На одной из первых остановок в Уральских горах я купил земляники. Она была завернута в бумагу, помеченную 1 октября 1917 года. Это был отпечатанный на машинке приказ Временного правительства (Керенского) населению о том, чтобы на зимнее время часы были переведены на час вперед. Урал не послушался Керенского, он послушался Ленина и перевел свои часы на столетие.
Свердловск
Обыкновенный турист, не знающий плана, предусмотренного для Урала, естественно задает себе вопрос: "Что было бы здесь, если бы план был выполнен повсюду?". Он, впрочем, выполнен во многих районах. И для путешественника, -- это чувствуется уже со Свердловска, -- весь Урал в целом -- картина, в которой все предметы несколько крупнее, чем ожидаешь. У художников это называется -- "дать первым планом".
Огромное здание районного комитета стоит на площади, очищенной от церкви. Оно могло бы служить образцом советской архитектуры: это огромное здание с тысячью окон светло, как будущее.
На углу набережной стоит старинный дом былого Екатеринбурга, дом, которой в своё время, должно быть, считался украшением города, так как он имел целых два этажа. Там теперь помещаются профсоюзы. Дом --зелёный, и весь покрыт мавританско-готическим орнаментом; он напоминает средневековые переплеты, которые были радостью романтиков и предметом зависти библиофилов. Где-то в Нормандии есть дом, 11, в котором жил Ламартин, такого же стиля. Он похож на ребенка, подражающего взрослым: маленькие готические стрелки, вычурная резьба, ажурная штукатурка, пустячки.
10 процентов населения Урала, около 700000 человек, принадлежат к нацменьшинствам: киргизы, казаки, татары и башкиры, чуваши, коми-пермяки, марийцы; 50000 рабочих-националов работало в 1930 году на уральских заводах. К началу 1932 г. число их достигло 100000...
Нижний Тагил
В день нашего приезда давали массовый спектакль перед металлургическим заводом, над которым виден бывший дом Демидова. Здесь были сотни, тысячи зрителей и тысячи артистов. Представление началось с кино. Показывали войну, революцию, строительство социализма и призывали к защите СССР от капиталистической интервенции. В темноте за сценой горели домны, периодически 'открывались мартеновские печи, вспыхивая фиолетовым светом. Я сидел на земле, рядом с мальчуганом лет одиннадцати, американцем из Нью-Йорка (Вронкс). Мы разговорились.
--Нет, -- сказал он, -- я никогда не вернусь в Соединенные штаты, разве только для того, чтобы делать революцию.
Он пионер. Я спросил его, запишется ли он в комсомол.
--А как же, -- ответил он, -- только сейчас я еще мал.
На Вагонострое нас встречает главный инженер. Этому человеку 27 лет, в 1917 ему было двенадцать, и он -- уже работал на заводе. Революция дала ему возможность учиться. Он кончил вуз в 1929 году. Сейчас он стоит во главе огромного строительства, пройдя производственный стаж на заводе АМО в Нижнем Новгороде. Он зарабатывает 1200 рублей в месяц.
Надеждинск
К концу вечера, устроенного нами в огромном чудесном Дворце культуры, мы получили свыше шестидесяти вопросов. Вот один из них: "Кто в вашей стране управляет заводом -- рабочие, мастера или инженеры, и входят ли в завком члены революционных организаций?".
Я не знаю лучшего ответа на клевету II Интернационала, чем этот вопрос.
В Надеждинске нет церквей. В 1905 г. здесь был свой поп-провокатор -- Африка, как в Петербурге был Гапон. Урок не пропал даром. В этом году 80 процентов продуктов для Надеждинска было доставлено из сельхозкомбината. Там нет зарплаты ниже 100 рублей в месяц.
Источник текста: журнал "Интернациональная литература", 1932 г.