Ядринцев Николай Михайлович
Юбилейные песни и думы

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

ЮБИЛЕЙНЫЯ ПѢСНИ И ДУМЫ.

(Фельетонъ).

   Но поводу празднованія трехсотлѣтія Сибири все еще доносятся и печатаются разные отчеты и корреспонденціи. Рядомъ съ элементомъ торжественнымъ идутъ и эпизоды комическіе. Наговорено было много. Кто-бы могъ подумать, что въ отдаленной Сибири процвѣтаетъ также "древо краснорѣчія"? Говорилось однако часто ради говоренія, говорили иногда люди незаинтересованные судьбами Сибири и имѣющіе съ нею весьма мало общаго. Отсюда была масса реторики и напыщенныхъ фразъ. Кто-то увлекся и сравнилъ Сибирь не болѣе какъ съ "кающимся разбойникомъ" (Варнавой?). Вотъ тебѣ и комплиментъ, за что же это? Какой-то отецъ-командиръ въ Сибири вмѣсто юбилейной рѣчи просто распекъ. "Критиковать!... Находить недостатки. Я васъ! аршинники, самоварники! Какія вамъ реформы! Погодите, рыломъ не вышли! Не дозрѣли! Понимаете, не дозрѣли, аршинники, самоварники!" и т. д.
   Это мнѣ напомнило нашего стараго городничаго. Пришли буточники поздравить, стоятъ смиренно во фронтѣ, въ рукахъ калачи, но городничій былъ не въ духѣ.-- "На постахъ не стоять, пьянствовать, у обывателей куръ воровать"! и пошелъ. Вотъ тебѣ и съ праздникомъ! подумали буточники. Такъ какъ въ нѣкоторыхъ городахъ рѣшили напечатать всѣ мѣстные спичи, то мы ждемъ ихъ съ нетерпѣніемъ. Явились даже мѣстные піиты и "хвалебные гимны" положили на музыку. Намъ присланъ одинъ образецъ этого туземнаго поэтическаго творчества. Вотъ этотъ, гимнъ:
   
   Земля россійская могуча,
   Земля россійская славна
   И надъ вселенною, какъ туча,
   Повисла славою грозна!
   
   Это напоминаетъ немного стихъ:
   
   И на штыкѣ у часоваго
   Горитъ полночная луна...
   
   чему поэтъ несомнѣнно подражалъ, онъ видимо хотѣлъ сказать комплиментъ, на сколько онъ вышелъ -- это другой вопросъ.
   Впрочемъ описаніе трехсотлѣтія уже начало появляться и въ серьезныхъ брошюрахъ, и мы обратимся къ одной изъ нихъ.
   Омское празднованіе сибирскаго юбилея описано въ не большой брошюркѣ подъ названіемъ: "Празднованіе въ г. Омскѣ 300-лѣтняго юбилея Сибири", 1882 г. Омскъ. Изъ нея мы узнаемъ, что 4 декабря въ женской гимназіи былъ устроспъ дѣтьми праздникъ съ живыми картинами изъ исторіи завоеванія Сибири. Въ юбилейный день утромъ были совершены молебствія въ церквахъ, въ разныхъ учебныхъ и административныхъ учрежденіяхъ; въ 2 часа пополудни было особое засѣданіе въ географическомъ обществѣ, а вечеромъ балъ въ залѣ общественнаго собранія. Балъ былъ блестящій, обстановка роскошная; гербы, вензеля, гирлянды, пирамиды, большой ландшафтъ, изображавшій городъ Омскъ, двѣ фигуры дѣвицъ, изображающія въ живыхъ картинахъ Россію и Сибирь, одна толстая и дебелая и другая сухая и тощая (послѣдняя изображала Сибирь); впослѣдствіи онѣ танцовали вмѣстѣ "полонезъ" {"Сибирская Газета" No 1, 1883 г. Изъ Омска.}. Были двѣ доски "на подобіе мраморныхъ" съ именами и фамиліями тѣхъ лицъ, которыя въ теченіи трехъ вѣковъ оказали услуги Сибири на поприщѣ военномъ, административномъ, научномъ, просвѣщенія, и проч. и проч. Не знаемъ насколько удачно омичи выполнили эту мысль, вѣдь подсчитать историческихъ дѣятелей все равно, что написать исторію, хватило-ли силушки! Какъ бы не сконфузиться и непокраснѣть впослѣдствіи. Хорошо, подумалъ я, что доски-то только "на подобіе" мраморныхъ. Рѣчей по поводу юбилея было произнесено три. Г. Краузе говорилъ объ итогахъ народнаго образованія въ Сибири, которое будто бы сдѣлало быстрые успѣхи за послѣднія тридцать лѣтъ; число училищъ увеличилось съ 278 до 712 и число учащихся съ 9,330 до 24,000; жаль, что ораторъ не сравнилъ, въ той-ли же степени или въ большей возросло число училищъ въ Европейской Россіи, напримѣръ, тамъ гдѣ работали земства, можетъ быть тогда пришлось бы понизить нѣсколько ликующій тонъ; притомъ, о качествѣ этихъ итоговъ самъ ораторъ отказался высказаться, такъ что, полагаемъ, мы можемъ погодить раздѣлять радостныя чувства оратора, и предоставить любоваться этой цифрой 24,000 пока одному г. Максимову. Другая рѣчь была сказана г. Курбаповскимъ въ залѣ общественнаго собранія; это былъ собственно тостъ за общее отечество, Россію, или провозглашеніе единенія Сибири съ остальною Русью. Въ искренности рѣчи г. Курбановскаго мы не сомнѣваемся; но еслибъ въ подобномъ родѣ искренняя рѣчь была сказана сибирякомъ -- это было бы, безспорно, сильнѣе. Наконецъ, третья рѣчь принадлежитъ г. Козлову. При брошюркѣ она приложена цѣликомъ. Въ ней намъ поправилось, что говорившій вспомнилъ на сибирскомъ юбилеѣ о М. М. Сперанскомъ. "Какимъ же наиболѣе отраднымъ воспоминаніемъ жизни мы можемъ украсить сегодняшнее празднованіе 300-лѣтія Сибири? Чей образъ честнаго и высоко-гуманнаго человѣка возстаетъ теперь передъ нами во всей полнотѣ его обаянія? То образъ М. М. Сперанскаго"... Вотъ гдѣ дѣйствительное едипепіе Сибири съ Русью, въ этой прекрасной фигурѣ настоящаго царскаго посла къ сибирскому народу. Не можемъ не пожалѣть, что г. Козловъ не остановился дольше на этомъ образѣ и не обрисовалъ подробнѣе поведеніе М. М. Сперанскаго на своемъ посту, поведеніе, которое по своей поучительности можетъ служить инструкціей. М. М. Сперанскій въѣхалъ въ Сибирь безъ свиты; съ нимъ было дна, три дѣльца и только; онъ не привезъ съ собой никакихъ выскочекъ громкихъ фамилій, хотя и слѣдовало бы ожидать, что онъ ради поддержанія и пріобрѣтенія связей сдѣлаетъ это; ѣхалъ онъ по Сибири, не загоняя лошадей, не изображая, что ему часы и минуты дороже, чѣмъ обыкновенному смертному; старики видѣли такія сцены: ѣдетъ шагомъ троечный тарантасъ, а генералъ-губернаторъ и ѣдетъ стороной и собираетъ гербарій. Въ Иркутскѣ онъ находитъ время заниматься англійскимъ языкомъ, вмѣсто того, чтобъ жаловаться, что ему за канцелярской работой не удается выспаться. Онъ не шумѣлъ надъ своими чиновниками, какъ кипящій самоваръ, не обзывалъ ихъ помпадурами и чиновниками изъ оффенбаховской оперетки, но со всѣми, даже съ преступниками, былъ мягокъ, и между тѣмъ желѣзные и каменные Лоскутовы и Трескипы блѣднѣли, дрожали, впадали въ тоску и лѣзли въ петлю съ отчаянія. Отчего же это? Оттого только, что онъ далъ волю голосу честныхъ людей, онъ далъ возможность честнымъ людямъ поднять голову. И кому бы, какъ не ему, взглянуть съ презрѣніемъ на низкій уровень сибирскаго общества, кто бы имѣлъ право больше отвернуться отъ него, а онъ въ немъ находитъ Словцова и Батенькова. Такъ гуманный и образованный человѣкъ во всякой средѣ съумѣетъ найти поддержку и вызвать силы, а не бросаетъ грязью въ общество и не читаетъ ему наставленій о его "незрѣлости" и ничтожности.
   Ахъ, читатели, исторія -- безпощадная вещь, и я не знаю, кто будетъ писать нашу исторію. Вѣдь въ этой исторіи, на ея каменныхъ скрижаляхъ выступитъ пожалуй болѣе, чѣмъ на омскихъ "на подобіе мраморныхъ доскахъ"! Надъ хроникой прошлаго я задумываюсь и мое сердце исполняется смущеніемъ. Ну, а какъ все выйдетъ наружу? Все! Воспользуются преданіями, разсказами, воспоминаніями. И я припомнилъ только что прочитанную одну подобную хронику, въ январьской книжкѣ "Русской Мысли" (изъ воспоминаній бывшаго кадета, Востокова). Вотъ какимъ языкомъ говорятъ воспоминанія (исторія тожъ).
   Авторъ вспоминаетъ своихъ сотоварищей. "Крикунъ ефрейторъ, а потомъ унтеръ-офицеръ и фельдфебель, Фридрихсонъ. Онъ передъ начальствомъ въ струнку, съ подчиненными -- былъ величайшій грубый нахалъ и еще ябедникъ; друзей у него нѣтъ, потому что ближайшіе товарищи-однокласники сторонятся отъ него, какъ отъ чумы. Способности къ наукамъ у него посредственныя и въ классахъ онъ беретъ исключительно аракчеевской старательностью и вытяжкой вередъ учителями. Онъ усердно записываетъ лекціи въ чистенькія тетради, долбить, что можно, слово въ слово и потому иногда начинаетъ отвѣтъ словами: "мы сказали", хотя еще не разѣвалъ рта. Ротное начальство считаетъ его однимъ изъ столбовъ порядка и дисциплины, а потому при выпускѣ зачисляетъ въ первый разрядъ,-- хотя по класснымъ успѣхамъ и способностямъ многіе выше его, а но грубымъ манерамъ онъ скорѣе гарнизонный "бурбонъ", чѣмъ блестящій гвардеецъ. Въ гвардіи онъ однако не долго уживается и, пользуясь покровительствомъ позорной памяти генерала Фердинанда фонъ-Шпехта, просившаго объ отводѣ войскамъ на розги лѣсовъ, получаетъ гарнизонную команду сначала въ одномъ очень большомъ городѣ, а потомъ, послѣ одной темной исторіи въ городѣ, поменьше, но за то подоходнѣе. Оттуда его, какъ исправнаго служаку и свирѣпаго держиморду, который притомъ умѣетъ съ кѣмъ нужно подѣлиться, переводятъ начальникомъ полиціи въ третій городъ, гдѣ по исключительнымъ условіямъ края, онъ можетъ безконтрольно брать,-- и беретъ -- большіе полицейскіе штрафы. Далѣе, несмотря на постыдную связь съ женой одного подчиненнаго, Фридрихсонъ дѣлается однимъ изъ блюстителей общественной нравственности и наконецъ, по протекціи одного болѣе крупнаго лица, попадаетъ въ помпадуры на одну изъ дальнихъ окраинъ Россіи. Тутъ только высшія власти разглядываютъ его и видятъ, что это человѣкъ до крайности ограниченный, глубоко развращенный и воръ. Его не пускаютъ ни въ одну изъ оффиціальныхъ богадѣленъ, назначенныхъ для отставныхъ помпадуровъ, а дозволяютъ ему уѣхать abroad, причемъ цѣлый рядъ легендъ сопровождаетъ его въ эту нравственную могилу. То онъ отпиливалъ у домовъ углы, выходившіе на улицу; то сѣкъ плетьми людей, по закону вовсе свободныхъ отъ тѣлеснаго наказанія, то купилъ жену у подчиненнаго (у второго уже), заплативъ гдѣ слѣдовало за разводъ, то вздумалъ было продать берега одного большаго озера по рублю за десятину для казны и по три рубля для себя". ("Русская Мысль", No 1, с. 145--146).
   Я не знаю, бывали-ли у насъ на востокѣ подобные дѣятели. Но знаю, что сюда ѣхали всевозможные элементы съ двойными прогонами, искатели счастья, "авантюристы". "Большинство увлекали въ Сибирь слухи, что Сибирь -- золотое дно, что въ ней можно нажиться службой лучше, чѣмъ въ другихъ мѣстахъ торговлей". Такъ говоритъ авторъ почтеннаго историческаго труда о Сперанскомъ. То же самое говорилъ самъ Сперанскій {Историческія свѣдѣнія о дѣятельности графа М. М. Сперанскаго въ Сибири, собранныя В. Вагинымъ т. I стр. 387, 393 и друг. Обозрѣніе главн. осн. мѣстнаго управленія Сибири. Офиціальное изданіе 1841 г. стр. 13, 14.}. То же говорили и позднѣйшіе лѣтописцы, хотя иркутская полиція постоянно тщательно отбирала хроники у мѣстныхъ Несторовъ.
   Ахъ, я боюсь, право, нашей поспѣшности записаться въ исторію!

Добродушный Сибирякъ.

"Восточное Обозрѣніе", No 5, 1883

   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru