Блэк Уильям
Сорви-голова

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Madcap Violet = "Сумасбродная Виолета")
    Текст издания: журнал "Отечественныя Записки", NoNo 1-5, 1877.

СОРВИ-ГОЛОВА.

Романъ

Вильяма Блэка.

I.
Чортова кукла!

   Въ классной царила мертвая тишина. Молодая дѣвушка, шестнадцати или семнадцати лѣтъ, высокаго роста и удивительно стройная, съ роскошными черными волосами, такими же глазами, густыми бровями и замѣчательно гордымъ очертаніемъ рта, подошла къ столу, за которымъ сидѣла начальница пансіона. Въ лицѣ ея не было замѣтно ни злобы, ни рѣзвой шаловливости, оно только дышало смѣлой безпечностью.
   -- Что вамъ, миссъ Нортъ? сказала съ удивленіемъ начальница, откладывая въ сторону счеты, которые она разсматривала въ ту минуту.
   -- Я желаю васъ спросить, миссъ Мэнъ, сказала красивая молодая особа очень рѣшительно и хладнокровно, причемъ вся школа безмолвно внимала:-- въ какомъ обществѣ, вы полагаете, мы будемъ вращаться по выходѣ изъ школы и всѣ ли иностранцы говорятъ съ дамами такимъ языкомъ, который у насъ не принятъ въ гостиныхъ. Полчаса тому назадъ, нашъ нѣмецкій учитель, г. Зидель, позволилъ себѣ очень странную фразу, повидимому, относившуюся ко мнѣ. Онъ сказалъ: "ахъ, вы чортова кукла!" Я желала бы знать, миссъ Мэнъ, всѣ ли иностранцы будутъ съ нами такъ обращаться?
   Исхудалое, желтое, морщинистое лицо директрисы побагровѣло. Что ей было дѣлать? Въ поведеніи неисправимой школьницы не было ничего прямо предосудительнаго, хотя подъ почтительной внѣшностью ясно просвѣчивала смѣлая дерзость.
   -- Вы можете вернуться на свое мѣсто, миссъ Нортъ, отвѣчала она, вставая:-- я тотчасъ разберу это дѣло.
   Миссъ Мэнъ, содержательница и вмѣстѣ съ тѣмъ инспектриса школы, была очень взволнована этимъ неожиданнымъ случаемъ и поспѣшно, съ нервной дрожью во всемъ тѣлѣ, прошла въ сосѣднюю комнату, гдѣ нѣмецкій учитель еще сидѣлъ, поправляя сочиненія ученицъ. При видѣ ея, онъ всталъ и тотчасъ догадался, въ чемъ дѣло. Молодой человѣкъ, одѣтый очень бѣдно, находился въ еще большемъ волненіи, чѣмъ сама начальница. А отчего? Два года передъ тѣмъ, онъ отправился искать счастья изъ своего роднаго городка Нейса въ Силезіи и надѣялся, что нѣсколькихъ лѣтъ жизни въ Англіи ему будетъ достаточно, чтобъ вернуться богатымъ къ своей невѣстѣ. Къ тому же, онъ разсчитывалъ, что, во всякомъ случаѣ, выучится хорошо говорить по англійски, и ужь это одно должно было принести ему большую пользу. Прибывъ въ Англію, онъ, однако, вскорѣ убѣдился, что улицы Лондона не мощены золотомъ, и только послѣ долгихъ мытарствъ ему удалось получить мѣсто нѣмецкаго учителя въ пансіонѣ миссъ Мэнъ. Теперь онъ боялся, что потеряетъ и эту послѣднюю надежду на обогащеніе.
   -- Да, все, что она вамъ сказала -- правда, произнесъ онъ, всплеснувъ руками, и въ его блѣдно-голубыхъ глазахъ показались слезы:-- что мнѣ отвѣчать? Простите, я право не знаю, какъ у меня вырвались эти слова. Я просто сошелъ съ ума и готовъ просить у молодой дѣвушки извиненія.
   -- Я не понимаю, что съ ней дѣлать, докторъ Зидель, отвѣчала миссъ Мэнъ съ какимъ-то холоднымъ отчаяніемъ:-- я увѣрена, что она васъ вывела изъ терпѣнія, и хотя, къ несчастью, вамъ надо извиниться передъ нею, но я убѣждена, что она васъ просто взбѣсила. Я, право, иногда думаю, не сидитъ ли въ ней чортъ: въ ней нѣтъ ничего человѣческаго. Съ утра и до ночи она думаетъ только о шалостяхъ и, что всего хуже, она повелѣваетъ всей школой; остальныя дѣвочки такъ очарованы ею, что готовы сдѣлать все по одному ея слову. Я рѣшительно ея не понимаю. Вы знаете, сколько разъ я ее хотѣла прогнать, но, повидимому, это ее нисколько не пугаетъ. Въ концѣ концовъ, я думаю, надо будетъ отъ нея отдѣлаться, потому что при ней невозможна никакая дисциплина.
   Нѣмецъ такъ обрадовался, что миссъ Мэнъ оставляетъ его на мѣстѣ и не очень строго относится къ его поступку, что счелъ своимъ долгомъ заступиться за молодую дѣвушку.
   -- Но она такая умная, промолвилъ онъ.
   -- Умная, повторила миссъ Мэнъ:-- да я никогда не видывала такой ученицы въ теченіи моей двадцати-пятилѣтней практики. Для нея нѣтъ ничего невозможнаго, если она только захочетъ. Вы помните, какъ она, въ прошломъ семестрѣ, подъ самый конецъ, вздумала заниматься французскимъ и нѣмецкимъ языками и въ короткое время всѣхъ опередила. Конечно, она сдѣлала это только изъ злобы на миссъ Вольфъ, у которой на экзаменѣ и отбила обѣ награды. Но ея необыкновенныя способности очень вредны для другихъ дѣвочекъ. Она всегда готовитъ уроки и пишетъ сочиненія для всѣхъ своихъ пріятельницъ, а онѣ, изъ благодарности, готовы на всякую шалость. Право, я не знаю, что съ нею дѣлать, прибавила миссъ Мэнъ, тяжело вздохнувъ и потомъ прибавила: -- вотъ видите, для пансіона очень важно имѣть дочь сэра Актона Норта. Его имя всѣмъ извѣстно и, мои ученицы, возвращаясь домой, разсказываютъ, что онѣ учатся вмѣстѣ съ дочерью лэди Нортъ; а это для многихъ очень лестно. Я не знаю лэди Нортъ, но она уже доказываетъ свой умъ тѣмъ, что не оставляетъ у себя дома такой дѣвочки.
   Разговоръ миссъ Мэнъ съ нѣмецкимъ учителемъ продолжался еще нѣсколько времени, и потомъ она вернулась въ классъ. Но посмотримъ, что тамъ происходило во время ея отсутствія. Прежде всего, надо замѣтить, что маленькая, бѣлокурая дѣвочка, по имени Эми Варнеръ, была обязана записывать на грифельной доскѣ имена всѣхъ ученицъ, которыя говорили послѣ выхода изъ комнаты миссъ Мэнъ; если же она не исполняла этой низкой обязанности, то теряла всѣ свои хорошіе баллы за данный день. Въ настоящую минуту, она находилась въ самомъ жалкомъ положеніи, потому что, какъ только удалилась начальница, поднялся общій крикъ, и бѣдный ребенокъ заплакалъ, не зная что дѣлать.
   -- Ну, гадкая, низкая дѣвчонка! кричала толстая, кровь съ молокомъ дѣвица, по имени Джорджіана Вольфъ: -- пиши насъ всѣхъ, а я тебя прежде отколочу!
   -- Неужели? воскликнула другая молодая дѣвушка, выше и красивѣе которой не было во всей школѣ. И прежде, чѣмъ миссъ Вольфъ замахнулась на маленькую Эми, она сама получила тяжеловѣсный ударъ по головѣ. Никогда въ пансіонѣ не видывали ничего подобнаго; но страхъ, объявшій всѣхъ, скоро прошелъ. Прежде засмѣялась одна дѣвочка, потомъ другая и, наконецъ, всѣ захохотали надъ пристыженной, испуганной подругой.
   -- Да, Эми Варнеръ! воскликнула тогда Віолета Нортъ: -- запиши насъ всѣхъ и меня первую. Мы сейчасъ позабавимся. Ну, дѣвицы, прочесть вамъ лекцію о швейной машинѣ, или мы займемся музыкой?
   И не дожидаясь отвѣта, она приняла серьёзную, надутую мину миссъ Мэнъ, торжественными шагами прошла къ двери, заперла ее и положила ключъ въ карманъ. Потомъ, она подошла къ своему столику, вынула изъ него что-то, завернула въ шаль и заняла мѣсто директрисы за ея столомъ.
   -- Дѣвицы! начала она очень серьёзно и какъ бы смотря на всѣхъ сквозь очки:-- вамъ извѣстно, что среди маленькихъ мальчиковъ и дѣвочекъ во многихъ мѣстахъ Африки существуетъ неприличный обычай ходить голыми; сверхъ того, вамъ также не безъизвѣстно, что камбервельское общество оказываетъ помощь миссіонерамъ, высылая одежду для этихъ бѣдныхъ малютокъ. Ну, милыя дѣвицы, для такого пансіона, какъ мой, очень полезно прослыть благодѣтельнымъ учрежденіемъ, и, еслибы мы отъ времени до времени посылали узелъ прекрасно сшитыхъ платьевъ, то всякій долженъ былъ бы признать, что я отлично учу васъ шить. Но, мои милыя, не всѣ вы можете принять участіе въ этомъ добромъ дѣлѣ. Вы всѣ заслужите славу благодѣтельницъ, но вѣдь вы не всѣ хорошо шьете, а потому, я полагаю, лучше поручить это дѣло одной или двумъ, которыя должны гордиться такимъ предпочтеніемъ. Вы меня понимаете? А теперь вы, вѣроятно, желали бы увидать, какія носятъ малютки великолѣпныя платья, которыя ваше богатство и трудолюбіе посылаютъ въ Африку. Передо мною лежитъ розовое платье, оконченное вчера вами, миссъ Морисонъ, и если вы подождете минутку...
   Не доканчивая фразы, она схватила маленькое платье и спряталась за одинъ изъ шкапиковъ стола. Черезъ секунду, она снова выпрямилась, держа въ рукахъ большую куклу съ чернымъ лицомъ и кудрявой головой, которую она тайно принесла въ школу. При видѣ этой негритянки въ розовомъ платьѣ, вся школа разразилась громкимъ хохотомъ. Віолета посадила куклу на уголъ стола и за нею поставила большую чернильницу, чтобъ она сидѣла прямо. Шумъ и гамъ достигли крайнихъ предѣловъ; никто не думалъ о возможныхъ послѣдствіяхъ и вполнѣ предавался минутному удовольствію.
   -- Ну, дѣвицы, что же мы споемъ для забавы нашей гостьи-негритянки? Не спѣть ли "На югѣ знойномъ и далекомъ?"
   Всѣ ученицы затянули знакомую пѣсню, а Віолета махала въ тактъ линейкой вмѣсто дирижерской палки, импровизируя слова:
   
   "На югѣ знойномъ и далекомъ
   Я родилась! я родилась!
   И тамъ, въ жилищѣ одинокомъ
   Пусть я умру! пусть я умру!"
   
   -- Пожалуйста, дѣвицы, поживѣе, погромче! Вотъ такъ хорошо. Теперьpianissimo,-- вѣдь ей грустно вспомнить о родинѣ.
   Куплетъ былъ повторенъ тихо, нѣжно, и Віолета отерла невидимыя слезы на негритянкѣ въ розовомъ платьѣ.
   -- Ну, снова fortissimo, въ послѣдній разъ.
   Но третье повтореніе куплета сопровождалось странными звуками извнѣ.
   -- Отворите дверь, миссъ Нортъ, или я ее сломаю, кричала миссъ Мэнъ, выходя изъ себя отъ злобы.
   -- По мѣстамъ, дѣвицы! воскликнула Віолета и, спрятавъ въ столъ куклу, спокойно направилась къ дверямъ.
   Шумъ и гамъ мгновенно умолкли. Всѣ дѣвицы уткнули носы въ книги, но съ безпокойствомъ ожидали объясненія ихъ подруги съ начальницей. Убѣдившись, что все въ порядкѣ, молодая дѣвушка отворила дверь; миссъ Мэнъ вбѣжала въ комнату, блѣдная отъ негодованія.
   -- Миссъ Нортъ, что значитъ весь этотъ скандалъ? воскликнула она, едва переводя дыханіе.
   -- Скандалъ, миссъ Мэнъ? повторила съ наивнымъ удивленіемъ Віолета:-- но, кажется, дѣвицы сидятъ смирно.
   -- Зачѣмъ вы заперли дверь, какъ вы смѣли запереть дверь?
   -- Да, кажется, дверь была заперта, сказала молодая дѣвушка, критически смотря на замокъ:-- но вамъ, миссъ Мэнъ, не за что сердиться. А теперь позвольте проститься съ вами.
   Такимъ образомъ, она избѣгла формальнаго изгнанія изъ пансіона. Выйдя хладнокровно изъ комнаты, она надѣла въ прихожей шляпку, взяла зонтикъ и черезъ минуту очутилась на улицѣ. Погода была прекрасная, и она рѣшилась сдѣлать большую прогулку.
   

II.
Carpe diem.

   Фигура Віолеты Нортъ была статная, прямая, какъ стрѣла, и она умѣла одѣваться соотвѣтственно своей граціозной таліи, блестящаго здороваго цвѣта лица и великолѣпныхъ черныхъ, какъ вороново крыло, волосъ. На ней было узкое, крѣпко обхватывавшее станъ сѣрое шерстяное платье и сѣрая шляпка съ краснымъ перомъ; этотъ смѣлый красный цвѣтъ былъ единственной пестротой въ ея костюмѣ. Ничего рѣзкаго, самоувѣреннаго не было ни въ ея одеждѣ, ни во всемъ ея существѣ; она просто была довольна своей судьбой. Прошедшее для нея не существовало, будущаго она не боялась; настоящее она находила пріятнымъ и имъ всецѣло наслаждалась. Ей не входила въ голову мысль, что она -- красавица, и рѣшительно было все равно, что о ней думали другіе. Она была довольна собою и довольна окружающимъ ее свѣтомъ, особливо, когда можно было пошутить и посмѣяться; благодаря прекрасному здоровью, она находилась всегда въ духѣ, а смѣлая, энергичная, безпечная натура дозволяла ей легко относиться ко всѣмъ упрекамъ въ легкомысліи и смѣяться надъ обычными непріятностями школьной жизни молодой дѣвушки. Даже такой поразительный фактъ, какъ бѣгство изъ школы, не могъ нарушить ея хладнокровнаго спокойствія.
   Incessit regina. Въ ея свободной, самостоятельной походкѣ и въ величественно-граціозной осанкѣ незамѣтно было и слѣда застѣнчивости или жеманства, обычныхъ въ школьницѣ. Встрѣчаясь съ мужчиной или женщиной, она смотрѣла имъ прямо въ лицо, и потомъ мгновенно ея взглядъ перебѣгалъ на летѣвшую мимо птицу или на цвѣты въ сосѣднемъ саду. Выйдя изъ пансіона, миссъ Нортъ пошла прямо до крайнихъ предѣловъ Камбервеля. Въ этомъ отдаленномъ земномъ уголкѣ Лондона, новая, весенняя жизнь виднѣлась во всемъ: въ едва распустившихся листьяхъ каштановыхъ деревъ, въ свѣтло зеленомъ уборѣ громадныхъ вѣтвей, въ бѣлыхъ и лиловыхъ лепесткахъ сирени, густо нависшей надъ заборами небольшихъ садовъ, которые окружали старинные, неизящные дома. Никогда еще весна не наступала такъ быстро. Жестокая, упорная зима долго держала всю Англію въ своихъ холодныхъ объятіяхъ, и, даже въ концѣ марта свирѣпствовали рѣзкіе, восточные вѣтры и мозолили глаза льдомъ покрытыя дороги и обнаженныя деревья. Но вдругъ подулъ южный вѣтеръ, пошелъ теплый дождь и блестящее голубое небо стало просвѣчивать время отъ времени сквозь мокрыя сѣрыя тучи. Природа преобразилась какъ бы по мановенію волшебнаго жезла. Согрѣвающій землю внутренній огонь выгналъ наружу скороспѣлокъ: блѣдные подснѣжники, золотистые колокольчики, нѣжныя фіалки. Миндальныя деревья покрылись розоватымъ цвѣтомъ, сирень раскрыла свои зеленые листья, каштановыя деревья распустили смолистыя почки. Мягкая, благорастворенная, желанная весна разомъ наполнила небо лучезарнымъ блескомъ солнца, деревья роскошной листвою, кусты пестрыми цвѣтами, а воздухъ веселымъ чириканьемъ птицъ. Въ такое утро въ сто разъ лучше было гулять, чѣмъ сидѣть въ четырехъ стѣнахъ женскаго пансіона миссъ Мэнъ.
   -- Что это за дерево? спросила Віолета у проходившаго мимо мальчика, указывая на развѣсистые сучья, виднѣвшіеся надъ высокимъ заборомъ старомоднаго сада.
   -- Не знаю, отвѣчалъ грубо мальчикъ.
   -- Зачѣмъ же вы не знаете, дуракъ! произнесла она и равнодушно пошла далѣе.
   Миновавъ Гровлэнъ, она очутилась въ совершенной деревнѣ. Въ самой отдаленной, уединенной англійской долинѣ природа не могла сіять свободнѣе, листья быть зеленѣе, воздухъ благоуханнѣе. Тамъ и сямъ виднѣлись хорошенькія дачи съ большими садами и маленькими образцовыми фермами; тутъ еще сохранились остатки дѣвственныхъ лѣсовъ, какъ будто до нихъ еще не прикасалась человѣческая рука, и птицы на свободѣ кружились вокругъ своихъ гнѣздъ. Дойдя до края гатпіонскаго холма, Віолета остановилась. Вдали, у ея ногъ, тянулись зеленые луга Дульвича, и за деревьями виднѣлись высокія башни Хрустальнаго Дворца. Этого зрѣлища было довольно, чтобъ побудить молодую дѣвушку продолжать свою прогулку. Ей нечего было дѣлать, ей нравилось гулять въ такую прекрасную погоду и она инстинктивно направила свои шаги къ Хрустальному Дворцу.
   Хотя никакой опредѣленной, преднамѣренной цѣли не было въ этой прогулкѣ, но молодая дѣвушка шла скоро, рѣшительно и, спустившись съ холма, очутилась на дульвичской дорогѣ, которая должна была ее привести къ Хрустальному Дворцу. Однако, ей не суждено было его достигнуть безъ маленькаго приключенія.
   У воротъ большого дома, мимо котораго она проходила, стоялъ маленькій негръ, съ уморительной черной физіономіей, въ свѣтло-зеленой ливреѣ съ красными обшлагами, а подлѣ него сидѣла небольшая собака датской породы. Віолета съ.любопытствомъ взглянула на мальчика и удостоила собаченку дружескимъ вниманіемъ, махнувъ на нее зонтикомъ. Но неблагодарное животное бросилось на нее съ громкимъ лаемъ и скаля зубы. Молодая дѣвушка отскочила въ испугѣ, но, видя, что негритёнокъ еще болѣе перепуганъ, чѣмъ она, Віолета съ гнѣвомъ воскликнула:
   -- Возьми свою собаку, противный чертёнокъ!
   Въ эту критическую минуту, на ея помощь неожиданно явился молодой человѣкъ, который ударилъ сзади собачёнку палкой. Она завизжала, скорѣе отъ изумленія, чѣмъ отъ боли, и быстро скрылась за ворота.
   Віолета подняла глаза; лицо ея пылало при мысли, что посторонніе люди видѣли ея испугъ.
   -- Я очень сожалѣю, что собаченка васъ такъ напугала, сказалъ молодой человѣкъ пріятнымъ голосомъ.
   -- Да, гадкая собаченка, произнесла Віолета и потомъ, спохватившить, прибавила:-- благодарю васъ, вы очень добры.
   -- Право, не за что, отвѣчалъ онъ:-- я очень радъ, что могъ вамъ услужить. Прощайте.
   И, снявъ шляпу, онъ прошелъ мимо. Она посмотрѣла ему вслѣдъ. Видала ли она когда-нибудь такого красавца? Нѣтъ, никогда.
   Въ настоящую минуту, многіе англійскіе живописцы имѣютъ пристрастіе къ изображенію особаго типа женской красоты. Главныя ея характеристическія черты -- низкій, широкій лобъ, голубые, темные глаза, впалыя щеки, полная нижняя губа и короткая верхняя, почти четырехъ угольныя челюсти и великолѣпная шея. Конечно, это красивый типъ, но не интеллектуальный, апатичный и полу-сластолюбивый. Молодой человѣкъ, на котораго смотрѣла теперь Віолета, былъ, насколько возможно, вѣрнымъ мужскимъ оттискомъ этого типа, встрѣчающагося такъ часто на выставкахъ картинъ. Онъ не былъ розовымъ юношей съ пухлыми щеками и завитыми кудрями, какихъ обыкновенно любятъ изображать ученицы въ своихъ акварельныхъ этюдахъ. Его внѣшность невольно поражала, и во всѣхъ чертахъ было что-то особенное, утонченное; къ тому же, его волоса не были коротко обстрижены, какъ у современныхъ молодыхъ людей, и свѣтло-русыя кудри опускались до воротника рубашки. Онъ былъ высокаго роста, плечистый, но, въ то же время, ловкій и проворный. Вообще, онъ былъ очень видный молодой человѣкъ и неудивительно, что Віолета Нортъ обратила на него вниманіе.
   Гулять одной по Хрустальному Дворцу -- не очень веселое препровожденіе времени. Віолета знала отлично всѣ его достопримѣчательности, такъ что не могла наслаждаться зрѣлищемъ мѣдно-кожихъ индѣйцевъ и удивительныхъ пирамидъ золота. Но она все же нашла себѣ забаву. Замѣтивъ, что одинъ маленькій мальчикъ, за спиною старшихъ, билъ хлыстомъ попугая, она, въ свою очередь, подкралась къ нему, когда никто не смотрѣлъ, и такъ сильно толкнула его въ спину, что онъ ударился головою о клѣтку. Этой удобной минутой, конечно, воспользовался попугай и вырвалъ клокъ волосъ у своего маленькаго врага, который поднялъ страшный ревъ. Что же касается до молодой дѣвушки, то она черезъ секунду уже разсматривала съ подобающей серьёзностью гробницы древнихъ королей.
   Вскорѣ она проголодалась и рѣшила позавтракать въ ресторанѣ. Войдя въ общую столовую, она немного смутилась, но тотчасъ пришла въ себя. Къ ней подошелъ услужливый, старый лакей, и на его вопросъ, что ей угодно, она едва не отвѣтила: "Холоднаго ростбифа", но, вспомнивъ, что она не въ пансіонѣ, а въ ресторанѣ, гдѣ можно потребовать чего-нибудь получше, она спросила карту, старательно ее прочитала и, наконецъ, выбрала pâté съ устрицами и бараньи котлеты съ томатами.
   -- А что вы будете пить, сударыня? спросилъ слуга.
   -- Воду, отвѣчала она, но потомъ прибавила:-- подайте рюмку хересу.
   Слуга удалился, и молодая дѣвушка начала смотрѣть по сторонамъ. Прежде всего, и съ непріятнымъ изумленіемъ она увидала, что случайно сѣла за одинъ столъ съ юношей, который утромъ спасъ ее отъ собаки. Она съ ужасомъ подумала, какого мнѣнія онъ будетъ о дѣвушкѣ, которая бѣгаетъ одна по большимъ дорогамъ и заказываетъ въ ресторанахъ бараньи котлеты съ рюмкой хереса? Было нѣсколько странно, что подобная мысль безпокоила миссъ Нортъ, такъ какъ она доселѣ не обращала никакого вниманія на то, что думали о ней другіе. Но теперь она желала, чтобъ представился случай для объясненія своего страннаго поступка.
   Этотъ случай не заставилъ себя долго ждать. Предупредительный старый слуга, повидимому, забылъ ее; она терпѣливо ждала и потомъ тщетно старалась знаками подозвать его къ себѣ. Молодой человѣкъ, сидѣвшій по другую сторону стола, наконецъ, подошелъ къ ней и любезно сказалъ:
   -- Извините, пожалуйста, но, кажется, вамъ неисправно служатъ. Позвольте мнѣ распорядиться.
   -- Пожалуйста, отвѣчала Віолета, слегка покраснѣвъ.
   Молодой человѣкъ подозвалъ обер-кельнера и сказалъ ему нѣсколько словъ; потомъ, онъ вернулся назадъ. Миссъ Нортъ хотѣла, во что бы то ни стало, оправдать себя въ его глазахъ; она рѣшительно не могла помириться съ мыслью, что онъ приметъ ее за дѣвушку, незнающую никакихъ приличій и постоянно посѣщающую рестораны.
   -- Очень вамъ благодарна, сказала она съ неловкой улыбкой:-- я думала, что они хотятъ меня наказать за то, что я убѣжала изъ пансіона.
   -- Изъ пансіона? повторилъ онъ, сомнительно смотря на нее и подвигая свой стулъ.
   -- Да, продолжала она она:-- я ушла изъ школы и долго гуляла. Потомъ проголодалась и думала, что лучше всего зайти сюда.
   -- Отчего же нѣтъ? замѣтилъ онъ.
   -- Я съ дѣтства самостоятельна, прибавила Віолета, смѣло приступая къ своему grand coup:-- отецъ мой всегда разъѣзжаетъ по желѣзнымъ дорогамъ; я не люблю моей мачихи, и потому никогда не живу дома. Конечно, вы слыхали имя моего отца -- сэра Актона Норта.
   Произнеся эти слова спокойно, ясно и, быть можетъ, съ нѣкоторою гордостью, Віолета совершенно успокоилась. Онъ теперь пойметъ, что она -- не какая-нибудь горничная, отпросившаяся у господъ въ Хрустальный Дворецъ, и не отойдетъ отъ нея, чтобы приняться за свой прерванный завтракъ. Разумѣется, этого и не случилось.
   -- Конечно, кто же не знаетъ сэра Актона Норта? отвѣчалъ онъ съ почтительнымъ поклономъ:-- я очень радъ, что могъ оказать вамъ маленькую услугу. Вы также, вѣроятно, слыхали о моемъ отцѣ -- Джорджѣ Миллерѣ?
   -- Нѣтъ, сказала она серьёзно, но такимъ тономъ, какъ будто сознавала, что это невѣдѣніе составляетъ большой недостатокъ въ ея воспитаніи.
   -- Онъ довольно извѣстенъ, какъ торговецъ, а особенно, какъ рьяный протестантъ, продолжалъ красивый юноша:-- онъ часто предсѣдательствуетъ на публичныхъ митингахъ, жертвуетъ большія суммы на общественныя подписки и, говорятъ, что папа не спитъ спокойно ночи изъ-за него.
   -- Да, кажется, я слыхала его имя, отвѣчала миссъ Нортъ, полагая, что ей нельзя оставаться въ полномъ невѣдѣніи такой важной особы.
   Ей казалось, что пора бы уже ихъ разговору окончиться, такъ какъ молодой дѣвушкѣ неприлично разговаривать съ молодымъ человѣкомъ, котораго ей никто не представилъ, хотя его отецъ могъ быть извѣстной личностью. Но Джорджъ Миллеръ-младшій казался такимъ пріятнымъ юношей, улыбка его была такая добродушная и вообще онъ внушалъ такое къ себѣ довѣріе, что, повидимому, не подходилъ подъ разрядъ обычныхъ легкомысленныхъ молодыхъ людей. Между тѣмъ, Віолетѣ подали pâté съ устрицами и бараньи котлеты.
   -- Позвольте вамъ сказать, произнесъ красивый юноша съ улыбкой:-- что вы сами виноваты, если васъ заставили долго ждать. Никогда не надо заказывать особенныхъ кушаній, когда торопишься.
   -- Я въ первый разъ въ жизни одна въ ресторанѣ, замѣтила рѣзко Віолета, спрашивая себя мысленно, неужели этотъ дуракъ думалъ, что она постоянно посѣщаетъ рестораны и заказываетъ подобные завтраки.
   -- Позвольте васъ спросить: изъ какого пансіона вы ушли? произнесъ онъ съ дружескимъ сочувствіемъ въ голосѣ.
   -- О! изъ пансіона миссъ Мэнъ, въ Камбервелѣ, отвѣчала она своимъ обычнымъ небрежнымъ тономъ:-- я знала очень хорошо, что она меня выгонитъ. Мы немного пошумѣли въ ея отсутствіе, и, хотя она часто грозила исключить меня изъ пансіона, но, на этотъ разъ, я видѣла по ея лицу, что дѣло плохо. Вотъ почему я и ушла. А такъ какъ погода была прекрасная, то я и сдѣлала большую прогулку.
   -- Но теперь что-жь вы будете дѣлать? спросилъ съ изумленіемъ молодой человѣкъ.
   -- Не знаю. Я рѣшу по дорогѣ въ городъ. Времени будетъ достаточно.
   -- Вы вернетесь однѣ въ Лондонъ?
   -- Да; я вѣдь одна пришла оттуда.
   -- Извините, произнесъ Джорджъ Миллеръ-младшій, съ искреннимъ безпокойствомъ:-- но вѣдь не принято, чтобы молодыя дѣвушки гуляли однѣ. Я думаю, вамъ слѣдовало-бы вернуться домой.....
   -- Мой отецъ въ Йоркширѣ, а я не желала бы вернуться къ мачихѣ; у насъ бы тотчасъ произошла баталія.
   -- Такъ куда же вы отправитесь?
   -- Я знаю, отвѣчала она спокойно:-- я очень люблю одну маленькую дѣвочку въ нашемъ пансіонѣ, а она меня обожаетъ. Ея мать и дядя живутъ въ Камбервелѣ, недалеко отъ пансіона. Они предобрые люди и съ удовольствіемъ пріютятъ меня.
   Къ этому времени она окончила завтракъ, заплатила счетъ и дала шиллингъ на чай старому слугѣ, систематично не обращавшему на нее вниманія.
   -- Позвольте мнѣ проводить васъ до вагона, если вы ѣдете по желѣзной дорогѣ? сказалъ Джорджъ Миллеръ.
   -- Нѣтъ, не безпокойтесь, отвѣчала она съ улыбкой:-- я не пропаду и одна.
   Это было совершенно справедливо.
   -- Я полагаю, миссъ Нортъ, продолжалъ молодой человѣкъ:-- что при такомъ странномъ знакомствѣ я не могу считать себя вамъ представленнымъ..... но, еслибъ я познакомился съ вашимъ отцомъ...
   -- Я была бы очень рада, отвѣчала просто Віолета.
   -- Вы меня не поняли, я хотѣлъ сказать, что еслибъ я познакомился съ вашимъ отцомъ, то мнѣ было-бы не нужно уже представляться вамъ.
   -- Кажется, мы достаточно познакомились, благодаря гадкой собаченкѣ и глупому лакею, отвѣчала Віолета, едва удерживаясь отъ смѣха.-- Благодарю васъ еще разъ и прощайте.
   Она встала и хотѣла удалиться своей обычной гордой поступью, но онъ неожиданно протянулъ руку, и она, не желая обидѣть его, отвѣчала тѣмъ-же.
   -- Я надѣюсь, что-мы еще увидимся, сказалъ онъ съ такимъ искреннимъ выраженіемъ, что она посмотрѣла на него удивленными глазами.
   Сидя въ вагонѣ на обратномъ пути въ Лондонъ, Віолета думала: неужели онъ дѣйствительно желалъ ее опять увидать? Было-ли вѣроятно, что они когда-нибудь еще встрѣтятся? А что подумаютъ порядочные люди объ ея поведеніи въ это утро? О послѣднемъ, впрочемъ, она нисколько не заботилась.
   Прибывъ въ Лондонъ, она вышла на станціи "Датской Горы", и спокойно направилась къ дому мистера Джэмса Друмонда въ Камбервелѣ.
   

III.
Скромный философъ.

   Домъ мистера Друмонда походилъ на игрушечный коттэджъ; это было длинное, низенькое зданіе, окруженное со всѣхъ сторонъ галлереей, обвитой плющемъ; впереди находилось нѣсколько деревьевъ и кустовъ, а сзади -- большой садъ. Миссъ Нортъ не позвонила у подъѣзда, а, обогнувъ уголъ дома, пошла прямо въ садъ, гдѣ она была увѣрена, что найдетъ мистера Друмонда, его сестру, мистрисъ Варнеръ, или ея дочь Эми. Дѣйствительно, мистеръ Друмондъ сидѣлъ на галлереѣ, въ большомъ спокойномъ креслѣ, положивъ ногу на ногу и куря длинную глинянную трубку; онъ мечталъ, и его неопредѣленный взглядъ безсознательно переходилъ отъ зеленыхъ кустовъ на покрытыя цвѣтомъ плодовыя деревья, на которыхъ играли лучи заходящаго солнца.
   Увидавъ молодую дѣвушку, онъ вскочилъ и какъ-то странно засмѣялся. Это былъ человѣкъ высокаго роста, худощавый, некрасивый, съ неправильными чертами лица и удивительно подвижнымъ выраженіемъ. Но было что-то привлекательное въ этомъ странномъ, но живомъ, умномъ лицѣ, въ этой вѣчной готовности его мускуловъ смѣяться. Что-же касается до глазъ, то они положительно очаровывали васъ своимъ яснымъ, откровеннымъ, пламеннымъ и, въ тоже время, нѣжнымъ взглядомъ. Віолета Нортъ очень любила и уважала своего друга, мистера Друмонда, но она иногда его боялась. Ей невполнѣ былъ доступенъ его быстрый и игривый юморъ и она всегда подозрѣвала въ его шуткахъ ѣдкій сарказмъ; она ясно понимала, что въ каждомъ вопросѣ онъ видѣлъ далѣе всѣхъ и часто неожиданно катался со смѣху отъ такой мысли или такого предмета, которыхъ ни она, и никто другой не замѣчалъ. Дѣйствительно, онъ отличался дѣтской игривостью геніальнаго человѣка; и даже безспорно онъ былъ геній, хотя ничѣмъ не доказалъ этого міру, и, по всей вѣроятности, никогда не докажетъ. Въ юности онъ имѣлъ несчастье получить наслѣдство, давшее ему 600 ф. ст. годоваго доходу. Онъ былъ, поэтому, ужасно лѣнивъ, то есть его умъ, съ утра до ночи, работалъ самымъ энергичнымъ образомъ, но лишь для собственнаго удовольствія; а всякій опредѣленный, систематичный трудъ былъ ему противенъ, и онъ составилъ себѣ цѣлый рядъ самыхъ остроумныхъ теорій, оправдывавшихъ его праздность. Онъ былъ совершенно не свѣтскій человѣкъ, не обращалъ никакого вниманія на практическія цѣли жизни и, хотя принадлежалъ къ знатному и богатому семейству, но не поддерживалъ связей съ своими родственниками. Въ университетѣ онъ славился какъ блестящій ораторъ и остроумный, но парадоксальный собесѣдникъ; онъ занимался очень прилежно, но не получалъ никакихъ отличій. У него было много друзей, и всѣ они его очень любили, хотя и знали его слабость. Время для него не существовало, какъ для птицъ и бабочекъ; онъ никогда не поспѣвалъ къ поѣзду желѣзной дороги, но никто такъ спокойно и терпѣливо не ждалъ слѣдующаго поѣзда, доказывая, что на станціи лучше всего было мечтать. Отличительными чертами его ума были: любовь къ парадоксу, что иногда приводило въ тупикъ безмолвно слушавшую его Віолету Нортъ, и неправильность аргументаціи, вслѣдствіе чего онъ долго поддерживалъ въ своемъ противникѣ надежду, что, наконецъ, сдастся на капитуляцію, и, однако, неожиданно на лицѣ его появлялась юмористическая улыбка, и онъ увертывался изъ рукъ побѣдителя съ какой-нибудь эксцентричной шуткой на устахъ.
   Благодаря этимъ качествамъ брата, жизнь мистрисъ Варнеръ была не очень легкая. Блѣдная, бѣлокурая, маленькая женщина слѣпо вѣрила въ брата и считала его умнѣйшимъ и лучшимъ человѣкомъ на свѣтѣ; конечно, никто не слушалъ такъ терпѣливо, какъ она, эксцентричную болтовню неисправимаго софиста. Всего хуже въ этой болтовнѣ было то, что онъ никогда не останавливался на одномъ предметѣ, а быстро перебѣгалъ отъ одного къ другому, не давая времени собесѣднику перевести дыханіе и понять его глубокомысленныя замѣчанія. Иногда онъ старался доказать, что его отрывистыя фразы имѣли внутреннюю связь, но подобныя попытки были всегда безуспѣшны.
   -- Знаешь что? говаривалъ онъ, напримѣръ, сестрѣ:-- я вижу въ Фоусетѣ политическаго Шелли.
   Наступало молчаніе.
   -- Но отчего? отвѣчала сестра.
   Снова слѣдовало продолжительное молчаніе.
   -- Ахъ да, я говорилъ о Фоусетѣ. Но знаешь, еслибъ палата общинъ приняла биль о всеобщей подачѣ голосовъ, то твоя маленькая собаченка подохла бы съ отчаянія и отвращенія? Въ собакахъ одно дурно: имъ никакъ нельзя привить пониманіе нравственнаго достоинства. На нихъ только дѣйствуетъ блестящая внѣшность, а добродѣтель подъ лохмотьями имъ недоступна. Твоя собаченка Фрости радостно привѣтствовала бы самаго крупнаго мошенника, но подозрительно взглянула бы на честнаго работника и впилась бы въ икры самаго достойнаго бѣдняка. А я давно уже хотѣлъ сказать, Сара, что пора тебѣ прекратить раздачу милостыни; подумай только какихъ обманщиковъ ты поощряешь...
   -- Помилуй, отвѣчала сестра, широко открывая глаза отъ удивленія: -- да ты еще вчера далъ золотой нищему французу.
   -- Ну, такъ что-жь? продолжалъ философъ: -- это исключеніе. Онъ, быть можетъ -- и обманщикъ, но показался мнѣ очень жалкимъ. А ты, Сара, систематически нарушаешь всѣ самыя простыя правила благоразумія...
   -- А ты еще болѣе, отвѣчала она, засмѣявшись.
   На этомъ разговоръ окончился -- и она такъ и не узнала почему професоръ Фоусетъ походитъ на политическаго Шелли.
   Необходимо прибавить еще одну черту къ этой поспѣшной и неполной характеристикѣ свѣтлой, блестящей человѣческой личности, тысячи особенностей которой нельзя было замѣтить сразу. Онъ никогда не завидовалъ людямъ, пользовавшимся большимъ успѣхомъ въ жизни. Хотя у него не было опредѣленныхъ занятій, но отъ времени до времени онъ писалъ статьи въ ученыхъ журналахъ. Конечно, благодаря его лѣни и безпечности, ему не повѣряли постоянной, спѣшной работы, но и то онъ часто изводилъ самыхъ терпѣливыхъ редакторовъ своей неаккуратностью и неожиданнымъ, совершенно непредвидѣннымъ взглядомъ на тотъ или другой предметъ. Конечно, еслибъ онъ не имѣлъ роковыхъ 600 ф. ст. въ годъ, его можно было бы запречь въ постоянную работу и побудить къ какому-нибудь основательному литературному труду. Даже, еслибъ онъ отличался расточительными вкусами, то можно было бы надѣяться, что въ будущемъ онъ прославитъ себя какимъ-нибудь замѣчательнымъ произведеніемъ; но онъ жилъ очень экономно, и кромѣ постоянной помощи бѣднымъ и богатыхъ подарковъ друзьямъ, единственнымъ большимъ расходомъ, въ теченіи цѣлаго года, было пребываніе каждую осень въ Шотландіи. Повторяю, Друмондъ нисколько не завидывалъ успѣху болѣе практичныхъ людей, не чувствовалъ къ нимъ ни злобы, ни ненависти. Огонь его жизни пылалъ слишкомъ бойко и весело, чтобъ дымъ заволакивалъ его пламя.
   -- Слишкомъ серьёзное дѣло для человѣка -- стремиться къ славѣ, говаривалъ онъ своей постоянной собесѣдницѣ:-- человѣкъ долженъ годами трудиться, прежде, чѣмъ сказать, есть ли въ немъ задатокъ успѣха. А какъ страшны неудача и разочарованіе, омрачающія всю жизнь! Однажды принявъ участіе въ скачкѣ съ препятствіями съ цѣлью достичь славы и богатства, вы не можете остановиться. Борьба съ соперниками, зависть разочарованныхъ людей и мелочныя придирки критики -- все побуждаетъ человѣка идти впередъ, даже помимо его воли. Не благоразумнѣе ли людямъ, нечувствующимъ въ себѣ необыкновенной силы, посторониться отъ этой скачки и вести жизнь спокойную, мирную?
   Сара была вполнѣ съ нимъ согласна. Она всегда соглашалась съ братомъ, хотя онъ прямо противорѣчилъ себѣ, по крайней мѣрѣ, десять разъ въ день.
   -- Ну, миссъ Віолета, сказалъ Друмондъ, неожиданно увидавъ молодую дѣвушку:-- вы, говорятъ, сегодня отличились.
   -- Да, на этотъ разъ, кажется, успѣхъ обезпеченъ, отвѣчала она съ напряженнымъ смѣхомъ.
   -- А что вы намѣрены дѣлать?
   -- Не знаю.
   -- И вамъ, вѣроятно, все равно?
   -- Конечно.
   Онъ пожалъ плечами. Но въ эту минуту изъ дверей гостинной вышла на галлерею его сестра, и на лицѣ ея было видна искренное безпокойство. Мистеръ Друмондъ отвлеченно интересовался этимъ любопытнымъ человѣческимъ экземпляромъ, а его сестра питала глубокую любовь къ молодой дѣвушкѣ, которая постоянно покровительствовала ея дочери въ пансіонѣ. Но обоихъ ихъ почти одинаково прельщала миссъ Нортъ. Онъ находилъ особую, чарующую прелесть въ ея смѣлой, откровенной натурѣ, наслаждавшейся уже однимъ тѣмъ, что она жила. Во многихъ отношеніяхъ эта юная школьница была болѣе практичной женщиной, чѣмъ ея нѣжный другъ и опытная совѣтница мистрисъ Варнеръ. Что же касается до послѣдней, то она просто любила искреннюю, откровенную, мужественную подругу своей дочери. Но ее не забавляли, такъ какъ брата, дикія выходки молодой дѣвушки и пристрастіе къ эксцентричнымъ шуткамъ. Напротивъ, она невсегда находила ихъ смѣшными, и онѣ часто ее безпокоили.
   -- Что вы надѣлали, Віолета? воскликнула она:-- не можемъ ли мы помочь вамъ?
   -- Не думаю, отвѣчала молодая дѣвушка весело.
   Ей было нѣсколько стыдно за свою послѣднюю выходку; но странная, полудовольная, полукомичная улыбка на ея лицѣ доказывала, что сердце ея не очень прониклось раскаяніемъ.
   -- Отвести васъ домой? спросилъ Друмондъ:-- ваши родители могли бы поѣхать въ пансіонъ и уладить дѣло.
   -- Нѣтъ, это безполезно; отецъ въ Йоркширѣ.
   -- А лэди Нортъ?
   -- Я желала бы видѣть, чтобъ почтенная мачиха сдѣлала для меня шагъ? Она никогда меня не любила и просто ненавидитъ со времени Юстонъ-Сквэра.
   -- Юстонъ-Сквэра?
   -- Развѣ вы не знаете, что я эквивалентъ Юстонъ-Сквэра?
   -- Это дѣло серьёзное, замѣтилъ Друмондъ:-- и если вы желаете забавлять насъ загадками, то лучше всѣ сядемъ. Сара, возьми стулъ и вы также, миссъ Віолета. Ну-съ, вы говорите, что вы эквивалентъ?
   -- Да, отвѣчала молодая дѣвушка, спокойно складывая руки:-- моя исторія не длинная. Мачиха, вы знаете, не очень аристократичнаго происхожденія: ея отецъ спекулировалъ дешевыми домами въ предмѣстьяхъ Лондона, жилъ въ Гэйбёри и за обѣдомъ объявлялъ гостямъ цѣну каждой бутылки вина. Вы понимаете, что это былъ за человѣкъ. Но, выйдя замужъ за моего отца (Віолета всегда съ гордостью говорила "мой отецъ"), она думала, что переѣдетъ въ одинъ изъ самыхъ модныхъ лондонскихъ кварталовъ, будетъ жить въ роскошномъ, собственномъ домѣ и попадетъ въ высшее общество. Однако, мой отецъ былъ совершенно иныхъ мыслей. Онъ почти всю жизнь проводитъ на желѣзныхъ дорогахъ, остается въ Лондонѣ не болѣе недѣли къ ряду и знаетъ Юстонъ-Сквэръ гораздо лучше Бэльгревіи. Поэтому, онъ предложилъ моей мачихѣ сдѣлку, въ силу которой она, для его удобства, согласилась жить въ Юстонъ-Сквэрѣ, а онъ, для ея удовольствія, обязался помѣстить меня въ пансіонъ. Я очень была рада такому соглашенію, потому что мнѣ и моей мачихѣ вдвоемъ мало мѣста въ одномъ домѣ, хотя, увѣряю васъ, что она невсегда одерживала надо мною побѣду.
   Эти послѣднія слова были сказаны такъ просто, скромно и безсознательно, что мистеръ Друмондъ разразился громкимъ хохотомъ, а сестра бросила на него строгій, недовольный взглядъ.
   -- Что вы дѣлали съ нею? спросилъ онъ.
   -- О! отвѣчала Віолета спокойно: -- женщины всегда находятъ тысячи средствъ отравить жизнь другъ другу.
   -- Ну, намъ надо хорошенько объ этомъ подумать, произнесъ Друмондъ:-- пройдемтесь по саду и обсудимъ, какъ выйдти изъ такого пріятнаго положенія.
   Они спустились по маленькой лѣстничкѣ и, мистрисъ Варнеръ, взявъ за руку Віолету пошла по садовой дорожкѣ, а Джэмсъ Друмондъ слѣдовалъ за ними по газону и выводилъ ихъ изъ терпѣнія нелѣпыми шутками и взрывами хохота, хотя въ эту самую минуту онъ былъ готовъ на всякую жертву, которую потребовала бы молодая дѣвушка или посовѣтовала бы его сестра. Вечеръ былъ прекрасный; послѣдніе пурпурные лучи солнца умирали, отражаясь на роскошной зелени уединеннаго сада; въ воздухѣ стояла пріятная прохлада, и кусты сирени, казалось, благоухали болѣе обыкновеннаго.
   -- Не смотрите на меня, какъ на помѣху, сказала миссъ Нортъ откровенно: -- я пришла къ вамъ только за совѣтомъ и сама кое-какъ выберусь изъ бѣды.
   -- Вы никогда не будете для насъ помѣхой, отвѣчала добрая мистрисъ Варнеръ:-- и вы знаете, что, въ крайнемъ случаѣ, вы можете остаться у насъ.
   -- Я думаю, что этотъ крайній случай будетъ самымъ счастливымъ, поспѣшно отвѣчала Віолета.
   -- По моему мнѣнію, произнесъ Друмондъ, стараясь поймать на лету бабочку:-- надо дать миссъ Мэнъ двадцать четыре часа на размышленіе. Пусть она успокоится, а завтра утромъ я пойду къ ней и буду ходатайствовать за васъ. Вы, конечно, согласны просить извиненія?
   -- О, да! сказала молодая дѣвушка, но въ голосѣ ея не было слышно ни малѣйшаго раскаянія.
   -- Я себѣ представляю миссъ Мэнъ именно такой женщиной, которую легко уговорить, продолжалъ философъ:-- насколько я ее видѣлъ, она мнѣ кажется простой, безъ всякихъ претензій; а только гордые, тщеславные люди злопамятны и непреклонны въ своей ненависти. Эгоистъ всегда смотритъ самъ на себя и говоритъ себѣ: "м. г., извините меня, что я подвергъ непріятности или предалъ посмѣянію такую важную особу". Онъ всегда поклоняется маленькому идолу, скрытому въ его сердцѣ, и никогда не проститъ, если кто-нибудь осмѣлится бросить въ него грязью. Эгоистъ...
   -- Но, Джэмсъ, ты говорилъ о миссъ Мэнъ, прервала его сестра, считавшая своимъ долгомъ, когда дѣло было серьёзное, не давать брату слишкомъ увлекаться своей фантазіей.
   -- Ахъ, да! ну я и говорю, что миссъ Мэнъ мнѣ не кажется тщеславной, непреклонной женщиной, продолжалъ Друмондъ:-- всего лучше, миссъ Віолета, вамъ остаться у насъ ночевать, а завтра утромъ я пойду въ пансіонъ и постараюсь устроить дѣло.
   -- Я надѣюсь, что ты, Джэмсъ, не будешь надъ нею смѣяться, замѣтила сестра.
   -- Я самый искусный дипломатъ на свѣтѣ и, ты не бойся, поведу дѣло отлично. Но пора обѣдать. Гдѣ Эми?
   -- Вѣроятно, ее держатъ въ заперти, чтобъ она не встрѣтилась съ такой грѣшницей, какъ я, замѣтила Віолета смиренно.
   -- Нѣтъ, отвѣчала мистрисъ Варнеръ, хотя дѣйствительно она не считала поведеніе миссъ Нортъ хорошимъ примѣромъ для дочери: -- Эми приготовляетъ уроки, но сойдетъ внизъ къ обѣду.
   -- Позвольте мнѣ помочь ей! воскликнула Віолета: -- я обѣщаю сказать ей, что мое поведеніе очень дурно и что я никогда болѣе не провинюсь.
   Такимъ образомъ, это маленькое общество разошлось; но, черезъ нѣсколько времени, снова всѣ встрѣтились въ небольшой столовой за опрятно накрытымъ столомъ, передъ весело пылавшимъ каминомъ. Обѣдъ былъ нероскошный, но скромная пища была приправлена веселой, добродушной, дружеской бесѣдой. По окончаніи трапезы, всѣ усѣлись полукругомъ передъ огнемъ; посрединѣ, помѣстился мистеръ Друмондъ въ своемъ большомъ, покойномъ креслѣ и закурилъ трубку, принесенную ему племянницей. Віолета очень любила спокойные, пріятные вечера въ этомъ добромъ семействѣ и, хотя ее ставили иногда въ тупикъ парадоксы професора, но она не могла не восхищаться его яснымъ, блестящимъ умомъ и инстинктивно наслаждалась мирною жизнью этого скромнаго семейнаго очага, что чрезвычайно было благодѣтельно для такой молодой дѣвушки, какъ она. Хотя не всякое слово Друмонда была ей понятно, но она всегда слушала его съ удовольствіемъ. Если какое-нибудь глубокомысленное замѣчаніе было для нея недоступно, то она видѣла его отблескъ въ странныхъ, неправильныхъ чертахъ его лица. Сэръ Актонъ Нортъ не зналъ, что его дочь была въ двухъ школахъ и что школа Друмонда имѣла на нее наибольшее вліяніе. Въ этой школѣ она видѣла только добрыя, нѣжныя попеченія, слышала сочувственные совѣты, юмористичныя оправданія человѣческихъ слабостей и смѣхъ безъ всякаго ядовитаго оттѣнка; здѣсь ее учили безусловной терпимости, самоотверженію и любви ко всему прекрасному, справедливому. Къ тому же, она не знала, что находится въ школѣ и учится чему-нибудь, такъ же, какъ ея учителя не сознавали, что они преподаютъ; мистрисъ Варнеръ учила ее безмолвно, своимъ примѣромъ, зрѣлищемъ своей добродѣтельной жизни, а мистеръ Друмондъ такъ мало походилъ на учителя, что она смѣялась надъ его эксцентричностями и неисправимымъ смѣхомъ. Если, какъ увѣряла миссъ Мэнъ, въ ней не было сердца, то трудно было найти лучшій случай для замѣны его какимъ-либо подспорьемъ.
   На слѣдующее утро, Джэмсъ Друмондъ отправился къ миссъ Мэнъ. Эта терпѣливая, работящая женщина откровенно сказала, что съ удовольствіемъ приняла бы обратно миссъ Нортъ, но что боялась дурнаго вліянія, которое произведетъ на всѣхъ ученицъ подобное помилованіе. Однако, мистеръ Друмондъ уговорилъ ее, и было рѣшено, что миссъ Нортъ публично попроситъ извиненія и будетъ снова водворена въ пансіонѣ.
   Онъ возвратился домой очень довольный и передалъ о результатѣ дипломатическихъ переговоровъ Віолетѣ, которая, во время его отсутствія, сбѣгала въ камбервельскій рынокъ, но зачѣмъ именно -- никому не сказала.
   Черезъ нѣсколько времени, она торжественно появилась въ пансіонѣ и, при гробовомъ молчаніи всѣхъ подругъ, подошла къ миссъ Мэнъ.
   -- Я должна просить у васъ извиненія, миссъ Мэнъ, сказала она:-- за мой вчерашній поступокъ и признать мою виновность передъ всѣмъ пансіономъ.
   -- Займите ваше мѣсто, миссъ Нортъ, отвѣчала директриса, желая скорѣе покончить съ этимъ непріятнымъ эпизодомъ.
   Віолета очень спокойно, но съ насмѣшливымъ выраженіемъ въ ея прекрасныхъ черныхъ глазахъ подошла къ своему столику и, поднявъ крышу, положила въ ящикъ цѣлую коллекцію странныхъ предметовъ, принесенныхъ ею съ собою, именно: горсть хлопушекъ, маленькую оловянную кружку съ тесемкой, предназначенную для хвоста кошки и деревянную обезьяну на палкѣ, которую она намѣревалась показывать всѣмъ подругамъ, какъ только миссъ Мэнъ отвернется.
   Покупка этихъ вещей и составляла цѣль неожиданнаго посѣщенія камбервельскаго рынка Віолетой. Такимъ образомъ, ясно было, что раскаяніе молодой дѣвушки въ недавнемъ ея проступкѣ не представлялось серёзнымъ и не обѣщало ничего хорошаго въ будущемъ.
   

IV.
Вокругъ огня.

   Вскорѣ, въ пансіонѣ распространился слухъ, что Віолета Нортъ нетолько имѣла поклонника, но и писала романъ. Послѣднее было справедливо, и нѣтъ причины скрывать это первое произведеніе молодой дѣвушки. Оригиналъ написанъ смѣлымъ, разгонистымъ почеркомъ и строчки такъ далеко отстоятъ другъ отъ друга, что всякій наблюдательный читатель можетъ читать между ними.
   "Было прекрасное майское утро и золотистые лучи солнца освѣщали зеленые луга Д., древняго и живописнаго селенія, отстоящаго отъ Лондона на двѣ мили ближе, чѣмъ X. Д. Обитатели великой столицы, предающіеся безумному блеску моднаго свѣта, не подозрѣваютъ, что они могли бы пользоваться въ такой близи чистымъ воздухомъ и всѣми красотами природы. По большой дорогѣ, ведущей къ великолѣпному зданію X. Д., неслись экипажи и гарцовали на кровныхъ коняхъ гордыя аристократки. Въ это утро, вдали отъ шума и блеска, встрѣтились наши влюбленные; сладостное сліяніе душъ заставляло ихъ забывать о всемъ на свѣтѣ и давало имъ возможность наслаждаться такимъ счастіемъ, котораго не постигали модные франты.
   "Виргинія Нортбрукъ -- такъ звали нашу героиню -- была, по словамъ нѣкоторыхъ, недурна собою, но мы не хотимъ говорить о ея красотѣ, а лучше укажемъ на возвышенную поэтичность ея души и на пламенное желаніе вести честную, благородную жизнь. Увы! какъ немногіе изъ насъ могутъ достигнуть цѣли подобныхъ желаній! Соблазны окружаютъ насъ со всѣхъ сторонъ и капканы разверсты подъ каждымъ нашимъ шагомъ; но довольно философствовать, любезный читатель, пора вернуться къ нашему разсказу.
   "Она была дочерью баронета, человѣка невысокаго происхожденія, но на которомъ было сосредоточено вниманіе всего свѣта. Онъ расширилъ промышленность своего отечества открытіемъ новыхъ торговыхъ путей и его совѣтами дорожили обитатели всѣхъ уголковъ земного шара. Увы! онъ часто отлучался изъ дома, а вторая его жена была низкое, недостойное существо. Поэтому, Виргинію можно было считать настоящей сиротой.
   "Влюбленный въ нее молодой человѣкъ назывался Джильбертомъ-Монтъ-Дундасомъ. Онъ также не былъ высокаго происхожденія, но на его челѣ виднѣлась печать благородства. Огецъ его прославился добрыми дѣлами, но его личность не касается нашего разсказа. Джильбертъ-Монтъ-Дундасъ былъ еще молодъ, но душа его стремилась къ великимъ цѣлямъ, а что можетъ лучше поддержать благородное самолюбіе человѣка, какъ не преданный совѣтъ и любовь женщины? О! Женщины, женщины! еслибъ вы только знали, сколькимъ мы, мужчины, обязаны вамъ за любовь и поддержку въ минуты тяжелой жизненной борьбы! Правду сказалъ поэтъ, что вы -- ангелы-хранители! Еслибъ вы знали, какъ мы высоко цѣнимъ вашу помощь, то не были бы такъ капризны, упрямы и требовательны. Mais revenons à nos moutons.
   "Трудно и совершенно излишне разсказывать о томъ, какъ и первые познакомились молодые люди. Достаточно сказать, что хотя свѣтъ могъ бы признать ихъ знакомство несогласнымъ со всѣми правилами приличій, ихъ души сознавали, что имъ нечего было стыдиться этого знакомства, которое мало по малу превратилось въ любовь и уваженіе. Не для нихъ была писана обычная исторія ухаживанія и брака; какъ извѣстно читателямъ, эта исторія всегда начинается съ торжественнаго представленія за обѣдомъ, потомъ идутъ безконечные, глупые разговоры подъ глазами родственниковъ, сватовство съ согласія всѣхъ и всякаго, въ томъ числѣ и семейныхъ стряпчихъ, наконецъ, свадьба, обнародованная въ газетахъ. Нѣтъ, нѣтъ! даже въ холодномъ, бездушномъ свѣтѣ сохранились еще остатки романтичной любви, и, что бы ни говорили строгіе критики, мы не можемъ осуждать Джильберта-Монтъ-Дундаса и Виргинію Нортбрукъ за то, что они любили другъ друга не на глазахъ своихъ родственниковъ.
   "Однако, кто знаетъ, въ чьи руки могутъ попасть эти страницы, и потому мы должны оговориться. Мы нисколько не презираемъ этикета нашей общественной жизни и не совѣтуемъ молодымъ людямъ обоего пола относиться съ презрѣніемъ къ приличіямъ. Tout au contraire. По нашему мнѣнію, молодая дѣвушка не можетъ быть достаточно осторожной въ выборѣ своихъ знакомыхъ, и противно смотрѣть, когда нѣкоторыя изъ нихъ впиваются глазами въ юношей, проходящихъ случайно по улицѣ. Имъ слѣдовало бы припомнить, что онѣ -- не служанки, отпущенныя господами на воскресенье. Съ своей стороны, воспитательницы должны удерживать дѣвицъ отъ подобнаго неприличнаго поведенія, и всѣ ихъ увѣренія, что онѣ ничего объ этомъ не знаютъ -- совершенная ложь. Мнѣ хорошо извѣстно, что онѣ нисколько не игнорируютъ подобныхъ фактовъ, но боятся говорить съ дѣвицами, чтобъ не очутиться въ безъисходномъ положеніи, въ случаѣ отрицанія послѣдними своей виновности. Мы впослѣдствіи еще вернемся къ этому предмету.
   "Настоящее свиданіе Виргиніи Нортбрукъ и Джильберта-Монтъ-Дундаса было, увы! послѣднее передъ разлукой. Такова была грустная судьба этихъ влюбленныхъ, пользовавшихся столь короткое время своимъ блаженствомъ. Слезы выступили на глазахъ молодой дѣвушки, и она готова была броситься на колѣни передъ Джильбертомъ, умоляя его остаться; но онъ былъ изваянъ изъ болѣе твердаго метала и старался быть веселымъ, чтобы уменьшить агонію разлуки.
   "-- О! Джильбертъ! воскликнула она: -- когда я васъ опять увижу? Ваша будущность усѣяна опасностями, и я не предвижу вашего возвращенія. Неужели сбудутся слова пѣсни:
   
   "Не гулять намъ болѣе
   "При бурномъ вѣтрѣ и дождѣ.
   
   "Онъ былъ очень взволнованъ, но старался скрыть свое горе.
   "-- Надѣюсь, сказалъ онъ съ улыбкой: -- что мы встрѣтимся въ будущій разъ не при бурномъ вѣтрѣ и дождѣ. Довольно было уже непогодъ нынѣшней весной.
   "Она взглянула на него съ удивленіемъ, не понимая, что подъ холодной шуткой скрывалась пламенная любовь. Здѣсь кстати замѣтить, что люди, стыдящіеся своихъ чувствъ и прикрывающіе ихъ личиной равнодушія или шутки, подвергаются большимъ опасностямъ. Какія грустныя ошибки происходятъ вслѣдствіе этого! Авторъ этихъ строкъ знаетъ одного почтеннаго джентльмэна, который рискуетъ быть непонятымъ всѣмъ свѣтомъ, благодаря подобной привычкѣ. Мы убѣждены, что нѣтъ болѣе благороднаго джентльмэна, чѣмъ Д. Д., хотя онъ вовсе не походитъ на идеалъ глупой школьной дѣвицы; но какъ часто онъ приводитъ въ тупикъ своихъ лучшихъ друзей легкомысленнымъ выраженіемъ мысли, прямо противоположной тому, что онъ чувствуетъ. Дѣйствительно, очень непріятно сомнѣваться -- серьёзно ли говоритъ человѣкъ, или нѣтъ. Если вы примете за серьёзное шутку, то васъ сочтутъ за дурака, что тяжело вынести даже стоику; если же вы примете серьёзное за шутку, то можете оскорбить человѣка, котораго любите. Нѣтъ, юный читатель, если таковой у насъ найдется, не забывай, что искренняя, прямая и откровенная рѣчь должна быть лозунгомъ всякаго честнаго человѣка. Magna est veritas, сказалъ мудрый римлянинъ.
   "Грустно свѣтило солнце на прекрасныхъ лугахъ Д. и на высокихъ башняхъ X. Д. въ ту минуту, какъ наши влюбленные говорили другъ другу послѣднее прости. Онъ отправлялся на борьбу съ жизнью, чтобъ завоевать славу и богатство, а она оставалась одна горевать и ждать его возвращенія.
   "-- Возьми вотъ эту монету, сказала Виргинія: -- я просверлила въ ней отверстіе, ты можешь носить ее на шеѣ.
   "-- Дорогая моя Виргинія! воскликнулъ онъ, покрывая монету поцѣлуями:-- я никогда съ нею не разстанусь. Она всегда будетъ мнѣ напоминать тебя въ самыхъ отдаленныхъ странахъ, подъ знойнымъ небомъ Африки, въ необозримыхъ болотахъ Америки, въ песчанныхъ пустыняхъ Азіи. Наша дружба была кратковременна, но полна счастія и блаженства! Прощай, Виргинія, не забывай своего слова.
   "Онъ вырвался изъ ея объятій, и бѣдная дѣвушка осталась одна. Ея послѣдующія приключенія будутъ разсказаны въ будущихъ главахъ".
   На этомъ мѣстѣ и мы прервемъ наши выдержки изъ рукописи миссъ Нортъ; уже давно пора возвратиться къ дѣйствительнымъ фактамъ нашего разсказа. Отношенія между Віолетой и молодымъ человѣкомъ, котораго она встрѣтила на дульвичской дорогѣ, были далеко не такъ нѣжны и романтичны, какъ отношенія, существовавшія между Виргиніей Нортбрукъ и Джильбертомъ-Монтъ-Дундасомъ. Молодымъ воспитанницамъ миссъ Мэнъ не дозволялось гулять безъ провожатыхъ, какъ бы блестяще ни "освѣщало солнце зеленыхъ луговъ и высокихъ башень X. Д.". Тѣ изъ нихъ, которыя находились пансіонерками и полупансіонерками, ходили гулять всѣ вмѣстѣ по-парно, подъ предводительствомъ миссъ Мэнъ и миссъ Нортъ, причемъ послѣднюю, при ея ростѣ и вполнѣ развившейся красотѣ, никто не могъ принять за ученицу. Когда молодыя дѣвушки просились къ своимъ родителямъ или въ гости къ почтеннымъ знакомымъ, то за ними должны были присылать. Но миссъ Мэнъ дѣлала одно исключеніе, повидимому, очень незначительное и невинное. Она знала дружбу Віолеты Нортъ съ матерью и дядей маленькой Эми Варнеръ и всѣми силами поощряла ее, въ надеждѣ, что ихъ доброе вліяніе принесетъ пользу неисправимой дѣвушкѣ. Мистеръ Друмондъ жилъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ пансіона, и до всѣмъ этимъ причинамъ Віолетѣ дозволялось посѣщать его домъ, когда она хотѣла въ свободное время, и ее отпускали одну безъ провожатаго, тѣмъ болѣе, что мистеръ Друмондъ всегда самъ ее провожалъ обратно въ пансіонъ.
   Такимъ образомъ, Джорджъ Миллеръ два раза случайно встрѣтилъ Віолету одну на улицѣ. Въ первый разъ, она стояла у двери дома Друмонда, дожидаясь, пока откликнутся на ея звонокъ. Онъ остановился въ смущеніи, какъ бы не зная, что дѣлать, а она съ лукавой улыбкой хладнокровно ему поклонилась. Онъ снялъ шляпу и собирался что-то сказать, но въ ту же минуту дверь отворилась, и она исчезла снова, улыбнувшись на прощанье. Во второй разъ, онъ встрѣтилъ ее за нѣсколько домовъ до пансіона и смѣло подошелъ къ ней.
   -- Вы не узнаете стараго знакомаго, миссъ Нортъ? сказалъ онъ съ нѣкоторымъ смущеніемъ.
   -- Неправда, отвѣчала Віолета, слегка покраснѣвъ:-- я вамъ кланяюсь, когда мы встрѣчаемся. Чего же вамъ больше?
   -- Еслибъ вы такъ же, какъ я, желали продолженія нашего знакомства...
   -- Я вовсе этого не желаю, отвѣчала, гордо поднявъ голову, молодая дѣвушка:-- по крайней мѣрѣ, такого знакомства, какъ наше. Если вы, дѣйствительно, желаете быть со мною знакомы, то можете представиться моимъ родителямъ или друзьямъ.
   Она хотѣла продолжать свой путь, но онъ преградилъ ей дорогу и произнесъ смиренно, съ нѣжной мольбою въ голосѣ:
   -- Но такъ мнѣ это сдѣлать, миссъ Нортъ? Я много старался, но все безуспѣшно. Научите меня.
   -- Я сама не знаю, отвѣчала она и прибавивъ:-- прощайте!-- равнодушно прошла далѣе.
   Однако, сердце ея тревожно забилось. Имѣла ли она право такъ жестоко отталкивать отъ себя вѣрнаго, преданнаго друга? Но черезъ секунду она успокоила себя мыслію, что, во-первыхъ, она не нанесла ему смертельной раны, а, во-вторыхъ, что вѣрныхъ друзей надо всегда подвергать испытаніямъ. Если въ немъ былъ прокъ, то онъ, конечно, преодолѣетъ всѣ преграды и увѣнчаетъ подобающимъ послѣднимъ актомъ ихъ платоническую идиллію, а если онъ былъ дюжинный юноша, то лучше ему съ нею и не знаться.
   Джорджъ Миллеръ былъ дюжинный юноша, но онъ не отсталъ отъ случайно встрѣченной имъ молодой дѣвушки. Онъ не почувствовалъ къ ней пламенной, романтичной страсти, но она поразила его своей красотой и оригинальностью. Онъ хотѣлъ узнать ее поближе, и, къ тому же, его, какъ двадцати-двухлѣтняго юношу, вообще занимало это необыкновенное приключеніе. Віолета не знала, какъ постоянно и терпѣливо ходилъ онъ цѣлыми часами въ окрестностяхъ пансіона, въ надеждѣ встрѣтить ее прежде, чѣмъ подмѣтилъ тотъ часъ, когда она обыкновенно посѣщала по вечерамъ скромное жилище мистера Друмонда. Эти прогулки, впрочемъ, составляли для молодого человѣка нѣкоторое занятіе, потому что онъ теперь ничего не дѣлалъ, дожидаясь, пока отецъ купитъ ему долю въ какомъ-нибудь торговомъ предпріятіи. Ему надоѣло цѣлый день шляться по улицамъ безъ цѣли, ѣздить верхомъ по паркамъ, играть на бильярдѣ и почти ежедневно обѣдать у богатыхъ коммерсантовъ на Сайденгэмской Горѣ. Онъ думалъ, что имѣть въ Сити удобный кабинетъ при конторѣ, состоять членомъ въ одномъ изъ клубовъ и водить дружбу съ веселыми собутыльниками -- внесло бы новый элементъ интереса въ его скучную жизнь. Онъ зналъ многихъ компаньйоновъ торговыхъ фирмъ и находилъ, что они жили очень пріятно и не имѣли слишкомъ много работы, поспѣвая всегда во-время къ обѣду домой.
   Между тѣмъ, въ ожиданіи этого переворота въ своей жизни, онъ заинтересовался случайно встрѣченной молодой дѣвушкой, и заинтересовался тѣмъ болѣе, что знакомство съ дочерью сэра Актона Норта представлялось, во всякомъ случаѣ, желательнымъ. Его мечты далѣе не шли, и онъ не воображалъ себя уже мужемъ прелестной дѣвушки. Онъ былъ практичный молодой человѣкъ, красивый, полный здоровья и силъ, съ достаточными средствами, и потому не считалъ нужнымъ безпокоиться о своей будущности или составлять свой гороскопъ. Сегодня весна со всѣми ея прелестями и юная кровь кипитъ въ его жилахъ, а завтра -- все въ рукахъ судьбы.
   Однако, постоянныя преграды къ продолженію интересовавшаго его знакомства начали, мало по малу, сердить Джорджа Миллера, и особенно ему не понравилось обращеніе Віолеты во время второй ихъ встрѣчи. Ему казалось, что она была слишкомъ рѣзка въ манерахъ и рѣчахъ; а потому врядъ ли, дѣйствительно, была школьной ученицей. Вообще молодыя дѣвушки, зубрящія итальянскіе глаголы, никогда не отличаются такимъ независимымъ, самостоятельнымъ характеромъ. Возвратясь, по этому поводу, домой въ дурномъ настроеніи, онъ весь вечеръ былъ не въ духѣ, а, ложась спать, далъ себѣ слово уѣхать на другой день въ Валлисъ и перестать вовсе думать объ этой глупой дѣвчонкѣ.
   Но, на слѣдующее утро, его рѣшимость, въ сущности, очень благоразумная, совершенно исчезла, и онъ отправился въ городъ отыскивать кого-нибудь, лично знакомаго съ Актономъ Нортомъ. Но всѣ его попытки и на этотъ разъ не увѣнчались успѣхомъ, и возвращаясь домой въ Сайденгэмъ, чтобъ одѣться къ обѣду, онъ остановился на станціи желѣзной дороги у Датской горы и пошелъ пѣшкомъ черезъ поля, надѣясь встрѣтить миссъ Нортъ, которая могла быть въ этотъ день болѣе ласковой.
   Дѣйствительно, не успѣлъ онъ сдѣлать нѣсколькихъ шаговъ, какъ наткнулся на ВІолету, шедшую подъ руку съ незнакомой дамой. Ему вдругъ сдѣлалось стыдно самого себя, и онъ хотѣлъ пройти мимо, не снимая шляпы. Но Віолета не могла допустить подобнаго лицемѣрія. Натура ея была слишкомъ прямая, искренняя.
   -- А! мистеръ Миллеръ, сказала она:-- какъ ваше здоровье?
   Онъ остановился во-время, чтобы не дать мистрисъ Варнеръ возможности замѣтить его первоначальное желаніе избѣгнуть встрѣчи съ молодой дѣвушкой, и, снявъ шляпу, пожалъ Віолетѣ руку съ нѣкоторымъ смущеніемъ.
   -- Позвольте мнѣ, мистеръ Миллеръ, представить васъ мистрисъ Варнеръ, прибавила Віолета прежнимъ смѣлымъ, открытымъ тономъ.
   Маленькая, бѣлокурая женщина очень любезно поздоровалась съ молодымъ человѣкомъ, такъ какъ, по внѣшности, онъ ей очень понравился.
   -- Какая прекрасная погода, сказалъ онъ скороговоркой:-- и какъ живописны плодовыя деревья въ цвѣту! Правда, послѣ такой зимы, мы вполнѣ заслуживаемъ теплой весны. Вы здѣсь близко живете, мистрисъ Варнеръ?
   -- Да; вы знаете маленькій домикъ съ соломенной крышей, въ концѣ Камбервельской рощи? отвѣчала она, находя рѣшительно новаго знакомаго красивымъ и пріятнымъ юношей.
   -- Конечно, всякій здѣсь знаетъ этотъ живописный домикъ. Какой должно быть у васъ прекрасный садъ! Но я не буду васъ болѣе задерживать; прощайте, миссъ Нортъ.
   Онъ нерѣшительно протянулъ ей руку, поклонился мистрисъ Варнеръ и быстро удалился, не совершенно ясно понимая, что онъ дѣлалъ и говорилъ.
   -- Это, вѣроятно пріятель вашего отца? спросила мистрисъ Варнеръ у Віолеты.
   -- Нѣтъ, не совсѣмъ, отвѣчала молодая дѣвушка, опустивъ глаза.
   -- Такъ его знаютъ ваши друзья?
   -- Н...нѣтъ, не совсѣмъ, произнесла Віолета и, неожиданно поднявъ глаза, прибавила откровенно: -- мистрисъ Варнеръ, вы меня сочтете за большую грѣшницу, но я вамъ скажу все. Я никогда не видала этого молодого человѣка до дня моего бѣгства изъ пансіона и его не знаетъ никто изъ моихъ родственниковъ или друзей, такъ что онъ ни кѣмъ мнѣ не былъ представленъ.
   Послѣднія слова она произнесла съ холоднымъ отчаяніемъ.
   -- Какъ можно поступать такъ легкомысленно! Я, право, не знаю, что сказать объ этомъ поступкѣ. И вы еще скрыли отъ вашихъ лучшихъ друзей знакомство съ этимъ человѣкомъ!
   -- Вы можете говорить обо мнѣ все, что хотите! воскликнула съ негодованіемъ Віолета:-- я заслужила всевозможные упреки, но я ничего отъ васъ не скрывала. Да и нечего было скрывать. Я только разъ разговаривала съ нимъ, а потомъ объявила, что если онъ желаетъ продолжать наше знакомство, то долженъ представиться моему отцу или кому-нибудь изъ моихъ друзей. Вы видите, что мнѣ нечего скрывать, да я считаю даже низкимъ скрывать...
   Она не докончила фразы и на минуту умолкла, чувствуя, что взяла слишкомъ высокій тонъ для раскаивающагося преступника, ожидающаго приговора суда.
   -- Я надѣюсь, мистрисъ Варнеръ, продолжала она, болѣе смиренно:-- что вы повѣрите мнѣ; я, право, ничего не скрываю отъ васъ. При томъ же, я думала, что все будетъ въ порядкѣ, когда онъ познакомится съ отцомъ. Наконецъ, даже теперь, не желая меня компрометировать, онъ хотѣлъ пройти мимо, не поклонившись, но я сама его остановила, чтобъ вамъ представить. Неужели и тутъ я хотѣла что-нибудь отъ васъ скрыть?
   -- Но какимъ образомъ и гдѣ вы съ нимъ встрѣтились? спросила мистрисъ Варнеръ, которая была такъ удивлена, что не могла ни сердиться, ни смѣяться.
   -- Я увидала его впервые по дорогѣ въ Хрустальный Дворецъ, отвѣчала миссъ Нортъ:-- на меня напала страшная собака! вы не можете себѣ представить, мистрисъ Варнеръ, такъ она на меня бросилась, но мистеръ Миллеръ ударилъ ее палкой и отогналъ отъ меня.
   -- Такъ вы прежде знали его имя?
   -- О, да! воскликнула Віолета, просіявъ:-- вы также, вѣроятно, слыхали о мистерѣ Джорджѣ Миллерѣ, извѣстномъ негоціантѣ и филантропѣ, жертвующемъ большія суммы на постройку церквей и на благотворительныя учрежденія?
   -- Да, я слыхала.
   -- Такъ это его сынъ, произнесла Віолета съ торжествомъ.
   -- Но я не вижу никакой связи между филантропіей мистера Джорджа Миллера и вашимъ страннымъ знакомствомъ съ его сыномъ. Гдѣ вы его потомъ видѣли?
   -- Въ Хрустальномъ Дворцѣ. Я проголодалась и вошла въ ресторанъ съѣсть что нибудь. Слуги не обращали на меня вниманія. Мистеръ Миллеръ случайно сидѣлъ за тѣмъ же столомъ и помогъ мнѣ выйдти изъ затрудненія. Неужели вы находите, что я дурно поступила? Что-жь мнѣ было дѣлать?
   Мистрисъ Варнеръ не дала прямого отвѣта, а, чувствуя себя какъ бы матерью этой бѣдной сироты, брошенной родителями, рѣшилась основательно изслѣдовать все дѣло.
   -- Вы писали другъ другу?
   -- Вотъ еще!
   -- Онъ знаетъ ваше имя и кто вы такая?
   -- Да.
   Теперь дѣло было совершенно ясно, но мистрисъ Варнеръ, не отличаясь строгой логичностью брата, чувствовала, что въ этой исторіи было что-то неладное, но что именно -- она не могла опредѣлить. Между тѣмъ, онѣ уже были у дверей дома, и она сказала задумчиво:
   -- Войдите на минутку, Віолета, Джэмсъ васъ проводитъ въ пансіонъ.
   -- О! мистрисъ Варнеръ! воскликнула молодая дѣвушка, съ неожиданнымъ испугомъ:-- пожалуйста, не говорите объ этомъ мистеру Друмонду.
   -- Отчего?
   -- Я не желала бы.
   -- Я не могу вамъ обѣщать, Віолета, навсегда сохранить вашу тайну; теперь, пожалуй, не скажу.
   Войдя въ гостинную, молодая дѣвушка сѣла молча въ кресло. Она была далеко не такъ смѣла и рѣшительна, какъ всегда.
   -- Я не могу понять одного, произнесла мистрисъ Варнеръ, послѣ продолжительнаго размышленія и совершенно случайно попадая въ самую суть дѣла:-- зачѣмъ вы оба желаете продолжать знакомство, такъ странно начатое? Мужчины часто оказываютъ подобныя услуги женщинамъ, но это вовсе не причина дѣлаться друзьями. Зачѣмъ онъ хочетъ продолжать съ вами знакомство, а вы велите ему формально представиться вашему отцу? Это рѣшительно для меня непонятно.
   -- Я никогда ничего подобнаго ему не говорила, отвѣчала Віолета почтительно, но съ гордымъ достоинствомъ:-- я только сказала, что, если онъ хочетъ разговаривать со мной, то долженъ мнѣ оффиціально представиться, какъ принято въ порядочномъ обществѣ. Неужели вы думаете, что я назначала ему свиданія? Очень мнѣ нужно его видѣть!
   Она, очевидно, была сильно оскорблена словами своего почтеннаго друга.
   -- Такъ зачѣмъ же вы продолжаете это тайное знакомство, Віолета? спросила мистрисъ Варнеръ.
   -- Тутъ нѣтъ никакой тайны! съ жаромъ воскликнула молодая дѣвушка:-- а если мистеръ Миллеръ желаетъ расширить кругъ своего знакомства, то зачѣмъ мнѣ ему мѣшать? Тутъ ничего нѣтъ дурного. Развѣ вы сами не встрѣчали людей, съ которыми желали бы познакомиться? Къ тому же, если онъ до нынѣшняго дня не могъ найти приличнаго случая для оффиціальнаго со мною знакомства, теперь отъ васъ зависитъ уничтожить всякую таинственность нашихъ встрѣчъ. Вы его видѣли, вы съ нимъ познакомились и можете пригласить его къ себѣ.
   Мистрисъ Варнеръ пришла въ ужасъ отъ этого смѣлаго плана, но прежде, чѣмъ она успѣла отвѣтить, Віолета поспѣшно прибавила:
   -- Но вы, пожалуйста, не думайте, что я этого желаю -- нисколько. Вы жалуетесь на какую-то тайну, а я вамъ указываю только легкое средство придать всему дѣлу приличную форму.
   -- Нѣтъ, Віолета, отвѣчала мистрисъ Варнеръ, съ необычайной для нея рѣшительностью:-- я не могу этого сдѣлать. Я не возьму на себя такой отвѣтственности. Вамъ слѣдуетъ прежде всего спросить позволенія вашей матери.
   -- Таковой не имѣется, отвѣчала Віолета хладнокровно.
   -- Или у кого-нибудь, имѣющаго на это право.
   -- Я никого не знаю на свѣтѣ лучше васъ, отвѣчала Віолета:-- но опять повторяю, я нисколько не прошу васъ покровительствовать этому юношѣ. Однако, мистрисъ Варнеръ, мнѣ уже пора въ пансіонъ. Позвольте мнѣ идти одной.
   Въ эту минуту въ комнату вошелъ Джэмсъ Друмондъ въ поярковой шляпѣ, съ широкими полями.
   -- А! миссъ Віолета, сказалъ онъ весело:-- вы болѣе не поете пѣсенокъ о родинѣ негровъ? Вы, конечно, никогда не бывали въ ихъ странѣ? Но скажите: видали ли вы когда-нибудь горы и озера западной Шотландіи?
   -- Я слыхала о нихъ, отвѣчала миссъ Нортъ очень холодно.
   -- Пожалуйста, присядьте и выслушайте меня, продолжалъ Друмондъ:-- нынѣшней осенью мы собираемся провести два мѣсяца, августъ и сентябрь, въ Шотландіи, и я уже пріискалъ романтичный, живописный коттэджъ съ прекрасной охотой и рыбной ловлей въ окрестностяхъ. Какъ вы думаете, миссъ Віолета: нельзя ли уговорить вашего отца и миссъ Мэнъ отпустить васъ съ нами? Вѣдь проводить каникулы въ пансіонѣ должно быть очень скучно.
   -- Извините, мистеръ Друмондъ, отвѣчала Віолета съ гордымъ достоинствомъ:-- вы очень добры. Вы всегда очень добры ко мнѣ, но, если мои друзья недостойны приглашенія въ вашъ домъ, то и мнѣ въ немъ не мѣсто.
   Друмондъ посмотрѣлъ съ изумленіемъ на молодую дѣвушку и потомъ устремилъ вопросительный взглядъ на сестру, которая тотчасъ вспыхнула. Что-же касается до Віолеты, то она была спокойна, считая, что ее вынудили къ подобной выходкѣ.
   -- Что это значитъ? спросилъ онъ.
   -- О, Джэмсъ! воскликнула мистрисъ Варнеръ:-- я думала, что Віолета не желаетъ, чтобъ ты это зналъ; но теперь я тебѣ все разскажу и увѣрена, что ты со мною согласишься. Я нисколько не презираю молодого человѣка -- напротивъ, онъ мнѣ очень понравился...
   -- О какомъ молодомъ человѣкѣ вы говорите?
   Мистрисъ Варнеръ подробно разсказала всю исторію знакомства Віолеты съ Джорджемъ Миллеромъ, и, еслибъ молодая дѣвушка была въ лучшемъ настроеніи, то, конечно, признала бы, что этотъ разсказъ былъ чрезвычайно безпристрастенъ, правдивъ и остороженъ. Джэмсъ Друмондъ молча выслушалъ сестру, засунувъ руки въ карманъ и скрестивъ ноги.
   -- Ну, Віолета, сказалъ онъ своимъ обычнымъ, спокойнымъ, добродушнымъ тономъ:-- я понимаю, что вамъ было бы дѣйствительно непріятно, еслибъ сестра приняла ваши слова за желаніе ввести къ намъ въ домъ этого молодого человѣка. Но вы совершенно ошибаетесь: она этого никогда не думала. Мы слишкомъ хорошо знаемъ вашу гордость и чувство самоуваженія. Но, съ другой стороны, не покажется ли страннымъ мистеру Миллеру, еслибъ мы пригласили его къ себѣ для свиданія съ вами? Вотъ видите...
   -- Я вовсе этого не желаю! воскликнула поспѣшно Віолета:-- неужели вы также думаете, что мнѣ очень хочется его видѣть? Я желаю только, чтобъ вы оба не толковали о моихъ тайныхъ свиданіяхъ съ молодымъ человѣкомъ, и потому очень просто предлагаю вамъ съ нимъ познакомиться, если вамъ это угодно и тѣмъ уничтожить всякую тайну.
   Друмондъ былъ слишкомъ добръ, чтобъ рѣзко отвѣтить, и продолжалъ также спокойно, какъ прежде.
   -- По правдѣ сказать, Віолета, вы попали случайно въ очень непріятную исторію, и я совѣтовалъ бы вамъ не имѣть болѣе никакого дѣла съ мистеромъ Миллеромъ, какой бы прекрасный юноша онъ ни былъ; развѣ только вы его встрѣтите у своихъ знакомыхъ.
   -- Это очень вѣроятно: я имѣю столькихъ знакомыхъ.
   -- Но вы не должны забывать, что вы еще въ школѣ и что ваше главное занятіе -- уроки.
   -- А вы забыли, что меня держатъ въ школѣ только потому, что я помѣха въ домѣ. Къ тому же, и ученицы, кажется, могутъ имѣть знакомыхъ и друзей.
   Очевидно, дальнѣйшій разговоръ былъ совершенно безполезенъ, и Віолета встала.
   -- Я не буду васъ безпокоить сегодня, мистеръ Друмондъ, и вернусь въ пансіонъ одна, сказала она съ величественнымъ достоинствомъ.
   -- А я васъ провожу, несмотря на все безпокойство, отвѣчалъ со смѣхомъ философъ.
   Она холодно простилась съ мистрисъ Варнеръ, которой была очень непріятна подобная размолвка. Что-же касается до Друмонда, то, выйдя на улицу, онъ старался развлечь Віолету веселымъ разговоромъ, хотя она обращала на его слова мало вниманія.
   -- Давая хорошій совѣтъ друзьямъ, всегда возстановляешь ихъ противъ себя, говорилъ онъ:-- но вѣдь изъ этого не слѣдуетъ же, что имъ нужно давать дурные совѣты. Вы благоразумная молодая дѣвушка, Віолета, и, конечно, завтра утромъ сознаетесь, что мы съ сестрою поступили какъ слѣдовало, и, если вы рѣшитесь взять въ пансіонѣ въ нынѣшнемъ году высшую награду за хорошее поведеніе, то я попрошу миссъ Мэнъ поставить вамъ лишнихъ сто балловъ, повѣривъ мнѣ на слово, что вы этого вполнѣ заслужили, хотя я и не объясню въ какихъ обстоятельствахъ. Значитъ, это дѣло рѣшенное. Вашъ отецъ, говорятъ, вернулся въ Лондонъ и вчера участвовалъ въ депутаціи, представлявшейся министру внутреннихъ дѣлъ. Ему, вѣрно, надоѣли желѣзныя дороги или, можетъ быть, онъ скучаетъ, когда приходится ему провести три дня къ ряду въ Лондонѣ? Я однажды слышалъ любопытный анекдотъ о брайтонскомъ лодочникѣ, который неожиданно получилъ въ наслѣдство отъ кого-то богатый трактиръ въ Клапгэмской улицѣ. Какъ вы думаете, это неожиданное богатство принесло ли ему счастье? Нисколько; онъ сталъ грустить и чахнуть, пока не вошла ему въ голову свѣтлая мысль устроить во дворѣ деревянный заборъ противъ колоды, гдѣ поятъ лошадей. Теперь вы можете его видѣть всегда облокотившимся на этотъ заборъ въ самомъ счастливомъ настроеніи духа; это напоминаетъ ему обычную позу лодочниковъ на набережной. Онъ теперь совершенно счастливъ. Вотъ что значитъ сила привычки.
   Конечно, никогда не существовало ни лодочника, ни трактира въ Клапгэмской улицѣ, но фантазія Друмонда была такъ жива, что, сочинивъ анекдотъ, онъ самъ вѣрилъ въ него и потому нисколько не обманывалъ своихъ слушателей. Плодъ его фантазіи принималъ такую реальную оболочку, что его сестра никогда не могла сказать, что въ его разсказѣ объ утренней прогулкѣ случилось дѣйствительно, и что онъ видѣлъ только въ своемъ воображеніи.
   Вечеръ былъ прекрасный, тихій. Прохладный воздухъ благоухалъ сиренью, а густой цвѣтъ каштановыхъ деревьевъ казался, благодаря своей блестящей бѣлизнѣ, тысячами горящихъ свѣточей. Но, несмотря на окружающую мирную тишину, Друмондъ ясно видѣлъ, что молодая дѣвушка была далеко не въ мирномъ настроеніи. Ея упорное молчаніе грозило чѣмъ-то нехорошимъ.
   -- Вы завтра придете къ намъ? спросилъ онъ, останавливаясь у дверей пансіона.
   -- Не знаю, отвѣчала она сухо.
   -- Ну, Віолета, будьте благоразумны и вѣрьте, что мы вамъ дали добрый совѣтъ. Не забывайте моихъ словъ и зайдите къ намъ завтра вечеромъ, въ доказательство, что вы на насъ не сердитесь.
   Простившись съ молодой дѣвушкой, Друмондъ вернулся додомой, распѣвая что-то въ полголоса и погруженный въ глубокую думу. Между тѣмъ, Віолета удалилась въ свою комнату, такъ какъ она одна во всемъ пансіонѣ имѣла особое помѣщеніе, по спеціальному настоянію сэра Актона. Отворивъ окно, она погрузилась въ созерцаніе открывавшагося передъ нею вида. Внизу, на улицѣ, зажгли фонари, и ихъ свѣтъ странно отражался на каштановыхъ деревьяхъ; первыя звѣзды мелькали на темномъ небѣ, и только отдаленные шаги двухъ пѣшеходовъ нарушали безмятежную тишину.
   Да, извнѣ царили миръ и спокойствіе, а въ сердцѣ молодой дѣвушки клокотала злоба и негодованіе.
   -- Имъ такъ угодно, думала она:-- это ихъ дѣло. Я дала имъ средство все привести въ порядокъ, я хотѣла быть приличной, какъ подобаетъ всякой молодой дѣвушкѣ, но они этого не захотѣли. Хорошо, я буду поступать, по ихъ милости, совершенно иначе; они вывели меня изъ терпѣнья. Я вовсе не хочу его видѣть и, вѣроятно, три первомъ же свиданіи, возненавижу его. Но я буду съ нимъ видѣться сколько и когда онъ захочетъ; я буду цѣлыя ночи писать ему письма, и, если не хотятъ, чтобъ я была съ нимъ знакома обыкновеннымъ, приличнымъ путемъ, то я найду другой способъ. Вотъ что они сдѣлали своими благоразумными совѣтами.
   

V.
Подземный огонь.

   Въ романѣ Віолеты Нортъ произошла неожиданная перемѣна, какъ въ тонѣ, такъ и въ стилѣ. Онъ начался съ нѣжной идилліи, возвышенныхъ стремленій благородныхъ душъ и романтичнаго прощанья влюбленныхъ, а теперь его страницы дышали мрачнымъ разочарованіемъ, местью и ненавистью ко всему міру. Слѣдующій, краткій отрывокъ можетъ служить примѣромъ второй манеры художника и, въ тоже время, вполнѣ характеризуетъ его собственное настроеніе:
   "До той минуты, когда мы, въ предъидущей главѣ, простились съ Виргиніей Нортбрукъ, она пользовалась дружбою благороднѣйшаго изъ людей, но теперь, оставшись одна со слезами отчаянія на глазахъ, она чувствовала, что весь свѣтъ -- только горькая насмѣшка. Ея молодая, пламенная натура была до глубины души поражена жестокимъ эгоизмомъ людей. Со всѣхъ сторонъ окружалъ ее мракъ. Блестящее солнце не освѣщало болѣе зеленыхъ луговъ Д. Природа какъ бы сочувствовала ея разбитому сердцу; даже птицы умолкли и почтительно давали дорогу несчастной молодой дѣвушкѣ. Весь пейзажъ принялъ сѣрый тонъ, и веселыя бабочки замерли въ ожиданіи страшной грозы.
   "Зачѣмъ намъ скрывать истину? Печальная разлука влюбленныхъ была совершенно излишня и не нужна; она была лишь результатомъ злобы и эгоизма тѣхъ, которые должны были бы поступить совершенно иначе. Но они рѣшились разлучить влюбленныхъ, и ихъ коварство увѣнчалось успѣхомъ. Увы! Когда безсердечный свѣтъ пойметъ, что есть нѣчто возвышеннѣе и благороднѣе страсти къ обогащенію и лицемѣрнаго лоска, называемаго приличіемъ? Отчего двумъ юнымъ сердцамъ не подчиниться ихъ предопредѣленной судьбѣ? Зачѣмъ ихъ разлучать и бросить орошенныхъ кровавыми слезами въ бездну, гдѣ царитъ мрачное отчаяніе?
   "Но авторъ желаетъ, чтобы читатель вполнѣ понялъ характеръ Виргиніи Нортбрукъ. Въ эту критическую минуту она была одна, а противъ нея весь міръ; но признала ли она себя побѣжденной? Нѣтъ. Ея душа была изваяна изъ твердаго металла. Отличительной чертой нашей героини была кротость и благодарность, когда съ ней хорошо обращались; но малѣйшая рѣзкость приводила ее въ холодное отчаяніе. Разставшись съ Джильбертомъ и возвратясь домой въ К., она чувствовала себя болѣе твердой, энергичной и непреодолимой, чѣмъ когда либо.
   -- "Они думаютъ, что побѣдили меня, говорила она сама себѣ вслухъ съ дикой улыбкой:-- нѣтъ, они увидятъ, что подъ оболочкой молодой дѣвушки скрывается смѣлая, энергичная женщина".
   "Бѣдное, заблуждавшееся существо, она обманывала сама себя. Она не была уже болѣе женщиной, и въ нее вселился дьяволъ. Ее довела до этого жестокость людей. Не грустно ли, что это невинное созданіе обдумывало смертельный планъ мести противъ тѣхъ, которые разлучили ее съ любимымъ человѣкомъ изъ уваженія къ нелѣпымъ предразсудкамъ свѣта?
   "Да, читатель, вамъ предстоитъ судить, была ли она права или нѣтъ, и я умоляю васъ, будьте милосердны и вспомните, чѣмъ вы были въ ея годы. Мы отложимъ до слѣдующей главы разсказъ о придуманномъ Виргиніей планѣ и способѣ его исполненія".
   Здѣсь въ фантастической жизни Виргиніи Нортбрукъ произошелъ значительный промежутокъ, потому что дѣйствительная жизнь Віолеты Нортъ ознаменовалась болѣе интересными и живыми событіями. Поэтому, подробности упоминаемаго выше плана мести должны быть разсказаны другимъ, не столь романтичнымъ перомъ.
   Прежде всего, гордая, своевольная, пламенная и готовая на всевозможныя шалости молодая дѣвушка неожиданно стала послушной, прилежной и, что всего страннѣе, почтительной къ начальницѣ. Эта перемѣна поразила миссъ Мэнъ, и она отнеслась къ ней съ нѣкоторымъ недовѣріемъ, но потомъ пришла въ неописанный восторгъ.
   -- Впрочемъ, говорила она нѣмецкому учителю: -- она можетъ быть такъ поступаетъ изъ злобы къ миссъ Вольфъ и хочетъ ее лишить высшей награды за поведеніе, какъ уже лишила наградъ за французскій и нѣмецкій языки. Конечно, она поставитъ на своемъ, если только захочетъ.
   Это мнѣніе миссъ Мэнъ о поведеніи Віолеты раздѣляли всѣ ея подруги.
   -- Миссъ Нортъ, сказала она черезъ нѣсколько дней, послѣ этой неожиданной перемѣны: -- отчего вы перестали ходить къ мистрисъ Варнеръ, какъ бывало? Эми говоритъ, что они дома и никуда не уѣзжали.
   -- Я это знаю, отвѣчала очень почтительно молодая дѣвушка:-- но, возвращаясь каждый разъ въ пансіонъ, я безпокою мистера Друмонда, который долженъ меня провожать, и, вѣроятно, онъ считаетъ меня очень глупой трусихой, такъ какъ разстояніе отъ его дома до нашего самое незначительное.
   -- Вы напрасно затрудняете себя такими пустяками, отвѣчала миссъ Мэнъ: -- дѣйствительно, это такъ близко, что вы можете возвращаться сюда и безъ провожатаго.
   -- Благодарю васъ, отвѣчала спокойно Віолета: -- вы очень добры и оказываете мнѣ большое одолженіе. Право, непріятно надоѣдать своимъ друзьямъ.
   Но, черезъ минуту, когда она возвращалась въ свою комнату, на лицѣ ея гордая, вызывающая улыбка смѣнила почтительное, смиренное выраженіе. Она сѣла къ письменному столу и написала три экземпляра слѣдующаго таинственнаго объявленія.
   "Віолета! Гуляетъ ли когда нибудь Д. М. на чампіоновскомъ холмѣ около 5 часовъ вечера? В. Желала бы оправдаться въ своей грубости".
   По всей вѣроятности, она уже давно рѣшилась напечатать въ газетахъ подобное объявленіе, потому что у нея были приготовлены необходимыя почтовыя марки.
   Черезъ три дня миссъ Нортъ случайно встрѣтила Джорджа Миллера и эта случайная встрѣча произошла на чампіоновскомъ холмѣ.
   -- Какъ странно, что вы прочитали объявленіе! сказала молодая дѣвушка, подходя прямо къ юношѣ безъ малѣйшаго смущенія.
   -- Какое? спросилъ онъ съ удивленіемъ.
   -- О! произнесла она поспѣшно: -- вы не читали. Я думала, что поступила съ вами слишкомъ грубо и хотѣла извиниться. Я и напечатала въ газетахъ объ этомъ два слова. Теперь, такъ какъ это дѣло покончено, и я извинилась...
   -- Конечно, произнесъ Джорджъ Миллеръ, все еще не понимая, въ чемъ дѣло.
   -- Нечего болѣе объ этомъ и говорить.
   -- Что-жъ, вы хотите меня прогнать? произнесъ молодой человѣкъ довольно рѣзко, оскорбившись слишкомъ повелительнымъ тономъ Віолеты.
   -- Мнѣ все равно, отвѣчала она равнодушно: -- но зачѣмъ вы сюда пришли, если вы не читали объявленія?
   -- Надѣялся васъ увидѣть.
   -- Во главѣ всего пансіона? спросила она съ улыбкой.
   -- И то лучше, чѣмъ вовсе не видаться, сказалъ онъ, потупивъ на минуту голову отъ одуряющаго зрѣлища этой прелестной, увлекательной молодой дѣвушки.
   -- Ну, произнесла она весело: -- такъ какъ я не во главѣ пансіона, то провожу васъ до конца зеленой аллеи. Вы вѣдь идете домой?
   -- Д... да, нерѣшительно отвѣчалъ онъ: -- но я желалъ вамъ кое-что сказать при первой возможности.
   -- Говорите, если это что-нибудь пріятное, а то у меня и такъ много заботъ.
   -- У васъ заботы? воскликнулъ онъ со смѣхомъ: -- вы говорите, какъ будто вамъ тридцать лѣтъ. Впрочемъ, и ваше вѣчное пребываніе въ школѣ -- нелѣпая шутка. Вы должны жить въ родительскомъ домѣ или у какихъ нибудь друзей, гдѣ бы вы могли видѣть знакомыхъ, а не компрометировать себя и меня подобными...
   -- Хорошо, я это все знаю, перебила его Віолета: -- но чтобы хотѣли мнѣ сказать?
   -- Я нашелъ господина, который знаетъ мистера Друмонда, произнесъ Миллеръ:-- и онъ насъ познакомитъ, конечно, случайнымъ образомъ. Вы довольны?
   -- Довольна ли я? повторила Віолета, бросивъ на него гордый, удивленный взглядъ: -- развѣ я этого просила?
   -- Нѣтъ, отвѣчалъ онъ поспѣшно: -- но не за что сердиться. Вы, кажется, хотите затѣять со мною ссору.
   -- Нѣтъ, нисколько, отвѣчала она съ очаровательной улыбкой, обезоруживавшей даже гнѣвъ строгихъ учительницъ: -- но вы должны всегда помнить, что вы желаете меня видѣть, а я только не имѣю ничего противъ этого.
   -- Вы очень горды.
   -- Нѣтъ, я откровенна.
   -- Ну, мнѣ кажется, что мое знакомство съ мистеромъ Друмондомъ уладить все дѣло. Вы уже меня представили его сестрѣ; такъ ее зовутъ?
   -- Мистриссъ Варнеръ.
   -- Теперь я подружусь съ мистеромъ Друмондомъ, приглашу его къ себѣ обѣдать, а онъ, конечно, пригласитъ меня, въ свою очередь, а въ его. домѣ я встрѣчусь съ вами. Не правда ли, все устроено, какъ нельзя лучше?
   -- Нѣтъ, какъ нельзя хуже, отвѣчала молодая дѣвушка съ той же очаровательной улыбкой: -- они не хотятъ имѣть съ вами ничего общаго.
   -- Вы имъ сказали о нашемъ знакомствѣ? спросилъ онъ съ испугомъ.
   -- Да, отвѣчала она просто: -- я имъ сказала, что случайно, съ вами познакомилась, что вы желаете продолжать это знакомство и что они, если хотятъ, могутъ взять васъ подъ свое покровительство.
   -- Чтожъ они отвѣчали?
   -- Отказали наотрѣзъ, говоря, что слишкомъ велика отвѣтственность.
   -- Что жъ вы намѣрены дѣлать? спросилъ онъ.
   -- Я? отвѣчала она, громко разсмѣявшись: -- я намѣрена васъ проводить до конца зеленой аллеи и вернуться въ пансіонъ. Кажется, этого достаточно на первый разъ.
   -- А потомъ... этимъ и кончится наше знакомство?
   -- Какъ вамъ угодно.
   -- Или вы намѣрены продолжать эту игру въ прятки, эти тайныя свиданія? Конечно, они очень романтичны, но...
   -- Но, перебила его Віолета рѣшительнымъ, твердымъ голосомъ: -- я хочу вамъ сказать два слова, которыхъ прошу никогда не забывать. Я не могу позволить вамъ подобной нелѣпой болтовни. Неужели вы думаете, что я ставлю хоть въ грошъ свиданіе съ вами? Неужели вы полагаете, что я желаю играть съ вами въ прятки? Прошу васъ никогда болѣе не повторять такого вздора.
   -- Хорошо, отвѣчалъ онъ смиренно: -- вы находите, что всѣ предлагаемыя мною средства выйти изъ нашего затруднительнаго положенія никуда не годятся. Можетъ быть вы сами укажете на лучшій способъ.
   -- Конечно, я знаю отличный способъ: никогда и нигдѣ болѣе не видаться, отвѣчала она, съ веселымъ смѣхомъ:-- да и къ чему намъ видѣться?
   -- Хорошо, произнесъ онъ гнѣвно, выведенный изъ терпѣнья ея равнодушіемъ и смѣлостью:-- оно и лучше. Прощайте.
   Съ этими словами онъ протянулъ руку.
   -- Значитъ, мнѣ нельзя и проводить васъ до конца аллеи? промолвила она съ комической печалью:-- ну, хорошо, прощайте!
   -- Вы знаете, отвѣчалъ онъ, видимо сдаваясь:-- что я жажду сохранить' вашу дружбу. Но зачѣмъ вы такъ независимы, такъ смѣлы?
   -- Такъ я могу проводить васъ до конца аллеи? спросила Віолета съ прелестной простотой.
   -- Я никогда не видывалъ такого капризнаго существа, сказалъ онъ со смѣхомъ:-- но придетъ время, когда васъ отучатъ, отъ всѣхъ вашихъ выходокъ,
   -- А кто меня отучитъ? спросила она смиренно.
   -- Не знаю, но кто-нибудь найдется.
   Черезъ нѣсколько минутъ, они достигли подножья холма и вскорѣ должны были разстаться, но на юномъ, прелестномъ, откровенномъ лицѣ Віолеты не видно было горя, напротивъ, ея прекрасные черные глаза весело смѣялись.
   -- Чему вы смѣетесь? спросилъ Миллеръ.
   -- Бѣдной фантазіи мужчинъ, отвѣчала она:-- вы совершенно упали духомъ, потому что вашъ планъ знакомства съ Друмондомъ никуда не годится. Женщина на вашемъ мѣстѣ имѣла бы про запасъ сто плановъ.
   -- Укажите мнѣ хоть на одинъ.
   -- Я еще молодая дѣвушка; и, къ тому же, сколько разъ мнѣ вамъ повторять, что это вовсе до меня не касается. Впрочемъ, я сегодня думала, такъ бы легко могла, еслибъ захотѣла, остаться съ вами не нѣсколько минутъ, а долго.
   -- Неужели! воскликнулъ онъ:-- вы могли бы найти удобное время на длинную прогулку или даже поѣздку?
   -- Я могла бы уйти изъ пансіона на цѣлый день, сказала она рѣшительно и прибавила поспѣшно:-- еслибъ захотѣла.
   -- Такъ неужели вы не захотите? Какую мы сдѣлали бы прекрасную прогулку; теперь -- лучшая пора во всемъ году. И я могъ бы пригласить знакомую даму...
   -- Нѣтъ, нѣтъ, благодарствуйте; мнѣ ужъ надоѣли всѣ эти представленія, знакомства, друзья и родственники. Еслибъ я рѣшилась взять цѣлый день праздника, то лишь для того, чтобъ доказать всѣмъ, до какой степени невозможно меня удержать, когда я что нибудь возьму себѣ въ голову. Что же касается до васъ, то я, право, предпочла бы какого-нибудь другого кавалера; но вѣдь поѣхать съ кѣмъ нибудь другимъ не было бы такъ эффектно.
   Эти слова были очень откровенны, но далеко нелестны; несмотря на свое кратковременное знакомство съ Віолетой, Джорджъ Миллеръ не могъ не сожалѣть, что она такъ искренно и прямо выражается.
   -- Ну что-же, вы рѣшаетесь? спросилъ онъ.
   -- Да, отвѣчала она, съ неожиданной твердостью, вспоминая всѣ перенесенныя ею въ послѣднее время непріятности.
   -- Когда?
   -- Будущій вторникъ.
   -- Гдѣ мы встрѣтимся?
   -- Вы должны пріѣхать за мною въ пансіонъ, войти въ залу и вызвать меня.
   На лицѣ его выразился такой испугъ, что Віолета едва не разсмѣялась, но, стараясь сохранить свою серьёзность, она прибавила:
   -- Что-же тутъ страннаго?
   -- Вы, конечно, шутите. Неужели миссъ Мэнъ отпустила бы васъ со мною?
   -- Да, отпуститъ и еще предложитъ вамъ рюмку хереса. Но вы не пейте; отъ него болитъ голова.
   -- Я не понимаю...
   -- Гдѣ вамъ! перебила она его, съ гордымъ сознаніемъ своего превосходства: -- я ужъ вамъ сказала, что мужчины плохи на выдумки. Вы увидите, какъ я все отлично устрою. Мнѣ, главное, нужно доказать кое-кому, что они не знаютъ, съ кѣмъ имѣютъ дѣло... но не будемъ объ этомъ говорить. Вотъ мы и достигли подножья горы. Прощайте!
   И она небрежно протянула руку.
   -- Я васъ провожу.
   -- Нѣтъ. Такой ужъ былъ уговоръ.
   -- Значитъ, я долженъ пріѣхать во вторникъ въ экипажѣ къ дверямъ пансіона и просто спросить миссъ Нортъ?
   -- Да, пріѣзжайте въ половинѣ двѣнадцатаго.
   Джорджъ Миллеръ вернулся домой въ большомъ смущеніи. Онъ подозрѣвалъ, что эта странная молодая дѣвушка любила поднимать людей на смѣхъ и боялся, чтобъ во вторникъ, когда онъ пріѣдетъ за нею, она не обратила бы все дѣло въ шутку, сдѣлавъ его посмѣшищемъ для своихъ подругъ. Но онъ утѣшалъ себя мыслью, что наврядъ ли она рѣшится на такую продѣлку, только-что избѣгнувъ изгнанія изъ пансіона. Рѣшивъ, такимъ образомъ, что ему нечего опасаться роли дурака, чего всего болѣе боятся молодые люди, онъ сталъ обдумывать предполагаемую поѣздку съ другихъ сторонъ. Вообще, нельзя было сказать, чтобъ этотъ планъ былъ очень безопасный; конечно, рисковано было увезти изъ пансіона ученицу на цѣлый день, хотя оба они могли указать, какъ на облегчающее обстоятельство, на свои усилія познакомиться приличнымъ образомъ черезъ родственниковъ или друзей. Но не могъ же онъ выказать трусость, когда молодая дѣвушка ничего не боялась. Дѣлать было нечего; онъ рѣшился нанять во вторникъ самую щегольскую коляску.
   Между тѣмъ, Віолета вернулась въ пансіонъ, легкой, небрежной поступью. Миссъ Мэнъ была увѣрена, что она находилась у мистера Друмонда. Очутившись въ своей комнатѣ, она сѣла за письменный столъ и написала слѣдующую записку:

Среда, вечеръ.

   "Милый папа, грустно дочери узнать только черезъ газеты о возвращеніи своего отца. Не пріѣдете ли вы ко мнѣ въ субботу? И деньги у меня почти вышли. Ваша многолюбящая дочь

Віолета".

   Сэръ Актонъ Нортъ былъ всегда занятъ и мало имѣлъ свободнаго времени для семейной жизни, но онъ любилъ свою бойкую, дикую дѣвочку и часто сожалѣлъ, что она не жила дома. Поэтому, въ субботу утромъ, онъ явился въ пансіонъ миссъ Мэнъ и прежде всего спросилъ наединѣ у начальницы, такъ ведетъ себя его дочь. Миссъ Мэнъ, чрезвычайно уважавшая этого красиваго мужчину, высокаго роста, съ широкими плечами, сѣдой бородой и мягкими глазами, отвѣчала, что въ послѣднее время поведеніе Віолеты было примѣрное, и совершенно скрыла исторію о бѣгствѣ. Когда же молодая дѣвушка вошла въ комнату, миссъ Мэнъ тотчасъ удалилась.
   -- Ну, дѣвчонка, сказалъ отецъ, цѣлуя ее:-- ты, кажется, все ростешь!
   -- Съ тѣхъ поръ, что я васъ не видала, можно вырости много, отвѣчала Віолета, съ своей обычной прямотой.
   -- Что тебѣ нужно?
   -- Я думаю, что дочери иногда позволительно взглянуть на отца, когда ей не дозволяютъ радоваться красотою мачихи.
   -- О! Виви! произнесъ отецъ, съ веселой улыбкой:-- ты все такая же озорница.
   -- Да, но я также люблю васъ, папа! воскликнула она, горячо его обнимая.-- Ну, разскажите мнѣ все, что вы дѣлали и намѣрены дѣлать?
   -- Ужъ не много ли это будетъ? Одно я долженъ тебѣ сказать, что вскорѣ я поѣду въ Канаду и останусь тамъ около года.
   Лицо молодой дѣвушки вдругъ измѣнилось; съ какимъ-то невыразимымъ страхомъ или, быть можетъ, подъ вліяніемъ инстинктивнаго чувства, она воскликнула:
   -- О, папа! возьмите меня съ собою!
   -- Какъ, на годъ?
   -- Хоть на двадцать! Я желала бы быть всегда съ вами. Я ненавижу Англію!
   -- Пустяки, дитя мое, отвѣчалъ добродушно сэръ Актонъ.-- Конечно, тебѣ въ школѣ невесело; ну, да потомъ ты все наверстаешь. Тебѣ нужно денегъ? Ты уже все израсходывала?
   Она ничего не отвѣчала. Ея гордую натуру оскорбляло его обращеніе съ нею, какъ съ ребёнкомъ.
   -- Ну, хорошо, Виви, вотъ тебѣ новый запасъ, прибавилъ онъ, отдавая ей пятифунтовую бумажку и не думая, какъ неосторожно оставлять въ рукахъ легкомысленной дѣвушки такую сумму.
   Между тѣмъ, настроеніе Віолеты снова измѣнилось; сначала она встрѣтила отца съ тѣмъ веселымъ, вызывающимъ тономъ, который всегда обнаруживала въ обществѣ людей, пользовавшихся ея любовью и уваженіемъ; потомъ она выказала неожиданную сантиментальность, а теперь приняла свой обычный, холодный, гордый, практическій тонъ.
   -- Папа, позвольте мнѣ на минуточку васъ оставить? произнесла она:-- мнѣ надо сказать два слова миссъ Мэнъ.
   Выбѣжавъ изъ комнаты, она отыскала начальницу, которая очень любила посѣщенія сэра Актона и потому встрѣтила его дочь съ пріятной улыбкой.
   -- Миссъ Мэнъ, сказала Віолета просто:-- позвольте мнѣ взять праздникъ во вторникъ?
   Очевидно, миссъ Мэнъ не могла не счесть этой просьбы за самую невинную. Отецъ посѣщалъ Віолету очень рѣдко и потому естественно могъ пожелать взять ее домой на цѣлый день.
   -- Съ большимъ удовольствіемъ, миссъ Нортъ, отвѣчала начальница:-- вѣроятно, вашъ батюшка пришлетъ за вами?
   -- Вѣроятно, за мною пріѣдетъ мистеръ Джорджъ Миллеръ, сказала Віолета дѣловымъ тономъ:-- вы, конечно, миссъ Мэнъ, знаете мистера Джорджа Миллера?
   -- Да, по репутаціи. Хорошо, еслибъ въ Лондонѣ было больше такихъ людей!
   -- Миллеры живутъ не далеко отъ сюда; онъ, вѣроятно, потрудится за мною заѣхать. Вы, миссъ Мэнъ, позвольте мнѣ его вамъ представить?
   -- Я сочту за честь съ нимъ познакомиться, миссъ Віолета, простодушно отвѣчала добрая женщина.
   -- Очень вамъ благодарна, сказала Віолета и пошла къ дверямъ, но потомъ, остановившись, прибавила:-- папа далъ мнѣ денегъ, и мнѣ кажется, что перо на моей шляпѣ очень полиняло. Позвольте мнѣ пойти, въ понедѣльникъ утромъ, съ Лизаветой въ городъ: мнѣ надо кое-что купить.
   -- Я сама пойду съ вами, миссъ Віолета, отвѣчала начальница, которая называла молодую дѣвушку миссъ Віолетой, только когда была ею очень довольна.
   -- Вы слишкомъ добры, миссъ Мэнъ, произнесла Віолета и побѣжала къ отцу.
   -- Что ты о себѣ думаешь? сказалъ сэръ Актонъ, увидавъ ее:-- какъ можно меня такъ задерживать? Я къ двумъ часамъ долженъ быть въ Лондонѣ.
   -- Какъ жаль! неужели вы не можете остаться?
   -- Нѣтъ, прощай, дитя мое. Напиши мнѣ, когда у тебя выйдутъ деньги.
   -- Я васъ провожу, папа; но не тревожьте миссъ Мэнъ, она очень занята. Я васъ все же увижу до вашего отъѣзда?
   -- Конечно; только не забывай, Виви, что ты должна вести себя хорошо и увѣдомлять меня, когда тебѣ нужны деньги.
   Послѣ отъѣзда отца, Віолета возвратилась къ урокамъ, и только вечеромъ могла удалиться въ свою комнату; но она не чувствовала себя въ состояніи продолжать романъ, такъ какъ для описанія мрачнаго плана, сочиненнаго Виргиніей Нортбрукъ, требовалось напряженіе всѣхъ ея умственныхъ силъ. Однако, она записала на отдѣльномъ листѣ нѣсколько мыслей, которыя хотѣла впослѣдствіи вставить въ свой разсказъ. Вотъ этотъ отрывокъ, набросанный, очевидно, въ торопяхъ:
   "Виргинія Нортбрукъ не терпѣла, ненавидѣла и презирала болѣе всего на свѣтѣ лицемѣріе и обманъ. Авторъ никогда не видывалъ въ своей жизни человѣческаго существа, которое бы такъ жаждало правды и такъ отварачивалось отъ всякой лжи. Отъ чего? оттого, что она по природѣ была чрезвычайно горда, и все ея самолюбіе заключалось въ томъ, чтобы всегда смотрѣть прямо въ глаза и высказывать открыто свои мысли. Увы! теперь судьба вынудила ее прибѣгать къ изворотамъ и обманамъ. Сердце ея уже не знало болѣе спокойствія; змѣя сомнѣнія сосала ея душу, и холодное равнодушіе свѣта возбудило въ ней жажду мести. Быть можетъ, настанетъ день, когда наша героиня спасется отъ несправедливой тираніи ея бездушныхъ друзей, и благородство ея душевныхъ побужденій вполнѣ выяснится. Но, въ настоящее время, она была несчастное существо, гонимое судьбою".
   Віолету Нортъ такъ волновала печаль ея героини, что она едва не плакала, хотя, странно сказать, ея мысли постоянно возвращались къ одному предмету -- къ отказу отца взять ее съ собою въ Канаду.
   

VI.
Хитрость юноши.

   -- Сара, мы не должны бросить эту молодую дѣвушку, сказалъ Джэмсъ Друмондъ своей сестрѣ:-- она обидѣлась и не приходила къ намъ уже нѣсколько дней. Мы жестоко отвѣтимъ, если предоставимъ ее самой себѣ.
   -- Мы возьмемъ на себя большую отвѣтственность, если вмѣшаемся не въ свое дѣло, отвѣчала мистрисъ Варнеръ, но тотчасъ раскаялась въ своемъ эгоистическомъ настроеніи и прибавила:-- да, ты правъ; я пойду въ пансіонъ и повидаю ее. Я желала бы, чтобъ она поступила въ монастырь или въ другое подобное заведеніе, гдѣ ее подвергли бы строгой дисциплинѣ. Она просто дикій, неприрученный звѣрокъ, но въ ней много хорошаго, хотя я, право, не знаю, что изъ нея выйдетъ.
   -- Ее въ монастырь! воскликнулъ Друмондъ съ громкимъ смѣхомъ:-- да она въ недѣлю превратила бы его въ адъ. Віолета Нортъ въ монастырѣ! Я желалъ бы видѣть такое потѣшное зрѣлище! Да, Сара поди къ ней, но не проповѣдуй морали, а только уговори ее не дѣлать глупостей. Наши слова оскорбили ея гордость -- вотъ и все. Не можетъ быть, чтобъ она дѣйствительно полюбила этого мальчишку... какъ его зовутъ?
   -- Джорджъ Миллеръ.
   -- И, пожалуйста, не доказывай ей, что любить -- глупо, опасно и такъ далѣе. Она, какъ всякая молодая дѣвушка, тебѣ не повѣритъ. Это все равно, что налѣпить ярлыкъ съ надписью "ядъ" на бутылкѣ съ хересомъ и тѣшить себя мыслью, что слуги ея не тронутъ. Наконецъ, не запугивай ее; она ничего не боится и только еще скорѣе встанетъ на дыбки.
   Послѣ этого разговора, мистеръ Друмондъ надѣлъ шляпу и отправился въ Лондонъ, который вдали казался окутаннымъ въ туманную пелену, непроницаемую даже для теплаго майскаго солнца. Лицо его не выражало большаго удовольствія, хотя онъ никогда не отказывался отъ приглашенія своего стараго товарища по университету -- Гардинджа, который оставилъ путь науки для болѣе выгодной чайной торговли. Онъ жилъ въ отдаленномъ уголкѣ Горисея, и потому друзья рѣдко видались. На этотъ разъ Гардинджъ настоятельно просилъ Друмонда завтракать съ нимъ, такъ какъ одинъ его пріятель непремѣнно желалъ познакомиться съ философомъ.
   Друмондъ зашелъ за своимъ другомъ въ контору, и тотъ немедленно отправился съ нимъ въ сосѣдній ресторанъ.
   -- Кто это хочетъ со мною познакомиться? спросилъ небрежно Друмондъ по дорогѣ.
   -- Молодой человѣкъ по имени Миллеръ.
   -- Джорджъ Миллеръ! воскликнулъ Друмондъ съ неудовольствіемъ.
   -- Да; развѣ вы его знаете? спросилъ Гардинджъ съ изумленіемъ.
   -- Знаю. А сказалъ онъ вамъ, зачѣмъ желаетъ со мной познакомиться?
   -- Нѣтъ.
   -- А! это ужасная дерзость съ его стороны. Чортъ бы его побралъ!
   -- Чего вы сердитесь? Если вы его знаете и не желаете видѣть, то пойдемте въ другой ресторанъ. Онъ просто спросилъ: знаю ли я васъ? и выразилъ желаніе съ вами, познакомиться. Но тутъ нѣтъ ничего обязательнаго.
   -- Да... но обдумавъ дѣло, я полагаю, что лучше мнѣ идти съ вами.
   -- Да говорятъ вамъ, что никто насъ не заставляетъ завтракать съ нимъ. Пойдемъ въ другое мѣсто.
   -- Нѣтъ, я хочу съ нимъ познакомиться.
   -- Какъ угодно. Но вы не перемѣнились; все таже флюгарка; у васъ попрежнему семь пятницъ на недѣлѣ.
   Черезъ нѣсколько минутъ, они вошли въ обширный ресторанъ, въ которомъ значительное количество мужчинъ, не снимая шляпъ, истребляло громадные запасы ростбифа и баранины. Многіе изъ нихъ знали Гардинджа и здоровались съ нимъ, осыпая его шутками, на которыя онъ отвѣчалъ не очень ловко. Очевидно, что онъ не былъ еще аклиматизированъ въ Лондонѣ. Впрочемъ, вообще саркастическія замѣчанія его пріятелей казались неостроумными и пустыми, особливо Друмонду, который, любилъ и умѣлъ шутить умно. Но надо сознаться, что все это общество состояло большею частью изъ очень молодыхъ людей.
   -- Миллеръ еще не пришелъ, сказалъ Гардинджъ:-- но что было между вами?
   -- Ничего, я его никогда не видалъ. Но знаю, зачѣмъ онъ хочетъ со мною познакомиться. Что это за человѣкъ?
   -- Добрый малый; по несчастью, онъ ожидаетъ отъ отца большое наслѣдство, а потому ничего не дѣлаетъ. Впрочемъ, говорятъ, что отецъ теперь хочетъ ему купить долю въ какой-нибудь торговой фирмѣ.
   -- Но что онъ такое, какъ человѣкъ? повторилъ Друмондъ, нисколько не интересуясь коммерческой дѣятельностью юноши.
   -- Онъ порядочно воспитанъ, лучше чѣмъ обыкновенно воспитываются сыновья богатыхъ торговцевъ. Онъ иногда слишкомъ задаетъ себѣ свѣтскаго тону, особливо играя на бильярдѣ. Онъ нѣсколько свысока смотритъ на насъ, работящихъ людей, но это совершенно естественно. Онъ не жалѣетъ денегъ и роскошно угощаетъ своихъ пріятелей, но очень трудно вырвать у него шиллингъ какому-нибудь попрошайкѣ, или золотой одному изъ тѣхъ посѣтителей бильярдной, которые всегда готовы занимать деньги, но никогда ихъ не возвращаютъ. Вообще, онъ, кажется, порядочный человѣкъ и мнѣ довольно нравится. Конечно, онъ немного самоувѣренъ и рѣзокъ, но вѣдь онъ очень молодъ, и мы съ вами въ его года были не лучше.
   -- Вы не считаете его способнымъ на какую-нибудь низость?
   -- Нѣтъ, онъ слишкомъ самолюбивъ для этого, отвѣчалъ Гардинджъ съ улыбкой:-- правда, самолюбіе -- не очень высокая степень нравственности, но оно можетъ удержать человѣка отъ кражи платковъ.
   -- Такъ онъ ничего не дѣлаетъ и не имѣетъ никакого ремесла или занятія?
   -- Нѣтъ; это лѣнивый, безпечный, но добрый человѣкъ. Къ тому же, онъ далеко не дуракъ. Но скажите, пожалуйста, отчего вы такъ интересуетесь Джорджемъ Миллеромъ?
   Друмондъ ничего не отвѣчалъ, а сосредоточилъ все свое вниманіе на поданной ему котлетѣ. Черезъ нѣсколько минутъ, онъ, однако, произнесъ, не поднимая глазъ и какъ бы продолжая разговоръ:
   -- Я думаю, Гардинджъ, что самые несчастные люди -- юноши, снѣдаемые самолюбіемъ; ихъ тысячи и тысячи, и всѣ они жаждутъ всеобщаго признанія своихъ достоинствъ. Они не могутъ успокоиться, пока ихъ книга не выйдетъ въ свѣтъ или они не съиграютъ Гамлета на лондонскомъ театрѣ, или не убѣдятъ присяжныхъ въ невинности своего кліента. Еслибъ они только знали, что ненавистныя имъ преграды спасаютъ ихъ отъ позора и насмѣшекъ! Вашъ пріятель Миллеръ, не правда ли, принадлежитъ къ подобнымъ самолюбивымъ людямъ и...
   Въ эту самую минуту въ ресторанъ вошелъ Джорджъ Миллеръ, и блестящій, пытливый взглядъ Друмонда остановился на красивомъ лицѣ молодого человѣка. Гардинджъ ихъ тотчасъ представилъ другъ другу, и скромный румянецъ покрылъ щеки юноши. Первое впечатлѣніе, произведенное имъ на Друмонда, было благопріятное, и философъ молча наблюдалъ за нимъ, пока онъ объяснялъ Гардинджу причины, заставившія его опоздать. Потомъ онъ обратился къ Друмонду и смиреннымъ тономъ началъ съ нимъ говорить. Послѣдній отличался удивительной подвижностью настроенія, и потому естественно, что какое-то остроумное замѣчаніе молодого человѣка вызвало улыбку на его лицѣ. Миллеръ разсказывалъ, какъ торговцы поддѣлываютъ вина и выказалъ близкое, основательное знакомство съ этимъ предметомъ. Его слова заинтересовали Друмонда, который рѣшительно ничего не зналъ о фальсификаціи винъ и заботился только объ ихъ вкусѣ, а не внутреннемъ ихъ составѣ, точно такъ же, какъ онъ никогда не спрашивалъ себя, на что шли деньги, платимыя имъ въ качествѣ налога. Онъ положительно не вѣдалъ, кто и за что требовалъ съ него денегъ, но онъ платилъ и былъ очень благодаренъ тѣмъ общественнымъ властямъ, которыя освобождали его отъ всякихъ заботъ относительно мѣстнаго самоуправленія.
   Къ тому же, особое уваженіе, которое выказывалъ Джорджъ Миллеръ Друмонду, было очень лестно для послѣдняго, и вообще онъ заинтересовался молодымъ человѣкомъ. Наконецъ, онъ, очевидно, имѣлъ большое преимущество надъ Миллеромъ, зная его тайныя цѣли, тогда какъ Миллеру ничего о немъ не было извѣстно. По всѣмъ этимъ причинамъ, нашъ философъ былъ очень доволенъ, что онъ познакомился съ юношей; онъ могъ близко его изучить и дозволить ему продолжать это знакомство только въ случаѣ удовлетворительнаго результата подобнаго тайнаго дознанія.
   Окончивъ завтракъ и выкуривъ сигару, Гардинджъ возвратился въ свою контору, а Джорджъ Миллеръ сказалъ своему новому знакомому съ нѣкоторымъ смущеніемъ:
   -- Вы, мистеръ Друмондъ, кажется живете гдѣ-то вблизи Датскаго Холма?
   -- Да, въ Камбервельской рощѣ, отвѣчалъ философъ.
   -- А я живу въ Сайденгэмѣ, продолжалъ Миллеръ.-- Вы только-что говорили о вашей любви къ старымъ книгамъ; у моего отца есть прекрасная коллекція, оставленная ему однимъ пріятелемъ, уѣхавшимъ въ Индію. Если вамъ теперь время и вы не имѣете лучшаго занятія, то не желаете ли посмотрѣть эти книги? Потомъ мы могли бы съ вами и пообѣдать. По несчастью, вся наша прислуга теперь на островѣ Уайтѣ, но все же намъ дадутъ кое-что.
   Друмондъ внутренно смѣялся надъ молодымъ человѣкомъ, который прибѣгалъ къ такимъ ухищреніямъ для достиженія своей цѣли, не подозрѣвая, что Друмондъ видѣлъ его насквозь.
   -- Хорошо, отвѣчалъ онъ:-- благодарю васъ за приглашеніе, которымъ я съ удовольствіемъ воспользуюсь; но позвольте мнѣ прежде послать телеграмму сестрѣ.
   Такимъ образомъ, они оба отправились въ Сайденгэмъ въ большой роскошный домъ старика Миллера, и сынъ его такъ ухаживалъ за своимъ гостемъ, что можно было подумать, не императоръ ли онъ incognito. Хотя онъ многаго не понималъ въ длинныхъ монологахъ философа по поводу той или другой книги, но слушалъ его съ такимъ почтительнымъ вниманіемъ, что Друмондъ остался очень доволенъ своимъ новымъ знакомствомъ. Конечно, Миллеръ былъ человѣкъ не ученый, но способный и любознательный. Никогда пророкъ не имѣлъ такого смиреннаго ученика.
   За обѣдомъ, юный амфитріонъ разсыпался въ извиненіяхъ, хотя всего было совершенно достаточно. Онъ горько сожалѣлъ, что не могъ предложить своему гостю лучшаго вина и болѣе дорогихъ сигаръ, такъ какъ онъ платилъ за сотню только 7 ф. и 10 шил. Послѣ обѣда они вышли на террасу и усѣлись курить въ покойныхъ креслахъ, среди благоуханной тишины вечера. Теперь была самая удобная минута, чтобъ обратиться къ гостю съ просьбою, если юноша имѣлъ таковую.
   -- Эти огоньки, кажется, мерцаютъ въ той сторонѣ, гдѣ вы живете? сказалъ Джорджъ Миллеръ, указывая на подножіе горы за небольшой долиной.
   -- Да, кажется.
   -- Я знаю одну вашу сосѣдку.
   -- Неужели? произнесъ Друмондъ съ видимымъ равнодушіемъ, хотя онъ хорошо понималъ, въ чемъ дѣло.
   -- Это -- молодая дѣвушка... Она еще въ пансіонѣ.. Вы, кажется, ее знаете... Ее зовутъ миссъ Нортъ.
   -- Да, мы ее знаемъ.
   -- Мнѣ такъ и говорили, продолжалъ молодой человѣкъ съ большимъ смущеніемъ.
   -- А вы, конечно -- пріятель ея отца? спросилъ Друмондъ небрежно.
   -- Н... нѣтъ.
   -- Такъ вы знакомы съ ея друзьями?
   -- Дѣло въ томъ, мистеръ Друмондъ, сказалъ Миллеръ, рѣшившись смѣлой откровенностью, выдти изъ своего затруднительнаго положенія:-- что я познакомился съ нею очень страннымъ образомъ и желалъ бы быть ей представленнымъ по всѣмъ правиламъ свѣтскаго этикета. Она такая славная, умная, добрая, прямая...
   -- А! а! я понимаю, перебилъ его Друмондъ, какъ бы сдѣлавъ неожиданное открытіе:-- вотъ для чего вы просили Гардинджа познакомить васъ со мной и пригласили меня къ себѣ обѣдать!
   Эти слова были произнесены безъ тѣни негодованія, и, повидимому, добродушный философъ только хотѣлъ удостовѣриться въ справедливости своего предположенія.
   -- Я надѣюсь, что вы на меня не сердитесь. Будьте увѣрены, что я, во всякомъ случаѣ, очень счастливъ, что познакомился съ вами. Къ тому же, я думалъ, что миссъ Нортъ говорила вамъ обо мнѣ.
   Друмондъ ничего не отвѣчалъ, и, вставъ съ кресла, замѣтилъ, что вечеръ нѣсколько прохладенъ.
   -- По правдѣ сказать, продолжалъ Миллеръ нерѣшительно:-- я думалъ, что, если мы съ вами сойдемся, то вы меня представите миссъ Нортъ въ вашемъ домѣ.
   -- Неужели? произнесъ холодно Друмондъ:-- а для какой цѣли?
   -- Потому что естественно желать пріятнаго знакомства.
   -- Вотъ что! промолвилъ Друмондъ, пристально смотря на конецъ своей сигары.
   Джорджъ Миллеръ помолчалъ нѣсколько минутъ и потомъ произнесъ:
   -- Вы еще не сказали...
   -- Согласенъ ли я, чтобъ вы видались съ миссъ Нортъ въ моемъ домѣ? перебилъ его Друмондъ:-- ну, я не вижу тутъ ничего дурнаго. Вѣдь вы желаете только съ нею познакомиться. Хорошо, мы увидимъ.
   -- Благодарю васъ.
   Черезъ нѣсколько минутъ, Друмондъ простился съ гостепріимнымъ хозяиномъ и отправился домой, не взявъ полдюжины громадныхъ сигаръ, которыя молодой человѣкъ настоятельно хотѣлъ ему навязать.
   -- Ты видѣла сегодня Віолету Нортъ? спросилъ въ тотъ же вечеръ философъ у сестры.
   -- Нѣтъ, отвѣчала она:-- меня задержали гости.
   -- Такъ не ходи вовсе. Надо намъ объ этомъ серьёзно поговорить. Я только-что познакомился съ молодымъ Миллеромъ; онъ очень приличный юноша, но слишкомъ молодъ для того, чтобъ ухаживать за Віолетой. Мнѣ кажется, что было бы очень хорошо, еслибъ они встрѣчались у насъ въ домѣ; Віолета слишкомъ умна и проницательна, чтобъ не замѣтить вскорѣ, такъ недостоинъ ея этотъ дюжинный молокососъ.
   -- О! Джэмсъ, воскликнула мистрисъ Варнеръ:-- подумай только, въ чемъ насъ могутъ упрекнуть. Вѣдь она богатая невѣста.
   -- Онъ въ двадцать разъ богаче. Но, не безпокойся: до этого никогда не дойдетъ. Впрочемъ, поговоримъ завтра обо всемъ подробно.
   "Завтра" былъ именно тотъ вторникъ, въ который Віолета Нортъ рѣшила бросить перчатку всему свѣту.
   -- Нечего сказать -- судьба! думалъ Джорджъ Миллеръ, послѣ ухода Друмонда:-- все могло устроиться такъ хорошо и этотъ джентльмэнъ, навѣрное, дозволилъ бы намъ видаться въ его домѣ -- такъ нѣтъ же: она не хотѣла ждать. Завтра надо съ нею ѣхать въ Гэмптонъ. Отказаться нельзя, а скандалъ навѣрно будетъ. Кто-нибудь да насъ поймаетъ!
   

VII.
Прогулка.

   Наступило утро знаменательнаго дня; Віолета Нортъ вскочила съ постели очень рано и, подбѣжавъ къ окну, отдернула занавѣску. Передъ нею открывался веселый міръ роскошной земли, освѣщенный утренними лучами солнца. Мильйоны брилліантовъ горѣли и сверкали на глянцовитыхъ листьяхъ плюща, покрывавшаго старинную, красную стѣну сада; густые лавровые кусты бросали освѣжающую тѣнь на бурую землю. Бѣлая и лиловая сирень, дрожащіе желтые цвѣты акаціи, бѣлѣющія шапки каштановыхъ деревьевъ сладко нѣжились, залитыя теплыми лучами солнца, а высокіе, прямые тополи указывали путь восхищенному глазу къ ясному голубому небу, въ которомъ не видно было ни малѣйшаго облачка.
   Віолета была довольна тѣмъ, что она видѣла. Въ эту минуту чьи-то шаги раздались на лѣстницѣ и, поспѣшно подойдя къ дверямъ, она увидала служанку.
   -- Елизавета, сказала она:-- вотъ вамъ шиллингъ, сбѣгайте поскорѣе въ Комбервель къ модисткѣ мистрисъ Кукъ и не уходите безъ моей шляпки, готова она или нѣтъ. Понимаете?
   -- Господи! вѣдь модистка обѣщала прислать ее въ 8 часовъ, а теперь только половина восьмаго!
   -- Я увѣрена, что она не пришлетъ. Пожалуйста, Елизавета, не теряйте ни минуты, и главное, не возвращайтесь безъ шляпки.
   За завтракомъ, немногочисленныя пансіонерки миссъ Мэнъ узнали съ завистью, что Віолета Нортъ уѣзжала на цѣлый день и ихъ юныя сердца горѣли любопытствомъ взглянуть на ея костюмъ. Она постоянно удивляла ихъ своимъ рѣдкимъ умѣньемъ одѣваться, и какъ слѣпо ни подражали онѣ ей, ихъ платья никогда не сидѣли такъ прелестно, какъ на Віолетѣ. При этомъ нельзя было отнести успѣхъ ея туалета къ богатству отца, потому что она одѣвалась чрезвычайно просто, никогда не прибѣгая ни къ слишкомъ пестрымъ лентамъ, ни къ чрезмѣрному изобилію оборокъ, аграмантовъ и т. д. Единственной особенностью всѣхъ ея костюмовъ были чрезвычайно узкіе рукава, а главный источникъ постоянной прелести ея туалета заключался не въ искуствѣ швеи, а въ рѣдкой граціозности ея фигуры.
   Въ это утро, она была очень весела. Не билось ли тревожно ея сердце? Нѣтъ, она была спокойна. Въ гораздо болѣе тревожномъ положеніи находился молодой человѣкъ, быстро летѣвшій въ коляскѣ по дульвичской дорогѣ. Его праздничный видъ и пара великолѣпныхъ сѣрыхъ коней дѣлали его очень похожимъ на жениха, спѣшившаго въ церковь къ вѣнцу.
   -- Вотъ и за мною пріѣхали, миссъ Мэнъ! воскликнула Віолета, подходя къ окну безъ малѣйшаго смущенія:-- это молодой мистеръ Миллеръ; жаль, что не отецъ. Я бы съ большимъ удовольствіемъ вамъ представила старика. Во всякомъ случаѣ, вы познакомитесь и съ молодымъ?
   -- Конечно, отвѣчала съ пріятной улыбкой миссъ Мэнъ.
   Стоя въ гостиной со шляпой въ рукахъ, Джорджъ Миллеръ чувствовалъ, что сердце его билось сильнѣе обыкновеннаго. Онъ взглянулъ съ удивленіемъ на Віолету, вошедшую въ комнату вмѣстѣ съ директрисой пансіона: она спокойно, любезно улыбалась.
   -- Позвольте мнѣ, миссъ Мэнъ, представить вамъ мистера Миллера, сказала она:-- миссъ Мэнъ хорошо знаетъ по репутаціи вашего отца, мистеръ Миллеръ, и надѣялась, что онъ самъ пріѣдетъ за мною. Но, вѣрно, его что-нибудь задержало.
   -- Д... да, пробормоталъ молодой человѣкъ и поспѣшно прибавилъ:-- вы готовы, миссъ Нортъ?
   Онъ желалъ поскорѣе выбраться изъ этого дома, боясь каждую минуту попасть въ просакъ. По наивному взгляду миссъ Мэнъ, онъ ясно понималъ, что была пущена въ ходъ какая-нибудь ловкая мистификація.
   -- Прощайте, миссъ Мэнъ, сказала Віолета:-- я вѣроятно возвращусь къ шести часамъ.
   Выйдя на улицу и увидавъ роскошный экипажъ съ велколѣпными сѣрыми лошадьми, молодая дѣвушка улыбнулась. Эта прогулка ужасно походила на похищеніе. Той же точки зрѣнія придерживались и ея подруги, съ завистью смотрѣвшія, какъ садилась въ экипажъ Віолета въ сѣромъ платьѣ съ темно-коричневой бархатной отдѣлкой и съ бѣлымъ перомъ на скромной сѣренькой шляпкѣ. Онѣ были увѣрены, что прелестная парочка отправлялась прямо въ церковь, и не могли не сознаться, что никогда свѣтъ не видалъ болѣе очаровательной невѣсты. Да и женихъ не много ей уступалъ, съ своею красивой, мужественной фигурой, съ своимъ прямымъ, правильнымъ носомъ и изящными очертаніями лица.
   Отъѣхавъ отъ дома, Джорджъ Миллеръ легко вздохнулъ.
   -- Какъ вы все устроили? спросилъ Джорджъ.
   -- Я? воскликнула Віолета съ торжествующей улыбкой и съ какимъ-то злорадствомъ, непонятнымъ молодому человѣку:-- очень просто. Добрая миссъ Мэнъ думаетъ, что мы ѣдемъ на цвѣточную выставку или куда-нибудь въ другое мѣсто, гдѣ насъ ждутъ мой отецъ, вашъ отецъ и всѣ отцы на свѣтѣ. Эй, кучеръ! поверните, пожалуйста, въ эту аллею.
   Ей не хотѣлось проѣхать мимо дома мистера Друмонда.
   -- Вы все это сказали миссъ Мэнъ? спросилъ снова Джорджъ.
   -- Нѣтъ, она сама вывела это изъ моихъ словъ. Но, не будемъ объ этомъ говорить. Какое счастье имѣть цѣлый день праздника! И въ такую погоду! Куда мы ѣдемъ?
   Въ сущности, ей было все равно; она уже довольствовалась тѣмъ, что дышала свободно, что солнце весело освѣщало роскошную, весеннюю природу, что воздухъ благоухалъ цвѣтами.
   -- Я думалъ поѣхать въ Гэмптонъ, отвѣчалъ Миллеръ нерѣшительно:-- тамъ Темза прелестна и мы можемъ хорошо позавтракать.
   -- Но, тамъ много буржуазной публики, замѣтила критически Віолета.
   -- Во вторникъ вы никого не встрѣтите.
   -- Вы объ этомъ подумали?
   -- Да.
   -- Благодарю васъ.
   Она говорила съ улыбкой и очень любезно, но молодой человѣкъ не зналъ, относилась ли она къ нему серьёзно или поднимала его на смѣхъ. Въ послѣднихъ ея словахъ, произнесенныхъ съ величіемъ королевы, такъ и слышался сарказмъ. Но вдругъ она разсмѣялась, весело, искренно.
   -- Еслибъ миссъ Мэнъ знала куда мы ѣдемъ, она упала бы въ обморокъ! воскликнула Віолета: -- я бы дорого дала, чтобъ увидать такое зрѣлище.
   -- Я не вижу тутъ ничего смѣшнаго, отвѣчалъ онъ: -- по правдѣ сказать, я не понимаю, зачѣмъ вы такъ дѣйствуете?
   Она молча взглянула на него, но черезъ минуту сказала рѣшительно:
   -- Прикажите остановить. Довольно кататься. Я пойду домой пѣшкомъ.
   -- Пожалуйста, не глупите, промолвилъ онъ въ полголоса:-- я только хотѣлъ сказать, что нѣтъ причины вамъ упорствовать въ вашемъ странномъ поведеніи, такъ какъ теперь мы можемъ видѣться открыто, какъ всѣ. Вчера мистеръ Друмондъ обѣдалъ у меня.
   Это извѣстіе нисколько ея не поразило.
   -- Мнѣ все равно, замѣтила она холодно.
   -- Зачѣмъ же напрасно рисковать непріятностями?
   -- Меня вывели изъ терпѣнья.
   -- Такъ вы не согласны видѣться со мною въ домѣ мистера Друмонда?
   -- Теперь не время объ этомъ говорить. Я обѣщала съ вами покататься, и вотъ мы катаемся. Зачѣмъ же отравлять удовольствіе?
   Онъ замолчалъ. Не въ первый разъ приходилось ему уступать этой странной дѣвочкѣ, еще не сошедшей со школьной скамьи. Но, конечно, онъ не былъ доволенъ и нахмурилъ брови.
   -- Я васъ обидѣла? спросила Віолета, послѣ минутнаго молчанія, лукаво улыбаясь.
   -- Нѣтъ, но вы довольно грубо выражаетесь.
   -- А вы любезно говорите съ молодыми дѣвушками, промолвила она, съ добродушнымъ смѣхомъ:-- еще немного, и вы назовете меня чертовой куклой, какъ докторъ Зидль на дняхъ.
   -- Я ни мало не удивляюсь его выходкѣ.
   При этихъ словахъ молодая дѣвушка такъ громко и искренне расхохоталась, что Джорджъ не вытерпѣлъ и также засмѣялся.
   -- Вы можете хоть кого вывести изъ терпѣнія, промолвилъ онъ.
   -- Мнѣ ужь это говорили многіе, но я приписывала такой несправедливый отзывъ о моей милой особѣ къ зависти. Увѣряю васъ, я считаю себя очень добрей и любезной дѣвушкой. Конечно, если мнѣ дѣлаютъ непріятности...
   -- То есть, вы хотите сказать, что если не всѣ добровольно пляшутъ по вашей дудкѣ, то вы ихъ заставите силою.
   -- Пожалуй,-- но бросимъ этотъ разговоръ. Я васъ прощаю.
   Она откинулась на спинку коляски и стала критически осматривать окружающіе предметы. Она находила уродливыми дома, на Датской Горѣ, спрашивала, кто могъ въ нихъ жить, недоумѣвала, сколько ихъ обитатели получали дохода и выражала желаніе знать, по вкусу ли мистера Миллера были эти жилища. Потомъ они миновали широкія аллеи Клопгомскаго парка съ его великолѣпными зелеными лужайками и громадными, столѣтними березами. Наконецъ, они очутились среди открытыхъ полей, окруженныхъ живою изгородью, гдѣ мирная тишина сельскаго пейзажа прерывалась только мѣрнымъ топотомъ лошадей.
   -- Такъ вы видѣли вчера мистера Друмонда? спросила неожиданно Віолета:-- какъ вы его находите? Нѣтъ, нѣтъ! лучше не говорите, а то, если вы отъ него не въ восхищеніи, то мы поссоримся.
   -- А я думалъ, что вы на него сердитесь, сказалъ Миллеръ съ удивленіемъ.
   -- А развѣ нельзя сердиться на людей, которыхъ любишь и уважаешь?
   -- Онъ показался мнѣ очень пріятнымъ человѣкомъ... Хотя немного эксцентричнымъ. Онъ, кажется, слишкомъ любитъ ставить въ тупикъ своихъ собесѣдниковъ.
   -- Онъ не виноватъ, если не всѣ его понимаютъ, замѣтила Віолета наивно.
   -- Ну, извините, не онъ одинъ умный человѣкъ на свѣтѣ, отвѣчалъ Джорджъ, который съ юношескою поспѣшностью видѣлъ всюду соперниковъ:-- вы должны сознаться также, что онъ некрасивъ.
   -- Я терпѣть не могу восковыхъ куколъ! Человѣкъ долженъ походить на человѣка, а не на куклу.
   Среди этого разговора они въѣхали на небольшое возвышеніе, съ котораго открывался обширный видъ на витбльдонскую поляну, которая, параллельно тянувшейся надъ нею небесной лазури, извивалась широкой волною до горизонта, гдѣ чернѣлся невысокій лѣсъ, таинственно намекавшій на близость моря.
   -- Какой славный, благоуханный вѣтерокъ, сказала Віолета:-- отчего не умѣютъ дѣлать такихъ духовъ? Любите вы красный верескъ?
   -- Да.
   -- А я не люблю. Онъ точно крашенный. Я люблю настоящій, зеленый.
   -- Да вѣдь и красный такой же настоящій.
   -- Я не въ состояніи спорить въ такую славную погоду.
   Такъ шло время и молодые люди наслаждались пріятной прогулкой, когда вдругъ случилось неожиданное, печальное происшествіе. Они только что миновали ворота Робинъ-Гуда и лошади весело бѣжали по широкой аллеѣ. Навстрѣчу имъ шла женщина съ двумя дѣтьми; одного она держала на рукахъ, а другой, немного отставъ, слѣдовалъ за нею. Впереди ѣхала телега и коляскѣ надо было обогнать ее; въ эту самую минуту ребенокъ, маленькая дѣвочка поскользнулась и упала подъ самыя колеса. Экипажъ не переѣхалъ черезъ нее, но она ударилась головою о заднее колесо и кровь брызнула изъ небольшой накожной раны. Въ ту же секунду Віолета выскочила изъ экипажа и схватила на руки ребенка прежде, чѣмъ мать подоспѣла къ нему.
   -- И ты смѣешь называться кучеромъ! воскликнула молодая дѣвушка, гнѣвно сверкая глазами: -- зачѣмъ ты не остановилъ лошадей! Тебѣ бы свиней пасти, а не лошадьми править! Бѣдный! Бѣдный ребенокъ! мы тебя убили!
   Она бросилась въ трактиръ, находившійся вблизи и, потребовавъ воды и тряпокъ, омыла и перевязала рану ребенка, какъ умѣла. Мать стояла подлѣ, не вмѣшиваясь. Когда все было кончено, въ комнату вошелъ кучеръ и старался доказать, что онъ ни въ чемъ не виноватъ.
   -- Молчи! воскликнула внѣ себя Віолета и потомъ, обращаясь къ матери ребенка, прибавила: -- гдѣ вы живете? Я къ вамъ пріѣду.
   Говоря это, она вынула изъ кармана кошелекъ, но Джорджъ Миллеръ предупредилъ ее.
   -- Вотъ вамъ золотой, добрая женщина, сказалъ онъ.
   -- Вы получите десять, двадцать золотыхъ, продолжала молодая дѣвушка, топая ногой и со слезами на глазахъ: -- вотъ все, что у меня есть въ кошелькѣ. Я очень сожалѣю, что не могу вамъ дать ничего, кромѣ денегъ. Но не бойтесь, я пріѣду къ вамъ, и мой отецъ пріѣдетъ. Пойдите къ хорошему доктору; я за все заплачу.
   -- Благодарю васъ, миссъ, отвѣчала бѣдная женщина.
   -- Вотъ это такъ настоящая барыня, сказали въ одинъ голосъ посѣтители трактира, когда Віолета вышла на улицу: -- она не похожа на жеманныхъ, надменныхъ дамъ. Какъ есть барыня!
   -- Извините, что я васъ напрасно бранила, сказала Віолета, садясь въ экипажъ и обращаясь къ кучеру: -- вы, кажется, не могли предупредить этого случая.
   -- Конечно, не могъ, отвѣчалъ онъ:-- и вѣдь бѣда-то небольшая; маленькій шрамъ, вотъ и все.
   Они снова понеслись; но мистеръ Миллеръ былъ не въ духѣ. Ему не нравилось рѣзкое обращеніе съ нимъ Віолеты.
   -- Вы хотите сказать вашему отцу объ этомъ приключеніи? сказалъ онъ:-- но какъ же вы объясните ваше появленіе на этой дорогѣ? спросилъ онъ.
   -- Прямо скажу, что была, вотъ и все.
   -- Но вѣдь онъ не можетъ принести никакой пользы бѣдной женщинѣ. Сколько вы ей дали денегъ?
   -- Три золотыхъ и немного серебра.
   -- Такъ, значитъ, она получила четыре фунта за этотъ ушибъ. Я увѣренъ, что она съ удовольствіемъ согласилась бы, чтобъ все ея семейство подверглось бы такой же участи.
   -- Я желала бы знать, во сколько оцѣнили бы ваши родственники подобную рану, нанесенную вамъ? отвѣчала она.
   -- Нечего сказать, произнесъ онъ послѣ нѣкотораго молчанія:-- мы довольно-таки побранились для первой прогулки.
   -- Это только доказываетъ, что мы друзья, отвѣчала Віолета съ улыбкой: -- конечно, еслибы мы съ вами познакомились на балахъ и званныхъ обѣдахъ, то обращались бы другъ съ другомъ гораздо приличнѣе. Вамъ, быть можетъ, это болѣе по вкусу. Хотите, будемъ вести себя прилично до Гэмптона. Я начинаю. Извините, пожалуйста, любезный мистеръ Миллеръ, но я обезпокоила бы васъ покорнѣйшей просьбой сказать мнѣ, который часъ?
   Неожиданная перемѣна тона и неподдѣльная комичность молодой дѣвушки заставили Джорджа весело расхохотаться, и уже во весь остальной день онъ почти ни на минуту не хмурился.
   Миновавъ Кингстонъ съ его мостомъ на высокихъ аркахъ, бушейскій паркъ, ворота гэмптонскаго дворца, они, наконецъ, достигли берега Темзы и остановились передъ старинной гостинницей, стѣны которой были покрыты шлющемъ.
   -- Вы не боитесь завтракать въ общей комнатѣ? спросилъ Джорджъ, точно было что-нибудь на свѣтѣ, чего она боялась.
   -- Нисколько, отвѣчала она:-- я люблю публику и меня не испугаетъ никакая встрѣча. Ахъ! еслибъ только меня здѣсь видѣла миссъ Мэнъ!
   Въ столовой было немного народу, только двѣ старыя дѣвы, истреблявшія громадное количество хлѣба, сыра и лимонада, молодой французъ съ пожилой женой и старикъ, дремавшій въ креслѣ. Віолета и Джорджъ помѣстились на особомъ столикѣ у окна, такъ что передъ ихъ глазами разстилалась прекрасная картина весенней природы, и имъ не мозолили глаза красный коверъ и бѣлыя занавѣси. Молодая дѣвушка приняла очень серьёзное участіе въ заказѣ завтрака, критикуя то или другое блюдо. Она вообще походила на молодую, въ медовомъ мѣсяцѣ, которая старается держать себя спокойно и равнодушно, чтобъ всѣ посторонніе приняли ее и мужа за старую чету.
   -- А потомъ мы выпьемъ шампанскаго? сказалъ Джорджъ, когда слуга вышелъ изъ комнаты.
   -- Нѣтъ, благодарствуйте, отвѣчала Віолета:-- я очень люблю шампанское, особенно не слишкомъ сладкое, но мнѣ позволяютъ только рюмку хереса.
   -- Кто же здѣсь можетъ вамъ помѣшать?
   -- Чувство самоуваженія, произнесла молодая дѣвушка, гордо поднявъ голову:-- неужели вы думаете, что я воспользуюсь отсутствіемъ миссъ Мэнъ?
   Завтракъ подали, но Віолета, несмотря на свой голодъ, постоянно отвлекалась отъ ѣды и бросала восхищенные взгляды на мирную, великолѣпную картину, виднѣвшуюся изъ окна. Темза тихо катила свои блѣдно-голубыя воды, и только посрединѣ маленькая зыбь колыхала ея поверхность подъ блестящими лучами весенняго солнца. Съ одной стороны тянулись роскошные, зеленые луга, окаймленные плакучими ивами, съ другой извивалась песчаная дорога, обсаженная вязами и каштановыми деревьями, вдали чернѣлся мягкій абрисъ густого лѣса. Все въ природѣ было такъ тихо и безмолвно, что ясно доносился плескъ воды подъ веслами маленькой лодки, на встрѣчу которой плавно двигалась тѣсно сомкнутая масса дикихъ утокъ. На верху, въ голубой выси, кружилась ласточка.
   -- А это кто? спросила вдругъ Віолета, указывая на нѣскольскихъ молодыхъ людей, которые, выйдя изъ ресторана съ бутылками и стаканами, направлялись къ берегу рѣки.
   -- Вѣроятно, это нѣмецкіе студенты, которые такъ шумѣли на верху, отвѣчалъ Джорджъ.
   -- Я не могу пѣніе назвать шумомъ, воскликнула Віолета:-- жаль, что они ушли. Я знаю наизусть все, что они пѣли.
   -- Можетъ быть, вы желали бы принять участіе въ ихъ пѣсняхъ?
   -- Можетъ быть, отвѣчала просто молодая дѣвушка: -- критики и завистники осуждаютъ мое пѣніе, но я могу свободно пѣть и особенно люблю нѣмецкія пѣсни. Вонъ посмотрите, они разлеглись на травѣ съ трубками и сигарами. Только одинъ не куритъ; зачѣмъ онъ не затянетъ пѣсни?
   -- Не пойти-ли вамъ спросить?
   -- Отчего же и нѣтъ? Вы не знаете, какъ я люблю нѣмецкое хоровое пѣніе. Вамъ извѣстенъ Gaudeamus?
   -- Если вамъ пріятно познакомиться съ этими молодыми людьми...
   -- Такъ же, какъ я познакомилась съ вами! перебила его Віолета.
   -- Вы не хотите сказать, чтобъ кто-нибудь изъ нихъ...
   -- Человѣческое сердце полно черной неблагодарности! воскликнула молодая дѣвушка: -- я рискую опозорить себя на всю жизнь и высидѣть три мѣсяца на хлѣбѣ и водѣ, чтобъ только доставить вамъ удовольствіе пробыть со мною нѣсколько часовъ, а вы умѣете лишь спорить, прекословить, перечить...
   -- Ну ужь съ вами не поспоришь, произнесъ Джорджъ, смѣясь.
   -- И все изъ-за того, что я для васъ же желала маленькаго нѣмецкаго концерта. Мнѣ вѣдь ихъ пѣсни ненужны, я ихъ знаю наизусть. Ахъ! что это они поютъ? прибавила она, бросая вилку и хлопая въ ладоши.
   Одинъ изъ нѣмцевъ, растянувшись на зеленомъ берегу, дѣйствительно затянулъ густымъ басомъ, ударяя въ тактъ по пустой бутылкѣ:
   
   "Was kommt dort von der Höh',
   Was kommt dort von der Höh'."
   
   Товарищи хоромъ, хотя и не очень мелодичнымъ, такъ какъ нѣкоторые не выпускали изъ рта трубокъ, подхватили:
   
   "Was kommt dort von der ledernen Höh',
   So, so! ledernen Höh'.
   Was Kommt dort von der Höh'".
   
   -- О! прелестные юноши! воскликнула Віолета: -- пойте, пожалуйста, пойте!
   Но пѣніе прекратилось и молодые люди, лѣниво потягиваясь, стали разговаривать между собою и только по временамъ долеталъ ихъ веселый смѣхъ. Вдругъ густой басъ снова раздался:
   
   Es zogen drei Bursche wohl über den Rhein,
   Bei einer Frau Wirthin da kehrten sie ein".
   
   Хоръ повторилъ послѣднюю строфу. Всѣмъ извѣстно, что исторія трехъ студентовъ, одна изъ самыхъ поэтическихъ балладъ Уланда; но какое впечатлѣніе могла произвести эта пѣснь въ устахъ, набитыхъ табакомъ и залитыхъ пивомъ? Однако, издали, среди мирныхъ прелестей сельской природы, пѣніе казалось очень гармоничнымъ.
   -- О! сказала Віолета:-- отчего они не сядутъ и не споютъ, какъ слѣдуетъ? Вѣроятно, они принадлежатъ къ какому-нибудь хоровому обществу. Ну, пожалуйста, бросьте ваши гадкія трубки и пойте хорошенько.
   Но юноши не слушались; они продолжали лежать и лѣниво, отъ времени до времени, оглашали воздухъ отрывочнымъ, безпорядочнымъ пѣніемъ. Віолета просто выходила изъ себя. Наконецъ, она кончила завтракъ безо всякаго аппетита и, не спуская глазъ съ окна, спросила съ нетерпѣніемъ:
   -- Мы можемъ теперь пойти гулять?
   -- Вы хотите быть поближе къ пѣвцамъ?
   -- Да, я издали плохо слышу.
   -- Какъ вамъ угодно.
   Выходя изъ ресторана, Віолета съ горькимъ разочарованіемъ увидѣла, что нѣмцы, вставъ съ травы, медленно удалились, напѣвая:
   
   "Wohlauf, nach getrunkenden funkelnden Wein!
   Ade nun, ihr Brüder, geschieden muss sein".
   
   -- Вотъ они и уходятъ, промолвила она грустно.
   -- А вы думали, что они будутъ давать серенаду цѣлый день?
   -- Что-жь мы теперь будемъ дѣлать? спросила Віолета.
   -- Пойдемте въ садъ, посмотримъ фонтаны и рыбу. А потомъ, вы знаете? здѣсь есть лабиринтъ.
   -- Да, я слышала. Лакеи и горничные любятъ теряться по праздникамъ въ этомъ лабиринтѣ; но я могу обойтись и безъ него.
   Они обошли весь садъ съ его роскошными куртинами цвѣтовъ, осмотрѣли дворецъ и нѣсколько разъ встрѣчались съ нѣмецкими студентами; но Віолета уже не обращала на нихъ никакого вниманія. Въ числѣ немногочисленныхъ посѣтителей Гэмптона, ее заинтересовали только слѣпой старикъ, котораго водила подъ руку маленькая дѣвочка, безъ умолку болтавшая обо всемъ, что она видѣла и что не могъ видѣть ея дѣдушка.
   -- Вы видите эту дѣвочку и старика? сказала Віолета, усаживаясь на скамейку и не спуская глазъ съ занимавшей ее пары:-- она разсказываетъ ему обо всемъ: о бабочкахъ, и золотыхъ рыбкахъ. А знаете, что я бы сдѣлала на ея мѣстѣ?
   Джорджъ съ удивленіемъ взглянулъ на молодую дѣвушку,-- такъ неожиданно перемѣнила она свой тонъ.
   -- Я бы все ему лгала, продолжала она съ горькой улыбкой:-- я бы воспользовалась его слѣпотой и обманывала его на каждомъ шагу. А онъ бы мнѣ вѣрилъ, не подозрѣвая, что я могу быть такъ подла.
   -- Я васъ не понимаю.
   -- Ну, да все равно, сказала она, махая рукой:-- мы погуляли. Я хотѣла бы знать, продолжала она задумчиво: -- вѣрятъ ли людямъ, которые разъ обманули, или для нихъ все уже кончено!
   Джорджъ еще съ большимъ изумленіемъ взглянулъ на нее. Слезы катились медленно по ея щекамъ.
   -- Что съ вами, Віолета? воскликнулъ онъ.
   -- Я думаю о томъ, что надѣлала, отвѣчала она, стараясь скрыть слезы: -- и для чего все это? Чтобъ проѣхаться въ коляскѣ и посмотрѣть на цвѣты. Я теперь ужь никогда не посмѣю взглянуть прямо въ лицо отцу, единственнымъ друзьямъ, которые у меня есть на свѣтѣ, миссъ Мэнъ и кому бы то ни было.
   -- Но вѣдь они ничего не знаютъ, промолвилъ Джорджъ.
   -- Да я-то знаю! воскликнула съ сердцемъ молодая дѣвушка:-- я еще никогда никого не обманывала и не могу вынести этого.
   -- Не придавайте этому такого значенія, сказалъ Джорджъ, стараясь ее успокоить:-- вы слишкомъ горды и васъ безпокоитъ то, на что другіе и не обратили бы вниманія. Конечно, не хорошо обманывать, но вѣдь это была только шутка.
   -- Да, шутка, отвѣчала она поспѣшно:-- но теперь, когда дѣло сдѣлано и приходится за него расплачиваться, то оно перестало быть шуткой. Богъ знаетъ, сколько бы я дала, чтобъ вычеркнуть изъ моей жизни эти глупые дни!
   -- Повѣрьте, тутъ нѣтъ ничего серьёзнаго.
   -- Для васъ.
   Джорджъ видѣлъ ясно, что не стоило спорить съ Віолетой, и что день былъ испорченъ. Ея веселость и смѣлая отвага замѣнились какою-то смиренной задумчивостью. Поэтому, онъ началъ думать, не пора ли вернуться въ Лондонъ. Та же мысль вошла въ голову и молодой дѣвушкѣ.
   -- Можетъ вашъ кучеръ доставить насъ въ городъ къ 5 1/2 часамъ? спросила она, смотря на свои часы.
   -- Конечно, если мы сейчасъ поѣдемъ.
   -- Не можете ли вы меня выпустить гдѣ-нибудь вблизи Истонскаго сквэра? А потомъ вы вернетесь домой одни.
   -- Но что скажетъ миссъ Мэнъ?
   -- Не безпокойтесь, я все устрою.
   -- Хорошо, такъ пойдемте въ ресторанъ.
   На возвратномъ пути нетолько измѣнилось настроеніе молодыхъ людей, но и самая природа какъ бы приняла другой видъ. Небо подернулось дымкой, сквозь которую солнце блестѣло, какъ мѣдный шаръ, и было такъ душно, что нетолько люди, но всѣ живыя существа притихли, ожидая грозы.
   -- Вы ѣдете къ отцу? спросилъ Джорджъ.
   -- Да, отвѣчала рѣшительнымъ тономъ Віолета:-- мнѣ остается теперь только одно: сознаться передъ всѣми, которыхъ я обманула, и просить прощенья. О послѣдствіяхъ поздно уже думать.
   -- Я не понимаю, зачѣмъ вы берете всю отвѣтственность на себя, замѣтилъ Джорджъ:-- если вы желаете, то я пойду къ вашему отцу и все ему разскажу.
   -- Неужели? воскликнула Віолета, просіявъ.
   -- Да, я готовъ на это.
   -- Я васъ за это люблю, отвѣчала просто молодая дѣвушка: -- но, конечно, не потерплю такого самопожертвованія. Я теперь ненавижу себя и не успокоюсь прежде, чѣмъ не признаюсь во всемъ. Простятъ ли меня, или нѣтъ, это ужь ихъ дѣло. Во всякомъ случаѣ, я никогда не забуду этой шутки, этой безумной глупости.
   -- Право, вы слишкомъ все принимаете къ сердцу. Тяжело было бы жить на свѣтѣ, еслибъ нельзя было загладить такую маловажную ошибку.
   -- Прикажите ѣхать скорѣе, отвѣчала Віолета.
   Достигнувъ Истонскаго Сквэра, Віолета просила остановиться и, выходя изъ экипажа, молча протянула ему руку.
   -- Когда же мы увидимся? спросилъ онъ нерѣшительно.
   -- Можетъ быть, никогда, отвѣчала она, но черезъ секунду прибавила съ улыбкой:-- не просите новаго свиданія -- и то уже мы довольно напроказничали.
   -- Какъ вамъ угодно, а я устрою такъ, чтобъ мы вскорѣ опять увидѣлись, произнесъ Джорджъ рѣшительно.
   Черезъ минуту, онъ уже былъ далеко, а она, подойдя къ дому отца, позвонила дрожащей рукой. Сердце ея тревожно билось.
   -- Сэръ Актонъ дома? спросила она у лакея, отворившаго ей дверь.
   -- Дома, пожалуйте.
   Віолета прошла прямо въ кабинетъ отца. Сэръ Актонъ сидѣлъ за столомъ, заваленномъ бумагами. Онъ былъ такъ занятъ, что, увидавъ неожиданно передъ собою дочь, даже не удивился.
   -- Здравствуй, Віолета, сказалъ онъ, не поднимая глазъ съ бумагъ:-- я тебя увижу за обѣдомъ. Поди прочь.
   Но въ ту же минуту, молодая дѣвушка опустилась на колѣни и, закрывъ лицо руками, горько зарыдала.
   -- Голубушка, что съ тобой? произнесъ онъ, только теперь догадавшись, что никто не ожидалъ ея появленія.
   Сквозь слезы она разсказала ему свою исторію, со всѣми подробностями и взваливая всю вину на себя. По правдѣ сказать, сэръ Актонъ былъ не очень встревоженъ ея разсказомъ, хотя, конечно, онъ подѣйствовалъ бы на него совсѣмъ иначе, еслибъ былъ впервые имъ услышанъ изъ другихъ устъ.
   -- Вотъ и все? сказалъ онъ:-- ты прямо пріѣхала сюда съ этой глупой прогулки? Ты очень хорошо сдѣлала. Дай мнѣ теперь подумать, какъ намъ лучше поступить.
   Быть можетъ, въ эту минуту, онъ упрекнулъ себя, что недостаточно окружалъ родительскими попеченіями свою дочь, но и теперь его умъ былъ слишкомъ сосредоточенъ на проведеніи новой желѣзной дороги въ Канадѣ, чтобъ серьёзно заняться бѣгствомъ изъ пансіона молодой дѣвушки.
   -- Право, не знаю, произнесъ онъ послѣ нѣкотораго молчанія:-- что намъ дѣлать!
   -- О! папа, папа! воскликнула Віолета, съ мольбою простирая къ нему руки:-- возьмите меня въ Канаду. Я просила этого въ субботу и, еслибъ вы согласились, то ничего не произошло бы. Я не хочу оставаться въ Англіи, я ненавижу Англію. Увезите меня, папа!
   Онъ положилъ руку на голову молодой дѣвушки и пристально посмотрѣлъ на ея заплаканные, но прекрасные глаза, напоминавшіе ему дорогое, умершее существо.
   -- Я сдѣлаю все, что ты желаешь, Віолета, отвѣчалъ онъ поспѣшно:-- но, подумай, вѣдь я могу остаться въ Канадѣ полтора или два года.
   -- О! папа, я только и хочу подолѣе, а если можно, даже никогда не возвращаться въ Англію.
   -- Намъ придется быть постоянно въ дорогѣ, такъ что ты не будешь въ состояніи увидѣть всѣ достопримѣчательности, а во многихъ мѣстахъ отели далеко не удовлетворятъ требованіямъ образованной, деликатной молодой дѣвушки.
   -- Это меня нисколько не пугаетъ, сказала она и, припавъ головой къ груди отца, продолжала:-- папа, я буду вамъ огромной помощью: буду списывать ваши письма, беречь ваши вещи, заботиться о вашемъ завтракѣ и обѣдѣ. Я вовсе не желаю видѣть достопримѣчательности, меня гораздо болѣе интересуютъ желѣзныя дороги, копи и т. д. Потомъ подумайте, какая вамъ будетъ экономія; мнѣ хватитъ моихъ платьевъ на все путешествіе. А если вамъ придется слишкомъ много за меня платить, то убавьте мнѣ изъ содержанія 10 ф. въ годъ.
   Сэръ Актонъ громко разсмѣялся, хотя глаза его были подернуты влагой.
   -- Ну, дѣлать нечего, ужь какъ-нибудь я соскребу деньгу для тебя и не заставлю умереть съ голоду, промолвилъ онъ.
   -- Такъ вы берете меня съ собой? воскликнула Віолета и глаза ея засверкали отъ радости.
   Сэръ Актонъ молча кивнулъ головой.
   -- Я хочу вамъ сказать что-то на ухо, папа, продолжала молодая дѣвушка, обнимая отца:-- я васъ люблю и нѣтъ на свѣтѣ другого такого отца, какъ вы.
   -- Ну, ну, хорошо, миссъ Віолета, сказалъ онъ, освобождаясь отъ ея ласкъ:-- но что вы теперь намѣрены дѣлать?
   -- О! отвѣчала она: -- теперь, когда я вамъ во всемъ созналась, пусть обо мнѣ другіе думаютъ, что хотятъ. Впрочемъ, я и у нихъ попрошу извиненія и даже встану передъ ними на колѣни, если имъ это доставитъ удовольствіе. А потомъ, папа, надо же мнѣ сказать миссъ Мэнъ, что я уѣзжаю въ Канаду. Когда мы отправляемся?
   -- Недѣли черезъ три, если для тебя это не слишкомъ скоро.
   -- Нельзя ли черезъ три дня.
   -- Ну, такъ мы ѣдемъ черезъ двѣ недѣли.
   Віолета была такъ счастлива и благодарна отцу, что согласилась остаться обѣдать и даже удостоила любезнымъ обращеніемъ лэди Нортъ и ея некрасивыхъ дочекъ. Къ миссъ Мэнъ послали телеграмму, а послѣ обѣда молодая дѣвушка возвратилась въ пансіонъ въ экипажѣ отца.
   Ей ничего не стоило помириться съ доброй женщиной, но извѣстіе объ ея отъѣздѣ въ Канаду очень опечалило директрису. Послѣ этого объясненія, Віолета побѣжала въ свою комнату и, вынувъ изъ чемодана свой рукописный романъ, старательно изорвала его на мелкія части.
   -- Конецъ всѣмъ моимъ глупостямъ, какъ бы говорила она про себя: -- хорошо было писать такой вздоръ школьницѣ; но теперь школьница стала женщиной.
   

VIII.
Прощай Англія.

   -- Когда она уѣзжаетъ? спросилъ Джэмсъ Друмондъ у сестры, задумчиво смотря въ окно.
   -- Завтра они отправляются въ Соутгэмптонъ, а въ море, вѣрно, выйдутъ не ранѣе послѣ завтра. Вся школа вверхъ дномъ отъ отъѣзда Віолеты. Вотъ ужь три дня, какъ Эми плачетъ, оставшись одна въ комнатѣ. Она говоритъ, что всѣ подруги просили у Віолеты что нибудь на память. Она имъ роздала все, что имѣла, и даже предлагала Эми свои золотые часы. Не правда ли, что это очень глупо, и слава Богу, что наша дѣвочка отказалась. Съ своей стороны онѣ всѣ подносятъ ей альбомъ или какую-то книгу съ своими именами. Но право я не знаю, что Эми будетъ дѣлать безъ нея.
   -- И намъ будетъ скучно, отвѣчалъ Друмондъ съ нетерпѣніемъ, и, отвернувшись отъ окна, прибавилъ съ сердцемъ: -- ты не понимаешь, какъ дурно можетъ подѣйствовать на молодую дѣвушку это двухлѣтнее путешествіе. Эта дикая, безумная, легкомысленная школьница только-что вступаетъ въ эпоху, когда образуется характеръ будущей женщины и, вмѣсто того, чтобъ подвергнуть ее нѣжному женскому вліянію, которое смягчило бы всѣ ея угловатости и превратило бы ее въ прекрасную, граціозную женщину -- ее везутъ въ среду грубыхъ поклонниковъ мамона. Она вернется въ Англію гораздо худшимъ существомъ, чѣмъ теперь.
   -- Развѣ она такая дурная? промолвила мистрисъ Варнеръ:-- я думала, что ты ее очень любишь.
   -- Да, отвѣчалъ онъ: -- многое въ ней меня интересуетъ и привлекаетъ, но есть и другія черты, которыя можно терпѣть только въ надеждѣ, что современемъ онѣ исчезнутъ. Можно забавляться рѣзкой откровенностью, беззаботнымъ легкомысліемъ и романтичными выходками въ школьницѣ, но что ты скажешь, если всѣ эти качества останутся въ женщинѣ?
   -- Она съ годами поумнѣетъ, замѣтила мистрисъ Варнеръ, чувствуя, что не можетъ вполнѣ защитить своего друга.
   -- Конечно, но станетъ ли она нѣжнѣе, милѣе, женственнѣе? вотъ въ чемъ вопросъ. Сэръ Актонъ увѣренъ, что дѣлаетъ ей благодѣяніе, а въ сущности, онъ принесетъ ей большой вредъ.
   -- Тебѣ жаль съ ней разстаться, Джэмсъ, сказала сестра съ улыбкой.
   -- Конечно, я думалъ попросить ея отца, чтобъ онъ дозволилъ ей жить у насъ по выходѣ изъ школы. Можно было бы начать съ поѣздки въ Шотландію, а тамъ, проживъ нѣсколько мѣсяцевъ у насъ, она осталась бы и долѣе.
   Мистрисъ Варнеръ была не менѣе брата щедра и человѣколюбива, но она вела хозяйство, расчитывала заборныя, лавочныя книжки, и потому замѣтила, что лишній ротъ значительно увеличилъ бы ихъ расходъ. Но онъ не хотѣлъ объ этомъ и слышать. Они такъ скромно жили, что иногда могли себѣ позволить оказать услугу друзьямъ; къ тому же, Віолета не любила роскоши и довольствовалась бы всѣмъ.
   -- Ну, да теперь объ этомъ нечего говорить, прибавилъ онъ, вздыхая:-- а мы еще увидимъ, какой она вернется.
   -- Ты потому сожалѣешь о ней, замѣтила его умная сестра:-- что она составляла интересный предметъ изученія; ты за нею слѣдилъ, подвергалъ ее мельчайшему анализу и вдругъ она исчезаетъ въ самую интересную минуту изслѣдованія. Но все же я надѣюсь, что это путешествіе не испортитъ ея. Я ее очень люблю, хотя она никогда не была хорошимъ примѣромъ для моей Эми.
   -- Я думаю, неожиданно произнесъ Друмондъ: -- не съѣздить ли мнѣ въ Соутгэмптонъ? Самыхъ бѣдныхъ эмигрантовъ провожаютъ друзья, а врядъ ли кто-нибудь пожелаетъ ей счастливаго пути.
   -- А мистеръ Миллеръ развѣ не будетъ тамъ? спросила она.
   -- Нѣтъ, узнавъ, что она обѣщала не видѣться съ нимъ и не писать ему до своего отъѣзда, онъ рѣшился помочь ей сдержать слово. Онъ благородно поступилъ, отправившись прямо къ ея отцу, чтобъ извиниться передъ нимъ. Я думалъ бы пригласить его къ намъ обѣдать дня черезъ три.
   -- Хорошо, отвѣчала съ улыбкой сестра:-- теперь, когда Віолету у тебя отняли, ты можешь подвергнуть его анатомическому сѣченію.
   -- Не стоитъ: онъ сложенъ изъ простой глины, отвѣчалъ Друмондъ равнодушно и погрузился въ чтеніе путеводителя по желѣзнымъ дорогамъ.
   Наконецъ, настала минута, когда Віолетѣ пришлось проститься съ большимъ домомъ въ Камбервелѣ, въ которомъ она провела столько дней своей юности. Отецъ прислалъ за нею карету, и подруги выпросили позволеніе проводить ее на улицу. Долго онѣ цѣловались, жали другъ другу руки и въ воздухѣ раздавались нескончаемые возгласы: "прощай, Віолета!" Минута была критическая. Въ послѣднія двѣ недѣли Віолету освободили отъ всѣхъ уроковъ и она приняла тонъ взрослой дѣвицы. Гордясь своимъ новымъ положеніемъ и дружескими отношеніями съ миссъ Мэнъ, она начала покровительственно относиться къ своимъ подругамъ и даже дѣлала имъ легкіе выговоры на счетъ ихъ неприличнаго поведенія. Но теперь она была прежней Віолетой Нортъ. Попытка съиграть роль взрослой совершенно не удалась и она горько плакала садясь въ экипажъ. Когда же онъ тронулся, то она забилась въ уголокъ и закрыла лицо платкомъ, чтобъ скрыть свое волненіе отъ провожавшихъ ее дѣвочекъ.
   Но она уже не плакала, стоя на другой день на палубѣ парохода, готоваго къ отплытію. День былъ прекрасный, свѣтлый, гладкая поверхность моря искрилась мильйонами брилліантовъ подъ знойными лучами солнца. Она съ радостью и нетерпѣніемъ ждала минуты, когда поднимутъ якорь; глаза ея горѣли и все лицо какъ бы преобразилось.
   -- Ну, мнѣ пора отправляться, сказалъ Друмондъ, проводивши ее на пароходъ:-- вы мнѣ не дадите никакого порученія?
   -- Къ мистеру Миллеру? отвѣчала Віолета, опустивъ глаза, и черезъ минуту прибавила:-- да, скажите ему, что по его милости, я надѣлала столько глупостей въ послѣднее время. Но теперь это все прошло. Не правда ли, мистеръ Друмондъ, какъ хорошо порвать разомъ съ прошедшимъ? Я очень рада, что уѣзжаю. Когда мы съ вами опять встрѣтимся, то я буду совершенно инымъ существомъ.
   -- Прощайте, сэръ Актонъ, прощайте Віолета, не забывайте насъ и пишите почаще.
   Она застѣнчиво, какъ школьница, пожала его руку и дрожащимъ голосомъ сказала:
   -- Вы были очень, очень добры ко мнѣ. Пожалуйста, не поминайте меня лихомъ.
   Часа черезъ два, Англія уже исчезла изъ глазъ молодой дѣвушки, не покидавшей палубы, и только длинная, голубая линія на горизонтѣ напоминала ей объ отечествѣ. Странно сказать, она теперь перестала его ненавидѣть. Время или пространство сглаживаютъ все рѣзкое и горькое въ нашихъ представленіяхъ о томъ или другомъ предметѣ. Англія уже являлась ей не страною тумановъ, шумныхъ гаваней, грязныхъ, тѣсныхъ улицъ, закоптѣлыхъ домовъ и т. д., а дорогой родиной, которою гордились всѣ ея граждане, которую воспѣвало столько поэтовъ. Віолета рада была покинуть отечество, но она уже не съ горечью, а съ любовью вспоминала о своей прежней шаловливой жизни. Сознаніе, что она стала женщиной уже ея не утѣшало и она плакала, какъ только плачутъ дѣти.
   

IX.
Caelum non animum.

   Сэръ Актонъ Нортъ вывелъ изъ жизненнаго опыта то заключеніе, что женщины -- непонятныя существа, которыя живутъ въ области чувствъ и фантазій, недоступныхъ и непостижимыхъ мужчинамъ. Но онъ нисколько не считалъ странныхъ женскихъ чувствъ нелѣпыми или чудовищными. Онъ принималъ ихъ на вѣру, такъ какъ не могъ ихъ разгадать. Онъ съ уваженіемъ относился къ тому, чего не понималъ въ окружающихъ его женщинахъ. Напримѣръ, думая объ отношеніяхъ между Віолетой и ея мачихой, онъ часто спрашивалъ себя: почему онѣ не могли жить мирно и прилично? Отвѣтъ былъ простъ: онѣ были женщины и питали симпатіи, антипатіи и тому подобныя чувства,имѣвшія громадное значеніе для нихъ однѣхъ. Онъ хорошо понималъ, почему молодымъ человѣкомъ живалъ въ одной комнатѣ съ товарищами, совершенно противоположныхъ съ нимъ мнѣній и привычекъ, и они никогда не ссорились. Почему, однакожь? Потому что они, мужчины, и не имѣли времени обращать вниманія на мелочи, которыя заставляютъ женщинъ любить или ненавидѣть другъ друга.
   Сэръ Актонъ всегда придерживался этой теоріи снисходительнаго отношенія къ страннымъ фантазіямъ и чувствамъ женщинъ, особливо жены и дочери. Въ настоящее время, онъ стѣснилъ себя, взявъ въ Канаду молодую дѣвушку, стѣснилъ только потому, что она этого желала. Онъ не понималъ, почему она вдругъ возненавидѣла Англію и вздумала ее покинуть. Онъ зналъ, что она совершила какой-то незначительный школьный проступокъ, но не всѣ же школьницы приходятъ въ такое отчаяніе отъ подобной мелочи. Какъ бы то ни было, его старшая дочь плакала и умоляла взять ее въ Канаду -- и онъ ее взялъ.
   Точно также онъ ни мало не удивился, что, какъ только скрылись изъ вида берега Англіи, Віолета начала горевать и сожалѣть о своей родинѣ. Это было только новое доказательство непостижимости женскихъ чувствъ. Онъ старался ее развеселить и заинтересовать подробностями путешествія. По счастью, переѣздъ черезъ океанъ былъ очень благополучный и общество на пароходѣ оказалось чрезвычайно пріятнымъ, такъ что, мало по малу, къ миссъ Нортъ возвратилась ея прежняя веселость. Очутившись въ новой, чуждой для нея странѣ, она выказала много любопытства и любознательности. Она исполнила свое слово и, дѣйствительно, была прекраснымъ товарищемъ въ путешествіи. Она выносила всевозможныя усталости, не обращая вниманія на мелкія непріятности и задержки, видѣла все въ розовомъ свѣтѣ, а то, что было, дѣйствительно, прекрасно, возбуждало въ ней искренній восторгъ, приносившій большое удовольствіе отцу, который видѣлъ въ немъ выраженіе благодарности. Однако, они посвящали не все время изученію картъ, осмотру мѣстностей и т. д. Иногда они посѣщали общество, и сэръ Актонъ съ гордостью показывалъ своимъ старымъ друзьямъ прекрасный образецъ англійской дѣвушки. Въ числѣ этихъ друзей были и молодые люди, которые ухаживали за молодой дѣвушкой, стараясь очаровать и полонить прелестную мимолетную птичку. Но всѣ ихъ усилія оказались тщетными. Она была слишкомъ занята, дѣятельна, слишкомъ счастлива, весела и довольна собою, чтобъ обращать вниманіе на вздохи и жалостные взгляды поклонниковъ. Хотя рѣшившись сдѣлаться женщиной, она отказалась отъ грубой откровенности и легкомысленныхъ выходокъ своей школьной жизни, но сохранила мужественный, смѣлый, гордый взглядъ, не дозволявшій никому играть съ нею. Молодые поклонники и не подозрѣвали, что она только-что вышла изъ школы: до такой степени трудно было предположить, чтобъ дѣвочка, съ школьной скамьи, отличалась такимъ самостоятельнымъ, чисто женскимъ достоинствомъ.
   Но, еслибъ сэръ Актонъ зналъ, какое чувство стало мало-по-малу развиваться въ сердцѣ молодой дѣвушки, то онъ измѣнилъ бы своему пассивному отношенію къ фантазіямъ женщинъ. Она съ радостью удалялась изъ шумнаго, дымнаго, грязнаго Соутгэмптона, но какъ только непріятныя черты картины исчезли изъ ея глазъ, она стала вздыхать о покинутой родинѣ. Точно также, она мало-по-малу забыла всѣ непріятности и рѣзкости ея прежней жизни, отъ которой она такъ пламенно хотѣла отдѣлаться, и начала съ сожалѣніемъ вспоминать о маленькомъ кружкѣ ея друзей. Ей теперь казалось, что не было на свѣтѣ такого мирнаго, счастливаго уголка, какъ садикъ за домомъ Джэмса Друмонда въ Комбервелѣ. Всѣ окружавшіе ее въ Новомъ Свѣтѣ старались всячески ей понравиться и развеселить, но все это были только знакомые, а друзья ея находились далеко. Ей удалось отдѣлить зіяющей бездной настоящее отъ прошедшаго, но школьные дни вдругъ получили для нея особую, новую прелесть. Часто ночью, смотря на ярко-блестящую планету на безоблачномъ небѣ, она думала: "какъ ты счастлива, ты можешь видѣть мою Англію!"
   А каковы были чувства ея къ юношѣ, принимавшему участіе въ странномъ приключеніи, которое побудило ее къ самоизгнанію? Онъ также преобразился въ ея глазахъ. Сначала она стыдилась этой исторіи и не хотѣла думать о немъ. Потомъ она стала смотрѣть на этотъ эпизодъ съ юмористической точки зрѣнія, съ улыбкой вспоминала о своей безумной выходкѣ и спрашивала себя: думалъ ли онъ когда о ней? Но, съ теченіемъ времени, это маленькое приключеніе приняло въ ея глазахъ романтичный характеръ, и она причислила памятный майскій день къ тѣмъ свѣтлымъ минутамъ, которыя не повторяются въ жизни. А онъ, не былъ ли онъ жертвой ея легкомысленнаго каприза? Не благородно ли онъ поступилъ, взявъ на себя всю вину, тогда какъ онъ, въ сущности, ни въ чемъ не былъ виновенъ?
   Долго она не упоминала о немъ въ своихъ письмахъ. Наконецъ, въ длинномъ посланіи къ мистрисъ Варнеръ, она сдѣлала маленькую приписку въ юмористическомъ духѣ:
   "Видаете ли вы моего юнаго поклонника? Сколько времени прошло съ тѣхъ поръ, какъ мы съ нимъ разъиграли дурацкую шутку. Онъ, вѣроятно, меня совершенно забылъ и я едва его помню. У меня въ памяти остались только его русые волосы, придававшіе ему видъ Адониса. Иногда я вижу во снѣ, что я попалась въ какой-нибудь шалости и миссъ Мэнъ заставила меня списать три страницы Телемака".
   Несмотря на шуточный тонъ этой приписки, молодая дѣвушка ожидала съ нетерпѣніемъ отвѣта. Онъ не заставилъ себя ждать. Самъ Друмондъ описалъ въ смѣшныхъ, комическихъ выраженіяхъ вечеръ, который провелъ у нихъ Джорджъ Миллеръ. Віолета долго рисовала передъ собою эту маленькую, прелестную картинку и съ большей печалью, чѣмъ когда-либо, повторила ночью: "какъ счастливы звѣзды: онѣ видятъ мою Англію!"
   

X.
Вѣсточка.

   Между тѣмъ, Англія не осталась неподвижной, отъ того только-что Віолета Нортъ покинула ее. Маленькой мірокъ, въ которомъ она жила, продолжалъ свое существованіе и въ судьбѣ ея друзей происходили крупныя и мелкія перемѣны.
   Прежде всего скажемъ, что мистеръ Друмондъ выработалъ планъ большого сочиненія, которымъ онъ хотѣлъ заняться въ слѣдующую зиму. Не разъ онъ уже задумывалъ обширные труды, но они обыкновенно какъ-то превращались въ мелкія журнальныя статьи, до того странныя и оригинальныя, что издатели не рѣшались ихъ печатать. Тоже самое ожидало его и на этотъ разъ. Издатель, къ которому онъ обратился съ предложеніемъ купить его новое сочиненіе: Проектъ выбѣлить внутренность Вестминстерскаго Аббатства, выслушалъ съ изумленіемъ оглавленіе первыхъ пяти главъ.
   -- Что это? Христосъ съ вами! воскликнулъ онъ:-- выбѣлить Вестминстерское Аббатство, да это варварство. Публика никогда не станетъ читать такого вздора.
   -- Развѣ вы не понимаете, что это шутка?
   -- Какъ шутка? Вы.думаете, что публика станетъ читать шутку на 500 страницахъ?
   -- Чортъ ее возьми! Вѣдь читаетъ же она толстыя книги, въ которыхъ нѣтъ ничего, даже и шутки.
   -- Послушайте, любезный Друмондъ, никто не можетъ быть остроуменъ на 500 страницахъ. Послѣдуйте моему совѣту, не теряйте времени по пусту. Вотъ, еслибъ вы написали настоящую, историческую, патріотическую и религіозную книгу о Вестминстерскомъ Аббатствѣ и объ его великихъ герояхъ -- то это было бы другое дѣло.
   Джэмсъ Друмондъ вернулся домой разочарованный, и его сестра должна была еще разъ разстаться съ надеждой написать Віолетѣ о славномъ успѣхѣ ея друга. Что бы ни думалъ самъ Друмондъ о своей дѣятельности, но сестра его была убѣждена, что онъ обязанъ, въ виду своихъ способностей, достигнуть знаменитости.
   Въ жизни Джорджа Миллера или "молодого Миллера", какъ его фамильярно называлъ Друмондъ, произошли болѣе рѣзкія перемѣны. Прежде всего, отецъ купилъ ему долю въ торговой фирмѣ, которая не требовала большой дѣятельности съ его стороны; потомъ молодой человѣкъ переѣхалъ на особую, довольно пріятную квартиру и записался въ небольшой, но роскошный клубъ въ Пикадилли. Разсказывали, что въ немъ сходились всѣ разбросанныя племена Израеля, такъ что экономъ долженъ былъ исключить ветчину изъ обѣденной карты. Но это говорили злые языки, и въ клубѣ Джорджа Миллера встрѣчалось такое же количество джентльмэновъ, предки которыхъ ничего не дѣлали впродолженіе пяти столѣтій, адвокатовъ, докторовъ, пасторовъ и литераторовъ, какъ обыкновенно бываетъ во всѣхъ не-политическихъ клубахъ.
   Джорджъ Миллеръ очень подружился въ это время съ Друмондомъ и иногда приглашалъ его въ свой клубъ, который, для отличія отъ другихъ, назовемъ Tedeum. На этихъ обѣдахъ, скромный философъ съ удивленіемъ замѣчалъ, что молодой человѣкъ отличался большимъ знаніемъ свѣта. Конечно, это не было знаніе человѣческой натуры, а только знаніе фактовъ и условій окружавшей жизни; но все же оно имѣло воспитательное значеніе, и Друмондъ охотно признавалъ, что Миллеръ былъ ловкій, практическій человѣкъ. Поэтому, онъ съ интересомъ слушалъ его разсказы о самолюбивыхъ стремленіяхъ одного члена клуба, о способахъ, которыми нажился другой, о хитромъ методѣ третьяго сводить концы съ концами, постоянно перемѣняя квартиру и т. д. Конечно, новые друзья представляли странное сочетаніе противоположныхъ качествъ, но молодой человѣкъ не кичился своими практическими свѣдѣніями и тѣмъ, что онъ былъ гораздо болѣе дома, чѣмъ Друмондъ, въ трактирахъ, на желѣзныхъ дорогахъ и т. д., а, напротивъ, попрежнему сохранялъ къ своему другу отношенія ученика къ учителю и съ удовольствіемъ проводилъ вечера въ скромномъ жилищѣ Друмонда, терпѣливо слушая его нескончаемые и почти непонятные для него монологи.
   Однажды, они обѣдали въ клубѣ; Миллеръ спросилъ шампанскаго и, отвѣдавъ налитый стаканъ, приказалъ перемѣнить вино, такъ какъ оно было не то, которое онъ требовалъ. Лакей призналъ свою ошибку и, печально взглянувъ на откупоренную бутылку, пошелъ ее перемѣнить.
   -- Вино стоитъ 8 шил. сказалъ Миллеръ:-- это научитъ лакея быть впередъ внимательнѣе. У него вычтутъ изъ жалованья.
   Черезъ нѣсколько минутъ, на столѣ явилось потребованное Миллеромъ вино, и обѣдъ продолжался какъ ни въ чемъ, не бывало.
   -- Сколько получаетъ лакей жалованья? спросилъ Друмондъ задумчиво.
   -- Не знаю; вѣроятно, около гинеи въ недѣлю съ пищей и одеждой.
   -- Можетъ быть, онъ женатъ?
   -- Можетъ быть.
   -- И онъ принужденъ содержать свое семейство на эту гинею?
   -- Да.
   Нѣсколько времени Друмондъ молчалъ, но видимо обѣдъ не шелъ ему въ горло. Наконецъ, онъ бросилъ вилку и отодвинулъ тарелку.
   -- Миллеръ, я не могу ѣсть, промолвилъ онъ.
   -- Что съ вами? спросилъ съ удивленіемъ молодой человѣкъ.
   -- Я не могу ѣсть и пить, зная, что несчастный человѣкъ ограбленъ, и лишился трети своего недѣльнаго жалованья.
   -- Вы говорите о лакеѣ? Это сейчасъ можно уладить, другъ мой.
   Съ этими словами Миллеръ позвалъ слугу и приказалъ поставить на счетъ забракованную бутылку вина. Бѣдный человѣкъ не смѣлъ словами выразить свою благодарность, но лицо его просіяло.
   -- Я исполнилъ ваше желаніе, сказалъ серьёзно юноша:-- но это нехорошо, любезный Друмондъ. Вы не понимаете практической жизни. Вамъ не нравится, что съ людьми обращаются, какъ съ машинами, но допустите въ клубной администраціи гуманныя чувства, и у васъ будутъ грубые, дерзкіе и никуда негодные слуги. Необходимо, чтобъ человѣкъ, на какой бы онъ ступени ни стоялъ, несъ отвѣтственность за свои ошибки. Вѣдь мы сами подвергаемся этой участи и никто насъ не сожалѣетъ. Не благоразумно ли ту же систему примѣнять къ слугамъ?
   -- Конечно, отвѣчалъ Друмондъ своимъ обычнымъ тономъ, въ которомъ æro юный ученикъ постоянно подозрѣвалъ скрытый сарказмъ.
   -- Дѣло въ томъ, любезный другъ, продолжалъ Миллеръ, съ гордостью пользовавшійся всякимъ случаемъ, чтобъ выказать свое практическое превосходство надъ ученымъ философомъ:-- дисциплина въ отношеніи слугъ -- все, и безъ нея вы не сдѣлаете ни шагу. Я помню, напримѣръ, одинъ случай, доказывающій весь вредъ гуманной фамильярности со слугами. У насъ былъ въ клубѣ молодой пасторъ новой школы, изъ либераловъ; онъ сильно интересовался ихъ положеніемъ, бесѣдовалъ съ ними объ ихъ семействахъ. Наконецъ, въ одинъ прекрасный вечеръ, мы всѣ сидѣли вокругъ камина; у него вдругъ потухла сигара и онъ спросилъ огня. Что-жь вы думаете? Лакей преспокойно вынулъ изъ кармана восковую спичку, зажегъ ее о подошву сапога и подалъ пастору!
   -- Боже милостивый! воскликнулъ Друмодъ съ ужасомъ:-- и земля не разверзлась подъ ногами этого злодѣя?
   -- Вамъ смѣшно, а я ни мало не шучу, продолжалъ Миллеръ, какъ бы обидѣвшись:-- еслибъ мой слуга посмѣлъ сдѣлать, что-нибудь подобное, то онъ не остался бы послѣ этого и пяти минутъ въ домѣ. Да повѣрьте никто не рѣшился бы на такую дерзость, еслибъ его не побуждала къ тому глупая фамильярность господъ. Вотъ, напримѣръ, лэди Нортъ умѣетъ держать въ порядкѣ своихъ слугъ.
   -- Лэди Нортъ? переспросилъ Друмондъ съ удивленіемъ.
   -- Да, продолжалъ Миллеръ съ самодовольной улыбкой:-- я забылъ вамъ сказать, что случайно встрѣтился на пикникѣ въ Твикенгэмѣ съ лэди Нортъ и ея дочерьми. Молодыя дѣвушки некрасивы и никто за ними не ухаживалъ, такъ что я очень легко съ ними подружился.
   -- Это одинъ изъ вашихъ глубоко обдуманныхъ хитрыхъ плановъ? спросилъ Друмондъ, вспоминая исторію о своемъ знакомствѣ съ молодымъ человѣкомъ.
   -- Нѣтъ, честное слово. Конечно, я зналъ, что лэди Нортъ будетъ на пикникѣ и только для этого поѣхалъ, но приглашеніе я получилъ совершенно случайно. Потомъ, я обѣдалъ у нихъ. Лэди Нортъ не дурная женщина, но очень суха и рѣзка, и повелительна; а дочери простоваты. Старшей, Анатоліи, я, кажется, понравился... не смѣйтесь, это небольшая честь.
   Друмондъ всегда съ интересомъ слушалъ практическую, хотя и поверхностную оцѣнку людей съ точки зрѣнія молодого Миллера. Ему потребовалось бы нѣсколько мѣсяцевъ серьёзнаго наблюденія для того, чтобъ составить себѣ мнѣніе о лэди Нортъ, и, конечно, оно основывалось бы на глубокихъ соображеніяхъ объ ея рожденіи, воспитаніи, темпераментѣ и положеніи въ свѣтѣ. Молодой же Миллеръ видѣлъ ее только два раза и ничего не зналъ ни объ ея прошедшемъ, ни объ ея настоящемъ, но съ своимъ практическимъ чутьёмъ, представилъ довольно вѣрную характеристику этой красивой, гордой, достойной, глупой, но благонамѣренной женщины, сухость, строгость и подозрительность которой едва не свели съ ума ея падчерицу.
   -- А что говорятъ о В!.... о миссъ Нортъ, спросилъ нерѣшительно Друмондъ:-- когда ее ждутъ?
   -- Я не думаю, чтобъ Анатолія ожидала ее съ удовольствіемъ, такъ какъ при ней она потеряетъ всякую надежду выйти замужъ. Впрочемъ, она говоритъ, что старшая сестра, какъ она всегда ее называетъ, вскорѣ возвратится. Вѣдь ужь прошло два года. Интересно знать, на что она теперь походитъ.
   -- На что она походитъ -- это легко себѣ вообразить, но что изъ нея вышло -- это вопросъ любопытный, отвѣчалъ Друмондъ:-- она теперь уже не ребенокъ, а женщина.
   -- Неужели вы думаете, что въ два года можно совершенно измѣниться?
   -- Не совершенно, а много. Внѣшняя перемѣна, вѣроятно, въ ней не очень велика. Она, конечно, стала красивѣе, самостоятельнѣе, сильнѣе. Но, повторяю; что за женщина изъ нея вышла, кто это можетъ знать?
   -- А я полагаю, что въ ней не произошло большой перемѣны, замѣтилъ Миллеръ нетерпѣливо.
   -- Вы, юноши, всѣ на одинъ покрой, произнесъ съ добродушной улыбкой Друмондъ: -- вы, напримѣръ, надѣетесь, что она осталась прежнимъ ребенкомъ, и что вы будете продолжать прерванную, романтичную канитель. Но вы сильно ошибаетесь. Молодая дѣвушка, въ два года, въ этомъ возрастѣ, страшно измѣняется въ характерѣ, опытности, стремленіяхъ. Вамъ придется, любезный Миллеръ, познакомиться съ совершенно новой миссъ Нортъ.
   -- Не думаю. Вы основываете свое мнѣніе на томъ, что она писала умныя письма. Но вѣдь она, конечно, не говоритъ такъ, какъ пишетъ.
   -- Конечно, повторилъ Друмондъ задумчиво.
   На этомъ разговоръ прекратился, но, возвращаясь изъ клуба, Миллеръ снова заговорилъ о Нортахъ.
   -- Говорятъ, сэръ Актонъ очень богатый человѣкъ?
   -- Говорятъ.
   -- По крайней мѣрѣ, таково мнѣніе знатоковъ; я въ этомъ ничего не понимаю. Но, клянусь, еслибъ у меня были средства сэра Актона, то я не сталъ бы жить на Истонскомъ Скверѣ и бросать деньги на картины. А сколько вы думаете онъ дастъ приданаго своей старшей дочери?
   -- Вотъ странный вопросъ! воскликнулъ Друмондъ со смѣхомъ: -- какое мнѣ дѣло до состоянія Віолеты Нортъ! Неужели стоитъ ломать себѣ голову изъ такого вздора. А! а! понимаю, прибавилъ онъ знаменательно:-- вы полагаете, что вамъ до этого есть дѣло?
   -- Я о себѣ не думаю, отвѣчалъ молодой человѣкъ съ неудовольствіемъ: -- впрочемъ, чтоі же дурнаго любопытствовать о состояніи молодой дѣвушки? Конечно, моя невѣста, кто бы она ни была, должна имѣть приданое, такъ какъ и у меня будетъ состояніе. Кажется, это не корыстолюбіе, а простое благоразуміе. Вы думаете, что молодые люди всѣ романтичны, но я смотрю на жизнь иначе. Бракъ -- торговое товарищество, въ которое каждый компаніонъ долженъ внести свой капиталъ. Отъ этого женщина пріобрѣтаетъ независимость и можетъ позволить себѣ излишніе расходы на добрыя дѣла, туалетъ или на что угодно, не раззоряя мужа. Посмотрите на рабочій классъ: каждая женщина, выходя за мужъ, приноситъ мужу комодъ и бѣлье. Что вы на это скажете?
   -- Ничего, ваши слова очень благоразумны.
   -- Я думаю, что благоразумны. Каждая благоразумная женщина вамъ сказала бы тоже. Дѣвочка на школьной скамьѣ думаетъ только о любви, лунѣ и серенадахъ. Но благоразумная женщина знаетъ, что стоитъ домъ въ Гайдъ-Паркѣ и рада имѣть два состоянія вмѣсто одного.
   -- Вы надѣетесь поэтому, что Віолета будетъ благоразумная женщина.
   -- Я этого не говорилъ, а только выразилъ мнѣніе, что было бы хорошо, еслибъ моя жена имѣла свое состояніе. Я нисколько не корыстолюбивъ, но вижу, какъ тихо живутъ люди, думающіе, что можно существовать съ семействомъ на состояніе, достаточное для холостого.
   -- Конечно, конечно.
   Миллеръ чрезвычайно не любилъ, когда его другъ обращался съ нимъ подобнымъ образомъ. Дѣйствительно, Друмондъ никогда ни съ кѣмъ не соглашался и, отвѣчая "конечно, конечно" или "да, да", онъ выражалъ только нежеланіе продолжать разговоръ. По счастью, въ эту минуту, они дошли до того мѣста, гдѣ имъ слѣдовало разставаться и Друмондъ взялъ кэбъ и поѣхалъ домой.
   Недѣли черезъ двѣ, Миллеръ обѣдалъ у Друмонда, и послѣ обѣда маленькое общество, къ которому теперь принадлежала и Эми Варнеръ, сдѣлавшаяся взрослой дѣвушкой, расположилось вокругъ камина. Философъ пустился по обыкновенію въ безконечныя и часто противорѣчивыя разглагольствованія, мало понятныя слушателямъ, какъ вдругъ ему подали письмо.
   -- Извините, сказалъ Друмондъ, узнавъ почеркъ и поспѣшно пробѣгая письмо: -- я такъ и думалъ... Віолета Нортъ въ Лондонѣ.
   -- Когда она будетъ къ намъ, дядя? воскликнула Эми.
   -- Уже пріѣхала? прибавила мистрисъ Варнеръ.
   -- Гдѣ она живетъ? спросилъ Миллеръ.
   -- Позвольте, позвольте, произнесъ Друмондъ, становясь среди комнаты и махая письмомъ: -- что вы дадите за драгоцѣнную новость? Ну, торгуйтесь...
   Въ эту минуту онъ вдругъ остановился и поблѣднѣлъ. Чей-то голосъ спокойно произнесъ въ дверяхъ:
   -- Можно войти?
   Эми первая откликнулась и съ громкимъ крикомъ радости бросилась на встрѣчу къ прелестной молодой дѣвушкѣ, высокаго роста и съ радостнымъ, хотя застѣнчивымъ выраженіемъ лица.
   

XI.
Дама.

   Нѣсколько минутъ царило молчаніе; мистрисъ Варнеръ и Эми горячо обнимали Віолету. Наконецъ она освободилась изъ ихъ рукъ и, вся зардѣвшись отъ счастья при видѣ друзей, устремила радостный, полный достоинства взглядъ на мистера Друмонда. Даже Эми съ перваго мгновенія поняла, что молодая дѣвушка не была прежней Віолетой. Въ ней было что-то новое, непонятное, какая-то граціозная самостоятельность вполнѣ развивавшейся женщины. Но, несмотря на это, послѣ первыхъ привѣтствій она, съ нетерпѣливымъ любопытствомъ ребенка, стала спрашивать о своихъ подругахъ, о миссъ Мэнъ и т. д.
   -- Вы не можете себѣ представить! воскликнула она, не дожидаясь отвѣтовъ на всѣ свои разспросы: -- какъ пріятно быть снова дома. А я не чувствовала себя дома въ Англіи, прежде чѣмъ не увидала васъ.
   -- А вы не замѣчаете никакихъ перемѣнъ? спросилъ Друмондъ.
   -- Да, отвѣчала она, смотря пристально на своего стараго друга: -- но я еще не могу совершенно опомниться; я какъ бы во снѣ.
   -- Да, два года много измѣняютъ людей, продолжалъ Друмондъ:-- мы такъ же, какъ вы, не остались неподвижными. А вы стали совершенной женщиной.
   -- О! я хотѣла сказать противоположное, воскликнула Віолета:-- вы всѣ удивительно помолодѣли, кромѣ Эми. Я прежде васъ считала, мистеръ Друмондъ, за.... за....
   -- За старика, окончилъ онъ ея фразу со смѣхомъ: -- я, дѣйствительно, достаточно старъ, чтобъ посовѣтовать вамъ никому не дѣлать такихъ комплиментовъ. Такъ вы думаете, что мы очень помолодѣли?
   -- Да, очень, особенно вы.
   -- И я также? спросилъ Миллеръ, рѣшаясь вступить въ разговоръ съ Віолетой, но опуская глаза.
   Они еще не сказали другъ другу ни слова. Войдя въ комнату, она взглянула на него съ удивленіемъ, а потомъ, отъ времени до времени, посматривала изъ подлобья съ полузастѣнчивымъ, полунасмѣшливымъ любопытствомъ. Теперь она смѣло оглянула его съ ногъ до головы и, слегка покраснѣвъ, отвѣчала:
   -- Я право васъ нехорошо помню. Вѣдь наше знакомство было такое кратковременное.
   И такъ, она даже не считала нужнымъ помнить о немъ!
   -- Вы, вѣроятно, пріобрѣли много новыхъ друзей? замѣтилъ онъ сухо.
   -- Я не забыла никого изъ своихъ англійскихъ друзей, отвѣчала она нѣжно, но ясно намекая, что онъ не имѣлъ права считать себя въ числѣ этихъ друзей.
   Вскорѣ завязался общій, веселый разговоръ о томъ, что видѣла и гдѣ была Віолета. Но, странно сказать, этотъ разсказъ велся не ею, а Друмондомъ. По какому-то любопытному, таинственному сочувствію, онъ отгадывалъ впечатлѣнія и взгляды молодой дѣвушки, ловилъ ея слова на лету и развивалъ ея мысли, являясь ихъ выразителемъ. Никто этого не замѣчалъ, и всѣмъ казалось, что говорила сама Віолета.
   -- Да, я понимаю, что полуцивилизованная жизнь должна была васъ поразить, сказалъ Друмондъ между прочимъ:-- вы тамъ видѣли, какъ человѣческая раса начала борьбу съ природою, задолго до постройки городовъ, вы видѣли, какъ новые поселенцы прорубали просѣки въ дѣвственныхъ лѣсахъ, прокладывали дороги, строили жилища, составляли общины, создавали селенія, штаты. Вы присутствовали при рожденіи и развитіи цивилизаціи. Какое должно быть это любопытное и удивительное зрѣлище!
   -- Да, и мнѣ было очень интересно видѣть различные, новые сорта пищи. Незнакомые злаки и...
   -- Еще бы. Вы видѣли всѣ жизненные припасы въ естественномъ видѣ, на корню, а не въ пакетахъ на полкахъ мелочныхъ лавокъ. Каждый земледѣлецъ съ гордостью показывалъ вамъ свое поле и вы могли въ очію научиться земледѣлію. Вы познакомились также съ различными породами скота.
   Віолета созналась, что относительно этого она имѣла мало свѣдѣній.
   -- Такъ разскажите намъ, Віолета, о дикихъ звѣряхъ, которыхъ вы видѣли, странствуя по Скалистымъ Горамъ. Познакомьте насъ съ благородной жизнью дикарей. Я всегда жаждалъ сдѣлаться дикаремъ.
   -- Когда вы явились, миссъ Нортъ, мистеръ Друмондъ говорилъ именно о прелестяхъ дикой жизни въ шотландскихъ горахъ, замѣтилъ Миллеръ.
   -- Ахъ да! воскликнула Віолета:-- отъ чего вы не поѣхали въ прошломъ году въ Шотландію? Вы, кажется, хотѣли каждый годъ проводить тамъ каникулы?
   -- Вотъ видите... началъ Друмондъ въ нѣкоторомъ замѣшательствѣ, но Миллеръ его перебилъ.
   -- Онъ вамъ не скажетъ правды, миссъ Нортъ. Дѣло въ томъ, что онъ отдалъ деньги, отложенныя на поѣздку, бѣдной вдовѣ пастора, которой не на что было везти больныхъ дѣтей на морской берегъ. Я полагаю, что это было неблагоразумно и...
   -- А какого вы мнѣнія о Нью-Йоркѣ, Віолета? спросилъ неожиданно Друмондъ.
   Молодая дѣвушка громко разсмѣялась, зная очень хорошо, что, въ сущности, Друмонду не было никакого дѣла до Нью-Йорка.
   -- А въ нынѣшнемъ году вы поѣдете въ Шотландію? отвѣчала она.
   -- Надѣюсь.
   -- Какъ бы я желала ѣхать съ вами! сказала Віолета просто и искренно.
   -- Отчего же вамъ не поѣхать? смѣло замѣтилъ Миллеръ, которому вдругъ представился удивительный планъ поѣздки въ Шотландію миссъ Нортъ съ ея друзьями и извѣстнымъ ему молодымъ человѣкомъ.
   -- Да, отчего вамъ не ѣхать съ нами? повторилъ Друмондъ:-- это было бы для насъ особеннымъ счастьемъ.
   -- Вы слишкомъ добры, отвѣчала она:-- но я теперь нахожусь подъ покровительствомъ лэди Нортъ. Она хочетъ со мной помириться, а сестры почти убѣдили меня въ своей любви. Поэтому я должна жить съ ними и, вѣроятно, мы вскорѣ переѣдемъ въ болѣе аристократичный кварталъ. Бѣдный папа! онъ напрасно будетъ хлопотать о новомъ, болѣе просторномъ жилищѣ.
   -- Отчего же Віолета?
   -- Мы съ лэди Нортъ, рано или поздно, непремѣнно поссоримся снова. Я считаю ее низкой, изворотливой женщиной, а она всѣмъ и каждому громко кричитъ о моемъ дурномъ характерѣ. Значитъ, все пойдетъ по старому.
   -- Вы ошибаетесь, отвѣчалъ спокойно Друмондъ:-- теперь совсѣмъ иное, и, если вы не сойдетесь съ лэди Нортъ, то всѣ скажутъ о васъ: у нея такой дурной характеръ, что она не можетъ ужиться въ родительскомъ домѣ.
   -- Можетъ быть, это и правда, сказала Віолета смиренно, но Эми замѣтила въ ея глазахъ прежній саркастическій блескъ.
   -- Потомъ, продолжалъ Друмондъ:-- куда вы дѣнетесь, если не поладите съ лэди Нортъ? Вѣдь не возвращаться же вамъ въ школу?
   -- Не будемъ говорить объ этомъ; я такъ рада возвратиться домой и быть съ вами, что рѣшилась вести себя смиренно и повиноваться даже мачихѣ Къ тому же, она, право, старается быть любезной со мной. Сегодня она дала мнѣ свою карету до 11 часовъ ночи, если вы меня не прогоните. На дняхъ, она пріѣдетъ къ вамъ, мистрисъ Варнеръ, и пригласитъ васъ всѣхъ къ себѣ на ея вечера. Первый вечеръ будетъ 30-го. Вы, кажется, получили уже приглашеніе, мистеръ Миллеръ?
   -- Да, отвѣчалъ онъ, съ нѣкоторымъ замѣшательствомъ:-- вы увѣрены, что вашъ отецъ не будетъ имѣть ничего противъ моего посѣщенія?
   -- О, нѣтъ! отвѣчала она увѣреннымъ тономъ:-- папа не злопамятенъ, и потомъ, если я хорошо помню, ему очень понравилась ваша прямота. Какіе мы были тогда дураки! поспѣшно прибавила она, вспыхнувъ.
   Общій разговоръ продолжался и болѣе не было ни разу упомянуто о непріятномъ предметѣ. Молодая дѣвушка была очень счастлива снова очутиться среди своихъ старыхъ друзей, и замѣченныя въ первую минуту перемѣны теперь казались ей далеко не столь значительными. Она по прежнему дозволяла Друмонду смѣяться надъ нею, трунить, давать ей совѣты и называть ее Віолетой. Она взяла съ мистрисъ Варнеръ слово, что та поѣдетъ на вечеръ къ лэди Нортъ и отпуститъ Эми покататься съ нею въ паркѣ, въ кабріолетѣ сэра Актона.
   Всего менѣе вниманія она обращала на Миллера. Она мало съ нимъ говорила и то какъ-то неохотно, но часто посматривала на него съ любопытствомъ. Онъ же не спускалъ съ нея глазъ, очарованный ея голосомъ, улыбкой и свѣтлымъ, честнымъ взглядомъ ея темныхъ глазъ, полускрытыхъ густыми бровями. Его ожидала большая радость. Желая что-то записать, Віолета вынула изъ кармана маленькій, складной карандашъ, но онъ оказался сломаннымъ.
   -- Позвольте мнѣ отдать его въ починку, сказалъ Миллеръ съ жаромъ:-- я знаю прекраснаго мастера.
   -- Не стоитъ, отвѣчала она, и все-таки отдала ему карандашъ.
   Онъ вынулъ изъ своего кармана прекрасный золотой карандашъ съ перомъ и перочиннымъ ножемъ, прося ее помѣняться.
   -- Эта мѣна была бы очень выгодная, сказала она, съ такой обворожительной улыбкой, за которую Миллеръ отдалъ бы тысячу подобныхъ золотыхъ вещей:-- вашъ карандашъ изъ настоящаго золота, а мой изъ алюминія; нѣтъ, благодарю, я не хочу васъ грабить.
   -- Такъ, во всякомъ случаѣ, оставьте его у себя, пока вашъ будетъ готовъ.
   -- Съ большимъ удовольствіемъ, если позволите.
   Онъ положилъ скромный, маленькій карандашъ, стоющіи не болѣе пяти шиллинговъ, такъ бережно въ карманъ, словно онъ былъ брильянтовый, и далъ клятву въ глубинѣ своего сердца никогда съ нимъ не разставаться, хотя бы ему довелось прожить тысячу лѣтъ.
   Когда наступило время ужина и служанка принесла скромную трапезу, ея изумленіе, при видѣ миссъ Нортъ, возбудило всеобщій смѣхъ.
   -- Какъ вы поживаете, Мэри? спросила молодая дѣвушка, чрезвычайно гуманно и любезно обращавшаяся со слугами и со всѣми, стоявшими ниже ея.
   -- Благодарю васъ, миссъ, отвѣчала въ смущеніи горничная.
   -- Теперь еще одинъ вопросъ, сказала Віолета за ужиномъ:-- но мнѣ даже страшно его предлагать. Камбервельскій Паркъ застроили?
   -- Нѣтъ.
   -- Громадные кедры и вязи стоятъ по прежнему?
   -- Ничего не измѣнилось въ паркѣ со времени вашего отъѣзда.
   -- Какъ я рада. Часто думая о томъ, когда я была всего счастливѣе въ Англіи и какая мѣстность мнѣ всего болѣе нравилась, я постоянно вспоминала святки, проведенныя мною у васъ и наши ночныя прогулки по снѣву. Помните, какъ мы поздно ночью ходили въ паркъ, какъ снѣгъ хрустѣлъ подъ нашими ногами, а газовые фонари тускло освѣщали деревья? Надъ нами и подъ нами были двѣ равнины: звѣздная на верху и бѣлая внизу, а между ними -- черныя деревья. Вы помните?
   -- О какой мѣстности вы говорите? спросилъ Миллеръ, удивляясь, какъ возможно было отзываться съ такимъ восторгомъ о Камбервелѣ.
   -- О холмѣ, отстоящемъ отсюда въ пяти минутахъ ходьбы, отвѣчала поспѣшно Віолета.
   -- И вы считаете это прекраснѣйшимъ мѣстомъ на свѣтѣ, хотя видѣли Шамуни?
   -- Да, сказала рѣшительно молодая дѣвушка:-- я люблю Камбервель болѣе Шамуни, и потому онъ мнѣ кажется красивѣе. Но я говорю о снѣжномъ, ночномъ пейзажѣ. Быть можетъ, вы никогда не бывали въ зимнюю ночь въ Камбервельскомъ Паркѣ? Еслибъ вы теперь пошли...
   -- Пойдемте всѣ послѣ ужина, сказалъ Друмондъ:-- я самъ желаю убѣдиться, дѣйствительно ли нашъ Камбервель лучше Шамуни.
   -- Вы развѣ не помните? спросила она съ явнымъ неудовольствіемъ.
   -- Какъ же, помню морозныя, свѣтлыя ночи и снѣжный пейзажъ.
   -- Не правда ли, такой картины забыть нельзя, а что же остается въ памяти послѣ посѣщенія Шамуни? Признаюсь, я помню только многолюдные табльдоты, пестрые, блестящіе наряды дамъ, прогулку въ узкихъ, душныхъ ущельяхъ и т. д. Осматривать подобную мѣстность въ обществѣ, которому вы нисколько не сочувствуете...
   Тутъ мистеръ Друмондъ не выдержалъ и громко расхохотался.
   -- Ну такъ что-жь? продолжала она, вспыхнувъ: -- я нимало не скрываю, что люблю людей, съ которыми гуляла въ Камбервельскомъ Паркѣ.
   -- И они васъ любятъ, Віолета, сказала Эми: -- вы совершенно правы и я на вашемъ мѣстѣ ненавидѣла бы Шамуни.
   -- Ну, ты-то что знаешь, дитя мое, о Шамуни? спросила ее мать.
   -- Я и знать ничего не хочу. Я его ненавижу.
   На этомъ разговоръ прекратился и единогласно было рѣшено, что Шамуни противное мѣстечко въ сравненіи съ Камбервелемъ. Если восторгъ Віолеты основывался, главнымъ образомъ, на романтичныхъ условіяхъ, при которыхъ она видѣла Камбервельскій Паркъ, то подобное же впечатлѣніе онъ долженъ былъ теперь произвести на Миллера.
   Все общество отправилось на любопытную экскурсію, подъ предводительствомъ Віолеты, шедшей впереди съ мистрисъ Варнеръ. Достигнувъ до опушки парка, они оставили за собою газовые фонари и углубились въ ночной мракъ среди тѣнистыхъ деревьевъ. Ночь, была великолѣпная. На свѣтломъ небѣ тускло блестѣли звѣзды, а на югѣ ярко сверкала какая-то планета. Высокія макушки деревьевъ рельефно выдѣлялись на голубомъ небѣ и безмолвную тишину не нарушалъ даже шелестъ листьевъ. Въ воздухѣ слышался сладкій запахъ только-что скошеннаго сѣна.
   Дойдя до самаго возвышеннаго мѣста въ паркѣ, они остановились въ неописанномъ восторгѣ. На театрѣ нельзя было представить болѣе блестящей сцены превращенія. Глаза ихъ привыкли къ окружавшей темнотѣ, къ блѣдному мерцанію звѣздъ, къ мрачной массѣ деревьевъ и вдругъ передъ нами открылась долина, залитая серебристымъ свѣтомъ луны, выкатившейся круглымъ желтымъ шаромъ изъ-за длинной линіи холмовъ на горизонтъ; картина была очаровательная.
   -- Ну, сказалъ Друмондъ: -- мнѣ все равно, Камбервель это или Шамуни, но въ такую ночь чувствуешь себя очень близко къ небу.
   Миллеръ также ощущалъ нѣчто подобное въ глубинѣ своего сердца; онъ стоялъ подлѣ Віолеты и такъ близко, что ея шаль касалась его руки. Но она, казалось, не замѣчала его присутствія и задумчиво впилась глазами въ очаровательную даль. Онъ хотѣлъ заговорить съ нею, но боялся нарушить тишину и, молча, любовался прелестными чертами ея лица, таинственно освѣщенными луннымъ свѣтомъ.
   -- Картина, которую вы помнили, была ли также хороша? спросилъ онъ, наконецъ, собравшись съ силами.
   -- Да, отвѣчала она, какъ бы очнувшись и взглянула на него.
   Но почти въ ту же секунду она отвернулась, ибо на глазахъ ея дрожали крупныя слёзы.
   -- Молодой Миллеръ! сказалъ Друмондъ на возвратномъ пути:-- мы заткнули за поясъ вашъ Шамуни и Монъ-Бланъ.
   -- Правда, отвѣчалъ смиренно молодой человѣкъ: -- я признаю себя побѣжденнымъ.
   У подъѣзда дома Друмонда стояла уже карета сэра Актона; Віолета не пожелала болѣе входить въ комнаты, и, садясь въ экипажъ, сказала Миллеру, который очутился подлѣ нея:
   -- Я привезла маленькіе подарки моимъ друзьямъ, будьте такъ добры передайте ихъ.
   Въ этой гордой, самостоятельной красавицѣ еще сохранилась застѣнчивость ребенка и она не рѣшалась сама раздать подарки. Молодой же человѣкъ съ радостью принялъ на себя подобное порученіе.
   Она радушно простилась со всѣми, хотя глаза ея нѣсколько отуманились. Ей было грустно; ей казалось, что она снова уѣзжала на чужбину.
   -- Такъ я васъ увижу 30-го, сказалъ Джорджъ Миллеръ нерѣшительнымъ тономъ.
   -- Да, я буду рада васъ видѣть, отвѣчала она просто.
   Черезъ нѣсколько минутъ экипажъ исчезъ изъ вида.
   Миллеръ внесъ въ домъ свертки и, развернувъ ихъ, разложилъ на столѣ подарки, на каждомъ изъ которыхъ была надпись для кого онъ предназначался. Коллекція была удивительная и фантастичная; очевидно, молодая дѣвушка много думала о томъ, что лучше привезти своимъ друзьямъ. Тутъ были для мистера Друмонда индѣйскія трубки въ серебрянной и шелковой отдѣлкѣ и пара маленькихъ револьверовъ съ слоновыми ручками; для мистрисъ Варнеръ нѣсколько вѣеровъ и великолѣпная шаль; для Эми удивительное ожерелье изъ бѣлыхъ коралловъ, браслеты и прочее.
   -- Жили-были однажды, сказалъ Джемсъ Друмондъ, смотря на роскошные подарки:-- бѣдные люди, которымъ надоѣлъ мрачный, скучный міръ; но вдругъ явилась волшебная принцесса и одной ея улыбки, одного ея слова было достаточно, чтобъ развеселить несчастныхъ и воскресить ихъ силы и надежды, а когда она исчезла, то оставила такія драгоцѣнности, что никто не смѣлъ до нихъ дотронуться, боясь своимъ прикосновеніемъ разсѣять ихъ въ прахъ. Но эти драгоцѣнности не разсѣялись, потому что она была не волшебница, а настоящая живая женщина. И она обѣщала часто приходить къ бѣднымъ людямъ и поддерживать въ нихъ мужество и веселость. Жаль, молодой Миллеръ, что она не выразила желанія видѣть васъ въ эти посѣщенія.
   Молодой человѣкъ вынулъ изъ кармана карандашъ изъ алюминія и гордо отвѣчалъ:
   -- Посмотрите. Эта вещица принадлежала лично ей.
   -- Ну, что, Джэмсъ, испортило ее общество грубыхъ желѣзнодорожниковъ? спросила мистрисъ Варнеръ съ добродушной улыбкой.
   -- Какая она красавица! воскликнула Эми:-- она теперь, право, лучше, чѣмъ была прежде.
   -- Если она останется у отца, сказалъ мрачно Миллеръ, послѣ нѣкотораго молчанія: -- то, конечно, будетъ много выѣзжать и видѣть много народу. Если ее увидятъ въ паркѣ, въ кабріолетѣ, то всѣ узнаютъ ея имя. Какъ легко вскружить голову молодой дѣвушкѣ комплиментами и ухаживаніемъ!
   -- Вскружить голову Віолетѣ трудненько, замѣтила мистрисъ Варнеръ:-- она очень толкова и благоразумна.
   Возвращаясь домой въ этотъ вечеръ, Миллеръ былъ погруженъ то въ веселыя, то въ мрачныя думы. У него въ карманѣ находился карандашъ, который она постоянно держала въ рукахъ; онъ вынулъ его изъ кармана и осыпалъ поцѣлуями при блѣдномъ свѣтѣ луны. Она выразила желаніе видѣть его на вечерѣ лэди Нортъ черезъ нѣсколько дней, и онъ считалъ уже часы, оставшіеся до этого свиданія. Съ другой стороны, онъ говорилъ себѣ съ безпокойствомъ, что она была красавица и богатая невѣста и что, конечно, за нею станетъ ухаживать множество поклонниковъ, въ надеждѣ сдѣлаться обладателемъ ея красоты и состоянія ея отца.
   

XII.
Вальпургіева ночь.

   На слѣдующій день, лэди Нортъ и Віолета пріѣхали съ визитомъ къ мистрисъ Варнеръ. По несчастью, Джэмса Друмонда не было дома, но сестра достаточно позаимствовалась отъ него дальнозоркостью, чтобъ сразу понять, какъ невозможна была дружба между мачихой и падчерицей. Одна была практическая женщина, полная холоднаго достоинства, подозрительной бдительности и искуственнаго спокойствія, а другая -- гордая, пламенная, искренняя молодая дѣвушка, презиравшая всякій обманъ, всякую мишуру.
   Лэди Нортъ извинилась передъ мистрисъ Варнеръ, что она такъ поздно приглашала ее на вечеръ 30-го числа. Теперь оказалось, что это былъ не простой вечеръ, а балъ-маскарадъ. Віолета, изъ скромности, не упомянула объ этомъ, а Миллеръ скрылъ отъ своихъ друзей, что уже давно получилъ приглашеніе.
   -- Хотя вамъ остается очень мало времени на костюмы, сказала Віолета:-- но все же я надѣюсь, мистрисъ Варнеръ, что вы пріѣдете и Эми также.
   -- Нѣтъ ужь, Эми ни въ какомъ случаѣ, отвѣчала добрая женщина съ улыбкой:-- я, право, не знаю, лэди Нортъ, приметъ ли ваше приглашеніе братъ. Я боюсь, что маскарадъ не согласуется съ его привычками.
   -- Да маскарадъ не входитъ ни въ чьи привычки, милая мистрисъ Варнеръ, отвѣчала Віолета тономъ свѣтской женщины:-- это просто шалость, которая забавляетъ самыхъ умныхъ людей. Вы не можете себѣ представить, какъ его заинтересуетъ выставка разнородныхъ великолѣпныхъ костюмовъ. Я увѣрена, что онъ пріѣдетъ, если вы передадите ему мое желаніе видѣть его на этомъ балѣ. Къ тому-же, мы будемъ въ своемъ кружкѣ. Вы знаете, мистеръ Миллеръ также будетъ!
   -- А въ какомъ костюмѣ? спросила мистрисъ Варнеръ.
   -- Не знаю, отвѣчала Віолета и прибавила съ лукавой улыбкой: -- онъ былъ бы прекраснымъ Ромео, не правда ли? Пожалуйста, мистрисъ Варнеръ, скажите ему отъ меня, чтобъ онъ надѣлъ костюмъ Ромео.
   -- Хорошо, Віолета, отвѣчала мистрисъ Варнеръ съ улыбкой, но въ то же время качая головой при этомъ явномъ доказательствѣ, что школьница не совершенно исчезла въ Віолетѣ.
   Странно сказать, но Друмондъ съ удовольствіемъ принялъ приглашеніе на маскарадъ и энергично занялся пріискиваніемъ костюмовъ для себя и сестры. Перебравъ почти всѣ историческія личности, начиная съ фараоновъ, онъ, однако не могъ ни на чемъ остановиться, и его выручилъ молодой Миллеръ, предложивъ поѣхать съ нимъ къ костюмеру.
   -- А вы какъ будете одѣты? спросилъ Друмондъ у своего практическаго друга.
   -- Карломъ І-мъ, отвѣчалъ онъ хладнокровно.
   -- Ахъ! нѣтъ, сказала мистрисъ Варнеръ: -- Віолета была здѣсь и просила вамъ сказать, чтобы вы явились настоящимъ Ромео.
   -- Милосердное небо! Такъ мнѣ надо телеграфировать, чтобы мнѣ готовили костюмъ не Карла І-го, а Ромео. Вѣдь славная будетъ штука. Віолета, конечно, только шутила, и какъ она удивится, когда я дѣйствительно исполню ея желаніе.
   Однако, и посѣщеніе костюмера Друмондомъ и его сестрою, въ сопровожденіи Миллера, ни къ чему не приводило. Но, наконецъ, благодаря усиліямъ молодого человѣка, трудный вопросъ былъ разрѣшенъ и, черезъ нѣсколько дней, скромный камбервельскій садикъ увидалъ странное зрѣлище.
   Былъ вечеръ и уже смеркалось. На дорожкахъ торжественно гуляли три необыкновенныя фигуры: во-первыхъ, худощавый, высокаго роста, безмолвный Мефистофель, весь въ красномъ, съ острой черной шапочкой, въ которой воткнуто было длинное, красное перо, съ ввалившимися щеками, страннымъ блескомъ глазъ, остроконечной бородой, съ вздернутыми къ верху усами и дьявольской улыбкой на устахъ, во-вторыхъ, юный, красивый Ромео въ синей одеждѣ, шитой серебромъ, и въ бархатной мантіи, съ веселымъ, беззаботнымъ выраженіемъ лица и едва пробивающимися свѣтлыми усиками; въ-третьихъ, нѣжная, поэтическая Маргарита, съ распущенными русыми косами, въ простомъ бѣломъ платьѣ съ узкими рукавами. Это была репетиція маскарада и единственная зрительница ея, Эми, объявила, что участвовавшіе въ ней такъ походили на привидѣнія, что она испугалась бы, увидавъ ихъ во снѣ.
   Наконецъ, знаменательный вечеръ наступилъ; Миллеръ уговорился съ Джэмсомъ Друмондомъ одѣваться вмѣстѣ, боясь, чтобъ философъ, непривыкшій къ подобнымъ мелочамъ, не забылъ какой-нибудь важной подробности въ своемъ костюмѣ. Когда Мефистофель, Маргарита и Ромео были совершенно готовы, то они отправились въ Истонскій Сквэръ, въ нанятой Миллеромъ каретѣ.
   Домъ сэра Актона горѣлъ огнями; дворъ отъ воротъ до подъѣзда былъ освѣщенъ китайскими фонарями, а на тротуарѣ стояла громадная толпа, съ любопытствомъ глазѣвшая на замаскированныхъ гостей. При видѣ длинной, сухой фигуры Друмонда въ темно-красномъ костюмѣ, среди зѣвакъ произошло волненіе и послышались возгласы: чортъ! чортъ! Слѣдовавшій за Мефистофелемъ Ромео былъ очень задумчивъ. Онъ думалъ о томъ, какъ будетъ одѣта миссъ Нортъ, будетъ ли она съ нимъ любезна или холодна, будетъ ли она танцовать со многими, кромѣ него. Онъ уже ненавидѣлъ всѣхъ своихъ невѣдотыхъ соперниковъ и давалъ себѣ слово выдти изъ залы, какъ только она пойдетъ танцовать съ чужимъ человѣкомъ.
   При входѣ на блестяще освѣщенную парадную лѣстницу, они очутились въ пестромъ шумномъ водоворотѣ замаскированныхъ гостей. Тутъ была гордая Клеопатра съ золотымъ вѣнцомъ на лбу, древній нѣмецкій баронъ съ развѣвающимися длинными красными перьями, Марія Стюартъ, разговаривавшая съ хорошенькимъ поваренкомъ, грозный Іоаннъ Безземельный въ кольчугѣ съ большимъ щитомъ и сѣкирой, живой, ловкій арлекинъ, торжественный Равенсвудъ, женихъ Лучіи, подъ руку съ Офеліей, могущественный Барбароса, ухаживающій за Дочерью Полка и пр., и пр.
   -- Тебя зовутъ Ромео, ты Монтекки? раздался вдругъ знакомый голосъ.
   Друзья подняли голову и имъ представилось чудное явленіе. На верхней площадкѣ лѣстницы стояла не Віолета Нортъ, а сама Юлія, облокотясь на балюстраду балкона. Ея лицо было немного блѣдно отъ матоваго отраженія бѣлаго атласнаго платья, которое рельефно выставляло ея чудные черные волосы и пламенно сверкавшіе черные глаза. Нѣжный, но гордый ротикъ сіялъ радостной, веселой улыбкой, обнаруживавшей прелестный рядъ молочно-бѣлыхъ зубовъ. Ромео былъ ослѣпленъ этимъ неожиданнымъ явленіемъ. Неужели она разыгрывала роль Юліи для него или играла съ нимъ, какъ съ ребенкомъ, думая, что она одна стала взрослой, а онъ все же оставался прежнимъ глупымъ юношей. Однако, въ беззаботно веселомъ, смѣющемся выраженіи лица, съ которымъ она побѣжала на встрѣчу къ своимъ старымъ друзьямъ, скорѣе сказывался милый, игривый ребенокъ, чѣмъ взрослая женщина.
   -- О, Віолета! какъ вы прелестны въ этомъ костюмѣ, сказала мистрисъ Варнеръ.
   -- Пойдемте скорѣе наверхъ, сказала молодая дѣвушка: -- лэди Нортъ принимаетъ гостей на площадкѣ.
   Конечно, Ромео слѣдовало бы идти подъ руку съ Юліей, и потому не удивительно, что онъ, нахмуря брови, смотрѣлъ на удалявшееся прелестное созданіе.
   Посреди лѣстницы была такая давка, что на минуту они остановились и Віолета обернулась. Ступенью ниже стоялъ Ромео и она нѣжно произнесла:
   
   Скажи, какъ ты пришелъ сюда -- зачѣмъ?
   Вѣдь стѣны сада высоки и трудно
   Перескочить чрезъ нихъ? Тебя ждетъ смерть,
   Коль изъ родныхъ моихъ здѣсь кто-нибудь
   Тебя застанетъ.
   
   Онъ не зналъ, что отвѣчать, и вспыхнулъ отъ смущенія, но, по счастью, толпа заволновалась и двинула ихъ впередъ.
   -- Віолета знаетъ свою роль лучше васъ, замѣтила мистрисъ Варнеръ съ улыбкой.
   -- Развѣ я зналъ, что она будетъ Юліей, отвѣчалъ Миллеръ съ сердцемъ:-- она, кажется, выучила наизусть свою роль, а я просто дуракъ передъ нею.
   -- А вы не знаете нѣжныхъ рѣчей Ромео?
   -- Поэзія -- не мой конекъ. Но если вы ихъ знаете, мистрисъ. Варнеръ, то подскажите мнѣ.
   -- Нѣтъ, кажется, братъ принялъ на себя вашу роль.
   Дѣйствительно, Мефистофель и Юлія громко, плавно разговаривали звучными стихами. Джорджъ Миллеръ не могъ скрыть отъ своей собесѣдницы, что, по его мнѣнію, Шекспиръ былъ слишкомъ сантименталенъ и что театральная дребедень хороша только для актёровъ.
   На верхней площадкѣ лѣстницы, въ роскошной нишѣ, стояла лэди Нортъ и любезно встрѣчала гостей. Подлѣ нея находилась ея старщая дочь, Анатолія. Молодой Миллеръ, подойдя къ ней, пригласилъ ее на слѣдующій вальсъ. Онъ нарочно говорилъ громко, чтобъ его слышала Віолета, которую онъ еще не ангажировалъ.
   -- Я еще не обѣщала ни одного танца, сказала въ полголоса прелестная Юлія, не покидая руки мрачнаго Мефистофеля и указывая на бѣлый листокъ своего Agenda.
   -- Вы хотите, чтобъ я съ вами танцовалъ?
   -- Да.
   -- Но вѣдь Ромео долженъ танцовать съ Юліей?
   -- Я хочу танцовать съ вами. Пригласите меня на два или на три танца, и тогда мы вмѣстѣ полюбуемся красивымъ зрѣлищемъ.
   -- Дайте мнѣ, Віолета, вашъ Agenda, сказалъ Друмондъ и вывелъ какіе-то іероглифы на бѣломъ листкѣ.
   -- Что это! воскликнула молодая дѣвушка: -- вы поставили противъ всѣхъ танцевъ Д. Да
   -- Да, брать такъ ужь все. Впрочемъ, я не жадный и отпущу васъ, когда вамъ вздумается развеселить немного мрачнаго Ромео. Что вы ему сказали, Віолета?
   Она обернулась и съ удивленіемъ взглянула на Миллера, лицо котораго, конечно, не выражало удовольствія.
   -- Пойдемте, сказала она: -- я васъ проведу на балконъ и оттуда мы увидимъ прекрасно всю залу. Тамъ лучше, чѣмъ толкаться въ толпѣ. Но, можетъ быть, вы хотите танцовать, мистеръ Миллеръ?
   -- Нѣтъ, благодарю васъ, отвѣчалъ онъ, нахмуря брови.
   -- Ну, такъ пойдемте, прибавила Віолета, не желая обращать вниманія на мрачный видъ Ромео: -- намъ будетъ указывать путь мистеръ Друмондъ.
   -- Не кормчій я, отвѣчалъ Мефистофель и трагическимъ голосомъ прибавилъ:
   
   . . . . . . . . . . . . . . . "но будь
   Ты такъ же далеко, какъ берегъ тотъ,
   Который орошаютъ волны моря,
   На все-бъ рѣшился я, чтобъ завладѣть
   Такимъ сокровищемъ".
   
   -- "Одно лишь имя твое -- мнѣ врагъ, отвѣчала Юлія, смѣясь, и, взявъ за руку Мефистофеля, прибавила:
   
   . . . . . . . . . . . . . . . но ты вѣдь для меня
   Останешься все тѣмъ же, хоть Монтекки
   Не будешь ты. И что Монтекки значитъ?
   Вѣдь это не рука и не нога,
   И не лицо, но часть отъ человѣка,
                       Что въ имени?"
   
   -- Мы, кажется, за кулисами, сказалъ презрительно Миллеръ своей дамѣ, слѣдуя за первой парой.
   -- Неправда ли, это очень весело? отвѣчала добродушно мистрисъ Варнеръ:-- какъ прелестно она играетъ роль Юліи!
   -- Я полагаю, что роли надо играть на сценѣ, а въ обществѣ слѣдуетъ быть естественной. Я не вижу ничего забавнаго въ этой глупой комедіи.
   -- Вы говорите вообще о маскарадахъ? саркастически спросила его собесѣдница.
   -- Нѣтъ, о дурацкихъ стихахъ.
   Между тѣмъ, они вошли въ небольшую, темную комнату, которая, конечно, походила на театральные корридоры за сценой. Однако, несмотря на полумракъ, посреди комнаты былъ видѣнъ накрытый столъ.
   -- Лэди Нортъ такъ добра, что отвела намъ четверымъ эту комнату для ужина, сказала Віолета: -- мы будемъ тутъ совершенно на свободѣ.
   -- "Но кто-жь сюда былъ твой путеводитель!" спросилъ Мефистофель.
   -- Сдѣлайте одолженіе, Мефистофель-Ромео, говорите только свои рѣчи, отвѣчала съ достоинствомъ молодая дѣвушка: -- эти слова говорю я, а не вы.
   Изъ темной комнаты они вошли на балконъ, драпированный бѣлой и розовой матеріей и освѣщенный китайскими фонарями. На этотъ балконъ были отворены окна бальной залы и двѣ или три парочки, кромѣ нашихъ друзей, уже пользовались тутъ пріятной прохладой. Но они искали романтичнаго уединенія въ отдаленныхъ углахъ балкона, а потому Віолета съ своими гостями могла на свободѣ любоваться зрѣлищемъ залы изъ оконъ.
   Ей не нравилось, что Ромео дулся, и, энергично принявшись за дѣло, она быстро привела его въ веселое настроеніе. Какъ могъ онъ противиться ея открытой, свѣтлой улыбкѣ, нѣжному, сочувственному взгляду ея чудныхъ глазъ? Къ тому же, онъ былъ не подъ балкономъ Юліи, а на самомъ балконѣ, вмѣстѣ съ нею и не боясь надзора старой дуэньи.
   -- Вы вовсе не хотите сегодня танцовать?
   -- Не хочу.
   -- И даже со мною не будете?
   -- Вы ангажированы на всѣ танцы.
   -- Это только шутка. Я просила мистера Друмонда устроить такъ, чтобы я оставалась какъ можно болѣе съ вами, моими собственными гостями, а онъ написалъ свое имя противъ всѣхъ танцевъ. Я очень этимъ довольна, но какъ вы думаете, мистеръ Друмондъ, вѣдь Мефистофелю не прилично танцовать?
   -- Конечно, отвѣчалъ онъ: -- это не соотвѣтствуетъ ни его достоинству, ни его годамъ. Это дѣло юнаго Ромео. Но скажите, пожалуйста, юный Ромео, зачѣмъ вы тутъ теряете время?
   Молодой человѣкъ жалобно посмотрѣлъ на Віолету. Онъ начиналъ сожалѣть, что позволилъ себѣ хмурить брови, и, собравшись съ силами, спросилъ:
   -- Позвольте мнѣ пригласить васъ на вальсъ?
   Она молча подала ему руку, и они отправились въ залу.
   -- Я думала, что вы танцуете съ Анатоліей? спросила по дорогѣ Віолета съ улыбкой.
   -- Она осталась дежурить при лэди Нортъ, и я очень этому радъ, отвѣчалъ онъ.
   -- Вы не должны такъ говорить при мнѣ; вѣдь она моя сестра. А зачѣмъ же вы ее пригласили?
   -- Не знаю, произнесъ онъ, и они понеслись въ вихрѣ вальса.
   Джэмсъ Друмондъ и его сестра съ интересомъ слѣдили за этой прелестной парочкой, кружившейся по залѣ.
   -- Ихъ возрастъ -- самая лучшая пора въ жизни, сказалъ Друмондъ:-- молодость, здоровье, веселье -- ихъ удѣлъ; они сами живутъ полной жизнью, а не наблюдаютъ жизнь другихъ. Однако, и они представляютъ не совершенно отрадное зрѣлище. Конечно, они не думаютъ о завтрашнемъ днѣ: имъ недоступно никакое сомнѣніе; но посторонніе, смотря на нихъ, не могутъ не пожалѣть, что эта блаженная минута не можетъ вѣчно продолжаться.
   -- Я нисколько не жалѣю, отвѣчала поспѣшно мистрисъ Варнеръ:-- и даже не понимаю, Джэмсъ, зачѣмъ ты всегда говоришь о Віолетѣ и мистерѣ Миллерѣ, какъ о мужѣ и женѣ.
   -- Отчего же имъ не жениться?
   -- Ты очень хорошо знаешь, отчего. Такая гордая, поэтичкая и пламенная молодая дѣвушка, какъ Віолета, не можетъ выйти замужъ за юношу безъ всякаго чувства, воображенія и умственнаго развитія. Это просто пѣшка, а не человѣкъ.
   -- Ты несправедлива къ молодому Миллеру, Сара. Онъ не глупѣе другихъ юношей и очень охотно слушаетъ добрые совѣты.
   -- Онъ не женится на Віолетѣ.
   -- Но онъ тебѣ прежде нравился.
   -- Да, но я и тогда не думала, что ихъ глупая исторія кончится чѣмъ-нибудь серьёзнымъ.
   Въ эту минуту, молодые люди возвратились на балконъ. Они оба были очень веселы, особливо Ромео сіялъ счастьемъ. Онъ уговаривалъ мистрисъ Варнеръ танцовать, говоря, что зала представляла волшебную картину. Самъ же онъ приглашалъ Віолету на слѣдующій танецъ, потомъ на второй, третій и т. д. Но она отказывалась, говоря, что не хочетъ бросать своихъ друзей, и предложила Мефистофелю пройтись по бальной залѣ. Ромео и Маргарита послѣдовали за ними. Молодой Миллеръ былъ теперь совершенно въ духѣ, хотя у него и оказалось много соперниковъ. Почти никто изъ гостей лэди Нортъ не зналъ Віолеты, но всѣ на перерывъ просили хозяйку представить ихъ прелестной Юліи, которая всѣмъ очень привѣтливо улыбалась и съ сожалѣніемъ объявляла, что уже ангажирована на всѣ танцы. Время весело прошло до ужина, и наши двѣ пары снова вернулись въ маленькую комнату, гдѣ ихъ ожидалъ роскошный пиръ на полной свободѣ. Только лэди Нортъ посидѣла съ ними нѣсколько минутъ, любезно расхваливая костюмъ Маргариты, и сэръ Актонъ, заглянувъ на секунду, спросилъ добродушно у Миллера:
   -- Ну, что, сэръ, вы по старому увозите дѣвицъ изъ пансіоновъ?
   -- Какъ вамъ нравится праздникъ? спросила Віолета Друмонда, возвращаясь въ залу, гдѣ нѣсколько паръ танцевало старомодный минуэтъ:-- весело вамъ?
   -- Очень, отвѣчалъ онъ:-- но всего болѣе меня веселитъ ваша веселость. Я никогда не видалъ, какое впечатлѣніе производитъ первый балъ на молодую дѣвушку, и, признаюсь, это зрѣлище очень пріятное.
   -- Отчего ваши слова звучатъ такъ грустно?
   -- Нисколько.
   -- Не спорьте. Не успѣю я отойдти отъ васъ, какъ вы уже погружены въ мрачную думу. Право, вы бы лучше пошли со мною танцовать.
   -- Танцы -- для юныхъ Ромео, отвѣчалъ онъ, и въ голосѣ его звучала искренняя доброта.
   Въ эту минуту къ нимъ подошелъ юный Ромео и объявилъ, что кадриль начинается. Віолета молча послѣдовала за нимъ.
   Когда послѣ танцевъ музыка смолкла и въ залѣ поднялся говоръ гостей и шумъ шаговъ, Ромео сказалъ въ полголоса Юліи:
   -- Не пойти ли намъ черезъ маленькую комнату, гдѣ мы ужинали, на балконъ? Мистеръ Друмондъ и его сестра насъ не ожидаютъ. Это будетъ сюрпризъ.
   -- Какъ хотите, отвѣчала она.
   Маленькая комната была теперь освѣщена, какъ во время ужина, большими канделябрами. Віолета шла впереди, такъ какъ нельзя было пройти вдвоемъ между столомъ и стѣною. Вдругъ она почувствовала, что Миллеръ удерживаетъ ее за руку. Она съ удивленіемъ обернулась. Глаза его тревожно блеіѣли.
   -- Остановитесь на минуту, произнесъ онъ:-- мнѣ надо сказать вамъ два слова.
   Она мгновенно поняла, въ чемъ дѣло, и съ испугомъ отшатнулась. Первой ея мыслью было бѣжать на балконъ, второю же просить юношу не объясняться въ любви и тѣмъ избавить себя отъ случайности выслушать отказъ.
   -- Обѣщайте мнѣ, что вы ни за кого не выйдете замужъ ранѣе двухъ лѣтъ, произнесъ онъ, съ нервной дрожью въ голосѣ. Это была странная просьба и скорѣе доказывала ревность, чѣмъ любовь. Еслибъ Віолета не была столь испугана, то она непремѣнно разсмѣялась бы, а теперь она отвѣчала не совсѣмъ рѣшительно:
   -- Я не понимаю, что вы хотите сказать. Я вовсе не думаю выходить замужъ.
   -- Я желаю только, чтобъ вы дозволили мнѣ надѣяться, сказалъ онъ, взявъ обѣими руками ея маленькую ручку и смотря ей прямо въ глаза:-- дайте мнѣ возможность доказать вамъ свою любовь и не лишайте меня надежды, что я когда-нибудь назову васъ своею женою.
   -- Я не могу дать слова, я не могу дать слова! воскликнула молодая дѣвушка, дико озираясь по сторонамъ.
   -- Я этого и не прошу. Віолета, не будьте жестоки.
   Она взглянула на него; въ глазахъ Джорджа пылала самая страстная мольба.
   -- Чего вы отъ меня хотите? спросила она почти шепотомъ.
   -- Не лишайте меня надежды назвать васъ когда-нибудь своей женой.
   -- Вы просите не немедленнаго отвѣта, а только дозволенія надѣяться?
   -- Да.
   -- Хорошо.
   Въ первомъ порывѣ счастья онъ едва ея не обнялъ, но удержался и только осыпалъ ея руку пламенными поцѣлуями, называя ангеломъ доброты.
   -- Теперь, Віолета, я долженъ испросить позволеніе у вашего отца... началъ-было онъ, но она его перебила:
   -- Нѣтъ, нѣтъ!
   -- Но это останется между нами и до васъ вовсе не касается. Мои объясненія съ сэромъ Актономъ не могутъ васъ нисколько связать. Но онъ уже, конечно, понялъ, зачѣмъ я познакомился съ его семействомъ, и мнѣ необходимо сказать ему прямо, открыто...
   -- Да, да, пожалуйста, безъ глупыхъ тайнъ, произнесла она поспѣшно:-- скажите отцу, что я вамъ не дала слова, а только...
   -- Я ему все скажу. Какая вы добрая, Віолета!
   -- Ну, пойдемте, сказала она поспѣшно: -- вы должны танцовать съ мистрисъ Варнеръ.
   Джорджъ Миллеръ ангажировалъ мистрисъ Варнеръ и пошелъ съ нею въ залу. Онъ сіялъ радостью, глаза его сверкали; онъ говорилъ безъ умолку и смѣялся безъ всякой причины. Напротивъ, Віолета, оставшись съ мистеромъ Друмондомъ, была задумчива, блѣдна и молчалива. Тѣ немногія слова, которыя она произносила, звучали удивительно искренней нѣжностью. Это радушное обращеніе удивило бы его, еслибъ онъ не привыкъ къ тому, что молодая дѣвушка была всегда до крайности добра къ своимъ старымъ друзьямъ.
   Между тѣмъ, сквозь тяжелыя занавѣсы на окнахъ, уже начиналъ пробиваться сѣроватый свѣтъ рождающагося дня. Пора было проститься.
   -- Я очень рада, что вамъ было весело, говорила Віолета, провожая своихъ друзей: -- мнѣ было бы грустно, еслибъ послѣ столькихъ хлопотъ вы проскучали цѣлый вечеръ.
   -- Не бойтесь, отвѣчалъ Друмондъ съ улыбкой:-- видѣть, что вы веселитесь, уже большое для меня удовольствіе.
   Что думали ея гости, возвращаясь домой, еще подъ свѣжимъ впечатлѣніемъ только что окончившейся вальпургіевой ночи?
   -- Какъ она будетъ прелестна на хозяйскомъ мѣстѣ, за званнымъ обѣдомъ, думалъ молодой человѣкъ, сидя въ каретѣ:-- всякій съ гордостью поѣдетъ съ нею въ коляскѣ на гулянье. Я желалъ бы знать, сколько мнѣ будетъ давать отецъ, когда я женюсь. Вѣроятно, круглую сумму и, притомъ, сэръ Актонъ также, конечно, дастъ ей хорошее приданое. Право, я родился въ сорочкѣ. Впрочемъ, и она будетъ счастлива; ей нечего бояться дурного обращенія или невѣрности съ моей стороны.
   Въ другомъ экипажѣ, ѣхавшій въ противоположный конецъ Лондона, пожилой мужчина, усталый и съ довольно унылымъ выраженіемъ лица, философствовалъ о различныхъ отвлеченныхъ предметахъ, не имѣвшихъ никакого отношенія къ только-что покинутому маскараду, а сестра молча его слушала.
   Въ это самое время, молодая дѣвушка сидѣла въ своей комнатѣ, поникнувъ головою и крѣпко сжавъ руки.
   -- Дала я ему слово, или нѣтъ! думала она: -- какъ онъ жалобно и тревожно смотрѣлъ на меня! Въ жизни молодой дѣвушки важное значеніе имѣетъ первое объясненіе въ любви. Оно не можетъ повториться. Я не могла быть жестокой и наотрѣзъ ему отказать, но я и ничего ему не обѣщала. Вѣроятно, все это окажется недоразумѣніемъ, и мы сами же будемъ смѣяться надъ этой романтичной исторіей. Но когда онъ объяснится съ отцомъ?
   Тутъ ея мысли приняли совершенно иной оборотъ и, еслибъ она думала вслухъ, то сказала бы:
   -- О! мой добрый, добрый другъ! Отчего вы были такъ задумчивы и печальны. Вы сказали, что веселились, только чтобъ не разочаровать меня. Развѣ у васъ нѣтъ никого, кто бы согналъ съ вашего чела мрачную мысль! Развѣ вы не знаете, что есть на свѣтѣ люди, которые отдали бы охотно свою жизнь, свою безцѣльную, никому ненужную жизнь, чтобъ зажечь искру радости въ вашихъ глазахъ, чтобъ сдѣлать васъ счастливымъ!
   

XIII.
Огонь и вода.

   Если Джорджъ Миллеръ надѣялся назвать когда-нибудь Віолету своей женою, то онъ принялся очень неловко за сватовство. Будь у него больше воображенія и наблюдательности, онъ не сталъ бы слишкомъ торопиться сковывать супружескими узами гордую молодую дѣвушку, страшно любившую независимость и свободу. Онъ понялъ бы, что всего выгоднѣе для него было мало по малу развивать въ ней то романтичное чувство, съ которымъ она смотрѣла на своего перваго поклонника, и постепенно, незамѣтно пріучить ее къ потерѣ свободы. Практическій молодой человѣкъ пренебрегъ всѣмъ этимъ. Онъ жаждалъ поскорѣе сдѣлаться обладателемъ очаровательной жены, тогда какъ она смотрѣла на его нетерпѣніе съ изумленіемъ и даже отвращеніемъ. Тутъ, конечно, скрывался источникъ постоянныхъ ссоръ между молодыми людьми, и эти ссоры, хотя заставляли ихъ кровь кипѣть сильнѣе, но заключали въ себѣ и значительную опасность.
   Прежде всего, онъ обратился къ сэру Актону Норту, который принялъ его очень дружественно.
   -- Какъ! сказалъ баронетъ, выслушавъ молодого человѣка:-- вы сначала увозите дѣвушку изъ пансіона, а потомъ спрашиваете у отца разрѣшенія ухаживать за нею? Это все равно, что запрягать лошадей къ запяткамъ, а не къ козламъ.
   Миллеръ былъ въ нервномъ раздраженіи, но счелъ нужнымъ засмѣяться шуткѣ своего будущаго тестя.
   -- А что она говоритъ? продолжалъ сэръ Актонъ.-- Вѣдь все зависитъ отъ нея самой.
   Дѣйствительно, богатый желѣзно-дорожный строитель не имѣлъ ничего противъ этого брака для своей дочери. Джорджъ Миллеръ былъ молодъ, хорошъ собою, повидимому, ровнаго характера, и, главное, происходилъ изъ порядочнаго, богатаго семейства. Вообще его будущность представлялась въ радужныхъ краскахъ. Съ другой стороны, сэръ Актонъ подозрѣвалъ, что перемиріе, заключенное между Віолетою и лэди Нортъ было недолговѣчно, а потому не считалъ нужнымъ перечить молодой дѣвушкѣ, если она рѣшилась выдти замужъ. Наконецъ, онъ могъ придать своему согласію смыслъ одолженія женѣ, которая всегда была рада отдѣлаться отъ своей падчерицы.
   -- Я говорилъ съ вашей дочерью, но не просилъ ея окончательнаго отвѣта, сказалъ Миллеръ:-- такъ какъ думалъ, что лучше прежде переговорить съ вами.
   -- Правильно, совершенно правильно, молодой человѣкъ: но обратитесь къ ней за отвѣтомъ. Только будьте осторожны. Ее нельзя взять силой, съ ней надо обращаться очень деликатно. Впрочемъ, со времени возвращенія изъ Капады она удивительно тиха и благоразумна.
   Эти совѣты были очень разумны; но молодые люди знаютъ всегда гораздо лучше любимую женщину, чѣмъ ея отецъ или мать, проведшіе съ нею цѣлую жизнь.
   -- Хотя я не знаю, что она мнѣ отвѣтитъ, сказалъ Миллеръ дѣловымъ тономъ:-- но все же я полагаю, что мнѣ слѣдуетъ вамъ откровенно объяснить мое финансовое положеніе. Я надѣюсь вскорѣ получать отъ фирмы, въ которой я компаньйономъ,. 900 или 1,000 ф. въ годъ. Потомъ, мой отецъ на свадьбу дастъ мнѣ не менѣе 20,000, такъ какъ онъ далъ подобную сумму моей сестрѣ, а я его единственный сынъ.
   -- Когда вы получите эти деньги, то не берите акцій желѣзныхъ дорогъ, замѣтилъ сэръ Актонъ.
   -- О! нѣтъ, отвѣчалъ Миллеръ самоувѣренно, хотя онъ очень желалъ бы поговорить объ этомъ предметѣ съ такимъ компетентнымъ человѣкомъ:-- если мнѣ не удастся взять подъ залогъ два или три хорошихъ имѣнья на 6%, что теперь не очень легко, то я помѣщу деньги въ вѣрные, иностранные фонды, которые мнѣ также дадутъ не менѣе 6%.
   -- Хорошо, хорошо, отвѣчалъ сэръ Актонъ:-- только не гонитесь за большими процентами. Свыше пяти всегда рискъ.
   -- Такимъ образомъ я полагаю, что буду имѣть около 2,000 ф. ст. годоваго дохода.
   -- Очень хорошо, совершенно достаточно для семейной жизни, отвѣчалъ сэръ Актонъ дѣловымъ тономъ:-- я даже полагаю, что этого слишкомъ много для молодой четы. Вамъ можно будетъ еще откладывать на черный день.
   Миллеръ думалъ, что сэръ Актонъ могъ бы сказать или хоть намекнуть о количествѣ приданаго, которое онъ намѣревался дать своей дочери. Но онъ упорно молчалъ.
   Въ эту минуту вошелъ слуга и доложилъ, что карета подана.
   -- Извините, мнѣ надо ѣхать, сказалъ сэръ Актонъ, пожимая руку молодому человѣку:-- вы, конечно, пойдете въ гостинную: дочери, кажется, тамъ.
   -- Сэръ Актонъ! воскликнулъ Джорджъ Миллеръ, останавливая его:-- я еще вамъ не выразилъ всей своей благодарности.
   -- Не за что, не за что, промолвилъ баронетъ, спѣша къ дверямъ:-- вы устроите это дѣло съ Віолетой.
   Миллеръ прошелъ корридоромъ въ гостинную и тамъ, дѣйствительно, находились всѣ четыре дочери сэра Актона. Узнавъ, что Миллеръ у ея отца и догадываясь о цѣли его посѣщенія, Віолета нарочно окружила себя сестрами, чтобъ не остаться съ нимъ наединѣ. Но не успѣлъ Миллеръ войти въ комнату, какъ между ними произошло какое-то смятеніе; одна изъ нихъ, игравшая на фортепьяно, вдругъ остановилась и, подъ предлогомъ принести ноты, выбѣжала изъ комнаты; черезъ секунду и другая послѣдовала за ней, говоря: "Солли никогда не найдетъ нотъ". Віолета побагровѣла отъ злобы.
   -- Кажется, пришелъ почтальйонъ! воскликнула третья сестра, вскакивая съ мѣста:-- я пойду посмотрю, что онъ принесъ.
   -- Ты очень хорошо знаешь, что это не почтальйонъ, отвѣчала съ сердцемъ Віолета:-- сдѣлай милость, Анатолія, не уходи.
   -- Я сейчасъ вернусь, промолвила Анатолія, выбѣгая изъ комнаты.
   Віолета и Миллеръ остались одни, въ большомъ смущеніи.
   -- Отчего вы хотѣли оставить ихъ здѣсь, Віолета? спросилъ молодой человѣкъ.
   -- Оттого, что не люблю быть дурой, отвѣчала Віолета, внѣ себя отъ злобы:-- онѣ очень хорошо знаютъ, зачѣмъ вы пріѣхали и думаютъ... я не хочу вамъ сказать, какую глупость онѣ думаютъ.
   -- Понимаю, отвѣчалъ Джорджъ:-- онѣ думаютъ, что мы -- женихъ и невѣста. Что-же тутъ дурного! Это только доказываетъ ихъ сообразительность; отчего-же намъ и не быть женихомъ и невѣстой?
   -- Я не хочу.
   -- Всѣ желаютъ этого. Вашъ отецъ и лэди Нортъ не имѣютъ ничего противъ, а за моихъ стариковъ я отвѣчаю. Кстати, Віолета, мнѣ очень хотѣлось бы познакомить васъ съ моимъ семействомъ.
   -- Очень вамъ благодарна, отвѣчала она:-- но я не вижу причины знакомиться съ вашимъ семействомъ скорѣе, чѣмъ со всякимъ другимъ, котораго не знаю.
   -- Ваши слова очень странны, въ виду нашихъ отношеній.
   -- Я не знала, что между нами существуютъ какія нибудь отношенія.
   -- Неужели?
   -- Да.
   -- Вы, кажется, сегодня не въ духѣ?
   -- Я не желаю нисколько васъ оскорблять, но лучше сказать вамъ сразу всю правду. Когда вы при мнѣ говорите о нашей помолвкѣ и о моемъ знакомствѣ съ вашими родными, то я, право, сожалѣю, что познакомилась съ вами. Вы видѣли, мои сестрицы всѣ убѣжали, думая, что мы станемъ секретничать.
   Она вскочила съ мѣста и, подходя къ фортепьяно, прибавила холодно:
   -- Хотите я вамъ что-нибудь съиграю?
   Миллеръ былъ теперь въ такомъ же дурномъ настроеніи, какъ и она, но не смѣлъ сердиться, боясь совершенно испортить свое сватовство.
   -- Віолета, сказалъ онъ:-- будьте благоразумны. Вамъ не нравится, что кто-нибудь подумаетъ о васъ: она любитъ на столько Миллера, что согласна выдти за него замужъ. Но вѣдь каждая дѣвушка проходитъ черезъ это и, повѣрьте, что всѣ ваши подруги будутъ вамъ завидовать. Я нисколько не хочу принуждать васъ сдѣлать что-нибудь противъ вашей воли, но, признаюсь, ожидалъ лучшаго пріема съ вашей стороны.
   -- Я вовсе не желаю васъ принимать, ни хорошо, ни дурно, отвѣчала она съ жаромъ:-- но скажите, пожалуйста, отчего мы не можемъ остаться друзьями? Я очень расположена къ вамъ и въ Канадѣ я ни о комъ не думала столько, сколько о васъ, за исключеніемъ, быть можетъ, одного человѣка. И теперь, увидавъ васъ у мистера Друмонда, я подумала: какъ пріятна будетъ дружба съ этимъ человѣкомъ! А вы хотите связать меня узами...
   -- Вы просто глупый ребенокъ! воскликнулъ Миллеръ, добродушно засмѣявшись:-- развѣ вы не понимаете, что я долженъ торопиться, боясь упустить такую красавицу-жену! Вѣдь вы могли бы каждую минуту выдти замужъ за другого, еслибъ насъ связывала только дружба. Послушайте, Віолета...
   Онъ взялъ ея руку, но молодая дѣвушка вырвала ее и сухо сказала:
   -- Что-жь вамъ съиграть?
   Онъ бросилъ на нее подозрительный взглядъ.
   -- Можетъ быть, отвѣчалъ онъ также холодно:-- у васъ есть причины, по которымъ вы не желаете быть моей невѣстой?
   -- Много причинъ, промолвила просто молодая дѣвушка.
   -- Можетъ быть, вы предпочитаете быть невѣстой другого?
   Она ничего не отвѣчала.
   -- Я правъ? спросилъ онъ, съ искуственнымъ спокойствіемъ.
   -- А если вы правы -- такъ что-жь? спросила Віолета, опуская глаза.
   -- Въ такомъ случаѣ, вы поступили со мною нехорошо! воскликнулъ онъ съ жаромъ:-- но я вамъ не вѣрю.
   -- Чему вы не вѣрите?
   -- Тому, что вы выходите замужъ за другого.
   -- Я никогда этого не говорила, сказала она съ вызывающимъ нѣжнымъ тономъ:-- я всегда ненавидѣла мысль быть невѣстой и не виновата, что вы забрали себѣ въ голову какія-то глупости. Я не имѣю ничего противъ васъ и не понимаю, за что вы сердитесь. Вы даже не сказали, какую вамъ съиграть пьесу.
   -- Благодарю васъ. Я вижу, что мнѣ лучше уйти.
   -- Я очень сожалѣю, что вы такъ скоро уходите, отвѣчала она нѣжно и съ достоинствомъ протянула руку.
   Нѣсколько минутъ онъ смотрѣлъ на нее нерѣшительно, съ сожалѣніемъ, негодованіемъ и разочарованіемъ.
   -- Многіе, сказалъ онъ, наконецъ:-- назвали бы вашъ поступокъ со мною низкимъ кокетствомъ.
   Это слово ужалило ее, какъ змѣинымъ жаломъ.
   -- Я никогда ни съ кѣмъ не кокетничала, отвѣчала она съ гнѣвомъ:-- и никто не посмѣетъ обо мнѣ этого сказать.
   -- Отчего же нѣтъ? воскликнулъ онъ, выходя изъ себя:-- вы позволяете человѣку сдѣлать вамъ предложеніе...
   -- Какъ же я могла ему помѣшать?
   -- Вы позволяете ему пойти къ вашему отцу и сдѣлать всѣ необходимыя приготовленія къ сватовству, а потомъ хладнокровно говорите, что не имѣете съ нимъ никакихъ отношеній и скорѣе выйдете замужъ за другого. Развѣ это не самое отвратительное кокетство?
   -- Если вы такого мнѣнія обо мнѣ,произнесла Віолета, сверкая глазами:-- то вамъ, дѣйствительно, лучше уйти.
   -- Я и ухожу, отвѣчалъ онъ и, поклонившись, удалился.
   Съ раскраснѣвшимися щеками она сѣла за фортепьяно, но не могла играть. Черезъ нѣсколько минутъ, она встала и поспѣшно прошла въ свою комнату, гдѣ бросилась на постель, рыдая отъ злобы. Она долго плакала и тысячу разъ клялась, никогда болѣе не говорить ни съ однимъ мужчиной, хотя бы ей пришлось жить сто лѣтъ.
   

XIV.
Какъ дома.

   Но чаша ея горестей не была еще переполнена. Изливъ на свободѣ свою злобу противъ вѣроломства и неблагоразумія людей, а также твердо рѣшившись никогда не выходить замужъ, даже еслибъ къ ней посватался королевскій сынъ, Віолета умыла лицо холодной водой, поправила волосы и пошла къ лэди Нортъ.
   Очень скромнымъ и смиреннымъ тономъ, она попросила позволенія взять карету на вечеръ. Лэди Нортъ была чрезвычайно изумлена и оскорблена этой просьбой. Анатолія уже донесла ей, что безъ всякаго сомнѣнія Віолета была невѣстой, такъ какъ Миллеръ имѣлъ конфиденціальный разговоръ съ сэромъ Актономъ, а Віолета, очевидно, смущенная, не хотѣла отвѣчать на всѣ разспросы о молодомъ человѣкѣ. Поэтому, когда молодая дѣвушка вошла въ комнату, то ея мачиха естественно подумала, что она хотѣла объявить о своей помолвкѣ. А вмѣсто того, она попросила карету.
   -- Віолета, сказала холодно лэди Нортъ:-- я не думаю, чтобъ такая чрезмѣрная скрытность была прилична для молодой дѣвушки.
   -- Я не понимаю, о чемъ вы говорите! воскликнула Віолета, сверкая глазами:-- какая скрытность?
   -- Я не хочу надоѣдать тебѣ, если ты не удостоиваешь меня своимъ довѣріемъ, отвѣчала прежнимъ сухимъ тономъ лэди Нортъ:-- кажется, тебѣ слѣдовало бы спросить у меня совѣта о такомъ важномъ дѣлѣ, а ты просишь карету, вѣроятно, для того, чтобъ поѣхать къ твоимъ камбервельскимъ друзьямъ.
   -- Я очень рада, что у меня есть друзья въ Камбервелѣ, отвѣчала гордо молодая дѣвушка: -- хорошо имѣть гдѣ бы то ни было истинныхъ друзей. Но о какой скрытности вы говорили? что я скрыла отъ васъ?
   -- Ты, можетъ быть, думаешь, что я не знаю о посѣщеніи мистеромъ Миллеромъ твоего отца? сказала лэди Нордъ, устремляя на Віолету холодный, проницательный взглядъ.
   -- А мнѣ какое до этого дѣло, отвѣчала молодая дѣвушка вспыхнувъ:-- я развѣ обязана доносить вамъ обо всемъ, даже не касающемся лично меня! Если вамъ интересно знать, о чемъ разговаривалъ мистеръ Миллеръ съ отцомъ, то спросите у любого изъ нихъ. Постоянная подозрительность гораздо хуже скрытности. Вы, кажется, не хотите дать мнѣ кареты? прибавила она, неожиданно принимая тонъ гордаго равнодушія.
   -- Твой отецъ вернется только поздно вечеромъ; и, право, брать отвѣтственность...
   -- Хорошо, перебила ее Віолета и рѣшительными шагами направилась къ дверямъ:-- все равно, я поѣду въ кэбѣ.
   -- О Віолета! промолвила ея мачиха, тяжело вздыхая: -- неужели никто не можетъ съ тобой сладить?
   -- Никто, потому что ни одинъ человѣкъ на свѣтѣ не позаботился объ этомъ, отвѣчала молодая дѣвушка съ горькой усмѣшкой и вышла изъ комнаты.
   Очутившись на улицѣ, она вздохнула свободнѣе. Подобныя прогулки для нея были не диковинкой и она вскорѣ наняла кэбъ съ тѣмъ, чтобъ по дорогѣ въ Камбервель заѣхать на Страндъ.
   Войдя въ одинъ магазинъ, она купила для мистрисъ Варнеръ большой флаконъ духовъ, во второмъ хорошенькій платочекъ для Эми, а въ третьемъ, оказавшемся книжной лавкой, спросила:
   -- Дайте мнѣ, пожалуйста, книгу по философіи.
   -- Съ большимъ удовольствіемъ, отвѣчалъ книгопродавецъ и спросилъ какое именно сочиненіе она желала.
   -- Я не знаю, отвѣчала Віолета:-- вы должны сами выбрать. Я хочу подарить книгу такому человѣку, который почти все читалъ. Дайте мнѣ самую лучшую книгу. Какая у васъ всѣхъ лучше?
   -- Право, не знаю, отвѣчалъ съ улыбкой книгопродавецъ: -- вотъ Джонъ-Стюартъ-Миль...
   -- Нѣтъ, нѣтъ, онъ не годится, онъ еще живъ, отвѣчала поспѣшно Віолета.
   -- Извините меня, отвѣчалъ книгопродавецъ, невольно заинтересованный этой оригинальной покупательницей:-- вы, вѣроятно, не хотите же сказать, что вашъ другъ умнѣе всѣхъ живыхъ авторовъ?
   -- Нѣтъ, сказала Віолета просто: -- но вы должны мнѣ дать какую-нибудь книгу, которую онъ не читалъ, что-нибудь глубокомысленное и ученое, однимъ словомъ, самую хорошую книгу.
   Еслибъ подобное требованіе было предъявлено старикомъ въ очкахъ или старухой съ сѣдыми волосами, то, по всей вѣроятности, книгопродавецъ отклонилъ бы отъ себя такой отвѣтственный выборъ, но въ этой красивой, рослой, молодой дѣвушкѣ, съ большими черными глазами и очаровательно раздвоенными губками, было столько плѣняющей прелести, что онъ терпѣливо сталъ называть книгу за книгой, серьёзно обдумывая заданную ему тяжелую задачу. Наконецъ, она съ торжествующей улыбкой напала на сочиненіе, вполнѣ достойное ея ученаго друга; вспомнивъ, что Друмондъ жаловался на неаккуратность своего книгопродавца, доселѣ не приславшаго ему послѣдней книги Дарвина, она обрадовалась, замѣтивъ на полкѣ извѣстные два зеленые тома: "Происхожденіе человѣка".
   -- Извините, что я вамъ надѣлала столько хлопотъ, сказала она книгопродавцу.
   -- Помилуйте, я очень радъ, отвѣчалъ онъ съ необыкновеннымъ оживленіемъ и когда стеклянная дверь затворилась за этимъ прелестнымъ юнымъ видѣніемъ, онъ невольно позавидовалъ тому счастливцу, который заслужилъ любовь и уваженіе такого очаровательнаго существа.
   Усѣвшись въ экипажъ со всѣми своими сокровищами, Віолета приказала ѣхать прямо въ Камбервель. Но, во время ея покупокъ, небо заволокло тучами и поднялась гроза, такъ что кучеръ вскорѣ остановился подъ густыми, тѣнистыми деревьями Камбервельской рощи, чтобъ переждать сильный дождь, полившій, какъ изъ ведра. Впрочемъ, ненастье продолжалось недолго и когда Віолета, снова пустившись въ путь, достигла холма, то небо уже совершенно просвѣтлѣло и въ природѣ царила благорастворенная тишина, а среди наступавшихъ сумерекъ сверкали первыя звѣзды. Выскочивъ изъ экипажа, она вошла въ знакомый ей садикъ, съ инстинктивнымъ сознаніемъ, что сама походила на этотъ мрачный, душный вечеръ, разыгравшійся грозою, за которой послѣдовало, въ концѣ концовъ, блаженное затишье. Въ ея сердцѣ было теперь такъ тихо, такъ спокойно, словно она возвратилась домой послѣ долгихъ странствій, и звѣзды не блестѣли такъ ярко и безмятежно, какъ ея глаза при встрѣчѣ съ добрыми друзьями.
   Друмондъ съ сестрою и племянницей вышелъ въ садъ подышать чистымъ воздухомъ послѣ проливнаго дождя и всѣ они, увидавъ Віолету, выразили нѣжное сожалѣніе, что ее застигла гроза; но молодой дѣвушкѣ казалось, что она съ радостью перенесла бы сотню такихъ грозъ, чтобъ только очутиться въ столь мирномъ, счастливомъ убѣжищѣ.
   -- Вы не знаете, промолвила она, обнимая мистрисъ Варнеръ:-- какое счастье чувствовать себя, какъ дома.
   -- Но я знаю, что ваши слова, Віолета, меня чрезвычайно радуютъ, отвѣчала добрая женщина: -- а то, иногда я боюсь, что вы уѣдете отсюда и совершенно забудете насъ.
   -- Я васъ забуду только въ могилѣ, промолвила молодая дѣвушка.
   Черезъ нѣсколько минутъ, все общество вернулось въ маленькій, скромный домикъ, итальянскія окна котораго гостепріимно свѣтились въ окружающемъ полумракѣ. Віолета сняла шляпку и, усѣвшись за фортепьяно, попросила Эми спѣть ей что-нибудь. Она сама выбрала романсъ, заигравъ старинную англійскую балладу: "О! родной уголокъ!" и ея юная подруга пропѣла тоненькимъ, но пріятнымъ голоскомъ задушевную мелодію. Джемсъ Друмондъ, сидя въ своемъ покойномъ креслѣ, не спускалъ глазъ съ Віолеты и невольно думалъ:
   -- Неужели эта дѣвушка чувствовала себя дома только у чужихъ людей?
   Когда кончилось пѣніе, Віолета отошла отъ фортепьяно и опустилась на стулъ подлѣ Друмонда.
   -- Вамъ, вѣрно, эта пѣсня кажется очень глупой, сказала она, какъ бы извиняясь, что заставила такого ученаго человѣка слушать дѣтскій романсъ.
   -- Кто требуетъ ума отъ пѣсни? отвѣчалъ камбервельскій философъ:-- если пѣсня затронула ваше сердце, то нечего требовать отъ нея особаго смысла. Анализировать ее все равно, что стирать въ рукахъ лепестокъ розана, чтобъ разгадать тайну его нѣжнаго цвѣта. Но, Віолета, отчего вы не споете намъ чего нибудь?
   -- Ахъ! нѣтъ, я знаю только гадкія студентскія пѣсни о попойкахъ и дуэляхъ; онѣ слишкомъ бурны для такого тихаго вечера. Я хочу забыть то время, когда я мечтала сдѣлаться нѣмецкимъ студентомъ, выпивать бочку пива и драться на рапирахъ. Нѣтъ, гораздо лучше будетъ продолжать тихую бесѣду. Мистеръ Друмондъ! какъ вы полагаете, Оссіанъ, миѳъ, или онъ дѣйствительно существовалъ?
   -- Миссъ Віолета, произнесъ Друмондъ, громко смѣясь этой грубой попыткѣ вовлечь его въ безконечный ученый разговоръ: -- отложимъ лекцію объ Оссіанѣ до той счастливой минуты, когда мы всѣ будемъ у подножія Морвенскихъ Горъ, тѣмъ болѣе, что я уже слышу шумъ тарелокъ и приборовъ.
   Въ эту минуту въ комнату взошла служанка и начала накрывать на столъ.
   -- Вы только что говорили о Шотландіи? спросила нерѣшительно Віолета.
   -- Да, отвѣчалъ Друмондъ:-- но право я боюсь, что мы отравимъ удовольствіе этого путешествія постоянными мечтами о немъ!
   -- Нѣтъ, этого нечего опасаться, возразила Віолета:-- я увѣрена, что вы будете наслаждаться всей душой.
   -- Отчего вы говорите только объ насъ? я вполнѣ разсчитываю, что и вы поѣдете съ нами.
   -- Прежде, чѣмъ на это разсчитывать, Джемсъ, надо переговорить съ лэди Нортъ, замѣтила мистрисъ Варнеръ.
   -- Какъ бы я желала поѣхать съ вами! произнесла Віолета задумчиво.
   Во время ужина продолжался разговоръ о предстоявшемъ путешествіи по Шотландіи и Друмондъ съ такимъ одушевленіемъ разсказывалъ о великолѣпныхъ картинахъ природы, которыми Віолета будетъ восхищаться, что молодая дѣвушка нѣсколько разъ повторяла:
   -- Ахъ! еслибы это была правда! Еслибы я поѣхала съ вами!
   -- Вы поѣдете, отвѣчалъ поспѣшно Друмондъ.
   -- Лэди Нортъ отправляется въ Венецію, замѣтила со вздохомъ Віолета.
   -- Въ добрый часъ!
   -- Но и мнѣ придется ѣхать съ нею, если мы ранѣе не подеремся, прибавила она задумчиво: -- а это было бы прекрасное средство избавиться отъ нея. Ужь не рѣшится ли мнѣ?
   -- На что? спросилъ философъ, какъ бы не понимая смысла ея словъ, хотя лукавая улыбка молодой дѣвушки была вполнѣ ясна.
   -- Нѣтъ! воскликнула она съ неожиданной рѣшимостью:-- это было бы нечестно. Она въ послѣднее время старается изо всѣхъ силъ быть со мною любезной, и я должна отвѣчать ей тѣмъ же, хотя тяжело быть любезной съ иными людьми.
   Разговоръ о шотландской экскурсіи, однако, продолжался и желаніе Віолеты сопутствовать своимъ друзьямъ звучало въ каждомъ ея словѣ. Она, повидимому, льнула къ нимъ, какъ къ единственно близкимъ ей людямъ и когда служанка объявила, что экипажъ пріѣхалъ за нею, она встала изъ за стола съ глубокимъ вздохомъ, какъ бы разставаясь съ единственнымъ на свѣтѣ уголкомъ, гдѣ она находила блаженное спокойствіе, истинную дружбу и нѣжное покровительство.
   Возвращаясь въ городъ, она съ глубокимъ чувствомъ думала о скромномъ жилищѣ, гдѣ ей было такъ хорошо, гдѣ она чувствовала себя, какъ дома. Ей невольно вспоминалась нѣмецкая, но уже не студентская пѣсня, и она вполголоса напѣвала:
   
   "Прощай, прощай моя долина,
   Моя дорогая, родная долина"!
   

XV.
Ошибочныя догадки.

   Въ этотъ самый вечеръ, Джорджъ Миллеръ обѣдалъ у одного изъ своихъ пріятелей. Онъ былъ въ очень дурномъ расположеніи духа, хотя и рѣшился не подчинять своей судьбы капризамъ легкомысленной дѣвушки. Онъ почти не принималъ никакого участія въ общемъ разговорѣ и сидѣлъ молча, нахмурившись. Но за десертомъ, имя, произнесенное однимъ изъ гостей, заставило его сердце тревожно забиться.
   -- Кто это красивая молодая дѣвушка съ бѣлымъ перомъ, правящая сама въ кабріолетѣ? спросилъ пожилой джентльмэнъ, разбирая обычныхъ посѣтителей Гайдъ-Парка.
   -- Развѣ вы не знаете, отвѣчалъ хозяинъ:-- это дочь Норта, знаменитаго желѣзнодорожника.
   -- Она недавно появилась въ паркѣ и поразительно хороша.
   -- Ну, что касается до меня, замѣтилъ хозяинъ:-- то ей далеко до лэди...
   -- Пожалуйста, бросимъ этотъ разговоръ! воскликнулъ съ неожиданнымъ гнѣвомъ Миллеръ:-- я знакомъ съ миссъ Нортъ.
   -- Извини, милый другъ, отвѣчалъ хозяинъ:-- но я о ней не сказалъ ничего дурного и отъ всего сердца завидую тебѣ.
   Наступило минутное, неловкое молчаніе и всѣ присутствующіе вывели естественное заключеніе изъ странной выходки молодого человѣка, который весь вспыхнулъ при имени Віолеты. Черезъ нѣсколько минутъ, общій разговоръ продолжался, но Миллеръ еще болѣе прежняго насупилъ брови. Изъ замѣчаній его друзей очевидно было, что Віолета Нортъ обращала на себя всеобщее вниманіе и въ сердцѣ его проснулась ревность и ненависть ко всѣмъ любующимся ею.
   Послѣ обѣда онъ поспѣшно вернулся домой и написалъ длинное письмо Віолетѣ, въ которомъ каялся искренно въ своемъ неблагоразумномъ нетерпѣніи и, прося у нея прощенія, обѣщалъ никогда болѣе не мучить ее требованіемъ какого-нибудь обязательства. Онъ соглашался оставить ей полную свободу и только умолялъ дозволить ему быть ея другомъ и надѣяться на будущее. Въ припискѣ онъ спрашивалъ, поѣдетъ ли она въ четвергъ на цвѣточную выставку въ Кенсингтонѣ?
   Письмо это Віолета получила по возвращеніи изъ Камбервеля и, находясь въ очень спокойномъ, нѣжномъ настроеніи, искренно пожалѣла, что заставила страдать молодого человѣка, который, очевидно, принялъ къ сердцу ихъ ссору. Она рѣшилась отвѣчать ему какъ можно дружественнѣе, но не принялась тотчасъ же за перо.
   Такимъ образомъ, онъ только на слѣдующій вечеръ дождался отвѣта. При одномъ видѣ своего имени на конвертѣ, написанномъ рукою Віолеты, онъ почувствовалъ, что сердце его дрогнуло. Онъ поспѣшно распечаталъ письмо и перечелъ его нѣсколько разъ, какъ бы отыскивая тайный смыслъ ея простыхъ, безъискуственныхъ словъ. Выражая надежду, что они всегда останутся друзьями, молодая дѣвушка указывала на возможность устранять на будущее время всякое между ними неудовольствіе, такъ какъ причина недавней ихъ ссоры была имъ обоимъ хорошо извѣстна. При этомъ, она выражала удовольствіе, что онъ, повидимому, сознавалъ необходимость избѣгать всякихъ недоразумѣній.
   Смыслъ послѣдней фразы, не совсѣмъ для него понятный, вскорѣ выяснился.
   Въ четвергъ, лэди Нортъ поѣхала съ дочерьми на цвѣточную выставку и, конечно, Джорджъ Миллеръ, одѣтый по послѣдней модѣ и съ нѣсколько самонадѣянной улыбкой, присоединился къ ихъ обществу. Обычная лондонская жизнь съ ея свѣтскими удовольствіями была такъ противна Віолетѣ, что она наслаждалась вполнѣ богатой массой цвѣтовъ, нѣжнымъ благоуханіемъ, блестящей игрой свѣта на яркихъ лепесткахъ и веселыми звуками оркестра. Поэтому, она встрѣтила Миллера чрезвычайно дружески и когда случайно они остались вдвоемъ передъ куртиной цвѣтовъ, обратившей на себя особое вниманіе молодой дѣвушки, онъ сказалъ въ полголоса:
   -- Віолета, вы мнѣ никогда не дали ничего на память. Дайте мнѣ цвѣтокъ.
   -- Это значило бы поощрять ваше ухаживанье, не правда ли? отвѣчала Віолета съ неожиданной холодностью.
   -- Вы опять за старое, замѣтилъ онъ обиженнымъ тономъ:-- я думалъ, что все забыто.
   -- Все забыто, но не урокъ, данный намъ этой ссорой. Намъ надо выяснить себѣ совершенно наше положеніе. Я не хочу сдѣлать ни шага, за который впослѣдствіи могли бы меня упрекать.
   Смыслъ ея словъ дѣйствительно былъ совершенно ясенъ. Она не хотѣла ничѣмъ поощрить его ухаживанье и тѣмъ дать ему право обвинять ее впослѣдствіи въ легкомысліи или измѣнѣ. Если ему нравилось, то онъ могъ продолжать ихъ теперешнія отношенія, но они ее ни къ чему не обязывали. Конечно, подобное положеніе было очень выгодно для молодой дѣвушки, которая не чувствовала въ своемъ сердцѣ достаточно любви, чтобъ подать надежду юношѣ, но оно не могло удовлетворить дѣйствительно влюбленное сердце.
   -- Вы очень жестоки, сказалъ Миллеръ мрачно.
   -- Надѣюсь, что нѣтъ, отвѣчала Віолета, съ безпокойствомъ смотря на него:-- по крайней мѣрѣ, я нисколько не желаю быть жестокой, но не честно было бы относительно насъ обоихъ, еслибъ... еслибъ...
   -- Понимаю, вы не можете простить мнѣ моей несчастной фразы?
   -- Нѣтъ, право, я васъ простила, но вы мнѣ открыли глаза. Я, быть можетъ, дурно сдѣлала, что позволила вамъ переговорить съ моимъ отцомъ, но помните, вѣдь вы сказали... я ничѣмъ не буду связана... и вы согласны ждать...
   -- Я и теперь согласенъ ждать, сказалъ Миллеръ рѣшительнымъ тономъ: -- мнѣ все равно, я связанъ на всю жизнь, а вы можете оставаться свободной. Люди дѣлали и не такія глупости, въ надеждѣ на гораздо меньшее благополучіе. Я буду ждать и надѣяться. Но, право, другія молодыя дѣвушки не обходятся такъ жестоко съ...
   -- Я дамъ вамъ цвѣтокъ, если вы очень желаете, сказала Віолета, поднимая съ полу обвалившійся бутонъ:-- это годится?
   -- Я такъ не хочу, отвѣчалъ Миллеръ, бросая цвѣтокъ на полъ, и топча его ногой:-- я подожду, пока вы мнѣ подарите цвѣтокъ добровольно.
   -- Жаль, что мы опять ссоримся, произнесла Віолета со вздохомѣ:-- пойдемте лучше къ лэди Нортъ.
   -- Простите меня, я вовсе не желалъ съ вами ссориться, но, право, вы такъ горды и равнодушны, что я не могу... Ну, Віолета, простите меня ибудемъ по старому друзьями.
   -- Хорошо.
   -- И дайте мнѣ хоть такой же бутонъ.
   -- Вы просто ребенокъ, отвѣчала Віолета со смѣхомъ:-- мнѣ кажется, что я опять въ пансіонѣ миссъ Мэнъ и ссорюсь съ своими подругами изъ-за кусочковъ грифеля. Къ тому же, цвѣты -- не мои.
   -- Можетъ быть, я поступаю глупо и по дѣтски, съ вашей точки зрѣнія, но не съ моей. Впрочемъ, дѣлать нечего, я буду ждать и цвѣтка.
   -- Вы, кажется, хотите надоѣсть мнѣ до того, что я исполню всѣ ваши желанія, только чтобъ отъ васъ отдѣлаться.
   -- Еслибъ я былъ увѣренъ въ успѣхѣ, то готовъ прибѣгнуть и къ этому средству.
   -- Оно опасное. Мужчина, женившійся почти насильно на женщинѣ, конечно, отомститъ ей послѣ брака за ея прежнее нерасположеніе.
   -- Испытайте меня и вы увидите, какъ я отомщу, отвѣчалъ Миллеръ, просіявъ.
   Эти слова были произнесены совершенно искренно, и практическій юноша, зная себѣ настоящую цѣну, твердо рѣшился, въ случаѣ успѣха, сдѣлаться честнымъ, преданнымъ и внимательнымъ мужемъ; но его замѣчаніе снова испугало Віолету. Она съ ужасомъ видѣла, что ихъ разговоръ такъ или иначе приходилъ къ одному знаменателю и потому отправилась немедленно отыскивать мать.
   Это было не трудно, но во время дальнѣйшей прогулки по выставкѣ, Миллеръ имѣлъ возможность часто говорить наединѣ съ Віолетой.
   -- Вы, вѣроятно, поѣдете на торжественное собраніе въ академію художествъ? спросилъ онъ между прочимъ.
   -- Если я скажу да, то назначу вамъ свиданіе? спросила она съ иронической улыбкой.
   -- Нѣтъ, я не имѣю билета.
   -- Въ такомъ случаѣ, я ѣду съ лэди Нортъ и Анатоліей.
   -- Какъ бы я желалъ попасть на этотъ вечеръ! Вѣроятно, мистеръ Друмондъ одолжитъ мнѣ свой билетъ.
   -- Я надѣюсь, что вы не посмѣете спросить у него билетъ! воскликнула съ жаромъ молодая дѣвушка.
   -- Отъ чего-же нѣтъ? Ему это не въ диковину. Онъ знаетъ всѣхъ художниковъ и можетъ поѣхать въ другой разъ.
   -- Вы не имѣете права требовать отъ него такой жертвы. Къ тому-же билеты именные, и не могутъ быть передаваемы. Наконецъ, я знаю, что онъ собирается именно на этотъ вечеръ.
   -- Вамъ это извѣстно?
   -- Да. Но онъ такъ добръ, что отдалъ-бы вамъ свой билетъ, еслибъ вы очень попросили. Поэтому, я надѣюсь, что вы не обратитесь къ нему.
   -- А вамъ очень хочется его видѣть въ академіи?
   -- Да, то-есть, я надѣюсь быть съ нимъ вмѣстѣ на этомъ интересномъ вечерѣ.
   -- Хорошо, я достану билетъ у кого-нибудь другого. Многіе любители не ѣздятъ въ академію въ подобные дни, такъ какъ въ толпѣ, наполняющей академическія залы, только одинъ изъ ста дѣйствительно смотритъ на картины.
   -- Я надѣюсь, что этотъ одинъ будете вы, замѣтила Віолета съ нѣжной улыбкой.
   -- Вы знаете, на что я буду тамъ смотрѣть, отвѣчалъ онъ.
   Віолета быстро отвернулась, чувствуя, что ихъ разговоръ снова коснулся опаснаго предмета, несмотря на всѣ ея протесты.
   Подобное положеніе дѣлъ продолжалось день за днемъ; молодой человѣкъ обращался съ Віолетой какъ будто она была его невѣстой, а она постоянно повторяла, что совершенно свободна и не поощряетъ его надеждъ. Но, по временамъ, она не могла удержаться, чтобъ не приласкать его, потому что въ сущности онъ ей нравился, и ей было жаль его терпѣливой преданности. Съ другой стороны, она часто собиралась покончить дѣло разомъ и прекратить его посѣщенія, но у нея не хватало на это силъ. Вообще, положеніе молодой дѣвушки было очень опасное и, въ одинъ прекрасный іюльскій день, она отправилась къ своему другу, мистрисъ Варнеръ, и прямо спросила ее:
   -- Что мнѣ дѣлать? Дать слово Миллеру или нѣтъ?
   -- Віолета! воскликнула добрая женщина, внѣ себя отъ изумленія:-- вы шутите? Право, вамъ не для чего спрашивать у меня это.
   -- Мнѣ не съ кѣмъ совѣтоваться, кромѣ васъ.
   -- Это дѣло сердца; тутъ совѣтъ не имѣетъ никакого значенія.
   -- Еслибъ дѣло было такъ просто, то я не находилась-бы въ затруднительномъ положеніи. Я не хочу вовсе выходить замужъ, и меня мучитъ...
   -- Такъ зачѣмъ-же вы позволяете за собою ухаживать? перебила ее мистрисъ Варнеръ.-- Но, можетъ быть, вы по своему легкомыслію дали ему поводъ надѣяться, и теперь не хотите его обидѣть. Однако, Віолета это дѣло серьёзное. Скажите мнѣ прямо: Вы любите его?
   -- Н.... нѣтъ, отвѣчала, заикаясь, молодая дѣвушка.
   -- Отчего-же вы прямо не скажете?
   -- Нельзя оскорблять своихъ друзей.
   -- Но вѣдь не всѣ друзья просятъ вашей руки.
   -- Нѣтъ, и даже онъ не проситъ, чтобъ я тотчасъ вышла за него замужъ. Онъ хочетъ только, чтобъ я дала ему слово и увѣряетъ, что оно нисколько меня не свяжетъ.
   -- Что вы хотите этимъ сказать? Какого онъ можетъ добиваться отъ васъ обязательства, которое не обязывало бы васъ выйти за него замужъ?
   -- Онъ такъ говоритъ. Онъ хорошо знаетъ, что я ни за кого не хочу выйти замужъ.
   Мистрисъ Варнеръ ничего не отвѣчала и серьёзно задумалась.
   -- Я, кажется, понимаю, въ чемъ дѣло, сказала она, наконецъ:-- мысль о бракѣ васъ пугаетъ; вы слишкомъ горды, чтобъ всецѣло подчиниться мужу, и мистеръ Миллеръ, какъ практическій человѣкъ, хочетъ связать васъ обѣщаніемъ, которое по своей формѣ не пугало-бы васъ. Берегитесь этой ловушки.
   -- Вы меня не знаете, мистрисъ Варнеръ, отвѣчала Віолета смиреннымъ тономъ:-- если полагаете, что я такъ горда и такъ высоко цѣню свою независимость. Нѣтъ, еслибъ я вышла замужъ, то стыдилась-бы думать о независимости, а желала-бы одна на свѣтѣ обожать своего мужа и считать всѣ его мысли и дѣйствія непогрѣшимыми. Но не много людей, которымъ можно такъ довѣрять, такъ покланяться... По крайней мѣрѣ, я...
   -- Вы, конечно, встрѣтили хоть одного такого человѣка? замѣтила мистрисъ Варнеръ съ добродушной улыбкой.
   -- Не знаю, отвѣчала молодая дѣвушка съ испугомъ:-- мнѣ, можетъ быть, только такъ кажется. Вы сами знаете, какія глупыя мысли входятъ въ голову школьницы.
   Терпѣливо слушая своего юнаго друга и желая объяснить себѣ странныя, почти противорѣчившія другъ другу чувства Віолеты, мистрисъ Варнеръ невольно пришла къ тому заключенію, что гордая, самостоятельная дѣвушка, по примѣру многихъ подобныхъ ей юныхъ созданій, не хотѣла признаться въ своей любви къ Миллеру и обращалась съ нимъ холодно, въ виду его постоянныхъ преслѣдованій. Но въ тоже время, она спрашивала совѣта у друга, какъ ей поступить, желая убѣдиться въ томъ, что свѣтъ не упрекнетъ ее, если тайная привязанность пересилитъ ея гордость и страсть къ независимости.
   -- Я, право, не могу дать вамъ никакого совѣта, сказала мистрисъ Варнеръ:-- потому что молодыя дѣвушки никогда не говорятъ всей правды о своихъ чувствахъ. Вы только что сказали, что вамъ не нравится мистеръ Миллеръ...
   -- Можетъ быть, я должна была сказать, что онъ мнѣ нравится, произнесла Віолета, опустивъ глаза:-- дѣйствительно, онъ лучше всѣхъ молодыхъ людей, которыхъ я встрѣчала; онъ живой, энергичный, искренній, не обращается съ молодой дѣвушкой презрительно, какъ съ ребенкомъ...
   -- Я такъ и думала, Віолета, перебила ее мистрисъ Варнеръ съ торжествующей улыбкой:-- всѣ вы молодыя дѣвушки одинаковы. Вы никого не любите, и ненавидите мысль о бракѣ, а потомъ, подчиняясь чужой волѣ, выходите замужъ и тогда только сбрасываете съ себя маску.
   -- Неужели вы думаете, мистрисъ Варнеръ, что я пришла къ вамъ только для того, чтобъ вы мнѣ посовѣтовали выйти замужъ? воскликнула Віолета, вспыхнувъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, Віолета! вы на это неспособны. Но я знаю, чѣмъ все это кончится.
   -- Чѣмъ?
   -- Вы выйдете замужъ за мистера Миллера.
   -- По крайней мѣрѣ, я теперь еще не замужемъ за нимъ, отвѣчала холодно молодая дѣвушка, и перемѣнила разговоръ.
   Возвращаясь домой, Віолета Нортъ, гордо закусивъ губы, величественно правила парой сѣрыхъ коней, запряженныхъ въ легкій фаэтонъ, и упорно повторяла про себя:
   -- Я еще не замужемъ, и имъ придется этого долго ждать.
   

XVI.
Въ картинной галлереѣ.

   Въ день академическаго собранія, лэди Нортъ пригласила къ обѣду Друмонда съ сестрою, чтобъ вмѣстѣ отправиться на вечеръ, такъ какъ сэра Актона не было въ Лондонѣ. Мистеръ Друмондъ находился въ самомъ лучшемъ, но, какъ всегда, эксцентричномъ настроеніи духа и безъ умолку разсказывалъ за обѣдомъ анекдоты о своихъ вымышленныхъ друзьяхъ, изъ которыхъ одинъ умеръ съ голода, чтобъ не поощрять мошенниковъ-лавочниковъ, другой чахнулъ отъ постоянно преслѣдовавшей его мысли, какъ ужасно должна страдать отъ ревматизма селедка, находясь постоянно въ водѣ, при такомъ огромномъ количествѣ костей и т. д. Віолета наслаждалась, какъ никогда, этими комичными разсказами, передаваемыми самымъ серьёзнымъ тономъ, тѣмъ болѣе, что они часто приводили въ тупикъ лэди Нортъ. Наконецъ, веселый обѣдъ кончился и маленькое общество поѣхало въ академію.
   На подъѣздѣ ихъ любезно встрѣтилъ Джорджъ Миллеръ, но Віолета только равнодушно промолвила:
   -- А, вы таки пріѣхали!
   По особому желанію молодой дѣвушки, Друмондъ былъ приставленъ къ лэди Нордъ въ качествѣ чичероне, такъ какъ, онъ отлично зналъ всѣхъ художниковъ и ихъ произведенія; Миллеръ спеціально занялся своимъ другомъ Анатоліей, а Віолета, съ мистрисъ Варнеръ, предалась на свободѣ чарующему зрѣлищу художественныхъ сокровищъ академіи и пестрой толпы знаменитостей. Но, конечно, въ теченіи вечера, эти маленькія трупы мѣняли иногда свой составъ и, благодаря этимъ новымъ сочетаніямъ, Віолета очутилась случайно вдвоемъ съ Друмондомъ передъ извѣстной картиной смерти Елены, Кирканельской красавицы.
   -- Какая грустная исторія! промолвилъ Друмондъ, разсказавъ содержаніе этой поэмы, быть можетъ, самой патетической во всей современной литературѣ, если подобный страшный, дикій вопль горя можно назвать литературнымъ произведеніемъ.
   Картина представляла тотъ драматическій моментъ, когда Елена, гуляя по лѣсу съ любимымъ человѣкомъ, заслоняетъ его своею грудью отъ пули отвергнутаго ею поклонника, который, какъ извѣстно, впослѣдствіи былъ изрубленъ въ мелкіе куски обезумѣвшимъ отъ мести героемъ поэмы.
   -- Тутъ нѣтъ ничего грустнаго, отвѣчала поспѣшно Віолета, поблѣднѣвъ и со слезами на глазахъ:-- они были счастливѣйшіе люди на свѣтѣ.
   Друмондъ изумился неожиданному волненію молодой дѣвушки и опустилъ глаза, догадываясь, что ея гордыя губы дрожали.
   -- Умереть за любимаго человѣка и отомстить за смерть любимой женщины,-- можетъ ли жизнь дать большее счастье? продолжала смѣло Віолета:-- но это было возможно въ старину, а теперь люди любятъ другъ друга благоразумно, тихо и заботятся болѣе о хорошей квартирѣ и рысакахъ, чѣмъ...
   -- Но вѣдь и люди, живущіе въ хорошихъ квартирахъ и катающіеся на рысакахъ, тоже могутъ любить другъ друга, замѣтилъ Друмондъ.
   -- Не правда, я не вѣрю, отвѣчала рѣзко Віолета и поспѣшно отвернулась.
   Въ эту минуту къ ней подошелъ Джорджъ Миллеръ и въ полголоса нѣжно сказалъ:
   -- Віолета, я желалъ бы вамъ показать одну прекрасную картину.
   Она молча, гордо послѣдовала за нимъ. Миллеръ подвелъ ее къ красивой небольшой картинѣ, которая ему чрезвычайно понравилась. На берегу Темзы, въ живописномъ уголкѣ была причалена лодка, а въ ней сидѣли двѣ хорошенькія, веселыя, молодыя дѣвушки и юноша гребецъ, нѣсколько походившій на самого Миллера. Эта сценка ежедневной жизни была почему-то названа "Мечта" и отличалась реальными аксесуарами.
   -- Вотъ это такъ жизнь! воскликнулъ Миллеръ:-- вы какъ будто видите передъ собою корзинку съ провизіей и лебедя, открывающаго ротъ, чтобъ проглотить бисквитъ.
   -- Я ненавижу такія картины! воскликнула съ непонятнымъ жаромъ молодая дѣвушка:-- я ненавижу людей, которые могутъ вести такую пустую, пошлую жизнь. И о чемъ мечтаютъ эти куклы? О прошедшей проповѣди пастора или объ ожидающемъ ихъ холодномъ ростбифѣ? А этотъ дуракъ въ фуфайкѣ, о чемъ онъ можетъ мечтать, кромѣ какъ о гудвудской скачкѣ или о майонезѣ съ гомаромъ! И зачѣмъ онъ сидитъ въ лодкѣ! ему бы приличнѣе стоять на выставкѣ въ магазинѣ готовыхъ платьевъ.
   Джорджъ Миллеръ рѣшительно не понималъ, отчего Віолета пришла въ такое неистовство.
   -- Вы сегодня не въ духѣ, замѣтилъ онъ холодно:-- право не за что сердиться на художника, создавшаго такую прелестную картину.
   -- Я не могу смотрѣть безъ отвращенія на такую гадость.
   -- Такъ не смотрите.
   -- Я должна смотрѣтъ, когда вы говорите, "смотри, да еще любуйся".
   -- Ну, о вкусахъ не спорятъ, отвѣчалъ Миллеръ съ неожиданнымъ добродушіемъ:-- я люблю такія картины, потому что понимаю ихъ. Можетъ быть, женщина, распростертая на землѣ, съ искаженнымъ, уродливымъ лицомъ составляетъ послѣднее слово искуства, но я не вижу красоты въ уродствѣ.
   -- Вы не видали-ли лэди Нортъ? перебила его Віолета.
   -- Она въ сосѣдней комнатѣ.
   Если зрѣлище самой невинной, простой картинки привело въ ярость молодую дѣвушку, то она нетолько успокоилась, но совершенно просіяла отъ первыхъ словъ своей мачихи.
   -- Віолета! сказала лэди Нортъ, подходя къ падчерицѣ:-- мистеръ Друмондъ ужасно уговариваетъ меня отпустить тебя въ Шотландію съ нимъ и сестрою. Ты желала бы этого?
   -- Очень.
   -- Такъ я не вижу никакихъ препятствій; только не слишкомъ ли мы злоупотребимъ ихъ гостепріимствомъ...
   -- Нисколько.
   -- Они вѣдь не богаты.
   -- Поэтому-то они и добрые, радушные люди, воскликнула рѣзко молодая дѣвушка:-- они никогда не думаютъ о деньгахъ...
   -- Хорошо, хорошо; они во всякомъ случаѣ очень добры; пойди сейчасъ поблагодарить ихъ за любезное приглашеніе. Вонъ мистеръ Друмондъ стоитъ въ дверяхъ.
   -- Я желала бы лучше пойти къ мистрисъ Варнеръ, отвѣчала Віолета нерѣшительно:-- куда она дѣлась съ Анатоліей?
   Извѣстіе о согласіи лэди Нортъ на поѣздку Віолеты въ Шотландію обрадовало еще болѣе ея друзей; и, возвратясь домой изъ академіи, Друмондъ долго сидѣлъ съ сестрою, мечтая вслухъ о томъ, какъ ихъ юной гостьѣ понравится то или другое чудо горной природы.
   -- Намъ придется хоть на время пригласить и мистера Миллера, замѣтила между прочимъ мистрисъ Варнеръ.
   -- Конечно.
   -- Дѣлать нечего, а я должна помириться съ мыслію, что онъ женится на Віолетѣ, сказала съ улыбкой добрая женщина.
   -- Что такое? спросилъ онъ, поднимая голову.
   -- Эта свадьба, кажется, неизбѣжна. Она уже дала ему слово или дастъ на дняхъ.
   На лицѣ философа мелькнуло выраженіе самаго жгучаго страданія, но оно было столь мимолетно, что сестра ничего не замѣтила.
   -- Она сама тебѣ сказала? спросилъ онъ спокойно.
   -- Нѣтъ, но она спрашивала у меня совѣта, выходить ли за него замужъ. И при этомъ вела себя, какъ всѣ молодыя дѣвушки: увѣряла, что не любитъ его, что онъ ей надоѣдаетъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ изъ ея словъ было ясно, что она была бы въ отчаяніи, еслибъ онъ повѣрилъ ей на слово.
   -- А ты что ей посовѣтовала?
   -- Чтобъ она руководствовалась только своими чувствами.
   -- Конечно, отвѣчалъ онъ задумчиво:-- хорошо, что ея родителямъ извѣстно о намѣреніяхъ и надеждахъ Миллера; это снимаетъ съ насъ всякую отвѣтственность. А пріятно будетъ посмотрѣть, какъ молодые люди во цвѣтѣ силъ и юности будутъ наслаждаться шотландской природой.
   -- Жаль, что она не выбрала кого-нибудь другого, замѣтила мистрисъ Варнеръ со вздохомъ:-- онъ, кажется, не дурная партія и очень ее любитъ, но онъ ужасно пошлый, прозаичный юноша.
   -- Подожди, Сара, сказалъ нѣжно ея братъ:-- посмотримъ, можетъ быть, и изъ него выйдетъ человѣкъ.
   -- Я съ радостью отдала бы ему все на свѣтѣ, кромѣ Віолеты. Впрочемъ, еслибъ молодые люди были благоразумны, то всегда находили бы другъ въ другѣ какой-нибудь недостатокъ, то никакой бракъ никогда не состоялся бы. Твоя правда, посмотримъ, что выйдетъ изъ этой свадьбы; пожалуй, Віолета и сдѣлаетъ изъ него необыкновеннаго человѣка.
   Съ этими словами мистрисъ Варнеръ встала и, простившись съ братомъ, пошла спать. Друмондъ остался одинъ; долго сидѣлъ онъ въ своемъ покойномъ креслѣ, устремивъ глаза въ пространство и какъ-бы глубокомысленно разгадывая символическіе знаки на обояхъ. Наконецъ, онъ всталъ, какъ-бы очнувшись отъ сна и посмотрѣлъ вокругъ себя съ изумленіемъ. Сѣроватый свѣтъ утра пробивался сквозь щели ставень. Онъ машинально взялъ шляпу, отперъ наружную дверь и выйдя на улицу, пошелъ прямо передъ собою безъ всякой цѣли. Сумерки быстро смѣнялись зарождающимся днемъ и вся природа воскресала отъ ночнаго забытья.
   -- Такъ смѣняется день за днемъ, годъ за годомъ, думалъ онъ:-- и юность проходитъ незамѣтно, нечувствительно. А съ юностью проходитъ и первая молодая любовь съ ея таинственной, никогда не повторяющейся поэзіей. Но есть люди, у которыхъ не было юности. Они считали часы, дни, годы и вмѣсто любви изучали физіологію. Можетъ-ли первая юношеская любовь придти въ зрѣлые годы? Нѣтъ, время прошло; поздно. Мы можемъ только издали любоваться упоительными картинами чужой любви и грустно смѣяться надъ ея безуміемъ, радостью и горемъ. Счастливая юность не понимаетъ своего счастья и торопится жить, срывая какъ можно скорѣе всѣ лепестки съ чудной розы, которая никогда вторично не разцвѣтетъ. Жизнь дана для жизни, но только внѣшніе наблюдатели, пропустившіе свою очередь, понимаютъ -- увы! слишкомъ поздно -- всю цѣну погибшей даромъ юности, всю сладость той любви, которой они одни съумѣли бы вполнѣ воспользоваться.
   Однако, эти мысли не возбуждали въ душѣ Друмонда ни отчаянія, ни зависти, ни даже печали. Онъ прислушивался къ веселой пѣсни жаворонка, смотрѣлъ на ярко блестѣвшія капли росы въ густой зелени деревьевъ и не чувствовалъ себя одинокимъ среди просыпавшейся природы. Наконецъ, уставъ отъ долгой прогулки, онъ вернулся домой съ какой-то тихой, мирной радостью на исхудаломъ блѣдномъ лицѣ. Мрачныя думы, казалось, исчезли вмѣстѣ съ ночью и онъ помирился съ дѣйствительностью, съ той достаточно для него счастливой жизнью, которую сулилъ ему новый день, лучезарно сіявшій надъ тучными пастбищами, золотисто колосившимися полями и голубымъ, безпредѣльнымъ моремъ, опоясывающимъ со всѣхъ сторонъ старую, веселую Англію.
   

XVII.
Отъ сѣвера къ югу.

   Произношеніе слова "allegro" не имѣетъ, конечно, большой важности, и можно быть хорошимъ человѣкомъ и гражданиномъ, дѣлая удареніе не на тотъ слогъ, на который слѣдуетъ; и, однако, этотъ пустой вопросъ произвелъ неожиданную и роковую перемѣну во всей жизни Віолеты Нортъ.
   Одна изъ самыхъ характеристичныхъ чертъ ея юной натуры была ненависть ко всякаго рода лжи или обману. Находясь еще въ пансіонѣ миссъ Мэнъ, она не дозволяла своимъ подругамъ носить кольца или серьги съ фальшивыми каменьями. Теперь же она преслѣдовала съ неутомимой жестокостью несчастную привычку лэди Нортъ пересыпать свою рѣчь иностранными словами, которыя она произносила неправильно, получивъ въ юности очень поверхностное образованіе. Тщетно доказывали молодой дѣвушкѣ, что бывали на свѣтѣ гораздо худшія преступленія, чѣмъ неправильное удареніе въ томъ или другомъ словѣ, что не стоило проводить цѣлыя ночи безъ сна отъ злобы, что мачиха говорила àllegro вмѣсто allégro, она только повторяла:
   -- Зачѣмъ же она говоритъ слова, которыхъ не понимаетъ?.. Зачѣмъ кичится знаніемъ языка, которому никогда не училась? Я ненавижу, я презираю эту вѣчную ложь, этотъ вѣчный обманъ.
   Конечно, лэди Нортъ, какъ не очень развитая и образованная женщина, глубоко оскорблялась постоянными замѣчаніями падчерицы, и, такимъ образомъ, изъ-за короткаго или длиннаго е возгорѣлась пламенная вражда. Перемиріе было нарушено, и враждующія стороны не могли оставаться подъ одной крышей. Сэру Актону пришлось разбирать это несложное, но безъисходное дѣло. Онъ не могъ никакъ понять, почему двѣ женщины спорили на смерть изъ-за какого-то итальянскаго слова; но онъ уже давно отказался отъ мысли понимать женщинъ. Поэтому, онъ прямо спросилъ у жены, что ему дѣлать съ Віолетой; лэди Нортъ отказалась вмѣшиваться въ дѣло молодой дѣвушки. Онъ тогда обратился къ Віолетѣ, и та объявила ему, что ей рѣшительно все равно, куда дѣться, только бы покинуть этотъ проклятый домъ. Она гордо прибавила, что могла заработывать свой кусокъ хлѣба, но сэръ Актонъ разсмѣялся и ушелъ отъ нея, ни на что не рѣшившись.
   Наконецъ, онъ вспомнилъ, что Віолета часто искала убѣжища въ скромномъ жилищѣ своихъ друзей на южномъ берегу Темзы и тамъ чувствовала себя, какъ дома. Они любезно предложили взять съ собою Віолету въ Шотландію, а потому сэру Актону вошла въ голову мысль, не согласятся ли они оставить ее у себя навсегда, конечно, за приличное вознагражденіе. Онъ зналъ очень хорошо, что Віолета чрезвычайно обрадуется подобной перемѣнѣ въ жизни, а къ тому же, эта перемѣна была только временная, такъ какъ молодая дѣвушка, безъ сомнѣнія, вскорѣ выйдетъ замужъ.
   Отправившись къ мистеру Друмонду съ цѣлью устроить это дѣло, сэръ Актонъ засталъ его за страннымъ занятіемъ; философъ сидѣлъ въ столовой и смазывалъ свои охотничьи личные сапоги.
   -- Я не могу подать вамъ руки, сэръ, сказалъ онъ: -- вы видите, что я весь погрязъ въ приготовленія къ путешествію. Примите мой совѣтъ, никогда не довѣряйте слугамъ смазки охотничьихъ сапогъ. Я надѣюсь, что миссъ Віолета понимаетъ, какая именно жизнь ее ждетъ въ Шотландіи.
   -- Я для того и пріѣхалъ къ вамъ, мистеръ Друмондъ, чтобъ поговорить о дочери, сказалъ сэръ Актонъ и прямо разсказалъ въ чемъ дѣло.
   -- Изъ вашихъ словъ я могу заключить, что у миссъ Віолеты нѣтъ болѣе крова? спросилъ Друмондъ, когда старикъ кончилъ свой разсказъ.
   -- Да... то-есть мы, конечно, могли бы ее помѣстить...
   -- Сестра всегда будетъ рада пріютить ее въ нашемъ домѣ.
   -- Признаюсь, я ожидалъ отъ васъ этого предложенія, и Віолета должна гордиться такими друзьями, какъ вы, отвѣчалъ сэръ Актонъ, тронутый искренностью и добротою Друмонда:-- но вы легко поймете, что какъ-то совѣстно подкидывать дочь чужимъ людямъ.
   -- Не говорите этого! если Віолета согласна жить у насъ, то мы будемъ очень рады. Только она не должна быть требовательна. Мы -- люди простые и не имѣемъ состоянія, чтобъ достойно принять такую дорогую гостью.
   -- Ей нигдѣ такъ не хорошо, какъ у васъ, отвѣчалъ сэръ Актонъ съ улыбкой:-- значитъ, вамъ нечего опасаться ея капризовъ, тѣмъ болѣе, что она никогда не была избалована. Но, съ другой стороны, мистеръ Друмондъ... вы, я надѣюсь... позволите мнѣ... уплачивать мою долю въ расходахъ по...
   -- Нѣтъ, нѣтъ, сэръ Актонъ! воскликнулъ Друмондъ съ громкимъ смѣхомъ:-- мы не держимъ жильцовъ, и странно даже подумать, чтобъ намъ платили за удовольствіе пользоваться постоянно пріятнымъ обществомъ Віолеты. Но позвольте мнѣ переговорить съ сестрою прежде, чѣмъ покончить съ вами.
   Черезъ нѣсколько минутъ, Друмондъ возвратился съ сестрою и оба они выразили неподдѣльную радость неожиданному прибавленію ихъ семейства; но прежде, чѣмъ уѣхалъ сэръ Актонъ, Друмондъ отвелъ его въ сторону и сказалъ серьёзно:
   -- Прежде, чѣмъ ваша дочь переѣдетъ сюда, намъ надо разъяснить еще одинъ важный вопросъ. Молодой Миллеръ, повидимому, сильно за нею ухаживаетъ. Это дѣлается съ вашего согласія?
   -- Да, отвѣчалъ сэръ Актонъ, пораженный прямой, рѣшительной манерой Друмонда и необыкновенно проницательнымъ его взглядомъ: -- этотъ молодой человѣкъ былъ у меня, и мы объяснились насчетъ дѣтской ихъ выходки. Если Віолета любитъ его, то я не вижу причины, почему ей не выйти за него замужъ, а вы?
   -- Я? повторилъ Друмондъ съ удивленіемъ:-- да мнѣ то какое дѣло?
   -- Вы, можетъ быть, знаете о немъ что-нибудь дурное?
   -- Ничего, отвѣчалъ совершенно искренно Друмондъ.
   -- По моему, онъ -- благоразумный, практичный молодой человѣкъ, семейство его почтенное, и онъ получитъ хорошее состояніе. Вообще, я не имѣю ничего противъ этого брака.
   -- Хорошо, сэръ Актонъ, я теперь спокоенъ. Мнѣ только хотѣлось снять съ насъ всякую отвѣтственность за...
   -- Но позвольте, сэръ, не думайте, чтобы я хотѣлъ отдѣлаться отъ моей дочери, бросивъ ее на шею первому встрѣчному. Нѣтъ, нѣтъ, ея счастье мнѣ дороже... она стоитъ сотни...
   Но онъ не окончилъ фразы, находя, что уже достаточно сказалъ.
   -- Я васъ понимаю, сэръ, отвѣчалъ Друмондъ спокойно: -- вы, очевидно, не имѣете ничего противъ того, чтобъ Миллеръ видался въ нашемъ домѣ съ Віолетой или чтобъ даже они дали другъ другу слово.
   -- Конечно, но вы, кажется, говорите объ этомъ такимъ тономъ, какъ будто Віолетѣ грозитъ какая-нибудь опасность?
   -- Нисколько.
   -- Прощайте, мистеръ Друмондъ, сказалъ сэръ Актонъ, пожимая ему руку:-- вы дѣлаете мнѣ большое одолженіе, и я постараюсь когда-нибудь отплатить вамъ тѣмъ же. Кстати, вы, конечно, позволите мнѣ приготовить для васъ особый вагонъ?
   -- Нѣтъ, благодарствуйте, отвѣчалъ Друмондъ: -- мы всегда ѣздимъ во второмъ классѣ, и, конечно, миссъ Віолета не ожидаетъ, чтобъ мы перемѣнили для нея свои привычки.
   На слѣдующее утро мистрисъ Варнеръ сидѣла спокойно за работой, какъ вдругъ отворилась дверь, и Віолета, вбѣжавъ въ комнату, бросилась передъ нею на колѣни.
   -- Неужели это правда? Неужели я буду всегда жить у васъ? воскликнула молодая дѣвушка, радостно сверкая глазами.
   -- Вы будете жить у насъ сколько хотите, отвѣчала мистрисъ Варнеръ съ чувствомъ, цѣлуя ее.
   Віолета замѣтила, однако, необычную серьёзность въ ея тонѣ и поспѣшно спросила:
   -- Вы мною недовольны?
   -- Віолета, вы -- ужь не ребенокъ, сказала добрая женщина, гладя по головѣ своего юнаго друга:-- и не должны поддаваться гнѣвнымъ вспышкамъ. Нехорошо молодой дѣвушкѣ бѣжать съ такой радостью изъ родительскаго дома.
   -- Я нигдѣ не дома, кромѣ какъ у васъ, отвѣчала Віолета въ полголоса и поникнувъ головою.
   Никакое женское сердце не устояло бы противъ обаятельной прелести этихъ словъ, и мистрисъ Варнеръ горячо прижала молодую дѣвушку къ своему сердцу, обѣщая, что ея домъ будетъ вѣчно домомъ Віолеты.
   -- А мистеръ Друмондъ также мною недоволенъ? спросила она вдругъ, освобождаясь изъ объятій мистрисъ Варнеръ.
   -- Онъ сожалѣетъ о случившемся, несмотря на то, что вы переѣзжаете къ намъ. Онъ думалъ, что вы твердо рѣшились быть терпѣливой и послушной...
   Молодая дѣвушка поспѣшно вскочила и, отвернувшись, промолвила:
   -- Я могу вернуться.
   -- Нѣтъ, вы не вернетесь, Віолета; но будьте благоразумны и выслушайте меня...
   -- Вы не знаете, какую жизнь мнѣ приходилось вести въ этомъ домѣ, воскликнула Віолета, и крупныя слезы показались на ея глазахъ:-- вы думаете, что я горда и неблагодарна; можетъ быть, вы боитесь взять меня къ себѣ? Но вы увидите, что я умѣю быть благодарной къ тѣмъ, кого люблю и уважаю; нѣтъ той жертвы, которую я не принесла бы съ радостью за друзей. Но я не имѣла никогда друзей, кромѣ васъ и вашего брата! Чтобъ жить съ вами, я согласна быть служанкой, работать на васъ съ утра до вечера. Тѣмъ, кого я люблю и уважаю, я готова служить, какъ раба, какъ невольница...
   -- Успокойтесь, Віолета, мы отъ васъ не потребуемъ ничего такого страшнаго, отвѣчала мистрисъ Варнеръ, удивленная неожиданнымъ волненіемъ молодой дѣвушки: -- будьте только вѣрной своему прекрасному сердцу, и вы внесете счастье въ нашъ домъ.
   Віолета молча схватила руку мистрисъ Варнеръ и, поцѣловавъ ее, выбѣжала изъ комнаты. Добрая женщина поняла, что этотъ поцѣлуй былъ залогомъ вѣчнаго повиновенія.
   

XVIII.
Картонный Замокъ.

   Необозримая бѣлая пелена тумана медленно поднималась, какъ таинственная завѣса, обнаруживая новый, странный міръ, блѣдный, безцвѣтный, сѣрый. Сѣрое море блестѣло, какъ стекло, сѣрые острова только мѣстами зеленѣли окраинами береговъ, сѣрыя горы уныло тянулись на горизонтѣ, и среди этой таинственной, призрачной картины былъ только одинъ опредѣленный, рѣзкій предметъ -- черная угольная барка, съ темными парусами, разстилавшимися, какъ крылья тѣней, надъ неподвижной зеркальной поверхностью моря. Утро только-что начиналось, и нельзя было навѣрно сказать, чѣмъ разрѣшиться свѣтозарная сѣрая мгла, блестящимъ ли солнечнымъ днемъ, или проливной дождь снова скроетъ подъ непроницаемой дымкой море, острова и горы.
   Несмотря на ранніе часы, молодая дѣвушка сидѣла за письменнымъ столомъ, оканчивая слѣдующее письмо:

Картонный Замокъ, горная Шотландія 12 августа.

"Милый папа,

   "Вы привыкли всегда считать меня за самую послушную изъ дочерей, а потому посылаю вамъ, какъ обѣщала, подробное описаніе. нашего пріѣзда въ эту дикую страну. Вечеромъ, 10 августа текущаго года, мы благополучно сошли на берегъ и были очень гостепріимно приняты туземцами, двое изъ которыхъ, послѣ продолжительнаго спора между собой на незнакомомъ намъ языкѣ, взялись отвезти натъ багажъ на тачкахъ. Отправивъ впередъ соглядатаевъ въ видѣ нѣсколькихъ босыхъ мальчишекъ съ загорѣлыми лицами, мы углубились въ горы по извивающейся тропинкѣ. Поднявшись на нѣкоторую высоту, мы остановились: за нами тянулась необозримая гладь Атлантическаго Океана, испещренная длинной лентой живописныхъ острововъ, по сторонамъ возвышались громадныя цѣпи Морвена и Мула, а впереди, на небольшомъ холмѣ, среди амфитеатра покрытыхъ верескомъ горъ, виднѣлся маленькій, бѣлый домикъ, который мы тотчасъ назвали Картоннымъ Замкомъ. Кѣмъ и когда было построено это уединенное, скромное жилище, я не знаю, но мы всѣ единогласно пришли къ тому убѣжденію, что это -- прелестнѣйшій карточный домикъ, хотя не сразу можно привыкнуть къ постоянной опасности расшибить голову о низенькій потолокъ спальныхъ.
   "Тотчасъ послѣ пріѣзда, самый юный членъ нашего общества и вашъ покорный лѣтописецъ предоставили старшимъ заниматься распаковкой вещей и предриняли экскурсію въ сосѣднія горы, ближайшія изъ которыхъ отдѣлены отъ нашего сада проволочной оградой, устроенной для защиты отъ кроликовъ. Садъ окружаетъ домикъ со всѣхъ сторонъ, и склоны холма усѣяны грядами моркови, рѣпы, бобовъ и картофеля, а также куртинами розъ, фуксій, ноготковъ и т. д. Достигнувъ первой горы, юные путешественники назвали ее Monte Glorioso. Подошва ея усѣяна дикимъ терномъ, ежевикой и папоротниками, а выше тянется густая чаща березника, гдѣ на каждомъ шагу длинные сучья теребятъ васъ за волосы. Переваливъ черезъ вершину этой горы, мы достигли другой, которую назвали Monte Magnificoso. Главная особенность ея заключается въ покрывающемъ ее чрезвычайно высокомъ верескѣ, очень красивомъ, на безпокойномъ для пѣшеходовъ. Третья и послѣдняя гора этого кряжа прозвана нами Monte Extremitoso, потому что далѣе мы не углублялись во внутрь страны. Она состоитъ изъ почти отвѣсныхъ, сѣрыхъ утесовъ, по которымъ очень трудно добраться до небольшой, открытой для всѣхъ вѣтровъ вершины.
   "О! папа, еслибъ вы только могли видѣть то, что представляется намъ здѣсь на каждомъ шагу -- это безконечное море, эти чудныя горы, возвышающіяся изъ воды и почти ежеминутно перемѣняющія свой цвѣтъ. Выходя изъ вагона, мистеръ Друмондъ сказалъ мнѣ: "вы найдете большую разницу между Истонъ-Сквэромъ и Морвеномъ"; но я не имѣла ни малѣйшаго понятія, до чего можетъ дойти эта разница. Впрочемъ, это не значитъ, чтобы онъ непочтительно отзывался объ Истонъ-Сквэрѣ, напротивъ, онъ полагаетъ, что, живя тамъ, можно научиться житейской мудрости, наблюдая за постоянно-мѣняющимся движеніемъ экипажей и людей; только церковь Св. Панкратія, съ ея мраморными женщинами, ему очень не понутру и малѣйшая похвала ея архитектурѣ приводитъ его въ бѣшенство.
   "Вечера мы здѣсь проводимъ очень мирно и весело; хотя мистеръ Друмондъ и увѣряетъ, что онъ сдѣлался совершеннымъ дикаремъ, интересующимся только собаками и дичью, но, по вечерамъ, онъ разговариваетъ съ нами обо всемъ, и его бесѣда гораздо поучительнѣе и занимательнѣе сотни публичныхъ лекцій. Я никогда не видывала человѣка съ такимъ свѣтлымъ умомъ и постоянно веселаго расположенія духа. Просто отрадно слышать, какъ онъ смѣется, но человѣкъ, не привыкшій къ его шуткамъ, не сразу пойметъ всей ихъ глубины. Сосѣди (здѣсь называютъ сосѣдями всѣхъ живущихъ на разстояніи двадцати миль) его очень любятъ и приглашаютъ къ себѣ на охоту, а одинъ изъ нихъ, отправляющійся въ Китай, уступилъ ему свою яхту на весь сентябрь. Но, пора кончать; Эми и я идемъ сегодня на охоту. Ваша любящая дочь.

Віолета Нортъ.

   "P. S. Мистеръ Друмондъ очень доволенъ ружьемъ, которое вы ему прислали и вчера пробовалъ его, приказавъ старому Питеру бросать въ воздухъ бутылки вмѣсто мишени. Впрочемъ, онъ не попалъ ни въ одну; это, вѣрно, очень трудно".
   -- Віолета! Эми! идите скорѣе, да не забудьте взять побольше платковъ, шалей, зонтиковъ, произнесъ долговязый охотникъ въ высокихъ сапогахъ и непромокаемой толстой курткѣ.
   За нимъ въ дверяхъ виднѣлась маленькая фигура бывалаго, стараго шотландца, державшаго на веревкѣ невзрачнаго сетера.
   -- Сегодня дождя не будетъ, замѣтилъ старикъ рѣзко.
   -- Да теперь ужь идетъ дождь, отвѣчалъ Друмондъ.
   -- Нѣтъ, дождя не будетъ, повторилъ старикъ, бросая привычный взглядъ на сѣрое небо и сѣрое море.
   -- Чортъ возьми, да это что? Какъ вы это называете! воскликнулъ Друмондъ, указывая на крупныя капли дождя, виднѣвшіяся на глянцовитомъ дулѣ его ружья.
   -- Если ваше ружье испортится отъ такой бездѣлицы, отвѣчалъ старикъ:-- то лучше было его не привозить. Или охотиться, или ружье беречь.
   -- Вамъ надо будетъ, Питеръ, каждый вечеръ хорошенько чистить мое ружье.
   -- Совсѣмъ не надо, отвѣчалъ упорный старикъ:-- никто болѣе моего не знаетъ толка въ ружьяхъ, и совершенно достаточно чистить ихъ каждую субботу.
   -- Такъ вы не хотите исполнить моего желанія?
   -- Не къ чему.
   -- Тогда мнѣ придется самому взяться за чистку.
   -- Какъ угодно.
   Въ эту минуту, молодыя дѣвушки сошли внизъ совсѣмъ готовыя, и странное маленькое общество пустилось въ путь.
   -- А что ваша собака будетъ сегодня себя лучше вести? спросилъ Друмондъ.
   -- Она прекрасная собака, отвѣчалъ шотландецъ:-- ничего не пропуститъ мимо носа, какъ нѣкоторые охотники.
   -- Да, ваша собака -- совершенство, только она не принесетъ ни одной птицы, а съѣстъ ее по дорогѣ.
   -- Э! сэръ, если она питается только птицами, такъ не разжирѣетъ, ходя съ вами на охоту, замѣтилъ старикъ, сверкая глазами.
   -- Однако, Питеръ, вы въ нынѣшнемъ году стали еще болѣе дерзкимъ, чѣмъ прежде.
   -- Нисколько, сэръ. Я говорю правду, и въ этомъ нѣтъ ничего дурнаго.
   -- Вы могли бы говорить правду почтительнѣе, мистеръ Питеръ, замѣтила Віолета съ большимъ достоинствомъ.
   -- Я не привыкъ ходить на охоту съ дамами, отвѣчалъ старикъ, искоса поглядывая на молодую дѣвушку.
   -- Мы съ Питеромъ большіе друзья, сказалъ Друмондъ, обращаясь къ Віолетѣ:-- и вы вскорѣ сами перестанете обращать вниманіе на его слова, особливо, когда дѣло идетъ объ охотѣ. Ну, Питеръ, вы, я думаю, тотчасъ можете поднять изъ кустовъ полсотни зайцевъ?
   -- Здѣсь достаточно дичи и звѣрей, еслибъ ихъ умѣли стрѣлять, отвѣчалъ хладнокровно шотландецъ:-- вы слыхали, что сказалъ Джонъ Мак-Фарлэнъ двумъ англичанамъ?
   -- Нѣтъ, сказала Віолета.
   -- Англичане -- народъ очень умный, и мистеръ Мак-Фарлэнъ, пославшій Джона на охоту съ двумя гостями, приказалъ ему выхвалять какъ можно болѣе свое помѣстье, такъ какъ англичане хотѣли взять его въ аренду. "Есть здѣсь фазаны?" спросили они. "Тысячи", отвѣчалъ Джонъ. "А рябчики?" -- "Тысячи", повторилъ Джонъ. Тогда одинъ изъ англичанъ для шутки спросилъ: "А обезьянъ много?" -- "Нѣтъ, немного, а попадаются, болѣе попарно, какъ вы", отвѣчалъ молодой шотландецъ. Не правда ли, онъ это славно сказалъ?
   Между тѣмъ, Друмондъ взялъ изъ рукъ Питера заряды и хотѣлъ уже приступить къ стрѣльбѣ, какъ вдругъ въ воздухѣ потемнѣло и пошелъ крупный дождь. Вокругъ не было видно ни малѣйшаго жилья, и можно было укрыться только за грядой высокихъ камней, которая, на подобіе стѣны, тянулась между двумя горами вдоль узкой долины. Питеръ съ презрѣніемъ смотрѣлъ вслѣдъ англичанамъ, которые въ запуски пустились бѣжать къ этому убѣжищу. Вотъ къ чему вело брать на охоту дамъ. Пріютившись за каменьями, молодыя дѣвушки и Друмондъ глядѣли съ улыбкою на Питера, который, какъ бы ни въ чемъ не бывало, стоялъ на дождѣ.
   -- Что это, гора Мулъ совершенно исчезла! воскликнула Віолета, смотря на море.
   -- Да, это бываетъ во время ливня, отвѣчалъ Друмондъ: -- но вонъ она опять показалась. Посмотрите, какое великолѣпное зрѣлище.
   Дѣйствительно, передъ ними растилалась поразительная картина. Сквозь темную дымку дождя виднѣлось вдали море, блестяще сверкавшее подъ теплыми лучами солнца, а островъ Лисморъ переливалъ всѣми цвѣтами радуги. Мало-по-малу, воскресалъ и странный, призрачный міръ горныхъ береговъ Морвена, Мула и Лорна подъ магическимъ дѣйствіемъ солнца, всасывавшаго въ себя мрачную влагу. Наконецъ, свѣтлый, блестящій день совершенно воцарился надъ сѣрыми утесами, розоватымъ верескомъ и голубовато-зелеными папоротниками.
   -- Что-жь, вы теперь готовы на охоту, сэръ? спросилъ Питеръ съ нетерпѣніемъ, когда Друмондъ съ своимъ женскимъ эскортомъ выползъ изъ-за каменьевъ.
   -- Не къ чему торопиться, Питеръ, здѣсь нечего стрѣлять, отвѣчалъ Друмондъ.
   Въ эту самую минуту изъ молодого березника выскочилъ заяцъ и перебѣжалъ дорогу.
   -- Стрѣляйте, сэръ! стрѣляйте! воскликнулъ Питеръ, видя, что охотникъ спокойно смотрѣлъ на звѣря, не взявъ даже въ руки ружья. Заяцъ былъ такъ испуганъ неожиданной встрѣчей съ врагами, что на секунду присѣлъ, смотря на нихъ своими большими, сѣрыми глазами, но потомъ быстро понесся въ гору. Питеръ съ отчаянія всплеснулъ руками и разразился бранью на мѣстномъ нарѣчіи.
   -- Вы видѣли, какіе у зайца прекрасные глаза? спросилъ Друмондъ у Віолеты.
   -- Да.
   -- У кого хватило бы сердца выстрѣлить въ живое существо, которое смотритъ на васъ такими глазами? продолжалъ Друмондъ.
   -- Мама опять будетъ смѣяться надъ вами, дядя, замѣтила Эми:-- Питеръ, конечно, разскажетъ ей обо всемъ.
   -- А замѣтили вы, прибавилъ Друмондъ задумчиво: -- какой быстрый двигатель скрытъ подъ сѣрой шкурой этого маленькаго звѣрька?
   -- Прикажете идти домой съ собакой? спросилъ саркастически Питеръ.
   -- Что это значитъ?
   -- Я думалъ, что вы желаете продолжать свой разговоръ съ дамами, и не желалъ вамъ мѣшать.
   -- Смотрите, Питеръ, чтобъ я, вмѣсто звѣря, не подстрѣлилъ васъ за ваши дерзости. Ну, пускайте свою драгоцѣнную собаку. Посмотримъ, найдетъ ли она для себя поживу.
   -- Ступай, Джакъ, ступай, ищи птицу! воскликнулъ Питеръ.
   Что-то зашевелилось въ кустахъ, Друмондъ выстрѣлилъ, но далъ промахъ, къ величайшему негодованію Питера. Однако, когда обѣ молодыя дѣвушки засмѣялись громко этой неудачѣ, то онъ серьёзно замѣтилъ, что имъ было бы гораздо приличнѣе собирать цвѣты на берегу сосѣдняго озера. Эта мысль очень имъ понравилась, и онѣ побѣжали отыскивать удобнаго мѣстечка на берегу озера для завтрака.
   Во время ихъ отсутствія охота пошла нѣсколько удачнѣе, и Друмондъ убилъ четырехъ птицъ, въ томъ числѣ одного бекаса. Но Питеръ все же не унимался, и особливо его привело въ негодованіе непростительное поведеніе Друмонда относительно бѣлки, которую онъ не застрѣлилъ только потому что она очень довѣрчиво приблизилась къ нему.
   -- Право, не понимаю, зачѣмъ вы все ворчите? сказалъ охотникъ:-- вѣдь я что-нибудь да сдѣлалъ.
   -- Убили четырехъ птицъ и рады! только Богу извѣстно сколько разъ вы промахнулись.
   -- Право я думаю кончить тѣмъ, что застрѣлю васъ, Питеръ.
   -- Не трудитесь, дадите маху, отвѣчалъ хладнокровно старикъ.
   -- Во всякомъ случаѣ, я не хочу обидѣть висѣлицу, для которой вы кажется предназначены, замѣтилъ Друмондъ:-- ну, довольно, идемъ завтракать.
   Съ этими словами, онъ направился къ маленькому озеру, лежавшему въ котловинѣ между двумя горами и усѣянному водяными лиліями. На берегу, на роскошной, зеленой муравѣ молодыя дѣвушки приготовили завтракъ, и все общество принялось за ѣду, принесенную мальчикомъ изъ Картоннаго Замка. Послѣ скромной трапезы, охотникъ закурилъ трубку и пустился въ безконечныя философскія разсужденія. Наконецъ, старый Питеръ, долго перебивавшій его безуспѣшно, поставилъ на своемъ, и Друмондъ отправивъ молодыхъ дѣвушекъ домой, пошелъ за новой поживой.
   Теперь онъ сталъ работать энергичнѣе и стрѣлять болѣе метко, такъ что вернулся домой съ туго набитой сумкой. Даже Питеръ былъ доволенъ результатомъ охоты и на радостяхъ разсказалъ по дорогѣ нѣсколько мѣстныхъ анекдотовъ, отличавшихся скептическимъ направленіемъ.
   -- Здѣсь было два пріятеля, Дунканъ и Дональдъ, говорилъ онъ между прочимъ. Отправились они однажды въ море, и вдругъ поднялась буря. "Помолись-ка Богу", сказалъ Дунканъ:-- а то намъ не сдобровать".-- "Я не могу, лучше ты помолись", отвѣчалъ Дональдъ. Послѣ долгаго препирательства и въ виду все большей и большей опасности, Дунканъ, наконецъ, всталъ на колѣни и произнесъ: "Господи! пятнадцать лѣтъ я не безпокоилъ Тебя никакой просьбой, и еще пройдетъ пятнадцать лѣтъ прежде, чѣмъ я обращусь къ Тебѣ вторично, но теперь спаси насъ". Въ эту минуту лодка ударилась о берегъ, и Дональдъ воскликнулъ: "Ей, Дунканъ, брось молитву, нечего много растабарынать -- мы у берега".
   -- Однако, Питеръ, вы большой негодяй, замѣтилъ Друмондъ.
   -- Отчего?
   -- Потому что смѣетесь надъ священными вещами.
   -- Помилуйте, что-жь дурного въ умной шуткѣ! только дуракъ, будь онъ англичанинъ или нѣтъ, боится шутки.
   -- Въ нашей странѣ думаютъ иначе.
   -- Да я не совсѣмъ увѣренъ, чтобъ въ вашей странѣ умѣли думать, произнесъ Питеръ и, въ доказательство тупоумія англичанъ, привелъ нѣсколько примѣровъ, какъ англійскіе джентльмэны ходили на охоту въ лайковыхъ перчаткахъ и принимали бекаса за перепелку.
   Охотники возвратились домой уже послѣ заката солнца, и когда, скромно поужинавъ, обитатели Картоннаго Замка вышли въ садъ, то ихъ поразила удивительная перемѣна, происшедшая во всемъ окружавшемъ ихъ мірѣ. Замыкавшія горизонтъ высокія горы рельефно выступали своими, черными массами на голубомъ небѣ, блѣдно освѣщенномъ полной луной. Ни на землѣ, ни на морѣ не было слышно ни малѣйшаго звука. Восхищенное этой мирной картиной маленькое общество сѣло въ. лодку и отчалило отъ берега. Молодыя дѣвушки гребли и только плескъ веселъ нарушалъ всеобщую тишину, такъ какъ даже словоохотливый философъ не рѣшался открыть рта. Однако, послѣ продолжительной прогулки по морю, среди таинственнаго безмолвія, молодыя дѣвушки, выйдя на берегъ, мелодично затянули старинную школьную пѣсню.
   Такимъ образомъ покончился мирный, счастливый, памятный день. О, еслибъ вся жизнь человѣческая могла состоять только изъ подобныхъ дней!
   

XIX.

   Дни шли за днями, недѣли за недѣлями, принося съ собою здоровье, веселость и счастье обитателямъ Картоннаго Замка. Віолета, мало по малу, сдѣлалась совершеннымъ членомъ маленькаго семейства. Она такъ ужилась въ этомъ скромномъ домикѣ, что ей такъ же, какъ и ея друзьямъ, казалось, что она вѣчно была съ ними. Что же касается до ея будущности, то она однажды сказала откровенно мистрисъ Варнеръ:
   -- Какъ бы я желала всю остальную жизнь провести въ этомъ удиненномъ шотландскомъ коттэджѣ.
   Женщина не можетъ жить въ семействѣ безъ всякаго занятія, и Віолета почти незамѣтно создала себѣ особый кругъ обязанностей, имѣвшихъ прямой и открытой цѣлью попеченіе о комфортѣ и спокойствіи главы этого скромнаго, домашняго очага. Всякаго другого на его мѣстѣ смутило бы подобное ухаживаніе, но онъ принималъ эти заботы, какъ нѣчто естественное и обыкновенное. Віолета же чрезвычайно радовалась, когда онъ обращался къ ней съ какой-нибудь просьбой, не какъ къ гостьѣ, но какъ къ члену своего семейства. Такимъ образомъ, никто не мѣшалъ молодой дѣвушкѣ исполнять добровольно возложенныя на себя обязанности, и она исполняла ихъ съ самой заботливой аккуратностью. Мистеръ Друмондъ даже не замѣчалъ, что за обѣдомъ, его салфетка всегда была на мѣстѣ, газета разрѣзана и положена у его чашки за утреннимъ кофе, что его охотничьи сапоги и туфли были всегда готовы, когда онъ въ нихъ нуждался, что его ружье постоянно блестѣло какъ новое, хотя Питеръ упорно отказывался чистить его ежедневно, что въ охотничьей сумкѣ всегда было достаточное количество зарядовъ, которые вскорѣ стала и приготовлять сама Віолета, что его фляжка была всегда полна, что въ хорошую погоду она выходила вмѣстѣ съ Эми къ нему на встрѣчу, когда онъ возвращался съ охоты, а въ дурную погоду его ожидало дома сухое платье и бѣлье. Всѣ его желанія предупреждались, и онъ не понималъ, какое счастье доставлялъ молодой дѣвушѣ, когда фамильярно обращался къ ней со словами: "Віолета, сдѣлайте это." -- "Віолета, распорядитесь тѣмъ".
   Подобныя отношенія молодой дѣвушки и ея брата невольно забавляли мистрисъ Варнеръ, но все же она иногда говорила:-- "Віолета, вы сдѣлались совершенно рабою Джэмса".
   -- Мнѣ все равно, что я раба, если у меня такой хорошій господинъ, отвѣчала молодая дѣвушка, краснѣя, но съ веселой улыбкой.
   Что-же касается до самого Друмонда, то онъ считалъ присутствіе Віолеты необходимымъ условіемъ своей домашней жизни, и по дружески обращался съ нею, не стѣсняясь подшучивать и читать ей проповѣди, когда считалъ это нужнымъ. Однако, было маленькое различіе между тѣмъ, какъ онъ обращался съ нею и съ своей сестрой, или племянницей; напримѣръ, онъ никогда не позволялъ себѣ взять ее за руку или во время пламеннаго разговора положить свою руку ей на плечо, что съ другими онъ постоянно дѣлалъ. Иногда, онъ какъ бы догадывался, что она въ домѣ -- гостья, и начиналъ разсыпаться въ любезностяхъ и утонченной учтивости. Эти попытки, однако, доставляли, вмѣсто удовольствія, большое горе молодой дѣвушкѣ. Но хотя ее оскорбляло, когда онъ старался выказывать ей почтительное уваженіе, она выходила изъ себя, когда кто-нибудь осмѣливался обращаться съ нимъ нѣсколько фамильярно, и нетолько преслѣдовала за это стараго Питера, но даже его сестру и племянницу. По ея мнѣнію, глава дома долженъ быть главою.
   Однажды, вечеромъ, возвратясь домой съ охоты, онъ остановился въ дверяхъ, и встрѣтившая его мистрисъ Варнеръ указала ему на граціозную фигуру Віолеты, издали виднѣвшуюся на дорогѣ.
   -- Она ходила къ мяснику, мистеру Мориссону, чтобъ выпросить у него говядины на завтрашній обѣдъ, сказала добрая женщина:-- онъ только ее и слушается. Право, безъ нея, мы круглую недѣлю ѣли бы одну баранину.
   -- Ты не повѣришь, сестра, проговорилъ Друмондъ: -- какое удовольствіе, какое счастье доставляетъ мнѣ одинъ видъ ея граціозной, гордой походки!
   -- Право, я не знаю, что мы будемъ дѣлать безъ нея: мы такъ къ ней привыкли.
   -- Да, намъ надо будетъ съ ней разстаться, произнесъ онъ, стараясь быть хладнокровнымъ:-- молодыя птицы всегда улетаютъ изъ гнѣздъ, какъ только расправятъ свои крылья. А жаль! Віолета придаетъ столько жизни нашему скромному существованію.
   -- Странно сказать, а я до сихъ поръ не могу составить себѣ рѣшительнаго мнѣнія о мистерѣ Миллерѣ. Иногда онъ мнѣ нравится, а въ другое время я просто его ненавижу. Ахъ! еслибъ можно было предвидѣть будущее, то мы знали бы лучше, какъ поступить...
   -- Ты забываешь, Сара, отвѣчалъ Друмондъ нѣсколько рѣзко:-- что это дѣло до насъ вовсе не касается. Ты говоришь, словно на тебѣ лежитъ какая-нибудь отвѣтственность; это совершенно несправедливо. Она -- не маленькая и должна знать, что дѣлаетъ.
   -- Еслибъ ты любилъ Віолету такъ, какъ я, то болѣе безпокоился бы объ ея бракѣ, замѣтила мистрисъ Варнеръ со вздохомъ.
   Она никакъ не могла понять, почему ея братъ, всегда заботившійся о благополучіи всѣхъ окружающихъ его, выражалъ такое равнодушіе къ браку молодой дѣвушки.
   Въ эту минуту къ нимъ подошла сама Віолета. Щеки ея пылали здоровымъ румянцемъ, а глаза радостно блестѣли. Она была рада, что достала говядины, что ея не засталъ дождь, что ей предстоитъ удовольствіе разобрать охотничью сумку Друмонда. Но, по замѣчанію мистрисъ Варнеръ, не надо было никакой особой причины, чтобъ вызвать радостное выраженіе на лицѣ молодой дѣвушки: оно и безъ того никогда не покидало ея со времени прибытія въ Шотландію.
   -- Ну, Віолета, сказала мистрисъ Варнеръ, взявъ ее за руку, пока братъ пошелъ переодѣться:-- я скажу вамъ секретъ. Мы хотѣли вамъ сдѣлать сюрпризъ, но мнѣ кажется, лучше васъ предупредить. Мистеръ Миллеръ пріѣдетъ завтра.
   Віолета неожиданно остановилась и машинально отдернула свою руку.
   -- Почему вы полагаете, что его пріѣздъ можетъ быть для меня секретомъ или сюрпризомъ? спросила она холодно.
   Мистрисъ Варнеръ улыбнулась этому странному равнодушію молодой дѣвушки къ своему жениху и саркастически замѣтила:
   -- Я думала, что онъ -- вашъ другъ, Віолета.
   -- Я надѣюсь, что вы его пригласили сюда, какъ своего друга? воскликнула Віолета.-- И очень нужно ему пріѣзжать! Точно безъ него мы не были совершенно счастливы.
   -- Вы, конечно, не хотите сказать, Віолета, что вамъ будетъ непріятно его видѣть?
   -- Нѣтъ, я буду рада его видѣть, какъ всякаго хорошаго знакомаго, отвѣчала Віолета съ гордымъ равнодушіемъ: -- но, право, намъ жилось здѣсь такъ хорошо, что посторонніе люди будутъ только помѣхой. Я надѣюсь, что вы пригласили мистера Миллера не для меня? прибавила она.
   -- Не сердитесь, Віолета, отвѣчала мистрисъ Варнеръ:-- молодыя дѣвушки не любятъ выказывать своихъ чувствъ къ джентльмэнамъ; я это знаю и могу васъ увѣрить, что мистеръ Миллеръ пріѣхалъ бы сюда, даже еслибъ васъ не было. Братъ его давно уже пригласилъ, а теперь, за недостаткомъ охоты, предложилъ ему ѣхать съ нами на яхтѣ.
   -- Такъ и онъ ѣдетъ? спросила поспѣшно Віолета.
   -- Да, намъ всѣмъ будетъ мѣсто на яхтѣ.
   На этомъ разговоръ прекратился, но нѣсколько минутъ спустя, Віолета, позвавъ въ свою комнату Эми, сказала ей:
   -- Все кончено.
   -- Что кончено, Віолета?
   -- Счастливое время, которое мы провели здѣсь. Я его никогда не забуду.
   -- Что ты хочешь сказать, Віолета?
   -- Завтра пріѣзжаетъ посторонній человѣкъ, и вся наша жизнь измѣнится.
   -- Ты называешь постороннимъ человѣкомъ мистера Миллера?
   -- Какъ! и ты знаешь объ этомъ!
   -- Мама, вѣрно, думала, что ты не разсердишься...
   -- Чему я не разсержусь? спросила Віолета почти съ яростью.
   -- Я не понимаю, къ чему ты скрытничаешь, сказала довольно рѣзко Эми:-- всѣ знаютъ, что ты -- его невѣста.
   -- А я знаю, что этому не бывать, никогда, никогда! воскликнула молодая дѣвушка съ жаромъ:-- я -- его невѣста! Я бы желала лучше, чтобъ онъ умеръ.
   -- О! Віолета!
   -- Ну, можетъ быть, я хватала черезъ край, сказала молодая дѣвушка:-- но, право, я не могу хладнокровно слышать объ этомъ бракѣ. Если мистеръ Миллеръ поѣдетъ на яхтѣ, то я знаю одну особу, которая останется въ Картонномъ Замкѣ.
   -- Это было бы не любезно съ твоей стороны, отвѣчала Эми, отличавшаяся благоразуміемъ матери:-- а мистеръ Миллеръ, какъ гость, имѣетъ право разсчитывать на наше гостепріимство. Онъ не виноватъ, что не нравится тебѣ. Къ тому же, ты не всегда была о немъ такого мнѣнія, и если ты теперь грубо съ нимъ обойдешься, то онъ, конечно, будетъ вправѣ назвать тебя кокеткой.
   -- Мнѣ рѣшительно все равно, что онъ обо мнѣ думаетъ.
   -- Другіе тоже скажутъ.
   -- Кто? спросила съ удивленіемъ Віолета.
   -- Всѣ мы.
   -- Вы думаете, что я -- кокетка?
   -- Да, вѣдь ты сама поощряла его ухаживаніе!
   -- Такъ я должна выйдти замужъ за мистера Миллера, чтобъ избавиться отъ такого упрека?
   Юная подруга ея ничего не отвѣчала.
   Въ назначенный день Джорджъ Миллеръ пріѣхалъ, и всѣ обитатели Картоннаго Замка, въ томъ числѣ и Віолета, отправились къ нему навстрѣчу. Сходя съ парохода, онъ былъ очень веселъ, но благоразумно удержался отъ выраженія излишней радости при видѣ молодой дѣвушки, которая также изъ приличія пріятно ему улыбнулась.
   Въ первый день, предчувствія Віолеты не оправдались. Маленькое общество провело его также весело и пріятно, какъ всегда. Друмондъ, по обыкновенію, развивалъ свои философскія идеи, а Миллеръ шутилъ и смѣялся, какъ всѣ другіе. Онъ нисколько не надоѣдалъ Віолетѣ своимъ ухаживаньемъ, а, напротивъ, былъ, повидимому, занятъ только предстоявшей охотой и веселой прогулкой на яхтѣ.
   Однако, мало-по-малу и почти незамѣтно стало обнаруживаться вліяніе гостя на домашнюю жизнь въ Картонномъ Замкѣ. Миллеръ былъ аккуратный, систематичный, благоразумный молодой человѣкъ, и не понималъ счастливой безпечности Друмонда. Для него завтракъ, назначенный въ девять часовъ, долженъ былъ быть поданъ и съѣденъ въ девять часовъ, а не въ половинѣ девятаго или въ десять. Впервые послѣ его прибытія, обитатели этого скромнаго жилища стали замѣчать, что изъ оконъ дуло и что обои на стѣнахъ были уродливыя. Во время прогулокъ, при немъ не терялось время на разглядываніе красивыхъ пейзажей; обѣдъ не тянулся болѣе времени необходимаго на поглощеніе пищи, и вообще все стало исполняться правильнѣе и методичнѣе. Наконецъ, охота пошла гораздо удачнѣе, и Миллеръ, къ величайшему удовольствію стараго Питера, всегда возвращался домой съ многочисленной добычей.
   Что же касается до неисправимой безпечности и неаккуратности хозяина дома, то онѣ еще болѣе теперь бросались въ глаза, такъ какъ Віолета перестала смотрѣть за его ружьемъ, платьемъ, сапогами и т. д. Она уже выходила изъ своей комнаты только къ завтраку и почти не разставалась съ Эми.
   Послѣ обѣда, въ прекрасныя лунныя ночи, маленькое общество по прежнему отправлялось гулять въ горы или на морской берегъ. Но, въ настоящее время, оно разбивалось на мелкія группы. Віолета постоянно ходила подъ руку съ Эми, разговаривая о школьныхъ годахъ; мистрисъ Варнеръ обыкновенно сопровождала молодыхъ дѣвушекъ, а Друмондъ и Миллеръ открывали шествіе, при чемъ послѣдній распространялся о биржевыхъ, клубныхъ и судебныхъ новостяхъ.
   -- Отчего ты никогда не разговариваешь съ мистеромъ Миллеромъ, Віолета? спросила однажды Эми.
   -- Я не понимаю политики и не интересуюсь коммерческими дѣлами, уклончиво отвѣчала молодая дѣвушка.
   -- Я не объ этомъ говорю. Отчего ты за обѣдомъ никогда не промолвишь съ нимъ ни словечка?
   -- Я, какъ образцовая молодая дѣвушка, никогда не заговариваю сама, а только отвѣчаю на вопросы.
   Очевидно было, что Віолета нетолько не была рада пріѣзду мистера Миллера, но ощущала въ его присутствіи какую-то неловкость, а въ сердцѣ ея гнѣздились грустныя предчувствія.
   Сначала Миллеръ велъ себя очень осторожно и не надоѣдалъ своимъ ухаживаніемъ Віолетѣ, но съ теченіемъ времени, онъ естественно сталъ находить, что очень жестоко съ ея стороны избѣгать разговоровъ съ нимъ наединѣ. Но было трудно найти удобную минуту для объясненія, такъ какъ она старалась всячески отдалиться отъ него.
   Наконецъ, ему удалось поймать молодую дѣвушку. Однажды утромъ, она сошла въ столовую безъ Эми, полагая, что тамъ уже сидѣла мистрисъ Варнеръ. Отворивъ дверь, она увидала въ комнатѣ одного Миллера и хотѣла тотчасъ удалиться, не было уже поздно.
   -- Віолета, произнесъ онъ: -- я желалъ бы вамъ сказать два слова.
   Она вошла въ комнату спокойно, но сердце ея дрогнуло. Она предчувствовала непріятное объясненіе.
   -- Я васъ чѣмъ-нибудь обидѣлъ?
   -- Нѣтъ.
   Она говорила такъ тихо, что онъ едва ее слышалъ.
   -- Отчего вы меня избѣгаете? Отчего вы никогда со мною не говорите?
   Она не отвѣчала.
   -- Кажется, я не преслѣдовалъ васъ съ той минуты, какъ вы выразили желаніе пользоваться полной свободой?
   -- Да.
   -- Такъ зачѣмъ же вы обращаетесь со мною, какъ съ врагомъ? Вы точно боитесь меня.
   -- Я надѣюсь, что нѣтъ, промолвила она, не поднимая глазъ съ полу, и послѣ минутнаго колебанія прибавила болѣе рѣшительнымъ тономъ:-- если я и боюсь васъ немного, то сама въ этомъ виновата. Какъ я сожалѣю, что мы знаемъ другъ друга; лучше было бы намъ никогда не видаться.
   -- Нѣтъ, нѣтъ Віолета! отвѣчалъ онъ, подходя ближе: -- каждая молодая дѣвушка такъ говоритъ изъ скромности и опасенія невѣдомой для нея судьбы. Что касается до меня, то я очень радъ, что мы встрѣтились, и если вы позволите, то вскорѣ вылечу васъ отъ всякихъ грустныхъ предчувствій. Но, что я могу сдѣлать, когда вы систематически избѣгаете меня? Право, это слишкомъ несправедливо и жестоко! Я увѣренъ, что вы такъ не обошлись бы ни съ однимъ изъ вашихъ остальныхъ друзей!
   -- Ахъ! еслибъ мы были только друзья, то я съ радостью исполняла бы всѣ ваши желанія! Какъ была бы я вамъ благодарна, еслибъ вы удовольствовались дружбою. Согласны вы?
   И она устремила на него нѣжный взглядъ.
   -- Віолета, произнесъ Миллеръ, съ удивленіемъ смотря на молодую дѣвушку: -- вы уже не разъ говорили мнѣ это. Неужели вы хотите отнять у меня всякую надежду на болѣе теплое чувство, чѣмъ дружба?
   Она дѣйствительно желала именно этого, но въ словахъ Миллера звучалъ такой горькій упрекъ, что, ради прежнихъ отношеній, она не хотѣла его слишкомъ тяжело оскорбить, и потому ничего не отвѣчала. Молодой человѣкъ былъ очень пораженъ этимъ непонятнымъ для него поведеніемъ, тѣмъ болѣе, что она нѣсколько лѣтъ передъ тѣмъ обнаруживала привязанность къ нему и онъ не зналъ никакихъ преградъ къ ихъ браку. У него даже не было соперника.
   Въ эту минуту на верху послышались шаги и онъ, схвативъ ее за руку, поспѣшно произнесъ:
   -- Віолета! не разрывайте навсегда связывающихъ насъ узъ. Все это можетъ быть одно недоразумѣніе.. Оставьте мнѣ хоть надежду.
   Она по прежнему молчала и черезъ мгновеніе вышла изъ комнаты. Неужели ея отвращеніе къ браку было нѣчто болѣе простой застѣнчивости молодой дѣвушки? Неужели она хотѣла уничтожить въ немъ всякую надежду когда-нибудь жениться на ней.
   Надѣвъ шляпу, онъ вышелъ въ садъ подышать свѣжимъ воздухомъ. Ему необходимо было остаться одному, чтобъ собраться съ мыслями. Но, сколько онъ ни думалъ, онъ никакъ не могъ объяснить себѣ благоразумными причинами неожиданную перемѣну въ ея отношеніяхъ къ нему. Погруженный въ эту тяжелую думу, онъ вдругъ услыхалъ въ дому крикъ Друмонда:
   -- Віолета! Віолета!
   Странная, дикая мысль блеснула въ головѣ юноши. Дѣйствительно ли онъ не имѣлъ соперника? Но, съ другой стороны, какъ могла эта веселая, молодая дѣвушка полюбить тридцати-восьмилѣтняго угрюмаго философа? Однако, этого подозрѣнія было достаточно, чтобъ бросить его въ жаръ, и онъ началъ припоминать цѣлый рядъ мелкихъ обстоятельствъ, незамѣченныхъ въ свое время, но теперь подтверждавшихъ, повидимому, это неожиданное предположеніе. Особливо ему показалось сильнымъ доказательствомъ частыя восклицанія Эми, что, по словамъ дяди, Віолета всегда права. Кромѣ того, онъ самъ видѣлъ, какъ она ухаживала за Друмондомъ и какъ онъ почти постоянно обращался къ ней въ своихъ безконечныхъ монологахъ. Однако, все это могло означать дружбу, а со стороны молодой дѣвушки глубокое уваженіе и только. Поэтому, какъ человѣкъ благоразумный и практичный, Миллеръ рѣшился ничего не говорить, и не предпринимать, пока у него не будетъ въ рукахъ болѣе ясныхъ уликъ.
   

XX.
На яхтѣ.

   Вскорѣ послѣ прибытія Миллера, обитатели Картоннаго Замка предприняли давно ожидаемую экскурсію на яхтѣ. "Морская Чайка" была небольшое судно въ 32 тона, но очень помѣстительное и удобное; дамская каюта и двѣ комнаты для мужчинъ отличались комфортомъ, а общая зала была довольно значительныхъ размѣровъ. Экипажъ ея состоялъ изъ красиваго добродушнаго шкипера, лѣтъ 35, стараго пріятеля Друмонда, трехъ матросовъ и мальчика, исполнявшаго обязанности повара и дворецкаго. Хотя эта яхта не отличалась быстротою хода, но дѣлала 9 или 10 узловъ въ часъ во всякую погоду и безопасно выдерживала сильное морское волненіе. Общее завѣдываніе хозяйственной частью на яхтѣ во время крейсировки, которую предполагалось продлить около недѣли, было поручено Віолетѣ, какъ лицу наиболѣе опытному насчетъ путешествій изъ всего общества, и потому она очень дѣятельно руководила всѣми приготовленіями.
   Наконецъ, къ общему удовольствію, "Морская Чайка" распустила свои широкія, бѣлыя крылья и гордо направилась къ открытому морю по зеленымъ бурнымъ водамъ Мульскаго Пролива. Погода, однако, была далеко неблагопріятна: дождь лилъ какъ изъ ведра, вѣтеръ дулъ сильный, порывистый, грозныя, пѣнистыя волны бросали яхту со стороны на сторону, и путешественники, стоя на палубѣ, должны были хвататься за ближніе предметы, чтобъ не упасть. Кругомъ ничего не было видно, высокія горы, тянувшіяся по обоимъ берегамъ пролива, казались призрачными тѣнями за сѣрой дымкой дождя. Вода и небо составляли одну мрачную, мокрую массу. Но, несмотря на все это, путешественники были въ самомъ веселомъ настроеніи; и чѣмъ сильнѣе дулъ вѣтеръ, чѣмъ болѣе обливали палубу разъяренные валы, тѣмъ громче они смѣялись. Только одна фигура сидѣла за мачтой, молча, насупивъ брови.
   Джорджа Миллера приводила въ уныніе не сильная качка, не дождь, попадавшій ему за воротникъ, не прочія непріятности путешествія. Онъ думалъ о совершенно иномъ, хотя, конечно, на яхтѣ и въ такую погоду его подозрѣнія не находили себѣ много пищи. Впрочемъ, и теперь онъ не могъ не замѣтить, что Друмондъ и Віолета забавлялись, какъ дѣти, что философъ ей одной повѣрялъ свои впечатлѣнія, и что только онъ вызвался помочь ей отыскать спрятанные имъ въ каютѣ различные припасы, необходимые для завтрака.
   Этотъ завтракъ, несмотря на всѣ ухищренія Віолеты, доставилъ тьму непріятностей путешественникамъ, такъ какъ все. стоявшее на столѣ: тарелки, блюда, стаканы, бутылки, приборы катились то въ одну, то въ другую сторону, среди громкихъ криковъ отчаянія и веселаго смѣха. Конечно, Миллеръ не принималъ въ этомъ участія, оставшись на палубѣ подъ предлогомъ, что онъ не голоденъ.
   По возвращеніи всего общества на палубу, оно съ изумленіемъ увидѣло, что дождь прошелъ и блестящіе солнечные лучи играли на покрытыхъ зеленью окрестныхъ горахъ и тѣнистыхъ волнахъ. Віолетѣ стало жаль уныло сидѣвшаго по прежнему у мачты Джорджа Миллера, и она съ любезной улыбкой предложила ему пойти съ нимъ внизъ и схлопотать ему завтракъ. Онъ не могъ отказаться отъ такого дружескаго предложенія и, отправившись въ каюту, сдѣлался предметомъ тѣхъ же нѣжныхъ услугъ, которыми всегда Віолета окружала Друмонда. Она прекрасно исполняла двойную роль хозяйки и служанки, но онъ все-таки ясно понималъ, что она обращалась съ нимъ не такъ, какъ съ Друмондомъ. Она ухаживала за нимъ съ дружескимъ, покровительственнымъ тономъ опытнаго путешественника, случайно встрѣтившаго новичка, а мистеру Друмонду прислуживала съ необыкновеннымъ смиреніемъ и очевиднымъ желаніемъ, чтобъ онъ даже не замѣчалъ ея услугъ.
   -- Не оставайтесь со мною, Віолета, вамъ веселѣе на палубѣ, сказалъ Миллеръ.
   -- Нѣтъ, отвѣчала она небрежно:-- я главный дворецкій и поваръ на яхтѣ. Какъ только вы откушаете, то я примусь за приготовленіе пудинга съ абрикосовой подливкой. Вы увидете, какъ мистеръ Друмондъ изумится этому блюду.
   -- Я думалъ, что глубокомысленные философы не обращаютъ вниманія на такія мелочи, замѣтилъ юноша.
   -- Оттого именно, что онъ -- философъ, мистеръ Друмондъ и обращаетъ вниманіе нетолько на крупные, но и на мелкіе предметы, отвѣчала Віолета съ жаромъ.
   -- Въ томъ числѣ и на абрикосовую подливку къ пудингу?
   -- Я не вижу ничего дурного въ томъ, что онъ любитъ это блюдо; я его также ужасно люблю.
   -- Еще бы! вы во всемъ ему подражаете, какъ послушная ученица.
   -- Вы совершенно ошибаетесь насчетъ мистера Друмонда, произнесла Віолета, не замѣчая сарказма Миллера и желая только оправдать отъ несправедливаго обвиненія своего друга и учителя:-- никто на свѣтѣ такъ мало не заботится о томъ, что онъ ѣстъ и пьетъ, какъ Друмондъ. Онъ не принадлежитъ къ числу людей, которые думаютъ только какъ бы получше пообѣдать и поболѣе нажить денегъ. Я никогда не видывала человѣка, который такъ мало думаетъ о себѣ.
   Эти слова она произнесла съ большимъ одушевленіемъ, которое, конечно, было замѣчено Миллеромъ, но онъ смолчалъ, не рѣшаясь еще высказать всего, что у него накипѣло на сердцѣ.
   Молодая дѣвушка встала и пошла на налубу, холодно сказавъ:
   -- Будьте такъ добры, мистеръ Миллеръ, позвонить, когда вы кончите.
   Между тѣмъ, волненіе нѣсколько утихло, и яхта вошла въ Сунартскій Заливъ, на горизонтѣ котораго тянулась необозримая ширь Атлантическаго Океана.
   -- Что вы сдѣлали съ Миллеромъ? спросила мистрисъ Варнеръ, взявъ за руку Віолету.
   -- Ничего.
   -- Онъ какой-то странный. Вы замѣчаете?
   -- Да, отвѣчала молодая дѣвушка и прибавила съ гордымъ равнодушіемъ:-- я его ничѣмъ не обидѣла. Если онъ хочетъ быть непріятнымъ спутникомъ, то я не могу этому помѣшать, но, нечего сказать, весело будетъ путешествіе въ такомъ обществѣ.
   -- Віолета, вы не должны такъ выражаться о немъ.
   -- Отчего? Я готова обходиться съ нимъ дружески, какъ со всѣми, но онъ, вмѣсто того, чтобъ быть благодарнымъ за любезное приглашеніе вашего брата...
   -- О! не думайте о Джемсѣ. Онъ, кажется, ничего не замѣчаетъ.
   -- Я была бы очень рада объяснить странное поведеніе мистера Миллера морской болѣзнію, сказала Віолета саркастически:-- но онъ курилъ сигары цѣлый день. Говорятъ, что на кораблѣ страшно ссориться; я этого никогда не пробовала, но знаю, что не хорошо возить на кораблѣ легко воспламеняемыя вещества. Если онъ счелъ себя обиженнымъ или оскорбленнымъ, то произойдетъ вспышка очень скоро.
   Предчувствіе не обмануло молодую дѣвушку, но этотъ день и слѣдующій прошли совершенно мирно. "Морская Чайка", повернувъ на сѣверъ, медленно двигалась вдоль берега по узкому проливу между шхерами, среди живописной горной природы сѣверозападной Шотландіи. Второй день путешествія былъ посвященъ веселой экскурсіи въ лодкѣ по шхерамъ, охотѣ за дикими утками, а на третій день, утромъ, дамы просили Миллера свезти ихъ на берегъ, манившій къ себѣ сѣрымъ гранитомъ и пурпурнымъ верескомъ, золотыми, теплыми, блестящими лучами солнца. Друмондъ остался на яхтѣ, погруженный въ чтеніе какой-то ученой книги.
   Островъ, на которомъ высадились кутешественники, былъ чрезвычайно живописенъ. Тропинка, окаймлявшая берегъ, вела, черезъ чащу березника, молодыхъ дубовъ, папортника и вереска, на вершину горы, съ которой открывался удивительный видъ на архипелагъ прелестныхъ зеленыхъ островковъ, опоясанныхъ голубыми водами залива. Джорджу Миллеру было не до красотъ природы, но онъ надѣялся во время прогулки объясниться съ Віолетой. Если его подозрѣнія, съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе усиливавшіяся, были справедливы, то онъ не хотѣлъ ухаживать за женщиной, которая любила тайно другого и рѣшился, разомъ покончить эту комедію. Однако, ему долго не удавалось остаться наединѣ съ Віолетой, потому что она не отходила отъ мистрисъ Варнеръ и Эми. Наконецъ, она случайно отстала отъ нихъ на деревянномъ мостикѣ, переброшенномъ черезъ потокъ, на высотѣ 90 футовъ, и Миллеръ сказалъ нѣсколько повелительнымъ тономъ:
   -- Віолета, я хочу съ вами поговорить откровенно. Пусть ихъ идутъ впередъ. Пора намъ объясниться.
   Ее сердили эти постоянныя попытки вызвать ее на объясненія каждый разъ, какъ она случайно оставалась съ нимъ наединѣ; но она ничего не отвѣчала и ждала, что онъ скажетъ, съ вѣжливымъ вниманіемъ.
   -- Вы знаете, о чемъ я говорю, продолжалъ онъ поспѣшно:-- я очень терпѣливъ и не желаю вамъ надоѣдать, но пора намъ объясниться или разомъ покончить это дѣло.
   -- Разомъ покончить какое дѣло?
   -- Мое ожиданіе того счастливаго дня, когда вы согласитесь сдѣлаться моей женою.
   -- Я готова положить этому конецъ.
   Онъ ждалъ этого отвѣта и старался не выказать никакого отчаянія, частью изъ гордости, частью изъ сознанія, что гнѣвная вспышка ни къ чему не приведетъ.
   -- Значитъ, мнѣ нечего болѣе здѣсь дѣлать. Вы окончательно рѣшили, чтобъ наши отношенія прекратились?
   -- Я этого давно желала, начала она тихо, но онъ быстро ее перебилъ.
   -- По какой причинѣ вы этого желали?
   -- Я дозволила вамъ ждать, продолжала Віолета, не обращая вниманія на его вопросъ:-- только потому, что не хотѣла васъ огорчить. Теперь-же, когда вы находите лучшимъ кончить дѣло разомъ...
   -- Я нахожу лучшимъ? воскликнулъ онъ съ горечью:-- это не я, а вы находите. Если вы не хотите сказать мнѣ тайныхъ причинъ, руководящихъ вами, то я вамъ самъ ихъ объясню. Вы думаете, что меня провели? Нисколько. Я вижу ясно вашу игру.
   Она взглянула на него съ удивленіемъ, но онъ замѣтилъ, что лицо ея поблѣднѣло.
   -- Что вы хотите сказать? спросила она тихо.
   -- Вы думаете, что меня обманули? Вы думаете, что я не вижу, что вы стали рабой этого человѣка, повторяя всѣ его слова, какъ величайшую на свѣтѣ мудрость, и ухаживая за нимъ, какъ...
   -- Вы не вѣрите тому, что говорите, произнесла молодая дѣвушка съ гордой улыбкой и выпрямляясь во весь ростъ.
   -- Нѣтъ, вѣрю, отвѣчалъ онъ, теряя всякое самообладаніе: -- я говорю только то, что видитъ весь свѣтъ. Вы сами знаете, что это справедливо. Взгляните мнѣ прямо въ глаза и посмѣйте сказать, что вы его не любите.
   При этомъ прямомъ, дерзкомъ вызовѣ, вся кровь прилила къ сердцу молодой дѣвушки. Не въ ея натурѣ было прибѣгать къ уверткамъ и отречься отъ высшаго и благороднѣйшаго чувства, которое она когда-либо ощущала.
   -- А если я этого не скажу! произнесла она съ какимъ-то страннымъ, гордымъ блескомъ во всемъ ея блѣдномъ лицѣ:-- мнѣ нечего стыдиться этого возвышеннаго чувства. Еслибъ мнѣ суждено было умереть сегодня, то я сочла бы свою жизнь счастливой, потому только, что встрѣтила такого друга.
   Слова, а главное одушевленіе молодой дѣвушки поставили Миллера въ тупикъ. Онъ подмѣтилъ многое и подозрѣвалъ еще большее, но не ожидалъ ничего подобнаго. Отвага и смѣлость Віолеты его поразили. Неожиданной гордый блескъ, которымъ сіяло ея лицо, ясно означалъ, что она всѣмъ существомъ была всецѣло предана предмету своей возвышенной любви. Онъ видѣлъ, что дѣло его было окончательно проиграно и, изъ чувства гордости отвѣчалъ съ принужденной улыбкой:
   -- Послѣ подобной откровенности, всякое дальнѣйшее объясненіе излишне. Конечно, было бы лучше, еслибъ вы выказали такую искренность немного ранѣе, но что же дѣлать! Разстанемся, Віолета, друзьями, прибавилъ онъ протягивая руку.
   -- Вы уѣзжаете? спросила она едва слышно.
   -- Да, отвѣчалъ онъ весело:-- я не хочу нарушать вашей мирной жизни. Прощайте.
   Она машинально дозволила ему пожать себѣ руку и, только когда онъ отошелъ на нѣсколько шаговъ, тихо промолвила:
   -- Мистеръ Миллеръ!
   Онъ остановился и обернулъ голову. Она подошла къ нему съ опущенными глазами и судорожно дрожавшими губаіи.
   -- Простите меня, сказала она почти шопотомъ: -- за все, что вы перенесли по моей милости. Вѣрьте, я очень сожалѣю о всемъ случившемся и одно время думала, что дѣло кончится совершенно иначе...
   -- Не тревожьтесь, Віолета, перебилъ онъ ее:-- прощайте!
   Онъ снова повернулся и пошелъ внизъ по горѣ, оставивъ молодую дѣвушку въ большомъ волненіи. Она чувствовала, что въ ея жизни произошло важное событіе, но вѣроятныхъ его послѣдствій не могла еще предугадать. Конечно, было лучше для обоихъ, что положенъ конецъ ихъ безвыходному положенію, но она не могла не вспомнить съ нѣкоторымъ сожалѣніемъ о прошедшемъ и не пожелать въ глубинѣ своего сердца, чтобы отвергнутый поклонникъ не очень дурно думалъ о ней.
   -- Гдѣ мистеръ Миллеръ, Віолета? спросила мистрисъ Варнеръ, когда молодая дѣвушка поравнялась съ нею.
   -- Онъ вернулся на яхту.
   -- Вы опять съ нимъ поссорились?
   -- Нисколько.
   -- Я надѣюсь, что всѣ ваши ссоры прекратятся послѣ свадьбы, замѣтила мистрисъ Варнеръ съ улыбкой:-- молодые люди всегда ссорятся до брака изъ ревности и неблагоразумія, а потомъ, лучше узнавъ другъ друга, ведутъ жизнь самую счастливую.
   -- Я никогда не выйду замужъ за мистера Миллера, произнесла Віолета, вспыхнувъ.
   Добрая женщина засмѣялась; она слишкомъ хорошо знала обычаи влюбленной молодежи, чтобъ поддаться на удочку.
   -- Конечно, нѣтъ, отвѣчала она саркастически:-- влюбленные всегда разстаются на вѣки изъ-за кадрили, отданной воображаемому сопернику, а на другой день снова встрѣчаются, какъ ни въ чемъ ни бывало. За что вы поссорились, Віолета?
   -- Пожалуйста, мистрисъ Варнеръ, прекратимъ этотъ разговоръ, сказала молодая дѣвушка тихо, и добрая женщина умолкла.
   Спускаясь съ горы къ берегу, Джорджъ Миллеръ далеко не былъ въ томъ хладнокровномъ, веселомъ настроеніи, въ которомъ онъ, повидимому, находился, прощаясь съ Віолетой. Для такого практическаго молодого человѣка было непріятно унизительное сознаніе, что онъ потерялъ три года своей жизни въ погонѣ за призракомъ. Кромѣ того, ему приходилось сознаться своимъ друзьямъ, что онъ потерпѣлъ пораженіе; и наконецъ, онъ никакъ не могъ помириться съ мыслью, что молодая дѣвушка, которую онъ надѣялся назвать своей женою, предпочла ему Джемса Друмонда, 38-лѣтняго философа, который, вмѣсто веселой жизни и прогулокъ по лондонскимъ паркамъ, могъ ей предложить только скромное существованіе въ маленькомъ коттэджѣ. Какими чарами обворожилъ ее этотъ человѣкъ? Чѣмъ долѣе онъ думалъ объ этомъ, тѣмъ вѣроятнѣе казалось ему предположеніе, что его соперникъ въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ увивался вокругъ молодой дѣвушки съ цѣлью жениться на ея состояніи. Еслибъ Миллеръ былъ въ своемъ умѣ, то подобное предположеніе только возбудило бы въ немъ смѣхъ, но теперь, обуреваемый ревностью, онъ пришелъ къ тому убѣжденію, что на яхтѣ, мирно колыхавшейся на голубыхъ волнахъ залива, находился самый низкій и коварный злодѣй въ свѣтѣ.
   Возвратясь одинъ на яхту, онъ отвѣчалъ на вопросъ Друмонда: "гдѣ остальные?" -- что они пошли далѣе, а ему уже надоѣла прогулка.
   Друмондъ снова погрузился въ чтеніе, а Миллеръ спустился въ каюту. Черезъ нѣсколько минутъ, его голосъ послышался на лѣстницѣ:
   -- Можете вы мнѣ возвратить перочинный ножикъ, который я вамъ далъ вчера!
   -- Онъ гдѣ-то въ моей каютѣ. Если хотите я его достану.
   -- Сдѣлайте одолженіе, мнѣ его нужно.
   Друмондъ спустился внизъ, и съ изумленіемъ увидалъ, что Миллеръ укладываетъ свои вещи въ сак-вояжъ.
   -- Что это значитъ? спросилъ онъ.
   -- Я уѣзжаю, отвѣчалъ спокойно молодой человѣкъ: -- я вамъ долженъ 14 зарядовъ; вотъ они. Отдайте мнѣ мой перочинный ножикъ.
   -- Я ничего не понимаю.
   -- Дѣло очень просто; я оставляю яхту.
   -- Что же случилось?
   -- Ничего.
   -- Куда же вы поѣдете?
   -- На берегъ, а тамъ пойду пѣшкомъ въ Алинскую Бухту, гдѣ найду какое-нибудь судно.
   -- Что съ вами, Миллеръ? Вы не можете дойги пѣшкомъ до Алинской Бухты; вы не знаете дороги, и врядъ-ли тамъ есть гостинница.
   -- А все таки я отправлюсь, отвѣчалъ Миллеръ съ твердой рѣшимостью.
   Всякій на мѣстѣ Друмонда отвѣчалъ-бы упрямому юношѣ: "убирайся куда хочешь", но добрый философъ питалъ къ нему нѣжное сочувствіе.
   -- У васъ опять была ссора съ Віолетой? спросилъ онъ.
   -- Ага, наконецъ-то заговорили о дѣлѣ! вы вѣрно этого ожидали? произнесъ Миллеръ съ сердцемъ:-- что-же, вы довольны?
   Въ лицѣ молодого человѣка было что-то странное, непонятное, и Друмондъ подумалъ, не напился ли онъ пьянъ на берегу. Но недоумѣніе его продолжалось недолго; юноша не могъ долѣе сдерживать своего гнѣва и разразился цѣлымъ потокомъ оскорбительныхъ упрековъ. Онъ пламенно обвинялъ Друмонда въ томъ, что философъ сманилъ у отца молодую дѣвушку, зная, что она уже дала слово другому съ родительскаго согласія, что онъ обошелъ ее низкой лестью, обративъ ее, повидимому, въ товарища своихъ философскихъ бредней, что онъ убѣдилъ ее измѣнить своему слову, и т. д., и т. д. Друмондъ слушалъ его съ изумленіемъ, но хладнокровно.
   -- Знаете ли что, Миллеръ, сказалъ онъ наконецъ, спокойно: -- я васъ возьму за воротъ и брошу въ воду. Авось, это вылечитъ васъ отъ съумасшествія. Кто вамъ вбилъ въ голову такой вздоръ?
   -- Не старайтесь меня обманывать! воскликнулъ Миллеръ, поблѣднѣвъ отъ злобы:-- вамъ это болѣе не удастся. Вы знали, что я долженъ на ней жениться, что этого брака желаетъ ея отецъ, и, однако, вы рѣшились отбить ее у меня.
   -- Такъ зачѣмъ же я васъ пригласилъ сюда? Еслибъ я хотѣлъ васъ разлучить, то вѣдь не помѣстилъ же бы васъ въ одной яхтѣ.
   -- Вы знали, что все уже кончено! воскликнулъ молодой человѣкъ съ презрительнымъ хохотомъ: -- вы знали, что Віолета готова пожертвовать собою ради васъ, что она гордится своей безумной страстью къ...
   -- Послушайте, Миллеръ, перебилъ его Друмондъ, мрачно насупляя брови:-- вы совершенно сошли съ ума, и я вамъ позволяю говорить обо мнѣ все, что угодно, но не трогайте Віолету. Боже мой! какой вы чудакъ! Вы увѣряете, что любите эту молодую дѣвушку, и мучите себя дѣтскими бреднями. Не лучше ли прямо пойти къ ней и убѣдиться, что все это -- вздоръ.
   -- Нѣтъ, не вздоръ! воскликнулъ юноша: -- я говорилъ съ нею, и она безстыдно созналась въ своей любви къ вамъ; она гордится ею, а вы хотите меня увѣрить, что этого не знаете.
   Друмондъ остолбенѣлъ. Впродолженіи нѣсколькихъ минутъ, онъ не могъ промолвить ни слова.
   -- Миллеръ, сказалъ онъ, наконецъ, тихо:-- вы сознаёге, что сказали?
   Молодой человѣкъ ничего не отвѣчалъ.
   -- Вы солгали?
   -- Вы знаете, что я не солгалъ. Вы украли у меня сердце Віолеты. Намъ нечего болѣе говорить.
   Друмондъ молча пошелъ на палубу. Окружавшая его мирная, великолѣпная природа казалась ему теперь полускрытой мрачной дымкой сна. Его душилъ странный, дикій кошмаръ, и онъ не могъ отъ него отдѣлаться. Онъ, кажется, съ радостью привѣтствовалъ бы въ эту минуту удары грома, которые нарушили бы безмятежную тишину и убѣдили бы его, что онъ на яву, что онъ живъ. Не радость пробудила въ его сердцѣ неожиданная вѣсть, что молодая дѣвушка предлагала ему драгоцѣнное сокровище своей первой любви. Неизъяснимое, печальное чувство овладѣло всѣмъ его существомъ, и мрачные упреки тѣснились въ его головѣ.
   Онъ не двинулся съ мѣста, когда Миллеръ снова вышелъ на палубу, и смотрѣлъ на него, словно это было новое видѣніе въ удушливомъ кошмарѣ. Но когда юноша спрыгнулъ въ лодку съ своимъ сак-вояжемъ, то онъ громко произнесъ:
   -- Миллеръ!
   -- Ну?
   -- Это какая-то страшная ошибка. Подождите, пока она вернется.
   -- Нѣтъ, благодарю васъ. Прощайте. Я приклеилъ свой адресъ къ моему ружью, и если это вамъ не въ трудъ, то перешлите мнѣ его, пожалуйста, съ первымъ пароходомъ.
   Раздался плескъ веселъ, и маленькая лодка отчалила отъ яхты.
   Прошло около часа, и Друмондъ сидѣлъ, попрежнему, неподвижно на палубѣ. Наконецъ, віали на берегу показались три фигуры, махавшія платками. Онъ послалъ за ними катеръ съ двумя гребцами.
   -- Гдѣ мистеръ Миллеръ? спросила мистрисъ Варнеръ, входя на яхту.
   Увидѣвъ маленькую лодку, причаленную къ берегу, она уже догадалась о бѣгствѣ молодого человѣка.
   -- Онъ отправился пѣшкомъ въ Алинскую Бухту, отвѣчалъ Друмондъ спокойно:-- я желалъ бы, Віолета, поговорить съ вами объ этомъ. Пойдемте на минутку въ залу.
   Она послѣдовала за нимъ. Руки и ноги ея дрожали, она сама не понимала почему. Ей также было непонятно странное, печальное выраженіе лица Друмонда.
   -- Віолета, произнесъ Друмондъ, затворяя за собою дверь: -- онъ сказалъ неправду?
   Она инстинктивно отшатнулась и крѣпко стиснула свои руки..
   -- Такъ онъ вамъ все сказалъ? спросила она вполголоса.
   -- Все. Будемъ откровенны. Вѣдь, это неправда, дитя мое... скажите, что это неправда!
   Онъ схватилъ ея руки и крѣпко сжалъ ихъ. Лицо его выражало такое сильное волненіе, что молодая дѣвушка испугалась. Но врожденное мужество никогда ея не покидало, и она промолвила, поблѣднѣвъ, но твердымъ, хотя тихимъ голосомъ:
   -- Зачѣмъ вы хотите, чтобъ это была неправда?
   -- Развѣ вы не знаете, бѣдное дитя мое, развѣ вы не догадались? Неужели я съумѣлъ сохранить свою тайну! Неужели вы не поняли, что я любилъ васъ, но скрылъ эту любовь, чтобы вы были счастливы съ молодымъ мужемъ, среди богатой и веселой жизни? А теперь... но нѣтъ, Віолета, это неправда... это минутная ссора...
   Каждое его слово казалось молодой дѣвушкѣ божественнымъ нектаромъ, и она упивалась имъ въ какомъ-то блаженномъ безпамятствѣ. Слезы выступили на ея глазахъ; но когда она, наконецъ, вполнѣ сознала ихъ смыслъ, то съ крикомъ радости спрятала свое пылающее лицо на его груди. Такого счастій она никогда не ожидала. Онъ провелъ рукой по ея роскошнымъ чернымъ волосамъ и, поднявъ ея голову, впился въ нее нѣжнымъ, грустнымъ взглядомъ.
   -- Судьбы не обойти... но я сожалѣю васъ, дитя мое. Я погубилъ всю вашу жизнь въ ту самую минуту, какъ вы только-что начали понимать, такъ прекрасенъ міръ и...
   -- Но кто меня научилъ понимать это? произнесла она тихо:-- кто показалъ мнѣ примѣръ доброты, благородства, самопожертвованія? Въ чьемъ домѣ я чувствовала себя счастливой? Нѣтъ, я благодарю Бога, что Онъ далъ мнѣ такого друга.
   -- Ахъ! еслибъ мы остались только друзьями! Это было бы гораздо лучше для васъ, Віолета.
   Она нѣжно освободилась изъ его объятій и, взявъ его руку, застѣнчиво ее поцѣловала.
   -- Вы болѣе, чѣмъ другъ, вы -- мой властелинъ и повелитель, сказала она съ какимъ-то гордымъ смиреніемъ и, вставъ, тихо вышла изъ комнаты.
   Друмондъ остался одинъ, погруженный въ глубокую думу; ему было теперь о чемъ думать на всю свою послѣдующую жизнь.
   Этотъ памятный день окончился очень тихо и мирно; но какое-то облако отуманивало обычную веселость маленькаго общества. Мистрисъ Варнеръ объясняла эту перемѣну ссорой Віолеты съ ея женихомъ и съ безпокойствомъ высчитывала по картѣ, сколько миль надо было пройти молодому человѣку, чтобъ достигнуть Алинской Бухты. Эми сердилась на своего друга; она никакъ не могла понять, почему молодая дѣвушка, столь любезно обращавшаяся со всѣми, была такъ жестока къ человѣку, предлагавшему ей руку и сердце. Напротивъ, Віолета была какъ-то особенно нѣжна съ своей юной подругой и подарила ей нетолько два кружевныхъ носовыхъ платка, но и дорогую шкатулочку изъ слоновой кости, въ которой они находились.
   -- Ты не знаешь, Віолета, что мама на дняхъ говорила о тебѣ? сказала Эми.
   -- Я надѣюсь, что-нибудь хорошее.
   -- По ея словамъ, для тебя большое счастье, что твои уши прикрѣплены къ головѣ.
   -- Иначе я потеряла бы ихъ?
   -- Нѣтъ, ты бы ихъ отдала. Право, я не понимаю, какъ у тебя что-нибудь остается.
   Послѣ скромнаго обѣда въ каютѣ, все общество вышло на палубу и наслаждалось теплымъ вечернимъ воздухомъ до тѣхъ поръ, пока луна не поднялась надъ громадными горами на горизонтѣ. Наконецъ, всѣ ушли спать, и Друмондъ остался одинъ.
   Обдумывая теперь все, что произошло и что предстояло ему въ будущемъ, онъ началъ сознавать новую, счастливую перемѣну въ своихъ чувствахъ. Онъ рѣшился принять неожиданный, драгоцѣнный даръ, ниспосланный ему съ неба, какъ священный залогъ. Если молодая дѣвушка съ полнымъ довѣріемъ отдавала ему свою жизнь, то онъ вознаградитъ ее за эту жертву самой преданной, самой нѣжной любовью. И болѣе смѣлыя мысли входили ему въ голову. Наконецъ-то исполнились всѣ его завѣтныя мечты, наконецъ, и для него зацвѣли розы, наконецъ, и его полюбило женское сердце, и ему улыбались женскія уста. Всѣ предъидущіе вѣка человѣческой исторіи казались ему только длиннымъ предисловіемъ къ этой блаженной минутѣ. Теперь его сердце могло перестать биться, и онъ могъ умереть, испытавъ неизреченное блаженство прижать къ своей груди лучшее существо, драгоцѣннѣйшее сокровище всего міра!
   

XXI.
Ошибка.

   Віолета Нортъ, несмотря на свою молодость и неопытность, не могла любить человѣка, котораго не уважала. Вся ея натура возсталабы противъ безумной страсти, и, еслибъ случайно сердце ея было увлечено такой любовью, которую не одобрялъ ея разумъ, то она уничтожила-бы въ себѣ это чувство. Поэтому, послѣ добросовѣстной попытки найти хорошія стороны въ Джорджѣ Миллерѣ, частью по воспоминанію о своемъ дѣтскомъ къ. нему пристрастіи и частью изъ опасенія заслужить упрекъ, что она поощряла его ухаживаніе, Віолета окончательно отказала ему. Дѣйствительно, она не могла выдти за него замужъ, хотя никто изъ нихъ этого долго не понималъ. Считая себя въ нѣкоторой степени связанной съ нимъ, она старалась скрытъ отъ себя его настоящій характеръ, но это было тщетно. Ея логическій умъ и проницательное чутье нельзя было затемнить никакими аргументами; она ясно видѣла, что подъ красивой, привлекательной внѣшностью молодого человѣка скрывались мелкія цѣли, узкія идеи, низменное самолюбіе и странные предразсудки золотой посредственности. Отказываясь отъ брака съ молодымъ, красивымъ и богатымъ человѣкомъ, эта двадцати-лѣтняя дѣвушка нисколько не воображала себя героиней; она просто предпочитала дружбу другого человѣка, который былъ старше ея и отличался капризнымъ, фантастичнымъ и придирчивымъ нравомъ. Но этотъ выборъ былъ какъ-бы невольный, инстинктивный. Несмотря на свою юность, она была очарована необыкновенными достоинствами его умственной и нравственной натуры, его добротою и заботливостью о ближнихъ. Въ его обществѣ она дышала болѣе свободнымъ, интеллектуальнымъ образомъ. Она считала себя его смиренной ученицей и довольствовалась позволеніемъ сидѣть у его ногъ и слушать его.
   Но кто можетъ описать ея счастье и гордость, когда она впервые узнала, что человѣкъ, котораго она болѣе всѣхъ на свѣтѣ любила и уважала, чувствовалъ къ ней не интеллектуальную дружбу, прекрасную, но холодную, какъ зимнее солнце, а нѣчто болѣе пламенное, свѣтлое и утѣшительное! Все ея существо было преисполнено благодарности; окружающій міръ казался ей въ самыхъ радужныхъ краскахъ, и она только спрашивала себя, чѣмъ заслужила такое блаженство. Сначала она невполнѣ сознавала свое счастье, не вполнѣ ему вѣрила -- такъ велико было ея изумленіе; но потомъ, мало по малу, она стала привыкать къ своей свѣтлой долѣ. Но ей ни разу не приходила въ голову мысль сказать другимъ о своемъ неожиданномъ открытіи, и она не составляла никакихъ плановъ о будущемъ. Тоже самое можно сказать и о немъ. Они оба какъ-бы признавали, что ихъ любовь была слишкомъ священнымъ чувствомъ, что ея можно осквернить, обнародовавши во всеуслышаніе. Можетъ быть, даже ни одинъ изъ нихъ не думалъ о свадьбѣ; ему было довольно того, что онъ имѣлъ теперь больше правъ нѣжно заботиться о молодой дѣвушкѣ, а она помышляла лишь о томъ, чтобъ сдѣлаться вполнѣ достойной своего счастья.
   Съ какой неожиданной быстротой теперь развивалась ея жизнь! До сихъ поръ она прозябала съ полуразвитыми чувствами и почти дѣтскими понятіями, года казались ей часами, не принося почти никакой перемѣны; теперь-же она вдругъ сдѣлалась совершенной женщиной, и каждый часъ стоилъ цѣлаго года. Она съ ужасомъ вспоминала, что нѣкогда считала Друмонда старикомъ, къ которому надо скорѣе питать страхъ и уваженіе, чѣмъ любовь и довѣріе. Но, въ сущности, какое было между ними различіе? Ей было двадцать лѣтъ, а ему тридцать восемь. Восемнадцать лѣтъ, разсуждала она, дѣлаютъ большую разницу на бумагѣ, но на дѣлѣ было не такъ. Она въ послѣдніе два или три года постарѣла и сдѣлалась совершенной женщиной, но этотъ періодъ времени нисколько не измѣнилъ его. Онъ, повидимому, открылъ источникъ вѣчной молодости. Она не знала никого, ни стараго, ни молодого, который отличался-бы такимъ веселымъ расположеніемъ духа, такимъ богатствомъ жизненныхъ силъ. Наконецъ, она съ гордой улыбкой говорила себѣ, что, еслибы его волосы были бѣлы, какъ снѣгъ, глаза ничего-бы не видали и онъ еле передни галъ-бы ноги, она все-же осталасьбы его старинной ученицей и преданнымъ другомъ, считая себя счастливѣйшей женщиной потому только, что онъ удостоилъ принять ея любовь и поклоненіе. На такую любовь, овладѣвшую одинаково ея сердцемъ и умомъ, не могли вліять года.
   Все это касалось до ихъ внутренней, душевной жизни, а съ внѣшней стороны они продолжали обходиться другъ съ другомъ по прежнему. Онъ, какъ всегда, подшучивалъ надъ нею, а она, не оставаясь въ долгу, мѣтко отвѣчала на всѣ его замѣчанія; даже мистрисъ Варнеръ останавливала брата, прося не приставать такъ къ молодой дѣвушкѣ. Только рано утромъ, когда всѣ еще спали, они выходили вмѣстѣ на палубу и наслаждались уединенной и откровенной бесѣдой.
   На второй день послѣ отъѣзда Миллера, Віолета, выйдя изъ каюты, была такъ поражена удивительной красотой окружавшей природы, что слезы показались на ея глазахъ. Яхта быстро неслась мимо живописнаго острова Скайя съ его блестящими, зелеными берегами; а съ другой стороны пролива виднѣлись высокія Гурнскія Горы, переливавшія на солнцѣ всѣми цвѣтами радуги. Воздухъ былъ свѣжій, веселая зыбь колыхала зеленосинюю поверхность моря, и трудно было себѣ представить болѣе чудную панораму неба, воды и горъ.
   Друмондъ былъ одинъ на палубѣ и потому, взявъ за руку молодую дѣвушку, поцѣловалъ ее въ лобъ.
   -- Мы всю жизнь будемъ помнить эту поѣздку, сказалъ онъ: -- каждый день ея стоитъ для меня многихъ лѣтъ.
   Она взглянула на него, и онъ впервые замѣтилъ, что ея глаза были влажны.
   -- Что это съ вами, Віолета? спрашивалъ онъ: -- о чемъ вы плакали?
   Она засмѣялась сквозь слезы.
   -- Сказать вамъ?
   -- Да. Вѣдь это не можетъ быть очень страшной тайной?
   -- Меня пугаетъ мое чрезмѣрное счастье. И всѣмъ обязана я вамъ; вы меня привезли сюда и...
   -- Дайте мнѣ руку, Віолета, перебилъ онъ ее весело:-- и сдѣлаемъ утреннюю прогулку по палубѣ.
   Они молча стали ходить взадъ и впередъ. Лицо молодой дѣвушки сіяло радостью.
   -- А что вы намѣрены писать, когда снова приметесь за работу? спросила Віолета смиреннымъ тономъ.
   -- Не знаю. Я теперь думаю только объ отдыхѣ.
   -- Когда я была въ Канадѣ, продолжала молодая дѣвушка: -- то я переписывала большую часть писемъ отца.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? произнесъ онъ, не понимая на что она намекала.
   -- Я легко могу списывать рукопись, и еслибъ вы считали что я могу вамъ быть полезной...
   Она опустила глаза и покраснѣла. Онъ отбросилъ ея длинные волосы со лба и посмотрѣлъ ей прямо въ глаза добрымъ, но, быть можетъ, печальнымъ взоромъ.
   -- Віолета, не говорите этого. Изъ вашихъ словъ можно подумать будто я сдѣлалъ вамъ большую честь... а Богу извѣстно, что вы измѣнили всю мою жизнь.
   -- Хорошо, я не буду говорить объ этомъ, но я знаю, что права, отвѣчала Віолета нѣжно, пожимая ему руку.
   Черезъ нѣсколько часовъ, яхта бросила якорь въ бродфорской бухтѣ передъ маленькимъ селеніемъ того же имени. Путешественники съ удовольствіемъ вышли на берегъ, и первый ихъ визитъ былъ въ почтовое отдѣленіе.
   -- Віолета, сказала по дорогѣ мистрисъ Варнеръ, съ самой невинной улыбкой:-- мистеръ Миллеръ обѣщалъ вамъ написать, счастливо ли окончится его поѣздка?
   Молодая дѣвушка вздрогнула при этомъ имени; ей показалось, что, всецѣло предавшись своему счастью, она была слишкомъ эгоистична, и потому упрекнула себя въ равнодушіи къ судьбѣ ея бывшаго жениха.
   -- Н...нѣтъ, промолвила она съ нѣкоторымъ смущеніемъ, которое очень изумило мистрисъ Варнеръ.
   Никакого письма отъ Миллера не оказалось, и Віолета спокойно сказала:
   -- Онъ, вѣроятно, добрался благополучно до Лондона.
   -- Онъ прямо туда отправился?
   -- Не знаю; онъ мнѣ не говорилъ.
   Добрую мистрисъ Варнеръ очень тревожила исторія внезапнаго отъѣзда Миллера; она страстно любила Віолету, и ей было жаль, что молодые люди, очевидно, предназначенные судьбою другъ для друга, добровольно отравляютъ себѣ лучшіе годы жизни изъ-за какихъ-то пустяковъ. Поэтому, она рѣшила во что бы то ни стало помирить влюбленныхъ и прямо предложила Віолетѣ написать Миллеру.
   Молодая дѣвушка увидала теперь впервые, что и другіе люди имѣли право на тайну, которую она такъ заботливо хранила въ своемъ сердцѣ, и могли, по справедливости, обвинять ее въ скрытности и даже въ обманѣ. Но безъ дозволенія Друмонда она не могла теперь сдѣлать ни шагу.
   -- О, мистрисъ Варнеръ, воскликнула Віолета: -- ради Бога, не пишите ему. Все это -- ошибка и болѣе ничего. Я не ссорилась съ нимъ... но, право... я не могу вамъ сказать еще...
   -- Ну, хорошо, я подожду; только, Віолета, вы поскорѣе. уладьте это дѣло, а то я непремѣнно вмѣшаюсь. Я не могу видѣть васъ озабоченной и грустной, когда вокругъ такая чудная, улыбающаяся природа.
   Молодая дѣвушка ничего не отвѣчала, а вечеромъ, послѣ ухода въ спальню мистрисъ Варнеръ и Эми, она вернулась на палубу и, взявъ за руку Друмонда, сказала въ полголоса.
   -- Пожалуйста, скажите обо всемъ вашей сестрѣ.
   -- Хорошо, произнесъ онъ весело:-- мнѣ казалось, что вы этого не желали, но вѣдь, рано или поздно, она узнаетъ. По моему, чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше.
   -- Только не сегодня.
   -- Отчего? спросилъ Друмондъ съ удивленіемъ, смотря на необыкновенное смущеніе, овладѣвшее молодой дѣвушкой:-- что съ вами, Віолета?
   -- Мнѣ страшно, произнесла она дрожащимъ голосомъ.
   -- Чего вы боитесь?
   -- О! еслибъ эти счастливые два дня могли продолжаться вѣчно! воскликнула съ жаромъ Віолета: -- но теперь, когда всѣ узнаютъ...
   -- Не всѣ, а только сестра, началъ онъ, но молодая дѣвушка пламенно его перебила:
   -- Ваша сестра меня возненавидитъ.
   -- Она васъ еще болѣе будетъ любить, какъ свою единственную сестру; но, Віолета, я васъ не узнаю. Куда дѣлось ваше мужество, ваша смѣлость? Позвольте мнѣ сейчасъ переговорить съ сестрою, и дѣло будетъ кончено.
   -- Нѣтъ, отложите до завтра, сказала она и, поспѣшно поцѣловавъ его руку, удалилась въ каюту.
   Оставшись одинъ, Друмондъ сталъ ходить по палубѣ въ большомъ смущеніи, не понимая, что такъ тревожило Віолету. Что же касается до нея, то мрачное предчувствіе закралось въ ея душу; она боялась доброй мистрисъ Варнеръ какъ-то инстинктивно, безъ всякой опредѣленной причины.
   На другое утро, Друмондъ исполнилъ свое обѣщаніе переговорить съ сестрою. Онъ ни мало не сомнѣвался, что она обрадуется возможности еще крѣпче прижать къ своему сердцу Віолету, которую давно любила, какъ младшую сестру. Но, къ величайшему его изумленію, она, услыхавъ, повидимому, радостную вѣсть, страшно поблѣднѣла. Сомнѣніе, горе, ужасъ выразились на ея добромъ лицѣ.
   -- О, Джемсъ! неужели это правда? промолвила она, предчувствуя изъ этой исторіи только безвыходное горе для двухъ существъ, которыхъ, послѣ своей дочери, она любила болѣе всего на свѣтѣ.
   -- Что съ тобой? спросилъ Друмондъ.
   -- О, Джемсъ! ты не понимаешь, что все это значитъ. Я давно этого боялась... она слишкомъ горда и не возьметъ назадъ слова.
   -- Что ты хочешь сказать, Сара? Говори яснѣе.
   -- Развѣ ты не видишь, что дѣлается вокругъ тебя? сказала поспѣшно и съ жаромъ мистрисъ Варнеръ:-- бѣдная Віолета поссорилась съ своимъ женихомъ; онъ въ сердцахъ уѣхалъ, и она, гордая, оскорбленная, рѣшилась ему отомстить. Вотъ она и обращается къ тебѣ, а ты думаешь, что твоя дружба можетъ замѣнить ей потерянную любовь. Но чѣмъ это кончится? Каждый день случаются подобныя исторіи. Молодая дѣвушка, выйдя замужъ за другого, съ отчаянія и на зло своему жениху, раскаевается въ этой ошибкѣ цѣлую жизнь; но уже поздно, дѣло сдѣлано.
   Друмондъ остолбенѣлъ. Слова сестры звучали жизненной правдой, и она, очевидно, говорила не изъ злобы къ Віолетѣ, а изъ теплаго къ ней участія.
   -- Ты вообще права, Сара, отвѣчалъ онъ спокойно:-- но этотъ случай -- исключеніе. Я уже тебѣ сказалъ причину ихъ ссоры.
   -- Все это очень просто, отвѣчала мистрисъ Варнеръ: -- молодые люди всегда ревнивы, и онъ, вѣроятно, упрекалъ ее въ томъ, что она болѣе обращаетъ вниманія на тебя, чѣмъ на него. Дѣйствительно, Віолета всегда выказывала тебѣ глубокое уваженіе и горячую привязанность. Ты знаешь, какая она гордая и вспыльчивая. Не удивительно, что она не перенесла его упрековъ и прогнала, не считая достойнымъ оправдываться. Потомъ, въ минуту оскорбленной гордости, она старается увѣрить себя, что любитъ не Миллера, а тебя, что, выйдя за тебя замужъ, она будетъ гораздо счастливѣе. Но подумай, Джемсъ, чѣмъ это кончится. Неужели ты полагаешь, что она забыла Миллера? Какъ она смутилась, когда я спросила, ждетъ ли она отъ него письма, и посмотри съ какимъ нетерпѣніемъ она желаетъ поскорѣе добраться до гавани Партри, гдѣ, конечно, получитъ вѣсточку отъ бѣглеца.
   -- Хорошо, отвѣчалъ Друмондъ: -- ты, можетъ быть, права. Дѣйствительно, можетъ быть, бѣдная Віолета впала въ ужасную ошибку, но, въ такомъ случаѣ, намъ надо поскорѣе выйти изъ неловкаго, затруднительнаго положенія.
   Онъ говорилъ спокойно, и на лицѣ его не было замѣтно никакого волненія. Но сердце его грызло мрачное отчаяніе; неужели два послѣдніе счастливые дня были освѣщены ложнымъ свѣтомъ блаженства? неужели эти дни даже мнимаго счастья никогда не воротятся?
   -- Во всякомъ случаѣ, прибавилъ онъ, послѣ минутнаго размышленія:-- я не могу допустить ни малѣйшаго недоразумѣнія въ этомъ дѣлѣ. Віолета сказала мнѣ, что она меня любитъ, и только изъ ея устъ я могу узнать, что это неправда. Если твои предположенія справедливы, то она мнѣ сама это подтвердитъ. Я сейчасъ пойду къ ней и...
   -- Милый Джемсъ! воскликнула мистрисъ Варнеръ:-- не сердись на меня. Ты не знаешь, какъ мнѣ больно тебя разочаровывать. Я ничего бы не желала на свѣтѣ, какъ видѣть тебя мужемъ нашей Віолеты, еслибъ была увѣрена, что этотъ бракъ принесетъ счастье вамъ обоимъ.
   -- Я вѣрю, Сара, что ты желаешь намъ добра, но прежде всего надо убѣдиться, насколько основательны твои предположенія.
   -- Джемсъ, пожалуйста, не объясняйся тотчасъ съ нею! воскликнула мистрисъ Варнеръ: -- ты не знаешь, что такое молодая дѣвушка. Она еще не имѣла времени одуматься и изъ гордости будетъ утверждать, что тебя любитъ.
   -- Такъ неужели ты думаешь, что я могу оставаться спокойнымъ съ такимъ сомнѣніемъ въ сердцѣ? сказалъ Друмондъ съ жаромъ.
   -- Потерпи ради нея. Для тебя ея счастье дороже всего на свѣтѣ, значитъ, ты можешь принести ей эту жертву. Ей теперь будетъ стыдно сознаться въ своей ошибкѣ, и она не измѣнитъ данному тебѣ слову. Подожди, Джемсъ, не торопись, дай ей придти въ себя.
   Друмондъ не могъ не признать, что сестра его была права. Конечно, счастье Віолеты было для него дороже его собственнаго. Если, дѣйствительно, она изъ чувства досады и по ошибкѣ вообразила, что любитъ его, то ей надо было дать время одуматься и взять свое слово назадъ.
   Когда черезъ нѣсколько минутъ онъ вернулся на палубу, то окружающій міръ показался ему далеко не такимъ свѣтлымъ и прекраснымъ, какъ прежде. Лицо его приняло то усталое, печальное выраженіе, котораго Віолета, къ величайшему своему удовольствію, не замѣчала ни разу съ пріѣзда ихъ въ Шотландію. Въ эту минуту молодая дѣвушка вернулась въ лодкѣ съ берега, гдѣ она купалась вмѣстѣ съ Эми; утреннее солнце не блестѣло такъ радостно въ голубомъ, безоблачномъ небѣ, какъ ея лицо, сіявшее молодостью и счастьемъ. Но ея глаза встрѣтились со взорами Друмонда, и ей стало страшно. Первой ея мыслью было подойти къ нему и сказать ему: "что съ вами, другъ мой, не я ли причина вашего горя?" Но она не смѣла этого сдѣлать; она боялась спросить его о результатѣ разговора съ сестрою.
   Не удивительно, что, при такомъ настроеніи главныхъ членовъ маленькаго общества на яхтѣ, день прошелъ довольно мрачно и давно ожидаемая прогулка по острову Ской на берегъ Атлантическаго Океана не принесла никому большого удовольствія. Всѣ какъ будто сговорились молчать, и даже словоохотливый философъ былъ погруженъ въ глубокую думу. Онъ, повидимому, былъ весь поглощенъ разрѣшеніемъ неразрѣшимыхъ задачъ. Правду сказала его сестра: онъ, дѣйствительно, не зналъ, что такое молодая дѣвушка; но все же у него оставалась надежда, что, быть можетъ, нѣкоторыя молодыя дѣвушки не подходили подъ общій типъ, изученный ею на опытѣ. Впрочемъ, справедливость ея предположеній подтвердилась вечеромъ, хотя и косвенно, но, по ея мнѣнію, вполнѣ доказательно. Когда шкиперъ спросилъ у Друмонда: идти ли всю ночь на Партри или бросить якорь, то онъ, по совѣту мистрисъ Варнеръ, предоставилъ Віолетѣ разрѣшить этотъ вопросъ.
   -- Если вамъ все равно, то я желала бы какъ можно скорѣй достичь Партри, отвѣчала молодая дѣвушка въ полголоса и опустивъ глаза.
   -- Я такъ и думала, замѣтила мистрисъ Варнеръ.
   На слѣдующее утро, "Морская Чайка" вошла въ маленькую бухту Партри, и въ числѣ привезенныхъ съ берега писемъ было одно на имя миссъ Віолеты Нортъ. Выйдя къ завтраку, молодая дѣвушка нашла письмо на столѣ и, поблѣднѣвъ, поспѣшно спрятала его въ карманъ. Она старалась изо всѣхъ силъ скрыть свое смущеніе, но, наконецъ, извинившись, вынула письмо и распечатала. Оно было, очевидно, не длинное, ибо въ ту же минуту она залилась слезами и выбѣжала изъ комнаты. Мистрисъ Варнеръ послѣдовала за нею.
   Прошло четверть часа; добрая женщина возвратилась въ залу и сказала брату:
   -- Джемсъ, вели спустить лодку; Віолета хочетъ ѣхать на берегъ, чтобы отправить телеграмму.
   Когда лодка съ молодой дѣвушкой отчалила отъ яхты, Друмондъ приказалъ матросамъ приготовить катеръ и объявилъ что отправится стрѣлять дикихъ утокъ.
   -- Ты не кончилъ завтрака, Джемсъ, замѣтила его сестра.
   -- Я не хочу ѣсть, отвѣчалъ онъ тихо:-- я сытъ.
   -- О! Джемсъ... начинала было мистрисъ Варнеръ, но слёзы не дали, ей окончить фразы.
   Она понимала, что охотникъ, взявшій ружье и отправившійся стрѣлять дикихъ утокъ, былъ въ эту минуту несчастнѣйшій человѣкъ на свѣтѣ.
   Самый искусный и хитрый злодѣй мелодрамы не могъ бы сдѣлать столько зла своимъ врагамъ, сколько его причинила любимымъ существамъ эта добрая женщина совершенно невинно и съ самыми благими цѣлями. Причина тому была самая простая. Она была вполнѣ убѣждена въ справедливости своего толкованія той странной исторіи, которая произошла между Віолетой, Миллеромъ и ея братомъ, а потому она, не задумывась, хотя и безсознательно, играла принятую на себя роль. Конечно и обстоятельства помогали осуществленію ея плана, задуманнаго на общее благо! Всякому другому, кромѣ нея, Друмондъ не повѣрилъ бы и отвѣчалъ бы только смѣхомъ на подобное подозрѣніе, но мистрисъ Варнеръ была искреннимъ другомъ молодой дѣвушки въ продолженіе нѣсколькихъ лѣтъ и горячо любила ихъ обоихъ. Въ этомъ же выгодномъ положеніи находилась она и въ отношеніи Віолеты, когда, по возвращеніи послѣдней съ берега, она вызвала ее на серьёзное объясненіе.
   -- Вы чѣмъ-то очень взволнованы, Віолета, сказала она нѣжно:-- не могу ли я помочь вашему горю? Вы знаете, какъ мы всѣ будемъ рады, когда вы, попрежнему, будете веселой и счастливой.
   Молодая дѣвушка стояла, поникнувъ головой; щеки ея горѣли, и она далеко не походила на прежнюю блестящую, смѣлую Віолету.
   -- Я не имѣю право быть веселой и счастливой, отвѣчала она въ полголоса: -- я поступила очень дурно... и причинила много горя.
   -- Но все это можно исправить, произнесла съ жаромъ мистрисъ Варнеръ, находя въ словахъ молодой дѣвушки полное подтвержденіе своихъ догадокъ: -- вы никого не сдѣлали несчастнымъ безвозвратно, Віолета. Вы телеграфировали мистеру Миллеру, не правда ли? Значитъ, вы опять съ нимъ -- друзья и ваши прежнія отношенія возстановятся?
   -- Нѣтъ, нѣтъ! это невозможно, это совершенно невозможно. Но, право, я очень сожалѣю...
   -- Віолета, перебила ее мистрисъ Варнеръ съ улыбкой и въ полной увѣренности, что ей былъ извѣстенъ рецептъ всеобщаго счастья: -- я вамъ открою тайну. Братъ разсказалъ мнѣ вчера все, что произошло между вами. Не смотрите на меня съ такимъ испугомъ, Віолета. Неужели вы думаете, что, еслибъ это было возможно, я не прижала бы васъ къ своему сердцу, какъ родную сестру? Но, желая вашего счастья, я должна быть съ вами откровенна. Не думайте, что вы связаны съ моимъ братомъ какими-нибудь узами. Для вашего счастья онъ готовъ забыть все случившееся, и не думайте, что, нарушивъ свое слово, вы сдѣлаете его несчастнымъ. Вѣдь онъ питаетъ къ вамъ теперь такую же привязанность, какъ прежде, когда съ радостью думалъ о томъ, что вы будете женою мистера Миллера, и если эта свадьба дѣйствительно состоится, то онъ будетъ очень радъ, что вы оба не сдѣлались жертвами роковой ошибки. Вы не знаете, Віолета, какъ мало эгоистична привязанность пожилого человѣка къ молодой дѣвушкѣ. Братъ такъ привязанъ къ вамъ, что для вашего благополучія согласенъ былъ бы жениться на васъ, но точно также съ удовольствіемъ уступилъ бы васъ человѣку съ большими правами на вашу руку и съ большими задатками составить ваше счастье. Вы понимаете меня, Віолета?
   Неужели это была правда? Неужели Друмондъ питалъ къ Віолетѣ только дружескую привязанность, о которой говорила его сестра? Молодая дѣвушка не могла теперь не вспомнить со стыдомъ и страхомъ, что она первая высказала свою любовь къ Друмонду, что онъ только благородно отвѣчалъ на брошенный ему вызовъ. Гордая, пламенная, она почувствовала, что ея честь затронута. Она не хотѣла, чтобъ кто-нибудь женился на ней изъ одного сожалѣнія къ ея безвыходной долѣ, а ея искренняя любовь къ Друмонду не могла допустить, чтобъ онъ совершилъ шагъ, въ которомъ раскаявался бы всю свою жизнь.
   -- Онъ поручилъ вамъ передать все это? спросила она, послѣ минутнаго размышленія.
   -- Нѣтъ, никогда, отвѣчала честная женщина: -- вы знаете, какъ онъ добръ и какъ мало думаетъ о себѣ. Пока онъ увѣренъ, что въ вашихъ глазахъ бракъ съ нимъ обезпечиваетъ ваше счастье, никакая пытка не заставитъ его сказать слово противъ. Еслибъ вы теперь спросили его, то онъ отвѣчалъ бы, что это -- единственное, пламенное его желаніе.
   -- Но развѣ это хорошо и честно? воскликнула съ негодованіемъ молодая дѣвушка, вспоминая слова Друмонда, которымъ она такъ слѣпо повѣрила.
   -- Легко увлечься и перейти границу, когда думаешь о счастьѣ дорогого существа, замѣтила съ улыбкой мистрисъ Варнеръ.
   -- И онъ всегда будетъ обманывать меня для моего блага? спросила гордо Віолета.
   -- Вы не должны называть это обманомъ, отвѣчала мистрисъ Варнеръ нѣжно: -- я назвала бы руководящее имъ чувство добротою.
   -- Что жь мнѣ дѣлать? воскликнула Віолета, выпрямляясь во весь ростъ:-- взять свое слово назадъ и уѣхать? Пароходъ отходитъ отсюда завтра, а мой отецъ теперь въ Лондонѣ.
   Мистрисъ Варнеръ взглянула на молодую дѣвушку съ любопытствомъ. Играла ли она роль, или искренно огорчилась, узнавъ, что у нея былъ только одинъ поклонникъ, а не два?
   -- Нѣтъ, Віолета, отвѣчала она: -- вамъ не слѣдуетъ поступать такъ неблагоразумно. Если я указала вамъ на возможность счастливаго для всѣхъ исхода изъ этого затруднительнаго положенія, то, конечно, не для того, чтобъ вы испортили дѣло легкомысленной поспѣшностью. Потерпите, подождите. Я думаю, что это для васъ вполнѣ возможно, если только вамъ уже неизвѣстно, что мистеръ Миллеръ перемѣнилъ свои намѣренія и вернется въ Шотландію.
   -- Я не знаю намѣреній мистера Миллера, отвѣчала гордо Віолета: -- но если онъ пріѣдетъ сюда, то я здѣсь не останусь.
   Мистрисъ Варнеръ не хотѣла улыбнуться, но въ глубинѣ своего сердца посмѣялась надъ наивной молодой дѣвушкой, которая, несмотря на сожалѣніе, очевидно, возбужденное въ ней письмомъ отвергнутаго жениха, все же не желала сдѣлать перваго шага къ примиренію.
   На этомъ разговоръ ихъ кончился, и Віолета, оставшись одна, перечла письмо Миллера, на этотъ разъ гораздо спокойнѣе. Въ сущности письмо отличалось чрезвычайной холодностью, которая именно съ перваго взгляда поразила и огорчила ее. Она сознавала, что вполнѣ заслуживала справедливыхъ упрековъ, что ей не слѣдовало такъ долго поддерживать иллюзіи въ молодомъ человѣкѣ и что она совершенно забыла объ его страданіяхъ среди своего блаженства. Все это внезапно представилось ей при первомъ чтеніи письма, и она знала, что не могла ничѣмъ загладить своей вины.
   Но въ этомъ холодномъ, дѣловомъ письмѣ говорилось и нѣчто, возбудившее негодованіе молодой дѣвушки. Миллеръ заявлялъ, что, получивъ согласіе отца Віолеты на ухаживаніе за нею, онъ считалъ своимъ долгомъ увѣдомить сэра Актона, что всѣ отношенія его къ дочери бароннета прекратились, и просилъ разрѣшенія, сказать ли всю правду, или только то, что касалось исключительно его особы. Это показалось Віолетѣ низкой инсинуаціей, и она тотчасъ выразила желаніе отправиться на берегъ, гдѣ и отправила слѣдующую телеграмму:
   "Очень сожалѣю, если вамъ причинила непріятность. Отцу можете сказать все, что угодно".
   Смотря теперь на письмо Миллера, она спрашивала себя, разскажетъ ли онъ, дѣйствительно, ея отцу все, что случилось. Утромъ, ей нечего было бояться подобнаго разсказа, и она уже сама мысленно составила письмо къ отцу, начинавшееся словами: "Милый папа, я -- счастливѣйшая женщина на свѣтѣ"; но съ тѣхъ поръ произошло нѣчто странное. Она еще не могла дать себѣ яснаго отчета въ томъ, что именно случилось, но весь окружающій ее міръ измѣнился. Ея умъ былъ полонъ мрачными предчувствіями, а на сердцѣ было уныло, тяжело.
   Долго сидѣла она, погруженная въ глубокую думу. Наконецъ, обычная сила воли взяла верхъ надо всѣмъ. Она рѣшилась прямо, смѣло идти къ мистеру Друмонду и потребовать отъ него правды, всей правды, какова бы она ни была. Если этотъ добрый, преданный другъ былъ поставленъ въ неловкое положеніе и ради нея готовъ былъ связать себя узами, которыхъ онъ нисколько не желалъ, то она съ гордой радостью освободитъ его отъ даннаго слова. Если, дѣйствительно, онъ могъ предложить ей только дружескую привязанность, которой она пользовалась съ дѣтскихъ, школьныхъ лѣтъ, то она съ смиренной благодарностью удовольствуется и этимъ, простившись навѣки съ розовыми мечтами о счастьѣ. Но нѣтъ, она не могла пойти къ нему и вызвать его на прямое объясненіе. Яркій румянецъ выступалъ на ея щекахъ при мысли, что подобная попытка могла показаться желаніемъ выпросить его любовь. Какъ могла она, зная его готовность на самопожертвованіе, рисковать его счастьемъ для счастья какой-то легкомысленной дѣвчонки. Нѣтъ, она была слишкомъ горда для этого. Для нея не оставалось другого исхода, какъ ждать яснаго доказательства, что, дѣйствительно, они оба находились въ ложномъ безвыходномъ положеніи, а, убѣдившись въ этомъ, она уже могла всегда найти средство къ освобожденію его и себя отъ роковыхъ послѣдствій ошибки.
   Не долго пришлось ей ждать такого доказательства. На слѣдующій день, по предложенію шкипера, надо было рѣшить вопросъ: идти ли тотчасъ далѣе къ Гебридскимъ Островамъ, какъ сначала было предположено, или вернуться прежде въ Картонный Замокъ для пополненія необходимыхъ запасовъ на болѣе продолжительную крейсировку въ открытомъ океанѣ. Віолета долго слушала пренія въ пользу того и другого плана, не выражая своего мнѣнія, но когда Друмондъ прямо спросилъ, чего бы она желала, то она вдругъ вспомнила тѣ восторженно счастливые дни, когда она жаждала какъ можно долѣе продлить очаровательную, волшебную прогулку на яхтѣ, и различіе того недавняго времени съ настоящей минутой вызвало невольныя слёзы на ея глазахъ. Она молча встала и вышла изъ комнаты.
   Друмондъ не могъ долѣе выносить это ужасное положеніе; молодая дѣвушка, очевидно, была несчастна по его милости, и онъ рѣшился разомъ положить конецъ роковому недоразумѣнію, такъ какъ теперь уже нельзя было сомнѣваться въ справедливости словъ его сестры. Онъ всталъ и, позвавъ Віолету на палубу, сказалъ спокойно и твердо:
   -- Это не можетъ долѣе продолжаться, Віолета. Мы оба сдѣлали ошибку. Забудемъ все, что произошло въ эти дни.
   Она ясно слышала эти слова. И такъ, чудное, счастливое прошедшее было только ошибкой, сномъ.
   -- Да, мы оба сдѣлали ошибку, повторила она, смотря на него съ открытой, доброй улыбкой, о которой она впослѣдствіи съ удивленіемъ вспоминала:-- какое счастье, что мы догадались объ этомъ во-время. Все теперь пойдетъ по прежнему. Я сейчасъ извинюсь передъ всѣми за прошлое и обѣщаю не дѣлать болѣе сценъ.
   Она пошла по лѣстницѣ въ каюту; на лицѣ ея играла веселая улыбка, но рука ея, державшаяся за перила, такъ дрожала, что Друмондъ испугался. Онъ никакъ не могъ понять этой странной смѣси веселости и волненія.
   Возвратясь къ завтраку, Віолета со смѣхомъ объявила, что ей было рѣшительно все равно, продолжать ли путешествіе къ Гебридскимъ Островамъ, или вернуться въ Картонный Замокъ, но послѣднее ей болѣе улыбалось, такъ какъ она могла тамъ забрать новую провизію и необходимыя кухонныя принадлежности для дальнѣйшаго путешествія.
   Мистриссъ Варнеръ была очень рада, что Віолета стала по прежнему весела; она знала, что Друмондъ съ нею объяснился, и была увѣрена, что теперь потекутъ для всѣхъ счастливые, мирные дни. Она также подала голосъ за возвращеніе въ Картонный Замокъ, не безъ тайной надежды, что ихъ тамъ ожидаетъ Джорджъ Миллеръ.
   

XXII.
Послѣднее прости.

   На возвратномъ пути, "Морская Чайка" перенесла сначала мертвый штиль въ Разойскомъ Проливѣ, а потомъ сильную бурю противъ острова Скай, который теперь представлялъ совершенно иную картину, чѣмъ за нѣсколько дней передъ тѣмъ. Проливной дождь застилалъ мрачной мглой блестящіе лучи солнца и окружающую природу; сѣдые валы бороздили сѣро-зеленую ширь океана, то поднимая на воздухъ, то погружая въ бездну маленькую яхту, которая кряхтѣла и стонала, какъ разслабленный старикъ. Віолета была рада этому суровому зрѣлищу, этому новому, сильному ощущенію; она постоянно оставалась на палубѣ и, стиснувъ зубы, гордо смотрѣла въ глаза порывистому вѣтру и дождю, немилосердно хлеставшему по ея нѣжнымъ щечкамъ. Она не сожалѣла сантиментально о чудной панорамѣ безоблачнаго неба, зеркальнаго моря и живописныхъ острововъ; эта грозная картина болѣе подходила къ ея теперешнему настроенію. Она желала, чтобъ ураганъ еще усилился, и, еслибъ она была одна на яхтѣ, то, быть можетъ, ничто не доставило бы ей такой радости, какъ крушеніе на какомъ-нибудь подводномъ камнѣ. Прошедшее съ его теплыми, лѣтними днями, съ его лучезарнымъ солнечнымъ сіяніемъ и радужными надеждами исчезло на всегда; пусть теперь завываетъ вѣтеръ, пусть набѣгаютъ черныя тучи, пусть бушуютъ разъяренныя волны!
   Буря продолжалась два дня, и "Морская Чайка" принуждена была укрыться въ Тоберторійской Бухтѣ. Во все это время Віолета была очень молчалива и задумчива, а Друмондъ, хотя и старался быть очень веселымъ, но проницательный взглядъ молодой дѣвушки ясно видѣлъ, что эта веселость была искуственная, напускная. Она не могла не убѣдиться по тысячи мелочамъ, что онъ былъ несчастенъ. Сначала она надѣялась, что, порвавъ нѣжныя узы, столь легкомысленно заключенныя, она освободитъ его отъ всякихъ заботъ и горя, какою бы то ни было цѣною для себя, но теперь она съ грустью сознавала, что ея лучшій, преданный другъ сохнулъ отъ внутренней тревоги, свѣтившейся ясно въ его глазахъ. И во всемъ этомъ была виновата она. Онъ былъ несчастенъ, очевидно, потому, что не могъ отвѣчать на ея любовь такой же пламенной страстью. Возврата ошибочно даннаго слова было для него, очевидно, недостаточно; такой впечатлительной, благородной, готовой на всякія жертвы натурѣ ея присутствіе служило постояннымъ предметомъ упрековъ. Онъ считалъ себя причиной ея несчастья и самъ тосковалъ, несмотря на внѣшнюю маску веселости.
   -- Вотъ до чего я его довела, вотъ чѣмъ отблагодарила за всю его доброту! думала съ горечью молодая дѣвушка.
   Она жаждала поскорѣе вернуться въ Картонный Замокъ, гдѣ, быть можетъ, какое-нибудь неожиданное событіе могло положить конецъ этому мучительному положенію, и свободнѣе вздохнула, когда яхта въ свѣтлый, лунный вечеръ вступила въ Мульскій Проливъ. Легкій вѣтерокъ, смѣнившій бурю, тихо, плавно несъ нашихъ путешественниковъ къ ихъ скромному жилищу. Это возвращеніе съ веселой прогулки должно было радовать ихъ сердца, но мертвое молчаніе царило на яхтѣ.
   -- Мы вскорѣ сойдемъ на берегъ, сказала мистрисъ Варнеръ, убирая вмѣстѣ съ Віолетой свою маленькую каюту.
   -- Да, вѣроятно, отвѣчала молодая дѣвушка.
   -- Я надѣюсь, что вы довольны путешествіемъ?
   -- О! да, благодарю васъ, произнесла Віолета какъ-то безсознательно.
   -- Но вы все же, конечно, проведете съ удовольствіемъ нѣсколько дней прежде, чѣмъ пуститься въ новую экскурсію?
   -- Я не думаю, чтобъ мнѣ удалось повторить съ вами эту прогулку.
   -- Что вы этимъ хотите сказать, Віолета? воскликнула мисстрисъ Варнеръ съ удивленіемъ.
   -- Какъ вы можете спрашивать? произнесла поспѣшно молодая дѣвушка, сплеснувъ руками съ дикимъ отчаяніемъ:-- развѣ вы не видите, что происходитъ вокругъ васъ? Развѣ вы не видите, что вашъ братъ несчастенъ, хотя, по своей обычной добротѣ, онъ старается скрыть горе, которое точитъ его сердце? И я этому причиною! А когда я сознаю, что причиняю горе своимъ друзьямъ, то готова на все, чтобъ освободить ихъ отъ своего присутствія.
   -- Віолета, сказала мистрисъ Варнеръ:-- вы слишкомъ впечатлительны, и отъ васъ можно ожидать самыхъ отчаянныхъ, безумныхъ поступковъ. Выслушайте моего благоразумнаго совѣта. Въ вашихъ словахъ есть доля правды. Въ послѣдніе дни, Джемсъ не походитъ на себя, и, конечно, онъ немного тревожится за васъ. Это очень естественно. Онъ всегда интересовался вами и питалъ къ вамъ большую привязанность. Что же тутъ удивительнаго, если онъ безпокоится о васъ? Вѣдь вы, Віолета, въ послѣднее время далеко не были счастливы.
   -- Да, я не была счастлива, произнесла молодая дѣвушка, едва удерживаясь отъ слёзъ.
   -- Конечно, жаль, что онъ тревожится о томъ, что такъ легко исправить.
   -- Я не допущу, чтобъ онъ былъ несчастливъ изъ-за меня! воскликнула съ жаромъ Віолета: -- я не заплачу черной неблагодарностью за его доброту.
   -- Вамъ очень легко успокоить его, сказала съ улыбкой мистрисъ Варнеръ:-- стоитъ только вамъ самимъ быть счастливой. Я надѣюсь, что мы вскорѣ до этого доживемъ.
   -- Скажите, произнесла Віолета, какъ бы не обращая вниманія на слова доброй женщины:-- вѣдь нѣтъ ничего на свѣтѣ, чего бы онъ не сдѣлалъ для обезпеченія моего счастья?
   -- Ничего, отвѣчала честно и рѣшительно сестра Друмонда.
   Молодая дѣвушка на минуту задумалась; она была очень блѣдна.
   -- А, я... я... произнесла Віолета и, не окончивъ фразы, зашаталась, какъ пьяная.
   Мистрисъ Варнеръ съ крикомъ ужаса подхватила ее и бережно опустила въ кресло; молодая дѣвушка была въ обморокѣ. Тутъ не было ничего удивительнаго; но, когда она очнулась, то въ глазахъ ея было какое-то странное, непонятное для мистрисъ Варнеръ выраженіе.
   -- У васъ такая дикая, пламенная натура, Віолета, сказала съ улыбкою мистрисъ Варнеръ, не желая придавать большого значенія обмороку:-- я право не знаю, чѣмъ вы кончите. Лучше всего вамъ бы поскорѣе выйти замужъ и выбрать себѣ благоразумнаго руководителя.
   -- Извините меня за этотъ глупый обморокъ; мнѣ право стыдно за себя, промолвила Віолета:-- позвольте мнѣ пойти на палубу, тамъ прохладнѣе.
   "Морская Чайка" была уже недалеко отъ маленькой гавани, и высокія горы, окружавшія Картонный Замокъ, виднѣлись на берегу. Наконецъ, въ ночной тишинѣ послышалось звяканье цѣпей, и якорь былъ брошенъ. Лодка свезла на берегъ нашихъ путешественниковъ, и они молча направились черезъ зеленые луга къ своему скромному жилищу.
   Віолетѣ Нортъ казалось, что прошли долгіе годы съ тѣхъ поръ, какъ она покинула этотъ бѣлый домикъ; дѣйствительно, теперь каждое мгновеніе было важнѣе цѣлаго года, и она чувствовала, что ея жизнь подвигается быстрыми, неудержимыми шагами къ трагическому кризису. Любовь, гордость, благодарность влекли ее безсознательно куда-то, куда она сама не знала.
   Когда всѣ вошли въ домъ и занялись распаковкой вещей, Віолета незамѣтно ушла въ садъ. Она съ удовольствіемъ вдыхала въ себя свѣжій, горный воздухъ и была рада, что могла наединѣ обдумать серьёзно все, что случилось и что ожидало ее въ будущемъ. Выйдя изъ сада, она безсознательно углубилась въ горы, слабо-освѣщенныя луною, и среди которыхъ царила безмятежная тишина, нарушаемая только журчаніемъ ручья внизу, въ долинѣ.
   Молодая дѣвушка теперь не была ослѣплена пламенной вспышкой горя; обычная гордость и самообладаніе не допускали ея до отчаянія. Хотя, быть можетъ, она инстинктивно и жалѣла въ эту минуту, что у нея не было матери, къ которой она могла бы обратиться при этомъ роковомъ кризисѣ ея жизни, но она спокойно разсуждала сама съ собою. Величайшимъ для нея несчастьемъ была эта пламенная любовь къ человѣку, который ее не любилъ; онъ это зналъ, и его жизнь также была отравлена. Что было ей дѣлать? Просто уѣхать изъ Картоннаго Замка не повело бы ни къ чему; онъ по прежнему тревожился бы о ней, упрекая себя въ ея горѣ. Она чувствовала себя въ силахъ безропотно перенести свое несчастье, но не могла дозволить, чтобъ изъ-за нея страдалъ человѣкъ, котораго она любила и уважала болѣе всего на свѣтѣ. Она сначала спокойно размышляла о своемъ безвыходномъ положеніи, а потомъ, мало-по-малу, сердце ея стало биться сильнѣе и ея возвышенная гордая душа безмолвно, но краснорѣчиво, заговорила среди окружающей ея тишины:
   -- Въ старину, когда ты была безпечна и счастлива, ты спрашивала себя въ глубинѣ своего сердца, можешь ли ты умереть за любимаго человѣка и, не задумываясь, отвѣчала да. Ты не сомнѣвалась тогда въ своемъ мужествѣ, а теперь, что отвѣтишь ты на этотъ вопросъ? Неужели ты струсишь? Если нѣтъ другого средства возвратить ему спокойствіе и прежній веселый блескъ его глазамъ, кромѣ твоего исчезновенія, то неужели ты не докажешь самой себѣ, чего стоитъ твоя любовь?
   Всякая тѣнь спокойствія въ ней исчезла; ея черные глаза болѣзненно сверкали, она тяжело дышала и ея лицо было блѣднѣе мерцающаго свѣта луны. Что же она отвѣчала на грозный вопросъ, который ея душа предлагала ея сердцу? Никогда еще ни одно живое существо, ни одно обстоятельство, ни одно стеченіе самыхъ неблагопріятныхъ фактовъ, вызывая ее на бой, не обращали ея въ бѣгство. Отступленіе было не въ ея натурѣ. Она всегда гордо поднимала брошенную перчатку. И теперь смѣлый, рѣшительный отвѣтъ дрожалъ на ея стиснутыхъ устахъ, виднѣлся въ ея блѣдномъ, но мужественномъ лицѣ.
   Наконецъ, какую жертву требовала отъ нея судьба? Что сулила ей жизнь, кромѣ разочарованія и горя? Она не знала дѣтства, окруженнаго ласками родителей, а теперь на самомъ порогѣ жизни, увидала на мгновеніе миражъ счастья, и онъ навѣки исчезъ, оставивъ въ ея сердцѣ только горькую память о томъ, что могло быть.
   -- Віолета! раздался голосъ мистрисъ Варнеръ:-- гдѣ вы? зачѣмъ ушли однѣ?
   Молодая дѣвушка бросилась къ доброй женщинѣ и, схвативъ ея голову обѣими руками, нѣжно поцѣловала.
   -- Если я когда-нибудь васъ огорчила, промолвила она, смотря ей прямо въ глаза:-- то простите меня, я никогда не хотѣла вамъ зла. Если я причинила горе кому-нибудь изъ вашего семейства, то попросите, чтобъ онъ меня простилъ и забылъ какъ можно скорѣе.
   -- Что это значитъ, Віолета? воскликнула мистрисъ Варнеръ съ какимъ-то инстинктивнымъ страхомъ:-- отъ чего вы плакали? Отчего вы такъ блѣдны?
   -- Это ничего, отвѣчала молодая дѣвушка:-- пойдемте домой.
   Онѣ возвратились въ Картонной Замокъ молча, и Віолета тотчасъ ушла въ свою комнату, и отворила окно; она долго смотрѣла на отдаленныя горы, деревья и поля, залитыя луннымъ свѣтомъ. Сердце ея сильно билось, и она крѣпко держала его рукой.
   -- Потерпи немного, сказала бы она, еслибъ ея дикія, пламенныя мечты имѣли голосъ: -- дай мнѣ сдѣлать снова счастливыми моихъ друзей, а тамъ ты можешь разорваться, мое бѣдное сердце!
   Она сама не могла отдать себѣ яснаго отчета, какъ среди ежедневныхъ мелочей обыденной жизни, среди веселыхъ развлеченій прогулки на яхтѣ, незамѣтно подкрался къ ней трагическій, неизбѣжный рокъ. Но, несмотря на тревожное біеніе своего сердца, она нашла въ себѣ достаточно силъ, чтобы думать и дѣйствовать быстро, рѣшительно. Хотя въ ней было много романтичнаго, но здравый смыслъ и благородство брали верхъ надо всѣмъ. Она твердо рѣшилась избавить любимаго человѣка отъ горя и тревоги, неизбѣжной причиной которыхъ она была одна, но никогда мысль о самоубійствѣ не входила ей въ голову. Ея гордость не могла допустить того, что она считала низкой трусостью. но какъ было иначе достигнуть цѣли всѣхъ ея мыслей и желаній въ настоящую минуту?
   Однажды, въ счастливые, прошедшіе дни, Друмондъ представилъ своимъ слушательницамъ описаніе странной земли, находившейся недалеко за морями, въ которую спасались бѣствомъ всѣ исчезнувшіе изъ общества люди: несостоятельные купцы, оставившіе на берегу рѣки свою одежду, влюбленные юноши, никогда не вернувшіеся съ прогулки въ горахъ, женатые солдаты, воспользовавшіеся сраженіемъ, чтобы скрыться отъ скучныхъ дрязгъ семейной жизни, пассажиры пропавшихъ въ морѣ кораблей и пр. и пр. Роскошной, фантастической кистью нарисовалъ онъ картину этой невѣдомой страны, этого земнаго рая, гдѣ должникъ не боялся кредитора, гдѣ Донъ-Жуана не преслѣдовали его жертвы, гдѣ пропавшіе воины находили миръ и спокойствіе. Конечно, для Друмонда этотъ разсказъ былъ только шуткой, и, вѣроятно, на другой день, онъ уже забылъ о ней, но всѣ его слова глубоко западали въ сердце Віолеты, и теперь она рѣшилась бѣжать въ эту невѣдомую страну за морями. Послѣ ея исчезновенія, друзья вскорѣ утѣшатся, думала она, а тотъ, кого она любила болѣе всего на свѣтѣ и невольно сдѣлала несчастнымъ, пожалѣвъ немного о ней, успокоится и станетъ снова веселымъ, добродушнымъ философомъ, какимъ онъ былъ до поѣздки въ Шотландію. Этотъ планъ былъ очень простъ и легко исполнимъ. Но отъ чего же она почти не сомкнула глазъ въ послѣднюю ночь, которую ей суждено было провести въ Картонномъ Замкѣ?
   На слѣдующій день, рано утромъ, она встала и тихонько одѣлась. Подойдя къ окну, она взглянула и вздрогнула отъ представившейся ей мрачной картины спящаго міра. Море опоясывало темно-зеленые берега чернильной влагой. Мульскія горы уныло возвышались своими черными массами на темно сѣромъ небѣ, только мѣстами испещренномъ пурпуровыми полосами, предвѣстницами разсвѣта.
   -- Ты идешь купаться, Віолета? спросила Эми Варнеръ, полуоткрывъ глаза и замѣтивъ мѣшокъ въ рукахъ ея подруги.
   -- Тебѣ лучше не идти со мною, Эми, отвѣчала Віолета спокойно:-- утро очень холодное и темное. Вѣрно, будетъ дождь.
   -- Такъ зачѣмъ же ты идешь?
   -- Мнѣ надо. Я въ послѣднее время была что-то не въ своей тарелкѣ и хочу освѣжиться. Ну, Эми, спи!
   Съ минуту молодая дѣвушка нерѣшительно постояла на порогѣ. Она отдала бы все на свѣтѣ, чтобъ поцѣловать Эми и проститься въ ея лицѣ со всѣмъ дорогимъ для нея домомъ, но не смѣла. Наконецъ, она собралась съ силами и, медленно спустившись съ лѣстницы, вышла въ садъ.
   Еще страшнѣе полу-мрака, окутывавшаго горы, лѣса, уединенный берегъ и безграничную ширь моря, была царившая повсюду безмятежная тишина. Нигдѣ не слышно было чириканья птицъ, и только уныло шептались сѣрые листья плакучихъ ивъ, колыхаемые утреннимъ вѣтромъ.
   Сердце Віолеты тревожно билось, и она поспѣшно направилась къ морскому берегу. Ничего не поддерживало ее въ этомъ смѣломъ поступкѣ; еслибъ ее обидѣли или оскорбили люди, отъ которыхъ она теперь бѣжала, то она нашла бы себѣ поддержку въ оскорбленной гордости. Но теперь, остановившись на краю долины и бросивъ послѣдній взглядъ на бѣлый домикъ, въ которомъ она оставляла все, что ей было дорого на свѣтѣ, молодая дѣвушка горько зарыдала. Въ глубинѣ своего сердца, она молила небо, чтобъ оно ниспослало на обитателей этого домика миръ и спокойствіе; она желала, чтобъ никто никогда не узналъ, съ какимъ мрачнымъ отчаяніемъ, съ какой агоніей страданій она говорила послѣднее прости этому скромному жилищу.
   Она обернулась и пошла дальше, едва чувствуя крупныя капли дождя и порывы вѣтра, придававшіе дремавшей природѣ еще болѣе унылый видъ. Достигнувъ маленькой заводи, защищенной утесистымъ мысомъ, который далеко выдавался въ море, на самомъ краю этой каменной гряды, она остановилась, сѣла на утесъ и, снявъ круглую, поярковую шляпу, замѣнила ее маленькой шляпкой съ густымъ вуалемъ. Потомъ она задумалась, если можно назвать думой рядъ несвязныхъ воспоминаній. Она думала о школьныхъ дняхъ, когда она была такъ весела и беззаботна, о мирныхъ, очаровательныхъ вечерахъ, проведенныхъ ею въ скромной семьѣ добродушнаго философа, о тѣхъ немногихъ, блаженныхъ минутахъ, когда счастье казалось ей возможнымъ. Но все это представлялось ей сквозь дымчатое стекло. Ея умъ былъ отуманенъ и она казалась самой себѣ не существующимъ, мертвымъ созданіемъ.
   Наконецъ, она машинально взглянула на часы. Пароходъ, заходившій въ Мулъ, по дорогѣ съ Гебридскихъ Острововъ въ Гласго, долженъ былъ вскорѣ показаться на горизонтѣ, а ей оставалось пройти три мили до пристани. Она встала.
   Похороны прежней Віолеты Нортъ были очень просты. Она положила свой мѣшокъ на самый край утеса такъ, чтобъ подумали, что, оступившись и падая въ море, она выронила мѣшокъ. Потомъ она бросила въ воду свою круглую шляпу и, опустивъ густой вуаль, пошла быстрыми шагами къ пристани. Она была теперь гораздо спокойнѣе, и рѣшилась мужественно привести въ исполненіе свой смѣлый планъ. Она даже старалась взглянуть на дѣло съ его смѣшной стороны и спрашивала себя, какъ взглянули бы на нее пассажиры парохода, еслибъ они знали, что передъ ними мертвецъ. Чтобъ окончательно поддержать свои силы, она затянула какой-то романсъ, но съ первыхъ же нотъ голосъ ея оборвался, потому что вдали еще виднѣлся бѣлый домикъ на сѣромъ фонѣ горъ. Она быстро отвернулась и болѣе не смотрѣла въ ту сторону.
   На набережной кишѣла толпа, и на только-что пришедшій пароходъ нагружали товары и скотъ. Въ общей суматохѣ никто не узналъ бы Віолету, еслибъ ей и попались знакомые. Впрочемъ, она оставалась на набережной только двѣ минуты и, войдя на пароходъ, спустилась въ каюту, гдѣ и просидѣла одна до отъѣзда, и только въ ту минуту, какъ якорь былъ поднятъ, вышла на палубу.
   Вокругъ нея шумѣлъ народъ, говорившій на чуждомъ ей языкѣ, а она молча, неподвижно стояла, какъ статуя, устремивъ безчувственный взглядъ на удалявшійся берегъ. Она думала какъ-то смутно, отрывочно о самыхъ обыкновенныхъ вещахъ: о томъ, что окружавшіе ее шотландцы не боялись дождя, что изъ Гринока въ Лондонъ ей придется ѣхать ночью по желѣзной дорогѣ, что у нея въ кошелькѣ только два пятифунтовые банковые билета и два золотыхъ. Но когда пароходъ, обогнувъ косу, вышелъ въ открытое море и снова вдали показалась маленькая долина, гдѣ стоялъ Картонный Замокъ, то сильное волненіе снова одолѣло молодую дѣвушку. Она напрягала глаза, чтобъ увидѣть дорогой бѣлый домикъ, но густая дымка тумана и дождя скрывали его. Теперь только она почувствовала, что простилась навѣки съ своими друзьями. Эта разлука казалась ей тяжелѣе смерти, и она съ радостью промѣняла бы на дѣйствительную смерть ту живую смерть, къ которой она себя добровольно приговорила. Какъ болѣзненно стремилось ея сердце къ быстро-исчезавшей изъ ея глазъ землѣ. Весь окружающій міръ какъ бы понималъ, что она прощалась со всѣмъ, что ей было дорого, со всѣми надеждами на счастье. Отдаленныя горы грустно нахмурились, вся природа безмолвно проливала слезы, а вѣтеръ гудѣлъ: "прощай, прощай!" Наконецъ, туманъ совершенно скрылъ едва виднѣвшуюся линію берега, и вокругъ бѣдной дѣвушки осталось одно безграничное, сѣрое море, которое въ глазахъ ея друзей должно было считаться ея преждевременной могилой.
   

XXIV.
Въ Лондонѣ.

   Холодно и сыро было въ то памятное утро, когда Віолета Нортъ вышла изъ вагона на истонской станціи желѣзной дороги, но она съ удовольствіемъ дышала свѣжимъ воздухомъ послѣ душной ночи, проведенной почти безъ сна. Очутившись на шумной лондонской улицѣ, она съ изумленіемъ смотрѣла вокругъ себя: такъ отвыкла она отъ городской суеты.
   -- Прикажете кэбъ, миссъ?
   "На что мертвецу экипажъ?" подумала она и молча продолжала свой путь.
   Однако, она не безсознательно углублялась въ обширный, многолюдный міръ Лондона. Всю ночь она обдумывала свое положеніе и составила благоразумный, практическій планъ для дальнѣйшаго существованія. Она понимала, что съ девятью фунтами и десятью шиллингами нельзя было отправиться въ отдаленную, фантастическую страну, гдѣ воскресаютъ мнимые мертвецы, а потому рѣшилась поступить на какое-нибудь мѣсто и отложить изъ жалованья необходимую сумму для путешествія. Но прежде, чѣмъ поступить на мѣсто, ей надо было найти себѣ квартиру, прежде, чѣмъ найти квартиру, остановиться въ отелѣ, а прежде, чѣмъ остановиться въ отелѣ, достать чемоданъ для приличія. Обо всемъ этомъ она поразмыслила и все устроила заранѣе въ своей головѣ. Но, выйдя со станціи, она почувствовала непреодолимое желаніе увидать хоть издали домъ отца. Въ этомъ не было никакого риска, такъ какъ лицо ея было скрыто густымъ вуалемъ и, къ тому же, все семейство въ это время завтракало.
   Она не успѣла сдѣлать нѣсколькихъ шаговъ, какъ ее едва не сшибъ съ ногъ сѣдой старикъ высокаго роста, торопившійся на желѣзную дорогу. Не поднимая глазъ, онъ пробормоталъ: "извините", и продолжалъ свой путь; но молодая дѣвушка замѣтила, что лицо его выражало мрачное отчаяніе.
   Это былъ сэръ Актонъ Нортъ. Онъ, вѣроятно, только-что получилъ телеграмму о смерти дочери и отправился въ Шотландію для розыска ея тѣла. Онъ былъ такъ огорченъ и озабоченъ, что одну минуту Віолетѣ хотѣлось догнать его и успокоить откровенной исповѣдью. Но она мужественно устояла отъ этого соблазна.
   "Мнѣ жаль тебя, папа, думала она, смотря ему вслѣдъ: -- и всѣхъ жаль. Я знаю, что вы будете въ первое время грустить обо мнѣ, но черезъ годъ или два вы забудете обо мнѣ, а если когда и вспомните, то нѣжно, сочувственно. Да, для всѣхъ лучше, что я исчезну".
   Въ Томенгамской Улицѣ она купила большой, тяжелый чемоданъ, который стоилъ довольно дорого, но болѣе легкій могъ возбудить противъ нея подозрѣнія, и, къ тому же, этотъ чемоданъ пригодится ей для путешествія въ невѣдомую страну. Запасшись такимъ образомъ багажемъ, она наняла кэбъ и отправилась въ маленькій отель, въ большой Портландской Улицѣ, гдѣ она однажды была съ отцомъ у какихъ-то знакомыхъ и влюбилась въ добродушное, улыбающееся лицо хозяина.
   Эта почтенная особа встрѣтила ее въ сѣняхъ отеля, и молодая дѣвушка спокойно объяснила, что ей нужна была комната на два или на три дня до пріисканія приличной квартиры, но она вдругъ смутилась, увидавъ, что хозяйка пристально смотритъ на нее, какъ бы стараясь признать. Впрочемъ, Віолету тотчасъ успокоила мысль, что эта женщина никакъ не могла знать ея фамиліи, и она чрезвычайно дѣловымъ тономъ, которому научилась во время путешествія по Канадѣ, просила отвести ей нумеръ и прислать немедленно чаю.
   Оставшись одна въ своей комнатѣ, она почувствовала впервые всю тяжесть одиночества среди чужихъ людей. Если она уже теперь приходила въ уныніе, то что же будетъ съ нею по прибытіи въ отдаленную, невѣдомую страну? или только первый шагъ казался такимъ страшнымъ?
   Когда молодая служанка принесла ей чай, то Віолета съ неожиданной рѣшимостью попросила ее позвать хозяйку, которой она хотѣла разсказать, насколько было нужно, свою исторію и воспользоваться ея добрымъ совѣтомъ.
   Добрая мистрисъ Робертсъ съ удивленіемъ узнала, что красивая, молодая дѣвушка съ изящными манерами и въ модномъ, дорожномъ костюмѣ принуждена была заработывать кусокъ хлѣба. Она была убѣждена, что ея новая жиличка принадлежала къ высшему обществу, а потому ея желаніе поступить въ гувернатки или горничныя показалось ей болѣе, чѣмъ страннымъ. Но когда Віолета стала разспрашивать ее о жалованьи, получаемомъ телеграфистками, мистрисъ Робертсъ убѣдилась въ искренности ея словъ и пришла къ тому убѣжденію, что какое-нибудь неожиданное несчастіе раззорило ея семейство. Замѣчательно, что она ни на минуту не заподозрила въ Віолетѣ сомнительной личности, хотя внѣшнія обстоятельства сильно говорили противъ нея; но, взглянувъ въ глаза молодой дѣвушки и услыхавъ ея голосъ, мистрисъ Робертсъ была готова довѣрить ей все свое серебро.
   -- Если дѣйствительно, миссъ...
   -- Миссъ Мэнъ, сказала Віолета, произнося первую фамилію, которая ей попалась на языкъ.
   -- Если дѣйствительно, миссъ Мэнъ, вы желаете работать, то я съ большимъ удовольствіемъ окажу вамъ всякое содѣйствіе, хотя теперь найти мѣсто очень трудно; всѣ молодыя дѣвушки лѣзутъ въ гувернантки, чиновницы, прикащицы и т. д. Мой деверь, фотографъ, недавно вызывалъ по газетамъ молодую дѣвушку. Если хотите, то я пойду съ вами къ нему, когда окончу дѣла по хозяйству. Онъ, вѣроятно, найдетъ вамъ какое-нибудь занятіе.
   -- Вы слишкомъ добры, произнесла Віолета:-- я готова идти съ вами куда и когда хотите. Но теперь позвольте мнѣ немного отдохнуть. Я не спала всю ночь въ вагонѣ.
   Мистрисъ Робертсъ была очень довольна предстоявшей ей неожиданной роли покровительницы такой прелестной, образованной и, очевидно, знатной молодой дѣвушки. Поэтому, какъ только она покончила со всѣми распоряженіями по дому, добрая женщина принарядилась и съ удовольствіемъ пошла по улицамъ съ красивой, изящно одѣтой дѣвушкой.
   -- Вы знаете, миссъ Мэнъ, сказала она съ улыбкой: -- что никто, смотря на васъ, не подумалъ бы, что вы ищете мѣсто въ какіе-нибудь 14 шиллинговъ.
   -- Какъ только я заработаю немного денегъ, то куплю себѣ платье попроще, отвѣчала смиренно Віолета.
   Придя къ фотографу, имъ пришлось довольно долго его ждать, такъ какъ мистеръ Робертсъ былъ очень занятой человѣкъ.
   -- У меня нѣтъ вакансіи, сказалъ онъ поспѣшно, узнавъ въ чемъ дѣло: -- но мой сосѣдъ, мистеръ Дозъ, мебельщикъ, кажется, ищетъ даму для веденія книгъ. У васъ, конечно, хорошій почеркъ? прибавилъ онъ, обращаясь къ Віолетѣ:-- потрудитесь написать нѣсколько строчекъ.
   -- Я пишу хорошо, но теперь у меня дрожитъ рука, отвѣчала молодая дѣвушка, нѣсколько смущенная грубымъ, рѣзкимъ тономъ фотографа.
   -- Въ такомъ случаѣ, вы лучше прямо отправились бы къ мистеру Дозу. Извините меня, я очень занятъ. Прощайте, Солли.
   Съ этими словами онъ убѣжалъ въ свой павильйонъ, гдѣ его ожидало нѣсколько посѣтителей.
   -- Дѣйствительно, пойдемте тотчасъ къ мистеру Дозу, сказала мистрисъ Робертсъ рѣшительно.
   -- Извините, что я васъ столько утруждаю, сказала Віолета.
   -- Ну, ужь объ этомъ мы послѣ поговоримъ.
   Всѣмъ извѣстенъ торговый домъ Доза и сына, знаменитыхъ артистовъ по готической мебели, художественной отдѣлкѣ комнатъ и различнымъ изваяніямъ и рѣзьбѣ на деревѣ, камнѣ и металлѣ. Они -- жрецы новаго направленія въ мебельномъ искуствѣ, которое старается воскресить средневѣковыя формы и колоритъ. Надо отдать имъ справедливость, что они уничтожили употребленіе пестрыхъ ковровъ и золоченнаго алебастра и возбудили любовь къ художественной работѣ и, дѣйствительно, цѣннымъ матеріаламъ.
   Самъ мистеръ Дозъ былъ толстый, сѣдой старикъ, средняго роста, съ розовыми щеками. Онъ велъ свое дѣло чрезвычайно ловко и отличался, съ одной стороны, аккуратностью, а съ другой -- щедрымъ и благороднымъ обращеніемъ съ своими служащими. Онъ нажилъ уже большое состояніе и былъ не противъ того, чтобы люди, работавшіе въ его мастерской, имѣли долю въ его богатствѣ. Онъ былъ отличный хозяинъ и, требуя, чтобъ художники и мастера работали хорошо, платилъ имъ очень щедро, конечно, въ свою очередь, взимая все съ лихвою съ покупателей. Поэтому, поговоривъ съ Віолетой, которая ему съ перваго взгляда очень понравилась, какъ приличная прикащица, онъ, не торгуясь, согласился на спрошенную мистрисъ Робертсъ плату, гинею въ недѣлю. Но, какъ вполнѣ практичный торговецъ, онъ взялъ молодую дѣвушку сначала на пробу и далъ ей на домъ иллюстрированный каталогъ своего магазина для того, чтобъ она изучила техническіе термины.
   По прошествіи этой пробной недѣли, мистеръ Дозъ объявилъ, что онъ съ удовольствіемъ принимаетъ миссъ Мэнъ и даже готовъ сдѣлать всякое ей снисхожденіе насчетъ часовъ ея занятій или другихъ условій. Ея обязанности были не тяжелы: она сидѣла за хорошенькой конторкой въ задней комнатѣ и вела продажную книгу, что было совсѣмъ нетрудно въ виду подробнаго каталога и обозначенія цѣнъ на каждой вещи. Дозъ былъ, съ своей стороны, очень доволенъ, что его новая прикащица имѣла хорошій почеркъ и никогда не дѣлала ошибокъ ни въ итальянскихъ, ни во французскихъ словахъ. Онъ и его сынъ обращались съ нею по дружески и даже, замѣтивъ ея изящный вкусъ, стали совѣтоваться съ нею насчетъ сочетанія цвѣтовъ и т. п.
   -- Я долженъ сознаться, миссъ Мэнъ, сказалъ однажды Дозъ, удивленный ея меткими замѣчаніями:-- что вы знаете толкъ въ изящныхъ предметахъ.
   -- Я жила нѣсколько времени у очень образованныхъ людей, отвѣчала Віолета, смиренно опустивъ глаза: -- и съ любопытствомъ слушала ихъ разговоры обо всемъ.
   -- Вы, значитъ, слушали нетолько съ любопытствомъ, но и съ пользой, отвѣчалъ добродушно богатый мебельщикъ.
   Жизнь молодой дѣвушки проходила теперь между занятіями въ магазинѣ и чтеніемъ книгъ изъ библіотеки въ скромной комнатѣ, которую она, съ помощью мистрисъ Робертсъ, наняла въ переулкѣ, сосѣднемъ съ магазиномъ Доза. Она никогда не выходила на улицу, кромѣ необходимой прогулки въ магазинъ и обратно, но и тогда выбирала путь по переулкамъ, а не по большимъ улицамъ, и всегда закрывала лицо большимъ вуалемъ. Хотя ея существованіе было однообразное и скучное, но она была имъ очень довольна, понимая, что ея судьба могла быть гораздо тяжелѣе. Когда по ночамъ она уставала читать, то садилась къ окну и долго сидѣла въ темнотѣ, устремляя почти безсознательный взглядъ на противоположные дома и рѣдкихъ прохожихъ. Въ эти минуты ея мысли уносились далеко, въ ту чудную, горную страну, гдѣ она была такъ счастлива, хотя и короткое время, къ ея дорогимъ друзьямъ и особливо къ тому, кто вдали и за глаза казался ея сердцу все дороже и дороже..Можно было предположить, что новая обстановка уничтожила бы вліяніе на молодую дѣвушку человѣка, котораго она любила и уважала болѣе всего на свѣтѣ. Но, напротивъ, ея чувства къ нему приняли характеръ идолопоклонства, и она постоянно старалась вспоминать каждое его слово и даже завела особую памятную книжку, въ которой записывала всѣ его замѣчанія, по мѣрѣ того, какъ они воскресали въ ея головѣ.
   На первой страницѣ этой книжки былъ приклеенъ столбецъ газеты, описывавшей подъ заглавіемъ: "Грустное происшествіе въ Шотландіи", трогательную исторію молодой дѣвушки, дочери сэра Актона Нортъ, которая гостила у друзей въ Шотландіи и, отправившись однажды утромъ купаться въ море, упала съ утеса и утонула, доказательствомъ чего служила ея шляпа, найденная рыбакомъ на берегу.
   -- И ни слова не сказано въ мою похвалу, говорила себѣ Віолета, перечитывая часто эту статью: -- а всегда мертвымъ пишутъ панегирики. Хоть бы замѣтили, что я прославилась своимъ добрымъ, мягкимъ характеромъ, въ справедливости чего могла бы свидѣтельствовать лэди Нортъ. Но, быть можетъ, когда-нибудь напечатаютъ мою біографію, подъ заглавіемъ: "Послушная школьница или назидательный примѣръ молодымъ дѣвушкамъ".
   Однако, эти шутливыя мысли обыкновенно сопровождались горькими слезами, такъ страшно разнилось ея теперешнее одинокое, грустное прозябаніе въ бѣдной комнаткѣ Лондона съ недавней счастливой жизнью среди роскошной, живописной природы горной Шотландіи.
   

XXV.
Встрѣча.

   Мистеръ Дозъ жилъ съ семействомъ близь Итона и ежедневно отецъ и сынъ отправлялись обѣдать на дачу. Если въ магазинахъ Риджентъ-Стрита царило изящное искуство, то въ большомъ, старомодномъ домѣ на Вутблейскомъ Холмѣ все отличалось буржуазнымъ комфортомъ.
   Мистрисъ Дозъ, нѣкогда веселая актриса на маленькомъ театрѣ, была теперь пожилая, дородная женщина, съ добродушнымъ выраженіемъ лица и сѣдыми волосами. Хотя сынъ ея также отличался дородствомъ и носилъ проборъ посреди головы, но онъ именно придавалъ дѣятельности фирмы артистическій, таинственный оттѣнокъ. Онъ сочинялъ различныя, новыя комбинаціи цвѣтовъ для отдѣлки комнатъ, и его идеальный фантастическій вкусъ нѣсколько умѣрялъ строго практическое направленіе отца, который относился къ нему съ особымъ уваженіемъ, видя, что публика питаетъ довѣріе къ утонченнымъ законамъ колорита и гармоніи цвѣтовъ, примѣняемымъ молодымъ Дозомъ. Впрочемъ, изученіе этихъ законовъ было только внѣшнимъ, видимымъ занятіемъ юноши. Голова его кишѣла смутными, честолюбивыми стремленіями. Часто мечталъ онъ сдѣлаться знаменитымъ живописцемъ, а въ другія времена писалъ лирическія стихотворенія, отличавшіяся нѣкоторымъ поэтическимъ талантомъ. Но эти стремленія никогда не доходили до всеобъемлющей страсти, ибо его постоянно преслѣдовало критическое чутье, которое мѣшало ему смѣло приняться за какой-нибудь оригинальный трудъ.
   Въ такомъ хаотическомъ, неопредѣленномъ положеніи ума и способностей находился молодой человѣкъ, когда въ магазинахъ Риджентъ-Стрита появилась Віолета. Съ самаго начала, она возбудила въ немъ глубокій интересъ и любопытство, а потомъ, чѣмъ болѣе онъ смотрѣлъ на нее, тѣмъ сильнѣе укоренялась въ немъ мысль, что, быть можетъ, ей суждено произвести спасительный переворотъ въ его нерѣшительной натурѣ и сосредоточить на одной точкѣ его разбѣгающуюся фантазію. Одинъ ея видъ, казалось, могъ вдохнуть въ него новыя силы, а ея мужество и смѣлая рѣшимость тѣмъ болѣе его поражали, что онъ вполнѣ чувствовалъ въ себѣ недостатокъ этихъ добродѣтелей. Одинаково его прельщала тайна, очевидно, окружавшая жизнь молодой дѣвушки; подъ ея гордой, холодной внѣшностью, по всей вѣроятности, скрывалась страшная трагедія, и это предположеніе вполнѣ подтверждалось справками, наведенными ими у фотографа, который сообщилъ, что, по словамъ его сестры, миссъ Мэнъ вела жизнь странную, одинокую, не имѣла никакихъ знакомыхъ, проводила всѣ вечера дома за чтеніемъ или писаніемъ, утромъ по воскресеньямъ, когда всѣ ходятъ въ церковь, гуляла въ паркѣ, а вечеромъ, когда всѣ гуляютъ, ходила въ церковь. Въ виду всего этого, молодой Дозъ рѣшился поближе познакомиться съ миссъ Мэнъ и уговорилъ мать пригласить ее на воскресенье на дачу.
   Мистриссъ Дозъ стоило большого труда уломать Віолету, которая съ благодарностью, но упорно отказалась отъ приглашенія. Однако, преслѣдуемая дальнѣйшими убѣжденіями, она безпомощно сослалась на недостатокъ саквояжа, какъ на главную причину ея отказа; тогда самъ мистеръ Дозъ, черезъ минуту, поднесъ ей прекрасный новый мѣшокъ и отправилъ жену вмѣстѣ съ молодой дѣвушкой на квартиру послѣдней, чтобы захватить необходимыя для нея вещи. Такимъ образомъ, Віолетѣ пришлось сдаться.
   Если ея новые друзья подозрѣвали, что какая-то тайна окружала миссъ Мэнъ, то ближайшее съ нею знакомство только усилило это подозрѣніе. Она выказывала на каждомъ шагу странное знакомство съ такой жизнью, которая должна была бы быть совершенно чуждой скромной прикащицѣ мебельнаго магазина. Сидя въ кабріолетѣ, доставившемъ все общество со станціи желѣзной дороги на дачу, она весело и совершенно забывшись стала распространяться о мунштукахъ, которые всегда употребляла, управляя лошадьми отца. Потомъ, гуляя по саду въ Итонѣ, она выказала необыкновенныя познанія въ ботаникѣ. Она знала самые рѣдкіе, оранжерейные цвѣты, объясняла уходъ за ними и спрашивала: видали ли Дозы новое растеніе, привезенное недавно съ Явы и продаваемое по 20 ф. за кустъ? Съ другой стороны, она обнаружила полное невѣдѣніе во всемъ, что касалось огорода, птичьяго двора и прочаго хозяйства.
   Все это, конечно, только болѣе и болѣе подстрекало любопытство молодого Доза. За обѣдомъ онъ сидѣлъ противъ нея и внимательно наблюдалъ за нею. Сначала она была нѣсколько смущена въ обществѣ новыхъ людей, но мало по малу оправилась и теперь весело, бойко разговаривала, находя неожиданное удовольствіе въ свѣтской бесѣдѣ, отъ которой она такъ давно отвыкла. При этомъ, естественно, каждое ея слово все. яснѣе обнаруживало ея принадлежность къ высшему классу общества и давало пищу фантастическимъ мечтамъ юноши. Въ этомъ послѣднемъ отношеніи былъ особливо важенъ одинъ маленькій эпизодъ.
   Говоря о знакомыхъ артистахъ, Эдуардъ Дозъ какъ-то случайно упомянулъ названіе того клуба, въ которомъ былъ членомъ Миллеръ. Віолета мгновенно подняла голову и поспѣшно спросила:
   -- Вы бываете въ этомъ клубѣ?
   -- Да, я -- членъ.
   Послѣ этого, молодая дѣвушка нѣсколько времени молчала, а Дозъ долго не могъ забыть того страха, который на мгновеніе сверкнулъ въ ея взглядѣ. Для него было ясно, что она знала кого-нибудь изъ членовъ этого клуба, мало того, что этотъ человѣкъ имѣлъ большое вліяніе на ея прошедшую жизнь. Это обстоятельство заставило его серьёзно задуматься.
   Но если Віолету и испугала мысль, что молодой Дозъ посѣщаетъ клубъ Джорджа Миллера, то это нисколько не помѣшало ей провести очень пріятно вечеръ среди новыхъ друзей, хотя по временамъ въ ея головѣ пробуждались горькія воспоминанія о другихъ счастливыхъ, на вѣки исчезнувшихъ вечерахъ. Мистриссъ Дозъ небольшимъ, но мелодичнымъ голосомъ пропѣла нѣсколько ирландскихъ пѣсенъ, а ея сынъ -- три или четыре трогательныхъ романса о лунѣ, розахъ и ночномъ зефирѣ. Віолета подозрѣвала, что эти подражанія французской романтической поэзіи были его собственными произведеніями, и, ненавидя ихъ искуственную сантиментальность, пропѣла въ свою очередь грубую, но искреннюю старую шотландскую балладу. Старики съ восторгомъ ее слушали, и впечатлительный юноша, вмѣсто того, чтобъ обидѣться очевиднымъ желаніемъ Віолеты подсмѣяться надъ его сантиментальнымъ романтизмомъ, воспылалъ такимъ пламеннымъ воодушевленіемъ, что всю ночь сочинялъ воинственную, энергичную балладу о какой-то фантастичной сѣчѣ въ Шотландіи. Но эта попытка нерѣшительнаго, слабаго юноши заговорить сильнымъ, мужественнымъ языкомъ, наконецъ, опротивѣла ему самому, и, находя ее никуда негодной, онъ подъ утро бросилъ ее въ каминъ.
   Но эта поэтическая неудача нисколько не охладила влеченія молодого человѣка къ таинственной незнакомкѣ, и онъ посвятилъ весь слѣдующій день дальнѣйшимъ попыткамъ разгадать ея тайну. Однако, избранное имъ средство ни къ чему не поповело: онъ постоянно заговаривалъ о своемъ клубѣ и называлъ по именамъ всѣхъ знакомыхъ членовъ, въ надеждѣ, что Віолета выдастъ себя, услыхавъ имя человѣка, игравшаго, какъ онъ полагалъ, важную роль въ ея жизни. Но такъ какъ случайно онъ ни разу не упомянулъ имени Джорджа Миллера, хотя и былъ съ нимъ знакомъ, то его стратагема не увѣнчалась успѣхомъ. За то она отравила весь день Віолетѣ, которая легко поняла скрытую цѣль всѣхъ разсказовъ юноши о клубной жизни, и это естественно возбудило въ ней нѣкоторый страхъ и сожалѣніе, что она согласилась покинуть свою одинокую, скучную комнату въ Тичфильдской Улицѣ, гдѣ была такъ безопасна. Поэтому, она съ радостью возвратилась въ Лондонъ и, несмотря на всю доброту мистриссъ Дозъ и ея любезныя приглашенія пріѣхать погостить на недѣльку, не дала никакого опредѣленнаго обѣщанія.
   Послѣ этой маленькой экскурсіи, снова потекла ея прежняя однообразная жизнь; по старому, она проводила цѣлый день въ магазинѣ за бухгалтерскими книгами, торопливо возвращалась домой по шумнымъ улицамъ, скрывая свое лицо подъ густымъ вуалемъ, и остальной вечеръ посвящала чтенію и грустнылъ мечтамъ въ своей одинокой комнаткѣ. Мало-по-малу, ее начинало терзать нетерпѣніе; несмотря на всѣ ея усилія, откладываемая сумма росла очень медленно и не превышала 13 ф. Съ этими деньгами она не могла даже достигнуть Нью-Йорка, который въ ея глазахъ былъ первымъ пунктомъ въ той невѣдомой странѣ, гдѣ оживали мертвецы.
   Однажды, вечеромъ, къ ней зашла мистрисъ Робертсъ въ очень гнѣвномъ настроеніи.
   -- Миссъ Мэнъ, сказала она:-- я пришла съ вами побраниться. По словамъ хозяйки, вы ничего не ѣдите.
   -- Не правда, я ѣмъ не менѣе другихъ; посмотрите, развѣ я похожа на голодающую, отвѣчала молодая дѣвушка съ улыбкой.
   -- Увѣряю васъ, миссъ Мэнъ, вы совершенно не хороши на взглядъ. Извините меня, но я не позволю вамъ себя изводить. Если вы хотите откладывать деньги, то не отказывайте себѣ въ ѣдѣ, а попросите мистера Доза прибавить вамъ жалованья.
   -- Это невозможно, мистрисъ Робертсъ, я и то много получаю.
   -- Пустяки, Дозы -- люди богатые и могутъ вамъ платить 30 шил. въ недѣлю. Попросите прибавки и вы увидите, что они тотчасъ согласятся.
   -- Нѣтъ, я никогда на это не рѣшусь.
   -- Такъ я съ ними поговорю.
   Этотъ планъ не нравился Віолетѣ, хотя ей очень хотѣлось поскорѣе уѣхать изъ Англіи; она понимала, что Дозы увеличатъ ей жалованье только изъ состраданія, а эта мысль мучила ея гордость.
   -- Впрочемъ, продолжала мистрисъ Робертсъ:-- есть и другой способъ нажить вамъ копейку. Зять говорилъ мнѣ вчера, что онъ получилъ изъ Америки какой-то новый фотографическій аппаратъ и хотѣлъ бы имѣть хорошее лицо для пробныхъ портретовъ. Онъ готовъ вамъ заплатить 5 ф. за нѣсколько сеансовъ въ фантастическомъ костюмѣ.
   -- Нѣтъ, мистрисъ Робертсъ, благодарствуйте, я не могу на это согласиться, отвѣтила молодая дѣвушка, вспыхнувъ:-- лучше поговоримъ о чемъ-нибудь другомъ. Знаете вы кого-нибудь въ Нью-Йоркѣ?
   -- Въ Нью-Йоркѣ! воскликнула добрая женщина съ удивленіемъ: -- а вы собираетесь туда?
   -- Да, когда-нибудь.
   -- Нѣтъ, я тамъ никого не знаю, но молодой дѣвушкѣ одной ѣхать такую даль опасно.
   -- Что же дѣлать, если ей не съ кѣмъ ѣхать?
   -- Вы знаете, миссъ Мэнъ, что у васъ тотчасъ будутъ друзья, еслибъ вы этого только захотѣли, но, переѣзжая изъ города въ городъ, вы не можете составить никакой дружбы.
   -- А вашъ зять знаетъ кого-нибудь въ Нью-Йоркѣ?
   -- Я его спрошу, но, пожалуйста, не думайте объ этомъ путешествіи.
   Однако, вмѣсто того, чтобъ спрашивать фотографа объ его американскихъ пріятеляхъ, мистрисъ Робертсъ отправилась къ мистеру Дозу и сказала ему, что миссъ Мэнъ хочетъ уѣхать въ Нью-Йоркъ и что единственное средство ее удержать было увеличить ей жалованье. Мистеръ Дозъ тотчасъ на это согласился и назначилъ впредь молодой дѣвушкѣ плату по 30 шил. въ недѣлю.
   Съ того времени откладываемая ею сумма на путешествіе въ Америку стала замѣтно прибавляться, и Віолета уже съ надеждою думала о томъ днѣ, когда освободится изъ постоянной опасности встрѣтить кого-нибудь изъ своихъ старыхъ знакомыхъ.
   Все шло, какъ по маслу, но вдругъ, однажды вечеромъ, возвращаясь домой изъ магазина, она съ удивленіемъ замѣтила, что ей упорно заграждаетъ дорогу какая-то фигура. Она гнѣвно подняла глаза и едва не вскрикнула отъ ужаса. Передъ нею стоялъ Джорджъ Миллеръ.
   -- Віолета! сказалъ онъ, протягивая руку.
   Онъ былъ блѣднѣе обыкновеннаго, но довольно спокоенъ, и лицо его не выражало испуга, столь понятнаго въ человѣкѣ, который неожиданно встрѣтился бы на улицѣ съ другомъ, умершимъ нѣсколько мѣсяцевъ передъ тѣмъ. Зато ужасъ виднѣлся въ глазахъ Віолеты, несмотря на темноту и густой вуаль. Когда же она заговарила, то голосъ ея звучалъ необычайной рѣзкостью.
   -- Вы встрѣтились со мною случайно? спросила она.
   -- Н... нѣтъ, промолвилъ онъ едва слышно:-- конечно, я случайно узналъ отъ молодого Доза, что вы...
   -- Онъ знаетъ, кто я такая? спросила молодая дѣвушка поспѣшно.
   -- Нѣтъ.
   -- Никто не знаетъ?
   -- Никто, кромѣ меня. Я ждалъ случая, чтобъ убѣдиться въ справедливости своихъ подозрѣній. Віолета, къ чему вы такъ поступили?
   -- Никто не знаетъ, кромѣ васъ? повторила она, не обращая никакого вниманія на его слова:-- дайте мнѣ честное слово; поклянитесь, что никто, никогда не узнаетъ объ этой встрѣчѣ.
   -- Віолета, произнесъ Миллеръ, отступая на шагъ и внѣ себя отъ изумленія:-- я васъ не понимаю. Вы не знаете, какъ мы всѣ о васъ сожалѣемъ... и вы теперь хотите, чтобъ я не обрадовалъ такой счастливой вѣстью вашего отца и всѣхъ вашихъ друзей. Вы не имѣете никакого права подвергать подобнымъ страданіямъ людей, васъ любящихъ. Это -- просто съумасшествіе. Я рѣшительно не понимаю, что вы дѣлаете.
   -- И никогда не поняли бы, еслибъ я и объяснила вамъ мое поведеніе, отвѣчала Віолета съ горечью. Вы думаете, что это -- съумасшествіе, что я мучила другихъ для своей потѣхи? Ну, это все равно. Пусть теперь всякій думаетъ обо мнѣ, что хочетъ.
   Послѣднія слова она произнесла съ такимъ трагическимъ отчаяніемъ, что еще болѣе привела въ тупикъ Миллера.
   -- Вы сдѣлали ужасную ошибку, Віолета, сказалъ онъ: -- но мы всѣ забудемъ прошедшее, если вы снова вернетесь къ намъ. Когда мы съ вами разстались, то не были большими друзьями, но вы позволите мнѣ раздѣлить со всѣми счастье по прежнему видѣть васъ. Никто не станетъ васъ разспрашивать о томъ, что вы дѣлали все это время; къ вамъ не станутъ приставать съ непріятными для васъ предложеніями и во всемъ предоставятъ вамъ полную свободу.
   Юноша говорилъ безсознательно и находился въ большомъ волненіи. Въ головѣ его тѣснились странныя мысли. Неужели она бѣжала потому, что была несчастна? Неужели предполагавшійся бракъ съ Джэмсомъ Друмондомъ былъ причиною ея горя? Если такъ, то нельзя ли было уговорить ее выдти замужъ за ея стараго друга, который искренно оплакивалъ ея потерю.
   -- Вы говорите со мною, сказала Віолета грустнымъ тономъ:-- какъ съ ребенкомъ, убѣжавшимъ отъ родителей. Мнѣ предоставятъ, по вашимъ словамъ, полную свободу; да развѣ я не пользовалась ею, живя у своихъ дорогихъ друзей. Нѣтъ, причина моего бѣгства была другая. Я любила ихъ и причинила имъ горе... я была увѣрена, что мое исчезновеніе принесетъ имъ спокойствіе и счастье.
   -- Вы ужасно ошиблись, отвѣчалъ Миллеръ поспѣшно:-- ваша мнимая смерть причинила имъ величайшее горе.
   -- Ничего, это пройдетъ промолвила Віолета: -- я знаю, что они меня любили, несмотря на все, и нѣсколько времени будутъ сожалѣть обо мнѣ, но потомъ всѣ обо мнѣ забудутъ и снова будутъ счастливы. Ну, прибавила она рѣшительно:-- давайте слово.
   Несмотря по все его смущеніе, онъ имѣлъ достаточно силы воли, чтобы устоять отъ такого страннаго требованія; но молодая дѣвушка такъ упорствовала, что онъ, наконецъ, просилъ, дать ему подумать до слѣдующаго вечера.
   -- Нѣтъ, отвѣчала она: -- вы должны дать мнѣ слово сейчасъ, потому что мы никогда болѣе не увидимся.
   -- Вы не имѣете права этого требовать, сказалъ онъ съ жаромъ: -- неужели я могу скрыть отъ вашего бѣднаго отца, что вы живы?
   -- Вы не имѣли никакого права открыть мою тайну, отвѣчала она съ такимъ же жаромъ.
   -- Подождите хоть минуту... дайте мнѣ подумать, произнесъ Миллеръ, не желая попасть въ просакъ.
   Въ это время, они медленно ходили взадъ и впередъ по пустынному тротуару Большой Мальбороской Улицы. Только приближаясь къ фонарю, Миллеръ могъ видѣть, сквозь густый вуаль, столь хорошо ему знакомые, черные глаза и блѣдное лицо молодой дѣвушки. Среди этой безмолвной прогулки, онъ старался собраться съ мыслями. Минута была критическая. Онъ зналъ, что Віолета способна на все и, если онъ не согласится хоть для вида на ея требованіе, то нельзя было поручиться, какую смѣлую, неожиданную штуку она выкинетъ. Прежде всего необходимо было выиграть время. Еслибъ онъ и далъ обѣщаніе сохранить ея тайну, то могъ послѣ уговорить ее отказаться отъ своего дикаго плана. Къ тому, же сдѣлавъ уступку, онъ могъ, съ своей стороны, потребовать, чтобы она дозволила ему видѣться съ нею. Какъ практическій человѣкъ, онъ вполнѣ сознавалъ, что очень выгодно для него было занять положеніе единственнаго, преданнаго друга.
   Онъ никогда не былъ безумно влюбленъ въ Віолету, но насколько позволяла его безстрастная натура, питалъ къ ней теплыя чувства, восхищался ея прелестнымъ лицомъ и граціозной фигурой, былъ очарованъ ея смѣлостью и мужествомъ, а одно время его воображеніе рисовало соблазнительную картину Віолеты въ качествѣ хозяйки его дома. Теперь, снова эта розовая мечта пробудилась въ его головѣ. Она была женщина одинокая, безпомощная, жила бѣдно (онъ дважды издалека проводилъ ее домой и навелъ всевозможныя справки прежде, чѣмъ заговорить съ нею), и, конечно, въ концѣ концовъ, поддастся его убѣжденіямъ.
   -- Віолета, сказалъ онъ, останавливаясь: -- даю вамъ честное слово, что не скажу никому ни слова о васъ прежде, чѣмъ вы сами мнѣ не разрѣшите. Довольны вы?
   Она взяла его руку и пожала съ теплой благодарностью.
   -- Теперь, прежде, чѣмъ мы разстанемся, а вы не должны никогда болѣе со мною встрѣчаться, разскажите мнѣ что-нибудь о доргихъ мнѣ людяхъ, сказала она грустнымъ тономъ:-- вѣроятно, я не буду имѣть другого случая узнать о нихъ.
   -- Віолета, сказалъ Миллеръ съ необычайнымъ для него жаромъ: -- я не могу видѣть, что вы такъ несчастны... вы этого вовсе не заслужили.
   -- Я не несчастна. Я была бы гораздо несчастнѣе, еслибъ причиняла страданія тѣмъ, кого люблю. А чего я заслуживаю или не заслуживаю -- этого никто не можетъ разрѣшить. Къ тому же, я не знаю никого, кому бы судьба дала непремѣнно то, что онъ заслуживаетъ. Я знаю людей, которые должны бы пользоваться всѣми благами міра, потому что они ведутъ самую благородную, прекрасную жизнь...
   Миллеръ понялъ, о комъ она говорила.
   -- Я знаю также другихъ, продолжала молодая дѣвушка:-- которые не чувствовали бы всей горечи своего положенія, еслибъ знали...
   Полусдержанныя рыданія прервали ея слова. Миллеръ вздрогнулъ; онъ не замѣтилъ, что уже давно безмолвныя слезы катились по ея щекамъ.
   -- Віолета, сказалъ онъ: -- мнѣ очень васъ жаль, и я право не понимаю, зачѣмъ вы дѣлаете себя несчастной. Вѣдь вы не рождены...
   -- Я не несчастна, произнесла она, стараясь побороть свое волненіе: -- скажите мнѣ, какъ живетъ мой отецъ. Въ Лондонѣ онъ? Давно ли вы были въ Истонъ-Сквэрѣ?
   Молодой человѣкъ разсказалъ ей все, что зналъ объ ея семействѣ, которое онъ посѣщалъ довольно часто.
   -- А мистеръ Друмондъ? спросила она совершенно спокойно.
   -- Онъ былъ очень боленъ.
   Она остановилась, какъ вкопанная: сердце ея замерло.
   -- Но теперь ему лучше?
   -- Не знаю; я давно о немъ ничего не слышалъ, отвѣчалъ Миллеръ:-- у него, кажется, тифъ; онъ слишкомъ много гулялъ по ночамъ и нѣсколько разъ промокъ отъ дождя.
   -- Но, теперь ему вѣдь лучше? повторила Віолета съ жалобною мольбою въ голосѣ.
   -- Я, право, не знаю, отвѣчалъ онъ:-- я не былъ у нихъ ни разу по возвращеніи изъ Шотландіи. Я только слышалъ о болѣзни Друмонда отъ лэди Нортъ. Но если вы желаете, то я могу узнать...
   -- Да, да, отвѣчала она съ жаромъ.
   -- Такъ вы позволите мнѣ принести вамъ отвѣтъ?
   -- Да, да. Вы можете завтра?
   Онъ поставилъ на своемъ. Второе свиданіе было назначено.
   -- Конечно, я завтра все узнаю и вечеромъ могу вамъ сообщить. Но гдѣ мы встрѣтимся? Позволите вы мнѣ придти къ вамъ или назначите свиданіе у кого-нибудь изъ вашихъ друзей.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, отвѣчала она поспѣшно: -- мы встрѣтимся здѣсь же.
   -- Въ это время?
   -- Да.
   -- А теперь вы позволите мнѣ проводить васъ до Тичфильдской Улицы.
   Она взглянула на него съ удивленіемъ.
   -- Какъ вы узнали, что я тамъ живу? спросила она рѣзко.
   -- Я долженъ былъ навести точныя справки прежде, чѣмъ заговорить съ вами, произнесъ Миллеръ, какъ бы извиняясь за свою смѣлость.
   -- Ну, прощайте, сказала она, протягивая руку: -- помните, что вы мнѣ дали честное слово никому не говорить о нашемъ свиданіи.
   Они разстались, но молодая дѣвушка не пошла домой, а быстрыми шагами направилась къ мистрисъ Робертсъ. Отведя ее въ особую комнату, она закидала ее вопросами: -- Что такое тифъ? Опасенъ ли онъ? Долго ли продолжается? Что его причиняетъ? и т. д.
   Мистрисъ Робертсъ, какъ всякая пожилая женщина, имѣла нѣкоторую опытность въ болѣзняхъ и, хотя она удивилась тому пламенному интересу, который выказала молодая дѣвушка къ тифу, но прочла ей цѣлую лекцію объ этой болѣзни, объ ея причинахъ, симптомахъ и послѣдствіяхъ.
   -- Вы не утверждаете, чтобъ она непремѣнно повела за собою чахотку? спросила съ испугомъ Віолета.
   -- Нѣтъ, нисколько.
   -- Можно отъ нея совершенно вылечиться, особливо человѣку здоровому, сильному?
   -- Конечно, отвѣчала мистрисъ Робертсъ, все съ большимъ и большимъ удивленіемъ смотря на молодую дѣвушку.
   -- А нельзя ли уменьшить страданія въ этой болѣзни? Нельзя ли чего-нибудь купить?..
   Віолета произнесла эти слова съ пламенной рѣшимостью купить весь міръ, для утоленія мукъ дорогого человѣка, забывая, что у нея всего было за душею 15 фунт. ст.
   -- Нѣтъ никакихъ особыхъ средствъ для уменьшенія страданій, отвѣчала мистрисъ Робертсъ: -- вотъ, ежели больной -- бѣднякъ, тогда вы могли бы послать къ нему хорошаго доктора и дать денегъ на...
   -- Онъ -- не бѣднякъ, произнесла задумчиво Віолета.
   Черезъ нѣсколько минутъ, она простилась съ мистрисъ Робертсъ, поблагодаривъ ее за добрый совѣтъ, и пошла домой. На лѣстницѣ она встрѣтила сына своей хозяйки, мальчика лѣтъ десяти.
   -- Томи, сказала она:-- приди ко мнѣ.
   Мальчикъ послѣдовалъ за нею; войдя въ свою комнату, Віолета зажгла газъ и приготовила на столѣ все, что нужно для писанія.
   -- Ну, Томи, произнесла она:-- напиши мнѣ хорошенько нѣсколько словъ, а я тебѣ дамъ чаю съ бисквитами.
   Мальчикъ послушно сѣлъ за столъ и взялъ перо.
   -- Пиши поперекъ страницы: эти цвѣты
   -- Эти цвѣты, повторилъ мальчикъ, выводя крупныя буквы на бѣломъ листѣ.
   -- Присылаетъ мистеру Друмонду
   -- Присылаетъ мистеру Друмонду...
   -- Особа, къ которой онъ былъ очень добръ.
   -- Особа, къ которой онъ былъ очень добръ.
   Віолета диктовала, сидя на диванѣ, а мальчикъ писалъ, наклонивъ голову къ столу. Старательно отдѣливъ послѣднія слова, онъ съ секунду подождалъ и, не слыша голоса молодой дѣвушки, взглянулъ на нее.
   Она лежала безъ чувствъ, блѣдная, какъ мертвецъ. Мальчикъ вскрикнулъ отъ ужаса и побѣжалъ къ матери.
   -- Она умерла! воскликнулъ онъ, едва переводя дыханіе.
   -- Кто?
   -- Молодая дама. Она лежитъ мертвая на диванѣ.
   Но Віолета не умерла. Судьба не послала ей этого благополучія.
   

XXVI.
Эпитафія.

   На другой день, послѣ перваго свиданія съ Віолетой, Миллеръ отправился въ Истонъ-Сквэръ, въ надеждѣ узнать что-нибудь новенькое. Дома была только Анатолія.
   -- Мама поѣхала навѣстить мистера Друмонда, сказала она: -- онъ очень боленъ.
   -- Я также заѣду къ нему, отвѣчалъ молодой человѣкъ:-- мы съ нимъ разстались въ Шотландіи далеко не друзьями, но болѣзнь все сглаживаетъ.
   -- Какое страшное было ваше путешествіе въ Шотландію! произнесла Анатолія, глубоко вздыхая:-- бѣдная Віолета! Мы не знали, какъ сильно ее любимъ, пока ея не лишились. Папа съ тѣхъ поръ -- совсѣмъ другой человѣкъ. Онъ любилъ ее больше насъ всѣхъ. А мистеръ Друмондъ, говорятъ, съ того дня, какъ потонула Віолета, ни разу не улыбнулся.
   Миллеръ чувствовалъ, что покраснѣлъ отъ смущенія, и поспѣшилъ перемѣнить разговоръ.
   -- Кажется, онъ схватилъ тифъ отъ позднихъ ночныхъ прогулокъ.
   -- Да, сестра его разсказывала, что онъ всегда по вечерамъ приходилъ въ неописанное волненіе около того часа, когда обыкновенно, при жизни Віолеты, они собирались вокругъ камина для вечерней бесѣды. Онъ кончалъ тѣмъ, что отправлялся гулять, не смотря ни на какую погоду, и никто не зналъ, въ которомъ часу онъ возвращался на слѣдующее утро, иногда совершенно мокрый отъ дождя.
   -- Это было просто безуміе, отвѣчалъ практическій юноша: -- вѣдь, мистеръ Друмондъ долженъ былъ знать, что можетъ дорого поплатиться.
   Простившись съ Анатоліей, Миллеръ удалился и въ положенный часъ встрѣтилъ Віолету на Мальбороской Улицѣ.
   -- Что съ нимъ? спросила она съ большимъ безпокойствомъ.
   -- Ему не хуже, отвѣчалъ юноша: -- но, Віолета, мы не можемъ спокойно здѣсь разговаривать и, къ тому же, насъ могутъ увидѣть знакомые. Я взялъ ложу въ сосѣднемъ театрѣ. Пойдемте туда на полчаса.
   -- Нѣтъ, я не могу, воскликнула молодая дѣвушка, вздрогнувъ при мысли, что она въ такомъ горѣ пойдетъ въ театръ.
   -- Но, Віолета, подумайте, вѣдь васъ никто не увидитъ, и вы можете сидѣть спокойно въ глубинѣ ложи, не смотря вовсе на сцену.
   Віолета задумалась. Она хорошо понимала, что было опасно ходить взадъ и впередъ по улицѣ при свѣтѣ фонарей, и, къ тому же, она едва держалась на ногахъ отъ изнеможенія. Поэтому она согласилась и выбрала меньшее изъ двухъ золъ.
   Когда она вошла въ ложу, то представленіе еще не началось и публики было очень мало, но музыка уже играла веселый вальсъ, который показался бѣдной молодой дѣвушкѣ какой-то страшной пляской мертвецовъ. Она сѣла спиною къ занавѣси, отдѣляющей аванъ-ложу, и подъ звуки этой роковой музыки выслушала съ безмолвнымъ отчаяніемъ разсказъ Джорджа Миллера, который, однако, не нашелъ нужнымъ сообщить ей то, что мистрисъ Варнеръ сказала Анатоліи о братѣ, потому что Віолета объ этомъ не спрашивала.
   -- Но вы сами не видали его сегодня? спросила она.
   -- Нѣтъ, я не видалъ его со времени возвращенія изъ Шотландіи. Но я могу отправиться къ нему завтра и передать вамъ вечеромъ извѣстіе о немъ.
   -- Я, кажется, отдала бы жизнь, чтобъ только его увидать и пожать ему руку, произнесла съ отчаяніемъ Віолета:-- быть можетъ, было бы лучше, еслибъ я уѣхала, не зная объ его болѣзни; теперь я не могу ничего сдѣлать для него, а уѣхать прежде его выздоровленія не хватитъ силъ.
   -- Куда вы ѣдете, Віолета? спросилъ Миллеръ съ удивленіемъ.
   -- Куда-нибудь подальше отъ Англіи и всѣхъ, кого я знаю. И тогда я для нихъ и для васъ, Миллеръ, буду дѣйствительно мертвой.
   -- Это просто безуміе, произнесъ юноша, но, чувствуя, что убѣжденія ни къ чему не поведутъ, прибавилъ:-- знаете что, Віолета; теперь только 7 1/2 часовъ и, если вы очень желаете знать объ его здоровьѣ, то мы можемъ поѣхать съ вами къ Друмонду, и я забѣгу на минутку къ нему. Черезъ четверть часа я достану наемную карету, а вы пока пойдите домой и пообѣдайте или выпейте чаю. Я заѣду за вами.
   Это предложеніе показалось очень соблазнительнымъ молодой дѣвушкѣ: она могла нетолько узнать, какъ чувствуетъ себя больной, но даже увидѣть хоть снаружи дорогой для нея домъ.
   -- Да, я согласна, отвѣчала она: -- только вы не заѣзжайте за мною, а я въ восемь часовъ буду на углу Оксфордской Улицы.
   Минута въ минуту они сошлись въ условленномъ мѣстѣ, и, сѣвъ карету, Віолета сказала:
   -- Я не хочу остановиться подлѣ дома. Выпустите меня на Чампіонскомъ Холмѣ, я васъ тамъ подожду.
   -- Какъ вамъ угодно, Віолета, но, право, я сомнѣваюсь, хороша ли дѣлаю, что помогаю вамъ хранить эту странную тайну. Я. никогда не слыхивалъ ничего подобнаго и рѣшительно васъ не понимаю.
   Она не отвѣчала, что многаго не понималъ мистеръ Миллеръ, несмотря на свою практичность и знаніе клубной жизни, а просто сказала:
   -- Вы мнѣ дали слово, и надѣюсь, что не хотите его взять назадъ.
   -- Я и не думаю нарушать моего обѣщанія, но, право, Віолета...
   -- Если вы считаете невозможнымъ или предосудительнымъ ѣхать со мною, то прикажите остановиться, я дойду пѣшкомъ до дому.
   -- Віолета, вы все таже, отвѣчалъ онъ съ улыбкой.-- Помните, нашу первую прогулку въ коляскѣ и какъ вы также потребовали остановиться, отъѣхавъ нѣсколько шаговъ! Вы были всегда горды и поспѣшны. Вы знаете очень хорошо, что я готовъ на все, чтобъ вамъ услужить, и если возражалъ вамъ, то только для вашей пользы. Зачѣмъ вамъ уѣхать? Отъ чего вамъ не возвратиться къ вашимъ друзьямъ? Они съ радостью простили бы вамъ все, что перестрадали по вашей милости.
   Нѣжный, дружескій тонъ Миллера тронулъ молодую дѣвушку, но она отвѣчала очень грустно:
   -- Вы не знаете, по какой причинѣ я исчезла, и теперь говорить объ этомъ безполезно. Да, я помню нашу первую прогулку. Это было давно; мы были дѣти, ссорились изъ пустяковъ и наслаждались тѣмъ, что убѣжали отъ старшихъ. Мой отецъ былъ тогда слишкомъ къ вамъ добръ. Я думаю, что его поразило ваше смѣлое и прямое обращеніе къ нему. Вы его видѣли сегодня?
   -- Нѣтъ.
   -- Бѣдный папа!
   Она умолкла и не промолвила ни слова до тѣхъ поръ, пока не пріѣхали на Чампіонской Холмъ и она не вышла изъ экипажа.
   -- Вы не боитесь остаться здѣсь однѣ? спросилъ Миллеръ,
   -- Нѣтъ.
   -- Я могу долго сидѣть у Друмонда?
   -- Да, пожалуйста, останьтесь подольше, сказала она поспѣшно: -- повидайте его самого и разскажите мнѣ, на что онъ походитъ и что говоритъ. Я буду васъ ждать часъ... сколько хотите.
   Онъ уѣхалъ, а она начала ходить взадъ и впередъ подъ тѣнью деревъ, жадно впиваясь въ дорогую для нея картину залитой луною прелестной долины. Быть можетъ, она смотрѣла на нее въ послѣдній разъ, или могла еще наканунѣ своего отъѣзда явиться сюда тайкомъ и положить на порогѣ дома, гдѣ она провела столько счастливыхъ дней, букетъ цвѣтовъ съ давно приготовленной запиской, какъ послѣднее прости съ любимымъ человѣкомъ.
   Мистрисъ Варнеръ вышла къ Миллеру, блѣдная, утомленная и вся въ черномъ. Она носила трауръ по Віолетѣ. Увидавъ молодого человѣка, она вспомнила, при какихъ обстоятельствахъ они видѣлись въ послѣдній разъ, и сердце ея дрогнуло.
   Онъ не извинился, что не былъ еще у нихъ, чувствуя, что обыкновенная учтивость теперь неумѣстна, а прямо спросилъ: какъ здоровье ея брата?
   -- Присядьте, мистеръ Миллеръ, отвѣчала она: -- братъ все въ томъ же положеніи. Онъ очень слабъ, но докторъ говоритъ, что у него прекрасный организмъ и что онъ преодолѣетъ тяжелый недугъ. Всему виною его ночныя прогулки, но мы не могли помѣшать...
   -- Онъ вѣдь не въ опасности?
   -- Нѣтъ, онъ, кажется, выздоравливаетъ, но умъ его еще очень слабъ, и онъ часто бредитъ. Да, мистеръ Миллеръ, много произошло грустныхъ перемѣнъ съ тѣхъ поръ, какъ мы съ вами не видались.
   -- Да, отвѣчалъ молодой человѣкъ, боясь, чтобы разговоръ не коснулся Віолеты.
   -- Только недавно, продолжала мистрисъ Варнеръ:-- я открыла... но теперь не къ чему говорить о томъ, что было бы, еслибъ наша бѣдная Віолета осталась въ живыхъ. А тогда я была очень несчастна, что вы съ нею поссорились. Я видѣла, какъ ее это мучило, а теперь она, голубушка, успокоилась.
   -- Я не буду васъ задерживать, мистрисъ Варнеръ -- вы вѣрно нужны брату.
   -- Нѣтъ, отвѣчала добрая женщина:-- у него сидѣлка. Лэди Нортъ заѣзжала къ намъ сегодня и сказала, что они потеряли всякую надежду найти тѣло Віолеты. Еслибъ она осталась въ живыхъ, то я знаю, гдѣ наша Віолета была бы теперь. Братъ постоянно говоритъ о ней и видитъ ее въ бреду. Да, я очень ошиблась, принявъ его любовь къ ней за дружескую привязанность, но, еслибъ она и осталась въ живыхъ, то къ чему бы это привело? Я только сожалѣю, что передъ смертью она не помирилась съ вами.
   -- Нельзя ли мнѣ взглянуть на него хоть на минуту! спросилъ Миллеръ, рѣшившись вполнѣ исполнить порученіе Віолеты.
   -- Конечно, отвѣчала мистрисъ Варнеръ: -- но я боюсь, что онъ васъ не узнаетъ. Сегодня вечеромъ онъ сильно бредилъ.
   Миллеръ послѣдовалъ за нею въ комнату больного и, подойдя къ постели, взялъ одну изъ тонкихъ исхудалыхъ рукъ Друмонда и сказалъ:-- я очень радъ, что вамъ лучше, мистеръ Друмондъ.
   На лицѣ больного не видно было обычной томной апатіи; щеки его, немного впалыя, пылали, а глаза безпокойно блестѣли. При видѣ молодого человѣка, у него не устахъ показалась даже улыбка.
   -- Вы, кажется, молодой Миллеръ? произнесъ онъ, смотря съ любопытствомъ на гостя.
   -- Да, и я надѣюсь, что вы вскорѣ совершенно поправитесь.
   -- Я видѣлъ странный сонъ, молодой Миллеръ, продолжалъ больной:-- вы помните, какъ вы курили большую сигару, простиравшуюся на нѣсколько миль и поддерживаемую серебристыми лучами луны, а мы съ Віолетой гуляли по льду, и вы увѣряли, что долина Шамуни -- дрянь въ сравненіи съ этой картиной. Вы потомъ бросили сигару и затушили въ ней огонь, а этотъ огонь -- была живая душа... вы совершили убійство, молодой Миллеръ. Наконецъ, вы потребовали лодку и поѣхали стрѣлять птицъ, но птицы падали въ воду, и вы ихъ никогда не находили. Вода не выдаетъ своей тайны. Страшно сидѣть на берегу и все смотрѣть, смотрѣть на гладкую поверхность невозмутимой воды, ничего не видя, ничего не находя. Но, молодой Миллеръ, отчего вы не сядете? Сара, нѣтъ ли у насъ вина?
   -- Благодарю васъ, я не желаю, отвѣчалъ молодой человѣкъ:-- не обращайте, мистеръ Друмондъ, никакого вниманія на эти сны, а постарайтесь совершенно выздоровѣть къ Рождеству.
   -- А развѣ старикъ съ сѣдой бородой скоро придетъ? промолвилъ Друмондъ.-- Онъ всегда весь въ снѣгу и является только по ночамъ, когда блестятъ звѣзды. А звѣзды такъ же безмолвны, какъ вода... плачьте, кричите, умоляйте, онѣ не откроютъ вамъ тайны.
   -- Джэмсъ, сказала мистрисъ Варнеръ: -- не говори такъ много.
   -- Извините, сэръ, произнесъ Друмондъ, уже не узнавая гостя:-- у меня старая привычка слишкомъ много говорить. Было одно существо, которое, любило меня слушать, но теперь его нѣтъ. Я слишкомъ много болтаю съ чужими, извините меня, пожалуйста.
   Нѣсколько минутъ онъ молчалъ, а потомъ произнесъ поспѣшно:
   -- Сара, подай мнѣ эпитафію. Мнѣ надо ее кончить сегодня.
   Мистрисъ Варнеръ сняла со стѣны карточку, на которой была написана эпитафія всѣхъ издателей. Она прочла ее медленно и Друмондъ поправлялъ ея произношеніе латинскихъ словъ.
   -- Я такъ и полагалъ, сказалъ онъ задумчиво:-- это никуда не годится. Возьми, Сара, перо, и я тебѣ продиктую съизнова.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, Джэмсъ, въ другой разъ, отвѣчала мистрисъ Варнеръ:-- теперь успокойся.
   -- Это возьметъ не болѣе пяти минутъ, сказалъ больной:-- я вамъ все приготовилъ. Я зналъ, что написано не то, что я хотѣлъ.
   -- Лучше оставьте до завтра, промолвилъ Миллеръ, но Друмондъ не обратилъ вниманія на его слова, а мистрисъ Варнеръ, не желая противорѣчивъ брату, сѣла за столъ.
   -- Что писать, Джэмсъ?
   -- Эпитафію, но не по латыни. Ее должны всѣ знать, всѣ читать. Ты готова, Сара?
   -- Да.
   -- Море, похитившее ее у насъ, не было такъ чисто и прозрачно, какъ ея юная душа, диктовалъ онъ медленно:-- и нѣжные, большіе, благородные глаза ея были чернѣе ночи, убаюкивающей несчастныхъ блаженнымъ сномъ. Для насъ, покинутыхъ ею, померкъ свѣтъ солнца и... Но, Сара, зачѣмъ ты плачешь? Горечь нашего несчастья уже исчезла, или, по крайней мѣрѣ, мы должны скрыть отъ всего міра пожирающій наше сердце огонь. Всему есть конецъ, и сердце перестанетъ терзаться и плескъ воды не будетъ болѣе мучить напряженнаго слуха. Все заснетъ, все успокоится.
   Онъ замолчалъ и отвернулся къ стѣнѣ. Воспользовавшись этой минутой тишины, Миллеръ вышелъ изъ комнаты въ сопровожденіи мистрисъ Варнеръ, которая оставила при больномъ сидѣлку.
   -- Все это очень грустно, но, кажется, онъ не страдаетъ.
   -- Нѣтъ, но иногда онъ ужасно мучится. Вы замѣтили, какъ всѣ его мысли сосредоточены на одномъ -- на Віолетѣ.
   -- Да, это очень странно, очень печально. Прощайте, мисстрисъ Варнеръ; я все же надѣюсь, что онъ скоро оправится.
   Черезъ нѣсколько минутъ, молодой человѣкъ уже подходилъ къ Віолетѣ, которая ходила взадъ и впередъ по пустынной дорогѣ. Она до того измучилась отъ безпокойства, что не могла его разспрашивать, и только молча смотрѣла ему въ глаза, какъ бы желая отгадать роковую вѣсть.
   -- Онъ очень боленъ, Віолета, сказалъ Миллеръ:-- но опасности нѣтъ. Онъ бредитъ, но вѣдь это всегда бываетъ съ больными. Я полагаю, что онъ уже выздоравливаетъ.
   -- Вы навѣрно знаете, что онъ въ бреду?
   -- Да, то есть...
   -- И я не могу ничего сдѣлать, ничѣмъ ему помочь! воскликнула Віолета, ломая себѣ руки:-- вы не понимаете, что значитъ быть готовой отдать свою жизнь за друга и не имѣть возможности избавить его отъ страданія! Это ужасно! ужасно! Мы съ вами стоимъ здѣсь, здоровые, спокойные; вокругъ насъ прекрасная природа -- а онъ умираетъ! Я пожертвовала друзьями, родными, всѣмъ для меня дорогимъ, чтобъ только спасти его отъ горя и заботъ -- а теперь его жизнь въ опасности и я не могу ничего сдѣлать!
   -- Вы преувеличиваете опасность, Віолета, сказалъ Миллеръ, выслушавъ съ удивленіемъ неожиданную и безсознательную исповѣдь молодой дѣвушки:-- онъ вовсе не безнадеженъ и даже не очень страдаетъ. Успокойтесь; будемъ надѣяться на лучшее.
   Она не обращала никакого вниманія на его слова, молча сѣла въ экипажъ и молча возвратилась въ Лондонъ. Всѣ попытки Миллера добиться отъ нея хоть слова остались тщетными; черное горе омрачало ея чело и наполняло сердце.
   

XXVII.
Сердце сердцу вѣсть подаетъ.

   Джорджъ Миллеръ неожиданно попалъ въ затруднительное положеніе сообщника Віолеты. Сначала онъ считалъ очень выгоднымъ быть ея единственнымъ другомъ и тѣшилъ себя надеждой, что, мало-по-малу, ему удастся уговорить безпомощную молодую дѣвушку сдѣлаться его женою. Но вскорѣ увидалъ, что всѣ эти планы тщетны. Для нея онъ былъ только посредникъ, помощникъ и болѣе ничего. Она питала къ нему благодарность за то, что онъ приносилъ ей извѣстія о Джэмсѣ Друмондѣ, но и только. Всѣ ея мысли, вся ея жизнь были теперь сосредоточены на болѣзни дорогого человѣка.
   Убѣдившись въ подобномъ безнадежномъ для него положеніи дѣлъ, практическій молодой человѣкъ началъ съ безпокойствомъ думать о принятой имъ на себя тяжелой отвѣтственности. Какъ бы онъ ни объяснялъ свое поведеніе, онъ все же въ глазахъ всѣхъ явился бы сообщникомъ такого безумія, о какомъ онъ никогда и не слыхивалъ. Дѣйствительно, онъ не могъ понять Віолеты. Она была, очевидно, несчастна и уѣзжала изъ Англіи не для своего удовольствія; зачѣмъ ей было просто не вернуться къ отцу и не открыть своей глупой тайны. Но она и слышать не хотѣла объ этомъ. Въ первыя два свиданія она намеками объяснила причины, побуждавшія ее дѣйствовать такъ странно, но болѣе онъ ничего отъ нея не добился, и по временамъ ея лицо выражало такое мрачное отчаяніе, что онъ даже не смѣлъ протестовать.
   Однако, черезъ нѣсколько дней, молодая дѣвушка стала приходить въ себя и даже въ ней проснулось прежняя веселость. Дѣйствительно, Друмондъ освободился отъ роковыхъ объятій тифа и сталъ медленно, но вѣрно поправляться. По мѣрѣ того, какъ Миллеръ приносилъ ей утѣшительныя извѣстія, лицо ея все болѣе и болѣе теряло мрачное выраженіе, и радостная улыбка стала играть на ея устахъ.
   -- Какъ только степлѣетъ, то, конечно, онъ уѣдетъ изъ Лондона, сказала она однажды:-- быть можетъ, онъ опять посѣтитъ западную Шотландію, и въ "Морской Чайкѣ"...
   -- А вы гдѣ тогда будете? спросилъ Миллеръ.
   -- Никто этого не узнаетъ, да никому до этого и дѣла нѣтъ, отвѣчала Віолета задумчиво:-- вы должны помириться съ мистеромъ Друмондомъ и поѣхать вмѣстѣ съ нимъ въ Шотландію. Я всегда буду вспоминать о васъ, какъ о добрыхъ друзьяхъ, охотящихся на дикихъ утокъ или весело болтающихъ на палубѣ яхты.
   -- А мы какъ будемъ вспоминать о васъ?
   -- Вовсе не будете вспоминать, отвѣчала она съ улыбкой: -- нельзя вѣчно оплакивать мертвыхъ.
   -- Вы, вѣроятно, никогда не думали, въ какое ужасное положеніе вы меня поставите, отвѣчалъ онъ съ горечью:-- ваши родственники и друзья будутъ васъ оплакивать, а я, имѣя полную возможность успокоить ихъ радостной вѣстью, долженъ молчать.
   -- Все это пройдетъ: Анатолія съ радостью сниметъ трауръ, который ей совсѣмъ не къ лицу.-- Бѣдная Анатолія! она, вѣроятно, теперь, вмѣстѣ съ лэди Нортъ, отзывается обо мнѣ самымъ сочувственнымъ образомъ.
   -- Конечно.
   -- Вотъ видите, какую пользу уже принесла моя смерть, сказала съ улыбкой Віолета: -- при жизни я только портила имъ кровь, а теперь онѣ забыли все дурное и съ радостью осыпали бы цвѣтами мою могилу, еслибъ только знали гдѣ она.
   Миллеръ не видалъ въ этомъ ничего веселаго, и его все болѣе и болѣе мучила мысль, что минута бѣгства Віолеты приближалась, а онъ не могъ ничѣмъ помѣшать ея безумному плану. Дѣйствительно, въ этотъ вечеръ дѣло дошло до критической развязки. Прежде, чѣмъ разойтись, Віолета остановилась и сказала съ нѣкоторымъ жаромъ:
   -- Позвольте мнѣ васъ поблагодарить отъ души за вашу доброту. Я никогда не забуду всего, что вы для меня сдѣлали.
   -- Я, надѣюсь, что вы не забудете одного, произнесъ Миллеръ:-- я нетолько не оправдываю вашего поведенія, но считаю его совершенно предосудительнымъ. Я исполнялъ ваше желаніе, но ни за что не отвѣчаю.
   -- Конечно, я одна отвѣтственна за все. Но у меня есть еще къ вамъ просьба. Одолжите мнѣ сто фунтовъ стерлинговъ.
   -- Сто фунтовъ? промолвилъ съ удивленіемъ молодой человѣкъ.
   -- Да, отвѣчала Віолета спокойно:-- я вамъ ихъ возвращу, когда наживу копейку. Это не можетъ быть скоро, и я хорошо понимаю, что прошу отъ васъ немаловажной услуги. Я постоянно откладывала значительную часть своего жалованья для бѣгства изъ Англіи, гдѣ я всегда рискую встрѣтить родныхъ или знакомыхъ. Но этимъ путемъ я нескоро соберу необходимую сумму. Если же вы мнѣ одолжите сто фунтовъ, то я тотчасъ уѣду. Теперь, такъ какъ мистеръ Друмондъ выздоровѣлъ, мнѣ не для чего здѣсь долѣе оставаться.
   Миллеръ не зналъ, что отвѣчать. Первой его мыслью было сказать: "я вамъ принесу не сто, а тысячу фунтовъ"; но, черезъ минуту, онъ понялъ, что выдача этихъ денегъ наложитъ на него еще большую отвѣтственность, чего онъ особенно боялся.
   -- Дайте мнѣ подумать и принести вамъ отвѣтъ, сказалъ онъ послѣ продолжительнаго молчанія: -- вы понимате, Віолета, что меня затрудняетъ не сумма. Вы можете свободно располагать всѣмъ, что я имѣю; но... но...
   -- Но вѣдь это -- только вопросъ времени, отвѣчала спокойно молодая дѣвушка.-- Я уѣду изъ Англіи во что бы то ни стало и навсегда. Если вы одолжите мнѣ денегъ, то я уѣду скорѣе, а въ противномъ случаѣ позже -- вотъ и все.
   -- Но, вотъ видите, сказалъ Миллеръ въ сильномъ смущеніи:-- я этимъ путемъ уничтожу всякую возможность вашимъ родственникамъ найти васъ.
   -- Но какъ же они найдутъ меня, если вы имъ не скажете? а вѣдь вы мнѣ дали честное слово молчать.
   -- Это -- правда; но вѣдь можетъ произойти какая-нибудь случайность, которая наведетъ на вашъ слѣдъ вашихъ родственниковъ или друзей.
   -- Поэтому, я и спѣшу уѣхать отсюда.
   -- Но по этой-то причинѣ, мнѣ и не слѣдуетъ быть вашимъ сообщникомъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, мнѣ придется ждать или обратиться къ мистеру Дозу: онъ, говорятъ очень добрый человѣкъ.
   -- Подождите до завтра, Віолета, или вотъ что: я вамъ принесу отвѣтъ послѣ завтра, вмѣстѣ съ извѣстіемъ о Друмондѣ.
   -- Хорошо. Я надѣюсь, что это будетъ наше послѣднее свиданіе.
   Они разстались, и впродолженіе слѣдующихъ двухъ дней, Джорджъ Миллеръ находился въ большомъ волненіи. Съ одной стороны, онъ понималъ всю тяжесть обвиненія, которое могло на него пасть, если онъ окажетъ содѣйствіе бѣгству Віолеты, а съ другой -- онъ не могъ отказать Віолетѣ въ деньгахъ и допустить ее обратиться за помощью къ чужому человѣку. Наконецъ, ссуда денегъ не налагала на него отвѣтственности за ихъ употребленіе, подобно тому, какъ оружейникъ, продавшій револьверъ убійцѣ, не считается сообщникомъ въ преступленіи послѣдняго. Такимъ образомъ, за нѣсколько минутъ до назначеннаго свиданія съ Віолетой, которое должно было быть послѣднимъ, Миллеръ дожидался ее съ двумя стами фунтами въ карманѣ, такъ какъ эта сумма могла принести одинаковой вредъ, какъ и половина ея, а все же, чѣмъ болѣе было денегъ у бѣглянки, тѣмъ спокойнѣе она могла начать свое новое существованіе. Но хотя онъ и разрѣшилъ утвердительно вопросъ о деньгахъ, однако, оставался еще другой не менѣе важный вопросъ: не былъ ли онъ обязанъ передъ отъѣздомъ Віолеты открыть ея тайну сэру Актону? Онъ далеко не былъ казуистомъ, но, какъ практическій, здравомыслящій человѣкъ, убѣждалъ себя, что въ нѣкоторыхъ важныхъ случаяхъ цѣль оправдываетъ средства и что онъ обязанъ нарушить данное Віолетѣ слово. Но, съ другой стороны, онъ боялся презрѣнія молодой дѣвушки, если нарушитъ данное слово. Среди этихъ колебаній появилась Віолета.
   -- Ну что, больной все идетъ хорошо? спросила она поспѣшно.
   -- Отлично, отвѣчалъ Миллеръ, который за нѣсколько часовъ посѣтилъ Друмонда и нашелъ его хотя слабымъ, но совершенно выздоравливающимъ. Онъ говоритъ также много, какъ всегда, если не больше, и вообще быстро поправляется. Віолета! прибавилъ Миллеръ съ нѣкоторымъ смущеніемъ: -- я вамъ принесъ деньги: двѣсти фунтовъ, такъ какъ ста вамъ не хватитъ.
   -- Я вамъ очень благодарна, отвѣчала Віолета, взявъ конвертъ съ деньгами:-- я вамъ возвращу эту сумму понемножку и увѣрена, что вы не будете меня притѣснять.
   -- Ну, Віолета, сказалъ Миллеръ:-- вы свободны ѣхать куда хотите; но хорошо ли вы обдумали свой смѣлый шагъ?
   -- Да.
   -- По правдѣ вамъ сказать, продолжалъ Миллеръ:-- я рѣшительно не знаю, хорошо ли я сдѣлаю, если...
   -- Неужели вы не знаете, хорошо или дурно держать свое слово?
   -- Но вѣдь я полагалъ, что мое обѣщаніе только временное?
   -- Вы дали слово безъ всякихъ ограниченій.
   -- Но сознайтесь, вѣдь очень тяжело...
   -- Пожалуйста, разстанемся друзьями, перебила его Віолета:-- вы были очень добры ко мнѣ и оставайтесь такимъ до конца.
   -- Вы не дадите мнѣ даже вашего адреса въ Америкѣ?
   -- Нѣтъ. Я для васъ, такъ же какъ для всѣхъ, должна быть мертвой. Вы скоро обо мнѣ позабудете, и я буду всегда молиться о васъ, чтобъ вы были всѣ счастливы. Ну, прощайте. Я не могу вамъ высказать всей моей благодарности.
   Черезъ минуту она исчезла, оставивъ его погруженнаго въ горькую думу. Онъ не былъ сантиментальнымъ юношей, но мысль, что прелестная молодая дѣвушка, на которой такъ долго сосредоточивались его мысли, будетъ вести одинокую, несчастную жизнь, безъ друзей и поддержки, въ отдаленной, невѣдомой сторонѣ -- наполнила такой грустью его сердце, что онъ цѣлый день былъ не въ своей тарелкѣ, ничего не ѣлъ и друзья его въ клубѣ объясняли его странное смущеніе неожиданнымъ пониженіемъ курса.
   На слѣдующее утро, Віолета отказалась отъ мѣста, и мистеръ Дозъ съ удивленіемъ спросилъ, какая причина побуждаетъ ее отойти: находитъ ли она недостаточнымъ получаемое жалованіе, или переходитъ на болѣе выгодное мѣсто?
   -- О! нѣтъ, отвѣчала она:-- я очень вамъ благодарна за все и никогда не разсталась бы съ вами. Но мнѣ надо уѣхать изъ Англіи.
   -- Если это не дерзко съ моей стороны, то скажите, какіе у васъ планы?
   -- У меня нѣтъ никакихъ. Я просто ѣду въ Америку.
   Почтенный коммерсантъ взглянулъ на молодую дѣвушку съ удивленіемъ, полагая, что она дѣлаетъ глупость, хотѣлъ непремѣнно, чтобъ до отъѣзда она повидалась съ мистрисъ Дозъ, которой, быть можетъ, удастся отговорить ее отъ безумнаго предпріятія. Поэтому, онъ не сталъ ей противорѣчить, а только просилъ пріѣхать на дачу въ Рождество, чтобъ провести этотъ день въ его семействѣ и проститься съ мистрисъ Дозъ.
   -- Благодарствуйте, сэръ, но я не могу у васъ провести день Рождества. Если же позволите, то я пріѣду проститься съ мистрисъ Дозъ на другой день.
   Такъ и было рѣшено. А, между тѣмъ, Віолета окончила всѣ необходимыя приготовленія къ путешествію. Она уложила свои вещи и взяла билетъ на пароходъ, отходившій въ Америку. Наканунѣ Рождества, вечеромъ, она отправилась на цвѣточный рынокъ и купила корзинку съ фіалками, подснѣжниками и другими весенними цвѣтами. Самый же день Рождества провела одна въ своей комнатѣ, смотря по временамъ съ грустью на веселую толпу, наполнявшую улицы, и ей казалось, что этотъ холодный, унылый день никогда не кончится.
   Сжалившись надъ ея одиночествомъ, хозяйка и мистрисъ Робертсъ предложили Віолетѣ обѣдать у той или у другой, но молодая дѣвушка отказалась, подъ тѣмъ предлогомъ, что уже прежде дала слово.
   Дѣйствительно, когда смерклось, она надѣла шляпку съ густымъ вуалемъ и вышла изъ дома. Улицы были почти пусты, а рѣдко попадавшіеся прохожіе торопились къ праздничному обѣду. Она сѣла въ дилижансъ и доѣхала до станціи желѣзной дороги, которая кишѣла народомъ. Всюду виднѣлись молодые люди во фракахъ, весело смѣявшіеся и, очевидно, ѣхавшіе за городъ къ родственникамъ и знакомымъ на рождественскій пиръ. На станціи Датской Горы, она вышла изъ вагона и поспѣшно прошла черезъ вокзалъ, украшенный зеленью.
   За городомъ, воздухъ былъ свѣжѣе, деревья были покрыты инеемъ и на сѣромъ небѣ блестѣли двѣ или три звѣзды. Всѣ окрестныя дачи были ярко освѣщены и сквозь окна виднѣлись веселыя группы танцующихъ дѣтей. До слуха Віолеты долеталъ радостный смѣхъ и звуки старинной святочной музыки. Слезы навернулись у нея на глазахъ. Это было послѣднее Рождество, которое она встрѣчала въ Англіи.
   Наконецъ, медленными шагами и съ замираніемъ сердца приблизилась она къ тому дому, къ которому привыкла подходить съ радостью въ душѣ и съ веселой улыбкой на устахъ. Она оглянулась во всѣ стороны; никого не было видно на дорогѣ. Она подошла къ самому дому и остановилась на противоположной сторонѣ шоссе. Никакое перо не въ состояніи описать того, что она чувствовала, прощаясь съ этимъ скромнымъ, но дорогимъ для нея домикомъ.
   Она рисовала въ своемъ воображеніи маленькую столовую и больного, который старался бодро принимать участіе въ рождественскомъ банкетѣ, поднимая исхудалой рукой бокалъ за здоровье отсутствующихъ друзей. Этотъ тостъ не касался до нея, но, конечно, они вспоминали о своей Віолетѣ и очень сочувственно, ради счастливаго прошедшаго. Рыданія душили ее.
   -- Прощайте, прощайте, говорило ея сердце въ пламенной агоніи: -- еслибъ вы, добрые друзья мои, знали, что я стою такъ близко, то выбѣжали бы ко мнѣ и свели меня насильно въ этотъ родной домъ. Небу извѣстно, зачѣмъ я уѣзжаю отсюда. Прощайте, друзья мои, прощайте!
   Она удалилась, истерически всхлипывая, но потомъ, мало по малу, успокоилась и стала отыскивать глазами какое-нибудь живое существо для передачи больному корзинки цвѣтовъ. Наконецъ, на дорогѣ показался мальчикъ, громко свиставшій, и она предложила ему шиллингъ, если онъ исполнитъ ея порученіе. Мальчикъ согласился, и, передавъ ему корзинку, она проводила его до двери дома и потомъ скрылась въ окружающемъ мракѣ.
   Джэмсъ Друмондъ лежалъ на диванѣ въ гостиной, обложенный подушками, и слушалъ игру Эми на фортепьяно, какъ вдругъ въ комнату вошла мистрисъ Варнеръ.
   -- Какъ странно, произнесла она:-- кто-то прислалъ тебѣ, Джэмсъ, корзинку съ цвѣтами, и въ ней записка.
   Лицо доброй женщины сіяло удовольствіемъ. Она считала этотъ подарокъ очень своевременнымъ и съ улыбкой подала брату записку.
   Черезъ минуту пронзительный крикъ заставилъ ее обернуться. Къ величайшему ужасу, она увидѣла, что Друмондъ, блѣдный,-- съ дикоблуждающими глазами, старался встать съ дивана.
   -- Что съ тобою, Джемсъ?
   -- Сара! Сара! воскликнулъ онъ, держа записку дрожащей рукою:-- она жива! я тебѣ говорю, что Віолета жива! Только она одна на это способна. Это сердце сердцу вѣсть подаетъ! Віолета...
   Онъ умолкъ и въ изнеможеніи опустился на спинку дивана.
   -- Да, Джэмсъ, можетъ быть, это и отъ Віолеты, но успокойся! сказала тихо мистриссъ Варнеръ, полагая, что у брата бредъ.
   -- Женщина, женщина! воскликнулъ онъ, стараясь снова встать:-- что-же ты стоишь? Пошли за нею! Пошли за тѣмъ, кто принесъ корзинку.
   -- Ее принесъ мальчикъ, отвѣчала мистриссъ Варнеръ, внѣ себя отъ изумленія и начиная понимать, что больной нисколько не бредилъ.
   -- Бѣги! бѣги за нимъ и узнай, кто ему далъ цвѣты и з.писку.
   Мистрисъ Варнеръ тотчасъ исполнила его желаніе. Ей пришлось сдѣлать немного шаговъ; мальчикъ, принесшій корзинку, стоялъ невдалекѣ подъ фонаремъ и пристально разсматривалъ серебрянную монету.
   -- Вы принесли цвѣты въ нашъ домъ? спросила она поспѣшно.
   -- Я.
   -- Кто вамъ ихъ далъ и гдѣ?
   -- Дама... тутъ неподалеку на дорогѣ.
   -- Молодая?
   -- Да.
   -- Высокого роста?
   -- Да. Лицо ея покрыто густымъ вуалемъ, и, кажется, она плакала.
   Мистрисъ Варнеръ задрожала всѣмъ тѣломъ.
   -- Куда она пошла?
   -- Вонъ туда, отвѣчалъ мальчикъ, указывая на безмолвную, пустую дорогу.
   Мистрисъ Варнеръ возвратилась въ комнату брата нетвердой поступью. Лицо ея было такъ же блѣдно, какъ и его.
   -- О, Джэмсъ! неужели это правда? промолвила она:-- мальчикъ говоритъ, что цвѣты ему дала дама, молодая, высокаго роста. Лицо ея было скрыто подъ вуалемъ и она плакала.
   -- Віолета жива и въ Лондонѣ, сказалъ больной едва слышно:-- ты должна ее найти... наша Віолета жива и была здѣсь. О! Сорви-Голова, Сорви-Голова, что ты надѣлала! прибавилъ онъ, повернувшись лицомъ къ стѣнѣ.
   Бываютъ въ жизни минуты, которыя стоятъ нѣсколькихъ лѣтъ, а бываютъ мысли, отъ которыхъ человѣкъ старѣетъ вдругъ на многіе годы. Мистрисъ Варнеръ обратилась бы къ брату за разрѣшеніемъ страшныхъ сомнѣній, которыя вдругъ возникли въ ея головѣ; но онъ лежалъ неподвижно, безмолвно, подъ вліяніемъ неожиданнаго удара. Она должна была одна найти средство выйти изъ затруднительнаго положенія.
   -- Мама, неужели это правда, неужели Віолета жива? воскликнула Эми.
   -- Почемъ я знаю, дитя мое, отвѣчала мистрисъ Варнеръ безпомощно.
   Цвѣты стояли передъ нею, и, по всей вѣроятности, они были принесены Віолетой. Неужели Сорви-Голова все это время жила въ Лондонѣ, думая повременамъ о своихъ друзьяхъ и даже иногда являясь подъ покровомъ темноты къ знакомому домику, чтобъ хоть издали взглянуть на нихъ? Но если молодая дѣвушка убѣжала изъ Шотландіи -- то для какой цѣли? При этой мысли она вспыхнула и сердце ея наполнилось негодованіемъ. Не могла же Віолета выдать себя за мертвую изъ какихъ-нибудь романтичныхъ, школьныхъ бредней, а, конечно, она убѣжала съ Джорджемъ Миллеромъ, на которомъ тотчасъ же сосредоточилась вся злоба доброй женщины.
   -- Джэмсъ, сказала она съ жаромъ:-- если Віолета жива, то она бѣжала съ Миллеромъ. Ничто другое не могло побудить ее на такой безумный поступокъ.
   -- Какое намъ до этого дѣло! слава Богу, что она жива! тихо отвѣчалъ больной.-- Поди къ ней Сара, скажи, какъ мы рады, что она жива, и посмотри, здорова ли, счастлива ли она, а, главное, не упрекай ее ни въ чемъ.
   -- Но гдѣ-жъ я ее найду? О! Джэмсъ, все это -- страшный сонъ. Какъ можемъ мы, да еще въ такой день, какъ Рождество, подозрѣвать бѣдную Віолету въ подобномъ грѣхѣ!
   -- Мама! воскликнула Эми со слезами на глазахъ:-- мы должны сдѣлать все, чтобъ найти ее. Поѣдемте къ мистеру Миллеру, если вы думаете, что онъ знаетъ, гдѣ Віолета.
   -- Поѣхать къ Миллеру? спросила мистрисъ, Варнеръ обращаясь къ брату.
   -- Конечно, отвѣчалъ онъ поспѣшно:-- вы его найдете теперь въ родительскомъ домѣ въ Сэйденгамѣ. Я не думаю, чтобъ онъ былъ такъ жестокъ и мучилъ бы насъ такъ долго, когда однимъ словомъ можетъ осчастливить. Но онъ -- богатый и свободный человѣкъ; онъ можетъ помочь тебѣ отыскать Віолету. Когда же ты ее увидишь, то не спрашивай ея ни о чемъ. Пусть она сохранитъ свою тайну. Будь увѣрена, что важныя причины побудили ее къ бѣгству. Не приглашай ея сюда, если она первая не предложитъ вернуться къ намъ. Убѣдись, что она здорова, и скажи, какъ мы рады, что она жива -- вотъ и все.
   Къ величайшему изумленію прислуги, обѣдъ, рождественскій обѣдъ, былъ отложенъ до 4 часовъ вечера, и мистрисъ Варнеръ съ дочерью отправились пѣшкомъ въ Сэйденгамъ, такъ какъ, по случаю праздника, поѣзди желѣзной дороги ходили очень рѣдко. Очутившись, наконецъ, передъ дверью дома, занимаемаго родителями Миллера, обѣ женщины въ черныхъ платьяхъ и съ густыми вуалями позвонили и объявили служанкѣ, что имъ необходимо видѣть молодого Миллера. Ихъ провели въ блестяще-освѣщенную гостинную, украшенную цвѣтами и гирляндами изъ зелени. Веселый, праздничный видъ этой комнаты представлялъ разительный контрастъ съ печальными лицами мистрисъ Варнеръ и ея дочери.
   Многочисленное, веселое общество обоего пола сидѣло еще въ столовой, и тосты слѣдовали одинъ за другимъ, какъ вдругъ молодому Миллеру, среди краснорѣчивой рѣчи, подали карточку мистрисъ Варнеръ. Онъ съ испугомъ вскочилъ и, пробормотавъ что-то въ извиненіе, побѣжалъ въ гостинную и поспѣшно спросилъ мистрисъ Варнеръ, не случилось ли чего съ ея братомъ.
   -- Нѣтъ, отвѣчала она, стараясь сохранить хладнокровіе:-- Джэмсу гораздо лучше. Я пришла къ вамъ по другому дѣлу. Скажите, мистеръ Миллеръ, жива ли Віолета Нортъ?
   Этотъ неожиданный вопросъ такъ поразилъ его, что онъ не могъ промолвить ни слова.
   -- О! мистеръ Миллеръ! воскликнула Эми:-- вы знаете, гдѣ она! Она жива.
   -- Право... я васъ не понимаю, произнесъ молодой человѣкъ въ сильномъ смущеніи:-- вы говорите, что Віолета Нортъ жива, и спрашиваете меня, гдѣ ее найти?
   -- Да, мы спрашиваемъ у васъ, отвѣчала съ горечью мистрисъ Варнеръ: -- посмѣйте сказать, что она не жива. Мнѣ стыдно за васъ. Какъ могли вы скрывать эту счастливую вѣсть, зная, какъ мы горюемъ о потерѣ Віолеты!
   -- Это -- просто безуміе! воскликнулъ Миллеръ съ сердцемъ:-- еслибъ я зналъ, что она жива, то къ чему мнѣ было бы это скрывать? И откуда вы взяли, что она жива?
   Мистрисъ Варнеръ не отвѣчала на его вопросы, видя въ нихъ пустыя фразы; напротивъ того, убѣжденная, по его смущенію, въ справедливости предположеній больного брата, она твердо сказала.
   -- Такъ вы не хотите объяснить, гдѣ Віолета?
   Въ эту минуту дверь въ столовую отворилась, и нѣсколько дамъ вошло въ комнату, оставивъ за столомъ своихъ кавалеровъ. Всѣ съ изумленіемъ взглянули, на двухъ незнакомыхъ женщинъ въ глубокомъ траурѣ, а Миллеръ, внѣ себя отъ смущенія, поспѣшно сказалъ, обращаясь къ полной дамѣ съ добродушнымъ лицомъ и въ богатомъ туалетѣ:
   -- Мама, позвольте васъ познакомить съ мистрисъ Варнеръ и ея дочерью.
   Мистрисъ Миллеръ холодно поклонилась, находя, что эти дамы выбрали странную минуту для визита.
   -- Я сейчасъ объясню, почему мы явились къ вамъ непрошенныя, сказала мистрисъ Варнеръ смѣло: -- нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ, молодая дѣвушка, которую мы любили болѣе всего на свѣтѣ, живя у насъ, потонула въ рѣкѣ. Но теперь оказывается, что она не потонула, а убѣжала. По какой причинѣ она это сдѣлала -- я не знаю. Вашему сыну извѣстно гдѣ она, и онъ не хочетъ сказать.
   Голосъ ея дрожалъ отъ негодованія, и глаза всѣхъ присутствующихъ устремились на нее и на взволнованнаго, безмолвнаго Миллера.
   -- Джорджъ! что это значитъ? спросила его мать совершенно спокойно:-- дѣло, вѣрно, идетъ о миссъ Нортъ?
   -- Вѣроятно, о миссъ Нортъ, отвѣчалъ Миллеръ, побагровѣвъ отъ злобы: -- она довольно надѣлала мнѣ хлопотъ во время жизни, а теперь и послѣ смерти не оставляетъ въ покоѣ. Можетъ быть, мистрисъ Варнеръ объяснитъ вамъ всю эту исторію, а я рѣшительно ничего не понимаю.
   -- Еслибъ я была мужчиной, то никогда не прибѣгала бы къ подобнымъ недостойнымъ изворотамъ, сказала мистрисъ Варнеръ съ негодованіемъ:-- и такъ какъ вы до сихъ поръ не жалѣли ни ея семейства, ни друзей, то хоть теперь скажите, правду. Мистеръ Миллеръ, гдѣ Віолета?
   -- Я не знаю и знать не хочу, отвѣчалъ онъ съ сердцемъ:-- какъ бы радъ я былъ, еслибъ она дѣйствительно находилась на днѣ морскомъ.
   -- Джорджъ! сказала мать его строгимъ тономъ:-- не забывай, что ты говоришь съ дамою. Изъ твоихъ словъ видно, что миссъ Нортъ не на днѣ моря, какъ полагали доселѣ ея друзья. Ты знаешь, гдѣ она?
   -- Нѣтъ.
   -- Спросите его, воскликнула мистрисъ Варнеръ, заливаясь слезами:-- видѣлъ ли онъ Віолету, и жива ли она?
   -- Джорджъ! отвѣть на эти вопросы.
   -- Что жъ тутъ отвѣчать? Всѣ знаютъ, что она давно умерла.
   -- Ты долженъ отвѣтить мнѣ прямо: убѣжденъ ли ты, что она умерла? произнесла мистрисъ Миллеръ, пристально смотря на сына.
   -- Это до меня не касается, отвѣчалъ онъ съ нетерпѣніемъ:-- если ея друзья полагаютъ, что она жива, то пусть они и найдутъ ее. Я повторяю, что не знаю, гдѣ она.
   -- Стыдитесь! воскликнула мистрисъ Варнеръ:-- я никогда не думала, чтобъ человѣкъ могъ дойти до такого безсердечія, до такой жестокости. Но я все передамъ отцу Віолеты, и пусть онъ дѣлаетъ какъ знаетъ. Извините, мистрисъ Миллеръ, что я васъ обезпокоила. Пойдемъ, Эми.
   Она поклонилась и со слезами на глазахъ пошла къ дверямъ. Мистрисъ Миллеръ взяла ее за руку и проводила до сѣней.
   -- Все это очень странно, мистрисъ Варнеръ, сказала она сочувственнымъ тономъ: -- если сынъ мой дѣйствительно знаетъ, что эта молодая дѣвушка жива, то его поведеніе непростительно. Повѣрьте, я употреблю всѣ средства, чтобъ узнать истину, а покуда не думайте о немъ слишкомъ дурно. Быть можетъ, онъ и невиноватъ.
   Странныя и противорѣчивыя чувства наполняли сердце мистрисъ Варнеръ по дорогѣ домой, и она не знала радоваться ли ей, или печалиться результату свиданія съ Миллеромъ.
   -- Эми, сказала она: -- ты видѣла выраженіе его лица. Можешь ли ты сомнѣваться въ томъ, что онъ знаетъ, гдѣ Віолета?
   -- Нѣтъ, нисколько, мама, отвѣчала молодая дѣвушка.
   Передавъ брату все, что она видѣла и слышала, мистрисъ Варнеръ прибавила:
   -- Онъ не далъ положительнаго, категорическаго отвѣта, несмотря на вопросы матери, но для меня совершенно ясно, что онъ знаетъ, гдѣ Віолета.
   -- Это еще неважно, отвѣчалъ больной задумчиво:-- главное то, что Віолета жива и можетъ каждую минуту войти въ эту дверь съ своей обычной, веселой, беззаботной улыбкой. Мы ничего у ней не спросимъ; она имѣетъ право сохранить свою тайну.
   -- Все это хорошо, Джэмсъ, отвѣчала его сестра съ негодованіемъ:-- но сколько всѣ мы выстрадали, особливо ты, по милости ея каприза. Я знаю, отчего ты занемогъ. А ея бѣдный отецъ? Лицемѣріе Миллера чудовищно, и я, право, не знаю, кто изъ нихъ двоихъ хуже.
   -- Сара, ты не должна такъ выражаться о Віолетѣ. Ты не знаешь, какія обстоятельства побудили ее скрываться.
   Между тѣмъ, скромный рождественскій обѣдъ былъ поданъ, и послѣ десерта больной сказалъ.
   -- Эми, налей три стакана вина. Я предложу тостъ за здоровье и благополучіе нашей Віолеты. Я не думалъ, чтобы мнѣ пришлось еще предлагать этотъ тостъ. Гдѣ бы она ни была и по какой бы причинѣ ни бѣжала отъ насъ, я пью, за ея благоденствіе и счастье. Да благословитъ ее Господь.
   Мистрисъ Варнеръ взглянула на изнуренную, испитую фигуру больного и на дрожащія его руки, едва державшія стаканъ.
   -- Аминь, произнесла она губами, но въ сердцѣ своемъ не повторила этого слова.
   

XXVIII.
Зловѣщій вѣстникъ.

   Джорджъ Миллеръ долженъ былъ провести первые три дня праздниковъ въ своемъ семействѣ въ Сэйденгамѣ, но неожиданное посѣщеніе мистрисъ Варнеръ заставило его перемѣнить планъ. Даже его мать какъ будто избѣгала его, и молодой человѣкъ горько упрекалъ себя, что вмѣшался въ романтичныя женскія сантиментальности.
   На слѣдующее утро, онъ вернулся въ Лондонъ и прямо поѣхалъ въ Тичфильдскую Улицу, гдѣ жила Віолета Нортъ. Онъ былъ внѣ себя отъ злобы и рѣшился разомъ покончить съ глупыми тайнами.
   Хозяйка отворила ему дверь и на вопросъ: "здѣсь ли живетъ миссъ Нортъ, то есть, миссъ Мэнъ?" отвѣчала:
   -- Нѣтъ.
   Миллеръ вздрогнулъ и посмотрѣлъ на нумеръ квартиры, думая, не ошибся ли онъ.
   -- Она здѣсь жила, продолжала хозяйка:-- но теперь ея нѣтъ. Она уѣзжаетъ въ Америку въ понедѣльникъ.
   -- А сегодня, гдѣ она?
   -- Не знаю, поѣхала куда-то за городъ.
   -- Она, вѣроятно, еще вернется сюда, прежде чѣмъ отправиться въ Нью-Йоркъ.
   -- Конечно, ея вещи еще здѣсь. Она вернется въ понедѣльникъ.
   -- Вы не знаете въ которомъ часу?
   -- Не знаю.
   -- Благодарствуйте и прощайте.
   Дверь захлопулась, и Миллеръ остался на улицѣ въ самомъ непріятномъ положеніи, въ какомъ, по его его мнѣнію, только могъ находиться человѣкъ. По всей вѣроятности, билетъ на пароходъ уже взятъ Віолетой, и она незамѣтно, въ понедѣльникъ утромъ вывезетъ свои вещи въ Ливерпуль или Соутгэмптонъ, прежде чѣмъ кто-нибудь успѣетъ ее удержать, но, еслибъ онъ и сталъ дежурить на Тичфильдской Улицѣ, то какъ могъ онъ помѣшать ея бѣгству? Нельзя же было требовать помощи полиціи. Конечно, онъ могъ осыпать ее упреками за причиненныя ему заботы, но онъ не могъ заставить ее снять съ него данное обѣщаніе. Послѣ продолжительныхъ размышленій, онъ, наконецъ, остановился на мысли, что всякое обѣщаніе имѣло смыслъ, пока существовала цѣль этого обѣщанія. Чего желала Віолета? Уѣхать изъ Англіи въ такую страну, гдѣ ее никто не могъ бы отыскать. Хорошо, это желаніе будетъ исполнено. Она уѣдетъ въ понедѣльникъ въ Нью-Йоркъ, Но послѣ ея отъѣзда, къ чему Миллеру было хранить ея тайну и подвергать себя всевозможнымъ непріятностямъ? Отчего бы ему не прямо сказать всей правды сэру Актону Норту и мистеру Друмонду? Въ то время Віолетѣ ужъ это было бы все равно. Онъ могъ сказать только, что она уѣхала изъ Англіи, не упоминая куда. Къ тому же, ея друзья уже знали, что она въ живыхъ, благодаря, вѣроятно, какой-нибудь неосторожности съ ея стороны.
   Между тѣмъ, Віолета Нортъ въ очень веселомъ настроеніи ѣхала по желѣзной дорогѣ въ Итонъ. Она уже чувствовала себя свободной. Всѣ приготовленія къ бѣгству въ Новый Свѣтъ были окончены, и вскорѣ совершится ея великая жертва для благополучія и счастья дорогого для нея человѣка. Наканунѣ, въ эту памятную рождественскую ночь, она навѣки простилась съ своимъ прошедшимъ, и передъ нею теперь открывалась новая жизнь, полная энергичной дѣятельности въ отдаленной странѣ, гдѣ ей нечего было бояться встрѣчи съ друзьями.
   На итонской станціи, Віолету встрѣтили мистеръ Дозъ и его сынъ. Они пріѣхали въ кабріолетѣ, и молодая дѣвушка помѣстилась рядомъ съ старикомъ, который правилъ лошадью, а Эдуардъ Дозъ сѣлъ позади. На мосту они остановились, чтобъ полюбоваться великолѣпнымъ зрѣлищемъ наводненія вслѣдствіе недавнихъ сильныхъ дождей. Виндзорскій замокъ съ его высокими башнями и красные дома Итона выдавались рельефными массами на громадной желтовато-зеленой водяной поверхности. Поля, сады, огороды, дороги и аллеи -- все было покрыто водой и представляло одно безконечное озеро, среди котораго торчали тамъ и сямъ высокія деревья. Подъ самымъ мостомъ дорога была такъ наводнена, что черезъ нее переправлялись въ лодкахъ.
   -- Какъ мы тутъ проѣдемъ? спросила Віолета.
   -- Очень просто: вода неглубока, отвѣчалъ Дозъ небрежно.
   Для большаго поощренія лошади, онъ хлопнулъ бичемъ, и она, понеся внизъ съ горы, погрузилась въ воду вмѣстѣ съ экипажемъ.
   -- Держитесь крѣпко! воскликнулъ Дозъ, обращаясь къ Віолетѣ.
   Въ эту самую минуту, лошадь неожиданно бросилась въ сторону и едва не опрокинула кабріолета. Потомъ она рванула и продолжала свою бѣшеную скачку, поднимая вокругъ облака брызговъ. Дозъ не могъ съ нею справиться, но, по счастью, дорога далѣе была довольно ровная, и мало-по-малу лошадь стала уменьшать свой шагъ. Наконецъ, она остановилась, дрожа и фыркая, передъ громаднымъ возомъ, который пересѣкъ ей дорогу. Дѣло было въ томъ, что Дозъ и Віолета, думая только объ ежеминутно грозившей имъ опасности, пристально смотрѣли на лошадь и не замѣтили, что въ первую минуту, когда она погрузилась въ воду, молодой Дозъ упалъ съ задней скамейки. Проѣзжій поселянинъ это замѣтилъ и, перерѣзавъ дорогу кабріолету, остановилъ его. Тогда только старикъ Дозъ увидалъ, что сынъ его исчезъ.
   -- Боже милостивый! гдѣ Тедъ?
   По дорогѣ за ними бѣжало нѣсколько человѣкъ, и несчастный отецъ, къ своему неописанному ужасу, узналъ, что его сынъ, вылетѣвъ изъ кабріолета, ударился головой о деревянную изгородь и лежалъ безъ чувствъ.
   -- Подите къ нему! воскликнула Віолета: -- я подержу лошадь.
   Дозъ былъ такъ пораженъ страшной вѣстью, что не подумалъ о невозможности оставить бѣшеную лошадь на рукахъ молодой дѣвушки.
   -- Да, да, подождите меня здѣсь. Я сейчасъ вернусь; только посмотрю, въ чемъ дѣло.
   Онъ бѣгомъ пустился къ небольшой группѣ, стоявшей невдалекѣ на краю дороги. Среди нея лежало безжизненное тѣло его сына; никакихъ внѣшнихъ поврежденій не было видно, и только кровь запеклась на губахъ.
   -- Дайте дорогу, сказалъ твердымъ голосомъ старикъ: -- послали вы за докторомъ?
   -- Да, сэръ.
   -- Тедъ! Тедъ! ты больно ушибся? произнесъ Дозъ, какъ бы надѣясь привести въ сознаніе сына.
   Отвѣта не было. Отецъ съ отчаяніемъ взглянулъ кругомъ.
   -- Нѣтъ ли у кого вина или водки?
   На это также никто не отвѣчалъ. По счастью, въ эту минуту проѣзжала мимо двухъ-мѣстная карета, и сидѣвшая въ ней старуха, сосѣдка Дозовъ, предложила свой экипажъ въ полное распоряженіе отца. Безчувственное тѣло Эдуарда было положено въ карету, и мрачное шествіе началось. Отецъ слѣдовалъ пѣшкомъ сзади.
   -- Что случилось? спросила Віолета, выпрыгнувъ изъ кабріолета и идя на встрѣчу печальной процессіи.
   -- Прикажите кому-нибудь отвезти кабріолетъ, сказалъ Дозъ, и молодая дѣвушка, исполнивъ его распоряженіе, медленно послѣдовала за каретой, которая ей казалась катафалкомъ.
   Отчего, куда она ни являлась, она приносила за собою горе, несчастіе, смерть? Ея появленіе было всегда зловѣщимъ вѣстникомъ, и кто ни прикасался къ ней, былъ заранѣе обреченъ погибели. Она боялась, что бѣдная мать, оплакивая потерю сына, осыплетъ ее упреками, какъ причину всего зла. Конечно, мистрисъ Дозъ и не думала подвергать отвѣтственности Віолету за неожиданное несчастіе, но все же молодая дѣвушка не могла разстаться съ мрачнымъ сознаніемъ, что всякому живому существу опасно приходить въ сношеніе съ нею, какъ будто она была отмѣчена злымъ рокомъ. Поэтому, достигнувъ дома, она не смѣла войти въ ту комнату, гдѣ бѣдный юноша лежалъ бездыханный на рукахъ своихъ пораженныхъ горемъ родителей.
   

XXIX.
Раскаяніе.

   На второй день Рождества, рано утромъ, мистрисъ Варнеръ отправилась къ лэди Нортъ, которая выказала необыкновенное для ея холодной натуры волненіе при неожиданномъ извѣстіи, что Віолета жива. Послѣ продолжительнаго совѣщанія, онѣ немедленно рѣшили вызвать по телеграфу сэра Актона изъ Бельгіи, гдѣ онъ находился по дѣламъ, и напечатать въ газетахъ объявленіе слѣдующаго содержанія:
   "Віолетѣ Нортъ.-- Мы всѣ знаемъ, что вы живы и въ Лондонѣ. Пожалуйста, вернитесь; мы сдѣлаемъ все, что вы пожелаете, для обезпеченія вашего счастья".
   Прочитавъ эти строки, Джорджъ Миллеръ сказалъ себѣ:
   -- Хорошо, они всѣ знаютъ, хотя я имъ ничего не сказалъ. Я сдержалъ свое слово и невиноватъ, что имъ стало это извѣстно. Но теперь неужели я долженъ быть по прежнему жертвой тайны, которая всѣмъ извѣстна?
   Желаніе Віолеты исполнилось, и онъ не сказалъ ни слова, до ея отъѣзда, о томъ, что она жива, но, какъ только она дѣйствительно уѣдетъ, не оставивъ послѣ себя ни малѣйшихъ слѣдовъ, то онъ будетъ имѣть полное право очистить себя отъ несправедливыхъ нареканій. Хотя онъ не зналъ, какимъ именно путемъ она уѣзжала изъ Англіи, но, во всякомъ случаѣ, въ середу вечеромъ ея уже не будетъ на англійской землѣ, и тогда онъ докажетъ ея друзьямъ, какъ они ложно его обвиняли.
   Однако, чаша треволненій и непріятностей не была имъ еще испита до дна. Въ понедѣльникъ, вечеромъ, онъ былъ изумленъ неожиданнымъ посѣщеніемъ лэди Нортъ.
   -- Извините, мистеръ Миллеръ, что я васъ безпокою, сказала лэди Нортъ, входя въ комнату съ Анатоліей:-- но вы, конечно, знаете, зачѣмъ мы пріѣхали?
   -- Да, отвѣчалъ онъ, нахмуривъ брови:-- мистрисъ Варнеръ, вѣроятно, передала вамъ нелѣпую исторію о Віолетѣ.
   -- Скажите прямо: справедлива ли она, или нѣтъ. Я не могу скрыть отъ васъ, что нахожу ваше поведеніе страннымъ. Вы не можете же отрицать, что вамъ извѣстно, гдѣ Віолета...
   -- Позвольте, лэди Нортъ, произнесъ Миллеръ рѣшительнымъ тономъ:-- я вижу, что вы хотите обвинять меня въ различныхъ преступленіяхъ, подобно мистрисъ Варнеръ. Но это ни къ чему не поведетъ. Подождите до среды вечера; я вамъ тогда скажу все, что знаю о ней. Теперь же я не буду отвѣчать вамъ. Пожалуйста, пригласите также и мистрисъ Варнеръ. Я желаю ей сказать нѣсколько словъ.
   -- Я считаю, что мистрисъ Варнеръ во всемъ этомъ поступила какъ нельзя лучше, замѣтила холодно лэди Нортъ.
   -- Вы такъ говорите, потому что ни вы, ни мистрисъ Варнеръ не знаете всѣхъ обстоятельствъ дѣла, отвѣчалъ Миллеръ съ горечью.
   -- Я надѣюсь, что сэръ Актонъ вернется къ средѣ.
   -- И я также. Если ужъ мнѣ суждено быть судимымъ семейнымъ совѣтомъ, то я предпочитаю мужской судъ женскому.
   -- Никто не хочетъ васъ судить, а мы только просимъ васъ, скажите, гдѣ Віолета. Ну, дѣлать нечего, прощайте до среды. Вы пріѣдете обѣдать?
   -- Нѣтъ, благодарствуйте. Преступникъ никогда не ѣстъ, передъ казнью, съ своимъ палачемъ.
   -- Мнѣ очень жаль, если мы слишкомъ строго относимся къ вашему странному поведенію, отвѣчала лэди Нортъ:-- но, признайтесь, что мы имѣемъ на это достаточныя причины.
   Миллеръ никакъ не могъ этого признать и послѣ ухода лэди Нортъ сталъ серьёзно обдумывать, какъ лучше отомстить столь несправедливо преслѣдовавшимъ его женщинамъ, особливо мистрисъ Варнеръ, и, чѣмъ болѣе онъ думалъ объ этомъ, тѣмъ сильнѣе убѣждался, что его строгая обвинительница была сама первой причиной исчезновенія Віолеты изъ Шотландіи. Если его предположеніе и не было вѣрно, то никто не могъ его вполнѣ опровергнуть за отсутствіемъ Віолеты, и потому онъ рѣшился прямо обвинять мистрисъ Варнеръ въ томъ самомъ, въ чемъ она его обвиняла. Въ послѣднее время, онъ вполнѣ убѣдился во взаимной любви Друмонда и Віолеты, а слѣдовательно должна была существовать невѣдомая, могучая причина, чтобы побудить молодую дѣвушку отказаться отъ своего счастья и бросить любимаго человѣка. Эту причину онъ видѣлъ въ женской ревности мистрисъ Варнеръ, не желавшей дѣлить съ кѣмъ бы то ни было любовь и состояніе брата, что нерѣдко бываетъ съ матерями и сестрами, всегда претендующими на сыновей и братьевъ, вводящихъ въ семейство новаго члена.
   -- И такъ, думалъ онъ съ горечью:-- эта женщина тѣмъ или другимъ путемъ сдѣлала несчастье бѣдной молодой дѣвушки изъ личныхъ, своекорыстныхъ цѣлей, а теперь обвиняетъ въ этомъ меня передъ всѣми, даже передъ моей матерью. Нѣтъ, чортъ возьми! я ей покажу, что со мною такъ обходиться нельзя!
   Въ подобномъ воинственномъ настроеніи, онъ отправился въ среду вечеромъ въ страшный трибуналъ, въ которомъ собрались его судить: сэръ Актонъ Нортъ, серьёзный и безмолвный, мистрисъ Варнеръ, чрезвычайно блѣдная, взволнованная, и лэди Нортъ, холодная какъ всегда.
   -- Хотя у меня нѣтъ защитника... началъ молодой человѣкъ съ саркастической улыбкой; но сэръ Актонъ перебилъ его строгимъ тономъ:
   -- Намъ не до шутокъ, мистеръ Миллеръ. Скажите прямо, жива ли моя дочь.
   -- Да, отвѣчалъ онъ.
   -- Гдѣ она?
   -- Не знаю.
   -- Послушайте, сказалъ сэръ Актонъ, насупляя брови:-- вы могли издѣваться надъ женщинами, но я вамъ этого не позволю.
   -- Я не знаю, гдѣ она, повторилъ Миллеръ и продолжалъ съ видимымъ равнодушіемъ: -- но полагаю, что она теперь на дорогѣ въ Америку. Если вы желаете, то я вамъ разскажу все, что знаю о ней. Вы можете мнѣ вѣрить или нѣтъ -- какъ угодно; по крайней мѣрѣ, я докажу этимъ дамамъ, что онѣ слишкомъ поторопились, обвиняя меня въ чудовищныхъ преступленіяхъ. Мѣсяцъ тому назадъ, я не имѣлъ и понятія о томъ, что миссъ Нортъ жива. Первое подозрѣніе запало во мнѣ вслѣдствіе разсказа одного члена моего клуба о поступленіи приказчицей въ магазинъ его отца таинственной молодой дѣвушки, по имени миссъ Мэнъ. Я вспомнилъ, что такъ звали школьную учительницу миссъ Нортъ и сталъ разспрашивать болѣе подробно о странной незнакомкѣ, которая, по словамъ моего пріятеля, имѣла, повидимому, знакомыхъ въ нашемъ клубѣ. Собравъ свѣдѣнія, я рѣшился повидать ее самъ, и на другой же день подкараулилъ ее, когда она выходила изъ магазина. Дѣйствительно, это была Віолета, то есть миссъ Нортъ. Дня два я издали слѣдилъ за нею, а потомъ подошелъ и заговорилъ. Она прямо мнѣ объявила, что уѣзжаетъ изъ Англіи и желаетъ, чтобъ всѣ были убѣждены въ ея смерти. Она взяла съ меня слово, что я никому не скажу о нашей встрѣчѣ... Вы, можетъ быть, думаете, что я нарушаю данное слово, прибавилъ молодой человѣкъ, покраснѣвъ:-- но не къ чему теперь хранить тайну, такъ какъ вы всѣ знаете объ этомъ, а она уже уѣхала изъ Англіи. Какъ бы то ни было, я далъ слово не говорить вамъ ни слова. Быть можетъ, это было нехорошо съ моей стороны, но я хотѣлъ выиграть время. Сначала, она объявила, что жаждетъ поскорѣе покинуть Англію, но, узнавъ о болѣзни мистера Друмонда, осталась до его выздоровленія. Я почти каждый день носилъ ей извѣстія о ходѣ его болѣзни, и она все это время была очень взволнована. Вы, можетъ быть, мнѣ не вѣрите, но, увѣряю васъ, я вамъ говорю всю правду.
   -- Ну, а потомъ? спросилъ сэръ Актонъ, ходя взадъ и впередъ по комнатѣ.
   -- Вотъ все, что я знаю.
   -- Зачѣмъ она исчезла такимъ страннымъ образомъ въ Шотландіи? воскликнула лэди Нортъ.
   -- Зачѣмъ! отвѣчалъ Миллеръ съ жаромъ: -- вѣроятно вы, вмѣстѣ съ мистрисъ Варнеръ, обвиняете въ этомъ меня. Я побудилъ ее пріѣхать въ Лондонъ, я скрылъ отъ всѣхъ ея тайну, я причинилъ столько горя ея друзьямъ. Все это такъ, но позвольте мнѣ предложить и другое объясненіе этой непонятной исторіи. Она сама мнѣ сказала, что ее мучила мысль быть причиною несчастія ея друзей, а потому она и прикинулась потонувшей, въ полной увѣренности, что мало-по-малу о ней всѣ забудутъ. Я слыхалъ не разъ, какъ жестоко обходятся даже очень добрыя женщины съ молодыми дѣвушками, желающими выйти замужъ за ихъ сыновей или братьевъ. Віолета слишкомъ горда, чтобъ вступить насильно въ какое бы то ни было семейство и возбудить въ немъ раздоры. Конечно, я хотѣлъ жениться на Віолетѣ, но убѣдился вполнѣ, что она любила болѣе всѣхъ на свѣтѣ мистера Друмонда. Объ его чувствахъ къ ней пусть вамъ, скажетъ мистрисъ Варнеръ. Я увѣренъ, что они были бы теперь счастливою четой, еслибъ кто-то не помѣшалъ этой свадьбѣ. Кто это сдѣлалъ? Кто причинилъ все это горе, всѣ эти страданія?
   -- Ради Бога, перестаньте! воскликнула лэди Нортъ, схвативъ Миллера за руку и указывая на мистрисъ Варнеръ, которая, молча, горько плакала,
   Миллеръ былъ отомщенъ.
   -- Если я виновата, то лишь потому, что ошиблась, сказала она сквозь слезы:-- вы меня не знаете, если могли подумать, что я не хотѣла имѣть Віолету сестрой. Я ее всегда любила, и она мнѣ стала бы въ десять разъ дороже, еслибъ братъ на ней женился. Простите меня, мистеръ Миллеръ, за несправедливое обвиненіе.
   -- Мнѣ очень жаль, если я разстроилъ васъ, мистрисъ Варнеръ, сказалъ молодой человѣкъ, чувствуя укоры совѣсти.-- Вамъ лучше всѣхъ знать, что у васъ было съ Віолетой. Это -- не мое дѣло. Я только хотѣлъ очистить себя передъ вами.
   -- Гдѣ же она теперь? спросилъ сэръ Актонъ съ нетерпѣніемъ.
   -- Она въ понедѣльникъ оправилась въ Америку.
   -- Куда именно?
   -- Не знаю.
   -- Вы хотите сказать, что она уѣхала, не оставивъ послѣ себя никакихъ слѣдовъ?
   -- Это было ея твердое намѣреніе.
   -- Какое непонятное, чудовищное безуміе! Но отчего же вы не сказали намъ ранѣе...
   -- Вы забываете, что я далъ честное слово сохранить ея тайну. Къ тому же, я сдѣлалъ все, что могъ; но всѣ мои усилія отговорить ее были тщетны.
   -- Какъ зовутъ фирму, въ которой она служила?
   -- Дозъ и Сынъ.
   -- Гдѣ они живутъ?
   -- Гдѣ то за городомъ. Если вы хотите отправиться къ нимъ, то подождите до завтра. Они вернутся въ городъ.
   Между тѣмъ, мистрисъ Варнеръ сидѣла молча, какъ бы не слыша, что говорилось подлѣ нея. Она мысленно перенеслась въ прошедшее и старалась пролить на него новый, страшный для нея свѣтъ. Сердце ея обливалось кровью при одной мысли, что обвиненіе, взведенное на нея Миллеромъ, могло бытъ справедливымъ. Неужели же она погубила жизнь двухъ дорогихъ для нея существъ!
   -- Я увѣрена, что вы ее найдете, сэръ Актонъ, сказала она, наконецъ:-- и увѣдомите меня о результатѣ своихъ поисковъ. Прощайте. Еще разъ, мистеръ Миллеръ, прошу у васъ прощенья, что я васъ несправедливо обвиняла.
   Съ этими словами бѣдная женщина вышла изъ комнаты въ сильномъ волненіи.
   Возвратясь домой, она, не раздѣваясь, пошла прямо къ брату. Но у затворенной двери его комнаты она остановилась. Ноги ея дрожали, въ глазахъ помутилось. Она хотѣла заранѣе приготовиться къ тому, что ему скажетъ, и не могла. Собравшись съ силами, она, однако, отворила дверь и, подойдя къ кровати, тихо опустилась на колѣни. Онъ, повидимому, спалъ отвернувшись къ стѣнѣ. Она взглянула на исхудалую его руку, свисшую съ подушки, и сердце ея замерло.
   -- Что такое, Сара? спросилъ тихо Друмондъ, повернувъ голову и смотря на нее съ удивленіемъ.
   Она не могла произнести ни слова, а, молча взявъ его руку, поцѣловала ее, обливая слезами.
   -- Такъ это былъ сонъ, промолвилъ Друмондъ, стараясь приподняться:-- мы никогда ея не увидимъ?
   -- О! Джэмсъ, Джэмсъ! воскликнула его сестра съ жаромъ:-- я не могу, не рѣшусь тебѣ сказать, какъ я виновата передъ тобою! Віолета жива... Она принесла тебѣ цвѣты... Она никогда не переставала тебя любить... и ты, можетъ быть, ее увидишь... но я... какъ я взгляну на нее! И ты никогда меня не простишь... если все это правда!
   Эти странныя, несвязныя слова смутили Друмонда, но для него было достаточно и того, что Віолета была жива.
   -- Выслушай меня, Джэмсъ, продолжала мистрисъ Варнеръ съ прежнимъ пламеннымъ одушевленіемъ:-- и ты увидишь, можно ли меня простить. Я впала въ страшную ошибку и обоихъ васъ сбила съ толку. Я думала, что она любитъ мистера Миллера и что у нихъ произошла только обыкновенная пустая ссора, но теперь Миллеръ говоритъ, что она никогда никого не любила, кромѣ тебя. Я вижу, я понимаю, что это правда. Я просила тебя не говорить съ нею, боясь, что она изъ гордости не возьметъ назадъ даннаго тебѣ слова, и...
   -- Сара! сказалъ Друмондъ, приподнимаясь на постели и смотря на нее:-- ты совершенно напрасно себя обвиняешь. Ты думаешь, что мои отношенія къ Віолетѣ установились по твоей милости, и что твоя ошибка причинила наше несчастье. Это не такъ. Я видѣлъ, что она была печальна, и я не положился на твои слова, хотя твое объясненіе ея горя ссорой съ Миллеромъ было правдоподобно; я прямо спросилъ ее, не тяготится ли она даннымъ мнѣ словомъ, которое я готовъ возвратить для ея счастья? Я какъ теперь вижу свѣтлый, благодарный взглядъ, съ которымъ она созналась, что все, происшедшее между нами, была только ошибка. Она протянула мнѣ руку и была совершенно счастлива. Чего же мнѣ было еще сомнѣваться?
   -- А если, сказала мистрисъ Варнеръ задумчиво, и какъ бы про себя:-- она думала или ее увѣрили, что ты питаешь къ ней только одну дружбу и что она, взявъ свое слово назадъ, освобождаетъ тебя отъ тяжелой обузы? О Віолета, Віолета! зачѣмъ ты уѣхала, не сказавъ ни слова?
   -- Куда она уѣхала?
   -- Въ Америку. Она думаетъ, что никто не знаетъ о томъ, что она жива, кромѣ Миллера, который случайно отыскалъ ее мѣсяцъ тому назадъ и обѣщалъ никому не открывать ея тайны. Страшно подумать, что она одна, безъ друзей и поддержки, будетъ жить на чужой сторонѣ -- и все изъ любви къ тебѣ, изъ желанія доставить тебѣ счастье своимъ исчезновеніемъ. Она любитъ тебя такъ, какъ рѣдко женщина любитъ мужчину, и я, несчастная, всему виною. Право -- мнѣ кажется, легче было бы считать ее мертвой, чѣмъ...
   -- Я ее найду, сказалъ Друмондъ задумчиво.
   Мистрисъ Варнеръ взглянула на его блѣдное, исхудалое лице, и слезы снова покатились по ея щекамъ.
   -- Я ее найду, когда выздоровлю, продолжалъ онъ тихо:-- я никогда ничего не дѣлалъ въ жизни; пусть будетъ хоть это занятіе. Большой подвигъ я совершу, возвративъ Віолету роднымъ и друзьямъ. но какъ-то странно думать, что я ее снова увижу, возьму ея руку, услышу ея голосъ. Неужели къ намъ вернется прежняя веселая Сорви-Голова! Но мы ее хорошенько побранимъ за всѣ наши тревоги... И съ какой гордостью мы встрѣтимъ ее, точно царственною дочь, возвратившуюся изъ далека! Но мы не приготовимъ ей во дворцѣ блестящей свадьбы: довольно было уже горя отъ этихъ плановъ. Мы просто водворимъ ее въ нашемъ скромномъ жилищѣ, въ нашихъ любящихъ сердцахъ. Не плачь, Сара; для такого дѣла мнѣ надо много силъ, много мужества. А посмотри, мои руки еще очень слабы?
   Онъ съ улыбкой протянулъ свои исхудалые пальцы. Но мистрисъ Варнеръ ничего не видѣла сквозь слезы!
   

XXX.
Наконецъ.

   Было свѣтлое, зимнее утро; блестящіе лучи солнца освѣщали пустынный садъ и безмолвный, мрачный домъ съ опущенными въ окнахъ шторами. Нигдѣ не было видно ни малѣйшаго слѣда жизни. Только по одной изъ уединенныхъ аллей медленно шла молодая дѣвушка съ печально опущенными глазами и блѣдными щеками.
   -- Зачѣмъ они уговариваютъ меня остаться? говорила она про себя:-- я принесу имъ новое несчастье. Я никому въ жизни не желала зла и, однако, кромѣ горя, ничего не приносила своимъ друзьямъ. Бѣдный юноша передъ смертью просилъ меня остаться съ его матерью; но я не могу быть для нея утѣшеніемъ. Я только накличу новую бѣду на этотъ домъ.
   Въ эту минуту, къ молодой дѣвушкѣ подходитъ слуга и что-то говоритъ. Она поспѣшно входитъ въ домъ и, пройдя черезъ корридоръ, тихо переступаетъ порогъ гостинной, въ которой у камина сидитъ старуха, грустно поникнувъ сѣдой головой.
   -- Дитя мое, вы подумали? спрашиваетъ старуха дрожащимъ голосомъ.
   -- Да, отвѣчаетъ тихо молодая дѣвушка, взявъ протянутую ей руку:-- вы очень добры ко мнѣ, и я съ радостью сдѣлала бы для васъ все на свѣтѣ. Но остаться въ Англіи -- рѣшительно не могу.
   -- Неужели вы не сжалитесь надъ этимъ опустѣвшимъ домомъ? сказала старуха со слезами на глазахъ: -- это было его послѣднее желаніе. Вы были бы нашей дочерью.
   -- Я не могу, я не могу, отвѣчала молодая дѣвушка съ какимъ-то ожесточеніемъ:-- я приношу только горе своимъ друзьямъ. Я хочу поскорѣе очутиться между чужими. Что же касается да васъ, мистрисъ Дозъ, то вы знаете, что я не могу вамъ замѣнить вашей потери и только напоминала бы вамъ вѣчно о вашемъ несчастьѣ.
   -- Я никогда о немъ не забуду.
   -- Во всякомъ случаѣ, я останусь у васъ недѣли двѣ, а потомъ вы сами уѣдете отсюда. Мистеръ Дозъ мнѣ говорилъ уже объ этомъ. Пойдемте теперь въ садъ. Воздухъ васъ освѣжитъ.
   Старуха молча покачала головою, и молодая дѣвушка одна пошла въ садъ; но, проходя по сѣнямъ, увидала въ дверяхъ высокаго роста мужчину. Она подняла глаза съ какимъ-то инстинктивнымъ страхомъ, вскрикнула и хотѣла бѣжать. Но черезъ мгновеніе старое, неудержимое чувство взяло верхъ надъ всѣмъ и -- сна бросилась на шею вошедшему человѣку.
   -- Віолета! Дитя мое! сказалъ онъ, тщетно стараясь скрыть свое волненіе:-- наконецъ, я тебя нашелъ. Что же все это значитъ?
   Сердце ея такъ сильно билось, что она не могла произнести ни слова. Странная радость наполняло все ея существо. Мрачныя мысли, отчаянное желаніе бросить друзей и скитаться на чужой сторонѣ мгновенно исчезли, какъ только она увидала отца и очутилась въ его объятіяхъ. Она думала, что не принадлежала уже міру, но теперь чувствовала, что живетъ одной жизнью со всѣми.
   -- Ну, дай мнѣ на себя посмотрѣть, продолжалъ сэръ Актонъ:-- что сдѣлала эта страшная исторія съ моимъ ребенкомъ?
   Онъ отшатнулся, и взглянулъ пристально на ея блѣдное лицо.
   -- Ты несчастлива, Віолета? Зачѣмъ же ты хотѣла уѣхать? Но нѣтъ, я не буду ни о чемъ у тебя спрашивать. Слава Богу, что ты вернулась.
   -- Пойдемте въ садъ, сказала Віолета въ полголоса: -- вы знаете, что онъ умеръ?
   -- Да, мнѣ сказали.
   Они вышли въ садъ; она по старому опиралась на его руку, по ея поступь была не такъ тверда и вѣрна, какъ прежде.
   -- Папа, всѣ знаютъ? спросила она, не поднимая глазъ съ земли.
   -- Конечно, какъ могла ты, Віолета... но нѣтъ, нѣтъ. Ты, вѣроятно, имѣла причины такъ поступить. Ты права.
   Онъ былъ такъ радъ возвращенію дочери, что готовъ былъ простить ей все и твердо рѣшился не дѣлать никакихъ вопросовъ, зная ея гордую натуру; но какъ-то невольно на языкѣ у него вертѣлись почему и зачѣмъ.
   -- Мистрисъ Варнеръ также знаетъ?
   -- Да.
   -- Я заставила васъ всѣхъ страдать по-напрасну, сказала Віолета:-- теперь не къ чему мнѣ уѣзжать.
   -- Уѣзжать! съ испугомъ воскликнулъ отецъ:-- нѣтъ, мы ужъ теперь тебя не выпустимъ, Віолета. Я тотчасъ отвезу тебя домой. Какое счастье, что я тебя еще нашелъ! Намъ сказали, что ты уѣхала въ понедѣльникъ.
   -- Я и должна была уѣхать, отвѣчала просто Віолета:-- но мистеръ Дозъ уговорилъ меня остаться. Его жена была такъ поражена смертью сына, что мы думали, что она не переживетъ.
   Сэръ Актонъ былъ не очень нѣжный человѣкъ и не имѣлъ ничего общаго съ Дозами, но онъ понималъ, что никогда не нашелъ бы своей дочери, еслибъ не умеръ этотъ юноша. Поэтому, чувство его благодарности приняло форму состраданія.
   -- Да, мнѣ очень жаль этихъ бѣдныхъ людей, сказалъ онъ:-- ты должна, Віолета, сдѣлать для нихъ все, что можешь. Но, прежде всего, ты поѣдешь домой и обрадуешь сестеръ.
   -- О! нѣтъ, папа! воскликнула Віолета:-- я не могу тотчасъ вернуться домой. Мнѣ будетъ стыдно встрѣтить знакомыхъ.
   -- Всѣ будутъ рады видѣть тебя, Віолета, и забудутъ прошедшее, отвѣчалъ сэръ Актонъ съ жаромъ:-- но отчего ты скрылась, не сказавъ никому ни слова? Отчего ты не пришла ко мнѣ? Ну, хорошо; я не буду ничего спрашивать. Но еслибъ ты желала объяснить... свое поведеніе... знаешь, Віолета? я телеграфировалъ твоему старому другу, мистрисъ Варнеръ?
   На лицѣ молодой дѣвушки выразился страхъ.
   -- Она здѣсь со мною. Хочешь ее видѣть?
   -- Нѣтъ, отвѣчала молодая дѣвушка.
   -- Она очень желаетъ съ тобой поговорить. Она стоитъ у воротъ. Повидимому, она упрекаетъ себя за что-то, и хочетъ съ тобою объясниться.
   -- Хорошо, сказала Віолета, собравшись съ силами.-- Пойдемте къ ней, папа.
   Сэръ Актонъ вовсе не желалъ присутствовать при свиданія обѣихъ женщинъ, и потому просилъ Віолету подождать въ саду, а самъ пошелъ за мистрисъ Варнеръ, безпокойно шагавшей взадъ и впередъ по большой дорогѣ.
   Добрая женщина одна вошла въ садъ и, увидавъ Віолету, шедшую къ ней на встрѣчу съ опущенными глазами, вздрогнула. Неужели эта была прежняя веселая, смѣлая Сорви-Голова?
   -- Віолета, сказала она тихимъ, дрожащимъ голосомъ:-- я не удивляюсь, что вы не хотѣли меня видѣть. Я сдѣлала вамъ ужасный вредъ.
   Конечно, напряженныя, холодныя отношенія не могли долго между ними продлиться. Черезъ минуту, мистрисъ Варнеръ обняла молодую дѣвушку и скрыла свое лицо на ея груди. Потомъ, среди слезъ и пламенныхъ слезъ о прощеніи, она разсказала печальную исторію своей ошибки и ея послѣдствій. Віолета слушала съ изумленіемъ. Особенно поразило ее подозрѣніе мистрисъ Варнеръ, что она бѣжала изъ Шотландіи къ Джорджу Миллеру. Она была увѣрена, что существовалъ хотя одинъ человѣкъ на свѣтѣ, который не повѣрилъ такой клеветѣ.
   -- Увидѣвъ бѣднаго Джэмса, вы, конечно, меня не простите, Віолета, продолжала мистрисъ Варнеръ съ жаромъ:-- и во всемъ этомъ я виновата. Съ самой той минуты, какъ онъ убѣдился, что вы потонули, онъ совершенно измѣнился. Онъ думалъ только о васъ и цѣлыя ночи гулялъ по холоду и дождю. Отъ этого онъ схватилъ тифъ.
   -- Онъ все это вынесъ ради меня, промолвила Віолета, какъ-бы забывая, что и она также страдала.
   -- Но теперь, Віолета! воскликнула мистрисъ Варнеръ, смотря ей прямо въ глаза съ пламенной мольбою: -- теперь конецъ всѣмъ недоразумѣніямъ. Я ему скажу, почему вы казались счастливой, возвращая ему данное имъ слово; я ему объясню, зачѣмъ вы скрылись, и онъ пойметъ какъ вы его страстно любите. О, Віолета! я была увѣрена въ вашемъ благородствѣ, но счастливъ тотъ человѣкъ, котораго любятъ такъ преданно.
   -- Если вамъ все равно, мистрисъ Варнеръ, отвѣчала молодая дѣвушка спокойно:-- то я лучше объясню ему все сама. Я ему напишу длинное письмо.
   Мистрисъ Варнеръ почувствовала въ этихъ словахъ горькій упрекъ за ея прежнее вмѣшательство, хотя Віолета и не желала сдѣлать ей упрека.
   -- Вы тотчасъ ему напишете? вы скоро къ намъ пріѣдете? сказала мистрисъ Варнеръ:-- я желала бы какъ можно скорѣе загладить слѣды прошедшаго горя, насколько это теперь возможно. Вы поможете мнѣ ухаживать за нимъ, а меня простите? Все пойдетъ по старому, Віолета, и мы опять поѣдемъ въ Шотландію?
   -- Нѣтъ, произнесла молодая дѣвушка, вздрагивая всѣмъ тѣломъ:-- это было бы слишкомъ страшно!
   -- Такъ поѣдемъ на югъ, продолжала мистрисъ Варнеръ, стараясь улыбнуться:-- можетъ быть, югъ будетъ для него полезенъ, и, какъ только онъ оправится, то я перестану вамъ надоѣдать. Мистеръ Миллеръ говорилъ на дняхъ, что матери и сестры всегда отличаются ревностью; вы увидите, что я не буду ревнива. Довольно долго я пользовалась одна обществомъ моего брата -- пора уступить мѣсто другой.
   -- Но не мнѣ, отвѣчала грустно Віолета:-- не къ чему теперь объ этомъ говорить. Когда вашъ братъ выздоровѣетъ, тогда вы поѣдете съ нимъ куда найдете нужнымъ.
   -- Но вѣдь вы пріѣдете къ намъ, Віолета? воскликнула со страхомъ добрая женщина: -- вы снова будете жить съ нами? Вы дадите намъ возможность искупить прошедшее?
   -- Да, я пріѣду къ нему завтра или послѣзавтра, отвѣчала молодая дѣвушка:-- а что будетъ далѣе -- увидимъ.
   Мистриссъ Варнеръ не могла понять, зачѣмъ такъ говорила Віолета. Не естественно ли было имъ всѣмъ вернуться къ прежней жизни, какъ только выздоровѣетъ Друмондъ? Зачѣмъ же въ въ ея словахъ слышалась какая-то странная рѣшимость подчиниться мрачной судьбѣ, отдѣлившей ее навѣки отъ всего, что ей дорого и мило?
   Послѣ краткаго совѣщанія съ мистеромъ Дозомъ и сэромъ Актономъ было рѣшено, что Віолета отправится къ отцу въ субботу съ утра, а вечеромъ посѣтитъ своихъ друзей въ Кэмбервелѣ. До этого посѣщенія она обѣщала написать письмо Друмонду.
   Письмо это было длинное, но мы не скажемъ о немъ ни слова. Для больнаго, постоянно тревожимаго воспоминаніями о прошедшемъ, эти дорогія строки представлялись священнымъ откровеніемъ, долженствовавшимъ остаться тайною для всѣхъ, кромѣ него. Это была искренняя правдивая повѣсть преданной женской любви, которая живетъ, доколѣ сердце бьется въ груди.
   Наконецъ, наступилъ памятный вечеръ. Она обѣщала пріѣхать въ 8 часовъ, но онъ надѣялся, что она пріѣдетъ раньше. Сидя на постели, окруженный подушками, онъ весело разговаривалъ съ сестрой и племянницей, но, въ сущности, нетерпѣливо прислушивался къ стуку каждаго проѣзжавшаго экипажа. Часто прислушивался онъ такимъ образомъ и въ тѣ мрачные дни, когда считалъ ее мертвой; часто казалось ему и тогда, что вотъ отворится дверь и войдетъ блестящая, юная красавица съ веселой улыбкой, нѣжнымъ взглядомъ и граціозной поступью. Но теперь онъ ждалъ не призрака, на мгновеніе покидавшаго могильный склепъ, а живую Віолету, ту самую Віолету, которая своей простой, открытой, мужественной натурой привлекла въ къ себѣ любовь всѣхъ грубыхъ, но честныхъ матросовъ "Морской Чайки".
   -- Я очень жалѣю, сказалъ серьёзно Друмондъ сестрѣ:-- что мой халатъ зеленый. Она терпѣть не могла зеленаго цвѣта въ одеждѣ.
   -- Полно, Джэмсъ, она и не замѣтитъ въ чемъ ты, отвѣчала мистрисъ Варнеръ: -- но не надѣть ли тебѣ бѣлаго галстуха, такъ какъ ты ждешь къ ужину молодую дѣвушку?
   -- Нѣтъ, отвѣчалъ Друмондъ задумчиво и считая минуты въ глубинѣ своего сердца:-- въ бѣломъ галстухѣ есть что-то слишкомъ торжественное и таинственное. При томъ, это -- отличительный признакъ лакеевъ.
   Онъ взглянулъ на часы. Было 7 1/2.
   -- Когда Віолета была здѣсь въ послѣдній разъ? спросилъ онъ.
   -- Съ полгода, отвѣчала мистрисъ Варнеръ.
   -- Много утекло воды съ тѣхъ поръ. Эти полгода кажутся цѣлымъ столѣтіемъ. Віолета во все это время была такъ близка отъ насъ, а все же кажется, что она теперь возвращается къ намъ изъ далекой страны, дальше, чѣмъ изъ-за океана -- почти изъ-за могилы. Невольно приходитъ въ голову, что она совершенно измѣнилась и мы ея не узнаемъ. Вѣроятно...
   Онъ вдругъ остановился. На улицѣ послышался шумъ экипажа. Шумъ этотъ замеръ у маленькаго дома. Эми вскочила и выбѣжала изъ комнаты; мистрисъ Варнеръ послѣдовала за нею. Джэмсъ Друмондъ остался одинъ.
   Онъ устремилъ глаза на дверь; онъ зналъ, кто ее отворитъ. Онъ былъ боленъ и слабъ; потому, вѣрно, такъ и дрожали его исхудалыя руки. Дверь тихо отворилась; на порогѣ стояла Віолета, блѣдная, вся въ слезахъ. На секунду она остановилась, какъ бы собираясь съ силами, но, увидя передъ собою испитое лицо и сухощавый остовъ больнаго, она страшно вскрикнула и, бросившись на колѣни передъ кроватью, обвила его шею руками.
   -- Голубчикъ мой, жизнь моя! промолвила она глухимъ голосомъ, скорѣе походившимъ на мучительный стонъ: -- неужели поздно?
   -- Нѣтъ, не поздно, если не для этой, то для будущей жизни, отвѣчалъ Друмондъ:-- Віолета, дай мнѣ руку.
   Она встала, и глаза ихъ встрѣтились: его, ясные, спокойные, радостные, ея -- тревожные, тусклые, дико блуждающіе. Онъ протянулъ правую руку, и она также. Дальнѣйшія объясненія были излишни, и они ни слова не сказали другъ другу о своей любви -- ни тогда, ни послѣ во все время, которое имъ было суждено провести вмѣстѣ.
   

XXXI.
Страхъ и надежда.

   -- Завтра я прощусь съ своимъ докторомъ, сказалъ Друмондъ, гордо приподнимаясь въ своемъ креслѣ, и весело болтая, какъ въ прежнее счастливое время:-- а на него не сержусь и желаю, чтобъ онъ какъ можно долѣе не свидѣлся съ тѣми, которыхъ отправилъ на тотъ свѣтъ. Завтра, Віолета, мы будемъ свободны, и отпразднуемъ наше освобожденіе на морскомъ берегу стаканомъ горячаго шотландскаго виски, самаго горячаго, доведеннаго до точки охлажденія. Вы не знаете этой точки; я вамъ ее покажу. Это -- просто прелесть. Вы, можетъ быть, также не знаете, что земля достигла теперь своей точки охлажденія...
   -- Но, дядя, перебила его Эми:-- вѣдь на землѣ было гораздо холоднѣе прежде; припомните эпоху ледниковъ.
   -- Неужели я, объясняя тайны міровой жизни, долженъ подчиняться грошевой премудрости школьной ученицы! воскликнулъ Друмондъ:-- что общаго между твоими тупыми учебниками и великой тайной виски! Я тебѣ говорю, что я вамъ покажу точку охлажденія горячаго шотландскаго виски. А потомъ, Віолета, если погода будетъ теплая и море тихое, то, сидя у открытаго окна, я позволю себѣ закурить папироску, какъ бывало въ прекрасныя августовскія ночи на "Морской Чайкѣ", медленно плывшей вдоль острова Орисея.
   Віолета ничего не отвѣчала, но губы ея дрожали. Слушая веселую болтовню Друмонда, она чувствовала, что сердце ея болѣзненно бьется. Она понимала, что все это было только съ его стороны одной бравадой. Онъ хотѣлъ пить шотландскій виски и курить папиросу только, чтобъ увѣрить ее въ своемъ совершенномъ выздоровленіи; онъ болталъ, шутилъ и смѣялся лишь для того, чтобъ развеселить и обнадежить ее. Но, пока онъ игриво и счастливо рисовалъ будущее въ радужныхъ краскахъ, она не смѣла поднять на него глазъ изъ страха, чтобъ онъ не замѣтилъ на ея лицѣ мрачныхъ слѣдовъ роковой борьбы съ мучительнымъ сомнѣніемъ, терзавшимъ ея сердце. Онъ не зналъ, какія ужасныя страданія происходили въ ней каждый разъ, какъ онъ вспоминалъ объ ихъ странствіяхъ по шотландскимъ водамъ. Одна мысль о томъ роковомъ времени заставляла ее содрогаться. Она была бы рада, еслибъ это горькое воспоминаніе можно было навсегда выбросить изъ ея головы, но какъ могла она забыть убійственную агонію послѣдняго прости и того мучительнаго чувства одиночества, которое овладѣло ею въ минуту отплытія парохода изъ отдаленной шотландской гавани? Съ той самой минуты, какъ она бѣжала изъ Картоннаго 3амка, черное облако омрачало ея душу, и она даже потеряла способность надѣяться. Когда случилось несчастье съ молодымъ Дозомъ, она ни на минуту не сомнѣвалась, что онъ умретъ, такъ сильно была она убѣждена въ томъ, что ея присутствіе приносило всѣмъ только одно горе. Она до того примирилась съ мыслью, что она злой геній, что даже не роптала на свою Судьбу. Это мрачное настроеніе, несмотря на всѣ усилія ея твердой воли, не покидало ея ни на минуту, хотя она и успѣвала, изъ любви къ больному, скрывать овладѣвшій ея сердцемъ болѣзненный, таинственный страхъ.
   Поэтому, не удивительно, что въ день отъѣзда больного на островъ Уайтъ, она живо и весело распоряжалась всѣмъ на станціи желѣзной дороги, словно и она раздѣляла общую надежду на быстрое выздоровленіе Друмонда и ожидавшее ихъ счастливое будущее.
   -- Ну, Віолета, сказалъ отецъ, съ удовольствіемъ смотря на нее:-- признайся, вѣдь лучше ѣхать въ обществѣ на югъ Англіи, чѣмъ одной въ Америку. Впрочемъ, я увѣренъ, что и отъѣздъ въ Америку тебя не испугалъ бы.
   Въ эту минуту къ дверцамъ вагона, въ которомъ хлопотала Віолета, устраивая покойное ложе для больного, подошелъ какой-то молодой человѣкъ.
   -- Извините, сказала Віолета твердо:-- это отдѣленіе занято.
   -- Я этого не вижу, отвѣчалъ рѣзко юноша, смотря на окно вагона, на которыхъ не было прилѣплено билетовъ.
   -- Я вамъ говорю, что это отдѣленіе занято и вы сюда не войдете; не угодно ли вамъ справиться у кондуктора? воскликнула Віолета, заслоняя дорогу дерзкому незнакомцу и гнѣвно сверкая глазами.
   -- Дѣйствительно, это отдѣленіе занято, сэръ, сказалъ отецъ воинственной Брунегильды, поспѣшая къ ней на помощь: -- на окнахъ были билеты, но они упали; вотъ они.
   Юноша удалился, а все общество подняло на смѣхъ юную героиню, одержавшую побѣду. Даже тотъ, ради котораго она такъ мужественно боролась, выказалъ самую черную неблагодарность и тотчасъ сочинилъ экспромтъ:
   
   У двери Віолета
   На сторожѣ стояла,
   И дѣвица эта
   Гнѣвомъ вся сіяла.
   
   Медленно вышелъ поѣздъ со станціи и вскорѣ, усиливъ быстроту хода, полетѣлъ мимо веселыхъ англійскихъ пейзажей, мирныхъ долинъ съ уединенными фермами, зеленѣющихся полей пшеницы, почти обнаженныхъ лѣсовъ, еще не покрытыхъ листвою, и бѣловатыхъ массъ подснѣжниковъ, усѣявшихъ края овраговъ. Хотя Друмондъ постоянно имѣлъ передъ собою въ своей комнатѣ цвѣты, ежедневно перемѣняемые заботливой рукой, но эти на свободѣ ростущіе, а не выхоленные въ теплицѣ подснѣжники веселили сердце больного, какъ символъ дѣйствительнаго міра, такъ долго казавшагося ему мечтательной, фантастической страною.
   День былъ свѣтлый, апрѣльскій, и хотя вѣтеръ дулъ довольно сильный, но онъ былъ южный, теплый, и Друмондъ торжественно заявлялъ, что уже издали чувствуетъ соленое благоуханіе моря. Подъ вліяніемъ окружающей природы, онъ находился въ самомъ лучшемъ настроеніи и весело спорилъ съ Віолетой, которая упорно утверждала, что на южномъ берегу Англіи небыло вовсе моря, что скалы тамъ были изъ жидкой грязи, а вода подбѣлена мѣломъ и разведена кипяткомъ.
   -- Я не могу этого вынести! восклицалъ Друмондъ съ комическимъ гнѣвомъ:-- я буду молить Нептуна, чтобъ онъ поднялъ бурю и убѣдилъ упрямую дѣвицу, что настоящее море окружаетъ островъ Уайтъ, этотъ земной рай, эту жемчужину изъ остроговъ.
   -- Я не спорю, что, если поднять бурю въ этомъ стаканѣ кипяченой воды, то храбрые владѣльцы яхтъ страшно перепугались бы, отвѣчала саркастически Віолета.
   -- А развѣ ты забыла? воскликнула Эми:-- какъ ты, вмѣстѣ со всѣми нами боялась бури, когда "Морскую Чайку" засталъ въ открытомъ морѣ равноденственный штормъ?
   -- Я здѣсь гораздо болѣе испугалась бы бури. Страшно захлебнуться не водой, а распущеннымъ мѣломъ.
   Среди этого оживленнаго спора, поѣздъ прибылъ въ Портсмутъ и Віолета, выскочивъ первая изъ вагона, спросила у сторожа:
   -- Отъ станціи идетъ конная желѣзная дорога, до пристани?
   -- Да, миссъ, отвѣчалъ онъ:-- но сегодня пароходы не могутъ приставамъ къ пристани вслѣдствіе сильнаго волненія. Вамъ надо будетъ сѣсть на пароходъ въ Портся.
   Къ величайшему удивленію сторожа, молодая дѣвушка громко расхохоталась и, подойдя къ дверцѣ вагона, громко воскликнула:
   -- Слышите? море бушуетъ, нельзя приставать къ пристани. Ужъ не будетъ ли опасна переправа въ Портси?
   -- Я очень желала бы, отвѣчала мистрисъ Варнеръ:-- чтобъ нѣкоторая дѣвица занемогла морской болѣзнью. Авось она тогда будетъ любезнѣе относиться къ своей родинѣ.
   Дѣйствительно, прибывъ въ Портси, наше маленькое общество увидѣло на морѣ довольно сильныя волны, и Віолета съ усмѣшкой спрашивала у всѣхъ: довольно ли спасительныхъ лодокъ у пароходика, долженствовавшаго перевезти ихъ на островъ Уайтъ? Когда же они очутились въ открытомъ морѣ, то пѣнистые валы набѣгали по временамъ на палубу, обливая ее брызгами, такъ что путешественники должны были спрятаться за трубу.
   -- Посмотрите, воскликнулъ Друмондъ, указывая на большую птицу, летѣвшую высоко въ небѣ: -- что это такое? Это дикій гусь! Теперь, Віолета, вы не будете сомнѣваться, что въ южной Англіи есть море.
   Но молодая дѣвушка не унималась.
   -- Можетъ быть, и гусь, отвѣчала она:-- но онъ, вѣрно, такой же домашній, какъ тотъ, котораго вы застрѣлили на шотландскомъ берегу.
   -- Стыдно припоминать, Віолета, старые грѣхи, замѣтила мистрисъ Варнеръ.
   Оскорбленный охотникъ только-что хотѣлъ срѣзать дерзкую молодую дѣвушку, какъ вдругъ море отомстило за него. Желая посмотрѣть, не видны ли берега Уайта, Віолета вышла изъ за трубы, и въ эту самую минуту громадная волна, набѣжавъ на палубу, окатила ее съ ногъ до головы соленой водой. Громкій, веселый смѣхъ раздался изъ ея юной груди, и давно друзья не слыхали, чтобъ она такъ искренно хохотала. Долго струилась соленая вода по длиннымъ волосамъ и дѣтски улыбавшемуся лицу.
   -- Что же, вода пахнетъ мѣломъ или солью? спросили въ одинъ голосъ отомщенные защитники англійскаго моря.
   Наконецъ, пароходъ присталъ въ Вентнорѣ, и путешественники, взявъ коляску, поѣхали по берегу къ маленькой, уединенной гостинницѣ, высоко стоявшей надъ моремъ и окруженной большими лѣсами. Вечернее солнце ярко освѣщало зеленый лужокъ, усѣянный маргаритками, а подъ тѣнью кедровъ уже царилъ ночной мракъ, еще рельефнѣе выставлявшій блестѣвшее между деревьями серебристое море. Это былъ живописный, маленькій домикъ съ открытой галлереей, обвитой плющемъ и ползучими розами. Въ воздухѣ, пропитанномъ нѣжнымъ благоуханьемъ сирени, было такъ тихо, что деревья даже не колыхались и не слышно было гула отдаленнаго моря.
   Віолета пошла одна въ свою комнату и, отворивъ окно, долго стояла, устремивъ глаза въ пространство. Въ ея темныхъ, нѣжныхъ глазахъ не видно было теперь ни смѣха, ни ироніи, а что-то безпокойное, тревожное. Ея сердце безмолвно молило окружающую мирную природу возстановить своей могучей силой здоровье того, кто ей былъ дороже всего на свѣтѣ. Въ эту минуту, она надѣялась на благотворное вліяніе синяго неба, благораствореннаго воздуха, смолистаго лѣса, цѣлебнаго моря. Она надѣялась, что еще не поздно.
   На другое утро, Друмондъ чувствовалъ себя такъ хорошо, что, несмотря на недавнее путешествіе, хотѣлъ тотчасъ приняться за осмотръ живописныхъ окрестностей.
   -- Отчего бы намъ не отдохнуть дома? сказала Віолета, смотря въ отворенное окно на зеленѣвшій лужокъ и усыпанный цвѣтами садъ:-- къ чему ѣздить и выносить усталость для того, чтобъ взглянуть на рытвины, полныя грязи, которыя торжественно называютъ безднами, и на водопады, воду которыхъ накачиваютъ изъ кухни сосѣдней гостиницы? Вѣдь на островѣ Уайтѣ нѣтъ другихъ чудесъ природы!
   Въ сущности, Друмондъ, нисколько не желалъ любоваться живописными водами, но боялся, что тихая, однообразная жизнь въ уединенномъ домѣ наскучитъ Віолетѣ, а Віолета, съ своей стороны, нарочно унижала красоты Уайта, чтобы побудить больного сидѣть спокойно въ креслѣ. Какъ бы то ни было, экипажъ подали, и все общество отправилось на первую экскурсію по окрестностямъ.
   -- Віолета, сказала мистрисъ Варнеръ, когда они проѣзжали по берегу, мимо сѣроватыхъ скалъ:-- не влѣзть ли намъ на одну изъ этихъ высотъ? Можетъ быть, мы найдемъ новый Monte Gloriose.
   -- Нѣтъ, отвѣчала задумчиво молодая дѣвушка:-- я не думаю чтобъ мы вскорѣ увидали Monte Glorioso.
   -- Отчего же нѣтъ! воскликнулъ весело Друмондъ:-- зачѣмъ намъ дожидаться осени? мы можемъ поѣхать въ Шотландію и лѣтомъ.
   Въ эту минуту экипажъ остановился передъ Чернымъ Водопадомъ, и мистрисъ Варнеръ съ Эми вышли, чтобъ полюбоваться живописнымъ видомъ, а Віолета осталась съ Друмондомъ въ коляскѣ.
   -- Вы серьёзно хотите ѣхать въ Шотландію? спросила она, поникнувъ головой.
   -- Отчего-жь не поѣхать?
   -- Здѣсь воздухъ очень свѣжъ и хорошъ, а море тихое, отвѣчала Віолета, несовсѣмъ твердымъ голосомъ:-- конечно, и на западномъ берегу Шотландіи климатъ умѣренный и вы пользовались бы какъ морскимъ, такъ и горнымъ воздухомъ, но сильные вѣтры и бури...
   -- О! воскликнулъ Друмондъ съ улыбкой: -- я никогда не оправлюсь прежде, чѣмъ попаду на родной сѣверъ. Можетъ быть, мнѣ придется здѣсь остаться, пока вернутся силы, но я надѣюсь, что мы доберемся до Шотландіи задолго до начатія охотничьяго сезона.
   -- Я боюсь, что мнѣ не удастся поѣхать съ вами.
   -- О, Віолета! воскликнулъ съ испугомъ больной:-- вы хотите насъ снова бросить?
   Онъ взялъ ее за руку, но она не подняла на него глазъ.
   -- Я обѣщала провести нѣсколько времени у мистера и мистрисъ Дозъ, отвѣчала Віолета:-- они очень несчастны и всегда были чрезвычайно добры ко мнѣ.
   -- Вы не поѣдете къ нимъ, Віолета, сказалъ Друмондъ поспѣшно:-- я сожалѣю ихъ, но мы имѣемъ на васъ болѣе правъ и не намѣрены отъ нихъ отказаться. И потомъ, Віолета, я пристально слѣдилъ за вами въ послѣднее время: вы не прежняя веселая, живая Віолета. Вамъ необходимо подышать воздухомъ настоящаго, бурнаго моря. До тѣхъ поръ вы не будете той, какою мы всѣ привыкли васъ видѣть. Да, да! чѣмъ скорѣе мы поѣдемъ въ Шотландію, тѣмъ лучше. Вы понимаете?
   Онъ говорилъ громко, нисколько не боясь, что его могли подслушать, но она какъ-то странно не рѣшалась высказать своихъ мыслей.
   -- Не выйти ли вамъ на минуту изъ экипажа? сказала она, наконецъ:-- солнце здѣсь очень грѣетъ и вѣтру нѣтъ. Вамъ хорошо бы немного пройтись.
   Онъ повиновался, и они пошли подъ руку по сосѣдней тропинкѣ. Сдѣлавъ нѣсколько шаговъ, Віолета остановилась.
   -- Вы знаете: отчего я не могу ѣхать съ вами въ Шотландію? сказала она тихо:-- я умру, увидавъ снова эти страшныя мѣста.
   -- Я понимаю васъ, Віолета, отвѣчалъ нѣжно Друмондъ:-- но не лучше ли именно поѣхать туда, чтобъ разомъ избавиться отъ этого нелѣпаго страха. Вѣдь тамъ нѣтъ ничего такого, что могло бы дѣйствительно возбуждать въ васъ ужасъ. Я увѣренъ, что это странное чувство пройдетъ, какъ только вы очутитесь въ знакомой обстановкѣ.
   Она молча покачала головой.
   -- А, впрочемъ, продолжалъ онъ, не желая поддаться мрачному настроенію молодой дѣвушки:-- ничто не связываетъ насъ съ Картоннымъ Замкомъ; можно найти и другое жилище въ западной или средней Шотландіи. Хотите, мы поселимся на одномъ изъ острововъ, или на берегу Ронахскаго Залива?
   Віолета ничего не отвѣчала; она словно была во снѣ.
   -- Хотите, я вамъ скажу, почему я желаю, чтобъ вы ѣхали съ нами? продолжалъ Друмондъ нѣжно:-- мнѣ хочется, чтобъ мы были вмѣстѣ пока возможно. Кто знаетъ, что насъ ожидаетъ, и въ послѣднее время... Ну, не будемъ объ этомъ говорить, но не разставайся со мною, Віолета.
   Молодая дѣвушка неожиданно зарыдала. Она мужественно боролась съ преслѣдовавшимъ ее страхомъ за его жизнь, но прямой намекъ на то, что такъ долго въ тайнѣ терзало ея сердце, переполнилъ чашу ея страданій.
   -- Простите меня, промолвила она, наконецъ, вспомнивъ, что сидѣлка не должна тревожить больного:-- я, право, не знаю, что со мною... я очень нервна и...
   -- Зачемъ плакать, Віолета? чему быть, того не миновать,-- сказалъ онъ съ чувствомъ:-- неужели вы потеряли свое прежнее мужество? Плакать нечего, но не надо разставаться, пока это зависитъ отъ насъ.
   -- О, жизнь моя! Жизнь моя! воскликнула молодая дѣвушка, схватывая его за обѣ руки и дико смотря ему прямо въ глаза:-- мы никогда не разстанемся! О чемъ вы говорите? На что вы намекаете? Вѣдь вы не хотите меня бросить? А у меня хватить силъ на все, только не на разлуку съ вами. Что бы ни случилось, куда бы вы ни пошли, я всюду послѣдую за вами. Мы никогда не разстанемся!
   -- Тише! тише, Віолета! сказалъ онъ, стараясь успокоить обезумѣвшую отъ горя и страха молодую дѣвушку:-- я не узнаю моей смѣлой, мужественной Віолеты. Я думалъ, что нѣтъ ничего на свѣтѣ, что могло бы васъ устрашить. Ну, сокровище мое, поднимите голову.
   Она выпустила его руки, и дикое, испуганное выраженіе ея лица исчезло. Ей стало стыдно, что она обнаружила при немъ терзавшія ее опасенія, которыя могли гибельно подѣйствовать на его здоровье.
   -- Да, да, мы никогда не разстанемся! воскликнула она съ напряженной веселостью, хотя слезы все еще медленно катились по ея щекамъ:-- мнѣ все равно: куда вы ни поѣдете, я всюду послѣдую за вами. Я напишу мистрисъ Дозъ и объясню, почему мнѣ нельзя поѣхать къ ней. Вы правы: намъ не слѣдуетъ разставаться послѣ долгой разлуки. Да, поѣдемъ въ Шотландію; горный воздухъ и прогулки на яхтѣ лучше всего возстановитъ ваши силы. А какъ только вы оправитесь, мы опять будемъ ходить съ вами на охоту и вы станете по прежнему давать промахи.
   Она старалась улыбнуться, но не могла.
   -- Право, мнѣ все равно куда ни ѣхать, продолжала она:-- если хотите, то отправимся даже въ Картонный Замокъ. Я буду съ удовольствіемъ тамъ жить, то есть, если я для васъ не лишняя. Впрочемъ, никто лучше меня не умѣетъ чистить ваше ружье.
   -- Ну, я думаю, ружье мнѣ не скоро понадобится, замѣтилъ Друмондъ.
   -- Отчего?
   -- У насъ этотъ годъ не будетъ яхты, и потому мнѣ нельзя будетъ стрѣлять дикихъ утокъ, а на чаекъ не стоитъ терять пороха.
   -- О! папа достанетъ намъ яхту съ большимъ удовольствіемъ; я слышала что за 40 ф. въ мѣсяцъ можно нанять маленькую яхту съ экипажемъ, а для васъ необходимы морскія прогулки.
   -- Хорошо, 40 ф. мы соберемъ. Къ тому же, мы сдѣлаемъ экономію на экипажѣ. Мы возьмемъ съ собою свою кухарку. Помните, у насъ была славная кухарка, отлично готовившая пудингъ съ абрикосовой подливкой. Право, я не знаю, что она лучше дѣлала: чистила ружье, или готовила пудингъ? Какъ вы думаете?
   Когда мистрисъ Варнеръ съ Эми возвратились къ экипажу, то больной уже сидѣлъ въ немъ съ Віолетой, которая была особенно весела, хотя выраженіе ея лица было какое-то странное. Она прямо объявила мистрисъ Варнеръ, что хоть сейчасъ поѣдетъ съ ними въ Шотландію, и выразила желаніе на этотъ разъ посѣтить западные острова.
   -- Чѣмъ скорѣе мы поѣдемъ, тѣмъ лучше, прибавила она:-- мы тогда проведемъ тамъ все лѣто, а только осенніе туристы жалуются на шотландскіе дожди.
   -- Но, кажется, въ прошлую осень было немного дождей, замѣтила мистрисъ Варнеръ.
   -- Очень немного, отвѣчала Віолета съ улыбкою: -- погода была все время прекрасная, и я никогда такъ не веселилась, какъ въ Шотландіи. Я увѣрена, что шотландскій воздухъ принесетъ громадную пользу вашему брату.
   

XXXII.
Въ юдоли плача.

   Долгіе, безмолвные солнечные дни проходили, и тремъ сидѣлкамъ больного казалось, что онъ медленно, но постоянно пріобрѣталъ силы и здоровье. Всѣ онѣ усердно ухаживали за нимъ, но Віолета была его вѣчнымъ товарищемъ и другомъ, преданнымъ слугою и смиреннымъ ученикомъ. Вспоминая по временамъ о томъ ужасномъ злѣ, которое она невольно причинила дорогимъ для нея людямъ, мистрисъ Варнеръ утѣшала себя зрѣлищемъ этихъ двухъ теперь счастливыхъ существъ. Передъ нею былъ онъ, капризный, характерный, но добрый и нѣжный учитель, и она, смиренная, покорная ученица, забывшая свою прежнюю гордость, независимость и пламенную смѣлость, исчезнувшія при первомъ появленіи истинной любви. Она была увѣрена, что будущее вполнѣ загладитъ прошедшее и что вскорѣ преданная ученица сдѣлается преданной женой. Доброй женщинѣ не было доступно чувство ревности, и она съ радостью услыхала бы веселый звонъ колоколовъ въ день ихъ свадьбы.
   Віолета также въ теплые, солнечные дни, когда ея учитель на столько оправился, что гулялъ съ нею по лѣсамъ и доламъ, чувствовала, что въ ея сердцѣ просыпается надежда. Ей казалось, что она очутилась въ новомъ мірѣ, чудномъ, удивительномъ мірѣ, полномъ счастья, лучезарнаго свѣта и веселаго смѣха. Джорджъ Миллеръ болѣе не тревожилъ ея и совершенно исчезъ со сцены ея жизни; она болѣе не ссорилась съ лэди Нортъ и даже забыла о бѣдныхъ Дозахъ, съ ихъ мрачнымъ, безутѣшнымъ горемъ. Весь міръ сосредоточивался для нея въ одномъ человѣкѣ и когда она видѣла, что взглядъ его становился все блестящѣе и поступь быстрѣе, то готова была влюбиться въ мирное, тихое, южное море. Но въ мрачные часы ночи, когда въ домѣ всѣ спали, она дорого платила за эти минуты счастья. Преслѣдуемая роковымъ страхомъ, она не знала покоя; несмотря на всѣ усилія разума успокоить тревогу сердца, какой-то враждебный голосъ постоянно шепталъ ей на ухо. Она не смѣла ни съ кѣмъ подѣлиться своими страшными сомнѣніями; она не желала нарушать спокойствіе сестры и племянницы любимаго человѣка. Она не могла сдѣлать ихъ несчастными для того только, чтобъ облегчить свое горе. Ночь за ночью проводила она въ мучительной безсонницѣ, терзаемая тысячами грустныхъ, отчаянныхъ предчувствій. Она вспоминала болѣзненный его взглядъ, когда онъ вдругъ останавливался среди рѣчи и, поблѣднѣвъ, хватался за сердце. Это вѣчно скрытое, сдержанное чувство тревожнаго безпокойства медленно убивало молодую дѣвушку. Она стала нервная, томная, разсѣянная. Но недолго суждено было ей оставаться въ этомъ положеніи.
   Однажды, вечеромъ, они оба сидѣли въ маленькой гостиной;, онъ лежалъ на диванѣ, а она сидѣла подлѣ, съ книгой въ рукахъ. Окна были открыты, и изъ сада долетали голоса мистрисъ Варнеръ и Эми. Мысли больного, какъ часто теперь случалось, были обращены на отдаленную Шотландію и ихъ веселую жизнь на "Морской Чайкѣ".
   -- Здѣшній воздухъ, Віолета, вамъ вреденъ, сказалъ онъ:-- мы всѣ поправляемся, а вы стали гораздо худѣе, чѣмъ когда пріѣхали сюда. Намъ надо поскорѣе отправиться въ Шотландію. Какъ вы думаете, не назначить ли отъѣздъ черезъ двѣ недѣли?
   -- Не сердитесь на меня, отвѣчала Віолета, ставъ на колѣни и взявъ его за руку:-- я понимаю, что это глупо, но я ужасно боюсь Шотландіи. Я видѣла недавно во снѣ, что мрачное, бурное море унесло меня среди глубокой ночи.
   Она вздрогнула. Онъ нѣжно положилъ ей руку на голову.
   -- Не удивительно, что тебѣ это снилось, сказалъ онъ съулыбкой:-- ты заставила насъ всѣхъ повѣрить этой исторіи. Но она окончилась счастливѣе, чѣмъ мы предполагали. Мрачное, бурное море еще не унесло тебя.
   Онъ умолкъ.
   -- Віолета, любовь моя! дико воскликнулъ онъ и, поблѣднѣвъ, схватился за лѣвой бокъ. Она инстинктивно обвила его руками.
   -- Віолета! что это? поцѣлуй меня!
   Почти въ туже минуту весь домъ огласился пронзительнымъ крикомъ. Молодая дѣвушка вскочила, какъ олень, пронзенный стрѣлой; глаза ея широко раскрылись, ротъ дико исказился. Мистрисъ Варнеръ вбѣжала въ комнату, внѣ себя отъ страха, но на порогѣ остановилась. Зрѣлище, представившееся ей, было слишкомъ ужасно.
   Віолета держала за руку мертваго Друмонда и весело смѣялась. Мрачное, бурное море, наконецъ, унесло ее.

-----

   Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ послѣ этого, въ столовой лэди Нортъ, сидѣла однажды, утромъ, Анатолія. Дверь отворилась, и въ комнату вошла молодая дѣвушка, высокаго роста, въ бѣломъ утреннемъ костюмѣ; въ глазахъ ея было что-то странное, тревожное, дикое. Анатолія подошла къ ней и, нѣжно взявъ за руку, подвела къ покойному креслу.
   -- Нѣтъ еще письма? спросила она, грустно смотря на столъ.
   -- Нѣтъ, отвѣчала Анатолія дрожащимъ голосомъ: -- имѣй терпѣнье, Віолета.
   -- Еще день, а письма все нѣтъ; я, право, этого не понимаю, произнесла молодая дѣвушка какъ бы про себя и начала тихо плакать.
   Черезъ нѣсколько минутъ, въ комнату вошла лэди Нортъ. Взаимныя отношенія этихъ недавнихъ враговъ совершенно измѣнились: лэди Нортъ называетъ Віолету "дитя мое", а Віолета лэди Нортъ "мама".
   -- Мама, отчего мнѣ не даютъ письма? Я знаю, что онъ мнѣ давно написалъ; я не могу ѣхать къ нему безъ этого письма, а онъ, конечно, удивляется, что я не ѣду. Каждое утро, я прислушиваюсь къ шагамъ почтальйона и слышу, какъ онъ разноситъ письма всѣмъ сосѣдямъ, а это письмо мнѣ дороже всего на свѣтѣ. Я всегда слушалась его, и онъ будетъ удивляться, что я не ѣду къ нему. Быть можетъ, онъ подумаетъ, что я его забыла. Нѣтъ, онъ этого не подумаетъ. Я не могу его забыть!
   -- Не тревожься, дитя мое, отвѣчала лэди Нортъ нѣжно, тогда какъ Анатолія горько плакала:-- все обойдется благополучно. Не будь грустна сегодня; ты знаешь, что мистрисъ Варнеръ и Эми пріѣдутъ къ тебѣ.
   -- А мы пойдемъ сегодня за цвѣтами? спросила Віолета, какъ бы не слушая лэди Нортъ.
   -- Мы пойдемъ завтра.
   -- И къ чему мы ходимъ? сказала она, грустно поникнувъ головой: -- каждый разъ, какъ я бываю въ Нунгэдѣ, я прислушиваюсь и знаю, что его тамъ нѣтъ. Цвѣты тамъ хороши, потому что имя его надъ ними; но его тамъ нѣтъ... онъ далеко... онъ хотѣлъ прислать мнѣ письмо, и я его жду каждый день. Но мнѣ не даютъ этого письма. Мама, готовы всѣ мои платья?
   -- Да.
   -- Вы увѣрены?
   -- Совершенно; но, Віолета, не тревожься.
   -- Ему болѣе всего понравится бѣлое атласное; и онъ радъ будетъ, что я не въ черномъ, какъ всѣ. Но вѣдь вы, мама, и мистриссъ Варнеръ и Эми не придете на свадьбу въ черныхъ платьяхъ?
   -- Конечно, нѣтъ, Віолета. Но пора уже завтракать.
   Віолета, молча, послушно заняла свое мѣсто.
   -- Я надѣюсь, что, при нашемъ приходѣ въ церковь, весь полъ усѣютъ цвѣтами, сказала она: -- мнѣ это все равно, но ему будетъ пріятно. Вы увѣрены, мама, что все готово для свадьбы?
   -- Все, дитя мое.
   -- И вы думаете, что скоро придетъ отъ него письмо?
   -- Да, теперь скоро, отвѣчала лэди Актонъ дрожащихъ голосомъ.

Конецъ.

"Отечественныя Записки", NoNo 1--5, 1877

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru