. Онъ, конечно, не думалъ, чтобы у сына графа де-Кальпренеда могло быть какое нибудь преступленіе на совѣсти, но все таки слово: полицейскій комиссаръ не особенно пріятно подѣйствовало на его слухъ. Что же касается Жюльена, то онъ казался, гораздо болѣе разсерженнымъ, чѣмъ напуганнымъ.
   -- Точно всѣ сговорились меня задерживать; не могу я уйдти отсюда, не узнавъ, чего хочетъ отъ меня полиція, проговорилъ онъ съ горечью.
   -- Ужъ не захватили ли рулетку, гдѣ вы играли? сказалъ со смѣхомъ Куртомеръ. Впрочемъ, это пустяки, ничего подобнаго случиться не можетъ: понтеровъ не принято безпокоить... Никакъ не могу понять, какое дѣло до васъ полицейскому комиссару?
   -- Вы очень меня обяжете, если пойдете къ нему вмѣстѣ со мною.
   -- Очень охотно, хотя я обѣщалъ тетушкѣ быть у нея въ девять часовъ, а теперь десять, и она вѣрно меня проклинаетъ... но я полагаю, что комиссаръ задержитъ насъ не долго.
   -- Вѣроятно, не болѣе пяти минутъ. Идемте же, если вы согласны оказать мнѣ содѣйствіе при этомъ досадномъ приключеніи.
   -- И въ этомъ... и въ другомъ, если вы сдѣлаете мнѣ честь -- выбрать меня въ секунданты въ вашей дуэли съ Бурлеруа.
   -- Я не смѣлъ просить васъ объ этомъ, и принимаю съ благодарностію ваше предложенье.
   Разговаривая такимъ образомъ, они дошли до передней и, надѣвъ тамъ свои пальто, направились въ пріемную находившуюся въ ре-де-шоссе, у выходной двери на бульварѣ. Возлѣ подъѣзда стоялъ швейцаръ клуба въ живой бесѣдѣ съ двумя мущинами, довольно бѣдно одѣтыми, точно заграждая имъ путь въ корридоръ.
   Ни Жюльенъ, ни Жакъ не обратили на это вниманія, и вошли въ пріемную, гдѣ стоялъ со шляпой въ рукахъ мущина среднихъ лѣтъ, совершенно приличной наружности, такъ что его легко бы можно было принять за одного изъ членовъ клуба, еслибъ изъ подъ его съ намѣреніемъ растегнутаго, верхняго платья, не виднѣлся трехцвѣтный шарфъ. Умное и доброе лицо этого блюстителя порядка съ перваго взгляда расположило къ нему обояхъ молодыхъ лицей.
   -- Кто изъ васъ, господа, сынъ графа де-Кальпренеда? вѣжливо спросилъ комиссаръ.
   -- Я, отвѣтилъ Жюльенъ.
   -- А этотъ господинъ?
   -- Одинъ изъ моихъ друзей.
   -- Я бы желалъ говорить съ вами наединѣ.
   -- Мой другъ можетъ слышать все, что вы имѣете сказать мнѣ, я даже желаю, чтобы, онъ слышалъ нашъ разговоръ.
   Одну минуту комиссаръ, какъ будто колебался, однако, не возражая, началъ такъ:
   -- Данное мнѣ къ вамъ порученіе изъ самыхъ непріятныхъ, тѣмъ болѣе желаю я исполнить его въ возможно мягкой формѣ. Чтобы избѣгнуть ненужной огласки, я и не пошелъ на верхъ, а пригласилъ васъ сюда, и расчитываю, что вы не заставите меня прибѣгнуть къ средствамъ, которыхъ мнѣ бы очень не хотѣлось употреблять.
   -- Я васъ рѣшительно не понимаю, сухо сказалъ Жюльенъ.
   -- Сейчасъ поймете. Часъ тому назадъ г. прокуроръ подписалъ приказъ о вашемъ арестѣ, и поручилъ мнѣ привести его въ исполненіе.
   -- Арестовать меня? воскликнулъ Жюльенъ, вы конечно ошибаетесь, милостивый государь.
   -- Нѣтъ, виконтъ, не ошибаюсь, ошибка невозможна. Вѣдь васъ зовутъ Жюльенъ-Луи-Шарль де-Кальпренедъ и вы живете на бульварѣ Гаусмана No 319? Угодно вамъ видѣть приказъ г. прокурора?
   -- Мнѣ достаточно знать, въ чемъ меня обвиняютъ?
   -- Не хотѣлось бы мнѣ говорить вамъ это при вашемъ другѣ... но, если таково ваше желанье... на васъ падаетъ подозрѣніе въ кражѣ.
   -- Въ кражѣ? повторялъ пораженный молодой человѣкъ.
   -- Но, вѣдь, это же безсмысленно! воскликнулъ Жакъ; извините, г. комиссаръ. и хочу сказать, что это странное обвиненіе, на столько же удивляетъ г. де-Кальпренеда, какъ и меня.
   -- По чьей же просьбѣ меня арестуютъ? спросилъ Жюльенъ измѣнившимся голосомъ.
   -- По жалобѣ г. барона Матапана, владѣльца дома, въ которомъ вы живете.
   -- Подлецъ! Онъ одинъ способенъ на такую низость! Что же я у него укралъ, скажите?
   -- Очень дорогой цѣны ожерелье изъ тридцати трехъ опаловъ, осыпанныхъ брилліантами.
   -- Такъ вотъ что! вспричалъ Жюльенъ:-- теперь я понимаю, откуда это идетъ!
   При этомъ неожиданномъ восклицаніи, полицейскій комиссаръ устремилъ на молодаго человѣка мноюзначущій взглядъ, а Жакъ де-Куртомеръ невольно вздрогнулъ. Ему сдавалось, что Жюльенъ выдалъ себя, какъ бы сознался въ своей виновности.
   -- Теперь, виконтъ, продолжалъ полицейскій комиссаръ, мнѣ остается только попросить васъ слѣдовать за мною.
   -- Куда? рѣзко слросмъ Жюльенъ.
   -- Въ полицейскую тюрьму.
   -- Я не пойду. Ведите меня, если хотите, къ слѣдственному судьѣ... онъ допроситъ меня, и ему я отвѣчу. Вы не имѣете права обращаться со мною, какъ съ виновнымъ. Развѣ сажаютъ въ тюрьму человѣка, не давъ ему возможности оправдаться.
   -- У меня есть приказъ прокурора объ арестѣ и я долженъ... замѣчу вамъ, что это всегда такъ происходитъ: надо же поставить обвиняемаго въ невозможность уклониться отъ слѣдствія и суда.
   -- Мнѣ нѣтъ дѣла до вашихъ обычаевъ! Повторяю вамъ, что я не послѣдую за вами туда, куда вы хотите вести меня. Я хочу видѣть судью.
   -- Сегодня это невозможно, одиннадцатый часъ -- слишкомъ поздно. Завтра васъ приведутъ къ слѣдственному судьѣ; выслушавъ ваше показаніе, онъ постановитъ рѣшеніе по вашему дѣлу. Я же не могу не привести въ исполненіе полученный мною приказъ объ арестѣ.
   -- А я не считаю себя обязаннымъ слушаться вашего приказа, и не пойду въ тюрьму! воскликнулъ въ ярости Жюльенъ.
   -- Берегитесь, милостивый государь, ухудшить ваше положеніе, возразилъ мягко комиссаръ. Ради васъ самихъ я совѣтую намъ слѣдовать за мною добровольно. Если вы въ состояніи доказать вашу невинность, вамъ нечего бояться. Ночь пройдетъ скоро даже и въ тюрьмѣ, а завтра утромъ васъ освободятъ постановленіемъ о прекращеніи дѣла. Если вы получите свободу, никто даже не узнаетъ, что вы были арестованы; моя обязанность сохранить тайну и вы можете быть увѣрены, что я свято ее выполняю. Въ случаѣ же вашего дальнѣйшаго сопротивленія, я буду вынужденъ прибѣгнуть къ насильственнымъ мѣрамъ: два агента ожидаютъ меня на улицѣ близъ подъѣзда, я долженъ буду позвать ихъ и вы понимаете... Прошу васъ, милостивый государь, обратился онъ къ Жаку, помочь мнѣ уговорить вашего друга..
   Присутствуя при этихъ переговорахъ. Куртомеръ передумалъ и перечувствовалъ многое. Въ началѣ имъ овладѣло негодованіе при нелѣпомъ, какъ казалось ему обвиненіи сына лучшаго друга маркизы, но неосторожное восклицаніе Жюльена невольно внушило ему нѣкоторое подозрѣніе, подкрѣпляемое воспоминаніемъ о недавней его расплатѣ со всѣми его кредиторими. Выигрышъ въ негласной рулеткѣ начиналъ казаться слишкомъ чудеснымъ.
   Вызванный изъ задумчивости словами комиссара, онъ поспѣшилъ уговорить Жюльена покоряться судьбѣ, чтобы еще не ухудшить своего положенія.
   -- Когда я служилъ во флотѣ, прибавилъ онъ, мнѣ не разъ случалось попадать подъ арестъ, и я, конечно, никогда не подвергалъ себя насилію со стороны дежурнаго офицера.
   -- Это совсѣмъ не то! мрачно сказалъ Жульенъ.
   -- Подумайте, будетъ гораздо хуже, если, напримѣръ, Бурлеруа сойдетъ внизъ и увидитъ васъ въ борьбѣ съ полицейскими агентами.
   Куртомеръ попалъ мѣтко. Жюльенъ опустилъ голову и не возражалъ болѣе. Чтобы окончательно убѣдить его. Жакъ прибавилъ:
   -- Ясно, что вы жертва какой то непонятной ошибки, все выяснится завтра и васъ выпустятъ. Я беру ни себя предупредить вашего отца, и даже переговорить съ Матапаномъ. Я докажу ему, какъ нелѣпо его обвиненіе порядочнаго человѣка въ воровствѣ, и заставлю взять назадъ свое заявленіе прокурора.
   -- Этого однако недостаточно: онъ дорого заплатитъ мнѣ за свою подлость! воскликнулъ Жюльенъ.
   -- Сочтетесь съ нимъ послѣ, когда будете свободны, а теперь намъ лучше поспѣшить, пока кто нибудь изъ членовъ не вошелъ въ пріемную. Ѣдемъ скорѣе!
   -- Извините. милостивый государь, сказалъ тутъ коммиссаръ, но вы не можете ѣхать вмѣстѣ гь вашимъ другомъ, наши правила этого не дозволяютъ.
   -- Будто нельзя нѣсколько отступить отъ нихъ на сегодняшній вечеръ? Позвольте сказать вамъ мое имя. Я Жакъ де-Куртомеръ, лейтенантъ въ отставкѣ.
   -- Не родственникъ ли вы г-на де-Куртомера, слѣдственнаго судьи?
   -- Я его родной братъ, и могу васъ увѣрить, что онъ будетъ очень вамъ благодаренъ за все, что вы сдѣлаете для меня и для господина де-Кальпренеда, семейство котораго очень дружно съ нашимъ.
   Слова Жака повліяли въ благопріятномъ смыслѣ на комиссара, онъ былъ не прочь угодить слѣдственному судьѣ, пользовавшемуся особеннымъ уваженіемъ среди судебнаго персонала, и, послѣ непродолжительнаго молчанія. сказалъ:
   -- Я никакъ не могу дозволить вамъ остаться наединѣ съ обвиняемымъ, но могу, подъ своею личною отвѣтственностью, допустить васъ доѣхать въ одномъ экипажѣ съ нами до полицейской префектуры.
   -- Я ничего другаго и не прошу у васъ, г-нъ комиссаръ.
   Не только желанье, избавить Жюльена отъ путешествія съ глазу на глазъ съ полиціей руководило въ этомъ случаѣ Куртомеромъ, но онъ разсчитывалъ предложить ему по пути нѣсколько вопросовъ, чтобы составить себѣ окончательное мнѣніе объ его дѣйствительномъ участія въ этомъ непонятномъ дѣлѣ.
   Они вышли всѣ трое изъ пріемной. Кальпренедъ впереди, какъ того требовали полицейскія правила, и въ томъ же самомъ порядкѣ усѣлись въ фіакрѣ, ожидавшемъ ихъ въ нѣкоторомъ разстояніи отъ подъѣзда. Одному изъ агентовъ приказано было комиссаромъ сѣсть на козлы, другому дозволено удаляться.
   Все произошло тихо и смирно, не обративъ особеннаго вниманья ни проходившихъ по бульвару, ни клубной прислуги.
   Первыя десять минутъ никто не начиналъ разговора: коммиссаръ изъ понятной деликатности. Жакъ же обдумывалъ какъ бы ему ловче узнать, отъ мрачно молчавшаго Жюльена въ чемъ дѣло.
   -- По правдѣ сказать, заговорилъ наконецъ Куртомеръ, наше парижское правосудіе принимаетъ слишкомъ крутыя мѣры. Я никакъ не могу понять, въ виду какой необходимости прокурорскій надзоръ счелъ нужнымъ арестовать васъ поздно вечеромъ, когда присутствіе уже закрыто. Вы, слава Богу, не бродяга, имѣете постоянную квартиру, въ которой нашли бы васъ завтра утромъ. И вы имѣли бы возможность переговорить съ г-мъ Maтананомъ; онъ же, вѣроятно, помѣшался, рѣшившись обвинить васъ,-- иначе я не могу объяснить себѣ его жалобу. Получасовое свиданіе доказало бы ему нелѣпость его подозрѣнья и все бы устроилось безъ скандала.
   -- Этого-то и не хотѣлъ этотъ мерзавецъ, съ горечью возразилъ Жюльенъ. Я видѣлъ его сегодня утромъ въ кафе Римъ, гдѣ я завтракалъ. Онъ подошелъ къ столику, за которымъ мы сидѣли -- я всталъ и ушелъ. Но онъ могъ бы остановить меня, заговоривъ о своей пропажѣ. Онъ предпочелъ устроить такъ, чтобы меня арестовали, хотя онъ хорошо знаетъ, что заявленіе его нелѣпо и ему неизбѣжно предстоятъ въ этомъ сознаться.
   -- Дѣйствительно Дутрлезъ говорилъ мнѣ, что вы завтракали съ нимъ въ ресторанѣ, когда туда вошелъ Матапанъ. Дутрлезъ подтвердитъ это многозначущѣе обстоятельство и поможетъ мнѣ вывести на свѣжую воду Матапана.
   -- Дутрлезъ! гнѣвно воскликнулъ Жюльенъ:-- но онъ то и стакнулся съ моимъ врагомъ, чтобы погубить меня. Онъ, а никто другой, и выдалъ меня Матапану!
   -- Что вы это говорите? въ свою очередь воскликнулъ Жакъ.-- Дутрлезъ вамъ сердечно преданъ!
   -- Хороша преданность? Злѣйшій врагъ мой не могъ бы сдѣлать мнѣ больше вреда, чѣмъ онъ своею клеветою. Повторяю вамъ, что онъ одинъ могъ сообщить Матапану данныя, на основаніи которыхъ тотъ меня обвиняетъ.
   -- Чортъ возьми! Вы забываете, что Дутрлезъ пригласилъ васъ завтракать съ единственною цѣлью, дать вамъ взаймы шесть тысячъ франковъ, въ которыхъ вы очень нуждались сегодня утромъ. Не его вина, если ему не пришлось оказать вамъ эту услугу; онъ цѣлый день искалъ васъ, и не могъ угадать, что вы выигрывали къ то самое время въ рулетку гораздо больше.
   При послѣднихъ словахъ полицейскій комиссаръ сталь прислушиваться къ разговору, начинавшему интересовать его, не потому только, что рулетка запрещена французскими законами.
   -- Вы разсудите, по какой причинѣ Дутрлезъ могъ бы преднамѣренно повредить вамъ?
   -- А я почемъ знаю. Можетъ быть потому, что я не поощрилъ нѣкоторыя претензіи, на которыя онъ осмѣлился намекнуть мнѣ.
   -- Претензіи?.. Вы очень меня удивляете.
   -- Онъ забралъ себѣ въ голову защищать... одно лицо, на что имѣю право одинъ я... Онъ же не имѣлъ ровно никакого, что я ему и высказалъ.
   -- Никогда не повѣрю, чтобы Дутрлезъ разсердился по такому пустому поводу. Еще менѣе повѣрю, чтобы онъ былъ способенъ стакнуться съ вашими врагами. Вы мнѣ лучше объясните, что онъ могъ сказать противъ васъ Матапану?
   -- Господа, вмѣшался тутъ полицейскій комиссаръ, прерывая Жюльена, собиравшагося отвѣчать Куртомеру, я считаю нужнымъ предупредить васъ, что если слѣдственный судья потребуетъ, чтобы я повторилъ ему сказанное въ моемъ присутствіи обвиняемымъ, я долженъ буду исполнить его требованіе... даже если это сказанное будетъ клониться къ подтвержденію вины находящагося подъ слѣдствіемъ.
   -- Особенно въ послѣднемъ случаѣ, полагаю, быстро проговорилъ Жакъ.
   -- Во всѣхъ случаяхъ, господа, возразилъ комиссаръ. Теперь вы предупреждены, и совѣсть моя покойна.
   -- Благодарю васъ, милостивый государь, за ваше честное предупрежденіе, живо началъ Жюльенъ, но мнѣ скрывать нечего, и я хочу, чтобы другъ мой зналъ, какъ дѣйствовалъ Дутрлезъ, и почему я считаю его причиной моего ареста. Разсказъ мой будетъ не длиненъ, и я безбоязненно повторю его на допросѣ у слѣдственнаго судьи.
   -- Слава Богу, подумалъ Жакъ, онъ не уклоняется отъ объясненія, стало быть, онъ невиненъ!
   -- Не увлекайтесь и въ эту сторону, продолжалъ комиссаръ, слѣдователи, вообще -- люди подозрительные, имѣя полное къ тому основаніе. Когда обвиняемый разсказываетъ нѣсколько разъ безъ всякихъ измѣненій одну и ту же исторію въ свое оправданіе, слѣдователи бываютъ склонны заподозрѣть, что она выдумана заранѣе, ради защиты себя.
   -- Вѣдь онъ правъ, подумалъ Жакъ, но такая мысль не пришла бы мнѣ въ голову. Этотъ несчастный Жюльенъ разскажетъ намъ, пожалуй, заранѣе выученный урокъ.
   -- Я говорю, и всегда буду говорить одну правду, гордо возразилъ братъ Арлеты.-- Тѣмъ хуже для тѣхъ, кто мнѣ не повѣритъ!
   -- Будь онъ виновенъ, онъ не говорилъ бы такъ горделиво, сказалъ себѣ нѣсколько успокоенный Жакъ.
   -- И я заявляю, что виною всему болтовня молодаго Дутрлеза. Сегодня утромъ за завтракомъ онъ показывалъ мнѣ опалъ, осыпанный брилліантами, увѣряя, что онъ вырвалъ его изъ рукъ какого-то человѣка, встрѣченнаго имъ этой ночью, въ потьмахъ на нашей лѣстницѣ... и что, будто, этотъ человѣкъ вошелъ въ квартиру отца, гдѣ живу и я.
   -- Онъ говорилъ это при Матапанѣ? спросилъ удивленный Жакъ.
   -- Нѣтъ, Матапанъ подошелъ къ нему позднѣе, и я тотчасъ же ушелъ изъ ресторана. Я не знаю, что говорилось послѣ меня; я видѣлъ только, что опалъ оставался на столѣ. Матапанъ долженъ былъ увидать его и, если у него дѣйствительно украдено ожерелье изъ такихъ точно камней, онъ узналъ этотъ... и конечно спросилъ Дутрлеза, откуда онъ взялъ его, а этотъ милый господинъ повторилъ свой разсказъ.
   -- Ровно ничего не понимаю. Я цѣлый часъ гулялъ гь Дутрлезомъ въ Елисейскихь поляхъ, и онъ ни слова не сказалъ мнѣ ни о своемъ ночномъ приключеніи, ни о разговорѣ съ Матапаномъ, ни о какихъ опалахъ.
   -- Онъ, конечно, не счелъ выгоднымъ для себя похвастать передъ вами своею болтливостью.
   -- Я увижу его сегодня же вечеромъ и заставлю объясниться. Но мнѣ кажется невѣроятнымъ, чтобы Матапанъ рѣшился основать на такихъ неопредѣленныхъ данныхъ свою жалобу противъ васъ. Какъ, изъ того только, что какой-то человѣкъ, имѣвшій въ рукахъ, его ожерелье, вошелъ въ вашу квартиру, онъ заключаетъ...
   -- Что человѣкъ этотъ я. Но вы удивитесь еще болѣе, когда я скажу, что и другъ вашъ Дутрлезъ раздѣляетъ это разумное мнѣніе: онъ вѣроятно и внушилъ его Матапану.
   -- Если это его мнѣніе... оно нелѣпо. У вора, безъ сомнѣнья, были подобраны ключи къ дверямъ всѣхъ квартиръ въ домѣ. Онъ вошелъ въ вашу, какъ передъ тѣмъ входилъ въ квартиру Матапана... чтобы воспользоваться всѣмъ, что попадется ему подъ руку.
   -- И вошелъ онъ въ нашу квартиру не въ первый разъ: я имѣю доказательства, что къ намъ входили много разъ и всегда ночью; но у меня ничего не пропадало.
   -- Вамъ надо будетъ сообщить это слѣдственному судьѣ, равно какъ и то, что вы выиграли сегодня въ игорномъ домѣ... Сколько? кажется восемнадцать тысячъ франковъ?
   -- Да, около того. Надѣюсь, правосудію нѣтъ до этого никакого дѣла.
   -- Пожалуй и нѣтъ, но судья можетъ удивиться, что у васъ остались еще деньги послѣ того, какъ вы сегодня заплатили въ клубѣ одиннадцать тысячъ франковъ.
   -- Господинъ де-Куртомеръ правъ, замѣтилъ комиссаръ, не пропускавшій безъ вниманья ни одного слова изъ разговора молодыхъ людей. Необходимо объяснить, какимъ способомъ вы пріобрѣли столь значительную сумму денегъ, иначе могутъ подумать, что она досталась какъ изъ другаго источника.
   -- Что кому за дѣло, пріобрѣлъ ли я ихъ игрою, или какимъ другимъ способомъ?
   -- Нѣтъ, извините, вы должны будете доказать, что вы получили ваши деньги не вслѣдствіе продажи или залога украденнаго у г. Матапана ожерелья.
   -- По моему, напротивъ, судья долженъ будетъ доказать мнѣ, что я продавалъ, или закладывалъ опалы.
   -- У него странная манера защищаться, подумалъ Куртомеръ.
   -- Въ принципѣ, вы, можетъ быть, и правы, возразилъ полицейскій комиссаръ, качая головою, но вы не должны, основываясь на немъ, пренебрегать всякаго рода доказательствами въ свою защиту. И я совѣтую вамъ, прежде всего назвать тотъ игорный домъ, гдѣ вы выиграли восемнадцать тысячъ франковъ. Тотчасъ же наведутъ справку и, если выигрышъ вашъ подтвердится, очень важныя данныя для обвиненья падутъ сами собою.
   -- Игорный домъ этотъ недозволенъ правительствомъ, отвѣтилъ Жюльенъ, и я не вижу, почему бы я долженъ былъ донести на тѣхъ, кто его содержитъ.
   -- Какъ! воскликнулъ Куртомеръ:-- вы рѣшитесь лучше компрометировать себя, чѣмъ содержателя игорнаго дома? Позвольте сказать вамъ, что это безуміе.
   -- Я увижу, что мнѣ слѣдуетъ дѣлать, когда явлюсь на допросъ къ слѣдственному судьѣ,-- сухо возразилъ Кальпренедъ.
   Очень удивленный и нѣсколько оскорбленный даже этимъ страннымъ отвѣтомъ. Жакъ рѣшился замолчать. Онъ далеко не быль убѣжденъ въ невинности Жюльена, и предался грустнымъ размышленіямъ о вѣроятныхъ послѣдствіяхъ этого позорнаго дѣла.
   -- Милая тетушка моя будетъ поражена, думалъ онъ: несчастный отецъ не переживетъ позора... а сестра -- Богъ знаетъ, что будетъ съ нею. А мой бѣдный Дутрлезъ такъ ее любитъ, и такъ неудобно, повидимому, замѣшанъ въ эту проклятую исторію. Впрочемъ, теперь, такъ какъ дѣвушкѣ трудно будетъ послѣ такого скандала найдти себѣ мужа, графъ окажется сговорчивѣе и, пожалуй, отдастъ ее за Дутрлеза.
   Фіакръ между тѣмъ подвигался очень быстро, и они находились уже на Новомъ мосту, недалеко отъ полицейской префектуры. Куртомеръ вспомнилъ, что ему осталось исполнить послѣдній долгъ по отношенью къ несчастному юношѣ, признанному имъ, благодаря особеннымъ обстоятельствамъ, за друга.
   -- Любезный Жюльенъ,-- заговорилъ онъ послѣ довольно продолжительнаго молчанія,-- скажите, что могу я еще сдѣлать для васъ? Конечно, прежде всего, предупредить вашего батюшку?
   -- Это -- какъ хотите, отвѣчалъ Жюльенъ предупредить его возьмутъ на себя и другіе, если вамъ это покажется слишкомъ тяжелою обязанностью.
   -- Все же лучше, чтобы графъ узналъ черезъ меня объ вашемъ непріятномь положеніи. Мнѣ же извѣстно, гдѣ можно найти его сегодняшнимъ вечеромъ. Онъ долженъ быть въ настоящую минуту у тетушки; а вы знаете, какъ она любитъ ваше семейство: она, конечно, сдѣлаетъ все, отъ нея зависящее, чтобы придти къ вамъ на помощь, повидается съ моимъ братомъ и попроситъ его переговорить объ васъ съ тѣмъ изъ его товарищей, кому будетъ поручено слѣдствіе по вашему дѣлу.
   -- Благодарю васъ, но...
   -- Милостивый государь, прервалъ ихъ разговоръ полицейскій комиссаръ, обращаясь къ Жаку, мы сейчасъ должны пріѣхать въ префектуру, вамъ пора насъ оставить.
   Въ ту же минуту онъ нажалъ звонокъ экипажа, который тотчасъ же остановился, и агентъ подошелъ отворить дверцу. Оскорбленный обращеніемъ и словами Жюльена. Куртомеръ довольно холодно простился съ нимъ и, поблагодаривъ комиссара, выпрыгнулъ на мостовую.
   -- Онъ человѣкъ погибшій, думалъ Жакъ, слѣдя глазами за экипажемъ, увозившимъ въ тюрьму наслѣдника стариннаго рода де-Кальпренедовъ: не выпутаться ему съ честью изъ этого позорнаго дѣла... А тетушка хотѣла женить меня за его сестрѣ!
   Адріенъ де-Куртомеръ, если и имѣлъ нѣкоторое родственное сходство съ своимъ меньшимъ братомъ Жакомъ, то никакъ уже не со стороны характера и наклонностей. Адріенъ, можно сказать, родился быть судьей и отцемъ семейства, какъ Жакъ для свободной жизни ничего не дѣлающаго и ничѣмъ не связаннаго холостяка. Меньшой вышелъ въ отцовскую родню. Всѣ Куртомеры до сихъ поръ принадлежали къ военному дворянству, любили лагерную жизнь и всякаго рода приключенія, женились они поздно и выбирали, большей частью, своихъ женъ изъ дворянства судебнаго; Адріенъ же уродился въ свою бабушку, которая была дочерью президента Бретанской судебной палаты. Онъ первый измѣнилъ обычаямъ предковъ посвятивъ себя магистратурѣ. Правдивый и честный, не безъ упрямства и нѣкоторой узкости взгляда, онъ былъ неспособенъ, ради чего бы то вы было, измѣнить тому, что считалъ своимъ долгомъ. Строгій судья и человѣкъ безупречный въ своей частной жизни, онъ пользовался общимъ уваженіемъ и ничьей сердечной привязанностью, если не считать исключеніемъ любившей его жены, съ которой они во всемъ сходились. Согласно общему желанію супруговъ, они вели скромный уединенный образъ жизни, ни сколько не привлекавшій къ нимъ вѣтреннаго Жака, да и маркиза не особенно часто навѣщала семью племянника. Адріенъ же по своему очень любилъ брата и тетку, хоти не сходился на во вкусахъ, ни во взглядахъ съ ними: а маркиза слишкомъ уважала его самостоятельность, чтобы навязывать ему свой образъ мыслей. Такъ, она очень бы желала, чтобы онъ оставилъ службу ненавистному ей правительству, но, сознавая, на сколько дороги ему обязанности слѣдственнаго судьи, которыя онъ, не изъ честолюбія, а искренно, по сердечному влеченію къ этому дѣлу считалъ своимъ призваньемъ. Она не позволяла себѣ настаивать на своемъ личномъ желаніи, и только изрѣдка, легкимъ намекомъ выражала его. Она знала, напримѣръ, что Адріенъ первый изъ всѣхъ, чуть ли неранѣе своего секретаря, являлся въ судейскую камеру и послѣдній выходилъ изъ нея,-- и эта строгая точность въ исполненіи долга вызывала ея невольное уваженіе къ несимпатичному ей племяннику.
   На утро, слѣдовавшее за его вечернимъ посѣщеніемъ маркизы, Адріенъ де Куртомеръ. неизмѣнный своимъ привычкамъ, очень рано явился на службу, тѣмъ болѣе, что его особенно интересовало дѣло, о которомъ ему говорили наканунѣ, и совѣтъ тетки, не отказываться отъ слѣдствія, пришелся по сердцу его судейскому рвенію. Онъ былъ совершенно искрененъ съ маркизой и не зналъ ничего о дѣлѣ, кромѣ поверхностныхъ свѣдѣній, сообщенныхъ ему товарищами; кромѣ того не ожидалъ, чтобы заподозрѣнный воръ былъ уже арестованъ: обыкновено, какъ онъ сказалъ наканунѣ маркизѣ, распоряженіе объ арестѣ предоставлялось усмотрѣнію слѣдственныхъ судей.
   Входя въ свой судейскій кабинетъ, Куртомеръ нашелъ уже тамъ секретаря, разбиравшаго бумаги. Секретарь этотъ, опытный и честный служака, внушалъ большое довѣріе Адріену, и тотъ нерѣдко, не только говорилъ, но даже совѣтовался съ нимъ о слѣдственныхъ дѣлахъ.
   -- Слышали вы, Богамонъ,-- обратился онъ и въ этотъ разъ къ секретарю,-- о новомъ слѣдствіи по случаю кражи, на которое, по распоряженію прокурора республики, назначенъ я?
   -- Распоряженіе уже получено, бумаги у васъ на столѣ.
   -- Прекрасно. А не знаете вы въ чемъ дѣло?
   -- Навѣрно не знаю. Полицейскій комиссаръ, прикомандированный къ нашей судебной камерѣ, сказалъ мнѣ, что доставилъ вчера вечеромъ въ полицейскую тюрьму обвиняемаго въ этой кражѣ.
   -- Странно! Бризардьеръ говорилъ, что заявленіе прокурору было сдѣлано вчера въ пять часовъ и безъ особенно опредѣленныхъ указаній на преступника. Удивляюсь, что не подождали меня. Комиссаръ здѣсь?
   -- Здѣсь, ожидаетъ васъ.
   -- Посмотримъ сперва обвиненье, сказалъ Куртомеръ, принимаясь за бумаги. Усѣвшись покойно въ своемъ судейскомъ креслѣ, онъ началъ читать въ полголоса: "Изъ приложенныхъ документовъ заключить слѣдуетъ, что вышеупомянутый... и остановился, даже привскочивъ съ своего мѣста.
   Непроизнесенное имъ имя было -- Жюльена-Луи-Шарля де-Кальпренеда. Сынъ лучшаго друга его самой близкой родственницы арестованъ за кражу, и онъ, Адріенъ де-Кургомеръ назначенъ слѣдователемъ по этому дѣлу. Что за странное стеченіе обстоятельства.? Мысли его обратились на его вечернее посѣщеніе тетки. Онъ видѣлъ передь собою графа, покойно сидѣвшаго у камина, слышалъ, какъ тетка говорила ему: Милый другъ, ты волнуешься изъ за пустяковъ. Что за дѣло господину де-Кальпренеду, если ты будешь отыскивать вора въ его домѣ? И затѣмъ спрашивалъ себя: неужели она разыграла съ нимъ комедію? Но зачѣмъ, съ какой цѣлью? Онъ не находилъ въ себѣ отвѣта.
   Нѣтъ, продолжалъ онъ черезъ минуту свою тревожную думу они меня не обманули: они сами не знали о случившейся катастрофѣ. Иначе они сказали бы мнѣ, они разсудили бы, что я могу быть имъ полезенъ. Знай я это заранѣе, я бы предупредилъ скандалъ предварительнаго ареста, а теперь уже поздно, ничего не подѣлаешь. Знай я даже сегодня утромъ, о комъ идетъ дѣло, я бы отказался отъ слѣдствія, а теперь это поздно, я долженъ по неволѣ взяться за него; не то, товарищи будутъ имѣть полное право говорить, что я предпочелъ милости тетки, отъ которой жду наслѣдства моему судебному долгу; а я допустить этого не могу.
   Куртомеръ быстро вскочилъ съ своего мѣста и, къ великому удивленію секретаря, привыкшаго видѣть неизмѣнное спокойствіе своего принципала, началъ тревожно ходить по комнатѣ.
   -- Прикажите позвать ко мнѣ полицейскаго комиссара, сказалъ онъ наконецъ, останавливаясь передъ секретаремъ; но тому не пришлось и передавать приказанья, онъ нашелъ призываемаго судьей у дверей слѣдственной камеры, и самъ ввелъ его. Куртомеръ съ перваго взгляда замѣтилъ смущеніе комиссара.
   -- Неужели ему уже извѣстно, что и знаю обвиняемаго, котораго ему пришлось арестовать подумалъ Адріенъ, а затѣмъ прибавилъ громко:
   -- Я пригласилъ васъ для того, чтобы узнать подробности произведеннаго вами вчера ареста.
   -- Я такъ и думалъ, что вамъ будетъ угодно тотчасъ же спросить меня, почему и ожидалъ вашихъ приказаній, хотя всѣ главныя обстоятельства упомянуты въ протоколѣ и я...
   -- Я еще не читалъ документовъ, только просмотрѣлъ обвиненье и прочелъ имя обвиняемаго.
   -- Имя очень извѣстное... къ сожалѣнью.
   -- Кому было сдѣлано заявленіе о воровствѣ?
   -- Прямо прокурорскому надзору. Я получилъ въ шесть часовъ приказъ арестовать г. Жюльена де-Кальпренеда, и тотчасъ же отправился въ его квартиру: не найдя его тамъ, я проискалъ его весь вечеръ. Потерпѣвшій указалъ заранѣе мѣста, гдѣ всего чаще бываетъ молодой человѣкъ...
   -- Потерпѣвшаго зовутъ Матапаномъ?
   -- Да, онъ владѣлецъ дома, гдѣ проживаютъ де-Кальпренеды и, самъ онъ имѣетъ тамъ же свое помѣщенье.
   -- Что у него украдено?
   -- Очень цѣнное ожерелье.
   -- И онъ подозрѣваетъ своихъ жильцовъ?
   -- Да, и преимущественно -- арестованнаго мною вчера молодаго человѣка.
   -- На какихъ же данныхъ обвиняетъ онъ его?
   -- На основаніи одного очень важнаго обстоятельства, г. судья. Такимъ нашелъ его и прокурорскія надзоръ, почему и выданъ былъ приказъ арестовать обвиненнаго, не ожидая вашего постановленія объ арестѣ. Къ тому же, потерпѣвшій заявилъ, что г. де-Кальпренедь собирается скрыться за границу.
   -- Это не болѣе, какъ его собственное предположеніе. Но возвратимся къ обстоятельствамъ, побудившимъ г. прокурора республики распорядиться о немедленномъ заарестованіи заподозрѣннаго лица.
   Разсказъ комиссара объ извѣстныхъ уже читателю обстоятельствахъ оставилъ даже въ строгомъ слѣдователѣ, какимъ всѣ считали г. де-Куртомера, впечатлѣніе излишней торопливости со стороны прокурорскаго надзора.
   -- Но вы сами допрашивали обвиняемаго, прибавилъ судья, скажите, какое ваше собственное мнѣніе?
   -- Въ первую минуту я считалъ его невиновнымъ, во первыхъ онъ нисколько не пробовалъ оправдываться, а напротивъ, очень высокомѣрно отнесся ко мнѣ, виновные же, обыкновенно, держатъ себя гораздо смирнѣе. Но послѣ я измѣнилъ свое мнѣніе.
   -- Почему же?
   -- Я забылъ доложить вамъ, что арестъ произошелъ въ клубѣ, котораго онъ состоятъ членомъ.
   -- Напрасно. Г. де-Кальпренедъ принадлежитъ къ очень почтенной семьѣ... такой скандалъ...
   -- Скандала не было, г. судья, я вызвалъ его въ пріемную, гдѣ мы были одни. Въ началѣ онъ не соглашался слѣдовать за мной, но потомъ добровольно сѣлъ въ фіакръ, ожидавшій меня на бульварѣ. И тутъ-то, во время пути, онъ высказалъ такія вещи, которыя заставяли меня заподозрить.
   -- Что же онъ говорилъ?
   -- Что выигралъ въ рулетку восемнадцать тысячъ франковъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ не хотѣлъ сказать, гдѣ находится эта рулетка. Когда его обыскивали въ префектурѣ, въ карманѣ у него нашлось шесть тысячъ франковъ банковыми билетами, а передъ тѣмъ, по его собственнымъ словамъ, онъ уплатилъ въ клубѣ одинадцать тысячъ франковъ долга.
   -- И вы думаете, что эти деньги...
   -- Думаю, что онъ получилъ ихъ, продавъ ожерелье г. Матапана. Наканунѣ у него не было ни одного сантима, рѣчь шла объ исключеніи его изъ членовъ за неплатежъ карточныхъ долговъ, и вдругъ онъ такъ и сыплетъ банковыми билетами... Теперь, впрочемъ, возможно провѣрить, насколько справедливъ его разсказъ о выигрышѣ въ рулетку. Послѣ, нѣсколькихъ послѣдовательныхъ отказовъ съ его стороны, указать гдѣ эта рулетка, онъ наконецъ внялъ моимъ убѣжденіямъ и сказалъ мнѣ адресъ.
   -- Надѣюсь, вы уже тамъ были?
   -- Нѣтъ, г. судья, не успѣлъ: обвиняемый далъ мнѣ этотъ адресъ ровно въ полночь. Къ тому же, я ожидалъ вашихъ приказаній... Если этотъ игорный домъ дѣйствительно существуетъ, придется заарестовать его хозяина, а это уже новое дѣло...
   -- Чтобы тамъ ни было, отправляйтесь тотчасъ и приведите ко мнѣ всѣхъ, кого тамъ найдете; ихъ формальнымъ арестомъ, если впослѣдствіи вина ихъ будетъ доказана, займемся послѣ.
   -- Слушаю, г. судья... но прежде, чѣмъ отправиться туда, я имѣю сообщить вамъ одно обстоятельство...
   -- Что еще? нетерпѣливо спросилъ Адріенъ.
   -- Обвиняемый, когда и вытребовалъ его въ пріемную, пришелъ туда не одинъ, а съ однимъ изъ своихъ друзей.
   -- И вы въ присутствіи этого друга объявили ему объ арестѣ?!
   -- Я былъ къ этому вынужденъ самимъ обвиняемымъ и, еслибъ этотъ другъ не помогъ мнѣ убѣдить его добровольно слѣдовать за мною, мнѣ бы съ нимъ никакъ не сладить... И... я счелъ возможнымъ дозволить другу сѣсть вмѣстѣ съ нами въ фіакръ по пути въ префектуру.
   -- Вы поступили очень дурно.
   -- Знаю, г. судьи, но этотъ другъ сказалъ мнѣ свое имя...
   -- Что мнѣ за дѣло до его имени, нетерпѣливо воскликнулъ раздраженный Куртомеръ.
   -- Онъ сказалъ мнѣ, робко продолжалъ комиссаръ, что его зовутъ Жакомъ де-Куртомеръ.
   -- Братъ?!
   -- Да, г. судья. Въ ту минуту я еще не зналъ, что слѣдователемъ по этому дѣлу назначены вы. я узналъ это только сегодня утромъ, и поспѣшилъ явиться, чтобы сообщить вамъ это обстоятельство...
   -- Благодарю васъ, тихо проговорилъ пораженный Адріенъ. Онъ никакъ не подозрѣвалъ, чтобы Жакъ находился въ столь дружескихъ отношеніяхъ съ Жюльеномъ де-Кальиренедъ, чтобы скромпрометировать себя ради него; и раздумывалъ, какъ поступить ему теперь, когда и комиссаръ и его собственный секретарь знали, что обвиняемый, надъ которымъ ему предстоитъ такое важное слѣдствіе, коротко знакомъ съ его роднымъ братомъ; но послѣ непродолжительнаго размышленія, Адріенъ рѣшилъ окончательно, что это обстоятельство еще болѣе обязываетъ его не отказываться отъ слѣдствія. Иначе, что подумаютъ о немъ его подчиненные?
   -- Брать мой, такъ началъ онъ уже совсѣмъ твердымъ голосомъ, принадлежитъ къ одному и тому же клубу с.ь г. де-Кальпренедомъ, и, понятно, могъ выказать ему нѣкоторое участіе въ его тяжеломъ положеніи, но онъ никогда не быль съ нимъ друженъ.
   -- Я это понялъ самъ, отвѣчалъ комиссаръ:-- Братецъ вашъ сдѣлалъ для этого несчастнаго юноши то, что долженъ быль сдѣлать для человѣка одного съ нимъ круга... но во все продолженіе пути онъ держалъ себя съ нимъ въ предѣлахъ холодной вѣжливости, и мнѣ даже показалось, что онъ самъ не былъ убѣжденъ къ его невинности.
   -- Убѣжденія брата до меня не касаются, я же сейчасъ приступлю къ допросу обвиняемаго. Приведите его сюда, прежде чѣмъ отправитесь на розыски игорнаго дома, и помните, что я сегодня же хочу допросить всѣхъ тѣхъ, кого найдете тамъ: ихъ показанія очень важны для слѣдствія... Сегодня же я выслушаю и потерпѣвшаго и этого г. Дутрлеза. Вы соберете свѣдѣнія объ обоихъ и сообщите ихъ мнѣ къ самомъ непродолжительномъ времени. Боаминъ,-- обратился онъ къ секретарю, напишите тотчасъ же вызовъ свидѣтелей.
   Полицейскій комиссаръ, послѣ низкаго поклона, вышелъ изъ комнаты съ чувствомъ глубокаго уваженія къ неподкупному слѣдователю. Адріенъ такимъ образомъ исполнилъ свою обязанность, и твердо рѣшился исполнить ее до конца, но на душѣ у него было далеко не покойно, онъ чувствовалъ ненормальность своего положенія къ этомъ дѣлѣ, касавшемся друзей его самыхъ близкихъ родственниковъ.
   Не прошло и четверти часа послѣ удаленія коммиссара, и Адріенъ де-Куртомеръ продолжалъ еще тревожно расхаживать по своему судейскому кабинету, какъ вошелъ Жюльенъ де-Кальпренедъ, подъ конвоемъ жандарма.
   Неожидавшій его такъ скоро, судья остановился въ нѣкоторомъ смущеніи, но затѣмъ поспѣшно направился къ-своему судейскому креслу. Только засѣдая на этомъ креслѣ, являлся онъ по закону слѣдователемъ уголовнаго преступленія, а именно таковымъ, во всѣхъ прерогативахъ слѣдственнаго судьи, считалъ онъ нужнымъ предстать передъ Жюльеномъ.
   Но обвиняемый не далъ ему времени дойдти до кресла, онъ самъ подбѣжалъ къ нему са. пылающимъ взглядомъ, и быстро проговорилъ:
   -- А, это ьы господинъ де-Куртомеръ! Не ожидалъ, чтобы вы, зная меня, все-таки привели, или, лучше сказать, притащили силой сюда съ помощію вашихъ жандармовъ, точно дѣйствительнаго вора!
   Адріенъ уже вполнѣ овладѣлъ собою, покойно усѣлся онъ на завѣтное кресло, и также покойно показалъ Жюльену на стулъ, стоявшій по другую сторону судейскаго стола.
   -- Скажите, по вашему ли приказанію надѣли на меня ручныя цѣпи, чтобы привести изъ тюрьмы въ вашъ кабинетъ?
   -- Нѣтъ, не по коему, спокойно отвѣтилъ Адріенъ де-Куртомеръ; это общая мѣра, принимаемая противъ всѣхъ обвиняемыхъ, чтобы они не могли скрыться, пока проходятъ дворомъ, куда допускается и публика.
   -- Прекрасно... Стало быть я могъ бы встрѣтить тамъ знакомыхъ отца моего и друзей вашей тетушки маркизы де-Вервень... но къ сожалѣнью не могъ бы соообщить имъ, что меня ведутъ къ г. де-Куртомеру, ибо мнѣ никакъ не приходило гь голову, чтобы вы рѣшились взять на себя слѣдствіе по обвиненію меня
   -- Меня на него назначили, и я долженъ исполнить мою обязанность, какъ бы ни была она тяжела.
   -- Не маркиза ли де-Вервень посовѣтовала вамъ принять ее на себя?-- съ горечью спросилъ Жюльенъ.
   -- Я не руководствуюсь чьими бы то ни было совѣтами, когда рѣчь идетъ о моихъ обязанностяхъ, строго возразилъ судья, въ душѣ сильно возмущенный непозволительнымъ обращеніемъ несчастнаго юноши. Вы знаете, продолжалъ онъ офиціальнымъ тономъ, въ чемъ васъ обвиняютъ? Садитесь и отвѣчайте на вопросы, которые я буду предлагать намъ
   Жюльенъ оттолкнулъ ногою стулъ, на которомъ садятся подлежащіе допросу, и сложивъ руки воскликнулъ презрительно
   -- Отвѣчать вамъ! Судьѣ, не принадлежащему къ одному общественному кругу со мною, занимающемуся по неволѣ своимъ ремесломъ, я быть можетъ и согласился бы давать показанія... я бы могъ надѣяться найдти въ немъ безпристрастіе... Но давать показанія вамъ совершенно для меня лишнее... Ясно, что вы считаете меня виновнымъ, если не отказались отъ слѣдствія... Вы не захотѣли бы подвергнуть себя возможности неловкой встрѣчи въ одной изъ свѣтскихъ гостинныхъ съ человѣкомъ, помимо вашей воли выпущеннымъ на свободу, послѣ многихъ неудачныхъ усилій съ вашей стороны погубить его во чтобы то ни стало. Вы можете допрашивать меня сколько хотите, я отвѣчать вамъ не стану!..
   Слова эти окончательно поразили Адріена, онъ ожидалъ всего, кромѣ категорическаго отказа давать показанія. Но онъ не зналъ Жюльена де Кальпренеда, и не могъ имѣть понятія объ этомъ странномъ характерѣ, гордомъ и необузданномъ, никогда ни кому и ничему не подчинявшемся, кромѣ своего собственнаго каприза. Онъ не зналъ, что въ двадцать два года Жюльенъ успѣлъ уже, благодаря этой необузданности, перессориться съ своими лучшими друзьями.
   Всякій слѣдственный судья приписалъ бы этотъ странный отказъ оправдать себя ловкому расчету со стороны человѣка, дѣйствительно виновнаго, и де Куртомеръ пришелъ, конечно, къ такому же заключенію.
   -- Я не могу заставить васъ отвѣчать мнѣ холодно сказалъ онъ, но могу заставить меня выслушать. Я сейчасъ сообщу вамъ, въ чемъ вы обвиняетесь.
   -- Я знаю это и безъ васъ! Меня обвиняютъ въ томъ, что я укралъ ожерелье у г. Матапана, а нелѣпое обвиненіе это основано на свидѣтельствѣ нѣкоего Дутрлеза.
   -- Вамъ дадутъ съ ними очную ставку.
   -- Пожалуй! Я скажу Дутрлезу, что онъ глупъ, а Матапану, что онъ негодяй.
   -- Оскорбляя ихъ, вы себя не оправдаете
   -- Я и не желаю оправдываться. Вы должны доказать мнѣ, что я виноватъ.
   -- Но я долженъ тоже и предупредить васъ, что вы выбрали очень нехорошій путь для доказательства вашей невинности, и при этомъ считаю возможнымъ увѣрить васъ, что нисколько противъ васъ не предубѣжденъ, и никакъ не ищу вашего обвиненья. Еслибы вы были болѣе хладнокровны, вы поняли бы, что я не отношусь къ вамъ такъ, какъ бы имѣлъ право. Я не допрашиваю васъ, а разговариваю съ вами и секретарь мой, какъ видите, не записываетъ ни моихъ вопросовъ, ни вашихъ отвѣтовъ.
   -- Мнѣ рѣшительно все равно, записываетъ онъ ихъ, или не записываетъ!
   -- Прибавляю что на нынѣшній день я на томъ и покончу, желая дать вамъ время одуматься Черезъ два дня я успѣю выслушать всѣхъ вызванныхъ мною свидѣтелей, и тогда снова призову васъ, а вы рѣшите пока, выгодно ли намъ придерживаться выбранной вами системы защиты. Сегодня и ограничусь тѣмъ, что запишу въ протоколъ вашъ отказъ давать показанья... Вы скажете мнѣ только ваше имя и званье...
   -- Вы ихъ сами знаете, что же мнѣ вамъ говорить?
   -- Того требуетъ форма, это, конечно, вамъ извѣстно.
   -- И я отказываюсь подчиниться ей.
   У судьи вырвалось нетерпѣливое движенье, но онъ не настаивалъ болѣе, и обратившись къ секретарю, спокойно сказалъ
   -- Запишите, что по случаю отказа со стороны обвиняемаго давай, показанія, допросъ прекратился и затѣмъ составьте еще протоколъ о предварительномъ арестѣ за моею подписью.
   -- Это еще какая формальность7 иронически воскликнулъ Жюльенъ.
   -- Такая, что арестъ вашъ изъ временнаго переходитъ въ категорію предварительнаго.
   -- Пока вамъ не удастся сдѣлать его окончательнымъ, обвинивъ меня въ воровствѣ, за что, конечно, въ случаѣ желаемаго вами успѣха, вы получите повышеніе по службѣ.
   Долготерпѣніе Адріена де-Куртомера истощилось наконецъ.
   -- Уведите обвиняемаго, сказалъ онъ жандарму.
   Жюльенъ поспѣшилъ надѣть шляпу тутъ же въ комнатѣ и, не поклонившись, пошелъ вонь гордой поступью, бросивъ судьѣ на прощанье слѣдующія слова:
   -- Потрудитесь передать мое почтенье маркизѣ де-Вервень.
   И судья и секретарь изумленно переглянулись между собою; никогда ни тотъ ни другой не видѣли ничего подобнаго.
   -- Что вы объ всемъ этомъ думаете. Богамонъ? спросилъ Адріенъ де-Куртомеръ.
   -- Мое такое мнѣнье, г. судья, что человѣкъ виновный не могъ бы держать себя съ такою, даже дерзкой самоувѣренностью, не мало не колеблясь отвѣтилъ Богамонъ.
   -- Такъ вы считаете невиннымъ этого молодаго человѣка?
   -- Я не позволяю себѣ имѣть собственнаго мнѣнія объ этомъ дѣлѣ, скромно отвѣтилъ секретарь.
   -- Какъ вы не видите, что вся эта дерзость напускная, не болѣе какъ измышленная имъ тактика, чтобы выиграть время. Онъ разсчитываетъ, что вліяніе отца... особенно его друзей спасетъ его отъ послѣдствій его преступленья... и ошибется. Однако, нельзя терять времени... сколько вызвано свидѣтелей по другимъ дѣламъ?
   И съ этой минуты Адріенъ Де-Куртомеръ. отогнавъ силою воли смущавшія его мысли, занялся также усердно, какъ и всегда, предстоявшимъ ему въ этотъ день слѣдствіемъ по очень неинтересному дѣлу драки въ кабакѣ. Едва успѣлъ онъ его закончить, какъ явился тотъ же полицейскій комиссаръ.
   -- Ну что? было первое слово судьи.
   -- Человѣкъ, на котораго указалъ обвиняемый, какъ на содержателя игорнаго дома, изчезъ.
   -- Какъ изчезъ?
   -- Онъ уѣхалъ съ первымъ утреннимъ поѣздомъ въ Испанію, имя его Мартенъ, онъ когда-то состоялъ при Гамбургской рулеткѣ. На мой вопросъ, что дѣлалъ онъ въ Парижѣ, швейцаръ отвѣтилъ самымъ положительнымъ образомъ, что игры у него никогда не бывало. Этого отвѣта я впрочемъ ожидалъ заранѣе и произвелъ самый тщательный обыскъ въ оставленной имъ квартирѣ. Никакихъ слѣдовъ рулетки тамъ не нашлось. Правда, что Мартену легко было увезти ее съ собою.
   -- Очень жаль, что обыскъ не былъ произведенъ вчера. Надо немедленно телеграфировать за границу, о задержаніи этого Мартена.
   -- Это будетъ тотчасъ же исполнено, г. судья, но если позволите мнѣ высказать мое мнѣніе, то прежде всего надо бы начать розыски въ Mont-de Piété, и по всѣмъ ювелирамъ. Я убѣжденъ, что ожерелье заложено или продано. Бывшіе вчера въ рукахъ обвиняемаго восемнадцать тысячъ франковъ, представляютъ именно ту сумму, которую онъ долженъ былъ получить, продавъ, или заложивъ ожерелье, оцѣненное г. Матапаномъ въ двадцать пять или тридцать тысячъ франковъ. Съ обыкновенными укрывателями краденаго, имѣющими привычку уничтожить оправу, а камни отправлять за границу, обвиняемый, по своему общественному положенію не могъ имѣть дѣла, и ожерелье находится, вѣроятно, нетронутымъ. Оно вывезено, по словамъ потерпѣвшаго лица, изъ Индіи, и его легко будетъ узнать по его особенной оправѣ.
   -- Ожерелье брилліантовое, кажется?
   -- Нѣтъ, г. судья... то есть мелкихъ брилліантовъ въ немъ очень много, ими осыпаны тридцать три опала, составляющіе ожерелье. Всѣ эти подробности обозначены въ заявленіи потерпѣвшаго.
   -- Я еще не читалъ его; только что принялся было за чтеніе, какъ вошелъ обвиняемый, а какъ онъ отказался дать показаніе, то я долженъ былъ заняться другимъ слѣдствіемъ.
   -- А, отказался давать показанія! Онъ опытнѣе, чѣмъ можно было предполагать, вырвалось невольно у коммиссара, но судья не обратилъ вниманья на эти слова онъ думалъ глубокую думу.
   -- Вы говорите, что ожерелье опаловое? вдругъ спросилъ онъ.
   -- Да. г. судья, по словамъ г. Матапана, изъ самыхъ крупныхъ и самыхъ лучшихъ опаловъ, какіе только можно найти.
   --тСтранно! прошепталъ Адріенъ де-Куртомеръ. Ему пришло на память видѣнное имъ наканунѣ у тетки ожерелье тоже изъ необыкновенно-крупныхъ и цѣнныхъ опаловъ. Это странное совпаденье начинало сильно смущать его.
   Отпустивъ комиссара съ приказаньемъ немедленно довести ему, еслибъ явились какія нибудь новыя обстоятельства по этому дѣлу, онъ тотчасъ же принялся за бумаги и быстро пробѣжалъ ихъ.
   Кромѣ постановленія объ арестѣ г. прокурора республики, онъ нашелъ только два документа, протоколъ объ заарестованіи Жюльена де Кальпренеда, обстоятельства котораго были ему извѣстны изъ устнаго разсказа полицейскаго комиссара, и еще заявленіе о пропажѣ потерпѣвшаго лица.
   Изъ заявленія этого, весьма тщательно и подробно составленнаго. было видно, что каждое его слово было строго обдумано писавшимъ. Изложивъ сперва ясно и подробно, какъ опаловое ожерелье, спрятанное имъ съ вечера въ незапертый ящикъ, не оказалось въ немъ по утру и какъ онъ въ первую минуту не зналъ на комъ остановить свое подозрѣніе въ кражѣ. Матапанъ перешелъ затѣмъ къ встрѣчѣ своей съ Дутрлезомъ въ кафе Гишъ, и разсказу послѣдняго о его ночномъ приключеніи на лѣстницѣ. Слѣдствіемъ котораго оказался у него въ рукахъ опалъ, признанный Матапаномъ за принадлежащій къ его пропавшему ожерелью. А какъ воровство произошло безъ взлома, то очевидно, что воръ долженъ былъ имѣть ключи отъ квартиръ перваго и втораго этажей, обстоятельство же это могло быть объяснено тѣмъ, что графъ де-Кальпренедъ до 15 октября занималъ помѣщеніе въ первомъ этажѣ, а послѣ перешолъ во второй, стало быть, кто нибудь изъ его домашнихъ могъ легко, при переходѣ изъ одной квартиры въ другую, сохранить у себя ключъ и отъ первой.
   Впрочемъ, потерпѣвшій полагался вполнѣ на прокурорскій надзоръ для разысканія виновнаго среди семейства или прислуги графа де Кальпренеда: онъ указывалъ только на странное поведеніе его сына, убѣжавшаго изъ кафе при его приближеніи, и вообще жившаго не по средствамъ, не выходившаго изъ долговъ, между прочимъ состоявшаго должнымъ нѣсколько тысячъ франковъ и ему, Матапану.
   По прочтеніи документовъ, слѣдственный судья подумалъ, что во всякомъ случаѣ, слишкомъ поторопились арестомъ Жюльена для котораго не было достаточно данныхъ въ этихъ неопредѣленныхъ указаньяхъ потерпѣвшаго лица. Впрочемъ, дѣло было уже сдѣлано, и не арестъ человѣка, по всѣмъ вѣроятіямъ, дѣйствительно виновнаго, смущалъ въ эту минуту Адріена де-Куртомера. Все его вниманіе сосредоточилось на подробномъ описаніи Матапаномъ пропавшаго ожерелья. Описаніе это вполнѣ подходило къ опаламъ, видѣннымъ имъ наканунѣ на чайномъ столикѣ маркизы. Кто могъ примести ихъ туда? Конечно не маркиза де-Вервень взяла ихъ изъ квартиры Матапана. Предположивъ даже невозможное, что самъ графъ покусился на воровство, все таки не пришелъ бы онъ хвастаться своимъ позорнымъ поступкомъ передъ старымъ другомъ своей молодости.
   -- Боже мой, думалъ взволнованный Куртомеръ, что если этотъ негодяй Жюльенъ вздумалъ предложить тетушкѣ купить у него украденное ожерелье... недаромъ отвѣтила она на мой вопросъ, откуда оно что кто-то принесъ ей показать его... и при этомъ казалась смущенной. Но что же дѣлалъ у нея въ такомъ случаѣ де-Кальпренедъ отецъ? Не послала ли она за нимъ, чтобы сообщить ему о предложеніи сына? Если ожерелье это -- то самое, о которомъ производится слѣдствіе, интересно, что она съ нимъ сдѣлала? Конечно, она не догадывается, что оно краденое... Ну, а если Матапанъ узнаетъ какъ нибудь, что оно находится у моей тетки... что изъ этого выйдетъ?.. Страшно объ этомъ и подумать... Мнѣ непремѣнно надо поѣхать къ ней какъ только кончится присутствіе... авось она объяснитъ...
   Размышленія его были прерваны на этомъ дежурнымъ докладчикомъ, который подалъ ему визитную карточку, какъ громомъ поразившую бѣднаго Адріена.
   -- Тетушка! Здѣсь! Сама ко мнѣ пріѣхала! проговорилъ онъ сквозь зубы, только этого не доставало...
   -- Богамонъ, быстро прибавилъ онъ, обращаясь къ секретарю, ко мнѣ пріѣхала тетка, она желаетъ переговорить со мною тотчасъ же по совершенно частному дѣлу, ваше присутствіе намъ помѣшаетъ. Пойдите пожалуйста въ канцелярію, наведите тамъ кстати всѣ нужныя справки по дѣлу Монружа. Я позову васъ, когда останусь одинъ.
   Богамонъ былъ не прочь выкурить сигару, на что надѣялся имѣть достаточно времени послѣ наведенія справокъ, и съ удовольствіемъ удалился заднимъ ходомъ, пока докладчикъ вводилъ маркизу де-Вервень въ парадную дверь, служившую для обвиняемыхъ и свидѣтелей.
   -- Ради Бога, скорѣе кресло, было ея первымъ словомъ подбѣжавшему къ ней Адріену; я совсѣмъ задохласъ отъ твоихъ четырехъ этажей.
   -- Еслибъ и ожидалъ вашего посѣщенія тетушка, я бы сошелъ къ вамъ внизъ. Зачѣмъ же вы не приказали меня вызвать?
   -- Кому бы я это приказала? Я совсѣмъ не знала, къ кому обратиться, и еслибъ одинъ молоденькій адвокатикъ въ парадномъ костюмѣ, не сжалился надо мною, и не привелъ меня сюда, я бы совсѣмъ потерялась въ вашихъ лабиринтахъ. Онъ мнѣ показался радикаломъ, но очень вѣжливымъ во всякомъ случаѣ: подалъ мнѣ руку и довелъ до твоей двери. Кстати, съ какого это времени судейскіе кабинеты помѣщаются чуть не на чердакѣ? И какая жесткая мебель! Нельзя сказать, чтобы правительство особенно заботилось о твоемъ комфортѣ! Но я забываю, что пріѣхала сюда не для болтовни. Я пріѣхала... но прежде всего, скажи-ка, Адріенъ, нѣтъ ли здѣсь шпіоновъ? Не имѣютъ ли твои стѣны ушей7
   -- Будьте покойны, тетушка, мы одни. Я отослалъ моего секретаря, и никто не можетъ насъ подслушать
   -- Ну такъ я приступаю къ дѣлу... Ты. навѣрно, догадываешься, зачѣмъ я къ тебѣ пріѣхала?
   -- Полагаю, по дѣлу Жюльена де-Кальпренеда.
   -- Совершенно вѣрно.
   -- Когда вчера вечеромъ я пріѣзжалъ къ вамъ, я не зналъ,-- завѣряю васъ въ этомъ честью,-- что подозрѣніе падаетъ на этого несчастнаго юношу.
   -- А я знала, спокойно отвѣтила маркиза.
   -- Знали, и скрыли отъ меня!
   -- Да, скрыла. Еслибъ я тебѣ сказала, ты бы отказался отъ слѣдствія, а я этого не хотѣла. Я предпочитаю, чтобы сынъ моего лучшаго друга имѣлъ дѣло съ тобою, чѣмъ съ другимъ слѣдователемъ.
   -- Но, тетушка, я долженъ исполнить мою обязанность также строго, какъ и всякій изъ моихъ товарищей.
   -- Обязанность да обязанность! А точно у тебя нѣтъ и другихъ обязанностей, напримѣръ, обязанности племянника и человѣка извѣстнаго круга, къ которому ты принадлежишь?
   Адріенъ вздрогнулъ, строгое лицо его точно внезапно замерло. Въ этомъ кабинетѣ онъ сознавалъ себя прежде всего слѣдственнымъ судьей, и слова маркизы глубоко его оскорбили.
   -- Милая тетушка, заговорилъ онъ послѣ непродолжительнаго молчанія, повѣрьте, я питаю къ вамъ сердечное уваженіе и самую глубокую привязанность; не менѣе искренно сожалѣю я вашего друга графа де-Кальпренеда. но если сынъ его виновенъ, я этого не скрою.
   -- Вотъ и полѣзъ на свои судейскія ходули! И къ чему? желала бы я знать, кто проситъ тебя измѣнить твоеи присягѣ?-- конечно не я. Неужели ты думаешь, что я могу посовѣтовать тебѣ безчестный поступокъ?
   -- Нѣтъ, тетушка, я увѣренъ, что вы этого не сдѣлаете.
   -- Такъ и выслушай меня спокойно, безъ громкихъ словъ и восклицаній. Я понимаю, что ты желаешь быть безпристрастнымъ и въ этомъ дѣлѣ, какъ и ко всѣхъ прочихъ, но законъ не запрещаетъ тебѣ нѣкоторой благосклонности въ отношеніе обвиняемаго.
   -- Знаете, тетушка, благосклонность слово очень эластическое. Если вы подъ нимъ разумѣете извѣстное покривленіе слѣдствія въ пользу обвиняемаго...
   -- Какой ты страшный спорщикъ, мой бѣдный Адріенъ! Я отказываюсь вести съ тобою пренія, я прямо приступаю къ вопросу: въ какомъ положеніи дѣло Жюльена?
   -- Вѣроятно вы знаете, что онъ арестованъ.
   -- Брать твой сказалъ мнѣ это сегодня утромъ. Я бы знала это еще вчера, если бы могла поймать Жака. Пока я разыскивала его въ клубѣ, онъ сопровождалъ Жюльена по дорогѣ въ тюрьму.
   -- И назвалъ себя полицейскому комиссару, хотя могъ бы воздержаться и не компрометировать себя въ такой степени.
   -- Ты хочешь сказать не компрометировать тебя. Что касается его самого, то Жакъ ничего не боятся, и не бросаетъ друзей своихъ въ несчастья.
   -- Такъ онъ дѣйствительно друженъ съ Жюльеномъ? съ горечью спросилъ судья.
   -- Нѣтъ, но онъ знаетъ, что его отецъ друженъ со мною и, какъ я уже сказала тебѣ. никогда не отказывается отъ друзей въ ихъ черные дни. Но оставимъ это, рѣчь идетъ не о томъ, что сдѣлалъ Жакъ, а о томъ, что думаешь дѣлать ты. Во первыхъ, когда предполагаешь ты допрашивать Жюльена?
   -- Я уже его допрашивалъ, онъ недавно вышелъ отсюда.
   -- Что же онъ тебѣ сказалъ?
   -- Отказался давать показанія, и при этомъ говорилъ со мною такимъ неприличнымъ тономъ, что я вынужденъ былъ снова отправить его въ тюрьму.
   -- Такъ онъ былъ очень высокомѣренъ и дерзокъ?
   -- Въ высшей степени.
   -- Прекрасно!
   -- Какъ, вы его одобряете?
   -- Напротивъ, совсѣмъ не одобряю, но заключаю изъ этого, что онъ невиненъ. Виновные не держать себя такъ гордо передъ представителями правосудія.
   -- Къ сожалѣнію, долженъ сказать вамъ, тетушка, что я въ принципѣ держусь совершенно другаго мнѣнія, въ этомъ же единственномъ случаѣ тѣмъ болѣе предполагаю, что обвиняемый дѣйствительно виновенъ.
   -- Развѣ ты имѣешь какія нибудь доказательства его виновности?
   -- Нѣтъ еще. Я едва успѣлъ пробѣжать документы, но многія данныя противъ него.
   -- Какія, напримѣръ?
   -- Жюльенъ де-Кальпренедъ со дня своего совершеннолѣтіи не болѣе какъ въ два года успѣлъ уже растратить материнское наслѣдство, все безъ остатка.
   -- Прекрасное доказательство! Братъ твой Жакъ, правда не такъ быстро, а все таки идетъ къ тому же. Считаешь ли ты по этому и его способнымъ на воровство?
   -- Жюльенъ ведетъ безалаберную жизнь, онъ игрокъ.
   -- И Жакъ также.
   -- У Жюльена множество долговъ, или лучше сказать, было множество до вчерашняго дня; вчера онъ расплатился со своими кредиторами, изъ чего естественно вытекаете, вопрись: откуда взялъ онъ деньги дли расплаты?
   -- И ты, естественно, заключаешь, что онъ добылъ ихъ у Матапана. А самъ онъ, что сказалъ, откуда взялись у него деньги?
   -- Онъ увѣряетъ, что выигралъ ихъ въ игорномъ домѣ, котораго далъ адресъ. Я послалъ туда полицейскаго комиссара, и тотъ удостовѣрился, что человѣкъ, указанный де-Кальпренедомъ, какъ содержатель недозволенной рулетки, исчезъ сегодня утромъ. Согласитесь, что это очень странная случайность, особенно кстати подоспѣвшая, чтобы помѣшать правосудію провѣрить утвержденіе обвиняемаго.
   -- Пожалуй, согласна съ тобою въ этомъ. Перейдемъ къ другому. Знаешь ли ты, что именно украдено у Матапана?
   Вопросъ маркизы напомнилъ судьѣ видѣнныя имъ уже наканунѣ драгоцѣнности, и не мало смутилъ его.
   -- Узналъ часъ тому назадъ, отвѣчалъ онъ взволнованнымъ голосомъ украдено ожерелье изъ опаловъ, осыпанныхъ брилліантами.
   -- И ты предполагаешь, что Жюльенъ продалъ его, чтобы расплатиться съ долгами?
   -- Я ничего не предполагаю, невнятно проговорилъ Куртомеръ, я только приказалъ спросить всѣхъ ювелировъ, не куплено ли кѣмъ нибудь изъ нихъ опаловое ожерелье, подобное описанному Матапаномъ въ его заявленіи о кражѣ.
   -- Розыски твои будутъ напрасны. ожерелье не найдется.
   -- Почему же не найдется? несмѣло спросилъ Адріенъ, теперь онъ уже боялся добраться до истины.
   -- Потому, что ожерелье продано не было.
   -- Какъ вы это знаете, тетушка?
   -- Очень просто, я увѣрена, что никто не покупалъ его...
   -- Ради Бога объясните ваши слова! воскликнулъ окончательно потерявшійся слѣдственный судья.
   -- Я знаю, что оно находится у меня, спокойно отвѣтила маркиза.
   -- У васъ?!
   -- Да у меня. Я уже показывала его тебѣ вчера, и... вотъ оно.
   Говоря это. маркиза отперла маленькій мѣшокъ, висѣвшій у нея на рукѣ, вынула оттуда ожерелье и съ видимымъ отвращеніемъ бросила его на столъ слѣдственнаго судьи.
   Сцена вышла великолѣпная. Блѣдный, какъ смерть. Куртомеръ растерянно смотрѣлъ на опалы, блестѣвшіе на обвинительномъ актѣ прокурора республики, а маркиза между тѣмъ спокойно запирала свой ручной мѣшокъ, не обращая никакого вниманія на жалкое положеніе племянника. Врядъ ли можно было видѣть въ другой разъ подобную картину въ кабинетѣ котораго нибудь изъ слѣдственныхъ судей.
   -- Ну что ты скажешь теперь? спросила Черезъ минуту съ улыбкой маркиза, все ли еще ты думаешь, что Жюльенъ продалъ это проклятое ожерелье!
   -- Вижу, что не продавалъ, почти безсознательно проговорилъ бѣдный Адріенъ.
   -- Но взялъ, иначе я бы не принесла его тебѣ... Вѣдь не думаешь же ты, что я украла ожерелье?
   -- Такъ онъ отдалъ вамъ его?
   -- Нѣтъ не онъ. графъ привезъ мнѣ его вчера. Онъ нашелъ его утромъ въ кабинетѣ Жюльена.
   -- Но вѣдь это его обвинительный приговоръ! воскликнулъ Куртомеръ.
   -- Почему бы это такъ? Я, по крайней мѣрѣ, съ этимъ не согласна. Если Жюльенъ укралъ ожерелье, то конечно съ цѣлью имъ воспользоваться. Онъ не положилъ бы его на виду въ своемъ маленькомъ шкафчикѣ, гдѣ всякій могъ найти его. Замѣть, что ключъ оставался въ замкѣ, графъ совершенно машинально отперъ его. Предположимъ, что сдѣлалъ онъ эту непостижимую глупость въ волненіи, но въ такомъ случаѣ онъ вернулся бы, по крайней мѣрѣ, за ожерельемъ позднѣе, въ продолженіе дня, а онъ вышелъ изъ дому очень рано и не возвращался до вечера. Отецъ, искавшій его повсюду, расчитывалъ на его возвращеніе ночью. Но бѣдный мальчикъ не вернулся по очень уважительной причинѣ, онъ ночевалъ въ тюрьмѣ.
   -- Какимъ же образомъ, скажите, ожерелье очутилось въ квартирѣ г. де-Кальпренеда, кто нибудь долженъ же былъ оставить его тамъ?
   -- Понятно, что не само ожерелье пришло въ ящикъ, но кто положилъ его туда, я объяснять не берусь.
   -- Однако надо выяснить это во чтобы то ни стало, ибо, если не Жюльенъ, то...
   -- Не предполагаешь же ты, надѣюсь, что это сдѣлано графомъ или Арлетой?
   -- Конечно нѣтъ, но...
   -- Кальпренедъ, правда, на три четверти раззоренъ, но онъ не способенъ обезчестить себя ради денегъ даже тогда, когда бы онъ умиралъ съ голода. Да я же тебѣ сказала, что онъ нарочно пріѣзжалъ ко мнѣ вчера, чтобы сообщить мнѣ это необъяснимое обстоятельство. Что же касается Арлеты...
   -- Ее, конечно, никто не заподозритъ, но у графа есть прислуга...
   -- Двѣ дѣвушки испытанной честности, неспособныя воспользоваться чужою копѣйкой... Да теперь дѣло не въ томъ, опалы найдены, стало быть и слѣдствіе должно быть покончено.
   -- Вы очень ошибаетесь, тетушка, живо возразилъ судья, разъ кража совершена, возвращеніе украденнаго не останавливаетъ преслѣдованія преступника. Таково очень положительное требованіе закона.
   -- Я объ этомъ не спорю, но развѣ нельзя нѣсколько смягчить законъ
   -- Во всякомъ случаѣ, и сдѣлать этого не могу.
   -- Нѣтъ, можешь. Сколько я понимаю, ты можешь постановить опредѣленіе о прекращеніи слѣдствія.
   -- И вы находите, что въ данномъ случаѣ, я могу сдѣлать это по совѣсти?
   -- Почему же нѣтъ? Тебѣ стоятъ возвратить ожерелье этому господину Матапану, и пригласить его взять назадъ свою жалобу.
   -- Я возвращу ожерелье! Да развѣ это возможно? Я не хочу даже до него дотрагиваться. мнѣ кажется, оно обожгло бы мнѣ пальцы,-- съ неподдѣльнымъ ужасомъ вскричалъ судья. И какъ же объясню и свидѣтелю, какимъ образомъ попало оно въ мои руки?
   -- Ты ничего объяснять и не будешь, а просто скажешь: Мнѣ его прислали, вотъ оно тутъ. Возмите его и оставьте меня въ покоѣ. Слѣдствіе прекращается.
   -- Нельзя не сказать, тетушка, что вы имѣете странное представленіе объ обязанностяхъ слѣдственнаго судьи.
   -- Опять запѣлъ свое!
   -- Какъ вы можете думать, чтобы Матапанъ и мое начальство удовлетворилось такимъ страннымъ заявленіемъ съ моей стороны. У меня непремѣнно спросятъ, откуда я взялъ ожерелье? И если я скажу, что его отдали мнѣ вы, васъ привлекутъ къ дѣлу. Вы же не отвѣтите, конечно, что получили его отъ графа де Кальпренеда. который нашолъ его въ своей квартирѣ. Это равнялось бы признанью воромъ его сына. Нѣтъ, я лучше выйду въ отставку...
   -- И прекрасно сдѣлаешь, я говорила это тебѣ еще. прошлаго года, когда многіе изъ твоихъ товарищей подали тебѣ благой примѣръ... Но я знаю, что не таково желанье твоей жены... Ты воленъ поступать какъ хочешь... а главное она. Я и не прошу тебя выходить въ отставку, а прошу только вывести изъ бѣды моего дорогаго графа, что вполнѣ въ твоей власти. Возврати ожерелье, пэ принадлежности, а тамъ...
   -- Я на за что этого не сдѣлаю, и умоляю васъ, тетушка, взять его у меня.
   -- Мнѣ взять его?-- Ни за что! Я достаточно возилась съ этими отвратительными камнями и болѣе до нихъ не дотронусь! Кстати... ты очень удивишься, когда я скажу тебѣ, что камни эти мнѣ какъ будто знакомы... точно я ихъ гдѣ то видѣла прежде. У меня былъ старый дядя, бывшій балтійскимъ кавалеромъ еще до революціи, онъ собиралъ разныя рѣдкости и драгацѣнности, и не разъ мнѣ ихъ показывалъ. Послѣ его смерти никакихъ драгоцѣнностей не нашлось. Какъ знать, что это ожерелье не было украдено у него?
   -- Во всякомъ случаѣ не Матапаномъ. Ему не болѣе пятидесяти лѣтъ, дядюшка же вашъ умеръ, кажется, въ 1824 году.
   -- Я не обвиняю твоего Матапана, и онъ хорошо бы сдѣлалъ, еслибъ пересталъ обвинять Жюльена де-Кальпренеда. Уговори его взять назадъ свою жалобу; вотъ все, что требуется, и я расчитываю на тебя. А за тѣмъ ухожу, прибавила маркиза, внезапно вставая съ своего мѣста.
   -- Я не удерживаю васъ, тетушки, тѣмъ болѣе, что ожидаю свидѣтелей къ допросу. Но, ради Бога, возьмите ваше ожерелье.
   -- Ни за что! Ему очень хорошо у тебя, гдѣ я его и оставляю.
   -- Неужели вы не понимаете, что вы ставите меня между двухъ огней... въ положеніе невозможное -- или сказать, что вы взяли на себя посредничество между воромъ и мною, или... солгать!
   -- Какой ты ребенокъ, Адріенъ! Какъ же ты самъ не понимаешь, что если я и увезу дьявольскіе камни съ собою, это ничего не измѣнитъ въ твоемъ положеньи. Ты ихъ видѣлъ, знаешь, гдѣ они, и если не заявишь объ этомъ, не будетъ ли это такой же ложью, только не высказанной словами. Можешь ты по совѣсти продолжать слѣдствіе по этому дѣлу такъ, какъ будто не узналъ ничего новаго въ продолженіе послѣдняго часа? Ну-ка, отвѣчай? Надѣюсь, что единственное для тебя средство выдти изъ этой путаницы -- послѣдовать моему совѣту. Возврати ожерелье, уговори Матапана взять назадъ свое заявленіе прокурорскому надзору и все будетъ отлично. Меня ты одолжишь выше всякой мѣры, а совѣсти не въ чемъ будетъ тебя упрекать. Повѣрь, Жюльенъ не можетъ быть воромъ... правда ожерелье нашлось у него, но не онъ взялъ его. Когда нибудь откроется, я увѣрена въ этомъ, что его подложили въ комнату Жюльена, съ цѣлью погубить его да кстати и уморить съ горя несчастныхъ отца и сестру. Я нисколько не удивлюсь, если самъ Матапанъ окажется виновникомъ этой адской интриги, да самъ Матапанъ...
   Маркиза не успѣла еще окончить своей рѣчи, какъ вошелъ дежурный чиновникъ и прошепталъ что-то на ухо Адріену.
   -- Попросите подождать, отвѣтилъ тотъ нѣсколько взволнованнымъ голосомъ.
   -- Что случилось? спросила маркиза.
   -- Пріѣхалъ Матапанъ, и я долженъ тотчасъ же выслушать его показанье.
   -- Отлично, онъ пріѣхалъ очень кстати. Я ухожу. Но мнѣ не хотѣлось бы съ нимъ встрѣтиться, научи, какъ мнѣ выйти?
   -- Я сейчасъ провожу васъ на внутреннюю лѣстницу. Но, тетушка еще разъ умоляю васъ, не принуждайте, меня бросать мою службу.
   -- Богъ съ тобой, я совсѣмъ этого не желаю
   -- Если мы потребуете, чтобы я исполнилъ вашу волю, клянусь вамъ, я выйду въ отставку!
   Послѣ минутнаго колебанія, маркиза сказала очень серьезно.
   -- Меня это, повѣрь, очень опечалить, я бы никакъ не желала лишить тебя насильно твоихъ любимыхъ занятій; но что же могу я тутъ сдѣлать теперь, когда ты уже все знаешь? Ты поступишь такъ, какъ велитъ тебѣ твоя совѣсть, и я увѣрена заранѣе, что поступишь ты хорошо, какъ слѣдуетъ. Прибавляю для ясности положенья, что графъ де-Кальпренедъ никакъ не подозрѣваетъ, что я обратилась къ тебѣ, я сдѣлала это на свой страхъ, тѣмъ менѣе знаете, это Жюльенъ; ему даже неизвѣстно, что отецъ нашолъ ожерелье... никто не могъ бы сообщить ему этого. Теперь ты всѣ знаешь, выведи же меня скорѣй на лѣстницу
   Послѣ этого между ними не было сказано ни одною слова. Проводивъ тетку. Адріенъ вернулся въ свой судейскій кабинетъ съ твердо принятымъ рѣшеньемъ покориться своей судьбѣ и лишить себя любимой карьеры. Ему оставалась одна возможность согласить своя судейскія и родственныя обязанности уговорить Матапана прекратить дѣло, и онъ не терялъ надежды найти въ немъ честнаго человѣка, готоваго поступить гуманно съ ничѣмъ неповинной, почтенной семьей заблудшагося молодаго человѣка. Желая переговорить Матапаномъ до возвращенія секретаря, Куртомеръ пошоль самъ позвать его въ кабинетъ. Узнавъ его по костюму между другими ожидавшими допроса свидѣтелями изъ низшаго класса, онъ только для формы спросилъ его имя и пригласилъ слѣдовать за собой.
   Теперь то начиналась настоящая борьба между слѣдственнымъ судьей и потерпѣвшимъ, дуэль на жизнь и смерть, отъ исхода которой зависѣло и доброе имя почтеннаго семейства и карьера самого Адріена де-Куртомера. Если ему удастся убѣдить Матапана, не только взять назадъ свое заявленіе о пропажѣ, но и дать честное слово навсегда сохранить въ тайнѣ способъ, какимъ онъ получилъ ее обратно, онъ получите, возможность продолжать свою службу.
   Приготовляясь къ борьбѣ, Куртомеръ собиралъ свои нравственныя силы и присматривался къ своему противнику. Обязанность слѣдователя -- отличная школа для распознаванія людей, она награждаетъ ихъ проницательнымъ взглядомъ, передъ которымъ смущается виновная совѣсть, но Матапанъ являлся не въ качествѣ обвиняемаго, и вошелъ въ кабинетъ съ высоко поднятою головою, даже съ нѣсколько излишней развязностью, придаваемой ему сознаньемъ его баронства и его милліоновъ. Онъ разсчитывалъ на полуоффиціальный разговоръ съ судьей, въ которомъ ему безъ труда удастся доказать виновность Жюліена, и вернуться домой, торжествуя въ душѣ свое удавшееся мщенье. Онъ зналъ по имени Жака де Куртомера, предполагалъ возможность его родства съ слѣдственнымъ судьей, но никакъ не подозрѣвалъ, чтобы Жакъ былъ его роднымъ братомъ, а тѣмъ менѣе подозрѣвалъ онъ, чтобы тетка обоихъ Куртомеровъ находилась съ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ съ графомъ де Кальпренедомь.
   Самоувѣренность Матапана произвела самое непріятное впечатлѣніе на Адріена, что отозвалось противъ его воли на его холодномъ пріемѣ, но милліонеръ не смущался такими пустяками. Слегка поклонившись, онъ едва не сѣлъ, не дожидаясь приглашеньи.
   -- Садитесь, милостивый государь, сказалъ Куртомеръ, указывая ему на стулъ, а самъ усаживаясь въ свое судейское кресло, желая тѣмъ подчеркнуть ихъ оффиціальное отношеніе другъ къ другу. Прежде чѣмъ призвать къ себѣ Матапана, онъ успѣлъ запереть въ ящикъ наводившее на него ужасъ ожерелье.
   -- Получили ли вы мой вызовъ?.. холодно заговорилъ онъ.
   -- Только сію минуту, перервалъ Матапанъ, и какъ видите, не терялъ времени, явился тотчасъ же.
   -- Секретарь мой отлучился, продолжалъ судья, я выслушаю ваше показанье, когда онъ вернется, а пока я желалъ бы поговорить съ вами о вашемъ вчерашнемъ заявленіи прокурорскому надзору.
   -- Я не прочь отъ такого не-оффиціальнаго разговора, оффиціальность, часто только портить дѣло.
   -- Однако, намъ придется вѣроятно вернуться и къ оффиціальности, пока же я попрошу васъ сказать, не собрали ли вы противъ обвиняемаго Кальпренеда какихъ нибудь новыхъ данныхъ сверхъ помѣщенныхъ, въ вашемъ заявленьи?
   -- Новыхъ, никакихъ, но мнѣ кажется, что и тѣхъ совершенно достаточно.
   Матапанъ выговорилъ это съ еще большей развязностью. Вступленіе судьи очень ему понравилось, слова обвиняемый Кальпренедъ пріятно отозвались для его слуха.
   -- Мнѣ же они кажутся очень неопредѣленными, холодно сказалъ судья
   -- Какъ! Но г. Дутрлезъ видѣлъ собственными глазами, какъ воръ отворилъ ключомъ дверь въ квартиру втораго этажа. А передъ этимъ Дутрлезъ только что вырвалъ у него одинъ изъ камней моего ожерелья, онъ показывалъ мнѣ этотъ камень, онъ несомнѣнно мой.
   -- Я выслушаю свидѣтельскія показаніи г. Дутрлеза, но если онъ не прибавитъ ничего къ сообщеннымъ вами фактамъ, то на мой взглядъ, они недостаточно убѣдительны. Другіе, кромѣ обвиняемаго, могли войти въ квартиру графа де-Кальпренеда.
   -- Безъ сомнѣнья. Во первыхъ могъ войти самъ графъ, а затѣмъ двѣ женщины, находящіяся у него въ услуженьи... я не говорю о его дочери, не допуская возможности, чтобы она прогуливалась ночью по лѣстницамъ моего дома. Сынъ же его шалунъ большой руки, ведущій самую безалаберную жизнь, и какъ у отца не осталось уже ни копѣйки, то сынъ и занималъ деньги направо и налѣво, у кого только могъ. Между прочимъ, онъ и мнѣ долженъ четыре тысячи франковъ: онъ укралъ мое ожерелье, чтобы расплатиться съ долгами.
   -- Въ такомъ случаѣ, онъ воръ очень неловкій. Украсть именно у своего кредитора, чтобы съ нимъ расплатиться -- чистое безуміе! Вы бы не преминули конечно подумать, что, полученныя вами деньги въ уплату пріобрѣтены за украденныя у васъ же драгоцѣнности.
   -- Онъ полагалъ, что я не скоро замѣчу исчезновеніе ожерелья, да это и чистая случайность, что я такъ скоро его хватился. Ожерелье обыкновенно лежало въ кассѣ съ другими цѣнностями, и не болѣе какъ раза два, три въ годъ вынималъ его оттуда. Вчера я его вынулъ, чтобы показать одному знакомому, и потомъ оставилъ въ отпертомъ ящикѣ.
   -- И, конечно, на слѣдующее же утро хватились его, чтобы переложить въ кассу, что несомнѣнно долженъ былъ сообразить и обвиняемый!
   -- Да что же это такое?.. вы просто его защищаете! Его адвокатъ на судѣ будетъ, вѣроятно, говорить то же самое.
   -- А вы, милостивый государь, вы забываете, что говорите съ слѣдственнымъ судьей! живо возразилъ Адріенъ де-Куртомеръ.
   -- Ахъ, извините! вы сказали, что мы будемъ просто разговаривать съ вами. Но разъ, вы для меня слѣдственный судья, дѣло совсѣмъ другое. Я подожду возвращенія вашего секретаря, чтобы отвѣчать на ваши вопросы.
   Адріенъ закусилъ губы, онъ слишкомъ поздно понялъ, какъ неразумно онъ повелъ себя, хотя Матапанъ своей дерзостью съ избыткомъ заслужилъ его предостереженіе.
   -- Милостивый государь, спокойно продолжалъ онъ послѣ минутнаго молчанія, я счелъ нужнымъ указать вамъ на нѣкоторые доводы, которые адвокатъ будетъ употреблять въ защиту подсудимаго, если дѣло это дойдетъ до суда. Но кромѣ этихъ, я предвижу еще много другихъ, несомнѣнно имѣющихъ повліять на убѣжденіе присяжныхъ, и предупреждаю васъ, что обвинительный приговоръ очень мало вѣроятенъ. Не лучше ли обдумать заранѣе, слѣдуете, ли вамъ продолжать это дѣло. Вы, полагаю, не имѣете причины добиваться безславія уважаемой семьи, которая, во всякомъ случаѣ пострадаетъ отъ публичнаго скандала, чѣмъ бы не кончилось дѣло для обвиняемаго.
   -- Ровно никакой! воскликнулъ Матапанъ, пожимая плечами. Кальпренеды живутъ въ моемъ домѣ уже нѣсколько лѣтъ, я у нихъ не бываю, потому что вообще не люблю дворянчиковъ, но дурнаго они мнѣ ничего не сдѣлали. Если бы они мнѣ мѣшали, я бы давно отказалъ имъ отъ квартиры, а я оставилъ ихъ у себя, хотя при ихъ разстроенныхъ обстоятельствахъ, далеко не увѣренъ въ акуратной уплатѣ даже слѣдующаго срока за квартиру. Но потеря моя довольно значительна. Украденное ожерелье., но меньшей мѣрѣ одними камнями, стоить тридцать тысячъ франковъ, не говоря и его цѣнности для меня, какъ любителя въ художественномъ отношеніи, и я очень дорожу возможностью отыскать его. Слѣдствіе откроетъ намъ, куда оно дѣвалось, а если и не откроетъ, все таки негодяй, укравшій его, поплатится за свой поступокъ!
   -- Я совершенно васъ понимаю, но... еслибы вамъ его возвратили?
   -- Тогда дѣло другое! Но мнѣ его не возвратить. Оно найдется, можетъ быть, у какого нибудь закладчика или ювелира, и мнѣ придется отсыпать за него порядочный кушъ, который, разорившійся до тла, отецъ, возвратить мнѣ не въ состояніи.
   -- Если бы вамъ возвратили ваше ожерелье даромъ, согласились ли бы вы взять назадъ свое заявленіе о кражѣ?
   Матапанъ задумался, устремивъ пристальный взоръ на Адріена; ему очень хотѣлось прочитать на лицѣ слѣдственнаго судьи, что хотѣлъ тотъ сказать своимъ такъ категорически поставленнымъ, вопросомъ.
   -- Быть можетъ и согласился бы, отвѣтилъ онъ наконецъ, все будетъ зависеть отъ обстоятельствъ. Такъ напримѣръ, еслибъ эти Кальпренеды сознались, что дѣльцо было обработано однимъ изъ нихъ... если бы при этомъ они хорошенько попросили меня не губить наслѣдника ихъ древняго имени, и на всегда сохранить въ тайнѣ, какимъ образомъ я получилъ обратно мое ожерелье... Боже мой! я человѣкъ не злой, не желаю кары грѣшника, я бы согласился.
   -- Рѣчь идетъ не о сознанья. Обвиняемый ни въ чемъ не сознался, думаю и впредь не сознается. Предполагаемый мною случай совсѣмъ иной... напримѣръ, анонимное возвращеніе украденнаго... то есть, такой случай, что воръ, кто бы онъ ни былъ, раскаявшись въ своемъ поступкѣ, прислалъ бы вамъ ожерелье...
   -- Такихъ случаевъ никогда не бываетъ. Я не вѣрю раскаянію.
   -- Даже и тогда, когда бы оно было доказано вамъ на фактѣ?
   -- Я вѣрю только личному интересу. Возвращаютъ только тогда, когда въ этомъ заинтересованы. Впрочемъ, почему бы не возвратили, только бы возвратили. Я ничего другаго не желаю, какъ получить мое ожерелье!
   -- Стало быть, еслибъ кто нибудь предложилъ возвратить вамъ ожерелье подъ условьемъ, что вы возьмете назадъ ваше заявленье прокурору, вы бы на это согласились?
   -- Пожалуй и согласился бы, но такого рода условіе почти неисполнимо, по крайней мѣрѣ, представляетъ очень много практическихъ затрудненій. Еслибы я прекратилъ дѣло, прежде чѣмъ получилъ свои опалы, то рисковалъ бы никогда не. видать ихъ.
   -- Понятно, что возвращеніе камней должно предшествовать прекращенію дѣла.
   -- А затѣмъ, какъ совершить такого рода условіе? Не въ нотаріальной же конторѣ? Не думаю тоже, чтобы правосудіе допустило такую необычайную сдѣлку.
   -- Правосудіе можетъ допустить ее въ такомъ смыслѣ, что по взятіи вами назадъ заявленія о кражѣ, оно уже не обязано преслѣдовать вора, не имѣя болѣе въ виду нарушенья правъ собственности.
   -- Что-то странно мнѣ это кажется!.. сказалъ Матанапъ, какъ будто недоумѣвая. Впрочемъ, что же... я человѣкъ не злой... никому зла не желаю.. Я желаю одного,-- получить мою собственность... если мнѣ возвратятъ ее, и оставлю вора въ покоѣ.
   Обрадованный Адріенъ де Куртомеръ поспѣшилъ все пользоваться его словами.
   -- Для меня этого достаточно, сказалъ онъ; я вѣрю вашему обѣщанью, г. Матапанъ. Вотъ ваше ожерелье, потрудитесь признать, что оно то самое. Открывъ ящикъ, онъ вынулъ опалы.
   -- Оно, оно! воскликнулъ Матапанъ, разсматривая подробно камни.
   Лицо его прояснилось, глаза сіяли восторгомъ, руки ощупывавшія дорогую оправу, дрожали отъ волненія. Адріенъ ошибся въ причинѣ этого, нѣсколько страннаго волненія, приписавъ его радости и ни чему иному.
   -- Теперь, милостивый государь, сказалъ онъ, дѣло покончено, вамъ остается написать ваше заявленье. На столѣ у моего секретаря найдется бумага и перья. Заявленье должно быть на имя г. прокурора республики, остальное я беру на себя.
   -- Остальное? То есть освобожденье обвиняемаго Кальпренеда? возразилъ переставшій улыбаться Матапанъ.
   -- Когда ваше заявленіе о кражѣ будетъ уничтожено новымъ заявленьемъ г. прокурору республики я, не находя причинъ для продолженія дѣла, сдѣлаю постановленье о прекращеніи слѣдствія и затѣмъ въ скоромъ времени послѣдуетъ освобожденіе обвиняемаго.
   -- И этотъ интересный юноша возвратится въ объятія своего почтеннаго семейства! воскликнулъ Матапанъ, съ какой-то угрожающей ироніей. Онъ отдѣлается одною ночью, проведенною въ тюрьмѣ, о которой, какъ о забавномъ приключеніи будетъ разсказывать за ужиномъ съ извѣстнаго сорта дамами... Дешево же обойдется ему его воровство!
   -- Воровство его не доказано, живо возразилъ Куртомеръ.
   -- Вполнѣ доказано: осмотрите хорошенько ожерелье.. Видите, что тутъ не достаетъ камня, того самаго, который Дутрлезъ оборвалъ въ борьбѣ съ обвиняемымъ Кальпренедомъ.
   -- Или съ кѣмъ нибудь другимъ.
   -- Не этотъ ли другой и отдалъ вамъ ожерелье? Въ такомъ случаѣ, назовите мнѣ его, и хочу выразятъ ему свою благодарность.
   -- Никого я не назову вамъ.
   -- Мнѣ -- пожалуй; но не вашему начальству, имѣющему право спросить васъ: ему вы должны будете отвѣтить.
   -- Я признаю въ этомъ случаѣ, надъ собою только право моей совѣсти.
   -- А моя совѣсть слала бы упрекать меня, еслибъ я нелѣпой снисходительностью избавилъ преступника отъ заслуженнаго имъ наказанія
   -- Вы отказываетесь взять назадъ ваше заявленіе? Гакъ ли долженъ я понимать каши слова? спросилъ блѣднѣя Адріенъ.
   -- Совершенно такъ.
   -- Но вы обязались взять его назадъ.
   -- Это я отвергаю. Я не думалъ давать никакого обязательства. Вы предлагали мнѣ хитро сплетенные вопросы я отвѣчалъ на нихъ пустяками. Мнѣ хотѣлось понять, куда вы мѣтите, и я притворился, что раздѣляю вашъ взглядъ; но я вамъ ничего не обѣщалъ. Если вы ошиблись въ смыслѣ моихъ словъ, тѣмъ хуже для васъ?
   -- Милостивый государь! такія слова...
   -- Лучше не раздражайтесь, какъ бы не раскаяться въ послѣдствіи.
   -- Угрозы?
   -- Я хочу сказать, что если вы меня до этого доведете, я отправлюсь къ вашему начальству, и спрошу что оно думаетъ о слѣдственномъ судьѣ, который, желая спасти обвиняемаго, завѣдомо для него виновнаго, предлагаетъ потерпѣвшему отъ воровства отдать ему украденную вещь, съ условіемъ прекратить за тѣмъ дѣло, и требуетъ отъ этого потерпѣвшаго, чуть не съ ножомъ къ горлу, чтобы тотъ взялъ свое заявленіе о кражѣ назадъ? Мнѣ интересно знать, какъ взглянутъ эти господа на сдѣлку, которую, по вашимъ словамъ, мы, заключили съ вами. Назвать этого иначе какъ сдѣлкой нельзя. За мое ожерелье я долженъ заплатить вамъ свободой негодяя, почему-то васъ интересующаго. Что же бы вы сдѣлали съ моимъ ожерельемъ, если бы я, вмѣсто мнимаго согласія на ваше желаніе, на отрѣзъ отказался бы исполнить его? Неужели вы оставили бы его у себя, зная, что оно принадлежитъ мнѣ?
   Блѣдный какъ полотно Адріенъ де-Куртомеръ воздерживался. какъ могъ отъ душившаго его гнѣва. У него хватило силы не прерывать Матапана -- такъ хотѣлось ему узнать до конца, до чего можетъ дойти его дерзость.
   -- Что бы вы мнѣ ни отвѣтили, милостивый государь, вполнѣ хладнокровно сказалъ онъ, я все же отдалъ бы вамъ ожерелье,-- вы сами это хорошо знаете, и никто въ этомъ не усумнится кому бы вы ни сообщили происшедшее сейчасъ между нами. Вы вольны настаивать на поданной вами жалобѣ, я же воленъ оцѣнить ее согласно моей совѣсти и затѣмъ дѣйствовать, какъ подскажетъ мнѣ совѣсть.
   -- Все это возможно, но врядъ ли хватитъ у васъ совѣсти постановить прекращеніе дѣла въ пользу этого негодяя. Конечно, или его отецъ или кто нибудь изъ домашнихъ передалъ вамъ украденное ожерелье. Если вы вашимъ судейскимъ постановленьемъ освободите вора. скажутъ, что вы съ ними стакнулись.
   Въ этотъ разъ терпѣніе Адріена лопнуло. Онъ готовъ былъ забыть свое положенье слѣдственнаго судьи, но, къ счастью, вошелъ секретарь. Появленіе невозмутимаго чиновника тотчасъ же успокоило Куртомера и положило предѣлъ дерзостямъ Матапана. Адріенъ воспользовался присутствіемъ новаго лица, чтобы прекратить свиданье съ беззастѣнчивымъ барономъ и вмѣстѣ съ тѣмъ принять нужныя предосторожности противъ какой нибудь ловушки, возможной съ его стороны.
   -- Я не сомнѣваюсь къ томъ, что ожерелье принадлежитъ вамъ, милостивый государь, но поймите, что я не могу отдать его намъ безъ дальнѣйшихъ формальностей. Я долженъ препроводить его въ судебную канцелярію на храненіе. Тамъ вы его получите: теперь же прошу возвратить мнѣ его.
   Матапанъ колебался. Прежде чѣмъ разстаться съ своими драгоцѣнными опалами, онъ хотѣлъ бы офиціально утвердитъ фактъ, что они были кѣмъ то вручены слѣдственному судьи, для возвращенія по принадлежности.
   -- Господинъ этотъ вашъ секретарь? спросилъ онъ, указывая взглядомъ на Богамона. принявшагося уже за очинку пера.
   -- Да, отвѣтилъ Куртомеръ, и на сегодняшній день ему придется занегти въ протоколъ только одну передачу краденой вещи на храненіе въ судебную канцелярію, каковая передача будетъ совершена мною тотчасъ же. Завтра вамъ, вѣроятно, придется снова явиться сюда,-- въ этотъ разъ уже въ качествѣ свидѣтеля для дачи показаній. Теперь можете удалиться.
   Матапанъ понялъ, что настаивать на дальнѣйшія объясненія не было ни возможности, ни даже нужды. Секретарь видѣлъ ожерелье, слышалъ, какъ судья сказалъ, что оно то самое, которое было украдено, и къ тому же прибавилъ, что слѣдствіе возобновится на слѣдующій день, стало быть онъ не собирался прекращать его своимъ постановленіемъ.
   -- Вотъ ожерелье,-- сказалъ онъ съ оттѣнкомъ торжествующаго добродушія,-- я же въ вашемъ распоряженіи, когда ни прикажете явиться къ допросу; а теперь имѣю честь кланяться.
   Положивъ ожерелье на столъ, онъ всталъ и вышелъ, торжествуя въ душѣ побѣду надъ простотою слѣдственнаго судьи. Найти свои опалы и вмѣстѣ съ ними увѣренность, что безчестье неизбѣжно коснется имени графовъ де Кальпренедовъ, было для него такимъ торжествомъ, на которое, входя въ судейскую камеру, онъ ни какъ не могъ разсчитывать.
   Совсѣмъ другое чувствовалъ бѣдный Адріенъ де-Куртомеръ, онъ былъ побитъ, побитъ постыдно въ своей борьбѣ съ хитрымъ барономъ, и вполнѣ сознавалъ свое пораженье, со всѣми истекавшими изъ него по слѣдствіями. Не только несчастный юноша, котораго онъ пробовалъ спасти, изъ уваженья къ привязанностямъ маркизы де Вернонъ, погибъ окончательно, но и самъ онъ, доселѣ непогрѣшимый проводникъ закона, поставилъ себя своимъ великодушіемъ въ безвыходное положеніе. Такъ какъ онъ не желалъ выдавать тайну тетки, то ему оставалось одно, отказаться отъ производства слѣдствія: но отказъ этотъ не удовлетворялъ его возмущенной совѣсти. Онъ говорилъ себѣ, что для него, представителя правосудія, мало было такого отказа: строгій долгъ слѣдственнаго судья требовалъ отъ него болѣе,-- требовалъ невозможнаго: ему приходилось, не смотря на отказъ вести самому это слѣдствіе. привлечь къ дѣлу всѣхъ участниковъ этой несчастной попытки возвратить краденое по принадлежности.
   -- Богамонъ, рѣзко обратился онъ къ секретарю, неспускавшему глазъ съ ожерелья, отпустите всѣхъ свидѣтелей, я ухожу.
   -- Прикажете объявить имъ чтобъ они приходили завтра? отвѣчалъ удивленный секретарь.
   -- Нѣтъ, вы дождетесь приказаній моего преемника.
   -- Такъ, г. судья, вы отказываетесь отъ слѣдствія?
   -- Отъ всего отказываюсь. Возьмите ожерелье и идите со мной вмѣстѣ въ канцелярію. Надо отдать его на храненіе. Дежурный отпуститъ свидѣтелей.
   Ничего не понимавшій Богамонъ окончательно потерялся, и молча сталъ завертывать роковые камни въ номеръ "Судебной газеты", пока Куртомеръ, продолжая засѣдать на своемъ судебномъ креслѣ, писалъ слѣдующее:
   "Дорогая тетушка!
   Человѣкъ, обвиняющій сына вашего друга, отказался взять назадъ свою жалобу, и въ скоромъ времени получитъ обратно свою собственность. Я исполнилъ ваше желаніе, и болѣе ничего не могу сдѣлать. Мнѣ остается только выдти въ отставку. Завтра министръ юстиціи получатъ мою просьбу объ этомъ. Никто не скажетъ, по крайней мѣрѣ, что Куртомеръ не исполнилъ до конца своего долга.
   Желаю, чтобы приносимая мною жертва послужила въ пользу несчастному юношѣ. Надѣюсь, что вы не сомнѣваетесь, милая тетушка, въ томъ, что я остаюсь все тѣмъ же уважающимъ и любящимъ насъ племянникомъ".
   Твердою рукою подписала, онъ свое имя, запечаталъ письмо, надписалъ адресъ и вставъ съ мѣста, приказалъ секретарю слѣдовать за собою. Но не безъ тяжелой грусти оставлялъ онъ свой кабинетъ, куда ему не суждено было возвращаться. Ему казалось, что вся жизнь для него кончалась, этимъ днемъ и невольно проклиналъ онъ Жюльена де-Кальпренеда. Онъ даже не уносилъ съ собою утѣшительнаго сознанья, что тяжелая для него жертва карьерой избавляла отъ горя любимую имъ тетку: онъ зналъ, что каждый изъ товарищей отлично пойметъ причину его отставки.
   

V.

   Дутрлезъ провелъ весь день и даже вечеръ въ поискахъ Жюльена де-Кальпренеда, искалъ онъ его вездѣ, гдѣ тотъ могъ быть: въ клубъ онъ попалъ полчаса послѣ того, какъ Жюльенъ оттуда вышелъ. Крупная новость о появленіи полицейскаго комиссара не дошла еще до членовъ клуба. Усталый какъ собака возвратился онъ домой уже, поздно вечеромъ, но не ложась спать, все присматривался, не освѣтятся ли комнаты Жюльена и не удастся ли ему переговорить съ нимъ еще въ этотъ вечеръ, но время проходило, а комнаты продолжали оставаться во мракѣ. Альберъ, припоминая всѣ неудачи этого дня, болѣе чѣмъ непривѣтливую встрѣчу съ графомъ де-Кальпренедомъ, очень долго не могъ уснуть. На слѣдующее утро онъ такъ заспался, что, всегда и всюду опаздывающій, Жакъ де-Куртомеръ засталъ его еще за туалетомъ.
   -- Что съ тобой? Ты ранняя птичка, еще расправляешь крылышки, а я успѣлъ уже прилетѣть къ тебѣ! закричалъ Жакъ еще на порогѣ. Но, не смотря на веселое привѣтствіе друга, лицо его выражало что-то необычайное.
   -- Видѣлъ ли ты вчера вечеромъ Жюльена? отвѣтилъ ему вопросомъ Дутрлезъ.
   -- Еще бы не видать! Слишкомъ много видѣлъ, болѣе чѣмъ бы желалъ. Знаешь ли ты, въ какомъ мѣстѣ находится въ настоящую минуту твой Жюльенъ?
   -- Я знаю одно, что его нѣтъ дома, и не было всю ночь.
   -- По очень уважительной причинѣ: онъ ночевалъ въ тюрьмѣ.
   -- Въ тюрьмѣ? Быть не можетъ!
   -- Такъ можетъ, что я тамъ сопровождалъ его туда, до дверей, конечно. Его пришли арестовать въ клубъ, а какъ и на ту минуту находился съ нимъ, то и не счелъ возможнымъ покинуть его.
   -- И прекрасно сдѣлалъ.
   -- Въ этомъ я съ тобою не согласенъ и въ другой разъ навѣрно такъ прекрасно не поступлю. Вчера я хотѣлъ составить себѣ мнѣнье, и составилъ: Жюльенъ, твой негодяй, человѣкъ пропащій, и не намъ съ тобой вытащить его изъ пропасти, куда онъ попалъ!
   -- Да въ чемъ же его обвиняютъ? спросилъ взволнованнымъ голосомъ Дутрлезъ.
   -- Въ кражѣ опаловаго ожерелья у барона Матапана, который, я къ томъ увѣренъ, такой же баронъ, какъ мой камердинеръ, да къ тому же знакома, съ очень подозрительными китайскими пиратами. Но все таки, красть и у него не подобаетъ! Онъ, понятно, принесъ жалобу прокурорскому надзору и...
   -- И на основаніи Матапановой жалобы Жюльена арестовали? Что за нелѣпость!
   -- Не тебѣ бы это говорить! Не ты ли самъ всему причиной.
   -- Я?
   -- Ну да, вѣдь ты же разсказалъ Матапану, какъ въ борьбѣ съ Жюльеномъ на лѣстницѣ, ты отнялъ у него опалъ, да еще и показалъ его, а баронъ призналъ камень за принадлежащій къ его припавшему ожерелью. Развѣ это не такъ было?
   -- Ничего подобнаго я ему не говорилъ, и камня не показывалъ, онъ самъ увидалъ его на столѣ, гдѣ я его положилъ, показывая Жюльену. Я сказалъ ему только, что кто-то напалъ на меня въ темнотѣ...
   -- И что этотъ кто-то пошелъ къ квартиру Кальпренедовъ? Знаешь, Дутрлезъ, болтливость твои въ этомъ случаѣ очень меня удивляетъ, это такъ на тебя не похоже! Любя мадемуазель де-Кальпренедъ, ты разсказываешь такія вещи, прямо въ ущербъ репутаціи ея брата.
   Бѣдный Альберъ не отвѣчалъ ни слова, онъ былъ совершенно подавленъ своей невольной виною. Теперь ему стало ясно, почему графъ де Кальпренедъ едва поклонился ему наканунѣ. А Арлета... что подумаетъ она?
   -- Только этого не доставало! наконецъ проговорилъ онъ, вздыхая.
   -- Тебя конечно вызовутъ къ слѣдственному судьѣ, для дачи показаній.
   -- Я откажусь...
   -- Это будетъ еще хуже. Твой отказъ прямо послужить къ обвиненію Жюльена: еще заподозрятъ, что вы стакнулись. Впрочемъ, знаешь, кто назначенъ для производства слѣдствія?-- Мой брать Адріенъ!
   -- Твой братъ... Ахъ какое счастье! Ради Бога повидайся съ нимъ, убѣди его, что Жюльенъ не виновенъ!
   -- За это я не берусь. Ты не знаешь брата. Вмѣшаться въ это дѣло было бы величайшей глупостью съ моей стороны. Но успокойся, у Кальпренеда есть уже адвокатъ, гораздо болѣе вліятельный, чѣмъ я. Это наша тетушка, маркиза де Вервень, она одна умѣетъ ладить съ упрямствомъ Адріена.
   -- Но знаетъ ли она, что Жюльенъ арестованъ?
   -- Я сказалъ ей сегодня утромъ, и въ то же время убѣдился, что она объ этомъ дѣлѣ знаетъ гораздо больше, чѣмъ мы съ тобой; знаетъ и о твоемъ въ немъ участьи,-- конечно, о послѣднемъ не черезъ меня. Полагаю, что самъ графъ ей все разсказалъ; вчера онъ провелъ у нея вечеръ. Но тетушка сдѣлалась ужасно таинственна со мною, а это совсѣмъ не въ ея характерѣ: мнѣ она обыкновенно все говоритъ, а тутъ сказала только, что увидится сегодня утромъ съ Адріеномъ. Ты можешь быть совсѣмъ увѣренъ, что она возьметъ на себя самую энергическую защиту послѣдняго изъ де-Кальпренедовъ.
   -- Поэтому, графъ предвидѣлъ арестъ сына? Онъ, быть можетъ и знаетъ уже, что Жюльенъ виновенъ?
   -- Вѣроятно.
   -- А знаетъ ли онъ объ его арестѣ?
   -- Тетушка должна была написать ему послѣ нашего разговора; да исторія эта, вѣроятно, уже извѣстна всему вашему дому, а пожалуй и всему околодку Матапанъ конечно поспѣшилъ разблаговѣстить ее. А Кальпренедовъ, какъ ты знаешь, другіе жильцы не любятъ. Я увѣренъ, что мадемуазель де Кальпренедъ знаетъ все. Я сейчасъ встрѣтилъ ее на лѣстницѣ, глаза у нея были красные, -- видно, что она много плакала. Она рано выходитъ изъ дому... Я подумалъ -- куда бы могла она идти?
   -- Была она одна, или съ кѣмъ нибудь? спросилъ Дутрлезъ, не скрывая своего волненья.
   -- Съ ней была какая-то женщина, похожая на горничную.
   -- Она, вѣроятно, шла въ церковь.
   -- Я такъ и подумалъ; а потомъ мнѣ пришла странная мысль. Не правда ли, она очень любить брата, хотя онъ этого совсѣмъ не стоитъ?
   -- Полагаю, что очень любить.
   -- Мнѣ пришло въ голову: не идетъ ли она просить за него.
   -- Кого? Твоего брата?
   -- Нѣтъ, Матапана. Идетъ умолять его взять свою жалобу назадъ.
   -- Мадемуазель де-Кальпренедъ не унизить себя просьбою къ такому человѣку,-- живо возразилъ Дутрлезъ.
   -- Твоя мысль, можетъ быть справедлива, потому что она весьма вѣроятно, что такъ Прошла квартиру Матапана и пошли дальше на самый нижній этажъ.
   -- А когда ты ее встрѣтилъ, она узнала тебя?
   -- Конечно. Я ей поклонился, и она отвѣтила мнѣ поклономъ: глаза же ея, казалось, говорили: Я знаю этого молодаго человѣка,-- онъ другъ Альбера Дутрлеза, и навѣрно идетъ къ нему.
   -- Все это ты прочелъ въ одномъ взглядѣ, на нѣсколькихъ аршинахъ разстоянья?
   -- Конечно, прочелъ и больше того.
   -- Что же такое?
   -- Положительно благосклонное отношеніе къ тебѣ. Чего я никакъ не ожидалъ. Я думалъ, что мадемуазель де-Кальпренедъ знаетъ исторію твоего ночнаго приключенія, и несомнѣнно, сердится на тебя, какъ на причину, хотя и невольную, арестованія ея брата. Теперь же смѣю тебя увѣрить, что она нисколько на тебя не сердится. Не смѣйся, я никогда не ошибусь въ значеніи женскаго взгляда. Подмѣченный мною у мадемуазель Арлеты говорилъ ясно: Зачѣмъ не могу, я пойти вмѣстѣ съ нами къ вашему другу
   -- Твои психологическія наблюденія не имѣютъ никакого смысла и я не вѣрю твоей проницательности. Но что толковать вздоръ! Скажи мнѣ лучше, что ты думаешь самъ объ исторіи бѣднаго Жюльена.
   -- Я не сомнѣваюсь въ томъ, что онъ дѣйствительно укралъ, отвѣтилъ, не колеблясь, Жакъ де-Куртомеръ.
   -- И ты думаешь, что его обвинятъ?
   -- Непремѣнно
   -- А я, напротивъ, убѣжденъ въ его невинности.
   -- Видно, что ты влюбленъ въ его сестру, мой бѣдный другъ: страсть туманить тебѣ разсудокъ. Интересно знать, на чемъ основываешь ты свое убѣжденье?
   -- На фактахъ: Жюльенъ вернулся домой позднѣе того часа, когда я встрѣтилъ на лѣстницѣ человѣка, державшаго въ рукахъ опаловое ожерелье.
   -- Это онъ говорить?
   -- Онъ это и докажетъ. Да и меня должны же будутъ спросить въ качествѣ свидѣтеля.
   -- Я даже удивляюсь, какъ ты до сихъ поръ не по лучилъ повѣстки отъ моего досточтимаго братца. Но ты сейчасъ намѣревался отказаться отъ дачи показаній?
   -- Я передумалъ; напротивъ, я хочу высказать все, что знаю. Хочу сказать, напримѣръ, что толкнувшій меня на лѣстницѣ человѣкъ не могъ быть Жюльеномъ Я его, конечно не видалъ, такъ какъ было темно, но я чувствовалъ, что онъ выше Жюльена, а главное, гораздо толще. У меня еще вчера утромъ оставался на рукѣ знакъ его пятерни, а у Жюльена рука маленькая, какъ у женщины. онъ ни какъ бы не могъ сжать меня такъ крѣпко. Да у него есть доказательство еще болѣе вѣское. Это уже не въ первый разъ, какъ кто-то входитъ въ ихъ квартиру.
   -- Онъ говорилъ что-то въ этомъ родѣ вчера вечеромъ въ фіакрѣ, пока мы путешествовали въ пріятномъ обществѣ полицейскаго комиссара.
   -- И ты не распросилъ его о подробностяхъ?
   -- Нѣтъ, я не придалъ этимъ росказнямъ никакого значенья.
   -- Мнѣ же онъ разсказалъ нѣкоторыя подробности, и утверждалъ очень положительно, что возвращаясь утромъ, онъ не разъ находилъ у себя опрокинутую мебель и даже открытые ящики.
   -- И ты вѣришь этой сказкѣ?..
   -- Вѣрю.
   -- Правда ли это, или неправда, во всякомъ случаѣ, Жюльенъ напрасно разсказываетъ такія невѣроятныя вещи.
   -- Почему же не разсказать, если онѣ его оправдываютъ.
   -- Какъ ты не понимаешь, что разсказъ его компрометируетъ мадемуазель де-Кальпренедъ.
   -- Она выше всякой клеветы.
   -- Согласенъ съ тобою, но во всякомъ случаѣ помѣщеніе, въ которое всякій входитъ свободно, какъ въ любой трактиръ, не совсѣмъ приличное жилище для молодой дѣвушки. Да ты не волнуйся! во всей этой безсмыслицѣ нѣтъ слова правды. Жюльенъ выдумываетъ всю эту чепуху, чтобы отвлечь подозрѣніе. Утопающій хватается и за соломенку.
   -- Но справедливо ли, скажи, безусловно отвергать его разсказъ, безъ всякаго разслѣдованья? горячо возразилъ Дутрлезъ.
   -- Да ты подумай: къ чему бы этому ночному шатну забираться въ квартиру графа? Вѣдь безсмысленно же путешествовать но чужимъ квартирамъ безъ всякой цѣли, рискуя попасться хозяину. А самъ Жюльенъ утверждаетъ, что пропажи у себя онъ ни разу не замѣчалъ. Да и что у нихъ украсть-то? Вѣдь всѣмъ же извѣстно, что къ кошелькѣ у Кальпренедовъ далеко не густо. Изъ всего вашего дома, уже если забираться къ кому, такъ именно къ Матапану.
   -- Хочешь, я скажу тебѣ совершенно откровенно, что я объ этомъ думаю?
   -- Да я только объ этомъ и прошу тебя, Дутрлезъ, нетерпѣливо сказалъ Жакъ.
   -- Я думаю, что воръ и обкраденный одно лицо.
   -- Какъ одно лицо? Ты говоришь какими-то загадками. Другими словами я думаю, что Матапанъ самъ отнесъ свое ожерелье въ квартиру графа де-Кальпренеда.
   -- Какое нелѣпое предположеніе!.. Онъ слишкомъ дорожить своими драгоцѣнностями, чтобы сѣять ихъ по сосѣднимъ квартирамъ.
   -- Онъ могъ быть вполнѣ увѣренъ, что въ квартирѣ графа онъ не рискуетъ ихъ потерять.
   -- Но зачѣмъ же ему подбрасывать ихъ въ комнату Жюльена? Съ какой, спрашивается, цѣлью?
   -- Чтобы его обвинить, какъ вора, чтобы безвозвратно погубить его!
   -- Но что же сдѣлалъ ему Жюльенъ? Не понимаю. Если занялъ у него денегъ, плохое средство дождаться уплаты, засадивъ должника на галеры.
   -- Онъ мѣтить не на Жюльена, а на самаго графа... Пора тебѣ узнать, до чего простирается дерзость этого Матапана... Онъ осмѣлился мѣтить на мадемуазель де-Кальпренедъ.
   -- Мѣтить? съ какой цѣлью?
   -- Понятно съ какой!.. онъ желаетъ на ней жениться.
   -- Такъ онъ съ ума сошелъ! Въ его-то годы, да еще съ его фигурой!
   -- Онъ человѣкъ не сумасшедшій, а честолюбивый. Его милліоны не отворили ему дверей настоящаго свѣта, а онъ знаетъ, что онѣ отворятся сами собою передъ зятемъ графа де Кальпренеда.
   -- А вѣдь это возможно! Такъ ты предполагаешь, что онъ сватался и что ему отказали?
   -- Хотя мнѣ этого никто не говорилъ, но я увѣренъ, что это было.
   -- И онъ, чтобы отомстить, устроилъ всю эту гадкую исторію. Вѣдь это была бы такая интрига, съ которой врядъ ли сравняются самыя отчаянныя мелодрамы! А затѣмъ является вопросъ: какимъ путемъ могъ бы онъ устроить свое ночное посѣщеніе квартиры графа?
   -- Очень просто: онъ самъ жилъ въ этой квартирѣ до 15 октября и могъ сохранить у себя ключь отъ парадной двери.
   -- Возможно и это. Но вотъ мое возраженіе: если бы это былъ онъ, то, сразившись съ тобой на лѣстницѣ, онъ не рѣшился бы продолжать этою ночью свое путешествіе въ квартиру графа, и отложилъ бы до слѣдующей, такъ какъ, не смотря на темноту, ты легко могъ узнать его по силѣ кулаки. Нѣтъ, какъ хочешь, такая дерзость непонятна!
   -- Я и не берусь всего объяснять, а выражаю только свое твердое убѣжденіе, что это онъ, и никто другой.
   Жакъ собирался энергически оспаривать друга, какъ вдругъ его прервалъ камердинеръ Дутрлеза, вошедшій на цыпочкахъ доложить своему барину, что какая-то дама желаетъ его видѣть.
   -- Я никого не принимаю! рѣзко возразилъ Дутрлезъ.
   -- Дама эта вошла съ опущенной вуалью; однако, мнѣ кажется, что я узналъ ее.
   -- Дама подъ вуалью! Цѣлое приключеніе, но совсѣмъ не во время,-- пробормоталъ Куртомеръ.
   -- Что же вы не скажете мнѣ ея имя, если знаете, кто она? нетерпѣливо воскликнулъ Дутрлезъ.
   -- Быть можетъ я и ошибся... смущенно заговорилъ камердинеръ:-- но по росту она очень напоминаетъ мадемуазель де Кальпренедъ.
   -- Это невозможно... Вы конечно ошиблись,-- сказалъ Дутрлезъ, напрасно стараясь подавить свое волненіе.
   -- Узнать кто она не трудно, вмѣшался тутъ Жакъ: стоитъ принять ее. Желаетъ ли она видѣть Дутрлеза наединѣ? прибавилъ онъ. обращаясь къ камердинеру.
   -- Напротивъ...
   -- Какъ напротивъ?.. Узнавъ, что я здѣсь, она не собралась уходить?
   -- Нисколько, она приказала доложить о себѣ, и ждетъ отвѣта.
   -- Стало быть, я могу остаться, заключилъ Жакъ, посматривая за своего друга. Дутрлезъ быстро обратился къ камердинеру:
   -- Попросите эту даму войти сюда.
   -- Ну что? заговорилъ Куртомеръ, какъ только дверь затворилась за камердинеромъ:-- правъ ли быль я, когда прочелъ въ ея глазахъ намѣреніе придти сюда.
   -- Это еще не доказано,-- отвѣчалъ едва слышнымъ отъ волненія голосомъ Дутрлезъ. хотя въ душѣ онъ уже не сомнѣвался, что Жакъ правъ.
   -- Для меня доказано... да и для тебя тоже... Смотри, прибавилъ онъ. понижая голосъ.
   Камердинеръ отворилъ дверь кабинета, въ которомъ сидѣли оба друга, и тотчасъ же удалился. На порогѣ показалась женщина вся въ черномъ, съ опущенной вуалью. Въ ней не было замѣтно волненія, она шла спокойной, твердой поступью. Альберъ, конечно, узналъ ее прежде чѣмъ она подняла свой вуаль; онъ узналъ бы ее переряженною даже въ ветошницу.
   -- Какъ благодарить мнѣ васъ, мадемуазель, за честь и за довѣріе, которымъ вы меня удостаиваете, воскликнулъ Дутрлезъ, идя къ ней навстрѣчу. Еслибъ я зналъ, что вы желаете меня видѣть, я бы поспѣшилъ предупредить ваше посѣщеніе...
   -- Которое вы находите не совсѣмъ приличнымъ, не такъ ли? отвѣчала Арлета. показывая свое хорошенькое личико. Я знаю, что мнѣ не слѣдовало бы приходить къ вамъ одной... Я долго не рѣшалась, но наконецъ не выдержала... Жюльена вчера арестовали... папа, объявляя мнѣ объ этомъ ужасномъ обстоятельствѣ, разсказалъ такія вещи... Я никакъ не хотѣла, не могла имъ повѣрить!
   -- Надѣюсь, онъ не сказалъ вамъ, что я причиной несчастій вашего брата! воскликнулъ внѣ себя Дутрлезъ.
   -- Причиной... невольной... конечно.... Да, папа утверждаетъ, что это такъ... что вы... я не знала, что ему отвѣтить... Тогда я пошла къ церковь... помолиться, попросить у Бога совѣта, что мнѣ дѣлать... Послѣ молитвы мнѣ пришла въ голову мысль обратиться къ намъ... Когда я шла въ церковь, то встрѣтила мосье де Куртомера, и потомъ подумала, что навѣрно застану его у васъ... Это придало мнѣ мужества, и я рѣшилась не возвращаться домой, не переговоривъ съ вами... Умоляю васъ, скажите мнѣ всю правду. Папа узналъ изъ письма маркизы де-Вервень только объ арестѣ, я хочу знать все остальное.
   -- Но я самъ ничего не знаю, кромѣ того, что разсказалъ мнѣ Жакъ. Онъ былъ съ Жюльеномъ, когда съ нимъ случилось это несчастіе.
   -- Такъ я обращаюсь-къ вамъ, мосье де-Куртомеръ. Вы для меня не чужой, вы племянникъ лучшаго друга моего отца. Скажите мнѣ, возможно ли, чтобы Жюльена долго держали подъ арестомъ, чтобы его стали судить какъ преступника, и даже осудили?
   -- Не смѣю скрывать отъ васъ, грустно отвѣчалъ Жакъ, что обстоятельства дѣла говорятъ противъ него, но и надѣюсь, что онъ оправдается.
   -- Нѣтъ, ему не оправдаться, если друзья не помогутъ ему доказать свою невинность. А вѣдь вы его другъ, неправда ли?
   -- Во всякомъ случаѣ, я другъ вашъ и Альбера Дутрлеза, который готовъ исполнить все, что вы ему прикажете, стало быть вы можете располагать и мною.
   -- Благодарю васъ, просто отвѣтила она, втроемъ мы навѣрно спасемъ его.
   -- Неужели графъ де-Кальпренедъ отказывается дѣйствовать въ пользу своего сына? смущенно спросилъ Жакъ.
   -- Отецъ мой такъ пораженъ своимъ горемъ, что не способенъ ни на какое дѣйствіе, а дѣйствовать надо тотчасъ же, не теряя ни минуты. Я расчитываю только на васъ и на мосье Дутрлеза, который, я въ этомъ увѣрена, будетъ радъ поправить вредъ, невольно причиненный имъ Жюльену.
   -- Я готовъ отдать жизнь, чтобы избавить васъ отъ этого горя! горячо воскликнулъ Альберъ.
   -- Но не знаете, какъ за это взяться? Я знаю, что надо дѣлать, но безъ васъ ничего не могу
   -- Ради Бога, скажите скорѣй...
   -- Если я вамъ скажу, что ожерелье нашлось въ кабинетѣ брата, примыкающемъ къ его спальнѣ, подумаете ли вы, что братъ виновенъ?
   -- Пришлось бы подумать. Къ счастью, это одно только невозможное предположеніе, задумчиво проговорилъ Жакъ.
   -- Нѣтъ, не предположеніе, а истина. Папа нашелъ это проклятое ожерелье.
   -- Стало быть все погибло, едва слышно сказалъ Дутрлезъ.
   -- Вовсе не погибло, вы докажете, что ожерелье взято не Жюльеномъ.
   -- Какимъ образомъ? спросилъ Жакъ.
   -- Подкарауливъ человѣка, нѣсколько разъ входившаго въ нашу квартиру ночью.
   -- Я былъ увѣренъ, что Жюльенъ говорилъ правду воскликнулъ Дутрлезъ.
   -- Такъ эта исторія о ночныхъ посѣщеніяхъ вашей квартиры справедлива? спросила, не легко убѣждавшійся Куртомеръ.
   -- Совершенно справедлива. Я не видала этого человѣка, но слышала, какъ онъ ходилъ по коридору.
   -- И никому объ этомъ не говорили?
   -- Я предупреждала папа, но онъ приписалъ это моей фантазіи, такъ думаетъ онъ и теперь. Вчера еще сомнѣвалась и я сама, но теперь болѣе не сомнѣваюсь.
   -- Но для чего же входили къ вамъ?
   -- Я не берусь объяснить этого, но утверждаю съ полнымъ убѣжденіемъ, что приходившій разъ, придетъ опять.
   -- Тогда мы можемъ поймать его на мѣстѣ преступленія! Мысль хорошая... Но чтобы поймать, необходимо...
   -- Спрятаться тамъ, сказала совершенно спокойно Арлета.
   -- Но будетъ ли на то разрѣшеніе графа де Кальпренеда? Мнѣ кажется, что врядъ ли онъ это дозволитъ.
   -- Ему лучше объ этомъ и не знать. Если я подамъ ему эту мысль, онъ захочетъ дѣйствовать одинъ.
   -- И подвергнетъ себя, можетъ быть, большой опасности, сказалъ Дутрлезъ.
   -- Папа никогда не приходитъ по ночамъ въ комнату Жюльена, а мосье Дутрлезъ ее хорошо знаетъ.
   -- Знаю и то, что въ нее можно пройти коридоромъ, не заходя въ другія комнаты. Но чтобы попасть въ коридоръ, надо...
   -- Надо имѣть, конечно, ключъ отъ нашей квартиры. Вотъ онъ, мосье Дутрлезъ
   Вынувъ изъ муфты большой ключъ, она подала его молодому человѣку, и затѣмъ прибавила:
   -- Я вамъ все сказала, теперь мнѣ остается только молиться за васъ обоихъ. Еслибъ я не знала, что мосье де-Куртомеръ у васъ, я бы никакъ не рѣшилась придти.
   Она сказала это такъ просто, что Куртомеръ былъ глубоко тронутъ. Онъ не вѣрилъ въ невинность Жюльена, и въ первую минуту взглянулъ далеко не одобрительно на смѣлый поступокъ Арлеты, но вскорѣ перемѣнилъ мнѣнье: подумавъ, онъ понялъ, что бываютъ положенья, въ которыхъ дозволительно, даже молодой дѣвушкѣ, не обращать вниманья на условныя приличія. Честь брата стоить того, чтобы сестра нѣсколько рискнула собой для его спасенья, тѣмъ болѣе еще, когда рискъ только мнимый, какъ въ этомъ случаѣ. Сообразивъ все, Жакъ невольно залюбовался спокойствіемъ и самоувѣренностью Арлеты, служившей для него доказательствомъ чистоты ея помысловъ, даже не допускающихъ зла. Вмѣстѣ съ тѣмъ, онъ въ первый разъ нашелъ ее особенно привлекательной. До этого дня, онъ видѣлъ ее только въ свѣтѣ и на прогулкахъ, и считалъ ее точно такой же, какъ и всѣ ея подруги, хорошенькой куколкой, умѣющей граціозно поклониться, граціозно выговорить: "ахъ какъ сегодня жарко", или "какъ хорошъ этотъ вальсъ". И вдругъ ему открывается, что мадемуазель де-Кальпренедъ обѣщаетъ быть именно такой женщиной, о какой онъ всегда мечталъ.
   -- Могу ли я разсчитывать на васъ? сказала она обращаясь къ обоямъ друзьямъ.
   -- Неужели вы въ этомъ сомнѣваетесь? воскликнулъ Дутрлезъ.
   -- Нѣтъ, не сомнѣваюсь, и вручаю вамъ судьбу Жюльена. Я разсказала вамъ, что происходитъ по ночамъ въ этомъ домѣ, отдала ключъ отъ квартиры, и вся моя надежда на васъ; вы сдѣлаете все что нужно, чтобы поймать человѣка, который нѣсколько разъ уже входилъ въ нашу квартлру.
   -- Но вѣдь надо же остановиться на какомъ нибудь опредѣленномъ планѣ, воскликнулъ Жакъ де-Куртомеръ.
   -- У меня никакого плана нѣтъ, перервала его Арлета, но я твердо вѣрю въ невинность брата. Если и у васъ будетъ та же вѣра, вы его спасете.
   И бросивъ имъ обоимъ на прощанье взглядъ въ которовъ отразилась вся ея душа, она буквально убѣжала, и такъ быстро, что Дутрлезъ едва догналъ ее у входной двери.
   -- Не ходите дальше, сказала она ему, моя горничная ждетъ меня на лѣстницѣ.
   Сильно взволнованный и разстроганный Альберъ вернулся къ Куртомеру, не выходившему изъ кабинета. Жакъ встрѣтилъ его слѣдующими словами.
   -- Ты правъ, полюбивъ ее такъ горячо, она восхитительна. И какой характеръ! Я не зналъ ее до сихъ поръ...
   -- А теперь, когда узналъ, не думаешь ли ты согласиться на предложенье твоей тетки? живо перебилъ его Дутрлезъ.
   -- Боже мой, какъ влюбленные глупы! отвѣтилъ Жакъ со смѣхомъ. Потому только, что я отдаю справедливость замѣчательнымъ качествамъ мадемуазель де-Кальпренедъ, ты уже вообразилъ, что я въ нее влюбился. Во первыхъ, сердце мое не такъ легко воспламеняется, а во вторыхъ, она стала для меня священна съ той минуты, какъ ты выразилъ желанье на ней жениться. Оставимъ эти глупости, поговоримъ лучше о томъ, что въ настоящую минуту для насъ гораздо существеннѣе. Мы соединяемся для довольно опаснаго предпріятія, надо, стало быть, хорошенько сговориться на счеть роли каждаго.
   -- Такъ ты непремѣнно хочешь въ немъ участвовать?
   -- Конечно хочу, да и мадемуазель де-Кальпренедъ, сказала, что разсчитываетъ на насъ обоихъ.
   -- Совсѣмъ нѣтъ, она обратилась ко мнѣ, какъ къ человѣку, хорошо знающему расположеніе ихъ квартиры.
   -- А я въ ней никогда не быль, это правда. Но съ другой стороны, мадемуазель Арлета выразила вѣрную мысль, что особенно въ данныхъ обстоятельствахъ два защитника полезнѣе одного. Мы не знаемъ, съ кѣмъ намъ придется имѣть дѣло; но во всякомъ случаѣ, ночной посѣтитель, если только онъ не миѳъ, не такъ то легко позволить завладѣть собою. Онъ можетъ оказаться сильнѣе тебя. Какая будетъ польза, если этотъ негодяй придушитъ тебя безъ дальнихъ словъ. Если же и я буду тутъ, насъ двухъ ему не пересилить
   -- Именно въ виду опасности, я и желаю быть одинъ.
   -- Какой же ты гадкій эгоистъ: думаешь только о томъ, какъ бы самому отличиться въ глазахъ мадемуазель де-Кальпренедъ! Ну такъ и быть, я предоставляю тебѣ главную, самую видную роль, а все таки намѣренъ помогать тебѣ. Ты войдешь въ квартиру одинъ, но я буду гдѣ нибудь близко, откуда могу придти къ тебѣ на помощь.
   -- Во всякомъ случаѣ, не на лѣстницѣ! Ночной гость убѣжитъ, увидя тебя, да и другіе жильцы, возвращаясь домой, очень удивятся твоему присутствію.
   -- Поищемъ другаго мѣста для засады.
   -- Я знаю только одно подходящее.
   -- Скажи какое. Если даже придется просидѣть ночь верхомъ на карнизѣ, я готовъ.
   -- Не взбирайся такъ высоко, а сиди преспокойно въ моемъ кабинетѣ на этомъ самомъ креслѣ, только придвинь его къ окну. Изъ моего окна отлично видна комната Жюльена.
   -- Дѣйствительно такъ! воскликнулъ, посмотрѣвъ, Куртомеръ. Обсерваторія моя расположена наилучшимъ образомъ... только, если на главныя силы будетъ сдѣлана аттака, резервы объ этомъ и не догадаются.
   -- Мы можемъ сговориться на счетъ сигнала: напримѣръ, ничто не помѣшаетъ мнѣ открыть окно и позвать тебя... въ случаѣ необходимости, даже выбить стекло.
   -- Прекрасно Я правда не особенно скоро поспѣю на поле битвы, но все таки поспѣю... И если ты непремѣнно желаешь оставить меня въ резервѣ...
   -- Да, другъ мой, желаю. Здѣсь тебѣ будетъ отлично. У тебя будутъ сигары, огонь въ каминѣ и газеты, если хочешь...
   -- Когда же начнутся наши бдѣнья въ замкѣ Матапанъ?
   -- Сегодня въ полночь.
   -- А если сегодня ничего не произойдетъ?
   -- Мы будемъ продолжать наше дѣло завтра.
   -- А потомъ послѣ завтра, и такъ далѣе, пока ночной посѣтитель не удостоить показаться. Въ другое время ежедневная ночная вахта была бы мнѣ не по нутру, ну а теперь, такъ какъ у меня нѣтъ денегъ на баккара, я готовъ забавляться и этимъ: ты можешь разсчитывать на мою аккуратность. И такъ рѣшено, ты берешь меня въ помощники7
   -- Очень охотно, и прежде всего попрошу тебя выговорить съ братомъ о Жюльенѣ.
   -- Я ужъ сказалъ тебѣ, что это совершенно лишнее. Кстати, что ты сдѣлалъ съ опаломъ?
   -- Съ опаломъ? повторилъ Дутрлезъ, съ какимъ опаломъ?
   -- А съ тѣмъ, который ты оторвалъ отъ ожерелье и имѣлъ неосторожность показать Матапану. Мы его совсѣмъ и забыли среди всѣхъ нашихъ соображеній.
   -- Я совсѣмъ не забылъ, и спряталъ его въ мой письменный столъ.
   -- Лучше бы было, еслибъ ты бросилъ его въ Сену.
   -- И то бы лучше, я не разъ объ этомъ думалъ съ тѣхъ поръ, какъ узналъ послѣдствія моего приключенья, но мнѣ кажется, что я не имѣю на это права.
   -- Да, пожалуй, что тотъ, кому принадлежитъ камень, потребуетъ его назадъ. Я даже удивляюсь, какъ онъ оставилъ его у тебя.
   -- Теперь я понимаю, почему онъ скрылъ отъ меня, что опалъ его. Онъ тотчасъ же составилъ свой планъ дѣйствій, какъ ему добиться въ тотъ же день ареста Жюльена. Вѣдь сообразилъ, что я угадаю его игру и помѣшаю ей, предупредивъ отца или сына. Чтобы сбить меня съ толку, онъ притворился, будто думаетъ, что ожерелье украдено у кого нибудь изъ его жильцовъ и только попросилъ меня сохранить у себя камень
   -- А ты обѣщалъ, стало быть, теперь ты обязанъ представить его слѣдственному судьѣ и разсказать свое ночное приключенье, на основаніи котораго сочли возможнымъ арестовать немедленно Кальпренеда. Матапанъ этотъ очень тонкій мошенникъ. Ты не видалъ его со вчерашняго завтрака?
   -- Нѣтъ, да и не желаю видѣть.
   -- Напрасно. Разговаривая съ нимъ, ты могъ бы угадать, куда онъ мѣтить, можетъ быть понялъ бы, за что онъ преслѣдуетъ Жюльена.
   -- Онъ мѣтитъ не на него вовсе.
   -- Да, помню твое предположеніе, что онъ сватался за мадемуазель Арлету, только я этого не допускаю -- слишкомъ нелѣпо. Вотъ, еслибъ мнѣ можно было какъ нибудь съ нимъ сойтись, я бы навѣрно угадалъ, что ему нужно. Для перваго знакомства я бы спросилъ у него о здоровьи морскаго разбойника, котораго встрѣтилъ вчера въ Елисейскяхъ поляхъ. А интересно знать, признается ли баронъ въ своей дружбѣ съ такимъ негодяемъ. Надо сообщить брату, каковы друзья у богатаго домовладѣльца.
   -- Конечно надо, и чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше. Я часто думалъ, что у Матапана не одно преступленье на совѣсти, если только есть у него совѣсть. Вотъ почему я считаю его способнымъ устроить самую адскую интригу на гибель Жюльена.
   -- Если это онъ подбросилъ свое ожерелье въ квартиру Кальпренедовъ, наша ночная экспедиція ни къ чему не послужить: зачѣмъ ему возвращаться въ комнату Жюльена. Но я этому не вѣрю. Что, у Кальпренедовъ есть еще другіе враги въ вашемь домѣ?
   -- Есть ли у нихъ враги? Да я одинъ изъ всѣхъ жильцовъ люблю ихъ. Ты должно быть, забылъ все, что я тебѣ разсказывалъ передъ нашей дверью, въ тотъ злополучный вечеръ, минуть за пять до моего проклятаго ночнаго приключенья.
   -- Совсѣмъ не забылъ. Ты говорилъ, что всѣ Бурлеруа завидуютъ графу де-Кальпренеду, въ его аристократизмѣ, что же касается Бурлеруа сына, онъ, кажется, достаточно доказалъ свое нерасположеніе къ Жюльену.
   -- А нашъ привратникъ, отвратительный Маршфруа, достойный служитель подлаго Матапана, развѣ, ты думаешь, онъ любитъ жильцовъ втораго этажа?
   -- Да, и дочка его, полагаю, ихъ не долюбливаетъ, не даромъ же она живетъ благодѣяніями стараго Бурлеруа: выходитъ, что у нихъ по всемъ домѣ одни только враги. Ты, кажется, сказалъ, что Маршфруа масонъ къ тому же?
   -- Да, и даже не изъ мелкихъ сошекъ по ихъ іерархіи.
   -- Стало быть, ему хорошо знакомы мистеріи масонскихъ пріемовъ, въ ложѣ онъ долженъ быть мастеръ на разные фокусы и ночныя продѣлки.
   -- Такъ ты думаешь, что это онъ здѣсь орудовалъ въ пользу своего хозяина?
   -- Ничего я не знаю, и ничего опредѣленнаго не думаю; думаю одно, что за нимъ да и за всѣми прочими жителями надо устроить надзоръ. Здѣсь видимо происходятъ странныя вещи... Дежуря по ночамъ, мы можемъ разъяснитъ ихъ.
   -- И докажемъ невинность Жюльена де-Кальпренеда, живо прибавилъ Альберъ.
   -- Ну это еще вопросъ, возразилъ Жакъ, покачивая головою, но чтобы ни вышло изъ нашихъ ночныхъ бдѣній, мы сдѣлаемъ все отъ насъ зависящее, и ты, несомнѣнно, много выиграешь въ глазахъ мадемуазель Арлеты. Согласимся же хорошенько, что вамъ дѣлать. Тебя вѣроятно въ продолженіе дня потребуютъ къ слѣдственному судьѣ, я я совѣтую тебѣ сидѣть дома, чтобы отправиться тотчасъ же, какъ принесутъ тебѣ повѣстку. Очень важно, чтобы ты какъ можно скорѣе видѣлъ брата я своими показаніями нѣсколько уменьшилъ силу показаній Матапана. Я же вернусь къ себѣ и подожду тетушку послѣ ея свиданія съ Адріеномъ; отъ нея я узнаю, въ какомъ положеньи дѣло Кальпренеда, а за тѣмъ зайду за тобою между шестью и семью часами и мы пойдемъ обѣдать въ ресторанъ, потомъ вернемся къ тебѣ и спокойно проведемъ вечеръ у камина. Болтая здѣсь, мы нѣтъ, нѣтъ, да и бросимъ взглядъ на окна де-Кальпренедовъ. Это будетъ нѣкотораго рода предварительное изслѣдованіе, а какъ только въ ихъ квартирѣ водворится мракъ... полагаю, такъ около полуночи...
   -- Очень можетъ быть, что и позднѣе... Мадемуазель Арлета иногда сидитъ очень долго.
   -- А ты, кажется, слѣдишь за нею, сказалъ со смѣхомъ Куртомеръ.
   -- Какой вздоръ! возразилъ, сконфузясь, Дутрлезъ, но ея комната какъ разъ противъ моей спальня, и иногда мнѣ случается...
   -- Понимаю... и беру назадъ свои слова, если таково твое желанье. Итакъ, въ назначенный часъ мы вступаемъ на дежурство, ты занимаешь самый опасный постъ, а я устроиваюсь здѣсь, но съ намѣреніемъ нѣсколько измѣнить программу... успокойся, на самую бездѣлицу: я только отъ времени до времени буду выходить на лѣстницу, прислушиваться и приглядываться.
   -- Это будетъ очень неблагоразумно!
   -- Совсѣмъ не неблагоразумно. Я не буду сходить даже и до третьяго этажа, остановлюсь на твоей площадкѣ, и съ нея стану смотрѣть черезъ перила, а дверь твоей квзртиры затворять не буду, чтобы, въ случаѣ нужды, было куда спрятаться: къ тому же надѣну твои мягкія туфли. А за тѣмъ, улетучиваюсь, прощай, заключилъ Жакъ свою рѣчь пожимая руку Дутрлезу, разставшемуся съ другомъ безъ особеннаго сожалѣнья, такъ нетерпѣливо желалъ онъ остаться одинъ съ своими мыслями.
   Жакъ, шагая черезъ ступеньку, быстро спустился съ четырехъ этажей, и на подъѣздѣ наткнулся на Маршфруа въ халатѣ, важно разсуждавшаго ни съ кѣмъ инымъ, какъ съ бывшимъ лоцманомъ китайскихъ пиратовъ.
   -- Это вы! отвѣтилъ онъ на нѣсколько подобострастный поклонъ стариннаго знакомца, не протягивая ему руки, и дерзко осмотрѣвъ его съ головы до ногъ.
   -- Я пришелъ повидаться съ другомъ моимъ, барономъ Матапаномъ, важно проговорилъ бывшій лоцманъ. Вы идете отъ него?
   -- Я? за кого вы меня принимаете? Я бываю только у моихъ друзей, а вашъ баронъ, прошу вѣрить, не изъ ихъ числа, рѣзко отвѣтилъ Жакъ, не обращая вниманія на злобные взгляды Маршфруа.
   Однако, уже на бульварѣ онъ подумалъ, что можетъ быть онъ сдѣлалъ глупость, выразившись такъ презрительно о Матапанѣ въ присутствіи Маршфруа. которыя не приминетъ передать это своему хозяину. Но не прошло и пяти минутъ, какъ Жакъ сталъ думать о другомъ, и совсѣмъ забылъ свою неосторожную выходку.
   -- Вотъ нахалъ! воскликнулъ по его уходѣ Маршфруа. Какъ это баронъ съ его вліяніемъ и средствами терпитъ подобное отношеніе къ нему. Непремѣнно, если увижу его сегодня, передамъ ему объ этомъ Куртомерѣ. Надо осадить этого дворянчика!
   

VI.

   Жилище почти каждаго изъ насъ носить на себѣ яркій отпечатокъ привычекъ, вкусовъ и даже умственнаго развитія своего обитателя. Меблировка, какъ и человѣкъ имѣетъ свою физіономію. Такимъ образомъ, достаточно было попасть въ помѣщеніе, занимаемое въ своемъ домѣ барономъ Матапаномъ, чтобы составить себѣ понятіе о его личности.
   Въ такъ называемыхъ, пріемныхъ комнатахъ,-- гдѣ онъ никогда никого не принималъ -- было собрано все, что достается за деньги: великолѣпная мебель, колоссальныя зеркала, часы, мягкіе ковры и шолковые обои, поддѣльный саксонской фарфоръ, поддѣльныя картины великихъ художниковъ, и ни одного фамильнаго портрета, ни одной вещи съ отпечаткомъ личнаго вкуса. Понималось съ перваго взгляда на это великолѣпіе, что хозяинъ нисколько имъ не наслаждался, а оплачивалъ его изъ тщеславія, чтобы кто-нибудь не обвинилъ его въ скупости. Ока. даже рѣдко заходилъ въ свои великолѣпныя гостинныя, и велъ странную, замкнутую жизнь, рѣдко выходя изъ праваго флигеля, выстроеннаго но его собственному плану, расположеніе котораго повторялось во всѣхъ трехъ этажахъ: четыре комнаты амфиладою, съ выходомъ изъ каждой въ продольный корридоръ. Въ лѣвомъ крылѣ зданія находилась одна огромная столовая, въ которой можно бы было накормить цѣлый полкъ, и гдѣ никогда не обѣдали. У барона Матапана совсѣмъ не было знакомыхъ, да онъ и не искалъ ихъ. Устроивъ себѣ по вкусу теплое гнѣздышко въ выбранныхъ имъ изъ всего своего обширнаго помѣщенія четырехъ комнатахъ, онъ меблировалъ ихъ по восточному, всѣ на одинъ ладъ -- низенькими диванами по всѣмъ стѣнамъ, съ низкими передъ ними столиками, на подобіе константинопольскихъ гаремовъ. Онъ не имѣлъ даже опредѣленной спальни, а проводилъ ночи то въ той, то въ другой комнатѣ на одномъ изъ дивановъ. О кровати или письменномъ столѣ не было и помину. За то огромныя люстры висѣли въ каждой комнатѣ и зажигались онѣ очень часто не только вечеромъ, но и днемъ, такъ какъ цвѣтныя стекла почти не пропускали свѣта, и при этомъ -- постоянный огонь въ каминахъ, даже въ лѣтніе жары.
   Странный человѣкъ, можно сказать, не жившій, а ночевавшій въ этомъ помѣщеньи, имѣлъ свои особенные вкусы и привычки, дѣлавшія его непохожимъ на другихъ людей; за то онъ и не искалъ общенія съ ними, и врядъ ли кто переступалъ когда-нибудь порогъ его интимнаго жилья. Даже привратникъ, знаменитый во всемъ домѣ, Маршфруа, никогда не входилъ въ эти комнаты, хотя, повидимому, пользовался полнымъ довѣріемъ своего хозяина, который, проходя мимо его кельи, нерѣдко удостоивалъ его продолжительнымъ разговоромъ.
   Святилище это находилось подъ охраной одного избраннаго служителя. Али былъ нѣчто среднее между негромъ и бѣлымъ, вѣроятно метисъ, вывезенный въ дѣтствѣ изъ Явы, или другой какой колоніи дальняго востока, и пріобщившійся къ европейской цивилизаціи продолжительнымъ пребываніемъ въ Парижѣ. Онъ не носилъ ливреи, а одѣвался всегда по послѣдней модѣ, и пользовался большимъ успѣхомъ между сосѣдними кухарками. Али былъ человѣкъ на всѣ руки, и одинъ умѣлъ приготовлять кушанье во вкусу своего господина. Матапана, никогда не приглашалъ никого въ обѣду, и самъ никогда не обѣдалъ внѣ дома, такъ что у Али не бывало праздниковъ.
   Любопытно то, что эксцентрическій образъ жизни этого страннаго парижскаго домовладѣльца не обратилъ до сихъ поръ вниманья бульварной печати и онъ еще ни разу не попалъ ни къ фельетонъ ни въ каррикатуру. Правда, что внѣ своихъ четырехъ комнатъ онъ старался походитъ на мирнаго гражданина, принадлежалъ къ одному изъ клубовъ, пользовался своими избирательными правами, имѣлъ своихъ поставщиковъ и своего архитектора, одѣвался какъ и всѣ, почти всякой день выходилъ изъ дому и внѣ своего святилища былъ очень доступенъ. Его знали за холостяка, любящаго уединенье,-- чѣмъ объяснялось его нежеланье принимать гостей; никто не подозрѣвалъ въ немъ ничего таинственнаго. Жильцы, или вѣрнѣе сказать, Бурлеруа находили, что онъ слишкомъ дичится добрыхъ людей, они желали бы, чтобъ имъ открылъ для пріемовъ свои великолѣпныя гостинныя, а мадемуазель Арминія не прочь бы была выдти за него замужъ.
   Находясь на хорошемъ счету у полиціи своего квартала, баронъ никогда не имѣлъ дѣла съ правосудіемъ до того дня, какъ ему пришлось давать показанія передъ Адріеномъ де-Куртомеръ. Возвратясь отъ слѣдственнаго судьи, онъ, по обычаю, пообѣдалъ одинъ, и затѣмъ -- что случилось съ нимъ очень рѣдко -- сталъ ожидать гостя, посѣтившаго его уже утромъ, въ то самое время, какъ Жакъ выходилъ отъ Дутрлеза. Предупрежденный заранѣе. Али приготовилъ все нужное для удовлетворенія вкусовъ и привычекъ ожидаемаго липа, темнокожаго знакомца Куртомера младшаго.
   Вторая комната праваго флигеля, находившаяся подъ кабинетомъ Жюльена де-Кальпренеда, была освѣщена, какъ для бала и натоплена, какъ восточная баня. Въ этой комнатѣ баронъ проводилъ обыкновенно свои послѣобѣденные часы и изъ нея уже переходилъ на одинъ изъ дивановъ сосѣдней -- для ночлега, что случалось, большей частью, не позднѣе десяти часовъ.
   Теперь пробило девять. Матапанъ, сидя на подушкахъ потурецки, курилъ изъ длиннаго чубука крѣпкій турецкій табакъ, а напротивъ его въ той же позѣ съ кальяномъ въ зубахъ находился бывшій лоцманъ китайской джонки. Между обоими собесѣдниками стоилъ низенькій столикъ изъ сандальнаго дерева, съ перламутровыми инкрустаціями, весь уставленный стаканами изъ венеціанскаго стекла и различными винами и ликерами. Настоящая сцена изъ восточной жизни съ прибавленіемъ обычаевъ запада въ видѣ находившихся тутъ бутылокъ рома и джина.
   Али, получившій отъ своего господина позволеніе удалиться, воспользовался имъ для отдыха и улегся на полу въ углу сосѣдней комнаты.
   -- И такъ, старина, лѣниво говорилъ баронъ, ты совсѣмъ отказался отъ моря?
   -- Совсѣмъ и навсегда,-- не тотчасъ и также лѣниво отвѣтилъ бывшій лоцманъ; я достаточно рисковалъ своей шкурой. Хочу отдохнуть и насладиться жизнью.
   -- И ты думаешь повеселиться именно въ Парижѣ?
   -- По правдѣ сказать, до сей поры, я веселюсь не болѣе акулы, запрятанной въ бассейны Пале-Рояля, но со временемъ какъ нибудь привыкну.
   -- Повѣрь мнѣ, не привыкнешь никогда, говорю по собственному опыту. Я маюсь здѣсь двѣнадцатый годъ, и все еще не призывъ, всѣ еще мнѣ тяжело.
   -- Самъ виноватъ, тебѣ надо бы жениться, Матапанъ.
   -- Ты серьезно думаешь. Жиромонъ, что мнѣ надо жениться?-- спросилъ тотъ съ ироніей въ голосѣ.
   -- Право такъ, добродушно отвѣтилъ бывшій лоцманъ. Когда ты плавалъ вмѣстѣ со мною круглый годъ по морямъ и океанамъ, другое дѣло,-- тогда жена могла быть только въ тягость, ну, а теперь ты постоянный парижскій житель, домовладѣлецъ...
   -- Я пропустилъ часъ прилива, поздно уже мнѣ плыть по теченью: мнѣ пятьдесятъ три года, любезный другъ.
   -- Что до этого за дѣло, коли ты еще крѣпокъ и силенъ какъ новый броненосный фрегатъ... Мнѣ пятьдесятъ шесть стукнуло, а найди я жену по себѣ, хоть сію минуту готовъ жениться.
   -- Да, легко сказать: найдти по себѣ... и найдешь пожалуй, а тутъ носъ натянуть. То барышня, видишь, не находятъ тебя достойнымъ, то родители не согласны.
   -- Точно ты пробовалъ?
   -- Попробовалъ, и никакъ не дальше, какъ вчера. Я посватался къ дѣвушкѣ, у которой нѣтъ ни копѣйки за душою и мнѣ показали дверь.
   -- Какъ, тебѣ? А я думалъ, что ты нажилъ милліоны.
   -- Нажилъ восемь, да еще съ хвостикомъ. А у отца нѣтъ восьми тысячъ франковъ на приданое дочери.
   -- Такъ онъ сумасшедшій?
   -- Нѣтъ, онъ графъ и воображаетъ себя сыномъ Юпитера, а меня и барономъ не считаетъ.
   -- Ахъ да, вѣдь ты баронъ! Откуда взялъ ты свое баронство?
   -- Купилъ.
   Пріятели помолчали нѣсколько времени.
   -- Итакъ, ты шлепнулся, какъ новичекъ съ брамъ-реи?
   -- Не шлепнулся, а отомстилъ, дружище.
   -- Что же ты имъ сдѣлалъ?
   -- А то, что единственный сынокъ гордеца папеньки арестованъ по моей милости и будетъ приговоренъ за воровство на галеры, что по здѣшнимъ понятіямъ, обезславить всю семью.
   -- И по дѣломъ. Отказать такому человѣку! Но какъ же это тебѣ удалось устроить имъ такую каверзу?
   -- Такое уже вышло мнѣ особенное счастье: вообрази, я ни о чемъ подобномъ и не думалъ, или лучше сказать, ломалъ себѣ голову, какъ бы отомстятъ... Ничего другаго не представлялось, какъ отказать имъ отъ квартиры -- они мои жильцы... вдругъ вижу, что у меня не достаетъ опаловаго ожерелья... ты, можетъ быть, помнишь это ожерелье?
   -- То, которое досталось на твою долю, въ концѣ нашей первой компаніи на Гавьялѣ.
   -- Именно.
   -- Какъ, оно еще у тебя? Вѣдь тому прошло двадцать три года? Если память мнѣ не измѣняетъ, это было въ 53 году, какъ мы крейсировали у Сингапура.
   -- Чтожъ въ томъ удивительнаго, что я не продалъ ожерелье? Я люблю драгоцѣнные камни, а эти опалы великолѣпны! Теперь особенно я ни сколько не жалѣю, что оставилъ ихъ у себя, они настолько замѣчательны, что мнѣ не трудно было узнать ихъ у слѣдственнаго судьи
   -- Такъ они нашлись?
   -- И они и воръ вмѣстѣ съ ними. Воромъ оказался братецъ моей избранной.
   -- Какъ же это онъ ихъ у тебя подтибрилъ, развѣ бывалъ онъ у тебя въ гостяхъ?
   -- Нѣтъ, но у него былъ ключъ отъ моей квартиры. Надо тебѣ сказать, что три мѣсяца тому назадъ они жили здѣсь, а я занималъ ихъ теперешнее помѣщенье во второмъ этажѣ.
   -- Понимаю, ключъ пропала, при переборкѣ, и они нашли его. Но... все-таки непонятно... у него не могло же быть ключа отъ твоей кассы, а я полагаю, ты не разбрасываешь своихъ драгоцѣнностей по столамъ.
   -- Наканунѣ я оставилъ его на ночь въ незапертомъ ящикѣ, а милый сосѣдушка и забрался ко мнѣ...
   -- Счастье твое, что ему не попалась добыча поцѣннѣе. Да, впрочемъ, вѣроятно всѣ твои цѣнности отданы на храненіе въ банкъ.
   -- Совсѣмъ нѣтъ. Французскій банкъ прекрасное учрежденіе, но... я не вѣрю въ прочность республики... Я никому не довѣряю, кромѣ себя самаго.
   -- И прекрасно дѣлаешь. Съ тѣхъ поръ, какъ, пріѣхавъ сюда, я отдалъ капиталъ мой въ банкъ, я постоянно раскаиваюсь. Еслибъ у меня была такая недвижимая собственность, какъ твоя, я бы устроилъ въ ней все мое имущество. Для него, конечно, не потребовалось бы такъ много мѣста, какъ для твоихъ милліоновъ.
   -- Мѣсто, гдѣ я ихъ прячу, совсѣмъ не такъ обширно, но то въ немъ хорошо, что деньги мои постоянно при мнѣ. Когда я строилъ этотъ домъ, я въ каждомъ этажѣ устроилъ такія хранилища. Я говорю это тебѣ, потому что увѣренъ, что ты никому не разскажешь. А безъ меня и самъ дьяволъ ничего не найдетъ!
   -- Хе хе! А что. если жилецъ втораго этажа пощупаеть твои стѣны.
   -- И ничего въ нихъ не найдетъ. Конечно, переходя въ этотъ этажъ, я въ томъ ничего не оставилъ, кромѣ самаго хранилища. Да и его-то, держу пари, никому не отыскать. Каменщикъ, которому я поручилъ устроить пустое мѣсто въ стѣнѣ, давно умеръ, а я никому не довѣрялъ моей тайны. Мое правило таково, никто кромѣ меня не увидитъ ни моего золота, ни моихъ брилліантовъ. Я также, если еще не болѣе ревниво, охраняю мое сокровище, какъ охранялъ бы жену, когда бы она была у меня! Еслибъ ты зналъ, какое это для меня наслажденіе вынимать, осматривать и пересчитывать его каждый вечеръ, прежде чѣмъ лягу спать, ты бы понялъ, почему я всегда ночую дома.
   -- Я на столько это понимаю, что спрашиваю себя, какъ могъ ты задумать жениться?
   -- Такъ, глупая прихоть овладѣла мною... захотѣлось имѣть сына, которому бы оставить мое богатство... Она и прошла тотчасъ же.
   -- А у тебя развѣ нѣтъ родственниковъ?
   -- Слава Богу, и никогда не зналъ у себя ни одного родственника, меня подъ кустикомъ нашли.
   -- А меня, къ сожалѣнью, не подъ кустикомъ. У меня гдѣ-то тамъ въ Бретани, есть какіе.-то родные, но они обо мнѣ не заботились, и я ихъ знать не хочу. А вотъ что ты мнѣ скажи: когда тебѣ придется отправиться къ предкамъ, которыхъ у тебя зазнаемо не имѣется, кто будетъ твоимъ наслѣдникомъ -- государство?
   -- Домъ пойдетъ въ казну, конечно, если я не сдѣлаю завѣщанья... Что же касается остальнаго... оно никому не достанется, если только ты не вздумаешь купить мой укрѣпленный замокъ, прибавилъ съ усмѣшкою Матапанъ,-- и разобрать его по камню. Теперь, какъ ты знаешь мою тайну, то можешь заранѣе сдѣлать разсчетъ, выгодна ли предлагаемая мною спекуляція.
   -- Мнѣ на нее и денегъ не хватитъ, да и вѣроятно, придется отправляться первому изъ двухъ.
   -- Женись! У тебя вѣдь есть къ тому охота, и завѣщай мою тайну своимъ дѣтямъ.
   -- Я готовъ, -- отвѣчалъ со смѣхомъ Жиромонъ.-- Укажи мнѣ дѣвушку или вдовушку, но только съ приданымъ, и не урода, да и не графиню, сдѣлай одолженіе. Куда намъ до графинь!
   -- А знаешь, вѣдь у меня есть для тебя на примѣтѣ. Чтобы ты сказалъ о дѣвушкѣ, отецъ которой составилъ себѣ состояніе торговлею москательнымъ товаромъ.
   -- Москательный или какой другой товаръ, не все ли мнѣ равно, только было бы денегъ побольше у тестюшки.
   -- Да поменьше любопытства на счетъ твоего прошлаго... Не такъ ли, дружище?
   -- Что касается до справокъ, я отправлю его за ними въ Китай, а какъ путь туда лежитъ далекій, то тестюшка, надѣюсь, ограничится моимъ нотаріусомъ... Пока у меня его еще и нѣтъ, но я запасусь какимъ нибудь, и передамъ ему счетъ моихъ капиталовъ.
   -- Полагаю, что Бурлеруа большаго и не потребуетъ. Остается завладѣть сердцемъ его дочки, мадемуазель Ерминіи.
   -- Постараемся.-- скромно отвѣтилъ Жиромонъ, отставляя въ сторону свой кальянъ.
   -- А какъ ты думаешь: я ли одинъ во всемъ Парижѣ знаю твое прошлое? послѣ нѣкотораго молчаніи спросилъ Матапанъ.
   -- Тѣ, кто могли его знать, если они еще не перемерли, думаютъ, что я утонулъ или попалъ на висѣлицу. Когда мы плавали съ тобою вмѣстѣ, и позднѣе, когда я работалъ сообща съ добряками китайцами, я всегда носилъ подложныя имена. Кто же угадаетъ, что Поль Жиромонъ, капиталистъ и мирный гражданинъ, назывался когда-то... Ахъ, чортъ возьми! совсѣмъ забылъ. Въ Парижѣ находится нѣкто, видѣвшій меня пять лѣтъ тому назадъ въ Сайгонѣ.
   -- Досадно... кто же это?
   -- Бывшій лейтенантъ на кораблѣ "Юнона".... нѣкто Куртомеръ.
   -- Куртомеръ! воскликнулъ Матапанъ. Ты знаешь какого нибудь Куртомера?
   -- И очень даже знаю, отвѣчалъ Жиромонъ, не мало удивленный разстроеннымъ лицемъ пріятеля. Онъ оказалъ мнѣ громадную услугу. Безъ него я бы давно качался на перекладинкѣ. Меня взяли на джонкѣ... Я вѣдь разсказывалъ тебѣ эту исторію. Этотъ Куртомеръ командовалъ канониркой, завладѣвшей нами. Вмѣсто того, чтобы повѣсить, онъ защитилъ меня передъ морской коммиссіей, судившей насъ въ Сайгонѣ.
   -- И этотъ господинъ знаетъ, что ты въ Парижѣ?
   -- Онъ видѣлъ меня вчера за завтракомъ въ ресторанѣ, а потомъ я сидѣлъ съ нимъ рядомъ въ Елисейскихъ поляхъ. Я даже заговорилъ съ нимъ, напомнилъ ему, какъ онъ меня спасъ отъ смерти.
   -- Вотъ глупость съ твоей стороны!
   -- Я самъ это понялъ, да уже было поздно!
   -- Чортъ бы тебя побралъ! Знаешь ли ты, кто этотъ лейтенантъ?-- Онъ родственникъ слѣдственнаго судьи, передъ которымъ я давалъ сегодня показанія по случаю кражи моего ожерелія. Надѣюсь, ты не сказалъ своему лейтенанту, что знакомь то мною?
   -- Я не думалъ, что это будетъ тебѣ непріятно.
   -- Кагь не думалъ? Вотъ это мнѣ нравится!.. Ты встрѣчаешь человѣка, видѣвшаго тебя вмѣстѣ съ морскими разбойниками, и хвастаешься передъ нимъ твоимъ знакомствомъ со мною. Да съ какой же это стати, чортъ тебя подери!
   -- Я хотѣлъ показать ему, что имѣю въ Парижѣ приличное знакомство.
   -- Не считалъ я тебя до сихъ поръ такимъ болтуномъ, Жиромонъ. Въ сущности, мнѣ наплевать на этихъ Куртомеровъ, какъ на моряка, такъ и на слѣдственнаго судью; но все таки, тебѣ бы надо держать языкъ свой за зубами. Если съ тѣхъ самыхъ поръ, какъ я оставилъ свое занятіе, никто не справлялся о моемъ прошломъ, я обязанъ этимъ моей осторожности. Иногда одно пустое слово можетъ дорого стоить. Теперь же болѣе, чѣмъ когда нибудь, я долженъ остерегаться. Навѣрно, слѣдственная камера уже наводила справки обо мнѣ въ полиціи. Положимъ, что ничего особеннаго она узнать не могла, а все-таки, и бы предпочелъ, чтобы этихъ справокъ не было. А какъ вздумаютъ отыскивать связь между моимъ пришлымъ и твоимъ... Что же онъ сказалъ, когда ты заговорилъ обо мнѣ?
   -- Ровно ничего, по очень простой причинѣ: въ ту самую минуту къ нему подошелъ какой то пріятель и увелъ его съ собою. Впрочемъ, еслибъ я и не говорилъ ему о тебѣ, онъ все равно, зналъ бы въ эту минуту, что мы знакомы.
   -- Это почему же?
   -- Потому, что сегодня утромъ онъ видѣлъ меня, когда я разговаривалъ съ твоимъ портье.
   -- Сегодня утромъ?
   -- Да, я думалъ, что ты по прежнему просыпаешься рано, я пришелъ къ тебѣ въ десять часовъ -- портье сказалъ мнѣ, что ты еще не вставалъ. Онъ очень радушенъ, твой портье и очень преданъ тебѣ
   -- Еще бы, я вытащилъ его изъ нищеты... Но перейдемъ опять съ Куртомеру, что же было дальше?
   -- Пока твой Маршфруа разсказывалъ мнѣ о твоихъ привычкахъ... престранныя эти парижскія имена: Маршфруа... морякъ прошолъ мимо. Онъ шолъ съ верху...
   -- И узналъ тебя?
   -- Съ перваго же взгляда. Такъ какъ онъ посмотрѣлъ на меня очень неблагосклонно, то у меня и вырвалось: "видите, что я дѣйствительно друженъ съ барономъ Матапаномъ".
   -- Только этого недоставало, болванъ!
   -- Я ничего не скрываю отъ тебя, любезный другъ; лучше, чтобъ тебѣ было извѣстно все, какъ было. Не скрою я дальнѣйшей своей глупости Теперь я знаю, что мнѣ не слѣдовало спрашивать это: не отъ тебя ли онъ идетъ?
   -- Ну и что же онъ тебѣ отвѣтилъ?
   -- Отвѣтилъ онъ и очень дерзкимъ тономъ, что онъ бываетъ только у своихъ друзей, къ числу которыхъ ты не принадлежишь. Я собирался отвѣтить ему по своему, но онъ уже вышелъ въ двери.
   Вмѣсто отвѣта Матапанъ налилъ полную рюмку рома и залпомъ проглотилъ его. Видимо, разсказъ друга пришолся ему весьма не по вкусу. Жиромонъ прибѣгнулъ къ тому же средству въ видѣ утѣшенія при нѣжномъ выговорѣ друга.
   -- Послушай, старина, заговорилъ наконецъ баронъ. Я охотно далъ бы десять тысячъ піастровъ, за то, что бы ты не пробалтывался; а будь я злой человѣкъ, я бы заперъ тебя здѣсь на вѣки, чтобы научить тебя не портить моей игры. Но я не могу забыть, что мы вмѣстѣ подвергались столькимъ опасностямъ... и, если ты дашь мнѣ слово быть осторожнѣе...
   -- Пусть повѣсятъ меня на первой мачтѣ, если я не буду нѣмъ, какъ рыба!-- А у тебя развѣ есть какіе счеты съ моимъ лейтенантомъ?
   -- Считаться намъ не въ чемъ, мы даже не говоримъ, хотя встрѣчаемся нерѣдко: но онъ принадлежитъ къ партіи де-Кальпренедовъ, въ этомъ я увѣренъ.
   -- Кальпренеды? такихъ я не знаю.
   -- Моего вора зовутъ Жюльеномъ де Кальпренедомъ.
   -- Охъ, ужъ эти мнѣ парижскія прозвища.
   -- Отецъ его графъ; этотъ Куртомеръ тоже что то въ родѣ графа.
   -- Понимаю, всѣ эти аристократишки поддерживаютъ другъ-друга.
   -- Къ тому же еще, онъ другъ нѣкоего Дутрлеза, свидѣтеля по дѣлу объ ожерелья, такъ какъ онъ самъ, конечно того не желая, навелъ меня на слѣдъ вора... Онъ встрѣтилъ его на лѣстницѣ, и даже вырвалъ у него одинъ изъ моихъ опаловъ, который и теперь еще находится въ его рукахъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, онъ не можетъ быть на сторонѣ этихъ Каль... Коль...-- рѣшительно не выговорю.
   -- И все-таки онъ на ихъ сторонѣ, по причинамъ, которыхъ нѣтъ никакой надобности тебѣ объяснять. Стало быть, Куртомеръ, когда ты его встрѣтилъ, вѣроятно, шелъ отъ него... а не то, такъ отъ графа, съ которымъ онъ ходилъ сговариваться, что было бы еще хуже, ибо слѣдственный судья ему съ родни и его заступничество за Кальпренеда можетъ имѣть вѣсъ. Я готовь держать пари, что онъ уже и переговорилъ съ этимъ проклятымъ судьей: не даромъ тотъ уговаривалъ меня взять назадъ мою жалобу... Теперь все понимаю, онъ то и передалъ судьѣ мое ожерелье... Кальпренедъ отецъ нашелъ его въ комнатѣ своего сынка и попросилъ любезнаго лейтенанта передать ожерелье своему родственнику судьѣ... Жиромонъ, я прощаю тебѣ! Ты безсознательно оказалъ мнѣ большую услугу. По твоей милости я вижу ясно всѣ ихъ интриги, и знаю, что мнѣ остается дѣлать.
   -- И прекрасно! Такъ ты уже не сердишься на меня?
   -- Перелагаю гнѣвъ на милость; но съ условіемъ, что не будешь впредь болтать.
   -- Полученный отъ тебя нагоняй послужитъ въ пользу. Будь покоенъ: я совсѣмъ не желаю съ тобою ссориться, тѣмъ болѣе, что хочу предложить тебѣ участіе въ одномъ дѣльцѣ.
   -- Дѣло? Но прежде чѣмъ начать говорить объ немъ, намотай себѣ хорошенько на усъ слѣдующее: ты будешь видаться со мною всякій день, если пожелаешь, но только по вечерамъ, между восемью и девятью часами. Ранѣе этого времени ты меня обезпокоишь, да и позднѣе также.
   -- Принимаю твои условія. Я буду приходить къ тебѣ послѣ моего обѣда; а какъ тебѣ захочется спать, ты меня прогонишь.
   -- И ты не будешь ни передъ кѣмъ хвастаться твоимъ знакомствомъ со мною? Какую жизнь ведешь ты здѣсь?
   -- Такую, что она мнѣ до смерти надоѣли. Гуляю, ѣмъ, пью... все это стоить мнѣ очень дорого и ни сколько меня не забавляетъ. Кухня ихъ безвкусная; коньякъ походить на сахарную воду, а женщины на восковыхъ куколъ; театры ихъ по своей духотѣ напоминаютъ мнѣ трюмъ...
   -- И ты еще хочешь жениться на парижанкѣ? сказалъ со смѣхомъ Матапанъ.
   -- Да, ради ея денегъ, и съ условьемъ, чтобы ихъ было у нея очень много. Вотъ видишь, если мнѣ удастся одно предпріятіе, подготовленное мною, я буду на столько богать, что мнѣ не нужно будетъ чужихъ денегъ. Я вернусь въ Индію... Вотъ это сторона!.. И заживу по твоему, одинъ съ моими денежками.
   -- Предпріятіе? Неужели ты собираешься вернуться къ нашимъ прежнимъ дѣламъ? Рисковать висѣлицей можно тогда, когда нѣтъ гроша за душою, а у кого есть уже капиталъ...
   -- Тотъ долженъ трудиться честно. Таково я мое мнѣніе. Мое предпріятіе безопасное и честное. Дѣло въ томъ, чтобы завладѣть сокровищемъ, потеряннымъ для всѣхъ, если я не приложу къ нему свои руки.
   -- Сокровище? презрительно повторилъ баронъ. Я не вѣрю въ сокровища, кромѣ тѣхъ, которыя у меня подъ рукою, вотъ какъ мои капиталы. Ты объяснись, и тогда увидимъ, серьезно ли твое дѣло?
   -- Ты долженъ бы знать, что я не ребенокъ и не хвастунъ. Повторяю, что отъ тебя зависитъ удвоить твое состояніе, помогая мнѣ сдѣлаться обладателемъ нѣсколькихъ милліоновъ.
   -- Чортъ возьми, это соблазнительно! Чтожь, ты открылъ новые острова Гуано?
   Жиромонъ отрицательно покачалъ головою.
   -- Такъ золотую руду, или брилліантовые пріиски?
   -- Ни то, ни другое.
   -- Ну, такъ чергь тебя знаетъ, что! Отказываюсь отгадывать, говори!
   -- А ты слушай со вниманіемъ. Исторія моя длинная, но и постараюсь быть краткимъ. Я никогда не говорилъ тебѣ о томъ, что я дѣлалъ, разставшись съ пріятелями китайцами?
   -- Нѣтъ, мнѣ извѣстно только, что ты помѣстилъ свой капиталъ въ одномъ Калькутскомъ банкѣ и бросилъ свое прежнее дѣло.
   -- Совершенно вѣрно. Едва не попавъ на висѣлицу, я уже не захотѣлъ подвергать себя вторичной опасности, и задумалъ вернуться на отдыхъ въ Европу, а попалъ въ Америку, гдѣ прожилъ три года. Пробовалъ основать торговый дохъ,-- не повезло. Мы съ тобой, видно, не созданы для торговли.
   -- Почему же нѣтъ?-- усмѣхнулся Матапанъ, торговля, съ помощью пушекъ, наше дѣло!
   -- Я не о той говорю, та мнѣ опротивѣла. Изъ Америки я отправился въ Европу,-- не прямо, а на Веракруцъ,-- хотѣлось взглянуть мимоходомъ на Мексику... Я выбралъ парусное судно, отличнаго ходока, отправлявшагося въ Ливерпуль съ грузомъ золота. Зафрахтовалъ его одинъ калифорніецъ, счастливый обладатель двѣнадцати милліоновъ въ золотыхъ слиткахъ, упакованныхъ имъ въ крѣпкихъ желѣзныхъ ящикахъ. Онъ отправлялся съ ними въ Англію, въ надеждѣ на болѣе выгодный сбытъ своего золота въ Лондонѣ, чѣмъ у мексиканскихъ банкировъ, и согласился взять меня пассажиромъ. Судно было подъ американскимъ флагомъ, а экипажъ состоялъ изъ пьяныхъ янки. Начиная съ капитана всѣ до единаго напивались по два раза въ сутки. Тѣмъ же самымъ занимался и калифорніецъ. Какъ ни благопріятствовало намъ счастье, а въ одну темную бурную ночь въ Гасконскомъ заливѣ мы таки наткнулись на острую скалу, и какъ ключъ пошли ко дну. Капитана, по обыкновенію пьянаго, смыло волной передъ тѣмъ, какъ мы стукнулись, а калифорніецъ, спавшій мертвыхъ сномъ въ каютѣ, такъ тамъ и остался.
   -- А ты выплылъ?
   -- Судьба благопріятствовала мнѣ, меня выбросило на скалу, около которой разбилось наше судно, и мнѣ удалось вскарабкаться на ея вершину.
   -- Ты одинъ остался въ живыхъ?
   -- Какъ есть одинъ. Насъ было двадцать два человѣка, и всѣ погребены на морскомъ днѣ.
   -- Кто же подобралъ тебя на твоей скалѣ?
   -- Я спасся самъ: послѣ суточнаго отдыха собралъ силы и добрался до твердой земли вплавь. Въ этомъ мѣстѣ берегъ защищенъ цѣлымъ рядомъ подводныхъ камней, окружающихъ его на разстояніе цѣлой мили. Берегъ въ этомъ мѣстѣ почти необитаемъ, да я и не искалъ встрѣчи съ людьми.
   -- Неужели ты уже помышлялъ о наслѣдствѣ послѣ калифорнійца?
   -- Опредѣленной мысли у меня еще не было, а какъ всѣ члены мои оказались въ цѣлости, и ты знаешь, а не нѣженка, то я и не искалъ помощи. Добравшись до хижины таможеннаго стражника, которому разсказалъ, что меня захватило приливомъ, я обсушился, обогрѣлся, позавтракалъ, и пѣшкомъ добрался до станціи желѣзной дороги.
   -- Не объявившись береговой полиціи?
   -- Не объявившись никому въ мірѣ. И за чѣмъ были мнѣ заявлять что бы то ни было? Въ поясѣ у меня зашита была тысяча долларовъ, а весь капиталъ давно переведенъ въ Лондонъ.
   -- Жиромонъ, вѣдь это очень ловкая штука съ твоей стороны!
   -- Да, не глупая, но очень простая. Я бралъ предосторожности на тотъ, совсѣмъ невѣроятныя, случай, если о крушеніи нашего судна не будетъ оффиціально заявлено; но признаюсь, никакъ на него не разсчитывалъ.
   -- И это, однако, случилось?
   -- Да, вообрази себѣ, случилось. Судьба благопріятствовала мнѣ до конца.
   -- Увѣренъ ли ты въ этомъ?
   -- Такъ же увѣренъ, какъ въ моемъ существованіи. Судно было застраховано въ Лондонѣ, и адресовано одному негоціанту въ Ливерпулѣ. Я провелъ два года въ Англіи и изъ подтишка собиралъ справки. Страховыя компаніи и адресаты дѣлали всѣ возможные розыски, и никакихъ вѣстей объ исчезнувшемъ суднѣ не добились; такъ и было оно признано пропавшимъ безъ вѣсти. Теперь никто о немъ и не думаетъ. Между наслѣдниками калифорнійца и страховыми обществами начатъ процессъ, до сихъ поръ не оконченный, но всѣ находившіеся на сушѣ признаны умершими.
   -- Да развѣ на этомъ берегу совсѣмъ не существуетъ ни моряковъ, ни даже рыбачьяго промысла?
   -- Напротивъ, рыбаковъ тамъ живетъ, можетъ быть, болѣе, чѣмъ на всякомъ другомъ берегу, хотя нѣсколько въ сторонѣ отъ скалъ, гдѣ мы потерпѣли крушеніе.
   -- Въ такомъ случаѣ, они очень глупы.. главное очень не любопытны Повѣрь, прибрежные жители знаютъ твою тайну не хуже тебя самого.
   -- Я сейчасъ докажу тебѣ противное. У береговъ, гдѣ мы потерпѣли крушеніе, это вещь слишкомъ обыкновенная и частая, чтобы обращать на себя особенное вниманіе. Я три лѣта сряду, подъ предлогомъ морскихъ купаній, жилъ въ одной деревенькѣ въ милѣ разстоянія отъ скалъ, гдѣ мы разбились. Я былъ тамъ еще три недѣли тому назадъ. Въ деревенькѣ и вездѣ по сосѣдству я перезнакомился со всѣми. Я нанялъ себѣ лодку и гребцовъ, и изъѣздилъ весь берегъ, перетолковалъ со всѣми жителями, и могу тебя завѣрить, что, если бы кто нибудь изъ нихъ имѣлъ понятіе о поглощенномъ моремъ сокровищѣ, я бы зналъ объ этомъ. Они всѣ меня тамъ обожаютъ и нисколько не остерегаются.
   -- А тѣ, кто видѣлъ тебя на другой день послѣ кораблекрушенья, неужели они тебя не признали7
   -- Кто же эти? Два таможенныхъ стражника и четыре или пять человѣкъ крестьянъ, встрѣченныхъ мною три года тому назадъ. Ты воображаешь, что они помнятъ измокшаго бѣдняка, который спрашивалъ, какъ пройти на станцію желѣзной дороги. Да, вѣдь, теперь они принимаютъ меня за англійскаго милорда.
   -- А какъ знать, можетъ оно и въ правду такъ, проговорилъ въ раздумьи Матапанъ. Въ сколькихъ футахъ подъ водою находится затонувшее судно?
   -- По крайней мѣрѣ въ полутораста, а не то и въ двухъ стахъ.
   -- Ты нашелъ мѣсто?
   -- Еще бы. Я осматривалъ не разъ скалу, ла которой провелъ такую скверную ночь. Разъ десять ѣздилъ я туда съ моими гребцами; былъ тамъ даже одинъ безъ гребцовъ, и все высмотрѣлъ. Тамъ отличное мѣсто для рыбной ловли, поэтому мои частыя поѣздка никого не удивляютъ. Я даже бралъ съ собою лотъ и опредѣлилъ положеніе затонувшаго судна.
   -- Прекрасно. Стало быть, ты положительно рѣшилъ не оставлять милліоновъ калифорнійца на днѣ?
   -- Конечно, рѣшился и давно.
   -- Зачѣмъ же ты ждалъ такъ долго?
   -- По многимъ причинамъ, какъ увидишь. Во первыхъ, прежде чѣмъ приступить къ дѣлу, я хотѣлъ дать время заинтересованнымъ въ немъ лицамъ утомиться напрасными розысками.
   -- Такъ ты намѣреваешься взять меня въ товарищи твоего предпріятія.
   -- Конечно! Иначе я не сталъ бы говорить тебѣ объ немъ.
   -- Это очень великодушно съ твоей стороны,-- холодно отвѣтилъ Матапанъ.
   -- Конечно, не дурно. Какъ ты ни богатъ теперь, а все же полагаю, не откажешься удвоить твое состояніе. Но ты, какъ будто, совсѣмъ даже не благодаренъ мнѣ за мое предложеніе?
   -- Напрасно ты такъ думаешь; я только спрашиваю себя, какая цѣль въ твоемъ предложеніи?
   -- Цѣль ясная. Мнѣ пріятно обогатить стараго друга, неужели ты этого не понимаешь?
   -- По правдѣ сказать, нѣтъ: видишь, я вполнѣ искрененъ съ тобою.
   -- И очень ошибаешься... Только наше старое товарищество рѣшаетъ мой выборъ; я могъ бы обратиться къ другому.
   -- Такъ ты сознаешься, что не можешь орудовать одинъ?
   -- Я этого и не скрываю.
   -- И тебѣ нужна помощь человѣка съ большими средствами?
   -- Совсѣмъ нѣтъ! Моихъ собственныхъ средствъ хватитъ на предпріятіе. Неужели ты воображаешь, что я разставлю по берегу разные спасательные аппараты, и найму цѣлый полкъ рабочихъ. Не такъ я глупъ! Мы будемъ вылавливать золото въ двоемъ, и никто объ этомъ и знать не будетъ.
   -- Я не говорю, что ты глупъ, но что ты съ ума сошелъ, это вѣрно! Гдѣ это слыхано, чтобы два человѣка могли достать желѣзные ящики изъ подъ воды, на глубинѣ, по меньшей мѣрѣ, полутораста футовъ.
   -- Не горячись, старина, а выслушай меня со вниманьемъ.
   -- Слушаю, хотя до сихъ поръ ничего не понимаю. Во первыхъ, ты долженъ знать, что я уже три года дѣятельно готовлюсь къ моему предпріятію, и не терялъ времени тамъ, по другую сторону канала. Вмѣсто того, чтобы топтать лондонскія мостовыя, я прожилъ нѣсколько мѣсяцевъ въ Уайтстеблѣ, гдѣ всѣ жители водолазы. У нихъ я выучился этому ремеслу.
   -- Такъ вотъ какъ! Теперь ты водолазъ, и могъ бы доставать жемчугъ, какъ эти бѣдняки на островѣ Цейлонѣ,-- воскликнулъ со смѣхомъ Матапанъ.
   -- Тутъ нѣтъ ничего общаго,-- спокойно отвѣтилъ Жиромонъ.-- Уайтстебльскіе водолазы употребляютъ извѣстный аппаратъ, дозволяющій имъ оставаться нѣсколько часовъ подъ водою.
   -- Я видалъ это; далеко не новое открытіе.
   -- Если не новое, то очень удобное, когда умѣешь имъ пользоваться, а я выучился ихъ ремеслу, хотя и не безъ труда. Когда у меня каска на головѣ и кожаное платье на плечахъ, я чувствую себя подъ водою такъ же удобно, какъ на Итальянскомъ бульварѣ.
   -- При условіи, конечно, что тебѣ будутъ накачивать воздухъ посредствомъ трубы.
   -- Да, обыкновенно на это употребляются трое: одинъ спускается въ глубину, а двое накачиваютъ воздухъ, но, въ случаѣ крайности, можно обойтись и двумя.
   -- И ты выбралъ меня въ помощники?
   -- Кого же кромѣ тебя, старина! Надо имѣть большое довѣріе къ тому, кто накачиваетъ воздухъ, отъ него зависитъ жизнь водолаза; если онъ остановится даже на короткое время...
   -- Понимаю: водолазъ задохнется. А двѣнадцать милліоновъ лакомый кусочекъ. Вѣдь всякому негодяю покажется выгоднѣй завладѣть имъ безъ раздѣла. Что ты на это скажешь?
   -- Съ этой стороны я покоенъ. Тотъ, кто сыгралъ бы такую скверную штуку съ водолазомъ, ничего бы изъ этого не выигралъ,-- одному работать невозможно и золото осталось бы на днѣ моря.
   -- А если этотъ негодяй выкинетъ свою штучку на послѣдахъ? Пожертвовавъ послѣднимъ ящикомъ, онъ все таки останется въ барышахъ.
   -- Брр!.. скверная штука пришла тебѣ въ голову, Матапанъ, отвѣчалъ не мало озадаченный лоцманъ. Но я вѣдь тебя знаю, ты любишь шутить... Своими словами ты еще болѣе доказалъ, что я могу обратиться только къ испытанному другу.
   -- Ну, положимъ, что я буду этимъ испытаннымъ другомъ, что я даже научусь накачивать воздухъ,-- хотя эта обязанность нисколько мнѣ не улыбается... Ты все же объясни мнѣ по подробнѣе, какъ думаешь ты дѣйствовать?
   -- Очень просто. Мы оба отправимся въ ту деревеньку, наймемъ извѣстный мнѣ уединенный домикъ, въ которомъ все таки жить можно. Лодка и принадлежности ожидаютъ насъ тамъ... Я повезу тебя на мѣсто крушенья. И когда всѣ привыкнутъ къ нашимъ похожденіямъ и перестанутъ нами заниматься, мы въ одну прекрасную ночь положимъ всю водолазную машину въ лодку.
   -- Ты воображаешь, кажется, что тебѣ стоитъ спуститься на дно, чтобы такъ и забирать руками слитки.
   -- Нѣтъ, я знаю, что это не такъ то легко. Придется сперва розыскать желѣзные ящики и разбить ихъ.
   -- А потомъ?
   -- Я наполню слитками мѣшокъ, прикрѣпленный къ поясу и позвоню, чтобы ты вытащилъ меня.
   -- А сколько времени будетъ продолжаться операція?
   -- Не скрою отъ тебя, что по крайней мѣрѣ три или четыре мѣсяца.
   -- Скажемъ: пять, а это слишкомъ долго для меня. У меня здѣсь останется свое сокровище, и я не буду покоенъ въ продолженіе всего этого времени.
   -- Такъ, по твоему двѣнадцать милліоновъ не стоятъ этихъ безпокойствъ.
   -- Я этого еще не сказалъ, а прошу только времени для размышленья. Ты, надѣюсь, не собираешься отправляться на поиски зимою?
   -- На счетъ времени года я еще не рѣшился. Есть данныя за и противъ зимы. Какъ ты объ этомъ думаешь, такъ и будетъ.
   Матапанъ отвѣтилъ не тотчасъ же. Онъ сидѣлъ пораженный въ глубокое размышленіе, а можетъ быть и въ дремоту -- слѣдствіе рома и крѣпкаго табаку.
   -- Я ничто тебѣ не обѣщаю, Жиромонъ, выговорилъ онъ наконецъ,-- но если я и рѣшусь вступить съ тобой въ кампанію, то не согласенъ на немедленный отъѣздъ изъ Парижа.
   -- Будь по твоему! Но когда же согласишься ты ѣхать?
   -- А вотъ, когда мнѣ удастся мое дѣло съ Кальпренедомь. Я не выпущу изъ рукъ, пока онъ не появится передъ присяжными. А теперь, прибавилъ онъ, тяжело вставая, сдѣлай одолженіе, убирайся. Половина одиннадцатаго, у меня слипаются глаза.
   

VII.

   День показался очень длиннымъ бѣдному Дутрлезу. Онъ никого не видалъ, и не узналъ ничего новаго о тревожившемъ его дѣлѣ. Позавтракавъ одинъ у камина, онъ поспѣшилъ одѣться въ черный сюртукъ, чтобы быть готовымъ ѣхать немедленно къ слѣдственному судьѣ такъ нетерпѣливо желалъ онъ своимъ показаніемъ въ пользу Жюльена поправить вредъ, невольно ему причиненный необдуманнымъ разговоромъ съ Матапаномъ. Горько сознавая свою вину, онъ нетерпѣливо ждалъ повѣстки изъ слѣдственной камеры, которая, къ великому его удивленію, не являлась, а между тѣмъ, секретарь г. де-Куртомера послалъ ее одновременно съ повѣсткой къ барону. Къ несчастью, получилъ ихъ привратникъ Маршфруа и заблагоразсудилъ вручить обѣ своему хозяину,-- что было въ его обычаяхъ, такъ какъ онъ постоянно шпіонилъ за жильцами. А баронъ, боявшійся свидѣтельскихъ показаній Дутрлеза, задумалъ устроить ему западню и приказалъ своему достойному повѣренному Маршфруа не передавать повѣстку до слѣдующаго утра. Такимъ образомъ, онъ былъ увѣренъ, что Дутрлезу не удастся предупредить его показанье своимъ.
   Первое ожиданіе его вполнѣ оправдалось; если же не оправдалось второе, то никакь не по его волѣ: онъ не могъ предвидѣть отставки Адріена де-Куртомера.
   Прождавъ повѣстку до шести часовъ, Альберъ получилъ неожиданное письмо отъ Жака, увѣдомлявшее, его о невозможности обѣдать съ нимъ въ ресторанѣ. Тетка потребовала, чтобы онъ остался у нея до самой той минуты, когда она ляжетъ спать, и ему пришлось повиноваться. Жакъ утѣшалъ друга обѣщаньемъ интересныхъ вѣстей о дѣлѣ Жюльена и увѣрялъ, что не преминетъ явиться къ нему гораздо ранѣе полуночи.
   Но Дутрлезъ при своемъ грустномъ настроеньи ни повѣрилъ Жаку и приписалъ его отказъ отъ обѣда желанью отдѣлаться, по совѣту брата, переданному ему маркизой, отъ задуманнаго ими ночнаго предпріятія, и совершенно упалъ духомъ. Грустно пообѣдавъ дома, онъ отпустилъ своего камердинера, а самъ усѣлся на своемъ обсерваціонномъ пунктѣ въ кабинетѣ, откуда были видны окна не только квартиры графа, но и барона. Не видя свѣта ни въ той, ни въ другой, онъ заключилъ, что хозяевъ обѣихъ квартиръ не было дома, и ошибся: въ это самое время Матапанъ велъ съ своимъ старымъ товарищемъ приведенную нами интересную бесѣду, но плотныя шторы на окнахъ комнаты, въ которой разговаривали достойные друзья, не пропускала свѣта; наконецъ, послѣ десяти часовъ свѣтъ показался въ обѣихъ квартирахъ заразъ и въ ту же минуту послышался звонокъ Жака
   -- Я уже пересталъ тебя ждать, сказалъ Дутрлезъ, отпирая дверь.
   -- Почему же? Развѣ ты не получилъ моего письма?
   -- Получилъ, но я думалъ, что тетушка...
   -- Тетушка сейчасъ легла спать, а я, какъ видишь, не терялъ времени. Да и спѣшить-то было не къ чему: дежурство наше не можетъ начаться ранѣе двѣнадцати часовъ, а теперь только одинадцать. У насъ цѣлый часъ впереди, и у меня хватить времени для разсказа всего, что я узналъ.
   -- И конечно,-- ничего хорошаго?
   -- Не много хорошаго, но я все-таки не отчаиваюсь. Есть ли у тебя все нужное для приготовленіи пунша, да кстати, не найдется ли сигаръ?
   -- Все найдется. Входи скорѣй.
   -- И прекрасно! отвѣтилъ Куртомеръ. переходя въ кабинетъ, гдѣ горѣлъ яркій огонь въ каминѣ. Намъ будетъ тутъ отлично.
   -- Говори же. Я жажду узнать твои новости, какія бы онѣ ни были.
   -- Дай, по крайней мѣрѣ, мнѣ снять пальто, и объясни мнѣ, у кого это видѣнъ свѣтъ въ противуположномъ флигелѣ. Начинай, пожалуйста, съ яркаго освѣщенія нижняго этажа.
   -- Внизу живетъ Матапанъ, а во второмъ этажѣ свѣтъ видѣнъ въ комнатѣ графа.
   -- Такъ они живутъ одинъ надъ другимъ? Но вотъ, яркій свѣтъ и погасъ,-- старый грѣшникъ, должно быть, отошелъ ко сну.
   Ходившій по комнатѣ Дутрлезъ подошелъ къ окну.
   -- Да, у Матапана все погасло. Какъ ты думаешь: не пора ли мнѣ занять мой постъ?
   -- Что ты, какъ это возможно? Графъ еще не легъ, и ему можетъ придти фантазія осмотрѣть всѣ комнаты. Я на его мѣстѣ, послѣ всѣхъ этихъ приключеній, иначе не ложился бы въ постель. Что ты ему отвѣтишь, если онъ наткнется на тебя.
   -- А если, сидя здѣсь съ тобой, я пропущу удобную минуту. Какъ знать, что Матапанъ не пойдетъ именно теперь во второй этажъ.
   -- Во первыхъ, вовсе не доказано, чтобы ночной посѣтитель былъ именно Матапанъ; а во вторыхъ, кто бы онъ ни былъ, онъ конечно дождется, чтобы погасили на лѣстницѣ газъ. Вѣдь третьяго дня ты встрѣтилъ его въ темнотѣ. Сиди же смирно и давай сигару.
   Дутрлезъ послушался, но не сѣлъ возлѣ Жана у камина, а выдвинулъ стулъ на средину комнаты и не сводилъ глазъ съ противуположныхъ оковъ.
   -- Почему ты не былъ въ слѣдственной камерѣ?-- просилъ Куртомеръ.
   -- Потому, что не получилъ повѣстки, хотя весь день просидѣлъ дома.
   -- Однако я знаю, что братъ подписалъ ее въ одно время съ повѣсткой къ Матапану.
   -- И все таки, я не получилъ ее: я не понимаю, что это значить... Такая досада! Показанія доносчика выслушаны, а мы...
   -- Утѣшься, другъ, братъ не будетъ вести слѣдствіе.
   -- Какъ, онъ отказался?.
   -- Не только отъ слѣдствія по дѣлу Жюльена, а совсѣмъ отъ обязанностей слѣдственнаго судьи,-- подалъ въ отставку, хотя очень дорожилъ своей службой.
   -- Чтожъ это значитъ?
   -- Очень многое, милый другъ.
   Туть Жакъ разсказалъ все уже извѣстное читателю изъ событій предъидущаго утра, закончивъ отказомъ Матапана взять назадъ свое заявленіе прокурору республики.
   -- Такъ-таки на отрѣзъ отказался? переспросилъ взволнованнымъ голосомъ Дутрлезъ.
   -- Такъ надо было ожидать. Онъ даже позволилъ себѣ очень дерзкіе намеки, которые такъ оскорбили брата, что тотъ не закрывая присутствія отослалъ ожерелье въ судебную канцелярію и тутъ же написалъ министру просьбу объ отставкѣ. А съ его стороны это истинный героизмъ, недостаточно цѣнимый тетушкой. Моя же любезная невѣстка сдѣлала мужу страшную сцену: она, наша милая Tapло, честолюбива какъ никто, и такъ кричала, при этомъ случаѣ, что бѣдный Адріенъ бѣжалъ отъ нее къ тетушкѣ, гдѣ я съ нимъ вмѣстѣ и обѣдалъ.
   -- Такъ ты знаешь, что онъ думаетъ о дѣлѣ Жюльена?
   -- Ожидаетъ самаго худшаго. Онъ сказалъ мнѣ, что если присяжные не обвинять Жюльена, значитъ во Франціи нѣтъ болѣе правосудія.
   -- А маркиза того же мнѣнія? живо спросилъ Дутрлезъ.
   -- Совершенно противнаго. Она крѣпко стоитъ за невиновность Кальпренеда, увѣрена, что онъ жертва какой-то необъяснимой ошибки. Она сильно поспорила съ Адріеномъ, и должно признаться, что доказательства ея въ пользу Кальпренеда очень разумны. Напримѣръ, она говорила, что главное подозрѣніе противъ него, основанное на крупной суммѣ денегъ, которая была вчера у него въ рукахъ, не выдерживаетъ критики съ тѣхъ поръ, какъ доказано, что онъ не продавалъ пропавшаго ожерелья, а оно нашлось въ его кабинетѣ.
   -- Это ясно, какъ день. Что же отвѣтилъ на это твой братъ?
   -- Ничего, и остался при своемъ мнѣніи. Онъ упрямъ какъ оселъ... Но, любезный другъ, время проходить, и мнѣ кажется, что намъ пора приниматься за наше дѣло. Скажи, въ какомъ положеніи свѣтъ въ сосѣднихъ окнахъ?
   -- Въ комнатѣ графа уже темно.
   -- Такъ онъ уснулъ, или собирается засыпать.
   -- А вотъ, освѣтилась комната мадемуазель Арлеты,-- продолжалъ Дутрлезъ, ни на одну минуту не спускавшія глазъ съ противоположныхъ окопъ.
   -- И, стало быть, наступило время твоей засады.
   -- Я готовъ.
   -- Готовъ?... Нужно окончательно сговориться.
   -- Мой планъ очень не замысловатъ. Я сойду съ лѣстницы какъ можно тише, какъ можно осторожнѣе отворю дверь въ ихъ квартиру и проскользну по коридору, ведущему въ кабинетъ Жюльена.
   -- Тетушка говорила, что ожерелье нашлось именно въ этомъ кабинетѣ. Въ немъ-то, стало быть, ты и долженъ устроить свою засаду. Какъ онъ расположенъ?
   -- Комната не особенно большая,-- въ одно окно, но довольно глубокая, съ тремя выходами. Одна дверь изъ корридора противъ окна, та, въ которою и войду. Вторая сообщается съ комнатой графа и всегда заперта, третья ведетъ въ спальню Жюльена.
   -- Ну предположимъ, что тебѣ удалось добраться до кабинета, не разбудивъ отца: гдѣ ты тамъ устроишься?
   -- На креслѣ въ углу, возлѣ двери въ корридоръ; какъ разъ противъ окна, у котораго стоитъ низенькій шкафчикъ съ инкрустаціями...
   -- Гдѣ, по словамъ тетушки, нашлось ожерелье.
   -- Спасибо, что сказалъ: мнѣ полезно знать это. Именно около этого шкафчика стояла нагнувшись тѣнь человѣка, котораго я принялъ тогда за Жюльена... Да, я забылъ еще прибавить, что окно находится въ углубленіи нѣкотораго рода ниши, пробитой въ очень толстой стѣнѣ.
   -- И такъ, ты усаживаешься въ кресло въ глубинѣ кабинета и ждешь. До котораго часа?
   -- До утра, если это будетъ нужно.
   -- Излишнее рвенье, любезный. Утромъ, даже самымъ раннимъ, ты, выходя, можешь наткнуться на прислугу графа: назначимъ срокъ до трехъ часовъ. Для перваго опыта этого слишкомъ достаточно.
   -- Ну, хоть до трехъ часовъ.
   -- Прекрасно... Но, тѣмъ не менѣе, какъ безъ свѣта ты узнаешь, кто войдетъ въ кабинетъ? И къ чему шумѣть и заводить скандалъ въ квартирѣ графа. Подумай о мадемуазель Арлетѣ, что скажутъ о ней и о тебѣ?.. Согласись лучше съ моимъ планомъ: я стану стеречь лѣстницу, пока ты будешь, положимъ, въ кабинетѣ. Ночной посѣтитель является, какъ только дверь затворится за нимъ, я схожу внизъ, становлюсь на часы у означенной двери и преспокойно зажигаю свѣчу. Ты пока сидишь неподвижно въ кабинетѣ и прислушиваешься, что онъ дѣлаетъ. Когда онъ кончитъ свое дѣло, то, конечно, уйдетъ. Ты, не трогая его, осторожно за нимъ послѣдуешь. Выходя изъ квартиры онъ столкнется то мною, свѣча моя будетъ стоять на ступенькахъ, чтобы онъ не могъ погасить ее. При первомъ его шагѣ за площадку, я схвачу его за воротъ и не выпущу, пока ты не придешь ко мнѣ на помощь. Согласенъ ты съ моимъ планомъ, и представляешь ли мнѣ свободу дѣйствій въ остальномъ?
   -- Согласенъ и предоставляю; а теперь мнѣ пора отправляться.
   -- Будемъ надѣяться, что мы сегодня же достигнемъ нашей цѣли, говорилъ Куртомеръ. наполняя карманы всѣмъ необходимымъ для внезапнаго освѣщенія, и выходя на площадку, куда послѣдовалъ за нимъ Дутрлезъ. Тамъ они убѣдились, что газъ уже погашенъ и на темной лѣстницѣ царствуетъ полнѣйшая тишина.
   Друзья еще обмѣнялись рукопожатіемъ и Жакъ вернулся назадъ, а Альберъ началъ осторожно сходить внизъ, придерживаясь за перила и останавливаясь на каждой ступенькѣ. Какъ вдругъ ему послышался снизу звукъ какъ бы отворяющейся двери. Крѣпко прижавшись къ стѣнѣ, онъ сталъ выжидать что будетъ далѣе. Вскорѣ ему стало ясно, что дверь отворилась не у Кальпренедовъ, а изъ квартиры Бурлеруа, и что кто-то не входилъ, а выходилъ на площадку. Неужели ночной посѣтитель одинъ изъ Бурлеруа? Въ эту минуту загорѣлась восковая спичка и освѣтила Бурлеруа отца, хотя осторожно, но поспѣшно сходившаго внизъ.
   -- Неужели онъ? думалъ Дутрлезъ, не только не двигаясь съ мѣста, но стараясь не дышать: Нѣтъ, этого быть не можетъ! Онъ слишкомъ трусливъ, чтобы войти въ чужое помѣщеніе. Да вотъ онъ и прошелъ ихъ дверь, спускается дальше. Ясно, что онъ выходитъ изъ дому. Куда?... понимаю: онъ пользуется сномъ жены и дочери, чтобы навѣстить нѣкую молодую особу, которую мы видѣли вчера въ Елисейскихъ поляхъ. Забавно то, что добродѣтельный Маршфруа самъ его выпуститъ. Подожду, пока онъ уйдетъ.
   Размышленія его были прерваны знакомымъ звукомъ колокольчика въ подъѣздѣ, въ ту же минуту свѣтъ внизу погасъ.
   -- А, Бурлеруа не желаетъ встрѣтиться съ тѣмъ, кто позвонилъ: вотъ онъ опять идетъ на верхъ. Не лучше ли и мнѣ послѣдовать его примѣру?
   Но Бурлеруа остановился, и, какъ кажется Дутрлезу, именно на площадкѣ возлѣ квартиры графа.
   Дверь въ подъѣздѣ захлопнулась съ шумомъ, тяжелые шаги зазвучали по коридору, но лѣстница не освѣщалась.
   -- Онъ идетъ въ темнотѣ, точно такъ, какъ тотъ, кого я встрѣтилъ въ ту ночь. Ну, если это нашъ таинственный посѣтитель -- что то будетъ, когда онъ войдетъ на площадку и натолкнется на спрятавшагося Бурлеруа? Если онъ направляется въ квартиру графа, они непремѣнно столкнутся и Бурлеруа не выдержитъ, закричитъ съ испугу, на сколько у него хватить силы.
   Шаги еще разъ остановились, кто-то тяжело вздохнулъ, и наступило прежнее молчаніе.
   -- Онъ собирается отпереть дверь. Вѣрно ищетъ ключь въ карманѣ -- думалъ Альберъ, едва переводя духъ отъ волненія.-- Онъ долженъ стоять такъ близко отъ Бурлеруа, что они тотчасъ столкнутся. Наконецъ то я узналъ, кто...
   -- Чортъ возьми! Кто же это тутъ стоитъ? сказалъ голосъ, показавшійся знакомымъ Дутрлезу.
   -- Оставьте меня! Не дотрогивайтесь до меня, глухо бормоталъ испуганный Бурлеруа.
   Глубокое молчаніе послѣдовало за словами стараго грѣшника, пойманнаго на мѣстѣ преступленія.
   -- Какъ, это ты, папа! Вотъ такъ приключенье!
   Слова эти могли вырваться только изъ пьяныхъ устъ мосье Анатоля.
   -- Это ты шалунъ, и въ какомъ еще видѣ!
   -- Шалунъ! кто изъ насъ двухъ шалунъ-то -- это еще вопросъ, возглашаетъ полупьянымъ голосомъ Анатоль. Скажи, папа, куда это ты отправляешься въ такую пору?
   -- Я отправляюсь? Я возвращаюсь домой изъ клуба, отвѣчалъ виноватымъ голосомъ Бурлеруа старшій.
   -- Будто ты провелъ сегодняшній вечерь не дома? А мнѣ Ерминія сказывала...
   -- Во всякомъ случаѣ, это не твое дѣло, гдѣ я былъ...
   -- То-есть куда ты идешь? Положимъ, дѣло не мое, а мамы, а завтра я у нея спрошу...
   -- Ничего ты не спросишь. Я запрещаю тебѣ!
   -- А знаешь, папа, я сегодня проигралъ три тысячи франковъ. Ты заплатишь ихъ за меня, не правда-ли?
   -- Чтобы я сталъ платить за твои глупости!
   -- Ну, такъ мама заплатить, когда я предупрежу ее...
   -- Негодяй! воскликнулъ взбѣшенный отецъ, но тотчасъ же прибавилъ смягченнымъ голосомъ:
   -- Такъ и быть, въ этотъ разъ я заплачу за тебя, но чтобъ это было въ послѣдній. Слышишь? Если бы мать твоя знала, какъ я тебя балую, она была бы очень недовольна...
   -- Будь покоенъ, не узнаетъ, я ей ничего не скажу. Такъ у меня будутъ три тысячи франковъ?
   -- Будутъ, будутъ, или же скорѣй, болтунъ; я простужусь, здѣсь такъ холодно.
   Анатоль немедленно послушался: не совсѣмъ вѣрными шагами онъ пошелъ вверхъ по лѣстницѣ и оба скрылись за дверью, выпустивъ наконецъ изъ засады бѣднаго Дутрлеза. Въ эту минуту на часахъ Маршфруа пробило половина перваго.
   -- Еще не поздно, время не пропущено, сказалъ самъ себѣ Альберъ, пора на мой опасный постъ... Эта ночь, быть можетъ, начнетъ новую эпоху въ моей жизни!
   

VIII.

   Альберъ Дутрлезъ вынулъ изъ кармана ключъ, врученный ему Арлетой, и смѣло пошелъ на встрѣчу своего опаснаго приключенья. Онъ сознавалъ вполнѣ, какому риску онъ подвергался, и только образъ любимой дѣвушки, такъ беззавѣтно ему довѣрившейся, поддерживалъ его мужество.
   Ощупавъ пальцами замокъ, онъ отперъ его со всевозможными предосторожностями. Къ счастію, онъ повертывался легко и безъ шума, и Альберу удалось такъ же безшумно запереть его и войти въ квартиру. Онъ хорошо зналъ расположеніе комнатъ и путь, которымъ ему слѣдовало подвигаться къ своей цѣли, но все же полная темнота нѣсколько бы стѣснила его. На его счастье, хотя огонь былъ вездѣ погашенъ, отблескъ звѣздъ безоблачной, морозной ночи нѣсколько освѣщалъ комнаты, и помогъ ему пройти безшумно, ни за что не зацѣпившись. Дверь въ кабинетъ оказалась отворенною настежь, что несказанно его обрадовало: чѣмъ болѣе приближался онъ къ помѣщенію самого графа, тѣмъ сильнѣе овладѣвалъ имъ ужасъ при мысли, что будетъ, если тотъ проснется.
   Съ порога кабинета Дутрлезъ убѣдился, заглянувъ въ окно, что, бодрствующій въ его квартирѣ, другъ исполнилъ его совѣтъ и остался въ темнотѣ. Однако, вскорѣ ему стали ясно, что, если свѣчи и лампа погашены, то огонь въ каминѣ горитъ яркимъ пламенемъ, отбрасывающимъ неровный, дрожащій свѣтъ. Альберу мелькнулъ у окна силуетъ Жака, но только не у окна его кабинета, а далѣе, у окна комнаты, противоположной спальнѣ мадемуазель де Кальпренедъ, стоя у котораго, Дутрлезъ ожидалъ каждый вечеръ восхожденія своей путеводной звѣздочки.
   -- Зачѣмъ стоитъ онъ тамъ, противъ ея окна? спрашивалъ себя бѣдный влюбленный. Онъ конечно, не спитъ, у нея свѣтъ, и онъ думаетъ объ ней. Однако, онъ поклялся мнѣ честью, что не любитъ ея!... Охватившее его мучительное чувство было настолько сильно, что онъ готовъ былъ все бросить, вернуться домой, чтобъ тотчасъ же объясниться съ Куртомеромъ, но ревнивое безуміе прошло также скоро, какъ явилось.
   Прошло по крайней мѣрѣ двадцать минутъ, показавшихся Дутрлезу цѣлой вѣчностью: на часахъ въ столовой пробило часъ. Густой, единичный звукъ заставилъ его вздрогнуть и встрепенуться отъ ожиданья: что будетъ?
   -- Если кто нибудь придетъ, думалъ онъ, онъ долженъ придти тотчасъ, такъ было въ ту ночь.
   И дѣйствительно, только что успѣлъ замерѣть въ воздухѣ звукъ часоваго маятника, какъ легкій, едва слышный шумъ коснулся его чуткаго слуха. Но Дутрлезъ не тотчасъ повѣрялъ ему и приписалъ сперва своему напряженному воображенію послышавшійся ему, какъ бы, скрипъ отпираемой двери.
   -- Это вѣрно графъ перевертывается въ постели, думалъ онъ, стараясь успокоиться, и твердо встрѣтить всякую случайность. Ждать пришлось ему не долго, не болѣе десяти секундъ: скрипъ повторился, -- въ этотъ разъ такъ явственно, что сомнѣніе было невозможно. Дверь отворилась и также тихо была притворена.
   -- Наконецъ... прошепталъ Дутрлезъ, я узнаю, правду ли говорилъ Жюльенъ?
   Онъ старался не дышать, и правой рукой, лежавшей на груди, удерживалъ сильно бьющееся сердце. Переходя въ кабинетъ изъ спальни, онъ оставилъ дверь отворенной, такъ что путь былъ свободенъ.
   Не смотря на мягкій коверъ, паркетъ слегка заскрипѣлъ подъ медленнымъ, тяжелыми шагомъ приближавшагося человѣка; Дутрлезъ невольно подумалъ о статуѣ командора и улыбнулся своей фантазіи. Наконецъ, кто то огромнаго роста показался въ дверяхъ и остановился тамъ на одну минуту, точно всматриваясь и дозволяя вмѣстѣ съ тѣмъ и Дутрлезу разсмотрѣть себя. На сколько послѣдній могъ видѣть въ полумракѣ, появившееся таинственное существо носило особенную одежду, что то въ родѣ монашеской рясы съ поднятымъ на голову капюшономъ закрывавшимъ отчасти и лице.
   -- Авось я разсмотрю его лучше, когда онъ пройдетъ возлѣ окна, думалъ взволнованный Альберъ.
   Но незнакомецъ не спѣшилъ доставить ему это удобство: онъ все еще продолжалъ стоить въ дверяхъ, съ откинутою назадъ головою и съ вытянутыми впередъ руками, на подобіе слѣпаго, ощупывающаго дорогу передъ собою.-- Явно, что онъ собирался работать въ темнотѣ, но что же наконецъ будетъ онъ дѣлать?
   Послѣ непродолжительной остановки, таинственное существо пошло дальше по прямому пути. Подвигалось оно какимъ то страннымъ, скользящимъ шагомъ, какъ, говорятъ, двигаются привидѣнья;-- движенія его были автоматически правильны, точно движенья неживаго существа, а вытянутыя впередъ, какъ бы окоченѣвшія руки точно искали какой-то невидимый предметъ передъ со бою. Издали же его можно было принять за человѣка, играющаго въ жмурки.
   -- Куда идетъ онъ? спрашивалъ себя Дутрлезъ, самъ столбенѣя отъ этого страннаго зрѣлища.-- Если онъ все будетъ идти прямо, онъ наткнется на большой шкафъ, застучитъ и разбудитъ графа. Онъ, быть можетъ, идетъ съ намѣреніемъ убить его!
   Въ эту минуту Дутрлезъ пожалѣлъ, что не догадался запастись оружіемъ.
   Но незнакомецъ остановился. Онъ уже прошелъ оконное углубленіе, вошелъ въ самую нишь и сдѣлалъ поворотъ направо, повернувшись спиною съ Дутрлезу.
   -- На томъ же самомъ мѣстѣ, думалъ Альберъ, и въ ту ночь останавливалась тѣнь... Стало быть, это былъ онъ же... Что онъ дѣлаетъ?.. Нагибается... еще ниже, ниже... становится на колѣни... Боже мой. да это помѣшанный!
   Однако, онъ вскорѣ увидалъ, что колѣнопреклоненіе незнакомца имѣло цѣль. Руки его, видимо, что-то дѣлали около стѣны, и въ непродолжительномъ времени послышался сухой, рѣзкій звукъ дѣйствующей пружины, затѣмъ, въ правой стѣнкѣ ниши медленно опустилась филенчатая дощечка.
   Дутрлезъ скорѣе угадывалъ, чѣмъ видѣлъ происходившее въ самомъ темномъ углу ниши, и вдругъ ему блеснула мысль: въ стѣнѣ должно было находиться нѣчто въ родѣ потайнаго ящика, заключавшаго какія нибудь драгоцѣнности; незнакомецъ зналъ объ этомъ, и отъ времени до времени приходилъ по ночамъ осматривать ихъ. Но только съ какой цѣлью?
   Тотъ все еще стоялъ на колѣняхъ, голова же его и руки были теперь внутри ящика, онъ, видимо, рылся въ немъ, укладывая, или. можетъ быть, вынимая драгоцѣнности. Операція эта продолжалась минуты двѣ, показавшіяся очень долгими Дутрлезу. Затѣмъ, послышался опять звукъ пружины и передвигающейся филенчатой дощечки. И то и другое дѣйствовало такъ исправно, что очевидно, приводилось въ движеніе очень не рѣдко, почему и не успѣло заржавѣть. Закрывъ потайное хранилище, незнакомецъ въ капюшонѣ всталъ, выпрямился, повернулся лицомъ влѣво и медленно, какъ бы скользя, пошелъ къ выходу изъ кабинета.
   Что дѣлать въ эту минуту? Дутрлезу не хотѣлось задержать тутъ же незнакомца: необходимая борьба между ними неизбѣжно разбудила бы графа де Кальпренеда, а этого слѣдовало избѣжать во что бы то ни стало. Альберъ рѣшился выпустить таинственнаго гостя на лѣстницу и тутъ понялъ онъ всю пригодность, составленнаго Жакомъ де-Куртомеромъ, плана.
   Дутрлезъ размѣрялъ свои шаги съ шагами незнакомца, не нагоняя его, такъ что находился еще въ спальнѣ Жюльена, когда тотъ отворилъ выходную дверь и тихо проскользнулъ на лѣстницу. Альберу блеснулъ отъ туда свѣтъ. Слава Богу!-- сказалъ онъ себѣ, Жакъ несомнѣнно тутъ. И онъ бросился въ слѣдъ за изчезнувшимъ капюшономъ. Но едва перешагнулъ онъ въ темный корридоръ, какъ сильная рука схватила его за шиворотъ.
   -- А! это ты входишь ко мнѣ по ночамъ! закричалъ нападавшій. Не пробуй вырываться, мошенникъ, или я выстрѣлю въ тебя въ упоръ!
   Дутрлезъ не болѣе бы испугался трубнаго звука послѣдняго суда, чѣмъ услышаннаго имъ голоса графа де-Кальпренеда. Онъ тотчасъ же понялъ, въ чемъ дѣло: отецъ Арлеты не спалъ, или проснулся, услыхалъ шорохъ въ кабинетѣ и, чтобы преградитъ отступленье человѣку, забравшемуся въ его квартиру, онъ прошелъ темнымъ корридоромъ къ двери спальни, но слишкомъ поздно: попался не воръ, а сторожившій его появленье.
   -- Кто ты, негодяй спрашивалъ графъ, потрясая изъ всей силы несчастнаго Дутрлеза.
   -- Вы ошибаетесь, графъ, рѣшился выговорить Альберъ, я не воръ... я вашъ сосѣдъ... Дутрлезъ.
   -- Вы! воскликнулъ, не такъ даже удивленный, какъ раздраженный голосъ графа. Вы у насъ!... въ это позднее время! Зачѣмъ вы здѣсь? Какимъ способомъ вошли?
   -- Я скажу это вамъ... послѣ... все объяснится... вы увидите, что намѣренія мои самыя лучшія... но, ради Бога, говорите тише.
   -- Вотъ прекрасно! Вы хотите заставить меня молчать!
   -- По крайней мѣрѣ, позвольте мнѣ выйти... каждая минута дорога... дѣло идетъ о чести вашего сына... я могу спасти ее... но, если вы меня задержите...
   -- Вы смѣете еще говорить о моемъ сынѣ!... вы, который оклеветалъ его... вы, причина его несчастья!
   -- Онъ будевъ свободенъ... Если вы не вѣрите моимъ словамъ, отворите эту дверь я вы найдете за нею человѣка, которому вы повѣрите. Другъ мой, Жакъ де-Куртомеръ тамъ... или, по крайней мѣрѣ, онъ былъ тамъ сію минуту... и если вы промѣшкаете, онъ можете, за платить своею жизнью за услугу, которую мы вамъ оказали.
   -- Жакъ де Куртомеръ! повторилъ графъ. никакъ не ожидавшій услыхать этого имени отъ Дутрлеза.
   -- Да, Жакъ... онъ ожидалъ за этой дверью человѣка, вѣрнѣе, врага... Въ эту минуту онъ одинъ съ глазу на глазъ съ этимъ негодяемъ... и я не слышу его голоса... Богъ знаетъ, что тамъ случилось...
   Дѣйствительно, Жакъ не говорилъ, не звалъ на помощь, однако Дутрлезъ видѣлъ же сквозь отворившуюся дверь свѣтъ на площадкѣ, а никто другой, какъ Жакъ не могъ бы освѣтить ее. Что же означала необъяснимая тишина на лѣстницѣ?
   Послѣ объясненія Альбера графъ де-Кальпренедъ внезапно успокоился. Какъ только Дутрлезъ назвалъ себя, онъ тотчасъ же выпустилъ его изъ рукъ, но продолжалъ еще преграждать ему путь къ двери, а молодой человѣкъ, не смотря на свое мучительное безпокойство о судьбѣ друга, не осмѣливался оттолкнуть его.
   -- Дайте мнѣ честное слово, что Жакъ де-Куртомеръ за дверью, рѣзко проговорилъ графъ.
   -- Клянусь вамъ -- что онъ долженъ быть здѣсь. Если же его нѣтъ, значить этотъ человѣкъ убилъ его, и послѣ того убѣжалъ... Такимъ образомъ, у насъ не будетъ доказательствъ... и сынъ вашъ погибнетъ!
   Графъ не отвѣчалъ на однимъ словомъ, но тотчасъ же отворилъ дверь. Внезапный переходъ отъ полнаго мрака къ свѣту, въ первую минуту ослѣпилъ и его и Дутрлеза, оба невольно закрыли глаза. Открывъ же ихъ, они увидѣли передъ собою весьма странную сцену. Посреди площадки стоялъ человѣкъ съ опущеннымъ капюшономъ, неподвижно, какъ статуя. Нѣсколько ниже, на первой ступенькѣ стоялъ Жакъ съ и вытянутыми впередъ руками: въ одной рукѣ онъ вмѣстѣ съ тѣмъ держаль зажженную свѣчу.
   -- Слава Богу, они еще здѣсь!-- промолвилъ, ничего не понимавшій, Дутрлезъ. Говоря это, онъ сдѣлалъ шагъ впередъ, за нимъ послѣдовалъ и графъ. Странный человѣкъ не пошевельнулся, Куртомеръ, увидѣвъ ихъ, подалъ имъ знакъ головою, ясно говорившій:
   -- Смотрите, но не мѣшайте мнѣ,-- и самъ сталъ медленно покачивать свѣчею изъ стороны въ сторону. Вскорѣ, точно колеблющійся свѣтъ ея притягивалъ къ себѣ неподвижную фигуру незнакомца, тотъ пошевельнулся и сдѣлалъ нѣсколько шаговъ къ лѣстницѣ. Встрѣтивъ препятствіе въ вытянутыхъ впередъ рукахъ Жака, онъ даже не попробовалъ отстранять его, и послушно повернулся назадъ, на занимаемое имъ передъ тѣмъ, мѣсто посреди площадки.
   Теперь Дутрлезъ могъ свободно разсмотрѣть его колосальную фигуру, съ опущеннымъ еще на лицо, капюшономъ, но не монашеской рясы, какъ это пока залогъ ему въ темнотѣ, а пестраго плаща изъ грубой шерстяной матеріи, какіе носятъ арабы въ Сиріи.
   Жакъ приблизился къ нему и опять тихо до него дотронулся: странное существо безпрекословно подвинулось назадъ; Жакъ подошелъ къ нему слѣва, такъ что правое плечо его касалось лѣваго плеча колоссальной фигуры и та повернулась къ двери,-- изъ которой за десять минутъ передъ тѣмъ вышла. Сдѣлавъ знакъ графу и Дутрлезу отстраниться. Куртомеръ сталъ сзади фигуры и, слегка прикасаясь къ ней, медленно подвинулъ ее къ отворенной двери. Почувствовавъ прикосновеніе, незнакомецъ такъ же безпрекословно, своей монументальной походкой, ни разу не обернувшись, опять вошелъ въ квартиру графа.
   Альберъ и де Кальпренедъ остолбенѣли отъ удивленія, не смѣя пошевельнуться, пока Жакъ не прошепталъ имъ: "идемте", тогда только они машинально послѣдовали за нимъ въ комнаты.
   Дутрлезъ, впрочемъ, началъ соображать составленный Жакомъ планъ запереть незнакомца, но онъ никакъ не могъ понять, почему тотъ такъ безпрекословно ему повиновался.
   Человѣкъ въ капюшонѣ преспокойно шелъ по хорошо извѣстному ему пути. Медленно прошелъ онъ по спальнѣ Жюльена и переступилъ въ кабинетъ все въ сопровожденія, ни на шагъ не отстававшаго отъ него, Куртомера. Лишь только онъ очутился въ приготовленной ему западнѣ, какъ Жакъ поспѣшилъ запереть за нимъ дверь, и обратился за тѣмъ къ графу:
   -- Скорѣй, запремъ дверь въ корридоръ и въ вашу спальню.
   -- Пожалуй... но...
   -- Скорѣй, говорю я вамъ, не то птичка вылетятъ изъ клѣтки, и придется опять съ нею возиться.
   Не дожидаясь потерявшагося графа. Жакъ самъ побѣжалъ въ корридоръ и оттуда въ спальню. Въ одну минуту все было исполнено и онъ успокоился.
   -- А теперь, поговоримъ, сказалъ онъ, увлекая за собою своихъ сотоварищей въ спальню Жюльена.
   Поставивъ свѣчу свою на каминѣ, Куртомеръ опять обратился съ графу:
   -- Сынъ вашъ завтра же будетъ освобожденъ, заговорилъ онъ полушопотомъ.-- Человѣкъ, подложившій въ его комнату опаловое ожерелье, въ нашихъ рукахъ.
   -- Въ нашихъ рукахъ, такъ же тихо отвѣчалъ Дутрдезъ, я удивляюсь, какъ онъ согласился намъ отдаться такъ безпрекословно...
   -- Развѣ ты не видалъ, что онъ спитъ?
   -- Какъ, неужели онъ?...
   -- Конечно, лунатикъ! Даже болѣе, чѣмъ лунатикъ: у него ничто иное, какъ полная, настоящая каталепсія. И по всѣмъ вѣроятіямъ, она продолжится еще нѣсколько часовъ.
   -- Видѣлъ ли ты его лицо?
   -- Еще бы не видать! Разсмотрѣлъ какъ нельзя лучше. Мы всѣ его знаемъ: это самъ Матапанъ.
   -- Матапанъ! воскликнули въ одно слово графъ и Дутрлезъ.
   -- Да, Матапанъ, спокойно отвѣтилъ имъ Жакъ. Я и Дутрлезъ нѣсколько подозрѣвали это; теперь же я увѣренъ.
   -- Ты также увѣренъ и за, томъ, что онъ спитъ?
   -- Совершенно. Развѣ онъ позволилъ бы запереть себя въ кабинетѣ, какъ мышь въ мышеловкѣ, если бы не находился въ состояніи каталептическаго сомнамбулизма. Когда вы показались въ дверяхъ, я цѣлыя пять минутъ уже заставлялъ его вертѣться на площадкѣ, только прикасаясь къ нему съ разныхъ сторонъ. Надо вамъ сказать, что это не первый лунатикъ, котораго я вижу. У насъ на "Юнонѣ" былъ матросъ, подверженный сомнамбулизму: онъ лазилъ по веревкамъ, исполнялъ даже команду, не просыпаясь.
   -- Матапанъ!-- повторилъ изумленный графа.. И онъ входилъ ко мнѣ, не сознавая, что онъ дѣлаетъ? Нѣтъ, это невозможно!
   -- Вы забываете, что онъ жилъ очень долго въ вашей квартирѣ и, безъ сомнѣнія, сохранилъ отъ нея ключъ, съ намѣреніемъ, или случайно, это все равно... Во время своего каталептическаго сна онъ машинально приходилъ къ вамъ. Приходилъ разъ десять, двадцать, можетъ быть... въ ту ночь, напримѣръ, другъ мой Дутрлезъ встрѣтилъ его на лѣстницѣ, столкнулся съ нимъ въ темнотѣ и Матапанъ не проснулся: онъ спокойно продолжалъ идти своей обычной дорогой прямо съ вамъ.
   -- Такъ это онъ принесъ ожерелье?
   -- Безъ малѣйшаго сомнѣнія, онъ.
   -- Но зачѣмъ же онъ принесъ его?
   -- О, это очень просто. Онъ, должно быть, какъ всѣ скупые маніаки, собираетъ и хранитъ у себя дорогіе камни, золото и всякія драгоцѣнности. Конечно, онъ имѣлъ уже эту манію, когда жилъ въ нашей квартирѣ.. А лунатики дѣлаютъ во время своего сна все то же, что привыкли дѣлать бодрствуя, съ тою только разницею, что во снѣ они дѣйствуютъ безъ сознанія. Такимъ образомъ, онъ и опаловое ожерелье принесъ въ вамъ и положилъ туда, гдѣ вы его нашли.
   -- Въ низенькій шкафчикъ возлѣ двери, ведущей въ мою комнату.
   -- Вѣроятно и у него есть шкафчикъ, подобный вашему. Онъ и думалъ, что прячетъ въ него ожерелье. Можетъ быть, онъ пришелъ сегодня взять его назадъ и не нашолъ.
   -- Но онъ долженъ же знать, что подверженъ лунатизму.
   -- Можетъ и не знать. Живетъ онъ одинъ, никого не принимаетъ по вечерамъ. Легко можете, быть, что его никто не видалъ въ такомъ состояніи.
   -- Что будетъ, думаете вы, дѣлалъ этотъ человѣкъ въ кабинетѣ?
   -- Вѣроятно, онъ съизнова продѣлаетъ то, что уже дѣлалъ. Дутрлезъ, видѣвшій его за дѣломъ, можетъ разсказать намъ, что тамъ происходило. Потомъ онъ будетъ стараться выйти... Слышите, вотъ онъ уже и старается.
   Графа, вздрогнулъ; дѣйствительно, послышалось легкое царапанье по ту сторону двери.
   -- Онъ пробуетъ отворить дверь, продолжалъ Жакъ, онъ нашелъ замокъ, но ключа не найдетъ и будетъ все вертѣться около двери, пока не проснется.
   -- Позвольте, графъ, сообщить вамъ въ нѣсколькихъ словахъ, что и намѣренъ дѣлать, и затѣмъ ѣхать за приготовленнымъ мною свидѣтелемъ, единственнымъ вполнѣ безпристрастнымъ свидѣтелемъ, какого намъ нужно... чье свидѣтельство будетъ принято всѣми безъ возраженія.
   -- Кто же это?
   -- Никто иной, какъ полицейскій комиссаръ, арестовавшій вашего сына.
   -- Тотъ полицейскій комиссаръ? И вы разсчитываете на него для оправданія Жюльена? Вы развѣ не знаете, что онъ самыя ярый его обвинитель, такъ сказалъ мнѣ вашъ брать,
   Дутрлезъ не вмѣшивался въ ихъ разговоръ, но по выраженію его лица было ясно, что онъ не одобрялъ послѣднихь распоряженій Жака.
   -- Правда,-- отвѣтилъ Жакъ,-- мой комиссаръ въ началѣ положительно считалъ Жюльена виновнымъ, да и многіе другіе подумали бы также на его мѣстѣ: я самъ, признаюсь, нисколько колебался. Теперь же онъ думаете, совсѣмъ иначе.
   -- Почему вы знаете?
   -- Потому, что онъ самъ сказалъ мнѣ.
   -- Ты развѣ опять съ нимъ видѣлся?
   -- Я провелъ цѣлый часъ съ нимъ въ его казенномъ кабинетѣ, прежде чѣмъ пришелъ къ тебѣ. Теперь мнѣ остается только съѣздить за нимъ... Идемъ, Альберъ, прибавилъ онъ, пропуская Дутрлеза впередъ.
   Они мигомъ сбѣжали по темной лѣстницѣ, но не такъ-то скоро удалось имъ попасть на улицу. Маршфруа три раза заставилъ повторить имя жильца, желающаго пройти, прежде чѣмъ отперъ дверь.
   Наконецъ, друзья очутились въ каретѣ и, давъ адресъ комиссара, приказали ѣхать во всю прыть, обѣщая возницѣ щедрое вознагражденіе.
   -- Жди меня въ фіакрѣ, я мигомъ слетаю за нимъ, сказалъ Жакъ, выходя изъ экипажа, когда они подъѣхали съ квартирѣ комиссара.
   Жакъ вернулся очень скоро подъ руку съ комиссаромъ; съ торжествомъ посадилъ онъ его въ карету и самъ сбросился вслѣдъ за нимъ, закричавъ кучеру:
   -- Скорѣе, на бульваръ Гаусмана!
   -- Вотъ мой другъ, Дутрлезъ, сказалъ онъ, о которомъ я вамъ говорилъ.
   -- Такъ это вы встрѣтили третьяго дня того, кто несъ въ рукахъ ожерелье?-- обратился комиссаръ къ Альберу. И вы увѣрены, что лунатикъ -- Матапанъ.
   -- Совершенно увѣренъ, вы сами увидите.
   -- И обѣщаю вамъ допросить его, какъ слѣдуетъ. Мнѣ всегда казалась сомнительною его личность, во всякомъ случаѣ, темная, ибо никто не знаетъ, какими путями пріобрѣлъ онъ свое значительное состояніе.
   -- Я полагаю, что онъ былъ морскимъ разбойникомъ, сказалъ Жакъ. Я знаю одного его пріятеля, очень сильно въ этомъ заподозрѣннаго, то есть, почти до несомнѣнности.
   -- Прекрасно! Я сообщу это въ моемъ рапортѣ... А пока, я очень счастливъ тѣмъ, что, исполняя мою обязанность, могу въ то же время быть пріятнымъ брату, такъ безгранично мною уважаемаго, слѣдственнаго судьи.
   -- Адріенъ уже не слѣдственный судья, онъ сегодня подаетъ въ отставку.
   -- Подаетъ въ отставку? Вы очень огорчаете меня этимъ извѣстіемъ!
   -- Онъ уходить по поводу этого несчастнаго дѣла. Наша тетушка очень дружна съ графомъ де-Кальпренедомъ, и Адріенъ боится, чтобы его не заподозрѣли въ пристрастіи. Но вотъ, мы и пріѣхали, прибавилъ Жакъ.
   Дутрлезъ между тѣмъ думалъ: -- какъ бы опять Маршфруа не задержалъ насъ, я такъ боюсь, что этотъ негодяй проснулся... Онъ будетъ способенъ на все, чтобы вырваться... способенъ поджечь домъ, убить графа... а мадемуазель Арлета не задумается пожертвовать своею жизнью для счастія отца.
   Дутрлезъ не ошибся: если имъ стоило труда выйти изъ матапановскаго дома, то вернуться въ него было еще труднѣе. Первый выскочилъ изъ кареты Куртомеръ и поднялъ такой трезвонъ, что Маршфруа пришлось проснуться. Однако отперъ онъ очень не скоро.
   -- Поспѣшимъ, господа, сказалъ полицейскій комиссаръ, быстро входя. Они проходили первымъ этажемъ, и онъ спросилъ:
   -- Здѣсь живетъ г. Матапанъ?
   -- Здѣсь, отвѣчалъ Куртомеръ, а вотъ тамъ, нѣсколько выше на лѣстницѣ, встрѣтилъ его въ ту ночь Дутрлезъ.
   -- Несчастная встрѣча, проговорилъ Альберъ, безъ нея не затѣялось бы этого проклятаго дѣла!
   -- Но теперь все поправится, такъ какъ мы докажемъ, что воръ никто иной, какъ самъ Матапанъ,-- утѣшалъ его Жакъ. Онъ, вѣроятно, уже давно совершаетъ свои ночныя прогулки, пожалуй съ самаго 15 октября. Держу пари, что у него есть въ квартирѣ графа какое нибудь хранилище для драгоцѣнностей...
   -- Я даже знаю, гдѣ оно, вмѣшался Дутрлезъ, я видѣлъ, какъ онъ тамъ рылся.
   -- Ты разскажешь намъ это на мѣстѣ, а теперь побѣжимъ.
   -- У тебя ключь, Дутрлезъ?
   -- Альберъ поспѣшно вынулъ ключъ изъ кармана, и съ большимъ страхомъ отперъ дверь;-- что-то тамъ случилось въ наше отсутствіе -- думалъ онъ.
   Первымъ вошелъ комиссаръ, и былъ съ радостью встрѣченъ самимъ графомъ прежде, чѣмъ молодые люди успѣли назвать его.
   -- Я съ такимъ нетерпѣніемъ ожидалъ васъ, привѣтствовалъ его отецъ Жюльена.
   -- Развѣ Матапанъ проснулся? спросилъ Жакъ.
   -- Нѣтъ, послѣ вашего отъѣзда онъ продолжалъ прогуливаться, ощупывая стѣны и потрогивая замки: но вотъ уже нѣсколько минутъ, какъ я ничего не слышу.
   -- Что-жъ онъ тамъ дѣлаетъ? проговорилъ Куртомеръ.
   -- Я взялъ на себя исполнить, безъ разрѣшенія моего начальства, порученное мнѣ слѣдствіе,-- сказалъ комиссаръ, обращаясь съ графу. Я знаю, что вы, графъ де-Кальпренедъ, пользуетесь безукоризненной репутаціей, и не могъ тоже усумниться въ обстоятельствахъ, сообщенныхъ мнѣ никѣмъ инымъ, какъ братомъ того судьи, у котораго находится дѣло вашего сына.
   Присутствующіе молчали, видимо, тяготясь этою оффиціальностію.
   -- Теперь надо приступить къ дѣлу, продолжалъ комиссаръ. За этой дверью находится г. Матапанъ?
   -- Точно такъ.
   -- Стало быть, стоитъ только отворить ее, чтобы я могъ его видѣть? Но по моему, лучше бы было призвать постороннихъ свидѣтелей, чтобы подтвердить его присутствіе въ вашемъ кабинетѣ.
   -- Эти господа развѣ не свидѣтели?
   -- Но эти господа, я полагаю, друзья вашего сына?
   Графъ отрицательно покачалъ головою; отрицаніе его относилось главнымъ образомъ къ Дутрлезу.
   -- Лучше бы было позвать кого нибудь изъ жильцовъ этого дома.
   -- Они въ самыхъ лучшихъ отношеніяхъ съ Матапаномъ, и приняли бы его сторону. Мое желаніе, напротивъ, чтобы никто изъ постороннихъ не присутствовалъ при непріятномъ объясненіи, которое я предвижу.
   -- Будь по вашему, отвѣтилъ послѣ нѣкотораго размышленія комиссаръ. Взявъ на себя полную отвѣтственность въ этомъ дѣлѣ, я воленъ поступать по собственному усмотрѣнію, и рѣшаюсь попросить васъ отворить дверь.
   Графъ сдѣлалъ шагъ къ двери, но комиссаръ заговорилъ опять:
   -- Вы думаете, что г. Матапанъ еще не проснулся? сказалъ онъ. обращаясь къ Куртомеру.
   -- Совершенно убѣжденъ, что нѣтъ еще.-- отвѣчалъ Жакъ. Но сколько я слышалъ о характерѣ Матапана, я могу сказать съ увѣренностью, что еслибъ онъ проснулся, то поднялъ бы такой гвалтъ, что всѣ сосѣди давно бы сбѣжались. Онъ, навѣрно, попробовалъ бы уже выломать дверь.
   -- Мы теряемъ только время въ разныхъ предположеніяхъ, а давно пора приступить къ дѣлу замѣтилъ графъ.-- Я войду...
   -- Извините, графъ, сказалъ Жакъ, выступая впередъ, войду я, если вы позволите. Хотя я и увѣренъ, что Матапанъ еще спитъ, но вдругъ онъ проснулся. Онъ способенъ устроить засаду съ ножемъ въ рукахъ.
   -- Я съ этимъ не согласенъ, живо возразилъ графъ, мое право и моя обязанность оправдать сына.
   И онъ подвинулся съ двери, преграждая путь Куртомеру, тотъ хотѣлъ возражать, а Дутрлезъ воспользовался ихъ препирательствомъ и, бросившись къ оставшемуся въ двери ключу, быстро отворилъ ее. Въ другой рукѣ онъ еще держалъ свою зажженную свѣчу и, освѣтивъ ею кабинетъ, онъ рѣшительно переступилъ черезъ порогъ. Почти въ одно время съ нимъ вошелъ и Жакъ, графъ же и комиссаръ, по неволѣ оставшись въ арріергардѣ, тотчасъ же послѣдовали за молодыми людьми.
   Никакъ не ожидали они того, что представилось ихъ глазамъ. Матапанъ стоялъ за колѣняхъ возлѣ окна, у стѣннаго выступа. Застигнутый въ этомъ положеніи, онъ не пошевельнулся, ни разу не посмотрѣлъ назадъ. Ясно, что онъ находился въ глубокомъ каталептическомъ состояніи: шумъ, произведенный Дутрлезомъ. не разбудилъ его.
   -- Удивительно!-- проговорилъ комиссаръ.-- Онъ положительно ничего не слышитъ.
   -- Вы признаете, что человѣкъ этотъ лунатикъ?-- сказалъ графъ.
   -- Конечно, но...
   -- Въ такомъ случаѣ, приступимъ къ дѣлу; чтобы вы могли снять съ него допросъ, необходимо разбудить его.
   -- Это дѣло мое, живо сказалъ Жакъ, позвольте мнѣ дѣйствовать въ этомъ случаѣ.
   Однимъ скачкомъ онъ очутился позади Матапана, все еще стоявшаго на колѣняхъ, схватилъ его за плечи и довольно грубо, безъ малѣйшей осторожности повалилъ на спину, при чемъ голова лунатика ударилась о коверъ такъ сильно, что отъ удара соскочилъ капюшонъ, и выразительныя черты Матапана бросились въ глаза присутствующимъ. Энергическое восклицаніе доказало имъ, что баронъ пришелъ въ себя.
   -- Гдѣ это я очутился, чортъ меня побери?-- воскликнулъ онъ, пробуя приподняться.
   -- Въ вашей бывшей квартирѣ, отвѣтилъ Жакъ де-Куртомеръ. Добрый вечеръ, г. баронъ! Не желаете-ли, чтобы я помогъ вамъ стать на ноги.
   Матапанъ ничего не отвѣтилъ на это ироническое предложеніе и приподнялся самъ, безъ всякий помощи. Ставъ на ноги, онъ инстинктивно прислонился къ стѣнѣ, у которой передъ тѣмъ стоялъ на колѣняхъ, и бросилъ на окружавшихъ его тупой взглядъ, вскорѣ загорѣвшійся неподдѣльнымъ гнѣвомъ.
   -- Отдохните, придите, въ себя,-- продолжалъ Куртомеръ,-- мы подождемъ.
   Ждать имъ пришлось не долго. Матапанъ очень быстро оправился. Онъ привыкъ находиться, не терять присутствія духа при всякаго рода обстоятельствахъ.
   -- Васъ я не знаю, сказалъ онъ Жаку; отъ васъ же, графъ де-Кальпренедъ, я требую объясненья: ради какой цѣли привлекли вы меня въ свою квартиру? Если для того, чтобы еще разъ обокрасть меня, какъ обокралъ меня вашъ сынъ, то я объявляю вамъ, что то мной ничего нѣтъ, ни денегъ, ни драгоцѣнныхъ вещей.
   -- Негодяй! воскликнулъ графъ.
   -- Не волнуйтесь, сказалъ ему въ полголоса комиссаръ.
   -- Я не позволю вамъ говорить здѣсь дерзости, -- воскликнулъ въ свою очередь Дутрлезъ, подходя къ Матапану.
   -- А, это вы, г. Дутрлезъ, сказалъ иронически баронъ. Здѣсь, кажется, цѣлый заговоръ изъ четырехъ лицъ. Вы, я вижу, занимаетесь шантажомъ, господа; но вы ошибетесь, думая держать меня въ своихъ рукахъ. Если вы тотчасъ же меня не выпустите, я отворю окно, а въ случаѣ нужды и выбью его, и увѣряю васъ, что призывъ мой на помощь услышится во всемъ домѣ.
   -- Никто и не думаетъ употреблять противъ васъ насилія,-- сказалъ, подходя къ нему полицейской комиссаръ, дотолѣ державшійся въ сторонѣ.
   -- Что вамъ отъ меня надо? заревѣлъ Матапанъ. Да прежде всего, скажите-ка, кто вы такой? Берегитесь!
   -- Берегитесь лучше вы, чтобы не заплатить дорого за ваши оскорбленія! Я полицейскій комиссаръ и явился сюда по обязанностямъ службы, допросить васъ.
   -- Вы комиссаръ! Вотъ еще! Гдѣ же вашъ шарфъ?
   -- Если вы не заговорите со мною болѣе приличнымъ тономъ, я попрошу одного изъ этихъ господъ сходить на ближній полицейскій постъ и привести двухъ человѣкъ. Они засвидѣтельствуютъ вамъ, кто я, и вмѣстѣ съ тѣмъ, арестуютъ васъ за оскорбленіе чиновника, при исполненіи имъ служебныхъ обязанностей.
   Слова эти были выговорены такъ твердо и строго, что Матапанъ понизилъ тонъ.
   -- Наконецъ, чего же отъ меня хотите? менѣе рѣзко сказалъ онъ,-- зачѣмъ привели меня сюда?
   -- Такъ вы не знаете, какимъ образомъ вы сюда попали?
   -- Только не по собственному желанію. Я начинаю думать, что меня опоили какимъ нибудь наркотическимъ снадобьемъ, и когда я заснулъ, то меня перенесли сюда.
   -- Вы дѣйствительно спали, только никто ничѣмъ васъ не опаивалъ. Вы лунатикъ, г. баронъ,-- сказалъ Жакъ.
   -- Я лунатикъ! Вотъ забавная выдумка! Кто же ей повѣрить? Мой образъ жизни извѣстенъ всѣмъ. Я ложусь въ десять часовъ, встаю на разсвѣтѣ, сплю часовъ восемь, иногда девять сряду.
   -- Это вѣрно, но только спите вы не на вашей постелѣ, а бѣгаете большую часть ночи.
   -- Какъ вы смѣете говорить это!
   -- Успокойтесь: не такъ, какъ бѣгаютъ гг. Бурлеруа отецъ и сынъ. Я признаю васъ за человѣка нравственнаго въ этомъ отношеніи, г. Матапанъ, но это не мѣшаетъ тому, что вы очень часто проводите ночи внѣ вашей квартиры.
   -- Ну-ка докажите это!
   -- Это уже и доказано. Васъ находятъ въ часъ ночи въ помѣщеніи графа де-Кальпренеда. Вы не станете же увѣрятъ г. комиссара, что вы перенесены туда волшебнымъ способомъ во время вашего сна. Поищите-ка у себя въ карманѣ, вы найдете тамъ ключъ, которымъ вы запирали это помѣщеніе до октября.
   Матапанъ сунулъ машинально въ карманъ руку, и лицо его ясно выразило смущенье.
   -- Ключемъ этимъ вы пользуетесь почти каждую ночь. Онъ же послужилъ вамъ и третьяго дня, для перенесенія сюда извѣстнаго опаловаго ожерелья.
   -- А, такъ вотъ вы куда мѣтите!-- воскликнулъ Матапанъ.-- Вы устроили всю эту комедію, чтобы сбить съ толку правосудіе.
   -- Извините, г. баронъ, вмѣшался комиссаръ, я здѣсь передъ вами представитель правосудія, и я не играю комедій. Что я видѣлъ, то я засвидѣтельствую.
   -- Что же вы видѣли?
   -- Я составлю протоколъ и внесу въ него, что когда, нѣсколько минутъ тому назадъ, г. Куртомеръ разбудилъ васъ, мы стояли на колѣняхъ у той самой стѣны, на которую теперь опираетесь.
   Матапанъ вздрогнулъ и отошелъ на середину комнаты. Да,-- подтвердилъ Дутрлезъ:-- возлѣ этой стѣны, въ которой сдѣлано у васъ отверстіе, и вы храните въ немъ ваши сокровища. Я былъ тутъ. Я видѣлъ, какъ вы нажимали пружину; видѣлъ, какъ опускалась филенчатая подымная дверь.
   -- Какъ, вы были въ этомъ кабинетѣ? сказалъ баронъ съ дьявольской улыбкой.-- Вѣроятно, мадемуазель де-Кальпренедъ спрятала васъ въ немъ.
   Матапанъ угадалъ правду. Злое чутье его оказало важную услугу въ этомъ случаѣ, давъ ему возможность найти больное мѣсто противниковъ. Каждый по своему почувствовалъ его жало: графъ поблѣднѣлъ отъ гнѣва. Дутрлезъ смутился болѣе всѣхъ, даже Куртомеръ потерялъ нѣсколько своей самоувѣренности и соображалъ, какъ бы ему поразить чувствительнѣе врага.
   Одинъ комиссаръ сохранилъ полное присутствіе духа. Онъ не понялъ тайнаго смысла злыхъ словъ Матапана, онъ врядъ ли даже зналъ, что у графа де-Кальпренеда есть дочь, все его вниманіе было обращено на разсказъ Дутрлеза.
   -- Милостивый государь, обратился онъ строго и внушительно къ Матапану:-- мнѣ нѣтъ никакого дѣла до того, какимъ способомъ жилецъ четвертаго этажа находился въ этомъ кабинетѣ, но для меня очень важно знать, что онъ въ немъ видѣлъ. Я прошу его, а въ случаѣ нужды и требую, чтобы онъ дополнилъ свое показаніе... Да, это показаніе... я выслушиваю его теперь въ качествѣ свидѣтеля, самъ же я облеченъ властью слѣдователя, производящаго предварительное дознаніе. Прошу васъ продолжать ваше показаніе, прибавилъ онъ обращаясь съ Дутрлезу.
   Оправившись отъ этихъ ободрительныхъ словъ комиссара. Альберъ поборолъ свое смущеніе и твердо, нимало не колеблясь, сказалъ, показывая на выступъ въ стѣнѣ возлѣ окна.
   -- Я утверждаю, что въ этомъ мѣстѣ есть потайной шкафъ, и что г. Матапанъ пришелъ сюда сегодня, какъ приходилъ уже не разъ по ночамъ, съ цѣлью его осматривать
   Баронъ пожалъ плечами, но замѣтно поблѣднѣлъ. Въ этотъ разъ задѣли мѣтко и его.
   -- Кто же вамъ повѣрить, чтобы я надѣлалъ какихъ-то потайныхъ шкафовъ въ моемъ домѣ,-- насмѣшливо возразилъ онъ:-- Ужъ не для того ли, чтобы подсматривать за жильцами. Для этой, что-ли, цѣли?-- такъ я васъ понялъ?
   -- Вы сами знаете, что я не то хотѣлъ сказать. Это -- ваше потайное хранилище, вѣроятно, нѣчто въ родѣ склепа, служившаго вамъ для храненія вашихъ сокровищъ, когда вы жили въ помѣщеніи, занимаемомъ теперь графомъ де-Кальпренедомъ. У васъ навѣрно есть точно такой же и въ первомъ этажѣ, и ночью во время вашего лунатическаго сна вы переносите изъ одного въ другой ваши драгоцѣнности... ваше опаловое ожерелье, напримѣръ.
   -- Отлично. Теперь я понимаю, къ чему вы ведете вашу рѣчь. Но ни одинъ слѣдственный судья не поддастся на ваши выдумки, и я...
   -- Помните, милостивый государь, -- прервалъ его комиссаръ; вмѣсто препирательства со свидѣтелемъ, вы должны объяснять вамъ, ради какой цѣли минутъ десять тому назадъ стояли вы на колѣняхъ у этой стѣны?
   -- Я, стоялъ на колѣняхъ?
   -- Мы застали васъ въ этой позѣ. Я видѣлъ самъ. Что вы за это скажете?
   -- Что же могу и сказать?-- отвѣчалъ съ досадою Матапанъ. Вы утверждаете, что я лунатикъ, а лунатики, какъ вы знаете, дѣйствуютъ машинально и вполнѣ безсознательно.
   -- То есть, не помнятъ при пробужденіи того, что дѣлали во снѣ: это такъ, но дѣйствій ихъ нельзя назвать безцѣльными.
   -- Чтобы чортъ меня побралъ, если у меня могла быть какая нибудь цѣль, когда я пришелъ сюда. Я не посѣщаю жильцовъ втораго этажа, стало быть, привычка не могла привести меня къ нимъ во время сна.
   -- Привычка осматривать драгоцѣнности, спрятанныя вами въ этомъ кабинетѣ, привела васъ сюда, сказалъ Дутрлезъ.
   -- Опятъ эта нелѣпая исторіи -- вскричалъ Матапанъ.
   -- Драгоцѣнности ваши здѣсь, въ этой стѣнѣ. Съ тѣхъ поръ, какъ вы въ этомъ кабинетѣ;, вы вѣроятно нѣсколько разъ открывали и закрывали отверстіе, мы нашли васъ на колѣняхъ, отыскивающаго механизмъ. Никто изъ насъ не могъ видѣть, что вы дѣлали, пока вы были заперты тутъ одни, но я былъ здѣсь когда вы пришли. Я видѣлъ, какъ вы вошли въ эту комнату. Вы подвигались медленно съ вытянутыми впередъ руками, капюшонъ закрывалъ ваше лице, почему я не узналъ васъ, но это не помѣшало мнѣ слѣдить за каждымъ вашимъ движеньемъ. Вы пошли прямо къ хорошо извѣстному мѣсту, стали на колѣни и нажали пружину.
   -- Въ такомъ случаѣ, г. Дутрлезъ, сказалъ комиссаръ, вы знаете, гдѣ находится эта пружина?
   -- Приблизительно знаю. Она должна находиться въ панели этого выступа. Я сидѣлъ слишкомъ далеко, чтобы разсмотрѣть ее. Устраивавшій этотъ потайной шкафъ съумѣлъ скрыть ее въ рѣзьбѣ украшающей панель, видѣть ее невозможно, но, полагаю, что я смогу найдти ее.
   -- Г. баронъ могъ бы избавить насъ отъ труда ее отыскивать, сказалъ комиссаръ, обращаясь къ Матапану.
   -- Оставьте меня въ покоѣ, и кончимъ скорѣе эту глупую комедію, грубо отвѣтилъ домохозяинъ, надѣюсь, что вы не разсчитываете задерживать меня здѣсь противъ моей води?
   -- Конечно, нѣтъ, но я желаю, чтобы вы присутствовали при открытіи вашего хранилища. Я сейчасъ приступлю къ нему, и вы должны быть при этомъ. Когда вы признаете въ моемъ присутствіи, что хранилище существуетъ и заключаетъ въ себѣ вещи, вамъ принадлежащія. вы будете свободны дѣлать, что вамъ угодно. Г. Дутрлезъ я попрошу васъ взять свѣчу и отыскать пружину.
   Дутрлезъ съ величайшей охотой принялся за дѣло. Поставивъ свѣчу на коверъ возлѣ самой стѣны, онъ сталъ на колѣни въ томъ же направленіи, какъ стоялъ передъ тѣмъ лунатикъ и началъ тщательно осматривать низъ панели.
   Матапанъ въ это время не могъ стоять на мѣстѣ отъ волненья, въ душѣ его видимо происходила сильная борьба: изъ ненависти съ Кальпренедамъ онъ готовъ быль отказаться отъ своего имущества, а скупость мѣшала такому рѣшенію; наконецъ, послѣдняя взяла верхъ, именно въ ту минуту, когда Дутрлезъ воскликнулъ.
   -- Нашелъ, вотъ она! Стоить только нажать; видите, доска опускается.
   Графъ и Куртомеръ стояли все время позади его. Матапанъ съ комиссаромъ быстро подошли.
   -- Смотрите, сказалъ Дутрлезъ. Едва свѣтъ коснулся хранилища, оттуда заблестѣли разныя серебряныя и золотыя вещи, безпорядочно разложенныя на полкахъ потайнаго шкафа. Были тутъ и серебряныя тарелки и золотыя чаши стариннаго чекана, и другія драгоцѣнныя вещи, осыпанныя каменьями.
   -- Когда вы провѣрите вещи, находящіяся въ вашемъ другомъ хранилищѣ, вы удостовѣритесь, что вамъ недостаетъ именно тѣхъ, которыя находятся здѣсь, сказалъ комиссаръ, посмотрѣвъ пристально на барона.
   -- Очень можетъ быть, отвѣчалъ взбѣшенный Матапанъ.-- Я ихъ вѣроятно забылъ здѣсь, когда переходилъ въ другую квартиру, но это нисколько не доказываетъ, что я принесъ сюда опаловое ожерелье.
   -- Такъ вы признаете, что эти вещи принадлежатъ вамъ? спросилъ комиссаръ.
   -- Не вижу, почему бы мнѣ и не признать ихъ своими, я совсѣмъ не желаю дарить моему жильцу,-- скорѣе прорычалъ, чѣмъ выговорилъ Матапанъ.-- Я готовъ, если вы желаете, признать и то, что я лунатикъ, и что мнѣ случается въ припадкахъ лунатизма прогуливаться по своему дому. Я не зналъ, что подверженъ такимъ припадкамъ, и вы, пожалуй, оказали мнѣ услугу, сообщивъ мнѣ это. Но я все-таки не понимаю, какъ мои припадки въ чемъ бы то ни было измѣняютъ постыдное дѣло Г. Кальпренеда младшаго, и не возьму назадъ своей жалобы.
   -- Потрудитесь удостовѣриться, ни сколько правильно будетъ составленъ протоколъ, и затѣмъ, подписать его.
   -- Я, подписать! ни за что! Увидимъ, какъ-то вы меня къ этому принудите!
   -- Я и не думаю принуждать васъ.-- отвѣчалъ комиссаръ, садясь за письменный столъ Жюльена и начиная быстро писать.-- Я только занесу въ протоколъ вашъ отказъ отъ подписи.
   -- Что-жъ, а я могу уйти? спросилъ баронъ
   -- Если вы рѣшительно отказываетесь подписать протоколъ, какъ этого требуетъ отъ васъ законъ, вы можете дѣлать все, что вамъ угодно, я васъ больше не задерживаю.
   Матапанъ стоялъ въ нерѣшимости, что дѣлать.
   -- Господинъ Матапанъ, сказалъ комиссаръ, продолжая быстро писать. Не пожелаете ли вы, чтобы подвижная доска была припечатана къ панели вашей печатью.
   -- Нѣтъ, такимъ образомъ я бы призналъ нѣчто законное во всѣхъ вашихъ дѣйствіяхъ, а я считаю ихъ за одинъ глупый фарсъ.
   -- Это какъ какъ угодно, я беру на себя отвѣтственность оставить все, какъ оно есть.
   -- Дѣло ваше, я же ухожу.
   -- Дутрлезъ, посвѣти г. барону, сказалъ Куртомеръ, чуть не прыгавшій, какъ ребенокъ отъ восторга. Теперь, проснувшись, онъ рискуетъ сломать себѣ шею на темной лѣстницѣ, да и подобаетъ устроить ему торжественныя проводы!
   Матапанъ дрожалъ отъ бѣшенства, но онъ сознавалъ свое безсиліе передъ Куртомеромъ, и накинулся на болѣе уязвимаго Дутрлеза.
   -- Скажите-ка мнѣ вы, закричалъ онъ ему: опалъ мой все еще у васъ? Когда вы мнѣ его отдадите?
   -- Когда отдадите вы графу де-Кальпренеду ключъ отъ его квартиры, отразилъ его нападеніе Дутрлезъ.
   -- Вотъ онъ, сказалъ баронъ, вынимая ключъ изъ кармана и бросая его на столь; не отдадите ли кстати и вы тотъ, которымъ наградили васъ ради приключеній этой ночи.
   Бѣдный влюбленный сильно поблѣднѣлъ при этихъ словахъ, а графъ вспыхнулъ отъ гнѣва.
   -- Предупреждаю васъ прибавилъ Матапанъ что я не измѣренъ умалчивать передъ моими друзьями и знакомыми, какъ вы шпіоните по ночамъ въ помѣщеніи графа де Кальпренеда, въ близкомъ сосѣдствѣ со спальней его дочери.
   -- Негодяй! воскликнулъ Дутрлезъ.
   Комиссаръ опять вмѣшался между ними, взявъ подъ руку ужаснаго барона, онъ направился съ нимъ съ двери.
   -- Я пойду вмѣстѣ съ вами сказалъ онъ. Куртомеръ, позвольте мнѣ воспользоваться вашей каретой; я тотчасъ же пришлю ее назадъ.
   -- Нѣтъ, я самъ довезу васъ додому, въ знакъ моего уваженія и благодарности, сказалъ Жакъ. Идешь ты съ нами, Альберъ? Пора и тебѣ отдохнуть на лаврахъ убѣжденья, что труды твои не пропали даромъ.
   Обрадованный этимъ призывомъ, Дутрлезъ собирался отвѣтить яругу согласьемъ, когда графъ де-Кальпренедъ остановилъ его словами:
   -- Пожалуйста, останьтесь, г. Дутрлезъ! мнѣ нужно поговорить съ вами.
   Пришлось повиноваться столь положительно выраженному желанью, и Куртомеръ, взглядомъ пожелавъ успѣха другу, то свѣчей его въ рукахъ удалился вмѣстѣ съ комиссаромъ и побѣжденный окончательно барономъ, торжественно предшествуя имъ по лѣстницѣ. Матапанъ молчалъ, задыхаясь отъ бѣшенства и придумывая, какъ бы почувствительнѣе отомстить насмѣшникамъ.
   По уходѣ ихъ графъ, смеривъ пристальнымъ взглядомъ Дутрлеза съ ногъ до головы, обратился къ нему гордымъ и холоднымъ тономъ:
   -- Я не сомнѣваюсь, господинъ Дутрлезъ, что вы дѣйствовали въ этомъ случаѣ съ самыми добрыми намѣреніями, и сердечно радъ, что вамъ удалось подкараулить Матапана. Однако мнѣ желательно бы было узнать по какому праву вы въ это дѣло вмѣшались?
   -- По праву моей дружбы съ Жюльеномъ и...
   -- Я что-то не слыхалъ объ этой дружбѣ, напротивъ... вы одни, вашей неосторожностью были причиной всѣхъ нашихъ непріятностей. Я не упрекаю васъ, я вѣрю, что дурнаго намѣренія у васъ не было... но я непремѣнно хочу знать, какимъ способомъ вошли вы въ нашу квартиру? Вы забыли, что и живу не одинъ, другіе этого не забыли. Вы слышали дерзкія слова этого негодяя. Я, съ своей стороны, презираю его замѣчаніе, но онъ будетъ повторять ихъ, и репутація моей дочери пострадаетъ, если и не буду имѣть возможности ихъ опровергнуть. Я требую, чтобы вы дали мнѣ эту возможность, объяснивъ категорически, откуда взяли вы ключъ отъ нашей квартиры?
   -- Я... я нашелъ его,-- пробормоталъ, готовый провалиться, Дутрлезъ,-- и спѣшу возвратить вамъ его,-- прибавить онъ, положивъ ключъ на столъ.
   -- Неужели вы думаете, что я довольствуюсь такимъ смѣшнымъ отвѣтомъ? Признайтесь, что вы подкупили нашу прислугу.
   -- Нѣтъ... нѣтъ... клянусь вамъ.
   -- Вижу, что вы твердо рѣшились не говорить правды, и нахожу излишнимъ продолжать нашъ разговоръ. Вы можете идти, г. Дутрлезъ, но пожалуйста, не забывайте на будущее время, что случайность нашего сосѣдства не должна поощрить въ васъ несбыточную надежду. Прощайте.
   Бѣдному Дутрлезу осталось одно -- молча повиноваться. Онъ ушелъ съ отчаяніемъ въ груди, графъ проводилъ его до дверей съ горделивой вѣжливостью.
   Вернувшись въ кабинетъ, онъ нашелъ тамъ плачущую Арлету. Внѣ себя, бросилась она въ объятья отца и прерывающимся отъ рыданій голосомъ сказала:
   -- Я была тамъ... Я все слышала... Я дала ему ключъ!...
   -- Ты!... о Господи!... Да ты съума сошла.
   -- Нѣтъ, я люблю его! прошептала мадемуазель де-Кальпренедъ.
   

IX.

   Прошло три дня съ тѣхъ поръ, какъ Матапанъ былъ застигнуть на мѣстѣ своего невольнаго преступленья. Комиссаръ составилъ свое донесеніе и тайна обнаружилась, къ сожалѣнію немного поздно для Адріена Куртомера: онъ получилъ уже отставку, и не считалъ возможнымъ возвратить ее своему начальству. Суть дѣла, тѣмъ не менѣе, была такъ ясна, что не могла не броситься въ глаза замѣстившему его слѣдственному судьѣ. Невинность Жюльена была признана имъ тотчасъ же. Приглашенный къ судьѣ дли дачи показаній. Матапанъ не посмѣлъ утверждать, что опаловое ожерелье украдено его молодымъ сосѣдомъ. Подавленный очевидностью, онъ вынужденъ былъ заявить, что вполнѣ полагается на правосудіе и ничего отъ него не требуетъ. Однако, брать Арлеты вслѣдствіе формальностей иска еще находится подъ арестомъ.
   На другой день послѣ происшествія, графъ, по обыкновенію, пришелъ подѣлиться съ своимъ другомъ маркизою де-Вервень своимъ горемъ, и откровенно сообщилъ о признаніи Арлеты, не скрывавшей болѣе любви своей къ Альберту Дутрлезу. Онъ жаловался, что его увѣщанія нисколько не поколебали этой несчастной привязанности дочери. Въ первый разъ въ жизни молодая дѣвушка показала, что у нея есть собственная воля и можно опасаться, что она ни за что не покорится волѣ отца. Отецъ надѣялся только на молодость Арлеты, надѣялся, что она скоро забудетъ первое впечатлѣніе своего неопытнаго сердца, но все-таки онъ былъ въ отчаяніи и пришелъ просить помощи и совѣта у своего стараго друга.
   Добрая маркиза выслушала все это съ трогательнымъ вниманіемъ и огорчилась едва ли не болѣе самого графа. Неожиданная страсть Арлеты разрушила ея лучшія надежды. Она не могла разсчитывать, чтобы Жакъ, и прежде мало сочувствовавшій планамъ тетки, постарался бы теперь замѣнить друга въ сердцѣ молодой дѣвушки своимъ къ ней вниманіемъ.
   Сначала маркиза Вервень проклинала этого противнаго Дутрлеза, подвернувшагося тутъ такъ не кстати. Она, даже обѣщала графу де-Кальпренеду уговорить Арлету, доказавъ ей, что жилецъ четвертаго этажа совсѣмъ ей не пара. Но немного спустя, образъ мыслей ея измѣнился. Ей представилось, что въ сущности, выборъ дѣвушки вовсе не такъ дуренъ. Жакъ такъ расхвалилъ ей Дутрлеза; притомъ же вѣдь, безъ помощи этого умнаго и великодушнаго юноши никогда бы могъ ужасный Матапанъ не былъ пойманъ. Словомъ, добрая женщина мало-по-малу смягчилась. Она успокоила графа, посовѣтовала ему не горячиться, напомнила, что времена, когда непокорныхъ дочерей запирали въ монастыри, давно прошли. А къ тому же, никакой близкой опасности и не предвидѣлось, такъ какъ избранникъ Арлеты скромно воздерживается отъ всякихъ искательствъ. Въ концѣ концовъ, она заставила негодующаго отца обѣщать ей, что самъ онъ ничего не предприметъ, и во всемъ положится на нее, маркизу.
   Заставивъ его дать такое обѣщаніе, -- маркиза имѣла въ виду уже почти составленный ею планъ дѣйствій. Начала она съ того, что пригласила къ обѣду отца съ дочерью, обоихъ своихъ племянниковъ и племянницу -- жену Адріена, которая все никакъ не могла помириться съ отставкой мужа,-- и кромѣ ихъ, еще трехъ-четырехъ изъ своихъ сверстниковъ и сверстницъ: двухъ вдовыхъ старушекъ, стараго морскаго капитана и бывшаго офицера королевской гвардіи.
   Къ вечеру были приглашены еще нѣсколько избранныхъ лицъ.
   Когда въ девять часовъ вышли изъ обѣда, общество разбрелось: Жакь съ двумя древними представителями морскихъ и сухопутныхъ силъ, удалился въ библіотеку, чтобы на свободѣ насладиться сигарой; М-мъ Адріенъ де-Куртомеръ уѣхала домой навѣстить свою прихворнувшую дочку. Остальныхъ гостей маркиза предупредительно засадила за вистъ.
   Арлета поняла въ чемъ дѣло, и нисколько не удивилась, когда хозяйка, ласково взявъ ее за руку и цѣлуя въ лобъ, тихонько сказала:
   -- Ну, серьезные люди всѣ за дѣломъ: пойдемъ, милочка, со мной, потолкуемъ, какъ пара добрыхъ друзей. Съ этими словами она увела ее въ уютный уголокъ около камина, отдѣленный отъ остальной комнаты прекрасными китайскими ширмами. Усѣвшись въ большое кресло, и посадивъ возлѣ себя Арлету, маркиза сняла очки и вмѣстѣ съ своей табакеркой положила ихъ возлѣ себя на подушку, за тѣмъ, взявъ молодую дѣвушку за обѣ руки, она пристально посмотрѣла ей въ глаза и смѣясь сказала.
   -- Милочка, я тебя затащила сюда, чтобы отъисповѣдовать. Ты, можетъ быть, уже догадываешься въ чемъ?
   -- Мнѣ кажется, что угадываю.
   -- Въ такомъ случаѣ, я откладываю въ сторону всякое вступленіе и приступаю прямо къ дѣлу. Такъ ты его любишь?
   -- Отъ всей души, отвѣчала Арлета, не смущаясь.
   -- Отлично! Ты, по крайній мѣрѣ, не скрытничаешь! воскликнула г-жа де-Вервень, и хорошо дѣлаешь, я терпѣть не могу лицемѣрія. Но, милая Арлета... вѣдь это неравный бракъ.
   -- Я и не намѣреваюсь вступить, какъ вы выражаетесь, въ неравный бракъ!-- воскликнула молодая дѣвушка. Я останусь тѣмъ, что я есть. Но не могу я не любить его:
   -- Хорошо сказано, мои милая. Другими словами, ты предпочитаешь лучше быть несчастной на всю жизнь, чѣмъ выйти замужъ противъ воли отца. Это хорошо. Я даже нахожу, что это слишкомъ хорошо и что никто не имѣетъ права требовать отъ тебя такою самопожертвованія. Но прежде всего, необходимо убѣдиться, не ошибаешься ли ты сама въ чувствѣ, внушенной тебѣ Альбертомъ Дутрлезомъ? Чтобъ узнать это, я и экзаменую тебя въ эту минуту. Во-первыхъ скажи, откуда знаешь ты этого молодаго человѣка? Гдѣ ты его видала?
   -- Да вездѣ... въ обществѣ, куда я выѣзжала съ отцемъ; у васъ...
   -- Да, онъ, дѣйствительно, должно быть, бывалъ у меня; онъ очень друженъ съ Жакомъ. Но, признаюсь тебѣ, я его совсѣмъ не помню. Говорятъ, что онъ очень недуренъ, ну ты, конечно, противорѣчить этому не будешь. Но я желаю сама составить о немъ собственное мнѣніе и пригласила его...
   -- Какъ! Вы позволяете ему...
   -- Быть у меня? Да конечно: вѣдь онъ уже и бывалъ у меня. Я жду его сегодня вечеромъ.
   -- Сегодня вечеромъ!... повторила, блѣднѣя, мадемуазель де-Кальпренедъ. О маркиза, я узнаю въ этомъ ваше ангельское сердце... Но какъ посмотритъ на это папа?
   -- Твой отецъ! Надѣюсь, ты не думаешь что я стану съ нимъ совѣтоваться, кого я должна или не должна принимать у себя? Это дѣло мое, а не его!
   -- Ахъ, маркиза!... какъ я рада.... Отъ васъ я никакъ не могла разсчитывать на поддержку...
   -- Это почему? Не потому ли, что ты слышала о моемъ желаніи женить на тебѣ Жака? Боже мой! Я этого и не скрываю. Я съ восторгомъ назвала бы тебя своей племянницей, но я убѣдилась, что ты не расположена, доставить мнѣ это удовольствіе. Да, по правдѣ сказать, и Жакъ расположенъ не болѣе тебя. Я не принадлежу къ числу старыхъ дуръ, у которыхъ страсть сводить, хотя бы и насильно, молодыхъ людей; и какъ я болѣе всего желаю, мое милое дитя, чтобы ты была счастлива, то вотъ какъ я распорядилась: я послала за племянникомъ, который, хотя, какъ я подозрѣваю, и легъ вчера очень поздно, все-таки былъ такъ любезенъ, что явился ко мнѣ въ девять часовъ утра. Я предложила ему нѣсколько интересующихъ меня вопросовъ, и онъ отвѣтилъ на нихъ совершенно категорически. Онъ признался мнѣ во-первыхъ, что намѣренъ остаться холостякомъ, ибо не чувствуетъ себя способнымъ быть добрымъ мужемъ. Заявивъ свои принципы, онъ разсказалъ еще, какъ онъ подмѣтилъ страстную любовь къ мадемуазель де Кальпренедъ у своего самаго дорогаго друга, несмотря на стараніе того скрыть это всѣхъ свое чувство. Должна сказать тебѣ правду, я не могла не похвалить г. Дутрлеза, во-первыхъ за то, что у него такой прекрасный вкусъ, во-вторыхъ за его скромность, и наконецъ за его находчивость... Правду сказать, намъ трудно бы было выпутаться безъ него... Кстати, отецъ твой говорилъ, что и ты помогала въ исполненіи этой счастливой идеи.
   -- Она и мнѣ тоже пришла въ голову, пролепетала молодая дѣвушка.
   -- И ты ничего лучшаго не придумала, какъ отправиться въ одно прекрасное утро къ твоему молодому человѣку, даже не предупредивъ его?
   -- Я знала, что г. де Куртомеръ, сидѣлъ у него.
   -- Нечего сказать, хороша гарантія, присутствіе этого негоднаго Жака. Ну, а ключъ, отданный тобой молодому человѣку, любящему тебя... и тобой любимому!... Это ужъ немножко неосторожно, милочка... Даже очень неосторожно: Матапанъ подозрѣваетъ, кажется, что ты была за одно съ защитникомъ Жюльена, а онъ такой человѣкъ, что способенъ распустить про тебя дурные слухи.
   -- Г. Дутрлезъ, этого не допустить,-- воскликнула съ живостью Арлета.
   -- И Жакъ тоже, перебила ее, смѣясь, маркиза. Я же думаю, что лучшее средство прекратить всякіе толки эти... угадай, какое?
   -- Какое, маркиза?
   -- Самое лучшее было бы, моя милая Арлета, поскорѣй выдать тебя замужъ за г. Альберта Дутрлеза.
   -- О, маркиза, еслибы вы поговорили такимъ образомъ съ папа, онъ можетъ быть послушался бы васъ.
   -- Поговорю, милочка, и не далѣе, какъ сегодня, можешь на меня разсчитывать. Я бы это ужъ и сдѣлала, но мнѣ хотѣлось сперва переговорить съ тобой. Теперь я убѣдилась въ серьезности твоего чувства, а поговоривъ съ Жакомъ, перемѣнила мнѣніе, относительно несообразности твоего брака съ г. Дутрлезомъ. Жакъ говоритъ, что твой избранный -- изъ хорошаго стариннаго рода, давно извѣстнаго въ своей провинціи и, что онъ геройски велъ себя въ послѣднюю войну, вообще мнѣніе Жака, что другъ его малый отличный и даже черезъ мѣру нравственный. Одно горе, твой отецъ что-то очень ужъ неблагосклонно съ нему относится.
   -- Также, какъ братъ, тихо проговорила мадемуазель де-Кальпренедъ.
   -- Они оба выкажутъ себя очень несправедливыми, если не одумаются, Богъ знаетъ чему бы подверглось бы безъ него ваше доброе имя; я постараюсь убѣдить ихъ, съ помощью Жака. Мнѣ бы хотѣлось, чтобы онъ былъ тутъ, когда войдетъ г. Дутрлезъ, но если я не позову его, онъ цѣлый вечеръ просидитъ съ своей сигарой. Сдѣлай одолженіе, моя милая, посмотри, скоро ли эти противные курильщики перестанутъ заражать воздухъ моей библіотеки. Скажи имъ, что я прошу ихъ вернуться въ гостиную. Иди же скорѣе, милочка. Твой обожатель. вѣроятно, не замедлить явиться, я даже удивляюсь, что онъ еще не пріѣхалъ.
   Арлета поспѣшила исполнить порученье маркизы. На душѣ у нея, было несравненно веселѣе теперь, чѣмъ, когда она входила, въ уютный уголокъ, напоминавшій исповѣдальню, и гдѣ ей, дѣйствительно, пришлось какъ бы исповѣдаться.
   Курильщиковъ нашла она въ библіотекѣ, расположившихся на диванахъ, въ пріятной бесѣдѣ. Старый морякъ оканчивалъ интересную исторію о своихъ многочисленныхъ приключеніяхъ, съ морскими разбойниками онъ разсказывалъ, какъ одинъ ловкій пиратъ, неизвѣстной національности, ограбившій болѣе двадцати судовъ, долго не давался имъ въ руки.
   -- Я могу себѣ представить, сколько было у него золота и всякихъ драгоцѣнностей, говорилъ капитанъ, сильно жестикулируя. Онъ, сколько намъ было извѣстно, недавно передъ тѣмъ ограбилъ трехмачтовое судно, на которомъ возвращался домой въ Яву одинъ богатѣйшій набобъ, нѣчьо въ родѣ ихняго князька, извѣстный много лѣтъ сряду въ Парижѣ своими богатыми подарками пѣвицамъ Королевской Оперы. Вашъ дѣдъ, дядюшка маркизы, часто посѣщалъ его ради замѣчательной коллекціи восточныхъ древностей. Ну, такъ вотъ этотъ-то несчастный набобъ и быль лѣтъ двадцать тому назадъ ограбленъ пиратами.
   -- Разскажите эту исторію тетушкѣ. Я увѣренъ, что она очень заинтересуется, сказалъ Жакъ, вставая и идя на встрѣчу входившей Арлетѣ.
   -- Господа, начала весело молодая дѣвушка, маркиза поручили мнѣ сказать вамъ, что она безъ васъ скучаетъ и проситъ васъ придти въ гостинную. Всѣ ея друзья за картами и она одна.
   -- Сейчасъ идемъ, мадемуазель Арлета, любезно отвѣчалъ отставной офицеръ Королевской гвардіи; капитанъ виноватъ, что мы такъ долго засидѣлись здѣсь: онъ задержалъ насъ своими разсказами о пиратахъ, я съ большимъ удовольствіемъ послушалъ бы вашу игру на фортепьяно, особенно, еслибы вы съиграли что нибудь изъ Моцарта.
   -- Въ самомъ дѣлѣ?-- Маркиза только сейчасъ говорила, что вы терпѣть не можете музыки.
   Старый слуга Бурбонскаго дома сталъ было разсыпаться въ увѣреніяхъ противнаго, но Жакъ подалъ руку Арлетѣ и увелъ ее въ гостиную.
   Маркиза подозвала къ себѣ возвратившихся курильщиковъ, и всѣ усѣлись возлѣ нея. Смущенная Арлета, впрочемъ, ловко уклонилась отъ ихъ общества, отошла къ сторонкѣ, и, будто, занялась разсматриваніемъ нотъ. Жакъ быль настолько остороженъ, что не послѣдовалъ за ней и такимъ образомъ, молодая дѣвушка осталась совершенно одна, не обращая на себя ничьего вниманія. Два пришедшіе съ нею старичка разговаривали съ маркизой; графъ, былъ весь поглощенъ игрой, хотя играли только по десятой, и не мало волновался ошибками своего партнера, старушки герцогини, постоянно путавшейся и все забывавшей. Облокотясь на уголъ камина. Жакъ разсѣянно слушалъ разговоръ своей милой тетушки съ ея двумя друзьями-сверстниками и ждалъ появленія Дутрлеза, чтобы встрѣтить его и ободрить при первыхъ его шагахъ въ домъ, гдѣ онъ еще никогда не бывалъ за просто.
   Старый морякъ опять завелъ рѣчь о дядѣ маркизы, мальтійскомъ рыцарѣ. Хозяйка слушала его съ большимъ интересомъ, хотя ей въ то время было всего четырнадцать лѣтъ, она помнила своего дядюшку и балъ, сдѣланный имъ въ 1824 году въ честь одного индѣйскаго набоба, на которомъ ее родственникъ представилъ ее этому восточному принцу, удостоившему сравнять ее съ бенгальской розой.
   -- Только вотъ этого не помню, гдѣ дядюшка познакомился съ набобомъ. Онъ былъ слишкомъ молодъ для того, чтобы Шевалье могъ знать его въ Индіи.
   -- Это правда; онъ былъ еще не старъ въ то время, когда я преслѣдовалъ лѣтъ двадцать тому назадъ ограбившихъ его пиратовъ. Шевалье знавалъ его отца гдѣ-то въ Явѣ или Мадрасѣ и былъ ему чѣмъ-то очень обязанъ. Вотъ почему онъ такъ дружески принимала, сына. Впрочемъ послѣ они сами сошлись, на общей страсти въ драгоцѣннымъ камнямъ. У набоба было цѣлое хранилище сокровищъ. Я, какъ сейчасъ, помню опаловое ожерелье, которое онъ носилъ на шеѣ. Вашему дядюшкѣ очень хотѣлось пріобрѣсти его, но индіецъ ни за что его не продавалъ, и только разъ даль его Шевалье на нѣсколько дней. Надо было видѣть, какъ тотъ съ нимъ няньчился, всѣмъ его показывалъ: даже меня, ребенка, заставлялъ имъ любоваться. Вѣроятно и вы его видѣли у дяди?
   -- Опаловое ожерелье! воскликнула маркиза, замѣтно взволнованная. Да, я припоминаю... Я его видѣла и даже держала въ рукахъ... И вы говорите, продолжала она, нѣсколько оправляясь,-- что оно должно было попасть въ руки морскаго разбойника.
   -- Вѣроятно имъ завладѣлъ пиратъ, убійца несчастнаго набоба.
   Въ эту минуту лакей подошелъ къ маркизѣ и доложилъ въ полголоса:
   -- Г. Альберъ Дутрлезъ.
   Какъ ни тихо выговорилъстарый слуга имя Дутрлеза, между присутствующими произошло замѣтное движеніе: Арлета поблѣднѣла и поспѣшно открыла какую-то тетрадь, дѣлая видъ, что внимательно разсматриваетъ ее. Жакъ всталъ и поспѣшилъ на встрѣчу своему другу Г. де Кальпренедъ безпокойно повернулся на креслѣ и поочередно взглянулъ на входящаго Дутрлеза и на г-жу де-Вервень. Онъ, видимо, недоумѣвалъ: какъ могъ попасть сюда его сосѣдъ? и надѣялся, что маркиза скоро его выпроводить. Адріенъ де-Куртомеръ тоже взглянулъ съ любопытствомъ на свидѣтеля, имъ вызваннаго, но къ нему не явившагося.
   Г-жа де-Вервень встала и идя на встрѣчу Дутрлезу, поспѣшно проговорила, обращаясь къ капитану:
   -- А узнали ли бы вы его еслибъ вамъ его показали теперь?
   -- Кого? Набоба? Но, маркиза, я только что докладывалъ, что морскіе разбойники изрубили его въ куски лѣтъ двадцать тому назадъ...
   -- Не то... Я спрашивала, милый другъ, васъ объ ожерельѣ.
   -- Обь ожерельѣ. Чортъ возьми! Это было очень давно. Не могу похвастать чтобы память у меня была бы особенно свѣжа. Впрочемъ ожерелье было такое великолѣпное, что едва-ли найдется другое, ему подобное. Я думаю, что еслибы вы мнѣ его показали то и непремѣнно узналъ бы его.
   -- Я напомню вамъ ваше обѣщанье, милый капитанъ; очень возможно, что мнѣ представится случай испытать вашу память. Но мы объ этомъ поговоримъ, въ другой разъ. Теперь мнѣ надо встрѣтить Дутрлеза.
   Г-жа де-Вервень не показала ему слишкомъ большаго вниманія, чтобы не возбудить подозрѣній графа, а Жакъ тотчасъ же овладѣлъ Дутрлезомъ и, крѣпко пожимая ему обѣ руки, ловко загородилъ его своей особой отъ обращенныхъ на него со всѣхъ сторонъ, любопытныхъ взоровъ.
   -- Не смущайся!-- шепнулъ она. ему -- Тетушка къ тебѣ отлично расположена. Постарайся ей окончательно понравиться. Отецъ, конечно, будетъ смотрѣть на тебя свысока, тебѣ не слѣдуетъ обращать на него вниманія. Я его заговорю... И затѣмъ прибавилъ громко.
   -- Отъ чего же ты такъ опоздалъ?
   -- Меня задержалъ Матапанъ,-- отвѣчалъ Дутрлезъ.-- Ты не можешь себѣ представить, какая у меня вышла съ нимъ сцена. Я тебѣ разскажу послѣ.
   -- Такъ вотъ что... У тебя дѣйствительно разстроенное лице. Неужели этотъ негодяй?. Ну, да теперь не время толковать; пойдемъ, я представлю тебя тетушкѣ. Взявъ дружески Дутрлеза за руку. Жакъ подвелъ его къ теткѣ.
   -- Я не нахожу словъ выразить вамъ мою благодарность, маркиза, за лестное для меня приглашеніе...
   -- Позвольте прервать ваши любезныя фразы, Дутрлезъ,-- перебила его улыбаясь хозяйка.-- Вопервыхъ, я уже имѣла удовольствіе видать насъ у себя. Но я давно упрекаю Жака за то, что онъ никогда не пригласитъ васъ на мои середы, это день, въ который ко мнѣ собирается нѣсколько друзей!
   Все это было сказано на столько громко, что всѣ могли слышать; эта маленькая рѣчь очевидно назначалась для графа де-Кальпренеда, чтобы объяснить ему причину появленія Альбера тамъ, гдѣ онъ никакъ не ожидалъ его встрѣтить. Графъ слушалъ и морщилъ брови, а маркиза продолжала.
   -- Я васъ сейчасъ познакомлю, со всѣми моими гостями.. какъ только кончится партія. Вы знаете, вистъ -- вѣдь, это своего рода священнодѣйствіе и прерывать играющихъ -- преступленіе.
   По правдѣ сказать, вистъ потерялъ всякую прелесть для нѣкоторыхъ изъ играющихъ съ той минуты, какъ вошелъ Дутрлезъ: Адріенъ де-Куртомеръ совершенно пересталъ заниматься игрой, а графъ дѣлалъ ошибку за ошибкой, что неимовѣрно радовало обѣихъ старыхъ дамъ, которыя играли съ ними. Г-жа де-Вервень сразу поняла настроеніе общества и приняла свои мѣры, чтобы не помѣшали ея разговору съ поклонникомъ Арлеты.
   -- Сдѣлай одолженіе, Жакъ, сказала она племяннику, прикажи поставить столъ для трикъ-трака; капитанъ долженъ же дать отыграться г-ну де-Буароберъ,-- и затѣмъ прибавила, обращаясь съ мадемуазель де-Кальпренедъ, продолжавшей разсматривать какую то партитуру:
   -- Милочка, сыграй намъ что-нибудь. Эти господа, правда, не очень то любятъ музыку, но ты играй не громко. Я тоже не большая охотница до трескучихъ аккордовъ. Выбери что-нибудь изъ Шуберта или Шопена и побаюкай насъ.
   Никто не возражалъ противъ распоряженій маркизы. Старые воины были страстные любители трикъ-трика, но не любившая шума, хозяйка не часто разрѣшала имъ это удовольствіе у себя въ домѣ. Что касается Арлеты, то она, конечно, понимала все неудобство разговора съ Альберомъ на глазахъ отца, и мысленно благодарила маркизу, пріискавшую для нея занятіе.
   Устроивъ всѣхъ, маркиза подозвала Альбера начала прямо, безъ предисловія.
   -- Знаете ли вы, мой юный другъ, что мое приглашеніе васъ къ себѣ -- большой рискъ? Я рискую совсѣмъ поссориться съ моимъ старымъ другомъ, графомъ де-Кальпренедъ. О, пожалуйста безъ извиненій и благодарностей! Я поступила необдуманно; я справлялась о васъ и, если стала на вашу сторону, то потому, что считаю васъ способнымъ составить счастіе Арлеты. Я не стану вамъ говорить, что она васъ любитъ,-- вы знаете это лучше меня. Я нахожу даже, что она слишкомъ мало скрываетъ свои чувства и нѣсколько скомпрометировала себя, рѣшившись придти къ вамъ въ то утро. Я сильно пожурила ее за эту продѣлку... А теперь, вотъ мое мнѣніе: лучшее средство все поправить, эти скорѣе женить васъ, и я постараюсь это устроить. Только, вы не обижайтесь, если я предложу вамъ нѣсколько вопросовъ.
   -- Спрашивайте, маркиза, спрашивайте! воскликнулъ Дутрлезъ:-- клянусь вамъ, я скажу правду, о чемъ бы вы меня ни спросили...
   -- Хорошо, вѣрю. Я не буду спрашивать о вашихъ средствахъ, но мало знаю о вашихъ родителяхъ и вообще о вашемъ родствѣ и знакомствахъ.
   -- Матушка умерла при моемъ рожденіи; отца я лишился, когда былъ еще въ школѣ. Воспитывалъ меня дядя съ материной стороны, генералъ Мериньянъ. Онъ умеръ лѣтъ десять тому назадъ. Кромѣ его, у меня никого не было родныхъ. Что касается моихъ знакомствъ, то я бываю немного въ свѣтѣ, но истинный другъ у меня только одинъ -- Жакъ.
   -- Въ какихъ вы отношеніяхъ съ сыномъ графа де-Кальпренеда?
   -- Въ самыхъ лучшихъ... я по крайней мѣрѣ, былъ въ томъ увѣренъ, но Жакъ говорилъ мнѣ, что онъ очень на меня сердится за мое невольное участіе въ этомъ несчастномъ дѣлѣ...
   -- Вы совершенно искупили свою вину, такъ искусстно изловивъ Матапана, котораго я считаю страшнѣйшимъ негодяемъ, и намѣрена преслѣдовать его, на сколько хватить силы и умѣнья. Съ Жюльеномъ я берусь помирить васъ. Теперь, мой молодой другъ, я перехожу къ другому вопросу. Вы знаете, что мадемуазель де-Кальпренедъ, не имѣетъ никакого состоянія?
   -- Я былъ бы счастливъ передать ей все, что имѣю самъ, живо воскликнулъ Дутрлезъ: прошу васъ вѣрить, маркиза, что...
   -- Довольно, другъ мой, перебила его г-жа дв-Вервень:-- это даже слишкомъ много.-- Но, кажется, графъ кончилъ играть и намѣревается, конечно, увезти поскорѣе дочь. Я займу и задержу его. Мы кончимъ нашъ разговоръ послѣ... теперь вы мнѣ только помѣшаете... вы, конечно, играете въ вистъ?
   -- Играю, но очень плохо... пробормоталъ Дутрлетъ, ни какъ не ожидавшій такого предложенія.
   Бѣдный влюбленный пріѣхалъ, конечно, не для виста, а разговоръ съ маркизой былъ дли него полонъ интереса.
   -- Ну, сдѣлайте для меня жертву, сказала г-жя де-Вервень. Мнѣ надо замолвить за васъ словечко, прежде чѣмъ вы сойдетесь съ графомъ. Садитесь играть на его мѣсто, и дайте мнѣ время съ нимъ поговорить.
   -- Я готовъ исполнить ваше приказаніе, маркиза.
   -- Пойдемте, пойдемте! Надо захватить игру, пока дамы не встали съ своихъ мѣстъ. Вы не бойтесь, вамъ дозволено дѣлать ошибки и даже быть разсѣяннымъ, слушая пѣніе мадемуазель Де-Кальпренедъ, которую я сей часъ попрошу спѣть что нибудь; вамъ даже не запрещается и поглядывать на нее. Сопровождая свои послѣднія слова милой и лукавой улыбкой, маркиза увела Дутрлеза и представила его своимъ обѣимъ пріятельницамъ, какъ большаго любителя виста, горящаго желаніемъ составить имъ партію.
   Въ это время графъ де-Кальпренедъ, вставъ съ своего мѣста, направился прямо къ роялю съ видимымъ намѣреніемъ сказать дочери, чтобы она, какъ можно скорѣе, кончала начатую ею Шубертовскую балладу. Онъ намѣревался, прощаясь, выразить хозяйкѣ свое неудовольствіе. на присутствіе Дутрлеза, но все предвидѣвшая маркиза предупредила его. Уладивъ разстроившуюся партію, она поспѣшила съ Арлетѣ и успѣла шепнуть ей:
   -- Не бойся, милочка, и спой намъ "Лѣснаго Царя", но тише, какъ можно тише, sotto voce. А когда ты кончишь, я тебя попрошу съиграть сонату Моцарта, самую длинную, какая только есть.
   Арлета взглядомъ поблагодарили своего добраго друга и тихимъ, дрожащимъ голосомъ начала эту прелестную балладу.
   Маркизѣ не пришлось пустить въ ходъ свое краснорѣчіе передъ графомъ: имъ завладѣлъ уже Жакъ.
   -- Я желалъ бы спросить васъ, графъ, правда ли, какъ мнѣ намекнула тетка, что вы хотите предложить мнѣ какую то поѣздку и что я могу быть вамъ полезенъ въ какомъ то дѣлѣ, подробности котораго, маркиза мнѣ не сообщала?
   Предметъ для разговора былъ ловко выбранъ; графъ остановился.
   -- Да, это правда, отвѣчалъ онъ, я самъ давно поговорилъ бы съ вами о моемъ дѣлѣ, еслибъ въ послѣднее время мои мысли не были всецѣло обращены на другое.
   -- Да и я только по этому случаю не являлся къ вамъ, предоставить себя въ ваше полное распоряженіе. Но теперь, когда эта глупая исторія покончена, я пользуюсь первою возможностью предложить вамъ свои услуги: располагайте же мною, графъ. Въ чемъ дѣло?
   -- Слишкомъ долго разсказывать, да и боюсь сегодня надоѣсть вамъ... Къ тому же поздно, и я бы хотѣлъ...
   -- О! тетушка такъ любитъ музыку, и едвали мадемуазель де-Кальпренедъ отдѣлается отъ нея менѣе, какъ пятью или шестью пьесами; мы имѣемъ, по крайней мѣрѣ, три четверти часа въ нашемъ распоряженіи.
   -- Хорошо, пожалуй, отвѣчалъ графъ послѣ минуты сумрачнаго раздумья, садясь возлѣ Куртомера. Я не буду сегодня вдаваться въ подробности, и сообщу вамъ мой планъ, только въ общихъ словахъ Но и попрошу полной тайны, относительно того, что буду говорить вамъ.
   -- Само собою разумѣется.
   -- Скажите, вамъ было бы трудно разстаться съ Парижемъ?-- спросилъ де Кальпренедъ.
   -- Разстаться съ Парижемъ?-- переспросилъ удивленный Куртомеръ. Какъ это понимать? Если навсегда, то признаюсь...
   -- Нѣтъ, никакъ не болѣе, какъ на нѣсколько мѣсяцевъ и притомъ съ полной возможностью пріѣхать въ Парижъ, когда вамъ вздумается
   -- О! на такихъ условіяхъ охотно соглашаюсь. Я буду имѣть удовольствіе угодить вамъ и возможность оторваться отъ игры -- двойная выгода; а для меня зима началась неудачно: я на прошлой недѣлѣ въ одну ночь проигралъ болѣе половины моего годоваго дохода.
   -- Ну, если наше предпріятіе удастся, сказалъ улыбаясь графъ, то вы будете имѣть возможность, не стѣсняясь, проигрывать тысячу, другую золотыхъ.
   -- Что же. эти за дѣло?.. Ужь не намѣреваетесь ли вы послать меня на золотые пріиски въ Калифорнію или въ Австралію.
   -- Нѣтъ, не такъ далеко.
   -- Тѣмъ лучше. Я не гожусь болѣе на дальнія путешествія.
   -- Хорошо ли знаете вы берега Бретани?
   -- Лучше даже, чѣмъ Парижскіе бульвары и Елисейскія поля. Между Санъ-Мало и Нантомъ едва ли есть хотя одинъ утесъ, съ которымъ я былъ бы не знакомъ подробно.
   -- Видно Богъ надоумилъ меня обратиться къ вамъ! воскликнулъ радостно графъ.-- Теперь я увѣренъ въ успѣхѣ.
   -- И я тоже, такъ какъ вы это говорите. Но и задаю себѣ вопросъ: какимъ образомъ моя небольшая мореходная опытность можетъ быть вамъ такъ полезна именно у береговъ Бретани?
   -- Я вамъ сейчасъ объясню это. дорогой мой Жакъ, отвѣчалъ графъ, переходя въ дружескій тонъ. Надо вамъ сказать, что года два тому назадъ я былъ въ Лондонѣ. По просьбѣ соотечественника, содержателя гостинницы. гдѣ я останавливался, я принималъ участіе въ одномъ матросѣ американцѣ, спасенномъ во время кораблекрушенія и привезенномъ въ Англію, Онъ одинъ только и спасся изъ всего экипажа и его нашли безъ чувствъ, почти окоченѣвшаго отъ холода и усталости, на куриной клѣткѣ, на которой онъ двѣнадцать часовъ къ ряду боролся съ волнами и со смертью. Я взялъ его на свои попеченіе, лѣчилъ и содержалъ и на свой счетъ, но онъ былъ слишкомъ измученъ, чтобы поправиться. Умирая, въ благодарность за мое попеченіе, онъ сообщилъ мнѣ тайну, которая несомнѣнно стоитъ милліоны.
   -- Отлично. Я догадываюсь. Судно было нагружено золотомъ и матросъ зналъ, гдѣ оно затонуло... Но, что съ тобою, Франсуа, у тебя такое испуганное лицо?-- прервалъ свою рѣчь Жакъ, обращаясь къ подошедшему къ нему старому лакею, который ничего не объясняя, просилъ его выдти на минутку въ прихожую.
   -- Вѣрно ничего спѣшнаго нѣтъ... я приду, какъ окончу разговоръ съ графомъ; не мѣшай намъ, отвѣтилъ Жакъ, возвращаясь къ прерванному разговору.
   -- На суднѣ было двѣнадцать милліоновъ, поспѣшилъ сказать графъ, едва только лакей какъ-то медленно и неохотно отошедъ отъ нихъ.
   -- Лакомый кусочекъ!-- воскликнулъ смѣясь де-Куртомеръ,-- но, сколько я понимаю, грузъ этотъ едва ли принадлежитъ вашему матросу. Судно было, вѣроятно, застраховано въ какой нибудь компаніи, которая и выплатила слѣдующую за него премію.
   -- Это совершенно вѣрно, но дѣло въ томъ, что матросъ зналъ мѣсто, гдѣ затонула, корабль и кромѣ его, этого никто не знаетъ, значить тайна принадлежала ему одному.
   -- Развѣ вы ее у нею купили? спросилъ съ живостью Жакъ.
   -- Нѣтъ, онъ собирался продать ее той компаніи, но мнѣ, умирая, онъ сообщилъ ее даромъ. Она, конечно, сполна принадлежитъ страховому обществу, я это знаю, потому и вошелъ съ нимъ въ соглашеніе, по которому купилъ право на этотъ грузъ, если разыщу его.
   -- Это дѣло другое. Но позвольте спросить, во сколько же обошлась вамъ эта покупка?
   -- Всѣ эти милліоны, всѣ эти бочки съ золотомъ, проданы мнѣ за сто двадцать пять тысячъ франковъ.
   -- И вы заплатили сто двадцать пять тысячъ?
   -- Чистыми деньгами. Хотя это почти все, что у меня осталось отъ моего состояніи, но я не нахожу, что заплатилъ дорого.
   -- Да, конечно, если за сто двадцать пять тысячъ, вы получите двѣнадцать милліоновъ, но...
   -- Какое нашли вы еще, но?
   -- Извините, графъ, прервалъ его Жакъ; Франсуа снова вызываетъ меня, онъ видимо не намѣренъ оставить меня въ покоѣ, пока я не выслушаю, чего ему отъ меня надо. Съ этими словами Жакъ жестомъ подозвалъ стараго слугу.
   -- Выйдите, пожалуйста, не минуту, сказалъ тотъ въ полголоса и съ умоляющимъ видомъ.
   -- Меня кто нибудь спрашиваетъ?
   -- Да... то-есть, нѣтъ... но это все равно...
   -- Я ничего не понимаю изъ твоихъ словъ, Франсуа, ты говоришь какими то загадками; скажи тому, кто тебя послалъ, что я прошу подождать меня одну минутку, а сейчасъ приду.
   -- Итакъ, графъ, продолжалъ Жакъ, когда Франсуа удалился, прежде, чѣмъ заплатить такую громадную сумму, вы лично убѣдились въ томъ, что разсказъ матроса, не сказка и что останки разбитаго судна находится именно тамъ гдѣ онъ говорилъ вамъ.
   -- Убѣдился, конечно, на сколько, это было возможно. Прежде, чѣмъ войти въ соглашеніе съ страховымъ обществомъ, я ѣздилъ въ Бретань и лично удостовѣрился въ существованіи описаннаго матросомъ утеса. Я конечно, ничего, но могъ узнать о самомъ разбитомъ суднѣ... прибрежные жители не имѣютъ никакого понятія объ бывшемъ тутъ крушеніи; а вы сами понимаете, что съ моей стороны, было бы крайне неосторожно возбуждать ихъ вниманіе... Къ тому же, еслибъ я преступилъ къ какимъ либо болѣе опредѣленнымъ изысканіямъ, то это послужило бы въ пользу страховаго общества, которое, пожалуй, отказалось бы уступить мнѣ свое право...
   -- Гм... конечно, это все такъ, но теперь и когда это право пріобрѣтено уже вами, ничто не мѣшаетъ... Однако, Франсуа сегодня невыносимъ, ему опять чего то нужно... А! теперь очередь Дутрлеза.
   Дѣйствительно, старый слуга снова появился въ гостинной и на этотъ разъ направился къ столу, за которымъ игралъ Дутрлезъ. Вѣроятно, причина, заставившая его потревожить Альбера, была очень важная, такъ какъ старикъ, неожидая позволенія, нагнулся и сказалъ нѣсколько словъ на ухо Дутрлезу, который съ измѣнившемся лицемъ немедленно всталъ, попросилъ капитана взять его карты, и, извинившись передъ своими партнерами, направился къ двери.
   Видя, что г. де-Кальпренедъ начинаетъ волноваться понятнымъ опасеньемъ, чтобы Альберъ, вернувшись въ гостинную, не подошелъ къ Арлетѣ, и видимо собирается вставать, Жакъ попробовалъ еще разъ задержать его и, хотя встревоженный происшедшимъ, поспѣшилъ возобновить прерванный разговоръ.
   -- Было бы лишнее, увѣрять, что я совершенно къ вашимъ услугамъ, графъ, началъ онъ. Къ сожалѣнію, боюсь лишь, одного, не принести вамъ никакой пользы. Дѣло это не моряка, а инженера.
   -- А я снова повторяю вамъ, что ваше содѣйствіе для меня незамѣнимо. Сначала я имѣлъ намѣреніе составить компанію для розысканія и извлеченія моего сокровища съ морскаго дна. но потомъ раздумалъ. Это представило бы слишкомъ много затрудненій. Притомъ, и хочу имѣть или все, или ничего. Это не помѣшаетъ мнѣ, конечно, съ большимъ удовольствіемъ отдать половину всего другу, котораго я изберу себѣ въ помощники.
   -- Я очень вамъ благодаренъ, графъ, что вы избираете именно меня, но, признаюсь, что не вижу основанія для себя принять этотъ царственный подарокъ.
   -- Не видите, основанья?... но если вы возьмете на себя привести въ исполненье весь мой планъ, который къ тому же потребуетъ и нѣкоторой затраты... не болѣе какъ тысячъ пятьдесятъ, но которыхъ, я долженъ вамъ признаться, у меня въ настоящее время нѣтъ...
   -- Пятьдесятъ тысячъ франковъ у меня найдется, но развѣ этого будетъ довольно?
   -- Я думаю что да.
   -- Я охотно сдѣлаю все, что вы хотите, но впередъ отказываюсь отъ всякаго участія въ прибыли. Впрочемъ, я выговорю себѣ награду.... но долженъ васъ предупредить, что она будетъ не денежная.
   -- Я впередъ даю слово исполнить ваше желаніе, какое бы оно ни было... А теперь, до свиданія, до завтра, сказалъ графъ де-Кальпренедъ, вставая и крѣпко пожимая руку Жака; завтра утромъ буду ждать васъ, чтобы окончательно и подробно обсудить планъ нашихъ дѣйствій: а теперь ужъ поздно и я иду откланяться вашей тетушкѣ.
   Жакъ тоже всталъ; обращеніе Франсуа сначала къ нему, потомъ къ Дутрлезу, который вышелъ въ переднюю и болѣе не возвращался, заинтересовало его. Навѣрно, тутъ замѣшанъ Матапанъ, думалъ онъ, тихонько пробираясь къ двери.
   

X.

   Жакъ нашелъ въ передней сильно встревоженнаго Франсуа; старый слуга сообщилъ ему, что Дутрлезъ ушелъ съ вызывавшимъ его господиномъ, съ которымъ передъ тѣмъ онъ о чемъ-то сильно спорилъ; уходя онъ просилъ сказать Куртомеру, чтобы тотъ по возможности скорѣе пріѣхалъ къ нему, на бульваръ Гаусмана.
   Больше этого Жакъ ничего не могъ добиться отъ смущеннаго Франсуа, и, приказавъ ему сказать маркизѣ, что Дутрлезъ и онъ самъ отправились и присылавшему за ними больному товарищу, поспѣшилъ на призывъ друга.
   Невеселыя мысли занимали его, пока онъ торопилъ своего возницу ѣхать скорѣе, особенно, когда онъ вспомнилъ сказанное ему въ этотъ вечеръ Дутрлезомъ о какой-то сценѣ, происшедшей у него съ Матапаномъ. Каково же было его удивленіе, когда, не смотря на довольно уже поздній часъ, онъ нашелъ лѣстницу матапановскаго дома освѣщенною, какъ для бала, и самого почтеннаго Маршфруа, торжественно стоящимъ на порогѣ.
   -- Г. Дутрлезъ вернулся? спросилъ Жакъ его мимоходомъ.
   -- Вернулся и не одинъ, имѣю честь сообщить вамъ это.
   -- Знаю.
   -- Не трудитесь входить на четвертый этажъ, вашъ другъ находится въ квартирѣ г. барона, попробуйте спросить его тамъ, быть можетъ вамъ и позволятъ съ нимъ повидаться, отвѣчалъ привратникъ съ дерзкою улыбкой.
   -- Вотъ глупости! Г. Матапанъ не осмѣлится же удерживать у себя Дутрлеза силой.
   Съ этими словами Жакъ направился къ двери Матапана.
   -- Что же такое случилось?-- думалъ онъ, не безъ страха взявшись за звонокъ. Не убилъ ли кого этотъ мерзавецъ Матапанъ, отъ него станется.
   Дверь отворилась тотчасъ же, и какъ бы сама собою; въ первую минуту за нею никого не оказалось, но только что Жакъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ впередъ, какъ на порогѣ слѣдующей комнаты показался нашъ старый знакомый, полицейскій комиссаръ, помогавшій разслѣдовать пропажу ожерелья.
   -- Какъ, это вы? радостно воскликнулъ Куртомеръ, стало быть кы увели Дутрлеза? Что же случилось? Не поджогъ ли ужъ Матапанъ свой домъ въ припадкѣ сомнамбулизма?
   -- Нѣтъ не то... къ несчастью... пробормоталъ комиссаръ.
   -- Какъ къ несчастью! Что же могло случиться худаго?
   -- Мы сейчасъ поговоримъ съ вами, я ожидалъ, что вы пріѣдете...
   Жакъ быстро вошелъ въ комнату, вслѣдъ за нимъ, заперевъ дверь, вошелъ комиссаръ.
   -- Вотъ въ двухъ словахъ, въ чемъ дѣло,-- сказалъ онъ.-- Г. Матапанъ исчезъ.
   -- Исчезъ?.. но Дутрлезъ говорилъ мнѣ, что онъ сегодня имѣлъ съ нимъ разговоръ.
   -- Я слышалъ отъ г. Дутрлеза то самое, что и вынудило меня дать ходъ слѣдствіе письму г. Матапана, къ г. прокурору республики.
   -- Какое письмо?
   -- Вотъ оно, можете прочитать.
   Окончательно сбитый съ толку, Куртомеръ нѣсколько дрожащей отъ волненія рукою развернулъ бумагу.
   "Имѣй честь довести до свѣдѣнія власти, что жилецъ мой г. Дутрлезъ угрожалъ мнѣ смертью, вслѣдствіе происшедшей между нами ссоры по поводу недавнихъ событій. Онъ предложилъ мнѣ дуэль безъ свидѣтелей на моей дачѣ въ Недьи, и потребовалъ, чтобы дуэль состоялась тотчасъ же; я согласился, такъ какъ онъ непозволительно оскорбилъ меня. Я ѣду драться, но имѣя поводы подозрѣвать г. Дутрлеза въ намѣреніи предательски убить меня, я написалъ одному изъ моихъ друзей, чтобы тотъ пріѣхалъ на мѣсто поединка прослѣдить издали, честно да онъ произойдетъ. Другъ мой можетъ не поспѣть во время, или не быть дома, въ виду чего и поручаю камердинеру моему, Али, вручить это письмо г. прокурору республики, если въ девять часовъ вечера я не вернусь домой на бульваръ Гаусмана. Въ такомъ случаѣ, прошу произвести немедленный осмотръ въ моей дачѣ въ Нелья; Али знаетъ, гдѣ она находится.
   -- Теперь, милостивый государь, когда вы прочли это письмо, я долженъ исполнять мой долгъ. Вамъ предстоитъ присутствовать на очной ставкѣ между г. Дутрлезомъ и Али.
   -- Очная ставка съ лакеемъ!
   -- Передъ правосудіемъ всѣ равны, г. де-Куртомеръ, но мы заставляемъ дожидаться вашего друга, онъ вѣроятно уже узналъ вашъ голосъ, прибавилъ комиссаръ, отворяя дверь въ курительную комнату Матапана, въ которой дня четыре тому назадъ тотъ принималъ своего достойнаго друга Жиромона.
   Странная меблировка комнаты не мало поразила Куртонера, точно онъ очутился опять, какъ во времена своихъ прежнихъ плаваній, въ жилищѣ какого нибудь паши. Этой восточной обстановкѣ какъ нельзя болѣе гармонировалъ Али своимъ бронзовымъ цвѣтомъ кожи, и своей пунцовой съ золотомъ ливреей, особаго полувосточнаго покроя. У окна стоялъ Дутрлезъ.
   -- Наконецъ-то ты пришелъ! воскликнулъ онъ, бросаясь на встрѣчу Жаку, я ожидалъ тебя скорѣе.
   -- Пришелъ такъ скоро, какъ только смогъ отдѣлаться, отвѣтилъ Куртомеръ, пожимая протянутую ему руку. Каковъ Матапанъ, какую опять исторію затѣялъ!
   -- Я только что прочиталъ его письмо, обвиняющее меня, нервно сказалъ Дутрлезъ.
   -- А я собирался просить васъ, г. Дутрлезъ, разсказать мнѣ подробно, что произошло сегодня между вами и г. Матапаномъ, обратился къ нему комиссаръ.
   -- Въ четыре часа къ великому моему удивленію г. Матапанъ пришелъ ко мнѣ: принявъ его у себя въ кабинетѣ, я спросилъ его, что ему нужно? Онъ заговорилъ очень дерзко о моемъ участіи въ событіяхъ той ночи. Еслибъ его оскорбительныя выраженія касались только меня, я бы сдержался, можетъ быть, но онъ позволилъ себѣ коснуться еще одной особы... и тогда я не выдержалъ... теперь сожалѣю объ этомъ... я поднялъ на него руку...
   -- И далъ ему пощечину великолѣпно сдѣлалъ! воскликнулъ Куртомеръ.
   -- Конечно, я хотѣлъ дать ему пощечину, но онъ отвернулся, рука мои только слегка коснулась его лица. Ожидая нападенья, я взялся за револьверъ, лежавшій на моемъ столѣ... но Матапанъ даже не попытался употребить противъ меня свою физическую силу, а очень спокойно сказалъ: Вы должны дать мнѣ удовлетворенье, я тотчасъ же я этого требую. Я невольно подумалъ, что онъ пришелъ съ намѣреніемъ вывести меня изъ терпѣнія, чтобы воспользоваться моею первой дерзостью для вызова.
   -- Такъ вы утверждаете, что онъ вызвалъ, а не вы его?
   -- Утверждаю, вопреки его письма къ г. прокурору. Выловъ его показался мнѣ очень естественнымъ, я отвѣтилъ, что его секунданты могутъ обратиться завтра къ г. Жаку де-Куртомеру, который будетъ моимъ.
   -- Съ величайшимъ удовольствіемъ, проговорилъ сквозь зубы Жакъ.
   -- Ваше объясненье совершенно опровергаетъ письмо, сказалъ комиссаръ, потрудитесь же сообщить мнѣ, что вы дѣлали послѣ того, какъ разстались съ г. Матапаномъ?
   -- Г. Матапанъ ушелъ отъ меня въ четверть пятаго. Свиданье, продолжалось не болѣе десяти минутъ. Желая передать скорѣе все происшедшее Жану де-Куртомеру, я отправился къ нему, не заставъ его дома, пошелъ отыскивать его въ клубѣ. При этомъ я долженъ замѣтить, что, получивъ приглашенье отъ его тетки, маркизы де-Вервень на вечеръ, я заранѣе одѣлся въ вечерній костюмъ, предвидя возможность не имѣть времени вернуться передъ вечеромъ домой; такъ и случилось. Не найдя нигдѣ Жака, я зашелъ въ кафе-Англе пообѣдать, и тамъ встрѣтилъ нашего стараго товарища Кордье.
   -- Да вѣдь онъ живетъ въ Америкѣ! сказалъ Жакъ.
   -- Онъ пріѣзжалъ на короткое время въ Парижъ, сегодня же вечеромъ долженъ былъ уѣхать обратно. Онъ такъ мнѣ обрадовался, что совсѣмъ завладѣлъ мною, потащилъ меня съ собою въ свою гостинницу. Мы окончили нашъ обѣдъ въ половинѣ девятаго, ѣхать къ маркизѣ было еще рано, такъ что я не очень сопротивлялся...
   -- Держу пари, что ты позволялъ увлечь себя и на желѣзною дорогу.
   -- Къ сожалѣнію, да...
   -- Можете ли вы. г. Дутрлезъ, доказать, что такимъ именно образомъ провели свой вечеръ?-- спросилъ комиссаръ.
   -- До половины девятаго да, конторщица въ кафе-Англе хорошо меня знаетъ, и, конечно, не забыла, какъ я расплачиваясь, разговаривалъ съ ней. На дальнѣйшее время у меня нѣтъ свидѣтелей, кремѣ уѣхавшаго Кордье. Какъ нарочно не встрѣтилось никого знакомыхъ на Сенъ-Лазарскомь дебаркадерѣ. Я проскользнулъ вслѣдъ за Кордье между пассажирами на платформу, откуда, увидавъ, что у меня нѣтъ билета, меня довольно рѣзко выпроводилъ одинъ изъ кондукторовъ.
   -- Можете ли вы узнать этого кондуктора въ лице? спросилъ опять комиссаръ, все время внимательно слушавшій его разсказъ.
   -- Не берусь, я совсѣмъ не смотрѣлъ ни него, прощаясь съ Кордье.
   -- Въ которомъ часу г. Кордье садится на пароходъ?
   -- Пароходъ уйдетъ, сколько помню, съ вечернимъ отливомъ.
   -- Такъ я успѣю еще телеграфировать въ Гавръ г. Кордье, и допрошу кондукторовъ 10-часоваго поѣзда.
   Куртомеръ не выдержалъ.
   -- А, вы все-таки собираетесь продолжать слѣдствіе! запальчиво вскричалъ онъ, неужели найдется во Франціи настолько глупый судья, чтобы повѣрить, что Дутрлезъ способенъ посягнуть на жизнь г. Матапана!
   -- Я исполняю свою обязанность, хладнокровно отвѣчалъ комиссаръ; теперь спрошу камердинера г. Матапана.
   Пока говорилъ Дутрлезъ, Али стоилъ неподвижно на своемъ мѣстѣ, злобно улыбаясь; улыбка ясно говорила, что онъ собирается энергически отстаивать интересы своего господина.
   -- Что можете вы сказать мнѣ въ свою очередь? обратился комиссаръ къ Али.
   -- Я долженъ прежде всего сообщить, что думалъ самъ г. баронъ въ послѣдніе три дня, -- очень твердо отвѣчалъ камердинеръ. Г. баронъ ожидалъ мщенія со стороны г-на Дутрлеза за какія то обидныя слова и разъ десять повторялъ мнѣ: если со мной случится что нибудь, знай, что это будетъ дѣло Дутрлеза.
   -- До подозрѣній г Матапана намъ нѣтъ дѣла, вы разскажите только то, что было сегодня.
   -- Сегодня, незадолго до четырехъ часовъ, г. баронъ объявилъ мнѣ, что онъ идетъ въ четвертый этажъ... къ г. Дутрлезу, приславшему звать его къ себѣ. Г. баронъ вернулся минутъ черезъ двадцать, онъ быль очень взволнованъ и сказалъ мнѣ: я получилъ оскорбленіе, и сегодня вечеромъ дерусь на дуэли въ Нельи. Иду сейчасъ отыскивать себѣ секунданта. Дутрлезъ предлагалъ мнѣ дуэль безъ свидѣтелей, но я ему не довѣряю, онъ способенъ устроить мнѣ западню.
   -- То есть, онъ самъ былъ бы способенъ устроить западню тебѣ, Альберъ! воскликнулъ Жакъ де Куртомеръ.
   -- Послѣ того, продолжалъ Али. г. баронъ написалъ письмо, одѣлся весь въ черное, и приказалъ мнѣ уложить его шпаги въ ящикъ и отвезти ихъ на дебаркадеръ въ фіакрѣ. Уѣзжая, онъ отдалъ мнѣ письмо съ приказомъ, отнести его въ судебную палату ровно въ девять часовъ, если онъ къ тому времени не вернется.
   -- И онъ не вернулся?
   -- Нѣтъ, г. комиссаръ!... и вѣрно его уже нѣтъ на свѣтѣ... Больше я ничего не могу сказать вамъ... больше ничего не знаю.
   Вышедши въ другую комнату, и притворивъ за собою дверь, комиссаръ сказалъ.
   -- Я увѣренъ также какъ и вы, что Матапанъ живъ и устроилъ всю эту комедію, чтобъ повредить г. Дутрлезу, но для формы я долженъ телеграфировать въ Гавръ и разыскать кондуктора. Прошу васъ, господа, быть осторожнѣе, ни съ кѣмъ не говорить объ этомъ дѣлѣ, пока все окончательно разслѣдуется.
   -- Дѣло Дутрлеза въ хорошихъ рукахъ, мы можемъ быть спокойны, отвѣчалъ Куртомеръ. крѣпко пожимая руку обязательнаго комиссара. Такъ же радушно разстался съ нимъ и Дутрлезъ, но на душѣ у него было далеко не весело.
   -- Все идетъ отлично, сказалъ Жакъ, какъ только они очутились вдвоемъ на площадкѣ у квартиры графа де-Кальпренеда, я ночую на твоемъ диванѣ, мнѣ много надо передать тебѣ.
   Друзья должны были умолкнуть передъ квартирою Бурлеруа, дверь была пріотворена, и изъ-за нея выглядывало нѣсколько любопытныхъ глазъ, и между прочимъ, длинный носъ стараго Бурлеруа.
   -- Видишь?-- грустно сказалъ Дутрлезъ.
   -- Совѣтую вамъ отретироваться, бросилъ мимоходомъ Жакъ, а то какъ бы ваша супруга не заподозрѣла, что вы поджидаетъ прекрасную Лелію Маршфруа!
   Дверь быстро захлопнулась, и молодые люди мигомъ добѣжали до помѣщенія Дутрлеза, и усѣлись у камина въ его кабинетѣ.
   -- Въ квартирѣ графа темно, сказалъ Жакъ, подходя къ окнамъ,-- только въ послѣдной комнатѣ свѣтится слабый огонекъ, признакъ, что молодая хозяйка ея не спитъ. Но черезъ три, четыре мѣсяца, весь этажъ запылаетъ огнями, когда мы будемъ праздновать твою свадьбу съ самой прелестной дѣвушкой въ мірѣ.
   -- Ты съ ума сошелъ, воскликнулъ Дутрлезъ.
   -- Не бранись, а слушай.
   Передавъ въ нѣсколькихъ словахъ разговоръ свой съ Графомъ де-Кальпренедомъ, Жакъ прибавилъ:
   -- А теперь я спрошу: будетъ ли тебѣ жалко разстаться съ Парижемъ?
   -- Я-бъ охотно убѣжалъ на край свѣта!
   -- Зачѣмъ же такъ далеко, поѣзжай лучше со мной.
   -- Куда?
   -- А туда, куда и повезу тебя на прекрасномъ маленькомъ пароходѣ, который будетъ состоять подъ моей командой. Покатаемся около Бретанскимъ береговъ.
   -- Это было бы прекрасно, но...
   -- Что еще?... Понимаю, ты боишься, что мадемуазель Арлета будетъ недовольна твоимъ внезапнымъ отъѣздомъ. Даю тебѣ слово, что она охотно благословитъ тебя на путешествіе со мною. Что-жь, согласенъ?
   -- Я ни на что болѣе не надѣюсь, грустно отвѣчалъ Дутрлезъ. У меня остался одинъ ты и твоя дружба.-- Ѣду охотно вмѣстѣ съ тобою.
   -- Вотъ и прекрасно! Завтра я переговорю еще съ нашимъ милымъ графомъ и окончательно увижу, на сколько удобоисполнимо его предпріятіе, а до тѣхъ поръ не спрашивай у меня подробностей. Завтра мы будемъ вмѣстѣ обѣдать и ты все узнаешь. Теперь, дай ка мнѣ сигаръ и отправляйся въ свою спальню: я здѣсь отлично устроюсь на ночь.
   

XI.

   -- Пароходикъ не изъ дурныхъ ходоковъ, говорилъ Жакъ де-Куртомеръ Альберу Дутрлезу, стоя съ нимъ на рубкѣ у рулеваго колеса, въ одинъ изъ ясныхъ январскихъ дней, если только январскій день можетъ быть ясенъ у береговъ Бретани
   -- Да, отличный, мы танцуемъ какъ одурѣлыя козы, отвѣтилъ Альберъ, цѣпляясь обѣими руками за поручни, чтобы не упасть отъ сильной качки.
   -- Экъ тебя разбираетъ, а все-таки морской болѣзни нѣтъ: стало быть и отлично.
   -- По твоему все отлично, даже моя трехнедѣльная скука въ Сіамскомъ отелѣ въ Брестѣ, пока ты нанималъ пароходъ и отыскивалъ водолазовъ.
   -- Какяя же ты неблагодарная скотина, мой милый! Тебѣ ли не везетъ: какъ легко ты отдѣлался отъ козней Матапана. Надо же было на твое счастье, чтобъ этотъ милѣйшій кондукторъ отлично тебя запомнилъ, чтобы болтунъ Кордье догадался сказать ему твою фамилію, такъ что твое alibi было вполнѣ доказано до истеченія первыхъ сутокъ, прежде чѣмъ эта глупая исторія разнеслась по Парижу; единственный ея результатъ для тебя -- возбужденіе вящаго участья въ сердцѣ мадемуазель Арлеты.
   -- Графъ не знаетъ, что ты взялъ меня съ собою?
   -- Конечно нѣтъ, знаютъ объ этомъ только тетушка, да нашъ честный комиссаръ. Хотя Матапана разыскиваютъ только для формы, въ полной увѣренности, что ты не при чемъ въ его исчезновеньи, а ему все таки необходимо знать, какъ слѣдователю, гдѣ ты находишься. Не помню, говорилъ ли я тебѣ, что тетушка удостовѣрилась, что знаменитое опаловое ожерелье принадлежало одному индійскому Раджѣ, ограбленному пиратами. Г. баронъ былъ, оказывается, ничѣмъ инымъ, какъ пиратомъ; такимъ путемъ онъ и награбилъ свое богатство, что извѣстно уже и властямъ; всѣ эти свѣдѣнія послужили. конечно, въ твою пользу.
   Куртомеръ распорядился достать себѣ хорошаго повара на все время своей экскурсіи, такъ что, ставъ на якорь, пріятели пообѣдали очень исправно и въ двѣнадцатомъ часу вышли на палубу. Ночь была темная, безъ одной звѣздочки, но вѣтеръ устанавливался отъ сѣверозапада.
   -- Завтра будетъ хорошая погода, весело сказалъ Жакъ, славно поработаемъ?
   -- Что это за огонекъ, вотъ такъ спросилъ Дутрлезъ, кажется твердая земля не съ той стороны?
   -- А вотъ, спросимъ вахтеннаго. Гей! Блуарекъ! что это за огояетъ?
   -- Должно быть фонарь, капитанъ, отвѣтилъ матросъ, прикладывая руку съ фуражкѣ.
   -- Гдѣ онъ находится?
   -- На Боссевенъ-Авалѣ, капитанъ.
   -- Что могутъ тамъ дѣлать съ фонаремъ?
   -- Вѣроятно, разставляютъ сѣти для ловли омаровъ или устрицъ.
   -- Отлично, мы можемъ, стало быть, позавтракать завтра свѣжими устрицами, а не, то омарами, слышишь, Дутрлезъ, ты до нихъ охотникъ.
   Рано разбудилъ Жакъ Дутрлеза. Шлюпка нагруженная снарядами, полнымъ комплектомъ гребцовъ и водолазовъ ожила. Не было еще десяти часовъ, какъ они подъѣхали къ Боссевенъ-Авалю, къ большой крутой скалѣ, окруженной большими и малыми камнями, составлявшими нѣчто въ родѣ подводной плотины, на которой не трудно было разбиться американскому судну. Первымъ вышелъ изъ шлюпки Куртомеръ.
   -- Отличное мѣсто для работы, сказалъ онъ, за этой скалѣ свободно размѣстятся всѣ мои водолазы... Ну теперь, Альберъ до вечера можешь отправляться на берегъ... Познакомься съ Портсальцами. Поразвлекись на берегу, тутъ иногда кое кто бываетъ. Пока мы еще только будемъ приготовляться къ настоящей работѣ.
   Дутрлезъ не отказался послѣдовать совѣту Жака, провести день на берегу.
   Конечно въ Портсалѣ уже знали о прибытіи яхты, и появленіе господина, одѣтаго по парижски никого не удивило. Отпустивъ свою лодку до вечера, Дутрлезъ тутъ же на маленькой пристани разговорился съ однимъ старымъ матросомъ, спросивъ его, есть ли у нихъ кто нибудь изъ пріѣзжихъ.
   -- Какъ не быть, вотъ милордъ. Живетъ, въ томъ большомъ домѣ съ зелеными ставнями на верху горы, ужъ это онъ которую зиму у насъ живетъ, а въ эту и не одинъ: привезъ съ собою товарища, такого же головорѣза, какъ и самъ, они насъ старыхъ моряковъ удивляютъ своею дерзостью.
   -- А что? спросилъ Дутрлезъ.
   -- Да нѣтъ такой погоды, въ которую бы они не ѣздили вдвоемъ ловить устрицъ и омаровъ на Буссевенъ-Аваль, за Лерхъ-Бразъ, на всѣ камушки, гдѣ только можно надѣяться на хорошій уловъ, такіе отчаянные они охотники до ловли.
   -- Что это за развалины, тамъ на самомъ верху?-- полюбопытствовалъ Дутрлезъ, чтобы имѣть предлогъ пройти къ замку, мимо дома, занимаемаго милордомъ.
   Выслушавъ разсѣянно разсказъ о замкѣ, Дутрлезъ направился къ горѣ медленнымъ шагомъ. Не доходя на порядочное еще разстояніе до дома съ зелеными ставнями, Альберъ увидалъ выходящаго изъ него человѣка въ матросской одеждѣ, какъ показалось ему, по крайней мѣрѣ издали. Онъ шелъ, сгибаясь подъ тяжестью огромнаго мѣшка, вѣроятно, съ рыболовными снарядами, переброшеннаго у него черезъ плечо, шелъ онъ, широко разставляя ноги, по привычкѣ всѣхъ моряковъ, ни разу не обернувшись назадъ, и вдругъ изчезъ среди развалинъ. Минуть черезъ пять Дутрлезъ въ свою очередь вошелъ въ широкія, полуразвалившіяся ворота, въ которыхъ передъ тѣмъ изчезъ матросъ, и очутился на квадратномъ, огромномъ дворѣ, обнесенномъ стѣною, среди котораго возвышалась квадратная же башня, метровъ въ тридцать вышиною, съ маленькою, пробитою въ низу, дверью. Отворивъ ее, Дутрлезъ увидалъ лѣстницу и машинально пошелъ по ветхимъ ступенямъ до верхней площадки, откуда открывался великолѣпный видъ на окрестности и на море. Налюбовавшись имъ вдоволь, Альберъ подумалъ, куда же могъ скрыться видѣнный имъ передъ тѣмъ матросъ съ мѣшкомъ на плечахъ, онъ не встрѣтилъ его ни въ одномъ изъ четырехъ этажей башни, точно тотъ сквозь землю провалился. Но мысли эта недолго занимали проголодавшагося Дутрлеза, онъ поспѣшилъ внизъ и на послѣдней ступенькѣ неожиданно столкнулся съ тѣмъ же матросомъ, но уже съ пустымъ мѣшкомъ въ рукахъ. Матросъ удивился еще болѣе Дутрлеза, и, видимо, желалъ избѣгнуть съ нимъ встрѣчи, но въ залѣ, въ которомъ кончалась лѣстница, былъ всего одинъ выходъ, скрыться было некуда:
   -- Здравствуйте, любезнѣйшій, сказалъ Дутрлезъ, куда это вы пропадали, я нигдѣ васъ не видалъ, хотя вошелъ въ замокъ вслѣдъ за вами.
   -- Вѣроятно, я былъ по ту сторону башни, отвѣтилъ хриплымъ голосомъ морякъ.
   -- Вы вышли изъ дома, занимаемаго англичаниномъ, развѣ вы находились у него въ услуженіе?
   Матросъ замялся одну секунду, однако отвѣтилъ съ неестественной улыбкой на скорчившихся губахъ.
   -- Англичанинъ я самъ.
   -- Вы, вѣрно, часто бываете въ Парижѣ, мнѣ кажется, что я васъ гдѣ-то видалъ.
   -- И я васъ видалъ тоже. Вы, вѣдь, пріѣхали на этой яхтѣ?... Не нескромно будетъ спросить имя командира вашей яхты?
   -- Почему же. Яхтой командуетъ де-Куртомеръ.
   -- Бывшій лейтенантъ военнаго флота?
   -- Да.-- Мы дѣлаемъ промѣры морскаго дна около Боссувена, но вамъ это не можетъ мѣшать, наши работы идутъ днемъ, а ваши ночью.
   -- Нѣтъ, ужь ваши промѣры разгонятъ моихъ омаровъ... Я поищу другаго мѣста для ловли, а не то вернусь въ Англію. Прощайте, прибавилъ онъ сердито, и только что не побѣжалъ но направленію къ своему дому.
   Дутрлезъ улыбнулся. Вотъ чудакъ, подумалъ онъ, жаль, что мы помѣшали его маніи. Позавтракавъ, и угостивъ водкой своего новаго знакомца, стараго матроса, Дутрлезъ отправился на яхту. Оказалось, что Жакъ вернулся со скалы раньше его и ожидалъ его въ каютѣ съ горячимъ грогомъ.
   -- Ну, что?-- былъ первый вопросѣ Дутрлеза -- Какъ дѣла?
   -- Указанія американца оказались совершенно вѣрными: судно находится именно у подводныхъ камней, близъ Буссевенъ Авали, дно тамъ очень твердое, и тина не успѣла еще засосать корпусъ, а въ немъ такая большая пробоина, что въ нее пройдетъ рядомъ человѣкъ десять.
   -- Такъ полная удача?
   -- Да, но... видишь-ли, есть одно непріятное "но"... До милліоновъ добрались. Одинадцать сундуковъ не тронуты, а у двѣнадцатаго крышка проломана топоромъ и больше половины украдено.
   -- Какъ? здѣшними жителями?
   -- Для здѣшнихъ рыбаковъ это недостижимо, гдѣ же имъ взять нужные для того снаряды. Тутъ необходимъ полный костюмъ водолаза и не мало опытности. Ну, что же дѣлать, что упало, то пропало, но теперь уже мы будемъ зорко сторожить наше золото... Пойдемъ-ка въ мою каюту, посмотри слитокъ, привезенный тебѣ на показъ въ водѣ трофея, а потомъ и спать, мы оба устали.
   Въ половинѣ ночи вѣтеръ стихъ, выяснѣло и вахтенный матросъ не видалъ никакихъ огней на Буссевенъ-Авалѣ: должно быть англичанинъ перенесъ свои сѣти въ другое мѣсто.
   

XII.

   На слѣдующій день солнце свѣтило такъ ярко, какъ это рѣдко случается зимою ни Бретанскихъ берегахъ, оба друга весело завтракали, приготовляясь къ новой экскурсіи. Въ этотъ разъ Жакъ собрался лично осмотрѣть свои подводныя владѣнія. Онъ былъ уже въ полномъ непромокаемомъ костюмѣ водолаза, недоставало ему только одной каски съ стекляннымъ забраломъ.
   Жакъ надѣлъ свою каску уже въ шлюпкѣ, доѣхавъ до мѣста и, храбро вступивъ на лѣстницу, приставленную къ борту, началъ спускаться въ море, куда главный водолазъ спустился прежде него.
   Куртомеръ былъ далеко не трусъ, однако не могъ не почувствовать нѣкотораго волненья ко время своего стремительнаго путешествія на морское дно. Притягиваемый своими свинцовыми подошвами, онъ спускался все быстрѣе и быстрѣе, сердце его сильно билось, въ виски стучало, зрѣніе точно заволакивало, но мало по малу онъ привыкъ дышать небольшой частичкой воздуха, посылаемой ему черезъ трубку и, достигнувъ дна, окончательно освоился съ своимъ положеніемъ. Спустившійся ранѣе его водолазъ подалъ ему руку и повелъ по изслѣдованному имъ наканунѣ пути, прямо къ драгоцѣннымъ сундукамъ. Жакъ шелъ, нагибаясь передъ каждымъ препятствіемъ, чтобы не разбить своего стекляннаго забрала; одной рукой придерживалъ онъ трубку, охраняя ее отъ всякихъ случайностей. другой держалъ спасательную веревку. Блѣдный свѣтъ, доходившій къ нимъ черезъ воду, позволялъ ему видѣть уже передъ собою рядъ крѣпкихъ желѣзныхъ сундуковъ съ сокровищемъ, выдержавшихъ двухлѣтній напоръ волнъ. Мимо всѣхъ ихъ водолазъ привелъ его къ послѣднему, открытому сундуку, который находился въ углу, заброшенный туда толчкомъ тонувшаго судна. Въ этотъ уголъ едва проникалъ и тотъ блѣдный свѣтъ, которымъ они пользовались доселѣ, пришлось дѣйствовать почти посредствомъ одного осязанья. Оба водолаза стали на колѣни, и Жакъ, опустивъ руку въ сундукъ, съ удовольствіемъ ощупалъ груды золотыхъ слитковъ, насыпанныхъ въ немъ почти до половины.
   Вставая на ноги, онъ протянулъ руку впередъ для равновѣсья: вдругъ, въ окружавшемъ его полумракѣ рука его коснулась какаго-то круглаго, высокаго тѣла, походившаго по формѣ на колонну; въ первую минуту Жакъ принялъ его за столбъ, поддерживавшій палубу, но когда онъ обхватилъ его руками, тѣло оказалось эластичнымъ. Удивленный споимъ открытіемъ. Куртомеръ вскочилъ на ноги и очутился передъ чѣмъ-то, имѣвшимъ, какъ будто, человѣческую форму, и медленно колебавшимся; во мракѣ ему блеснуло что-то металлическое. Куртомеръ началъ догадываться: это былъ водолазъ въ каскѣ и латахъ, вѣроятно задохнувшійся благодаря какому нибудь несчастному случаю. Но зачѣмъ же товарищи оставили его на морскомъ днѣ? И вдругъ у него явилось подозрѣніе, что тутъ не случай, а предумышленное убійство. Захвативъ конецъ плававшей вокругъ него очень длинной гуттаперчевой трубки, онъ ощупалъ, что она не только была перерѣзана, но еще перевязана, чтобы помѣшать ей всплыть на поверхность.
   Не смотря на тяжелое впечатлѣнье. Куртомеръ не потерялся, и пошелъ къ своему товарищу водолазу, наполнявшему въ то время золотыми слитками мѣшокъ, цривязанный къ его поясу и, взявъ его за руку, привелъ къ трупу. Они тотчасъ же поняли другъ друга, оба одновременно дернули за веревку и минуту спустя появились на поверхности въ видѣ какихъ-то морскихъ чудовищъ. Дутрлезъ радостно воскрикнулъ, увидавъ каску своего друга.
   -- Ахъ, какъ хорошо на бѣломъ свѣтѣ, какъ пріятно свѣтитъ солнце!-- вырвалось у Жака, какъ только его освободили отъ каски!
   -- Надѣюсь, что ты болѣе на дно не пойдешь... но говори скорѣе, что ты тамъ нашелъ и видѣлъ?-- сказалъ Дуорлесъ.
   -- Нашелъ, во первыхъ, одинадцать не тронутыхъ сундуковъ съ золотомъ, двѣнадцатый за половину опорожненный, видѣлъ... бррр... ужасно тяжелое зрѣлище! И онъ разсказалъ Дутрлезу объ находкѣ трупа водолаза.
   -- Вотъ и объясненье разбитаго сундука, отвѣтилъ Альберъ, но кто можетъ быть этотъ воръ особаго рода? Знаешь что мнѣ пришло въ голову... не мой ли вчерашній англичанинъ, я что-то не очень вѣрю ею страсти къ устрицамъ.
   -- Ну, какъ бы то ни было, а надо заняться трупомъ этого господина.
   -- Надо сперва еще его вытащить.
   -- На счетъ этого я посовѣтуюсь съ моимъ водолазомъ.
   -- Капитанъ, сказалъ подошедшій водолазъ, наши молодцы выловили конецъ веревки, которая, по всѣмъ вѣроятіямъ, привязана къ поясу того, котораго мы видѣли подъ водою.
   -- Мы его вытащимъ, любезный другъ, это его не воскреситъ, положимъ, но мы все-таки узнаемъ, что это за гусь, и откуда явился.
   -- Навѣрно не изъ нашихъ Бретанцевъ; у насъ въ артелѣ такими дѣлами не занимаются, гордо отвѣтилъ старшій.
   По командѣ Куртомера четыре сильныхъ матроса принялись тащить веревку, поймавъ конецъ которой, они втащили его на шлюпку. Жакъ и Дутрлезъ нетерпѣливо слѣдили за ихъ работой, такъ хотѣлось имъ узнать скорѣе, кѣмъ окажется человѣкъ, заплатившій жизнью за покушеніе обокрасть графа де-Кальпренеда.
   -- Капиталъ, сказалъ матросъ, стоявшій позади ихъ, видите вы лодку старика Тинека, выходящаго изъ бухты. Онъ держитъ руль на Зеленой островъ, мнѣ сдается, что онъ везетъ кого нибудь на нашу яхту. Вѣдь это онъ всегда катаетъ на морѣ господъ пріѣзжающихъ въ Портсаль купаться.
   -- Я никого не жду, разсѣянно отвѣтилъ Жакъ; а вотъ это такъ курьезно, прибавилъ онъ, смотря на небольшую лодочку подъ парусомъ, въ болѣе близкомъ отъ нихъ разстояніи, чѣмъ та большая, вотъ такъ кормчій, какъ онъ править, видно, что не морякъ, а еще рискнулъ ѣхать одинъ въ такое опасное мѣсто, сумашедшій!
   -- Готово, капитанъ, закричали матросы, и въ ту же минуту показалась на поверхности воды голова въ каскѣ, а за тѣмъ высокаго роста человѣкъ въ костюмѣ водолаза. Не безъ труда уложили его на дно четыре сильныхъ матроса.
   -- Снимите съ него каску сказалъ Куртомеръ.
   -- Капитанъ, проговорилъ одинъ изъ молодыхъ матросовъ, все время не сводившій глазъ съ парусной лодки, тотъ парижанинъ правитъ прямо на камни.
   -- А Богъ съ нимъ, его дѣло, разсѣянно отвѣтилъ Жакъ, нагибаясь надъ утопленникомъ, съ котораго на конецъ сняли каску.
   -- Боже мой, воскликнулъ Куртомеръ, вѣдь это Матапанъ.
   -- Быть не можетъ! сказалъ нагибаясь въ свою очередь Дутрлезъ.
   -- Онъ, навѣрно! Развѣ ты не узнаешь его лице. Теперь я все понимаю. Г. баронъ узналъ какимъ-то путемъ тайну графа и, отправляясь на добычу, сыгралъ съ тобою злую шутку... Скажи, Альберъ, у твоего вчерашняго англичанина не было ли пронятыхъ ушей.
   -- Были, помню, меня это очень удивило.
   Теперь все ясно, никто другой, какъ достойный его другъ Жиромонъ отправилъ г. барона "ut patres" и теперь летитъ всѣми силами пара къ Парижъ завладѣть его сокровищами, не безъ содѣйствія, конечно, честнаго Али, да и Маршфруа, пожалуй.
   -- Надо бы телеграфировать въ Парижъ...
   -- Кому мы будемъ телеграфировать? пока дойдетъ телеграмма, утренній поѣздъ будетъ уже въ Парижѣ да и чортъ съ нимъ, еще не миновать ему висѣлицы и безъ меня. Займемся тѣломъ барона, надо скорѣе доставить его на берегъ въ полномъ костюмѣ, остальное дѣло властей, не наше...
   -- Капитанъ, капитанъ! прервалъ его тотъ же молодой матросъ, смотрите что дѣлаетъ лодка, не пройдетъ и десяти минуть, кагь она пойдетъ ко дну. Смотрите она прямо летитъ на подводные камни!
   -- Ахъ, чертъ возьми! И въ правду. Гичку, живѣе!.. Пожалуй другаго придется вытаскивать!
   Дутрлезъ, стоявшій ближе къ спускаемой гичкѣ, прыгнулъ въ нее съ четырьмя гребцами, и та понеслася, какъ птица на встрѣчу неопытнаго пловца.
   -- Смотрите, онъ налетѣлъ... Ну, конецъ!
   -- Ради Бога, друзья, гребите дружнѣе, кричалъ Дутрлезъ, мы можетъ быть спасемъ его!
   -- Да, если умѣетъ плавать... Нѣтъ, пошелъ ко дну.
   -- Все равно, гребите!
   Голова утопающаго показалась на поверхности, и опять скрылась.
   -- Не можемъ же мы дать ему погибнуть!-- вскричалъ Дутрлезъ. Тѣ молчали: мѣсто было опасное, теченье очень сильное, а какъ нарочно между четырьмя хорошими гребцами не попалось ни однаго хорошаго пловца. Дутрлезъ умѣлъ плавать; онъ не выдержалъ зрѣлища безпомощной гибели ближняго, и бросился въ море.
   Плавалъ онъ хорошо, но платье стѣсняло его и онъ вскорѣ созналъ, что ему не хватитъ силъ противостоять теченью, увлекавшему его къ Буссввенъ-Авалю. Испуганные матросы догоняли его всею силою своихъ мышцъ, но онъ быль уже далеко отъ лодки, и начиналъ отчаяваться въ возможности спасти погибавшаго, какъ вдругъ судорожная рука ухватилась за воротъ его жакетки и такъ замерла на немъ. Въ эту минуту онъ почувствовалъ и себя погибшимъ: онъ зналъ, какъ утопающіе часто губятъ своихъ спасателей, хватая ихъ за рука и ноги. Къ счастью безумный парижанинъ потерялъ послѣднія силы; ухватившись за воротъ Дутрлеза, онъ болѣе не шевелился и Альберу оставалось только держаться на водѣ, пока не подоспѣетъ лодка. Двѣ, три минуты показались ему цѣлымъ вѣкомъ, но наконецъ онъ могъ ухватиться за протянутое ему весло, и вскорѣ вмѣстѣ со спасеннымъ имъ человѣкомъ очутился въ лодкѣ... Каково же было его смущенье, когда опомнившись самъ отъ вынесенной тревоги, онъ узналъ въ лежащемъ безъ чувствъ молодомъ человѣкѣ Жюльена де-Кальпренеда.
   -- Онъ умеръ? спросилъ Альберъ опомнившись отъ изумленія.
   -- Увидите, что нѣтъ. Я его тотчасъ оживлю изъ моей фляжки, отвѣчалъ одинъ изъ гребцовъ, вливая въ ротъ утопленника нѣсколько капель водки:-- Водка отличное противоядіе соленой воды.
   -- Ничего, пройдетъ, онъ еще дышетъ, говорили матросы, а теперь прикажете грести на яхту?
   -- Да, пожалуйста, скорѣй на яхту, отвѣчалъ разтерянно Дутрлезъ, укрывая матросскимъ плащемъ безчувственнаго Жюльена.
   -- Капитанъ ждетъ васъ на островѣ!-- крикнулъ Жаку боцманъ, когда они подъѣхали къ яхтѣ.
   -- Сейчасъ иду.
   -- Но и вы сами упали въ воду... вамъ бы надо переодѣться...
   -- Нѣкогда; ради Бога займитесь больнымъ! я оставлю его на ваше попеченіе.
   Черезъ пять минутъ Дутрлезъ карабкался на скалы, дрожа отъ холода и волненья. Добравшись до верхушки, онъ увидалъ въ саженяхъ сорока или пятидесяти отъ себя нѣсколько человѣкъ, стоящихъ на самомъ берегу, и побѣжалъ на встрѣчу спѣшившаго къ нему Жака, который кричалъ издали.
   -- Гдѣ Жюльенъ?
   -- Спасенъ! отвѣчалъ, задыхавшійся отъ усталости и волненья, Дутрлезъ.
   -- И конечно, тобою? сказалъ Куртомеръ взявъ друга подъ руку и увлекая его за собою.
   -- Да, я бросился вплавь, и мнѣ удалось спасти его, теперь онъ отогрѣвается въ твоей каютѣ.
   -- Ну, брать, онъ оказалъ тебѣ не малую услугу, кувырнувшись въ море. Увидишь, какой пріемъ тебя ожидаетъ. Отецъ и сестра считаютъ его мертвымъ, они видѣли по ту сторону острова опрокинувшуюся лодку.
   -- Отецъ и сестра! такъ они здѣсь?
   -- И съ моей милой тетушкой въ придачу. Видишь, они спѣшатъ къ намъ... Спасенъ, спасенъ! закричалъ Жакъ увидавъ графа.
   -- Сынъ мой, гдѣ мой сынъ?.. видѣли-ли вы его? воскликнулъ графъ, приблизившись къ Дутрлезу.
   -- Успокойтесь, живъ и невредимъ, будетъ обѣдать съ нами, по милости Альбера, бросившагося за нимъ въ воду! весело отвѣтилъ Жакъ.
   -- Такъ я вамъ обязанъ... проговорилъ графъ дрожащимъ голосомъ, какъ то растерянно смотря въ глаза Дутрлеза.
   -- Кому же какъ не ему, смотрите, онъ и теперь еще носитъ слѣды своего подвига... не успѣлъ перемѣнить платья.
   Дутрлезъ молчалъ, не смѣя взглянуть на Арлету.
   -- Я была увѣрена, что вы спасете его, тихо проговорила молодая дѣвушка, когда къ нимъ приблизилась маркиза де-Вервень.
   -- А, такъ вотъ вы гдѣ, прекрасный юноша, убѣгающій потихоньку отъ партіи виста,-- весело сказала она обращаясь къ герою дня:-- Но такъ и быть, я вамъ прощаю, особенно, если вы подадите мнѣ руку: я умираю отъ усталости... ничего, что вы мокры... мое толстое пальто выдержитъ.
   Графа, съ дочерью были уже далеко: они спѣшили на яхту къ Жюльену: но, убѣгая, Арлета краснорѣчивымъ взглядомъ поблагодарила спасителя своего брата.
   -- Пускай они бѣгутъ, сказала маркиза, а мы съ вами поговоримъ... Вы, конечно, не ожидали видѣть меня здѣсь; но я способна еще передвигаться, когда того требуетъ польза моихъ друзей... Не благодарите меня теперь,-- успѣете когда мы женимъ васъ на Арлетѣ. Графъ долженъ будетъ обѣщать вамъ руку дочери, не позднѣе сегодняшняго вечера... или я не маркиза де-Вервень!
   

XIII.

   Прошло шесть недѣль отъ достопамятнаго дня, въ который выловили мертваго Матапана и живаго Жюльена. Съ тѣхъ поръ выловили еще со дна морскаго и девять милліоновъ. Они лежать сохранно на яхтѣ. Не достаетъ только двухъ для полнаго комплекта одинадцати. Жакъ де-Куртомеръ усиленно работаетъ, чтобы покончить съ милліонами къ февралю и присутствовать съ спокойнымъ духомъ на свадьбѣ Альбера Дутрлеза, устроенной имъ и маркизой, съ помощью опомнившагося Жюльена, вечеромъ того же достопамятнаго дня. Графъ поломался, но вынужденъ былъ простить спасителю своего сына его единственный недостатокъ -- не дворянское происхожденье.
   Жюльенъ опомнился не отъ одного только обморока, но и отъ многихъ своихъ глупостей и нелѣпыхъ антипатій, такъ что можно сказать, что холодная ванна сопряженная со смертельной опасностью послужила ему на великую пользу.
   Матапана похоронили на Портсальскомъ кладбищѣ, и исторія его надѣлала не мало шума не только въ Бретани, но и въ Парижѣ. Конечно, наряжено было слѣдствіе и отданъ приказъ о заарестованіи, такъ называемаго, англичанина, проживавшаго въ домикѣ, съ зелеными ставнями. Злодѣй улизнулъ въ ту же ночь; его прослѣдили отъ Портсаля до Бреста и потомъ до Парижа, а затѣмъ онъ дѣвался неизвѣстно куда, точно сквозь землю провалился, пока хорошо знакомый намъ полицейскій комиссаръ не получилъ приказанья тщательно осмотрѣть домъ Матапана, начиная съ чердака и до подваловъ.
   Потайной шкафъ въ стѣнѣ оказался пустымъ, стало быть, оставляя Парижъ, баронъ спряталъ свои сокровища въ болѣе безопасное мѣсто. Осматривая подвалы, наткнулись на тяжелую желѣзную дверь и, не безъ труда выломавъ ее, увидали груду золота и разныхъ драгоцѣнностей всѣхъ странъ и вѣковъ и на нихъ -- изъѣденный крысами трупъ англичанина. Ему удалось украсть у Матапана ключъ отъ новаго хранилища его драгоцѣнностей, и тотчасъ же по пріѣздѣ въ Парижъ пробраться въ подвалъ никѣмъ не видѣннымъ, а можетъ быть и при содѣйствіи Маршфруа, или Али, удалось отворить тяжелую дверь, на особенно устроенныхъ шалнерахъ, которая за нимъ немедленно захлопнулась; тайны отворять ее изнутри онъ, какъ видно, не зналъ, и умеръ съ голода, окруженный драгоцѣнностями, которыя, за неимѣніемъ Матапаномъ наслѣдниковъ, по истеченіи законнаго срока для ихъ вызова, будутъ принадлежать государству, и конечно, продадутся съ молотка.
   Хотя маркиза полюбила теперь еще болѣе своего любимца Жана, и даже надѣется, что добрый примѣръ и счастье друга заставятъ его современемъ жениться на одной милой и богатой дѣвушкѣ, которую она снова приглядѣла для него, но все-таки, по чувству справедливости и по просьбѣ самого Жака, она измѣняетъ свое духовное завѣщаніе и дѣлитъ поровну свое имущество, между обоими племянниками,-- что вѣроятно поможетъ женѣ Адріена утѣшиться въ невольной отставкѣ мужа.

КОНЕЦЪ.

"Газета А. Гатцука", 1881

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru