Сибирячка
Некролог. Виктор Гюго

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Письмо в редакцию).
    "Восточное Обозрѣніе", No 20, 1885.

   

НЕКРОЛОГЪ.

ВИКТОРЪ ГЮГО.

(Письмо въ редакцію).

   Надо было бы выжать кровь изъ сердца, чтобы повѣдать людямъ печальную вѣсть о смерти великаго генія, борца за добро, правду и человѣческое братство. Сказать о Гюго, что онъ былъ только поэтъ, или только художникъ, значитъ умалить его огромную душу, огромный умъ, всеобъемлющій полетъ его вѣчно живой, всемогущей и вездѣсущей мысли; онъ былъ поэтъ, мыслитель, художникъ, проповѣдникъ, философъ, ученый; онъ душу человѣка зналъ, какъ свою, и читалъ въ ней какъ въ книгѣ, великій другъ "несчастныхъ", которымъ онъ посвятилъ столько чудныхъ, какъ океанъ глубокихъ, какъ міръ безсмертныхъ страницъ. 83-хъ-лѣтній, онъ до конца сберегъ свою душевную молодость, и за нѣсколько минуть до смерти интересовался чужимъ горемъ и былъ искренно огорченъ тѣмъ, что нѣкоторымъ преступникамъ отказали въ помилованіи.
   У гроба его соберутся, конечно, и великіе міра сего, обыкновенно охотно провожающіе въ обитель вѣчнаго покоя тѣхъ, чья свободная мысль видѣла въ нихъ только людей, подлежащихъ оцѣнкѣ и критикѣ. Но соберутся также и тѣ, чьи слезы не были "водой" для покойника, чьи омозолѣлыя руки всегда встрѣчали горячее, дружеское пожатіе его руки. И лепта вдовицы, въ видѣ маленькаго букетика въ нѣсколько су, была бы дороже покойнику фарфоровыхъ вѣнковъ и цѣнныхъ букетовъ, если бъ онъ могъ открыть свои орлиныя очи и увидать этотъ сердечный, политый слезами даръ.
   Прими же и нашъ земной поклонъ, дорогой, незабвѣнный учитель человѣчества. Кто слышалъ тебя, кто думалъ надъ тобой, тотъ вѣчно, до могилы не опуститъ знамя любви и добра, какъ и ты, великій, не опустилъ его. Онъ умеръ 10-го мая въ половинѣ 2-го часа дня. Крупная сила въ литературѣ, онъ былъ не менѣе крупною силою въ политикѣ, и вся жизнь его, если можно такъ выразиться, была игрой въ повышеніе и пониженіе. Послѣ переворота 2-го декабря онъ былъ изгнанъ изъ Франціи и поселился съ семьей на островѣ Джерсей. Въ 1859 году онъ отказался возвратиться на родину послѣ общей амнистіи 15-го августа. Въ 1869 году онъ отказался отъ второй амнистіи, и вернулся въ Парижъ только въ 1870 году, послѣ революціи 4-го сентября. Въ 1871 году онъ былъ избранъ представителемъ департамента Сены, высказался противъ заключенія мира съ нѣмцами, былъ грубо прерванъ, подалъ въ отставку и уѣхалъ изъ Парижа въ Брюссель, онъ вооружилъ противъ себя бельгійское правительство письмомъ, въ которомъ предлагалъ убѣжище борцамъ "Коммуны" и переѣхалъ въ Лондонъ, чтобъ избѣжать ярости брюссельской черни. Возвратившись въ Парижъ послѣ процесса коммунаровъ, въ 1874 году былъ назначенъ пожизненнымъ сенаторомъ.
   Одинъ изъ сорока безсмертныхъ, занимавшій кресло, при над лежавшее нѣкогда Вольтеру, графъ Викторъ-Марія Гюго, сдѣланный королемъ Луи-Филиппомъ пэромъ Франціи, родился въ Везансонѣ 26-го февраля 1802 года. 14-ти лѣтъ отъ роду онъ уже написалъ классическую трагедію "Irtamène", 17-ти лѣтъ представилъ тулузской академіи три стихотворенія и за каждое изъ нихъ получилъ премію. Въ 1826 году, онъ былъ признанъ "еретикомъ" въ литературѣ, а въ 1827 г. напечаталъ свою драму "Кромвель", въ предисловіи къ которой даль новую теорію романтизма, названную имъ "Романтическимъ манифестомъ". Въ 1828-мъ году вышелъ сборникъ его стихотвореній "Ses Orientales". Въ 1829 году театральная цензура запретила ему драму его "Marion Delorme". Въ 1830 году его драма "Эрнани" давалась на сценѣ, вызвавъ бурю свистковъ и громъ рукоплесканій. Третья драма его "Король забавляется", поставленная на сцену въ 1832-мъ году, на другой же день была запрещена министерскимъ указомъ. Въ 1833-мъ году появились "Лукреція Борджіо" и "Марія Тюдоръ", въ 1835-мъ году "Анджелло", въ 1838-мъ году "Ruy Blas", въ 1838 "Ses Burgraves".
   Передъ брошюрой "Маленькій Наполеонъ", написанной имъ въ изгнаніи въ 1855 году, Викторъ Гюго написалъ "Воззваніе къ оружію", чрезвычайно революціонную вещь, которою, очевидно, но могъ расположить въ свою пользу французское правительство.
   Его романъ "Несчастные", вышедшій въ 1862 году, былъ сразу по корректурнымъ листамъ переведенъ на девять различныхъ языковъ. Въ 1866 году появились "Труженики моря" и "Человѣкъ, который смѣется". Первымъ романомъ его былъ блестящій средневѣковой романъ "Соборъ Парижской Богоматери", замѣчательный яркостью красокъ и типовъ, сильными драматическими эпизодами, причудливой формой изложенія, смѣлыми парадоксами и блестящей эрудиціей. Этотъ романъ поднялъ страшную сенсацію и сразу возвелъ Гюго на высоту міроваго генія. Ни у кого другаго не было такого умѣнья въ отрывочной, короткой, но всегда сильной фразѣ, выразить цѣлую философскую мысль, нарисовать цѣлый портретъ, цѣлую характеристику. Такъ, напримѣръ, описывая въ одномъ изъ романовъ французскаго гамэна, онъ говоритъ: "у французскаго гамэна двѣ преобладающихъ идеи: совершить государственный переворотъ и заштопать свои штаны". И гамэнъ рисуется какъ живой, потому что остальное легко дополнитъ собственное воображеніе читателя: и не мытыя рука, и трепанные волосы, и изголодавшійся видъ, и отчаянное равнодушіе къ жизни, и озлобленную ненависть къ тѣмъ, кому жизнь -- праздникъ.
   "Послѣдній день осужденнаго" и "Девяносто третій годъ" написаны съ пламеннымъ увлеченіемъ. На Гюго нападаютъ за вычурный языкъ и пристрастіе къ эффектамъ. Да развѣ онъ могъ писать другимъ языкомъ, онъ, чувствовавшій такъ, какъ не чувствуетъ половина человѣчества, взятая вмѣстѣ. Такъ и Маккарта винили за блескъ и яркость красокъ, по тому что обыкновенный глазъ, привыкшій къ безцвѣтнымъ образамъ, не могъ помириться съ этимъ ослѣпительнымъ блескомъ. Гюго громилъ несправедливость, бичевалъ зло, обнажалъ истину и смѣло сдергивалъ пелену съ глазъ, открывая чудеса необъятнаго Божьяго міра Тѣмъ-то и дорогъ онъ, что всю жизнь, не смолкая, не боясь, твердо, громко и страстно провозглашалъ идеалы добра и свѣта и, становясь на сторону слабаго, гордо и сильно поднималъ на его защиту свое могучее перо.
   Точно ли умеръ Гюго? Мнѣ, напротивъ, кажется, что онъ только что народился, что высота его славы въ будущемъ, какъ въ будущемъ же и торжество его идей. Онъ опередилъ свой вѣкъ, и ушелъ такъ далеко отъ насъ, взлетѣлъ на такую высоту, что мы можемъ или кланяться ему, какъ полубогу, или бѣжать отъ него, какъ отъ существа, ничего общаго съ нами не имѣющаго, котораго мы не умѣемъ понять и которому завидуемъ до злобы, до клеветы и инсинуаціи.
   Разумѣется, онъ не умеръ!
   
   Кто служа великимъ цѣлямъ вѣка,
   Жизнь свою всецѣло отдаетъ
   На борьбу за брата-человѣка,
   Тотъ себя переживетъ!
   
   Такъ пережилъ себя не одинъ геній міра, по изъ нихъ немногихъ, немногіе были равны Гюго по чистотѣ и незыблемости общественнаго идеала, по строгой простотѣ" личной жизни, по широтѣ мысли, по глубинѣ эрудиціи. Онъ вѣченъ, какъ вѣчно добро!

Сибирячка.

"Восточное Обозрѣніе", No 20, 1885

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru