Бальзак Оноре
Эль Вердюго

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (El Verdugo -- Палач)
    Черта из истории Испанской войны.
    Текст издания: журнал "Телескопъ", No 8, 1832.

   

ЭЛЬ ВЕРДЮГО.

ЧЕРТА ИЗЪ ИСТОРІИ ИСПАНСКОЙ ВОЙНЫ.

(Бальзака)

   Колоколъ небольшаго городка Менды пробилъ полночь. Въ эту минуту, одинъ молодой Французскій Офицеръ, опершись на парапетъ длинной террасы, окружавшей сады замка Менды, казался погруженнымъ въ глубокую задумчивость, несовмѣстную съ обыкновенной безпечностью военной жизни: но должно сказать, что никогда время, мѣсто и обстоятельства не могли быть благопріятнѣе для размышленія.
   Прекрасное небо Испаніи простиралось голубымъ наметомъ надъ головой его. Брежжущее мерцаніе звѣздъ и кроткій блескъ луны роскошно освѣщали прекрасную долину, разстилавшую подъ ногами его всѣ свои сокровища. Прислонившись къ лимонному дереву, осыпанному цвѣтами, молодой офицеръ могъ видѣть, во стѣ футовъ отъ себя, городъ Менду, который какъ будто укрывался отъ сѣверныхъ вѣтровъ при подошвѣ скалы, на коей построенъ былъ замокъ. Повернувъ голову, онъ усматривалъ море, коего блестящія волны, подобно широкой серебрянной полосѣ, каймили очаровательный ландшафтъ. Замокъ былъ иллюминованъ. Веселый шумъ бала, звуки оркестра, смѣхъ танцующихъ офицеровъ и ихъ дамъ, долетали до него, смѣшиваясь съ отдаленнымъ ропотомъ волнъ. Прохлада ночи проливала крѣпительную свѣжесть въ его члены, изнуренные дневнымъ зноемъ: и наконецъ сады были наполнены деревьями, коихъ роскошные цвѣты благоухали такъ сладко, что молодой человѣкъ чувствовалъ себя какъ будто погруженнымъ въ купель ароматовъ.
   Замокъ Менда принадлежалъ одному Испанскому Гранду, который въ это время жилъ въ немъ со всѣмъ семействомъ. Весь этртъ вечеръ старшая изъ его дочерей смотрѣла на офицера съ участіемъ, въ коемъ выражалось столько болѣзненнаго унынія, что задумчивость, владѣвшая молодымъ человѣкомъ, находила въ немъ достаточное изъясненіе. Клара была прекрасна: и хотя у ней было трое братьевъ и еще сестра, имѣніе Маркиза Леганесъ было такъ значительно, что Викторъ Мартанъ могъ предполагать за ней богатое приданое. Но какъ осмѣлишься подумать, чтобы дочь стараго Испанца, надменнаго въ высочайшей степени своимъ грандствомъ, могла принадлежать сыну Парижскаго купца, торгующаго пряными кореньями?
   Французы были ненавидимы. Такъ какъ Генералъ Г***, командовавшій въ провинціи, подозрѣвалъ Маркиза въ приготовленіяхъ къ возмущенію, въ пользу Фердинанда VII, то батальонъ, находившійся подъ командою Виктора Мартана, былъ поставленъ въ маленькомъ городкѣ Мендѣ для того, чтобы держать въ страхѣ сосѣднія деревни, повиновавшіяся Маркизу де Леганесъ. Послѣдняя депеша Маршала Нея заставляла даже бояться, чтобъ Англичане въ скоромъ времени не сдѣлали высадки на берегъ, и показывала на Маркиза, какъ на человѣка, состоявшаго въ тайныхъ связяхъ съ Лондонскимъ Кабинетомъ. Почему, не смотря на благосклонность и ласки, оказываемыя Маркизомъ Виктору Мартану и его солдатамъ, молодой офицеръ держалъ себя на сторожѣ.
   Подходя къ террасѣ, чтобы осмотрѣть съ ней городъ и деревни, ввѣренныя его надзору, онъ спрашивалъ самъ у себя: какъ изъяснить дружелюбіе, которое Маркизъ не переставалъ ему оказывать, и какимъ образомъ спокойствіе всего околодка можно согласить съ безпокойствами, изъявленными его Генераломъ: но, въ одну минуту, всѣ эти мысли были изгнаны изъ головы его чувствомъ осторожности и любопытствомъ весьма основательнымъ.
   Въ городѣ онъ примѣтилъ довольно свѣта. Не смотря на праздникъ С. Іакова, онъ далъ приказъ, въ тоже утро, чтобы огни вездѣ были погашены въ извѣстный часъ, имъ назначенный. Одному замку было позволено исключеніе. Штыки солдатъ его блистали на обыкновенныхъ постахъ: но повсюду царствовало торжественное молчаніе и ничто не показывало, чтобы Испанцы предавались шумной веселости праздника.
   Стараясь изъяснить себѣ такое странное нарушеніе даннаго приказа, въ коемъ жители оказались виновными, онъ нашелъ въ немъ тайну, гораздо важнѣйшую, вспомнивъ, что оставилъ офицеровъ смотрѣть за ночнымъ порядкомъ и ходить по городу дозоромъ. Со всею пылкостію юноши, хотѣлъ онъ броситься чрезъ проломъ, чтобъ скорѣе сбѣжать со скалъ и дойти до небольшаго поста, находившагося при входѣ города со стороны замка, какъ тихій шумъ позади остановилъ его. Казалось, что песокъ аллеи шуршалъ подъ легкой ногой женщины. Онъ обернулся и не видѣлъ ничего: но глаза его были поражены необыкновеннымъ блескомъ океана. Вдругъ примѣтилъ онъ зрѣлище столь ужасное, что оцѣпенѣлъ отъ изумленія, не вѣря самому себѣ. Въ серебряномъ мерцаніи луны бѣлѣлись паруса на довольно значительномъ разстояніи. Онъ затрепеталъ и старался убѣдить себя, что сіе страшное видѣніе было не что иное, какъ оптическій обманъ, произведенный блескомъ волнъ и луны.
   Въ эту минуту, хриплый голосъ произнесъ его имя. Офицеръ обернулся къ пролому и увидѣлъ медленно подымающуюся голову солдата, котораго взялъ съ собой въ замокъ.
   --"Вы ли это, командиръ?.."
   -- Я -- я! Что такое? отвѣчалъ тихо молодой человѣкъ, вразумленный нѣкоторымъ родомъ предчувствія, что должно дѣйствовать тайно.
   -- "Бездѣльники копошутся, какъ черви.... и я спѣшилъ сообщишь вамъ, если позволите, нѣкоторыя замѣчанія..."
   -- Говори! отвѣчалъ Викторъ.
   -- "Я шелъ слѣдомъ за однимъ негодяемъ изъ замка, который съ фонаремъ пробирался сюда. Фонарь, кажется мнѣ, чертовски подозрителенъ: ибо, я не думаю, чтобъ этотъ православной христіанинъ, въ такой часъ, изволилъ шествовать зажигать церковныя свѣчи... и такъ я рѣшился итти за нимъ по пятамъ. и, въ трехъ шагахъ отсюда, на скалѣ, примѣтилъ кучу хворосту..."
   Ужасный крикъ раздался въ городѣ и прервалъ расказъ солдата. Внезапный блескъ освѣтилъ офицера; и въ туже минуту бѣдный гренадиръ упалъ бездыханный, (съ прострѣленной головою. Въ десяти шагахъ отъ молодаго человѣка запылалъ костеръ соломы и хворосту. Звуки инструментовъ и смѣхъ пирующихъ смолкли внезапно въ замкѣ. Смертное безмолвіе, прерываемое стонами, заступило мѣсто праздничнаго шума. Пушечный ударъ прогремѣлъ на серебряной равнинѣ океана. Холодный потъ выступилъ на челѣ молодаго офицера. Онъ понялъ, что всѣ солдаты его истреблены и что Англичане готовятся къ высадкѣ. Уже видѣлъ онъ себя обезчещеннымъ и преданнымъ военному суду, если останется въ живыхъ... и измѣрялъ глазами глубину долины. Онъ готовъ былъ ринуться, какъ рука Клары схватила его руку.
   -- Бѣгите! сказала она: братья мои слѣдуютъ за мной. Внизу скалы, тамъ, вы найдёте Андалузскаго бѣгуна Юанито. Бѣгите!..
   Она толкнула его. Молодой человѣкъ, въ оцѣпененіи, смотрѣлъ на нее съ минуту. Но, повинуясь могущественному инстинкту самосохраненія, коему самый храбрѣйшій человѣкъ не можетъ противиться, онъ бросился въ паркъ по указанному направленію и побѣжалъ среди скалъ, гдѣ дотолѣ скакали однѣ козы. Онъ слышалъ, какъ Кларита кричала своимъ братьямъ, чтобъ они гнались за нимъ; слышалъ шаги своихъ убійцъ; слышалъ, какъ пули, посланныя за нимъ въ погоню, свистали мимо его ушей: но онъ достигъ долины, нашелъ лошадь, вскочилъ на нее и исчезъ съ быстротою молніи.
   Въ нѣсколько часовъ Викторъ Мартанъ доѣхалъ до квартиры Генерала. Сей послѣдній сидѣлъ въ то время за обѣдомъ съ своимъ Штабомъ.
   "Я приношу вамъ мою голову!" вскричалъ офицеръ, блѣдный и изнуренный.
   Онъ сѣлъ и расказалъ ужасное произшествіе. Страшное молчаніе сопровождало его расказъ.
   -- Я нахожу васъ болѣе несчастнымъ, чѣмъ виновнымъ, отвѣчалъ ужасный Генералъ. На васъ не можетъ пасть отвѣтственность за преступное злодѣйство Испанцевъ: и -- если Маршалъ не рѣшитъ иначе -- я васъ прощаю.
   Слова сіи оставили весьма малое утѣшеніе несчастному офицеру.
   -- "Если Императоръ узнаетъ объ этомъ?.." вскричалъ онъ.
   -- Онъ прикажетъ васъ разтрѣлять, отвѣчалъ спокойно Генералъ: но мы увидимъ. Между тѣмъ, ни слова болѣе! присовокупилъ онъ строгимъ голосомъ: теперь должно думать о мщеніи, которое должно пролить спасительный страхъ въ это гнѣздо измѣны.
   Черезъ часъ, весь полкъ, отрядъ конницы и артиллеріи, были уже въ дорогѣ. Генералъ и Викторъ предводительствовали колонной: Солдаты, узнавшіе объ истребленіи своихъ товарищей, объяты были безпримѣрною яростію. Разстояніе, отдѣлявшее главную квартиру отъ Менды, было пройдено съ чудесной быстротой. На дорогѣ, Генералъ нашелъ цѣлыя деревни вооруженными. Каждая изъ нихъ была окружена и заплатила десятою частію, своихъ жителей.
   По неизъяснимому року, Англійскіе корабли легли въ дрейфъ, не трогаясь съ мѣста {Послѣ узнали, что на этихъ корабляхъ находилась одна артиллерія и что они обогнали остальную часть транспорта.}, такъ что городъ Менда былъ окруженъ французскими войсками безъ всякаго почти препятствія. Жители, объятые ужасомъ, видя себя лишенными помощи, коей ожидали отъ появленія Англійскихъ кораблей, предложили сдашься безусловно. Въ пылу самоотверженія, коего образцы въ то время были весьма не рѣдки въ Испаніи, убійцы Французовъ, зная неумолимую жестокость Генерала и предугадывая, что вѣроятно городъ весь будетъ преданъ огню и мечу, предложили донесть сами на себя. Генералъ принялъ сіе предложеніе, присовокупивъ условіе, чтобы всѣ жители замка, отъ послѣдняго слуги до Маркиза, были отданы въ его руки. Условіе было принято: Генералъ обѣщалъ даровать жизнь остатку народонаселенія и запретить солдатамъ жечь или грабить городъ. Огромная контрибуція была назначена: и богатѣйшіе изъ жителей отдали самихъ себя въ залогъ платежа, который надлежало выполнишь въ двадцать четыре часа.
   Взявъ всѣ предосторожности, необходимыя для безопасности солдатъ и обороны отъ всякаго нападенія, Генералъ отказался помѣстить солдатъ въ домы. Велѣвъ имъ стать лагеремъ, онъ отправился самъ въ замокъ и занялъ его военнымъ образомъ. Всѣ члены фамиліи Ле-Ганесъ отданы были подъ строгій караулъ, съ глазу на глазъ, связанные. Генералъ приказалъ ихъ запереть въ залѣ, гдѣ давался балъ. Изъ оконъ сей залы можно было видѣть террасу, возвышавшуюся надъ городомъ. Штабъ расположился въ сосѣдней галлереѣ, гдѣ Генералъ сначала держалъ совѣтъ о мѣрахъ, кои должно принять для воспрепятствованія высадкѣ.
   Отправивъ адъютанта къ Маршалу Нею и приказавъ на берегу устроить батареи, Генералъ и его Штабъ занялись плѣнниками. Двѣсти Испанцевъ, выданные жителями, немедленно были разстрѣляны на террасѣ. Послѣ сей военной экзекуціи, Генералъ приказалъ поставишь на террасѣ столько висѣлицъ, сколько людей находилось въ залѣ замка, и велѣлъ привести палача изъ города.
   Пользуясь временемъ до обѣда, который приказано было приготовить для Штаба въ галлереѣ замка, Викторъ Мартанъ отправился къ заключеннымъ. Онъ возвратился вскорѣ къ Генералу.
   -- "Я прихожу" -- сказалъ онъ ему растроганнымъ голосомъ -- "просить у васъ малости..."
   -- Вы!.. перервалъ Генералъ тономъ горькой ироніи.
   -- "Ахъ!" отвѣчалъ Викторъ: "это ужасная милость! Маркизъ, видя поставленныя висѣлицы, надѣется, что вы перемѣните этотъ родъ казни для его фамиліи. Онъ просишь васъ отрубишь головы всѣмъ благороднаго происхожденія..."
   -- Пожалуй! перервалъ Генералъ.
   -- "Они просятъ еще не отказать имъ въ утѣшеніяхъ религіи и развязать ихъ. Никакой мысли о побѣгѣ..."
   -- Согласенъ и на то... отвѣчалъ Генералъ; но вы будете отвѣтствовать мнѣ за нихъ...
   -- "Старикъ предлагаетъ еще вамъ все свое имѣніе, если вы пощадите младшаго изъ его сыновей..."
   -- Въ самомъ дѣлѣ!.. возразилъ Генералъ. Но его имѣніе принадлежитъ уже Королю Іосифу... Онъ остановился. Выраженіе презрѣнія пробѣжало по его наморщившемуся челу и онъ присовокупилъ: хорошо! я хочу превзойти его желанія: важность сей послѣдней просьбы мнѣ понятна... Пусть такъ! пусть онъ купитъ вѣчность своего имени, которое боится видѣть изчезнувшимъ, и пусть Испанія памятуетъ всегда и о ихъ измѣнѣ и о ихъ наказаніи!.. Я оставляю все его имѣніе и дарую жизнь тому изъ его дѣтей, кто возметъ на себя должность палача. Ступайте и не говорите мнѣ ничего болѣе!
   Викторъ окаменѣлъ.
   Между тѣмъ обѣдъ былъ поданъ. Всѣ офицеры, усѣвшись за столъ, принялись довольствовать аппетитъ, усугубленный усталостью. Одного не доставало на пирѣ -- Виктора Мартана. Колебавшись нѣсколько времени, онъ отправился въ залу, гдѣ стенала несчастная и надменная фамилія Леганесъ. Онъ вошелъ; бросилъ печальный взглядъ на зрѣлище, которое представляла теперь зала, гдѣ на канунѣ видѣлъ онъ блестящія, разубранныя головы двухъ молодыхъ дѣвушекъ и трехъ молодыхъ людей, кружившіяся въ вихрѣ вальса; и затрепеталъ, подумавъ, что, чрезъ нѣсколько минутъ, онѣ должны скатиться подъ сѣкирою палача. Отецъ, мать, трое сыновей и обѣ дочери, привязанные къ раззолоченнымъ кресламъ, оставались въ состояніи совершенной недвижимости. Восемь человѣкъ служителей стояли въ безмолвіи, съ связанными назадъ руками. Эти пятнадцать несчастливцевъ смотрѣли важно другъ на друга и взоры ихъ едва измѣняли чувствамъ, ихъ одушевлявшимъ. Глубокая преданность судьбѣ и сожалѣніе о неудачѣ предпринятаго замысла читались на лицахъ у нѣкоторыхъ. Солдаты, уважая горесть своихъ жестокихъ враговъ, стояли неподвижны. Движеніе любопытства одушевило всѣ лица, когда Викторъ явился. Онъ приказалъ развязать осужденныхъ и самъ снялъ веревки, привязывавшія Клару къ кресламъ. Она печально улыбнулась. Молодой человѣкъ не могъ удержаться, чтобъ не прикоснуться слегка къ прекраснымъ, освѣженнымъ всею прелестью юности, рукамъ дѣвушки. Онъ любовался ея черными волосами, ея гибкимъ станомъ: Клара была настоящая Испанка: кожа ея имѣла цвѣтъ Испанскій, нѣсколько смугловатый; глаза также Испанскіе, съ длинными бровями дугой, и черной, какъ смоль, зѣницей.
   -- Успѣли ль вы? сказала она ему, съ одной изъ тѣхъ погребальныхъ улыбокъ, въ коей все еще отсвѣчивается молодая дѣвушка.
   Викторъ не могъ удержаться отъ стона. Онъ смотрѣлъ почередно на Клару и на трехъ ея братьевъ. Одинъ, и это былъ старшій, имѣлъ отъ роду тридцать лѣтъ. Малорослый, дурно сложенный, съ видомъ гордымъ и презрительнымъ, онъ имѣлъ однако довольно благородства въ пріемахъ и не казался совсѣмъ чуждымъ той нѣжной разборчивости вкуса, которою нѣкогда славилась Испанская вѣжливость. Онъ назывался Юанито. Другой, Филиппъ, былъ около двадцати двухъ лѣтъ. Онъ походилъ на Клару. Послѣднему было только восемь лѣтъ. Художникѣ нашелъ бы въ чертахъ маленькаго Рафаэля отблескъ того Римскаго мужества, которое Давидъ сообщалъ дѣтскимъ личикамъ въ своихъ республиканскихъ картинахъ. Голова стараго Маркиза, покрытая сѣдинами, казалось, унесена была изъ картины Мурилло.
   При видѣ ихъ, Викторъ потрясъ печально головой, отчаиваясь, чтобы кто-нибудь изъ четырехъ согласился на Цѣну, назначенную Генераловъ. Однако онъ отважился довѣришь ее Кларѣ. Она содрогнулась, сначала, но вдругъ приняла спокойный видъ и стала на колѣна предъ своимъ отцемъ.
   -- "Ахъ!" сказала она ему: "возьмите съ Юанито клятву, что онъ свято покорится велѣніямъ, которыя вы ему дадите. Мы будемъ довольны!"
   Старая мать задрожала отъ надежды: но, когда, наклонясь къ мужу, услышала ужасную тайну, ввѣренную Кларѣ, упала безъ памяти.
   Юанито понялъ все и запрыгалъ, какъ левъ, въ желѣзной клѣткѣ.
   Викторъ взялъ на себя отослать солдатъ, получивъ отъ Маркиза увѣреніе въ совершенной покорности. Служители были уведены и отданы палачу, который ихъ тотчасъ повѣсилъ.
   Когда съ несчастнымъ семействомъ не осталось никого, кромѣ Виктора, старый отецъ приподнялся:
   -- "Юанито!" сказалъ онъ.
   Юанито, понимавшій волю отца, отвѣчалъ однимъ наклоненіемъ головы, выражавшимъ отказъ. Онъ упалъ въ кресла и смотрѣлъ на всѣхъ взоромъ дикимъ и ужаснымъ.
   Клара сѣла къ нему на колѣна и съ веселымъ видомъ:
   -- "Юанито!" сказала она ему, обвившись руками вокругъ его шеи и цѣлуя его въ глаза: "любезный мой Юанито! еслибъ ты зналъ, какъ пріятна будетъ мнѣ смерть, полученная отъ тебя. До меня не дотронутся гнусныя руки палача. Ты меня избавишь отъ бѣдствій, меня ожидающихъ... вѣдь ты самъ, добрый мой Юанито... ты самъ хотѣлъ, чтобъ я никому не принадлежала... и такъ..."
   Ея глаза бросили огненный взглядъ на Виктора, какъ будто для того, чтобъ пробудить въ сердцѣ Юанито ненависть его къ Французамъ.
   -- "Будь смѣлѣй!" сказалъ ему братъ его
   Филиппъ: "иначе фамилія наша должна изчезнуть."
   Вдругъ Клара встала; группа, образовавшаяся вкругъ Юанито, раздѣлилась; и онъ увидѣлъ предъ собой стараго своего отца, который вскричалъ торжественнымъ голосомъ:
   -- "Юанито! я тебѣ приказываю."
   Молодой Графъ оставался неподвижнымъ: отецъ бросился предъ нимъ на колѣна. Невольно, Клара, Рафаэль и Филиппъ, сдѣлали тоже: и, всѣ простирая руки къ тому, который долженъ былъ спасти отъ забвенія родъ ихъ, казалось, повторяли въ слѣдъ за отцомъ слова сіи:
   -- "Сынъ мой! Не ужели не достанетъ у тебя Испанскаго мужества и истинной чувствительности... развѣ ты хочешь держать меня предъ собой на колѣняхъ -- и -- долженъ ли ты думать теперь о своей жизни, о своихъ страданіяхъ?.."
   -- "Сынъ ли мой это, Маркиза?" присовокупилъ старикъ, обращаясь къ женѣ.
   -- "Онъ соглашается!" вскричала съ отчаяніемъ мать: ибо видѣла, что Юанито сдѣлалъ бровями движеніе, коего одна знала смыслъ.
   Марикита, другая дочь, стояла на колѣняхъ, сжимая мать въ своихъ слабыхъ объятіяхъ: и, какъ она заливалась слезами, маленькой Рафаэль журилъ ее.,
   Въ эту минуту капелланъ замка явился. Онъ былъ окруженъ немедленно всѣмъ семействомъ. Его подвели къ Юанито. Викторъ, не могши долѣе переносить сей ужасной сцены, далъ знакъ Кларѣ и поспѣшно удалился, чтобы сдѣлать послѣднее усиліе на Генерала. Онъ нашелъ его въ веселомъ духѣ, среди пирушки, попивающаго прекрасное винцо съ офицерами, кои подвеселились уже порядкомъ.
   Черезъ часъ, сто значительнѣйшихъ жителей Менды были приведены на террассу, чтобы, по приказанію Генерала, быть свидѣтелями казни фамиліи Леганесъ. Отрядъ солдатъ былъ поставленъ для надзора за Испанцами, размѣщенными вокругъ висѣлицъ, на которыхъ повѣшены были служители Маркиза, такъ что головы ихъ касались почти ногъ страдальцевъ. Въ тридцати шагахъ отъ нихъ, возвышалась плаха и блисталъ топоръ.
   Палачъ былъ здѣсь же, на случай отказа Юанито.
   Вскорѣ Испанцы услышали, посреди глубокаго молчанія, шаги многихъ людей, мѣрный шопотъ солдатъ и легкое бренчанье ихъ оружія. Сіи различные звуки смѣшивались съ радостными кликами офицерской пирушки, точно также, какъ недавно танцы бала прикрывали пріуготовленія кровавой измѣны. Взоры всѣхъ обратились къ замку. Семейство Маркиза приближалось съ неимовѣрною твердостью. Лица всѣхъ были спокойны и ясны. Только одинъ, блѣдный, изнуренный, опирался на священника, который изливалъ всѣ утѣшенія религіи для него -- для него, который одинъ долженъ былъ остаться въ живыхъ. Палачъ ронялъ, какъ и всѣ, что Юанито занялъ его мѣсто. Старый Маркизъ и его жена, Клара, Марикита и обое братьевъ, стали на колѣни за нѣсколько шаговъ отъ роковой плахи. Священникъ повелъ Юанито. Когда сей послѣдній подошелъ къ плахѣ, палачь, взявъ его за рукавъ, отвелъ въ сторону я вѣроятно далъ ему нѣкоторыя наставленія.
   Священникъ помѣстилъ несчастныя жертвы такъ, чтобъ онѣ не видѣли казни; но то были настоящіе Испанцы. Они остались на ногахъ, не показывая никакой слабости.
   Клара первая бросилась къ брату.
   -- "Юанито!" сказала она ему: "сжалься надъ моимъ слабодушіемъ! Начни съ меня!"
   Въ эту минуту, раздались быстрые шаги спѣшившаго человѣка. Викторъ вбѣжалъ на мѣсто казни. Клара стояла уже на колѣняхъ и ожидала роковой сѣкиры. Молодой человѣкъ поблѣднѣлъ, но у него достало "илъ добѣжать:
   -- Генералъ даруетъ тебѣ жизнь, если ты выдешь за меня замужъ!.. сказалъ онъ ей.
   Испанка бросила на Француза взоръ, кипящій презрѣніемъ и гордостью.
   -- "Ну! Юанито!".. сказала она голосомъ, вырвавшимся изъ глубины души.
   Голова ея покатилась къ ногамъ Виктора. Маркиза Леганесъ судорожно вздрогнула, услышавъ тяжелый стукъ падшей сѣкиры: это былъ единственный знакъ ея скорби.
   -- "Хорошо ли я буду такъ, добрый мой Юанито?".. спросилъ маленькой Рафаэль своего брата.
   -- "Ты плачешь, Марикита!" сказалъ Юанито сестрѣ своей.
   -- "О! да!" отвѣчала молодая дѣвушка: "я думаю о тебѣ, бѣдный мои Юанито... Ахъ! какъ ты будешь безъ насъ несчастливъ!.."
   Вскорѣ явился Маркизъ. Онъ посмотрѣлъ на кровь своихъ дѣтей, обратился въ зрителямъ безмолвнымъ и неподвижнымъ, простеръ руки къ Юанито и вскричалъ громкимъ голосомъ:
   " Испанцы... я даю сыну моему родительское мое благословеніе... да сопровождаетъ оно про всегда!.. Теперь, Маркизъ, рубя безъ страха: ибо совѣешь твоя безъ пятна!"..
   Но когда Юанито увидѣлъ свою мать, которая подходила, опираясь на священника:
   -- Она меня питала!.. вскричалъ онъ; и этотъ крикъ извлекъ громкій вопль ужаса изъ всѣхъ присутствовавшихъ. Шумъ пира и веселый смѣхъ офицеровъ утихъ при этомъ ужасномъ крикѣ.
   Маркиза, видя, что мужество Юанито истощилось, бросилась стремглавъ чрезъ баллюстраду и раздробилась о скалы. Новый крикъ изумленія вырвался у всѣхъ. Юанито упалъ безъ памяти.
   "Генералъ!" сказалъ одинъ офицеръ уже полу-пьяный: "Мартанъ разсказалъ мнѣ кое-что объ этой казни... Я бьюсь объ закладъ, что вы не приказывали ничего..."
   -- Развѣ вы забываете, господа, вскричалъ Генералъ, что черезъ мѣсяцъ пять сотъ Французскихъ семействъ надѣнетъ трауръ и что мы теперь въ Испаніи? Или вы хотите, чтобъ мы оставили здѣсь свои кости?..
   Послѣ этого восклицанія, не нашлось ни одного, даже Подпоручика, который бы осмѣлился допить свой стаканъ.
   Не смотря на почести, которыми онъ теперь окруженъ, не смотря на титло: El Merdugo (палачь), коимъ, какъ говорятъ, Король Испанскій возвеличилъ имя Маркиза де Леганесъ, онъ пожирается скорбію, живетъ въ уединеніи и рѣдко показывается. Подавленный тяжестію своего неслыханнаго подвига, онъ, кажется, съ нетерпѣніемъ ожидаетъ, чтобы рожденіе другаго сына дало ему право присоединиться къ тѣнямъ, посреди коихъ влачится ея жизнь его.

"Телескопъ", No 8, 1832

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru