Морвер Г.
Сигара

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: журнал "Пробуждение", 1908, No 21.

Сигара

Рассказ Г. Морвер.

   Освежившись холодным душем, накинув на плечи простыню, я пошел в фехтовальный зал, где должен был встретиться с Полем Кавуром, с которым я только что перед этим упражнялся в фехтовании. Войдя в зал, я сразу увидел его; он сидел, развалившись на диване, с сигарой в зубах. Я попросил у него огня. Вместо того, чтобы протянуть мне свою сигару, кончик которой едва успел обуглиться тонким слоем сероватого пепла, он вытащил из кармана коробку со спичками и протянул ее мне.
   Я вопросительно посмотрел на него.
   -- Это вошло у меня в привычку с тех пор, как благодаря этому я спасся однажды от рук женщины, -- ответил он на мой удивленный взгляд.
   -- Не вижу между этими двумя фактами никакой связи, -- возразил я равнодушно, не зная, расположен ли он объяснить мне свои слова, и не желая вместе с тем просить его рассказать.
   -- Вы правы, увидеть ее довольно трудно, -- произнес он после небольшой паузы.
   -- Кого ее? -- переспросил рассеянно я.
   -- Да связь между сигарным пеплом и любовным приключением.
   -- Да нет, бывает, что весьма незначительные происшествия вызывают иногда серьезные последствия. Вы, по всей вероятности, уединились в один прекрасный день в укромное местечко, tête à tête с вашей возлюбленной, и там по нечаянности уронили пепел с сигары на ее новое платье.
   Кавур засмеялся.
   -- Не угадали. Со мной тогда произошел случай совсем другого рода. Сейчас я расскажу вам все по порядку.
   Это было десять лет тому назад. Я ехал в поезде по одной из железных линий Англии; сидел я в купе для курящих, так как во время долгого пути люблю побаловать себя хорошей сигарой.
   Сначала купе было совсем пусто, но затем, перед самым отходом поезда, в него вошла молодая дама с большим саквояжем в руках; она села как раз против меня.
   -- Я позволю себе просить вас, сударыня, обратить ваше внимание на то, что в вагоне, в котором вы изволите сидеть, разрешается курить, -- заметил ей я по-английски, стараясь говорить возможно вежливее.
   -- О, для меня это безразлично, -- был ответ дамы.
   Кондуктор запер дверь вагона... Поезд тронулся. Хотя я имел полное право курить в этом вагоне, получив на это молчаливое разрешение моей случайной спутницы, но рассудил, что было бы неприлично отравлять воздух в присутствии женщины.
   Поэтому я открыл окно и вынул изо рта только что закуренную сигару, намереваясь выбросить ее вон.
   Но дама с улыбкой запротестовала против этого:
   -- Нет, нет, сударь, я очень прошу вас продолжать курить, я люблю запах сигары.
   -- Если вы разрешаете, сударыня...
   Я преклонился перед ее столь любезно выраженным желанием и был очень рад, что мне не надо было отказывать себе в удовольствии покурить.
   Я уселся поудобнее в угол диванчика и начал украдкой рассматривать мою соседку. Она была очень красива, какой-то вызывающей красотой. Одета она была в плотно облегавшее ее фигуру темно-зеленое платье, удивительно шедшее к ее белокурым волосам и к розовой коже. Ее большие глаза взирали на меня благосклонным, как мне казалось, взглядом. Эго красивое личико портила лишь складка, залегшая между ее бровями, и придававшая лицу выражение -- себе на уме. Теперь я вспомнил, что я уже видел ее на вокзале. Она шла по дебаркадеру вдоль вагонов и, казалось, искала кого-то в поезде.
   Об этом я сказал ей, желая начать с ней разговор.
   -- Да, это была я. Я искала мужа; мы сговорились встретиться на вокзале, но я не нашла его здесь. Это очень беспокоит меня... Не дай Боже, с ним что-нибудь случилось, может быть...
   -- О, из-за этого не стоит беспокоиться, -- произнес я, желая утешить ее.-- Он, должно быть, опоздал на этот поезд. А возможно также, что он сидит в нем же, только в другом вагоне. Я, во всяком случае, должен быть благодарен ему за опоздание...
   Я смиренно поднял на нее глаза, как бы прося извинения за смелость последних моих слов.
   -- Милостивый государь!!
   Ея щеки покрылись легким румянцем, глаза она опустила вниз с видом оскорбленного достоинства; но по ее улыбающимся губкам я видел, что гнев ее не искренен.
   -- Ну, вообразите-ка себя в моем положении! После целой недели напряженной работы не угодно ли сидеть в вагоне, наедине с молодой интересной дамой, которая притом смотрит на вас без особого отвращения! Ну, что бы вы стали делать на моем месте? Да то же, что сделал я...
   -- Да, да, именно то же самое, повторяю вам еще раз...
   После пятиминутного обмена любезностями и банальными фразами, вы, наверное попробовали бы пересесть поближе к вашей соседке...
   Так было и со мной в этот раз.
   Но тут меня точно водой кто-то окатил: моя соседка вдруг вскочила на самом интересном месте с диванчика, порывисто перебежала на другой конец вагона и, меняясь в лице, прошипела мне оттуда:
   -- Милостивый государь, вы потрудитесь тотчас же вручить мне сто фунтов стерлингов, чтобы хотя этим загладить ваше поползновение на мою честь!
   Да, дорогой друг, таково было мое первое любовное приключение на территории старой Англии.
   Очевидно было, что мне посчастливилось попасть в лапы одной из тех авантюристок, которые оперируют, обыкновенно, в железнодорожных поездах и приносят, конечно, большую пользу честным женщинам страны.
   Этого рода шантаж удается в девяти случаях из десяти. В особенности если "оскорбленная" обладает хорошей репутацией.
   Тогда -- горе неосторожному. Не угодно ли жениться на "жертве"; и лишь в лучшем случае вам удастся отделаться солидной суммой денег. Если же вы попробуете брыкаться, -- ну, закон всегда будет на стороне "несчастной оскорбленной"...
   Вы легко можете себе представить, что пришлось мне перечувствовать в этот момент.
   Сначала я думал было, что это простая шутка. Но одного взгляда на ядовитое выражение лица моей спутницы, на ее плотно сжатыя губы, было для меня достаточно, чтобы убедиться в серьезности положения.
   -- Повторяю вам, милостивый государь, что если вы сию же минуту не заплатите мне ста фунтов, то на ближайшей же станции вы будете арестованы, и тогда поплатитесь уже не ста фунтами, а двумя тысячами меньшей суммой не отвертитесь.
   Как я был обозлен! Я всерьез обдумывал, не сцапать ли мне ее в охапку да не спустить ли за окно. Она, очевидно, угадала мои мысли, так как несколько раз посмотрела на сигнальный шнурок, висевший на стене.
   Фу, какое скверное положение!
   Я уже читал мысленно в газетах: "Г-н Кавур обвиняется в преступлении против нравственности"... Недурно, а?
   Мне нужно было решиться на что-нибудь.
   Я уже полез рукой в карман, чтобы вынуть деньги; при этом мой взгляд упал на мою сигару.
   У меня в голове вдруг молнией блеснула смелая мысль...
   Я, уже спокойно, уселся снова в свой угол и затянулся своей сигарой.
   -- Я жду, милостивый государь.
   Я посмотрел на нее невиннейшим взглядом новорожденного младенца.
   -- К сожалению, я должен сказать вам, что не исполню вашего требования?
   -- Ну, это мы увидим на следующей станции. Две тысячи фунтов, сударь, -- и ни одним пенни меньше!
   Я не проронил ни слова в ответ. В следующую четверть часа я молчал как мертвый, не сделав ни одного движения. Я ни разу не взглянул на мою спутницу, которая, я чувствовал, обдавала меня грозными взглядами.
   Время от времени я посасывал мою сигару.
   Вот раздался протяжный резкий свисток локомотива.
   Моя спутница встала со своего места с решительным видом.
   -- Я спрашиваю вас в последний раз: угодно вам заплатить мне сто фунтов.
   Вместо всякого ответа я затянулся сигарой.
   -- А, ну хорошо же!
   С этими словами она расстегнула несколько пуговиц своего корсажа, привела в беспорядок свою прическу, сорвала с головы шляпку вместе с вуалью, шпильками и прочим гарнитуром.
   Поезд остановился у станции.
   Она отворяет дверь вагона и кричит во всю мочь: "Ко мне, на помощь"!
   К ней бегут все -- служащие, пассажиры, начинают любопытно толпиться вокруг вагона, расспрашивать в чем дело, зовут полицию...
   Вот величественно шествует к моему купе полисмен; его окружает озлобленная толпа, в которой слышны крики: "В тюрьму собаку-француза! В тюрьму его"!
   Интересно, не правда ли? Я отворачиваюсь и хладнокровно жду, когда же, наконец, наступит и мой черед вставить свое слово.
   -- Вот он, вот здесь этот негодяй, осмелившийся оскорбить меня!
   Моя спутница указывает на меня. Ее глаза горят, в голосе слышны оскорбительные нотки.
   -- Именем короля, арестую вас...
   И полисмен поднимает уже свою палочку.
   Теперь я прошу слова и обращаюсь к толпе.
   -- Эта женщина лжет. Посмотрите только на мою сигару.
   Совершенно спокойно я поднимаю над головой мою сигару, представляющую из себя столб пепла, сантиметров в шесть длиной.
   Вокруг меня воцаряется мертвая тишина. Все стараются понять, при чем тут пепел и сигара!
   И вот я слышу чей-то одиночный смех... потом еще и еще.
   Самому полисмену трудно становится сохранять серьезность.
   Он кладет руку на плечо моей обвинительницы.
   -- Вам, милостивый государь, будет, конечно, угодно возбудить обвинение против этой дамы?
   -- О, не стоит труда. Жизнь так коротка, -- смеюсь я и сбрасываю пепел с моей сигары на пол.
   Вот каким образом, друг мой, сигара спасла меня от коварства женщины.
   Вспомните об этом, когда будете путешествовать в Англии...

--------------------------------------------------------------------

   Текст издания: журнал "Пробуждение", 1908, No 21. С. 468--471.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru