Желтов Федор Алексеевич
Молокане в С. Богородском

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Желтов Ф.А. Перед людьми: избранное. -- Богородск [Нижегор. обл.]: [Печатный дом "Вариант"], 2014.
   

МОЛОКАНЕ В С. БОГОРОДСКОМ
(Нижегородской губернии)

   С каких времён появилась здесь секта молокан? Этого не знают ни сами молокане, ни сами здешние старожилы-обыватели. Очевидно, она народилась здесь очень давно. При всём тщательном исследовании не могли определить точно время возникновения этой секты не только у нас, но даже и во всей Нижегородской губернии. Но официальное отпадение от православия здешних молокан последовало только в 1864 году; до этого здешние молокане числились в церкви, соблюдая по внешности обряды православия. Хотя они сохраняли особое убеждение и внутренне не имели ничего общего с православием, но открыто не исповедовали своей религии. В этом же году они окончательно "отписались" и исхлопотали себе право иметь метрические записи не у священников, а в волостном правлении.
   В настоящее время таких "отписных" семейств молокан находится в селе Богородском около семидесяти. Все обряды они исполняют по-своему, и эти обряды отличаются особенной простотой. В них не имеется никаких, ни мистических, ни символических, значений. Сами молокане об обряде говорят, что "обряд есть ничто", потому что -- "буква убивает, а дух животворит". Молокане понимают всё духовно и не признают внешних форм богослужения. Сами себя они называют "духовными христианами" в отличие от субботников, с которыми их зачастую смешивают. Жизнь ведут своеобразную. В принципе они придерживаются общности, почему взаимная помощь развита у них очень сильно. Большинство отличается трезвым поведением; если и бывают лица, плохо придерживающиеся трезвости, то в виде редкого исключения. Подати платят исправно; начальству повинуются охотно, имея в основании своего учения евангельское слово о повиновении властям. Вражды между молоканами и православием никогда за всё время не было; объясняется это крайне миролюбивым характером молокан. Словом, если не обращать внимания на религиозные убеждения, то при сравнении с православными молокане очень хорошие люди. По своему поведению, по безупречности жизни молокане на очень хорошем счету у здешнего общества; благодаря тому, многие из них служили по выборам на очень видных общественных должностях.
   Сами сектанты рассказывают, как им трудно было жить в те времена, когда ещё крестьянская жизнь находилась под надзором помещика.
   "Помещик был у нас строгий,-- рассказывал мне один из старожилов-сектантов,-- бывало, как только узнает, что вот тот-то и тот-то "молоканит", сейчас это распоряжение: представить, дескать, их ко мне. Ты спишь и думы не думаешь. Вдруг в одиннадцать али в двенадцать часов ночи... тук, тук, тук!.. Кто там?.. К барину пожалуйте, вас требует!.. Так и обомрёшь: знаешь уж, что это значит. Собираешься, а ребятишки ревмя ревут, да и взрослые голосят. Придёшь это к барину, а там уж кто-нибудь из наших дожидается. Явишься.
   -- Ты чей?
   -- Тот-то.
   -- А ты?
   -- Тот-то.
   -- А, знаю. Вы молоканите?
   -- Помилуйте, ваше превосходительство, что ж это вы так полагаете?
   -Знаю. Разговаривать нечего; вы думаете, мне неизвестно?
   И начнёт рассказывать всю подноготную. Глядишь, и вправду всё знает. У него, вишь ты, были люди этакие, все разузнавали, что в селе делается, и доносили барину. Страх не любил он пьяниц. Им, надо сказать, доставалось пуще нашего: и на работы их, и порка им, и солдатчина им. за то только, что из наших никто вина не пил, он спускал нам иногда наше молоканство.
   -- Знаю,-- говорит,-- что вы люди хорошие -- вина не пьёте, хозяйственные,-- да не могу терпеть, чтобы у меня были сектанты; бросьте,-- говорит,-- вы всё это.
   Попадёшь к нему в добрый час,-- ну, поговорит так, да и отпустит; после разве только оброку прибавит. А иногда случалось,-- попадёшь на глаза, когда не в духе: пиши пропало.
   -- Я,-- говорит,-- туда вас зашлю, куда ворон костей не заносит.
   -- Помилуйте, мол: за что? Мы худого ничего не сделали.
   -- Не сделали? А молоканство когда бросите?
   -- Да ведь мы, мол, в церкву ходим.
   -- Что ж, что ходите! Знаю я: ходите для близиру, слепых на брёвна наводите, а зачем собираетесь тихонько да книги читаете?
   -- Да ведь мы, мол, Библию.
   -- Библию,-- говорит,-- тебе поп прочитает; а вы там моленье своё заводите.
   -- Да ведь Бог-то, мол, у всех один, ваше превосходительство.
   -- А, да ты ещё рассуждать... Эй! Кто там... всыпьте-ка этому горячих, чтоб дурь-то из головы выскочила.
   Ну, и всыплют тебе не одну сотню на конюшне. Да вдобавок, глядишь, либо в солдаты отдаст, либо переселит куда-нибудь в другое именье".
   -- А куда он вас переселял?
   -- Да в тамбовскую губернию больше -- сельцо Рассказово там есть,-- да в сельцо Юрино на Волге; так и поныне там живут наши сосланные.
   -- А много туда сослано ваших?
   -- Да нет, немного... боялись тогда. Большой крепости не было, всё укрывались да таились.
   -- А нынче как вам живётся?
   -- Да что, Бога благодарить надо: не притесняют, живём по-своему, никто нас не обижает, к попам не ходим; сами собираемся, читаем Евангелие да молимся по-своему. Хоронимся тоже по-своему: кладбище нам отведено особое правительством; браки тоже совершаем по нашему обряду. Чего же ещё? Бога благодарить надо!
   -- Как же у вас браки совершаются?
   -- Да у нас просто: ни обрядов, ни венцов. Соберёмся в день бракосочетания все в дом невесты. Помолимся, прочитаем подходящие тексты Священного Писания для внушения брачащимся о святости брака; жених должен сказать перед собранием обещание свято хранить супружеские отношения и семейные обязанности; отец невесты благословляет дочь свою, внушая ей соблюдать свято супружество и повиновение мужу, после чего берёт её за руку и передаёт жениху. Брак завершается торжественным всеобщим пением псалмов и составлением брачного акта, к которому подписываются родители новобрачных, сами новобрачные и все присутствующие свидетели. А затем брак записывается в метрическую книгу в волостном правлении.
   -- А живут у вас всегда хорошо? Не бывает расторжения браков?
   -- Ни разу не случалось. Да у нас живут всегда любовно.
   -- Это почему?
   -- Да ведь мы не стесняем молодёжь: бери, где хочешь -- сам гляди в оба.
   -- А бывает -- характерами не сойдутся?
   -- Так не на кого пенять!
   -- А если у вас дети родятся, сами крестите?
   -- Да ведь мы водного крещенья не признаём; мы по духовному, у нас признаётся духовное крещение.
   -- Всё-таки бывает же при этом какой-нибудь обряд?
   -- Да какой обряд? Почти никакого. Собираемся собранием, помолимся, дадут имя новорожденному, и дело в шляпе.
   -- И только?
   -- Чего же ещё? Вырастет большой, надо учить, а маленький что понимает?
   -- У вас, стало быть, и наставники бывают?
   -- У нас один наставник у всех.
   -- Как у всех?
   -- Так. И у вас и у нас наставник -- Христос.
   -- Да ведь есть же какие-нибудь там пресвитеры, что ли? Кто же у вас молитвы читает?
   -- Да кому Бог на душу положит, тот и читает. Кто грамоте умеет, да дело разумеет, всякий читай; у нас запрету нет.
   -- Да браки, например, ведь должен же кто-нибудь совершать?
   -- Браки-то совершает Бог; "что Бог сочетал, того человек не разлучает". Браки-то ведь те настоящие, которые по любви да по согласию совершаются. А это дело Божие; разве может человек насильно заставить по любви сойтись да жить в согласии?
   -- Это так, да всё-таки без пресвитера-то неловко.
   -- А кто живёт хорошо да разумение имеет,-- вот тебе и пресвитер!
   -- Где же вы собираетесь для молитвы? Дом, что ли, у вас особенный имеется?
   -- Да где придётся: нынче у меня, завтра у другого; "на всяком месте владычество Его".
   -- А собрания у вас бывают в установленные дни?
   -- Да, собираемся по праздникам да по воскресеньям обязательно.
   -- Что же, бывает на собраниях служба?
   -- Какая служба? Читаем Священное Писание, поём псалмы, а затем, как побольше соберутся -- помолимся по своему и расходимся.
   -- Как же вы молитесь? Ведь у вас икон нет?
   -- Видимости мы никакой не признаём, а молимся, как Бог научил, как Иисус Христос учил: "истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо Господь таких поклонников ищет себе".
   -- Всё-таки читаете же какие-нибудь молитвы?
   -- Как же. Только все из Писания: "Отче наш" там и другие.
   -- А святых вы призываете на молитвах?
   -- Мы призываем только одного ходатая и посредника между Богом и человеками -- Иисуса Христа; других же мы не признаём за ходатаев. Если святые делали хорошо, то надо пример только жизни с них брать; а там дело Божье разбирать, кто свят, кто не свят.
   -- Ну, расскажите вы мне, пожалуйста,-- спросил я своего словоохотливого собеседника,-- вы, наверно, помните, когда вы "отписывались", что вас побудило ходатайствовать, чтобы вас "отписали"? Не притесняли вас тогда за это?
   -- Нет, благодаренье Богу, ничего нам такого не было; всё обошлось хорошо. А вздумали мы отписаться сообща: что, мол, нам таиться и скрываться? Грех только,-- себя да людей обманываем. Давайте, мол, просить милости, чтоб нам дозволили по себе жить, по своей, значит, религии, и от икон чтоб освободили, потому что в домах их хоть тогда и имели, так только для "близиру", а сами на них не молились. Подумали-подумали, да и выбрали тех, кто постарше; подите, мол, просите начальство. Пошли наши ходоки тогда к начальнику губернии. Одинцов был тогда губернатором, Алексей Алексеевич, дай ему Бог доброе здоровье, когда жив, а как помер -- царство небесное. Пришли. Так и так, говорят, ваше превосходительство, дозвольте нам "отписаться", потому мы давно в убеждении были, и отцы наши такими же были,-- гак мы не хотим скрываться; чтобы людей не обманывать, хотим начальству открыться. Дозвольте нам самим но своей религии жить, а к православной церкви не касаться. Мм уж и так не имеем с ней ничего общего: делаем только для виду, а в душе своё убеждение держим.
   Поглядел он на них, порасспросил обо всём, как там и что, дескать, вы желаете, да и подходит к стене, указывает: "Вы,-- говорит,-- в этой стене хотите окно проломить; трудно,-- говорит,-- братцы". А они ему: "Мы,-- говорят,-- ваше превосходительство, просим только, чтоб нам дозволили по своему убеждению Богу молиться".
   Поговорил это он с ними, усовещивать начал. Стоят на своём старики; просят, кланяются: "Похлопочи,-- говорят,-- чтоб нам беспрепятственно дозволили по себе моленье совершать". Пообещал он им довести о них куда следует. Умилосердились над нами: отписались мы, иконы попам сдали, а после кладбище нам отвели. С тех пор, слава Тебе, Создателю, живём спокойно; мы никого не трогаем и нас не трогают.
   И действительно, за все слишком двадцать лет, как отписались здешние молокане, не было ни одного случая, который бы доказывал враждебное отношение между молоканами и православными; не было ни одного между ними религиозного столкновения, что в свою очередь доказывает молоканское миролюбие. Одной из отличительных черт молокан служит между прочим то, что они не навязывают своих убеждений, как это замечено у некоторых раскольников. Но это не ведёт к тому, чтоб молокане не любили говорить: они очень словоохотливы и откровенны и любят поговорить с тем, кто изъявит желание узнать их убеждения или затронет какие-либо религиозные вопросы.
   Молокане отличаются особой честностью и гостеприимством. Свадебные пиры совершаются у них чрезвычайно просто, причём окончательно изгоняется употребление в пиршествах спиртных напитков. За исключением закусок и чая у них на пирах ничего не полагается. Интересно смотреть, как чинно и скромно совершаются у них пиры. Все садятся за длинные столы, причём соблюдается, чтобы старшим было дано самое почётное место; вообще у молокан уважение к старшим сильно развито. Женщины садятся отдельно от мужчин. На видном месте помещаются жених и невеста. Как только все разместятся, начинают обносить всех чаем (любимый напиток молокан); хозяева угощают гостей расставленными по столам закусками и десертом. Но никто ни к чему не притронется, покуда не прочтётся молитва. Вот встаёт один из старших; за ним поднимаются все гости. Старший громко читает молитву, по окончании которой все садятся, и начинается пир.
   В продолжение пира гости занимаются разговорами и, между прочим, пением гимнов. Молоканский напев имеет своеобразные, иногда очень приятные, иногда трогательные мотивы. Интересно, что молокане все псалмы, то есть напевы их, знают на память: у них нет нот, а между тем каждый псалом имеет свою, отличительную от прочих, мелодию; сколько мне известно, псалмов с разными напевами у здешних молокан насчитывается чуть не до сотни.
   Грамотность среди молокан сильно развита; между ними редко встретишь неграмотного. "Неграмотный -- всё одно, что без глаз",-- говорят они. Детей они охотно посылают в школы. Любят читать не одни священные книги, которыми они признают лишь Библию, а и светские литературные сочинения. Этим молокане выделяются из среды прочего крестьянского населения, представляя собой даже просвещённый элемент.
   Против здешних молокан в настоящее время беседами и поучениями ратует очень ревностно местный священник, престарелый старец, отец Аргентов. Громит он их с своей кафедры, обличая заблуждения; даже издаёт свои брошюры, распространяемые населением. Всё это не столько действует на молокан, сколько на православных; молокане остаются при своих убеждениях. Да вообще молокане не охотники до публичных споров; они говорят, что Ног открывает истину только ищущим её.

Современные известия, No 168, 1886 г.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru