Записки объ Уженьѣ. Москва. Въ mиn. Н. Степанова. 1847. Въ 12-ю д. л. 163 стр.
Дѣльная книга, которую съ удовольствіемъ и пользой прочтутъ охотники ловить рыбу удочкой. Авторъ знаетъ и страстно любитъ свое дѣло. Послѣднее обстоятельство, т. е. любовь къ предмету, -- безъ чего всякое занятіе становится вздоромъ и гнилью,-- заставило его написать длинное, впрочемъ умное, предисловіе, въ которомъ онъ защищаетъ "невинное уженье" отъ незаслуженнаго презрѣнія. Защита сдѣлана основательно и ловко. Въ ней показалось намъ любопытнымъ особеннаго рода отступленіе, непринадлежащее къ уженью, по показывающее, какъ разные современные вопросы находятъ себѣ сочувствіе вездѣ -- даже въ страстныхъ охотникахъ, и прицѣпляются ко всему -- даже къ удочкѣ. Выпишемъ это мѣсто:
"Деревня, не подмосковная, далекая деревня,-- въ ней только можно чувствовать полную, неоскорбленную людьми жизнь природы. Деревня, миръ, тишина, спокойствіе! Безъискусственность жизни, простота отношеній! Туда бѣжать отъ праздности, пустоты и недостатка интересовъ; туда бѣжать отъ неугомонной, внѣшней дѣятельности, мелочныхъ, своекорыстныхъ хлопотъ, безплодныхъ, хотя и добросовѣстныхъ мыслей, заботъ и попеченій! На зеленомъ, цвѣтущемъ берегу, надъ темной глубью рѣки или озера, въ тѣни кустовъ, подъ шатромъ исполинскаго осокоря, или кудрявой ольхи, тихо трепещущей своими листьями въ свѣтломъ зеркалѣ воды, на которомъ колеблются или неподвижно лежатъ наплавки ваши -- улягутся мнимыя страсти, утихнутъ мнимыя бури, разсыплются самолюбивыя мечты, разлетятся несбыточныя надежды! Природа вступитъ въ вѣчныя права свои, вы услышите ея голосъ, заглушенный на время суетней, хлопотной, смѣхомъ, крикомъ и всею безсмыслицей человѣческой рѣчи! Вмѣстѣ съ благовоннымъ, свободнымъ, освѣжительнымъ воздухомъ вдохнете вы въ себя безмятежность мысли, кротость чувства, снисхожденіе къ другимъ и даже къ самому себѣ. Непримѣтно, мало по малу разсѣется это недовольство собою, эта презрительная недовѣрчивость къ собственнымъ силамъ, твердости воли и чистотѣ помышленій -- эта эпидемія нашего вѣка, эта черная помочь души, чуждая здоровой натурѣ русскаго человѣка, по заглядывающая и къ намъ за грѣхи наши......"