Зубакин Борис Михайлович
Два письма В.И. Иванову

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Со стихотворениями:
    Одиночество
    Импровизация
    Спаситель
    Св. Георгий
    Св. Василий Блаженный
    "...И снова музыка не та..."
    "Куда, куда как не смешны..."

   
   Вячеслав Иванов: материалы и публикации "НЛО". No 10. 1994. Историко-лит. серия. Вып. 1
   

ДВА ПИСЬМА Б.М. ЗУБАКИНА В.И. ИВАНОВУ

Публикация Стефано Гардзонио

   В первые десятилетия нынешнего столетия Италия часто оказывалась центром литературных контактов между русскими писателями. Это объясняется, с одной стороны, традиционной тягой русской интеллигенции к художественным и природным сокровищам средиземноморского полуострова, с другой -- присутствием в Италии на постоянном жительстве в разное время и на разных основаниях первостепенных русских писателей, таких, как М.Горький, Вячеслав Иванов или Амфитеатров. Общеизвестно настоящее паломничество в течение многих лет русских поэтов и литераторов на Капри и в Сорренто к Горькому из России, из СССР, из эмиграции.
   Из Советской России приезжал к Горькому и Борис Михайлович Зубакин (1894--1938), любопытная фигура в послереволюционной России, ученый-археолог, мистик и версификатор. Родился он и учился в Петербурге. Среди его соучеников по 12 Петербургской гимназии были В.Н.Волошинов и Вл.Пяст. Уже в юности Зубакин приобщился к истории и археологии. Позже он стал профессором Московского археологического института. В 1916--1921 гг. Зубакин оказался в Невеле, сначала на военной службе. Здесь он общался с М.М. Бахтиным, Л.В.Пумпянским, М.И. Каганом и др.1. В последующие годы жил в Москве.
   Еще с детства Зубакин увлекался вопросами мистики, каббалы и гипноза, изучал ритуалы масонов и оккультные науки. Со своими товарищами по гимназии организовал кружок "духовных рыцарей", потом в качестве ученика А.К.Кордига2 стал возглавлять нерегулярную масонскую ложу ордена розенкрейцеров "Lux astralis". Свою деятельность он продолжал в Невеле, в Смоленске и в Москве, где и после роспуска ложи продолжил занятия оккультизмом и алхимией. В Москве Зубакин стал завсегдатаем
   Данная заметка учитывает ряд материалов, приготовленных А И. Немировским и Л.С.Ильинской и находящихся сейчас в печати; автор выражает коллегам глубокую признательность за возможность знакомства с этими материалами. Письма Зубакина В.И.Иванову любезно предоставлены публикатору Д. В. Ивановым. Хранятся они в римском архиве поэта.
   "Никитинских субботников", где, среди прочего, читал лекции о Блоке и о проблеме смеха3. В литературе Зубакин утвердился как поэт-импровизатор, прежде всего при содействии В.Брюсова. Об этой стороне его деятельности критически отозвался Андрей Белый4. Зубакин печатался в сборниках московских поэтических кружков5, в 1924 году организовал "Содружество поэтов-визионистов". Особенно дружил с И. С. Рукавишниковым и Вл.Пястом. В 1922 году он познакомился с А.И.Цветаевой, которая записывала его лекции и стихи. Вел корреспонденцию с М. Горьким, Брюсовым, Вересаевым, А.Вино градовым, С. Скитальцем и г. д. В связи с его масонской деятельностью Зубакин оказался под следствием ОГПУ уже в 1923 году.
   После поездки в Сорренто вместе с А.И.Цветаевой в августе-сентябре 1927 года6, когда давнее заочное знакомство с Горьким завершилось личной встречей, Зубакин выпустил свой единственный сборник стихов "Медведь на бульваре". В том же году он был арестован ГПУ и отправлен в ссылку в Архангельск. Там вернулся к своим занятиям археологией и написал книгу о Холмогорской резьбе (1931). Другую его работу -- о Ломоносове и его значении в последующей русской поэзии (1932) -- надо считать утраченной. Благодаря хлопотам Вересаева Зубакин вернулся из ссылки, но без московской прописки. В последние годы жизни общался, среди прочих, с Скитальцем, с вдовой Брюсова (он написал любопытное окончание неоконченного романа В.Я.Брюсова "Юпитер поверженный"7), переписывался с К.Гамсуном. В 1937 году Зубакин был арестован опять и исчез в сталинских лагерях.
   Переписка с Горьким занимает видное место в литературном наследии Б.М.Зубакина. Недавно она была частично напечатана А.И.Немировским в журнале "Новый мир"8. Зубакин вместе с А.И.Цветаевой некоторое время пробыл у Горького в Сорренто, однако скоро последовал бурный разрыв, настоящая ссора, и Зубакин вернулся в Россию. Именно к этому периоду относятся ниже печатаемые письма Зубакина к В.И.Иванову. Ответы Иванова Зубакину пока не разысканы. Интересно заметить, что в первом письме Зубакин обращается к Иванову на "ты", а во втором, вероятно, в связи с ответом Иванова, переходит на "вы". О своей переписке с В.И.Ивановым во время поездки в Италию Зубакин сообщил А.К.Виноградову (РГАЛИ, фонд Виноградова). Зубакин и Иванов были уже знакомы в России; они встречались в Москве сразу после возвращения Иванова из Баку. В своей автобиографии, написанной для "Никитинских субботников", Зубакин писал, что "за ценные указания по изучению некоторых мест библии" он был обязан В. Иванову (отдел рукописей Литературного музея).
   В письмах Зубакина проявляются черты гениальности и чудачества, чуть ли не на грани графоманства. Его стихи -- частично они вошли позже, в других редакциях, в его сборник "Медведь на бульваре" -- свидетельство искреннего духовного и человеческого чувства при посредственном поэтическом даровании. Они не выходят из общего русла эпигонов русского религиозного символизма. В частности, по своему строению они относятся к линии "напевных стихов" на манер позднего Рукавишникова.
   
   1 О деятельности невельского кружка см. вступительную заметку Н.И.Николаева (с.221--232) к записям Л.В.Пумпянского лекций М.М.Бахтина в кн.: М.М.Бахтин как философ. М., 1992; Каган Ю.М. О старых бумагах из семейного архива (М.М.Бахтин и М.И.Каган). -- "Память. Исторический сборник", выл.4, Париж, 1981, переиздано в ж. "Диалог. Карнавал. Хронотоп", 1992, No 1, с. 60--88. Здесь о Зубакине, "талантливом поэте и скульпторе", читаем: "В Невеле был дружен с Бахтиным и Каганом, которые любили его стихи. В 70-е гг., вспоминая о Зубакине, Бахтин многие из них читал на память" (стр. 79).
   2 Александру Каспаровичу фон Кордигу, петербургскому ясновидцу и астрологу, служащему аптекарской фирмы "Шталь и Шмидт", посвящена сказка-новелла А.И.Цветаевой "Лесной ученый" (1928?), недавно напечатанная в журнале "Диалог. Карнавал. Хронотоп", 1993, No 3, с 87--91 (публикация С.А.Айдиняна).
   3 По свидетельству И.Н.Розанова, 15 ноября 1924 года Зубакин выступал со чтением на заседании, посвященном памяти Брюсова (ср. Розанов ИН. Встречи с Брюсовым. -- "Литературное наследство", т.85, М., 1976, с. 760).
   4 А.Белый пишет: "Даже гении-импровизаторы мне неприятны: низать на какое угодно задание какими хотите размерами -- то же, что силу бицепсов испробовать над... мандолиною; слушал Зубакина, импровизатора: жарит-то как! Ни единого слова живого: пошлятина дохлая!" (Белый А.. Начало века. М., 1990, с.240).
   5 См., например, "Первый сборник стихов Московского Цеха поэтов" (Москва, 1925), с предисловием А.В.Луначарского и С.М.Городецкого, где Зубакин напечатал послание "Брюсову" и лирическое стихотворение "Беатриче".
   6 О своей поездке в Италию и встрече с Горьким А.И. Цветаева пишет в своих мемуарах (Цветаева А.И. Воспоминания. М., 1983. Глава "Поездка к Горькому. Встреча с Мариной"), но о Зубакине молчит. О своих отношениях с Зубакиным она подробно рассказывает в неопубликованной рукописи "К переписке А.М.Горького и Б.М.Зубакина" (Архив М.Горького, ИМЛИ).
   7 См. Брюсов В.Я. Собрание сочинений, т. 5, М., 1975, с. 669 (статья М.Л.Гаспарова "Юпитер поверженный").
   8 Имеется в виду публикация: Борис Зубакин. Стихи и письма. Вступительная статья, публикация писем и примечания А.И.Немировского. -- "Новый мир", 1992, No 7, с. 91--116. Поездке в Италию предшествовала интенсивная переписка между двумя писателями (20 писем Зубакина, 11 писем Горького). См. Немировский А.И, Ильинская Л.С. Борис Зубакин. Новые материалы к истории масонства в России. 1917--1937 -- Russica Romana (в печати).
   

1

I N D*

12 VIII 27.
Sorrento.

Дорогой и драгоценный-нежно
Вячеслав Иванович.

   Волею Судеб я временно нахожусь в Италии. Вырвался я с трудом (три раза запрещали выезд) с помощью друзей. Не писал Тебе по понятным причинам. Перед предстоящим мне отъездом из Италии, -- непременно хочу переслать Тебе одну милую вещь: камею-печать с изображением Данте. Она очень мила и создана была для Тебя. Я долго ее хранил. Советую слегка смачивать маслом прежде чем делать оттиск. Я перешлю ее немедленно по указании Тобою точного адреса для посылки (опасаюсь, не пропадет ли, при адресе, кот<орым> я сейчас располагаю от А.И.Цветаевой?). Так как Ты не знаешь моих стихов, а ими легче прозы -- сказаться душа душе, -- то посылаю несколько строчек. Прости за них и не осуди сурово. Все это время я молился за Тебя, Твоего сына и дочь, чтоб Вы были счастливы в Боге и душою и сердцем. Твой навсегда

Борис Зубакин.

   Мой адрес: Sorrento. Massimo Gorki. Per prof. Zubakin.
   * Во Имя Господне (лат.)
   

ОДИНОЧЕСТВО

                       Высокое Зодчество
                       Для грядущих лет
                       Твое одиночество --
                       Твой путь, поэт!
             Ты каждый камень отметишь на пути --
             Куда положить, и где найти.
             А если розы не все сочтешь, --
             Зато запомнишь в колосьях рожь.
             А если милой ответишь: "Нет", --
             Ты -- чуешь встречу грядущих лет!
   

ИМПРОВИЗАЦИЯ

             Танцую по ночам,
             Танцую до упаду.
             Спадают по плечам
             Напева водопады!
                       Но шепчут все вокруг,
                       Что им... не видно пары.
                       Что я один сам-друг
                       Пляшу в ночных угарах!
             Неправда! -- В час ночной
             Под звуки роковые
             Вальсирует со мной
             Моя Неврастения.
                       Вот -- вышла из стены,
                       Вот -- подплыла сторонкой,
                       То в буклях старины,
                       То бешенной девчонкой!
             Вот -- панночкой плывет
             Из гоголевской ночи,
             И мертвенно взведет
             Русалочные очи!
                       Как кобра на хвосте, --
                       С зелеными глазами
                       Мелькает в темноте
                       И ворожит кругами.
             Я поклонюсь, она
             Оплечь мне вскинет руки --
             И вот, -- нас бьет волна
             Под дьявольские звуки!..
                       О, страшный этот пляс,
                       И жуткий, и привычный,
                       Что сочетает нас
                       Тоской сомнамбуличной...
             Но чаще, чаще -- вот --
             Она приходит в белом,
             И сердце в плен берет
             Так льстиво, так умело!
                       Как траурно лицо!
                       Как дышат смертью груди,
                       Как на руке кольцо
                       Воспоминанья будит! --
             Вновь Лебедь -- Лада-Русь,
             Вновь первый в склекот чувства! --
             Вскружусь за ней, взметнусь,
             Но оглянусь... -- все пусто...
   

СПАСИТЕЛЬ

             Какой прекрасный юный Бог
             Рождался в Вифлееме!
             И золотой Единорог
             На лунной плыл триреме...
             Из рощи выбежал сатир
             И выманил -- дриаду
             Смотреть, как шла, сияя, в мир
             Звезда через Элладу,
             И, пригибая старый лавр,
             Гремел навстречу Богу
             Из леса скачущий кентавр
             На лунную дорогу, --
             И, побледнев в предвестьи дней
             Искупленных агоний,
             Адонис поднял из ветвей
             Пронзенные ладони...
                       Идут Волхвы из дальних стран,
                       И, не боясь погони,
                       Скользит воздушный караван --
                       Верблюды, мулы, кони,
                       Три белых высятся чалмы
                       На розовом закате --
                       Звенят бубенчики псалмы
                       Как ручейки на скате;
                       И луч звезды и шаг коня
                       Идут согласно рядом.
                       Уже бубенчики звенят
                       Янтарным виноградом,
                  Уже верблюды встали в ряд, --
                  Смотри, -- какие тучи!
                  Уже горбы их нам дарят --
                  Запас дождя летучий...
             А в дальних зимах Декабря
             Идут от хат до хаты --
             Три белых Мальчика-Царя
             С бородкою из ваты --
                  И носят золотой вертеп
                  Из тонкого картона, --
                  Но видит каждый, кто не слеп,
                  Звезду и их короны.
   
   Вариант этого стихотворения, под заглавием "Сотер" издан А И. Немировским в "Новом мире" (1992, No 7, с. 99).

СВ. ГЕОРГИЙ

1

             В заветной горнице иконной
             Неотвратимые глаза,
             И мчится всадник белоконный
             И в злате Дева и Лоза.
   

2

             И знает только эта Дева
             От Змия -- Башню заслоня,
             За что люблю я это Древо
             И позолоту и коня.
   

3

             И знает только эта Дева,
             Какие в башне черепа,
             В каких пещер пустое чрево
             Уводит розами тропа.
   

СВ. ВАСИЛИЙ БЛ.<АЖЕННЫЙ>

1.

             Дракон монгольский, сребробронный,
             В щетинах алых и златых,
             Копьем Георгия пронзенный
             И свитый в кольцах неживых.
   

2.

             Таким Блаженнейший Василий
             На красной площади встает,
             Когда к вечерни отзвонили
             И сумрак разевает рот.
   

3.

             Но Лебедь-Белая в драконе,
             Душа славянская в плену,--
             Подъемлет крестные ладони --
             И купол скручен в пелену!
   

4.

             И по-утру -- зарей омыты
             Его былинные шатры.
             И так ненужны и забыты
             Чужие "Марко" и "Петры".
   
   Неужели Ты будешь так жесток, что не пришлешь мне ни строчки из последних твоих стихов? Б.
   

2

Дорогой, глубоко и нежно-дорогой Вячеслав Иванович.

   Спасибо, что отозвались, что не забыли меня. Спасибо и за внимание к моему "Василию Блаженному". Спасибо. За многое, многое хочу Вас поблагодарить -- и делаю это мысленно, позвольте сказать -- молитвенно.
   Покойный отец мой носил имя в честь Св. Бл.<аговерного> Кн<язя> Михаила Черниговского --
   Своим Вождем не даром мы зовем Архистратига Неба -- Михаила. Пусть мы грешны, печемся о земном, А Он -- Святой и с Ним -- Святая Сила, Но знает всяк язык и племена -- Что на земле и в небе -- цель одна.
   У меня к Вам две просьбы, не сердитесь на них, прошу
   1е) Если можно, надпишите вложенный листок -- титульный -- Вашего "Прометея" и пошлите мне его обратно: -- я его вклею в самую книгу, с которой никогда не расстаюсь.
   2е) Не найдется ли для меня хоть одного Вашего Римского (итальянского вообще) стихотворения? Как бы хотелось читать его именно здесь, пока я задержался еще немного в Италии!
   Простите, что захотелось послать еще несколько стихотворных строчек. Если Вас не затруднит, попрошу очень -- известить меня о том, получили ли Вы камею, которую посылаю при этом письме с оказией. (По почте посылать мне отсоветывал Алексей Максимович. Как я рад, что он высоко ценит не только стихи Ваши, но и философские произведения Ваши).
   Адрес мой все тот-же: Capo di Sorrento. Massimo Gorki; -- мне.
   Господь наш и Его Святая Матерь да хранят Тебя и весь дом Твой Своею благодатью.
   Недостойный, но вечно преданный и любящий верно

Борис Зубакин.

   19 4/IX 27 Воскресенье
   
             ...И снова музыка не та,
             В стихе, взволнованно пропетом!
             О, посети навек Поэта,
             Бетховенская глухота!
   
             Чтоб этих улиц суета,
             И лязг в разсцепленных моторах
             Не доносили смертный шорох,
             Смыкая вещие уста.
   
   -- и еще одно очень давнишнее --
   
             Куда, куда как не смешны
             Забавы в сердце запоздалом!
             Учись довольствоваться малым:
             Улыбкой друга и жены.
   
             Но ... -- Ночь трясет на бубне сны,
             И Смерть -- хохочет над кружалом!
             ...Куда, куда как не смешны
             Забавы в сердце запоздалом.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru