Lib.ru/Классика: Зубов Платон Павлович. Подвиги русских воинов в странах Кавказских, с 1800 по 1834 год

ЗУБОВ П. П.

ПОДВИГИ РУССКИХ ВОИНОВ В СТРАНАХ КАВКАЗСКИХ,

с 1800 по 1834 год.

С присовокуплением Биографий главнейше замечательных лиц, действовавших в первое тридцати-трехлетие Русского владычества за Кавказом; Историческо-статистического описания мест, прославивших Русское оружие в Кавказских странах, 25 портретов, видов и планов сражений, и общей карты Кавказского Края.

Описанные

Платоном Зубовым,

ТОМ ПЕРВЫЙ.

Часть Вторая.

ПЕРИОД ТРЕТИЙ

От Смерти Князя Цицианова до принятия Генералом Ермоловым главного начальства над Кавказским Краем.

От 8 Февраля 1806 по 24 Мая 1816.

С смертию Князя Цицианова возникли вновь беспокойства за Кавказом. Персидский Шах, будучи в родстве с Ибрагим Ханом Карабахским, на дочери коего был женат, начал стараться об уничтожении договора, заключенного сим Ханом с Князем Цициановым, по коему, отдавшись под покровительство России, обязался платить ежегодной дани по 8000 червонцев, и принял в крепость Шушу небольшой Русский отряд, под начальством храброго Маиора, Лисаневича, которому Князь Цицианов поручил иметь строжайшее наблюдение за поступками Хана. Шах убеждал сего последнего воспользоваться благоприятным обстоятельством, и Ибрагим, коему вовсе не нравились Русские законы, воспрещающие грабеж, насилие и самоуправство, склонясь на его убеждения, просил прислать на помощь ему Персидские войска, по приближении коих обещался немедленно сдать им Шушу. С другой стороны, Горцы, особенно Джаро-белоканские Лезгины, начали оказывать непокорность. Шекинский Хан Селим, не задолго перед тем вступивший в подданство России, взбунтовался, и соединясь с Сурхай-Ханом Казыкумыкским, начал явно неприятельские действия.

Необходимо было принять решительные меры, дабы восстановить спокойствие и наказать непокорных и убийц Князя Цицианова. -- Высочайшим Приказом 2 Июня 1806 г. Генерал от Инфантерии Граф Гудович, двукратно уже командовавший на Кавказе, назначен Главноуправляющим в Грузии, Губернии Астраханской и области Кавказской. В помощь ему, по собственному и желанию Графа, определен, известный своею храбростию, Генерал от Инфантерии Булгаков, который и принят из отставки в службу Высочайшим Приказом 19 Июня того же года. Для решительных действий предназначено было Графу Гудовичу лично действовать на южной стороне, а Генералу Булгакову против Баки; между тем послано было повеление командующему на линии Генерал-Лейтенанту Глазенапу взять Дербент и наказать тамошнего Хана Ших-Али. Хан Дербентский, на коего весьма надеялся Персидский Шах, получал от сего последнего подарки и деньги для найма Лезгинских войск, в случае нечаянного нападения на Дербент, но ни мало не заботился даже о собственной безопасности. Увлеченный неизбежным роком, эти подарки и деньги он расточал на сладострастные и роскошные пиршества и осыпал ими своих любимцев. Погрузясь во все пороки и злодеяния, похищал девиц, лучших красавиц в Дербенте, отнимал супруг у отчаянных мужей, и после с смехом отсылал их обратно; ни слезы красавиц, ни бешенство мужей, ни просьбы отцов и матерей, не смягчали сладострастного Деспота. С злобным смехом смотрел он на отчаяние своих жертв, хладнокровно внимал крику мятущихся граждан, и в часы ярости лишал жизни знаменитых Беков, осмелившихся говорить ему правду. Мятеж час от часу усиливался, но Хан, ослепленный своим могуществом и надеясь на помощь Персиян, презирал неудовольствием народа и продолжал заниматься пьянством и порочными забавами. Между гаем туча висела над его головой и готовилась разразиться. Отряд Генерал-Лейтенанта Глазенапа форсированным маршем приближался к Дербенту. Жители были в восторге, что настигает минута освобождения; сильный ропот, разливаясь по всему Дербенту, слился наконец, в одно целое. Отряд был не далеко, пламя бунта вспыхнуло, и Хан только одному поспешному бегству обязан был своим спасением. Постыдно оставил он город, не думая о защите оного; но в минуту отъезда еще грозил Дербенту ужасным мщением, обещаясь вскорости возвратиться с новонабранным войском. Граждане в ту же минуту отправили к Г. Л. Глазенапу Депутатов, предавая себя в подданство России н прося защиты от злобного Хана. Г. Л. Глазенап, коему неизвестны были случившиеся в Дербенте происшествия, и зная, что нельзя полагаться на уверения Азиятцев, коих вероломство, свершенное над Князем Цициановым, еще было в свежей памяти, не вдруг решился на просьбу Депутатов; но Г. М. Лихачев, Шеф 16 Егерского полка, старался внушить ему, что необходимо действовать решительно, дабы не возбудить недоверия, а тем самым не затруднить для себя взятие города. Г. Л. Глазенап, последуя совету сего опытного и храброго Генерала, участвовавшего во многих Кавказских экспедициях, поручил ему с шестью стами казаков и с 1 орудием отправится в Дербент. Севши на лошадь, храбрый Генерал простился с окружающими его, и сказал: "честь -- мой Бог; я умру, если должно чтоб я умер, стараясь о пользах своего отечества!" Переехав с своим отрядом 60 верст в одну ночь, на рассвете он появился под стенами Дербента, к крайнему удивлению жителей, вовсе не ожидавших такой поспешности. Не въезжая в город, он остановился и послал некоторых из бывших с ним Депутатов объявить Бекам и Гражданам, что просимая ими помощь готова, и чтоб они вышли к нему на встречу. Стечение народа, стремившегося взглянуть на своих избавителей, час от часу увеличивалось, и вскоре все пространство между отрядом и городом покрылось народными толпами. Главнейшие из Беков и Граждан выехали на встречу отряда, и поздравив Генерала с прибытием, предавали себя безусловно покровительству России, и Г. М Лихачев внушил им, какое счастие ожидает их, сделавшись подданными милосердого и кроткого Монарха. В след за тем Генерал, сопровождаемый старшинами, отрядом и народом, въехал в главные городские ворота. Тут, на серебряном блюде, поднесены ему были городские ключи, которые он не принял, объявив жителям, что эта честь принадлежит Главному Начальнику. На следующий день, т. е. 22 числа Июня прибыл сам Генерал-Лейтенант Глазенап со всем отрядом и был приветствован радостными кликами народа. Войска расположились на равнине прежде бывшего Ханского сада. 23 числа совершено молебствие, а 24 старшины города и знатнейшие из Беков приведены к присяге на верноподданство. Покоривши таким образом знаменитый древностию Дербент, Г. Л. Глазенап, исправлявший должность Главноуправляющего до прибытия нового Начальника, полупив известие, что Персидские войска имеют намерение вступить в Карабахское Ханство, для содействия Ибрагим Хану, дал повеление Г. М. Небольсину с 2 баталионами Троицкого Мушкетерского полка и с командою 17 Егерского вступить в Карабах на встречу Персиянам, и командировал из Дербента Г. М. Мейера с отрядом, для изгнания войск Сурхай-Хана Казыкумыкского из Табасаранских владений.

Между тем Ибрагим-Хан Карабахский, ожидая прихода Персиян, с своим семейством и значительною свитою оставил крепость Шушу с стал лагерем в нескольких верстах от оной, дабы немедленно, по прибытии Персиян, к ним передаться. Храбрый Маиор Лисаневич, начальствовавший небольшим Русским отрядом, занимавшим Шушу, узнав о замыслах Хана, настоятельно требовал, что бы он возвратился в крепость; но когда Ибрагим решительно отказался, то Лисаневич, предвидя, что в случае присоединения Хана к войскам Персидским, Карабахские Беки также возмутятся -- нашелся в необходимости прибегнуть к силе. Взявши с собой незначительный конвой, он отправился в лагерь к Ибрагим-Хану и повторил приглашение возвратиться в крепость; но вместо ответа, Ибрагим Хан приказал своим нукерам схватить Лисаневича. Последствия сего неблагоразумного поступка произвели то, что Ибрагим Хан, его жена, дочь, и множество служителей погибли в происшедшем кровопролитии. После такового происшествия, Маиор Лисаневич, поспешно возвратясь в Шушу, созвал всех почетных Карабахских жителей в диван Хана, или присутственную комнату владельца, и пригласив туда же старшего сына Ибрагима: Мехти-Кули Хана, именем Российского Императора объявил, что Мехти-Кули Хан назначается приемником Ибрагима. Назначение это было весьма приятно жителям, знавшим кроткий нрав нового владельца. Благоразумное распоряжение Лисаневича имело последствием водворение спокойствия в таком Ханстве, которое уже было наклонно к явному возмущению.

Между тем Аббас Мирза с 20,000 войска перешел Аракс и вступил в Ханство Карабахское, другие два отряда Персидских войск двинулись по направлению к Елисаветполю: один, под предводительством Гуссеин-Кули Хана, расположился у вершины реки Дзагама, а другой, под начальством Грузинского Царевича Александра, у Торгая, близ озера Гогчи, между Елисаветполем и Эриванью.

Г. М. Небольсин, посланный, как выше сказано, в Карабах, встретился с войсками Аббас-Мирзы у речки Каракепек, близ крепостцы Аскаран. Сей отважный Генерал решительной и быстрой атакой смял неприятельские толпы, и после кратковременного сражения, обратил в бегство и прогнал до самого Аракса. Неприятель потерял убитыми около тысячи человек, не считая раненых. Четыре фальконета, множество верблюдов и лошадей были трофеями победителей.

Отряд Царевича Александра, осмелившийся войтить в пределы Грузии, был отражен и прогнан с значительным уроном, командовавшим войсками на границе: Подполковником Князем Эристовым.

Генерал-Маиор Мейер, отправленный, как выше сказано, против войск Сурхай-Хана, вступил в Табасаранские ущелья, и взявши приступом укрепленные деревни: Арчан, Эндагир и Штал, возвратил их законному владельцу Мустафе-Беку, носящему титул Майсума (беспорочный).

Сурхай Хан Казыкумыкский видя, что обстоятельства принимают другой оборот, вовсе им неожиданный, изменил свои поступки и отправил доверенного чиновника к Г. М. Глазенапу, испрашивая пощады и принятия под покровительство России. После того было уже возможно приступить к действию против Селим Хана Шекинского, ослабленного в силах лишением единственного союзника. Г. М. Небольсин получил приказание с своим отрядом действовать в Шекинском Ханстве и выполнил блистательно данное ему поручение. Он разбил на голову войска Селим Хана, который с несколькими только нукерами успел спастись бегством в Персию, и в след за тем взял штурмом крепость Нуху, главное место Шекинского Ханства, сильно защищенную природою и мужественно обороняемую. Последствием столь блистательной экспедиции было совершенное водворение спокойствия в Ханстве Шекинском.

Генерал от Инфантерии Булгаков, приняв в Дербенте начальство над флотилиею с десантными войсками, выступил к крепости Баки. Приблизившись к оной, отправил своего сына Подполковника Булгакова с переводчиком Дыдымовым, дабы предложишь жителям добровольною сдачею избавить себя от ужасов штурма. Последствием оного было то, что злодей Гуссеин-Кули Хан и его сообщники видя, что жители города вовсе не намерены жертвовать за них своим благосостоянием, с крайнею поспешностию бежали в Персию; а Бакинские жители, сдавши крепость Русскому отряду, изъявили совершенную покорность. В след за тем город Куба и все Ханство Кубинское покорилось Русскому Скипетру.

Генерал от Инфантерии Граф Гудович, получивши все означенные известия, почел необходимым, для водворения прочного спокойствия в Ханстве Шекинском, поручить оное человеку благонадежному н известному своею преданностию к Российскому Престолу; он избрал для этого вышеупомянутого Джафар-Кули Хойского, который, приняв в управление Шекинское Ханство, вскоре, по представлению Графа Гудовича, утвержден был в новом своем звании Государем Императором и получил чин Генерал-Лейтенанта, саблю и знамя -- знак начальства.

Будучи обеспечен со стороны Дагестана особенно отличным усердием и всегдашнею приверженностию к России Шамхала Тарковского, одного из сильнейших тамошних владельцев, много способствовавшего Генер. Лейт. Глазенапу в последних его экспедициях, и полагаясь вполне на преданность новых Ханов: Карабахского и Шекинского, Генерал от Инфантерии Граф Гудович почел возможным приступить к наказанию Лезгин, производивших частые набеги на Кахетию, а потому дал повеление Генерал-Маиору Князю Орбелианову, с отрядом, под начальством его состоявшим, к коему приказал командировать часть пехоты из отряда Г. М. Небольсина, в Шекинском Ханстве расположенного, и с Грузинскою Конницею, нарочно для сего собранною -- выступить за реку Алазань, имея предосторожность не вдаваться в ущелья. Г. М. Князь Орбелианов, хорошо знавший неприятеля, с которым предлежало ему иметь дело, распорядился с такою дальновидностию и соображением, что все Лезгинское войско, состоявшее до 10,000 человек и с пришедшею к нему на помощь конницею Ахмет Хана Аварского, окружив своим отрядом, запер в тесном Чарском ущельи, и привел в такую робость, что они не смели сделать ни одного выстрела. Ахмет Хан первый просил позволения приехать для переговоров, и получив таковое, убедительно просил Князя Орбелианова принять его покорность и отпустить с войсками. При чем представил письмо на имя Графа Гудовича, в коем старался оправдать себя, изъясняя, что прибыл в Чары вовсе не с намерением содействовать Лезгинам, но единственно для испрошения у Русского Правительства выдачи своей тетки с ее детьми, находившихся в Карабахском Ханстве. Князь Орбелианов не почел нужным его задерживать и выпустил из ущелья со всею Кавалериею. Прочие же Лезгины, чувствуя невозможность сопротивляться, и убежденные Князем Орбелиановым, на основании данных ему предписаний, согласились на добровольную покорность, обязавшись заплатить всю недоимку остававшихся на них податей; и тогда же внесли в число оных 6288 червонцев; сверх того обещались отпустить всех захваченных ими в плен Русских подданных, и если в числе оных окажется принадлежащие к военному званию, то за каждого из таковых 1500 руб. штрафу; за угнанных ими в 1803 году у Донского казачьего Ефремова полка 187 лошадей, обязались заплатить по 25 руб. серебром за каждую лошадь, и в число таковой уплаты внесли 298 червонцев. Обязавшись дать Аманатов, просили Г. М. Князя Орбелианова дозволишь им отправить к Главноуправляющему для испрашивания прощения 12 человек из числа почетнейших Граждан. Сии последние прибывши в Тифлис, в знак чистого раскаяния в своих преступлениях, совершенной покорности и смирения, явились к Графу Гудовичу с повешенными на шеях саблями, испрашивая пощады и помилования. Нельзя описать восторга Грузинского народа при сем зрелище: в первый раз заклятые враги его явились в таком униженном положении. Главноуправляющий, с достоинством напомнил им, что они должны не забывать данную клятву, быть вечно верными подданными Российскому Монарху; что в настоящем случае одно милосердие Государя Императора позволяет ему простить их с тем, чтобы их вредные поступки никогда более не возобновлялись, и чтобы все обязательства, ими на себя принятые, исполняли свято. В след за тем по Высочайше данному ему полномочию, Граф Гудович выдал им письменное объявление прощения, и отпустив половину из числа старших, удержал прочих до присылки аманатов. Таковым покорением Лезгин обеспечились и границы Грузии со стороны реки Алазани.

Донося о сем Государю Императору, Граф Гудович отдает полную справедливость отличной деятельности, расторопности и усердию Г. М. Князя Орбелианова; командовавшего отрядом, прибывшим из Шекинского Ханства, Троицкого Мушкетерского полка Маиора Соловьева и Губернского Грузинского Предводителя Надворного Советника Князя Эристова, начальствовавшего над Грузинскою конницею, который добровольно, из единого усердия к службе, вызвался участвовать в означенной экспедиции.

Сим кончился 1806 год.

С наступлением 1807 года возникла война между Россиею и Портою. Постигая всю важность крепости Анапы в стратегическом отношении, как такого пункта на берегу Черного моря, который, своим положением в земле Закубанских Черкес, мог служить для Турок удобным местом для снабжения Кавказских Горцев оружием, и для возбуждения их против России, к совершенному вреду Закавказских владений, Главный Командир Черноморского Флота Адмирал Маркиз де Траверсе предписал Контр-Адмиралу Пустошкину, с эскадрою, вверенною его начальству, взять Анапу и разорить ее, дабы лишишь Турок и Горцев этого убежища.

Эскадра, назначенная для взятия Анапы, состояла из двух 110 пушечных линейных кораблей: Ратного, под начальством Капитана 1-го ранга Макшеева, Яггудиила, под начальством Капитана 1-го ранга Мессера; двух 74 пушечных: Правого и Исидора, из коих первый командовал Капитан 1-го ранга Твент, а вторым Капитан Командор Перский; двух же 66 пушечных: Победы и Варахаила, под начальством Капитанов 2-го ранга Ратхманова и Солькова; фрегатов: 44 пушечного -- Крепкого, под начальством Капитана 2-го ранга Патаниоти; 40 пушечного -- Назарета, командуемого 2-го ранга Перхуровым; 36 пушечного -- Поспешного, под командою Капитан-Лейтенанта Гайтани; двух 32 пушечных: Воина и Иоанна Златоустого, из коих первым командовал Капитан-Лейтенат Подгаецкий, а вторым Капитан-Лейтенант Велизари. Сверх того, находились: 10-ти пушечный бриг -- Диана, под начальством Лейтенанта Стожевского; брандер -- Рождество Христово, начальствуемый Лейтенантом Кумеласом.

Десантные войска находились под начальством Генерал-Маиора Говорова, и состояли из 4-го морского полка.

8 Апреля 1807 года эскадра вышла из Севастополя. Флаг Контр-Адмирала Пустошкина развевался на корабле Ратном. 9-го Апреля, обогнувши мыс Херсонес, эскадра продолжала следовать к Анапе, при попутном западном ветре. Прошедши мыс Св. Георгия, город Балаклаву, и мыс Феолент, 10 числа, в 6 часов утра эскадра встретила столь сильный противный ветр от Востока, что, не смотря на все меры, принятые командовавшим, опытность и искусство офицеров и матросов, некоторые корабли
получили значительное повреждение, и эскадра принуждена была возвратиться в Севастополь.

С 14 по 19 Апреля, исправя повреждения, 20 числа, в 10 часов утра, при благоприятном ветре, эскадра выступила в море. Два линейные корабля: Победа и Правый, остались в Севастополе, один по причине течи, а другой для постановления нового бухшприта; к эскадре же присоединились прибывшие из Николаева 5 канонерских лодок, под начальством Лейтенанта Критского.

22 числа бриг Елисавета, о 10 пушках, под начальством Лейтенанта Хомутова, посланный Адмиралом де Траверсе, наблюдать за движением Турецкого флота, присоединился к эскадре. Подувший к вечеру северный ветр изорвал на 40 пушечном фрегате Назарете все марсели, и не смотря на все старание, привязать новые и догнать эскадру, наступившее маловетрие и противное течение заставили фрегат отстать от эскадры, с которою уже он соединился 1 Мая.

Апреля 27, в 7 часов вечера, эскадра, по причине темноты, легла на якорь в 7 верстах от Анапы. Фрегат Воин к бриг Елисавета получили приказание, для предосторожности со стороны неприятеля, лавировать в виду эскадры и препятствовать уходу Турецких купеческих судов, стоявших на Анапской рейде.

На рассвете 28 числа, по сигналу с флагманского корабля, эскадра снялась с якоря и лавировала к крепости; но наступившее маловетрие принудило ее снова остановиться на якоре в 9 часов утра. Тогда командующий эскадрою отправил к берегу Надворного Советника Дандри, для доставления Анапскому Паше следующей прокламации:

_____________________________

"От Командующего Российскою эскадрою Контр-Адмирала и Кавалера Пустошкина

Гарнизону и всем жителям, находящимся в крепости Анапе,

объявляется:

Вам уже должно быть известно, что победоносный Российский флот, бывший в Средиземном море, также и Английский, прошед в Дарданеллы, сильным образом истребив находившуюся там Турецкую эскадру, из осьми линейных военных кораблей состоящую, и вошед в Мраморное море, стоит под самым Константинополем. Валахия и Молдавия и крепости: Акерман, Хотин, Бендеры и Килия, без всякого сопротивления тамошних Пашей и народа, сдались войскам Его Императорского Величества Всемилостивейшего Государя нашего, и получили уже должное возмездие за свою добровольную покорность. Я, следуя воле и желанию Всемилостивейшего моего Монарха и повелению вышнего Начальства, прибыв сюда, желаю, чтобы и крепость Анапа без всякого сопротивления сдалась победоносному сему отряду флота, состоящему под моим начальством, с десантным в большом количестве войском для занятия и взятия оной. Надеюсь, что весь народ, находящийся с сем городе, последует миролюбивому и покорному поступку вышеозначенных крепостей и предпочтет покориться добровольно Флагу Его Императорского Величества, нежели приступить к действиям неприязненным и к совершенному себя истреблению, как морем так и с сухого пути, откуда также сильные войска уже стоят под Анапою, и тогда все без изъятия преданы будут смерти без пощады. -- Советую вам вспомнить прошедшее кровопролитие, свершенное храбрыми нашими войсками за ваше упорство, и склониться в непродолжительном времени к добровольной сдаче, по коей приняты будете со всяким человеколюбием, свойственным нашему Монарху и Его верноподданным, со всем имуществом вашим, наслаждаясь спокойствием и свободным выбором, куда кто захочет следовать. Хищные ваши соседи в таком случае не только не будут вас тревожить и презирать, но вы еще будете для них страшны, силою храбрых наших войск. Объявляя вам о сем, ожидаю чрез четыре часа вашего ответа."

_____________________________

Надворный Советник Дандри, приближась на катере под переговорным флагом к берегу, просил стоящих на оном Турок принять от него прокламацию и доставить Паше. Ему отвечали, чтоб он сам исполнил поручение, и Дандри уже намерен был отправиться в крепость; но приметив за береговыми, пригорками скрывавшихся Черкесов с ружьями, догадался о их умысле, и удалился к эскадре. По прибытии его, вся эскадра снялась с якоря и вступила под паруса, дабы подойти к крепости и открыть канонаду, но, по причине безветрия, снова стала на якорь в боевой порядок. фрегат Воин, имевший приказание приблизишься к берегу, сколько позволяла глубина, для открытия неприятельских батарей, в 5 часов вечера подошедши на пушечный выстрел, был встречен сильным неприятельским огнем, но действием своей артиллерии заставил замолчать береговые батареи. Совершенное безветрие заставило командующего эскадрою опасаться повреждения фрегата крепостными выстрелами, по причине близкого расстояния, а потому он велел отбуксировать оный гребными судами к эскадре.

В 7 часов вечера Адмирал Маркиз де Траверсе прибыл сам на бриг Диана, дабы присутствовать при атаке крепости. Контр-Адмирал, отрапортовав ему о состоянии эскадры, собрал на корабле Ратном военный Совет из Командиров кораблей, фрегатов н прочих судов, в коем единодушно положено было на рассвете высадить десант, а эскадре приблизиться к крепости и атаковать оную с сухого пути и с моря.

Во все продолжение ночи, баркасы, вооруженные 8 и 12 фунтовыми пушками, переменяя беспрестанно места, дабы отвлечь неприятеля от катеров, промерявших глубину, вели беспрестанную перестрелку с неприятелем. Пушечный и ружейный огонь, продолжавшийся во всю ночь с берега, по вышеупомянутой причине мало вредил баркасам, которые с своей стороны беспокоили неприятеля пушечными выстрелами.

Перед рассветом 29 числа вся эскадра приблизилась к крепости на пушечный выстрел, и, по сигналу с флагманского корабля, баталион 4 морского полка был уже готов для высадки на берег, когда в 8 часов утра прибыл Комендант крепости для переговоров на корабль Ратный. Контр-Адмирал, благосклонно приняв его, объявил решительно, что одна только добровольная сдача может избавить Анапу от совершенного разорения, и что упорство произведет одне гибельные последствия. Комендант крепости, приняв прокламацию, писанную на Российском, Турецком и Греческом языках, обещал чрез два часа дашь решительный ответ, испросив разрешения Паши и народа.

Командующий эскадрою не без причины полагал, что таковая отсрочка была выдумана для вида, дабы успеть принять свои меры, а потому в присутствии Коменданта дал сигнал эскадре верповаться ближе к крепости, и лечь на шпринг, а десантный баталион на канонерских лодках отвести на северо-восточную сторону крепости, и высадить на берег, на расстоянии 3 верст от оной.

Срок, назначенный Комендантом, прошел, ответа не было. Фрегат Воин, как легчайший на ходу, по приказанию Контр-Адмирала, подошел ближе пушечного выстрела к крепости, и в ту же минуту был осыпан выстрелами со всех крепостных батарей, против него находившихся; на каковое приветствие фрегат ответствовал сильнейшим огнем. Заметив это, Командующий эскадрою приказал передовому кораблю Варахаилу сняться с якоря под малыми парусами; корабль, подойдя ближе к берегу, остановился на шпринге, открыв по крепостным батареям самый жестокий огонь.

Десантный баталион с своею Артиллериею, предводимый Шефом 4 морского полка, Генерал-Маиором Говоровым и Командиром оного, Полковником Бриммером, вышед на берег, опрокинув Черкесскую конницу, старавшуюся воспрепятствовать его намерению, быстро подвигался к крепости, для усиления действий. -- Контр-Адмирал приказал кораблю Варахаилу, по удобству дистанции, открыть огонь брандскугелями, от коих очень скоро произошел пожар в различных частях крепости. Между тем корабль Ратный, подойдя к крепости, лег на шпринг и готовился открыть канонаду, а за тем и вся эскадра начала сближаться. Грозное положение оной и пожар, беспрестанно увеличивавшийся, поразили ужасом гарнизон. Турецкие Артиллеристы, в числе около 300 человек, бросили орудия и побежали в горы, а за ними сам Паша, Комендант и жители. Контр-Адмирал, для удержания бегущего народа и прогнания Черкесов, стремившихся похищать оставленное имущество, приказал сигналом десантному баталиону форсированным маршем поспешать в крепость. Баталион, на каждом шагу окруженный Черкесами, решительно и храбро отбил все их нападения, и через два часа занял крепость. Не задолго перед тем, посланный Командиром фрегата Воин, для взятия двух купеческих судов под Турецким флагом, Мичман Неверовский, овладев без затруднения одним из числа оных, и видя, что другое не в силах будет избегнуть той же участи, съехал на берег, взошел на один из крепостных бастионов, и подняв на оном Российский Кейзер-флаг, остался при нем с шестью матросами для защиты. Сей отважный поступок конечно стоил бы ему жизни, если бы флаг-офицер Мичман Юрьев, посыланный от Командующего эскадрою с приказаниями на корабль Варахаил и фрегат Воин, не поспешил, с 60 человеками морских солдат и матросов, защитить его от толпы Черкес, быстро устремлявшейся на Неверовского, н не опрокинул бы оных.

По окончании дела, Адмирал Маркиз де Траверсе и Командующий эскадрою Контр-Адмирал Пустошкин отправились в крепость, в коей, из числа 4000 жителей, захвачены только 18 Турок и два Запорожца, все же прочие или погибли в страшном пожаре, или спаслись в горы под защитою Черкесской конницы. Действием огня, производимого с эскадры, все магазейны с солью, хлебом и другими припасами, три мечети, и почти все казенные и частные здания, числом до полуторы тысячи, были превращены в пепел; даже найдено до 2000 пуд пороха, подмоченного с намерением, дабы избежать взрыва.

В крепости найдено 86 медных и 12 чугунных пушек; 4000 чугунных н 400 медных ядер, 800 книпелей, 1000 бомб, 300 картечь, ввязанных в бумажные корпуса и перемешанных с дробью и 500 пуд пороха.

Два Турецкие судна, взятые на Анапском рейде, с пленными: одним Турком и девятью Греками, по приводе в Севастополь, со всем грузом оценены только в 9500 руб.

Главный Командир Черноморского флота, изъявив в лестных выражениях свою совершенную признательность за благоразумные распоряжения Командира эскадры при взятии крепости, 30 Апреля отправился в Феодосию на бриге Диана.

В тат же день вечером Командующий эскадрою узнал, что Паша Анапский находится в 12 верстах в мест. Багчегук, намереваясь отплыть на новоприбывшем Турецком военном судне.

Для взятия этого судна командирован фрегат Воин, который, заметив оное в полдень 1 Маия, за густым туманом и штилем, не мог к нему приблизишься, но на рассвете 2-го числа, когда туман прочистился, фрегат заметил, что судно стояло под парусами, совсем готовое к отплытию, а потому и поспешил с ним сблизиться; но прежде нежели достиг на расстояние пушечного выстрела, увидел, что неприятельский экипаж, чувствуя невозможность уйти от фрегата, подошел к отмели, и спустя гребные суда, съехал на берег, предав судно огню. Командир фрегата заметив, что весь берег усеян был вооруженным народом, а за мысом стояли гребные суда, не решился подвергнуть опасности свой экипаж, и возвратился к эскадре, удовольствовавшись сожжением неприятельского судна, которое, как после сделалось известно, было вооружено 14 пушками, и послано из Константинополя к Анапе с разными военными припасами, но заметив у крепости Русскую эскадру, хотело отправится в Суджук-Кале.

Эскадра Контр-Адмирала Пустошкина оставалась до 6 Мая на Анапском рейде. В продолжение этого времени перевозили на нее медные пушки и прочие годные к употреблению вещи; 4 же морской полк и канонерские лодки, бывшие под начальством Лейтенанта Критского, были ежедневно заняты отражением Горцев, подступавших к опустошенной крепости многочисленными толпами. Присланные из Николаева Генералом от Инфантерии Феншем пионеры закладывали и зажигали мины под крепостными стенами. 80 колодцев, наполненных чугунными орудиями, излишними снарядами и вообще всеми вещами и припасами, коих эскадра не могла взять с собою, были также взорваны и действие пороха довершило разрушение, начатое пожаром. В течение пяти дней город превратился в развалины. 1-го Мая соединился с эскадрою отставшие от нее фрегат Назарет, а 3-го корабль Правый; наконец 6-го числа, при попутном северном ветре, эскадра вступила под паруса, и 12-го прибыла на Севастопольский рейд, потеряв во все время военных действий под Анапою 1 офицера -- Прапорщика Пелявского, и 4 рядовых из десантного войска.

Между тем, как это происходило на западной оконечности Кавказа, Командующий на Кавказской линии Генерал от Инфантерии Булгаков нашелся в необходимости двинуть часть войск под начальством его состоящих против Засунженских Чеченцев, храброго и хищного народа, одного из самых отчаянных поколений древних Кистов, неоднократно обеспокоивавших своими набегами Кавказскую линию. 17 Февраля 1807 года, в один из лучших весенних дней назначен был штурм Хан-Кальских укреплений в Чеченской земле, не видавшей еще Русских знамен, и защищаемых многочисленными толпами Горцев. В действие назначено было 750 человек пехоты, расположенной в три линии, под начальством Г. М. Лихачева. В резерве находилась особая колонна из 450 человек, под предводительством Г. Л. Капцевича, а при оной и командующий Генерал. Горцы, независимо от отчаянной храбрости, всегда их отличавшей и составляющей одну из величайших преград к успехам против них, обеспечили себя высокими засеками по дороге, идущей извилисто в дремучем лесу, в котором вековые ясени и карагучи были переплетены виноградником; каналами, наполненными водою; высоким валом и за оным деревянными стенами с набитым в промежутках камнем и хрящом. Но все эти препятствия были бесполезны пред храбростию войск, предводимых отважным Генералом Лихачевым. 9 часов продолжалась упорнейшая битва, и доселе памятная в летописях Кавказа; наконец превосходное действие нашей Артиллерии, решительность и мужество войск восторжествовали. Все укрепления были взяты штурмом, и почти все защитники оных погибли на месте сражения. Урон неприятеля был весьма велик. С нашей 'стороны убито 2 офицера и 67 рядовых. Последствие столь блистательной экспедиций было покорение трех независимых Чеченских обществ: большой и малой Атаги и Гихи, которые присягнули на верноподданство и дали аманатов.

Главнокомандующий в Грузии Генерал от Инфантерии Граф Гудович, ожидая, что Турки не преминут сделать диверсию в Сомхетию, расположил на границе у селения Гумри, на берегу р. Арпачая особый наблюдательный отряд из одного баталиона Кавказского Гренадерского полка, мало комплектного баталиона 15 Егерского полка и всего Саратовского Мушкетерского полка, из коего назначены были особенные команды по постам Бомбахской и Шурагельской дистанций, и 2 казачьих полков: Богачева и Агеева. Отряд этот состоял под начальством Г. М. Несветаева. Паша Карский и Али-Паша делали на оный неоднократно нападения, но были всегда храбро отражаемы.

В начале Июня 1807 года, Сераскир Арзрумский Юсуф-Паша, уполномоченный от Порты, главным начальством над всею Анатолиею и войсками в оной расположенными, с значительными силами начал приближаться к нашим границам, и зная слабость отряда, бывшего под начальством Генерала Несветаева, решился, не ожидая прибытия всех войск, долженствовавших к нему присоединиться, с одним авангардом, напасть на отряд Г. М. Несветаева, который храбрым и разумным распоряжением заставил неприятеля отступить с потерею 200 человек убитыми.

Граф Гудович, получив о сем известие, с корпусом войск, ему вверенных, выступил с такою поспешностию на подкрепление Генерала Несветаева, что, не смотря на все трудности при 'переходе чрез высокие хребты гор и на проливные дожди, затруднявшие, еще более следование войск, имел только два растаха на пространстве 260 верст. За три дня до прибытия Графа, высокомерный Юсуф-Паша, видя беспрестанное увеличение своего отряда, имел дерзость предложить Генералу Несветаеву положить перед ним оружие, и потом, когда таковое предложение с должным презрением было отвергнуто, хотел сделать на него новое нападение; но прибытие вспомогательного отряда переменило его намерение. Укрепив фронт своего лагеря, лежавшего в 5 верстах за Арпачаем, начал строить батареи и ретраншаменты, не смотря на то, что имел уже под своим начальством в этом лагере 20,000 человек войска. Граф Гудович произвел две рекогносцировки, Генерального Штаба с Маиором Матушевичем, показывая вид, будто хочет перейти р. Арпачай в 10 и 14 верстах выше неприятельского лагеря. Неприятель, обратив все свое внимание на означенные места, и получив вечером 17 Июня от перебежавшего Татарина известие, что в ту же ночь Русские войска намерены его атаковать, провел оную под ружьем, что и заметно было через большие огни, разложенные по фронту лагеря, вовсе не подозревая, что атака будет произведена в тылу.

В ночь с 17 на 18 число, по пробитии вечерней зари, Граф Гудович приказал снять лагерь, и оставивши обоз в селении Гумри, построил все бывшие с ним войска в четыре каре: первое состояло из двух некомплектных баталионов Кавказского и Херсонского Гренадерских полков, под начальством Г. Л. Барона Розена; второе из двух баталионов Херсонского Гренадерского полка, под командою Г. М. Титова: при сих двух кареях находилось по 50 человек егерей для фланкирования; третие каре состояло из четырех Егерских баталионов 9 и 15 полков, весьма малокомплектных, под командою Г. М. Портнягина. Донские казачьи полки были размещены при кареях следующим образом: при первом полк Денисова 9-го; при втором полк Митрофанова; при третьем полк Ребрикова. Четвертое каре было резервное из Кавказского Гренадерского баталиона, под начальством Маиора Ушакова. При оном находились 3 эскадрона Нарвского Драгунского полка и сотня казаков с Кавказской линии. Наконец пятое каре состояло из отряда, бывшего в распоряжении при Гумри, под начальством Г. М. Несветаева. Сему последнему каре приказано было приготовиться к переправе через Арпачай, в том месте, где бы неприятель не мог открыть такового движения, и в то время, когда главный действующий отряд, обратив на себя себя внимание неприятеля, вступит с ним в дело, поспешно переправиться чрез Арпачай, и обойдя главную его батарею, рекогносцированной накануне лощиною, атаковать во фронт. Распорядясь таким образом, Граф Гудович выступил в поход, и пройдя верст 10, дал отдохнуть войскам, дабы привести их в совершенный порядок, потому, что они шли ночью вовсе не по дороге, а целиком по камням, направляя движение по линии казаков, расставленных накануне перед сумерками. Эта благоразумная мера, много облегчившая движение, произведена была по распоряжению Графа Гудовича - Генерального Штаба Маиором Матушевичем. По выступлении снова, войска прошли до рассвета, около 6 верст и обогнули неприятельский лагерь. На рассвете первое каре, Барона Розена нашло на неприятельский пикет, бывший на левом берегу р. Арпачая против правого их фланга. - Этот пикет, состоящий из 200 человек, открыл сильный огонь, и поднял крик, дабы уведомить своих о приближении неприятеля. Егерские фланкеры в одно мгновение опрокинули и прогнали этот пикет с значительною потерею; между тем корпус, по данному распоряжению, продолжал заходить в тыл лагеря на переправу; тогда неприятель с многочисленными толпами отборного Анатольского войска устремился препятствовать переправам, и подвез, для действия, 5 пушек. По сделанной диспозиции, каре Барона Розена должно была перейти лощину и переправиться в брод через реку, хотя не широкую, но каменистую, крутоберегую и в иных местах вязкою -- и занять высоты. Каре Генералов Титова и Портнягина, для содействия переправе, остановились больше нежели за полверсты. Граф Гудович, устроивший резервные каре на высоте, позади вышеозначенных, и заметив, что неприятель устремился на оные с такою решительностию, что принудил наших казаков и фланкеров отступить к своим кареям, приказал двум эскадронам Нарвского Драгунского полка, подкрепить их, а казакам атаковать неприятеля.-- Драгуны и казаки, исполняя данное им поручение, быстро врубились в неприятеля, и заставили его отступить поспешно, минуя Егерское каре, однако далее ружейного выстрела, почему от сего последнего каре выслано было 100 егерей, которые, меткими выстрелами нанося значительный вред отступавшему неприятелю, понудили его к поспешному бегству.

Граф Гудович, узнав, что главнейший натиск неприятеля производим был на каре Г. Л. Розена, и сильным огнем из орудий произведены большие повреждения в колесах под пушками и ящиками; что Г. Л. Барон Розен получил контузию и под ним убита лошадь; Адъютант его тяжело ранен и два Штаб-Офицера убиты; что неприятельская кавалерия, не смотря на сильны картечный и ружейный огонь со всех фасов каре, наступала на оное,-- и замечая немного вдали от места действия, толпу блистательно одетой кавалерии, большое знамя и бунчуки показывавшие присутствие самого Сераскира Юсуф-Паши, немедленно подъехал к каре Г. М. Титова, приказал ему поспешно перейти лощину, и переправясь чрез реку, атаковать толпу, окружавшую Сераскира, дабы облегчить действия Барона Розена; при чем и сам поехал вперед с эскадронами Нарвского Драгунского полка и сотнею казаков, резервное же каре было поставлено немедленно в линию на место каре Генерала Титова, дабы они подавали друг другу взаимную помощь. Заметив таковое движение, неприятель, опасаясь, чтобы Граф Гудович не отрезал ему дороги к реке, начал с быстротою отступать за оную. Граф поспешил переправиться с кавалерией через небольшой ручей и не смотря на сильное препятствие со стороны неприятеля, который, засевши в деревне, лежащей на берегу, осыпал его выстрелами; но когда подоспела пехота, то Главнокомандующий лично повел ее в атаку на толпу, расположенную на горе. Юсуф-Паша не решился ожидать прибытия наших войск, но пока оные взбирались на высоту, удалился с главными силами к переправе. Граф Гудович приказал Донским и линейным казакам, подкрепя их одним эскадроном Нарвских Драгун, - опрокинуть неприятельский арриергард, состоявший из тысячи человек кавалерии; и сам, с остальною кавалерией и каре Г. М. Титова, обошед каре Барона Розена и дав оному необходимый отдых, пошел поспешно к переправе, приказав следовать туда же кареям Г. М. Портнягина и резервному, из коих последнему взять направление против Турецкого лагеря. Заметя, что неприятель, в многочисленных толпах расположась за своим лагерем, хотел ему препятствовать, устроил батарею на берегу, и приказав открыть огонь, под прикрытием оной, начал переправлять войск чрез Арпачай в назначенных предварительно местах. Неприятель, видя, что каре Г. М. Несветаева также идет на секурс со стороны укрепления Гумры, и опасаясь, что это последнее каре отрежет ему дорогу по лощине, между тем как Граф Гудович, ставший на дороге в Карс, лишит его сообщения с сим городом, начал было снимать лагерь, но быстрое движение наших войск заставило его, бросив оный, бежать поспешно в другой лагерь, находившийся в 5 верстах от места сражения. Резервное каре, под начальством Маиора Ушакова, поспешно переправясь через Арпачай и миновав с правой стороны, оставленный неприятелем лагерь, преследовало отступавших Турок тою же лощиною, с которой каре Г. М. Несветаева должно было отрезать неприятелю дорогу; а Граф Гудович приказал Генерал-Маиору Портнягину с Егерским каре, драгунами и казаками действовать наступательно, следуя поспешно к другому лагерю, а для подкрепления - двинуться в след еще двум кареям. Но, когда все три каре, шедшие противоположными дорогами, и сам Главнокомандующий приблизились к лагерю, то нашли уже оный оставленным. Вдали мелькала небольшая толпа кавалерии, скакавшей во весь опор. Между оною, как после узнано от пленных, находился сам Сераскир, который, не успев сначала в испуге сесть на лошадь, бежал версты две пешком. В лагере найдено две пушки большого калибра и две мортиры. Одно стремительное бегство спасло неприятеля от совершенного истребления; но со всем тем во время преследования нашими войсками, потеря его была значительна. Стараясь единственно о своем спасении, неприятель бросил две пушки на дороге; две же пушки большого калибра, одна мортира, множество бомб и ядер найдены, по ущелиям при преследовании. Он успел увезти только семь небольших пушек, и то потому, что малочисленность кавалерии, бывшей с Графом Гудовичем, не дозволяла преследовать неприятеля с успехом.

В два часа по полудни сражение кончилось совершенною победою над многочисленнейшим неприятелем, и приобретение стольких трофеев стоило нам маловажной потери.

Граф Гудович свидетельствует, что в сем сражении все войска, под начальством его бывшие, действовали храбро и неустрашимо. Потеря с нашей стороны состоит в убитых: 2 Штаб-офицерах и 12 нижних чинов; ранены: Генерал-Адъютант Баров Розен, 2 Обер-офицера и 66 человек нижних чинов; со стороны неприятеля одних убитых до 1000 человек.

Во все продолжение дела 12,000-ный отряд Персиян, находившийся в 35 верстах от лагеря Графа Гудовича, посылал нарочно наблюдательные партии, дабы с высот обозревать поле сражения. Персияне полагали Сераскира Юсуф-Пашу одним из числа непобедимейших военачальников, и при малейшем успехе с его стороны, вероятно не замедлили бы обратиться на Графа Гудовича; но совершенное разбитие Турецких войск, остановило дальнейшее их намерение. Граф Гудович, по окончании дела, немедленно отправил к начальствовавшему Персидскими войсками Эриванскому Гуссейн-Хану и к первенствующему Министру при сыне Шаха, Аббас-Мирзе -- Визирю Мирзе Бузюргу письма, в коих извещал подробно о знаменитой победе, им одержанной, с тем намерением, дабы показать Персиянам, что все надежды их на предполагаемые успехи Турок, не имеют никакого основания.

Столь решительная победа, заставившая на долгое время Турок отказаться от наступательных действий, обратила на себя Августейшее внимание Государя Императора, и Высочайшим Приказом Августа 30 дня 1807 года, Граф Гудович произведен в Генерал-Фельдмаршалы.

Между тем в Абхазии случилось происшествие, требовавшее пособия Российского оружия. В конце 1807 года, Келем Бей, сын Князя Левана, владетель Абхазии, по связям дружбы и родства, укрыл у себя Трапезонского Теэр-Пашу, отрешенного Портою. Турецкий Султан потребовал от Келем-Бея выдачи Теэра, но Келем-Бей, отговариваясь невозможностию нарушить права гостеприимства, удовольствовался тем, что выслал его из своих владений, дав однако же способы к спасению. Порта, чувствуя себя не в состоянии наказать ослушника, вооружила против него его собственного сына Ослан-Бея, обещая ему за голову отца обладание Княжеством и другие почести. Желание самовластия и независимости сделало Ослан-Бея отцеубийцею, 2-го Мая 1808 года. Не имея однако в народе достаточного числа приверженцев, с помощию коих мог бы овладеть браздами правления, он заперся в крепости Сухум-Кале. Несчастное семейство Келем-Бея прибегло под защиту Российского Правительства. Отряд Русских войск двинулся к крепости Сухум-Кале и атаковал Ослан-Бея, который, не видя себе спасения, бежал к Туркам; брат же его Сафар-Бей, назначен владетелем Абхазии.

По случаю продолжавшейся войны с Турциею, Паши сопредельных Грузии областей, старались всеми мерами возбуждать Закубанских Черкесов к неприязненным противу нас действиям. Находя необходимым действовать против сих Горцев вооруженною рукою и снова занять крепость Анапу, оставленную в разрушенном положении при отплытии эскадры Контр-Адмирала Пустошкина, но потом несколько исправленную неприятелем, -- Адмирал Маркиз де Траверсе послал к Анапе, морем, отряд состоявший из: 1 корабля, 2 фрегатов, бомбардирского судна и 1 транспорта, под начальством Капитан-Лейтенанта Перхурова с десантным войском, под начальством Инженер-Полковника Ферстера. В это же самое время, дано было повеление Г. М. Панчулидзеву 1-му со вверенным ему отрядом следовать через Бугас к Анапе, для содействия десанту. Войска же Черноморского Атаману Генерал-Маиору Бурсаку поручено было переправиться за Кубань с двумя колоннами своих войск и действовать также наступательно; Таманскому же Сыскному начальнику Полковому Есаулу Борзикову, вооруженными лодками действовать по берегам Кизиль-Таманского лимана.

Несколько времени прежде приведения в действие означенных движений, послан был фрегат Воин, под начальством Капитан-Лейтенанта Стулли, с гребными вооруженными судами, для поисков у Абазинских берегов и 25 Мая 1809 года сделал нападение на местечко Сыго между Анапским мысом и Суджук-Кале. Стоявшее там в небольшой бухте неприятельское судно открыло ружейный огонь по приближении наших гребных судов; но меткие выстрелы сих последних, произведенные из фальконетов, заставили экипаж неприятельского судна, бросив оное, пересесть на гребное судно, дабы спастись. Фальконетные же выстрелы с нашей флотилии потопили оное. После того гребные суда наши пошли вдоль берега, усеянного множеством неприятелей, производивших беспрерывно ружейный огонь по флотилии. Несколько метких выстрелов достаточно было разогнать эти толпы; оставшееся в бухте неприятельское судна было взято. Когда гребные суда наши возвращались, то неприятель погнался за ними на двух больших судах, называемых кончебасами; завязалась перестрелка, последствием коей было потопление одного кончебаса, а другой, поспешно устремился к берегу. С рассветом, 24 числа, фрегат Воин отправился в Суджук-Кале, и на пути взял неприятельское судно, экипаж коего спасся на гребном; последнее преследовать было невозможно по причине наступившего штиля. Фрегат, остановясь на якоря, послал гребные суда предать огню строевой лес, находившийся на небольшой равнине против одной балки. 28 Мая, фрегат вошел в устье -Кале, где нашел пять неприятельских судов, в том числе одно трехмачтовое, и немедленно отправил для взятия их вооруженные суда, под прикрытием брига Алексея; но по великому множеству неприятелей, которые не только ружейными, но даже пистолетными выстрелами, под закрытием садов, осыпали наши гребные суда, невозможно было подойтить к неприятельским, а потому открыли с наших судов сильный огонь ядрами и картечью, нанесший величайший вред неприятелю и произведший ужаснейший беспорядок; в след за тем, взятое на пути судно, с найденным на оном порохом и брандерным снарядом, было пущено к неприятельским судам, от которого трехмачтовое загорелось, а прочие, неприятель, с помощию лошадей, успел вытащить на берег. 30 числа Мая фрегат Воин приблизился к Анапе, и подошедши на пушечную дистанцию к судну, стоявшему под крепостию, открыл по оному огонь, с тем намерением, дабы узнать, есть ли в крепости артиллерия; но видя, что неприятель не отвечает, приблизился к Анапе, лег на шпринг и начал действовать ядрами, коими судно разбито и потоплено; при каковом действии неприятель в великом множестве производил сильный ружейный огонь. Капитан-Лейтенант Стулли рекомендует об особенном усердии и храбрости: Капитан-Лейтенанта Стожевского, Начальника брига Алексея; Лейтенанта Скуртули, командовавшего гребными судами и Лейтенанта Высоцкого, бывшего на брандере при зажжении трехмачтового судна.

Возвратясь из сей экспедиции, Капитан Стулли получил новое поручение, отправиться к Анапе, почему и снялся с Феодосийского рейда с фрегатом Воином и бригом Алексеем, и 4 числа Июня приблизясь к Анапе, нашел уже стоящих на якорях: фрегат Иоанн Златоуст и бриг Лаврентий, на коих находилась бомбардирская рота. Берег был усеян множеством вооруженной неприятельской конницы. Неприятель, видевши приближение фрегата, поспешил подтянуть к берегу пять больших гребных судов, и высадя экипаж на берег, потопил суда. Российские корабли, расположась против города в самой ближайшей дистанции, на глубине от 5 до 6 сажен, легли на шпринг и начали действовать ядрами, брандскугелями и бросать бомбы. Неприятель на повозках и верхом перебирался за город и укрывался за стенами крепости и в шанцах,- с противоположного же берега поспешал по набережной к городу. Русские вооруженные гребные суда, под начальством Лейтенанта Скуртули, наиболее способствовали поражению неприятеля, действуя картечными выстрелами на бежавшие и переправлявшиеся чрез реку толпы. В сем действии неприятель потерпел значительный урон. Начальник эскадры отзывается с особенною похвалою о Лейтенантах: Головине, Капытове и Скуртул, и о Мичмане Камышинском.

Капитан-Лейтенант Перхуров, с отделением судов, под начальством его состоявших, 15 Июня, в полдень, прибыл на ближнюю дистанцию к Крепости Анапе, расположился против оной в боевом порядке, и заметив толпу Черкес, находившихся на берегу, приказал с корабля Варахаила бросить несколько бомб, а с других судов сделать несколько выстрелов, спустивши при том гребные суда, что и заставило Черкес поспешно бежать из крепости; только некоторая часть оных осталась разъезжать вокруг крепости, показывая вид, что намерена сопротивляться. В половине 1 часа пополудни сделан был сигнал для высадки десанта, состоявшего под начальством Инженер-Полковника Ферстера, следующим порядком: четвертого Морского полка одна рота, за оную остальные 3 роты того же баталиона, под командою Маиора Карандино, потом Владимирский - Гарнизонный баталион с 30 рабочими, под начальством Подполковника Фицнера; наконец Временный Флотский баталион, под начальством Флота Капитан-Лейтенанта Деривицкого; при каждом из сих последних баталионов находились по два легких орудия. В 3 часа пополудни весь десант находился на берегу, и выстроясь в боевом порядке против главного бастиона и водяных ворот, решительно устремился в крепость, и при содействии метких выстрелов, производимых с военных судов, вытеснил Черкес из крепости и поднял на оной Императорский флаг, которому и салютовали со всех судов. Остальные партии неприятеля, усиливавшиеся держаться в ближнем расстоянии от крепости, были прогнаны ротою 4-го Морского полка при 2 легких орудиях. Таким образом снова занята была крепость Анапа, которая находилась еще в разоренном состоянии, и заключая в себе только 72 дома, вновь исправленных и способных для жительства; крепостные же верки, также частию в шпицах, бастионах и посредине куртин были разбиты и не находилось ни одного орудия. По необходимости положили порох и артиллерийские припасы в погреб, а провиант в Турецкие бани.

Генерал-Маиор Панчулидзев с отрядом, под начальством его состоявшим, 16 числа Июня переправясь чрез Бугас, и оставивши обоз под прикрытием арриергарда, поспешил к Анапе; хотя Черкесы в значительном количестве показывались со всех сторон во время его следования, но не могли ему воспрепятствовать. Один только раз, партия, из 500 человек состоявшая, осмелилась приблизиться к отряду, тогда Генерал Панчулидзев приказал войска Донского Подполковнику Мелентьеву, с 100 казаками и 35 драгунами, ударить на неприятеля. После продолжительной перестрелки Подполковник Мелентьев опрокинул Черкес и преследовал более шести верст. 18 числа пополудни в 11-ть часов, Г. М, Панчулидзев вступил в крепость и присоединил к себе Владимирский Гарнизонный баталион. Баталион же четвертого Морского полка и Временный Флотский посажены на суда, и 19 отряд судов вступил под паруса. Два дня сряду Генерал Панчулидзев делал мирные предложения Черкесам, через их единоземца Ослан-Гирея, прибегнувшего под покровительство России, но получил в ответ, что обитающие в горах еще в 1807 году дали присягу Муфтию -- хранишь вечную и непримиримую вражду против России, почему и решился действовать наступательно, предписав Эстляндского Мушкетерского полка Полковнику Золотницкому с особым отрядом выступить для наказания Черкес, по дороге, идущей в Суджук-Кале, и разорить селение, принадлежащее одному из главнейших бунтовщиков -- Князю Айдамиру, у коего, как слышно было, укрывался Анапский Паша, также и другие селения, более заметные по производимым их жителями хищничествам. В течение двух дней, Полковник Золотницкий исполнил с успехом данное ему поручение, разорив до 40 селений, в том числе и жилища Князя Айдамира и Анапского Паши, но на возвратном пути был атакован 12,000-м неприятелем, под личным начальством самого Паши. Целый день продолжалось кровопролитное сражение, в котором войска, предводимые Полковником Золотницким, оказали примерную храбрость и мужество. Г. М. Панчулидзев, услыша о происходившем, послал немедленно сикурс, а в след за тем выступил и сам, оставя только нужное прикрытие в крепости -- на помощь отряду Полковника Золотницкого. Но прежде нежели пришел сикурс, храбрые войска уже торжествовали полную победу. Неприятель был прогнан, потеряв убитыми и ранеными более 1500 человек. С нашей же стороны потеря состояла не с большим из 100 человек. Разбитые Черкесы бросились было на обоз, прикрываемый арриергардом, и в числе 5000 человек напали на оный 22 числа, но были снова прогнаны с значительною потерею, и обоз достиг благополучно крепости Анапы.

ТОМ ПЕРВЫЙ.

Часть Вторая.

ПЕРИОД ТРЕТИЙ

Между тем как сие происходило в окрестностях Анапы, Черкесы производили частые нападения по кордонной Черноморской дистанции, состоявшей под начальством войскового Атамана Генерал-Маиора Бурсака; 9, 10 и 11 Июня переправляясь ночью через Кубань в дистанциях кордонов: Новоекатерининского, Павловского и Старо-редутского, скрывались в камышах, которыми порос весь берег Кубани, и внезапно делали нападения; но храбростию и отважностию Начальников кордона были везде опрокинуты, и с значительнейшим уроном прогнаны за Кубань; почему, для наказания их за таковые хищничества, Г. М. Бурсак, со вверенными ему войсками, 18 Июня переправился за Кубань, и 19 прибыл в первый аул, принадлежавший Баш-Мурзе, и предал оный огню, как собственность владельца, замеченного в особенных неприязненных расположениях к России. Соединясь потом в 40 верстах от последней переправы с другою колонною, бывшею под командою Подполковника Черкасова, обошел левой стороной, и разорил еще 9-ть аулов, принадлежавших тому же Мурзе, из числа коих в двух находилось по 200 домов, а в остальных от 40 до 60. Во всех этих аулах постройка была довольно красива, особенно в том, в коем жил сам Баш-Мирза. Черкесы беспрестанно показывались значительными партиями из лесов и ущельев, и производили сильный ружейный огонь по отряду, как во время действий, так и на возвратном пути, но всегда были опрокидываемы с значительною потерею. С нашей же стороны, во все время экспедиции, ранен Полковник Коминченко, убиты 2 казака, ранены 15 и 1 рядовой. 20 числа, Г. М. Бурсак приближился уже к самой границе приверженного к России Закубанского владельца: Алкасы.

Полковой Эсаул Борзиков, с небольшою своего флотилиею, действовавшею по Кизильташскому лиману, в течение 17 и 18 Июня, разорил до 6 Черкеских селений и взял несколько лодок, прогнал неприятеля, хотевшего ему воспрепятствовать, и 19 доставя лодки, отправился с командою против Новогеоргиевского кордона, разорил еще девять селений Черкесских, и на возвратном пути прогнал неприятеля, хотевшего воспрепятствовать его следованию.

Столь успешные действия различных Отрядов принудили Черкес на некоторое время оставить свои покушения; но 15 Августа они напали на наши пикеты, в числе тысячи человек. Командующий войсками в крепости Анапе, Г. М. Панчулидзев, командировал, для прогнания их, отряды под начальством 12 Егерьского полка Подполковника Краббе и 22 Егерьского полка Маиора Витезя, которые не только что отразили их с успехом, но даже успели подвести под скрытые батареи, коих убийственный и внезапный огонь причинил величайшее опустошение в неприятельских рядах. 18 числа Августа, Г. М. Панчулидзев, известясь, что отправленные от войскового Атамана Бурсака 145 Черноморских казаков должны следовать по дороге, идущей от Бугаса в Анапу, для подкрепления оных, отправил 22 Егерьского полка Маиора Витезя с 2-мя Егерьскими ротами, одним орудием и 30 казаками. Отряд сей выступил в пять часов утра, а в семь, Генерал, заметя перед крепостью конные партии Черкес и небольшой отряд пехоты, завязавшей перестрелку с нашими пикетами, а на тех возвышенностях, которые окружали дорогу по коей должен был следовать отряд Маиора Витезя, также партии Черкес -- отправил для подкрепления оного 12-го Егерьского полка Подполковника Краббе с баталионом его имени, двумя орудиями и значительным числом казаков; а для прикрытия тыла, на дороге, идущей от Анапы к Бугасу, поставил особый отряд при двух орудиях.

Сто сорок пять Черноморских казаков еще не успели соединишься с отрядом Маиора Витезя, и находились от оного на расстоянии одной версты, как были атакованы Черкесами, которые с запальчивостию на них бросились, но казаки, не потеряв присутствия духа, спешились, и построясь в боевой порядок, сближались с отрядом, беспрестанно отстреливаясь. Между тем Маиор Витезь решительно и храбро пробился сквозь неприятельские толпы, и, по причине многочисленности неприятелей, остановился в каре на выгоднейшей позиции, и удержался на оной с величайшею отважностию, не смотря на чрезвычайное неравенство в силах, потому что число Черкес простиралось свыше 4000 человек, и они имели при себе два орудия. Жестокое сражение продолжалось более двух часов. Неприятель окружал сои всех сторон двухротное каре Маиора Витезя, которое ежеминутно отстреливалось и удерживало штыками запальчивость неприятеля. Из 15 офицеров, находившихся в отряде, 13 было ранено, в том числе 7 человек довольно тяжело; сам же Маиор Витезь, получивши тяжелую рану и лежа на земле в совершенном изнеможении, ободрял своих подчиненных храбро сражаться и умереть с оружием в руках. Конной Артиллерии Поручик Козлов, действовавший орудием с большим хладнокровием, наносил величайший вред неприятелю, и получивши сильную рану пулею в левую ляшку навылет и упавши на землю, из одного усердия и храбрости, видя критическое положение отряда, приказывал даже поднимать себя и сам наводил единственное орудие, с ним бывшее. Одной его неустрашимости, мужеству и примерной храбрости офицеров и нижних чинов должно приписать, что они успели еще сохранить орудие и удержать неприятеля. Все прочие офицеры, бывшие с Маиором Витезем, не смотря на то, что большая часть из них была ранена очень тяжело, презирая опасность, в которой находились и боль от ран, лично подавали пример неустрашимости нижним чинам, и сами стреляли из ружей по неприятелю.

Подполковник Краббе, услышавши пальбу, форсированным маршем поспешил на помощь отряду Маиора Витезя, и сблизившись, открыл по наступавшему неприятелю сильнейший огонь. Черкесы немедленно отретировались и заняли высоты. Подполковник Краббе, соединясь с отрядом Маиора Витезя, сделал немедленно распоряжение к атаке неприятеля, который, заметив его движение, сделал несколько выстрелов из пушек и поспешно отступил в горы.

Г. М. Панчулидзев отзывается с особенною похвалою о примерной неустрашимости всех офицеров и нижних чинов отряда Маиора Витезя, в особенности 13-й Артиллерийской бригады конной роты Поручика Козлова, Штабс-Капитанов: Штебера и Новецкого, Поручиков: Янчевского и Кривопишина, Подпоручиков: Колимбета, Барабашева и Юзефовича, Полкового Адъютанта Прапорщика Домбровского, Черноморского войска Эсаула Кривошеи и войска Донского Эсаула Евскова; -- к общему сожалению, храбрый Маиор Витезь умер чрез три дня от раны, также и Поручик Михайлов, раненый пулею в шею, которая потом прошла около внутренности, умер чрез десять дней.

После такового наказания, понесенного Черкесами, во все время продолжавшихся экспедиций, надеясь, что они будут сговорчивее, Адмирал Маркиз де Траверсе, приказал всем отрядам удержаться на время от дальнейших действий, и послал к Черкесам прокламацию, предлагая им прекратить свои хищничества, удостоверяя их, что в таком случае они могут надеяться на Высочайшее покровительство Его Императорского Величества; напротив же того, за каждое неприязненное действие подвергнутся строжайшему наказанию. Для лучшего же действия, в отношении к переговорам, поручено было Дюку де Ришелье лично отправиться в Анапу. Дюк де Ришелье, в начале Сентября прибыв туда, употребил все зависящие от него средства к мирным переговорам с Черкесами и, вспомоществуемый главнейшими из их Князей, получил в том полный успех.

В то время, когда описанные действия происходили в западной части Кавказского Края, Порта не преставала заботить ее посредством вероломных внушений подвигнуть противу нас Персиян, в чем и успела; с другой же стороны, хитростями и обманчивыми обещаниями преклонила Имеретинского Царя Соломона, прибегнувшего под покровительство России, возмутиться и войти в сношения с Турциею. Политические отношения за Кавказом находились уже в таковом положении, когда Генерал от Кавалерии Тормасов, по Высочайшей воле, назначен был Главноуправляющим в Грузии на место Графа Гудовича. Этот новый Начальник, проникая виды Оттоманской Порты, почел нужным начать тем, что внушил пристойным образом Имеретинскому Царю, каких последствий должен он ожидать, позабывши долг верности и повиновения к Российско-Императорскому Престолу,-- но когда все миролюбивые предложения остались безуспешны и Царь Соломон, склоняя народ к поднятию против России оружия, оставил всегдашнее местопребывание свое город Кутаис и засел с отборным войском в неприступных местах, укрепленных самою природою; Персияне же сделали движение к Бомбакской и Шурагельской провинции, -- равномерно и дела в Абхазии еще не имели должного окончания; почему Генерале от Кавалерии Тормасов принял следующие меры, дабы отвлечь внимание Турок: он почел необходимым взятие крепости Поти, лежащей на правом берегу реки Риона, впадающей в Черное море, и предписать войскам, занимавшим Бомбакскую и Шурагельскую провинции, принять решительные меры для отражения Персиян, располагая, после взятия Поти, приступить к усмирению Имеретинского Царства и успокоению Абхазии.

21 Июля 1809 года, толпа Персидских войск, в числе более 3000 человек одной кавалерии, при 3-х знаменах, под начальством Сардаря Эриванского Гуссеин-Хана, сделала нападение на посты наши при селении Амамлы, а особенная партия, в числе 1000 человек на селение Бекант; часть Саратовского Мушкетерского полка, занимавшая означенные посты, храбро встретила неприятеля, и после 4-х часового, довольно жаркого дела, принудила отступить в Ортнавское ущелье. 22 числа неприятель возобновил свое нападение на Амамлы, и шесть часов сряду производил перестрелку, но был снова отбит с уроном; того же числа партия Персиян, в числе 6000 человек конницы и пехоты, устремилась на селение Артик, занимаемое баталионом Тифлисского Мушкетерского полка, под начальством Маиора Князя Севарсемидзева. Сей последний, узнав о движении неприятеля, встретим его за селением, с баталионом, поставленным в каре. Персияне более четырех раз отчаянно нападали на каре и сбивали фланкеров, и 5 часов сряду производили беспрерывный огонь, но храбростию наших войск были отражены с уроном, оставя на месте более 100 человек убитыми. В тот же день значительная партия неприятельской конницы устремилась на наш пост при селении Гумри на берегу Арпачая. Шеф Тифлисского Мушкетерского полка, Полковник Князь Ураков, для встречи неприятеля, выслал из лагеря, войска Донского Подполковника Богачева с 150 казаками, 50 Гумринских Татар, дав ему в подкрепление две роты пехоты и одно орудие. Двухчасовая сильная перестрелка была достаточна опрокинуть неприятеля, который и отретировался поспешно; но на следующий день, в числе 5000 человек, возобновил свое покушение, но был прогнан с значительным уроном, отрядом Маиора Токарева, состоящим из 300 пехоты при двух орудиях. В тот же день, т. е. 23 Июля, большая партия Персиян снова показалась из Ортнавского ущелья, направляясь к Амамлам, почему Шеф Саратовского Мушкетерского полка, Полковник Попов отрядил Маиора Згорельского с 4-мя ротами пехоты при двух орудиях, дабы не допустить неприятеля приближиться к селению. Едва только Маиор Згорельский отошел одну версту, как неприятельские толпы показались в числе 6000 человек при нескольких знаменах, и он нашелся вынужденным построить войска в каре. Персияне, в числе 2000 человек, немедленно спешились, и открыв ружейный огонь, устремились прямо на каре, а кавалерия бросилась окружать оный и со всех сторон занимать возвышения, Полковник Попов, видя превосходное число неприятеля, приказал Маиору Згорельскому отступить и занять на фланге селения возвышенное место, -- между же тем для подкрепления его выслал Маиора Плешкова с одною ротою и орудием. Неприятельская пехота, производя сильный огонь, подползывала вперед по полю, засеянному хлебом; конница же производила беспрерывные нападения, бросаясь с саблями и пиками на наши войска, но храбростию и мужеством мушкетер Саратовского полка, поощряемых примером своих офицеров, была опрокинута, тогда часть оного, заехав с другой стороны селения, начала перестрелку. Полковник Попов приказал Маиору Згорельскому, приближась к селению, занять высоты и дорогу. Неприятель несколько раз возобновлял еще нападения в разных пунктах, но будучи отбит мужеством наших войск, наконец пришел в такое замешательство, что в величайшем беспорядке отступил в Ортнавское ущелье. Сражение беспрерывно продолжалось с 11 часа по полуночи до 6-ти по полудни. Урон со стороны неприятеля чрезвычайно велик. С нашей стороны убит только 1 рядовой; тяжело ранены: Маиор Згорельский, Поручик Лисичкин и 22 человека нижних чинов, а легко: Поручик Офросимов, Подпоручик Полянский и 35 человек нижних чинов.

Г. М. Портнягин донес Главнокомандовавшему, что 25 числа снова появились Персияне около Караклиса, и что два Бомбакские Агалара с своими подвластными передались к неприятелю; с другой же стороны Генерал Тормасов получил известие, что Персияне начинают показываться в значительном числе около озера Гогче, с намерением сделать нападение на Елисаветпольский округ, Шамшадильскую и Казахскую дистанции. Г. М. Небольсин, командовавший войсками в Карабахском Ханстве, также донес Главнокомандовавшему, что хотя никаких беспокойств в этом краю не происходит, но известия о приближении Персиян также подтверждаются; почему Генерал от Кавалерии Тормасов, поручив Г. М. Портнягину обеспечить правый фланг, отразил Персиян от границ Бомбакских и Шурагельских, сам с войсками, при нем находившимися, решился ожидать еще несколько достовернейших сведений о числе и намерении неприятеля и выступить в Шамшадильскую дистанцию, чтобы действовать против Персиян; а потому и поручил Г. М. Князю Орбелианову -- с отрядом войск, состоявшим из 9-ти рот Белевского пехотного полка, двух рот Кабардинского и одной 9-го Егерьского с пристойным количеством артиллерии -- осадить крепость Поти и стараться взять оную. Г. М. Князь Орбелианов в половине Августа прибыл к Поти и обложив оную, расположился лагерем. Движение войск наших было несколько обеспокоиваемо партиями возмутившихся Имеретин, которые всегда были прогоняемы с уроном. Крепость Поти была защищаема 34-мя пушками и 300 Турок; но Комендант крепости Кучук-Бей, пользуясь выгодным местоположением, и надеясь на помощь, не думал сдаваться, и решительно отринул все сделанные ему предложения. Г. М, Князь Орбелианов, не имея при себе осадной артиллерии, не мог приступить к решительным действиям, без коих выгодное местоположение крепости делало бесполезным продолжительную осаду, которая и не имела успеха. Октябрь месяц был уже на исходе, когда Генерал Тормасов нашел возможным подкрепить отряд Князя Орбелианова двумя баталионами Кавказского Гренадерского полка, которые для сего и выступили из Тифлиса к Поти. Октября 30-го, Г. М. Князь Орбелианов получил известие, что Трапезонтский Сераскир трехбунчужный Шериф-Паша, видя себя в безопасности от нападения Русского флота, прибыл для вспомоществования крепости Поти с 9000 человек войска, и расположился в 20 верстах от оной на берегу Черного моря, между рек Молтаквы и Григолети в лагере, укрепленном засеками, редутами и окопами, имея тыл свой обеспеченным густыми лесами и болотами, покрывающими все пространство Черноморского берега между крепостями Поти и Батумы. Правительница Мингрелии, дочь покойного Грузинского Царя Георгия XIII, Княгиня Нина Георгиевна, снабдевавшая отряд Князя Орбелианова из единого усердия, всем необходимым, неоднократно посещавшая отряд и с опасностию своей жизни, даже во время осады находясь лично при работах, производимых в устроении батарей, услышав о движении Шериф-Паши, поспешила прислать отряд своих войск, под начальством ее сына, молодого владетельного Князя Левана Дадьяна, для вспомоществования Князю Орбелианову, к коему также присоединились отряды Мингрельцев и Абхазцев; посему Князь Орбелианов почел возможным предупредить намерение Шериф- Паши и выступить к нему на встречу. Оставя при Поти достаточное число войск для продолжения блокады, выступил к реке Молтакве, приказав Маиору Князю Орбелианову, занимавшему пост в шести верстах от оной, с двумя ротами Кабардинского пехотного полка и с двумя орудиями, следовать также к переправе. Подходя к реке, он услышал вдали выстрелы, и узнал от передовых казачьих партий, что это были нападения Гурийцев на передовые Турецкие партии, в отмщение за беспорядки, производимые сими последними. Тогда Г. М. Князь Орбелианов поставил два орудия на правом берегу реки, для действия по неприятельским укреплениям, приказав в то же время двум ротам Кабардинского полка, под начальством Маиора Князя Орбелианова, под покровительством пушечных выстрелов, переправишься чрез реку вместе с Мингрельскими и Абхазскими войсками, под командою Князей: Николая Дадиана, Манучара Шарвашидзе и Давида Гуриела; в след же за ними начали переправляться и остальные войска: пехота и артиллерия на лодках, а конница вплавь.

Быстрый натиск, произведенный нашими войсками, не дал Туркам опомниться, и они с поспешностию бросили фланговое укрепление, потеряв одну пушку, два знамя и 18 человек пленными, не считая значительного числа убитых. Стремительное нападение распространило столь сильный, и, можно сказать, панический страх, что они, бросая укрепления, искали спасения в бегстве. Замешательство между ними было чрезвычайно; - Мингрельцы, Абхазцы и часть Гуриельцев, под командою Князя Давида Гуриела, оказавшего много раз отличную неустрашимость, преследовали неприятеля при содействии Русских войск до самой реки Григолети, нанося ему значительное поражение. Будучи же у самой реки атакованы с левого фланга Гуриельцами, Турки, видя себя между двух огней, бросились в лодки и искали спасения в открытом море, в числе их и сам Сераскир. При этом случае произошло величайшее смятение. Все теснились в лодках, давили, даже рубили друг друга, чтобы скорее пробиться, и одна лодка со всеми людьми была опрокинута и потоплена нашими выстрелами. По удалении лодок остальная часть Турок засела было опять в укреплении, но будучи выбита штыками, потеряв более 200 человек убитыми, множество пленных и одно знамя, рассыпалась по лесам и болотам. С наступлением ночи сражение кончилось, а на другой день отысканы и взяты. в плен засевшие в лесу. Потеря неприятеля была весьма значительна: более 1500 человек убитыми и потонувшими, 283 человека пленными и 20 знамен; из коих 13-ть, отбитые Мингрельцами, Абхазцами и Гуриельцами, были ими изорваны в куски. С нашей стороны убито: 8 человек рядовых Кабардинского пехотного полка, 43 Гуриельца, 15 Мингрельцов и 4 Абхазца; ранено: 17 человек нижних чинов Кабардинского полка, 5 казаков, 116 Гуриельцев, 58 Абхазцев и 62 Мингрельца.

Поражение Шериф-Паши имело последствием сдачу крепости Поти. Комендант оной Кучук-Бей, лишенный надежды на вспомоществование, и узнав о приближении вышеупомянутых баталионов Кавказского Гренадерского полка, под начальством Полковника Симоновича, посланных Главнокомандующим, 14 Ноября прислал к Г. М. Князю Орбелианову парламентера с предложением о сдаче крепости, и на другой день, т. е. 15 числа Ноября 1809 года поднес ему ключи от крепости, которая немедленно и занята Русскими войсками; Турецкий же гарнизон, на основании заключенной капитуляции, отпущен в числе 272 человек на лодках в Трапезонт. -- В крепости найдено 34 пушки, в числе коих 20 медных и 14 чугунных, множество бомб, ядер, пороху и прочих снарядов.

Генерал от Кавалерии Тормасов, получив известие о взятии Анапы, приказал вспомогательному отряду, из двух баталионов Кабардинского полка, посланному к Анапе, как выше сказано, под начальством Полковника Симоновича, пришедшему уже после взятия означенной крепости, двинуться для усмирения Имеретинского Царя, продолжавшего еще упорствовать. Полковник Симонович быстрым своим движением по горам, лесам, ущелиям и глубоким снегам, в самое ненастное время года, не смотря на все препятствия, противопоставляемые самою природою, настиг Имеретин и решительною победою, стоившею нам весьма малой потери, заставил возмутившихся положить оружие. Царь Соломон покорился и предал себя великодушию Российского Императора. Генерал от Кавалерии Тормасов распорядился препроводишь его в Тифлис, с соблюдением всех почестей, приличествующих Царскому сану. В след за тем все Князья, духовенство и народ целого Имеретинского Царства присягнули на верноподданство России. Одиннадцать крепостей, хотя необширных, но довольно хорошо укрепленных и важных по своему местоположению, заняты нашими гарнизонами. С этой решительной минуты, Имеретия вошла в состав Российских владений за Кавказом, и Полковник Симонович, произведенный вскорости Генерал-Маиоры, занялся устройством Гражданского управления.

За таковый подвиг, обеспечивавший западные границы Грузии, Государю Императору благоугодно было наградить Генерала от Кавалерии Тормасова орденом Св. Равноапостольного Князя Владимира большого креста 1 степени.

В конце 1809 года, Правительница Мингрелии, Княгиня Нина Георгиевна, желая оказать свое усердие к России, старалась употребить все зависящие от нее средства, для содействия видам Генерала от Кавалерии Тормасова, относительно успокоения Абхазии. Она отправила туда часть своих войск, с помощию коих Абхазский владелец Сафар-Бей и владетель Самурзаканский, зять ее Князь Георгий Шарвашидзе, успели не только что вытеснить мятежного Ослан-Бека и заставить удалиться в Трапезонт, но даже привели в подданство России несколько независимых Джихетских обществ. Сверх того, Ее Светлость предпринимала весьма трудный путь в крепость Сухум-Кале, и, чрез благоразумные внушения, примирила с Абхазским владельцем двоюродных его братьев Сослан-Бека и Али-Бека, враждовавших против него вместе с Ослан-Беком. Таковым примирением было восстановлено спокойствие в Абхазии, а через содействие матери Абхазского владельца Ребии-Ханум, родные братья ее Князья Маршанибовы, управлявшие независимыми обществами воинственного Цебельского народа, вступили в подданство России, и признали над собой зависимость Абхазского владельца. Наконец владелец сей Сафар-Бей, желая показать всю степень своего усердия и преданности к России, со всем семейством принял Христианскую веру; сын же его, Димитрий был взят в С. Петербург и помещен в Пажеский Его Императорского Величества корпус.

После таковых происшествий, необходимо было занять Российскими войсками кр. Сухум-Кале, дабы обеспечить права Сафар-Бея; почему, для действия против оной, послан был отряд судов Черноморского флота, состоявший из одного корабля, двух фрегатов, двух канонерских лодок и одного требака, под начальством флота Капитан-Лейтенанта Додти, который 9-го числа Июля, приближась на ружейный выстрел к крепости, открыл по оной сильнейшую канонаду, продолжавшуюся во всю ночь; на каковое приветствие крепость ответствовала также пальбою из всех орудий. С рассветом 10 числа, усиленным действием нашей артиллерии причинен большой вред в крепости, а в форштате произошел сильный пожар, и близ стоявшие суда потоплены нашими ядрами. В то же время высажен был десант, состоявший из одного баталиона 4 Морского полка, под начальством Маиора Корандино, который, вытеснив штыками неприятеля из форштата, взял у него гари пушки. Неприятельская конница, быстро спустившись с гор, хотела атаковать десант, но была немедленно опрокинута и рассеяна действием бомб и ядер с нашей эскадры. В след за тем десант подошел к самой крепости, и не смотря на сильный огонь, с оной производимый пулями и картечами и на взорванную неприятелем мину, после двух часового кровопролитного сражения достиг до того, что сделал пролом в крепостных воротах, Этот случай решил судьбу крепости. Неприятель принужден был просить пощады, потеряв более 300 человек убитыми; остальная же часть гарнизона старалась убежать из крепости в горы, но при всем том десант успел захватить значительное число пленных. В покоренной крепости найдено было значительное количество военных припасов. Трофеями победителей были: крепостной флаг, 8 знамен, 62 пушки, 5 фальконетов и 1080 пуд пороху; с нашей стороны убито и ранено 109 человек.

Между тем Персияне продолжали свои неприязненные действия. Эриванский Сардарь Гусейн-Кули-Хан и Грузинский Царевич Александр, предводительствуя значительными толпами Персидских войск, хотели было сделать нападение на Бомбакскую дистанцию, но отброшенные храбростию войск наших, занимавших пограничную линию, обратились с отборными войсками через Карский и Ахалцихский пашалыки, дабы, соединясь с Шериф-Пашею, на границе Карталинии -- действовать прямо на Тифлис. Генерал Тормасов, получа о сем достоверное известие, поспешил форсированным маршем приблизиться к укреплению Цалке, и составив поспешно летучий отряд из двух баталионов 9-го и 15-го Егерьских полков, при их Шефах и присоединя 200 казаков и Татарскую конницу, поручил отряд сей Генерал-Маиору Маркизу Паулуччи, приказав ему следовать в обход через снеговую гору, которую неприятель считал непроходимою, и тремя усиленными переходами достигнув Турецко-Персидского лагеря, в ночь атаковать оный. Предприятие сие выполнено было с наилучшим успехом. В самую холодную ненастнейшую погоду, после трехдневного усиленного марша, войска наши, незамеченные Персиянами, в самую полночь с 4-го на 5-ое Сентября 1810 года приблизились к неприятельскому лагерю, в таком порядке и тишине, что неприятельские караулы не прежде открыли их, как во ста шагах от своего лагеря. В то же мгновение, по предварительно сделанной Маркизом Паулуччи диспозиции, одна колонна, под начальством Полковника Лисаневича атаковала правый фланг неприятельского лагеря, а другая, под начальством Полковника Печерского - левый. Неожиданное появление, быстрый натиск в штыки и сильный огонь из пушек и ружей, все это вместе распространило величайший ужас между неприятелями. Персияне и Турки, без оружия и одежды, спаслись бегством, бросаясь стремительно в глубокий крутой, каменистый ров, находившийся близ лагеря, и стремглав в оный падали. Наши войска быстро пробегали лагерь, и неприятели во множестве гибли под штыками. Сардарь Эриванский Гуссейн-Кули-Хан н Александр Царевич, при первом залпе выскочили из палатки, и пользуясь общим смятением и темнотою ночи, полунагие бросились в тот же ров и едва могли спастись. Караул, охранявший палатки Сардаря и расположенные вблизи оной другие для знатнейших чиновников, еще несколько времени сопротивлялся и весь погиб на месте. Два Персидских Хана и более 700 человек Турок и Персиян погибли в лагере под нашими штыками, а также значительная часть переколота стрелками, спустившимися немедленно в означенный ров. -- Трофеями победителей был богатейший лагерь и 4 знамя, из коих одно Сардарское с Персидским Государственным гербом; большое количество оружия, множество лошадей и разных драгоценностей: прочие же богатства, состоявшие в экипажах и палатках, которые, по своей тяжести, увезть было невозможно -- истреблены. В плен взято 11 чиновников и Измаил Хан, который однако на другой день умер от полученных ран. Столь знаменитая победа маловажного отряда нашего над соединенными Персидско-Турецкими войсками, состоявшими, по уверению пленных, из 10,000 человек, приобретена почти с неимоверно малою потерею с нашей стороны, ибо весь урон состоит только из 4-человек убитых и 17 раненых. Главнокомандующий отдает за сие дело особенную справедливость искусному распоряжению Г. М. Маркиза Паулуччи и отличному мужеству Полковника Лисаневича. Господин же Военный Министр, в приказе, отданном по случаю сей блистательной победы, выражается следующим образом: "Таковый необычайный подвиг обратил на отличившихся воинов особенное благоволение Его Императорского Величества и послужит примером потомству, что усердие, храбрость и труды заменяют число войск, преодолевают препоны самой природы и торжествуют над многочисленнейшим неприятелем."

В то время как это происходило на границе Карталинии, сын Персидского Шаха Абас-Мирза, отступя с войсками к Эчмиадзинскому монастырю, и узнав, что Г. М. Портнягин с своим отрядом вышел из Бомбакской дистанции, чтобы учинить поиск над неприятелем, послал четырехтысячный отряд своей конницы для нападения на селение Амамлы. Отряд сей 8-го Сентября 1810 года быстро приблизившись к селению, хотел в оное ворваться, но войска наши, занимавшие Амамлинский пост, столь решительно приняли наступавшего неприятеля, что, после пятичасового жаркого дела, заставили его отступить в беспорядке с значительным уроном. С нашей стороны убито 3 рядовых, а ранено столько же, и один офицер. 14-го числа того же Сентября, 6000 Персидской кавалерии успели было прорваться в Шамшадильскую дистанцию, но Г. М. Небольсин, бывший от оной недалеко с своим отрядом, немедленно послал туда две роты Троицкого Мушкетерского полка, под начальством Маиора Подревского, который встретил Персиян на возвратном пути, разбил их и принудил оставить захваченную добычу, состоявшую в скоте. Г. М. Небольсин, с остальною частию Троицкого полка, следуя на перерез дороги, по которой шел неприятель, послал бывших с ним Шамшадильских Татар и Донских казаков, сделать засаду, а между тем, настигнув неприятеля в ущелии, нанес ему сильное поражение, и обратя в бегство, преследовал до места засады. Тут началось новое сражение. Неприятель, остановленный Шамшадильцами, начал с ними перестреливаться, стараясь проложить себе дорогу, но подоспевший отряд Г. М. Небольсина поставил Персиян между двух огней. Неприятель обратился в бегство в крайнем беспорядке, и не только что оставил приобретенную добычу, но даже не успел, по своему обыкновению, увезти тела своих убитых, коих более 400 осталось на месте сражения. С нашей стороны убит 1 казак и ранено 14 человек нижних чинов и казаков. -- 18-го числа Сентября трехтысячный Персидский отряд хотел было атаковать Артнкский пост, но прогнан оттуда с значительным уроном, и почти без всякой потери с нашей стороны.

В след за тем занятие крепости Суджук-Кале, на Абхазских берегах, Российскими войсками, под начальством Генерал-Лейтенанта и Одесского Градоначальника Дюка де Ришелье, отняло у Турок последнее средство приезжать морем к Черкесам и раздувать у них пламя вражды против России, и навело такой страх на Натугайцев, что они стали просить мира и согласились на все требования Российского Правительства.

В начале Декабря 1811 года, по распоряжению Главнокомандовавшего за Кавказом, Генерал-Лейтенанта Маркиза Паулуччи, для обеспечения Сомхетии, Полковник Котляревский, с двумя баталионами храбрых гренадер Грузинского полка и сотнею казаков, преодолев мужественно холод, метели и весьма трудный переход чрез горы и Триалетскую степь, покрытые глубокими снегами, явился неожиданно для неприятеля перед стенами Ахалхалакской крепости в Ахалцихском пашалыке, в ночь с 7 на 8 число Декабря, и перед рассветом, имея с собою складные лестницы, привезенные на вьюках, предпринял овладеть крепостию. Упорнейшая битва продолжалась более часа. Янычары защищались столь отчаянно, что из гарнизона, состоявшего из 200 человек, остались только живыми 47 человек, взятые в плен. Комендант крепости и все Турецкие офицеры лишились жизни. Победителям досталось 16 крепостных орудий во всей исправности и несколько других, лежавших на стенах без лафетов, 40 пуд пороху, множество снарядов и богатая добыча. Наш урон состоит в 1 убитом и 27 раненых нижних чинов; из офицеров ранен только один Штабс-Капитан Савинов. За таковый подвиг Грузинский Гренадерский полк Высочайше награжден Георгиевскими знаменами с надписью за взятие Ахалхалак, а Шеф полка, Полковник Котляревский произведен в Генерал-Маиоры.

В половине 1812 года, Тагеранский Двор, устрашенный многочисленностию своих потерь в каждом сражении, обманувшись в надеждах на непобедимость регулярных своих войск, образованных иностранными офицерами, и видя беспрестанные неудачи Турок, на помощь коих надеялся, начал оказывать сильную наклонность к миру. Постигая, что тогдашние политические отношения России подают надежду на выгодное заключение мира, Аббас-Мирза находил, что ближайшим доя сего путем было посредничество Англии, а потому и прибегнул к находившемуся тогда в Персии Английскому посланнику Сир-Гор-Услею, прося его содействия. Посланник немедленно отправил чиновника своего посольства, Сир Роберта Гордона в Тифлис, узнать, примет ли, бывший тогда Главнокомандующим в Грузии, Генерал-лейтенант Ртищев предложение вступить в переговоры, а в таком случае испросить предварительного назначения условий. Сир Гордон не замедлил уведомить посланника, что Главнокомандующий, принимал с удовольствием предложение открыть переговоры, отозвался, что Российский Император, желая всегда сохранения дружбы и доброго согласия с соседственными Державами, снабдил его всеми нужными полномочиями для заключения мира, и прибавил к тому, что для доказательства искреннего желания со стороны России прекратить неприязненные действия, он предписал Русским войскам, расположенным по границе, прекратить наступательные действия. Вместе с тем Генерал Ртищев особым письмом уведомил посланника, что немедленно выедет сам на границу для личных переговоров с Аббас-Мирзою.

Сир-Услей отправил с таковым известием чиновника своего посольства, Г. Морьера к Аббас-Мирзе, занимавшемуся охотою в 8 фарсангах от Тавриса. Г. Морьер вручил Принцу депеши, между коими находились: копия с мирного трактата, заключенного тогда между Россиею и Турциею и письмо Г. Гордона из Тифлиса. Принц долго в молчании рассматривал трактат, и выслушав содержание письма, приказал Г. Морьеру явиться к нему вечером для получения ответа.

Нельзя сомневаться в том, что Аббас-Мирза не охотно вступал в переговоры, а более желал продолжения войны с Россиею, подстрекаемый к тому советами своего Визиря и воспитателя Мирзы-Бузюрга, человека хитрого и предприимчивого; но чувствуя свою слабость против России, будучи столько раз уже разбит, и потеряв большое число войск в многочисленных сражениях, во время столь долго продолжавшейся войны, также угрожаемый близким разрывом с Турциею, по причине беспокойств, возникших на границе Багдадского пашалыка, отложил до лучшего времени исполнение своих замыслов и сам диктовал отзыв Г. Морьеру, когда сей последний явился, по его приглашению. Этот отзыв заключал в себе самое торжественное уверение, что единственное желание Аббас-Мирзы состоит в скором заключении мирного договора.

В Сентябре месяце 1812 года, Генерал Ртищев выехал на границу для свидания с Аббас-Мирзою, и дабы дать более силы переговорам, а на случай открытия неприятельских действий, быть готовым, расположил особый отряд на берегах Аракса у Осландуской переправы, под начальством Г. М. Котляревского, поручив испытанной храбрости и благоразумию его столь важный пункт со стороны Персии.

Прибыв в Карабахское Ханство, Генерал Ртищев отправил в лагерь к Аббас-Мирзе -- находившийся в недальнем расстоянии за Араксом, одного Генерала из своей свиты условиться о церемониале, долженствовавшем наблюдаться при первом свидании. Генерал сей объявил Принцу, что Главнокомандующий переправится через Аракс, но отъехав одну версту остановится и будет ожидать Принца. Аббас-Мирза отвечал с своей стороны, что не может оставить лагеря, имея на то особое повеление Шаха, и с таким ответом отпустил Генерала. Начались снова переговоры о церемониале, в отношении к коему Персияне любят входить в самые мельчайшие подробности; но как Генерал Ртищев, для сохранения достоинства носимого им сана, не был слишком уступчив, то Аббас-Мирза, видя, что настойчивостию нельзя ничего выиграть, предложил отправить с обеих сторон уполномоченных, которые бы съехались на берегах Аракса у Осландуской переправы для переговоров.

Подучив на это согласие Генерала Ртищева, Аббас-Мирза наименовал уполномоченным своего Визиря Абул-Касема, поручив чиновнику Английского посольства Г. Морьеру отправиться в Русский лагерь, дабы сопровождать оттуда уполномоченного, который будет назначен Генералом Ртищевым.

Главнокомандующий принял Г. Морьера весьма вежливо, и зная тогдашние отношения Англии и Персии, старался показать ему весь блеск своего лагеря, расположенного на романической долине, окруженной зеленеющими холмами вблизи двух знаменитых Тамерлановских насыпей. За столом Г. Морьер с любопытством рассматривал особ, его окружающих, ибо тут находились: Грузины, Армяне, Татары, Черкесы и другие из числа народов, подвластных России за Кавказом. Генерал Ртищев, заметив это, сказал ему: "все, которых вы здесь видите, имеют одного Бога, одного Государя и одну душу."

В след за тем, Главнокомандующий наименовал Г. М. Ахвердова уполномоченным для переговоров, назначив для его сопровождения летучий отряд из казаков, Черкес, Армян и Грузин. На следующее утро Визирь приехал на противоположный берег Аракса, и Генерал Ахвердов переправился чрез оную реку. По предварительному соглашению, Визирь сделал первое посещение Генералу: переговоры начались, но требования со стороны Персиян, слишком неумеренные, показывали ясно, что оные будут безуспешны, -- так и случилось. Десять дней прошли в бесплодных переговорах; наконец оба уполномоченные разъехались, и к концу Сентября месяца Генерал Ртищев возвратился в Тифлис, поручив Генералу Котляревскому, оставшемуся с отрядом на берегу Аракса, наблюдать за движениями Персиян.

Аббас-Мирза в след за тем сосредоточил свои войска, и с двадцатитысячным отрядом конницы и пехоты появился 8 Октября на правом берегу Аракса. Но дабы развлечь внимание Генерала Котляревского, разделить силы его отряда, и действовать удобнее, он послал особый отряд из 3000 человек конницы в Ханство Шекинское, для восстановления там изгнанника Селим-Хана, а вправо послал два баталиона пехоты, дабы занять местечко Сальяны и открыть себе вход в Ширван; сам же остался с главными силами за Араксом, посылая значительные конные разъезды для разорения жилищ кочевых Карабахских Татар, поручив вместе с тем Эриванскому Сардарю не упускать удобного случая для нападения на Бомбакскую и Шурагельскую дистанции.

Генерал Котляревский, имея только 1500 человек пехоты, 500 конницы и 6 орудий, но весьма хорошо знакомый с образом Азиятской войны, не почел нужным раздроблять отряд свой, дабы гоняться за летучими Персидскими отрядами, но по смелому соображению, основанному на многолетних блистательных опытах, решился внезапным нападением изумить неприятеля. Ему весьма хорошо было известно, что один быстрый удар, смелый, неожиданный, даст величайший перевес в войне с Персиянами, а потому и решился сделать ночное нападение на главные силы Аббас-Мирзы, сосредоточенные за Араксом; но обстоятельства тому воспротивились. Будучи в необходимости переправиться в 15 верстах выше неприятельского лагеря, и обойти передовые его караулы, уклоняясь от встречи с разъездами, и потеряв также много времени при затруднительной переправе чрез Аракс; отряд Генерала Котляревского не смотря на то, что в одни сутки прошел более 70 верст, не мог достигнуть до назначенного места ближе как на другой день, т. е в 8 часов угара 19 числа Октября. На берегах Аракса, Генерал Котляревский, желая испытать готовность своего отряда к важному и решительному предприятию, произнес почти следующего содержания краткую речь: (Из Военного журнала.)

"Товарищи! преодолев все препятствия утомительного перехода, мы достигли берегов реки, за которою ожидает нас неприятель. -- Если б начальствовал ныне я войсками, которых терпение, мужество и необходимая для настоящего подвига храбрость были мне менее известны, то конечно постарался бы я сокрыть от них в глубокой тайне и важность моего предприятия, и великую опасность предприемлемого. Решась принять на одного себя всю тягость ответственности, я польстил бы им приятностию успеха и, по праву власти начальства, повел бы незнающих ни цели ни намерения прямо в огонь. Но имея счастие начальствовать Русскими, я священным долгом считаю себе быть во всем откровенным с ними. Товарищи! не страшусь обнаружить в глазах ваших положения нашего, сколько бы оное сомнительно ни было. У неприятеля столько войска, что нам должно будет драться одному против десяти. Однако обстоятельства наши таковы, что если не ускорим нападением мы, то нападение учинят на нас. Пусть устоим против первых натисков, пусть уклонимся с честию; но оставленные без обороны преданные России Ханства подвергнутся конечной гибели и разорению. Вы знаете, каково мщение разраженных Персиян! -- меч и пламень опустошит области едва начавшие дышать с некоторую свободою под благодатным покровом Государя нашего и под верной защитою храбрости вашей. -- Ведая свойство здешних народов, с которыми начал воевать еще с самых молодых лет, я знаю одно только средство к предупреждению покушений неприятельских и сохранению вверенных нам областей. Вы угадываете сами средство сие. Перейдем Аракс поспешно, и нападем на неприятеля неожиданно. -- Внезапный страх удесятерит число нападающих, а что внушит страх, то оправдает мужество.-- Впрочем, если и не успеем захватить Персиян в расплох, то поверьте, что для поражения их довольно будет и того, что мы первые отважимся на них напасть. -- Смелое нападение возбуждает невольное уважение к нападающим. Может быть, подумаете, что нас слишком мало; но для одержания победы с малым числом всегда достаточно было одной храбрости; а в храбрости, как известно целому свету, Русские никогда недостатка не имели. -- И так мы перейдем за Аракс! однако, прежде нежели поставим себе в необходимость или приобресть победу, или пасть с оружием в руках, я приказываю всем и каждому, и каждого и всех прошу объявить мне, не обинуясь, кто желает перейти со мною за реку, и кто (по каким бы то ни было причинам) находит за лучшее остаться на левом берегу оной. Товарищи! подвиг, на который отваживаемся, может совершен быть только общим мужеством, единодушною решительностию. Знаю по опыту, что одно бледное лицо, в пылу сражения, вселяет невольный ужас во многих, и бегство одного из боя влечет за собою толпу других. -- Не всем дарует природа способность встречаться с смертию, как с товарищем, и смотреть на опасность, не смыкая очей. Вот для чего еще раз объявляю, что всякой, не чувствующий в себе необычайной смелости к необычайному предприятию, может спокойно оставаться здесь. - По переходе за Аракс уже поздно будет думать о спасении. -- Слава или погибель ожидают нас на том берегу. Я поведу вас прямо в огонь и велю истребить все средства к переправе чрез реку! Напоминаю опять, что неприятели многочисленны и Полководец их Аббас-Мирза неустрашим и опытен. - Теперь вы знаете, что должны преодолеть и с кем сразиться; а о том, кто поведет вас в сражение молодые воины могут расспросить у старых: в их глазах я вырос, и у них с здешними народами воевать учился! Товарищи! я исполнил, что Бог и честь повелевают: не утаил от вас истины.-- Иду первый за Аракс, и тех, которые последуют за мною, поведу к славным успехам, или к достойной храбрых воинов смерти!"

Пример храброго Начальника ободрил отряд, и кроме малого числа заболевших от трудного перехода, все охотно и бодро переправились за Аракс, но нашли уже неприятеля изготовившегося. к обороне. Не смотря на то, что выгода, ожидаемая от внезапности, была потеряна, Генерал Котляревский не отменил своего намерения, но со всевозможною поспешностию выстроя весь отряд в три каре с протянутыми передовыми фасами, для удобнейшего действия штыками, разместил егерей по флангам, а конницу в промежутках между кареями, и решительно устремился против Персидской кавалерии, занимавшей вершину горы, повелевавшей всем неприятельским лагерем. Персияне не могли выдержать быстрого натиска и были мгновенно опрокинуты. Подкрепление, посланное Аббас-Мирзою, пришло уже слишком поздно, и занятием столь важного пункта, Генерал Котляревский отрезал Персиянам дорогу к Араксу. Аббас-Мирза, чувствуя всю невыгоду своего положения, выступил со всеми войсками из лагеря, дабы обойти означенную гору с правой стороны. Генерал Котляревский, находя гораздо полезнейшим произвести решительный удар, оставил артиллерию с пристойным прикрытием на горе, а со всею остальною частию отряда стремительно ударил в штыки, расстроил, опрокинул и прогнал Персиян, потерпевших значительный урон, за речку Дараурт. Бегство неприятеля было столь поспешно, что 36 фальконетов, большое количество артиллерийских снарядов и обширный лагерь достались в руки победителям. Персияне, переправившись за речку Дараурт, собрались при укреплении Осландузе, находившемся при впадении означенной речки в Аракс.

Весь следующий день прошел в перестрелках чрез реку, но в течение ночи Генерал Котляревский, получив сведения от ушедших из плена, что Аббас-Мирза разослал с нарочными поведения, чтобы все отряды, под начальством его состоявшие, поспешно к нему присоединились. Дабы не дать опомниться Персиянам после понесенной потери и напасть вторично вовсе неожиданно, принял намерение атаковать их на следующее утро.

Перед рассветом 20 Октября, семь рот Грузинского Гренадерского полка, по предварительному назначению, перешед речку Дараурт гораздо выше устья, начали обходить с правой стороны Осландузское укрепление. Один баталион егерей двинулся для обхода того же укрепления с левой стороны. Небольшое резервное каре направлено было по течению Дараурта, дабы с равною удобностию действовать для подкрепления нападающих, в какую бы сторону не было призвано обстоятельствами. Казачьи полки подучили повеление поспешнее занять место в тылу укрепления, дабы пресечь путь бегущему неприятелю.

Быстрота, с каковою произведены были в действие все вышеозначенные движения, стремительный натиск в штыки и совершенная внезапность нападения, в одно мгновение склонили победу на нашу сторону. Кавалерия Персидская немедленно обратилась в бегство, а пехота укрылась в Осландузском укреплении, окопанном двумя глубокими рвами и обнесенном палисадами. Генерал Котляревский, не останавливая движения войск, сделал немедленно свои распоряжения к атаке Осландуза. Укрепление это, не смотря на то, что, по мнению Персиян, полагалось неприступным, в течение двух часов было взято; четыре баталиона Персидской регулярной пехоты погибли при защите оного. Трофеями победителей были 11 пушек Английского литья и более 500 человек пленных, и в том числе один баталионный Командир н несколько офицеров; с нашей же стороны потеря убитыми и ранеными простирается до 130 человек. В сих двух сражениях вся Персидская армия, бывшая с Аббас-Мирзою, была почти истреблена до основания. Аббас- Мирза с большим трудом избежал плена и только с 30 человеками ускакал в Таврис. В Осландузском сражении, к общему сожалению, был тяжело ранен Грузинского Гренадерского полка Маиор Шультен, известный своею отличною храбростию.

Разорив Осландузское укрепление, Генерал Котляревский 23 Октября возвратился в прежнее расположение своего отряда, и получив известие, что Генерал-Маиор Барон Клот фон Юргенсбург, находившийся с своим отрядом прошив Пир-Кули-Хана, преследует оного, отступающего поспешно из Шекинского Ханства, немедленно приказал посадить 200 егерей на лошадей, и дав им в подкрепление 200 казаков и одно орудие, послал отряд сей к берегам Куры для препятствования Пир-Кули-Хану переправиться через оную. Персияне, видя себя между двух огней, начали отступать с крайнею поспешностию, которая вскоре превратилась в совершенное бегство. Войска, их преследовавшие, взяли множество пленных, в том числе Аллаяр Султана Каракайдахского и других Персидских чиновников и отбили значительное количество обоза. Почти в то же самое время Генерал-Маиор Лисаневич, охранявший с отрядом Бомбакскую н Шурагельскую дистанции, с совершенным успехом отразил Эриванского Сардаря и заставил отступить с значительною потерею.

Вскоре после того десятитысячный отряд Персиян вторгся в Талышинское Ханство, и изгнав из оного преданного России владельца Мир-Мустафу-Хана, устремился разорять оное, и разрушив главный город - Ленкоран, построил на берегу Каспийского моря, под тем же названием -- Ленкоран, новую крепость. Получив о сем известие, Генерал Ртищев, немедленно предписал Генерал-Лейтенанту Котляревскому, находившемуся в Карабаге, с отрядом, под начальством его состоявшим и с 6 орудиями выступить как можно поспешнее в Талышинское Ханство, овладеть Ленкоранскою крепостию и выгнать Персиян. Генерал Котляревский, выступя 17 Декабря 1812 года, прошел через Муганскую степь и 21-го вошел в границы Ханства Талышинского, близ коих открыв значительный отряд Персидской конницы, охранявший до 3000 семейств кочевых Карабахских жителей, увлеченных разновременно Персиянами в плен, Генерал Котляревский, разбив и рассеяв Персидскую кавалерию, бросившуюся в укрепление Аркеван, освободил Карабахцев, которые, с живейшей признательностию к своему освободителю, пожелали возвратиться на прежнее жительство, но Генерал Котляревский, не решившись отпустить их одних, оставил для прикрытия 200 человек пехоты, 170 казаков и несколько конных Карабахцев, а с остальными войсками выступил к укреплению Аркеван, которое, будучи устроено Англичанами на развалинах бывшей на том месте древней крепости, было укреплено в виде цитадели и окопано глубоким рвом. 1900 человек Персиян, под начальством Бабали-Хана и Аскар-Хана, защищали оную; но ни значительное число защитников, ни неприступное местоположение не спасли Аркевана. В самое короткое время укрепление это было взято. Персияне, оставя две пушки и значительный запас пороха и свинца, поспешно бежали, но понесли значительный урон, будучи преследованы Подполковником Ушаковым. В след за тем Генерал Котляревский, оставив Маиора Дьякова с 100 человеками пехоты в Аркеване и присоединя к сему отряду кавалерию, бывшую дотоле на речке Караяль у прикрытия Карабахских семейств, сам выступил к Ленкорану, защищаемому 4000 Персиян, под начальством Сардаря Садык-Хана, и 26 числа блокировал сию крепость. Пять дней сряду Генерал-Лейтенант Котляревский, желая избежать кровопролития, старался преклонить гарнизон к сдаче; но получив решительный отказ, решился взять крепость штурмом, на рассвете 1-го числа Января 1813 года. Три часа сряду продолжался штурм, навсегда достопамятный в военных летописях. При упорной защите гарнизона, из числа коего 2500 человек, сам Сардарь Садык-Хан и все офицеры пали на месте битвы, одна только личная храбрость, решительность Генерала Котляревского и необыкновенное мужество бывших с ним войск могли восторжествовать над препятствиями, почти непреодолимыми, и 1 Января 1813 года знамена Русские развевались на Ленкоранских башнях. Остальная часть гарнизона, искавшая спасения в плавь через реку Ленкоранку, большею частию погибла от действия наших картечь. В крепости взято: 2 знамя, 8 орудий, булава Садык-Хана, пороховой погреб со множеством снарядов и богатый провиантский магазейн. Потеря с нашей стороны состояла в убитых 16 Штаб и Обер-офицерах и 325 человеках нижних чинов. Покорив таким образом крепость, которую Персияне справедливо называют ключом к сердцу Персии, -- Генерал Котляревский, узнавши, что Аббас-Мирза, шедший было на подкрепление к крепости, известясь о взятии оной удалился -- почел возможным возвратиться в Карабаг, оставя в Талышинском Ханстве особый отряд для покровительства Талышинскому Хану Мир-Мустафе, восстановленному в правах своих.

За таковый примерный подвиг Генерал Котляревский получил блистательную награду: Георгия 2 степени, но, к общему сожалению, в благородном порыве личной храбрости, при штурме Ленкорана был так изранен, что в след за тем нашелся в необходимости оставить блестящее поприще воинской славы и до ныне не может оправиться от тяжких язв, свидетельствующих о его неустрашимости и геройских подвигах, известных каждому жителю стран Кавказских.

Претерпенные Персиянами поражения понизили их высокомерные надежды. Чувствуя себя не в силах противостать всесокрушающему Русскому оружию, Тегеранский Двор снова обратился к посредничеству Англии. В начале 1813 года, Английский посланник в Персии, Сир-Услей употребил все средства преклонить Генерала Ртищева к возобновлению переговоров. Русский Главнокомандующий, не отвергая мира, дал заметить Сир-Услею, что не согласится иначе, как на тех условиях, которые прежде были назначены; по сему случаю 16 Июня 1813 года Английский посланник отправился из Гамадана, в коем тогда находился, для личного свидания с Шахом, прибывшим 25 Июля со всею армиею в Оджан, находящийся в 30 милях от Тавриса. Сей последний город назначен был для пребывания Сир-Услея, дабы он мог удобнее иметь ближайшее сношение с Шахом и Главнокомандующим.

После продолжительной переписки, наконец, назначены были уполномоченными со стороны России Генерал-Лейтенант Ртищев, а со стороны Персии Мирза-Абул-Гасан-Хан; местом же для переговоров назначено урочище Гюлистан, при речке Зейве, в Карабагском Ханстве. В след за тем Главнокомандующий выехал из Тифлиса 22 Сентября, а за несколько времени прежде послал в Таврис своего Адъютанта с отрядом казаков, дабы сопровождать Персидского уполномоченного, который выехал из Тавриса 28 Сентября.

По съезде обоюдных уполномоченных, переговоры было начались с большим затруднением, но как, не смотря на все старания Мирзы-Абул-Гасан-Хана, употреблявшего и ласкательства и высокомерие, Генерал Ртищев был непреклонен, ибо тогдашнее политическое положение России, восторжествовавшей над страшным врагом и обнажившей меч за свободу Германии, давало ему возможность предписывать условия, то Персидский уполномоченный нашелся в необходимости принять оные, не теряя времени в бесплодной настойчивости.

12 Октября 1813 года подписан был мирный трактат, (Смотри приложения в конце сего периода.) положивший конец войне продолжительной, славной для Российского оружия и памятной для Персии, величайшими потерями, ею понесенными. -- Новая пограничная черта между обеими Державами показывала уже ясно, что Персияне не только что отказывались от прежних прав своих на Грузию, но даже от всех Ханств, бывших в их зависимости на Юге Грузии.

Шах, опасаясь, дабы не замедлилась ратификация договора, назначил к Российскому Двору чрезвычайным и полномочным посланником того же самого Мирзу-Абул-Гасан-Хана, который, будучи в таковом же звании в Англии, приобрел сведения о Европейских обычаях, и умел своим приятным обращением и предупредительною вежливостию снискать благосклонное расположение. Назначением такового посланника, Шах желал изъявить свое высокое уважение к Российскому Императору. Дабы придать более блеску и важности своему посольству, Тегеранский Двор употребил все средства соединить самые драгоценные подарки, между коими в особенности знамениты были: Арабские лошади, жемчуг Баренский, Кашемирские шали, ковры и шелковые изделий Испаганские, и наконец два слона, присланные Шаху в подарок городом Гератом.

В начале Июля 1814 года, Персидский посланник отправился к своему назначению, а 15 Сентября того же года взаимными уполномоченными разменены в Тифлисе ратификации Гюлистанского трактата.

Между тем как это происходило на границе, Начальник Кавказской линии Генерал-Маиор Портнягин обуздывал и укрощал Горские народы разными, заблаговременно принятыми с успехом мерами, посылая для того отряды легких войск и при малом числе оных на линии, совершенно обеспечивал и успокаивал Кавказскую губернию, более нежели на 700 верст кордоном ограждаемую. -- В 1813 году, Закубанские народы, подстрекаемые Турецким Правительством, 6 Сентября прорвались в наши границы не значительными силами и угоняли Ногайцев, обитавших в Кавказской губернии за границу. Г. М. Портнягин преследовал их, не ослабляя кордонной линии, отрядами войск, кои в урочище Бурсуклах и на реке Куме 8-го числа хотя и нанесли им чувствительный урон, но, по малозначительности своей, не могли остановить их стремления; почему 9 числа Генерал Портнягин, собрав малые части войск с кордона и присоединя их к отрядам, настиг все Закубанские скопища, сопровождавшие Нагайцов в вершинах Енкулей, и командуя сам двумя кареями, разбил Горцев по упорном сражении, чрез 6 часов продолжавшемся. - В сем сражении убиты из мятежников значительнейшие: потомок Крымских Ханов Султан Максют Гирей и лучшие уздени; а с нашей стороны в сем сражении и в прежде бывших двух убито 13-ть нижних чинов, ранено 2 Штаб и 5 Обер-офицеров и 49 нижних чинов. Последствием разбития Закубанских скопищ было то, что угоняемые Нагайцы бросили большую часть своего скота и имущество на нашей стороне; 11 числа того же месяца, усилив войска до 2000 человек, он переправился за реку Кубань, для рассеяния скопищ Горцев, собравшихся с решительным намерением -- ворваться в границы наши и произвести повсеместное разорение и опустошение, по распоряжению Турецкого Назыря; Генерал успел убедить многих Закубанцев удалиться от сообщества Назыря и сим средством возвратил из-за Кубани на прежнее жительство более 1560 семейств, ушедших Нагайцев, приняв при том на верноподданство России присягу Горских народов, живущих около рек Большого и Малого Зеленчуков, и возвратился на линию без всякой потери; в след за тем Октября 28 вторично вынужден был, дабы отвратить последствия мятежа, возбуждаемого Назырем между Закубанцами, выступить против них с отрядом, из 3175 человек состоящим, разместив оный на пять отделений, которые в одно и то же время переправились за реку Кубань с разных пунктов. Цель таковой диверсии была охранить Кавказскую линию, остановив намерение Горцев вторгнуться в наши пределы. Нечаянное появление отдельных наших отрядов, быстрота и решительность, с каковыми оные устремились за Кубань, изумили Горцев, и те из них, которые имели вредные намерения против нас, скрылись поспешно с своими семействами и остальною частию Нагайцев в землях Абедзехов. Преследуя их, Генерал Портнягин 11 Ноября сосредоточил весь свой отряд на реке Лабе, и угрожая Горцам, старался, посредством переговоров, склонить их к выдаче остальных Нагайцев и всех пленных, ими захваченных при производимых набегах. Между тем Турецкие Муфтии, подосланные Портою для возмущения Горцев против России, успели снова вооружить против нас Закубанские народы, которые, при переправе чрез Белую речку 16 Ноября, окружили наш отряд со всех сторон; но были сбиты и опрокинуты. 20 числа, получивши вновь значительные подкрепления от Шапсугов, Убыхов, Гатукаев и Бзедухов, они положили на рассвете окружить наши войска, погнавши впереди себя скот, и после первого залпа с нашей стороны ударить внезапно на отряд с саблями и кинжалами; но Генерал Портнягин отгадал их намерение, и приказав сделать ложную фуражировку, поставил самих Закубанцев между двух огней, нанес им значительное поражение и расстроил до такой степени, что они бежали стремглав, оставив, против своего обыкновения, более 400 тел убитых Князей и лучших воинов. Видя, что цель его экспедиции совершенно выполнена, Генерал Портнягин 21 Ноября выступил обратно в наши пределы. Закубанцы, пылая мщением, собрались в числе 12,000 человек, которые поклялись победить или умереть, и с величайшею запальчивостию атаковали со всех сторон возвращавшийся отряд. Целый день продолжалось сражение. Войска наши, храбро отбивая наступающего неприятеля, опрокинули его на всех пунктах и заставили отступить с потерею более 1800 человек убитыми и ранеными. С нашей же стороны убито 6 и ранено 48 человек. -- Столь блистательная экспедиция показала очень ясно на опыте Горцам, что все их усилия ничтожны пред храбростию Русских войск, предводимых отважным Военачальником.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО ПЕРИОДА.

ПРИЛОЖЕНИЯ К ТРЕТЬЕМУ ПЕРИОДУ.

Шах-Булах. (Шахский родник)

(Отрывок из Тифлисских Ведомостей).

Едучи из Елисаветполя в Шушу, на большой дороге, при подошве каменистого пригорка стоит замок, обнесенный кругом высокою каменною стеною с 6-ю круглыми башнями; -- близ замка находится небольшой каменный дорбаз (Азиатское строение с округленными потолком и крышею, в роде купола. Образ построения дорбазов делает их прохладными для лета.), возле которого бьет ключ чистой, но не весьма здоровой воды, -- этот ключ называется Шах-Булах, а от него и замок носит это же название. -- Около замка находятся развалины домов и 18 лавок. -- Замок построен из нетесаных камней; внутри его находится несколько жилых покоев, закоптившихся и полуразрушенных; в них обитают казаки и Чапарханы (Род ямщиков.). В нескольких шагах от развалин, на прелестной равнине красуется дубовый лесок, отрада путешественника, утомленного палящим зноем солнца. --

Предание говорит, что замок Шах-Булах построен Шахом Надиром, по завоевании им Карабага; в последствие времени жили в нем Карабагские Ханы.

При осмотре комнат в замке, сопутник мой Прапорщик Мелик Вани указал одну, в которой некогда обитал герой Закавказский: Котляревский. -- Тут я вспомнил, что Мелик Вани был свидетелем одного богатырского подвига, совершенного героем Котляревским, под командою Полковника Карягина, и попросил его рассказать об оном все что ему известно. -- Мелик с радостию согласился исполнить мое желание, и севши возле родника, начал следующий рассказ:

Чрез несколько месяцев после добровольного признания Ибрагим-Ханом верховной власти Императора Российского над Карабагским Ханством, Аббас-Мирза с бесчисленным множеством войск вторгнулся в пределы Карабага. Полковник Карягин, Маиор Котляревский с 600 человек солдат 17-го Егерьского полка (Что ныне Эриванский Карабинерный) и двумя орудиями, идучи в Шушу, встретились с Аббас-Мирзою в урочище, называемом Кара-Агач-Баба. Русские укрепились на Татарском кладбище, бывшем на Кургане; Персияне окружили их со всех сторон. Четверо суток Русские храбро защищались против полчищ Персидских, у которых впрочем не было ни одной пушки. Наконец Персияне отрезали воду от Русского отряда. Жажда, голод, палящий зной и раны, полученные Карягиным, Котляревским и большею частию солдат, заставили Командира решишься на отчаянный подвиг. Котляревский предложил, чтобы в эту же ночь, если можно тайно, буде нельзя то напролом, сквозь Персидские войска идти в Шах-Булах. -- Предложение это было принято единогласно. Зарядив орудия картечью, отряд, состоявший только из 150 человек, выступил в поход; солдаты повезли на себе орудия, ибо на оставшихся трех лошадях ехали раненные: Карягин, Котляревский и 1 офицер; других раненных несли на руках. -- Я был их проводником, и пользуясь темнотою ночи и знанием местностей, миновал было главный отряд, как вдруг нечаянно встретился нам неприятельский объезд. -- Началось сражение. -- Выстрелы встревожили Персидский лагерь и мы скоро окружены были неприятелем. Темнота ночи и отчаянная храбрость солдат спасли нас от меча неприятельского: мы пробились сквозь тысячи сабель и ускользнули от Персиян, которые впрочем и не посмели нас преследовать. -- Аббас-Мирза, угадывая наше намерение и желая подкрепить небольшой свой гарнизон, бывший в Шах-Булахе, и состоявший из 400 человек, послал сына Ибрагим-Хана Абул-Фет-Хана на помощь в Шах-Булах, но сей не заблагорассудил идти туда и воротился обратно.

Перед рассветом мы были уже у самых стен Шах-Булаха. Беспечные Персияне спали; пушечные выстрелы их разбудили. Предложение о сдаче они отвергли, и Русские решились взять замок штурмом. Удачный выстрел ядром отворил ворота замка. Оробевшие Персияне бросались с стен,-- кто не успел спастись бегством, погиб от штыков Русских. Замок был взят, и мы в нем заперлись.

С рассветом окружили Шах-Булах войска Аббас-Мирзы и, тщетно делавши приступ к замку, решились осадою принудить Русских к сдаче.

Между тем, отряд наш терпел величайший недостаток в продовольствии, ибо, по взятии замка, съестных припасов было найдено весьма немного, и солдаты принуждены были питаться мясом лошадей, найденных в крепости. -- Бедственное положение гарнизона возбудило во мне решимость идти в селение Касанет, отстоящее от Шах-Булаха верстах в 20, где находился мой дом, и где я надеялся найти хлеба. Ночью вышедши из Шах-Булаха, я благополучно прошел сквозь Персидские войска и достиг своего жилища. В селении жителей не было, кроме моего отца и брата. Сего последнего я послал в Елисаветполь дать знать Князю Цицианову о положении нашего отряда, а сам принялся с отцом молоть пшеницу, и к ночи напек 40 больших хлебов, набрал чесноку и других овощей, и к рассвету все это принес в Шах-Булах. -- Карягин и Котляревский разделили этот скудной запас между солдатами, взяв для себя порцию ровно с ними. -- Удачный опыт в доставке мною провианта побудил Начальника послать со мною в следующую ночь 1 офицера и 50 человек солдат с двумя лошадьми, дабы запастись большим количеством провианта. Мы вышли из крепости ночью, прокрались мимо осаждающих, не быв ими примечены, и уже в некотором отдалении от лагеря Персидского встретили неприятельский объезд, который весь истребили, и к рассвету благополучно достигли селение Касанет, где отец мой Мелик Арютин, уже смолол остальную муку, из которой напекли хлебов, накормили солдат, а остальное количество, положив в мешки отправились в крепость Джирмун, в которой скрывались Ханские Армяне. -- В Джирмуне я купил у Армян за 60 червонцев 13 штук рогатого скота и в окрестных селениях отыскал несколько вина, фруктов, кислого молока, овощей и два котла, все это навьючив на быков, прибыл ночью с отрядом в крепость. Персияне не прежде нас приметили, как тогда, когда мы были уже у ворога Шах-Булаха.

Аббас-Мирза, видя невозможность взять силою замка, удалился в крепость Аскаран, оставив около Шах-Булаха 8000 войска. -- После 13-ти дневной осады, Аббас-Мирза прислал своего Мирзу-Ростома предложить Русским вступить в его службу, обещая им важные награды; предложение это было отвергнуто, а испрошено перемирие на 4 дня. В это время Аббас-Мирза присылал Русским разной провизии и дичи застреленной его руками, также лекарей для лечения раненых. -- На третий день перемирия, Шах-Зада прислал к нам Наджав-Кули-Хана, сказать, что Ганжа взята Персиянами, и что нам ничего не остается делать, как сдаться. - Полковник Карягин и Котляревский сказали ему, что требование Шах-Зады будет завтра исполнено, и Наджав-Кули-Хан с восторгом отправился к Шах-Заде.

В эту же ночь Русские решились выйти из крепости. Оставив 50 человек солдат, дабы делать оклики и не подать причины думать Персиянам о нашем выступлении, мы тихонько вывезли орудия и раненых, и когда они несколько отдалились, я снова приблизился к замку и дал знак остальным солдатам выходить: они исполнили это, и весьма скоро присоединились к первому отряду.

Едва успели мы соединиться, как встретили несколько конных Персиян, которые при первом нашем выстреле обратились в бегство и дали знать своему Сардарю, который не мог нас настичь, ибо не знал по которой мы пошли дороге. На пути нам встретилась канава, чрез которую не возможно было перевести орудий и не было лесу, из чего бы можно было сделать мост. Четыре солдата добровольно согласились лечь в канаву, и чрез них перевезли орудия, - двое из них умерли, а двое остались живы. Чрез несколько часов мы достигли селения Касанет и расположились в садах отдыхать. Утром, едва Маиор Котляревский с раненными, успел удалиться в крепость Мухрата, настиг нас Аббас-Мирза с войском. Началось упорнее сражение, во время которого Персияне успели было завладеть орудиями, но скоро Русские штыками взяли их обратно. Полковник Карягин, видя невозможность держаться в садах, и не находя в том надобности, решился идти к крепости Мухрата. Аббас-Мирза, узнавши об этом, послал 20,000 человек войска занять сию крепость, но Котляревский с ранеными солдатами там бывший, отразил их нападение. Вечером и Карягин с своим отрядом прибыл в Мухрата, сражаясь на каждом шагу с Персиянами, которые, видя все свои усилия тщетными, возвратились в селение Касапет и остановились в садах.

На другой день Аббас Мирза, оставив в урочище Каро-Керпи (чертов мост) 2000 человек, сам удалился в Аскеран. - В течение двух недель я доставлял Русским провиант, по истечении сего времени, брат мой возвратился из Ганжи и привез известие от Князя Цицианова, который приказал нам ожидать его в Мухрата. Днем и ночью я на кургане с юнкером Ладинским (бывший после того Командиром 7-го, ныне Эриванского Карабинерного полка) сторожили проход Князя Цицианова на реке Тертер. Скоро мы увидели знамена Русские. Князь прислал сказать, чтобы мы соединились с ним по проходе его на реке Мардагирт; что в точности и было исполнено. Ночью вывел я Русских из Мухрата и до света соединил их с войсками Главнокомандующего. -- Полковник Карягин с ранеными отправился в Ганжу, а Котляревский, не смотря на раны, остался в отряде, и снова громил полчища Персидские. Князь благодарил меня в самых лестных выражениях, и в последствии времени я был награжден чином Прапорщика, золотою медалью и пожизненным пенсионом по 200 руб. серебром в год.

Князь Цицианов поручил мне проводить раненых до Елисаветполя, где я удостоился получить от Полковника Карягина аттестат." -- Тут Мелик-Вани вынул из папаха аттестат, тщательно завернутый в бумагу, и я прочитал следующее:

"Аттестат сей дан Елисаветпольскому жителю Аванесу Юзбаше в том, что во время экспедиции моей в прошлом году против Персиян, он был всегда при мне, показывал отличную храбрость в сражении, 19-го числа Июня бывшем, в продолжение четырехсуточной атаки отряда, мне вверенного, многочисленнейшим неприятелем, под предводительством Аббас-Мирзы сына Баба-Ханова, близ крепости Аскерана, в ретираде на пробой сквозь неприятеля к крепости Шах-Булахской и при взятии оной штурмом. Находясь же в сей крепости, когда отряд, будучи окружен неприятелем, и не могши ни отколь иметь доставки провианта, претерпевал сильный голод, так что употреблял в пищу лошадей, он Аванес Юзбаша, из единого усердия и ревности к службе Его Императорского Величества, вызвался доставить некоторое число хлеба и скота, и был послан с командою, для сего отправленною в деревни, проведя оную туда и обратно без всякого вреда, доставил хлеб и скот, коим поддержал совершенно истощенный голодом отряд; потом, когда я принужден, оставя сию крепость для спасения людей, вновь сильный недостаток в хлебе чувствовавших и блокадою от многочисленного неприятеля угрожаемых, ретироваться и искать безопасного убежища для остатка малочисленного отряда, имевшего тогда половину раненых людей, он, водимый неограниченным рвением и усердием, без всякой награды, вызвался опять провести до крепости Мухрата, в горах находящейся, исполнил то наилучшим образом, доставя самое безопасное и неприятелю неприступное место, без чего ни одного проводника, ни одного человека, который бы знал положение тех мест, отряд от наступавшего неприятеля в сражении, (в коем он еще оказал храбрость), неминуемо должен бы погибнуть. Наконец, по нахождении в той крепости, в добавок сих великих опытов чрезвычайного усердия его, он, при недостатках хлеба, доставлял по возможности от себя безденежно, и после того провел вновь отряд к соединению с войсками, под начальством Е. С. Главнокомандующего Г. Генерала от Инфантерии и Кавалера Князя Цицианова, для отражения неприятеля следовавшего. В доказательство таковых знаков отличных услуг его Аванеса Юзбаши, оказанных им без всякого награждения, но с единой ревности и усердия к службе, истинно обязанным нахожу себя дать ему сей за подписанием моим и приложением герба моего печати. -- Благополучная крепость Елисаветполь. Марта 1-го дня 1806 года. Подлинный подписал:

Его Императорского Величества Великого Государя моего Полковник, 17 Егерского полка Шеф, и орденов Св. Анны 2 и Св. Велик. и побед. Георгия 4 классов Кавалер Карягин.

-- Молодец Юзбаша! Ты стоишь быть Русским офицером, сказал пожилой солдат, живущий в Шах-Булахе, выслушав сей аттестат. Я сам помню батюшку Петра Степановича, бил с ним бусурманов на Араксе, в Асдандузе и под Ленкораном, нехристь бежала со страхом от одного имени его. --

Незабвенная война 1812 года, во время которой Котляревский разил врагов России в Азии, кажется, была причиною, что имя сего героя наши соотечественники не вспоминают вместе с именем Задунайского, Рымникского, Смоленского; ибо тогда внимание всех было обращено на спасение отечества.... Но за то сыны Кавказа помнят грозного победителя Персиян и Турок. -- Спросите любого Татарина и Армянина Карабахского о Котляревском, и каждый с восторгом скажет: "как не знать сари Маиора Петра Степановича, это чох рамид адам, какого мы отроду не видали, и о подобных ему от наших дедов не слыхали!" И после сего начнут наперерыв вас расспрашивать: жив ли он, где живет и почему не едет к ним? Увы! - битва Ленкоранская, кажется, навсегда отвлекла нашего героя от бранных подвигов.--

Пусть имя сего героя не гремело в газетах и напыщенных одах (которые скорее своих героев предаются забвению, не смотря что пишутся для бессмертия, для потомства); но за то слава его дойдет до позднейшего потомства в изустных преданиях народных, и правдивая История, без сомнения, назначит ему достойное место в летописях Кавказа.-- Таковые памятники прочнее пышных мавзолеев и газетных возгласов.

II. (Выписка из Ведомостей)

,,Его Императорское Величество, уважив подвиги священника Троицкого мушкетерского полка, Андрея Миловидова, каковые оказал он в 1806 году 8 и 13 числ Июня при сражениях с Персиянами, находясь с знамением креста впереди, не страшась сильного неприятельского огня, притом посещал с усердием тяжко раненых, подавая им нужные потребы, Высочайше указать соизволил, наградить его, из установленных указом 1797 года Декабря 18 дня для белого духовенства знаков отличий: скуфьею".

III. Высочайший рескрипт, от 28 Января 1807 года, на имя Графа Гудовича.

Граф Иван Васильевич! усматривая из последних донесений ваших, что Лезгины Джарской провинции, восчувствовав гибельные следствия, навлекаемые на них собственными их неустройствами, покорены без кровопролития, и вступили уже во все обязанности своего подданства, Я не могу не приписать столь приятных для Меня успехов единственно вашему благоразумию, объемлющему пользы обстоятельства того края в полном и точном их виде.-- Усмирение парода, столь неукротимого, чрез кроткие средства, Я признаю за успех весьма важный, по колику оный представляет образ поведения, с пользами Государственными наиболее сходственный; а потому изъявляю вам чрез сие особенную мою признательность. Рекомендованных вами Я повелел наградить, сходно с вашим представлением, о чем вы получите пространнейшее уведомление от Министра Иностранных Дел, Генерала от Инфантерии Будберга. -- Впрочем в тех чувствованиях полной уверенности Моей о усердии вашем к службе отечественной пребываю к вам благосклонный

"Александр"

IV. Приказ Военного Министра. (1810 года.)

Знаменитая победа, одержанная на границе Карталинии, в 5 день Сентября, над десятитысячным корпусом Персиян и Турок, едва ли не одним Российским воинам была возможна. Два баталиона 9 и 15 егерских полков, с двумя орудиями и частию казаков, в холодную и ненастнейшую погоду, идут трое суток чрез снеговую гору, которую жители тех мест и неприятель считали непроходимою, и в самую полночь приближаются в таком порядке и тишине, что неприятельские караулы открыли их во ста шагах от своего лагеря. Неожиданное появление, залп из ружей и артиллерии, и быстрое стремление в штыки, распространяют непреодолимый ужас между многочисленным неприятелем. Храбрые Российские воины пролетают обширный лагерь от одного конца до другого, и устрашенные Персияне и Турки, без оружия и одежды спасаются бегством, бросаясь стремглав в глубокий каменистый ров. -- Весьма богатый лагерь достался в добычу победителям: все оружие, множество лошадей, лучшие драгоценности, золото и серебро разделены между нижними чинами; прочее же богатство в экипажах, по невозможности поднять и половины оного, истреблено.

Таковый необычайный подвиг обратил на отличившихся воинов особенное благоволение Его Императорского Величества, и послужит примером потомству, что усердие, храбрость и труды заменяют число войска, преодолевают препоны самой природы и торжествуют над многочисленным неприятелем.

V. Приказ Военного Министра, отданный в Ноябре 1810 года.

Две команды Белевского мушкетерского полка, одна при Подпоручике Шеншине, другая при унтер-офицере Яковлеве, обе вместе около 40 человек, обороняли в Имеретии крепости Чхери и Мухури, во все продолжение в том краю бывших беспокойств. Целый месяц содержались они в строжайшей блокаде и, по недостатку провианта, стали уже ослабевать в силах своих; но мужество подкрепляло дух их по прежнему. В сие время они произвели в действо самые важнейшие предприятия; при чем особенно отличились: унтер-офицер Чеботарев, с несколькими рядовыми, посыланный в ночное время из крепости за водою, храбро отбился на возвратном пути от множества неприятелей, его окруживших, и доставил в крепость воду. Рядовые Иван Терещенко и Андриян Никифоров, отправленные с извещением к ближайшей нашей команде о бедственном положении оборонителей крепости, с неустрашимостию миновав все толпы неприятельские, исполнили свое поручение, и потом с новою очевидною опасностию, пройдя мимо их, возвратились с ответом. По донесении о сих подвигах от Главнокомандующего в Грузии, Его Императорское Величество всемилостивейше пожаловать соизволил: Подпоручика Шеншина в Поручики; унтер-офицерам Яковлеву н Чеботареву, знаки отличия военного ордена, жалованье гвардейских фельдфебелей в пенсион по смерть и единовременно сто рублей; рядовых Терещенко и Никифорова в унтер-офицеры; сверх того им же знаки отличия военного ордена и единовременно пятьдесят рублей; всем же прочим нижним чинам оборонявшим обе крепости каждому по 25 рублей.

VI.

Трактат вечного мира и дружбы, заключенный между Империею Всероссийскою и Персидским Государством, в Российском лагере в урочище Гюлистане при речке Зейве 13 Октября 1813 года, чрез назначенных к тому с обеих сторон полномочных и подтвержденный обоюдными Государскими ратификациями, размененными взаимными полномочными в Тифлисе 15 числа Сентября месяца 1814 года:

Во имя Господа Всемогущего.

Его Императорское Величество Всепресветлейший и Державнейший Великий Государь Император и Самодержец Всероссийский и Его Величество Падишах, Обладатель и Повелитель Персидского Государства, по Высокомонаршей любви Своей к обоюдным Их подданным, имея искреннее взаимное желание положить конец бедствиям войны, сердцу Их противной, и восстановить на прочном основании твердый мир и добрую соседственную дружбу, существовавшую издревле между Империею Всероссийскою и Персидским Государством, рассудили за благо назначить для сего праведного и спасительного дела полномочными Своими: Его Величество Император Всероссийский, Превосходительного Николая Ртищева, Своего Генерал-Лейтенанта, Главнокомандующего войсками в Грузии и на Кавказской линии, Главноуправляющего по гражданской части в Губерниях: Астраханской, Кавказской и в Грузии, и всеми пограничными здешнего края делами, Командующего военною Каспийскою флотилиею и Кавалера орденов: Св. Александра Невского, Св. Анны первой степени, Св. Великомученика и победоносца Георгия четвертого класса и имеющего золотую шпагу с надписью за храбрость; а его Величество Шах Персидский, своего Высокостепенного и Высокопочтенного Мирзу Абул Хассан Хана, бывшего чрезвычайным посланником при Дворах Турецком и Английском, избранного между Персидскими Начальниками, ближайшего чиновника своего Государя, Советника тайных дел Высочайшего Персидского Двора, происходящего из Визирской фамилии, Хана второго класса при Дворе Персидском и имеющего от своего Государя отличную милость, состоящую в кинжале и сабле, бриллиантами украшенных, в шалевом платье и лошадином уборе, осыпанном бриллиантами, в следствие чего, мы вышепоименованные уполномоченные, съехавшись Карабагского владения в урочище Гюлистане при речке Зейве, и по размене полномочий, рассмотрев каждый с своей стороны все касающееся до постановляемого нами от имени Великих наших Государей мира и дружбы, в силу данной нам власти и Высочайших полномочий, постановили и утвердили на вечные времена следующие статьи:

Статья первая.

Вражда и несогласия, существовавшие доселе между Российскою Империею и Персидским Государством, прекращаются отныне впредь сим трактатом, и да будет вечный мир и дружба и доброе согласие между Его Императорским Величеством Самодержцем Всероссийским и Его Величеством Шахом Персидским, Их наследниками и Преемниками престолов, и обоюдными Их высокими Державами.

Статья вторая.

Поелику чрез предварительные сношения между двумя высокими Державами, взаимно соглашенось уже, чтобы постановить мир на основании Status quo ad presentem, то есть, дабы каждая сторона осталась при владении теми землями, Ханствами и владениями, какие ныне находятся в совершенной их власти; то границею между Империею Всероссийскою и Персидским Государством, от сего времени впредь да будет следующая черта: начиная от урочища Одина-Базара прямо чертою чрез Муганскую степь до Едибулукского брода на реке Араксе, оттоль вверх по Араксу до впадения в оную речки Капанакчая, далее же правою стороною речки Капанакчая до хребта Мигринских гор и оттуда продолжая черту межами Ханств: Карабахского и Нахичеванского, хребтом Алагезских гор до урочища Даралагеза, где соединяются межи Ханств: Карабахского, Нахичеванского, Эриванского и части Елисаветпольского округа, (бывшего Ганжинского Ханства) потом, от сего места межою, отделяющею Эриванское Ханство от земель Елисаветпольской округи, так же Шамшадильской и Казахской до урочища Эшак-Мейдана, и от оного хребтом гор по течению правой стороны и дороги Гамзачимана по хребту уже Бамбакских гор до утла межи Шурагельской; от сего же угла до верху снеговой горы Алагеза, а отсель по хребту гор межою Шурагельскою, между Мастарасом и Артиком до речки Арпачая. Впрочем, как Талышинское владение в продолжение войны переходило из рук в руки, то границы сего Ханства со стороны Зинзелей и Ардавиля, для большей верности, определены будут по заключении и ратификации сего трактата избранными с обеих сторон комиссарами, со взаимного согласия, кои, под руководством Главнокомандующих с обеих сторон, сделают верное и подробное описание земель, деревень, и ущелий, так же рек, гор, озер и урочищ, кои до настоящего, времени находятся в действительной власти каждой стороны, и тогда определится черта границ Талышинского Ханства на основании Status quo ad presentem, таким образом, чтобы каждая сторона осталась при своем владении. Равным образом и в вышеупомянутых границах ежели что перейдет за черту той или другой стороны, то по разобрании комиссарами обеих высоких Держав, каждая сторона, на основании Status quo ad presentem, доставит удовлетворение.

Статья третия.

Его Шахское Величество, в доказательство искренней приязни Своей к Его Величеству Императору Всероссийскому, сим торжественно признает, как за Себя, так и за Высоких Преемников Персидского престола, принадлежащими в собственность Российской Империи Ханствы: Карабагское и Ганжинское, обращенное ныне в провинцию под названием Елисаветпольской; также Ханствы: Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское, Бакинское и Талышинское с теми землями сего Ханства, кои ныне состоят во власти Российской Империи. При том весь Дагестан, Грузию с Шурагельскою провинцией, Имеретию, Гурию, Мингрелию, и Абхазию, равным образом, все владения и земли, находящиеся между постановленною выше границею и Кавказскою линиею, с прикосновенными к сей последней и к Каспийскому морю землями и народами.

Статья четвертая.

Его Величество Император Всероссийский, в оказание взаимной приязненности Своей к Его Величеству Шаху Персидскому и в доказательство искреннего желания Своего видеть в Персии, сем соседнем Ему Государстве, самодержавие и господственную власть на прочном основании, сим торжественно за Себя и Преемников Своих обещает тому из сыновей Персидского Шаха, который от него назначен будет Наследником Персидского Государства, оказывать помощь в случае надобности, дабы никакие внешние неприятели не могли вмешиваться в дела Персидского Государства и дабы, помощию Высочайшего Российского Двора, Персидский Двор был подкрепляем. Впрочем, если по делам Персидского Государства произойдут споры между Шахскими сыновьями то Российская Империя не войдет в оные до того времени, пока владеющий тогда Шах не будет просить об оной.

Статья пятая.

Российским купеческим судам, по прежнему обычаю, предоставляется право плавать у берегов Каспийского моря и приставать к оным; при чем со стороны Персиян должна быть подаваема дружественная помощь во время кораблекрушения. Сие же самое право предоставляется и Персидским купеческим судам, по прежнему обычаю, плавать по Каспийскому морю и приставать к берегам Российским, где взаимно, в случае кораблекрушения, должно быть оказываемо Персиянам всякое пособие. В рассуждении же военных судов: то как прежде войны, так равно во время мира и всегда Российский военный флаг один существовал на Каспийском море; то в сем уважении и теперь предоставляется ему одному прежнее право с тем, что кроме Российской Державы, никакая другая Держава не может иметь на Каспийском море военного флага.

Статья шестая.

Всех пленных обеих сторон, взятых в сражении, или обывателей, захваченных в плен Христиан и других законов, следует отпустить сроком в три месяца после заключения и подписания Трактата, снабдив с каждой стороны продовольствием и дорожными издержками до Караклиса, где пограничные Начальники, для принятия пленных, взаимно между собою снесутся. Бежавшим же своевольно, или по преступлениям предоставляется свободно возвратиться в отечество свое всем, кои добровольно того пожелают, а кто не пожелают возвратиться, какой бы нации ни был, тех не принуждать. При том бежавшим с обеих сторон даруется амнистия или прощение.

Статья седьмая.

Сверх всего вышесказанного, Его Величество Император Всероссийский и Его Величество Шах Персидский соизволяют, что бы взаимные Высоких Дворов Их Министры или Посланники, посылаемые, в случае надобности, в резиденции к Их Величествам принимаемы были соответственно званию их и важности дел, им порученных, а определяемые от них, по прежним примерам, где за нужное рассудится, в городах для покровительства торговли Агенты или Консулы, кои не имели бы при себе свиты более десяти человек, пользовались бы как доверенные чиновники, приличным званию их уважением и почестьми, с предписанием, не только их отнюдь не обижать, но в обидах обеих сторон подданным, по представлению их, делать праведный суд, и доставлять обиженным праведное удовлетворение.

Статья осьмая.

Что касается до торговых сношений между обоюдными подданными Их Величеств, кои будут иметь от своих Правительств, или пограничных Начальников, от Правительства постановленных, письменные виды в доказательство, что они подлинно купцы, подданные Российские или Персидские, позволено будет ездить сухим путем и морем свободно в оба Высокодоговаривающиеся Государства, жить в оных сколько кто пожелает, и купечество отправлять, также и обратный выезд иметь без всякого задержания. Товары, привозимые в Персию из мест, Российской Империи принадлежащих, и взаимно из Персии в оные вывозимые, продавать и на другие товары менять. В спорах, случающихся между купцами обеих Высоких Держав, в долгах и других жалобах ведаться обыкновенным порядком, относясь к Консулу или Агенту, а где оного не будет, то к местному Начальнику, которые и обязаны, рассмотрев просьбы их по сущей справедливости, сами ли делать, или требовать через кого следует, должное удовлетворение и отнюдь не допускать, чтоб им оказана какая-либо обида и притеснение.

Купцам Российским подданным, приехавши в Персию, свободно будет ездишь оттуда с товарами и в другие Государства, дружественные с Персиею, если пожелают; на что, для свободного пропуска, Персидское Правительство не оставит снабдевать их надлежащими паспортами, и что также взаимно соблюдаемо будет Российским Правительством в рассуждении Персидских купцов, кои пожелают чрез Россию, по торговым делам своим, отправиться в другие Государства, дружественные с Россиею.

В смертном же случае кого-либо из Российских подданных в Персию заехавших, или на жительстве находящихся, пожитки их и иное имение движимое и недвижимое, как принадлежащее подданным дружественной Державы, первое без удержания и утайки отдавать на законном основании с расписками их товарищам или родственникам, а последнее позволить тем родственникам продавать, кому они захотят, по их желанию т в их пользу, как сие всегда делается в Российской Империи, и во всех просвещенных Государствах, не взирая какой бы кто Державы ни был.

Статья девятая.

Пошлин с товаров, Российскими купцами привозимых в Персидские города или порты, взимать не более пяти процентов со ста, не требуя оных вторично, куда бы те купцы с тем товаром своим ни ехали, и столько же с вывозимых оттуда Персидских товаров, а более ни каких сборов, податей, налогов и пошлин, ни под каким предлогом и вымыслом не требовать, каковые пошлины и на таком же основании, взаимно должны быть единожды взыскиваемы и с Персидских товаров, привозимых Персидскими подданными в Российские города или порты, так как и с вывозимых.

Статья десятая.

По привозе товаров на берег или в порт, либо сухим путем в пограничные города обеих договаривающихся Держав, предоставляется свобода обоюдному купечеству продавать свои товары и другие покупать, или на мену получать, не спрашивая на то позволения от Таможенных Правителей, или откупщиков, коих долг есть смотреть, чтобы торговля имела беспрепятственное обращение и что бы исправно взыскиваемы были узаконенные пошлины в казну с продавца или с покупщика, по добровольному их в том условию.

Статья перваянадесят.

По подписании сего Трактата, уполномоченные обеих Высоких Держав взаимно н без отлагательства отправят во все места надлежащее об сем известие и повеления о немедленном всюду прекращении военных действий.

Настоящий Трактат вечного мира, в двух равногласных экземплярах с Персидским переводом писанный и вышеозначенными обеих Высоких договаривающихся сторон Уполномоченными подписанный, печатьми их утвержденный и взаимно ими размененный имеет быть со стороны Его Величества, Императора Всероссийского и со стороны Его Величества Шаха Персидского утвержден и ратификован торжественными ратификациями за подписаниями своеручными Их Величеств.

Доставление же оных ратификованных сего Трактата экземпляров имеет последовать взаимно присылкою от Высоких сих Дворов к вышесказанным их Уполномоченным, сроком чрез три месяца.

Заключен в Российском лагере Карабагского владения в урочище Гюлистане при речке Зейве, в лето от Рождества Христова тысяча восемь сот тринадцатое месяца Октября второгонадесят дня, а по Персидскому исчислению тысяча двести двадцать осмое, месяца Шавалла двадцать девятого дня.

Подписали:

Уполномоченный и Главнокомандующий в Грузии Николай Ртищев	Уполномоченный от Высокославного государства Персидского Мирза Абул Хасан Хан
М. П.	М. П.

КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА.

Текст воспроизведен по изданию: Подвиги русских воинов в странах Кавказских, с 1800 по 1834 год. Том 1. Часть 2. СПб. 1835

OCR - Чернозуб О. 2018

Оставить комментарий Зубов Платон Павлович (bmn@lib.ru) Год: 1834 Обновлено: 01/09/2025. 147k. Статистика. Статья: История, Публицистика Сочинения	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Том 1. Часть 2.

Зубов Платон Павлович Подвиги русских воинов в странах Кавказских, с 1800 по 1834 год

ЗУБОВ П. П.

ПОДВИГИ РУССКИХ ВОИНОВ В СТРАНАХ КАВКАЗСКИХ,

с 1800 по 1834 год.

Описанные

Платоном Зубовым,

ТОМ ПЕРВЫЙ.

Часть Вторая.

ПЕРИОД ТРЕТИЙ

ТОМ ПЕРВЫЙ.

Часть Вторая.

ПЕРИОД ТРЕТИЙ

КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО ПЕРИОДА.

ПРИЛОЖЕНИЯ К ТРЕТЬЕМУ ПЕРИОДУ.

Шах-Булах. (Шахский родник)

II.

(Выписка из Ведомостей)

III.

Высочайший рескрипт, от 28 Января 1807 года, на имя Графа Гудовича.

IV. Приказ Военного Министра. (1810 года.)

V. Приказ Военного Министра, отданный в Ноябре 1810 года.

VI.

Во имя Господа Всемогущего.

КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА.

Зубов Платон Павлович
Подвиги русских воинов в странах Кавказских, с 1800 по 1834 год