Я. Л. Барсковъ. Памятники первыхъ лѣтъ русскаго старообрядчества. Съ 11-ю таблицами снимковъ. СПБ. 1912.
Въ предисловіи Я. Л. Барсковъ, снабдившій печатаемые подъ его редакціей памятники очень цѣнными и интересными примѣчаніями, по-лѣтописному "спокойно зря на правыхъ и виновныхъ", разсказываетъ объ одномъ изъ отдѣленій нашего Государственнаго Архива.
"Дѣла здѣсь хранились, но не сохранялись: они представляли собою или вороха легкой трухи, или увѣсистыя глыбы, распадавшіяся на мелкія части при попыткѣ отдѣлить плотно прилегавшіе одинъ къ другому листы и столбцы. Въ минувшемъ году кропотливую работу по расчлененію и раскладкѣ полуистлѣвшихъ бумагъ и мелкихъ клочковъ подвелъ къ концу одинъ изъ дѣлопроизводителей архива г. Цитовичъ. Приступивъ затѣмъ къ описи документовъ по карточной системѣ, онъ встрѣтился съ группою докладовъ и челобитныхъ на имя царя Алексѣя Михаиловича и обратился ко мнѣ за разъясненіемъ. Въ первую минуту трудно было повѣрить, что передъ нами рѣдкостные автографы XVII в., частью уже извѣстные въ наукѣ по спискамъ, но частью вновь открытые. Въ виду того, что они представляютъ значительный интересъ для русской исторической науки, г. м. иностранныхъ дѣлъ разрѣшилъ мнѣ напечатать ихъ въ "Лѣтописяхъ.Занятій Императорской Археологической Комиссіи".
Это изданіе памятниковъ старообрядческой литературы XVII и интересно не только для русской исторической науки, оно заслуживаетъ самаго широкаго общественнаго вниманія. Въ этихъ, по счастливой случайности уцѣлѣвшихъ, отрывкахъ старины, все своеобразно и живо -- трогаетъ, волнуетъ: и яркія фигуры родныхъ подвижниковъ и борцовъ за свободу совѣсти, и живой юношески-пылкій образный языкъ, и весь пестро-неустойчивый мятежный бытъ XVII вѣка, вѣка Соловецкаго сидѣнія и Пустозерской ссылки, аввакумовцевъ и Капитоновъ, вѣка Разиновщины.
Въ числѣ документовъ среди всѣхъ этихъ писемъ, сказокъ, челобитныхъ, помѣщено "Житіе протопопа Аввакума" -- скорбная повѣсть о жизни большого русскаго человѣка, разсказанная имъ самимъ: художественное произведеніе русскаго писателя, перваго, кто глубоко прочувствовалъ всю силу и красоту русскаго языка и сумѣлъ своимъ безсмертнымъ образцомъ создать тотъ "новый стиль", какимъ до сихъ поръ живетъ русская литература.
"Господа ради, чтущіе и слышавшіе, не позазрите просторѣчію нашему: понеже люблю свой русской природной языкъ".
Кто любитъ свой русской природной языкъ, тотъ съ наслажденіемъ перечтетъ всѣ эти памятники русскаго мятежнаго духа, неугасимой любви къ правдѣ и борьбѣ за правду, полусгнившіе въ одномъ изъ питерскихъ подваловъ.