Толстой Лев Николаевич
Том 53, Дневники и записные книжки 1895-1899, Полное собрание сочинений

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:

ЛЕВ ТОЛСТОЙ

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

Издание осуществляется под наблюдением

государственной редакционной комиссии

Серия вторая

ДНЕВНИКИ

ТОМ 53

(Перепечатка разрешается безвозмездно)

   (Издание: Л. Н. Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, академическое юбилейное издание, том 53, Государственное Издательство Художественной Литературы, Москва - 1953; OCR: Габриел Мумжиев)
  

ДНЕВНИКИ

И

ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ

1895 - 1899

  
  
  

[1895]

  
  
   3 Января 1895. Никольское. Олсуфьевы. Поехали, как пред­полагалось, 1-го.-- Я до последнего часа работал над Х[озяином] и работником. Стало порядочно по художественности, но по содержанию еще слабо. История с фотогр[афией] очень грустная. Все они оскорблены. Я написал письмо Ч[ерткову]. Мне и перед этим нездоровилось, и поехал я нездоровый и слабый. Приехали прекрасно. На другой день и нынче ничего не делал -- читал, гулял, спал. Вчера был оживленный спор о православии. Вся неясность понимания происходит от того, что люди не признают того, что жизнь есть участие в совершен­ствовании себя и жизни. Быть лучше и улучшить жизнь. Ничего не записал за эти дни. Теперь 9-й час вечера -- сонливость.
   4 Января 1895. Ник. Е[сли] б[уду] ж[ив].
   Нынче 6 Я. 95. Hик. Я совсем здоров и начал опять рабо­тать над Катехизисом: вчера и нынче. Очень занимает и очень близко, но всё не нахожу формы и недоволен. Третьего дня вече­ром читал cвой рассказ. Нехорошо. Нет характера ни того, ни другого. Теперь знаю, что сделать. Два раза спорил с Дм[итрием] Адамовичем. Он пристроил себе практическое в славянофильск[ом] духе служение народу, т. е. пуховик, на к[отором] лежать, не работать. Всё дело в том, что они признают жизнь неподвижною, а не текущею. Что-то очень важное думал вчера и забыл. М[ихаил] А[дамович] явно боится Т[ани]. И очень жаль. А она худа и бледна. Получил много приятных писем: от Kenworthy, от Сергеенко и Stadling'a. Думал.
   Служба, торговля, хозяйство, даже филантропия не совпадают с делом жизни: служением Царству Божию, т. е. содействию вечному прогрессу.
   Жизнь истинная -- в движении вперед, в улучшении себя и улучшении жизни мира через улучшение других людей. Всё, что не ведет к этому, не жизнь, тем более то, что препятствует этому. Теперь 6 часов вечера. Пойду походить и на ёлку. Нынче был в больнице и присутствовал при операции.
  
   7 Я. 95. Ник. Е. б. ж.
   29 Января 95. Москва. Больше 3-х недель не писал. -- Хорошо прожил у Олсуф[ьевых]. Больше всего был занят рассказом. И всё еще не кончил, хотя он в коректурах. Событие важное, к[оторое], боюсь, для меня не останется без последствий, это дерзкая речь государя. Были на собрании Шаховского. Напрасно были. Всё глупо и очевидно, что организация только парализует силы частных людей. Здесь тоже поправил по коректурам. Хорошие письма и статьи о Патриотизме и христианстве. Кое-что записано, но теперь некогда, постараюсь записать вечером.
   Нынче 7 Февраля -- утро 11 часов. Москва. 95. Не только не успел записать в тот же день вечером, но вот прошло больше недели. За это время написал маленькое предисловие к биогр[афии] Дрожжина и продолжал поправлять рассказ. Несчастный рассказ. Он был причиной вчера разразившейся страшной бури со стороны С[они]. -- Она была нездорова, ослабла, измучилась после болезни милого Ванички, и я был нездоров последние дни. Началось с того, что она начала переписывать с корект[уры]. Когда я спросил зачем (1)
   Помоги не отходить от тебя, не забывать кто я, что и зачем я? Помоги.
   Думал за это время:
   1) Сумашествие это эгоизм, или наоборот: эгоизм, т. е. жизнь для себя, для одной своей личности, есть сумашествие. (Хочется сказать, что другого сумашествия нет, но еще не знаю, правда ли.) Человек так сотворен, что он не может жить один, также как не могут жить одни пчелы; в него вложена потреб­ность служения другим. Если вложена, т. е. естественна ему потребность служения, то вложена и естественна потребность быть услуживаемым, etre servi. Если человек лишится 2-й, т. е. потребности пользоваться услугами людей, он сумашедший,
  
   (1) Далее вырезан лист.
  
  
   паралич мозга, меланхолия; если он лишится первой потребн[ости] -- служить другим, он сумешерший всех самых разно­образных сортов сумашествий, из к[оторых] самый характерный мания величия. Самое большее количество сумашедших это сумашедшие 2-го рода -- те, к[оторые] лишились потребности служить другим -- сумашествие эгоизма, как я это и сказал сначала. Сумашедших этого рода огромнее количество, боль­шинство людей мирских одержимо этим сумашествием. Оно не бросается нам в глаза только п[отому], ч[то] сумашествие это обще большим массам и сумашедшие этого рода соединяются вместе. Они мало страдают от своего сумашествия, п[отому] ч[то] не встречают ему отпору, а напротив сочувствие. И потому все люди, одержимые этим сумашествием, с страшным упор­ством держатся битых колей, преданий внешних, светских условий. Это одно спасает их от мучительной стороны их эгои­стического сумашествия. Как только такой человек почему бы то ни было выходит из сообщества одинаков[ых] с собой люд[ей], так он сейчас же делается несчастным и очевидно сумашедшим. Такие сумашедшие: все составители богатств, че­столюбцы гражданские и военные. Как только они вне таких же, как они, людей, вне voies communes, (l) так они fous a lier. (2)
   2) Едва ли есть слово, к[оторое] употребляли бы в таких разнообразных, неопределенных и противуречивых значениях, как идеал. Идеал это та, по пути движения человечества начи­нающая открываться ему, истина. Это идеал для человечества. Но для отдельного человека это то, что начинает открываться ему и что может стоять далеко назади идеала человечества. Так идеал прошлого времени был в религиозной области -- католической: покорность церкви и ее постановлениям; идеал в широком смысле протестантской: осуществление в жизни и в мире учения Христа; в политической: прежде конституция, республика, теперь всемирное братство. -- Пишу это и между тем думаю, что идеал имеет еще другое значение -- недостижимого совершенства, присущего сознанию человека: идеальный круг и т. п. Думаю, что последнее определение есть точное, истинное,
  
   (1) [общей колеи,]
   (2) [опасные сумасшедшие.]
  
   общее определение идеала, первое же прикладное -- есть практическая степень приближения. Общий идеал многоуголь­ника есть круг, прикладной идеал есть более сторонний многоугольник. Неясно и плохо.
   3) Я часто говорю или пишу то, что я уже говорил или писал прежде и не могу вспомнить: писал ли, или говорил я это прежде или нет. И это бывает только в дорогих мне и кажущихся важ­ными мыслях. Это происходит от того, что я не знаю и не могу вспомнить, что то, что я хочу выразить, открыто мне было до и после этой жизни.
   4) Положение просвещенного истинным братолюбивым про­свещением большинства людей, подавленных теперь обманом и хитростью насильников, заставляющих это большинство самим губить свою жизнь, положение это ужасно и кажется безвыход­ным. Представляются только два выхода и оба закрыты: один в том, чтобы насилие разорвать насилием, террором, динамит­ными бомбами, кинжалами, как делали это наши нигилисты и анархисты, вне нас разбить этот заговор правительств против народов; или вступить в согласие с правительством, делая уступки ему и, участвуя в нем, понемногу распутывать ту сеть, к[оторая] связывает народ и освобождает его. Оба выхода закрыты. -- Динамит и кинжал, как нам показывает опыт, вызывают только реакцию, нарушают самую драгоценную силу, единственную, находящуюся в нашей власти -- общественное мнение; другой выход закрыт тем, что правительства уже изведали, насколько можно допускать участие людей, желаю­щих преобразовывать его. Они допускают только то, что не нару­шает существенного, и очень чутки насчет того, что для них вредно, чутки п[отому], ч[то] дело касается их существования. Допускают же они людей, несогласных с ними и желающих пре­образовывать правительства, не только для того, чтобы удовлет­ворить требованию этих людей, но для себя, для правительства. Правительствам опасны эти люди, если бы они оставались вне правительств и восставали бы против них, усиливали бы един­ственное сильнейшее правительств орудие -- общественное мнение -- и потому им нужно обезопасить этих людей, привлечь их к себе посредством уступок, сделанных правительством, обезвредить их вроде культуры микробов --и потом их же употреблять на служение целям правительств, т. е. угнетение и эксплуатирование народа.
   Оба выхода плотно и непробивно закрыты. Что же остается? Насилием разорвать нельзя -- увеличиваешь реакцию; всту­пать в ряды правительств тоже нельзя, становишься орудием правительства. Остается одно: бороться с правительством ору­дием мысли, слова, поступков жизни, не делая ему уступок, не вступая в его ряды, не увеличивая собой его силу. Это одно нужно и наверно будет успешно. И этого хочет Бог и этому учил Христос.
   5) Глядя на то, что делается во всех собраниях, на то, что делается на свете с условными приличиями и увеселениями, мне поразительно ясна стала, кажется, никогда еще не приходившая мне мысль, что кучей, толпой, собранием делается только зло. Добро делается только каждым отдельным человеком порознь.
  

__________

  
   Допишу эту страничку,если буду жив, нынче вечером. За это время немного занимался катехизисом. Кажется мне теперь, что ошибка моя в нем в том, что я выставляю целью установление Царства Божья -- цель спасения души. Последствие установления Царства Б[ожья] -- Господи, прости меня, помоги мне. Помоги. Кончаю этот дневник нынче.
   15 Февраля 1895. Бог помог мне; помог тем, что хотя слабо, но проявился во мне любовью, любовью к тем, к[оторые] делают нам зло. Т. е. единственной истинной любовью. И стоило только проявиться этому чувству, как сначала оно покорило, зажгло меня, а потом и близких мне, и всё прошло, т. е. прошло стра­дание.
   Следующие дни было хуже. Она положительно близка была и к сумашествию и к самоубийству. Дети ходили, ездили за ней и возвращали ее домой. Она страдала ужасно. Это был бес рев­ности, безумной, ни на чем не основанной ревности. Стоило мне полюбить ее опять, и я понял ее мотивы, а поняв ее мотивы, не то, что простил ее, а сделалось то, что нечего было прощать.-- Послал вчера в С[еверный] В[естник], и здесь печатают у ней и в Посреднике. Я написал и отдал три притчи.
  

Конец

ДНЕВНИК С 15 ФЕВРАЛЯ 1895 ПО 28.ОКТ. 1895 ГОДА.

  
   15 Февраля 1895. Москва. Утро, встал усталый и не мог ничего работать. Приходил Ив[ан] Ив[анович] и Гольцев. Я отказал подписать петицию о законности в печати. Теперь 12. Помоги, Отец, исполнять твою волю на небе -- в себе и на земле -- в мире.
   Нынче, кажется, 21 Февр. 1895. Москва. Эти 5 дней поправлял притчи, поправлял Хоз[яина] и Р[аботника] и обдумывал, не могу сказать, что писал катехизис. Здоровье С[они] совсем установилось. Был Снег[ирев] и указал на то, что это старческое прекращение р.. Как бы хорошо состареться и освободиться.
   Событие, (1) за это время сильно поразившее меня, это пьян­ство и буйство петербургских студентов. Это ужасно. До чего они довели молодежь -- они это не только правительство, но и либералы и революционеры, коноводы без основы. Еще со­бытие: отказ Шкарвана, требование присяги без клятвы от Алех[ина] и др[угих] в Нальчике, штраф Поши, как мне кажется начинающееся прямое столкновение с правительством. Очень хочется написать об этом и несколько раз ясно представлялось. Ясно представлялось, как описать ложь, среди кот[орой] мы живем, чем она поддерживается и тут же включить то простое миросозерцание, к[оторое] я выражаю в катехизи[се].
   Думал: 1) соблазн, это всё то, что отводит человека от испол­нения своего назначения, как всё то, что отводит посланца от исполнения данного ему поручения.
   2) Ложное понимание жизни в том, чтобы считать, что то, что дано для траты -- наша животная личность, должно быть сохра­нено. Зарытый талант. Человеку дана земля для того, чтобы
  
   (1) Абзац редактора.
  
  
   он кормился на ней, а он бережет ее, не пашет. Нет, дурно сравнение. Лучше: человеку дано зерно, чтобы он кормил семью или работников, а он бережет его. -- Всё та же основная евангельская мысль, кто погубит жизнь, т. е. свою плоть, тот сохранит ее, кто сохранит, т. е. будет стараться сохранить тело, тот погубит душу.
   3) Чем больше тратить, тем больше дастся. Сравнение Лаодзы с мехами: чем больше из них выходит, тем больше входит. Если бы только человек верил твердо, что жизнь его в душе, а тело -- матерьял, пища души, хлеб души и что хлеб этот дается без конца -- тогда какая свобода, какая смелость! -- Когда мне ясно приш[ла] эта мысль, я испытал то чувство умиления, к[оторое] давно не испытывал, хоть тут не было ничего нового.
   4) Еще с это время в разговоре с юнош[ей] Горюшиным, прия­телем Пав[ла] Петровича, уяснилось о том, о чем не переставая думаю -- о государстве: мы дожили до того, что человек просто добрый и разумный не может быть участником государства, т. е. быть солидарным, не говорю про нашу Россию, но быть солидар­ным в Англии с землевладением, эксплуатацией фабрикант[ов], капиталистов, с порядками в Индии -- сечением, с торговлей опиумом, с истреблением народностей в Африке, с приготовле­ниями войн и воинами. И точка опоры, при к[оторой] человек говорит: я не знаю, что и как государство, и не хочу знать, но знаю, что я не могу жить противно совести -- эта точка зрения непоколебима и на этой должны стоять люди нашего времени, чтобы двигать вперед жизнь. Я знаю, что мне велит совесть, а вы, люди, занятые государством, устраивайте, как вы хотите, государство так, чтобы оно было соответственно требования[м] совести людей нашего времени. А между тем люди бросают эту непоколебимую точку опоры и становятся на точку зрения исправления, улучшен[ия] государственных форм и этим те­ряют свою точку опоры, признавая необходимость государства, и потому сходят с своей непоколебимой точки зрения. Неясно, но я думаю, что напишу на эту тему. Очень мне кажется важно. Сейчас 12 ч. дня. Я собираюсь посылать корект[уру] в Пет[ербург], и С[оня] опять взволновалась. Бедная. Жалею и люблю ее, тем более теперь, зная ее болезнь.
   Вчера Огранович помог мне отнестись справедливее к Леве. Он объяснил мне, что это скрытая форма малярии -- гнетучка. И мне стало понятно его состояние и стало жаль его, но всё не могу вызвать живого чувства любви к нему.
   22 Февр. 1895. Москва. Е. б. ж.
   Нынче 26 -- ночь. 1895. Москва. Похоронили Ваничку. Ужас­ное -- нет, не ужасное, а великое душевное событие. Благодарю тебя, Отец. Благодарю Тебя.
   Нынче 12 Марта 95. Москва. Так много перечувствовано, передумано, пережито за это время, что не знаю, что писать. Смерть В[анички] была для меня, как смерть Николиньки, нет, в гораздо большей степени, проявление Бога, привлечение к Нему. И потому не только не могу сказать, чтобы это было грустное, тяжелое событие, но прямо говорю, что это (радост­ное) -- не радостное, это дурное слово, но милосердное от Бога, распутывающее ложь жизни, приближающее к Нему, собы­тие. -- Соня не может так смотреть на это. Для нее боль, почти физическая -- разрыва, скрывает духовную важность события. Но она поразила меня. Боль разрыва сразу освободила ее от всего того, что затемняло ее душу. Как будто раздвинулись двери, и обнажилась та божественная сущность любви, к[оторая] состав­ляет нашу душу. Она поражала меня первые дни своей удиви­тельной любовностъю: всё, что только чем-нибудь нарушало любовь, что было осуждением кого-нибудь, чего-нибудь, даже недоброжелательством, всё это оскорбляло, заставляло стра­дать ее, заставляло болезненно сжиматься обнажившийся росток любви. -- Но время проходит и росток этот закрывается опять, и страдание ее перестает находить удовлетворение, vent в все­общей любви, и становится неразрешимо мучительно. Она страдает в особенности п[отому], ч[то] предмет любви ее ушел от нее, и ей кажется, что благо ее было в этом предмете, а не в самой любви. Она не может отделить одно от другого; не может религиозно посмотреть на жизнь вообще и на свою. Не может ясно понять, почувствовать, что одно из двух: или смерть, висящая над всеми нами, властна над нами и может разлучать нас и лишать нас блага любви, или смерти нет, а есть ряд изме­нений, совершающихся со всеми нами, в числе к[оторых] одно из самых значительных есть смерть, и что изменения эти совершаются над всеми нами, -- различно сочетаясь -- одни прежде, другие после, -- как волны.
   Я стараюсь помочь ей, но вижу, что до сих пор не помог ей. Но я люблю ее, и мне тяжело и хорошо быть с ней. Она еще физически слаба: два месяца нет р. и она иногда думает, что она беременна. Таня, бедная и милая, тоже очень слаба. Все мы очень близки друг к другу, как Д. хорошо сказал: как, когда выбыл один листок, скорее и теснее сбиваются остальные. Я чувствую себя очень физически слабым, ничего не могу писать. Немного работал над катех[изисом]. Но только обдумывал. Написал письмо Шмиту с программой международного Посредника. За это время вышел Хоз[яин] и Раб[отник], и слышу со всех сторон похвалы, а мне не нравится, и несмотря на то, чувство мелкого тщеславного удовлетворения. --
   Нынче захотелось писать художественное. Вспоминал, что да что у меня не кончено. Хорошо бы всё докончить, именно:
   1) Коневская. 2) Кто прав. 3) Отец Сергий. 4) Дьявол в аду. 5) Купон. 6) Записки матери. 7) Александр I. 8) Драма. 9) Пере­селенцы и башкир[ы]. -- Рядом с этим кончать Катехизис. И тут же, затеяв всё это -- работы лет на 8 по крайней мере, завтра умереть. И это хорошо.
   За это время думал:
   1) Соблазн есть мысль о том, что должно быть сохранено то, что дано для траты; что должна быть усовершенствована н улучшена личность, то, что дано для усовершенствова­ния и улучшения того, что не лично -- души и мира Божьего.
   2) Заблуждение это тем ужасно, что оно заставляет жалеть то, чего нет конца, что дается тем больше, чем больше оно тратится. Как у Лаодзе сказано, как воздух в кузнечных мехах, чем больше его выходит, тем больше набирается, т. е. тем больше проходит сквозь меха. Так и плотские формы жизни -- они бесконечны, и тем больше их проявляется, чем больше их тра­тится. Только надо верить в это. Если и умрешь, оживешь, веришь ли ты сему?
   3) Смерть детей с объективной точки зрения: Природа пробует давать лучших и, видя, что мир еще не готов для них, берет их назад. Но пробовать она должна, чтобы идти вперед. Это запрос. Как ласточки, прилетающие слишком рано, замер­зают. Но им все-таки надо прилетать. Так Ваничка. Но это объективное дурацкое рассуждение. Разумное же рассуждение то, что он сделал дело Божие: установление Царства Б[ожия] через увеличение любви -- больше, чем многие, прожившие пол­века и больше.
   4) Соня говорила часто: он меня спасал от зла. Я дурная, грубая натура, он любовью своей смягчал, приближал меня к Богу. Как будто он теперь не делает этого.
   5) Да, любовь есть Бог. Полюби, полюби того, кто делал тебе больно, кого ты осуждал, не любил и всё то, что скрывало от тебя его душу, исчезнет, и ты, как сквозь светлую воду на дне, увидишь божественную сущность его любви, и тебе не нужно и нельзя будет прощать его, тебе нужно будет прощать только себя за то, что ты не любил Бога в том, в ком он был, и из-за своей нелюбви не видал Его.
   6) Да, жить надо всегда так, как будто рядом в комнате умирает любимый ребенок. Он и умирает всегда. Всегда умираю и я.
   7) Соня сказала: он серьезен, как дети.
   8) Несколько дней после смерти В[анички], когда во мне стала ослабевать любовь (то, что дал мне через В[аничкину] жизнь и смерть Бог, никогда не уничтожится), я думал, что хорошо поддерживать в себе любовь тем, чтобы во всех людях видеть детей -- представлять их себе такими, какими они были 7 лет. Я могу делать это. И это хорошо.
   9) Радость жизни без соблазна есть предмет искусства.
   10) С особенной новой силой понял, что жизнь моя и всех только служение, а не имеет цели в самой себе.
   11) Читал дурную статью Соловьева против непротивления. Во всяком нравственном практическом предписании есть возможность противоречия этого предписания с другим предписанием, вытекающим из той же основы. -- Воздержа­ние: что же, не есть и сделаться неспособным служить людям? Не убивать животных, что же, дать им съесть себя? Не пить вина. Что ж, не причащать[ся], не лечиться вином? Не проти­виться злу насилием. Что же, дать убить человеку самого себя и других?
   Отыскивание этих противоречий показывает только то, что человек, занятый этим, хочет не следовать нравственному пра­вилу. Всё та же история: из-за одного человека, к[оторому] нужно лечиться вином, не противиться пьянству. Из-за одного воображаемого насильника, убивать, казнить, заточать. --
   Теперь 12 дня. Иду вниз, Господи, помоги мне делать волю Твою. Одного только хочу.
   13 Марта 95. Москва. Е. б. ж.
   [18 марта. Москва.]
   Нынче 18. Утро. Прошло 5 дней. Ничего не делал. По утрам думал над катехизисом. Один раз немного пописал к О[тцу] С[ергию], но не хорошо. Маша уехала к Илье. С[оня] переходит с тяжелым страданием на новую ступень жизни. Помоги ей, Господи. Всё это время болит голова и большая слабость. По вечерам было много посетителей. И мне очень тяжело с ними. --
   Писательство, особенно художественное, прямо нрав­ственно вредно мне. И я, когда я писал Х[озяина] и Работника, поддавался желанию славы. И те похвалы и успех служат верным показателем того, что это б[ыло] дурное дело. -- Нынче я как будто немного нравственно проснулся. Началось это пробуждение уже дня два тому назад. --
   Главное, надо помнить и понимать, что всякое внешнее дело, как бы оно велико ни казалось, есть ничтожество, что ты малень­кий, крошечный червячок, служащий делу Божьему, что ты как величина внешняя. = 1/?, т. е. 0, что ты величина только в той степени, в к[оторой] ты проявил в себе Бога. Прислушиваться же к своему значению есть соблазн из соблазнов, величайший и вреднейший соблазн. Избави меня от него, Отец. --
   За это время был старичок из Сибири, где он живет в пустыне. Я говорю: как же жить в пустыне, когда люди во тьме: не надо и ставить свет под спуд. А он говорит: кто станет искать света, тот найдет. Т.е. дело не в том, чтобы светить, а в том, чтобы быть светлым.
   Еще был Чертков. Как всегда мне с ним хорошо. И он тоже освежил меня.
   За это время думал много, но сейчас некогда. Напишу вечером или завтра, е[сли] б[уду] ж[ив].
   Сегодня 27 Марта 1895. Москва. Написал или скорее исправил письма Шмиту и Кенворти за это время и кое-кому еще. И кроме этого, к стыду моему, ничего не делал. Письма к Кенв[орти] и Шм[иту] с затеей Европейского издания мне не нравятся. Как будто в глубине души голос говорит, что это нехорошо. И я ду­маю, что нехорошо. Ничего не писал; но не доволен собою. Любовь Божия не покидает меня. -- Мне с Сережей хорошо и легко. И не помню недоброго чувства к кому бы то ни было за всё это время. Так как я не слышу всех осуждений, а слышу одни похвалы за Х[озяина] и Р[аботника], то мне представляется большой шум и вспоминается анекдот о проповеднике, к[оторый] на взрыв рукоплесканий, покрывших одну его фразу, остано­вился и спросил: или я сказал какую-нибудь глупость? Я чув­ствую то же и знаю, что я сделал глупость: занявшись худож[ественной] обработкой пустого рассказа. Самая же мысль не ясна и вымучена -- не проста. Рассказ плохой. И мне хотелось бы написать на него анонимную критику, если бы был досуг и это не было бы заботой о том, что не стоит того.
   За это время был в тюрьме у Изюмченки и в больнице у Хохлова, -- Изюмченко очень прост и бодр. Хохлов жалок очень. Тоже надо бы написать о жестокости этого насилия. -- Соня всё так же страдает и не может подняться на религиозную вы­соту. Должно быть страданье это нужно ей и делает в ней свою работу. Жаль ее. Но верю, что так надо. -- Надо для того, чтобы, почувствовав действие руки Божией, узнать ее и полю­бить. Вчера думал о завещании Лескова и подумал, что мне нужно написать такое же. Я всё откладываю, как будто еще далеко, а оно во всяком случае близко. Это хорошо и нужно не только п[отому], что избавляет близких от сомненийи колебаний, как поступить с трупом, но и п[отому], ч[то] голос из-за гроба бывает особенно слышен. И хорошо сказать, если есть что, близким и всем в эти первые минуты.
   Мое завещание приблизительно было бы такое. Пока я не написал другого, оно вполне такое. (1)
   1) Похоронить меня там, где я умру, на самом дешевом клад­бище, если это в городе, и в самом дешевом гробу -- как хоронят
  
   (1) Со слов: Пока я до слов: вполне такое вписано между строк.
  
   нищих. Цветов, венков не класть, речей не говорить. Если можно, то без священника и отпеванья. Но если это неприятно тем, кто будет хоронить, то пускай похоронят и как обыкновенно с отпеванием, но как можно подешевле и попроще.
   2) В газетах о смерти не печатать и некрологов не писать.
   3) Бумаги мои все дать пересмотреть и разобрать моей жене, Черткову В. Г., Страхову, <и дочерям Тане и Маше> (что замарано, то замарал сам. Дочерям не надо этим заниматься), тем из этих лиц, к[оторые] будут живы. Сыновей своих я исключа[ю] из этого поручения не п[отому], ч[то] я не любил их (я, слава Богу, в последнее время всё больше и больше любил их), и знаю, что они любят меня, но они не вполне знают мои мысли, не следили за их ходом и могут иметь свои особенные взгляды на вещи, вследствие к[отор]ых они могут сохранить то, что не нужно сохранять, и отбросить то, что нужно сохранить. Дневники мои прежней холостой жизни, выбрав из них то, что стоит того, я прошу уничтожить, точно так же и в дневниках моей женатой жизни прошу уничтожить всё то, обнародование чего могло бы быть неприятно кому-нибудь. Чертков обещал мне еще при жизни моей сделать это. И при его незаслуженной мною большой любви ко мне и большой нравственной чуткости, я уверен, что он сделает это прекрасно. Дневники моей холостой жизни я прошу уничтожить не п[отому], ч[то] я хотел бы скрыть от людей свою дурную жизнь: жизнь моя была обычная дрян­ная, с мирской точки зрения, жизнь беспринципных молодых людей, но п[отому], ч[то] эти дневники, в к[оторых] я записывал только то, что мучало меня сознанием греха, производят ложно одностороннее впечатление и представляют.....
   А впрочем, пускай остаются мои дневник[и], как они есть. Из них видно, по крайней мере, то, что, несмотря на всю пошлость и дрянность моей молодости, я все-таки не был оставлен Богом и хоть под старость стал хоть немного понимать и лю­бить Его.
   Из остальных бумаг моих прошу тех, кот[орые] займутся раз­бором их, печатать не всё, а то только, что может быть полезно людям.
   Всё это пишу я не п[отому], ч[то]бы приписывал большую или какую-либо важность моим бумагам, но п[отому], ч[то] вперед знаю, что в первое время после моей смерти будут печа­тать мои сочинения и рассуждать о них и приписывать им важность. Если уже это так сделалось, то пускай мои писанья не будут служить во вред людям.
   4) Право на издание моих сочинении прежних: десяти томов и азбуки прошу моих наследников передать обществу, т. е. отказаться от авторского права. Но только прошу об этом и никак не завещаю. Сделаете это -- хорошо. Хорошо будет это и для вас, не сделаете -- это ваше дело. Значит, вы не могли этого сделать. То, что сочинения мои продавались эти последние 10 лет, было самым тяжелым для меня делом в жизни.
   5) Еще и главное прошу всех и близких и дальних не хвалить меня (я знаю, что это будут делать, п[отому] ч[то] делали и при жизни самым нехорошим образом), а если уж хотят заниматься моими писаниями, то вникнуть в те места из них, в кот[орых], я знаю, говорила через меня Божья сила, и воспользоваться ими для своей жизни. У меня были времена, когда я чувствовал, что становился проводником воли Божьей. Часто я был так нечист, так исполнен страстями личными, что свет этой истины затемнялся моей темнотой, но все-таки иногда эта истина прохо­дил через меня, и это были счастливейшие минуты моей жизни. Дай Бог, чтобы прохождение их через меня не осквернило этих истин, чтобы люди, несмотря на тот мелкий нечистый ха­рактер, к[оторый] они получи[ли] от меня, могли бы питаться ими. В этом только значение моих писаний. И потому меня можно только бранить за них, а никак не хвалить. Вот и всё. Думал за это время:
   1) Соня ужасно страдает. Причина то, что она к животной любви к своему детищу привила все свои духовные силы: Поло­жила свою душу в ребенка, желая сохранить его. И желала сохранить жизнь свою с ребенком, а не погубить свою жизнь не для ребенка, а для мира, для Бога. Совсем неясно.
   2) Если есть страдание, то был или есть эгоизм. Любовь не знает страданий, п[отому] ч[то] жизнь любовная есть жизнь Божеская всемогущая. Эгоизм же есть ограничение личности. --
   3) Что такое время? Нам говорят, мера движенья. Но что же движенье? Какое есть одно несомненное движенье? Такое есть одно, только одно: движен[ье] нашей души и всего мира к совер­шенству.
   4) Пространство есть предел личности. Это надо разъяснить. После.
   5) Коротко сказать правило жизни:
   Жить в этой жизни жизнью вечной, т. е. жить по-Божъи.
   6) Не душу свою тратить на сохранение и увеличение живот[ной] личности, а живот[ную] личность тратить на сохранение и увеличение души. Жить для души. Жить по-Божьи.
   7) Жить no-Божьи значит желать того, чего желает Бог. Бог же желает блага мира, благо же мира приобретается увеличе­нием в нем любви.
   8) Я часто сознаю в себе ослабление стремления к совер­шенству. Происходит это от двух причин: оттого, что точно ослабеваешь, и оттого, что достиг того, к чему стремился, и стремление останавливается на время, как когда ступи[шь] на ступень и заносишь ногу на другую.
   9) Наследственность царей доказывает то, что нам не нужны их достоинства.
   10) Люди, живущие мирской жизнью, лучшие из них, люди, любящие своих близких, должны бы понять, что в жизни их должна быть не перестающая мука, п[отому] ч[то] смерть висит над ними.
   11) Бог в нас, в этом одно вечное, истинное, свойственное человеку миропонимание. Сютаев говорит: Бог в табе и вместе с тем признает писание и потому ему необходимо духовно пере­толковать так писание, чтобы решателем всего все-таки был "Бог в табе". То же делают все люди, признающие в глубине сознания то, что основа всего в них, и вместе [с тем] как[ое]-нибудь внешнее учение. Они перетолковывают внешнее учение так, чтобы оно совпало с единым, вечным миропониманием. Так делают матерьялисты, социалисты.
   12) Один из главных соблазнов, едва ли не основной, это представление о том, что мир стоит, тогда как и мы и он, не переставая, движемся, течем.
   13) Давно еще прежде я спрашивал себя, зачем дети мрут? и не нашел ответа и забыл про это. Потом, не думая о детях, я решил для себя вопрос смысла жизни так, что он состоит в том, чтобы увеличивать любовь в себе и в мире. И теперь, вспомнив о вопросе: зачем дети мрут? я увидал, что ответ на смысл жизни отвечает вполне и на вопрос о смерти детей.
   14) Прежде чем любить, или скорее для того, чтобы любить, нужно знать то, что можно и нельзя не любить. Это-то нечто, что можно и нельзя не любить, есть Бог, есть Божеское в мире и в людях.
   15) Видеть это Божеское, знать его, значит уже на половину любить его. А это Божеское есть во всех людях, во всем.
   16) Безумие наследственности властителей подобно тому, чтобы вручить управление кораблем сыну или внучатному племяннику хорошего капитана.
   17) Ах, кабы жить так, чтобы делать только наилучшее, наи­более должное, предоставляя всё остальное Богу.
   18) Жить для Бога значит тратить свою жизнь для блага мира. Она и так тратится. Но она дана тебе в руки вся, до самоубийства: можешь истратить всю не для Бога и всю для Бога.
   19) Хвалить других за их божественные свойства значит вызывать в них эти свойства. Быть хвалимым за эти бож[ественные] свойства значит быть призываемым к сознанию их. --
   Теперь 1-й час, иду завтракать.
   28 Марта 1895. Москва. Е. б. ж.
   [28 марта.] Провел весь день, ничего не делая. Вот грех и большой. С[оня] всё так же страдает и не может подняться на религиозную высоту. Я очень слаб.--Сейчас 12 часов. Ничего не делал. Хочу написать хоть письма. --
   Нынче 6 Апреля 1895. Москва. -- Ни посещении, ни писем особенно интересных не было. Нешто два молодые крестьянина: один Звенигородской, другой Нижегородской. Они встре­тились у меня с Колосниковым (он очень хороший) и увезли его к себе беседовать. Начал леченье у Синицы[на] и не знаю, хорошо ли или дурно делаю. Нет, знаю -- дурно. Но, живя в городе и в семье, трудно воздержаться. Очень тягочусь дурной, праздной, городской роскошной жизнью. Я думаю быть полезным Соне в ее слабости. Но непростительно, что я не пишу, если уже больше этого ничего не могу делать. Одно оправдание, что я физически всё это время очень слаб. Постарел на 10 лет. Любовное настроение ослабевает. Но, слава Богу, я еще не выступил из состояния общей любви. И мне в этом отношении хорошо. Насколько может быть хорошо паразиту, сознающему свои паразитизм. За это время написал несколько писем, одно Венгерову с предисловием к Бонд[ареву], и прочел прекрасную Birthdаybook Рёскина и отметил. Думал за это время:
   1) Задача жизни в том, чтобы тратить свою плотскую жизнь на проявление и вызывание любви, устанавливающем единение: разменивать свое мясо на единение между существами мира.
   2) Единение существ и людей возможно только в истине, и потому для установления единения нужно познание истины. Так что прежде проявления любви нужно познание истины. Познание же истины есть и познание Бога. Любить можно только Бога, только божественное в мире и людях. Но чтобы любить Его, надо познать Его, уметь познавать его. И потому прежде любви Бога должно быть познание Его. -- Познать же Бога значит познать самого себя, отделить божественного себя от телесного -- выделить содержание из формы. Всё в этом.
   3) Жить пo-Божьи значит жить для блага себя, не отделенного от других существ.
   4) Не значит ли: жить по-Божъи -- давать жизнь другим -- пробуждать в других жизнь духовную, истинную?
   5) Как в жизни плотской высшее проявление ее в любви половой, к[отор]ая дает жизнь плотскую, так и в жизни духов­ной высшее проявление ее в любви божеской, порождающей жизнь духовную.
   Всё это очень слабо и не сведено к единству, но всё это верно и всем этим я живу.
   6) Мать страдает о потере ребенка и не может утешиться. И не может она утешиться до тех пор, пока не поймет, что жизнь ее не в сосуде, кот[орый] разбился, а в содержимом, к[оторое], вылившись, потеряло свою форму, но не исчезло. -- (Это было как-то ново и ясно и сильно, когда записывал, теперь потеряло значение.) -- Вся мудрость мира в том, чтобы пере­нести свою жизнь из формы в содержимое и не направлять свои силы на сохранение формы, а на то, чтобы течь.
   7) Жизнь истинная есть жизнь божеская, но мы но видим ее: соблазны скрывают ее от нас. (1)
   8) Прежде я жил только для блага своей личности. Потом я понял, что во м[не] есть другая, высшая сущность и что надо жить для этой высшей сущности; но только понял это. Потом я стал временами жить для этой сущности. Теперь же надо сделать так, чтобы всегда жить для этой сущности, и если уже нельзя иначе, только временами жить для личности. Всё дело в том, чтобы стало естественно жить для Бога, а жить для себя стало бы исключением.
   9) Самая сильная умиленная любовь есть та, к[отор]ую мы испытываем к людям, к[отор]ых мы прежде ненавидели -- любовь к врагам.
   10) Цель жизни благо. Благо только в служении Богу. Слу­жение Богу в увеличении любви в мире. Увеличение любви в мире достигается только увеличением и проявлением любви в себе. Любовь же в себе и дает нам то высшее благо, к кот[орому] мы стремимся.
   11) Вера Ивановна, как только что узнает, что кто-либо умер и никто не подает за упокой его души, делает это. Машенька тоже стала добрее после того, как пошла в монастырь. Что это значит? Как соединяется язычество с христианством? Не могу вполне уяснить себе. Что такое культ? Я в статье Религия и нравственность определяю религию общим основным миропониманием, но кроме этого общего основного миропон[имания] религия имеет еще и частное значение -- культа, жертв, наставников...что это такое? И какое имеет значение? Не есть ли это покров, который мы накидываем и под которым скрываем греховность нашей жизни?
   12) Очень легко знать, что добро и что зло само по себе, но очень трудно решить это для людей, запутавшихся в добре и зле.
   13) Наибольшее число страданий, вытекающих из общения мужчнн и женщин, происходит от совершенного непонимания од­ного пола другим. Редкий мужчина понимает, что значат для жен­щины дети, какое место они занимают в их жизни, и еще более
  
   (1) Зачеркнуто: 1) соблазн (блага) сохранения личности, 2) сохранения общества, 3) сохранения
  
  
   редкая женщина понимает, что значит для мужчины долг чести, долг общественный, долг религиозный.
   14) Один из самых трудных переходов это переход от жизни хорошенькой к жизни хорошей.
   Теперь 1-й час, иду вниз. Господь, Отец, помоги мне знать Тебя, видеть во всем и, сливаясь с Тобой, делать дело наше.
   7 Апреля, если б [уду] ж[ив].
   10 Апреля 1895. Москва.
   Всё это время -- всю святую -- продолжаю быть в необыкновенной слабости: ничего не делаю, мало думаю: так только среди мрака и тумана вдруг изредка выплывают островки мысли и от того, вероятно, кажутся особенно важными. Соня всё больна. Было поправилась и, к сожалению, стала входить в преж­ний раздражительный и властный тон -- мне так жалко было видеть утрату того любящего настроения, к[оторое] проя­вилось после смерти В[анички], но 3-го дня началась головная боль и опять жар, хотя и небольшой, но сильная апатия, сла­бость. Помоги мне, Отец, делать и чувствовать то, что должно. Вчера ходил по улицам и смотрел на лица: редкое неотравленное алкоголем, никотином и сифилисом лицо. Ужасно жалко и обидно бессилие, когда так ясно спасение. Бараны прыгают в воду, а ты стоишь отмахиваешь, а они всё так же прыгают, и представляется, что они-то делают дело, а ты мешаешь им.Ужас­но задирает меня написать об отношении общества к царю, объ­яснив это ложью перед старым, по болезнь и слабость Сони задерживает.
   Думал за это время:
   1) Естественный ход жизни такой: сначала человек ребенком, юношей только действует, потом, действуя, ошибаясь, приобретая опытность, познает и потом уже, когда он узнал главное, что мо­жет знать человек, узнал, что добро, начинает любить это добро: действовать, познавать, любить. Дальнейшая жизнь (также и наша теперешняя жизнь, к[оторая] есть продолжение пред­шествовавшей), есть прежде деятельность во имя того, что любишь, потом познавание нового, достойного любви и, наконец, любовь к этому новому, достойному любви. В этом круговорот всей жизни.
   2) Человек считается опозоренным, если его били, если он обличен в воровстве, в драке, в неплатеже карточного долга и т. п., но если он подписал смертн[ый] приговор, участвовал в исполнении казни, читал чужие письма, разлучал отцов и супругов с семьями, отбирал последние средства, сажал в тюрьму. А ведь это хуже. Когда же это будет? Скоро. А когда это будет, конец насильственному строю. --
   Теперь 12 ч. Иду завтракать. Молю Бога научить творить Его волю, служить Ему. И как будто Он помогает мне.
   11 Апр. 95, е. б. ж.
   Сегодня 14 Апр. 95. Москва. Еще думал:
   Продолжаю быть праздным и дурным. Нет ни мыслей, ни чувств. Спячка душевная. И если проявляются, то самые низкие, эгоистические чувства: велосипед, свобода от семейной связи и т. п. Устал ли я от пережитого в последнее время, или пере­жил ступень возраста, вступив в давно желанный мною стар­ческий, чистый возраст? не знаю, но сплю. По утрам даже не читаю, а делаю пасьянсы. Здоровье Сони не улучшается, скорее ухудшается. Сейчас думал, что надо помнить, что время для исполнения мною предназначенного мне в этом мире дела на исходе, и грех тратить его непроизводительно, т. е. не служа делу Божию. Сколько ни обдумывал я вопрос об отношении дела Божия к внутреннему совершенствованию любви, я не могу вытти из того положения, что задача жизни--исполнение дела Божия --уничтожение разъединения, увеличение любви; и что совершаться это дело может только через дело, в к[отором] происходит внутреннее совершенствование в любви.
   Сейчас пишу и думаю так:
   Цель жизни есть (пермеация) проникновение всех ее явлений любовью, есть медленное, постепенное претворение злой жизни в добрую, есть творчество истинной жизни, (п[отому] ч[то] истинная жизнь есть только жизнь любовная), есть рождение истинной, т. е. любовной жизни. И в обыкновенной жизни человек задает себе цель в претворении внешней жизни, не пере­ставая совершенствовать внутреннюю, в исключительных же случаях -- заточения, Робинзона -- остается одно внутреннее совершенствование. Что же это значит? Это значит то, что любовь не есть ни внешняя, ни внутренняя и не может иметь разных целей: она есть жизнь и потому... Нет, не ясно мне. Хотел написать, что нужно непрестанную деятельность, но не знаю, правда ли. Сплю.
   Думал за это время:
   1) Шел подле Алек[сандровского] сада и вдруг с удивитель­ной ясностью и восторгом представил себе роман -- как наш брат образованный бежал с переселенцами от жены и увез с кормилицей сына. Жил чистою, рабочею жизнью и там воспи­тал его. И как сын поехал к выписавшей его матери, живущей во-всю роскошн[ой], развратной, господской жизнью. Удивительно хорошо мог бы написать. По крайней мере так пока­залось.
   2) Вспомнил живо, как всякий раз, как я ближе подходил к Богу, все близкие и дальние не только осуждали, негодовали на меня. И чем дальше отходил от него, как теперь, тем ласковее становились ко мне. Хоз[яин] и раб[отник] и лечиться. Совсем хорош.
   3) Читал журнал, статьи М. Ковалев[ского], Пыпина, Соло­вьева, повесть Ожешк[о], Бурже и т. п. и вспомнил требование брата Сережи от литературы. Есть сердечная духовная работа, облеченная в мысли. -- Эта настоящая и эту любит Сер[ежа] и я, и все, понимающие. И есть работа мысли без сердца, а с, чучелой вместо сердца, это то, чем полны журналы и книги.
   За это время был в суде. Ужасно. Не ожидал такой неимо­верной глупости. Возился с Хохловым. Но ожидал такой под­лости и жестокости врачей. И болезнь Сони. Очень жалею и и люблю ее. Помоги мне, Отец, удержать и увеличить любовь в себе.
   Кузьмич (1) беседовал о спасении. "Если ты не научишь людей, за это не ответишь, а если сам себя не научишь, за это ответишь". Это страшно сильно. И склоняюсь в светлые минуты думать, что всё дело в проявлении в себе любви, для чего нужно только устранять соблазны. А устранишь соблазны и проявится любовь, она потребует дела -- будет ли это просвещение всего мира или приручение и смягчение наука. -- Всё равно важно.
   Еще думал: 4) то, что мы любим людей за то, что они делают нам, не за их достоинства, но п[отому], ч[то] мы хотим любить
  
      -- Абзац редактора.
  
  
   их, а п[отому], ч[то] мы делаем для них, жертвуем для них своею жизнью. И поэтому, чтобы любить, надо жертвовать. А чтоб жертвовать, надо любить, как же быть? Один выход: уничтожать соблазны, затыкающие любовь -- жизнь. А что соблазн? Обман рассудка, подсказывающий, что жизнь там, где ее нет.
   25 Апреля 95. Москва.
   Вчера Соня уехала с приехавшей за ней Таней в Киев. Здо­ровье ее стало немного лучше -- она поднялась, но вся разбита и нравственно всё не находит точки опоры. Страшно трагично положение матери: Природа вложила в ней (1) прежде всего не­удержимую похоть (то же она вложила и в мужчину, но в мужчине это не имеет тех роковых последствий -- рождения детей), последствием к[оторой] являются дети, к к[оторым] вложена ещё более сильная любовь и любовь телесная, т[ак] к[ак] и ношение, и рождение, и кормление, и выхаживание есть дело телесное. Женщина, хорошая женщина полагает всю свою душу на детей, отдает всю себя, усваивает душевную привычку жить только для них и ими (самый страшный соблазн тем более, что все не только одобряют, но восхваляют это); проходят года, и эти дети начинают отходить -- в жизнь или смерть -- первым способом медленно, отплачивая за любовь досадой, как на при­вешенную на шею колоду, мешающую жить им, вторым спо­собом -- смертью, мгновенно производя страшную боль и оста­вляя пустоту. Жить надо, а жить нечем. Нет привычки, нет даже сил для духовной жизни, п[отому] ч[то] все силы эти затрачены на детей, к[оторых] уже нет. Вот что надо бы выска­зать в poмане матери. --
   За это время начал учиться в манеже ездить на велосипеде. Очень странно, зачем меня тянет делать это. Е[вгений] Иванович отговаривал меня и огорчился, что я езжу, а мне не совестно. Напротив, чувствую, что тут есть естественное юрод­ство, что мне всё равно, что думают, да и просто безгрешно, ребячески веселит.
   Состояние души С[онн] нехорошее -- не может подняться над личными, для нее семейными интересами и найти смысл
  
   (1) Так в подлиннике.
  
  
   в жизни духовной. Маша уехала в Киев. Она, бедняжка, худа и слаба. У Сережи что-то делается с М[аней]. Трудно ему будет и много надо будет ему себя переделать. И если переделает, ему будет хорошо. -- Лечение продолжается два раза в неделю. Как будто остановлюсь на 20 N.
   За всё это время отсутствие энергии, инициативы мысли. Только изредка вспыхивают -- и особенно ярко художественные и не художественные образы, а целые задачи, замыслы худож[ественных] произведений.
   Думал за это время:
   1) Любовь есть проявление в себе (сознание) Бога, и потому стремление вытти из себя, освободиться, жить Божеской жизнью. Стремление же это вызывает Бога, т. е. любовь и в других (нехорошо, бестолково). Главная мысль моя в том, что любовь вызывает любовь в других -- Бог, проснувшийся в тебе, вызывает пробуждение того же Бога и в других.
   2) Ездил с девочками -- Саша и Н. Мартынова -- в театр, и, возвращаясь оттуда, они стали говорить про то, какой будет скоро матер[ьяльный] прогресс, как -- электричество и т. п. И мне жалко их стало, и я им стал говорить, что я жду и мечтаю, ( и не только мечтаю, но и стараюсь, о другом единственно важ­ном прогрессе -- не электричества] и летаньи по воздуху, а о про­грессе братства, единения, любви, установления Царства Бож[ия] на земле. Они поняли, и я сказал им, что жизнь тольк[о] в том и состоит, чтобы служить приближению, осуществлению этого Царства Б[ожия]. Они поняли и поверили. Серьезные люди -- дети, "их же есть царство Божие". Нынче читал еще мечтания какого-то американ[ца] о том, как хорошо будут устроены улицы и дороги и т. п. в 2000 году, и мысли нет у этих диких ученых о том, в чем прогресс. И намека нет. А говорят, что уничтожится война только п[отому], ч[то] она мешает матерьялному прогрессу.
   Теперь 11 часов. 26 Апр. 1895. Москва. Е. б. ж.
   [26 апреля.] Написал письмо шведу, Шмиту и Левитск[ому], надо писать Хилк[ову], Чертк[ову], Страхову, Ал[ехину].
   Вчера ездил в манеже на вел[осипеде]. Потом ходил к Серг[ею] Николаевичу. Он в ужасном духе, и все его семейные стра­дают. Потом дома хотел посидеть один, пришел Ив[ан] Мих[айлович]. Кажется, был ему полезен. Написал письмо Соне. Лег спать с тоской в душе беспричинной, и встал нынче с такою же. Сейчас сел за письм[енный] стол, хотел продолжать Коневскую, решительно не могу. Вот и взял дневник. Напишу хоть письма. Вчера видел свой портрет, и он поразил меня своей старостью. Мало остается врем[ени]. Отец, помоги мне употре­бить ее на дело твое. Страшно то, что чем старше становишься, тем чувствуешь, что драгоценнее становится (в смысле воздей­ствия на мир) находящаяся в тебе сила жизни, и страшно не на то потратить ее, на что она предназначена. Как будто она (жизнь) всё настаивается и настаивается (в молодости можно расплескивать ее -- она без настоя) и под конец жизни густа, вся один настой. -- Отец, помоги, помоги, помоги.
   С Ив[аном] Михайловичем говорили о молитве. Как только стану рассуждать: кому молюсь? чего прошу? как он исполнит мою молитву? Ничего не знаю. Знаю только, что мне нужно молиться, что меня страстно тянет к молитве, что я без всяких внешних влияний сейчас пишу и держу с трудом слезы умиле­ния молитвы, знаю, что мне необходимо молиться и что этот акт молитвы не праздный, а самое лучшее и плодотворное дело, к[оторое] я могу делать.
   Отец, помоги. Укажи свое дело. Без сомненья. Да ты уж ука­зал. Так не прошу, а благодарю, люблю.
   28 Апр. Москва. 95. Вчера с утра пошел к Хохлову. Он почти на свободе, говорит, что запутался. "Я и право стал сумашедший". Не знаю, как помочь ему. Вероятно, всё дело в похоти. Познав женщин в юности, он уже не мог совладать с coбой и весь ушел на борьбу с своей похотью. У него остались выводы из христианского учения, а самого учения нет. Он стал эгоистом вследствие этой напряженной борьбы с собою. Как тонущий, падающий человек только думает о себе.
   Вопрос: как тут быть? Тем же страдает И[ван] Михайлович]. Как быть? Что сказать сыну, вступающему в этот возраст борьбы? Вчера говорил об этом же с Син[ицыным]. Вся жизнь есть борьба плоти с духом, есть постепенное восторжествование духа над плотью.
   Половая борьба есть самая напряженная, но зато всегда оканчивающаяся победой духа. Сказать сыну надо то, что борьба эта не случайное, не исключительное явление, а дело всей жизни, что надо знать, надо готовиться к борьбе -- как атлеты-- надо быть всегда на страже, не отчаиваться и не унывать, когда побежден, а подниматься и вновь готовиться к борьбе. Есть падение случайное, падение с теми женщинами, кот[орые] и не хотят связывать свою жизнь с одним, и есть падение женитьбы, к[оторая] может продолжаться, как моя, 32 года, но падение всё-таки падение, и всё так же надо не унывать и ждать осво­бождения, к[оторое] придет и кажется пришло ко мне. Всё так же ничего не делаю, грустно и как будто чего-то стыдно. --
   Вчера думал:
   1) Смерть есть уничтожение той плотской оболочки, кот[орая] сдерживала в своих пределах духовное. После смерти остается от человека одно духовное. Скажут: не духовное, а матерьяльный отпечаток в мозгах людей. Но отпечаток -- отпечаток, а я говорю не об отпечатке, а о моей любви к человеку, усилен­ной его жизнью и смертью. И вот, когда разрушается то времен­ное и пространственное, кот[орое] скрывало для меня отчасти духовное, когда это духовное освободилось и слилось с моим внепростран[ственным] и вневременным духовным существом, с моей любовью, тогда мы стараемся это освободившееся духовное опять приурочить к пространству и времени: ставим памятники на месте могилы, кладем цветы, поминаем 6 недель, год и дни смор[ти] и т. д.
   2) Три есть средства облегчения положения рабочих и уста­новления братства между людьми: а) не заставлять людей работать на себя, ни прямо, ни косвенно не требовать от них работы -- не нуждаться в той работе, кот[орая] требует излишка труда: во всех предметах роскоши. 2) Самому делать для себя (и если можешь и для других) ту работу, к[оторая] тяжела и неприятна и 3) собственно не средство, а последствие прило­жения второго: изучать законы природы и придумывать приемы для облегчения работы: машины, пар, электричество. Только тогда придумаешь настоящее и не придумаешь лишнего, когда будешь придумывать для облегчения своей -- или, по крайней мере, лично испытанной работы.
   И вот люди заняты только приложением 3-го средства, и то неправильно, п[отому] ч[то] устраняются от 2-го и не только не хотят употребить настоящих средств 1-го и 2-го, но и слышать не хотят о них. Вчера написал пись[мо] Черткову. Нынче хочу хоть несколько слов написать Хилкову.
   29 Апр. 95. Москва. Е. б. ж.
   4 Мая 95. Москва. Всё та же апатия, лень. Ничего не работаю. Велосипед. Приезжал Лева и уехал с Андр[юшей] в Ганге. Он [1 вымарано] тяжелое испытание. Стараюсь, ищу не с той уве­ренностью успеха, кот[орая] дает или успех или отчаяние, но и не с безнадежностью, а с упорством и уступчивостью по форме, но не по силе -- воды. Слава Богу, не вижу весны, не желаю ее. И как будто готов на дело Божие, но не делаю еще его. Помо[ги], Отец. -- Соня вернулась из Киева не лучше. Как бы сделать то, чтобы так же не досадовать на душевные искривле­ния и калечество, как не досадуешь на физические, но и не проходить их мимо, а терпеливо, если не излечивать их, то помогать либо освобождению от них, либо жизни при них. -- Приехал Душкин. Много говорил с ним.
   Одно: о том, что нельзя, раз вступив в известные прак­тические отношения с людьми, вдруг пренебречь этими условиями во имя христианского отречения от жизни. (1) Начал излагать эти мысли и не вышло. Верно одно то, что часто бывает, что человек вступит в жизненные мирские отношения, требую­щие только справедливости: не делать другому того, чего не хочешь, чтобы тебе делали, и, находя эти требования трудными, освобождается от них под предлогом (в кот[орый] он иногда искренно верит), что он знает высшие требования христианские и хочет служить им. Женится и решит тогда, когда познает тяжесть семейной жизни, что надо оставить жену и детей и итти за Ним. Или собирает артель, чтобы кормиться земельным трудом, и, увидав трудность, (2) бросит и уйдет. Не надо обманывать себя: думать, что стоишь нравственно выше того положения, в к[оторое] стал. Если бы стоял выше, то и положение было
  
      -- Далее вымарано: Если ты силен настолько, что можешь жить без жены, без собственности -- живи так, но если ты вступил в брак, имеешь собственность, то относись к жене, к собственности так, чтобы не нару­шать тех обязательств, как [?]
      -- Зачеркнуто: пойдет в город служить
  
  
   бы выше. И это не значит, что оставайся всегда в том положе­нии, в к[отором] находишься; напротив, постоянно стремись вытти из него и стать выше. Но становись выше не отрицанием обязательств, а освобождением себя от них: 1) выполнением тех, кот[орые] взяты и 2) не вступлением в новые.
   Что-то это неясно, как будто искусственно; а между тем мне ничего не нужно, (1) оправдывать я себя не хочу, да и не могу, и потому нет мотива кривить мысль; а между тем неясно и вместе с тем мне кажется что-то важно. -- Другое говорил с ним, что сущность жизни, сама жизнь есть любовь, и эта мысль очень поразила его, разъяснила ему все неясное.
   Нынче думал об этом же:
   Жизнь есть движение. Я живу и потому ношу в себе силу движения, я есмь это движение и, хочу ли я того или не хочу, я живу. Вопрос для человека только в том, радостно, бла­женно ли он живет, или горестно и мучительно. И вот учение истины указывает человеку путь блаженства и путь мучений. Путь блаженства состоит в том, чтобы служить Богу, путь мучений в том, чтобы служить своей смертной личности. Слу­жить Богу значит.........................(Не могу кончить.) Слабость умственная. И то хорошо.
   Жизнь есть движение. Оно может быть радостно и может быть мучительно. Для того, чтобы оно было радостно, нужно, чтобы оно соответствовало той воле, которая послала меня в мир. Нужно служить Богу. Как знать, чем я могу служить Богу? Знать я это могу по тому, когда движение совершается беспрепят­ственно (субъективно -- радостно). Когда это бывает? Когда живу любовно, т. е. как и вода, покоряясь форме, но теку. Что нужно сделать, чтобы быть любовью? Разрушить обманы, вследствие которых мы хотим сломать стены и ломаем себя.
   Чем мы можем сломить соблазны -- обманы? --
   Разумением. (Набросал часть того, что думал сейчас.)
   7 Мая 1895. Воскресенье. Москва. Утро. Нынче утром в первый раз после долгого тумана ясно понял, почувствовал, что жизнь служения людям открыта мне вполне, и захотелось этой жизни,
  
      -- Конец 42 страницы подлинника. В начале 43 стр. рукой Толстого пометка: (следует стр. 45).
  
  
   только этой жизни. Но вошел в жизнь и как будто колеблюсь, -- где служение: итти к Хохлову, облегчить его, к девице, о к[оторой] вчера просили студенты; или дома: домашние, прислуга, или встречи на улице? И отвечаю себе: и то, и другое, и 3-е, и 4-е. Записывать, что требуется вне дома, и делать. Помоги, Отец! Так вдруг радостна, полна стала жизнь. За эти два дня было то же: (апатия). Начал писать о 17 января. Но без entrain (1) и не пош[ло] дальше. Дурные эгоистические мысли. Написал много пустых писем. Думал:
   1) То, что религия изменяет государствен[ный] порядок, не думая об этом, но государственная власть не может, хотя и старается это сделать, изменить религию. --
   2) Опять ясно пришла мысль, что время не есть форма мыш­ления, а соотношения движения своего с движением вне себя.
   13 Мая 1895. Москва. Лечение и велосипед, и упадок духов­ной жизни. На-днях даже рассердился за то, что велосипед не готов, и оскорбил человека. Давно не помню в себе такого упадка духа. Сжался и сижу, жду. Так же мало эгоистического, как и божеского.
   Нынче 15 Мая 95. Москва. Всё то же. Немного светлее и дея­тельнее голова. Ночью спал всего 4 часа. Вчера устал на вел[осипеде]. Ездил с Страховым. Проходит и велосипедное увлечение. Завтра ждут М[аню] из Лонд[она]. Кажется со­стоится жен[итьба] С[ережи]. Это хорошо, как школа для Сер[ежы] и отвлеч[ение] для Сон[и]. Нынче хочу кончить с лече­нием и завтра ехать к Олсуф[ьевым].
   Думал за это время: 1) Часто тратишь свои душевные силы бесполезно. Это грех. Силы эти даны на служение. Только на это они и должны быть расходуемы. А то из приличия, из тще­славия, из апатии тратишься так, что не остается сил и времени на служение.
   2) Не надо смешивать: тщеславия с славолюбием и еще менее желанием любви -- любвелюбием. Первое это желание отли­читься перед другими ничтожными, даже иногда дурными
  
   (1) [увлечения]
   (2) Зачеркнуто: очень
  
  
   делами, второе это желание быть восхваляемым за полезно[е] и доброе, третье это желание быть любимым.
   Первое: хорошо танцевать, второе--прослыть между людьми добрым, умным, третье--видеть выражение любви людей. Пер­вое -- дурное, второе --лучше, что бы ни было, третье -- законно.
   Не поддаваться ни одному, дорожить только оценкой Бога -- это святость.
   3) Неудержимая, или удержимая только на минуты потреб­ность дышать доставляет наслаждение, когда она удовлетво­ряется после лишения, тоже и с пищей. Желание этого удовлетворения несомненно. Это обмен вещества в себе. Другое, удо­влетворенно половой потребности, также настойчиво, несо­мненно и также всё, как будто, разрешает и дает еще большее наслаждение. Это обмен членов (1) рода. Более высокое насла­ждение, получаемое от этой деятельности, происходит от того, что круг обмена больше. Реже, даже редко проявляемая дея­тельность духовной любви ко всему существующему еще более удовлетворяет, еще более несомненно, и доставляет еще выс­шее--высшее, доступное человеку--наслаждение. Это есть обмен духовной силы. И более высокое наслаждение, получаемое от этой деятельности, происходит от того, что круг обмена еще больше. В первом случае возобновляется одно тело одного человека, на место отжившей частицы является другая, и чело­век чувствует себя одной, одинокой личностью; во втором слу­чае возобновляется род, на место одного отживающего члена является другой, и человек живет уже идеей рода и чувствует себя частицей этого рода, в третьем случае возобновляется божественная сущность -- дух, -- отживающее проявление духа (вся жизнь мирская) заменяется новым проявлением ее, и человек (чувствует себя) божественной сущностью -- духом. Неясно выразилось, но основная мысль верна.
   4) Соня начала говорить вчера ночью про то, что смерть Ван[ички] есть величайшее несчастие, страдание и что смерть эта сделана Богом. Часто люди говорят так о зле, кот[орое] причиняет Бог людям. И говоря и думая так, люди воображают,
  
      -- Конец 48 стр. подлинника. Внизу рукой Толстого пометка: (назад на 43--44 стр.)
  
  
   что они верят в Бога, и молятся Ему. Бог делает зло! А если Бог делает зло, то он не добрый, не любовь, а если он не добрый, то его нет. Происходит это от того, что люди так уверятся в том, что то, что они делают дурно, не только хорошо, но превосходно--- как они уверяют, что любить своих детей прекрасно -- что когда они испытывают то зло, к[оторое] есть только последствия их ошибок -- грехов, они обвиняют не себя, но Бога. И потом в глубине души признают Бога злым, т. е. отрицают его и потому не получают от него утешения.
  

___________

  
   Если б. ж. 16 Мая 1895. Москва.
   [18 мая.] (1) Сегодня кажется 18 Мая 95. Москва. Очень тяжело живется. Всё нет охоты работать, писать, всё мрачное настрое­ние. Третьего дня Андр[юша] без всякого повода наговорил мне грубостей. Я не мог простить. То не хотел здороваться с ним, то стал выговаривать ему, но он опять еще хуже стал говорить, и я не выдержал и ушел, сказав, что он мне чужой. Всё это дурно. Надо простить, простить совсем и тогда помогать ему. -- С[оня] уехала на день к Мартыновым, Был Арх[ангельский]. Я боюсь за него. Хорошее письмо от Ч[ерткова]. Фай[нерман] пишет, что Алех[ин] подлежит каторге 6 лет. Больно за него, если меня оставят. -- Вчера думал:
   К старости ослабевают умственные силы -- это несомненно. Т. е. ослабевает умственная энергия, память. Но одно не умень­шается -- это любовь. А, напротив, увеличивается. И эхо так и должно быть. Умственные силы нужны только на то, чтобы разбить те преграды, к[оторые] мешают проявлению любви. И если умствен[ные] силы были направлены на это, к старости соблазны разбиты и умств[енных] сил не нужно. Подтверждается это еще и тем, что умственные силы дают похвалу людскую, любовь же дает только согласие с Богом. И к ста­рости и не нужно уже то, что дает славу людскую, а нужно только то, что согласно с Богом.
   Теперь 11 ч. утра. Хочу писать и не могу. Долго меня сму­щала неясность отношения между разумом (разумением) и
  
   (1) В тексте пометка Толстого: Продолжение после 44 стр.
  
  
   любовью и еще жизнью, и то, и другое, и третье казалось всем, казалось основной божественной сущностью. И теперь мне кажется, что отношение это уяснилось мне. Жизнь есть сила движения, самобытная (творческая) сила. Не просвещенная разумом это есть только сила. Просвещенная разумом это есть любовь. Разум есть указатель пути жизни. И путь этот есть только один: любовь. -- Казалось ясно, а вышло неудовле­творительно. --
   [20 мая. Никольское. Должно быть 20 мая 95. Никольское у Олс[уфъевых].
   Вчера собирались ехать Сережа и Маня. Говорил с ними. Сережа трогател[ен], сама жизнь заставила его строго нрав­ственно отнестись к себе. Соня лучше. Ехал скучно. У меня, должно быть, лихорадка. Тоска. Нынче то же самое, ничего не могу делать. Вчера написал только несколько писем. Вчера полученная газета с статьей о клеветах и глупостях книжки Seuron, к стыду моему, огорчила меня. Но немного. Опровер­гать предлагает журналист. Да я ничего о себе не утверждал, поэтому нечего мне и опровергать. Я такой, какой есть. А какой я, это знаю я и Бог. Никогда с такой силой не проявляются воспоминания, как когда в слабом душевном состоянии, как теперь. Думал у Олс[уфьевых] писать, но вот 12 ч[асов] и я не садился. --
   Сегодня 28 Мая. Никольское. 95. В тот же вечер писал. Потом захворал лихорадкой. День не писал, и потом еще вечер писал и доволь[но] много, так что больше половины набросано. Странно складывается; нужно, чтобы Нех[людов] б[ыл] последоват[ель] Генри Дж[орджа] и вводил это, чтобы он ослабевал, при­мериваясь к дочери лежащей утонченной дамы -- (Мэри Ур[усовой]).
   Была здесь С[оня]. Она б[ыла] очень возбужд[ена] из-за хинина. Слава Богу, всё хорошо, любовно кончилось. Нынче рано утром она уехала. Нынче мне лучше. А[нна] М[ихайловна] умнее и гораздо добрее, чем я думал.
   Думал:
   На гуляньи устроены мачты для влезания на них и доставания призов. Такой прием увеселения: чтобы манили человека часами -- (пускай он погубит свое здоровье), или бег в мешках, а мы будем забавляться, смотреть, -- мог возникнуть только при делении людей на господ и рабов. Все формы нашей жизни сложились такими, какими они сложились, только п[отому], ч[то] было это деление: акробаты, половые в трактирах, нужники, производство зеркал, карточек, все фабрики, всё могло возникнуть таким, каким оно ость, только п[отому], ч[то] было деление на господ и рабов. А мы хотим братскую жизнь, удержав рабские формы жизни. --
   Теперь 7 час. Вечера.
   27 Мая 95. Ник. Е. б. ж.
   Нынче 29 Мая 95. Никольское. Еще 3-го дня мне стало лучше. Нынче тоже не было лихорадки и если бы не нога, к[оторая] всё еще не совсем подсохла, я бы считал себя совсем здоровым. Нынче писал немного и нехорошо -- без энергии. Но зато уяснил себе Нехл[юдова] во время совершения преступления. Он должен был желать жениться и опроститься. Боюсь только que cela n'empiete sur le drame. (l) Решу, когда буду в более сильном состоянии. Ездил сейчас верхом и на велосип[еде]. Читаю всё Полторацкого. Люблю эти воспоминания. Отношения с С[оней] не теплые, и это мне больно. Нет ничего вызываю­щего в письмах и внешней жизни.
   Думал: 1) Что такое одобрение людей и что такое одобрение Божие? Первое это одобрение, если не пившего, то среднего свойства людей, такого, кот[орое] всегда находится во всех или в большинстве людей; второе это то, что только изредка про­является в редких лучших людях.
   2) Специализация труда есть произведение рабства. Предела специализации нет. Для того, чтобы специализация была законна, она должна быть прежде всего свободна. А то люди вступили на путь специализации и поддерживают ее скрытым рабством.
   3) Ныне царство матерьялизма, т. е. женщин и врачей. Об этом много можно и должно понимать.
   4) Говорят: она не в силах понять. А если она не в силах понять, то зачем же она не слушается. А то хочет, не понимая жизни и зная, что жизнь эта осуждается, руководить ею.
  
   (1) [чтобы это не было в ущерб драме.]
  
   Теперь 10 ч. веч. Иду ужинать.
   31 М. 95. Ник. Е. б. ж.
   4 Июня 95. Москва. В Никольском во вторник делал себе, операцию и по ошибке Петр Васильевич сделал масло с 3% раствором, так что я...заболел. На другой день однако выехал вечером. Я совсем б[ыл] болен. Приехав в Москву, застал Таню, Сережу, Маню. И в эту же ночь заболел жесток[ими] желчными камнями. Во время болей ничего не мог думать, кроме желания прекращения боли. Причина боли должно быть разгорячение на солнце накануне. После этого вот 5 дней хвораю, ничего не делаю, кроме чтения. Прочел прекрасную книгу Кастильона. Это был истинный христ[ианин] 16 века, и еще перевод Мэтью Арнольда. Потом виделся с посетителями. Интересен Дехтярев, был нынче.
   Писать хочется -- уяснилось важное для Коневск[ой]: именно двойственность настроения -- два человека: один робкий, совер­шенствующийся, одинок[ий], робкий реформатор и другой по­клонник предания, живущий по инерц[ии] и поэтизирующий ее. (1)
   Живу, (2) несмотря на почти невольную праздность, недурно -- есть движение, смело скажу -- больше люблю людей, естественнее становится любить и больнее всякая нелюбовь. Был тут бедный Андрюша, постарался помочь ему, но мало.
   Сережу с Маней мне стало вдруг жалко. Оба хотят выпу­таться и выбраться на дорогу и сугубо запутываются и уда­ляются от дороги. Читал вчера об Ибсене, что он говорит, что, отрекшись от плотской любви, застынешь, что она приведет к истинной. -- Какое заблуждение! Только отрекшись от нее или пока не знаешь ее, знаешь истинное умиление любви. -- О как хорошо может выдти Коневская. Как я иногда думаю о ней. В ней будут два предела истинной любви с серединой ложной. --
   Думал: 1) Про то же, что строй жизни нашей рабский и что думать, что можно удержать этот строй жизни с братством, хотя с равенством и свободой, всё равно, что построить египетск[ие] пирамиды братской общиной.
  
   (1) 4 строки текста со слов: для Коневск[ой] до слов: поэтизирующий ее отчеркнуты на полях и против них написано: Конев[ская]
   (2) Абзац редактора.
  
   2) Дехтер[ев] спросил меня, как и чем я различаю разум от чувства; я отвечал ему, что не знаю этого деления, или скорее, что не признаю этого деления основным. Есть дух, живущий в нашем теле, проходящий через него и, как через призму, проходя через него, раздробляющийся на то, что мы называем разумом, чувством, верою и т. п.
   Очень (1) мне бодро и светло на душе. Да будет воля Твоя.
   5 И. 95. Москва. Е. б. ж.
   [8 июня. Я. П.] Нынче должно быть 7. Ясн. Поляна. 95. 3-го дня приехал. Ехали с Буланже в отдельном вагоне. Очень неприятно. Я очень слаб и физически и духовно: не мог подавить в себе недоброго чувства.... Вчера целый день ничего не делал. Начал было писать письма, но не мог. Вчера почувство­вал было проснувшуюся похоть и ужаснулся. Помоги мне, Отец. --
   Сейчас делал пасьянсы и думал о катехизисе.
   В животную бессознательную личную жизнь внесена без­личная, божественная, духовная сила. Духовная сила эта, про­являясь разумом, разлагает бессознательную животную жизнь: уничтожает животную личную жизнь, но не освобождается от животной безличной жизни, а творит в животной личной жизни-- иную, высшую, любовную жизнь.
   Разум, направленный на увеличение благ животной жизни, производит соблазны. Соблазны -- это усилия удержать личную жизнь. Уничтожение этих соблазнов есть дело божественного разума, уничтожение их освобождает любовь.
   Неясно. И не сказал, что хотел.
   Еще думал: как к старости начинает уничтожаться реаль­ность мирской жизни, начинает прощупываться сквозь мнимо реальные явления жизни, сквозь образы мира -- пустота, а за пустотою Бог, от к[оторого] пришел и к к[оторому] идешь.
   Летняя Москва: замазан[ные] окна, чехлы, свобода двор­ников и оставшихся при домах и их детей, летние севшие одежды -- ляжки, обтянутые старыми белыми штан[ами], и чудные сады у домов пустые, и на улице, на раскален[ных] кам[нях],
  
   (1) Абзац редактора.
  
  
   в пыли мостовщики. И гулянья с папирос[ами], апель­синами и пьяным и распутным хохотом. (1)
   Теперь 12 часов. Надо служить, разоблачать соблазны и потому любить.
   [12 июня.] Нынче должно быть 12 И. 1895. Я. П.
   Дни на убыль. Два дня был тяжело болен. Было 40® и 0,1. Дочери, очень милые, перепугались. Как жаль, что неизбежно почти буду причиной их горя моей смертью. Не долгое горе и хорошее, но все-таки горе. Всё время читал. То Неделю, то Р[усскую] М[ыслъ]. Всё интересно, но всё излишне. В Закаспийском крае процвета[ют] только те поселения, кот[орые] хозяй­ничают, как подгородные. Разве не то же самое и во всей России? Откуда же деньги в городах? С податей, с народа и с торговли, с народа же. Не проще ли было не обирать этих денег? Не было бы войска, чиновников, фабрик, перемещения товаров. Всё это правда, но если бы не было рабства и не продолжали оста­ваться в рабстве земледельцы. От них в зависимости были бы устроители войска, чиновников, фабрик и торговли, а не на­оборот, как теперь.
   Думал сегодня утром очень радостное и важное то, что: Для того, чтобы отношения с людьми были правильны, всегда радост­ные и никогда не мучительны, надо относиться к людям через Бога, т. е. при отношениях с ними помнить, что нужно и важно не то, что мне нужно, не то, что нужно тому человеку, с к[оторым] я вступаю в отношения, а то, что от вас обоих нужно Богу. Только вспомнить про это, когда испытываешь тяжесть, неприят­ное чувство от отношений с людьми, и тотчас всё проходит и заменяется радостью. Пробовал нынче утром так относиться к людям, к детям, С[оне] и так хорошо было. Отец, помоги мне никогда не забывать этого. Я знаю, что это одна из твоих истин.
   Сопоцько в Тульской тюрьме. Я послал ему, что мог и чего он просил, сам не мог съездить. --
   Письмо от Маковиц[кого] о Шкарва[не]. Шк[арван] всё сидит и тверд. И его всё свидетельствуют.
  
      -- Абзац: Летняя Москва до слов: распутным хохотом -- отчеркнут на полях и против него написано: К Коневс[кой]
  
   13 Июня 1895.Я. П. Здоровье всё плохо. Очень слаб. Желчь наполняет желудок и мутит. Я боюсь, что начинаю вдаваться в лечение себя и слежение за собой, то самое, что я так осуждал в Леве. Вчера приехал Сер[ежа] с Маней. Они очень любовны, но боюсь, что женясь они делают то, что делают иногда, когда -- положим, ключ не отворяет или дверь забухла: вертят и тол­кают в противуположную сторону. Сравнение не верно, но я хочу сказать, что каждый отдельно не может, не умеет про­жить; давай же попробуем связавшись вместе. Дай Бог, чтобы это было ложное предсказание. Читал прекрасную статью о мате­матике в Р[усской] М[ысли].
   Говорил с Мишей и Митей. Кое-что уяснилось для Конев[ской] повести. Главное же хорошо то, что весь день, входя в сношения с людьми, помнил, что это не они и не я, а Бог. Помоги мне -- всегда.
   Думал: 1) не записал прежде, что заповеди Христа не пра­вила, а всё только указания соблазнов или скорее различных форм, принимаемых одним основным соблазном -- соблазном того, что жизнь тебе дана для твоего блага, что а) правило -- ты предназначен к счастью и потому можешь гневаться на тех, кто мешают ему, б) что похоть половая дана для твоего насла­ждения, в) что ты можешь обеспечить свое благо -- обеща­нием, что есть что-либо несомненно твердое в тебе, г) что, воз­мещая на других сделанное тебе зло, ты можешъ избавиться от него и д) что для ограждения этого блага тебе нужно при­числить себя к какой-нибудь народности.
   Думал: 2) конкретные науки в противуположпость абстракт­ным становятся тем менее точны, чем ближе предмет их при­ближается к человеческой жизни: а) математика, б) астрономия, в) химия, г) физика, д) биология (начинается неточность), антропология (неточность увеличивается), социология (неточ­ность доходит до тех пределов, что самая наука уничтожается).
   Думал: 3) Мы не можем, не должны знать будущего. Это незнание есть необходимое условие жизни. Полное знание исключало бы возможность жизни. Нет ни одного поступка в плотской жизни, кот[орой] бы не нес за собою бедственные для себя или для других последствия. Человек с своим незна­нием будущего подобен человеку, к[отор]ому бы завязали глаза и заткнули уши для того, чтобы он не видел тех жертв, кот[орые] он невольно растаптывает каждым своим шагом, и не слышал их воплей. Неведение это уменьшается только в той мере, в кот[орой] деятельность человека переносится из области плот­ской в область духовную, в той мере, в к[отор]ой человек живет но для достижения матерьяльных целей, а духовной -- соеди­нения своей воли с волей Бога. (1)
   Не знаю, справедливо ли отчеркнутое.
   Теперь 5 часов. Мне лучше.
   Нынче 15 июля 95. Я. П. 8 часов вечера.
   Уехал вчера Сережа. Я радуюсь, что говорил с ним хорошо, и обещание доброе. Он ли размяк от любви, или я. И вчера же приехала Соня с детьми и Илья. Утром было много просите­лей, беседовал с Курсинским. Он спрашивал, как ему ответить на требования консистории избрать священника для покаяния. Благодарю Бога, до сих пор не забывал ни с С[оней], ни с детьми того, что отношение не с людьми, а с Богом. И очень хорошо. Нынче письмо от немца с выписками из вранья M-me Seuron. Было досадно. И теперь даже не пересилил. Нет, пересилил. Мое влияние. Это не мое дело, а дело Божие; если нужно униженье личности моей, то видно так надо. А мне все-таки хорошо. Хорош был мужик из Деменки 79 лет, знающий, что он умирает, желающий этого страстно и все-таки шутящий. Одно возбудило его -- воспоминание о том, сколько он работал в свою жизнь. "Редко кому удастся столько поработать". Он до прошлого года один убирал два надела.
   Нынче (2) начал было писать сначала Коневск[ую], но не пошло. Всё нездоров. Поехал на велосип[еде], тоже не доехал -- гроза заходила. За весь день, кроме личного общения, сделал только то, что обдумал среду, в к[оторой] живет Нехл[юдов]: нянюшка, почти невеста и мать, только что умершая. -- Очень это оживило его и всё начало. Помоги мне, Отец, помнить, что только Тебя одного мне нужно помнить и что один ли я или главное с другими, я имею дело с Тобой. Иду походить и потом ужинать. --
  
   (1) Текст со слов: Неведение это до слов: с волей Бога отчеркнут с трех сторон.
   (2) Абзац редактора.
  
   17 Июня 95. Я. П. Всё то же желудочное нездоровье и от того тяжелое расположение духа и большая слабость. Вчера был тяжелый день. С[оня] была не в духе. И говорила только то, что больно: сочинения и доход с них, раздел, воровство, вегетарьянство. Я держался внешне, но внутренне не мог вызвать в себе того чувства сожаления к ней за то, что жизнь так тяжела для нее, которое должно. Помнил еще, что все мои отношения с людьми -- это отношения с Ним, но слабее первых дней. Не хочу ослабевать, хочу думать и чувствовать так до конца. Был вчера в Овсянникове, говорил с мужиками и с Ив[аном] Ив[ановичем] о Боге. Разговор этот еще более подтвердил мне то, что без понятия Бога, без сознания Его не может быть разум­ного миросозерцания.
   Сейчас 10 час[ов] утра, чувствую себя слабым, но именно от этого думал, что необходимо работать своё служебное дело в периоды слабости. Может быть, так будет до конца и потому надо приучить себя, работая, служить среди слабости уныния, даже страдания. За это время ничего не думал стоющего записи, Уясняется Коневская. --
   18 Июня. Я. П. 95. Вчера был судья военный просить на школу. Я много с ним говорил и нехорошо, неубедительно и излишне. Начинаю забывать отношение к Богу при общении с людьми. Вчера же получил от Дунаева вырезку из газеты о том, что 9 солдат духоборов отказались от военной службы и несколько запасных возвратили свои билеты. Удивительное дело, это не радует меня. О том, почему это так -- после. Я не добр был с С[оней] и с М[ишей]. Ходил на Козловку. Вечером ездил верхом. Читал Herron'a -- Christian state, бездарно, холодно и неопределенно. Илюша с мальчиками уехал к себе.
   Здоровье всё то же -- слабость. Надо приспособливаться к сла­бости. Думал:
   1) Читал Herbert' a Spencer' a ответ Balfour'y. Исповедание агностицизма, как они теперь называют атеизм. Я говорю, что агностицизм, хотя и хочет быть чем-то особенным от атеизма, выставляя вперед мнимую невозможность знать, но в сущности то же, что атеизм, п[отому] ч[то] корень всего есть непризнание Бога. Так читал Н. Spencer' a, к[оторый] говорит не то, что я желаю откинуть верования в Бога... но я должен сделать это. Самообман есть только другая альтернатива. "Нет никакого удовольствия, говорит он, в сознании себя бесконечно малым прыщиком на планете, к[оторая] сама есть такая же бесконечно малая песчинка в сравнении with the totality of things (l) (я бы спросил у него, что он разумеет под totality of things). Не представляет никакого утешения то, что поражающие вас неисцелимые страдания происходят от слепых сил, кот[орые] так же безучастно и случайно разрушают ныне червячка, завтра целые миры, и созерцание вселенной без понятного начала и конца и без понятной нам разумной цели, не доставляет никакого удовлетворения. Желание понять значение всего этого не менее сильно в агностике, как и в других, но не находя объяснения этому, он не довольствуется тем, к[оторое] ему предлагают". Совершенно то же самое говорил мне 3-го дня Ив[ан] Ив[анович]: происходит какое-то коловращение и среди этого бесконечного по времени и пространству коловращения являюсь я -- живу и исчезаю, это несомненно, всё же остальное, т. е. представление о каком-то разумном существе, от кот[орого] я произошел и для достижений цели кот[орого] я существую вместе со всем, что существует -- это представление такое есть самообман.
   Два различные и противуположные эти мировоззрения надо представить так: одни, агностики, говорят: я вижу себя, рожден­ное от своих родителей, так же как и все другие, окружающие меня живые существа, живущие в известных, подлежащих моему исследованию и изучению, условиях и изучаю себя и другие существа, как живые, так и не живые, и те условия, в к[оторых] они находятся, и сообразно с этим изучением уста­навливаю свою жизнь. Вопросы о происхождении я исследую точно так же и наблюдением и наведением достигаю всё большего и большего знания. Вопрос, же о том, откуда произошел весь этот мир, зачем он существует и я существую в нем, я оста­вляю неотвеченным, так как не вижу возможности так же опре­деленно, ясно и доказательно отвечать на него, как я отвечаю на вопросы об условиях существующего в мире, и потому ответы на этот вопрос, состоящие в том, что существует якобы
  
      -- [с совокупностью предметов]
  
   разумное существо Бог, от которого] я произошел (обыкно­венно говорится: от кот[орого] произошел мир, подразумевая под этим происхождение[м] сотворение мира, чего не утверждает христианское] учение) и кот[орое] для известной своей цели определило закон моей жизни, эти ответы на вопрос я не при­знаю, как не имеющие той ясности и доказательности, к[ото-р]ые имеют научные ответы на вопросы о причинах и усло­виях различных жизненных явлений. Так говорит агностик и, не допуская возможности какого-либо другого знания, кроме того, кот[орое] приобретается наблюдением и рассуждением над этими наблюдениями, он, если и не прав, то совершенно логично последователен.
   Христианин же, признающий Бога челове[ка], говорит: Я вижу себя в обладании духовных свойств разума и любви и призна[ю] себя духовным, т. е. разумно любовным существом, ограниченным теми пределами телесности, в к[оторых] я нахо­жусь, и стремящимся к увеличению этих духовных сил и наи­большему проявлению их, и из этого заключаю, что суще­ствует такое же духовное разумно-любовное, неограниченное и существо: я сознаю себя живущим только п[отому], что я сознаю себя разумным. Сознавая же себя разумным, я не могу не признать того, что жизнь моя и всего суще­ствующего должна быть также разумна. Для того же, чтобы быть разумной, она должна иметь цель. Цель же этой жизни должна быть вне меня, в том существе, для кот[орого] я и всё существующее служит орудием для достижения цели. Суще­ство это есть, и я должен в жизни исполнять закон (волю) Его. Вопросы же о том, каково это существо, к[оторое] требует от меня исполнения своего закона, и когда возникла эта разумная жизнь во мне, и как она возникает в других существах во вре­мени и пространстве, т. е. что такое Бог: личный или безлич­ный, как он сотворил и сотворил ли мир, и когда во мне воз­никла душа, в каком возрасте, и как она возникает в других, и откуда она взялась, и куда уйдет, и в каком месте тела жи­вет, -- все эти вопросы я должен оставить неотвеченными, п[отому] ч[то] знаю вперед, что в области наблюдений и рас­суждений над ними - я никогда не приду к окончательному ответу, т[ак] к[ак] всё скроется в бесконечном времени и пространстве. По этому же самому я и не признаю даваемых нау­кой ответов о том, как зачался мир: солнце, земля, как зачи­нается душа и в какой части головного мозга она находится. В первом случае агностик, признавая себя только животным существом и потому признавая только то, что подлежит внешним чувствам, не признает духовного начала и примиряется с нару­шающей требования разума бессмысленностью своего суще­ствования; во втором случае христианин, признавая себя только разумным существом и потому признавая только то, что соот­ветствует требованиям разума, не признает действительности данных внешне[го] опыта и потому считает данные эти фанта­стическими и ошибочными. Оба одинаково правы. Но разница, и существенная, между ними в том, что по первому мировоззре­нию всё в мире строго научно, логично и разумно, за исключе­нием самой жизни человека и всего мира, не имеющих ника­кого смысла, и поэтому из такого мировоззрения -- несмотря на все попытки противного -- вытекает очень много интересных и забавных соображений, но не вытекает ничего нужного для руководства в жизни; тогда как по второму мировоззрению жизнь человеческая и всего мира получает определенный разумный смысл и самое прямое, простое и доступное всем прило­жение к жизни, причем не нарушается и возможность научных исследований, кот[орые] ставятся при этом на свойственное им место. --
   Хотел бы всё это пересмотреть, когда буду свежее. Написано дурно, но мысль хороша.
   2) Думал и очень важное. В последнее время я очень слаб и потому близок к смерти, т. е. к новой высшей жизни, и потому яснее, проще (слава людская соскочила) чувствую. И вот успех внешний, осуществление, по моим понятиям, царствия Божия на земле не радует меня: Отказы от военной службы -- ну хорошо. А потом? И что бы ни было, разве это всё? Разве что-нибудь внешнее может удовлетворить? Только одно внутреннее движение вперед и то, какое в моей власти, движение и прибли­жение к Богу, толь[ко] это может вечно удовлетворять и радо­вать. И я чувствую это всей душой. А то внешнее осущест­вление -- успех? Уже не говоря о том, что оно может быть прямо ложно, односторонне-узко, разве какое бы то ни б[ыло] осуществление что-нибудь доказывает? Ну община, ну народ, ну человечество... (1) усвоило какую-нибудь.....
   (Слабость умственная. Не могу.)
   19 Июня 95. Я. П. Всё та же слабость... Неужели я всё еще не свободен? О[тец], пом[оги] мне. Вчера ездил верхом, встретил Чертковых, посидел у них. Ч[ертков] говорил, что человек может искренно верить в законность собственности и т. п., верить в ложь. Я думаю, что это нельзя. Он говорит: они верят в ветхой завет. Но они верят в ветх[ий] завет только п[отому], ч[то] ветх[ий] завет оправдывает то, что им нужно. Вечером получил из Тулы письмо от Шмита с N журнала и рукопись Эрнефельда. Нынче дочел Эрн[ефельда], искренно и умно, но слишком копотливо, мелко. Теперь 2-й час. Ничего не делал, кро[ме] чтения. Хочу написать письма. --
   [28 июня.] Прошло 9 дней. Нынче 28 Июня 95. Ясн. Пол.
   Последние дни писал Воскресение. И оно всё больше и больше занимает меня и всё больше и больше уясняется. Много б[ыло] народа: Ч[ертков], Касатк[ин], Катерина Ивановна, Булыг[ин]. -- Музыка. Начинаю забывать, что отношения не между людьми, а всегда между мной и Богом. -- Думал за это время.
   1) (Не помню, записал ли.) Мы не можем, не должны знать будущего в области матерьяльной. Это незнание есть необхо­димое условие матерьяльной жизни. Если бы мы знали будущее, мы бы матерьяльно не жили. В области же духовной мы всё знаем, п[отому], ч[то] в ней нет будущего. И потому неизве­стность нашей жизни уменьшается в той мере, в к[оторой] жизнь наша переходит от матерьяльной к духовной, в той мере, в к[оторой] мы освобождаемся от оков материи.
   2) Для того, чтобы в жизни политической был порядок, чтобы люди не отдавались своим страстям и самоуправству, не дра­лись бы, а разбирались бы по закону, для этого установлено правительство. Правительство это в конституционных странах состоит из представителей, депутатов. И вот эти самые депутаты, избранные для того, чтобы избавить людей от самоуправства, разрешают между собой разногласие дракой. Так было во
  
   (1) Зачеркнуто: Что это стоит
  
  
   франц[узском], потом в английск[ом], теперь то же произошло в итал[ьянском] парламенте.
   3) Июня 20; накануне б[ыл] дождь. На небе тяжелые, раз­битые, низкие, темные облака. На меня по дороге и полю быстро бежит тень. Тень набежала на меня, стало прохладно, и в то же время впереди меня тень сбежала с волнующейся, казавшейся почти черной ржи, и рожь эта стала яркозеленою. Но это только на минуту. На меня набежал теперь свет, а на рожь опять тень, тучки.
   4) Наука, искусство, всё прекрасно, но только при братской жизни они будут другие. А то, чтобы была братская жизнь, нужнее того, чтобы наука и искусство оставались такими, какими они теперь.
   5) Любовь настоящая только та, предмет кот[орой] непривлекателен.
  
   29 И. 95. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 4 Июля 95. Я. П. За эти дни было то, что раза два хорошо писалось. И я могу сказать, что подмалевка Кон[евской] копчена. Третье[го] дня и вчера писал письма -- написал более 10, в том числе английск[ое], в к[отором] говорю, что думаю теперь. Косил два раза. Ездил в Тулу вчера на велосип[еде]. Тут был Сер[ежа]. И мне нехорошо б[ыло] с ним. Решение быть всегда в отношениях с людьми -- в отношении с Богом начинает ослабевать. Все-таки стараюсь, и иногда оно помогает мне. Думал за это время:
   1) Добро, обличающее людей в их зле, совершенно искренно принимается ими за зло. Так что милосердие, смирение, любовь даже представляется им чем-то противным, возмутительным. Ничто очевиднее этого явления не доказывает того, что главная деятельность человека -- совершенствование его -- состоит в уяснении сознания.
   2) Для борьбы с соблазнами нужно уяснение сознания. Если человек ясно видит, что дело дурно (т.е.безнравственно, грешно, вредно), то он наверное не будет делать его. Но часто говорят, как Павел: я знаю, что дурно, и делаю. Не совсем знаешь. Есть разные степени знания. Полное знание есть то, кот[орое] освещает весь предмет со всех сторон. Уяснение сознания совершается концентрическими кругами. --
   Человек делает то, что он считает дурным, только п[отому], ч[то] то, что он хочет прекратить делать, находится в круге, еще не освещенном со всех сторон. Вот так:
   Хочу не курить. Курение = 0
   Нет, нельзя нарисовать. Сказать я хочу то, что я не пере­стану курить до тех пор, пока мне не ясна будет та ошибка, грех, заблуждение, из к[оторых] вытекает курение, пока я не откажусь от самого греха.
   3) Читал забавный спор ученый Ельпе с каким-то профессор[ом]: научные рассуждения приводят к диаметрально противуположным заключениям.
   Сейчас получил телеграмму, что приезжает Страхов.
   12 Июля 95. Яс. Пол. За это время приехал Страхов. Я очень рад ему. Я писал Весе[литской], что, когда мы знаем, что челов[ек] приговорен к смерти, мы добры к нему -- любим. Как же мы можем кого-нибудь не любить, когда знаем, что все при­говорены. Он -- удивительное дело -- не знает своего поло­жения. Пишу почти каждый день. Подвигается. Точно так же, как узнаешь люд[ей], живя с ними, узнаешь свои лица поэт[ические], живя с ними. Тоже довольно много работал -- хотя чувствую, что ослабел от старости. Был у Давыд[ова], и он у нас. Записал от него ход дела. Постоянные гости тяготят. Нет тишины, летнего уединения.
   Что-то хорошее думал, не записал и теперь забыл. Помню только пустя[ки]:
   1) В моем детстве водили, мучая их, медведей, теперь во­дят, мучая и губя их, по деревням детей в трико, акро­батов.
   2) Сколько раз замечал: вы относитесь к человеку с обычным презрением, не как к человеку, он не недоволен вами, не имеет к вам враждебн[ого] чувства; но только войдите с ним в немного человеч[еские] отношения, не отдавшись ему совсем и серьезно, (1) и он возненавидит вас. --
   Вчера отвозил сено в Овсянико[во]. Все наши ездили на сватьбу, теперь вернулись все, кроме С[они]. И ее отсутствие беспокоит меня.
   5 Августа 95. Я. П. Почти месяц, что не писал. Месяц этот проведен не дурно. Немного работал в поле. Раз косил рожь. Довольно много писал Коневск[ую]. Подвигается. За это время читал Social Evolution Kidd' a и статьи о себе из Wa[h]rheit и др. Когда читаешь о себе, то может показаться, что тем, чем ты занят, занят и весь мир, но это неправда. Было письмо от Хилкова с описанием гонений на духоб[оров]. Я написал письмо в англ[ийские] газеты. Переводится теперь. О катехи­зисе не думаю постоянно, как прежде, но тем с большей (2) силой думается об этом. Центральное положение катех[изиса] то, что человек поставлен в мире так, что он погибает и ему нужно спастись. Для того, чтобы спастись, ему нужно ухватиться за спасительное кольцо воли Божией, к [оторое] он чув­ствует в себе. Этот акт спасения есть вместе с тем и то единственно плодотворное и содействующее совершению в мире воли Божьей установление Его царства.
   Были посетители, мало интересные и свои друзья. Поша два раза (он вчера поехал на Кавказ к Х[илкову]), Ив[ан] Ми-х[айлович], Бул[ыгин], теперь Евг[ений] Ив[анович]. Им я всегда рад.
   С Соней стало хуже. Я ездил, опоздал в дождь, она больно язвила, и я оскорбил[ся], -- по старым ранам. Нынче она потре­бовала, чтоб дать ей переписывать. Я отказал, сказав, что из этого всегда были неприятности. Дурно сделал, не пожалев ее. Она измученная, больная душевно, и считаться с ней грех. Как жалко за нее, что она никогда не сознает своих ошибок. Впрочем не мое дело. Мне надо сознавать свои, и мои ошибки не надо ровнять с ней. Каждый грешит по мере того света, к[оторый] есть в нем. Еще за это время огорчительны были мальчики. Особенно Андр[юша]. Совсем отбился и ошалел.
  
   (1) В подлиннике: серьезного
   (2) В подлиннике: с большой
  
   Ничего не видит, не слышит, как вечно пьяный. -- За это время думал и записал:
   1) Сижу в избе, у окна. Темно от тучи, мухи гудят и бьют в ли­цо. Баба стоит и, выглядывая в окно, лениво говорит в себя батю­шка, Царь Небесный, заходит тучка. Бог дождичека дает. --
   2) Думал, читая книгу Кидд' а. В чем прогресс? Прогресс, по мне, состоит во всё большем и большем преобладании разума над животным законом борьбы, по эволюционистам же -- в тор­жестве животной борьбы над разумом, п[отому] ч[то] только вследствие этой животной борьбы, по их понятиям, может совер­шаться прогресс.
   3) Другое, что думал, читая книгу Кидда, это то, что наука тогда только наука, когда она исследует то, что должно быть. По учению же эволюционистов наука должна исследовать то, что было и что есть, и объяснять, почему хорошо то, что есть. Так смотрят на науку все эволюционисты. И потому у них выхо­дит, что борьба есть необходимое условие прогресса и потому хороша.
   4) По Вейсману, объяснение наследственности состоит в том, что в каждом зародыше есть биофоры, биоф[оры] же складываются в детерминанты, детерм[инанты] складываются в иды, иды же в иданты. Что за прелесть для комедии.
   5) По Вейсману же, смертные существа потому остались жить, что все не смертные не выдержали борьбы с смертны[ми], т. е. бессмертные -- померли. Неужели не удастся воспользоваться этой прелестью.
   6) По Кидду выходит, что главный двигатель человеч[еского] прогресса есть религия, религия же есть неразумный инстинкт, кот[орый] поэтому нельзя изучать. И потому он и не изучает того, в чем состоит главный двигатель человеческого прогресса. Я же считаю, что нужно изучать именно это, религию, т. е. то, что служит основой челов[еческого] прогресса, и не отвергаю изучения и борьбы. Так что выходит, что я изучаю то, что нуж­нее всего, и то, что менее нужно. Он же отказывается от изу­чения того, что нужнее всего, и изучает тольк[о] то, что не нужно или менее нужно.
   Был разговор о семейной жизни. Я говорил, что хорошая семейная жизнь возможна только при сознанном, воспитанном в женщинах убеждении в необходимости всегдашнего подчине­ния мужу (разумеется во всем, кроме вопрос[ов] души -- рели­гиозных). Я говорил, что это доказывается тем, что так было с тех пор, как мы знали жизнь людей, и тем, что семейная жизнь с детьми есть переезд на утлой лодочке, кот[орый] возможен только тогда, когда едущие подчиняются одному. И таким одним признавался всегда мужчина, по той причине, что, не нося, не кормя, он может быть лучшим руководителем жены, чем жена мужа. -- Но неужели женщина всегда ниже мужчины? Ни­сколько, как только тот и другая девственны -- они равны. Но что же значит то, что теперь жены требуют не только ра­венства, но главенства? А только то, что семья эволирует, и потому прежняя форма распадается. Отношения полов ищут новой формы и старая форма разлагается. Какая будет новая форма, нельзя знать, хотя много намечается. Может быть боль­шее количество людей, держащихся целомудрия, могут браки быть временными и после рождения детей прекращаться, так что оба супруга, родив детей, расходятся и остаются цоломудрен[ными], могут дети быть воспитываемы обществом. Нельзя предвидеть новой формы. Но несомненно то, что старая разлагается и что существование старой возможно только при под­чинении жены мужу, как это было везде и всегда, и как это про­исходит там, где семья еще держится.
   8) Свобода воли? Отрицают свободу воли. И доказывают ее. Свобода воли есть нечто иное, как та истинная, вечная, боже­ская жизнь, кот[орую] мы можем получить, к кот[орой] можем приобщиться в этой жизни. Как же доказывать ее? Это сам Бог в нас, действующий через нас. Я свободен, когда сливаюсь с Богом, а сливаюсь я с Богом тогда, когда подавляю в себе всё, что препятствует любви, и когда отдаюсь ей.
   9) Кидд говорит, что прогресс совершается не разумными силами, а инстинктом слепым, религиозным. Но он говорит, что прогресс совершается только при условии размножения своих средств существования, т. е. наибольшего размножения. Неу­жели религиозное чувство влечет человека только к размно­жению? Пожалуй, если вспомнить евреев. Но милосердие ведь прямо противоположно размножению и борьбе. А оно соста­вляет основу почти всех религий.
   10) Трегуб[ов] привез книгу Сергия о спасении по правосл[авному] учению. Хорошая книга, но длинно и трудно, с текстами говорит то, что коротко, ясно и легко. По случаю этой книги мне живо опять поднялся вопрос, как должн[о] отнестись к православию.
   Несомненно, что люди, предающиеся ему, становятся лучше, так же как евангелики и др. лучше, чем были прежде. Но почему же я чувствую также отвращение к этому учению, почему Хр[истос] бранил фарисеев? А потому, что если бы у нас было неведение и православие только, то не б[ыло] бы никакого со­мнения, что православие добро есть. Но когда нам открыта истина в той высокой мере, в кот[орой] она открыта Хр[истом], то как же не иметь отвращения к тому учению, к[оторое] при свете учения Хр[иста] становится уже ложью.
   Если бы у меня не было другой пищи для моей лошади, кроме кислого месива, я бы кормил ее этим и благословлял бы тех, к[оторые] бы мне дали его. Но когда у меня есть чистый овес, я не могу не негодовать на людей, к[оторые] кормят лошадь кислятиной, и не жалеть об этом. Но мне говорят, что люди охотно сами принимают это православное учение. И лошадь можно приучить к тому, что она ест кислое, вредное и не ест доброго. Нельзя не жалеть об этом: и не негодовать на тех, кто приучает к этому.
   11) Живешь животной жизнью и тогда живешь во времени и пространстве. Но проявление истинной божеской жизни, в к[оторой] я сливаюсь с Богом вне ее, т. е. вне времени и про­странства. Я не знаю, когда я жил этой жизнью, прежде ли, после: в детстве ли, теперь или буду жить. Неясно. Но мне очень ясно и дорого.
   12) Застала меня буря в Колпне. Я просидел у мужиков. Они богаты и ужинали: картошки, хлеб, огурцы было особенное угощение. Рахитические дети, измученные работой члены, без постели, мухи, нечистота. И ужаснее всего безнадежность душев­ного спасен[ия]. Не верят в будущую жизнь, не верят в возмож­ность жить по Христу.
   Больше месяца не писал. Нынче 7 Сент. 1895. Я. П. За это время страдал от дурной жизни мальчиков: Андр[юши] и Миши. Пытался помогать им. Ездил на велосип[еде] и писал свое Воскресение. Читал его Олсуф[ьевой], Тан[ееву], Чехову и напрасно. Я очень недоволен им теперь и хочу или бросить, или переделать. Последние дни хожу по лесу, отбирая деревья для крестьян. За это время думал:
   В последнее время очень близко чувствую смерть. Кажется, что жизнь матерьяльная держится на волоске н должна очень скоро оборваться. Всё больше и больше привыкаю к этому и начинаю чувствовать -- неудовольствие, а интерес ожидания -- надежды, как в движении этой жизни. --
   За это время написал кореспондснцию в англ[ийские] газеты и о духоборах, но не послал, а Поша поехал на Кавказ и должен б[ыл] приехать 1-го, а теперь 7, и его нет. Еще прочел интерес­ное письмо от поляка о патриотизме и ответил ему начерно еще. Третьего дня был француз от Эртеля. Верит в материю, а не в Бога. Я говорил ему, что это эпидемия душевной болезни. У нас живет Маша сестра, Таня с Сашей у Сережи, Маша с Мишей в Москве. Завтра приезжают. Так думал за это вре[мя]:
   1) Смотрю на веселость, смелость, свободу, царственность молодых людей и еще больше детей. В нас, стариках, наши грехи смирили нас, застлали ту божескую силу, кот[орая] вложена в нас. Им же нельзя не быть самоуверенными и сво­бодными, они должны быть такими, п[отому] ч[то] носят в себе еще не загаженное жизнью божественное начало -- все воз­можности.
   2) Матерьяльный мир подлежит закону борьбы за существование, ему подлежим и мы, как матерьяльные существа. Но кроме нашего матерьялыюго существования, мы сознаем в себе еще и другое, не только независимое от закона борьбы начало, но противуположное ему начало любви. Проявление в нас этого начала есть то, что мы называем свободой воли.
   3) Хотят из одной борьбы вывести нравственность. А между тем из борьбы ничего кроме борьбы выдти не может. Вследствие борьбы гибнут слабейшие и выделяются сильнейшие, эти силь­нейшие опять борются и опять гибнут слабые и выделяются сильные и так без конца. Из борьбы может выдти только борьба более крупных единиц, но только борьба.
   4) Ничто не доказывает лучше существование Бога, как попытки эволюционистов признавать нравственность и вывести ее из борьбы. --
   Что она из борьбы вытекать не может -- очевидно, а между тем они чувствуют, что без нее нельзя, и признают ее и ста­раются вывести ее из своих положений, хотя выводить ее из положения эволюционизма столь же или еще более странно и не логично, чем выводить из предписаний, данных еврейским Богом на Синае. Ошибка их, состоящая в том, что они отрицают сознание своего духовного "я" как произведения Бога, частицы его, без которого не может быть разумного миросозерцания, -- заставляет их допускать не оправданное и даже противоречивое таинственное, т. е. в виде нравственности того самого Бога, которого они исключили из своего миросозерцания. Третьегодняшный француз говорил мне, вопросительно: что недоста­точно ли будет для обоснования нравственности до­броты и красоты? (1) -- Т.е. опять тот же Бог, которого они по той болезни душевной, которой они одержимы, боятся признать.
   5) Человек обидел тебя, ты рассердился на него и, разумеется, сдержался, не обидел его. И что ж? В сердце у тебя злоба, и ты не можешь относиться к этому человеку добро. Точно как будто дьявол, который стоит всегда у двери твоего сердца, восполь­зовался тем моментом, когда ты почувствовал к чело[веку] злобу и, открыв эту дверь, вскочил в твое сердце и сидит в нем хозяи­ном. Вчера испытал это и должен был употребить большие усилия: смирение, ласки к обидевшему, чтобы выкурить из сердца этого мерзавца.
   6) Заметил в себе, что я стал добрее с тех пор, как мало изменяю жизнь и подчиняюсь порядкам ложной жизни. И помню, как -- когда я изменял свою жизнь, как я был недобр часто. Как всё в жизни делается с двух концов, так и это: Двинуть сначала жизнь, во имя добра изменив ее, потом утишить свое сердце, установить в себе доброту в новом положении. Потом опять двинуть в себе доброту в новом положении. Потом опять двинуть вперед. Как шаги, перекачиваясь, идешь с ноги на ногу.
  
   (1) Зачеркнуто: Но есть и злость и безобразие говорил я ему.
  
  
   Многое так -- почти всё нужно делать с двух концов, любовь и дела.
   7) Сейчас ехал ночью верхом и молился. И говорил: ничего не хочу, кроме исполнения воли Твоей и, говоря это, думал: какой же я хороший, что действительно ничего не желаю, кроме исполнения воли Его и готов на всё, чего Он захочет от меня. И вдруг живо представил себе свое отношение к Богу. Да я ведь весь Его произведение, в Нем живу, Им живу. Ведь то, за что я хвалю себя, есть только признание самой очевидной истины, есть только не бунт против Него. Всё равно, как клеточка моего тела вдруг бы догадалась о зависимости своей к моему телу и гордилась бы тем, что она исполняет то, чего не может не исполнять. -- И так мне это показалось странно, что я мог хвастаться своей преданностью воле Бож[ьей], что я расхохотался. Очень хорошо было на душе.
   8) Молился Богу и подумал о том, что да будет воля Твоя значит действительно: да будет воля Твоя. А то иногда думалось, что позор, клевета на меня, как на исполнителя Его воли, мешают Его делу. Я считаю, что для дела Божия нужна моя добрая слава. Неправда. Может быть, нужен мой позор, как нужен б[ыл] позор Христа. Всё хорошо.
   Завтра 8 Сент. 1895. Я. П. Е. б. ж.
   [8 сентября.] Веселый праздник. Я не здоров,-- кашель и насморк очень сильный. Утром приехали Маша и мальчики. У меня жил в комнате Черт[ков]. Он всё возится с землей. Полу­чил письмо от Меншикова, показавшее его полное разномыслие со мной. И еще хорошее, милое письмо Сопоцько. Сел за письма: написал письмо Меншикову и поправил письмо поляку. Ни хорошо, ни дурно ни то, ни другое. Потом приехал Поша. Читал свою статью о (1) гонениях. Очень хорошо. Надо написать предисловие. Просмотрел прежниюю статью -- она не годится. Теперь 9 час[ов]. Что-то думал и забыл.
   9 Сент. 95. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 22 Сент. 1895. Я. П. За это время писал письма: поляку, Меншикову и вновь статью по случаю гонения на духоборов. Поша приехал, привез сведения, но менее обстоятельные,
  
      -- Зачеркнуто: духо[борах.]
  
  
   чем бы я желал. Статья моя недурна. А мож[ет] б[ыть], ошибаюсь. Послал всё нынче Кенворти. Соня ездила в Москву, приехала. Она очень жалка и мне всё милей. Я вижу яснее ее весь характер. Андр[юша] мучает меня тем, что не могу вырабо­тать отношения к нему. Таня мила, тиха, добра. М[аша]в Москве. Гастев, вчера б[ыл] Буткевич Андр[ей]. Он, как всегда, мне чужд. Трег[убов] нынче уехал. С ним мне всегда хорошо. Был нездоров и еще не вполне оправился, но вполне свеж головой. В повести вижу новые стороны и очень важные, кот[орые] я было упустил. Именно радость нарушения всех принятых законов и обычаев и сознание своей доброй жизни. За это время думал многое, многое и забыл.
   1) Вот кто настоящая волшебница -- это любовь. Стоит полюбить, и то, что полюбил, становится прекрасным. Как-только сделать, чтобы полюбить, чтоб всё любить? Не похорошу мил, апомилу хорош. (1) Как сделать? Одно знаю: помешать любви соблазнами и, главное, любить любовь, знать, что в ней только жизнь, что без нее страданье.
   2) Вспомнил, как часто я бывало спорил с религиозными догматиками: православными, евангел[иками] и др. Как это нелепо. Разве можно серьезно рассуждать с человеком, к[оторый] утверждает, что верит в то, что есть только одно правиль­ное воззрение на мир и на наше отношение к нему, то, кот[орое] выражено 1500 лет тому назад собранными Константином эпископами в Никее, -- мировоззрение, по которому Бог -- Троица, 1890 лет [назад] пославший сына в деву, чтобы иску­пить мир и т.д. -- С такими людьми нельзя рассуждать, мож­но их менажировать, жалеть, пытаться излечить, но на них надо смотреть, как на душевно больных, а не спорить с ними.
   3) Недовольство собой есть трение, признак движения.
   4) Нет ни одного верующего человека, на кот[орого] бы не находили минуты сомнения, сомнения в существовании Бога. И эти сомнения невредны; напротив, они ведут к высшему по­ниманию Бога. Тот Бог, кот[орого] знал, стал привычен и не веришь больше в Него. Веришь вполне в Бога только тогда,
  
   (1) Знаки ударения поставлены в подлиннике.
  
  
   когда он вновь открывается, тебе. А открывается он тебе новой стороной, когда ты всей душой ищешь Его. --
   5) Очень смутно то, что хочу написать, но сильно взволно­вало и обрадовало меня, когда пришло в голову: именно:
   Отчего "я" -- "я", тот же "я", к[оторый] был 60 лет и 30 лет и 2 часа тому назад, -- п[отому], ч[то] я люблю это "я". Пот[ому], что любовь связывает этих всех различных, растянувшихся во времени "я", в одно целое. Во времени мне ясно видно, как любовь связывает "я", собирает его в одно. В пространстве, тоже в моем теле. Физиолог скажет: рука -- моя "я", п[отому] ч[то] это один организм, и нервы болью указывают на единство. Да отчего больно мне? От того, что я люблю всё, что мое тело. Любовь связала в одно. Дикенс пишет про этого безногого, к[оторый] носился с своей ногой в стклянке и любил ее. Мать любит срезанные волосы ребенка, и ей больно, когда их уничтожат. Также можно любить во времени прежде живших людей и больных, их страдания. Любовь к своему "я" в известных пре­делах пространства и времени и есть то,что мы называем жизнью. Эта любовь к своему "я" есть любовь, кристализовавшаяся, ставшая бессознательной, а любовь к другим существам во времени и пространстве есть, мож[ет] быть, приготовление к другой жизни. Наша жизнь есть плод предшествующей сферы любви, а будущая произойдет от сферы любви в этой жизни. Как? обителей много. Не вышло.
   6) Как удивительно, что бесконечность пространства и вре­мени приводят часто как доказательство силы человеческого разума (я сам часто думал так), а между тем нет более очевид­ного доказательства неполноты, узости, частности, (1) лжи­вости даже человеческого разума, как то, что он не может иначе ничего себе представить, как в пространстве и во времени. А понятия пространство и время суть бессмыслицы и противны требованиям разума. Время должно указывать пределы после­довательности, а пространство -- пределы расположения вещей, а, между тем, ни то, ни другое не имеет пределов. Я не знаю более точного определения времени и пространства как то, кот[орое] я мальчиком еще 15 л[ет] сделал себе, а именно: Время
  
      -- Написано: узость, частность
  
  
   есть способность человека представлять себе много предметов в одном и том же пространстве, что возможно только через последовательность, пространство же есть способность чело­века представлять себе много предметов в одно и то же время, что возможно только при рядом стоянии вещей. Как способ­ности людей, время и пространство можно определить, но как свойство вещи, оно не имеет смысла. -- Будет совершенно разумно, если я буду говорить, что я имею свойство видеть всё, что я вижу в пространстве и во времени, но будет совершенно нелепо, если я буду воображать, что вещи, весь мир действи­тельно существуют в пространстве и времени, и потому буду задаваться вопросами о том, как произошли вещи, весь мир -- прежде и еще прежде, и так без конца, и другими вопросами, какие и где есть вещи -- весь мир, за этими и еще за этими, и так без конца.
   А между тем это-то самое нелепое предположение, что вещи -- мир -- действительно существуют во времени и про­странстве, и делают люди так называемой положительной науки. --
   23 Сен. Я. П. Е. б. ж. 33 года женатой жи[зни].
   [24 сентября.] Вчера провел день хорошо, но мало работал. Написал Маше письмо. -- Думал:
   Вышел до завтрака пройтись по саду и вижу на липе новый недавно выросший гриб. --Сбил его палкой. И подумал: он живой. Тоже явились условия, удобные для его существовании, и он явился и живет. И подумал о всем том, что живет в беско­нечном мире по тем же законам. И удивился на мудрость -- разумность -- устройства мира. -- И потом опомнился, поняв, что удивляюсь я не на премудрость устройства мира, а на премудрость своего разума, кот[орый] видит всё так премудро. Ведь это всё равно, что удивляться на правильность того полу­шара, который я вижу на небе, и круга около себя. Ведь это только закон моего зрения. А там законы моего разума, кот[орые] облекли всё существующ[ее] в эту -- удивляющую меня правильность.
   Сейчас 1-й час 24 Сен. 1895. Я. П.
   Начал писать Коневск[ую] пов[есть], не пошло. Делал па­сьянс и думал: думал о том, что надо не на словах, а на деле жить не для себя и для людей, а для Бога. А чтобы действительно так жить, надо приучать себя к этому, как приучаешь себя жить для себя, потом для любимых людей. Правда, будет сна­чала неловко, не будет простоты, естественности, будешь сры­ваться, но потом привыкнешь и будешь жить так, не думая. Буду стараться. Нарочно записал, чтобы заметить, что будет через месяц. Станешь писать, говорить, работать, есть, спать даже, и всё можно дела[ть] для себя и для Бога. И если при­учиться делать только для Бога, какое спокойствие и сила! Помоги мне, Отец.
  
   25 С. 95. Я. П. Е. б. ж.
   [25 сентября.] 24-го один раз отступил от ж[изни] д[ля] Б[ога], когда вышел после обеда к разбитому параличом страннику и холодно обошелся с ним; другой раз вечером, когда с досадой отвечал Соне о Хилков[ых]. Думал еще 24-го очень важное:
   Жить для Бога? Как дойти до того, чтобы жить для Бога? Так же, как дошел до того, что жил только для себя: убедиться, что всякая другая жизнь бессмысленна, бесполезна, губительна, что всякая другая жизнь не жизнь. Не убедительность, даже не руководящее чувство дает твердость убеждения -- опытом изведанное и несомненное бессмыслие всякой другой жизни.
   Я думаю, что я пришел к этому.
   Вечер 25 С. Писал утром Коневск[ую], пересматривал с на­чала. Довольно хорошо. По крайней мере, без отвращения. Всё помнил о жизни для Б[ога], забыл только два раза по отно­шению Анд[рюши]. Утром, когда слышал, что он вставал, не вышел к нему и вечером, когда он вернулся. Он два дня не был дома, и ему самому должно быть тяжело. Чем он гаже, тем больше надо его любить. Вот это-то я не исполнил. После обеда ходил с Гастевым рубить деревья для Филипа и Андрияна и потом проехался на велосипеде. Получил письма от Бодянск[ого] и вырезку из статьи Визевы.
   Думал:
   Можно думать, что жить для Бога: содействовать установлению царства Божия можно, главное, убеждая людей быть добрыми, воздерживаться от соблазнов, учреждая жизнь других людей. Это заблуждение: жить для Бога можно только тем, чтобы любить людей, проявлять любовь, заражать любовью, заставлять их верить в любовь. Мне это очень нужно знать теперь, и я решаю так, что ничего не нужно устраивать или внушать людям, а только с лаской и любовью обращаться со всеми. Это сильнейшее сродство установления царства Б[ожия]. Завтра 26 Сен. 95. Я. П.
   [26 сентября.] Тяжелый был день. Проснулся рано, не спал, думал. После завтрака ждал, когда встанет Андр[юша]. Мучался войти, не войти. Входил, он закрывался, наконец, вижу, что не спит, стал говорить ему. Говорил мягко, добро, но не убедительно, робел и страдал. Он всё молчал. Ни одного звука. Я ушел заниматься, и не прошло и часа, как слышу звуки гармо­ники, неумолкаемые в кухне. Не верилось своим ушам, загля­нул в окошечко кухни. Он отстранился. Я не вытерпел, сказал: это хуже Хохлова. За обедом он не (1) отвечал мне и озлобленный ушел. Мне стыдно, что я не выдержал. Очень стыдно. Огорчился эгоистично, что слова мои не подействовали, и забыл, что жить надо и можно только для Бога. Писание тоже не шло. Пере­менял слишком много и запутался. И стыдно писать эти вы­мыслы. Правду пишет Бодянский, что не годится писать худо­гож[ественное] иносказательное. Я всегда это чувствую и спо­коен только, когда пишу во-всю то, что знаю и о чем думаю. После обеда заснул, съел яблоко -- изжога. Пришел Ив Ив. Бочкарев. Вечер ничего не делал. Да, главное, еще неприятное, непонимающее письмо от Меньшикова и от учителя из Таш­кента. --
   Думал утром очень важное и хорош[ее]. Боюсь, что забыл теперь. Попытаюсь:
   Пока человек не сознает себя, он не знает, живет ли он или нет и потому не живет. Когда же он сознает (2) себя живущим, он невольно задает себе вопрос: зачем он живет. Задав же себе этот вопрос, он ищет на него ответа, найдя же ответ, он не успокаивается до тех пор, пока не делает того, для чего он живет. Почти то же на стр. 45 и 46. (3)
  
   (1) Зачеркнуто: удостоивал
   (2) Ударение Толстого.
   (3) Страницы 45 и 46 подлинника соответствуют в настоящем томе страницам 33 и 34.
  
   Теперь 12 ч[асов]. 27 Сен. 95. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 29 Сент. 95. Я. П. 8 часов вечера. Третьего дня встретился с Андр[юшей] за чаем и сдел[ал] усилие, чтобы говорить с ним. И был награжден, он был доволен и хотел говорить со мной, но вчера он приехал к обеду с запахом вина изо рта, и я не мог подавить в себе чувство досады -- молчал. Третьего дня и вчера писал Коневск[ую]. Вчера ездил на велос[ипеде] в Тулу, говорил с г-жей Керн недостаточно серьезно--­забыл зачем живу. Еще не помню, чтобы провинился. Полу­чил письма от Маков[ицкого] и Шмита. --
   Нынче только написал письма Мак[овицкому] и Шмиту, посылаю коресп[онденцию] и статью. Всё не отвечал Меншикову. Не чувствую себя вполне расположенным.
   Думал (1) две вещи: 1) Чудесное слово сказал мне Гастев. Мы говорили с ним про впечатление, производимое на крестьян книгами. Трудно им угодить, п[отому] ч[то] жизнь их очень серьезна. Вот это то важное слово. Кабы побольше людей нашего мира понимали его! 2) То, что я видел нынче во сне, что меня прибили по лицу, и я стыжусь, что не вызвал на дуэль, а потом соображаю, что я могу не вызывать, так как это доказывает мою последовательность -- непротивления. Вообще соображен[ия] во сне бывают только самые низменные. Вот во сне дей­ствует ум, а разум, сила нравственного движения -- отсут­ствует.
   30 С. 95. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 6 Окт. 95. Я. П. Были письма от Поп[ова], Поши, Чертк[ова], Шмита, Кенв[орти]. Вчера всем ответил. Не писал. Написал длинные письма Бодянскому и Меньшикову. Тут б[ыл] Гастев. Девочки его раздразнили и обидели. Он ушел. Хороший малый. Был Илья. Мало духовного. Приехал Андр[юша]. Вижу, как он скоро зачахнет и умрет. Был американец, разбогатев­ший рабочий -- финляндец родом, социалист, комунист. Очень невзрачный, но много рассказал интересного, гораздо больше, чем утонченные американцы. Главное, что он рассказал мне, что в Соединенных Шт[атах] из 60 милионов работают руками
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) Вымарано рукой Толстого 17 строк.
  
  
   только 6 мил[лионов], т.е. 10%, у нас же, я думаю, 50 или больше; что там один человек пашет на 18 лошадях, плугами, которые хватают на сажень ширины, и обрабатывает один человек 10 ак­ров в день и получает от 2 до 4 и более долларов в день. -- Что это значит? К чему ведет? Важно это чрезвычайно, но я еще не уяснял себе всего этого значения. Рабочий вопрос разрешается (1) этим путем. Рабочих часов меньше, плата больше, работа легче. Вопрос только, что работать? -- Приходит мысль, что всё дело-в том, как сделать работу и жизнь рабочих приятною, travail attrayant. (2) Всё дело, как будто, в этом. Тогда капиталисты захотят быть рабочими. -- Но как сделать труд привлекатель­ным? Надо, чтобы условия его были приятны и чтобы не было-в нем необходимости. Чувствую, что тут много нового и важного, но как это выразить, еще не знаю. Коли Бог велит, обдумаю. Писанье мое опротивело мне. --
   Не помню, выписано ли записанное в ки[ижечке] очень мне нравящееся замечание: Сила, с кот[орой] мы убеждены в чем-нибудь, полная, совершенная, непоколебимая, бывает не тогда, как доводы логически неотразимы, и не тогда даже, когда чувство совпадает с требованиями ума, а только тогда, когда человек опытом убеждается, испытав противуположное, что есть только один путь. Такое убеждение нам дается о том, что жизнь есть только одна: следование воле Бога. --
   7 Окт. 95. Я. П. Ё. б. ж.
   [9?--10? октября.] Сегодня, кажется, 9-е. Из книжечки запи­сывать не[че]го. Был Сергее[нко], льстив нехорошо. Я два дня порядочно писал. Ездил на велосип[еде] в Тул[у] и слишком устал. Таня уехала в Москву. Мне тяжело б[ыло] с С[оней]. Но, разумеется, я виноват. Читаю Еваиг[елие] по-итальянски, написал письма Edwards' y и опять Шмиту. Осеннее приятное чувство. Ходил гулял и думал о двойственности Нехл[юдова]. Надо это яснее выразить. --
   11 Окт. 95. Я. П. если буду жив.
   12 Окт. 95. Я. П. Я один с Соней и Сашей. Читаю по-итальянски. Андрюша мучает. Вчера говорил с ним много.
  
   (1) Зачеркнуто: оч[евидно!
   (2) [труд привлекательным.]
  
  
   Чувствую, что тщетно. Тут Мар[ья] Ал[ександровна]. Был Арченьев. Получил итал[ьянскую] книгу. О преподава[нии] христианства в школе. Прекрасна мысль о том, что преподавать религию есть насилие -- тот соблазн детей, про кот[орый] гово­рил Хр[истос]. Какое право имеем мы преподавать то, что оспа­риваемо огромным большинством. Троицу, чудеса Будды, Магомета, Христа? Одно, что мы можем преподавать и должны, это нравственное учение. Прекрасная мысль. Сейчас, раскладыва[я] пасья[нс], думал, как Нехл[юдов] должен трогательно проститься с Соней.
   13 Окт. Все эти дни видел, что что-то мучает Соню. Застал ее за письмом. Она сказала, что скажет мне после. Нынче утром объяснилось. Она прочла мои злые слова о ней, написанные в минут[ы] [раздражения]. Я как-то раздражился и тотчас же написал и забыл. В глубине души чувствовал, что что-то сделал дурное. И вот она прочла. И, бедная, ужасно страдала и, милая, вместо озлобления написала мне это письмо. Никогда еще я не чувствовал себя столь виноватым и умиленным. Ах, если бы это еще больше сблизило нас. Если бы она освободилась от веры в пустяки и поверила бы в свою душу, свой разум. Пересматривая дневник, я нашел место -- их было несколько -- в кот[ором] я отрекаюсь от тех злых слов, к[оторые] я писал про нее. -- Слова эти писаны в минуты раздражения. -- Теперь повторяю еще раз для всех, кому попадутся эти дневники. Я часто раздражался на нее за ее скорый необдуманный нрав, но, как говорил Фет, у каждого мужа та жена, к[оторая] нужна для него. Она -- я уже вижу как, была та жена, к[оторая] б[ыла] нужна для меня. -- Она была идеальная жена в языческом смысле -- верности, семейности, самоотверженности, любви семейной, языческой, и в ней лежит возможность христианского друга. Я увидал это после смерти В[анички]. Проявится ли он в ней? Помоги, Отец. Нынешнее событие мне прямо радостно. Она увидала и увидит силу любви -- ее любви на меня. Думал:
   1) Женщинам свойственно поддерживать движение жизни рождением, воспитанием детей, поставленном новых сил вместо потраченных; мужчинам свойственно направлять эти силы -- т. е. саму жизнь. И тот и другой может делать и то и другое, но свойственно... Не хочется писать и, хотя много есть чего записать, бросаю.
   14.Окт. 95. Я. П. Е. б. ж.
   [24 октября.] Пропустил много дней. С[оня] была в Пет[ербурге] и вернулась. Отношения продолжают быть лучше, чем хорошие. Вл[асть] Тьмы -- успех. Слава Богу, не радует. "Ищите того, чтобы имена ваши были записаны на неб[есах]". -- Написал письмо Андр[юше], кот[орый] очень огорчал. И, к сча­стью, письмо хоть немного подействовало. Написал письмо Мише -- длинное и слишком рассуждающее. Брался за Воскресен[ие] и убедился, что это всё скверно, что центр тяжести не там, где должен быть, что земельный вопрос развлекает, ослаб­ляет то и сам выйдет слабо. Думаю, что брошу. И если буду писать, то начну всё сначала. Получил письмо от Щкарваца -- хорошее; надо отвечать. Сейчас был Булыгин и Ив[ан] Дм[итриевич]. Хорошо говорили. Думал:
   1) Записал я так: Есть что-то такое -- содержание, матерьял жизни, сама жизнь есть всё -- Бог. В этом всём я объединился, и всё на мой взгляд объединилось. Объединено всё любовью. Я возлюбил прежде тело свое, и оно стало "Я". Я возлюбил теперь дух, и оно станет после смерти другое "Я". Постараюсь сказать это точнее:
   Когда я очунаюсь к жизни -- сознаю себя, я вижу себя и по времени и по пространству объединенной частью какого-то бесконечного целого, в кот[ором] я вижу такие же объединенные чем-то части, подобные мне, кот[орые] я называю людьми, или живыми существами, или даже растениями; это объединенное-любовью существование, к[оторое] я сознаю в себе и вижу в других существах, я называю жизнью. Дает эту жизнь, т. е. объединяет всё то, что составляет меня, любовь, т. е. я люблю всё то, что составляет меня и по времени и по пространству. Такое же объединяющее начало любви я вижу и во всех отдель­ных существах. В жизни этой по мере того, как живу, начинаю всё больше и больше любить нечто, находящееся вне меня и не составляющее меня: я люблю и вещи и людей и более всего нечто отвлеченное -- добро, благо, как я понимаю его, и всё меньше меньше люблю то, что объединенное любовью составляло и составляет меня, мою жизнь в этом мире. Из этого -- из того, что я всё меньше и меньше люблю то, что составляет меня, свою жизнь, и всё больше и больше люблю то, что вне меня и, главное, нечто нематерьяльное, не доступное моим 5 чувствам, нечто духовное, и из того, что жизнь есть объединение любовью, я заключаю, что моя всё уменьшающаяся любовь к этой жизни и всё увеличивающаяся любовь к чему-то, находящемуся вне этой жизни, есть движение перехода от этой жизни к другой, еще не доступной мне, до тех пор, пока я не вступил в нее. Физическое умирание мое и всё большая и большаях любовь к тому духовному, что вне этой жизни, подтверждают меня в этом предположении. Я предполагаю именно то, что есть то, что представляется мне всем -- Богом, и в этом всём проявляются различные единицы объединения, различные степени любви, делающие существа тем, что они суть. Я -- одно из таких объединенных существ. В прежнем существовании я, не будучи человеком, любил то, что составляет духовное существо чело­века, и перешел из низшей ступени существования на ту, кот[орую] я любил. Теперь я люблю нечто высшее и перейду в ту форму существования, к[оторая] соответствует моей любви. И так форм существования может быть бесчисленное количество. Отца моего обители многи суть.
   Мир представляется мне таким, каким я его вижу и понимаю, подразделенным на такие единицы не только существ, но планет, звезд только п[отому], ч[то] мое объединение такое, а не иное. Как только мое объединение будет иное, и мир для меня будет иной. Иной, но не всякий, а только такой, какой соответствует моим духовным требованиям, моей любви, разрастающейся в этом мире. Для разрастания же этой любви есть определенный закон, по кот[орому] оно совершается, закон нашей нравст­венной жизни, кот[орому] подчиняются все люди, так что всех людей ожидает одна и та же новая форма, новое объ­единение жизни. Всё это -- предположения, но для меня не менее, но более достоверные, чем вращение земли вокруг солнца.
   2) Записано так: как только разум откинет соблазны, т. е. благо низшего порядка, так человек неизбежно начинает стремиться
  
      -- Знаки ударения Толстого.
  
  
   к истинному благу, т. е. к любви. Постараюсь выразить точнее.
   Пока человек начнет животной жизнью (в детстве всегда), у него только один путь. Но как только в нем проснулся разум, сознание своего существования, у него всегда два пути: либо подчинять свою животную природу разуму, либо разум заста­вить служить животной. Соблазны состоят в том, чтобы заставить служить разум животной природе. Если человек подчинит свою животную природу разуму, откинет соблазны, то разум откроет человеку другой, единственный путь, и человек будет стремиться к нему. --
   Устал, не могу думать. Отложу до вечера. Теперь 2 скоро.
   [25 октября.] Вчера было 24; нынче 25 Окт. 95. Я. П. Сейчас уехала Соня с Сашей. Она сидела уже в коляске, и мне стало страшно жалко ее; не то, что она уезжает, а жалко ее, ее душу. И сейчас жалко так, что насилу удерживаю слезы. Мне жалко то, что ей тяжело, грустно, одиноко. У ней я один, за кот[орого] она держится, и в глубине души она боится, что я не люблю ее, не люблю ее, как могу любить всей душой, и что причина этого наша разница взглядов на жизнь. И она думает, что я не люблю ее за то, что она не пришла ко мне. Не думай этого. Еще больше люблю тебя, всю понимаю и знаю, что ты не могла, не могла придти ко мне, и от того осталась одинока. Но ты не одинока. Я с тобой, с такою, какая ты есть, люблю тебя и люблю до конца, так, как больше любить нельзя.
   Продолжаю недописанное вчера. Думал:
   1) Записано так: как скоро человек получил разум, он дол­жен употреблять его (таланты). А как скоро он употребит его, он познает, что не может жить для себя (виноградари в саду). А как скоро он познает, что живет не для себя, так сейчас же начнет делать повеленное. И, делая это повеленное дело, полу­чит награду. Мешают этому соблазны. Соблазны, это разум, направленный на животную жизнь. Так записано. Постараюсь-- точнее. Человек пробуждается к жизни, когда в нем начинает действовать разум,основа которого есть сознание себя живущим отдельно от мира. Как скоро в человеке проявилась эта сила, так человек получает власть над собою. Прежде он наш, и жизнь его шла по закону, находящемуся вне его. Получив же разум, он может (и должен) жить по закону, находящемуся в нем самом. Я говорю должен жить, п[отому] ч[то] проявив­шийся в нем разум требует подчинения себе. В этом состоит смысл притчи о талантах: сознание себя живущим отдельно -- разум дан человеку для того, чтобы он употреблял его, руко­водил им свою жизнь. Если он делает это, то жизнь его, благо его жизни увеличивается, если он не делает этого, то он теряет и эту жизнь, к[оторую] имеет. --
   Проявившийся разум показывает человеку, что жизнь его жи­вотная не есть жизнь (так как она не имеет никакого смысла), а есть только содержание, матерьял жизни; и что становится она жизнью только тогда, когда она употреблена на испол­нение требований вложенного в нас разума. В этом состоит смысл притчи о виноградарях. Люди, имеющие и разум и живу­щие животной жизнью для целей животной жизни, подобны людям, кот[орым] дан сад, великие блага и выговорены условия, при исполнении кот[орых] люди могут пользоваться садом; люди же хотят пользоваться им, не исполняя условия. И вслед­ствие этого погибают. Требования же разума состоят в том, чтобы не делать того, что не имеет смысла. Жизнь же личности не имеет смысла. Смысл имеет только деятельность, не противная разуму. Цель ее скрыта от нас, но цель должна быть и, посту­пая сообразно разума, я содействую достижению ее. Поступая же так, и получаю удовлетворение личности высшее, какое я могу иметь. В этом смысл слов: ищите Царства Б[ожия] и правды его, а остальное приложится вам. И слов: кто оставит дома, поля, жену, детей и... тот получит в 100 раз больше и жизнь вечную. --
   Так бы и должно было быть; но существует инерция прежней животной жизни, цель которой состоит в благе личности, и люди, получив разум, всё еще продолжают жить для блага личности и мало того: еще и разум, данный им для познания неразумия жизни личности, употребляют на служение бла­гу личности или совокупностей личностей. В этом состоит то, что евангельское умение называет соблазнами, ловуш­ками.
   2) Соблазнов главных четыре: 1) соблазн блага своей лич­ности, 2) соблазн блага семьи, 3) соблазн блага отечества и 4) соблазн блага всего человечества. Будучи заключен в условия пространства и времени, человек не может достигнуть своего или чьего бы то ни было блага, не может даже содействовать этому благу, п[отому] ч[то] не может знать, какие будут послед­ствия его поступков в бесконечном пространстве и времени, следовательно, среди бесконечной сложности условий. Одно, что он может делать с уверенностью не ошибиться, это то, чтобы действовать соответственно того света разума, к[оторый] есть в нем.
   3) Жизнь человека есть движение. Сознав себя живущим, человек видит, что жизнь его движется, и движется по закону, находящемуся вне его, и вместе с тем сознает, что разум, про­явившийся в нем, есть новый закон, в нем самом находящийся, по кот[орому] он может и должен сам направить свою жизнь. Движение жизни, сила этого движения не зависит от человека, но с тех пор, как в нем проявился разум, направление этого движения находится уже в его власти. Соблазн состоит в том, что вместо того, чтобы употреблять разум на направление движения жизни, человек направляет его на усиление этого движения, на подхлестывание его. От этого извращения и животной жизни и тщетная трата разума. И потому самая обыкновенная ошибка людей состоит в том, чтобы посредством разума заставлять себя действовать, тогда как разум нужен только на то, чтобы направлять данное не мною, но только со­знаваемое во мне движение. Разум есть руль, животная личность паруса. Ветер сила Божия. Нет, нехорошо это сравнение. Разум есть спуск плотины, направляющий воду на колесо мельницы. Вода сила Божия. Нет, всё не хорошо. Должно быть, мысль еще неясна. --
   4) Неделание важнее, чем -- чем я сам думал -- думают. В минуты упадка духа не заставляй себя делать. Только хуже: и испортишь прежде сделанное и помешаешь тому, что сделал бы после. В минуты энергии удерживай себя, чтобы иметь силы направить.
   5) Сила Божия, движущая жизнь, есть любовь. Не освещен­ная разумом, эта сила есть любовь к себе, освещенная, напра­вленная разумом, она есть любовь к существам, к людям, к истине, добру, к Богу. 6) Воздержание, смирение усиливает деятельность разума. Разум освобождает любовь.
   7) Часто меня поражали уверенные, красивые, внушитель­ные интонации людей, говоривших глупости. Теперь я знаю, что чем внушительнее, импозантнее и звуки и зрелища, тем пустее и ничтожнее.
   8) Консерватизм есть направление разума, долженствую­щего направлять движение на то, чтобы остановить его.
   9) Осталось жить немного, а работы еще, кажется, про­пасть. Осталось (1) только (2) два дня, а надо и обмолотить, и извеять, и свезти с поля снопы, и передвоить, и не знаешь, за что взяться. Так и я. Только бы делать самое, самое нужное.
   26 Окт. 95. Я. II. Е. б. ж.
   28 Окт. 1895. Я. П. 11-й час. Как раз начинаю нынче тем, чем кончил дна дня тому назад. Жить остается на коротке, а сказать страшно хочется так много: Хочется сказать и про то, во что мы можем, должны, не можем не верить, и про жестокость обмана, кот[орому] подвергают сами себя люди -- обман экономич[еский], политический, религиозный, и про соблазн одурения себя -- вино, и считающегося столь невинным табака, и про и брак, и про воспитанье. И про ужасы самодержавия. Всё назрело и хочется сказать. Так что некогда выделывать те художественные глупости, к[оторые] я начал было дела[тъ] в Воскресении. Но сейчас спросил себя: а что, могу ли я писать, зная, что никто не прочтет, и почувствовал как бы разочарованье, но только на время почувствовал, что могу: значит была доля славолюбия, но есть и главное -- потребность перед Богом. Получил от Сони прекрасное письмо. Помоги, Отец, идти по той же дор[оге] любви. И благодарю Тебя. От Тебя всё. Писал письмо Мише вчера. Ездил верхом в Тулу. Думал за это время. Что думал, напи[шу] уже в след[ующей] тетради. Почти 9 месяцев. Много пережито внутрен[но] и хоро­шо, вперед. Благодарю Тебя. Помог[и].
  
      -- В подлиннике: Остался
      -- Зачеркнуто: час вечера
  

ДНЕВНИК С 28 ОКТ. 1895 ПО 17 ДЕК. 1897 ГОДА. (1)

  
   [28 октября. Я. П.] Продолжаю 28. Думал:
   Думал одно то, что жизнь, та, кот[орую] мы видим вокруг себя, есть движение вещества по определенным известным законам; в себе же мы чувствуем присутствие совершенно другого, не имеющего ничего общего с теми, закона, требую­щего от нас иснолнения своих требований. Можно сказать, что мы видим, познаем все другие законы только п[отому], ч[то] в нас есть этот закон. Если бы мы не сознавали этого закона, мы не познавали бы и тех. Закон этот отличается от всех остальных, главное, тем, что те законы вне нас и принуждают нас к своему повиновению; этот же закон в нас самих, больше чем в нас -- он есть сами мы и потому он не принуждает нас, а напротив, освобождает нас, когда мы следуем ему, п[отому] ч[то], следуя ему, мы становимся сами собою. И потому нас влечет к тому, чтобы исполнить этот закон, и мы неизбежно рано или поздно исполним его. В этом и состоит свобода воли. Свобода эта состоит в том, чтобы признать то, что есть, а именно то, что этот внутренний закон есть мы сами. Внутренний закон этот есть то, что мы называем разум, совесть, любовь, добро, Бог. Слова эти имеют различные значения, но все с разных сторон определяют одно и то же. В этом признании собою этого внутреннего закона, сына Божия, и состоит сущность христианского учения. На мир можно смотреть так: существует мир, управляемый определенными известными законами и среди этого мира есть существа, подчиненные этим законам
  
   (1) Начало новой тетради. Дата 17 Дек. 1897 года вписана рукой Л. Оболенской поверх поставленного Толстым многоточия.
  
  
   вместе с тем носящие в себе другой, несогласный с прежними законами мира, высший закон, и закон этот неизбежно должен восторжествовать в этих существах и победить закон низший. И в этой борьбе и постепенной победе высшего закона над низшим, в этом только жизнь и людей и всего мира. --
   29 Окт. 95. Я. П. Е. б. ж.
   5 Ноября 95. Я. П. Пропустил 6 дней. Казалось, мало делал за это время: немного писал, рубил дрова и хворал, но много пережил. А много пережил оттого, что, исполняя обещание С[оне], перечел все дневники за 7 лет. Как будто приближаюсь к ясному и простому выражению того, чем живу. Как хорошо, что я не кончил катех[изиса]. Похоже, что напишу иначе и лучше. Если хочет Отец. Понимаю, почему нельзя этого сказать скоро. Если бы сказалось это сразу, то чем бы жить в области мысли? Дальше этой задачи уже мне не пойти. Сейчас ходил гулять и ясно понял, отчего у меня не идет Воскре­сенье. Ложно начато. Я понял это, обдумывая рассказ О детях -- Кто прав; я понял, что надо начинать с жизни крестьян, что они предмет, они положительное, а то тень, то отрицатель­ное. И то же понял и о Воскресеньи. Надо начать с нее. Сейчас хочу начать.
   За это (1) время были письма от Кенворти, прекрасное от Шкарвана, от духобора из Тифлиса. Давно никому не писал. Общее недомогание и нет энергии. Были режисер и машинист, студенты из Харькова, с кот[орыми], кажется, не согрешил. Ив. Ив. Бочк[арев], Колаша. С девочками хорошо. Таня обидела Машу. Мне б[ыло] больно.
   6 Н. 95. Я. П. Е. б. ж.
   7 Ноября 95. Я. П. Немного писал эти два дня новое Воскр[есенне]. Совестно вспомнить, как пошло я начал с него. До сих пор радуюсь, думая об этой работе так, как начал. Немного рубил. Ездил в Овсян[никово], хорошо беседовал с М[арьей] А[лександровной] и Иваном Ивановичем. Был помощник Вальца и француз с стихотвореньем -- глупый. Радостное письмо от С[онн]. Неужели совершится полное духовное едине­ние? Помоги, Отец. --
  
      -- Абзац редактора.
  
   [9 ноября 1895.] 8, 9 Ноября 95. Я. П. Писал Воскресение мало. Не разочаровался, но от того, что слаб. Вчера приехал Дунаев. Много рубил вчера, переутомился. Нынче гулял. Заходил к Константину Белому. Очень жалок. Потом прошел по деревне. Хорошо у них, а у нас стыдно. Писал письма. Написал Боженову и еще три. Думал:
   1) Подтверждение того, что разум освобождает латентную в человеке любовь, в справедливости изречения: tout comprendre c'est tout pardonner. (1) -- Если простишь человека, то и полюбишь. Простить ведь значит перестать осуждать и ненави­деть.
   2) Если человек поверит во что-нибудь со слов другого, то он теряет веру в то, во что он неизбежно поверил бы, если бы не доверял. Тот, кто верит в Бога Христа, в воскресенье, таинства и т. п., перестает верить в разум. Так прямо и говорят, что не надо верить в разум.
   3) Сопоцько дал мне ключ к тому, почему люди верят в лич­ного Бога, Бога Христа и тому подобное: он один из тех само­любивых людей, кот[орые] всегда хотят быть правыми не только перед людьми, но и перед собой. И вот он сделал два, не то что дурные поступка, но раза два отдал[ся] слабости -- раз присягнув, по требованию урядника, новому царю, другой раз продолжая есть мясо, тогда как сам писал о вегетарьянстве. Он знает в глубине души, что и то и другое не хорошо, но он хочет быть правым и вот он придумывает целые теории, по к[оторым] выходит, что лучше было не отказываться не присягать (3) --чтобы не выдаваться и т. п., и лучше было есть мясо, п[отому] ч[то] введение показало бы несвободу. Он же пишет мне -- вперед забегает -- я ничего не писал про это, о молитве и личном Боге и о том, что можно просить Бога. Что это значит? А то, что в такую же минуту слабости, как и когда он присягнул и соблазнился мясом, он стал молиться личному Богу, ожидая от Него исполнения молитвы. Если бы он был человек строгий к себе, ставящий истину выше своей правоты, он бы признался,
  
   (1) [всё понять значит всё простить.]
   (2) В подлиннике карандашом рукой В. Г. Черткова два последние слова исправлены на: от присяги
  
  
   что дурно сделал присягнув, поевши мясо и в минуту слаоости обратившись к воображаемому личному Богу, слышащему наши молитвы, он бы призна[лся], что как в минуты слабости мы гадаем, верим приметам и обращаемся к Богу, но что от того, что мы воображаем так Бога и ищем Его помощи, Он не делается, и осудил бы свою слабость, как в случае присяги, мясной еды, так и в этом. Но ему нужно быть правым, и он из своей суеверной слабости делает теорию, выдумывает софизмы, красноречивые прим[еры], чтобы доказать, что действительно есть то, чего ему захотелось в минуту слабости. На этом, только на этом все суеверия, вся церковность. И не верят в церковные суеверия люди, обыкновенно, до тех пор, пока не ослабеют. А как ослабеют, так их слабость служит для них доказатель­ством; если только они не строги к себе и не любят истину больше своей правоты.
  
  
   Очень интересное письмо из Голандии о том, что делать юноше, призываемому к воинск[ой] повинности, когда он кормилец матери.
   10 Ноября 95. Я. П. Очень дурно спал. Слабость и физическая. и умственная -- и в чем виноват -- и нравственная. Не прикасался писанья. Ездил верхом. Поша приехал. Письмо от С[они] хорошее. Брошюра о войне прекрасная, франн[узская]. Да, надо 20 лет, чтоб мысль стала общею. Болит голова и как-то бурлит и шумит. Отец, помоги мне при самой сильной слабости не падать нравственно. Это можно.
   11 N. 95. Я. II. Е. б. ж. Пишу и думаю, что возможно, что не буду. Каждый день прикидываю и становится привычнее...
   Нынче 15 Н. 95. Я. П. Всё время был так слаб, что ничего не мог писать, кроме нескольких писем. Письмо Шкарвану. Были тут Д[унаев], Поша, Мар[ья] Ва[сильевна]. Вчера уехали, вчера же я был у Мар[ьи] Ал[ександровны]. Она больна. Нынче приехали тетя Т[аня] и Соня. Я не спал ночь и потому не работал. Но записал к Конев[ской] и кое-что в дневник. Читаю Афориз[мы] Шопенг[ауэра]. Очень хорошо. Только поставить: служение Богу вместо познания тщеты жизни, и мы согласны. Теперь 2 часа. Записанное выпи[шу] после.
   7 Декабря 95. Москва. Почти месяц не писал. За это время переехали в Москву. Слабость несколько прошла, и занимаюсь усердно, хотя и с малым успехом, изложением веры. Вчера написал статейку о сечении. Лег спать днем и только забылся, как будто толкнул кто, поднялся и стал думать о сечении и написал. За это время был в театре на репетициях Вл[асти] Тьмы. Искусство, как началось с игры, так и продолжает быть игрушкой и преступной игрушкой взрослых. Это же подтвер­дила музыка, к[оторую] много слышал. Воздействия никакого. Напротив, отвлекает, если приписывать то неподобающее значение, кот[орое] приписывается. Реализм, кроме того, ослабляет смысл.
   Мальчики всё нехороши, скрываются и тупы. Суллер отка­зался от воен[ной] слу[жбы]. Я посетил его. Философ[ов] умер. С[оня] хорошо переносит свой критический период. Писал несколько ничтожных писем.
   Думал за это время много -- по значению. Многое не могу разобрать и забыл.
   1) Я часто желал пострадать, желал гонения. Это значит, что я был ленив и не хотел работать, а чтоб другие за меня работали, мучая меня, а мне только терпеть.
   2) Ужасно то извращение разума, кот[орому] для своих личных целей подвергают власти детей во время их воспитания. Царство сознательного матерьялизма объясняется только этим. Ребенку внушаются такие бессмыслицы, что потом матерьялистическая ограниченность, ложное понимание, не доведенное до своих обличающих неверность понимания выводов, пред­ставляется огромным приобретением разума.
   3) Записано: насилие освобождает и что-то было очень ясное и важное, и теперь совсем не помню что.
   Вспомнил (1) 23 Дек. Насилие соблазнительно п[отому], ч[то] оно освобождает от усилия внимания, от работы разума. Надо потрудиться развязать узел -- оборвать короче.
  
   (1) Абзац редактора. Дальнейший текст, кончая словами: оборвать короче приписан 23 декабря, между строк. Надеясь, очевидно, вспом­нить забытое, Толстой перед четвертой мыслью оставил место для вставки.
  
  
   4) Обычное извращение разума, совершаемое насильственно навязанной верой таково, что человек довольствуется либо идолопоклонством, либо матерьялизм[ом], что, в сущности, одно и то же. Вера в реальность нашего представления есть вера в идола и последствия те же -- надо приносить ему жертвы.
   5) Я могу себе представить до такой степени перенесенное на жизнь духа сознание, что страдания тела встречаются радо­стно.
   6) Красивая женщина улыбается, (1) а мы думаем, что п[отому], ч[то] они улыбаются, правда и хорошо то, что они говорят, когда улыбаются. А часто улыбка приправляет совсем гнилое.
   7) Воспитание. Стоит заняться воспитанием, чтобы увидать все свои прорехи. А увидав, начинаешь исправлять их. А исправ­ление самого себя и есть наилучшее средство воспитания своих и чужих детей и больших людей.
   Сейчас читал письмо Шкарвана о том, что медицинская помощь не представляется ему добром, что продолжение многих пустых жизней на многие сотни лет гораздо меньше важно, чем самое слабое дутие, как он пишет (дуновение), на искру боже­ской любви в сердце другого. Вот в этом дутии и лежит всё искусство воспитания. А чтобы раздуть в других, надо раз­дуть в себе.
   8) Любить -- значит желать того, чего желает любимый предмет. Желают предметы любви противуположного, и потому любить можно то, что желает одного и того же. Желает же одного и того же Бог. --
   9) Человек, начиная жить, любит только себя и отделяет себя от других существ тем, что он любит не переставая то, что составляет его существо, почем больше он живет сознательной жиз­нью, тем большее и большее количество существ он начинает любить, хотя и не такой прочной и неперестающей любовью, к[акой] он любит себя, но все-таки так, что он желает блага всему тому, что он любит, и радуется этому благу и страдает от зла, кот[орое] испытывают любимые им существа и соединяет
  
      -- Исправлено из: Женщины улыбаются
  
  
   воедино всё то, что он любит. Так как жизнь есть любовь, то почему не предположить, что мое "я", то, что я считаю собою и люблю исключительной любовью, не было такое же соединение любимых мной предметов в прежней, как и то соединение этих предметов, кот[орое] я делаю теперь? То совер­шилось уже, а это совершается. Жизнь есть увеличение любви, расширение своих пределов, и это расширение совершается в разных жизнях. В теперешней жизни это расширение пред­ставляется мне в виде любви. Это расширение нужно для моей внутренней жизни, и оно же нужно для жизни этого мира. Но жизнь моя может проявляться не в одной этой форме, она проя­вляется в бесчисленном количестве форм. Мне видна только эта. А между тем движение жизни, понятное мне в этом мире увели­чением любви во мне и единением существ любовью, в то же время производит и другое, одно или много, невидимые мною действия, как например я составляю 8 кубиков в картину на одной стороне их и не вижу других сторон составного куба, но на других сторонах составляются такие же правильные, невидимые мне картины. Всё это б[ыло] очень ясно, когда пришло мне в голову, теперь же все забылось, и вышла чепуха.
   10) Много думал о Боге, о сущности своей жизни н казалось, только сомневался и в том и в другом и поверял свои доводы, и потом, недавно, раз просто захотелось опереться на веру в Бога и в неистребимость своей души и к удивлению своему почувствовал такую твердую спокойную уверенность, к[акой] никогда прежде не чувствовал. Так что все сомнения и проверки очевидно не только не ослабили, но в огромной степени утвер­дили веру.
   11) Разум дан не на то, чтобы познать, что надо любить -- -этого он не покажет -- а только на то, чтобы указать, чего не надо любить.
   12) Как во всяком мастерстве главное искусство не в том, чтобы правильно работать заново известные предметы, а в том, чтобы поправлять всегда неизбежные ошибки неправильной, испорченной работы, так и в деле жизни главная мудрость не в том, что делать сначала и как правильно вести жизнь, а в том, чтобы поправлять ошибки, освобождаться от заблуждений н соблазнов.
   13) Счастье есть удовлетворение треоовании существа чело­века, живущего от рождения и до смерти только в этом мире; благо же есть удовлетворение требований вечной сущности, живущей в человеке.
   14) Сущность учения Хр[иста] в том, чтобы человек узнал, кто он, чтобы он, как птица, не пользующаяся своими крыльями, бедствующая по зиме, понял, что он не смертное животное, зависящее от условий мира, а как птица, понявшая, что у нее есть крылья и поверившая в них, понял бы, что он, сам он, никогда не рождался и не умирал, а всегда есть и проходит в этом мире только одну из бесчисленных форм жизни для испол­нения воли того, кто послал его в эту жизнь.
   8 Декабря 95. Москва. Е. б. ж.
   [23 декабря 1895 г.]
   Маша у Ильи, от нее нынче милое письмо. Нынче 23 Дек.95. Москва. Долго не писал. За [это время] приехали Чертковы. Два дня, как приех[ал] Kenworthy. Он очень приятен. Сережа сын приехал -- грустный, похудевший. Нынче говорил свою теорию. Я рад, что мне б[ыло] только жалко его. Мне с ним хорошо. Андр[юша] поступил в полк. Нынче приехал солдат. Он добродушен и прост. Продолжал писать изложение --под­вигаюсь. Нет, нет и обдумываю драму. Нынче всю ночь бре­дил о ней. Я нездоров -- сильный насморк, инфлуенца. На­чал тоже, но случаю письма ко мне англичанина, письмо о столкновении Анг[лии] с Амер[икой]. Думал за это время:
   1) Особенно ясно думал уж много раз высказанное, то, что всё зло мира только от того, что люди считают себя, свою личность достойной целью сознательной жизни -- себя или совокупность личностей -- всё равно. Пока человек живет для себя бессознательно, он не делает зла. Если и есть борьба, то борьба бессознательная сейчас же кончается, как кончается борьба с средой -- человек приспосабливается к ней или поги­бает, и борьба эта не жестока и не есть зло. Борьба начинает быть жестока только тогда, когда человек на нее направляет свое сознание, приготавливает ее, усиливает, удесятеряет, усотеряст ее энергию. Как Паскаль [говорит], -- есть три рода людей: одни не знают и сидят смирно, также смирны и те, кот[орые] знают, но есть середина -- к[оторые] не знают и думают, что они знают: от них всё зло мира. Это именно люди, в к[оторых] проснулось сознание, но к[оторые] еще не знают, как надо употребить его.
   2) Всё дело в том, чтобы всегда помнить, кто ты. Нет такого трудного положения, из к[оторого] сейчас бы не представился выход, если только вспомнишь, что ты не временное, матерьяльное проявление, а вечная, вездесущая сущность. Я воскрес[ение] и жизнь. Верующий в меня не умрет во век, а если и умрет, оживет -- веришь ли ты сему? Я шел по улице. Нищий жалкий просит, я забыл, кто я, и прошел мимо. Потом вдруг вспомнил и так же естественно, как голодный станет есть, усталый сядет, я вернулся и подал. То же в поползновениях ссоры, обиды, тщеславия.
   3) Нельзя перестать по своей воле бодрствовать, т. е. за­снуть. Точно так же нельзя по своей воле перестать жить. Жизнь главнее воли -- желания. (Неясно.)
   4) Наслаждения плоти бери с благодарностью все, какие попадаются тебе на пути, если только они (не грешны) -- короче не противны твоему сознанию, не заставляют его стра­дать. Усилия же воли -- свободу свою употребляй только на служение Богу.
   Сейчас написал письмо Кросби. Он работал в Америк[е].
   24 Дек. 95. Москва. Е.б.ж. Вчера получил открытое письмо в газетах от Шпильгагена -- социалиста за Дрож[жина].
  

[1896]

  
   23 Января 1896. Москва. Ровно месяц не писал. За это время написал письмо о патриотизме и письмо Crosby и вот уже недели две пишу драму. Написал скверно 3 акта. Думаю набро­сать, чтобы образовалась charpente. (1) Мало надеюсь на успех. Чертковы и Ktnworthy уехали 7-го. Соня уехала в Тверь к Андрюше. Нынче умер Нагорнов. Я опять немного нездоров. Записано за это время:
   1) Истинное художественное произведение -- заразительное-- производится только тогда, когда художник ищет -- стремится. В поэзии эта страсть к изображению того, что есть, происходит оттого, что художник надеется, ясно увидав, закрепив то, что есть, понять смысл того, что есть.
   2) У всякого искусства есть два отступления от пути: пош­лость и искусственность. Между обеими только узкий путь. И узкий путь этот определяется порывом. Есть порыв и напра­вление, то минуешь обе опасности. Из двух страшнее: искус­ственность.
   3) Нельзя заставить ум разбирать и уяснять то, чего не хочет сердце. --
   4) Дурно, когда ум хочет дать эгоистическим стремлениям значение добродетели.
   Был Кудиненко, замечательный человек. Суллер присяг­нул и служит. Письмо от Маковицкого с статьей о наз[аренах].
   24 Янв. 96. М. Е. б. ж.
  
      -- [остов.]
  
   25 Янв. 96. Москва.
   За эти два дня главное событие смерть Нагорн[ова], всегда ново и значительно -- смерть. Подумал: на театре изображают смерть. Производит ли она 1/10000 того впечатления, кот[орое] производит близость настоящей смерти.
   Продолжаю писать драму. Написал 4 акт. Всё плохо. Но начинает быть похоже на настоящее.
   26 Янв. 96. М. Е. б. ж.
   [26 января 1896.] Я жив, но не живу. Страхов. Нынче узнал об его смерти. Нынче хоронили Нагорнова, и это известие. Я лег заснуть, но не мог заснуть и так ясно, ярко представилось мне такое понимание жизни, при к[отором] мы бы чувство­вали себя путниками. Перед нами одна станция в знакомых, одних и тех же условиях. Как же можно пройти эту станцию иначе, как бодро, весело, дружелюбно, совокупно деятельно, не огорчаясь тому, что сам уходишь или другие прежде тебя уходят туда, где опять будем все еще больше вместе.
   Нынче писал прибавление к письму Crosby. Хорошее письмо от Kenwo[rthy]. Неприятность с Маnson' ом. Он журналист.
   26 Ян. 96. М. Е. б. ж.
   [13 февраля.] Чуть не месяц не писал. Сегодня 13 Февр. Москва. 96. Хотел ехать к Олсуф[ьевым]. С[оне] было неприятно. Остался. Здесь очень суетно и отнимается много времени. Поздно сажусь за работу и от того мало пишу. Дописал кое-как 5 акт драмы и взялся за Воскресенье. Прошел 11 глав и поне­многу подвигаюсь. Поправил письмо Crosby. Событие важное смерть Страхова, да еще нечто разговор Давыд[ова] с госуд[арем]. К стыду моему, это веселит меня. Статья Эртеля о том, что либеральнее поползновение полезно, и о том же письмо Шпильгагена задирают меня. Но нельзя, не следует писать -- некогда. Письмо Сопоцько и Здеховского о православии и католичестве с другой стороны задирают меня, но едва ли напишу. А вот вчера было письмо от матери Гриневич о религиозн[ом] воспитании детей. Это надо сделать. По крайней мере, надо положить все силы, чтобы сделать. Музыки очень много -- бесполезно. Девочки -- особенно М[аша] -- слабы. Как-то она выберется? Мало я их руковожу. Им нужно помогать. Маль­чики чужды. В религиозном отношении я очень холоден всё это время. Думал за это время. Многое забыл и не за­писал.
   1) Ах, кабы ни на минуту не забывать смерть, в к[оторую] всякую минуту можешь соскользнуть. Коли бы помнить, что мы не стоим на ровной плоскости -- (если думать, что стоим, тогда только представляется, что ушедший оборвался и сам боишься оборваться), а катимся, не переставая, сталкиваясь, обгоняя и будучи обгоняемы, туда за завесу, к[оторая] скры­вает от нас уходящих и скроет нас от остающихся! Если пом­нить это всегда, то как легко и радостно жить и вместе катиться туда -- по той же покатости -- во власти того же Бога, у к[оторого] были, во власти к[оторого] мы теперь и будем после и всегда. Очень живо чувствовал это.
   2) Нет более убедительного доказательства существования Бога, как свойство души, по к[оторому] мы можем переноситься в другие существа. Из этого свойства вытекает и любовь и разум. А и то и другое не в нас, а вне нас, и мы только совпа­даем с ним. (Неясно.) --
   3) Возможность убить себя есть простор, данный людям. Бог не хотел рабов в этой жизни, а свободных работников. Если остаешься в этой жизни, то значит условия для тебя выгодны. А выгодны -- работай. Если же уйдешь от усло­вий здесь, убьешься, то там опять предложат тебе такие же. Так что уйти некуда. Хорошо бы написать историю того, что переживает в этой жизни тот, кто убил себя в предшест­вующей: как он, натыкаясь на те же требования, кот[орые] ему предлагались в той, приходит к сознанию, что надо исполнить. И в этой жизни понятливее других, помня дан­ный урок.
   4) Как делается то, что умный образованный челов[ек] верит в то, что бессмысленно? Человек думает то, что желает его сердце. И только если сердце его желает истины, он будет мыслить истину. Но если сердце его желает земных радостей, спокойствия, он будет мыслить о том, что даст ему земные радости или исполнение или еще что другое. А так как человеку несвойственно иметь земные радости и спокойствие, он будет мыслить ложно, а чтобы быть в состоянии мыслить ложно, он будет себя гипнотизировать. (Неясно, нехорошо.)
   14. Фев. 96. М. Е. б. ж.
   Нынче 22 Февр. 96. Никольское у Олсуф[ьевых]. Уже больше недели чувствую упадок духа. Нет жизни. Ничего не могу работать.
   Отец моей и всякой жизни! Если дело мое кончено здесь -- как я начинаю думать -- и испытываемое мною прекращение духовной жизни означает совершающийся переход в ту, иную, жизнь, что я уже начинаю жить там, а здесь понемногу убирается этот остаток, то укажи мне это явственнее, чтобы я не искал, не тужился. А то мне кажется, что у меня много задуманных хороших планов, а сил нет не только исполнить всё -- это я знаю, что не нужно думать -- но хоть делать что-нибудь доброе, угодное Тебе, пока я живу здесь. Или дай мне силы работать с сознанием служения Тебе. Впрочем, да будет Твои воля. Если бы только я всегда чувствовал, что жизнь только в испол­нении Твоей воли, я бы не сомневался. А то сомнение от того, что я закусываю удила и не чувствую поводьев. Теперь 2 часа. Иду обедать. Ходил гулять, утром, спал, читал Трильби. И всё хочется спать. За это время что было? Почти ничего. Думал об изложении веры.
   Если б. ж. 23 Ф. Ник. 96.
   Нынче 27 Фев. Никольское. Пишу драму. Идет очень туго. Даже не знаю, подвигаюсь ли. Из Моск[вы] от Сони письма сдержан[но] недовольные. Мне же здесь очень хорошо -- главное тишина. Читал Трильби -- плохо. Написал письма Черт[кову], Шмиту, Kenworthy. Читал Corneille. Поучительно. Думал: 1) Записано о том, что есть два искусства. Теперь обдумываю и не нахожу ясного выражения своей мысли. Тогда думал я то, что есть искусство, как верно определяют его, происшедшее от игры, от потребности всякого существа играть. Игра те­ленка-- прыжки, игра человека -- симфония, картина, поэма, роман. Это одно искусство -- искусство и играть и придумывать новые игры -- исполнять старое и сочинять. Это дело хорошее, полезное и ценное, п[отому] ч[то] увеличивает радости человека. Но понятно, что заниматься игрою можно только тогда, когда сыт. Так и общество может заниматься искусством только тогда, когда все члены его сыты. И пока все члены не сыты, не мож[ет] б[ыть] настоящего искусства. А будет искусство пресыщенных уродливое и искусство голодных -- грубое, жал­кое; как оно и есть. И потому в этом первом роде искусства-игры ценно только то искусство, кот[орое] доступно всем, увеличивает радости всех. Если оно таково, то оно не дурное дело, в особенности если оно не требует увеличения труда угнетенных, как это происходит теперь. (Можно бы и нужно бы лучше выразить.)
   Но есть еще и другое искусство, которое вызывает в людях лучшие и высшие чувства.
   Сейчас написал это, то, что я говорил не раз, и думаю, что это неправда:
   Искусство только одно, и состоит в том, чтобы увеличивать радости безгрешные общие, доступные всем -- благо человека. Хорошее здание, веселая картина, песня, сказка дает неболь­шое благо, возбуждение религиозного чувства любви к добру, производимое драмой, картиной, пением, дает большое благо.--
   2) Что я думал об искусстве, это то, что ни в чем так не вредит консерватизм, как в искусстве.
   Искусство есть одно из проявлений духовной жизни человека, и потому, как если животное живо, оно дышит, выделяет продукт дыха[ния], так если человечество живо, оно проявляет деятельность искусства. И потому в каждый данный момент оно должно быть -- современное -- искусство нашего времени. Только надо знать, где оно. (Не в декадентах музыки, поэзии, романа.) Но искать его надо не в прошедшем, а в настоящем. Люди, желающие себя показать знатоками искусства и для этого восхваляющие прошедшее искусство -- классическое и бранящие современное -- этим только показывают, что они совсем не чутки к искусству.
   3) Рачинский говорит: заметьте, что в одно время с распростравившимся употреблением наркотиков 17 века начались и поразительные успехи наук, в особенности естественных. Не от этого ли, я говорю ему, и произошло ложное направление науки -- изучение того, что не нужно человеку, а есть пред­мет праздного любопытства, или нужно, но не есть единое на потребу? Не от этого ли заброшено так, именно с этого времени, единое на потребу, т. с. решение вопросов нравственных и приложение их к жизни?
   4) Что такое благо? (я знаю только по-русски слово, выража­ющее это понятие). Благо есть истинное добро, добро для всех, le bien veritable, le bien de tous, what is good for every body. (1)
   5) Люди в борьбе с ложью и суевериями часто успокаиваются тем количеством суеверий, кот[орые] они разрушили. Это неправильно. Нельзя успокоиться до тех пор, пока не уничто­жено всё, что только противоречит разуму и требует веры. Суевер[ие], как рак (cancer). Надо вычистить всё, если браться за операцию. А остави[шь] одно маленькое и из него разрастется опять всё.
   6) Знание историческое того, как возникают различные мифы и верования в народах, в различных местах и в различ­ное время, казалось бы, должно уничтожить веру в то, что те мифы и те верования, к[оторые] нам привиты с детства, состав­ляют абсолютную истину, а между тем так называемые обра­зованные люди в это верят. Как, значит, поверхностно образование т[ак] называемых] образованных.
   7) Сегодня был разговор за обедом о том, что с порочными наклонностями мальчика выгнали из школы и что хорошо бы его отдать в исправительное заведение. Совершенно то же, что делает человек, живущий дурно, вредной здоровью жизнью, кот[орый], когда его постигает болезнь, обращается к доктору, чтоб тот его вылечил, и в мыслях не имея того, что болезнь его есть данный ему благодетельный указатель о том, что его вся жизнь дурна и что надо изменить ее. То же и с болезнями нашего общества. Каждый больной член этого общества не напоминает нам того, что вся жизнь общества неправильна и надо изменить ее, а мы думаем, что для каждого такого больного члена есть или должно быть учреждение, избавляющее нас от этого члена или даже исправляющее его. Ничто так не мешает движению вперед человечества, как это ложное убеждение. Чем больнее общество, тем больше учреждений для лечения симптомов и тем меньше забота об изменении всей жизни.
   Теперь 10-й час вечера. Иду ужинать. Очень хочется рабо­тать, а нет умственн[ой] энергии, большая слабость. А страш[но] хочется работать. Если бы завтра Бог дал.
  
   (1) [истинное благо, благо всех, то, что хорошо для всех.]
  
  
   28 Фев. 96. Ник[ольское]. Е. б. ж.
   Нынче 6 Марта 96. Никольское.
   Всё это время чувствую слабость и умственную ацатию. Работаю над драмой очень медленно. Многое уяснилось. Но нет ни одной сцены, к[отор]ой бы я был вполне доволен. -- Нынче задумал было -- безумие -- написать вкратце изложение веры. Разумеется, не вышло. Тоже начал и бросил письмо итальян­цам. -- За это время записано:
   1) Corneille пишет в preface (1) к Menteur об искусстве, что цель его развлечение, divertir (2) -- но оно должно быть не вредно и, если можно, и поучительно просветительно.
   2) Был за обедом спор о наследственности. Говорят: от ал[ко]голика родятся (3) порочные люди.... Не могу ясно выразить своей мысли. Отложу.
   3) Очень важное. Лежал засыпал. Вдруг что-то точно обо­рвалось в сердце. Подумал: так приходит смерть от разрыва сердца и остался спокоен, ни огорчен, ни радостен, но блаженно спокоен: здесь ли, там ли, я знаю, что мне хорошо то, что должно, как ребенок на руках матери, подкинувшей его, не перестает радостно улыбаться, зная, что он в ее любящих руках. И подумал, отчего это так теперь, а прежде не было? Оттого, что я прежде не жил жизнью всей, жил только жизнью здешней. Чтобы верить в бессмертие, надо жить бессмертной жизнью здесь. (Можно идти ногами и видеть перед собой пропасть, к[оторую] нельзя перейти, и можно подняться на крыльях.) Не выходит. И не хочется думать.
   7 Март 1896. Ник. Е. б. ж.
   Нынче 2 Мая 96. Ясная Поляна. Почти два месяца не писал. Всё это время жил в Москве. Событий важных было: сближение с писарем Новиковым, кот[орый] изменил свою жизнь, вследствие моих книг, полученных его братом лакеем за границей от своей барыни. Горячий юноша. Тут же его брат рабочий просил В ч[ем] м[оя] в[ера], и Таня направила его к Халевинской. Халевинскую взяли в острог. Прокурор заявил, что надо бы
  
   (1) [предисловие]
   (2) [увеселять, забавлять, развлекать]
   (3) Зачеркнуто: преступники
  
  
   взяться за меня.Всё это вместе заставило меня написать письма министрам Внутренних Д[ел] и Юстиции, в к[оторых] я прошу перенести их преследования на меня. Писал всё это время Изложение веры. Мало подвинулся. Был Чертков. Поша б[ыл] и уехал. Отношения с людьми были хороши. Бросил ездить на велосипеде. Удивляюсь, как мог так увлекаться. Слушал Вагнера Зигфрида. Много мыслей по этому случаю и други[х]. Всех записано в книжечке 20.
   Еще (1) важное событие это -- сочинение Афр[икана] Спира. Я сейчас прочел то, что написано в начале этой тетради: в сущ­ности, не что иное, как краткое изложение всей философии Спира, к[оторой] я не только не читал тогда, но о кот[орой] не имел ни малейшего понятия. Поразительно это сочинение осве­тило с нек[оторых] сторон и подкрепило мои мысли о смысле жизни. Сущность его учения та, что вещей нет, есть только наши впечатления, в представлении нашем являющиеся нам предме­тами. Представление (Vorstellung) имеет свойство верить в су­ществование предметов. Происходит это от того, что свойст[во] мышления состоит в приписывании впечатлениям предметности, субстанционности, проэктировании их в прост­ранстве.
   3 Мая 96. Я. П. Запишу хоть что-нибудь. Нездоровится. Слабость и вялость физич[еская]. Но думается и чувствуется хорошо. Вчера написал наконец хоть кое-как письма Spir, Шкарвану, Мясоед[овой], Перф[ильевой?], Сверб[ееву]. Всё читаю Спира и чтение это вызывает глубину мыслей. Запишу хоть что-нибудь из 21 записан[ной]. Нынче работал над Изл[ожением] веры.
   1) "Приди и вселися в ны и очисти ны от всякия скверны". Напротив: очисти сам свою душу от скверны, и Он придет и вселится в тебя. Он только и ждет этого, как вода втекает в тебя по мере освобождения места. "Вселися в ны". Как мучительно одиноко без Тебя. Испытывал это эти дни, и как спокойно, твердо, радостно, никого и ничего не нужно с Тобой. Не остави меня. Нельзя молиться. Его язык другой, чем тот, на к[отором] я говорю. Но он поймет и переведет на свой, когда я говорю:
  
   (1) Абзац редактора.
  
  
   помоги мне, приди ко мне, не оставляй меня. Тут же и впал в противоречие: говорю: надо очиститься, тогда он войдет, а я, не очистившись еще, зову его. (1)
   4 Май. Е. б. жить еще здесь. Я. П.
   5 Мая. [Я. П.] Опять Андр[юша] и Миша на деревне. Та же общая отчаянность. И мне грустно. Причина одна: выставлено высшее нравственное требование. Во имя его отвергнуто всё, что ниже его. А ему не последовано. Я 15 лет тому назад пред­лагал отдать большую часть имения, жить в 4-х комнатах. Тогда бы у них был идеал. А теперь никакого. Они видят, что тот, к[оторый] им ставит мать: соmme il faut' ность не выдержи­вает критики, a мой перед ними осмеян -- они и рады. Остается одно -- наслаждения. Так и живут. Нельзя жить без (2) -- хоть самого низшего, честолюбивого, хоть корыстолюбивого идеала.
   Нынче ехал мимо Гиля, думал: С малым капиталом невыгодно никакое предприятие. Чем больше капитал, тем выгоднее: меньше расходов. Но из этого никак не следует, чтобы, по Марксу, капитализм привел к социализму. Пожалуй, он и при­ведет, но только к насильственному. Рабочие будут вынуждены работать вместе и работать будут меньше, и плата будет больше, но будет то же рабство. Надо, чтобы люди свободно работали сообща, выучились работать друг для друга, а капитализм не научает их этому. Напротив, научает их зависти, жадности -- эгоизму. И потому из насильственного сообщения через капита­лизм может улучшиться матерьяльное положение рабочих, но никак не может установиться их довольство. Довольство может установиться только через свободное сообщение рабочих. А для этого нужно учиться общаться, нравственно совершенство­ваться -- охотно служить другим, не обижаясь на то, что не встречаешь возмездия. А учиться этому можно никак не при капиталистическим соревновательном устройстве, а при со­вершенно другом.
   Я сплю один внизу. Завтра 6 Мая. Я. П. 96.
   Нынче 9 Мая. Я. П. 96. До сих пор всё еще не записал все[го], что нужно. Всё нездоровится. Несмотря на то, по утрам работаю.
  
      -- От слов: Тут же и впал вписано между строк.
      -- Зачеркнуто: нравственного
  
  
   Нынче казалось, что я очень подвинулся. Наши уехали кто на коронацию, кто в Швецию. Мы одни -- я, Маша. Она больна горлом. Мне хорошо.
   10 Мая. Е. б. ж. 96. Я. П.
   Нынче 11 Мая 96. Я. П.
   Приехала С[оня] из Москвы. Я продолжаю писать изложение веры. Как будто ослабляю. Нынче получил письмо от Второва, запутанного революционера. -- Вечером ездил верхом в Ясенки и думал: Из записн[ой] книжечки всё еще не выписал. Запишу хоть это, тем более, что когда пришло в голову, казалось очень важно. Именно:
   1) Спир говорит, что мы знаем только ощущения: действи­тельный матерьял нашего познания это ощущения. Но спраши­вается, от чего различие ощущений? (хотя одного и того же чувства зрения или осязания). Он (Спир) слишком настаивает на том, что телесность есть иллюзия, и не отвечает на вопрос: от чего различие ощущений? Не тела производят различие ощущений, я согласен с этим, но такие же существа, как мы, должны быть причиною этих ощущений. Я знаю, что он признает то, что есть наше существо, он признает единым. Хорошо. Если оно едино, то оно разделено, раздроблено, и я есмь это единое существо только в известных пределах. И пределы эти моего существа суть пределы других существ. Или одно существо разгорожено пределами, и пределы эти дают ощущение, т. е. матерьял познания. Тел нет, тела -- иллюзия, но существа другие не иллюзия, и я познаю их через ощущение. Их деятельность производит во мне ощущение, и я заключаю, что то же производит и моя деятельность в них. Когда я получаю ощуще­ние от человека, с к[оторым] общаюсь, это понятно, но когда я получаю ощущение от земли, на к[оторую] падаю, от солнца, к[оторое] меня греет, что производит во мне эти ощущения? Вероятно, действие существ, кот[орых] жизнь я не понимаю, а познаю только часть их. Как блоха на моем теле. Прикасаясь с землею, испытывая жар солнца, я соприкасаюсь своими пре­делами с пределами солнца. Я в мире (я проэктирую это в про­странстве -- не могу иначе, хотя это и не так в действительности), как клеточка, но не неподвижная, а блуждающая и соприкасаю­щаяся своими пределами не только с пределами других таких же клеток, но с другими огромными телами. Еще лучше, не проэктируя это в пространстве: я взаимодействую с самыми раз­личными существами, или мое деление единого существа об­щается с другими самыми различными деления[ми].
   Вот так чепуха!
   12 Мая 96. Я. П. Троицын день. Холод, сырость и нет ли­ста на деревьях. Если б. ж.
   Нынче уже 16 Мая 96. Я. П. Утро. Не могу писать свое изложение веры. Неясно, философно и то, что было хорошего, то порчу. -- Думаю начать всё сначала или сделать перерыв и заняться повестью или драмой. Был Н. Н. Иванов. Это трудный экзамен любви. Я выдержал его только внешне и то плохо. Если бы экзаминатор прошел хорошенько в разбивку, я бы постыдно срезался. Прекрасная статья Менш[икова] Ошибки страха. Как радостно. Почти, да и совсем можно умереть. А то всё кажется, что еще что-то нужно сделать. Делай, а там видно будет, коли не годишься уж на работу, сменят, пошлют нового, а тебя пошлют на другую. Только бы всё повышаться в работе! С[оня] уехала в Москву за зубом. Трудно ей найти жизнь без детей. Главное, ей мешаю я.
   Был Страхов Ф. А. Тот, Николай Николаевич, был во сне. Разговаривал с ним про изложение веры. Рассказывая ему, почувствовал, как неясно -- желание блага само по себе. И поправил это так:
   1) Человек в известный период своего возраста пробуждается к сознанию своей жизни. Он видит, что всё вокруг него живет (и он сам так жил, до пробуждения разума), не зная о своей жизни. Теперь же, узнав про то, что он живет, он сознает ту силу, которая дает жизнь всему миру, и совпадает с ней в своем сознании, но будучи ограниченным [в] своем отдельном существе (организм), и ему кажется, что цель этой силы, дающей жизнь миру, есть жизнь его отдельного существа.............
   Думал, что напишу ясно, и опять запутался. Видно не го­тово.
   Жизнь есть желание блага. (Все, что живет, живет только п[отому], ч[то] желает блага; что не желает блага, то не живет.) Человек, пробудившийся к разум[ному] сознанию, сознает в себе жизнь, т. е. желание блага. Но, так как сознание это загорается на отдельном телесном существе человека, так как человек узнает про то, что жизнь есть желание блага, будучи уже отделенным от других своим телом, существом, то в первое время пробуждения в человеке разумного сознания ему кажется, что жизнь, т. е. желание блага, к[оторое] он сознает в себе, имеет своим предметом его отдельное телесное существо. И человек начинает сознательно жить для блага этого отдельного существа, начинает тот свой разум, кот[орый] открыл ему сущность всякой жизни -- желание блага, употреблять на то, чтобы приобретать благо для своего отдельного существа. Но чем дальше живет человек, тем очевиднее становится для него недостижимость его цели.
   И потому, не уяснив еще себе своей ошибки, прежде даже, чем он разумом сознает невозможность блага для отдельной лич­ности, человек опытом и чувством познает ошибочность дея­тельности, направленной на благо своей отдельной личности, естественно стремится к тому, чтобы свою жизнь, свое желание блага вынести из своей личности и перенести на другие суще­ства -- на товарищей, друзей, семью, общество.
   Тот самый разум, к[оторый] он хочет употребить на дости­жение блага для своего отдельного существа, показывает чело­веку, что благо это недостижимо, что оно уничтожается борьбою отдельных существ за желаемое благо, уничтожается не­предотвратимыми бесчисленными бедствиями и страданиями, угрожающими человеку, а, главное, неизбежными в отдельной человеческой жизни болезнями, страданиями, старостью и смертью.
   Как бы ни распространял человек свое желание блага на другие существа, он не может не видеть, что все эти отдельные существа так же, как и он, подлежат неизбежным страданиям и смерти и потому так же, как и он сам, не могут иметь истинной жизни.
   Вот это-то заблуждение людей, пробудившихся к сознанию жизни, и рассеивает христианское учение, показывая человеку, что как только пробудилось в нем сознание жизни, т. е. желание блага, то существо его, его я уж не есть то отдельное телесное существо, а это самое сознание жизни, желание блага, которое родилось в его отдельном существе. Сознание же желания блага есть желание блага всему существующему. Желание же блага всему существующему есть Бог.
   Христианское учение и учит тому, что в человеке с пробудив­шимся сознанием (беседа с Никодимом) живет подобный Богу сын его, посланный отцом в мир для исполнения в нем воли отца.
   Христианское учение открывает человеку с пробудившимся сознанием то, что смысл и цель его жизни не состоят в том, как ему это казалось прежде, в приобретении наибольшего блага своей отдельной личности или другим таким же отдельн[ым] личностям, сколько бы их ни было, а только в исполнении в этом мире воли Отца, пославшего человека в мир, открывает человеку и волю Отца относительно сына. Воля Отца относительно сына та, чтобы проявилось в мире то желание блага, кот[орое] составляет сущность его жизни; чтобы человек, живя в этом мире, желал блага всё большему и большему количеству существ и следовательно служил бы им, как он служит своему (за­путался). (1)
   17 Maй 96. Я. П. Опять недоволен тем, что написал вчера и что казалось мне верно и полно. Нынче ночью и утром думал о том же. Повое уяснившееся мне: 1) то, что желание блага не есть Бог, а только одно из проявлений его, одна из сторон, с к[оторой] мы видим Бога. Бог во мне проявляется жела­нием блага; 2) то, что этот Бог, заключенный в человеке, сначала стремится освободиться тем, чтобы расширить, уве­личить то существо, в к[отором] он находится, потом, усмотрев непреступные пределы этого существа, стремится освободиться тем, чтобы выдти из этого существа и обнять собой др[угие] сущ[ества]; 3) то, что разумное существо не вмещается в жизни личности и как скоро оно разумно, так стремится выдти из нее; (2) 4) то, что хр[истианское] учение, открывает человеку то, что сущность его жизни есть не его отд[ельное] существо, а Бог, заключенный в этом существе. Бог же этот сознается человеком разумом и любовью.
  
   (1) Слово запутался приписано на незаполненной части строки каранда­шом, без скобок.
   (2) В подлиннике: него
  
   Не могу дальше писать -- слаб, сонен.
  
  
   5) и главное то, что желание блага себе, любовь к себе могла существовать в человеке только до тех пор, пока не про­снулся в нем разум. Как только проснулся разум, так ясно стало человеку, что желание блага себе, отдельному существ[у], тщетно, п[отому] ч[то] благо неосуществимо для отдельного и смертного существа. Как только появился разум, так стало воз­можно только одно желание блага, желание блага всему, п[отому] ч[то] при желании блага всему нет борьбы, а единение, и нет смерти, а передача жизни. Бог не есть любовь, но в живых неразумных существах проявляется любовью к себе, в жив[ых] существах разумных -- любовью ко всему существующему. Буду записывать теперь 21 пункт из записной книжки.
   1) Чтобы верить в бессмертие, надо жить бессмертною жизнью здесь, т. е. жить не в себя, а в Бога, не для себя, а для Бога. Человек в этой жизни как будто стоит одной ногой на доске, другой на земле; и как только в нем проснулся разум, видит, что доска эта, на к[оторую] он чуть б[ыло] не стал, над пропастью и не только гнется и трещит, но уж падает, и человек переносит всю свою тяжесть на ту, к[оторая] стоит на земле. Как же не бояться, если стоять на том, что гнется, трещит и надает, и как же бояться и чего бояться, если стоять на том, на что всё падает и ниже чего нельзя упасть.
   2) Читал о Грановском. У нас в литературе принято говорить, что в царствование Николая были такие условия, что великие мысли не могли проявиться (Грановский плачется на это и др[угие]). Да мысли-то не было настоящей. Это всё самообман. Если бы все Грановск[ие], Белин[ские] и проч[ие] имели что сказать, они сказали бы, несмотря ни на какие препятствия. Доказательство Герцен. Он уехал за границу. И несмотря на свой огромный талант, что ж он сказал нового, нужного?
   Все эти Гр[ановские], Бел[инские], Черн[ышевские], Доброл[юбовы], произведенные в великие люди, должны благодарить правительство и цензуру, без кот[орых] они бы были самыми незаметными фельетонистами. Может быть в них, в Бел[инском], Гран[овском] и др[угих] неизвестных, и было что-нибудь настоящее, но они всё в себе задушили тем, что воображали, что им надо служить обществу в формах общественной жизни, а не служить Богу исповеданием истины и проповедани[ем] ее без всякой заботы об формах общественной жизни. Было бы содер­жание, а формы сами собой сложатся. Люди, поступающие так, т. е. свое стремление к истине приурочивающие к существующим формам общества, подобны существу, к[отор]ому даны бы были крылья для того, чтобы летать, не зная препятствий, и к[отор]ое бы употребляло эти крылья для того, чтобы помогать себе ходить. Такое существо не достигло бы своей цели -- всякое препятствие остановило бы его и крылья бы испортило. А потом это существо жаловалось бы на то, что его задержали, и с грустью говорило бы (как Грановский), что оно далеко бы по­шло, если бы его нe задержали препятствия. Свойства истин­ной духовной деятельности таковы, что ее нельзя задержать. Если она задерживается, то это значит только то, что она не настоящая.
   3) По-немногу умирающий (стареющийся) человек испытывает то, что должно бы испытывать прорастающее зерно, не перенес­шее свое сознание из зерна в росток. Он чувствует, что убывает, но не сознает себя там, где прибывает -- в другой жизни. Я начинаю испытывать это.
   4) Записано: Разум есть орудие для познания истины -- по­верка, критика. Хорошенько не помню. Кажется, даже наверно вот что: Под разумом понимают много различных умственных деятельностей и очень сложных и потому часто сомневаются в правильности разума. В ответ на эти сомнения я говорю, что есть деятельность разума несомненная, именно деятельность критическая, деятельность проверки того, что мне передают. Мне говорят, что Бог 1 и 3, что он улетел на небо, что хлеб это тело и т. п. -- я подвергаю это проверке разума и несомненно решаю, что то, что неразумно, того нет -- для меня. Нельзя сказать, что всё, что существует, то разумно, или что разумно, то существует, но нельзя не сказать, что что неразумно, то не существует для меня. --
   5) Человеку кажется, что его животное -- это самое его суще­ство, а духовная жизнь есть произведение этого животного, так же как человеку, плывущему на лодке, кажется, что он стоит, а бежит берег со всей землею.
   6) Есть доброта, к[отор]ая хочет пользоваться выгодами доброты, а не нести невыгоды ее. Это доброта животная.
   7) Христианская истина, говорят, не может быть доказана, надобно верить, точно как будто легче убедиться в истинности бессмысленного, чем разумного. Зачем лишать христианство убедительности? Зачем?
   8) Природа, говорят, экономна своими силами -- при наи­меньшем усилии достигает наибольших результатов. Также и Бог. Для того, чтобы установить в мире Царств[о] Бож[ие], единение, служение друг другу и уничтожать вражду, Богу не нужно делать это самому. Он вложил в человека свой разум, освобождающий в человеке любовь, и всё, что он хочет, будет сделано человеком. Бог делает свое дело через нас. А времени для Бога нет или есть бесконечное. Вложив в человека разумную любовь -- он уж все сделал.
   Для чего он сделал это так, через человека, а не сам? вопрос глупый и такой, кот[орый] никогда не пришел бы в голову, если бы мы все не были испорчены нелепым суеверием творения мира Богом.
   9) Одно из мучительнейших духовных страданий есть непони­мание тебя людьми, когда чувствуешь себя безнадежно одиноким с своими мыслями. Утешение в том, что знаешь, что то самое, чего не понимают в тебе люди, понимает Бог.
   10) Перенести свое я из телесного в духовное значит созна­тельно желать только духовного. Тело мое может бессознательно стремиться к плотскому, но я сознательно не желаю ничего плотского, как не желаю падения, но не могу не подчиняться закону тяготения.
   11) Если перенес свое я в духовное существо свое, то почувствуешь такую же боль, нарушая любовь, как чувст­вуешь боль физическую, когда нарушаешь благо тела. Ука­затель такой же непосредственный и верный. И я уж чувст­вую его.
   12) Грех это усиление сознания жизни в своем отдельном существе или ослабление разумного сознания, показывающее несостоятельность животной жизни. Для первой цели направ­ляется деятельность разума на усиление обмана отдельной жизни: 1) пища, 2) похоть, 3) тщеславие, усиливаемое разумом.
   Для второй цели употребляются средства ослабления разума: табак, опиум, вино.
   13) Соблазн это утверждение, что можно нарушать любовь для большого блага: 1) себя. Надо кормить, вылечить, образо­вать, успокоить себя, чтобы быть в состоян[ии] служить людям, и для этого можно нарушить любовь; 2) надо обеспечить, сохра­нить, образовать семью, и для этого можно нарушить любовь; 3) надо учредить, обеспечить, обезопасить общину, государство, и для этого м[ожно] нар[ушить] люб[овь]; 4) надо содействовать спасению душ людей насильственным внушением, воспитанием, и для этого м[ожно] н[арушить] люб[овь].
   14) Статью об искусстве надо начать с рассуждения о том, что вот за картину, стоившую мастеру 1000 рабочих дней, дают 40 т[ысяч] рабочих дней, за оперу, за роман еще больше. И вот про эти произведения одни говорят, что они прекрасны, другие, что они совсем дурны. И критерия несомненного нет. Про воду, пищу, добрые дела нет такого разногласия. Отчего это?
   15) Что происходит от того, что человек признает своим я не свое отдельное существо, а Бога, живущего в нем? Во-первых то, что сознательно не желая своему отдельному существу блага, такой человек не будет, или менее напряженно будет, отни­мать его у других; во-2-х то, что, признав своим я -- Бога, желающего блага всему существующему, этого же будет желать и человек.
   16) Почему люди так страстно держатся семейного начала -- произведения и воспитания детей? Потому] ч[то] для человека, не перенесшего свое сознание из отдельного сущест[ва] в Бога, это единственное кажущееся удовлетворительным объяснение смысла жизни.
   17) Смысл жизни открывается человеку, когда он признает собою свою божественную сущность, заключенную в телесную оболочку. Смысл этот в том, что сущность эта, стремясь к своему освобождению, расширению области любви, совершает этим расширением дело Божи[е], состоящее в установлении Царства] Б[ожия] на земле.
   18) Насилие не может ни ослабить, ни усилить духовное движение. Воздействовать на духовную деятельность силой всё равно, что ловить лучи солнца; чем бы ни закрыли их, они будут сверху.
   19) Записано: полагаешь ли ты свою жизнь в дровах, к[оторые] сгорают, или в огне, к[оторый] горит. Это так: готовишь дрова, а потом жалеешь их, так же готовишь себя, а потом жале­ешь. Но сравнение нехорошо, п[отому] ч[то] огонь кончается. Сравнение было бы лучше с пищей. Полагаешь ли жизнь в пище или в том, что питается? Не в этом ли смысл перевранных слов Еванг[елия] Иоанна о теле моем, к[оторое] должно быть пищей?
   10 Человек есть пища для Бога, если он отдается Богу. -- Неясно, чепуха.
   20) Главная цель искусства, если есть искусство и есть у него - цель, та, чтобы проявить, высказать правду о душе человека, высказать такие тайны, к[оторые] нельзя высказать простым словом. От этого и искусство. Искусство есть микроскоп, кот[орый] наводит художник на тайны своей души и показывает эти общие всем тайны людям.
   21) Любовь, заключенная в человеке, освобожденная разу­мом, проявляется двояко: 1) своим расширением и 2) установлением Царства Б[ожия]. Это пар, к[оторый], расширяясь, работает.
   22) В последнее время я стал чувствовать такую твердость и силу не свою, а того дела Божья, к[оторому] хочу служить, что мне странны раздражение, укоры, насмешка над людьми, враж­дебными делу Божью -- они жалки, трогательны.
   23) Мир, живущий бессознательно, и человек в период своего детства делал бессознательно дело Божие. Пробудившись к сознанию, он делает его сознательно. При столкновении двух способов служения человек должен знать, что бессознательное переходит и перейдет в сознательное, а не наоборот, и что поэтому надо отдаваться будущему, а не прошедшему (глупо).
   24) Обман человека, пробудившегося к сознанию и продол­жающего считать собою свое отдел[ьное] существо, состоит в том, что он орудие считает собою. Если чувствуешь боль от наруше­ния блага отдельного существа, то это то же, что чувствовать в руке удары по орудию, кот[орым] работаешь. Орудие надо беречь, точить, но не считать собою.
   25) Бог экономен силой. Ему нужно проникнуть любовью всё. Он зажег одного человека любовью и поставил его в необ­ходимость зажигать всё остальное.
   26) Ничто так но изменяет религиозное мирожизнепонимание, как то, каким мы признаем мир --- с началом и концом, как признавали его в древности, или бесконечным, как признают его теперь. При конечном мире можно придумать в нем разумную роль отдельному смертному человеку, при бесконечном мире жизнь такого существа не имеет смысла.
   27) На Кат[юшу] находят, после воскресения уже, периоды, в кот[орые] она лукаво и лениво улыбается и как будто забыла всё, что прежде считала истиной, просто весело, жить хочется. (1)
   28) Кто живет вполне духовной жизнью, тому жизнь здесь становится так не интересна и тяжела, что легко расставаться с нею.
   29) Наташа Страхова спрашивает у отца, рассказывавшего что-то о том, когда она не родилась. Где же я была? Я бы ответил: ты спала и не просыпалась здесь. Зачатие, рождение, ребя­чество есть только приготовление к пробуждению, к[оторое] мы видим, но не спящий.
   30) Заблуждение, в к[отором] мы находимся, считая собой свое отдельное существо, то же, в каком бы был путник, счи­тая одну станцию всем путем, или человек один день всею жизнью.
   31) Читал о коронации и ужасался на сознательный обман людей. В особенности регалии.
   32) Резинка. Забыл. Вспомню.
   Писал до обеда, теперь 2 часа, иду обедать.
   28 Мая 1896. Яс. Пол. 12 часов полдень. Уж несколько дней бьюсь с своей работой и не подвигаюсь. Сплю. Хотел кое-как начерно довести до конца, но никак не могу. Дурное располо­жение духа, усиливаемое пустотой, бедной, самодовольной, холодной пустотой окружающей жизни. Был за это время в Пирогове. Самое радостное впечатление: в брате Сергее несо­мненно произошел переворот душевный. Он сам формулировал сущность моей веры (и очевидно признает ее истинной для себя):
  
   (1) Абзац отчеркнут сбоку и пометка Толстого: К Конев[ской]
  
  
   возвышать в себе духовную сущность и покорять ей животное. У него икона чудотворная, и его мучало неопределенное отно­шение к ней. Девочки очень хороши -- серьезно живут. Маша заразилась ими. Потом дома был Саломон. Танеев, к[оторый] противен мне своей самодовольной, нравственной, и смешно сказать, эстетической (настоящей, не внешней) тупостью и его coq du village' ным (1) положением у нас в доме. Это экзамен мне. Стараюсь не провалиться. Страшное событие в Москве, погибель 3000. Я как-то не могу, как должно, отозваться. Всё нездоровится -- слабею. В Пирогове шорник, умный человек. Вчера б[ыл] из Тулы из рабочих, умный, кажется, революционер. Нынче семинарист трогательный. Очень, очень плохо подви­гается работа. Письма довольно скучные, п[отому] ч[то] требуют учтивых ответов. Написал Бондареву, Поше, еще кому-то. Да, был еще офицер Дунин-Барковс[кий]. Кажется, был поле­зен ему. Чудесные записки Шкарвана. Вчера письмо от бедного Суллера, к[оторого] загнали на персидск[ую] границу, надеясь уморить его. Помоги ему Бог. И меня не забудь. Дан мне жизни, жизни, т. е. сознательного радостного служения Тебе. За это время думал:
   1) Удивительно, как много людей видят какой-то неразреши­мый вопрос в зле. Я никогда не видел вопроса. Для меня теперь совершенно ясно, что то, что мы называем злом, есть то благо, действие которого мы еще не видим.
   2) Стихотворения Малармэ и др[угих]. Мы, не понимая их, смело говорим, что это вздор, что это поэзия, забредшая в тупой угол. Почему же, слушая (2) музыку непонятную и столь же бессмысленную, мы смело не говорим того же, а с робостью говорим: да, может быть. Это надо понять, подготовиться и т. п. Это вздор. Всякое произведение искусства только тогда произ­ведение искусства, когда оно понятно -- не говорю всем, но людям, стоящим на известном уровне образования, том самом, на к[отором] стоит человек, читающий стихотворения и судящий о них. Это рассуждение привело меня к совершенно опреде­ленному выводу о том, что музыка раньше других искусств
  
   (1) [первое лицо, общий баловень]
   (2) Написано: слушаю
  
   (декадентства в поэзии и символизма и пр. в живописи) сбилась с дороги и забрела в тупик. И свернувший ее с дороги был гениальн[ый] музыкант Бетховен. Главное: авторитеты и лишенные эстетическ[ого] чувства люди, судящие об искусстве. Гёте? Шекспир? Всё, что под их именем, всё должно быть хорошо и on se bat les flancs, (1) чтобы найти в глупом, неудачном -- прекрас­ное, и извращают совсем вкус. А все эти большие таланты: Гёте, Шекспиры, Бетховены, Микельандж[елы] рядом с прекрасными вещами производили не то что посредственные, а отвратитель­ные. Средние художники производят среднее по достоинству и никогда не очень скверное. Но признанные гении производят или точно великие произведения, или совсем дрянь: Шекс[пир], Гёте, Бетхов[ен], Бах и др.
   3) Представить себе самое сложное, запутанное дело, в к[отором] требуется мое участие. Со всех сторон кажется, что стоят неразрешимые дилеммы: и так нехорошо, и так дурно. И стоит только перенести вопрос из области внешней в область внутрен­нюю, в свою жизнь: понять, что это только поприще для моего внутреннего совершенствования, что это экзамен, мерка моего нравственного развития, опыт, насколько я могу и хочу делать дело Божие, увеличение любви -- и всё разрешается так легко, просто и радостно.
   4) Ошибка (грех) это -- употребление разума, данного мне на то, чтобы познать свою сущность в любви ко всему су­ществующему, на то, чтобы добывать благо своему отдель­ному существу. Пока человек жил без разум[ного] созна­ния, он исполнял волю Бога, добывая благо себе и борясь за него, и не было греха, но как только пробудился разум, так грех.
   5) Шорник Михаило говорит мне, что он не верит в будущую жизнь, что он думает, что когда челов[ек] помрет, то дух выйдет из него и уйдет. А я говорю ему: вот ты с этим духом-то уйди, вот ты и не умрешь.
   29 Мая 96. Я. П. Е. б. ж.
   [8 июня.] Кажется 6 Июня 1896. Я. П. Главное: за это время подвинулся в работе и подвигаюсь. Пишу о грехах, и ясна вся
  
      -- [из кожи лезут вон,]
  
   работа до конца. Дочел Спира. Прекрасно. Движение экономи­ческое человечества тремя средствами: уничтожение земельн[ой] собственности] Г[енри] Дж[орджа]. Налог на наследство, (1) пере­дающий накопленное богатство если не в первом, то во 2-м по­колении обществу. И такой же налог на богатство, на изли­шек против 1000 р[ублей] дохода на семью, или 200 на человека.
   Приехали нынче Ч[ертковы]. Галя очень хоро[ша]. Третьего дня был жандарм шпион, к[оторый] признался, что он подослан ко мне. Было и приятно и гадко.
   Думал за это время главное вот что:
   1) Когда человек живет животной жизнью, он не знает, что через него живет Бог. Когда в нем пробуждается разум, он знает это. А зная, он соединяется с Богом.
   2) В жизни животной человек должен руководиться инстинк­том; разум, направленный на то, что не подлежит ему, всё испортит.
   3) Роскошь не есть ли приготовление лучшего, когда есть достаточное.
   [9 июня.] Вчера было не 6, а 8. Нынче 9 Июн[я] 96. Я. П.
   Писал не много и не совсем хорошо. Кажется, что уясняется.-- Поутру беседовал с рабочим, пришедшим за книжками. Вспом­нил бабу, просившую написать Иоан[ну] Кроншт[адтскому]. Религия народа такая: Есть Бог и боги и святые (Христос пришел на землю, как мне нынче сказал мужик, затем, чтобы научить людей, как и кому молиться). Боги и святые делают чудеса, имеют власть над плотью и делают подвиги и добрые дела. Людям же надо только молиться, знать как, кому, и молить[ся]. А добрые дела люди не могут делать, они могут только молиться. Вот и вся вера.
   Я (2) купался и мне нехоро[шо].
   19 Июня 96. Я. П. Всё время чувствую себя слабым и дурно сплю. Вчера приехал Поша. Хорошо рассказывал про Ходынку, но написал плохо. Очень праздная, роскошная наша жизнь тяготит меня. Приехал Злинченко. Чужой. Молод и не
  
   (1) Зачеркнуто: уничтожающий
   (2) Абзац редактора.
  
  
   так понимает, как я, то, что понимает, хотя во всем согласен. Докончил 13 Июня начерно. Теперь переделывал, но очень мало работаю. Сережа тут и жалок и тяжел. Боролся с собой два раза и успешно. Ах, кабы всегда так!
   Раз вышел за Заказ вечером и заплакал от радости благо­дарной -- за жизнь. Очень живо представляются картины из жизни Самарской: степь, борьба кочевого патриархального с землед[ельческим] культурным. Очень тянет. Коневская не во мне родилась. От этого так туго. Думал:
   1) Очень важное об искусстве: что такое красота? Красота -- то, что мы любим. Не по хорошу мил, а по милу хорош. Вот в том и вопрос, почему мил? Почему мы любим? А говорить, что мы любим п[отому], ч[то] красиво, это всё равно, что говорить, что мы дышим потому, ч[то] воздух приятен. Мы находим воздух приятным п[отому], ч[то] нам нужно дышать. И также находим красоту п[отому], ч[то] нам нужно любить: и кто не умеет видеть красоту духовную, видит хоть телесную и любит.
   19 Июля. Пирогово. (1) Сегодня 19 Июля 1896. Я в Пирогове. Приехали 3-го дня с Таней и Черт[ковым]. С Сережей несомненно произошел духовный переворот, он сам признает это, говоря, что он родился несколько месяцев тому назад. Мне очень ра­достно с ним. Дома за это время переживал много тяжелого. Г[оспо]ди, Отец, избавь меня от моего гнусного тела. Очисти меня и не дай погибнуть и заглохнуть твоему духу во мне. Молился два раза просительно: раз, чтобы Он дал мне быть орудием Его и чтоб спас меня от меня животного. За это время подвинулся в "Излож[ении] веры". Далеко не то, что нужно и что хочу, совсем недоступно простолюдину и ребенку, но все-таки высказано всё, что знаю, связно и последовательно. За это время еще написал предисловие к чтению Еванг[елия] и отчеркнул Евангелия. Были посетители: англича[не], амери­канцы -- никого (2) значительного.
   Буду выписывать, что записано:
   1) Вчера иду по передвоенному черноземному пару. Пока
  
   (1) Запись 19 июля написана на листках, вложенных здесь в тетрадь.
   (2) Зачеркнуто: интересного
  
  
   глаз окинет, ничего кроме черной земли -- ни одной зеленой травки. И вот на краю пыльной, серой дороги куст татарина (репья), три отростка: один сломан, и белый, загрязненный цветок висит; другой сломан и забрызган грязью, черный, стебель надломлен и загрязнен; третий отросток торчит вбок, тоже черный от пыли, но всё еще жив и в серединке краснеется.-- Напомнил Хаджи-Мурата. Хочется написать. Отстаивает жизнь до последнего, и один среди всего поля, хоть как-нибудь, да отстоял ее.
   2) Способен к языкам, к математике, быстр в соображении и на ответ, может петь, рисовать правильно, красиво, также писать, но нет ни нравственного, ни художественного чутья и от того ничего своего.
   3) Любовь к врагам! Трудна она, редко удается... как и всё вполне прекрасное. Но зато какое счастье, когда достигаешь ее. Есть чудная сладость в этой любви, даже в предвкушении ее. И сладость эта как раз в обратном отношении привлекательности предмета любви. Да, духовное сладострастие любви к вра­гам.
   4) Другой человек заставляет меня страдать. Как только я думаю о себе, о своем страдании, страдание все растет и растет, и находит ужас перед мыслью о том, до чего оно может дойти. Стоит подумать о том человеке, от к[оторого] страдаешь, по­думать об его страдании, и мгновенно исцеляешься. Иногда это легко -- когда уже любишь мучителя, -- но хотя и трудно, всегда можно.
   5) Вчера, гуляя, думал о том, что такое те пределы, к[оторые] отделяют нас -- одни существа от других? И по­думал: не суть ли пространство и время условия этих делений; или скорее, последствия этих делений? Если бы я не был отделен, для меня бы не было ни пространства, ни вре­мени, как его нет для Бога. Но как только я не всё, то я могу понимать себя и другие существа только через пространство и время. Чувствую, что тут что-то есть, но не могу еще ясно вы­разить.
   6) Спор о том, хорошо ли влюбленъе. Для меня решенье ясно: если человек живет уже человеческой, духовной жизнью, то влюбленье, любовь, брак будет для него падение, он должен будет отдать часть своих сил жене, семье, или хоть только предмету влюбленья. Если же он на степени животной, ест, пьет, работает, служит, пишет, играет, то влюбленъе будет для него подъем, как для животн[ых], для насекомых во время (1) случки. (2)
   7) Молиться? Говорят, что нужна молитва, нужно умиление молитвы, вызываемое службой: пением, чтением, возгласами, иконами; но что такое молитва? Общение с Богом, сознание своего отношения к Богу, высшее состояние души. Неужели это состояние души может быть достигнуто воздействиями на внешние чувства, воздействия, к[от]орые употребляются для вызы­вания самых низких чувств, для одурения? Не вероятнее ли, что молитвенное состояние может быть достигнуто только в редкие, исключительные минуты и непременно в уединении, как и сказал это Хр[истос], и как увидал Илия Бога не в буре, а в нежном дуновении ветра?
   8) Вчера переглядывал романы, повести и стихи Фета. Вспомнил нашу в Я[сной] Поляне неумолкаемую в 4 фортеп[ьяно] музыку, и так ясно стало, что всё это: и романы, и стихи, и музыка не искусство, как нечто важное и нужное людям вообще, а баловство грабителей, паразитов, ничего не имеющих общего с жизнью: романы, повести о том, как пакостно влюб­ляются, стихи о том же или о том, как томятся от скуки. О том же и музыка. А жизнь, вся жизнь кипит своими вопроса[ми] о пище, размещении, труде, о вере, об отношении людей.....
   Стыдно, гадко. Помоги мне, Отец, разъясненном этой лжи послужить Тебе.
   9) Еду от Ч[ертковых] 5 июля. Вечер и красота, счастье, благо на всём. А в мире людей? Жадность, злоба, зависть, жестокость, похоть, разврат. [Вымарано 5--6 слов.] (3) Когда будет в людях то же, что в природе? Там борьба, но честная, простая, красивая. А тут подлая. Я знаю ее и ненавижу, п[отому] ч[то] сам человек. (Не вышло.)
   10) Когда я страдал душою, я старался успокоить себя сознанием
  
  
   (1) Зачеркнуто: полового
   (2) Исправлено из: пр[обуждения?]
   (3) Можно разобрать: И у ме[ня] в [?] сердце тоже
  
  
   служения. И это успокаивало, но только тогда, когда был явный случай служения, т. е. что оно несомненно требо­валось и к нему влекло. Но что делать, когда нет ни того, ни другого? Отдаться Богу, отречься от себя. Делай, как хочешь. Я согласен (тоже не то). Пойду обедать.
   26 Июля 96. Я. П. Утро. Всю ночь не спал. Сердце бо­лит, не переставая. Продолжаю страдать и не могу покорить себя Богу. Одно: овладел похотью, но -- хуже -- не овладел гордостью и возмущением, и не переставая болею серд­цем. Одно утешает... я не один, но с Богом, и потому как ни больно, чувствую, что что-то совершается. Помоги, Отец. Вчера шел в Бабурино и невольно (скорее избегал, чем искал) встретил 80-летн[его] Акима пашущим, Яремичеву бабу, у к[оторой] в дворе нет шубы и один кафтан, потом Марью, у к[оторой] муж замерз и некому рожь свозить, и морит ребенка, и Трофим, и Халявка, и муж и жена умирали, и дети их. А мы Бетховена разбира[ем], и молился, чтобы Он избавил меня от этой жизни. И опять молюсь, кричу от боли. Запутался, завяз, сам не могу, но ненавижу себя и свою жизнь.
   30 Июля 1896. Ясн. Поляна. Много еще страдал и боролся и всё не победил ни того -- ни другого. Но лучше. Была Анненк[ова] и хорошо сказала: [вымарано 6 слов] Испортили мне и днев­ник, пишу в виду возможности чтения живыми. Поправило меня только сознание того, что надо жалеть, что она страдает и что моей вины нет конца. Сейчас сверху заговорили об Еванг[елии] и Танеев стал en ricanant (1) доказывать, (2) что Хр[истос] советовал скопиться. Я рассердился -- стыдно. Ходил дня два назад к погорелым, не обедал, устал, а было хорошо. Таня уехала. Я ей советовал и жалею. Вчера б[ыл] у адвоката, к[оторый] хотел взять 100 р[ублей] с нищей на свои украшения дома. То же везде. За это время б[ыл] в Пирогове, брат Сережа совсем пришел к нам. Радостная была поездка с Таней и Ч[ертковым]. Нынче в Деменке напутствовал умирающего мужика.
  
   (1) [с усмешкой]
   (2) В подлиннике: доказывает
  
   В сочинении своем очень подвигаюсь. Попытаюсь записать теперь то, что вписано в книгу. (1)
   11) Кант, говорят нам, сделал переворот в мысли людской, он первый показал, что вещь сама в себе недоступна познанию, что источник познания и жизни духовен. Да не то же ли самое сказал 2000 лет тому назад Хр[истос], но только в понятной людям форме. "Поклоняться в духе и истине, дух животворит, буква, плоть не пользует ни мало".
   12) Балы, праздность, зрелища, процессии, увеселительные сады и т. п. дают страшное орудие в руки устроителей. Могут быть страшные влияния. И если что подчинять контролю, так это.
   13) Я шел дорогой и думал, глядя на лес, на землю, на траву, какое смешное заблуждение: думать, что мир такой, каким он представляется мне. Думать, что мир такой, каким он пред­ставляется мне, значит: думать, что не может быть другого познающего существа, кроме меня с моими 6-ю чувствами. Я остановился и записывал это. Подошел С[ергей] Иванович. Я сказал ему, что я думал. Он сказал: да, одно верно, что мир не такой, каким мы его видим, и мы ничего не знаем так, как оно есть. Я сказал: нет, мы знаем нечто именно таким, какое оно есть. "Что же?" -- То, что познает. Оно именно такое, каким мы его знаем.
   14) Часто удивляются на то, что люди неблагодарны. Надо удивляться, как они могут быть благодарны за сделанное им добро. Как бы мало ни делали люди добро, они знают несо­мненно, что делание добра есть величайшее счастье. Как же людям благодарить других за то, что эти другие напились, когда в этом великое наслаждение?
   15) Свободен только тот, кому никто и ничто не может помешать сделать то, что он хочет. Такое дело есть только одно: любить.
   16) Молитва обращается к личному Богу не п[отому], ч[то] Бог личен (я даже знаю наверное, что он не личен, п[отому]
  
      -- Дальнейшее записано на оставшихся свободными трех с полови­ной страницах тех листков, на которых сделана пироговская запись от 19 июля. См. выше, стр. 09--102.
  
  
   ч[то] личность есть ограниченность, а Бог беспределен, а п[отому], ч[то] я личное существо. У меня зеленое стеклышко на глазу, и я все вижу зеленым, не могу не видеть мир зеленым, хотя и знаю, что он не таков.
   17) Эстетическое (1) наслаждение есть наслаждение низшего порядка. И потому высшее эстетич[еское] наслаждение остав­ляет неудовлетворенность. Даже, чем выше эстет[ическое] наслаждение, тем большую оно оставляет неудовлетворенность. Всё хочется чего-то еще и еще. И без конца. Полное удовлетворение дает только нравственное благо. Тут полное удовлетво­рение -- дальше ничего не хочется и не нужно.
   18) Ложь перед другими далеко но так важна и вредна, как ложь перед собой. Ложь перед другими есть часто невинная игра, удовлетворение тщеславия; ложь же перед собой есть всегда извращение истины, отступление от требований жизни.
   19) Хотя и редко, но мне случалось делать добро от жалости настоящей. Никогда тогда не помнил, что именно я сделал и при каких условиях. Помнишь только, что был с Богом. Подумал это по случаю ботинок любимых, к[оторые] помню отдал, пожалев, и долго не мог вспомнить, куда они делись. То же со, всеми теми минутами, когда был с Богом, в молитве ли, в деле жизни ли. Память есть дело плотское, а тут дело духовное.
   20) Не может жить человек плотской жизнью, если не будет считать себя правым, и не может жить духовной жизнью, если не будет считать себя грешным.
   21) Попов сказал мне: Для чего со мной связалось, так, что коверкает всю мою жизнь, существо без бороды, с длинными волосами и выступающими сосцами, очень похожее на человека, но совершенно по основным свойствам различное от него?
  
  
   Иду спать 1/2 1 ночи 30 Июля.
   31 И. 96. Я.П. Е.б.ж.
  
   (1) В подлиннике: Естетическое
  
   [31 июля.] Жив. Сейчас вечер 5-й час. Лежу и не могу заснуть. Сердце болит. Измучен. Слышу в окно, играют в тенис, смеются. С[оня] уехала к Шенш[иным]. Всем хорошо. А мне тоска, и не могу совладать с собой. Похоже на то чувство, когда St. Thomas запер меня, и я слышал из своей темницы, как все веселы и смеются. Но не хочу. Надо терпе[ть] унижение и быть добрым. Могу. Продолжаю вписывать:
   1) Неверие в разум источник всего зла. Неверие это дости­гается преподаванием обмана веры с детства. -- Поверь в одно чудо и погублено доверие разуму.
   2) Думал, нельзя ли добром склонить (1) NN к истине. Да, доб­ром. Что значит добром? Добром значит сказать столько лести, что новое заблуждение и самодовольство будет хуже прежнего.
   3) Несчастье дает христианство, а безопасность опускает на дно, с к[оторого] некуда падать.
   4) Ехал верхом из Тулы и думал о том, что я часть Его, известным образом отделенная от других таких частей. А Он -- всё, Отец, и почувствовал любовь, прямо любовь к Нему. Теперь, особенно теперь не могу не только восстановить, но вспомнить это чувство. А было так радостно, что я сказал себе: вот думал, что я не узнаю уж нового и вот узнал удивительно блаженное, новое чувство, именно чувство.
   5) Какой humbug (2) красота, истина, добро. -- Красота это одно из качеств внешних предметом, как здоровье качество живых тел. Истина не есть идеал науки. Идеал науки есть знание, а не истина. Добро же не может стать в ряду с этими двумя, п[отому] ч[то] оно есть цель жизни. Неясно. Но было и будет ясно.
   6) Не помню добра, п[отому] ч[то] оно вне матерьяльного человека -- памяти.
   1 Авг. 96. Я. П. Е. б. ж., что сомнитель[но], очень сердце болит. Не жалей себя, а ее.
   [14 сентября.] Страшно подумать, сколько прошло времени: полтора месяца. Нынче 14 Сент. 96. Я. 11. За это время была поездка в монастырь с Соней. Было очень хорошо. Я не освободился,
  
   (1) Так в подлиннике. Буквы NN написаны поверх слова: ее
   (2) [обман, несоответствие]
  
   не победил, а только прошло. Написал о Х[аджи]-Мурате очень плохо, начерно. Всё продолжал свою работу изло­жения веры. (1) Ч[ертковы] уехали. Соня в Москве с 3-го. Нынче очень ждал ее и чуть было не огорчился. Приехал Лева с женой. Она ребенок. Они очень милы. Теперь тут все три сына с женами. Было письмо от голандца, отказавшегося от службы. Я написал к письму предисловие. Написал еще с очень резкими суждениями о правительстве письмо к Калмыковой. -- Все полтора месяца сжаты в этом. Да, еще был болен своей обычной болезнью (2) и теперь еще не окреп желудком.
   Да, за это время было письмо от индуса Тода и прелестная книга индейской мудрости Joga's philosophy.
   За это время думал:
   1) Есть много людей, особенно европейцев и особенно женщин, к[оторые] не только говорят, но и пишут умные, как будто, вещи так же, как немые говорят: собственно ему несвойственно думать так же, как немому говорить, но и того и другого, и глупого, и немого научили.
   2) Для того, чтобы любить отдельного человека, надо быть ослепленным. Без ослепления можно любить только Бога, а людей жалеть, что и значит любить по-божьи.
   3) Чтобы избавиться от врага, надо полюбить его, как и сказано в учении XII апостолов. А чтобы полюбить, надо задать себе задачей своей жизни любовь к врагу, делать ему добро любовью, себя совершенствовать в любви к нему.
   4) Сначала поражаешься, почему людям глупым свойственны такие уверенные, убедительные интонации. Но так и должно быть. Иначе бы их никто не слушал.
   5) Записано так: декорация для мужиков наше счастье. Не могу вспомнить, что это значит, а что-то мне понравившееся. --
   Кажется то, что бедным, глядя на жизнь богатых, кажется, что это счастье. А счастье это столько же счастье, сколько картоны, изображающие дерево или замок, -- дерево и замок.
   6) Мы все влечемся ко всему и друг к другу, как частицы одного тела. Только наша нсобтесанность, шаршавость, углы
  
   (1) Зачеркнуто: Все разъехались.
   (2) В подлиннике: болезней
  
  
   мешают нашему соединению. Влечение уж есть, его делать нечего, надо только обтесывать себя, стирать свои углы.
   7) Одно из самых сильных средств гипнотизации -- внешнего воздействия на душевное состояние человека, это наряд. Это хорошо знают люди: от этого монашеская одежда в монасты­рях и мундир в войске.
   8) Вспоминал два прекрасные сюжета для повестей: само­убийство старика Персиянова и подмена ребенка в воспит[ательном] доме.
   9) Когда меня мучила моя слабость, я искал средств спасения, и одно такое я нашел в мысли о том, что нет ничего стоячего, что всё течет, изменяется, что всё это пока и надо только потерпеть пока, пока живы (1) мы, я и те. А кто-нибудь уйдет первый. Пока не значит жить кое-как, а значит не отчаиваться, дотерпеть.
   10) Хотел сказать, что благодарен, для того, чтобы хорошо расположить и потом сказать правду. Нет, думаю -- нельзя. Это припишется сбоим достоинствам, и правда еще менее будет приятна. Человек, не признающий своих грехов, это сосуд, герметически закрытый крышкой и ничего в себя не про­пускающий. Смириться, покаяться это значит открыть крышку, а сделать себя способным к совершенствованию -- благу.
   11) Варварство мешает единению людей, но то же делает и слишком большая утонченность без религиозной основы. Там разъединяет физическое, а тут духовное.
   12) Человек это орудие Бога. Сначала я думал, что это орудие, которым призван работать сам человек. Теперь же я понял, что это орудие, которым работает не человек, а Бог. Дело человека только в том, чтобы себя держать в порядке. Как топор, к[оторый] бы должен б[ыл] держать себя всегда чистым и наточенным.
   13) Отчего негодяи стоят за. деспотизм? Оттого, что при идеальном правлении, воздающем по заслугам, им плохо. При деспотизме же всё может случиться.
   14) Я часто встречаю людей, не признающих никакого Бога, кроме того, к[отор]ого мы познаем (2) сами в себе. И я удивлялся.
  
   (1) Исправлено из: жив и зачеркнуто: NN
   (2) Можно прочесть: познали
  
   Бог во мне. Но Бог -- бесконечное начало; как же, зачем он очутился во мне? Нельзя не спросить себя об этом; а как только спросишь, то надо признать причину внешнюю. Отчего же люди не нуждаются в ответе на этот вопрос? Оттого, что ответ на этот вопрос для них в реальности существующего мира. И по Моисею или по Дарвину всё равно. И потому для понятия о внешнем Боге нужно понять, что действительно реально только впечат­ление наших чувств, т. е. мы сами, наше духовное я.
   15) В минуты страсти, увлеченья, чтоб победить, нужно одно: разбить иллюзию о том, что страдаю, желаю я -- отде­лить свое я истинное от взбаламученной воды страсти.
   15 Сен. 1896. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 10 Октября 96. Я. П. Почти месяц не писал, а казалось, что только вчера. За это время, хотя в очень дурном виде, но окончил изложение веры. За это время были японцы с пись­мом от Кониси. Они, японцы, к христианству несравненно ближе, чем наши церковн[ые] христиане. Очень я их полюбил. Лева слаб. С С[оней] хорошо, хотя и слабо, но борюсь любовью. Хочу все изложение веры писать сначала. Вчера хорошее письмо от Веригина Петра. Нынче всю ночь думал о смысле жизни и хотя есть и другое что записать, хочу записать это.
  

____________

  
   Весь мир есть не что иное, как бесконечное пространство, наполненное бесконечно малыми бесцветными, беззвучно двигающими[ся] частицами материи. В сущности, даже и этого нет: я узнаю, что это частицы материи, только по их непроницае­мости, непроницаемость же я могу знать только по своему чувству осязания и мускульному чувству. Если же бы у меня не было этого чувства, то я не знал бы и о непроницаемости и о материи. О движении тоже я, строго говоря, не имею права говорить, п[отому] ч[то], если бы у меня не было чувства зрения и опять мускульного чувства, я не знал бы ничего и об движении. Так что всё, что я имею право утверждать о внешнем мире, есть то, что что-то есть, что-то совершенно мне неизвестное, как это давно сказано и браминами, и Кантом, и Беркелеем. Есть какой-то предлог -- какая-то песчинка, вызывающая раздра­жение в раковине улитки и произведшая жемчужину (secretion, выделение улитки), весь наш внешний мир. Что же есть? (1)
   Есть я сам с своим представлением себя, солнца, деревьев, зверей, камней.
   (Откуда же взялись эти: солнце, растенья, звери, камни, я сам с своим телом? Из моего представления, из того, во что я в своем представлении пр[е]образил некоторых из этих бес­цветных, беззвучных атомов. Что же такое мое представление? Мое представление -- это я, то, что я называю собой. Стало быть, самое главное, самое важное, самое настоящее это то, что я называю собой.) Но что ж такое то, что я называю собой? Есть ли это что-нибудь произвольное, от меня зависящее? Нет: это -- что-то независящее от меня, предопределенное. Я не могу не быть собою и не иметь те представления, какие имею. (2) А именно то, что я включаю в себя малую часть этих движу­щихся атомов и считаю их собою, все же остальные атомы вижу в форме существ, более или менее подобных мне. Мир предста­вляется мне весь состоящим из (3) таких же существ, как я, или подобных мне.
   Так что, (включая известное число атомов в то, что я называю собою, я представляю себе это свое отдельное существо чем-то цельным, отдельным от всего мира и живущим среди таких же во времени и пространстве живущих существ, и это называю жизнью.
   Жизнь -- в этом выделении себя из всего остального. Выде­ление же это не имеет в себе ничего матерьяльного, несмотря на то, что оно выделяет, как будто, материю.
   (Чепуха.)
  
   (1) Зачеркнуто: Есть, допуская даже недопустимое -- атомы бесцвет­ные, беззвучные, носящиеся в пространстве, где разрежающиеся, где сжимающ[иеся], сталкивающиеся (беззвучно) и опять расходящиеся, и больше ничего. В этих атомах и солнце, и деревья, и звери, и камни, и я сам.
   (2) Зач.: Стало быть это-то я с моим представлением и есть то, что я называю и считаю жизнью.
   (3) Зач.: этих движущихся атомов, из кот[орых] малая часть состав­ляет меня, а большая, бесконечное количество таких атомов бесконечного пространства, составляют весь мир, состоящий из
  
  
   Всё, что живет, выделяет себя из всего остального. Только выделение это и есть жизнь. Не будь этого выделения -- не будет ничего, кроме какой-то таинственной основы жизни, к[оторую] мы называем материей. Когда человек умирает, он перестает выделять себя из всего остального. Так что) Запу­тался. А есть что сказать.... Постараюсь, когда буду в силах.
  
  
  
   Продолжаю писать то, что имел сказать, о чем снилось всю ночь. Именно:
   Люди думают, что жизнь их в теле, что из того, что происхо­дит в теле: дыханья, питанья, кровообращен[ия] и т. п. про­исходит жизнь. И это кажется несомненным: остановятся пита­ние, дыхание, кровообращение и кончается жизнь. Но кон­чается ведь жизнь тела, жизнь в этом теле..... И действительно, если считать, что жизнь происходит от процессов тела и только в теле, то как только кончаются процессы тела, должна кончиться и жизнь. Но ведь это произвольное утверждение. Никто не доказал -- и не может доказать, что жизнь только в теле и не может быть без тела. Утверждать это всё равно, что утверждать, что солнце зашло, что кончилось солнце. Надо прежде решить, что такое жизнь? То ли, что я вижу в других, как она начи­нается и прекращается, или то, что я знаю в себе. Если она то, что я знаю в себе, она только и есть, и потому она не может уничтожиться. То же, что в телах передо мной кончаются про­цессы, соединенные с жизнью во мне и других существах, пока­зывает мне только то, что жизнь куда-то уходит из моих чув­ственных глаз. Уйти же, уничтожиться она никак не может, п[отому] ч[то] кроме нее ничего нет в мире. Вопрос, стало быть, мож[ет] быть в том: уничтожится ли, может ли уничтожиться моя жизнь? И уничтожение тела человека есть ли признак уничтожения его жизни? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего решить, что такое жизнь. Жизнь есть созвание моей отдельности от других существ, существование других существ и тех пределов, кот[орые] отделяют меня от них. Жизнь моя не связана с моим телом. Может быть тело, но не быть сознания моей отдельности -- как у спящего, у идиота, у заро­дыша, у припадочных. Правда, не может быть жизни без созна­ния тела; но это оттого, что жизнь есть сознание своей отдельности и своих пределов. Сознание же своей отдельности и своих пределов совершается в нашей жизни в пространстве и времени, но может совершаться всяким другим образом, и потому уничто­жение тела не есть признак уничтожения жизни.
  
  
   (Неясно и не то.)
   11 Окт. 96. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 20 Окт. 96. Я. 11. (утром).
   Хочется записать три вещи.
   1) В художественном произведении главное -- душа автора. От этого из средних произведений женские лучше, интереснее. Женщина нет-нет да и прорвется, выскажет самое тайное души -- оно-то и нужно, видишь, что она истинно любит, хотя притво­ряется, что любит другое. Когда автор пишет, мы -- читатель, прикладываем ухо к его груди и слушаем и говорим: дышите. Если есть хрипы, они окажутся. И женщины не умеют скрывать. А мужчины выучатся литературным приемам, (1) и его уж не уви­дишь из-за его манеры, только и знаешь, что он глуп. А что у него за душой -- не увидишь. (Не хорошо, зло.)
   2) Хотел записать то, что вчера, потушив свечу, стал щупать спички и не нашел, и нашла жутость. "А умирать собираешься! Что ж, умирать тоже будешь со спичками?" сказал я себе, и тотчас же увидал настоящую свою жизнь в темноте, и успо­коился. Что такое этот страх темноты? Кроме страха невозмож­ности справиться в случае какого-нибудь случая, это страх отсутствия иллюзий главного из чувств -- зрения, это страх перед созерцанием своей истинной жизни. У меня уже нет теперь этого страха, напротив, то, что было страхом, стало успокое­нием, осталась только привычка страха, но у большинства людей страх именно перед тем, что одно может дать успокоение.
   3) Хотел записать, это -- то, что когда человек ставится в необходимость выбора между делом, явно полезным другим, но с нарушением требований совести (воли Бога), то дело ведь только в близорукости, в том, что человек видит в ближайшем времени то добро, кот[орое] произойдет от его поступка, если он
  
   (1) Далее вымарано: Зола, Боборык[ин]
  
  
   нарушит волю Бога, но не видит в более отдаленном времени того, в бесконечное число раз большего добра, к[оторое] про­изойдет от воздержания от этого поступка и исполнения воли Бога. Это вроде того, что делают дети, нарушая общий поря­док дома, нужный для их же блага, ради своего сейчасного удо­вольствия, игры.
   В том и дело, что для дела Божья и для человека, совершаю­щего дела Божий, нет времени. Человек не может не представ­лять себе всё во времени и потому, чтобы правильно судить о значении дела Божьего, он должен представлять себе его в очень отдаленном, даже бесконечном. То, что я не убью убийцу и прощу его, то, что я никем невидимый умру, исполняя волю Бога, принесет свои плоды... если уже я хочу мыслить во времени -- в бесконечном времени. Но принесет свои плоды наверное.
   Надо дописать прежнее.
   4) Утонченность и сила искусства почта всегда диаметрально противуположны.
   5) Правда ли, что произведения искусства добываются устойчивым трудом? То, что мы называем произведением иск[усства] -- да. Но настоящее ли это искусство?
   6) Японцы запели -- мы не могли удержаться от смеха. Если бы мы запели у японцев, они бы смеялись. Тем более, если бы им играли Бетховена. Индейские и греческие храмы всем понятны. Всем понятны и статуи греческие. Понятна и живопись наша лучшая. Так что архитектура, скульптура, живопись, дойдя до своего совершенства, дошли и до космополитизма, общедоступности. До того же дошло, в некотор[ых] своих проявлениях, искусство слова -- в поучениях Будды, Христа, в (1) поэзии Сакиамуни, Якова, Иосифа. В драматическом искусстве -- Софокл, Аристофан -- не дошли. Доходят в новых. Но в музыке coвсем отстали. Идеал всякого искусства, к к[оторому] оно должно стремиться, это общедоступность, а они, особенно теперь музыка, лезет в утонченность.
   7) Главное же, что хотелось бы сказать об искусстве, это то, что его нет в том смысле какого-то великого проявления человеческого
  
   (1) Зачеркнуто: легендах
  
  
   духа, в к[аком] его понимают теперь. Есть забава, состоящая в красоте построек, в изваянии фигур, в изображении предметов, в пляске, в пении, в игре на разных инструментах, в стихах, в баснях, сказках, но всё это только забава, а не важное дело, кот[орому] можно сознательно посвящать свои силы. Так всегда и понимал и понимает это рабочий, неиспорчен­ный народ. И всякий человек, не удалившийся от труда и жизни, не может смотреть на это иначе. Надо бы, надо бы высказать это. Сколько зла от этой важности, приписываемой паразитами общества своим забавам!
   8) Весь внешний мир образуется нами, нашими чувствами. Мы ничего не знаем и не можем знать про него. Всё, что мы можем узнать, изучая внешний мир, это отношение наших чувств (sens) между собою и законы этих отношений. Это очень интересно -- спору нет, и из изучения этих отношений откры­ваются много новых положений, кот[орыми] мы можем пользо­ваться и кот[орые] увеличивают удобства нашей жизни, но это не только не всё, не вся наука, как это утверждают теперь люди, занимающиеся этим изучением, но это есть только одна кро­шечная частичка науки. Наука есть изучение [отношения] (1) нашего духовного я, того, кот[орое] владеет внешними чув­ствами и пользуется ими, к своим внешним чувствам или миру внешнему, что одно и то же. Это отношение нужно изучать, п[отому] ч[то] в этом отношении совершается движение человече­ства вообще к своему совершенству и благо и движение к тому же каждого отдельного человека. --
   Это отношение составляет предмет всей науки, теперь же изучение этого отношения называется учеными нашего времени этикою и считается одною и очень неважною из большого коли­чества других наук. Всё навыворот -- вся наука считается малой частью, а малая часть считается всей наукой. От этого озверение людей.
   Происходит же это от поразительного невежества большин­ства так называемых ученых. Они наивно уверены, что внеш­ний мир есть настоящая реальность, точно так же, как мужики уверены, что солнце и звезды ходят вокруг земли. Как мужики
  
      -- Слово: отношения вписано рукою В. Г. Черткова.
  
  
   не знают всего того, что сделали Галилей, Коперник, Ньютон или, если слышали, не верят, так матерьялисты ученые не слыхали, не знают или не верят тому, что сделали в критике познания Декарт, Кант, Беркелой и еще раньше их индусы и все религиозные учения.
   9) Когда страдаешь, нужно войти в себя, не искать спички, а потушить тот свет, к[оторый] есть и кот[орый] мешает видеть своего истинного я. Нужно перевернуть Ваньку-встаньку, который стоял на пробке, и поставить его на свинец, и тогда всё станет ясно и прекратится большая доля страдания -- вся та доля, кот[орая] не физическая.
   10) Когда страдаешь страстью, то вот несколько рецептов паллиативов: а) Вспомни, как прежде много раз ты страдал от того, что соединял себя в своем сознании с своей страстью -- похоти, корысти, охоты, тщеславия, и вспомни, как всё это проходило, и ты не находил уже того я, к[оторый] тогда стра­дал. Так и теперь. Страдаешь не ты, а та страсть, к[оторую] ты неправильно соединил в одно с собою.
   б) Еще, когда страдаешь, вспомни, что это страдание не есть неприятность, от кот[орой] можно желать избавиться, а есть самый труд жизни, самое то дело, к[оторое] ты приставлен делать. Желая избавиться от нее, ты делаешь то, что сделал бы человек, подняв плуг там, где крепка земля, где именно она и долж[на] быть разделана.
   в) Потом вспомни в ту минуту, когда ты страдаешь, что если в тех чувствах, к[оторые] в тебе, есть злоба, то страдание в тебе. Замени злобу любовью, и страдание кончится.
   г) И это можно. Это любовь к врагу, кот[орая] и есть одна настоящая любовь. Надо добиваться ее, добиваться трудом -- сознанием того, что в ней жизнь. Зато когда добьешься, какое облегчение!
   д) Главное переверни Ваньку-встаньку, найди свое истинное я, то, кот[орое] видно только без спичек, и тогда злоба сама исчезнет. Это я не умеет, не может, но на кого ему злиться -- оно может только жалеть, любя. --
   За эти последние дни плохо писалось. Написал только всем письма и послал Шмиту добавку к письму о несовместимости государственной служ[бы] с христианством. Начал б[ыло] снова изложение веры. Буду продолжать. Ездил в Пирогово с Машей. Сережа очень хорош. С Андр[юшей] хорошо, хотя он погибает от пьянства и похоти.
   21 Окт. 96. Я. П. Е. б. ж.
   [23 октября.] Нынче должно быть 23 Окт. 96. Я. П.
   Все эти дни разладился в работе. Написал вчера письмо Иркутскому начальнику дисц[иплинарного бат[альона] об Ольховике. Сейчас вечер, сажусь писать, п[отому] ч[то] чувствую особенную важность и серьезность остающихся мне часов жизни. И не знаю, что мне должно делать, но чувствую назревшее во мне и просящееся наружу выражение воли Бога. Перечел Х[аджи]-М[урата], не то. За Воскр[есение] я взяться не могу. Драма занимает. Прекрасная статья Carpenter' a о науке. Все мы ходим близко около истины и с разных сторон раскрываем ее.
   26 Окт. 96. Яс. Пол. Всё так же нездоровится. И не пишется. Голова болит. Вчера приехал Сережа. Написал письма Соне и Андр[юше]. Но кажется мне, что за это время сомнений я пришел к двум, очень важным положениям: 1) то, что я и прежде думал и записывал: что искусство есть выдумка. Есть соблазн забавы куклами, картинками, песнями, игрой, сказками и больше ни­чего. Ставить же искусство, как это они делают (то же делают и с наукой) на один уровень с добром есть sacrilege (l) ужасный. Доказательство, что это не так, есть то, что и про истину (правду) я могу сказать, что истина добро (как Бог пригова­ривал: добро зело, тёйб), т. е. хорошо, и про красоту можно сказать, что это хорошо; но про добро нельзя сказать, что оно красиво (оно бывает не красиво) или истинно (оно всегда истинно).
   Есть только одно добро -- хорошо и дурно, а истина и красота это условия хорошие некот[орых] предметов. Другое очень важное это то, что разум есть единственное средство прояв­ления освобождения любви. Кажется, это важная мысль, про­пущенная в моем изложении веры.
  
   Нынче 1-е Ноября 96. Я. П. Всё время нездоровится и не работается. Написал только письма, в том числе в Кавк[азский]
  
      -- [кощунство]
  
  
   дисциплинарный бат[альон]. -- Вчера, ходя ночью в метель по снегу, натрудил сердце, и оно болит. Думаю, что я очень скоро умру. Затем и записываю. Думаю, что умру без страха и противления. Сейчас сидел один и думал о том, как удивительно, что живут отдельно люди: подумал о Стасове, как он сейчас живет, что думает, чувствует? О Количке тоже. И так странно, ново стало знание того, что они, все они, люди, живут, а я не живу в них, что они закрыты от меня.
   2 Нояб. 96. Я. П. Если буду жив.
   [2 ноября.] Жив. Мне немного лучше. Писал изложение веры. Думаю, что правда -- холодно, от того, что хочет быть непогре­шимо. Метель. Отослал письма Шмиту и Ч[ерткову]. Не дослал письма Калмык[овой]. Думал нынче об искусстве. Это игра. И когда игра трудящих[ся], нормальн[ых] людей -- она хороша; но когда это игра развращенных паразитов, тогда она -- дурна; и вот теперь дошло до декадентства.
   3 Н. 96. Я. П. Е. 6. ж.
   [5 ноября.] Нынче 5 Н. 96. Я. П. Утро. Вчера б[ыл] ужасный день. Еще 3-го дня я за обедом высказал горячо и невоздержно Леве мой взгляд на неправильное его понимание жизни и того, что хорошо. Потом сказал ему, что чувствую себя виноватым. Вчера он начал разговор и говорил очень дурно с мелким личным озлоблением. Я забыл Бога, не молился, и мне стало больно, и я слил свое истинн[ое] я с скверным -- забыл Бога в себе, и ушел вниз. Пришла С[оня], к[ак] вчера, и была очень хороша. Потом вечером, когда все ушли, она стала просить меня, чтобы я передал ей прав[а] на сочинения. Я сказал, что не могу. Она огорчилась н наговорила мне мно[го]. Я еще более огорчился, но сдержал[ся] и пошел спать. Ночь почти не спал, и тяжело. Сейчас нашел в дневник[е] рецепты, прочел их, и мне стало легче: отделить свое ист[инное] я от того, к[оторое] оскорблено и сердится, помнить, что это не помеха, не случайная неприятно[сть], а самое мне предназначенное дело и, главное, знать, что если есть во мне нелюбовь к кому-нибудь, то пока есть во мне эта нелюбовь -- я виноват. А как знаешь, что виноват, так -- легко.
   Нынче, лежав постели, думал о любви к Богу... хотелось бы сказать любовь Бога, т. е. любовь божеская, что первая и главная заповедь есть любовь Божеская, а другая, подобная ей и вытекающая из нее -- особенно вытекающая -- есть любовь к ближнему.
   Вчера написал 18 стр[аниц] вступления об искусстве. --
   Нельзя говорить про произведение искусства: вы не пони­маете еще. Если не понима[ют], значит произведение искусства неe хорошо, п[отому] ч[то] задача его в том, чтобы сделать попят­ным то, что непонятно.
   6 Н. 96. Я. П. Е. 6. ж.
   6 ноября. Жив. 3-й день продолжаю писать об искусстве. Кажется хорошо. По крайней мере, пишется охотно и легко. С[оня] нынче уехала. И хорошо с ней и нехорошо. Лев[а] уехал с женой к Илье. Мне стыдно, что мне легче. Получил письмо хорошее от Vanderveer, написал письмо еще начальнику] ба[тальона] на Кавк[азе]. (1) Чертк[ов] прислал копию своего такого же письма. Нынче верхом ездил в Тулу, чудный день и ночь. Сейчас иду гулять навстречу девочк[ам]. Думал:
   1) Естественные науки, когда хотят определить самую сущ­ность вещей, впадают в грубый матерьялизм, т.е. невежество. Таковы кроме турбильонов Декарта и атомы, и эфир, и происхождение видов. Всё, что могу сказать: это то, что представ­ляется мне так. Точно так же, как представляется мне свод небесный круглым, но я знаю, что он не круглый, а представляется мпе таким только п[отому], ч[то] мое зрение во все сто­роны хватает на один и тот же радиус.
   2) Высшее совершенство искусства это его космополитизм. А у нас теперь напротив оно всё больше и больше обособляется, хоть не по народам, то по сословиям.
   3) Утонченность искусства и сила его всегда обратно пропор­циональны.
   4) Консерватизм в том.... так записано, а что, не помню теперь.
   5) Отчего приятно ехать? Оттого, что это -- самая эмблема жизни. Жизнь -- едешь.
   Хотел идти гулять. Девочки вернул[ись] милые, добрые. --
   7 Н. 96. (2) Я. П. Е. б. ж.
  
      -- Зачеркнуто: в Ек[атеринодар]
      -- Написано ошибочно: 95.
  
   [12 ноября.] Нынче 12 И. 96. Я. П. Ничего не записал за это время. Писал стат[ью] об искусстве. Нынче немного изл[ожение] веры. Слабость мысли и грустно. Надо учиться быть довольным глупостью. Только бы уже не любить, но не нелю­бить.
   Это слава Богу есть.
   16 Н. 1896. Я. П. Утро. Всё так же плохо работается и от этого тяжело. Послезавтра еду в Москву, е[сли] Бoг в[елит]. Лева с ж[еной] уехали в Моск[ву], мне с ним к стыду моему тяжело. За это время б[ыло] странное письмо от испанца Занини с предложением 22,000 фр. на добрые дела. Ответил, что желаю употребить их на духоб[оров]. Что-то будет? Послал Кузм[инскому] о Витте и Драгом[ирове] и 3-го дня целое утро усердно писал опять о войне. Что-то выйдет?
   Не переставая думаю об искусстве и об искушениях или со­блазнах, затемняющих ум, и вижу, что к их разряду принадле­жит искусство, но не знаю, как разъяснить. Очень, очень это занимает меня. Засыпаю и просыпаюсь с этой мыслью и до сих пор не пришел к решению. Записано за это время о Боге и о будущей жизни.
   1) Говорят, Бога надо понимать как личность. В этом боль­шое недоразумение: личность есть ограничение. Человек чув­ствует себя личностью только п[отому], ч[то] он соприкасается с другими личностями. Если бы человек был одни, он бы не был личность. Эти два понятия взаимно определяются: внешний мир, другие существа и личность. Не было бы мира других существ, человек не признавал, [не] чувствовал бы себя личностью; не будь человек личность, он не признавал бы существования дру­гих существ. И потому человек среди мира немыслим иначе, как личность. Но как же про Бога сказать, что он личность, что Бог личный? В этом корень антропоморфизма. Про Бога можно ска­зать только то, что говорил и Моисей и Магомет, что Он один, и то один не в том смысле, что нет другого или других богов, по отношению к Богу не может быть понятия числа, и потому нельзя даже сказать про Бога, что Он один (1) (в значении числа), а в том смысле, что Он одноцентренен, что он не понятие, а существо, то, что православные называют живой Бог в плотивуположность Богу пантеистическо[му], т. е. высшего существа духовного, живущего во всём. Он один в том смысле, что Он есть, как существо, к к[оторому] можно обращаться, т. е. не то, что молиться, что есть отношение между мною, ограниченной личностью, и Богом непостижимым, но существом. Главная непостижимость для нас Бога состоит именно в том, что мы знаем Его как существо единое -- не можем иначе знать Его и между тем единое существо, заполняющее собою всё, мы не можем понять. Если Бог не един, то Он расплывется, и Его нет. Если же Он един, то мы невольно представляем Его себе в виде личности, и тогда Он уже не высшее существо, не всё. А между тем для того, чтобы знать Бога и опираться на Него, нужно понимать Его наполняющим всё и вместе с тем единым.
   2) Думал о том, как очевидно ошибочны наши представления о будущей жизни в телах, более или менее подобных нашим. Наши тела, такие, какими мы их знаем, суть не что иное, как произведение наш[их] внешних 6 чувств. Как же может быть жизнь для того духовного существа, к[оторое] отделилось от тела, быть в той форме, к[оторую] определяет и производит это тело своим[и] чувствами]?
   17 Н. 96. Я. П. Е. б. ж.
   [17 ноября.] Вчера почти ничего не писал. Один с дочерьми. Как хорошо с ними. Это баловство. Это теплая ванна для чувств. Письмо от Андрюши, очень хорошее. В газетах борьба из-за Репинск[ого] определения искусства, как забавы. Как подхо­дит к моей работе. Всё не выяснилось вполне значение искусс[тва]. Ясно, и могу написать и доказать, но не кратко и просто. До этого не могу довести. Вчера письмо от Ив[ана] Мих[айловича]. Опя[ть] о духоб[орах].
   Забава хорошо, если забава не развратная, честная, и за забавы не страдают люди. Сейчас думаю.
   Эстетика есть выражение этики, т. е. по-русски: искусство выражает те чувства, кот[орые] испытывает художник. Если чувства хорошие, высокие, то и искусство будет хор[ошее], высок[ое] и наоборот. Если художник нравственный человек, то и искусство его буд[ет] нравственным и наоборот. (Ничего не вышло.) Думал нынче ночью:
   1) Мы радуемся на успехи наши технические -- пар..., фоно­графы. И так довольны этими успехами, что если нам скажут, что успехи эти достигаются только при гибели человеческих] жизней, то, пожимая плечами, говорим: надо постараться, чтоб этого не было: -- 8-ми час[овой] день, страхования рабоч[их] и т. п., но из-за того, что несколько людей гибнут, нельзя отка­зываться от тех успехов, к[оторых] достигли, т. е. fiat (l) зеркало, фонограф и т. п., pereat (2) несколько людей. Стоит только допус­тить этот принцип, и нет предела жестокости, и очень легко добывать всякие технические] усовершенствования. У меня б[ыл] знакомый в Казани, к[оторый] в свою Вятск[ую] деревню за 130 верст ездил вот как: он покупал на конной пару лошадей за 20 р[ублей] (лошади б[ыли] очень дешевы), запрягал их и гнал 130 верст до места. Иногда они добегали до места, и у него оставались лошади и стоимость проезда, иногда не добегали части пути, и он нанимал. Но все-таки ему обходилось дешевле, чем нанимать ямских. Еще Свифт предлагал есть детей. (3) И это б[ыло] очень выгодно. В Нью-Йорке компании жел[езных] дорог по городу давят каждый год несколько человек прохожих и не переделывают переезды так, чтобы не б[ыло] возможности несчастий, п[отому] ч[то] переделка эта стоит дороже, чем уплата семьям ежегодно раздавленных. То же происходит и в технич[еских] усовершенствованиях нашего века. Они делают[ся] жизнями человеческими. А надо ценить каждую жизнь челове­ческую, не ценить, а ставить ее выше всякой цены, и делать усовершенствования так, чтоб жизни не гибли, не портились, и прекращать всякое усовершенствование, если оно вредит жиз[ни] челов[еческой].
   18 Н. 96. Е. б. ж., то Москва.
   22 Н. 96. Москва. 4-й день в Москве. Недоволен собой. Нет работы. Запутался в статье об искусстве и не подвинулся вперед. Вчера получил письмо. Она хочет разъехаться с Сер[ежей]. Нынче написал ей длинное письмо. Писал от сердца, что думаю, и кажется -- правду. Нынче же сам снес в Петровско-Разумов­ское. Горб[унов], Булан[же], Дунаев. Сам б[ыл] у Русанова. Очень хорошее впечатление. Читал Платона: эмбрионы идеа­лизма. Вспомнил два сюжета, очень хороших.
  
   (1) [да будет]
   (2) [да погибнет]
   (3) Зачеркнуто: В голо[д] Во время
  
  
   1) Измена жены страстному, ревнивому мужу: его страдания, борьба и наслаждение прощения, и
   2) Описание угнетения крепостных и потом точно такое же угнетение земельной собственностью, или, скорее, лишени­ем ее.
   Сейчас играл Голденв[ейзер]. Одна фантазия фуга: искус­ственность ученая, холодная и претенциозная, другая Bigarure Аренского: чувственно, искусственно, и третья баллада Cho­pin: болезненно, нервно. Ни то, ни др[угое], ни 3-е не может годиться народу.
   Приставленный ко мне бес всё при мне и мучает меня.
   23 Н. М. 96. Е. б. ж.
   [25 ноября.] Нынче 25. Очень слаб. Желудок не работает. Пы­таюсь писать об искусстве -- не идет. Одно хорошо. Нашел себя--твое сердце. Было столкновение с С[оней] или скорее огорчение. И жалость, любовь к ней превысила всё, и стало хо­рошо. Письмо от Занини с предложением 31,500 фр[анков]. Тищенко хорошая повесть о бедности. Теперь 3-ий час, иду гулять.
   Нынче 27 Н. М. 1896. Очень слаб, плох во всех отношениях. И сейчас только как будто проснулся. Думал:
   1) Мы все в жизни работники, приставлены к делу спасения своей души -- можно сравнить с блюдением огня, данного с неба и зажженного (1) в моем теле. Дело мое только в том, чтобы блюсти и разжигать в себе этот огонь (не тратить материала этого огня, как я это делал последнее время, не на горение), не думая о том, что и как загорается от этого огня. Не трудное дело молотить в несколько цепов, а чтобы ладить, не спутаться (и не то что молотить, а не мешать другим), надо только помнить о себе, о своем размере -- когда ударять. А только задумался о других, поглядел на них и спутолся. То же и в жизни. Только помнить о себе, о своем деле -- дело это одно: любить, увели­чивать в себе любовь, не думать о других, о последствиях своего труда, и дело жизни идет плодотворно и радостно. Только подумал о том, что ты производишь, о последствиях своего труда, начал соображать его с этими последствиями, и дело
  
   (1) Написано и осталось неачеркнутым: на
  
  
   путается и останавливается, и сознание тщеты жизни. Хозяин жизни дал нам такую работу каждому отдельно, что совершение этой работы есть самое плодотворное дело. И Он сам употребит, направит эту работу, даст он место и значение. А как только я хочу найти и определить ей место и сообразно с этим видоиз­менять ее, так я путаюсь, вижу тщету работы и отчаиваюсь. Мое дело делать, а уж Он знает, на что это нужно, и употребит. Человек ходит -- Бог водит. А дело одно: увеличивать в себе любовь. --
   Я -- это самодвижущаяся пила или лопата живая, жизнь ее состоит в том, чтобы держать свое лезвие чистым и острым. А работать уже оно будет и работа будет нужна. Острым дер­жать и всё острить и острить. Это -- всё делать себя добрее и добрее.
   2) Еще раз писал Мане о том, что она напрасно думает, что можно отказаться от подвига жизни. Жизнь есть подвиг. А глав­ное то, что то самое, что огорчает нас и кажется нам, что мешает нам исполнить наше дело жизни, и есть наше дело жизни. Есть обстоятельство, условие жизни, к[оторое] мучает тебя: бедность, болезнь, неверность супруга, клевета, унижение. Стоит тебе только пожалеть себя, и ты несчастнейший из несчаст­нейших. И стоит только понять, что это то самое дело жизни, к[оторое] ты призван делать: жить в бедности, в болезни, простить неверность, клевету, унижение и вместо уныния и боли -- энергия и радость.
   3) Искусство, становясь всё более и более исключительным, удовлетворяя всё меньшему и меньшему кружку людей, стано­вясь всё более и более эгоистичным, дошло до безумия -- так как сумашествие есть только дошедший до последней степени эгоизм. Искусство дошло до крайней степе[ни] эгоизма и сошло с ума.
   Очень мне было дурно, уныло эти дни. Отец, помоги мне жить тобою -- не отходить от твоей воли.
   28 Н. 96. Москва. Е. б. ж.
   Нынче 2 Декабря 96. Москва.
   Пять дней прошло и очень мучительных. Всё то же. Вчера ходил ночью гулять, говорили. Я понял свою вину. Надеюсь, что и она поняла меня. Мое чувство: я узнал на себе страшную, гнойную рану. Мне обещали залечить ее и завязали. Рана так отвратительна мне, так тяжело мне думать, что она есть, что я постарался забыть про нее, убедить себя, что ее не было. Но прошло некоторое время -- рану развязали, и она, хотя и заживает, все-таки есть. И это мучительно мне было больно, и я стал упрекать, и несправедливо, врача. -- Вот мое положение.
   Главное -- приставленный ко мне бес. Ах, эта роскошь, это богатство, это отсутствие заботы о жизни матеръяльной, как переудобренная почва. Если только на ней не выращивают, выпалывая, вычищая всё кругом, хорошие растения, она зарастет страшной гадостью и станет ужасна. А трудно -- стар и почти не могу. Вчера ходил, думал, страдал и молился, и, кажется, не напрасно. Был вчера у кн[яжны] Елены Серг[еевны]. Очень б[ыло] приятно. -- Всё не могу работать. Сейчас попро­бую. В книге ничего не записано. Писал письма: Кони, Кудрявц[евой). Вчера были фабричные и новый, Медоусов, кажется.
   12 Дек. 96.
   Много перестрадал в эти дни и, кажется, подвинулся вперед к спокойствию и добру -- к Богу. Много читаю об искусстве. Уясняется. Даже и не сажусь писать. Маша уехала. Приехали Чертковы. Нынче написал послесловие к воззванию.
   15 Декабря 96. М. Сейчас 2 ч. утра. Ничего не делал. Болел желудок. Я спокоен: нет охоты писать. Странная потребность тревоги у С[они]. Сейчас была у меня с вопросом, не пойти ли проведать Пелагею В[асильевну]. Странно.
   Кое-что записано; не выписываю всего. Одно очень поразило меня: это мое ясное сознание тяжести, стеснения от своей личности, от того, что я -- я. Это мне радостно, п[отому] ч[то] это значит, что я сознал, признал хоть отчасти собою того не личного я.
   16 Д. 96. М. Е. б. ж.
   Нынче 19 или 20 Д. 20 Д. 96. М. Прошло 5 дней, и чувство это -- стеснения, тяжести своего тела и потом -- сознания существования того, что не тело, страшно усилилось. Хочется скинуть эту тяжесть, освободиться от этих пут и вместе с тем чувствуешь их. Тело -- надоело. -- Всё это время ничего не работаю и испытываю тяжелую тоску. Борюсь с ней тем, что ищу в своей жизни задачи вне этой жизни. Такая есть одна: приближение к совершенству Бога -- к любви. Вчера так ясно было, что жизнь здесь есть не что иное, как проявление здесь в этих формах наибольшего, божеского совершенства. Жить до века и до вечера -- это по времени. Жить для всемирной жизни и для этой -- это по пространству. --
   Ничего за это время не делал н не могу. Живу дурно.
   Записаны разные пустяки об искусстве:
   1) Приводят в доказательство того, что искусство хорошо, то, что оно производит на меня большое впечатление. Да кто ты? На декадентов производят сильное впечатление их произведе­ния.Ты говоришь,что они испорчены. Л Бетховен, непроизводя­щий впечатления на рабочего челов[ека], производит такое впечатление на тебя только п[отому], ч[то] ты испорчен. Кто же прав? Какая музыка несомненна по своему достоинству? А та, кот[орая] производит впечатление и на декад[ента], и на тебя, и на рабочего человека: простая, понятная, народная музыка.
   2) Какое бы облегчение почувствовали все, запертые в кон­церте для слушания Бетхов[ена] последн[их] сочинений, если бы им заиграли трепака, чардаш, или т[ому] п[одобное].
   3) Был Кванцов и говорил о том, что он признает только ощущения, что сам человек, "я", есть ощущение. Ощущение получает ощущения. Он дошел до этой глупости, п[отому] ч[то] прием научный: ограничения области исследования -- не признавание ничего дальше ощущения -- очень хорошо и полез­но для практических целей науки опытной психологии, но никуда не годится для жизненного мировоззрения. И эту-то ошибку часто делают люди: переносят прием, годный для науки, в жизнь. 4) Ничто так не путает понятий об искусстве, как признание авторитетов. Вместо того, чтобы по ясному и точному понятию об искусстве определять, подходят ли произведения Софокла, Гомера, Данта, Шекспира, Гете, Бетховена, Баха, Рафаел[я], Мнкель Андже[ло] под понятие хорошего искусства и как[ие] именно, -- по существующим произведениям признанных вели­кими художниками определяют само искусство н его законы. А между тем есть много произведений знаменитых художников
   (1) Зачеркнуто: духовной
  
  
   ниже всякой критики, и много ложных репутаций, случайно получивших славу: Данте -- Шекспир.
   5) Читаю историю музыки: из 16 глав об искусственной музыке есть одна коротенькая глава о народной музыке, и о ней почти ничего не знают, так что история музыки не есть история того, как зарождалась и распространялась и развивалась настоя­щая музыка--музыка мелодий, а история искусственной музыки, т. е. того, как уродовалась настоящая мелодичная музыка,
   6) Искусственная, господская музыка, музыка паразитов, чувствуя свое бессилие, свою бессодержательность, прибегает, чтобы заменить настоящий интерес искусственным, то к контра­пункту, фуге, то к опере, то к иллюстрации.
   7) Церковная музыка потому и была хороша, что она была доступна массам. Несомненно хорошо только то, что всем доступно. И потому наверное: чем более доступна, тем лучше.
   8) Различные характеры, выражаемые искусством, только потому трогают нас, что в каждом из нас есть возможности всех возможных характеров (забыл).
   9) История музыки, как и все истории, написана по тому плану, чтобы показать, как она понемногу достигала того положения, в котором находится то, чего пишется история, теперь. Теперешнее же состояние музыки или то, чего пишется история, предполагается высшим. А что как оно не только низшее, но совсем уродливое, случайное уклонение в уродливость?
   10) Вера в авторитеты делает то, что ошибки авторитетов берутся за образцы.
   11) Говорят, музыка усиливает впечатление слов в арии, песне. Неправда. Музыка перегоняет Бог знает насколько впе­чатление слов. Ария Баха. Какие слова могут с ней тягаться во время ее воспроизведения. Другое дело слова сами по себе. На но какую музыку ни положи Нагорную проповедь, музыка останется далеко позади, когда вникнул в слова. Crucifixe Фора. Музыка жалка, подле слов. Совсем два разных чувства -- и не совместимые. В песне они сходятся только п[отому], ч[то] слова дают тон. -- Не точно. Об этом в другом мес[те].
   12) Как-то живо вспомнил Вас. Пер[фильева] и других, кого видал в Москве, и так ясно стало, что, несмотря на то, что они умерли, они есть.
   13) Харибда и Сцилла художников: или понятно, но мелко, вульгарно, или мнимо возвышенно, оригинально и непонятно.
   14) Поэзия народная всегда отражала, и не только отражала, предсказывала, готовила народные движения -- крестовые по­ходы, реформация. Что может предсказать, подготовить поэзия нашего паразитного кружка?...--любовь, разврат; разврат, любовь.
   15) Народная поэзия, музыка, вообще искусство иссякло, п[отому] ч[то] всё даровитое переманивалось подкупами в скоморохов богатых и знатных: камерная музыка, оперы, оды...
   16) Во всех искусствах -- борьба христианского с язы­ческим. Христианское начинает побеждать и набегает новая волна 15-го века -- возрождения, и только теперь, в конце 19-го, опять поднимается христианство, и язычество, в виде декадент­ства -- дойдя до последней степени бессмысл[ия], уничто­жается.
   17) Кроме того, что даровитейшпе люди из народа подку­пами переманивались в лагерь паразитов, причиной уничтожения народной поэзии и музыки были: сначала закрепоще­ние народа, а потом самое главное -- книгопечатание.
   18) Чертков говорил, что вокруг нас четыре стены неиз­вестности: впереди стена будущего, позади стена прошедшего, справа стена неизвестности о том, что совершается там, где меня нет, и 4-я, он говорит, стена неизвестности того, что делается в чужой душе. По-моему, это не так.
   Три первые стены так. Через них не надо заглядывать. Чем меньше мы будем заглядывать за них, тем лучше. Но 4-я стена неизвестности того, что делается в душах др[угих] людей, эту стену мы должны всеми силами разбивать -- стремиться к слия­нию с душами и других людей. И чем меньше мы будем загля­дывать за те три стены, тем больше мы будем сближаться с дру­гими в этом направлении.
   19) После смерти по важности и прежде смерти по времени нет ничего важнее, безвозвратнее брака. И так же, как смерть только тогда хороша, когда она неизбежна, а всякая нарочная смерть -- дурно, так же и брак. Только тогда брак не зло, когда он непреодолим.
   20) Ренегатство происходит от того, что то, что исповедывал чсл[овек], он исповедывал не для себя перед Богом, а для людей. Он изменяет своему исповеданию или п[отому], ч[то] убедился, что больше людей или лучшие, по его мнению, люди исповедуют не то, что он, или п[отому], ч[то] то, что он прежде делал, он делал для славы людской, а теперь хочет жить для себя перед Богом.
   21) Если бы я верил в личного Бога, к к[оторому] можно обра­щаться с вопросом, я бы сказал: Зачем, за что Бог сделал так, что одни, зная истину несомненную, все горят ее огнем, а другие не хотят, не могут понять и принять ее и даже ненавидят ее?
   Теперь 2-й час. Та же слабость. Но духом бодр, когда помню о значении всей жизни, а не этой одной, к[отор]ую я прожил Льв[ом] Николаевичем]. Помоги мне, Г[оспод]ь, делать всегда, везде Твою болю, быть с Тобою. Но не моя, но Твоя да буде[т] во[ля].
   21 Дек. М. 96. Е. б. ж. Пишу еще 20. Всё так же тяжело. Помоги, Отец. Облегчи. Усилься во мне, покори, изгони, уничтожь поганую плоть и всё то, что через нее чувствую. Сейчас разговор об искусстве и рассуждение о том, что заниматься искусством можно только для любимого человека. И нежелание сказать ото мне. И мне не смешно, не жалко, а больно. Отец, помоги мне. Впрочем уже лучше. Особенно успокаивает задача, экзамен смирения, унижения, совсем неожиданного исключи­тельного униже[ния]. В кандалах, в остроге можно гордиться унижением, а тут только больно, если но принимать его, как посланное от Бога испытание. Да, выучись перенести спокойно, радостно и любить.
   21 Д. Москва. 96. Плохо выучиваюсь. Всё страдаю, беспо­мощно, слабо. Только в редкие минуты поднимаюсь до сознания всей своей жизни (не только этой) и своих обязанностей в ней.
   Думал и (почувствовал). Есть люди, лишенные как эстетич[еского], так и этич[еского] (главное, этического) чувства, к[оторым] нельзя внушить того, что хорошо, еще менее, когда они делают и любят нехорошее и думают, что это нехорошее -- хорошо. Сейчас б[ыла] С[оня], говорили. Только еще тяжелее стал [о].
   22 Д. М. 96. Е. б. ж. Начинает быть очень сомнительно, не переставая болит сердце. Нет отдыха, ни на чем почти. Нынче Поша один --освежил. Гадко, что хочется плака[ть] над собой, над напрасно губимым остатком жизни. А может быть, так надо. Даже наверное так надо.
   25 Дек. 96. Москва. 9 ч. вечера. Мне душевно лучше. Но нет работы умств[енной], художественной] и я тоскую. Сейчас испытываю это особенн[ое] святочное размягчение, умиление, поэтическую потребность. Руки холодные, хочется плакать и любить. За обедом грубые сыновья -- были очень мучительны.
   26 Д. 96. М. Всё ничего не пишу, но как будто оживаю мыс­лями. Бес всё не отходит от меня. Думал нынче о Зап[исках] Сумашедш[его]. Главное: понял свою сыновность Богу -- брат­ство и отношение ко всему миру изменилогь.
  

[1897]

  
  
   5 (1) Января 1897. Москва. Всё нечего записать хорошего о себе. Нет потребности работы и бес не отходит. Был нездоров дней 6. Начал перечитывать Воскресенье и, дойдя до его решения жениться, с отвращенном бросил. Всё неверно, выдумано, слабо. Трудно поправлять испорченное. Для того, чтобы поправить, нужно: 1) попеременно описывать ее и его чувства и жизнь. И положительно и серьезно ее, и отрицательно и с усмешкой его. Едва ли кончу. Очень всё испорчено.
   Вчера читал статью Архангельского Кому служить и очень радовался.
   Дописал записную книжку. И вот выписываю из нее.
   1) Статью свою о военном сословии надо написать для народа: Всё зло, от к[оторого] страдают люди и на к[оторое] жалуются, всё только от солдатства. Но не это важно. Важно то, что, служа вообще правительству, а особенно солдатом, губишь душу.
   2) (К записк[ам] сумашедш[его] или к драме). Отчаяние от безумия и бедственнос[ти] жизни. Спасение от этого отчаяния в признании Бога и сыновности своей Ему. Признание сыновности есть признание братства. Признание братства людей и жестокий, зверский, оправдываемый людьми небратский склад жизни -- неизбежно приводит к признанию сумашедшим себя или всего мира.
   3) Читал письмо Накашидзе о съезде духоб[оров], где они решали общественные вопросы. Это образец возможности управления без насилии. Нужно одно условно -- нет, два усло­вия. Уважение младших и вообще слабых духовно к решениям
  
      -- Переделано из: 6.
  
  
   избираемых старших и более сильных духовно -- старичков, как духоб[оры] называют, и второе условие, чтобы эти старшие были разумны и любовны. На съезде этом говорили о соедине­нии общности имущества, и старички советовали, но постоянно повторяли: только чтоб не б[ыло] насилия, чтоб добровольно. В народе и у духоб[оров] это уважение и признание необхо­димости исполнять решение стариков есть. И всё без формы: и выбор стариков, и способ соглашения.
   4) Как ни толкни кристал, как ни распускай, ни жги, он сложится при первой возможности опять в те же формы. Так и склад общества будет всегда тот же, как[им] изменениям ни подвергай его. Изменится форма кристала толь[ко] тогда, когда в нем произойдет химическ[ое] изменение -- внутреннее, то же и с обществом.
   5) Хорошо бы написать предисловие к Шпиру такого содер­жания: Мир таков, каким мы его видим, только в том случае, если не существует иначе устроенных, одаренных иными чув­ствами, чем наши, существ. Если же мы видим не только воз­можность, но необходимость существования существ иных, одаренных иными, чем наши, чувствами, то мир ни в каком случае не такой только, каким мы его видим. Наше представле­ние мира показывает только наше отношение к миру, точно так же, как зрительная картина, кот[орую] мы составляем себе из того, что мы видим до горизонта и неба, никак не представляет действительного определения видимых вещей. Другие чувства: слуха, обоняния, главное осязания, проверяя наши зритель­ные впечатления, дают нам более определенное понятие о види­мых вещах, но то, что мы знаем, как широки, толсты, тверды, или мягки и как звучат и пахнут видимые нам вещи, не доказывает того, что мы знаем вполне эти вещи и что новое чувство (сверх 5), если бы было дано нам, открыло бы нам, что наше, составленное по пяти чувствам понятие о вещах так же обман­чиво, как и то понятие плоскости и уменьшения в отдалении предметов, к[оторое] давало на[м] одно зрение. Я вижу в зеркале человека, слышу его голос и вполне уверен, что это на­стоящий человек -- но подхожу, хочу взять его за руку и ощу­пываю стекло зеркала и вижу свой обман. То же должно проис­ходить с умирающим человеком: нарождается новое чувство, кот[орое] открывает ему (с его нового чувства и даваемого им нового знания) обман признания собой своего тела и всего того, что через посредство чувств этого тела признавалось сущест­вующим.
   Так что мир наверное не такой, каким мы его познаём: будут другие орудия познания и будет другой мир. Но как бы ни изме­нилось то, что мы считаем миром, наше отношение к миру, одно несомненно, такое, каким мы познаем его и всегда неизменное: это то, что познает; и познаёт не только во мне, но и во всём, что познаёт. Это познающее одно везде и во всём и в самом себе. Это Бог и та почему-то ограниченная частица Бога, кот[орая] составляет наше действительное Я.
   Но что же такое этот Бог, т. е. вечное, бесконечное, всемогу­щее, сделавшееся смертным, ограниченным, слабым? Зачем Бог разделился сам в себе? Не знаю, но знаю, что это есть, что в этом жизнь. Всё, что мы знаем, есть нечто иное, как только такие же деления Бога. Всё, что познаем как мир, есть по­знание этих делений. Наше познание мира (то, что мы называем материей в пространстве н времени) это соприкоснове­ние пределов нашего Божества с другими его делениями. Рождение и смерть суть переходы от одного делен[ия] к другому.
   6) Разница между счастьем христианским и языческим в том, что язычник ищет счастия, готовит его себе, ожидает, требует его, христианин же ищет, готовит, ожидает, требует царства Божий, а счастие принимает, когда оно приходит, как неожиданное, незаслуженное, неподготовленное. И оно не меньше.
   6 Янв. Москва. 97. Е. б. ж.
   Нынче 12 Янв. Москва. Рано утром. Не сплю от тоски. И не виновата ни желчь, ни эгоизм и чувственность, а мучительная жизнь. Вчера сижу за столом и чувствую, что я и гувернантка мы оба одинаково лишние, и нам обоим одинаково тяжело. Разговоры об игре Дузе, Гофма[на], шутки, наряды, сладкая еда идут мимо нас, через нас. И так каждый день и целый день. Не на ком отдохнуть. Таня бедная и желала бы когда-то, да слабая, с слабыми духовными требованиями натура. Сер[ежа], Ил[юша]-- Бывает в жизни у других хоть что-нибудь серьезное, человеческое -- ну, наука, служба, учительство, доктор­ство, малые дети, не говорю уж заработок или служение лю­дям, а тут ничего, кроме игры всякого рода и жранья, и стар­ческий flirtation (1) или еще хуже. Отвратительно. Пишу с тем, чтобы знали хоть после моей смерти. Теперь же нельзя говорить. Хуже глухих -- кричащие. Она больна, это правда, но болезнь-то такая, кот[орую] принимают за здоровье и поддерживают в ней, а не лечат. Что из этого выйдет, чем кон­чится? Бе переставая молюсь, осуждаю себя и молюсь. Помоги, как Ты знаешь. --
   15 Янв. 97. Москва. Рано утром. Почти всю ночь не спал. Проснулся от того, что видел во сне всё то же оскорбление. Серд­це болит. Думал: всё равно от чего-нибудь умирать надо. Не велит Бог умирать ради его дела, надо так глупо, слабо умирать от себя, из-за себя. Одно хорошо, это то, что легко вытесняет из жизни. Не только не жалко, но хочется уйти от этой сквер­ной, унизительной жизни. Думал и особенно больно и нехорошо то, что после того, как я всем божеским, служением Богу жи­знью, раздачей именья, уходом из семьи, пожертвовал для того, чтобы не нарушить любовь, -- вместо этой любви должен присутствовать при унизительном сумашествии. Это скверные, слабые мысли. Хороши мысли те, что это самое послано мне, это я должен нести, это самое нужно мне. Что это не должно, не может нарушать моей жизни, служения Богу. Мои страда­ния -- доказательства того, как я мало живу жизнью служения Богу. Это как всё то, что выступает за броню божественной жиз­ни -- оно и уязвимо. -- Буду бороться. Нынче ночью думал, как надо написать памятку. Это теперь главное и надо захва­тить, пока не умер.
   18 Янв. Москва. 97. (2) Уныло, гадко. Всё отталкивает меня в той жизни, к[отор]ой живут вокруг меня. То освобождаюсь от тоски и страданья, то опять впадаю. Ни на чем так не видно, как я далек от того, чем хочу быть. Если бы жизнь моя была точно -- вся в служении Богу, ничто бы не могло нарушить ее. Всё пишу об искусстве, плохо. Был духобор.
  
   (1) [флирт]
   (2) Исправлено из: 12 Янв. Москва. 96.
  
   4 Фев. 97. Никольское у Олсуфьевых. Я здесь уже 4-й день. И невыразимая тоска. Пишу об иск[усстве] плохо. Сейчас мо­лился и ужаснулся на то, как низко я упал. Думаю, спрашиваю себя, что мне делать, сомневаюсь, колеблюсь, как будто я не знаю пли забыл, кто я, н потому, что мне делать. Помнить, что я не хозяин, а слуга и делать то, к чему приставлен. С каким трудом я добивался и добился этого знания, как несомненно это знание и как я мог все-таки, забыть его -- не то что забыть, а жить, не применяя его. С|оня] без меня читала этот дневник, и ее очень огорчило то, что из него могут потом заключить о том, что она была нехорошей женой. Я старался успокоить ее -- вся жизнь наша и мое последнее отношение к ней пока­жет, какой она б[ыла] женой. Если она опять заглянет в этот дневник, пускай сделает с ним, что хочет, а я не могу писать, имея в виду ее или последующих читателей и писать ей как будто свидетельство. Одно знаю, что нынче ночью ясно предста­вил себе, что она умрет раньше меня, и ужасно стало страшно за себя. 3-го дня я писал ей, что мы особенно вновь и понемногу (что всегда бывает особенно твердо) начали сближаться лет 5 или 4 тому назад и хорошо бы, чтобы это сближение всё увеличивалось до смерти одного из нас, моей, к[оторая], я чув­ствую, очень близка. Ну, довольно об этом. Выпишу, что думал за это время.
   1) В конце концов всегда властвуют те, над кот[орыми] про­изводится насилие, т. е. те, к[оторые] исполняют закон непротив­ления. Так женщины ищут прав, а они властвуют именно п[отому], ч[то] они подчинены и были и еще суть -- силе. Учре­ждения во власти мужчин, а общественное мнение во власти женщин. И общественное мнение в милион раз сильнее всяких законов и войск. Доказательство то[го], что общественное мнение в руках женщин, --то, что не только устройство жилищ, пищи определяются женщинами, --расходуют богатство, следо­вательно руководят работами людей женщины; успехи про­изведений искусств, книг, даже назначение правителей опре­деляется общественным мнением, а общественное мнение определяется женщинами. Хорошо кто-то сказал, что му­жчинам надо искать эмансипации от женщин, а не наобо­рот.
   2) (К воззванию). Обличайте обманщиков, распространяйте истину и не бойтесь. Если бы распространять обман и убийство, то понятно, что было бы страшно, а то вы будете распространять освобождение от обмана и убийства. Кроме того и нет основания бояться. Кого? Они, обманщики и убийцы, знают, что они об­манщики и убийцы, и сами боятся. Помню раз в деревне слу­живший у нас слабый и вялый 12-летний мальчик поймал на дороге и привел огромного здорового мужика вора, унесшего из передней полушубок.
   3) Поэты, стихотворцы выламывают себе язык так, чтобы быть в состоянии сказать всякую мысль всевозможными раз­личными словами и чтобы из всяких слов уметь составлять подобие мысли. Таким упражнением могут заниматься только люди несерьезные. Так оно и есть.
   4) Если бы мы никогда не двигались, то всё то, что мы видим, представлялось бы нам плоским, а не в перспективе. Движение дает нам представление о вещах в трех измерениях простран­ства. Точно то же и с матерьяльностью вещей: если бы не жили, не двигались в жизни, мы бы видели одну матерьялыюсть вещей, но двигаясь в жизни, передвигая свою духовность по матерьялъности мира, мы узнаем обманчивость представления о том, что матерьяльное действительно таково, каким оно нам кажется.
   5) Двадцать раз повторял и 20 раз, как новая, приходит мысль о том, что спасение от всех волнений, страхов, страда­ний как физических, так в особенности духовных в том, чтобы разбить в себе иллюзию единства своего духовного и с физиче­ским. И это всегда можно. Когда разбита эта иллюзия, то я духовный может страдать только от того, что он связан с физи­ческим, но уж не от голода, боли, печали, ревности, стыда и т.п. В первом случае, пока он связан, он делает то, чего хочет физич[еский] я, сердится, осуждает, бранит, бьет; во 2-м слу­чае, когда он отделен от физич[еского], он делает только то, что может освободить его от мучительной связи; а освобождает только проявление любви.
   6) (К ст[атье] об искусстве). Когда целью искусства признает­ся красота, то искусством будет всё то, что для известных людей представляется красотой, т. е. всё то, что правится известным людям.
   Записано: вред искусства, в особенности музыки, и хотел написать, ч[то] забыл, но покуда писал, вспомнил. Вред искус­ства тот главный, что оно занимает время, скрывает от людей их праздность. Знаю, что оно вредно и для производящих и для воспринимающих, когда оно поощряет праздность, но не вижу ясного определения того, когда оно позволительно, полезно, хорошо. Хотелось бы сказать, что только тогда, когда это есть отдых от труда, как сон; но не знаю еще, так ли.
   8) (1) (К воззванию). Вы ошибаетесь, бедняки, если думаете устыдить, или растрогать, или убедить богача, чтобы он поделился с вами. Он не может этого сделать п[отому], ч[то] видит, что вы хотите того же, чего и он, что вы боретесь против него тем же средством, к[оторы]м он борется против вас. Вы не только убедите его, но заставите его уступить вам только тем, что не станете искать того же, что он, не станете бороться с ним, а перестанете бороться, перестанете и служить ему.
   9) Если искусства цель не добро, а наслаждение, то и распре­деление искусства будет иное. Если цель его -- добро, то оно неизбежно распространится на наибольшее число людей; если цель его наслаждение, то оно сосредоточится в малом числе. (Неточно и еще неясно.)
   10) Искусство есть (я написал пища) -- но лучше сказать сон, необходимый для поддержания духовной жизни. Сон поле­зен, необходим после труда, но сон искусственный вреден -- не освежает, не ободряет, но ослабляет.
   11) Слушал контрапунктн[ое] пение a capella. Это уничто­жение музыки, средство извращения ее. Нет мыслей, нет мело­дий, и берется какая попало бессмысленная последовательность звуков, и из сочетаний этих последовательностей, ничтожных, оставляется какое-то скучное подобие музыки. Самое лучшее, когда кончается последний аккорд.
   12) Самый строгий и последовательный агностик, хочет он или не хочет этого, признает Бога. Он не может не признавать того, что, во 1-х, в существовании его самого и всего мира есть какой-то недоступный ему смысл, а во 2-х, того, что есть закон
  
      -- Весь абзац сбоку и снизу отчеркнут чертой и сбоку поперек написано рукой Толстого: очень важно
  
   его жизни, закон, к[оторому] он может подчиняться или от к[оторого] может уклониться. Вот это-то признание высшего, недоступного человеку, но неизбежно существующего выс­шего смысла жизни и закона своей жизни и есть Бог и Его воля. И такое признание Бога гораздо тверже признания Бога Творца, Троицы, Искупителя, Промыслителя и т. п. Верить так зна­чит прокопать бут до камня, до материка и на нем строить дом.
   13) Степа рассказывал про тот физиологический процесс, к[оторый] совершается в младенце, когда он отделяется от матери. Правда, что это чудо.
   Меня заняла эта мысль по отношению к учению о том, что всё матерьяльное иллюзия. Как же иллюзия совершается там, где я не вижу ее? Как ты видишь, так и совершается. Ты видишь всё через свои очки. Это хорошо но отношению всяких других явлений, но здесь совершается самое основное, то, из к[оторого] слагается вся жизнь моя и всего живого: обособление от мира. И вот тут на моих глазах совершается это обособление: был один, стало два, как в первобытной клетке. (Неясно.)
   14) Всякое живое существо носит в себе все возможности своих предков. Выделяясь же, оно проявляет некот[орые] из них, неся в себе все остальные и приобретая новые. В этом проц[есс] жизни: соединять и выделять. Еще более неясно.
   Решаю непременно каждый день писать. Ничто так не утвер­ждает в добре. Это лучшая молитва.
   Вечер 4 Февр. Утром записал этот дневник, а потом пытался писать, но ничего не мог делать -- не б[ыло] охоты. Несомненно, что если есть сила и возможность писать, то надо служить Богу. Всё так же уныло. Мало молюсь ежечасно. --
   5 Ф. 97. Ник. Е. б. ж. Всё та же слабость умствен[ная], творч[еская]. Но думаю, почти безнадежно. У Черт[кова] обыск. С[оня] приехала. Думал:
   Я работник: делаю ли дело поволенное? В этом все. Господи, помоги мне.
   6 Февраля. Никольск. 97.
   Утром приехал Горбунов; вечером телеграмма, что Черт[ковы] едут в четверг. Я собрался еха[ть] с Соней. Поехали. Здоровье лучше.
   7 Ф. Петербург. 97. -- Поехал к Чертк[овым]. У них ра­достно. Потом у Ярош[енко]. Вечер дома с С[оней]. Нам хорошо. Молюсь, чтобы и здесь и везде не отступать от сон[ания] посланичества, исполняемого добротой.
   8 (1) Ф. Петербург. 97. Е. б. ж. Был жив, но не записал два дня. --
   Нынче 11 (2) Февр. 1897. Петербург. Ничего, ничего, молча­ние. Был у Стасо[ва], у Толстой. Дурного не делал, но и хоро­шего тоже. Скорее хорошее. Помоги Бог не сглазить, а лучше. Ничего по думаю.
   [16 февраля 1897 г.] Опять у Олс[уфьевых] в Никольском. 16 Февр. 1897. Вернувшись третьего дня утром, заболел. Вчера было лучше. Писал об искусстве хорошо. Нынче уехала С[оня] после огорчившего ее разговора. Женщины не считают для себя обязательными и не могут двинуться вследствие требований разума. У них не натянут этот парус. Они идут на веслах без руля. Мне опять нездоровится и очень умиленно грустно. Написал письма Ч[ертковым] и Поше. Ничего не работал.
   17 Февр. 97. Никольск. Нехорошо себя чувствую. Пытался писать об искусстве. Приехала Таня. Хорошая, ясная. Всё высказал ей. Письма получил: переделка О жизни от америк[анца]. Написал два письма С[они]: вчера и нынче, послал. Думал еще до Петербурга:
   1) К воззванию: описать положение фабричных, прислуг, солдат, земледельцев в сравнении с богачами и показать, что всё от обманов. 1-й обман, обман земли, 2-й обман, обман пода­тей, таможен, 3-й об[ман], обман патриотизма, защита и наконец 4-й обман: голова всем, обман смысла жизни (религиозный) двух сортов: а) церковный и b) атеизм.
   2) В средние века, в XI веке, поэзия была общая --народа и господ, les courtois et les vilains, потом разделилась и les vilains стали подделывать под господскую, а господа под народную. Надо, чтобы пришло опять соединение.
   3) Сотни раз себе говорил и записывал: единственное и вер­ное спасение от всех горестей: сознание своего посланничества, забота, сделал ли то, на что послан.
  
      -- Исправлено из: 6
      -- Исправлено из: 10
  
   4) Почти каждый муж и жена упрекают друг друга в делах, в к[оторых] они не считают себя виноватыми. Но ни одна сторона не перестанет обвинять, ни другая никогда не оправ­дается.
   5) Ни за поэтом, ни за живописцем не бегают, как за актером и, главное, музыкантом. Музыка производит прямо физическое действие, иногда острое, иногда хроническое.
   6) Мы совершенно ложно приписываем ум и доброту таланту, так же, как и красоте. В этом большой самообман.
   7) Пришло в голову с удивительной ясностью, что для того, чтобы всегда было хорошо: всегда думать о других, в особен­ности, когда говоришь с кем.
   8) Движение жизни, расширение отдельного существа дает время. Если бы не было движения, увеличения любви, не было бы и времени; пространство же есть представление других существ. Если бы не б[ыло] других существ, не было бы и пространства. Всё вздор необдуманный.
   9) Женщины лишены нравственного чувства, как двигателя. У них этот парус не натягивается и потому не везет.
   18 Февр. 1897. Ник. Е. 6. ж.
   [18 февраля.] 45 лет тому назад был в сражении. Чувствую большой упадок энергии. Очень слаб, не могу работать. Но разве нельзя -- не переставая жить перед Богом, делая по мере сил дело его? Буду стараться. Помоги, Господи. Возьмусь за письма. Тут заявляются требования, и можно исполнять его дело. Вечер. Нездоровится, вялость, слабость и не брался за статью, писал письма. Сейчас письмо от Бир[юкова]. Ответил ему.
   19 Фев. Ник. 97. Так же вял, но не тревожен. Писал письма. Все написа[л]. Ложусь, 1-й час.
   Нынче 20 Ф. 97. Ник. 7 часов вечера.
   Всё так же дурно себя чувствую.... Утром заснул, потом, и не пытаясь работать, пошел ходить. Чрезвычайная слабость. Душой спокоен, только [так] скучно, что не могу работать. Полон дом народа. Нынче получил письмо от С[они]. Всё это сблизило нас. И кажется, я освободился вполне. Вчера написал много писем. Ходил и думал:
   1) Нет большей причины заблуждений и путаницы понятий, самых неожиданных и иначе необъяснимых, как признание авторитетов -- т. е. непогрешимой истинности или красоты лиц, книг, произведении искусства. Тысячу раз прав М[этью] Арнольд, что дело критики в том, чтобы выделять из всего того, что написано и сделано, хорошее от дурного и преимущественно дурного из среды того, что признано прекрасным, и хорошего из того, что признано плохим или вовсе не признано. Самый резкий пример такого заблуждения и страшных последствии этого, задержавших на века движение вперед христианского человечества, это авторитет священного писания и Евангелий. Сколько самых неожиданных, иногда нужных для своего оправдания, иногда ни на что ненужных и удивительных, наговорено н написано на тексты священного писания, иногда самые глу­пые или даже дурные. Вместо того чтобы сказать: а вот это очень глупо и, вероятно, или приписано Моисею, Исайе, Хри­сту, или переврано, начинаются рассуждения, объяснения, нелепые, кот[орые] никогда бы не появлялись на свет, если бы не б[ыло] этих нелепых стихов, а они не признавались бы вперед священны[ми] и потому разумными. Стоит только вспом­нить нелепый Апокалипсис. То же самое с греческими трагиками. Виргилием, Шекспир[ом], Гёте, Бахом, Бетхо[веном], Рафаелем н новыми авторитетами.
   22 Февраля. Должно быть, пропустил 21. Нынче, должно быть, 22, суббота. Ник. Вчера не работал. Перечел первую редакцию об искусстве -- не дурно. Поехал за платьем Юшков[ой]. Хоро­шо проехался. Вечер говорил об искусстве, потом слушал приехавших Конюсов братьев. Все то же и скучно. Нынче немного лучше здоровьем, пошел на лыжах и почувствовал сла­бость сердца и жутость, когда зашел далеко. Теперь вечер. Хочется написать письма. Думал к воззванию, глядя на бес­численных сыновей Дормидона в пальтецах. Он пх воспитывает, "производит" в люди. Зачем? --
   Вы скажете: вы живете так, как живете, для детей. Зачем? Зачем воспитать еще поколение таких же обманутых рабов, не знающ[их], зачем они живут, и живущих такою нерадостною жизнью?
   23 Фев. Ник. Е. б. ж.
   23 февраля. Сегодня целое утро бодро писал и, кажется, по­двинулся в ст[атье] об искусстве. Потом ходил перед обедом. Всё пропасть народа. Нот серьезного разговора. Вчера была музыка -- скучно. Нынче спектакль. Т[аня] с Михаилом Адамовичем] очень хорошо сыграли. Теперь вечер. Обошлось почти без изжоги.
   24 Февр. Никольское. 1897. Нынче встал вялый и после зав­трака сейчас заснул. Во 2-м часу пошел навстречу катающимся. Доехал домой, обедал. Борюсь с изжогой успешно. Ходил вече­ром гулять. Читал и читаю Аристотеля (Bernard) об эстетике. Очень важно. Думал за эти дни:
   1) Думал: отчего некоторым людям (моим хозяевам и их гостям) нельзя даже и говорить про истину и добро --так они: далеки от нее? Это оттого, что они окружены таким толстым слоем соблазнов, что уж стали непроницаемы. Они [не] могут бороться с грехом, п[отому] ч[то] из-за соблазнов не видят грех. В этом главная опасность и весь ужас соблазнов.
   2) Мне говорят, когда я осуждаю пропаганду религиозную... вы тоже проповедуете. Нет, я не проповедую, главное п[отому], ч[то] мне нечего проповедывать. Даже атеисту я не буду проповедывать (если я проповедывал, то ошибался) Бога. Я только делаю те выводы из того, что люди признают, указывая на те противоречия, к[оторые] заключаются в том, что они признают, и к[отор]ых они не замечают.
   3) Здешний гость, генерал, представительный, чистый, коректный, с густыми бровями и важным видом (и необыкновенно добродушный, но лишенный всякого нравственного двигаю­щего чувства) навел меня на поразительную мысль, о том, как и какими путями самые равнодушные к общественной жизни, к благу общему, именно они-то вступают невольно в положение управителей людей. Я так и вижу, как он будет заведывать учреждением, от к[оторого] зависят милионы жизней, и только п[отому], ч[то] он любит чистоплотность, элегантность, утон­ченную пищу, танцы, охоту, бильярд, всевозможные увеселе­ния и, не имея средств, держится в тех полках, учреждениях, обществах, где всё это есть, и понемногу, как добрый, безобид­ный, повышается и делается правителем людей -- все, к[ак] Ф., и имя им легион.
   4) Читаю Аристотеля. Он говорит в Политике, книге IV, гл. VIII: Dans cette republique parfaite, ou la vertu dеs citoyens sera reelе, ils s'abstiendron dt toute profession mecanique, de toute speculation mercantile, traveaux degrades (degradants?) et contraires a la vertu. Ils ne se livreront pour davantage a l'agriculture. Il faut du loisir pour acquerir la vertu... (1)
   Вся эстетика его имеет цель добродетель. И мы, с христиан­ским сознанием братства людей, хотим руководствоваться и этическими и эстетическими понятиями древних!!...
   25 Февр. Н [икольское]. 1897, Е. б. ж.
   25 февраля. Жив. Писал немного, не так легко, как вчера. Гости разъехались. Ходил два раза гулять. Читаю Аристотеля. Нынче получил письма с Сережей, к[оторый] приехал сюда. Неприятное письмо от С[они]. Или скорее я не в духе. Вчера, гуляя, молился и испытал удивительное чувство. Вероятно, подобное тому, к[оторое] возбуждают в себе мистики духовным деланием: почувствовал себя одного духовного, свободного, связанного иллюзией тела.
   26. Ф. Н. 97. Е. 6. ж.
   26 февраля. Жив. Пишу, чтобы исполнить решенное. Нынче писал всё утро письма, не было энергии для работы. Ездил к Шориной. Хорошо говорил с ней. Может быть и на пользу. Как нынче рассказывала А[нна] М[ихайловна], что я помог ей. И слава Богу. Переписал письмо Поше.
   27 Ф. Ник. 97. Писал утром слабо, но уяснил кое-что. Здоров. Ходил гулять. Говорил с Taней и всё.
   1 марта. Вчера было 28 Февр. 97. Ник. Я ничего не записал. Утром работалось плохо. Получил письма от Ч[ерткова] и Ивана Михайловича и обоим написал. Ходил и ездил в Сафоново. Утром думал показавшееся мне важным, а именно:
   1) Я обтирал пыль в комнате и, обойдя кругом, подошел к ди­вану и не мог вспомнить, обтирал ли я его или нет. Так как движен[ия] эти привычны и бессознательны, я не мог и чувство­вал, что это уже невозможно вспомнить. Так что, если я обти­рал и забыл это, т. е. действовал бессознательно, то это всё равно,
  
      -- [В этой идеальной республике, где добродетель граждан будет дей­ствительным фактом, они будут вдздерживаться от всех механических профессий, торговых дел, работ, унижающих и противных добродетели. Они не будут больше предаваться хлебопашеству. Нужен досуг, чтобы совершенствоваться в добродетели...]
  
  
   как не было. Если бы кто сознательный видел, то можно бы восстановить. Если же никто не видал или видел, но бессозна­тельно; если целая сложная жизнь многих людей проходит бессознательно, то эта жизнь как бы не была. Так что жизнь -- жизнь только тогда, когда она освещена сознанием. Что же такое сознание? Что такое поступки, освещенные сознанием? Поступки, освещенные сознанием, это такие поступки, кот[орые] мы совершаем свободно, т. е. совершая их, знаем, что мы могли бы поступать иначе. Так что сознание есть свобода. Без сознания нет свободы, и без свободы не может быть сознания. (Если мы подвергаемся насилию и не имеем никакого выбора о том, как мы перенесем это насилие, мы не будем чувствовать насилия.) Память есть не что иное, как сознание прошедшего -- прошедшей свободы. Если бы я не мог стирать и не стирать пыль, я бы не сознавал того, что я стираю пыль; если бы я не сознавал того, что я стираю пыль, я не мог бы иметь выбора: стирать или не стирать? Если бы у меня [не] было сознания и свободы, я бы и не помнил прошедшего, не связывал бы его в одно. Так что самая основа жизни есть с победа и сознание -- свободосознание. (Казалось яснее, когда я думал.)
   1 Марта. 97. Ник. Приехавший Сережа сильно заболел жа­бой. Он мне очень жалок, и я только что хотел поговорить с ним, попытаться утешить и ободрить его.
   Нынче совсем ничего не мог писать утром -- заснул. А ходил гулять и утром и вечером. Было очень приятно. Думал две вещи.
   1) То, что смерть теперь уже прямо представляется мне сме­ной: отставленном от прежней должности и приставлением к новой. Для прежней должности кажется, что я уже весь вы­шел и больше не гожусь.
   2) Думал об Ад[аме] Васильевиче], как типе для драмы -- добродушном, чистом, балованном, любящим наслаждения, но хорошем и не могущем вместить радикальные нравственные требования. Еще думал:
   3) Для твердости и спокойствия есть одно средство: любовь, любовь к врагам. Да вот мне задалась эта задача с особенной неожиданной стороны, и как плохо я сумел разрешить ее. Надо постараться. Помоги, Отец.
   2 Марта 97. Ник. Е. б. ж.
   [2 марта.] Жив. Совершенно здоров. Нынче писал доволь[но] хорошо. Вечером после обеда ходил в Щелково. Очень была приятна прогулка при лунном свете. Написал письмо Поше, открытое. Получил письмо от Трегубова. Раздражается за то, что перехватывают письма. А я не досадую. Понял, что надо жалеть их, и истинно жалею. Завтра едем. Мы здесь целый месяц.
   [4 марта. Москва.] Вчера было 3 Марта 1897. Москва. Утром почти не занимался. Запнулся над историческим ходом искусства. Гулял. После обеда поехал. Приехал в 10. Дома хорошо бы, да не дружно.
   4 М. 97. Москва. Встал поздно. Разбирался в бумагах. Напи­сал письма Поше и Накашидзе. Ходил в публ[ичную] библ[иотеку]. Взял книги. Вечером были Дунаев и Буланже. Теперь поздно, иду спать. С[оня] в концерте.
   5 М. М. 97. Е. б. ж.
   9 марта. Батюшки, сколько дней пропустил. Нынче 9 мар. 97. Москва. Из этих 4-х дней дня два писал Об искусстве и нынче довольно много. Очень захотелось писать Х[аджи]-М[урата] и как-то хорошо обдумалось -- умилительно. От Поши письмо; написал Ч[ерткову] и Кони о страшном событии с Вет­ровой. Не буду писать, что записано. Всё в том же спокойном, потому ч[то] любовном настроении. Как только хочется огор­читься, устать, вспомню про Бога и про то, что дело мое одно: любить, не думая о том, что будет, и сейчас легко. Таня уезжает в Ясную.
   Нынче 15 М. Москва. 1897. Не дурно прожил. Вижу конец в статье об искусстве. Всё то же спокойствие. Благодарю Бога. Сейчас написал письма. Вечер. Иду в скучную гостин[ую].
   Нынче 4 Апреля 97. Москва. Почти месяц не писал (20 дней) и дурно прожил это время -- тем, что мало работал. Всё писал об искусстве -- запутался последние дни. И теперь два дня не писал. Спокойствие не потерял, но душа волнуется, но я вла­дею ею. О Боже! если бы только помнить о своем посланничестве, о том, что через Тебя должно проявляться (светить) боже­ство! Но трудно, что если это помнить только, то не будешь жить; а надо жить, энергически жить и помнить. Помоги, Отец. Молился много последнее времяо том, чтобы лучше была жизнь. А то стыдно и тяжело от сознания незаконности своей жизни. Вчера думал очень хорошо о Х[аджи]-М[урате] -- о том, что в нем, главное, надо выразить обман веры. Как он был бы хорош, если бы не этот обман. Тоже чаще и чаще думаю о воз­звании. Боюсь, что тема об искусстве заняла меня в последнее время по личным эгоистическим скверным причинам. Je m'entends. (1) За это время (2) мало (3) записал, а если что и думал, то забыл.
   1) Мир, к[оторый] мы знаем и представляем себе, есть не что иное, как законы соотношений наших чувств (seas), и потому чудо есть нарушение этих законов соотношений, и потому разрушает наше представление о мире. В самой грубой форме это так:
   Я знаю, что вода (не замерзшая) всегда жидкая, и удельный вес ее меньше уд[ельного] веса моего тела. Глаза мои, слух, осязание показывают мне жидкую воду, и вдруг человек идет по этой воде. Если он прошел по воде, то это ничего не доказы­вает, а только уничтожает мое понятие о воде.
   2) Очень обычная ошибка полагать цель жизни к служении людям, а не в служении Богу. Только служа Богу, (4) т. е. Делая то, что он хочет, можно быть уверенным в том, что не делаешь пустого и нет невозможности выбора: кому служить.
   3) Церковные христиане не сами хотят служить Богу, а хотят, чтобы Б[ог] им служил.
   4) Шекспир стал ценим, когда потерял[и] нравственный критерий.
   5) (К воззванию.) Мы так запутаны, что каждый шаг в жизни есть участие в зле: в насилии, в угнетении. Не надо отчаиваться; а медленно распутываться из тех сетей, в к[оторые] мы пойманы, не рваться (этим хуже запутаешься), а осторожно распутывать.
   6) (В ревности есть физич[еское] ощущение), родственное <с похотью, но тяжело>. (5)
  
   (1) [Я понимаю, что хочу сказать.]
   (2) В подлиннике осталось незачеркнутым: если
   (3) Слово: мало написано по: и ду[мал]
   (4) Написано: Богом
   (5) Взятое в ломаные скобки<> вымарано.
  
   Я в очень физич[ески] дурном состоянии, почти лихорадка и предшествующая мрачность, но до сих пор духовное сильнее. Проводил Модовск[ую] колон[ию]. Ив[ан] М[ихайлович] всё еще на свободе. -- Всё хорошо.
   9 Апреля 97. Москва. Был болен. Спокойно думал, что умру. Нынче хорошо писал "Об иск[усстве]". Ив[ана] Михайловича] взяли, у Дун[аева] б[ыл] обыск. У изгнанников хорошо. Я внешне совсем, но внутренне не совсем спокоен. Стоит помнить, что всё на благо, и когда помню, как теперь -- хорошо.
   Нынче 3 Мая 97. Ясная Поляна. Почти месяц не писал. Не хороший и не плодотворный месяц.
   Работал (1) довольно пристально над ст[атьей] об искусстве. Она теперь в таком положении, что можно понять, что я хотел сказать, но сказано всё еще дурно и много lacune (2) и (3) неточно­стей. Вчера приехал сюда с Таней. Чувствую себя и физич[ески] и умств[енно] и нравствен[но] слабым. Нравственный человек начинает пробуждаться и недоволен. Помоги мне, О[тец], осво­бодиться от того, что меня связывает во мне же. Очень гадок я себе. Удивительная весна. Сейчас пришел с Козловки, принес кашки и ландыши.
   Многое думал и не записывал. Ничего доброго не сделал. Капуа. Волоски лилипутов так связали меня, что скоро не дви­нусь ни одним членом, если не стану разрывать. Грустно, гру­стно и не от неудовлетворенности внешней. Ничего от жизни не хочу я, и не жаль мне прошлого ничуть, а на себя гадко, совестно, жаль своей души. Помоги, Господи. Бог, вы слы­шите? Наверно слышите, п[отому] ч[то] вы же и говорите.
   9 Мая 97. Я. П. Ночь. 12 часов. Пошел было спать, но сошел, чтобы записать удивительное душевное состояние: мучитель­ная тоска и не добрая. Болезнь ли это или душ[евная] слабость, но я очень страдаю. Молюсь. Нынче приехали патровские молоканы, я написал начерно письмо царю. Хорошо бы.
   16 (4) Мая. Письмо написал и послал, кажется, 11-го. Теперь, должно быть, подано. 13 приезжала С[офья] А[ндреевна]. Вчера
  
   (1) Далее записано на вырезанных из Дневника листах.
   (2) [пробелов]
   (3) Зачеркнуто: недоск[азанного]
   (4) Исправлено из: 17.
  
  
   получил от нее письмо. Всё то же. Всю ночь не спал. Никогда страдания не доходили до такой силы. Отец, помоги мне. Научи. Войди. Усилься во мне. Не могу придти ни к какому решению. Не думать? Нельзя. Решить же ничего не могу. Жалеть не могу, и противодействовать не могу по жалости. Боже, помоги.
   17 (1) Мая. Е. б. ж., что очень сомнительно. Сердце ужасно болит. Слезы в горле. Только пуститься, и я разрыдаюсь.
   [18 мая.] Ошибся днем. Сегодня 18 Мая. Всё так же, не пере­ставая, болит сердце. Три ночи не спал и чувствую, что не буду спать и нынче. Не могу ничего работать. Кажется, пришел к ре­шению. Трудно будет исполнить, но не могу и не должен иначе. Вчера вернулись молокане, бросив мое письмо в навоз. Было досадно. Сегодня же приехал Буланже. Переписал письма и дослал с ним. От Чертк[ова] письма хорошие, но я ничего не вижу, не чувствую. Не живу. Сейчас уехал Лева с женой. (2)
   17 мая. (3)
   Я думаю, что верую и исповедую, (по крайней мере), то, что Бог есть любовь и потому Он, любовь, побеждает всё. И вот мне выпало испытание, надо бороться. И вместо любви во мне упреки и злоба, и я борюсь не любовью, а унываю и злюсь и спрашиваю себя: как же любовь победит это зло, разумея то зло, от к[оторого] я страдаю. И жду победы здесь в моей жизни и вижу, что нет -- любовь не победит то зло, от к[оторого] я страдаю, и я всё буду до смерти страдать от него. Точно так же, как говорят те люди, кот[орые] (4) оставить преступников, злодеев, не запирать, не казнить их, что любовь не может побе­дить этих злодеев. И они правы, но дело только в том, что лю­бовь есть такое огромное в сравнении с обычными рассудочными делами действие, что последствия никогда не видны тому, кто его производит. Любовь не победит тех двух-трех злодеев, к[оторых] мы знаем, но победит тысячи, к[оторых] мы не знаем.
  
   (1) Исправлено из: 18.
   (2) Кончается запись на вырезанных листах.
   (3) Запись от 17 мая, кончая: за испытанье сделана на листке поч­товой бумаги, по-видимому вложенном в тетрадь Дневника. В начале записи штриховкой тушью вымараны 3 строки.
   (4) Выстрижены одно-два слова.
  
   Всё равно, как телеграфист, к[оторый] бы [не] передавал депешу, п[отому] ч[то] он не видит, как она выходит на той станции. Любовь действует почти всегда -- всегда даже -- с креста; так что тому, кто закрывает глаза уже, и к[оторого] жизнь вся мгновенье, очевидно, нельзя видеть действия силы вечной. Верить в любовь, истинно верить так, чтобы не изменять ей, значит верить в вечную жизнь. И вот я оказался тем телегра­фистом, к[оторый] не верит в то, что тот аппарат, к к[оторому] он приставлен, действовать к[оторым] научен, действует. И что хуже всего, я верил, пока не надо было работать. А как только надо было начать трудиться, я отказываюсь, говоря: я не вижу, как он действует, может б[ыть], он и вовсе не действует. Значит, нет веры. Стыдно, Л. Н. Благодарю Тебя, Отец, за испы­танье.
   [Конец мая.] Вырезал, сжег то, что написано б[ыло] сго­ряча.
   Нынче 16 Июля. Не месяц уже не писано, а два с половиной. Много пережито и очень тяжелого и хорошего. Был болен. Очень сильные боли, кажется, в начале июля. Работал всё время над статьей об иск[усстве], и что дальше, то лучше. Кончил и поправляю сначала. Маша вышла замуж, а жалко ее, как жалко высоких кровей лошадь, на кот[орой] стали возить воду. Воду она повезет, а ее изорва[ли] и сделали негодной. Что будет, не могу себе представить. Что-то уродливо неесте­ственное, как из детей пирожки делать. Т[аня] тоже нажила себе страдания. Миша мучается. В Пирогове тоже та же беда. Ужасно! Страсть, источник величайших бедствий, мы не то что утишаем, умеряем, а разжигаем всеми средствами, а потом жалуемся, что страдаем. С[оню] мне всё последнее время жалко. От Ч[ерткова] хорошие письма. Был Киевской крестьянин Шидловский. Чувствую себя одиноким. То, что моя жизнь никому не только не интересна, но скучно, совестно им, что я продолжаю заниматься такими глупостями.
   Думал за это время:
   1) Тип женщины -- бывают такие и мужчины, но больше жен­щины -- кот[орые] не могут видеть себя, у кот[орых] как будто шея не поворачивается, чтоб оглядеть себя. Они не то, что не хотят каяться, они не могут себя видеть. Они живут так, а не иначе п[отому], ч[то] так им кажется хорошо. И потому, если они что сделали, то п[отому], ч[то] это б[ыло] хорошо. Такие люди страшны. А такие люди бывают умные, глупые, добрые, злые. Когда они глупые и злые, это ужасно. --
   2) При низком нравственном уровне решительность суждений. Поступки всех лучших людей объясняются тем, что бы я сде­лал. Хр[истос] проповедовал из тщеславия, осуждал фарисеев из зависти и т. п.
   3) Второе условие искусства -- новизна. Для ребенка всё ново и потому много художественных впечатлений. Для нас же нова известная глубина чувства, та глубина, в к[оторой] человек достает свою отдельную от всех индивидуальность. Это для без­различного искусства. Для высшего же новизна только в рели­гии, так как религия есть самое передовое мировоззрение.
   4) К драме. Приводят к столу оборвыша и смеются над несо­ответствием и его неловкостью. -- Возмущение.
   5) Когда бывает, что думал и забыл о чем думал, но помнишь и знаешь, како[го] характера были мысли: грустные, унылые, тяжелые, веселые, бодрые, помнишь даже ход: сначала шло грустно, а потом успокоилось и т. п., когда так вспоминаешь, то это совершенно то, что выражает музыка.
   6) Сюжет: страстного молод[ого] человека, любящего душевно больную женщину.
   7) Бог дал нам дух свой, любовь, разум, чтобы служить ему, а мы этот дух его употребляем на служение себе, употребляем топор на то, чтобы строгать топорище.
   Чувствую себя вполне здоровым и сильным физически, но нравственно слабым. Хочется работать и могу. Буду записы­вать.
   17 Июл. 97. Я. П. Е. б. ж.
   [17 июля.] Встал поздно. Нехорошо работал. Нет вниматель­ности и способности обнять всё. Все-таки подвинулся. Приехали М[аша] с Колей, жалки. Такая же Таня, такая же С[оня], такой и я, п[отому] ч[то] вижу в них только жалкое. Вчера с Мишей говорил о любви. О том, что мы безумно разжигаем эту страсть, а потом страдаем от ее преувеличения и эксесов. Ездил на велосип[еде] в Ясенки. Очень люблю это движенье. А совестно. Письмо от Г[али]. Он очень болен. Я очень дорожу им. Да и как же не дорожить. Теперь 10 часов. Только что уехали Шеншины. У меня на душе серьезно и не радостно.
   18 Ил. 97. Я. П. Е. б. ж.
   [21 июля.] Пропустил 3 дня. Нынче 21 И. 97. Я. П.
   Работаю довольно хорошо. Даже доволен своей работой, хотя и много изменяю. Нынче всё сосредоточилось и много выиграло. Пересматривал опять всё сначала. Окружающая жизнь очень мизерна. Дети не радуют. Не знаю отчего: от желудка ли, от жары или от излишних физич[еских] движений чувствую себя но вечерам очень слабым. Хорошая речь Крукса о том, как бы понимал мир микроскопический человечек. -- Был вчера Нови­ков, принес прекрасные записки Мих[аила] Новикова. --Напи­сал письма Carus, Ив[ану] Михайловичу. Письмо от Е[вгения] Ивановича.
   22 Ил. 97. Я. П. Е. б. ж.
   27 июля. Шесть дней не писал, 3 или 4 дня назад ночью сделал[ся] приступ холерины. И день после этого совсем был бо­лен, а два дня слаб очень и писал очень дурно. Нынче немного получше. Были дети. Илюшина семья. Милые внуки. Особен[но] Андр[юша]. Кое-что записано. Нынче не запишу. Был Лонгинов, знаком[ый] Анненковой, а нынче Моод и Бул[анже].
   28 Ил. Я. П. 07. 29 И. Я. П. 97. Е. б. ж.
   Нынче 7 Авг. 97. Я. П. За это время пропасть гостей: Гинз­бург (приятный), Касаткин (менее), Голденвейзер (не неприят­ный). Два немца декаденты. Наивный и глуповатый французик. Был Новиков -- писарь (очень сильный) и Булахов тоже силач нравственный и умственный. Очень плохо, слабо живу. Нынче еще приехали Стаховичи и Маклаковы. Очень мало доброты. Продолжаю работать над своей статьей об иск[усстве]. И, стран­но сказать, -- мне нравится. Вчера и нынче читал Гинц[бургу], Соб[олеву], Кас[аткину] и Голденв[ейзеру]. Впечатление произ­водимое то самое, какое производит и на меня. От Crosby письмо с радостн[ым] письмом японца. От Черт[кова] хорошие письма. Очень запущена переписка. Я совсем один и слабею.
   Часто говорю себе, что надо жить служа; но как вступаю в жизнь, так не то что забываю, а рассеиваюсь. Много записано, но нынче не успею выписать. Отец, помоги мне. Я слабею. Буду писать непременно каждый день.
   8 Авг. 97. Я. П. Е. б. ж.
   [8 августа.] Был мужик с отбитой деревом рукой и отрезан­ной. Пашет, приделав петлю.
   9 Авг. Приехал Стахов[ич]. Читал статью. 10 гл[ава] нехорошо. Занимался порядочно, написал плохие письма. Надо писать Поше, Ив[ану] Михайловичу].
   Записано в книге: 1) Прислуга делает жизнь ложной и раз­вратной: как только прислуга, так увеличиваешь потребности, усложняешь жизнь и делаешь ее тяжестью: из радости, когда делаешь сам, делаешь досады; а главное, отрекаешься от глав­ного дела жизни, исполнения братства людей. 2) Эстетич[еское] и этическое -- два плеча одного рычага: насколько удлиняется и облегчается одна сторона, настолько укорачивается и тяже­леет другая сторона. Как только человек теряет нравственный смысл, так он делается особенно чувствителен к эстетическому.
   3) Люди знают двух Богов: одного, к[оторого] они хотят заставить служить себе, молитвами требуя от него исполне[ния] своих желаний, и другого Бога такого, к[оторому] мы должны служить, к исполнению воли к[оторого] должны быть направле­нны все наши желания.
   4) Обычное явление, что старики любят путешествовать, уезжать далеко и переменять место. Не предвиденье ли это и готовность к последнему путешествию?
   15 Августа 97. Я. П. Продолжаю работать. Подвигаюсь. Был Ломброзо, ограниченный наивный старичок. Маклаков. Приехал Лева с женой. Буланже -- милый. Написал все письма. И Поше и Ив[ану] Михайловичу и Вандерверу. Был тяжелый Леонтьев. --
   Кое-что многое хотелось записать, но забыл. Сейчас Т[аня] приехала со свиданья с Сух[отиным]. Позвала меня к себе. Мне очень жаль ее. А что я могу ей сказать? Да будет то, что будет. Только бы не б[ыло] греха. Возмутительный отчет о миссион[ерском] съезде в Казани.
   1) Записано: женский характер и помню, что б[ыло] что-то очень хорошее; теперь забыл. Кажется то, что особенность жен­ского характера та, что руководит жизнью только чувство, а разум только служит чувству. Даже не может понять того, чтобы чувство могло быть подчинено разуму.
   2) Но не только женщины, сколько мужчин есть таких, к[оторые] не слышат, не видят того, что неприятно, не видят так, как будто этого не существует.
   3) Когда люди не в силах отделаться от суеверий, продол­жают отдавать дань ему и вместе с тем видят, что другие осво­бодились, то они сердятся на этих освободившихся. За что же я страдаю, делаю глупости, а он свободен?
   4) Искусство, т. е. художники, вместо того, чтобы служить людям, эксплуатирует их.
   5) С тех пор, как я стал стар, я стал смешивать людей: н[а]п[ример], детей: Сережу с Андр[еем], Мишу с Ильей, также я смешиваю чужих, принадлежащих или отмеченных в моем мозгу к одному типу. Так что я знаю не Андрея, Сережу, а знаю собирательное лицо, к к[оторому] принадлежат А[ндрей], С[ережа].
   6) Мы так привыкли к мысли, что всё для нас, что земля моя, что когда приходитсн умирать, нас удивляет то, что моя земля, некоторая моя принадлежность, останется, а меня не будет. Тут главная ошибка в том, что земля кажется чем-то приобре­тенным, приложенным ко мне, тогда как это я приобретен землею, приложен к ней.
   7) Как хорошо бы было, если бы мы могли с тем же внима­нием жить, делать дело жизни, главное, общение между людьми, с тем же вниманием, с к[оторым] мы играем в шахматы, читаем ноты и т. п.
   16 Авг. 97. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 19 Сент.
   Больше месяца не писал. Всё то же. И дело всё подвигалось. И могло бы еще много подвинуться в смысле формы, но реши­тельно некогда. Столько дела. Переписчица на ремингтоне переписывает набело. Дошел до 19 главы включительно. За это время важное, это высылка Буланже. Работу перебивало мне только письмо в шведск[ие] газеты по случаю премий Но­беля о духоборах. Соня боится. Очень жаль, но я не могу не сделать. Еще перебило нездоровье: страшный чирей на щеке. Я думал, что рак, и рад, что не очень неприятно б[ыло] думать это. Получаю новое назначение, то, к[оторое] во всяком случае не минует меня. Был St. John джентелемен и серьезный, но боюсь, что больше для славы человеческой, чем для себя, для Бога. Еще перебило работу приезд молокан из Самары -- об отнятых детях. Хотел писать за границу и написал даже очень резкое и, мне казалось, сильное письмо, но раздумал. Перед Богом не следовало. Надо еще попробовать. Нынче написал пись[ма] гос[ударю], Олс[уфьеву], Heath'у и Л. И. Чертковой и отправил молокан. Хотел записать из книжечки, да поздно. Иду спать. 20 С. 97. Ясн. Пол. е. б. ж.
   [20 сентября.] Напишу хоть несколько слов. Чирей все очень беспокоит. Нет полной liberte d'esprit. (1) Писал нынче шведское письмо, а вечером с шведом переводил по-шведски. Не выписы­ваю из книжечки, но запишу то, что особенно живо пришло на ум. Жизнь наша так устроена, что всякая наша забота о себе -- употребление своего, разума (духовных сил) на заботу о себе, приносит только несчастье. А, между тем, этот эгоизм нужен, чтобы жить отдельной жизнью. Это таинственная воля Его. Как только живешь для себя, так погибель, как вне себя, так спокойствие, радость и себе и другим.
   21 (2) С. 97. Я. П. е. б. ж.
   Нынче 22 С. 97. Я. П. Вчера написал письмо С[оне] о том, что я не могу руководиться в своем писании ее суждениями. Писал от души и с добрым чувством. И с таким же чувств[ом] приняла и она. Вчера докончил перевод с Langlet. Нынче занят б[ыл] искусством, но очень не пошло и потом прежнее не понравилось. С[оня] приехала нынче. Ночью думал о выделе­нии похоти из любви и о том, что эфир есть внечувственное познание. Теперь 1-й час ночи, жду Илью с Андреем. Написал сейчас письма редактору Tagblat Stokholm и Ч[ерткову].
   23 С. 97. Я. П. Е. б. ж.
   2 Окт. Я. П. 97. Всё работаю над иск[усством]. Нарыв про­ходит. Желал бы больше спокойствия. Да. --
   Нынче 14 Окт. 1897. Ясная Поляна. 3-й день, как приехала С[оня]. Мы один с ней. Она переписывает. Очень помогает. Я пишу всё еще, об иск[усстве]. Нынче поправлял 10-ю главу.
  
   (1) [умственной свободы.]
   (2) Написано ошибочно: 20
  
  
   И уяснил то, что б[ыло] смутно. Надо выписать из зап[исной] книжки, боюсь, что много забыл.
   1) Нет большего подспорья для эгоистичной спокойной жизни, как занятие искусством для искусства. Деспот, злодей непременно должен любить иск[усство]. Записано что-то в этом роде, теперь не помню.
   2) Ясно представил себе, какая радостная, спокойная и вполне свободная могла бы быть жизнь, если вполне отдать себя Богу, т. е. во всех случаях жизни искать только одного: сделать то, чего Он хочет, сделать это в болезни, в оскорблении, в унижении, в страдании, во всех соблазнах и в смерти, кот[орая] тогда только перемена назначения. Слабость, неисполнение того, чего хочет Бог? Что ж тогда? Ничего: возвращение к сознанию того, что жизнь только в этом исполнении. Минуты слабости это промежутки между буквами жизни -- не жизнь. Помоги, Отец.
   3) Видел во сне, что думаю и говорю, что всё дело в том, чтобы сделать усилие, то самое, что сказано в евангелии: "Царство Божие усилием берется..." Всё хорошее, всё настоящее, всякий истинный акт жизни совершается усилием: не делай усилий, живи по течению, и ты не живешь. А между тем церковное уче­ние проповедует, что усилие -- грех, что это гордость, на­дежда на свои силы; светское учение говорит то же самое: "усилие над собой бесполезно, всё делает организация, сре­да". Какое заблуждение. Усилие важнее всего. Всякое малень­кое усилие: победить лень, жадность, похоть, гнев, уныние. Это важнейшее (1) из важного, это проявление Бога в жизни -- это карма, расширение своего я. Отчеркнутое--гадание.
   4) К Х[аджи]-М[урату] подробности: 1) тень орла бежит по (2) скату горы, 2) У ре[ки] следы по песку зверей, лошадей, людей, 3) Въезжая в лес, лошади, бодро фыркают, 4) Из куста держи-дерева выскочил козел.
   5) Когда люди восхищаются Шекспиром, Бетховеном, они восхищаются своими мыслями, мечтами, вызываемыми Ш[експиром], Б[етховеном]. Как влюбленные любят не предм[ет],
  
      -- В подлиннике отчеркнуто со слов: Это важнейшее
      -- Зачеркнуто: лу[гу]
  
   а то, что он вызывает в них. В таком восхищении нет настоя­щей реальности искусства, но зато есть полная беспредель­ность.
   6) Только тогда можно понять и почувствовать Бога, когда ясно понял нереальность всего матерьяльного.
   7) Недавно летом в первый раз ясно почувствовал Бога, то, что он есть и я в нем. Что только и есть, что я в нем: в нем и как ограниченное в неограниченном, в нем и как окружен­ный существами, в к[оторых] Он. --Ужасно скверно, неясно. А почувствовал ясно и особенно живо в первый раз в жизни. -- Вообще -- не знаю отчего -- нет у меня того религиозного чувства, к[оторое] было, когда прежде писал дневник ни для кого. -- То, что его читали и могут читать, губит это чувство. А чувство б[ыло] драгоценное и помогавшее мне в жиз[ни]. Начну сначала с нынешнего 14 числа писать опять по-преж­нему так, чтобы никто не читал при моей жизни. Если будут мысли, стоящие того -- могу и выписывать и посылать Ч[ерткову].
   8) Человеку, (1) не умеющему каяться, нет спасенья от своих грехов. Если ему и укажут его грехи, (2) то он только рассер­дится на тех, кот[орые] их укажут ему, и только прибавит новый грех.
   9) Все попытки жизни на земле и кормления себя своим тру­дом были неудачны и не могут не быть неудачны в России, п[отому] ч[то] для того, чтобы человеку нашего воспитания кормиться своим трудом, надо конкурировать с мужиком, он устанавливает цены, сбивает их своим предложением. А он поколениями воспитан к суровой жизни и упорной работе, а мы поколениями воспитаны к роскошной жизни и праздной лени. Из этого не следует, что не надо стараться кормиться своим трудом, но только то, что нельзя ожидать осуществления этого в первом поколении.
   10) Все бедствия, порождаемые половыми отношениями -- влюбленностями, происходят только от того, что мы смешиваем
  
   (1) Дальнейшая нумерация мыслей этой записи, ошибочна: 6, 7, 8, 9, 10.... 18
   (2) Зачеркнуто: и жизнь обличит их
  
  
   плотскую похоть с духовной жизнью, с -- страшно сказать -- с любовью; употребляем наш разум не на то, чтобы осудить и определить эту страсть, а на то, чтобы разукрасить ее павлиньи­ми перьями духовности. Вот где les extremes se touchent. (1) Приписывать все влечения между полами половой похоти кажется очень матерьяльным, а напротив это самое духовное отношение -- выделить из области духовной всё, что не принад­лежит ей, чтобы мочь высоко ценить ее.
   11) Всё, что я знаю, есть произведение моих чувств. Чувства мои указывают мне мои пределы, соприкасающиеся с пределами других существ. Это ощущение или познание пределов мы сознаем и не можем сознавать иначе, как материей; в этой же материи мы видим или только материю или существа, так же, как и мы, ограниченные пределами. Существа близкие нам по размерам -- от слона до козявки мы познаем, познаем их пределы. Существа же далекие от нас по размерам, как атомы и как звезды, мы признаем одной материей. -- Но кроме этих двух родов существ, кот[орых] мы познаем нашими чув­ствами, мы неизбежно должны признать еще другие существа (не духовные существа, каковы мы, то само собой), не познаваемые нашими чувствами, но кот[орые] матерьяльны, т. е. тоже составляют пределы. Такие существа: атомы, эфир. Присут­ствие этих существ, допущение кот[орых] требуется нашим разумом, несомненно доказывает то, что наши чувства дают нам только одностороннее и очень ограниченное познание о других существах и о внешнем мире. Так что можно себе пред­ставить такие существа, одаренные такими чувствами (sens), что для них эфир дает такую же реальность, как наша мате­рия.
   Всё неясно, но понятно.
   12) Если бы помнить всегда, что язык нам дан для передачи мыслей, способность же мыслить дана для познания Бога и его закона любви, и что поэтому говорить можно только тогда, когда имеешь сказать что-либо доброе. А пока не можешь ска­зать доброго, не можешь удержать недоброго -- молчи, хоть всю жизнь.
  
      -- [крайности сходятся.]
  
  
   13) Как только неприятное чувство к человеку, так значит ты чего-то не знаешь, а тебе нужно узнать; нужно узнать мотивы того поступка, кот[орый] неприятен тебе. А как только ясно понял мотивы, то сердиться можно так же мало, как на падаю­щий камень.
   14) Сердишься на женщину, что она не понимает, или пони­мает, но не делает того, что ей говорит разум. Она не может этого делать. Как магнит действует на железо и не действует на дерево, так и выводы разума для нее не обязательны, не двигательны. Для нее обязательно чувство и выводы разума только тогда, когда они передаются авторитетом, т. е. чув­ством желания не отстать от других. Так что она не пове­рит и не последует очевидному требованию разума, если оно не подтверждено авторитетом, а поверит и последует вели­чайшей нелепости, если только это все делают. Она не мо­жет иначе. А мы сердимся. Много и мужчин есть таких, же­ноподобных.
   15) Служить надо другим, а не себе уже только и п[отому], ч [то] в служении другим есть предел и потому тут можно постудать разумно -- построить дом неимущему, купить корову, одежду -- а в служении себе нет предела -- чем больше слу­жишь, тем хуже.
   16) Время есть только для тела, оно есть отношение существ с различными видимыми нами пределами к существам, преде­лов которых мы не видим, к движению солнца, луны, земли, к движению песка в песочных часах. И потому время есть для того, что мы называем телом, для того, что имеет пределы; для того же, что не имеет пределов, для духовного -- нет времени. От этого помнишь только те времена, в к[оторые] жил духовно. (Неясно, а б[ыло] ясно.)
   17) Мы страдаем от себя, от требований своего я и все знаем, что одно средство не страдать от этого я в том, чтобы забыть его, и мы ищем забвения в рассеяниях, занятии искусством, наукой, в вине, куреньи; и забвенья настоящего нет, а Богом устроено так, что только одно есть настоящее забвение, верное и всегда под руками -- это забота о других, служение другим. А я забыл это и живу страшной эгоистической жизнью, и от этого мне дурно.
   18) Ехал мимо закут. Вспомнил ночи, к[оторые] я проводил там, и молодость и красоту Дуняши (я никогда не б[ыл] в связи с нею), сильное женское тело ее. Где оно? Уж давно одни кости. Что такое эти кости? Какое их отношение к Д[уняше]. Было время, когда эти кости составляли часть того отдельного суще­ства, к[оторое] была Д[уняша]. Но потом это существо переме­нило центр и то, что б[ыло] Д[уняшей], стало частью другого огромного по величине своей, недоступного мне существа, к[оторое] я называю землею. Мы не знаем жизни земли и потому считаем ее мертвой, так же, как живущее один час насекомое считает мертвым мое тело, п[отому] ч[то] не видит его движения.
   19) Пространство есть отношение между собой различных предельных существ. Оно есть. Время же есть только отношение движения живых существ между собой и движения вещества, считаемого нами мертвым.
   20) Ужаснее всего: пьянства, вина, игры, корысти, полити­ки, искусства, влюбленья. С такими людьми нельзя говорить, пока они не шлепались. Страшно.
   Письмо в Штокгольм напечатано.
   15 Окт. 97. Я. П. е. б. ж.
   Нынче 16 Окт. 97. Я. П. Вчера не писал. Здоровье совсем справилось. С[оня] всё со мн[ой] много работает, помогая мне. От Ольги Дит[ерихс] письмо, от Ч[ерткова]. Очевидно он, а оттого и они пережили тяжелое время. Вчера вечером и нынче хотел писать Х[аджи]-М[урата]. Начал. Похоже что-то, но не продолжал, п[отому] ч [то] не в полном обладании. Не надо портить и насильно. Петербургские Вед[омости] до сих пор не напечатали.
   Записал: 1) Много у меня записано соображений, правил, кот[орые] если помнить, то будет хорошо жить. Да, правил слишком много, и все помнить всегда нельзя. То же, что с под­делкой под искусство. Правил слиш[ком] много, и все помнить нельзя. Надо, чтобы шло изнутри, руководилось бы чувством. Так же и в жизни. Если только проникнут чувством, живешь в Боге, то не отступишь ни от одного правила и сделаешь больше того, что в правилах. Вот в этом-то состоянии быть всегда. А нынче как раз был в самом дурном: всё сердило. Что такое? Как объяснить себе это состояние?
   2) Представилось такое объяснение: Душа, духовная сущ­ность может жить в своем центре или в своих пределах. Живя в себе, она не сознает пределов. Живя в периферии, она беспре­станно болезненно чувствует пределы. Спасенье от тако[го] состояния: признание иллюзорности матерьяльного мира -- отдалиться от пределов, собраться в себя. Неясно.
   17 Окт. 97. Я. П. Е. б. ж. 12 ночи. Сейчас уехала С[оия]. Помоги мне, Господи, поступить не по своей, а по Твоей воле. Получил письма от Шкарвана о Бёлере и других пасторах, проповедующих несовместимость воен[ной] службы и христиан­ства; и о Ч[ерткове], что он засуетился, нагрешил и заболел. Поправлял 10-ю главу -- она подлежит отправке. С Л[евой] неприятно. В Петербургских Ведомостях напечатано мое письмо.
   Думал: корень всего зла и всех страданий не столько не­знание, сколько ложное знание -- обман. Воззвание должно кончаться призывом содействия всех к уничтожению обмана.
   18 Окт. Я. П. 97. Е. б. ж.
   20 [19 октября.] Вчера не записал. Нынче 19 Ок. Я. П. Пришел Лева, помешал. И вчера и нынче чувствую себя очень вялым, хотя и здоровым. Не хочется работать. По­правлял 13, 14,15 главы. Получил из Москвы переписанные главы и заключенье. Ездил вчера в Ясенки. Нынче рубил дрова и таскал. Был Новиков. Ночевал Вячеслав. Нынче письмо от Буланже. Сейчас хочу написать ему и жене. Надо бы написать Саломону.
   Уединение все-таки очень прият[но].
   20 Ок. 97. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 21 Окт. Я. П.
   Получил коректуры из Сев[ерного] В[естника] Карпентера и начал писать предисловие. Поправлял Искусство, получил письмо от Ч[ерткова] и Бул[анже]. Вчера не работалось. Ездил в Ясенки. Сейчас, оставшись один после занятий, спрашивал себя, что мне делать,и, не имея никакого личного желания (кроме телесных потребностей, поднимающихся, только когда есть, спать хочется), так ясно почувствовал радость сознания воли Бога, что мне ничего не нужно и не хочется, как делать то, что Он хочет. Чувство это возникло вследствие вопроса, к[оторый] я сам себе задал, оставшись один в тишине: кто я? зачем я? И так ясно ответилось само собой: кто и что бы я ни был, я кем-то послан, что-то делать. Ну и давай это делать! И так радостно, хорошо почувствовал свое слияние с волей Бога. Это второе мое живое чувство Бога. То я почувствовал прямо любовь к Бо­гу. Теперь не могу вспомнить, как это было, помню только, что было это радостное чувство. О, какое счастье уединение! Нынче так хорошо. Чувствуешь Бога.
   22 Окт. 97. Я. П. Е. б. ж.
   22 октября. Пишу вечером. Целый день плохо работалось. И спал дурно: видел чувственные сны. Поправлял 11 гл. утром; вечером начал 12-ую. Не мог ничего сделать. Чирей на голове, и ноги преют. Не от меда ли? Были Афанасий и Марья Алек[сандровна]. Теперь вечер. Я одни и ужасно грустно. Нет ни сомнений, ни огорчений. Но грустно, хочется плакать. Ах, надо больше, больше готовиться к новому назначению. Письмо от Грота. Надо отдать ему Об Искусстве.
   Думал только вот что:
   В детстве, юности чувства (sens) очень определенны, пределы твердые. Чем дольше живешь, тем больше и больше стираются эти пределы -- чувства тупеют, устанавливается другое отноше­ние к миру. --
   23. Ок. 97. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 26 Ок. 97. Я. П. Престранное дело. Третий день не могу писать. Недоволен всем, что написал. Есть новое и очень нужное для иск[усства], и никак не могу ясно выразить. Письмо от Вандервера.
   Теперь утро. Поеду на почту.
   Нынче 10 Ноября. Я. П. 97. Много пережито в эти две недели. Работа всё та же. Кажется, что кончил. Нынче написал письма и между прочим Гроту, чтобы набирать. Была С[оня], уезжала в Москву из Пирогова, куда мы вместе ездили. Там б[ыло] хорошо. С тех пор как приехал, болит спина и по вечерам лихо­радка. Александр] Петр[ович] у меня пишет. Нынче ездил с Левой в Ясенки и он затеял комичный разговор о культуре. Он бы был не дурен, если бы не этот огромный знаменатель при очень маленьком числителе. --
   Нынче написал 9 писем. Осталось одно письмо Хилкову. Ужасное его дело и положение. Был Михайла Новиков и еще крестьянин, поэт из Казани.
   Думал: 1) Положение людей, одурманенных ложной рели­гией -- всё равно, как в жмурках: завяжут глаза, да еще возь­мут под мышки, да закрутят. А потом пустят. И всех. Без этого не пускают, (К воззванию.)
   2) Самое обыкновенное суждение о христианстве, особенно у новых ничшеанских рассудителей, что христианство это--отречение от своего достоинства, слабость, покорность. Как раз напротив: истинное христианство прежде всего требует высшее сознание своего достоинства, страшную силу и непоколебимость. Как раз напротив, поклонники силы должны подличать перед силой.
   3) Шел по деревне, заглядывал в окна. Везде бедность и неве­жество, и думал о рабстве прежнем. Прежде видна была при­чина, видна была цепь, кот[орая] привязывала, а теперь не цепь, а в Европе волоски, но их так же много, как и тех, к[оторыми] связали Гюливера. У нас еще видны веревки, ну бичевки, а там волоски, но держат так, что великану народу двинуться нельзя. Одно спасенье: не ложиться, не засыпать. Обман так силен и так ловок, что часто видишь, как те самые, кот[орых] высасывают и губят -- с страстью защищают этих высасывателей и набрасываются на тех, кто против них. У нас царь.
   11 Ноября 97. Я. П. Е. б. ж.
   [11 ноября.] С утра писал Х[аджи]-М[урата]. Ничего не вы­шло. Но в голове уясняется. И очень хочется. Написал письмо Хилк[ову] и др[угим], но Х[илкову] едва ли пошлю. Была М[арья] А[лександровна]. Здоровье совсем хорошо.
   12 Н. 97. Я. П. Е. б. ж.
   [12 ноября.] Нынче пришел Петр Осипов: "у нас стали про­давать индульгенции". Владимирская, и велено через старосту выгнать народ в церковь. Лева нашел руду и находит очень естественным, что люди будут жить под землей с опасностью жизни, а он будет получать доход. 3-го дня от Тани была теле­грамма, что задержалась. Очень жду ее. Самое важное то, что решил писать воззвание: некогда откладывать. Нынче поправил о науке. Сейчас вечер. Взял две версии воззвания и хочу заняться.
   14 Н. 97. Я. П. Недовольное письмо от С[они]. И Таня пишет, что она недовольна, что я не еду. Хочу одного: сделать как лучше перед Богом. Не знаю еще как. Ночью дурно спал -- мысли нехорош[ие], недобрые. И апатия. Нет охоты заниматься. Поправлял предисловие к науке. Записано следующее:
   1) Читал о действиях англичан в Африке. Всё это ужасно. Но -- пришло в голову -- может быть, это неизбежно нужно для того, чтобы к этим народам проникло просвещенье. Сначала " задумал[ся] и подумал, что это так надо. Какой вздор. Почему же людям, живущим христианской жизнью, не пойти просто, как Миклуха-Маклей, жить к ним, а нужно торговать, спаивать, убивать. Говорят, если бы люди жили по-христиански, им бы делать нечего было. Вот дело. И дело огромное -- пока Еван­гелие проповедуется всей твари.
   2) Наука, потеряв религиозную основу, стала изучать пустяки, главное, перестала изучать важное. С тех пор и соста­вилась теория опытной науки, Бекон.
   3) Думал в pendant (1) к Х[аджи]-М[урату] написать другого русского разбойника Григория Николаева, чтоб он видел всю незаконность жизни богатых, жил бы яблочным сторожем в богатой усадьбе с lawn tennis' oм.
   4) (2) Я нынче в очень дурном духе и мне трудно помнить, представить себе себя, каким я бываю в хорошем духе. А это непременно нужно, чтоб не отчаиваться и не делать дурного -- будучи в дурном -- воздерживаться от всякой деятельности. Разве не то же самое в жизни? Надо не верить, что я такой дрян­ной, каким я себя чувствую, а сделать усилие вспомнить, какой я там, какой я в духе, и жить в меру того воспоминаемого я или вовсе не жп[тъ] -- воздерживаться.
   5) Toute reunion d'hommes est toujours inferieure aux elements qui la component. (3) Это оттого, что они соединены
  
   (1) [параллельно]
   (2) В подлиннике далее ошибочная нумерация: 3, 4.
   (3) [Всякое соединение людей всегда ниже тех элементов, из которых оно состоит.]
  
  
   уставом. В своем естественном соединении, как Бог их соединил, они не только не ниже, но в много раз выше.
   Читал статью Менш[икова]. Много хорошего: (1) о единобожии и многобожии и много очень слабо: пример[ы].
   15 Н. 97. Я. П. Е. б. ж.
   [15 ноября.] Плохо работал над предисловием к Карпентеру. После обеда по метели ездил в Ясенки. Свез Тане письмо. Вернулся -- вот в первый раз узнал прострацию. Потом напился: чая -- ожил. Читал, но ничего не делал. Только написал письмо Мооду в ответ на его замечания. Думал пустое. То, что любовь хороша только тогда, когда не сознаешь её. А стоит сознать, да еще порадоваться на свою любовь, и конец ей.
   16 Н. 97. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 17. 97. Я. П. Второй день думаю с особенной ясностью вот о чем:
   1) Моя жизнь -- мое сознание моей личности всё слабеет и слабеет, будет еще слабее и кончится маразмом и совершен­ным прекращением сознания личности. В это же время, совер­шенно одновременно и равномерно с уничтожением личности, начинает жить и всё сильнее и сильнее живет то, что сделала моя жизнь, последствия моей мысли, чувства; живет в других людях, даже в животных, в мертвой материи. Так и хочется сказать, что это и будет жить после меня. Но всё это лишено сознания и потому я не могу сказать, что это живет. Но кто же сказал, что это лишено сознания? Почему я не могу предполо­жить, что это всё объединится новым сознанием, кот[орое] я справедливо могу назвать моим сознанием, потому что оно всё составится из моего? Почему не может это другое, новое существо жить вместе с теми существами, к[оторые] теперь живут? Почему не предположить, что мы все -- частицы сознания других, высших существ, таких, какими мы будем. "У отца моего обители многи суть", не в том смысле, что места. разные есть, а в том, что сознания личности разные: одни включаются, переплетаются с другими. Ведь весь мир, какой я знаю с его пространствам, временем, есть произведение моей личности, моего сознания. Как только другая личность,
  
   (1) Написано: хорошее
  
   другое сознание, так совсем другой мир, элементы которого составляют наши личности. Как в ребенке, во мне понемногу зарождалось сознание (кот[орое] сделало и то, что я себя ребенком, зародышем даже, вижу отдельны[м] существом), так оно зарождаться будет и теперь, уже зарождается в послед­ствиях моей жизни, в будущем моем я после моей смерти. Церковь есть тело Христово. Да, Христос теперь в своем новом сознании живет жизнью всех живых и умерших и будущих членов церкви. Так же будет жить и каждый из нас своею церковью. И у самого ничтожного будет своя ничтожная и может быть плохая церковь, но церковь, составляющая новое тело его. Но как? Вот этого-то мы не может представить себе, п[отому] ч[то] ничего не можем представить себе вне нашего сознания. И не обители, а сознания многи суть. -- Но тут последний, самый страшный неразрешимый вопрос: зачем это? Зачем это движеиние. Эти переходы из одних низших, более частных сознании в более общие -- высшие? Зачем? Это тайна, кото[рую] мы не можем знать. В этом-то и нужен Бог и вера в Него. Толь[ко] Он знает это и надо верить, что это так надо.
   2) Еще думал нынче же совсем неожиданно о прелести -- именно прелести -- зарождающейся любви, когда на фоне веселых, приятных, милых отношений начинает вдруг блестеть эта звездочка. Это вроде того, как пахнувший вдруг запах липы или начинающая падать тень от месяца. Еще нет полного цвета, нет ясной тени и света, но есть радость и страх нового, обаятельного. Хорошо это, но только тогда, когда в первый и последний раз.
   3) Еще думал о той иллюзии, которой все подвержены, а особенно люди, деятельность к[оторых] отражается на других, иллюзия, состоящая в том, что, привыкнув видеть действие своих поступков на других, этим воздействием на других пове­ряешь верность своих поступков.
   4) Еще думал: Для гипнотизации нужна вера в важность того, что внушается (гипнотизация всех художественных обманов). Для веры же нужно невежество и воспитание доверия.
   Сегодня поправил предисловие к Карп[ентеру]. Получил телегр[амму] от Грота. Хочу отправить 10 гл[аву]. От Буланже грустное письмо.
   Ну 18 Н. 97. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 20 -- вечер 97. Я. П.
   Писал предисловие к Карп[ентеру]. Много обдумал Х[аджи]-М[урата] и приготовил матерьялы. Всё тон не найду. Письма были от С[они], одно неприятное. А нынче хорошее. С ужасом думаю о поезд[к]е в Москву.
   Нынче ночью думал о том моем старинном тройном рецепте против горя и обиды: 1) подумать о том, как это будет неважно через 10, 20 лет, как теперь стало неважно то, что мучало 10, 20 лет тому назад; 2) вспомнить, что сам делал, вспомнить такие дела, кот[орые] не лучше тех, к[оторые] тебя огорчают. 3) Подумать о том, в сто раз худшем, что могло бы быть. Можно прибавить к этому еще то, чтобы вдуматься в положение, в душу огорчающ[его] тебя человека, понять, что он не может поступать иначе. Tout comprendre c'est tout pardonner. (1) Важное же и сильнее и несомненнее всего этого это то, чтобы сказать себе: не моя воля да будет, но Твоя и не так, как я хочу, а как Ты хоче[шь], и не то, что я хочу, а то, что Ты хочешь. Мое же дело в тех условиях, в к[оторые] Ты поставил меня, ипол­нять Твою волю. Помнить, что когда трудно, то это самое и есть то, что задано мне, это и есть тот случай, кот[орый] не повторится, в кот[ором] ты можешь иметь счастье сделать то, что Он хочет. О[тец], помоги мне делать только Твою волю.
   Вчера был раздраженный разговор с Л[евой]. Я много сказал ему неприятного, он больше молчал, под конец и мне стало совестно и жалко его, и я полюбил его. В нем много хорошего. Я забыва[ю], как он молод.
   Поправлял нынче корект[уру] перевода Карп[ентера]. Желу­док нехорош и дурное расположение духа и слабость.
   21 Н. Я. П. 97. Е. б. ж.
   [21 ноября.] Жив. Всё обдумываю и собираю матер[ьялы] Х[аджи]-М[урата], Нынче много думал, читал, начал писать, но тотчас же остановился. Ездил в Ясенки, свез письмо С[оне]. Ничего не получил. Была М[арья] А[лександровна]. Она видимо устала, бедная н хорошая. Думал и записал.
  
   (1) [Всё понять значит всё простить.]
  
  
   1) Думал о смерти: О том, как странно, что не хочется уми­рать, хотя ничто не держит, и вспомнил об узниках, кот[орые] так обживутся в своих тюрьмах, что им не хочется и даже боятся покидать их для свободы. Так и мы обжились в своей тюрьме этой жизни и боимся свободы.
   2) Мы посланы сюда делать дело Божие. Как хороша в этом смысле притча о слугах, в отсутствие своего хозяина, вме­сто того, чтобы делать дело его, расхищающих его имуще­ство.
   3) Когда сердишься, не любишь кого-нибудь, знай, что это не ты, а что это сон, кошмар -- самый ужасный кошмар. Как останавливаются косить, чтоб не портить травы. Так и тут. Надо лечиться.
   Роз[анов] рассуждает о Меньшикове и подтрунивает над ним. Как... забыл, подтрунивал над Никол[инькой], а он молчал и весело мне улыбался. Как это всегда трогательно.
   22 Н. Я. П. 97. Е. б. ж.
   [22 ноября.] Видел во сне очень живо, что Таня упала с лошади, разбила себе голову, умирает, и я плачу о ней.
   24 11. Я. П. 97. Таня нынче приехала благополучно. Маша всё плоха. Но не огорчилась моим письмом. Очень люблю их обеих. Все их слабости мне понятны и трогательны. Таня завтра едет в Москву. Я обещал ехать с Левой, но берет страх, как подумаю. Вчера и нынче готовил к отправке главы и Мооду и Гроту. Давно нет писем ни от Моода, ни от Чертк[ова]. Нынче милое письмо от Гали.
   Прелестная погода; я ходил пешком далеко по Тульск[ой] дороге. Утром усердно работал над поправленном искусства. Вчера готовил Х[аджи]-М[урата]. Как будто ясно...
   За это время думал:
   1) Странная судьба: с отрочества начинаются тревоги, стра­сти, и думается: женишься и пройдет. У меня и прошло, и был длинный период -- лет 18 -- спокойствия. Потом стремление изменить жизнь и отпор обратный. Борьба, страдания и, нако­нец, как будто, гавань и отдых. Не тут-то было. Самое тяжелое начинается и продолжается и, должно быть, проводит в смерть. Это -- смерть того или другого при теперешних условиях страшнее всего.
   2) Легко бы было кротко, терпеливо, с состраданием отно­ситься к заблуждающимся людям, если бы эти люди не рас­суждали и не рассуждали похоже на правду. Надо как-ни­будь ответить на эти рассуждения, и тут-то не выдержишь.
   3) Всякий из нас в таком положении, что хочешь не хочешь, надо делать, работать. Каждый всегда на топчаке. Вопрос толь[ко] в том, на какой стать топчак.
   25 Н. Я. П. 97. Е. б. ж.
   [25 ноября.] Ж[ив]. Таня уехала. Очень мила -- хороша.
   Я дурно сделал, что говорил с ней про свое положение. Поправ­лял "искусство". Довольно хорошо написал письмо Мооду. От Гали хорошее письмо. Думал:
   1) Нам всегда кажется, что нас любят за то, что мы хороши. А не догадываемся, что любят нас от того, что хороши те, кто нас любит. Заметить это можно, если послушать то, что гово­рит тот жалкий и отвратительный и тщеславный чел[овек], к[оторого] вы с великим усилием над собой пожалели: он говорит, что он так хорош, что вы и не могли поступить иначе. То же и когда тебя любят.
   2) Раки любят, чтобы их варили живыми. Это не шутка. Как часто слышишь, да и сам говорил или говоришь то же. Человек имеет свойство не видать страданий, которые он не хочет видеть. А он не хочет видеть страданий, причиняемы[х] им самим. Как часто я слышал про кучеров, к[оторые] дожидают, про поваров, лакеев, мужиков в их работе -- "им очень весело". Раки любят, чтоб их варили живыми.
   26 Н. Я. П. 97. Е. б. ж.
   Нынче 28 Н. 97. Я. П.
   Два дня не писал. Всё занят работой над искусством и предисловием к К[арпентеру]. От С[они] огорченное письмо. Я дурно сделал, что сказал, а Т[аня] дурно сделала, что пере­дала. Нынче утром приехал Маковицкий, милый, кроткий, чистый. Много радостного рассказал про друзей. Я ездил в Ясенки: письмо от Моода хорошее и от Грота нехорошее. Нехорошо все эти дни на душе. В таком состоянии быть в Москве! Думал:
   1) Часто, бывало, говоришь с человеком, и вдруг у него делается ласковое радостное лицо, и он начинает говорить с вами [так], что кажется он сообщит вам нечто самое радостное для вас: оказывается, он говорит о себе. Захар[ьин] о своей опера­ции, Маш[енька] о свидании с отцом А[мвросием] и его словах. Когда человек говорит об очень близком ему, он забывает, что другой не он. Если люди не говорят об отвлеченном или духов­ном, они непременно каждый говорит о себе. И это ужасно скучно.
   2) Мечешься, бьешься, всё от того, что хочешь плыть по своему направлению. А рядом не переставая, и от всякого близко, течет божественный, бесконечный поток любви всё [в] одном и том же вечном направлении. Когда измучаешься хорошенько в попытках сделать что-то для себя, спасти, обес­печить себя, оставь все свои направления, бросься в этот поток, и он понесет тебя, и ты почувствуешь, что нет преград, что ты спокоен навеки и свободен и блажен.
   3) Только бы себя не любить, себя, своего Л. Н., и будешь любить и Бога и людей. Ты зажжен и не можешь не гореть, (1) а горя, будешь зажигать других и сливаться с другим огнем. (2) Себя любить значит жалеть свою свечу и тушить огонь.
   4) Если человек говорит очевидную неправду, или брань на тебя, то ведь он это делает не от радости. И то и другое очень тяжело. Если он это делает, то очевидно ему нельзя иначе, и он делает это, страдая. А ты вместо того, чтобы жалеть, сердишься на него. Напротив, надо постарать[ся] помочь ему.
   5) Трагизм человека умиленного, желающего только добра, когда он в этом состоянии, за это свое состояние, к[оторое] он не может не считать хорошим, встречает шипящую злобу и ненависть людей.
   29 Н. 97. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 2 Декабря. Я. П. 97.
   Тоскливое, грустное, подавленное состояние тела и душев­ных сил, но я знаю, что я жив и независимо от этого состояния, только мало я чувствую это я. Нынче было письмо от Тани о том, что С[оня] огорчена отсылкой предисловия в С[еверный]
  
   (1) Зачеркнуто: Или скорее ты везде будешь стоять на колесе и будешь под собой вертеть его.
   (2) Зач: (Но то.)
  
  
   В[естник]. Я ужасно боюсь этого. За эти дни было нелепое раздраженное письмо от Грота. До сих пор ничего не решено. Я занимался всё время поправками, добавками в Искусство. Главное, за это время был Душан, кот[орого] я еще больше полюбил. Он составляет с Славянским Посредником центр маленькой, но думаю, что божеской работы. От Ч[ерткова] всё нет известий. Тоска, мягкая, умиленная тоска, но тоска. Если бы не было сознания жизни, то вероятно была бы озлоб­ленная тоска. -- Думал:
   1) Мне было очень тяжело от страха раздражения и тяжелых столкновений, и я молился Богу: молился, почти не ожидая помощи, но все-таки молился. Господи, помоги мне выйти из этого. Избавь меня. Я так молился. Потом встал и прошел до конца комнаты и вдруг спросил себя: да не уступить ли мне? Разумеется, уступить. И Бог помог -- Бог, к[оторый] во мне, и стало легко и твердо. Вступил в тот божественный поток, кот[орый] тут, возле нас, всегда течет и которому мы всегда можем отдаться, когда нам дурно.
   2) Разговаривал с Душаном. Он сказал, что так как он невольно стал моим представителем в Венгрии, то как ему поступать? Я рад был случаю сказать ему и уяснить себе, что говорить о толстовстве, искать моего руководит[ель]ства, спрашивать моего решения вопросов -- большая и грубая ошибка. -- Никакого толстовства и моего учения не было и нет, есть одно вечное, всеобщее, всемирное учение истины, для меня, для нас особенно ясно выраженное в евангелиях. Учение это призывает человека к признанию своей сыновности Богу и потому своей свободы или рабства (как хотите назовите); свободы от влияний мира и рабства Богу, воле Его. И как только человек понял это учение, он свобод[но] вступает в непосредственное общение с Богом и спрашивать ему уже нечего и не у кого. Это похоже на плавание человека по реке с огромным разливом. Пока человек не в серединном потоке, а в разливе, ему нужно самому плыть, грести, и тут он может руководиться направлением плавания других людей. Тут и я мог руководить людей, сам приплывая к потоку. Но как только мы вступили в поток, так нет и не может быть руководителя. Все мы несомы силою течения, все в одном направлении, и те, кто были назади, могут быть впереди. Если человек спрашивает, куда ому плыть, то это доказывает только то, что он еще но вступил в поток и то, что тот, у кого он спрашивает, плохой руково­дитель, если он не умел довести его до того потока, т. е. до того состояния, в котором уже нельзя, п[отому] ч[то] бессмысленно спрашивать. Как спрашивать, куда плыть, когда поток с неотра­зимой силой влечет меня по радостному для меня направлению? Люди, которые подчиняются одному руководителю, верят ему и слушают его, несомненно бродят впотьмах вместе с своим руководителем.
  
  
   Кажется кончил Искусство.
   3 Дек. Я. П. 97. Е. б. ж.
   3 Декабря. Моя работа над Искусством многое уяснила мне. Если Бог велит мне писать художественные вещи -- они будут совсем другие. И писать их будет и легче и труднее. Посмотрим.
   Нынче 6 Декабря 1897. Москва.
   4-го ездил в Долгое. Очень умиленное впечатление от раз­валившегося дома. Рои воспоминаний. Два дня почти ничего не писал -- только готовил главы Искусства и укладывался. От С[онн] самые тяжелые письма. 5 (1) приехал. Ее нет. Она в страшном возбуждении уехала к Троице. Всё наделала моя статьи в Сев[ерном] В[естнике]. Я нечаянно ошибся. От Грота глупые письма. Он душевно больн[ой]. Был у Труб(ецкого]. Уступил им. Вечером приехала С[оня], успокоенная. Пого­ворили и стало хорошо. Ничего не записано. Проснулся дурно.
   7 Дек. 07. Москва. Е. б. ж.
   7 декабря. -- Вчера еще и еще говорили и я слышал от С[они] то, чего никогда не слыхал: сознание своей вины. Это б[ыла] большая радость. Благодарю тебя, Отец. Что бы ни было дальше. Уж это б[ыло], и это большое добро. Был у Стор[оженко]. Вечером б[ыл] Касаткин. Спрашивал об образцах. Утром поправлял Искусство. Ничего не записал -- суетно. Здоровье хор[ошо].
   8 Дек. 97. Москва. Е. б. ж.
  
      -- Исправлено из: 6.
  
   [11 декабря.] Нынче 11. Вот уже сколько дней прожил в Москве. Почти ничего не делал. Толь[ко] поправлял Иск[усство]. Бездна народа и писем. Слава Богу самое важное -- хорошее, т. е. не делал ничего, что не должно. Нынче написал письмо Гале. Кажется, выяснилось деление Иск[усства] точно такое, какое было прежде. Грустное впечатление произвели рас­сказы Ростовнева о Чертк[ове] и письмо И[вана] М[ихайловича]. Потом Таня, Вера, Варя, С[оня], все страдают. Ну им это простительно, но как может страдать христианин? За это время выяснилось положение Грота. Он душевно больной, как все люди -- не христиане. Я согласился Трубецкому отдать по частям. Грустное письмо от Ч[ерткова]. Хочется написать ему.
   12 Д. 97. Москва. Е. б. ж.
   [13 декабря.] Нынче 13. Утро.
   Написал письмо Чертковым. Кажется, очень хорошо испра­вил 10 главу. Вчера читал переписку St. John о половом во­просе и очень возмутился и неприятно поговорил с ним у Руса­нова. У Рус[анова] голова Х[аджи]-М[урата]. Нынче утром 20 хотел писать Х[аджи]-М[урата]. Потерял конспект. --Кое-что записано. Хочу записать теперь сюжеты, к[оторые] стоит и можно обработать, как должно.
   1) Сергий. 2) Александр I. 3) Персиянинов. 4) Расск[аз] Петровича, мужа, умершего странником. 5) -- следующие хуже -- Легенда о сошествии Хр[иста] во ад и восстановление ада. 6) Фальшивый купон. 7) Хаджи-Мурат. 8) Подмененный ребенок. 9) Драма христианского воскресения, пожалуй и 10) Воскресенье, суд над проституткой, 11) Прекрасно. 11) Разбойник -- убивающий беззащитных. 12) Мать. 13) Казнь в Одессе.
   Дома тяжело. Но я хочу и буду радостен. --
   Записать только две:
   1) что физическая связь с случайным супругом есть одно из установленных Богом средств для распространения его истины: для испытания, укрепления сильнейшего и для про­свещения слабейшего.
   2) Людям, исповедующим сыновность Бога, не радоваться жизни, тосковать есть ужасный грех -- ошибка. Если понял, что цель жизни есть деятельность для Бога без своих целей, то ничто не может ни помешать этой деятельности, ни задер­жать ее. Главное же, жизнь волен неволей идет вперед к луч­шему: и своя жизнь и жизнь мира. Как же не радоваться этому движению? Надо только помнить, что жизнь есть движение.
   Пишу и сплю. И потому выражал дурно. До вечера. Е. б. ж.--
   Нынче. 14 Д. 97. М.
   Утро. Вчера получил неприятное письмо от Ч[ерткова] и послал ему ответ. Об изданиях. Третьего дн[я] читал переписку St. John'а о половом общении и раздосадовался и пошел к Русановым и, встретив там St. John, высказал ему резко свое осуждение. Это мучало меня, и я вчера написал ему запис­ку, прося извинения, и получил хороший ответ, тронувший меня.
   Чувствую себя очень нездоровым, в самом дурном располо­жении духа и потому всем недоволен и не могу любить. И сейчас думаю: Мы тяготимся болезнью, а болезнь есть необходимое благое условие жизни. Только она одна (пожалуй не одна, но одна из главных и всем общих условий) готовит нас к смерти, т. е. переходу в другую жизнь. Потому-то она и послана всем, и детям, и взрослым, и старикам, п[отому} ч[то]все во всех воз­растах умирают. А мы тяготимся ею. То, что мы тяготимся болезнями, показывает только то, что мы живем не так, как должно и этой временной и вместе и вечной, а живем только одной временной жизнью. Болезнь есть приготовление к пере­ходу. И потому роптать на болезнь всё равно, как роптать на холод, дожди. Надо пользоваться ими, а не роптать. И только те, кто живет играючи, досадуют на дождь, а кто живет серьезно, тот радуется. Так и болезнь. Мало того: не только болезнь, но дурное расположение духа, разочарован[ие], горести. Всё это помогает отлеплению от мирского и облегчает переход в новую жизнь. В таком я теперь периоде. --
   [14 декабря.] Вечер 14. Целый день нездоровилось и в самом дурном расположении духа. Не могу пересилить себя -- всё не­приятно и тяжело. Ничего не делал --читал и разговаривал.
   15 Д. 97. М. Е. б. ж.
   Нынче 17 Д. 97. М. Всё в очень дурном состоянии душев­ном; борюсь с недоброжелательством. Отдал статью. Телеграфировал в Англию. Еще нет ответа. Сейчас куча народа целый вечер. Нынче написал 12 писем. Но ничего не работал. -- Нынче думал самое старое: то, что надо совершенствоваться в любви, в чем никто помешать не может и что очень интересно. Любовь же не в исключительных привязанностях, а в доб­ром, не злом отношении ко всякому живому существу. Письма написал: 1) Поше, 2) Маше, 3) Ив[ану] Михайловичу], 4) Кн. Вяземск[ому], 5) Бондареву, 6) Страхову, 7) учителю Робинзону, 8) Священнику Долю [?], 9) Crosby, 10) Чижову, 11) Николаеву в Казань, 12) --
   Заканчиваю тетрадь в нехорошем настроении. Завтра начну новое. Недовол[ен] нынче и статьею об Иск[усстве].
   Дневник 1897. 21 Дек. Москва.
   Начинаю новую тетрадь как будто в новом душевном состоя­нии. Вот уже дней 51 ничего не делаю. Обдумывал Х[аджи]-М[урата], но нет охоты и уверенности. Об Искусстве напе­чатали. Ч[ертков] недоволен. И здесь тоже. Вчера получил анонимное письмо с угрозой убийства, если к 1898 году не исправлюсь. Дается срок только [до] 1898 года. И жутко и хорошо. С[оня] очень слаба, и мне ее ужасно жаль. В ней тоже происходит перелом. Бегаю на коньках. Признак не деятель­ного состояния духа, что ничего не записано. Сейчас прочел рассказ Чех[ова] На подводе. Превосходно по изобразитель­ности, но риторика, как только он хочет придать смысл рассказу. Удивительно прояснилось у меня в голове благодаря книге об об Искусстве]. --
   26 Д. 97. Москва. Я третьего дни заболел и теперь еще не поправился. Читаю много. Нехорошо на душе, ве­чер.
   27 Д. 97. М. Е. б. ж.
   [29 декабря.] Ж[ив]. Нынче 29 Д. 97. М. Утро. Думал о Х[аджи]-М[урате]. Вчера же целый день складывалась драма-комедия: (1) Труп. Всё еще нездоровится. Вчера б[ыл] у Берса. Получены угрожающие убийством письма. Жалко, что есть ненавидящие меня люди, но мало интересует и совсем не бес­покоит. Записал кое-что.
  
   (1) Исправлено из: 6
  
   Разговор с Трубецким. Какой жалкий юноша.(1) Всё пони­мающий и вместе с тем ничего не умеющий поставить на настоя­щее место и потому живущий в невообразимой путанице. Думал: 1) Говорят обыкновенно, что христианское истинное Христово, а не церковное учение разрушает всякое единение, что это есть "индивидуализм", разъединяющий. Как это лживо! Христианство только пот[ому] и проповедует спасение личное, "индивидуализм", как они говорят, что это личное спасение необходимо, доступно, радостно всем и потому неизбежно соединяет людей, не механически: давлением насилия извне, или перемешиванием "культурой", а химически, внутренним неразрывным единением.
   2) Иногда жалуешься на то, что не любят твою душу, а любят или не любят тело и сердишься на них, осуждаешь; а не видишь того, что они не могут: для них твоя душа, самое святое святых твоей души, то, что ты знаешь, одно есть, одно действует -- есть ничто, п[отому] ч[то] невидимо, как хими­ческие лучи спектра.
   Есть люди -- преимущественно женщины, для кот[орых] слово есть только средство достижения цели и совершенно свободно от основного своего значения -- быть выражением действительности. Люди эти бывают страшно сильны. Их пре­имущество подобно тому, кот[орой] имел бы человек, кот[орый] в фехтовании снял бы шишечки с рапир. Противники его связвны условиями того, чтобы... Нет хорошего сравнения. Лучше всего: подобно игроку и карты -- шулеру. Приищу. Примеры этого такие. Человеку хочется, положим, украсть, он берет чужие деньги и рассказывает, что ему поручили взять их, просили об этом, и верит, что его просили. И доказатель­ство несправедливости своего показания оправдывает новой ложью. Он убивает. Убитый так страдал, что умолял убить себя. Ему хочется делать какую-нибудь гадость или глупость, ну перевернуть всю мебель кверху ногами или распутничать. И он подробно объясняет, как признано докторами, что это необходимо делать периодически и т. п. И он сам себя уверяет, что это так. Когда же оказывается, что это не так, он не слушает,
  
      -- Зачеркнуто: Умны[й]
  
  
   приводит свои доводы и потом тотчас же забывает и свои и чужие доводы. Люди эти страшны -- ужасны.
   4) Спириты говорят, что после смерти души людей живут и общаются с ними. Верно говорил, помню, Соловьев-отец, что это верованье церкви о святых, об их заступничестве и о молитвах к ним. Е[вгений] Иванович так же верно говорит, что как пашковство есть выделение одного догмата искупления и приурочивание всего к нему, так спиритизм есть выделение догмата святых и приурочивание всего к нему.
   5) Я же говорю об этом догмате о душе следующее: душой мы называем Божественное -- духовное, ограниченное в нас нашим телом. Только тело ограничивает это Божественное -- духовное. И это-то ограничение и дает ему форму, как сосуд дает форму жидкости или газу, заключенному в нем. И мы знаем только эту форму. Разбей сосуд, и заключенное в нем перестает иметь ту форму, кот[орую] име[ло], и разливается, разносится, соединяется ли с другими веществами, полу­чает ли новую форму? мы этого ничего не знаем, но знаем наверное то, что оно теряет ту форму, к[оторую] оно имело в своем ограничении, п[отому] ч[то] то, что ограничивало, разрушилось. То же и с душой. Душа после смерти перестает быть душою и, оставаясь духом -- божественной сущностью, становится чем-то другим, таким, о чем мы судить не можем. Написал предисловие Ч[ерткову].
   30 Д. М. 97. Е. б. ж.
  

[1898]

   [1 января.] Прошло 2 дня. 1-е Января 1898. Очень грустно, уныло, нездорово встречаю новый год. -- Не могу работать....
   Получил письмо от Федосеева из Верхоленска о духоборах очень трогательное. Еще письмо от редактора The adult о свободной любви. Если бы было время, хотелось бы написать об этом предмете. Должно быть и напишу. -- Главное пока­зать, что всё дело в выгораживаньи для себя возможности наибольшего наслаждения без думы о последствиях. Кроме того они проповедуют то, [что] уже есть и очень дурно. И почему отсутствие внешней restreint (1) поправит всё дело. Я, разумеется, против всякой регламентации и за полную свободу, но только идеал есть целомудрие, а не наслаждение. --
   Думал за это время только одно и кажется важное, именно:
   1) Все мы думаем, что наша обязанность, призвание, это делать разные дела: воспитать детей, нажить состояние, напи­сать книгу, открыть закон в науке и т. п., а дело у всех нас только одно: делать свою жизнь, сделать так, чтобы жизнь была цельным, разумным, хорошим делом. И делом не перед людьми, оставив по себе память доброй жизни, а делом перед Богом: представить ему себя, свою душу, лучше, чем она была, ближе к Нему, покорнее Ему, согласнее с Ним. Думать так -- главное чувствовать так, очень трудно. Всё сбиваешься на славу людскую, но это можно и должно. Помоги мне. Бог. Я иногда и вот сейчас чувствую это. --
   2 Ян. 98. М. Е. б. ж.
  
      -- [стесненно]
  
   [4 января.] Нынче уже 4-е. Мне немного лучше. Хочется работать. Вчера Стасов и Р[имский-Корсаков], кофе, глупый разговор об иск[усстве]. Когда я буду исполнять то, что много баитъ -- не подобаитъ. Получил вольно печатанную брошюру. Записать нужно только одно: то, что жизнь всякая бессмыслен­на, исключая той, к[оторая] имеет целью служение Богу, служе­ние совершению недоступного нам дела Божия. Это еще напишу. Теперь сплю. Приехала милая Маша, потом Таня с Сашей. --
   5 Я. М. Е. б. ж. 98.
   Нынче 13 Я. 98. М. -- Больше недели не писал. И ничего почти не делал. Всё нездоровится. Уныло. И то добр и спокоен, а то тревожен и не добр. Третьего дня б[ыло] тоскливо. И пришли мужики: Балахов с Ст[епаном] Петровичем] и два Тульские. И так легко, бодро стало. Надо не поддаваться среде. Можно всегда вступать в среду -- Бога и его людей. Давно так нехо­рошо не б[ыло] на душе. Письмо от Поши. Написал Поше, Ивану Михайловичу, Ч[ертковым], М[ооду] и Б[уланже]. Всё пытаюсь найти удовлетворяющую форму Х[аджи]-М[урата] и всё нет. Хотя как будто приближаюсь. Вчера праздновали
   Тан[ины] имянины -- тяжело. Нынче телеграмма о стат[ье] Ч[то] т[акое] Искусство. -- Кой-что записано и кажется важное.
   1) Огромной важности и надо будет хорошенько изложить: Организация, всякая организация, освобождающая от каких-либо человеческих, личных, нравственных обязанностей. Всё зло мира от этого. Засекают, развращают, одуряют людей и никто не виноват. В рассказ о восстановлении ада -- это главное новое средство. --
   2) Каждый из нас это свет, божественная сущность, любовь, сын Божий, заключенный в тело, в пределы, в цветной фонарь, который мы же разрисовывали нашими страстями, привычками, так что всё, что мы видим, мы видим только через этот фонарь. Подняться, чтобы видеть через него, нельзя -- наверху такое же стекло, сквозь к[оторое] и Бога мы видим, сквозь нами же разрисованное стекло. Одно, что мы можем -- это не смотреть сквозь стекла, а сосредоточиться в себе, сознавать свой свет и разжигать его. И это одно спасенье от обманов жизни, от страданий, соблазнов. И это радостно и всегда возможно. Я делаю это. И хорошо.
   3) Сновидения это не что иное, как смотрение не на мир сквозь стекла, а только на стекла и переплетение этих разных рисунков стекол. Во сне видишь только стекла, наяву мир сквозь стекла.
   4) Женщина может, любя мужчину, видеть в нем достоин­ства, к[оторых] нет, но будучи равнодушной, она не может видеть достоинства мужчины иначе, как через мнение других. (Впрочем, кажет[ся] неверно.)
   5) Следующее, когда я записал, показалось мне очень важ­ным:
   Христиане стремятся к соединению и соединяются между собой и с другими людьми христианским орудием единения: смиренном -- любовью. Но есть люди, кот[орые] не знают этого средства соединения, но верят в него и стараются соеди­ниться (все люди стараются соединиться) другими, внешними средствами насилия, угрозы. -- Нельзя требовать от этих людей, не знающих, но могущих понять христианского сред­ства соединения, чтобы они не пользовались своим средством; но совершенно несправедливо и неразумно, когда эти нехристианские люди навязывают это свое низшее средство единения людей знающим и пользующимся высшим. Говорят: вы, хри­стиане, пользуетесь нашим средством: если вас не ограбили, не убили, то это благодаря нам. На это христиане отвечают, что им не нужно (как оно действительно и есть для христиан) всё то, что даст им насилие. И потому, если и законно то, что люди, не знающие высшего средства единения, пользуются низшим, незаконно то, что они на свое низшее средство смотрят как на всеобщее, единственное и хотят принуждать к употреблению тех, кому оно не мож[ет] быть нужно.
   Главный шаг, кот[орый] предстоит теперь человечеству, состоит в том, чтобы люди не только признали и допустили средство христианского единения, но призна[ли] то, что оно есть высшее, то, к кот[орому] стремится и к кот[орому] неизбёж[но] придет всё человечество. --
   6) Когда бываешь полон энергии, то живешь и должен жить для этого мира; когда же болеешь, то умираешь, т. е. начинаешь жить для того, послесмертного мира. Так что в том и в другом фазисе есть работа. Когда болеешь, умираешь, то сосредоточивайся в себе, думай о смерти и жизни за смертью; а не тоскуй об этой. Оба процесса нормальны, и в обоих есть свойственная состоянию работа.
   Чувствую себя несколько духовно свежее.
   14 Я. 98. М. Е. б. ж.
   [18 января.] Нынче 18. Здоровье немного лучше. Сейчас вечер. Написал письма: 1) Черткову, 2) Дубровину, 3) Дубров­скому, Тверь, 4) Тула Н. И. X., 5) Накашидзе, 6) Ив[ану] Михайловичу. Нынче уяснил план Х[аджи]-М[урата] больше, чем когда-либо.
   19 Января 1898. Москва. Тяжело, праздно. Не могу рабо­тать. Несколько раз на деле вспоминал, что всё неприятное есть только Ermanung (1) тому, чтобы подвигаться вперед к совершенству. Помоги, Отец. Приди и вселися в меня. Ты уже вселен, Ты уже я. Мое дело только сознать Тебя. Сейчас так пишу и полон желания. А все-таки знаю, кто я.
   Нынче 2 Февраля 98. М. Очень слаб и вял. Всё время или читал, или поправлял корект[уры] иск[усства]. Многое надо записать. Но нет сил и охоты. -- Ни событий, ни писем.
   3 Февраля 98. М. Е. 6. ж.
   [3 февраля.] Всё так же умственно непроизводителен. Утром хватился, что пропущено в Иск[усстве] место о Троице и, ничего не работая, пошел к Гроту, оттуда в редакцию; пришел в 3-м ч[асу], почитал, лег, обедал. Пришли Тароват[ый], потом Меншиков, Попов, Горб[унов], еще один, Гуленко, Суллер. -- Читал Пахаря Ляпун[ова] и очень тронут. Записано следующее:
   1) В минуты уныния хочется просить помощи у Бога. И можно просить. Но только такой помощи, кот[орая] бы помогла мне и не помешала бы никому другому. И такая помощь есть только одна: любовь. Всякая другая -- матерьяльная помощь не только может, но должна стать в разрез с матерьяльным благом других.. Только одна любовь -- увеличение в себе любви -- удовле­творяет всему, что можешь желать, и ие становится в разрез с благом других. "Приди и вселися в мы".
   2) Женщины употребляют слова не для выражения своих мыслей, а для достижения своих целей. Такой же смысл они
  
   (1) [побуждение]
  
   ищут и в словах других. И от этого они так навыворот часто понимают людей. И это очень неприятно.
   3) Смысл жизни только один: самосовершенствование -- улучшать свою душу. "Будьте соверш[енны], как От[ец] ваш неб[есный]".
   Когда тяжело, когда мучает что, -- вспомни, что в этом только твоя жизнь, и сейчас станет легко. -- И радостно. Как радуется богач, собирая свое богатство, так радуешься и ты, если только положил в этом одном жизнь. А для дости­жения этого преград нет. Всё, что кажется горем, преградой в жизни мирской -- ступень, сама подставляющаяся тебе под ноги, чтобы ты поднялся.
   4) Если есть в тебе силы деятельности, то пусть она будет любовная; если нет сил и ты слаб, то слабость твоя пусть будет любовная.
   5) Неорганическое есть только то, жизнь чего мы не можем понять. Для блохи неорганическое есть мой ноготь. Точно так же и зл[о] есть непонятое добро.
   6) Служить Богу и людям. Но как? чем? Может быть, нет этой возможности. Неправда. Эта возможность всегда дана тебе -- делаться лучше.
   7) Человек посланник, как и сказал Хр[истос], именно посланник, кот[орому] важно только исполнить данное ему пору­чение и всё равно, что о нем думают. Пускай думают дурно -- иногда это нужно -- только бы поручение было исполнено.
   8) Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Какого? Ты осудил, а он уже другой. Нельзя и сказать: не люблю. Ты сказал, а оно другое.
   9) Говорят про царя, что не виноват он, а его окружающее -- неправда --- он один причиной всего. Жалеть его можно и должно, но нужно знать, где причина.
   10) То, что цель жизни есть самосовершенствование, совер­шенствование бессмертной души есть единственная цель жизни человека, уже справедливо п[отому], что всякая другая цель, в виду смерти -- бессмысленна.
   11) Если человек обсуживает последствия своего поступка, то мотивы поступ[ка] не религиозные.
   12) На коленях перевернулся от тяжести разрезной нож, и мне показалось, что это живое, и я вздрогнул. Отчего? Оттого, что ко всему живому есть обязательства, и я испугался, что я не исполнил их, раздавил живое существо.
   13) Сила в рабочем народе. Если он несет свое угнетение, то только п[отому], ч[то] он загипнотизирован. Вот в этом-то всё дело -- уничтожить этот гипноз.
   14) Нельзя не желать того, чтобы знали и одобряли наши поступки. Тем, у кого нет Бога, надо, чтобы знали и одобряли их поступки. У того, у кого есть Бог, достаточно, чтобы Он знал. На этом можно проверить, есть ли у человека Бог.
   4 Февр. 98. М. Е. б. ж.
   [5 февраля.] Нынче 5-е утро. -- Ничего не хочется писать. Все эти последние дни, особенно вчера, чувствую, применяю к жизни сознание того, что цель жизни одна: быть соверш[енным], как Отец; делать то же, что Он, то, чего Он хочет от нас, т. е. любить; любовь чтобы руководила в минуты самой энерг[ичной] деятельности и чтобы одной ей дышать в минуты величайшей слабости. Как только что-нибудь тяжело, больно, так стоит только вспомнить это, и всё тяжелое, больное исче­зает и остается одно радостное.
   Человеку, серьезно, искренно пользующемуся своим разу­мом, очевидно, что все цели закрыты ему: одна только разумна: жить для удовлетворения требований Бога, своей совести, своей высшей природы (всё одно и то же). Если выразить это во времени, то жить так, чтобы готовить свою душу к переходу в лучший мир, если выразить это точнее вне времени: слить свою жизнь с ее безвременным началом, с Добром, с Любовью, с Богом. --
   Боюсь только одного: чтобы это так сильно и благотворно действующее на меня сознание единственной разумности и свободы, радостности жизни в Боге, не притупилось, не потеряло свое, возносящее меня от дрязг жизни, освобождающее действие. Ах кабы всем, кабы всегда так. Нынче ночью при этом свете обдумывал разные явления жизни, и так было хорошо и радостно. Подожд[у] экзамена, буду готовиться к нему.
   Когда записывал, забыл:
   1) Как нелеп довод врагов нравственного совершенствова­ния о том, что человек, истинно самоотверженный, пожертвует своим совершенством для блага других, т. е. что человек готов стать дурным, чтобы поступать хорошо. Если разуметь под этим то, что человек готов перед людьми прослыть дурным, только бы исполнить требования своей совести, а не служить известному делу или даже людям. Служение делу и людям может иногда совпадать, а может и не совпадать с требованиями совести. Это частный случай.
   2) Сомневаться в том, что источник всех зол есть ложное религиозное учение, может только человек, не думающий о причинах житейских общественных явлений. Причины всех этих явлений -- мысли, мысли людей. Как же могут не иметь огромного влияния на общественное устройство ложные мысли? Людям некоторым хорошо в ложном устройстве, осно­ванном на ложных мыслях; понятно, что они поддерживают ложные мысли, ложное религиозное учение.
   3) Не могу писать и тоскую и принуждаю себя. Как глупо! Точно жизнь в писаньи. Она даже не во внешней деятельности, и Не как я хочу, а как Ты хочешь. Еще полнее и значительнее без писанья. Вот я учусь жить без писанья. И можно.
   4) Записано то, что уже сказал здесь, а именно, что совер­шенствоваться не значит готовиться к будущей жизни (это мы так говорим для удобства, простоты речи), а совершенствоваться значит приближаться к той основе жизни, для к[оторой] нет времени, а потому и нет смерти, т.е. всё более и более переносить свое Я из жизни телесной в жизнь духовную.
   5) Е[вгений] Иванович рассказывал про Ан[ну] Шара­пову. Она спокойна только, когда заняты ею. Всякое занятие посторонним ей неинтересно. Всякое же занятие друг[ими] людь[ми] оскорбляет ее. Ей кажется, что она поддерживает жизнь всех близких, что без неё все бы пропали. При малей­шем укоре, она оскорбляет всех. И через 10 мин[ут] забывает и ни малейшего раскаяния. -- Это крайняя степень эгоизма и сумашествия, но есть много градаций, приближающихся к этому. В сущности, думать, что я живу для себя, для своего наслаждения, славы, есть полное сулшшествие потенциальное. Жить -- нельзя не жить для себя, нельзя не защититься при нападении, не броситься на пищу, когда голоден, но думать, что в этом жизнь, и ту самую мысль, кот[орая] дана для того, чтобы увидать невозможность такой жизни, употреблять на усиление такой отдельной жизни, есть полное сумашествие.
   6) Жена приходит к мужу и ласково, умно говорит, как прежде не говорила. Муж тронут. А это только оттого, что она сделала гадость.
   7) Jean Grave, L'individu et la societе (1) говорит, что революция только тогда будет плодотворна, когда 1'individu будет воз­держан, бескорыстен, добр, готов к помощи ближнему, не будет тщеславен, не будет осуждать других, будет иметь со­знание своего достоинства. Т. е. будет иметь все достоинства христианина. Но как же он приобретет эти добродетели, зная, что он только случайное сцепление атомов? Все добродетели эти возможны, естественны, даже невозможно отсутствие их при христианском миросозерцании, том, что мы сыны Бога, посланные делать Его волю; но с матерьялистическйм мировоззрени[ем] добродетели эти несовместимы.
   Теперь 2-й час, иду вниз. Буду писать завтра.
   6 Ф. 98. М. Е. б. ж.
   Нынче 19 Февр. 1898. М. Долго не писал. Сначала был нездо­ров. Дней 5, как лучше. За это время всё исправлял и допол­нял и портил последние главы об Искусстве. Решилась отправка Карп[ентера] с предисловием в Северный В[естник]. Поправ­лял и это предисловие. Общее впечатление от этой статьи "о науке", так же как и от 20 гл[авы], раскаяние. Чувствую, что это правда, что это надо, но больно, что оскорбляю, огор­чаю много добрых заблудших. Очевидно, 0,999 не поймут, во имя чего я осуждаю нашу науку, и буду[т] возмущены. Надо бы было сделать это с большей добротой. И в этом я виноват, но теперь поздно. В последний раз, как я писал, я высказывал страх, что то перенесение себя из жизни мирской, суетной, оскорбляющей, раздражающей, в жизнь перед Богом, жиз[нь] вечную (здесь, теперь), кот[орое] я испытал, не потерялось бы, чтобы не притупилось бы. Но вот прошло 13 дней, и я всё так
  
   (1) [Жан Грав, "Личность и общество"]
  
   же это чувствую и чувствовал все это время и радовался и радуюсь: начну загадывать в пасьянсе, услышу раздражающий разговор, противоречие, недоволен своим писаньем, осуждением людей, жалею что-либо и вдруг вспоминаю, что это мне так кажется, п[отому] ч[то] я согнулся и копаюсь под полом, а стоит только выпрямиться во весь рост, и всё неприятное, раздражительное не только исчезло, но помогает радости тор­жества над своей человеч[еской] слабостью. -- Не испытал еще этого при физических сильных страданиях. Выдержит ли? Должно выдержать. Помоги, Господи. А то очень радостно. Радостно то, что положительно открылось в старости новое состояние большого неразрушимого блага. И это не вообра­жение, а ясно сознаваемое, как тепло, холод, перемена состоя­ния души -- переход от путаницы, страдания к ясности и спокойствию и переход от меня зависящий. Вот именно выросли крылья; как только тяжело, больно идти ногами, распускаешь крылья. Почему же не всегда на крыльях? А видно, слаб еще. Не приучился, а может быть и необходим отдых. Интересно узнать, есть ли это состояние свойство старости, могут ли молодые испытывать его? Я думаю, что могут. К этому надо приучать себя. Это-то есть молитва. -- "Надо что-то скрывать, чего-то бояться, что-то мучает, чего-то не достает" и вдруг: нечего скрывать, нечего бояться, нечему мучиться, нечего желать. Главное то, что переносишься от суда людского на суд Божий. Ох, кабы это удержа­лось до смерти. Но и за то, что испытал, благодарю тебя, Отец.
   Записано след[ующее]:
   I) Люди никак не могут согласиться с нереальностью всего матеръяльного. Все-таки стол есть, и всегда, уйду из комнаты-- он есть, и для всех он есть такой же, какой и для меня, говорят обыкновенно. Ну, а когда закрутишь два пальца и катая один шарик чувствуешь несомненно два? Ведь точно так же всякий раз, как я так возьму шарик, будет два и для всякого, кто возьмет так шарик, будет два, а между тем двух шариков нет. Точно так же и стол только для закрученных пальцев моих чувств -- стол, а он может быть полстола, 1/1000 стола, совсем даже не часть стола, а нечто совсем другое. Так что реально только мое, всегда повторяющееся впечатление, подтверждае­мое впечатлениями других людей.
   2) Странно, Т[аня] возится с дантистами и ей выдернули не тот зуб, и это обстоятельство более всего мне подтвердило то, что я дурно поступил, отдав именье детям. (1) Им бы было лучше. Только надо б[ыло] уметь, не нарушая любви, сделать это. А я не умел.
   3) Удивляешься иногда, каким образом могут умные, хоро­шие люди отстаивать жестокость, насилия, дикие суеверия церкви. Но стоит вспомнить про сознание угнетения, обиды, начинающее проникать в рабочие классы, и видишь, что это только чувство самосохранения. Только этим объясняется живучесть патриотизма, церкви.
   4) Фаресов рассказывал мне про учение Маликова. Всё это было прекрасно, всё бы[ло] христианское: будьте совершенны, как Отец ваш, но нехорошо б[ыло] то, что всё это учение имело целью воздействие на людей, а не внутреннее удовлетворение, не ответ на вопрос жизни. Воздействие на других -- главная ахиллес[ова] пята. Так что мое положение, ложное для людей, может б[ыть] оно-то и нужно.
   5) Священнику, вообще духовн[ому] лицу, чтобы загла­дить свой грех, надо с амвона перед всем пародом покаяться в обмане -- сказать: простите, что обманывал вас... какая сильная сцена! И правдивая.
   6) Наше искусство с поставкой потех для богатых классов не только похоже на проституцию, но есть не что иное, как проституция.
   20 Февр. М. 1898.
   [25 февраля.] Нынче 25. Ничего но записано. Кое-что поправлял. Нынче писал письма. Больше 73 писем. Но ничего не могу писать, хотя не перестаю думать о Х[аджи]-М[урате] и воз­звании.
   26 Ф. М. 98. Е. б. ж.
   [19 марта.] Больше 3 недель не писал. -- Нынче 19 марта 98. Москва. Кончил все свои письма. За это время написал серьезные
  
   (1) Зачеркнуто: И мужи[кам]
   (2) 3ач.- Е. б. ж.
   (3) Исправлено из: 10
  
   письма: 1) В американскую колонию, 2) В Пет[ербургские] Ведомости] о духоб[орах], 3) В англ[ийские] газе­ты о дух[оборах] же и 4) Предисловие к английскому изда­нию Ч[то] т[акое] искусство] -- о ценз[урных] изуродованиях. --
   Внутренняя жизнь моя та же. Как я и предвидел: новое сознание жизни для Бога, для совершенствования любви, притупилось, ослабело и когда понадобилось на-днях, оказалось не недействительным, но менее действительным, чем я ожидал. Главное (1) событие за это время разрешение духоб[орам] выселиться. Ч[то] т[акое] и[скусство], кажется, теперь совсем кончилось. С[оня] уехала вчера в Петербург. Она всё так же неустойчива. Работал за всё это время мало.
   Записано довольно много, попробую выписать.
   1) Одно из величайших заблуждений при суждениях о человеке в том, что мы называем, определяем человека умным, глупым, добрым, злым, сильным, слабы[м], а человек есть всё: все возможности, есть текучее вещество, есть и т. д.
   Это есть хорошая тема для художественного произведения и очень важная и добрая, п[отому] ч[то] уничтожает злые суждении-- рака -- и предполагает возможность всего хоро­шего. Работники дьявола, уверенн[ые] в присутствии дурного в человеке, достигают великих результатов: суеверия, каз­ни, войны. Работники Божьи достигли бы больших результатов, если бы они более верили в возможность добра в людях.
   2) Хотят завладеть [читаем русские, япон[цы], англич[ане], немцы; ссоры, дипломатическая борьба, будет и воен­ная, и всё это только совершающееся заквашивание желтой расы в одну христианскую квашню, разнесение и усвоение идей, как Крестов[ые] походы, войны Наполеона.
   3) Пишет Le Bon. Не только будут делать пищу в лаборато­риях, но работать не нужно будет. Люди так дурно распределили свои два отправления: пищи и раооты, что вместо радости эти отправления для них мучения, и поэтому хотят избавиться от них. Всё равно, как если бы люди так изуродова[ли] свои отправления пота и дыхания, что искали бы средства искус­ственным способом заменить их.
   4) (1) Чем больше живешь, тем меньше становится время жизни. Для бесконечной продолжительной жизни -- жизни совсем бы не было.
   5) Только когда живешь без соображений времени -- прошедшего и будущего, живешь жизнью истинной, свободной, для которой нет препятствий. Только тогда недоволен, стеснен, когда помнишь прошедшее (обиды, противоречия, свои даже слабости) и думаешь о будущем: то будет или не будет. Только в одном пункте сливаешься с Богом и живешь своей божеств[енной] сущностью -- в настоящем (даже когда живешь животной жизнью). Как только употребишь ум на соображения о том, что будет, так слаб, ничтожен, а как только употребляешь его на то, чтобы делать волю пославшего, так всемогущ, свободен. -- Это можно видеть даже по тому, как тотчас же ослабеваешь, лишаешься сил, когда подумаешь о последствиях своего дела.
   Нынче 21 марта 98. М. Продолжаю выписки. Мне очень нездоровится, слаб. Но, слава Богу, спокоен -- живу настоящ[им]. Сейчас привел в порядок бумаги Искусства.
   6) Социалисты никогда не уничтожат бедность и неспра­ведливость, неравенство способностей. Умнейший, сильнейший будет пользоваться глупейшим и слабейшим. Справедливости и равенства благ нельзя достигнуть ничем меньшим христиан­ства, т. е. отречением от себя и признанием смысла своей жизни в служении другим. --
   7) Записано то же, что [в] (4), (2) только иначе. Для того, чтобы жить с Богом и Богом и в Боге, нужно не руководиться ничем извне: ни тем, что было, ни тем, что может быть -- жить только настоящим, толь[ко] в нем сливаешься с Богом.
   8) Умные социалисты признают, что для достижения их цели главное дело в том, чтобы поднять умственно и физически рабочих.
  
   (1) В подлиннике ошибочно поставлена, цифра: 3) вследствие чего даль­нейшая нумерация на единицу меньше.
   (2) По исправленной нумерации, в записи 5-й.
  
   Сделать это можно только религиозным воспита­нием, а этого они не признают, и потому вся их работа тщетнa.
   9) Ищите Царствия Божия и правды его, а остальное приложится вам есть единственное средство достижения цели социализма.
   10) (1) К воззванию: Все согласны, что мы живем не так, как должны бы и могли бы. Лекарство одних: фатализм рели­гиозный и еще хуже научный, эволюционный; другие утешаются тем, что постепенно всё само собой лучше и лучше устраивается,-- постепеновцы; третьи обещают, что всё устроится, когда дойдет до последней крайности -- социалисты -- правительство и бога­тые классы завладеют вполне всеми, т. е. рабочими, и тогда вдруг власть как-то перескочит не только к рабочим, но к неошибающимся, бескорыстным, самоотверженным, святым ра­бочим, кот[орые] поведут уже всё дело без ошибки, без греха; четвертые говорят, что исправить всё дело можно только истреб­лением злодеев, дурных. Но где кончаются дурные и начи­наются хоть не добрые, но безвредные -- нет указаний. То не истребят всех дурных, то, как в большую революцию, захватят в дурные уже и хороших. Только начать строго судить, никто прав не останется. Как же быть? А есть только одно средство: религиозное изменение дум людей. И вот этому-то изменению мешают все воображаемые лекарства.
   11) Тело мое есть не что иное, как та часть всего существую­щего, которой, я могу управлять.
   12) Весь мир есть то, что я ощущаю. Но что такое я? Это то, что действует.
   13) Как бы хорошо написать художественное произве­дение, в к[отором] бы ясно высказать текучесть человека, то, что он, один [и] тот же, то злодей, то ангел, то мудрец, то идиот, то силач, то бессильнейшее существо.
   14) Каждый человек, как и все, несовершенный во всем, все-таки в чем-нибудь одном, более совершенен, чем в другом, и эти-то совершенства предъявляет как требование к другому и осуждает.
  
      -- Весь абзац с двух сторон отчеркнут чернилами.
  
   15) Нельзя служить не Богу и мамону, а мамону и Богу. Служение Мамону, всякого рода суета есть помеха служению Богу. Тишина, одиночество, даже скука есть необходимое условие служения Богу. В Москве самый дикий народ рели­гиозно. В Париже еще дичее.
   16) Есть такая игрушка английская peepshow -- под сдеклушком показывается то одно, то другое. Вот так-то пока­зать надо человека Х[аджи]-М[урата]: мужа, фанатика и т. п.
   17) Недавно я испытал чувство -- не то что рассуждение -- а чувство, что всё матерьяльное и я сам с своим телом есть только мое представление, есть произведение моего духа и что есть только мой дух. Очень радостное чув­ство.
   18) Военная служба делает с другой стороны то же, что делает ложное религиозное воспитание: приучает людей отре­каться от своего разума.
   19) Есть два воззрения на мир: 1) мир есть нечто опреде­ленно существующее, т. е. существующее в определенных фор­мах, и 2) мир есть нечто постоянно текущее, образующееся, к чему-то идущее. При первом взгляде жизнь человеческая представляется тоже чем-то определенным, состоящим (1) в спо­койном пользовании благами мира. При этом взгляде всегдаш­нее неудовлетворение, недовольство устройством мира: оно не отвечает предъявленным требованиям; при втором взгляде жизнь человеческая понимается, как нечто самоизменяющееся и содействующее изменению и достижению целей мира. И при этом взгляде нет неудовлетворенности и недовольства устрой­ством мира, а если есть недовольство, то только собой за недо­статочное согласие с движением мира и несодействие этому движению. (Неясно.)
   20) Честолюбие служебное и корыстолюбие скупцов по­тому так заманчивы, что они очень просты. При всякой дру­гой цели жизни надо многое соображать, думать, и никогда не видишь ясно результатов. А тут так просто: была одна звезда, стало две, был один милион, стало 2 и т. д.
  
   (1) В автографе: состоящая
  
   21) Говорил с Е[вгением] Ивановичем и сказал ему, что завидую его свободе, а он сказал мне, что ему очень тяжело именно от свободы и даже власти и связанной с ней ответствен­ности, так что только кажется, что одному лучше, другому хуже -- так сильному, слабому, здоровому, больному, бога­тому, бедному. И мне вдруг ясно стало, что все различия наших положений в мире ничто в сравнении с наши[ми] внутренними состояниями. Всё равно, как безразлично, упал ли человек с корабля в Азовск[ое], Черное, Средиземное море или в океан, в сравнен[ии] с тем, что умеет он или не умеет плавать.
   22) Говорил с Пешковой о женском вопросе. Вопроса жен­ского нет. Есть вопрос свободы, равенства для всех человеч[еских] существ. Женский же вопрос есть задор.
   23) Чем виноватее сам перед своей, хотя бы и скрытой со­вестью, тем охотнее и невольно ищешь вины других и в особен­ности тех, перед к[оторыми] виноват.
   24) Как только ушел в прошедшее или будущее, так ушел от Бога, и от этого тотчас же одиноко, сиротливо, несвободно.
   25) Стал думать о себе, о своих обидах и своей будущей жизни и опомнился. И так мне естественно было сказать себе. Тебе-то что за дело до Льва Николаевича? И хорошо стало: Стало быть есть тот, кому мешает подлый, глупый, тщеславный, чувственный Л[ев] Николаевич.
   26) Как только начнешь думать о будущем, так начнешь гадать. Выйдет пасьянс -- будет то. Ведь это сумашествие. И оно не может не наступить, п[отому] ч[то] думать о будущем есть нача[ло] сумашествия.
   Всё кончил. Теперь 2-й час 21-го.
   22 Map. 1898. Москва. Е. б. ж.
   12 Апреля 1898. Москва. В числе событий этого времени был приезд д[ухоборов], заботы об их переселении, смерть Брашнина. Занятия Carth[ago] delenda e[st] и Х[аджи]-М[урат]. Работал довольно мало: душевное состояние довольно хоро­шее. Посетители -- больше из мужиков молодые -- хорошие. -- С вчерашнего дня состояние душевное очень тяжелое. Не даюсь, но высказываюсь никому кроме Бога. Я думаю, что это очень важно. Важно молчать и перетерпеть. То страдания перейдут к другим и заставят их страдать, а то перегорят в тебе. Это дороже всего. Много помогает мысль о том, что в этом моя задача, мой случай возвыситься -- приблизиться немного к со­вершенству. -- Приди и вселися в меня, чтобы затихли мои скверны. Пробудись во мне. -- Всё хочется плакать. Думал и записал:
   1) Нашел записанным: всякая победа над врагом есть увели­чение своей силы. Помнить это особенно нужно мне теперь. Идет борьба между духовным и животным я. И всё, что я при­обрету для первого, на всё это я ослаблю второго. С одной чаши весов перекладываю на другую. Раз еще подпал искушению -- это накатывание дороги к злу; устоял, это начало накатывания новой дороги к добру.
   2) Удивительно, как мы привыкли к иллюзии своей особен­ности, отделенности от мира. Мы видим, чувствуем -- жизнь заставляет нас всякую минуту чувствовать нашу связь и зави­симость от мира, чувствовать свою нецельность, и мы все-таки верим, что мы, наше я -- что-то такое, во имя чего можно жить. А между тем, когда ясно поймешь эту иллюзию, то удивляешься, как можешь не видеть того, что ты -- не часть целого, -- а временное и пространственное проявление чего-то невременного и непространственного.
   3) Женщины всегда признавали над собой власть мужчины. И не могло быть иначе в мире нехристианском. Мужчина силь­нее и мужчина властвовал. Так было во всем мире (исключая сомнительных амазонок и закона материнства) и так и теперь среди 0,999 рода человеческого. Но явилось христианство и признало совершенство не в силе, а в любви и тем освободило всех покоренных, и пленных, и рабов, и женщин. Но для того, чтобы свобода рабов и женщин не была бедствием, нужно, чтобы освобожденные были христиане, т. е. полагали жизнь свою в служении Богу и людям, а не в служении себе. Рабы же и женщины не христиане, а между тем освобождены. И они ужасны, они-то служат источником всех бедствий мира. Что же нужно делать? Обратить опять в рабство рабов и женщин? Этого нельзя сделать, п[отому] ч[то] некому. Христиане не могут покорять. А нехристиане не отдадутся более в рабство, а будут бороться. Они и борются между собой, и те [и] другие, покоряя и держа в рабстве христиан. Что же нужно делать? Делать нужно одна: привлекать людей к христианству, обращать их в христиан. Делать же это можно, только исполняя в жизни закон Христа.
   Помоги мне, Господи. Помоги мне, приди в меня, пробудись, во мне.
   13 Апр. Е. б. ж. 1898. Москва.
   Нынче 27 Апреля 1898. Гриневка.
   3-й день здесь. Мне хорошо. Немного нездоров. Соня нынче утром уехала -- грустная и расстроенная. Очень ей тяжело. И очень ее жалко и не могу еще помочь. -- За последнее время в Москве всё кончал Carth[ago] delenda est. Боюсь, что не кончил, и она еще придет ко мне. Хотя порядочно. Здесь ничего не работал. Бедствие голода дале[ко] не так велико, как было в 91 [году]. Так много лжи во всех делах в высших классах, так всё запутано ложью, что никогда нельзя просто ответить ни на какой вопрос: н[а]п[ример] есть ли голод? Постараюсь получше раздать порученные деньги. Вчера был разговор всё о том же. Хороша ли исключительная любовь. Резюме такое: нравственный: человек будет смотреть на исключительную любовь -- всё равно женатый или холостой -- как на зло, будет бороться с ней; мало нравственный челов[ек] будет считать ее добром и будет поощрять ее. Совсем безнравственный чело­век не понимает даже и это и смеется над ней.
   Русск[ие] Ведомости запретил[и] из-за духо[боров] и меня -- это жалко и мне досадно.
   1) Пословица. Хорошему сыну состоянье не заводи, дур­ному -- не оставляй.
   2) Записано так: Бог не знает, когда будет пробужденье людей. Значит это вот что: Я думаю, что жизнь человеческая состоит в всё большем и большем пробуждении, просветлении. И пробужде[ние] это, просветление делается самими людьми. (Богом в людях.) И в этом жизнь, и в этом благо, и потому эта жизнь и это благо не могут быть отняты от людей.
   3) Мое пробуждение состояло в том, что я усомнился в реаль­ности матерьяльного мира. Он потерял для меня всё значение.
   Завтра 28 Aп. 98. Гр[иневка]. Е. б. ж. допишу.
   Нынче 29 утро. Грин[евка]. 1898. Была большая слабость. Со вчерашнего дня лучше. Но ничего не мог писать. Ходил в Лопашино, переписывал. Читал Боккачио. Начало господск[ого] безнравственного иск[усства]. Нет писем. Был Се­режа. Продолжаю: Думал:
   1) Смотришь, вглядываешься в жизнь человека, особенно женщины -- видишь, из какого миросозерцания вытекают его поступки, видишь, главное, как неизбежно отскакивают вся­кие доводы, противные этому миросозерц[анию], и не можешь себе представить, как могло бы измениться это миросозерца­ние -- вроде, как косточка финиковая -- как она прорастет, а есть условия, когда изнутри пойдет изменение и совершится. Живой человек всегда может родиться, семя прорасти.
   2) Я гадаю, спрашивая: если я будудействовать, как должно, то будет ли всё хорошо, уничтожатся ли все препятствия? Вопрос этот -- плеоназм, это вопрос о том: что, когда я буду действовать в области, где нет препятствий, будут ли препят­ствия?
   3) Удивительно, как мы не понятливы и не благодарны! Бог устроил нашу жизнь так, что заказал нам все ложные пути, что всё сгоняет нас с этих ложных, вредных, ведущих нас к по­гибели, страдания[м] путей на единственный свободный, всегда радостный путь любви, и мы все-таки не идем на этот путь и жалуемся на то, что страдаем от попыток идти по ложным, губительным путям.
   4) Одна из настоятельнейших потребностей человека, рав­ная, даже более настоятельная, чем еда, питье, похоть, и про существование к[оторой] мы часто забываем, это по­требность проявить себя -- знать, что это сделал я. Очень много поступков, иначе непонятных, объясняются этой потреб­ностью. Надо помнить ее и при воспитании и имея дело с людьми. Главное, надо стараться, чтобы это было деятельность, а не хвастовство.
   5) Отчего дети и дурачки [поднимаются] на такую страшную высоту, выше большинства людей? Оттого, что разум их не из­вращен ни обманами веры, ни соблазнами, ни грехами. На пути к совершенству у них ничего не стоит. Тогда как у взрос­лых стоит грех, собла[зн] и обман. Первым надо только идти, вторым надо бороться.
   6) Говорили о любви и влюбленности, и вывод для себя я сделал такой: нравственный человек борется с влюбленностъю и исключительной любовью, безнравственный по­такает ей.
   7) Дети эгоистичны без лжи. Жизнь вся учит бесцельности, гибельности эгоизма. И потому старики достигают неэгоистичности без лжи. Два предела.
   8) Стал соображать о столовых, о покупке муки, о деньгах, и так нечисто, грустно стало на душе. Область денежная, т. с. всякого рода употребление денег, есть грех. Я взял деньги и взялся употреблять их только для того, чтобы иметь повод уехать из Москвы. И поступил дурно.
   9) Много думал о воззвании вчера и нынче. Довольно ясно, как сводится неурядица жизни к религиозному обману. Если в голове неясно, жизнь бестолкова, и ничего не хочется (что-то не вышло).
   10) Во сне нынче думал, что самое короткое выражение смысла жизни такое: мир движется, совершенствуется; задача человека участвовать в этом движении и подчиняться и содей­ствовать ему.
   Слабость всё продолжается. Записал всё очень плохо.
   4 Мая 1898. Гриневка, вечер. Вчера был полон дом гостей: Цуриковы, Ильинская, Стахович. Ничего не делал днем. Утром написал письма Ч[ерткову], С[оне] и еще кому-то. Третьего дня был в Сидорове и у Сережи. Утром читал Ч[ерткова] статью. Очень хорошо. 1-го Мая были Линд[енберг] и учит[ель] и хо­дили в Каменку. 30-го ездил в Губаревку. Огорчает меня то, что совсем как бы потерял способность писать. К стыду своему, не равнодушен к этому. На-днях во сне живо думал о кон­трасте задавленного народа и давящих, но не записал. Нынче, да и в прежние д[ни], как будто уясняю себе Х[аджи]-М[урата], но не могу писать. Правда, что мешают. Думал:
   1) Как следит атлет за увеличением мускулов, так следи за увеличением любви или хоть по крайней мере за уменьшением злобы и лжи, и будет полная, радостная жизнь.
   2) Вчера был спор о старом вопросе: что лучше -- участво­вать в зле, стараясь уменьшить его (служба), или отстраняться от него. Вечное возражение: "будет анархия".--"Да, но теперь хуже анархии -- несправедливость"). -- "Так что же начинать всё сначала: опять сильный обидит слабого?..." -- "Да, всё сначала, но с той разницей, что теперь мы продолжаем жестокости и несправедливости, установленные во времена языческие, вар­варские, а теперь мы живем в свете христианства, и жестокости и несправедливости не будут уже так жестоки и несправедливы". (Не то, а было хорошо.)
   3) Я смотрю и видимые линии пригоняю к форме, живущей в моем представлении. Вижу белое на горизонте и невольно даю этому белому форму церкви. Не так ли и всё то, что мы видим в этом мире, получает ту форму, кот[орая] уже живет в нашем представлении (сознании), вынесенном из прежней жизни? (Идеи.)
   Чудная погода, дружная, жаркая весна. Мне спокойно и хорошо.
   5 Мая 98. Грин. Е. б. ж.
   Нынче 9 мая 98. Гр[иневка]. За эти дни были посетители: (1) Маша, Варя. Я езжу, каждый день где-нибудь открываю сто­ловую. Ничего не пишу, чувствую слабость. Вчера б[ыл] ли­вень. Я ездил в Бобрик. Нынче ходил в Никольские. Ездил в Губаревку и, возвращаясь лесом, думал: (всё вокруг так пре­красно, как должно быть. Так) Не пишется, после запишу мысли, две очень важные:
   1) Одна о том, что не могу себе представить того, что прежде мучало меня: уничтожение себя.
   2) Что та жизнь начинает привлекать меня, только страшен процесс путешествия. Только бы перееха[ть] благополучно, а там уже всё будет хорошо, и
   3) нынче думал, что предмет веры есть только один: Бог. Про это надо еще писать -- разъяснить. Нын[че] я в очень слабом духе.
   10 Мая 98. Гр. Е. б. ж.
   Нынче 11 М. 98. Гр.
   Вчера немного писал воззвание. Потом ездил в Михайл[ин] Брод; Видел во сне Страхова, кот[орый] говорит мне, чтоб я ясно для простого человека написал о том, что такое Бог. "Вот вы и напишите, Лев Николаевич". Нынче болел немного
  
   (1) Зачеркнуто: Стах[ович]
  
   живот, я не обедал и много писал воззвание. Как будто склады­вается. Чувствовал давно не испытанную свежесть головы. С помощью моих гимнастических опытов убедился в первый раз, что я стар и слаб и физические упражнения надо совсем оставить. Это приятно даже. Забыл было свое правило о том, чтобы ничего не ждать от других, а делать что должно самому перед Богом и допустил б[ыло] подняться недоброму чувству к С[оне], но вспомнил, спросил, что б[ыло] нужно, с добром, и стало хорошо.
   1) Один есть предмет веры -- Бог, тот, к[оторый] послал меня, Тот, к[оторый] всё, чего я сознаю себя частью. Эта вера необходимая н достаточная. Если есть эта вера, то нет места никакой другой. Всё остальное -- доверие, а не вера. Верить можно только в то, что несомненно есть, но чего мы не можем обнять разумом.
   2) Вчера думал о том, что форм мышления -- категорий не 7, не четыре: причинности, материи, пространства, вре­мени, а только одна: движение, включающее в себя всё. Дви­жение есть перемена места -- стало быть пространство, пере­мена же места может быть скорее и медленнее -- время, движение предшествующее--причина, последующее--следств[ие] -- то, что перемещается -- материя.
   Всё движение. Человек сам непрестанно движется, и потому всё ему объясняется только движением.
   3) Самое вредное последствие дурного дела то, что когда человек совершает его, он освобождает себя от требований своей совести. Едим животных, так отчего не охотиться? Воюем, так нечего церемониться и с своими и т. и.
   4) Странная пришла мысль. Вся жизнь наша в том, что мы считаем себя отдельной единицей, индивидуумом, человеком, Но кроме этих особей, отдельных от всех других, химия откры­вает нам совсем другие отдельности: кислорода, азота и т. п. Это отдельно, и потому же жизнь. (Чепуха.)
   12 Мая 98. Гр. Е. б. ж.
   [15 мая.] Нынче 15 М. утро 98. Гр. Эти два дня ездил в Манц[ево], Кукуевку и вчера в Бастыево. Писал Х[аджи]-М[урата]
  
      -- Зачеркнуто: Пользуемся нуждой
  
  
   неохотно. Опять упражнялся -- глупо, почти душевная бо­лезнь. Написал письмо Поше нехорошо. Со всеми мне здесь приятно. Сейчас перечел этот дневник и остался не очень недоволен. Ах, если бы больше помнить свое переходное, слу­жебное здесь положение! Ничего не записано. Здоровье хо­рошо бы, если бы не болели позвонки. Начал писать письма. И это не идет. Надо спокойно ждать и жить перед Богом.
   16 М. 98. Гр. Е. б. ж.
   Нынче 19 М. 98. Гр.
   Была Соня. Приехала 17-го. Нынче утром уехала. Я эти два дня пытался писать. Ничего не могу. Слабость особенная и боль позвоночн[ого] столба.
   [20 мая.] Нынче 20 вечер. Гр. 98. Утром писал довольно много воззвание, вечером написал 13 писем. Нику[да] не выходил. Спине лучше. Главное мозг работает, н я рад. Получил 500 р[ублей], и 1000 р[ублей], лежат в Черни. Больше не буду писать, а есть много не записанного.
   Нынче 27 М. 98. Гр. Утро. За это время писал "Воз[звание]" и написал статью о положении народа. Сейчас пишу для того, чтобы записать -- много есть, что нужно записать -- что всё, что у Павла Кор[инфянам] XIII сказано о любви, надо сказать, и больше того, об отрешении от себя. Любовь нельзя сделать в себе, а отрешен[ие] от себя можно. И стоит отрешиться от себя, возникнет и любовь. Я думаю это п[отому], ч[то] вот сейчас утром стал вспоминать о всех неприятностях, могущих возникнуть от распределения пожертвований, всё, что нужно сделать и для духоб[оров] и в своем писании, и чего я не сделал, о всех своих слабостях, ошибках, о нерадостной и не такой, какой бы хотелось, жизни детей, о своей непоследовательности, и стоит только отрешиться от себя, от желаний своих, и мгновенно уничтожается всё неладное и прошедшее и будущее, и остается одно: требование служения в настоящем. Как удиви­тельно уничтожается время сознанием своего назначения.
   Нынче, кажется, 12 Июня. Я. П. 1898. Поехал с Соней (1) к Цурик[овым], Афрем[овым], Левицк[им]. Очень приятное впечатление, полюбил многих; но заболел и не сделал дела,
  
   (1) Вставлено над строкой рукой С. А. Толстой: Николаевной
  
   а наделал много хлопот и Левицким и домашним. С[оня] при­ехала сама больн[ая] и страшно возбужденная страхом за меня.. Дня 4, как приехал в Ясную, и хорошо поправляюсь. Написал много писем. Получил до 4000 р[ублей], к[оторые] не могу употребить в нынешнем году. Здесь Маша с мужем и Илюша. И Вестерлунды. Дора род[ила]. Таня совсем собирается замуж. Жаль её, а, может быть, так надо для ее души. Нынче совсем неожиданно стал доканчивать "Сергия". Нет известий из Ан­глии. Есть очень много записанного.
   1) Не помню уже, что и как думал, а записано так: Часто бываешь слишком строг к людям, а он, бедный, ни на что не годен.
   2) Хотя это и записано прежде, не могу не повторить: сила правительств в том, что у них в руках самопитающийся круг власти: ложное учение производит власть; а власть дает воз­можность распространять одно ложное учение, устраняя всё противное ему, обличающее его.
   3) Люди спокойно живут в таком устройстве, при котором не только матерьяльная власть в руках людей или человека, случайно заменяющихся одни другими, но в руках этих людей или человека власть над душами людей. Так что люди могут быть воспитаны и построены так, как этого захочется случайно находящимся во власти, может быть, дурному, развратному человеку или людям. Если бы люди только поняли, чем они рискуют при этом, они ни минуты не могли бы жить при этих условиях.
   4) Жизнь мира -- одна, т. с. такова, что к ней не может быть приложимо понятие числа. Множественность является только от перегородок сознания. Для сознания всемирного нет числа, нет множественности.
   5) Непротивление злу не только потому важно, что человеку должно для себя, для достижения совершенства любви, посту­пать так, но еще и п[отому], ч[то] только одно непротивление прекращает зло, поглощая его в себе, нейтрализирует его, не позволяет ему идти дальше, как оно неизбежно идет, как передача движения упругими шарами, если только нет той силы, к[оторая] поглощает его. Деятельное христианство не в том, чтобы делать, творить христианство, а в том, чтобы поглощать зло. Рассказ Купон очень хочется дописать.
   6) Смерть есть переход от одного сознания к другому, от одного представления мира к другому. Как бы из одной сцены с декорациями переносишься в другую. В момент перехода видно, что то, что мы считаем действительностью, есть только представление, т[ак] к[ак] мы переходим от одного представле­ния к другому. Во время этого перехода видна или хоть чув­ствуется сам[ая] настоящая реальность. Этим важна и дорога минута смерти.
   7) Для всемирного сознания, для Бога нет материи. Материя есть только для разделенных друг от друга существ. Предел деления -- это то, что мы называем материей со всеми ее беско­нечными формами.
   8) Нельзя достаточно помнить того, что жизнь всех существ есть непрестанное движение. Почти все наши несчастия от того, что мы не знаем или забываем это. И воображая, что мы не идем, а стоим, ухватываемся за рядом -- которые быстрее, кот[орые] медленнее нас -- движущиеся существа, хватаем[ся] за них и держимся, пока сила движения не разорвет нас. И мы страдаем.
   9) Мы все катимся по наклонной, всё ниже и ниже спускаю­щейся плоскости. Всякая попытка удержаться на месте только производит падение, тем большее, чем больше задержался.
   10) Мы посланы пройти этот наклонный путь, пронеся чрез него тот свет, к[оторый] поручен нам. И всё, что мы можем сделать, это помогать на пути друг другу в несении этого света, а мы задерживаем, сталкиваем друг друга, тушим свой и чужой свет (нехорошо, не то).
   11) Я знаю, что когда передо мной зевают люди, то я могу заразиться, и потому говорю себе: а я не хочу зевать и не буду.
   Я выучился делать это для зевоты, но только начинаю учиться этому для злобы.
   12) Как странно и тяжело на меня действует вид детей моих, владеющих землей и заставляющих работать народ. Как угры­зение совести. И это не рассуждение, а чувство, и очень сильное. Виноват я б[ыл], не отдав землю мужикам? Не знаю. --
   13) Лесков воспользовался моей темой и дурно. Чудесная мысль моя была три вопроса: какое время важнее всего? какой человек? и какое дело? Время сейчас, сию минуту, человек тот, с к[оторым] сейчас имеешь дело, и дело то, чтобы спасти свою душу, т. е. делать дело любви.
   14) Ничто не может спасти человечество от того обмана, в к[оторый] оно поймано властью. Только религиозное чувство может дать отпор и победить. --
   13 Июня 1898. Я. П. Е. б. ж.
   14 Июня 1898. Я. П. Вечер. Оба дня писал О[тца] С[ергия]. Недурно уясняется. Написал письма. Нынче были крестины. Всё не могу быть вполне добр к Л[еве]. Трудно. Но не унываю.
   Нынче 22 Июня 98. Я. П. 16-го заболел очень сильно. Никогда не чувствовал себя столь слабым и близким к смерти. -- Со­вестно пользоваться тем уходом, к[оторый] (окружающие) дают мне. Ничего не мог делать. Только читал, записал кое-что. Нынче мне гораздо лучше. Ухт[омский] носился с статьей и все-таки отказался печатать. Телеграфировал Менш[икову], чтобы он попытал[ся] в В[естнике] Е[вропы] и Р[усском] Т[руде]. Боюсь надоем ему. -- Юношей прогнали. Запретили выдавать купленную муку. Л[ева] заговорил о своей повести. Я сказал ему больно, что как раз некультурно (его любимое) то, что он сделал, не говоря о том, что глупо и бездарно. Нынче уехали его очень грубые и некультурные, но добродушней­шие beaux parents. (l)
   Получил письмо от Ч[ерткова], хорошее. Приехал Дитр[ихс]. Был милый Дунаев. Рассказывают про большой бунт (2) фабрич­ных. Допишу после.
   Нынче 28 Июня. 98. Я. П. Вечер. Только теперь поправился и испытываю наслаждение convalescence. (3) Особенно ярко, живо чувствую природу и большая ясность мысли... Писал немного воззвание. Нынче писал О[тца] С[ергия]. И то и другое недурно. Писал довольно много писем. Вчера получил все неприятные, от Monet' a, а главное от Гали с известием, что они перессорились. Поша уезжает в Швейцарию, а Буланже в Бол­гарию. Таня уехала к Маше, вчера приезжал Илья. Нынче
  
   (1) [родители жены.]
   (2) Зачеркнуто: раб[очих]
   (3) [выздоровления.]
  
   приехал Миша и Саша. Миша очень беден духом. С Л[евой] было очень тяжело, разумеется по моей вине. Особенно живо понял и почувствовал это, получив нзвест[ие] о ссорах в Англии. Только одно, одно настоящее дело нам задано: жить любовно с братьями, со всеми -- нужно отрешение от себя. -- Писал об этом друзьям и буду для себя стараться. Вот что записано. Сейчас прочел здесь, что всё тяжелое исчезает, когда откинешь иллюзию личной жизни и признаешь свое призвание в служе­нии Богу, и что хорошо бы испытать это в физич[еских] страданиях, выдержит ли это перед физич[ескими] страданиями? И вот был случай испытать, и я забыл и не испытал. Жалко. До другого раза. Записано:
   1) Paul Adam делает жестокую характеристику мужика, вообще рабочего: и грубый, и эгоист, и раб, и изувер -- всё мож[ет] б[ыть] справедливо, но одно, что он без нас будет суще­ствовать, а мы без него -- все сгаснем. И потому нельзя нам его судить. (Что-то не то.)
   2) Мне бывает особенно неприятно, когда люди, мало жившие и думавшие, мне не верят и, не понимая меня, спорят в вопросах нравственных. Это оттого же, отчего ветеринару было бы досадно, если бы с ним спорили люди, не сведущие в его искус­стве. Разница только в том, что ветеринарное, поварское, самоварное, какое хотите искусство или знание признается искусством или знанием, в кот[ором] компетентны только изу­чавшие эту область; в деле же нравственности все считают себя компетентными, п[отому] ч[то] каждому нужно оправдывать свою жизнь, а жизнь оправдывается только теориями нрав­ственности. И каждый составляет себе их.
   3) Я часто думал о влюблении, о хорошем, идеальном, исключающем всякую чувственность -- влюблении, и не мог найти ему место и значение. А место и назначение это очень ясное и определенное: оно в том, чтобы облегчать борьбу похоти с целомудрием. Влюбление должно у юношей, не могущих выдержать полного целомудрия, предшествовать браку и из­бавить юношей в самые критические годы от 16 до 20 и больше лет от мучительной борьбы. Тут и место влюблению. Когда же оно врывается в жизнь людей после брака, оно не уместно и отвратительно. 4) Меня часто спрашивают совета в вопросах владения землей. Я по старой привычке отвечаю, тогда как в сущности на такие вопросы так же неприлично отвечать, как было бы неприлично отвечать на вопросы о том, как воспользоваться владением или трудом, оброком крепостного раба.
   5) Люди, стоящие на низшей ступени нравственного, рели­гиозного мировоззрения, не понимают, не могут понимать людей, стоящих на высшей ступени. Но для того, чтобы между теми и другими возможно было единение, людям, стоящим на низшей ступени, дано чутье доброго и уважение к этому к доброму. Если же нет этого чутья и уважения, то очень плохо. А его в нашем обществе т[ак] наз[ываемых] образованных становится всё меньше и меньше.
   Нынче (1) 30 Июня 98. Я. П. Всё нездоровится, и очень слаб. Но кажется поправляюсь, и душевное состояние хорошее. Третьего дня получил письмо о ссоре в Англии. Писал им. Очень грустно и очень поучительно. Вчера получил письмо от Хилкова с письмом Miss Picard о духоборах. Написал письма Crosby и Willard'y и Хилкову. Дело духобор[ов] важное и большое и, очевидно, выйдет из него что-то совсем не такое, что мы ладим -- что это дело Божие. Нынче приехала Анненкова. Меншнков телеграфирует, что напечатает Гайд[ебуров] с урезка[ми]. Эти дни писал Сергия -- не хорошо.
   Продолжаю записанное прежде.
   6) Правительственная вся забота направлена не на то, чтобы устроить хорошую жизнь управляемым, а на то, чтобы дока­зать тем, кот[орые] говорят, что правительство дурно управляет, что это неправда. И потому выходит та странная вещь, что пра­вительства трудятся и хлопочут вовсе не о народе, а о том, чтобы доказать несправедливость обвинителей (пошло).
   7) Человек есть отделенное от всех других, чувствующее свои пределы существо. В числе общих пределов, к[оторыми] он отделяется от других существ, есть его пределы общие с непостижимым существом, землею. Смерть есть уничтожение всех различных общих пределов с другими существами и всегда
  
      -- В подлиннике осталось незачеркнутым написанное в день предше­ствующей записи: 6)
  
   этого общего с существом земли предела -- слияние с землей. Всякая болезнь, рана, старость есть разрушение этих преде­лов. --
   8) Дело жизни -- любить, но любить нарочно недостойных любви людей нельзя; можно не не любить, по-божески, добро относиться к этим существам в каждую данную минуту.
   9) Живо вспомнил, какой огромной важности дело --полная, до мелочей, во всем правдивость, избегание всяких внешних лживых форм. И решил держаться этого. It is never too late to mend. (1)
   10) Священник сказал убийце: Э, брат, не тужи, Бог и не таких грешников прощает. А ты что? Не робей. Молись. Убийца заплакал.
   11) Как, казалось, велико и прочно благо американского народа, и как оно оказало[сь] непрочно, как всякое благо, основанное не на жизни по закону Христа. Испано-америк[анская] война. Джингоизм.
   12) Часто молился (почти не веря, испытуя), чтобы Бог устроил мою жизнь, как я хочу. Нынче же молился просто обычной моей утренней молитвой и довольно внимательно. И после этой молитвы вспомнил о своем желании и хотел при­соединить молитву об исполнении этого желания и попытался обратиться об этом к Богу, и тотчас же почувствовал ошибку -- что лучше гораздо будет, если всё будет не по моей воле, а по Его. И без малейшего усилия и радостно сказал: да будет не моя, но Твоя воля.
   13) Духовная жизнь значит то, чтобы видеть связь причины и следствия в духовном мире и этой связью руководиться в жизни. Матерьялисты не видят этой связи и потому не берут ее в руководство своих поступков, а берут в руководство по­ступков причинную связь физическую, ту самую, которая так сложна, что мы никогда вполне не знаем ее, п[отому] ч[то] каждое следствие есть следствие следствия; основная же при­чина всего всегда духовная. (Неясно выражено, а важно.)
   14) Про это самое говорит Эпиктет, когда укоряет людей за то, что они очень внимательны к явлениям внешнего мира,
  
   (1) [Лучше поздно, чем никогда.]
  
   к тому, что не в нашей власти, и невнимательны к явлениям внутренним, к тому, что в нашей власти.
   15) Многим кажется, что если исключить из жизни личность и любовь к ней, то ничего не останется. Им кажется, что без личности нет жизни. Но это только кажется людям, кот[орые] не испытали самоотвержения. Откинь от жизни личность, отрекись от нее, и останется то, что составляет сущность жиз­ни -- любовь.
   16) (К воззванию.) Люди старательно свяжут себя так, чтобы один человек мог двигать ими всеми, потом веревку от этой своей связанной толпы отдадут кому попало. И удивляются, что им дурно. -- Удивительный обман. Люди сплачиваются, связываются сами собою перед опасностью для защиты. Но опасности нет никакой, и они продолжают связывать себя и отдаются в руки тем, кот[орые] хотят властвовать.
   Завтра 1 Июля. Я. П. 98. Е. б. ж.
   6 Июля. Я. П. 98. Совсем здоров. Вчера простился с Дун[аевым] и Анненк[овой], к[оторые] были здесь. Очень дурно живу. Не могу примириться с волей Бога. Нынче думал: жизнь Хр[иста] особенно важна, как образец той невозможности человека видеть плоды своих трудов. И тем меньше, чем важнее дело. Моисей мог войти с своим народом в обетованную землю, но Хр[истос] никак не мог видеть плоды своего учения, если бы он жил и до сих пор. Вот этому надо учиться. А то мы хотим делать дело Божье, а награду получать людскую.
   17 Июля. Я. П. 98. Утро. Особенного ничего не было за эти 11 дней. Решил отдать свои повести: Воскр[есение] и От[ец] Сергий в печать для духоб[оров]. С[оня] уехала в Киев. Внутренняя борьба. Мало верю в Бога. Не радуюсь экзамену, а тягочусь им, признавая вперед, что не выдержу. Всю ночь нынче не спал. Рано встал и много молился. Нынче приехали Дитерихсы и Горбуновы. Мне было приятно с ними. Взялся за Воскр[есение], и сначала шло хорошо, но с тех пор как встре­вожили -- два дня ничего не мог сделать. Ходил гулять очень хорошо. Написал письмо Иернеф[ельту] и приготовил добавление. (1) Это одно важно. А силы нет противустоять
  
      -- Вымарано шесть слов.
  
   привычному соблазну. Приди и вселися в ны. Возбуди воскре­сение во мне.
   Записано много. Сейчас едва ли успею.
   1) Помыслы ведут к мечтаниям, мечтан[ия] к страстям, страсти к бесам. (Из Добротолюбия.)
   2) Эстет[ическое] наслаждение, получаемое от приро[ды], доступно всем. Все различно воспринимают его, но не на всех оно действует, так же должно действовать и искусство.
   3) Как трудно действительно жить только для Бога! Думаешь, что живешь для Бога, а как только встряхнет жизнь, откажет та жизненная подпорка, на кот[орой] держался, чувствуешь, что нет державы в Боге, и падаешь.
   4) К О[тцу] С[ергию]. Один хорош -- с людьми падает.
   5) Какое очевидное заблуждение: жить для целей земных. Как только цель не узко эгоистическая, так цель эта не дости­гается скоро, при жизни. Моисей не вошел в обетов[анную] землю, и Хр[истос] отчаял[ся] в своем деле: Вскую оставил меня.
   6) Нет успокоения ни тому, к[оторый] живет для мирских целей среди людей, ни тому, к[оторый] живет для духовной цели один. Успокоение только тогда, когда человек живет для служения Богу среди людей.
   Нынче 20 Июля 98. Я. П. Письмо от С[они] и от Маши. Всё так же не сплю, но в душе укладывается и, как всегда, страда­ния на пользу. Вчера б[ыл] в Овсян[никове], говорил с Ив[аном] Ивановичем. Вчера хорошо работ[ал] Воскр[есение]. Сейчас утро. Не дописываю из запис[ной] книжки, а записы­ваю то, что сейчас не спал, думал: старое, но забываемое и важное, что надо сказать и Тане, с к[оторой] вчера говорили. А именно: 1) Жизнь для себя--мука, и п[отому], ч[то] хочешь жить для иллюзий, для того, чего нет и что не может быть не только счастливо, но не может быть. Всё равно, как одевать и кормить тень. Жизнь только вне себя, в служении другим и не в служении близким, любимым -- это опять для себя, а в служении тем, кого не любишь, еще лучше в служении врагам. Помоги, Господи. Ужасное заблуждение в том, чтобы смешивать любовь половую, к детям, к друзьям, с любовью к людям через Бога, к людям, к к[оторым] равнодушен, и еще более к врагам, т. е. к людям заблудшим.
   3 Авг. 98. Пирогово. Опять всё по-старому. Опять так же гадка моя жизнь. Пережил очень много. Экзамена не выдержал. Но не отчаиваюсь и хочу переэкзаменовки. Особенно дурно держал экзам[ен] п[отому], ч[то] имел намерение перейти в дру­гое заведение. Вот эти мысли надо бросить, тогда будешь лучше учиться. За это время вернулась С[оня], была милая Таня Кузм[инская]. Работал над Воскр[есением], идет очень плохо, хотя и кажется, что обдумал гораздо лучше. 3-й день в Пирог[ове]. Дядя Сер[ежа] не так хорош, как бывал прежде -- не в духе. Мар[ья] Ник[олаевна]. Два дня ничего в голову не идет. За это время было тревожное известие о положении дух[оборов] и о том, что М. Н. Ростовцеву посадили в тюрьму. Писем давно нет от Ч[ертковых]. Должно быть перехватывают. Буду продолжать записывать незаписанное:
   1) Хотят уничтожить злоупотребления (властью) там, где есть власть, т. е. насилие. Это всё равно, что уничтожить дым при горении (нехорошее сравнение). Можно скрыть его от себя, но не уничтожить, п[отому] ч[то] самая власть есть зло­употребление своей силою, т. е. (1) Здесь подтверждается закон Дарвина в другом смысле. Там переживает the fittest, (2) а здесь из всех насильников самый бессовестный, наглый. И потому, где есть насилие, есть всегда злоупотребление насилием.
   2) Есть два приема деятельностей людских и потому, какого из этих двух родов деятельностей они преимущественно дер­жатся, и два рода людей: одни употребляют свой разум на то, чтобы узнать, что хорошо и что дурно, и поступают сообразно этому знанию; другие поступают, как им хочется, и потом уже употребляют свой разум на то, чтобы доказать, что то, что они сделали, хорошо, а чего не сдела[ли], дурно.
   3) Совершенно ясно, что выгоднее всё делать сообща, но рассуждения для этого недостаточно. Если бы рассуждение было достаточно, то это давно бы уже было. То, что это видно по капиталистам, не может убедить людей жить сообща. Кроме рассуждения о том, что это выгодно, надобно, чтобы сердце было готово так жить (мировоззрение было такое, кот[орое]
  
   (1) Зачеркнуто: злоупотребление вла[стью]
   (2) [наиболее приспособленный]
  
   совпадало бы с указанием разума), а этого нет и не будет, пока не переменятся желания сердца, т. е. мировоззрение людей.
   4) Если бы даже случилось то, что предсказывает Маркс, то случилось бы только то, что деспотизм переместился бы. То властвовали капиталисты, а то будут властвовать распоря­дители рабочих.
   5) Ошибка марксистов (и не одних их, а всей матерьялист[ической] школы) в том, что они не видят того, что жизнью человечества движет рост сознания, дв[и]жение религии, более и более ясное, общее, удовлетворяющее всем вопросам пони­мание жизни, а не экономические причины.
   6) Главная недодуманность, ошибка теории Марк[са] в пред­положении о том, что капиталы перейдут из рук частных лиц в руки правительства, а от правительства, представляющего народ, в руки рабочих. Правительство не представляет народ, а есть те же частные люди, имеющие власть, несколько раз­личные от капиталистов, отчасти совпадающие с ними. И по­тому правительство никогда не передаст капитала рабочим. Что правительство представляет народ, это фикция, обман. Если бы было такое устройство, при к[отором] правительство действительно выражало бы волю народа, то в таком правителъстве не нужно бы было насилия, не нужно бы было пра­вительства в смысле власти.
   7) Ничто так не размягчает сердце, как сознание своей вины, и ничто так не окаменяет его, как сознание своей правоты.
   8) Рабочие пойманы и завладением землей, и податями, и солдатством, и обманом веры, что кажется нет выхода. Спасение в исти[не], в проповедании, исповедании ее.
   9) Закон сохранения энергии доказывают; но энергия есть не что иное, как отвлеченное понятие, так же, как материя. А отвлеченное понятие всегда равно само себе. Ведь это не что иное, как то, что мы бы стали доказывать, что закон тяготения, несмотря на все кажущиеся отступления, неизменно существует во всем. (Неясно и пожалуй неверно.)
   10) Вера в чудеса имеет в своей основе сознание того, что мир наш, такой, какой он есть, есть произведение наших чувств. Ошибка только в том, что предполагается, что чудесное, т. е. противное законам разума, приложенным к нашим чувствам, может произойти для нас при нашем орудии познания, т. е. наших чувствах. Противное же нашим законам разума, приложенным к нашим чувствам, может произойти для других существ, для существ с другими чувствами, т[ак] к[ак] наше орудие познания, наше чувство есть только один частный слу­чай из бесчисленного количества других возможностей.
   11) Большое заблуждение думать, что разум человека совер­шенен и может открыть ему всё. Ограниченность разума видна и очевиднее всего в том, [что] человек не может разрешить (и ясно видит, что не может) задачи бесконечности: за всяким временем есть еще время, за всяким пространством еще про­странство, за всяким числом еще число, так что всё временное, пространственное -- непознаваемо.
   12) Разум человека так же слаб и ничтожен в сравнении -- и в бесчисленное число раз больше -- с тем, что есть, как разум (сродство познания) козявки, амебы в сравнении с разумом человека. Разум человека в сравнении не то что с наивысшим разумом, но с разумом, к[оторый] выше его -- всё равно, что понимание сложной задачи из высшей математики или хоть из алгебры человека, не знающего математики, которому она кажется неразрешима (как для нас задачи бесконечности, про­странства и времени). Тогда как задача эта проста и ясна для знающего математику. Разница только в том, что математике можно выучиться. Разрешить же задачу пространства и вре­мени не поможет никакое изучение. Это предел возможности нашего познания при нашем разуме.
   13) Я молюсь Богу о том, чтобы он избавил меня от того страдания, кот[орое] меня мучает. А страдание это послано мне Богом для того, чтобы избавить меня от зла. Хозяин стегает кнутом скотину, чтобы выгнать ее из горящего двора и спасти ее, а скотина молит о том, чтобы ее не стегали.
   14) Есть обычные, иногда умышленные, иногда неумышлен­ные недоразумения о моих взглядах, кот[орые], признаюсь, раздражают меня:
   1) Я говорю, что Бог, сотворивший мир в 6 дней, пославший сына, сам этот сын, -- не Бог, а что Бог есть то, что одно есть, непостижимое благо, начало всего; против меня говорят, что я отрицаю Бога.
   2) Я говорю, что не надо насилием противиться насилию, против меня говорят, что я говорю, что не надо бороться со злом.
   3) Я говорю, что надо стремиться к целомудрию, и на этом пути будет в первой степени девственность, во второй -- чистый брак, в третьей -- не чистый, т. е. не единственный, но брак; против меня говорят, что я отрицаю брак и проповедую прекращение рода человеческого.
   4) Я говорю, что искусство есть деятельность заражающая, и чем более заразительно искусство, тем оно лучше. Но что эта деятельность хороша или дурна независимо от того, насколько она удовлетворяет требованиям иск[усства], т. е. заразитель­ности, еще и потому, насколько она удовлетворяет требованиям религиозного сознания, т. е. нравственности, совести; против меня говорят, что я проповедую тенденциозное искусство и т. п.
   15) Женщина -- так и говорят легенды -- орудие дьявола. Она, вообще, глупа, но дьявол дает ей на подержание свой ум, когда она на него работает. Смотришь, сделала чудеса ума, дальновидности, постоянства, чтобы сделать гадости, а как только нужна не гадость, не может понять самой простой вещи, не соображает дальше настоящей минуты и нет ни выдержки, ни терпения (кроме деторождения и детоухаживания).
   16) Всё это относится к женщине не христианке, нецело­мудренной женщине, каковы все женщины нашего христ[ианского] мира. О! как хотелось бы показать женщине всё зна­чение целомудренной женщины. Целомудренная женщина (не даром легенда Марии) спасет мир.
   17) Люди все заняты тремя делами: 1) кормиться, т. е. поддерживать свое существование, 2) плодиться, поддерживать существование рода и 3) исполнять то, для чего они посланы в мир, устанавливать Царство Б[ожие], для чего одно средство -- совершенствовать себя. Люди заняты почти все двумя делами, забывая последнее, к[оторое] в сущности есть одно настоящее дело.
   18) Упадок нравственного сознания человечества в том, что большая часть людей поставлена в такое положение, что весь интерес их жизни только в том, чтобы кормиться и плодиться. Это всё равно, как если бы хозяин содержал скотину, заботясь только о том, чтобы она была накормлена или, скорее, не умерла с голода и плодилась бы, а никогда не получал бы никакого дохода, ни шерсти, ни молока, ни работы от этой скотины.
   Хозяин, пославший нас в мир, требует от нас, кроме суще­ствования и продолжения его, еще н нужной ему работы.
   19) К Bocкресению. Нельзя б[ыло] думать и помнить о своем грехе и быть самодовольным. А ему надо было быть само­довольным, чтобы жить, и потому он не думал, забыл.
   20) Нельзя требовать от женщины, чтобы она оценила чувство своей исключительной любви на основании нравственного чувства. Она не может этого сделать, п[отому] ч[то] у нее нет истинн[ого], т. е. стоящего выше всего, нравственного чувства.
   Нынче думаю ехать домой.
   4 Aв. 1898. Я. П. Е. б. ж. Почему-то мне помни[тся] 4 Авг[уста], как что-то важное. Ничего важного не случилось.
   Нынче 24 Авг. 98. Я. П. За это время не получал писем от Ч[ерткова] и очень недоумеваю. Кажется, за это время были духоборы. Письма от Х[илкова] и Ивана М[ихайловича]. Ответил всем. Нынче приехал Суллер. Всё работаю над Воскр[есением] и доволен, даже очень. Боюсь столкновении. С[оня] нездорова; но духом хороша. И мне хорошо. Полон дом народа: Ма­шенька, Стахович, Вера Кузм[инская], Вера Т[олстая]. Вы­писываю:
   1) Люди посланы а мир, чтобы делать дело Божие, а они перессорились, передрались и устроились так, что одним некогда его делать п[отому], ч[то] надо кормиться, а другим некогда п[отому], ч[то] (1) надо караулить отнятое. Какая трата сил! Вроде того, как работников высла[ли] на работу и дали им пищу. Одни отняли пищу, (2) и им надо караулить ее, а дру­гие добывают пищу, а дело стоит.
   2) Люди живут в мире, не исполняя своего призвания, вроде того, как бы заводские рабочие заняты были только тем, как поместиться, питаться, гулять.
   (1) Зачеркнуто: избаловались неперестающим весельем
   (2) Зач.: гуляют
  
   3) Одно из нужнейших дел человечества состоит в воспитании целомудренной женщины.
   4) Часто думаю о том, что мир такой, какой он есть, только п[отому], ч[то] я так отделен от всего остального. Как только мое отделение от ВСЕГО кончится, пределы расторгнутся и установятся другие, так мир станет для меня совсем другой.
   5) Ты хочешь служить человечеству? Хорошо. То, что ты хотел сделать, сделает другой. Доволен ли ты? -- Нет, недо­волен п[отому], ч[то] важно для меня не то, что сделается, а то, что я сделаю, то, что сделаю свое дело. Лучшее доказательство, что дело не в деле, а в своем движении к добру.
   Неужели я двигаюсь? Помоги, Господи.
   6) Как трудно угодить людям: одним нужно одно, другим другое, им нужно и мое прошедшее и: будущее; Бoг же один, и желание его в отношении меня одно, и ему нужно только мое настоящее, то, чтобы я сейчас делал, что он хочет. А что было -- то было, а что будет -- не мое дело.
   7) Эгоизм, вся жизнь эгоистическая, законен только до тех пор, пока не проснулся разум; как скоро он проснулся, то эгоизм законен только в той мере, в которой он нужен, чтобы поддержать себя, как орудие, нужное для служения людям. Назначение разума служить людям. В том весь ужас, что его употребляют на служение себе.
   8) Человек отдается иллюзии эгоизма, живет для себя и стра­дает. Стоит ему начать жить для других, и страдание облег­чается, и получается лучшее благо мира: любовь людей.
   9) Как отучают себя от куренья, от дурных привычек, так можно и должно отучать себя от эгоизма. Захочешь увеличить свое удовольствие, захочешь выставить себя, вызвать любовь других, остановись. Если нечего делать для других или не хочется ничего делать, не делай ничего, но только не делай для себя.
   10) Баварец рассказывал про их жизнь. Он хвалится высокой степенью свободы, а между тем у них обязательное и рели­гиозное грубо-католическое обучение. Это самый ужасный деспотизм. Хуже нашего.
   25 Авг. 98. Я. П. Е. б. ж.
   [2 ноября.] Страшно посмотреть, сколько времени не писал -- больше двух месяцев. И не только ничего не было дурного, но скорее всё хорошее. Юбилей был не так противен и тяжел, как ожидал. Продажа повести и получен[ие] 12-ти тысяч, кот[орые] отдал дух[оборам], устроилось хорошо. Был недоволен Ч[ертковым] и увидел, что виноват я. Приезжал дух[обор] из Як[утска]. Очень полюбил его. Сережа вполне близок делом и чувством. Нарочно не трогаю словами. С С[оней] очень хо­рошо. Люблю ее больше, чем прежде. Маша жалка своей сла­бостью, но духом всё так же близки.Т[аня] разорвала, но в очень неустойчивом положении. Андр[юша] женится на Дидр[ихс] и очень сблизился. Чужды Ми[ша] и Лева. Но, слава Богу и благодарность ему, что он пробудился, разгорелся во мне, и мне естественно или любить и радоваться, или любить и жалеть. И какое счастие.
   Вчера б[ыл] Archer, приехавший от Ч[ерткова], полюбил его. Дела очень много, но я весь поглощен Воск[ресением], берегу воду и пускаю только на Воскресение. -- Кажется, будет недурно. Люди хвалят, но я не верю. Кое-что записал -- всё очень важное. То запишу после, но сейчас хочется записать то, что сейчас вечером гулял по дорожке и ясно не только думал, но чувствовал.
   1) Под ногами морозная твердая земля, кругом огромные деревья, над головой пасмурное небо, тело свое чувствую, чувствую боль головы, занят мыслями о Воскр[есении], а между тем я знаю, чувствую всем существом, что и крепкая орозная земля, и деревья, и небо, и мое тело, и мои мысли -- что всё это только произведение моих пяти чувств, мое представление -- мир, построенный мной, п[отому] ч[то] таково мое отделение от мира, какое есть. И что стоит мне умереть и всё это не исчезнет, но видоизменится, как бывают превращения в театрах: из кустов, камней сделаются дворцы, башни и т. п. Смерть есть не что иное, как такое превращение, завися­щее от другой отдельности от мира, другой личности: то я себя, своё тело с своими чувствами считаю собою, а то совсем иное выделится в меня. И тогда весь мир станет другим. Ведь мир такой, а не иной только п[отому], ч [то] я считаю собой то, а не другое. А деления мира мож[ет] б[ыть] бесчислен­ное количество. Не совсем ясно для других, но для меня очень.
   3 Ноября 1898. Е. б. ж.
   14 Ноября. Опять не видал, как прошли 11 дней. Очень увлеченно занят Воскр[есением] и хорошо подвигаюсь. Совсем близок к концу. Был Сережа и Суллер и уехали оба на Кавк[аз] с моим письмом к Голиц[ыну]. Вчера приехала С[оня]. Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
   Не могу разобрать, что записано, что нет:
   1) Как трудно угодить людям -- чтобы угодить им, нужно, чтобы и прошедшее и будущее отвечало их требованиям. Чтобы угодить Богу, нужно только удовлетворить Его требованиям в настоящем.
   2) Жить для других кажется трудно так же, как кажется трудно работать. Но как и в работе, за заботу о других мож[ет] б[ыть] лучшая награда: любовь других. Может и не быть. Тогда как в работе награда внутренняя: наработал[ся], устал и хорошо.
   3) Поэзия в старину занималась толь[ко] сильными мира: ца­рями и т.п., п[отому] ч[то] себя эти сильные мира представлял[и] высшими и полнейшими представителями людей. Если же брать людей простых, то надо, чтобы они выражали чувст[ва] всеобщие (неясно).
   4) Если не позволять себе жить для себя, то невольно, от скуки, стане[шь] жить для других.
   5) Женщины точно так же, как и мужчины, одарены чувством и умом, но разница в том, что мужчина, большей частью, счи­тает обязательным и для себя и выше чувств веления ума (разум), женщина же считает обязательным для себя и выше разума -- чувство. То же, но только на разных местах.
   6) Сердишься на рассудителя, к[оторый] считает, что глав­ное, основное в жизни человека есть его матерьяльная природа, а человек этот не знает духовного, а знает одно матерьяльное воздействие и потому не может судить иначе.
   7) Думаешь, что ты один и страдаешь от одиночества, а ты не только в согласии, но ты один со всеми -- только искус­ственные и устранимые преграды отделяют тебя. Устрани их, и ты один со всеми. Устранение этих преград по мере сил и есть дело жизни. 8) Если человек считает собою свое животное существо, то и Бога он будет представлять себе матерьяльным, властвую­щим матерьяльно над матерьяльным. А Бог -- не такой, Бог дух и не властвует ни над чем, а живет во всем.
   9) Смотришь па люден, целующих икону, подлезающих под псе, обожающих п боящихся ее. Если людей могли обмануть так, то нет обмана, на к[о'горип] бы они не поддались.
   10) Записано, что тяжело оттого, что жизни нет, а есть только эгоистическое существование. -- Не могу вспомнить, что я еще разумел под этим.
   11) Бог проявляется в нас сознанием. Пока нет сознания, нет Бога. Только сознание дает возможность добра, воздержа­ния, служен[ия], самопожертвования.
   Всё зависит от того, на что направлено сознание.
   Сознание, направленное на животное я, убивает, парализирует жизнь; сознание, направленное на духовное я, возбу­ждает, возвышает, освобождает жизнь.
   Сознание, направленное на животное я, усиливает, раз­жигает страсть, производит страх, борьбу, ужас смерти; созна­ние, направленное на духовное я, освобождает любовь. Это очень ссгжио, и, если буду жив, напишу это.
   12) Смерть есть перемена сознан[ня], перемена того, что я могу сознавать собою. И потому страх смерти есть ужасное суеверие. -- Смерть есть радостное событие, стоящее на конце каждой жизни. Страдания затем и посланы людям, чтобы удер­живать их от смерти. А то все бы, понимающие жизнь и смерть, стремились бы к смерти. Теперь же к смерти нельзя придти иначе, как через страдания.
   13) Величайший акт жизни это сознание своего я, и послед­ствия его благодетельнейшие или ужаснейшие, смотря по тому, на что -- на тело или дух будет направлено это сознание.
   14) Чтобы избавиться от нравственных (даже и от физич[еских]) страданий, есть два средства: уничтожить предмет стра­дания или в себе чувство, производящее страдания. Первое не во власти, второе во власти человека (повторяю Эпиктета).
   15) Прогресс нравственный человечества происходит только от того, что есть старики. Старики добреют, умнеют и передают то, что они выжили, следующим поколениям. Не будь этого, человечество не двигалось бы. А какое простое сред­ство!
   16) Если челов[ек] смотрит на жизнь матерьяльно, то ста­рики не лучшают, а хужеют, и прогресса нет.
   17) Технический прогресс все приветствуют, все подгоняют, нравственный же, религиозн[ый] прогресс задерживают жрецы. Оттого главные бедствия жиз[ни]. (1)
   15 Ноября. Я. П. 98. Е. б. ж.
   [25 ноября.] Казалось, дня три не писал. А вот 10 дней.
   Нынче 25 Н. Я. П. 98.
   С[оня] тогда уехала с хорош[им] чувством, я обещал приехать 1 Дек[абря]. Миша мучает ее, и она тоскует. Хочется поскорее приехать к ней. Хочется тоже съездить в Пирог[ово]. Мы одни: Тан[я], Ма[ша], Коля. Только Лиза Об[оленская]. Я всё так же усердно занимаюсь Воскр[есением]. Вчера ночью обдумывал статью о том, почему развращается народ. Нет никакой веры. Младенцем насильно окрестят, а потом считают уголовным пре­ступлением всякое рассуждение о вере (совращение) и всякое отступление. Только и есть вера, что у сектантов. Может быть введу это в воззвание. А жалко. Хорошо думалось ночью. Воскр[есение] разрастается. Едва ли влезет в 100 глав. Записано следующее и, кажется, очень важное. Нужно бы в изложение веры.
   1) Мы очень привыкли к рассуждениям о том, как надо устроить жизнь других людей -- людей вообще. И нам такие рассуждения не кажутся странными. А между тем такие рас­суждения не могли бы никогда [возникнуть] между религиоз­ными и потому свободными людьми: такие рассуждения суть последствия деспотизма: управления одним человеком или людьми другими. --Так рассуждают и сами деспоты, и люди, развращенные ими; говорят, если бы я имел власть, я бы сделал с другими то-то и то-то. Это заблуждение вредно не только п[отому], ч[то] оно мучает, уродует людей, подвергающихся насилию деспотов, но и ослабляет во всех людях сознание
  
   (1) Следующая запись сделана через две страницы, по-видимому случайно пропущенные Толстым.
  
  
   необходимости исправлять себя. Тогда как это одно единственно действительное средство воздействия на других людей.
   2) Нынче с другой стороны думал о том. Вспомнил евангельск[ие] слова. И ученик не бывает выше учителя. Если и на­учится, будет как учитель. Мы, богатые, властвующие классы, учим народ. Что, если бы нам удалось научить их так, чтобы они сделались такие же, как мы?
   3) Говорят, пишут, проповедуют о богопознании. Какое ужасное не только кощунство, но признание непонимания того, что есть Бог и что мы. Мы частица бесконечного всего, хотим понять не только это всё, но и причину -- начало этого всего. Какая нелепость и какое признание безбожия или признание богом того, что не есть Бог. (1) Мы только можем знать, что Он есть Сущий, Ягве, и можем по себе заключать, что он не есть. --
   4) Любовь, Бог -- любовь есть только признание того, что Бог не плоть, не страсть, не эгоизм, не злость (?). Сомни­тельно.
   Перевернул две стр[аницы]. Иду назад.
   5) Сотворение мира есть одно из самых зловредных суеверий в нашем церковном мировоззрении. Мы так привыкли к этой нелепости, что нам не только кажется естественно рассуждать и том, как начался мир (начался мир?!), но даже кажется стран­ным не иметь ответа на этот вопрос. А между тем для всякого свободного и разумного человека совершенно очевидно, что он сам и мир существует, существовал и будет существовать вечно, что нет границ миру ни в какую сторону, ни по времени, ни по пространству -- и что вопросы, естественно должен­ствующие занимать человека, состоят в том, что есть? как есть? В каких отношениях между собой..? Главное -- что мне делать? Вопрос же о том, как произошел мир, есть нелепость, п[отому] ч[то] нельзя остановиться на том, что Б[ог] сотворил мир, надо спросить, как произошел Бог. Всё это кощунственное или языческое представление о Боге.
  
   (1) Далее подстрочное, сделанное, вероятно, позднее, примечание Толстого: (через стр[аницу] продолжение)
   (2) Написано на пропущенных страницах.
  
   Только от этой нелепости все горы книг (Дарвин и том число о происхождении видов. --
   Сейчас 26 Н[оября]. Утро. Я. П. Не спал и думал.
   1) Зло есть матерьял любви. Без зла нет и не может быть про­явления любви.-- Бог есть любовь, т. е. Бог проявляется нам в победе над злом, т. е. в любви. Вопрос о происхождении зла так же нелеп, как и вопрос о происхождении мира. Не откуда зло, надо знать, а как его побороть? Как прилагать любовь?
  
  

[1899]

  
   2 Января 1899. Ясн. Пол. Последний раз писал 25 Ноября, стало быть месяц и неделю. Писал в Ясн[ой] Поляне, потом был 11 Москве, где ни разу не писал. В конце Ноября ездил в Пирогово. Первoгo вернулся и с тех пор не совсем здоров; болела и болит поясница, а последнее время было что-то в роде желчной лихорадки. Второй день лучше. За всё это время занимался исключительно Воскресеньем. Были сношения о ду­хоборах и бесчисленное количество писем. Со мной Количка Ге, с к[оторым] отдыхаю. В семье не радостно: Маша болела (вчера кончилось, выкинула). Таня тревожна и мертва. Миша ошалел. Андр[юша] сомнителен. С С[оней] живу хорошо. Я стариковски спокоен. Вот и всё. Довольно много есть, что записать. Буду записывать на пропущенных страницах. В по­следнее время кик будто ослабел интерес [к] Воскр[еснию] и радостно чугствую другие, более важные интересы -- пони­мание жизни и смерти. Многое как бы ясно. --
   12 Янв. 1899. Записанное.
   1) Мы хотим знать Бога, не зная Его законы. А нам дано знать только законы, и о Боге, о существовании Его мы заключаем только п[отому], ч[то] есть законы, и потому должен быть и законодатель.
   2) Природа входит в человека и дыханием и пищей, так что человек не может не чувствовать себя частью ее и ее частью себя.
   3) Искусство наше есть то же, что соус к пище. Если есть один соус -- вкусно, но не будешь сыт и испортишь желудок.
  
      -- Написано на недописанной странице, после записи от 25 ноября 1898 г.
  
   4) Если бы только люди понимали, что истинная, законная, плодотворная жизнь есть любовь, то они бы понимали, что пока нет любви, надо останавливаться жить. Как сосуд, в кот[ором] отстаивается вино -- если идет гуща, значит не го­тово, и не надо лить, а надо ждать, а то погубишь и вино и гущу. --
   15) Управляет нашим миром насилие, т. е. злоба, и потому находящееся всегда в обществе большинство -- несамостоя­тельные, шаткие члены: женщины, дети, неумные -- воспитываются злобой и переходят на сторону злобы. А надо бы, чтобы мир управлялся разумом, добром, тогда бы всё это большинство воспитывалось бы добром и переходило бы на его сторону. Для того же, чтобы это было, нужно, чтобы разум и добро проявляли себя, не унывая, заявляли бы о своем существовании -- это очень важно.
   6) Сложность знания -- признак его ложности. Что истинно, то просто.
   7) Как нехорошо, что люди, ищущие совершенствования, огорчаются клеветой, дурной славой, заслуженной (и еще лучше незаслуженной). Клевета, дурная слава дает возмож­ность, наталкивает на деятельность, оценка которой только в нашей совести. А это так редко, так трудно и так полезно. Юродство --невольное -- есть лучшая школа добра.
   8) Записано: справедливость недостаточна. Есть....... нужно противодействовать. Не могу вспомнить, что это значит.
   9) Физическая работа важна тем, что она мешает уму праздно и бесцельно работать.
   10) Пожалуй, что важнее знать то, о чем не надо думать, чем знать то, о чем надо думать.
   11) Женщины слабы и хотят не только не знать своей слабости, но хотят хвастаться своей силой. Что может быть отвра­тительней?
   12) Человек добрый, если только он не признает своих ошибок и старается оправдывать себя, может сделаться извергом.
   13) Вся забота правителей состоит не в том, как они говорят, чтобы утвердить религию в народе, а, напротив, в том, чтобы
  
   (1) Следующие (5-13) абзацы написаны на пропущенных страницах.
  
  
   выхолостить народ от религии. И в России они почти достигли этого.
   Писано 2 Янв[аря].
   Нынче 21 Февраля. (1) Более шести недель не писал. Я всё в Москве. Сначала шло Воскр[есение], потом совсем остыл. Написал письмо фельд[фебелю] и в шведские газеты. Дня три, как опять взялся за Воскресение. Подвигаюсь. Студенческая стачка. Они всё меня втягивают. Я советую им держаться пас­сивно, но писать письма им не имею охоты. Таня -- слаба и духом и телом. Мне спине лучше. Живет интересный и живой француз Sinet. Первый религиозный француз. Очень многое нужно записать. Был в очень дурном духе, теперь хорошо.
   22 Февр. 1899. Москва.
   26 Июня 1899. Ясн.. Полина. Четыре месяца не писал, не скажу, чтобы дурно провел это время. Усиленно работал и работаю над Воскресением. Есть много, есть недурное, есть то, во имя чего пишется. На днях был тяжело болен. Теперь здоров. С[оня] уедет нынче к сыновьям. Она была тяжело больна и теперь еще слаба. Всё продолжаемся критическое время. Часто очень нежно жалко ее. Так было нынче, когда она про­щалась. Тяжелые отношения из-за печатан[ия] и переводов Воскр[есения]. Но большой частью спокоен. Запущена пере­писка. Всё присылают деньги голодающим, а я ничего не могу, как только передавать их по почте. Количка со мной, помогает в работе. Сережа всякий раз радует, когда приезжает. Таня беспокоит своим легкомыслием, ушла (2) в эгоист[ическую] лю­бовь. Она вернется, надеюсь. Продолжаю выписывать из кни­жечки.
   14) Приближаясь к месту назначения, всё чаще и чаще думаешь о том месте, куда подъезжаешь. Так и приближаясь к смерти, к перемене назначения.
   15) Только бы всегда помнить, что нет другого смысла жизни, другого способа найти радость жизни, как только исполняя Его волю. И как ложно бы спокойно и радостно жить!
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) Вымарано несколько слов
  
   16) Во время болезни исполнять Его волю тем, чтобы гото­виться перейти в другую форму.
   17) Нам кажется, что настоящая работа это работа над чем-нибудь внешним -- производить, собирать что-нибудь: иму­щество, дом, скот, плоды, а работать над своей душой -- это так, фантазия, а между тем всякая другая, кроме как работа над своей душой, усвоение привычек добра, всякая другая работа -- пустяки.
   18) Бога не слушаются, а обожают.
   Лучше не обожать, но слушаться.
   19) Какое бы ты ни делал дело, будь готов всегда бросить его. Так и примеривайся -- можешь ли отделиться.
   20) Машина правительственная есть страшная машина. Если бы ясно понимали ее опасность, мы никогда не допустили бы ее образования.
   21) Кажется странным и безнравственным, что писатель, художник, видя страдания людей, не столько сострадает, сколько наблюдает, чтобы воспроизвести эти страдания. А это не без­нравственно. Страдание одного лица есть ничтожное дело в сравнении с тем духовным -- если оно благое -- воздействием, к[оторое] произведет художественное произведение.
   22) Человечество это огромное животное, кот[орое] ищет и не может найти, что ему нужно. Очень медленно впечатления вызывают афекты, а афекты переда[ются] мозгу, и мозг вызы­вает поступки. Деятельность социалистов, либералов и рево­люционеров это попытки гальванизировать, заставить действо­вать животное, возбуждая двигательные нервы и мышцы. А есть один орган, который произведет всё, если он цел,-- это головной мозг в животном, в народе -- религия.
   23) Мне тяжело, я прошу Бога помочь мне. Да ведь мое дело служить Богу, а не Ему служить мне.
   24) Жизнь индивидуальная, личная, есть иллюзия, такой жизни нет, есть только функция, орудие чего-то.
   25) Военное сословие есть пережиток, не имеющий приме­нения -- слепая кишка.
   26) Мы жалуемся на упадок духа. Но это необходимо. Чело­век не может находиться на той высоте, на к[оторую] он подни­мается иногда. А человек поднимается и тогда загипнотизировает себя на время упадка. И во время упадка уже действует на основании того, что открылось ему в минуты подъема. Только уметь пользоваться минутами подъема и уметь загипнотизировывать себя.
   27) Зло мира, причина его очень проста. Все ищут midi a 14 heures.(1) То в экономическом, то в политическом устрой­стве. Сейчас читал рассуждение в немецк[ом) парламенте о том, как помочь тому, что крестьяне бегут в города. А разрешение вcex вопросов одно, и никто но признает его и даже не инте­ресуется им. А разрешение одно, ясно и несомненно: власть имеющие развратились, п[отому] ч [то] имеют власть и составили себе учение религиозное, соответствующее их развращению. И это самое учение они усиленно с детства прививают народу. (2)
   Спасение одно: разрушение ложного учения.
   28) Разница между людьми: NN думает о смерти и это не ведет его дальше вопроса о том, как, кому оставить деньги, где и как похоронить. И Паскаль думает о смерти.
   29) Нельзя выдумать для жестоких поступков болте выгод­ных условий, как то сцепление чиновников, которое сущест­вует в государстве.
   30) Будущего нет. Оно делается нами.
   31) Бесконечность времени и пространства не есть признак величия ума человеческого, а напротив, признак его неполноты, неизбежной ложности.
   32) Мы думаем о будущем, устраиваем его, а ничто не важно, п[отому] ч[то] важно делать творческое дело любви, к[оторое] можно делать по всех возможных условиях, а потому совер­шенно безразлично, какое будет будущее.
   33) Мы сердимся на обстоятельства, огорчаемся, хотим изменять их, а все возможные обстоятельства суть не что иное, как указания того, в каких сферах, как нужно действовать. Ты в нужде -- работай, в тюрьме -- думай, в богатстве -- осво­бождайся... и т. п.
   Всё равно, как лошадь сердится на тот путь, по к[оторому] ее направляют.
  
   (1) [полдень в 14 часов.]
   (2) Зачеркнуто: сама не веря в него.
  
   34) Пресса это лживость with a vengeance. (1)
   35) Всё разрозненно -- соединяет нас только Бог, живущий во всем. От этого он и любовь.
   36) Понятия о Боге у человек[а] религиозного постоянно разрушаются, заменяясь новым, высшим пониманием.
   37) Военное дело не только погибель трудов, не только жиз­ней, но погибель добра.
   38) Со многими людьми можно жить только тогда, когда с ними обращаешься, как с лошадью: не считая[сь] с ними, не упрекая, не внушая, а только отыскивая modus vivendi. (2) Это о них: не мечите бисер. Ужасно, но без этого правила еще хуже.
   39) Разве можно представить себе рабочего социалиста с ве­рой в Иверскую? Стало быть прежде всего освобождение ре­лигиозное.
   40) Как мы все согласны, что свободен только тот, кто побо­рет страсти, а потом, зная это, мы серьезно заботимся, об осво­бождении людей, полных страстей.
   41) Разумной убежденности никогда не бывает полной. Полная убежденность бывает только неразумная, в особенности у женщин.
   42) Отвечай добром на зло, и ты уничтожишь в злом человеке всё удовольствие, к[оторое] он получает от зла.
   43) Бог есть любовь. Мы знаем Бога только в любви, соединяющ[ей] всё. В себе узнаем Бога в стремлении к этому соеди­нению.
   44) Беспрестанно думаешь о том, что мне будет хорошо от добра. А добро есть или его нет, а не будет.
   45) Всё дело в мыслях. Мысль начало всего. И мыслями можно управлять. И потому главное дело совершенствования: работать над мыслью.
   27 Июня. Е. б. ж. Я. П.
   Нынче 4 Июля. Я. П.
   Всё время был болен обычной желудочной болезнью. Работа, очень увлекавшая меня, остановилась. Читал Uebcrsiclit des 4 Evangelien.
  
   (1) [с местью.]
   (2) [способ жизни.]
  
   Христос -- миф. И книга Кенворти, разумное изложение жизни Христа. Первое лучше. Нужна метафиз[ическая], нравствен[ная], эконом[ическая], т. е. религиозная истина. Она есть. Много хорошего думал, болея и приближаясь к смерти. Думаю часто с болью о брате С[ереже]. Записано 4.
   1) Правительство разрушает веру. А вера нужна. Одни, насилуя себя, веруют в чудесное, нелепое, другие в науку. По в какую? В современную. В современной же 89/100 ложь, (1) заблуждение. Во всякой современной науке тоже. Истина, открытая Богом, разумеется, -- правда; религия и истина, добытая разумом человеческим, наука тоже, разумеется, -- правда, да дело в том, что мы признаем открытым Богом и что добытым разумом человеческим.
   2) Смерть есть разрушение тех органов, посредством кот[орых] я воспринимаю мир, каким он представляется в этой жизни: это разрушение того стекла, через кот[орое] я смотрел, и замена его другим.
   3) Люди из образованных, употребляющие свое образование не на просвещение и освобождение рабочих классов, а на одурениее его, подобны работникам, употребляющим свою силу не на поддержание жизни, а на разрушение ее. Это интелли­гентные Пугачевы, Стеньки Разины, только в тысячу раз вред­нее.
   5 Июля 1899. Я. П. Е. б. ж.
   Нынче 28 Сент.
   28 Сент. 1899. Я. П. Всё работал над Воск[ресением]. Те­перь запнулся на 3-й части. Ужо давно не иду вперед. С[оня] в Москве. Я выработал себе спокойствие, не нарушавшееся. Не говорить. И знать, что так надо, что в этих-то условиях и надо жить. Здесь Илья, Соня с детьми, Андр[юша] с женой. Маша с мужем. Всё чаще и чаще думаю о философс[ком] опреде[лении] материи -- пространства и времени. Нынче запишу, если успею.
   Читал интересную книгу о том, что Хр[иста] никогда не б[ыло], а это миф. Вероятий за то, что это правда, столько
  
      -- Зачеркнуто: об[ман]
  
   же за, сколько против. Вчера с помощью Маши очистил все письма. Многие оставил неотвеченными. Думал за это время. Всё болею. Редкий день без болей. Недоволен собой и нрав­ственно. Очень опустился: не работаю физически и занят со­бой -- здоровьем. Как трудно покорно переносить болезнь -- идти к смерти без противления, а надо.
   1) Женщины, требующие для себя труда мужского и такой же свободы, большей частью бессознательно требуют для себя свободы разврата и спускаются вследствие этого гораздо ниже семьи, -- думая стать выше ее.
   2) Что такое память, к[оторая] делает из меня одно существо от детства и до смерти? Что такое это свойство, связывающее отдельные по времени существа в одно? Надо бы спросить: не что связывает, а что разделяет эти существа? Разделяет то свойство времени, вне к[оторого] я не могу видеть себя. Я один нераздельный от рождения и до смерти, но проявить и сознать себя я должен во времени. Я сейчас таком, какой я был и буду, но я должен был и долж[ен] буду проявлять и сознавать себя во времени. Должен же я проявлять и сознавать себя во времени для общения с другими существами и воздействия на них.
   3) Я сорвал цветок и бросил. Их так много, что не жалко. Мы не ценим этой неподражаемой красоты живых существ и губим их, не жалея -- не только растения, но животных, лю­дей. Их так много. Культура -- цивилизация есть не что иное, как загубление этих красот и заменение их. Чем же? Тракти­ром, театром...
   4) Тебя упрекают в злобе, разврате, лжи, воровстве! -- при­водят доказательства и т. п. Что надо делать? Отвечать вопро­сом: кот[орый] час? Пойдешь купаться? Видела ли NN и т. и. Это лучшее и единственное средство перенести эти обвинения и даже оправдаться в них.
   5) Дороже всего на свете добрые отношения между людьми, а устанавливаются эти отношения не вследствие разговоров -- напротив, от разговоров портятся. -- Говорить как можно меньше и в особенности с теми людьми, с к[оторыми] хочешь быть в хорош[их] отношениях.
   6) Питаясь, я уничтожаю пределы между собой и другими существами; производя детей, я делаю почти то же. Результаты разрушения матерьяльных пределов видны, результаты раз­рушения духовных преград и возникновение этого еди­нения не видно только п[отому], ч[то] оно обширнее.
   7) Люди разделены (отделены от других существ), и это представляется им пространством. То же, что они нераздельны по существу, представляется им временем. Так это записано. Пространство разъединяет, время соединяет. Но это неверно. И время и пространство есть разделение, есть невозможность постигновения единства (неясно, но я понимаю. Разъясню после).
   8) Братство естественно, свойственно людям. Не братство -- разделение старательно воспитывают.
   9) Иногда хочется по-детски кому-то (Богу) жаловаться, просить помощи. Хорошее ли это чувство? Нехорошее -- сла­бость, неверие. То, что больше всего похоже на веру: проси­тельная молитва есть, именно, неверие -- неверие в то, что зла нет, что просить не об чем, что, если тебе худо, то это только тебе показывает, что тебе надо поправиться, что происходит то са­мое, что должно быть и при чем ты должен делать, что должно.
   10) Сейчас пишу это холодно, с трудом понимая то состояние, при кот[ором] живешь только для Бога. И вижу из этого, как есть люди, к[оторые] совсем никогда этого не понимают, не знают никакой другой жизни, кроме мирской для людей. Я знаю это состояние, но сейчас не могу вызвать его в себе, а только вспоминаю о нем.
   11) Всё, что живет без сознания, как я живу, когда сплю, как жил в утробе матери, живет не матерьяльно, т. е. не знает материи -- а живет. Жизнь же есть нечто духовное. Стараясь вспомнить свое состояние до сознания, на пороге сознания -- я знаю только чувство тяжести, довольства, наслаждения, страдания, но понятия о теле своем или чужом -- нет. Понятие тела (материи) является только тогда, когда является созна­ние. Понятие тела является только п[отому], ч[то] сознание дает понять присутствие в себе начала всего (духовного). И в то самое время, как я сознаю, что я начало всего, я сознаю и то, что я не всё начало, а часть его. И вот эта-то частичность, пределы, отделяющие меня от всего, я и сознаю телом: своим телом и телами, окружающими меня.
   12) Если ты чего-нибудь желаешь, чего-нибудь боишься, то это значит, что ты не веруешь в того Бога любви, который есть в тебе. Если бы ты верил в него, то ничего не мог бы желать или бояться, п[отому] ч[то] все желания того Бога, к[оторый] живет в тебе, всегда исполнятся, п[отому] ч[то] Бог всемогущ, и ничего не боялся бы, п[отому] ч[то] для Бога ничто не страшно.
   13) Не думать, что знаешь, в чем именно воля Божия, а быть смиренным, и тогда будешь любовным, а воля Божия по отношению тебя только в этом.
   14) Люди, уверяющие других, что разум не может быть руководителем жизни, это те, разум к[оторых] так извращен, что ясно видят, что он заведет их в болото.
   15) Единственный случай, когда можно и должно человеку заниматься собой, -- это, когда он чувствует себя несчастливым. Несчастье есть лучшее условие для совершенствования, подъема на высшую ступень, несчастье есть указание своего несовершенства. Надо радоваться этим случаям. -- Это приготовление себя к работе, духовная пища.
   16) То я простой человек Л[ев] Николаевич], животное, а то я посланник Бога. Всё тот же человек, -- но то публика, а то сам судья в цепи при исполнении своих высших обязанностей. Почаще надевать цепь. Я последнее время отвык, ослаб. Сейчас только вспоминаю.
   17) Человек есть вневременное и внепространственное существо, к[оторое] сознает себя в условиях пространства и времени.
   18) Игры, карты, тенис, скачки заманчивы, п[отому] ч[то): они выдуманы для blases. (1) Недаром мудрые учителя запрещали их. Игры искусственные развращают. Они нужны biases, а простым рабочим людям достаточны самые простые, без приготовлений.
   19) Только тогда и выработаешь истинную любовь, когда придется противодействовать обиде: побороть обиду любовью, полюбить врага.
  
   (1) [пресыщенных. ]
  
   20) Желают, волнуются, страдают только из-за пустяков или из-за дурного. Хорошее совершается без волнений. От того и слово сердце значит злость.
   Сегодня 2 Окт. 1899. Я. П. Всё нездоров. Не страдаю, но чувствую постоянную угрозу. Нравственно лучше -- больше помню Бога в себе и смерть. Кажется, выбился из трудного места Воскр[есення]. Андрюша поразительно переменился к лучшему. Может ухудшится, но уж это б[ыло] и оставит следы. Кол[ечка] уехал. С[оня] приехала -- нездорова. Продолжаю выписывать из зап[исной] книжки.
   <1) Записано так: пространство вытекает из сознания преде­лов, из сознания своей отдельности: я -- один, а в мире такие же в пределах существа--2, 3, 4... ?. Существа эти могут по­меститься только в пространстве. Из сознания пределов вытекает и время... Нехорошо.> Всё это вновь передумывал и могу выра­зить так:
   Отдельность, не всеобъемлемость нашего я выражается в том, что мы признаем собою часть движущейся материи: часть материи, кот[орую] мы признаем собою, дает нам понятие пространства; часть движения, к[оторое] мы признаем собою, дает нам понятие времени. Или иначе. Представить себе часть материи мы не можем иначе, как в пространстве; представить себе часть движения мы не можем иначе, как во времени. Пространство вытекает из невозможности представить себе два или много предметов вне времени. Время вытекает из невозмож­ности представить себе два, много предметов вне пространства. Пространство есть возможность представить себе два, много предметов в одно и то же время, время есть возможность пред­ставить себе два, много предметов в одном и том же простран­стве (один выйдет, другой войдет).
   Разделение но могло бы быть в одном пространстве вне вре­мени. Если бы не б[ыло] времени (движения), все предметы в пространстве были бы неподвижны и составляли бы не много предметов, а одно нераздельное, наполненное материей про­странство. И разделение не могло бы быть в одном времени вне пространства. Если бы не было пространства, не могли бы быть движения, и я не отделялось бы ничем от всего осталь-
   Тело мое, сознаваемое мной, как я, и познающее всё осталь­ное, есть движущаяся определенное время часть материи, занимающая определенное пространство.
   Нехорошо, неясно, пожалуй и неверно.
   2) Анархия не значит отсутствие учреждений, а только отсутствие таких учреждений, которым людей заставляют подчиняться насильно, а -- такие учреждения, которым люди подчиняются свободно, по разуму. Казалось иначе не могло и не должно бы быть устроено общество существ, одаренных разумом.
   3) Зачем за грехом не следует страдание того лица, к[оторое] совершило грех? Тогда бы он видел, что не нужно делать.
   Затем, что люди живут не отдельно, а в обществе, и если все страдают от греха каждого, то все и должны противодействовать ему.
   4) Совесть есть память общества, усвояемая отдельным лицом.
   5) В старости чувствуешь то же, что в путешествии: сначала мысли в том месте, из кот[орого] едешь, потом в самом путе­шествии, потом в том месте, куда едешь. Я испытываю это всё чаще и чаще, думая о смерти.
   6) Правда, (1) что может быть полезен грех большой, вызывая раскаяние перед Богом, независимо от суда людского. Такой грех выводит из области людского суда -- из тщеславия, к[оторое] завладевает человеком и скрывает от него его отно­шения к Богу.
   7) Рост (2) физический это только приготовление запасов для работы духовн[ой] служению Богу и людям, к[оторая] начи­нается при увядании тела.
   Нынче 13 Окт. 99. Я. П. Всё не вполне здоров -- так и надо. Но это не мешает жить, думать и двигаться к назначенному пределу. Воскр[есение] плохо двигается, послал 4 главы, кажется, нецензурные, но, по крайней мере, кажется, остано­вился на одном, и больше важных перемен делать не буду. Не переставая думаю о брате Сер[еже], но от погоды и нездоровья не могу собраться поехать. Таня, кажется, окончательно
   (1) В подлиннике: 5
   (2) В подлиннике: 6
  
   решила выходить. С[оня] была в Москве и нынче едет опять. У меня нынче какой-то умственный праздник и не нынче, а все по­следние дни: в Воскр[есение] вдумал хорошие сцены. Об отдель­ности, представляющейся нам материей в пространстве и дви­жением во времени, всё чаще и чаще, и яснее и яснее думаю. Еще получил брошюры Weptrup'a из Америки о деньгах, кот[орые] поразили, мне уяснив всё неясное в финансовых вопро­сах и сведя всё, как и должно б[ыло] быть, к насилию прави­тельств. --
   Если успею -- запишу. Еще важная радостная мысль, хотя и старая, но к[оторая] мне пришла как новая, и радует меня очень, а именно:
   1) Главная причина семейных несчастий та, что люди воспи­таны в мысли, что брак дает счастье. К браку приманивает половое влечение, принимающее вид обещания, надежды на счастие, кот[орое] поддерживает общественное мнение и лите­ратура, но брак есть не только не счастье, но всегда страдание, кот[орым] человек платится за удовлетворение полов[ого] желания, страдание в виде неволи, рабства, пресыщения, отвращения, всякого рода духовных и физических пороков супруга, к[оторые] надо нести, -- злоба, глупость, лживость, тщеславие, пьянство, лень, скупость, корыстолюбие, разврат -- все пороки, кот[орые] нести особенно трудно не в себе, в другом, а страдать от них, как от своих, и такие же пороки физические, безобразно, нечистоплотность, вонь, раны, сумашествие... и пр., кот[орые] еще труднее переносить не в себе. Всё это, или хоть что-нибудь из этого, всегда будет, и нести приходится всякому тяжелое. То же, что должно выкупать: забота, удовлетворение, помощь, всё это принимается как должное; все же недостатки, как не должное, и от них страдают тем больше, чем больше ожидалось счастья от брака. Главная причина этих страданий та, что ожидается то, чего не бывает, а не ожидается того, что всегда бывает. И потому избавление от этих страданий только в том, чтобы не ждать радостей, а ждать дурного, готовясь переносить его. Если ждешь всего того, что описано в начале 1001 ночи, ждешь пьянства, вони, отвратительных болезней, то упрямство, неправдивость, пьянство даже можно не то, что простить, а не страдать и радоваться, что нет того, что могло бы быть, что описано в 1001 ночи, нет сумашествия, рака и т. п. И тогда всё доброе ценится.
   -- Не в этом ли и главное средство для счастья вообще? Не оттого ли люди так часто несчастны, особенно богатые? Вместо того, чтобы сознавать себя в положении раба, к[оторый] должен трудиться для себя и для других и трудиться так, как этого хочет хозяин, люди вообразят себе, что их ждут всякого рода наслаждения и что всё их дело в том, чтобы пользоваться ими. Как же при этом не быть несчастным? Всё тогда, и труд, и препятствия, и болезни, необходимые условия жизни, пред­ставляются неожиданными страшными бедствиями. Бедные поэтому менее бывают несчастны: они вперед знают, что им предстоит труд, борьба, препятствия и потому ценят всё, что дает им радость. Богатые же, ожидая только радостей, во всех препятствиях видят бедствия и не замечают и не ценят тех благ, которыми пользуются. Блаженны нищие, ибо они утешатся, голодные -- они насытятся, и горе вам, богатые...
   14 Окт. 1899. Я. П. Е. б. ж.
   27 Окт. 99. Я. П. Живем одни -- Таня (на последках и жалко), Ольга, Андр[юша], Жули и А[ндрей] Дмитриевич. Хорошо, но часто хвораю: больше больных дней, чем здоровых, и оттого мало пишу. Отослал 19 глав очень неконченных. Работаю над концом. Много думал, кажется, хорошего.
   1) О свободе воли -- просто: человек свободен во всем духов­ном -- в любви: может любить или не любить, больше и меньше. Во всём остальном он не свободен, следовательно, во всём матерьяльном. Человек может направить и может не направить свою силу на служение Богу. В этом одном (но это огромно) он свободен: может везти или быть везомым.
   2) Война, суды, казни, угнетение рабочих, проституция и мн[огое] др[угое] -- всё это необходимое, неизбежное последствие и условие того языческого строя жизни, в к[отором] мы живем, и изменить что-либо одно или многое из этого невозможно. -- Что же делать? Изменять самый строй этой жизни, то, на чем он стоит. Чем? Тем, чтобы, во-первых, не участвовать в этом строе, в том, что поддерживает его: в военщине, в судах, податях, ложном учении и т. п., и во-вторых, делать то, в чем одном человек всегда совершенно свободен: в душе своей заменить себялюбие и всё, что вытекает из него -- злобу, корысть, насилие и пр. -- любовью и всем тем, что вытекает из нее: разумностью, смирением, милосердием и пр. Как колеса машины нельзя повернуть силой, они все связаны с шестернями и др[угими] колесами, а пустить и не пустить пар, к[оторый] задвигает их легко, так точно страшно трудно изменить самые внешние условия жизни, но быть добрым или злым легко. А это: быть добрым или злым -- изменяет все внешние условия жизни.
   3) Жизнь наша есть освобождение заключенного, расширение пределов, в которых действует беспредельное начало. -- Представляется же нам это расширение пределов материей в движе­нии. Предел расширения в пространстве представляется нам материей. Часть этой материи, которую мы сознаем собою, мы называем своим телом, другую часть мы называем миром. Предел расширения во времени мы называем движением. Часть этого движения, кот[орое] мы познаем собою, мы называем своей жизнью, другую часть называем жизнью мира. -- Вся жизнь есть расширение этих пределов, освобождение от них.
   Всё неясно, неточно.
   20 Ноября 1899. Москва.
   Много не записано. Я в Москве. Таня уехала зачем-то с Сухо­тиным. Жалко и оскорбительно. Я 70 лет всё спускаю и спускаю мое мнен[ие] о женщинах, и всё еще и еще надо спускать. Жен­ский вопрос! -- Как же не женский вопрос! Только не в том, чтобы женщины стали руководить жизнью, а в том, чтобы они перестали губить ее.
   Сейчас не писал всё утро. И думал два.
   1) Мы говорим о цели жизни -- хотя и не такой, к[оторая] б[ыла] бы понятна нам, но такой, к[оторая] б[ыла] понятна высшему разуму. Цель -- всё равно, что причина. Причина -- назад. -- Цель -- вперед. А причина, понятие причины (а по­тому и цели) является только тогда, когда есть время, т. е. существо в своем понимании ограничено временем. И потому для Бога и для человека, живущего божеской жизнью, цели нет. Есть жизнь, в к[оторой] растет сознание, вот и всё.
   2) Капля, сливаясь с большей каплей, лужей, перестает быть и начинает быть. --
   Нынче 18 Декабря 1899. Москва.
   Почти месяц не писал. Был тяжело болен. Очень больно б[ыло] сутки, потом отдых и слабость. И смерть стала больше, чем естественна, почти желательна. Так и осталось теперь, когда выздоравливаю. Это новая радостная ступень. Кончил "Воскресен[ие]". Нехорошо. Не поправлено. Поспешно. Но отвалилось и не интересует более. Здесь Сережа, Маша с мужем, М[арья] А[лександровна]. Мне хорошо. Ничего не начинал еще писать. Больше всего занимает философия, но ничего очень не хочется. Отдыхаю. Написал письма. Попытаюсь выписать записанное.
   1) (Пустяки) О многого[лосной] музыке. Нужно, чтобы голос говорил что-нибудь, а то много голосов, и каждый ничего не говорит.
   2) Одна из главных причин зла нашей жизни есть воспиты­ваемая в нашем христианском мире вера в грубого, еврейского Бога личного; тогда как главный признак (если можно так выразиться) Бога в том, что он ничем не ограниченный, следо­вательно не личный.
   3) Надо победить смерть -- не смерть, а страх смерти, про­исходящий от непонимания жизни. Если только поймешь жизнь и необходимое благое условие ее -- смерть, то перестанешь бояться ее, противиться ей. А перестанешь бояться ее--переста­нешь служить себе смертному, а будешь служить не смертному Богу, от кот[орого] пришел и к к[оторому] идешь.
   4) Материя есть всё то, что доступно нашим чувствам. Наука заставляет нас предполагать, что есть материя, недоступная нашим чувствам. В этой области могут быть существа, состав­ленные из этой материи и ощущающие ее -- эту недоступную нашим чувствам материю. Я не думаю, чтобы такие существа были, я только думаю, что наша материя и наши чувства, ощущающие ее, есть только одна из бесчисленных возможнос[тей] жизни.
   5) Я раб, я червь, я царь, я Бог. Раб и червь -- правда, а царь и Бог неправда. Напрасно люди придают особенное зна­чение и величие своему разуму. Пределы человеческого разума очень недалеко и тотчас же видны. Пределы эти: бесконеч­ность пространства и времени. Человек видит, что окончательные ответы на вопросы, кот[орые] он задает себе, всё удаля­ются и удаляются, и во времени, и в пространстве, и в обеих областях этих последнего ответа нет, п[отому] ч[то] обе об­ласти бесконечны. Разум человека имеет пределы очень недалекие. Он вполне годен только на ответы о том, как жить человеку. Только в этой области он дает окончательные ответы.
   6) Читал о книге Энгельгарта. Эволюция прогресса жесто­кости. Я думаю, что тут есть большая доля правды. Жестокость увеличилась преимущественно пот[ому], что (1) совершилось, содействующее увеличению матерьяльного богатства (2) людей, разделение труда. Все говорят о выгодах разделения труда, не видя того, что необходимое условие разделения труда, кроме омашинения человека, есть еще устранение условий, вызывающих человеческ[ое] нравственное общение людей. Если мы делаем одно и то же дело, как земледельцы, понятно, что между нами установится обмен услуг помощи, но между пастухом и фабричным ткачом не может быть общения. (Кажется неверно. Подумаю.)
   7) Как Бог должен относиться к молитвам, если бы был такой Бог, к[оторому] можно бы было молиться? Так же, как должен бы относиться, хозяин дома, в кот[ором] проведена вода, к кот[орому] пришли бы жильцы просить воды. Вода проведена, вам стоит только повернуть кран. Так же приготовлено для людей всё, что им может быть нужно, и Бог не виноват, что вместо того, чтобы пользоваться проведенной чистой водой, одни жильцы таскают воду из вонючего пруда, другие приходят в отчаяние от недостатка воды и молятся о том, что им дано в таком изобилии.
   8) При существующем, разделяемом всеми мировоззрении теперешний экономический и политический строй есть наилуч­ший -- должны быть и войско, и суды, и капитализм, и прости­туция, и церковь. -- И потому все осуждения существующего строя неосновательны, и все попытки изменить, улучшить его, не изменяя общего людям мировоззрения, грубо матерьялистического (разделяющегося]
  
   (1) В подлиннике слово что написано деажды.
   (2) Написано: матерьяльному богатству
  
   на атеизм и -- церковное суе­верие -- тщетны.
   9) Можно личным опытом проверить истину о том, что Бог, часть кот[орого] есть мое я, есть любовь, и опытным путем убедиться в этой истине. Как только нарушена любовь, прекра­щается жизнь, не хочется ничего делать -- всё тяжело. И на­против, как только восстановляется любовь -- помирил[ся], с кем ссорился, простил, получил прощение -- так хочется жить, действовать -- всё кажется легко и возможно.
   10) Хорошо бы было хоть приблизительно цифрами, а потом графически выразить то количество труда -- рабочих дней, кот[орыми] пользуются в своей жизни богатые люди. Более или менее приблизительно это выражается деньгами. Если я про­живаю 10 р. в день, это значит, что на меня, не переставая, работают 20 человек. -- (Неясно -- не то.)
   11) Обыкновенно говорят: это очень глубокомысленно и потому не вполне понятно. Это неправда. Напротив. Всё то, что глубоко, то ясно до прозрачности. Как вода, которая бывает мутна на поверхности, а чем глубже, тем прозрачнее.
   12) Одна -- меньшая часть людей, около 20%, сумашедшая сама по себе -- одержима манией эгоизма, доходящей до сосредо­точения всех душевных сил на себе; другая -- большая часть, около 80%, загипнотизирована научным, художественным, государственным и, главное, религиозным гипнозом и тоже не пользуется своим разумом. От этого успех в свете всегда достается сумашедшим, одержимым тем же сумашествием, каким одержимо большинство.
   13) Испытываю чувство успокоения, удовлетворения, когда заболеваю, когда совершается разрушение пределов моей личности. Как только выздоравливаю, испытываю обратное: беспокойство, неудовлетворенность. Но есть ли это явные призна[ки] того, что разрушение пределов личности в этом мире -- вступление жизни в новые пределы?
   Дописал 19 Дек. 1899. Москва. Е. б. ж.
   Нынче 20 Дек. 99. Москва. Здоровье нехорошо. Душевное состояние (1) хорошее, готов к смерти. По вечерам много народа--
  
   (1) Зачеркнуто: прекрасное
  
   устаю. В 51 N не вышло Воскр[есение], и мне б[ыло] жаль. Дурно. Обдумываю философское определение жизни. Ду­мал нынче о "Купоне" -- хорошо. Мож[ет] б[ыть] напишу. -- О фил[ософском] определении] жизни.
   <1) Человек есть часть целого. Или, вернее, человек сознает свою жизнь как часть целого -- часть всего. Он сознает себя частью п[отому], ч[то] сознает себя ограниченным теми телами, кот[орые] соприкасаются с его телом. Чувства его указывают ему эти пределы -- чувство есть одно осязание: осязание волн эфира глазом, волн воздуха ухом, запаха, вкуса носом, языком. Не будь этих чувств, человек не знал бы тел. Челов[ек] сознает себя частью Всего. Отдельность свою он сознает телом. Всё он сознает движением. Тело есть предел части, движения. Ничего не выходит.>
  
  

ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ

И ОТДЕЛЬНЫЕ ЗАПИСИ

1895 - 1899

[ЗАПИСНАЯ КНИЖКА N 1, 1895--1896 гг.]

  
   [2 неразобр.] Пр. А. [2 неразобр.]
  
   Map. Мих. Уварова. Гост[иница] Петергоф.
  
   Томится сердечный. Умирать не хочется. Ему и умирать не надо. Соблазни -- всё, что отводит от служения. Как для посланника, работника -- вес, что отводит от исполнения пред­назначенного. (1)
   Соблазн есть мысль о том, что должно быть сохранено то, что дано для траты. (2)
   Что то, что дано для сироты, дол[жно] б[ыло] сохранить. А хозяин дает без конца -- только трать. (3)
   Природа производит лучших и видя, что они не готовы, берет их назад -- Ваничка. (4)
   Она говорила: Он меня спасал от моей злобы. (5)
   Наслаждение простить, простить виноватого -- подобно наслаждению увидать таинственное, прекрасное и новое на большой глубине под водою. (6)
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 21 февраля, 1.
   (2) Ср. Дневник 1895 г., 21 февраля, 2, и 12 марта, 1.
   (3) Ср. Дневник 1895 г., 21 февраля, 3, и 12 марта, 2.
   (4) Ср. Дневник 1805 г., 12 марта, 3.
   (5) Ср. там же, 4.
   (6) Ср. там же, 5.
  
   Как ласточка, рано прилетевшая. (1)
  
   Жить всегда так, как будто рядом умирает любимый ребенок. Он и умирает всегда. Умираю и я. (2)
  
   Искусство не есть ли радость жизни без соблазна? (3)
  
   Всё увеличивающиеся бедность и недовольство рабочих.
  
   Подобие подобия -- искусств[о].
  
   Надо понять служебное значение своей жизни, что я орган. (4)
  
   Дети -- люди серьезные. (5)
  
   Смотреть, как на ребенка. (6)
  
   И не могу ли чем служить? (7)
  
   Во всяком вопросе есть точка соприкосновения с невозмож­ным.
   Воздержание: что же не есть -- прекратить род человеческий? Не убивать животн[ых], что ж дать им убить себя? (8)
  
   Le defie (9) всякий нравственно прав; такие рассуждения только желание оправдать -- насилие. (10)
  
   Иосиф Пашков у Сухар[евой] д. Кокор[евой], угол 3-й Мещ[анской].
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 12 марта, 3.
   (2) Ср. там же, 6.
   (3) Ср. там же, 9.
   (4) Ср. там же, 10.
   (5) Ср. там же, 7.
   (6) Ср. там же, 8.
   (7) Ср. там же, 10.
   (8) Ср. там же, 11.
   (9) [Вызов]
   (10) Ср. там же, 11
  
  
   Страдания матери за то, что она на животное чувство любви к ребенку привила все душевные, духовные силы. Положила душу (сохранила душу), а не погубила. (1)
  
   Если есть страдание, то был эгоизм. (2)
  
   Время есть движение к совершенству, к Богу. (3)
  
   Пространство есть предел моего я. (4)
  
   Жить в этой жизни жизнью вечной. (5)
  
   Не душу свою тратить для сохранения и увеличения жив[отной] лично[сти], а жив[отную] личность тратить на сохранение и увеличение души.
   Т. е. жить для души.
   Т. е. жить no-Божьи, желать того, чего хочет Бог, возростить высшую душу в себе и в других. (6)
  
   Спасение души есть спасение себя от соблазнов.
   Живу для увеселения и любви.
   Ослабеваю. (7)
   Так во всем: из бессознательного переходит в сознательное.
  
   Спросить версию Черткова. Биографию Рёскина.
  
   Наследственность государей доказывает, что нам не нужны их достоинства. (8)
  
   Если бы быть последовательным, то вся жизнь есть мука от смертей прошедших, настоящих, будущих. (9)
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 27 марта, 1.
   (2) Ср. там же, 2.
   (3) Ср. там же, 3.
   (4) Ср. там же, 4.
   (5) Ср. там же, 6.
   (6) Ср. там же, 6 и 7.
   (7) Ср. там же, 8.
   (8) Ср. там же, 9.
   (9) Ср. там же, 10.
  
  
   Сютаев: "Бог в табе" признает одио вечное, истинное, свой­ственное человеку миропонимание, и вместе с тем признает писание. И чтоб соединить одно с другим -- перетолко­вывает духовно -- евангелие. То же делают все не только сектанты, но и либералы, разъясняя матерьялизм так, чтобы он совпадал с единым истинным миросозерцанием. (1)
  
   Один из главных соблазнов это представление о том, что мы стоим, тогда как мы течем. (2)
  
   Я спрашивал себя: зачем деты мрут? Потом я решил для себя, что цель жизни есть увеличение любви в себе и других. И в этом и ответ на вопрос: зачем мрут дети. (3)
  
   Прежде чем любить, нужно знать, знать то божеское, что (1) можно и нельзя не любить. (4)
  
   Видеть это божеское в людях, значит уже наполовину любить. А это божеское есть во всех людях, во всем. (5)
  
   Безумие наследственности властителей, подобное тому, чтобы вручить управление на корабле сыну хорошего капитана. (6)
  
   Ах, кабы жить только для того, чтобы делать наилучшее, наиболее должное, предоставляя всё остальное Богу. (7)
  
   Верно, сказал глупость. Хоз[яин] и р[аботник]. (8)
  
   Жить по-Божьи значит тратить свою жизнь для блага мира. Как тратить? Любя. (9)
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 27 марта, 11.
   (2) Ср. там же, 12.
   (3) Ср. там же, 13.
   (4) Ср. там же, 14.
   (5) Ср. там же, 15.
   (6) Ср. там же, 16.
   (7) Ср. там же, 17.
   (8) Ср. там же, 18.
   (9) Ср. там же, стр. 18.
  
  
   Жизнь дана тебе в руки вся -- до самоубийства. Как будешь тратить? Жить для Бога, по-Божьи. (1)
  
   Хвалить других за их божественные свойства значит вызы­вать в них эти свойства. Быть хвалимым за эти бож[ественные] свой[ства], значит быть призываемым к сознанию их. (2)
  
   Тратить свою жизнь на то, чтобы увеличить в мире любовь -- единение -- разменивать свое мясо на духовное единение. (3)
  
   1) Жить для Бога, 2) жить по-Бож[ьи], 3) проявлять Бога.
  
   Рост любви не есть цель, а есть свойство жизни -- само собой.
  
   Единение только в познании истины -- в познании Бога. Прежде любви познай Бога. (4)
  
   Познать Бога -- позна[ть] самого себя. (5)
  
   Жить по-Божьи -- значит жить для блага мира. Благо мира в единении. Для единения -- познание истины, Бога. (6)
  
   Нe значит ли жить пo-Божьи -- давать жизнь другим? (7)
  
   Как только любовь плотская дает плотск[ую] жизнь, так только любовь духовн[ая] даст дух[овную] жизнь. (8)
  
   Дмитр[ий] Федор[ович] Ганин, Балчук, д. Осиновой -- дано Евангелие.
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 27 марта, 18.
   (2) Ср. там же, 19.
   (3) Ср. Дневник 1895 г., 6 апреля, 1.
   (4, 5) Ср. там же, 2.
   (6) Ср. там жe, 3.
   (7) Ср. там же, 4.
   (8) Ср. там же, 5.
  
   Армянин Назаров в Александр[овской] больнице.
  
   Ив[ану] Ив[ановичу] место -- Дунаев, Браш[нин].
  
   Утешиться может только тогда, когда поймет, что жизнь в содержании, а не в сосуде.
   Делать то, чего хочет содержимое: течь. (1)
  
   Жизнь для Бога-- увеличение любви.
   Соблазны: 1) что для блага себя, 2) -- для блага семьи, общества, 3) -- для блага мира. (2)
  
   Вся задача в том, чтобы переставить: долг поставить преж[де], а радости жизни посл[е] --приложатся. (3)
   Нет такой страстной любви, как та, кот[орую] чувствуешь к человеку, к[оторого] ненавидел, к врагу. (4)
  
   1) Благо, 2) Благо -- только в служении, 3) служение -- в увеличении любви, 4) Любовь увеличивается любовь[ю]. Любовь же и есть благо. (5)
  
   Вера Ивановна -- религиозная язычница. (6)
  
   В статье: Религия и нравственность я выразился не точно: Религия есть отношение к Богу невидимому, вытекающее из отношения к миру. (7)
  
   Очень легко знать, что добро, что зло -- само по себе, что должно и что не должно; но очень трудно знать, что добро и зло и что должно и не должно для людей, запутавшихся в добре и зле. (8)
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 6 апреля, 6.
   (2) Ср. там же, 7.
   (3) Ср. там же, 8.
   (4) Ср. там же, 9.
   (5) Ср. там же, 10.
   (6, 7) Ср. там же, 11.
   (8) Ср. там же, 12.
  
  
   Женская и мужк[ая] доля, и непонимание друг друга. (1)
  
   Переход от хорошенького к прекрасному. (2)
  
   Действовать, познавать, любить. (3)
  
   Челов[ек] считается опозоре[нным], если его били, если он украл, а если он посадил в тю[рьму], подп[исал]? (4)
  
   Шел, и вдруг меня с чрезвычайной яркостью поразила мысль; воспитанного в Сибири привести в городские соблазны. (5)
  
   11 апреля. Московский Окружной Суд.
  
   Заявления о неявка[х].
   Лобызаете Вы не только руку, но перстами (?) в чем всё Стр[адание] Христа.
   Права и обязанности.
  
   Права и милость в судах... ред[ко] пра[вда] милость. Не правда
   1) Вход подсудимых]
   2) Вход присяжн[ых]
   3) Вход суда
   4) Перекличка
   5) Речь попа
   6) присяга
   7) Речь председателя
  
   Опять ввод подсудимых и судей.
   1) Опрос: имя, отчество подсудимых.
   2) Свидетели -- не явились.
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 6 апреля, 13.
   (2) Ср. там же, 14.
   (3) Ср. Дневник 1895 г., 10 апреля, 1.
   (4) Ср. там же, 2.
   (5) Ср. Дневник 1893 г.. 14 апреля, 1.
  
  
   3) Отвод прнсяж[ных].
   4) Замена запасны[ми].
   5) Чтение обвинительного акта.
   Баланин, если признает, то может рассказать.
   В узле?
   Купец был у вас?
   Где встретил Григорьева?
   Привелось.
   Под судом не был[и]?
   Подсудимые чужие?
   (к прокурору)
   Не имеет ничего против?
  
   К присяге
   священник идет?
   присягнули, а все-таки пугает ответственностью.
   Вопросы прокурора
   Вы в к[аком] часу пошли?
   Вы туда шли?
   Контора далеко?
   Несколько шагов.
   Что у вас украли? (1)
   Чугун тяжелый --
   скольк[о] вре[мени] отсутствовали?
   -- что вы? (2)
   (повторяет ее слова)
   на какую улицу?
   (Свидетель] сердится, п[отому] ч[то] он говорит чепуху.
   полчаса расспрашивает
   Допросы защитника
   Предъявить вещест[венные] доказательства.
   Позвольте мне посмотреть.
   Замок показывают, как редкость.
   Прокурор из себя выходит, чтобы загубить бабу.
  
   (1) Что у вас украли? написано по: не тяжелое
   (2) Написано поверх: час с?
  
  
   Городовой показывает смело.
  
   Каким путем они их стали?
  
   Сядьте.
  
   Чтение осмотра при дворниках -- крестьянин так[ой]-то, такой-то волости и т. д.
  
   6 месяцев под стражей.
  
   Речь прокурора.
   Челов[ек], к[оторый] нарушает преграды, можно так выра­зиться.
   Кража со взломом.
   Юноша прок[урор] старается, чтоб Балан[ин] не мог выго­родить бедну[ю] жен[щину].
  
   Постановка вопрос[ов].
   Виновен ли крестьянин] 24, т[ак] к[ак] тайно похитил и т. д.
  
   Речь председ[ателя] к присяжным -- резюме.
  
   предс[едатель] тоже доказывает и плохо Жандарм усовещивает?
   Звонок и сабл[и].
  
   Написать Страхову.
  
   Чем ближе я становился к Богу, тем больше возбуждал негодование людей. (1)
  
   Воспитанник Кузм[инских] в Москве.
  
   Анюта Бобылева.
  
      -- Ср. Дневник 1895 г., 14 апреля, 2.
  
   Дела любви увеличивают любовь. (1)
   Федотова, Шаховская.
   Мысли сердца. (2)
   Вильна. Б[ольшая?] улица, д. Машковых Никол. Арсен. Вершинский.
   Любовь есть проявление в себе (сознание) Бога и потому стремление соединиться с Богом в других, вызывать Его. (3)
   Доктор Резвов. Врач. 52.--Сперанские номера по Долго­руковскому переулку, уг[ол] Тверской.
   Дашков просится в капельдинеры. Страхову об Заменгофе.
   Птичек выпустить на могилке -- памятник. Желание при­урочить к пространству и времени то, что уже вне его. (4)
   Три есть средства содействовать уничтожению страдания рабочих:
   1) ни прямо, ни косвенно не требовать от них работы.-- не нуждаться в ней, --
   2) самому делать ту работу, к[оторая] тяжела и неприятна, и
   3) собственно, не отдельное средство, а последствие прило­жения второго: облегчать приемы работы (пар, машины). а
   Задача жизни: любовно исповедывать истину. Религия разрушает государство, но не наоборот.
  
   (1, 2) Ср. Дневник 1895 г., 14 апреля, 3.
   (3) Ср. Дневник 1895 г., 25 апреля, 1.
   (4) Ср. Дневник 1895 г., 28 апреля, 1.
   (5) Ср. там жe, 2.
   (6) Ср. Дневник 1895 г. 7, мал, 1.
  
   Б. Никитская, д. Чернова, кв. 27. Сем[ен] Яковл[евич] Ейленгорн.
   7 Мая
   Девицу.
   Хохлова.
   Екатерин[инскую] больницу Кудринская?
   Назарова.
   Положение ведь такое: один царь. Себя беречь, где не можешь служить. (1)
   Тщеславие и славолюбие. (2)
   Города Мстиславля Могилевск. губ. у дочери отст[авного] полковника Петра Павл[овича] Дорошенко, девицы Ольги родился 10 Ноя[бря] 1889 и крещен 1890, авг[уст], сын Констант[ин]. Крестн[ый] отец врач Серг. Петр. Дорошенко.
   Поместить куда-нибудь.
   На старости лет уменьшается умств[енная] энергия, но не уменьш[ается] любовь. Уменьшается то, что дает похвалу людскую, но не уменьшается] то, ч[то] дает похвалу Божию. (3)
   Что такое одобрение людей и что такое одобрение Божие? Первое это одобрение, если не низшего, то среднего свойства людей, такого, кот[орое] находится всегда во всех или в боль­шинстве; второе это то, что изредка проявляется в лучших людях. (4)
   Специализация есть произведение рабства. Предела специали­зации нет. Она должна быть свободна. А то, люди вступили на путь специализации и поддерживают ее скрытым рабством. (5)
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 15 мая, 1.
   (2) Ср. там же, 2.
   (3) Ср. Дневник 1895 г., 18 мая.
   (4) Ср. Дневник 1895 г., 29 мая, 1.
   (5) Ср. там же, 2.
  
   Царство женщин и врачей. (1)
  
   Не понимает и не верит. (2)
  
   Она противна и ничего не понимает. Дормидону мальчика к Сытину.
  
   Женщину к Снегиреву.
  
   Братски строить Египетскую пирамиду. (3)
  
   На память
   1) тюрьму таганскую
   2) Бужи[нина?]
   3)
   У Нехлюд[ова] два настрое[ния]. (4)
  
   Петр Трофимович Дехтерев. У Крутницк[их] казарм против церкви Успенья д. Дехтерева.
  
   Прислать фотографию. 156. Аларчин мост.
  
   Начинает уничтожаться реальность; прощупывается сквозь ложн[ые] образы пустота. (5)
   Летний город: замазаны стекла, чехлы, севшие панталоны белые, сады, в кот[орые] не пускают. (6)
  
   Заповеди Христа не правила, а указания соблазнов. (7)
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 29 мая, 3.
   (2) Ср. там же, 4.
   (3) Ср. Дневник 1895 г., 4 июня, 1.
   (4) Ср. Дневник 1895 г., 4 июня.
   (5, 6) Ср. Дневник 1895 г., 8 июня.
   (7) Ср. Дневник 1895 г., 13 июня, 1.
  
   [12 июня.]
   Отношения с людьми только тогда хороши, когда в них вступаешь через Бога, т.е. поду[маешь], поделаешь не то, не о том, что тебе нужно от человека или ему от тебя, а что от обоих вас нужно Богу. (1)
  
   Конкретные науки, в противупол[ожность] абстрактным, могут иметь объектом всё, что хотите, но только не человека живого. (2)
  
   Мы не можем, не должны знать будущего -- это незнание есть условие (3) жизни. Неизвестность эта уменьшается в той мере, в к[оторой] наша жизнь освобождается от матерьяльных условий и становится более духовной. (4)
   Спросить о деньгах по суду [1 неразобр.]
  
   Законодатели затем избраны, чтобы предотвратить само­управство, драки; а они сами дерутся -- дрались во Франции, Англ[ии], теперь подрались в Итал[ьянской] палате. (5)
  
   Дмитрий Федорович из Троены просит помочь на избу. Жвакин.
  
   Пираговка. Михаил Аникеев просит помочь на избу. Прасковья Рыженкова просит помочь на подати. Акулинину лесу на избу.
  
   Антон Федот[ов] Пы[ляев?]. Хочет жениться, свящ[енник] берет 10 р[ублей].
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 12 июня.
   (2) Ср. Дневник 1895 г., 13 июня, 2.
   (3) Зачеркнуто: ист[инной]
   (4) Ср. Дневник 1895 г., 13 июня, 3, и 28 июня, 1.
   (5) Ср. Дневник 1895 г., 28 июня, 2.
  
   Июнь 20. Накануне был дождь. Поело дождя тяжелые, раз­битые облака. На меня бежит тень быстро. Набежала и впе­реди сбежала с колышащейся ржи. Ярко зазеленела и сейчас опять под тенью поблекла. (1)
  
   Письмо Неггоn' у: влива[ет] вино нов[ое] в мехи стар[ые].
  
   Присягу принимает просто, не думая.
  
   Дугин[ской] волости Чернского уезда. Сидит за поджог, девочка 10 лет.
  
   Взыскивают 46 р[ублей] судебн[ые] издержки. Ничего нет. Продадут ли дом?
  
   Искусство и наука рабские. (2)
  
   Точно смерть на Любке.
  
   Она и не она.
  
   Только та и любовь, кот[орая] не получает награды: Нехлю­дов бьется о том, чтобы она поняла свое положенно и его. И -- награда.
  
   Она читает Тургенева.
  
   Он приезжает в настроении com[m]e il faut'ности. (3)
  
   У него va-et-vient (4) своего и светского.
  
   Елькина Игнат Муратов взыскивают, сидит в замке.
  
   (1) Ср. Дневник 1895 е., 28 июня, 3.
   (2) Ср. там же, 4.
   (3) [светской подтянутости.]
   (4) [непостоянство]
  
  
   Нападки на науку происходит от противоположен[ия] eй религии. Приписывание ей преимущественного значения происходит от того же -- от предположения, что предмет религии не есть предмет науки.
  
   "Ну узнала! Ну так что ж?" -- Не хочет вспоминать то время -- считает себя погибшей.
  
   "Что ж, проведать приш[ли]? Вот я куда попала". (Узнает, когда переклика[ют] присяжных.)
   Жениться? Что ж вы лучше меня не нашли? Лучше дайте денег -- она хохочет. Тут не заработаешь. Вахтера даром. (1)
   -- Катюша! Виноват.
   -- Никто не виноват, такая уж судьба моя.
   Отвечает неохот[но] и сейчас спрашивает о настоящем. Когда отправят? и т. п.
  
   Как же мне жениться, когда я женат?
  
   Не хотела я вспомин[ать], ты все теперь напомнил мне. Прости[ла] я теперь.
  
   (Я не помню. Ничего не помню.)
  
   чия. (?) Отчего ж вы вызываете?
  
   Городенские погорель[цы].
  
   Павел Акимов.
   Алексей Аким[ов].
  
   Самообман земства -- ремесл[енная] школа, лавка, боль­ница, мать устроила.
  
   Спросить у Давыдова: 1) Порядок суда.
   2) Как следуют мужья за женами?
   3) Как совершается брак?
  
      -- Далее абзацы редактора.
  
   Добро, обличающее наше зло, совершенно искренно прини­мается нами за зло. (1)
  
   Нижегород. губ., Лукояновс[кого] у[езда] с. Иванцево Ивану Пищаеву-Послать 14 том от Ермолаева (2)
  
   Для борьбы с соблазнами нужно уяснение сознания -- рас­ширение концентрич
   еск[их] кругов света. (3)
  
   Догель о велосипедах, вранье ученых. (4)
  
   В деревне явно рабство.
  
   На покосе берет в трясущиеся руки ягоду.
  
   Во мне есть то, что держит все вместе: разум и люб[овь].
  
   В детстве моем води[ли] медведей, теперь дети в трико.
  
   Сказано и в повести, в кот[ором] часу?
   1) присяжные,
   2) Суд,
   3) подсудимы[е].
  
   1) Имя, отчество, фам[илия], звание, года, вера.
   2) Семейное положение, занятие.
   3) Не был ли под судом? --
  
   Все ли свидетели явились? Судеб[ный] при[став].
   Удаление свидетелей. Секретарь читает о присяжных. Отпрашива[ются], штраф[уются].
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 4 июля, 1.
   (2) Запись рукой неизвестного.
   (3) Ср. Дневник 1895 г., 4 июля, 2.
   (4) Ср. там же, 3.
   (5) Ср. Дневник 1895 г., 12 июля, 1.
  
   Пополняется список присяжных].
  
   Отвод их.
  
   Выбираются по жребию 12 ч[еловек].
  
   Присяга. Еврей.
  
   Разъяснение прав, спрашивать через председателя, иметь бумагу и каранд[аш], осматривать веществ[енные] доказ[ательства].
  
   Уходят избирать старшину (на возвышении]).
  
   Чтение обвинитель[ного] а[кта].
  
   Вопрос -- признает ли он себя виновным.
  
   Признает себя винов[ным]. Предс[едатель] говор[ит]: рас­скажи, как было дело.
  
   Эксперт.
  
   Вводятся свидетели. Опрос свидетелей.
   Стороны как хотят спрашивать под присягой. 1) Привод ко присяге.
   Уводят всех, кро[ме] одного. --
   Председатель говорит подсудимым, что могут возражать свидетел[ям].
  
   Прошу прочесть одобр[ительное] свидетельство --
   Объявляю следств[ие] оконченным.
  
   Изложение дела. --
   Прокурор всегда в пределах обвинительного акта.
   Защитник.
   Прокурор.
  
   Опять защитники.
  
   Подсудимые.
  
   Читаются вопросы.
  
   Защитник просит. Глупый вопрос.
   Суд утвержд[ает] вопросы и говор[ится] резюме. --
  
   Объяснение: что есть убийство -- какое.
   "Состав преступления".
  
   Учить их, как решать. Не забудьте право -- Вручаю вам присяжный лист.
  
   Председатель читает вопросы и Старшина читает. Спрашивает прокурора о мере наказания.
   Защита просит снисхождения. Удаляются. Председатель садится и читает.
  
   Села Хотуши, крестьян[ин] Нефед Журавов, просит развя­зать с Иван[ом] Герасимовым.
  
   К Кон[евской]. (1)
  
   Не ругают, пока не сблизился. Как сблизи[лись], пошло. --
  
   Лучше б[ыло] этих пакост[еи] не делать.
  
   Два настроения у Катюши.
  
   Василий [?] Иван[ович] 20 коп. [?]
   Калмыков просит места на заводе, просит у Черткова.
  
   Остроженск[ая], д. Гельтищева. Калмыков.
  
   (1) Написано на полях поперек страницы.
  
   Бочаров -- очень беден, в Городне.
  
   1) Заходит туча, в избе. Баба глядит в окно, говорит: ба­тюшка, царь небесный, сень -- заходит. (1)
  
   2) В чем прогресс? Прогресс человечества в преобладании разума над животн[ым] законом борьбы, а у них -- прогресс в продолжении торжества борьбы над разумом. (2)
  
   3) Главное, что наука тогда только наука, когда она учит тому, что должно быть, а не тому, что хорошо то, ч[то] есть, как это делает Кидд и др. (3)
   Коне[вская]. (4)
   (Он думал, что ему совестно, что он перебирает крест, но руки были такие пухлые, что очевидно не совест[но].)
  
   Самсон просит на похор[оны].
  
   4) Биофоры -- складываются в детерминаты... дет[ерминаты] в иды -- Иды в иданты. (5) --
  
   5) По Кидду выходит, что главный двигатель человечества религия. Религию же нельзя познать теми средствами, к[оторые] он употребляет. И потому он не изучает ее, не изучает то, в чем сущность челов[еческой] жизни.
   Я же изучаю именно ее.
   Он изучает то, что не нужно. Я то, что нужно. (6)
  
   6) Семейная жизнь та, какой идеал (7) мож[ет] быть до­стигнут толь[ко] подчинением жены. (8)
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 5 августа, 1.
   (2) Ср. там же, 2.
   (3) Ср. там же, 3.
   (4) Написано на полях поперек страницы.
   (5) Ср. Дневник 1895 г., 5 августа, 4.
   (6) Ср. там же, 6.
   (7) В подлиннике следует по ошибке не зачеркнутое: б[ыть]
   (8) Ср. Дневник 1895 г., 5 августа, 7.
  
  
   7) Сознание свободы есть сама жизнь -- сам Бог в нас. Его-то не признают матерьялисты. (1)
  
   8) По Кидду необходимо размножение. Инстинкт, поддержи­вающий прогресс, не религиозный, а инстинкт животный раз­множения, т[ак] ч[то] он, главный, нужен для прогресса. (2)
  
   9) Религия хороша бы всякая, если бы не было настоящей, единой истинной. (3)
  
   10) Духовн[ая] жизнь без времени и пространства проявляется во времени и пространстве. (4)
  
   Наталья Серегина.
   11) Мужики в Колпне. (5)
  
   12) Вспоминаю Машу, Леву, эту царственность молодости -- им всё возможно, в них Бог, к[оторый] может проявиться, не поруган еще. Нас, стариков, грехи, если и смирили, и задави[ли]. Нельзя быть молодости не самоуверенной, они должны быть такие. Они носят в себе все возможности. (6)
  
   Почтовая ул., д. Власова.
  
   Среди борьбы противуполо[жное] начало любви Бога проявл[яется] в том, ч[то] мы называем своб[одой] воли. (7)
  
   Борьба выделяет сильнейших, сильней[шие] опять борют[ся]. (8)
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 5 августа, 8.
   (2) Ср. там же, 9.
   (3) Ср. там же, 10.
   (4) Ср. там же, 11.
   (5) Ср. там же, 12.
   (6) Ср. Дневник 1895 г., 7 сентября, 1.
   (7) Ср. там же, 2.
   (8) Ср. там же, 3.
  
  
   Доказательство нравственности, вытекающей из борь[бы], только признан[ие] того, что без Бога нельзя, а они хотят объяснить жизнь без Бога. (1)
  
   Платоновы -- земля [?]
  
   Стоит раз озлиться и не можешь расстаться с своей злостью. Стоит ему забраться в душу и не выгонишь. (2)
  
   Викулин просит на погорелое.
  
   Колоколовой землю отбивают 28 Августа.
  
   Надо прежде приучить себя к любви, и потом изменить жизнь. И надо прежде изменить жизнь. С двух концов va et vient: (3) любовь, дело. (4)
  
   Тросненское общество у Яблочкина.
  
   Сейчас ехал верхом и молился. И говорил себе: ничего не хочу, кроме исполнения Его воли. И думаю: Какой я зато хороший. --
   И вдруг вспомнил: да ведь я весь Его, весь в Его власти. Ведь то, за что я хвалю себя, есть только признание того, что есть, есть только не бунт против Отца. (5)
  
   И невольно захохот[ал], точно захохота[л]. (6)
   Спросить о слитке серебра --
   Сентябрь, начало.
   1) На канаве, между сад[ом] и Чепыжем,
   2) в овраге у Чсныжа,
  
   (1) Ср. Дневник 1893 г., 7 сентября, 4.
   (2) Ср. там же, 5.
   (3) [идет и приходит:]
   (4) Ср. Дневник 1895 г., 7 сентября, 6.
   (5) Ср. там же, 7.
  
   3, 4) в овраге же,
   5) в овраге.
  
   6, 7) Два тополя с лев[ой] ст[ороны] оврага,
   8, 9) еще два топо[ля] под берез[ой].
  
   10) В Заказе на ка[наве].
   11) за оврагом [1 неразобр.] дубок тонкий (?)
   12) Береза к посадке,
   13) Дубок тут же за камушком,
   14) Осина в овраге,
  
   15) Сшибок на левой стороне, навер[ху],
   16) Сшибок ясеневой,
   17) Сшибок березовый.
  
   18) без макушки к посадке.
   19) Сшибок осина к средн[ему] оврагу,
  
   20) Вяз, у купальн[ой] доро[ги],
   21) Там же осина, сшибок, слега.
  
   Что же касается до насилия над язык[ом] и вероиспо[веданием], то патриотизм тут не при чем. И я постр[адал?] с кажд. пострадавшим?, толь[ко] на основании(?], чужд[ом] христ[ианству].
   И насилия над языком и верою такая мерзость, что никогда не нашлось бы людей для совершения этих дел, если бы не б[ыло] уч[ения] патриотизма.
  
   "La chanson de Gaspard Hauser. . .
  
   Je suis venu, calme orphelin,
   Riche de mes seuls yeux tranquilles,
   Vers les hommes des grandes villes, --
   Ils ne m'ont pas trouve malin.
  
   A vingt ans un trouble nouveau
   Sous le nom d'amoureuses flammes
   M'a fait trouver belles les femmes, --
   Elles ne m'ont pas trouve beau.
  
   Bien que sans patrie tt sans roi
   Et tres brave ne l'etant guere,
   J'ai voulu mourir a la guerre,--
   La mort n'a pas voulu de moi.
  
   Suis-je ne trop tot ou trop tard?
   Qu'est-ce que je fais en ce monde?
   Oh, vous tous, ma peine est profonde!
   Priez pour le pauvre Gaspard!
  

Verlaine". (l)

  
   Забота об индивидуальности.
   Предоставь Богу или при[знавай?]
   она [?] себя полюби[ла?]
   Я считаю, что для дола Б[ожия] нужна моя слава. Неправда.
   М[ожет] б[ыть] нужен мой позор. (2)
  
   (1) ["Песня Гаспара Гаузера.
  
   Я пришел, безмятежный сирота.
   Богатый лишь моими спокойными глазами,
   К людям больших городов,--
   Они не заподозрили во мне лукавства.
   В двадцать лет новая тревога,
   Под именем любовного пламени,
   Заставила меня считать женщин прекрасными,--
   Они же не нашли меня прекрасным.
   Не зная ни родины, ни короля
   И не считай себя храбрым, Я захотел умереть на войне, --
   Смерть не пожелала меня.
   Родился ли я слишком рано или слишком поздно?
   Что делать мне в этом мире?
   О вы все, моя скорбь глубока!
   Молитесь за бедного Гаспара!
  

Верлен".]

      -- Ср. Дневник 1895 г., 7 сентября, 8.
  
   1) Любовь. (Когда) не пот[ому] любим, что предмет любви хорош, предмет любви становится хорош, когда любишь. (1)
  
   Бочаров из Городны просит еще погоре[льцам].
  
   Казанцев просится на место к Буланже.
  
   Слово есть единственное орудие.
  
   2) Нельзя говорить с человеком, принявши что-либо на веру. (2)
  
   3) Недовольство -- трение -- признак движения. (3)
  
   4) Когда сомнение в Боге, тогда подымаешься на высшую ступень.(4)
  
   Королёва из Городны просит на бедность, муж больной.
   5. 1) Жизнь здешняя есть связь во времени своего Я (5) и в пространстве. Прежде любил и стал одно. (6)
   6. 2) Бесконечность времени и пространства показывает неполноту, узость, частность нашего понимания. (7)
  
   Сравнение жизни с охотой.
   21 [?] сентября.
   То, что описываемые в этой записке факты собраны со слов одной стороны, только гонимых, а не гонимых и гонителей, не уменьшает достоверности сообщенных фактов. Гонимым незачем было скрывать то, что они делали, они провозглашают
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 22 сентября, 1.
   (2) Ср. там же, 2. 1
   (3) Ср. там же, 3.
   (4) Ср. там же, 4.
   (5) Зачеркнуто: Может быть жизнь, где будет связь такая же между разными по пространству
   (6) Ср. Дневник 1895 г., 22 сентября, 5.
   (7) Ср. там же, 6.
  
   это на весь мир, гонителям же не может не быть стыдно за те меры, к[оторые] они употребляли -- потому они будут употреб­лять все средства, чтобы скрыть свои дела. Если же в расска­зах самих духоборов могли быть преувеличения, то мы стара­тельно исключили всё то, что казалось нам таким. Достоверно и несомненно самое существенное, рассказанное в этой записке, а именно, что духоборы были неоднократно и в разных местах жестоко биты, заключены в тюрь[мы], разорены и изгнаны из своих деревень и домов. Всё это уж несомненно достоверно и было напечатано во многих русских газетах и не вызвало опровержения со стороны правительства.
  
   Ряхин (1) за покражу купор[осного] масла.
  
   Удивляешься на премудрость устройства мира--гриб на дереве живет. А ведь это только премудрость моего разума, всё это распределяющего. (2)
  
   О пропаже билета Андреяна Лаврушина, потеряли билет -- Гранат, Кочетов. (Сила убеждения не от рассудочной убедительности, даже не от руководящего чувства, а от невозможности всего другого.)
  
   Просить. Константин Сатанин жениться, в 39 пех. Томск[ом] п[олку] с 95,
   Команд[ир] полка Газенкампф.
  
   У Красеньких. На смарку.
  
   Переноситься в собеседн[ика], и всегда -- любя.
  
   Михеев усадьба на два подлубочка.
  
   Женщинам двигать, а мужчинам давать направление. (3)
  
   (1) Исправлено из: Пряхин
   (2) Ср. Дневник 1895 г., 24 сентября.
   (3) Ср. Дневник 1895 г., 13 октября, 1.
  
   Есть что-то такое: содержание, матерьял жизни, сама жизнь есть всё Бог. В этом всем я объединился -- и всё на мой взгляд объединилось. -- Объединено всё любовью. Я возлюбил прежде тело свое, и оно ст[ало] я. -- Я возлюбил (теперь) дух, и оно станет после смерти другое Я. (1)
  
   Как только разум откинет соблазны (благо низшего порядка), так челов[ек] застремится к истинному благу, к[оторое] е[сть] любовь. (2)
  
   1) Как скоро чел[овек] получил разум, он должен употреблять его -- (таланты). А как скоро он употребит его, он познает, что живет не для себя -- (виноградари). А познав, что живет не для себя, начнет делать повелен[ное]. Делая же повелен[ное], получит награду. Мешают этому соблазны. Собл[азн] это разум, направленный на животную жизнь. (3)
  
   1) Собл[азн] лич[ный], 2) семе[йный], 3) государственный, 4) религиозный. (4)
  
   Консерватизм от лени -- нежелание двигаться. (5)
  
   Чем представительнее, внушительнее, даже красивее явле­ния, тем меньше в них духовного. (6)
  
   Неделание важнее, чем я думал. Когда движешься --двига[ешься] правильно. А двигаться нельзя велеть. (7)
  
   Катер[ина] Михичева из Подыва[нькова]. Зять обижает.
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 24 октября, 1.
   (2) Ср. там же, 2.
   (3) Ср. Дневник 1895 г., 25 октября, 1.
   (4) Ср. там же, 2.
   (5) Ср. там же, 3 и 8.
   (6) Ср. там же, 7.
   (7) Ср. там же, 4.
  
  
   Евграф [?] Сорочин ищет землю снять в лесу.
  
   Юрьево --железная дорога проходит --
  
   Хатунка. М. В. Булыгину.
   1) "Так что ж нам делать?"
   2) Письмо к редактору Лонд[онской] газеты.
   3) Исповедь Ал. Аполлона.
   4) "Война" Джонатана Даймонда.
   5) Адни Балу. "Учение о христианском непротивл[ении]".
   6) Краткое изложение евангелия.
   7) Учен[ие] 12 Апостолов.
   8) Уч[ебник] яз[ыка] Эсперанто.
   9) 1 N газ[еты] Эсперанто.
   10) "Die wahre Ursache der schlechten Zeiten" Carl Maifelt. (1)
   11) "Die Secte der Nazarener in Ungarn". G. Schwalm. (2)
   12) "Dеr Essenerbund".
   13) "Сеть Веры" Хельчицкого.
   14) "Wеder Dogme noch Glaubenbekentis sondern [?] Religion". Lachmari (3).
  
   Любовь дает разум. Смирение дает любовь. (4) Сравнение жизни с охот[ой].
  
   Идет жизнь животная, и вдруг в нее кинут разум. (5)
  
   Пашковск[ая?], к[оторая?] просит.
  
   Комитет --
  
   Значение убийства.
  
   (1) ["Истинная причина плохих времён" Карл Майфелт.]
   (2) ["Секта назаренов в Венгрии". Г. Швальм.]
   (3) ["Ни догмат, ни вероисповедание, но религия". Лахман.]
   (4) Ср. Дневник 1895 г., 25 октября, 6.
   (5) Ср. там же, 3.
  
   Павел Пахомов Ермаков живет в Киеве, узнать -- (про-[сит]) кр[естная] мать.
  
   Три момента: 1) сознание отчаяния, погибели, 2) сознание посланничества и 3) что то, чего искал, то приложится.
  
   Харьковские студенты Дидрихсон и Филаев [?] взяли на немецком яз[ыке] Царство Божие внутри вас и Что же нам делать?
  
   и Открытое письмо Попова. (1)
  
   Афонька. Квартира в его избе.
  
   Tout comprendre c'est tout pardonner. (2)
   Тимофей Ростовцев взыскание 300 p. просит разложить на года.
  
   Почему верит в личного Бога. (3)
  
   Если поверит во что-нибудь, то нет веры. Первое перестает верить в разум. (4)
  
   Хочется жандармов, значит, хочется не работать, а чтоб за тебя работали. (5)
  
   Извращают разум с детства и заменяют потом [1--2 неразобр.] учение. (6)
  
   Книг Мар[ье] Ал[ександровне].
  
   (1) Приписано рукой Е. И. Попова.
   (2) [Всё понять значит всё простить.] Ср. Дневник 1895 г., 9 ноября, 1.
   (3) Ср. там же, 3.
   (4) Ср. там же, 2.
   (5) Ср. Дневник 1895 г., 7 декабря, 1.
   (6) Ср. там же, 2.
  
  
   Насилие освобождает (1) -
  
   Или идолопоклонство или матерьялизм. (2)
  
   Настолько переходит на сторону духа, что страдания тела -- радость. (3)
  
   Наглость --
   Как топором ударить.
   Улыбка -- приправа ко всему, часто к гнилому. (4)
   О воспитании: мешает быть семейным эгоистом. (5)
   Подследственных возвращают.
   Водят всех отдельно.
   Вещей нет. --
   Через две недели баня и прачечная.
   Вещи в узелках.
   Поверка в 5 часов, отпирают.
   Голодают, менее 2 ф[унтов].
   Селедка, баранки. .
   Холод -- не топят.
   Халаты редки. 8 градусов -- больше не бывает.
  
   28 надзирателей], 2--1 надзиратель, 2 фельдш[ера], писар[ей] 4 пис[аря].
  
   Жертвов[аний] доходит 1/10.
  
   Хлеб идет на свин[ей] надзирателей.
  
   Работы -- польза. --
  
   Любить то, ч[то] желает того, чего желает. (6)
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 7 декабря, 3
   (2) Ср. там же, 4.
   (3) Ср. там же, 5.
   (4) Ср. там же, 6.
   (5) Ср. там же, 7.
   (6) Ср. там же, 8.
  
   Любишь предел. (1)
  
   Кубики. (2)
  
   Дана возможность понять то, что нужно в этом мире. (3)
  
   Есть жизнь бессознательная и жизнь сознательная -- т. е. любовь, бессознательная к себе, и любовь сознательная, увели­чивающаяся в объеме от развития сознания. (4)
  
   Алексей Васильев просится в учителя.
  
   Бога почувствов[ал] и свое бессмерт[ие]. (5)
  
   На Долгор[уковской] д. Зимина. Испол. Александр. Сабалеев. Ищет места.
   Нельзя заснуть. (6)
  
   перестать. (7)
  
   [28 ноября. Малый театр.]
   У двери Марина.
  
   Белье на кором[ысле].
  
   Отворачиваться не надо.
  
   На линии [?] не надо.
  
   Не надо лож[ки], сидеть пр[още].
  
   Никита:
   Не надо мрач[но] отве[чать].
  
   Кафта[н] отчищать.
  
   (1)--(4) Ср. Дневник 1895 г., 7 декабря, 9.
   (2) Ср. там же, 10.
   (3) Ср. Дневник 1895 г., 23 декабря, 3.
  
   Приговор.
  
   Кума входит.
  
   Митрич: громче.
  
   Всё поставлено иначе.
  
   Анисья подаст.
  
   Митрич сидит пр[ямо?]
   Марине не ходить.
   Голиков [?] (1) д. Комарова у Сухар[евой] башни.
  
   Разум дан на то, чтобы познать, что любить, а не на то, чтобы увеличить данную любо[вь]. (2)
  
   Искусство началось с игры, так и осталось игрою. (3)
  
   Как искусство главное не в том, как работать новое, а как поправлять ошибки, так и в деле жизни разоблачать со­блазны. (4)
  
   (Петр Булахов взял "Кингу о жизни". Адрес: Москва, 3-я Мещанская, Торговый дом Каверин).
   (Петр Алексеевич Булахов взял "Евангелие" и "Дрожжина", Христианство и патриотизм. Адрес: Москва, 3-я Мещанская, Торго­вый дом Каверин.)
   Тверской бульвар, дом Кочегарова, Ник. Мих. Сомову.
  
   Всё более отвращ[ается?], но с администрацией в больш[ой] друж[бе].
   М[уравьев] А[постол] то. Нынеш[нее] -- вот что упадок. Ведь о чем идет речь?
  
   (1) Можно прочесть: Пашков.
   (2) Ср. Дневник 1895 г., 7 декабря, 11.
   (3) Ср. Дневник 1895 г., 7 декабря.
   (4) Ср. там же, 12.
  
   Сечь в 1895 людей равноправных, образованных люд[ей] и всех с сознан[ием] собст[венного] досто[инства]. Я видел вот что. И об этом-то говорят, что надо ограничить.
   Нельзя говорить.
  
   Всё зло мира от признания себя или совокупности целью... (1)
  
   Подал нищему, вспомнил кто я? и тотчас все весы переме­нились. (2)
  
   Петр Вулахов взял книгу "В чем моя вера", "Палкин"
   Иван Малахов взял книгу "Гонение на духоборов"
   1 Рог[ожская], дом-- Волокитина и Латышева. (3)
  

[1896]

  
   Но скажут, что же, не нужно делать никак[их] пла[нов] -- жить как животн[ые]? Отчего? Не нужно только делать то, что явно противно: закону Бога (кто верит), внутреннему] голосу (кто не верит). Только бы был поставлен вопрос не тот, правда ли, что человеч[еская] жизнь будет лучше, если мы последу[ем] Хр[исту], а правда ли, что много намучил[ись], да и больше делать нечего, как следовать закону Хр[иста], и ответ будет один и жизнь будет одна.
  
   Всякий прав.
  
   Талант, когда чувствуется, что он ищет. (4)
  
   И тут зная, что это мой закон, закон всей жизни челов[еческой], я только п[отому], ч[то] сам решил или люди сказали мне это, стану делать противное всему тому, что соединяет людей, стану лишать свободы, бить. Как работник, к[оторый]
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 23 декабря, 1.
   (2) Ср. там же, 2
   (3) Вся запись рукою Булахова.
   (4) Ср. Дневник 1896 г., 23 января, 1.
  
  
   приставлен строить стену н к[оторый], услых[ав] слова, стал раскидывать рабо[ту] других.
  
   Гранатн[ый] пер[еулок], Зерщикова[?]
  
   Наука будет другая, лучшая, когда будут выбираться из 100 м[иллионов], а не из одного.
  
   Как только принести разум, так соблазн отводит его от истин[ного] пути. (1)
  
   Я инстинктив[но] жду, алчу перемены -- не знаю какой -- это я алчу смерти. (2)
  
   Искусство велич[айшее] дело просвещ[ения] и игра. (3) -- Жест пряхи, не снимает. Жест вперед рук[ой]. Топор не так -- вокруг. Край к себе.
  
   Алексей Иванов Волгин. Великолуц[кий] мещ[анин].
   Угол Немецкой и Бригадирского, дом Юховой, кварт. N 4-й.
   Взял Евангелие.
   Брошюра Ник[олай] Пал[кин]. (4)
  
   Два arts искусства. (5)
  
   Рассуждают правильно только, когда хочется -- ум слуга.
  
   Смотреть на жизнь, как на веселый, совокупный переезд. (6) Доказательство Бога то, что знаю чувства другого. (7)
  
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 23 января, 4.
   (2) Ср. Дневник 1896 г., 14 февраля.
   (3) Ср. Дневник 1896 г., 27 февраля, 1.
   (4) Записано, очевидно, рукой Волгина.
   (5) Ср. Дневник 1896 г., 23 января, 2, и 27 февраля, 1,
   (6) Ср. Дневник 1896 г., 26 января и 13 февраля, 1.
   (7) Ср. Дневник 1896 г., 13 февраля, 2.
  
   Самоубийство -- простор. История самоубийцы во 2-й жизни. (1)
  
   Желает верить и пот[ому] загипнотизировывает себя. (2)
  
   Два искусства. Искусство. (3)
  
   Разговор с Рачинск[им] об успех[ах] наук и наркотиков. (4) Мы говорили, что отстают евреи.
  
   Из Рагожеской фабрика Алексеева столяр и слесарь два брата родные взяли Книгу Царство Божие 11 марта.
  
   Благо только для всех. (5)
   В прачешной всех посылают.
   Дежурн[ый] куб.
   Роды --
  
   1) Как водят конвойные?
   2) Как едят, когда их водят?
   3) Есть ли всенощная?
   4) Какой образ в камере?
   5) Как вызывают на свидан[ие]?
   6) Как ходят в церковь, через какие комнаты?
   7) Можно ли видеть мужчин?
   8) Где моют[ся] женщины?
  
   Подполковник Баженов. Владивосток.
   А. И. Ярыжкина. Одесса, Канатная ул., д. Ливитского.
  
   Искусство есть проявление дух[овной] жизни. (6)
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 13 февраля, 3.
   (2) Ср. там же, 4.
   (3) Ср. Дневник 1896 г., 27 февраля, 1.
   (4) Ср. там же, 3.
   (5) Ср. там же, 4.
   (6) Ср. там же, 2.
  
   Суеверие, как рак, если не все вычищено, разрастется. (1)
  
   Дают свидание,
   старостихи. (2)
   1) Начал[ьник]
   2) (3) помощник надзиратель
   старший надзиратель
  
   Петр Алексеевич Булахов взял В чем вера? (4)
  
   Взял Краткое изложение Евангелия Николай Александро­вич Свидерский. Малая Бронная, д. Гирша, кв. 20.
  
   (5) Знание историческое того, как возникал миф в одном народе, в одно время уже не может соединиться с верою, что один из этих мифов есть абсолютная истина. (6)
  
   Лечим симптомы болезни, и это главное препятствие лечению самой болезни. (7)
  
   Corneille об искусстве (8)
  
   Наследственность есть, но до каких пределов допускать ее действие? Так же, как влияние физич[еского] на духовн[ое] есть, но до каких пределов допускать действие физич[еского]? (9)
  
   6 марта 1896 г. Никольское.
  
   Лежал засыпал. Вдруг что-то точно оборвалось в сердце. Подумал: так приходит смерть от разрыва сердца и остался
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 27 февраля, 5.
   (2) Можно прочесть: старостиха
   (3) Написано: 6)
   (4) В чем вера? вписано Толстым над зачеркнутым, написанным рукой Буланова: Царство Божие внутри вас.
   (5) Зачеркнуто: Это нельзя. Историческое.
   (6) Ср. Дневник 1896 г., 27 февраля, 6.
   (7) Ср. там же, 7.
   (8) Ср. Дневник 1896 г., 6 марта, 1.
   (9) Ср. там же, 2.
  
  
   спокоен, ни огорчен, ни радостен, но блаженно спокоен: здесь или там я знаю, что мне хорошо то, что должно. Как ребенок на руках матери, подкинувшей его, не перестает радостно улыбаться, зная, что он в ее руках. И подумал: отчего это так теперь, а прежде не было? Оттого, что я прежде не жил жизнью всей, а жил только жизнью здешней. Чтобы верить в бессмер­тие, надо жить бессмертной жизнью здесь. Протянуты две доски и можно стоять на той и на другой. Одна кончается, и ее подрезают. Как же не бояться стоять на ней. И как бояться, если стоять на той, к[оторая] не кончается и не мо­жет быть подрезана. 6 март. Ник[ольское] 1896. Господи, не оставь меня. (1)
  
   У нас в литературе и жизни принято плакаться на сте­снения, губившие жизнь, и высокие мысли. Да мысли-то не было настоящей. Это всё самообман. Если бы Гран[овский], Белинский имели что сказать, они сказали бы. Доказательст[во] Герцен. Он уехал за границу, и что же он сказал нового? Не переставая должны все эти, производ[имые] в велик[их] люд[ей] Белинск[ие], Грановские, а потом Добролюбовы, Черн[ышевские], благодарить правительство и цензуру, без кот[орой] они были бы самыми незаметными фельетонистами.
   Мож[ет] б[ыть] в них и было что-нибудь настоящее, в Бел[инском], Гр[ановском] и других неизвестных, но они всё в себе задушили, воображая, что им надо служи[ть] обществу в фор­мах общественных, а не служить Богу исповеданием истины и проповеданием ее без всякой заботы об общественных фор­мах (формы сами сложатся). Вроде того, как если бы (2) существу даны были крылья для того, чтобы летать, не зная препят­ствий, а он бы употреблял эти крылья, чтобы помогать себе ходить. Он и крылья бы испортил, и всякое препятствие остано­вило бы его. А потом он бы жаловался, что его задержали, и восхвалял бы тех, кот[орые] ходили на крыльях и говорили бы с грустью, что они далеко бы ушли, коли бы их не задержали.
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 6 марта, 3.
   (2) Зачеркнуто: человеку
  
   Свойство истинной мысли таково, что ее нельзя задержать. Если ее кто-то задерживает, то она не истинная. (1)
  

(х + b)2 + а2 =

а2 + x2 = (x+b)2

  
   a2 + x2 = x2 +b2 = 2xb
   a2 = b2 + 2xb
  

a(+x) = 2x2 + (2)2bx + b2

  
   a2-b2 = 2 xb
   a2-b2/2b = x
  

a2 + (x)2 = (x2) + 2bx + b2

x = a2-b2/2b

  
   19) По-немногу умирающий человек испытывает то, что должно испытывать прорастающее зерно, не перенесшее свое сознание из зерна в росток. (3)
  
   Разум есть орудие для познания истины -- поверка, крити­ка. (4)
   Моховая, д. Онучкина, Иван Павлович Юшков, изобретате[ль].
  
   Человеку кажется, что он животное, также, как кажется, что он стоит, а солнце ходит. (5)
  
   Петр Булахов взял книги: 2-й том Еванг[елия] и письма. Свет Азии, всеобщая история.
  
   18) Есть доброта, к[оторая] хочет пользоваться только выгодами, а не нести невыгоды. (6)
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 17 мая, 2.
   (2) Дальше Толстой написал только: b2, затем неизвестной рукой за­черкнута степень 2, вписано 2 перед b и докончено уравнение. Дальней­шие две строки вписаны той же рукой.
   (3) Ср. Дневник 1896 г., 17 мая, 3.
   (4) Ср. там же, 4.
   (5) Ср. там же, 5.
   (6) Ср. там же.
  
   17) Зачем же лишать христианство убедительности? За­чем? (1)
  
   16) Природа, Бог экономны своими силами. Для того, чтобы установить Царство Б[ожие], Богу не нужно делать это самому. Он делает это через нас, а время у не[го] не считается. (2)
  
   1) Изложения Евангелий,
   2) Исповедь,
   3) В чем моя вера,
   4) Сочинение Бондарева.-----------
   Взял Новиков.
  
   22 марта
   Взял "Die Religion des Geistes" (3) NN 1, 2 и 6 Сергей Плот­ников.
   16) Ужасно непонимание вас людьми. Утешиться в этом можно только тогда, когда имеешь отношение с Богом и знаешь, что Он понимает тебя. (4)
  
   15) Перенести свое я в духовное значит желать только духовного. Тело мое может стремиться к плотскому, но я не желаю этого, как не желаю падения, но подчиняюсь тяготению. (5)
  
   Евдокия Ильни[чна] Повали[шина?]
  
   Как узнаешь, что это делаешь боль[но] себе, так узнай, что делаешь против любви. (6)
  
   Соблазн это утверждение, что ты можешь нарушить любовь для больше[го] блага; соблазн 1) своего питанья, здоровья,
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 17 мая, 7.
   (2) Ср. там же, 8.
   (3) ["Религия духа"]
   (4) Ср. Дневник 1896 г., 17 мая, 3.
   (5) Ср. там же, 10.
   (6) Ср. там же, 11.
  
  
   2) семьи, 3) государства], 4) религиозн[ый] --спасен[ия] для Цар[ства] Божия. (1)
  
   (Устранять всё то), что мешает любви (это соблазны): 1) неравенство], 2) похоть, 3) клятва, 4) месть, 5) раздел[ение] лю[дей?]. (2)
  
   Грех это всё, что разделяет, что утверждает твою отдель­ность. (3)
  
   14) Об искусстве начать с того: за картину заплатили 20 т[ысяч], симфония стоит, и од[н]и говорят: дрянь, другие -- прекрасно. О воздухе, воде, пище, добрых делах не говорят. (4)
  
   Если не ищут счастия, то не отнимают его друг у друга. (5)
  
   Признав собою Бога -- почувствует желание добра, т. е. блага всех. (6)
  
   Что же делать для того, чт[обы] исполнять волю Б[ога]? Делать то, чего хочет живущий в тебе Б[ог]. Хочет Он блага всем. (7)
  
   Нет смысла жиз[ни], одни: продолжение рода. (8)
  
   Студент Валентин Сперанский взял 11 апреля книгу Il regno di Dio e in voi (9) с обязательством вернуть в двадцатых числах апреля.
   Адрес: Солянка, Воспитательный Дом, Николаевское женское училище, кв. Емельянова.
  
   Человеку кажется, что это обман от того, что он считает собою не то, что он есть. Христианское уч[ение] поправляет эту ошибку.
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 17 мая, 13.
   (2) Можно прочитать: мира.
   (3) Ср. Дневник 1896 г., 17 мая, 12.
   (4) Ср. Там же, 14.
   (5, 6, 7) Ср. там же, 15.
   (8) Ср. там же, 10.
   (9) [Царство божие в вас]
  
  
   Но является вопрос, зачем мое божественное я заключено в тело, зачем этот обман.
   Тут нет обмана. Мне только кажется обман. А я должен признать высшую во[лю], к[оторая] для недоступных мне целей заключила мое духовн[ое] я в эту телесн[ую] оболочку. Вроде того, как если бы пружина или пар спросили бы, зачем меня сжали? Или работник: зачем мне работать? (1)
  
   В чем же состоит дело Божие?
   В освобождении себя и в увеличении любви -- оно же рас­ширение (2) --
  
   13) Насилие не может ни ослабить, ни усилить духовное движение. (3)
  
   12) Дело в том: полагаешь ли ты свою жизнь в дровах, к[оторые] сгорают, или в огне, к[оторый] горит? (4)
  
   Кейзер (5) ищет места.
  
   11) Искусство микроскоп -- дает новые радости жизни. (6)
  
   Как проявляется воля Божья? (7)
  
   1) содействие к установлению Царства Б[ожия],
   2) любовью. (8)
  
   10) Чувствую силу и потому мягкость. (9)
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 17 мая, 17.
   (2) Ср. там же.
   (3) Ср. там же, 18.
   (4) Ср. там же, 19.
   (5) Можно прочесть: Кастер или Кистер
   (6) Ср. Дневник 1896 г., 17 мая, 20.
   (7, 8) Ср. там же, 21.
   (9) Ср. там же, 22.
  
   О помощи голодающим./взял
   Открытое письмо к обществу./читать
   Гонение на христиан./Федор
   Анатомия нищеты./Васил[ьевич]
   Кутьин. Жительство имею Москва, Мещ[анской] ч[асти] 3-го участка у Крестовской заставы, Переяславская улица, дом Прокофья Никитина.
  
   Служишь Богу так или иначе: бессознательно или созна­тельно. Разница только в том, что при раздвоении можно перейти вперед, но не назад. (1)
   2 р[аза] в неделю осмотр.
   В году раза 4 в больницу. Есть свои любовники.
   В зал выходят в 8--11. В 12 чай, в 2 -- обед, в 4 чай, в 7 ужин.
  
   Висенштейн -- Хилков
  
   Липицы. Семизоровы.
  
   8) Обман в том, чтобы 1) считать орудие собою. (2)
  
   7) Соблазн в том, чтобы придумать себе дела, кроме служе­ния.
  
   6) Природа, Бог экономна. Ему нуж[но] проникнуть любовью всё. Он зажег одного человека, поставив его в необходимость зажигать всё остальное. (3)
  
   5) Если свет начался и кончится, то можно придумать смысл жизни, но при бесконечн[ом] вечном мире нет смыс[ла]. (4)
  
   К Конев[ской]:
   Находит слабость: улыбка. Всё, прежде признанное, назад. (5)
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 17 мая, 23.
   (2) Ср. там же, 24.
   (3) Ср. там же, 25.
   (4) Ср. там же, 26.
   (5) Ср. там же, 27.
  
   4) Кто живет духовн[ой] жизнью, тому жизнь за день стано­вится так тяжела, что легко расставаться с нею. (1)
   3) Я сначала отдельные желания,
   Потом я желающий себе блага,
   Потом я духов[ный].
   2) Тело человека орудие его деятельности. Самосохранение тела = бережению орудия.
   1) Как человек чувствует всякий толчок по орудию, так и человек -- свое тело.
   Начать с того, как в древности понима[ли] жизнь и ее блага и бессмертие личное.
   Семен Грузнов замерз, -- подали прошение на жел[езную] дорогу.
   Пузанов -- задохся в газе.
   Это б[ыло] еще до тебя. Где ж я была? -- Ты спала и не знала, что ты спишь. (2)
   О коронации. (3)
   Воображать, что одна стан[ция] весь путь, что один день вся жизнь. (4)
   Зло есть только то благо, действие кот[орого] мы еще не видим. (5)
   Если музыкант требует от стихотворения удобопонятность, то поч[ему] поэт не может требовать того жо от музыкального произведения? (6)
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 17 мая, 28.
   (2) Ср. там же, 29.
   (3) Ср. там же, 31.
   (4) Ср. там же, 30.
   (5) Ср. Дневник 1896 г., 28 мая, 1.
   (6) Ср. там же, 2.
  
   Я думал, что когда умрет челов[ек], дух выйдет и уйдет.
   Вот ты и уйди с духом. (1)
   Представить себе самое сложное, запутанное дело, в к[отором] требуется мое участие. Со всех сторон неразрешим[ые] дилеммы. Стоит только перенести вопрос к себе, понять, что это опыт моего совершенствования -- мерка моего роста, экзамен степени любви -- и всё разрешается так легко, просто и радостно. (2)
   Ошибка (грех) есть употребление разума на достижение блага себе в ущерб друг[им] существ[ам]. -- Служение себе без разума и в ущерб не есть ошибка. (3)
  
   Петр Капылов в остроге в Серпухове узнать --
   Свидетели: 4
   Бабуринск[ая] вдова,
   Трофим Иванов в Колппе. --
   Василий Макаров,
   Объездчик Тарас.
   О деньгах горелых, Житовская.
   Давыдову (5)
   Красенскую с Косой Губы.
   Егор Николаев Гипьков просит о том, что братья продали без него его землю -- общую, у нотариуса] Белобородо[ва].
   Драгунская.
   Иван Петров[ич] Бочаров кондуктором убит. Курской дороги.
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 28 мая, 5.
   (2) Ср. там же, 3.
   (3) Ср. там же, 4.
   (4) Слово: свидетели написано поперек страницы, сбоку.
   (5) Давыдову написано поперек, сбоку.
  
   Тула. Петровская улица д. Диковой. Прокофий Трофимов Кириллов. (1)
   Письмо к.....
   Письмо Попова.
   Учение 12 Апостолов.
   Гонение на христиан.
   Царство Вожие.
   Кто Я такой? Бог, сознавший себя человеком -- Христ[ос].
  
   Николай Петрович Ровский-- на новой Двор[янской] у[лице] д. Са­вельева -- секретарь уездн[ого] п[р]и[сутствия|? (2)
  
   Кожуховское
   Абрамов Иван в сумашедшем доме.
  
   К Тихону Св. Купели [?], сколько прилета[ют]. Иоанн Кроншт[адтский] велит какому святому.
  
   Скуратовская -- Мерзлов Егор.
  
   Арсеньев просит (3) писать Валер[ии].
  
   Мостовская, Красикова вдова просит.
  
   Человек живет прежней жизнью, не зная, что через них живет Бог. В новой жизни они знают это. (4)
  
   Письмо Евг[ения] Ивановича].
  
   О слитке серебра.
  
   Ровский взял 4 большие еванг[елия].
  
   Крыльцово -- вдова Аксинья Левчина.
  
   (1) Записано рукой Кириллова. Следующие записи, кончая: Царство Божие -- рукой М. Л. Толстой.
   (2) Запись рукой М. Л. Толстой.
   (3) Зачеркнуто: отдать
   (4) Ср. Дневник 1896 г., 8 июня, 1.
  
   Дрова -- Чертковым.
  
   Готовые слова.
  
   Не по хорошу мил, а по милу хорош. (1)
  
   Ц[арство] Б[ожие] отдал Ровск[ому].
  
   Если же пал, то будет стараться не пасть в другой раз и будет разумом искать средства не пасть.
  
   Какое смешное заблуждение думать, что мир есть только тот, к[аким] мы знаем, а знаем, п[отому] ч[то] сами представляем его своим чувств[ом] (sens), как [1 неразобр.] может быть разнообразн. (2)
  
   Свободен тот, кому никто и ничто не может помешать сделать того, что он хочет. (3)
  
   Клюев
   дочь отдава[ли]
  
   Отчего люди бывают неблагодарны. (4)
  
   Разговор с Серг[еем] Ивановичем] -- кто познает? (5)
  
   Победить любовью.
  
   Балы и празднества, если допустить, то надо подчинить строжайшему контролю.( 6)
  
   (1) Ср. Дневник 1895 г., 19 июня, 1.
   (2) Ср. Дневник 1896 г., 30 июля, 13.
   (3) Ср. там жe, 15.
   (4) Ср. там же, 14.
   (5) Ср. там же, 13.
   (6) Ср. там же, 12.
  
   Христос и Кант. (1) -
  
   Ничто не успокаив[ается] так, как сознание служения. (2)
   Красота вечера 5 июля. Боже мой, когда жизнь человече­ская перестанет нарушать эту красоту, а сольется с нею. (3)
   Если бы были одни грехи, то, зная соб[лазны], люди пришли бы к благу, но есть соблазны. Если бы были одни грехи (соблазны), то люди опять пришли бы. Но есть обман. Ложь, выдаваемая за исти[ну] и внушаемая с детства и гип[но]тически.
   И потоку, чтоб исполн[ить] вол[ю] Б[ога], надо: 1) уничтож[ить] обман, 2) беречься соблазн[ов] и не дела[ть] гре[хов].
   Что должен делать чел[овек]? Молиться. Молиться не значит умиляться, одуряться, а напротив...... (4)
   Соблазны -- стар[ые] девы.
   Есть две молитвы: в клет[и], От[че] наш, и молитесь еже­часно. (5)
   Любовь половая подъем для животного, падение для человека. (6)
   Прокофья Рыженкова в Озерках -- Тросне. Зах[ар] Аф[анасьевич] Давыдкин.
   Харит[он] Калпако[в], лошадь увели.
   Как только думаю о себе -- мука. О ней -- легко. (7)
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 30 июля, 11.
   (2) Ср. Дневник 1896 г., 19 июля, 10.
   (3) Ср. там же, 9.
   (4,5) Ср. там же, 7.
   (6) Ср. там же, 6.
   (7) Ср. там же, 4.
  
   Духов[ное] сладостр[астие] -- любить врагов. (1)
   Тип Мани и Ва... [?] способн[ые], глупы[е]. (2)
   Татарин на дороге. (3)
  
   1) Хаджи Мурат.
   2) Платье подарю Аг[афье] Мих[айловне].
   3) Убийца -- не противления.
   4) Отравление мужа.
   5) Пьяница и мученица.
   6) Пришел умирать домой.
   Молитва к личному Богу не п[отому], ч[то] Б[ог] личный, а п[отому], ч[то] я личность. У меня зеленое стекло на глазах, и я всё вижу зеленым. (4)
   Особенное средство борьбы с грех[ом] -- молитва.
   Обыкновенное средство -- это стремление к совершенствованию.
   Потому нужно особенное средство, что грех общий.
   Грех надо останавливать, когда начинается -- отруби руку. Поэтому-то и нужна молитва ежечасная.
  
   Эстетич[еское] есть низшее благо. И нотому высшее эстетич[еское] наслаждение оставляет неудовлетворение. Даже, чем выше эстет[ическое] чувство, тем больше неудовлетворение.
   Полное удовлетворение дает только нравственное благо. Тут полное удовлетворение. (5)
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 19 июля, 3.
   (2) Ср. там же, 2.
   (3) Ср. там же, 1.
   (4) Ср. Дневник 1896 г., 30 июля, 16.
   (5) Ср. там же, 17.
  
   Ложь перед другими далеко не так важна, как ложь перед собой. Ложь перед другим есть только маленькое проявлению лжи перед собой. (1)
   Хотя и редко, но мне случалось делать добро от жалости на­стоящей. Никогда тогда не помнишь, что сделал, что дал и кому, помнишь только, что был Бог. (2)
   Не может жить человек, если не будет считать кого-нибудь безгрешным: себя или Бога. (3)
   Для чего, зачем со мной связалось так, что коверкает, извра­щает всю мою жизнь существо, очень похожее на челове[ка]?.... Так сказал Попов. (4)
  
   не списано 30 Июль.
  
   Вера в разум. Неверие в разум источник всего зла. (5)
  
   Чтобы указать правду, надо новую ложь. (6)
   Безопасность. (7)
   Любовь к Богу. (8)
   Думал, что не почувствую, не узнаю нового, совсем нового. Нынче узнал: любовь к Богу Отцу, ко Всему, чего я часть. (9)
   Красота, истина, добро. (10)
   Что я помню, то -- не добро, а только то добро, чего я не помню, то делал через меня Бог. (11)
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 30 июля, 18.
   (2) Ср. там же, 19.
   (3) Ср. там же, 20.
   (4) Ср. там же, 21.
   (5) Ср. Дневник 1896 г., 31 июля, 1.
   (6) Ср. там же, 2.
   (7) Ср. там же, 3.
   (8,9) Ср. там же, 4.
   (10) Ср. там же, 5.
   (11) Ср. Дневник 1896 г., 30 июля, 19, и 31 июля, 6.
  
   Комy отдали сапоги ? (1)
   1) Обозленные идиоты -- как немые говор[ят]. (2)
  
   Усачев (3) --
   2) Для того, чтобы любить, надо быть ослепленным. Без ослепления ложно любить только Бога, или жалеть, что значит любить Богом. (4)
   3) Если задать себе задачу любить врага, делать ему добро с любовью -- себя усовершенствовать в любви к нему, то и не будет у тебя врага. (5)
   4) Чем глупее и безнравственнее, тем уверен[нее] тон. (6)
   Воспитательный дом.
   Бежал в 40.
   5) Декорация для мужик[ов] наше счастье. (7)
   6) Мы все влечемся ко всему и друг к другу, как части од­ного.-- Только уродливые явления разделяют нас --наши углы. (8)
   7) Одно из самых сильных средств гипнотизации это наряд: нарядиться в военного, в монаха, в б....(9)
   8) Персиянинов повесился.
  
   9) Подменила ребенка.
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 30 июля, 19.
   (2) Ср. Дневник 1896 г., 14 сентября, 1.
   (3) Можно прочесть: Усачевский?
   (4) Ср. Днеаник 1896 г., 14 сентября, 2.
   (5) Ср. там же, 3.
   (6) Ср. там же, 4.
   (7) Ср. там же, 5.
   (8) Ср. там же, 6.
   (9) Ср. там же, 7.
   (10) Ср. там же, 8.
  
   С двух сторон обходят.
   И Мар[ья] Дм[итриевна], и Вали Маг[ома], и жена, и Шами[ль], и Алла.
  
   10) Пока: Когда, что мучает, как хорошо сказать: пока еще жив, пока она жива. (1)
  
   На своем языке.
  
   11) Хотел сказать, что я ей благодарен. Нет, думаю, она при­пишет это к своим достоинствам: Человек, оправдывающий себя -- сосуд, закрытый крышкой герметически и ничего в себя не пропускающий... Смирить[ся], покаяться -- открыть крышку. (2)
  
   12) Варварство мешает единению, также мешает единению и слишком большая утонченность. (3)
  
   13) Человек это орудие Бож[ие]. Я сначала думал, что это орудие, к[отор]ым призван работать сам человек. Теперь я по­нял, что это орудие -- топор, к[отор]ый работает Бог. Дело человека только в том, чтобы держать топор острым. (4)
  
   Потерял глаз. Слесарь. Спросить у Давыдова. Константин Белоусов.
  
   Лесу бабе.
  
   Варлам --
  
   Некрасов.
  
   Арефий.
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 14 сентября, 9.
   (2) Ср. там же, 10.
   (3) Ср. там же, 11.
   (4) Ср. там же, 12.
  
  
   Григор[ий] Быльск[ий].
   Силаев (1) Алексей.
   Терент[ий] Горе[лов?] Иван Сила [ев].
  
   14) Деспотизм выгод[ен] негодя[ям]. (2)
  
   Можно ли воротить брата умерше[го] из солдат?
  
   Пеньков просит об купчей. --
  
   Фекла
   Анна
  
   Озерская, Прасковья Рыженк[ова] просит сруб. --
  
   15) Вопрос о Боге внешнем -- решается происхождением. (3)
  
   Клюев Григорий.
  
   Егор Бышонков.
  
   16) Отделить свое я от с[трасти]. (4)
  
   Страдает не я. Это заблуждение. Надо найти свое истинное я. Повернуть Ваньку-встаньку дном книзу. (5)
   1) Если кажется, что в страс[ти] весь я, то вспомнишь, как это было много раз, различные бы[ли] я: корыстный, велосипед, тщеславный, и все проходили; оставался один несомненный, одинак[ий], вечно один. Так пройдет и это. (6)
   2) Но это я и пришло. Это, это самое мне и задано, как ре­шить. (7)
   3) Решение истинное одно: где любовь. Как только злоба, то не решенье, а усложнение. (8)
  
   (1) Зачеркнуто.: Спир.
   (2) Ср. Дневник 1896 г., 14 сентября, 13.
   (3) Ср. там же, 14.
   (4) Ср. там же, 15.
   (5) Ср. Дневник I896 г., 20 октября, 9, и 10, г).
   (6,7,8) Ср. там же, 10: а), б) и в).
  
   А потом всё это -- пока в этой жизни -- она умр[ет], я умру.
   1) А потом любовь, особенно к врагу, добьется трудом, ста­нет высшей наградой, радост[ью]. (1)
   2) А как только найдешь это я, так оно и заявит себя: заявит свои требования, не похоти, не злости, не ревности, а жалости и любви. (2)
  
   Мужикам слег.
  
   1) Свой нарочный обдумал.
   2) наследство? общ[ее?]
   3) (3) прирож. общест.
  
   Алена Деменск[ая]
  
   Аксинья Левичева [?] Подсчитать книги.
  
   Ефрему Серегину -- кирпичу.
   Газета Кавказ 5 Ноя[бря] 1861, свидание с Шам[илем].
  
   Авдотья Пчелкина вдова в Прилепах.
  
   К. Tokutomi
   "Nations Friend" Office Токуо, Japan . (4)
  
   Брошюра Неверовского -- истребление Аварских ханов 1847 г.
  
   Сальников просит погорелый.
  
   Наука -- грубый матерьялизм. (5)
  
   Искусство -- чу[вство].
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 20 октября, 10: г) и д).
   (2) Зачеркнуто: первор
   (3) Запись рукой Токутоми.
   (4) Ср. Дневник 1896 г., 6 ноября, 1.
  
   Никифорову --
   Зя[ть] Власа Беш[онкова] просит.
  
   Фекла из Хмелев[ого] просит помочь.
  
   Искусство, дойдя до совершенства, делается космополити­ческим -- всем доступным. (1)
  
   Утонченность в искусстве и сила искусства -- всегда диаметрально противуположны. (2)
  
   Консерватизм в том................(3)
  
   Филип Дмитр[иев?] про[сит] на балку.
  
   Как я глупый поправляю себя умного.
  
   Семен Ульянов просит женит[ься].
  
   Леон Петров Корякин, Окружн[ой] 15 сен[тября] 1896 N 270 р. 70.
  
   Адриану Новикову место
  
   Тула. Штыков[ая] ул. д. Ермаковой. Ив. Новикову.
  
   Вдова из Воздремы Марья Федор[овна] Ростовцева про[сит] помощь --
  
   Лука Степанов в Мясоедове.
  
   Как дойдет, так красноре[чие] или сер[дится?]
  
   Гюль-салим, Мариам шабан, Алъджа.
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 6 ноября, 2, и 20 октября, 6.
   (2) Ср. Дневник 1896 г., 6 ноября, 3, и 20 октября, 4.
   (3) Ср. Дневник 1890 г., 6 ноября, 4.
  
   Карим-гюлъ, Патимат.
   Нур-Магома, Джамал.
   Аймисей.
   Сайт-Юрт.
   Маиортуп.
   Автуры.
  
   Отчего приятно, успокоительно пахать (?) Потому ч[то] вся жизнь езда, движение. (1)
   Искусство есть игра. И когда люди здоровые, и игра здоровая и натуральная. (2)
   Олсуфьеву о Новикове старшине. Михеев Сергей крестьянин Калуж[ский]
  
      -- Ср. Дневник 1896 г., 6 ноября, 5.
      -- Ср. Дневник 1896 г., 20 октября, 7 и 2 ноября.
  
   Ясенецкая, Яков Максимов Кузнецов умер у Гиля в газе -- к Давыдову.
  
   Книги для чтен[ия] Булыгиной.
  
   Бог -- один. (1)
  
   Всё, но не в том виде, п[отому] ч[то] не в том теле. (2)
   Сюжет -- простит[утка].
   Сюжет -- крепост[ные] и землевладельцы]. (3)
  
   Испытывают болезненные эмоции и от Вагнера -- я такие испытываю от Бетхов[ена], -- но эти эмоции ничто в сравнении с теми здоровыми, сильными, к[оторые] испытываю от чард[аша?] и т. п. (4)
  
   Все притворяют[ся], только дать им ход.
  
   Гастева Прохора просит на бедность.
  
   Маня научила меня -- жизнь только подвиг -- дело делать в себе и вне себя. (5)
  
   Эгоизм искусств -- безумие. (6)
  
   Сенсуалисты -- самоограничение для целей психологии, но­ не годится для мировоззрения. (7)
  
   Авторитеты в искусстве. (8)
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 16 ноября, 1.
   (2) Ср. там же, 2.
   (3) Ср. Дневник 1890 г., 22 ноября, 2.
   (4) Ср. Дневник 1896 г., 20 декабря, 2.
   (5) Ср. Дневник 1896 г., 27 ноября, 2.
   (6) Ср. там же, 3.
   (7) Ср. Дневник 1896 г., 20 декабря, 3.
   (8) Ср. там же, 4.
  
   Это не история музыки п[отому], ч[то] об истории музыки в народе нет и речи, а история искусственности в музыке -- уродова[нне] музыки. (1)
  
   Чувствуя свое бессилие в своем искусстве, музыка прибегает к описаниям, контрапункту, фуге, иллюстрации. (2) --
  
   Потому было хорошо в церкви, что в церкви оно б[ыло] доступно массам. (3)
   Характер выражает искусство и нас трогает п[отому], ч[то] в нас есть зародыш всех характеров. (4)
  
   История музыки написана по тому плану, чтобы показать, как она дошла до теперешнего безобразия. (5)
  
   Вера в авторитеты делает то, что ошибки авторитетов берут за образцы. (6)
  
   Ария Баха -- как слова могут ей отвеч[ать]? (7)
   Антифо[ния]
   1) Грегорианск[ое] пен[ие]
   2) Контрапункт.
   3) Мистер[ия]. Оратор[ия].
   4) Песня. Опера. Кантата.
  
   Не могу верить, чтобы их уже не было. (8)
  
   Харибда и Сцилла:
   Просто, мелко, но понятно -- и музыка -- торжественно зна­чительно не... непонятно. (9)
  
      -- Ср. Дневник 1896 г., 20 декабря, 5.
      -- Ср. там же, 6.
   (3) Ср. там же, 7.
   (4) Ср. там же, 8.
   (5) Ср. там же, 9.
   (6) Ср. там же, 10.
   (7) Ср. там же, 11.
   (8) Ср. там же, 12.
   (9) Ср. там же, 13.
  
   У греков (искусственность]), у египтян, ассирий[цев], вавилон[ян], евреев, арабов, персиян, индусы, китайцы, японцы, (1) африк[анцы], абиссинцы, негр[ы], калмык[и], кирг[изы], башкиры.
  
   В поэзии народной готовятся Крестовые походы, потом ре­формации. (2)
   Очень важно. Как скоро стало ценить[ся] и награждаться господское искусство, все дарования ушли в него. (3)
  
   Во всех искусствах выражается борьба языч[ества] с христ[ианством].
   Требования христианства слишком велики и (4) язычество заливает как волной. Но доходит до невозможного.(5)
  
   Причины уничтожен[ия] нар[одной] литературы: книгопеча­тание, закрепощение. (6)
  
   Почувствовал тоску по своей лично[сти], отделенности от других существ. (7)
  
   И перегород[ки] Чертков[а]. (8)
  
   Арбат. Спасопесовский пер. дом Страховых, кв. N 12. Тимашев -- Беринг. (9)
  
   После смерти по важности и прежде смерти по времени нет ничего важнее, безвозвратное брака.
  
   (1) Слова: китайцы, японцы обведены кругом.
   (2) Ср. Дневник 1896 г., 20 декабря, 14.
   (3) Ср. там же, 15.
   (4) Зачеркнуто: искусство
   (5) Ср. Дневник 1896 г., 20 декабря, 16.
   (6) Ср. там же, 17.
   (7) Ср. Дневник 1896 г., 15 декабря.
   (8) Ср. Дневник. 1896 г., 20 декабря, 18.
   (9) Написано неизвестной рукой.
  
   И так же, как смерть только тогда хорошо, когда она неиз­бежна, а всякая нарочная смерть так же, как и нарочный брак, зло. (1)
  
   Ренегатство происходит от того, что делалось для людей, а не для себя и для Бога. От того же и как будто охлаждение, к[оторое] испытывали и испытыва[ют] многие из нас. (2)
   Зачем, за что Бог сделал так, что одни все горят убеждением, а др[угие] не понимают? (3)
  
   Мельницкий Петр Федорович взял Царст[во] Бож[ие] и Гоне­ние на хр[истиан].
   Карск[ая] область Кагызман.
  
   В Хунзахе стар[ый] ханск[ий] дворец обращен в казарму.
  
   Турлучн[ый] плетень обмаз[ан] глиной.
  
   Саманный кирпич.
  
   С матерью ходил за дровами.
  
   Требование русских властей чинить дорогу.
  
   25 -- проповеди Казн Муллы.
   30 -- Осада Хунзаха, отец убит.
   Поездка в Тифлис к Розену.
   34 -- Гамзат Бек и его убийство.
   Управление Аварией.
   37 Фези приш[ел] в Хунзах и Ахмет Хан.
   Награды, борьба с А[хмет] Х[аном].
   40. Арест и бегство. Сражение. Цельмес аул.
  
      -- Ср. Дневник 1896 г., 20 декабря, 19.
      -- Ср. там же, 20.
      -- Ср. там же, 21.
  
   Ахмет Хан Аварский, генер[ал] майор и враждовал с русск[ими].
   Гасан, брат Ахмет Хана.
  
   Ходит в каракуле во время жатвы.
  
   Папаха, новый воротник.
   Приносят трону, сушат на крыше и там же спят.
  
   У женщин желтые штаны и красные, сафьян[ные] сапоги.
  
   Перетаскивают снопы.
  
   Даллай -- весел а [я] аварск[ая] песня.
  
   Из ущелья выходит пар и разошелся по горам -- видны только верши[ны], а потом скрылись вершины.
  
   Злые собаки. Улашин.
  
   Красные шаровары, желт[ые] сапоги, серосиние бешметы с красным лестовиком, обшитые на груди монетами, и платок на голове, обвязанный по-египетски.
  
   Для народа.
  
   Всё от солдатства и ни на что оно не нужно. (1)
  
   Но не это важно, а важно то, что губишь душу. (2)
  
      -- Ср. Дневник 1897 г., 5 января, 1.
  
   Записки сумашедшего: Сыновность Богу, братство. И пол­ное сумашествие. (1)
  
   Краснов взял Патриотизм или мир, письмо Кросби, письмо Попо[ва].
   Общественное управление духоб[оров]: Общим согласием решено повиноваться избранным старичкам (в числе их и моло­дые), и все повинуются. Ну, а если не повинуется? Переносить от него всё. (2)
  
   Кристал сложит[ся] разбитый, разжиженный сложится опять в те же кристалы, не сложится только, если произойдет химич[еское] разложение. (3)
  
   Предисловие к Шпиру.
   Мир такой, каким мы его видим только в том случае, если нет в мире существ, иначе, чем мы, устроенных, одаренных другими чувствами. Если же есть, и есть возможность бесконечно различ­ных существ, то мир не таков, каким мы сознаем. Мир наш сим­метрия, нами построенная. Что ж есть такое, каким мы его знаем?--то, что видит этот мир: познающий --одинакий во всех людях и подобный во всех существах. И само в себе-- Бог. (4)
  
   С другой стороны: зрение и слух дают мне иллюзию чело­века -- в зеркале. Я подхожу и трогаю, и третье чувство осяза­ния исправило ошибку -- разруши[ло] иллюзию. Умирая чело­век приобретает то лишнее высшее чувство, к[оторое] уничтожало иллюзию и нашего мира и нашего те[ла]. (5)
  
   Медоусов Евангелие и Хельчицкого.
  
   (1) Ср. Дневник 1896 г., 26 декабря, и 1897 г., 5 января, 2.
   (2) Ср. Дневник 1897 г., 5 января, 3.
   (3) Ср. там же,
   (4,5) Ср. там же, 5.
  
   Разница христианского счастья от язычес[кого] та, что язы­ческое ищется, а христианское принимается как незаслужен­ное, сверхкомплектное. (1)
  
   Влад. Федор. Лазур[ский].
   Гонение духоб[оров]
   L'Anarchie
  
   Вороб[ьева] три письма
  
      -- Ср. Дневник 1897 г., 5 января, 6.
  

[ЗАПИСНАЯ КНИЖКА N 2, 1897 г.]

  
   1) Канцелярии комиссии прошений прием.
   2) Канцелярия министерства юст[ищии].
   3) Канцелярия Сената.
   4) Письмоводитель коменданта. Где содержались не самые важные?
   5) Гробницы царей в Петропавл[овской].
   6) Вход в Сенат. Где дожидаю[тся]. Где приходят сенат[оры]. Их мундир? Оберпрок[урор], секретарь где сидят?
   7) Какая статья -- педерастия?
   8) Обсуживают ли вслух в Сенате?
   9) Много ли всех сенаторов? Грязные истор[ии] сенаторов.
   10) Приемная Победоносцева. Канцелярия Синода.
   11) Выход партии из острога.
   12) Какие телеги везут?
   13) Сколько в партии выходит? 300, 800.
   14) В каком порядке идут?
   15) Солнечный удар -- призна[ки].
   16) Какие рубахи у женщин?
   17) Каторга на Каре.
   18) Последствия брака каторжной. (1)
   19) Жениться на каторжной.
  
   (1) Можно прочесть: каторжного.
  
   6 Ян[варя] 97. Общественное мнение, женское. (1) Здоровый слабее. Табак и вино.
  
   Обличайте, распространяйте и бойтесь -- они сами боятся. (2) Как привел вора. (3)
  
   Если бы распространять обман или убийст[во], было бы страшно, а то распространять освобождение от обмана и убийства. (4)
  
   Выломать язык, как набор букв - слова. Для чего надо быть несерьезным? (5)
  
   7 Я[нваря]. Как движение указывает обман перспективы, так движение в жизни указывает обман матерьяльности мира. (6)
  
   Себя отделить, а смотреть издалека. (7)
  
   Когда цель[ю] искусства признается красота, то искусство будет всем тем, что известные люди счита[ют] красотой. (8)
  
   Михаил Семенович Андросов из села Горелова Карской.
  
   Степан Миридонов угол Каланчевой и Больш[ой] Спаской.
  
   Помогает умереть.
   Женское общественное мн[ение]. (9)
  
   Обманы раз[ные] и корень -- вера.
  
   Вред искусств, особенно музыки. (10)
  
   (1) Ср. Дневник 1897 г., 4 февраля, 1.
   (2, 3, 4) Ср. там жe, 2.
   (5) Ср. там же, 3.
   (6) Ср. там же, 4.
   (7) Ср. там же, 5.
   (8) Ср. там же, 6.
   (9) Ср. там же, 1.
   (10) Ср. там же, 7.
  
   Богач не пожалеет вас, п[отому] ч[то] он видит, что вы хотите того же, чего и он, и добиваетесь теми же средствами: Борьба. (1)
  
   Различие наслаждения от добра, ч[то] добро для всяк[ого] чем больше, тем лучше. Наслаждение напротив. (2)
  
   Искусство есть пища духовная, необходимая для поддержа­ния духовной жизни. Есть пища хорошая, более или менее питательная и более или менее вредная. (3)
  
   Или это красота, мистически сливающаяся с добром, и тогда она неопределенна: Шеллинг, Шопенг[ауэр], Фихте, Гегель, или это красота отдельная, и тогда она Wohlgefalien, (4) относи­тельна и зависит от вкуса. Кроме того, не подходит под красоту величественное и комическое.
  
   Средство сделать ничтожн[ые] мотивы возможными -- в том, чтобы их соединить.
  
   подделка под искусство. (6)
  
   Самый строгий и последовательный агностик признает Бога.
   Вопрос: зачем это всё? и сознание свое[го] закона и есть Бог. И такое признание Бога тверже признания Бога творца и т. п. Верить так значит прокопать под бут до материка. (7)
  
   Отделение плода от матери. (8)
  
   (1) Ср. Дневник 1897 г., 4 февраля, 8.
   (2) Ср. там же, 9.
   (3) Ср. там же, 10.
   (4) [приятна,]
   (5) Ср. Дневник 1897 г., 4 февраля, 11.
   (6) Ср. там же.
   (7) Ср. там же, 12.
   (8) Ср. там же, 13.
  
   Очевидный процесс обратный жизни. Жизнь соединяет, а тут выделяется. (1)
  
   Выделяется и соединяется по-новому, лучшему. В этом вся жизнь. Каждый соединяет в себе всех предков и потом вновь, разделяется. (2)
  
   (К воззванию): 1) описание положения фабричных, прислуг, солдат, земледельцев в сравнении с богачами. (3)
  
   к воззванию: Обман церковн[иков] и обман матерьялистов. (4)
  
   Gaslon Paris. Lеs courtois et les vilains, les lettres el les ignorants. Господа и народ, ученые и неучи, и искусство раздели­лось.
  
   И господа подделывались под народ, а народ под го­спод. (5)
  
   Сделал ли то, на что послан? (6)
  
   Муж и жена упрекают друг друга, и оба правы. (7)
  
   В музыке есть что-то отвратительное -- Гофм[ан], женщины. (8)
  
   Значение слов красивый (9) -- прекрас[ный].
  
   Grand Encicloped[ie]. Le beau. (10)
  
   (1, 2) Ср. Дневник 1897 г., 4 февраля, 14.
   (3, 4) Ср. Дневник 1897 г., 17 февраля, 1.
   (5) Ср. там же, 2.
   (6) Ср. там жe, 3.
   (7) Ср. там же, 4.
   (8) Ср. там же, 5.
   (9) Исправлено из: красота
   (10) [Большая Энциклопедия. Красота.]
  
   Le beau consiste dans l'ordre et la grandeur. (1)
  
   Le beau et le bon sont deux choses differantes, car le bon est surtout dans les actes, et le beau est dans ce qui ne supporte pas de changement (Aristote). (2)
   Le beau est la splendeur du bien (Platon). 3
  
   Le bien n'est que le beau en action (Roussau). 4
  
   Мы приписываем ум, доброту таланту; а талант есть способ­ность передачи. (5)
  
   С. Петербург.
   Эртелев переулок д. 3, кв. 22 (Каменского) Н. Н. Ге. (6)
  
   Думать о других.
   Как новость. (7)
  
   Движение жизни, расширение отдельного существа дает время. Пространство же есть существо других существ. (8)
   Есть люди, лишенные нравственного чувства, тогда их чув­ство есть главный и единственный судья. (9)
  
   У меня, говорит, детей много. Я для детей. Да зачем их расти[ть] таких же несчастных, как ты? (10)
  
   (1) [Красота состоит в порядке и в величии.]
   (2) [Красота и добро -- две различные вещи, потому что добро -- глав­ным образом, в поступках, а красота это то, что не терпит изменения [(Аристотель).]
   (3) [Красота это сияние добра (Платон.]
   (4) [Добро-- не что иное, как красота, приведенная в действие (Руссо).]
   (5) Ср. Дневник 1897 г., 17 февраля, 6.
   (6) Адрес вписан рукой Н. Н. Ге (сына).
   (7) Ср. Дневник 1897 г., 11 февраля, 7.
   (8) Ср. там же, 8.
   (9) Ср. там же, 9.
   (10) Ср. Дневник 1897 г., 22 февраля.
  
   1. Есть такие соблазны, кот[орые] уничтожают возможность борьбы с грехом. (1)
  
   2. Мне нечего проповедывать. Я только прошу, чтоб не проповедывали. Я только делаю выводы. (2)
  
   3. Немец, к[оторый] желает только приятно жить и от этого делается распорядителем судеб рус[ского] нар[ода]. (3)
   Говорят: свобода есть сознание. Нет: сознание это свобода. Свобода есть жизнь, и мы помним только жизнь. Началось с того, что я забыл: обтирал ли пыль, сделал бессознательно, т. е. не жил. (4)
  
   Возможен только один конец.
  
   Пишет об отношен[ии] эстет[ики] к нравствен[ности], и глав­ная забота, чтобы призна[ть] Ромео и Юлию, Вильгельм Мейстер и Tucke und Liebe (5) хорошими.
   Художник не должен стараться быть нравственным, а должен быть на высшем уровне жизнепонимания.
  
   Студент-юрист Валентин Николаевич Сперанский. Солянка, Нико­лаевское женское училище кв. Емеяльянова. Взял 11/III письмо о Петер­бургских беспорядках. (6)
  
   Чудес не м[ожет] б[ыть] п[отому], ч[то] мир, к[оторый] мы знаем, есть не что иное, как законы соотношения наших чувств (sens) и потому чудо есть нарушение законов соотношения и потому, подрывая веру в это соотношение, разрушает мир. (7)
  
   (1) Ср. Дневник 1897 г., 24 февраля, 1. Нумерация в Записной книжке сделана при перенесении записей в Дневник.
   (2) Ср. там же, 2.
   (3) Ср. там же, 3.
   (4) Ср. Дневник 1897 г., 1 марта, 1.
   (5) ["Коварство и любовь"]
   (6) Написано рукой В. Н. Сперанского.
   (7) Ср. Дневник 1897 е., 4 апреля, 1.
  
   Краснов: Исповедь Аполлова. Архив. (1)
  
   Так вот это-то понятие красоты и лежит в основ[ании] теперешн[его] искусства.
  
   И понятно, что оно дошло до того, до чего дошло.
  
   Так вот что такое это понятие красоты, на к[отором] основывает[ся] искусство высших классов. --
  
   Так оно и должно было выродиться в потеху.
  
   (Прежде.) Если же это так, то это только забава, как всякая другая.
  
   Имена живописцев спросить? Чувствен[ность] и декаденст[во] [1 неразобр.]
  
   Служить Богу, а не людям.
  
   служить же Богу, а Бог будет служить.
  
   Почему же такое простое и ясное определение искусства не б[ыло] сделано. А потому, что при таком определении необ­ходимо было признать свое искусство плох[им]. -- Почему же искусство стало плохим? п[отому] ч[то] потеряло религиозн[ую] основу.
  
   (К воззванию.) Так запута[ны], что неизбеж[но] в участии -- надо распутывать. (4)
  
   Шекспир стал ценим, когда потеряли нравственный кри­терий. (5)
  
   (1) Написано рукой В. Ф. Краснова.
   (2) Ср. Дневник 1897 г., 4 апреля, 2.
   (3) Ср. там же, 3.
   (4) Ср. там же, 5.
   (5) Ср. там же, 4.
  
  
   Физич[еское] ощущение ревности. Приписываемая привлекат[ельность]. (1)
  
   [3 апреля 1897 г.] К Хаджи Мур[ату]. -- Обман веры. (2)
  
   Необходима жестокость.
  
   Без одурения нельзя ни тем, ни другим.
  
   Неужели так надо? надо, чтобы люди росли в сознании своего греха.
  
   О бедственности богатых.
  
   Слишком нелепо сказать, что мы хотим идти в Верс[аль] и для этого избираем начальника], к[оторый] нас поведет в Вер­саль.
  
   Солнце заходит, но не переставая светит (Гёте).
  
   Соединить людей великое дело, но соединить можно страхом, корыст[ью], чувствен[но], и можно -- любовью.
  
   Борьба сумашед[шей], одной против всех -- на ее стороне весь мир.
  
   Встречаясь на лестнице, она мне объясняет, почему не пошла за мои[ми] идеями. Так проходит 35-й год, и всё некогда пого­ворить серьезно.
  
   Гёте: как дети переворачивают зеркало, чтобы видеть, что на-той стороне.
  
   Литература была белый лист, а теперь он весь исписан. Надо перевернуть или достать другой.
  
   (1) Ср. Дневник 1897 г., 4 апреля, 6.
   (2) Ср. Дневник 1897 г., 4 апреля.
  
   Архитектура -- застывшая музыка.
   И. И. Горб[унов]. Свечной пер. д. N 7.
  
   Салам алейкум рахм атуляиа [?]
  
   Месахи [?] акебар начало [?]
  
   1. Садык 11 мазуха
   2. Юсуф Бабипатаф [?]
   3. Гали Зулейха
   4. Салих Мариам
   5. Закир Газизи
   6. Шакир Мафтуха
   7. Ибрагим Бадриджихана
   8. Измагил Фахриджихана [?]
   9. Исхак Гайша
   10. Галиакбар Магиджган
   Файзерахман
  
   Degas
   Monet
   Manet
  
   Нравится тому кружку, к[оторый] производит искусство.
  
   B. Ф. Лазурский, Афанас[ьевский] пер. д. Панковой.
  
  
   Григорий Аветович
  
   Сергей Никитин Хазин.
   Станция Орехово-Зуево, по Московско-Нижегородской жел. дор., фабрика Саввы Морозова, Квартирный отдел. -- Взяты мною:
   1) Архив N 9.
   2) Письмо Л. Н. Толстого к американцу о непротивлении.
   3) Два экземпляра Евангелия.
   4) Открытое письмо к обществу по поводу правительственных гонений.
   5) Кому служить.
   C. Хазин. (1)
  
   (1) Вся запись сделана рукой С. Н. Хазина.
  
   И вот эта деятельность по теории красоты признана всегда хорошей. Понятно, какие последствия возникали из такого понимания искусства.
  
   Христианство выразилось для богатых [и] для бедн[ых].
  
   Богатые и не могли принять, бедные же приняли и вот [2 неразобр.] и всё [?] движ[ение].
  
   1) Нет земли, во власти. Как-нибудь сделается.
   2) Подати, пошлины. Другой раз завернут винт -- (1) хо­чется вырваться.
   3) Солдаты. Он сам. Хочет не идти -- нельзя -- один так вот [?] [1 неразобр.], что страшно.
   4) И нет выхода. (2)
   Выход один. Откинуть обман и спасен.
  
   Что это? При смерти.
  
   1) Билет штамп [?] .
   2) Пальто свер [?]
   3) С Козлов[ки] три мешка.
  
   Воздремская погорелая.
   Погорелые. Тихвин[ские]. 3
  
   Старков в Туле в четверг.
  
   Досадую на нищих за то, что мешают молиться.
  
   Шутя сорвал макушку осины, через 50 лет корявая, никуда негодная растоп[ка].
  
   (1) Зачеркнуто: Все-таки как-нибудь справится.
   (2) Слова: И нет выхода описаны под строкой вместо зачеркнутого: Обманут.
   (3) Написано по: Скурат
  
   Анна Городенс[кая].
   Молок[анин]: у нас все грамотные.
  
   Вдова из Воздр[ема].
  
   Письма в к[авказском] сб[орнике]. VI в Кар.
   Письма в кабард[?] п[исьмо] (1).
  
   Такая тишина вечером на дугу, что комара громко слышно.
   В низочке вечером равномерно звучно гудят жабы.
  
   Семь утра, а уж жарко -- над высохш[им] заливом снуют мухи тщетно. Лошади не перестав[ая] махают хвостами.
  
   Так вот в каком положении находится иск[усство] наш[его] вр[емени], в наш[ем] общ[естве]. Среди океана предметов под­ложного искусства, кое-где 1 на 1000 попадае[тся] предмет истинного искусства. Эти же предметы или развращенные, или непо­нятные для большой массы. Предметов же, передающих чувства, не развратные и понятные большим массам, так мало, что трудно найти одно таковое среди миль[онов].
  
   Искусство сделало[съ] забавой -- от скуки.
  
   Так оно есть.
  
   Чем оно долж[но] быть?
  
   Грумантск.
  
   Всякое дурное дело видно еще со стороны глупости. --
  
   Кронштат, Тулон большая поддержка деспотизму.
  
   Шекспир талант, но холодный. Восхвален за безрелигиозно[сть].
  
   Его все хва[лили] и вот ложн[ый] piste. (1)
   Огромная перемена жизни: ничего не желать, не жалеть, а только работать великим орудием любви.
  
   Говорят, не понимают. Нельзя достаточно просто. Непонятно только людям развращенным -- нравственно так прямо не любят: Фрейлиграт, Шекспир.
  
   Кто сильно чувствует, тот всё перечувству[ет] и найдет.
  
   Человеку нужно необходимо подчиняться или Богу, или дру­гим людям. Если нет этого подчинения, он несчастный -- скучно.
  
   "Ты дьявол". И он обрадовался, что я назвал его -- п[отому], ч[то] он был в ней.
  
   Я пишу против, убедить нельзя.
  
   Ламинцовск[ие] погорельцы.
  
   Черткову написать о суде Шмита.
  
   Ивану Михайловичу о Е[лене] Петровне.
  
   Марья Озерская, очень бедная.
  
   Вкусовые не искусст[во], п[отому] что не всем доступно. Мы сделаем и муз[ыку], и поэзию, и живопись не все[м] доступ­ным [и].
  
   Бобринские. Кобылинки. Маклаков. Иван Осипович Бартновский. Источник величайших нелепостей консерватизм.
  
      -- [след.]
  
   Для изменения существующего дурно[го] порядка на лучший надо не делать, но быть. --
  
   Поэтич[еское] половое сближение дано только для детей и с одн[ой].
  
   Деланность всех на древних легенд[ах] -- искусств: Вагнер, Фауст.
  
   Как только нет излишеств в искусстве, должна быть закономерность.
  
   Пенсия танцору
  
   исключительность, доходящая до безумия. Бавар[ский] король и Вагнер.(1)
   Далее алгебраические вычисления.
  

[ЗАПИСНАЯ КНИЖКА N 3, 1897--1898 гг.]

  
   [До 16 июля 1897 г.]
   Ст[епан] Васильевич Шидловский,
   Троф[им] Фед[орович] Готовцев
   адрес: Местечко Буки Киевск[ой] губ. Село Кищенцы
   [1 неразобр.] Коханенку. Тальное Киевск[ой] губ. (1)
  
   [До 15 августа 1897 г.]
   Вместо того, чтобы служить людям, иск[усство] эксплуатир[ует] их. (2)
  
   Дети для меня. Сережа -- Андр[юша], Таня -- Таня, и т. п. (3)
  
   Мы так привыкли к мысли о том, что всё для нас, что земля моя, что, [когда] приходит[ся] умирать, нас удивляет: как моя земли останется, а я уйду? Тут главная ошибка в том, что земля (или что другое) кажется приобретенным, приложенным ко мне, тогда как это я приобретен землей, приложен к ней. (4)
   С тем же вниманием жить, с кот[орым]играть на фортепьяно. (5)
  
   [Август?--сентябрь? 1897 г.]
   эгоист. Занят искусством, а всё забыл. Деспот. (6)
  
   (1) См. Описание рукописей.
   (2) Ср. Дневник 1897 г., 15 августа, 4.
   (3) Ср. там же, 5.
   (4) Ср. там же, 6.
   (5) Ср. там же, 7
   (6) Ср. Дневник 1897 г., 14 октября, 1.
  
   Ясно представил, как, если [?] только точно вполне отдать свою жизнь Богу, как радостно спокойна может быть эта жизнь.
  
   Я страдаю болезнями, смертями других. Своя же смерть только новое назначение. (1)
  
   Во сне видел, что говорю: что дело в том, чтобы сделать уси­лие, то самое, что говор[ит] Хр[истос]. Учение же церковное говорит то, что усилие грех, учение светское, что усилие бесполезно, а всё среда. (2)
  
   К Х[аджи] М[урату]: 1) тень орла бежит, 2) следы по песку, 3) фыркает лошадь в лесу, 4) коза выскочи[ла]. (3)
  
   Как влюбленный любит свои мыс[ли], так Шекспира и Бетхов[ена]. (4)
  
   Только тогда можно понимать Бога, когда понимаешь, что матерьяльное есть только кожура? (5)
  
   Ясно почувство[вал] Бога.(6)
  
   Человеку, не умеющ[ему] каяться, укажешь на его грех, он только прибавит новый грех злобы на того, кто указал. (7)
  
   Христианское мировоззрение произвело только ту разницу, что дало оцен[ку] греческому безр[елигиозному] искусству.
  
   Колонии неудачны, п[отому] ч[то] надо конкурировать с мужиком. А мужик поколениями сделан таким рабом, а господин поколениями сдел[ан] господином. (8)
  
   (1) Ср. Дневник 1897 г., 14 октября, 2.
   (2) Ср. там же, 3.
   (3) Ср. там же, 4.
   (4) Ср. там же, 5.
   (5) Ср. там же, 6.
   (6) Ср. там же, 7.
   (7) Ср. там же 8.
   (8) Ср. там же, 9.
  
   Выделить чувственное от духовн[ого] -- в этом задача. (1)
   Эфир -- это то существующее, что не познается нашим чувством. (2)
  
   --- 1 есть существующее, противное нашему разуму? (3)
  
   1) Говорить только можно тогда, когда добр. А иначе молчи -- не готов. Вникнуть в него и в его мотивы, прошедшее. (4)
   2) Женщины только по авторитету. (5)
   3) Служению другим есть предел, себе -- нету. (6)
  
   Василью Константиновичу Кудрину.
  
   I, III и V выпуск о Кавказск[их] горцах, письма для Ильи [?]
  
   Штыковая ул. д. Ермакова. Иван Новиков.
  
   Время только для тела. -- Для духа, для истин[ной] жизни нет времени. (7)
  
   Время. (8)
  
   Мы ищем забыться: чтение, вино, куренье. Одно средство забыться это думать о других, для них работать. А я страш­ный эгоист. (9)
  
   A. Maude.
   Wickhams Farm Near Danbury.
  
   (1) Ср. Дневник 1897 г., 14 октября, 10.
   (2) Ср. там же, 11.
   (3) Вопросительный знак в подлиннике.
   (4) Ср. Дневник 1897 г., 14 октября, 12 и 13.
   (5) Ср. там же, 14.
   (6) Ср. там же, 15.
   (7,8) Ср. там же, быть может, 19.
   (9) Ср. там же, 17.
  
   Царь лл[ександр] и знаешь?
   -- Не знаю. Христос знаешь?
   -- Не знаю.
   Как же ты молишься?
   -- А вот как.
   Что же светлохрист[ово] воскресенье?
   -- Святой праздник.
   А Богородицу знае[шь]?
   -- Знаю, праздник. Говеешь?
   -- Говею.
   Что ж. Поп успрашивает? Не ругаешь ли, не укра[л ли?]?
   -- Нет мол.
   Как же жить надо?
   -- А не ругаться, не красть. Своим трудом зарабатывать.
  
  
   Материя -- формы это наши пределы. Своими пределами мы узнаем пределы других существ. Если они больше нас прика­сают[ся] (так сказать) с нами малыми частями, мы их не знаем как живых. Таков[ы] земля и -- (кости Дуняши). Мы не зна­ем ее жизни и считаем ее мертвой, также как живущ[ее] один час насек[омое] считает мертвым мое тело и не знает его жизни. (1)
   Пространство есть отношение между собой различных предельн[ых] существ. Оно есть. Время есть только отношение жизни и движения этих существ. (2)
   Нельзя говорить с людьми пьяными, курящими и влюблен-ны[ми]. (3)
  
   Жить по правилам хорошо, так же, как играть п[о] п[равилам?] -- нельзя. (4)
  
   (1) Ср. Дневник 1897 г., 14 октября, 18.
   (2) Ср. там же, 19.
   (3) Вымарано карандашом: Миша, [1 неразобр.] ж[ена] Ср. Дневник 1897 г., 14 октября, 20.
   (4) Ср. Дневник 1897 г., 16 октября, 1.
  
   Уничтожаются в старости и болезни и чувства (sens): уста­навливаются другие пределы. (1)
  
   Gabe Hous Farm
   London Chelmsford
  
   Чем примачивать?
   Можно ли смотр[еть]?
   Опасно ли простуди[ть]?
   Чего опасаться?
  
   Закрутят и пустят. (2)
  
   Христианство не есть смирение... (3) достоинство (4)
   Вставить о педа[гогике],
   о публик[е]
   Перенести поэтов в прибавление.
  
   Как Гюливера, привязали мужика волосками в Европе, у нас бечевками. Прежде было рабство -- цепь. Она была видна, а теперь волоски. Так о[пу]тали (5) его, что он сам защищает своих врагов высасывателей. Ужасно это видеть. (6)
   Жмурки: закрутят. (7)
  
   Англичане в Африке. Можно ли обойтись без войны.
   Очевидно они подготавливают просвещение. (8)
   Наука сбилась, а потом составлена теория сбившейся науки. (9)
  
   (1) Ср. Дневник 1897 г., 16 октября, 2.
   (2) Ср. Дневник 1897 г., 10 ноября, 1.
   (3) B подлиннике оторван уголок листа.
   (4) Ср. Дневник 1897 г., 10 ноября, 2.
   (5) Середина слова вырезана.
   (6) Ср. Дневник 1897 г., 10 ноября, 3.
   (7) Ср. там же, 1.
   (8) Ср. Дневник 1897 г., 14 ноября, 1.
   (9) Ср. там же, 2.
  
   Другой разбойник видит обман богатых. (1)
   Когда в дурном духе, то важно помнить, что ты -- настоя­щий. То же во всей жизни -- помнить, кто ты. (2)
  
   Toute reunion d'hommes est toujours inferieure aux elements qui la composent. (3)
  
   Опытные науки -- что есть. Наука же -- то, что должно быть. (4)
  
   Дурная любовь это та, к[оторую] мы [меря]ем по [тому], ч[то] мы испытываем. Хорошая та, к[оторую] мы меряем по [тому], ч[то] испытывают те, кого мы любим. (5)
  
   Иллюзия в том, чтобы больше быть заняту тем, как видится, нежели тем, что как есть. (6)
  
   Писать только, когда очень хочет[ся] и нужно не поправл[ять].
   La illaha illa llah Hu. (7)
  
   привычка к тю[рьме] (8)
  
   притча о слугах, пирующих. (9)
  
   Не верь себе, когда ты злишься. Это не ты. (10)
  
   (1) Ср. Дневник 1897 г , 14 ноября,
   (2) Ср. там же, 4.
   (3) Ср. там же, 5. Запись эта отчеркнута черным и красным карандашами.
   (4) Ср. там же, 2.
   (5) Ср. Дневник 1897 г., 17 ноября, 2.
   (6) Ср. там же, 3.
   (7) Ударения Толстого. В переводе с арабского: [Нет бога кроме бога.]
   (8) Ср. Дневник 1897 г., 21 ноября, 1.
   (9) Ср. там же, 2.
   (10) Ср. там же, 3.
  
   Думал -- на старости лет найду я жел[анное] спокойствие. (1)
  
   Самое ужасное то, что люди глупые и дурн[ые] рассуждают. (2)
  
   Мы все ходим на колесе -- служим. Служить должны -- наше дело выбирать колесо. (3)
  
   Меня любят оттого, что я хорош, а не оттого, что те хороши. (4)
  
  
   Человек не видит чужих страданий, особенно, если он сам производит их. Раки любят, чтоб их варили живыми. (5)
  
   Как говорят о себе. Захарьин о своей операции. Когда уж очень близко, то забываешь, что другие не я... Говорить можно только об общем.
  
   Мечешься, бьешься, всё оттого, что хочешь плыть по своему направлению. А рядом, не переставая и ото всех близко, течет божественный поток любви. Когда измучаешься, устанешь, оставь все свои направления, брось[ся] туда и свободно, нет преград, успокоительно и радостно. (7)
  
   Только бы себя не любить -- себя, своего Л. Н., и будешь любить Бога и людей. Ты зажжен и не можешь не гореть. Только жги не себя, а других. (8)
  
   Если человек говорит очевидную неправду или зло против тебя, то не только не сердись, но помни, что и то и другое несомненный признак внутреннего тяжелого страдания, и по­тому -- жалей и помогай, как мож[ешь]. (9)
  
   (1) Ср. Дневник 1897 г., 24 ноября, 1.
   (2) Ср. там же, 2.
   (3) Ср. там же, 3.
   (4) Ср. Дневник 1897 г., 25 ноября, 1.
   (5) Ср. там же, 2.
   (6) Ср. Дневник 1897 г., 28 ноября, 1.
   (7) Ср. там же, 2.
   (8) Ср. там же, 3.
   (9) Ср. там же, 4.
  
   Трагизм человека, желающего только добра и за то ненави­димого. (1)
  
   Помоги мне Господи. А я решил уступить. Вот он и помог.
  
   Поток любви Бога, к к[оторому] можно вести, но кто вступил, идет сам. (2)
  
   Рецепты. 1) Было и прошло. 2) Могло быть хуже. 3) Это должно б[ыло] быть. Дело к лучш[ем]у. (3)
  
   Калдерон. Жизнь есть сон.
   Гризельда -- Бокачио.
   Дефрегер.
  
   Watts.
  
   Лаврову книги.
  
   Не радоваться жизни -- грех. А для радос[ти] сознания движе[ние] -- вперед. (4)
  
  
   Плотская связь с чуждой по духу женщиной -- нужн.
  
  
   Liberty (5) это devergond[oge], (6) и это самое веселое, и от этого не хочется отказаться.
  
   Женщин[а] и мужчи[на], стоящие ниже, поднимаются.(7)--
  
   Если допустить, всё погибнет --
  
   (1) Ср. Дневник 1897 г., 28 ноября, 5.
   (2) Ср. Дневник 1897 г., 2 декабря, 1.
   (3) Ср. Дневник 1897 г., 20 ноября.
   (4) Ср. Дневник 1897 г., 13 декабря, 2.
   (5) [Свобода]
   (6) [бесстыдство, распущенность,]
   (7) Ср. Дневник 1897 г., 13 декабря, 1.
  
   До это[го] дошли века[ми].
  
   Это всё старое. (1)
  
   Ваганьк[овский] переулок д. Флорищ[евой] пустыни.
  
   Совершенствование] в любви. (2)
  
   Ягна рукопись в левом ящике.
  
   Христианство производит не механич[еское], а химическ[ое] соедин[ение]. (3)
  
   Тане 95--97 г. (4)
  
   Жалуюсь, что не любит душу. У ней нет органов понять ее. (5)
  
   Краснов -- 2 тома
   Царство Б[ожие] в[нутри] вас. (6)
  
   Тверская фот[ография] Курбат[ова].
  
   Душа -- как пар в сосуде, выйдет и потому потеря[ет] форму, сольется с новым существом. (7)
  
   спиритизм -- пузырек. (8)
   22, 2-я снизу
   Admirable (9)
   Задавлен -- на машине.
  
   (1,2) Ср. Дневник 1897 г., 17 декабря.
   (3) Ср. Дневник 1897 г., 29 декабря, 1.
   (4) Запись сделана рукой дочери Толстого Татьяны Львовны.
   (5) Ср. Дневник 1897 г., 29 декабря, 2.
   (6) Запись сделана рукой В. Ф. Краснова.
   (7) Ср. Дневник 1897 г., 29 декабря, 5.
   (8) Ср. там же, 4?
   (9) [удивительный]
  
   У женщин слова только для того, чтоб charmer (l)
   и достигать своих целей. (2)
  
   Loti. Lettre a Browon. (3)
   Les contemporains. (4)
  

[1898]

  
   Думаешь делать дела разные, а делаешь одно: свою жизнь. (5)
  
   Казнь в Одессе.
   ...........
   Казнь декабристов.
  
   Как только организация, так освобождение от человеческих нравственных обязанностей. (6)
  
   Божеская сила бьется трепетно в стен[ках] и видит, как сквозь стекло цветное. (7)
  
   Во сне видишь только стекло, а на яву сквозь стекло. (8)
   Женщина видит достоинства мужчины только через других. (9)
  
   Христиане должны выделяться. Те, кот[орым] нужна нехри­стианская жизнь, пускай и живут ею. Нельзя только считать эту жизнь священной. Напрот[ив]. (10)
  
   (1) [очаровывать]
   (2) Ср. Дневник 1897 г., 29 декабря, 3.
   (3)[Лоти. Письмо Брауну.]
   (4) [Современники. ]
   (5) Ср. Дневник 1898 г., 1 января, 1,
   (6) Ср. Дневник 1898 г., 13 января, 1.
   (7) Ср. там же, 2.
   (8) Ср. там же, 3.
   (9) Ср. там же, 4.
   (10) Ср. там же, 5.
  
   Когда полон энергии, то живешь для этого мира; когда болен, слаб, умираешь, то живешь для того, умираешь, гото­вишься к тому. (1)
  
   Просить Бога, просить любви. Богу делать больше нечего. (2)
   Женщины, как сами употребляют слова только для цели, -- так думают и про других. (3)
  
   Не шутка, что мы живем для самосовершенствования. Вспомни, как что-нибудь тяжело. (4)
  
   Если есть деятельность, пусть она будет любовная; если нет потребности деятельности, если слаб, пусть слабость будет любовная. (5)
  
   Как физически радовал[ся] соверше[ннолетию?] богатству, так духовно......
  
   Зло есть непонятное добро -- так же, как неорганическое есть непонятн[ый] организм -- ноготь. (7)
  
   (Арбат д. Орлова, кв. Башмаковой, Винер.)
  
   Ничем нельзя лучше служить Богу, как делаясь лучше. (8)
  
   Дипломатическое поручение -- не только всё равно, что думают, но часто нужно, чтобы думали дурно. (9)
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 13 января, 6.
   (2) Ср. Дневник 1898 г., 3 февраля, 1.
   (3) Ср. там же, 2.
   (4) Ср. там же, 3.
   (5) Ср. там же, 4. Далее зачеркнуто: Если ты под влиянием страсти, пусть страсть твоя будет любовная. Это нельзя [?]
   (6) Ср. Дневник 1898 г. 3 февраля, 3, второй абзац.
   (7) Ср. там же, 5.
   (8) Ср. там же, 6.
   (9) Ср. там же, 7.
  
   Человек не стоячее, а бесконечные возможности. От этого-то он и дорог. (1)
  
   Неправда, что он добр и дурно окружен, он просто дурен. (2)
  
   Ратомский -- Соболевскому Метроп[оль].
  
   Нет разумного на свете дела, кроме самосовершенствования. (3)
  
   Так добр, что готов сделаться дурным человеком.
  
   Человек текучее существо. Нельзя сказать--не люблю. (4)
  
   Религиозное решение не может зависеть от последствий. (5)
   Отчего вздрогнешь, когда мертвый зашевелится? (6)
  
   Движет людьми мысль верная. -- Прежние мысли стали не­верные, и вот люди стараются их поддержать и не допускать новые, верные. (7)
  
   Учиться жить без писань[я]. (8)
  
   пропущено.
  
   Не готовиться к будущей жизни, а жить жизнью самодовлею­щей духа, для к[оторого] нет смерти. Это то же, что готовиться к жизни будущей. (9)
  
   Е[вгений] И[ванович] описывал Анну Никол[аевну]: как только заняты други[ми], кроме ею, она оскорблена. Ей кажется,
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 3 февраля, 8.
   (2) Ср. там же, 9.
   (3) Ср. там же, 10.
   (4) Ср. там же, 8.
   (5) Ср. там же, 11.
   (6) Ср. там же, 12.
   (7) Ср. Дневник 1898 г., 5 февраля, 2.
   (8) Ср. там же, 3.
   (9) Ср. там же, 4.
  
   что она их всех поддерживает, что ее трудами все живут. И ни малейшего сознания. Всех оскорбит и все забыла. Это крайняя степень, но то же само[е], тот же эгоизм в малой степени -- во всех. (1)
  
   Загипнотизированы люди, народ[ы]. (2)
  
   Нельзя делать хорошего, не желая того, чтобы про это знали. Тому, у кого нет Бога, надо, чтобы знали это люди. У кого есть Бог, тому довольно, чтобы знал это Бог. (3)
  
   Morlon
  
   К роману: муж тронут неожиданной лаской -- это она сде­лала гадость. (4)
  
   Стр. 231 Jean Grave говорит, что прежде и важнее всего вос­становить достоинство, силу человека -- тогда только воз­можна революция. --
   Как же это сделать?
   Одно -- ясное миросозерцание -- христианское. (5)
  
   Map. Серг. Дёмина.
  
   Кажется. Всё кажется. Знаю, что шарик один, а как скрещу пальцы, то два. (6)
  
   Постоянно раскаиваю[сь], что не отдал им[енье] мужикам. (7)
  
   Только нынче понял причины консерватизма: нелепость религиозную, подлость перед властью, страх перед освобожде­нием рабочего.
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 5 февраля, 5.
   (2) Ср. Дневник 1898 г., 3 февраля, 13.
   (3) Ср. там же, 14.
   (4) Ср. Дневник 1898 г., 5 февраля, 6.
   (5) Ср. там же, 7.
   (6) Ср. Дневник 1898 г., 19 февраля, 1.
   (7) Ср. там жe, 2.
  
   Этим же объясняется и возрождение церкви. (1)
  
   А. И. Фаресов. Петербург, Лиговка д. 27, к. 13.
  
   письма Леско[ва].
  
   Отчего Малик[ова] неудача? (2)
  
   поп отказывается. (3)
  
   литературство -- проституция. (4)
  
   Учится ходить.
  
   Могила дедов -- жили. И я умру. Зачем?
  
   читает бумаж[ку].
  
   Абрикосову Евангелие.
  
   Человек текучее существо -- ни добрый, ни злой. (5)
  
   Хотят завладеть Китаем японцы. Китайцы хотят себя от­стоять, -- а всё это только совершающееся единение -- людей. Причащение желтой расы к христианскому мировоззрению. (6)
  
   Пишет Le Bon: не только будут делать пищу в лаборатории, но работать не нужно будет. Люди так устрои[ли] себе свои два отправления: пищи и работы, что, вместо радости, эти отправления
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 19 февраля, 3.
   (2) Ср. там же, 4.
   (3) Ср. там же, 5.
   (4) Ср. там же, 6.
   (5) Ср. Дневник 1898 г., 19 марта, 1.
   (6) Ср. там же, 2.
  
   для них мучения и поэтому хотят избавиться от этих отправлений и заменить их. Всё равно, как если бы люди так изуродовали свои отправления пота и дыхания, что искали бы средств заменить их. (1)
  
   Чем больше живешь, тем меньше становится время жизни. (2)
  
   Только когда живешь без соображения времени -- прошед­шего и будущего, -- жив[ешь] жизнью истинною. (3)
  
   Ошибка социализма: умнейший, сильн[ейший] всегда будет иметь больше, если будет служить себе, а не миру. (4)
  
   Для того, чтобы жить с Богом, Богом, в Боге, нужно не ждать ничего извне и жить вне времени -- прошедшего и буду­щего, а только в настоящем. (5)
  
   Социалисты признают, что главное поднять нравственно и физически рабочих. Это можно сделать только религиозным воспитанном. (6)
  
   Ищите Царства Б[ожия] и правды Е[го], а остальное прил[ожится] есть единственное достижение целей социализма. (7)
  
   Никто не спорит, что дурно. Лекарство одних: фатализм религиозн[ый], 2) др[угих]: наилучшее устройство, постепенство, 3) социализм, 4) революция. Не верьте-- только внутр[енее] религиозное. Как лечат дыры. (8)
  
   Потомственный поч[етный] гражд[анин] И. П. Попов.
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 19 марта, 3.
   (2) Ср. там же, 4.
   (3) Ср. там же, 5.
   (4) Ср. Дневник 1898 г., 21 марта, 6.
   (5) Ср. там же, 7.
   (6) Ср. там же, 8.
   (7) Ср. там же, 9.
   (8) Ср. там же, 10.
  
   С одной частью материи я связан так, что могу направлять ее. (1)
  
   Весь мир есть то, что я ощущаю. Но что такое я? Я это то, что действует. (2)
  
   Еще о том, что чел[овек] текучее.....(3)
  
   Каждый человек не совершенен и совершенен по-своему, и один предъявляет к другому требования. (4)
  
   В Москве религиозная дикость вследствие развлечений и хлопот. (5)
  
   Человек изменяется как peepshow. (6)
  
   Чувство, что всё матерьяльное только кажущееся. (7)
  
   Забава --
  
   Военная служба приучает к отречению от своего разума. (8)
  
   Есть два воззрения на мир; мир есть нечто определенно существующее и мир есть нечто постоянно текущее, образую­щееся, к чему-то идущее. При первом взгляде ищешь спокойно[го] пользования тем, что есть, и от этого недовольство -- при втором ищешь способов содействия тому, что делает[ся] и должно быть, и от того спокойствие и довольство. (9)
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 21 марта, 11.
   (2) Ср. там же, 12.
   (3) Ср. там же, 13.
   (4) Ср. там же, 14.
   (5) Ср. там же, 15.
   (6) Ср. там же, 16.
   (7) Ср. там же, 17.
   (8) Ср. там же, 18.
   (9) Ср. там же, 19.
  
   Корыстолюоие, честолюоие очень просто и тем заманчиво -- рубль к рублю. (1)
  
   Говорил с Евг[ением] Ив[ановичем] о том, что ему хорошо, а мне худо. Он сказал, что ему худо за его ответственность. И мне вдруг ясно стало, что все различия наших положений в мире ничто в сравнении с нашими внутренними состояниями. Всё равно, как безразлично то или другое состояние волн для человека, умеющего или не умеющего плавать. (2)
  
   Говорил с Пешковой о женском вопросе. Есть вопрос свободы, равенства для всех, вопрос женский включен в эти вопросы. (3)
  
   17 М[арта].
  
   Когда сам виноват, ищешь вины другого...(4)
  
   Жизнь в настоящем, всегда жизнь в Боге. (5)
  
   Тебе что за дело до Льва Николаевича? (6)
  
   Думать о будущем есть безумие и от того гадание. (7)
  
   Ананьин. Б[ольшое] Евангелие 3 т[ома], Тихвинская ул. д. Жиделева. Бутырское мужское училище. (8)
  
   Всякая победа над врагом есть увеличение своей силы. (9)
  
   Свечн[ой] пер. д. 7, к. 5.
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 21 марта, 20.
   (2) Ср. там же, 21.
   (3) Ср. там же, 22.
   (4) Ср. там жe, 23.
   (5) Ср. там же, 24.
   (6) Ср. там же, 25.
   (7) Ср. там же, 26.
   (8) Записано рукой, вероятно, Ананьина.
   (9) Ср. Дневник 1898 г., 12 апреля, 1.
  
   Петр Марков (1)
  

Для телеграммы

Владивосток Гучкову

Для писем

  
   Владивосток, Канцелярия Охран[ной] стражи Восточной Китайск. жел. дор. Ф. И. Гучкову. (2)
  
   Чувствует себя часть[ю] (3)
  
   Чертк[ов]. Англич[анин]
   Александрополь Эриванск. губ. Семену Казазианцу. С пер[едачей] Семену. (4)
  
   К Сытину. Накашидзе.
  
   Нет возможности проявить себя -- умру дураком в глазах людей, и это пишу для людей. (5)
  
   Gospel of Budda. (6)
   H. H. Ге [?]
  
   1-й Ушаковский переул[ок] д. Соболевой N 26, кв. 5.
   Семен Ефимов Чернов. (7)
  
   отдал больш[ое] Ева[нгелие]
  
   Николай Яковлев Тароватый, (8)
   Новая Божедомка, Александровская площ[адь] д. N 21.
  
   (1) В подлиннике оставлено место (2 строчки), вероятно для описа­ния адреса.
   (2) Записано рукой Ф. И. Гучкова.
   (3) Ср. Дневник 1898 г., 12 апреля, 2.
   (4) Записано рукой Т. Л. Толстой.
   (5) Ср. Дневник 1898 г., 29 апреля, 4.
   (6) [Учение Будды.]
   (7) Написано рукой неизвестного лица.
   (8) Далее адрес Н. Я. Тароватого, вероятно написанный его рукой.
  
   Амиран 48
  
   Сборник матеръя[лов], выпуск 10-й.
  
   Доктора, Таня, туберкулы.
  
   Одна община само государство не терпит.
  
   Н. А. Альберг, Поварская ул. , Мерзляковский пер. д. Гирша, кв. 34.
  
   Женщина мож[ет] быть свободна только если она христианка. Освободившаяся женщина не христианка есть ужасный зверь. (2)
  
   Сергей Никитин Хазов. Фабрика Саввы Морозова. Станция Орехово-Зуево Московско-Нижегородской ж. д. "Христианское Учение". (3)
  
   Хорошему сыну состоянья не заводи, дурному не оставляй. (4)
  
   Бог не знает, когда будет пробуждение людей. (5)
  
   Мое пробуждение состояло и том, что я усумнился в реаль­ности матерьяльн[ого] мира. Он потерял для меня всё значение. (6)
  
   Трудность представления изменения миросозерцания. А возможно! (7)
  
   Я гадаю, спрашивая: если я буду действовать, как должно, то будет ли всё хорошо, уничтожатся ли все препятствия?
  
   (1) Записано, вероятно, рукой Н. А. Альберга.
   (2) Ср. Дневник 1898 г., 12 апреля, 3.
   (3) Записано рукой С. Н. Хазова.
   (4) См. Дневник 1898 г., 27 апреля, 1.
   (5) Ср. там же, 2.
   (6) Ср. там же, 3.
   (7) Ср. Дневник 1898 г., 29 апреля, 1.
  
   Вопрос этот плеоназм, это вопрос о том, что, когда я буду действовать в обще[стве], где нет препятствий, будут ли препят­ствия. (1)
  
   Удивительно, как мы непонятливы и неблагодарны. Бог открыл нам путь жизни, свободный, радостный путь любви, заказал нам все другие пути, устроив так, что всё сгоняет нас, заставляя страдать, с тех вредных для нас путей, и мы все-таки не идем на этот путь и жалуемся на то, что страдания отталкивают нас от пропасти, в к[оторую] мы хотим идти. (2)
   (1) Понимающему значение своих поступков....
   2) Средство давно известно и проповедовалось с древнейших времен христианскими учителями от Терт[уллиана] сначала и Оригеном и потом мононитами, квакерами, Даймондом, в последнее время Гаррисоном, Балу и др. исповедниками непротивления. Я уж более 20 лет пишу одну книгу и стат[ью] за другою, указываю людям на это средс[тво]. Мало того, средство, давно употреблявшееся мучениками христ[ианскими] с древнейших времен, и в позднейшее вр[емя] стало всё чаще и чаще применяться.)
  
   Деньги в Воскресенье.
  
   Барышня просится приехать.
  
   Одна из настоятельнейших потребностей после -- даже наравне с едой и пр. -- это проявить себя -- я знаю -- говорить и т. д. (3)
  
   Дети -- в них божественная возможность знания -- не извращенная. (4)
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 29 апреля, 2.
   (2) Ср. там же, 3.
   (3) Ср. там же, 4.
   (4) Ср. там же, 5.
  
  
   Губаревка
  
   Дано три.:
  
   Ив[ан] -- 4 ------------- 4
   Ник[олай] -- 3 -- -- -- -------- 3
   Аг[рафена] -- 3 -- --------- 3
   Наст[асья] -- 3 -- ---------- 3
   Катер[ина] -- 4 ------ ---- 4
   Афа[насий] -- 2 ------ - ---- 2
   Егор _ 2 ___ __ _____ 2
   Петр 1
  
   Шаламовка
  
   Григ. В. Ткачев
   Матв[ей] (1) Бадыки[н] (2)
   Серг. Базык[ин] -- 7
   Бор[ис] Петр[ов] -- 4
   Парфен -- 3
   Ан. вдова -- 4
   Ив[ан] -- 2
   Фед[ор] Тим[офеев] -- 5
   Алекс. -- 3
   Пармен -- 3
   Ефрем -- 2
  
   Успенское
  
   Балак. ? (3) 7
   Филип[п] Луго[вкин] -- 7
   Григ[орий] -- 3 ?
   Ив[ан] [1 неразобр.] -- 8
   Кал. ? -- 5
   Анк ? -- 7 ?
   Митр[офан] Петр[ов] -- 3
   Вл[адимир] ?
   Авд[отья] -- 5
   Мария Фед[оровна] -- 8
  
   (1) Зачеркнуто: Куренк[ов]
   (2) Зач.: Вдова Бады[киоа].
   (3) Зач. Влади[мир]
  
   Петр Фед[оров] - 6?
   Еф[им] Гастев - -
   Праск[овья] -- 2
   Григ[орий] -- 3
   Павел Гаст[ев] -- 5
   Алекс[андра?] Кисел[ева?] -- 1
   Серг[ей] Кисел[ев] 3
   Ег[ор] Кисел[ев] -- 7
   Петр Сигал [ов] -- 1
   Ден[ис] Мих[аилов] -- (6) -- 4
   Тим[офей] Суд[аков?] -- 2
   Катер[ина] -- 6--1
   Ст[епан] Павл[ов] -- 3
   Пав[ел] Сиг[алов] -- 2
   Нат[алья] Сигал[ова] -- 4
   Ос[ип] Сигал[ов] -- 7
   Фил[ипп] Але[ксеев?] -- 2
   Петр Мих[ аилов] --
   Аф[анасий] -- 2 . 1 к. -- 7.
   Захар -- 3 1 --
   Ег[ор] Ама [?] --
   Пав[ел] Ам [?] -- 1 1 -- 2
   Тр[ифон?] Мир[онов?] -- 2 1 8
   Пимен [?] -- 3--2 10
   Кузьма -- 2--0 5
   Гр[игорий] Камар[ов] -- 1--1 3
   Акулина -- 1 -- 1
   Аф[анасий] Алек[сеев?] -- 2--1 -- 3
   Тр[ифон] Луг[овкин] -- 1--1 -- 8
   Матр[ена] Я --11 -- 5
   Стар[оста?] --2--12 10
   Степ[ан] -- 1 1 -- 5
   1) Федор
   2) Демид
   3) Анна (1)
   4) Филипп
  
   (1) Зачеркнуто: Кузьм[а]
  
   5) Дм[итрий] Кожухов (1) --
   6) Серг[ей] [1 неразобр.]
   7) Дав[ыд] Комар[ов] -- х
   Вас[илий] Комар[ов] --
   7) Ак[улина] Разува[ева] х
   Макар --
   Дарья -- 3
   Фрол Аф[анасьев?] -- (6) х
   Антон Горб[унов?] -- 4
   Мих. Горб[унов?] --
   Нестер Гор[бунов?] -- х
   Роман Жар[ов] --
   Прохор Привед [?] -- х
   Уст[инья?] Колос[кова?] -- х
   Ванина -- х
   (2) Фед[ор] Кол [основ] х
   Петр Кол[осков] (х)
   (3) Архип
   -- Мих[аил] Серг[еев] х
   Терент[ий] х
   (4) Степанида -- х
   Миха[ил] -- (х)
   Любовь х
   Антон х
   Филип[п] Кондр[атьев] -- 1
   Тимоф[ей] х
   Прасковья Кли[мова?] -- х
   Фед[ор] Колоск[ов] ----------
   Ермол[ай] -- 1
   Никифор -- 1
   Еф[им] Баранов -- 1
   Домна Жарова х
   Стеф[анида] Ник[олаева?] -- 2
  
   (1) Зачеркнуто: Павел Кож[ухов]
   (2) Зач.: Ник.
   (3) Зач.: Ал. Кол. -- х
   (4) Зач.: Троф.
  
   Авдотья -- 3
   Яков Род[ионов?] -- 1
   Демьян -- 1
   Семен Фом[ин] -- 1
   Митр[офан] -- 1
   Мар[ья] Крючк[ова] -- х
   Митр[офан] Ефст[афьев] --
   Наум Лукерья
   Старик [?] Степанов -- 1
   Плат[он] Аким[ов] -- 1
   Семен -- 1
   Дм[итрий] Сем[енов] X 7
   Петр Дм[итриев] X 2
   Ив[ан] Андр[еев?]
   Мартын 1
   Петр 2 X
   Филипп 1
   Стар[ик] Ак[имов?] 3 X
   Нравственные основы - будет бороться, - безнрвственные будет потакать. (1)
  

а 6(2)

2ax = 6 (2) + X (2) X + 6 (2) - a (2)/2a

(х + а) (2) =6 (2) + х (2)

x (2) + а (2) + 2 ах = 6 + х (2)

9 + 25 --9(=16). 8

  
   Дети эгоистичны без лжи. Старики неэгоисти[чны] без лжи. Процесс жизни в освобожд[ении] от лжи. (2)
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 29 апреля, 6.
   (2) Ср. там же, 7.
  
   Всё нечестно -- Как только деньги.(1)
   Л а п а ш и н [ о ].
  
   Мишин
   -- 8 к.
   Самошки
   -- 4 х
   Глеб
   -- 5
   Сергей
   X
   Алена
   -- X
   Его р
   X
   Епифан
   -- 4 х
   Митр[офан]
   5
   Никиф[ор]
   5 х
   Петр ____
   ---------
   Михаил Градсков
   х
   Бачилины
   -- X
   Иван Филиппов
   X
   (2) Аверьян
   __ 5
   Maксим
   -- 5 х
   Митр[ий]
   4
   Семен
   -- 6 х
   Тихон
   6 х
   Иван Ник [?]
   6
   Гаврил[а] Мал [?]
   8
   Иван Родин
   -- 4 х
   Гордей
   -- 3 х
   Андрей
   -- х
   Митрий
   -- 4 х
   Сергей
   -- 3 х
   Денис
   __ 2 х
   Карп
   - 6 1
   Ант[он]
   -- 4 х
   Алекс [?]
   -- 3 х
   Феофи[л]
   -- 6 х
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 29 апреля, 8.
   (2) Зачеркнуто: Филипп
  
   Когда дурно в душе -- ничто не нужно, нельзя устроит[ь]. (1)
   Мир идет -- цель жизни подлаживаться к жизни мира. (2)
   Катерине хлеба, чаю, квасу --
  
   Губаревка бо[льшая]
  
   1 Савелий
   -- 2 -- 1 л.
   1 л. ос 4 х
   2 Ив[ан] Сух [?]
   3 -- 17
   1 7
   3 Егор
   2 1 8
   1 8
   4 Фед[ор] --
   2 1 л.
   1 л. 6
   5 Алек[?] --
   2 -
   7
   6 Петр Лев [?]
   2
   6
   7 Мар[ья] Гус[ева]
   З3 _
   3 1
   8 Макс[им] Тер [?]
   2 л. к.
   7
   9 Як[ов] Нов[иков]
   3 -- -
   4 х
   10 Козь[ма] Филиппов
   2 л. к.
   8
   11. Евдоким Фил[иппов]
   4 --
   9 х
   12. Нат[алья] Новик[ова]
   3 ---------
   4 х
   13 Ив[ан] Новиков
   2 ---------
   3 х
   14 Кост[ант]ин Голот[ов]
   2 --
   6 --
   15 Ден[ис] Нов[иков]
   3 --
   5 х
   16 Мар[ья] Нов[икова]
   3 --
   4 х
   17 Прох[ор] Нов[иков]
   2 --
   7 --
   18 Ив[ан] Ден[исов]
   2 --
   4 х
   19 Гр[игорий] Красн[ов]
   2 --
   х
   20 Ст[епан] Козлов
   2 --
   5 х
   21) Ант[он] Нови[ков]
   2 -- 1
   5 7
   22) Семен Кук [?]
   2 --
   --
   23) Илья Нов[иков]
   1 --
   х
   Мадона -- фаль[шь]
  
      -- Ср. Дневник 1898 г., 29 апреля, 9.
      -- Ср. там же, 10.
  
   Каменк[ а]
  
   Митин -- 2 x 6
   Архип -- 37
   Парфен -- 2. 5
   Левон -- 36
   Еф[им] Мирон[ов] 5 12
   Надежда -- 36
   Алекса[ндр] Макаров -- 3 6
   Козьма Архипов -- 1
   Стеф[ан] Мак[аров?] 4 9
   Митр[офан?] Милютин[?] 2 4
   Никиф[ор] -- -- 2 5
   Бор[ис] Кузм[ин] 3 6
   Андр[ей] Кузм[ин] 2 4
   Аким Кузм[ин] 1 3
   Ив[ан] Макар[ов] 2 5
   Семен Мир[онов] 2 (1)
   Арефий 1 --
  
   Лемзаль. Ан[не] Григ[оръевне] Бодянск[ой].
   Как следишь за увеличением мускулов в гимнастике, так следи за увеличением любви, по крайней мере уменьшением злобы и лжи. (2)
  
   Хмелинки
  
   1 Дарья -- х 3 -- 1
   2 Анна -- -- 5--0--2
   3 Наталья -- 3 -- 1
   4 Василиса Артюх[?] -- х 4 -- 2
   5 Татьяна Роди[на?] х 4 -- 2
   6 Федор -- х 3 -- 4
   7 Никан[ор] Гор[охов] х 4 3
   8 Павел Сокол[ов] х 5 -- 4
  
   (1) Зачеркнуто: 5.
   (2) Ср. Дневник 1898 г., 4 мая, 1.
  
   9 Николай Гол[?] х 4 -- 2
   10 Митр[офан] Чумик[ов] х 8 -- 8 --
   11 Маиоров х 7 -- 2
   12 Пелагея -- х 4 -- 3
   13 Анна -------2 -- 1
   ___________
   56 -- 32
  
   Анархия -- так всё сначала. Да сначала, но не с нравами жестокости, и сначала с нравами христианскими. (1)

Малая Камен[к а]

  
   Коли исчезнет то, что не имеет жизни вечной, то что за беда? Не могу себе представить исчезновения. (2)
   Дано Варе
   1) Le salu est en v[ous] (3)
   2) Edling
   3) Палки[н?]
  
   Предмет веры есть только один Бог. (4)
  
   Скучаю, что не пишу, а потом такая мысль: Важнее всего предмет веры -- Бог, необходимый и достаточный. (5)
  
   Косарьк[ов]
   Прок[офий] Косар[ьков] 2 -- 4 п.
  
   Анна Ант[онова] -- 2 -- 4 п.
   Петр Афонин -- 3 -- 6 п.
   Марфа -- 1
   Марья Косар[ькова] -- 1
   Василий Борд[ин] -- 3 -- нн.
   Аким Морозов 2 нн.
   Варв[ара] Цапина 2 -- 4 п. (6)
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 4 мая, 2.
   (2) Ср. Дневник 1898 г., 5 мая, 1.
   (3) [Царство божие внутри вас]
   (4) Ср. Дневник 1898 г., 5 мая, 3.
   (5) Второй ряд цифр написан рукой неизвестного лица.
  
   Родион Лога [?] -- 2 нн.
   Кузьмин -- 2 нн (1)
   Дарья Мокар[ова] -- 2
   Матр[ена] Гриш[ина] -- 2
   Васина -- 1
   Фекла -- 1
   Фед[ор?] Маслов -- 2
   ________
   28
   Василиса Черкасова 2
   130
  

М и х а й [ л и н] б р о [д]

  
   Наталья Бока [?] 2
   Михаила Крылов 2
   Иван Бар[анов] 3
   Федор Баран[ов] 4
   Егор Костылев -- 2
   Василии Котнов 3
   Егор Андронин 2
   Тит Аидронин 1
   Марфа Верст[ова] -- 4
   Никита Пит[?] -- 1 ?
   Алексей Павл[ов] 1
   Конст[антин] Павлов 1.
   Лаврент[ий] Хах[?] 2
   Арина -- 2
   Лазарь Огор[одников?] 1 ?
   Павел Орлов 4.
   Иван Марк[ов?] 4.
   Фекла Афанасьева] 4.
   Анна Крылова 2
   Игнат Турк[ин] 2.
   Иван Герасим[ов] 3 . .
  
      -- Второй ряд цифр написан рукой неизвестного лица.
  
   Степ[ан] Филип[пов] 2
   Ларион Евсик[ов] 2.
   Петр Евсиков 3
   Матв[ей] 2
   Никита Филин -- 3.
   Митьк[а] Мерк[?] -- 1
  
   Химические тела суть указания новых, иных объединении. (1)
  
   Самое ужасное в дурном деле, что, совершая его, челов[ек] освобождается от совести. (2)
  
   Движение есть время и пространство. (3)
  
   Из Бобрика
  
   Фекла Гришина
   Анисья Максимова
  
   Иван Гагин из Гущиной
  
   Убогая из Манцева?
  
   Егорова Марья
   Артем[ьева] Анна.
  
   Сучков
   Букатов
  
   Бадыкин и Ткачев из Шелапова
  
   М а н ц е в о
  
   Авдотья
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 11 мая, 4.
   (2) Ср. там же, 3.
   (3) Ср. там же, 2.
  
   Марья Рачит[?] 2.
   Тарас Дашш[ов] 1.
   Семен Анох[ин] 1.
   Григ[орий] Анох[ин] 1.
   Филип Мешков 4.
   Фед[ор] Шишков -- 3.
   Еф[им] Фетисов 1.
   Андр[ей] Куликов -- 1.
   Андр[ей] Володин -- 2.
   Тимоф[ей] Волод[ин] 2.
   Гаврил[а] Фомич[ов] 2.
   Алекс[?] Фомич[ев] -- 2.
   Константин] Антонов -- 2.
   Павел Антонов -- 2.
   Хватиков -- 1.
   Николай Мешков. 4.
  
   Ч а п к и н о
  
   Марья Упатова -- 3.
   Алена Упатова -- 3 х
   Сидор -- 2. Александр
   Пелагея Молок[анова] 1.
   Иван Кузнецов -- 1.
   Матв[ей] Ермак[ов] -- 2.
   Акулина -- 3. Родион
   Митр[офан] Осин[ов] -- 2. Алекс[?] Алекс[?]
   Яков Малов -- 1.
   Иван Голост[упов?] -- 1.
   Исай Попов -- 1.
   Акулина -- 1.
   Роман -- 2.
   Анисим Кузнец[ов] -- 1.
  
   Протасово
   Гавр[ила] Иван[ов] -- 2
   Ив[ан] Мозгул[ов] -- 1
   (1) Алек [?] Мозг[унов] -- 1
   Федосья -- 2.
   Вас[илий] Карпов -- 1.
   Яков Мозг[унов] -- 1.
   Ив[ан] Карпов 2.
   Федор Поляк[ов] 1
   Степан Гаврик[ов] 2 (2)
   Герасим -- 1.
   Федул. Лар[ионов] 1
   Егор Болдик[ов] 3
   Афанасий дв[?] 4.
   Епифанов -- 2.
   Серг[ей] Волков -- 2.
   Алекс. Пшеничн[иков] 2.
   Рыбкин Андр[ей] 2.
  
   Кукуевка
  
   Вас[илий] Борисов -- I.
   Тимоф[ей] -- 1.
   Егор Фед[оров] -- 2.
   Семен Кругл[иков] -- 2.
   Пузырев -- 1 ?
   Сергей Кули[ков] -- 2.
   Михаил Пузыр[ев] -- 2.
   Петр Ситрин -- 3.
   Игнат Ляли[н] -- 1.
   Тимоф[ей] К.ругл[иков] 2.
   Акулина -- 2.
   Матрена -- I3
  
   (1) Зачеркнуто: Ег[ор] Мозг[унов?]
   (2) Далее в скобках: 3
   (3) Зач.: Гав. Мих. Сит[рин]
  
   Человек весь в движении и ничего не может видеть вне движения. -- Разница движения -- вся жизнь. Бог есть покой: стремление к покою есть стремление к уничтожению движе­ния -- уничтожение движения это единение. Если бы всё двигалось одинаково, то был бы покой. (1)
   С женщинами бесполезно рассуждать, п[отому] ч[то] разум не движет ими. Как бы разумно она ни судила, она будет жить по чувству. (2)
   Все согласны, что спастись из этого порядка вещей можно, только изменив сердца людей. Что же мы делаем для этого изменения? Мы все делали, чтобы сердца людей загрубели еще больше.
   Ш е л а м о в к а
  
   Осип Максимов [?]
   -- 4
   Федор Синайский [?]
   2
   Иван Козлов
   2
   Лар[ион] Козлов
   2
   Григор[ий] Васильев
   3
   Ефим Никиф[оров]
   2
   Иван Григориев
   3
   Тихон Иванов
   2
   Кузьма Семенки[н]
   2
   Арина Бадыкина
   1.
   Матвей Бадыкина
   3.
   Сергей Бадыкин
   3-5
   Борис Петров
   2
   Петр Кисель
   2
   Петр Кисель
   о
   Митрофан Иванов
   3
   Илья Васи[льев]
   2
   Никита Алек[?]
   2
  
   47.
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 11 мая, 2.
   (2) Ср. в Дневнике 1898 г. записи от 3, 27 и 29 апреля.
  
   Акулина Кис[елева?] из Сидорова
  
   Степанида -- Комарова
  
   Аграфена -- Ко[марова?]
  
   Григор[ий] Комар[ов}
  
   Пармен Лучкин
  
   Волк[ов] Сидор
  
   Марья Железн[ова]
  
   асилий Морф [?]
  
   Нужно заявить себя. (1)
  
   Предмет веры только Бог.2
  
   (3) 14. Часто бываем слишком строги. Он бедный ни на что не годен. (4)
  
   13. Ложн[ое] учение производит власть; власть производит лож[ное] уч[ение]. (5)
   12. Как не ужаснуться такому устройству, к[оторое] может дать в руки одного или нескольких людей власть над всеми -- над их душой. (6)
  
   11. революция дает только подтверждение тому, что государ­ство обеспечивает безопасность граждан.
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 29 апреля, 4.
   (2) Ср. Дневник 1898 г., 9 мая, 3, и 11 мая, 1.
   (3) Нумерация записей сделана чернилами, вероятно при перенесении их в Дневник.
   (4) Ср. Дневник 1898 г., 12 июня, 1.
   (5) Ср. там жe, 2.
   (6) Ср. там же, 3.
  

Гневиш[ино?]

  
   Петр Прох[оров] -- 3
   Федосья -- 3
   Илья Таенк[ов?] -- 3.
   Степан Яковл[ев] -- 1.
   Павел Толсто[в] -- 2.
   Кузьма Толст[ов] -- 3
   Афанасий Толст[ов] -- 3
   Николай Пенк[ин] 2
   Наталья Толст[ова] 4
   Захар Васильев 2
  
   Катерина 1
  
   Пармен. Плач детей
  
   10) Работа мужиков у моих детей. (1)
  
   9) Жизнь идет одна, но перегорож[ена] сознаниями. (2)
   Бабинка -- Мцен[ская]
  
   8. Непротивление злу одно прекращает его. (3)
   7. Перемена декораций -- смерть. (4)
   6. Материи нет нигде -- она есть только для разделенных существ. (5)
   5. Жизнь -- движение. Наши несчастия оттого, что мы хотим остановить; вроде того, что бы испытал человек, на ходу цепляющийся за рядом попадающиеся предметы. (6)
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 12 июня, 12.
   (2) Ср. там же, 4.
   (3) Ср. там же, 5.
   (4) Ср. там же, 6.
   (5) Ср. там же, 7.
   (6) Ср. там же, 8.
  
   4. Человек -- послан с определенными инструкциями, пр[о]-ехать край. Это жизнь. (1)
   3. Я выучился не зевать, когда зевают, надо выучиться не злить[ся], когда злятся. -
   2) Три ответа:
   Какое время?
   Какой человек?
   Какое дело? (3)
  
   Казачинского Егора Григорьева выселяют.
  
   1) Только религиозное чувство может дать отпор. А то бан­киры, женщ[ины] орудуют. (4)
   Paul Adam, le paysan. (5)
   1) Если мы все провалимся, мужики будут жить, если же они провалятся, мы пропали. (6)
  
   Лизунова -- просит на избу.
  
   Из Городны. -- Полит [?] Степанов
   г. Одоев, Скоморшенск[ая] волость, сельцо Сизенево, Ивану Никитину.
  
   2) Отчего бывает досадно, когда в вопросах нравственных мне не верят? (7)
   3) Для соблюдения целомудрия лучшее средство влюбление, оно для этого и сдела[но?]. (8)
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 12 июня, 10.
   (2) Ср. там же, 11.
   (3) Ср. там же, 13.
   (4) Ср. там же, 14.
   (5) [Поль Адан, мужик.]
   (6) Ср. Дневник 1898 г., 28 июня, 1.
   (7) Ср. там же, 2.
   (8) Ср. там же, 3.
  
  
   4) Как владеть рабами, не стал бы давать сове[та], также и о том, как владеть землей. (1)
  
   5) Люди, стоящие на низшей нравственной ступени, не пони­мают людей,стоящих на высшей, но чтобы было возможно еди­нение, этим людям дано уважение. Если же у людей нет этого -- всё пропало. (2)
  
   Акулина из Колпны бла[годарит].
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 28 июня, 4.
   (2) Ср. там же, 5.
  

[ЗАПИСНАЯ КНИЖКА N 4, 1898-1899 гг.]

  
  
   Озерские:
  
   Авдот[ья] Печник[ова] вдова
   Татьяна Печников[ а]
   Афимья Спатова
  
   Олимпия Казначее[вская]
   Софья Вороб[ъевская]
   Дарья Вороб[ъевская]
  
   Нов[ая] Колп[на] -- Василий Дудинов.
  
   Крыльцово:
  
   (Устинья Алешина
   Прасковья Замят[ина]
   Анна Михайлова)
  
   Колпны:
  
   Дарья Стружи[на]
   Вера Струж[ина]
  
   (Сергей Телятинск[ий])
  
   Лукерья Телятин[ская]
  
   Никитин на воды Грума[нт]
  
   Аксинья Телят[инская]
  
   Иван Март[ынов]
   Скуратовские погорелые
  
   (Прокофью дать 1--50 --)
  
   Узнать, сколько осталось муки.
  
   Тане письмо.
  
   6) (1) 1) Взялись управлять, т. е. заботиться о благе, и не вышло; и нашлись люди, к[оторые] упрекают в эт[ом]. Тогда эти защи­щаются и показывают, что это правда. И вся забота в этом. (2) --
   В Крапивне 2000 р[ублей], и некому давать. (3)
  
   7) 2) Смерть есть несомненное уничтожение пределов с существом земли. (4)
  
   Деньги -- Соне и Изюмченко.
  
   8) Любить нельзя, можно во всякий данный момент относиться по-божьи = добро. (5)
  
   Андриану муки.
  
   Адрес Худякова.
   С. Амчинское. Якутской об[ласти] и округа. Земскому заседателю 2-го участка для перед[ачи] И. Ф. Худякову на Усть-Натору. (6)
  
   Из Косова Василий Павлов.
  
   Головенская Анна Трифонова.
  
   It is never to[o] late to mend правдивость. (7)
  
   (1) Нумерация сделана позднее, при переписывании в Дневник.
   (2) Ср. Дневник 1898 г., 30 июня, 6.
   (3) Ср. Дневник 1898 г., 12 июня.
   (4) Ср. Дневник 1898 г., 30 июня, 7.
   (5) Ср. там же, 8,
   (6) Рукой И. К. Дитерихса.
   (7) Ср. Дневник 1898 г., 30 июня, 9.
  
   9) Бог милостив и не таких грешников прощает. А ты что? Не робей, молись. (1)
  
   10) Как непрочно всякое благо, основанное человеком не на христианстве. Испанско-Амер[иканская] война. (2)
  
   11) Я часто молился (не веря, испытуя), чтобы Б[ог] устроил мою жизнь как я хочу, нынче молился просто -- общался сБ[огом]. И после этого вспомнил о своем желании и попытался обратиться к Б[огу], и тотчас почувствовал ошибку и ясно увидел, что лучше будет по Его, а не по-моему, и без малейшего условия сказал: да будет не моя, но Твоя воля. (3)
  
   12) Духовная жизнь значит то, чтобы видеть связь причины и следствия в духовн[ом] мире, и этой связью руководить свою жизнь. (4)
   Материялисты не видят этой связи и потому не верят в нее, а видят физическ[ую] и верят -- физическая же связь есть всегда только следствие следствия. (5)
  
   13) Вычесть из жизни личность, что останется? Некоторым кажется, что ничего. Но это только кажется -- останется то, что составляет основу нашей жизни -- любовь. (6)
  
   4-я часть Замочн[ой] ул[ицы] д. Сизовой. (7) Александра Денисьевна.
  
   О (Петрове) Берсу
  
   Люди старательно свяжут себя и потом веревку от этой связи отдадут, кому попало.
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 30 июня, 10.
   (2) Ср. там же, 11.
   (3) Ср. там же, 12.
   (4, 5) Ср. там же, 13.
   (6) Ср. там же, 15.
   (7) Зачеркнуто: Петров
  
   Ведь связка нужна была только как защита. (1)
  
   Из Мостов[ой]: 1) Пелагея Будылки[на]
   2) Марья Склянк[ина]
  
   Помыслы мечтаниям -- м[ечтания] страстям, ст[расти] бесам. (2)
  
   17) Природа -- для всех. (3)
  
   16) Как трудно установить жизнь только перед Богом. (4)
  
   14) Один -- хорош, а с людьми -- слом[ится]. (5)
  
   Бабур[инский]: Иван Сухотин.
  
   13) Хочешь видеть результат своих трудов. А не Моисей -- а Христос. -- Вскую оставил меня. (6)
  
   12) От[ец] Сер[гнй] до тех пор не успокоился, пока не стал жить среди людей для установления Царства Б[ожия] здесь. (7)
  
   11) Насилие -- есть если, то есть злоупотребление. Дарви­новское. (8)
  
   10) Есть два рода людей: одни употребляют разум на то, чтобы узнать, что хорошо, что дурно, и поступают сообразно этому знанию, другие поступают, а потом разум свой употреб[ляют] на то, чтобы доказать, что то, что они сделают, хорошо, а чего не сделают, то дурно. (9)
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 30 июня, 16.
   (2) Ср. Дневник 1898 г., 17 июля, 1.
   (3) Ср. там же, 2.
   (4) Ср. там же, 3.
   (5) Ср. там же, 4.
   (6) Ср. там же, 5.
   (7) Ср. там же, 6.
   (8) Ср. Дневник 1898 г., 3 августа, 1.
   (9) Ср. там же, 2.
  
   Аксинья Крыльцов[ская]
  
   Марья Чунаева Озерск[ая]
  
   9) Совершенно ясно, что выгоднее всё делать сообща. Но одним механическ[им] путем -- из выгоды -- недостаточно. Надо, чтобы участвовало и сердце. -- Нарочно Богом сделано так, чтобы разум видел и не мог достигнуть и потребовал бы на помощь сердце. (1)--
  
   8) По Марксу можно сказать только то, что при языческом мировоззрении деспотизм будет перемещаться, но никогда не уничтожится. (2)
  
   7) Движет человечеством духовный рост -- религия. Марк­систы не видят этого и хотят вывести движение из экопом[ических] причин. (3)
  
   6) Почему капиталы перейдут обществу? Они останутся собственностью правителей. (4)
  
   5) Ничто так не размягчает сердце, как сознание своей вины, и ничто так не окаменяет его, как сознание своей правоты. (5)
  
   Рабочие пойманы и нет выхода. (6)
  
   4) Закон сохранения энергии -- доказывают. Но энергия есть не что иное, как отвлеченное понятие, так же как материя. И отвлеченное понятие всегда равно сам[о] се[бе]. (7)
  
   (1) Ср. Дневник 1898 а., 3 августа, 3.
   (2) Ср. там же, 4.
   (3) Ср. там же, 5.
   (4) Ср. там же, 6.
   (5) Ср. там же, 7.
   (6) Ср. там же, 8.
   (7) Ср. там же, 9.
  
   3) Вера в чудеса есть не что иное, как сознание того, что мир наш есть только произведение наших чувств. (1)
  
   2) Большое заблуждение думать, что разум человека совер­шен и может открыть ему всё. (2)
  
   2) Разум человека так же слаб и ничтожен в сравнении с тем, что есть, как разум (средство познания) козяв[ки], амёбы. Разум не может видеть ничего вне времени и пространства. Всё равно как человек, не знающий алгебры или высш[ей] математ[ики], чувствует свое бессилие перед задачами. Вот предел знания -- это знание пределов знания. (3)
  
   1) Т[ак] к[ак] я добровольно не хочу выдти из двора, где сгорю, Бог гонит меня со двора кнутом. А я прошу Б[ога], чтобы он избавил меня от этого кнута. (4)
  
   17 И[юля]. Недоразумения: 1) о вере, 2) о противл[ении] злу, 3) о целомудрии, 4) об искусстве. (5)
  
   [1 неразобр.] погорел[ые]
  
   И. И. Горбунов, г. Калуга, Ильинская улица. Жорин переулок д. Воинова. (6)
  
   Женщина точно орудие Д[ьявола]. Он дает ей на подержание ум, к[оторого] у нее нет, если она на него работает. (7) --
  
   Жить и плодиться -- важнее жить --
  
   Спасение от Мальтус[ианства] в целомудрии. (8) --
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 3 августа, 10.
   (2) Ср. там же, 11.
   (3) Ср. там же, 12.
   (4) Ср. там же, 13.
   (5) Ср. там же, 14.
   (6) Написано рукой И. И. Горбунова-Посадова.
   (7) Ср. Дневник 1898 г., 3 августа, 16.
   (8) Ср. там же, 16 и 17.
  
   К Воск[ресению]. Нельзя было об этом думать и быть доволь­ным собой, поэтому надо б[ыло] вовсе не думать. (1) --
  
   Спросить:
  
   Как водят солдаты, сменяются ли? Могут ли поесть?
   Кто отпускает из суда?
  
   Я увидал, что требую невозможного: оценки чувства любви чувством нравственности, когда чувства нравственного -- нет. (2)
  
   Упадок человечества виден п[отому], ч[то] большинство людей поставлено в такое положение, что цель их только кор­миться. (3)
  
   Вроде того, как если бы люди, поступая на завод, думали только бы о том, где жить и что есть. (4)
  
   Целомудренную женщину воспитать. (5)
  
   Для меня мир разделен так, но я могу представить себе его разделенным и иначе. (6)
   Мостовский один с детьми, Степан Алексеев.
  
   Из Ясенков -- Кон[с]т[антин] на избу.
  
   Фильтр -- яд.
  
   Закон о женитьбе на каторжной.
  
   Ты хочешь служить человечеству. Хорошо. То, что ты хотел сделать, будет сдела[но] другим. -- Доволен ли ты? (7)
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 3 августа,
   (2) Ср. там же, 20.
   (3) Ср. там же, 18.
   (4) Ср. Дневник 1898 г., 24 августа, 2.
   (5) Ср. там же, 3.
   (6) Ср. там же, 4; и 2 ноября, 1.
   (7) Ср. Дневник 1898 г., 24 августа, 5.
  
   Как трудно угодить людям и как легко угодить Богу. Людям нужно и прошедшее и будущее; Богу одно настоящее. (1)
  
   Думать постоянно о других, и награда лучшая в мире -- любовь других. (2)
  
   Поэзия прежде для и о высших классах: они были представи­телями всей жизни. Если же из парода, то такое, что говорит вечному чувству. (3)
  
   Деспотизм [1 неразобр,] (4)
   Отучение себя от эгоизма.
  
   Если не позволи[шь] себе жить для себя, то невольно от скуки будешь иска[ть] жизни для других. (6)
  
   Женщины не могут руководиться в жизни мысл[ью]. У них мысль служит чувству. (7)
  
   Акулина Федюкова из Городны.
  
   1) С Кипра как освободить, день[ги] посл[ать].
   2) О Канаде-известить телеграммой.
   3) О количестве денег.
  
   Человек судит по себе. Если на него действует одно матеьъя[льное], он думает, что и весь мир таков. (8)
  
   Хорошо на жизнь здесь смотреть как на проезд, на постоялый, не напакост[ить], не поссориться, но все-таки постоялый.
  
   (1) Ср. Дневник 1808 г., 24 августа, 6, и 14 ноября, 1.
   (2) Ср. Дневник 1898 г., 24 августа, 8, и 14 ноября, 2.
   (3) Ср. Дневник 1898 г., 14 ноября, 3.
   (4) Ср. Дневник 1898 г., 24 августа, 10.
   (5) Ср. там же, 9.
   (6) Ср. Дневник 1898 г., 14 ноября, 4.
   (7) Ср. там же, 5.
   (8) Ср. там же, 6.
  
   Лежат бревна, кин[ь?]
  
   1) едят вместе или нет?
   2) где?
   3) Назначение дел.
   4) Время засед[аний].
   5) Кто отпускает из суда?
   В Головеньках
   Из Глинок убит Федор Бредихин у Гиля.
  
   Кончается тем, что 7 х 7. Неужели?
   Да..
   Думаешь, что ты один, а ты со всеми вместе, все тоже, только заслон[ены]. (1)
  
   Бандаж --
  
   Бог этого мира. (2)
  
   Инжавино Чичер[ин?]
  
   Если подлезают под Знаменск[ую], то всяк[ий] того надует. (3)
  
   Пираговскому погорелому.
  
   Тяжело, что жизни нет, а только эгоизм -- принят. Книгу посмотр[еть]. Церковь.
  
   Бродяга мальчик. Общая молитва.
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 14 ноября, 7.
   (2) Ср. там же, 8.
   (3) Ср. там же, 9.
   (4) Ср. там же, 10.
  
   Татарская улица Руновск[ий] пер. 2 Шкробова. Рус[анов].
  
   От узников узнику.
  
   Якутский губернатор.
  
   Гор. Курмыш. Барсуманской вол[ости] сельца Рославки кре[стьянина?] Александра Полякова.
  

Адмир[алтейская ]

Набережная 6 (1)

  
   Комис[сия] проше[ний] в Отделении 2-го Департамента.
  
   771. Судопроизводство.
  
   Сечь, и в карцер, и опять в карцер, помер от удара по голове.
   Женщин высек[ли].
  
   (2) Отдельной партией женщин не задерживать и выдать на руки.
  
   Сознание, направленное на духовное я, возвышает, возбуж­дает жизнь. Направленное же на животное -- убивает, пара­лизует ее. (3)
  
   Написать Якутс[ким]. Ст. Амгинская Якутск[ой] обл. и округа. Земскому заседателю 2 участ[ка], передать Петру Семеновичу Светлишеву, на Усть-Нотор.
  
   г. Тобольск. Александр Иван[ович] Степанов, село Завальное.
  
   (1) Далее в подлиннике записаны вычисления: умножение и деление чисел.
   (2) Зачеркнуто: 100.
   (3) Ср. Дневник 1898 г., 14 ноября, 11.
  
   Марксу -- 12, -- чтоо дал извест[ие], сколько будет печа­тать еженедельно.
  
   Страдания удерживают от смерти. (1)
  
   Величайшее чувство я и ужаснейшее. (2)
  
   Чтобы избавиться от нравственных] страданий, есть два средства: уничтожить предмет страдания или то чувство в себе, от к[оторого] происходит страд[ание]. (3)
  
   Прогресс через старость. (4)
  
   (лицемерк.
  
   Прогрес технический не задерживается, прогресс религиозн[ый] задержа[н]. (5))
  
   15 Ноя[бря]. Одно из ужаснейших суеверий это забота отдельных людей об устройстве общественном. Это последств[ие] деспотизма. -- Вредное последствие -- невнимание к себе. (6)
  
   Кощунств[енно] предположение, что мы -- часть можем познать всё целое, Бога. Мы можем только иметь некоторое представление о том, какое Оно. (7)
  
   Самое страшное суеверие сотворение мира. Для всякого свободн[ого] челове[ка] нет ни начала, нн конца, ни времени, ни
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 14 ноября, 12.
   (2) Ср. там же, 13.
   (3) Ср. там же, 14.
   (4) Ср. там же, 15.
   (5) Ср. там же, 17.
   (6) Ср. Дневник 1898 г., 25 ноября, 1.
   (7) Ср. там же, 3.
  
   пространства во все стороны от меня. От этого нелепого суеве­рия -- нелепость происхождения видов. (1)
  
   Ученики не выше учителя -- народ. (2)
  
   21) 20 н[оября]. Бог позади своих законов. А мы хотим знать Его, а не хотим знать Его законов. (3)
  
   20) Природа входит в человека и челов[ек] носит ее в себе. (4)
  
   Дети думают, что это такая вся жизнь. Управляет мир[ом] злоба. (5) Берс. (6) -
  
   Степан Потапыч Хлыстов. Ст. Аргино Карск[ой] обл[асти].
  
   19) Искусство наше есть только соус. (7)
  
   18) Пока не в любовном настроении -- не действуй. (8)
  
   17) Управляет миром насилие -- злоба, и потому все несамо­стоятельные, шатк[ие] элем[енты] переходят на сторону злобы. А надо бы, чтобы они переходили на сторону добра. Для этого нужно, чтобы добро, не робея, всегда проявляло себя. Это огромной важнос[ти]. (9)
  
   В Сенате и дело о сект[антах].
  
   Она не умеет и плачет.
  
   (1) Ср. Дневник 1898 г., 25 ноября, 5.
   (2) Ср. там же, 2.
   (3) Ср. Дневник 1899 г., 2 января, 1.
   (4) Ср. там же, 2.
   (5) Ср. там же, 5.
   (6) Зачеркнуто: Лиза
   (7) Ср. Дневник 1899 г., 2 января, 3.
   (8) Ср. там же, 4.
   (9) Ср. там же, 5.
  
   Старухи -- сумашедш[ие]
  
   18) Сложность знания признак ложности. (1)
  
   15) Письмо о том, что я продаю сочин[ения] -- как выгодно юродство для нравственности. (2)
  
   14) Справедливость недостаточна -- Есть зулусы. Нужно противодействовать. (3)
  
  
   13) Работа важна, п[отому] ч[то] мешает уму работать бес­цельно. (4)
  
   12) Пожалуй, что важнее знать, о чем не надо думать, чем то, чтобы знать, о чем надо думать. (5)
  
   11) Женщины слабы и хотят не знать своей слабости, и хвастать своей силой. Что может б[ыть] отвратительн[ее]? (6)
  
   Письма
   1) О вере -- ч[то] ее н[ет]
   2) О земле
   3) О пьянстве
  
   10) Она была не злая женщина, но никогда не признавала сво[их] ошибок и, сдела[в] ошибки и оправдывая их, стала злою. (7)
  
   Фирлеевич Артемид Иванович, Яузский бульвар, д. Веденеева кв. Бруданской.
  
   (1) Ср. Дневник 1899 s., 2 января, 6.
   (2) Ср. там же, 7.
   (3) Ср. там же, 8.
   (4) Ср. там же, 9.
   (5) Ср. там же, 10.
   (6) Ср. там же, 11.
   (7) Ср. там же, 12.
  
   Срет[енка]. Даев пер. д. Силуянова -- А. В. Цингер.
  
   9) Выхолостили народ -- нет религии. (1)
  

[1899]

  
   8) Приближаешься к месту назначения -- думаешь о том, куда едешь. (2)
  
   7) Спокойно и радостно исполн[ять] его волю. (3)
   6) Во время болез[ни] не исполняе[шь] волю Бога, п[отому] ч[то] переходишь в другую форму. (4)
  
   5) Работать над своей душой -- не видать, а это настоящая работа. (5)
  
   4) То не слушают, а то обожают. (6)
  
   Крап[ивенский] Алтух[ов] Гавр[ила] Алтухов, жена, 2 детей, невестка --
  
   Тюремный устав.
  
   Очерки Р[усских] остр[огов] Соколовск[ого]. Заметки об Энис[ейском] остр[оге] Кривошапкина. (7)
  
   Искусство -- разврат. (8)
   Доктора говорят о (9)
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 2 января, 13.
   (2) Ср. Дневник 1839 г., 26 июня, 14.
   (3) Ср. там же, 15.
   (4) Ср. там же, 16
   (5) Ср. там же, 17.
   (6) Ср. там же, 18.
   (7) Далее в подлиннике арифметические вычисления.
   (8) Ср. Дневник 1899 г., 26 июня, 21.
   (9) Далее оставлено место на три незаписанные строчки.
  
   3) Не делать противно в[оле] Б[ога], а отдаваться тому, что в воле Его. Способ исключения.
  
   2) Самое великое поучение в учении Хр[иста] это его смерть, брошенно[го] и забытого всеми.
  
   1) Как стареющийся человек теряет свою эгоистич[ескую] обособленность, и нарушаются пределы.
  
   Женщины рождают, воспитыва[ют] нас, дают наслаждение, потом начинают мучать, потом развращают и потом убивают. (1)
  
   Просишь о чем-нибудь Бога -- обратишься к Богу, поймешь свое положение и сейчас же: не моя, но твоя воля. (2)
  
   Катюша отвращение получила к половой жизни, потом отда­лась ей в форме любви и брака.
  
   Эртел[ев] N 3, 22. Каменский.
  
   Гагарин место.
  
   13) Всякий день примериваться: броси[ть] свое дело. (3)
  
   (1) Ср. рисунок: рожд[ение], Восп[итание], насл[аждение] -- стр[адания], развращение, сме[рть].
   (2) Ср. Дневник 1899 г., 26 июня, 23.
   (3) Ср. там же, 19.
  
   О Голицыне.
  
   Четвернин, просить Фидлера.
  
   12) Сама машина правительства есть адская машина, кот[орую] нельзя держать. Опасно. (1)
  
   11) Писатель думает об изображении во время страданий. Так надо: духов[ное] изоб[ражение] великое дело -- страдания и смерть ничтож[ные]. (2)
  
   10 линия д. 41, кв. 74 Сергей Николаевич Салтыков.
  
   10) Человечество -- это огромное животное, кот[орое] ищет и не может найти, что ему нужно. Очень медленно афекты пере­дают мозгу, и мозг вызывает поступки. -- Социалисты и либе­ралы это попытки гальванизировать, заставить действовать животное, действуя на мышцы. А есть два органа: спинной мозг -- насил[ие] и головной мозг -- религия. (3)
  
   Против Мар[иинской] боль[ницы] Евдокия Н. Расторгуева.
  
   9) Мне тяжело, я прошу Бога помочь мне. Да ведь Он мною делает свое дело... (4)
  
   Угол Ружейного пер. п Смоленского бульвара, д. Смирнова, кв. 3, врач. Прокопий Сокольников.
  
   Что-то забыл, а помню (3).
   8) то, что жизни индивидуальной нет, есть только функция-- 3-я, орудие чего-то. (5)
  
   7) что военное есть переживавшие, как слепая кишка (6) и
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 26 июня, 20.
   (2) Ср. там же, 21.
   (3) Ср. там же, 22.
   (4) Ср. там же, 23.
   (5) Ср. там же, 24.
   (6) Ср. там же, 25.
  
   6) что мы жалуемся на упадок духа. Но это необходимо. Есть подъем и человек загипнотизирует себя, внушает себе работу, и работает на основании подъе[ма] дух[а]. (1)
   5) Зло мира -- причина его очень проста. Все ищут midi а 14 heures, то в политическим, то в экономическом устрой­стве. Сейчас читал рассуждения в Прусск[ой] палате о том, что крестьяне бегут в город, и как помочь этому. И разреше­ние всех вопросов одно, и никто не признает его и не интере­суется. А разрешение одно: ясное, несомненное: Власть имеющие развратились, п[отому] ч[то] они имеют власть и составили себе учение религиозное, соответствующее их развращению. И это самое учение они усиленно с детства прививают народу, сами веря в него.
   Спасение стало быть одно, в разрушении ложного учения. (2)
   26 Март 1899.
  
   4) Разница между людьми: С[оня] думает о смерти, и это не ведет дальше вопроса о том, как оставить деньги, где похоронить, и Паск[аль] думает о смерти. (3)
  
   Как, где живут сиделки в больнице?
   Как одеты?
  
   Нельзя выдумать для жестокости более выгодных условий как сцепление чиновников. (4)
  
   Докладывает ли председатель? Как идут дебаты?
  
   Куда его свезут?
  
   3) Сновидение это ч[асть?] впечатленний -- вдруг.
  
   2) На мостовую, дождь.
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 26 июня, 26.
   (2) Ср. там же, 27.
   (3) Ср. там же, 28.
   (4) Ср. там же, 29.
  
   Как ехали на баржах?
   Какие помещения?
   В каком году?
   Как сменяли конвойн[ых]?
  
   1) Будущего -- нет. Мы делаем будущее, свое и всего мира. (1)
  
   Бесконечное время и пространство есть только слабость
   (предел) мысли. (2)
  
   Резвов. Швейцария -- Мясницкая -- 48-
  
   14) Мы думаем о будущ[ем], устраиваем его, а ничто не важно, п[отому] ч[то] важно делать творческое дело любви, а это дело такое, к[оторое] можно делать во всех возможн[ых] условиях. (3)
  
   165 рублей -- От Ал. ан. Бранта.
  
   Петр Матвеевич Останков.
  
   Мы сердимся на обстоятельства, огорчаемся, хотим изменить, а всё это есть не что иное, как указание: что делать. Я в тюрьме, значит, думай.
   Всё равно, как лошадь, запряженная, сердится на хомут. (4)
  
   д. Дукмасов[а] Каретн[ая] Садовая.
  
   Пр[охор] Аыдр[еевнч] Ларионов 3-я Тв[ерская] Ямск[ая], св[ой] д[ом].
   Взял Хр[истианское] уче[ние].
  
   От Сони Нечаев[ой] 25 р.
  
   1256 Вос[кресение].
   Боги умнее нас.
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 26 июня, 30.
   (2) Ср. там же, 31.
   (3) Ср. там же, 32.
   (4) Ср. там же, 33.
  
   Как милу[ю]т в ком[иссии] прошений -- совсем или смяг­чение?
  
   Разтиразов[?]
  
   Печать это лживость with vengeance. (1)
  
   Всё разрозненно. Соединение наше есть часть Бога. (2)
  
   Постоянно разрушаем и вновь понимаем Бог, но выше и выше. (3)
  
   Не только погибель трудов, не только жизней, но погибель нравственности. (4)
  
   С женщинами как с лошадью, толь[ко] бы заставить ее делать, что нуж[но]. (5)
  
   Глубокое, 18 в[ерст] от Иркутска. Монастырь 7 верст. Острог за рекой.
  
   Рабочие с той же верой будут теми же рабами. (6)
  
   Разговор о том, что свободен только тот, кто поборет страсти, а потом хотят освободить людей, полных страстей. (7)
  
   Мостовская в [1 неразобр.] Настасья Холодк[овская].
   Из Мостов[ой] Кате[рина?]
  
   Сенат касировал, но их все-таки ссыла[ют].
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 26 июня, 34.
   (2) Ср. там же, 35.
   (3) Ср. там же, 36.
   (4) Ср. там же, 37.
   (5) Ср. там же, 38.
   (6) Ср. там же, 39.
   (7) Ср. там же, 40.
  
   Разумной убежденности никогда не бывает, полной -- полная только у женщин. (1)
  
   Марксист, верую[щий] в Иверск[ую]. (2)
  
   На зло отвеч[ай] добром, у[ничтож[ишь] для злого причину зла -- уничтожишь зло. (3)
  
   Потап Павлов Дорогой (4) Тульск. губ. Тул. уезда. 57 года. Орловского внутреннего гарнизона. -- 69 лет известие [?] -- жене 62 г.
  
   Бог есть любовь. Мы знаем Бога толь[ко] в любви, соединяю­щей всё. В себе узнаем Бога, стремящегося к этому соедине­нию. (5)
   21 Июня.
  
   22 Июня. Ошибка: мы невольно думаем, что мне будет хорошо от добра -- хорошо есть, а не будет, от добра.
  
   1) Вера нужна. Еe нет. Заменяет вера в науку. В какую? В современную: Современная же наверно ложная. (7)
  
   2) Смерть есть разрушение тех органов, кот[орые] воспри­нимали мир, каким он представился в этой жизни. (8)
   3) Люди из образованных, употребляющие свое образова­ние не на просвещение и освобождение рабочего народа, а на одурение его, подобны рабочим, употребляющим свою силу не на поддержание жизни, а на разрушение или убийство, Это интеллигентные Пугачевы и Стеньки Разины. (9)
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 26 июня, 41.
   (2) Ср. там же, 39.
   (3) Ср. там же, 42.
   (4) Зачеркнуто: Языков
   (5) Ср. Дневник: 1809 г., 26 июня, 43.
   (6) Ср. там же, 44.
   (7) Ср. Дневник 1899 г., 4 июля, 1.
   (8) Ср. там же, 2.
   (9) Ср. там же, 3.
  
   4) Читал статью о том, что Хр[истос] не существовал, а миф. (1)
  
   6 Июля (2). Женщины, отстаивающие труд как мужской, отстаивают (бессознательно) свободу разврата, спускаются ниже семьи. (3)
  
   Что такое связь памяти, к[оторая] делает из меня одно суще­ство с детства до смерти? Надо спросить, не что такое связь, а отчего я чувствую разделение? Разделение это те условия време[ни], в кот[орых] я должен проявляться. Я уже есмь, какой я есмь. Я не могу сознать себя сразу всего, а должен проявляться во времени. Должен же проявляться во времени для общения с друг[ими] существа[ми] и воздействовать на них. (4)
  
   8 Июля. Сорвал цветок и бросил. Их так много. Вся куль­тура есть не, что иное, как уничтожение неподражаемых кра­сот -- (самого человека), чтобы заменить чем же?.. (5)
  
   Никитская ул. д. Боголюбова. Петр Степанович Аллейников.
  
   Тебя упрекают в воровстве, злобе, разврате -- приводят доказательства. Отвечать на это надо вопросами: пойдешь купаться? Хочешь малины? Хорош[ая] погода, повесть и т. п. И это лучшие отве[ты], достигающие це[ли]. (6)
   10 Июля.
  
   Дороже всего добрые отношения между людьми, а устаналиваются добрые отношения не вследствие разговоров; напро­тив, от разговоров портятся. (7)
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 4 июля.
   (2) В подлиннике описка: Июня.
   (3) Ср. Дневник 1899 г., 28 сентября, 1.
   (4) Ср. там же, 2.
   (5) Ср. там же, 3.
   (6) Ср. там же, 4.
   (7) Ср. там же, 5.
  
  
   Питаясь, я уничтожаю пределы между собой и др[угими] существами, и производя детей. Результаты физиче[ского] разрушения пределов видны, результат[ов] духовно[го] единения не видно п[отому], ч[то] обширнее. (1)
  
   Если ты чего-нибудь желаешь, чего-нибудь боишься, то значит, что ты не веришь в того Бога любви, к[оторый] есть в тебе, и если ты живешь им, то тебе ничего не нужно, п[отому] ч[то] всё возможно и всё хорошо. (2)
  
   Лаодзе: не думать, что знаешь, в чем воля Божья, а быть смиренным, и будешь любовным. (3)
   Люди с извращенным разумом уверяют всех, что разум не может быть верным руководителем в жизни. (4)
  
   Bernard Bosanquet.
   History of Aesthetic--10 s. bd, Essais and Addresses 2 s bd. (5)
   Swan Sonnenschein of London
  
   Единственный случай, когда можно и должно заниматься собой -- это, когда вам кажется, что вы несчастливы. Это слу­чай совершенствования, подъема на высшую ступень. Надо дорожить этими минута[ми]. Это приготовление себя к работе -- духовная пища. (6)
  
   То простой человек -- животное Л. Н., а то Посланник Бога -- тот же человек -- но только судья в цепи при исполнении своих обязанностей. Надевать цепь. (7)
   20 Июля.
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 28 сентября, 6.
   (2) Ср. там же, 12.
   (3) Ср. там же, 13.
   (4) Ср. там же, 14.
   (5) [Бернар Бозанкет. "История эстетики", "Статьи и речи".]
   (6) Ср. Дневник 1899 г., 28 сентября, 15.
   (7) Ср. там же, 16.
  
   Люди существа отделены, разделены. И это им представ­ляется пространством, то же, что они не разделены по суще­ству, представляется им временем. (20 Ию[ля]).
  
   Пространство разделяет, время соединяет. (1)
  
   11 полка. У Ротного Жигмана Ив. Мих. Шабалин.
  
   Братство естественно. Его старательно воспитывают. (2)
  
   Иногда хочется по-детски кому-то (Богу) жаловаться, просить помощи. Хорошее ли это чувство? -- Нехорошее -- слабость, неверие. То, что боль[ше] всего похоже на веру, есть именно неверие -- неверие в то, что зла нет. И то, что с тобой происходит, то, что тебе предстоит, и есть то самое, что должно быть. (3)
   3 Августа.
  
   Всё, что живет без сознания, как живу я во сне, когда сплю, или младенцем, живет нематерьяльно, не знает материи. Стараясь вспомнить свое состояние до сознан[ия], на пороге сознания -- нет материи, есть только чувства радости, тяже­сти, удовольствия. -- Материя является только тогда, когда является сознание. Является пот[ому], ч[то] сознание дает мне понять, что во мне живет начало всего. И в то самое время, как я сознаю, что я начало всего, я сознаю и то, что я не всё начало, а часть его. И вот эта-то частичность, пределы, отделяющие меня от всего, я и сознаю материей -- материей своего тела и всего окружающего (4).
  
   Колединские погорелые.
   11) Человек есть вневременное и внепространственное суще­ство, к[оторое] сознает себя в условиях пространства и вре­мени. (5)
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 28 сентября, 7.
   (2) Ср. там же, 8.
   (3) Ср. там же, 9 и 10.
   (4) Ср. там же, 11.
   (5) Ср. там же, 17.
  
   7 Авг.
  
   10) Игры заманчивы п[отому], ч[то] выдуманы для blases. (l)
  
   9) Только тогда и выработаешь любовь, когда приходится противодействовать обиде: побороть обидy[ое] любовью. (2)
  
   10 Ав.
  
   8) Желают, вольются, страдают только из-за глупостей или из-за дурного. Хорошее совершается без волнения. Оттого и слово сердце значит злость. (3)
  
   7) Пространство есть сознание своего предела -- сознание множества: 2 не один, a 2 и потому 3, 4, 5...?. Время есть множество в глубину, т. о. в одном и том же пространстве не 1, а 2 и потому 2, 3, 4 ...?, это бесконечность в глубину. Всё еще не ясно. (4)
  
   6) Анархия не значит отсутствие учреждений, а только так[их] учреждений, к[оторым] подчиняются свободно без насилия.
   Это человече[ские] учреждения, поддерживаемые не насили[ем], а убеждением.
  
   Казалось бы, так[ими] и должны быть учреждения существ, одаренных разумом. (5)
  
   5) Если бы был один, то указал бы грех. Затем вместе, чтобы вместе справлялись по одному страда[нию]. (6)
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 28 сентября, 18.
   (2) Ср. там же, 19.
   (3) Ср. там же, 20.
   (4) Ср. Дневник 1899 г., 2 октября, 1.
   (5) Ср. там же, 2.
   (6) Ср. там же, 3.
  
   Память личная -- память общест[ва]. (1)
   Подъезжая к месту, думае[шь] о том, куда ед[ешь] (2).
  
   Стар[ик] Крапивен[ский] Михаил Куляк[ин].
  
   Озерский Михаил Агафонов.
  
   Полезен грех, вызывающий раскаяние совести, выводящий из области суда людского, тщеславия. (3)
  
   Рост физический это только приготовление запасов для деятельности духовной, к[оторая] начинается при увядании тела.
  
   Елань, Поскотн[ые].
   Дворы какие?
   Шаники, Коралики,
   Ярушники.
   Лапшу, щи,
   баско -- хорошо
   одемш[и]
   молоко -- скором[ное],
   молочное -- мясо,
   лонесь -- прошлый, поза[прошлый?]
   коевадни -- третьегодн[и],
   язви тебя в таки [?],
   чо бы тебя соскало.
   чо.. пошто -- зачем,
   лопоть -- одежда,
   чембары -- бродни,
   чирки -- женск[ая] обувь,
   кони -- Б
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 2 октября, 4.
   (2) Ср. там же, (5).
   (3) Ср. там же, 6.
   (4) Ср. там же, 7.
  
   якорь тебе. --
   Дивно -- много,
   эка ты паря.
  
   Типы -- --
   лиловый истоп [?],
   озям,
   жигана, паралич [?],
   правая -- левая,
   подаяние.
  
   Староста, десятск[ий].
  
   Жизнь материи в движении, как бы ни смотрели: субъективно или объективно. Материя есть предел того, что мы считаем собою и не собою в пространстве, т. е. вне времени.
   Движение есть предел того, что мы счита[ем] собою и не собою во времени, вне пространства. (1)
  
   О свободе воли:
   Человек свободен во всем духовном, может любить или нена­видеть, но не свободен во всем матерьялъном. (2)
  
   Война, проституц[ия], суды, казни, угнетение рабочих и мн[огое] др[угое], всё это необходимые, неизбежные условия языч[еского] строя жизни. И нельзя уничтожить ни одного из этих явлении. -- Что ж делать? Изменять этот строй жизни. Чем? Тем, чтобы не участвовать в нем. Делать то, в чем человек свободней: вместо ненависти -- любить.
   Как в машине, только одно подвижно то, что движет все. (3)
   Жизнь есть освобождение заключенного -- расширение пре­делов, в к[оторых] действует бесконечное абсолютное начало. --
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 13 октября.
   (2) Ср. Дневник 1899 г., 27 октября, 1.
   (3) Ср. там же, 2.
  
   Представляются же эти пределы при расширении материи в виде движен[ия] материи. -- Материя в пространстве есть предел расширения в пространстве. Часть материи, признаваем[ая] собой -- есть тело мое. Движение есть предел расши­рения во времени. Часть движения, признаваемая собою, есть жизнь органическая. (1)
  
   Многоголосная музыка. Нужно, чтобы голос говорил что-нибудь, а то много голосов и каждый нич[его] не говорит. (2)
  
   О грубости еврейского личного Бога --личность, тогда как Бог прежде всего не ограничен, т. е. не личен. (3)
  
   Надо победить смерть -- не бояться ее, ждать ее.
  
   Если только хорошо помнить свою смерть, то никак не ста­нешь служить смертн[ому] себе, а будешь служить посмерт­ному Богу, от к[оторого] пришел и к к[оторому] идешь. (4)
  
   Движение атомов, недоступных нашим чувствам.
   Существа могут быть сквозные. (5)
  
   Я не царь и не Бог, а раб и червь. Напрасно такое значение прид[ают] разуму человеческому. Пределы его тотчас же видны: бесконечность пространства и времени. Он годится только на то, чтобы знать, что дела[ет] человек. (6)
  
   Читал о книге Энгел[ьгардта] Прогресс эволюции жесто­кости. Одна из главных причин прогресса жестокости это то, что общественное устройство скрывает ее. (7)
  
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 27 октября, 3.
   (2) Ср. Дневник 1899 г., 18 декабря, 1.
   (3) Ср. там же, 2.
   (4) Ср. там же, 3.
   (5) Ср. там же, 4.
   (6) Ср. там же, 5.
   (7) Ср. там же, 6.
  
   Как должен относиться Бог к молитвам? Всё дано, просить нече[го]. Не просить воды, когда она перед тобой, а идти и пить. (1)
  
   О Мясоедовой.
   Маталаеву [?] свой дом. Юл[ии] Сергеевне.
  
   При существующем религиозн[ом] мировоззрении -- тепереш­ний экономический (и политический) строй есть наилучший. (2)
  
   Можно личным опытом убедиться, что Бог (частью котор[ого] я сознаю себя) и жизнь есть любовь: как только нарушена любовь, прекращается жизнь. (3)
  
   Хорошо бы было графически или хоть числами выразить различие пользования чужими трудами людей -- простыми, подлежащими учету трудами -- как н[а]п[ример], столярным, стеклянным и т. и. (4)
  
   Всё, что глубоко, то прозрачно. Что не ясно, то мелко, Как сор на поверхности и чистая вода на глубине. (5)
  
   Одна часть - людей -- большая, процентов 20, одержима сумашестви[ем] эгоизма, доходящего до того, что интересует только то, что касается личности, другая огромная часть, около 80%, подлежит гипнозу художественному, научному, государственному и преимущественно религиозному. (6)
  
   Испытываю чувство успокоения, удовлетворения, когда заболеваю, когда совершается разрушение пределов моей личности.
  
   (1) Ср. Дневник 1809 г., 18 декабря, 7.
   (2) Ср. там же, 8.
   (3) Ср. там же, 9.
   (4) Ср. там же, 10.
   (5) Ср. там же, 11.
   (6) Ср. там же, 12.
  
   Как толь[ко] выздоравливаю, испытываю обратное: бес­покойство, неудовлетворенность. Но есть ли это явный признак того, что разрушение пределов этой жизни есть вступление в жизнь в новых пределах? (1)
  
   Предел отдельности -- материя; предел общения -- движен[ие]. Свою отдельность познаю материей в пространстве; свою общность познаю движением во времени.
   Я отдельное существо, общающееся со Всем. Свою отдельнность я познаю материей в себе и вне себя.
   Свое общение со Всем я познаю движением в себе и вне себя. -- Одну часть материи и движения я признаю собою, другую миром -- Всем. В этом жизнь.
  
   В сознании одной части материи и движения собою и состоит жизнь. (2)
  
   Для Всего -- нет материи и нет движения. Материя и движение суть понятия, вытекающие только из понятия отдель­нности и общения. Материя есть сознание предела отдельно[сти], движение -- сознание предела общения.
   Если бы не было сознания отдельности, не было бы понятия материи; не было бы сознания общен[ия], не было бы понят[ия] движения.
   Человек в жизни стремится выдти из того и другого предела. -- Из первого его выводит любо[вь], из второго разум. Любовь разрушает отдельность. Разум действует в области, где нет движения. (3)
  
   К 14 сюжетам еще два: 1) обмен ребенка в воспитательном дом[е]. 2) Легенда о старик[е] в церкви.
   (1) Ср. Дневник 1899 г., 18 декабря, 13.
   (2) Ср. Дневник 1899 г., 20 декабря, 1, и 1900 г., 1 января, 1, т. 54, стр. 3.
   (3) Ср. Дневник 1900 г., 1 января, 1, т. 54, стр. 3--4.
  
   1-я Мещанская, д. Богданова, кв. N 3 Марь[я] Сергеев[на] Угличанинова.
  
   Если ребенку раз внушили, что 2 X 2 = 5, орудие его позна­ния навеки извращено. (1)
  
   Бутырск[ий] проезд д. Борданова, первая церковная улица.
  
   Затем не видать успеха, чтобы мы действовали не для успеха, а для спасен[ия] душ[и] (2).
  
   Вспомнил себя в молодости, как я пил, курил, --, только п[отому], ч[то] это делают старш[ие]. (3)
  
   Три побудителя деятельности (жизни): 1) удовлетворение своей личной похоти, 2) славы людской, 3) исполнение воли Бога.
   Перейти с первой на вторую, т. е. делать больше для славы людской, чем для похоти, легко и не хорошо, перейти же с второй на 3-ю, т. е. жертвовать и похотью и славой для служения Богу, трудно и прек[расно] и нужно.
   Надо приучать[ся] к этому. (4)
  
   [25 декабря.] Рождество 1899.
   Живи для похоти, и не удовлетворишь ее. Живи для славы, то удовлетворишь похоть, но не удовлетворишь славу. Живи для Бога, то удовлетворишь и Бога, и славу, и похоть. (5)
  
   (1) Ср. Дневник 1900, 1 января, 2, т. 54, стр. 4.
   (2) Ср. Дневник 1900 г., 1 января, 3, там же, стр. 4.
   (3) Ср. там же, 4, стр. 4.
   (4) Ср. там жe, 5, стр. 4--5.
   (5) Ср. там же, 6, стр. 5.
  
   Вопрос о прерывн[ости] и непрерывности материи потому неразрешим, что материя есть представление об отдельности соприкасающейся; движение же есть перемена места, котор[ая] может совершаться только при пути. (1)
  
   Ясно стало на конке, что здесь постоял[ый] двор. (2)
  
   Допрос солдат[а] на том свете. (3)
  
   (1) Ср. Дневник 1900 г., 1 января, 7, т. 54, стр. 5.
   (2) Ср. там же, 8, стр. 5--6.
   (3) Ср. там же, 9, стр. 6.
  

ОТДЕЛЬНЫЕ ЗАПИСИ

ЗАПИСЬ 1895 г.

  
   Дух человеческий соединяет. Время разъединяет одинокие существа в одно.
   Пространство разъединяет.
  
   Сережа оправдал либерализм.....
  
   Религия без прогресса ничто.
  
   Не в духе -- созна[ние?]
  
   Сознание проповед[ует] формы без содержания.
  
   И в будущем
   Если бы осуществлялось, людям бы видна была несостоя­тельность.
   Закон Бога, следуй ему -- и свобода, благо и жизнь.
  

ЗАПИСЬ 1896 г.

  
   1) Возможно ли ей ехать арестанткой. Нельзя ли облегчить положение?
   2) Будет ли видеться дорогой с арестанткой?
   3) Будет ли видеться ехавши вольно?
   4) Куда отправляют? Когда?
   5) Просят известить за неделю до отправки.
   6) Есть ли в Туле тюремный инспектор?
   7) Сколько времени пройдет до места назначения по этапу?
   8) Высчитать, что будет стоить вольный переезд.
  

ЗАПИСИ 1895--1899 гг. [?]

1

  
   Нынче, 4 Дек[абря], начинаю новое: писать, хотя бы и без связи, все те мысли, кот[орые] приходят мне, о смысле человеческой жизни.
   Есть удовлетворение требований и желаний одной этой жизни и это мы называем счастьем, и есть удовлетворение требований и желаний бесконечной жизни, кот[орую] мы сознаем в себе, и это только есть то, что мы называем благом, тем благом, которое дает нам истина.
   а) как ни больно начинать с отрицания, надо начать с осво­бождения от обмана, основанного на доверии.
   1) Починка.
   2) Соблазн детей.
   3) Как я понял, что я работник.
   4) Не может быть, чтобы вопрос жизни был неизвестен и подлежал возможности ошибки.
   к 10 [5] воздержание от поступков -- вода.
   к 10 [6] Узкий путь.
  

2

  
   Сознание накладывает печать божественности -- дает сво­боду. Как только человек сознает, что он отдельное существо от мира, он освободился от мира. Сознание ведь есть не что иное, как сознание того, что есть такое мое отделение от мира, кот[орое] не должно быть. Если бы отделение мое от мира было такое, какое должно быть, то я бы не знал про него. Начинается сознание отдельности, когда я знаю, что нечто нераздельное представляется отделенным.
  

3

  
   Пока нет в человеке сознания своей отделенности, и не может быть в нем истинной любви. Любовь начинается тогда, когда человек сознает свою вездесущую вечную душу отделен­ной от мира. Стремление души освободиться от этой отделен­ности и есть любовь.
  

4

  
   Желание блага для себя есть пассивность, есть желание, чтобы мне служили, есть желание любви. Желание блага само в себе есть активность, служение другим, и любовь.
   Как плод, рождающийся к новой жизни, переходит от пас­сивности к акти[вности]. Продолжается старое, но является новое.
  

5

  
   До тех пор, пока челов[ек] не сознает, он готовится к посланничест[ву]. Как проснулось сознание -- он послан.
  

6

  
   Мальчики в 15 --16 лет начинают курить именно п[отому], ч[то] пробудившееся сознание тормозит жизнь, по инерции стремящуюся по прежнему пути.
  

7

  
   Какая глубокая мысль Шопенг[ауэра], что инстинкт слу­жит только воле. Человек думает только о том, о чем ему хочется думать. А хочется ему думать о том, что нужно ему для того, чтобы считать свое положение правильным. Если он еще животное, он оправдывает еще животное...
   Не могу выразить нынче.
  

ДИАЛОГ

[28--29 июля 1898 г. Я. П.]

  
   Нынче ночью был разговор и сцена, которая подействовала на меня еще гораздо более, чем последняя ее поездка. Для характеристики разговора надо сказать, что я в этот день только что приехал в 12-м часу ночи из поездки за 18 верст для осмотра именья Маши. Я не говорю, что [в] этом был труд для меня, это было удовольствие, но все-таки я несколько устал, сделав около 40 верст лерхом, и не спал в этот день. А мне 70 лет.
   Под влиянием твоих разговоров, усталости и хорошего, доброго расположения духа, я лег спать с намерением не гово­рить ничего о том, что было, и в надежде, что всё это, как ты утешала меня, само собой сойдет на-нет. Легли. Помолчали. Она начала говорить.
   О. Ты поедешь в Пирогово, будешь меня бранить Сереже?
   Я. Я ни с кем не говорил, ни с Таней, дочерью.
   О. Но с Таней сестрой говорил?
   Я. Да.
   О. Что же она говорила?
   Я. То же, что тебе... мне тебя защищала, тебе вероятно за меня говорила.
   О. Да, она ужасно строга была ко мне. Слишком строга. Я не заслуживаю.
   Я. Пожалуйста не будем говорить, уляжется, успокоится и Бог даст, уничтожится.
   О. Не могу я не говорить. Мне слишком тяжело жить под вечным страхом. Теперь, если он заедет, начнется опять. Он не говорил ничего, но, может быть, заедет.
   Известие, что он приедет -- как всегда бывало -- может быть, а в действительности наверное -- было мне очень тяжело. Только что хотел не думать об этом, как опять это тяжелое посещение. Я молчал, но не мог уж заснуть и не выдержал, сказал:
   Я. Только что надеялся успокоиться, как опять ты будто приготавливаешь меня к неприятному ожиданию.
   О. Что же мне делать? Это может быть он сказал Тане. Я не звала. Может быть, он заедет.
   Я. Заедет он или не заедет, не важно, даже твоя поездка не важна, важно, как я говорил тебе, два года назад говорил тебе, твое отношение к твоему чувству. Если бы ты признавала свое чувство нехорошим, ты бы не стала даже и вспоминать о том, заедет ли он, и говорить о нем.
   О. Ну, как же быть мне теперь?
   Я. Покаяться в душе в своем чувстве.
   О. Не умею каяться и не понимаю, что это значит.
   Я. Это значит обсудить самой с собой, хорошо ли то чув­ство, которое ты испытываешь к этому человеку, или дурное.
   О. Я никакого чувства не испытываю, ни хорошего, ни дурного.
   Я. Это неправда.
   О. Чувство это так неважно, ничтожно.
   Я. Все чувства, а потому и самое ничтожное, всегда или хорошие или дурные в наших глазах и потому и тебе надо решить, хорошее ли это было чувство или дурное.
   О. Нечего решать, это чувство такое неважное, что оно не может быть дурным. Да и нет в нем ничего дурного.
   Я. Нет, исключительное чувство старой замужней женщины к постороннему мужчине -- дурное чувство.
   О. У меня нет чувства к мужчине, есть чувство к человеку.
   Я. Да ведь человек этот мужчина.
   О. Он для меня не мужчина. Нет никакого чувства исключи­тельного, а есть то, что после моего горя мне было утешение музыка, а к человеку нет никакого особенного чувства.
   Я. Зачем говорить неправду?
   О. Но хорошо. Это было. Я сделала дурно, что заехала, что огорчила тебя. Но теперь это кончено, я сделаю всё, чтобы не огорчать тебя.
   Я. Ты не можешь этого сделать потому, что всё дело не в том, что ты сделаешь -- заедешь, примешь, не примешь, дело всё в твоем отношении к твоему чувству. Ты должна решить сама с собой, хорошее ли это или дурное чувство.
   О. Да нет никакого.
   Я. Это неправда. И вот это-то и дурно для тебя, что ты хочешь скрыть это чувство, чтобы удержать его. А до тех пор, пока ты не решишь, хорошее это чувство или дурное, и не признаешь, что оно дурное, ты будешь не в состоянии не делать мне больно. Если ты признаешь, как ты признаешь теперь, что чувство это хорошее, то никогда не будешь в силах не же­лать удовлетворения этого чувства, т. е. видеться, а желая, ты невольно будешь делать то, чтобы видеться. Если ты будешь избегать случаев видеться, то тебе будет тоска, тяжело. Стало быть, всё дело в том, чтобы решить, какое это чувство, дурное или хорошее.
   О. Дурно я сделала, что сделала тебе больно, и в этом рас­каиваюсь.
   Я. Вот это-то и дурно, что ты раскаиваешься в поступках, а не в том чувстве, которое ими руководит.
   О. Я знаю, что я никого больше тебя не любила и не люблю. Я бы желала знать, как ты понимаешь мое чувство к тебе. Как же бы я могла любить тебя, если бы любила дру­гого?
   Я. Твой разлад от этого-то и происходит, что ты не уяснила себе значения своих чувств. Пьяница или игрок очень любит жену, а не может удержаться от игры и вина и никогда не удержится, пока не решит в своей душе, хорошее ли чувство его любовь к игре и к вину. Только когда это решено, возможно избавление.
   О. Всё одно и то же.
   Я. Да не могу я ничего сказать другого, когда ясно как день, что всё дело только в этом.
   О. Ничего дурного я не делала.
   Так с разными вариациями разговор приходил всё к тому же. Она старалась показать, что чувство это очень неважное и потому не может быть осуждаемо, и нет причин бороться с ним. Я всё время возвращался к тому, что если в душе чувство признается хорошим, то от него нет избавления и нет избавле­ния от тех сотен тысяч мелочных поступков, которые вытекают из этого чувства и поддерживают его.
   О. Ну что же будет, если я признаю чувство дурным?
   Я. То, что ты будешь бороться с ним, будешь избегать всего того, что поддерживает его. Будешь уничтожать всё то, что было связано с ним.
   О. Да это всё к тому, чтобы лишить меня единственного моего утешения -- музыки. Я в ужасном cercle vicieux. (1) У меня тоска. Тоску эту я разгоняю только игрой на фортепьяно. Если я играю, ты говоришь, что это всё в связи с моим чувством, если я не играю, я тоскую, и ты говоришь, что причиной мое чувство.
   Я. Я одно говорю: надо решить, хорошее это или дурное чувство. Без этого наши мучения не кончатся.
   О. Нет никакого чувства, нечего решать.
  
   (1) [заколдованном кругу.]
  
   Я. Пока ты так будешь говорить, нет выхода. Но впрочем, если у человека нет того нравственного суда, который указы­вает ему, что хорошо, что дурно, человек, как слепой, разобрать цвета не может. У тебя нет этого нравственного судьи, и потому не будем говорить -- два часа.
   Долгое молчание.
   О. Ну вот, я спрашиваю себя совершенно искренно: какое мое чувство и чего бы я желала? Я желала бы больше ничего, как то, чтобы он раз в месяц приходил посидеть, поиграть, как всякий добрый знакомый.
   Я. Ну ведь вот ты сама этими словами подтверждаешь, что у тебя исключительное чувство к этому человеку. Ведь нет никакого другого человека, ежемесячное посещение которого составляло бы для тебя радость. Если посещение раз в месяц приятно, то приятнее еще раз в неделю и каждый день. Ты невольно этим самым говоришь про свое исключительное чувство. И без того, чтобы ты не решила вопрос о том, хорошо ли это или дурно, ничего измениться не может.
   О. Ах, всё одно и одно. Мученье. Другие изменяют мужьям, столько их не мучают, как меня. За что? За то, что я полюбила музыку. Можно упрекать за поступки, а не за чувства. Мы в них не властны. А поступков никаких нет.
   Я. Как нет? А поездка в Петербург, и туда и сюда и вся эта музыка?
   О. Да что ж особенного в моей жизни?
   Я. Как что ж особенного? Ты живешь какой-то исключи­тельной жизнью. Ты сделалась какой-то консерваторской дамой.
   Слова эти почему-то ужасно раздражают ее.
   О. Ты хочешь измучить меня и лишить всего. Это такая жестокость.
   Она приходит в полуистерическое состояние. Я молчу довольно долго, потом вспоминаю о Боге. Молюсь и думаю себе: "она не может отречься от своего чувства, не может разумом влиять на чувства. У нее, как у всех женщин, первенствует чувство, и всякое изменение происходит, может быть, независимо от разума, в чувстве... Может быть, Таня права, что это само собой понемногу пройдет своим особенным непонятным мне женским путем. Надо сказать ей это, думаю я, и с жалостью к ней и желанием успокоить ее, говорю ей это, -- то, что я, может быть, ошибаюсь, так по-своему ставя вопрос, что она, может быть, придет к тому же своим путем и что я надеюсь на это. Но в это время в ней раздражение дошло до высшей степени.
   О. Ты измучил меня, долбишь два часа одной и той же фра­зой: исключительное, исключительное чувство, хорошее или дурное, хорошее или дурное. Это ужасно. Ты своей жесто­костью доведешь Бог знает до чего.
   Я. Да я молился и желал помочь тебе...
   О. Всё это ложь, всё фарисейство, обман. Других обманы­вай, я вижу тебя насквозь.
   Я. Что с тобой? Я именно хотел доброе.
   О. Нет в тебе доброго. Ты злой, ты зверь. И буду любить добрых и хороших, а не тебя. Ты зверь.
   Тут уж начались бессмысленные, чтобы не сказать ужасные жестокие речи: и угрозы, и убийство себя, и проклятия всем, и мне и дочерям. И какие-то угрозы напечатать свои повести, если я напечатаю "Воскресение" с описанием горничной. И потом рыдания, смех, шептание, бессмысленные и, увы, притворные слова: голова треснет, вот здесь, где ряд, отрежь мне жилу на шее, и вот он, и всякий вздор, который может быть страшен. Я держал ее руками. Я знал, что это всегда помогает, поцело­вал ее в лоб. Она долго не могла вздохнуть, потом начала зевать, вздыхать и заснула и спит еще теперь.
   Не знаю, как может разрешиться это безумие, не вижу выхода. Она очевидно как жизнью дорожит этим своим чув­ством и не хочет признать его дурным. А не признав его дурным, она не избавится от него и не перестанет делать поступки, которые вызываемы этим чувством, поступки, видеть которые мучительно, и стыдно видеть их мне и детям.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   8
  
  
  
  
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru