Житков Борис Степанович
Орлянка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 2.00*3  Ваша оценка:

Борис Степанович Житков

Орлянка

  
   Книга: Б. Житков. "Джарылгач". Рассказы и повести. -- Издательство "Детская литература", Ленинград, 1980
   Рисунки художников А.Брея, Е.Лансере, Н.Петровой, Павла Павлинова, Петра Павлинова, Н.Тырсы
   OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 9 июня 2002 года
  
   Еще вчера, вчера утром, вывезли матросы убитого товарища и положили его под брезентовым тентом* на пункте Нового мола.
   ______________
   * Тент -- навес.
  
   Офицер его застрелил.
   Сносчики, мастеровые, гаванский люд толпились около брезентового шатра, глухо гудели. А бескровный лик покойника непреклонно отвечал одно и то же: он требовал возмездия.
   Старый портовый стражник с медалями под рыжей бородой ровнял народ в очередь. А люди подходили, смотрели и снова заходили в хвост, чтоб еще раз спросить покойника. Подходили посмотреть и укрепиться.
   Народу все прибывало, и вот торжественная жуть, как тревожный дым, поползла от порта к веселому городу. Все это было вчера, и как месяц, как год прошел до утра.
   Какие-то люди стали разбивать казенный груз с водкой, -- они не давали заводским бросать его с пристани в море. Какие-то люди стали зажигать пакгаузы, деревянную эстакаду. Они заперли в складе тех, кто не давал громить и жечь, и сожгли их, живьем сожгли в этом пакгаузе под рев пламени, под пьяное "ура".
   Огневым поясом охватила порт горящая эстакада. С треском, с грохотом рвались гигантские дубовые балки.
   Затлели пароходы, стоявшие у пристани. Горели постройки, и плотным удушливым дымом потянуло от штабелей угля.
   И за треском пожара люди не слышали треска стрельбы: это из города пехотный полк обстреливал порт. Полк привели из провинции. Молодые безусые солдаты. Ночью на ярком фоне пламени черная толпа металась по молу. Ее стегали залпами вперекрест. Она выла и редела.
   А штиль, мертвый штиль, не уносил дыма, и он стоял над портом обезумевшим и возмущенным духом. Военный корабль спокойно густым колоколом отбивал склянки. Он считал время и молчал. Его уже не боялись на берегу, не ждала от него помощи метавшаяся в огне толпа. И годы протекали от склянки до склянки.
   Наутро смрад стоял над пожарищем. Пахло гарью, и ноздри разбирали среди чада этот особенный запах горелого мяса.
  
   На уцелевшем каменном быке эстакады стоял патруль: ефрейтор и два рядовых-новобранца.
   Востроносый прыщавый ефрейтор Сорокин с высоты быка осматривал пожарище и пустую улицу: безлюдную, с мертвыми воротами. Как очки на слепом, темнели стекла окон.
   Рябой белый солдат, курносый, без ресниц -- Рядков, надо же такое -- Рядков! Рядков смотрел на пожарище -- дым еще шел от угля и складов -- и лазал солдат в карман -- по локоть запускал руку. Вынимал семечки: с махоркой, с трухой. Тощие последние подсолнухи.
   Утро было теплое, летнее, парное. Но после бессонной ночи казалось свежо, и все трое ежились.
   -- Которые проходящие -- тех бить; никого чтоб не выпускать! -- это говорил ефрейтор Сорокин, не глядя на рядовых. Служба на лице и серьез. Сильный серьез: ефрейтор не глядел на рядовых, а все осматривался по сторонам. Дельно и строго.
   Рядовой Гаркуша верил, что все сгорели и никто не явится. Хоть и было жутко: а вдруг какая душа спаслась. Бывает.
   Рядков еще раз обшарил карман, и стало скучно.
   И вдруг ефрейтор Сорокин крикнул:
   -- Стреляй!
   Рядков дернулся. По приморской улице, шатаясь, шла фигура. Кто б сказал, что это человек в этом сером утре? Серый шатается вдоль серой стены. Угорел или с перепою? Как травленный таракан, еле полз человек, спотыкался, шатался, чуть не падал, но шел. Упорно шел, как мокрый таракан из лужи.
   -- Паль-ба! -- скомандовал ефрейтор.
   Рядков дергал затвором и выбрасывал нестреленные патроны наземь.
   -- Деревня! -- сказал Сорокин, -- сопля! Пройдет... Почему пропустили? Бей!
   И Сорокин сам вскинул винтовку.
   Человека плохо было видно. Можно б и не заметить.
   -- Взял винтовку, что грабли! -- огрызнулся Сорокин на Рядкова и приложился приемисто, как в строю, -- показать дуракам, а они отвернулись.
   Бах! Глянули. А он все идет, спотыкается, а идет.
   -- А то стоит! Шлея деревенская, -- со зла сказал Сорокин.
   -- Промазал, -- шепотом с обиды сказал Рядков.
   -- Что? -- крикнул Сорокин и зло глянул на Рядкова. -- Я по движущейся... -- и щелкнул затвором, как жизнь захлопнул.
   У ребят сердце упало. Не отрываясь глядят на прохожего. Сорокин целит, не дохнет. Трах! Прохожий споткнулся, зарыл носом. Лег на панель, не дрыгнул. Но это было далеко -- четыреста шагов.
   Солдаты смотрели. А он -- не поднялся. Посмотрели минуту и молча отвернулись.
   -- Чтоб и птица не пролетела! Так сказано! -- хрипло сказал Сорокин.
   Рядков попробовал думать, что вовсе его и не было, серого прохожего. Почудилось, а стрелял ефрейтор в белый свет. Глянул -- нет: лежит. Гаркуша сворачивал цигарку. Наспех. Просыпал махру и рвал бумажку.
   -- Он там и лежал... горелый, -- сказал Рядков. Тихо через силу.
   -- Усе одно, не встанеть, -- буркнул Гаркуша. Зло обкусил бумажку и плюнул.
   -- Бей! -- вдруг крикнул ефрейтор остервенело. Как звал на помощь.
   Гаркуша зло вскинул винтовку.
   Той же дорогой шел человек. Без шапки. Чуть синела рубаха на серой стене. Он тоже шатался, как и прежний. И вдруг стал за два шага перед трупом. Увидал.
   Теперь и Рядкову не хотелось пропустить.
   Гаркуша выплюнул цигарку, оскалился, зашипел:
   -- А... таввою мачеху!
   Замерла винтовка. Трах! Синяя рубашка метнула вверх рукавами, и навзничь рухнул человек.
   Теперь все знали, что уже никого не пропустят мимо этих двух.
   И когда выполз третий, то Рядков со второго раза положил -- проклятый чуть не убежал. Он упал ничком, и ефрейтор сказал:
   -- Решка!..
   Гаркуша осклабился ртом:
   -- Давай зато курить усем.
   И Рядков вынул махорку.
   Пятого бил в очередь Сорокин. Шло полкварты водки. Разметав руки, прохожий лег навзничь.
   -- Орел! -- в один голос крикнули и Гаркуша, и Рядков.
   А они вылезали из щелей, из-за штабелей, мешков, выползали откуда-то из дыму. И теперь на солнце их хорошо было видно.
   Орел! Решка!
   Решка! Орел!
   Гаркуша продул две дюжины пива, злился и мазал.
   Он бил в бородатого взлохмаченного человека, который шел будто ничего не видя. Спотыкался об убитых и балансировал руками. Гаркуша переменил патрон и выстрелил третий раз.
   Человек повернулся и пошел. Пошел прямо на солдат. Он поднял вверх руку. Конец ее шатался на каждом шагу. Оттуда широко шла кровь.
   Гаркуша выпалил.
   Человек шел. Он приближался и рос в глазах солдат. Он смотрел прямо на солдат и все шел, не опуская руку.
   Все трое приложились вдруг быстро. Руки дрогнули. Они выстрелили разом залпом. А он шел. Они отбежали от края и все трое легли наземь, на середине быка, где их нельзя было видеть снизу.
  
  
  
  
Оценка: 2.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru