Архенгольц Иоганн-Вильгельм
О нынешней войне

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

О нынешней войне

Перевод с немецкого.

   Происшествия нашего времени так чрезвычайны, так негласны с правилами рассудка, с историей и политикой прежних времен, что разве одни рабы могут быть хладнокровными зрителями и безмолвствовать. Но не всякий из людей, благородных сердцем, может объявить публике свое мнение: тем более обязан журналист, уважаемый в своем отечестве, сказать, что он думает.
   Мудрость или невежество министров хотя и может несколько времени быть недосказанной, но скоро задача решится, и следствия отрывают причину. Оставим в покое английского короля, ибо по законам Британии за все ответствуют министры: только о них говорить будем. Описание их мудрых и безрассудных правил, ошибок, глупостей - и всего, что угодно - составляет уже издавна главную часть английской истории. Кто не помнит системы великого Чатама или глупостей недостойного Бьюта, который при конце семилетней войны делил в Сент-Джемсе прусские владения? Кто забыл министра Норта, столь безумно начавшего американскую войну? Кто не дивился и глубокой политике господина Питта в 1790 году, когда Англия за Очаковскую степь хотела объявить войну России, и когда весь британский народ изъявил свое несогласие на такую безрассудность? но величайшие грехи в политике были предоставлены нынешним министрам.
   Они в самом начале своего министерства изумили Европу заключением мира. Англия, с беспримерной славой истребив везде неприятельские флоты, владея всемирной торговлей, множеством завоеванных островов и колоний, вдруг отдает все назад; и только уже по размене трактатов, после лондонской иллюминации, народного торжества и красивых речей парламентских о благословениях мира, английские министры увидели свое излишнее бескорыстие и страшную силу Франции. От того происходила их нерешительность, несообразность в мерах и боязнь возвратить завоевания, мыс Доброй Надежды, Мальту и Египет; наконец они все отдали, кроме Мальты; отдали голландцам мыс Доброй Надежды в самое время, когда уже сент-джемский кабинет решился объявить войну Франции!!!
   Министры непременно хотели сей войны - и не для того, чтобы удержать Мальту: ибо никто еще у них не отнимал ее, и сомнительно, чтобы консул начал неприятельские действия. По крайней мере в таком случае Британия могла бы доказывать, что она только обороняется; и Бонапарте не мог бы возбудить против англичан всего народа французского, - не мог бы преклонить на свою сторону всех государей и все нации в Европе: что теперь видим.
   За голую скалу Средиземного моря начать войну убыточную и опасную, казалось противным здравому смыслу; надлежало предполагать другие важные причины для изъяснения такой великой решительности. Парламентские речи министров и бумаги, обнародованные английским правительством, доказали ошибку людей благоразумных: Аддингтон и Гакесбури не имели никаких других причин начать войну, кроме того, что испугались могущества Франции, которое они сами утвердили Амьенским миром!
   Здесь читатели дозволят нам несколько отступить от главного предмета.
   Многие немецкие патриоты желали, чтобы король прусский занял своими войсками Ганновер и тем предупредил вступление французов в сию землю. Вероятно, что берлинский кабинет желал отвратить сие несчастье от Ганновера дружественными представлениями консулу; но если их не уважили??... Известны три способа действовать на кабинеты: убеждениями дружественными, так называемыми демонстрациями или угрозами и неприятельским нападением. Когда первые не имеют успеха, то можно еще грозить; но угрозы пугают только слабых. Франция в 1787 году напрасно хотела воинскими приготовлениями отвести прусского короля от участия в делах Голландии; напрасно также, через три года потом, Англия и Пруссия угрожали России на сухом пути и на море: Екатерина, не боясь того, исполняла план свой. Нет сомнения, что Бонапарте не испугался бы никаких угроз. Он конечно сказал бы берлинскому кабинету следующее: "Англия объявила Франции войну и гордится своими флотами, с которыми наши не могут теперь сражаться. Остается Ганновер, который принадлежит моему неприятелю, и в котором единственно могу действовать наступательно. Я хочу овладеть им; и кто вздумает противиться сему намеренью, тот будет явным врагом моим." После такого ответа берлинский кабинет долженствовал бы или замолчать, с опасностью для мирной системы своей в будущем, или, в противность благоразумию и к радости своих тайных неприятелей, для защиты Ганновера отказаться от выгод дружеской связи с Францией и в надежде на отдаленную помощь войти в самую ужаснейшую войну. Министры английские конечно предвидели завоевание Ганновера и пожертвовали им другой важнейшей, нам еще неизвестной цели. План войны их против французов должен ограничиться новыми завоеваниями в обеих Индиях, отнятием кораблей в Европе, занятием главных пристаней в Сицилии и блокадой или бомбардирование некоторых гаваней. Сии действия не представляют англичанам больших трудностей; но более им уже нечего делать - или надобно безумно отважиться на высадку. Английских высадок давно уже никто не боится; только одна египетская удалась им, по милости и глупости французского генерала Мену. Сия счастливая египетская экспедиция вскружила голову многим британцам, так, что и самые члены парламента, ослепленные народной гордостью, мечтают ныне о высадках. Но как французы на море, так британцы на земле не могут сражаться с своим неприятелем.
   Планы английских министров во всем непостижимы для обыкновенного рассудка. Предвидя, что Франция не дозволит Голландии пользоваться нейтралитетом, ибо имеет нужды в ее морских силах, они немедленно велели брать корабли голландские и скоро торжественно объявили ей войну; Испания находится в такой же зависимости от Бонапарте, но английское правительство доныне щадит ее, и причина сего снисхождения есть для нас тайна. Известно то единственно, что испанцы воспользовались драгоценным временем и благополучно перевезли в Европу несметные сокровища из Америки. Все их корабли, нагруженные серебром и золотом, вошли в гавани.
   Такое великодушие английских министров против западной, не весьма дружелюбно к ним расположенной державы, конечно удивительно; но они еще более удивили нас своим делом на Севере. Как ни хотелось французам пересечь английскую торговлю с северной Европой, но они должны были щадить корабли дружественных, мирных держав, тем более, что Бонапарте желает казаться совершенно правым в нынешней ненавистной войне. Хотя английские корабли и не могли ходить по Эльбе, однако ж торговля между Великобританией и северными землями продолжалась; 7 и 8 июля приходили в Гамбург нейтральные корабли из Гуля и Ливерпуля. Лондонское купечество тому радовалось; а сей класс людей есть, как известно, самый важнейший в Англии. По крайней мере англичане имели сообщение с Гамбургом и могли на чужих кораблях присылать туда свои товары, в ожидании перемены и лучших обстоятельств.
   Что же сделали английские министры? Самое живейшее удовольствие, самую величайшую услугу консулу Бонапарте: они вздумали держать в блокаде Эльбу {А теперь и реку Везер.}, столь драгоценную для их торговли; пресекли сообщение Англии с Гамбургом и - что всего безрассуднее в нынешних обстоятельствах - оскорбляют тем все державы, не пропуская их кораблей. Дерзость неизъяснимая! Таким ли способом могут британцы снова найти друзей в Европе, утраченных их морским деспотизмом, кровопролитием перед Копенгагеном и забвением союзников при заключении Амьенского трактата? Нельзя кажется, выдумать лучшего средства для оскорбления не только кабинетов, но и всех частных людей - для истребления всякой привязанности к Англии.
   Теперь спрашивается: чего ожидают британские министры от таких жестоких мер? Того ли, чтобы великие державы покорились их самовластию и в угождение им объявили войну консулу? или Бонапарте скорее помирится с ними, видя, как они всех вооружают против себя?
   Скоро важные происшествия будут ответом на сии и другие вопросы. Между тем англичане нашли тайну почти вселить в нас желание того, что прежде ужасало благоразумных людей, и что во многих отношениях пагубно для блага Европы, всех народов, человечества - желания, чтобы французам удалась высадка в Англии!

-----

    [Архенгольц И.В.] О нынешней войне: [Из журн. "Minerva". 1803. T.3] / [Сокр.] перевод с немецкаго [Н.М.Карамзина] // Вестн. Европы. -- 1803. -- Ч.10, N 16. -- С.293-301.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru