Ц.
Иван Сергеевич Аксаков

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

СБОРНИКЪ
СТАТЕЙ,
НАПЕЧАТАННЫХЪ ВЪ РАЗНЫХЪ ПЕРІОДИЧЕСКИХЪ ИЗДАНІЯХЪ

ПО СЛУЧАЮ КОНЧИНЫ
И. С. АКСАКОВА

(ум. 27-го Января 1886 года.)

МОСКВА.
Типографія Л. Ѳ. Снегирева, Остоженка, Савеловскій, пер., д. Снегиревой.
1886.

   

Иванъ Сергѣевичъ Аксаковъ *).

*) Изъ No 3 словенской газеты "Ljubljanski Zvon".

   Вся великая Россія горюетъ: она потеряла на этихъ дняхъ благороднѣйшаго изъ сыновъ своихъ, котораго въ особенности Москва съ гордостью называла своимъ Иваномъ Сергѣевичемъ.
   Съ нею горюетъ и все Славянство, ибо оно знаетъ и болѣзненно чувствуетъ, что нѣтъ уже мужа, который съ такою сознательностью и безо всякихъ предубѣжденій любилъ все Славянство горячею любовію. Среди благородной борьбы за глубокія убѣжденія смерть исторгла у него изъ рукъ золотое перо,-- перо, которое съ одинаковою ясностью истолковывало намъ прошлое, какъ и настоящее, и указывало намъ пути для правильнаго, благополучнаго развитія въ будущемъ. Благородство ума и сердца признавали въ немъ всѣ русскія партіи. И вотъ теперь, когда онъ такъ неожиданно закрылъ глаза, не слышно порицательныхъ голосовъ даже отъ тѣхъ, которые охотно- нападаютъ на "славянофиловъ", такъ какъ, по ихъ мнѣнію, славянофилы мыслятъ или недостаточно "радикально", или недостаточно "реально".
   И. С. Аксаковъ -- сынъ извѣстнаго русскаго писателя Сергѣя Тимоѳеевича (1791--1859), родился 8 октября 1823 г. Родъ Аксаковыхъ весьма старинный; предокъ ихъ, Семенъ, пришелъ въ Россію съ Сѣвера -- "изъ Варягъ" -- и породнился съ Рюриковичами. Нынѣшніе Аксаковы добились большихъ отличій,-- сначала отецъ, Сергѣй, и потомъ оба сына -- Иванъ и Константинъ. Изъ сочиненій отца больше всѣхъ славятся: "Семейная хроника" и "Дѣтскіе годы Багрова внука". Тутъ онъ изображаетъ предъ нами жизнь недавняго прошлаго такъ ясно и самую природу рисуетъ такъ художественно, что сравниться съ нимъ могутъ лишь немногіе. Тою же ясностью, соединенною съ какою-то чарующею привлекательностью и теплотой, обладали и оба его сына, оба знаменитые славянофильскіе писателя.
   Извѣстно, что на исходѣ 30-хъ годовъ этого столѣтія развились въ Россіи двѣ партіи: славянофильская и противоположная ей западническая, и развились онѣ именно вслѣдствіе не одинаковаго толкованія русскаго прошлаго и настоящаго, а также разнаго пониманія важности европейской культуры для Россіи и Славянъ вообще. Первые рѣшительно возставали противъ великихъ реформъ Петра, которыя оторвали интеллигенцію отъ народа. Западники, наоборотъ, прославляли эти реформы -- зачастую весьма преувеличенно -- и не признавали мнѣнія своихъ противниковъ, что европейское вліяніе вредно, и что Русскій народъ (и Славянство вообще) имѣетъ достаточно задатковъ для культурной самостоятельности. болѣе чѣмъ прежде, и хотя жестоко враждовали между собою, оказали великія услуги русскому прогрессу. Западники, сверхъ того, не признавали положеній своихъ противниковъ: что вся европейская культура основана на "сухомъ раціонализмѣ" римскаго права и Римской Церкви, что живое христіанское чувство сохранилось лишь въ православіи, что въ Россіи не было западнаго феодализма, что Западъ гніетъ, но все-таки кое-чему научились; въ особенности славянофилы научили ихъ любить весь народъ и заниматься положеніемъ самыхъ низшихъ народныхъ классовъ, а также столь важною и занимательною "русскою общиной" (міръ), въ которой земля дѣлится по числу мужскихъ душъ.
   Великая заслуга въ развитіи славянофильской теоріи принадлежитъ Константину Аксакову (1817--60). Онъ усматриваетъ въ старой русской исторіи полное единство между народомъ и властью, не видитъ въ ней западнаго рыцарства "съ кровавыми преимуществами", не видитъ "западной насильственной религіозной пропаганды" и вообще "вѣчнаго драматизма страстей".
   Старѣйшими защитниками этой партіи были братья Иванъ и Петръ Кирѣевскіе, Хомяковъ, Дм. Валуевъ, два брата Аксаковы (Иванъ и Константинъ), Юрій Самаринъ и другіе. Пыпинъ ("Характеристики", стр. 338--39) порицаетъ партію за то, что она была романтична и частію остается такою доселѣ, но хвалитъ ее все-таки за любовь къ простому народу и за стараніе найти внутреннія основы народнаго характера, безъ чего не можетъ быть объяснена исторія народа и государства. Первымъ чисто-славянофильскимъ журналомъ была "Русская Бесѣда", основанная въ 1856 г.
   Иванъ Сергѣевичъ занимался сначала поэзіей, и весьма успѣшно, потомъ посвятилъ себя журналистикѣ, которой остался вѣренъ до смерти. Былъ редакторомъ "Паруся", а съ 1852 г. началъ издавать "Московскій Сборникъ". Но въ томъ же году на него донесли, будто онъ принадлежалъ къ тайному политическому обществу, и его постигло наказаніе, какъ и нѣкоторыхъ другихъ выдающихся людей: онъ былъ причисленъ къ политически неблагонадежнымъ, лишенъ возможности издавать какую бы то ни было газету въ Россіи и принужденъ даже совсѣмъ оставить свою милую "Матушку-Москву" (?). Но послѣ Крымской войны, когда вся Россія начала дышать свободно, Аксаковъ снова получилъ возможность дѣйствовать публично. Его голосъ былъ слышенъ и имѣлъ силу по всей Россіи, и онъ много помогъ благополучному совершенію одной изъ важнѣйшихъ реформъ -- освобожденію крестьянъ (въ 1861 г.). Такъ же точно и за другую важную реформу -- за классическія гимназіи -- онъ горячо ратовалъ сообща (?) съ своимъ единомышленникомъ М. Н. Катковымъ, и въ нынѣшнемъ году (въ "Руси", отъ 30 января) порицалъ "безплодный, мертвый классицизмъ", который не сроденъ русскому духу и^ задерживаетъ развитіе народа. Онъ требовалъ въ этой статьѣ, чтобы было обращено вниманіе на важный вопросъ о національной (независимой отъ классицизма) педагогіи.
   Въ 1861 г. Аксаковъ сталъ издавать чисто-славянофильскій "День" (1861--67), потомъ "Москву" и за нею "Москвича". Оба послѣднія изданія были запрещены, потому что Аксаковъ съ мужественною откровенностью порицалъ въ нихъ ненародныя мысли русской интеллигенціи и ненародную, неславянскую политику. Писалъ потомъ въ другихъ изданіяхъ и горячо защищалъ свои убѣжденіи -- и въ нихъ, и въ публичныхъ собраніяхъ, особенно какъ предсѣдатель Московскаго (Славянскаго) Благотворительнаго Комитета. А когда началось возстаніе въ Герцеговинѣ, когда зашевелились Сербія и Болгарія, Иванъ Сергѣевичъ развилъ столь неутомимую дѣятельность, показалъ такое одушевленіе славянскимъ дѣломъ, что огонь, согрѣвавшій его благородное сердце, зажегъ тысячи и тысячи, которыя или жертвовали деньги, или какъ добровольцы проливали кровь свою въ бояхъ противъ Турокъ. Когда же пробужденное общее мнѣніе заставило наконецъ русскую власть объявить Туркамъ войну, великій московскій отчизнолюбецъ работалъ день и ночь, ободряя Русскій народъ и стараясь удержать его на высотѣ его великой, съ такимъ одушевленіемъ подъятой задачи -- освобожденія Славянъ отъ турецкаго ига.
   Тутъ вступилъ Русскій народъ на тотъ путь, который Аксаковъ съ такою радостью называлъ его "историческимъ призваніемъ": онъ проникся весь яснымъ сознаніемъ своей исторической задачи, и благородная готовность на жертвы вторично (въ первый разъ -- въ эпоху Наполеоновскихъ войнъ) достигла въ этомъ столѣтіи той высоты и той силы, къ которой способны только великіе историческіе народы. Но злосчастный Берлинскій договоръ уничтожилъ вскорѣ всѣ пріобрѣтенія славныхъ русскихъ побѣдъ, и Аксаковъ въ Москвѣ громко осудилъ это пораженіе русской дипломатіи. Московское Славянское Общество было закрыто, и Аксакову выразилъ порицаніе самъ Царь. Аксакову на нѣкоторое время пришлось совсѣмъ разстаться съ Москвой. Эта царская немилость должна была тѣмъ болѣзненнѣе на него подѣйствовать, что онъ по убѣжденію ревностно стоялъ за самодержавіе Русскаго Царя и только желалъ, чтобъ и народъ получилъ нѣкоторое вліяніе въ Государствѣ, и чтобы такимъ образомъ было ограничено вредное преобладаніе чиновничества.. Но это народное участіе онъ понималъ не но рецепту европейской конституціи: оно не ограничивало бы царской власти, а имѣло бы лишь голосъ совѣщательный. Какъ тепло и сколько разъ потомъ онъ развивалъ и защищалъ эти свои взгляды, когда съ 1880 года сталъ издавать "Русь"! Какъ горячо онъ доказывалъ, что Петербургъ не понимаетъ Россіи, и что легкоумное подражаніе Западу съ Петра Великаго не принесло добрыхъ плодовъ, что оно еще болѣе раздѣлило народъ, и что слѣдовательно народъ всѣми силами долженъ стремиться къ прежнему единству.
   Онъ поддерживалъ и защищалъ православіе, гдѣ оно было въ небреженіи (напримѣръ въ западныхъ губерніяхъ), стоялъ за распространеніе его въ Балтійскихъ окраинахъ (между Латышами и т. д.), дабы ослабить преобладаніе тамъ нѣмецкихъ бароновъ и нѣмецкаго мѣщанства... Полякамъ онъ не былъ враждебенъ по принципу.
   Нѣмцевъ не любилъ и неоднократно предостерегалъ, что ихъ разселеніе въ пограничныхъ губерніяхъ (въ Польшѣ) опасно въ народномъ, политическомъ и хозяйственномъ отношеніи. Хозяйственная самостоятельность Россіи составляла вообще завѣтнѣйшее его убѣжденіе, и потому онъ съ радостью привѣтствовалъ всякій правительственный шагъ, всякое вообще предпріятіе, направленное къ подъему крестьянства, торговли и промышленности. Онъ горько жаловался, когда видѣлъ, что чиновничій Петербургъ показываетъ мало настоящаго пониманія русскихъ хозяйственныхъ нуждъ, что онъ, находясь будто бы "на высотѣ современнаго пониманія хозяйственныхъ задачъ и финансовой политики", идетъ безсознательно по тому пути, на который толкаетъ его себялюбивая чужеземная спекуляція. Тяжело ему было видѣть, что въ послѣдніе года Берлинъ неоднократно устанавливалъ курсъ русскаго рубля и русскихъ кредитныхъ бумагъ вообще, или что въ Петербургѣ жгутъ бумажные рубли, выпущенные въ Русско-Турецкую войну, единственно для улучшенія курса, о которомъ Русскій народъ, вѣрующій въ свою мощь, весьма мало думаетъ, заботясь лишь о томъ, чтобы было довольно денежныхъ знаковъ.
   Его любовь ко всему Славянству была сознательная, живая, твердая. Его не смущала даже явная неблагодарность Славянскихъ племенъ къ Россіи, которая такъ много для нихъ сдѣлала и съ такими жертвами. У него любовь эта не ограничивалась, какъ у нѣкоторыхъ другихъ знаменитыхъ славянофиловъ, однимъ православнымъ Славянствомъ: гдѣ только страдало или страждетъ Славянство отъ несправедливости и себялюбія другихъ народовъ, оно всегда находило въ немъ сочувственный откликъ. Между Русскими онъ со всею горячностью будилъ славянское чувство.... боролся за Славянство противъ чужеплеменниковъ не изъ зависти, а изъ любви къ правдѣ, боролся сознательно, съ тою мужественною рѣшимостью, которую даютъ человѣку глубокія убѣжденія и -- любовь.
   За то любила его и чтила Россія, за то горюютъ объ немъ всѣ Рускіе -- отъ Царя до крестьянина, горюетъ объ немъ Славянство, и телеграфъ разнесъ по всему свѣту извѣстіе, что объ Аксаковѣ горюетъ вся Россія, которой нынѣ на новый годъ онъ такъ горячо пожелалъ "бодрости духа" и "бодрствованія", ибо "близятся великія испытанія".
   Замолкъ голосъ славянской любви, не бьется уже благородное сердце великаго патріота -- патріота съ непоколебимымъ характеромъ, неустрашимаго, неподкупнаго, храбраго борца за славянское преуспѣяніе. Исторія воздастъ ему должное и скажетъ объ немъ: онъ много любилъ, много страдалъ за свои убѣжденія и заслужилъ себѣ славную память!

Д-ръ Ц.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru