Lib.ru/Классика: Коллинз Уилки. Новая Магдалина

НОВАЯ МАГДАЛИНА

РОМАНЪ
ВИЛЬКИ КОЛЛИНЗА.

ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО.

СЦЕНА ПЕРВАЯ. ХИЖИНА НА ГРАНИЦѢ.

ВСТУПЛЕНІЕ.

Мѣсто дѣйствія -- Франція.

Время -- осень 1870 года, достопамятнаго года войны между Франціей и Германіей.

Дѣйствующія лица: капитанъ Арнольдъ, офицеръ французской арміи; Сюрвиль, хирургъ при французскомъ госпиталѣ; Ветцель, хирургъ при нѣмецкой арміи; Мерси Меррикъ состоящая при французскомъ госпиталѣ въ качествѣ сестры милосердія и Грація Розберри, странствующая особа возвращающаяся въ Англію.

ГЛАВА I.
Двѣ женщины.

Была темная ночь. Дождь лилъ какъ изъ ведра.

Поздно вечеромъ отрядъ Французовъ случайно встрѣтился съ отрядомъ Нѣмцевъ у небольшой деревни Лагранжъ, близь нѣмецкой границы. Воспослѣдовала свалка, и Французы одолѣли непріятеля. На время по крайней мѣрѣ нѣсколько сотъ Нѣмцевъ были вытѣснены за границу. Дѣло было ничтожное, случившееся вскорѣ послѣ нѣмецкой побѣды при Вейссенбургѣ, и газеты почти не обратили на него вниманія.

Капитанъ Арнольдъ, начальствовавшій французскимъ отрядомъ, сидѣлъ одинъ въ хижинѣ принадлежавшей деревенскому мельнику. Капитанъ читалъ при свѣтѣ сальной свѣчки нѣсколько разрозненныхъ депешъ отнятыхъ у непріятеля. Огонь въ большомъ каминѣ почти потухъ, и догоравшіе угли освѣщали слабымъ красноватымъ свѣтомъ часть комнаты. На полу лежало нѣсколько пустыхъ мѣшковъ мельника; въ углу противъ капитана стояла деревянная кровать мельника; стѣны были увѣшаны раскрашенными гравюрами мельника, представлявшими счастливую смѣсь религіозныхъ и семейныхъ сюжетовъ. Дверь между этою комнатой и сосѣднею кухней была сорвана съ петель и употреблена вмѣсто носилокъ на уборку раненыхъ съ поля битвы. Они лежали теперь въ сосѣдней кухнѣ на попеченіи французскаго хирурга и англійской сестры милосердія. Кусокъ грубой холстины прикрывалъ, вмѣсто двери, отверстіе между двумя комнатами. Другая дверь, выходившая изъ спальни на дворъ, была заперта, какъ и деревянный ставень единственнаго окна. На всѣхъ аванпостахъ стояли часовые въ удвоенномъ числѣ. Французскій капитанъ не пренебрегалъ никакими предосторожностями чтобъ обезпечить себѣ и своимъ людямъ спокойную ночь

Все еще погруженный въ чтеніе бумагъ, изъ которыхъ онъ повременамъ дѣлалъ выписки, капитанъ Арнольдъ былъ внезапно потревоженъ приходомъ доктора. Сюрвиль вышелъ изъ кухни, задернулъ за собою холстинный занавѣсъ и подошелъ къ столу у котораго сидѣлъ его начальникъ.

-- Что вамъ надо? спросилъ капитанъ рѣзко.

-- Только предложить вамъ одинъ вопросъ, отвѣчалъ Сюрвиль.-- Можемъ ли мы разчитывать на безопасную ночь?

-- Для чего это вамъ надо знать? спросилъ капитанъ подозрительно. Хирургъ указалъ на кухню, гдѣ лежали раненые.

-- Бѣдняги безпокоятся, сказалъ онъ.-- Они опасаются неожиданнаго нападенія и спрашиваютъ могутъ ли они разчитывать на нѣсколько часовъ покоя. Какого вы мнѣнія на этотъ счетъ?

Капитанъ пожалъ плечами. Докторъ настаивалъ.

-- Вы должны знать, сказалъ онъ.

-- Я знаю что въ настоящее время деревня въ нашихъ рукахъ, но кромѣ этого ничего не знаю, отвѣчалъ капитанъ.-- Вотъ бумаги непріятеля. (Онъ поднялъ ихъ и говоря нетерпѣливо встряхивалъ). Въ нихъ я не нашелъ никакого извѣстія на которое могъ бы положиться. Вопреки ожиданіямъ, главный отрядъ Нѣмцевъ, въ десять разъ превосходящій васъ числомъ, находится можетъ-быть ближе къ этой деревнѣ чѣмъ главный отрядъ Французовъ. Заключеніе выведите сами. Мнѣ больше нечего сказать.

Послѣ такого неутѣшительнаго отвѣта капитанъ всталъ, окуталъ голову большимъ капюшономъ своей шинели и зажегъ сигару у свѣчки.

-- Куда вы? спросилъ докторъ.

-- Обойти аванпосты.

-- Такъ эта комната не будетъ нужна вамъ нѣсколько времени?

-- Нѣсколько часовъ. Вы думаете перевести сюда часть вашихъ раненыхъ?

-- Я думаю перевести сюда англійскую даму, отвѣчалъ Сюрвиль.-- Кухня не совсѣмъ удобное мѣсто для нея. Здѣсь ей было бы лучше, и сестра милосердія могла бы посидѣть съ ней.

Капитанъ Арнольдъ насмѣшливо улыбнулся.

-- Обѣ онѣ красивыя женщины, сказалъ онъ, -- а докторъ Сюрвиль женщинъ любитъ. Пусть переходятъ сюда, если не боятся остаться тутъ наединѣ съ вами.-- Подойдя къ выходной двери, капитанъ остановился и взглянулъ недовѣрчиво на свѣчку.-- Скажите вашимъ дамамъ чтобъ онѣ не простирали своего любопытства за предѣлы этой комнаты, обратился онъ къ доктору.

-- Что это значитъ?

-- Видали ли вы когда-нибудь женщину которая могла бы устоять противъ искушенія взглянуть въ окно? спросилъ капитанъ?-- Рано или поздно вашимъ дамамъ придетъ фантазія отворить этотъ ставень. Скажите имъ что я не желаю чтобъ огонь указалъ Нѣмцамъ мою главную квартиру. Какова погода? Дождь все еще идетъ?

-- Льетъ.

-- Тѣмъ лучше. Нѣмцы не найдутъ насъ.

Съ этимъ утѣшительнымъ замѣчаніемъ онъ отперъ дверь и ушелъ..

Докторъ приподнялъ холстинный занавѣсъ и обратился въ кухню.

-- Миссъ Меррикъ, имѣете вы возможность отдохнуть немного?

-- Я теперь свободна, отвѣчалъ тихій голосъ, проникнутый глубокою грустью, выразившеюся даже въ трехъ словахъ.

-- Такъ идите сюда, продолжалъ докторъ,-- и ведите съ собой англійскую даму. Тутъ спокойная комната, которая отдается вамъ на время въ полное распоряженіе.

Онъ отдернулъ занавѣсъ, и двѣ женщины вошли.

Впереди шла сестра милосердія, высокая, стройная, граціозная, одѣтая въ форменное платье изъ опрятной темной матеріи, съ чистымъ полотнянымъ воротничкомъ и рукавчиками и съ краснымъ крестомъ Женевской конвенціи вышитымъ на лѣвомъ плечѣ. Блѣдная и печальная, съ выраженіемъ лица и манерами краснорѣчиво свидѣтельствовавшими о затаенномъ страданіи, съ врожденнымъ благородствомъ въ манерѣ держать голову, съ врожденнымъ величіемъ во взглядѣ большихъ сѣрыхъ глазъ и въ изящныхъ чертахъ лица, она была неотразимо прекрасна при всякихъ обстоятельствахъ и во всякомъ одѣяніи. Молодая особа вошедшая съ нею была смуглѣе и меньше и обладала наружностью объяснявшею учтивую заботливость о ней доктора. Человѣчество единодушно признало бы ее необыкновенно красивою женщиной. Она была одѣта въ сѣрый плащъ, окутывавшій ее съ головы до ногъ, и носила его съ граціей сообщавшей особую прелесть этому незатѣйливому и уже поношенному одѣянію. Медленность ея движеній и нерѣшительность въ тонѣ голоса, когда она благодарила доктора, свидѣтельствовали о сильной усталости. Она робко окинула темными глазами полуосвѣщенную комнату и не отходила отъ сидѣлки, съ видомъ ребенка нервы котораго сильно потрясены какимъ-нибудь недавнимъ испугомъ.

-- Прошу васъ помнить только одно, madame, сказалъ докторъ, -- вы не должны открывать ставень, чтобъ не видно было огня въ окнѣ. Во всѣхъ другихъ отношеніяхъ мы тутъ совершенно свободны и постараемся устроиться поудобнѣе. Успокойтесь, сударыня, и подожитесь на покровительство Француза, преданнаго вамъ.

При послѣднихъ словахъ онъ поднесъ руку Англичанки къ губамъ. Въ то мгновеніе когда онъ цѣловалъ ее, холстинный занавѣсъ приподнялся опять. Вошелъ госпитальный служитель и объявилъ что одна изъ перевязокъ спала и раненый истекаетъ кровью. Докторъ, покоряясь судьбѣ съ самымъ недовольнымъ видомъ, опустилъ руку прелестной Англичанки и ушелъ въ кухню. Двѣ женщины остались вдвоемъ.

-- Не хотите ли сѣсть, сударыня? спросила сидѣлка.

-- Не называйте меня сударыней, дружески возразила молодая особа.-- Мое имя Грація Розберри. А васъ какъ зовутъ?

Сестра милосердія поколебалась.

-- У меня не такое красивое имя какъ у васъ, отвѣчала она нерѣшительно.-- Называйте меня Мерси Меррикъ, прибавила она послѣ минутнаго раздумья.

Не выдуманное ли это имя? Не связано ли съ ея настоящимъ именемъ какой-нибудь печальной извѣстности? Миссъ Розберри не замедлила задать себѣ эти вопросы.

-- Какъ мнѣ благодарить васъ! воскликнула она съ жаромъ,-- за ваше родственное участіе ко мнѣ?

-- Я только исполнила мой долгъ, возразила Мерси Меррикъ немного холодно.-- Не говорите объ этомъ.

-- Я не могу не говорить. Въ какомъ состояніи была я когда французскіе солдаты прогнали Нѣмцевъ? Моя карета была остановлена, лошади уведены, сама я находилась въ незнакомой странѣ, ограбленная, безъ денегъ и багажа и промокшая до костей. Я обязана вамъ пріютомъ въ этомъ домѣ, я обязана вамъ платьемъ которое на мнѣ, я умерла бы отъ страха и лишеній еслибы не вы. Чѣмъ могу я отблагодарить васъ за такія услуги?

Мерси поставила стулъ для своей гостьи возлѣ стола капитана и сѣла сама немного поодаль на старый сундукъ въ углу комнаты.

-- Могу я предложить вамъ одинъ вопросъ? спросила она отрывисто.

-- Тысячу вопросовъ, если угодно, воскликнула Грація. Она взглянула на потухающій огонь и на смутно виднѣвшуюся фигуру своей собесѣдницы, усѣвшейся въ самомъ темномъ углу комнаты.-- Эта жалкая свѣча едва свѣтитъ, сказала она нетерпѣливо.-- Она скоро совсѣмъ потухнетъ. Нельзя ли какъ-нибудь сдѣлать эту комнату повеселѣе? Выйдите изъ вашего угла. Спросите еще дровъ и свѣчей.

Мерси осталась въ своемъ углу и покачала головой.

-- Свѣчей и дровъ здѣсь не найти, отвѣчала она.-- Надо покориться, если даже придется остаться въ потемкахъ. Скажите мнѣ, продолжала она, возвысивъ немного свой спокойный голосъ,-- какъ рѣшились вы переѣхать границу въ военное время?

Голосъ Граціи задрожалъ, когда она отвѣчала на вопросъ. Ея минутное оживленіе пропало.

-- Мнѣ крайне необходимо вернуться въ Англію, сказала она.

-- Одной? Развѣ у васъ нѣтъ никого кто могъ бы проводить васъ?

Грація опустила голову.

-- Я покинула моего единственнаго защитника, моего отца, на англійскомъ кладбищѣ въ Римѣ, отвѣчала она просто.-- Мать моя умерла нѣсколько лѣтъ тому назадъ въ Канадѣ.

Едва виднѣвшаяся фигура сестры милосердія измѣнила положеніе. Она вздрогнула при послѣднихъ словахъ миссъ Розберри.

-- Вы знаете Канаду? спросила Грація.

-- Знаю хорошо, былъ краткій и неохотно данный отвѣтъ.

-- Были вы когда-нибудь близь Портъ-Логана?

-- Я одно время жила въ нѣсколькихъ миляхъ отъ Портъ-Логана.

-- Когда?

-- Нѣсколько времени тому назадъ.

Сестра милосердія отодвинулась дальше въ уголъ и перемѣнила разговоръ.

-- Ваши родные въ Англіи вѣроятно очень безпокоятся о васъ? сказала она.

Грація вздохнула.

-- У меня нѣтъ родныхъ въ Англіи. Трудно найти существо такое одинокое какъ я. Мы покинули Канаду, когда отецъ мой сталъ хворать, и по совѣту доктора переѣхали въ Италію. Послѣ его смерти я осталась не только одинокою, но и бѣдною.

Она замолчала и вынула небольшой кожаный портфель изъ кармана сѣраго плаща, который одолжила ей сестра милосердія.

-- Мои надежды на будущее, продолжала она,-- заключаются въ этомъ маленькомъ портфелѣ. Здѣсь единственное сокровище которое мнѣ удалось скрыть, когда у меня отняли все остальное.

Мерси едва разглядѣла портфель въ сгущавшейся темнотѣ комнаты.-- Есть въ немъ деньги? спросила она.

-- Нѣтъ; только нѣсколько фамильныхъ бумагъ и письмо отца, рекомендующее меня одной пожилой женщинѣ въ Англіи, его дальней родственницѣ, которую я никогда не видала. Она согласилась принятъ меня въ качествѣ компаньйонки и чтеца. Если я не попаду въ Англію безъ задержки, кто-нибудь другой займетъ это мѣста

-- У васъ нѣтъ никакихъ другихъ ресурсовъ?

-- Никакихъ. Моимъ образованіемъ пренебрегали, мы вели уединенную жизнь на дальнемъ Западѣ. Я вовсе неспособна быть гувернанткой и вполнѣ завишу отъ этой женщины, которая принимаетъ меня ради моего отца.

Она положила портфель обратно въ карманъ, и окончила свой небольшой разказъ такъ же просто какъ начала его.

-- Моя исторія печальна, не правда ли? спросила она.

Голосъ сестры милосердія отвѣчалъ ей неожиданно и рѣзко слѣдующими странными словами:

-- Бываютъ исторіи печальнѣе вашей. Есть тысячи несчастныхъ женщинъ которыя ничего лучшаго не желали бы какъ быть на вашемъ мѣстѣ.

Грація изумилась.

-- Что же вы находите завиднаго въ моемъ положеніи?

-- Вашу незапятнанную репутацію и вашу надежду имѣть честное занятіе въ порядочномъ домѣ.

Грація повернулась на своемъ стулѣ и взглянула съ изумленіемъ въ темный уголъ комнаты.

-- Какъ вы это странно говорите! воскликнула она.

Отвѣта не послѣдовало. Темная фигура на сундукѣ не шелохнулась. Грація, повинуясь безсознательному побужденію, встала, и взявъ свой стулъ, приблизилась къ сестрѣ милосердія.

-- Не было ли чего-нибудь романическаго въ вашей жизни? спросила она.-- Почему вы посвятили себя ужаснымъ обязанностямъ которыя исполняете здѣсь? Вы интересуете меня невыразимо. Дайте мнѣ вашу руку.

Мерси подалась назадъ и отказалась дать руку.

-- Развѣ мы не друзья? спросила Грація съ изумленіемъ.

-- Мы не можемъ быть друзьями.

-- Почему?

Сестра милосердія не отвѣтила. Грація вспомнила нерѣшимость съ какою она сказала свое имя, и вывела новое заключеніе.

-- Не ошибусь я, спросила она съ жаромъ,-- если предположу что вы какая-нибудь переодѣтая знатная особа?

Мерси засмѣялась тихимъ и горькимъ смѣхомъ.

-- Я знатная особа! оказала она насмѣшливо.-- Ради Бога, перемѣнимъ разговоръ.

Любопытство Граціи было сильно возбуждено. Она настаивала на своемъ.

-- Опять прошу васъ, сказала она убѣдительно, -- будемъ друзьями.

Говоря это, она ласково положила руку на плечо Мерси. Мерси сбросила ея руку такъ грубо, что самая терпѣливая женщина вышла бы изъ терпѣнія. Грація отодвинулась съ негодованіемъ.

-- О, какъ вы жестоки! воскликнула она.

-- Напротивъ, отвѣчала сестра милосердія непреклоннымъ тономъ.

-- Развѣ хорошо отталкивать меня? Я разказала вамъ мою исторію.

Сестра милосердія отвѣчала съ раздраженіемъ.

-- Не вызывайте меня на откровенность. Вы раскаетесь.

Грація не приняла предостереженія.

-- Я довѣрилась вамъ, сказала она.-- Съ вашей стороны не великодушно вызвать меня на откровенность и не отплатить мнѣ тѣмъ же.

-- Такъ вы хотите знать мою исторію? сказала Мерси Меррикъ.-- Вы ее узнаете. Сядьте.

Сердце Граціи забилось быстрѣе въ ожиданіи того что ей предстояло узнать. Она подвинула свой стулъ ближе къ сундуку на которомъ сидѣла сестра милосердія. Мерси твердою рукой поставила стулъ на прежнее мѣсто.

-- Подальше отъ меня, сказала она рѣзко.

-- Почему?

-- Подальше, повторилъ твердый голосъ.-- Подождите, пока не выслушаете того что я разкажу вамъ.

Грація покорилась, не сказавъ болѣе ни слова. Съ минуту длилось молчаніе. Потухавшая свѣча на мгновеніе вспыхнула яркимъ свѣтомъ и озарила Мерси, сидѣвшую, облокотясь локтями на колѣна и спрятавъ лицо въ рукахъ. Въ слѣдующую минуту въ комнатѣ воцарилась тьма, и сестра милосердія заговорила.

ГЛАВА II.
Магдалина новѣвшаго времени.

-- Когда была жива ваша мать, случалось вамъ когда-нибудь ходить съ ней вечеромъ по улицамъ большаго города?

Этими странными словами Мерси Меррикъ начала свой разказъ, вынужденный у нея Граціей Розберри. Грація отвѣчала просто:

-- Я не понимаю васъ.

-- Я выражу это иначе, сказала сестра милосердія. Неестественная жесткость въ ея голосѣ исчезла, онъ сталъ попрежнему нѣженъ и грустенъ.-- Вы вѣрно читаете газеты какъ всѣ другіе, продолжала она.-- Случалось вамъ когда-нибудь читать о вашихъ несчастныхъ ближнихъ, о голодныхъ отверженцахъ общества которыхъ нужда довела до грѣха?

Все еще въ изумленіи, Грація отвѣчала что она читала о такихъ людяхъ часто, какъ въ газетахъ, такъ и въ книгахъ.

-- Слыхали ли вы что для такихъ голодающихъ и грѣшныхъ ближнихъ вашихъ женскаго пола существуютъ пріюты учрежденные для того чтобъ исправлять и спасать ихъ отъ погибели?

Изумленіе Граціи уступило мѣсто тревожному предчувствію.

-- Странные вопросы, сказала она.-- Что вы хотите сказать?

-- Отвѣчайте мнѣ, настаивала сестра милосердія.-- Слыхали вы о такихъ пріютахъ? Слыхали вы о такихъ женщинахъ?

-- Слыхала.

-- Отодвиньте вашъ стулъ немного подальше отъ меня.

Она остановилась. Ея голосъ, не теряя своей твердости, упалъ до своихъ нижайшихъ тоновъ.

-- Я нѣкогда была въ числѣ этихъ женщинъ, сказала она спокойно.

Грація вскочила съ тихимъ крикомъ и остановилась пораженная, неспособная произнести слова.

-- Я была въ пріютѣ, продолжалъ нѣжный, грустный голосъ.-- Я была и въ тюрьмѣ. Хотите вы теперь бытъ моимъ другомъ? Хотите вы сѣсть рядомъ со мной и взять мою руку?

Она подождала отвѣта, но не дождалась.

-- Теперь вы знаете что вы были неправы назвавъ меня жестокою, добавила Мерси.

Послѣ этихъ словъ Грація овладѣла собой и рѣшилась заговорить.

-- Я не хотѣла обидѣть васъ, начала она въ смущеніи.

Мерси Меррикъ прервала ее.

-- Вы не обижаете меня, возразила она безъ малѣйшаго оттѣнка неудовольствія въ голосѣ.-- Я привыкла ставить себя къ позорному столбу за свое прошлое. Иногда я спрашиваю себя: одна ли я была во всемъ виновата, не обязано ли было общество придти мнѣ на помощь, когда я была еще ребенкомъ? продававшимъ спички на улицѣ, потомъ трудолюбивою дѣвушкой, и когда я падала въ обморокъ надъ шитьемъ по недостатку пищи? (Ея голосъ задрожалъ въ первый разъ. Она помолчала съ минуту и овладѣла собой.) Теперь поздно толковать объ этомъ, сказала она покорно. Общество беретъ на себя исправить меня, но общество не хочетъ принять меня опять какъ равную. Вы видите меня здѣсь въ честной должности, терпѣливо и покорно дѣлающею добро какое я только въ состояніи сдѣлать. Но все безполезно. Какъ здѣсь, такъ и во всякомъ другомъ мѣстѣ то что я теперь не можетъ загладить того чѣмъ я была. Три года тому назадъ я сдѣлала все что можетъ сдѣлать искренно раскаявшаяся женщина. Но все напрасно. Стоитъ только приподнять занавѣсъ съ моего прошлаго, чтобы люди даже очень добрые начали сторониться отъ меня.

Она подождала опять. Не скажетъ ли ея собесѣдница хоть одно утѣшительное слово? Нѣтъ! Миссъ Розберри была поражена, миссъ Розберри была смущена.

-- Мнѣ очень жаль васъ, было все что могла сказать миссъ Розберри.

-- Меня всѣ жалѣютъ, отвѣчала сестра милосердія кротко.-- Всѣ добры со мной. Но потерянной чести не воротишь. Никогда! никогда! воскликнула она въ порывѣ страстнаго отчаянія. Но минуту спустя она уже опять владѣла собою.-- Разказать вамъ все что я вынесла? продолжала она.-- Хотите выслушать исторію Магдалины новѣйшихъ временъ?

Грація отступила на одинъ шагъ. Мерси поняла ее.

-- Я не скажу вамъ ничего такого чего вамъ не слѣдуетъ знать, сказала она.-- Дѣвушка въ вашемъ положеніи неспособна понять испытанія и борьбу которыя я пережила. Я начну мою исторію съ пріюта. Начальница выпустила меня съ рекомендаціей которую я вполнѣ заслужила, съ рекомендаціей исправившейся женщины. Я оправдала оказанное мнѣ довѣріе, я сдѣлалась честною служанкой. Но однажды моя хозяйка -- добрѣйшая хозяйка какую можно себѣ представить -- призываетъ меня и говоритъ: "Мерси, мнѣ жаль васъ, но я напрасно взяла васъ изъ пріюта. Никто не хочетъ служить въ одномъ домѣ съ вами. Я должна отказать вамъ." Я вернулась къ начальницѣ, такой же доброй женщинѣ. Она обошлась со мною какъ родная мать. "Мы попробуемъ снова, Мерси, не унывайте." Вы знаете что я была въ Канадѣ?

Грація, вопреки самой себѣ, начала интересоваться разказомъ. Она отвѣтила съ чѣмъ-то похожимъ на участіе въ тонѣ голоса, и сѣла опять на свой стулъ, поставленный въ приличномъ отдаленіи отъ сундука.

Сестра милосердія продолжала.

-- Слѣдующее мое мѣсто было въ Канадѣ. Хозяйка моя была жена одного офицера-эмигранта. Это были тоже добрые люди, и въ ихъ домѣ жизнь моя была спокойна и пріятна. Я спрашивала себя: возвращено ли утраченное положеніе въ обществѣ? Загладила ли я прошлое? Хозяйка моя умерла. У насъ явились новые сосѣди. Между ними была одна молодая женщина, и хозяинъ мой задумалъ жениться вторично. Я имѣю несчастіе (въ моемъ положеніи это несчастіе) быть красивою женщиной. Я обращаю на себя вниманіе. Новые сосѣди начали разспрашивать обо мнѣ. Отвѣты моего хозяина не удовлетворяли ихъ, но наконецъ они узнали кто я. Опять старая исторія. "Мерси, я очень сожалѣю. Насъ съ вами не хотятъ оставить въ покоѣ. Мы невинны, но дѣлать нечего, намъ надо разстаться." Я лишилась мѣста и оставила Канаду, вынесши оттуда только одно полезное пріобрѣтеніе, пригодившееся мнѣ здѣсь.

-- Какое?

-- Наши ближайшіе сосѣди были Французы, и я выучилась говорить по-французски.

-- Вы отправились опять въ Лондонъ?

-- Куда же кромѣ Лондона могла я отправиться безъ рекомендаціи? грустно возразила Мерси.-- Я возвратилась къ начальницѣ пріюта. Въ то время въ пріютѣ свирѣпствовала эпидемическая болѣзнь. Я сдѣлалась сидѣлкой. Одинъ изъ докторовъ влюбился въ меня и готовъ былъ жениться на мнѣ. Я, какъ честная женщина, должна была сказать ему правду. Съ этихъ поръ я не видала его болѣе. Старая исторія! Мнѣ надоѣло повторять себѣ: нѣтъ возможности загладить прошлое! Я впала въ отчаяніе, въ безнадежное отчаяніе, ожесточающее сердце, и кончила бы, можетъ-быть, самоубійствомъ или возвратомъ къ прошлому, еслибы не одинъ человѣкъ.

Голосъ ея, спокойный и ровный въ началѣ разказа, задрожалъ опять. Она замолчала, подъ вліяніемъ старыхъ впечатлѣній и чувствъ пробудившихся при ея послѣднихъ словахъ. Не забыла ли она что она въ комнатѣ не одна? Грація не нашла другаго средства удовлетворить любопытство какъ только заговорить самой.

-- Кто былъ этотъ человѣкъ? спросила она.-- Какъ доказалъ онъ вамъ свою дружбу?

-- Доказалъ мнѣ свою дружбу? Онъ даже не зналъ о моемъ существованіи!

Такой странный отвѣтъ, конечно, только усилилъ любопытство Граціи.

-- Вы сейчасъ сказали... начала она.

-- Я сейчасъ сказала что онъ спасъ меня, и вы услышите какимъ образомъ. Въ одно воскресенье нашъ пріютскій священникъ почему-то не могъ сказать проповѣдь. Его замѣнилъ незнакомый намъ проповѣдникъ, еще совсѣмъ молодой человѣкъ. Имя его Юліанъ Грей, какъ сказала намъ начальница. Я сидѣла въ заднихъ рядахъ скамеекъ, въ тѣни галлереи, гдѣ онъ не могъ меня видѣть. Онъ выбралъ текстомъ своей проповѣди слова: "Болѣе радости будетъ на небесахъ объ одномъ грѣшникѣ кающемся, чѣмъ о девяносто девяти правѣдникахъ не нуждающихся въ покаяніи". Не могу сказать что думали другія женщины объ его проповѣди; между нами не было ни одной съ сухими глазами. Что же касается меня, я была тронута до глубины души. Безотрадное отчаяніе мое смягчилось отъ одного его голоса, слова его воскресили меня. Съ этихъ поръ я покорилась своей горькой участи и стала смиренною женщиной. Я можетъ-быть могла бы даже сдѣлаться счастливою женщиной, еслибы рѣшалась поговорить съ Юліаномъ Грей.

-- Что же помѣшало вамъ поговорить съ нимъ?

-- Я боялась.

-- Боялись? Чего?

-- Боялась сдѣлать мою горькую участь еще горьче.

Женщина способная сочувствовать ей поняла бы можетъ-быть смыслъ этихъ словъ. Грація была только смущена ея признаніемъ, и Грація ничего не поняла.

-- Я не понимаю васъ, оказала она.

Мерси не видала другаго исхода какъ сказать правду въ прямыхъ словахъ. Она вздохнула и отвѣтила:

-- Я боялась что онъ заинтересуется моими страданіями и что я взамѣнъ отдамъ ему мое сердце.

Полнѣйшее отсутствіе симпатіи къ ней со стороны Граціи безсознательно выразилось самымъ яснымъ образомъ.

-- Вы! воскликнула она съ невыразимымъ изумленіемъ.

Сестра милосердія медленно встала. Она поняла что простерла свою откровенность дальше чѣмъ слѣдовало.

-- Вы удивлены? сказала она.-- О, сударыня, вы не знаете чрезъ какія грубыя испытанія можетъ пройти женское сердце и остаться неиспорченнымъ. Пока я не знала Юліана Грея, мущины внушали мнѣ только ужасъ. Не будемъ больше говорить объ этомъ. Юліанъ Грей теперь для меня не болѣе какъ воспоминаніе, отрадное воспоминаніе. Мой разказъ конченъ. Вы хотѣли узнать мою исторію и узнали.

-- Я не слыхала какъ вы попали сюда, продолжала Грація съ неестественною учтивостью.

Мерси перешла комнату и медленно сгребла въ кучу послѣдніе угли въ каминѣ.

-- У начальницы пріюта есть друзья во Франціи имѣющіе вліяніе въ госпиталяхъ. При такихъ обстоятельствахъ не трудно было помѣстить меня сюда. Здѣсь я могу быть полезна обществу. Рука моя такъ же ловка, слова утѣшенія такъ же отрадны тѣмъ несчастнымъ (она указала на комнату гдѣ лежали раненые) какъ еслибъ я была одной изъ почтеннѣйшихъ женщинъ. И если случайная пуля сразитъ меня во время войны.... тѣмъ лучше! Общество отдѣлается отъ меня самымъ приличнымъ образомъ.

Она глядѣла на угасавшіе угли и думала можетъ-быть что точно такъ же скоро угаснетъ ея жизнь. Изъ одного состраданія слѣдовало заговорить съ ней въ эту минуту. Грація подумала, сдѣлала шагъ впередъ, остановилась и вышла изъ затрудненія сказавъ самую тривіальную изъ всѣхъ общихъ фразъ съ которыми одно человѣческое существо можетъ обратиться къ другому.

-- Если я могу сдѣлать что-нибудь для васъ.... начала она и остановилась. Фраза осталась неоконченною. У миссъ Розберри хватило настолько участія къ погибшей женщинѣ которая спасла и пріютила ее чтобъ почувствовать что нѣтъ надобности продолжать.

Сестра милосердія подняла свою благородную голову и медленно подошла къ холстинному занавѣсу, намѣреваясь возвратиться къ своимъ обязанностямъ. "Миссъ Розберри могла бы протянуть мнѣ руку", подумала она съ горечью. Нѣтъ! Миссъ Розберри стояла въ отдаленіи не зная что сказать.

-- Что можете вы сдѣлать для меня? спросила Мерси, доведенная до минутной вспышки негодованія холодною учтивостью Граціи.-- Можете вы сдѣлать меня другимъ существомъ? Можете вы возвратить мнѣ имя и положеніе невинной женщины? О еслибъ я была на вашемъ мѣстѣ! Еслибъ у меня была ваша репутація и ваши виды на будущее!-- Она положила руку на грудь и постаралась овладѣть собою.-- Оставайтесь здѣсь, сказала она, а я возвращусь къ моимъ обязанностямъ. Я позабочусь чтобъ ваше платье было высушено и чтобъ вы могли сбросить мое какъ можно скорѣе.

Съ этими грустными словами, сказанными безо всякой горечи, она направилась къ кухнѣ, но вдругъ замѣтила что шумъ дождя уже стихъ. Она опустила занавѣсъ, вернулась назадъ и, отворивъ ставень, выглянула въ окно.

Луна свѣтила тусклымъ свѣтомъ сквозь влажную атмосферу, дождь пересталъ, благодѣтельная темнота, скрывавшая французскую позицію отъ нѣмецкихъ аванпостовъ, исчезала съ каждою минутой. Черезъ нѣсколько часовъ (если ничего не случится) миссъ Розберри будетъ въ состояніи пуститься въ путь. Черезъ нѣсколько часовъ начнетъ разсвѣтать.

Мерси подняла руку чтобъ закрыть ставень. Не успѣла она запереть его, какъ на одномъ изъ отдаленныхъ постовъ раздался ружейный залпъ. За первымъ, почти безъ промежутка, раздался второй, громче и ближе. Мерси остановилась со ставнемъ въ рукѣ и ждала затаивъ духъ что будетъ дальше.

ГЛАВА III.
Нѣмецкая граната.

Третій залпъ раздался возлѣ самаго дома. Грація содрогнулась и въ испугѣ подошла къ окну.

-- Что значитъ эта стрѣльба? спросила она.

-- Сигналы съ аванпостовъ, отвѣчала спокойно сестра милосердія.

-- Не въ опасности ли мы? Не возвратились ли Нѣмцы?

На вопросы эти отвѣтилъ докторъ Сюрвиль. Въ ту минуту когда миссъ Розберри говорила, онъ приподнялъ занавѣсъ и заглянулъ въ комнату.

-- Нѣмцы идутъ на насъ, сказалъ онъ.-- Ихъ авангардъ уже виденъ.

Грація опустилась на ближайшій стулъ, дрожа съ головы до ногъ. Мерси подошла къ доктору и предложила ему рѣшительный вопросъ:

-- Защищаемъ мы позицію?

Докторъ покачалъ головой.

-- Невозможно! Мы по обыкновенію одинъ противъ десяти.

На дворѣ послышался рѣзкій бой французскаго барабана.

-- Это бьютъ отступленіе, сказалъ докторъ.-- Капитанъ нашъ неспособенъ перемѣнять свои рѣшенія. Намъ предоставляется заботиться самимъ о себѣ. Черезъ пять минутъ мы должны уже быть внѣ этой деревни.

Ружейная пальба не прекращалась пока онъ говорилъ. Авангардъ Нѣмцевъ атаковалъ французскіе аванпосты. Грація схватила руку доктора.

-- Возьмите меня съ собой! воскликнула она.-- О, милостивый государь, я уже потерпѣла отъ Нѣмцевъ. Не покидайте меня если они возвратятся.

Докторъ не потерялся въ такомъ положеніи. Онъ прижалъ къ груди руку хорошенькой Англичанки.

-- Не бойтесь ничего, сударыня, сказалъ онъ, съ такимъ видомъ какъ будто готовъ былъ разбить всю германскую силу своею непобѣдимою рукой.-- Подъ вашею ручкой бьется сердце Француза. Преданность Француза ваша защита.

Грація опустила голову на его плечо. Monsieur Сюрвиль чувствовалъ что заявилъ себя. Онъ взглянулъ ободрительно на Мерси. Она тоже была красивая женщина. Другое плечо Француза было къ ея услугамъ. Къ несчастію въ комнатѣ было темно, и взглядъ пропалъ даромъ. Мерси думала о безпомощныхъ раненыхъ и спокойно напомнила доктору объ его обязанностяхъ.

-- Что дѣлать съ больными и ранеными? спросила она.

Сюрвиль пожалъ плечомъ, тѣмъ плечомъ которое было свободно.

-- Легко раненыхъ мы возьмемъ съ собой, сказалъ онъ,-- остальныхъ придется оставить. О себѣ не безпокойтесь, сударыня. Для васъ будетъ мѣсто въ повозкѣ съ поклажей.

-- И для меня тоже, сказала Грація умоляющимъ голосомъ. Непобѣдимая рука Француза обвилась вокругъ таліи молодой дѣвушки и отвѣчала ей безмолвнымъ пожатіемъ.

-- Возьмите ее съ собой, сказала Мерси.-- Мое мѣсто съ несчастными которыхъ вы оставите здѣсь.

Грація слушала съ изумленіемъ.

-- Подумайте какой опасности вы подвергаетесь оставшись здѣсь, сказала она.

Мерси указала на свое лѣвое плечо.

-- Обо мнѣ не безпокойтесь, сказала она.-- Красный крестъ защитить меня.

Вторичный бой барабана напомнилъ увлекающемуся доктору что онъ долженъ былъ немедленно возвратиться къ своимъ обязанностямъ главнаго директора госпиталя. Онъ довелъ Грацію до стула и прижалъ обѣ ея руки къ своей груди.

-- Ждите здѣсь пока я не приду завами, прошепталъ онъ.-- Не бойтесь ничего, мой обворожительный другъ. Скажите себѣ: "Сюрвиль олицетвореніе чести. Сюрвиль преданъ мнѣ!" Онъ ударилъ себя въ грудь. Онъ опять забылъ о темнотѣ въ комнатѣ и бросилъ взглядъ невыразимой преданности къ своему обворожительному другу.-- A bientôt! воскликнулъ онъ, и поцѣловавъ свою руку, исчезъ.

Въ то мгновеніе когда за нимъ опустился холстинный занавѣсъ, ружейная стрѣльба внезапно и величественно покрылась ревомъ пушекъ. Минуту спустя, въ саду дома мельника, въ нѣсколькихъ шагахъ отъ окна лопнула граната.

Грація упала на колѣни съ крикомъ ужаса. Мерси, не потерявъ самообладанія, подошла къ окну.

-- Луна взошла, сказала она.-- Непріятель бомбардируетъ деревню.

Грація встала и подбѣжала къ ней, ища защиты.

-- Уведите меня! воскликнула она.-- Насъ убьютъ здѣсь. Она остановилась и взглянула внимательно на высокую черную фигуру сестры милосердія стоявшую неподвижно у окна.-- желѣзная вы! воскликнула она.-- Неужели ничто не въ состояніи испугать васъ?

Мерси грустно улыбнулась.

-- Развѣ мнѣ страшно лишиться жизни? отвѣчала она.-- Развѣ у меня есть что-нибудь для чего стоило бы жить?

Ревъ пушекъ вторично потрясъ хижину. Опять граната разорвалась на дворѣ, на противоположной сторонѣ дома.

Ошеломленная шумомъ, въ комическомъ ужасѣ, Грація охватила руками сестру милосердія и прижалась къ женщинѣ которой минутъ пять предъ тѣмъ не хотѣла протянуть руку.

-- Гдѣ тутъ безопаснѣе? воскликнула она.-- Куда мнѣ спрятаться?

-- Могу ли я знать гдѣ упадетъ слѣдующая граната? отвѣчала Мерси.

Непоколебимое спокойствіе одной повидимому сводило съ ума другую. Оставивъ сестру милосердія, Грація дико оглянула комнату, ища выхода. Она сунулась въ кухню, но попятилась назадъ, испуганная шумомъ и суматохой сопровождавшими перенесеніе раненыхъ въ повозку. Оглянувъ опять комнату, она увидала дверь выходившую наружу и бросилась къ ней съ крикомъ радости. Едва коснулась она ручки двери, какъ раздался третій залпъ пушекъ.

Отступивъ шагъ назадъ, Грація машинально подняла руки къ ушамъ. Въ то же мгновеніе третья граната влетѣла въ комнату сквозь крышу и разорвалась возлѣ двери. Мерси отскочила невредимо отъ окна. Горящіе обломки гранаты жгли деревянный полъ, и среди ихъ, едва видная въ дыму, лежала неподвижная фигура Граціи. Даже въ эту страшную минуту сестра милосердія не потеряла присутствія духа. Поспѣшивъ къ мѣсту съ котораго она только-что сошла и гдѣ лежали мѣшки мельника, она схватила два изъ нихъ и, покрывъ ими дымившіяся мѣста пола, затоптала огонь. Послѣ этого она опустилась на колѣни предъ неподвижнымъ. тѣломъ дѣвушки и подняла ея голову.

Ранена она или убита?

Мерси подняла ея руку, и пока она тщетно щупала, въ комнату вбѣжалъ испуганный докторъ Сюрвиль, узнать не потерпѣли ли женщины отъ гранаты.

Мерси подозвала его къ себѣ.

-- Посмотрите опасно ли она ранена, сказала она, уступая ему свое мѣсто.

Опасеніе доктора за его прекрасную паціентку выразилось въ краткомъ проклятіи.

-- Снимите съ нея плащъ, сказалъ онъ, ощупывая ея шею -- Бѣдный ангелъ! Она падая повернулась. Тесемка обмоталась вокругъ ея горла.

Мерси сняла плащъ. Онъ остался на полу, когда докторъ поднялъ на руки Грацію.

-- Принесите свѣчку, сказалъ онъ съ нетерпѣніемъ.-- Вамъ дадутъ ее въ кухнѣ. Онъ пощупалъ пульсъ, но рука его дрожала, онъ былъ внѣ себя.-- Боже праведный! воскликнулъ онъ.-- Волненіе лишаетъ меня силъ. Мерси подошла къ нему со свѣчой. Свѣтъ обнаружилъ на головѣ Англичанки страшную рану причиненную осколкомъ гранаты. Манеры доктора Сюрвиля мгновенно измѣнились. Выраженіе безпокойства на его лицѣ исчезло, профессіональное спокойствіе мгновенно измѣнило его какъ маска. Чѣмъ былъ теперь предметъ его удивленія? Неподвижнымъ бременемъ на его рукахъ, ничѣмъ болѣе.

Перемѣна въ его лицѣ не осталась незамѣченною сестрой милосердія. Ея большіе сѣрые глаза внимательно слѣдили за нимъ.

-- Рана опасна? спросила она.

-- Не трудитесь держать свѣчку, былъ хладнокровный отвѣтъ.-- Все кончено. Я не могу помочь ей.

-- Она убита?

Докторъ Сюрвиль кивнулъ утвердительно и погрозилъ кулакомъ по направленію къ аванпостамъ.

-- Проклятые Нѣмцы! воскликнулъ онъ, и посмотрѣвъ на мертвое лицо, покорно пожалъ плечами.-- Случайность войны, сказалъ онъ, поднявъ тѣло и положивъ его на кровать.-- Слѣдующею жертвой будете можетъ-быть вы или я. Кто знаетъ? мнѣ противно думать о проблемѣ человѣческой участи!

Онъ повернулся и выразилъ свое отвращеніе, плюнувъ на осколокъ гранаты.

-- Мы должны оставить ее тутъ, продолжалъ онъ.-- Нѣкогда она была прелестная дѣвушка, теперь она ничто. Уйдемте, миссъ Мерси, пока еще не поздно.

Онъ предложилъ руку сестрѣ милосердія. На дворѣ послышался скралъ уѣзжавшей повозки, въ отдаленіи возобновился рѣзкій бой барабана. Отступленіе началось.

Мерси отдернула холстинный занавѣсъ и увидала что леди съ самыми опасными ранами остается безъ всякой помощи на произволъ судьбы. Она отказалась взять руку Сюрвиля.

-- Я уже сказала вамъ что останусь здѣсь, отвѣчала она.

Monsieur Сюрвиль поднялъ руки съ учтивымъ протестомъ. Мерси задернула занавѣсъ и указала на выходную дверь.

-- Уходите, сказала она.-- Я рѣшилась.

Даже въ эту минуту Французъ не измѣнилъ себѣ. Онъ отретировался съ неподражаемою граціей и достоинствомъ.

-- Сударыня, сказалъ онъ,-- вы героиня. Съ этимъ прощальнымъ комплиментомъ, онъ поклонился, приложивъ руку къ сердцу, и ушелъ.

Мерси осталась одна съ мертвымъ тѣломъ.

Послѣдній шумъ шаговъ, послѣдній скрипъ повозки замеръ въ отдаленіи. Наступившая тишина не нарушалась болѣе стрѣльбой съ непріятельскихъ позицій. Нѣмцы звали что Французы отступаютъ. Пройдетъ еще нѣсколько минуть, и они займутъ деревню. Приближеніе ихъ будетъ слышно. Между тѣмъ тишина въ домѣ была ужасна. Даже раненые, оставленные въ кухнѣ, Ждали своей участи безмолвно.

Оставшись одна, Мерси прежде всего взглянула на кровать.

Двѣ женщины встрѣтились во время первой схватки въ сумеркахъ. Разлученныя потомъ обязанностями сестры милосердія, онѣ соединились опять только въ комнатѣ капитана. Знакомство ихъ было кратковременно и не обѣщало обратиться въ дружбу. Но роковая катастрофа возбудила въ сердцѣ Мерси сочувствіе къ ея соотечественницѣ. Она взяла свѣчу и подошла къ тѣлу дѣвушки убитой на ея глазахъ.

Она стояла у постели, глядя въ тишинѣ ночи на спокойное мертвое лицо.

Лицо было замѣчательное, такое лицо что разъ увидавъ его (живое или мертвое) нельзя было забыть его. Лобъ былъ необыкновенно низокъ и широкъ, разстояніе между глазами необыкновенно широко, ротъ и подбородокъ необыкновенно малы. Мерси пригладила нѣжными руками растрепанные волосы и поправила смятое платье. "Минутъ пять тому назадъ", подумала она, "я мечтала какъ хорошо было бы быть на твоемъ мѣстѣ. Теперь я желала бы быть на твоемъ мѣстѣ."

Тишина начала тяготить ее. Она медленно перешла на другую сторону комнаты.

Плащъ на полу, ея собственный плащъ который она дала надѣть миссъ Розберри, привлекъ ея вниманіе. Она подняла его, стряхнула и повѣсила его на стулъ. Потомъ, оставивъ свѣчку на столѣ, подошла къ окну и стала прислушиваться, ожидня услышать первые звуки приближенія непріятеля. Тихій шелестъ листьевъ было все что она услышала. Она отошла отъ окна и сѣда въ задумчивости къ столу. Все ли она сдѣлала что слѣдуетъ сдѣлать во имя христіанской любви для умершей?

Мерси припомнила свой разговоръ съ своею несчастною соотечественницей. Миссъ Розберри сказала цѣль своего возвращенія въ Англію. Она упоминала о родственницѣ которую никогда не видала и которая ждетъ ее. Надо увѣдомить объ ея смерти ея единственнаго друга. Кто это сдѣлаетъ? Некому было сдѣлать это кромѣ самой Мерси, которая осталась теперь въ домѣ единственною свидѣтельницей катастрофы.

Она взяла плащъ со студа, на который повѣсила его, и вынула изъ кармана кожаный портфель который показывала ей Грація. Чтобъ узнать адресъ по которому слѣдовало написать въ Англію надо было открыть портфель и разсмотрѣть бумаги. Мерси открыла портфель, подъ вліяніемъ необъяснимаго отвращенія къ взятому на себя дѣлу.

Минутное размышленіе убѣдило ее однако что ея опасеніе неосновательно. Еслибъ она и не притронулась къ портфелю, какъ къ неприкосновенной чужой собственности, то Нѣмцы, конечно, не поцеремонятся осмотрѣть его, и они едва ли возьмутъ на себя трудъ написать въ Англію. Чьимъ глазамъ приличнѣе осмотрѣть бумаги покойной леди,-- глазамъ ли мущинъ и чужестранцевъ или глазамъ ея же соотечественницы? Сомнѣнія Мерси прекратились. Она опорожнила на столъ содержимое портфеля.

Этотъ ничтожный поступокъ рѣшилъ всю будущую участь ея жизни.

ГЛАВА IV.
Искушеніе.

Прежде всего обратили на себя вниманіе Мерси нѣсколько писемъ перевязанныхъ лентой. Чернила которыми были написаны адресы выцвѣли отъ времени. Въ этихъ письмахъ, адресованныхъ поперемѣнно къ полковнику Розберри и къ досточтимой мистрисъ Розберри, заключалась переписка между мужемъ и женой въ то время когда военныя обязанности полковника принуждали его отлучаться изъ дому. Мерси снова перевязала письма и перешла къ лежавшимъ по порядку за ними бумагамъ.

Онѣ состояли изъ немногихъ листковъ сколотыхъ вмѣстѣ булавкой и озаглавленныхъ (женскимъ почеркомъ): "Мой дневникъ въ Римѣ". Краткій осмотръ показалъ что журналъ былъ написанъ самой миссъ Розберри и былъ главнымъ образомъ посвященъ описанію послѣднихъ дней жизни ея отца.

Послѣ того какъ Мерси вложила обратно въ портфель дневникъ и корреспонденцію, на столѣ осталось одно только письмо. На незапечатанномъ конвертѣ былъ слѣдующій адресъ: Леди Джанетѣ Рой, Мабелеторпъ-Гаусъ, Кенсингтонъ, Лондонъ. Мерси вынула письмо изъ открытаго конверта. Первыя строки прочтенныя ею извѣстили ее что она нашла рекомендательное письмо полковника, съ которымъ его дочь по прибытіи въ Лондонъ представится своей покровительницѣ.

Мерси прочла письмо до конца. Писавшій говорилъ что это послѣднее усиліе умирающаго человѣка. Полковникъ Розберри съ нѣжностью описывалъ достоинства своей дочери и съ сожалѣніемъ говорилъ о ея недостаточномъ образованіи, приписывая это обстоятельство винѣ денежныхъ потерь, принудившихъ его уѣхать въ Канаду бѣднымъ человѣкомъ. Затѣмъ слѣдовали горячія изъявленія благодарности обращенныя къ леди Джанетѣ. "Я обязанъ вамъ", говорилось въ заключеніе письма, "тѣмъ что умираю съ спокойною душой на счетъ будущности моей дорогой дѣвочки. Вашему великодушному покровительству я поручаю единственное сокровище которое я оставляю на землѣ. Во всю вашу долгую жизнь вы благородно пользовались вашимъ высокимъ положеніемъ и вашимъ богатствомъ, какъ средствами дѣлать добро. Я увѣренъ что вамъ въ послѣдствіи зачтется, въ числѣ вашихъ многихъ добрыхъ дѣлъ, и то что вы успокоили послѣднія минуты стараго солдата, открывъ ваше сердце и вашъ домъ его безпріютному ребенку."

Этими словами кончалось письмо. Мерси положила его на столъ съ тяжелою думой. Какой случай потеряла бѣдная дѣвушка! Знатная и богатая женщина ожидала принять ее къ себѣ,-- женщина столь милосердая и великодушная что душа отца была спокойна въ минуту смерти на счетъ участи дочери,-- а дочь дежала здѣсь, недоступная добротѣ леди Джанеты, не требующая помощи леди Джанеты!

Письменныя принадлежности французскаго капитана оставались на столѣ. Мерси перевернула письмо такъ чтобы написать на послѣдней пустой страницѣ онаго извѣстіе о смерти миссъ Розберри. Она обдумывала въ какихъ выраженіяхъ сдѣлать это, когда до ея слуха донеслись жалобные голоса изъ сосѣдней комнаты. Оставленные раненые солдаты стонами просили помощи,-- бодрость духа наконецъ покинула ихъ.

Она вошла въ кухню. Крикъ радости привѣтствовалъ ея появленіе,-- одинъ видъ ея успокоилъ солдатъ. Она переходила отъ одной соломенной постели къ другой, подавая имъ надежду ободрительными словами, утишая ихъ страданія искусными и нѣжными руками. Они цѣловали края ея чернаго платья, называли ее ангеломъ-хранителемъ, между тѣмъ какъ прекрасная женщина ходила между ними и наклоняла надъ ихъ жесткими изголовьями свое нѣжное соболѣзнующее лицо.

-- Я буду съ вами когда придутъ Нѣмцы, сказала она, уходя отъ нихъ, чтобы вернуться къ ненаписанному еще ею письму.-- Не бойтесь, бѣдняжки! Ваша сидѣлка не покинетъ васъ.

-- Да благословить васъ Богъ, сударыня, отвѣчали солдаты.

Еслибы пальба возобновилась въ эту минуту, еслибъ граната поразила ее на смерть въ минуту когда она помогала удрученнымъ, какой христіанинъ въ своемъ сужденіи усомнился бы объявить что этой женщинѣ уготовано мѣсто въ небѣ? Но если война окончится, и она останется въ живыхъ, гдѣ будетъ для нея мѣсто на землѣ? Что ее ожидаетъ? Гдѣ ея домъ?

Она возвратилась къ письму. Но вмѣсто того чтобы сѣсть и писать, она стояла у стола, разсѣянно глядя на клочокъ бумаги.

Странная фантазія пришла ей на умъ при входѣ въ комнату; она сама слегка улыбнулась надъ ея нелѣпостію. Что еслибъ она попросила леди Джанету Рой дозволить ей занять мѣсто миссъ Розберри? Она встрѣтилась съ миссъ Розберри въ критическихъ обстоятельствахъ и сдѣлала все что можетъ сдѣлать женщина чтобы помочь другой женщинѣ. Въ этомъ обстоятельствѣ заключалось, можетъ-быть, слабое право на вниманіе, если дели Джанета не имѣла въ виду другой компаньйонки и читальщицы. Положимъ она осмѣлилась бы предложить свои услуги, что сдѣлала бы благородная и милосердая леди? Она написала бы ей въ отвѣтъ: "Пришлите рекомендаціи о вашемъ характерѣ, и я посмотрю что можно сдѣлать." Ея характеръ! Ея рекомендаціи! Мерси горько улыбнулась и сѣда писать въ самыхъ короткихъ словахъ все что требовалось отъ нея -- простое изложеніе фактовъ.

Нѣтъ! Она не могла написать ни одной строчки. Ея фантазія не выходила у нея изъ головы. Наперекоръ ей самой, въ ея воображеніи рисовались картины блеска Мабельторпъ-Гауза, удобствъ и роскоши окружавшихъ въ немъ живущихъ. Еще разъ она подумала о случаѣ потерянномъ для миссъ Розберри. Несчастная дѣвушка! Какой пріютъ былъ бы открытъ для нея, еслибы только граната упала въ окно вмѣсто того чтобы упасть на дворъ!

Мерси отодвинула отъ себя письмо и стала нетерпѣливо ходить взадъ и впередъ по комнатѣ.

Но и этимъ она не могла преодолѣть ложнаго направленія своихъ мыслей. Ея умъ отстранялся отъ однихъ безплодныхъ размышленій только затѣмъ чтобы тотчасъ заняться другими. Теперь она смотрѣла впередъ на свое собственное будущее. Что ее ожидаетъ (если она останется въ живыхъ) по окончаніи войны? Опытъ прошедшаго изображалъ ей съ безпощадною вѣрностію печальную сцену. Куда бы она ни пошла, что бы она ни дѣлала, конецъ всегда былъ одинъ и тотъ же. Ея красота возбуждала любопытство и удивленіе; о ней освѣдомлялись; открывалась исторія ея прошедшаго; общество милостиво сожалѣло о ней; общество великодушно дѣлало для нея подписку; и всегда, во всѣ годы ея жизни, одинъ и тотъ же результатъ въ концѣ -- тѣнь прежняго позора, окружающая ее какъ бы заразой, отчуждающая ее отъ другихъ женщинъ, налагающая на нее, даже послѣ того кахъ она заслужила себѣ прощеніе предъ Богомъ, печать неизгладимаго позора въ глазахъ мущины: вотъ что ее и впредь ожидало! А ей минуло всего двадцать пять лѣтъ; она была въ полномъ цвѣтѣ здоровья и силы; она могла прожить еще пятьдесятъ лѣтъ!

Она снова остановилась у кровати, снова взглянула въ лицо трупа.

Для чего граната поразила женщину имѣвшую нѣкоторую надежду въ жизни и пощадила женщину не имѣвшую никакой надежды? При этой мысли ей пришли на память слова сказанныя ею Граціи Розберри. "Ахъ, еслибъ и я имѣла такой же случай какъ вы! Ахъ, еслибъ я имѣла вашу репутацію и вашу будущность!" И вотъ случай потерянъ, и эта завидная будущность разбита! Мысль о такомъ концѣ, при полномъ сознаніи своего собственнаго положенія, способна свести съ ума. Съ горькою насмѣшкой отчаянія она наклонилась надъ безжизненнымъ лицомъ и заговорила, какъ будто лежавшая могла ее слышать: "О, еслибы вы могли быть Мерси Меррикъ", сказала она съ тоской, "а я могла бы быть Граціей Розберри, теперь!"

Какъ только уста ея произнесла эти слова, она тотчасъ же выпрямилась. Она стояла у кровати, дико вперивъ глаза въ пустое пространство; голова ея горѣла; сердце билось такъ сильно что душило ее. "Еслибы вы могли быть Мерси Меррикъ, а я могла бы быть Граціей Розберри, теперь!" Во мгновеніе ока мысль эта приняла новое развитіе въ умѣ. Во мгновеніе ока убѣжденіе въ этомъ поразило ее какъ электрическимъ ударомъ. Она можетъ быть Граціей Розберри если посмѣетъ! Рѣшительно ничто не мѣшаетъ ей представиться леди Джанетѣ Рой вмѣсто Граціи и подъ именемъ Граціи.

Чѣмъ она рискуетъ? Гдѣ слабая сторона этого плана?

Грація сама говорила ей что она и леди Джанета никогда не видали другъ друга. Ея друзья въ Канадѣ; ея родственники въ Англіи умерли. Мерси также хорошо знала, какъ и она, мѣсто гдѣ она жила, мѣсто называемое Пертъ-Логанъ. Мерси остается только прочесть рукописный дневникъ, чтобы быть въ состояніи отвѣчать на какіе-либо вопросы касательно поѣздки въ Римъ и смерти полковника Розберри. Ей не придется изображать образованную леди: Грація сама говорила ей о своемъ недостаточномъ образованіи, и письмо отца ея также прямо указывало на это. Все, буквально все было въ пользу погибшей женщины. Люди съ которыми она имѣла дѣло въ лазаретѣ ушли и не вернутся болѣе. Ея собственная одежда надѣта въ эту самую минуту на миссъ Розберри, одежда замѣченная именемъ ея: Мерси. Одежда миссъ Розберри, замѣченная ея именемъ, сушится въ сосѣдней комнатѣ и въ рукахъ Мерси. Наконецъ-то предъ нею открытъ путь чтобъ избѣгнуть невыносимаго униженія ея настоящей жизни. Что за будущность предъ нею! Новая личность которая можетъ показываться гдѣ угодно! новое безупречное имя! новое прошедшее, о которомъ весь свѣтъ можетъ освѣдомляться сколько угодно! Ея лицо покрылось румянцемъ, ея глаза блистали; она никогда еще не бывала такъ неотразимо прекрасна какъ въ эту минуту, когда новое будущее открывалось предъ нею, сіяющее новою надеждой.

Она подождала минуту, пока она могла взглянуть на свой дерзкій замыселъ съ другой точки зрѣнія. Что въ немъ дурнаго? что говорила ея совѣсть?

Вопервыхъ, относительно Граціи. Какой вредъ она причиняла женщинѣ умершей? Отвѣтъ былъ въ самомъ вопросѣ. Никакого вреда не было для этой женщины. Никакого вреда для ея родственниковъ. Ея родственники также умерли.

Вовторыхъ, относительно леди Джанеты. Если она будетъ вѣрно служить своей новой госпожѣ; если она будетъ исполнять свои новыя обязанности съ честью; если она будетъ рачительна къ поученіямъ и признательна за доброту, -- если, однимъ словомъ, она будетъ всѣмъ тѣмъ чѣмъ она можетъ и постарается быть въ небесномъ прибѣжищѣ этой новой жизни, какой вредъ она сдѣлаетъ этимъ леди Джанетѣ? Опятъ таки отвѣтъ былъ въ самомъ вопросѣ. Она можетъ и постарается дать леди Джанетѣ поводъ благословлять тотъ день когда она впервые вступить въ ея домъ.

Она схватила письмо полковника. Розберри и уложила его въ портфель вмѣстѣ съ другими бумагами. Случай былъ въ ея рукахъ; всѣ шансы были въ ея пользу; ея совѣсть не говорила ничего противъ дерзкаго плана. Она рѣшила: "Я сдѣлаю это".

Что-то покоробило ея тонкое чувство, что-то возмутило ея лучшія побужденія, когда она положила портфель въ карманъ своего платья. Она рѣшилась, а все не была спокойна; она не вполнѣ была увѣрена что допросила свою совѣсть какъ слѣдуетъ. Что если она положитъ портфель снова на столъ и подождетъ пока ея волненіе остынетъ, и тогда она трезво обсудитъ замышляемый планъ своимъ сознаніемъ правды и неправды.

Она подумала объ этомъ -- и поколебалась. Прежде чѣмъ она могла вторично подумать объ этомъ, въ ночной тиши послышался отдаленный топотъ людскихъ шаговъ и лошадиныхъ копытъ. Нѣмцы вступили въ деревню! Черезъ нѣсколько минуть они появятся въ домѣ; они потребуютъ чтобъ она сказала кто она такая. Ей некогда ждать пока она успокоится. Что же она изберетъ: новую жизнь Граціи Розберри или прежнюю жизнь Мерси Меррикъ?

Она въ послѣдній разъ взглянула на кровать. Для Граціи все покончено; въ ея рукахъ воспользоваться будущностью Граціи. Ея рѣшительная натура, вынужденная на немедленный выборъ, ухватилась за смѣлый планъ. Она осталась при рѣшимости занять мѣсто Граціи.

Топотъ шаговъ Нѣмцевъ все приближался. Слышны были голоса офицеровъ, произносившихъ слова команды.

Она сѣда у стола, съ твердостью ожидая что будетъ.

Врожденный инстинктъ ея пола обратилъ ея глаза на ея одежду прежде чѣмъ появились Нѣмцы. Окифвъ взглядомъ все ли въ порядкѣ, она остановила глаза на красномъ крестѣ нашитомъ на ея лѣвомъ плечѣ. Въ одну минуту она сообразила что костюмъ сидѣлки могъ подвергнуть ее излишней опасности. Онъ свидѣтельствовалъ о ея общественномъ положеніи; онъ могъ повести къ допросамъ въ послѣдствіи, и допросы могли изобличить ее.

Она осмотрѣлась кругомъ. Сѣрый плащъ, который она ссудила Граціи, обратилъ на себя ея вниманіе. Она взяла его и завернулась въ него съ головы до ногъ.

Только-что она успѣла накинуть на себя плащъ, какъ услыхала стукъ отворяющейся наружной двери, говоръ голосовъ на неизвѣстномъ языкѣ и бряцанье оружія въ задней комнатѣ. Ждать ли ей пока ее замѣтятъ, или показаться самой? Для ея характера было менѣе мучительно показаться чѣмъ ждать. Она встала чтобъ идти въ кухню. Холщевой занавѣсъ, какъ только она протянула къ нему руку, былъ быстро поднятъ съ другой стороны, и три человѣка встрѣтились съ нею въ открытой двери.

ГЛАВА VI.
Нѣмецкій хирургъ.

Младшій изъ трехъ иностранцевъ, судя по его чертамъ, цвѣту лица и манерамъ, былъ повидимому Англичанинъ. Онъ былъ въ военной шапкѣ и военныхъ сапогахъ, но остальная одежда его была штатская. За нимъ стоялъ офицеръ въ прусскомъ мундирѣ, а за офицеромъ третій посѣтитель, старѣйшій по лѣтамъ изъ всѣхъ трехъ. Онъ также былъ въ мундирѣ, но его наружность не изобличала военнаго человѣка. Онъ хромалъ на одну ногу, былъ сутуловатъ, и вмѣсто шпаги при бедрѣ держалъ въ рукахъ палку. Бросивъ пристальный взглядъ сквозь большія очки, похожія на двухъ черепахъ, сначала на Мерси, потомъ на кровать, потомъ вокругъ всей комнаты, онъ обратился съ циническимъ спокойствіемъ въ манерахъ къ прусскому офицеру и прервалъ молчаніе.

-- Женщина больная на кровати; другая женщина при ней, и никого больше въ комнатѣ. Есть ли надобность, майоръ, ставить здѣсь караулъ?

-- Никакой надобности, отвѣчалъ майоръ.-- Онъ повернулся на каблукахъ и вышелъ въ кухню. Нѣмецкій хирургъ, движимый инстинктомъ своей профессіи, сдѣлалъ нѣсколько шаговъ въ направленіи къ постели. Молодой Англичанинъ, глаза котораго оставались прикованными къ Мерси, задернулъ холщевой занавѣсъ надъ дверью, и почтительно обратился къ ней по-французски:

-- Если осмѣлюсь спросить, вы Француженка? сказалъ онъ.

-- Я Англичанка, отвѣтила Мерси.

Хирургъ услыхалъ отвѣтъ. Остановись на пути къ кровати, онъ указалъ пальцемъ на лежавшую на ней фигуру и сказалъ Мерси по-англійски, съ сильнымъ нѣмецкимъ акцентомъ.

-- Могу ли я быть здѣсь полезенъ?

Его манера была иронически вѣжлива, его рѣзкій голосъ звучалъ сардонически и монотонно. Мерси въ ту же минуту подучила отвращеніе къ этому ковыляющему безобразаому старику, грубо глядѣвшему на нее въ свои большія черепашьи очки.

-- Вамъ нечего дѣлать, сэръ, сказала она кортко.-- Госпожа эта была убита, когда ваши войска бомбардировали этотъ домъ.

Англичанинъ обернулся и взглянулъ съ сожалѣніемъ на кровать. Нѣмецъ усладилъ себя щепотью табаку и задалъ другой вопросъ:

-- Было ли тѣло осмотрѣно врачомъ? спросилъ онъ.

Мерси нелюбезно ограничила отвѣтъ необходимымъ: да. Нѣмецкій хирургъ былъ не такой человѣкъ чтобы смущаться нелюбезностью дамы. Онъ продолжалъ допрашивать.

-- Кто осматривалъ тѣло? спросилъ онъ затѣмъ.

Мерси отвѣчала:

-- Докторъ бывшій при французскомъ лазаретѣ.

Нѣмецъ проворчалъ презрительное неодобреніе всѣмъ Французамъ и всѣмъ французскимъ учрежденіямъ. Англичанинъ воспользовался первымъ случаемъ чтобы снова обратиться къ Мерси:

-- Дама эта ваша соотечественница? спросилъ онъ вѣжливо.

Мерси подумала прежде чѣмъ отвѣтить ему. При той цѣли какую она имѣла въ виду, могли быть важные поводы чтобы говорить съ величайшею осторожностью о Граціи.

-- Я полагаю, сказала она.-- Мы встрѣтились здѣсь случайно. Я ничего про нее не знаю.

-- Ни даже ея имени? спросилъ нѣмецкій хирургъ.

Рѣшимость Мерси не дошла до того чтобы дать Граціи свое собственное имя. Она прибѣгла къ простому отрицанію

-- Ни даже ея имени, упрямо отвѣтила она.

Старикъ посмотрѣлъ на нее еще грубѣе прежняго, подумалъ про себя и снялъ свѣчу со стола. Онъ снова заковылялъ къ постели и сталъ молча разсматривать лежавшее тѣло. Англичанинъ продолжалъ разговоръ, не скрывая болѣе участія которое онъ чувствовалъ къ стоявшей предъ нимъ прекрасной женщинѣ.

-- Извините меня, сказалъ онъ,-- вы слишкомъ молоды чтобы быть одной въ военное время и въ такомъ мѣстѣ.

Неожиданный шумъ въ кухнѣ избавилъ Мерси отъ необходимости тотчасъ же отвѣчать ему. Она услыхала голоса раненыхъ, жалобно возражавшіе противъ чего-то, и грубую команду иностранныхъ офицеровъ приказывавшую имъ молчать. Великодушные инстинкты женщины мгновенно одержали верхъ надъ личными соображеніями связанными съ присвоеннымъ ею себѣ положеніемъ. Не думая о томъ что она можетъ изобличить себя какъ сидѣлку при французскомъ лазаретѣ, она тотчасъ отдернула занавѣсъ чтобы войти въ кухню. Нѣмецкій часовой загородилъ ей дорогу и увѣдомилъ на своемъ языкѣ что посторонніе не пускаются. Англичанинъ вступился, вѣжливо спросивъ ее имѣетъ ли она особенную цѣль, желая войти въ кухню.

-- Бѣдные Французы! воскликнула она съ жаромъ, и сердце ея разрывалось при мысли что она забыла о нихъ.-- Бѣдные раненые Французы!

Нѣмецкій хирургъ отошелъ отъ кровати и заговорилъ прежде чѣмъ Англичанинъ успѣлъ сказать слово.

-- Вамъ нѣтъ дѣла до раненыхъ Французовъ, крикнулъ онъ самыми рѣзкими нотами своего голоса.-- Раненые Французы мое дѣло, а не ваше. Они наши плѣнные, и ихъ переводятъ въ нашъ лазаретъ. Это говорю вамъ я, Игнатій Ветцель, начальникъ медицинскаго штаба. Помолчите. И обратясь къ часовому, онъ прибавилъ по-нѣмецки:-- Опусти занавѣсъ, и если женщина будетъ настаивать, оттолкни ее рукой въ эту комнату.

Мерси пыталась возражать. Англичанинъ почтительно взялъ ее за руку и отвелъ отъ часоваго.

-- Сопротивляться безполезно, сказалъ онъ.-- Нѣмецкая дисциплина никогда не дѣлаетъ уступокъ. Вамъ нѣтъ ни малѣйшей надобности безпокоиться о Французахъ. Лазаретъ подъ управленіемъ хирурга Ветцеля устроенъ превосходно. Я отвѣчаю за то что съ ними будутъ обращаться хорошо. Говоря это, онъ видѣлъ слезы на ея глазахъ; его удивленіе къ ней все болѣе возрастало. "Добра такъ же какъ а прекрасна", подумалъ онъ.-- "Что за прелестное созданіе!"

-- Ну! сказалъ Игнатій Ветцель, глядя въ очки строго за Мерси,-- довольны ли вы? И замолчите ли вы?

Она уступила: настаивать, очевидно, было безполезно. Но безъ отпора нѣмецкаго хирурга, ея преданность къ раненымъ еще могла бы удержать ее на пути на который она вступила. Еслибъ она могла только вновь погрузиться душой и тѣломъ въ доброе дѣло ухода за больными, то оно дало бы ей достаточно силы чтобъ устоять противъ искушенія. Роковая строгость нѣмецкой дисциплины оборвала послѣднюю нить за которую держались ея лучшія побужденія. Ея дсщо было безучастнымъ когда она гордо отошла отъ хирурга Ветцеля и сѣла въ кресла.

Англичанинъ послѣдовалъ за нею и возобновилъ вопросъ о ея настоящемъ положеніи.

-- Не думайте чтобъ я хотѣлъ васъ понапрасну встревожить, сказалъ онъ.-- Повторяю, вамъ нѣтъ надобности безпокоиться о Французахъ, но есть важный поводъ для безпокойства о васъ самихъ. На разсвѣтѣ возобновится битва вокругъ этой деревни; вамъ въ самомъ дѣлѣ надо бы быть въ болѣе безопасномъ мѣстѣ. Я офицеръ англійской арміи, и меня зовутъ Горацій Гольмкрофтъ. Я былъ бы счастливъ быть чѣмъ-нибудь вамъ полезенъ, а я могу быть полезенъ, если вы позволите. Вы путешествуете? осмѣлюсь спросить.

Мерси тѣснѣе закуталась въ плащъ, закрывавшій ея одежду сидѣлки, и молча совершила первый открытый обманъ. Она утвердительно кивнула головой.

-- Отправляетесь ли вы въ Англію?

-- Да.

-- Въ такомъ случаѣ я могу добыть вамъ пропускъ черезъ нѣмецкія линіи и тотчасъ же отправить васъ въ путъ.

Мерси посмотрѣла на него съ нескрываемымъ удивленіемъ. Его сильное участіе въ ней сдерживалось въ самыхъ строгихъ предѣлахъ благовоспитанности. Онъ несомнѣнно былъ джентльменъ. Въ самомъ ли дѣлѣ должно его донимать такъ какъ онъ говорилъ?

-- Вы можете дать мнѣ пропускъ черезъ нѣмецкія линіи, повторила она.-- Вы должно-быть пользуетесь необыкновеннымъ вліяніемъ, сэръ, чтобы сдѣлать это.

Мистеръ Горацій Гольмкрофтъ улыбнулся

-- Я пользуюсь вліяніемъ которому никто не можетъ противиться, отвѣтилъ онъ,-- вліяніемъ печати. Я служу здѣсь военнымъ корреспондентомъ одной изъ нашихъ большихъ англійскихъ газетъ. Если я попрошу офицера командующаго отрядомъ, онъ дастъ вамъ пропускъ. Онъ здѣсь недалеко отъ этого дома. Что вы на это скажете?

Она напрягла всю свою рѣшимость,-- не безъ труда, даже теперь,-- и поймала его на словѣ.

-- Я съ благодарностію принимаю ваше предложеніе, сэръ.

Онъ сдѣлалъ шагъ въ направленіи къ кухнѣ и остановился.

-- Лучше будетъ если обратиться съ этою просьбой, по возможности, секретно, сказалъ онъ.-- Меня спросятъ, если я пройду чрезъ эту комнату. Нѣтъ ли другаго выхода изъ дома?

Мерси указала ему на дверь ведущую на дворъ. Онъ поклонился и оставилъ ее.

Она украдкой взглянула на нѣмецкаго хирурга. Игнатій Ветцель опять стоялъ у кровати, наклонясь надъ тѣломъ и повидимому погруженный въ разсмотрѣніе раны нанесенной гранатой. Инстинктиввое отвращеніе Мерси къ этому старику усилилось въ десять разъ теперь, когда она осталась одна съ нимъ. Она отвернулась отъ него и стала глядѣть въ окно на лунный свѣтъ.

Совершила ли она обманъ? Едва ли еще. Она сказала про себя что возвращается въ Англію, и только. До сихъ поръ не было никакой необходимости которая принуждала бы ее явиться въ Мабельторпъ-Гаузъ на мѣсто Граціи. Еще есть время обдумать ея рѣшеніе; еще есть время написать отчетъ о происшествіи, какъ она предполагала, и отправить его съ портфелемъ леди Джанетѣ Рой. Положимъ, она окончательно рѣшилась бы поступить такимъ образомъ, что же станетъ съ нею когда она снова очутится въ Англіи? Ей не было другаго выбора какъ обратиться снова къ начальницѣ пріюта. Ей ничего не оставалось дѣлать какъ возвратиться въ пріютъ!

Пріютъ! Начальница пріюта! Какія воспоминанія связанныя съ этими словами являлись безъ зову и занимали первое мѣсто въ ея мысляхъ? О комъ она думала въ этомъ чуждомъ мѣстѣ и въ эту критическую минуту ея жизни? О человѣкѣ чьи слова нашли доступъ въ ея сердце, чье вліяніе подкрѣпило и ободрило ее въ часовнѣ пріюта. Одна изъ лучшихъ его проповѣдей была спеціально посвящена Юліаномъ Греемъ предостереженію прихожанъ къ коимъ онъ обращался противъ унижающаго вліянія лжи и обмана. Слова съ которыми онъ обращался къ несчастнымъ женщинамъ бывшимъ вокругъ него, слова сочувствія и одобренія, ни отъ кого прежде ими не слышанныя, припомнились Мерси Меррикъ, какъ будто бы она ихъ слышала часъ тому назадъ. Она страшно поблѣднѣла, когда эти слова теперь снова убѣждали ее. "О! прошептала она про себя, думая о своемъ намѣреніи и планѣ; что я сдѣлала? что я сдѣлала?"

Она отвернулась отъ окна съ нѣкоторою смутною идеей въ умѣ послѣдовать за мастеромъ Гольмкрофтомъ и позвать его назадъ. Взглянувъ снова на кровать, она встрѣтилась глазами съ Игнатіемъ Ветцелемъ. Онъ шелъ къ ней чтобы сказать что-то, держа въ рукѣ бѣлый платокъ,-- платокъ, который она дала Граціи.

-- Я нашелъ это у не а въ карманѣ, сказалъ онъ.-- Здѣсь написано ея имя. Она должно-быть ваша соотечественница. Онъ прочелъ буквы замѣченныя на платкѣ съ нѣкоторымъ затрудненіемъ;-- ея имя -- Мерси Меррикъ.

Его уста сказали это, а не ея. Онъ далъ ей это имя.

-- Мерси Меррикъ -- вѣдь это англійское имя? продолжалъ Игнатій Ветцель, устремивъ глаза прямо на нее.-- Такъ что ли?

Воспоминанія о Юліанѣ Греѣ начали слабѣть въ ея умѣ. Одинъ настоятельный и жгучій вопросъ теперь занималъ главное мѣсто въ ея мысляхъ. Должна ли она поправитъ заблужденіе Нѣмца? Наступило время заговорить и заявить о своей личности, или промолчать и вступить на путь обмана.

Горацій Гольмкрофтъ снова вошелъ въ комнату, въ то время какъ глаза хирурга Ветцеля все еще были устремлены на нее, ожидая отвѣта.

-- Я не преувеличивалъ своего вліянія, сказалъ онъ, указывая на небольшой лоскутокъ бумаги въ рукѣ.-- Вотъ пропускъ. Есть у васъ перо и черпала? Мнѣ надо написать на бланкѣ.

Мерси указала на письменныя принадлежности на столѣ. Горацій сѣлъ и опустилъ перо въ чернила.

-- Прошу васъ не подумайте чгобъ я желалъ вмѣшиваться въ ваши дѣла, сказалъ онъ.-- Но я принужденъ сдѣлать вамъ одинъ или два вопроса. Какъ ваше имя?

Неожиданная дрожь охватила ее. Она оперлась на конецъ кровати все ея будущее существованіе зависѣло отъ отвѣта. Но она не была въ состояніи произвести ни слова.

Игнатій Ветцель еще разъ ее выручилъ. Его крикливый голосъ раздался въ наступившую паузу молчанія какъ разъ во время. Онъ съ упорствомъ держалъ платокъ предъ ея глазами. Онъ упрямо повторялъ:

-- Мерси Меррикъ вѣдь англійское имя,-- такъ что ли? Горацій Гольмкрофть взглянулъ на него изъ-за стола.

-- Мерси Меррикъ, сказалъ онъ.-- Кто это Мерси Меррикъ?

Хирургъ Ветцель указалъ на трупъ на постели.

-- Я узналъ ее по платку, сказалъ онъ.-- Эта леди, кажется, была настолько нелюбопытна что не потрудилась узнать имя своей соотечественницы.-- Онъ сдѣлалъ этотъ насмѣшливый намекъ на Мерси тономъ который былъ почти подозрителенъ, и взглянулъ на нее почти презрительно. Ея живой характеръ тотчасъ же оскорбился невѣжливостію направленою противъ нея. Раздраженіе минуты -- такъ часто самые ничтожные поводы руководятъ важнѣйшими человѣческими дѣйствіями -- рѣшило ея выборъ. Она гнѣвно обернулась спиной къ грубому старику и оставила его въ заблужденіи что онъ узналъ имя умершей женщины.

Горацій снова принялся писать на бланкѣ.

-- Извите меня за настойчивость моего вопроса, сказалъ онъ.-- Вы сами теперь знаете какова нѣмецкая дисциплина. Позвольте же узнать какъ ваше имя?

Она отвѣчала небрежно, съ вызывающимъ видомъ, не сознавая вполнѣ того что она дѣлала:

-- Грація Розберри, сказала она.

Но едва губы ея произнесли эти слова, какъ она готова была дать все что имѣла, чтобы взять ихъ назадъ.

-- Миссъ? допросилъ Горацій улыбаясь.

Она могла отвѣтить ему только наклоненіемъ головы.

Онъ написалъ: "Миссъ Грація Розберри", подумалъ съ минуту и потомъ прибавилъ вопросительно: "возвращающаяся къ своимъ друзьямъ въ Англіи?" Ея друзья въ Англіи! Сердце Мерси переполнилось. Она молча дала утвердительный отвѣтъ новымъ наклоненіемъ головы. Онъ вписалъ эти слова послѣ ея имени и засыпалъ пескомъ мокрыя чернила.

-- Этого достаточно, сказалъ онъ, вставая и подавая Мерси пропускъ.-- Я самъ посмотрю какъ вы пройдете сквозь караулы и постараюсь устроить чтобы васъ отправили по желѣзной дорогѣ.

-- Гдѣ вашъ багажъ?

Мерси указала на входную дверь дома.

-- Въ сараѣ около дома, сказала она.-- Онъ не великъ, и я могу сама приготовить его, если часовой пропустить меня черезъ кухню.

Горацій указалъ на бумагу въ ея рукѣ.

-- Вы можете идти куда вамъ угодно теперь, сказалъ онъ -- Долженъ ли я подождать васъ здѣсь или на дворѣ?

Мерси бросала недовѣрчивый взглядъ на Игнатія Ветщеля. Онъ возобновилъ свой безконечный осмотръ тѣла лежащаго на кровати. Еслибъ она оставила его одного съ мистеромъ Гольмкрофтомъ, то кто знаетъ что могъ сказать про нее ненавистный старикъ. Она отвѣтила:

-- Подождите меня на дворѣ, пожалуста.

Часовой при видѣ пропуска посторонился и отдалъ честь. Всѣ французскіе плѣнные были выведены изъ кухни, гдѣ оставалось не болѣе полдюжины Нѣмцевъ, большею частію спящихъ. Мерси взяла одежду Граціи Розберри, сушившуюся въ углу, и направилась въ сарай, представлявшій простую деревянную пристройку, прислоненную къ стѣнѣ дома. У входной двери она встрѣтила другаго часоваго и ему также показала пропускъ. Она обратилась къ этому солдату съ вопросомъ: понимаетъ ли онъ по-французски? Онъ отвѣчалъ что немного понимаетъ. Мерси дала ему небольшую монету и сказала:

-- Я пойду въ сарай уложить мой багажь. Будьте такъ добры постеречь чтобы никто не помѣшалъ мнѣ.

Часовой поклонился въ знакъ того что онъ понялъ о чемъ его просятъ. Мерси исчезла въ темной внутренности сарая.

Оставшись одинъ съ хирургомъ Ветцелемъ, Горацій обратилъ вниманіе на стараго чудака, попрежнему все еще наклоненнаго надъ англійскою леди убитою гранатой.

-- Есть что-нибудь замѣчательное, спросилъ онъ,-- въ смерти этой несчастной женщины?

-- Ничего особеннаго для газеты, возразилъ циникъ, продолжая свой осмотръ внимательнѣе прежняго.

-- Но интересно для доктора, а? сказалъ Горацій.

-- Да, интересно для доктора, былъ грубый отвѣть.

Горацій добродушно принялъ намекъ заключавшійся въ этихъ словахъ. Онъ вышелъ изъ комнаты въ дверь ведущую на дворъ и сталъ ждать на дворѣ очаровательную Англичанку, какъ она ему поручила.

Оставшись одинъ и бросивъ сперва осторожный взглядъ вокругъ себя, Игнатій Ветцель раскрылъ верхнюю часть одежды Граціи и приложилъ лѣвую руку къ ея сердцу. Вынувъ другою рукой изъ кармана своего сюртука небольшой стальной инструментъ, онъ приложилъ его осторожно къ ранѣ, приподнялъ кусочекъ раздробленной и вдавленной кости черепа и ожидалъ результата.

-- Ага! воскликнулъ онъ, обращаясь съ ужасающею веселостью къ лежавшему подъ его руками бездыханному созданью.-- Французъ говоритъ что вы умерли, моя голубушка, такъ что ли? Французъ шарлатанъ! Французъ оселъ!

Онъ поднялъ голову и позвалъ, обратясь къ кухнѣ: "Максъ!" Засланный молодой Нѣмецъ, прикрытый фартукомъ отъ подбородка до самыхъ ногъ, поднялъ занавѣсъ и ждалъ приказаній.

-- Принеси мнѣ мой черный мѣшокъ, сказалъ Игнатій Ветцель.

Отдавъ это приказаніе, онъ радостно потеръ руки и весь отряхнулся, какъ дѣлаютъ собаки.

-- Теперь я вполнѣ счастливъ, прокаркалъ страшный старикъ, бросая искоса пылающіе взгляды на кровать.-- Голубушка моя, мертвая Англичанка, я не согласился бы пропустить встрѣчу съ вами за всѣ сокровища въ мірѣ. Ха, ха! Чортовъ братъ, французскій шарлатанъ, ты называешь это смертью, вотъ какъ! Я называю это пріостановкой жизни отъ давленія на мозгъ.

Максъ вошелъ съ чернымъ мѣшкомъ.

Игнатій Ветцель выбралъ два страшные инструмента, новенькіе и блестящіе, и прижалъ ихъ къ своей груди.

-- Дѣточки мои, сказалъ онъ, какъ будто это въ самомъ дѣлѣ были его дѣти.-- Милыя дѣточки, принимайтесь-ка за работу! Онъ обратился къ своему помощнику:-- Помнишь ли, Максъ, сраженіе при Сольферино и австрійскаго солдата которому я сдѣлалъ операцію надъ раной на головѣ.

Помощникъ вытаращилъ свои сонные глаза; онъ былъ очевидно заинтересовавъ.

-- Помню, сказалъ онъ,-- я держалъ свѣчу.

Хирургъ подошелъ къ кровати.

-- Я не доволенъ результатомъ операціи при Сольферино, сказалъ онъ.-- Съ того самаго времени мнѣ хотѣлось сдѣлать другой опытъ. Правда, я спасъ жизнь человѣка, но мнѣ не удалось возвратить ему вмѣстѣ съ тѣмъ и разсудокъ. Можетъ-быть была какая-либо ошибка въ операціи, а можетъ-быть это зависѣло и отъ самого человѣка. Какъ бы то ни было, но онъ остался сумашедшимъ и умретъ такимъ. Взгляни сюда, Максъ, на эту милую молодую женщину на кровати. Вотъ случай который мнѣ былъ нуженъ, такой же случай какъ при Сольферино. Ты опять будешь держать свѣчу, мой милый; стань здѣсь и смотри во всѣ глаза. На этотъ разъ я постараюсь спасти и жизнь и разсудокъ.

Онъ засучилъ обшлага своего сюртука и началъ операцію. Когда его страшные инструменты коснулись головы Граціи, раздался голосъ ближайшаго часоваго, окликнувшій Мерси при ея первыхъ шагахъ на пути въ Англію:

-- Пропустите англійскую даму!

Операція продолжалась. Послышался болѣе слабо голоса слѣдующаго часоваго:

-- Пропустите англійскую даму!

Операція кончилась. Игнатій Ветцель молча поднялъ руку и приложилъ ухо ко рту паціентки.

Первое дрожащее дыханіе возвращающейся жизни колыхнуло уста Граціи Розберри и коснулось морщинистой щеки старика.

-- Ага! воскликнулъ онъ.-- Милая дѣвушка! Вы дышите, вы живы!

Когда онъ это говорилъ, въ послѣдній разъ донесся голоса часоваго на концѣ нѣмецкой цѣпи, на этотъ разъ едва слышный

-- Пропустите англійскую даму!

КОНЕЦЪ ПЕРВОЙ СЦЕНЫ.

СЦЕНА ВТОРАЯ. МАБЛЕТОРПЪ-ГАУСЪ. ВСТУПЛЕНІЕ.

Мѣсто дѣйствія -- Англія.

Время -- зима 1870 года.

Дѣйствующія лица: Юліанъ Грей, Горацій Гольмкрофтъ, леди Дженета Рой, Грація Розберри и Мерси Меррикъ.

ГЛАВА VI.

Прекрасный зимній день. Небо ясно; морозъ довольно силенъ; ледъ годится для катанья на конькахъ.

Столовая стариннаго дома называемаго Маблеторпъ-Гаусомъ и находящагося въ Кенсингтонскомъ предмѣстьи Лондона, извѣстнаго между художниками и вообще людьми со вкусомъ своею изящною деревянною рѣзьбой италіянскаго происхожденія, покрывающею стѣны съ трехъ сторонъ. Съ четвертой стороны ходъ позднѣйшихъ улучшеній обнаружился въ формѣ оранжереи или зимняго сада съ рѣдкими растеніями и цвѣтами.

По правую руку, если вы стоите лицомъ къ оранжереѣ, однообразіе стѣны съ панелью смягчено красивою, рѣзною дверью ведущею въ библіотеку, за которою слѣдуетъ большая зала и другія пріемныя комнаты дома. Такая же дверь по лѣвую руку ведетъ въ билліардную, за которою слѣдуетъ курильная комната и далѣе небольшая швейцарская предъ однимъ изъ второстепенныхъ входовъ. По лѣвую же руку въ столовой находится каминъ, съ мраморною доской, украшенною въ пестромъ стилѣ конца прошлаго столѣтія. На образованный вкусъ эта комната съ мебелью въ новѣйшемъ вкусѣ и оранжереей, съ старинными стѣнами и дверями, съ высокимъ каминомъ (не слиткомъ старымъ и не новымъ) представляетъ поразительную, почти возмутительную смѣсь декоративнаго искусства вовсе несходныхъ школъ. На непросвѣщенныхъ эта столовая производитъ только впечатлѣніе роскоши и комфорта.

Часы только-что пробили три. Столъ накрытъ для завтрака. За столомъ сидятъ трое. Вопервыхъ, леди Дженета Рой; вовторыхъ, молодая особа занимающая у нея должность чтеца и компаньйонки; втретьихъ, молодой человѣкъ гостящій въ домѣ и являвшійся уже на этихъ страницахъ подъ именемъ Горація Гольмкрофта, военнаго корреспондента одной изъ англійскихъ газетъ.

Леди Дженета Рой не нуждается въ рекомендаціи. Всякій кто претендуетъ на знакомство съ лондонскимъ обществомъ знаетъ леди Дженету Рой.

Кто не слыхалъ объ ея старыхъ кружевахъ и драгоцѣнныхъ рубинахъ? Кто не любовался ея величественною фигурой, ея прекрасно причесанными сѣдыми волосами, ея удивительными черными глазами, все еще сохраняющими юношескій блескъ, несмотря на то что они смотрятъ на міръ уже семьдесятъ лѣтъ? Кто не чувствовалъ прелести ея прямой, свободно текущей рѣчи, ея неистощимой веселости, ея добродушно-граціознаго обращенія? Гдѣ найти такого отшельника который не былъ бы знакомъ хоть по слухамъ съ фантастическою оригинальностью ея идей, съ ея великодушною готовностью помочь всякому начинающему таланту въ какомъ бы то ни было родѣ, съ ея добрыми дѣлами, съ ея всегдашнею готовностью помочь ближнему, готовностью которую не можетъ притулить никакая неблагодарность? Всякій слышалъ объ этой популярной старой леди, о бездѣтной вдовѣ давно забытаго лорда. Всякій знаетъ леди Дженету Рой.

Но кто знаетъ красивую молодую женщину сидящую по правую руку отъ нея? Рѣшительно никто не знаетъ.

На ней надѣто сѣрое поплиновое платье, отдѣланное зеленымъ бархатомъ, и темнокрасная лента на шеѣ. Она почти такъ же высока какъ леди Дженета, и фигура ея отличается красотой и граціей, рѣдко встрѣчающимися въ женщинахъ выше средняго роста. Судя по врожденному величію въ манерѣ держать голову и по выраженію ея грустныхъ сѣрыхъ глазъ, люди вѣрящіе въ благородство крови приняли бы ее также за знатную женщину. Но, увы! она только компаньйонка леди Дженеты. Ея голова, увѣнчанная прекрасными свѣтло-каштановыми волосами, почтительно наклоняется, когда леди Дженета заговариваетъ съ ней. Ея прекрасная, твердая рука безпрерывно предупреждаетъ малѣйшія потребности леди Дженеты. Старая дама обращается съ ней какъ съ пріемною дочерью. Но благодарность молодой особы всегда выражается какою-то сдержанностью; въ ея улыбкѣ, когда она отвѣчаетъ на задушевный смѣхъ леди Дженеты, всегда просвѣчиваетъ грусть. Развѣ что-нибудь не благополучно подъ спокойною поверхностью? Нѣтъ ли у нея какого-нибудь страданія душевнаго или физическаго? Что съ ней?

Она страдаетъ тайными угрызеніями совѣсти. Это нѣжное и прекрасное созданіе томится подъ медленною пыткой безпрерывнаго самоосужденія.

Хозяйкѣ дома и всѣмъ его обитателямъ и посѣтителямъ она извѣстна какъ Грація Розберри, осиротѣлая родственница леди Дженеты Рой. Себѣ самой она извѣстна какъ бродяга съ лондонскихъ улицъ призрѣнная Лондонскимъ пріютомъ, какъ погибшая женщина укравшая себѣ домъ и имя -- послѣ долгихъ попытокъ заслужить ихъ честно. Вотъ она сидитъ омраченная своею ужасною тайной, облеченная чужою личностью, занимающая чужое мѣсто. Мерси Меррикъ стоило только осмѣлиться чтобы сдѣлаться Граціей Розберри. Она осмѣлилась и сдѣлалась Граціей Розберри около четырехъ мѣсяцевъ тому назадъ.

Въ эту минуту, пока леди Дженета говоритъ съ Гораціемъ Гольмкрофтомъ, нѣчто сказанное ими заставило ее задуматься о первомъ роковомъ шагѣ вовлекшемъ ее въ обманъ.

Какъ удивительно легко было ей выдать себя за Грацію Розберри! Леди Дженета съ перваго взгляда плѣнилась ея благороднымъ, интереснымъ лицомъ. Не надо было представлять украденныя письма, не надо было разказывать приготовленную исторію. Старая дама отложила въ сторону письма, не развернувъ ихъ, и прервала разказъ на первыхъ словахъ. "Лицо ваше достаточная рекомендація, душа моя, отецъ вашъ не можетъ сказать за васъ ничего такого чего уже не сказали вы сами". Таково было привѣтствіе которое съ самаго начала поставило ее твердо въ ея ложномъ положеніи. Благодаря ея собственному опыту и дневнику событій въ Римѣ, на вопросы о ея жизни въ Канадѣ и о болѣзни полковника Розберри у нея были готовые отвѣты, которые могли бы обезоружить сразу всякое подозрѣніе, еслибъ оно существовало. Пока настоящая Грація медленно возвращалась къ жизни въ нѣмецкомъ госпиталѣ, ложная Грація была представлена друзьямъ леди Дженеты какъ родственница хозяйки Маблеторпъ-Гауса. До сихъ поръ ложная Грація была въ полной увѣренности что настоящая Грація умерла и лежитъ въ могилѣ. Насколько ей было теперь извѣстно, она могла прожить жизнь въ полной безопасности, уважаемою, извѣстною и любимою, въ томъ положеніи которымъ она овладѣла обманомъ.

Она встала изъ-за стола. Главнымъ мученіемъ ея жизни было бороться съ воспоминаніями преслѣдовавшими ее безпрерывно, какъ они преслѣдовали ее теперь. Память была ея злѣйшимъ врагомъ; единственнымъ средствомъ спастись отъ нея было перемѣнить мѣсто и занятіе.

-- Могу я пойти въ оранжерею, леди Дженета? сказала она.

-- Конечно, другъ мой.

Она поклонилась своей покровительницѣ, поглядѣла съ минуту съ пристальнымъ и сострадательнымъ вниманіемъ на Горація Гольмкрофта и, пройдя медленно комнату, ушла въ зимній садъ. Горацій слѣдилъ за ней глазами съ выраженіемъ смѣшаннаго восхищенія и неодобренія. Когда она скрылась, восхищеніе пропало, неодобреніе осталось. Лицо молодаго человѣка омрачилось, онъ сидѣлъ молча ворочая вилкой остатки кушанья на своей тарелкѣ.

-- Возьмите еще французскаго паштета, Горацій, сказала леди Дженета.

-- Нѣтъ, благодарю васъ.

-- Или цыпленка.

-- И цыпленка не хочу.

-- Такъ ничто не соблазнитъ васъ?

-- Я выпью еще немного вина если позволите.

Онъ наполнилъ свой стаканъ кларетомъ (въ пятый или шестой разъ) и выпилъ его залпомъ. Блестящіе глаза леди Дженеты слѣдили за нимъ съ насмѣшливымъ вниманіемъ; многорѣчивый языкъ леди Дженеты высказалъ по обыкновенію откровенно то что было у нея на душѣ.

-- Кенсингтонскій воздухъ, повидимому, не совсѣмъ полезенъ вамъ, мой молодой другъ, сказала она.-- Чѣмъ дольше вы гостите у меня, тѣмъ чаще вы наполняете свой стаканъ и тѣмъ скорѣе опорожняете свой портсигаръ. Это дурные признаки въ молодомъ человѣкѣ. Вы пріѣхали ко мнѣ раненымъ и больнымъ. Я на вашемъ мѣстѣ не стала бы рисковать собою только изъ-за того чтобъ описать битву въ газетахъ. Но о вкусахъ не спорятъ. Не больны ли вы опять? Не мучаетъ ли васъ опять ваша рана?

-- Нисколько.

-- Такъ вы не въ духѣ?

Горацій Гольмкрофтъ опустилъ вплку, облокотился локтями на столъ и отвѣчалъ:

-- Ужасно!

Даже терпимость леди Дженеты имѣла предѣлы. Она могла простить всякій проступокъ, кромѣ проступковъ противъ благовоспитанности. Она вооружилась ближайшимъ орудіемъ лопавшимся ей подъ руку, столовою ложкой, и хлопнула молодаго человѣка по ближайшей къ ней рукѣ.

-- Мой столъ не клубный столъ, сказала старушка.-- Поднимите голову. Не глядите на вилку, глядите на меня. Я никому не позволяю быть не въ духѣ въ моемъ домѣ. Я считаю это оскорбленіемъ. Если наша спокойная жизнь вамъ не нравится, скажите это прямо и уѣзжайте куда угодно. Мнѣ кажется что вы могли бы найти себѣ какое-нибудь занятіе, еслибы захотѣли поискать. Нечего улыбаться. Я не желаю видѣть ваши зубы, я желаю отвѣта.

Горацій согласился что занятіе онъ могъ бы себѣ найти. Война между Франціей и Германіей, замѣтилъ онъ, все еще продолжается, и редакція газеты предлагала опять употребить его въ качествѣ военнаго корреспондента.

-- Не говорите о газетахъ и о войнѣ! воскликнула леди Дженета съ гнѣвомъ, въ этотъ разъ неподдѣльнымъ.-- Я не терплю газетъ! Я не допускаю ихъ въ мой домъ. Я возлагаю на нихъ всю отвѣтственность за кровь пролитую Французами и Нѣмцами.

Горацій смотрѣлъ съ изумленіемъ. Старушка говорила очевидно серіозно.

-- Что вы хотите сказать? спросилъ онъ.-- Развѣ газеты виноваты въ войнѣ?

-- Виноваты, отвѣчала леди Дженета.-- Еще бы! Вы не понимаете эпохи въ которую живёте. Развѣ въ наше время кто-нибудь дѣлаетъ что-нибудь не желая чтобъ его поступокъ былъ объявленъ въ газетахъ? Я подписываюсь на доброе дѣло, ты получаешь похвальный аттестатъ, онъ говоритъ проповѣдь, мы терпимъ непріятность, вы дѣлаете открытіе, они идутъ въ церковь и вѣнчаются. И я, ты, онъ, мы, вы, они, -- всѣ хотимъ одного и того же, мы хотимъ чтобъ это было объявлено въ газетахъ. Развѣ короли, солдаты и дипломаты составляютъ исключеніе изъ общаго правила? Никогда! Я говорю вамъ не шутя что еслибы всѣ европейскія газеты единогласно рѣшили не упоминать въ печати ни однимъ словомъ о Франко-Германской войнѣ, я твердо убѣждена что война давно бы окончилась, по недостатку поощренія. Пусть перо перестанетъ прославлять мечъ, и я напередъ знаю каковъ будетъ результатъ. Не будетъ отчетовъ -- не будетъ битвъ.

-- Вашъ взглядъ имѣетъ достоинство несомнѣнной новизны, сказалъ Горацій.-- Не позволите ли вы обнародовать его въ газетахъ?

Леди Дженета поразила своего молодаго друга его же собственнымъ оружіемъ.

-- Развѣ я живу не въ послѣдней половинѣ девятнадцатаго вѣка? возразила она.-- Обнародовать въ газетахъ, сказали вы? Непремѣнно, Горацій, и крупнымъ шрифтомъ, если любите меня.

Горацій перемѣнилъ тему разговора.

-- Вы осуждаете меня за то что я не въ духѣ, сказалъ онъ,-- и приписываете это тому что мнѣ наскучила моя спокойная жизнь въ Маблеторпъ-Гаусѣ. Вы ошибаетесь, леди Дженета. Онъ взглянулъ въ сторону оранжереи, и лицо его омрачилось опять.-- Дѣло въ томъ что я недоволенъ Граціей, сказалъ онъ.

-- Что же такое сдѣлала Грація?

-- Она продолжаетъ упрямиться. Никакими средствами нельзя заставить ее назначить день нашей свадьбы..

Это было дѣйствительно такъ. Мерси была настолько неблагоразумна чтобы полюбить его и обѣщать быть его женой, но Мерси не была настолько безчестна чтобы выйти за него подъ чужимъ именемъ и не открывъ ему своего прошлаго. Прошло около четырехъ мѣсяцевъ съ тѣхъ поръ какъ Горацій былъ ранецъ и принужденъ возвратиться на родину, и получивъ приглашеніе погостить въ Маблеторпъ-Гаусѣ (будучи школьникомъ онъ проводилъ праздники подъ кровлей леди Дженеты), встрѣтилъ здѣсь прекрасную Англичанку которой оказалъ услугу во Франціи. Проводя праздное время съ утра до ночи въ обществѣ Мерси, онъ скоро убѣдился что сильное впечатлѣніе которое она произвела на него во французской хижинѣ превратилась въ любовь.

Спустя мѣсяцъ послѣ того какъ онъ поселился въ одномъ домѣ съ ней, Горацій, заговорилъ о своей любви и замѣтилъ что ему платятъ взаимностью. Съ этихъ поръ ему стоило только настаивать на своемъ, чтобы достигнуть своей цѣли. Согласіе было дано, но на этомъ остановились его успѣхи. Никакими убѣжденіями и просьбами не могъ онъ заставить свою невѣсту назначить день свадьбы. Такое упрямство казалось необъяснимымъ. У нея не было близкихъ родственниковъ отъ которыхъ она могла бы ждать совѣта, а мать и сестры Горація охотно принимали ее въ свою семью, какъ родственницу леди Дженеты. Горацій былъ единственный сынъ и получилъ послѣ смерти отца хорошее имѣнье съ хорошимъ доходомъ. Съ обѣихъ сторонъ не было рѣшительно никакихъ препятствій которыя могли бы помѣшать молодымъ людямъ обвѣнчаться лишь только будетъ готовъ брачный контрактъ. Но единственно вслѣдствіе непонятняго желанія невѣсты помолвка ихъ должна была повидимому быть долгою.

-- Можете вы объяснить причину поведенія Граціи? спросила леди Дженета. Лицо ея измѣнилось при этомъ вопросѣ; она казалась сильно смущенною.

-- Мнѣ непріятно говорить это вамъ, сказалъ Горацій,-- но я опасаюсь что она имѣетъ причину которую ей тяжело сказать вамъ и мнѣ.

Леди Дженета омрачилась.

-- Изъ чего вы это заключаете? спросила она.

-- Я заставалъ ее нѣсколько разъ въ слезахъ, началъ Горацій.-- Иногда среди самаго веселаго разговора она внезапно измѣняется въ лицѣ и умолкаетъ. Вотъ сейчасъ, когда она встала изъ-за стола, она взглянула на меня ужасно странно, какъ будто жалѣя меня. Что все это значитъ?

Отвѣтъ Горація, вмѣсто того чтобъ усилить безпокойство леди Дженеты, повидимому смягчилъ его. Горацій не замѣтилъ ничего такого что было бы новостью для нея.

-- Глупый вы человѣкъ, сказала она.-- Для меня причина совершенно ясна. Грація въ послѣднее время была не совсѣмъ здорова. Докторъ совѣтуетъ перемѣнить климатъ. Я увезу ее съ собой.

-- Было бы полезнѣе для достиженія цѣли еслибъ я увезъ ее съ собой, возразилъ Горацій.-- Она можетъ-быть согласилась бы на это, еслибы вы употребили свое вліяніе. Не попробуете ли вы уговорить ее? Моя мать и сестры писали ей, но безъ всякаго результата. Сдѣлайте мнѣ величайшее изъ одолженій, поговорите съ ней сегодня. Онъ остановился и овладѣвъ рукою леди Дженеты пожалъ ее съ мольбою во взглядѣ.-- Вы были всегда такъ добры со мной, сказалъ онъ ей, пожимая опять ея руку.

Старушка взглянула на него. Въ лицѣ Горація Гольмкрофта было безспорно много привлекательнаго. Многія женщины могли бы позавидовать его цвѣту лица, его блестящимъ голубымъ глазамъ и мягкому оттѣнку его свѣтлыхъ саксонскихъ волосъ. Мущина, въ особенности хорошій физіономистъ, могъ бы замѣтить въ очертаніи его лба и въ линіяхъ верхней губы признаки природы мелкой и ограниченной, склонной къ сильнымъ предразсудкамъ и способной держаться этихъ предразсудковъ, если даже будетъ очевидно доказано что они ложны. На взглядъ женщинъ эти недостатки были скрыты прекрасною наружностью и граціозною любезностью манеръ. Для леди Дженеты онъ былъ дорогъ не только по своимъ личнымъ качествамъ, но и по старымъ воспоминаніямъ. Отецъ его былъ однимъ изъ ея поклонниковъ во дни ея молодости. Обстоятельства разлучили ихъ. Ея бракъ съ другимъ былъ бездѣтный. Когда Горацій приходилъ къ ней мальчикомъ изъ школы, она тѣшилась мыслью (слишкомъ странною чтобъ быть сообщенною хоть одному живому существу) что онъ могъ бы быть ея сыномъ, и что онъ былъ бы ея сыномъ, еслибъ она вышла за его отца. Она улыбнулась обворожительно, несмотря на свою старость, и уступила какъ уступила бы матъ, когда молодой человѣкъ взялъ ея руку и попросилъ принять участіе въ его горѣ.

-- Такъ вы хотите чтобъ я поговорила съ Граціей, сказала она, и въ ея голосѣ и манерахъ появилась мягкость вовсе не свойственная хозяйкѣ Маблеторпъ-Гауса. Горацій понялъ что достигъ своей цѣли. Онъ поспѣшно всталъ и обратилъ взоръ по направленію къ оравжереѣ. Лицо его сіяло надеждой. Леди Дженета (съ душою полною воспоминаніями объ его отцѣ) бросила на него послѣдній взглядъ, вздохнула о невозвратномъ прошломъ и овладѣла собою.

-- Идите въ курильную комнату, сказала, она. толкнувъ его къ двери -- Убирайтесь и удовлетворите сильнѣйшую страсть девятнадцатаго вѣка. Горацій попытался выразить благодарность.-- Идите курить, было все что она сказала, толкая его въ двери.-- Идите курить.

Оставшись одна, леди Дженета въ раздумьи прошлась по комнатѣ.

Неудовольствіе Горація было вполнѣ естественно. Поведеніе его невѣсты не имѣло дѣйствительно никакого оправданія. Имѣла ли она особую причину откладывать свадьбу или причиною было то что она еще не совсѣмъ рѣшилась выйти за Горація, во всякомъ случаѣ необходимо было добиться отъ нея какого-нибудь рѣшительнаго отвѣта. Затрудненіе состояло въ томъ какъ это сдѣлать не обидѣвъ ея. "Не понимаю я нынѣшнихъ молодыхъ женщинъ", думала леди Дженета. "Въ мое время женщина, полюбивъ мущину, готова была обвѣнчаться съ нимъ немедленно. А теперь? Если мы живемъ въ вѣкъ прогресса, женщины теперь должны быть въ этомъ отношеніи еще уступчивѣе чѣмъ были прежде."

Дойдя своимъ собственнымъ процессомъ индукціи до этого неизбѣжнаго заключенія, леди Дженета рѣшилась испытать силу своего вліянія и дѣйствовать безъ приготовленій.

-- Грація! крикнула она, подойдя къ двери оранжереи.

На зеленомъ фонѣ зимняго сада показалась высокая фигура въ сѣромъ платьѣ.

-- Вы звали меня, миледи?

-- Да, мнѣ нужно поговорить съ вами. Подите сюда.

Съ этими словами леди Дженета подошла къ дивану и усадила рядомъ съ собой свою компаньйонку.

ГЛАВА VII.
Человѣкъ приближается.

-- Вы очень блѣдны сегодня, дитя мое.

Мерси тяжело вздохнула.

-- Я не совсѣмъ здорова, отвѣчала она, -- малѣйшій, шумъ меня пугаетъ. Перейдя съ одной стороны комнаты на другую я уже чувствую утомленіе.

Леди Дженета ласково потрепала ее по плечу.

-- Мы попробуемъ не поможетъ ли вамъ перемѣна климата. Куда бы намъ уѣхать? На континентъ или къ морю?

-- Миледи слишкомъ добры со мной.

-- Съ вами нельзя быть слишкомъ доброю.

Мерси оживилась. Румянецъ восхитительно набѣжалъ на ея блѣдное лицо.

-- О! воскликнула она съ жаромъ:-- скажите это опять.

-- Сказать это опять? повторила леди Дженета съ изумленіемъ.

-- Да, не считайте меня навязчивою; считайте меня только тщеславною. Я готова слушать безъ конца какъ вы говорите что полюбили меня. Правда ли что мое присутствіе въ вашемъ домѣ доставляетъ вамъ удовольствіе? Всегда ли я вела себя хорошо съ тѣхъ поръ какъ съ вами?

(Единственнымъ извиненіемъ обмана, если извиненіе возможно, могъ быть утвердительный отвѣтъ на эти вопросы. Услыхать что настоящая Грація была бы не болѣе ея достойна ласки съ которою ее встрѣтили въ Маблеторпъ-Гаусѣ было конечно не бездѣлицей.)

Леди Дженета была частью тронута, частью удивлена необыкновенною просьбой своей молодой компаньйонки.

-- Хорошо ли вы вели себя? повторила она.-- Вы говорите точно вы дитя, другъ мой.

Она взяла ласково ея руку и продолжала далѣе серіознымъ тономъ:

-- Я могу сказать безъ преувеличенія, Грація, что благословляю тотъ день когда вы прибыли ко мнѣ. Мнѣ кажется что еслибы вы были моею родною дочерью, я не могла бы любить васъ больше чѣмъ люблю теперь.

Мерси внезапно отвернула голову въ сторону, чтобы скрыть лицо. Леди Дженета, все еще державшая ея руку, почувствовала что она дрожитъ.

-- Что съ вами? спросила она своимъ рѣзкимъ прямымъ тономъ.

-- Я только очень благодарна вамъ, миледи, -- больше ничего.

Отвѣть этотъ былъ произнесенъ чуть слышнымъ, прерывистымъ голосомъ. Лицо ея было все еще обращено въ противоположную сторону отъ леди Дженеты. "Чѣмъ я могла довести ее до такого состоянія?" недоумѣвала старушка. "Или она въ слишкомъ чувствительномъ расположеніи духа сегодня? Если такъ, то теперь самое время замолвить слово за Горація." Имѣя въ виду эту прекрасную цѣль, леди Дженета направилась къ ней со всею необходимою осторожностью.

-- Мы такъ сжились другъ съ другомъ, начала она, -- что намъ обѣимъ было бы не легко разстаться, а мнѣ въ особенности. Что буду я дѣлать, Грація, когда придетъ день разлуки съ моею пріемною дочерью?

Мерси встрепенулась и открыла лицо. На глазахъ ея стояли слезы.

-- Для чего же намъ разставаться? спросила она испуганнымъ голосомъ.

-- Какъ будто вы не знаете! воскликнула леди Дженета.

-- Право не знаю. Скажите.

-- Спросите у Горація.

Послѣдній намекъ былъ слишкомъ ясенъ чтобъ остаться не понятымъ. Мерси опустила голову. Леди Джене за смотрѣла на нее съ недоумѣніемъ.

-- Нѣтъ ли между вами и Гораціемъ какого-нибудь недоразумѣнія? спросила она.

-- Никакого.

-- Вы знаете свое сердце, дитя мое. Вы, вѣроятно, не поощрили бы Горація еслибы не любили его.

-- О, конечно нѣтъ.

-- Однако....

Въ первый разъ съ тѣхъ поръ какъ онѣ узнали другъ друга Мерси рѣшалась прервать свою благодѣтельницу.

-- Милая леди Дженета, сказала она заискивающимъ тономъ,-- я не хочу спѣшить замужествомъ; мы успѣемъ поговорить объ этомъ послѣ. Вы хотѣли о чемъ-то поговорить со мной. О чемъ же?

Не легко было сбить съ толку леди Дженету, но на послѣдній вопросъ она не могла отвѣтить. Послѣ всего случившагося, ея молодая компаньйонка даже не подозрѣвала о чемъ съ ней хотятъ поговорить "Изъ чего созданы современныя женщины?" подумала старушка, рѣшительно не зная что сказать. Мерси, съ своей стороны, ждала съ невозмутимымъ терпѣніемъ, только усиливавшимъ затруднительность положенія. Молчаніе грозило положить внезапный и преждевременный конецъ начавшемуся разговору, когда дверь библіотеки отворилась, и вошелъ слуга, неся письмо на серебряномъ подносѣ

Досада, начинавшая пробуждаться въ леди Дженетѣ, тотчасъ же обратилась на слугу:

-- Что вамъ нужно? спросила она рѣзко.-- Развѣ я звонила?

-- Письмо, миледи. Посланный ждетъ отвѣта.

Слуга подалъ свой подносъ съ письмомъ и удалился.

Леди Дженета взглянула съ удивленіемъ на почеркъ адреса.

-- Вы меня извините, другъ мой, сказала она съ своею старомодною учтивостью, прежде чѣмъ распечатала письмо. Мерси отвѣтила и удалилась на другую сторону комнаты, не подозрѣвая что прибытіе этого письма составляетъ кризисъ въ ея жизни. Леди Дженета надѣла очки. "Странно что онъ уже вернулся", приговорила она, бросая на столъ пустой конвертъ.

Письмо состояло изъ нижеприведенныхъ строкъ; авторъ былъ никто иной какъ проповѣдникъ пріютской церкви.

"Дорогая тетушка.

"Я возвратился въ Лондонъ раньше чѣмъ предполагалъ. Мой другъ ректоръ сократилъ свой отдыхъ и принялся опять за отправленіе своихъ обязанностей. Боюсь что вы осудите меня, когда узнаете причину ускорившую его возвращеніе. Чѣмъ скорѣе я открою это вамъ, тѣмъ мнѣ будетъ легче. Притомъ у меня есть особая причина желать увидаться съ вами какъ можно скорѣе. Могу я послѣдовать за моимъ письмомъ въ Маблеторпъ-Гаусъ? И позволите ли вы представить вамъ одну женщину, совершенно вамъ незнакомую, которою я интересуюсь? Пожалуста отвѣтьте съ посланнымъ "да", и этимъ вы, очень обяжете вашего любящаго племянника

"Юліана Грея."

Леди Дженета перечла подозрительно фразу въ которой говорилось о незнакомой ей женщинѣ.

Юліанъ Грей былъ ея единственнымъ оставшимся въ живыхъ племянникомъ, сыномъ любимой и уже умершей сестры. Онъ не могъ бы разчитывать на расположеніе своей гетки, которая питала сильнѣйшее отвращеніе къ его политическимъ и религіознымъ мнѣніямъ, еслибы не его сильное сходство съ матерью. Это сходство говорило за него въ глазахъ леди Дженеты, а его ранняя извѣстность, какъ писателя и оратора, внушала ей гордость, и благодаря этимъ смягчающимъ обстоятельствамъ, также какъ и неизмѣнному добродушію Юліана, тетка и племянникъ обыкновенно встрѣчались друзьями. Несмотря на то что она называла его "отвратительными воззрѣніями", леди Дженета настолько интересовалась Юліаномъ чтобы заинтересоваться и таинственною женщиной о которой онъ писалъ. Не намѣренъ ли онъ жениться? Не сдѣлалъ ли онъ уже выбора? А если сдѣлалъ, окажется ли избранная имъ женщина достойною быть принятою въ ихъ семейство? На пріятномъ лицѣ леди Дженеты выразились признаки сомнѣнія, когда она задала себѣ послѣдній вопросъ. Либеральныя убѣжденія Юліана способны были доводить его до опасныхъ крайностей. Тетка покачала мрачно головой, встала съ дивана и направилась къ двери библіотеки.

-- Я сейчасъ вернусь, Грація, сказала она, остановившись на минуту.-- Мнѣ нужно написать отвѣтъ племяннику.

Мерси подошла къ ней съ восклицаніемъ удивленія.

-- Племяннику, повторила она.-- Миледи никогда не говорили мнѣ что у васъ есть племянникъ.

Леди Дженета засмѣялась.

-- А по вашему мнѣнію мнѣ слѣдовало бы имѣть это постоянно на языкѣ и повторять безъ конца? сказала она.-- Но у насъ было такъ много другихъ предметовъ для разговора и, сказать правду, я не охотно говорю о моемъ племянникѣ. Не подумайте что я не люблю его; мнѣ только противны его принципы, другъ мой. Впрочемъ судите о немъ сами. Онъ придетъ сегодня. Подождите здѣсь. Мнѣ еще надо поговорить съ вами о Гораціи.

Мерси отворила предъ ней дверь библіотеки и, оставшись одна, начала въ раздумьи ходить по комнатѣ.

Не о племянникѣ ли леди Дженеты думала она? Нѣтъ. Леди Дженета, говоря о своемъ племянникѣ, не назвала его по имени, и Мерси еще не знала кто онъ. Умъ ея былъ занятъ словами которыя сказала ей леди Дженета въ началѣ ихъ разговора: "Я могу сказать безъ преувеличенія, Грація, что благословляю тотъ день когда вы прибыли ко мнѣ." Съ минуту воспоминанія объ этихъ словахъ были успокоительнымъ бальзамомъ для ея больной души. Сама Грація Розберри можетъ-быть не заслужила бы того что заслужила она. Во въ слѣдующую минуту ею овладѣлъ ужасъ, при мысли объ успѣшности ея обмана. Сознаніе унизительности такого поступка никогда не было въ ней такъ сильно какъ въ эту минуту. Еслибъ она могла открыть истину, еслибъ она могла честно наслаждаться своею тихою жизнію въ Маблеторлъ-Гаусѣ, какою благодарною, счастливою женщиной могла бы она быть. Можно ли было надѣяться что ея безупречное поведеніе въ домѣ ея благодѣтельницы послужитъ ей оправданіемъ? Нѣтъ! Здравый смыслъ предупредилъ ее что это было бы тщетною надеждой. Положеніе давшее ей возможность заслужить расположеніе леди Дженеты,-- заслужить честно,-- было занято обманомъ. Этого ничто не могло измѣнить, ничто не могло оправдать. Мерси вынула носовой платокъ, вытерла безполезныя слезы и допыталась думать о чемъ-нибудь другомъ. Что сказала леди Дженета уходя въ библіотеку? Она сказала что вернется поговорить о Гораціи. Мерси догадалась о чемъ будетъ разговоръ; она хорошо знала чего хотѣлъ отъ нея Горццій. Какъ ей выйти изъ своего затруднительнаго положенія? Какъ ей поступить? Могла ли она допустить чтобы человѣкъ который любилъ ее, котораго она любила, женился, ничего не подозрѣвая, на такой женщинѣ какъ она? Нѣтъ, она обязана была предупредить его. Но какъ? Могла ли она разбить его сердце, могла ли она произнести ужасныя слова, которыя разлучили бы ихъ на вѣки? "Я не могу сказать это ему, и не скажу!" прошептала она страстно. "Одинъ стыдъ убьетъ меня!" Но лишь только эти слова вырвались у нея, какъ чувства ея измѣнились. Злобное презрѣніе къ лучшимъ сторонамъ своей натуры,-- самая жалкая форма въ какой только можетъ выразиться женское страданіе,-- наполнило ея душу своею ядовитою горечью. Она сѣла на диванъ. Глаза ея сверкали, щеки пылали злобнымъ румянцемъ. "Чѣмъ я хуже другой женщины?" подумала она. "Другая женщина вышла бы за него изъ-за его денегъ." Но въ слѣдующую минуту жалкая недостаточность оправданія обнаружилась съ поразительною ясностью. Она закрыла лицо руками и нашла облегченіе въ томъ въ чемъ уже не разъ находила его -- въ безпомощной покорности отчаянія. "О, зачѣмъ я не умерла прежде чѣмъ вошла въ этотъ домъ! О, еслибъ я могла умереть въ эту минуту."

Не разъ уже кончалась такъ ея душевная борьба; такъ кончилась она и теперь.

Дверь билліардной тихо отворилась. Горацій ждалъ узнать о результатѣ вмѣшательства леди Дженеты, пока не вышелъ изъ терпѣнія.

Онъ осторожно заглянулъ въ комнату, намѣреваясь удалиться незамѣченнымъ, если совѣщаніе еще продолжается. Отсутствіе леди Дженеты заставило его предположить что оно окончено. Не его ли дожидается, сидя одна, его невѣста? Онъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ въ ея сторону. Она не шевельнулась, она сидѣла погруженная въ свои думы. Не онъ ли былъ предметомъ этихъ думъ? Онъ подвинулся къ ней еще немного и назвалъ ее по имени.

-- Грація!

Она вскочила со слабымъ крикомъ.

-- Пожалуста никогда не пугайте меня, сказала она раздражительно и сѣла опять на диванъ.-- Малѣйшій испугъ производитъ во мнѣ страшное сердцебіеніе.

Горацій извинился съ покорностью влюбленнаго, но ея нервное раздраженіе трудно было успокоить. Она молчала и сидѣла отвернувшись отъ него. Нисколько не подозрѣвая о пароксизмѣ душевнаго страданія, который она только-что вынесла, Горацій сѣлъ рядомъ съ ней и ласково спросилъ ее видѣлась ли она съ леди Дженетой. Она отвѣчала утвердительно, и въ тонѣ ея голоса слышалось нетерпѣніе, которое показало бы болѣе опытному человѣку что ее не слѣдуетъ разспрашивать пока она не успокоится. Горацій былъ молодъ и утомленъ тревогой, которую выдержалъ въ сосѣдней комнатѣ. Онъ имѣлъ неосторожность задать ей слѣдующій вопросъ.

-- Говорила вамъ что-нибудь леди Дженета?...

Она не дала ему докончить.

-- Это вы упросили леди Дженету уговорить меня назначить день свадьбы, накинулась она на него.-- Я вижу это по вашему лицу.

Какъ ни ясно было въ этотъ разъ предостереженіе, Горацій не понялъ его.

-- Не сердитесь, сказалъ онъ добродушно,-- Что вы находите дурнаго въ томъ что я попросилъ леди Дженету походатайствовать за меня. Всѣ мои старанія убѣдить васъ были тщетны. Моя мать и сестры просили за меня, но вы не обратили никакого вниманія...

Она не выдержала. Она топнула ногой съ истерическимъ раздраженіемъ.

-- Мнѣ надоѣло слушать о вашей матери и сестрахъ! воскликнула она.-- Вы только о нихъ и говорите.

Можно было сдѣлать еще только одну ошибку въ обращеніи съ ней, и Горацій сдѣлалъ эту ошибку. Онъ обидѣлся и всталъ съ дивана. Его мать и сестры были высокими авторитетами въ его мнѣніи; онѣ были для него, каждая въ своемъ родѣ, идеаломъ женскаго совершенства. Онъ удалился на другую стброну комнаты и сдѣлалъ Граціи строжайшій упрекъ, какой только могъ придумать въ ту минуту.

-- Хорошо было бы, Грація, сказалъ онъ,-- еслибы вы слѣдовали примѣру моей матери и сестеръ. Онѣ не имѣютъ обыкновенія мучить тѣхъ кого любятъ.

Судя повидимому, упрекъ не произвелъ на его невѣсту ни малѣйшаго дѣйствія. Въ душѣ ея было горькое чувство, почерпнутое въ ея жалкомъ прошломъ и заставлявшее ее возмущаться противъ обыкновенія Горація восхвалять своихъ родственницъ. "Мнѣ противно слушать", думала она, "о добродѣтеляхъ женщинъ которыя не подвергались никогда искушенію. Какая заслуга въ томъ что онѣ живутъ честно, если жизнь ихъ есть вѣчная смѣна радостей и удовольствій? Знала ли когда-нибудь его мать что такое голодъ? Были ли его сестры покинуты безпріютными на улицѣ?" Сердце ея ожесточалось, она начинала считать себя въ правѣ обмануть его, когда онъ начиналъ восхвалять своихъ родственницъ. Неужели онъ никогда не пойметъ что женщина терпѣть не можетъ чтобъ ей ставили въ примѣръ другую женщину? Она взглянула на него съ сердитымъ удивленіемъ. Онъ сидѣлъ у стола повернувшись къ ней спиной, опустивъ голову на руки. Еслибъ онъ въ эту минуту подошелъ къ ней, она оттолкнула бы его; еслибъ онъ заговорилъ съ ней, она отвѣтила бы ему рѣзкимъ возраженіемъ. Но онъ сидѣлъ вдали отъ нея, не говоря ни слова. Молчаніе есть одно изъ сильнѣйшихъ орудій какими обладаетъ мущина противъ женщины которая любитъ его. Грубость она можетъ вытерпѣть. На слова она всегда готова отвѣтить словами. Молчаніе побѣждаетъ ее. Послѣ минутнаго колебанія Мерси встала и подошла смиренно къ столу. Она оскорбила его, она одна была виновата; могъ ли онъ, бѣдный, знать что неумышленно дѣлаетъ ей непріятное? Шагъ за шагомъ она подходила къ нему все ближе и ближе; онъ сидѣлъ неподвижно. Она робко положила руку на его плечо.

-- Простите мнѣ, Горацій, шепнула она ему на ухо.-- Я больна сегодня, я сама не своя. Я говорила не думая. Пожалуста простите.

Не было возможности устоять противъ ласковой нѣжности въ тонѣ голоса и манерахъ сопровождавшей эти слова. Онъ поднялъ голову и взялъ ея руку. Она наклонилась и поцѣловала его въ лобъ.

-- Получила я прощеніе? спросила она.

-- О, милая моя, сказалъ онъ,-- еслибы вы знали какъ я люблю васъ.

-- Я знаю, отвѣчала она нѣжно, поправляя его растрепанные волосы.

Они были совершенно поглощены другъ другомъ, иначе должны бы были замѣтить въ эту минуту что дверь библіотеки отворилась.

Леди Дженета написала отвѣтъ своему племяннику и возвратилась, вѣрная своему обѣщанію походатайствовать за Горація. Первое что ей бросилось въ глаза былъ ея кліентъ ходатайствовавшій самъ за себя съ очевиднымъ успѣхомъ. Она тихо затворила дверь и предоставила влюбленныхъ самимъ себѣ.

Горацій возвратился съ неблагоразумною настойчивостью къ вопросу о свадьбѣ. При первыхъ произнесенныхъ имъ сло вахъ, она отодвинулась отъ него, но грустно, а не гнѣвно.

-- Оставьте это сегодня, сказала она.-- Я нездорова.

Онъ всталъ и посмотрѣлъ на нее съ безпокойствомъ.-- Можно мнѣ будетъ возобновить этотъ разговоръ завтра?

-- Да, до завтра.

Она возвратилась къ дивану и заговорила о другомъ.

-- Какъ долго не возвращается леди Дженета, сказала она.

Горацій притворился какъ сумѣлъ что и его интересуетъ долгое отсутствіе леди Дженеты.

-- Куда она ушла отъ васъ? спросилъ онъ, стоя за сливкой дивана, наклонившись къ своей невѣстѣ.

-- Она ушла въ библіотеку, чтобы написать записку своему племяннику. Кстати, кто ея племянникъ?

-- Неужели вы не знаете?

-- Не знаю.

-- Вы, безъ сомнѣнія, слышали о немъ, сказалъ Горацій -- Племянникъ леди Дженеты человѣкъ извѣстный. Горацій замолчалъ и наклонившись къ ней ближе поднялъ съ ея плеча локонъ и прижалъ его къ губамъ.-- Имя племянника леди Дженёты, продолжалъ онъ,-- Юліанъ Грей.

Она вскочила съ мѣста и повернулась къ нему съ нескрываемымъ ужасомъ и какъ бы не вѣря своимъ ушамъ.

Горацій былъ пораженъ изумленіемъ.-- Милая моя! воскликнулъ онъ.-- Чѣмъ я могъ такъ испугать васъ?

-- Племянникъ леди Дженеты Юліанъ Грей, повторила она,-- а я узнаю это только теперь!

Недоумѣніе Горація возрастало.-- Почему же это такъ поражаетъ васъ, милая моя? спросилъ онъ.

Такое извѣстіе могло бы поразить всякую женщину въ такомъ положеніи и съ такимъ характеромъ. Присвоеніе себѣ личности Граціи Розберри внезапно получило въ глазахъ Мерси новый видъ -- видъ предопредѣленія. Оно привело ее безъ ея вѣдома въ домъ гдѣ ей предстояло встрѣтиться съ пріютскимъ проповѣдникомъ. Онъ придетъ -- человѣкъ имѣвшій вліяніе на всю ея жизнь. Не придетъ ли съ нимъ и день расплаты?

-- Не обращайте на меня вниманія, сказала она слабо.-- Я была больна все утро. Вы это могли замѣтить когда вошли сюда. Одинъ звукъ вашего голоса испугалъ меня. Мнѣ сейчасъ будетъ лучше. Я, кажется, удивила васъ?

-- Мнѣ показалось, Грація, что вы пришли въ ужасъ услыхавъ имя Юліана Грея. Я знаю что онъ знаменитость и я видалъ какъ женщины вздрагивали и устремляли на него глаза когда онъ входилъ въ комнату. Но васъ его имя повидимому поразило паническимъ ужасомъ.

Она овладѣла собою съ отчаяннымъ усиліемъ; она засмѣялась -- жесткимъ, непріятнымъ смѣхомъ -- и остановила его, закрывъ ему ротъ рукой.

-- Вздоръ, сказала она шутливо.-- Какъ будто мистеръ Юліанъ Грей значитъ что-нибудь для меня. Мнѣ уже лучше. Глядите.-- Она повернулась къ нему съ натянутою улыбкой и возвратилась съ притворнымъ равнодушіемъ къ племяннику леди Дженеты.-- Я дѣйствительно слыхала о немъ, сказала она.-- Развѣ вы не знаете что онъ будетъ сегодня здѣсь? Не стойте позади меня, мнѣ такъ неловко говорить съ вами. Сядьте рядомъ со мной.

Онъ повиновался, но она еще не вполнѣ успокоила его. Лицо его все еще сохраняло слѣды недоумѣнія и удивленія. Она продолжала играть свою роль, рѣшившись уничтожить въ немъ всякое подозрѣніе что она имѣетъ тайную причину опасаться Юліана Грея.

-- Опишите мнѣ эту знаменитость, какъ вы его называете, сказала она, взявъ Горація фамильярно подъ руку.-- Каковъ онъ?

Ласковое движеніе и спокойный тонъ произвели свое дѣйствіе на Горація. Лицо его начало проясняться. Онъ, съ своей стороны, отвѣчалъ спокойно.

-- Приготовьтесь увидать одно изъ самыхъ неклерикальныхъ духовныхъ лицъ, сказалъ онъ.-- Юліанъ погибшая овца между своими собратьями и заноза въ боку своего епископа. Онъ проповѣдуетъ въ диссентерскихъ часовняхъ, отказывается отъ всякихъ претензій на авторитетъ и власть духовнаго лица, дѣлаетъ добро по своему собственному плану и твердо намѣренъ не занимать никакихъ должностей въ своей профессіи. Онъ говоритъ что съ него довольно быть архидіакономъ страждущихъ, деканомъ голодныхъ, епископомъ бѣдныхъ. Но при всѣхъ своихъ странностяхъ онъ славный человѣкъ и необыкновенно популярный между женщинами. Онѣ любятъ обращаться къ нему за совѣтами. Хорошо еслибъ и вы это сдѣлали.

Мерси измѣнилась въ лицѣ.

-- Что вы хотите сказать? спросила она рѣзко.

-- Юліанъ славится своимъ даромъ убѣждать, отвѣчалъ Горацій улыбаясь.-- Я увѣренъ что онъ сумѣлъ бы убѣдить васъ назначить день свадьбы. Что если я попрошу Юліана принять участіе во мнѣ, Грація?

Предположеніе это было сдѣлано шутя. Мерси въ своемъ тревожномъ состояніи духа приняла его за серіозное. "Онъ это сдѣлаетъ, если я не помѣшаю ему", подумала она, съ невыразимымъ ужасомъ. Единственнымъ средствомъ помѣшать Горацію обратиться за помощью къ его другу было согласиться на его просьбу прежде чѣмъ другъ его войдетъ въ домъ. Она положила руку на его плечо, она скрыла пожиравшее ее безпокойство подъ видомъ притворнаго кокетства, на которое тяжело было смотрѣть.

-- Не говорите пустяковъ, сказала она весело.-- О чемъ мы говорили предъ тѣмъ какъ коснулись Юліана Грея?

-- Мы удивлялись что сдѣлалось съ леди Дженетой, отвѣчалъ Горацій.

Она нетерпѣливо потрепала его по плечу.

-- Нѣтъ! нѣтъ! То что вы говорили до этого.

Глаза ея дополнили недосказанное. Рука Горація обвила ея талію.

-- Я говорилъ что люблю васъ, отвѣчалъ онъ шепотомъ.

-- Только?

-- А вамъ уже надоѣло это слышать?

Ола улыбнулась обворожительною улыбкой.

-- Очень ли вамъ хочется чтобъ... чтобъ... Она не кончила и отвернулась отъ него.

-- Чтобы вы назначили день свадьбы?

-- Да.

-- Это мое самое горячее желаніе.

-- Правда?

-- Правда!

Наступило молчаніе. Мерси нервно кружила пальцами свою часовую цѣпочку.

-- Какое же время хотите вы назначить? спросила она, устремивъ все свое вниманіе на часовую цѣпочку.

Она никогда не говорила, никогда не смотрѣла такъ какъ говорила и смотрѣла теперь. Горацій боялся вѣрить своему счастію.

-- О, Грація, воскликнулъ онъ,-- вы не шутите со мной?

-- Почему вы думаете что я шучу?

Горацій былъ настолько простодушенъ что отвѣтилъ ей серіозно.

-- Нѣсколько минутъ тому назадъ вы даже не хотѣли мнѣ позволить говорить о нашей свадьбѣ.

-- Какое вамъ дѣло до того что было нѣсколько минутъ тому назадъ? женщины, говорятъ, непостоянны въ своихъ намѣреніяхъ. Это одинъ изъ ихъ недостатковъ.

-- Слава Богу за такіе недостатки! воскликнулъ Горацій.-- Вы не шутя предоставляете мнѣ рѣшитъ?

-- Если вы настаиваете.

Горацій подумалъ съ минуту, припоминая брачные законы.

-- Мы можемъ быть обвѣнчаны, съ оглашеніемъ въ церкви, черезъ двѣ недѣли, сказалъ онъ.-- Я назначаю свадьбу ровно черезъ двѣ недѣли.

Мерси подняла руки, протестуя.

-- Почему нѣтъ? Мой адвокатъ готовъ. Приготовленій никакихъ не придется дѣлать. Вы сказали, когда приняли мое предложеніе, что мы не будемъ праздновать свадьбу.

Мерси принуждена была сознаться что она это дѣйствительно сказала.

-- Мы могли бы обвѣнчаться хоть сейчасъ, еслибы законъ позволилъ. Такъ ровно черезъ двѣ недѣли! Скажите -- да! Онъ притянулъ ее ближе къ себѣ. Она молчала. Маска кокетства, плохо сидѣвшая на ней съ самаго начала, спала совсѣмъ. Ея грустные сѣрые глаза смотрѣли съ состраданіемъ на его оживленное лицо.-- Не смотрите такъ серіозно, сказалъ онъ.-- Скажите только одно маленькое словечко, Грація. Скажите "да".

Она вздохнула и сказала: "да". Онъ страстно поцѣловалъ ее. Она могла высвободиться отъ него только рѣшительнымъ усиліемъ.

-- Оставьте меня, сказала она въ изнеможеніи.-- Пожалуста оставьте меня одну.

Она говорила съ странною настойчивостью и дрожала съ головы до ногъ. Горацій всталъ.

-- Я огыщу леди Дженету, сказалъ онъ:-- Мнѣ хочется показать моей милой старушкѣ что моя веселость возвратилась и объяснить ей причину.

Онъ направился къ двери библіотеки.

-- Вы не уйдете? спросилъ онъ.-- Вы позволите маѣ поговорить съ вами опять когда успокоитесь?

-- Я останусь здѣсь, отвѣчала Мерси.

Удовлетворенный этимъ отвѣтомъ онъ вышелъ изъ комнаты.

Ея руки упали на колѣни, голова тяжело опустилась на подушки дивана. Она чувствовала что всѣ ея душевныя способности притупились, и съ удивленіемъ спросила себя: слитъ она или бодрствуетъ? Дѣйствительно ли она прознесла слово обязавшее ее сдѣлаться женой Горація Гольмкрофта ровно черезъ двѣ недѣли? Двѣ недѣли! Въ это время, еще можетъ случиться что-нибудь такое что помѣшаетъ ей исполнить ея обѣщаніе. Ей удастся можетъ-быть найти какой-нибудь выходъ изъ своего ужаснаго положенія. Какъ бы то ни было и что бы изъ этого не вышло, она этимъ обѣщаніемъ избавилась отъ свиданія наединѣ съ Юліаномъ Греемъ. Она вздрогнула и выпрямилась, когда мысль объ этомъ свиданіи, подавленная на нѣсколько минутъ, овладѣла опять ея умомъ. Ея возбужденное воображеніе представило ей Юліана Грея сидящимъ съ ней въ одной комнатѣ и уговаривающимъ ее по просьбѣ Горація. Онъ, человѣкъ который поразилъ ее до глубины души, когда говорилъ съ каѳедры, и она слушала его (не будучи видима имъ), съ другой стороны часовни, сидитъ рядомъ съ ней, смотритъ на нее своимъ проницательнымъ взглядомъ. Читаетъ въ ея глазахъ ея постыдную тайну, слышитъ ее въ ея голосѣ, чувствуетъ ее въ ея дрожащихъ рукахъ, выпытываетъ ее слово за словомъ, пока несчастная не падаетъ въ изнеможеніи къ его ногамъ съ признаніемъ въ своемъ преступленіи. Голова ея упала опять на подушки дивана, она закрыла лицо руками, въ ужасѣ отъ картины нарисованной ея разстроеннымъ воображеніемъ. Даже теперь, когда она сдѣлала это страшное свиданіе ненужнымъ, могла ли она быть увѣрена что не выдастъ себя? Ода не была увѣрена. Она содрогалась при одной мысли что ей придется быть въ одной комнатѣ съ нимъ. Ея виновная совѣсть признавала въ немъ своего судью и страшилась его.

Время шло. Нравственное страданіе начало оказывать свое дѣйствіе на ея ослабѣвшее тѣло.

Она замѣтила что плачетъ, но не знала о чемъ. Она чувствовала тяжесть въ головѣ, утомленіе во всѣхъ членахъ. Она опустилась ниже на подушки дивана; глаза ея закрылись; монотонное чоканье часовъ на каминѣ становилось для нея все тише и тише. Мало-по-малу она впала въ дремоту, такую легкую дремоту что слышала какъ упалъ уголекъ въ каминѣ и какъ птицы порхали. и чирикали въ своей клѣткѣ въ зимнемъ саду.

Леди Дженета и Горацій вошли въ комнату. Она смутно почувствовала ихъ присутствіе и минуту спустя открыла глаза и приподнялась, намѣреваясь заговорить съ ними. Комната была опять пуста. Они тихо вышли, чтобъ не разбудить ея. Глаза ея закрылись. Она впала опять въ дремоту, перешедшую мало-по-малу, подъ вліяніемъ теплоты и тишины комнаты, въ глубокій, спокойный сонъ.

ГЛАВА VIII.
Онъ появляется.

Спустя нѣкоторое время Мерси была пробуждена шумомъ стеклянной двери на отдаленномъ концѣ оранжереи. Эта дверь, выходившая въ садъ, служила только обитателямъ дома и старымъ друзьямъ, пользовавшимся привилегіей входить этимъ путемъ. Предположивъ что Горацій или леди Дженета возвращаются въ столовую, Мерси привстала немного и начала прислушиваться.

До слуха ея достигъ голосъ одного изъ слугъ. Ему отвѣтилъ другой голосъ, который мгновенно заставалъ ее задрожать всѣми членами.

Она встала и слушала въ безмолвномъ ужасѣ. Да! сомнѣнія быть не могло. Голосъ отвѣчавшій слугѣ былъ достопамятный голосъ который она слышала въ пріютѣ. Гость вошедшій въ стеклянную дверь былъ Юліанъ Грей.

Его быстрые шаги все приближались и приближались. Мерси успѣла овладѣть настолько собою чтобы броситься къ двери библіотеки. Ея рука такъ дрожала что она не могла сразу отворить дверь, и лишь только отворила ее, какъ услыхала опять его голосъ, въ этотъ разъ обращавшійся къ ней.

-- Пожалуста не убѣгайте. Во мнѣ нѣтъ ничего страшнаго. Я только племянникъ леди Дженеты, Юліанъ Грей.

Она медленно повернулась, очарованная его голосомъ, и молча остановилась предъ намъ.

Онъ стоялъ со шляпой въ рукахъ у входа въ оранжерею, одѣтый въ черное и въ бѣломъ галстукѣ. Кромѣ галстука въ одеждѣ его не было ничего что свидѣтельствовало бы объ его званіи. Какъ ни былъ онъ молодъ, но на лицѣ его уже лежали слѣды заботъ, и волосы были преждевременно рѣдки у лба. Его тонкая живая фигура была не выше средняго роста. Цвѣтъ лица былъ блѣдный. Нижняя часть лица, безъ бороды и бакенбардъ, не представляла ничего особеннаго. Поверхностный наблюдатель прошелъ бы мимо его не обративъ на него никакого вниманія, еслибы не его глаза. Глаза дѣлали его лицо замѣчательнымъ. Необыкновенная ихъ величина способна была одна привлечь вниманіе; она придавала его лбу, широкому и энергичному, величіе, котораго онъ не имѣлъ самъ по себѣ. Что же касается самыхъ глазъ, ихъ мягкій лучистый блескъ отнималъ возможность судить о нихъ. Однимъ они казались карими, другимъ сѣрыми, третьимъ черными. Художники пытались нарисовать ихъ, но въ отчаянія отказывались отъ своей попытки, не будучи въ состояніи схватить хоть одно выраженіе изъ множества выраженій смѣнявшихся въ нихъ безпрерывно. Это были глаза которые могли обворожить въ одну минуту и привести въ ужасъ въ другую, глаза которые могли заставить людей смѣяться или плакать, смотря по желанію ихъ обладателя. Въ движеніи и въ спокойствіи они были одинаково неотразимы. Замѣтивъ поспѣшное бѣгство Мерси, они просіяли дѣтскою веселостью. Когда она повернулась и взглянула на него, они мгновенно измѣнились и выдали интересъ и удивленіе которые она ему внушила съ перваго взгляда. Его тонъ и манеры также измѣнились. Слѣдующія слова съ которыми онъ къ ней обратился были сказаны съ глубочайшимъ почтеніемъ.

-- Позвольте мнѣ попросить васъ сѣсть опять на ваше мѣсто и простите мнѣ что я помѣшалъ вамъ.

Онъ остановился и дождался ея отвѣта, прежде чѣмъ вошелъ въ комнату. Все еще очарованная его голосомъ, она уже настолько овладѣла собою чтобы поклониться ему и возвратиться къ своему мѣсту на диванѣ. Ей нельзя уже было уйти отъ него. Посмотрѣвъ на нее съ минуту, онъ молча вошелъ въ комнату. Она удивляла и интересовала его. "Какое-то необыкновенное горе оставило слѣды на лицѣ этой женщины", думалъ онъ. "Въ груди ея бьется необыкновенное сердце. Кто она?"

Мерси собралась съ духомъ и заставила себя заговорить.

-- Леди Дженета, кажется, въ библіотекѣ, сказала она робко.-- Не позвать ли ее къ вамъ?

-- Не безпокойте леди Дженету и сами не безпокойтесь. Съ этимъ отвѣтомъ онъ подошелъ къ столу, на которомъ все еще стоялъ завтракъ, и налилъ себѣ въ стаканъ все что Горацій оставилъ отъ бутылки кларета.-- Кларетъ моей тетушки можетъ пока замѣнить мнѣ тетушку, сказалъ онъ, повернувшись опять съ улыбкой къ Мерси.-- Я прошелъ пѣшкомъ длинный путь и рѣшаюсь позавтракать здѣсь безъ приглашенія. Предложить вамъ присоединиться ко мнѣ будетъ безполезно?

Мер.си отвѣчала чт.ъо она уже завтракала. Она начинала удивляться его свободнымъ манерамъ и разговору.

Онъ опорожнилъ свой стаканъ съ видомъ человѣка понимающаго толкъ въ винѣ.

-- Кларетъ моей тетушки достоинъ моей тетушки, сказалъ онъ съ комическою важностью, ставя стаканъ на столъ.-- Оба чистѣйшіе продукты природы. Онъ сѣлъ къ столу и оглянулъ критически стоявшія на немъ кушанья. Одно блюдо привлекло его вниманіе.

-- Что это такое? продолжалъ онъ.-- Французскій паштетъ! Странно было бы выпить французскаго вина и оставить безъ вниманія французскій паштетъ. Онъ взялъ ножикъ и вилку и съѣлъ кусокъ паштета съ такимъ же критикующимъ видомъ съ какимъ пилъ вино.-- Паштетъ достойный великой націи! воскликнулъ онъ съ энтузіазмомъ.-- Vive la France!

Мерси слушала и смотрѣла съ невыразимымъ изумленіемъ. Онъ былъ вовсе не такой человѣкъ какимъ она воображала его во вседневной жизни. Еслибы не его бѣлый галстукъ, никто не узналъ бы въ немъ священника.

Онъ положилъ себѣ второй кусокъ пирога и обратился прямо къ Мерси такъ свободно какъ будто былъ съ ней давно знакомъ.

-- Я пришелъ сюда черезъ Кенсингтонскій паркъ, сказалъ онъ.-- Въ послѣднее время я жилъ въ безобразномъ, обнаженномъ земледѣльческомъ округѣ. Вы не повѣрите какое отрадное впечатлѣніе произвелъ на меня послѣ этого Кенсингтонскій паркъ. Женщины въ своихъ богатыхъ-зимнихъ нарядахъ, опрятныя няньки, прелестныя дѣти, толпа скользящая на конькахъ по льду круглаго пруда, все это подѣйствовало на меня такъ возбудительно что я свисталъ, проходя мимо этой веселой сцены. (Когда я былъ мальчикомъ, мы всегда свистали если бывали чѣмъ-нибудь довольны, и я до сихъ поръ не отвыкъ отъ этой привычки.) Но какъ вы думаете, кого я встрѣтилъ въ самомъ разгарѣ свиста?

Мерси, стараясь побѣдить свое смущеніе, отказалась угадать. Она еще никогда во всю жизнь не говорила ни съ кѣмъ такъ робко и застѣнчиво какъ съ этимъ человѣкомъ.

Онъ продолжалъ веселѣе чѣмъ прежде и не замѣчая повидимому впечатлѣнія которое производилъ на свою слушательницу.

-- Кого я встрѣтилъ, повторилъ онъ,-- въ самомъ разгарѣ свиста? Моего епископа! Еслибъ я свисталъ духовную мелодію, его преосвященство можетъ-быть простилъ бы мнѣ мою вульгарность, изъ уваженія къ моей музыкѣ. Къ несчастію, произведеніе которое я исполнялъ въ эту минуту (а я одинъ изъ самыхъ звонкихъ свистуновъ) La Donna е mobile,-- принадлежитъ Верди и знакомо, безъ сомнѣнія, его преосвященству по уличнымъ шарманкамъ. Онъ узналъ мелодію и отвернулся въ сторону, когда я поклонился ему. Не странно ли въ мірѣ преисполненномъ грѣхами и горемъ относиться такъ серіозно къ тому что веселый священникъ насвистывалъ веселую мелодію? Онъ оттолкнулъ отъ себя тарелку и продолжалъ горячо и искренно:-- Я никогда не былъ въ состояніи понять почему мы, священники, должны держаться между другими людьми отдѣльною кастой и отказывать себѣ въ безвредныхъ удовольствіяхъ. Древніе пастыри церкви поступали не такъ. Они были умнѣе и лучше насъ. Я осмѣливаюсь думать что главное препятствіе мѣшающее намъ дѣлать добро -- наши клерикальныя манеры и клерикальный голосъ. Я, съ своей стороны, не имѣю претензіи быть духовнѣе и набожнѣе всякаго другаго христіанина старающагося дѣлать добро какое онъ въ силахъ дѣлать. (Онъ устремилъ свѣтлый взглядъ на Мерси, которая смотрѣла не него въ безпомощномъ замѣшательствѣ. Ея смущенное настроеніе духа возвратилось).

-- Вы принадлежите къ радикаламъ? спросилъ онъ съ юмористическимъ блескомъ въ большихъ глазахъ.-- Я радикалъ.

Мерси пыталась всѣми силами понять его и не могла. Неужели это тотъ проповѣдникъ слова котораго обворожили, очистили, облагородили ее? Неужели это тотъ самый человѣкъ проповѣди котораго извлекали слезы у самыхъ ожесточенныхъ и погрязшихъ въ порокахъ женщинъ? Да! Глаза смотрѣвшіе на нее теперь съ юморомъ были тѣ самые прекрасные глаза которые заглянули однажды въ ея душу. Голосъ только-что обратившійся къ ней съ шутливымъ вопросомъ былъ тотъ самый глубокій и мелодичный голосъ который однажды потрясъ ее до глубины души. На каѳедрѣ онъ былъ ангеломъ милосердія; безъ каѳедры онъ походилъ на мальчика вырвавшагося изъ школы.

-- Я васъ удивляю! сказалъ онъ добродушно, замѣтивъ ея смущеніе.-- Общественное мнѣніе называло меня болѣе жесткими именами чѣмъ радикалъ. Я жилъ въ послѣднее время, какъ сейчасъ сказалъ вамъ, въ земледѣльческомъ округѣ. Я исполнялъ тамъ должность мѣстнаго ректора, которому нуженъ былъ отдыхъ. Къ чему же это привело? Приходскій сквайръ рѣшилъ что я коммунистъ; фермеры назвали меня возмутителемъ; другъ мой ректоръ былъ поспѣшно отозванъ назадъ, и я имѣю теперь честь говорить съ вами въ качествѣ человѣка изгнаннаго изъ респектабельнаго прихода.

Съ этимъ откровеннымъ признаніемъ онъ всталъ изъ-за стола, взялъ стулъ и поставилъ его возлѣ Мерси.

-- Вамъ, вѣроятно, интересно узнать въ чемъ я провинился? продолжалъ онъ.-- Понимаете вы политическую экономію и законы спроса и предложенія?

Мерси призналась что не понимаетъ.

-- И я ихъ не могъ понять въ христіанской странѣ, сказалъ онъ.-- Въ этомъ и состоитъ моя вина. Вы выслушаете мою исповѣдь (также какъ и тетушка) въ нѣсколькихъ словахъ. Онъ смолкъ на минуту, и его измѣнчивая наружность опять измѣнилась. Мерси, стыдливо смотрѣвшая на него, замѣтила новое выраженіе въ его глазахъ, выраженіе живо напомнившее ей первое впечатлѣніе которое онъ произвелъ на нее.

-- Я не имѣлъ понятія, началъ онъ опять, -- о жизни фермерскихъ рабочихъ въ нѣкоторыхъ частяхъ Англіи, пока не взялъ на себя обязанностей ректора. Никогда до тѣхъ поръ не видалъ я такой нищеты какую нашелъ въ коттеджахъ, никогда не встрѣчалъ такого благороднаго терпѣнія въ несчастій какое нашелъ въ ихъ обитателяхъ. Древніе мученики умѣли терпѣть и умирать. Я задалъ себѣ вопросъ: сумѣли ли бы они терпѣть и жить какъ живутъ мученики которыхъ я видѣлъ вокругъ себя, жить недѣля за недѣлей, мѣсяцъ за мѣсяцемъ, годъ за годомъ въ постоянномъ опасеніи умереть съ голоду, жить и видѣть своихъ изнуренныхъ дѣтей подростающими для того чтобы въ свою очередь работать и нуждаться, жить имѣя въ виду возможность попасть рано или поздно въ приходскую тюрьму, когда трудъ и голодъ окажутся не подъ силу! Развѣ прекрасный Божій міръ созданъ для такихъ страданій? Я до сихъ поръ не могу объ этомъ думать и говорить съ сухими глазами.

Голова его поникла на грудь. Онъ замолчалъ, стараясь побѣдить свое волненіе. Теперь, наконецъ, она узнала его опять. Теперь онъ былъ такой человѣкъ какого она ожидала увидать. Безсознательно она сидѣла, слушая, съ глазами устремленными на его лицо, съ сердцемъ преисполненнымъ его словами, сидѣла въ томъ самомъ положеніи въ какомъ слушала его въ первый разъ.

-- Я всѣми силами старался помочь безпомощнымъ, продолжалъ онъ.-- Я обошелъ владѣтелей земли чтобы замолвить слово за воздѣлывателей земли. "Этимъ бѣднымъ людямъ не много нужно", говорилъ я; "во имя Христа дайте имъ столько чтобъ они могли жить". Политическая экономія содрогнулась при такомъ страшномъ предложеніи; законы спроса и предложенія въ смущеніи опустили покрывала на свои торжественныя лица. Ничтожное вознагражденіе было справедливымъ вознагражденіемъ, сказали мнѣ. А почему? Потому что работникъ принужденъ былъ довольствоваться имъ. Я рѣшился сдѣлать, насколько это во власти одного человѣка, чтобы работникъ не былъ принужденъ довольствоваться имъ. Я собралъ все что у меня было, написалъ моимъ друзьямъ и далъ нѣсколькимъ бѣднякамъ возможность переселиться въ мѣста гдѣ работа лучше оплачивается. Таковъ былъ проступокъ вооружившій противъ меня весь округъ. Пусть! Я намѣренъ продолжать. Я извѣстенъ въ Лондонѣ, я могу составить подписку. Презрѣнные законы спроса и предложенія найдутъ недостатокъ рабочихъ рукъ въ этомъ округѣ, безжалостная политическая экономія принуждена будетъ истратить нѣсколько лишнихъ шиллинговъ на бѣдныхъ, и это такъ же вѣрно какъ то что Юліанъ Грей радикалъ, коммунистъ и возмутитель!

Онъ всталъ, съ легкимъ жестомъ извиненія за увлеченіе съ которымъ говорилъ, и прошелся по комнатѣ. Разгоряченная его энтузіазмомъ Мерси послѣдовала за нимъ. Въ рукахъ ея былъ кошелекъ, когда онъ повернулся къ ней.

-- Позвольте мнѣ предложить вамъ мою маленькую дань, сказала она съ жаромъ.

Его блѣдныя щеки покрылись мгновеннымъ румянцемъ, когда онъ взглянулъ на прекрасное лицо, съ выраженіемъ мольбы обращенное къ нему.

-- Нѣтъ, нѣтъ, не нужно, сказалъ онъ.-- Хотя я священникъ, но я не ношу съ собой всюду кружку для сбора милостыни.

Мерси продолжала навязывать ему кошелекъ. Веселый юморъ опять заблисталъ въ его глазахъ, и онъ рѣзко отодвинулся отъ нея.

-- Не соблазняйте меня, сказалъ онъ.-- Священникъ соблазняемый подаяніемъ въ пользу бѣдныхъ есть самое слабое изъ всѣхъ человѣческихъ существъ.

Мерси настаивала и наконецъ побѣдила; она заставила его доказать вѣрность его наблюденій надъ клерикальною природой. Онъ взялъ изъ кошелька одну монету.

-- Если вы настаиваете, я возьму, сказалъ онъ.-- Благодарю васъ за добрый примѣръ! Благодарю васъ за своевременную помощь! Какое имя написать мнѣ въ моемъ спискѣ?

Мерси отвернулась отъ него.

-- Никакого, сказала она тихимъ голосомъ.-- Я хочу остаться неизвѣстною.

Въ эту минуту отворилась дверь библіотеки. Къ ея величайшему облегченію и къ тайному неудовольствію Юліана, въ комнату вошли леди Дженета Рой и Горацій Гольмкрофтъ.

-- Юліанъ! воскликнула леди Дженета съ изумленіемъ.

Онъ поцѣловалъ тетку въ щеку.

-- Вы восхитительны сегодня, Миледи.

Подалъ руку Горацію. Горацій пожалъ ее и подошелъ къ Мерси. Она медленно перешла на другую сторону комнаты. Юліанъ воспользовался возможностію поговоритъ наединѣ съ теткой.

-- Я вошелъ чрезъ оранжерею, сказалъ онъ,-- и засталъ въ комнатѣ эту молодую особу. Кто она?

-- А вы очень интересуетесь этою молодою особой? спросила леди Дженета своимъ серіозно-ироническимъ тономъ.

Юліанъ отвѣчалъ однимъ выразительнымъ словомъ.

-- Неимовѣрно!

Леди Дженета подозвала къ себѣ Мерси.

-- Позвольте мнѣ, душа моя, представить васъ формально моему племяннику. Юліанъ, это миссъ Грація Розберри.

Она внезапно остановилась. Въ то мгновеніе когда она произнесла имя, Юліанъ вздрогнулъ, какъ бы пораженный неожиданностію.

-- Что съ вами? спросила она рѣзко.

-- Ничего, отвѣчалъ онъ, кланяясь Мерси съ очевиднымъ смущеніемъ. Она, съ своей стороны, отвѣчала на поклонъ съ нѣкоторою сдержанностію. Она тоже замѣтила что онъ вздрогнулъ, когда леди Дженета назвала имя подъ которымъ знала ее. Почему онъ вздрогнулъ? Почему онъ, поклонившись ей, отвернулся въ сторону и обратился къ Горацію съ такимъ разсѣяннымъ взглядомъ какъ будто его мысли были далеко отъ его словъ? Онъ совершенно измѣнился съ той минуть, когда его тетка произнесла имя которое не было ея именемъ, имя которое она украла.

Леди Дженета заговорила съ Юліаномъ и дала Горацію возможность возвратиться къ Мерси.

-- Ваша комната готова, сказала она.-- Вы переѣдете, конечно, ко мнѣ.

Юліанъ принялъ приглашеніе съ видомъ человѣка думающаго о другомъ. Вмѣсто того чтобъ отвѣчая глядѣть на тетку, онъ глядѣлъ со отданнымъ любопытствомъ на Мерси. Леди Дженета съ досадой потрепала его по плечу.

-- Я хочу чтобы люди, говоря со мной, смотрѣли на меня. Что вы вытаращили глаза на мою пріемную дочь?

-- Ваша пріемная дочь, повторилъ Юліанъ, обративъ къ теткѣ тревожный взглядъ.

-- Конечно. Какъ дочь полковника Розберри, она мнѣ родственница со стороны мужа. А вы думали что я взяла подкидыша?

Лицо Юліана прояснилось: онъ, казалось, успокоился.

-- Я забылъ о полковникѣ, сказалъ онъ.-- Молодая особа намъ конечно родственница, какъ вы говорите.

-- Очень рада что вы убѣдились что Грація не самозванка, сказала леди Дженета съ насмѣшливымъ смиреніемъ.

Она взяла Юліана подъ руку и отвела его подальше отъ Горація и Мерси.

-- Въ вашемъ письмѣ, сказала она,-- есть строчка возбуждающая мое любопытство. Какую таинственную женщину хотите вы представить мнѣ?

Юліанъ измѣнился въ лицѣ.

-- Теперь я этого не могу сказать вамъ, отвѣчалъ онъ шепотомъ.

-- Почему не можете?

Къ невыразимому удивленію леди Дженеты, Юліанъ, вмѣсто отвѣта, обернулся опять къ ея пріемной дочери.

-- Она-то тутъ причемъ же? спросила старушка, потерявъ всякое терпѣніе.

-- Я не могу сказать это вамъ въ присутствіи миссъ Розберри, отвѣчалъ онъ.

ГЛАВА IX.
Новость изъ Мангейма.

Любопытство леди Дженеты было сильно возбуждено. Въ отвѣтъ на ея вызовъ объяснить кто безыменная женщина о которой онъ упоминалъ въ своемъ письмѣ, Юліанъ Грей взглянулъ на ея пріемную дочь. На вопросъ что общаго между ея пріемною дочерью и неизвѣстною женщиной, Юліанъ отказался отвѣтить въ присутствіи миссъ Розберри.

Что могло это значить? Леди Дженета рѣшилась узнать это во что бы то ни стало.

-- Я терпѣть не могу ничего загадочнаго, сказала она Юліану.-- Что же касается секретовъ, я считаю ихъ одною изъ формъ дурнаго воспитанія. Люди нашего класса общества должны быть выше шептанья по угламъ. Но если вамъ необходима таинственность, я могу предложить вамъ уголъ въ библіотекѣ. Пойдемте со мной.

Юліанъ послѣдовалъ за своею теткой весьма неохотно. Какова бы ни была тайна, онъ былъ очевидно не расположенъ открывать ее немедленно. Леди Дженета сидѣла уже въ креслѣ, готовая начать допросъ, когда на противоположной сторонѣ комнаты появилось препятствіе въ образѣ слуги. Одна изъ сосѣдокъ леди Дженеты заѣхала за ней, какъ у нихъ было заранѣе условлено, чтобъ отправиться вмѣстѣ на митингъ одного благотворительнаго комитета. Слуга объявилъ что сосѣдка, пожилая дама, ждетъ въ своей каретѣ у двери.

Изобрѣтательная леди Дженета отстранила препятствіе безъ малѣйшаго колебанія. Она приказала слугѣ пригласить посѣтительницу въ гостиную и сказать что леди Дженета не можетъ выйти немедленно, но что миссъ Розберри къ ея услугамъ. Когда слуга вышелъ, она обратилась къ Юліану и сказала съ насмѣшкой въ тонѣ и манерахъ:

-- Не находите ли вы полезнымъ удалить миссъ Розберри не только изъ комнаты, но и изъ дома, на то время пока вы будете открывать мнѣ вашу тайну?

Юліанъ отвѣчалъ серіозно:-- Да, это было бы полезно.

Леди Дженета вышла опять въ столовую.

-- Грація, сказала она,-- мнѣ показалось давеча, когда вы спали на диванѣ, что вы въ лихорадочномъ состояніи. Вамъ было бы полезно прокатиться по свѣжему воздуху. Сосѣдка наша заѣхала за мной чтобъ отправиться вмѣстѣ въ собраніе. комитета. Я не могу ѣхать и буду очень благодарна вамъ если вы поѣдете вмѣсто меня.

Мерси видимо смутилась.

-- Вы говорите, миледи, о собраніи комитета Самарянской богадѣльни? Члены, если не ошибаюсь, должны собраться сегодня чтобы выбрать планъ для новаго зданія. Могу ли я въ такомъ вопросѣ замѣнить васъ?

-- Можете, милое дитя мое, возразила леди Дженета,-- архитектура есть одно изъ погибшихъ искусствъ. Вы въ ней ничего не понимаете, и я въ ней ничего не понимаю, и сами архитекторы въ ней ничего не понимаютъ. Одинъ планъ постройки будетъ безъ сомнѣнія такъ же дуренъ какъ и другой. Вотируйте съ большинствомъ, какъ сдѣлала бы и я. Ну отправляйтесь, не заставляйте ждать комитетъ.

Горацій поспѣшилъ отворить дверь для Мерси.

-- Скоро ли вы вернетесь? спросилъ онъ таинственно:-- мнѣ нужно было сказать вамъ такъ много.

-- Я вернусь черезъ часъ, отвѣчала Мерси.

-- Къ тому времени эта комната будетъ свободна. Приходите сюда когда вернетесь. Я буду ждать васъ здѣсь.

Мерси пожала ему выразительно руку и вышла. Леди Дженета обратилась къ Юліану, который все это время держался на заднемъ планѣ, все еще повидимому сильно нерасположенный объясняться съ своею теткой.

-- Въ чемъ же дѣло? спросила она.-- Что связываетъ вашъ языкъ теперь. Грація ушла. Почему вы не начинаете? Развѣ Горацій мѣшаетъ?

-- Нисколько. Я только немного безпокоюсь..

-- О чемъ?

-- Мнѣ кажется что вы поставили это прелестное созданіе въ неловкое положеніе, отославъ ее въ настоящее время.

Горацій поднялъ внезапно голову съ сверкающимъ взглядомъ.

-- Не Грацію ли Розберри называете вы прелестнымъ созданіемъ, спросилъ онъ рѣзко.

-- Да, отвѣчалъ Юліанъ.-- Почему же нѣтъ?

Леди Дженета сочла нужнымъ вмѣшаться.

-- Тише, Юліанъ, сказала она.-- Грація была представлена вамъ только въ качествѣ моей пріемной дочери.

-- Но кажется уже давно пора, добавилъ Горацій высокомѣрно,-- представить ее и въ качествѣ моей невѣсты.

Юліанъ взглянулъ на Горація какъ бы не вѣря своимъ ушамъ.

-- Ваша невѣста! воскликнулъ онъ съ очевиднымъ удивленіемъ и разочарованіемъ.

-- Да, моя невѣста, возразилъ Горацій.-- Наша свадьба будетъ ровно черезъ двѣ недѣли.-- Позвольте спросить, прибавилъ онъ съ сердитымъ смиреніемъ,-- не имѣете ли вы чего-нибудь противъ этого брака?

-- Что за вздоръ, Горацій, вмѣшалась опять леди Дженета.-- Юліанъ поздравляетъ тебя.

Юліанъ подтвердилъ ея слова холодно и разсѣянно.-- О, да, я конечно поздравляю васъ.

Леди Дженета возвратилась къ главной цѣли свиданія.

-- Теперь, когда мы вполнѣ понимаемъ другъ друга, сказала она,-- возвратимся къ женщинѣ о которой мы забыли въ послѣднія минуты. Я говорю о таинственной женщинѣ вашего письма, Юліанъ. Мы теперь одни, какъ вы желали. Поднимите, мой досточтимый племянникъ, завѣсу скрывающую ее отъ смертныхъ глазъ. Покраснѣйте, если желаете и можете. Не будущая ли она мистрисъ Юліанъ Грей?

-- Я ее совсѣмъ не знаю, отвѣчалъ Юліанъ спокойно.

-- Не знаете! Но вы писали мнѣ что вы заинтересованы этою женщиной.

-- Да, я заинтересованъ этою женщиной и, не только я, но и вы заинтересованы въ ея судьбѣ.

Леди Дженета нетерпѣливо барабанила пальцами по столу.

-- Я, кажется, предупредила васъ, Юліанъ, что терпѣть не могу загадокъ. Объяснитесь вы наконецъ, или нѣтъ?

Прежде чѣмъ можно было отвѣтить, Горацій всталъ со стула.-- Я можетъ-быть мѣшаю? спросилъ онъ.

Юліанъ знакомъ пригласилъ его сѣсть опять.

-- Я уже сказалъ леди Дженетѣ что вы не мѣшаете, отвѣчалъ онъ.-- Теперь же я говорю вамъ, какъ будущему мужу миссъ Розберри, что вы тоже заинтересованы въ томъ что я долженъ сообщить леди Дженетѣ.

Горацій сѣлъ опять, съ видомъ недовѣрчиваго удивленія. Юліанъ обратился къ леди Дженетѣ.

-- Вы часто слыхали отъ меня, началъ онъ,-- о моемъ другѣ и школьномъ товарищѣ Джонѣ Крессингамъ.

-- Да. Это тотъ Джонъ Крессингамъ который служитъ англійскимъ консуломъ въ Мангеймѣ?

-- Тотъ самый. Возвратясь изъ провинціи, я нашелъ, между другими письмами, длинное письмо отъ консула. Я принесъ его съ собой и намѣреваюсь прочесть вамъ изъ него нѣсколько выдержекъ въ которыхъ разказана очень странная исторія и разказана такъ просто и правдоподобно какъ мнѣ не передать ее своими словами.

-- И длинная исторія? спросила леди Дженета, глядя со страхомъ на мелко исписанные листы бумаги которые племянникъ разложилъ предъ собой.

Горацій прибавилъ вопросъ съ своей стороны:

-- Увѣрены ли вы что я заинтересованъ въ этой исторіи? Я совсѣмъ не знаю мангеймскаго консула.

-- Я вамъ ручаюсь, возразилъ Юліанъ торжественно, -- что ни терпѣніе леди Дженеты, ни ваше не пропадутъ даромъ, если вы выслушаете внимательно то что я собираюсь прочесть вамъ.

Сказавъ это, онъ началъ читать первую выдержку изъ письма консула.

"Я не помню чиселъ, но не менѣе трехъ мѣсяцевъ прошло съ тѣхъ поръ какъ я получалъ увѣдомленіе объ одной больной Англичанкѣ находившейся въ здѣшнемъ госпиталѣ. Меня просили принять участіе въ ея положеніи.

"Я отправился въ тотъ же день въ госпиталь и видѣлъ больную.

"Это была женщина молодая и (въ здоровомъ состояніи) вѣроятно очень красивая. Когда я взглянулъ на нее въ первый разъ, она показалась мнѣ мертвою. Я замѣтилъ на головѣ ея повязку и спросилъ чѣмъ она больна. Мнѣ сказали что бѣдняжка, неизвѣстно какимъ образомъ, попала въ средину битвы между Французами и Нѣмцами и была ранена въ голову осколкомъ нѣмецкой гранаты."

Горацій, сидѣвшій до сихъ поръ небрежно откинувшись на спинку кресла, внезапно приподнялся и воскликнулъ:

-- Боже мой! неужели это та женщина которую сочли мертвою во французской хижинѣ?

-- Я не въ состояніи отвѣтить вамъ на этотъ вопросъ, возразилъ Юліанъ.-- Слушайте дальше.

И онъ продолжалъ читать:

"Раненая женщина была сочтена мертвою и оставлена Французами въ деревнѣ изъ которой ихъ вытѣснили Нѣмцы. Она была найдена въ одной изъ хижинъ начальникомъ нѣмецкаго госпиталя."

-- Игнатіемъ Ветцелемъ! воскликнулъ Горацій.

-- Игнатіемъ Ветцелемъ, повторилъ Юліанъ, глядя на письмо.

-- Та самая! воскликнулъ Горацій.-- Леди Дженета, мы дѣйствительно въ этомъ заинтересованы. Вы помните что я разказывалъ вамъ о нашей первой встрѣчѣ съ Граціей и вѣроятно слышали объ этомъ не мало отъ самой Граціи.

-- Грація не можетъ говорить безъ ужаса объ этомъ эпизодѣ своего путешествія, возразила леди Дженета.-- Она разказывала мнѣ что была внезапно остановлена на границѣ и случайно встрѣтилась съ другою Англичанкой, совершенно ей незнакомою. Я, конечно, начала разспрашивать ее объ этой женщинѣ и съ ужасомъ узнала что она была убита, когда Грація стояла рядомъ съ ней. Ни Грація, ни я больше не возвращались къ этому разговору. Вы хорошо сдѣлали, Юліанъ, что не хотѣли говорить объ этомъ въ ея присутствіи. Теперь я все понимаю. Грація по всей вѣроятности упомянула обо мнѣ въ разговорѣ съ своею спутницей, и бѣдная женщина, находясь теперь въ нуждѣ, рѣшилась обратиться ко мнѣ за помощью. Я помогу ей, но она не должна являться сюда пока я не приготовлю Грацію къ свиданію съ воскресшею женщиной. Да и нѣтъ никакой надобности въ этомъ свиданіи.

-- Это еще вопросъ, отвѣчалъ Юліанъ тихимъ голосомъ и не глядя на тетку.

-- Что вы хотите сказать? Развѣ тайна еще не совсѣмъ разъяснилась?

-- До тайны еще и не доходило дѣло, отвѣчалъ Юліанъ.-- Пусть продолжаетъ другъ мой консулъ.

"Послѣ тщательнаго осмотра мнимой покойницы, нѣмецкій хирургъ пришелъ къ заключенію что лишеніе чувствъ было принято за смерть. Побуждаемый профессіональнымъ интересомъ, онъ рѣшился подвергнуть свое мнѣніе испытанію и сдѣлалъ операцію, увѣнчавшуюся полнымъ успѣхомъ. Послѣ операціи онъ держалъ больную нѣсколько дней подъ своимъ личнымъ наблюденіемъ, но затѣмъ, принужденный возвратиться къ своимъ обязанностямъ военнаго хирурга, отправилъ ее, въ безчувственномъ состояніи, въ Мангеймскій госпиталь. Ни онъ, ни госпитальные авторитеты не знали о ней рѣшительно ничего. Никакихъ бумагъ при ней не оказалось. Когда я попросилъ сообщить мнѣ что-нибудь о ней, чтобъ я могъ увѣдомить ея родныхъ, мнѣ могли показать только бѣлье съ ея мѣткой. Прежде чѣмъ уйти изъ госпиталя, я записалъ ея имя. Ее зовутъ Мерси Меррикъ."

Леди Дженета вынула свою записную книжку.

-- Позвольте и мнѣ записать ея имя, сказала она.-- Я слышу его въ первый разъ и могу забыть. Продолжайте, Юліанъ.

Юліанъ перешелъ ко второй выдержкѣ изъ письма консула.

"При такомъ положеніи дѣдъ мнѣ осталось только ждать пока больная не поправится настолько что будетъ въ состояніи говорить со мной. Прошло нѣсколько недѣль, въ теченіе которыхъ я не имѣлъ никакого извѣстія отъ докторовъ. Зайдя однажды въ госпиталь чтобы навести справки, я узналъ что больная въ горячкѣ и безъ памяти. Въ бреду она часто произносила имя вашей тетушки, леди Дженеты Рой. Все же остальное что она говорила было совершенно непонятно для окружающихъ. Мнѣ приходило не разъ въ голову написать вамъ и попросить васъ поговорить о ней съ леди Дженетой, но такъ какъ доктора полагали что вѣроятности смерти и выздоровленія одинаковы, я рѣшился подождать пока время не рѣшитъ есть ли надобность тревожить васъ или нѣтъ."

-- Вамъ лучше знать, Юліанъ, замѣтила леди Дженета,-- на я рѣшительно не понимаю какимъ образомъ все это касается меня.

-- Я только-что хотѣлъ сказать то же самое, прибавилъ Горацій.-- Исторія весьма печальная, конечно, но какимъ образомъ касается она насъ?

-- Позвольте мнѣ прочесть вамъ третью выдержку изъ письма, и тогда вы это поймете, отвѣчалъ Юліанъ.

И онъ продолжалъ:

"Наконецъ я получилъ изъ госпиталя увѣдомленіе что Мерси Меррикъ внѣ опасности и въ состояніи отвѣчать на вопросы, хотя еще очень слабо. Я отправился въ госпиталь и тамъ съ удовольствіемъ узналъ что главный докторъ проситъ меня зайти къ нему прежде чѣмъ идти къ больной. "Я считаю нужнымъ", сказалъ мнѣ этотъ господинъ, "предупредить васъ что вы должны быть очень осторожны въ разговорѣ съ вашею соотечественницей и не раздражать ее удивленіемъ и недовѣріемъ, если она скажетъ что-нибудь неправдоподобное. Мы здѣсь не сходимся во мнѣніяхъ о ней. Нѣкоторые изъ насъ (и я въ томъ числѣ) сомнѣваются чтобъ ея умственныя способности возвратились съ ея физическими силами. Не считая ее вполнѣ сумасшедшею,-- она очень кротка и спокойна,-- мы думаемъ что она находится подъ вліяніемъ болѣзненнаго заблужденія. Помните мое предостереженіе и судите сами." Я ушелъ нѣсколько удивленный и смущенный. Больная, когда я подошелъ къ ея постели, имѣла чрезвычайно истомленный видъ, но, насколько я могъ судить, вполнѣ владѣла собою. Ея тонъ и манеры были безспорно тономъ и манерами благовоспитанной женщины. Представившись ей въ краткихъ словахъ, я увѣрилъ ее что буду очень радъ оказать ей какую-нибудь помощь. При этихъ словахъ я назвалъ ее по имени которымъ была замѣчена ея одежда. Лишь только я произнесъ: "Мерси Меррикъ", какъ въ глазахъ ея блеснуло дикое, мстительное выраженіе, и она воскликнула съ гнѣвомъ: "Не называйте меня этимъ отвратительнымъ именемъ! Это не мое имя. Меня здѣсь всѣ называютъ Мерси Меррикъ, и когда я сержусь за это, показываютъ мнѣ какую-то одежду. Что бы я ни говорила, они увѣряютъ меня что это моя одежда. Не слѣдуйте ихъ примѣру, если хотите быть моимъ другомъ." Вспомнивъ предостереженіе доктора, я извинился и мнѣ удалось успокоить ее. Не возвращаясь къ вопросу объ имени, я спросилъ только каковы ея планы и предложилъ ей услуги.

"-- Для чего вы хотите знать мои планы? спросила она подозрительно.

"Я напомнилъ ей что я занимаю должность англійскаго консула и что моя единственная цѣль оказать ей услугу.

"-- Вы можете оказать мнѣ величайшую услугу, возразила она съ жаромъ.-- Отыщите мнѣ Мерси Меррикъ.

"Глаза ея засверкали, гнѣвный румянецъ покрылъ ея блѣдныя щеки. Стараясь не обнаружить удивленія, я спросилъ ее кто такая Мерси Меррикъ.

"-- Презрѣнная женщина, по ея собственному сознанію, былъ быстрый отвѣтъ.

"-- Какъ мнѣ отыскать ее? спросилъ я.

"-- Ищите женщину въ черномъ платьѣ съ краснымъ крестомъ Женевской конвенціи на плечѣ. Она служитъ сестрой милосердія при французскомъ госпиталѣ.

"-- Что же она сдѣлала?

"По ея милости я лишилась моихъ бумагъ и моей одежды. Мерси Меррикъ взяла ихъ.

"-- Почему вы знаете что ихъ взяла Мерси Меррикъ?

"-- Потому что никто кромѣ ея не могъ взять ихъ. Вѣрите вы мнѣ или нѣтъ?

"Она начинала волноваться. Я увѣрилъ ее что пошлю немедленно навести справки о Мерси Меррикъ. Она, довольная, повернулась ко мнѣ на подушкѣ.

"-- Вотъ добрый-то человѣкъ, сказала она.-- Придите сказать мнѣ когда найдете ее.

"Таково было мое первое свиданіе съ больною Англичанкой въ Мангеймскомъ госпиталѣ. Нечего говорить что я сомнѣвался въ существованіи сестры милосердія о которой она говорила. Однако, такъ какъ была возможность навести справки, обратившись къ хирургу Игнатію Ветцелю, мѣстонахожденіе котораго было извѣстно его друзьямъ въ Мангеймѣ, я написалъ ему и скоро получилъ его отвѣтъ. Послѣ ночной аттаки, кончившейся отступленіемъ Французовъ, онъ былъ въ хижинѣ въ которой помѣщался французскій госпиталь, нашелъ тамъ французскихъ раненыхъ, но не видалъ при нихъ никакой особы въ черномъ платьѣ и съ краснымъ крестомъ на плечѣ. Единственная живая женщина которую онъ тамъ видѣлъ была молодая Англичанка въ сѣромъ дорожномъ плащѣ. Она была остановлена на границѣ, но получила пропускъ по ходатайству военнаго корреспондента одной англійской газеты."

-- Это была Грація, сказала лэди Дженета.

-- А военный корреспондентъ я, добавилъ Горацій.

-- Еще нѣсколько словъ, добавилъ Юліанъ,-- и вы поймете съ какою цѣлью я утруждалъ ваше вниманіе.

Онъ обратился опять къ письму и прочелъ слѣдующее:

"Вмѣсто того чтобы самому отправиться опять въ госпиталь, я сообщилъ больной письменно о моей неудачной попыткѣ разыскать сестру милосердія. Нѣсколько времени послѣ того я не имѣлъ никакихъ извѣстій о моей больной соотечественницѣ, которую я буду продолжать звать Мерси Меррикъ. Но вчера я былъ опять приглашенъ навѣстить ее. Она за это время поправилась настолько что потребовала выпуска и объявила о своемъ намѣреніи возвратиться въ Англію. Главный докторъ, принимая въ ней участіе, послалъ за мной. Удержать ее, на томъ основаніи что доктора расходились во мнѣніи объ ея умственныхъ способностяхъ, не было возможности. Все что они могли сдѣлать было послать за мной и поручить ее мнѣ. Во второе свиданіе со мной она была угрюма и скрытна. Она откровенно приписала неуспѣхъ моей попытки отыскать сестру милосердія недостатку участія съ моей стороны къ ея интересамъ. Я тоже не имѣлъ никакого права удержать ее. Я могъ только освѣдомиться имѣетъ ли она достаточно денегъ чтобы вернуться въ Англію. Она отвѣчала мнѣ что госпитальный докторъ говорилъ въ городѣ объ ея безпомощномъ положеніи, и что ея соотечественники находящіеся въ Мангеймѣ составили подписку и собрали небольшую сумму, которая дастъ ей возможность возвратиться въ отечество. Успокоившись на этотъ счетъ, я спросилъ ее имѣетъ ли онъ въ Англіи друзей или родныхъ. "Я имѣю только одного друга, но такого который одинъ стоитъ многихъ,-- леди Дженету Рой", отвѣчала она. Можете вообразить мое удивленіе когда я услыхалъ это. Я счелъ безполезнымъ разспрашивать почему она знаетъ вашу тетку, ждетъ ли ее ваша тетка и такъ далѣе. Мои вопросы очевидно оскорбляли ее; она отвѣчала на нихъ неохотно. При такихъ обстоятельствахъ, и будучи вполнѣ увѣренъ что могу смѣло положиться на ваше человѣколюбіе, я рѣшился обезпечить безопасность бѣдной женщины въ Лондонѣ, давъ ей письмо къ вамъ. Вы выслушаете что она имѣетъ сказать и скорѣе меня рѣшите дѣйствительно ли она имѣетъ право разчитывать на помощь леди Дженеты Рой. Еще одно необходимое свѣдѣніе, прежде чѣмъ я окончу это необычайно длинное письмо. При моемъ первомъ свиданіи съ ней, я, боясь раздражить ее, не спросилъ ее объ ея имени. При второмъ свиданіи я рѣшился предложить этотъ вопросъ."

Читая послѣднія слова, Юліанъ замѣтилъ что леди Дженета тихо встала съ своего мѣста и остановилась за спинкой его стула, съ намѣреніемъ дочитать самой письмо черезъ его плечо. Юліанъ, замѣтивъ это движеніе, успѣлъ закрыть рукой двѣ послѣднія строки письма прежде чѣмъ леди-Дженета увидала ихъ.

-- Для чего вы это дѣлаете? спросила она рѣзко.

-- Я не противъ того чтобы вы прочли конецъ письма сами леди Дженета, возразилъ Юліанъ,-- но я долженъ приготовить васъ къ поразительному сюрпризу. Успокойтесь и будемъ читать конецъ вмѣстѣ.

И онъ дочелъ письмо, оканчивавшееся слѣдующими словами:

"Я взглянулъ ей прямо въ глаза и сказалъ: вы говорите что имя стоящее на одеждѣ въ которой вы прибыли сюда не ваше имя. Если вы не Мерси Меррикъ, то какъ ваше имя? Она отвѣчала не смутившись: "мое имя..."

Юліанъ снялъ руку съ послѣднихъ строкъ. Лэди-Дженета прочла два слѣдующія слова и отступила назадъ съ громкимъ крикомъ удивленія, заставившимъ Горація вскочить съ мѣста.

-- Говорите же! воскликнулъ онъ.-- Какое имя сказала она?

Юліанъ отвѣчалъ ему:

-- Грація Розберри.

ГЛАВА X.
Совѣтъ троихъ.

Съ минуту Горацій стоялъ какъ громомъ пораженный и глядѣлъ съ величайшимъ изумленіемъ на леди Дженету. Его первыя слова, когда онъ опомнился, были обращены къ Юліану.

-- Если это шутка, сказалъ онъ рѣзко,-- я не вижу въ ней ничего забавнаго.

Юліанъ указалъ на мелко исписанныя страницы письма консула.

-- Ради шутки не пишутъ такъ много, сказалъ онъ.-- Раневая женщина дѣйствительно назвала себя Граціей Розберри и оставивъ Мангеймъ пріѣхала въ Англію съ тѣмъ чтобы представиться леди Дженетѣ Рой. Онъ обратился къ теткѣ.-- Вы видѣли что я вздрогнулъ, продолжалъ онъ,-- когда вы въ первый разъ произнесли при мнѣ имя миссъ Розберри. Теперь вы знаете причину. Онъ обратился къ Горацію.-- Я сказалъ что вы, какъ будущій мужъ миссъ Розберри, заинтересованы въ томъ что я имѣю сообщить леди Дженетѣ. Теперь вы знаете что я былъ правъ.

-- Эта женщина сумашедшая, сказала леди Дженета.-- Но такого рода помѣшательство дѣйствительно поразительно. Мы должны скрыть, на время по крайней мѣрѣ, это происшествіе отъ Граціи.

-- Нѣтъ сомнѣнія что все это необходимо скрыть отъ Граціи при настоящемъ положеніи ея здоровья, согласился Горацій.-- Слѣдовало бы предупредить прислугу на случай если эта авантюристка или помѣшанная вздумаетъ явиться сюда.

-- Это должно быть сдѣлано немедленно, сказала леди Дженета.-- Но что меня удивляетъ, Юліанъ (позвоните), это то что вы, по вашимъ словамъ, интересуетесь этою женщиной.

Юліанъ не позвонилъ.

-- Я интересуюсь ей еще болѣе, отвѣчалъ онъ,-- съ тѣхъ поръ какъ узналъ что сама миссъ Грація Розберри гоститъ въ Маблеторпъ-Гаусѣ.

-- Вы всегда были упрямы какъ ребенокъ, Юліанъ, въ вашихъ симпатіяхъ и антипатіяхъ, сказала леди Дженета.-- Почему вы не звоните?

-- По очень простой причинѣ, милая тетушка. Я не хочу чтобы вы при мнѣ приказали своимъ слугамъ затворить ваши двери предъ беззащитнымъ созданіемъ.

Леди Дженета бросила на племянника взглядъ ясно выражавніій что, по ея мнѣнію, онъ позволяетъ себѣ съ ней слишкомъ много.

-- Не ожидаете ли вы что я приму эту женщину? спросила она съ холоднымъ изумленіемъ.

-- Я надѣюсь что вы не откажетесь принять ее, отвѣчалъ Юліанъ спокойно.-- Меня не было дома когда она приходила ко мнѣ. Я долженъ выслушать то что она имѣетъ сказать и предпочелъ бы выслушать это въ вашемъ присутствіи. Получивъ ваше письмо съ разрѣшеніемъ представить ее вамъ, я написалъ ей немедленно и назначилъ свиданіе здѣсь.

Леди Дженгта подняла свои черные блестящіе глаза съ безмолвнымъ протестомъ къ купидонамъ и вѣнкамъ вырѣзаннымъ на потолкѣ столовой.

-- Когда буду я имѣть честь видѣть у себя эту женщину? спросила она съ ироническимъ смиреніемъ.

-- Сегодня, отвѣчалъ ей племянникъ съ невозмутимымъ терпѣніемъ.

-- Въ какое время?

Юліанъ взглянулъ на свои часы.

-- Она опоздала уже на десять минутъ, отвѣчалъ онъ, кладя часы обратно въ карманъ.

Въ ту же минуту вошелъ слуга и подалъ Юдіяну визитную карточку на маленькомъ серебряномъ подносѣ.

-- Дама желающая васъ видѣть, сударь.

Юліанъ взялъ карточку и съ поклономъ подалъ ее теткѣ.

-- Вотъ она и пришла, сказалъ онъ съ прежнимъ, спокойствіемъ.

Леди Дженета взглянула на карточку и съ негодованіемъ бросила ее къ племяннику.

-- Миссъ Розберри! воскликнула она;-- сдѣлала себѣ карточки съ именемъ миссъ Розберри! Юліанъ, терпѣніе мое имѣетъ границы. Я отказываюсь принять эту женщину.

Слуга все еще ждалъ -- ждалъ не какъ живое человѣческое существо интересующееся происходящимъ, но какъ неодушевленная вещь двигающаяся по приказанію. Юліанъ отдалъ приказаніе, назвавъ удивительнаго автомата Джемсомъ.

-- Гдѣ дожидается эта особа? спросилъ онъ.

-- Въ столовой, сэръ.

-- Оставьте ее тамъ, а сами уйдите изъ комнаты и подождите гдѣ-нибудь не вдалекѣ.

Ноги автомата слуги пришли въ движеніе и вынесли его безшумно изъ комнаты. Юліанъ обратился къ теткѣ.

-- Извините, сказалъ онъ,-- что я рѣшился отдать мои приказанія слугѣ въ вашемъ присутствіи. Я боюсь чтобы вы не приняли какое-нибудь необдуманное рѣшеніе. Вы должны непремѣнно выслушать то что имѣетъ сказать эта женщина.

Гораціі былъ совершенно другаго мнѣнія.

-- Мы оскорбимъ Грацію, если выслушаемъ эту женщину! воскликнулъ онъ съ жаромъ.

Леди Дженета кивнула головой съ полнѣйшимъ одобреніемъ.

-- Я того же мнѣнія, сказала она, сложивъ на колѣняхъ свои красивыя старыя руки.

Юліанъ отвѣтилъ сначала Горацію.

-- Извините, сказалъ онъ.-- Я не имѣю ни малѣйшаго желанія бросать тѣнь на миссъ Розберри, я не думалъ даже впутывать ее въ это дѣло. Въ письмѣ консула, продолжалъ онъ, обращаясь къ теткѣ,-- упоминается, если вы не забыли, о томъ что доктора Мангейма разошлись во мнѣніяхъ о своей паціенткѣ. Нѣкоторые изъ нихъ и въ числѣ ихъ главный докторъ полагаютъ что ея умственныя способности не возвратились съ возстановленіемъ ея физическихъ силъ.

-- Иными словами, замѣтила леди Дженета,-- въ моемъ домѣ ждетъ помѣшанная женщина, и отъ меня хотятъ чтобъ я приняла ее!

-- Не будемъ преувеличивать, сказалъ Юліанъ мягко.-- Въ такомъ серіозномъ дѣлѣ всякое преувеличеніе можетъ только повредить. Консулъ увѣдомляетъ насъ, ссылаясь на авторитетъ доктора, что она очень тиха и совершенно безвредна. Если она дѣйствительно жертва умственнаго заблужденія, то она заслуживаетъ сожалѣнія и должна быть отдана подъ надлежащій присмотръ. Спросите свое собственное доброе сердце, милая тетушка, не будетъ ли непростительною жестокостью прогнать эту одинокую женщину не освѣдомившись напередъ заслуживаетъ ли она того.

Врожденное чувство справедливости леди Дженеты дало ей почувствовать какъ благоразуміе такъ и гуманность мнѣнія выраженнаго ея племянникомъ.

-- Въ вашихъ словахъ есть доля правды, Юліанъ, сказала она, безпокойно повернувшись на стулѣ и взглянувъ на Горація.-- Неправда ли? спросила она его.

-- Я съ этимъ не согласенъ, отвѣчалъ Горацій рѣшительнымъ тономъ человѣка упрямство котораго не поддается никакимъ убѣжденіямъ.

Терпѣніе Юліана было равносильно упрямству Горація.

-- Во всякомъ случаѣ, сказалъ онъ спокойно,-- мы всѣ трое имѣемъ интересъ въ томъ чтобы разъяснить это дѣло, и согласитесь, леди Дженета, что мы имѣемъ въ настоящую минуту самый удобный случай разъяснить его. Миссъ Розберри не только внѣ комнаты, но и внѣ дома. Кто можетъ сказать какія непріятныя послѣдствія мы можемъ навлечь на себя, если упустимъ этотъ случай?

-- Пусть она войдетъ! воскликнула леди Дженета, рѣшившись мгновенно, подъ вліяніемъ своего обычнаго отвращенія ко всякимъ отсрочкамъ.-- Поскорѣе, Юліанъ, пока Грація не вернулась.-- Позвоните вы въ этотъ разъ?

Въ этотъ разъ Юліанъ позвонилъ.

-- Могу я отдать приказаніе слугѣ? спросилъ онъ почтительно у тетки.

-- Дѣлайте что угодно, только кончайте скорѣй, возразила раздраженная старушка; она встала порывисто съ мѣста и начала ходить по комнатѣ.

Слуга ушелъ съ приказаніемъ ввести посѣтительницу.

Горацій въ то же время перешелъ комнату, съ очевиднымъ намѣреніемъ уйти въ противоположную дверь.

-- Надѣюсь что вы не уходите! воскликнула леди Дженета.

-- Я не понимаю для чего мнѣ оставаться здѣсь, возразилъ Горацій не совсѣмъ учтиво.

-- Въ такомъ случаѣ, возразила леди Дженета, -- останьтесь потому что я этого желаю.

-- Если вы желаете, я конечно останусь. Только помните, прибавилъ онъ упрямѣе чѣмъ когда-либо,-- что я не согласенъ съ мнѣніемъ Юліана.-- Я полагаю что эта женщина не имѣетъ никакого права на наше участіе.

Юліанъ въ первый разъ проявилъ минутное раздраженіе.-- Не будьте такъ грубы, Горацій, сказалъ онъ рѣзко.-- Всякая женщина имѣетъ право на наше участіе.

Въ жару спора они безсознательно сошлась всѣ вмѣстѣ и стояли спиной къ двери библіотеки. При послѣднихъ словахъ упрека съ которымъ Юліанъ обратился къ Горацію, вниманіе ихъ было привлечено шумомъ тихо отворенной и затворенной двери. Всѣ трое разомъ повернулись и устремили глаза въ сторону библіотеки.

ГЛАВА XI.
Ожившая покойница.

У самой двери стояла невысокая женщина, одѣтая въ простое и бѣдное черное платье. Она молча подняла свой черный вуаль и обнаружила грустное, блѣдное, утомленное лицо, съ широкимъ и низкимъ лбомъ, съ необыкновенно широко разставленными глазами и съ замѣчательно мелкими и нѣжными чертами нижней части лица. Въ здоровомъ состояніи (какъ замѣтилъ майнгеймскій консулъ) эта женщина должна была обладать если не положительною красотой, то рѣдкими прелестями, отличавшими ее отъ другихъ. Теперь же угрюмо безмолвное, затаенное страданіе омрачило ея красоту. Вниманіе, даже любопытство она все еще могла возбуждать, но восхищать или заинтересовать собою уже не могла.

Маленькая тонкая черная фигура стояла неподвижно у двери. Угрюмое, истомленное, блѣдное лицо было молча обращено къ троимъ присутствовавшимъ въ комнатѣ, которые стояли такъ же неподвижно и глядѣли на нее молча. Было что-то такое или въ самой женщинѣ, или въ ея внезапномъ, вкрадчивомъ входѣ въ комнату что оледѣнило, какъ бы прикосновеніемъ ея невидимой холодной руки, симпатіи всѣхъ троихъ. Эти люди, привыкшіе вращаться въ обществѣ и никогда не терявшіеся въ непредвидѣнныхъ общественныхъ затрудненіяхъ, почувствовали теперь, въ первый разъ съ тѣхъ поръ какъ вышли изъ дѣтскаго возраста, безотчетное замѣшательство въ присутствіи незнакомой особы.

Не пробудило ли въ нихъ появленіе настоящей Граціи Розберри недовѣрія къ женщинѣ завладѣвшей ея именемъ и положеніемъ въ домѣ?

Ни тѣни сомнѣнія въ Мерси не было въ основаніи страннаго чувства замѣшательства лишившаго теперь ихъ обычной учтивости и ихъ обычнаго присутствія духа. Заподозрить тождественность пріемной дочери леди Дженеты было для нихъ такъ же невозможно какъ невозможно для васъ, читающаго эти строки, заподозрить тождественность вашего самого близкаго и дорогаго родственника. Обстоятельства утвердили положеніе Мерси самымъ сильнымъ изъ естественныхъ правъ -- правомъ первенства. Положеніе мнимой Граціи Розберри не было поколеблено ни на волосъ первымъ появленіемъ въ Маблеторпъ-Гаусѣ настоящей Граціи Розберри. Леди Дженета почувствовала къ ней внезапную безотчетную антипатію; Юліанъ и Горацій почувствовали то же самое. Еслибъ ихъ попросили въ эту минуту передать свои чувства, они не могли бы выразить ихъ иными словами, смутное предчувствіе какого-то несчастія проникло въ комнату вмѣстѣ съ женщиной, въ черномъ платьѣ, но проникло оно невидимо и заговорило, какъ говорятъ всѣ предчувствія, на незнакомомъ языкѣ.

Прошла минута. Трескъ дровъ въ кабинѣ и стукъ маятника были единственными звуками слышными въ комнатѣ.

Голосъ посѣтительницы -- твердый, чистый и спокойный -- первый нарушилъ безмолвіе.

-- Мистеръ Юліанъ Грей? спросила она, переводя глаза вопросительно съ одного джентльмена на другаго.

Юліанъ мгновенно овладѣлъ собою и сдѣлалъ нѣсколько шаговъ впередъ.

-- Я очень сожалѣю что вы не застали меня, дома когда приходили съ письмомъ отъ консула, сказалъ онъ.-- Садитесь пожалуста.

Леди Дженета, чтобы подать примѣръ, сѣла немного поодаль. Горацій сталъ возлѣ нея. Она поклонилась посѣтительницѣ съ холодною учтивостью, но не сказала ни слова. "Я принуждена выслушать эту особу", думала старушка, "но я не обязана говорить съ ней. Это дѣло Юліана." -- Не стойте, Горацій! Вы выводите меня изъ терпѣнія. Сядьте! И вооружившись политикой безмолвія, леди Дженета скрестила по обыкновенію свои красивыя руки и ждала что будетъ дальше.

-- Не хотите ли сѣсть? предложилъ опять Юліанъ, видя что посѣтительница не обратила никакого вниманія на первыя слова привѣтствія съ которыми онъ обратился къ ней.

Послѣ втораго обращенія она заговорила.

-- Я имѣю удовольствіе видѣть леди Дженету Рой? спросила она, устремивъ глаза на хозяйку дома.

Юліанъ отвѣтилъ утвердительно и отступилъ назадъ чтобы посмотрѣть на результатъ.

Женщина въ черномъ измѣнила въ первый разъ свое положеніе. Она медленно приблизилась къ леди Дженетѣ и обратилась къ ней почтительно и съ полнѣйшимъ самообладаніемъ. Ея манеры, съ первой минуты какъ она вошла въ комнату, выражали ясно и скромно полную увѣренность въ томъ что ее ожидаетъ радушный пріемъ.

-- Почти послѣднія слова съ которыми отецъ обратился ка мнѣ на смертномъ одрѣ, начала она,-- были слова обѣщавшія мнѣ защиту и участіе съ вашей стороны, миледи.

Леди Дженета не обязана была говорить. Она слушала съ полнымъ вниманіемъ и отвѣчала возмутительнымъ молчаніемъ. Грація Розберри отступила шагъ назадъ, не испуганная, а въ смущеніи и удивленіи.

-- Развѣ мой отецъ ошибся? спросила она съ непритворнымъ достоинствомъ въ тонѣ и манерахъ, которое заставило леди Дженету отказаться, вопреки самой себѣ, отъ своей политики молчанія.

-- Кто былъ вашъ отецъ? спросила она холодно.

Грація отвѣчала тономъ непритворнаго изумленія:

-- Развѣ слуга не передалъ вамъ мою карточку? Развѣ вы не знаете мое имя?

-- Которое изъ вашихъ именъ? спросила леди Дженета.

-- Я не понимаю васъ, миледи.

-- Я объяснюсь. Вы спросили меня знаю ли я ваше имя. Я, съ своей стороны, спрашиваю васъ: о которомъ изъ вашихъ именъ вы говорите? Имя на вашей карточкѣ "миссъ Розберри". Имя на одеждѣ въ которой вы прибыли въ госпиталь было "Мерси Меррикъ".

Самообладаніе до сихъ поръ не покидавшее Грацію теперь поколебалось. Она повернулась и взглянула вопросительно на Юліана, который все это время стоялъ въ сторонѣ и внимательно слушалъ.

-- Вашъ другъ консулъ вѣроятно писалъ вамъ о мѣткѣ на одеждѣ? сказала она.

Дѣтская радость и нерѣшительность которыми отличалось ея обращеніе во время ея свиданія съ Мерси на французской границѣ появились опять въ ея манерахъ при послѣднихъ словахъ. Перемѣны, большею частью перемѣны къ худшему, которыя произвело въ ней страданіе, исчезли на время. Все что осталось въ ней лучшаго выразилось въ послѣднемъ краткомъ обращеніи къ Юліану. Она до сихъ поръ внушала ему антипатію. Теперь онъ почувствовалъ къ ней состраданіе.

-- Консулъ передалъ мнѣ то что вы разказали ему, отвѣчалъ онъ съ участіемъ въ голосѣ.-- Но если хотите послѣдовать моему совѣту, разкажите свою исторію леди Дженетѣ собственными словами.

Грація обратилась опять съ неохотною покорностью къ леди Дженетѣ.

-- Одежда о которой вы говорите, начала она, -- принадлежала не мнѣ. Когда солдаты остановили меня на границѣ, шелъ сильный дождь. Я промокла до костей. Одежду замѣченную "Мерси Меррикъ" дала мнѣ сама Мерси Меррикъ, пока сохли мои вещи. Въ этой одеждѣ я была ранена осколкомъ гранаты и въ ней же я была унесена безъ чувствъ послѣ операціи.

Леди Дженета выслушала невозмутимо и, обратившись къ Горацію, сказала съ ироніей:

-- Она скора на объясненія.

-- Даже слишкомъ скора, отвѣчалъ Горацій тѣмъ же тономъ.

Грація переводила глаза съ одного на другаго. Слабая вспышка румянца въ первый разъ появилась на ея лицѣ.

-- Должна ли я заключить, сказала она съ гордымъ спокойствіемъ,-- что вы не вѣрите мнѣ?

Леди Дженета не измѣняла своей политикѣ молчанія. Она учтиво указала посѣтительницѣ на Юліана, какъ бы говоря: обращайтесь къ человѣку представившему васъ. Юліанъ, замѣтивъ это движеніе и видя что румянецъ на щекахъ Граціи усиливается, поспѣшилъ вмѣшаться.

-- Леди Дженета предложила вамъ вопросъ, на который вы еще не отвѣтили, сказалъ онъ.-- Леди Дженета спросила васъ кто вашъ отецъ.

-- Мой отецъ былъ покойный полковникъ Розберри.

Леди Дженета обратила полный негодованія взглядъ къ Горацію.

-- Ея самоувѣренность поразительна! воскликнула она.

Юліанъ вмѣшался опять, прежде чѣмъ тетка его успѣла прибавить еще слово.

-- Я васъ прошу выслушать ее, сказалъ онъ тономъ просьбы имѣвшимъ въ этотъ разъ повелительный оттѣнокъ.-- Имѣете вы какія-нибудь доказательства, обратился онъ къ Граціи болѣе мягкимъ голосомъ, -- доказательства которыя могутъ убѣдить васъ что вы дочь полковника Розберри?

Грація взглянула на него съ негодованіемъ.

-- Доказательства! повторила она.-- Развѣ моего слова недостаточно?

Хладнокровіе Юліана казалось невозмутимымъ.

-- Извините, возразилъ онъ.-- Вы забыли что вы и леди Дженета встрѣчаетесь теперь въ первый разъ. Попробуйте поставить себя на мѣсто моей тетушки. Можетъ ли она быть увѣрена что вы дочь покойнаго полковника Розберри?

Голова Граціи опустилась на грудь. Она сѣла на ближайшій стулъ. Ея гнѣвъ перешелъ мгновенно въ уныніе.

-- О! воскликнула она съ горечью,-- еслибъ я имѣла теперь письма которыя у меня украли!

-- Рекомендательныя письма къ леди Дженетѣ? спросилъ Юліанъ.

-- Да.

Она обратилась внезапно къ леди Дженетѣ.

-- Позвольте мнѣ разказать вамъ какъ я лишилась ихъ, сказала она, и въ тонѣ ея голоса въ первый разъ послышалась просьба.

Леди Дженета поколебалась. Ея благородная природа не способна была отвѣчать отказомъ на такую просьбу. Горацій былъ далеко не такъ податливъ. Онъ небрежно промолвилъ вполголоса новую насмѣшку, которою хотѣлъ позабавить леди Дженету.

-- Новое объясненіе, сказалъ онъ съ видомъ комической покорности судьбѣ.

Юліанъ разслышалъ его слова. Его большіе лучистые глаза устремились на Горація съ выраженіемъ безмѣрнаго презрѣнія.

-- Лучшее что вы можете сдѣлать, сказалъ онъ твердо,-- это не раздражать ее.

Затѣмъ онъ обратился опять къ Граціи и предложилъ ей новое средство выйти изъ затрудненія.

-- Не трудитесь объяснять исчезновеніе писемъ теперь, сказалъ онъ.-- Скажите, не имѣете ли вы кого-нибудь въ Лондонѣ кто могъ бы доказать вашу тождественность?

Грація грустно покачала головой.,

-- Я не имѣю ни одного друга въ Лондонѣ, сказала она.

Леди Дженета, не встрѣчавшая до сихъ поръ ни одного человѣка который бы не имѣлъ друзей въ Лондонѣ, не могла оставить безъ вниманія такой отвѣтъ.

-- Ни одного друга въ Лондонѣ! повторила она обращаясь къ Горацію.

Горацій блеснулъ опять дешевымъ остроуміемъ.

-- И не мудрено, сказалъ онъ.

Грація слышала эти замѣчанія.

-- Друзья мои въ Канадѣ! воскликнула она съ негодованіемъ.-- У меня много друзей которые заступились бы за меня, еслибъ я только могла привести ихъ сюда.

Отсылать за справками въ Канаду находясь въ столицѣ Англіи, безъ сомнѣнія, неудобно по дальности разстоянія. Горацій не пропустилъ повода къ новой насмѣшкѣ.

-- Немного далеко, сказалъ онъ.

-- Дѣйствительно далеко, согласилась леди Дженета.

Юліанъ съ своею неистощимою добротой сдѣлалъ опять попытку заставить выслушать беззащитную женщину.

-- Будьте терпѣливы, леди Дженета, сказалъ онъ.-- Будьте учтивѣе съ одинокою женщиной, Горацій.

-- Благодарю васъ, сказала ему Грація.-- Я очень благодарна вамъ за ваше доброе желаніе помочь мнѣ, но оно безполезно. Они не хотятъ даже выслушать меня.

Говоря послѣднія слова, она приподнялась со стула. Юліанъ тихо положилъ руку на ея плечо и заставилъ ее сѣсть опять.

-- Я выслушаю васъ, сказалъ онъ.-- Вы не такъ давно упомянули о письмѣ консула. Онъ пишетъ мнѣ что вы подозрѣваете кого-то въ похищеніи вашихъ бумагъ и вашей одежды.

-- Я не подозрѣваю, былъ быстрый отвѣтъ,-- я знаю навѣрное. Ихъ украла Мерси Меррикъ. Она была одна со мной, когда меня поразила граната. Она одна знала что я имѣю съ собой рекомендательныя письма. Она сама мнѣ созналась что она дурная женщина, что она была въ тюрьмѣ и въ пріютѣ.

Юліанъ прервалъ ее простымъ вопросомъ, бросавшимъ тѣнь сомнительности на весь ея разказъ.

-- Консулъ пишетъ что вы просили его отыскать Мерси Меррикъ и что, онъ наводилъ справки, но не нашелъ никакихъ слѣдовъ такой особы какую вы описываете.

-- Консулъ не хотѣлъ потрудиться и поискать ее хорошенько, былъ сердитый отвѣтъ.-- Онъ какъ и всѣ другіе былъ въ заговорѣ противъ меня.

Леди Дженета и Горацій переглянулись. Въ этотъ разъ даже Юліанъ не могъ осудить ихъ. Чѣмъ дальше подвигался разказъ незнакомки, тѣмъ менѣе вѣроятнымъ казался онъ ему. Чѣмъ далѣе она говорила, тѣмъ болѣе теряла она въ сравненіи съ отсутствующею женщиной, именемъ которой она продолжала называть себя съ непостижимою самоувѣренностью.

-- Если все сказанное вами справедливо, началъ опять Юліанъ, сдѣлавъ послѣднее усиліе надъ своимъ терпѣніемъ, -- какое употребленіе могла сдѣлать Мерси Меррикъ изъ вашихъ бумагъ и изъ вашей одежды?

-- Какое употребленіе! повторила Грація, изумленная что онъ не понимаетъ того что ей такъ ясно.-- Моя одежда была замѣчена моимъ именемъ. Въ числѣ другихъ бумагъ у меня было письмо моего отца, поручавшаго меня леди Дженетѣ. Женщина вышедшая изъ пріюта способна явиться сюда подъ моимъ именемъ.

Сказанныя наудачу, не подкрѣпленныя никакими доказательствами, слова эти тѣмъ не менѣе произвели свое дѣйствіе. Они бросили тѣнь на пріемную дочь леди Дженеты, тѣнь слишкомъ оскорбительную. Леди Дженета встала.

-- Дайте мнѣ руку, Горацій, сказала она, намѣреваясь выйти изъ комнаты.-- Я слышала довольно.

Горацій подалъ ей почтительно руку.

-- Вы совершенно правы, миледи, отвѣчалъ онъ.-- Чудовищнѣе этой исторіи нельзя ничего придумать.

Онъ говорилъ въ жару негодованія такъ громко что Грація разслышала его слова.

-- Что же въ ней чудовищнаго? спросила она вызывающимъ тономъ, сдѣлавъ шагъ въ его сторону.

Юліанъ остановилъ ее. Онъ тоже, послѣ единственнаго свиданія съ Мерси, негодовалъ на оскорбленіе нанесенное прекрасному созданію заинтересовавшему его съ перваго взгляда.

-- Успокойтесь, сказалъ онъ, обратившись къ Граціи въ первый разъ строгимъ тономъ.-- Вы оскорбляете леди Дженету. Ваши слова болѣе чѣмъ нелѣпы, они непозволительны съ тѣхъ поръ какъ вы заговорили о томъ что другая женщина можетъ занять здѣсь ваше мѣсто.

Грація вспыхнула. Обиженная замѣчаніемъ Юліана, она обратила къ нему взглядъ полный ярости.

-- Вы священникъ и образованный человѣкъ, если не ошибаюсь, сказала она.-- Неужеди вы никогда не читали въ газетахъ и книгахъ о случаяхъ присвоенія чужаго имени? Я слѣпо довѣрилась Мерси Меррикъ, прежде чѣмъ узнала что она за женщина. Она оставила хижину -- я слышала это отъ доктора возвратившаго мнѣ жизнь -- твердо убѣжденная что я убита. Мои бумаги и одежда исчезли вмѣстѣ съ ней. Развѣ въ этомъ обстоятельствѣ нѣтъ ничего подозрительнаго? Были люди въ госпиталѣ которые находили ихъ очень подозрительными, люди которые предупреждала меня что я могу найти мое мѣсто здѣсь занятымъ другою.

Она внезапно замолчала. До слуха ея донесся шелестъ шелковаго платья. Леди Дженета и Горацій уходили изъ комнаты въ сторону оранжереи. Съ послѣднимъ отчаяннымъ усиліемъ рѣшимости, Грація быстро выступила впередъ и преградила имъ дорогу.

-- Одно слово, леди Дженета, прежде чѣмъ вы повернетесь спиной ко мнѣ, сказала она твердо.-- Одно слово, и я буду удовлетворена. Дошло ли письмо полковника Розберри до этого дома, или нѣтъ? Если дошло, то не женщина ли принесла его вамъ?

Леди Дженета посмотрѣла какъ можетъ посмотрѣть только знатная женщина когда особа низшаго класса общества обнаруживаетъ недостатокъ почтенія къ ней лицомъ къ лицу.

-- Вы вѣроятно не понимаете, сказала она съ ледянымъ спокойствіемъ,-- что эти вопросы оскорбительны для меня.

-- И хуже чѣмъ оскорбительны для Граціи, прибавилъ Горацій съ жаромъ.

Маленькая, рѣшительная черная фигура, все еще преграждавшая дверь въ оранжерею, была внезапно потрясена съ головы до ногъ. Глаза ея засвѣтились новымъ подозрѣніемъ.

-- Грація! воскликнула она.-- Какая Грація? Это мое имя. Леди Дженета, вы получили письмо? Она здѣсь?

Леди Дженета бросила руку Горація и направила шаги въ сторону гдѣ стоялъ ея племянникъ.

-- Юліанъ! сказала она.-- Вы въ первый разъ въ жизни заставляете меня напомнить вамъ о почтеніи котораго я въ правѣ ожидать въ моемъ домѣ. Вышлите эту женщину.

И не дожидаясь отвѣта, она повернулась и взяла опять руку Горація.

-- Посторонитесь, пожалуста, обратилась она спокойно къ Граціи.

Грація продолжала стоять неподвижно.

-- Эта женщина здѣсь! повторила она.-- Сведите меня съ ней и потомъ выгоните меня если угодно.

Юліанъ подошелъ къ ней и твердо взялъ ее за руку.

-- Вы забываетесь, сказалъ онъ, отводя ее въ сторону.

Грація вырвалась у него отчаяннымъ усиліемъ и остановила леди Дженету на порогѣ двери оранжереи.

-- Я требую справедливости! воскликнула она, потрясая въ воздухѣ рукой въ истерическомъ волненіи.-- Я имѣю право требовать встрѣчи съ этою женщиной. Гдѣ она? Сведите меня съ ней.

Пока она произносила эти слова, у подъѣзда дома послышался стукъ кареты, оставшійся незамѣченнымъ взволнованными особами въ столовой. Голосъ Горація все еще раздавался въ гнѣвномъ протестѣ противъ оскорбленія нанесеннаго леди Дженетѣ; сама леди Дженета (оставивъ опять его руку) отчаянно звонила, призывая прислугу. Юліанъ взялъ опять разсвирѣпѣвшую женщину за руку и тщетно старался успокоить ее, когда дверь библіотеки была тихо отворена молодою женщиной въ пальто и шляпкѣ. Мерси Меррикъ (вѣрная обѣщанію данному Горацію) вошла въ комнату.

Первая увидѣла ее Грація Розберри. Отчаянно рванувшись изъ рукъ Юліана, она указала на дверь библіотеки.-- Вотъ, воскликнула она съ мстительнымъ восторгомъ.-- Вотъ она!

Мерси повернулась въ сторону этого дикаго голоса и встрѣтила устремленный на нее съ торжествомъ живой взглядъ женщины личность которой она присвоила себѣ, тѣло которой она оставила повидимому мертвое во французской хижинѣ. Въ минуту этого ужаснаго открытія она устремила безпомощный взглядъ ни дикіе глаза изобличавшіе ее и упала безъ чувствъ на полъ.

ГЛАВА XII.
Юліанъ уходитъ.

Юліанъ случайно стоялъ ближе всѣхъ къ Мерси. Онъ первый подбѣжалъ къ ней, когда она упала.

Въ тревожномъ восклицаніи вырвавшемся у него, когда онъ приподнялъ ее, въ выраженіи его глазъ, когда онъ взглянулъ на ея мертвенно блѣдное лицо, выразились ясно, слишкомъ ясно, интересъ и участіе которые она возбудила въ немъ. Горацій это замѣтилъ. Въ быстромъ движеніи которымъ онъ приблизился къ Юліану, въ тонѣ его голоса, когда онъ сказалъ: "отдайте ее мнѣ", выразилась ревность. Юліанъ передалъ ее ему молча. Его блѣдныя щеки слегка вспыхнули, когда онъ отошелъ въ сторону, а Горацій понесъ Мерси къ дивану. Голова его поникла на грудь Онъ былъ повидимому пораженъ тономъ которымъ обратился къ нему его другъ.

Прикосновеніе къ его плечу вывело его изъ задумчивости.

Онъ обернулся. Женщина которая была причиной случившагося несчастія, женщина въ бѣдномъ черномъ платьѣ стояла за нимъ. Она указала съ безжалостною улыбкой на фигуру распростертую на диванѣ.

-- Вы спрашивали доказательствъ, сказала она.-- Вотъ вамъ доказательство.

Горацій услышалъ ее. Онъ подошелъ къ Юліану. Его лицо, обыкновенно румяное, было блѣдно отъ затаенной злобы.

-- Выгоните эту мошенницу, сказалъ онъ, -- немедленно! Или я не отвѣчаю за, себя.

Эти слова заставили Юліана придти въ себя. Онъ окинулъ взглядомъ комнату. Леди Дженета и ея экономка ухаживали за безчувственною Мерси. Пораженные слуги толпились въ дверяхъ библіотеки. Одинъ изъ нихъ спросилъ не сходить ли за докторомъ, другой предложилъ привести полицію. Юліанъ движеніемъ руки заставилъ ихъ замолчать, и обратился къ Горацію.

-- Успокойтесь, сказалъ онъ.-- Предоставьте мнѣ увести ее изъ дома.

Говоря это онъ взялъ Грацію за руку. Она колебалась и старалась освободить руку. Юліанъ указалъ на группу у дивана и на слугъ въ дверяхъ.

-- Вы сдѣлали то что всѣ находящіеся въ этой комнатѣ стали вашими врагами, сказалъ онъ,-- и вы не имѣете ни одного друга въ Лондонѣ. Хотите вы чтобъ и я сталъ вашимъ врагомъ?

Она опустила голову и не отвѣтила, она ждала, безсознательно покоряясь волѣ болѣе сильной чѣмъ ея воля. Юліанъ приказалъ слугамъ удалиться, и самъ вслѣдъ за ними пошелъ къ двери библіотеки, ведя за руку Грацію. Дойдя до двери онъ остановился.

-- Лучше ей? спросилъ онъ послѣ минутнаго колебанія.

-- Нѣтъ еще, отвѣчала леди Дженета.

-- Не послать ли за ближайшимъ докторомъ?

Горацій вмѣшался. Онъ не хотѣлъ позволить Юліану принять даже такое слабое участіе въ возстановленіи силъ Мерси.

-- Если докторъ нуженъ, сказалъ онъ,-- я схожу самъ.

Юліанъ затворилъ за собой дверь библіотеки. Онъ выпустилъ руку Граціи и небрежно указалъ ей на стулъ. Она сѣла въ безмолвномъ удивленіи, и слѣдила за нимъ глазами, между тѣмъ какъ онъ ходилъ взадъ и впередъ по комнатѣ.

Въ эту минуту мысли его были далеко отъ нея и отъ всего что случилось со времени ея появленія въ домѣ леди Дженеты. Человѣкъ такой проницательный какъ онъ не могъ не понять смысла поведенія Горація относительно его. Онъ твердо и безпощадно, какъ это было въ его характерѣ, допрашивалъ свое собственное сердце. "Неужели эта дѣвушка сразу произвела на меня такое впечатлѣніе", думалъ онъ, "что даже Горацій его замѣтилъ, прежде чѣмъ я самъ созналъ его? Неужели уже пришло время что я по чувству дружбы къ Горацію долженъ отказаться отъ свиданій съ нею?" Онъ остановился съ досадой посреди комнаты. Какъ человѣкъ съ серіознымъ призваніемъ въ жизни, онъ почувствовалъ себя оскорбленнымъ однимъ подозрѣніемъ что онъ способенъ влюбиться съ перваго взгляда.

Онъ остановился прямо противъ стула на которомъ сидѣла Грація. Утомленная безмолвіемъ, она воспользовалась случаемъ заговорить съ нимъ.

-- Я пришла сюда по вашему желанію, сказала она.-- Намѣрены ли вы помочь мнѣ? Могу я положиться на васъ какъ на друга?

Онъ разсѣянно поглядѣлъ на нее. Ему стоило большаго усилія заставить себя слушать ее.

-- Вы поступили со мной жестоко, продолжала Грація,-- но въ началѣ вы выказывали участіе ко мнѣ, когда заставляли ихъ выслушать меня. Я спрашиваю васъ какъ честнаго человѣка, убѣдилась ли вы теперь что женщина которая лежитъ въ сосѣдней комнатѣ обманщица? Можно ли доказать яснѣе что она Мерси Меррикъ, чѣмъ она доказала сама. Вы видѣли это доказательство, и они видѣли. Она упала въ обморокъ увидавъ меня

Юліанъ, не отвѣтивъ ей, перешелъ на другую сторону комнаты и дернулъ сонетку. Когда вошелъ слуга, онъ приказалъ ему привести извощика.

Грація встала.

-- Кому нуженъ извощикъ? спросила она рѣзко.

-- Мнѣ и вамъ, отвѣчалъ Юліанъ.-- Я отвезу васъ на вашу квартиру.

-- Я не поѣду. Мое мѣсто здѣсь. Ни леди Дженета, ни вы не можете опровергнуть очевидныхъ фактовъ. Я просила только одного, я просила чтобы меня свели лицомъ къ лицу съ ней. Что же случилось, когда она увидала меня? Она упала въ обморокъ.

Выговоривъ все это торжествующимъ тономъ, она устремила на Юліана взглядъ ясно говорившій: опровергните это, если можете. Изъ сожалѣнія къ ней, Юліанъ тотчасъ же отвѣтилъ ей.

-- Насколько я васъ понимаю, сказалъ онъ,-- вы считаете неоспоримымъ что честная женщина не упала бы въ обморокъ при первомъ взглядѣ на васъ. Эта дѣвушка, прибывъ въ Англію, сообщила моей тетушкѣ что случайно встрѣтилась съ вами на французской границѣ, и что видѣла какъ вы были убиты, когда стояли рядомъ съ ней, нѣмецкою гранатой. Вспомните это и подумайте о томъ что случилось теперь. Непредупрежденная ни однимъ словомъ о томъ что вы остались живы, она внезапно увидала васъ, и увидала въ такое время когда всякій легко замѣтить, взглянувъ на нее, что она не совсѣмъ здорова. Что же вы находите удивительнаго и необъяснимаго въ томъ что она упала въ обморокъ при подобныхъ обстоятельствахъ?

Вопросъ былъ прямой. Каковъ долженъ былъ быть отвѣтъ?

Отвѣта быть не могло. Благоразумно сдержанный разказъ Мерси объ ея первой встрѣчѣ съ Граціей и о катастрофѣ которой она была свидѣтельницей послужилъ слишкомъ хорошо въ пользу Мерси. Особы слышавшія этотъ разказъ не сомнѣвались въ причинѣ обморока. Положеніе ложной Граціи Розберри было такъ же твердо какъ и прежде, и настоящая Грація поняла это. Она сѣла опять на стулъ и опустила руки на колѣни съ безпомощнымъ отчаяніемъ.

-- Все противъ меня! сказала она.-- Сама истина начинаетъ лгать и принимаетъ ея сторону.

Она замолчала и собралась съ духомъ.

-- Нѣтъ, сказала она рѣшительно.-- Я не допущу чтобы низкая авантюристка отняла у меня мое имя и мое мѣсто! Говорите что угодно, но я обличу ее во что бы то ни стало, и не уйду изъ этого дома.

Слуга вошелъ въ комнату и объявилъ что извощикъ готовъ. Грація обратилась къ Юліану съ вызывающимъ взглядомъ.

-- Я не задерживаю васъ, сказала она.-- Я убѣдилась что мнѣ не дождаться ни совѣта, ни помощи со стороны мистера Юліана Грея.

Юліанъ отвелъ слугу въ уголъ комнаты.

-- Не знаете ли вы, послали ли за докторомъ? спросилъ онъ.

-- Кажется нѣтъ, сударь. Прислуга говоритъ что докторъ не нуженъ.

Юліанъ былъ слишкомъ озабоченъ чтобъ удовлетвориться тѣмъ что говорила прислуга. Онъ написалъ поспѣшно на клочкѣ бумаги: "Пришла она въ чувство?" и отдалъ записку слугѣ для передачи леди Дженетѣ.

-- Слышали вы что я сказала? спросила Грація, пока слуга былъ въ столовой.

-- Я сейчасъ отвѣчу вамъ, сказалъ Юліанъ.

Въ эту минуту вошелъ слуга съ отвѣтомъ леди Джене ты, написаннымъ карандашомъ на другой сторонѣ записки Юліана. "Слава Богу. Она пришла въ чувство, и мы надѣемся что черезъ нѣсколько минутъ можно будетъ отвести ее въ ея комнату. "

Ближайшій путь въ комнату Мерси былъ черезъ библіотеку. Немедленное удаленіе Граціи сдѣлалось серіозною необходимостью. Юліанъ принялся улаживать затрудненіе, лишь только слуга вышелъ.

-- Выслушайте меня, сказалъ онъ.-- Извощикъ ждетъ, и я обращаюсь къ вамъ съ послѣдними словами. Вы находитесь теперь, благодаря рекомендаціи консула, подъ моею защитой. Рѣшайте немедленно, останетесь ли вы на моемъ попеченіи, или отдадите себя на попеченіе полиціи?

-- Что вы хотите сказать? спросила Грація сердито.

-- Если хотите остаться на моемъ попеченіи, поѣдемте со мной немедленно. Въ такомъ случаѣ я дамъ вамъ возможность разказать вашу исторію моему адвокату. Его совѣть будетъ вамъ полезнѣе моего. Ничто не заставитъ меня повѣрить что эта дѣвушка способна на такой гнусный обманъ въ какомъ вы ее обвиняете. Вы услышите мнѣніе адвоката, если поѣдете со мной. Если вы откажетесь ѣхать, мнѣ останется только пойти въ сосѣднюю комнату и сказать имъ что вы еще здѣсь. Результатомъ будетъ то что васъ выдадутъ полиціи. Выбирайте что вамъ угодно, я даю вамъ минуту чтобъ обдумать ваше рѣшеніе. Но знайте что если я выражаюсь рѣзко, то причиной этого ваше собственное поведеніе. Я принимаю въ васъ участіе, я даю вамъ полезный совѣтъ.

Онъ вынулъ часы чтобы выждать минуту.

Грація взглянула украдкой на его спокойное энергическое лицо. Ее нисколько не тронули его послѣднія слова. Все что она поняла было то что Юліанъ такой человѣкъ съ которымъ шутить нельзя. Она рѣшилась уступить, и обмануть его, возвратившись тайно въ этотъ домъ при первой возможности.

-- Я готова ѣхать, сказала она вставъ съ угрюмою покорностью:-- Теперь вашъ чередъ, проворчала она, повернувшись къ зеркалу чтобы поправить шаль.-- Мой чередъ придетъ.

Юліанъ подошелъ къ ней, намѣреваясь предложить руку, и остановился въ нерѣшимости. Твердо убѣжденный что разсудокъ ея не въ порядкѣ, съ полною готовностью оказать ей всевозможное снисхожденіе на которое она имѣла право въ своемъ печальномъ положеніи, онъ тѣмъ не менѣе не могъ въ эту минуту преодолѣть чувства отвращенія которое внушала ему одна мысль прикоснуться къ ней. Образъ прекраснаго созданія которое было жертвой чудовищнаго обвиненія, образъ Мерси, какъ она лежала минуту безъ чувствъ на его рукахъ, живо возсталъ предъ нимъ, когда онъ отворилъ дверь и отступилъ назадъ, выжидая чтобы Грація вышла первая. Онъ предоставилъ слугѣ усадить ее въ экипажъ. Когда онъ сѣлъ рядомъ съ Граціей, слуга почтительно обратился къ пому.

-- Мнѣ приказано, сударь, сказать вамъ что ваша комната готова, и что миледи ожидаетъ васъ къ обѣду.

Занятый событіями послѣдовавшими за приглашеніемъ тетки, Юліанъ забылъ свое обѣщаніе остаться въ Маблеторпъ-Гаусѣ. Могъ ли онъ возвратиться въ этотъ домъ, сознавая, какъ онъ сознавалъ теперь, то что происходило въ его сердцѣ? Могъ ли онъ, какъ честный, человѣкъ, пробыть нѣсколько недѣль въ обществѣ Мерси послѣ впечатлѣнія которое она произвела на него? Нѣтъ! Единственный честный образъ дѣйствія какой онъ могъ выбрать было взять назадъ, подъ какимъ бы то ни было предлогомъ, свое обѣщаніе.

-- Попросите миледи не ждать меня къ обѣду, сказалъ онъ.-- Я напишу ей.

Экипажъ уѣхалъ. Удивленный слуга постоялъ нѣсколько времени за дверью, провожая его глазами.-- Ни за какія блага въ мірѣ не желалъ бы я быть на мѣстѣ мистера Юліана Грея, сказалъ онъ себѣ, раздумывая о затруднительности положенія молодаго священника.-- Вотъ она сидитъ съ нимъ въ одномъ экипажѣ. Что же будетъ онъ дѣлать съ ней дальше?

Юліанъ и самъ не могъ бы отвѣтить въ эту минуту на подобный вопросъ.

Безпокойство леди Дженеты далеко не разсѣялось, когда Мерси пришла въ чувство и была отведена въ ея комнату.

Дѣвушка не могла преодолѣть какого-то необъяснимаго страха. Не разъ говорили ей что женщина напугавшая ее ушла и никогда впредь не будетъ впущена въ домъ. Не разъ говорили ей что дерзкія увѣренія незнакомки считаются всѣми не стоящими серіознаго вниманія. Она продолжала сомнѣваться что ей говорятъ правду и выказывала какое-то необъяснимое недовѣріе ко всѣмъ своимъ друзьямъ. Она пугалась когда леди Дженета приближалась къ ея кровати. Она содрогалась когда леди Дженета цѣловала ее. Она рѣшительно запретила пускать къ ней Горація. Она предлагала самые странные вопросы объ Юліанѣ, и сомнительно качала головой когда ей говорили что онъ уѣхалъ. Время отъ времени она закутывала голову простыней и жалобно бормотала про себя: "О, что мнѣ дѣлать? Что мнѣ дѣлать?" Потомъ начинала просить чтобъ ее оставили одну.

-- Мнѣ никого не нужно, говорила она.-- Я хочу быть одна въ моей комнатѣ.

Наступилъ вечеръ, и въ положеніи больной не произошло никакой перемѣны къ лучшему. Леди Дженета, по совѣту Горація, послала за своимъ докторомъ.

Докторъ покачалъ головой.-- Симптомы, сказалъ онъ, показываютъ серіозное потрясеніе нервной системы. Онъ прописалъ успокоительную микстуру и далъ (въ удачномъ выборѣ выраженій) здравый и благоразумный совѣтъ увезти паціентку на берегъ моря. Леди Дженета, съ своею обычною энергіей, послѣдовала совѣту не теряя ни минуты. Она приказала немедленно укладываться, и рѣшилась уѣхать съ Мерси изъ Маблеторпъ-Гауса на слѣдующее утро.

Вскорѣ послѣ визита доктора, леди Дженета получила письмо отъ Юліана, принесенное его слугой.

Начавъ извиненіе за свое отсутствіе, Юліанъ продолжалъ въ слѣдующихъ словахъ:

"Я счелъ нужнымъ, прежде чѣмъ представить мою спутницу адвокату, посовѣтоваться съ нимъ о моемъ собственномъ положеніи относительно ея.

"Я сказалъ ему и повторяю это вамъ что я не считаю себя въ правѣ дѣйствовать на основаніи моего убѣжденія что ея разсудокъ не въ порядкѣ. Я долженъ узнать мнѣніе какого-нибудь медицинскаго авторитета о положеніи этой беззащитной женщины, и, мало этого, я долженъ имѣть какое-нибудь положительное доказательство.

"Убѣдившись что я непреклоненъ въ этомъ отношеніи, адвокатъ взялъ на себя посовѣтоваться съ докторомъ занимающимся спеціально душевными болѣзнями.

"Пославъ доктору письмо и получивъ отвѣтъ, онъ сказалъ.-- Приведите эту женщину сюда черезъ полчаса. Она разкажетъ свою исторію доктору, вмѣсто того чтобы разказать ее мнѣ. Это предложеніе удивило меня; я спросилъ его какъ онъ надѣется заставить ее говорить съ докторомъ. Онъ засмѣялся и отвѣчалъ: "Я представлю ей доктора какъ моего старшаго товарища." Вы знаете мое отвращеніе ко всякому обману, даже если цѣль оправдываетъ его. Въ этомъ случаѣ однако, не было другаго выбора какъ только предоставить адвокату дѣйствовать по его собственному благоусмотрѣнію, во избѣжаніе замедленія, которое могло бы имѣть серіозныя послѣдствія.

"Я сидѣлъ одинъ (и признаюсь, въ весьма тревожномъ состояніи), пока происходило свиданіе доктора съ моею protegee.

"Вотъ его мнѣніе въ немногихъ словахъ:

"Послѣ тщательнаго испытанія несчастной женщины, онъ находитъ несомнѣнные симптомы умственнаго разстройства. Но какъ сильно разстройство, и можно ли признать ее сумашедшею, онъ не можетъ рѣшить при нашемъ поверхностномъ знакомствѣ съ фактами.

"До сихъ поръ, сказалъ онъ, мы не знаемъ ничего положительнаго о той части ея иллюзій которая относится къ Мерси Меррикъ, а безъ этого невозможно рѣшеніе вопроса. Я совершенно согласенъ съ ней что розыски мангеймскаго консула далеко не удовлетворительны. Дайте мнѣ неоспоримыя доказательства что такая особа какъ Мерси Меррикъ существуетъ или не существуетъ, и я дамъ вамъ положительное мнѣніе о вашей больной, когда бы вы ни обратились ко мнѣ.

"Эти слова заставили меня рѣшиться съѣздить на континентъ, чтобы навести справки о Мерси Меррикъ.

"Мой другъ адвокатъ смѣется и выражаетъ сомнѣніе въ полномъ ли я разсудкѣ. Онъ совѣтуетъ мнѣ обратиться къ ближайшему полицейскому и избавить себя и васъ отъ дальнѣйшаго безпокойства по этому дѣлу.

"Вы, можетъ-быть, согласны съ нимъ? Милая тетушка, я не похожъ на другихъ, какъ вы мнѣ часто говорили. Я заинтересовался этимъ лѣтомъ. Я не могу отдать несчастную женщину, которая поручена мнѣ на попеченіе, постороннимъ, пока есть надежда отыскать ея друзей, и этимъ можетъ-быть избавить ее отъ заблужденій.

"Я уѣзжаю сегодня ночью съ почтовымъ поѣздомъ. Мой планъ: отправиться сначала въ Мангеймъ, чтобы посовѣтоваться съ консуломъ и госпитальными докторами; потомъ отыскать нѣмецкаго хирурга и разспросить его, а потомъ сдѣлать послѣднее и самое трудное усиліе -- отыскать французскій походный госпиталь и навести справки о Мерси Меррикъ.

"Возвратившись я явлюсь къ вамъ немедленно и разкажу вамъ что мнѣ удалось и чего мнѣ не удалось сдѣлать.

"Между тѣмъ прошу васъ не опасаться вторичнаго появленія этой женщины въ вашемъ домѣ. Она очень занята (по моему совѣту) письмами къ своимъ друзьямъ въ Канаду, и находится на попеченіи хозяйки своей квартиры, опытной и достойной довѣрія женщины, которую мы съ докторомъ нашли вполнѣ способною исполнить взятую ею на себя обязанность.

"Прошу васъ передать все это (когда вы сочтете возможнымъ) миссъ Розберри и присовокупить мое почтительное изъявленіе участія къ ней и желанія всего лучшаго. Позвольте опятъ попросить у васъ извиненія въ томъ что я отказываюсь, покоряясь необходимости, отъ вашего радушнаго приглашенія въ Маблеторпъ-Гаусъ."

Леди Дженета сложила письмо Юліана, далеко не удовлетворенная его содержаніемъ.

"Одно изъ двухъ", подумала проницательная старушка, "или адвокатъ правъ, и Юліанъ годится въ товарищи сумашедшей женщинѣ которую онъ взялъ на свое попеченіе, или онъ имѣетъ какую-нибудь особую причину для своей безразсудной поѣздки, причину которую онъ скрылъ отъ меня. Какая же это причина?"

Этотъ вопросъ въ теченіе ночи не разъ приходилъ въ голову леди Дженетѣ. Но такъ какъ, пра всей ея проницательности, ей не удалось разрѣшить его, она рѣшилась ждать терпѣливо пока Юліанъ не воротится, и тогда заставить его объясниться.

На слѣдующее утро леди Дженета и ея пріемная дочь отправились въ Брайтонъ. Горацій (просившій позволенія сопровождать ихъ), по настоятельному желанію Мерси, принужденъ былъ остаться въ Лондонѣ. Что было причиной такого желанія, никто не могъ отгадать, а Мерси не хотѣла сказать.

ГЛАВА XIII.
Юліанъ входитъ.

Прошла недѣля. Дѣйствіе, начинается опять въ столовой Маблеторпъ-Гауса.

Гостепріимный столъ опять нагруженъ роскошнымъ завтракомъ. Но въ этотъ день леди Дженета сидитъ одна. Ея вниманіе раздѣлено между газетой которую она читаетъ и кошкой которую она кормитъ. Кошка красивое и счастливое существо. Она держитъ хвостъ прямо, валяется по мягкимъ коврамъ, приближается къ своей хозяйкѣ кокетливо выгибая слину, обнюхиваетъ съ пренебреженіемъ самые отборные куски какіе ей предлагаютъ. Ея монотонное мурлыканье дѣйствуетъ успокоительно на нервы ея хозяйки. Миледи останавливается на срединѣ передовой статьи и смотритъ утомленнымъ взглядомъ на кошку.

-- Право, Томъ, говоритъ она, относясь по своему обыкновенію иронически къ своимъ невзгодамъ,-- если взять во вниманіе всѣ непріятности моей жизни, можно пожелать быть на твоемъ мѣстѣ.

Кошка вздрагиваетъ, не отъ лестнаго обращенія своей хозяйки, а отъ послѣдовавшаго за нимъ стука въ дверь. Леди Дженета говоритъ небрежно: "Войдите", равнодушно оборачивается, и вздрагиваетъ какъ кошка, когда дверь отворяется, и входитъ Юліанъ Грей.

-- Вы это, или тѣнь ваша! вскрикиваетъ она.

Она тотчасъ же замѣчаетъ что Юліанъ блѣднѣе обыкновеннаго, и что есть что-то особенное въ его манерахъ, какая-то сдержанность, которая вовсе не въ его характерѣ. Онъ садится рядомъ съ ней и цѣлуетъ ея руку. Но -- въ первый разъ съ тѣхъ поръ какъ она знала его -- отказывается отъ вкусныхъ вещей стоящихъ на столѣ и не обращаетъ вниманія на кошку. Обиженное животное укрывается на колѣняхъ леди Дженеты. Леди Дженета, устремивъ выжидающій взглядъ на племянника (съ твердою рѣшимостію заставить его объясниться немедленно), ждетъ что онъ скажетъ ей. Юліанъ видитъ себя вынужденнымъ прервать молчаніе и разказать всю исторію.

-- Я возвратился съ континента нынче ночью, началъ онъ,-- и немедленно явился къ вамъ, какъ обѣщалъ, чтобы дать отчетъ о моей поѣздкѣ. Какъ ваше здоровье? Какъ здоровье миссъ Розберри?

Леди Дженета положила указательный палецъ на шелковую пелерину украшавшую верхнюю часть ея платья.

-- Старуха которую вы видите здѣсь здорова, отвѣчала она,-- а молодая особа которая тамъ,-- она указала пальцемъ на верхъ,-- больна. Но что такое съ вами, Юліанъ?

-- Я. можетъ-быть, немного утомленъ дорогой. Не обращайте вниманія на меня. Миссъ Розберри все еще страдаетъ отъ испуга?

-- Отъ чего же другаго страдать ей? Я никогда не прощу вамъ, Юліанъ, чтовы привели эту дерзкую авантюристку въ мой домъ.

-- Милая тетушка! Когда я былъ невиннымъ сообщникомъ ея визита къ вамъ, я даже не подозрѣвалъ о существованіи миссъ Розберри. Никто не сожалѣетъ такъ искренно о случившемся какъ я. Совѣтовались вы съ докторомъ?

-- Я возила ее по совѣту доктора на берегъ моря.

-- Неужели перемѣна климата не принесла ей никакой пользы?

-- Рѣшительно никакой. Напротивъ. Иногда она сидитъ нѣсколько часовъ сряду блѣдная какъ смерть, ни на что не смотритъ и не говоритъ ни слова. Иногда оживленная и какъ будто хочетъ сказать что-то, и вдругъ, Богъ знаетъ почему, умолкнетъ опять, какъ будто боится высказаться. Это я еще могла бы вынести, но что мнѣ крайне прискорбно, Юліанъ, это то что она повидимому не довѣряетъ мнѣ и уже не любитъ меня такъ какъ любила прежде. Она какъ будто сомнѣвается во мнѣ и боится меня. Еслибъ я не была увѣрена что такая мысль не могла придти ей въ голову, я могла бы заключить изъ ея поступковъ что она опасается не повѣрила ли я тому что эта обманщица говорила о ней. Словомъ (и пусть это останется между нами), я начинаю опасаться что она никогда не оправится отъ испуга, который былъ причиной обморока. Она страдаетъ, но при всемъ моемъ стараніи найти причину ея страданія, я ее не нахожу.

-- А развѣ докторъ не знаетъ никакого средства помочь ей?

Блестящіе черные глаза леди Дженеты сверкнули взглядомъ величайшаго презрѣнія.

-- Докторъ! воскликнула она съ досадой.-- Я въ отчаяніи привезла вчера вечеромъ Грацію сюда, и нынче утромъ послала за докторомъ. Онъ стоитъ во главѣ своей профессіи, онъ, говорятъ, получаетъ десять тысячъ въ годъ, и онъ понимаетъ въ болѣзни Граціи не больше меня. Я не шучу. Знаменитый докторъ уѣхалъ отъ меня сейчасъ, положивъ въ карманъ двѣ гинеи: одну за совѣтъ не безпокоить ее, другую за совѣтъ положиться на время. Вы удивляетесь какъ онъ обходится такими совѣтами. Милый другъ мой, они всѣ на одинъ ладъ. Въ наше время медицинская профессія выѣзжаетъ на двухъ болѣзняхъ, на женской болѣзни и на мужской болѣзни. Женская болѣзнь -- разстройство нервной системы, мужская болѣзнь -- скрытая подагра. Цѣлительныя средства -- гинея, если вы сами идете къ доктору, двѣ -- если вы приглашаете его къ себѣ. Я могла бы купить себѣ новую шляпку на деньги которыя отдала ему! воскликнула она съ негодованіемъ.-- Перемѣнимъ разговоръ. Это выводитъ меня изъ терпѣнія. Притомъ мнѣ нужно предложить вамъ вопросъ: для чего выѣздили за границу?

Юліанъ взглянулъ на тетку съ непритворнымъ удивленіемъ.

-- Я писалъ вамъ для чего. Развѣ вы не получили моего письма?

-- Письмо ваше я получила. Оно было очень длинно, но при всей своей длинѣ не сказало мнѣ того что мнѣ только нужно было знать.

-- Что же это такое?

Леди Дженета намекнула не слишкомъ ясно для перваго раза на тайную причину которую, какъ она подозрѣвала, Юліанъ имѣлъ для поѣздки за границу и которую онъ скрылъ отъ нея

-- Я хочу знать, сказала она,-- что побудило васъ наводить справки на континентѣ лично. Вы знаете гдѣ можно найти моего стараго повѣреннаго по дѣламъ. Вы сами признаете его умнымъ и достойнымъ довѣрія человѣкомъ. Отвѣчайте мнѣ по чистой совѣсти, развѣ вы не могли, послать его вмѣсто того чтобъ ѣхать самому?

-- Я могъ послать его, согласился Юліанъ неохотно.

-- Вы могли послать повѣреннаго, и вы были связаны обѣщаніемъ быть моимъ гостемъ. Отвѣчайте мнѣ опять по чистой совѣсти, почему вы поѣхали сами?

Юліанъ колебался. Леди Дженета ждала его отвѣта съ видомъ женщины рѣшившейся ждать, если понадобится, хоть цѣлый день.

-- Я имѣлъ особую причину, сказалъ наконецъ Юліанъ.

-- Да? спросила леди Дженета, готовая ждать, если понадобится, хоть до слѣдующаго утра.

-- Причину, началъ опять Юліанъ,-- которую мнѣ не хотѣлось бы высказывать.

-- О! притянула леди Дженета.-- Новая тайна? И по поводу новой женщины, не такъ ли? Благодарю васъ, этого достаточно, я удовлетворена. Не мудрено что вы, какъ священникъ, немного сконфужены. Мы перемѣнимъ опять разговоръ. Надѣюсь что теперь вы останетесь у меня.

Опять знаменитый проповѣдникъ былъ повидимому поставленъ въ такое положеніе что не зналъ какъ отвѣтить. Опять леди Дженета приняла позу выражавшую что она готова ждать, если понадобится, хоть недѣлю.

Юліанъ далъ отвѣть достойный самаго пошлаго изъ людей цивилизованнаго міра.

-- Прошу васъ, миледи, принять мою благодарность, и извинить меня, если я откажусь отъ вашего приглашенія, сказалъ онъ.

Покрытые кольцами пальцы леди Дженеты, машинально гладившіе кошку, начали гладить ее противъ шерсти. Неистощимое терпѣніе леди Дженеты повидимому начало измѣнять ей.

-- Это необыкновенно учтиво, сказала она.-- Довершите свою любезность. Скажите что мистеръ Юліанъ Грей свидѣтельствуетъ свое почтеніе леди Дженетѣ Рой и сожалѣетъ что связанъ другимъ обѣщаніемъ. Юліанъ! воскликнула старушка внезапно, сбросивъ кошку и не скрывая своего раздраженіи.-- Юліанъ! Со мною такъ шутить нельзя. Есть только одно объясненіе вашего поведенія: вы очевидно избѣгаете мой домъ. Нѣтъ ли въ немъ кого-нибудь кто внушаетъ вамъ отвращеніе? Не я ли?

Юліанъ выразилъ движеніемъ что послѣднее предположеніе тетки нелѣпо (оскорбленная кошка выгнула спину, медленно замахала хвостомъ, отошла къ камину, и сдѣлала честь ковру, избравъ его своимъ ложемъ).

Леди Дженета настаивала.

-- Можетъ-быть Грація? сказала она.

Даже терпѣніе Юліана начало повидимому ослабѣвать. Въ манерахъ его выражалась внезапная рѣшимость, голосъ возвысился.

-- Вы хотите непремѣнно знать, сказалъ онъ, -- почему я избѣгаю вашъ домъ? Я не хочу видѣть миссъ Розберри.

-- Она не нравится вамъ! воскликнула леди Дженета съ сердитымъ удивленіемъ.

Юліанъ съ своей стороны воскликнулъ съ раздраженіемъ и со вспышкой румянца на блѣдныхъ щекахъ.

-- Если я увижу ее опять, я буду несчастнѣйшимъ человѣкомъ въ мірѣ. Если я увижу ее опять, я измѣню моей старой дружбѣ съ человѣкомъ который долженъ жениться на ней. Не сближайте насъ. Если не хотите нарушить спокойствіе моего духа, не сближайте насъ.

Невыразимое словами удивленіе выразилось въ поднятыхъ рукахъ леди Дженеты; непреодолимое любопытство выразилось въ ея вопросѣ.

-- Не можетъ быть чтобы вы хотѣли сказать что вы влюблены въ Грацію.

Юліанъ вскочилъ порывисто съ мѣста и испугалъ кошку (кошка ушла изъ комнаты).

-- Я не знаю что сказать вамъ, началъ онъ.-- Я самъ себя не понимаю. Ни одна женщина никогда не пробуждала во мнѣ того чувства какое эта пробудила съ перваго взгляда. Въ надеждѣ забыть ее, я измѣнилъ обѣщаніе которое далъ Вамъ; я съ умысломъ воспользовался возможностью уѣхать заграницу. Тщетно. Я думаю о ней утромъ, днемъ и ночью. Я вижу ее и слышу ее. въ эту минуту такъ же ясно какъ вижу и слышу васъ. Ея личность стала частью моей личности. Я не понимаю жизни безъ нея. Моя сила воли исчезла. Я сказалъ себѣ сегодня утромъ: я напишу тетушкѣ, я не пойду въ Маблеторпъ-Гаусъ. Но вотъ я опять въ Маблеторпъ-Гаусѣ, и не имѣю другаго оправданія предъ своею совѣстью кромѣ того что изъ уваженія къ тетушкѣ я долженъ сдѣлать ей визитъ. Это говорилъ я себѣ на пути сюда, и въ то же время втайнѣ надѣялся увидать Грацію. Я и теперь надѣюсь увидать ее. А она невѣста Горація Гольмкрофта, невѣста моего самаго стараго и лучшаго друга. Негодяй я, или дуракъ? Богъ знаетъ, а я не знаю. Сохраните мою тайну, тетушка. Я чистосердечно стыжусь за себя. Я не считалъ себя такимъ ничтожнымъ человѣкомъ. Не говорите ни слова Горацію. Я обязанъ преодолѣть въ себѣ это чувство, и преодолѣю. Позвольте мнѣ уйти.

Онъ схватилъ свою шляпу. Леди Дженета, вскочивъ съ бодростью молодой женщины, погналась за нимъ и остановила его у двери.

-- Нѣтъ, сказала она рѣшительно.-- Я не позволю вамъ уйти. Вернитесь.

Говоря это, она замѣтила съ гордостью и нѣжностью яркій румянецъ выступившій на его щекахъ и усиленный блескъ его прекрасныхъ глазъ. Никогда до сихъ поръ не казался онъ ей такимъ красивымъ какъ въ эту минуту. Она взяла его за руку и привела его къ стульямъ съ которыхъ они только-что встали. Смотрѣть на Мерси при настоящихъ обстоятельствахъ иначе какъ глазами брата и друга было большимъ преступленіемъ (соглашалась она въ душѣ), въ особенности со стороны священника. Но при всемъ своемъ уваженіи къ законнымъ интересамъ Горація, леди Дженета не могла осуждать Юліана. Мало того, она сознавала что онъ почему-то возвысился въ ея мнѣніи въ теченіи послѣднихъ минутъ. Кто могъ опровергнуть что ея пріемная дочь была прелестное созданіе? Удивительно ли что человѣкъ съ изящнымъ вкусомъ восхищается ею? Словомъ, леди Дженета гуманно рѣшила что ея племянникъ заслуживаетъ скорѣе сожалѣнія чѣмъ порицанія. Какая дочь Евы (будь ей семнадцать или семьдесятъ лѣтъ) пришла бы къ другому заключенію? Что бы мущина ни сдѣлалъ, начиная съ ошибки до преступленія, изъ любви къ женщинѣ, онъ найдетъ участіе и прощеніе въ сердцѣ всѣхъ другихъ женщинъ.

-- Сядьте, сказала леди Дженета, улыбаясь вопреки самой себѣ,-- и не говорите больше такимъ ужаснымъ тономъ. Мущина Юліанъ, въ особенности такая знаменитость какъ вы, долженъ умѣть владѣть собою.

Юліанъ засмѣялся горькимъ смѣхомъ.

-- Пошлите на верхъ за моимъ самообладаніемъ, сказалъ онъ.-- Оно въ ея власти, а не въ моей. Прощайте, тетушка.

Онъ всталъ со стула. Леди Дженета удержала его и заставила сѣсть.

-- Я требую чтобы вы остались хоть на нѣсколько минутъ, сказала она.-- Я имѣю нѣчто сказать вамъ.

-- Касается это миссъ Розберри?

-- Это касается ужасной женщины которая напугала миссъ Розберри. Довольно вамъ этого?

Юліанъ поклонился и сѣлъ на стулъ.

-- Мнѣ непріятно сознаваться въ этомъ, начала леди Дженета,-- но надо разъ навсегда объясниться серіозно. Юліанъ! Эта женщина напугала не только Грацію, она напугала меня.

-- Напугала васъ? Она, бѣдняжка, совершенно безвредна.

-- Бѣдняжка! повторила леди Дженета.-- Вы сказали -- бѣдняжка?

-- Да?

-- Возможно ли чтобъ вы жалѣли ее?

-- Жалѣю всѣмъ сердцемъ.

Этотъ отвѣтъ привелъ въ негодованіе леди Дженету.

-- Я презираю мущину который не умѣетъ ненавидѣть, воскликнула она.-- Еслибы вы были древнимъ Римляниномъ, Юліанъ, вы, кажется, пожалѣли бы самого Нерона.

Юліанъ охотно согласился.

-- Очень можетъ быть, сказалъ онъ спокойно.-- Всѣ грѣшники, тетушка, болѣе или менѣе достойны сожалѣнія. Неронъ долженъ былъ быть однимъ изъ несчастнѣйшихъ людей.

-- Несчастный! воскликнула леди Дженета.-- Неронъ несчастный! Человѣкъ грабившій, сожигавшій и убивавшій подъ аккомпаниментъ своей скрипки былъ по-вашему только несчастный! Послѣ этого я ничему не удивляюсь. Если современная филантропія начала извинять Нерона, она попала на прекрасную дорогу. Мы скоро услышимъ что кровожадная королева Марія была игривый котенокъ, а если король Генрихъ VIII доходилъ въ чемъ-нибудь до крайности, то это въ строгомъ соблюденіи семейныхъ добродѣтелей. О, какъ я ненавижу лицемѣріе! О чемъ мы сейчасъ говорили? Вы отвлекаетесь отъ предмета разговора, Юліанъ. Я не могу вспомнить о чемъ я хотѣла поговорить съ вами. Нѣтъ, прошу васъ не напоминать. Я старуха, но еще не потеряла памяти. Что вы сидите вытаращивъ глаза? Развѣ вы не имѣете ничего разказать мнѣ? Или вы лишились дара слова?

Кроткій нравъ Юліана и его близкое знакомство съ характеромъ тетки помогли ему укротить поднимавшуюся бурю. Онъ постарался навести леди Дженету, незамѣтно для нея, на забытый ею предметъ разговора ловкимъ переходомъ къ разказу о своихъ приключеніяхъ на континентѣ.

-- Мало ли что я могу сообщить вамъ, тетушка, возразилъ онъ!-- Я еще не разказалъ вамъ о моихъ заграничныхъ открытіяхъ.

Леди Дженета тотчасъ же уцѣпилась за протянутую нить.

-- Я знала что есть что-то забытое, сказала она.-- Вы провели столько времени въ моемъ домѣ, и не разказали мнѣ ничего. Начинайте немедленно.

Терпѣливый Юліанъ началъ.

ГЛАВА XIV.
Грядущія событія бросаютъ тѣнь предъ собою.

-- Я отправился сначала въ Мангеймъ, леди Дженета, и выслушалъ все что консулъ и госпитальные доктора могли сообщить мнѣ. Никакихъ сколько-нибудь значительныхъ новыхъ фактовъ не узналъ я отъ нихъ. Я навелъ справки о мѣстопребываніи нѣмецкаго хирурга сдѣлавшаго операцію, и отправился къ нему. На вопросъ о тождественности паціентки, онъ, какъ человѣкъ совершенно незнакомый съ ея прошлымъ, не могъ дать мнѣ никакого отвѣта. На вопросъ о состояніи ея умственныхъ способностей онъ сообщилъ мнѣ нѣчто очень важное. Онъ сказалъ что сдѣлалъ такую же, операцію солдату раненому въ голову гранатой при Сольферино, и что паціентъ выздоровѣлъ, но остался на всю жизнь сумашедшимъ. Это свидѣтельство имѣетъ большое значеніе, не правда ли?

Раздраженіе леди Дженеты еще не успѣло успокоиться.

-- Очень большое значеніе для людей которые способны сомнѣваться что женщина которой вы покровительствуете сумашедшая. Я въ этомъ не сомнѣваюсь, и потому нахожу вашъ разказъ, Юліанъ, скучнымъ до крайности. Кончайте скорѣе. Нашли вы Мерси Меррикъ?

-- Нѣтъ.

-- Узнали вы что-нибудь о ней?

-- Ничего. Затрудненія преслѣдовали меня со всѣхъ сторонъ. Французскій госпиталь раздѣлилъ участь Франціи. Онъ былъ разбитъ; раненые Французы взяты въ плѣнъ, и находятся гдѣ-то въ Германіи, никто не могъ сказать мнѣ гдѣ именно. Французскій докторъ былъ убитъ, его ассистенты разсѣялись, по всей вѣроятности бѣжали. Я началъ отчаиваться въ возможности сдѣлать какое-нибудь открытіе, когда судьба свела меня съ двумя прусскими солдатами которые были во французской хижинѣ на границѣ. Они подтвердили то что нѣмецкій хирургъ сказалъ консулу, и что я самъ слышалъ отъ Горація, что въ этой хижинѣ не было никакой сестры милосердія въ черномъ платьѣ. Еслибы тамъ находилась такая особа, сказали мнѣ прусскіе солдаты, она не бросила бы раненыхъ Французовъ. Красный крестъ Женевской конвенціи былъ бы ея защитой. Ни одна женщина носящая этотъ почетный знакъ не обезчестила бы себя бѣгствомъ отъ раненыхъ, предъ вступленіемъ нѣмецкаго войска.

-- Словомъ, вмѣшалась леди Дженета,-- такой особы какъ Мерси Меррикъ не существуетъ?

-- Я не могу вывести другаго заключенія, сказалъ Юліанъ,-- если только не справедливо предположеніе англійскаго доктора. Выслушавъ то что я сказалъ вамъ, онъ пришелъ къ заключенію что напугавшая насъ женщина сама Мерси Меррикъ.

Леди Дженета сдѣлала движеніе рукою показывавшее что она не согласна съ этомъ заключеніемъ.

-- Вы съ докторомъ рѣшили всѣ вопросы къ своему полнѣйшему удовлетворенію, сказала она.-- Но есть затрудненіе котораго вы оба не принимали въ разчетъ.

-- Какое затрудненіе, тетушка?

-- Вы избѣгаете говорить о нелѣпой увѣренности этой сумаінедшей что Грація пропавшая сестра милосердія, а она Грація Розберри. Вы еще не объяснили какъ эта мысль могла придти ей въ голову, и главное, почему она знаетъ мое имя, почему ей хорошо знакомы бумаги Граціи и дѣла Граціи. Такіе вопросы ставятъ меня въ тупикъ. Не можетъ ли вашъ премудрый докторъ разъяснить ихъ?

-- Разказать вамъ что я слышалъ отъ него сегодня утромъ?

-- Разказъ будетъ длинный?

-- Онъ займетъ около минуты.

-- Вы пріятно поражаете меня. Начинайте.

-- Вы хотите знать какъ она узнала ваше имя и познакомилась съ дѣлами миссъ Розберри, началъ Юліанъ.-- Докторъ говоритъ что однимъ изъ слѣдующихъ способовъ: или миссъ Розберри сама разказывала о васъ и о своихъ дѣлахъ, когда была съ этою женщиной во французской хижинѣ, или эта женщина имѣла случай тайно познакомиться съ бумагами миссъ Розберри. Согласны вы до сихъ поръ?

Леди Дженета впервые выказала интересъ.

-- Вполнѣ согласна, сказала она.-- Очень можетъ быть что Грація имѣла неосторожность говорить о такихъ дѣлахъ о которыхъ болѣе опытная особа сочла бы полезнымъ умолчать.

-- Прекрасно. Согласны ли вы также что послѣднею мыслью женщины когда она была поражена гранатой могла быть мысль о миссъ Розберри и о дѣлахъ миссъ Розберри? Вы считаете это возможнымъ? Прекрасно. Что же послѣдовало за этимъ. Женщина была возвращена къ жизни, и выдержала горячку въ Мангеймскомъ госпиталѣ. Во время состоянія безпамятства мысль о тождественности миссъ Розберри бродила въ ея умѣ и приняла свою настоящую форму. Въ этой формѣ она остается до сихъ поръ. Несчастная увѣряетъ что она миссъ Розберри, а миссъ Розберри -- Мерси Меррикъ. Вотъ объясненіе доктора. Что вы о немъ думаете?

-- Очень остроумное объясненіе, не спорю. Тѣмъ не менѣе оно не вполнѣ удовлятворяетъ меня. Я полагаю...

Предположенію леди Дженеты не суждено было быть высказаннымъ. Она внезапно остановилась и опять подняла руку.

-- Новое возраженіе? спросилъ Юліанъ.

-- Замолчите, воскликнула старушка.-- Если вы скажете еще слово, я опять забуду.

-- Что же вы забудете, тетушка?

-- То что я хотѣла сказать вамъ Богъ знаетъ сколько времени тому назадъ. Я вспомнила наконецъ. Начинается вопросомъ. (Довольно о докторѣ, вы надоѣли мнѣ съ нимъ.) Гдѣ она,-- ваша достойная сожалѣнія особа, моя полоумная мошенница, гдѣ она теперь? Все еще въ Лондонѣ?

-- Да.

-- И все еще на свободѣ?

-- Все еще за попеченіи хозяйки своей квартиры.

-- Прекрасно. Теперь скажите мнѣ: кто помѣшаетъ ей сдѣлать вторую попытку вломиться (или вкрасться) въ мой домъ? Какъ мнѣ защищать Грацію, какъ мнѣ защитить себя, если она придетъ опять сюда?

-- Неужели вы дѣйствительно объ этомъ хотѣли говоритъ со мной?

-- Объ этомъ, и ни о чемъ другомъ.

Они оба были слишкомъ заняты предметомъ своего разговора чтобы смотрѣть въ сторону оранжереи и замѣтить мужскую фигуру появившуюся въ эту минуту въ отдаленіи между растеніями и цвѣтами и вышедшую изъ сада. Приближаясь неслышно по мягкой индійской цыновкѣ, фигура вскорѣ оказалась Гораціемъ Гольмкрофтомъ. Прежде чѣмъ войти въ столовую онъ остановился и устремилъ вопросительный взглядъ на спину посѣтителя леди Дженеты, такъ какъ спина была все ч:о онъ могъ видѣть. Послѣ минутнаго молчанія посѣтитель заговорилъ, и положилъ конецъ его сомнѣнію. Горацій тѣмъ не менѣе медлилъ войти въ комнату. Онъ имѣлъ нѣкоторыя подозрѣнія, и хотѣлъ послушать не подтвердятся ли они разговоромъ наединѣ Юліана съ его теткой.

-- Ни вы, ни миссъ Розберри не нуждаетесь въ защитѣ противъ несчастнаго безумнаго созданія, началъ Юліанъ.-- Я имѣю на нее большое вліяніе, и убѣдилъ ее что ей не слѣдуетъ являться сюда вторично.

-- Извините, вмѣшался Горацій, стоя въ оранжереѣ.-- Вы не сдѣлали ничего подобнаго.

(Онъ слышалъ достаточно чтобъ убѣдиться что разговоръ не оправдываетъ его подозрѣній, и вдобавокъ возможность опровергнуть Юліана побудила его дать знать о своемъ присутствіи.)

-- Боже мой, Горацій! воскликнула леди Дженета.-- Откуда вы явились и что вы хотите сказать?

-- Я узналъ отъ привратника что вы вернулись нынче ночью, и тотчасъ же вошелъ, не безпокоя прислугу, кратчайшею дорогой.

Онъ обратился къ Юліану.

-- Женщина о которой вы сейчасъ говорили, продолжалъ онъ,-- была уже здѣсь вторично, во время отсутствія леди Дженеты.

Леди Дженета взглянула на племянника. Юліанъ поспѣшилъ успокоить ее.

-- Не можетъ быть, сказалъ онъ.-- Это какое-нибудь недоразумѣніе.

-- Никакого недоразумѣнія, возразилъ Горацій.-- Я повторяю то что сейчасъ слышалъ отъ самого привратника. Онъ не сказалъ объ этомъ леди Дженетѣ изъ опасенія испугать ее. Три дня тому назадъ эта женщина имѣла дерзость просить его дать ей адресъ леди Дженеты на морскомъ берегу. Онъ конечно не далъ.

-- Слышите, Юліанъ? спросила леди Дженета.

Никакого признака гнѣва или досады не обнаружилъ Юліанъ. Лицо его выражало въ эту минуту искреннее огорченіе.

-- Прошу васъ не пугаться, сказалъ онъ спокойнымъ то немъ,-- Если ей вздумается потревожить опять васъ или миссъ Розберри, я имѣю возможность остановить ее мгновенно.

-- Какимъ образомъ? спросила леди Дженета.

-- Въ томъ-то и дѣло! воскликнулъ Горацій.-- Какимъ образомъ остановить ее? Выдавъ ее полиціи, мы сдѣлаемъ себя жертвами публичнаго скандала.

-- Я устроилъ такъ что мы можемъ не опасаться скандала, отвѣчалъ Юліанъ, и по мѣрѣ того какъ онъ продолжалъ, грустное выраженіе лица его усиливалось.-- Прежде чѣмъ сегодня отправиться сюда, я имѣлъ тайное совѣщаніе съ полицейскимъ начальникомъ округа и сдѣлалъ необходимыя распоряженія въ ближайшемъ полицейскомъ домѣ. Получивъ мою карточку, опытный человѣкъ въ партикулярномъ платьѣ представится по адресу который я назначу, и арестуетъ ее. Начальникъ округа приметъ ее въ своей частной квартирѣ и выслушаетъ доказательства какія я могу представить ему что ея поступки не могутъ быть вмѣнены ей въ вину. Полицейскій докторъ дастъ офиціальное свидѣтельство, и она будетъ лишена свободы.

Леди Дженета и Горацій переглянулись съ изумленіемъ. Они не считали Юліана способнымъ на такой рѣшительный и строгій образъ дѣйствія. Леди Дженета потребовала объясненія.

-- Почему я слышу это только теперь? спросила она.-- Почему вы не сказали мнѣ до сихъ поръ что приняли такія предосторожности?

Юліанъ отвѣчалъ откровенно и грустно.

-- Потому что я надѣялся, тетушка, что не будетъ надобности прибѣгать къ крайнимъ мѣрамъ. Вы теперь заставляете меня признаться что адвокатъ и докторъ (которыхъ я видѣлъ сегодня утромъ) полагаютъ какъ и вы что ей нельзя довѣрять. Я пошелъ къ начальнику полиціи по ихъ совѣту. Они спросили меня не подтверждаютъ ли мои заграничныя открытія, неудовлетворительныя въ другихъ отношеніяхъ, заключенія что эта женщина не въ полномъ разсудкѣ. Какъ честный человѣкъ я принужденъ былъ отвѣчать утвердительно. Послѣ этого я обязанъ былъ принять предосторожности какія докторъ и адвокатъ считали необходимыми. Я исполнилъ мой долгъ, какъ ни тяжело мнѣ это было. Я сознаюсь что это слабость съ моей стороны, но мнѣ тяжела одна мысль поступить грубо съ этимъ несчастнымъ созданіемъ. Ея положеніе такъ безнадежно и такъ жалко.

Его голосъ задрожалъ. Онъ рѣзко отвернулся и взялъ шляпу. Леди Дженета послѣдовала за нимъ, и заговорила съ нимъ у двери. Горацій улыбнулся саркастически, и пошелъ грѣться къ камину.

-- Вы уходите, Юліанъ?

-- Я иду только къ привратнику. Я хочу дать ему предостереженіе на случай если она придетъ опять.

-- Вы вернетесь сюда? (Леди Дженета понизила голосъ до шепота.) Есть причина, Юліанъ, по которой вы не должны уходить немедленно.

-- Я обѣщаю что не уйду, тетушка, пока не обезпечу вашу безопасность. Если вы и ваша пріемная дочь будете опять обезпокоены появленіемъ этой женщины, я даю вамъ честное слово что моя карточка будетъ послана въ полицейскій домъ. (Онъ съ своей стороны понизилъ голосъ при слѣдующихъ словахъ.) Между тѣмъ помните то въ чемъ я вамъ сознался когда мы были одни. Ради моего блага не давайте мнѣ возможности видѣться съ миссъ Розберри. Найду я васъ въ этой комнатѣ когда вернусь?

-- Да.

-- Одну?

Онъ взглядомъ и тономъ голоса сдѣлалъ сильное удареніе на послѣднемъ словѣ. Леди Дженета поняла его.

-- Неужели вы дѣйствительно такъ сильно влюблены въ Грацію? прошептала она.

Юліанъ положилъ одну руку на плечо тетки, а другою указалъ на Горація, который стоялъ спиной къ нимъ, грѣясь у камина.

-- Что же вы скажете? спросила леди Дженета.

-- Я скажу что никогда никому такъ не завидовалъ какъ завидую ему, отвѣчалъ Юліанъ, улыбаясь сквозь слезы.

Съ этими словами онъ вышелъ изъ комнаты.

ГЛАВА XV.
Раскаяніе женщины.

Нагрѣвъ ноги, Горацій отвернулся отъ камина, и увидалъ что леди Дженета одна.

-- Могу я повидаться съ Граціей? спросилъ онъ.

Спокойный тонъ которымъ онъ задалъ этотъ вопросъ, тонъ въ которомъ выражалось его сознаніе своихъ правъ на Грацію, произвелъ непріятное впечатлѣніе на леди Дженету. Въ первый разъ въ жизни она сравнила Горація съ Юліаномъ, и Горацій проигралъ отъ сравненія. Онъ былъ богатъ, онъ былъ джентльменъ хорошей фамиліи, онъ пользовался безупречною репутаціей. Но кто былъ человѣкомъ съ сильнымъ умомъ? Кто былъ человѣкомъ съ благороднымъ сердцемъ? Который изъ двухъ?

-- Никто не можетъ видѣться съ ней, отвѣчала леди Дженета.-- Даже вы не составляете исключенія.

Тонъ отвѣта былъ рѣзкій, съ проблескомъ ироніи. Но какой современный молодой человѣкъ, обладающій здоровьемъ и богатствомъ, способенъ постичь что кто-нибудь можетъ дерзнуть отнестись иронически къ нему? Горацій (съ невозмутимою учтивостью) отказался признать себя удовлетвореннымъ отвѣтомъ.

-- Вы хотите сказать что миссъ Розберри въ постели? спросилъ онъ.

-- Я хочу сказать что миссъ Розберри въ своей комнатѣ. Я хочу сказать что я дважды пыталась уговорить миссъ Розберри одѣться и сойти внизъ, и дважды потерпѣла неудачу. Я хочу сказать что если миссъ Розберри не хочетъ сдѣлать чего-нибудь для меня, она не сдѣлаетъ этого и для васъ.

Много ли подобныхъ объясненій своего отвѣта могла бы дать леди Дженета, рѣшить трудно. Во время ея третьей сентенціи, легкій шумъ въ библіотекѣ, долетѣвшій до нея въ неплотно притворенную дверь, отвлекъ ея вниманіе отъ Горація. Шумъ приближался и происходилъ очевидно отъ шелеста шелковаго платья, по ковру библіотеки.

(Пока ожидаемое событіе даетъ еще поводъ къ сомнѣнію, какое неминуемое побужденіе овладѣваетъ всякимъ Англичаниномъ моложе тридцати лѣтъ? Имъ овладѣваетъ неминуемое побужденіе подержать пари объ ожидаемомъ событіи. И онъ неспособенъ преодолѣть это побужденіе, какъ не способенъ не поднять палки или зонтика, за неимѣніемъ ружья, если увидитъ во время прогулки пролетающую птицу.)

-- Хотите пари что это Грація? воскликнулъ Горацій.

Леди Дженета не отвѣчала -- ея вниманіе было устремлено на дверь. Шелестъ платья на минуту прекратился; дверь тихо растворилась, и въ комнату вошла ложная Грація Розберри.

Горацій пошелъ ей на встрѣчу, открылъ ротъ чтобы заговорить, и остановился, замѣтивъ поразительную перемѣну происшедшую въ его невѣстѣ съ тѣхъ поръ какъ онъ не видался съ ней. Она какъ будто погнулась подъ тяжестью какого-то страшнаго бремени. Казалось даже что она ростомъ стала меньше. Тѣмъ кто видѣлъ ее до роковаго посѣщенія пріѣзжей изъ Мангейма, она показалась бы тѣнью той женщины какою была прежде. Но прелесть которою отличалась ея наружность, величіе головы и глазъ, симметрія чертъ лица, неуловимая грація во всякомъ движеніи, словомъ, красота духовная, противъ которой не властны ни страданіе, ни время, пережила все.

Леди Дженета подошла къ ней и съ искреннимъ привѣтомъ взяла ее за обѣ руки.

-- Милое дитя мое, какъ я рада видѣть васъ опять между нами.-- Вы сошли чтобы сдѣлать удовольствіе мнѣ?

Она отвѣчала безмолвнымъ наклоненіемъ головы. Леди Дженета указала на Горація.-- А вотъ еще нѣкто кто жаждалъ васъ видѣть, Грація.

Она не взглянула на него, она стояла устремивъ глаза на корзинку съ разноцвѣтною шерстью, которая висѣла на ея рукѣ.

-- Благодарю васъ, леди Дженета, сказала она тихо.-- Благодарю васъ, Горацій.

Горацій взялъ ее подъ руку и подвелъ къ дивану. Она caдясь содрогнулась и оглянула комнату. Она была въ столовой въ первый разъ съ тѣхъ поръ какъ увидала лицомъ къ лицу ожившую покойницу.

-- Почему вы пришли сюда, другъ мой? спросила леди Дженета.-- Въ гостиной вамъ было бы теплѣе и удобнѣе.

-- Я увидала карету у подъѣзда и боялась встрѣтиться въ гостиной съ какими-нибудь посѣтителями.

Лишь только она произнесла эти слова, какъ вошелъ слуга и объявилъ имена посѣтителей. Леди Дженета вздохнула.

-- Надо пойти и отдѣлаться отъ нихъ, отвѣчала она, покорившись обстоятельствамъ.-- Что вы будете дѣлать Грація?

-- Я посижу здѣсь, если позволите.

-- А я буду ея собесѣдникомъ, прибавилъ Горацій.

Леди Дженета колебалась. Она обѣщала племяннику ждать его въ столовой, и повидаться съ нимъ наединѣ. Будетъ ли время освободиться отъ гостей и перевести ея пріемную дочь въ пустую гостиную до возвращенія Юліана? Сторожка привратника находилась на разстояніи десяти минутъ ходьбы, и Юліанъ долженъ былъ разъяснить ему свои инструкціи. Леди Дженета рѣшила что времени хватить. Она ласково кивнула Мерси и оставила ее одну съ ея женихомъ.

Горацій занялъ свободное мѣсто на. диванѣ. Онъ былъ преданъ Мерси насколько это было въ его характерѣ.

-- Мнѣ больно видѣть что вы такъ страдаете, началъ онъ, съ искреннимъ участіемъ во взглядѣ.-- Постарайтесь забыть случившееся.

-- Я стараюсь забыть.-- А вы много думаете объ это"ъ происшествіи?

-- Милаи моя, это происшествіе слишкомъ непріятно чтобъ о немъ думать много.

Она поставила рабочую корзинку на колѣни и начала разбирать шерсть исхудавшими пальцами.

-- Видѣли вы Юліана Грея? спросила она внезапно.

-- Видѣлъ.

-- Что онъ говоритъ объ этомъ?

Она въ первый разъ поднята глаза на Горація, и ваимательно слѣдила за выраженіемъ его лица. Горацій отговорился незнаніемъ.

-- Я не слыхалъ мнѣнія Юліана Грея, сказалъ онъ.

Она вздохнула и опустила глаза на корзинку, подумала немного. и начала опять допрашивать Горація.

-- Почему Юліанъ Грей не былъ здѣсь цѣлую недѣлю? Слуги говорятъ что онъ ѣздилъ за границу. Правда ли это?

Отрицать было бы безполезно. Горацій отвѣчалъ утвердительно.

Ея пальцы внезапно остановились среди безцѣльной переборки шерстей, дыханіе замѣтно ускорилось. Что дѣлалъ Юліанъ Грей за границей? Наводилъ справки? Неужели онъ одинъ изъ всѣхъ присутствовавшихъ при страшной встрѣчѣ заподозрилъ ее? Да! Онъ проницательнѣе всѣхъ, онъ священникъ (лондонскій священникъ), опытный въ разслѣдованіи обмановъ и хорошо знающій женщинъ способныхъ на обманъ. Сомнѣнія быть не можетъ. Юліанъ подозрѣваетъ ее!

-- Когда онъ вернется? спросила она такимъ тихимъ голосомъ что Горацій едва разслышалъ.

-- Онъ уже вернулся нынче ночью.

Слабый румянецъ набѣжалъ на ея блѣдныя щеки. Она внезапно поставила корзинку въ сторону и сжала руки, сильно дрожавшія.

-- Гдѣ теперь...? она замолчала чтобъ укрѣпить голосъ.-- Гдѣ та особа которая была здѣсь и напугала меня?

Горацій поспѣшилъ успокоить ее.-- Эта особа не придетъ больше, сказалъ онъ.-- Не говорите и не думайте о ней.

Она покачала головой.

-- Я хочу знать какъ мистеръ Юліанъ Грей познакомился съ ней? сказала она.

На этотъ вопросъ не трудно было отвѣчать. Горацій разсказалъ о мангеймскомъ консулѣ и о рекомендательномъ письмѣ. Она слушала съ напряженнымъ вниманіемъ, и произнесла слѣдующія слова болѣе твердымъ тономъ.

-- Такъ мистеръ Юліанъ Грей не зналъ ея до этого времени?

-- Совсѣмъ не зналъ, возразилъ Горацій.-- Не спрашивайте, больше ни слова о ней, Грація! Полно, милая моя, сказалъ онъ, взявъ ея руку и нѣжно наклоняясь къ ней.-- Ободритесь. Мы оба молоды, мы любимъ другъ друга, мы должны быть счастливы.

Ея рука внезапно похолодѣла и задрожала въ его рукѣ. Ея голова склонилась съ непреодолимымъ утомленіемъ на его грудь. Горацій всталъ съ испугомъ.

-- Вы похолодѣли, вамъ дурно, сказалъ онъ.-- Позвольте мнѣ принести вамъ стаканъ вина и поправить огонь.

Завтракъ все еще стоялъ на столѣ. Горацій настоялъ чтобъ она выпила немного портвейна. Она выпила полстакана, и этого было достаточно для возбужденія ея нервнаго организма и укрѣпленія ея душевныхъ силъ. Посмотрѣвъ на нее нѣсколько минутъ, молча, Горацій отошелъ отъ нея опять, чтобы поправить огонь въ каминѣ на противоположной сторонѣ комнаты. Ея глаза слѣдили за нимъ съ безпокойнымъ отчаяніемъ.

-- Ободриться! прошептала она.-- О Боже! Она оглянула роскошную и прекрасную комнату взглядомъ человѣка покидающаго знакомое мѣсто. Въ слѣдующую минуту глаза ея опустились на дорогое платье надѣтое на ней, подарокъ леди Дженеты. Она думала о прошломъ, она думала о будущемъ. Не близко ли время когда ей придется возвратиться въ пріютъ или на улицу?-- ей, пріемной дочери леди Дженеты и невѣстѣ Горація Гольмкрофта! При мысли о концѣ она почувствовала въ себѣ внезапную смѣлость. Горацій правъ! Почему не ободриться? Почему не воспользоваться временемъ, послѣдними часами въ этомъ домѣ, своимъ украденнымъ положеніемъ?-- Авантюристка! сказала она себѣ съ насмѣшкой.-- Будь вѣрна себѣ. Прочь раскаяніе! Раскаяніе есть роскошь доступная только честной женщинѣ. Она схватила корзинку съ шерстью и озаренная новою мыслью крикнула Горацію, стоявшему у камина:-- Позвоните!

Онъ обернулся въ изумленіи. Голосъ ея внезапно такъ измѣнился что онъ готовъ былъ предположить что въ комнату вошла другая женщина.

-- Позвоните, повторила она,-- я оставила мою работу на верху. Если хотите видѣть меня въ духѣ, дайте мнѣ мою работу.

Горацій, не спуская съ нея глазъ, позвонилъ машинально. Вошелъ слуга.

-- Подите на верхъ и спросите у моей горничной мою работу, сказала она такъ рѣзко что даже слуга былъ пораженъ. До сихъ поръ она обращалась съ прислугой всегда такъ кротко и снисходительно что заставила ихъ всѣхъ полюбить ее.-- Слышали вы что я сказала? спросила она раздражительно.

Слуга поклонился и ушелъ исполнять порученіе. Она обратилась къ Горацію съ сверкающими глазами и съ раскраснѣвшимися щеками.

-- Какъ хорошо быть женщиной высшаго класса, сказала она.-- Женщина бѣдная не имѣетъ горничной, которая одѣвала бы ее, не имѣетъ лакея, котораго могла бы послать на верхъ. Стоитъ ли жить, Горацій, не имѣя пяти тысячъ въ годъ дохода!

Слуга возвратился съ полоской вышиванья. Она порывисто взяла ее изъ его рукъ и приказала ему поставить ей скамейку подъ ноги. Слуга повиновался. Она бросила работу на диванъ.

-- Я раздумала, сказала она.-- Снесите это на верхъ.

Выдрессированный слуга, въ душѣ удивляясь, повиновался безпрекословно. Горацій, въ безмолвномъ удивленіи, подошелъ къ ней чтобы взглянуть на нее ближе.

-- Какъ вы смотрите торжественно! воскликнула она съ шутливымъ замѣшательствомъ. Вы можетъ быть не одобряете что я сижу ничего не дѣлая. Я готова работать, если вамъ угодно, но я неспособна ходить взадъ и впередъ по лѣстницамъ. Позвоните опять.

-- Милая моя Грація, возразилъ Горацій серіозно.-- Вы очень ошибаетесь. Я даже не думалъ о вашей работѣ.

-- Все равно. Глупо спросить работу и потомъ отослать ее назадъ. Позвоните.

Горацій стоялъ предъ ней неподвижно.

-- Грація! Что это съ вами? спросилъ онъ.

-- А почемъ я знаю, возразила она небрежно.-- Развѣ вы не совѣтовали мнѣ ободриться? Позвоните ли вы наконецъ? Или мнѣ позвонить самой?

Горацій покорился. Онъ нахмурился, возвращаясь къ звонку. Онъ былъ однимъ изъ тѣхъ людей которые инстинктивно опасаются того что для нихъ ново. Странное настроеніе духа Граціи было для него совершенною новостью. Онъ въ первый разъ въ жизни почувствовалъ участіе къ слугѣ, когда терпѣливый лакей вошелъ въ комнату.

-- Принесите мою работу, я раздумала, сказала Грація, и съ этимъ краткимъ объясненіемъ развалилась на мягкихъ подушкахъ дивана и начала играть однимъ изъ клубковъ шерсти, бросая его вверхъ и лѣниво слѣдя за нимъ глазами, когда онъ падалъ.-- Я замѣтила, Горацій, продолжала она, когда дверь затворилась за слугой, -- что только люди нашего класса имѣютъ хорошихъ слугъ. Не правда ли? Этого лакея нѣтъ возможности вывести изъ терпѣнія. Слуга въ бѣдномъ семействѣ началъ бы грубить; служанка на всѣ руки пожелала бы узнать когда я наконецъ рѣшу чего мнѣ хочется.

Слуга принесъ опять вышиванье. Въ этотъ разъ она приняла его милостиво и отпустила съ благодарностью.

-- Видѣли вы вашу мать въ послѣднее время, Горацій? спросила она внезапно приподнявшись и принявшись за работу.

-- Я видѣлъ ее вчера, отвѣчалъ Горацій.

-- Она знаетъ, надѣюсь, что я не въ состояніи сдѣлать ей визитъ. Она не сердится на меня?

Горацій успокоился. Почтеніе къ его матери, выразившееся въ вопросахъ Мерси, польстило его самолюбію. Онъ усѣлся опять на диванъ.

-- Сердиться на васъ! отвѣчалъ онъ улыбаясь.-- Она посылаетъ вамъ свою любовь, Грація. И, мало того, она приготовила вамъ свадебный подарокъ.

Мерси углубилась въ работу; она такъ наклонилась надъ вышиваньемъ что Горацій не могъ видѣть ея лица.

-- Знаете вы что это за подарокъ? спросила она пониженнымъ тономъ.

-- Нѣтъ. Я только знаю что онъ приготовленъ. Не привезти ли вамъ его сегодня?

Она не отвѣчала, она, повидимому, сосредоточила все свое вниманіе на работѣ.

-- Я успѣлъ бы съѣздить до обѣда, настаивалъ Горацій.

Она опять промолчала и не подняла головы.-- Ваша мать очень добра со мной, сказала она отрывисто.-- Я одно время боялась что она не признаетъ меня приличною партіей для васъ.

Горацій весело засмѣялся. Эти слова сильно польстили его самопочитанію.

-- Что за вздоръ! воскликнулъ онъ.-- Вы родня леди Дженеты Рой, милая моя. Ваша фамилія почти такъ же хороша какъ наша.

-- Почти, повторила она.-- Только почти?

Безпечное выраженіе лица Горація исчезло. Вопросъ о фамильномъ значеніи былъ слишкомъ важный вопросъ чтобъ его можно было трактовать слегка. Манеры его приняли приличный случаю оттѣнокъ торжественности. Онъ смотрѣлъ какъ будто входилъ въ церковь въ воскресный день.

-- Наша фамилія исходитъ, сказалъ онъ, -- по отцу отъ Саксовъ, по матери отъ Норманновъ. Фамилія леди Дженеты древняя фамилія только съ ея стороны.

Мерси выронила работу и взглянула прямо въ лицо Горація. Она, съ своей стороны, считала очень важнымъ свой слѣдующій вопросъ.

-- Еслибъ я не была родня леди Дженеты, начала она,-- пришло ли бы вамъ когда-нибудь въ голову жениться на мнѣ?

-- Милая моя! Зачѣмъ этотъ вопросъ? Вы родня леди Дженеты.

Она не удовольствовалась такимъ отвѣтомъ.

-- Предположите что я не родня леди Дженеты, настаивала она.-- Предположите что я только хорошая дѣвушка, и не имѣю ничего кромѣ моихъ личныхъ достоинствъ. Что сказала бы въ такомъ случаѣ ваша мать?

Горацій уклонился опять отъ отвѣта.

-- Для чего вы это спрашиваете?

-- Чтобы получить отвѣтъ, возразила она.-- Одобрила ли бы ваша мать женитьбу на бѣдной дѣвушкѣ не принадлежащей къ аристократической фамиліи и не имѣющей ничего кромѣ личныхъ достоинствъ?

Горацій былъ поставленъ въ безвыходное положеніе.

-- Если хотите знать, возразилъ онъ.-- я долженъ сказать вамъ что моя мать не одобрила бы такого брака.

-- Какъ бы ни была хороша дѣвушка?

Было что-то вызывающее, почти угрожающее въ ея тонѣ. Горацій былъ встревоженъ, и выказалъ это когда заговорилъ.

-- Моя мать могла бы отнестись съ уваженіемъ къ такой дѣвушкѣ, не потерявъ уваженія къ себѣ. Моя мать никогда не забыла бы своего долга относительно семейнаго имени.

-- И не дала бы разрѣшенія на бракъ?

-- Она не дала бы разрѣшенія на такой бракъ.

-- А!

Въ этомъ восклицаніи такъ ясно выразилось сердитое презрѣніе что Горацій былъ пораженъ.-- Что съ вами? спросилъ онъ.

-- Ничего, отвѣчала она, принявшись опять за работу. Вотъ онъ сидитъ возлѣ нея, смотритъ на нее съ безпокойствомъ, всѣ его надежды на будущее сосредоточены на его бракѣ! Черезъ недѣлю она можетъ сдѣлаться членомъ фамиліи о которой онъ говоритъ съ такою гордостью. "О", подумала она, "еслибъ я не любила его! Еслибъ я могла думать только объ его безсердечной матери!"

Съ безпокойствомъ сознавая что между ними есть какое-то недоразумѣніе, Горацій заговорилъ опять.

-- Надѣюсь что я не оскорбилъ васъ? спросилъ онъ.

Она повернулась къ нему. Работа выпала изъ ея рукъ. Ея большіе глаза смягчились нѣжностью. Грустная улыбка задрожала на ея красивыхъ губахъ. Она ласково положила руку на его плечо. Вся красота ея голоса выразилась въ слѣдующемъ вопросѣ, который она ему предложила. Ея сердце жаждало утѣшенія, которое могъ дать ей только онъ.

-- А вы могли бы любить меня, Горацій, каково бы ни было мое фамильное имя?

Опять фамильное имя! Почему она такъ настаиваетъ на этомъ? Горацій смотрѣлъ на нее не отвѣчая и стараясь угадать что происходило въ ея умѣ.

Она взяла его руку⁷ и крѣпко сжала ее, какъ будто хотѣла этимъ способомъ выжать изъ него отвѣтъ.

-- Вы могли бы любить меня? повторила она.

Онъ былъ подъ обаяніемъ прелести ея голоса и ея прикосновенія. Онъ отвѣчалъ съ жаромъ:-- При какихъ бы то ни было обстоятельствахъ! Подъ какимъ бы то ни было именемъ!

Она обвила рукой его шею и устремила взглядъ въ его глаза.-- Правда ли? спросила она.

-- Правда какъ то что надъ нами есть небо.

Она упивалась этими общими фразами съ жаднымъ наслажденіемъ. Она заставила его повторить ихъ въ новой формѣ.

-- Кто бы я ни была? Только мою личность?

-- Только вашу личность!

Она обвила его шею обѣими руками и страстно прижалась головой къ его груди.-- Я люблю васъ! Люблю! Люблю! Ея голосъ возвышался истерически при каждомъ повтореніи этого слова, потомъ внезапно упалъ до хриплаго шепота ярости и отчаянія. Сознаніе ея настоящаго положенія относительно его представилось ей во всемъ своемъ ужасѣ, когда признаніе въ любви вырвалось изъ ея устъ. Ея руки опустились; она бросилась на подушки дивана и закрыла лицо руками.-- О, оставьте меня, проборматала она.-- Уйдите! Уйдите!

Горацій старался обнять ее и приподнять. Она вскочила на ноги, и дикимъ движеніемъ рукъ оттолкнула его отъ себя, какъ бы боясь его.

-- Свадебный подарокъ! воскликнула она, ухватившись за первый предлогъ какой пришелъ ей въ голову -- Вы предлагали привезти мнѣ подарокъ вашей матери. Мнѣ очень хочется посмотрѣть что это такое. Поѣзжайте и привезите!

Горацій попробовалъ успокоить ее. Онъ могъ бы съ такимъ же результатомъ попытаться успокоить вѣтеръ на морѣ.

-- Поѣзжайте, повторила она, прижавъ руку къ груди.-- Я нездорова. Разговоръ волнуетъ меня. Я въ истерическомъ состояніи. Мнѣ будетъ лучше одной. Привезите мнѣ подарокъ. Поѣзжайте.

-- Не послать ли за леди Дженетой? Не позвать ли вашу горничную?

-- Никого не нужно! Если любите меня, оставьте меня одну. Уйдите сейчасъ же!

-- Увижу я васъ, когда вернусь?

-- Увидите! Увидите!

Горацію осталось только повиноваться. Онъ неохотно и съ мрачными предчувствіями вышелъ изъ комнаты.

Она вздохнула глубокимъ вздохомъ облегченія, и опустилась на ближайшій стулъ. Она чувствовала что еслибы Горацій остался еще минуту, она не выдержала бы, и открыла бы ему страшную истину. "O", подумала она прижавъ холодныя руки къ горячимъ глазамъ, "еслибъ я могла поплакать теперь, когда никто меня не видитъ!"

Въ комнатѣ не было никого; она имѣла полное право полагать что она одна. Но въ это самое время были два уха которыя ее слышали, два глаза которые готовились увидать ее.

Мало-по-малу дверь позади ея, дверь изъ билліардной, неслышно отворилась изнутри, и по мѣрѣ того какъ отверстіе, линія за линіей, расширялось, появлялась рука въ черной перчаткѣ, державшая дверь, и черный рукавъ. Прошло около минуты, и въ отверстіи показалось истомленное, блѣдное лицо Граціи Розберри, заглядывавшей въ столовую.

Глаза ея просіяли мстительною радостью, когда она увидала Мерси сидѣвшую на противоположной сторонѣ комнаты. Мало-по-маму она отворила дверь шире, сдѣлала шагъ впередъ, и остановилась. Чуть слышный звукъ на отдаленномъ концѣ оранжереи поразилъ ея тонкій слухъ.

Она прислушалась, убѣдилась что не ошиблась, и отодвинувшись назадъ съ досадой на лицѣ, тихо притворила за собою дверь. Звукъ поразившій ее былъ отдаленный говоръ мужскихъ голосовъ, говорившихъ вполголоса у двери оранжереи выходившей въ садъ.

Кто эти люди, и что они сдѣлаютъ? Они могутъ сдѣлать одно изъ двухъ: или войти въ гостиную, или уйти въ садъ. Ставъ на колѣни за дверью и приложившись ухомъ къ замочной скважинѣ, Грація Розберри ждала что будетъ дальше.

ГЛАВА XVI.
Встрѣчаются опять.

Мерси, погруженная въ свои мысли, не замѣчала ни движенія двери, ни голосовъ въ оранжереѣ.

Сознаніе страшной необходимости, пробуждавшееся въ душѣ ея время отъ времени въ теченіе послѣдней недѣли, мучило ее опять. Она обязана была открыть истину и возвратить должное Граціи Розберри. Чѣмъ долѣе она откладывала свое признаніе, тѣмъ болѣе жестоко обижала она женщину у которой отняла имя и положеніе въ свѣтѣ, безпріютную женщину не имѣвшую возможности представить свидѣтелей или бумаги которые доказали бы ея правоту. Но какъ ни горячо чувствовала это Мерси, у нея не хватало мужества чтобы преодолѣть ужасъ овладѣвавшій ею при мысли о предстоящемъ признаніи, и признаніе откладывалось со дня на день.

Что же мѣшало ей сознаться? Былъ ли то страхъ за самое себя?

Она содрогалась при одной мысли о возвращеніи въ міръ въ которомъ не было для нея ни убѣжища, ни надежды. Но этотъ страхъ она еще могла бы преодолѣть, она могла бы покориться этой участи.

Нѣтъ! Она молчала не изъ страха за послѣдствія своего признанія, она молчала потому что не могла заставить себя открыть Горацію и леди Дженетѣ что обманула ихъ любовь.

Леди Дженета становилась съ каждымъ днемъ все добрѣе и добрѣе съ ней. Горацій съ каждымъ днемъ привязывался къ ней все сильнѣе и сильнѣе. Какъ сказать Горацію, какъ сказать леди Дженетѣ что она недостойна ихъ любви.-- Это выше моихъ силъ! Они такъ добры со мной,-- это выше моихъ силъ!

Такъ кончалось ея колебаніе въ теченіе семи предшествовавшихъ дней, такъ кончилось оно и теперь.

Голоса на отдаленномъ концѣ оранжереи смолкли. Дверь начала опять отворяться чуть замѣтно..

Мерси сидѣла на своемъ мѣстѣ не замѣчая ничего. Мысли ея приняли новое направленіе. Она впервые рѣшилась взглянуть на будущее съ новой точки зрѣнія. Предположивъ что она сознается, или что женщина мѣсто которой она занимала найдетъ средство уличить ее, какую же пользу, спросила она себя, извлечетъ изъ этого миссъ Розберри?

Перенесетъ ли леди Джевета на свою настоящую родственницу любовь которою она удостоила свою мнимую родственницу? Нѣтъ. Настоящая Грація, при всѣхъ своихъ правахъ, не замѣнитъ ложную Грацію. Качества которыми Мерси заслужила любовь леди Дженеты были качествами принадлежавшими Мерси. Леди Дженета умѣла отдавать каждому должное, но сердце свое она не отдастъ вторично незнакомой женщинѣ. Грація Розберри будетъ формально признана ея родственницей, и только.

Давала ли надежду эта новая точка зрѣнія?

-- Да, она давала ложную надежду на возможность загладить вину не открывая истины. Чего лишилась Грація вслѣдствіе поступка Мерси? Она лишилась жалованья компаньйонки и лектрисы леди Дженеты. Если она нуждается въ деньгахъ, Мерси будетъ отдавать ей свои сбереженія отъ щедрыхъ подарковъ леди Дженеты. Если она нуждается въ занятіи, Мерси доставитъ ей и занятіе, словомъ, Мерси сдѣлаетъ для нея все чего она ни потребуетъ, лишь бы она пошла на соглашеніе.

Ободренная этою новою надеждой и утомленная бездѣйствіемъ въ пустой комнатѣ, Мерси встала. За нѣсколько минутъ вредъ тѣмъ она содрогалась при одной мысли о встрѣчѣ съ Граціей; теперь она ничего такъ не желала какъ найти средство повидаться съ Граціей тайно, повидаться немедленно, въ тотъ же день если возможно. Придумывая какъ бы это сдѣлать, она безсознательно оглянула комнату. Глаза ея случайно остановились за двери билліардной.

Показалось ли это ей, или дверь дѣйствительно сначала немного подалась впередъ, потомъ тихо затворилась?

Показалось ли это ей, или она дѣйствительно слышала въ ту же минуту голоса въ оравжереѣ?

Она остановилась и стала прислушиваться. Говоръ смолкъ, если это былъ дѣйствительно говоръ. Она подошла къ двери, чтобы разрѣшить овое первое сомнѣніе, протянула руку къ замку, но въ это мгновеніе голоса въ оранжереѣ (въ которыхъ можно было теперь ясно узнать два мужокіе голоса) послышались опатъ.

Въ этотъ разъ, она разслышала даже сказанныя слова.

-- Не будетъ ли еще какихъ-нибудь приказаній, сударь? спросилъ одинъ изъ мущинъ.

-- Ничего болѣе, отвѣчалъ другой.

Услышавъ второй голосъ, Мерси вздрогнула и слегка покраснѣла. Она остановилась въ нерѣшимости возлѣ двери билліардной.

Нѣсколько мгновеній спустя второй голосъ послышался ближе къ столовой.-- Вы здѣсь, тетушка? спросилъ онъ осторожно. Съ минуту длилось молчаніе, потомъ голосъ послышался опять у самаго входа въ столовую.

-- Тетушка, вы здѣсь? повторилъ онъ.-- Я имѣю нѣчто сказать вамъ.

Мерси собралась съ духамъ и отвѣчала;, -- Леди Дженеты здѣсь нѣтъ. Съ этими словами она повернулась къ оранжереѣ и увидала предъ собой Юліана Грея.

Они остановились другъ предъ другомъ молча. Положеніе, по совершенно различнымъ причинамъ, было одинаково затруднительно для обоихъ.

Предъ Юліаномъ стояла женщина которую онъ долженъ былъ избѣгать, женщина -- которую онъ любилъ.

Предъ Мерси стоялъ человѣкъ котораго она боялась, поступки котораго (съ ея точки зрѣнія) доказывали что онъ подозрѣваетъ ее.

По внѣшности обстоятельства сопровождавшія ихъ первую встрѣчу повторились теперь точь-въ-точь, съ тою только разницей что желаніе скрыться обнаруживалось теперь со стороны мущины, а не со стороны женщины. Мерси заговорила первая.

-- Вы ожидали встрѣтить здѣсь леди Дженету? спросила она сдержанно.

Онъ, съ своей стороны, отвѣчалъ еще сдержаннѣе.

-- Все равно, сказалъ онъ,-- я приду въ другой разъ.

Съ этими словами онъ сдѣлалъ шагъ назадъ. Она подвинулась впередъ, со смѣлымъ намѣреніемъ заговорить съ нимъ, чтобъ удержать его.

Его желаніе удалиться, сдержанность его отвѣта подтвердили ея ложное подозрѣніе что онъ, одинъ онъ, понялъ истину. Если она угадала, если онъ за границей сдѣлалъ открытія вслѣдствіе которыхъ судьба ея теперь въ его рукахъ, попытка соглашенія съ Граціей будетъ безполезна. Первою и главною необходимостью теперь было узнать на какомъ счету она у этого человѣка. Чтобы рѣшить свое страшное сомнѣніе обдававшее ее холодомъ съ головы до ногъ, она остановила его въ ту минуту когда онъ готовъ былъ выйти и заговорила съ нимъ съ жалкимъ подобіемъ улыбки на лицѣ.

-- Деди Дженета занята съ гостями, сказала она.-- Не угодно ли вамъ подождать здѣсь? Она скоро вернется.

Старанье скрыть отъ него свое волненіе вызвало мимолетный румянецъ на ея щеки. Какъ ни измѣнилась она въ послѣднее время, но обаяніе ея красоты было еще настолько сильно чтобъ удержать его вопреки его воли. Все что онъ хотѣлъ сказать леди Дженетѣ было то что въ оранжереѣ онъ встрѣтилъ одного изъ садовниковъ и предупредилъ его также какъ и привратника. Это можно было написать, и уходя изъ дома послать записку теткѣ. Ради своего собственнаго спокойствія, ради Горація, онъ былъ вдвойнѣ обязанъ воспользоваться первымъ предлогомъ какой пришелъ бы ему въ голову и уйти отъ Мерси. Онъ сдѣлалъ попытку и поколебался. Презирая себя за свое малодушіе, онъ позволилъ себѣ взглянуть на нее. Глаза ихъ встрѣтилась. Юліанъ вошелъ въ столовую.

-- Если мое присутствіе не помѣшаетъ вамъ, сказалъ онъ въ замѣшательствѣ,-- я воспользуюсь вашимъ позволеніемъ и подожду здѣсь.

Она замѣтила его замѣшательство, замѣтила и то что онъ старался не глядѣть на нее. Глаза ея опустились, сердце забилось сильнѣе.

"Если я взгляну на него еще разъ", думала она, "я упаду къ его ногамъ и сознаюсь ему во воемъ что я сдѣлала."

"Если я взгляну на нее еще разъ", думалъ онъ, "я упаду къ ея ногамъ и сознаюсь ей, что люблю ее."

Съ опущенными глазами онъ поставилъ ей стулъ. Съ опущенными глазами она поклонилась ему и сѣла. Никогда между людьми не было болѣе полнаго недоразумѣнія какъ теперь между этими двумя.

Рабочая корзинка стояла возлѣ Мерси. Она взяла ее и принялась разбирать цвѣтную шерсть, чтобы выиграть время и собраться съ духомъ. Онъ стоялъ за ея стуломъ, глядя на красивый оборотъ ея головы, на пышную массу ея волосъ. Онъ сознавалъ что оставаясь съ ней поступаетъ какъ малодушный человѣкъ, какъ лживый другъ, и тѣмъ не менѣе остался съ ней.

Молчаніе продолжалось. Дверь билліардной опять беззвучно отворилась, и въ отверстіи показалось внимательное женское лицо.

Въ ту же самую минуту Мерси собралась съ духомъ и рѣшилась заговорить.-- Не хотители сѣсть? предложила она, все еще не глядя на него, все еще занятая разборкой шерсти.

Онъ повернулся чтобы взять стулъ, повернулся такъ быстро что видѣлъ движеніе двери притворенной Граціей Розберри.

-- Развѣ въ той комнатѣ кто-нибудь есть? спросилъ онъ.

-- Не знаю, отвѣчала Мерси.-- Нѣсколько времени тому наг задъ мнѣ показалось что дверь тихо отворилась и тотчасъ же затворилась опять.

Юліанъ пошелъ къ двери билліардной. Въ эту же минуту Мерси уронила одинъ изъ своихъ клубковъ. Онъ вернулся чтобы поднять его, потомъ подошелъ къ двери и растворилъ ее. Въ билліардной не оказалось никого.

Не подслушивалъ ли кто-нибудь, и не успѣлъ ли подслушивавшій скрыться? Въ отворенную дверь курильной комнаты видно было что и эта комната пуста. Третья дверь, дверь прихожей выходившей на дворъ, была также отворена. Юліанъ затворилъ и заперъ ее и вернулся въ столовую.

-- Остается только предположить, сказалъ онъ обращаясь къ Мерси,-- что дверь билліардной была не плотно притворена, и что порывъ вѣтра изъ прихожей шевельнулъ ее.

Мерси приняла молча объясненіе, которымъ онъ самъ повидимому былъ не вполнѣ доволенъ. Съ минуту онъ съ безпокойствомъ оглядывалъ комнату, потомъ прежнее очарованіе овладѣло имъ опять. Онъ взглянулъ на красивый поворотъ ея головы, на пышную массу ея волосъ. Она все еще не находила въ себѣ мужества предложить ему критическій вопросъ. Она казалась слишкомъ занятою своею работой чтобы вглянуть на него, чтобы заговорить съ нимъ. Молчаніе стало невыносимо. Онъ прервалъ его избитымъ вопросомъ о здоровья.

-- Я чувствую себя настолько хорошо чтобы стыдиться за безпокойство которое я причинила окружающимъ, отвѣчала она.-- Сегодня я сошла внизъ въ первый разъ, и вотъ стараюсь развлечься работой.

Она взглянула на корзинку. Разноцвѣтная шерсть была частью въ клубкахъ, частью въ распущенныхъ моткахъ.-- Вотъ путаница-то! воскликнула Мерси съ робкою улыбкой.-- Какъ мнѣ привести это въ порядокъ?

-- Я помогу замъ если позволите, предложилъ Юліанъ.

-- Вы!

-- Почему же нѣтъ? спросилъ, онъ съ минутною вспышкой своего веселаго юмора.-- Вы забываете что я священникъ. Священники пользуются привилегіей оказывать услуги молодымъ женщинамъ. Позвольте мнѣ попробовать.

Онъ поставилъ предъ ней стулъ, сѣлъ и взялъ одинъ изъ спутанныхъ мотковъ. Минуту спустя шерсть была растянута на его рукахъ, и конецъ освобожденъ для сматыванія. Въ этомъ незначительномъ, мирномъ занятіи было что-то успокоительное, и страхъ Мерси значительно ослабѣлъ. Она начала сматывать шерсть съ его рукъ въ клубокъ и за этимъ занятіемъ произнесла смѣлыя слова которыя должны были заставить его высказать мало-по-малу свои подозрѣнія, если онъ дѣйствительно подозрѣвалъ истину.

ГЛАВА XVII.
Ангелъ хранитель.

-- Вы, кажется, была здѣсь, когда со мной сдѣлался обморокъ? начала она.-- Какою трусихой должна я была показаться вамъ!

Онъ покачалъ головой.-- Я не считаю васъ трусихой, возразилъ онъ.-- Никакое мужестно не устояло бы противъ страшной неожиданности поразившей васъ. Я не удивляюсь что вы упали въ обморокъ и не удивляюсь что вы были больны.

Руки ея опустились. Что значитъ эта неожиданная симпатія? Не ставитъ ли онъ ей какую-нибудь ловушку? Подъ вліяніемъ этого страшнаго сомнѣнія, она начала разсматривать его смѣлѣе.

-- Горацій говорилъ мнѣ что вы были за границей, продолжала она.-- Весело провели вы тамъ время?

-- Я ѣздилъ не для развлеченія, отвѣчалъ онъ.-- Я предпринялъ эту поѣздку съ цѣлью навести нѣкоторыя справки....

Онъ замолчалъ, не желая возобновлять тяжелый для нея разговоръ.

Голосъ ея упалъ, пальцы задрожали вокругъ клубка шерсти, но она собралась съ духомъ и продолжала свои разспросы:

-- Достигли вы какихъ-нибудь результатовъ?

-- Нѣтъ, я не достигъ никакихъ результатовъ о которыхъ стоило бы говорить.

Осторожность этого отвѣта подтверждала ея худшія опасенія. Не видя другаго средства заставить его высказаться, она рѣшилась предложить ему прямой вопросъ.

-- Я хочу звать ваше мнѣніе, начала она.

-- Осторожнѣе, перебилъ Юліанъ.-- Вы путаете шерсть.

-- Я хочу знать ваше мнѣніе объ особѣ которая такъ напугала меня.-- Считаете ли вы ее....

-- Считаю ли я ее? Что вы хотѣли сказать?

-- Считаете ли вы ее авантюристкой?

(Въ ту самую минуту когда она произносила эти слова, вѣтви одного изъ кустовъ въ оранжереѣ были безшумно раздвинуты рукою въ черной перчаткѣ, и за зеленью листьевъ показалось лицо Граціи Розберри. Она успѣла скрыться незамѣченная изъ билліардной и пробралась въ оранжерею, какъ въ мѣсто болѣе безопасное. Помѣстившись за кустомъ она могла и видѣть и слышать все что происходило въ столовой.)

-- Я смотрю съ болѣе снисходительной точки зрѣнія, отвѣчалъ Юліанъ.-- Я думаю что она поступаетъ подъ вліяніемъ заблужденія, и я не осуждаю ее, а жалѣю.

-- Вы жалѣете ее, повторила Мерси, смотавъ послѣдній кругъ шерсти съ рукъ Юліана и бросивъ клубокъ въ корзинку.-- Не хотите ли вы сказать этимъ, спросила она рѣзко,-- что вы вѣрите ей?

Юліанъ всталъ съ своего мѣста и устремилъ не нее удивленный взглядъ.

-- Богъ съ вами, миссъ Розберри! Какъ могла придти вамъ въ голову такая мысль?

-- Вы меня совсѣмъ не знаете, возразила она, пытаясь говоритъ шутливымъ тономъ.-- Съ ней вы встрѣтились прежде чѣмъ со мной, вы жалѣете ее, а отъ сожалѣнія до убѣжденія въ ея правотѣ не такъ далеко. Могла ли я быть увѣрена что вы не подозрѣваете меня!

-- Подозрѣвать васъ! воскликнулъ онъ.-- Вы не знаете какъ вы огорчаете, какъ вы поражаете меня. Подозрѣвать васъ! У меня этого и въ мысляхъ никогда не было. Нѣтъ въ мірѣ человѣка который былъ бы такъ безгранично увѣренъ въ васъ какъ увѣренъ я.

Его глаза, его голосъ, его манеры, все доказывало что онъ говорилъ отъ чистаго сердца. Она сравнила его благородную увѣренность въ ней (увѣренность которой она была недостойна) съ своею недовѣрчивостью къ нему. Она была виновата не только противъ Граціи Розберри, она была виновата и противъ Юліана Грея. Могла ли она обманывать его также какъ обманывала другихъ? Могла ли она принять его безграничное довѣріе къ себѣ? Никогда не чувствовала она такого отвращенія къ самоуниженіямъ, которыя были неизбѣжнымъ слѣдствіемъ ея ложнаго положенія, какъ въ эту минуту. Въ негодованіи на самое себя и не смѣя взглянуть на него, она молча отвернулась. Онъ замѣтилъ это движеніе и объяснилъ его по своему. Приблизясь къ ней, онъ тревожно спросилъ ее:-- Не оскорбилъ ли я васъ?

-- Вы не знаете какъ ваше довѣріе трогаетъ меня, сказала она не поднимая на него глазъ.-- Вы не знаете какъ я благодарю васъ за вашу доброту.

Она внезапно поколебалась. Ея тонкій тактъ подсказалъ ей что она заговорила съ излишнимъ жаромъ, что выраженіе ея благодарности можетъ показаться ему преувеличеннымъ. Прежде чѣмъ онъ успѣлъ оказать слово, она протянула ему свою корзинку.

-- Потрудитесь поставить ее на столъ, сказала она.-- Я сегодня чувствую себя неспособною работать.

Онъ долженъ былъ на минуту повернуться къ ней спиной, чтобъ отнести корзинку на столъ. Въ эту минуту мысли ея перелетѣли мгновенно отъ настоящаго къ будущему. Что если Грація представитъ когда-нибудь доказательства своей правоты и покажетъ ему ложную Грацію въ настоящемъ свѣтѣ? Какъ взглянетъ онъ на ея поступокъ? Нельзя ли узнать это не выдавъ себя? Она рѣшилась попробовать.

-- Дѣти становятся неотвязчивыми если разъ отвѣтить на ихъ вопросъ, и женщины въ этомъ отношеніи похожи на дѣтей, сказала она, когда онъ вернулся къ ней.-- Выдержитъ ли ваше терпѣніе если я возвращусь опять къ особѣ о которой мы только-что говорили?

-- Попробуйте, отвѣчалъ онъ съ улыбкой.

-- Что еслибы вы не смотрѣли на нее съ вашей снисходительной точки зрѣнія, еслибы вы были увѣрены что она обманываетъ васъ и другихъ съ какою-нибудь низкою цѣлью? Вы отвернулись бы отъ нея съ ужасомъ и отвращеніемъ?

-- Избави Богъ чтобъ я когда-нибудь отвернулся отъ какого бы то ни было человѣка, отвѣчалъ онъ съ жаромъ.-- Кто изъ васъ имѣетъ на это право?

Она едва смѣла вѣрить своимъ ушамъ.

-- Вы стали бы попрежнему жалѣть ея и сочувствовать ей?

-- Всѣмъ сердцемъ.

-- О, какъ вы добры!

Онъ поднялъ руку въ знакъ предостереженія. Тонъ ея голоса сталъ мягче; блескъ его глазъ усилился. Она затронула вѣру которою онъ жилъ, убѣжденія которыя руководили его скромною, благородною жизнью.

-- Нѣтъ, воскликнулъ онъ,-- не говорите этого! Скажите что я стараюсь любить моего ближвяго какъ самого себя. Кто кромѣ фарисея можетъ считать себя лучше другихъ? Худшій изъ насъ можетъ стать завтра же лучшимъ. Истинная христіанская добродѣтель есть вѣра въ своего ближняго. Истинный христіанинъ долженъ вѣрить въ человѣка какъ вѣритъ въ Бога. Какъ бы низко ни ладъ человѣкъ, онъ имѣетъ всегда возможность подняться на крыльяхъ раскаянія съ земли на небо. Человѣчность священна. Человѣчность имѣетъ свое безсмертное назначеніе. Кто смѣетъ сказать грѣшнику: "Для тебя нѣтъ надежды?" Кто осмѣлится сказать о какомъ бы то ни было человѣкѣ что въ немъ нѣтъ ничего хорошаго, когда этотъ человѣкъ вышелъ изъ рукъ Создателя?

Онъ на минуту отвернулся, стараясь пересилить свое волненіе.

Ея глаза, слѣдившіе за нимъ, блеснули минутнымъ энтузіазмомъ, и опустились опять съ утомленіемъ. О, еслибъ онъ былъ съ ней и могъ дать ей совѣтъ въ роковой день когда она впервые на правила свои стопы къ Мабльторпъ-Гаусу! Она горько вздохнула. Онъ услыхалъ вздохъ, и повернувшись къ ней, взглянулъ на нее съ новымъ интересомъ въ лицѣ.

-- Миссъ Розберри, сказалъ онъ.

Она была такъ занята своими горькими воспоминаніями что не слыхала его обращенія.

-- Миссъ Розберри! повторилъ онъ приближаясь къ ней. Она вздрогнула и подняла глаза.

-- Позволите ли вы мнѣ предложить вамъ одинъ вопросъ? сказалъ онъ.

Слова его испугали ее.

-- Не подумайте что я спрашиваю ихъ изъ пустаго любопытства, продолжалъ онъ,-- и не отвѣчайте мнѣ если вашъ отвѣтъ былъ бы измѣной чужой тайнѣ.

-- Тайна! повторила она.-- О какой тайнѣ говорите вы?

-- Мнѣ сейчасъ пришло въ голову не имѣетъ ли для васъ вопросъ который вы сейчасъ мнѣ предложили какого-нибудь интереса, отвѣчалъ онъ.-- Не думали ли вы о какой-нибудь несчастной женщинѣ,-- не объ особѣ которая испугала васъ, конечно,-- но о какой-нибудь другой женщинѣ которую вы знаете.

Голова ея медленно опустилась на грудь. Онъ очевидно не подозрѣвалъ что она говорила о себѣ: его голосъ и манеры свидѣтельствовали что его увѣренность въ ней была такъ же тверда какъ всегда. Но его послѣднія слова тѣмъ не менѣе привели ее въ ужасъ. У ней не хватило духу отвѣчать ему.

Онъ принялъ наклоненіе ея головы за утвердительный отвѣтъ.

-- Вы принимаете участіе въ ней? спросилъ онъ.

Въ этотъ разъ она отвѣтила едва слышно:

-- Да.

-- Ободрили вы ее?

-- Я не рѣшалась ободрить ее.

Лицо его внезапно оживилось.-- Идите къ ней, сказалъ онъ.-- Идите къ ней и позвольте мнѣ идти съ вами чтобъ утѣшить и ободрить ее.

-- Для нея утѣшеніе уже невозможно, она пала слишкомъ низко, отвѣчала Мерси тихо и угрюмо.

-- Что же такое она сдѣлала?

-- Она низко обманула честныхъ людей которые довѣрились ей. Она жестоко повредила другой женщинѣ.

Юліанъ сѣлъ въ первый разъ рядомъ съ ней. Интересъ одушевлявшій его теперь былъ выше упрековъ. Одъ могъ говорить съ Мерси не сдерживая себя, могъ смотрѣть на нее съ чистымъ сердцемъ.

-- Вы судите ее слишкомъ строго, сказалъ онъ.-- Знаете ли вы что она выстрадала прежде чѣмъ поддалась искушенію?

Мерси промолчала.

-- Скажите мнѣ, продолжалъ онъ,-- жива ли та особа которой она повредила?

-- Жива.

-- Если такъ, то ваша знакомая еще можетъ искупать свою вину. Придетъ еще можетъ-быть время когда эта грѣшница заслужитъ наше прощеніе и уваженіе.

-- Неужели вы могли бы уважать ее? грустно спросила Мерси.-- Можетъ ли такая душа какъ ваша понять что она перечувствовала?

Добрая и мимолетная улыбка оживила его внимательное лицо.

-- Вы забываете мою печальную опытность, отвѣчалъ онъ.-- Какъ я ни молодъ, но я встрѣчалъ не мало женщинъ грѣшившихъ и страдавшихъ. Даже по тому немногому что вы разказали мнѣ я могу понять что должна была перечувствовать эта женщина. Я понимаю, напримѣръ, что искушеніе ея было сильнѣе человѣческаго сопротивленія. Правъ я?

-- Да.

-- Она не имѣла можетъ-быть въ это время никого кто могъ бы дать ей совѣтъ, предостеречь и спасти ее. Правда?

-- Правда.

-- Искушаемая и одинокая, предоставленная самой себѣ, эта женщина могла рѣшиться мгновенно на поступокъ который теперь грустно оплакиваетъ. Она можетъ-быть всею душой готова искупить свою вину и не знаетъ какъ это сдѣлать. Вся ея энергія парализована отчаяніемъ и ужасомъ къ самой себѣ, чувствами которыя ведутъ къ самому горячему раскаянію. Неужели въ такой женщинѣ нѣтъ ничего кромѣ низости и порочности? Я этого не думаю. Очень можетъ быть что она женщина съ благородною душой и благородно докажетъ это. Дайте ей только возможность, и можетъ-быть наша бѣдная грѣшница займетъ мѣсто между лучшими изъ насъ и сдѣлается уважаемою, безупречною и счастливою женщиной.

Глаза Мерси, внимательно устремленные на него пока онъ говорилъ, опустились въ смущеніи, когда онъ кончилъ.

-- Такая будущность, сказала она,-- невозможна для особы о которой я думаю. Она уже упустила возможность искупить свою вину, для нея уже нѣтъ надежды.

Юліанъ подумалъ съ минуту.

-- Мы должны понять другъ друга, сказалъ онъ.-- Она совершила обманъ во вредъ другой женщинѣ. Такъ ли я понялъ васъ?

-- Да.

-- И этимъ поступкомъ принесла пользу себѣ?

-- Да.

-- Угрожаетъ ли ей обнаруженіе обмана?

-- Нѣтъ, она въ безопасности,-- въ настоящее время по крайней мѣрѣ.

-- Въ безопасности пока сама не сознается?

-- Пока сама не сознается.

-- Вотъ ей средство искупить ея вину! воскликнулъ Юліанъ.-- Ея будущность предъ ней. Надежда еще не потеряна.

Со сжатыми руками и едва переводя духъ отъ волненія, смотрѣла Мерси на его вдохновенное лицо и слушала его утѣшительныя слова.

-- Объяснитесь, сказала она.-- Научите ее черезъ меня какъ она должна поступить.

-- Пусть она сознается въ своей винѣ пока ей не угрожаетъ обнаруженіе обмана, отвѣчалъ Юліанъ.-- Пусть она отдастъ должное женщинѣ которую обидѣла, пока эта женщина еще не въ состояніи уличить ее. Пусть она пожертвуетъ всѣмъ что пріобрѣла обманомъ священной обязанности искупленія своей вины. Если она въ силахъ сдѣлать это для успокоенія своей совѣта и изъ состраданія къ обиженной, сдѣлать къ своему стыду и къ своей погибели, то она женщина съ благородною душой, женщина достойная довѣрія, любви и уваженія. И еслибъ я увидалъ что фарисеи и фанатики вашего міра отворачиваются отъ нея съ презрѣніемъ, я протянулъ бы ей руку въ присутствіи ихъ всѣхъ. Я сказалъ бы ей: возстань бѣдная, оскорбленная душа, ангелы небесные радуются надъ тобой! Займи свое мѣсто между благородными созданіями Божіими.

Въ послѣднихъ словахъ онъ безсознательно повторилъ то что сказалъ нѣсколько лѣтъ тому назадъ въ церкви Пріюта. Съ удесятеренною силой и убѣдительностью подѣйствовали они теперь на Мерси. Тихая, внезапная загадочная перемѣна произошла въ ней. Ея взволнованное лицо было прекрасно. Выраженіе страха и неувѣренности въ ея большихъ сѣрыхъ глазахъ замѣнилось спокойнымъ внутреннимъ сіяніемъ, великодушною и твердою рѣшимостью.

Съ минуту длилось молчаніе. Оно было необходимо имъ обоимъ. Юліанъ первый заговорилъ опять.

-- Убѣдилъ ли я васъ, спросилъ онъ,-- что она еще можетъ спастись, что для нея надежда еще не потеряна?

-- Вы убѣдили меня что она не имѣетъ болѣе искренняго друга чѣмъ вы, отвѣчала Мерси съ тихою благодарностью въ голосѣ.-- Она покажетъ себя достойною вашего благороднаго довѣрія, она докажетъ вамъ что вы говорите не напрасно.

Все еще не понимая ея, онъ направился къ двери.

-- Не теряйте драгоцѣннаго времени, сказалъ онъ.-- Не оставляйте ее въ одиночествѣ. Если вы не пойдете къ ней сами, то позвольте мнѣ сходить къ ней отъ вашего имени.

Она сдѣлала ему знакъ остаться. Онъ сдѣлалъ шагъ назадъ и остановился въ удивленіи, видя что она не намѣревается встать съ мѣста.

-- Останьтесь здѣсь, сказала она ему внезапно измѣнившимся тономъ.

-- Извините, возразилъ онъ,-- я васъ не понимаю.

-- Сейчасъ поймете, дайте мнѣ собраться съ духомъ.

Онъ остался у двери, смотря на Мерси вопросительнымъ взглядомъ. Человѣкъ съ менѣе благородною душой или не до такой степени увѣренный въ ней какъ онъ былъ увѣренъ въ эту минуту заподозрилъ бы ея тайну. Юліанъ былъ все еще такъ же далекъ отъ подозрѣнія какъ и всегда.

-- Не желаете ли вы остаться однѣ? спросилъ онъ.-- Не уйти ли мнѣ на время?

Она взглянула на него съ испугомъ.-- Уйти отъ меня? повторила она, и внезапно смолкла, не договоривъ того что хотѣла сказать. Они находились на разстояніи половины комнаты другъ отъ друга. Слова которыя она намѣревалась сказать не выговаривались безъ поощренія съ его стороны.-- Нѣтъ, воскликнула она внезапно,-- не покидайте меня..... Подойдите ко мнѣ.

Онъ молча повиновался. Молча, съ своей стороны, она указала ему на стулъ возлѣ нея. Юліанъ сѣлъ. Она посмотрѣла на него и поколебалась опять. Съ твердою рѣшимостью сознаться ему не знала какъ начать. Женскій инстинктъ подсказалъ ей: "ищи одобренія въ его прикосновеніи", и она сказала ему просто и безыскусственно: "ободрите меня. Дайте мнѣ вашу руку". Онъ не отвѣчалъ ей ни словомъ, ни движеніемъ. Его умъ былъ очевидно занятъ чѣмъ-то другимъ, его глаза смотрѣли на нее задумчиво. Онъ былъ готовъ отгадать ея тайну, и въ слѣдующую минуту отгадалъ бы ее, но Мерси, такъ же невинно какъ сдѣлала бы это его сестра, взяла его руку. Нѣжное соприкосновеніе ея пальцевъ пробудило его чувства, разожгло его страсть, заглушило чистое стремленіе оживлявшее его за минуту, парализовало его соображенія, когда онъ уже готовъ былъ понять причину перемѣны въ ея обращеніи и смыслъ ея странныхъ словъ. Все что было въ немъ человѣческаго содрогнулось подъ обаяніемъ ея прикосновенія. Но мысль о Гораціи сдержала его: рука его лежала пассивно въ ея рукѣ; глаза его смотрѣли безпокойно въ сторону.

Не подозрѣвая его чувствъ, она сжала его руку сильнѣе и сказала ему:-- Не отворачивайтесь отъ меня. Вашъ взглядъ ободряетъ меня.

Его рука отвѣтила на ея пожатіе. Онъ отдался вполнѣ наслажденію смотрѣть на нее. Она лишила его послѣдняго самообладанія. Еслибъ она не заговорила въ эту минуту, онъ произнесъ бы слова въ которыхъ сталъ бы каяться всю жизнь.

-- Я должна сказать вамъ болѣе, несравненно болѣе того что сказала до сихъ поръ, начала она.-- Великодушный, сострадательный другъ, позвольте мнѣ сказать это здѣсь.

Она попыталась броситься на колѣни къ его ногамъ. Онъ вскочилъ съ мѣста и удержалъ ее, приподнимая ее по мѣрѣ того какъ приподнимался самъ. Слова только-что вырвавшіяся у нея, поразительное движеніе сопровождавшее ихъ объяснили ему истину. Виновная женщина о которой она говорила была она сама.

Въ ту минуту когда она была, въ его объятіяхъ, когда ея грудь почти прикасалась къ его груди, дверь библіотеки отворилась.

Въ комнату вошла леди Дженета Рой.

ГЛАВА XVIII.
Поиски вокругъ дома.

Грація Розберри, все еще слушавшая въ оравжереѣ, видѣла какъ дверь отворилась и узнала хозяйку дома. Она прокралась подальше и спряталась въ такомъ мѣстѣ которое не было видно изъ столовой.

Леди Дженета не пошла дальше порога. Она остановилась и окинула строгимъ взглядомъ племянника и свою пріемную дочь.

Мерси опустилась на ближайшій стулъ. Юліанъ остался возлѣ нея. Онъ все еще не могъ опомниться отъ внезапнаго открытія, все еще не могъ оторвать отъ Мерси испуганно-вопросительнаго взгляда.

Леди Дженета заговорила первая. Она обратилась къ племяннику.

-- Вы были правы, мистеръ Юліанъ Грей, сказала она самымъ укоризненнымъ тономъ къ какому только была способна.-- Я должна была принять мѣры чтобы вы, возвратясь сюда, не застали здѣсь никого кромѣ меня. Я не задерживаю васъ. Можете уйти изъ моего дома.

Юліанъ оглянулся на тетку. Она указывала на дверь. При его возбужденномъ состояніи духа, это движеніе задѣло его за живое. Онъ отвѣчалъ безъ своего обычнаго почтенія къ лѣтамъ своей тетки и къ ея положенію относительно его.

-- Вы кажется забыли, леди Дженета, что я не одинъ изъ вашихъ лакеевъ. Я имѣю серіозныя причины, о которыхъ вы ничего не знаете, оставаться еще въ вашемъ домѣ. Можете быть увѣрены что я не буду пользоваться вашимъ гостепріимствомъ ни одной лишней минуты.

Съ послѣдними словами онъ повернулся опять къ Мерси. Глаза ихъ встрѣтились. Ея робкій взглядъ мгновенно укротилъ бушевавшія въ немъ чувства. Участіе къ ней переполнило его сердце. Теперь, и только теперь, понялъ онъ вполнѣ какъ она страдала. Состраданіе и довѣріе съ которыми онъ отнесся къ неназванной женщинѣ о которой она говорила стали вдесятеро сильнѣе когда онъ узналъ что эта женщина она сама. Онъ обратился опять къ теткѣ и прибавилъ болѣе мягкимъ тономъ:

-- Эта молодая особа имѣетъ сообщить мнѣ нѣчто наединѣ и по этой причинѣ я не могу уйти изъ вашего дома немедленно.

Леди Дженета, все еще находившаяся подъ впечатлѣніемъ того что застала войдя въ комнату, взглянула на племянника съ сердитымъ изумленіемъ. Неужели Юліанъ игнорируетъ права Горація Гольмкрофта въ присутствіи невѣсты Горація Гольмкрофта? Она обратилась къ своей пріемной дочери.

-- Грація! воскликнула она,-- слышали вы что онъ сказалъ? Что же вы молчите? должна ли я напомнить вамъ....

Она остановилась. Въ первый разъ съ тѣхъ поръ какъ онѣ жили вмѣстѣ, леди Дженета замѣтила что Мерси не слушаетъ ея. Мерси неспособна была слушать. Она увидала по глазамъ Юліана что онъ понялъ ее наконецъ.

Леди Дженета повернулась опять къ племяннику и обратилась къ нему съ такими жестокими словами какихъ еще никогда не слыхалъ отъ нея сынъ ея любимой сестры.

-- Если въ васъ есть хоть малѣйшее чувство благопристойности, я не говорю уже о чести, вы уйдете изъ моего дома немедленно, и этимъ окончится ваше знакомство съ этою молодою особой. Избавьте меня отъ протестовъ и извиненій. Я понимаю что значитъ то что видѣла отворивъ эту дверь.

-- Вы поняли совершенно превратно то что вы видѣли отворивъ эту дверь, спокойно возразилъ Юліанъ.

-- Можетъ быть я поняла превратно и признаніе которое слышала отъ васъ часъ тому назадъ, отпарировала леди Дженета.

Юліанъ бросилъ испуганный взглядъ на Мерси и подошелъ къ теткѣ.

-- Ни слова объ этомъ, сказалъ онъ ей шепотомъ.-- Она можетъ услышать.

-- Вы хотите сказать что она не знаетъ о вашей любви къ ней?

-- Нѣтъ, благодаря Бога она не подозрѣваетъ о ней.

Въ искренности этого отвѣта не могло быть сомнѣнія. Тонъ его голоса доказывалъ его невинность, такъ какъ никакія слова не доказали бы ее. Леди Дженета отступила въ невыразимомъ изумленіи, не зная какъ поступить и что сказать.

Наступившее молчаніе было прервано стукомъ въ дверь библіотеки. Вошелъ слуга съ новостью, и съ дурною новостью, какъ это было видно по его смущенному лицу.

Леди Дженета была такъ раздражена что появленіе слуги показалось ей дерзостью съ его стороны.

-- Кто васъ звалъ? спросила она рѣзко.-- Какъ вы осмѣлились прервать васъ?

Слуга извинился и смутился еще болѣе.

-- Прошу прощенія, миледи. Я осмѣлился... мнѣ нужно было поговорить съ мистеромъ Юліаномъ Греемъ.

-- Что такое? спросилъ Юліанъ.

Слуга взглянулъ робко на леди Дженету, поколебался, и посмотрѣлъ на дверь, какъ бы порываясь выйти.

-- Не знаю, сударь, можно ли сказать это въ присутствіи леди Дженеты.

Леди Дженета тотчасъ же поняла причину смущенія своего слуги.

-- Я знаю въ чемъ дѣло, сказала она.-- Ужасная женщина проникла сюда опять. Да или нѣтъ?

Глаза слуги обратились за совѣтомъ къ Юліану.

-- Да или нѣтъ? повторила леди Дженета повелительно.

-- Точно такъ, миледи, отвѣчалъ слуга.

Дальнѣйшіе разсрлосы Юліанъ взялъ на себя.

-- Гдѣ она? началъ онъ.

-- По всей вѣроятности гдѣ-нибудь возлѣ дома, сударь.

-- Вы ее видѣли?

-- Нѣтъ, сударь.

-- Кто же ее видѣлъ?

-- Жена привратника.

Послѣдній отвѣтъ смутилъ Юліана. Жена привратника слышала наставленія которыя онъ далъ ея мужу и не могла принять какую-нибудь другую женщину за Грацію.

-- Давно ли это было? спросилъ онъ.

-- Нѣтъ, не такъ давно, сударь.

-- Опредѣлите точнѣе. Въ какое именно время?

-- Этого я не знаю, сударь.

-- Говорила жена превратника съ этою особой?

-- Нѣтъ, ей не удалось поговорить съ ней, сколько я понялъ. Жена привратника очень полная женщина. Молодая особа ее замѣтила и убѣжала.

-- Въ какой сторонѣ дома видѣли ее?

Слуга указалъ по направленію къ боковой прихожей.

-- Въ этой сторонѣ, сударь. Или въ цвѣтникѣ, или въ разсадникѣ, но навѣрное не знаю.

Юліанъ убѣдился что свѣдѣнія слуги были слишкомъ поверхностны чтобы принести пользу и спросилъ въ домѣ ли жена привратника.

-- Нѣтъ, сударь. Мужъ ея ищетъ вокругъ дома, а она стережетъ ворота. Они прислали сюда своего мальчика и, насколько я его понялъ, они были бы вамъ очень благодарны еслибы вы дали имъ какой-нибудь совѣтъ.

Изъ всего видѣннаго и слышаннаго Юліанъ вывелъ заключеніе что пріѣзжая изъ Мангейма была уже въ домѣ, что это она подслушивала въ двери билліардной и успѣла уйти пока онъ подходилъ къ двери, и что затѣмъ, ускользнувъ отъ преслѣдованія жены привратника, она скрылась гдѣ-нибудь возлѣ дома.

Дѣло было не шуточное. Всякая ошибка могла повести къ весьма печальнымъ послѣдствіямъ.

Если Юліанъ угадалъ сущность признанія съ которымъ хотѣла обратиться къ нему Мерси, то особа тщетно старавшаяся заставить признать себя Граціей Розберри была дѣйствительно ни кто иная какъ Грація Розберри.

Если принять это за вопросъ рѣшенный, подумалъ Юліанъ, то необходимо постараться найти возможность поговорить съ Граціей наединѣ, чтобъ она не рѣшилась опять на неосторожное заявленіе своихъ правъ и не искала встрѣчи съ пріемною дочерью леди Дженеты. Хозяйка квартиры которую онъ нанялъ для нея сообщила ему что ея жилица твердо рѣшилась найти случай повидаться съ "миссъ Розберри" въ отсутствіи леди Дженеты и джентльменовъ. "Только дайте мнѣ сойтись съ ней лицомъ къ лицу", говорила она, "и я заставлю ее сознаться кто она такая". При настоящемъ положеніи дѣлъ встрѣча ихъ могла повести къ прискорбнымъ послѣдствіямъ. Теперь все зависѣло отъ вліянія Юліана на отчаянную женщину, и никто не зналъ гдѣ найти эту женщину.

Принявъ все это въ соображеніе, онъ рѣшился отправиться немедленно въ сторожку превратника, навести тамъ справки и организовать поиски подъ своимъ личнымъ наблюденіемъ.

Юліанъ взглянулъ въ сторону Мерси. Откладывая продолженіе разговора прерваннаго леди Дженетой на самомъ критическомъ пунктѣ, онъ приносилъ тяжелую жертву.

Мерси встала. Пропустивъ безъ вниманія его разговоръ съ теткой, она слышала все что онъ говорилъ съ слугой. Лицо ея доказывало что она слушала съ такимъ же вниманіемъ какъ и леди Дженета, но съ тою разницей что старушка казалась испуганною, а Мерси не обнаруживала ни малѣйшихъ признаковъ страха. Она казалась только заинтересованною и нѣсколько взволнованною.

Юліанъ обратился къ теткѣ.

-- Успокойтесь, пожалуста, сказалъ онъ.-- Я надѣюсь что узнавъ подробности мы легко отыщемъ эту женщину. Опасаться нечего. Я буду самъ руководить поисками и возвращусь сюда при первой возможности.

Леди Дженета слушала разсѣянно. По выраженію, ея лица Юліанъ понялъ что она обдумываетъ какой-нибудь планъ. Проходя мимо Мерси онъ остановился и долженъ былъ сдѣлать надъ собою большое усиліе чтобы сдержать волненіе овладѣвавшее имъ при одномъ взглядѣ на нее. Сердце его билось усиленно, голосъ дрожалъ когда онъ обратился къ ней.

-- Мы увидимся опять, сказалъ онъ.-- Я никогда не предлагалъ вамъ моей помощи и моего участія такъ искренно какъ предлагаю теперь.

Она поняла его. Глаза ея опустились, она не отвѣтила. На его глазахъ выступили слезы, и онъ поспѣшилъ выйти изъ комнаты.

Притворяя за собою дверь билліардной, онъ слышалъ что леди Дженета сказала:

-- Я сейчасъ вернусь къ вамъ, Грація. Подождите здѣсь.

Онъ заключилъ изъ этихъ словъ что у леди Дженеты есть какое-нибудь спѣшное дѣло и затворилъ дверь.

Не успѣлъ онъ дойти до курильной комнаты, какъ дверь за нимъ отворилась. Онъ обернулся и увидалъ леди Дженету.

-- Вы желаете поговорить со мной? спросилъ онъ.

-- Мнѣ нужно взять у васъ кое-что прежде чѣмъ вы уйдете.

-- Что такое?

-- Вашу карточку.

-- Мою карточку?

-- Да, вы сейчасъ совѣтовали мнѣ не безпокоиться, но я не могу не безпокоиться. Я не увѣрена, какъ увѣрены вы, что эта женщина внѣ дома. Очень можетъ быть что она прячется гдѣ-нибудь въ домѣ и появится лишь только вы уйдете. Вспомните что вы сказали мнѣ сегодня.

Юліанъ понялъ намекъ и не отвѣтилъ.

-- Вы сказали что ближайшій полицейскій домъ, получивъ вашу карточку, пришлетъ опытнаго человѣка въ партикулярномъ платьѣ по адресу который вы назначите. Я прошу васъ, ради безопасности Граціи, оставить мнѣ вашу карточку прежде чѣмъ вы уйдете изъ дома.

Юліанъ не имѣлъ права высказать причины мѣшавшія ему теперь воспользоваться своими предосторожностями въ виду того самаго стеченія обстоятельствъ противъ котораго эти предосторожности были приняты. Могъ ли онъ выдать настоящую Грацію Розберри за сумашедшую? Могъ ли онъ отправить ее въ полицейскій домъ? Съ другой стороны, онъ былъ связанъ честнымъ словомъ (даннымъ въ такую минуту когда обстоятельства, повидимому, того требовали) доставить теткѣ возможность воспользоваться законною защитой когда она сочтетъ это нужнымъ. Между тѣмъ леди Дженета, не привыкшая къ противорѣчію, стояла предъ нимъ съ протянутою рукой въ ожиданіи его карточки.

Что было дѣлать? Единственнымъ исходомъ изъ затрудненія было, повидимому, покориться требованіямъ минуты. Еслибъ ему удалось отыскать Грацію, онъ легко избавилъ бы ее отъ незаслуженнаго оскорбленія, на случай же чтобъ это оскорбленіе не было нанесено ей во время его отсутствія, онъ могъ послать въ полицейскій домъ записку съ увѣдомленіемъ чтобы, полученіе его карточки было оставлено безъ послѣдствій до новыхъ инструкцій. Отдавая теткѣ свою карточку, онъ сдѣлалъ только одну оговорку.

-- Я увѣренъ, тетушка, что вы не обратитесь къ помощи полиціи безъ положительной и крайней необходимости. Но я долженъ сдѣлать одно условіе: обѣщайте мнѣ сохранить мои предосторожности въ тайнѣ....

-- Въ тайнѣ отъ Граціи? перебила леди Дженета. (Юліанъ поклонился.) Неужели вы считаете меня способною пугать ее? Развѣ я мало страдала отъ ея испуга? Можете быть увѣрены что я сохраню это въ тайнѣ отъ Граціи.

Успокоенный на этотъ счетъ, Юліанъ поспѣшно вышелъ изъ дома. Лишь только дверь за нимъ затворилась, леди Дженета взяла золотой карандашикъ висѣвшій на ея часовой цѣпочкѣ и написала на карточкѣ своего племянника вызовъ полицейскому въ партикулярномъ платьѣ: "вы нужны въ Маблеторпъ-Гаусѣ", и положивъ карточку въ старомодный карманъ своего платья, возвратилась въ столовую.

Мерси ждала ее, послушная ея приказанію.

Въ первыя двѣ минуты ни слова не было сказано ни съ той, ни съ другой стороны. Теперь, когда леди Дженета осталась наединѣ съ своею пріемною дочерью, въ манерахъ ея стала замѣтна нѣкоторая холодность и рѣзкость. То что она застала, возвратясь изъ гостиной, не выходило у нея изъ ума. Она нашла Мерси сильно взволнованною и подозрительно молчаливою. Юліанъ можетъ-быть и невиненъ (согласилась она), странности мущинъ необъяснимы, но Мерси во всякомъ случаѣ виновата. Женщины не попадаютъ въ объятія мущинъ не подавъ къ тому повода. Оправдывая Юліана, леди Дженета не находила оправданія для Мерси. "Между ними есть какое-то тайное соглашеніе, и виновата конечно она", подумала старушка. "Въ такихъ случаяхъ виновата всегда женщины".

Мерси, блѣдная, спокойная и безмолвная, Ждала чтобы леди Дженета заговорила первая, и леди Дженета, сильно взволнованная, принуждена была прервать молчаніе.

-- Послушайте, другъ мой, начала она рѣзко.

-- Что вамъ угодно, леди Дженета?

-- Долго ли будете вы сидѣть замкнувъ ротъ и уставившись глазами въ коверъ? Развѣ вы не имѣете никакого своего мнѣнія о настоящемъ ужасномъ положеніи вещей? Очень вы испуганы?

-- Нисколько, леди Дженета.

-- Даже не встревожены?

-- Нисколько, леди Дженета.

-- А! Я не предполагала въ васъ такого хладнокровія, послѣ того что видѣла недѣлю тому назадъ. Поздравляю васъ съ выздоровленіемъ. Слышите что я говорю? Я поздравляю васъ съ выздоровленіемъ.

-- Благодарю васъ, леди Дженета.

-- Я не такъ спокойна какъ вы. Во время моей молодости, мы, женщины, были трусихи, и я до сихъ поръ не избавилась отъ этого недостатка. Я очень безпокоюсь. Слышите? Я безпокоюсь.

-- Очень жаль, леди Дженета.

-- Благодарю васъ. Знаете ли что я намѣрена сдѣлать?

-- Не знаю, леди Дженета.

-- Я намѣрена созвать всѣхъ домашнихъ. Говоря "домашнихъ", я разумѣю, конечно, только мущинъ. Женщины въ этомъ случаѣ безполезны. Вы меня, кажется, не слушаете?

-- Я слушаю васъ съ полнымъ вниманіемъ, леди Дженета.

-- Благодарю опять. Я сказала что женщины въ этомъ случаѣ безполезны.

-- Я слышала, леди Дженета.

-- Я хочу поставить по одному слугѣ у каждаго входа въ домъ. Я распоряжусь немедленно. Хотите идти со мною?

-- Развѣ я принесу какую-нибудь пользу если пойду съ вами, миледи?

-- Ни малѣйшей, конечно. Въ этомъ домѣ приказываю я, а не вы. Я звала васъ съ собой съ совершенно другою цѣлью. Я забочусь о васъ болѣе чѣмъ вы полагаете, я боюсь оставить васъ здѣсь одну.

-- Очень вамъ благодарна, леди Дженета. Я не боюсь остаться здѣсь одна.

-- Не боитесь! Я не встрѣчала въ жизни моей такого героизма, развѣ только въ романахъ! А если эта ужасная женщина проберется сюда?

-- Въ этотъ разъ я не испугаюсь какъ испугалась недѣлю тому назадъ.

-- Не храбритесь слишкомъ, молодая особа. Предположите... Боже, и подумать-то страшно! Мнѣ пришло въ голову не спряталась ли она въ оранжереѣ. Юліанъ ушелъ искать вокругъ дома. Кто осмотритъ оранжерею?

-- Если позволите, я осмотрю оранжерею.

-- Вы?!!

-- Если позволите.

-- Я просто не вѣрю своимъ ушамъ! Вѣкъ живи, вѣкъ учись, говоритъ старая пословица. Мнѣ казалось что я знаю вашъ характеръ, но такая смѣлость для меня новость.

-- Позвольте мнѣ напомнить вамъ, леди Дженета, что обстоятельства измѣнились. Въ первый разъ я была поражена неожиданностью ея появленія, теперь я предупреждена что она здѣсь.

-- И вы дѣйствительно такъ спокойны какъ говорите?

-- Дѣйствительно, леди Дженета.

-- Такъ поступайте какъ знаете. Но на всякій случай я вотъ что сдѣлаю: я оставлю одного изъ слугъ въ библіотекѣ. Вы можете позвонить если что-нибудь случится: слуга подниметъ тревогу, и тогда я буду знать какъ поступить. У меня есть планъ, прибавила старушка, съ удовольствіемъ ощупывая въ своемъ карманѣ карточку Юліана.-- Не смотрите такъ какъ будто хотите спросить что это за планъ. Я могу только сказать что онъ вполнѣ удовлетворителенъ. Еще разъ, и въ послѣдній, спрашиваю я васъ: пойдете вы со мной, или останетесь здѣсь?

-- Я останусь здѣсь.

Съ этими словами она почтительно отворила предъ леди Дженетой дверь библіотеки. Во все время разговора она была холодно-почтительна и ни разу не рѣшилась взглянуть на леди Дженету. Убѣжденіе что черезъ нѣсколько часовъ она будетъ выгнана изъ этого дома не покидало ея ни на минуту и уже разлучило ее нравственно съ ея благодѣтельницей, любовь которой она заслужила подъ чужимъ именемъ. Леди Дженета, не будучи въ состояніи угадать причину перемѣны въ своей молодой подругѣ, ушла сзывать свой домашній гарнизонъ сильно озадаченная и (какъ необходимое слѣдствіе этого) очень недовольная.

Мерси осталась у двери, провожая глазами свою благодѣтельницу, удалявшуюся по направленію къ главной швейцарской. Она искренно любила горячую и великодушную старушку. Сердце ея болѣзненно сжималось при мысли что настанетъ время когда запрещено будетъ произносить ея имя въ присутствіи леди Дженеты.

Но теперь она не страшилась пытки признанія. Она не только желала увидаться опять съ Юліаномъ, она ждала его съ нетерпѣніемъ. Она рѣшилась доказать ему въ этотъ же день что онъ не ошибся въ ней.

"Пусть она сознается въ своей винѣ пока ей не угрожаетъ обнаруженіе обмана. Пусть она отдастъ должное женщинѣ которую обидѣла, пока эта женщина не въ состояніи уличить ее. Пусть она пожертвуетъ всѣмъ что пріобрѣла обманомъ, священной обязанности искупленія своей вины. Если она въ состояніи это сдѣлать, она женщина съ благородною душой, женщина достойная довѣрія, любви и уваженія." Эти слова, какъ и тѣ которыми онъ заключилъ свою рѣчь, все еще звучали въ ея ушахъ такъ торжественно какъ будто она ихъ слушала. "Возстань, бѣдная, оскорбленная душа, ангелы небесные радуются надъ тобой. Займи свое мѣсто между благороднѣйшими созданіями Божіими." Есть ли хоть одна женщина которая послѣ такихъ словъ Юліана Грея не рѣшилась бы на какую бы то ни было жертву чтобъ оправдать его довѣріе? "О, еслибы наши худшія опасенія могли оправдаться", подумала Мерси провожая глазами леди Дженету. "Еслибы Грація Розберри пришла теперь въ эту комнату, какъ безбоязненно я встрѣтила бы ее!"

Она затворила дверь библіотеки только когда леди Дженета скрылась изъ виду.

Повернувшись и поднявъ глаза, она вскрикнула отъ удивленія. Предъ ней на стулѣ, съ котораго она только-что встала, сидѣла, какъ бы вызванная ея желаніемъ, торжествующая, зловѣще безмолвная Грація Розберри.

ГЛАВА XIX.
Злой духъ.

Опомнившись отъ изумленія, Мерси порывисто двинулась впередъ, готовая начать свое покаяніе. Грація остановила ея высокомѣрнымъ движеніемъ руки.

-- Не приближайтесь ко мнѣ, сказала она повелительно.-- Останьтесь тамъ гдѣ вы теперь.

Мерси остановилась. Слова Граціи поразили ее. Ища поддержки, она безсознательно оперлась на ближайшій стулъ. Грація сдѣлала опять повелительное движеніе и издала второе приказаніе.

-- Я запрещаю вамъ садиться въ моемъ присутствіи, сказала она.-- Вспомните кто вы и кто я.

Тонъ которымъ были сказаны эти слова былъ самъ по себѣ оскорбленіемъ. Мерси подняла голову; сердитый отвѣтъ готовъ былъ сорваться съ ея языка. Она сдержала себя и молча покорилась. "Я хочу быть достойною довѣрія Юліана Грея", подумала она стоя возлѣ стула. "Я снесу оскорбленія женщины противъ которой я такъ виновата."

Обѣ смотрѣли съ минуту другъ на друга молча. Онѣ видѣлись наединѣ первый разъ послѣ своего свиданія во французской хижинѣ. Странный контрастъ представляли эти двѣ женщины. Грація, маленькая и худая, съ безцвѣтнымъ лицомъ, съ рѣзкимъ, заносчивымъ взглядомъ, одѣтая въ простое, изношенное черное платье, казалась, сила на своемъ студѣ, существомъ низшей сферы въ сравненіи съ Мерси Меррикъ, которая стояла предъ ней въ своемъ богатомъ шелковомъ платьѣ, высокая и величественная, съ покорно преклоненною головой, кроткая, терпѣливая, прекрасная. Еслибы человѣку не знавшему этихъ двухъ женщинъ сказать что онѣ играли роли въ романической исторіи, что одна изъ нихъ была дѣйствительно родственница леди Дженеты Рой, а другая обманомъ завладѣла ея именемъ и положеніемъ, и предоставить ему угадать которая изъ двухъ была обманщица, онъ не задумываясь указалъ бы на Грацію Розберри.

Осмотрѣвъ свою жертву съ головы до ногъ съ презрительнымъ и мелочнымъ вниманіемъ, Грація первая прервала молчаніе.

-- Стойте такъ. Мнѣ пріятно видѣть васъ въ такомъ положеніи, сказала она, наслаждаясь своими жестокими словами.-- Въ этотъ разъ не къ чему падать въ обморокъ. Ни леди Дженеты здѣсь нѣтъ, чтобы привести васъ въ чувство, ни джентльменовъ, чтобъ ухаживать за вами. Наконецъ-то я вижу васъ, Мерси Меррикъ. Теперь вамъ не ускользнуть отъ меня.

Вся мелочность сердца и ума, выказанная Граціей во французской хижинѣ, послѣ того какъ Мерси разказала ей свою исторію, обнаружилась теперь опять. Женщина которая въ то время не почувствовала побужденія протянуть руку своей страдающей и кающейся ближней неспособна была теперь отнестись съ состраданіемъ къ своей жертвѣ и не оскорблять ее своимъ торжествомъ. Нѣжный голосъ Мерси отвѣчалъ ей кроткимъ, просящимъ тономъ.

-- Я не избѣгала васъ, сказала она.-- Я пришла бы къ вамъ сама еслибы знала что вы здѣсь. Я вполнѣ готова сознаться что я согрѣшила противъ васъ и искупить мою вину всѣми зависящими отъ меня средствами. Я не боюсь теперь свиданія съ вами, потому что ничего такъ не желаю какъ заслужить ваше прощеніе.

Какъ ни былъ примирителенъ этотъ отвѣтъ, тонъ непритворнаго и скромнаго достоинства которымъ онъ былъ высказанъ возмутилъ Грацію.

-- Какъ смѣете вы говорить со мной какъ съ женщиной вамъ равною! воскликнула она.-- Вы стоите предо мной и отвѣчаете мнѣ какъ будто считаете себя въ правѣ быть здѣсь. Дерзкая, безсовѣстная женщина! Я имѣю право быть здѣсь, но какъ принуждена я поступить? Я принуждена прокрадываться къ дому прячась отъ слугъ какъ воровка и выжидая какъ нищая. И все для чего? Для того только чтобы найти возможность поговорить съ вами. А вы, уличная бродяга, вы разыгрываете здѣсь барыню!

Голова Мерси опустилась ниже; рука опиравшаяся на студъ задрожала.

Тяжело было выносить одно оскорбленіе за другимъ, но вліяніе Юліана было еще сильно. Она отвѣчала такъ же кротко какъ и прежде.

-- Если вамъ пріятно мучить меня такими жестокими словами, сказала она,-- я не имѣю права сердиться на васъ.

-- Вы ни на что не имѣете права, возразила Грація.-- Развѣ вы имѣете право носить платье которое на васъ? Взгляните на себя и взгляните на меня. (Глаза ея остановились съ выраженіемъ тигрицы на дорогомъ платьѣ Мерси.) Кто далъ вамъ это платьѣ? Кто далъ вамъ эти драгоцѣнности? Я знаю. Леди Дженета дала ихъ Грація Розберри. А вы развѣ Грація Розберри? Платье это мое. Снимите браслеты и брошь. Они подарены мнѣ.

-- Вы скоро получите ихъ, миссъ Розберри. Мнѣ осталось владѣть ими не болѣе нѣсколькихъ часовъ.

-- Что вы хотите сказать?

-- Какъ ни дурно вы обращаетесь со мною, я обязана загладить свою вину предъ вами. Я рѣшилась открыть истину.

Грація насмѣшливо улыбнулась.

-- Открыть истину, повторила она.-- Я не такъ глупа чтобы повѣрить вамъ. Вы олицетворенная ложь съ головы до ногъ. Чтобы вы были способны отказаться добровольно отъ вашихъ нарядовъ и драгоцѣнностей и отъ вашего положенія въ этомъ домѣ и возвратиться на улицу! Никогда!

Слабый румянецъ набѣжалъ на блѣдныя щеки Мерси, но она все еще была подъ добрымъ вліяніемъ Юліана, она все еще была въ силахъ сказать себѣ: "Я вынесу что угодно чтобы только не разочаровать Юліана Грея". Поддерживаемая мужествомъ которое онъ внушилъ ей, она твердо выносила пытку которой подвергала ее Грація, но послѣ послѣднихъ словъ въ ней произошла зловѣщая перемѣна: она выслушала ихъ молча, она не рѣшилась отвѣтить.

Безмолвная покорность на ея лицѣ взорвала Грацію окончательно.

-- Вы не сознаетесь, продолжала она.-- Вы имѣли уже цѣлую недѣлю чтобы сознаться, и не сознались. Нѣтъ! Вы изъ такихъ женщинъ которыя обманываютъ и лгутъ до конца. И я этому рада. Я буду имѣть наслажденіе обличить васъ при всѣхъ домашнихъ. Я буду счастливою виновницей того что васъ выгонятъ на улицу. И наслажденіе видѣть какъ васъ поведетъ за руку полиція, и толпа будетъ указывать на васъ пальцами и смѣяться надъ вами пока васъ не запрутъ въ тюрьму, это наслажденіе почти вознаградитъ меня за все что я вытерпѣла.

Въ этотъ разъ жало ядовитой насмѣшки проникло глубоко. Оскорбленіе было невыносимо. Мерси сдѣлала своей мучительницѣ первое предостереженіе.

-- Миссъ Розберри, сказала она,-- я вынесла покорно самыя жестокія слова какія вы только могли сказать мнѣ, но не оскорбляйте меня болѣе. Увѣряю васъ что я вполнѣ рѣшилась возвратить вамъ ваши права и всѣмъ сердцемъ готова сознаться во всемъ.

Голосъ ея дрожалъ отъ волненія. Грація слушала ее съ жесткою, недовѣрчивой улыбкою и съ презрѣніемъ во взглядѣ.

-- Звонокъ возлѣ васъ, сказала она.-- Позвоните.

Мерси взглянула на нее съ безмолвнымъ изумленіемъ.

-- Вы воплощенное раскаяніе, вы жаждете открыть истину, продолжала Грація насмѣшливо.-- Откройте ее немедленно при всѣхъ. Позовите леди Дженету, позовите мистера Грея, мистера Годьмкрофта, позовите слугъ. Уладите на колѣни и сознайтесь при всѣхъ что вы обманщица. Тогда только я повѣрю вамъ, но не раньте.

-- Умоляю васъ, не вооружайте меня противъ васъ, воскликнула Мерси.

-- Какое мнѣ дѣло вооружены вы противъ меня, или нѣтъ?

-- Ради васъ самихъ прошу васъ, не выводите меня изъ терпѣнія.

-- Ради меня самой! Дерзкое вы созданіе! Вы вздумали угрожать мнѣ.

Мерси сдѣлала послѣднее усиліе, между тѣмъ какъ сердце ея билось все сильнѣе и сильнѣе и щеки разгорались отъ приливавшей крови, и овладѣла собою.

-- Имѣйте ко мнѣ хоть сколько-нибудь жалости, сказала она.-- Какъ ни дурно я поступила относительно васъ, я все-таки женщина. Леди Дженета обращается со мною какъ съ дочерью, Горацій Гольмкрофтъ мой женихъ. Я не могу сказать въ глаза леди Дженетѣ и Горацію какъ жестоко я ихъ обманула. Но они узнаютъ это тѣмъ не менѣе. Я рѣшилась сознаться во всемъ сегодня же Юліану Грею.

Грація расхохоталась.-- Ага! воскликнула она съ циническимъ взрывомъ веселости.-- Наконецъ-то вы договорились до сущности дѣла.

-- Будьте осторожнѣе, сказалъ Мерси.-- Будьте осторожнѣе.

-- Юліану Грею! Я стояла за дверью биліардной и видѣла какъ вы завлекали сюда Юліана Грея. Сознаніе предъ Юліаномъ Греемъ будетъ не пыткой, а наслажденіемъ.

-- Довольно, миссъ Розберри, довольно! Бога ради не выводите меня изъ терпѣнія. Будетъ вамъ мучить меня.

-- Не даромъ же вы таскались по улицамъ. Вы женщина практическая. Вы знаете какъ полезно заручиться двумя защитниками. Если мистеръ Гольмкрофтъ отвернется отъ васъ, у васъ останется мистеръ Грей. О, какъ вы мнѣ противны! Я беру на себя открыть глаза мистеру Юліану Грею. Я скажу ему на какой женщинѣ онъ женился бы, еслибы не я.

Она замолчала, и слѣдующая насмѣшка, можетъ-быть еще болѣе ядовитая, осталась невысказанною.

Женщина которую она такъ оскорбляла внезапно приблизилась къ ней. Поднявъ безпомощно глаза, Грація увидала надъ собой лицо блѣдное какъ смерть отъ страшнаго гнѣва, сосредоточивающаго всю кровь въ сердцѣ.

-- Вы берете на себя открыть глаза мистеру Юліану Грею, медленно повторила Мерси.-- Вы скажете ему на какой женщинѣ онъ женился бы еслибы не вы?

Она смолкла на минуту, и прибавила вопросъ отъ котораго Грація похолодѣла съ головы до ногъ.

-- Кто вы такая?

Сдержанная ярость во взглядѣ и въ тонѣ голоса выразила ясно что Мерси была наконецъ выведена изъ терпѣнія. Въ отсутствіи ангела хранителя злой духъ сдѣлалъ свое дѣло. Лучшія чувства, которыя пробудилъ въ ней Юліанъ, были отравлены ядомъ женскаго языка. Легкое средство отмстить за всѣ вынесенныя оскорбленія было въ ея власти. Въ жару своего негодованія она не колеблясь воспользовалась имъ.

-- Кто вы такая? повторила она свой вопросъ.

Грація ободрилась и попыталась возразить, но Мерси остановила ее презрительнымъ движеніемъ руки.

-- А, помню! продолжала она все еще съ подавленною яростью въ голосѣ.-- Вы помѣшанная которая была здѣсь недѣлю тому назадъ. Теперь я уже не боюсь васъ. Сядьте и отдохните немного, Мерси Меррикъ.

Смѣло назвавъ ее этимъ именемъ, Мерси отвернулась отъ нея и сѣла на стулъ, на который Грація запретила ей сѣсть при началѣ свиданія.

Грація вскочила.

-- Что это значитъ? спросила она.

-- Это значитъ, отвѣчала Мерси презрительно,-- что я беру назадъ все что сказала вамъ сегодня.-- Это значитъ что я рѣшилась сохранить мое положеніе въ этомъ домѣ.

-- Вы съ ума сошли!

-- Звонокъ недалеко отъ васъ. Позвоните, продолжала Мерси.-- Сдѣлайте то что вы заставляли меня сдѣлать. Позовите всѣхъ домашнихъ и спросите ихъ кто изъ насъ сумашедшая, вы или я?

-- Мерси Меррикъ! Вы будете каяться въ этихъ словахъ до конца вашей жизни.

Мерси встала и устремила сверкающіе глаза на женщину все еще продолжавшую угрожать ей.

-- Вы надоѣли мнѣ, сказала она.-- Уйдите изъ этого дома пока есть возможность уйти. Если же вы останетесь, я позову леди Дженету.

-- Вы не можете позвать ее! Вы не смѣете позвать ее!

-- И могу и смѣю. Вы не имѣете никакого доказательства, противъ меня. Я владѣю вашими бумагами, положеніемъ въ этомъ домѣ, довѣріемъ леди Дженеты. Я хочу оправдать ваше мнѣніе обо мнѣ, я хочу сохранить мои платья и драгоцѣнности и мое положеніе въ этомъ домѣ. Я не признаю себя виновною. Общество поступало со мной жестоко, я ничѣмъ не обязана обществу и считаю себя въ правѣ брать отъ него все что удастся взять. Развѣ я могла предугадать что вы оживете? Развѣ я унизила ваше имя и вашу репутацію? Я дѣлаю честь и вашему имени, и вашей репутаціи. Я заслужила общую любовь и общее уваженіе. Вы думаете что леди Дженета и васъ полюбила бы такъ какъ полюбила меня? Никогда! Я говорю вамъ прямо что я занимаю чужое положеніе съ большею честью чѣмъ вы занимали бы свое собственное, и я намѣрена сохранить его за собой. Я не возвращу вамъ вашего имени. Дѣлайте что угодно, я не боюсь васъ.

Она высказала эти необдуманныя слова безъ остановки и такъ горячо что не было возможности прервать ее.

-- Вы не боитесь меня, возразила Грація.-- Можетъ-быть, но торжество ваше продолжится не долго. Я написала моимъ друзьямъ въ Канаду, они заступятся за меня.

-- Къ чему же это поведетъ? Вашихъ друзей здѣсь никто не знаетъ. Я пріемная дочь леди Дженеты. Неужели вы думаете что она повѣритъ вашимъ друзьямъ? Она сожжетъ ихъ письма, если они напишутъ, она не впуститъ ихъ въ свой домъ, если они пріѣдутъ. Черезъ недѣлю я буду женой Горація Гольмкрофта. Кто тогда поколеблетъ мое положеніе? Кто посмѣетъ оскорбить меня?

-- Подождите немного. Вы забыли о начальницѣ Пріюта?

-- Отыщите ее, если можете. Я не сказала вамъ ея имени. Я не сказала вамъ гдѣ этотъ Пріюта?

-- Я объявлю ваше имя въ газетахъ и такимъ образомъ отыщу начальницу Пріюта.

-- Объявите это имя хоть во всѣхъ лондонскихъ газетахъ. Неужели вы думаете что я сказала вамъ, совершенно незнакомой мнѣ особѣ, настоящее имя подъ которымъ я была извѣстна въ Пріютѣ? Вы знаете только имя которымъ я назвалась когда выѣхала изъ Англіи. Начальница Пріюта не знаетъ никакой Мерси Меррикъ. И Горацій никогда не слыхалъ этого имени. Онъ видѣлъ меня во французской хижинѣ, когда вы лежали безъ чувствь на постели. На мнѣ былъ мой сѣрый плащъ, и никто изъ присутствовавшихъ не видалъ меня въ платьѣ сестры милосердія. Обо мнѣ уже наводили справки на континентѣ, и безъ всякаго результата, какъ я узнала сегодня. Я могу пользоваться спокойно вашимъ положеніемъ и вашимъ именемъ. Я Грація Розберри, а вы Мерси Меррикъ. Опровергните это если можете.

И подойдя къ одному изъ боковыхъ столовъ, Мерси позвонила.

Въ ту же самую минуту дверь билліардной отворилась. Въ комнату вошелъ Юліанъ Грей.

Едва переступилъ онъ за порогъ двери, какъ противоположная дверь была растворена настежь слугой, стоявшимъ на сторожѣ въ библіотекѣ. Слуга отступилъ почтительно въ сторону и пропустилъ леди Дженету Рой и Горація Гольмкрофта, возвратившагося со свадебнымъ подаркомъ, приготовленнымъ его матерью для его невѣсты.

ГЛАВА XX.
Полицейскій въ партикулярномъ платьѣ.

Юліанъ окинулъ взглядомъ комнату и остался у двери.

Взволнованныя лица обѣихъ женщинъ дали ему понять что ему не удалось предупредить столкновеніе котораго онъ опасался. Онѣ встрѣтились наединѣ. Каковы будутъ послѣдствія ихъ свиданія, онъ еще не могъ угадать. Въ присутствіи тетки ему осталось только ждать удобной минуты для объясненія съ Мерси и быть готовымъ вмѣшаться, если по невѣдѣнію истины будетъ сдѣлано что-нибудь такое что могло бы подвергнуть Грацію незаслуженному оскорбленію.

Образъ дѣйствія принятый въ эту минуту леди Дженетой былъ вполнѣ согласенъ съ характеромъ леди Дженеты.

Тотчасъ же замѣтивъ незванную гостью, она взглянула пытливо на Мерси.

-- Ну, что? Развѣ я вамъ не говорила? спросила она.-- Очень вы испугались? Нѣтъ!, нисколько не испугались? Удивительно! Она обратилась къ слугѣ:-- Подождите въ библіотекѣ. Вы можетъ-быть понадобитесь мнѣ. Она повернулась къ Юліану:-- Предоставьте все это мнѣ. Я знаю какъ поступить. Она оглянулась на Горація:-- Останьтесь тамъ гдѣ вы теперь и молчите.

Покончивъ съ этими необходимыми наставленіями, она сдѣлала нѣсколько шаговъ въ сторону Граціи, которая стояла со сдвинутыми бровями, съ вызывающимъ взглядомъ и съ твердо сжатыми губами.

-- Я не имѣю ни малѣйшаго желанія оскорбить васъ или поступить съ вами грубо, начала леди Дженета спокойнымъ тономъ.-- Я хочу только сказать что ваши посѣщенія не приведутъ ни къ какому удовлетворительному результату. Надѣюсь что вы не заставите меня употребить болѣе рѣзкія выраженія, надѣюсь что вы уйдете изъ моего дома.

Приказаніе удалиться не могло быть высказано съ большею снисходительностью къ предполагаемому умственному разстройству особы къ которой оно было обращено. Грація поняла это и отвѣчала рѣшительнымъ отказомъ.

-- Я требую чтобъ вы выслушали меня ради моего отца и ради меня самой, сказала она.-- Я не уйду отсюда.

Она взяла студъ и сѣла безъ приглашенія въ присутствіи хозяйки дома.

Леди Дженета помолчала съ минуту, стараясь овладѣть собою. Юліанъ воспользовался возможностью заговорить, и обратился къ Граціи.

-- Такъ-то вы держите свое обѣщаніе? сказалъ онъ кротко.-- Вы дали маѣ слово что не пойдете опять въ Маблеторпъ-Гаусь.

Прежде чѣмъ Грація успѣла отвѣтить, леди Дженета овладѣла собою. Она начала свой отвѣтъ повелительнымъ указаніемъ на дверь библіотеки.

-- Если вы не рѣшитесь уйти отсюда прежде чѣмъ я дойду до этой двери, сказала она,-- я лишу васъ возможности противорѣчить мнѣ. Я привыкла чтобы мнѣ повиновались въ моемъ домѣ, и заставлю васъ повиноваться. Вы сами заставляете меня употреблять рѣзкія выраженія. Я предупреждаю васъ пока еще не поздно: уйдите отсюда.

Она пошла медленно къ двери библіотеки. Юліанъ попробовалъ опять вмѣшаться. Тетка остановила его движеніемъ говорившимъ ясно: "избавьте меня отъ вашихъ совѣтовъ". Юліанъ взглянулъ на Мерси. Неужели она останется безучастною? Да. Она стояла, опустивъ голову, въ сторонѣ это всѣхъ остальныхъ. Горацій пытался обратить на себя ея вниманіе, но тщетно.

Дойдя до двери, леди Дженета оглянулась на маленькую черную фигурку продолжавшую сидѣть неподвижно на стулѣ.

-- Уйдете вы или нѣтъ? спросила она въ послѣдній разъ.

Грація встала сердито съ мѣста и устремила свои ехидные глаза на Мерси.

-- Я не хочу быть изгнанною изъ вашего дома въ присутствіи этой обманщицы, сказала она.-- Если я уступлю, то уступлю только силѣ. Я настаиваю на своемъ правѣ занимать положеніе которое она отняла у меня. Уговаривать меня безполезно, обратилась она къ Юліану.-- Пока эта женщина будетъ находиться въ этомъ домѣ подъ моимъ именемъ, я не уйду отсюда. Я предупреждаю ее при всѣхъ васъ что я уже написала моимъ друзьямъ въ Канаду, и вызываю ее опровергнуть въ присутствіи всѣхъ васъ что она безсовѣстная авантюристка Мерси Меррикъ.

Этотъ вызовъ вынудилъ Мерси принять участіе въ томъ что происходило вокругъ нея и защитить себя. Она обязалась нѣсколько времени тому назадъ опровергнуть свою соперницу ея же собственнымъ оружіемъ. Она рѣшилась заговорить. Горацій, замѣтивъ ея намѣреніе, остановилъ ее.

-- Вы унизите себя, если отвѣтите ей, сказалъ онъ.-- Уйдемте изъ этой комнаты, возьмите мою руку.

-- Да, уведите ее! воскликнула Грація.-- Я понимаю какъ ей должно быть неловко въ присутствіи честной женщины. Да, ей, а не мнѣ слѣдуетъ выйти изъ этой комнаты.

Мерси выдернула свою руку изъ-подъ руки Горація.

-- Я не уйду отсюда, сказала она спокойно.

Горацій началъ уговаривать ее.

-- Я не въ состояніи оставаться здѣсь, сказалъ онъ.-- Оскорбляя васъ, эта женщина оскорбляетъ и меня, хотя она и неотвѣтственна въ своихъ поступкахъ.

-- Никто не будетъ терпѣть долѣе, возразила леди Дженета, и вынувъ изъ кармана карточку Юліана, отворила дверь библіотеки.

-- Сходите въ полицейскій домъ, сказала она въ полголоса слугѣ, -- и отдайте эту карточку дежурному инспектору. Скажите ему что нельзя терять ни минуты.

-- Подождите! воскликнулъ Юліанъ прежде чѣмъ тетка успѣла затворить дверь.

-- Подождите! повторила леди Дженета съ негодованіемъ.-- Я приказываю ему идти, а вы говорите "подождите". Что это значитъ?

-- Прежде чѣмъ вы отошлете карточку, я долженъ поговорить съ этою особой, сказалъ Юліанъ, указавъ на Грацію.-- Затѣмъ, прибавилъ онъ, повернувшись къ Мерси, -- я обращусь къ вамъ съ просьбой дать мнѣ возможность объясниться съ вами безъ помѣхи.

Его тонъ пояснилъ намекъ. Мерси не рѣшилась взглянуть на него. Ея измѣнившееся лицо и безпокойное молчаніе свидѣтельствовали о тяжеломъ волненіи происходившемъ въ ея душѣ. Лучшія стороны ея натуры, снова пробужденныя Юліаномъ, уже вступили въ борьбу съ воспоминаніемъ объ оскорбленіяхъ которыя она вытерпѣла отъ Граціи, и можетъ-быть взяли бы верхъ, еслибы въ эту критическую минуту озлобленная Грація не нашла въ ея колебаніи средства кольнуть ее опять ея объясненіемъ съ Юліаномъ.

-- Не бойтесь оставить его со мной, сказала она съ насмѣшливою учтивостью.-- Я не имѣю надобности прельщать мистера Юліана Грея.

Подозрительная ревность Горація (уже возбужденная послѣдними словами Юліана) готова была заявить о себѣ открыто, но прежде чѣмъ онъ успѣлъ сказать слово, негодованіе внушило Мерси неожиданный отвѣтъ.

-- Благодарю васъ, мистеръ Грей, сказала она, не поднимая на него глазъ.-- Мнѣ больше не о чемъ говорить съ вами, и я не буду безпокоить васъ опять.

Этими необдуманными словами она взяла назадъ свое признаніе, и въ присутствіи женщины у которой отняла имя и положеніе выразила рѣшимость сохранить ихъ за собой.

Горацій не сказалъ ни слова, но онъ не былъ удовлетворенъ. Онъ видѣлъ что пока Мерси говорила, глаза Юліана были устремлены на нее съ грустнымъ и вопросительнымъ вниманіемъ, онъ слышалъ что Юліанъ тихо вздохнулъ, когда она кончила.

Подумавъ съ минуту и взглянувъ на посѣтительницу въ бѣдномъ черномъ платьѣ, Юліанъ поднялъ голову съ видомъ человѣка принявшаго внезапное рѣшеніе.

-- Дайте мнѣ карточку, сказалъ онъ слугѣ тономъ не допускавшимъ противорѣчія.

Слуга повиновался.

Не отвѣчая леди Дженетѣ, заявившей снова о своемъ правѣ дѣйствовать самостоятельно, Юліанъ вынулъ изъ портъсигара карандашъ и прибавилъ свою подпись къ тому что уже было написано на карточкѣ. Отдавъ ее опять слугѣ, онъ извинился предъ теткой.

-- Извините меня за мое вмѣшательство, сказалъ онъ.-- Я имѣлъ серіозную причину сдѣлать то что сейчасъ сдѣлалъ и скажу вамъ ее въ болѣе удобное время. Теперь же я не буду больше препятствовать вашему намѣренію. Напротивъ, я облегчилъ вамъ достиженіе цѣли.

Говоря это онъ поднялъ карандашъ которымъ подписалъ свое имя.

Леди Дженета, недоумѣвающая и оскорбленная, не отвѣчала и приказала слугѣ идти и исполнить порученіе.

Въ комнатѣ настало молчаніе. Глаза всѣхъ присутствовавшихъ обратились съ большею или меньшею тревогой къ Юліану. Мерси была удивлена и испугана. Горацій, какъ и леди Дженета, считалъ себя оскорбленнымъ самъ не зная чѣмъ. Даже Грація Розберри была смущена предчувствіемъ какого-то непрошенаго вмѣшательства, къ которому она не была готова. Слова и манеры Юліана съ тѣхъ поръ какъ онъ написалъ свое имя на карточкѣ были проникнуты таинственностью, причину которой никто изъ присутствовавшихъ не могъ понять.

Причина эта тѣмъ не менѣе можетъ быть выражена въ немногихъ словахъ. Юліанъ все еще руководствовался своею увѣренностью во врожденномъ благородствѣ натуры Мерси.

Онъ безъ труда понялъ по обращенію Граціи съ Мерси въ его присутствіи что въ продолженіи прерваннаго имъ свиданія Грація безжалостно воспользовалась преимуществами своего положенія, что вмѣсто того чтобъ обратиться къ чувству справедливости и къ благородству Мерси, вмѣсто того чтобы принять ея искреннее раскаяніе и поощрить ее искупить ея вину какъ можно полнѣе и скорѣе, Грація оскорбляла ее, и что естественнымъ слѣдствіемъ этого было то что Мерси поколебалась въ своемъ добромъ намѣреніи.

Средствомъ поправить положеніе дѣдъ (какъ Юліанъ понялъ его въ началѣ) было объясниться съ Граціей, успокоить ее признаніемъ что его взглядъ на справедливость ея требованій измѣнился въ ея пользу и убѣдить ее, ради ея собственныхъ интересовъ, уполномочить его передать Мерси ея извиненіе и сожалѣніе о случившемся и такимъ образомъ привести ихъ, къ дружескому соглашенію.

Съ этимъ намѣреніемъ онъ обратился къ однимъ женщинамъ съ просьбой поговорить съ нимъ наединѣ. То что послѣдовавало за этимъ, новое оскорбленіе Граціи и отвѣтъ Мерси, показали ему что такой образъ дѣйствія какой онъ имѣлъ въ виду не привелъ бы ни къ какому удовлетворительному результату

Послѣ этого осталось только одно средство, поправить положеніе дѣлъ, рискованное средство, предоставить событіямъ идти своимъ естественнымъ путемъ и положиться на благородство Мерси.

Пусть она увидитъ полицейскаго, пусть она узнаетъ каковъ будетъ результатъ его вмѣшательства, пусть ей останется выбрать одно изъ двухъ: или допустить чтобы Грація была отправлена въ домъ умалишенныхъ, или самой сознаться въ своемъ обманѣ. Если Юліанъ въ ней не ошибся, она благородно проститъ всѣ нанесенныя ей обиды и окажетъ справедливость своей соперницѣ.

Но что если его увѣренность въ ней не что иное какъ самообольщеніе влюбленнаго, что если она не рѣшится отказаться отъ своего положенія -- что тогда?

Увѣренность Юліана въ Мерси не позволила ему остановиться на этой темной сторонѣ вопроса. Въ его власти было допустить или не допустить въ домъ полицейскаго. Онъ обезоружилъ леди Дженету, пославъ въ полицейскій домъ предостереженіе чтобъ его карточка безъ его подписи была оставлена безъ послѣдствій. Сознавая возможность отвѣтственности которую бралъ на себя, зная что Мерси еще не сдѣлала ему такого призванія которое компрометировало бы ее, онъ подписалъ свое имя безъ малѣйшаго колебанія, и теперь стоялъ глядя на женщину которую хотѣлъ побѣдить лучшею стороной ея собственной души и былъ единственнымъ спокойнымъ лицомъ въ комнатѣ.

Ревность Горація усмотрѣла во внимательномъ взглядѣ Юліана и въ потупленныхъ глазахъ Мерси доказательство тайнаго соглашенія между ними. Не имѣя предлога къ открытому вмѣшательству, онъ попытался разлучить ихъ.

-- Вы сейчасъ сказали, обратился онъ къ Юліану,-- что желаете поговорить съ этою особой (онъ указалъ на Грацію). Уйти намъ, или вы уйдете съ ней въ библіотеку?

-- Мнѣ не о чемъ говорить съ нимъ! воскликнула Грація, прежде чѣмъ Юліанъ успѣлъ отвѣтить.-- Я имѣла случай убѣдиться что онъ менѣе кого-либо другаго способенъ оказать мнѣ справедливость. Онъ уже опутанъ. Если мнѣ слѣдуетъ поговорить съ кѣмъ-нибудь наединѣ, то это съ вами. Вы болѣе всѣхъ другихъ заинтересованы въ открытіи истины.

-- Что вы хотите сказать?

-- Желаете вы жениться на уличной женщинѣ?

Горацій сдѣлалъ шагъ въ ея сторону. По выраженію его лица видно было что онъ способенъ вытолкать ее изъ дома собственными руками. Леди Дженета удержала его.

-- Вы были сейчасъ правы совѣтуя Граціи уйти изъ комнаты, сказала она.-- Уйдемъ всѣ трое. Юліанъ останется и распорядится какъ слѣдуетъ. Пойдемте.

Нѣтъ. Со странною непослѣдовательностью Горацій теперь самъ помѣшалъ Мерси уйти изъ комнаты. Въ жару своего негодованія онъ утратилъ всякое сознаніе собственнаго достоинства, онъ снизошелъ до уровня женщины которую самъ считалъ помѣшанною. Къ удивленію всѣхъ присутствовавшихъ онъ отошелъ въ сторону и взялъ футляръ который оставилъ на столѣ когда вошелъ. Это былъ свадебный подарокъ который онъ привезъ своей невѣстѣ. Оскорбленное самолюбіе внушило ему мысль отомстить за Мерси передавъ ей подарокъ въ присутствіи Граціи.

-- Подождите! воскликнулъ онъ злобно. Эта несчастная сейчасъ получитъ отвѣть. Видѣть и слышать она въ состояніи. Пусть она увидитъ и услышитъ.

Онъ открылъ футляръ и вынулъ великолѣпное жемчужное ожерелье старинной работы.

-- Грація, сказалъ онъ своимъ самымъ изысканнымъ тономъ,-- матъ моя посылаетъ вамъ свою любовь и поздравленіе съ вашею близкою свадьбой и проситъ васъ принять этотъ жемчугъ какъ часть вашего подвѣнечнаго наряда. Онъ принадлежитъ нашей фамиліи уже нѣсколько столѣтій, мать моя сама вѣнчалась въ немъ, а теперь передаетъ его вамъ, какъ уважаемому и любимому члену нашего семейства.

Онъ поднялъ ожерелье чтобы надѣть его на шею Мерси.

Юліанъ смотрѣлъ на нее въ тревожномъ ожиданіи. Вынесетъ ли она пытку на которую неумышленно обрекалъ ее Горацій?

Да. Чего не вынесла бы она въ присутствіи Граціи Розберри? Гордость поддерживала ее. Ея прекрасные глаза просіяли какъ могутъ просіять только глаза женщины при видѣ драгоцѣннаго украшенія. Ея величественная голова граціозно наклонилась подъ ожерелье, лицо оживилось румянцемъ. Ея торжество надъ Граціей было полно. Юліанъ опустилъ голову. Въ эту грустную минуту онъ задалъ себѣ вопросъ: не ошибся ли я въ ней?

Горацій надѣлъ на нее ожерелье.

-- Примите этотъ жемчугъ отъ вашего мужа, моя милая, сказалъ онъ съ гордостью и отступилъ назадъ чтобы полюбоваться на нее.-- Теперь, прибавилъ онъ, бросивъ искоса презрительный взглядъ на Грацію,-- мы можемъ уйти въ другую комнату. Она видѣла и слышала.

Думая обезоружить ее, онъ только вооружилъ ея ядовитый языкъ новымъ жаломъ.

-- Что-то услышите и увидите вы, когда я получу мои доказательства изъ Канады, возразила она.-- Вы услышите что ваша жена украла мое имя и положеніе, вы увидите что ваша жена будетъ изгнана изъ этого дома.

Мерси обратилась къ ней съ неудержимою вспышкой злобы.

-- Безумная! воскликнула она.

Зараза злобы сообщилась черезъ воздухъ комнаты леди Дженетѣ. И она повернулась къ Граціи, и она воскликнула:

-- Безумная!

Горацій послѣдовалъ ея примѣру. Онъ былъ внѣ себя. Онъ устремилъ злобный взглядъ на Грацію и повторилъ заразительное слово.

-- Безумная!

Грація не отвѣчала, она была побѣждена наконецъ. Тройное обвиненіе дало ей впервые понять ясно какое страшное подозрѣніе она навлекла на себя. Она попятилась назадъ съ тихимъ крикомъ ужаса и наткнулась на стулъ. Она упала бы еслибы Юліанъ не подоспѣлъ къ ней и не поддержалъ ея.

Леди Дженета направилась къ двери библіотеки, отворила ее, внезапно остановилась и отступила въ сторону какъ бы освобождая дорогу.

На порогѣ отворенной двери появился мущина.

Онъ не былъ ни джентльменъ, ни ремесленникъ, ни слуга. Одѣтъ онъ былъ дурно, въ засаленномъ черномъ сюртукѣ, висѣвшемъ на немъ какъ на вѣшалкѣ, въ жилеткѣ которая была ему коротка и узка, въ панталонахъ походившихъ на два безформенные черные мѣшка. Перчатки его были ему слишкомъ велики, чисто вычищенные сапоги скрипѣли при всякомъ движеніи. Глаза его необычайно внимательные привыкли высматривать въ дверныя щелки, большія уши, оттопыренныя какъ уши обезьяны, привыкли слушать за чужими дверями. Манеры его были спокойно довѣрчивыя когда онъ говорилъ, непроницаемо загадочныя когда онъ молчалъ. Онъ оглянулъ великолѣпную комнату не обнаруживъ ни удивленія, ни восхищенія, внимательно разглядѣлъ всѣхъ присутствовавшихъ, окинувъ ихъ однимъ взглядомъ своихъ хитрыхъ глазъ, онъ поклонился леди Дженетѣ, молча показывая ей, какъ свою рекомендацію, карточку которою былъ вызванъ, и спокойно остановился, облеченный своею роковою таинственностью. Это былъ полицейскій въ партикулярномъ платьѣ.

Никто не заговорилъ съ нимъ. Всякій внутренно содрогнулся, словно въ комнату вползло отвратительное пресмыкающееся.

Онъ, ни мало не смущенный, посмотрѣлъ на Юліана и на Горація.

-- Здѣсь мистеръ Юліанъ Грей? спросилъ онъ.

Юліанъ довелъ Грацію до стула. Глаза ея были устремлены на вошедшаго. Она дрожала.-- Кто это? прошептала она. Юліанъ, не отвѣтивъ ей, обратился къ полицейскому.

-- Подождите тамъ, сказалъ онъ указывая на самый отдаленный уголъ комнаты.-- Я сейчасъ поговорю съ вами.

Полицейскій, скрипя сапогами, лерешолъ на другую сторону комнаты. Проходя по ковру, онъ мысленно оцѣнилъ его. Онъ оцѣнитъ стулъ на который сѣлъ. Онъ былъ совершенно спокоенъ. Ему было рѣшительно все равно сидѣть ли спокойно и ждать, или изучать характеръ каждаго изъ присутствовавшихъ, лишь бы платили за одно какъ и за другое.

Даже рѣшимость леди Дженеты дѣйствовать самостоятельно не устояла при появленіи полицейскаго. Она предоставила распоряжаться племяннику. Юліанъ взглянулъ на Мерси. Онъ зналъ что развязка зависѣла теперь не отъ него, а отъ нея.

Она почувствовала на себѣ его глаза, между тѣмъ какъ ея глаза были устремлены на полицейскаго. Она повернула голову, поколебалась и внезапно подошла къ Юліану. Она дрожала, какъ и Грація Розберри. Она прошептала, какъ и Грація Розберри:-- кто это?

Юліанъ отвѣчалъ ей прямо кто былъ этотъ человѣкъ.

-- Для чего онъ здѣсь? спросила она.

-- Развѣ вы не можете угадать?

-- Нѣтъ.

Горацій отошелъ отъ леди Дженеты. и присоединился къ Мерси и Юліану, встревоженный ихъ таинственнымъ объясненіемъ.

-- Не мѣшаю ли я? спросилъ онъ.

Юліанъ, вполнѣ его понимая, отошелъ немного въ сторону. Онъ оглянулся на Грацію Почти вся длина большой комнаты отдѣляла ихъ отъ мѣста гдѣ она сидѣла. Она не сдѣлала никакого движенія съ тѣхъ поръ какъ онъ посадилъ ее на стулъ. Она была поражена самымъ ужаснымъ изъ всѣхъ родовъ страха,-- страхомъ предъ неизвѣстностью. Ея вмѣшательство не угрожало имъ, и можно было быть увѣреннымъ что она не услышитъ ихъ если они будутъ говорить въ полголоса. Юліанъ, подавая примѣръ, понизилъ голосъ.

-- Спросите Горація для чего здѣсь полицейскій, сказалъ онъ Мерси.

Она тотчасъ же задала вопросъ: для чего онъ здѣсь?

Горацій взглянулъ на Грацію и отвѣчалъ:

-- Онъ здѣсь для того чтобъ освободить насъ отъ этой женщины.

-- Вы хотите сказать что онъ возьметъ ее?

-- Да.

-- Куда же онъ помѣститъ ее?

-- Въ полицейскій домъ.

Мерси вздрогнула и взглянула на Юліана. Онъ слѣдилъ за малѣйшими измѣненіями въ ея лицѣ. Она обратилась опять къ Горацію.

-- Въ полицейскій домъ, повторила она.-- Для чего?

-- Что за вопросъ, возразилъ Горацій раздражительно. Для того чтобы лишить ее свободы.

-- Вы хотите сказать что ее посадятъ въ тюрьму?

-- Нѣтъ, въ убѣжище.

Мерси взглянула опять на Юліана. Лицо ея выражало страхъ и удивленіе.-- Горацій навѣрное ошибается, сказала она.-- Этого быть не можетъ.

Юліанъ предоставилъ отвѣчать Горацію. Всѣ способности его души были повидимому сосредоточены на наблюденіи за измѣненіями въ лицѣ Мерси. Она принуждена была обратиться опять къ Горацію.

-- Какого рода убѣжище, спросила сна.-- Вы говорите конечно не о домѣ умалишенныхъ?

-- Почему же нѣтъ? возразилъ онъ.-- Сначала можетъ-быть рабочій домъ, потомъ домъ умалишенныхъ. Что вы находите въ этомъ удивительнаго? Вы сами назвали ее въ глаза безумною. Боже мой! какъ вы блѣдны! Что съ вами?

Она повернулась въ третій разъ къ Юліану. Страшный выборъ предстоявшій ей обнаружился наконецъ безъ всякихъ прикрасъ. Или возвратить чужое имя и чужія права, или заперетъ Грацію Розберри въ домъ умалишенныхъ -- вотъ въ какой формѣ представился ей выборъ. Она рѣшилась мгновенно. Прежде чѣмъ она заговорила, Юліанъ прочелъ ея намѣреніе въ ея глазахъ. Твердый внутренній блескъ который онъ уже видѣлъ въ нихъ раньше засвѣтился опять ярче и чище прежняго. Совѣсть которую онъ подкрѣпилъ, душа которую онъ спасъ взглянули на него и сказали: не сомнѣвайся въ насъ болѣе.

-- Прикажите этому человѣку уйти.

Таковы были ея первыя слова. Она высказала ихъ (указывая на полицейскаго) чистымъ, звучнымъ, рѣшительнымъ голосомъ, слышнымъ въ самомъ отдаленномъ концѣ комнаты.

Юліанъ взялъ незамѣтно ея руку и обѣщалъ ей минутнымъ ложатіемъ свою братскую симпатію и помощь. Остальные присутствовавшіе взглянули на нее съ безмолвнымъ удивленіемъ. Грація встала, полицейскій тоже. Леди Дженета, присоединилась къ Горацію и вполнѣ раздѣляла его смущеніе и испугъ, взяла рѣзко ея руку и потрясла ее, какъ бы стараясь пробудить ее отъ сна. Мерси осталась непоколебима. Мерси повторила рѣшительно:

-- Прикажите этому человѣку уйти.

Леди Дженета вышла изъ терпѣнія.

-- Что съ вами? спросила она строго.-- Понимаете ли вы что говорите? Этотъ человѣкъ призванъ сюда ради вашихъ интересовъ, какъ и ради моихъ, онъ здѣсь чтобъ избавить васъ, какъ и меня, отъ дальнѣйшихъ непріятностей и оскорбленій. А вы настаиваете, настаиваете въ моемъ присутствіи, чтобъ ему приказано было уйти! Что это значить?

-- Вы узнаете что это значитъ черезъ полчаса, леди Дженета. Я не настаиваю, я только повторяю мою просьбу: прикажите этому человѣку уйти.

Юліанъ перешелъ на другую сторону комнаты (подъ сердитымъ взглядомъ тетки) и сказалъ полицейскому:

-- Идите въ полицейскій домъ и ждите тамъ пока не получите отъ меня какихъ-нибудь распоряженій.

Непріятно-внимательные глаза полицейскаго перешли съ Юліана на Мерси и оцѣнили ея красоту, какъ оцѣнили коверъ и стулья. "Старая исторія", подумалъ онъ. "Хорошенькая женщина всегда рано или поздно сдѣлаетъ по-своему." Онъ прошелъ комнату скрипя сапогами, поклонился съ гадкою улыбкой и скрылся въ дверь библіотеки.

Благовоспитанность леди Дженеты заставляла ее сдерживаться пока полицейскій былъ въ комнатѣ. Когда онъ вышелъ, она обратилась къ Юліану.

-- Я полагаю что вы посвящены въ тайну всего этого, сказала она.-- Я полагаю что вы имѣете какую-нибудь основательную причину дѣйствовать вопреки моимъ приказаніямъ въ моемъ домѣ.

-- Я еще никогда не обнаруживалъ недостатка почтенія къ вамъ, миледи, отвѣчалъ Юліанъ.-- Скоро вы узнаете что я и теперь не виноватъ противъ васъ.

Леди Дженета взглянула на другую сторону комнаты. Грація слушала съ напряженнымъ вниманіемъ, сознавая что событія приняли какой-то таинственный оборотъ въ ея пользу.

-- Входитъ ли въ ваше новое распоряженіе моими дѣлами, продолжала леди Дженета,-- то чтобъ эта особа осталась въ моемъ домѣ?

Страхъ овладѣвшій Граціей еще не вполнѣ оставилъ ее. Она предоставила отвѣчать Юліану. Прежде чѣмъ онъ успѣлъ сказать слово, Мерси перешла комнату и шепнула Граціи:

-- Дайте мнѣ время сознаться письменно. Я не могу сознаться въ ихъ присутствіи, съ этимъ на шеѣ.

Она указала на ожерелье. Грація бросила на нее угрожающій взглядъ и внезапно молча отвернулась.

Мерси отвѣчала на вопросъ леди Дженеты.

-- Прошу васъ, миледи, позволить ей остаться здѣсь за полчаса. Черезъ полчаса причина моей просьбы объяснится.

Леди Дженета не препятствовала болѣе. Что-то въ лицѣ Мерси, или въ голосѣ Мерси, заставило ее промолчать, какъ заставило промолчать Грацію. Разговоръ былъ возобновленъ Гораціемъ. Онъ обратился къ Мерси, стоявшей рядомъ съ Юліаномъ, и спросилъ тономъ сдержаннаго гнѣва и подозрительности.

-- Могу ли и я разчитывать услыхать черезъ полчаса объясненіе вашего страннаго поведенія? спросилъ онъ.

Свадебный подарокъ его матери былъ надѣтъ на шею Мерси его руками. Сердце ея больно сжалось, когда она взглянула въ его лицо и увидала какъ уже сильно былъ онъ огорченъ и оскорбленъ. Слезы выступили на ея глазахъ. Она отвѣчала ему тихо и смиренно:

-- Если вамъ угодно, и сдерживаемыя рыданія сдавили ей горло.

Оскорбленный Горацій не удовлетворился такимъ отвѣтомъ.

-- Я терпѣть не могу тайнъ и загадокъ, продолжалъ онъ рѣзко.-- Въ моемъ семейномъ кружкѣ мы привыкли относиться другъ къ другу откровенно. Для чего долженъ я ждать подчаса объясненія, которое можетъ быть дано немедленно? Чего будемъ мы ждать?

Пока Горацій говорилъ, леди Дженета овладѣла собой.

-- Я совершенно согласна съ вами, сказала она.-- Я тоже спрашиваю: чего будемъ мы ждать?

Даже самообладаніе Юліана поколебалось, когда тетка его повторила этотъ прямой вопросъ. Какъ отвѣтитъ Мерси? Устоитъ ли ея мужество?

-- Вы спросили меня чего должны вы ждать, сказала она Горацію твердо и спокойно.-- Хотите узнать еще нѣчто о Мерси Меррикъ?

Леди Дженета выслушала съ выраженіемъ утомленія и досады.

-- Не возобновляйте этого, сказала она.-- Мы уже достаточно знаемъ о Мерси Меррикъ.

-- Извините, миледи, вы знаете не все. Я единственное лицо которое можетъ сказать вамъ все.

-- Вы?

Она почтительно наклонила голову.

-- Я просила васъ, леди Дженета, продолжала она,-- подождать полчаса. Черезъ полчаса я даю вамъ слово что Мерси Меррикъ будетъ въ этой комнатѣ. Вотъ чего вы должны ждать, леди Дженета Рой и мистеръ Горацій Гольмкрофтъ.

Обязавшись этими словами сознаться въ своемъ преступленіи, она сняла съ шеи ожерелье, положила его въ футляръ и отдала Горацію.

-- Оставьте его у себя, сказала она съ минутною дрожью въ голосѣ,-- пока мы не встрѣтимся опять.

Горацій взялъ футляръ молча. Онъ смотрѣлъ и дѣйствовалъ какъ человѣкъ съ разсудкомъ парализованнымъ изумленіемъ. Рука его взяла футляръ машинально, глаза его слѣдили за Мерси задумчиво вопросительнымъ взглядомъ. Леди Дженета раздѣляла по-своему его чувства. Смутный страхъ и тревога нависли надъ душой ея какъ туча. Въ эту достопамятную минуту она впервые почувствовала свои годы и впервые смотрѣла женщиной своихъ лѣтъ.

-- Позволите ли вы мнѣ, миледи, уйти въ мою комнату? спросила Мерси почтительно.

Леди Дженета дала разрѣшеніе молча. Послѣдній взглядъ Мерси предъ выходомъ изъ комнаты былъ обращенъ ко Граціи. "Довольны вы теперь?" спрашивали, повидимому, ея большіе сѣрые глаза. Грація отвернулась съ досадливымъ движеніемъ.

Даже ея ограниченная натура расширилась на минуту, и жалость, вопреки ей самой, закралась въ ея сердце.

Послѣднія слова Мерси были обращены къ Юліану и касались Граціи.

-- Вы позаботитесь чтобъ ей дали комнату, въ которой она могла бы подождать одна? Вы предупредите ее сами когда пройдетъ полчаса?

Юліанъ отворилъ предъ ней дверь библіотеки.

-- Вы поступили прекрасно, благородно! прошепталъ онъ.-- Будьте увѣрены въ моемъ участіи и въ моей помощи.

Ея глаза, застилавшіеся слезами, взглянули на вето и поблагодарили его. На его глазахъ тоже выступили слезы. Она спокойно прошла комнату и скрылась изъ виду прежде чѣмъ онъ затворилъ за ней дверь.

ГЛАВА XXI.
Шаги въ корридорѣ.

Мерси была одна.

Она испросила, себѣ полчаса уединенія въ своей комнатѣ имѣя въ виду употребить это время на изложеніе своего объясненія письменно, въ формѣ письма къ Юліану Грею.

Ничто въ послѣднихъ событіяхъ не облегчило ей сознанія что она овладѣла сердцами Горація и леди Дженеты обманомъ. Только чрезъ Юліана могла она высказать то что должно было возвратить Граціи Розберри ея законное положеніе въ домѣ.

Но какъ ей выразить ему свое признаніе? Письменно или словесно?

Послѣ всего случившагося съ тѣхъ поръ какъ леди Дженета прервала ихъ, она предпочла бы личное объясненіе съ человѣкомъ такъ деликатно понявшимъ ее, оказывавшимъ ей такое неизмѣнное дружеское участіе. Но неоднократное проявленіе подозрительной ревности Горація къ Юліану предупредило ее что она только создала бы себѣ новыя затрудненія и поставила бы въ неловкое положеніе Юліана повидавшись съ нимъ наединѣ пока Горацій былъ въ домѣ.

Единственный образъ дѣйствія остававшійся ей былъ тотъ который она выбрала. Она рѣшилась написать свое призваніе въ письмѣ къ Юліану и въ концѣ прибавить нѣсколько инструкцій относительно его дальнѣйшаго образа дѣйствій.

Эта инструкціи состояли въ томъ чтобъ онъ сообщилъ Горацію и леди Дженетѣ содержаніе ея письма въ библіотекѣ, между тѣмъ какъ она, исподняя свое обѣщаніе показать имъ Мерси Меррикъ, будетъ ждать въ сосѣдней комнатѣ своего приговора. Ея рѣшимость не прятаться за Юліана отъ послѣдствій къ которымъ можетъ довести ея призваніе родилась въ душѣ ея въ ту минуту когда Горацій и вслѣдъ за нимъ леди Дженета спросили ее для чего она откладываетъ свое объясненіе и чего заставляетъ она ихъ ждать. Страданіе которое причинили ей эти вопросы дало начало ея намѣренію ждалъ лично своего приговора въ одной комнатѣ, между тѣмъ какъ Юліанъ будетъ говорить за нее въ другой. "Пусть разобьютъ если хотятъ, мое сердце", подумала она въ эту горькую минуту. "Это будетъ только то что я заслужила."

Она заперла дверь и открыла свой письменный ящикъ. Зная какое трудное дѣло предстояло ей исполнить, она старалась приготовиться къ нему.

Попытка была тщетная. Тѣ которые занимаются писаніемъ какъ своею спеціальностью можетъ-быть одни только способны размѣрить громадное разстояніе раздѣляющее концепцію отъ воплощенія ея въ слова. Тяжелое волненіе въ которомъ Мерси была нѣсколько часовъ сряду сдѣлало ее совершенно неспособною къ трудной работѣ изложенія письменно событій въ ихъ постеленномъ совершеніи и отношеніи другъ къ другу. Не разъ пробовала она начать письмо и наконецъ отказалась въ отчаяніи отъ тщетной попытки.

Чувство замиранія въ сердцѣ, истерическое давленіе въ груди предупредили ее объ опасности оставаться праздною, жертвой мрачнаго самоосужденія и воображаемыхъ опасностей.

Она обратилась инстинктивно къ размышленію о своемъ будущемъ. Въ ея будущемъ не было никакихъ недоразумѣній и усложненій. Оно начиналось и кончалось возвратомъ въ Пріютъ, если начальница согласится принять ее. Она не была несправедлива къ Юліану, она знала что его великодушное сердце будетъ сочувствовать ей, что его добрая рука протянется къ ней съ помощью. Но что случилось бы еслибъ она легкомысленно приняла его помощь? Скандалъ указалъ бы на ея красоту и на его молодость и истолковалъ бы низкими побужденіями чистѣйшую дружбу которая могла бы возникнуть между ними. И онъ былъ бы жертвой, потому что лишился бы своей доброй славы. Нѣтъ, ради него, изъ благодарности къ нему ея знакомство съ Юліаномъ Греемъ должно было окончиться съ ея отъѣздомъ изъ Маблеторлъ-Гауса.

Драгоцѣнныя минуты проходили. Она рѣшилась написать начальницѣ Пріюта и спросить можетъ ли она разчитывать получить прощеніе и быть принятою опять въ Пріютъ. Занятіе письмомъ которое легко было написать могло имѣть укрѣпляющее дѣйствіе на ея умъ и приготовить ее къ письму которое трудно было написать. Прежде чѣмъ взяться за перо, она постояла съ минуту у окна, думая о прошломъ къ которому ей предстояло возвратиться.

Ея окно выходило на востокъ. Тусклый отблескъ освѣщеннаго Лондона отражался на небѣ на которомъ она остановила глаза. Онъ словно манилъ ее ко всѣмъ ужаоамъ страшныхъ улицъ, обѣщалъ указать ей путь къ большимъ мостамъ надъ темною рѣкой и облегчить ей страшный скачокъ въ будущую жизнь или въ уничтоженіе,-- Богъ вѣсть.

Она содрогаясь отвернулась отъ окна. "Неужели я рѣшусь на такой конецъ, если начальница Пріюта откажетъ принять меня?" спросила она себя.

Она принялась за письмо.

"Сударыня.-- Прошло такъ много времени съ тѣхъ поръ какъ вы потеряли меня изъ виду что я едва рѣшилась писать вамъ. Я боюсь что вы уже произнесли свой приговоръ надо мною какъ надъ ожесточенною, неблагодарною женщиной. Я вела ложную жизнь, я не была въ состояніи написать вамъ во нынѣшняго дня. Теперь, когда я стараюсь сдѣлать все что въ моихъ силахъ чтобъ искупить мою вину, теперь, когда я раскаиваюсь всѣмъ сердцемъ, могу ли я попросить позволенія возвратиться къ другу помогавшему мнѣ въ теченіи нѣсколькихъ несчастныхъ лѣтъ? О, сударыня, не отвергайте меня. У меня нѣтъ никого кромѣ васъ къ кому я могла бы обратиться за помощью.

"Позволите ли вы мнѣ сознаться во всемъ? Простите ли вы мнѣ когда узнаете что я сдѣлала? Примите ли вы меня опять въ Пріютъ, если можете дать мнѣ какое-нибудь занятіе которымъ я могла бы зарабатывать себѣ кровъ и пищу?

"Прежде чѣмъ наступить ночь, я должна оставить домъ въ которомъ лишу это письмо. Маѣ некуда идти. Небольшая сумма денегъ и нѣсколько цѣнныхъ вещей которыми я обладаю должны быть оставлены здѣсь. Онѣ пріобрѣтены неправильнымъ путемъ, онѣ не мои. Въ настоящую минуту на свѣтѣ нѣтъ существа болѣе безпріютнаго чѣмъ я. Вы христіанка. Не ради меня, ради Христа сжальтесь надо мной и возьмите меня къ себѣ.

"Я хорошая сидѣлка, какъ вамъ извѣстно, и шью хорошо. Не можете ли вы дать мнѣ возможность трудиться тѣмъ или другимъ способомъ?

"Я могу также быть учительницей, самою незатѣйливою. Но это безполезно. Кто рѣшится поручить своихъ дѣтей такой женщинѣ какъ я. А между тѣмъ я такъ люблю дѣтей. Мнѣ кажется что я могла бы бытъ если не счастливою, то довольною своею судьбой еслибы могла имѣть дѣло съ ними. Нѣтъ ли благотворительныхъ обществъ старающихся помотать безпріютнымъ дѣтямъ бродящимъ по улицамъ? Я вспоминаю свое собственное дѣтство и думаю какъ я была бы счастлива еслибы могла спасти другихъ дѣтей отъ того до чего дошла я. Надъ такимъ дѣломъ я могла бы работать неустанно дни и ночи. Я положила бы въ него все мое сердце и имѣла бы то преимущество предъ счастливыми и обезпеченными женщинами что кромѣ этого мнѣ не о чемъ было бы думать. Надѣюсь что мнѣ довѣрили бы несчастныхъ малютокъ взять съ улицъ, еслибы вы замолвили слово за меня. Если я хочу слишкомъ многаго, простите меня. Я такъ несчастна, такъ одинока и такъ утомлена жизнью.

"Еще одна просьба. Мнѣ осталось быть здѣсь очень не долго. Не отвѣтите ли вы мнѣ телеграммой, сказавъ только да или нѣтъ.

"Меня знаютъ здѣсь не подъ тѣмъ именемъ подъ которымъ вы меня знали. Прошу васъ адресовать телеграмму "досточтимому Юліану Грею, Маблеторпъ-Гаусъ, Кенсингтонъ". Онъ здѣсь и передастъ эту телеграмму мнѣ. Никакими словами нельзя выразить какъ я ему обязана. Онъ никогда не отчаявался во мнѣ, онъ спасъ меня это меня самой. Да благословитъ и да вознаградитъ Господь этого добрѣйшаго и благороднѣйшаго человѣка какого я когда-либо знала.

"Мнѣ остается только попросить васъ извинить это длинное письмо и вѣрить вашей благодарной слугѣ.

Она подписала и запечатала письмо и надписала адресъ. За тѣмъ впервые замѣтила препятствіе о которомъ должна бы была подумать раньше.

По почтѣ письмо ея не дошло бы во-время до мѣста своего назначенія. Его нужно было послать съ частнымъ посланнымъ. До сихъ поръ слуги леди Дженеты были всѣ до одного къ ея услугамъ. Имѣла ли она право употреблять ихъ по своимъ дѣламъ, когда черезъ полчаса могла быть сама выгнана изъ дома какъ обезчещенная женщина? Не лучше ли явиться въ Пріютъ прямо, не спросивъ позволенія, чѣмъ посылать слугу леди Дженеты?

Пока она все еще обдумывала этотъ вопросъ, раздался стукъ въ ея дверь. Отворивъ ее, она увидѣла горничную леди Дженеты. со сложеннымъ листомъ почтовой бумаги въ рукѣ.

-- Отъ миледи, миссъ, сказала служанка подавая записку.-- Отвѣта не надо.

Мерси остановила ее когда она уже выходила изъ комнаты. Появленіе служанки дало ей новую мысль. Она спросила не будетъ ли кто изъ слугъ въ этотъ день въ городѣ.

-- Одинъ изъ грумовъ поѣдетъ верхомъ съ порученіемъ къ каретнику миледи.

Пріютъ былъ въ двухъ шагахъ отъ магазина каретника. При такихъ обстоятельствахъ Мерси рѣшилась дать порученіе слугѣ.

-- Сдѣлайте одолженіе, попросите грума завезти это письмо. Ему не придется сворачивать въ сторону чтобъ отдать его, это мѣсто на его дорогѣ.

Служанка охотно согласилась исполнить ея просьбу. Оставшись опять одна, Мерси взглянула на записку которую держала въ рукахъ.

До сихъ поръ ее благодѣтельница никогда не объяснялась съ ней письменно когда онѣ были обѣ дома. Что могло значить такое отступленіе отъ установленныхъ привычекъ? Неужели проницательная леди Дженета уже заподозрила истину. Нервы Мерси были сильно возбуждены. Она дрожала развертывая письмо.

Оно начиналось безъ обращенія и не было подписано. Вотъ что писала леди Дженета:

"Я должна попросить васъ отложить на нѣсколько времени объясненіе которое вы обѣщали мнѣ. Въ мои годы непріятныя открытія очень тяжелы. Я должна собраться съ духомъ чтобъ услышать то что вы имѣете сообщить мнѣ. Я постараюсь не заставлять васъ ждать долго. Между тѣмъ все будетъ идти по старому. Мой племянникъ и Горацій Гольмкрофтъ и молодая особа которую я застала въ столовой останутся по моему желанію въ домѣ пока я не буду въ состояніи встрѣтиться опять съ ними и съ вами."

Этимъ письмо кончалось. Къ какому заключенію могло оно привести?

Угадала ли леди Дженета истину, или только предположила что ея пріемная дочь имѣла какія-нибудь компрометирующія сношенія съ Мерси Меррикъ? Одно названіе "молодая особа", которымъ она обозначила въ письмѣ свою непрошенную гостью, доказывало что ея взглядъ на Грацію измѣнился. Но доказывали ли эти слова что она отгадала какого рода признаніе готовится высказать ей Мерси? Не только въ эту минуту, но и въ послѣдствіи не было возможности разъяснить этотъ вопросъ. До конца своей жизни леди Дженета не сказала никому къ какимъ заключеніямъ пришла она въ этотъ достопамятный день и что она перечувствовала.

Но среди многаго загадочнаго и неразрѣшимаго, одно было ясно. Время которымъ Мерси могла располагать въ своей комнатѣ было продолжено ея благодѣтельницей. Пройдетъ можетъ-быть нѣсколько часовъ прежде чѣмъ у нея спросятъ обѣщаннаго объясненія. Между тѣмъ она успѣетъ собраться съ духомъ и написать свое призваніе въ формѣ письма къ Юліану Грею.

Она положила предъ собой листокъ бумаги, оперлась головой на руку и начала снова припоминать событія прошлаго, начавъ со дня своей первой встрѣчи съ Граціей Розберри во французской хижинѣ и кончая днемъ въ который онѣ сошлись вторично лицомъ къ лицу въ столовой Маблеторпъ-Гауоа.

Цѣпь событій мало по малу, звено за звеномъ, начала развертываться, и Мерси замѣтила внезапно какъ съ самаго начала случай и судьба отлаживали ей путь къ тому что она сдѣлала.

Встрѣтившись при обыкновенныхъ обстоятельствахъ, ни Мерси, ни Грація не удостоили бы другъ друга такими призваніями какими онѣ обмѣнялись во французской хижинѣ. Но при общемъ испытаніи и общей опасности, въ чужой странѣ, двѣ женщины соотечественницы естественно почувствовали влеченіе открыть другъ предъ другомъ свои сердца. Ни при какихъ другихъ обстоятельствахъ Мерси не могли бы познакомиться при первой встрѣчѣ съ положеніемъ и дѣлами Граціи и не подверглась бы искушенію, послѣ катастрофы случившейся съ Граціей, воспользоваться ея бумагами.

Перебирая одно за другимъ дальнѣйшія событія которыя такъ естественно и вмѣстѣ съ тѣмъ такъ странно способствовали ей исполнить свой замыселъ, она дошла до позднѣйшаго періода, когда Грація прибыла въ Англію. Здѣсь опять она замѣтила какъ случай и судьба сглаживали путь къ ихъ вторичной встрѣчѣ въ Маблеторпъ-Гаусѣ.

Она хорошо помнила что была, по просьбѣ леди Дженеты, на собраніи одного благотворительнаго общества, когда Грація пришла въ первый разъ въ Маблеторлъ-Гаусъ. Еслибы ея возвращеніе замедлилось на нѣсколько минутъ, Юліанъ успѣлъ бы увести Грацію изъ комнаты, и Мерси была бы избавлена отъ страшной встрѣча при которой она упала безъ чувствъ на полъ. Но случилось такъ что время ея отсутствія неожиданно сократилось, въ чемъ она не нашла тогда ничего необыкновеннаго. Члены собранія такъ разошлись въ своихъ мнѣніяхъ о дѣлѣ по поводу котораго собрались что понадобилась неизбѣжная въ такихъ случаяхъ отсрочка преній. Случай и судьба устроила такъ что Мерси вошла въ комнату въ ту именно минуту когда Грація Розберри настаивала на томъ чтобъ ее свели лицомъ къ лицу съ женщиной овладѣвшею ея положеніемъ.

Всѣ эти событія еще никогда не представлялись Мерси въ такомъ роковомъ свѣтѣ. Она была утомлена и разстроена потрясающими происшествіями этого дня.

Мало-по-малу раздражающее дѣйствіе новаго направленія принятаго ея мыслями начало обнаруживаться. Сердце ея замирало отъ суевѣрнаго страха. Смутное предчувствіе чего-то ужаснаго билось съ ея пульсомъ, пробѣгало съ кровью по ея жиламъ. Мистическій ужасъ окружалъ ее какъ атмосфера комнаты. Яркій свѣтъ свѣчей казался тусклымъ. Неестественные звуки слышались ей въ шумѣ вѣтра. Она внезапно почувствовала на своемъ лицѣ свои собственныя холодныя руки и не могла отдать себѣ отчета какъ и когда подняла она ихъ. Она боялась оглянуться назадъ.

Въ такомъ ужасномъ состояніи она внезапно услыхала мужскіе шаги въ корридорѣ. Въ другое время это только удивило бы ее, теперь заставило ее опомниться. Шаги, чьи бы они ни были, свидѣтельствовали о жизни и человѣческомъ присутствіи. Она взяла опять машинально перо и вспомнила о своемъ письмѣ къ Юліану.

Въ ту же минуту шаги стихли у ея двери. Раздался стукъ.

Она была все еще въ сильномъ волненіи, она не владѣла собою. Услышавъ стукъ она тихо вскрикнула. Прежде чѣмъ онъ повторился, она успѣла собраться съ духомъ и отворила дверь.

Въ корридорѣ стоялъ Горацій Гольмкрофтъ.

Его лицо, обыкновенно румяное, было блѣдно. Его волосы, которыми онъ занимался особенно тщательно, были растрепаны. Утрированная изысканность манеръ исчезла. Онъ былъ теперь человѣкомъ безъ всякихъ прикрасъ, угрюмымъ, подозрительнымъ, раздраженнымъ до крайности. Онъ посмотрѣлъ на нее внимательно подозрительнымъ взглядомъ. Онъ спросилъ ее безъ предисловій и извиненій холодно сердитымъ тономъ:

-- Извѣстно ли вамъ что происходитъ внизу?

-- Я не выходила изъ своей комнаты, отвѣчала она.-- Я знаю только что леди Дженета отсрочила объясненіе которое я обѣщала ей.

-- Такъ вы не слыхали что сдѣлала леди Дженета послѣ того какъ вы оставили насъ? Вы не слыхали что она учтиво предоставила свой собственный будуаръ въ распоряженіе женщины которую выгоняла изъ своего дома полчаса тому назадъ? И вы дѣйствительно не знаете что мистеръ Юліанъ Грей самъ проводилъ туда эту внезапно возвеличенную гостью? И что я остался одинъ среди всѣхъ этихъ перемѣнъ, противорѣчій и загадокъ и все еще ничего не знаю?

-- Эти вопросы совершенно лишніе, оказала Мерси кротко.-- Кто же могъ разказать мнѣ что происходитъ внизу прежде чѣмъ вы постучались въ мою дверь?

Онъ посмотрѣлъ на нее съ насмѣшливо притворнымъ изумленіемъ.

-- Какъ вы недогадливы сегодня, сказалъ онъ.-- Развѣ вашъ другъ мистеръ Юліанъ Грей не могъ сказать вамъ? Я удивляюсь что онъ еще не являлся къ вамъ съ своимъ тайнымъ свиданіемъ.

-- Я не понимаю васъ, Горацій.

-- Я и не хочу чтобъ вы понимали меня, возразилъ онъ раздражительно.-- Юліанъ Грей долженъ будетъ понять меня. Я надѣюсь что онъ дастъ мнѣ отчетъ въ таинственныхъ сношеніяхъ установившихся между вами за моею сливой. Онъ избѣгаетъ меня, но я доберусь до него.

Въ его манерахъ было больше угрозы чѣмъ въ словахъ. У Мерси явилось опасеніе что онъ завяжетъ ссору съ Юліаномъ Греемъ.

-- Вы очень ошибаетесь, сказала она горячо.-- Вы несправедливы къ вашему лучшему другу. О себѣ я не говорю. Вы скоро узнаете почему я покорно выношу подозрѣнія которыя другая женщина приняла бы за оскорбленіе.

-- Почему? Скажите это сейчасъ. Не откладывая ни на минуту.

До сихъ поръ они стояли въ нѣкоторомъ отдаленіи другъ отъ друга, Мерси на порогѣ двери, онъ прислонясь къ противоположной стѣнѣ корридора. При послѣднихъ словахъ онъ внезапно приблизился къ ней, охватилъ ея руку и сжалъ ее до боли. Она старалась высвободиться.

-- Пустите, сказала она.-- Чего вы хотите отъ меня?

Онъ выпустилъ ея руку такъ же внезапно какъ взялъ ее.

-- Вы узнаете чего я хочу отъ васъ, возразилъ онъ.-- Женщина грубо оскорбившая васъ, женщина которую извиняетъ только ея помѣшательство, удержала въ домѣ по вашему желанію, когда полицейскій готовъ арестовать ее. Я имѣю право знать что это значитъ. Я помолвленъ съ вами. Если вы не хотите довѣриться другимъ, вы обязаны объясниться со мной. Я не хочу ждать пока леди Дженетѣ вздумается выслушать васъ. Я требую (вы сами вынуждаете меня выражаться такъ рѣзко), я требую чтобъ вы сказали мнѣ какъ вы замѣшаны въ этомъ дѣлѣ. Я принужденъ былъ придти къ вамъ сюда, потому что не видалъ возможности объясниться съ вами иначе. Вы избѣгаете меня, вы запираетесь отъ меня въ своей комнатѣ. Я еще не мужъ вашъ, я не имѣю права войти къ вамъ. Но есть много другихъ комнатъ открытыхъ для насъ. Библіотека свободна, и я позабочусь чтобы намъ не помѣшали. Я теперь иду туда и предлагаю вамъ послѣдній вопросъ. Черезъ недѣлю вы обѣщали быть моею женой. Откроете вы мнѣ свои тайны, или нѣтъ?

Колебаніе въ эту минуту было бы гибельно. Чувство справедливости дало почувствовать Мерси что Горацій требуетъ только должнаго. Она отвѣчала не задумавшись:

-- Черезъ пять минутъ я приду къ вамъ въ библіотеку, Горацій.

Ея готовность исполнить его желаніе удивила и тронула его. Онъ взялъ ея руку.

Она вытерпѣла отъ него все что только могло внушитъ ему его оскорбленное самолюбіе. Но самою горькою минутой была та когда онъ поднялъ ея руку къ своимъ губамъ и нѣжно прошепталъ:-- "моя милая, правдивая Грація!" Она могла только сдѣлать ему знакъ оставить ее и поспѣшно ушла въ свою комнату.

Ея первымъ чувствомъ когда она осталась опять одна было удивленіе,-- удивленіе что ей до сихъ поръ не пришло въ голову что ея женихъ имѣетъ полное право быть ея первымъ повѣреннымъ. Тяжесть признанія въ томъ что они оба обмануты въ своей любви заставила ее поставить Горація на одинъ уровень съ леди Дженетой. Теперь она впервые поняла что ихъ права на ея откровенность далеко не одинаковы. Чего бы ей ни стоило сознаться Горацію лицомъ къ лицу, это должно быть сдѣлано.

Не колеблясь ни минуты, она отложила въ сторону свои письменныя принадлежности. Она не могла понять какъ ей пришло въ голову сдѣлать Юліана посредникомъ между ней и ея женихомъ. Симпатія Юліана (подумала она) произвела на нее такое сильное впечатлѣніе что заставила ее забыть свой несомнѣнный долгъ, не допускавшій нткакихъ сдѣлакъ.

Она просила Горащя подождать пять минутъ. Срокъ этотъ оказался слишкомъ долгимъ.

Единственнымъ средствомъ сохранить достаточно мужества для страшнаго признанія въ томъ кто она была и что она сдѣлала было не думать о немъ заранѣе и сознаться безъ приготовленій. Стыдъ обезсилилъ бы ее, еслибъ она дала себѣ время подумать.

Она повернулась къ двери чтобы послѣдовать за нимъ не медленно.

Какъ ни тяжела была эта минута, но самый нераціональный изъ всѣхъ женскихъ инстинктовъ,-- инстинктъ заботливости о своей наружности, заставилъ ее остановиться. Она вынесла не мало потрясающихъ испытаній съ тѣхъ поръ какъ одѣлась чтобы сойти внизъ. Вспомнивъ это, она машинально остановилась, вернулась назадъ и взглянула въ зеркало.

Не тщеславіе было поводомъ къ этому поступку. Она сдѣлала это такъ же безсознательно какъ застегнула бы разстегнувшуюся перчатку или поправила смятое платье.

Минутная улыбка, горькая и безнадежная, показалась на лицѣ ея. "Мрачная, страшная, преждевременно состарѣвшаяся", подумала она. "Ничего! такъ лучше! Это облегчить ему ударъ, и онъ не пожалѣетъ обо мнѣ."

Съ этою мыслью она пошла къ нему въ библіотеку.

ГЛАВА XXII.
Человѣкъ въ столовой.

Въ минуты величайшихъ событій нашей жизни мы дѣйствуемъ безсознательно и никогда не думаемъ. Ни одной мысли же было въ головѣ Мерси когда она сходила съ лѣстницы. На пути внизъ она сознавала только то что ей нужно попасть въ библіотеку какъ можно скорѣе. Побужденіе это внезапно исчезло когда она подошла къ двери. Она остановилась, дивясь для чего она такъ спѣшила, когда можно было подождать. Сердце ея замерло, лихорадочное возбужденіе перешло въ дрожь, и она задала себѣ вопросъ: рѣшусь ли я войти?

Ея собственная рука отвѣтила ей. Она подняла ее къ замку -- рука безпомощно опустилась.

Тяжелое чувство нерѣшимости вызвало у нея тихій стонъ отчаянія. Какъ ни былъ тихъ этотъ стонъ, онъ не остался не замѣченнымъ. Дверь отворилась, и Мерси увидала предъ собой Горація.

Онъ отошелъ въ сторону, чтобъ она могла войти, но не послѣдовалъ за ней въ библіотеку. Онъ остался на порогѣ, держа дверь отворенною.

-- Вы не прочь подождать меня здѣсь? спросилъ онъ.

Она взглянула на него съ нѣмымъ изумленіемъ.

-- Я уйду не на долго, продолжалъ онъ.-- Я слишкомъ заинтересованъ тѣмъ что вы имѣете сообщить мнѣ чтобы промедлить хоть одну лишнюю минуту. Дѣло въ томъ что меня зоветъ леди Дженета.

(Леди Дженета! Для чего понадобился онъ леди Дженетѣ въ такое время когда она уединилась въ своей-комнатѣ чтобы собраться съ духомъ?)

-- Я получилъ отъ нея уже два приглашенія, продолжалъ Горацій.-- Первое когда сходилъ съ лѣстницы. Она просила меня придти немедленно. Я послалъ сказать что не могу придти. За этимъ послѣдовало второе приглашеніе. Теперь леди Дженета не приметъ никакихъ извиненій. Отказавшись идти къ ней, я только заставлю ее придти сюда. Я не хочу чтобъ она помѣшала вамъ, и остается только отдѣлаться отъ нея какъ можно скорѣе. Согласны вы подождать?

-- Конечно. Не догадываетесь ли вы для чего зоветъ васъ леди Дженета?

-- Нѣтъ. Но во всякомъ случаѣ она задержитъ меня недолго. Вы будете здѣсь однѣ, я приказалъ прислугѣ не впускать сюда никого.

Съ этими словами онъ ушелъ.

Первымъ чувствомъ Мерси было чувство облегченія, скоро перешедшее въ стыдъ за малодушіе побуждавшее ее искавъ облегченія въ такомъ положеніи какъ ея. За этимъ послѣдовало чувство досады и сожалѣнія. "Еслибы не леди Дженета", подумала она, "я теперь уже знала бы свою судьбу".

Минуты проходили мучительно медленно. Она ходила взадъ и впередъ по библіотекѣ, постепенно ускоряя шаги, подъ вліяніемъ невыносимаго раздраженія и страшной неизвѣстности. Немного спустя большая комната стала казаться ей слишкомъ тѣсною. Строгое однообразіе длинныхъ полокъ съ книгами раздражало ее. Она порывисто растворила дверь въ столовую и вышла, ища перемѣны обстановки и большаго простора.

Сдѣлавъ шагъ, она остановилась, прикованная къ мѣсту внезапнымъ потрясеніемъ, успокоившимъ ее мгновенно.

Комната была освѣщена только огнемъ догоравшихъ дровъ въ каминѣ. На диванѣ въ полусвѣтѣ она увидала мущину сидѣвшаго опершись локтями на колѣни и склонивъ голову да руки. Когда въ отворенную дверь ворвался свѣтъ лампъ горѣвшихъ въ библіотекѣ, онъ поднялъ голову, и Мерси узнала Юліана Грея.

Мерси стояла спиной къ свѣту, такъ что лицо ея было во тьмѣ. Онъ узналъ ее по фигурѣ и по позѣ которую она Приняла невольна Естественная грація и красота длинныхъ очертаній ея фигуры не могли принадлежать никакой другой женщинѣ въ этомъ домѣ. Юліанъ всталъ и подошелъ къ ней.

-- Я желалъ видѣть васъ, сказалъ онъ,-- и надѣялся на такую случайную встрѣчу.

Онъ предложилъ ей стулъ. Мерси поколебалась прежде чѣмъ сѣда. Это было ихъ первое свиданіе наединѣ послѣ того какъ леди Дженета прервала ихъ въ ту минуту когда она готова была разказать Юліану печальную исторію своего прошлаго. Желаетъ ли онъ воспользоваться случаемъ выслушать ея признаніе? она спросила его прямо.

-- Я выслушаю съ глубочайшимъ интересомъ все что вамъ угодно будетъ довѣрить мнѣ, отвѣчалъ онъ.-- Но какъ это ни интересуетъ меня, я не тороплю васъ. Я подожду, если вы желаете.

-- Надо сознаться что я этого желаю, сказала Мерси.-- Не ради себя, но потому что время мое отдано въ распоряженіе Горацію Гольмкрофту. Я ожидаю его черезъ нѣсколько минутъ.

-- Не можете ли вы отдать мнѣ эти немногія минуты? спросилъ Юліанъ.-- Мнѣ кажется что я съ своей стороны имѣю сообщить вамъ нѣчто, что вы должны узнать прежде чѣмъ увидитесь съ кѣмъ-нибудь другимъ, не исключая и Горація.

Онъ говорилъ какимъ-то унылымъ тономъ, который былъ въ немъ новостью для Мерси. Лицо его, при красноватомъ освѣщеніи, казалось преждевременно состарившимся и истощеннымъ заботами. Было очевидно что послѣ того какъ они видѣлись въ послѣдній разъ случилось нѣчто что огорчило и разочаровало его.

-- Я охотно уступаю вамъ все время которымъ могу располагать, отвѣчала она.-- Не касается ли то что вы имѣете сообщить мнѣ леди Дженеты?

Онъ не далъ ей прямаго отвѣта.

-- То что я имѣю сообщить вамъ о леди Дженетѣ займетъ немного времени, сказалъ онъ.-- Съ ея стороны вамъ опасаться нечего. Она знаетъ все.

Послѣ этихъ словъ даже тяжелое ожиданіе свиданія съ Гораціемъ изгладилось въ душѣ Мерси.

-- Пойдемте въ освѣщенную комнату, сказала она тихо.-- То что вы говорите кажется мнѣ слишкомъ ужаснымъ въ темнотѣ.

Онъ послѣдовалъ за ней въ библіотеку. Колѣни ея дрожали. Она сѣла на стулъ и содрогнулась подъ взглядомъ большихъ свѣтлыхъ глазъ грустно устремленныхъ на нее.

-- Леди Дженета знаетъ все, повторила она съ головой опущенною на грудь и со слезами медленно струившимися яо ея щекамъ.-- Вы сказали ей?

-- Я ничего не говорилъ ни леди Дженетѣ, ни кому-либо другому. Ваша тайна для меня священна, пока вы сами ни откроете ее.

-- Развѣ леди Дженета сказала вамъ что-нибудь?

-- Ни слова. Она смотрѣла на васъ внимательнымъ взглядомъ любви, слушала васъ тонкимъ слухомъ любви и сама поняла истину. Она не будетъ говорить объ этомъ со мной, не будетъ говорить на съ однимъ смертнымъ. Я только теперь понялъ какъ горячо она любила васъ. И вопреки самой себѣ она и теперь еще любитъ васъ. Жизнь этой бѣдной женщины была безотрадная, недостойная такой благородной натуры. Бракъ ея не далъ ей ни любви, ни дѣтей. Она имѣла поклонниковъ, но ни одного друга, въ высшемъ значеніи этого слова. Лучшіе годы ея прошли въ неудовлетворенномъ исканіи чего-нибудь на чемъ она могла бы сосредоточить свою любовь. Въ концѣ ея жизни вы наполнили эту пустоту. Сердце ея помолодѣло снова. Въ ея годы, да и во всякіе годы, развѣ легко отказаться отъ такой любви? Нѣтъ! она вынесетъ что угодно, рискнетъ чѣмъ угодно, проститъ что угодно, чтобы только не сознаться, даже самой себѣ, что обманулась въ васъ. Дѣло идетъ не о счастіи ея только, тутъ замѣшана гордость, благородная гордость, которая будетъ игнорировать самыя ясныя открытія и опровергать неоспоримыя истины. Я твердо убѣжденъ, вслѣдствіе моего прежняго знакомства съ ея характеромъ и сегодняшнихъ наблюденій, что она откажется подъ какимъ-нибудь предлогомъ выслушать ваше признаніе. Этого мало, я убѣжденъ что она употребитъ все свое вліяніе и испробуетъ всѣ средства помѣшать вамъ открыть кому-бы то ни было ваше настоящее положеніе въ этомъ домѣ. Я беру на себя серіозную отвѣтственность открывая это вамъ, но вы должны знать какіе испытанія и соблазны еще предстоятъ вамъ впереди.

Онъ замолчалъ, чтобы Мерси могла собраться съ духомъ, если желала сказать ему что-нибудь.

Она сознавала необходимость поговорить съ нимъ. Онъ очевидно не зналъ что леди Дженета уже отсрочила обѣщанное ей объясненіе. Этотъ фактъ былъ самъ по себѣ подтвержденіемъ высказаннаго имъ мнѣнія. Она должна была сообщить это ему, и пыталась рѣшиться заговорить, но попытка оказалась тщетною. Немногія простыя слова которыми онъ объяснилъ ея связь съ леди Дженетой потрясли ея сердце. Слезы душили ее. Она могла только сдѣлать ему знакъ уйти.

-- Вы можетъ-быть удивляетесь что я говорю съ такою увѣренностью, не имѣя ничего въ подтвержденіе моего мнѣнія кромѣ моего личнаго убѣжденія. Я могу только сказать что это убѣжденіе основано на внимательномъ наблюденіи. Я видѣлъ леди Дженету, въ ту минуту когда она поняла истину, такъ хорошо какъ вижу теперь васъ. Она дошла до нея не постепенно, а мгновенно, какъ и я. Она ничего не подозрѣвала, она искренно негодовала на ваше внезапное вмѣшательство и ваши странныя слова, пока вы не обязались представить ей Мерси Меррикъ. Тогда, и только тогда, поняла она истину изъ вашихъ словъ, вашего голоса, вашего взгляда. Тогда, и только тогда, я замѣтилъ въ ней перемѣну, сохранившуюся все время пока она была въ комнатѣ. Страшно подумать на что она можетъ рѣшиться въ первыя минуты послѣ внезапнаго открытія. Меня пугаютъ, хотя, видитъ Богъ, я не подозрительный человѣкъ, самыя повидимому ничтожныя событія происходящія вокругъ васъ. Вы до сихъ поръ были вѣрны своему благородному рѣшенію открыть истину. Приготовьтесь выдержатъ, прежде чѣмъ пройдетъ нынѣшній вечеръ, новыя искушенія и новыя испытанія.

Мерси подняла голову. Горе смѣнялось страхомъ въ ея глазахъ когда она вопросительно устремила ихъ на Юліана.

-- Какія же испытанія могутъ еще ожидать меня? спросила она.

-- Пустъ сами событія отвѣтятъ на этотъ вопросъ, сказалъ онъ.-- Вамъ не придется ждать долго. Я только предупреждаю васъ.

Онъ подумалъ и произнесъ слѣдующія слова, наклонившись къ ея уху:

-- Сохраните благородное мужество которое вы обнаруживали до сихъ поръ. Предпочтите всевозможныя испытанія тому что унизило бы васъ въ вашихъ собственныхъ глазахъ. Будьте женщиной о которой я говорилъ и которою я до сихъ поръ считаю васъ, женщиной способною благородно доказать свою благородную натуру. И не забывайте что моя увѣренность въ васъ такъ же тверда какъ и прежде.

Она взглянула на него съ гордостью и благодарностью.

-- Я обязана оправдать ваше довѣріе, сказала она.-- Я сама лишила себя возможности отступить отъ своего желанія, давъ слово Горацію открыть ему истину въ этой комнатѣ.

Юліанъ оживился.

-- Горацій самъ напросился на это? спросилъ онъ.-- Слѣдовательно Горацій одинъ не подозрѣваетъ истины.

-- Горацій только напомнилъ мнѣ о моемъ положеніи относительно его, отвѣчала она.-- Онъ имѣетъ право разчитывать что я открою ему первому мою тайну. Онъ оскорбленъ моею скрытностью. Какъ ни тяжело мнѣ будетъ открыть ему истину, я обязана исполнить его желаніе.

Говоря это она глядѣла на Юліана. Прежнее побужденіе ея искать помощи для предстоявшаго испытанія у единственнаго человѣка который выказалъ ей свое участіе и свое довѣріе выразилось въ новой формѣ. Если она будетъ знать, когда обратится къ Горацію съ своимъ признаніемъ, что Юліанъ также слышитъ ее, она найдетъ въ себѣ достаточно мужества чтобъ вывести худшее что только можетъ случиться. Когда эта мысль пришла ей въ голову, она замѣтила что Юліанъ смотритъ на дверь столовой, и тотчасъ же нашла средство привести свой планъ въ исполненіе. Едва выслушавъ нѣсколько словъ симпатіи и ободренія съ которыми онъ обратился къ ней, она робко намекнула ему на свое намѣреніе.

-- Вы думаете возвратиться въ сосѣднюю комнату? спросила она.

-- Да, если вы ничего не имѣете противъ этого, отвѣчалъ онъ.

-- Напротивъ, мнѣ было бы пріятно звать что вы тамъ.

-- Послѣ того какъ Горацій присоединится къ вамъ?

-- Да. Послѣ того какъ Горацій присоединится ко мнѣ.

-- Вы хотите видѣть меня послѣ вашего объясненія съ нимъ?

Она собралась съ духомъ и высказала ему свое желаніе прямо:

-- Я хочу чтобъ вы меня слышали когда я буду говорить съ Гораціемъ, сказала она.-- Ваше присутствіе придастъ мнѣ мужества. Я могу разчитывать на вашу симпатію, а симпатія такъ дорога мнѣ въ настоящее время. Не употреблю ли я во зло вашу доброту, допросивъ васъ оставить дверь отворенною когда вы уйдете въ столовую? Подумайте какъ будетъ тяжело предстоящее испытаніе ему и мнѣ. Я только женщина, я могу поколебаться, если не буду знать что близь меня есть другъ. А я не имѣю ни одного друга кромѣ васъ.

Въ недоумѣніи и нерѣшимости Юліанъ съ минуту не находилъ отвѣта. Его любовь къ Мерси, въ которой онъ не смѣлъ сознаться, была такъ же непоколебима какъ довѣріе къ ней, въ которомъ онъ сознавался прямо. Отказать ей въ ея положеніи въ какой-нибудь просьбѣ, отказаться выслушать признаніе съ которымъ она по первому побужденію хотѣла обратиться къ нему было бы тяжелою жертвой его уваженію къ правамъ Горація и къ самому себѣ. Но какъ ни тяжело это ему было, онъ не могъ согласиться на ея просьбу иначе какъ съ оговоркой почти равносильною отказу.

-- Я сдѣлаю все что могу, отвѣчалъ онъ.-- Я оставлю дверь отворенною и останусь въ сосѣдней комнатѣ, но съ условіемъ что Горацій будетъ знать о моемъ присутствіи. Я былъ бы недостоинъ вашего довѣрія еслибы согласился присутствовать безъ этого условія, и я увѣренъ что вы это сознаете декъ же ясно какъ и я.

Она только теперь взглянула на свое предложеніе съ этой точки зрѣнія. До сихъ поръ она думала только объ утѣшеніи которое доставила бы ей увѣренность что онъ недалеко отъ нея. Теперь она поняла его. Слабый румянецъ стыда вспыхнулъ на ея блѣдныхъ щекахъ. Она поблагодарила его. Юліанъ со своею врожденною деликатностью поспѣшила вывести ее изъ затрудненія, предложивъ ей первый вопросъ кдкой пришелъ ему въ голову.

-- Гдѣ же Горацій? спросилъ одъ.-- Почему онъ не здѣсь?

-- Онъ былъ отозванъ леди Дженетой, отвѣчала Мерси.

Отвѣтъ этотъ повидимому не только удивилъ, но испугалъ Юліана. Онъ приблизился къ Мерси и спросилъ тревожно:

-- Увѣрены ли вы въ этомъ?

-- Горацій сказалъ мнѣ самъ что леди Дженета настойчиво звала его къ себѣ.

-- Когда это было?

-- Не такъ давно. Онъ просилъ меня подождать въ этой комнатѣ пока онъ будетъ на верху.

Лицо Юліана омрачилось.

-- Эта новость подтверждаетъ мои худшія опасенія, сказалъ онъ.-- Не было ли между вами и леди Дженетой какихъ-нибудь переговоровъ съ тѣхъ поръ какъ вы разстались?

Мерси вмѣсто отвѣта показала ему письмо леди Дженеты. Онъ внимательно прочелъ его съ начала до конца.

-- Развѣ я не говорилъ вамъ что она найдетъ предлогъ отказаться выслушать ваше признаніе, сказалъ онъ.-- Она откладываетъ его чтобы выиграть время и привести въ исполненіе какой-нибудь планъ, который она уже придумала. Когда получили вы это письмо? Вскорѣ послѣ того какъ ушли на верхъ?

-- Четверть часа спустя, если не ошибаюсь.

-- Знаете ли вы что происходило здѣсь послѣ того какъ вы ушли отъ насъ?

-- Горацій сказалъ мнѣ что леди Дженета предложила миссъ Розберри свой будуаръ.

-- Еще что?

--И что вы сами проводили туда миссъ Розберри.

-- Знаете вы что случилось вслѣдъ затѣмъ?

-- Нѣтъ.

-- Такъ я долженъ разказать это вамъ. Если я не могу оказать вамъ болѣе серіозной услуги, я по крайней мѣрѣ предупрежу васъ противъ того что поразило бы васъ. Вопервыхъ, вы должны знать что я не безъ цѣли провожалъ миссъ Розберри въ будуаръ. Мнѣ хотѣлось, ради васъ, обратиться къ лучшимъ сторонамъ ея души, если таковыя окажутся въ ея душѣ. Признаюсь, я сомнѣвался въ успѣхѣ послѣ того что уже видѣлъ, и мое сомнѣніе оправдалось. Въ обыденной жизни я принялъ бы ее за самую обыкновенную, неинтересную женщину; узнавъ ее такъ какъ я имѣлъ случай узнать ее когда мы остались одни, то-есть проникнувъ подъ поверхность, я долженъ былъ сознаться что при всей моей печальной опытности, я еще не встрѣчалъ такой ограниченной, низкой, безсердечной женщины. Понявъ, конечно, что означала внезапная перемѣна въ обращеніи съ ней леди Дженеты, она думала только о томъ какъ бы воспользоваться этимъ чтобъ отомстить вамъ. Далекая отъ того чтобы чувствовать участіе къ вамъ, она только сильнѣе озлобилась на васъ. Она протестовала противъ того что вамъ дана была возможность возвратить ей ея права добровольнымъ сознаніемъ. Она требовала чтобъ ей позволили обличить васъ публично и заставить леди Дженету отказать вамъ отъ дома при всѣхъ домашнихъ, не выслушавъ васъ. "Наконецъ-то я могу отомстить! Теперь леди Дженета по крайней мѣрѣ боится меня." Это ея собственныя слова. Мнѣ стыдно повторять ихъ, но даю вамъ слово что это ея собственныя слова. Ни малѣйшаго сожалѣнія къ вамъ, ни малѣйшаго уваженія къ лѣтамъ и положенію леди Дженеты. Ничто, рѣшительно ничто, не должно было, по мнѣнію миссъ Розберри, мѣшать ея мщенію и ея торжеству! Таковъ ея безстыдный взглядъ на свое положеніе, и она выразила его не стѣсняясь. Я сдерживалъ свое негодованіе, я употребилъ всѣ усилія чтобы заставить ее измѣнить ея образъ мыслей. Моя попытка была такъ же безуспѣшна какъ еслибъ я обратился -- не скажу къ дикому, дикіе иногда доступны убѣжденіямъ, но къ голодному животному, и сталъ уговаривать его не касаться пищи лежащей предъ нимъ. Я только-что съ отвращеніемъ отказался отъ своихъ усилій, какъ вошла горничная леди Дженеты съ порученіемъ къ миссъ Розберри: "Миледи желаетъ повидаться съ вами въ своей комнатѣ, сударыня."

(Новый сюрпризъ! Леди Дженета приглашала Грацію Розберри на свиданіе въ свою комнату! Этому трудно было бы повѣрить, еслибы Юліанъ не слышалъ приглашенія собственными ушами.)

-- Она тотчасъ же встала, продолжалъ Юліанъ.-- "Я не заставлю миледи ждать ни одной лишней минуты", сказала она. "Проведите меня къ ней." Она сдѣлала служанкѣ знакъ выйти изъ комнаты и обратилась ко мнѣ. Я отказываюсь описать ея наглый тонъ, я могу только передать ея слова: "Это именно то что мнѣ было нужно. Я намѣревалась потребовать свиданія съ леди Дженетой, но она избавляетъ меня отъ лишнихъ хлопотъ; я невыразимо благодарна ей." Съ этими словами она кивнула мнѣ и затворила за собой дверь. Съ тѣхъ поръ я не видалъ ея и ничего не слыхалъ о ней. Она можетъ-быть все еще у тетушки, и Горацій увидитъ ее тамъ.

-- О чемъ могла говорить съ ней леди Дженета? спросила Мерси тревожно.

-- Трудно рѣшить. Когда вы вошли въ столовую, я обдумывалъ этотъ самый вопросъ. Я не знаю ничего такого въ чемъ эти женщины могли бы сойтись. При ея настоящемъ настроеніи духа миссъ Розберри не пробудетъ въ комнатѣ пяти минутъ не оскорбивъ леди Дженету. Признаюсь, я не знаю что и подумать. Единственное заключеніе къ которому я пришелъ, это то что записка тетушки къ вамъ, ея свиданіе съ миссъ Розберри и съ Гораціемъ только звенья одной цѣпи событій грозящихъ вамъ искушеніемъ, противъ котораго я уже предупреждалъ васъ.

Мерси сдѣлала знакъ молчанія и взглянула на дверь выходившую въ прихожую. Ей послышались шаги. Нѣтъ, все было тихо. Горацій не возвращался.

-- О! воскликнула она,-- какъ желала бы я знать что происходитъ на верху!

-- Скоро узнаете, сказалъ Юліанъ.-- Надѣюсь что наша неизвѣстность продлится не долго.

Онъ повернулся, намѣреваясь уйти въ столовую. Смотря на ея положеніе съ мужской точки зрѣнія, онъ думалъ что не можетъ оказать ей большей услуги какъ оставить ее одну, чтобъ она могла приготовиться къ свиданію съ Гораціемъ. Не успѣлъ онъ сдѣлать трехъ шаговъ, какъ она показала ему различіе между мужскимъ и женскимъ воззрѣніемъ. Мысль обдумать свои слова заранѣе не приходила ей въ голову. Страхъ остаться одной въ такое критическое время превозмогъ всѣ другія соображенія. Даже ревность Горація къ Юліану совершенно изгладилась изъ ея памяти.

-- Не покидайте меня! воскликнула она.-- Я не могу ждать здѣсь одна. Вернитесь ко мнѣ.

Она порывисто встала, очевидно намѣреваясь послѣдовать за нимъ, если онъ уйдетъ въ столовую.

Минутное сомнѣніе мелькнуло на лицѣ Юліана когда онъ вернулся и указалъ ей знакомъ чтобъ она сѣла. Выдержить ли она предстоящее испытаніе, спросилъ онъ себя, когда у нея не хватаетъ смѣлости подождать одной въ комнатѣ? Во Юліанъ имѣлъ случаи убѣдиться что мужество женщинъ пробуждается только въ минуты величайшей опасности. Попросите ее сопутствовать вамъ черезъ поле, на которомъ пасется стадо какихъ-нибудь безвредныхъ животныхъ, и въ девяти случаяхъ изъ десяти сомнительно чтобъ она согласилась на это. Попросите ее какъ одну изъ пассажирокъ на загорѣвшемся кораблѣ показать промѣръ мужества остальнымъ, и въ девяти случаяхъ изъ десяти можно быть увѣреннымъ что она это сдѣлаетъ. Мерси успокоилась, лишь только Юліанъ сѣлъ возлѣ нея.

-- Увѣрены ли вы въ своей рѣшимости? спросилъ онъ.

-- Совершенно увѣрена, отвѣчала она,-- если только вы не оставите меня одну.

Разговоръ на этомъ остановился. Они сидѣла молча, глядя на дверь въ ожиданіи Горація.

Минутъ черезъ пять вниманіе ихъ было отвлечено стукомъ экипажа приближавшагося къ дому.

Экипажъ остановился; раздался звонокъ; парадная дверь отворилась. Не посѣтитель ли? Но никакого голоса который спросилъ бы дома ли хозяйка не было слышно, никакихъ шаговъ кромѣ шаговъ слуги прошедшаго по швейцарской. Настала долгая пауза. Экипажъ очевидно не привезъ никого, но прибылъ чтобъ увезти кого-нибудь.

Слѣдующимъ событіемъ было возвращеніе слуги къ выходной двери. Они внимательно прислушивались. Опять никакихъ другихъ шаговъ кромѣ шаговъ слуга не было слышно. Дверь затворилась; слуга возвратился въ швейцарскую; экипажъ отъѣхалъ отъ подъѣзда. Судя только по звукамъ, онъ не привезъ и не увезъ никого.

Юліанъ взглянулъ на Мерси.-- Понимаете вы что это значитъ? спросилъ онъ.

Она молча покачала головой.

-- Если кто-нибудь уѣхалъ изъ дома, продолжалъ Юліанъ,-- то особа эта не мущина, иначе мы слышали бы его шаги въ швейцарской.

Заключеніе къ которому привелъ ея собесѣдника предполагаемый неслышный отъѣздъ неизвѣстной особы пробудило въ Мерси внезапное подозрѣніе.

-- Идите и спросите, сказала она съ жаромъ.

Юліанъ ушелъ и возвратился нѣсколько минутъ спустя со слѣдами сильной тревоги въ лицѣ и манерахъ.

-- Я говорилъ вамъ что меня пугаютъ самыя ничтожныя повидимому событія происходящія вокругъ насъ, сказалъ онъ.-- Оказывается что экипажъ стукъ котораго мы слышала былъ наемный кабріолетъ. Особа уѣхавшая въ нёмъ....

-- Женщина, какъ вы предполагали?

-- Женщина.

Мерси тревожно встала со стула.

-- Неужели Грація Розберри? воскликнула она.

-- Грація Розберри.

-- Она уѣхала одна?

-- Одна,-- послѣ свиданія съ леди Дженетой.

-- И добровольно?

-- Она сама послала слугу за экипажемъ.

-- Что это значитъ?

-- Безполезный вопросъ, скоро узнаемъ.

Они усѣлись опять и стали ждать, какъ ждали и прежде, устремивъ глаза на дверь.

ГЛАВА XXIII.
Леди Дженета въ трудномъ положеніи.

Разказъ покидаетъ на время Юліана и Мерси и, перенесясь въ верхній этажъ дома, передаетъ теченіе событій въ комнатѣ леди Дженеты.

Служанка передала Мерси записку своей госпожи и вслѣдъ за тѣмъ ходила съ порученіемъ въ будуаръ ко Граціи Розберри. Леди Дженета сидѣла у своего письменнаго стола ожидая Грацію. Единственная дампа разливала свой мягкій свѣтъ по книгамъ, картинамъ и бюстамъ окружавшимъ столъ, оставляя остальную часть комнаты въ полумракѣ. Картины были всѣ портреты, книги подарки авторовъ. Леди Дженета любила наполнять свою спальню воспоминаніями о людяхъ болѣе или менѣе замѣчательныхъ которыхъ знала въ теченіе своей жизни. Большинство ихъ въ это время было уже въ могилѣ

Она сидѣла у своего письменнаго стола откинувшись на спинку кресла. Глаза ея были устремлены на фотографическій портретъ Мерси, поставленный на маленькомъ мольбертѣ и ярко освѣщенный лампой. Въ ея ясномъ подвижномъ старомъ лицѣ произошла странная и печальная перемѣна. Лобъ былъ нахмуренъ, губы сжаты, все лицо было бы похоже на маску слѣпленную съ него въ минуту пассивнаго сопротивленія и подавленной ярости, еслибы не блескъ и жизнь все еще горѣвшіе въ глазахъ. Было что-то невыразимо трогательное въ нѣжности взгляда устремленнаго на портретъ, нѣжности смѣшанной съ любящимъ и терпѣливымъ упрекомъ. То чего опасался Юліанъ выражалось въ остальной части лица; любовь только въ глазахъ. Глаза свидѣтельствовали о жестоко оскорбленной привязанности, которая все еще была единственною несравненною радостью, единственною неистощимою надеждой потухавшей жизни леди Дженеты. Лобъ не выражалъ ничего кромѣ упрямой рѣшимости сохранить эту радость, раздуть снова потухавшую надежду. Губы свидѣтельствовали только о непоколебимой рѣшимости не признавать ненавистнаго настоящаго и спасти священное прошлое. "Мой идолъ можетъ быть низвергнуть, но никто изъ васъ этого не узнаетъ. Я остановлю ходъ открытій, я затушу свѣтъ истины. Я глуха на ваши слова, я слѣпа на ваши доказательства. Въ семьдесятъ лѣтъ мой идолъ для меня вся моя жизнь. Я не откажусь отъ моего идола."

Безмолвіе спальни было прервано шепотомъ женскихъ голосовъ за дверью.

Леди Дженета тотчасъ же приподнялась въ креслѣ и сняла портретъ съ мольберта. Она положила его лицомъ внизъ между какими-то бумагами, потомъ передумала и спрятала его подъ густыя кружева покрывавшія ея шею и грудь. Въ одномъ этомх дѣйствіи и во взглядѣ сопрвождавшемъ его былъ цѣлый міръ любви. Въ слѣдующую минуту леди Дженета надѣла свою маску. Поверхностный наблюдатель, взглянувъ на нее въ эту минуту, сказалъ бы: "какая черствая женщина!"

Дверь была отворена служанкой. Въ комнату вошла Грація Розберри.

Она быстро приблизилась къ столу, съ вызывающею увѣренностью въ манерахъ и съ гордо поднятою головой. Она шумно сѣла на стулъ, на который молча указала ей леди Дженета, и отвѣтила на ея строгій поклонъ кивкомъ и улыбкой. Всякое движеніе и всякій взглядъ этой маленькой, худой, блѣдной и бѣдно одѣтой женщины выражалъ дерзкое торжество и говорилъ ясно: "теперь настала моя очередь".

-- Я къ вашимъ услугамъ, начала она не дожидаясь чтобы леди Дженета заговорила первая.-- Я даже сочла бы своимъ долгомъ попросить у васъ свиданія еслибы вы не прислали за мной свою горничную.

-- Вы сочли бы своимъ долгомъ попросить у меня свиданія, спокойно повторила леди Дженета.-- Для чего?

Тонъ которымъ было сказано послѣднее слово привелъ Грацію въ недоумѣніе. Онъ положилъ такое разстояніе между ею и леди Дженетой какъ будто ее подняли и перенесли на другую сторону комнаты.

-- Я удивлена, миледи, что вы не понимаете меня, возразила она, стараясь скрыть свое замѣшательство.-- Въ особенности послѣ того какъ вы такъ любезно предложили мнѣ свой будуаръ.

Леди Дженета была непоколебима.

-- Я не понимаю васъ, сказала она такъ же спокойно какъ и прежде.

Характеръ Граціи вывелъ ее изъ затрудненія. Къ ней возвратилась увѣренность съ которою она вошла въ комнату.

-- Въ такомъ случаѣ я должна войти въ подробности, чтобы вы меня поняли, продолжала она.-- Я нахожу только одно объясненіе странной перемѣны вашего обращенія со мною внизу. Поведеніе этой ужасной женщины заставило васъ наконецъ понять ея обманъ. По какой-то извѣстной вамъ причинѣ вы однако не признали меня Граціей Розберри открыто. Изъ уваженія къ самой себѣ я не могу и не хочу допустить чтобы Мерси Меррикъ сама возвратила мнѣ мои права и мое положеніе въ этомъ домѣ. Вынести это, послѣ всего что я уже вытерпѣла, было бы выше моихъ силъ. Если бы вы не прислали за мной, я попросила бы у васъ свиданія для того чтобъ настоятъ на немедленномъ изгнаніи изъ вашего дома этой женщины. Я требую этого теперь какъ уступки на которую имѣю право. Что бы ни сдѣлали вы и Юліанъ Грей, я не допущу эту женщину разыграть роль интересной кающейся грѣшницы. Эта дерзкая авантюристка сама назначаетъ время когда ей угодно будетъ объясниться! Возмутительно было видѣть какъ она величественно выплыла изъ комнаты, и священникъ англійской церкви отворилъ предъ нею дверь, какъ будто она сдѣлала намъ всѣмъ какое-нибудь одолженіе. Я могу простить многое, леди Дженета, и между прочимъ выраженія которыми вы выгоняли меня изъ вашего дома. Я съ готовностью приняла приглашеніе въ вашъ будуаръ, какъ доказательство что вашъ образъ мыслей начинаетъ измѣняться. Но даже христіанское милосердіе имѣетъ предѣлы. Продолженное пребываніе этой негодной женщины подъ вашею кровлей, вы позволите мнѣ замѣтить, есть не только доказательство вашей слабости, но и невыносимое оскорбленіе для меня.

Она внезапно замолчала, не за неимѣніемъ словъ, но за неимѣніемъ слушательницы.

Леди Дженета даже не дѣлала вида что слушаетъ ее. Вопреки всѣмъ приличіямъ, она углубилась въ разборку бумагъ разбросанныхъ по столу, однѣ связывала веревочками, другія клала подъ прессъ-папье, нѣкоторыя прятала въ фантастическія углубленія японской шкатулки. Когда Грація замолчала, она подняла глаза, держа въ обѣихъ рукахъ бумаги, и спросила спокойно:

-- Кончили вы?

-- Не для того ли вы призвали меня сюда чтобъ оскорблять меня своею разчитанною грубостью? возразила Грація сердито.

-- Я призвала васъ сюда для того чтобы сказать вамъ нѣчто, когда вы дадите мнѣ возможность высказаться.

Непроницамое спокойствіе этого отвѣта привело Грацію въ недоумѣніе. Пораженная удивленіемъ она не возразила и молча устремили глаза на хозяйку дома.

Леди Дженета отложила въ сторону свои бумаги и спокойно усѣлась въ креслѣ, готовясь начатъ переговоры съ своей стороны.

-- Немногое что я имѣю сказать вамъ можетъ быть выражено вопросомъ, начала она.-- Права ли я полагая, что вы не имѣете въ настоящее время никакого занятія и что небольшая денежная помощь была бы вамъ очень кстати.

-- Вы намѣрены оскорблять меня, леди Дженета?

-- Нисколько. Я только предлагаю вамъ вопросъ.

-- Вашъ вопросъ оскорбленіе.

-- Мой вопросъ предложенъ изъ участія къ вамъ. Я не виновата что вы не хотите понять его какъ слѣдуетъ. Я дажене упрекаю васъ во многихъ отступленіяхъ отъ приличій вы которыхъ вы провинились съ тѣхъ поръ какъ вошли комнату. Я искренно желала оказать вамъ какую-нибудь услугу; вы отвергли мою помощь. Жаль, не будемъ больше объ этомъ.

Произнеся эту рѣчь съ невозмутимымъ спокойствіемъ, леди Дженета принялась опять разбирать свои бумаги и повидимому забыла о присутствіи Граціи.

Грація уже открыла ротъ чтобъ отвѣтить со всею дерзостью съ какой только способна раздраженная женщина, но успѣла одуматься и овладѣла собою. Дерзость была очевидно безполезна въ обращеніи съ леди Дженетъ Рой. Ея лѣта, общественное положеніе были достаточны сами по себѣ чтобъ обезоружить всякую грубость, и она очевидно это знала. Грація рѣшилась сойтись съ врагомъ на нейтральной почвѣ учтивости, какъ на самой безопасной.

-- Если я сказала что-нибудь необдуманное, прошу васъ извинить меня, миледи, начала она.-- Могу я спросить: за тѣмъ ли только вы пригласили меня сюда чтобы предложитъ мнѣ свою помощь?

-- Это было моею единственною цѣлью, отвѣчала леди Дженета.

-- Вы не скажете мнѣ ничего о Мерси Меррикъ?

-- Ничего. Мнѣ надоѣло слушать о Мерси Меррикъ. Не имѣете ли вы еще какихъ-нибудь вопросовъ?

-- Еще одинъ.

-- Да?

-- Я хочу спросить: намѣрены ли вы признать меня въ присутствіи всѣхъ вашихъ домашнихъ дочерью покойнаго полковника Розберри?

-- Я уже признала васъ женщиной въ затруднительномъ положеніи и имѣющею право разчитывать на мое вниманіе и на мое расположеніе. Если вы желаете чтобъ я повторила это въ присутствіи слугъ, какъ не невѣжливо это будетъ, но я готова исполнить ваше желаніе.

Характеръ Граціи началъ братъ верхъ надъ ея благоразумнымъ рѣшеніемъ сдерживаться.

-- Этого мало, леди Дженета, сказала она.-- Я должна попросить васъ высказаться яснѣе. Вы говорите о моихъ правахъ на ваше снисхожденіе. Какія же это права?

-- Для насъ обѣихъ будетъ тяжело входить въ подробности, возразила леди Дженета.-- Прошу васъ, не будемъ входить въ подробности.

-- Я требую этого, миледи.

-- Прошу васъ, не настаивайте.

Грація была глуха къ убѣжденіямъ.

-- Я спрашиваю васъ прямо, продолжала она,-- признаете ли вы что вы были обмануты авантюристкой, присвоившею мое имя. Намѣрены ли вы возвратить мнѣ мое положеніе въ этомъ домѣ?

Леди Дженета взялась за свои бумаги.

-- Вы не хотите слушать меня?

Леди Дженета подняла глаза такъ же спокойно какъ и прежде

-- Продолжая настаивать на своемъ заблужденіи, сказала она,-- вы принуждаете меня продолжать мое занятіе.

-- Въ чемъ состоитъ мое заблужденіе, позвольте узнать?

-- Ваше заблужденіе выразилось въ вопросахъ которые вы сейчасъ предложили мнѣ. Ваше заблужденіе касается вашихъ правъ на мое снисхожденіе. Что бы вы ни говорили и ни дѣлали, ничто не поколеблетъ моего снисхожденія къ вамъ. Когда я увидала васъ въ столовой, я поступила непристойно я вышла изъ себя. Мало этого, я была такъ неблагоразумна и неосторожна что послала за полицейскимъ. Я должна искупить всѣми зависящими отъ меня средствами такое жестокое обращеніе съ вами. Я послала за вами въ надеждѣ что вы позволите мнѣ помочь вамъ чтобъ искупить мою вину. Вы можете обходиться грубо со мной, вы можете говорить самыя оскорбительныя вещи о моей пріемной дочери, я всему этому покорюсь чтобъ искупить мою вину. Я буду слушать васъ съ величайшимъ удовольствіемъ, если только вы не будете касаться одного тяжелаго обстоятельства. Лишь только вы возвратитесь къ этому обстоятельству, я возвращусь къ моимъ бумагамъ.

Грація глядѣла на леди Дженету съ злобною улыбкой.

-- Я начинаю понимать васъ, миледи, сказала она.-- Вамъ стыдно сознаться что вы поддались наглому обману. Вамъ остается только не признавать ничего случившагося. Вы можете разчитывать на мое снисхожденіе. Я не обижаюсь, мнѣ только смѣшно. Не часто можно видѣть женщину высшаго класса общества въ такомъ положеніи въ какомъ находитесь теперь вы относительно такой бѣдной женщины какъ я. Ваше человѣколюбивое снисхожденіе ко мнѣ началось, какъ я смѣю думать, съ тѣхъ поръ какъ ваша пріемная дочь показала вамъ примѣръ, приказавъ полицейскому уйти изъ комнаты?

Спокойствіе леди Дженеты не поколебалось даже послѣ такого нападенія. Она отвѣчала на вопросъ Граціи какъ на вопросъ предложенный безъ всякой задней мысли.

-- Меня нисколько не удивляетъ, сказала она,-- что вмѣшательство моей пріемной дочери было перетолковано въ дурную сторону. Ей слѣдовало переговорить со мною наединѣ прежде чѣмъ вмѣшиваться. Но она имѣетъ одинъ недостатокъ, она слишкомъ порывиста. Я никогда въ жизни не встрѣчала такого великодушнаго существа какъ она. Всегда слишкомъ заботливая о другихъ и слишкомъ равнодушная къ себѣ! Одно появленіе полицейскаго пробудило въ ней участіе къ вамъ, и ея горячность заставила ее по обыкновенію выйти изъ себя. Виновата я! Во всемъ виновата я!

Грація перемѣнила тонъ. Она поняла что леди Дженета сумѣетъ поражать ее ея собственнымъ оружіемъ.

-- Довольно, сказала она.-- Пора поговорить серіозно. Пріемная дочь ваша (какъ вы ее называете) -- Мерси Меррикъ, и вы это знаете.

Леди Дженета взялась за бумаги.

-- Я Грація Розберри, имя которой она украла.

Леди Дженета продолжала разбирать бумаги.

Грація встала со стула.

-- Я принимаю ваше молчаніе, леди Дженета, сказала они,-- какъ знакъ того что вы рѣшились не признавать истины. Вы очевидно намѣрены выдать эту авантюристку за честную женщину и не останавливаетесь предъ послѣдствіями этого, дѣлая видъ что считаете меня сумашедшею. Но я не позволю отнять у меня такъ безсовѣстно мои права. Вы услышите обо мнѣ опять, сударыня, когда придетъ почтовый пароходъ изъ Канады.

Она направилась къ двери. Въ этотъ разъ леди Дженета отвѣтила ой такъ быстро и ясно какъ только можно было желать.

-- Я не приму вашихъ писемъ, сказала она.

Грація возвратилась на нѣсколько шаговъ съ угрожающимъ видомъ.

-- За моими письмами послѣдуютъ мои свидѣтели, сказала они.

-- Я откажусь принять вашихъ свидѣтелей.

-- Тѣмъ будетъ хуже для васъ. Я обращусь къ закону.

Леди Дженета улыбнулась.

-- Я мало знакома съ обстоятельствами дѣла, сказала она,-- но я была бы очень удивлена узнавъ что вы имѣете какія-нибудь права на меня, которыя законъ поддержитъ. Вы знаете такъ же хорошо какъ и я что деньги единственная сила съ помощью которой это было бы возможно. Я богата, судебныя издержки для меня вздоръ. Могу я спросить: въ такомъ же ли вы положеніи?

Грація молчала. Что касалось денегъ, она буквально истощила всѣ свои рессурсы. Ея друзья были въ Канадѣ. Послѣ всего что она наговорила Юліану въ будуарѣ, безполезно было бы разчитывать на его помощь. Въ денежномъ отношеніи она не имѣла средствъ удовлетворить свои мстительныя стремленія. И хозяйка Маблеторпъ-Гауса звала это какъ нельзя лучше.

Леди Дженета указала на пустой стулъ.

-- Не сядете ли вы опять? предложила она.-- Бесѣда наша привела насъ опять къ вопросу который я предложила вамъ когда вы пришли въ эту комнату. Не задумаетесь ли вы, вмѣсто того чтобъ угрожать мнѣ закономъ, дать мнѣ возможность помочь вамъ? Я имѣю обыкновеніе помогать женщинамъ въ затруднительномъ положеніи, и этого никто не знаетъ кромѣ моего дворецкаго, который ведетъ счеты. Позвольте мнѣ спросить васъ опять: не примете ли вы отъ меня небольшаго денежнаго вспомоществованія, деликатно предложеннаго?

Грація медленно вернулась къ стулу съ котораго встала. Она остановилась возлѣ него, сжавъ одною рукой спинку, и устремила насмѣшливо проницательный взглядъ на лицо леди Дженеты.

-- Вы наконецъ показываете свою игру, сказала она.-- Вы хотите подкупить меня.

-- Вы заставите меня возвратиться къ моимъ бумагамъ, возразила леди Дженета.-- Какъ вы упрямы!

Рука Граціи сжимала сильнѣе и сильнѣе спинку стула. Безъ свидѣтелей, безъ средствъ, лишивъ себя своимъ поведеніемъ возможности разчитывать на чье-либо участіе, она мучительно сознавала въ эту минуту свое одиночество. Женщина болѣе деликатная вышла бы изъ комнаты немедленно. Ограниченный умъ Граціи побудилъ ее поступить совершенно иначе. Послѣднее низкое мщеніе, которому леди Дженета добровольно подвергла себя, было еще въ ея власти. "Въ настоящее время есть только одно средство поквитаться съ вами", подумала она. "Я постараюсь обойтись вамъ какъ можно дороже".

-- Такъ помогите мнѣ, сказала она.-- Я не упряма, я признаю себя побѣжденною смѣлостью женщины высшаго класса. Со временемъ я буду опытнѣе. Мой языкъ, какъ я съ прискорбіемъ убѣдилась, былъ простымъ англійскимъ языкомъ. Позвольте мнѣ взять мои слова назадъ и заговорить вашимъ языкомъ. Какую помощь готовы вы деликатно предложить мнѣ?

Леди Дженета выдвинула ящикъ стола и вынула свою книгу чековъ.

Минута облегченія настала наконецъ! Теперь осталось только рѣшить какъ велико должно было быть вспомоществованіе. Леди Дженета подумала немного. Этотъ вопросъ былъ для нея и вопросомъ совѣсти. Ея любовь къ Мерси и отвращеніе ко Граціи, страхъ увидать свою любимицу обезчещенною и любовь свою профанированною побудилъ ее поступить грубо съ обиженною женщиной. Какъ ни антипатична была Грація Розберри, отецъ ея, въ послѣднія минуты своей жизни, поручилъ ее леди Дженетѣ. Еслибы не Мерси, она была бы принята въ Маблеторпъ-Гаусъ въ качествѣ компаніонки леди Дженеты, съ жалованьемъ ста фунтовъ въ годъ. Съ другой стороны, долго ли пробыла бы. Грація Розберри, съ своимъ характеромъ, компаніонкой леди Дженеты? Она, по всей вѣроятности, была бы отпущена черезъ нѣсколько недѣль, съ небольшою ежегодною пенсіей и съ рекомендаціей на какую-нибудь подходящую должность. Какого вознагражденія достойна она теперь? Леди Дженета рѣшала что пенсія за пять лѣтъ, выданная немедленно, и вспомощесгвованія въ будущемъ по мѣрѣ надобности будутъ вполнѣ достаточною данью правамъ полковника Розберри и щедрымъ вознагражденіемъ за несправедливости которыя вытерпѣла отъ нея Грація. Вмѣстѣ съ тѣмъ, чтобъ окончательно успокоить свою совѣсть, она сочла нужнымъ узнать какую сумму Грація сама считаетъ достаточнымъ вознагражденіемъ.

-- Я не могу опредѣлить сумму, сказала она, -- по той причинѣ что ваши потребности будутъ значительно зависѣть отъ вашихъ будущихъ плановъ. Я ничего не знаю о вашихъ будущихъ планахъ.

-- Не дадите ли вы мнѣ, миледи, какого-нибудь совѣта на этотъ счетъ? спросила Грація иронически.

-- Я не беру на себя давать вамъ совѣты, возразила леди Дженета.-- Я предполагаю только что вы едва ли останетесь въ Англіи, гдѣ не имѣете ни одного друга. Будете ли вы судиться со мной, или нѣтъ, во всякомъ случаѣ вамъ вѣроятно понадобится повидаться съ вашими друзьями въ Канадѣ. Права я?

Грація была настолько проницательна чтобы понять значеніе этого отвѣта: "Если вы получите денежное вознагражденіе, то съ условіемъ что вы не останетесь въ Англіи, чтобы не надоѣдать мнѣ", хотѣла сказать леди Дженета.

-- Вы правы, миледи, отвѣчала Грація.-- Я конечно не останусь въ Англіи. Я посовѣтуюсь съ моимъ друзьями; и, прибавила она мысленно, "начну съ вами, если возможно, процессъ, съ помощью денегъ которыми вы ссудите меня".

-- Вы возвратитесь въ Канаду, продолжала леди Дженета,-- и ваше положеніе тамъ будетъ, по всей вѣроятности, въ первое время довольно неопредѣленное. Принявъ это во вниманіе, какую сумму опредѣлите вы какъ вспомоществованіе котораго вамъ было бы достаточно?

-- Могу я разчитывать что вы поправите меня если мои разчеты окажутся ошибочными? спросила Грація.

-- Эти слова, правильно истолкованныя, имѣла также особое значеніе: "Я рѣшаюсь поставитъ себя на аукціонъ, съ условіемъ что моя оцѣнка самой себѣ будетъ увеличена высшею надбавкой какую вы согласны дать". Вполнѣ понявъ условіе, леди Дженета поклонилась.

Грація начала:

-- Боюсь что мнѣ понадобится болѣе ста фунтовъ.

Леди Дженета сдѣлала первую надбавку.

-- Я сама такъ думаю.

-- Можетъ-быть болѣе двухсотъ фунтовъ.

Леди сдѣлала вторую надбавку.

-- Можетъ-быть.

-- Болѣе трехсотъ? Четырехсотъ, пятисотъ?

Леди Дженета сдѣлала высшую надбавку.

-- Пятисотъ будетъ достаточно, сказала она.

Румянецъ выступившій на лицѣ Граціи Розберри выдалъ ея волненіе. Съ самаго ранняго дѣтства она привыкла видѣть что окружавшіе ее тщательно обдумывали трату всякаго шиллинга и лежи. Она никогда не видала чтобъ у отца ея было хоть пять золотыхъ совереновъ которыми онъ могъ бы располагать не думая о долгахъ. Атмосфера въ которой она выросла была всеподавляющею атмосферой приличной бѣдности. Было что-то ужасное въ алчномъ выраженіи ея глазъ когда она смотрѣла на леди Дженету, стараясь угадать дѣйствительно ли она способна отдать однимъ почеркомъ пера пять сотенъ фунтовъ стерлинговъ.

Леди Дженета написала чекъ въ нѣсколько секундъ и перебросила его черезъ столъ.

Алчные глаза Граціи устремились на драгоцѣнныя слова: "выдать мнѣ или предъявительницѣ пятьсотъ фунтовъ", подкрѣпленныя подписью: "Дженета Рой". Увѣрившись въ возможности получить эти деньги, она тотчасъ же высказала опять всю низость своей натуры. Она покачала головой и оставивъ чекъ на столѣ приняла видъ утрированнаго равнодушія.

-- Вы кажется думаете что я такъ сейчасъ и ухвачусь за вашъ чекъ, сказала она.

Леди Дженета откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Одинъ видъ Граціи возмущалъ ее. Въ воображеніи ея внезапно возсталъ образъ Мерси. Она жаждала успокоить глаза созерцаніемъ ея величественной красоты, успокоить слухъ гармоніей ея нѣжнаго голоса.

-- Изъ уваженія къ самой себѣ я должна подумать, продолжала Грація.

Леди Дженета устало кивнула головой, давая время подумать.

-- Вашъ будуаръ, надѣюсь, все еще въ моемъ распоряженіи? Леди Дженета молча уступила будуаръ.

-- Я могу также пользоваться вашими слугами, если они мнѣ понадобятся?

Леди Дженета внезапно открыла глаза.

-- Весь домъ къ вашимъ услугамъ, только оставьте меня въ покоѣ! воскликнула она гнѣвно.

Грація не оскорбилась ни мало. Напротивъ, она была довольна что вывела наконецъ изъ терпѣнія леди Дженету.

-- На случай если я рѣшусь принять чекъ, продолжала она,-- я должна попросить васъ, изъ уваженія къ самой себѣ, прислать мнѣ его не иначе какъ въ конвертѣ. Прощайте.

Ода пошла къ двери, глядя съ величайшимъ равнодушіемъ на драгоцѣнныя произведенія искусства украшавшія стѣны. Дерзость съ которою она вошла въ комнату была ничто въ сравненіи съ наглымъ высокомѣріемъ съ которымъ она вышла.

Лишь только дверь за ней затворилась, леди Дженета встала, и несмотря на зимній холодъ, открыла одно изъ оконъ.

-- Самый воздухъ комнаты отравленъ ея присутствіемъ!-- воскликнула она содрогнувшись съ отвращеніемъ.

Она возвратилась къ своему креслу. Ея настроеніе духа измѣнилось лишь только она сѣла; сердце ея возвратилось къ Мерси.-- "О, дорогая моя", прошептала она,-- "до какого униженія я снизошла, какому безчестію подвергнула себя, и все ради тебя!" Горечь этой мысли была нестерпима. Пробужденныя ею чувства нашли исходъ во взрывѣ негодованія и отчаянія. "Что бы она ни сдѣлала, негодная женщина достойна этого! Никто въ моемъ домѣ не скажетъ что моя пріемная дочь обманула меня. Она не обманула меня, она меня любитъ! Какое мнѣ дѣло настоящее ли свое имя она сказала мнѣ, или нѣтъ. Они отдала мнѣ свое сердце. Какое право имѣлъ Юліанъ играть ея чувствами, проникать въ ея тайны? Мое бѣдное, измученное дитя! Я не хочу слышать ея признаній. Ни одного слова признанія не скажетъ она ни одному живому существу. Я запрещу это ей немедленно! Она положила предъ собой листокъ почтовой бумаги, поколебалась и отбросила его въ сторону.

"Для чего писать? подумала она. Для чего не позвать ее сюда?" Она поколебалась опять и отказалась отъ своей мысли. "Нѣтъ, я не могу положиться на себя. Я еще не въ состояніи видѣться съ ней!"

Она опять положила предъ собой листокъ бумаги и написала вторую записку Мерси, начинавшуюся въ этотъ разъ ласковою и привычною формой обращенія.

"Милое дитя мое. Я успѣла надуматься и успокоиться немного съ тѣхъ поръ какъ написала вамъ прося васъ отложить обѣщанное объясненіе. Я уже поняла (и оцѣнила) причины, вызвавшія ваше вмѣшательство внизу и прошу васъ не думать болѣе объ объясненіи. Я увѣрена что вамъ будетъ тяжело (по причинамъ которыхъ я не хочу знать) представить особу о которой вы говорили, и, какъ вамъ уже извѣстно, мнѣ надоѣло слушать о ней. Къ тому же теперь нѣтъ никакой необходимости въ вашихъ объясненіяхъ. Особа посѣщенія которой причинили намъ столько горя и тревога не будетъ безпокоить насъ болѣе. Она добровольно покидаетъ Англію, послѣ разговора со мною, вполнѣ успокоившаго и удовлетворившаго ее. Ни слова болѣе, дорогая моя, ни мнѣ, ни моему племяннику, и вообще ни одному живому существу, о томъ что случилось сегодня въ столовой. Когда мы встрѣтимся опять, пусть будетъ рѣшено между нами что прошлое впредь и навсегда предано забвенію. Это не только мое горячее желаніе, но если нужно, и положительное приказаніе вашей матери и друга

"Дженеты Рой."

"Р. S. Прежде чѣмъ вы выйдете изъ вашей комнаты, я переговорю наединѣ съ моимъ племянникомъ и съ Гораціемъ Гольмкрофтомъ. Не бойтесь никакихъ затрудненій при слѣдующей встрѣчѣ въ ними. Я не прошу васъ отвѣчать мнѣ письменно. Скажите тольло "да" служанкѣ которая передастъ вамъ эта строки, и я буду знать что мы понимаемъ другъ друга."

Положивъ письмо въ конвертъ, леди Дженета адресовала его по обыкновенію "миссъ Граціи Розберри". Она только-что встала чтобы позвонить, когда вошла служанка съ порученіемъ изъ будуара. Тонъ и взглядъ служанки показывали ясно что она, такъ же какъ и госпожа ея, была жертвою дерзкой заносчивости Граціи.

-- Извините, миледи. Особа внизу желаетъ...

Леди Дженета, презрительно нахмурившись, прервала служанку на первыхъ словахъ.

-- Я знаю чего желаетъ особа внизу. Она прислала васъ ко мнѣ за письмомъ?

-- Точно такъ, миледи.

-- Что-нибудь еще?

-- Она послала одного изъ лакеевъ за экипажемъ. Еслибы миледи только слышала какимъ тономъ она говорила съ нимъ!

Леди Дженета сдѣлала знакъ что не желаетъ слушать дальше. Она тотчасъ же запечатала чекъ въ конвертъ безъ адреса.

-- Передайте это ей, сказала она,-- и потомъ придите опять ко мнѣ.

Освободившись отъ Граціи, леди Дженета сѣла съ письмомъ къ Мерси въ рукѣ и задумалась о своемъ положеніи, о затрудненіяхъ которыя еще предстояло ей преодолѣть, и ей внезапно пришло въ голову что Горацій и Мерси могутъ встрѣтиться ежеминутно и что Горацій будетъ непремѣнно настаивать за объясненіи предупредить которое было для нея теперь главнымъ жизненнымъ интересомъ. Она съ ужасомъ думала о возможности этого несчастія, когда служанка возвратилась.

-- Гдѣ мистеръ Гольмкрофтъ? спросила она, лишь только горничная отворила дверь.

-- Я видѣла, когда шла сюда, что онъ отворялъ дверь библіотеки.

-- Онъ былъ одинъ?

-- Одинъ, миледи.

-- Подите къ нему и скажите что я желаю видѣть его здѣсь немедленно.

Служанка ушла со вторымъ порученіемъ. Леди Дженета тревожно встала и закрыла отворенное окно. Ея нетерпѣливое желаніе обезоружить Горація было такъ сильно что она вышла изъ комнаты и встрѣтила служанку въ корридорѣ. Услыхавъ извиненія и отказъ Горація, она немедленно послала служанку со вторичнымъ приглашеніемъ.

-- Скажите ему что онъ принудитъ меня сойти къ нему, если не придетъ сюда немедленно. Подождите, прибавила она, вспомнивъ неотосланное письмо.-- Пришлите сюда горничную миссъ Розберри. Она нужна мнѣ.

Оставшись опять одна, леди Дженета начала ходить взадъ и впередъ по корридору, потомъ внезапно повернулась и возвратилась въ свою комнату. Двѣ служанки вошли вмѣстѣ. Одна изъ нихъ, объявивъ о согласіи Горація, была отпущена. Другая была послана въ комнату Мерси съ письмомъ леди Джежеты. Минуты черезъ двѣ послѣдняя возвратилась съ извѣстіемъ что нашла комнату пустою.

-- И вы не знаете гдѣ миссъ Розберри?

-- Не знаю, миледи.

Леди Дженета подумала. Если Горацій явится немедленно, рѣшила она, то нечего будетъ безпокоиться. Если же появленіе его замедлится, надо будетъ идти самой поискать Мерси въ пріемныхъ комнатахъ нижняго зтажа.

-- Что вы сдѣлали съ письмомъ?

-- Я оставила его на столѣ миссъ Розберри, миледи.

-- Хорошо. Подождите гдѣ-нибудь гдѣ вы могли бы услышать звонокъ если вы понадобитесь мнѣ опять.

Слѣдующая минута положила конецъ тревогѣ леди Дженеты. Она услышала желанный стукъ мужской руки въ дверь. Горацій вошелъ поспѣшно въ комнату.

-- Для чего я понадобился вамъ, леди Дженета? спросилъ онъ не совсѣмъ учтивымъ тономъ.

-- Сядьте и узнаете.

Горацій не принялъ приглашенія.

-- Извините, сказалъ онъ, -- но я долженъ сказать вамъ что я спѣшу.

-- Куда же вы спѣшите?

-- Я имѣю причины желать повидаться съ Граціей какъ можно скорѣе.

-- А я имѣю серіозныя причины желать переговорить съ вами прежде чѣмъ вы увидитесь съ Граціей, возразила леди Дженета.

Горацій былъ пораженъ.

-- Серіозныя причины, повторилъ онъ.-- Вы удивляете меня.

-- Я удивлю васъ еще болѣе прежде чѣмъ мы разойдемся.

Глаза ихъ встрѣтились. Горацій только теперь замѣтилъ въ лицѣ ея признаки сильнаго волненія. Его лицо омрачилось выраженіемъ угрюмаго подозрѣнія. Онъ молча сѣлъ на стулъ.

ГЛАВА XXIV.
Письмо леди Дженеты.

Разказъ покидаетъ леди Дженету и Горація Гольмкрофта и возвращается въ библіотеку къ Юліану и Мерси.

Прошло нѣсколько времени послѣ отъѣзда Граціи Розберри. Минуты шли одна за другою, и Горацій не возвращался. По взаимному, хотя и не высказанному согласію, Юліанъ и Мерси избѣгали касаться этого предмета интересовавшаго ихъ обоихъ одинаково. Оба тайно, занятые тщетными догадками о цѣли свиданія происходившаго въ это время въ комнатѣ леди Дженеты, они старались завязать разговоръ о предметахъ нисколько ихъ не интересовавшихъ, но всѣ попытки кончились неудачей. Во время послѣдняго и самаго долгаго промежутка молчанія случилось слѣдующее событіе. Дверь изъ прихожей внезапно отворилась.

Не Горацій ли? Нѣтъ, все еще не онъ. Особа отворившая дверь была горничная Мерси.

-- Миледи посылаетъ поклонъ миссъ Граціи и проситъ прочесть это письмо немедленно.

Съ этими словами служанка вынула изъ кармана передника второе письмо леди Дженеты къ Мерси съ лоскуткомъ бумаги небрежно обернутымъ вокругъ конверта. Мерси развернула бумажку и нашла на внутренней сторонѣ нѣсколько строкъ карандашомъ, поспѣшно написанныхъ рукою леди Дженеты. Въ нихъ говорилось:

"Прочтите мое письмо не теряя ни минуты, и когда Горацій возвратится къ вамъ, встрѣтьте его твердо; не говорите ничего."

Предупрежденная Юліаномъ, Мерси поняла безъ труда настоящій смыслъ этихъ странныхъ словъ. Вмѣсто того чтобы распечатать письмо не медля, она остановила служанку, выходившую въ дверь. Опасеніе которое внушали Юліану малѣйшія событія происходившія въ домѣ сообщилось и ей.

-- Подождите, сказала она.-- Я не знаю что происходитъ наверху, мнѣ нужно разспросить васъ.

Служанка возвратилась не совсѣмъ охотно.

-- Какъ вы узнали что я здѣсь? спросила Мерси.

-- Миледи поручила мнѣ нѣсколько времени тому назадъ передать вамъ это письмо, миссъ. Я не нашла васъ въ вашей комнатѣ и оставила его на столѣ.

-- Понимаю, но какъ вы узнали что я здѣсь?

-- Миледи позвонила. Прежде чѣмъ я успѣла постучаться въ дверь, она вышла сама въ корридоръ съ этою бумажкой въ рукѣ....

-- Такъ что помѣшала вамъ войти въ комнату?

-- Да, миссъ. Миледи поспѣшно написала что-то на бумажкѣ, приказала мнѣ обернуть ее вокругъ письма которое я оставила въ вашей комнатѣ и передать его вамъ такъ чтобъ никто не видалъ меня. "Вы найдете миссъ Розберри въ библіотекѣ", сказала миледи, "и бѣгите, бѣгите скорѣе, нельзя терять ни минуты". Это ея собственныя слова, миссъ.

-- Не слыхали ли вы чего-нибудь въ комнатѣ прежде чѣмъ леди Дженета вышла къ вамъ?

Служанка поколебалась и взглянула на Юліана.

Юліанъ всталъ чтобы выйти изъ комнаты. Мерси движеніемъ руки остановила его.

-- Вы знаете что я не навлеку на васъ никакой непріятности, сказала она служанкѣ.-- Вы можете говорить безъ опасенія въ присутствіи мистера Грея.

Успокоенная служанка заговорила.

-- Сказать правду, миссъ, я слышала въ комнатѣ миледи голосъ мистера Гольмкрофта. Онъ какъ будто сердился. Можно даже сказать что они оба сердились, и мистеръ Гольмкрофтъ и миледи. (Она обратилась къ Юліану.) И предъ тѣмъ какъ миледи вышла, сэръ, я слышала ваше имя. Разговоръ, кажется, шелъ о васъ, но можетъ быть я и ошибаюсь. Я не успѣла разслушать. Я не подслушивала, миссъ. Дверь была отворена настежь, и голоса были такъ громки что нельзя было не слышать ихъ.

Задерживать служанку долѣе не было надобности. Мерси отпустила ее и обратилась къ Юліану.

-- Почему они ссорились изъ-за васъ? спросила она.

Юліанъ указалъ на нераспечатанное письмо въ ея рукѣ.

-- Не найдете ли вы здѣсь отвѣта на вашъ вопросъ? сказалъ онъ.-- Прочтите письмо пока есть возможность и скажите не могу ли я дать вамъ какого-нибудь совѣта.

Она распечатала конвертъ со странною нерѣшимостью, и съ замираніемъ сердца прочла письмо, въ которомъ леди Дженета, въ качествѣ матери и друга, положительно приказывала ей не открывать истину и не думать о признаніи которое она считала своею священною обязанностью. Тихій стонъ отчаянія вырвался у нея когда это новое усложненіе въ ея положеніи возстало предъ ней со всею своею незаслуженною жестокостью. "О, леди Дженета, леди Дженета!" подумала она. "Одного только испытанія недоставало въ моей тяжелой участи, и этому испытанію подвергаете меня вы!"

Она протянула письмо Юліану. Онъ взялъ его молча. Его блѣдное лицо стадо еще блѣднѣе когда онъ читалъ его. Возвращая его ей, онъ взглянулъ на нее съ сожалѣніемъ.

-- По моему мнѣнію, сказалъ онъ,-- это письмо разрѣшаетъ всѣ наши сомнѣнія. Оно объясняетъ съ какою цѣлью леди Дженета пригласила къ себѣ Горація и почему мое имя упоминалось въ ихъ разговорѣ.

-- Объясните это мнѣ! съ жаромъ воскликнула Мерси.

Онъ отвѣтилъ ей не тотчасъ. Онъ сѣлъ опять рядомъ съ ней и указалъ на письмо.

-- Не поколебала ли леди Дженета вашу рѣшимость? спросилъ онъ.

-- Она подкрѣпила мою рѣшимость, отвѣчала Мерси.-- Она усилила горечь моего раскаянія.

Слова эти были сказаны безъ упрека, но они прозвучали упрекомъ въ ушахъ Юліана. Великодушное участіе къ другимъ было сильнѣйшимъ побужденіемъ въ его натурѣ. Онъ, который до сихъ поръ старался оправдать Мерси, теперь сталъ оправдывать леди Дженету. Онъ подвинулся ближе къ Мерси и съ убѣдительною кротостью взялъ ея руку.

-- Не судите ее слишкомъ строго, сказалъ онъ.-- Она дѣйствуетъ подъ вліяніемъ заблужденія, жалкаго заблужденія. Она безсознательно унижаетъ себя и безсознательно искушаетъ васъ. Развѣ благородно, развѣ справедливо считать ее виновною въ предумышленномъ проступкѣ? Она стара, она неспособна къ новымъ привязанностямъ, она не можетъ замѣнить васъ кѣмъ-нибудь другомъ. Посмотрите на ея положеніе съ этой точки зрѣнія, и вы поймете что не низкбе побужденіе руководитъ ею. подумайте объ ея уязвленномъ сердцѣ, объ ея даромъ погибшей жизни, и вы скажете съ прощеніемъ: она любитъ меня.

Глаза Мерси наполнились слезами.

-- Я уже говорила это себѣ, отвѣчала она.-- Но говорила не съ прощеніемъ,-- прощать можетъ леди Дженета, а не я,-- а съ благодарностью и со стыдомъ и горемъ за себя.

Онъ взялъ ея руку. Онъ взглянулъ какъ виноватый на ея опущенное лицо и заговорилъ опять такъ какъ говорилъ съ ней въ то достопамятное свиданіе которое сдѣлало её другою женщиной.

-- Я не могу вообразить себѣ большаго испытанія для женщины чѣмъ то которому вы подвергаетесь теперь, сказалъ онъ.-- Ваша благодѣтельница, которой вы всѣмъ обязаны, не требуетъ у васъ ничего кромѣ молчанія. Особа которой вы причинили вредъ не побуждаетъ васъ болѣе своимъ присутствіемъ къ признанію. Даже Горацій, если я не ошибаюсь, не потребуетъ у васъ объясненія, которое вы обѣщали ему. Искушеніе сохранить ваше ложное положеніе въ этомъ домѣ, надо сказать прямо, почти непреодолимо. Другъ мой, въ силахъ ли вы оправдать мое довѣріе къ вамъ? Въ силахъ ли вы сознаться въ истинѣ когда васъ не побуждаетъ къ тому низкій страхъ быть уличенною?

Она подняла голову, и ея большіе сѣрые глаза засвѣтились опять непоколебимою рѣшимостью. Ея тихій, нѣжный голосъ не дрогнулъ когда она отвѣтила ему:

-- Я оправдаю ваше довѣріе.

-- Вы окажете справедливость женщинѣ которой вы причинили вредъ, какъ она ни антипатична, какъ она ни безсильна противъ васъ?

-- Да.

-- Вы принесете въ жертву все что выиграли своимъ обманномъ священной обязанности искупленія своей вины? Вы вынесете всѣ испытанія, вы рѣшитесь даже огорчить вашу вторую мать, чтобы только не сдѣлать того что унизило бы васъ въ вашихъ собственныхъ глазахъ?

Она крѣпко сжала его руку и отвѣтила опять и въ послѣдній разъ:

-- Да.

Голосъ его былъ до сихъ поръ твердъ, теперь онъ упалъ. Слѣдующія слова его были произнесены шепотомъ и обращены скорѣе къ самому себѣ чѣмъ къ ней.

-- Слава Богу за этотъ день! сказалъ онъ.-- Я принесъ пользу одному изъ благороднѣйшихъ созданій Божіихъ.

Какая-то таинственная сила при этихъ словахъ перешла изъ его руки въ ея руку, потрясла ея нервы, и пробудила въ ея сердцѣ первое смутное подозрѣніе о чувствахъ которыя она внушила ему. Слабый румянецъ, восхитительный по своей нѣжности, выступилъ на ея лицѣ. Дыханіе ея ускорилось. Она высвободила свою руку изъ его руки, и вздохнула. Онъ внезапно всталъ, не сказавъ ни слова, не взглянувъ на нее, и прошелся по комнатѣ. Когда онъ возвратился къ ней, лицо его было опять спокойно -- онъ овладѣлъ собою.

Мерси первая прервала молчаніе. Она перевела разговоръ съ себя на то что происходило въ комнатѣ леди Дженеты.

-- Вы сейчасъ сказали о Гораціи нѣчто такое что меня удивило, начала она.-- Вы, кажется, полагаете что онъ не потребуетъ у меня обѣщаннаго объясненія. Не есть ли это одно изъ заключеній которыя вы вывели изъ письма леди Дженеты?

-- Безъ сомнѣнія, отвѣчалъ Юліанъ.-- Вы увидите что я правъ, если мы возвратимся на минуту къ отъѣзду Граціи Розберри.

Мерси прервала его.

-- Догадываетесь вы, спросила она,-- какимъ образомъ леди Дженета заставила ее уѣхать?

-- Мнѣ непріятно говорить объ этомъ, отвѣчалъ Юліанъ.-- Въ письмѣ есть выраженіе наводящее на мысль что леди Дженета предложила ей деньги и что она приняла ихъ.

-- О, нѣтъ, не можетъ быть.

-- Возвратимся къ Горацію. Освободясь отъ миссъ Розберри, леди Дженета увидала другое серіозное препятствіе на своемъ пути. Это препятствіе Горацій Гольмкрофтъ.

-- Въ какомъ смыслѣ?

-- Горацій помолвленъ съ вами, и свадьба назначена черезъ недѣлю. Леди Дженета рѣшилась оставить его, какъ и всѣхъ прочихъ, въ невѣдѣніи истины, но ея врожденное чувство чести смолкло еще не совсѣмъ. Она не можетъ, она не смѣетъ допустить чтобы Горацій женился на васъ въ ложномъ убѣжденіи что вы дочь полковнику Розберри. Понимаете вы ея положеніе? Съ одной стороны, она не хочетъ чтобъ онъ узналъ истину, съ другой стороны, она не можетъ допустить чтобъ онъ женился не подозрѣвая истины. Какъ ей поступить въ такомъ затруднительномъ положеніи? Ей остается только убѣдить Горація дѣйствовать независимо отъ нея и разорвать связь съ вами, взявъ отвѣтственность на себя.

Мерси прервала его опять.

-- Невозможно! воскликнула она съ Жаромъ.-- Нѣтъ, этого быть не можетъ!

-- Прочтите еще разъ ея письмо, возразилъ Юліанъ.-- Она говоритъ вамъ прямо чтобы вы не боялись никакихъ затрудненій при слѣдующей встрѣчѣ съ Гораціемъ. Если эти слова имѣютъ какой-нибудь смыслъ, они означаютъ не иное что какъ то что Горацій не потребуетъ у васъ обѣщаннаго объясненія. Съ какимъ условіемъ возможно это для него? Съ условіемъ чтобы вы перестали быть главнымъ интересомъ его жизни.

Мерси все еще не хотѣла раздѣлить его мнѣнія.

-- Вы несправедливы къ леди Дженетѣ, сказала она.

Юліанъ горько улыбнулся.

-- Постарайтесь взглянуть на дѣло съ точки зрѣнія леди Дженеты, отвѣчалъ онъ.-- Думаете ли вы что она считаетъ безчестною попытку помѣшать вашему браку? Нѣтъ, она увѣрена что Сдѣлаетъ вамъ этимъ добро. Въ одномъ смыслѣ было бы дѣйствительно добрымъ дѣломъ избавить васъ отъ унизительнаго признанія и отъ возможности быть отвергнутою человѣкомъ котораго вы любите. По моему мнѣнію дѣло уже сдѣлана Я имѣю причины полагать что тетушка имѣетъ болѣе шансовъ, успѣть въ своемъ намѣреніи чѣмъ вы можетъ-быть думаете. Характеръ Горація поможетъ ей.,

Мерси, вопреки самой себѣ, начинала раздѣлять его точку зрѣнія.

-- Что вы подразумѣваете говоря о характерѣ Горація? спросила она.

-- Вы непремѣнно хотите чтобъ я отвѣтилъ вамъ на этотъ вопросъ? спросилъ онъ отодвинувшись отъ нея.

-- Хочу.

-- Я подразумѣваю недостойное подозрѣніе Горація половоду участія которое я принимаю въ васъ.

Она тотчасъ же поняла его. Она не только повяла его, но и оцѣнила утонченную деликатность съ которою онъ выразилъ свою мысль. Другой человѣкъ сказалъ бы прямо: Горацій ревнуетъ васъ ко мнѣ.

Юліанъ не сталъ ждать ея отвѣта. Онъ изъ деликатности продолжалъ.

-- По причинѣ о которой я сейчасъ упомянулъ, сказалъ онъ,-- Горація легко раздражить и заставить рѣшиться на поступокъ котораго онъ ни за что не сдѣлалъ бы въ болѣе спокойномъ состояніи. Когда я еще не зналъ того что сообщила вамъ ваша служанка, я намѣревался ради вашего спокойствія уйти отсюда прежде чѣмъ Горацій возвратится. Теперь, когда я знаю что изъ-за меня была ссора на верху, я считаю своимъ долгомъ, опять ради вашего спокойствія, остаться съ вами и встрѣтить Горація лицомъ къ лицу. Позвольте мнѣ приготовить его, если это возможно, выслушать васъ безъ раздраженія противъ меня. Не уйдете ли вы на нѣсколько минутъ въ другую комнату, если онъ возвратится сюда?

Мерси овладѣла своимъ мужествомъ и отказалась оставить мущинъ вдвоемъ.

-- Не считайте меня безчувственною къ вашей добротѣ, сказала она.-- Я могу подвергнуть васъ оскорбленію, оставивъ васъ вдвоемъ съ Гораціемъ. Я этого не сдѣлаю. Но почему вы говорите съ сомнѣніемъ объ его возвращеніи?

-- Его продолжительное отсутствіе заставляетъ меня сомнѣваться что онъ возвратится, отвѣчалъ Юліанъ.-- По моему мнѣнію, онъ отказался отъ женитьбы на васъ. Онъ можетъ-быть уже уѣхалъ, какъ уѣхала Грація Розберри, и вы никогда не увидите его.

Лишь только это мнѣніе было высказано, какъ самъ Горацій опровергъ его, отворивъ дверь библіотеки.

ГЛАВА XXV.
Признаніе.

Онъ остановился у самой двери, взглянулъ на Мерси, взглянулъ на Юліана.

-- Я это зналъ! сказалъ онъ съ насмѣшкой и съ притворнымъ спокойствіемъ.-- Еслибы леди Дженета согласилась подержать со мной пари, я выигралъ бы теперь сотню фунтовъ. Онъ подвинулся къ Юліану и внезапно перешелъ отъ ироніи ко гнѣву.

-- Хотите знать какое пари я предлагалъ? спросилъ онъ.

-- Я предпочелъ бы видѣть васъ способнымъ владѣть собою въ присутствіи женщины, спокойно отвѣчалъ Юліанъ.

-- Я предлагалъ леди Дженетѣ пари и ставилъ двѣсти фунтовъ противъ ста за то что застану васъ здѣсь ухаживающимъ за миссъ Розбери за моею спиной.

Мерси вмѣшалась прежде чѣмъ Юліанъ успѣлъ отвѣтить.

-- Если вы не можете говорить не оскорбляя одного изъ васъ, сказала она,-- позвольте мнѣ попросить васъ не обращаться къ мистеру Юліану Грею.

Горацій поклонился ей съ ироническимъ почтеніемъ.

-- Пожалуста не тревожьтесь, я далъ слово быть утонченно учтивымъ съ вами обоими, сказалъ онъ.-- Леди Дженета только съ этимъ условіемъ отпустила меня отъ себя. Могу ли я вести себя иначе имѣя дѣло съ двумя привилегированными особами, со священникомъ и съ женщиной? Священника защищаетъ его санъ, женщину ея полъ. Я предъ вами въ неловкомъ положеніи, и вы оба знаете это. Прошу извинить меня если я забылъ о санѣ священника и о полѣ миссъ Розберри.

-- Это не все что вы забыли, возразилъ Юліанъ.-- Вы забыли что вы родились джентльменомъ и получили воспитаніе джентльмена. Что касается меня, я не прошу васъ помнить о моемъ священническомъ санѣ, я никому не навязываю мой санъ, я прошу васъ только помнить ваше происхожденіе и образованіе. Не хорошо съ вашей стороны подозрѣвать такъ жестоко и несправедливо стараго друга который никогда не забывалъ своего долга относительно васъ и себя, но еще хуже и недостойнѣе васъ высказывать это подозрѣніе въ присутствіи женщины которую вашъ собственный выборъ обязываетъ васъ уважать вдвойнѣ, какъ женщину и какъ вашу невѣсту.

Онъ замолчалъ. Оба глядѣли съ минуту другъ на друга молча.

Мерси, смотрѣвшая на обоихъ, не могла избѣжать неизбѣжнаго сравненія между мужественною силой и достоинствомъ Юліана и женственнымъ коварствомъ и раздражительностью Горація. Послѣднее побужденіе преданности человѣку съ которымъ она была помолвлена заставило ее разлучить ихъ пока Горацій не унизилъ себя окончательно въ ея глазахъ своимъ контрастомъ съ Юліаномъ.

-- Вы должны бы были подождать говорить со мной пока мы не останемся одни, сказала она.

-- Я готовъ ждать, отвѣчалъ Горацій съ усмѣшкой, -- если только мистеръ Юліанъ Грей намѣренъ датъ намъ возможность поговорить наединѣ.

Мерси повернулась къ Юліану со взглядомъ ясно говорившимъ: пожалѣйте насъ обоихъ и оставьте насъ.

-- Вы желаете чтобъ я ушелъ? спросилъ онъ.

-- Довергите всѣ ваши благодѣянія, сказала она.-- Подождите меня въ сосѣдней комнатѣ.

Она указала на дверь которая вела въ столовую. Юліанъ поколебался.

-- Обѣщаете вы обратиться ко мнѣ если я буду въ состояніи оказать вамъ какую-нибудь услугу? спросилъ онъ.

-- Да, да! она послѣдовала за нимъ и прошептала поспѣшно:-- Оставьте дверь отворенною.

Когда она возвратилась къ Горацію, Юліанъ вышелъ въ столовую. Единственное снисхожденіе которое онъ могъ сдѣлать, онъ сдѣлалъ. Онъ затворилъ дверь такъ тихо что она этого не замѣтила.

Мерси обратилась къ Горацію, не дожидаясь чтобъ онъ заговорилъ первый.

-- Я обѣщала вамъ объясненіе моего поведенія, начала они голосомъ слегка дрожавшимъ вопреки ея волѣ.-- Я готова исполнить мое обѣщаніе.

-- Я долженъ сначала предложить вамъ одинъ вопросъ, возражалъ онъ.-- Можете вы сказать истину?

-- Я жду возможности высказать истину.

-- Я дамъ вамъ возможность: Влюблены вы или нѣтъ въ Юліана Грея?

-- Какъ вамъ не стыдно предлагать такой вопросъ?

-- Это вашъ единственный отвѣтъ?

-- Я никогда не измѣняла вамъ, Горацій, даже мысленно. Еслибъ я не была вѣрна вамъ, развѣ я чувствовала бы мое положеніе такъ какъ чувствую его теперь?

Онъ горько улыбнулся.

-- Я имѣю свое собственное мнѣніе о вашей вѣрности и объ его благородствѣ, сказалъ онъ.-- Вы даже не могли отпустить его въ сосѣднюю комнату не пошептавшись съ нимъ. Но такъ и бытѣ. Вы по крайней мѣрѣ узнали наконецъ что Юліанъ Грей влюбленъ въ васъ.

-- Юліанъ Грей не сказалъ мнѣ ни слова о любви.

-- Мущина можетъ показать женщинѣ свою любовь не высказывая ее словами.

Терпѣніе Мерси начинало измѣнять ей. Даже Грація Розберри говорила объ ея отношеніяхъ съ Юліаномъ не такъ оскорбительно какъ Горацій.

-- Скажетъ ли кто-нибудь что мистеръ Юліанъ Грей способенъ лгать? возразила она съ жаромъ.

-- Слѣдовательно леди Дженета джетъ, сказалъ Горацій.

-- Леди Дженета! Она неспособна сказать это!

-- Она не сказала это сама, но и не опровергла меня когда я это оказалъ.-- Я напомнилъ ей минуту когда Юліанъ Грей впервые услышалъ отъ меня что я женюсь на васъ: онъ былъ такъ пораженъ что едва былъ въ силахъ говорить со мной учтиво. Леди Дженета это видѣла и не могла опровергнуть. Я спросилъ ее не замѣтила ли она съ тѣхъ поръ какихъ-нибудь доказательствъ тайнаго соглашенія между вами и Юліаномъ. Она не могла опровергнуть что доказательства были. Я спросилъ ее не заставала ли она васъ вдвоемъ. Она не могла отвергнуть что застала васъ вдвоемъ сегодня и при такихъ обстоятельствахъ которыя оправдываютъ подозрѣніе. Да! Да! Сердитесь сколько угодно. Вы не знаете что происходило на верху. Леди Дженета задалась мыслью помѣшать нашему браку, и причиной этого Юліанъ Грей.

Что касается Юліана, Горацій былъ въ полнѣйшемъ заблужденіи, но что касается леди Дженеты, Горацій былъ только эхомъ того что Юліанъ самъ сказалъ Мерси. Она однако все еще колебалась, она все еще держалась своего мнѣнія.

-- Не вѣрю, сказала она твердо.

Онъ подвинулся къ ней и устремилъ на нее пытливо сердитый взглядъ.

-- Знаете вы для чего леди Дженета звала меня къ себѣ? спросилъ онъ.

-- Не знаю.

-- Такъ я скажу вамъ. Леди Дженета стоитъ за васъ горой, этого нельзя отвергать. Она хотѣла сообщить мнѣ что онѣ перемѣнила свое мнѣніе относительно обѣщаннаго вами объясненія, она сказала: "размышленіе убѣдило меня что никакого объясненія не нужно. Я положительно приказала моей пріемной дочери не давать никакого объясненія". Правда ли это?

-- Правда.

-- Такъ слушайте. Я дождался пока она кончила и сказалъ: -- Чего же вы хотите отъ меня? Леди Дженета имѣетъ одно неоспоримое достоинство, она пряма.-- Вы должны поступать какъ поступаю я, отвѣчала она. Вы должны думать что никакого объясненія не нужно и предать все это дѣло забвенію.-- Вы говорите серіозно? спросилъ я.-- Совершенно серіозно, отвѣчала она.-- Въ такомъ случаѣ, миледи, сказалъ я, вы требуете большаго чѣмъ полагаете, вы требуете чтобъ я отказался отъ женитьбы на миссъ Розберри. Я или получу обѣщанное ею объясненіе, или откажусь отъ женитьбы на ней. И какъ, вы думаете, приняла мои слова леди Дженета? Она промолчала, вытянула руки и взглянула на меня какъ будто хотѣла сказать: какъ вамъ угодно! Откажитесь, если хотите; мнѣ все равно.

Онъ смолкъ на минуту. Мерси, съ своей стороны, промолчала. Она предвидѣла что будетъ дальше. Ошибившись въ своемъ предположеніи что Горацій уѣхалъ, Юліанъ очевидно ошибся также полагая что Горацій попадется въ ловушку и согласится отказаться отъ брака.

-- Поняли вы меня до сихъ поръ? спросилъ Горацій.

-- Поняла какъ нельзя лучше.

-- Я не долго буду утруждать васъ моимъ разказомъ, началъ онъ опять.-- Я сказалъ леди Дженетѣ; будьте такъ доборы, отвѣтьте мнѣ прямо. Вы все еще настаиваете на своему намѣреніи запретить миссъ Розберри дать мнѣ обѣщанное объясненіе?

-- Все еще настаиваю, отвѣчала она.-- Никакого объясненія не нужно; если вы настолько низки чтобы подозрѣвать вашу невѣсту, я настолько благородна чтобъ быть увѣренною въ моей пріемной дочери. Я возразилъ, и надѣюсь что вы выслушаете внимательно то что я скажу сейчасъ,-- я возразилъ: зачѣмъ вы обвиняете меня въ томъ что я подозрѣваю ее? Я только не понимаю ея таинственныхъ сношеній съ Юліаномъ Греемъ, не понимаю ея поведенія въ присутствіи полицейскаго. Я имѣю право, въ качествѣ ея жениха, требовать объясненія этихъ двухъ обстоятельствъ. Таковъ былъ мой отвѣть. Я избавляю васъ отъ разказа о томъ что было дальше. Я только повторяю мой отвѣтъ леди Дженетѣ. Она приказала вамъ молчать. Если вы намѣрены послушаться ея, я обязанъ изъ уваженія къ самому себѣ и къ своему семейству освободить васъ отъ вашего слова. Выбирайте между леди Дженетой и мною.

Онъ овладѣлъ наконецъ самимъ собою. Онъ говорилъ съ достоинствомъ и дѣльно. Положеніе его было твердо. Онъ требовалъ только того на что имѣлъ право.

-- Мой выборъ былъ сдѣланъ, отвѣчала Мерси, когда я дала вамъ мое обѣщаніе на верху.

Они подождала немного, стараясь овладѣть своимъ мужествомъ для предстоявшаго объясненія. Глаза ея опустились подъ его взглядомъ, сердце билось все сильнѣе и сильнѣе, но она твердо боролась съ собою и смотрѣла на свое положеніе съ мужествомъ отчаянія.

-- Если вы готовы слушать, сказала она,-- я объясню вамъ для чего я настаивала на томъ чтобъ полицейскій былъ удаленъ.

Горацій поднялъ руку.

-- Подождите, сказалъ онъ, -- это не все.

Его упорная ревность къ Юліану побудила его истолковать въ ложную сторону ея замѣшательство и заподозрить ее въ неискренности съ самаго начала. Она намѣревалась ограничить свое объясненіе только вопросомъ объ ея вмѣшательствѣ, въ присутствіи полицейскаго, вопросъ же объ ея отношеніяхъ съ Юліаномъ умышленно оставила въ сторонѣ.

Горацій тотчасъ же вывелъ изъ этого свое неблагородное заключеніе.

-- Мы должны понять другъ друга, сказалъ онъ.-- Объясненіе вашихъ поступковъ въ сосѣдней комнатѣ есть только одно изъ двухъ объясненій которыя вы должны датъ мнѣ. Сдѣлайте одолженіе, начните съ другаго.

Она взглянула на него съ непритворнымъ изумленіемъ.

-- Что же еще должна я объяснить вамъ? спросила она.

-- Я уже сказалъ вамъ, отвѣчалъ онъ.-- Я не понимаю вашихъ таинственныхъ сношеній съ Юліаномъ Греемъ.

Мерси вспыхнула; глаза ея засверкали.

-- Не повторяйте этого, воскликнула она. съ неудержимою вспышкой досады.-- Ради всего святаго не заставьте меня презирать васъ въ такую минуту какъ теперь!

Его упрямство только усилилось отъ этого обращенія къ то благородству.

-- Я настаиваю на своемъ вопросѣ.

Она рѣшилась вынести отъ него худшее что только онъ могъ сказать ей, какъ заслуженное наказаніе за свой поступокъ; но она была бы не женщина еслибы вынесла покорно недостойное подозрѣніе Горація высказанное въ ту минуту когда слова признанія дрожали на ея устахъ. Она встала съ мѣста и твердо встрѣтила его взглядъ.

-- Я не хочу унижать себя и мистера Юліана Грея отвѣтивъ вамъ, сказала она.

-- Подумайте что вы дѣлаете, возразилъ онъ.-- Подумайте пока еще не поздно.

-- Вы слышали мой отвѣтъ.

Эти рѣшительныя слова и твердое сопротивленіе повидимому взбѣсили его. Онъ грубо схватилъ ея руку.

-- Вы лживы какъ демонъ, воскликнулъ онъ.-- Между нами все кончено!

Громкій, угрожающій голосъ которымъ были произнесены послѣднія слова проникъ чрезъ затворенную дверь въ столовую. Дверь тотчасъ же растворилась, и въ комнату вошелъ Юліанъ.

Онъ едва сдѣлалъ шагъ, какъ раздался стукъ въ другую дверь, выходившую въ прихожую. Вошелъ одинъ изъ лакеевъ, держа въ рукѣ телеграмму. Мерси первая замѣтила ее. Это былъ отвѣтъ начальницы Пріюта на ея письмо.

-- На имя мистера Юліана Грея? спросила она.

-- Точно такъ, миссъ.

-- Отдайте ее мнѣ.

Она сдѣлала слугѣ знакъ уйти и сама передала телеграмму Юліану.

-- Телеграмма эта адресована вамъ по моей просьбѣ, сказала она.-- Вамъ знакомо имя особы написавшей ее и вы найдете въ ней порученіе ко мнѣ.

Горацій вмѣшался прежде чѣмъ Юліанъ успѣлъ распечатать телеграмму.

-- Новое тайное соглашеніе между вами, воскликнулъ онъ.-- Отдайте мнѣ телеграмму!

Юліанъ взглянулъ на него со спокойнымъ презрѣніемъ.

-- Она адресована мнѣ, отвѣчалъ онъ, распечатывая конвертъ.

Телеграмма заключала слѣдующія слова.

"Я такъ же горячо интересуюсь ею какъ и вы. Скажите ей что я получила ея письмо и охотно прошу ее опять въ Пріютъ. У меня сегодня вечеромъ есть дѣло въ вашей сторонѣ, и я сама заѣду за ней въ Маблеторпъ-Гаусъ".

Порученіе объясняло само себя. Она добровольно довершила свое покаяніе. Она добровольно возвращалась къ своей прежней мученической жизни. Сознавая себя обязаннымъ не дѣлать и не говорить въ присутствіи Горація ничего что могло бы скомпрометировать ее, Юліанъ тѣмъ не менѣе не могъ скрыть своего восхищенія, когда остановилъ глаза на Мерси. Горацій замѣтилъ его взглядъ. Онъ подбѣжалъ къ Юліану и старался вырвать телеграмму изъ его рукъ.

-- Отдайте ее мнѣ! воскликнулъ онъ.-- Я хочу видѣть eel Юліанъ молча отстранилъ его.

Обезумѣвъ отъ ярости, Горацій съ угрожающимъ видомъ поднялъ руку.-- Дайте ее мнѣ, повторилъ онъ сквозь стиснутые зубы,-- или вамъ будетъ плохо!

-- Дайте ее мнѣ, сказала Мерси, внезапно ставъ между ними.

Юліанъ отдалъ телеграмму. Она повернулась и протянула ее Горацію твердою рукой и съ твердымъ взглядомъ.

-- Прочтите, сказала она.

Въ благородной душѣ Юліана пробудилась жалость къ человѣку оскорблявшему его. Онъ въ эту минуту помнилъ только дружбу прежнихъ лѣтъ.

-- Пощадите его, сказалъ онъ Мерси.-- Вспомните что онъ не приготовленъ.

Она не отвѣтила, не сдѣлала никакого движенія. Ничто не могло поколебать ея страшной покорности судьбѣ. Она знала что время настало.

Юліанъ обратился къ Горацію.

-- Не читайте! воскликнулъ онъ.-- Выслушайте сначала то что она имѣетъ сказать вамъ.

Горацій отвѣтилъ ему презрительнымъ движеніемъ. Горацій поглотилъ отъ слова до слова телеграмму начальницы Пріюта.

Онъ поднялъ голову. Въ лицѣ его была страшная перемѣна когда онъ взглянулъ на Мерси.

Она стояла какъ статуя между двумя мущинами. Жизнь повидимому замерла въ ней. Только глаза, устремленные на Горація, свѣтились твердымъ спокойствіемъ.

Безмолвіе нарушалось только тихимъ шепотомъ Юліана. Онъ молился за нихъ, закрывъ лицо руками.

Горацій заговорилъ, указывая пальцемъ на телеграмму. Голосъ его измѣнился такъ же какъ и лицо, никто не узналъ бы въ немъ голоса Горація.

-- Что это значитъ? спросилъ онъ Мерси.-- Не можетъ быть чтобъ это относилось къ вамъ.

-- Это относится ко мнѣ.

-- Что вы можете имѣть общаго съ Пріютомъ?

Безъ всякой перемѣны въ лицѣ, безъ всякаго движенія, она произнесла роковыя слова:

-- Я вышла изъ Пріюта, я возвращаюсь въ Пріютъ. Я Мерси Меррикъ.

ГЛАВА XXVI.
Сильная душа и слабая душа.

Настало молчаніе.

Минуты проходили, и никто изъ троихъ не двигался, никто изъ троихъ не заговаривалъ. Слова молитвы замерли на устахъ Юліана. Даже его мужество измѣнило ему въ эту минуту страшной неизвѣстности. Первое незначительное движеніе, нарушившее общую неподвижность, было сдѣлано Мерси. Неспособная стоять долѣе, она сдѣлала шагъ назадъ и сѣла на стулъ. Никакого наружнаго проявленія тревоги не замѣтно было въ ней. Она сидѣла съ мертвенною покорностью судьбѣ и молча ожидала себѣ приговора отъ человѣка, котораго поразила такъ поспѣшно своимъ страшнымъ призваніемъ.

Когда Мерси сѣла, Юліанъ поднялъ голову. Онъ взглянулъ на Горація, сдѣлалъ, нѣсколько шаговъ впередъ и остановился. Со страхомъ на лицѣ, онъ обратился къ Мерси:

-- Поговорите съ нимъ, сказалъ онъ шепотомъ.-- Заставьте его опомниться пока еще не поздно.

Она машинально повернулась на стулѣ, машинально взглянула на Юліана.

-- Что же еще я могу сказать ему? спросила она утомленнымъ голосомъ.-- Я сказала ему все, объявивъ ему мое имя.

Естественный звукъ ея голоса не произвелъ бы можетъ-быть никакого впечатлѣнія на Горація. Неестественность ея голоса заставила его придти въ себя. Онъ подошелъ къ ней, положилъ руку на ея плечо и остался на минуту въ такомъ положеніи, молча смотря на нее.

Единственное изъ его смутныхъ представленій нашедшее выраженіе въ словахъ было представленіе о Юліанѣ. Не поднимая взгляда съ Мерси, не поднимая руки съ ея плеча, онъ произнесъ первыя слова послѣ постигшаго его удара.

-- Гдѣ Юліанъ? спросилъ онъ спокойно.

-- Я здѣсь, Горацій, возлѣ васъ.

-- Не окажете ли вы мнѣ одной услуги?

-- Охотно. Какъ я могу помочь вамъ?

Онъ подумалъ немного прежде чѣмъ отвѣтилъ, поднялъ руку съ длеча Мерси, приложилъ ко лбу и опустилъ опять. Слѣдующія слова его были произнесены грустнымъ, смущеннымъ голосомъ:

-- Мнѣ кажется, Юліанъ, что я въ чемъ-то виноватъ. Я сказалъ вамъ какую-то грубость нѣсколько времени тому назадъ. Не помню что именно. Мое терпѣніе подвергалось тяжелымъ испытаніямъ въ этомъ домѣ, я не привыкъ къ тому что происходитъ здѣсь: къ тайнамъ и загадкамъ, и къ отвратительнымъ вульгарнымъ ссорамъ. У насъ дома нѣтъ тайнъ, что же касается ссоръ, онѣ просто немыслимы. Моя мать и сестры прекрасно воспитанныя женщины (вы знаете ихъ); благородныя женщины въ высшемъ значеніи этого слова. Въ ихъ обществѣ я не подвергаюсь никакимъ непріятностямъ. Меня дома не преслѣдуютъ сомнѣнія, путаница, именъ и тому подобное. Мнѣ кажется что такой контрастъ смущаетъ меня и выводитъ изъ себя. Здѣсь меня дѣлаютъ до крайности подозрительнымъ, и я поддаюсь подозрѣніямъ и опасеніямъ, подозрѣніямъ касательно васъ, опасеніямъ касательно себя. Теперь я сомнѣваюсь въ себѣ. Я нуждаюсь въ вашей помощи. Не извиниться ли мнѣ сначала?

-- Никакого извиненія не нужно. Скажите мнѣ что могу я сдѣлать для васъ.

Онъ наконецъ повернулся лицомъ къ Юліану.

-- Вглядитесь въ мое лицо, сказалъ онъ.-- Не кажется ли вамъ что я потерялъ разсудокъ? Скажите мнѣ правду, старый другъ.

-- Ваши нервы потрясены немного, Горацій, и больше ничего.

Горацій подумалъ опять, не сводя тревожнаго взгляда отъ лица Юліана.

-- Мои нервы потрясены немного, повторилъ онъ.-- Это правда, я самъ это чувствую.-- Но мнѣ бы хотѣлось убѣдиться что это все. Не поможете ли вы мнѣ испытать мою память?

-- Я сдѣлаю все что хотите.

-- О, вы славный человѣкъ, Юліанъ, и умный человѣкъ, что теперь очень важно. Такъ слушайте. Мнѣ кажется что прошло около недѣли съ тѣхъ поръ какъ здѣсь началась непріятности. Ошибаюсь я или нѣтъ?

-- Нѣтъ, вы правы.

-- Непріятности начались съ пріѣзда изъ Германіи одной женщины, незнакомой намъ и сдѣлавшей ужасную сцену въ столовой. Правъ я до сихъ поръ?

-- Совершенно правы.

-- Женщина предъявляла немаловажныя требованія. Она требовала чтобы мы признали ее дочерью полковника Розберри, нѣтъ, я буду строго точенъ, дочерью покойнаго полковника Розберри. Она разказывала что ея бумаги и ея имя украдены особой присвоившею себѣ ея имя и ея положеніе. Она называла эту особу Мерси Меррикъ и въ довершеніе всего указала на дѣвушку помолвленную со мной и объявила что эта дѣвушка Мерси Меррикъ. Скажите мнѣ, дѣйствительно ли это случилось или нѣтъ?

Юліанъ отвѣчалъ ему опять утвердительно. Горацій продолжалъ довѣрчивѣе и одушевленнѣе прежняго.

-- Теперь слушайте дальше, Юліанъ. Я теперь перейду отъ моихъ воспоминаній о томъ что случилось недѣлю тому назадъ, къ моимъ воспоминаніямъ о томъ что случилось пять минутъ тому назадъ. Вы были здѣсь, я хочу знать, слышали ли вы то что слышалъ я? (Онъ остановился и, не сводя взгляда съ Юліана, указалъ на Мерси.) Вотъ дѣвушка съ которой я помолвленъ. Слышалъ я или нѣтъ что она сказала будто бы она вышла изъ Пріюта и возвращается въ Пріютъ? Слышалъ я или нѣтъ что она созналась мнѣ въ лицо что она Мерси Меррикъ? Отвѣтьте мнѣ, Юліанъ. Въ память о прошломъ отвѣтьте мнѣ, добрый другъ.

Голосъ его задрожалъ при послѣднихъ словахъ. Признаки волненія стали проступать сквозь мертвенную неподвижность его лица. Парализованный разсудокъ мало-по-малу оживалъ, Юліанъ увидалъ возможность помочь ему придти въ себя. Онъ взялъ ласково его руку и указалъ на Мерси.

-- Вотъ вамъ отвѣтъ, сказалъ онъ.-- Взгляните на нее и пожалѣйте ее.

Она не прервала ихъ ни разу пока они говорили. Она только перемѣнила положеніе. Рядомъ со стуломъ на которомъ она сидѣла стоялъ письменный столъ. Она облокотилась на него локтями и закрыла лицо руками. Проницательность Юліана помогла ему. Поза Мерси, свидѣтельствовавшая о полнѣйшемъ равнодушіи ко всему окружающему, дала Горацію отвѣтъ, который былъ выразительнѣе всякихъ словъ. Онъ взглянулъ на нее. На лицѣ его мелькнуло мгновенное страданіе. Онъ повернулся опять къ своему неизмѣнному другу, простившему ему всѣ оскорбленія. Голова его опустилась на плечо Юліана; онъ залился слезами.

Мерси вскочила дико съ мѣста и взглянула на мущинъ.

-- О, Боже! воскликнула она.-- Что я сдѣлала?

Юліанъ успокоилъ ее движеніемъ руки.

-- Вы помогли мнѣ спасти его, сказалъ онъ.-- Пусть онъ поплачетъ. Подождите.

Онъ, обнялъ одною рукой Горація чтобы поддержать его. Мужественная нѣжность этого движенія, полнѣйшее благородное прощеніе прошлыхъ оскорбленій, о которомъ оно свидѣтельствовало, тронули Мерси до глубины души. Она возвратилась на свой стулъ. Стыдъ и горе осилили ее опять, и она опять закрыла лицо руками.

Юліанъ посадилъ Горація на стулъ и ждалъ молча пока онъ не овладѣлъ собою. Горацій взялъ съ благодарностью руку поддерживавшую его и сказалъ съ дѣтскою простотой:

-- Благодарю васъ, Юліанъ. Мнѣ теперь лучше.

-- Достаточно ли вы спокойны теперь чтобы выслушать то что должно быть вамъ сказано?

-- Да. Вы хотите поговорить со мной?

Юліанъ отошелъ отъ него не отвѣтивъ ему и возвратился къ Мерси.

-- Время настало, сказалъ онъ.-- Скажите ему все чистосердечно, безъ утаекъ, какъ сказали бы мнѣ.

Она содрогнулась.

-- Развѣ я не все сказала ему? спросила она.-- Неужели вы хотите чтобъ я разбила его сердце? Взгляните на него! Взгляните что я уже сдѣлала!

Горацій боялся новаго испытанія, такъ же какъ боялась его и Мерси.

-- Нѣтъ, нѣтъ, я не могу выслушать ее теперь, я не смѣю, воскликнулъ онъ и всталъ чтобы выйти изъ комнаты.

Юліанъ взялъ на себя тяжелую обязанность. Горацій любилъ Мерси, любилъ такъ горячо какъ Юліанъ до сихъ поръ не считалъ его способнымъ любить. Надежда что онъ могъ бы простить Мерси, еслибъ она постаралась заслужить его прощеніе, была еще не потерянною надеждой. Помочь ей въ этомъ было бы гибельно для любви все еще тайно наполнявшей сердце Юліана. Но онъ исполнилъ это не колеблясь. Съ рѣшимостью, побѣдившею болѣе слабую волю Горація, онъ взялъ его за руку и заставилъ вернуться на его прежнее мѣсто.

-- Ради ея и ради васъ самихъ, вы не осудите ее не выслушавъ всего что она можетъ сказать въ свою защиту, сказалъ онъ твердо.-- Искушенія обмануть васъ слѣдовали одно за другимъ, и она не поддалась ни одному. Увѣренная въ твердости своего положенія и въ невозможности уличить ее въ обманѣ, имѣя приказаніе своей благодѣтельницы не открывать истины, зная что сознавшись въ своемъ поступкѣ она лишится всего что дорого для женщины, она открыла истину только изъ уваженія къ истинѣ. Неужели она однимъ этимъ не заслужила снисхожденія съ вашей стороны, Горацій? Будьте справедливы къ ней, выслушайте ее.

Горацій уступилъ. Юліанъ обратился къ Мерси:

-- До сихъ поръ вы позволяли мнѣ руководить вами, сказалъ онъ.-- Позволите ли вы мнѣ руководить вами далѣе?

Ея глаза опустились подъ его взглядомъ, дыханіе ускорилось. Его вліяніе на нее было сильно попрежнему. Она наклонила голову съ безмолвною покорностью.

-- Разкажите ему, продолжалъ Юліанъ тономъ просьбы, а не приказанія,-- разкажите ему какова была ваша жизнь, какимъ искушеніямъ вы подвергались, не имѣя при себѣ друга, который могъ бы сласти васъ. И потомъ, прибавилъ онъ, вставъ со стула,-- пустъ онъ осудитъ васъ, если у него хватитъ духа.

Онъ хотѣлъ подвести ее къ Горацію, но ея покорность ему имѣла предѣлы. На половинѣ пути она остановилась и отказалась идти дальше. Юліанъ предложилъ ей стулъ. Она отказалась сѣсть. Облокотясь одною рукой на спинку стула, она ждала отъ Горація позволенія заговорить. Она обрекла себя на пытку признанія. Ея лицо было спокойно, разсудокъ ясенъ. Самое тяжелое изъ униженій, объявленіе своего имени, она уже вынесла. Теперь ей предстояло только доказать свою благодарность Юліану, согласившись исполнить его желаніе и попросить прощенія у Горація прежде чѣмъ разстаться съ нимъ навсегда. Начальница Пріюта должна скоро пріѣхать за ней, и тогда все будетъ кончено.

Горацій неохотно взглянулъ на нее. Глаза ихъ встрѣтились. Онъ внезапно воскликнулъ съ своею прежнею горячностью:

-- Я до сихъ поръ не могу представить себѣ что это правда! Правда ли что вы не Грація Розберри? Не глядите на меня! Отвѣтьте мнѣ однимъ словомъ: да или нѣтъ?

Она отвѣтила ему покорно и грустно: "да".

-- Вы сдѣлали то въ чемъ васъ обвиняла эта женщина? Долженъ ли я вѣрить этому?

-- Вы должны этому вѣрить, сэръ.

Вся мелочность натуры Горація обнаружилась послѣ этого отвѣта.

-- Какая низость! воскликнулъ онъ.-- Чѣмъ вы можете извинить вашъ жестокій обманъ? Возмутительно! Для васъ нѣтъ оправданія.

Она выслушала его упреки съ невозмутимою покорностью.

-- Я это заслужила, было все что она себѣ сказала.-- Я это заслужила.

Юліанъ вмѣшался опять въ пользу Мерси.

-- Подождите осуждать ее пока не будете увѣрены что она не имѣетъ оправданія, Горацій, сказалъ онъ.-- Будьте справедливы къ ней, если не можете быть великодушны. Я оставляю васъ вдвоемъ.

Онъ направился къ двери столовой. Слабость Горація обнаружилась опять.

-- Не оставляйте меня вдвоемъ съ ней! воскликнулъ онъ.-- Это слишкомъ тяжело для меня.

Юліанъ взглянулъ на Мерси. Ея лицо слегка прояснилось. Это минутное выраженіе облегченія показало ему какую дружескую услугу онъ окажетъ ей оставшись въ комнатѣ. Онъ рѣшился уединиться въ углубленіи центральнаго окна библіотеки. Въ этомъ мѣстѣ они могли видѣть его или не видѣть, смотря по тому какъ имъ заблагоразсудится.

-- Я останусь съ вами, Горацій, если вы этого желаете, отвѣчалъ онъ.

Поравнявшись съ Мерси, на пути къ окну, онъ остановился. Его проницательность и доброта показали ему что онъ все еще могъ быть полезенъ ей. Однимъ намекомъ онъ могъ указать ей на самый краткій и легкій способъ признанія.

-- Въ первый разъ какъ я съ вами встрѣтился, сказалъ онъ,-- я понялъ что въ жизни вашей были испытанія. Разкажите намъ каковы были эти испытанія.

Онъ ушелъ въ углубленіе окна. Въ первый разъ послѣ своей встрѣчи съ Граціей Розберри во французской хижинѣ Мерси оглянулась на чистилище своей земной жизни и разказала чистосердечно свою грустную исторію.

ГЛАВА XXVII.
Воспитаніе Магдалины.

"Мистеръ Юліанъ Грей, начала она,-- совѣтуетъ мнѣ разказать ему и вамъ, мистеръ Гольмкрофтъ, какъ начались мои испытанія. Начала ихъ я не помню. Они начались съ моего рожденія.

"Моя мать какъ я узнала отъ нея самой, испортила свою жизнь въ ранней молодости выйдя замужъ за одного изъ слугъ своего отца, за грума сопровождавшаго ее въ прогулкахъ. Она претерпѣла наказаніе обыкновенно слѣдующее за такими ошибками. Въ скоромъ времени послѣ свадьбы она разошлась съ мужемъ, уступивъ ему все свое небольшое состояніе.

"Возвративъ себѣ свободу, моя мать принуждена была найти себѣ средства къ существованію. Ея семейство отказалось принять ее. Она вступила въ труппу кочующихъ актеровъ.

"Въ этомъ незавидномъ положеніи случайно увидалъ ее мой отецъ. Онъ былъ человѣкъ знатный, гордый своимъ положеніемъ и хорошо извѣстный въ обществѣ того времени своими дарованіями и утонченнымъ вкусомъ. Моя мать обворожила его своею красотой. Онъ взялъ ее къ себѣ и окружилъ всевозможною роскошью.

"Не знаю долго ли они жили вмѣстѣ, но въ то время съ котораго я начинаю себя помнить, мой отецъ уже бросилъ ее. Онъ заподозрилъ ее въ невѣрности и заподозрилъ несправедливо, какъ она увѣряла въ послѣднія минуты своей жизни. Я вѣрила ей, потому что она была моя мать, но не знаю вѣрили ли ей другіе; я повторяю только то что слышала это нея. Мой отецъ оставилъ ее безъ всякихъ средствъ къ существованію и не видалъ ее ни разу послѣ того какъ разошелся съ ней. Онъ даже отказался навѣстить ее когда она посылала за нимъ въ послѣдній день своей жизни.

"Она была опять въ труппѣ кочующихъ актеровъ въ то время съ котораго я начинаю помнить ее. Время это было хорошимъ временемъ для меня. Я была любимицей и игрушкой бѣдныхъ актеровъ. Они научили меня пѣть и танцоватъ въ тѣ годы когда другія дѣти начинаютъ учиться читать. Пятилѣтнимъ ребенкомъ я имѣла уже профессію и составила себѣ маленькую репутацію на сельскихъ ярмаркахъ. Съ этихъ лѣтъ, мистеръ Гольмкрофтъ, я начала жить подъ вымышленнымъ именемъ, подъ самымъ эффектнымъ именемъ какое только могли изобрѣсти для меня актеры. Жизнь наша по временамъ бывала очень тяжела. Учась пѣть и танцоватъ предъ публикою, я часто должна была учиться выносить голодъ и холодъ въ частной жизни. Тѣмъ не менѣе я теперь вспоминаю о моемъ пребываніи въ труппѣ кочующихъ актеровъ какъ о самомъ счастливомъ времени моей жизни.

"Мнѣ было десять лѣтъ когда меня постигло первое серіозное несчастіе которое я помню. Моя мать умерла, убитая лишеніями, въ цвѣтѣ лѣтъ. Вскорѣ затѣмъ кочующая труппа, дойдя до конца своихъ рессурсовъ вслѣдствіе нѣсколькихъ неудачныхъ сезоновъ, принуждена была разойтись.

"Я осталась въ мірѣ безъ имени, безъ всякихъ средствъ къ существованію и съ однимъ роковымъ наслѣдіемъ -- Богъ видитъ что послѣ всего вынесеннаго мною я могу говорить объ этомъ безъ тщеславія -- съ наслѣдіемъ красоты моей матери.

"Моими единственными друзьями были бѣдные, изнуренные голодамъ актеры. Двое изъ нихъ, мужъ и жена, получили приглашеніе въ другую труппу, и я была включена въ условіе. Содержатель труппы въ которую мы вступили былъ пьяница и дурной человѣкъ. Въ одно представленіе я сдѣлала незначительную ошибку, и онъ жестоко избилъ меня. Можетъ-быть я наслѣдовала характеръ моего отца, за исключеніемъ, надѣюсь, его безсердечности. Какъ бы то ни было, но я рѣшилась не служить болѣе человѣку который прибилъ меня. На слѣдующее утро, на разсвѣтѣ, я отперла дверь нашего убогаго жилища и, десятилѣтнимъ ребенкомъ, съ маленькимъ узелкомъ въ рукѣ, пустилась въ свѣтъ одна.

"Моя мать открыла мнѣ въ послѣднія минуты своей жизни имя и лондонскій адресъ моего отца. "Онъ можетъ-быть сжалится надъ тобою", сказала она, "попробуй".

"У меня было нѣсколько шиллинговъ, послѣдніе остатки моего жалкаго жалованья, и я находилась не въ дальнемъ разстояніи отъ, Лондона. Но я не пошла къ отцу. Я была ребенкомъ, но скорѣе умерла бы съ голода чѣмъ обратилась къ нему за помощью. Я горячо любила мать и ненавидѣла человѣка отказавшагося исполнить ея предсмертную просьбу.

"Васъ повидимому возмущаетъ мое признаніе, мистеръ Гольмкрофтъ?

"Подумайте, сэръ. Неужели то что я сейчасъ сказала доказываетъ что я была безсердечнымъ ребенкомъ? Что такое отецъ для ребенка который никогда не сидѣлъ на его рукахъ, никогда не видалъ отъ него никакой ласки? Еслибы мы встрѣтились на улицѣ, мы не узнали бы другъ друга, и очень можетъ быть что въ послѣдствіи, скитаясь голодная по лондонскимъ улицамъ, я просила милостыню у моего отца, не зная что онъ мой отецъ, и онъ бросилъ мнѣ пенни, чтобъ отвязаться отъ меня, не зная также что я его дочь. Есть ли что-нибудь священное въ такихъ отношеніяхъ? Даже цвѣты полевые не могутъ вырости безъ свѣта и воздуха. Можетъ ли любовь ребенка расти безъ всякаго содѣйствія?

"Моего небольшаго запаса денегъ хватило бы не на долго, еслибъ я даже была достаточно опытна и сильна чтобы защитить его отъ злыхъ людей. Мои шиллинги были отняты у меня Цыганами. Я не имѣла повода жаловаться на нихъ. Они кормили меня, давали мнѣ пріютъ въ своихъ палаткахъ и извлекали изъ меня пользу различными способами. Но скоро и для Цыганъ наступили тяжелыя времена. Нѣкоторые изъ нихъ были арестованы, другіе разбѣжались. Тогда было время сбора хмѣля. Я нанялась на эту работу и по окончаніи ея отправилась съ другими рабочими въ Лондонъ.

"Я не буду тревожить васъ подробностями этого періода моего дѣтства. Довольно если я скажу вамъ что я спускались все ниже и ниже, пока не сдѣлалась продавщицей спичекъ на улицѣ. Наслѣдіе моей матери доставляло мнѣ столько пенсовъ сколько мои спички никогда не извлекли бы изъ кармановъ прохожихъ еслибъ я была некрасивымъ ребенкомъ. Мое лицо, которому суждено было сдѣлаться величайшимъ несчастіемъ моей жизни, было моимъ счастіемъ въ тѣ дни.

"Нѣтъ ли, мистеръ Гольмкрофтъ, въ жизни которую я теперь описываю чего-нибудь такого что напомнило бы вамъ одну изъ нашихъ недавнихъ прогулокъ?

"Я удивила и огорчила васъ, я это замѣтила, но тогда я не могла объяснить моего поведенія. Помните вы маленькую дѣвочку съ увядшимъ букетомъ, которая бѣжала за нами и просила у васъ полпенни? Я поразила васъ тѣмъ что заплакала, когда дѣвочка попросила насъ купить ей кусочекъ хлѣба. Теперь вы поймете почему мнѣ было такъ жаль ее. Теперь вы поймете почему я на слѣдующій день огорчила васъ не исполнивъ моего обѣщанія быть у вашей матери и у вашихъ сестеръ и вмѣсто того отправившись навѣстить этого бѣднаго ребенка. Послѣ того что я разказала вамъ вы согласитесь что я обязана была помочь немедленно моей маленькой сестрѣ по нуждѣ.

"Мнѣ жаль что я огорчила васъ. Позвольте мнѣ продолжать.

"Безпріютные уличные бродяги имѣютъ, какъ я убѣдилась, только одинъ способъ, всегда открытый для нихъ, обратить на свои страданія вниманіе своихъ богатыхъ и милосердыхъ ближнихъ. Для этого имъ стоитъ только нарушить законъ и появиться въ судебной палатѣ. Если обстоятельства сопровождающія ихъ поступокъ интересны, они пріобрѣтаютъ второе преимущество: имя ихъ, черезъ газетные отчеты, дѣлается извѣстнымъ всей Англіи.

"Да, даже я нѣсколько знакома съ закономъ. Я знаю что законъ не обращалъ на меня никакого вниманія пока я уважала его, но въ двухъ случаяхъ, когда я нарушала его, онъ дѣлался моимъ лучшимъ другомъ. Мой первый удачный проступокъ я совершила когда мнѣ было двѣнадцать лѣтъ.

"Былъ вечеръ, я была очень голодна; шелъ дождь и наступала ночь. Я просила милостыню, открыто, громко, какъ можетъ просить только голодный ребенокъ. Одна старая дама, сидѣвшая въ каретѣ у дверей магазина, пожаловалась на мою докучливость. Полицейскій сдѣлалъ свое дѣло, законъ далъ мнѣ въ этотъ вечеръ ужинъ и пріютъ въ полицейскомъ домѣ. Меня отвели въ судъ и, въ отвѣтъ на вопросы судей, я разказала чистосердечно мою исторію. Это была обыкновенная исторія тысячъ дѣтей подобныхъ мнѣ, но въ ней было одно интересное обстоятельство. Я сообщила что отецъ мой (котораго тогда уже не было на свѣтѣ) былъ знатный человѣкъ и созналась (такъ же простодушно какъ во всемъ остальномъ) что я никогда не обращалась къ нему за помощью потому что не могла простить ему его жестокихъ поступковъ съ моею матерью. Это обстоятельство было вѣроятно ново, и мое дѣло появилось въ газетахъ. Составители отчетовъ съ своей стороны оказали мнѣ услугу назвавъ меня хорошенькою и интересною. Составились подписки, и собранныя деньги были присланы въ судъ. Одна сердобольная чета супруговъ, изъ почтеннаго класса общества, навѣстила меня въ рабочемъ домѣ, куда меня помѣстили. Я произвела на нихъ благопріятное впечатлѣніе, въ особенности на жену. У меня не было буквально ни одного друга и никакихъ родственниковъ, которые могли бы потребовать меня къ себѣ. Супруги были бездѣтны, и кончилось тѣмъ что они взяли меня къ себѣ на испытаніе въ качествѣ служанки.

"Я всегда чувствовала стремленіе, какъ бы низко я ни падала, занять въ свѣтѣ положеніе выше того на которое обрекла меня судьба. Можетъ-быть я наслѣдовала долю гордости моего отца, но это безпокойное стремленіе есть повидимому часть моей природы. Оно привело меня сюда и уйдетъ со мною отсюда. Благословеніе оно, или проклятіе, я не знаю.

"Въ первую же ночь въ моемъ новомъ домѣ я сказала себѣ: они хотятъ сдѣлать меня своею служанкой -- я сдѣлаюсь для нихъ чѣмъ-нибудь больше служанки, я сдѣлаюсь ихъ дочерью. Недѣлю спустя я была уже любимою собесѣдницей жены, въ тѣ часы которые мужъ проводилъ, по своимъ занятіямъ внѣ дома. Она была очень умная женщина, стоявшая значительно выше своего мужа по образованію и, къ несчастію для нея, была старше его. Любовь была только съ ея стороны, но за исключеніемъ нѣсколькихъ случаевъ когда онъ возбуждалъ ея ревность, они жили довольно дружно. Она была одною изъ многихъ женъ обманувшихся въ своихъ мужьяхъ и примирившихся съ своею участью; онъ однимъ изъ многихъ мужей не знающихъ на какомъ они счету у своихъ женъ. Она принялась учить меня съ увлеченіемъ. Я училась ревностно и дѣлала быстрые успѣхи. Въ мои воспріимчивые годы я быстро приняла благовоспитанный языкъ и манеры моей благодѣтельницы. Надо сказать правду, я обязана только ей тѣмъ что сумѣла исполнить мою роль въ этомъ домѣ.

"Три счастливые года пробила я подъ этою дружескою кровлей. Мнѣ шелъ шестнадцатый годъ, когда роковое наслѣдіе моей матери бросило первую тѣнь на мою жизнь. Въ одинъ злосчастный день материнская любовь ко мнѣ моей благодѣтельницы мгновенно обратилась въ безпощадную ненависть ревности. Вы понимаете причину? Ея мужъ влюбился въ меня.

"Я была невинна, безупречна. Онъ самъ сознался въ этомъ черезъ нѣсколько лѣтъ священнику присутствовавшему при его смерти. Но тогда было поздно оправдывать меня.

"Когда я жила въ его домѣ, онъ былъ уже въ такихъ годахъ когда мущины смотрятъ на женщинъ спокойно, если не совсѣмъ равнодушно. Я привыкла смотрѣть на него какъ на моего втораго отца. Въ простодушномъ невѣдѣніи чувства которое я внушала ему, я позволяла ему нѣкоторыя отеческія фамильярности, которыя разжигали его преступную страсть. Обличила его жена его, а не я. Никакими словами не передать моего удивленія и ужаса, когда первый взрывъ ея негодованія объяснилъ мнѣ истину. Я на колѣняхъ увѣряла ее въ моей невинности, на колѣняхъ умоляла ее отдать справедливость моей чистотѣ и молодости. Но ревность превратила эту кротчайшую и деликатнѣйшую женщину въ настоящую фурію. Она обвиняла меня въ томъ что я сознательно поощряла его, она объявила что вытолкаетъ меня изъ дома собственными руками. Ея мужъ, какъ вообще всѣ тихіе люди выведенные изъ себя, способенъ былъ къ опаснымъ вспышкамъ гнѣва. Когда онъ увидалъ что жена его подняла руку за меня, онъ, съ своей стороны, потерялъ всякое самообладаніе. Онъ прямо объявилъ ей что не можетъ жить безъ меня, что если меня прогонятъ, онъ послѣдуетъ за мною. Обезумѣвшая женщина схватила его за руку; но что было между ними далѣе я не знаю. Я безъ памяти выбѣжала на улицу, увидала извощичій экипажъ, сѣла прежде чѣмъ онъ успѣлъ выйти изъ дома и уѣхала въ единственное убѣжище которое пришло мнѣ въ голову, въ небольшую лавочку содержавшуюся вдовою сестрой одной изъ нашихъ служанокъ. Здѣсь я провела ночь. На слѣдующій день онъ отыскалъ меня. Онъ присталъ ко мнѣ съ своими низкими предложеніями, обѣщалъ отдать мнѣ все свое состояніе и предупредилъ меня что придетъ опять на слѣдующій день. Въ эту ночь добрая женщина, принявшая во мнѣ участіе, подъ прикрытіемъ темноты -- какъ будто я была въ чемъ-нибудь виновата!-- тайно перевезла меня на восточную сторону Лондона и отдала на попеченіе одной почтенной особы, которая жила тѣмъ что отдавала внаймы меблированныя комнаты.

"Здѣсь въ маленькой конуркѣ наверху дома я осталась опять одна въ такіе годы когда было вдвойнѣ опасно для меня остаться одной и съ необходимостью добывать себѣ средства къ существованію.

"Я не ставлю себѣ въ заслугу то что принужденная выбирать между легкою жизнью порока и трудною жизнью добродѣтели я выбрала послѣднюю. Мой поклонникъ внушалъ мнѣ такой ужасъ что спастись отъ него было самымъ естественнымъ побужденіемъ. Но позвольте мнѣ напомнить вамъ, прежде чѣмъ я начну разказъ о самой печальной эпохѣ моей жизни, что я была въ это время невинная дѣвушка и еще не сдѣлала ничего дурнаго.

"Простите мнѣ что я говорила такъ долго о моихъ юношескихъ годахъ. Мнѣ тяжело начать разказъ о томъ что будетъ дальше.

"Лишившись покровительства моей первой благодѣтельницы, я лишилась всякихъ средствъ къ честному существованію, за исключеніемъ жалкой способности работать иголкой. Единственная помощь которою я могла располагать была рекомендація хозяйка у которой я поселилась, и она рекомендовала меня въ одну обширную швейную мастерскую. Лишнее говорить вамъ какъ плохо вознаграждается такая работа, вы читали объ этомъ въ газетахъ. Пока хватало моего здоровья, я могла существовать не дѣлая долговъ. Немногія дѣвушки способны бороться такъ долго какъ боролась я съ губительнымъ вліяніемъ многолюдной мастерской, недостаточнаго питанія и полнаго лишенія моціона. Ребенкомъ я жила на чистомъ воздухѣ, и это укрѣпило еще болѣе мой организмъ, крѣпкій отъ природы и свободный отъ всякихъ наслѣдственныхъ болѣзней. Но какъ бы то ни было, тяжелая жизнь потрясла наконецъ и мое здоровье. У меня сдѣлалась изнурительная лихорадка, и сосѣди мои произнесли приговоръ надъ моею постелью: "бѣдняжка, скоро настанетъ конецъ всѣмъ ея страданіямъ".

"Это предсказаніе могло бы оправдаться, и я никогда не совершила бы ошибокъ и не вытерпѣла бы испытаній моей дальнѣйшей жизни, еслибы сдѣлалась больна въ другомъ домѣ.

"Но къ счастію или несчастію для меня, я заинтересовала собою и своимъ положеніемъ одну актрису, которая жила въ одномъ домѣ со мною. За исключеніемъ тѣхъ случаевъ когда она принуждена была уходить часа на два или на три въ театръ, это благородное созданіе не отходило отъ моей постели. Несмотря на свои скудныя средства, она содержала меня во время болѣзни. Хозяйка, тронутая ея примѣромъ, сбавила половину платы за мою комнату. Докторъ отказался брать за визиты. Я была окружена нѣжнѣйшими заботами; моя молодость и организмъ сдѣлали остальное. Я возвратилась къ жизни и принялась опять за иголку.

"Васъ можетъ-быть удивляетъ что я, пользуясь дружбой актрисы, не воспользовалась возможностью поступить съ ея помощью на сцену, тѣмъ болѣе что мое дѣтское воспитаніе подготовило меня немного къ этой профессіи.

"Я имѣла только одну причину опасаться театральной профессіи, но эта причина была такъ сильна что заставила бы меня предпочесть всякій другой трудъ, какъ бы ни былъ онъ тяжелъ. Еслибъ я появилась на сценѣ, моя встрѣча съ человѣкомъ отъ котораго я скрывалась была бы только вопросомъ времени. Я знала что онъ былъ любитель театра и получалъ театральную газету. Я даже слышала что онъ говорилъ о театрѣ къ которому принадлежала моя подруга и отдавалъ ему предпочтеніе предъ театрами болѣе извѣстными. Еслибъ я появилась на сценѣ, онъ рано или поздно пришелъ бы посмотрѣть новую актрису. Одна мысль объ этомъ примирила меня съ ремесломъ швеи. Мнѣ разрѣшили, въ видѣ снисхожденія, работать дома пока я не поправлюсь настолько чтобъ быть опять въ состояніи выносить атмосферу многолюдной мастерской.

"Неправда ли что мой выборъ былъ выборомъ честной дѣвушки? А между тѣмъ день когда я взялась снова за иглу былъ роковымъ днемъ моей жизни.

"Мнѣ пришлось теперь оплачивать не только ежедневныя потребности, но и долги. Для этого нужно было работать больше прежняго и жить бѣднѣе прежняго. Я была еще слаба, и слѣдствія такой жизни обнаружились скоро. Однажды вечеромъ у меня сдѣлалось головокруженіе и страшное сердцебіеніе. Я открыла окно, освѣжила воздухъ комнаты, и мнѣ сдѣлалось лучше. Я подумала: если я погуляю полчаса, движеніе совершенно возстановитъ мои силы. Я вышла на улицу, но не прошло десяти минутъ какъ припадокъ сдѣлавшійся со мною въ моей комнатѣ возобновился. Я рѣшилась позвонить въ дверь ближайшаго дома, но не успѣла я дойти до него, какъ со мною сдѣлался обморокъ.

"Долго ли лежала я на улицѣ, не знаю.

"Когда я начала приходить въ чувство, я поняла что нахожусь въ какомъ-то домѣ и что какой-то мущина держитъ у моего рта стаканъ съ подкрѣпляющимъ питьемъ. Я выпила, не знаю много ли, мало ли. Напитокъ произвелъ на меня странное дѣйствіе. Ожививъ меня въ первыя минуты, онъ затѣмъ погрузилъ меня опять въ безчуственное состояніе.

"Я опомнилась на разсвѣтѣ, въ незнакомой комнатѣ, на незнакомой постели. Безотчетный ужасъ овладѣлъ мною. Я закричала. Ко мнѣ вошли три или четыре женщины, по лицамъ которыхъ даже я, при всей моей неопытности, поняла какую позорную жизнь онѣ вели. Я вскочила на постели, я умоляла ихъ сказать гдѣ я и что случилось.

"Пощадите меня, я не могу разказывать дальше. Не такъ давно миссъ Розберри назвала меня уличною женщиной. Теперь вы знаете -- и видитъ Богъ что я не лгу!-- какъ я сдѣлалась такою женщиной и въ какой мѣрѣ я заслужила мое безчестіе."

Ея голосъ оборвался, мужество покинуло ее.

-- Дайте мнѣ отдохнуть нѣсколько минутъ, сказала она.-- Я боюсь что расплачусь, если буду продолжать теперь.

Она сѣла на стулъ, который поставилъ ей Юліанъ, и повернула голову въ сторону, такъ что ни одинъ изъ мущинъ не могъ видѣть ея лица. Одна изъ ея рукъ была прижата къ груди, другая опущена.

Юліанъ всталъ съ своего мѣста. Горацій не сдѣлалъ никакого движенія. Голова его склонилась на грудь, слѣды слезъ на его лицѣ свидѣтельствовали что онъ былъ тронутъ до глубины души. Проститъ ли онъ ее? Юліанъ подошелъ къ Мерси.

Онъ молча взялъ ея повисшую руку, молча поднялъ къ губамъ и поцѣловалъ братскимъ поцѣлуемъ. Она встрепенулась, но не подняла голову, какъ бы опасаясь убѣдиться въ истинѣ.-- Горацій? спросила она шепотомъ. Юліанъ не отвѣтилъ. Онъ возвратился на свое мѣсто, оставивъ ее въ заблужденіи что это былъ Горацій.

Такая жертва, при его чувствахъ къ ней, была жертвой достойною его благородной души.

Нѣсколько минутъ отдыха было все чего она просила. Черезъ нѣсколько минутъ она подняла голову. Ея голосъ былъ опять твердъ, ея глаза остановились съ нѣжностью на Гораціи, и она продолжала свой разказъ.

-----

Благодаря обязательной присылкѣ авторомъ, въ корректурныхъ листахъ, послѣднихъ главъ его романа, мы имѣемъ возможность помѣстить окончаніе Новой Магдалины въ этой книжкѣ, прежде чѣмъ оно появится въ англійскомъ оригиналѣ.

-----

ГЛАВА XXVII.

"Что могла сдѣлать одинокая дѣвушка въ моемъ положеніи смотря въ бездну куда ее ввергли?

"Еслибъ я имѣла близкихъ и любящихъ родственниковъ отъ которыхъ могла бы ждать совѣта и защиты, негодяи въ чьи руки я попала можетъ-быть потерпѣли бы кару закона. Я знала о формальностяхъ требуемыхъ преслѣдованіемъ по закону не больше чѣмъ знаетъ о нихъ ребенокъ. Но я имѣла другой исходъ, скажете вы. Благотворительныя общества приняли бы меня и помогли бы мнѣ, еслибъ я открыла имъ мое положеніе. Но дѣло въ томъ что я знала о благотворительныхъ обществахъ не больше чѣмъ о законѣ. Не могла ли я по крайней мѣрѣ возвратиться къ честнымъ людямъ среди которыхъ жила до сихъ поръ? Когда мнѣ была возвращена свобода нѣсколько дней спустя, я не посмѣла возвратиться къ честнымъ людямъ. Беззащитная, безъ всякой надежды, безъ всякой вины съ своей стороны, я была, какъ тысячи другихъ женщинъ, вовлечена въ жизнь обезчестившую меня навсегда.

"Васъ удивляетъ неопытность которую я обнаружила въ этомъ случаѣ?

"Вы, люди имѣющіе адвокатовъ которые объясняютъ вамъ законъ, имѣющіе газеты, циркуляры и дѣятельныхъ друзей сообщающихъ вамъ о благотворительныхъ обществахъ, вы, люди обладающіе всѣми этими преимуществами, не имѣете понятія о мракѣ невѣжества въ которомъ живутъ ваши несчастные ближніе. Они ничего не знаютъ (если только они не негодяи привыкшіе къ даровому содержанію) о вашихъ добрыхъ намѣреніяхъ помочь имъ. Вы должны вѣшать объявленія о благотворительныхъ обществахъ и о средствахъ найти къ нимъ доступъ и воспользоваться ихъ помощью на углу каждой улицы. Какъ можемъ мы узнать о вашихъ публичныхъ обѣдахъ, о краснорѣчивыхъ проповѣдяхъ, объ изящно напечатанныхъ объявленіяхъ? Время отъ времени случай самоубійства, совершенный какимъ-нибудь погибшимъ созданіемъ (обыкновенно женщиной) на разстояніи пяти минутъ ходьбы отъ какого-нибудь пріюта или богадѣльни, сильно поражаетъ васъ, но скоро забывается. Старайтесь разглашать такъ же усердно о благотворительныхъ обществахъ и богадѣльняхъ въ средѣ людей неимущихъ какъ вы разглашаете о какой-нибудь новой театральной пьесѣ, о новомъ журналѣ, о новомъ лѣкарствѣ въ средѣ людей богатыхъ, и вы спасете множество несчастныхъ, теперь погибающихъ.

"Вы поймете меня и простите, если я не буду говорить больше объ этомъ періодѣ моей жизни. Позвольте мнѣ перейти къ событію приведшему меня вторично въ судебную палату.

"Какъ ни печальна была моя опытность, она не научила меня думать дурно о человѣческой природѣ. Въ моихъ прежнихъ испытаніяхъ я встрѣчала добрыя сердца которыя сочувствовали мнѣ, и я пріобрѣла друзей преданныхъ, самоотверженныхъ, великодушныхъ, среди моихъ новыхъ сестеръ по несчастію. Одна изъ этихъ бѣдныхъ женщинъ (мнѣ пріятно думать что ея уже нѣтъ въ мірѣ гдѣ ей было такъ тяжело) пользовалась моимъ особеннымъ сочувствіемъ. Она была самое кроткое, самоотверженное созданіе какое я когда-либо знала. Мы жили вмѣстѣ какъ сестры. Не разъ въ тяжелые часы когда погибшей женщинѣ приходитъ мысль о самоубійствѣ, образъ моей бѣдной, преданной подруги удерживалъ меня. Вы едва ли поймете это, но даже у насъ бывали счастливыя минуты. Когда мнѣ или ей случалось сберечь нѣсколько шиллинговъ, мы дѣлали другъ другу маленькіе подарки, и это доставляло намъ такое же наслажденіе какъ самымъ почтеннымъ женщинамъ.

"Однажды я пошла съ моею подругой въ магазинъ чтобы купить ей ленту къ ея платью. Она должна была выбрать ее, а я заплатить, и мы рѣшили что это будетъ прекраснѣйшая лента какую только можно пріобрѣсти на наши деньги.

"Магазинъ былъ полонъ; намъ пришлось подождать немного.

"Рядомъ со мной у прилавка стояла богато одѣтая дама и разглядывала носовые платки. Платки были великолѣпные, съ дорогимъ шитьемъ, но нарядно одѣтая дама была очень разборчива. Она презрительно бросала ихъ въ кучу и спрашивала образцы другихъ сортовъ. Прикащикъ, убирая платки, внезапно замѣтилъ что одного не хватаетъ. Онъ былъ въ этомъ вполнѣ увѣренъ, потому что пропавшій платокъ отличался отъ другихъ необыкновеннымъ шитьемъ. Я была одѣта бѣдно и стояла близко отъ платковъ. Взглянувъ на меня, онъ крикнулъ швейцару: заприте дверь, въ магазинѣ есть воръ!

"Дверь была заперта; пропавшій платокъ тщетно искали нѣсколько времени на прилавкѣ и на полу. Платокъ пропалъ, и въ кражѣ его заподозрили меня.

"Я не скажу ничего о томъ что я чувствовала, я разкажу вамъ только что случилось.

-- Меня обыскали, и платокъ нашли у меня. Нарядная женщина стоявшая рядомъ со мной, видя что ей грозитъ опасность быть уличенною въ воровствѣ, сумѣла опустить платокъ въ мой карманъ. Оправдываться въ виду неоспоримыхъ фактовъ было бы безполезно. Я не имѣла хорошей репутаціи, на которую могла бы сослаться. Подруга моя попыталась защитить меня, но кто была она сама? такая же погибшая женщина какъ и я. Свидѣтельство хозяйки моей квартиры о моей честности было также безполезно; противъ нея было то что она даетъ пріютъ такимъ женщинамъ какъ я. Меня судили и нашли виновною. Мой позоръ былъ довершенъ, мистеръ Гольмкрофтъ. Виновата я была или нѣтъ, но безчестіе остается на мнѣ -- я была посажена въ тюрьму за воровство.

"Смотрительница тюрьмы заинтересовалась мною. Она отзывалась съ похвалой о моемъ поведеніи, и когда я отслужила мое время (какъ мы выражались), она дала мнѣ рекомендательное письмо къ особѣ которая была моимъ лучшимъ другомъ и моею покровительницей въ позднѣйшее время и которая пріѣдетъ за мною сюда чтобы взять меня опять въ Пріютъ.

"Съ этихъ поръ вся моя жизнь была только рядомъ тщетныхъ попытокъ возвратить себѣ честное положеніе въ жизни.

"Начальница Пріюта откровенно сказала мнѣ что для этого мнѣ придется преодолѣть большія препятствія, но она видѣла что стремленіе мое искренно и, какъ добрая женщина, сочувствовала мнѣ. Что касается меня, я не боялась пуститься въ медленный и трудный путь къ честному положенію, начавъ съ самаго скромнаго исходнаго пункта, съ должности служанки. Я работала усердно, безропотно, но наслѣдіе моей матери было съ самаго начала противъ меня. Моя наружность обращала на себя вниманіе, мои манеры и привычки не были манерами и привычками женщинъ въ среду которыхъ бросила меня судьба. Я мѣняла мѣсто за мѣстомъ, и результатъ былъ всегда одинъ и тотъ же. Подозрительность и зависть я могла вынесть, но я была беззащитна когда любопытство въ свою очередь затрогивало меня. Рано или поздно разспросы обнаруживали истину. Иногда слуги возставали противъ меня и отказывались служить въ одномъ домѣ со мною, иногда, если въ семействѣ былъ молодой человѣкъ, сплетни соединяли его имя съ моимъ именемъ, и мнѣ приходилось опять отказаться отъ мѣста. Вы можете узнать, если желаете, мою исторію за это печальное время, отъ миссъ Розберри. Я ей разказала ее въ достопамятную ночь когда мы встрѣтились во французской хижинѣ; теперь у меня не достаетъ духа повторить ее. Черезъ нѣсколько времени тщетная борьба утомила меня. Я предалась отчаянію и потеряла всякую надежду на милосердіе Божіе. Не разъ ходила я на тотъ или другой мостъ, глядѣла черезъ перила на рѣку и говорила себѣ: другія женщины это дѣлаютъ; почему не сдѣлать и мнѣ?

"Вы спасли меня въ то время, мистеръ Грей, какъ спасали и въ послѣдствіи. Я была въ числѣ вашихъ слушательницъ когда вы проповѣдывали въ церкви Пріюта. Вы примирила меня и многихъ другихъ женщинъ съ нашею горькою участью. Позвольте мнѣ поблагодарить васъ за нихъ и за себя.

"Я забыла сколько времени прошло между свѣтлымъ днемъ когда вы поддержали и утѣшили насъ и началомъ Франко-Германской войны, но я никогда не забуду вечера когда начальница Пріюта позвала меня въ свою комнату и сказала: другъ мой, ваша жизнь здѣсь пропадаетъ даромъ. Если у васъ достанетъ мужества попробовать, я дамъ вамъ новое занятіе.

"Я выдержала мѣсяцъ испытанія въ одномъ изъ лондонскихъ госпиталей. Недѣлю спустя мнѣ дали платье съ краснымъ крестомъ Женевской конвенціи и назначили сестрой милосердія въ одинъ изъ французскихъ походныхъ госпиталей. Это платье было еще на мнѣ, мистеръ Гольмкрофтъ, когда вы увидали меня въ первый разъ, но оно было скрыто отъ васъ и отъ другихъ сѣрымъ плащомъ.

"Вы знаете что было слѣдующимъ событіемъ въ моей жизни, вы знаете какъ я лопала въ этотъ домъ.

"Я не старалась преувелить мои испытанія и несчастія, разказывая вамъ мою жизнь. Я представила ее вамъ такою какою она была когда я встрѣтилась съ миссъ Розберри, жизнью безъ надеждъ. Вы можетъ-быть никогда не поймете каково было мое искушеніе когда граната поразила миссъ Розберри во французской хижинѣ. Она лежала предо мной повидимому мертвая. Ея имя было чисто. Ея будущность была для меня будущностью которой я не могла добиться никакими честными усиліями. Мнѣ представлялась возможность возвратить себѣ свое утраченное положеніе въ жизни, съ условіемъ завладѣть имъ обманомъ. Моя будущность не обѣщала мнѣ ничего отраднаго, я не имѣла при себѣ ни одного друга который могъ бы дать мнѣ добрый совѣтъ и спасти меня; лучшіе годы моей жизни прошли въ тщетной борьбѣ. Таково было мое положеніе когда мнѣ представилась возможность присвоить себѣ личность миссъ Розберри. Стремительно, необдуманно, преступно, если угодно, я схватилась за эту возможность и допустила васъ провести меня чрезъ нѣмецкія линіи подъ именемъ миссъ Розберри. Прибывъ въ Англію и не имѣя времени подумать, я сдѣлала первую и послѣднюю попытку отступить пока было еще не поздно. Я пошла къ Пріюту, остановилась противъ него на противоположной сторонѣ улицы, поглядѣла на него. Прежняя безнадежная жизнь неизгладимаго безчестія возстала предо мною; возвратиться къ этой жизни было выше моихъ силъ. Въ эту минуту проѣзжалъ пустой извощичій экипажъ. Въ отчаяніи я остановила его, и когда извощикъ спросилъ меня: куда? я отвѣчала ему: въ Мабльторпъ-Гаусъ.

"О томъ что я втайнѣ выстрадала съ тѣхъ поръ какъ поселилась въ домѣ леди Дженеты я не скажу ничего. Многое что васъ можетъ-быть удивляло въ моемъ поведеніи теперь должно быть понятно вамъ. Вы вѣроятно давно уже замѣтили что я несчастна: теперь вы знаете причину.

"Мой разказъ оконченъ, моя совѣсть высказалась наконецъ. Я возвращаю вамъ same обѣщаніе, вы свободны. Благодарите мистера Юліана Грея за то что я стою теперь предъ вами осужденная своимъ добровольнымъ признаніемъ."

ГЛАВА XXVIII.
Приговоръ произнесенъ.

Она кончила. Послѣдніе звуки ея голоса замерли въ тишинѣ.

Ея глаза были все еще устремлены на Горація. Устоитъ ли онъ противъ этого просящаго взгляда, послѣ того что она разказала ему? Простить ли онъ ее? Немного раньше Юліанъ видѣлъ слѣды слезъ на его лицѣ и подумалъ что онъ жалѣетъ ее. Неужели онъ жалѣетъ только себя?

Въ послѣдній разъ, въ этотъ кризисъ ея жизни, Юліанъ рѣшился замолвить слово за нее. Онъ никогда не любилъ ее такъ какъ въ эту минуту, и попытка примирить съ ней Горація была тяжелымъ испытаніемъ даже для его самоотверженной души. Но онъ обѣщалъ ей безъ всякихъ ограниченій сдѣлать для нея все что только можетъ сдѣлать преданнѣйшій другъ, и исполнилъ свое обѣщаніе честно и мужественно.

-- Горацій, сказалъ онъ.

Горацій медленно поднялъ голову. Юліанъ всталъ и подошелъ къ нему.

-- Она сказала вамъ чтобы вы благодарили меня за ея признаніе. Благодарите ея благородную натуру, отвѣтившую на мой призывъ. Отдайте справедливость женщинѣ способной на такое признаніе. Ея искреннее раскаяніе радуетъ небо. Неужели оно не послужить въ ея пользу на землѣ? Почтите ее если вы христіанинъ. Жалѣйте ее если вы мущина.

Онъ замолчалъ. Горацій не отвѣтилъ ему.

Мерси обратила глаза полные слезъ къ Юліану. Сердцемъ жалѣвшимъ ее было его сердце. Словами утѣшавшими и прощавшими ее были его слова. Ей стоило усилія перевести опять глаза на Горація. Онъ потерялъ для нея всякое обаяніе. Въ умѣ ея тайно возникъ вопросъ, непрошеный и невольный вопросъ: какъ я могла любить этого человѣка?

Она сдѣлала шагъ въ его сторону. Прошлое не могло быть забыто такъ скоро. Она протянула ему руку.

Онъ всталъ съ своей стороны, не глядя на нее.

-- Прежде чѣмъ мы разстанемся навсегда, сказала она ему,-- не возьмете ли вы мою руку, въ знакъ того что вы простили меня?

Онъ поколебался, онъ приподнялъ руку. Въ слѣдующее мгновеніе великодушное побужденіе исчезло и замѣнилось низкимъ страхомъ чтобъ опасное обаяніе ея прикосновенія не заставило его уступить. Рука его опустилась, онъ поспѣшно отвернулся.

-- Я не могу простить ее, сказалъ онъ.

Съ этимъ ужаснымъ признаніемъ, не бросивъ даже на нее прощальнаго взгляда, онъ вышелъ изъ комнаты.

Когда онъ отворилъ дверь, Юліанъ не могъ скрыть своего презрѣнія къ нему.

-- Горацій, мнѣ жаль васъ! воскликнулъ онъ.

Лишь только эти слова вырвались у него, онъ оглянулся на Мерси. Она стояла отвернувшись въ самомъ дальнемъ углу комнаты. Горацій первый далъ ей почувствовать то что ее ожидало во внѣшнемъ мірѣ. Энергія поддерживавшая ее до сихъ поръ угасла предъ страшною, вдвойнѣ страшною для женщины, перспективой осужденія и презрѣнія. Безъ надеждъ и защиты, она упала на колѣна предъ небольшою кушеткой въ самомъ темномъ углу комнаты. "Боже мой, сжалься надо мною!" было все что она могла сказать.

Юліанъ послѣдовалъ за ней, подождалъ немного, потомъ притронулся къ ней рукою, и она услышала надъ своимъ ухомъ его дружескій голосъ.

-- Возстань, бѣдная, оскорбленная душа. Ангелы небесные радуются надъ тобой! Займи свое мѣсто между благороднѣйшими созданіями Божіими.

Съ этими словами онъ приподнялъ ее. Сердце ея рванулось къ нему. Она поймала его руку, прижала ее къ груди, прижала къ губамъ, потомъ внезапно выпустила и остановилась предъ нимъ дрожа какъ испуганный ребенокъ.

-- Простите меня, сказала она.-- Я такъ несчастна и одинока, а вы такъ добры со мной!

Она хотѣла уйти отъ него, но силы измѣнили ей, она принуждена была опереться на спинку кушетки. Онъ взглянулъ на нее; признаніе въ любви готово было сорваться съ его языка; онъ взглянулъ на нее опять и сдержалъ себя. Нѣтъ, не въ эту минуту, когда она безпомощна и подавлена стыдомъ и униженіемъ, когда упадокъ духа побудитъ ее дать согласіе въ которомъ она можетъ раскаяться въ послѣдствіи. Благородное сердце щадившее и жалѣвшее ее съ самаго начала пощадило и пожалѣло ее и теперь.

Онъ въ свою очередь ушелъ отъ нея, но не безъ прощальнаго слова.

-- Не думайте теперь о вашемъ будущемъ, сказалъ онъ съ участіемъ.-- Я намѣренъ сдѣлать вамъ одно предложеніе, когда отдыхъ и спокойствіе возстановятъ ваши силы.

Онъ отворилъ ближайшую дверь, дверь столовой, и вышелъ.

Слуги, кончавшіе накрывать обѣденный столъ, замѣтили, когда вошелъ "мистеръ Юліанъ", что глаза его были "ярче обыкновеннаго", что онъ смотрѣлъ какъ человѣкъ "ожидающій добрыхъ новостей". Слуги предположили, хотя племянникъ миледи былъ конечно еще очень молодъ, что онъ ожидаетъ значительнаго повышенія въ церкви.

Мерси сѣла на кушетку.

Страданіе имѣетъ свои предѣлы въ физической организаціи людей. Когда оно достигаетъ извѣстной степени напряженія, нервная система становится неспособною чувствовать болѣе. Этотъ законъ природы относится не только къ тѣлеснымъ, но и къ душевнымъ страданіямъ. Горе, гнѣвъ, радость имѣютъ также свой предѣлъ. Нравственная чувствительность, какъ и нервная чувствительность, достигаетъ своего періода полнаго истощенія и перестаетъ обнаруживаться.

Прошло нѣсколько времени, краткій промежутокъ полнѣйшаго спокойствія.

Она пришла въ себя настолько что взглянула на часы и спросила себя много ли еще времени пройдетъ прежде чѣмъ Юліанъ исполнилъ свое обѣщаніе возвратиться къ ней. Между тѣмъ какъ ея мысли все еще лѣниво слѣдовали по этому направленію, она услышала въ швейцарской звонъ колокольчика употреблявшагося для призыва слуги обязанность котораго касалась этой части дома. Горацій, выйдя изъ библіотеки въ швейцарскую, забылъ затворить за собою дверь, и Мерси услышала ясно не только колокольчикъ, но (минуту спустя) и голосъ леди Дженеты.

Она вскочила съ мѣста. Письмо леди Дженеты лежало въ карманѣ ея передника, письмо въ которомъ леди Дженета приказывала ей не дѣлать признанія которое она только-что окончила! Наступалъ часъ обѣда, и библіотека была обычнымъ мѣстомъ въ которомъ хозяйка дома и ея гости собирались въ это время. Сомнѣнія быть не могло -- леди Дженета шла въ библіотеку.

Мерси оставалось выбрить одно изъ двухъ: или выйти немедленно изъ библіотеки въ дверь столовой, или остаться и быть вынужденною рано или поздно сознаться въ умышленномъ ослушаніи своей благодѣтельницы. Утомленная всѣмъ уже выстраданнымъ, она стояла неподвижно и не знала на что рѣшиться.

Голосъ леди Дженеты былъ твердъ и спокоенъ. Она дѣлала выговоръ слугѣ явившемуся на ея зовъ.

-- Ваша обязанность въ моемъ домѣ смотрѣть за лампами?

-- Точно такъ, миледи.

-- А моя обязанность платить вамъ жалованье?

-- Если будетъ ваша милость, миледи.

-- Почему же эта лампа горитъ такъ тускло и чадитъ? Я исполняю мою обязанность относительно васъ. Смотрите чтобы мнѣ не пришлось замѣтить въ другой разъ что вы не исполняете вашей обязанности относительно меня.

(Никогда голосъ леди Дженеты не казался Мерси такимъ жесткимъ какъ въ эту минуту. Если она говоритъ такъ строго со слугой пренебрегшимъ лампой, что ожидаетъ ея пріемную дочь, пренебрегшую ея просьбами и приказаніями?)

Сдѣлавъ слугѣ выговоръ, леди Дженета не покончила съ нимъ. Она предложила ему вопросъ:

-- Гдѣ миссъ Розберри?

-- Въ библіотекѣ, миледи.

Мерси возвратилась на кушетку. Она не могла стоять долѣе, у нея не достало духа смотрѣть на дверь.

Леди Дженета вошла быстрѣе чѣмъ ходила обыкновенно. Она подошла къ Мерси и шутливо потрепала ее по щекѣ двумя пальцами.

-- До сихъ поръ не одѣта къ обѣду! О, какая лѣнивица!

Тонъ этихъ словъ былъ такъ же шутливо привѣтливъ какъ и дѣйствіе сопровождавшее ихъ. Мерси подняла на нее глаза въ безмолвномъ удивленіи.

Всегда отличавшаяся вкусомъ и великолѣпіемъ своего туалета, леди Дженета въ этотъ день превзошла самое себя. Не ожидая къ обѣду никого кромѣ ежедневнаго мабльторнскаго кружка, она надѣла свое лучшее бархатное платье и самыя дорогія украшенія и кружева. Замѣтивъ прежде всего эту особенность, Мерси вслѣдъ затѣмъ замѣтила, въ первый разъ съ тѣхъ поръ какъ знала леди Дженету, что она избѣгаетъ ея взгляда. Леди Дженета сѣла рядомъ съ ней на кушетку, снисходительно посмѣялась надъ простымъ нарядомъ своей "лѣнивицы", ласково обняла ее талію и начала расправлять ея спутанные локоны, но лишь только Мерси взглянула на нее, какъ глаза леди Дженеты нашли что-то чрезвычайно интересное въ знакомыхъ предметахъ окружавшихъ стѣны библіотеки.

Какъ объяснить ея поведеніе?

Глубокое знакомство Юліана съ человѣческою природой нашло бы ключъ къ разъясненію этой загадки. Онъ понялъ бы, какъ ни странно это покажется, что робость Мерси предъ леди Дженетой вполнѣ уравновѣшивалась робостью леди Дженеты предъ Мерси. Побѣдивъ своимъ непоколебимымъ самообладаніемъ дерзость Граціи Розберри въ часъ ея торжества, выдержавъ не смущаясь дальнѣйшія послѣдствія своей рѣшимости игнорировать настоящее положеніе Мерси въ своемъ домѣ, леди Дженета смутилась впервые когда встрѣтилась лицомъ къ лицу съ тою самою особой для которой принесла столько жертвъ. Она боялась встрѣчи съ Мерси не менѣе чѣмъ Мерси боялась встрѣчи съ ней. Великолѣпіе ея наряда означало только то что когда истощились всѣ другіе предлоги продлить время до неминуемаго свиданія, она ухватилась за возможность продлить его долгимъ туалетомъ. Даже выговоръ слугѣ былъ только новою отсрочкой. Ея спѣшный входъ въ библіотеку, ея нервная шутливость, ея безпокойный взглядъ были слѣдствіемъ той же причины. Въ присутствіи другихъ, леди Дженета сумѣла заставить умолкнуть свою врожденную деликатность и свое врожденное чувство чести, въ присутствіи Мерси которую она любила материнскою любовью, для которой она рѣшилась покривить совѣстью, проснулось все что было высокаго и благороднаго въ душѣ этой женщины. Что подумаетъ моя пріемная дочь, избранница моего сердца, заставившая меня испытать въ первый и въ послѣдній разъ чувство материнской любви, когда узнаетъ что я сдѣлялась сообщницей обмана котораго она сама стыдится? Могу ли я взглянуть ей прямо въ глаза послѣ того какъ я рѣшилась, изъ эгоистической заботливости о собственномъ спокойствіи, воспретить ей чистосердечное сознаніе къ которому побуждало ее высокое сознаніе долга? Таковы были вопросы мучившіе леди Дженету, между тѣмъ какъ пальцы ея убирали волосы Мерси, и только для того чтобы заглушить эти вопросы она завела разговоръ, съ непріятною аффектаціей шутливости, о предметѣ не касавшемся ни прошлаго, ни настоящаго, а только будущаго.

-- Зима здѣсь становится нестерпима, начала леди Джемета.-- Я думала, Грація, не предпринять ли намъ какую-нибудь поѣздку.

Мерси вздрогнула. Леди Дженета назвала ее Граціей. Леди Дженета все еще притворяется не подозрѣвающею истины.

-- Нѣтъ, продолжала леди Дженета, какъ бы не понявъ движеніе Мерси,-- можете не переодѣваться къ обѣду. Теперь уже поздно, и я извиню васъ. Вы будете контрастомъ со мною. Вашъ нарядъ есть высшая степень простоты. Было время когда и я одѣвалась какъ вздумается и была хороша во всемъ что бы ни надѣла, такъ и вы теперь. Довольно объ этомъ. Итакъ я составляла планы на счетъ будущаго. Здѣсь вамъ рѣшительно нельзя оставаться. Сегодня холодно, завтра жарко, что за климатъ! Что же касается общества, развѣ мы что-нибудь потеряемъ если уѣдемъ? Теперь нѣтъ ничего похожаго на общество. Толпы хорошо одѣтыхъ снобсовъ встрѣчаются въ томъ или другомъ домѣ, рвутъ платье другъ другу, наступаютъ на ноги другъ другу. Если вы особенно счастливы, вы посидите на лѣстницѣ, поѣдите тепловатаго мороженаго, наслушаетесь безсодержательной болтовни на вульгарномъ языкѣ. Вотъ современное общество. Еслибъ у насъ была хорошая опера, то еще стоило бы остаться. Но посмотрите программу сезона на этомъ столѣ, обѣщающую такъ много и исполняющую такъ мало. Все тѣ же произведенія исполняются годъ за годомъ тѣми же самыми пѣвцами, предъ тѣми же самыми безтолковыми слушателями, словомъ, самые скучные музыкальные вечера въ Европѣ. Нѣтъ! Чѣмъ болѣе я объ этомъ думаю, тѣмъ яснѣе вижу что намъ остается только одинъ благоразумный выборъ -- уѣхать за границу. Задайте работу вашей хорошенькой головкѣ, и выберите сѣверъ или югъ, востокъ или западъ; мнѣ все равно. Куда же мы поѣдемъ?

При этомъ вопросѣ Мерси быстро подняла на нее глаза.

Леди Дженета, еще быстрѣе, устремила свои глаза на оперную программу. Все то же печальное притворство, все то же безполезное и жестокое замедленіе! Не будучи въ состояніи выносить долѣе свое положеніе, Мерси опустила руку въ карманъ передника и вынула письмо леди Дженеты.

-- Простите ли вы мнѣ, миледи, начала она слабымъ, дрожащимъ голосомъ,-- если я коснусь тяжелаго обстоятельства? Я едва смѣю сознаться....

Вопреки ея рѣшимости высказаться прямо, воспоминанія о прошлыхъ отношеніяхъ, о любви и участіи къ ней леди Дженеты, заставили ее поколебаться. Слѣдующія слова замерли на ея губахъ. Она могла только протянуть письмо.

Леди Дженета не хотѣла обратить вниманія на письмо. Леди Дженета внезапно углубилась въ свои браслеты.

-- Я знаю въ чемъ вы не смѣете сознаться, глупое дитя! воскликнула она.-- Вы не смѣете сознаться что вамъ надоѣлъ этотъ скучный домъ. Другъ мой! Я раздѣляю ваше мнѣніе, мнѣ надоѣло мое собственное величіе, мнѣ хотѣлось бы пожить въ одной хорошенькой комнаткѣ, съ одною только служанкой. Вотъ что мы сдѣлаемъ. Мы поѣдемъ, вопервыхъ, въ Парижъ. Мой несравненный Мильюре, принцъ курьеровъ, будетъ нашимъ единственнымъ провожатымъ. Онъ найдетъ намъ квартиру въ одномъ изъ самыхъ скромныхъ кварталовъ Парижа. Мы предпримемъ это, Грація, единственно для разнообразія. Мы будемъ жить, какъ тамъ выражаются, цыганскою жизнью. Я знаю въ Парижѣ множество писателей, живописцевъ и актеровъ. Общество этихъ людей самое оживленное въ мірѣ, пока не наскучитъ. Мы будемъ обѣдать въ ресторанахъ, ѣздить въ театръ, кататься въ самыхъ скромныхъ извощичьихъ экипажахъ. Когда же это намъ наскучитъ (а наскучитъ непремѣнно), мы расправимъ крылья и перелетимъ въ Италію. Вотъ вамъ мой планъ. Мильюре въ Лондонѣ. Я пошлю предупредить его сегодня вечеромъ, а завтра мы выѣдемъ.

Мерси сдѣлала новую попытку.

-- Простите меня, пожалуста, миледи, начала она.-- Мнѣ нужно поговорить съ вами серіозно. Я боюсь....

-- Понимаю! Вы боитесь переѣзда черезъ Каналъ и стыдитесь въ этомъ сознаться. Полноте! Переѣздъ продолжается не болѣе двухъ часовъ. Мы возьмемъ отдѣльную каюту. Я пошлю за курьеромъ не медля. Потрудитесь позвонить.

-- Леди Дженета, я должна покориться моей печальной участи. Я не могу надѣяться имѣть что-нибудь общее съ вашими планами...

-- Какъ! Неужели васъ пугаетъ цыганская жизнь въ Парижѣ? Послушайте, Грація. Мнѣ ничто такъ не противно какъ старая голова на молодыхъ плечахъ. Я не скажу ничего болѣе. Позвоните.

-- Это не можетъ продолжаться, леди Дженета. Никакими словами не передать какъ я чувствую себя недостойною вашей доброты, какъ я стыжусь....

-- И вы совершенно правы, другъ мой. Вы должны стыдиться что въ ваши годы вы заставляете меня встать и позвонить самой.

Ея упрямство было непоколебимо. Она поднялась съ кушетки. Мерси принуждена была покориться. Она предупредила леди Дженету и позвонила сама.

Вошелъ слуга. Онъ держалъ въ рукѣ маленькій подносъ съ карточкой и съ листомъ бумаги похожимъ на открытое письмо.

-- Знаете вы гдѣ живетъ мой курьеръ когда бываетъ въ Лондонѣ? спросила леди Дженета.

-- Знаю, миледи.

-- Пусть одинъ изъ грумовъ съѣздитъ къ нему верхомъ и скажетъ ему чтобъ онъ явился ко мнѣ завтра утромъ непремѣнно, и пораньше, чтобъ поспѣть на полуденный поѣздъ въ Парижъ. Понимаете?

-- Понимаю, миледи.

-- Что это такое у васъ? Для меня?

-- Для миссъ Розберри, миледи.

Съ этими словами слуга подалъ Мерси карточку и открытое письмо.

-- Посѣтительница ждетъ въ утренней комнатѣ, миссъ. Она сказала что можетъ подождать, если вы еще не готовы.

Исполнивъ порученіе, слуга вышелъ.

Мерси прочла имя на карточкѣ. Начальница Пріюта пріѣхала за ней! Она взглянула на письмо. Это было повидимому печатное объявленіе съ нѣсколькими строками карандашомъ прибавленными внизу. Печатныя строки и писанныя строки слились въ глазахъ Мерси. Она чувствовала что леди Дженета смотритъ на нее съ пристальнымъ и подозрительнымъ вниманіемъ. Съ пріѣздомъ начальницы Пріюта наступилъ конецъ жалкому притворству и тяжелымъ отсрочкамъ.

-- Ваша знакомая, другъ мой?

-- Да, леди Дженета.

-- Знаю я ее?

-- Не думаю, леди Дженета.

-- Вы, повидимому, взволнованы? Развѣ ваша гостья привезла дурное извѣстіе? Не могу ли я сдѣлать чего-нибудь для васъ?

-- Вы можете довершить, достойно довершить, всѣ ваши благодѣянія, миледи, если снисходительно выслушаете меня и простите меня.

-- Снисходительно выслушать васъ и простить васъ? Не понимаю!

-- Я постараюсь объясниться. Что бы вы ни думали обо мнѣ, леди Дженета, только не считайте меня, ради Бога, неблагодарною.

Леди Дженета остановила ее движеніемъ руки.

-- Я терпѣть не могу объясненій, возразила она рѣзко.-- Вы должны были бы знать это лучше всѣхъ. Можетъ-быть это письмо объяснитъ за васъ все что нужно. Почему вы не дрочли его?

-- Я очень взволнована, миледи, какъ вы сами замѣтили.

-- Имѣете вы что-нибудь противъ того чтобъ я узнала кто ваша посѣтительница?

-- Ничего не имѣю, леди Дженета.

-- Такъ дайте мнѣ взглянуть на ея карточку.

Мерси отдала ей карточку.

Леди Дженета прочла имя, подумала, рѣшила что оно ей совсѣмъ незнакомо и взглянула на адресъ: Пріютъ Западнаго округа, Мильборнъ-Родъ.

-- Женщина имѣющая что-то общее съ Пріютомъ, сказала она про себя,-- и пріѣхала сюда для заранѣе условленнаго свиданія. Странное время она выбрала если пріѣхала съ подпиской.

Леди Дженета замолчала. Лицо ея омрачилось. Слово съ ея стороны могло бы положить теперь же неминуемый конецъ свиданію, но она не сказала этого слова. Она до послѣдней минуты не хотѣла призвать истины. Положивъ карточку на кушетку, она указала своимъ длиннымъ, блѣдно желтымъ пальцемъ на листокъ бумаги лежавшій рядомъ съ ея письмомъ на колѣняхъ Мерси.

-- Намѣрены вы прочесть его или нѣтъ? спросила она.

Мерси подняла на нее глаза полные слезъ.

-- Могу я попросить васъ прочесть его вслухъ, спросила она, протягивая листокъ леди Дженетѣ.

Это было печатное объявленіе о новой отрасли благотворительной дѣятельности Пріюта (до сихъ поръ посвященнаго только погибшимъ женщинамъ). Подпищики увѣдомлялись объ открытіи новаго отдѣленія для безпріютныхъ дѣтей скитающихся по улицамъ. Вопросъ о числѣ дѣтей которымъ суждено было попасть въ Пріютъ зависѣлъ, само собою разумѣется, отъ щедрости подпищиковъ. Ежегодная стоимость каждаго ребенка была назначена самая умѣренная. Объявленіе заключалось спискомъ вліятельныхъ жертвователей и отчетомъ о началѣ дѣятельности новаго учрежденія.

Далѣе слѣдовали строки карандашомъ написанныя рукою начальницы Пріюта:

"Вы говорите въ своемъ письмѣ, другъ мой, что желали бы, помня свое дѣтство, имѣть своею обязанностью, когда возвратитесь къ намъ, помогать бѣднымъ дѣтямъ остающимся безпріютными въ мірѣ. Наше объявленіе покажетъ вамъ что я въ состояніи исполнить ваше желаніе. Сегодня, предъ тѣмъ какъ заѣхать къ вамъ, я взяла на свое попеченіе одну бѣдную дѣвочку сильно нуждающуюся въ нашей помощи. Я рѣгилась привезти ее сюда, полагая что она можетъ помочь вамъ примириться съ наступающею перемѣной въ вашей жизни. Мы ждемъ вашего возвращенія въ вашъ старый домъ. Я пишу это вамъ, а не говорю, потому что узнала отъ слуги что вы не однѣ, и не хотѣла безпокоить хозяйку дома."

Леди Дженета прочла писанныя строки, какъ и печатныя, вслухъ. Кончивъ, она молча положила объявленіе на кушетку, встала и постояла съ минуту, устремивъ на Мерси мрачный взглядъ. Внезапная перемѣна которую произвело въ ней письмо была ужасна. Ея нахмуренный лобъ, сверкающіе глаза, жесткія складки рта свидѣтельствовали объ оскорбленной любви и оскорбленной гордости, возмущенныхъ наконецъ погибшею женщиной сидѣвшею предъ ней.

-- Если я поняла это письмо, начала леди Дженета, -- вы намѣрены покинуть мой домъ. Только одна причина могла заставить васъ рѣшиться на такой шагъ.

-- Это единственное средство искупить мою вину, миледи.

-- Я вижу у васъ на колѣняхъ другое письмо. Это мое письмо?

-- Ваше.

-- Вы читали его?

-- Читала.

-- Вы сказали Горацію Гольмкрофту....

-- О, леди Дженета!...

-- Не прерывайте меня. Вы сказали Горацію Гольмкрофту то что я запретила вамъ говорить кому бы то ни было? Я не нуждаюсь въ вашихъ протестахъ и извиненіяхъ. Отвѣчайте мнѣ сію минуту и однимъ только словомъ -- да или нѣтъ?

Даже эти высокомѣрныя слова, даже этотъ безжалостный тонъ не изгладили въ душѣ Мерси священныхъ воспоминаній о прежнихъ благодѣяніяхъ, о прежней любви. Она упала на колѣни, ея распростертыя руки коснулись платья леди Дженеты. Леди Дженета рѣзко отдернула платье и строго повторила свои послѣднія слова:

-- Да, или нѣтъ?

-- Да.

Она созналась наконецъ. Такъ вотъ результатъ какого достигла леди Дженета, унизившись предъ Граціей Розберри, оскорбивъ Горація Гольмкрофта, снизойдя въ первый разъ въ жизни до унизительныхъ сдѣлокъ! Послѣ всѣхъ ея жертвъ и страданій, Мерси стояла предъ ней на колѣняхъ, нарушивъ ея запрещеніе, поправъ ея чувства, рѣшившись покинуть ея домъ. И кто была женщина дерзнувшая сдѣлать это? Та же самая женщина которая обманула ее, которая настаивала на своемъ обманѣ до тѣхъ поръ пока ея благодѣтельница не снизошла до того что сдѣлалась ея сообщницей. Тогда только она внезапно убѣдилась что ей слѣдуетъ открыть истину.

Въ гордомъ безмолвіи встрѣтила леди Дженета павшій на нее ударъ, въ гордомъ безмолвіи повернулась спиной къ своей пріемной дочери и направилась къ двери.

Мерси обратилась съ послѣднею мольбой къ своему оскорбленному другу, къ своей второй матери.

-- Леди Дженета! Леди Дженета! не покидайте меня не сказавъ мнѣ ни одного добраго слова. Пожалѣйте меня хоть немного. Я возвращаюсь къ жизни полной униженій; тѣнь моего прежняго безчестія падаетъ на меня опять. Мы никогда не встрѣтимся въ жизни. Я знаю что не заслуживаю прощенія, но пусть мое чистосердечное раскаяніе послужитъ въ мою пользу. Скажите что вы прощаете меня.

Леди Дженета обернулась на порогѣ двери.

-- Я никогда не прощаю неблагодарность, сказала она.-- Вы можете возвратиться въ Пріютъ.

Леди Дженета ушла изъ комнаты. Дверь за нею затворилась. Мерси осталась одна.

Горацій не простилъ; леди Дженета не простила! Она приложила руки къ пылающей головѣ, пытаясь подумать о своемъ положеніи. О, скорѣе на холодный ночной воздухъ, скорѣе подъ дружескій кровъ Пріюта! Это было все что она чуяла, думать она не могла.

Она позвонила, и въ ту же минуту испугалась своего поступка. Имѣетъ ли она право распоряжаться въ этомъ домѣ? Обь этомъ слѣдовало подумать раньше. Привычка, все привычка! Сколько сотенъ разъ звонила она въ Мабльторпъ-Гаусѣ!

Вошелъ слуга. Она удивила его своимъ робкимъ тономъ, она даже извинилась что позвала его.

-- Извините что я безпокою васъ. Сдѣлайте одолженіе, скажите посѣтительницѣ которая ждетъ меня что я готова.

-- Подождите передавать это порученіе пока вамъ не позвонятъ опять, раздался голосъ за ними.

Мерси обернулась въ изумленіи. Юліанъ возвратился въ библіотеку въ дверь столовой.

ГЛАВА XXIX.
Послѣднее испытаніе.

Слуга оставилъ ихъ вдвоемъ. Мерси заговорила первая.

-- Мистеръ Грей! воскликнула она.-- Для чего вы отложили мое порученіе? Еслибы вы знали все, вы поняли бы что задерживать меня въ этомъ дѣлѣ далеко не благодѣяніе.

Удивленный ея словами, испуганный ея видомъ, онъ подошелъ къ ней ближе.

-- Былъ здѣсь кто-нибудь во время моего отсутствія? опродилъ онъ.

-- Леди Дженета была здѣсь. Я не могу говорить объ этомъ, мое сердце разбито, я не въ состояніи выносить долѣе эту пытку. Позвольте мнѣ уйти.

Какъ ни кратокъ былъ ея отвѣтъ, она сказала достаточно. Знакомство Юліана съ характеромъ леди Дженеты объяснило ему, что случилось. Его лицо показывало ясно что онъ былъ разочарованъ и огорченъ.

-- Я надѣялся быть съ вами во время вашей встрѣчи съ тетушкой и не допустить того что случилось, сказалъ онъ.-- Повѣрьте мнѣ что она искупитъ все что сказала и сдѣлала вамъ непріятнаго когда одумается. Старайтесь не жалѣть о томъ что она сдѣлала вашу тяжелую участь еще тяжеле. Она этимъ возвысила васъ еще болѣе въ моемъ мнѣніи. Извините что я говорю это прямо. Я потерялъ власть надъ собою, я чувствую слишкомъ сильно.

Въ другое время Мерси услыхала бы предстоявшее признаніе въ его голосѣ, увидала бы его въ его глазахъ. Теперь ея тонкое чутье было парализовано, ея проницательность отуманена. Она протянула ему руку, чувствуя только что онъ добрѣе съ ней чѣмъ когда-либо.

-- Я должна поблагодарить васъ въ послѣдній разъ, сказала она.-- До конца моей жизни благодарность къ вамъ будетъ частью моей жизни. Позвольте мнѣ уйти. Отпустите меня пока я еще въ состояніи владѣть собою.

Она хотѣла отойти отъ него и позвонитъ. Онъ крѣпко держалъ ея руку и притянулъ ее ближе къ себѣ.

-- Въ Пріютъ? спросилъ онъ.

-- Да, въ Пріютъ, отвѣчала она.-- Домой.

-- Не говорите этого! воскликнулъ онъ.-- Я не могу слышать что вы называете Пріютъ своимъ домомъ.

-- Гдѣ же мой домъ? Куда я могу уйти?

-- Я пришелъ сюда чтобъ сказать это вамъ. Я говорилъ вамъ, если помните, что хочу сдѣлать вамъ одно предложеніе.

Она чувствовала горячее пожатіе его руки, она видѣла энтузіазмъ все болѣе и болѣе разгоравшійся въ его глазахъ. Ея утомленный разсудокъ началъ проясняться. Она дрожала подъ электрическимъ дѣйствіемъ его прикосновенія.

-- Предложеніе, повторила она,-- какое предложеніе можете вы мнѣ сдѣлать?

-- Позвольте мнѣ задать вамъ вопросъ съ своей стороны: что сдѣлали вы сегодня?

-- Вы знаете что я сдѣлала, и это ваше дѣло, отвѣчала она скромно.-- Зачѣмъ возвращаться къ этому?

-- Я возвращаюсь къ этому въ послѣдній разъ, возвращаюсь съ цѣлью которую вы скоро поймете. Вы отказались отъ предстоявшаго вамъ брака, вы пренебрегли покровительствомъ леди Дженеты, вы лишили себя всѣхъ преимуществъ своего положенія, вы возвращаетесь къ жизни которую сами называли жизнью безъ надеждъ. И все это вы сдѣлали добровольно и въ такое время когда ваше положеніе въ этомъ домѣ было совершенно безопасно, сдѣлали это единственно для того чтобъ открыть истину. Теперь скажите мнѣ; можетъ ли женщина способная на такую жертву оказаться недостойною довѣрія мущины который ввѣритъ ей свою честь и свое имя?

Она поняла его наконецъ. Она съ крикомъ отшатнулась отъ него и остановилась устремивъ на него испуганный взглядъ,

Онъ не далъ ей времени подумать. Слѣдующія слова вырвались у него безъ сознательнаго намѣренія, безъ сознательнаго усилія съ его стороны.

-- Мерси, я люблю васъ съ первой минуты какъ увидѣлъ васъ. Вы свободны, я могу теперь въ этомъ сознаться, я могу просить васъ быть моею женой.

Она удалялась отъ него все болѣе и болѣе, съ робкимъ, умоляющимъ движеніемъ руки.

-- Нѣтъ, нѣтъ! воскликнула она.-- Подумайте о томъ что вы говорите, подумайте о томъ чѣмъ вы жертвуете. Этого не будетъ, этого не должно быть.

Его лицо омрачилось внезапнымъ страхомъ, голова опустилась на грудь, голосъ сталъ такъ тихъ что она едва могла разслышать его.

-- Я забылъ нѣчто, сказалъ онъ.-- Вы напомнили мнѣ.

Она рѣшилась подойти къ нему ближе.

-- Не оскорбила ли я васъ? спросила она.

Онъ горько улыбнулся.

-- Вы облагоразумили меня. Я забылъ что если я васъ люблю, то изъ этого не слѣдуетъ что и вы меня любите. Скажите что я угадалъ, Мерси, и я уйду отъ васъ.

Слабый румянецъ вспыхнулъ на ея лицѣ и тотчасъ же потухъ. Глаза ея были робко опущены подъ его пытливымъ взглядомъ.

-- Могу ли я сказать это? отвѣчала она просто.-- Какая женщина на моемъ мѣстѣ не отдала бы вамъ своего сердца?

Онъ порывисто приблизился къ ней, онъ протянулъ ей руки въ безмолвномъ восторгѣ. Она опять отшатнулась отъ него со взглядомъ ужаснувшимъ его, со взглядомъ безнадежнаго отчаянія.

-- Достойна ли я быть вашею женой? спросила она.-- Вспомните о вашемъ долгѣ предъ вашимъ высокимъ положеніемъ, вашею безупречною репутаціей, вашимъ славнымъ именемъ? Подумайте чѣмъ я обязана вамъ, и какою черною неблагодарностью было бы съ моей стороны испортить вашу будущность принявъ ваше предложеніе, эгоистично, безсердечно, преступно низвести васъ до уровня такой женщины какъ я.

-- Я подниму васъ до своего уровня, сдѣлавъ васъ моею женой, отвѣчалъ онъ.-- Будьте, ради всего святаго, справедливы ко мнѣ. Не напоминайте мнѣ о свѣтѣ и объ его мнѣніи. Отъ васъ, отъ васъ одной зависитъ счастіе или несчастіе моей жизни. Свѣтъ! Боже праведный! Что можетъ свѣтъ дать мнѣ взамѣнъ васъ?

Она съ мольбою сжала руки; обильныя слезы текли по ея щекамъ.

-- О, сжальтесь надъ моею слабостью! воскликнула она.-- Лучшій, благороднѣйшій изъ людей, помогите мнѣ исполнить мою тяжелую обязанность относительно васъ. О, какъ она тяжела послѣ всего что я вынесла и когда мое сердце жаждетъ покоя, счастія и любви! (Она остановилась и содрогнулась отъ своихъ собственныхъ словъ.) Вспомните какъ поступилъ со мной мистеръ Гольмкрофтъ. Вспомните какъ покинула меня леди Дженета. Вспомните все что я вамъ разказала о моей жизни. Я навлекла бы на васъ насмѣшка всѣхъ вашихъ знакомыхъ еслибы приняла ваше предложеніе. Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Ни слова болѣе. Пощадите меня! Пожалѣйте меня! Оставьте меня!

Ея голосъ оборвался, рыданія сдавили ей гордо. Онъ приблизился къ ней и обнялъ ее. Она была не въ силахъ сопротивляться ему, но ни малѣйшей уступчивости не замѣтно было въ ней. Голова ея лежала на его груди пассивно, страшно пассивно, какъ голова трупа.

-- Мерси! Дорогая моя! Мы уѣдемъ изъ Англіи, мы поceлимся среди новыхъ людей, въ новомъ свѣтѣ, я перемѣню имя, я порву всякія сношенія съ родными, съ друзьями, со всѣми знакомыми. Я готовъ пожертвовать всѣмъ чтобы только не лишиться васъ.

Она медленно подняла голову и взглянула на него.

Онъ внезапно выпустилъ ее; онъ отшатнулся отъ нея, какъ человѣкъ пораженный ужаснымъ открытіемъ, и упалъ на стулъ. Прежде чѣмъ она успѣла вымолвить слово, онъ прочелъ въ ея лицѣ страшное рѣшеніе: лучше умереть чѣмъ уступить своей слабости и обезчестить его.

Она стояла слегка протянувъ впередъ сжатыя руки; ея величественная голова была поднята, мягкіе сѣрые глаза были опять сухи. Буря волненія пронеслась надъ ней и прошла. Лицо ея было спокойно, въ голосѣ ея слышалась кроткая покорность судьбѣ. Послѣднія слова съ которыми она обратилась къ нему были проникнуты самоотверженіемъ мученицы.

-- Женщина жившая моею жизнію, женщина вынесшая то что вынесла я, можетъ любить васъ, какъ я васъ люблю, но не можетъ быть вашею женой. Это положеніе слишкомъ высоко для нея. Другое положеніе слишкомъ унизительно какъ для нея, такъ и для васъ.

Она замолчала, подошла къ звонку и дала сигналъ къ своему отъѣзду. Потомъ медленно возвратилась къ Юліану.

Она нѣжно подняла его голову и на минуту прижала ее къ груди, молча наклонилась и поцѣловала его въ лобъ. Вся благодарность переполнявшая ея сердце и вся тяжесть ея жертвы выразились въ этихъ двухъ дѣйствіяхъ, такъ скромно и нѣжно исполненныхъ. Когда она отошла отъ него, Юліанъ залился слезами.

Вошелъ слуга. Въ отворенную дверь послышался женскій голосъ, обратившійся къ нему съ словами: "Впустите дѣвочку. Я подожду здѣсь."

Дѣвочка вошла, та самая несчастная дѣвочка которая напомнила Мерси, во время ея прогулки съ Гораціемъ, ея собственное дѣтство.

Этотъ ребенокъ не отличался красотой, въ его исторіи не было ничего романическаго. Дѣвочка вошедшая въ комнату, глупо озираясь на окружавшее ее великолѣпіе, была настоящая дочь лондонскихъ улицъ.... Вымытая въ первый разъ въ жизни, накормленная досыта въ первый разъ въ жизни, одѣтая въ платьѣ вмѣсто лохмотьевъ въ первый разъ въ жизни, сестра Мерси по несчастію робко приблизилась по прекрасному ковру и остановилась съ недоумѣніемъ предъ мозаичнымъ столомъ, какъ грязное пятно среди великолѣпія комнаты.

Мерси отошла отъ Юліана чтобы встрѣтить ребенка. Женское сердце, жаждавшее въ своемъ страшномъ одиночествѣ чего-нибудь что можно было бы любить со спокойною совѣстью, привѣтствовало эту уличную добычу какъ утѣшеніе посланное Богомъ. Она обняла удивленное маленькое созданіе. "Поцѣлуй меня", прошептала она. "Назови меня сестрой". Дѣвочка взглянула на нее съ испугомъ. Слово сестра, по ея понятіямъ, не означало ничего кромѣ дѣвушки старше ея и достаточно сильной чтобы бить ее.

Мерси выпустила ребенка и обратилась въ послѣдній разъ къ человѣку счастіе котораго она разбила,-- разбила изъ сожалѣнія къ нему.

Онъ сидѣлъ все въ той же позѣ, голова его была опущена на грудь, лицо закрыто руками. Она приблизилась къ нему на нѣсколько шаговъ.

-- Другіе ушли отъ меня не сказавъ мнѣ ни одного добраго слова. Можете ли вы простить меня?

Онъ протянулъ ей руку не поднимая на нее глазъ. Какъ ни больно она огорчила его, благородное сердце понимало ее. Преданный ей съ самаго начала, онъ не измѣнилъ ей и теперь.

-- Да благословить и да утѣшитъ васъ Господь, сказалъ онъ разбитымъ голосомъ.-- Въ мірѣ нѣтъ женщины благороднѣе васъ.

Она опустилась на колѣни и поцѣловала руку протянутую ей въ послѣдній разъ.

-- Этимъ міромъ не кончается наша жизнь, прошептала она.-- Насъ ожидаетъ лучшій міръ.

Она встала и возвратилась къ дѣвочкѣ. Рука въ руку двѣ гражданки царства Божія, двѣ отверженныя царства человѣческаго, медленно прошли комнату, вышли въ прихожую, вышли на улицу. Тяжелый стукъ затворенной двери возвѣстилъ объ ихъ уходѣ.

Но ежедневная домашняя рутина, непреклонная какъ смерть, шла своимъ обычнымъ порядкомъ. Пробилъ часъ обѣда и раздался обѣденный звонокъ. Прошла минута, высшій предѣлъ промедленія. Въ дверяхъ столовой показался дворецкій.

Обѣдъ поданъ, сэръ.

Юліанъ поднялъ голову. Взглядъ его встрѣтила пустая комната. Что-то бѣлое лежало на полу недалеко отъ него. Это былъ ея носовой платокъ, мокрый отъ слезъ. Онъ поднялъ его и прижалъ къ губамъ. Неужели это все что ему осталось отъ нея? Неужели она покинула его навсегда?

Врожденная энергія Юліана, вооруженная всею силой его любви, разгорѣлась снова. Нѣтъ! Пока онъ живъ, пока есть впереди время, есть и надежда получить ея согласіе.

Онъ повернулся къ слугѣ, забывъ что лицо его могло обнаруживать его чувства.

-- Гдѣ леди Дженета? спросилъ онъ.

-- Въ столовой, сударь.

Онъ подумалъ съ минуту. Его собственное вліяніе оказалось недостаточнымъ. Съ помощью какого же другаго вліянія можетъ онъ надѣяться добиться ея согласія? Лишь только этотъ вопросъ мелькнулъ въ его умѣ, онъ увидѣлъ путь къ достиженію своей цѣли -- вліяніе леди Дженеты.

-- Миледи ждетъ, сэръ.

Юліанъ вошелъ въ столовую.

ЭПИЛОГЪ.

Извлеченія изъ переписки миссъ Граціи Розберри и мистера Горація Гольмкрофта и изъ дневника досточтимаго Юліана Грея.

I.
Отъ мистера Горація Гольмкрофта къ миссъ Граціи Розберри.

"Спѣшу поблагодарить васъ, дорогая миссъ Розберри, за ваше послѣднее доброе письмо привезенное вчерашнимъ почтовымъ пароходомъ изъ Канады. Вѣрьте мнѣ что я цѣню вашу благородную готовность простить и забыть все что я такъ грубо наговорилъ вамъ когда былъ ослѣпленъ искусною авантюристкой. Въ вашемъ снисхожденіи ко мнѣ я вижу врожденное чувство справедливости благородной женщины. Рожденіе и воспитаніе заявятъ себя при всякомъ удобномъ случаѣ; я вѣрю въ нихъ теперь, благодаря Бога, тверже чѣмъ когда-либо.

"Вы просите меня увѣдомлять васъ о ходѣ печальнаго ослѣпленія Юліана Грея и о поведеніи Мерси Меррикъ относительно его.

"Еслибы вы не удостоили меня объясненіемъ вашихъ побужденій, я былъ бы дѣйствительно удивленъ такимъ порученіемъ со стороны дѣвушки въ вашемъ положеніи. Но я не могу ничего сказать противъ вашихъ побужденій. Вы правы, полагая что либеральныя идеи, господствующія въ каждомъ закоулкѣ нашего отечества, грозятъ безопасности общества и что мы можемъ надѣяться защитить себя отъ посягательствъ обманщиковъ старающихся втереться въ вашъ кругъ только если ознакомимся въ нѣкоторой степени, какъ бы ни было это намъ непріятно, съ интригами посредствомъ которыхъ эти люди имѣютъ успѣхъ. Если мы желаемъ знать до какой дерзости можетъ дойти коварство, на какое жалкое ослѣпленіе способно легковѣріе, мы должны слѣдитъ за поступками такой женщины какъ Мерси Меррикъ и такого человѣка, какъ Юліанъ Грей.

"Продолжая мой разказъ съ того пункта на которомъ я прервалъ его въ послѣднемъ моемъ письмѣ, я беру на себя смѣлость поправить васъ относительно одного обстоятельства.

"Нѣкоторыя выраженія вырвавшіяся изъ-подъ вашего пера показываютъ что вы считаете Юліана Грея виновникомъ прискорбной поѣздки леди Дженеты въ Пріютъ на другой день послѣ отъѣзда Мерси Меррикъ изъ ея дома. Въ этомъ вы ошибаетесь. Юліанъ, какъ вы сейчасъ увидите, виновенъ и такъ слишкомъ во многомъ чтобъ еще приписывать ему то въ чемъ онъ не принималъ участія. Леди Дженета (какъ я слышалъ отъ нея самой) отправилась въ Пріютъ по собственному желанію, для того чтобы попросить прощенія у Мерси Меррикъ за свое обращеніе съ ней наканунѣ. "Никакими словами не передать какую ночь я провела думая о томъ что я сдѣлала подъ вліяніемъ моей презрѣнной гордости, моего эгоизма и упрямства". (Увѣряю васъ что это собственныя слова леди Дженеты.) "Я готова была просить у нея прощенія на колѣняхъ еслибъ она позволила. Моею первою счастливою минутой была та когда я добилась ея согласія посѣщать меня время отъ времени въ Мабльторпъ-Гаусѣ."

"Вы конечно согласитесь со мною что такая эксцентричность достойна болѣе сожалѣнія чѣмъ порицанія. Какъ грустно видѣть притупленіе умственныхъ способностей по мѣрѣ того какъ человѣкъ старѣется! Меня серіозно безпокоитъ вопросъ долго ли еще будетъ въ состояніи леди Дженета управлять своими собственными дѣлами. Я постараюсь деликатно намекнуть на это ея повѣренному, въ слѣдующій разъ какъ увижусь съ нимъ.

"Я удаляюсь отъ цѣли моего письма, и -- не странно ли это?-- пишу вамъ такъ довѣрчиво какъ будто мы старые друзья.

"Возвращаюсь къ Юліану Грею. Неповинный въ первомъ посѣщеніи Пріюта его теткой, онъ виновенъ въ томъ что уговорилъ ее съѣздить туда вторично, на другой день послѣ того какъ я отослалъ мое послѣднее письмо къ вамъ. Въ этотъ разъ цѣлью поѣздки леди Дженеты было ни болѣе ни менѣе какъ ходатайствовать предъ Мерси Меррикъ за Юліана Грея, смиреннаго искателя ея руки. Вообразите женщину происходящую отъ одной изъ древнѣйшихъ фамилій Англіи въ ту минуту когда она уговариваетъ одну изъ авантюристокъ Пріюта сдѣлать честь священнику англійской церкви согласившись быть его женой! Моя бѣдная мать плакала отъ стыда узнавъ объ этомъ. Какъ бы вы полюбили мою мать!

"Я обѣдалъ въ Мабльторпъ-Гаусѣ въ тотъ день когда леди Дженета ѣздила исполнить свое унизительное порученіе.

"--Ну что же? спросилъ я, дождавшись, конечно, чтобы слуга оставилъ насъ вдвоемъ.

"-- Юліанъ былъ совершенно правъ, отвѣчала леди Дженета.

"-- Въ чемъ правъ?

" -- Сказавъ что въ мірѣ нѣтъ женщины благороднѣе Мерси Меррикъ.

"-- Она отказала ему опять?

"-- Отказала опять.

"-- Слава Богу, сказалъ я съ искреннимъ благоговѣніемъ. Леди Дженета положила ножикъ и вилку и устремила на меня одинъ изъ своихъ пронзительныхъ взглядовъ.

"-- Вы можетъ-быть не виноваты, Горацій, въ томъ что ваша натура не въ состояніи понять высокаго и благороднаго, сказала она,-- но вы хорошо сдѣлаете если будете выказывать какъ можно меньше вашу способность сужденія. Впередъ держите скромно про себя свои мнѣнія о вопросахъ въ которыхъ вы ничего не понимаете. Я люблю васъ въ память о вашемъ отцѣ и смотрю съ самой снисходительной точка зрѣнія на ваше поведеніе относительно Мерси Меррикъ. Я считаю его поведеніемъ безумнаго. (Ея собственныя слова, миссъ Розберри. Увѣряю васъ опять, ея собственныя слова.) Но не злоупотребляйте моимъ снисхожденіемъ, не говорите что женщина достойная попасть въ рай (еслибъ она умерла хоть сегодня) недостойна быть женой моего племянника!

"Я высказалъ вамъ выше мое опасеніе что бѣдная леди Дженета не въ состояніи управлять своими дѣлами. Вы можетъ-быть сочли тогда мое мнѣніе неосновательнымъ. Что вы думаете теперь?

"Безполезно было бы отвѣчать серіозно на такой странный договоръ. Къ тому же я былъ сильно пораженъ упадкомъ нравственныхъ убѣжденій сопровождающихъ упадокъ умственныхъ способностей. Я отвѣчалъ ей самымъ примирительнымъ и почтительнымъ тономъ и въ вознагражденіе былъ удостоенъ разказомъ о томъ что произошло въ Пріютѣ. Моя мать и сестры пришли въ негодованіе когда я повторилъ имъ подробности. Вы тоже прочтете ихъ съ негодованіемъ.

"Интересная кающаяся (ожидая визита леди Дженеты) была конечно найдена въ самомъ трогательномъ положеніи. Она держала на рукахъ спящаго младенца и учила читать безобразную дѣвчонку съ которою познакомилась нѣсколько времени тому назадъ на улицѣ. Не правда ли эта живая картина была придумана очень умно для того чтобы тронуть старуху?

"Вы поймете что послѣдовало когда леди Дженета приступила къ сватовству. Изощрившись въ своей роли, Мерси Меррикъ, надо отдать ей справедливость, сыграла ее превосходно. Самыя возвышенныя чувства полились изъ ея устъ. Она объявила что жизнь ея будетъ впредь посвящена дѣламъ милосердія, образцомъ коихъ былъ младенецъ на колѣняхъ и обучаемая дѣвочка. Что бы она съ своей стороны ни чувствовала, какъ бы ни была ей тяжела ея жертва (замѣтьте, какъ искусно. Какъ будто она и сама влюблена въ него!) она не можетъ принять отъ мистера Юліана Грея предложенія котораго она недостойна. Ея благодарность къ нему и участіе запрещаютъ ей компрометировать блестящую будущность ожидающую его. Она благодарить его (со слезами); они благодаритъ леди Дженету (также со слезами), но она не смѣетъ, въ интересахъ его чести и его счастія, согласиться на бракъ который унизилъ бы его во мнѣніи всѣхъ его друзей. Да благословитъ и да утѣшитъ Господь его; да поможетъ Господь ей вынести ея горькую участь!

"Цѣль этой презрѣнной комедіи, по моему мнѣнію, очевидна. Она просто ломается, добиваясь чтобъ убѣжденія леди Дженеты были подкрѣплены кошелькомъ леди Дженеты. Еслибы не безстыдство этой женщины и не дѣйствительно прискорбное довѣріе леди Дженеты, все это было бы хорошимъ сюжетомъ для водевиля.

"Но самое печальное обстоятельство еще впереди.

"Рѣшеніе Мерси Меррикъ было, конечно, сообщено Юліану Грею. Услыхавъ его, онъ на мѣстѣ лишился разсудка. Повѣрите ли, онъ отказался отъ своей священнической должности. Въ такое время когда церковь переполнена каждое воскресенье желающими слушать его, этотъ безумецъ сходитъ съ каѳедры. Даже леди Дженета не настолько неблагоразумна чтобы поддержать его въ этомъ. Она отговаривала его, какъ и всѣ его друзья. Безполезно. У него былъ только одинъ отвѣтъ на всѣ ихъ доводы: "Моя карьера окончена". Какъ вамъ это нравится?

"Вы конечно поинтересуетесь узнать что намѣренъ предпринять далѣе этотъ оригиналъ. Я не обинуясь говорю что онъ предпринялъ самоубійство. Пожалуста не пугайтесь. Дѣло обойдется безъ пистолета, безъ веревки и безъ рѣки. Юліанъ ищетъ смерти въ предѣлахъ закона.

"Я выражаюсь сильно. Вы узнаете факты и будете судить сами.

"Отказавшись отъ своей духовной должности, Юліанъ предложилъ свои услуги одному миссіонерскому обществу, отправляющемуся на берега западной Африки. Лица начальствующія миссіей оказались къ счастію людьми благоразумными. Выразивъ въ самыхъ лестныхъ выраженіяхъ свое убѣжденіе въ пользѣ содѣйствія такого человѣка какъ Юліанъ, они тѣмъ не менѣе поставили непремѣннымъ условіемъ для его вступленія въ миссію чтобъ онъ былъ освидѣтельствовавъ компетентнымъ докторомъ. Послѣ нѣкотораго колебанія, Юліанъ согласился. Мнѣніе доктора рѣшило его участь: при настоящемъ состояніи здоровья Юліана, климатъ западной Африки, по всей вѣроятности, убилъ бы его въ теченіи трехъ мѣсяцевъ.

"Потерпѣвъ неудачу въ своей первой попыткѣ, Юліанъ обратился въ одну лондонскую мносію, Здѣсь къ сожалѣнію нельзя было поднять вопросъ о климатѣ, и Юліанъ имѣлъ успѣхъ.

"Онъ теперь служитъ,-- иными словами, онъ умышленно рискуетъ своею жизнію,-- въ миссіи Полей Зеленаго Якоря. Округъ извѣстный подъ этамъ именемъ находится на краю Лондона, близь Темзы. Онъ служитъ притономъ самымъ отчаяннымъ и развращеннымъ негодяямъ всего Лондона и населенъ такъ густо что никогда почти не освобождается отъ эпидемическихъ болѣзней. И въ этомъ ужасномъ мѣстѣ, среди этихъ опасныхъ людей, Юліанъ теперь находится съ утра до ночи. Никто изъ его старыхъ друзей не видитъ его. Онъ даже не былъ ни разу у леди Дженеты съ тѣхъ поръ какъ поступилъ въ миссію.

"Мое обѣщаніе исполнено, факты предъ вами. Правъ ли я смотря на будущность Юліана съ такой мрачной точки зрѣнія? Я не могу забыть что этотъ несчастный человѣкъ былъ нѣкогда моимъ другомъ, и я право не вижу никакой надежды для него въ будущемъ. Онъ добровольно подвергаетъ жизнь свою опасности отъ грубости негодяевъ и отъ эпидемическихъ болѣзней. Кто имѣетъ власть вывести его изъ этого ужаснаго положенія? Единственная особа которая могла бы это сдѣлать есть именно та особа сближеніе съ которою было бы для него гибелью, то-есть Мерси Меррикъ. Одному Богу извѣстно о какой катастрофѣ суждено мнѣ сообщить вамъ въ моемъ слѣдующемъ письмѣ.

"Вы такъ добры что желаете знать что-нибудь обо мнѣ и о моихъ планахъ.

"Я могу сказать очень мало о себѣ и о своихъ планахъ. Послѣ того что я вынесъ, послѣ такого грубаго оскорбленія моихъ чувствъ и моего довѣрія, я еще не въ состояніи рѣшить что мнѣ съ собой дѣлать. О возвращеніи къ моей прежней профессіи, къ военной службѣ, не можетъ быть и рѣчи въ наши дни, когда всякій встрѣчный, способный выдержать экзаменъ, можетъ сдѣлаться моимъ сослуживцемъ и со временемъ командовать мною какъ старшій по чину. Если я думаю о какой-нибудь карьерѣ, то только о карьерѣ дипломата. Рожденіе и образованіе суть до сихъ поръ почти неизбѣжныя условія этой профессіи. Но я еще ничего не рѣшилъ.

"Моя матъ и сестры поручаютъ мнѣ сказать вамъ что если вамъ случится быть въ Англіи, онѣ сочтутъ величайшимъ удовольствіемъ познакомиться съ вами. Симпатизируя мнѣ, онѣ не забываютъ и того что выстрадали вы. Самый радушный пріемъ ожидаетъ васъ въ нашемъ домѣ.

"Искренно преданный вамъ
"Горацій Гольмкрофтъ."

II.
Отъ миссъ Граціи Розберри Горацію Гольмкрофтъ

"Дорогой мистеръ Гольмкрофтъ! Я похищаю нѣсколько минутъ у другихъ моихъ обязанностей чтобы поблагодарить васъ за ваше милое и въ высшей степени интересное письмо. Какъ хорошо вы разказываете, какъ здраво вы судите! Еслибы литература стояла немного выше какъ профессія, я даже посовѣтовала бы вамъ.... Нѣтъ, еслибы вы вступили на литературное поприще, какъ стали бы вы встрѣчаться съ людьми съ которыми вамъ пришлось бы имѣть дѣло?

"Между нами сказать, я всегда считала Юліана Грея человѣкомъ не въ полномъ разсудкѣ. Не скажу теперь что ооъ оправдалъ мое мнѣніе, скажу только что мнѣ жаль его. Но, дорогой мистеръ Гольмкрофтъ, не понимаю какъ вы, съ вашимъ здравымъ сужденіемъ, можете ставить два печальные исхода предстоящіе ему теперь на одинъ уровень? Умереть на Поляхъ Зеленаго Якоря или попасть въ когти низкой обманщицы -- можетъ ли быть сравненіе между тѣмъ и другими? Лучше умереть тысячу разъ на лостѣ долга, чѣмъ жениться на Мерси Меррикъ.

"Такъ какъ имя этого созданія уже написано, я прибавлю, чтобы скорѣе покончить съ ней, что буду ждать съ нетерпѣніемъ слѣдующаго письма отъ васъ. Не подумайте что мнѣ сколько-нибудь любопытно знать объ этой низкой интриганкѣ. Интересъ который она мнѣ внушаетъ чисто христіанскій. Для женщины съ моимъ религіознымъ направленіемъ она есть страшное предостереженіе. Когда я почувствую возлѣ себя сатану, какимъ прекраснымъ средствомъ спасенія будетъ воспоминаніе о Мерси Меррикъ!

"Бѣдная леди Дженета! Я сама замѣтила, во время моего послѣдняго свиданія съ ней въ Мабльторпъ-Гаусѣ, признаки упадка умственныхъ способностей, на который вы намекаете съ такимъ соболѣзнованіемъ. Не скажете ли вы ей при случаѣ что я желаю ей всего лучшаго въ этой жизни и въ будущей, и что я никогда не забываю поминать ее въ моихъ молитвахъ?

"Очень можетъ быть что мнѣ придется переселиться въ Англію въ концѣ осени. Въ моемъ положеніи произошла большая перемѣна съ тѣхъ поръ какъ я послала вамъ мое послѣднее письмо. Я принята въ качествѣ компаніонки и лектрисы женой одного изъ нашихъ высшихъ судебныхъ чиновниковъ. Онъ интересуетъ меня мало. Это человѣкъ "вышедшій въ люди", какъ у насъ говорится, съ помощію своихъ способностей. Но жена его премилая особа, женщина чрезвычайно развитая и дѣлающая честь своему мужу, съ чѣмъ вы сами согласитесь, когда я скажу вамъ что она родня Гоммереямъ изъ Поммерея, но не Поммереямъ изъ Гоммерея, которые (какъ вамъ вѣроятно извѣстно) имѣютъ притязаніе только на родство съ младшею линіей этой древней фамиліи.

"Я была бы совершенно счастлива въ элегантномъ и полезномъ обществѣ этой женщины, еслибы не одно непріятное обстоятельство. Климатъ Канады вреденъ моей доброй патронессѣ, и ея докторъ совѣтуетъ ей провести зиму въ Лондонѣ. Если она согласится, мнѣ придется сопровождать ее. Надо ли прибавлять что мой первый визитъ будетъ сдѣланъ вашему дому? Я уже чувствую себя соединенною симпатіей, съ вашею матушкой и съ вашими сестрами. Между людьми хорошаго общества есть своего рода духовное родство, не правда ли? Попросивъ васъ напомнить имъ обо мнѣ и поблагодаривъ васъ отъ души, остаюсь въ пріятномъ ожиданіи вашего письма.

"Искренно ваша
"Грація Розберри."

III.
Отъ мистера Горація Гольмкрофта къ миссъ Граціи Розберри.

"Дорогая миссъ Розберри. Прошу извинить меня за долгое молчаніе. Я пропускалъ одинъ пароходъ за другимъ въ надеждѣ быть наконецъ въ состояніи сообщить вамъ хорошее извѣстіе. Безполезно ждать долѣе. Мои худшія опасенія оправдались, печальная обязанность вынуждаетъ меня послать вамъ письмо которое удивитъ и поразить васъ.

"Позвольте мнѣ описать вамъ факты въ томъ порядкѣ какъ они совершались. Такимъ образомъ я можетъ-быть приготовлю васъ постепенно къ тому что случилось.

"Недѣли черезъ три послѣ моего послѣдняго письма къ вамъ, Юліанъ Грей потерпѣлъ наказаніе за свою неосторожность. Я не хочу сказать что онъ сдѣлался жертвой буйства людей среди которыхъ проводилъ жизнь. Напротивъ, какъ ни странно это, но ему удалось произвести на этихъ негодяевъ благопріятное впечатлѣніе. Сколько я понялъ, они начали уважать его за его мужество, за то что онъ не боялся ихъ, и наконецъ убѣдились что онъ искренно заботится объ ихъ благосостояніи. Но Юліанъ сдѣлался жертвой другой опасности угрожавшей ему, какъ я вамъ писалъ, жертвой болѣзни. Вскорѣ послѣ начала его миссіонерской дѣятельности, на Поляхъ Зеленаго Якоря началась эпидемическая горячка. Мы узнали объ его болѣзни когда было уже поздно перевезти его съ квартиры которую онъ занималъ въ сосѣдствѣ этого мѣста. Я навѣстилъ его. Докторъ не ручался за его жизнь.

"Узнавъ объ этомъ, бѣдная леди Дженета, впечатлительная и неблагоразумная какъ и всегда, рѣшилась оставить Мабльторпъ-Гаусъ и поселиться въ сосѣдствѣ съ квартирой племянника.

"Видя что нѣтъ возможности доказать ей какъ неблагоразумно въ ея годы лишать себя комфорта своего дома, я счелъ своимъ долгомъ не покидать ее. Мы устроились кое-какъ въ одной прибрежвой гостиницѣ, занимаемой обыкновенно капитанами кораблей и пріѣзжими купцами. Я взялъ на себя доставить Юліану лучшую медицинскую помощь, такъ какъ леди Дженета, со своими странными предубѣжденіями противъ докторовъ, обращала мало вниманія на это важное условіе.

"Не стану утомлять васъ разказомъ о подробностяхъ болѣзни. Горячка продолжала свое обычное теченіе. Сопровождавшія ее обстоятельства, которыхъ, къ сожалѣнію, нельзя не сообщить вамъ, вынуждаютъ меня упомянуть о бредѣ Юліана. По большей части, какъ я слышалъ, бредъ горячечныхъ безпрестанно переходитъ отъ одного предмета къ другому. Юліанъ, напротивъ, бредилъ только объ одномъ. Онъ говорилъ безпрерывно о Мерси Меррикъ. Приходя въ память, онъ умолялъ докторовъ послать за ней. Дни и ночи все та же мысль занимала его умъ, дни и ночи все то же имя было на его языкѣ.

"Доктора конечно пожелали узнать кто эта отсутствующая особа. Я принужденъ былъ сообщить имъ по секрету какая женщина Мерси Меррикъ.

"Докторъ приглашенный мною, одинъ изъ знаменитѣйшихъ докторовъ Лондона, взглянулъ на дѣло очень благоразумно. Хотя онъ по происхожденію и не джентльменъ, но къ удивленію надѣленъ понятіями джентльмена. Онъ вполнѣ понялъ затруднительность нашего положенія и опасность допустить къ постели больнаго такую женщину какъ Мерси Меррикъ. Успокоительное лѣкарство, сказалъ онъ мнѣ, было все въ чемъ нуждался паціентъ. Но мѣстный лѣкарь, молодой человѣкъ и очевидно неистовый радикалъ, напротивъ, упрямо и даже дерзко, если принять во вниманіе его положеніе, настаивалъ чтобы Мерси Меррикъ была приглашена къ больному. "Мнѣ нѣтъ никакого дѣла до поведенія этой особы и до вашего мнѣнія о ней", сказалъ онъ мнѣ. "Я обязавъ только указать вамъ на лучшее средство спасти больнаго. Наше искусство истощило всѣ свои реосурсы. Пошлите за Мерси Меррикъ, кто бы она ни была. Есть надежда, въ особенности если она окажется умною женщиной и хорошею сидѣлкой, что больной узнаетъ ее. Если же вы не исполните наконецъ его желаніе, если безпамятство продлится еще сутки, онъ умретъ."

"Къ несчастію, это безстыдное мнѣніе было высказано въ присутствіи леди Дженеты.

"Нужно ли говорить какъ поступила леди Дженета, выслушавъ мнѣніе доктора получающаго пять тысячъ фунтовъ въ годъ и ожидающаго титула баронета, и совѣтъ темнаго практиканта изъ Восточной части Лондона, едва ли получающаго пять сотень въ годъ? Вы знаете леди Дженету и конечно поймете что она немедленно отправилась въ Пріютъ.

"Два часа спустя Мерси Меррикъ переселилась въ комнату больнаго.

"Предлогомъ было конечно то что долгъ христіанки обязываетъ ее пренебрегать всѣми своими личными опасеніями, когда докторъ полагаетъ что она можетъ спасти жизнь его паціента. Вы не удивитесь, узнавъ что я сошелъ со сцены. Знаменитый докторъ послѣдовалъ моему примѣру, такъ какъ успокоительная микстура которую онъ прописалъ была грубо отвергнута его молодымъ собратомъ. Я уѣхалъ въ каретѣ доктора. Дорогой онъ говорилъ съ большимъ чувствомъ и очень разумно. Хотя онъ не высказалъ никакого положительнаго мнѣнія, но я понялъ что онъ потерялъ надежду на выздоровленіе Юліана. "Всѣ мы въ рукахъ Провидѣнія, мистеръ Гольмкрофтъ", было его послѣдними словами когда онъ высадилъ меня у подъѣзда нашего дома.

"У меня едва хватаетъ духа продолжать. Еслибъ я думалъ только о себѣ, я остановился бы здѣсь.

"Позвольте мнѣ до крайней мѣрѣ поторопиться окончаніемъ. Дня черезъ три я получилъ первое извѣстіе о больномъ и объ его сидѣлкѣ. Леди Дженета сообщила мнѣ что онъ узналъ ее. Получивъ это извѣстіе, я понялъ что случится далѣе. Второе извѣстіе увѣдомило меня что онъ поправляется; третье что онъ внѣ всякой опасности. Леди Дженета возвратилась въ Мабльторпъ-Гаусъ. Недѣлю спустя я навѣстилъ ее и узналъ что Юліана перевезли на берегъ моря. Вчера я былъ у нея опять и получилъ послѣднее извѣстіе изъ собственныхъ устъ миледи. Мое перо отказывается написать его. Мерси Меррикъ согласилась быть женой Юліана.

"Оскорбленіе общества, вотъ какъ на это смотрятъ моя мать и сестры и какъ будете смотрѣть и вы, конечно. Матушка вычеркнула собственною рукой имя Юліана изъ списка своихъ знакомыхъ. Слуги получили приказаніе объявить "нѣтъ дома" если онъ осмѣлится сдѣлать визитъ.

"Къ несчастію, я совершенно увѣренъ что могу писать объ этомъ позорномъ бракѣ какъ о дѣлѣ рѣшенномъ. Леди Дженета простерла свое снисхожденіе до того что показала мнѣ письма, одно отъ Юліана, другое отъ Мерси Меррикъ. Вообразите, Мерси Меррикъ переписывается съ леди Дженетой, обращается къ ней "милая леди Дженета" и подписывается "любящая васъ".

"У меня не хватило духа прочесть отъ начала до конца ни одно изъ этихъ писемъ. Юліанъ пишетъ тономъ соціалиста; по-моему объ этомъ слѣдовало бы предупредить его епископа. Что же касается ея, она исполняетъ свою роль перомъ такъ же хорошо какъ исполняла ее языкомъ. "Я не скрываю отъ себя что поступила дурно принявъ его предложеніе.... грустныя предчувствія наполняютъ мое сердце когда я думаю о будущемъ.... Я чувствую что одинъ презрительный взглядъ брошенный на моего мужа отравитъ мое счастіе, хотя бы Юліанъ не обратилъ на него вниманія.... Пока я была въ разлукѣ съ нимъ, я могла бороться со своею слабостью, я умѣла мириться со своею горькою участью. Но могла ли я не уступить ему послѣ того какъ я провела нѣсколько недѣль у его постели, послѣ того какъ я видѣла его первую улыбку, слышала его первыя слова благодарности съ которыми онъ обратился ко мнѣ?"

"Вотъ ея тонъ назойливаго смиренія и высокопарной чувствительности, на четырехъ мелко исписанныхъ страницахъ. Одно это письмо могло бы внушить презрѣніе къ ней. Слава Богу что я имѣю предъ собой контрастъ возстановляющій въ моемъ мнѣніи немногихъ избранныхъ женскаго пола. Я чувствую что моя мать и сестры стали мнѣ теперь вдвое дороже. Позвольте мнѣ прибавить къ числу утѣшеній и честь переписываться съ вами.

"Прощайте пока. Я такъ жестоко обманутъ въ моихъ самыхъ дорогихъ убѣжденіяхъ, такъ потрясенъ и упалъ духомъ что не могу писать болѣе. Желаю вамъ всего лучшаго, дорогая миссъ Розберри, и въ ожиданіи свиданія съ вами остаюсь

"искренно преданный вамъ
"Горацій Гольмкрофтъ."

IV.
Извлеченія изъ дневника досточтимаго Юліана Грея.

Первое извлеченіе.

"....Сегодня мѣсяцъ какъ мы обвѣнчались. Я скажу только одно: я охотно выстрадалъ бы снова все предшествовавшее чтобы снова пережить этотъ мѣсяцъ. Мало этого: мнѣ удалось убѣдить Мерси что моимъ счастіемъ я обязанъ только ей. Я разсѣялъ всѣ ея опасенія; она принуждена уступить очевидности и сознаться что она способна составить счастіе моей жизни.

"Мы возвращаемся завтра въ Лондонъ. Жаль разстаться съ этимъ уединеннымъ приморскимъ мѣстомъ; она боится перемѣны. Я ничего не боюсь. Я готовъ ѣхать куда угодно, если моя жена поѣдетъ со мной."

Второе извлеченіе.

"Первая тучка на горизонтѣ моего счастія. Я неожиданно вошелъ въ комнату и засталъ Мерси въ слезахъ.

"Мнѣ стоило труда уговорить ее сказать мнѣ что случилось. Есть ли предѣлы злу которое можетъ быть причинено языкомъ глупой женщины? Въ настоящемъ случаѣ причиной зла былъ языкъ хозяйки моей квартиры. Не имѣя до сихъ поръ никакихъ опредѣленныхъ плановъ на будущее, мы возвратились (къ величайшему нашему несчастію, какъ оказалось) въ лондонскую квартиру которую я занималъ въ дни моей холостой жизни. Я могу прожить въ ней еще шесть недѣль, и Мерси во избѣжаніе лишнихъ издержекъ не хотѣла чтобъ мы поселились въ гостиницѣ. Сегодня утромъ, за завтракомъ, я неосторожно выразилъ въ присутствіи жены свое удовольствіе что во время моего отсутствія накопилось менѣе писемъ чѣмъ я ожидалъ. Послѣ завтрака я принужденъ былъ уйти. Глубоко чувствуя, бѣдная, всякую перемѣну происшедшую вслѣдствіе моей женитьбы въ моихъ отношеніяхъ съ маленькимъ міромъ въ которомъ я вращаюсь, Мерси воспользовалась моимъ отсутствіемъ чтобы разспросить хозяйку объ уменьшеніи моей корреспонденціи и числа моихъ посѣтителей. Хозяйка обрадовалась случаю посплетничать обо мнѣ и о моихъ дѣлахъ, и Мерси вывела изъ ея словъ неизбѣжное заключеніе. Мой бракъ побудилъ нѣсколько мудрыхъ главъ семействъ прервать сношенія со мной. Факты, къ сожалѣнію, говорили сами за себя. Люди которые въ прежніе годы бывали у меня и приглашали меня къ себѣ или, въ случаѣ моего отсутствія, всегда писали мнѣ въ это время года, воздержались въ этотъ разъ съ замѣчательнымъ единодушіемъ отъ посѣщеній, приглашеній и писемъ.

"Было бы чистою потерей времени, не говоря уже о томъ что пришлось бы прибѣгнуть къ явной лжи, еслибъ я вздумалъ оспаривать справедливость заключенія жены. Я могъ только увѣрить ее что ни тѣни разочарованія или огорченія не осталось въ моей душѣ. Такимъ образомъ мнѣ удалось нѣсколько успокоить мою бѣдную Мерси. Но рана нанесена и почувствована. Этого результата нельзя скрывать отъ себя. Я долженъ отвестись къ нему смѣло.

"Какъ ни ничтожно это событіе, оно уже заставило меня рѣшиться относительно одного пункта. Я устрою свою будущность сообразуясь съ своими собственными убѣжденіями, а не съ совѣтами своихъ друзей.

"Большая часть моего жизненнаго успѣха пріобрѣтена на каѳедрѣ. Я то что называется популярнымъ проповѣдникомъ. Но я никогда въ глубинѣ души не былъ высокаго мнѣнія о своемъ значеніи и не особенно уважалъ средства которыми оно пріобрѣтено. Вопервыхъ, я самаго низкаго мнѣнія объ ораторскомъ искусствѣ какъ о врожденномъ дарованіи. Нѣтъ другаго искусства въ которомъ условія успѣха пріобрѣтались бы такъ легко, нѣтъ другаго искусства въ которомъ качества чисто поверхностныя принимались бы такъ легко за нѣчто имѣющее претензію на глубину. И какъ оно ничтожно относительно достигаемыхъ имъ результатовъ! Возьму для примѣра свою дѣятельность. Какъ часто громилъ я съ каѳедры отъ всего сердца и отъ всей души неприличную роскошь женскихъ нарядовъ, фальшивые волосы, пудру и румяны. Какъ часто обличалъ я корыстолюбивый, матеріальный духъ вѣка, обычные пороки и уклоненія отъ правилъ чести въ торговлѣ! Какую же пользу я принесъ? Я приводилъ въ восторгъ тѣхъ самыхъ людей которыхъ хотѣлъ устыдить. "Какая чудная проповѣдь!" "Краснорѣчивѣе чѣмъ когда-либо!" "Я боялся проповѣдей въ другихъ церквахъ, теперь я буду ждать слѣдующую съ нетерпѣніемъ!" Вотъ впечатлѣніе которое я произвожу въ воскресенье. Въ понедѣльникъ женщины отправляются въ модисткамъ чтобъ истратить болѣе денегъ чѣмъ когда-либо, мущины въ Сити чтобы пріобрѣсть болѣе денегъ чѣмъ когда-либо, а мой лавочникъ, громко восхвалявшій мою проповѣдь въ своемъ воскресномъ сюртукѣ, засучиваетъ рукава своей вседневной куртки и подмѣшиваетъ разную дрянь въ товаръ для своего любимаго проповѣдника такъ же спокойно какъ и всегда.

"Я часто въ прежніе годы думалъ перемѣнить свою дѣятельность вслѣдствіе всѣхъ этихъ причинъ. Я горько чувствовалъ всѣ свои неудачи когда отказался отъ священнической дожности, и теперь онѣ имѣютъ сильное вліяніе на меня.

"Мой легкій успѣхъ на каѳедрѣ тяготитъ меня. Я чувствовалъ нѣкоторое уваженіе къ себѣ и любовь къ своему дѣлу среди жалкихъ обитателей Полей Зеленаго Якоря. Но я не могу возвратиться къ этой дѣятельности; я не имѣю теперь права рисковать своимъ здоровьемъ и своею жизнью. Мнѣ остается или продолжать свою проповѣдническую дѣятельность, или покинуть Англію. Среди первобытнаго народа, вдали отъ городовъ, на далекомъ, плодородномъ Западѣ великаго американскаго континента, я и жена моя могли бы жить счастливо и приносить пользу своимъ ближнимъ, обезпеченные въ матеріальномъ отношеніи скромнымъ доходомъ который здѣсь мнѣ почти безполезенъ. Такая жизнь обѣщаетъ мнѣ покой, любовь, здоровье и дѣятельность достойную христіанина. Но что ожидаетъ меня, если я послѣдую совѣту моихъ друзей и останусь здѣсь? Трудъ опротивѣвшій мнѣ съ тѣхъ поръ какъ я пересталъ уважать его; мелочныя оскорбленія огорчающія и унижающія мою бѣдную жену. Еслибъ я могъ думать только о себѣ, я пренебрегъ бы худшимъ что можетъ сдѣлать людская злоба, но я долженъ думать о женѣ, о моей Мерси, которую люблю больше жизни. Женщины живутъ, бѣдныя, мнѣніемъ другихъ. Я уже получилъ предостереженіе относительно того что можетъ вытерпѣть моя жена отъ моихъ друзей -- да проститъ мнѣ Господъ злоупотребленіе этимъ словомъ! Могу ли я сознательно подвергнуть ее новымъ непріятностямъ? И только для того чтобы возвратиться къ дѣятельности которую я даже не уважаю? Нѣтъ! Мы будемъ оба счастливы, мы будемъ оба свободны! Господь такъ же милостивъ, природа такъ же прекрасна, любовь такъ же искренна въ Новомъ Свѣтѣ какъ и въ Старомъ. Мы отправимся въ Новый Свѣтъ!"

Третье извлеченіе.

"Не знаю хорошо ли я поступилъ сообщивъ вчера леди Дженетѣ о холодномъ пріемѣ сдѣланномъ мнѣ моими друзьями и о тяжеломъ впечатлѣніи которое эта новость произвела на мою жену.

"Тетушка взглянула на дѣло съ своей собственной точки зрѣнія и придала ему мало значенія. "Вы никогда не понимали и не будете понимать общества, Юліанъ, сказала леди Дженета. Эти глупые люди просто не знаютъ какъ вести себя. Они ждутъ чтобы какая-нибудь особа съ вѣсомъ показала имъ должны ли они признать вашъ бракъ, или нѣтъ. Словомъ, они желаютъ чтобъ я подала имъ примѣръ. Успокойтесь. Я подамъ имъ примѣръ."

"Я вчера подумалъ что тетушка шутитъ. Сегодня я убѣдился что это далеко не шутка. Леди Дженета разослала приглашенія на большой балъ въ Мабльторпъ-Гаусѣ. Вмѣстѣ съ тѣмъ она постаралась распространить слухъ что цѣль была отпраздновать свадьбу мистера и мистрисъ Юліанъ Грей.

"Я сначала отказался присутствовать. Къ моему удивленію, жена моя держитъ сторону леди Дженеты. Она напомнила мнѣ какъ мы оба обязаны доброй тетушкѣ и убѣдила меня перемѣнить мое рѣшеніе. Я ѣду на балъ по настоятельному желанію моей жены.

"Я объясняю это себѣ тѣмъ что моя бѣдная Мерси все еще втайнѣ мучится опасеніемъ что мой бракъ повредилъ мнѣ въ общественномъ мнѣніи. Она готова вытерпѣть что угодно, рискнуть чѣмъ угодно, повѣрить чему угодно, чтобы только освободиться отъ мучительнаго сомнѣнія. Леди Дженета предсказываетъ общественный успѣхъ, а жена моя,-- съ отчаянія, а не по убѣжденію,-- заставляетъ себя вѣрить ей. Что касается меня, я предвижу результатъ. Кончится тѣмъ что мы уѣдемъ въ Новый Свѣтъ и среди лѣсовъ и полей познакомимся съ обществомъ въ его дѣтскомъ состояніи. Я буду тайно готовиться къ отъѣзду и сознаюсь въ этомъ женѣ въ надлежащее время, то-есть послѣ бала."

Четвертое извлеченіе.

"Я видѣлся съ этою цѣлію съ однимъ моимъ старымъ школьнымъ товарищемъ, теперь членомъ фирмы судохозяевъ занимающихся перевозкой эмигрантовъ.

"Одинъ изъ ихъ кораблей отправляется въ Америку изъ Лондонскаго порта черезъ двѣ недѣли, и по дорогѣ заѣзжаетъ въ Плимутъ. По счастливому совпаденію, балъ леди Дженеты будетъ также черезъ двѣ недѣли. Я знаю какъ поступить.

"По ходатайству моего добраго друга, для меня оставлена на всякій случай каюта за небольшой задатокъ. Если балъ кончится (въ чемъ я убѣжденъ) новымъ огорченіемъ для Мерси,-- что бы они ни сдѣлали, имъ не огорчить меня,-- я пошлю телеграмму, и мы сядемъ на корабль въ Плимутѣ.

"Я знаю какое впечатлѣніе произведетъ на нее моя новость, но у меня готово утѣшеніе. Нѣкоторыя страницы моего дневника, написанныя въ прошлые годы, докажутъ ей ясно что не она гонитъ меня изъ Англіи. Она увидитъ мое давнишнее стремленіе къ новому труду и къ новой сценѣ дѣятельности выраженное много разъ задолго до того какъ я встрѣтился съ ней.

"Бальный нарядъ Мерси, подарокъ доброй леди Дженеты, готовъ. Мнѣ позволено было видѣть первое испытаніе этого произведенія искусства. Я ничего не понимаю въ достоинствѣ шелка и кружевъ, но я знаю одно: моя жена будетъ самая красивая женщина на балѣ.

"Въ тотъ же день я былъ у леди Дженеты и видѣлъ новый примѣръ упрямаго и оригинальнаго характера моей доброй тетушки.

"Я вошелъ въ ея комнату въ ту минуту когда она готовилась разорвать письмо. Увидавъ меня, она отложила исполненіе своего намѣренія и отдала письмо мнѣ. Я узналъ почеркъ Мерси. Леди Дженета указала мнѣ на одну изъ послѣднихъ строкъ. "Передайте вашей женѣ мой поклонъ и скажите ей что я упрямѣе ея. Я положительно отказываюсь читать ее, какъ отказываюсь слушать ее когда она пытается возвратиться къ этому предмету. Теперь отдайте мнѣ письмо!" Я отдалъ ей письмо, и она разорвала его немедленно. Единственный предметъ разговора до сихъ поръ строго воспрещенный Мерси есть то что она не Грація Розберри. Ничто не могло быть сдѣлано естественнѣе и деликатнѣе какъ краткій намекъ на это въ письмѣ моей жены. Но первой строчки было достаточно. Леди Дженета не стала читать далѣе и разорвала письмо. Леди Дженета хочетъ прожить и умереть не зная настоящей исторіи Мерси Меррикъ. Какая непостижимая тайна душа всякаго человѣка! Удивительно ли что мы такъ часто не понимаемъ другъ друга?"

Послѣднее извлеченіе.

"Утро послѣ бала.

"Кончено. Общество побило леди Дженету. У меня нѣтъ ни охоты, ни времени описывать это подробно. Мы уѣзжаемъ въ Плимутъ съ полуденнымъ поѣздомъ.

"Мы явились на балъ довольно поздно. Великолѣпныя комнаты быстро наполнялись. Когда я проходилъ ихъ съ женой, она обратила мое вниманіе на обстоятельство котораго я сначала не замѣтилъ. Юліанъ, сказала она, взгляни на дамъ и скажи не замѣчаешь ли ты чего-нибудь особеннаго. Когда я оглянулся, оркестръ заигралъ вальсъ. Я замѣтилъ что очень не многія женщины прошли въ танцовальный залъ и что изъ этихъ немногихъ очень немногія были молоды. Кромѣ нѣсколькихъ исключеній (нѣтъ правила безъ исключеній) на балу леди Дженеты не было молодыхъ дѣвушекъ. Я тотчасъ же возвратился съ Мерси въ пріемную. Лицо леди Дженеты ясно показывало что и она замѣтила новость. Гости все еще являлись. Мы принимали мущинъ и ихъ женъ, мущинъ и ихъ матерей, мущинъ и ихъ бабушекъ, но вмѣсто своихъ незамужнихъ дочерей они привозили стыддиво-учтивыя извиненія которыя противно было слушать. Да! Вотъ какъ матроны высшаго свѣта рѣшили встрѣтить мистрисъ Грей въ домѣ леди Дженеты.

"Надо воздать каждому должное. Дамы явившіяся на балъ были утонченно учтивы съ хозяйкой дома. Онѣ исполнила свой долгъ даже съ излишнимъ рвеніемъ.

"Я не имѣлъ понятія о вульгарности и грубости прокравшихся въ наше общество въ послѣдніе годы, пока не увидалъ вчера пріема сдѣланнаго моей женѣ. Времена стыдливости и предразсудковъ прошли. Чрезмѣрная фамильярность и чрезмѣрная либеральность характерическія черты современнаго общества. Видѣть женщинъ выражавшихъ свою либеральную снисходительность къ несчастіямъ моей жены и мущинъ спѣшившихъ ободрить ея мужа, слышать тѣ же самыя фразы въ каждой комнатѣ: "очень рады познакомиться съ вами, мистрисъ Грей." "Какъ я обязана леди Дженетѣ что она доставила мнѣ этотъ случай!" "Юліанъ, любезный другъ, какое прелестное созданіе! Я завидую вамъ, право завидую." Принимать этого рода привѣтствія, сопровождаемыя навязчивымъ пожатіемъ рукъ и нѣсколькими поцѣлуями которыми дамы наградили мою жену, и потомъ оглянувъ комнату увидать что не болѣе какъ одно изъ трехъ десятковъ этихъ лицъ пріѣхало на балъ съ своею незамужнею дочерью,-- было видѣть человѣческую природу съ ея худшей стороны. Новый Свѣтъ готовитъ мнѣ, можетъ-быть, много разочарованій, но онъ не представитъ намъ такого отвратительнаго зрѣлища какъ то которое мы видѣли вчера въ домѣ леди Дженеты.

"Тетушка выразила гостямъ свое мнѣніе о ихъ поведеніи тѣмъ что предоставила ихъ самимъ себѣ. Гости несмотря на это остались до конца вечера и поужинали съ большимъ аппетитомъ. Они всѣ знали по опыту что въ Мабльторпъ-Гаусѣ не бываетъ дешевыхъ блюдъ и дешевыхъ винъ. Они выпили до дна всѣ бутылки и съѣли все до послѣдняго трюфеля.

"Я и Мерси имѣли послѣ бала свиданіе съ леди Дженетой на верху. Я объявилъ прямо о моемъ рѣшеніи уѣхать изъ Англіи. Сцена послѣдовавшая за этимъ такъ тяжела, что я не могу заставить себя описать ее на этихъ страницахъ. Кончилось тѣмъ что жена примирилась съ нашимъ переселеніемъ, и леди Дженета рѣшилась проводить насъ до Плимута. Никакими словами не передать моей радости что все это уже рѣшено. Разлука съ леди Дженетой единственное горе которое я увезу съ собой изъ Англіи. Для нея эта разлука на вѣки.

"Итакъ я покидаю мое отечество. Мерси со мною, и я смѣло смотрю въ неизвѣстное будущее, увѣренный что буду счастливъ куда бы мы ни поѣхали. Мы встрѣтимъ на кораблѣ пятьсотъ такихъ же эмигрантовъ какъ мы, для которыхъ на ихъ родинѣ нѣтъ ни занятія, ни дома. Джентльмены статистическаго департамента, прибавьте еще двоихъ къ числу общественныхъ потерь въ тысяча восемьсотъ семьдесятъ первомъ году христіанской эры,-- Юліана Грея и Мерси Меррикъ."

"Русскій Вѣстникъ", NoNo 10--12, 1872, NoNo 2--6, 1873

Оставить комментарий Коллинз Уилки (перевод: Без указания переводчика) (yes@lib.ru) Год: 1873 Обновлено: 20/08/2019. 620k. Статистика. Роман: Проза, Переводы Романы	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: The New Magdalen. Текст издания: "Русскій Вѣстникъ", NoNo 10-12, 1872, NoNo 2-6, 1873.

Коллинз Уилки Новая Магдалина

НОВАЯ МАГДАЛИНА

СЦЕНА ПЕРВАЯ. ХИЖИНА НА ГРАНИЦѢ.

ВСТУПЛЕНІЕ.

ГЛАВА I.Двѣ женщины.

ГЛАВА II.Магдалина новѣвшаго времени.

ГЛАВА III.Нѣмецкая граната.

ГЛАВА IV.Искушеніе.

ГЛАВА VI.Нѣмецкій хирургъ.

СЦЕНА ВТОРАЯ. МАБЛЕТОРПЪ-ГАУСЪ. ВСТУПЛЕНІЕ.

ГЛАВА VI.

ГЛАВА VII.Человѣкъ приближается.

ГЛАВА VIII.Онъ появляется.

ГЛАВА IX.Новость изъ Мангейма.

ГЛАВА X.Совѣтъ троихъ.

ГЛАВА XI.Ожившая покойница.

ГЛАВА XII.Юліанъ уходитъ.

ГЛАВА XIII.Юліанъ входитъ.

ГЛАВА XIV.Грядущія событія бросаютъ тѣнь предъ собою.

ГЛАВА XV.Раскаяніе женщины.

ГЛАВА XVI.Встрѣчаются опять.

ГЛАВА XVII.Ангелъ хранитель.

ГЛАВА XVIII.Поиски вокругъ дома.

ГЛАВА XIX.Злой духъ.

ГЛАВА XX.Полицейскій въ партикулярномъ платьѣ.

ГЛАВА XXI.Шаги въ корридорѣ.

ГЛАВА XXII.Человѣкъ въ столовой.

ГЛАВА XXIII.Леди Дженета въ трудномъ положеніи.

ГЛАВА XXIV.Письмо леди Дженеты.

ГЛАВА XXV.Признаніе.

ГЛАВА XXVI.Сильная душа и слабая душа.

ГЛАВА XXVII.Воспитаніе Магдалины.

ГЛАВА XXVII.

ГЛАВА XXVIII.Приговоръ произнесенъ.

ГЛАВА XXIX.Послѣднее испытаніе.

ЭПИЛОГЪ.

Извлеченія изъ переписки миссъ Граціи Розберри и мистера Горація Гольмкрофта и изъ дневника досточтимаго Юліана Грея.

Коллинз Уилки
Новая Магдалина

ГЛАВА I.
Двѣ женщины.

ГЛАВА II.
Магдалина новѣвшаго времени.

ГЛАВА III.
Нѣмецкая граната.

ГЛАВА IV.
Искушеніе.

ГЛАВА VI.
Нѣмецкій хирургъ.

ГЛАВА VII.
Человѣкъ приближается.

ГЛАВА VIII.
Онъ появляется.

ГЛАВА IX.
Новость изъ Мангейма.

ГЛАВА X.
Совѣтъ троихъ.

ГЛАВА XI.
Ожившая покойница.

ГЛАВА XII.
Юліанъ уходитъ.

ГЛАВА XIII.
Юліанъ входитъ.

ГЛАВА XIV.
Грядущія событія бросаютъ тѣнь предъ собою.

ГЛАВА XV.
Раскаяніе женщины.

ГЛАВА XVI.
Встрѣчаются опять.

ГЛАВА XVII.
Ангелъ хранитель.

ГЛАВА XVIII.
Поиски вокругъ дома.

ГЛАВА XIX.
Злой духъ.

ГЛАВА XX.
Полицейскій въ партикулярномъ платьѣ.

ГЛАВА XXI.
Шаги въ корридорѣ.

ГЛАВА XXII.
Человѣкъ въ столовой.

ГЛАВА XXIII.
Леди Дженета въ трудномъ положеніи.

ГЛАВА XXIV.
Письмо леди Дженеты.

ГЛАВА XXV.
Признаніе.

ГЛАВА XXVI.
Сильная душа и слабая душа.

ГЛАВА XXVII.
Воспитаніе Магдалины.

ГЛАВА XXVIII.
Приговоръ произнесенъ.

ГЛАВА XXIX.
Послѣднее испытаніе.