Жулев Гавриил Николаевич
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вступительная заметка
    У кухни
    Карьера
    Литературные староверы. Баллада
    Товарищу
    Чижик
    Петрушка
    "Лира моя, лира..."
    Сон
    Отставной майор и "ландышка"


                               Гавриил Жулев

                               Стихотворения

----------------------------------------------------------------------------
     Библиотека поэта. Большая серия.
     Поэты "Искры". В двух томах
     Том второй. Д. Минаев, В. Богданов, Н. Курочкин, П. Вейнберг, Г. Жулев,
В. Буренин, Н. Ломан, А. Сниткин
     Издание третье
     Л., "Советский писатель", 1987
----------------------------------------------------------------------------

                                 СОДЕРЖАНИЕ

     Вступительная заметка
     388. У кухни
     389. Карьера
     390. Литературные староверы. Баллада
     391. Товарищу
     392. Чижик
     393. Петрушка
     394. "Лира моя, лира..."

     Гавриил Николаевич Жулев, младший брат известной драматической артистки
Е.  Н.  Жулевой,  родился 5 июля 1834 г. в сельце Спасском Бронницкого уезда
Московской   губернии,  в  семье  Поликарпа  Васильевича  Жулева,  дворового
человека  помещика  Н.  М.  Смирнова. Ему еще не исполнилось тринадцати лет,
когда он, весною 1847 г., был отпущен на волю. {См.: Дело о службе Жулева //
Центр.  гос.  историч.  архив  СССР  в  Ленинграде (ЦГИА), ф. 497, оп. 2, No
14059.}  Есть  некоторые  основания  полагать, что он был незаконнорожденным
сыном помещика.
     Жулев  был  одновременно  и поэтом, и артистом. Окончив в начале 1850-х
годов  петербургское  театральное  училище,  Жулев  в 1853 г. дебютировал на
сцене  Александрийского  театра {Вольф А. И. Хроника петербургских театров с
конца 1826 до начала 1855 г. Спб., 1877. Ч. 1. С. 160.} и много лет, до 1875
г.,  состоял  в  его  труппе.  {В конце 1850-х и начале 1860-х годов Жулев с
успехом   играл   и  в  провинции.}  "Помню,  что  Жулев  превосходно  играл
прогорелого  купеческого  сынка  Перетычкина в комедии Красовского "Жених из
Ножовой  линии", - читаем в воспоминаниях современника. - Он подавал большие
надежды на сцене, но его затер режиссер Е. И. Воронов, долго властвовавший в
Александрийском  театре".  {"Н.  А. Лейкин в его воспоминаниях и переписке".
Спб.,  1907.  С.  97.  См. также сочувственные отзывы об актерском даровании
Жулева в статьях Ап. Григорьева "Две сцены" ("Якорь", 1863, No 41. С. 791) и
"Русский  театр"  ("Эпоха",  1864,  No  1/2.  С.  466).} Воронов и начальник
репертуарной  части  петербургских  императорских  театров  водевилист П. С.
Федоров,  самодур  и взяточник, которого неизменно преследовали искровцы под
кличкой  "Губошлеп",  особенно невзлюбили Жулева за то, что он сотрудничал в
"Искре" и информировал редакцию журнала о закулисных тайнах и интригах. {"Н.
А. Лейкин в его воспоминаниях и переписке". С. 157.}
     Жулев  начал  печататься  в  "Искре"  в  1860  г.  и  был  одним  из ее
постоянных  сотрудников  на  протяжении всех 1860-х годов. Его стихотворения
появлялись  преимущественно  под  псевдонимом  "Скорбный поэт". Жулева сразу
оценили  в  "Искре".  "Не  могу  я встретиться с Курочкиным, - писал ему его
приятель, артист и драматург И. Е. Чернышев, 23 марта 1861 г., - чтобы он не
спрашивал  о  тебе...  Отчего ты перестал писать? Он о тебе отзывается как о
лучшем  своем  сотруднике  и  постоянно  просит писать к тебе... И я с своей
стороны  тебе  прибавлю,  что  ты  поступав ешь до нелепости глупо. Ты очень
ошибаешься,  если  рассчитываешь  на свой сценический талант и пренебрегаешь
литературным.  Последний  у тебя гораздо выше, чем первый, и на него следует
обратить тебе особенное внимание". {"Рус. старина". 1906, No 12. С. 714.}
     В  конце  1862  г. Жулев собрал свои стихи, напечатанные в "Искре", - и
выпустил  их  отдельной  книжкой  под  названием  "Песни  Скорбного  поэта".
Противопоставляя   Жулева   представителям  "чистой  поэзии"  и  либеральным
обличителям типа М. П. Розенгейма, "Искра" следующим образом характеризовала
его  творчество  в  отзыве  о  "Песнях  Скорбного поэта": "Бедность, умеющая
весело  трунить над собою и хохотать непринужденно и смело над хлыщевством и
богатою  наглостью,  в  каких  бы  они  формах ни проявлялись, - вот главный
мотив, повторяющийся во всех пьесах Скорбного поэта. Вздыхатели, отвергнутые
дамою  своего  сердца  по  случаю  бедности  и наивно рассказывающие о своих
злополучиях;  супруги, получившие семейное счастье из рук начальников; швеи,
беззаботно  проходящие известное поприще; девицы, стремящиеся замуж, и дамы,
забывающие   мужей  под  звуки  Штраусовой  скрипки,  павловские  ландышки и
московские   Пахиты;   театральные   музыканты  и  отставные  майоры  -  вот
действующие лица комедии, ежедневно разыгрываемой в жизни, верно подмеченной
и  осмысленно  переданной  своеобразными  стихами  поэта-юмориста.  Все  это
перемешано,  как  добро и зло, вообще в жизни; и в каждом человеке отдельно,
но все это живет, движется, смеется над собою и над другими, и, главное, все
это просто и искренно". {"Искра". 1862, No 50. С. 710.}
     Очень сдержанно отозвался о книжке Жулева М. Е. Салтыков, поскольку она
не  отвечала  тем  большим  требованиям, которые он предъявлял к современной
сатире.  Но и Салтыков писал, что "любителям, чтения легкого мы эту книжечку
рекомендуем:  они  в  ней  найдут некоторую частицу остроумия. В особенности
указываем  на  веселую пьеску "Литературные староверы"". {Салтыков-Щедрин М.
Е. Собр. соч. М., 1966. Т. 5. С. 334.}
     В поэзии Жулева нет революционных мотивов, но он - демократ с головы до
ног.  Все  его  стихотворения  пронизаны  плебейской гордостью, презрением к
роскоши,  тунеядству,  барскому  высокомерию.  Один  из  типичных персонажей
Жулева,  столичный  бездельник  и  фат,  хорошо описан в стихотворении Д. Д.
Минаева "Сорвалось!"

                            В шляпе Циммермана,
                            В платье от Сарра,
                            Я, поднявшись рано,
                            Вышел со двора.
                            Крап по панталонам,
                            С лентою лорнет,
                            Галстук с медальоном -
                            В медальоне оном
                            Блондена портрет, -
                            Струйки по жилету,
                            В талии изгиб...
                            Скорбному поэту
                            Я отличный тип... и т. д. {*}
                            {* "Искра". 1864, No 36. С. 470.}

     Наиболее  характерны для Жулева юмористические стихотворения на бытовые
темы.   Произведения,   направленные   против   конкретных  людей  и  фактов
общественной жизни, литературная полемика, резкий сатирический тон и т. п. -
все  это  встречается  у него сравнительно редко. Наибольшей удачей Жулева в
этой   области   является  отмеченная  Салтыковым  злая  и  хлесткая  сатира
"Литературные   староверы".  Для  характеристики  поэзии  Жулева  необходимо
отметить  его  легкий и гибкий стих, свободные разговорные интонации, {А. В.
Амфитеатров   писал:   "Жулев   редкостный,   почти  исключительный  образец
стихотворной  простоты,  умеющий "разговаривать" стихом, без всякой, хотя бы
малой,  натяжки"  ("Забытый  смех".  М.,  <1914>.  Сб.  1. С. 209).} а также
бойкую, иногда не менее чем у Минаева, необычную и мастерскую рифму.
     В 1865 г., наряду с "Искрой", Жулев активно печатался и в "Будильнике".
В 1869-1874 гг. он был постоянным сотрудником газеты "Петербургский листок",
а с 1875 г. до смерти - "Петербургской газеты". Здесь кроме стихотворений он
систематически  помещал  и фельетоны. В последние годы Жулев был также одним
из  редакторов юмористического журнала "Стрекоза" (редактировал стихотворный
отдел). {См. некролог в "С.-Петербургских ведомостях" (1878, 2 июля).}
     Жулев  написал  -  отчасти  один,  отчасти  в  сотрудничестве  с  И. Е.
Чернышевым,  А.  А.  Соколовым, С. Н. Худековым, Н. А. Лейкиным - по десятка
пьес:   "Золотая   удочка",   "Перелетные   птицы",  "Петербургские  когти",
"Черненькие и беленькие", "Со ступеньки на ступеньку", "Герои темного мира",
"Петербургский  Фигаро"  и  др.  Они  шли  на сцене, однако в художественном
отношении не представляют интереса.
     В  1871  г. Жулев выпустил второй сборник стихотворений - "Ба! знакомые
всё   лица!   Рифмы   Дебютанта   (Скорбного   поэта)".   Сборник  уступал в
художественном отношении первому, но тематика, идейные позиции и поэтическая
манера   остались   у   Жулева   в  общем  те  же,  и  книга,  вышедшая  без
предварительной   цензуры,   встретила  неодобрительный  отзыв  в  цензурном
ведомстве.  "Собрание  весьма  тенденциозных,  отчасти  и  довольно  грязных
стихотворений,  -  писал  цензор.  -  Автор,  кажется, поставил себе задачею
изобразить в самом отвратительном виде отношения начальников к подчиненным в
нашем  служебном  кругу; начальники оказывают протекцию подчиненным, которые
делают  им  подарки  или   даже  услуживают  им  своими женами; подчиненные,
выведенные  из терпения, дают своим начальникам пощечины и т. д. ...В других
пьесах   выражается  презрение  к  людям,  не  сочувствующим  отрицательному
направлению  в  молодежи,  и выхваляются, напротив, корифеи отрицания, напр.
Добролюбов;  даже  и  хорошие  стремления  в  высших сословиях осмеиваются и
изображаются как маски, под которыми скрываются лицемерие и всякие пороки...
везде  господствуют  насилие  и разврат". {Журнал заседания С.-Петерб. ценз.
комитета от 5 янв. 1872 г.; см. также: Дело С.-Петерб. ценз. комитета, 1872,
No 9 // ЦГИА, ф. 777.}
     Жулев  умер  30  июня  1878  г.  и  скоро был забыт, {Характерно, что в
Энциклопедическом словаре Брокгауза - Ефрона (полутом 23, Спб., 1894. С. 51)
первая  и  лучшая  его  книга вовсе не упомянута, а вторая превращена в две:
"Ба!  знакомые  все лица!: Рифмы Скорбного поэта" и "Рифмы Дебютанта".} хотя
некоторые  его  стихотворения  часто читались с эстрады и перепечатывались в
"чтецах-декламаторах".


                                388. У КУХНИ

                    О судьба лихая, для чего дала ты
                    Мне в удел лишь бедность, горе да заплаты
                    Да еще в придачу ловко подшутила,
                    Давши мне желудок, как у крокодила!..
                    Мимо знатной кухни прохожу однажды,
                    Мучимый от глада, мучимый от жажды.
                    Я прильнул к окошку и смотрел, как быстро
                    Сочиняли блюда жирных два кухмистра.
                    Но, почуяв носом запах вкусный, сдобный,
                    Я в бобер немецкий нос закутал злобно
                    И смотрел в окошко с сокрушенным сердцем:
                    Как фаршировали, посыпали перцем
                    Разную дичину к званому обеду
                    И вели кухмистры меж собой беседу:
                    "Бедный господин наш! говоря без шуток,
                    Страшно как расстроен у него желудок;
                    Точно на желудок навалило плиту,
                    Мучится бедняга - нету аппетиту!.."
                    Мысль вдруг пресмешная, надобно сознаться,
                    В голову пришла мне: что бы поменяться
                    Мне моим желудком, как у крокодила,
                    С этим господином? Мне бы лучше было
                    Быть без аппетиту, а то что в желудке,
                    Как стоишь у кухни: славно пахнут утки,
                    Рябчики, фазаны, гуси и индейки, -
                    А в кармане только двадцать три копейки!

                    <1860>


                                389. КАРЬЕРА

                           У старухи нанимал
                              Я себе каморку -
                           И частенько в ней глодал
                              Я сухую корку,

                           Но ведь я переносил
                              Беззаботно голод:
                           Ах, в каморке этой был
                              Я здоров и молод!

                           Хоть каморка у меня
                              Освещалась редко,
                           Но не нужно мне огня
                              С милою соседкой...

                           Ведь, бывало, прибежит -
                              И пойдет потеха!
                           Так, что комната дрожит
                              С ней у нас от смеха.

                           Песни, хохот и любовь -
                              И нужда забыта;
                           А хозяйка хмурит бровь
                              И на нас сердита.

                           И брюзжит она с печи:
                              "Перестаньте, стыдно!"
                           Ладно, думаем, ворчи,
                              Чай, самой завидно!

                           И пойдет тут кутерьма,
                              А ведь плут старуха! -
                           Будто дремлет, а сама
                              Навострила ухо.

                           Вдруг негаданно - поди ж!
                              Туча налетела:
                           У начальника Катишь
                              Замуж захотела.

                           Всё он сделать принужден,
                              Как велит подруга:
                           Для меня назначил он
                              Амплуа супруга.

                           Благодетель и отец
                              Наградил каретой;
                           Потащили под венец
                              Нас с Катишью этой.

                           И теперь уж я женат
                              И, по воле рока,
                           Стал заметен и богат -
                              И живу широко.

                           Проложил через жену
                              Я себе дорогу;
                           Я и сам уж младших гну
                              Нынче, слава богу.

                           Счастлив, кажется, вполне:
                              Ем и пью я вкусно,
                           Но порою что-то мне
                              Тяжело и грустно...

                           Или вдруг среди семьи,
                              Как резвятся дети,
                           Всё мне мнится: не мои
                              Ребятишки эти!

                           И в груди бушует ад,
                              В рот не лезет пища,
                           Побежал бы я назад
                              В старое жилище,

                           Со старухой поболтать
                              И соседке милой
                           Со слезами рассказать
                              Свой роман унылый,

                           И зажить, как в старину,
                              Бедно, без излишек,
                           Бросив верную жену
                              И чужих мальчишек.

                           <1860>


                        390. ЛИТЕРАТУРНЫЕ СТАРОВЕРЫ

                                  Баллада

                           В ресторане собрались
                              Староверы злые,
                           И беседы их велись
                              Про дела былые.
                           И бунтует и кричит
                              Громко шайка эта,
                           Что теперь уже молчит
                              Старая газета.

                           И ватага эта зла
                              И ломает стулья,
                           Что их главная пчела
                              Выбыла из улья;
                           Что теперь им ходу нет
                              И карманы голы;
                           Что теперь коварный свет
                              Жаждет новой школы;

                           А что их давно не чтут
                              И труды их - боже! -
                           На Толкучем продают
                              С хламом на рогоже.
                           В заседаньи был нахал
                              И кричал без складу, -
                           Вот который сочинял
                              Для волос помаду;

                           Куплетист он и актер,
                              В старенькой бекеше,
                           Остроумие протер
                              Он себе до плеши.
                           Был еще тут драматург,
                              Очень злой и хворый,
                           В оны годы Петербург
                              Восхищал который.

                           Много было тут персон
                              И больших талантов,
                           И булгаринских времен
                              Хилых фигурантов.
                           Собралися и поют -
                              И кружок их тесен;
                           Много было спето тут
                              Очень старых песен:

                           "Боже мой! теперь во всем
                              Голая натура,
                           Ах! пропахла мужиком
                              Вся литература!
                           И писателей у нас
                              Развелось так много;
                           Всякий лезет на Парнас,
                              Без наук и слога.

                           И журналы издают
                              Всё молокососы
                           И преважно задают
                              Новые вопросы.
                           Для возвышенных вещей
                              Их таланты слабы,
                           Только слышишь запах щей
                              Да крестьянской бабы.

                           Ну, пожалуй, выводи
                              Чернь, но для потехи;
                           Да приличьем огради
                              И зашей прорехи.
                           Напомадь и причеши,
                              Скинь им сапожищи;
                           А потом и опиши
                              Как-нибудь почище.

                           Например: мужик живет;
                              Не горюя, пашет,
                           Про любезную поет,
                              И поет, и пляшет;
                           Отработав - вечерком
                              Ходит в хороводе...
                           Отчего же бы в таком
                              Не писать вам роде?

                           А то что у вас? - во всем
                              Голая натура,
                           Ах! пропахла мужиком
                              Вся литература!.."
                           В ресторан со всех сторон
                              Собралися братья;
                           Слышны ахи, слышен стон,
                              Слышатся проклятья.

                           Секта эта новый век
                              И пилит и режет;
                           В ресторане человек
                              Слышит стон и скрежет
                           И, крестясь, отходит прочь,
                              Но не молкнут ахи...
                           И младенцы в эту ночь
                              Вздрагивали в страхе...

                           1860


                               391. ТОВАРИЩУ

                          Товарищ, не ропщи!
                          Хоть мы с тобой иззябли
                          И лишь пустые щи
                          Едим, как мизерабли;

                          Пускай у богачей
                          В роскошном бельэтаже
                          Уха из стерлядей,
                          Сюпремы и потажи;

                          Пусть к ним судьба добра,
                          Палаты их нагреты;
                          Пусть им кроит Сарра
                          И брюки и жилеты,

                          А мы бежим с тобой
                          К российскому тайлёру -
                          Какой уж тут покрой,
                          Лишь только было б впору!

                          Пускай богач несет
                          Мешки в ломбард, для росту,
                          А мы же свой доход
                          Несем подальше к мосту!

                          Зато ведь богачам
                          Подагрой сводит ногу,
                          А мы, привыкши к щам,
                          Здоровы, слава богу!

                          На днях вот богача,
                          От преизбытка пищи,
                          При помощи врача
                          Стащили на кладбище;

                          Какой был крик и вой -
                          Пересказать нет средства!
                          Ну, точно на Сенной, -
                          Из-за его наследства.

                          Придет пора и нам!
                          Но мы с тобой, дружище,
                          Отправимся к отцам
                          Без шуму на кладбище,

                          Потащат нас с двора
                          На скорбной колеснице...
                          Addio! {*} фельдшера
                          Обуховской больницы.
                          {* Прощайте! (Итал.) - Ред.}

                          1862


                                 392. ЧИЖИК

                         На грош не верят в лавке,
                         Начальник строг и лют,
                         И мне, увы! прибавки
                         За службу не дают;
                         От службы хуже кия
                         Иссох я - ну хоть брось!
                         А между тем другие
                         Всё лезут врозь да врозь...

                         Болтают, что начальник
                         Не прочь подчас того...
                         На днях вот умывальник
                         Он взял у одного,
                         А у другого дрожки
                         Взял нынче по весне...
                         По этой вот дорожке
                         Пройтись бы надо мне...

                         Ох! смертная охота,
                         Да участь-то горька:
                         Ведь из вещей всего-то
                         В каморке бедняка
                         Лишь пара ветхих книжек,
                         Гитара, да пенсне,
                         Да мой приятель-чижик,
                         Висящий на окне.

                         "Постой, постой!.. вот штука!.. -
                         Я вскликнул в тот момент. -
                         Начальнику снесу-ка
                         Я чижика в презент;
                         Признаться, тяжело мне
                         Расстаться было с ним:
                         Он другом был в Коломне
                         Единственным моим!"

                         Ах! сняв с окошка клетку,
                         От горести дрожа
                         И завернув в салфетку
                         И клетку и чижа,
                         Расстроен, с мутным взглядом,
                         Крепясь от горьких слез,
                         К начальнику я на дом
                         Чиликалку понес.

                         Увидевши, что ношей
                         Я был обременен,
                         Начальник мой хороший
                         Прислугу выгнал вон;
                         И стал со мной - о диво! -
                         Любезен не в пример
                         И вопросил учтиво:
                         "Что это - несессер?.."

                         "Нет-с, - говорю я, - клетка;
                         А в клетке чижик..." - "Что-с?
                         Сказал начальник едко,
                         Задравши кверху нос. -
                         Вы думали, что взяткой
                         Прельщусь я! - крикнул он.
                         Ах вы, мальчишка гадкий!..
                         Извольте выйти вон!.."

                         И, право, уж не помню,
                         Как в милые края,
                         В любезную Коломню
                         С чижом вернулся я.
                         Поступок неуместный
                         Надежды все пресек
                         И доказал, что _честный_
                         Начальник человек.

                         <1863>


                               393. ПЕТРУШКА

                   К нам на двор шарманщик нынче по весне
                   Притащил актеров труппу на спине
                   (Деревянных, впрочем, а не тех живых,
                   Что играют роли из-за разовых).

                   Развернул он ширмы посреди двора;
                   Дворники, лакеи, прачки, кучера
                   Возле ширм столпились, чтобы поглазеть,
                   Как Петрушка будет представлять комедь...

                   Из-за ширм Петрушка выскочил и ну:
                   "Эй, коси-малина, вспомню старину!"
                   Весело Петрушка пляшет и поет;
                   "Молодец каналья!" - говорит народ.

                   Вот пришли арапы, начали играть, -
                   А Петрушка палкой по башкам их хвать!
                   С жалобой арапы поплелися в часть...
                   Голоса в народе: распотешил всласть!

                   Выскочил квартальный доблестный и стал
                   Приглашать Петрушку за скандал в квартал.
                   Петька не робеет: развернулся - хлоп!
                   Мудрое начальство в деревянный лоб...

                   Петька распевает, весел, счастлив, горд, -
                   Вдруг из преисподней появился черт
                   И басит Петрушке: "Ну, пойдем-ка, брат!..
                   И повлек бедняжку за собою в ад.

                   Запищал Петрушка... "Не юли вперед!
                   Вот те и наука!" - порешил народ.
                   Я б сказал словечко за Петрушку, но
                   Многих ведь, пожалуй, раздражит оно.

                   <1864>


                                    394

                            Лира моя, лира,
                            Добрая подруга,
                            Ты бренчишь для мира
                            Скромно в час досуга...

                            В небогатой келье,
                            Век с нуждою споря,
                            Ты полна веселья -
                            Ну а больше - горя...

                            Светских львиц богатых,
                            С выточенным станом,
                            Страсти и наряд их
                            Воспевать куда нам!..

                            Жирного богатства
                            Не даря куплетом,
                            Я лишь там, где братство,
                            Делаюсь поэтом:

                            Где любовь живее,
                            Где хоть люди нищи,
                            Но умом трезвее
                            И душою чище...

                            Юность! для тебя лишь
                            Я играю рифмой:
                            Ты одна похвалишь
                            Искренний мотив мой!..

                            <1867>

                                 ПРИМЕЧАНИЯ

     388. И. 1860, No  7,  без  загл.  в  цикле  "Песни  бедняка",  подпись:
Добронравный. - Печ. по сб, 1863 г. с исправл. по И.
     389. И. 1860, No 26, без загл., с еще одной строфой после  11-й  и  без
ст. 3-4 строфы 12, замененных точками, подпись: Скорбный поэт. - Сб. 1863.
     390.  И.  1860,  No  21,  подпись:  Скорбный  поэт.  -  Сб.   1863   г.
Стихотворение направлено против СП и близких к ней писателей -  булгаринских
времен Хилых фигурантов, но имеет и более широкий смысл. Оно  наносило  удар
всем врагам демократического и реалистического искусства,  сочувственного  и
правдивого  изображения  народа  в  литературе.  По  свидетельству   А.   В.
Амфитеатрова ("Забытый смех". М., <1914>. Сб. 1.С. 296),  ст.  Ах!  пропахла
мужиком Вся литература! и И труды их - боже! - На Толкучем продают С  хламом
на рогоже "стали  на  много  лет  ходячими  цитатами  в  русской  критике  и
публицистике, давно позабывших  источник,  откуда  меткие  слова  эти  столь
кстати взялись". Что теперь уже молчит Старая газета. О СП, которая  с  1860
г. перешла к журналисту П. С. Усову; в связи  с  этим  наиболее  реакционные
сотрудники газеты порвали с ней; даже весьма  умеренный  по  своим  взглядам
Усов был для них чрезмерно  либерален.  Главная  пчела  -  Ф.  В.  Булгарин,
умерший в сентябре 1859 г. Куплетист он и актер и т.  д.  По-видимому,  речь
идет о П. А. Каратыгине, резком противнике гоголевского направления  русской
литературы, авторе водевиля "Натуральная школа". Был еще тут драматург и  т.
д. По-видимому, Н. В. Кукольник. И младенцы в эту ночь и  т.  д.  Ср.  конец
стих. В. А. Жуковского "Баллада, в которой описывается,  как  одна  старушка
ехала на черном коне вдвоем и кто сидел впереди": "Лишь,  внемля  крик,  всю
ночь сквозь тяжкий сон Младенцы вздрагивали в страхе".
     391. И. 1862, No 34,  без  загл.,  в  цикле  "Песни  Скорбного  поэта",
подпись: Скорбный поэт. -  Сб.  1863  г.  Мизерабли  (франц.  miserables)  -
несчастные. В 1862 г. вышел и был переведен роман В. Гюго "Les  miserables",
из которого Жулев и  перенес  в  русский  язык  это  слово.  Тайлёр  (франц.
tailleur) - портной. Рост - проценты, процентная прибыль. Несем  подальше  к
мосту! - т. е. вносим проценты по ссудам,  полученным  под  залог  вещей,  в
отделение Петербургского ломбарда возле Банковского  моста  (Амфитеатров  А.
Забытый смех. М., (1914). Сб. 1. С. 271). Сенная - Сенная площадь,  где  был
рынок. Фельдшера Обуховской больницы. В Обуховской больнице кончала свои дни
преимущественно петербургская беднота.
     392. И. 1863, No 2, под загл. "Горемыка", подпись: Скорбный поэт. - Сб.
1871 г. Коломня (Коломна) - район Петербурга; в те годы -  место  жительства
бедноты, мелкого чиновничества и мещанства.
     393. И. 1864,  No  15,  без  строфы  5,  замененной  строкой  точек,  с
разделением  на  двустишия,  подпись:  Скорбный  поэт.  -  Сб.  1871  г.   В
первоначальной редакции вместо строфы 5 было  8  строк,  опущенных  в  И  по
цензурным причинам и впоследствии сжатых в одно четверостишие.  Они  вписаны
П. А. Ефремовым в принадлежавший ему экземпляр И за  1864  г.  (находился  в
собр. В. А. Десницкого):

                  "Молодец Петрушка!" Но всё стихло вмиг:
                  Из-за ширм явился красный воротник, -
                  Подошел к Петрушке и басит ему:
                  "Что ты тут, каналья?.. Я тебя уйму!.."
                  Петька не робеет: взявши палку, хлоп!
                  Мудрое начальство в деревянный лоб.
                  Хохот одобренья; слышны голоса:
                  "Не сробел начальства!.. Эки чудеса!.."

     Разовые - поспектакльная оплата артистов. Часть, квартал -  полицейский
участок, отделение городской полиции. Квартальный - квартальный надзиратель,
полицейский, под надзором которого находилась известная часть города.
     394. И. 1867, No 15, подпись: Г. Ж. В сборники Жулева не включено.  Это
стихотворение  -  "Приступ"  к  "Рифмам  Скорбного  поэта",  вслед  за   ним
напечатаны "Подобно  всем  угрюмым  россам..."  и  "С  огнем  губительным  в
крови...". В стихотворении имеются отзвуки стих. Ю. В. Жадовской "Нива  моя,
нива, Нива золотая!..".

                                Г. Н. ЖУЛЕВ

     Песни Скорбного поэта. СПб., 1863 (ценз. разреш. - 19 окт. 1862 г.).
     Сб. 1863 г.
     Ба! знакомые всё лица!!! Рифмы Дебютанта (Скорбного поэта). СПб., 1871.
     Сб. 1871 г. 427

----------------------------------------------------------------------------
     Поэты 1860-х годов
     Библиотека поэта. Малая серия. Издание третье
     Л., "Советский писатель", 1968
     Вступительная статья, подготовка текста и примечания И. Г. Ямпольского.
     OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------

                                 СОДЕРЖАНИЕ
     Биографическая справка
     Сон
     Отставной майор и "ландышка"

     Гавриил Николаевич Жулев родился в 1836 году.
     Он  был  одновременно  и поэтом и артистом. Окончив в начале 50-х годов
театральное  училище,  Жулев  в  сезон  1852-1853  года дебютировал на сцене
Александрийского театра, а затем много лет состоял в его труппе. "Помню, что
Жулев  превосходно играл прогорелого купеческого сынка Перетычкина в комедии
Красовского "Жених из Ножовой линии", - читаем в воспоминаниях современника.
-  Он  подавал  надежды на сцене, но его затер режиссер Е. И. Воронов, долго
властвовавший  в  Александрийском  театре". Воронов и начальник репертуарной
части   петербургских   императорских  театров  водевилист  П.  С.  Федоров,
самодур  и  взяточник,  которого  неизменно  преследовали искровцы, особенно
невзлюбили  Жулева  за  то,  что  он  сотрудничал  в  "Искре" и информировал
редакцию журнала о закулисных тайнах и интригах.
     Жулев  начал  печататься  в  "Искре"  в  1860  году  и  был одним из ее
постоянных  сотрудников  на протяжении всех 60-х годов. Его стихи печатались
преимущественно под псевдонимом "Скорбный поэт".
     В  конце  1862  года Жулев собрал свои стихи, напечатанные в "Искре", и
выпустил  их  отдельной  книжкой  под  названием  "Песни  Скорбного  поэта".
Противопоставляя   Жулева   представителям  "чистой  поэзии"  и  либеральным
обличителям  типа  Розенгейма, "Искра" следующим образом характеризовала его
творчество  в  отзыве  о "Песнях Скорбного поэта": "Бедность, умеющая весело
трунить над собою и хохотать непринужденно и смело над хлыщевством и богатою
наглостью,  в  каких  бы  они  формах  ни  проявлялись, - вот главный мотив,
повторяющийся  во всех пьесах Скорбного поэта. Вздыхатели, отвергнутые дамою
своего   сердца   по   случаю  бедности  и  наивно  рассказывающие  о  своих
злополучиях;  супруги, получившие семейное счастье из рук начальников; швеи,
беззаботно  проходящие известное поприще; девицы, стремящиеся замуж, и дамы,
забывающие   мужей  под  звуки  Штраусовой  скрипки,  павловские  ландышки и
московские   Пахиты;   театральные   музыканты  и  отставные  майоры  -  вот
действующие лица комедии, ежедневно разыгрываемой в жизни, верно подмеченной
и  осмысленно  переданной  своеобразными  стихами  поэта-юмориста.  Все  это
перемешано,  как добро и зло вообще в жизни и в каждом человеке отдельно, но
все  это  живет,  движется, смеется над собою и над другими, и, главное, все
это просто и искренно".
     Очень  сдержанно  отозвался  о  книжке Жулева М. Е. Салтыков, поскольку
она   не   отвечала   тем   большим  требованиям,  которые  он  предъявлял к
современной  сатире.  Но  и Салтыков писал, что "любителям чтения легкого мы
эту  книжечку  рекомендуем:  они в ней найдут некоторую частицу остроумия. В
особенности указываем на веселую пьеску "Литературные староверы"".
     В  поэзии  Жулева  нет революционных мотивов, но он - демократ с головы
до  ног.  Все  его  стихотворения пронизаны плебейской гордостью, однако она
проявляется  не столько в непримиримой ненависти к классовым врагам, сколько
в  презрительном изображении роскоши, тунеядства, барского высокомерия. Один
из  типичных  персонажей Жулева, столичный бездельник и фат, хорошо описан в
стихотворении Минаева "Сорвалось!":

                            В шляпе Циммермана,
                            В платье от Сарра,
                            Я, поднявшись рано,
                            Вышел со двора.
                            Крап по панталонам,
                            С лентою лорнет,
                            Галстук с медальоном -
                            В медальоне оном
                            Блондена портрет, -
                            Струйки по жилету,
                            В талии изгиб...
                            Скорбному поэту
                            Я отличный тип... и т. д.

     Наиболее  характерны для Жулева юмористические стихотворения на бытовые
темы.   Произведения,   направленные   против   конкретных  людей  и  фактов
общественной  жизни, пародии, литературная полемика, резкий сатирический тон
и  т.  п. - все это встречается у него сравнительно редко. Наибольшей удачей
Жулева  в  этой  области  является  отмеченная  Салтыковым  злая  и хлесткая
сатира "Литературные староверы". Для характеристики поэзии Жулева необходимо
отметить  его  легкий  и  гибкий  стих, свободные разговорные интонации, {По
словам  одного  критика,  "Жулев  редкостный,  почти  исключительный образец
стихотворной  простоты,  умеющий  "разговаривать" стихом без всякой, хотя бы
малой,  натяжки".} а также бойкую, иногда не менее, чем у Минаева, необычную
и мастерскую рифму.
     С   1865   года,   наряду   с   "Искрой",  Жулев  много  печатался  и в
"Будильнике".  В  1869-1874  годах  он  был  постоянным  сотрудником  газеты
"Петербургский  листок",  с  1875  года  до смерти - "Петербургской газеты".
Здесь,   кроме  стихотворений,  он  систематически  помещал  и  фельетоны. В
последние  годы  Жулев был также одним из редакторов юмористического журнала
"Стрекоза" (редактировал стихотворный отдел).
     Жулев  написал  -  отчасти  один,  отчасти  в  сотрудничестве  с  Н. А.
Лейкиным, А. А. Соколовым, И. Е. Чернышевым, С. Н. Худековым, А. Сазоновым -
до  десятка пьес: "Золотая удочка", "Беленькие и черненькие", "Петербургские
когти",  "Со ступеньки на ступеньку" и др. Часть из них шла на сцене, однако
они не представляют интереса.
     В  1871  году,  Жулев  выпустил  второй  сборник  стихотворений  - "Ба!
знакомые  всё  лица!!! Рифмы Дебютанта (Скорбного поэта)". Сборник уступал в
художественном отношении первому, но тематика, идейные позиции и поэтическая
манера   остались   у   Жулева   в  общем  те  же,  и  книга,  вышедшая  без
предварительной   цензуры,   встретила  неодобрительный  отзыв  в  цензурном
ведомстве.  "Собрание  весьма  тенденциозных,  отчасти  и  довольно  грязных
стихотворений,  -  писал  цензор.  -  Автор,  кажется, поставил себе задачею
изобразить в самом отвратительном виде отношения начальников к подчиненным в
нашем  служебном  кругу; начальники оказывают протекцию подчиненным, которые
делают  им  подарки  или  даже  услуживают  им  своими  женами; подчиненные,
выведенные  из  терпения,  дают  своим начальникам пощечины и т. д. В других
пьесах   выражается  презрение  к  людям,  не  сочувствующим  отрицательному
направлению  в  молодежи,  и выхваляются, напротив, корифеи отрицания, напр.
Добролюбов;  даже  и  хорошие  стремления  в  высших сословиях осмеиваются и
изображаются  как  маски, под которыми скрываются лицемерие и всякие пороки;
везде господствуют насилие и разврат".
     Жулев  умер  30  июня  1878  года и скоро был забыт, хотя некоторые его
стихотворения    часто    читались    с    эстрады    и   перепечатывались в
"чтецах-декламаторах".

                           Издания стихотворений

     Песни Скорбного поэта. СПб., 1863.
     Ба!  знакомые  всё  лица!!!  Рифмы  Дебютанта  (Скорбного поэта). СПб.,
1871.


                                    СОН

                    Мне снилося, дитя мое, что в зале ты
                    Читаешь пламенно толпе пустой листы
                    Моей возвышенной, изящнейшей поэмы..
                    Вот кончила ее и видишь, что все немы.

                    С вопросом ты стоишь пред мертвою толпой,
                    Но слушавшие все мотают головой...
                    Вдруг голос аспида послышался в народе:
                    "Читали Гейне мы, но в лучшем переводе".


                        ОТСТАВНОЙ МАЙОР И "ЛАНДЫШКА"

                                     1

                           Павловск. Утро. Строен
                           Резвых птичек хор;
                           В сад выходит воин -
                           Отставной майор.
                           Хоть на шее тряпка,
                           Сюртучишко плох
                           И потерта шапка -
                           Но на вид он строг.
                           Севши безмятежно
                           В кресло, между роз,
                           Он пускать стал нежно
                           Жукова сквозь нос.
                           Запах роз, сирени,
                           Шепот ветерка
                           К сну и нежной лени
                           Манят старика.
                           Опустившись в кресло,
                           Он повесил нос -
                           И пред ним воскресла
                           Вереница грез:
                           Юность... звук гитары...
                           Пуншик... легкий хмель...
                           Трубка... тары-бары...
                           Лиза и Адель...
                           Тощая собака...
                           Штоссик до утра...
                           Поцелуи... драка
                           И... et cetera. {*}
                           {* и так далее (франц.). - Ред.}

                                     2

                           Вдруг у лип тенистых
                           Раздается крик:
                           "Ландышей душистых!" -
                           Вспрянул наш старик.
                           Оседлав очками
                           Нос свой, воин зрит:
                           Ландышка с цветами
                           Перед ним стоит.
                           Чудная головка!
                           Глазки - васильки;
                           Носик очень ловко
                           Вздернут на дыбки.
                           Взгляд ее наивен,
                           Полон доброты;
                           Ландышке семь гривен
                           Дал он за цветы,
                           И, мечтой настроен
                           Пылко, горячо,
                           Ущипнул наш воин
                           Деву за плечо;
                           Но она, плутовка,
                           Сморщив белый лоб.
                           Волокиту ловко
                           По руке вдруг хлоп!
                           Сделав злую мину,
                           Он сказал: "Ну, свет!
                           Нынче даже к чину
                           Уваженья нет!"

                           <1862>

                                 ПРИМЕЧАНИЯ

     В  сборник  включены  произведения  двадцати пяти второстепенных поэтов
середины XIX века, в той или иной степени дополняющих общую картину развития
русской поэзии этого времени.
     Тексты,  как  правило,  печатаются  по  последним прижизненным изданиям
(сведения  о  них приведены в биографических справках), а когда произведения
поэта  отдельными  сборниками  не  выходили  -  по  журнальным  публикациям.
Произведения  поэтов,  издававшихся  в  Большой  серии  "Библиотеки  поэта",
воспроизводятся по этим сборникам.
     При  подготовке  книги  использованы материалы, хранящиеся в рукописном
отделе  Института  русской литературы (Пушкинского дома) Академии наук СССР.
Впервые  печатаются  несколько  стихотворений  В.  Щиглева,  П. Кускова и В.
Крестовского, а также отрывки из некоторых писем и документов, приведенные в
биографических справках.
     Произведения    каждого    поэта    расположены    в    хронологической
последовательности.  В конце помещены не поддающиеся датировке стихотворения
и  переводы.  Даты,  не позже которых написаны стихотворения (большей частью
это   даты   первой   публикации),   заключены   в   угловые   скобки;  даты
предположительные сопровождаются вопросительным знаком.

                                Г. Н. ЖУЛЕВ

     Сон.  Пародия  на  стих.  П.  А. Кускова "Тревожное сновидение" (см. с.
504),  которое является вариацией на мотивы молодого Г. Гейне. В этом смысле
и нужно понимать слова Жулева: "Читали Гейне мы, но в лучшем переводе".
     Отставной майор и "ландышка".
     Жукова  сквозь  нос.  Трубочный  табак  фабрики В. Жукова. См. также с.
725. Штоссик - азартная карточная игра штосс.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru