Зуев-Ордынец Михаил Ефимович
Мишень

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: журнал "Мир приключений", 1926 г., No 6.

Мишень

0x01 graphic

Рассказ М. ЗУЕВА.

I.

   Дюжий фейерверкер, звякнув шпорами, вытянулся в дверях кабинета.
   Начальник Сант-Гварайоского артиллерийского полигона, капитан Хуарец Геррара, поднял голову, близоруко склонившуюся над бумагой.
   -- Что, Даниэль?
   -- Сенор капитано, там опять пришли эти...
   -- Кто?
   Усы фейерверкера презрительно встопорщились:
   -- Эти дьяволы из деревни Илькомайо. Хотят видеть вас, сенор.
   -- Дьяволы! -- скрипнул зубами капитан. -- Пусти их, Даниэле. А пока я буду с ними говорить, ты постой за дверью.
   Четыре поселянина втиснулись в узкие двери кабинета. Один из них был старик, с лицом, сморщенным, как кожица печеного яблока; двое других были помоложе. Четвертый же был юноша, почти мальчик. Сняв грязные соломенные сомбреро, они столпились у двери, не решаясь подойти к столу.
   -- Здравствуйте, мои друзья. Что нужно вам? -- откидываясь на спинку кресла процедил капитан.
   Старик выдвинулся чуть вперед:
   -- Пусть сенор капитано не сердится на несчастных поселян. Мы отрываем сенора от дела. Но у нас нет больше сил терпеть!..
   -- В чем дело? Яснее и короче, друг мой!
   -- Сенор сам знает в чем дело. Каждое лето солдаты раззоряют нас. Они крадут для своих лошадей маис с наших полей. При выездах на учебную стрельбу солдаты из озорства везут пушки прямо по посевам маиса и индиго. Это несчастное соседство с вашим полигоном скоро сделает нас совсем нищими. Ведь каждое лето -- убытки, пусть капитано сам подумает!
   -- Ну, а чего же вы хотите от меня?
   -- Мы надоели сенору своими просьбами, но мы опять, в сотый раз, будем просить одного и того же -- возмещения убытков. И сенор должен согласиться, что это не дерзость со стороны бедных поселян, а только законная просьба.
   Геррара покрутил задумчиво в воздухе карандашей:
   -- Хорошо, -- я согласен!
   Глаза крестьян блеснули скрытой радостью.
   -- Да, я согласен! Идите в канцелярию, там вам каждому уплатят по пезо.
   Старик растерянно зажевал губами и, наконец, собравшись с духом, прохрипел:
   -- Но, сенор капитано...
   -- Что такое? Вы недовольны? -- нахмурил брови Геррара.
   Юноша шагнул вперед, отстранив старика:
   -- Погоди, дядя Тонио, я буду говорить. Вы, сенор, издеваетесь над нами! Ваши солдаты перепортили и разворовали у нашей деревни маиса и индиго на тысячу золотых пезо, а вы нам предлагаете четыре несчастных пезо! Мало того, на прошлой неделе в наш общественный кораль грохнула бомба и разорвала в клочья семьдесят овец и столько же переранила. Это тоже четыре пезо, сенор?
   Капитан насмешливо пожал плечами:
   -- Просто случайность, которая происходит не каждый день. Это не наша вина.
   Тонкие ноздри юноши задрожали:
   -- А чья же, сенор? Ваши офицеры и солдаты стреляют так хорошо, что, метясь в мишень, попадают в овечий кораль. Может виноваты в этом наши овцы?
   Капитан побагровел. Схватив громадный кольт, лежавший вместо пресса на кипе бумаг, он грохнул им по столу:
   -- Молчать, грязный койот! Как ты смеешь оскорблять офицеров федерации?
   Смуглые щеки юноши то же гневно запунцовели.
   -- Не буду молчать, сенор! Мы были в Санта-Велхо, в штабе корпуса. Нам сказали там, что в возмещение наших убытков отпущено 2000 пезо. А вы нам предлагаете четыре пезо. Вы вор, сенор!..
   Дрожащая от ярости рука с зажатым в ней кольтом рванулась кверху. Мушка револьвера уставилась прямо в лоб юноши.
   -- Вон! Все вон! Канальи, убью! -- заревел капитан.

0x01 graphic

Дрожащая от ярости рука с зажатым в ней кольтом целилась в лоб юноши...

   Трое поселян испуганно юркнули за дверь. Юноша остался.
   -- До свиданья, сенор. Мы запомним, что капитан Геррара вместо пезо расплачивается пулями! -- и вышел не спеша, спокойно притворив дверь кабинета.
   С трудом подавив желание послать ему вдогонку пулю, капитан опустился в кресло, все еще дрожа от злобы. Но тотчас же блеснули его зубы в веселой улыбке.
   -- Это правда, -- подумал капитан, -- что из штаба корпуса получено 2000 золотых пезо для уплаты поселянам за убытки. Но ведь мое жалованье начальника Сант-Гварайоского полигона так ничтожно...
   А это еще более обидно капитану после той блестящей и хорошо оплачиваемой должности, которую он совсем недавно занимал в главном штабе. Но после очередного пронунциаменто [переворота, восстания] все его покровители из военного министерства отправились прямехонько в крепость. А он, сдав свою должность очередному баловню судьбы, выброшенному наверх переворотом, очутился здесь, в Санта-Гварайос, на должности начальника глухого артиллерийского полигона. А кроме всего этого на носу выгодная женитьба капитана на дочери богатого гациендеро. Свадебные расходы потребуют не одну сотню пезо. Конечно, отдать эти две тысячи грязным животным было бы непростительною глупостью!..
   Капитан хлопнул в ладоши. Длинный фейерверкер вырос на пороге.
   -- Даниэле, передай в кордегардию, -- как только эти грязные койоты появятся снова около моего дома, гнать их в шею. А в случае сопротивления избить прикладами...

II.

   Когда дом капитана скрылся за пригорком, все четверо, словно уговорившись, остановились.
   -- Ну? -- нетерпеливо бросил юноша.
   Старик грустно покачал головой:
   -- Плохо наше дело. Остается жаловаться кустосу [судье].
   Юноша раздраженно вскинул голову:
   -- Га! Нашего кустоса можно купить за квинталь [то же, что центнер. В странах Латинской Америки равен 46 кг.] маиса. А за два пезо он продаст родную мать.
   Старик в раздумьи переступил с ноги на ногу:
   -- Тогда пойдемте в столицу, к самому президенсио!
   Юноша улыбнулся.
   -- Дядя Тонио, ты уже много лет прожил на свете. А видел ли ты когда-нибудь, чтобы хила [ядовитая ящерица] нападал на хилу? Ведь нет? Хила нападает только на животных и людей. Так неужели ты думаешь, что все эти знатные сеноры будут ссориться из-за нас, грязных поселян? Нет, дядя Тонио, здесь не то нужно!
   -- А что же, сын мой?
   Юноша тревожно оглянулся и бросил что-то быстрым шепотом.
   Старик схватил его испуганно за руку: -- Молчи Диас, ты молод, а потому глуп и горяч. Ты хочешь, чтобы всем нам раздавили позвонки на гарроте! [орудие казни через удушение, представляет собой металлический обруч, приводившийся в движение винтом с рычагом сзади.]
   -- Да нет-же, дядя Тонио. А если мы не уничтожим эту собаку, то он разорит всех нас. Слушайте, у меня есть план. Каждый вечер капитано ездит на велосипеде на гициенду Ла-Риохо, к своей невесте, дочери гациендеро. Возвращается он ночью. А ночи теперь...
   Четыре головы сблизились, чуть не касаясь друг друга лбами. А горячий, гневный шепот, звучавший угрозой для кого-то, слышал один дикий кактус, уродливым идолом вылезший из земли.

III.

   Капитан осторожно свел велосипед со ступенек веранды. И сразу стал невидимым. Тьма словно проглотила его.
   Сеньорита Арпалича, опершись о перила, крикнула вниз: -- Хуарец, так темно, что вы сломаете себе шею. Подождите луны.
   Вкрадчиво-ласково ответил из темноты голос невидимого капитана:
   -- А вы боитесь за меня? Вам будет жаль меня, если я разобьюсь? Не бойтесь, я знаю каждый камешек на дороге. Спокойной ночи, сеньорита!
   -- Зажгите хотя фонарь, Хуарец!
   Но в ответ зашуршала лишь земля под велосипедом. И все смолкло...
   Геррара летел мягким "тромпом", проселком, между двумя стенами тихо шепчущего маиса. Влажный пассат, вечный гуляка, вырвавшись с недалекого океана, бил в лицо теплыми, ласковыми крыльями. Капитан жадно ловил крепкий аромат океана, отдаленно напоминающий запах иода, к которому примешивался сладкий, кружащий голову запах цветущей белой акации. Тьма была такая, что казалось ее можно было хватать, щупать, раздирать на части. Капитан не видел даже переднего колеса велосипеда. Несмотря на это, Геррара уверенно свернул с "тромпа" на прямую как стрела аллею, искусственно обсаженную кустами белых акаций и кокетливыми метелочками карликовых пальм. Аллея эта прорезала по диагонали весь полигон и, пробегая мимо орудийного парка, упиралась прямо в ворота дома капитана.
   Здесь, в этом душном корридоре, было еще темнее. Но чувствуя твердую, утрамбованную почву, усыпанную гравием, по которой легко скользил велосипед, капитан не уменьшил хода.
   По мелькнувшим вдали слева двум огонькам капитан понял, что он уже пролетел орудийный парк. До дому оставалось не более мили. Предвкушая двойное удовольствие, ждавшее его дома, -- аромат крепкой маниллы [филиппинская сигара] и жгучую ласку пахучего английского виски, капитан нажал на педали. Велосипед, словно лошадь под ударом хлыста, рванулся вперед. Гравий засвистел под шинами, а мелкие камешки, с треском вылетая из-под колес, пулями защелкали по кустам и раме велосипеда. Пассат не обвевал уже нежно лица, а сердито рвал с головы кепи.
   Вдруг от страшного удара обо что-то твердое велосипед моментально остановил свой бешеный бег, как взбесившаяся лошадь поднялся на дыбы и опрокинулся назад, прямо на лежавшего уже на земле капитана. Капитан ногой спихнул его с себя и, поднявшись на локте, набрал воздуху, чтобы крикнуть на помощь. Но в ушах его вдруг зазвенели тысячи колоколов и колокольчиков, сверкнул хоровод ярких разноцветных искр и все пропало, провалилось в какую-то темную, гудящую бездну...

0x01 graphic

От страшного удара велосипед остановил свой бешеный бег. Капитан упал...

   Через полчаса выползла лениво луна. Лучи ее, продравшись с трудом сквозь ветви акаций и пальм, остановились испуганно на двух громадных камнях, положенных поперек аллеи. Рядом, как раненое животное, лежал велосипед, исковерканное переднее колесо которого казалось, при обманчивом свете луны, каким-то безобразным, спутанным мотком стальной проволоки.

IV.

   Капитану показалось, что он крепко спад и вдруг проснулся. И первым его ощущением была тупая боль в голове. Как будто эта боль спала и теперь проснулась вместе с ним.
   Морщась от боли, он открыл глаза и тотчас прищурил их. Яркие лучи солнца резанули ножами. Прямо перед ним, далеко-далеко, сверкающим бриллиантом играла на солнце тупая вершина гиганта Менаос.
   Капитан удивленно перевел взгляд вправо. Сердце испуганно сжалось. В нескольких саженях от него мрачно топорщились знакомые очертания искусственного форта. А за фортом желтели шапки двух блиндажей. А левее, -- безобразные дощатые щиты, отдаленно напоминающие скачущую кавалерию.
   -- Да ведь я же на полигоне!.. Среди артиллерийских мишеней!..
   Геррара испуганно рванулся вперед и со стоном повис на впившихся в тело веревках.
   -- Привязан!
   Взглянул вправо, влево, тут-же, около себя, и почувствовал как ледяная струйка смертельного ужаса пробежала по спине. Да, привязан и привязан к одному из столбов, шеренга которых изображала наступающую цепь неприятельской пехоты. Вправо и влево от него уходили ряды столбов. Глубокие царапины, выбоины, расщепины на столбах и изрытая вокруг них, словно в оспе, земля доказывали, что артиллеристы федерации могли иногда стрелять очень метко. Высокая трава окутала столбы так, что лишь одна голова капитана высилась над этой зеленой чащей. Веревки опутывали капитана только до пояса, ноги же его были совершенно свободны.
   Упершись в землю носками, капитан из всех сил рванулся вперед. Столб подался, но не слишком. Пересохшая, твердая как камень, земля крепко держала столб.
   Упираясь в землю попеременно то носками, то каблуками, Геррара начал дергать столб то вперед, то назад. От каждого его толчка столб качался все сильнее и сильнее.
   Пот едкими ручьями катился по лицу, застилал глаза. Геррара поднял глаза на солнце, нестерпимо палившее обнаженную голову, и увидел его над самой вершиной Менаос.
   -- Уже семь часов! -- удивленно подумал он. И тотчас-же страшная мысль словно в кулак стиснула его сердце; -- Семь! Начало стрельбы!
   Рискуя сломать позвонки шеи, он повернул голову круто назад и, благодаря удивительной прозрачности воздуха, ясно разглядел на главном флагштоке полигона красный вымпел, предостерегающий знак начала стрельбы.
   Как безумный, с глухим воплем рванулся капитан вперед. Столб нагнулся под тупым углом, но не вылез из земли. И тотчас-же в отдалении послышался глухой треск, затем приближающийся свист чего-то летящего со страшной быстротой и, наконец, звенящий рев разрыва.
   Широко раскрытыми глазами смотрел Геррара, как граната невдалеке перед ним взметнула кверху темнорыжий фонтан пыли и дыма. Ноздри защекотал приторно-сладкий запах сгоревшего тротилла.
   После рева разрыва снова стало тихо-тихо. Лишь где-то близко в траве сладострастно стрекотала бесстрашная цикада.
   Капитан, смертельно бледный, висел на веревках. Его привел в себя второй выстрел и свист летящего снаряда. Но разрыва он не увидел, потому что граната рявкнула где-то сзади. Лишь осколки, сердито фырча, на лету, пронеслись над его головой.
   Геррара не даром был артиллеристом. Он понял, что батарея избрала мишенью именно те столбы, к одному из которых он был привязан. Он понял также, какую страшную игру вела с ним ничего не подозревавшая батарея. По двум первым, одиночным выстрелам, батарея определила перелет и недолет по цели, захватив цель, а, следовательно, и капитана, в так называемую прицельную вилку. Теперь-же, взяв прицел средний между перелетом и недолетом, батарея ударит уже залпом и попадет прямо по цели.
   Кроме того капитан знал, что единственное средство спастись от гранат -- это лечь на землю. Стоять-же так, как стоит он, это значит быть наверняка растерзанным в куски.
   Капитан понял, что третий выстрел, если ничто не изменится, будет для него концом. И время этого третьего выстрела пришло. Батарея колыхнула воздух давящим залпом всех своих четырех орудий.
   Геррара, с глазами, вылезшими из орбит, собрав остаток сил, рванул столб. От натуги у него хлынула носом кровь. Столб затрещал и рухнул на землю, увлекая капитана.

0x01 graphic

Капитан рванул столб. От натуги у него хлынула кровь.

   Оглушенный падением, он не услышал разрывов и лишь по комьям земли, засыпавшим его, понял, что самое страшное уже миновало.
   Лежа на траве, Геррара засмеялся беззвучным, истерическим смехом.
   Уставшее солнце окунулось в океан. Вершина Менаос потухла и белела смутно и нежно, как девичье плечо.
   Тотчас же, без всяких сумерек, с запада примчалась ночь. Слизнула нежную белизну Менаос и заботливо укутала равнину тьмой.
   Полигонная команда, пришедшая ночью с фонарями устанавливать вместо разбитых новые мишени, наткнулась на капитана. Он был без памяти и выкрикивал в бреду одни и те-же слова:
   -- Солнце над Менаос!.. Начало стрельбы!.. Развяжите -- я отдам две тысячи пезо!..
   На спине у него болтался привязанный мишенный столб.
   Только через три дня он пришел в себя. Написал длиннейший рапорт и, спешно сдав дела, уехал в Санта-Велхо, захватив с собой невесту. Своему заместителю он сказал: -- Сенор, не забудьте моей просьбы передать алькаду деревни Илькомайо две тысячи золотых пезо. Вот они.
   И прибавил странную фразу:
   -- Если вы не желаете увидеть солнце над вершиной Менаос, находясь среди полигонных мишеней, то не ссорьтесь с окрестными поселянами. Это дьяволы, а не люди!

---------------------------------------------------------------------

   Текст издания: журнал "Мир приключений", 1926 г., No 6.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru