Зине-Глуз Лазар
До-свету

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

До-свѣту.

Разсказъ Зино-Глуза.

   Тихая морозная ночь, долгая, глубокая.
   Въ рабочемъ кварталѣ, на окраинѣ, гдѣ тѣсно и грязно ютится бѣднота, большой старый домъ стоить молчаливый, тихій. Словно застылъ, замеръ зачарованный гигантъ, тяжело и грузно припавъ къ скованной, холодной землѣ
   Спряталась отъ него, притаилась жизнь съ ея вѣчнымъ движеніемъ и шумомъ,-- вѣчнымъ гомономъ. Обитатели дома такіе же, какъ и онъ, изнуренные, измученные трудомъ повседневнымъ, тяжкимъ, уродующимъ, еще покоятся, отдыхаютъ, погруженные въ глубокій, мертвый сонъ.
   Лишь въ нижнемъ, подвальномъ этажѣ,-- въ одной изъ многочисленныхъ "комнатъ съ плитой" -- давно уже не спитъ одинокая женщина. Уже роется она, работница молодая, въ кучѣ тряпокъ и лохмотьевъ, среди грязнаго бѣлья, сосредоточенная, упорная...
   ...Въ тиши уединенія, въ безмолвіи ночи работаетъ она, забрызганная, запотѣлая, окутанная густой, непроницаемой пеленой пара и согнутая въ дугу надъ полной дымящейся лоханью. Простоволосая, въ нижней юбкѣ и старой, полинялой кофтѣ, съ высоко-засученными рукавами, со свободно открытымъ воротомъ. Парь клубится, подымается все больше, выше; низко стелется надъ головой. Ширится во всѣ углы, ползетъ, змѣится по мокрому, грязному полу и снова несется вверхъ. Попутно обдаетъ женщину сильной, влагою,-- дыханіемъ жгучимъ и ожесточеннымъ. И усиливается сырость, сгущается тьма неуютной, нетопленой каморки, тускло освѣщенной кухонной лампочкой съ закопченнымъ стеклушкомъ.
   Удушливый дымъ, ѣдкая испарина. Ускоренно бьется сердце, спираеть дыханіе...
   Волосы, слипшіееся, непокорныя, растрепались. Словно змѣи черные, влажные, блестящіе, падаютъ въ безпорядкѣ на плечи худыя, костлявыя, пристаютъ къ шеѣ ко лбу, назойливо залѣзаютъ въ красные отъ дыма и долгаго бдѣнія, глаза.
   И качается.-- все качается маленькая фигурка, невзрачная, согбенная, и блѣдная. Качается, словно маятникъ неугомонный, однообразный и скучный... Колышутся и обнажившіяся голыя груди, тощія, впалыя...
   ...Порою выплываетъ она вдругъ изъ-подъ облаковъ пара, точно ищетъ выхода изъ непригляднаго мрака. Перегибается черезъ лохань, быстро поддается впередъ:
   -- Не проснулся ли ребенокъ?
   Влажные, точно заплаканные, глаза, безпокой по щурятся на темный уголъ каморки.
   -- Нѣтъ, спитъ.
   И слова туманъ заволакиваетъ незнающую устали женщину, кутаетъ ее, уноситъ въ блѣдносизыхъ саванахъ. Тонетъ она, плавая въ волнахъ тумана, исчезаетъ, какъ безтѣлесный духъ, какъ ночное видѣніе.

-----

   Доносится рѣзкій кашель, тяжелый, все усиливающійся. Что то задвигалось, заметалось безпокойно въ дальнемъ, косомъ углу, въ тряпичной кучѣ... То простуженная Васичька. Мучаетъ ее, душить жестокій кашель и просыпается она, потная вся, задыхающаяся....
   Мать тотчасъ же возлѣ нея, быстро опускается на колѣни и кутаетъ ее, кутаетъ... И простертыя руки, мокрыя, оголенныя съ частою, густою сѣтью синихъ жилокъ, вздувшихся и переплетающихся, гладятъ малютку. Гладятъ любовно, нѣжно, съ легкой дрожью... по головкѣ, по лобику, вспотѣвшему и холодному... И успокаивается ребенокъ, и вновь засыпаетъ подъ горячей лаской матери.
   Удаляется она, скользя... тихими, неслышными шагами, еще разъ останавливается. Глядитъ на дочку, всматривается въ нее, спящую, взглядомъ пристальнымъ, безпокойнымъ, испытующимъ. Материнскій проникающій взоръ! Силою страсти и любви онъ можетъ -- онъ долженъ надолго успокоить ребенка, усыпить его и излечить...
   И снова женщина за работой? Къ ней приковывается, приростаетъ... Кидается на нее съ большей еще силой, съ большимъ ожесточеніемъ.-- Наверстаетъ она потерянное драгоцѣнное время.
   И все та же тишина въ каморкѣ одинокой, мрачной: то же безмолвіе вокругъ, безнадежное тоскливое.... Лишь лохань слегка сотрясается, поскрипываетъ табуретъ да хлюпаетъ вода..., а возлѣ ряды крѣпко скрученныхъ жгутовъ растутъ, растутъ.

-----

   Подвернулась какая-то тряпка -- кофточка. На рукавахъ прорѣхи, пуговицъ нѣтъ; въ пятнахъ вся, испачканная, изъѣденная молью.-- Съ того пышнаго, богатаго платья илъ свѣтло-зеленой матеріи съ бисеромъ и блестящими пуговками!..
   Лучшее ея платье! Къ свадьбѣ сшили ей... Четыре года тому назадъ. Тамъ еще, въ провинціи, у нея дома... Чудно-хорошо было оно... и такъ же чудесно хорошо шло ей къ лицу. Часто и охотно одѣвалась въ него, рядилась... гордилась имъ, дорожила и благоговѣйно берегла!...
   И сама она... Какая была тогда бодрая, свѣжая и здоровая... Была полна свѣтлыхъ, радужныхъ надеждъ, какъ и то свѣтло-зеленое платье...
   И гдѣ теперь родные, гдѣ они, близкіе, дорогіе, что нѣкогда гордились ею, любили ее и берегли...
   -- Тамъ, на родинѣ, покоятся они, -- ужъ, больше гола вотъ,-- въ сырой землѣ, въ домѣ вѣчности...
   Ушли въ лучшій міръ, міръ правды... Гдѣ нѣтъ несправедливостей, нѣтъ и страданія, а ее забросило сюда, вдаль отъ родного города, родныхъ полей; гдѣ такъ легко дышалось, жилось... Гдѣ росла, прожила лучшіе, юные годы...
   Измучило ее, истрепало...
   Слабая она, больная и вы<испорчено> тряпка, какъ эта старая кофточка. Ее выбрасываютъ на улицу, въ м<испорчено>ную яму...
   И долго еще стоить женщина, согнутая, застывшая... Долго думаетъ свою тяжелую думу... И не замѣчаетъ, какъ по ея лицу текутъ медленныя, тягучія слезы. Молча и ровно, точно камни тяжелые, падаютъ въ такую же муть... Жгучую, ѣдкую и равнодушную... Въ костлявыхъ пальцахъ судорожно сжимаетъ, стискиваетъ лишь старую тряпку...

-----

   Ранній, утренній свѣтъ скудно проникаетъ въ узкое окно. Падаетъ на полъ на кучу мокраго бѣлья, только-что помытыхъ тряпокъ.
   Подвалъ блѣднѣетъ весь, покрывается фантастической тѣнью блѣдныхъ сумерекъ, зимняго утра. Блѣднѣетъ и женщина-работница, ломая мокрыя руки, усталыя, набухшія.
   -- Боже мой! Какъ поздно, какъ поздно... Я опоздаю...
   Голосъ ея дрожитъ. Слышится въ немъ досада на самое себя, боязнь за ближайшее будущее, за завтрашній день...
   -- Бѣжать, бѣжать...
   Увы, ноги застоялись, застыли; не повинуются, подкашиваются. И боль жестокая, сильная, въ поясницѣ, и ломота тупая въ костяхъ -- во всемъ тѣлѣ.
   Дрожащія руки опускаются, падаютъ безпомощно на узкія бедра. Что-то тяжелое давить голову, тянетъ внизъ.
   Рой прозрачныхъ точекъ, колечекъ... большихъ и малыхъ кружковъ, словно снѣжинки, сыплются сверху. Окутываютъ все, застилаютъ ударяютъ въ темнѣющіе глаза.. Женщина внезапно падаетъ, точно сраженная...

-----

   -- Васюня...
   Нѣмой, угасшій взоръ матери тускло скользитъ по ребенку. И снова пробуждается мысль, тревожится, проясняющійся умъ... Женщина порывисто и рѣшительно вскакиваетъ съ табуретки:
   -- На фабрику!
   Въ ослабѣвшій организмъ, словно волной, хлынула вдругъ дикая энергія.

ЗИНЕ-ГЛУЗЪ.

"Приазовскій край". 1916. No 95. 10 апреля.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru