Lib.ru/Классика: Зозуля Ефим Давидович. Живая мебель

Ефим Зозуля

Живая мебель

1. Как жил господин Икай

Господин Икай сидел на спине человека, стоявшего на четвереньках. Человек служил ему креслом. Это кресло было удобно: сидение -- теплое и прочное, спинка -- нежная и ароматная, ибо это была грудь молодой здоровой женщины, умевшей стоять неподвижно, а перилами кресла, на которых покоились руки Икая, были изящные плечики двух девочек-подростков. Эти девочки были настолько крепки, чтобы выдерживать тяжелые руки Икая, и в то же время настолько чутки, чтобы улыбаться именно тогда, когда культурному человеку тоскливо и так хочется, чтобы ручки кресла улыбались.

Икай был мягок и по-своему сердечен: он берег свою живую мебель.

Выносливый человек, на спине которого он сидел, а также женщина и девочки, -- все составные части кресла, -- часто, в определенные сроки, чередовались. Их сменяли такого же роста, телосложения и качества люди.

Господин Икай любил свое кресло и сидел в нем всегда, когда размышлял.

На этот раз его размышлениям помешал секретарь.

-- Что вам нужно? -- мягко спросил Икай.

-- Испортилась спица в левом колесе, -- сообщил секретарь.

-- Совсем?

-- Да.

-- Похоронили?

-- Да.

-- Как же это случилось? Вы знаете, я не люблю неосторожности.

-- Это был несчастный случай, господин Икай. Ваша супруга пожелала кататься с горы к морю. Колеса завертелись слишком быстро, и в четвертом колесе спица сорвалась. Смерть наступила мгновенно.

-- А сколько учился неудачник? -- задумчиво спросил Икай.

-- Два года.

-- Запасных спиц много?

-- Достаточно, господин Икай.

-- Кандидаты есть?

-- Есть.

-- Приведите!

Через несколько минут перед Икаем стоял стройный человек с сильными руками и ногами.

-- Это для какого колеса? -- деловито, не глядя на вошедшего, спросил Икай у секретаря.

-- Для переднего, господин Икай. Для большой коляски.

-- Ага! Хорошо. А вы уже говорили с ним?

-- Нет.

-- Ну, тогда я поговорю.

И обратившись к новому служащему, Икай спокойно спросил:

-- Вы хотите служить у меня в качестве спицы в колесе?

Нанимающийся человек подумал и осведомился:

-- А в чем будут заключаться мои обязанности?

-- Вы будете стоять в большом обруче, растопырив руки и ноги, и вертеться. В этом и будут заключаться ваши обязанности. Вас научат. Сразу не дадут столь ответственной работы. Не беспокойтесь.

-- А для чего это вам? -- спросил будущий служащий.

Господин Икай мягко, без раздражения, ответил:

-- Дорогой мой, я не обязан объясняться с мелкими служащими. Это ведь нигде не принято. К тому же это в значительной степени усложняет дело. Я вас не принуждаю. Если у вас есть другое призвание -- посвятите себя ему. Каждый живет и работает, как хочет и может.

-- Это зависит от обстоятельств, господин Икай!

-- Все равно. Можете идти.

-- Господин Икай, я чувствую призвание к бухгалтерии. У меня есть достаточный опыт. Не нужен ли вам бухгалтер?

-- К сожалению, сейчас нет, -- подумав, ответил Икай. -- Их у меня много. Вот еще ножка для моей передвижной двуспальной кровати нужна. Мне кажется, что по телосложению своему вы подходите для этой должности.

-- А по духовному укладу? -- просто, без дерзости спросил нанимающийся.

Икай подумал и сказал:

-- Не знаю. Я сейчас позову домашнего ученого и спрошу.

Он позвонил, и в комнату вбежал седой ученый, стоявший обыкновенно в огромной библиотеке Икая в рядах многих ученых, писателей и поэтов -- живых книг Икая.

-- Этот человек по своему духовному укладу может стать ножкой для кровати? -- спросил Икай.

Седой ученый громко и отчетливо изрек:

-- Почти каждый человек может стать ножкой для кровати. Все зависит от обстоятельств.

Ученый повернулся и выбежал из комнаты.

-- Вот видите, -- сказал Икай. -- Наука подтверждает.

-- А какое жалованье? -- спросил нанимающийся.

-- Какого заслужите. Я не торгуюсь. Но большой суммы не просите: не дам.

-- Как бухгалтер я получал сто двадцать рублей в месяц и наградные к праздникам. А как ножка для кровати. Я, право, не знаю. Я еще не занимал такой должности. К тому же, господин Икай, я человек интеллигентный, я даже иностранные языки знаю. Подходит ли для меня такая должность?

-- Вам лучше знать. Меня это не интересует, -- мягко ответил Икай. -- Ваша интеллигентность тоже не занимает меня. Для моих духовных потребностей у меня есть штат специальных служащих. У меня есть специалисты-справочники, как вы только что видели, специалисты-собеседники, специалисты-слушатели, спорщики, сочувствователи и, кроме того, есть особые специалисты-враги и специалисты-друзья. Я не люблю ни в чем дилетантизма. Все они получают жалованье и вполне удовлетворяют меня. В вас же меня интересуют только некоторая физическая сила и рост. Вас научат держать мою кровать и гулять с нею в лунные ночи по саду.

-- Я один буду носить кровать?

-- Нет. Мою двуспальную передвижную кровать носят шесть ног. Шесть человек. Если вы выкажете способности, я вас сделаю одной из передних ножек. На них лежит большая ответственность, так как они выбирают дорогу и вообще проявляют инициативу в выборе красивых мест в моем саду.

-- Я за это хочу получать пятьсот рублей в месяц, и чтобы платили каждое первое и пятнадцатое.

-- Хорошо. Идите, запишитесь. Мастерская номер четыре. Во дворе налево.

Господин Икай поднялся и сказал своему креслу:

-- Можете отдохнуть.

2. Еще о том, как жил господин Икай

Господин Икай жаловался:

-- Господа, я не могу больше. Я устал. Мне все надоело. Мои усилия пропадают зря. Моя мебель никуда не годится. Вчера заболел мой стул. Какая гадость! В библиотеке полный беспорядок. Мои живые книги ненавидят меня. Они плохо слушаются. В моем кабинете испортились обои. Смеются не вовремя. Смотрят издевательски. Это ужасно! Если так будет и впредь, я, право, не знаю, что и делать.

Главный Мебельщик живой мебели переминался с ноги на ногу и, упрямый, как все мастера, бормотал:

-- Это невозможно, господин Икай! Не может быть! Разрешите посмотреть. Я хочу лично убедиться.

Господин Икай и Главный Мебельщик прошли в кабинет.

Это была самая интересная из комнат Икая. Стены ее состояли исключительно из золотых овалов, и в каждом овале помещалось лицо стоявшего за сетью овалов человека. Эта комната строилась несколько лет знаменитым инженером-американцем и представляла собой чудо техники. Три тысячи человеческих лиц составляли обои большого кабинета Икая, а тел их не было видно.

Живые обои были неподвижны. Шесть тысяч глаз смотрели сумрачно, с заученным выражением.

-- Смотрите, они косят, -- жаловался Икай. -- А вот эти часто ехидно улыбаются. И кроме того, они тяжелы -- эти обои. Они уже не веселят меня, как веселили раньше.

Главный Мебельщик с деловито-озабоченным выражением смотрел на живые маски людей и, как механик, пробующий в комнате электричество и поворачивающий для этого выключатель, захлопал в ладоши и крикнул:

-- Весело!

Обои по знаку заулыбались. Улыбались три тысячи человеческих лиц -- мужчин, женщин, юношей и подростков.

-- Грустно! -- крикнул Мебельщик.

Обои по знаку перестали улыбаться. Лица опять стали серьезными, сумрачными.

-- Все в порядке, господин Икай.

-- Нет! Вы ошибаетесь! Не все в порядке. Далеко не все, -- вздохнул Икай.

Главный Мебельщик не возражал.

Он знал о подлинной причине жалоб Икая: его жена изменила ему с какой-то частью карниза из этого же кабинета. А он так верил глазам этого юноши! Так верил! Когда Икай грустил, он требовал от обоев сочувствия, и ему казалось, что именно эта часть карниза сочувствует ему больше других. Так казалось. Отчего так обманчива жизнь?..

Главный Мебельщик ушел.

Икай задумчиво побрел в библиотеку. Ему было скучно, и он хотел развлечься.

Поэт прочитал ему новые стихи.

-- К черту, -- тихо сказал Икай. Затем позвал: -- Номер двадцать седьмой! Сюда!

Это был самый злой из специалистов-врагов.

Икай позвал свое кресло, уселся и приказал служащему-врагу:

-- Говорите!

Враг начал:

-- Я счастлив, что вы в дураках. Надеюсь, что все полетит к черту, и вы наконец погибнете. Вы -- самый несчастный человек, какого мне довелось видеть когда-либо. Вы спите на людях, сидите на людях, заставляете людей удовлетворять все свои потребности. Ничего не выйдет, дорогой!.. Ни-че-го! Вы одиноки, как труп повешенного, как лошадь на живодерне.

-- Хорошенькие сравненьица! Нечего сказать! -- поморщился Икай.

-- Вы не стоите лучших. Теперь вам изменила жена с каким- то карнизом. Ха-ха-ха! Завтра она вам изменит с ножкой стула или стола. Вот вам и ваше счастье, и ваше богатство! Вы гниете, милостивый государь! Разлагаетесь! Нельзя на людях, на их телах и душах, на их унижении строить счастье. Ни-че-го не выйдет. Будут платить презрением, а в конце концов и по физиономии дадут. Не думайте, что у вас все спокойно и ладно. Бунт нарастает. Все эти ваши столы и стулья, колеса и обои -- вся ваша живая мебель, в которую вы изволили превратить людей, поднимется и взорвет вас. Что бы там ни было, а человек -- это все-таки не спица в колесе! И не ножка для кровати! Бедное существо, утонувшее в людской покорности! Как мне жаль вас!

-- Вы хорошо исполняете обязанности моего личного врага. Я, вероятно, прибавлю вам жалованья, -- с кривой усмешкой сказал Икай. -- Кроме того, я увеличу тираж ваших книг.

-- Мне сейчас наплевать на ваше жалованье. Скоро вы погибнете, и мы все будем свободны.

Икай рассмеялся.

-- Не смейтесь! Пройдемся по вашим "мастерским", где уродуют и мучают людей, посмотрим на все ваши живые коляски, на ваши живые спицы, на вашу "живую мебель". Вы скоро увидите, можно ли людей превращать в мебель и думать, что это культура.

Икай неожиданно изъявил согласие.

-- Идемте.

Они прошли по дворам роскошного имения Икая. Всюду был внешний порядок. Всюду шла работа. Сотни инструкторов, техников, учителей и погонщиков изготовляли из живых людей неподвижные статуи покоя и удобств для господина Икая.

Многие из этих людей имели изможденный вид, но многие успели приспособиться и сжиться с незавидной долей.

-- Ты кто такой? -- спросил враг Икая у какого-то раззолоченного пестрого старика, бродившего по двору.

-- Я лампа, -- ответил тот. -- Я стою на лестнице и освещаю путь господину Икаю. Лампа стоит на моей голове, а я заменяю столб.

-- Почтенное занятие! -- плюнул враг Икая. -- Вот скоро, скоро увидите, во что превратятся эти столбы.

Навстречу им прошел отряд с лопатами. Эти люди имели обычный изможденный вид рабочих, одинаковый во все времена и эпохи.

-- Вы кто такие?

-- Мы -- лопаты. Мы роем для господина Икая золото и уголь.

Вид у рабочих, несмотря на внешнее спокойствие, был такой, что даже враг Икая не сказал ни слова.

Далее стояли какие-то чудища с кусками железа вместо головы и рук.

-- Вы кто такие? -- спросил враг Икая.

-- Мы -- солдаты. Мы охраняем спокойствие и благополучие господина Икая.

3. Еще о том, как жил и живет господин Икай

Господин Икай забыл о словах своего специалиста-врага. Все было спокойно. Специалисты-друзья и враги, одинаково получавшие жалованье, -- говорили Икаю о разных свойствах введенной им дисциплины, о природе людской, любящей покорность, и Икай успокоился.

Обои из человеческих лиц улыбались ему, когда он этого хотел. Столы, этажерки, диваны и мягкие ковры из прекрасных женщин пели ему песни, когда он подавал соответствующий знак. Живая библиотека услаждала его слух всячески. И даже жена перестала изменять Икаю. Только несколько раз из-за нее рассчитывались какие-то живые тюфяки, подножки и вешалки.

Жизнь текла спокойно, и все казалось нормальным, как всегда кажется, что бы ни происходило в жизни.

И вдруг в один из обыкновенных дней, когда так же, как всегда, дышала жизнь, и необъятные пространства были бездумны, а дали мудры и непонятны, и росы ложились на поля, и полчища туманов бились о землю, и ветры трепали шевелюры лесов, -- возмутились люди.

В квартирах, подвалах, рудниках и мастерских забились трепетные комья сердец человеческих, восстали души, прозрели головы.

Во дворце Икая поднялся могучий и великий шум.

Кричали спицы из колес, стулья, этажерки, лампы...

Кричали поруганные, униженные, гнувшиеся в рабстве.

-- Мы не хотим быть спицами в колесах!

-- Мы не хотим быть стульями и кроватями!

-- Мы не хотим быть обоями в кабинете Икая! Наши лица не обои!

По коридорам, лестницам, комнатам, залам бежали ковры и лампы, диваны и тюфяки, во дворе собрались живые лопаты и молоты.

Великий шум разлился по всей земле.

4. И...

... и на этом пока кончается рассказ о живой мебели. Пока еще много осталось ее на свете, а когда ее не будет, кто- нибудь напишет о ней еще раз и -- лучше.

1919

---------------------------------------------------------------

Источник текста: Е. Зозуля. Мастерская человеков и другие гротескные, фантастические и сатирические произведения. -- Одесса: ПЛАСКЕ, 2012. - с. 73 - 82.

Оставить комментарий Зозуля Ефим Давидович (bmn@lib.ru) Год: 1919 Обновлено: 02/10/2013. 15k. Статистика. Рассказ: Проза, Юмор и сатира Проза	Скачать FB2 Оценка: *7.005** Ваша оценка:

Зозуля Ефим Давидович Живая мебель